Дочь Азраи [Оксана Игоревна Усенко] (fb2) читать онлайн

Оксана Усенко Дочь Азраи

Глава 1

— Черт, я не думал, что он умрет. Они же такие живучие… Прошлый же протянул неделю в таких условиях.

— Возможно, его перед этим не травили хлором? Идиот. И что мы теперь начальству скажем? Медальон хоть нашел?

— Нашел… Студентки как раз все убежали на пожар. Это ты хорошо сработал…. А зачем нам эта безделушка?

— Не знаю, руководство его оговорило отдельно и особо акцентировало внимание. Значит важная вещь. Ложи в машину.

— Положил… — мужчина положит серебристую безделушку на водительское сидение машины, — А что с телом будем делать?

— Что-что, с собой заберем. Какой-никакой, но материал. Хоть что-то…

— А если его кинутся искать?

— Кто? Друзей его уже всех отработали, девушка — у нее, таких как он, вагон с прицепом — она и не заметит. У нее за день под окнами ухажеры по три раза меняются, одним больше одним меньше…

— Женщины зло… — многозначительно изрек один из говоривших, грузя тяжелый мешок в багажник УАЗика. — а вообще странно, что он тут искал? Доктор точно уверен, что он один из этих?

— Уверен… Был. А вот благодаря тебе, мы уже никогда не узнаем, что он делал в нашей стране.

— Я ж не специально…

— Так в рапорте и напишешь…

— Черт! Стой!

— Что там?

— Да какой-то зверь медальон утащил!

— Так лови!

Два мужчины бросились с фонариками за мелькнувшим мелким зверьком в начинающийся прямо у обочины дороги темный лес.

Спустя час, злые и чертыхающиеся, они вышли из лесу, ругаясь и кляня на чем свет стоит как глупость одного из них так и «идиотских зверей». Жалобно хлопнув дверцами, УАЗик отъехал от заброшенного дома в пригороде и, не включая фары, поехал по разбитой грунтовой дороге, оставив после себя только тишину весенней ночи.

В густой траве, с другой стороны дороги, сидел, держа в лапках серебристый медальон на кожаном шнурке, неприметный хорек. Посмотрев блестящими глазками вслед машине, он, смешно фыркнув, скрылся в лесу…

§§§

— Здравствуй, Хвост. Что хорошего ты мне принес? — Немолодой бородатый мужчина, в темных спортивных штанах и майке- «тельняшке», сидел за грубо сбитым деревянным столом в небольшом лесном домике и заваривал чай из трав, когда на подоконник вскочил хорек с медальоном в зубах.

— Хм, где это ты утащил? Воришка ты мелкий… И что мне с тобой делать? Сколько не отучаю, а ты все за старое… Эх, видимо убедительно тебя учили цыгане…, - Потрепав расстроено по спинке зверька, мужчина с интересом взял у него принесенное украшение. Круглый, серебристый медальон, с небольшими камешками по контуру, звездочкой в центре и каким-то силуэтом на синем фоне, удобно лег в широкую ладонь.

— Красивая вещь, похоже старинная… И где ее хозяина искать…? А, Хвост? Где хозяин этого подарка? — зверек суетливо запрыгнул на старый шкаф и спрятался за большой коробкой. — да не бойся, я ж тебя не ругаю… Понимаю, выучили тебя так… Ох уж этот воровской народ… Выучить выучили, а заболел — так и бросили без жалости у обочины… Ладно, вылазь… Отдам твою «находку» внучке когда приедет, может понравится… — с этими словами он повесил принесенный медальон на гвоздик забитый в стене и пошел к старенькому тихо урчащему холодильнику стоящему в углу комнаты…

§§§

Пятилетняя Оля вышла из дому и, разглядывая пустынную улицу, раздумывала куда идти. Маленькая светловолосая девочка с короткой стрижкой, большими серыми глазами в простом ситцевом платьице и сандалиях стояла с задумчивым видом на залитой солнцем сельской улице. Два ряда новеньких домов на два хозяина, два ряда молоденьких, больше похожих на лозины, а не на деревья насаждений, вдоль улицы… Все смотрелось большим, просторным и даже немного пустынным. Улица заканчивалась неожиданным выходом прямо в поле с цветущей люцерной. Край села, дальше был ставок и поля.

Ранний вечер, жарко, никого из детей еще не было видно, и Оля, как звали девочку, решила идти звать ближайшую соседку. Наташу. Та жила буквально через два двора. Оля только недавно переехала с родителями в это село. После маленького уютного лесничества, в котором они жили раньше, с его изумрудной зеленью и тенистой рекой, местная степь казалась ей на удивление пустой, а село скучным набором домов и дорог. Она не понимала, как здесь можно играть в прятки, куда деваться в жару и как привыкнуть к неприятному привкусу местной воды. Она очень тосковала по своим друзьям и по любимому лесу, но ее мнение никто не учитывал. На ее жалобы мама только улыбнулась и сказала «привыкнешь», хотя немного позже добавила, что каждая местность по-своему красива, нужно просто уметь рассмотреть эту красоту. И Оля честно пыталась, хотя за прошедшие несколько месяцев это у нее пока не очень-то получалось. Она познакомилась с местными детьми, и в свои пять лет, беззаботно проводила большую часть времени на улице, но разительная разница между ровной выжженной степью и густым лесом была слишком заметной. Глядя на поля и посадки, посадки и поля она искренне недоумевала, как все может быть таким однообразным. Впрочем, как оказалось, бегать с детьми по бескрайнему полю люцерны, падая в душистую траву — тоже замечательно. Здесь летали большие яркие бабочки, где-то высоко-высоко пели почти невидимые, но изумительные птицы и чаще чем в лесу можно было увидеть зайца или лису. В поле тяжелей прятаться, и уши зайца, торчащие из травы, или рыжий хвост лисички нередко можно было заметить издалека за окраинами села.

А еще, как компенсация за все чего ей не хватало, и огромным восторгом стало море, к которому они недавно первый раз поехали. Оно находилось сравнительно недалеко — как сказал папа «десять километров не расстояние»! Но Ольге это показалось очень даже приличным расстоянием. Да для нее стало целым событием, приключением, как сама поездка с родителями по полям на мотоцикле к песчаному берегу с горизонтом, в котором сливалось небо и вода, так и само море. Оно было… замечательным. Оля была в диком восторге от бескрайнего горизонта, от величественных чаек, от тихого, какого-то таинственного шепота волн по песчаному берегу. Она носилась по прибрежной полосе, разбрызгивая босыми ногами прозрачную воду, строила с папой замысловатые песчаные замки, собирала ракушки и гоняла огромных, с длинными темными клювами чаек. Но приключение закончилось… Море было далеко и совсем не каждый день… Родители были заняты на работе, ее отправляли в садик… Каждый день в ее распоряжении были солнечные степи и небольшой ставок с утками-гусями — слабое утешение, как после тенистого леса так и после бескрайнего моря.

Но пять лет не возраст для долгих размышлений, и сожаления о прошлом легко перекрываются новыми впечатлениями. Оля зашла за одной подружкой, потом они вдвоем зашли еще за одной и еще… В итоге, уже довольно приличной компанией, дети обосновались на одной из лавочек в конце улицы. Разговоры, интересные истории, игры в «краски» и «гуси-лебеди», латки, пока кто-то не приволок мяч и еще кто-то не предложил играть в «выбивного».

В самый разгар веселья Оля услышала фразу, — «О, смотрите Алина, из дому выбралась. Надо же, а одеться в чистое, или хоть волосы заплести — не смогла». Оля обернулась в ту сторону, куда смотрели остальные дети. Эту девочку она еще не видела на улице.

К ним шла ее сверстница, одетая в мурзанное полосатое платьице, с копной запутанных каштановых волос чуть ниже плечей. Судя по странному хвостику и мятому бантику на конце, она пыталась их заплести в косичку сама, и, честно говоря, не очень-то у нее получилось. Девчонка шла задумчиво, иногда немного затравленно озираясь, словно ожидая сердитого оклика в спину. Но никто ее не окликал.

— Сама наверное косичку плела? — ехидно поинтересовалась одна из девочек, когда новенькая подошла поближе. Но ехидница тут же получила ощутимый толчок в бок от старшей Наташи и комментарий, что «сама то умница и такую не заплетет».

Оля тоже подумала, что сама себе косичку тоже не заплела б, и хотя она обожала длинные волосы, прическу ей мама соорудила, как она сама выразилась «Под горшок. Просто, удобно и с косичками морочиться не нужно». Правда Оля лелеяла надежду все-таки отрастить длинные-длинные волосы… Такие как у принцессы в мультике.

— Это такая прическа, — гордо подняв голову, ответила новенькая, правда тут же отцепив державшийся на одном честном слове бантик, — не очень то и хотелось…

Дети только хмыкнули, но тут же начали спорить начинать или нет игру заново, если появился новый участник. Решили заново играть, и те, кого уже успели «выбить», в том числе и Оля с радостными воплями вернулись на «полосу выбивания».

Алина понравилась Оле, несмотря на неопрятный вид и странную первую реакцию на нее детей.

Она гуляла недолго, и совсем скоро, под какие-то крики с дальнего дома, ушла, а точнее сбежала, словно за ней гналась стая чертей. На робкие расспросы Оли, ей ответили, что «ее мать гоняет как сидорову козу, и странно, что вообще выпустила на улицу».

Вечером, уже засыпая, Оля все не могла забыть немного затравленный, но все же озорной взгляд новой знакомой. Она очень отличалась от прилично одетых и умытых остальных детей на улице, но не только ее внешний вид запомнился Ольге. Было в ней что-то интересное, что-то необычно-неуловимое, что-то родное. Она, почему то напоминала Ольге так понравившееся море, хотя почему — не смогла б объяснить. Девочка все ворочалась и ворочалась, думая о новой знакомой, пока не решила про себя завтра узнать о ней побольше и познакомиться поближе. Только после этого она смогла спокойно уснуть.

§§§

Стояла теплая осенняя пора, третьеклассница со светлыми косичками шла домой с портфелем за спиной и прицепленной к нему кофтой, по пути грызя сливы, утащенные по пути с чьего-то дерева растущего у дороги. Ее подружка, темноволосая коротко стриженая девчушка, шля рядом, активно размахивая длинной веткой и рассказывая, как она дома гоняет младшего брата. Рассказывала весело, попеременно строя страшные рожицы и так и норовя попасть по своей подруге веткой. Так что Оля, а это была она, то и дело сгибалась от хохота попутно проявляя чудеса ловкости, уворачиваясь от хлесткой ветки Алины, при этом умудряясь не терять сливы, которыми у нее были забиты все карманы.

Оля с Алиной стали подружками «не разлей вода» и у этого было много причин. Первая и самая очевидная — они вместе ходили в школу и со школы — им было по пути. А так как школа была довольно далеко, в центре села, девочки успевали по пути и наговориться и утащить что-то вкусненькое, так как идти только Ольге в школу от дома было около километра, а Алина жила еще дальше.

Они действительно сдружились. Несмотря на то, что Алина редко показывалась на улице, если она выходила, то ее выдумки и проказы были вдохновением, впрочем, как зачастую и причиной для последующих нагоняев, для всех. Она была озорной, рисковой, смелой, смешной и очень своеобразной. Ее дом находился на отшибе, на краю села, и родителей Алины Ольга выдела очень редко. Несколько раз она попыталось было «отпросить» Алину у ее мамы, но все тщетно. Женщина, первый раз как-то странно отреагировала на Ольгу — очень внимательно и долго ее рассматривала, а потом немного озадаченно и как-то грустно вздохнув, молча ушла, так и не отпустив Алину гулять. А позже вообще позже только хмурилась и неизменно отвечала, что Алина занята.

Позже девочки сошлись на том, что если Алина освобождалась, то просто сама приходила. Ольга была примерным ребенком, и родители ее легко отпускали гулять, просили только говорить куда идет.

Так девчушки изучили все близлежащие овраги, ставки, колхозные сады и посадки. Они ловили бабочек и рассматривали гусениц, искали гнезда птиц и собирали грибы в чахлых посадках между полями. Таскали с полей сырую кукурузу и пекли картошку в кострах. Они учились в разных классах, хотя были почти одногодками и потому, после каждого урока бежали к друг дружке под двери класса, в зависимости, от того, кого раньше отпустили.

Алина была из менее благополучной семьи. Соседские дети рассказывали страшилки о жестокости ее матери, проказах старшего брата и почти никогда не упоминали ее отца. Сама Алина любила папу больше чем мать, но предпочитала не комментировать свою семью, да и Оля предпочла не трогать эту тему, когда поняла, что Алине она не нравится. Хотя, при всех этих проблемах, оптимизма и юмора в Алине было на десятерых. Оля же, как любой ребенок, видела мир в светлых тонах и то, что у взрослых людей вызывало осуждение, неприятие, ее лишь искренне изумляло.

Однажды Алина привела ее в свой двор, когда никого не было дома. Потихоньку подведя ее к сараю, с гордым видом, резко распахнула дверь — в рассыпную бросились крупные животные размером с приличную кошку. Как потом пояснила Алина, это были крысы. Оля удивилась, она то всегда считала, что эти звери гораздо меньше и менее пугливые. И лишь рассказав маме, она по ее реакции поняла, что, наверное, такие большие крысы и в таком количестве, в сарае с домашними животными — это не очень хорошо.

Время летело, подружки взрослели. В семье Ольги родились сестричка и братик, ушел из семьи отец, и жизнь заметно усложнилась. Все время стало занимать немаленькое хозяйство, школа, помощь маме и младшие братик с сестричкой. У матери что-то не ладилось на работе. Из квалифицированного специалиста она как-то резко сместилась в уборщицы, и теперь Ольга после школы не гуляла в яркой теплице с невероятным количеством разных цветов, помогая с пересадкой растений и слушая рассказы о том, что где и как растет, а помогая матери мыть кабинеты и коридоры колхозной конторы. Впрочем, на количестве интересных и познавательных рассказов от мамы это не сказалось… А пустое здание конторы, не смотря на вмененную Ольге обязанность таскать ведрами воду, было по своему интересным. Тихие полутемные коридоры, запах мокрой древесины, винтовая лестница на самый верх здания с обзорным окном, отполированные сотнями рук деревянные перила, разные двери, разные кабинеты…. И тишина… Большое сонное царство и они с мамой его полновластные хозяева. Днем здесь было не так, толпы людей, спешащих по своим делам, важные, напыщенные, бросающие насмешливые взгляды на маленькую коморку уборщицы и сидящую в ней маму и Ольгу, пришедшую после школы…. Впрочем, не все были такими, были и те, кто заходил просто поговорить, угостить Ольгу чем-то вкусным, поделится новостями…

Как то незаметно из благополучной уважаемой семьи они превратились в семью изгоев. На улице Ольга показывалась все реже. Отара овец и коз, которую они держали, чтоб прокормиться, паслась на ближайших балках, и Ольга в теплое время года львиную долю времени проводила в обществе этих милых животных и бескрайней степи. И хотя, поначалу было очень скучно, так как никому из детей не хотелось бродить с ней за компанию целыми днями по поросшим разнообразной растительностью балкам, она постепенно научилась ценить одиночество и находить ему достойное применение. Научилась видеть и ценить красоту и свободу бескрайней степи. Научилась находить удовольствие от мелких радостей. Например, поводом для отличного настроения была хорошая погода, а не проливной дождь, заставший ее в паре километров от дома. Оказавшись однажды, вместе с овечками, под подобным, она сильно впечатлилась. Когда вода начинает с полей литься сплошным потоком, а овцы сбиваются в перепуганное стадо, оказавшись зажатыми водой в балке — это совсем не весело. Как Ольга не погоняла их, как не пугала — животные не хотели идти. Пришлось брать овцу за ногу и тащить метров двести, по-колено в воде, а уже за одной пошли остальные. Причем ягнята шли уже по шею в воде! Еле вывела она тогда свою отарку на безопасное место, а ведь еще немного и утонули бы! По-глупости….

Еще Ольге запоминались встречи с необычными птицами, зверьками, насекомыми, которых было на удивление много в казавшейся на первый взгляд пустой степи. После таких встреч Ольга, придя домой, забиралась в мамины справочники и тщательно искала незнакомое или не совсем знакомое чудо, для идентификации. Почти всегда находила и гордо делилась с мамой новыми познаниями.

А еще были вечно спешащие облака, парящие далеко в небе степные хищники, спешащие к морю степные чайки, купание в близлежащем мелком ставке и книги. Ольга везде таскала книги с собой, с тех пор, как мама подкинула ей пару раз в сумку с «тормозком»-обедом, книженцию интересных рассказов. Стоило Ольге заинтересоваться, как мама начала делать это регулярно, благо книжный шкаф у них был большой и наполненный доверху всяким-разным, от справочников, занимательной физики/химии/биологии до элементарных детских сказок. И хотя, нередко вместе с ней «читали» книги вездесущие ягнята или козлята, и домой печатные издания попадали изрядно потрепанные, покусанные, если не частями, Ольга продолжала их носить и читать. Живое воображение и приличная скорость чтения, делали книги лучшими спутниками девочки.

Ольга, чем дальше, тем больше проводила времени в одиночестве, стала менее общительной в школе, более мечтательной и задумчивой. Единственным человеком, который иногда составлял ей компанию, была Алина. Они контрастно смотрелись вместе. Смуглая, спортивная, кареглазая с коротко стриженными каштановыми волосами Алина и хрупкая на вид, светловолосая Ольга, с огромными серыми глазами. Энергия и сумасбродство Алины активировали фантазию Ольги. Алину, как и Ольгу, теперь не меньше загруженную работой, не спешили звать в свою компанию более «везучие» дети, у которых было гораздо больше свободного времени и которые были не настолько «привязаны» к работе, более обеспечены и беспечны. Вот и получалось, что если Ольга или Алина неожиданно получали возможность погулять, то спешили друг к дружке. Друзья по несчастью, хотя особенно несчастными они и не были. Просто у них была своя маленькая, специфическая, но определенно веселая компания.

§§§

Солнечное июньское утро, девочка двенадцати лет со светлыми косичками бродила по берегу ставка в поисках чего-то. Забравшись в высокие заросли полыни, она отломала длинный стебель растения и спустилась к воде.

— Оля, привет, — окликнула ее Алина, спускаясь по склону, — смотрю, овечки бегают, значит и ты здесь.

— Привет. Ага, — Ольга увлеченно что-то мудрила с растением, — Какими судьбами спозаранку? Опять поссорилась с матерью?

— Не, она как раз гонялась за Олегом с утюгом, я и свалила, чтоб под горячую руку не попасть, — весело отмахнулась Алина. Ее старший брат регулярно попадал на нагоняи матери. Причем их мать отличалась изрядной изобретательностью в нагоняях Например, разбудить сына положив ему на ногу и включив утюг — была не самая странная. Хотя нужно отдать должное, сам Олег тоже был тем еще «фруктом» — вечно что-то учудит, куда-то вляпается, что-то украдет…. Поэтому Ольга даже не удивилась такому пояснению, тем более знала, что когда мама Алины в ярости — доставалось всем, а потому, по-возможности, из дому все моментально разбегались как мыши.

— И что это ты такое химичишь? — тем временем заинтересовалась Алина

— Хвост.

— Хм… А ты не должна за овцами смотреть?

— Они пока и без меня справляются.

— Да, справляются на все сто, особенно те, которых я из Светкиного огорода только что выгнала, — хихикнула Алина.

— Что? Черт, вот троглодиты, мало им травы на балке! — возмутилась Ольга. — Спасибо…

— Так-то ж трава, а то отборная, поливная капусточка, я их очень даже понимаю, — рассмеялась Алина.

— Балувані, вони… Нет чтоб пастись в одних каких-то пределах, так нет же все норовят куда то залезть… — вздохнула Ольга, и, подняв голову и внимательно осмотрев своих подопечных, примерно пасущихся почти под боком, словно и не их только что из чужого огорода выгоняли, снова принялась завязывать хитрый узел из травы на ногах. А точнее связывать себе ноги травой.

— Как-то не очень похоже это на хвост, — скептически хмыкнула подруга, — скорей на подготовку к пыткам.

— Не важно, я просто хочу научиться плавать как русалка. А для этого и такой подойдет.

— Так ты ж еще и обычно плавать не умеешь.

— Так то на воде, а это под водой. Под водой я уже плаваю

— Ну да, а на поверхность всплывать тебе не обязательно? Подышать, например?

— Обязательно. Я как раз успеваю переплыть глубокую часть ставка и могу стать уже на мелком месте, чтоб подышать. — улыбнулась Ольга и прыгнула в воду, головой вниз с крутой части берега.

— Фантазерка. Не зря у тебя тоже есть родинка в форме рыбы — рассмеялась Алина, раздеваясь и прыгая в воду следом.

Вода с утра была теплой и прозрачной. Словно и не ставок-лягушатник, а чистое лесное озеро. Оля любила такие моменты. Рано, воду еще не успели замутить остальные любители покупаться, детей, желающих похлюпаться, и поплавать в ставке, естественно хватало. Но пока они не набежали, и ставок не превратился в мутное болотце, под водой можно было открывать глаза и рассматривать подводный мир. И хоть глаза под водой видели не так четко как в обычных условиях, все же рассмотреть длинные покачивающиеся водоросли, пузырьки воздуха и иногда мелькавшую мелкую рыбешку и лягушек можно было. Плавая между ними, Ольга представляла себя русалкой из сказки, и пусть вокруг мелькали только мелкие серые рыбешки, а не яркие морские, и под ногами было илистое дно, а не бездонная синяя глубина, это все равно было замечательно…Немного воображения — и ты сказочная русалка в синем бескрайнем море…

Вынырнув на мелком месте, она увидела удивленное лицо подруги.

— А ты и правда далеко под водой плаваешь.

— А то! Вот только б еще на воде научиться, толком плавать…, - Оля вздохнула и нырнула обратно в сторону подруги. На обратном пути полынь на ногах благополучно порвалась и к Алине она уже плыла стилем «смесь лягушки с собакой». — Алина, давай представим, что мы русалки и живем в красивом подводном замке. Вон там такие водоросли…

— Не, давай лучше просто попрыгаем с обрыва, — отмахнулась Алина, — это гораздо веселей, да и пока можно, а то потом придут пацаны, и фиг мы тут попрыгаем, максимум на скользкой глине свалимся.

— Давай, — Ольга мгновение с жалостью посмотрела на воду, но подруга была права. Подводные водоросли можно было изучать и в другой день самой, Алина далеко не каждый день приходила, а прыгать с обрыва веселей в компании — да, прошлый раз помнится ты «красивая» была после такого съезда…

— Вот-вот, размочили мокрыми ногами пол берега некоторые, а мне потом изображай кикимору болотную, — рассмеялась Алина. Она действительно пару дней назад неудачно поскользнулась на мокрой глине берега и так извазюкалась, что пугала потом еще битый час малышню, приукрасившись дополнительно водорослями, собранными со дна ставка.

Совместное времяпровождение Оли и Алины всегда было очень веселым, правда, иногда это заканчивалось нагоняем для самой Ольги. Потому как за веселыми играми и купанием она регулярно забывала про своих подопечных, и нередко потом под вопли обиженных огородников выскакивала из ставка, или очередной травяной хибарки которую они с Алиной соорудили, чтоб извинится за проказы овец и, соответственно, получить нагоняй за свое поведение. Ольга всегда остро чувствовала свою вину и старалась ее как минимум смягчить, извинится, постараться чтоб, по крайней мере, в этот огород, овечки еще неделю точно не заходили. На большее ее естественно не хватало. Ну как можно все время помнить о овечках, если тут ставок, дети, игры? Впрочем, если по-честному, Ольге редко сильно доставалось Как ни странно обиженные огородники к ней хорошо относились, не смотря на ее хроническую халатность. Но вот если попадалась Алина, особенно на обрывании чьих-то вишен/слив/абрикос и т. д. то в ход шло все — от матов до активных жалоб матери. Ольга всегда недоумевала «почему так?», но объяснений не находила. Алина же вообще не заморачивалась, легко переносила все нагоняи, точнее попросту не обращала на них внимания, ну кроме вливаний от матери — после них она могла по нескольку дней не показываться на улице. Подруга абсолютно не страдала чувством вины, просто училась быть осторожней и меньше попадаться.

§§§

Время идет и все меняется. Девочки росли и их интересы, приоритеты — менялись. Как-то незаметно, Алина стала отдаляться от Ольги. Она все реже приходила к ней, когда освобождалась, все чаще освобождалась после девяти вечера, когда Ольга уже однозначно не выходила гулять. Алину стали интересовать дискотеки, мальчики, прогулки вечером. Ольга все так же оставалась во власти книг и с нескромной нагрузки домашней работой. По сути у них дома мама заменяла папу, а она маму, как старшая… Как-то так. Нет, Ольгу мать отпускала гулять и вечером, но Ольга, сходив пару раз на такие вечерние «посиденьки» решила, что оно того не стоит. Она искренне не понимала вечерних гуляний. Когда собеседника не видно, когда вся красота природы скрыта темнотой, и все сводится к общению на довольно скучные, а зачастую просто глупо-похабные темы. А однажды, после долгих уговоров Алины таки выбравшись с ней на дискотеку, Ольга категорически решила, что это ее не интересует. Вот нисколечко! Ей, в ее 15 нравилось танцевать, но компания Алины почти не танцевала, девочки все время бегали из диско зала на улицу и обратно, крутились у зеркала, выскакивали из клуба на улицу поболтать, покурить, а под конец потащили Ольгу с собой пить вино. Вино Ольге не понравилось, потанцевать хронически не удавалось, а все томные взгляды подружек на мальчишек и глупое хихиканье просто раздражало. Она категорически не понимала, как кого-то вообще можно было различить, когда видны лишь одни силуэты, а тем более строить глазки! Кому строить глазки? Невнятному силуэту с сигаретой и бутылкой вина? Зачем? Как понять, что он за человек? Как его даже элементарно рассмотреть? Но ни Алину ни ее новых подруг подобные вопросы не волновали, они вполне комфортно чувствовали себя в таких условиях и вполне понимали «правила игры», в отличие от Ольги. Закончилось все тем, что устав от такого глупого времяпровождения, девочка ушла домой одна, и хоть по темному селу одной идти было немного страшновато, это было хоть каким-то осмысленным действием. Наутро же, встретившись в школе, Ольга вынуждена была слушать, о том, как весело еще было Алине и ее подружкам. И если б она не была там лично, то возможно б поверила рассказу. Но сильное несоответствие личного впечатления и восторженных рассказов Алины надолго отбили у Ольги охоту до таких вылазок. Либо она не такая, либо просто чего-то не понимает. А зачем ломать себя, подстраиваться под всех, если это не приносит удовольствия? Единственное чему она немного завидовала, так это поездкам Алины к морю. Парни, с которыми Алина теперь водилась, ездили на мотоциклах, катали девчонок и подруга стала бывать на море почти каждый день. Ольга же могла позволить себе роскошь выбраться на море летом хорошо, если раз в неделю, а в другое время года еще реже. Иногда она, переделав весь длинный список висевшей на ней работы досрочно, отпрашивалась у матери, и рано утром забросив на багажник старенького, побитого жизнью велосипеда, сумку с бутылкой воды и парой коржиков, выезжала к морю. Мама отпускала, правда по пути естественно давала задания, типа купить свежей рыбы у рыбаков, нарвать очередной жутко полезной травы, привезти ракушек младшим, морской воды, завезти знакомой торговке молоко на реализацию, да мало ли что… Мама умела комбинировать приятное с полезным, впрочем, Ольга не протестовала, это было лучше, чем ничего. От работы все равно никуда не денешься, а удовольствие от такого путешествия перекрывало все дополнительные «бонусы» от мамы.

Вот и сегодня море встретило ее розовыми рассветными облаками, отражающимися в зеркальной глади воды, пронзительными криками чаек и лодкой Михалыча, местного знакомого рыбака, собирающегося в море. Ольга если выбиралась на море, то обычно в дикую рань, когда и солнце еще не взошло — так и времени больше свободного было и все дела можно было на обратном пути переделать.

— Здравствуй, Оленька, тебе сегодня кого выловить?

— Здравствуйте, Борис Михалыч. Нам, бычков немного и кого-нибудь большого и без костей, — улыбнулась Ольга. Рыба совсем без костей — это конечно мечта, но попадающийся у Михалыча средних размеров пеленгас, вполне подходил под данный критерий. Кости, естественно были, но немного и крупные, так что вылавливание микроскопических костей, в том числе и уже в зубах, не грозило. Да и вкусная это рыбы была.

— Хорошо, постараюсь, — Михалыч, добродушно улыбнувшись, благополучно отплыл, а Ольга осталась на берегу. У нее было достаточно времени до его возвращения, и она как обычно, осталась купаться, собирать ракушки у моря и загорать. Мама утверждала, что и в четыре утра загар есть, но как-то по личным ощущениям Ольги — очень сомнительно. Здесь, на краю прибрежного села, живущего в основном рыболовлей и немного туристами, в такое раннее время было тихо. Поэтому Ольга приезжала именно сюда. Нет ничего лучше, чем утренние безлюдные пляжи, когда солнце только-только вынырнуло из-за горизонта и еще не раскалило небосвод, а только озарило, когда растения еще только-только высушили росу, а не свернули листья спасаясь от нещадной жары… Когда вода теплей воздуха и в ней можно греться. Собирая ракушки, после утреннего заплыва за лодкой Михалча, которую она по обыкновению догоняла вплавь несколько раз, Ольга гуляла по пляжу. Незаметно для себя она проходила километры от околицы одного прибрежного поселка до другого, купаясь по пути в прозрачной воде. Безлюдные, песчано-глинистые берега азовского моря были для нее самым замечательным местом на земле. Тихий пляж, плавающие вдалеке рыбацкие лодки, бегающие по ногам маленькие креветки, робко прячущиеся мелкие крабики. Глиняные обрывы берега у воды, на которых росли степные, жесткие, не боящиеся морской соли травы и разнообразные цветы. Маленькие улитки украшающие траву как изысканные елочные украшения, нахальные чайки, выпрашивающие коржик у одинокой девушки, огромное бескрайнее и всегда разное небо, неисчислимое количество ракушек и, естественно, море… Всегда разное, то ослепительно голубое, то грозно-серое, то ровное словно зеркало, то игривое с белыми барашками, то с высокими волнами и сдувающим, сбивающим с ног ветром. Такое разное, такое сильное, такое неповторимое. В нем было столько жизни и равнодушия, столько мудрости и шалости, столько всего…Оно было самым большим, самым мудрым, самым терпеливым и самым верным другом Ольги. Но время прогулок было ограничено и, набрав с собой ракушек, купив рыбы у Михалыча, Ольга неизменно возвращалась домой к нескончаемой работе и, в связи с этим, вынужденному одиночеству. Ну как сказать одиночеству, действительно одной ей дома побыть практически не удавалось, так как младшие брат и сестра были те еще «радио без выключателя», но ведь это не то общение… Скорей, «фоновый шум», под который она научилась иногда просто отключаться, думая о своем, переживая или стараясь предугадать сюжет очередной книги, вспоминая свои поездки к морю.

Из собранных даров моря, она по удачно обнаруженной у мамы книге, научилась плести из ракушек и лески разнообразные украшения, которые многим в селе нравились, а некоторые даже продавались редким «залетным» туристам. Их село было в стороне от основных маршрутов и для продажи чего-либо люди ездили поближе к морю и побережью. Браслеты, сумочки, кашпо… У Ольги даже был свой «фирменный знак» — розочка из ракушек. Его даже Алина оценила в один из редких моментов, когда они случайно пересеклись. Ольга подарила ей небольшую подставку под чашку, как раз с такой розочкой. Ей отчаянно хотелось вернуть прошлые времена, когда они были подругами, но… Алина в ней сейчас не нуждалась, а напрашиваться было не в стиле Ольги.

С бывшей подругой они виделись теперь совсем редко, а другие сверстники не планировали к ней заходить, они точно знали — Ольга всегда занята. Под рукой все так же оставались книги. Разные: приключенческие, познавательные, научные, легко читаемые и требующие вдумчивости… И Ольга ушла в них с головой.

Книги заполнили все ее свободное время. Она читала везде, где была хоть какая-то свободная минутка. И поле с овечками не исключение. С полей книги перекочевали в школу, где теперь все перемены она проводила с книгой в руках. Открывая книгу, она словно уносилась в иной мир, и даже вопли одноклассников, шум разговаривающих и ходящих мимо людей ее не отвлекал. Она его словно и не слышала. Из этого состояния ее выводил только звонок на урок, только он заставлял ее закрыть с сожалением очередную книгу и идти на урок. Ее нередко ловили с книгой на уроках. При этом ловили почти все учителя и на всех предметах. Даже физрук и тот удостоился такой участи. Он чуть не потерял дар речи от возмущения, когда одна из его любимых учениц (спасибо овечкам, бегала она на отлично) в отличие от своих одноклассниц, использовала небольшую передышку в волейболе не для обсуждения мальчиков и дискотеки, а достала неизвестно откуда книгу и, уткнувшись в нее, уселась на лавочке. Так учителя физкультуры еще никто не обижал…

Вообще учителя реагировали очень по-разному, кто-то забирал книгу с возмущением на пренебрежительное отношение к своему предмету и возвращал ее только матери, кто-то после всех уроков отдавал, кто-то просто делал замечание. Историк же вообще после урока подошла к Ольге на перемене и, посмотрев, что она читает, с усмешкой сказала — «да, практически по теме». Оказалось, учительница заметила, что Ольга под учебником что-то читает, но, учитывая неплохую успеваемость ученицы, решила закрыть на это глаза. Правда после такой реакции Ольге стало стыдно, и на уроках истории она старалась не злоупотреблять доверием учителя. А учебник истории был тоже неплохой книгой.

Некоторые учителя посмотрев, что она читает, даже просили одолжить книгу. Читала Ольга много, все подряд, начиная с детективов и заканчивая фантастикой. Она была единственной в классе, кто прочитал злополучные четыре тома «Война и мир». И хотя повесть ее не особо впечатлила, это не составило труда. К десятому классу в школьной библиотеке Ольга прочла почти все, что можно было прочесть. Алина, однажды увидев ее у стеллажа с книгами, изумленно уставилась на то, как Ольга рассматривает книги. А Ольга вела пальцем по корешкам книг тихонько бормоча «читала, читала, читала…. этот учебник не здесь должен стоять,…читала, читала, читала, скучная…читала…» Она поставила в тупик Ольгу вопросом «А зачем ты это все читала?». Девочка не могла понять, почему ее логичные ответ — «потому, что интересно», абсолютно непонятен для Алины. Подруга ее детства посмотрела на нее, так словно у Ольги неожиданно выросли рога и копыта… Было странно и грустно, что ее бывшая подруга ее совсем не понимает и не пытается. Но менять Ольга уже ничего не стремилась. Она вообще не пыталась навязывать людям свое мнение, но и подстраиваться под чужое не хотела. Реальный мир был для нее длинным, скучным и до жути чужим сном, а в книгах была реальность. В книгах она жила… В них мир обретал тысячи разных оттенков, эмоций, событий, смысла от прожитого времени. Когда она была с книгой — отодвигались на второй план работа, бедность, косые взгляды сверстников, усталость, глупость и острое несоответствие личных ощущений и мнения окружавшей ее толпы.

Одноклассники сторонились Ольги. Она ставила в тупик их своим поведением, интересами и даже манерой разговаривать. В ее фразах частенько мелькали заимствованные из книг термины и выражения, заставляя сверстников недоуменно кривиться. Некоторые реально не понимали, что она говорила! Правда, далеко не многие в этом признавались, большинство делало «морду кирпичом» и, презрительно что-то пробурчав, старалось ретироваться. Это было местами даже весело, если б не было так грустно. Как то странно было объяснять одноклассникам, что она не «умничает», а просто так думает, пару раз попытавшись, девочка просто махнула рукой. Ольгу абсолютно не интересовали дискотеки, похождения вечерних компаний, выпивка и мальчики. Ей было странно видеть столько восторгов от такого времяпровождения, она все пыталась понять, «в чем подвох?». Иногда аккуратно прислушиваясь, о чем говорят сверстники, она пыталась найти смысл, причину их настолько кардинально-различных точек зрения, но чаще всего в очередной раз ничего интересного не услышав, возвращалась к книгам. Она себя все чаще чувствовала случайным человеком в этом классе, этой школе, этом селе и вообще возможно в этой эпохе или этом мире.

Глава 2

Шло время, и девочка выяснила, что люди ко всему привыкают… Ольга сверстников сначала удивляла, потом раздражала, а потом… Потом они привыкли. И однажды, Ольга, тихонько сидя на последней парте и в очередной раз, читая книгу на уроке, получила легкий шок, от случайно услышанного диалога. Учительница вышла, в классе были полные разброд и шатание, каждый занимался чем хотел, пришли чьи-то знакомые, которые уже не учились в школе и один из них спросил одноклассницу Ольги. — «а что это делает девчонка на последней парте?». Читает, — невозмутимо ответила та и вернулась к интересующей ее теме. Ольга улыбнулась изумленному виду парня и абсолютной невозмутимости одноклассницы. Но еще больше ее рассмешило продолжение диалога.

— А что она читает?

— Книгу.

— А…зачем?

— Ну, нравится ей читать книги, — уже раздраженно отмахнулась одноклассница от назойливых вопросов.

Ольга же чуть не расхохоталась в голос от ошалевшего вида парня, которого непонятно что больше повергло в шок — ее чтение или спокойное отношение к этому остальных, и недоумение расспросами одноклассницы. Ну надо же, она настолько примелькалась, что и ее непробиваемые одноклассники смирились с фактом, что кому-то может нравиться просто читать книги! Не пить, не гулять, не бродить ночами по кафе и дискотекам, а читать! Это уже прогресс. Оказывается, к выпускному классу одноклассники таки привыкли и воспринимали Ольгу как нонсенс, но вполне обычный, родной так сказать. Она могла спокойно читать на всех переменах, не удивляя этим никого. Книги уже не выбирали из рук, не пытались порвать, выкинуть, спрятать… А однажды, когда она неделю читала серию детективов из 15 книг, к ней в конце недели подошел один из одноклассников и с серьезно-озабоченным видом спросил:

— Оля, что это ты одну и ту же книгу неделю уже читаешь?

— Это уже восьмая, просто обложки одинаковые, — улыбнулась Ольга.

— А, ну слава богу, а то мы уже беспокоится стали, — прозвучал картинно-облегченный ответ, заставивший Ольгу рассмеяться.

В какой-то момент Ольга изумленно осознала, что ее не просто не замечают, как было раньше, а… уважают, особенно парни.

Она вполне могла что-то попросить у них, не нарвавшись на насмешки и подколы, как все остальные девчонки. Она могла усмирить главных забияк одним спокойно-вопросительным взглядом. Ее перестали высмеивать, и воспринимать как внештатный элемент, изгоя. Она удивленно осознала, что с ней обращаются, даже уважительней чем с негласной королевой класса. Что было тому причиной, — ее моральная непробиваемость (все сальные шуточки обычно разбивались о ее недоумение или ироничный взгляд), или отсутствие повода (ну не было ни одной сплетни в селе кроме как о том, что она вечно занята работой и постоянно читает), или принятая как аксиома непохожесть, или полная независимость и непредсказуемость в учебе, она так и не разобралась. В любом случае такое положение вещей ее вполне устраивало. Немного, правда «портило картину» отношение к ней девочек, особенно активных по части вечерних гуляний, но это было уже не критично. В вечернее время она не гуляла, а колкие замечания в школе для нее были как слону дробина — и не такое пережила.

Учителя же к ней всегда относились странно, виной тому, возможно, была ее нестабильность в учебе. Ольга могла с одинаковым успехом получить по одному и тому же предмету в течение недели как пятерку так и двойку, решить задачу с блеском либо не решить вообще, написать блестящее сочинение или корявый диктант. У нее даже сложился любопытный тандем с двумя не особо успевающими ученицами, которые либо списывали домашнее задание у нее, либо приносили его ей от кого-то, если Ольга не успела сделать.

Школа была странным местом для Ольги. С одной стороны — это было время отдыха от работы, с другой — время, моральной закалки и какого-никакого общения со сверстниками. Увы, или не увы, но в другое время времени на них просто не было, не вписывались они в плотный Ольгин график.

Шел последний год ее обучения в школе. Одноклассники активно обсуждали планы на выпускной, уже грустили о расставании. Ольга же, слушая эти разговоры в пол уха, не могла сказать, что грустит об окончании школьного периода своей жизни. И уж точно не планировала часто и с тоской ее вспоминать. Она мечтала поступить в ВУЗ и уехать учится из этого села, этих людей и забыть все как длинный и не самый приятный сон. Должна же была где-то быть другая жизнь, более насыщенная смыслом и событиями, другие люди с которыми интересно разговаривать, от которых можно узнать что-то новое, а не ставить их в тупик названием растущего под ногами у них же бурьяна, или бабочки летающей у них перед носом всю сознательную жизнь! О чем то сложней и вспоминать не стоит…

На носу были новогодние праздники, за окном снежные заметы в пояс. Окна уже украшали ажурные снежинки, а в доме стояла симпатичная зеленая лесная красавица, да и сам дом был украшен дождиком, гирляндами и елочными игрушками. Приближался новый год. Предвкушение праздника и новогоднего чуда изрядно поднимало настроение, не смотря на всякие там снежные заносы, контрольные и прочие мелочи жизни. Уже неделю каждое утро начиналось у Ольги с расчистки дорожек по двору, благо на поставку снега небесная канцелярия в этом году расщедрилась, и работы «лошадкой», пока везла на санках в садик братика. Пока доходили до садика и школы, которые были рядом расположены, в снегу были все: как братик, вывалянный в снегу в целях повышения практики держаться на санках при крутых виражах, так и сестричка «выпрашивающая» снежки едкими комментариями, да и сама Ольга — ее естественно тоже никто не щадил. А отбиться одновременно от двух вертких чертенят со снежками было задачкой не из легких. И тот факт, что она старше их обоих, абсолютно не спасал.

Отряхиваясь и обещая сестренке «отличную» дорогу домой, Ольга ушла в гардероб старшеклассников, а веселящаяся сестрёнка поскакала на этаж первоклашек.

— Привет, Оля.

— Привет, Наташ, — с некоторых пор в школьном гардеробе сидела девушка, на пару лет старше одиннадцатиклассников, и типа «сторожила» вещи. Говорили, вроде бы были кражи вещей, и пришлось принять меры. И вот — в гардеробе сидела девочка с магнитофоном и большим наборов лаков для ногтей. Самой Ольге кража одежды или чего-то из одежды явно не грозила, на фоне зимних вещей ее одноклассников — курточка из кожзаменителя, просто не котировалась, а лишних денег, которые еще и можно было бы случайно забыть, в карманах отродясь не водилось. Да и хлеб с молоком, которые регулярно приобретала Ольга домой, выдавались в колхозном магазине исключительно по талонам мамы на имущественный пай.

— О Натаха, да ты покрасилась! — залетел следом Серега, одноклассник Ольги. Закидывая курточку «сторожу» на стол, усаживаясь рядом и за одно приобнимая небрежно девушку.

— Так давно уже. Вишь, какой ты невнимательный, — скромно потупив глазки, ответила Наташа, забирая курточку парня и вешая неподалеку на вешалку. Поведение Наташи в который раз заставило Ольгу удивиться. Вроде бы взрослая девушка, а заигрывает с пацанами не стесняясь. Тоже мне «мужчина вашей мечты»… Да и развешивание одежды школьников вообще-то в рабочие обязанности Наташи не входило, впрочем, как и обнимашки со всеми подряд. Странная она стала… А ведь когда то была вполне адекватная, когда они все вместе в детстве гуляли на улице… Но прошло время, и она ее абсолютно перестала понимать, да и общаться они почти перестали не смотря на то, что жили практически по соседству через пару домов…

— Так, вы девушки перекрашиваетесь по три раза в неделю, за вами ж не уследишь, вон только Ольга как была белобрысой с первого класса, так и осталась, только косички удлинились, а у тебя я уже и не помню какой натуральный цвет волос, — хохотнул Сергей и направился в класс.

Ольга тихо проскользнула следом, проводимая все же недовольным взглядом Наташи. Ну что она виновата, что времени на уродование собственной внешности лично ей жалко, а уж тем более на такие кардинальные смены как цвет волос? Как вообще Наташкины волосы выносят такие издевательства? Серега то прав, она уже наверное все оттенки на собственной шевелюре перепробовала. А жаль, собственные волосы у нее были красивые, в отличии от Сереги, Ольга точно помнила, что они у нее были каштановые, с теплым золотистым оттенком, волнистые и очень густые. Сказка, а не шевелюра, а не то, что теперь — белая пакля…

Зайдя в класс, Ольга как обычно уселась на последней парте. Но ее «гордое одиночество» уже давно таковым не было, рядом красовалась сумка Сереги.

— С какой радости ты здесь нарисовался? — сдержанно поинтересовалась Ольга у одноклассника, с бравым видом выкладывающего на парту аж целую ручку. Книги носить он не напрягался уже лет пять.

— Так сегодня ж контрольная по алгебре! — обезоруживающе улыбнулся тот.

— А я здесь причем? Вон, Аня есть, — девушка кивнула в сторону отличницы и будущей медалистки, у которой весь класс дружно списывал все контрольные, — я в этой теме вообще дуб-дубом, хорошо, если на трояк что-то изображу, — вообще «выпала с осадок» Ольга.

— Не прибедняйся, ты четвертак точно получишь, а мне и троячка хватит, — ты ж мне поможешь? — умоляюще-наивный взгляд Сереги изрядно повеселил. Что только не изобразит, лишь бы проскочить и не напрягаться.

— Только после того как свое решу, и я не ручаюсь, что смогу… — сдалась Ольга, не выгонять же его с самом то деле. Уйти — не уйдет, только мешать будет, дергаю всю контрольную. Уж чем чем, а настырностью он отличался, ее бы в нужное русло…

— Отличненько, — Серега расплылся в улыбке и тут же уметелился к пацанам, оставив «школьные принадлежности» на парте у Ольги. Девушка только хмыкнула. Уникальные люди ее одноклассники, вспоминают о ней только когда что-то нужно, а о ее способностях порой гораздо более хорошего мнения, чем она сама. Чего только стоит последняя игровая «олимпиада по истории» которую недавно устроил на уроке историк… Учитель разделил класс на три команды по ряду парт в каждой и задавал вопросы. Один вопрос — один бал ряду — по итогам оценка в четверти. Отвечать мог любой из ряда. Ольга на что-то отвлеклась и в какой-то момент, подняв взгляд, изумленно поняла, что весь «ее» ряд обернулся и ждет, что она ответит на вопрос! 10-ть человек ждало, что ответит за весь ряд тихая мышка «с галерки»! Пришлось переспрашивать вопрос и отвечать… И хоть бы кто удивился! В шоке была только Ольга!

Хотя признаться честно, роль белой вороны ее уже не тяготила. Она к ней привыкла, а окружающие смирились с ее «оперением». В какой-то момент она заметила, что даже прическа у нее словно вызов — на фоне массово подстригшихся одноклассниц, ее светлая коса «в пояс» смотрелась странно. Но Ольга всегда, с самого детства любила длинные волосы, и недоумевала как их можно сменить на «модную стрижку». Дань моде это такая глупость, особенно если это идет вразрез с собственным вкусом… А еще, быть не такой как все оказалось …удобно. Она теперь могла делать и многое без негативных последствий. Могла надеть короткую юбку, но к ней под ноги не кидали зеркало как одноклассницам, могла опоздать на урок, не получив комментарий от учителя — «меньше гулять вчера надо было». Могла пройти по узкому коридору между двумя рядами парней, (был у них такой западлистический коридор в школе, возле «девчачьей переодевалки» на физкультуру) и не подвергнуться как все одноклассницы тщательному облапыванию с хихиканием и комментариями о «технических особенностях». Вокруг нее был словно какой-то барьер, и что это было — отчуждение или уважение, по большому счету было неважно, — оно отлично работало на благо Ольги.

§§§

Новый год выдался сумбурным и веселым. Их небольшая семья скооперировалась с соседями, у которых также было двое дочек. Дом вверх тормашками, смех, хохот, вкусности. После шампанского и боя часов начались пир и беготня, а также новогодние «гадания». С шутками-прибаутками все присутствующие, включая детей, написали самые разные «пророчества» и сложили в отобранную по такому случаю у кошки шапку (спала их кошка исключительно на маминой старой норковой шапке), а потом вслепую тянули бумажки пытаясь угадать, что и кого ждет в будущем году.

Ольга развернула доставшуюся ей голубенькую бумажку, на которой детским почерком было написано «сокровище в подводном царстве». Мдя… конкретное пророчество, а главное к реальной жизни не применишь при всей фантазии, ну разве, что летом на пляже найдет какую-то красивую ракушку… Эх, вот бы настоящую гадалку с картами Таро (о которых она недавно читала в какой-то книге), с реальными и подробными пророчествами. Порой так хочется узнать, что же будет в ее жизни дальше. Ну не может же вся жизнь состоять только из работы и редких мелких радостей! Или может?

— Что хорошего вытянула? — подошла к Ольге мама.

— Да, вот сокровища в подводном мире год обещает. Видимо превращусь в русалку и буду, как в том советском мультике, таскать золото сундуками, фыркнула Ольга. И пропела часть песенки — «Оставайся мальчик с нами, будешь нашим королем…»

— Нет, не надо как в мультике, там русалка уж больно губастая, такой только пугать детей, — улыбнулась мама. — Но «пророчество» то хорошее, сокровище, оно и в Африке сокровище. Даже если и очень образно.

— Будем надеяться, — улыбнулась Ольга, и тут же подпрыгнула, — сзади в ее косу сестра пыталась усиленно спрятать конфету, а к ней тут же тянулся братик, норовя снять шоколадное лакомство вместе с волосами сестры, — отставить! Новогодняя елка зеленая и стоит в той комнате! — рявкнула Ольга, и унеслась за хихикающей парочкой, которая моментально сбежала, прихватив правда со стола и Ольгину «законную» шоколадку.

Мама, глядя на веселящихся детей, только улыбнулась — дети…

§§§

К концу выпускного класса Ольга, с не меньшим удивлением, чем и учителя поняла, что при всей ее ненастырной учебе у нее вполне может быть табель отличницы! И это притом, что она регулярно на протяжении всей учебы в конце четвертей и года бегала «латала дыры» в табеле, так как хоть по какому-то предмету, но обязательно грозилась бы выскочить тройка, причем каждый раз это был другой предмет. А тройки мама как-то не уважала, и Ольгу приучила, что «троечник» — это несерьезно.

Учеба в принципе легко давалась Ольге, вот только на нее требовалось время, которого ей хронически за домашней работой не хватало, а ведь хотелось еще и отдохнуть. А она даже к экзаменам готовилась с тяпкой на земельном пае, время же на прогулки у моря приходилось выуживать такими хитрыми путями и «откупными» в виде дополнительно сделанной в ускоренном режиме работы, что порой сама девушка удивлялась собственным талантам.

И вот сейчас, укатив в первую в этом году такую «внепланово-бонусную» поездку за сданный вчера на «отлично» экзамен, она радостно мчалась на велосипеде по дороге к морю. На все про все ей выделили несколько часов, и к 10-ти утра ей нужно было вернуться домой. Но сейчас то, не было и пяти часов утра! Она специально проснулась до рассвета, чтоб получить в распоряжение больше времени у моря. Только-только выползающее из-за горизонта июньское солнце окрашивало все в розоватый оттенок, цветущая степь раскинулась по обе стороны от дороги разноцветным ковром, а в небе высоко-высоко пел жаворонок… Все-таки замечательная штука жизнь! И совсем не важно, что ее любовь к природе и морю, особенно в такое раннее время, не поймет никто из ее знакомых сверстников. Главное — ее понимало море…

Побережье встретило Ольгу цветущими полевыми маками на глиняных склонах и едва заметным шепотом волн. Был почти полный штиль, и рыбаков возле ее любимого пляжа не было. Михалыч был уже далеко в море — припозднилась она сегодня, или он пораньше выплыл…

За зиму море сильно размыло берег, оставив от широкого прошлогоднего песчаного пляжа, только узенькую полоску, а большой, невесть, как и когда оказавшийся на пляже камень, кусок не то гранита, не то базальта, вообще очутился теперь далеко в воде, а ведь был у самого берега! Но много ли пляжа одной Ольге нужно? Забросив велосипед и вещи в чахлые кусты неподалеку у берега, Ольга с разбегу забежала и нырнула в теплую воду. Какая красота! Вода была теплой и прозрачной из-за штиля и отсутствия людей. Наплававшись вдоволь, до ломоты в мышцах, она забралась на камень. Утреннее солнышко камень еще не нагрело, но с него открывался такой красивый вид, особенно на подводный мир у подножия камня. Распущенные, чтоб не путались в воде, светлые волосы быстро сохли, пока Ольга увлеченно следила за подводной жизнью — как аквариум только гораздо интересней…

— О, Саня, гляди, русалка. Я ж говорил нужно этой дорогой идти! Первый улов нам обеспечен! — послышались голоса, и из-за обрыва у берега вышло двое парней. Обернувшись, Ольга увидела, что они несут резиновую лодку и удочки. Лицо одного было отдаленно знакомым.

— Не, Андрюха, эта на улов не пойдет. Это местная достопримечательность, за которую Михалыч голову открутит, и скажет — так и было.

— Это с чего вдруг? — явно заинтересовался собеседник.

— Да любимица это его, говорит как придет к нему за рыбой, так улов в три раза больше чем обычно, — Произнес Саня, под настороженным взглядом Ольги. Она конечно в переплеты нечасто попадала, но гуляя по степи, и у моря четко знала, самый страшный зверь в безлюдном месте это — человек. Мало ли, что можно ожидать от него. Хотя, про такие интересные и одновременно успокаивающие отзывы Михалыча, девушка первый раз слышала.

— Да? Ну, так может ее к нам в лодку взять, покатать? И девушке приятно и нам рыба? Эй, красавица, поплыли с нами? — помахал ей рукой парень. Ольга, пожав плечами, отвернулась. Желания кататься с двумя почти незнакомыми парнями в одной маленькой резиновой лодке не было в принципе. Да и вообще без них было гораздо комфортней… Парень, тем временем оставив вещи, куда-то ушел, а спустя некоторое время друзья-рыбаки уже гребли на лодке к Ольге.

— Девушка, не сердитесь, что мы вам помешали. Вот, это вам, — протянул парень действительно расстроенной Ольге, красивый мак.

— Спасибо, — удивилась она. Это было… неожиданно. Как то цветы ей, даже вот так просто, по-приколу, никто не дарил, дедушка и обязательный подарок от одноклассников на 8 марта не в счет.

— Может, сплаваете с нами? А то я рыбак так себе, а похвастаться перед тетей уловом хочется. Шутка ли, первый раз в такую рань встаю!

— Нет, спасибо. Я не люблю лодки… — Ольга извиняюще пожала плечами. Злость за нарушенное одиночество понемногу проходила.

— Жаль, ну тогда приплывайте к нам без лодки, только на крючок не попадитесь. А то еще и правда голову открутят, а она мне как-то дорога, — парень искренне улыбнулся под недоуменным взглядом друга и усиленно погреб, веслом отправляя лодку подальше от берега. Да уж, действительно удивил и не только его. Ольга привыкла, что «подбивать клинья» рассыпаясь в комплиментах, правда зачастую с постельными намеками, могут ко всем, но только не к ней. Саня, напарник этого «рыбака» был из бывших одноклассников Ольги, ушел в техникум, и прекрасно это знал, но похоже на незнакомцев ее «неприкасаемость» не распространялась. Или он просто был другим? Интересно…

Парни уплыли подальше, а Ольга сидела и смотрела на маленький букетик полевых маков так трогательно смотревшихся у нее в руках. Михалыч говорит, она приносит удачу в рыбной ловле? Хм, он конечно дядька с юмором и сказочник тот еще, но почему бы не сплавать? Да и парень интересный, ни пошленьких намеков ни грубости… И так трогательно просил… Положив цветочки так, чтоб до них не доставали волны, Ольга нырнула в воду и поплыла «приносить удачу рыбакам».

— Привет русалке, — расцвел улыбкой вежливый парень, увидев подплывающую Ольгу, — А не боишься так далеко заплывать? Берег же еле видно.

— Нормально, если что — у вас лодка есть, — хмыкнула она, — на самом деле парни были не так чтоб далеко от берега, по крайней мере, по ее меркам. Поднырнув под лодку она поплыла дальше, по пути составляя мнение о интересном парне. Он был кареглаз, темноволос, смугл и улыбчив. И явно не местный…Солнце уже довольно высоко поднялось, и Ольга с сожалением вспомнила, что пора домой, отмерянное ей время на отдых стремительно заканчивалось. Сделав круг, она поплыла к берегу.

— Русалка, как тебя хоть зовут? — крикнул он ей вдогонку.

— У друга спроси, — улыбнулась Ольга, в очередной раз, нырнув под воду. Вынырнула она уже далеко и не слышала, о чем говорили парни. Захватив букетик, и собрав вещи, она отправилась домой. Летнее солнышко уже изрядно припекало, а дома по плану была прополка, поход к овечкам и козам на балку, и дальше по списку. А списки работ у нее были обычно длинные.

§§§

Следующий раз с вежливым парнем она встретилась спустя две недели, накануне выпускного вечера. Большая компания молодежи обосновалась на ее любимом пляже и Ольга, с тоской посмотрев на эту шумную толпу, проехала мимо, дальше по берегу.

— О, наша недотрога приехала, — послышался голос одной из разбитных одноклассниц.

— Да она не недотрога, она просто недоразвитая, она ж вообще не в курсе, чем с парнями заниматься можно. Да ей даже если скажут — «ляг и раздвинь ноги», решит что это физкультура, — поддакнула вторая, — Тупая, что с нее взять…

— Алин, а ты ж с ней раньше шарилась?

— Я? Так-то, когда было, я ж еще пешком под стол ходила, — послышался знакомый голос, в котором Ольга с тоской узнала подругу детства. Инстинкт толпы, если кого-то гнобить и высмеивать — то всем скопом. Как будто они от этого лучше себя чувствуют…

— За что вы так с девчонкой? Если она с вами не пьет по подворотням, это еще не значит, что она тупая. Это вопрос скорей к вашим умственным способностям, — послышался голос, в котором Ольга узнала еще одного отдаленно знакомого односельчанина.

— Вася, не гони, ты, что за эту заступаться будешь?

— Это ты не гони, что она тебе сделала?

— Ну, ничего…

— Вот и не трогай, пей давай, не переводи продукт… Ольга в который раз отметила, что парни к ней относятся лучше чем девчонки, особенно те которые таскаются по дискотекам и в компаниях парней. Чем она им мешает? Поняв, что толком она здесь ни скупается, ни отдохнет, она поехала дальше по пляжу. Жаль, что сегодня утром не получилось вырваться, после обеда уже совсем не то… Выползли на пляж, все кто только мог… По утрам весь этот контингент еще спит.

— Подожди, русалка — ее догонял парень с пляжа. Надо же, а она его и не заметила… Осознание того, что все едкие замечание девчонок слышал и он, было неприятным. Впрочем, не привыкать…

— Привет, ты опять заблудился и спешишь на рыбалку?

— Нет, хотел сказать спасибо.

— За что?

— Рыбы то и правда мы наловили много! Санек в шоке был.

— Не прикалывайся, там просто рыбное место, — отмахнулась Ольга

— Да правду говорю, хочешь, Саню в свидетели позову?

— Не стоит… — улыбнулась Ольга, — но я здесь не причем.

— Кто знает… Ты далеко идешь? Может к нам в компанию?

— Что-то мне подсказывает, что не все в вашей компании будут мне рады, — иронично произнесла Ольга.

— Да ладно, кто ж их спрашивает, — отмахнулся парень.

— Андрей, иди, мы уже вино разлили, — послышалось из-за холма. Ольга мысленно скривилась. Пьяная шумная компания под боком… Жесть, приятного отдыха однозначно не выйдет. Черт с ним… Ну не любила она выпивку, просто не понимала ее смысла, а выпивших так просто на дух не переносила…

— Нет, спасибо, не люблю создавать дискомфорт, впрочем, как и приспосабливаться к нему. Да и времени у меня нет, — Ответила, уже было остановившаяся, Ольга.

— Ты ж только приехала, — удивился парень.

— Я просто мимо проезжала, — покривила душой девушка, у нее были «законные» полчаса на купание, но шумная компания отбила желание, да и задания и вправду были еще. Из дому ж днем не вырвешься не «обвешавшись» поручениями по самую макушку. Помахав рукой парню, она запрыгнула на велосипед и покатила по едва заметной тропинке в прибрежное село. Андрей остался стоять внимательно глядя ей вслед, и Ольге хотелось как можно скорей скрыться с его глаз, было ощущение, что он ей дыру на спине просмотрит. И зачем он за ней пошел? Мало что ли девчонок в компании было? Вон та же Алина — местная звезда нынче, кто за ней только не увивается, судя по тому, что Ольга слышала «краем» уха в школе. В принципе неудивительно — Алина была действительно красива — высокая, смуглая, с отличной фигурой модели, длинными ногами, длинными волнистыми темно-каштановыми волосами, карими, почти черными, глазами в обрамлении пушистых ресниц. В ней была некая дикая грациозность в комплекте с бесшабашностью — серьезный «коктель». Неудивительно, что парни на нее велись. Вот и Андрей мог бы.

Глава 3

Ольга в последний день перед выпускным была вся в мыслях из чего бы такого соорудить выпускное платье, и куда вообще потом поступать. Работа, по дому и в огороде занимала руки, а голова была занята другим. И потому Ольга даже не сразу услышала, как ее кто-то окликает из-за забора. Подняв голову, на тихий оклик, повторившийся раза три, она удивленно увидела Алину, стоящую под кустом сирени и словно прячущуюся. Их встречи за последние несколько лет можно было пересчитать по пальцам, а приходила к ней специально она последний раз года три назад.

Алина «ударилась в дискотеки» с 14 лет, ушла из школы с 9-го класса, сейчас училась где-то в техникуме, ярко красилась, модно одевалась, изредка проезжала днем мимо дома Ольги на каком-то красивом мотоцикле с парнем и вообще была одной из королев местной ночной жизни. Королевам же, как известно, общаться с изгоями не положено по статусу… А тут такое вопиющее «нарушение протокола».

Алина выглядела странно. Нервная, расстроенная, оглядывающаяся, с молящим затравленным взглядом… Она сбивчиво сказала, что ей нужна помощь, что это очень важно, но толком ничего не объяснила, а попросила с ней встретиться вечером, после выпускного.

Вообще-то выпускной вечер школьников предполагался, закончиться совсем не вечером, а, как и полагается по традиции — с рассветом и где-то у ставка или у моря, тут уж куда доедут после плановой пьянки выпускники. В рассказы о том, что вечер будет без спиртного, не верил никто, в том числе и их классная руководитель, которая убедительно и неоднократно об этом говорила. Но, так как Ольга собиралась идти только на официальную часть в силу привычек и финансового состояния, то проблемы это не составляло. Больше ее удивило состояние Алины. Озорная, крутая девчонка, которой сколько она помнила, всегда были «море по-колено, горы по-плечо», выглядела растерянной и… несчастной. Что ж такое случилось, что Алина, обратилась к ней, а не к своему парню, не к своим постоянным нынешним подругам с которым они пропадали на дискотеках и других ночных приключениях, о которых сама Ольга слышала лишь краем уха? Еще ж недавно она насмешливо открещивалась от Ольги и дружбы с ней как от странного недоразумения… Но подруга хоть и бывшая, и местами предательница, была дорога Ольге, и она не смогла ей отказать. Если она сможет помочь, то поможет.

Около десяти часов вечера, когда закончилась официальная часть выпускного, и все пошли в кафе, где были накрыты столы, и планировалась «вторая часть марлезонского балета», Ольга встретилась у школы с Алиной. Подруга была с двумя велосипедами. Ольга мысленно порадовалась, что успела переодеться, и сменить выпускное торжественное платье на более практичный наряд — топик и немаркую юбку средней длины. Летние ночи были теплыми и одежды теплей не требовали.

Алина, отдав один велосипед Ольге, попросила ее ехать за ней как можно быстрей. Ольга никогда не отличалась легкомысленностью и пыталась по дороге выяснить, куда они так спешат, а главное зачем. Но в ответ получила лишь судорожное всхлипывание Алины и просьбу поторопится.

Они ехали по проселочным дорогам, освещенным серебристым лунным светом, и Ольга с изумлением увидела слезы на щеках Алины. У девчонки, которая на ее памяти плакали лишь раз, да и то в возрасте лет 7-ми когда нашла вдрызг пьяного отца в кустах и решила, что тот мертв. Ольга решила выяснить все на месте и не трогать пока Алину, которая явно была на грани истерики. Парень ее что ли бросил? Хотя она их вроде сама меняет как перчатки…

К удивлению Ольги они ехали довольно долго и к морю. А когда уже показалась вдалеке его серебристая поверхность, Ольга заметила, что луна начала тускнеть. Обернувшись, она поняла, что начинается лунное затмение. Видимо это заметила и Алина и ускорила темп езды, наверное, боялась ехать по темноте, дороги то большей частью грунтовые, а неожиданные ухабы в темноте не лучшее дело. По крайней мере, так решила Ольга.

Когда луна почти полностью скрылась, они приехали к старому дому на побережье. В этой части пляжа Ольга давно не была, но дом знала. Странный ничейный дом, говорят, раньше он принадлежал городскому чудаку, но после его пропажи, как предполагали местные утонул по пьяни, так и остался незаселенным. К дому не были подведены ни свет, ни газ, не было и забора. Кому он такой нужен? Вот и стоял, разваливался… местный «замок с приведениями», в него иногда детвора местная бегала в прятки играть, да страшилками пугать друг друга. Да и море подобралось к дому вплотную, так что волны образовали озерцо в одной из первых комнат размыв фундамент. Ольга всегда удивлялась, как данное строение еще стоит. Все в трещинах, фактически без крыши, смешно сказать — с морем в комнате!

Алина, поставив велосипед, потащила ее в дом, в комнату со своеобразным озером. Ночь стояла тихая, легкий шепот волн о стены дома придавал таинственность обстановке и как-то расслаблял. Странное состояние спокойствия охватило Ольгу, что было очень непонятно, учитывая, что она находилась глухой ночью в заброшенном старом доме на берегу моря и до сих пор не знала с какой целью. Хорошо хоть с подругой, а то одной наверное было б совсем страшно… Хотя… Одна она сюда б и не поехала…

Алина, оставила Ольгу в комнате у кромки воды, метнулась к противоположной стене. Быстро достала из ниши прикрытой кирпичом, видимо приготовленные раньше свечи, и, перейдя по хлипкому мостику в центр комнаты, где был своеобразный овальный островок, расставила их в каком-то замысловатом порядке. Потом достала маленький серебристый предмет и уложила в центр сложного узора из свечей. Поджигая свечи зажигалкой, видя озадаченный взгляд Ольги, она начала торопливо говорить.

— Понимаешь, Ольга, мне очень нужно провести этот обряд. Его можно провести только сегодня в день рождение моей бабушки, черт бы ее побрал с ее «даром», который совпадает с лунным затмением. Я так люблю Рому, я должна быть с ним, я не могу тратить уйму времени на весь этот рыбный бред. Я не хочу этого, а ты… Это, по-моему как раз по тебе. Ты всегда верила в сказки, несла подобную хрень, как у бабушки в дневнике…О рыбах, русалках дали, глубине, красоте…Кто б мог подумать, что мне подобная «радость» достанется в наследство… Да и ты все равно ничем кроме своих дурацких книг не интересуешься, а начиталась ты их уже, я думаю, достаточно. Терять тебе особо нечего, а я… Я хочу остаться с Ромой… Он такой… Такой… просто необыкновенный. Я, я не могу без него, он меня зовет с ним в Крым, в Ялту. Я хочу поехать, и мне просто необходимо от этого избавится, пока есть такая возможность… Там такие перспективы… Следующая возможность у меня вырваться из этой дыры даже не знаю, может ли быть. Мне эту возможность избавиться от проблемы мать очень вовремя сообщила, правда она сказала, что тот, кто меня сменит должен знать, на что идет, но… Я думаю, ты как-нибудь переживешь. Ты у нас умненькая и тихая. Да и кто тебя кинется? Вот меня да, все пацаны на ушах будут, все окрестности вверх дном перевернут. И что я им скажу, если найдут? Куда я с этим? Как? Нет, мне это точно ни к чему… Не хочу быть посмешищем, я так долго шла к тому, чтоб меня ценили, а тебе то не привыкать… Ты и так не от мира сего…

Ольга слушала сбивчивые объяснения Алины и понимала, что, похоже, вляпалась во что-то нехорошее, вот только во что — никак не могла понять. Разительная перемена Алины ее начинала немного пугать. Она была словно одержимая. Похоже, она собиралась проводить какой-то ритуал, и, в принципе, чтоб ее успокоить она согласна была ей помочь, вот только ее пренебрежительное отношение Ольгу неожиданно «зацепило». Она никогда не думала, что когда-то лучшая подруга теперь так к ней относится. И не только «за компанию» чтоб поддержать свой «статус» — этим грешили многие, а и на самом деле.… Так странно и горько.… А она то до сих пор скучала за их детскими вылазками, жалела, что у них сейчас разные интересы, и нет времени толком пообщаться.

Алина тем временем достала две стеклянные емкости с какой-то жидкостью, глиняный горшочек и две рюмки.

Проведя аккуратно по хлипкой доске и усадив уже больше расстроенную, чем озадаченную Ольгу в центр овального островка посреди комнаты рядом с собой, Алина продолжала быстро говорить уже каким-то слезливо просящим голосом.

— Пожалуйста, Ольга, помоги мне. От тебя особо ничего не требуется только присутствовать и выполнять, что я скажу…Так… Так, луна полностью в тени, Свечи горят, Медальон на месте.… Ой, нож, кровь… и чаши…

Алина рывком подскочила, подбежала вновь к стене и достала еще одну широкую чашу и нож. Ольга не на шутку встревожилась. Но подруга быстро вернулась на место и, схватив руку Ольги, сделала быстрым движением надрез на ладошке. Нож был острый, и Ольга даже не успела вскрикнуть, как Алина выдавила несколько капель крови в чашу, а потом сделала тоже со своей рукой. Потом она добавила в чашу какой-то порошок с горшочка и поочередно жидкости из стеклянных емкостей. Смесь стала темной-темной, а потом пошла сполохами, словно маленькие зарницы осветили жидкость изнутри. В воздухе повис какой-то странный запах…Свечи, которые стояли вокруг, почему-то резко изменили цвет пламени с привычного желтого на изумрудно-голубой. Осторожно взяв в порезанную руку серебристый предмет, который был похоже медальоном с небольшими обоюдными шипами и, положив порезанную руку Ольги на свою с медальоном так, что шипы больно вогнались в руку, а их кровь смешалась, Алина начала что-то говорить. Ольга хотела отдернуть руку, возмутиться, но что-то ее в этом ритуале остановило.… Какой-то внутренний голос мешал ей прервать странное поведение подруги и уйти. Врезавшийся в ладонь шип почему-то не раздражал, а сама боль почти не ощущалась, ладошка, словно онемела. Алина говорила сбивчиво, на каком-то певучем языке, отдаленно смахивающем на французский или итальянский языки. По крайней мере, Ольге, казалось, что они так звучат, в живую она, увы, ни тот ни этот язык не слышала. Кто б мог подумать, что Алина на нем умеет разговаривать! Откуда она его знает? Она же и по-русски писала с жуткими ошибками…

Ольга наблюдала все происходящее как бы со стороны, и единственной ее отчетливой эмоцией было удивление, от сполохов в чаше, от пореза и онемения на руке, от серьезно-вороватого вида Алины и ее знания иностранного языка.

Алина тем временем свободной рукой налила по немного странной смеси в рюмки и, взглянув на луну, которая вот-вот должна была выйти из тени, приказала властно — «Пей» и сама резко опрокинула рюмку.

Ольга, так и не поняла, почему она ее послушалась, что на нее подействовало, абсурдность ситуации, голос, или это просто была судьба… Она никогда не пила ничего залпом, а все сначала пробовала на вкус, консистенцию. Может именно поэтому ее не прельщали мысли о водке, пиве, вине. Она не могла, как ее одноклассники, опрокинув стопку наслаждаться состоянием опьянения, она просто не могла себя заставить выпить больше малюсенького глотка вина, а водка и близко ко рту не доходила, от одного ее запаха Ольгу воротило.

Но эту странную смесь неизвестно чего и крови, сверкающую мини зарницами она выпила и выпила залпом, с изумлением ощутив во рту вкус мяты и чего-то свежего, бодрящего. Вместе с тем появилось ощущение, что она влила в себя море и лунный свет. Ощущение было такое, словно внутри нее распахнулся огромный мир и там есть свое море, своя яркая луна с невообразимым светом. Словно в подтверждение этого она заметила как ее руки и руки Алины стали слабо светится серебристым светом. А потом из тени затмения вышла луна… Ее луч, отразившись от выступающего на краю медальона камня, словно меч резанул их точно по рукам, а сам медальон вспыхнул невообразимо ярким светом и жаром. Последнее, что помнила Ольга, это жуткую боль в руке, которая словно пожар распространялась с невероятной скоростью по всему телу.

§§§

Ольга постепенно приходила в себя, словно выплывая из белесого тумана, с трудом понимая, где она и что с ней произошло. Медленно открыла глаза и с удивлением уставилась на плывущие контуры дырявой крыши. Все вокруг было заполнено каким-то шепотом, шорохом другими еле уловимыми звуками и… все плыло. И, как изумленно поняла Ольга, плыла и она сама, точнее не плыла, а как бы болталась, в толще воды глядя сквозь нее вверх. Она резко вынырнула, с удивлением осознав, что жива и даже не наглоталась воды. Рассматривая залитые утренним солнцем развалины дома, она поняла, что долго здесь находится и с горечью не заметила каких-либо следов Алины. Не было также ни свечей, ни других ее загадочных предметов. Только в центре островка был след как от костра, очень смахивающий на пепелище. Ольга подплыла к острову, который оказался кирпичным, какое было его предназначение в нормальной жизни она даже не предполагала и, проведя. рукой по пепелищу поняла, что это не просто пепел, а пепел вперемешку с серебристой чешуей, словно кто-то почистил тут рыбу, и довольно красивую большую рыбу, судя по чешуе.

Подтянувшись на руках, она попыталась запрыгнуть на остров и тут же с вскриком упала обратно в воду. Вместо вечно ободранных загорелых коленок, которыми так удобно и привычно упираться, благо лазила она часто и не только по заборам, у нее под мокрой юбкой серебрился хвост! Чешуя на хвосте была серебристо-синей, и переливалась всеми цветами радуги, попав в солнечные лучи, пронизывающие толщу воды. Сам хвостовой плавник был прозрачно-серебристый с едва заметными синими полосками по краю. От потрясения Ольга не сразу поняла, что рассматривает свое «новоприобретение» находясь полностью в воде, и на ее дыхании это никак не сказывается. Но надо признаться рассматривала эту красотищу она с восхищением, перекрывшим изумление. Она с детства любила сказки о русалочках, любила море, любила плавать. Сколько себя помнила, истово мечтала жить в море, в детстве русалкой, позже мечтая о этом, возможно в будущем, когда люди освоят море. Но что у нее вырастет хвост! При всем своем полете фантазии она все же была реалистка, и если б ей кто-то рассказал, что у нее может вырасти хвост вместо ног — точно б не поверила. Но он был! Вопреки логике, реализму и здравому смыслу! Весь такой изумительный и органичный. Ольга робко пошевелила им — он послушно шевельнулся. Он был таким естественным ее продолжением, что глядя на него, в дребезги разбивалось все ее представление о том, что реально, а что сказка. А еще он был таким привычным в ощущениях… Словно он всегда у нее был, просто по какой-то странной прихоти прикидывался ногами. Одним своим существованием этот хвост кардинально ставил под вопрос все ее знания о мире и о себе? И нельзя сказать, что Ольга по этому поводу сильно расстраивалась.

Она нырнула глубже, проплыла круг, ощутив невероятную легкость во всем теле, и удивительную силу хвоста. С ногами плавать было тяжелей, они не давали такую ударную силу, да и короче они были. Теперь не казалось таким глупым ее желание научиться плавать со связанными ногами… Но почему она этого так хотела? Она же не знала, что у нее будет хвост! Да она сама бы первая бы у виска покрутила после такого предположения…

Избавившись от юбки, которая как-то не совсем уместно теперь смотрелось, Ольга оставила только топик, и с интересом начала рассматривать подводную часть строения, за одно адаптируясь к новым особенностям организма. Тело стало гибче и немного длиннее, и еще все болело, как после о-очень длительного и насыщенного рабочего дня… Словно она пахала как лошадь, и теперь все мышцы вплоть до самых маленьких, за ушами, дружно ныли и просили отдыха. Но именно отдыхать и не хотелось.

Помещение, в котором она проснулась, было просторным — большая комната больше чем наполовину заполненная водой, что было странно, так как снаружи это не выглядело так продуманно. Похоже, кто-то еще давно специально углубил комнату и сделал канал к морю, а теперь из-за разрушений природой и временем, было достаточно места для свободного прохода воды в дом, словно по каналу. Дно комнаты частично занесло песком, местами была видна кирпичная кладка, местами остатки красивой керамической плитки. Осматриваясь и нарезая круги под водой, Ольга заметила, как что-то блеснуло на дне, а опустившись, увидела красивый медальон на песке. Судя по всему, именно его вчера использовала Алина. Теперь, рассмотрев его внимательней, Ольга увидела, что украшение было серебристого цвета с тремя голубыми камнями. Но главной его красотой была сердцевина, переливающаяся голубыми бликами, с мерцающим изображением какой-то голубой звезды и силуэтом русалки. Она манила глубиной, словно в центре медальона был целый океан, глубокий, мистический и таинственный. Волшебный мир. И что странно обоюдоострый край у медальона отсутствовал… Был просто гладкий, аккуратно ограненный красивый камень, но никакого шипа. Повертев его и так и этак, Ольга так и не поняла, откуда там брался шип. Медальон был на довольно потертом кожаном шнурке, что удивляло, так как у Алины на шее она его никогда не видела. Хотя, судя по всему, она им не особо то и дорожила, раз бросила. Впрочем, не только его Алина благополучно бросила…

Ольга, можно сказать, влюбилась в украшение с первого взгляда. Еще немного повертев в руках, она без сомнений одела его на шею. От прикосновения украшения к груди, по телу проскользнула легкая дрожь. Ольга удивленно еще раз осмотрела украшение — вроде обычный, хоть и красивый медальон, а по ощущениям что-то невероятно нужное.… Словно часть ее существа. Недостающая часть, которой отчаянно не хватало ранее.

Рассмотрев остальную часть помещения не увидев больше ничего интересного, а также немного адаптировавшись к новым ощущениям, Ольга решила, что пора выбираться в море и опробовать всерьез свое так сказать «приобретение», да и себя в новой ипостаси. Аккуратно нырнув, она попробовала расслабиться и вдохнуть воду, но даже при том, что она уже неосознанно делала это, расслабиться у нее получилось далеко не с первого раза. Шутка ли шестнадцать лет учится не дышать под водой, а теперь в один миг приучить себя к мысли, что это возможно, и, причем, без смертельных последствий. Получилось далеко не с первой попытки… Страх захлебнуться периодически накатывал, заставляя ее испуганно застывать и выныривать, ловя воздух ртом. Но постепенно она вроде бы приноровилась не поддаваться панике и, осторожно поднырнув в пролом стены, поплыла в море. Мутные от песка и волн прибрежные воды вскоре сменились прозрачной, зеленовато-голубой глубокой водой. Первое, что ее потрясло, ну, после обнаружения хвоста, — это зрение. Под водой не было привычной размытости изображения, как прежде, когда она открывала глаза (а открывала она их при нырянии регулярно, не обращая внимания на соль, песок и прочие мелочи), теперь все видно было четко и очень далеко. Ощущение было такое, словно она, как минимум, прозрела, или навела четкость в ранее ненастроенном бинокле. Поразительная четкость, яркость, детальность всего, что было под водой, не подлежали описанию словами. Каждая чешуйка на мелкой рыбешке, каждый пузырек воздуха на плавающем листике водоросли, каждая прожилка в миниатюрной медузе, каждый блик на песчаном дне — все было видно! Ольга только диву давалась, как она раньше вообще что-то умудрялась рассмотреть под водой, при прежнем то «мутном изображении». Второе — слух, он стал странный и порой слышал совсем непонятные и очень далекие звуки. К этому изменению, похоже, еще долго придётся привыкать. Девушка то и дело вертела головой в поисках источника того или иного звука, не ориентируясь ни в расстоянии до источника, ни в природе последнего… Но все это мелочи, по сравнению с переполнявшим ее восторгом от отрывшихся ей изумительных видов! Ольга выписывала под водой разные пируэты, чтоб полюбоваться хвостом, поиграть с мелкими стайками мальков и просто ощутить себя новую. Ощущение безграничной свободы и, как ни странно, правильности происходящего просто захлестывало. Она уже не задавалась вопросом как такое возможно, а просто плыла и плыла, словно птица паря в синем просторе, минуя рыбацкие сети, стороной оплывая корабли, прислушивалась к такому родному и одновременно новому разнообразному шепоту моря и его обитателей. Ольга спускалась на дно и всплывала на поверхность, гонялась за рыбой, с удивлением увидев, что ее не так мало как кажется, когда ты просто живешь возле моря, а не в нем. Или может когда ты человек? Рыба ее абсолютно не боялась, скорей ее воспринимали как свою и оценивали исключительно по степени опасности. И, судя по всему, рыба, в большинстве своем считала, что русалка — не угроза. Девушка запросто играла с рыбой иглой, и догоняла тарань, гоняла стайки бычков и рассматривала разнообразных маленьких медуз, удивленно провела взглядом свое любимое лакомство — косяк пеленгасов. Большие красивые рыбы, напоминающие торпеды, с красивой серебристой чешуей словно паслись на дне, что-то вылавливая из песка. Они сейчас не воспринимались как еда. Ольга их едва узнала — они были слишком деловыми, красивыми, живыми… Мир под водой был таким разнообразным и невероятным. Он превзошел все ее красочные мечты и картины, которые ей когда-либо рисовало далеко не бедное воображение. Ольга с удивлением обнаружила, что на дне ее такого привычного мелкого мутно-песчаного родного азовского моря есть целые луга ярко-зеленой травы! Залитое солнцем, прозрачное пространство, словно поле, но под водой. На такое чудо она первый раз наткнулась случайно и сначала просто не поверила глазам — закрытый от волн и хорошо освещенный участках песчаного дна, на глубине около 10 метров, сверкал всеми переливами зеленого. Ни дать ни взять — луг подводный! Кто б мог подумать, что такое бывает… Естественно на такую глубину и в такую даль она не доплывала, будучи человеком, а жаль… Присмотревшись она заметила, что эти луга еще и цвели — мелкими белыми цветами. В море есть свои цветы! Ольга попробовала выдернуть одно травинку из грунта и вытянула длинный-предлинный, ветвящийся шнур корневища, от которого отходили новые пучки плоских листьев. На светлых побегах были видны наполненные газом пузырьки, поднимающие листья вверх, к свету. На этом лугу кишела жизнь, как на коралловом рифе, которые она видела как-то по телевизору. Девушка поняла, что на голом песке, где нет никаких укрытий для животных, эта трава создает твердую поверхность для прикрепления неподвижных обитателей, дает пищу и укрытие множеству видов рыб и беспозвоночных. Прекрасный луг, был домом для очень и очень многих — в кустах морской травы, маскируясь под ее листья, прятались морские иглы; морские коньки обвивали листики хвостами; как насекомые по листьям луговых трав, по листьям этой подводной травы бегали мелкие рачки. Ольга даже не заметила, как пролетело время, пока она с восторгом наблюдала за этим чудом, а когда еще обнаружила там небольшой «детский садик» маленьких рыбок, то решила, как минимум, поселится неподалеку. Какой там аквариум или телевизор, коралловые рыбы и океаны.… Тут обычные рыбы, которых она привыкла видеть на сковороде или в лодке Михалыча, и вроде ж рассмотрела под всеми углами, выглядели невероятно завораживающе! Живые, плывущие по своим делам, обитатели моря воспринимались и смотрелись совсем по-другому. Когда солнце играет на чешуе, сверкает от каждого движения каждой отдельной рыбы и косячка мальков, когда морской конек бегает по руке, а рыба игла грациозно скользит сквозь ярко зеленые водоросли… Вживую это было так… Неописуемо…От всего этого просто невозможно было оторваться… В это с трудом верилось даже при том, что она регулярно щипала себя, чтоб убедится, что все это не сон, после неизвестной бурды, которой ее напоила Алина. Впрочем, это ее радовало — проснуться и выяснить, что все это всего лишь красивый красочный сон,она совсем не хотела, ни за какие коврижки!

Играя со стайкой маленьких рыб игл, Ольга заметила что-то светлеющее неподалеку в траве и подплыла посмотреть. Неровная песчаная поверхность дна была покрыта ракушками и водорослями и среди них, как скала, белел огромный белый камень. Он был плоским как стол, но с множеством выемок по краям, в которых, и возле которых, деловито сновало невероятное количество живности. Сам камень выглядел так, словно какой-то великан погрыз его, приняв за яблоко, и, выяснив подвох, забросил за ненадобностью. Ольга, потихоньку обплыв вокруг этого домика мелких рыбешек, аккуратно устроилась сверху и наблюдала, свесив голову, как морские обитатели заняты своими делами. Чтоб устроится поудобней, что было не очень просто с учетом изменившейся анатомии, она аккуратно сметала песок с камня рукой, поднимая облако золотящейся в солнечных лучах пыли, как вдруг ее рука наткнулась на что-то твердое в песке. Отвлекшись от рыбок, она начала более целенаправленно отсыпать песок и выяснила, что на вид плоский камень тоже не ровный, на самом деле он просто равномерно засыпан морским песком, но в нем много выемок, и вот из одной из них, довольно большой, она сейчас и выудила небольшую шкатулку. Шкатулка была, похоже, из камня, а может это просто дерево так изменилось за время пребывания в воде, какого-то серовато-зеленоватого цвета и заперта на простую защелку. Защелка заржавела, и Ольга довольно долго мучилась, пока ее открыла. Для этого ей пришлось сгонять чёрти-куда за небольшим камнем и просто сбить странную конструкцию, открываться по-другому, та не собиралась. Внутри оказалось несколько колец, судя по виду золотых, цепочка такого же вида и один очень красивый ограненный камень. Камень был красного цвета и размером с абрикосовую косточку. Ольга решила, что это вполне может быть рубин или гранат. Оттенок камня был ало-бордовый, а грани играли на солнечном свету золотистыми бликами — красота! Рассмотрев обнаруженное сокровище, Ольга решила, что для ее семьи это было бы замечательной материальной помощью, и решила отнести шкатулку в разрушенный дом, в надежде потом как-то передать маме.

Девушка, при наличии дикого восторга от моря и обретенного хвоста, все же понимала, что домой попасть теперь будет очень сложно и надеялась, что Алина придет и объяснит ей, что это, и главное как она с ней сделала, и поможет связаться с мамой. Мама то сто процентов уже волновалась. Ольга, как ни странно, абсолютно не сердилась на свою бывшую лучшую подругу, скорей она недоумевала, как можно было добровольно отдать такой дар. На то, что Алина ей именно «сбагрила» хвост «за ненадобностью» указывало слишком много признаков. Но… неужели это чудо стоило какого-то Ромы? Потихоньку закрадывались вопросы о обратимости процесса и перспектив. А еще хотелось бы узнать, как все это связано с бабушкой Алины и, самое главное, неужели Алина была русалкой и за столько лет ни разу об этом ей не обмолвилась? Вопросов было много, а вот будут ли ответы…

Из задумчивости, медленно плывущую со шкатулкой Ольгу, вывело странное явление. Она как раз проплывала над практически пустынным дном, и вдруг — кажется, из ниоткуда, — перед ней встала серебряная, блещущая, движущаяся стена…. Это — были маленькие удивительные рыбки, похожие на серебристого червячка. Они образовали огромную стаю, которая пряталась в песке, и неожиданно — вся вдруг — поднялась в толщу воды, в мгновение ока заполнив собой все вокруг, а через минуту они так же дружно и мгновенно исчезли — нырнув в песок. Ольга, так и зависнув с открытым ртом, изумленно рассматривала песок там, где исчезли странные и неизвестные ей ранее обитатели Азовского моря. Ничего себе пустынное дно! Подумав, и немного придя в себя, она потихоньку подплыла ближе и хвостом смахнула слой песка там, где скрылись рыбки, пытаясь повторить это чудо. Мгновение — и серебристая стая снова окружила ее, а через секунду вновь рассыпалась как серебристый дождь и спряталась в песок. Сколько лет жила возле моря, купалась в нем, а о таком не знала и не слышала… Сколько же еще удивительных вещей она не знает, не видела, о которых даже не догадывалась? И не только она, наверное…

Ольга, размышляя обо всем, и впитывая как губка красоту ее окружавшую, опомнилась когда была уже практически под проломом знакомой стены. Как же она удивилась, поняв, что абсолютно непринужденно чувствует направление в море, и без всяких явных ориентиров может понять куда нужно плыть. Словно у нее в сознании появился какой-то новый координатор — компас с невероятно точным ощущением пространства, направления и расстояния.

Она вынырнула, заползла на островок в центре комнаты, пару раз не особо удачно плюхнувшись в воду, все-таки к хвосту необходимо привыкнуть, и задумчиво осмотрела комнату с мыслью приткнуть где-то шкатулку, как услышала за спиной усталый голос.

— Значит вот как Алина решила проблему…

Ольга резко развернулась и… снова шлепнулась в воду. Осторожно вынырнув, она уставилась на …Алинину маму, спокойно сидящую у стены с сигаретой в зубах. Дородная большая женщина с каштановыми как у Алины но засаленными короткими волосами, темным от солнца лицом, в потертых джинсах и рубашке устроилась на куске стены, облокотившись на кирпичную кладку и задумчиво, как то сочувственно, рассматривала Ольгу.

— А…а вы здесь откуда?

— Откуда-откуда… Вот обнаружила лучезарную Алину вместо моря в парке с ее ненаглядным Ромой и поняла, что она кому-то «вручила», так сказать, свой дар. И что-то меня посетила сильное сомнение, что она объяснила как его суть, так и свой поступок. Я права?

— Ну, в общем… да.

— Чем она тебя сюда среди ночи заманила?

— Слезами…просила помочь.

— И тебя ничего не удивило? Ни ее внезапная память про подругу детства, ни поездка куда-то среди ночи, ни обряд?

— Удивили, но я не ждала от нее ничего плохого, в сказки не верю, решила пусть проводит, если ей от этого легче станет.

— Не ждала плохого… Наивная — как дитя… В сказки не верит… А теперь ты сама персонаж несуществующей сказки, — женщина тихо и как-то совсем не весело рассмеялась. — И как тебе?

— Да… В принципе неплохо, я б даже сказала замечательно, вот только маму бы предупредить, чтоб не волновалась, да… и перекусить бы чего-то, — Ольга только сейчас поняла, что за целый день ничего не ела, ей просто не до еды было с таким количеством впечатлений.

— Хм, а ты хорошо держишься, другая б на твоем месте, наверное истерику закатила б, обвинив мою дочь во всех смертных грехах. Интересно… Мать говоришь… А не боишься, что она от тебя в таком виде откажется?

— Откажется? Почему? Нет, не думаю. — Ольга недоуменно посмотрела на мать Алины, — Вы бы отказались от Алины?

— Я… я это другое дело… Но может ты и права, твоя мать всегда была… Сочувствующей…

— Вы могли бы привести ее ко мне, или рассказать, как мне к ней попасть?

— Ну, ты к ней на хвосте вряд ли допрыгаешь, — усмехнулась женщина — а вот ее я думаю смогу привести, ну, а поесть я думаю она уж захватит. — женщина развернулась к выходу.

— И еще, вы… Вы же мне расскажете про… Про… Все это? Или Алина может пусть придет…

— Расскажу, кто ж еще может тебе рассказать. Алина даже при наличии желания, а его то как раз у нее и нет, не расскажет, ее только и интересовало, как избавится от морской жизни, — мама Алины ушла, устало качая головой.

Ольга осталась в одиночестве и раздумьях. Она всегда считала мать Алины злобной и нелюдимой женщиной. Та никогда не поощряла их дружбу с Алиной, визиты Ольги к ним. Ольга всегда думала, что просто сама Ольга ее почему-то раздражает… А похоже дело не в ней. Под маской неприступности и грубоватости прячется довольно хороший человек, вот только зачем и почему?

Ольга прикинула, что раньше чем часа через два, наверное, точно никто не придет, и, оставив шкатулку на дне комнаты под небольшим камнем, решила еще немного поплавать. Уж очень понравилось ей чувствовать единение с морем. Да и скорость ее перемещения под водой была удивительной. Она чувствовала себя реактивной торпедой, а не русалкой!

§§§

Смуглая девушка с темными волосами в ядовито зеленой мини юбке и топике сидела на мотоцикле у сельского магазина. Центральная улица села в обед была пустынна, не считая нескольких продавцов на местном базарчике неподалеку и парочки бабулек-покупателей азартно обсуждающих плюсы и минусы китайских будильников. В их азартный спор даже продавец вклинится не рисковал. Это кажущееся запустение никого из жителей села в обман не вводило — все знали, если вдруг что-то интересное произойдет, найдется «сто и один» свидетель. Например, бабки из близлежащих огородов, неожиданно выскакивающие из зеленых зарослей с тяпкой как чертик из табакерки (непривыкшему человеку можно и инфаркт получить), или мужики-электрики, прикорнувшие на травке за магазином в обеденный перерыв. Электрики в селе были первоклассные, но к электричеству не «остограмившись» подходить не рисковали, не смотря на «всякие» там нормы безопасности. И что факт, несчастных случаев среди электриков в этом селе, отродясь не было. Также «несли дозор» продавцы двух сельских магазинов видящие все и везде, как будто у них не старенькие зарешетчатые окна в магазине, а информационный центр по сводкам событий. Так всегда в селах, народ днем не бродит по улицам, у всех хватает работы если не в колхозе, то дома с хозяйством, огородом, но все всё и всегда видят. Так повелось, что даже самые отъявленные лентяи и любители выпить в селе садят огород и держат хоть пару курей, и просто праздно шататься днем по селу не свойственно местным жителям. Именно потому, всегда можно легко идентифицировать приезжих — гуляющие по улицам днем и недоуменно оглядывающиеся по сторонам с немым вопросом в глаза «А где все?» слишком бросались в глаза. При всей праздности, браваде или наоборот занятости это недоумение их сопровождало как ореол.

Рассматривая свой ядовито зеленый маникюр, девушка не сразу заметила подошедшего у ней смуглого, высокого парня.

— О, Алина, не ожидал тебя здесь увидеть — произнес с нотками удивления и озадаченности он.

— Привет, Андрей. С чего бы это?

— Да… думал вы уже уехали на море…

— Не, мы через две недели едем. Рома там что-то с дедом еще «дошабашит» и поедем.

— Понятно… А ты не знаешь где Ольга?

— Нет, естественно. Откуда мне знать? Мы с ней не общаемся, — нахмурилась Алина, и отвела взгляд — а зачем она тебе?

— Да так…

— Ой, только не говори, что ты запал на эту заторможенную…

— Почему ты считаешь ее заторможенной?

— Так она дольше своих овец и книжек не видит ничего…

— В отличие от тебя, знающей ночную жизнь вдоль и поперек и во всех позициях? — иронично спросил Андрей.

— А хоть бы и так! Зато со мной не скучно, а что еще вам парням нужно? Разговоры о звездах?

— Ну, о звездах это явно не к тебе… Ты их небось считаешь прибитыми к небу, — хохотнул парень.

— Не умничай. Роме пожалуюсь, он тебя быстро на место поставит.

— Уверена? — скрестил на груди руки Андрей и насмешливо уставился на Алину

— В чем она должна быть уверена? — из магазина вышел высокий, крепко сбитый парень с двумя бутылками пива и еще чем-то в сумке.

— В том, что со мной гораздо интересней проводить время, чем со всякими, помешанными на книгах, дурами. Правда Рома? — беззаботно капризно произнесла Алина, резко пойдя на попятную. Уж она то не по наслышке знала славу о этом Андрее, который последние несколько месяцев регулярно разнимал встряющего в драки ее Рому и, при этом, вполне спокойно отвешивающего «образумывающих» пинков всем дерущимся.

— Это само собой. Привет, Андрюха — пожал плечами Рома и запрыгнул на мотоцикл.

— Поехали?

— Да… — Парочка, огласив округу рычанием мотора, сорвалась с места, оставив за спиной смотрящего им вслед парня…

— Помешанные на книгах дуры, мда… Изумительная формулировка… — Андрей грустно покачал головой, — не ожидал Алина, совсем от тебя такого не ожидал… Две недели… вроде многовато… Хм…Интересно все же куда запропастилась Ольга, и почему ты от нее так активно открещиваешься, я ж вас недавно видел разговаривающими у ее двора?

Глава 4

Приплыв к дому, Ольга обнаружила свою мать и мать Алины уже в доме. Сначала она как обычно получила чертей от матери за то, что не предупредив «потерялась», а уж потом, когда поток гневных речей иссяк, Ольга молча вынырнула и демонстративно уселась на островок хвостом к маме, за что бы награждена минутой изумленного молчания. А молчание и мама — это надо признать нечто с трудом сочетаемое. Но нужно отдать ей должное — молчание было только минуту. Мама подошла, тщательно изучила хвост, потрогала, пощипала, попыталась снять, отклеить, едва не отодрала под визги Ольги одну чешуйку и, удостоверившись, что это не розыгрыш, разведя руками спросила. — «Ну и как ты в это вляпалась?»

Ольга вкратце рассказала про вчерашний вечер. Длинный перечень эмоций отразился на лице матери от удивления до гнева и озадаченности. По окончании рассказа они вдвоем, как по команде повернулись к матери Алины, которую, как только сейчас вспомнила Ольга, звали Надежда.

Та их внимательно рассматривала с довольным видом. И предугадав, что сейчас будет шквал вопросов от обеих, подняла руку.

— Я сейчас все, что знаю, расскажу, а вы потом, что будет еще непонятно, спросите. На что смогу отвечу. — устроившись поудобней, у чем-то приглянувшегося ей куска стены, Надежда, закурив очередную сигарету, начала свой рассказ..

Родилась Надежда в Черкассах и там же до двенадцати лет жила с родителями. Потом родители попали в аварию и погибли вместе с ее младшим братом. И ее уже собирались определить в приют, как откуда не возьмись, объявилась ее бабушка по маминой линии. Надежда всегда думала, что она давно умерла, как и папины родители, ведь о ней никогда в семье не вспоминали. Но та оказалась очень даже жива, на счастье девочки. Бабушку звали Зина, и она была очень необычной. Встретив первый раз Надю — заплаканную, растерянную девочку, она поразила ее своим взглядом. У нее были бездонные, словно вечно молодые и все про тебя знающие, синие глаза. Они немного странно смотрелись на лице обычной пятидесятилетней бабушки. Надежде бабушка сразу понравилась, не смотря на то, что до этого она ее не знала.

Бабушка увезла ее жить к морю, к себе — в Севастополь. Она рассказывала ей удивительные сказки о море и его обитателях, и всегда глядя на море, выглядела удивительно молодой и немного далекой. От нее Надежда узнала, что причиной разлада в их семье и была сильная любовь бабушки к морю. Бабушка ни за что не хотела отпускать дочь жить вдали от моря, но та ее ослушалась и, уехав вслед за любимым, а потом мужем, даже не оставила координат. И только незадолго до аварии написала письмо, и вот, приехав к дочери, бабушка попала на похороны и познакомилась с внучкой.

Надежде замечательно жилось с бабушкой. Она устроила ее в школу, никогда не ругала, всегда помогала с уроками, помогала советом. И лишь изредка, когда они ходили на пляж, Надя ловила на себе сначала изучающий, а позже какой-то немного грустный взгляд.

Когда Наде исполнилось восемнадцать, бабушка однажды повела ее с собой к морю. Они пошли не на обычный пляж, а на один из труднодоступных, почти закрытых, так как недалеко была военная база, в то время спусков, недалеко от мыса Фиолент. Спустившись по еле заметной тропке по крутому до ужаса склону, с невообразимой прытью для своего возраста, бабушка расстелила на цветной гальке одеяло и попросила Надю, которая заметно запыхалась, присесть. Надя, едва разогнула трясущиеся от напряжения ноги, мышцы просто в шоке были от доставшейся им нагрузки. Пару раз, спускаясь по склону за бабушкой Надежда думала, что сейчас поскользнётся и полетит вниз с головокружительной высоты, а бабушка впереди «прыгала сайгаком»! Бабушка смотрела на нее с улыбкой и знакомым легким прищуром. Надя знала этот взгляд — именно с таким бабушка обычно критиковала ее неспортивные навыки. Ну не любила Надя скалолазание и прочую физкультуру, как-то не ее это было, в отличии от бабули, как бы это странно не звучало.

Бабушка, так ничего и не откомментировав, а зачем, Надя и так все поняла, повернулась к морю и на какое-то время замолчала. Спустя несколько минут неотрывного взгляда на море, с тем удивительным выражением лица, которое так любила Надя, она заговорила.

— Мое время здесь подошло к концу, Надя. Я сделала для тебя все, что было в моих силах. Недавно я переоформила на тебя квартиру, и все свои сбережения, оформила свой отъезд — по документам я сегодня уехала в Германию по приглашению на одно производственное предприятие. Иногда тебе будут приходить из Германии письма, от меня. Это будут мои письма. Еще оставлю тебе еще одну очень важную вещь, — с этими словами она прикоснулась к серебристому медальону на кожаном шнурке, висящему у нее на шее. Тебе к сожалению, не смотря на все мои надежды, он особой пользы не принесет, так, просто память обо мне, но может пригодиться твоей дочери. Есть особые люди, обычно они кровно связаны, которым этот медальон поможет пробудить особый дар. Твои гены не дали тебе этого, видимо ты пошла в отца, может твоя дочь унаследует. Смотри, у меня на плече есть отметина, — и бабушка показала родимое пятно, которое так в свое время веселило Надю. Оно было в форме маленькой рыбки, — эта отметина обычно дается от рождения, без нее ничего не получится. Я все перепробовала — без нее никак. Но даже если она есть, человек может отказаться от дара, передав его другому, тому, кто сможет оценить дар, в ком есть наша кровь. Я написала все, что знаю в своем дневнике, который храню в шкафу. Ты его не раз видела. Любой человек, прочтя его подумает, что это сказка для ребенка, я так и хотела… Но ты… Ты поверишь, потому, что сейчас увидишь подтверждение этой сказки. С этими словами бабушка Зина встала и, зайдя в воду начала что-то шептать, держа одной рукой медальон висящий у нее на шее, а другой с любовью проводя по волнам. И волны вокруг нее, сначала понемногу, а потом все сильней и сильней начали светиться едва заметным, при ярком солнце, серебристым светом но, спустя мгновение, это сияние охватило всю бабушку, скрыв ее словно туманом от глаз Нади. Надя перепугано вскочила… Сияние резко опало и разошлось кругами по воде, а перед Надей предстала молодая девушка с длинными русыми волосами и серебристым рыбьим хвостом…Только по глазам она поняла, что перед ней ее любимая бабушка Зина.

— Прощай девочка, я ухожу в иной мир, увы, недоступный для тебя. Я дала тебе все, что могла… Дальше ты уже справишься сама.

— Но ба…бушка Зина, — язык с трудом поворачивался назвать эту молодую ослепительно красивую девушку бабушкой, — Мы же можем видеться. Я буду приходить к тебе сюда, или…куда скажешь.

— Нет, Наденька, я исчерпала свой век на земле в обличие человека, и у меня есть право еще два раза всплыть на поверхность за эти сто лет. Это время я оставлю нам на крайний случай. У нас есть определенные ограничения на всплытие, особенно у тех, кто жил среди людей. Знай, если я тебе очень сильно понадоблюсь, приди на пляж опусти медальон в воду и постучи по нему монеткой, я услышу и смогу прийти. Но только два раза. Запомни. На письма, которые придут от моего имени, отвечать не нужно — ответ не дойдет ко мне…

С этими словами она отдала ошарашенной Наде медальон и нырнула в море, напоследок сверкнув серебристым хвостом, оставив Надю одну на берегу.

Надя нашла дневник бабушки, не сразу. Сначала ей было просто не до этого. Она едва выбралась с того злополучного пляжа, нарвавшись почему-то на выяснение отношений с военными, которые проявили к ней очень повышенный интерес. Ответы на вопросы — «кто она такая?», «что здесь делала?», «как пробралась на пляж?», заняли едва ли не пол ночи… Потом она, раздавленная потерей и глупыми допросами, вернулась в пустую квартиру. Там оказалось жутко тихо и пусто. Утро больше не начиналось с вкусных оладушек и светлой улыбки бабушки, день не заканчивался рассказом обо всем, что с ней происходило, все понимающей и знающей родной душе… Она внезапно почувствовала, что невероятно одинока, не смотря на большое количество друзей, и со свойственным юношеству максимализмом нашла виновную — бабушку. Она ничего не хотела знать о причинах, она их просто не принимала, не понимала, как бабушка могла с ней так жестоко поступить!

Спустя пару лет, у соседей случился пожар и, хотя квартира Нади пострадала не сильно, шкаф с вещами бабушки находился именно в пострадавшей комнате. Перебирая вещи после пожара, она только протерла дневник и не глядя бросила в один из чемоданов. Выкинуть рука не поднялась, а прочитать — обида не давала.

И только еще несколько лет спустя этот обгоревший, местами рассыпавшийся от воздействия води и огня дневник, снова попал к ней в руки. Глядя на строки написанные рукой любимой бабушки Надежда пересилила горечь обиды и открыла его, углубилась в чтение того, что когда-то было длинной историей, а теперь лишь обгоревшими отрывками. Она читала ее историю жизни действительно как сказку. Сказку о подводном народе, который изредка отправляет на землю добровольцев для изучения жизни, для решения того смогут ли они найти общий язык между цивилизациями. Добровольцам разрешалось остаться на земле на срок жизни человека, если они того пожелают, но только раскрывать секрет людям не позволялось. И потому бабушка оставила рассказ о себе как сказку. Даже если б Надя ее кому-то показала, ее б сочли большей фантазеркой как минимум, если не хуже.

В одном из сохранившихся кусков, Бабушка описывала ритуал передачи дара другому человеку, но уточняла, что это хоть и возможно, но очень рискованно. Ритуал может сработать в одном случае из ста, чаще всего оба проводящих ритуал гибнут. Человек, которому передают дар, должен быть особым, способным понять море и имеющем в генах кровь подводного народа. Получивший дар должен прожить в море три года, пока организм полностью перестроится и сам человек не получит необходимые знание о море, а потом будет иметь выбор — уйти в море навсегда или прожить человеческую жизнь и в конце пути, снова иметь выбор — море или кладбище.

Надя использовала два раза медальоном для вызова бабушки. Первый раз перед свадьбой. Бабушка долго хмурилась глядя на фото избранника Нади, слушая о том какой он хороший и замечательный… Он ей, мягко говоря, не понравился, а точнее — она была категорически против выбора внучки, но Надя данному ею совету о замужестве не последовала, о чем жалела всю оставшуюся жизнь. Муж оказался неожиданно не таким замечательным, как казался влюбленной Наде. Родившуюся с узнаваемым родимым пятном дочь Надя назвала Алина, что переводится с латинского как — "другая, чужая" зная о ее возможной судьбе, но — не угадала. Алина, как и ее старший брат, с самого детства разочаровывала мать. У нее не было моральных преград, она не знала чувства вины, не грешила состраданием. Все попытки воспитать девочку проваливались. Надежда пыталась загрузить дочку работой, чтоб той просто некогда было думать о проказах, поначалу помогало. Именно поэтому она так не хотела, чтоб Ольга дружила с Алиной, не смотря на благотворное влияние Ольги на Алину. Надежда боялась, что наивность Ольги сыграет с ней злую шутку. По мере взросления Алина все больше уходила из-под контроля, а лет с четырнадцати стала вообще неуправляемой…

Второй раз Надя вызывала бабушку перед шестнадцатилетнем Алины. Она спрашивала бабушку о Алине, которая родилась с отметкой, но была сущим наказанием и не то, что не стремилась жить в море, а вообще не воспринимала попытки поговорить о особенностях своей судьбы. Девочка пресекала на корню и жестоко высмеивала все попытки матери рассказать о подводном народе, а поверила в обоснованность материнских «басен» только после того, как два раза в новолуние просыпалась по утру мокрая и с хвостом, который словно призрачное видение окутывал ее ноги. Один из таких моментов едва не заметил ее парень Рома, благо в то утро он был после изрядной гулянки, и Алина смогла все это списать на головную боль и последствия от спиртного. Но после этого дочка моментально заявилась к матери и потребовала рассказать, как избавится от «этой хрени». Надежда пыталась объяснить, что это ее судьба, что ее нужно принять как дар, как неизбежность — дочь была в ярости. Надежда в отчаяния пошла за советом к бабушке. Бабушка не была почему-то удивлена ни тем «что выросло» из ребенка, ни тем, что она от дара хочет так активно избавиться, лишь грустно усмехнулась и сказала, что все решиться, нужно просто дать Алине прочитать дневник.

— Да уж решилось, — присвистнула Ольга.

— Алина могла убить Олю! — возмутилась мама Ольги, — о чем она только думала!

— Но не убила же, мама, не горячись! Я по воле случая получила такой дар! Это же просто невероятно!

— Ну не совсем по воле случая, — фыркнула мама, — родинка то у тебя и впрямь есть, только насколько я помню не на плече, а на лопатке.

— Да, точно…а это значит…

— Это значит, что где-то в вашем роду был морской человек, — закончила мысль Надежда. — Странно только, что вы об этом не знаете…

— Не знаю, по крайней мере, мои родственники вплоть до прадедов не жили у моря и судя по истории их жизни, никто загадочно не исчезал, — прокомментировала мама Ольги. Разве что ее отец…

— Папа?

— Эм… не совсем… Твой отец…Ты не знаешь его. Он исчез из моей жизни раньше, чем узнал о тебе…

— Мой папа, не мой? — изумленно уставилась на мать Ольга.

— Да… так получилось, — мать виновато развела руками.

— А…какой он был? Куда исчез? — Ольга тут же набросилась на мать с расспросами. Не то чтоб она плохо относилась к бросившему их отцу… Хотя, если не кривить душой, нет, откровенно плохо и была рада услышать, что не обязана ему быть благодарной за свое появление.

— Он был… Замечательным, Мы вместе учились, он очень красиво ухаживал за мной, а потом, он так стремительно и непонятно исчез…Я до сих пор не знаю, куда он делся. И даже подарок его не сохранился…

— Хватит семейных драм, потом поговорите — Ольга выжила и получила дар, — прервала их разговор Надежда. — и, это на данный момент, ее главная проблема.

— Проблема, что выжила? — мама Ольги моментально «ощетинилась».

— Можно и так сказать, — равнодушно пожала плечами та.

— Мама, ты представь, я получила возможность пожить в море, и вечную молодость в придачу. Да и выбор между кладбищем и морем я точно решу в пользу последнего! — радостно рассмеялась Ольга, не обращая внимания на мрачный вид обеих женщин, — кстати, мама у меня для тебя уже есть подарок, — с этими словами Ольга нырнула и достала шкатулку.

— Смотри, что я нашла в море!

И пока мама Ольги, косясь на Надежду и явно думая чтоб такое сказать, рассматривала содержимое шкатулки, Ольга уминала принесенные ей блинчики с творогом, жаренные кабачки и запивала все это компотом. Мама таки захватила еду, интересно, что ж ей такое насказала Надежда, что мама так быстро пригремела черти куда да еще и с тормозком? Хотя, мама всегда такая — как ругать так первая, но стоит дочку кому обидеть… Пиши пропало — порвет на тряпки и имени не спросит.

Подняв голову от лакомств, Ольга поняла, что маму, увы, мало интересовало содержимое шкатулки. В отличии от Надежды — та любопытно рассматривала находку через плечо. Мама же задумчиво смотрела на Ольгу.

— И что будем делать теперь? Ты же поступать собиралась, учится…

— Ой, мам, я ж толком даже не знала на кого именно учиться хочу, вот будет как раз время подумать.

— Да уж, времени даже многовато…

— Мама, я тут подумала… Я всегда мечтала поехать к Черному морю, попутешествовать, а теперь у меня есть такая возможность. — продолжала вдохновенно Ольга. — Я смогу столько увидеть! Одного дня в Азовском море хватило б на пол жизни рассказов, а тут столько времени, столько возможностей. Мама, оказывается, я могу удивительно ориентироваться в воде, я так даже на суше не умею, и не факт, что научилась бы! Я могу очень быстро плавать, а морские обитатели принимают меня за свою. Ведь когда человек ныряет в море, все рыбы прячутся, а меня они нисколько не стесняются, я могу погладить рыбку как домашнюю собачку! Мама!

— Все, все, я поняла, что ты в восторге и от перспективы и от ситуации в целом. И разубеждать тебя не собираюсь, в этом нет ни нужды, ни смысла. Я просто предлагаю более трезво рассмотреть ситуацию и выяснить, как нам всем быть дальше. На данный момент, я так понимаю, ты точно не знаешь, что тебе понадобится в море кроме еды (хотя и еда немаловажный фактор, чтоб подумать, где ее достать). Давай сделаем так. Я буду приезжать суда каждый день вечером, привозить еду, а ты по мере надобности, сообщишь, что еще тебе нужно. Хорошо?

— Хорошо мамочка! А я давай поищу тебе еще что-то в море, глядишь поправлю наше не слишком прочное материальное положение, — с хитрой улыбкой радостно согласилась Ольга.

За ходом их разговора следила сидя в стороне мать Алины. И дослушав их она предостерегла, что лучше никому не рассказывать о Ольге. Люди ведь разные, но ничего доброго от них ждать не приходится. В лучшем случае ее могут выловить для сенсации, опытов, чтоб кому-то продать как диковинку, в худшем могут просто убить как нечто непонятное, а потому не имеющее право на существование.

Обрисованные перспективы не очень порадовали Ольгу и ее маму, и они единодушно решили никому не рассказывать, в смысле мама пообещала никому не рассказывать, что ее дочь русалкой стала, а Ольга пообещала быть осторожной и не попасть в сети к рыбакам. Мама Алины, судя по всему, тоже болтливостью не страдала. Прихватив «за молчание» одно из колец принесенных Ольгой она довольно равнодушно с ними распрощалась. Где была сама Алина, и что и кому могла она рассказать, как-то никто не подумал.

Более менее разобравшись с ситуацией, мамы Ольги и Алины собрались домой, а Ольге предстояло ночевать в море. И хоть как она не храбрилась перед мамой, ночевать в море ей было как-то страшновато. Умом она понимала, что если просто заснет где-то на мелководье, то ее вряд ли кто-то поймает, а про хищников опасных для людей, а значит и русалок, в азовском море она вообще ничего не слышала. Но, когда затихли голоса мамы и Надежды, она огляделась с некоторой тоской. Родная кровать осталась дома, как и куча других таких привычных и потому незаметных вещей. Незаметных до тех пор, пока их не станет под рукой. Ольга, вздохнув, нырнула в пролом и выплыла в открытое море. Солнце садилось за материк, а с другой стороны вставала луна. В воде уже наступили глубокие сумерки, но на поверхности было еще относительно светло. Длинный июньский день закончился, но и ночь еще не спешила вступать в свои права. Ольга приплыла на обнаруженную днем далеко от берегов и маршрутов кораблей подводную «поляну» и, улегшись на песчаное дно с морской травой, смотрела сквозь толщу воды в небо. Небо постепенно темнело, и на нем загорались звезды, от легкого движения волн казалось, что звезды — это упавшие на поверхность воды светлячки. И Ольга со смехом едва подавила в себе желание протянуть руку и поймать одного из них. Вскоре засеребрилась во всей красе луна. Ее лучи придали морской воде какой-то мистический вид, и девушке казалось, что она лежит в серебристом тумане, который искрится сполохами отблесков рыб. Она чувствовала себя так, словно выбралась с палаткой ночевать на природу, а попала в сказку, и палатки не было, и звуки ночные были совсем иные. Окружавшие ее подводные звуки были более мягкими, гармоничными, — похожими на нежную тихую музыку. Она слышала, и даже как-то ощущала, потому, что это был какой-то иной слух, как по дну шуршал какой-то подводный рачок, слышала, как мимо проплыла стайка мелких серебристых рыбок. Их передвижение ознаменовалось легким колебанием воды, похожим на ветерок, и вспышкой серебристого отражения чешуи в свете луны. Лунные лучи пронизывали толщу воды и напоминали серебряные струны, на которых, водоросли, словно невидимый мастер, играли тихую неизведанную мелодию, еле заметно покачиваясь. Окутанная этой мистикой, чувствуя себя под неведомой защитой ставшей реальностью сказки, внимая такому новому и одновременно такому родному миру, Ольга незаметно для себя уснула.

§§§

Проснулась девушка от того, что что-то сверкало у нее прямо перед глазами и, приоткрыв глаза, с удивлением поняла, что это мелкая рыбешка пытается откусить кусочек ее волоса, который свободно плавал в толще воды. Рыбешка хватала кончик, тщательно пытаясь откусить, но это ей почему-то не удавалось и она, смешно скорчив рожицу (вот уж не подумала б что рыбы могут корчить рожицы, про себя улыбнулась Ольга), повторяла попытки вертясь и так и этак, а ее чешуя бликовала, попадая солнечными зайчиками прямо в глаза Ольги. Девушка пошевельнулась и рыбешка озадачено на нее уставилась, а когда Ольга потянулась после сна, рыбка-будильник и вовсе решила быстренько ретироваться, определив, что добыча, оказывается, крупновата для нее будет.

Новый день обещал быть солнечным. Голубое небо без единого облачка приятно радовало глаз сквозь толщу воды, а толпы морских обитателей спешил по своим делам. В очередной раз подивившись такому изобилию морской живности, Ольга отправилась на изучение доставшегося ей такого огромного и главное безлюдного мира — ни тебе случайных прохожих, ни всезнаек односельчан, ни пьяных компаний, ни критично настроенных сверстников. Красота! Да, корабли бывают, но сколько там тех кораблей! Спустя некоторое время она вспомнила, что есть нерешенный вопрос с едой. Чем то же питаются остальные русалки! Она ж точно не единственная! Но, так как ни с одной из них ее познакомить не удосужились, придется пока решать эту проблему самой. А вот странно, они же точно есть, судя по ее хвосту, с самим фактом существования русалок не поспоришь, так — где же они? Никаких русалок, либо следов оставленных оными, она пока не видела, и, что факт не слышала о них в Азовском море ни разу… Огромные синие просторы заполненные рыбами, медузами еще всякой разной живностью, но никаких следов русалок… Странно.

Ольга критично присматривалась к морской траве, встречавшейся ей по пути и, оторвав один листик, задумчиво его пожевала. Трава была не совсем неприятная, как она ожидала, а скорей даже совсем не неприятная на вкус, она напоминала самую обычную морскую капусту с привкусом огурца. Водная среда, как ни странно абсолютно не мешала кушать, она воспринималась Ольгой теперь как воздух на суше — точно знаешь, что он есть, но функции «есть» и «дышать», абсолютно друг другу не мешают. Что ж, для начала неплохо, решила Ольга и, перекусив наспех, первой обнаруженной ею подводной едой, поплыла дальше. Она помнила о своем обещании маме найти что-то ценное в глубинах моря и решила не откладывать дело в долгий ящик. Раз русалок пока не видно, можно заняться чем-то другим, а там по пути, может встретятся и еда и собратья по хвостам. Неизвестно куда ее потянет позже, а пока нужно хоть как-то порадовать маму, так как перспектива толком не видеть дочь как минимум года три ее явно не порадовала, спасибо хоть мама была неординарной личностью и вся данная ситуация ее вообще не выбила из колеи. Или, что более вероятно, она пока очень хорошо держится.

Внимание Ольги привлек тонкий пищащий, немного раздражающий звук и она, поплыв на него, вскоре обнаружила плывущую моторную лодку. Лодка была видимо прогулочная, так как в ней сидела пестро одетая компания. Стараясь не подплывать близко Ольга рассматривала их не подымаясь на поверхность, что было не совсем удобно, но, по ее мнению, в данной ситуации более безопасно. Лодка проплыв на приличное расстояние от заполненных людьми пляжей остановилась и с ее борта отдыхающие начали прыгать в поду. Ольга рассмотрела, что их было пятеро — три парня и две девушки. Они плескались и баловались, гоняясь друг за дружкой в воде, брызгаясь и смеясь. Накупавшись, молодежь залезла в лодку и поплыла дальше — к пляжу на пустынном берегу, где высадились и разложили покрывало и вещи на песке. Ольга по непонятной причине последовала за ними. Она и сама не знала, что ожидала увидеть. Обычная компания молодых людей, отдыхающих. Понаблюдав какое-то время за такими обычными «пляжниками», Ольга с досадой развернулась и поплыла назад в море. Первый день в роли русалки, а ее к людям потянуло — глупость какая! Уже отплыв на приличное расстояние, она каким-то шестым чувством услышала крик, точнее это было похоже на импульс боли, мольба о помощи которую она ощутила скорей не ухом, а всей кожей. Развернувшись, Ольга без раздумий кинулась на помощь.

Тонула одна из девушек пляжной компании. Она видимо была хорошим пловцом, так как отплыла от берега на приличное, с точки зрения Ольги, расстояние, но почему-то начала тонуть. Судя по тому, как она энергично терла ногу — ее свело судорогой. Ольга на секунду вынырнув, увидела, что остальная компания не слышит ее. Сидя возле включенного магнитофона, они что-то громко обсуждали, перекрикивая музыку. Девушка барахталась из последних сил и, похоже, судорога отпускать ее не собиралась. И Ольга решилась — она быстро подплыла к девушке и, подхватив ее руками, резко подняла на уровень с водой. Она держала ее на вытянутых руках лицом вверх, и пока девушка приходила в себя, как можно быстрее поплыла к берегу, по возможности прячась за девушкой от остальной компании. Она отдавала себе отчет, что совсем не заметить ее не могут, но и бросить гибнуть человека не могла. Доплыв до первой отмели, которыми так богато азовское море, Ольга с облегчением вздохнула — отмель была совсем неглубокая, на середине- чуть ли не по колено, и девушка тут уже могла просто посидеть. Осторожно опустив на песок с круглыми от изумления глазами утопающую, Ольга развернулась и быстро нырнула. Отплыв на приличное расстояние в море, она сделала круг и подплыла к берегу недалеко от компании молодежи, чтоб удостовериться, что девушке дальше помогут. Как она и ожидала, девушку уже нес из воды один из парней, а та, оживленно жестикулируя, показывала на море. Ольга поморщилась, ну вот, а обещала быть осторожной и лишний раз на глаза никому не попадаться. Теперь точно разговоры пойдут, хотя, есть конечно надежда, что дальше баек не пойдет и девушке просто никто не поверит. Что, впрочем, весьма вероятно учитывая ее собственное неверие у русалок. Басни местный народ конечно любит, но верить приезжим отдыхающим… Не, не поверят… Засмеют и забудут. То, что эти «пляжники», были не местными было видно издалека — по бледной коже, дорогих купальных костюмах, манере общаться.

Все так же досадуя на себя и ситуацию, Ольга поплыла на глубину. Прикинув, где находятся основные пляжные зоны, и маршруты рыбацких лодок, она решила поискать что-то интересное на глубине на достаточном от них расстоянии, чтоб больше не попадать на глаза людям, но и не сильно далеко, ей же еще возвращаться нужно было. А вдруг «внутренний компас» не сработает?

Она плыла, рассматривая морское дно, когда услышала чей то жалобный толи писк толи щелчок. Оглянувшись, повернула на звук. Странный щелкающий звук вперемешку с тонкой вибрацией похожей на писк, как оказалось, издавал морской конек, запутавшийся в какой-то леске. Он был маленький, сантиметров 10–12 не больше, и когда вскидывал голову, раздавалось это щелканье, которое услышала Ольга, а вот с писком дело обстояло совершенно иначе. Ольга каким-то шестым чувством поняла, что писк это не звук, точнее не совсем звук, он как немая мольба о помощи не был слышен ухом, а ощущался всем ее существом. Видимо это был один из способов общения морских обитателей и одно из ее «новоприобретений». Крик о помощи ощущаемый кожей… Интересно.

Девушка осторожно освободила морского обитателя и тот, с довольно-благодарным видом пару раз обплыл ее и, смешно защелкав на прощанье, скрылся в близлежащих зарослях водорослей. Вот уж, день спасения прямо получается… Ольга потянула еще за злосчастную леску, намереваясь ее вытянуть и при возможности выкинуть на берег. Леска, поднимая клубы песчаной пыли, сначала отцепилась от большого камня, а потом повела Ольгу вперед на несколько метров. Намотав уже приличный моток на руку, девушка наткнулась на ее начало — это была засыпанная илом и ракушками старая рыбацкая лодка. Такими и по сей день пользовались рыбаки в прибрежных селах. Лодка лежала в небольшой впадине днищем вверх и потому визуально просто сливалась с дном моря. Не без усилий перевернув ее, Ольга спугнула стайку мелких морских обитателей и интересную рыбку, которая «ушла» от нее дну моря, пользуясь своими тремя лучами грудных плавников, как ногами. Странное создание издавало при этом смешные звуки похожие на недовольное ворчание или храп. Ну надо же! Прям обиженная хрюшка, только, с плавниками и хвостом!

Под лодкой не оказалось ничего мало-мальски привлекательного. Так, обросшая водорослями и ракушками рухлядь. Вернув ее в прежнее положение, Ольга продолжила поиски, прихватив с собой моток лески. Нельзя такой мусор в море оставлять, еще кто-нибудь поранится. Странно, что морской конек единственный в нее попал.

Впереди, на длинных стеблях водорослей, что-то блеснуло и, подплыв поближе, девушка увидела, что это цепочка, запутавшаяся в водорослях. Она была чистой и потому блестела, судя по тому, как она висела на водорослях, ее не так давно уронили. Рассмотрев находку, Ольга и обрадовалась и расстроилась одновременно. С одной стороны цепочка была золотой и довольно широкой, что не могло не радовать, с другой стороны, она поняла, что если будет просто осматривать дно по ходу, то шансы еще что-то найти — очень малы. То, что нашла вчера и сегодня — чистой воды везение. Большей частью ей попадался какой-то хлам. А хлама в море оказалось неожиданно много, и это не считая плавающих на поверхности то пакетиков, то упаковок из под сигарет, то еще какой-то бытовой гадости. Нет, они не встречались повсеместно, но они были, и это расстраивало. Ольга и раньше расстраивалась, когда видела мусор в море, но сейчас, приходило осознание того, насколько это опасно для морских обитателей. И пусть утонувшие лодки и какие-то еще тяжелые вещи со временем покрывали водоросли, моллюски, они не скрывали общей несуразности этих предметов в подводном мире. Этот мусор был грустным напоминанием о далеко не всегда продуманной деятельности человека.

Намотав цепочку на руку как браслет, и держа в другой руке леску, Ольга присела на дно, и задумчиво разгребая песок, пыталась сообразить, где же она может что-то найти полезное и что немаловажно, куда ей это складировать. Вчерашнююшкатулку как сумочку не используешь, а руки то всего две и карманов в хвосте природой не предусмотрено. Может попросить маму сшить ей небольшую сумочку из какого-нибудь водостойкого материала? Плащевки например или на худой конец — брезента? Да и купальник нужно попросить, а то как-то в водовороте событий она не учла, что ее топик на так уж и рад морской воде, и, судя по его виду, не долго продержится. Как-то не на пользу обычной ткани морская вода в таких количествах. Подцепив рукой одну из ракушек Ольга повертела ее в руках…Ракушка… С дырочкой… Маленькая….А что если самой сделать сумочку из ракушек?. Леска есть, спасибо морскому коньку, плести она умеет, да плела раньше не в воде, но это ж мелочи!

Ольга вернулась в перевернутую лодку, положила на нее леску, также придавив ее какой-то металлической штуковиной валявшейся неподалеку и начала собирать ракушки. По морскому дну, как и на пляже, встречались полосы песка, полосы битых ракушек и зоны с целыми ракушками, ну и естественно с живыми… Живые она пока не трогала — зачем гробить жизнь, если есть масса свободных «домиков»? Собирать ракушки было интересно — носить неудобно — в руки много не возьмешь, а положить пока не во что. Приходилось регулярно плавать и складывать их в лодку. Довольно скоро, насобирав приличное количество ракушек с дырочками, Ольга принялась за работу. Леска в воде вела себя прилично, а вот ракушки то и дело норовили уплыть, выскользнуть — на них видите ли движение воды действует сильней чем земное притяжение! Но, несмотря на нестандартность ситуации и некоторые сложности, спустя несколько часов у нее уже было нечто наподобие сумочки из ракушек. Даже ее фирменная розочка получилась! Леска ушла почти вся, резать, правда ее пришлось об острые края лодки, а остатки она сложила в несколько слоев и, обмотав жесткими водорослями, сделала сумке ручку, чтоб можно было носить через плечо. Вуаля — первое полезное подводное приспособление готово! Довольная собой, Ольга отправилась дальше.

Оставшуюся небольшую часть дня она довольно старательно обшаривала дно, и к вечеру, видимо запас везения у нее выдался повышенный в этот день, у Ольги в активе кроме золотой цепочки было несколько старинных монет с изображением головы осетра (нашлись среди хлама, который когда-то очень давно, наверное, был кораблем). Вообще эти странные обломки, напоминающие останки скелета доисторического животного Ольгу изрядно повеселили, особенно когда присев возле них на песок, она едва не оказалась верхом на камбале, которую даже со зрением русалки различить на песке в силу расцветки и «полузакопанности» не смогла. Камбала, резко всплыв, возмущенно шевелила плавниками и грозно сверлила Ольгу глазами. А Ольга не смогла сдержать нервного смешка — глаза на одной стороне это очень странно, а обиженные глаза — это нечто. В итоге рыба гордо удалилась, а новоиспеченная русалка в два раза внимательней рассматривала поверхность на которую планировала «присесть».

§§§

Проплывая мимо своего любимого пляжа с камнем, Ольга не удержалась и подплыла к знакомому месту. Камень все так же стоял в воде, как всегда нагретый солнцем и просоленный волнами… Сколько же раз она воображала себя русалкой сидя на этом камне… Так смешно и удивительно одновременно. Присмотревшись, девушка обнаружила на камне привявший букет полевых цветов.

— Привет, русалка, — знакомый голос заставил ее испуганно шугануть от камня, — стой, я ж не кусаюсь, — ей махал Андрей с лодки. Он был сам. Ольга, повертев головой медленно подплыла. Он ее уже увидел, и просто нырнув и не вынырнув, она только б заинтересовала его. А так, сегодня за счет взбаламученного песка, вода у берега и возле камня была мутной, характерного для азовского моря буровато-песчаного цвета и хвост не было видно за пол километра как в прозрачной. Авось пронесет.

— Привет…

— А я тут рыбу ловлю…

— А не поздновато? Ее с утра обычно ловят, — удивилась Ольга.

— С утра я уже ловил, но вот знакомая русалка все не приходит и не приходит…

— И ты решил половить с вечера?

— Ну да.

— А ты уверен, что именно рыбу ловишь?

— Эм…Удочка у меня точно на рыбу, — улыбнулся обезоруживающе Андрей.

— Да уж, для меня крючок маловат, да и леска не выдержит, — решила поддержать шутку Ольга, лихорадочно раздумывая как бы теперь незаметно смыться.

— Не, для тебя припасено другое, — Андрей достал со дна лодки что-то маленькое, — вот, все искал чтоб отдать. — и он протянул девушке небольшую заколку, из чего-то светлого и тяжелого.

— Что это?

— Подарок.

— Зачем?

— Просто так… — Андрей удивленно смотрел на Ольгу, — Неужели тебе никогда просто так ничего не дарили? Просто потому, что ты есть?

— Как то не привыкла я к такому… — девушка озадаченно рассматривала заколку. Заколка была действительно красивая, внимание действительно приятно, но проблемы это не снимало. Ей нужно было сматываться и поскорей, — спасибо, я, наверное, поплыву.

— Ты не здесь вещи оставила?

— Нет, там за холмом, мне уже пора…

— Странно, я не заметил как ты приплыла — прям настоящая русалка. — улыбнулся парень своей шутке, — Ты еще придешь? Я пытался сегодня тебя дома поймать, но мне твоя мать сказала, что ты уехала…

— Зачем ты меня ищешь? — Ольга все больше и больше озадачивалась. Нет, она в принципе допускала мысль, что может кому-то понравиться, но в свете последних событий и наличия хвоста, это было ой как не вовремя… Да и взрословат он был для нее. Ему ж лет двадцать… — а вообще, я действительно уезжаю, и, наверное, шансов встретится ближайшее время не будет. Извини, — она развернулась, чтоб уплыть.

— Жаль… — послышалось за спиной. Ольга, пожав плечами, привычно нырнула, на мгновение неосторожно сверкнув на солнце чешуей хвоста.

— Вот это номер… — парень озадаченно смотрел ей вслед.

Глава 5

По дороге к маме задумавшуюся Ольгу спугнул важно проплывший мимо скат с шипом на хвосте. Про этих скатообразных Ольга часто слышала от Михалыча, да и от одноклассников. Эти хвостато-шипатые «товарищи» всегда пользовались дурной славой, так как шип у них ядовит. И нередко бывали несчастные случаи, причиной которых являлись удары хвостоколов. Происходило это главным образом с рыбаками в тот момент, когда они высвобождали эту западлистическую рыбешку из сети. Опасная живность, интересно шевеля плавниками как крыльями, с важным видом проплыла по своим делам, не удостоив Ольгу своим вниманием, чему она была только рада, так как проверять на себе действие его шипа не имела ни малейшего желания. Хотя и было интересно, как ее хвостатое тело будет реагировать на яд морского жителя — как человеческое или нет? Может она стала устойчивей к ядам? Но даже если так, к уколам она точно не особо устойчива — с детства их терпеть не могла. Задумчиво посмотрев вслед небезопасной рыбе девушка, вильнув на прощание хвостом, поплыла дальше. Хотелось кушать, да и похвастаться новыми впечатлениями и находками с мамой. Про встречу с Андреем наверно не стоит говорить, да и не заметил он вроде ничего.

Мама приехала поздно вечером и, достав ужин, начала делится новостями и приветами от малых. Ольга все внимательно слушала, кушала, но ждала момента, чтоб задать интересующее ее вопросы. Мама, рассказывая о мелких домашних новостях, подняла взгляд на дочь и обреченно вздохнула.

— Спрашивай уже…

— Ты сама знаешь, что я хочу знать…

— Отец?

— Естественно. Как ты могла не рассказать!

— Сначала это было никому не нужно, а потом… Потом, по сути было не до того. Да и какая с сущности разница?

— В данном случае — существенная!

— В данном да, как оказалось, но кто ж знал…

— Рассказывай уже! Я вся внимание, — Ольга устроилась на краю кирпичной кладки и, дожевывая котлету с куском хлеба, изобразила готовность ждать рассказа хоть до седьмых веников. В принципе она не была сильно уж обижена на мать, ее, как оказалось не родной, отец никогда не относился к ней плохо, но он бросил их, правда не только Ольгу, а всех сразу, но то уже мелочи… А с учетом произошедшего, получалось, что «хвостатые корни» у нее действительно были и, судя по всему, по линии настоящего отца. Все остальные родственные связи ничем примечательным не отличались. Вроде бы…

— Хорошо. — начала мать, — Я познакомилась с твоим отцом, когда училась в институте. Он был высокий, красивый, спортсмен… Со светлыми волосами, как у тебя. Он отличался от всех остальных моих ухажеров, каким то внутренним благородством и добротой. Он очень любил животных, трепетно относился к растениям. Ну и ко мне… Очень красиво ухаживал… Мне запомнился один подарок, который он мне подарил незадолго до исчезновения. Маленький медальон серебристого цвета с пятью голубыми камнями и голубой сердцевиной — словно море внутри с мерцающим изображением какой-то звезды и силуэтом русалки. Я так и не поняла из чего оно было сделано. Но насколько я равнодушна к украшениям, и то от этого еле взгляд оторвала…

— Такой? — Ольга озадаченно показала матери медальон, висящий у нее на шее, тот который она нашла на дне комнаты.

— Да… Похоже, только камней было больше и звезда не такая…В ней было много лучей и она была ярче и более золотистая. — удивленно произнесла мама. — Откуда ты его взяла?

— Это Алинын, помнишь, о нем еще тетя Надя рассказывала…

— Странно… — мама задумчиво вертела медальон в руках. Очень похож…

— А куда делся твой?

— Не знаю… В ту ночь, когда он пропал, в нашу с сокурсницами комнату общежития кто-то забрался, унесли все ценное, что нашли, в том числе и этот подарок.

— Что значит в ту ночь?

— В ночь когда твой отец так и не пришел… У нас было назначено свидание, какое-то особое, он так таинственно на него приглашал……Я ждала его вечером, когда послышался шум за окном, на улице были слышны какие-то крики, драка потом вспыхнул сильный пожар в соседнем здании…Я выскочила, как и все — помогала тушить… Как начался пожар никто не понял, за драку задержали нескольких студентов, но они вроде к пожару были не причастны. А он… Он так и не пришел. Я сначала обиделась, потом забеспокоилась, потом начала выяснять, что случилось, но везде натыкалась на глухую стену. Его друзья не знали где он, в деканате, после долгих просьб, дали адрес проживания, но там вместо дома я нашла одни головешки. Соседи сказали, что дом недавно сгорел, но в нем уже много лет никто не жил… Он пропал бесследно, а спустя пару месяцев я выяснила, что жду тебя… Кавалеров мне всегда хватало…и таких которые на все были согласны, лишь бы вышла за них замуж, а ты… Тебе нужен был отец…

— И ты просто вышла замуж? За нелюбимого? Зачем?

— Молодая, глупая, испуганная, беременная… Причин много было… — мама расстроенно посмотрела на дочь.

— Мам… а как его звали?

— Атрей…

§§§

Пару недель Ольга изучала Азовское море, приплывая каждый вечер к заброшенному дому иногда с находками, но чаще с пустыми руками — море оказало не так щедро на находки, как рассчитывала Ольга. Чаще в поисках находок Ольга находила зарывшиеся в песок на дне моллюсков, раковинами которых был всегда устлан пляж побережья. Живые и под водой, они оказались гораздо интересней, особенно когда недовольно зарывались обратно. Подцепив одного такого ногтем, Ольга аккуратно выковыряла живность из песка. Раскрыть было нечем, но когда ее останавливали такие сложности как отсутствие инструмента? А смекалка зачем? Расколов моллюска удачным ударом камня, Ольга с любопытством уставилась на внутренность… Так, а что из этого съедобное? Не аппетитно смотрелось все, но их же точно едят! Покрутив в руках зря раздавленное живое существо, она расстроилась. Зря это сделала. Нужно взять парочку к маме и спросить у нее — может она знает, что из этого организма точно съедобно. Ну, или знает где написано об этом. А этого… Судя по всему будет обед у рыб, парочка которых уже крутилась рядом явно с планами перекусить халявой. Халявщиков в море было достаточно, иногда Ольга специально брала пару кусков сухарей и подкармливала рыбу — странное ощущение, когда вокруг тебя собирается огромная толпа разной по размеру рыбы, ловящей разлетающиеся в толще воды кусочки сухаря. Сверкающие на солнце плавники, чешуя… Колебание воды от их тел напоминало легкий ветерок — почти как птицы на суше…

У мамы нашлась и информация и книги о моллюсках — съедобными оказались «ноги» моллюсков, т. е. его мясистая часть. И вообще, по утверждению мамы — съедобно в нем все, главный критерий — голод. Ольга решила, что пока она не настолько голодна, особенно при наличии ужинов от мамы. Ну как тут могут пойти в обиход сырые моллюски, если есть котлета, картошка, хлеб, чай и еще что-нибудь вкусненькое вроде самодельного шоколада или халвы? А еще ведь были фрукты, овощи, все то что росло в огороде, дворе и близлежащих посадках… Эх, какая-то она пока не настоящая русалка, вряд ли они все так питаются…

Мама регулярно приходила в заброшенный дом, принося ужин и новости. Рассказы о чудесном спасении девушки русалкой таки разнеслись по округе, но большинство народу относились к ним скептически. Ну как скептически — жители сел пересказывали слух «аж бегом», каждый от себя добавляя своих деталей и потому в итоге, спустя пару недель, слушая от мамы «достоверный рассказ» тети Вали про два десятка сирен принесших от берегов Турции неизвестную девушку, которая почему-то оказалась внучкой бабки Матрены, Ольга хохотала как сумасшедшая. И главное — все ж село активней всего обсуждало и более всего переживало — когда это непутевая внучка успела в Турцию уплыть! Всерьез это нельзя было воспринимать. Ольга и мама решили, что такие слухи какой-либо опасности для Ольги не представляют.

Также мама сказала о приходившем несколько раз Андрее, но так как ничем помочь ему Ольга не могла, не идти ж к нему на свидание с хвостом, они решили и дальше поддерживать версию о ее отъезде, тем более, что зоркие односельчане также заметили отсутствие Ольги. Еще бы, чтоб односельчане и чего-то не заметили! Хорошо, что поездки мамы «за травой для овечек» не вызывают вопросов — они то и раньше с Ольгой катались постоянно по всем околицам с мешками и небольшой компактной косой. Теперь вот мама каталась сама.

Море учило Ольгу. Требовало внимания, подталкивало к знаниям, дарило неожиданные встречи.

Однажды Ольга, «бродяжничая» по морским просторам, увидела, неспешно плывущую огромную рыбину… Немного струхнув, она поначалу резко нырнула ко дну и затаилась в невысокой траве, но присмотревшись, поняла, что тело у рыбы не акулье, больше осетра напоминает. Это и правда была не акула, а нечто другое, правда размером почти с саму Ольгу, если не больше. Проплыв несколько километров за этой громиной, она увлеченно наблюдала, как та охотится на бычков — одну из самых распространённых рыб в этих водах. Небольшого размера ходящая большими косяками эта рыбешка на вид больше всегда напоминала Ольге не рыбу, а какую-то помесь ящерицы с рыбой. Нет, ну правда, у этой рыбки довольно короткое тело, не очень большая но на вид совсем не рыбная голова, боковые плавники растопыренные в стороны как ноги ящерицы. Прибавьте к этому грязновато-серую или желтую в пятнышками непонятную окраску — ну какая это рыба? Рыба — она ж должна быть красивая, серебристая, плоская, с блестящей чешуей…ну, по крайней мере до недавнего времени Ольга так думала. Как оказалось, жить относительно недалеко от моря — еще не значит разбираться в рыбе. Но море просвещало ее, заставляло пересматривать имеющиеся стереотипы. Чем дальше тем больше, ей встречалось морских обитателей самых разных форм и окрасок… Да, «стандартных» рыб было тоже достаточно, но не одними ними как оказалось живо море…

Огромная неопознанная рыба охотилась именно на бычков, впрочем, как и многие другие крупные рыбы. Грациозные, отточенные движение подводного хищника огромных размеров, завораживали. Странно, почему детей пугают исключительно акулами? Ведь все рыбы, по сути хищники, просто добыча у них разного размера. Да что там рыбы — моллюски и те хищники! Одна рапана, которые как оказалась тоже иногда встречается в Азовском море, чего стоит! Ест себе подобных и «ухом не ведет»! Впрочем, ее Ольга честно попробовала сама на зуб — вполне приличная еда, так что, по крайней мере, этому хищнику не повезло. Как, за одно, не повезло и еще нескольким обнаруженным десяткам, которых Ольга наловила маме и малым. Гостинцы малым, так сказать. Она не сомневалась, что мама придумает, как приготовить неожиданное лакомство. Да и ловить моллюсков гораздо проще, чем рыбу. Один раз, попытавшись маме поймать «симпатичного» пеленгаса, Ольга прибыла к заброшенному дому такая поцарапанная словно бралась со стаей диких кошек! Правда царапучая рыбина прибыла вместе с ней, заарканенная словно намордником с поводком, сумочкой из ракушек. Мама очень долго смеялась глядя не это «рыбацкое приспособление», а потом грузя здоровую рыбину в мешок для травы. Ну да, немного странно вышло, если смотреть со стороны — взяла косу, поехала за травой на балку, накосила пеленгаса, живого… С кем не бывает!?

Вечером, озадаченно листая принесенный и оставленный мамой справочник промышленных рыб Ольга с удивлением узнала, что встретившаяся ей огромная рыба — это белуга, семейства осетровых. Не зря она ей осетра напомнила — почти угадала. И оказывается еще не самый большой экземпляр, который может быть! Такое название она, конечно, слышала и на прилавках базаров ее видела (дорогая рыба для туристов), но в основном в уже разделанном виде и не таких размеров! Эта была большая и наверняка жутко умная, раз до таких размеров доросла!

Со временем Ольга таки научилась почти полноценно питаться морскими дарами, такими как креветки, мелкая рыбка, моллюски, водоросли и тому подобное. Глядя на то, как живут и питаются морские жители, она невольно перенимала их знания. Сырое мясо конечно поначалу было непривычными на вкус, но с другой стороны едят же японцы суши, а суши то тоже из сырой рыбы сделаны. А японцы даже не русалки, так что русалке — сам Бог велел!

Ради интереса она попыталась посчитать разновидности живности, которая ей встречалась, и у нее получились просто невероятные цифры. Одних водорослей было около четырехсот разновидностей! Видов двести разных беспозвоночных и не меньше сотни видов рыб! Постоянно сбиваясь со счета, она то и дело просила маму принести справочник рыб и веселила ее отчетами о встреченных демографических запасах рыбы, или описывая поведение той или иной рыбешки вживую. Встретилась она и с акулами. Одна из них даже пыталась ее цапнуть, правда это больше было похоже на предупредительное рычание дворняги чем на реальную угрозу, несмотря на то, что эта акула достигала в длину до двух метров. Подумаешь, акула — белуга больше была и гораздо солидней! Вообще, это серовато-коричневое создание с редкими белыми пятнышками на боках, белым брюхом и с колючками возле спинных плавников, именуемое акулой, больше рассмешило Ольгу, нежели напугало. Толи дело меч-рыба. Ольга думала, что эта рыба не водится в Азовском море, но когда та неожиданно оказалась у нее за спиной, а потом еще и увязалась за ней с явно недружелюбными намерениями, русалке пришлось спешно выяснять — насколько быстро она умеет плавать. А мотивация в виде пятиметрового крупного хищника, была ну очень убедительной для развития максимальной скорости. Как оказалось, плавают русалки при надобности очень быстро. Хищник остался с носом, недовольным таким носом в виде меча.

Познакомилась Ольга и с дельфинами — однажды ее внимание привлекло непонятное поведение одного из этих грациозных животных, которое кружило вокруг ставника (рыбацкой загородки из сетей), издавая звуки, похожие на рыдания. Приплыв на этот зов, а игнорировать такое она просто не могла, Ольга обнаружила в сетях маленького дельфиненка, который терял последние силы, стремясь вырваться из западни. Такой маленький, словно игрушечный. Дельфины вообще, всегда приводили ее в восторг, но вблизи они их никогда не видела. Кожа дельфина оказалась такая интересная… На ощупь словно толстая резина… Разматывая запутавшуюся сеть с хвоста малыша Ольга только удивлялась — и как его угораздило? Куда его мама смотрела? Они ж умные, как могли такое допустить? А если б Ольга не приплыла? Так бы и погиб малыш?

Найдя край сети, она осторожно выпустила детеныша из западни, правда за компанию и всю остальную рыбу — вот рыбаки «обрадуются»…

Мама — дельфин отвела освобожденного детеныша на безопасное расстояние в море и быстро возвратилась обратно к русалке. Она несколько раз оплыла вокруг Ольги, всем своим поведением и сопровождающими его трубными звуками благодаря ее за спасение ребенка. То, что это была благодарность было и ежу (в данном случае наверно морскому) понятно, но в какой-то момент Ольге показалось, что она сейчас поймет, что конкретно ей говорит это прекрасное животное, что она просто должна понять! Что дельфин сильно удивлен ее непониманию, но нет… Показалось… Глядя на уплывающих дельфинов Ольга поняла что неожиданно расстроилась. Почему-то ей сильно захотелось действительно понять, что же он говорил. Умные, красивые, грациозные. И в последующие встречи они всей стаей подплывали к Ольге, приветливо пощелкивая, а потом спешили по своим делам. Они вели себя так, словно ожидали от нее чего-то. Вот только чего?

Ольга уже хорошо изучила подводный рельеф Азовского моря. Он был сравнительно прост. По мере удаления от берега глубины медленно и плавно нарастали, достигая в центральной части моря около 13 м. Измерять метры приходилась «на глаз» так как шагами при отсутствии ног как-то не померяешь, а метр из дому тащить тоже вроде не имело смысла. Поначалу Ольга немного ошибалась с «метражем» учитывая особенности изображения под водой, но со временем приноровилась. Основная площадь дна «ее моря», как она окрестила Азовское море про себя, так как других русалок так и не встретила, была на глубине 5-13 м. Область наибольших глубин, находилась в центре моря. Еще в море были интересные системы подводных возвышенностей, вытянутые вдоль восточного и западного побережий. Глубины над ними уменьшались от 8–9 до 3–5 м. Этакие солнечные островки, так как солнце здесь было таким близким, почти как на поверхности. Также Ольга заметила, что для подводного берегового склона северного побережья характерно широкое мелководье до 30 км с глубинами 6–7 м, для южного побережья — крутой подводный склон до 12 м. Все берега азовского моря были в основном плоские и песчаные, иногда, правда, встречалось мерзковатое илистое дно. Хотя… Так как ногами она по нему не ходила — сейчас оно казалось ей не таким уж и мерзковатым. Ну серое, ну с водорослями, но ничего критичного. Это раньше попав на такое дно она с отвращением выдергивала ноги из ила и норовила уплыть подальше, сейчас она плыла все время… Еще Ольга выяснила, что на южном берегу встречаются холмы, которые местами переходят в крутые горы. Надо же в Азовском море и горы, а на побережье только глина и песок… Ольга ощутила на себе, что такое морское течение. Она раньше про них только слышала, но с трудом представляла. Оказалось, они напоминали внезапно встречающийся в толще воды поток, словно на пути река. Его даже можно было увидеть, если внимательно присмотреться. Этакое голубое марево, немного смазывающее обычно четкое изображение подводной дали. В основном эти течения были круговыми, вдоль берега моря и против часовой стрелки, но встречались и иные течения в самых неожиданных местах с непонятной Ольге логикой перемещений. Она с интересом их изучала, проплывая вдоль и поперек и гоняясь наперегонки с рыбой «катающейся» на этой дармовой карусели.

В один из вечеров, плавая по морским просторам в компании с большой медузой со светящимися краями, она услышала звук, словно кто-то уронил что-то тяжелое в воду. Звука катера или лодки слышно не было, тогда откуда всплеск? Ольга, с сожалением отвлекшись от игры с медузой, вынырнула и огляделась. Недавно взошедшая еще розовая луна, редкие едва появляющиеся звезды, темный силуэт лодки на горизонте. И тишина… Что, опять кто-то тонет? Странно в море не было слышно криков о помощи…. Судя по звукам, лодка тихо на веслах погребла к берегу, сидящие в ней пара человек о чем-то очень тихо пару раз перемолвились и дальше гребли в полной тишине. Что ж тогда упало? Проследив взглядом за уплывающей лодкой, Ольга поплыла к месту странного всплеска… Что-то ж явно упало! Каково же было ее изумление, когда она обнаружила погружающегося в воду человека со связанными руками и без сознания! Подхватив безвольное тело под руки, она вынырнула на поверхность, и изо всех сил погребла к берегу в противоположную от лодки сторону. Ох уж эти «дары моря», с оригинальными неожиданностями у ее нового дома было все в полном порядке…

Вытащив на одну из близких отмелей претендента в утопленники, она попыталась его привести в чувство. Тормошила, перекинув через колено, или как там эта часть хвоста правильно называется, била но спине, стараясь выбить воду, попавшую в легкие, даже попыталась делать искусственное дыхание. Медик-спасатель из нее был так себе, но в какой-то момент человек таки закашлялся и начал выплевывать воду. А прокашлявшись, произнес до неприличия знакомым голосом,

— А говорила уехала, русалка. Неправильно ты термины применяешь… — прохрипел он, усаживаясь на песок и умывая лицо водой. Ольга сподобилась только на тихое «Андрей».

— Ага, он самый. Это я удачно утонул… Я ж утонул?

— Нет, к счастью для тебя.

— Угу, а почему у тебя тогда хвост вместо ног? Не то чтоб я был сильно против, сам же русалкой тебя окрестил, но ноги мне твои тоже нравились. Длинные, загорелые…

— И когда только рассмотреть успел, — хмыкнула Ольга, понимая, что «морозиться» дальше, пряча хвост в мутную темную воду не получится. Эта зараза, хвост в смысле, как на зло, отлично сверкала в лунном свете.

— Не, ну такие ножки грех не рассмотреть.

— Бабник, — вынесла вердикт пришедшая в себя Ольга.

— Почему? — удивился парень.

— Ты ж девушку рассматривать с ног начинаешь!

— Не правда. Тебя я начал рассматривать с длинных волос, за ними в первый момент не так много было видно, и казалось, что на тебе вообще нет. Тогда, на камне, помнишь? — Андрея начала бить дрожь, стучали зубы. Похоже, не смотря на весь свой бравый вид, попытка утонуть не очень хорошо на нем сказалась.

— Ладно, черт с тобой. Потом разберемся, кто и что там первым рассматривал, давай топай к берегу, — подтолкнула его Ольга. Парень встал и, немного покачиваясь, сделал несколько шагов, потом споткнулся и бухнулся в воду лицом.

— Отличненько, попытка номер два… — Ольга подплыла и, подхватив Андрея, потащила его сама к берегу.

— Что это ты делаешь, я сам могу идти, — запротестовал он.

— Я и вижу… До следующей отмели точно не догребешь… Лучше расскажи, за что тебя хотели отправить на корм рыбам?

— Та кто ж знал, что там кормиться не рыба, а русалки…

— Ага, а русалки такую гадость не едят… Не съезжай с базара, почему тебя пытались утопить?

— Да… Не по зубам противника выбрал… Долгая история.

— Понятно, не для девичьих ушей, — качнула головой Ольга, вытаскивая горе-утопленника на берег. В принципе она не особо то и хотела знать всю историю. Просто спросила чтоб отвлечь от своего хвоста, — все, дальше сам и ножками, и второй раз, пожалуйста, купайся не в таком «купальном костюме», произнесла она и отплывая, — И, кстати, ты ж в курсе, что ты меня не видел, и просто оказался отличным пловцом?

— Ага, я без сознания отлично плаваю…

— Ну мало ли… Жить захочешь и не такое изобразишь. А у тебя с жизнелюбием похоже все в порядке… Пока.

— Ольга

— Что?

— Спасибо.

— Надеюсь я не пожалею… — взмахнув хвостом она уплыла обратно в море, по пути ругая себя последними словами. Вот это конспираторша… Теперь точно пора плыть, куда то подальше. Кто его знает, что Андрей про себя решит, но даже если он будет молчать, те кто его топили точно постараются выяснить каким образом выплыл человек без сознания, с мешком на голове да булыжником на ногах… А басня про русалку-спасительницу уже ходила… Плохо…

Она не услышала как парень вслед ей тихо произнес — «Не думаю».

§§§

Мама была, мягко говоря, не слишком рада тому, что Ольга собирается в дальнее путешествие, но и противопоставить этому ничего не могла. Ее ежедневные походы к заброшенному дому уже начали вызывать вопросы, народ то в селе глазастый, а трава вся уже была так в округе выкошена… Чуть ли не под корень. Да и пеленгаса в сумке с травой кто-то из односельчан успел рассмотреть… Рассказы про поездку за травой смотрелись уже ну очень сомнительно. А тут еще это очередное спасение.

Питаться, в принципе, в море Ольга уже вполне приспособилась. Да и небольших находок, несмотря на хроническое невезение в этом смысле, Ольга уже притащила нормально. На несколько месяцев можно было обеспечить их маленькую семейку, даже если мама не будет вообще работать. Но мама то работала, а еще были овечки, козы, куры, нутрии пай в колхозе ну и естественно огород — в общем, полный комплект хозяйства сельской семьи. Голодная смерть им точно не грозила, на конфеты денег хватит, а остальное — мелочи жизни.

После длительных пререканий и уговоров Ольга таки отправилась «на разведку» в Черное море, пообещав маме через месяцок явиться на встречу. Конкретика с датой возврата, конечно хромала на обе ноги, но нужно ж быть реалисткой — предугадать, что и где ей встретится было почти невозможно. А если она встретит еще русалок? Может у них там целый город подземный или страна — нужно ж узнать, где и как живет этот удивительный народ! А на это может понадобиться больше чем месяц…

Собираясь Ольга захватила с собой, расческу, заламинированную мамой в городе по ее просьбе карту мира (а вдруг ей еще куда плыть захочется, нужно ж ориентироваться) и еще несколько полезных мелочей, аналогов которым она не нашла в море, в том числе запасную леску. Ольга ведь, после буквально пары дней в море поняла, что материя даже купальника в воде… Ну очень плохо себя чувствовала — рассыпалась зараза! Может, конечно, материя такая — на пару купаний в день вполне рассчитана, а на пару недель беспрерывного купания — как-то не очень. Но, другую материю никто ей на купальни достать не мог. Да и как ее искать? Спрашивать маме в магазине, «А сколько ваша ткань в морской воде продержится? А если не сушить? А если ее рыба будет покусывать, пока хозяйка купальника будет спать?». Да на нее ж как на полоумную смотреть будут! В общем, немного подумав, на пару с мамой они решили, что мастерить одежду необходимо из того, что есть в море ну или точно там нормально можно использовать. Благодаря принесенной маме новенькой леске, резинке, найденными Ольгой мелкими ракушкам соединенными общими усилиями и «такой-то матери» Ольга смастерила себе на удивление удобное одеяние. Саму идею подкинула мама, глядя на то, как Ольга вертится, стараясь поудобней устроить мокрую ткань на груди. Сейчас Ольга носила купальник собственного производства — из мелких ракушек собранных по примеру чешуи. Он смотрелся да и ощущался на удивление удобно. Впрочем, спать она иногда предпочитала все же без него, просто завернувшись в водоросли. Так было и мягче и свободней, да и посторонних глаз на дне не было. Ну не было почему-то русалок в Азовском море, это могла Ольга уже со стопроцентной уверенностью утверждать! Чем оно им не нравиться? Теплое, красивое, солнечное…

На путь от родного пляжа до Керченского пролива Ольга потратила несколько дней. Паромная переправа, курсирующая здесь, неприятно жужжала, но проблемы не составила. Люди на пароме были большей частью не любопытные туристы, а какие-то занято-замученные, словно и не по морю катаются. Ольга, слегка удивленно, провела взглядом этот вид транспорта, да, удержаться и хоть одним глазком не посмотреть она не смогла. Интересно же, столько всего нового! Паром был каким-то древне-ржавым, люди такие… Как-то видеть отдохнувшие — веселые лица у моря было привычней. Даже моряки, для которых море — это обыденная работа, в большинстве своем любили море и, глядя на него, не были такими… скучными что ли…

Поплутав немного между странными вытянутыми полуостровами, которые на карте, ввиду масштаба, были отмеченными неясными точечками, Ольга сначала заплыла в какой то залив. Залив был мелковат, грязноват и, едва не нарвавшись на очередных отдыхающих, палаток которых много виднелось на этих островах, Ольга как можно скорей выплыла из него. А выплыв, неожиданно попала на «стык» Черного и Азовского морей. Интересное зрелище… разные по цвету волны наплывали одна на другую, встречаясь и перепрыгивая друг через друга. Волны Черного моря оказались светлей.

Ориентироваться со своим местоположением по карте было не сложно, хоть масштаб карты было б не плохо и побольше иметь. Но не тащить же с собой целую «карту-простыню», да и где б ее мама ламинировала? Но в принципе, как выяснилось, ей главное было определить направление, а там уже по берегам ориентироваться. Берега моря она как-то «чувствовала», и это ощущение больше всего походило на эхолокацию, как у летучих мышей, только какую-то более масштабную, что ли. Чтоб не плыть просто в Черное море, как-то уж очень неопределенно это звучало, Ольга выбрала себе ориентировочный пункт назначения. Мама ей рассказала, что Алина со своим парнем таки укатили на море, правда не в Ялту как рассказывала сама Алина, а в Севастополь, и Ольга решила направиться туда. Может увидит подругу детства… Поговорит…

Вкус воды Черного моря менялся более постепенно чем цвет, в отличии от глубины и разновидности обитателей. Первое, что ощутила Ольга — вода стала соленей, потом заметила появившийся глубокий бирюзовый цвет, особенно в притенённых местах — словно кто просто акварельную краску развел. Было странно, что вода и правда сама такого цвета. Становилось значительно интересней дно. Порой подводный рельеф напоминал появившиеся на берегу Крымские горы: попадались такие огромные провалы и ущелья, в которые Ольге просто страшно было не то что спускаться, а и заглядывать, было даже непонятно на какие глубины они уходят. Эта бирюзовая темнеющая глубина, даже без учета ущелий, обладала какой-то магической силой и одновременно привкусом опасности. Но Ольга поставила себе цель Севастополь и потому решила пока не отвлекаться на изучение всего интересного — уж очень его много было.

Она быстро, в течении нескольких дней, доплыла до берегов Севастополя, обплыв почти по периметру полуостров Крым. И хоть смотреть со стороны моря на берег было довольно неудобно — она неплохо сориентировалась, да и сложно не заметить столь примечательный город с таким огромным количеством военных и не только кораблей. Одни маяки на «входе» в главную бухту города чего стоили! Ориентир просто изумительный. Но лишь заплыв в главную гавань так манящего ее города, Ольга сообразила, что искать человека в незнакомом городе это целая проблема, а вот искать его еще и не выходя из моря это вообще из ряда фантастики. Весь город, впрочем как и предыдущая часть полуострова, был опоясан многолюдными пляжами — которые выглядели издалека как огромное разноцветное панно. Где в этой людской мозаике искать одну девушку? Как? По воде то и дело носились катера, корабли, паромы, яхты… Что в принципе и не было удивительно, но немного раздражало. Особенно звук моторов в таком количестве. Это ж какая-то постоянная жужжалка! И как это местные рыбы терпят? Неудивительно, что других русалок ей и здесь не встретилось — это ж наверно смахивает на жизнь у вокзала, что не час то какая-та гадость жужжит, а то и чаще, и это еще не у самого берега!

В гавань она все же заплыла и осторожно поплыла приблизительно ее центру, иногда выныривая, чтобы осмотреться, стараясь никому не показываться на глаза и близко не подплывать к лодкам и военным кораблям. Дно встречаемых ею кораблей из воды выглядело совсем не таким симпатичным как их надводная часть. Все обросшее ракушками, побитое ржавчиной, одним словом — зрелище не для слабонервных. А ведь издалека, да на солнышке они все такие празднично белые, красивые… Вода, по мере продвижения в гавань, стала противной на вкус и мутной от снующих туда-сюда больших и маленьких кораблей, лодок и паромов, впечатление не спасал даже красивый вид самого города. Проплыв пару раз туда и обратно Ольга задумалась, а зачем собственно она хотела видеть Алину? Пожаловаться ей на жизнь — нет причин. Выплеснуть ей свою обиду за обман? Обида, конечно, была но… не в таких масштабах. Скорей Ольга была даже благодарна ей. Поразмышляв над этим вопросом, девушка поняла, что просто хотела показать Алине от какого-дара она отказалась, но даже это ее намерение однозначно неосуществимо. Искать Алину в этой бесконечной пестрой толпе на невероятном количестве пляжей с мутноватой, но довольно прозрачной водой, было глупым занятием. Ее гораздо быстрей саму найдут и направят куда-нибудь для опытов или на выставку уродцев. Бросив прощальный взгляд на город, Ольга приняла решение бросить эту затею и поплыла от греха подальше изучать столь удивительное Черное море. Стремясь именно к этому городу, она как-то до неприличия мало времени уделила самому, так манившему ее, Черному морю. Ольга всегда была довольно целеустремленной и умела не обращать внимания на отвлекающие факторы. Но в данном случае это было явно неправильно. Изучать то и рассматривать было что! Новые удивительные рыбы, растения, другая вода, от цвета до вкуса, разноцветные скалы, огромные деловые крабы… А еще корабли, те, которые не представляли опасности — затонувшие. На одном только входе в гавань Севастополя было целое кладбище кораблей видимо военной эпохи. Ольга осторожно, преодолевая какое-то внутреннее сопротивление, подплыла к одному из них. Любопытство, как оказалось, было существенной частью ее характера. Картина открывшаяся ей была устрашающе печальной… Огромное мрачное темное судно, а в его люках видны ошметки одежды, какие-то вещи, куски тельняшки. Пулеметы сведены и нацелены в небо. Ольга попыталась осторожно спуститься еще глубже, как вдруг услышала голос в своей голове.

— А вот этого делать тебе не стоит…

От неожиданности Ольга шарахнулась в сторону, больно ударилась головой о что-то твердое… Последнее, что она запомнила, было плавное погружение на дно, и чья-то тень над ней.

Глава 6

Очнулась она, лежа на чем-то на удивление мягком. Подняв голову, огляделась. Небольшая полупещера с каменным ложем, устланным мягкими бурыми водорослями с играющими по всей их поверхности солнечными бликами. Вокруг нее, с деловым видом плавало множество мелких рыбешек, что-то откусывая от краев камня, или что-то вылавливая в его щелях, наличие русалки по соседству ни разу не мешало их трапезе. Помещение напоминало комнату с огромным окном в небо и несколькими подводными выходами. Слышно было, как вверху плещется о камни вода. Ольга с удивлением рассматривала каменное ложе. Оно было на вид абсолютно естественным творением природы, даже водоросли на нем росли, а не были уложены искусственно, как это делала иногда она, но все же — это было именно ложе, и каким-то чутьем она знала, что это дело рук, и скорей всего не человеческих.

— Я рад, что тебе уже лучше, — прозвучал голос в ее голове, заставив Ольгу озираться в поисках говорящего. На этот раз она не испугалась, не было эффекта неожиданности и страха после осмотра мертвого корабля. А еще ей показалось, что обладатель этого бархатного мысленного голоса должен быть не опасен и находится рядом. Она не ошиблась. Прислонившись к стене, неподалеку сидел темноволосый парень, внимательно смотря на нее. Ольга, взглянув в его льдисто голубые глаза, в какой-то момент словно утонула в них. Она таких никогда не встречала. Глаза были какими-то бездонными, на удивление добрыми, мудрыми, эти глаза могли принадлежать только удивительно чистой, благородной душе… Далеко не сразу девушка была способна рассмотреть все остальное. А он просто сидел, видимо давая ей возможность осознать происходившее с ней и конкретно данную встречу. И когда Ольга нашла в себе силы оторвать взгляд от его глаз, она с изумлением увидела такой же, как у нее серебристый хвост только более темного оттенка. Он был русалом! Она их все-таки нашла! Замешательство, радость, изумление все смешалось в ворохе эмоций и не давали возможности сформулировать все то, что она хотела спросить, узнать, сказать… А он, все так же спокойно сидя у стены, заговорил с ней, при этом не открывая рта, а просто пристально смотря на нее. И первая фраза, ну почти первая фраза, услышанная ею от русала была… Выговор!

— Было очень неразумно пытаться залезть в неизвестное судно на дне.

Ольга, усилием воли заставляя себя сконцентрироваться на смысле фразы, а не на том кто ее произносил, опустив глаза, расстроенно подумала.

— Ну да, а неожиданно меня «предупредить» было очень разумно. — Получилось немного странно. Она просто подумала фразу, но подняв глаза на собеседника, по выражению его лица поняла, что он ее «услышал».

Слегка кивнув головой, он ответил

— Я немного не рассчитал, за что приношу свои извинения.

— Вот уж спасибо… И за извинения и за комфортное спасение. А где я собственно нахожусь?

— В одной из немногих подводных пещер, которую не настолько часто посещают люди, и которую можно назвать относительно безопасной. Пока…

— Поэтому все в ней выглядит так … почти натурально?

— Да. Большинство, добравшихся таки сюда, туристов, тоже восторгается тем, насколько эта пещера напоминает жилую комнату, и восторгаются шуткой природы. Особо предприимчивые гиды рассказывают легенды о комнате русалки и свою версию романтическо-несчастной или счастливой, в зависимости от настроения гида в тот момент, любви. Предлагают легковерным туристам даже взять с собой на счастье кусочек водоросли, скалы, воды… Те же, кто всерьез думает иначе, оставляют в основном свое мнение при себе, дабы не прослыть чудаками.

— Ну да, кто ж всерьез воспримет рассказ о живущих тут русалках, даже если рассказавший будет божиться, что видел их собственными глазами, — фыркнула Ольга. Она довольно легко приспособилась к такому виду общения и удивилась, как это она раньше не задумывалась над тем, как же общается подводный народ.

— Да, ты права, и в первом и втором.

— ?

— Под водой довольно неудобно разговаривать, артикуляция не та, звуки искажаются, гораздо проще — так. Хотя есть любители и обычногообщения.

— И как это выглядит?

— Ну, по-моему, довольно смешно и немного странно, но такие личности утверждают, что так проще войти при необходимости в мир людей.

— Мир людей… А какой ваш мир?

— А ты еще его не рассмотрела?

— Ну как сказать… Море я конечно немного рассмотрела, особенно Азовское, но вот никого из русалов до сегодня не встречала. И у меня почему-то подозрение, что ваш мир подразумевает под собой не просто море.

— Ты права, народ Азраи живет не просто между камнями морскими.

— Народ Азраи… Так вот как вы себя зовете…

— А ты как думала?

— Не знаю, русалы наверное..

— Чисто человеческий подход. Маленькая дочь Азраи, как же по тебе легко определить какой народ земли тебя приютил… Тебе еще учится и учится…. Это у славян русалки, да и то не у всех, а есть же еще много других народов, и каждые нас зовут по-своему. Хотя есть и те, кто знает наше собственное имя… Азраи — нас все еще зовут шотладцы, потому, что в очень давние времена многие из нас там жили, вот и запомнила народная память… Правда, все так же в виде легенд

— А как тебя зовут?

— Тамаз.

— Тоже не русское имя.

— Естественно. Как сейчас говорят люди — древнеиранское, переводится как «одобрение».

— Хм, а меня Ольга зовут. Будем знакомы.

— Святая, священная, светлая…. Похожа, — сказал Тамаз, очень внимательно ее рассматривая, чем изрядно смутил девушку. Она всегда считала свою внешность обычной, а ввиду отверженности у сверстников вообще сильно сомневалась в своей привлекательности. Хотя может он что другое имел ввиду? Большинство, как помниться «святых женщин», которые изображены на иконах в церквях красотой не блещут…

— И сколько тебе лет, Светлая?

— 17, а тебе?

— А мне… Мне немного больше, — с улыбкой ответил Тамаз, и, подплыв к одному из подводных выходов, прислушался. — Нужно уходить. Похоже, сюда направляется очередной предприимчивый гид. С каждым годом их все больше… — Взяв Ольгу бережно за руку, отчего последняя покрылась мурашками, Тамаз увлек ее из пещеры. Выплывая, Ольга уловила так раздражающий ее звук мотора, и невольно скривилась.

— Да, не только тебя раздражает этот звук…

— И тебя?

— Всех жителей морей и всех Азраи… Эта одна из причин, почему мы не стремимся жить неподалеку от людей…

— Но далеко не первая и единственная?

— Естественно.

Выплыв из пещеры они направились вглубь моря, и вскоре раздражающий звук отдалился на значительное расстояние. Однако прислушавшись, Ольга то и дело слышала де-то далеко то один, то другой катер или корабль.

— Да, их тут действительно много, что поделаешь — море маленькое.

— Маленькое?

— Естественно.

— А мне оно показалось огромным в сравнении с Азовским.

— Это с непривычки, да и просто в сравнении с азовской лужицей.

— Азовское море — не лужица!

— Та еще лужица, — усмехнулся грустно Тамаз, — Хотя, раньше оно было глубже, а еще и более чистым и более пресным. Но люди настроили плотин на Дону, Кубани, других реках и море перестало получать огромный объём пресной воды, а соленая поступала… Естественные процессы никто не отменял… Как итог — не море, а соленая лужица. Хорошо хоть плотину между Азовским и Черным морем не построили — тогда б вообще катастрофа была…

— А что были такие планы?

— Были…Были и не такие. Фантазия людей очень богата, а главное чаще всего губительна для окружающего их мира…

— И все равно — Азовское море не лужица!.

— Ты просто не видела морей.

Ольга не смогла это оспорить, но сам факт, что ее море обозвали лужицей ее возмутил, как впрочем, и форменное равнодушие с которым этот факт констатировали. Так нельзя, особенно про ее родное теплое море!

— Теплое оно только летом, и порой даже слишком, а зимой бывали случаи когда промерзало насквозь, — вклинился в ее мысли Тамаз.

— Так нечестно! Я про себя думала, и не просила отвечать, — возмутилась Ольга, догоняя Тамаза, который ее немного обогнал и «разговаривал» не оборачиваясь.

— Извини, я этого не понял — он был так невозмутим, что даже спорить с ним было странно. — ты куда плыла вообще?

— Куда? Ни куда, я просто рассматривала море… — Ольга немного растерялась.

— Ясно. Тебе необходим небольшой ликбез, чтоб ты с ходу не попала в какую-то неприятность.

— Спасибо…

— Не за что, я не могу бросить дочь азраи на произвол судьбы. Ведь, судя по тому, что я видел, ты можешь просто погибнуть по глупости.

— Неправда, я уже почти месяц живу в море и пока жива!

— Ты везучая.

— Я умная!

— И неопытная… — этому противопоставить снова было нечего, и Ольга понурив голову, поплыла дальше за неожиданно появившимся в ее жизни хвостатым субъектом. А не такой уж он и приятный, когда не смотришь в глаза. Высокомерный равнодушный тип…

— Я и это слышу…

— Ой… Так что ж мне теперь вообще не думать!?

— Думай, я просто поставил тебя в известность. Ты ведь опять будешь обижаться.

— Буду.

— И зря, учись думать так, чтоб твои мысли не были предметом обид…

— Ничего себе первая задачка…

§§§

Катер с парнем и девушкой приплыл к гроту. Темноволосая девушка в шортах и майке, смуглый парень в одних шортах. Сгореть на солнышке он явно не боялся. Достав снаряжение для дайвинга, парень быстро облачился в костюм и нырнул, девушка же вертела костюм, с тоской смотрела на ласты и чувствовала себя явно неуютно…

— Алина, одевайся и ныряй, там так красиво! Я эту пещеру случайно нашел совсем недавно. Здесь так прикольно, словно кто специально живую комнату обустроил. Верил бы в сказки — решил бы, что тут русалки живут!

— Ага, бегают толпами и голышом, сейчас поймают и как защекочут… — хмуро отозвалась Алина, подозрительно рассматривая воду и прибрежные камни. Акваланг ее явно не впечатлял…

— Главное чтоб не до смерти, а вообще я как-нибудь придумаю, что делать с голыми девицами, хоть и с хвостами — отмахнулся весело парень. У моего дяди как-то был знакомый который обещал за пойманную русалку такие бешенные бабки, что на них весь Крым можно купить и еще на половину Мариуполя останется…

— Ври, да не завирайся.

— Я честно говорю. Дядя тогда каких только чучел не мастерил, что только не придумывал, но кроме небольшой премии так ничего и не выбил с того чудака. Только с заказчиком разругался. Впрочем, тот сам виноват — кто ж предлагает такие деньги за такие услуги? Это хорошо, что еще немного народа узнало, а то б он у себя такую расчлененку мог увидеть…

— Неужели все так интересно?

— Еще как! Жаль невозможно найти такое чудо-настоящее, мы б тогда такими богатыми стали…

— Богатыми… Кто б мог подумать… Это интересно…

— Алина, хорош теребить костюм, я за него деньги заплатил! Одевай и ныряй!

— Сейчас, — Алина задумчиво вертела маску для подводного плавания, — Деньги это хорошо, это очень даже интересно… Блин, как же я не люблю это подводное плаванье, явно природа с генами ошиблась…

§§§

Тамаз привел ее в небольшую пещеру в глубине. На обиженный вид и слова Ольги «в той пещере красивей», невозмутимо предложил сначала научиться элементарным вещам, вроде конспирации, а потом уже капризничать. И вообще конкретно та была просто ближе от места ее травмирования.

Здесь тоже было ложе из водорослей, небольшие выемки в стене которые можно было использовать как полочки, и какая-то темная сумка в дальнем углу пещеры. При ближайшем рассмотрении обычная новая сумка из какого-то синтетического материала — ужасно странно смотрящаяся в подводной пещере. Сумку Тамаз молча переложил в одну из выемок, а Ольге предложил располагаться. Девушка, оглядев все это «счастье» поблагодарила реверансом и выплыла наружу.

— Не знаю как тебе, а мне больше нравиться спать на песчаных участках дна в обрамлении водорослей и наблюдать за движениями светил над морем. — озвучила она свой протест на недоуменный взгляд Тамаза.

— Твое право, — Азраи, пожав плечами, развернулся и поплыл обратно в синюю даль.

— Тамаз… а можно я с тобой?

— Куда?

— За компанию.

— И что ты будешь делать, «за компанию»?

— Смотреть и учиться быть русалкой.

— Азраи.

— Что?

— Ты — дочь Азраи. Будь добра запомни для начала имя народа к которому принадлежишь, и не путай его со степным фольклором.

— Извини… Не думала, что это так принципиально…

— Если бы человека по ошибке называли шимпанзе, как думаешь, он бы обиделся?

— Конечно… Поняла, каюсь, больше не буду, — отрапортовала Ольг, а прикинув обидность сравнения. — Хотя сравнение не совсем верное…

— Зато вполне понятное.

Тамаз был странен в общении. Он был благожелателен, но не слишком разговорчив. С ним нельзя было просто поболтать, как например с мамой. Возможно, это было отличительной чертой азраи. В принципе сама Ольга тоже не особо отличалась болтливостью, а тем более с парнями, но не настолько же…

Он терпеливо, как первоклашке, рассказывал все, что Ольге было интересно, но при этом был словно за стеклом…Ольга не чувствовала его настроения, его интересов. Он знакомил Ольгу с Черным морем, плавал с ней вдоль побережья и в открытом море, в морских пещерах и зарослях водорослей. Показывал ей, что можно есть, и с кем из морских обитателей можно дружить, кого лучше просто не трогать, а кого стоит оплывать десятой дорогой. Как услышать приближающихся людей, за исключением тех случаев корда мотор их транспортного средства раздражает издалека. Как обойти рыболовные сети (хотя это она и без него умела), как предчувствовать шторм и как глубоко можно заплывать без риска для жизни. Ольга с удивлением узнала, что Черном море кислорода для жизни животных и растений достаточно только в верхних 150 метрах. Его концентрация падает с глубиной, и основная масса живого в море сосредоточена выше 100-метровой глубины. Тамаз назвал эту интересную особенность — граница жизни, наглядно продемонстрировав грань «живой воды» и мертвого сероводорода. Неживая часть моря имела сероватый, словно дымчатый оттенок, Тамаз сказал, что так ее видит именно глаз азраи, человек этой визуальной границы не различает. Странное и мистическое зрелище… А ощущение…Словно рядом, на расстоянии вытянутой руки большая могила… Подцепив аккуратно ладошкой тот, мертвый слой, который растворялся по мере движения как сизый дым, Ольга потом долго терла руку, так как не могла избавится от ощущения, что зачерпнула смерти…

Она с удивлением узнала, внимательность была явно не ее коньком, что Черное море, как слоеный пирог, делится на разные прослойки. Подобный момент был и в Азовском море, но не таким явным и не с такими глубинами. Верхний теплый тонкий слой воды, был толщиной от нескольких сантиметров до нескольких метров, часто — он даже хорошо был виден под водой, и очень хорошо чувствовался, а пронырнув несколько метров в направлении дна, можно попасть в следующий слой — из 20-градусной — в 12-градусную воду. А потом был еще один слой, как рассказал Тамаз, с более стабильной температурой круглый год — около 5–6 градусов. Донырнув до него, Ольга действительно почувствовала смену температуры, однако на удивление легко к ней приспособилась. А ведь раньше для нее вода 5–6 градусов была «ледяной» по определению, и она в ней моментально коченела. Как хитромудро устроено тело азраи…Ее новое тело…

После одного совместного длительного путешествия в 5-ти градусной температуре, Тамаз зачем-то внимательно осматривал растительность на этой глубине, Ольга все же ощутила, что замерзла и решила немного погреться на солнышке. Всплыв на поверхность и повертев головой, она увидела вдалеке безлюдные скалы. Поскольку Тамаз был занят, Ольга решила потихоньку сама сплавать к скалам — позагорать. Не все ж время проводить на глубине в компании хоть и красивого, но жутко молчаливого азраи. Да и сложно это — быть все время в режиме прослушанных мыслей, да еще и с жутко загадочным типом, который ей определенно нравился. Одна эта загадочность чего стоила, а ведь еще он был умным, вежливым и красивым! И вообще, море это прекрасно, но и солнышко она очень любила. Нужно отдохнуть, отвлечься и согреться в конце концов.

Скала оказалась небольшой, серовато-розового цвета, с наличием некоторой растительности и стоящей довольно далеко от берега. Катеров и лодок по близости не наблюдалось. Осторожно подплыв к одному из больших камней находящихся довольно далеко от основной скалы, Ольга к нему прикоснулась кончиками пальцев. Теплый… День клонился к вечеру и камень за день нагретый солнцем напоминал теплую печь… Да и на вид камень был, розовато золотистый, с белесыми прожилками — красивый. Одни узоры на камне можно было рассматривать, наверное, часами. Ольга, подтянувшись на руках, попыталась запрыгнуть на него. Мда, нетривиальная задачка… Проведенного времени с хвостом было еще недостаточно для искоренения привычки опереться двумя ногами, впрочем, после нескольких не совсем удачных попыток, она приноровилась и запрыгнула. А, руки стоит подкачать… Хвост, хоть и сильный, был все же не совсем удобным, в части управления им на суше. Как тепло и хорошо…Ольга распласталась на камне, блаженно прикрыв глаза… Вот оно счастье…

Нет, море ее все так же изумляло, поражало, восторгало, было для нее лучшим подарком в этой жизни, но с некоторых пор, а точнее с момента появления Тамаза в ее жизни, она стала чувствовать себя временами глупой маленькой школьницей, которой еще и думать нужно было четко в рамках приличий! И самое ж обидное, что он во всем прав, даже спорить с ним нет смысла… Как оказалось — это иногда сильно раздражает…

Тихий всплеск неподалеку ее не насторожил, на фоне равномерного шума волн о камни, она его просто не заметила. И только когда ее беспардонно и очень резко стащили за хвост с камня в воду, она, возмущенная таким обращением, нос к носу столкнулась с Тамазом. Выражение его лица было очень неожиданным, оказывается и он не всегда спокоен как удав, одна беда — эти эмоции явно не предвещало ничего хорошего. Схватив за руку, он потащил ее в глубину, подальше от берега.

— Эй, полегче, я ж ничего не сделала!

— Ты показалась людям!

— Да не было там людей!

— Были, они там постоянно бывают, подплывают на весельных лодках и устраивают пикники.

— Отпусти меня, не было там никого, я бы услышала! — Ольга, вырвав руку остановилась. Тамаз так же и медленно к ней повернулся.

— Там… Были… Люди… И они тебя могли увидеть!

— Так могли или увидели?

— Могли. Я не могу утверждать точно, но недалеко от тебя в воду спускалась темноволосая девушка.

— Я ничего не слышала…

— Зато я видел! Ты понимаешь, что подвергалась смертельной опасности!?

— Какой? Девушка б меня поймала и съела? Не смеши!

— Ты… Глупая маленькая азраи… Как ты вообще умудрилась выжить до нашей встречи? Ты понятия не имеешь, чем чревата встреча с людьми! Ты даже не представляешь, на что они способны!

— Я выросла среди людей! И должна отметить, что не всегда самых добрых-дружелюбных. Но не все они и не настолько, чудовища и изверги, как ты мне пытаешься рассказать!

— Не все… Ты просто не знаешь, как большинство из них реагирует на азраи! — всегда спокойный Тамаз был в ярости. Ольга уже не раз успела пожалеть, что «разбудила» его эмоции. Со спокойным общаться было как-то проще.

— Да, всех не проверяю, но знаю таких, которые нормально реагируют! Удивляются — да, изумляются — да, но не пытаются тут же поймать и разобрать на составляющие!

— Замечательно, еще толпой знающих, больше. Учту, что ты очень глупая и — очень везучая. Но везение не может быть бесконечным. Ты можешь поручиться, что та девушка такая же?

— Как? Я ее не знаю…

— И хочешь рискнуть жизнью проверяя?

— Нет…

— Никогда больше не всплывай на поверхность возле берега!

— Это невозможно. Я могу и буду плавать, где хочу и когда! — такого ограничения Ольга не могла потерпеть. — Кто ты такой чтоб меня ограничивать? Даже если я соберусь на сковородку к любителям мяса азраи — это будет только мой выбор! И ты не имеешь права мне мешать! — Тамаз отшатнулся с расширившимися от удивления глазами, а Ольга развернулась и рванула с синюю даль. Эмоции зашкаливали. Она была возмущена, расстроена и обижена. При всех минусах ее жизни дома, у нее была свобода выбора всегда! Она не привыкла, чтоб ей так в приказном порядке что-то запрещали! Она могла смириться с ограничениями, когда ей объяснили их смысл, когда она понимала их и соглашалась с ними, но вот так, безапелляционно, в приказном порядке! То, что Тамаз представитель хвостатого народа, еще не дает ему право командовать! Тем более, что в данном случае он неправ! Ольга была категорически не согласна с его точкой зрения. Ну что могла ей сделать девушка? Максимум сфотографировать и потом хвастаться друзьям, и то ей никто не поверит. Сколько народу специально рядится в русалок для красивого фото? Она сама такой была…

§§§

Темноволосая загорелая девушка задумчиво смотрела на то место где мгновение назад лежала русалка. Длинные светлые волосы, серебристый хвост…Ей явно не показалось…

— Алина, ты где пропала, руки мыть не настолько долго — окликнул ее парень, сидящий возле костра с шашлыками.

— Уже иду, — отозвалась та, рассматривая море и камни вокруг с задумчивым видом.

— Алина, а где вино? — отозвалась еще одна ярко накрашенная блондинка, копающаяся в сумках.

— В желтой сумке с кошкой, — ответила та, — ой, нет, Лариса, не переворачивай все верх дном! Я сейчас все сама достану, — тут же кинулась обратно Алина, зная как подруга умеет наводить бардак на ровном месте, а уж если ее запустить в чужую сумку полную вещей…

Компания из трех девушек и трех парней жарили шашлык на скале, под старым, непонятно как растущим на камнях, можжевельником. Вообще-то это, шашлыки, костер и распитие спиртных напитков, было вроде запрещено, заповедный фонд и все такое, но кого ж это волнует? После нескольких бутылок спиртного парочки разбрелись по довольно большой скале и еще долго над морем были слышны смех, разговоры заплетающимся языком и характерные стоны.

За скалой и ее обитателями, на небольшом отдалении, наблюдал Тамаз, размышляя видели они Ольгу или нет. Он действительно не мог утверждать, что видели. Девушка только спускалась и могла не заметить Ольгу, но мало ли… Наблюдая за времяпровождением компании он склонялся к мысли, что не видели и понемногу успокаивался. Голоса и разговоры развеселой компании было далеко слышно и предметом их разговора русалки ни разу не были. Даже если кто что и заметил, то не факт, что вспомнит о увиденном утром, после такого количества выпитого. Запах распитого спиртного он ощущал даже в море, а это о чем-то да говорило, даже с учетом чувствительного обоняния азраи.

§§§

Ольгу Тамаз нашел только глубокой ночью. Юная азраи играла в толще воды с маленькими медузами и рыбками. Они как новогодние гирлянды светились вокруг нее разноцветными огоньками, создавая атмосферу праздника.

— Прости меня, — Тамаз, как всегда незаметно подплыл, едва создавая колебание воды.

— Ты не имеешь права мне приказывать… — Ольга уже успокоилась, но решила расставить все точки над «і».

— Не имею, извини. Я просто испугался за тебя. Давай решим эту проблему так. Если тебе настолько не хватает солнца, то ты будешь загорать, но только в тех местах, где безопасно и под моим присмотром. Годится?

— Да… Это логично. Но, я все равно не согласна с тобой в оценке людей.

— Маленькая, наивная дочь азраи…Я был бы очень счастлив, если б была права ты…

С тех пор, иногда Ольга вымаливала у Тамаза пару часиков на солнышке на какой-нибудь удаленной от людей скале, чтоб просто согреться. Он всегда хмурился, ему это определенно не нравилось, но честно провожал ее «пополнить запасы света». И пока она так загорала, он рассказывал ей все, что знал о Черном море, а знал он немало. Иногда Ольге казалось, что она просто на каком-то очень оригинальном уроке, постоянными практическими занятиями.

Тамаз рассказал ей, что Черное море — довольно глубокое (ну это то она уже заметила), центральную часть его дна занимает илистая глубинная равнина, лежащая на двухкилометровой глубине, а склоны черноморской впадины круты. Максимальная глубина Черного моря — немного более 2000 м. Шельф Черного моря — пологий подводный склон, продолжение берега под водой до глубины 100–150 м — у гористых берегов (Кавказ, Крым, Анатолия) — не более нескольких километров от береговой линии. Дальше — следует очень крутой континентальный склон — обрыв до глубин более 1000 метров. Исключением является мелководная Северо-Западная часть Черного моря — она вся относится к шельфовой зоне, и, фактически, не является частью черноморской впадины. Дно Черного моря: какими бы ни были берега и пляжи — песчаные, галечные, или скальные — начиная с глубины 25–50 метров, это — песок или гравий. С увеличением глубины, поверхность укрывается обломками створок мидий, а еще глубже — модиол, которые формируют фазеолиновый ил шельфа. Толщина слоя донных осадков, накопленных на абиссальной равнине за всю историю существования Черного моря — от 8 до 16 км; то есть, глубина осадков — в 4–8 раз больше глубины водной толщи Черного моря! Толщина слоя осадков в 1.5–2 раза больше в западной части Черного моря, отделенной центральным черноморским меридиональным поднятием — от Анатолии к Крыму. Ольга только изумилась, представив каким-бы глубоким было море, если убрать весь этот «естественный мусор». А ведь большая его часть еще находится и вне зоны жизни из-за сероводорода…

Тамаз рассказал, что Черное море похоже на океан тем, что в нем характерно отсутствие непрерывного промежуточного слоя гранита между осадками и базальтовой платформой; гранитный слой обычен для континентальных морей. Структура дна, как в Черном море — характерна для океанов. Поэтому в нем все же иногда живет народ Азраи, хоть и все меньше с каждым годом. Люди, загрязнение — не лучший стимул для поселения здесь. Когда-то, очень давно, Азраи здесь жили — но чем дальше, тем больше подвергаясь активному вниманию со стороны людей, и потому было принято решение о переселении. С тех пор, только иногда азраи заплывали сюда, но чем дальше, тем реже.

В Черном море тоже, оказывается, было течение, и оно было направлено против часовой стрелки по всему периметру моря и образовывало два кольца. Тамаз рассказал, что эти кольца течения можно использовать как своеобразную быструю «экспресс-доставку» если очень устал, или просто есть желание прокатиться, не шевеля хвостом. Хотя при скорости плавания азраи непонятно было зачем еще эти катания, разве что просто для развлечения.

А еще здесь был особый вид локального течения. Люди его называли — тягун, азраи — сея. Оно образуется у пологих песчаных берегов во время сильного волнения моря: набегающая на берег вода отступает обратно не равномерно, а по руслам, образуемым в песчаном дне. Попасть в струю такого течения опасно для человека — несмотря на усилия пловца, он может быть унесен от берега; чтобы выбраться, надо плыть не прямо к берегу, а наискосок. Тамаз рассказал, что раньше народ азраи часто спасал таких горе пловцов, но с развитием туристического бизнеса и масштабного наплыва людей на побережье это стало опасно для самих азраи. Так как далеко не всегда спасенный, адекватно оценивал ситуацию, были и такие, которые звали на помощь людей у берега, стараясь задержать и выловить своего спасителя. Некоторых азраи даже забрасывали камнями в надежде ранить и после достать.

— Исходя из твоих рассказов, можно подумать азраи на берегах Черного моря вылавливали и убивали пачками! — Возмутилась, перевернувшись на камне, Ольга. Сегодня она выпросила «удлиненный» солнечный сеанс, и сейчас ощущала себя пригревшимся котенком, правда это не мешало ей воспринимать полезную информацию и одновременно ее анализировать — Но почему я ни разу не встречала в литературе рассказов о русалках на берегу этого моря? Исключение составляют только легенда Крыма, когда девушка пошла топиться и стала русалкой… Но это как то не сильно смахивает на забитую камнями спасительницу.

— Это было не вчера, а люди, сейчас живущие на берегах этого моря почти не знают историю земли, на которой живут.

— Это как?

— Дети и внуки тех, кто жил при последних наших поселениях в Черном море, сейчас только возвращаются. Их массово выселяли ваши прежние правители. Нынешние жители побережья — пришли из других стран, они не знают историй этого моря, этой земли. Их не интересовало это. Как любые представители народа-завоевателя они стремились только брать…

— Мой народ не завоеватель Крыма!

— Ты уверенна?

— Да!

— Если б ты знала как интересно смотрится твоя уверенность и категоричность в свете той информации с которой я сталкивался, в свете тех событий, участником которых был…

— А участником чего ты был?

— Участником обороны… Обороны местного населения от «не завоевания», от «благотворителей» рассказывающих о независимости города в котором я жил, помахивая оружием.

— Как так?

— Вот так, но это было давно и сейчас я не хочу вдаваться в историю. Она, увы, слишком близко меня коснулась. Давай позже.

— Давай. Но все равно ты точно не прав, оценивая негативно этих людей за грехи тех, — хитро сощурилась Ольга.

— Кто знает… Я просто оцениваю риски исходя из опыта. Большинство людей думают в первую очередь о выгоде, и если у них в руках оказывается информация о азраи… Ничем хорошим это не заканчивается.

— Нет, я не согласна…Люди разные, очень разные. Нельзя всех так под одну гребенку. Это несправедливо.

Тамаз молча пожал плечами. Они регулярно препирались на эту тему, но каждый оставался при своем мнении.

Как-то раз Ольга проговорилась Тамазу, что хотела найти в море какое-нибудь сокровище, чтоб помочь своей семье, у которой было как-то совсем скромно с деньгами, а теперь еще и с помощниками. Ольга то уплыла, в прямом смысле, а мама осталась один на один с хозяйством и работой, и ее сестра второклашка и братик были больше хлопотами, чем помощниками. Маме нужна хотя бы материальная помощь. Сама Ольга не раз встречала в литературе рассказы о самых невероятных морских сокровищах, но пока увы ничего подобного не нашла — при всех ее усилиях, «урожай сокровищ» в азовском море был более чем скромных. Тамаз рассмеялся, обозвав Азовское море бесперспективным в части сокровищ потому, что, во-первых, шторм разбивает любой объект на глубине 20 м., а средняя глубина Азовского моря — 14 м., а во-вторых, в 19-м — начале 20 века, море промерзало до дна, а лед рвет как бумагу даже броню. По этим то причинам Ольга ничего сильно древнего и ценного не нашла — все мала-мальские «сокровища» с точки зрения людей и интересные находки просто не сохранились. Но отсмеявшись, он, раскритиковав «бескорыстность» самой Ольги, все же обещал помочь.

Спустя несколько дней они действительно отправились на поиски. На ее расспросы достают ли представители его народа себе такие сокровища, Тамаз ответил, что, этот народ теперь, и не только теперь, немного и ее, а иметь дома вещицы с кладбища даже у людей не считается хорошей приметой.

После такого ответа Ольга надолго примолкла, прикидывая в уме какой же варваркой она ему кажется. Но варварка-не варварка, а маму и брата с сестрой можно и обеспечить, если есть такая возможность. В конце концов, она сама слишком хорошо знала, что такое безденежье, и не считала, что это должны ощутить ее родные, особенно если она может это исправить.

Они плыли почти по границе «живого» моря. Отсюда было видно как объекты в зоне досягаемости, так и находящиеся в мертвой зоне. Тамаз пояснил, что азраи могут ненадолго заплывать в мертвую зону при необходимости, но это больше похоже на ныряние, так как дышать там очень вредно, а лучше вообще задерживать дыхание, и приходится рассчитывать только на скорость. Ольга, глядя на эту мертвую часть моря поежилась, нырять в этот «склеп» желания совсем не было. Может ну их, эти сокровища?

Подняв глаза и увидев довольно-ироничное выражение лица своего спутника (ну да, мы ж слышим все мысли, черт бы тебя побрал) тут же гордо задрала нос и невозмутимо продемонстрировала готовность нырять и в мертвую часть. Тамаз, изогнув бровь, улыбнулся, но ничего не сказав поплыл дальше. Ох уж это мыслеобщение… Так же просто до неприличия вежливой стать можно!

Недалеко от Фороса, как назвал видневшийся вдалеке прибрежный город Тамаз, на глубине около 140 метров он показал Ольге первое древнее судно. По его словам это когда-то был византийский корабль 11 века. Галера метров 50 в длину, принадлежала одной из итальянских республик. Корабль довольно хорошо сохранился. Палубные доски, обшивка, мачты, реи, весла… Тамаз и Ольга аккуратно оплывая и рассматривая этот исторический артефакт. Когда то величественное судно, сейчас обросло моллюсками, водорослями, стало домом для массы морских обитателей, но все равно носило отпечаток богатства и роскоши. А когда то на нем плавали уважаемые господа и томились на веслах рабы… Азраи обнаружили на корабле десятка три амфор но, так как они явно не тянули на категорию «сокровища», ограничились только их осмотром. И пока Ольга выманивала симпатичного мелкого крабика из одной амфоры, Тамаз уверенно поплыл внутрь корабля. Выглянув оттуда через какое-то время, он жестом пригласил ее посмотреть находку.

В заиленном, разбитом трюме корабля, светящегося сквозь проломы виднелись останки каких-то материй, и еще чего-то трудно идентифицируемого, но Тамаз поманил ее дальше — в капитанскую каюту и указал обросший мелкими ракушками кованый сундук». Размером полметра на полметра, он стоял просто посреди каюты. Словно его кто-то вытащил перед затоплением, но так и не успел забрать.

— Я думаю, это тебе вполне подойдет, — сказал он смахивая песок в крышки сундука, — этого хватит твоей семье на безбедную жизнь на много лет вперед.

— Откуда знаешь?

— Догадался, — Тамаз как обычно был спокойно-непробиваем.

— А вдруг там какой-то хлам, или что-то что уже превратилось в хлам? Может открыть посмотреть? — засомневалась Ольга.

— Не стоит, я точно знаю, что в нем… — подхватив сундук, он поплыл от корабля.

— Эй, а что остальное рассмотреть мне не дадут возможность?

— Смотри, если интересно копаться в чужой могиле, мне лично это не особо нравиться, — ответил азраи уплывая. После таких слов Ольга почувствовала себя неуютно, словно и правда нарушает чей-то покой, хотя ничьих останков она здесь не видела. Так, вещи, доски, ракушки… Сам корабль, да, он был словно давно убитое животное, от которого остались одни кости да рога, но корабль то не живой! Впрочем, как Ольга мысленно не возмущалась, но самой оставаться у давно затонувшего корабля желания исчезло, и она поплыла вдогонку за Тамазом.

Притащив сундук в менее глубокое место, а именно в одно из временных жилищ, где они недавно обосновались, Тамаз его вскрыл. Он был прав на тему содержимого сундука — Ольга только ахнула, от увиденного. Это было действительно сокровище… В самом прямом, и взятом из сказок о сокровищах, смысле. Чего здесь только не было… Золотые серьги, колье и пряжки, бесценные реликварии (это словечко, как и много других названий обнаруженного, подсказал всезнайка Тамаз), кадильницы из ажурной филиграни, люстра-канделябр, ювелирные и стеклянные изделия, арабские серебряные монеты — дирхемы, коллекция изделий из слоновой кости и украшений из драгоценных камней, изделия из нефрита, ожерелье и серьги из янтаря в золоте, большая золотая диадема с подвесками. У Ольги глаза разбежались от такого разнообразия. Она всегда любила красивые вещи, но чтоб увидеть сразу столько и таких красивых… От драгоценностей веяло древностью и славой, богатством и, как ни странно, страданиями. Ольга, беря в руки то одну то другую драгоценность, с изумлением поняла, что все эти вещи ей нравятся, но как-то отстраненно, ни одну из них она б не оставила лично себе. Слишком ощутима, почти на физическом уровне, на них была печать истории. Таким вещам прямая дорога в музей и именно в этот момент ей эмоционально стало понятно предназначение музеев. Хранить историю не передавая живым людям тяжелую судьбу вещей с длинной и зачастую кровавой историей. Такие красивые и такие… Она даже не могла подобрать точно определение… Несчастные? Кто-то создавал эти вещи, вкладывая в их творение любовь и вдохновение, но пройдя через сотни рук, они стали в первую очередь материальной ценностью, холодным металлом или равнодушным камнем обагренным кровью, за который неоднократно сражались, страдали и убивали… Как грустно…

Впрочем, с этого момента Ольга могла с чистой совестью прекратить поиски сокровищ, что она и сделала и посвятила все свое свободное время приятной компании, (ну, когда эта «компания» не поучает и не критикует людей), изучению морского дна и праздному рассмотрению трофеев моря. Они видели еще много кораблей. У Тамаза было что-то наподобие маленькой подзорной трубы только с учетом того, что смотреть нужно в воде. Она не только приближала, но и словно освещала изображение, делала его контрастней, устраняла присущую морской дали размытость и смазанность. Ольга только изумлялась, рассматривая подробно судна, которые были часто вне досягаемости из-за сероводорода. Некоторые покоились очень глубоко и приходилось довольствоваться видом сквозь толщу воды, некоторые же они смогли рассмотреть вблизи. Находки были разные, совсем древние и недавние, разрушенные полностью и почти целые.

Тамаз, словно экскурсовод, теперь водил Ольгу по «спящим» кораблям и вкратце, словно учитель, рассказывал, что это за корабль и каких времен. Он видимо решил впечатлить маленькую азраи этими мрачными памятниками человеческой истории и навсегда отбить охоту бродить по «могильникам». Нельзя сказать, что все было очень страшно, местами было и интересно. Чувствовалась древность в этих останках, другая эпоха, другие обычаи, другие технологии. Азраи вел ее от корабля к кораблю, все более и более закрепляя поучительный урок. В конце концов, Ольга, чтоб отвлечься от все более и более ощутимой мрачности картины, пыталась в уме составить каталог таких «экспонатов» и список вышел довольно внушительным.

1. «Форосский» корабль. Тот, с которого они утащили сундук с драгоценностями. Приблизительно 13 век. Итальянская галера. На 70 % сохранен. Лежит на глубине 130 м.

2. Парусник 18–19 века. Генеральный груз в трюмах — мрамор, предназначавшийся для строительства какого-то дворца. Лежит на глубине 139 м.

3. Теплоход «Ленин». Братская могила… Затонул в 1941 году всего за 10 минут. Возможная причина крушения — подрыв на плавучей мине. Лежит на глубине 97 м.

4. Немецкий транспортный корабль «Санта Фэ». Затонул в результате подрыва на мине в 1943 году. Вез более 3 тыс. тонн вооружения. Лежит на глубине 21 м.

5. Немецкий транспортный корабль «Волго-Дон» («Wolgo-Don»). Затонул в 1943 году. 80 % сохранности. В трюме среди прочего кассеты с авиабомбами, автомобиль и мотоцикл. Лежит на глубине 25–30 м.

6. Болгарский транспорт «Варна». Затонул в 1943 году в результате торпедной атаки с советской подлодки. Вез боеприпасы. На 50 % сохранен. Лежит на глубине 50 метров.

7. «Цесаревич Алексей». Транспортный корабль российского императорского флота. Затонул в 1916 г. от подрыва на мине. Генеральным грузом было 1120 тонн сахара для Кавказской Армии. Лежит на глубине 47 м.

8. Российский транспорт «Ростов». Атакован немецкой подлодкой в 1918 году. Сохранились два паровых котла. Лежит на глубине 19 м.

9. Грузовой теплоход ЧФ «Жан Жорес». На 70 % сохранен. В трюмах масса вещей, остались даже бутылки из-под шампанского — праздновали Новый 1942 год. Затоплен 16 января 1942 г. после атаки немцев. Лежит на глубине 15 м.

10. «Святой Александр». Один из самых крупных линейных кораблей ЧФ Российской империи. Затонул в 1786 году, налетев на подводные камни. Лежит на глубине 6 м.

11. «Агнес Блейки». Английский двухмачтовый бар. Корабль разграблен «черными» дайверами. Лежит на глубине 86 м.

12. Немецкий транспорт «Тотила» (Totila). Название — в честь восточно-готского короля. Затонул в 1944 г. после бомбардировки советскими самолетами. Официально погибли 500 солдат Вермахта. Лежит на глубине 97 м.

13. Минный тральщик «Дооб». Затонул в 1942 г., подорвавшись на мине. Лежит на глубине 26 м.

14. Транспорт «Игнатий Прохоров». Затонул в 1922 году. На 70 % сохранен. Есть табличка с годом строительства (1886 г. в Англии), судовой журнал. Лежит на глубине 90 м.

15. Броненосец «Екатерина Вторая». Толщина брони доходила до 4 м. Затоплен в 1908 г. На 80 % сохранен. Лежит на глубине 139 м.

16. Минный заградитель «Прут». Экипаж корабля присоединился к восстанию на броненосце «Потемкин» в 1905 г. В 1914 году, пересекшись с немецко-турецким крейсером, капитан принял решение затопить корабль. Лежит на глубине 110 м.

17.

Сколько же человеческих жизней унесли с собой эти спящие корабли… Мечты, надежды стремления…

Видимо, чтоб окончательно отбить желание у «маленькой азраи» лезть в затонувшие корабли, Тамаз показал ей, напоследок эсминец «Дзержинский», затонувший в годы войны 1941–1945 годов, а потом еще и советский палубный вертолет. Это вообще была, по сути, братская могила на глубине 1060 м, законсервированная в сероводородном слое. Когда Ольга с Тамазом заглянули внутрь, то с ужасом увидели, что в креслах, будто манекены, сидят пристегнутые пассажиры. Около двух десятков. Правда ужас посетил в основном Ольгу, Тамаз же сообщил, что в Черном море и не такое можно увидеть, если начать активно рассматривать места захоронений, но уточнять, что он имел ввиду, не стал. Ольга же не решилась спрашивать, уж больно красноречиво он замолчал.

Слушая рассказы Тамаза о кораблях, Ольга была удивлена не только тем, с какой точностью он называет глубину, но и знанием о причинах затопления, и количестве жертв. Однажды она не удержалась и спросила Тамаза, откуда он это знает, но тот лишь пожал печами и загадочно улыбнулся. В конце концов, насмотревшись на эти исторические памятники, она взмолилась и попросила показать ей что-то другое, более живое и красивое чем останки людей и их техники. Тамаз добился своего — к затонувшим кораблям она теперь в жизни не поплывет, не только сама, но и с кем — то еще. После посещения такого количества мертвых кораблей она чувствовала себя могильщиком! И это не смотря на отвлечения вроде «а смотри, как этот корабль заняли морские жители, а смотри, кто здесь поселился». Этот изверг, даже красивую рыбку умудрился показать ей в плавающую в куске чьего-то черепа!» Вот уж действительно на все сто озадачился ее воспитанием и отучением от «плохих людских привычек»!

Глава 7

Дни проходили, Ольга, морально отошла от мертвых экскурсий и продолжала путешествовать вместе с Тамазом. Он вел какие-то наблюдения, смотрел на какие-то одному ему понятные отметки на скалах, осматривая какие-то растения, гоняясь за косяками рыб. По его словам — вел наблюдения за экосистемой черного моря. Проверял какие-то маяки (что общего у маяка и маленькой, серо-неприметной ракушкой Ольге было сложно понять). Пояснения части своих действий он давал, но это все смахивало на какую-то научную деятельность, в которую он настолько ушел с головой, что Ольга вроде бы получая ответы на свои вопросы, понимала далеко не все. Он иногда просто не понимал, что Ольге нужно объяснять вещи, которые для него были очевидны и элементарны, но отнюдь не для Ольги. Но девушка не отчаивалась, она смотрела, запоминала, училась, ведь иногда для обучения достаточно просто смотреть, а понимание придет потом, по крайней мере, Ольга надеялась, что придет.

Сопровождая Тамаза, она узнавала массу удивительных вещей о море, его обитателях, но все так же почти ничего не знала о своем замечательном гиде. Ну, кроме того, что он азраи, очень умный, переживает за Черное море и до жути не любит людей. Вот и вся информация… Маловато как для довольно длительного общения. Пока Ольга, словно губка поглощала знания о море, она мало задумывалась об этом, ее просто радовало присутствие Тамаза, как хвостатого соратника, его неиссякаемый запас терпения и знаний, раздражало его спокойствие и негативное отношение к людям, возмущала его способность «слышать» все ее мысли. Ну, почти все, она честно пыталась разграничить мысли на два уровня, тот который можно «слышать», и тот который не обязательно знать Тамазу. Получалось далеко не всегда, точнее всего-то пару раз получилось, но все же.

Но чем дальше тем чаще она ловила себя на том, что Тамаз почти ничего не рассказывает о себе и, собственно, о народе Азраи. Только то, что она видит сама, только то, что можно понять, наблюдая за ним. Только то, что нужно ей для выживания. Он так ловко обходил вопросы о себе, что Ольге порой казалось, что она их никогда и не задавала. Но жить в неведении ей не хотелось и она начала потихоньку все чаще и чаще поворачивать их разговоры в интересующее ее русло, пока однажды Тамаз со смехом не сказал.

— Да в настойчивости ты сильна. Говори, что конкретно ты хочешь знать?

— Все, — не задумываясь, ответила Ольга.

— Всего никто не знает, — иронично улыбнулся Тамаз.

— Хорошо, — почти не смутившись, ответила Ольга, — а на какие вопросы ты готов отвечать?

— На конкретные.

— Где живет народ Азраи?

— В морях и океанах

— Где конкретно?

— Хм, а где конкретно живет человеческий род? Ты можешь ответить на этот вопрос?

— Ладно, — Ольга чувствовала, что Тамаз не хочет рассказывать сам, но решил дать ей возможность выяснить самой, что она хочет. Или выяснить круг вопросов, от которого и дальше будет отлынивать. Видимо вопрос, что ей нужно знать и что она хочет знать по какой-то причине были неразрывны, знать бы только по какой. И Ольга продолжила.

— Где живет твоя семья?

— В Тихом океане. По крайней мере, так люди называют наше место обитания.

— А я могу познакомится с кем-то из них? — задав вопрос Ольга вдруг почувствовала его двойной смысл. Она хотела познакомиться с кем-то еще из этого загадочного народа, но вот стоило ли ей напрашиваться на знакомство с его семьей? Тамаз ей очень нравился и с каждым днем все больше, вот только он никаких чувств не высказывал, а навязываться Ольга не хотела, и потому поспешно добавила, — или с кем то еще из народа азраи?

— В принципе можешь, но для этого нужно далеко плыть, а ты, помнится, планировала вернуться к матери, да и находку ей свою доставить., - ответил как-то задумчиво Тамаз не уточняя к кому нужно долго плыть.

— Насколько долго?

— Достаточно долго, чтоб предупредить об этом родных.

— Но этовозможно?

— Да… Это возможно. — ответил Тамаз, рассматривая лучи света играющие бликами сквозь толщу воды на стене пещеры в которой они обитали и в какой-то момент словно отдалившись от нее на тысячи километров… Ольгу смутила перемена, произошедшая в Тамазе. Он явно был чем-то расстроен, вот только чем — она не могла понять, а мысли он свои явно умел прятать. Ну не может человек с таким выражением лица ни о чем не думать! Или мог? Или мог азраи? Дальнейшие расспросы как-то сами собой «зависли». Тамаз не подталкивал ее к расспросам, но и не уворачивался от них, он просто «ушел в себя» и от этого резкого перепада состояния Ольге стало не по себе. Стараясь не привлекать внимания, она потихоньку выскользнула из пещеры и поплыла на поверхность. Этот уголок побережья был почти не наводнен туристами, не считая редких «дикарей» вдалеке. Всплыв возле одной из торчащих из воды скал, которые хорошо прикрывали ее от берега, она подняла глаза на алый закат. Багряный, с вихристыми бело-золотыми облаками вокруг солнца, он был замечательным… И обещал ветреный день на завтра. Ветреный на поверхности, а в глубине будет все так же спокойно, даже спокойней чем обычно — туристы в такую погоду меньше выбираются к морю, а значит и раздражающий звука мотора какого-нибудь «залетного катера меньше шансов услышать.

Это великолепное но кратковременное по времени зрелище ее отвлекло, но ненадолго. Произошедший разговор заставил ее задуматься над тем чего собственно она теперь хочет. У нее впереди целых три года морской жизни, уже прошла большая часть лета, а она так и не знает, что делать дальше и как она будет жить. Ольга точно решила, что нужно сплавать домой, отдать маме находки. Правда все никак не могла собраться, да и спросить Тамаза, не решалась, о том составит ли он ей компанию. Самой плыть ой, как не хотелось, особенно зная как интересно и познавательно с ним плавать. Но вот потом, после визита к маме… Вернуться в Черное море? Будет ли рад этому Тамаз? Нужна ли она ему вообще? Кто она для него? Ребенок? Вечно раздражающий, неопытный хвостик, любящий погреться на солнце? Или нечто больше? Сможет ли она хоть когда то увидеть ответ на свои чувства в этих бездонных, добрых, но таких загадочных и отстраненных, глазах?

— А почему ты считаешь их безответными? — услышала она тихий голос Тамаза

— Но…Ты ведь…. Подслушивать это нехорошо! — растерялась Ольга. Она не ожидала, что азраи поплывет за ней, и просто думала, не стараясь маскировать мысли.

— Ты неправа, ты заняла мои мысли и сердце в тот же день когда я тебя увидел.

— Но… Ты никогда не говорил об этом, даже не намекал, — изумилась Ольга. — Ты вообще большую часть времени выглядел как плывучая энциклопедия и чурбан бесчувственный…

— Вот спасибо, за откровенность… — он улыбнулся, — Знаешь, я не уверен, что мои, какие-либо чувства нужны тебе. По крайней мере, сейчас. Ты юна, впечатлительна, ты не осознаешь, что любовь это не всегда счастье, иногда она причина невероятной боли. У тебя трудный выбор впереди. Возможно — это жизнь на земле среди людей, а возможно — среди азраи. Тебе нужно самой решать, не оглядываясь на первого встречного. Мы все разные, мы все эгоисты. В этом азраи, увы, ушли не далеко от людей. Любовь истинной азраи, если ее разбудить, это не то чувство, которому можно противоставлять логику, и уж точно не в таком юном возрасте. Она заставит тебя делать необратимый выбор. Я не хочу этого.

— Ты намекаешь, как моя мама, что когда «включаться гормоны» мой мозг выключится?

— Не совсем, но очень похоже. Азраи… Очень… импульсивны и категоричны в этом плане…

— Хм, хлопают ресницами и падают в обморок?

— …Ты невыносима!

— Почему?

— Ты просто не понимаешь, о чем говоришь, но при этом пытаешься еще и рассуждать!

— Я хочу понять…

— Проанализировать, разложить по полочкам. Истинная азраи! Вот именно поэтому я не считал нужным тебе ничего говорить.

— Но сказал… Почему?

— Потому что эгоист, потому, что не смог смолчать, потому, что, увы, люблю тебя вопреки всему… — последние слова Тамаз проговорил уже еле слышно с таким чувством вины, что Ольге неизвестно почему стало жаль его. Так винить себя из-за любви! И так ловко ее скрывать… Неужели все так плохо? В принципе частично он прав, он очень нравился Ольге. Он ее сердил, веселил, изумлял, злил, восторгал и доставал одновременно… Но вот было ли это любовью? Она и правда не знала… И как проверить не знала. Ей всегда казалось, что когда придет любовь — она это точно узнает, но сейчас она стремилась к любви, но одновременно сомневалась… Сомневалась, что узнает это чувство, что не ошибется… Ох уж эта ее врожденная логичность… Наверное и включенные гормоны не повлияют на ее холодную голову. Когда они там включаются? Судя по ее одноклассникам у нее либо очень заторможенные гормоны, либо это «включение» ее здравомыслие в упор не заметило. Ну и что ж теперь? Как выяснить, что это такое она чувствует? Любовь или нет?

Она подняла взгляд на Тамаза. Тот, как обычно, опять рассматривал красоту природы, ну хоть бы раз на нее посмотрел! Как вообще можно общаться, когда собеседник постоянно смотрит мимо! Почувствуй себя мебелью, называется…

— Ольга, мне очень много лет, когда-то я прожил не одну жизнь на земле, собственно каждый из народа азраи может прожить не один срок человеческой жизни на земле, но с одним условием, выходить и становится человеком не чаще чем раз в сто лет. И контакты с людьми азраи совсем не поощряются. Разрешаются и то условно, только срочникам — таким как ты. Пока у тебя есть выбор. Пока ты можешь вернуться. Но, именно потому, что ты можешь вернуться к людям, я тебе почти ничего не рассказываю о азраи к которым ты, не смотря на хвост и любовь к морю, еще не принадлежишь. Ты воспринимаешь море и себя как часть сказки, не представляя, чем заканчивались чаще всего отношения человека и азраи, и насколько сильна угроза человека для нас. У тебя на берегу есть люди, которых ты любишь и которые любят тебя, и будет лучше, если только они будут знать о тебе эти три года. А ты только о них. Я неправильно поступил, разрешив себе остаться в тот день, когда впервые увидел, но и не мог поступить иначе. Не мог бросить дочь азраи одну, но… я ошибся. Тебе лучше было б одной… Ты сильна и умна, наивна, но везуча, ты смогла бы справиться и без меня. Я только все усложнил… Создал проблему и соблазн себе… Поставил под угрозу свободу твоего выбора…

— Не правда! Ты помог! Я научилась жить в море как дома, я столько всего узнала, я …счастлива, что познакомилась с тобой Тамаз. И я бы ни за что от этого не отказалась, что бы ты ни говорил.

Ольга смотрела на Тамаза, смотрела, как закат играет красками на его волосах, как блики солнца делают неотразимыми его такие молодые и одновременно такие мудрые глаза…

— В конце концов, Тамаз, у нас есть целых три года… Мы сможем быть вместе все это время… А потом… Потом и будем решать. Зачем сейчас отказываться от счастья, если оно возможно?

— Если… Может, в чем то ты и права… — повернувшись к ней лицом он слабо, как-то виновато улыбнулся и очень осторожно обнял Ольгу… По телу пробежала легкая сладкая дрожь. Она счастливо прикрыла глаза. Ощущение было просто изумительное. Словно она оказалась под надежной защитой и теперь все, абсолютно все будет хорошо… Это — однозначно любовь!

§§§

Утро началось неожиданно. Томаз, аккуратно прикоснувшись к руке Ольги, жестом приказывая ей быть осторожней и не шуметь, быстро вывел ее из подводной пещеры каким-то длинным темным ходом.

Спустя какое-то время впереди замаячил изумрудный свет, они выплыли к солнцу на очень приличном расстоянии от «центрального входа».

— Что случилось? — спросила спросонья медленно думающая Ольга.

— Очередные туристы-дайверы. Их с каждым годом все больше… Скоро нельзя будет чувствовать себя в безопасности ни в одной пещере. Они как тараканы…

— Откуда ты знаешь про тараканов, они же в море не водятся, — удивилась Ольга.

— Я жил и на суше… А тараканы, они же не вчера появились.

— А как же наши вещи в пещере? — спохватилась Ольга. — я там забыла свою сумочку из ракушек… карту…вещи

— Сумочку… можно за ней позже вернуться. Я не думаю, что это проблема. Она явно человеческой работы, и лежит в нише за водорослями. Если ее и найдут дайверы, то просто решат, что ее притащило течением, ну или кто-то из туристов так развлекается. Сейчас точно нельзя возвращаться, и… пора менять место жительства.

— Понятно, — Ольга расстроилась. Эта светлая подводная пещера ей сильно нравилась. Утреннее солнце раскрашивало воду в изумительно розовый цвет, а по мере того как солнце перемещалось по горизонту, вода меняла цвет на голубой, бирюзовый, морской волны, оранжевый и темно синий ночью. А еще из нее можно было рассмотреть небо, даже не всплывая на поверхность. Жаль…

Тамаз и Ольга плыли в сторону мыса Айя, все дальше удаляясь от дайверов и от такой уже ставшей родной пещеры.

— Ничего, такая пещера не единственная. Хотя для подводного дикаря ты очень даже неплохо держишься.

— Для подводного дикаря?

— Конечно, а ты думала наш народ так и живет в пещерах, при том, что человечество уже далеко шагнуло вперед в прогрессе?

— Не знаю… Я… — Ольга растерялась. Она действительно так думала, не смотря на какие-то научные наблюдения Тамаза и только теперь сообразила, что этим она приравнивала народ Азраи к дикарям, а ведь, судя по всему, они такими не были, иначе как бы они так легко, а судя по бабушке Надежды вполне легко, адаптировались в техничном мире людей. Да и некоторые вещи Тамаза говорили о том, что он совсем не дикарь. Взять хоть его «подзорную трубу» да и знания. Нельзя столько знать и жить, питаясь только сырой рыбой и водорослями…

— Именно так ты и думала, — рассмеялся Тамаз. — Я не виню тебя, ведь сам ничего другого тебе не показывал. Но я живу сейчас как … как ваши туристы-дикари. В походных условиях, так сказать. Черное море, совсем не располагает к постоянному проживанию народа Азраи. Нас бы очень быстро обнаружили, что для азраи совсем не хорошо, а точнее очень плохо. Люди, по крайней мере большинство, еще не готовы принять наш народ… Впрочем как и столетия назад…

— А если ты ошибаешься? Может люди — готовы? Я ведь приняла. И моя мама, и мама Алины…

— Это не то. Ты сама азраи, хоть и на какую-то часть, и они также, хоть это и не проявилось. Азраи это не только хвост, но еще и мировозрение, мораль… А большинство чистокровных людей, обывателей, хочет только наживы, ну или опытов над неизвестным видом. Этим страдают ученые, желающие стать знаменитыми, этим страдают военные.

— Ну вот, опять двадцать пять… Не все такие!

— Мне бы твой юношеский оптимизм. — грустно произнес Тамаз. — у меня есть свой опыт. Например, вот этот шрам я заработал, когда рискнул на собственной шкуре проверить терпимость людей. Я спас тонущего моряка после кораблекрушения — Тамаз развернулся и показал длинный белый тонкий шрам, идущий по правому боку и заканчивающийся белой кляксой. Ольга его и раньше видела, но стеснялась спросить от чего он.

— Моряка ждала на берегу дочь… Молодая, красивая. Она так благодарила за отца. просила еще хоть раз вернуться… Я не устоял…Вернулся и не раз. Мы встречались у моря, мне оставалось пол года до возможности стать человеком. Мы любили друг друга… Я так думал… Мне нужно было уплыть на время, но потом я обещал вернуться и вернулся в срок… Зря… К тому времени местный богатый граф услышал о моих визитах… Люди ведь не могут молчать… Кто-то что-то видел, кто-то сказал… Граф предложил баснословную сумму за «русала», виденного местными жителями в море. Он решил подарить эту «диковинку» своему правителю… Меня сдала моя же любимая, но я до последнего не хотел верить в это. До тех пор пока она, в обнимку с графом, не пришла мою клетку с бочонком воды на оценку «трофея». Она смотрела на меня без тени сожаления, без тени сомнения… Словно и не она меня уверяла в любви и мечтала провести всю жизнь вместе…

Король не оценил «подарок», скорчил брезгливую мину и приказал «убрать с глаз этого урода». Граф, не долго думая, отдал меня на развлечение своим людям. Его не интересовала больше моя судьба, впрочем, как и его любовницу… Меня подвесили на крюк и медленно полосовали ножом, выясняя, чем я отличаюсь от человека и сколько могу протянуть. Можно ли меня засушить как таранку, или придется потрошить…

— Ужас… — Ольга потрясенно замолчала, не зная, что еще добавить.

— Я удрал, мне помогли, одна сердобольная девчушка лет десяти-двенадцати. Не знаю, кем ей приходились те живодеры, но помогая мне добраться до моря, она слезно просила простить их, так как они не знают, что творят. Может они и не знали, спиртного в них было влито много, но я не верю, что способный на такое человек может быть другом народа Азраи…

— Но ведь тебе помог бежать тоже человек. Девочка ведь тоже из людей была?

— Да, из людей. Но это просто исключение…Чистая, еще не очерствевшая душа… Таких слишком мало.

Тамаз уплыл вперед, оставляя Ольгу позади, осознавать полученную информацию.

И Ольга ее постепенно переваривала, а точнее просто складировала в памяти, но не применяла. Просто не могла применить это к жизни. Она с таким не сталкивалась, не могла понять, как можно предать любимого человека… Предать, зная, что твое предательство — это смертельный приговор… Не могла «примерить на себя» подобную роль. Хотя с учетом рессказанного, не удивительно, что он так «хорошо» относиться к людям, сложно наверно после такого ждать от них добра… Странно, что саму Ольгу не бросил у того корабля, ведь у нее почти на лбу написано — не азраи… пока.

§§§

Парень с девушкой изучали подводную пещеру. Парень с фонарем нырнул глубоко вниз, девушка, лениво перебирая ногами, плыла за ним. Она явно и откровенно скучала. Наткнувшись в подводной пещере на какой-то выступ, она обиженно помахала ударенной рукой. Отплыв в сторону, принялась осматривать повреждения. Без фонаря ее спутника было темновато, но освещения вполне хватило, чтоб рассмотреть неожиданное изделие из ракушек, попавшее ей под руку, когда она шарила рукой по выступу, чтоб удобней устроится на плоском камне. Потянув за цепочку из ракушек, она вытянула на свет дамскую сумочку из ракушек, с искусно выплетенной розочкой. В сумочке была какая-то обычная женская мелочевка, и… карта мира. Вернувшийся в этот момент ее спутник, удивленно покачал головой и взял у нее из рук сумочку, активно жестикулируя. Забросив находку в сетку для крабов, которая у него была прикреплена на поясе, он потянул подругу дальше, показывая на пару больших блестящих чешуек, убегающего мелкого краба и еще какие-то водоросли. Девушка устало отмахивалась, всем своим видом демонстрируя как ей все надоело. Парень, достав небольшой гарпун, досадливо отмахнулся от нее и поплыл искать интересующую его добычу в расщелинах.

Спустя некоторое время парочка всплыла на поверхность и погребла к ожидающей их лодке.

— Ну что, Роман? Крабов нормально наловил? — спросил его ожидающий в лодке здоровый заросший мужик в тельняшке, с сигаретой и бутылкой пива.

— Не, немного, их наверное тут уже без меня выловили…

— Да не должны, тут довольно безлюдное место…

— Дядь, я тебя умоляю, где сейчас в Крыму безлюдное место? С тех пор как военным урезали площади и город стал отрытым, тут с каждым днем народу только прибавляется. Я еще помню как мы с тобой несколько лет назад втихаря спускались по обрывам к пляжу на Фиоленте, а сегодня там свободный доступ к лестнице прямо под военной частью! Вот и сюда видимо уже добрались…

— Хм… Ну ладно, поплыли дальше. О, а это что? Украшение подружке выудил, так сказать дар морей? — смеясь, спросил мужик, показывая на дамскую сумочку из ракушек, болтавшуюся в сетке на поясе, в компании пары довольно больших крабов.

— Да, потерял кто-то… Прикольная штука, можно сувенирщикам сдать. Дядь, а что за рыба оставляет такие чешуи? — Роман показал пальцами размер увиденных им чешуек.

— Да много какая, что у нас тут рыбы что-ли не хватает? Все, вылазь, мне уже пора. Вытаскивай свою пассию, и погребли, у меня еще сегодня дела.

— Какие? Утро же еще.

— Клиенты, племянничек, клиенты… У них свои тараканы в голове. Деньги ж кто-то должен зарабатывать. Ты вон по кабакам шляешься, а кто-то должен и работать.

— Дядь, не прибедняйся, я ж тебе тоже помогаю…

— А я тебе плачу… Я помню. Но разве ж это деньги… Вот если б можно было б срубить денег много и сразу… А так приходится как цыплёнку, по зернышку…

— А если у меня есть идея как денег срубить? — произнесла вынырнувшая девушка, заползая в лодку и с радостью избавляясь от подводной экипировки.

— Да? Ну-ну, поделись, что интересного мне может предложить столь юное создание? — хитро прищурился мужик, критически рассматривая девицу. Он явно был о ней не лучшего мнения.

§§§

Тамаз и Ольга плыли уже очень далеко от берега. Черное море распахивало перед ними свои синие объятия, вверху сквозь воду было видно голубое небо с пушистыми облаками, а в толще воды, словно живые, затейливо размещенные полупрозрачные фонарики, колыхались маленькие медузы, самые большие из них были не более небольшого яблока.

Ольга задумчиво тронула пальцем одну из них — та недовольно колыхнув щупальцами, и посверкав едва заметными днем огоньками по периметру прозрачного тела, отплыла. Внизу, не очень глубоко по меркам русалки, было видно дно поросшее водорослями, с изредка встречающимися песчаными проплешинами. Когда она была человеком, то обожала плавать и нырять, но взгляд человеческих глаз под водой не такой как азраи. Все более мутное, размытое, а на большой глубине вообще было видно только бездонную темень, которая ее немного пугала. Став русалкой, она стала видеть все изумительно четко и очень далеко. И вот теперь, плывя по морю, рассматривала без особого труда дно, находящееся от нее в нескольких десятках метров. А была б она сейчас человеком, ничего кроме темной синевы не увидела б.

Ольга заинтересовано нырнула вниз к одной белевшей издалека песчаной полянке. Так интересно, полянка далеко, очень глубоко внизу, но все же на ней есть равномерный волнистый узор. Ольга уже больше двух месяцев была русалкой, но все равно не переставала восхищаться подводным миром и его непохожестью на земной. Присев на дно она восхищенно осмотрелась вокруг, бурые и зеленые водоросли легонько щекотали хвост и спину. Проведя рукой по песку, девушка зачарованно рассматривала, как медленно оседает взметнувшийся вверх голубоватый от освещения песок, мягко поблескивая отдельными песчинками. В Азовском море дно ближе, и нет такого насыщенного бирюзового цвета воды, там все казалось более солнечным, здесь — более таинственным. Водоросли вокруг покачивались потревоженные русалочьим хвостом. Ольга улеглась на спину, зачарованно рассматривая небо сквозь толщу воды. Сокровище… Новогоднее гадание таки сказало правду — кто б мог подумать… И сокровищем является не тот сундук с драгоценностями, а вот этот мерцающий песок, мягко колышущиеся водоросли, поблескивающие в водорослях рыбы… Само море и его обитатели — вот настоящее сокровище. И это сокровище благодаря какому-то невероятному финту судьбы досталось ей. А ведь могло не достаться, кто-то ж постарался чтоб не досталось, вспомнить хоть исчезнувший у мамы медальон, да и исчезновение отца…Что-то ей подсказывало, что такой человек каким он был по описанию матери, не мог вот так просто ее бросить… Или мог?

До уха донесся какой-то тонкий далекий звук, словно писк комара. Звук нарастал и заставил Ольгу отвлечься от мыслей и неприятно поморщиться. Опять катер. Слишком чувствительный слух азраи — это не всегда хорошо. Увы, катера и моторные лодки вызывали теперь не самые приятные ощущения, а ведь раньше она их любила. Любила ветер, скорость и море под рукой…

Она оглянулась, Тамаз уже успел уплыть далеко и был едва виден. Вот же непробиваемый толстолобик! Хоть бы обратил внимание, что она отстала. Нет, даже головы не повернул…Пора догонять, а то потом придется искать… Тамаз, не считал необходимым смотреть за Ольгой когда по его мнению поблизости не было опасности, и ситуация когда Ольга на что-то засмотрелась и отстала, а потом пол дня искала этого хвостатого типа, были привычны. Она уже даже сердится перестала — толку. И это он ей рассказывал о любви! Какое-то странное у него отношение к объекту любви! А где же страстные взгляды, серенада, хоть цветы в конце концов! Ну и что, что они в море? Теперь она точно знала — и в море есть цветы! Эх… Возмущением Тамаза точно не пробьешь, а так хочется внимания, ощущения… чего? Да бог знает чего… Любви в самых лучших ее проявлениях! Должна ж она понять, в конце концов, что это такое! Она ж в свои 17 еще даже не целовалась, а ведь ее некоторые одноклассницы уже родить успели. Хотя, те, которые родили детей, по ее мнению все таки о любви знали не больше самой Ольги, скорей у них просто было ну очень раннее физиологическое развитие… Как раз пример ударивших в голову гормонов, до полной потери сознания… Ольга так и плыла на небольшом отдалении от Тамаза, чтоб и из виду его не терять и думать, не опасаясь быть услышанной. Путем проб и ошибок она выяснила приблизительный «радиус» слышимости мыслей и теперь во всю пользовалась новым знанием.

А вообще, когда от него так на отдалении плывешь, он кажется таким загадочным, красивым… Мечта, а не парень, хоть и хвостатый, впрочем, сейчас это огромный плюс. Но вот та история о предавшей его девушке… Странно, что он может после такого любить… А может он не любит, а сказал просто так, просто потому, что Ольга хотела это услышать? Ведь после того легкого объятия он даже ни разу не попытался ее обнять или поцеловать. Все то же отстраненное общение… Не бросаться же ему самой на шею!? Или броситься — неужели сможет отказать? Подобные размышления Ольга могла себе позволить только издалека, так как от стыда б сгорела, если б эти мысли услышал Тамаз. А вблизи… А вблизи приходилось занимать голову чем-то другим, задавать вопросы, рассматривать пейзаж, рыбк, медуз…благо, в море рассматривать было что…

Вечером они, по настоятельной просьбе Ольги таки вернулись к пещере. Тамаз оставил ее неподалеку, сказав, что лучше обоим не рисковать, а сам уплыл собирать забытые вещи.

Ольга неохотно осталась на дне под скалой. Она не понимала таких предосторожностей. Дайверы, те же туристы — посмотрят, порадуются, и уплывут дальше, глазеть на что-то новое. К чему такие сложности? Нет же, «А Африке ужасный, в Африке опасный бар-ма-лей»… заладил с этой страшилкой… То, что сто лет назад его поймали варвары не значит, что и сегодня может быть так же…

Внезапно ее слух поймал какой-то странный звук. Не то шипение, не то писк. Он исходил со стороны, в которую уплыл Тамаз. Еще не поняв толком, что происходит Ольга внезапно кожей почувствовала беду, и рванула к пещере, а потом… Все происходило словно замедленной кошмарной съемке.

В воду, рядом с выплывающим из пещеры Тамазом, ворвалось что-то горящее и почти сразу взорвалось. Тамаз успел только увильнуть слегка в сторону, но взрыва не избежал, взрывной волной даже Ольгу отбросило, хотя она была далеко. После взрыва его тело безвольно начало всплывать вверх. А спустя мгновение, едва придя в себя от взрыва Ольга увидела гарпун… Раньше она видела его только на картинках, но узнала безошибочно, каким-то глубинным знанием, генетической памятью, если такая есть… Ужас и боль несло это орудие, сначала Ольга ощутила всю мощь этих эмоций и только потом увидела как оно, на бешеной скорости влетев в воду, попало в Тамаза. Тело дернулось от удара, от раны пошли алые разводы, ставшие жутким кружевным шлейфом, так как тело начали быстро подтягивать к катеру. Ольга сначала в ужасе кинулась вперед на помощь, но спустя секунду сообразила, что в прозрачной воде ее также будет хорошо видно и она просто станет еще одной отличной мишенью для гарпуна. Вряд ли у них там он один. Тамаза же, под громкие радостные крики, слышные отлично сквозь толщу воды, затащили на катер. Глядя на его кровоточащее бесчувственное тело, мотающееся на гарпуне, Ольга искусала все губы в кровь, чтобы не кинуться на помощь. Вместо этого она осторожно обплыла катер и, устроившись прямо под ним, всплыла под дно. Чувствительный слух азраи уловил шаги нескольких человек, возбужденные крики. Она осторожно всплыла с другой стороны катера.

— Вот это да, девчонка да ты гений!

— Ато! Я ж говорила они есть… Мы теперь столько денег отгребем. — голос девушки показался знакомым Ольге, но она не была в состоянии идентифицировать его. Она вообще с трудом соображала от шока.

— Да вы посмотрите на это! Нужно его забросить в трюм, чтоб не удрал, если очухается, глянь на его мускулы, этот рыбий хвост, наверное, очень силен.

— Может ему перевязать рану, а то истечет кровью, — послышался чей-то робкий голос. Говоривший был явно не заводилой.

— Можно, а то еще подохнет. За такого живого больше денег дадут. На крайняк можно его как чудо света выставлять на обозрение за деньги. Хотя… Я думаю, знаю кто его купит за такие бешенные бабки. Я пару лет назад возил чокнутого американца, который грезил русалками и платил невероятные деньги за любую косвенную информацию. Он свои контакты оставил. Доберусь до берега, позвоню ему. Ради такого можно и на международный звонок разориться. О, Алина, сделай несколько фоток этого рыбного хвоста, будет чем приманить денежный мешок.

— Давай я его перевяжу, — робкий голос, похоже, решил настаивать, — а потом будешь фотографировать.

— Ну ладно, перевязывай. Ишь ты, уже и за аптечкой сгонял. Генка, да ты шустряк.

Ольга осторожно подтянулась и заглянула на палубу. Картина, представшая взору, была жуткой. Связанный толстенной веревкой, Тамаз лежал посреди палубы, залив в буквальном смысле слова ее кровью, над ним склонился какой-то парень с аптечкой. Рядом стоял огромный небритый загорелый мужик в тельняшке и потертых штанах цвета хаки. Он производил впечатление этакого пирата из страшных снов. Жесткий взгляд, кривая ухмылка, ни капли жалости в глазах — одна алчность. Рядом стояли еще пара парней с безразличным видом. Легкое удивление, проступившее на их лицах, было единственной нормальной эмоцией. Ни жалости, ни сострадания. Один задумчиво курил, рассматривая валяющегося без сознания азраи, второй — все еще держал окровавленный гарпун. Похоже, его уже успели вытянуть. А вокруг Тамаза и парня с аптечкой прыгала девица с фотоаппаратом, в коротких шортах и купальнике. Она увлеченно фотографировала, то и дело отодвигая парня с аптечкой, возмущаясь что он попадает в кадр. В ней Ольга с изумлением, совсем выбившим ее из колеи, узнала Алину. Как она могла? Именно она? Азраи по крови?!!

— Как думаешь, Генка, он оклемается быстро? — спросил парень с сигаретой, с прищуром осматривая как Генка штопает русала.

— Не знаю. Ты сам то, как такое ранение перенесешь? Небось в больницу рванешь на всех парах.

— Так я ж не рыба. Ему по статусу положено быть более живучим, — протянул со смешком тот.

— Это где такой живучий статус прописан? — хмуро спросил Генка.

— Все, хорош с ним панькаться! — гаркнул пират, как его про себя окрестила Ольга. — в трюм его!

— Но он может получить заражение крови, — попытался возмутиться «доктор».

— Не получит. Он будет в своей любимой морской воде со своими братьями меньшими. Переживет! — «пират» схватил его за связанные руки, и, не особо заботясь о только что зашитой ране, поволок азраи к какому-то люку. Толкнул. Послышался всплеск.

— Вот, пусть там теперь очухивается. Зато точно не сбежит.

— А почему ты думаешь, он сможет сбежать, Иван? С такой раной далеко не убежишь, хорошо, если вообще выживешь — грустно заметил парень с аптечкой, глядя на закрывающуюся крышку трюма.

— Так ему бежать и не нужно, достаточно плыть, — фыркнул пират. — а вообще, мне плевать выживет он или нет. Он даже мертвый нам неплохую прибыль принесет. Да, девочка, порадовала старика, — она повернулся к Алине. Я думал — врешь.

— Я никогда не вру, когда дело касается денег, и еще кое-чего — лукаво улыбнулась Алина, — правда Рома? — она потерлась грудью о парня с гарпуном, одетого в джинсовые шорты и майку. Парень был довольно высоким, белобрысым, спортивного телосложения. Алина всегда таких любила — король дискотек, мечта сельской девченки… Довольно красивый, если б его не портило проскальзывающее временами какое-то хищное выражение лица, ну и окровавленный гарпун. Хотя, судя по Алине, ей гарпун и чужая кровь на руках не казались минусом… — ты мой охотник… — Похоже это ей даже нравилось…

— Да уж, киска моя — плотоядно ощетинился тот, отбросив гарпун. — дядь, мы тебе пока не нужны? Ты рули домой, а мы твою каюту займем на пару часов. Ты не против?

— Ладно, занимайте, так уж и быть, заслужили я и здесь отпраздную.

— Генка, убери этот срач на палубе!

Рома, активно тиская хихикающую Алину, быстро удалился в каюту, Иван, достав от куда-то пиво, не отрываясь от штурвала, предложил бутылку второму невысокому русоволосому парню с абсолютно неприметными чертами лица. Вместе они с удовольствием прильнули к горлышками бутылок. Парень с аптечкой ушел за шваброй.

Ольга тихонько, стараясь не произвести ни звука, опустилась под воду и начала обшаривать дно катера. Как и ожидалось, метал был крепкий, не смотря на изрядный слой ракушек и ржавчины, а так хотелось найти изъян…. Значит нужно следовать за ними и ждать подходящего случая. Ольга с каким-то отстраненным удивлением поняла, что рыдает, хоть и не было знакомого с детства ощущения стекающих по щекам слез. Нужно что-то придумать, нужно спасти Тамаза. Но как?

Глава 8

Гена учился на медика, а точнее на хирурга. Он был невысоким, худощавым, русоволосым парнем с серыми глазами. Жизнь у моря сказалась на нем ровным коричнево-золотистым загаром, просоленной от купания по утрам кожей, и привычно прищуренным взглядом, привыкшим к морскому бризу. Какая б не была погода, по утрам он всегда находил время скупаться, не смотря на пляжный или не совсем пляжный сезон. Этим летом он решил немного подзаработать и нанялся на катер Ивана. Тот платил нормально, но заставлял держать рот на замке. И относительно цен для туристов и относительно всего. Чего они только не возили, и туристов, и рыбу, и каких-то непонятных личностей по ночам. Но это его мало волновало. В стране, где государство то ли разваливается, то ли строится, но однозначно норовит наколоть каждого, просто грех не обмануть государство. А туристы, они и в Африке туристы. Подплывать без высадки к заповедникам не запрещалось, а так, ну мутят воду, ну мусорят немного. Мелочи жизни. Зато платят и щедро. Генка уже скопил себе на осень…

А теперь вот это. Этот странный русал. Откуда он взялся? Его было жалко. То, как по-варварски Роман его подстрелил, а Алина щелкала как бездушную куклу, Гену не то чтоб потрясло, но здорово разозлило. Когда Иван с хохотом сказал, что они идут на охоту за русалками он промолчал, но про себя посмеялся наивности Ивана. Но нет, тот был не наивен. И доказательство этого лежало в трюме, хотя ему все равно с трудом верилось, что они поймали русала. Однако несколько крупных чешуек и море крови на палубе, которую обязали его убирать, было явно настоящим.

Когда почти совсем стемнело, они подошли к причалу в Балаклаве. Кругом была масса лодок, и рыбацких и рассчитанных на туристов. Рома с Алиной быстренько смылись на берег — началась их любимая пора, вечерние посиденьки в кафешках и барах. Иван пошел звонить американцу. Генка и Олег остались на катере охранять добычу. Олег был спокойным как танк, похоже, его абсолютно не волновало, что они поймали сказочное существо. Хотя за те два месяца, что Гена его знал, тот вообще мало на что реагировал кроме еды, курева и зарплаты.

Гена уселся возле трюма и аккуратно приоткрыл крышку — внизу была полная темень.

Он посветил фонарем. Русал на дне немного пошевелился и открыл глаза. На него взглянули с ненавистью два темных глаза, в которых отражался свет фонарика. Гена поспешно закрыл трюм. Похоже, Иван был прав — и это создание гораздо сильней человека — русал еще жив и даже уже в сознании. Сам Гена с такой раной в плече да после обработки взрывчаткой еще б и не очухался. А уж злой русал…, что впрочем совсем не удивительно.

— Не лезь к нему, Иван сказал не стоит даже близко подходить к трюму — послышался рядом равнодушный голос Олега.

— Неужели тебе не интересно, жив ли он?

— Не-а, — парень равнодушно пожал плечами.

— Совсем-совсем?

— Совсем. Меня интересуют только бабки, которые нам светят за него, а для них, как сказал Иван, ему совсем не обязательно быть живым.

— Странный ты… — Гена расстроено отошел к борту и уставился на темно синюю воду, в которой плясали отражения прибрежных фонарей. Получается он один такой чувствительный? Ему хотелось посмотреть на русала. Выяснить можно ли с ним пообщаться, расспросить его где тот живет, как, почему он их никогда не видел… Есть ли среди них и описанные в сказках прекрасные русалки? А вместо этого он работает его цербером. Так мерзко… И зачем он на это подписался? Наверное, просто не верил в такую возможность. А почему Алина верила? Она то, так и не объяснила, откуда знает? Хотя надо признать он и не спрашивал. Вообще эта девица вызывала в нем неприязнь, которую он с трудом маскировал. Она как не нагулявшаяся кошка вешалась на Рому, липла к нему, и при этом активно стреляла глазками остальным. Сам Генка пару раз с трудом увернулся от ее слишком настойчивых предложений запрыгнуть в койку. И как Роман это терпит? Или ему плевать? Есть компания на ночь, готовая ублажить его по первому требованию, и не раз, и ладно? Да и типаж темноволосой разгульной девицы был совсем не Генкин, он больше увлекался скромными примерными студентками, с которыми можно и поговорить и обсудить что-то, а не только в койку прыгнуть. Хотя просто постель тоже иногда совсем не бывает лишней, одно дело тело и совсем другое душа. Он бы и от Алины слишком не отбивался, но она типа девушка родственника капитана, и черт его знает, чем может это грозить, а потеря работы в его планы совсем не входила.

Генка, размышляя смотрел на воду, при этом не глядя. И потому, когда из воды вынырнула хрупкая девушка со светлыми волосами, от неожиданности отшатнулся, а потом прильнул к парапету.

— Помоги, — прошептала одними губами девушка, умоляюще глядя не него огромными серыми глазами в которых, казалось, отражалось все звездное небо и разноцветная вечерняя набережная вместе.

— Ты кто? — Гена не сразу понял, что от него хотят. Он был просто сражен. Ему показалось, что он всегда искал вот что-то именно такое. Милую, нежную, хрупкую с огромными глазами, со светлыми волосами и…хвостом!!?

Генка отшатнулся от края палубы.

— Что там? — послышался голос Олега.

— Н-ничего… Укачало малость…Пойду прилягу. — Девушка исчезла в воде до того как к нему подошел Олег. И он не знал, зачем соврал. Может потому, что его сразила девушка, может потому, что перед глазами стояло окровавленное тело русала. Одно он знал точно — он не хотел, чтоб с ней было тоже самое.

Улегшись в гамак, подвешенный прямо на палубе он снова и снова вспоминал выражение отчаянья на лице девушки. Кто ей этот русал? Почему она не побоялась кинуться ему на помощь, зная как к нему отнеслись? Брат, любимый, муж? Нет, наверное не муж, слишком юной она выглядела. Может брат? Хотя они совсем не похожи, тот темноволос и смугл, а она светлая и со светлыми глазами. Хотя ведь бывают не похожие братья и сестры. Она не мог понять какая ему разница брат это или любимый девушки, но чувствовал, что для него это стало очень важно.

§§§

Ольга в отчаянье металась по морю. Идиотка! Показаться одному из этих живодеров! И о чем она думала? Ей просто в какой-то момент показалось, что ему можно верить! Показалось!? На что она рассчитывала, доверяя этому «показалось»? Что парень раскроет объятия и выпустит Томаза? Ага, щаз! А теперь он еще и о ней знают. И что теперь? Как спасать Тамаза? Теперь же наверное и на нее откроют охоту…Но бросить Тамаза она не могла, не имела права… Только не после того, как его уже бросала девушка на верную смерть… Не все люди такие… Не все….Она в отчаянии забилась под какую-то старую дранную потонувшую лодку и думала, думала, думала….

Ее разбудило на рассвете назойливое жужжание близко прошедшего над головой катера. Небо только серело. Катер, на котором был Тамаз, сонно покачивался на волнах.

Ольга, прогнав остатки неожиданного для нее самой и какого-то тяжелого сна, подплыла и осторожно вынырнула возле катера. Вокруг тишина, людей не видно. На палубе не души. Девушка, стараясь не производить ни звука, подтянулась и заскочила на борт катера, намереваясь сама выпустить азраи. Да, ног сильно не хватало. В воде хвост был чем-то естественным, сейчас же было очень неудобно, мягко говоря. Не было возможность в два прыжка проскочить по палубе. Хвост был длиннее, чем ноги и сильней но и более скользкий, да и зацепится им было гораздо сложней. Плавник это вам не пальцы… С трудом Ольга подползла к трюму и аккуратно нажала на крышку. Ничего не произошло, странное крепление крышки абсолютно не заметило ее усилий. Она потянула сильней, стараясь пошевелить ее — ничего.

— Я бы на твоем месте жал в другую сторону, — послышался за спиной голос, заставивший Ольгу оцепенеть. Тихие шаги за спиной, и вот уже перед ней стоит тот самый парень, которого она видела вечером. Ольга в ужасе подняла глаза и встретилась с внимательным взглядом серых глаз.

— Я помогу тебе, если ты мне пообещаешь, что я тебе еще увижу. Идет?

— Да… — прошептала Ольга, готовая согласиться на что угодно, лишь бы их с Тамазом отпустили. По сути, она уже в руках этого парня, подскочить на палубе до моря, минуя его, она наверняка на хвосте не сможет.

— Я тебе верю, — парень задумчиво кивнул головой и открыл крышку трюма. Тамаз, едва открылась защелка, как торпеда вылетел из трюма, сбив с ног парня. Ольга только рот раскрыла — ничего себе прыжок! А куда веревка делать? Его ж связанным сбрасывали… Или кто-то ночью развязал? Схватив за руку Ольгу, он как то умудрился прыгнуть еще раз и увлек ее за собой в море. За спиной послышалась топот ног и громкая нецензурная ругань. Ольга хотела обернуться, чтоб посмотреть, что стало с ее помощником, но врезавшийся рядом в воду гарпун быстро отбил у нее это желание. Она изо всех сил рванула за Тамазом, который, похоже, решил прикинуться реактивной торпедой.

Спустя некоторое время, когда они уже были в нескольких десятках километров от бухты с катером, Тамаз резко замедлился и начал медленно оседать на дно.

Ольга перепугано заглянула ему в лицо. Похоже мегапрыжки и плаванье на невероятной скорости отобрало у него последние силы. Сама Ольга с трудом могла отдышаться, а ведь ее не подстреливали гарпуном и не мариновали сутки в трюме.

— Ты зачем на корабль полезла! — возглас Тамаза заставил ее дернуться как от удара. Она удивленно посмотрела на его закрытые глаза и бледный вид.

— Я хотела помочь…

— Ты могла пострадать!

— Но я же помогла! Тебе открыли трюм! — Ольга возмутилась. В конце концов, если б трюм не открыли, он бы не выскочил.

— Его и так рано или поздно б открыли, и совсем не обязательно было лезть акуле в пасть.

— Ага, открыли б, и держали б тебя под прицелом пары гарпунов. А при попытке удрать ты б получил еще пару дырок. В общем понятно, и тебе «всегда пожалуйста», — фыркнула Ольга. — а теперь расскажи как тебя лечить, чем помочь?

— Я уплываю. Ты остаешься. Будь осторожна и к людям не суйся, а лучше плыви на другую сторону моря, к турецкому берегу, где про русалок давно не слышали.

— Что значит, уплываешь? — изумилась Ольга.

— Ты же сама видишь мне нужно залечить раны, в таких условиях это сложно, организм азраи конечно сильный, но не всесильный. Мне нужно домой… — он устало прилег на песок — вот немного передохну и в путь.

— Но ты же еле живой! Как ты сам в путь? Я помогу тебе!

— Нет.

— Почему?

— Рано… Ты маленькая.

— В смысле?

— В смысле — ты маленький человеческий детеныш, ничего не знающий про мир азраи и моря, верящий людям, потому, что выросла среди них и не осознаешь опасности! Я не смогу добраться вовремя до помощи, если буду все время отвлекаться на то, чтоб ты не попала в беду!

— Но я не такая уж беспомощная! — Ольга почувствовала, как в ней закипает злость! — и с чего ты решил, что будешь все время отвлекаться из-за меня?

— Я точно знаю… — Тамаз устало привстал и подплыл к Ольге, — прости, но так будет лучше, — он протянул руку к ее шее и легонько что-то нажал — Ольга, не ожидавшая ничего плохого, мгновенно погрузилась в темноту.

§§§

Пришла в себя Ольга, когда высоко над морем серебрилась полная луна. Обнаружив, что она лежит глубоко на дне, покрытом пушистыми бурыми водорослями. Тамаза рядом не было, как не было и ничего, что могло бы подсказать, куда он уплыл. Уплыл сам, раненный. Предпочтя ее помощи — одиночество… Уплыл домой… А дом его явно не в этом море… Мда, удачный денек. Похоже, ей предстояло жить в Черном море одной, если только еще какой хвостатый турист не заплывет. Плыть куда то еще, даже на поиски Тамаза, не было желания. Да и вообще не было никаких желаний — одна пустота. Ольга просто лежала и смотрела на сверкающую сквозь толщу воды луну. Стараясь осознать и принять все, что случилось. Похоже, ее бросил парень. Впервые в жизни. Замечательно… И стоило в него влюбляться и рисковать ради его спасения? Наверно стоило, но почему ж так больно и обидно? Ольга медленно поднималась к поверхности, мимо проплывали как маленькие призраки медузы, сверкали стайки рыбок, недалеко проплыл косяк тунца. Море жило своей жизнью, и ему совсем не было дела до одинокой маленькой человекорусалочки, которую бросил любимый. Улегшись на поверхности воды и расправив руки как крылья, Ольга бездумно смотрела в небо на звезды и яркую полную луну, не замечая, как по щекам текут слезы. Серебристая луна постепенно окружалась темными тучами, и спустя некоторое время слезы на щеках Ольги перемешались с каплями дождя. Природа видимо все же сочувствовала ей, хоть и не могла помочь.

§§§

Гена приходил в себя в больнице от страшных побоев, которыми его осыпал Иван с компанией, после побега русалок. Иван не только сразу понял, что беглецу помогли, но и озверел от того, что была упущена возможность поймать девчонку-русалку. Вот на нее б точно покупателей больше нашлось. Гена первый момент пыталсязащищаться, но несколько мощных ударов разозленного работодателя свалили его с ног, а потом была только боль и кровавое марево.

Пришел в себя он на берегу, валяясь под деревом. Шатаясь, встал, добрел до лавочки и потерял сознание опять. Кто-то сердобольный вызвал скорую. В больнице ему перевязали порезы, и когда их только сделали непонятно, наложили гипс — оказались переломано два ребра, рука и три пальца. Количество синяков и кровоподтеков на теле было просто неисчислимым. Вызванная врачами милиция активно расспрашивала, что случилось — пришлось соврать про неизвестных, напавших из-за угла. Сообщать о том, что это его работодатель постарался — не были ни желания, ни смысла. У Ивана были везде связи, и жалобой можно было создать проблемы только себе, а искать справедливости… Не стоит оно того.

Гена лежал и задумчиво смотрел в окно. За окном шуршал дождь, погода решила объявить туристам перерыв в солнечных ваннах и вот уже несколько дней полоскала Севастополь дождями. Глядя на бегущие капли по стеклу, он вспоминал длинные светлые волосы русалки, а переводя взгляд на серое с мелкими просветами небо, вспоминал ее молящие и перепуганные глаза. Где она теперь? Что с ней? Наверное, уплыла как можно дальше, помогает своему другу, и не помнит о глупом студенте из Севастополя… Да и так лучше для нее и для всех… Только вот так хочется ее увидеть снова. И память снова и снова заставляет слышать обещание в коротком перепуганном «да». Вот только оно невыполнимо… И он это прекрасно понимал, но все равно так хотел верить…

Один раз приходил Иван, выразил удивление и одобрение, что Гена не накатал на него «заяву» в милицию, неуклюже сожалел о случившимся.

— Не сдержались парень. Ты нам такую свинью подкинул! Если б ты знал, сколько за эту «рыбу» предложил американец! Но в принципе он и за фотки прилично отвалил, только пришлось ему соврать, что ранил русала кто-то другой. Так что если он до тебя доберется — не проколись. В принципе это тебе и не нужно, ведь если что — все спихнем на тебя, а так смотришь, на рассказе про девчонку что-то заработаешь. Он дотошный… Словно эти русалки у него как минимум десять лимонов украли.

Гена досадливо поморщился как от зубной боли. Иван в своем репертуаре. Деньги, деньги, деньги… А он не хотел ничего рассказывать о светловолосой русалке! Это была его личное чудо, его личная сказка. Шансов ее вновь увидеть, не было (Гена все же был реалистом) и оттого, ценней были эти воспоминания кратких удивительных моментов. Они были чем-то сугубо личным, и он ни Ивану, ни позже американцу ничего не сказал, ссылаясь на плохую память после «нападения хулиганов». Маленький сухонький американец в очках в тонкой оправе, который пришел даже к нему в больницу, смешно коверкая слова, ожидал чего то от Гены. Чего именно Гена не знал, и знать не хотел, и на все расспросы только пожимал плечами и отмалчивался, не смотря на словно ренгеновские внимательные взгляды иностранца и его переводчика (хотя больше этот амбал смахивал на телохранителя, чем на переводчика). Они ушли так ничего и не добившись от него, и Гена не мог точно сказать расстроило эти их или успокоило.

Его оставили в покое. Иван больше не приходил. Дни летели за днями, дождливые, солнечные, наполненные непонятной тоской и ощущением странной радости от того, что хоть однажды прикоснулся к чуду. Переломы потихоньку срастались, спустя полтора месяца его выписали с кучей ограничений. Все заработанное и даже больше ушло на лечение, компенсации за побои естественно никто не предложил. Ну и черт с ними. Он нашел небольшую подработку, в сентябре начались занятия в институте… Жизнь снова входила в привычную колею.

На дворе была середина сентября, но в Севастополе осень еще не ощущалась. Гена получил деньги за подработку и с приподнятым настроением решил устроить себе импровизированный праздник. Однако, когда уже собрался звонить друзьям с предложением «по пивку», его взгляд упал на море за окном, и сердце сжала тоска. Желание идти с друзьями в бар резко отпало, вместо этого он забросил свой небольшой походной рюкзачок за спину и пошел на автобус до голубой бухты, красивого и относительно удаленного места от самого города. В это время там уже почти нет отдыхающих, а моря, скал и пространства для полета мысли и фантазии — предостаточно. Хотелось побыть наедине с морем… Подальше от людей, поближе к сказке.

Туристов и правда было уже гораздо меньше, пора отпусков заканчивалась. Бархатный сезон это на ЮБК популярно, в Севастополе это не так актуально. Город только осваивался в качестве курортного, привыкал к неожиданной свободе после статуса военного и закрытого. Люди еще не знали, что сюда можно ехать как на курорт.

Спустившись к морю, Гена пошел вдоль кромки воды по скалам подальше от редких людей. Они все же были здесь, не смотря на сентябрь. Местные любители моря и скал. Уйдя за несколько изгибов скалы, где кромка прибрежных камней у воды почти сошла на нет, он уселся под естественным козырьком, и задумчиво смотрел на воду. По идее здесь было не безопасно, но постоянные обвалы, о которых предупреждала грустно покосившаяся одинокая деревянная табличка, его не волновали. Как не волнуют в принципе никого, пока не обвалится на голову. Местный менталитет…

Над морем носились чайки, было ветрено, но относительно тепло. Волны с шумом бились о камни. Поэтому Гена не сразу среагировал на крик откуда-то сверху и сбоку.

— Помогите! Кто-нибудь! Помогите, ребенок упал!

Гена выскочил из укрытия и побежал на крик. На обрыве, практически над ним стояла немолодая женщина и, заламывая руки кричала, не отрывая взгляда от воды. Здесь недалеко проходила дорога и они наверное шли на автобус, когда ребенок по какой-то причине пошел к краю. В воде, которая здесь заходила прямо под скалу, недалеко было видно что-то цветное. Похоже, ребенка быстро оттащило от берега волна. Гена, сбросив рюкзак, не раздумывая кинулся в воду.

Вода оказалась на удивление холодной, а сильные волны мешали плыть, так и норовя швырнуть об скалы. Гена все же довольно быстро, хоть и не без усилий доплыл до цветной тряпочки — это была кепка ребенка, но его самого видно не было. Гена начал нырять, стараясь рассмотреть что-то на дне, но здесь было темно от тени скалы и глубоко, да и воздуха буквально спустя пару минут, катастрофически не хватало. Вдруг на десятом или двенадцатом нырянии, когда в голове уже шумело от недостатка кислорода, а надежда найти ребенка таяла на глазах, сбоку что-то блеснуло. Что-то до боли знакомое. Гена кинулся туда и нос к носу столкнулся с русалочкой, которая тащила к поверхности бесчувственного мальчика лет семи. Она быстро плыла на поверхность, но увидев Гену, инстинктивно дернулась назад. Он приложил палец к губам показывая, что будет молчать и протянул руки к ребенку. Девушка осторожно подала ребенка и, вильнув хвостом, мгновенно исчезла в глубине.

Вынырнув с ребенком, Гена закашлялся и погреб со всех сил к берегу, где сверху собралась уже приличная толпа (откуда только взялись на практически пустом побережье?), а по камням со стороны бухты бежали еще люди. Вытащив мальчика, он передал его мужчине, который сказал, что он врач. Сам Гена в тот момент забыл не только, что учится на медика, а и собственное имя. Плачущую женщину увели, видимо повели спускаться в обход, спустится на прямую в этом месте было нельзя — обрыв скал был высотой метров десять.

Мальчик, спустя некоторое время благодаря манипуляциям врача закашлялся и начал дышать, его укутали полотенцами и кто-то уже даже поил чаем. Мальчонка перепугано хлопал глазами и спрашивал где бабушка. Гену тоже кто-то одобрительно хлопал по плечам, предлагал чай, накрывал полотенцами. После холодной воды на ветру было очень даже не жарко, однако всего этого Гена почти не замечал. У него перед глазами стояло лицо русалочки тащившей ребенка. Значит, она не уплыла! Вскоре ребенка и бабушку сострадательные люди забрали в больницу, предлагали и Гене, но он отказался, сказал — что в норме. Однако врач, который откачал ребенка, с этим не согласился, констатировал переохлаждение, что-то там еще и несколько приличных ссадин, полученных видимо о камни. Сам Гена их заметил, только когда ему показали окровавленную сбоку рубаху — пришлось тащиться в больницу. Уже уходя, он бросил тоскливый взгляд на море, и за одним из камней увидел голову прячущейся русалки. Она смотрела на него умоляющими глазами, приложив палец к губам. Он незаметно кивнул. Конечно, он никому не скажет. Только бы она здесь еще раз оказалась, только бы не уплыла…

§§§

Ольга задумчиво складывала купальник, разминала немного надавленную ракушками спину, укладываясь спать в небольшой, найденной ею лично, подводной полупещерке на дне моря. Два наклонно стоящих больших камня образовывали своеобразный навес на небольшом гранитном выступе над песчаной поляной местами покрытой водорослями. Водоросли были и под камнями. Они служили отличным мягким ложем и одеялом, а наготой некого уже было смущать. После происшествия с Тамазом, Ольга боялась прибрежных пещер, как бы соблазнительно они не выглядели. Но далеко от побережья мало удобных скал в «живой» части моря, а заживо консервироваться, даже не смотря на обще-убийственное состояние души, Ольга не планировала. И она, найдя нечто терпимое, как показала практика спать просто на песке все же хуже чем в пещере, регулярно приплывала к побережью. Осматривала издалека осторожно скалы, пещеры. Но сегодняшнее происшествие ее, почти успокоившуюся и радующуюся уменьшению людей у моря, опять выбило из колеи.

Когда ушел Тамаз, она долго не могла прийти в себя и болталась по морю как неприкаянная. Потом вспомнила, что ей есть чем поделится с мамой. Вопрос сопровождения и хорошей компании уже не стоял. Ольга, взяв с собой часть найденных с Тамазом подводных сокровищ, которые хранились в одной из расщелин на дне, отправилась домой. Приплыв, обнаружила в подводном доме записку от мамы, сообщавшую о том, что мама здесь бывает каждую неделю по воскресеньям в обед и календарик с отметками. Был уже конец августа. Как быстро пролетело лето…Через пару дней она дождалась маму и вручила ей часть найденного. Она принесла не все, всего было слишком много для ее хрупкого девичьего хвоста. Золото оказалось очень тяжелым, и это ведь под водой, где все легче! Остальное оставила храниться в одном из морских укрытий — на будущее. Она рассказала маме о виденных ею чудесах моря, затонувших кораблях, стараясь при этом выглядеть веселой и жизнерадостной, но мама, как говориться «не купилась».

Пришлось рассказать про Тамаза. Правда она немного слукавила, и вместо гарпуна и алчной компании списала все на несчастный случай, из-за которого он поранился и уплыл. Трагедия от его ухода была для Ольги больней, чем история с его пленением. Так глупо устроено девичье сердце… Но в эту версию мама более-менее поверила. Ольга снова уплыла в Черное море. Там ей больше нравилось, да и приближалась осень, а она помнила рассказы Тамаза о том, что Азовское море может промерзать до дна, а как переносят мороз русалки она так и не удосужилась спросить. Но случайно вмерзнуть в лед ей как-то не улыбалось… Она вообще, как оказалось, много чего не спросила, надеялась, что он будет рядом все время, а зря…

Азраи долго бесцельно плавала по морю, возвращаться в те места где бывала с Тамазом было больно, плыть к другим берегам — не тянуло… В конце концов, она нашла небольшую подводную полупещерку в скалах неподалеку от Севастополя. Не особо далеко там конечно был пляж, однако фраза «неподалеку есть пляж» применима практически ко всему побережью черного моря, возле Севастополя же людей было еще не так и много, и Ольга просто махнула на это рукой. Она была осторожна. Не приплывала в пещерку днем, всеми силами уклонялась от людей. Но ее все же тянуло к берегу. Неверное сказывалось то, что она человек. А может просто душевная боль требовала выхода, а даже просто поговорить — не с кем. Берег был для нее и опасен, и притягателен. Возможно, эта опасность нужна была ей, чтоб почувствовать себя живой. Ведь после ухода Тамаза, она словно умерла, чувствовала себя ненужной, словно мертвой… Как камни на дне или мертвые корабли… Как там — «степень сохранности 20 %» — это про нее… Оболочка есть, а жизнь словно утекает сквозь пальцы… Мда, как выглядит любовь она так толком и не узнала, зато как ощущается разбитое сердце — во всей красе!

В сентябре толпы туристов и загорающих существенно уменьшились, и Ольга рисковала бывать в своем «доме» днем.

И вот сегодня она услышала отчаянный крик ребенка и просто не смогла усидеть. Мальчик, когда она к нему подплыла, уже не пытался бороться, а просто оседал на дно, и если б не тот парень с катера, кажется Гена, ей бы пришло его вытаскивать на берег самой. Но вот теперь она с одной стороны была рада, что с парнем все в порядке, а с другой не была уверенна в том, что ее опять не начнут ловить. Придется снова менять «место жительства»… Жаль… К этой пещерке она привыкла. Хотя, наверное, пора плыть дальше к более теплым морям. Пока она не ощущала особого дискомфорта от изменения температуры воды, но ведь впереди зима… А зимой обычно холодно, и шубки русалкам вроде не полагаются…

Ольга в этот день больше не возвращалась в пещеру, впрочем, как и следующую неделю. Она нашла в одной из небольших скальных расщелин на дне, далеко от берега, новую небольшую правда не такую удобную и начала заниматься ее обустройством. Как ни странно у нее появилось такое желание. Словно душа немного встряхнулась и потребовала перемен, деятельности. Ольга пересадила часть водорослей, как ей показывал Тамаз, устроив себе мягкое ложе, сделала небольшие запасы съедобных водорослей, устроила небольшой запас рапанов, посадила в прозрачную емкость, из пластиковой бутылки (мусор тоже бывает полезен) несколько светящихся медуз и рыб, таким образом осветив свое жилище. Она уже привыкла к рациону из мелкой рыбешки, креветок, молюсков и водорослей. Научилась сама ставить ловушки для крабов и мелкой вкусной рыбки. Рапаны ж, которых оказалось очень много в этом море, были очень вкусной и питательной пищей, жаль однообразной. Креветки и крабы легко ловились, но у берега, потому они в рацион попадали реже. Кожа Ольги со временем становилась все более белой, теряя остатки былого загара. Загорать на камнях она уже не рисковала, особенно с учетом желающих ее поймать. Ногти на руках приобрели небывалую твердость и Ольга подточив их, о импровизированную пилочку из камня, спокойно использовала как нож и ножницы когда нужно было срезать водоросли, разделать пойманного краба или рыбешку. На руках у нее чуть выше локтя появились небольшие прозрачные плавнички напоминающие крылышки бабочки. Эти плавнички очень чутко улавливали легкие колебание воды при перемещении рядом крабов, креветок, незначительную смену температуры. Ее волосы еще отросли и доставали теперь до середины хвоста. Ольга иногда их заплетала в косы по старой привычке, но это было не совсем удобно, и потому обычно они и колыхались в свободном плавании или были сцеплены заколкой подаренной еще Андреем. Удобная оказалась штуковина. Волосы, как ни странно при такой длине — не путались. Они словно стали еще одним ее продолжением, и как не путаются руки и ноги, так и волосы послушно следовали за хозяйкой, повторяя все движения, создавая прикрытие при охоте, и напоминая изумительно красивые золотые водоросли. Пожалуй, волосы это единственно изменение, которое особенно нравилось Ольги с момента «приобретения» хвоста. Она всегда хотела, чтоб они были длинными и красивыми, но как-то не хватало блеска, густоты, а в море они стали словно шелк, и сверкали бликами при малейшем попадании света. Это было красиво.

Она нашла в одном затонувшем арабском корабле, (да, зарекалась не посещать эти подводные могилы, но что в этом страшного, если собственная душа едва жива?) огромное древнее зеркало и перетащила его в свой новый дом. Она не знала из чего зеркало было сделано, и почему не испортилось за много лет проведенных под водой, но выглядело оно вполне сносно, может только немного потемнело, да и рама у него нынче была из ракушек. Креативненькая такая… Теперь Ольга могла лицезреть собственное отражение, когда примеряла и плела себе очередное украшение или купальник из жемчуга и ракушек. Жемчуг ей попадался иногда в моллюсках, собранных на обед. Довольно приличный набор таких украшений у нее уже был в запасе — так она коротала время, когда не было острой надобности и не хотелось никуда плыть. Единственное, что она носила на шее бессменно это медальон, доставшийся ей при «приобретении» хвоста.

Спустя пол месяца, бурной деятельности по обустройству нового жилища, она решилась таки сплавать в голубую бухту за оставшимися в пещере вещами, расческой снова выпрошенной у мамы, сумочкой, второй картой и другой подручной мелочью. Подплыв на расстояние километра к берегу, она осторожно осмотрела берег. Людей не было, яхт и катеров также не было видно. Похоже, сезон купающихся таки закончился. Берег выглядел отдохнувшим и спокойным. Природа радовалась отсутствию вечно вопящих и мусорящих людей.

Ольга медленно подплыла к берегу. Ни поблизости, ни в пещере не было никаких следов пребывания чужих, может Гена ее и не выдал. Покидав всю мелочевку в сумочку, она поспешно выплыла. Поразительно как легко ощущение уютного дома может смениться ощущением ловушки. Немного отплыв от берега, Ольга еще раз осторожно вынырнула, оглядывая напоследок каменистый фигурный берег. Скалы почти слепили белизной на фоне ярко синего осеннего неба, в небе парили чайки. Вода также приобрела более насыщенный оттенок и теперь это была не голубая как летом, а скорей синяя бухта. Ольга уже повернулась, чтоб нырнуть, как краем глаза заметила какое-то несоответствие. Остановилась. Так и есть, недалеко от того места, где она вытащила мальчика, сидел тот парень с катера. Он кутался от пронизывающего ветра в светлую куртку и безотрывно смотрел на морскую гладь. И такая в этом взгляде были тоска и ожидание, что Ольга дрогнула. Вспомнив свое отчаянное обещание, она поддалась порыву и осторожно поднырнула к скалам, возле которых сидел парень. Подплыв к нему на расстояние пары метров, с возможностью быстро смыться, тихо вынырнула и почти невозмутимо уселась на нагретый солнцем камень. Не удержалась перед соблазном покрасоваться… Ветер тут же принялся трепать длинные мокрые волосы. Парень резко повернулся на тихий всплеск хвоста, хотя на фоне прибоя этот звук был почти незаметен.

— Ты приплыла… — в глаза было столько радости, что Ольга даже слегка перепугалась. Так не реагируют на незнакомых девушек, ну пусть не совсем девушек, а полурыб. Но это слишком.

— Зачем ты хотел меня видеть? — Ольга старалась скрыть свой страх и удивление, а также чувствуя себя глупо из-за своей выходки. Прикинулась этаким невозмутимым чудом света, тоже мне…

— Я… я хотел с тобой познакомиться… Извинится за то, что произошло тогда, летом… как твой друг? Поправился?

— Наверное, — Ольга отвела взгляд, воспоминание о Тамазе отдавало болью, и она сама мучилась вопросом «как он»?.

— Ты не знаешь? — Парень удивился и, похоже, немного обрадовался..

— Он уплыл. — Ольга нахмурилась, — Ты хотел познакомиться, кажется. Так как тебя зовут?

— Гена, а тебя?

— Меня Ольга.

— Ты такая красива… Гена смущенно замолчал. — Можно я тебя сфотографирую?

Ольга моментально очутилась в воде.

— Зачем? Приторговывать диковинкой будешь? — спросила она настороженно.

— Нет, что ты. Я просто для себя… Хочешь, я хвост в кадр брать не буду, только лицо.

— Не нужно. Зачем?

— Ты как сказка… Хотеться иметь хоть что-то, кроме воспоминаний, как подтверждение того, что ты существуешь, а не привиделась мне

— Это опасно для меня… Ты сам знаешь…

— Да, прости… — Гена расстроено теребил в руках рюкзак, но попыток его открыть не делал.

— Ты часто сюда приходил?

— Каждый день… Иногда вечером после работы приезжал с ночевкой, иногда днем после пар, в выходные вообще с тормозком на целый день — Улыбнулся Гена. — Я и сейчас с тормозком. Хочешь бутерброд с колбасой и сыром?

— Хочу, — неожиданно для себя самой согласилась Ольга. Она уже давно не ела ничего домашнего. Маму видела последний раз полтора месяца назад, и плыть в Азовское море пока не собиралась. Мама в последнюю встречу рассказала, что появлялась Алина и активно о ней расспрашивала. Безопасней было не появляться, ведь про заброшенный дом Алина точно знала. Ольга так и не рассказала маме о проделках Алины, просто попросила той ничего не говорить, но похоже мама что-то почувствовала, так как молча согласилась, и не спорила с тем, что дочери нужно уплыть надолго.

Гена достал бутерброд из батона, твердого сыра и колбасы, налил горячего кофе из термоса.

Ольга, аккуратно усевшись между камнями с удовольствием пила горячий кофе и с удивлением понимала, что очень соскучилась за общением и… за человеческой едой.

§§§

— Ну что, как там наш любитель моря?

— Да ничего! Сидит целыми днями как сыч на берегу и смотрит в море!

— И все!

— И все! Я уже вешаюсь наблюдать за ним! Он как тихий помешанный. Со стороны так один в один. А мне вокруг него крутись. Может, хватит? — Рома умоляюще смотрел на Ивана.

— Может ты и прав… Может он и не знает где они. Правду говорят, русалки сводят с ума, делают одержимыми. Если б он знал где ее искать, так тупо не сидел бы на разных берегах.

— Вот, и я о том же! Он каждый раз на разном берегу, бесцельно бродит по побережью и все. Мы только теряем время. Быстрей поймаем кого-нибудь из них, если обыщем пещеры!

— Мы уже искали… Ни какого даже намека… Да и холодно уже…Может они вообще уплыли… Алина говорит, что зимой их здесь точно не будет… Хотелось бы знать откуда такая уверенность. Интересная вообще девчонка, в этих вопросах так очень полезна, а в других же тупая как пробка… — Иван говорил, словно сам с собой, но потом повернулся к Роману — ладно, пока отбой. Пусть этот романтик мерзнет на берегу сам, а там посмотрим.

Роман, с облегчением вздохнул. Ему до чертиков надоело таскаться за Генкой по всем пляжам Севастополя и Балаклавы, еще и угадывать когда того черти к морю понесут. Дядя уж слишком завис на этих русалах. Бабки конечно можно срубить отпадные, но пока они им явно не светят. И так хорошо заработали на фотках. Правда, чудак дедок долго их изучал на факт подделки, но потом — таки купил. А вообще они похожи этот америкашка и Генка — оба двинутые на хвостатых. Интересно, дедок тоже втрескался в какую-то хвостатую девицу? Чем еще можно объяснить, что за одно фото и пленки американец отвалил как за новую шхуну?

Глава 9

Гена стал приходить каждый день в голубую бухту, с чаем или кофе, с бутербродами или конфетами. Людей на пляже почти никогда не было, и они могли общаться, почти не опасаясь посторонних глаз. Странно и одновременно удивительно было вот так запросто общаться с русалкой. Разрыв шаблона каждый день.

Они легко болтали, обо всем и ни о чем. Гена активно рассказывал Ольге о Севастополе, своем родном городе, Ольга ему о Черном и Азовском море. Может, это было и глупо, но она каждый день уговаривала себя не плыть, осознавая присутствующий риск, но все равно плыла. Она почему-то довольно быстро перестала его опасаться, и признала в нем друга. А именно друга, как оказалось, ей и не хватало.

Он ничего не просил, просто общался с ней час-два и уезжал домой. Ольга быстро привыкла к нему и уже не собиралась уплывать. Ей было хорошо здесь. Огромное море в ее распоряжении, и друг на берегу. Она дала ему адрес мамы, и в один из визитов он ей принес бумагу и ручку — она написала ей письмо. Стоило это сделать давно, мама ведь волнуется.

Однажды в середине ноября Гена неожиданно спросил Ольгу.

— А тебе не холодно?

— Нет, — Ольга недоуменно на него посмотрела. Она уже привыкла, что температура воды 5–6 градусов для нее нормальная, и уличная такая же пусть и с ветром ее почти не смущала. Однако Гена был в куртке, штанах, ботинках…Мда, похоже ему прохладно даже в таком виде на побережье.

— Ты смотришься такой хрупкой, такой беззащитной… и мне постоянно кажется, что тебе очень холодно…

— Ты ошибаешься, — со смехом ответила Ольга. — Мне ничуть не холодно. Не переживай.

— А что будет зимой? — осторожно спросил Гена.

— Не знаю, — пожала плечами Ольга, зимой я здесь еще не жила.

— Как так?

— Вот так. — Ольга, вздохнув, рассказала, что стала русалкой недавно, да и как не рассказать, если письмо маме-человеку отправляешь. Гена был просто прелесть по части не задавать лишние вопросы, но нельзя ж все время молчать… Естественно он пообещал, что он никому не расскажет и почему-то она ему поверила. Может это и глупо, но иногда все же стоит верить людям, хоть Тамаз этого бы явно не одобрил.

Спустя какое-то время Гена притащил фотоаппарат в интересном чехле и попросил ее пофотографировать подводные виды. Сказал — одолжил у приятеля-сокурсника. Какая-то специальная камера для экстремалов. Ольга, получив инструкции как обращаться с этой чудо-техникой согласилась. Да и грех не согласится показать другу то, что так ей нравилось в этом подводном мире. Восхищение, так же как и свободу хочется с кем-то разделить.

Фотографировать оказалось интересно. Подводные поля и скалы, рыба, медузы и затонувшие корабли. Ольга проплыла с фотоаппаратом по всем любимым местам, не поленившись заглянуть даже в пещеру, где они обитали с Тамазом. Водоросли здесь, правда были уже не такие зеленые, да и солнечный свет падал под другим углом, но все равно фотографии должны получиться красивые.

Приплыв через неделю к месту из встречи она обнаружила Гену все с тем же термосом и гостинцами. Он тихонько сидел в нише скалы, и что-то читал. На камнях уже лежал первый снег, на небе бродили снежные облака, из которых редко выглядывало солнышко, и море у берега казалось грозным и не гостеприимным.

— Привет, — Ольга вынырнула у самого края скалы, благо здесь было относительно глубоко.

— О, привет.

— Я привез письмо от твоей мамы.

— Неужели? Давай! — Ольга тщательно вытерла руки о заботливо приготовленное Геной полотенце и взяла маленький конверт в руки, на нем маминым почерком был аккуратно выведен Севастопольский адрес.

Письмо было не очень длинным, Мама спрашивала как дела, когда ее ждать, что у нее интересного. Рассказывала о себе. Оказалось слух о странной жительнице моря таки бродит по селам, но как-то странно. Словно кто-то запускает глупую историю и ждет реакции. Брат и сестра Ольги постоянно из школы приносят сплетни одну веселей другой. Принесенные Ольгой драгоценности она почти не потратила — продала только пару вещей и купила себе дом в селе, так как последние десять лет жила в квартире колхоза, и имела под боком немного неадекватных соседей. Теперь купив дом, и благополучно переехав, она могла не беспокоиться и о квартплате и о соседях. Мама писала, что новый дом они купили недалеко от центра села с выходом к ставку. Добротный и удобно расположенный, с садом и большим и главное не засушливым огородом — он явно радовал маму, судя по подробному описанию. Остальные сбережения мама писала, что оставила на будущее, тщательно спрятав. Посчитала, что все сразу тратить не стоит. И так нормально живется, а еще ж нужно будет выучить малых, да и Ольга ж вернется, тоже нужны будут деньги. В дом, правда мама, не удержалась и прикупила, новую мебель, некоторую бытовую технику (старая была местами старше Ольги и хорошо если не самой мамы), малым смогла приобрести хорошую одежду. Ольга и сама помнила, что раньше именно на хорошую, качественную, а не терпимую, одежду у них денег никогда не хватало. Вот и хорошо, хоть братик с сестричкой не будут на себе ощущать насмешливых взглядов сверстников. Мама передавала привет, благодарность и писала, что им хватает. Больше и не нужно, как и лишнее внимание со стороны. Ведь на большие деньги всегда есть желающие поживиться. А так не то чтоб много, но вполне достаточно для счастья.

Мама спрашивала как дела у Ольги и когда есть шанс ее увидеть. На этот вопрос Ольга не могла пока ответить… Не знала, что сказать…Что-то ей подсказывало, что увидеться они в следующий раз смогут очень не скоро… Дочитав письмо Ольга еще долго смотрела на маленький лист бумаги исписанный родным, едва читаемым почерком. Странная грусть и тоска неожиданно затопили ее душу.

— Все в порядке? — озабочено спросил Гена.

— Да. Все хорошо. — улыбнувшись, Ольга тряхнула головой, отгоняя наваждение, и достала из сумочки фотоаппарат Гены. — Я попыталась сфотографировать то, что мне нравиться. Надеюсь не очень много там нафоткала? А то меня так захватил процесс…

— Не думаю, что больше имеющейся пленки, — улыбнулся Гена. Давай наспечатаю, а завтра-послезавтра посмотрим вместе?

— Давай.

Фотографии он принес через два дня. Ольга движимая азартом и любопытством горела нетерпением посмотреть, что у нее получилось как у фотографа. Она, запрыгнула на камни, окатив Гену и фотографии мелкими брызгами.

— Эй-ей, соленая вода это не то, что нужно фотографиям! — Возмутился Гена. Активно все протирая, — На, возьми полотенце и не брызгайся, чудо — хмыкнул парень, трепетно протирая пластиковый альбомчик с фотографиями.

Ольга, смущенная такой реакцией, примерно замотала высунувшуюся из воды часть тела и волосы полотенцем, и приготовилась оценивать фотографии.

Получилось так себе. Иногда фотографии передавали конечно общую картину, но не так как сама Ольга ее видела, как то не хватало простора, красок… Еще чего то… Однако Гена похоже так не думал. Он то и дело возвращал фотки, чтоб рассмотреть их еще раз, нахваливая Ольгу и удивляясь, что в Черном море есть такие красивые подводные виды. Правда фотография мертвых моряков в затонувшем корабле его на некоторое время выбила из колеи.

— Ты уверенна, что это стоит мне оставлять? Вдруг кто увидит?

— Главное этот вопрос задать после того как вручил мне фотокамеру и уже напечатал фото — рассмеялась Ольга. — Ты знаешь, я подумала… Если кто и увидит, ну кроме наших общих знакомых, вопросов не возникнет. Ну море, ну рыбы… Мало ли кто это фотографировал? А ты, я надеюсь, меня не сдашь.

— Я то не сдам, но если это как-то попадет на глаза Ивану…

— А ты постарайся чтоб не попало — лучезарно улыбнулась Ольга. Ей не хотелось думать о плохом. Было тепло и уютно вот так сидеть на берегу с другом, обмотавшись теплым полотенцем, и просто смотреть фото, общаться, смеяться. Казалось, ничего плохого просто не может случиться, — ты ведь хотел такие фото.

— Очень…А можно я сам тебя сфотографирую?

— Прям так в полотенце? — рассмеялось Ольга.

— Ну, желательно без него, если тебе не очень холодно.

— Совсем не холодно, — Ольга сбросила полотенце. — подсохшие волосы тут же начал трепать ветер, а на небе словно по заказу, выглянуло солнышко из-за туч.

Фото получилось, как увидела еще пару дней спустя Ольга, красивое. Хрупкая русалка, сидящая на камне в окружении заснеженных скал. Сверкающий в закатных солнечных лучах хвост, золотые, словно червонное золото, волосы, белая кожа, и сине-серые глаза. Ольга удивилась — не ожидала, что может быть такой красивой. Словно и не она.

— Хочешь я тебе такое фото сделаю и заламинирую чтоб можно было в воде хранить? — спросил Гена.

— Маме б отправить такое — Ольга заворожено смотрела на фото. — Ты просто профи! Я никогда не была такой красивой как на этом фото!

— Ты гораздо красивее… А маме твоей я отправлю, и эту и те, из моря. Должна ж она знать, среди какой красоты живет ее дочь!

— Да, мама оценит — улыбнулась благодарно Ольга.

§§§

— Нет, опять! Иван, я не буду ходить за этим чудиком зимой по морям! Да и безлюдно сейчас на пляжах как это делать незаметно?

— Как хочешь! — отрезал Иван таким тоном, что Роман временно посчитал за разумное заткнуться.

— Я сказал смотреть за ним! А ты чем занимался? С Алкой по барам таскался?

— Ты разрешил временно не следить… Дядя, зима на дворе! Декабрь на улице, а этот пришибленный таскается в голубую бухту. У него просто крыша поехала. Нет там ничего! Мы с Алиной не раз за ним ходили. Он приходит, усаживается под скалой, и сидит читает, иногда чай из термоса пьет… Пару раз видели фотик. Я как-то его типа случайно встретил у топика — он сказал, что ему лучше думается у моря. Когда на улице снег с дождем, ветер, ему отлично думается у моря! Идиот…

— Нет, Рома, ты не прав. Почему то он в эту бухту таскается. Заметь, очень стабильно и уже в одну бухту. Что-то там есть… Фотик говоришь… И не жаль ему такую технику к морю таскать? Так, с завтрашнего дня сидишь у него на хвосте каждый день. А фотоаппарат… Думаю стоит полюбопытствовать, что у него там… Вдруг, что интересное…

Роман, чертыхаясь ушел домой. Он бы и рад не исполнять распоряжения дяди, но тот ему еще и платит за эти «сопровождения» Генки, а деньги, как известно лишними не бывают, там более при наличии девушки, а тем более такой как Алина.

Иван же, с кем-то созвонившись, довольно потер руками.

— Посмотрим, что у тебя интересного на пленках, любитель моря и рыбы…

§§§

У Гены день у утра не задался. Сначала провалил зачет, неудачно пошутив с преподавателем, потом пришлось ждать целый час пока не придет девочка, работающая в фотоцентре на печати фотографий. Оставлять пленку Гена не хотел, вот и ждал знакомую. Придя девушка распечатала ему фото, попеременно ахая какой костюм у модели и какие виды, заламинировала и, взяв деньги, пожелала удачи.

Потом придя домой, Гена смутно почувствовал, что что-то не так. Но все не мог понять, что именно пока не открыл тумбочку, в которой хранил документы. Не было последних фотографий. Пленка то была с ним, но фотки…

Значит, зря он успокоился, Иван все еще не покинул идею поймать его русалку… А Гена так надеялся… Не зря кошки начали на душе скрести, когда он недавно встретил Рому на автостанции. Зря он себя успокаивал, что автостанция большая, и мало ли что нужно этому гарпунеру…Ой, зря… Больше никто не повелся б на фотографии моря, ни один домушник не крадет фотки…

К Ольге Гена собирался с тяжелым сердцем. Нужно ее предупредить. Придется временно прекратить общение — иначе ее могут поймать… Как же не хочется прощаться. За эти четыре месяца он прикипел к ней душой и просто не представлял, как будет жить без нее. Но лучше так, чем ее поймают…Того, что они сделали с ее другом и так более чем достаточно.

Ольга появилась буквально через минуту после его появления. Улыбнувшись, она протянула ему плетенную из ракушек сумочку.

— Держи, это тебе.

— Что это, — удивился Гена. Ольга обычно носила в этой сумочке что-то свое мелкое, а сейчас сумочка была чем-то набита.

— Подарок. Посмотри. — Ольга хитро улыбнулась, — Я думаю, ты найдешь ему применение.

Гена осторожно выложил на полотенце сумочку, и аккуратно открыв замысловатую застежку из ракушек в форме розочки, высыпал содержимое.

— Ничего себе… — перед ошарашенным Геной лежало на полотенце настоящее сокровище — золотые монеты, несколько драгоценных камней и старинное колье с камнями подозрительно похожими на бриллианты, но таких размеров, что стоимость этого колье даже на его дилетантский взгляд была невероятная.

— Я решила, что пора выходить из беспроцентного кредита за вкусную еду и кофе, — лучезарно улыбнулась Ольга.

— По-моему ты малость переборщила… Этого хватит на столько кофе, что Черное море можно основательно разбавить, — рассмеялся Гена.

— Не, море разбавлять не нужно, — рассмеялась Ольга, оно и так замечательное.

— Спасибо. Ты знаешь, у меня для тебя плохая новость… Нам придется какое-то время не видеться.

— Почему? — удивилась Ольга.

— Я боюсь, что Иван решил опять тебя искать, и на этот раз через меня. У меня кто-то рылся квартире, забрали подводные фото…

— Может это не он?..

— Очень хотелось бы верить… Но боюсь он.

— И… что теперь?

— Давай встретимся здесь через месяц. Если все будет в порядке, я приду в белом шарфе. Его будет издалека видно. Если нет — тогда попробуй еще через месяц. Я буду как и раньше приходить сюда, но ты не приплывай. Я боюсь за тебя…

— Хорошо… — Ольга расстроилась и не пыталась это скрыть. — на, вот возьми, на память, если больше не увидимся. Если я решу уплыть куда надолго… — она сняла с шеи плетенное из ракушек и жемчуга украшение, и, вильнув хвостом, стремительно нырнула в море, стараясь спрятать так некстати навернувшиеся слезы и избегая липких объятий накатившего страха.

Гена, неотрывно смотрел в глубину, куда скрылась его такая странная подруга-любовь. Он отдавал себе отчет, что влюбился в сказку, но… сердцу не прикажешь… Осторожно, как величайшую ценность, он сжимал в руках хрупкое замысловатое украшение. Оно было для него гораздо ценней сокровища лежавшего все также на полотенце.

§§§

— Ну что?

— Из морской тематики нашел только подводные фото. Больше ничего.

— Может что пропустил?

— Нет, все, что было перерыл. Я так понимаю курсовые работы по медицине, масса рефератов и студенческие попойки вас не интересовали?

— Ладно, давай фото, там посмотрим, — Иван взял у щуплого паренька фотографии и отдал ему конверт. Тот, пересчитав содержимое, довольно хмыкнул и ушел.

Спустя несколько минут раздался телефонный звонок.

— Дядя, ты был прав! Она приплывала к нему! Я ее видел!

— Вот это уже дело. Теперь глаз с него не спускать. Катер и сеть подготовить! Не уйдет от нас она. Попалась!

Иван довольно потирая руками рассматривал фото.

— Морские виды… Ну-ну… Посмотрим где носит нашу рыбку… Ну Генка, ну жук, таки выманил красавицу. Теперь дело за малым…

§§§

Ольга плыла по серому, хмурому морю. Буквально сегодня утром оно не казалось ей таким хмурым. А теперь… Теперь все сначала… Прятаться, думать как не попасть в западню… Гена конечно прав, ей нужно уплыть, и хорошо что он заметил, предупредил… Но что ж так грустно… Хорошо, что она сегодня принесла ему подарок, завтра уже б не получилось. Что-то Ольге подсказывало, что Гене деньги тоже пригодятся. Странно, что она раньше не придумала с ним поделиться, ей то эти сокровища не нужны…

Азраи приплыла в свою пещерку и улеглась на ложе из водорослей. Тепло, спокойно. А там, наверху дождь со снегом, свинцовые тучи и ветер. Последнее время Ольга изрядно кривила душой, говоря, что ей совсем не холодно. Было достаточно холодно, особенно на пронизывающем ветру, но признаваться в этом ей не хотелось. Общение с Геной было дороже собственного комфорта. Приобняв импровизированную подушку из водорослей, Ольга закрыла глаза и попыталась заснуть. Завтра… Все обдумаю завтра, а сейчас хочется просто зарыться носом в водоросли и заснуть. Так странно, нос вроде бы не должен ловить запах в воде, но у нее стойкое ощущение, что у этих мягких водорослей горьковато-соленый запах… Хотя, что такое запах? Частички чего-то в воздухе, почему его нельзя ощутить в воде? Мда, физиологию русалок бы кто подробней рассказал… Тамаз конечно много рассказывал, но при этом так мало… А еще она до неприличия много времени просто смотрела на него, а не слушала, хлопая влюбленно ресницами и млея от случайных прикосновений. Глупая… Нашла в кого влюбится, Андрей значит для нее был «взрословат», а неизвестного возраста азраи — в самый раз. Дура!

Утро началось с мелкой стайки рыбок заплывшей к ней в «дом». Они, что стало уже традицией, гонялись за ее свободно парящими в воде волосами. Ольга неспешно потянулась и посмотрела вверх. Похоже, сегодня солнечно — вода не выглядит мрачно серой, а подсвечивает голубым — значит над морем голубое небо и яркое солнышко.

Выплыв из «дома» Ольга блаженно размялась проплыв туда-сюда несколько метров. «Утро вечера мудреней» — однозначно. Пора собираться в теплые моря! Гена маме сообщит, в этом она была уверенна, изучив парня за то время, что они общались. Хороший друг у нее появился, жаль, что приходится расстаться. Но может еще увидимся… Жизнь штука длинная, а земля, как известно, — круглая.

Перекусив и собрав свой нехитрый скарб, Ольга решила напоследок посмотреть на уже ставшие ей родными Севастопольские скалы, а потом прямым ходом на «выход» из черного моря. Неведомые моря — я плыву к вам!

§§§

Ольга с тоской вздохнула, проплывая мимо берега, где они встречались с Геной. Подплывать и выныривать точно не стоит, хоть катера поблизости и не видно, но мало ли что… Она нырнула и поплыла на восток вдоль берега, хотелось посмотреть еще пещеру где она впервые увидела Тамаза. Тоска по нему была хаотичной и накатывала волнами… Вот и сейчас, перед отправлением в дальний путь хотелось еще раз прикоснуться к местам где он был…Может это натолкнет на мысль как его найти… Дружба с Геной отвлекла, но не искоренила тоску.

Пещера была хмурой, что было странно, ведь на улице было солнечно. Водоросли были какими-то помятыми что-ли, словно по ним кто-то ходил… Ольга резко рванула на выход, но было поздно — сеть накрыла ее и мгновенно затянулась.

— Попалась рыбка! — послышался довольный возглас Ивана.

Ольга сопротивлялась, билась что было сил, но сеть неумолимо тащила ее из пещеры на палубу спрятанного в скалах катера. И как она его не заметила!? Спустя несколько минут она уже висела на уровне глаз знакомого моряка-пирата.

— А красотка то какая! Неудивительно, что Генка голову потерял! Если б не бешенные бабки которые за тебя предлагают, я б сам нашел тебе применение не смотря на физиологические отличия. — Иван громко рассмеялся собственной шутке, его поддержал Роман и Алина, стоящие рядом.

— Так, Роман грузите ее в трюм, но поакуратней, клиент не любит членовредительства.

— Отпустите меня — взмолилась Ольга.

— О, а ты и разговариваешь! — удивился Иван.

— Конечно, а вы что думали я рыба безмолвная? — изумилась Ольга.

— Собственно именно так я и думал, — ответил озадаченный Иван. Это конечно меняет дело… — Ольга с надеждой посмотрела на этого человека. Может все не так уж плохо и Тамаз был не прав? Может, они просто не понимали, с кем имеют дело?

— Придется учитывать, что ты говорящая и не подпускать к тебе никого. А то такие глазки, такие формы, еще и говорит… В трюм ее! — Подытожил Иван, и растерянную от такой логики Ольгу быстро швырнули вместе с сетью в темное глубокое помещение в недрах катера.

Ольга, ослепнув от резкого перехода от света к тьме, далеко не сразу смогла выпутаться и осмотреться. Правда и когда выпуталась — легче нестало. В трюме было темно. Скудный свет проникал только сверху, из под какой-то, толи прогнившей, толи просто плохо прилегавшей, доски. А еще было грязно. Стояло немного, наверное с метр, когда-то морской, а теперь затхлой воды, в ней плавала мертвая мелкая рыбешка. Странно, а она думала, что на этом катере перевозят туристов. Но при таком — то запахе от дохлой рыбы это весьма сомнительное удовольствие. До люка было очень высоко. Глядя на него, Ольга с тоской поняла, что номер с выпрыгиванием, как сделал Тамаз, у нее точно не пройдет… Вот и допрыгалась… Говорил ей Тамаз, уплывай…Но кто ж слушал… А вот если б он взял ее с собой, она сейчас не оказалась бы в трюме… Эх Тамаз…Где же ты сейчас? Жив ли? Знаешь ли, что был прав и она таки попалась…

Ольга долгое время болталась в трюме. Судя по ощущениям — несколько дней. Нестерпимо хотелось есть, не спасал даже запах тухлой рыбы, от которого поначалу все мысли о еде выветрились… Она слышала шаги и голоса на палубе, чувствовала, когда катер приставал к берегу, и что он снова поплыл. Слышала, как море плещется о борт, словно сожалея, что не может помочь. Никто не поможет… Гена даже не знает, что ее поймали, хотя… Ему и прошлый раз достаточно досталось… Может и хорошо, что не знает…

Ночью Ольга проснулась от того, что кто-то осторожно спускался в трюм — это была Алина. Ольга удивленно подняла голову на резкий свет фонарика.

— Привет, подруга, — произнесла Алина, и тут же, развеивая тень надежды, сообщила, — только дернись, и я опущу оголенный провод в воду, догадываешься чем это грозит? — продемонстрировав толстый кабель с оголенным концом.

— Догадываюсь… Зачем?

— Что?

— Зачем тебе все это? За что ты так со мной?

— Ничего личного, просто ты оказалась отличной возможностью заработать приличную сумму денег и жить, так как я хочу, а не считать имеющуюся наличность каждый раз как хочу что-то купить, не зависеть от кого-либо…

— И чтоб это сказать ты спустилась в трюм ночью с оголенным проводом в руке? Странная логика… — Ольга уже устала удивляться Алине. Она просто приняла как факт, что этот человек не обладает ни совестью, ни сочувствием. Но что-то же ей нужно!

— Нет, конечно. Я спустилась сказать, что хоть одно слово от тебя, обо мне и моей причастности к этой рыбной гадости, и я займусь твоими родными.

— А ты изменилась… Очень…

— Естественно, мне же не пять лет, это ты у нас остановилась в развитии, пожала плечами Алина.

— Откуда в тебе это?

— Что это? Стремление выбраться из нищеты с крысами? Желание жить как человек? Я когда впервые попала в нормальный дом, с нормальным уровнем и условиями жизни была в шоке. Ты знаешь, что мы живем не в бедности, мы живем за чертой бедности?! Очень-очень далеко за чертой! Отец мой правду говорил — мы как свиньи копошимся в собственном дерьме, в борьбе за жалкие помои! Это не жизнь! Туалет в доме, горячая вода в доме да просто вода в кране, например летом, элементарные средства гигиены — это для нас в новинку! Машины — сараи на колесах, дома — бедность со всех щелей! А я хочу жить как человек, понимаешь, в достатке, не стыдясь своей одежды и своего жилья!

— Стремясь строить свою судьбу на костях других, ты не многого добьёшься…

— Это мы еще посмотрим. Это ты сейчас в трюме в ожидании покупателя, а я свободна, при деньгах, имею возможность отдыхать в нормальных кабаках города, покупать себе вещи которые мне нравятся, ходить в ночные клубы, на дискотеки, а скоро буду вообще независима и с кучей денег. Тогда мне и Рома будет не указ… Я тут уже одного такого мальчика присмотрела… С такой машиной… И домик на набережной где такие квартиры…

— Ты же вроде любила Рому? — Ольга, не смотря на свой зарок не удивляться, все же была в шоке. Ведь именно ради Ромы Алина потащила ее ночью в тот заброшенный дом… Рыдала, страдала… Неужели все ложь?

— Он был просто мой билет из дому. — передернула плечами Алина, — Ради того, чтоб вырваться из этого гребанного села подальше, в нормальную жизнь, я согласна была и черта полюбить. Андрей мне конечно больше нравился, денег у него больше водилось и вообще, но он же на тебя запал, сволочь. Что только нашел? Ну ничего, с этим я поквиталась. А Рома… Пока я от него завишу, но это ненадолго…

— Значит никакой любви?

— Я тебя умоляю… Любовь придумали дуры, ложащиеся под парней по глупости…

— А ты не такая?

— Я поумнела…Собственное тело это хороший товар, если нет ничего другого, и расходовать его за «просто так» — глупо.

— Откуда в тебе это все? Ты же была другой… Веселой, отважной, озорной…Ты не была такой жестокой…

— Я поумнела, я увидела жизнь…

— Мне жаль тебя, — Ольга покачала головой и устало прислонилась в стене своей тюрьмы. Голова кружилась от голода. — мне тебя просто жаль…

— Ну надо же, кто б меня еще пожалел, если не закрытая в трюме рыба. Куда ж мне до ее удачи в жизни. Вот что ты от жизни видела? Огород, овец и домашнюю работу? Ах, ну да еще и этот большой аквариум. И как оно, быть одной из рыб? А жизнь то уже тю-тю — после опытов я думаю ты уже ничего не увидишь. Мне, видишь ли, Рома рассказал, что в планах американца очень тщательно тебя изучить и заспиртовать для потомков. Так что ты поспешила меня жалеть, себя лучше жалей, авось поможет… И про меня ни слова — а то …Ну ты поняла?

— Да, конечно. — Ольга равнодушно пожала плечами, как будто ей бы кто-то поверил… — Но ты всегда будешь одинокой, если будешь искать только деньги, да еще и зарабатывать их на том, что для многих бесценно…

— Это ты о чем?

— О любви, о дружбе, о совести… Не важно сколько у тебя денег, главное чтоб хватало…

— Вот именно — мне не хватало! Ни на что! Я вынуждена была воровать у базарников несчастный лак, колготки, заколки… Это по твоему жизнь!?

— Ты без лака для ногтей не могла жить?

— Не могла! Я больше не могла себе позволить, как ты, стать посмешищем в обносках. Мне надоело быть девочкой из неблагополучной семьи, надоело, что все смотрят косо и смеются за спиной! Надоело, что самая последняя бабка в селе считала себя вправе поучать меня и перемалывать мне косточки! Было бы я дочкой агронома или колхозной элиты, на меня б так не отрывались все детство за каждую сорванную у соседей сливу или яблоко. Не норовили выгнать взашей из дому, куда в кои то веки, позвал кто-то из друзей! Моя мать не озаботилась тем, чтоб я жила в достатке, но от души нагружала работой, словно я батрачка! И потому этим я займусь сама как умею!

— Удачи…От меня то ты что хочешь? Аплодисментов.

— Было б неплохо… Но мне хватит и молчания.

— Да ради Бога… Ползи со своим грозным оружием наверх, к любимому живодеру… Вы друг друга стоите. Но мне действительно тебя жаль… Тебя столько всего окружало прекрасного, а ты его даже не заметила, у тебя был изумительный дар — а ты его даже не захотела рассмотреть… Твоя беда не в том, что не было денег, а вот что ты не умела видеть то хорошее, что было в твоей жизни… А хорошее всегда есть

— Да? Всегда? Вот у тебя сейчас, что хорошего?

— То что я видела, то что я пережила… Ты знаешь, это того стоило, даже если ты так и не думаешь…

— Дура… Алина пятясь, уползла наверх. Она зря боялась Ольгу, у той едва хватало сил разговаривать, не смотря уже на какие-то действия Она не Тамаз… Увы…

Больше к ней никто не заглядывал, люк ни разу за последующие несколько дней даже не открылся. А ведь люди все время были на катере… От голода начала все чаще кружиться голова и Ольга временами словно проваливалась в беззвучный липкий туман… Сознание странно себя вело, оно словно выкидывало ее из реальности, щадя… Спасая от безнадеги и ожидания чего то страшного. Чтоб не сойти с ума Ольга просто перебирала в памяти дни проведенные в море, детство…Светлые воспоминания уводили ее прочь от окружавшего кошмара.

§§§

Гена как обычно сидел у камней, сегодня с книгой, конспектом и горячим чаем в термосе. Издалека было видно, как он хмурится, читая, и греет руки о чашку. Сегодня выходной и он пришел к обеду, как обычно и делал раньше.

— Огонька не найдется? — послышался незнакомый голос за спиной. Гена озадаченно обернулся. Перед ним стоял смуглый парень лет двадцати в спортивной зимней курточке и дорогих кроссовках.

— Нет, не курю…

— Правильно делаешь… А вот азраи светить не стоит, тем более такими вещами как фото.

— Что?

— Рекомендую тебе удалить все, что есть про Ольгу со всех носителей. Да и вообще завязывайте с общением.

— Ты кто такой? — Изумился Гена. Мало того, что он знал про Ольгу, и про фотки, так еще и командовать тут вздумал.

— Я друг, скажем так. А вы двое отличаетесь жуткой глупостью и беспечностью. Тебе то ладно, ничего не грозит, но ей это может «вылезти боком».

— Не знаю, о чем ты говоришь. — Генка досадливо отмахнулся. Парень его разозлил. Мало того, что Ольгу теперь неизвестно когда увидит, так еще и умники тут всякие советы раздают.

— Парень, я по-хорошему прошу…

— Да пошел ты…

Гена не успел оглянуться, как его уже приподнимал за «барки» незнакомец, шипя прямо в лицо, — удали все, что есть на азраи, иначе я тебя самого удалю!

— Ты придурок, да? — Генка попытался вырваться из крепкого захвата, но это оказалось не так просто.

— Я тебя предупреждаю, если по твоей вине она пострадает, я тебя из под земли достану!

— Да не пострадает она! Мы с ней больше не увидимся. Она уплыла! — крикнул ему в лицо Гена.

— О как интересно… Почему?

— А тебе все возьми и скажи…

— Да, скажи. Я должен понимать, где она и что с ней.

— Да кто ты такой, в конце концов! — Гена рванулся и, выскочив из захвата, двинул умника кулаком в нос. Ответ не заставил себя ждать…

Спустя пол часа они сидели, прикладывая снежки к синякам и внимательно рассматривали друг друга.

— А ты не такой хилый, как кажешься, — произнес незнакомец.

— А ты не так крут, как считаешь, — хмыкнул в ответ Генка.

— Та да, как оказалось, — улыбнулся тот в ответ разбитой губой, — меня зовут Андрей.

— Прям даже не знаю приятно ли мне… — пробурчал Гена в ответ, сменяя снежок на новый, не окровавленый. Физиономия обещала на завтра быть красочная…

— Ладно, может я не с того начал.

— Похоже на то…

— Меня интересует безопасность Ольги, а пару дней назад я едва успел у одного домушника перехватить ее фото найденные у тебя дома! Еле впарил ему липу для предъявления заказчику.

— Черт…

— Вот именно. Вот скажи мне кем нужно быть, чтоб так ее подставлять? Ты ж знаешь людей способных на все, чтоб ее поймать! Ты ж работал у этого Ивана и знаешь, на что он способен!

— Знаю… Это было глупо с моей стороны… Но я это уже понял и предупредил ее. Она обещала уплыть…

— Уверен?

— Да…

— Тогда зачем этот цирк с учебой на морозе?

— Конспирация…

— Я тебя умоляю! Всем будет лучше, если ты будешь мирно сидеть дома в тепле, а ее преследователи спокойно спать, веря, что ее здесь точно нет. Ты ж здесь как лакмусовая бумажка! Пока ты будешь у моря, пока и они будут сюда таскаться.

— Я думал лучше их приучить к мысли, что я просто «двинутый» на море.

— Они и так в курсе, вот только причину «двинутости» уже давно вычислили…

— Слушай, а ты откуда о ней знаешь?

— О, это длинная история. Пошли я тебя пивом, что ли угощу, заодно и расскажу?

— Лады…

В баре было накурено, но как ни странно, не особо людно. Гена и Андрей устроились за столиком в углу и заказали по кружке пива. Поначалу разговор не клеился, но Андрей начал с рассказа как Ольга спасла его и как он благодарен и, слушая, Гена понемногу расслабился. Постепенно он рассказал Андрею все, что знал о Ольге, и с удивлением осознал, что знает не так уж и много. Впрочем, как оказалось, почти все из этого Андрей и так знал. Он периодически поправлял имена ее родственником, и название прежнего места жительства. Чего он не знал, так это куда могла отправиться Ольга, но в этом ему Гена помочь не мог.

— Слушай, а зачем тебе это, если ты ее ловить не собираешься?

— Я должен ее защитить…

— Как? Она русалки, в море, а ты на суше. Как ты можешь ее защитить?

— Как с тобой вчера… Как смогу… Я должен ей…

— Тебе говорили, что ты «двинутый»? — хмыкнул Гена. Даже я в сравнении — полный адекват.

— Ты даже не представляешь насколько часто, и насколько они были правы.

— И знакомство начинать с мордобоя и угроз — не самый лучший способ?

— Ну, формально драку начал ты. А вообще нормальный способ, ничем не хуже других…

— Псих… И что мы будем делать?

— Мы?

— А ты думаешь, я останусь в стороне?

— Естественно. Ты уже и так как транспарант с огоньками, указывающий на присутствие Ольги. Тебе ближайшее время, точно ничего делать не нужно. Лучше всего уйти головой в свою медицину и делать недоуменный вид на все вопросы о азраи. Сможешь?

— Поверь мне, в этом я профи…

— Проверил — так себе.

Парни сидели долго в баре. Генка, изливающий душу и радующийся, что есть наконец-то с кем поговорить, и Андрей все больше и больше мрачнеющий под его рассказы. Особенно, когда Гена уже слегка заплетающимся языком, рассказал ему историю о пойманном русале, и о том, как впервые увидел Ольгу. Если б он был не настолько пьян, он бы заметил, как посуровел взгляд его нового друга и побелели костяшки пальцев вцепившихся в стол.

Под утро, едва ворочающего языком Гену Андрей привел, а точнее практически принес, домой, и под невнятные бормотания положил на кровать. Почти моментально с кровати донесся храп. Андрей тщательно осмотрел комнату, забрал все пленки, все имеющиеся фотографии с подводными видами, которые были у Гены.

— Прости парень, но так будет надежней, — похлопав спящего по плечу, Андрей ушел, аккуратно притворив за собой дверь. Похмелье у студента будет тяжким, пиво и водку не стоило смешивать…

§§§

В очередной раз Ольга пришла в себя от того, что ее кто-то бесцеремонно тащил за хвост. Было неприятно. Открыв с трудом глаза, она поняла, что находится на палубе. В воздухе кружит крупными хлопьями снег, а она дышит не сплошной вонью, а чистым, хоть и очень холодным, воздухом.

— Иван, я тебе говорю — она подохла!

— Не, смотри, очухивается. — Давай красавица, попозируй немного. А то клиент уже почти в пути, но просит доказательства. Он, видите ли, прошлый раз зря приезжал, теперь не верит на слово. А там глядишь несколько дней и пойдешь жить к новому хозяину — на опыты, или что он там от тебя хочет. — Возле Ольги стояла улыбающаяся Алина с фотоаппаратом.

— Давай, рыбка улыбнись. А то что-то ты такая кислая… — Алина сморщила лицо — совсем не аппетитная на фотках выходишь.

— Ты ж меня не в бордель продаешь… Какая в сущности разница какая я… — С трудом подняв на нее глаза сказала Ольга. — Она смирилась с тем, что ни о каком сочувствии со стороны Алины речи быть не может. Но глядя на нее, все не могла отделаться от ощущения ирреальности происходящего. Словно злой гений превратил ту веселую добрую и озорную девчонку, которую она знала с детства в бессердечную алчную красотку. Страшная метаморфоза…

— Не ерничай, на опыты тоже нужны красивые образцы, — отмахнулась беззаботно Алина.-

— Так, парни, проверьте насколько крепко она связана, ща немного почистим ее — клиент просил немного чешуи для образца.

Ольга непроизвольно дернулась, и поняла, что она и правда крепко связана. Руки, скручены за спиной, хвост привязан к чему то тяжелому. Да и сил нет шевелится… А когда Роман подошел к ней с огромным тесаком Ольгу просто парализовало от страха. Сначала он пытался просто отодрать пару «экземпляров» чешуи — они не поддавались. Это было не больно, примерно как иногда тянут за палец — неприятно, но не критично. Помучавшись и так и этак, он плюнул и, взяв нож двумя руками, начал просто сдирать чешую как с обычной рыбы перед готовкой…Ольга конечно видела, как чистят рыбу, и сама не раз чистила, но она и не догадывалась, что это ТАК больно. Сначала было просто больно, и Ольга молчала, хоть слезы лились помимо ее воли, но потом, когда Роман начал давить на тесак изо всех сил, пришла дикая боль. Сил сдерживаться не было. Алина кинулась к ней и заткнула рот какой-то тряпкой, и крик которым Ольга просто захлебнулась сначала, перекрыл ей горло, а потом… Прорвался наружу как-то иначе… Ольга не сразу поняла, что изменилось. Просто в какой-то момент ее отпустили и боль немного утихла, точнее, стала не резкой, а словно притупилась. Промограв немного слезы она увидела, что Роман, Алина и Иван катаются по палубе с искаженными от боли лицами. У Алины из ушей текла кровь. Ольга, несмотря на заторможенное от дикой боли состояние, поняла, что сейчас ее единственный шанс удрать. С трудом подползя к краю палубы, она подтащила за собой какую-то огромную железную штуку, к которой был привязан ее хвост. Едва видя ее из-за слезившихся глаз и то и дело норовящего удрать сознания, Ольга из последних сил, обламывая ногти и сдирая кору на руках приподняла «гирю» и столкнула за борт. Упавшая в воду гиря резко дернула за собой Ольгу, по пути ударив почти безвольное тело о металлический корпус катера.

§§§

Приходила в себя Ольга долго и эпизодами. Поскольку первое же желание было — потерять сознание обратно. В какой-то момент она поняла, что ее несут, под руками ощущались гладкие спины дельфинов, взгляд выхватил смутные очертания темных плавников на воне солнечных бликов с поверхности. Они, подхватив ее с двух сторон куда-то плыли… Сознание снова провалилось во тьму.

Второй раз она пришла в себя ночью… Голова гудела, в глазах все плыло, связанные руки затекли и она их почти не чувствовала, хвост пек так — словно его обварили кипятком. Любое движение давалось с трудом. Преодолевая тошноту и головокружение, она присела и осмотрелась. Судя по всему, катер отошел далеко от берега, перед тем как над ней начали издеваться. А может ее течением отнесло… Или привидевшиеся ей дельфины…Были они или нет? Ольга сидела в зарослях подводной травы, недалеко угадывалось резко уходящее вниз каменистое ущелье. Удачно приземлилась, хорошо хоть не в «мертвый слой», а то спала б уже вечным сном… Она знала это место. Здесь было относительно недалеко до ее подводного домика. Но девушка не помнила, как попала сюда. Видимо при падении очень сильно ударилась о палубу. Кстати о катере. В пределах видимости его не было, и никаких звуков техники не было слышно. Либо она провалялась без сознания очень долго и катер уже уплыл, либо ее смыло течением от катера. Уж очень слабо верилось в то, что ее так просто отпустили. Хотя, что там произошло Ольга так до конца и не поняла. Это она что-то такое страшное сделала? Странно… Вид валяющихся на палубе ее мучителей был не лучшей картинкой в памяти, хотя нельзя сказать, что Ольга их жалела. Уж они ее точно не жалели, ни капельки.

С большим трудом, проплывая маленькие промежутки, волоча по дну за собой металлический балласт к которому был привязан хвост, Ольга доплыла до своего «дома». Очень неудобно плавать со связанными руками, нескромной гирькой на хвосте и похоже с последствиями сотрясения мозга. А еще всякие острые выступы встречающиеся на пути… Координация была явно не в порядке, перед глазами все периодически плыло и она то и дело врезалась то в дно, то в «гирьку».

Достав припрятанный нож, найденный на одном из затонувших суден, она, спустя еще какое-то время, разрезала веревки на руках, потом отпилила изрядно затупившимся ножом веревки связывающие хвост. Все, теперь можно упасть и поспать… а лучше умереть…

Глава 10

Гена держался несколько дней, а потом как обычно пошел на пляж. Привычка, блин… После попойки с новым другом, он отходил пару дней. Андрей так же бесследно и неожиданно исчез, как и появился, прихватив с собой почти все фото Ольги и пленки с ними, и морских видов которые она делала. Гена обнаружил пропажу спустя пару дней, похмелье штука тяжелая, а еще с непривычки. Он, хоть убей, не помнил, как попал домой! От Ольги осталась только заламинировання фотография, которая лежала в конверте в столе в одном из конспектов. Все остальное — исчезло. Судя по всему этот загадочный Андрей и правда переживал только за Ольгу, потому как все остальное в квартире было на месте, даже драгоценности, которые Гена не додумался хорошо спрятать. Впрочем, последнее он быстро исправил, не помешало даже похмелье. Не все гости будут столь бескорыстны, а гости, судя по всему еще будут…

На побережье было довольно тепло, как для зимы, солнечно, безветренно. Может именно поэтому его внимание почти сразу привлек катер Ивана, странно дрейфующий в сторону берега. На катере никого не было видно и это было еще более странно. Понаблюдав за ним какое-то время, он понял, что что-то произошло и вызвал спасателей.

Прибывшие МЧСники отбуксировали судно к берегу и на глазах изумленного Гены отправили в больницу Ивана, Алину и Рому. Больше никого на корабле не было. На вопрос Гены, что с ними произошло — ответили, что что-то странное, один из спасателей сказал, что это похоже на контузию, или повреждение от удара звуковой волной. И вообще им повезло, что Гена вызвал спасателей. Они были все без сознания и сильно переохлаждены. Еще немного и была возможность летального исхода.

Гена задумчиво оглядел палубу. Странно никаких следов взрыва, или чего-то подобного. Откуда ж взялась звуковая волна?

Внезапно, его взгляд привлекло что-то блестящее на палубе? Присев он с ужасом понял что это. Это чешуя! Великовата для обычной рыбы, слишком блестящая…слишком знакомая…и в крови…

Гена кинулся к трюму — трюм был пуст, на дне плескалась вода, воняло тухлой рыбой… Неужели они поймали Ольгу? И что с ней сделали?

— Эй, парень, что ты там ищешь? — окликнул Гену МЧСник

— Да так, пытаюсь понять, что с ними случилось, — беззаботно ответил Гена, потихоньку припрятывая чешую русалки в карман.

— Не трогай тут ничего, мало ли. Еще ж наверное наша бравая милиция будет все осматривать. Три человека в больнице по непонятной причине…Странно. Хотя, судя по катеру, они были далеко не бедные овечки…

§§§

Спустя пару дней Гена прорвался таки, мимо медсестры-цербера времен жесткого сталинизма, в больницу к Ивану. Правда интересовало его не сколько самочувствие алчной компании, сколько вопрос, что там произошло и что случилось с Ольгой.

Как оказалось, такой любопытный был не он один, и пока он к ним выбирался, вездесущие журналисты уже оповестили общественность о загадочном происшествии. И откуда только прознали?

Иван встретил Гену мрачным взглядом.

— Привет, спаситель, за чем пришел? — похоже Иван уже знал кто вызвал спасателей.

— Ну, явно не за компенсацией, — лучезарно улыбнулся Гена. Мрачный взгляд Ивана давал достаточный повод надеяться, что русалка от него опять удрала. Собственное здоровье этого товарища всегда мало интересовало, и было поистине богатырстким, не зря ж он чувствовал себя гораздо лучше Романа и Алины, а вот упущенная выгода….

— Да уж, как минимум благодарность за спасение наших жизней ты явно заслужил… — Иван взглянул исподлобья…Что хочешь?

— Расскажи, что случилось.

— А ты еще не знаешь?

— Нет.

— Странно, что рыбка не похвасталась… Круче парня оказалась девчонка…

— …?

— Да, поймали мы ее. Подстерегли у той же пещеры, что и ее дружка. Шли правда на авось, но угадали. Они изрядно постоянны или тупы оказались эти рыбы… Выловили, посадили в трюм. Несколько дней она там перекантовалась. Не рисковали мы ее выпускать, пока не ослабнет немного, помня проделки ее предшественника. А потом америкашка попросил фото — как подтверждение и немного чешуи — для изучения. Пришлось ее достать…

— И вы отдирали у нее чешую! — Гена в ужасе представил эту процедуру. Нет, он даже не хотел представлять, потому как желание врезать говорившему, было уже практически непреодолимо.

— Пытались — Иван криво усмехнулся, да только просто так она не отдиралась, а когда взялись за дело с усилием… Вот тут то девчонка нас и уделала…

— В смысле? — Гену удивило странное выражение в устах Ивана. Бывшего шефа помниться и пятеро крепких ребят не могли «уделать», когда он в портовом баре разбушевался. Что ж могла сделать хрупкая русалка?

— Не знаю…Она сначала просто кричала, Алина ей рот закрыла… А потом… Потом меня словно обухом по голове шарахнуло. Голова болела дико, оглох… Помню только сквозь пелену, как она, прихватив нашу катушку для троса, шугнула за борт только ее и видели… А потом отрубился…Дальше уже спасателей помню. Все…

— И поделом вам! Знал бы, что вы такое творите и спасателей не вызывал бы! — Гена от возмущения не находил слов.

— Вызывал бы… Ты, в отличии от меня, добренький…

— А как же она… Что с ней теперь?

— Да в порядке небось эта рыбка, живучая. Катушку, которую она в воду утащила, мы вдвоем с Романом еле передвигали! Так что с ней все в порядке, а вот Роману и Алине плохо. У Романа слух до сих пор не восстановился, хоть прогнозы врачей и нормальные, а вот Алина похоже останется глухой на одно ухо навсегда! Говорят лопнула барабанная перепонка… Вот их жалко!

— Они сами виноваты! Не нужно было мучить ее!

— Кого мучить, молодой человек? — в палату зашел незнакомый человек в обычной одежде, но в нем сразу чувствовался мент.

— Никого. Извините, мне пора.

Гена, метнув яростный взгляд на Ивана, вышел из палаты быстрым шагом. Но почти сразу по коридору его догнал «представитель закона».

— Не спешите, молодой человек, у меня к вам пара вопросов. Меня зовут Сергей Викторович. Я выясняю обстоятельства этого дела. Это ведь вы обнаружили катер?

— Да я, — Гена неохотно подтвердил. Его сейчас гораздо больше занимал вопрос, как себя чувствует и где находится Ольга. Ей же нужна помощь!

— Что вы там видели?

— Где? — Гена не сразу понял, о чем речь.

— Там, на катере.

— Да ничего я там не видел. Просто увидел знакомый катер, который почему-то странно дрейфует без людей на палубе. Удивился, решил что что-то случилось. Вот и все.

— А о чем вы разговаривали с капитаном? Кого не нужно было мучить?

— Мучить? А вы об этом. Это просто оборот речи. Мы обсуждали наши прошлые дела…

— И кого же в прошлом мучил наш бравый капитан?

— Совесть свою мучали! Слушайте, что вы от меня хотите? Я не знаю, что там с ними случилось, я не видел ничего и ничего не делал. Я просто пришел навестить знакомого в больнице и все!

— Не кипятитесь, молодой человек. Мне нужно выяснить, что произошло и почему три вполне здоровых человека оказались в реанимации с нехарактерными для морской прогулки повреждениями.

— Так у них и спрашивайте!

— Так двое из них не в состоянии отвечать на вопросы, а капитан прикидывается валенком, и говорит, что ничего не помнит.

— Ну так, а я здесь причем?! — терпение Гены иссякло, он не понимал, почему к нему пристают с такими вопросами. Он то, точно ничего с этой милой троицей не делал, а про Ольгу рассказывать ни один нормальный человек не будет. В какой-то момент он даже посочувствовал Ивану — тому нужно как-то отвечать на вопросы и долго рассказами о плохой памяти не обмажешься. А расскажешь про русалку — сочтут сумасшедшим. Смешно… Если б не было так грустно.

Мент, в конце концов, отстал от него, и Гена активно принялся ломать голову над тем как найти и главное как помочь Ольге. Ей точно не сладко пришлось, хоть она и каким-то образом отбилась… Но как ее найти в таком огромном море? Как дать знать, что приплывать не опасно? Как… Где же ты Ольга? Что с тобой? Жива ли?

§§§

Проснулась Ольга от равномерного жужжащего звука. Где-то недалеко кружил катер. В первый момент ее охватила паника. Неужели ее нашли? Но прислушавшись, она поняла — это другой катер. Похоже, даже не катер, а большой рыбацкий корабль… Черт опять все в сетях и мазуте будет… Ей только мазута для полного счастья сейчас не хватало… Ольга осторожно пошевелилась — голова все так же болела, хвост, руки, спины, плечо — не меньше. Осмотрев себя, она выяснила, что вся в ссадинах, царапинах, кое где раны, похоже, собираются загноиться, из под чешуи выделялась в поврежденных местах сукровица…. Мда, ей бы к врачу, вот только где взять русалочьего врача…

С неделю Ольга просто отлеживалась в своем «домике». Питалась старыми запасами, стараясь не высовываться наружу. Запасов оказалось немного, и она с тоской поняла, что ей похоже светит голодная смерть — сил выплыть на поиски еды просто не было… В одни из дней она услышала характерное пощелкивание, а спустя пару минут в ее «домик» заглянула морда дельфина. Дельфин как-то грустно посмотрел на нее, что-то прощелкал и положил на камень две оглушенные но вполне живые селедки. Ольга изумленно подняла на неожиданного кормильца глаза.

— Спасибо.

Дельфин радостно что-то просвистел, и, подплыв, начал внимательно осматривать ее …Словно врач на приеме… Ольга изумленно на него смотрела, вгрызаясь в рыбу — как оказалось есть она хотела очень… Вкусно… А врач дельфин — лучше чем ничего.

Дельфин, потратив несколько минут на осмотр развернулся и выплыл, а спустя еще какое-то время вернулся, принеся в зубах какое-то бурое растение с широкими листьями. Ольга удивленно на него уставилась — дельфин положил водоросль на одну из ран на хвосте азраи и внимательно посмотрел на Ольгу, словно сказал — «ну, и что ты думаешь, я уже все за тебя сделал, тебе осталось только немного помять и приложить к ране!» Ольга, немного ошарашенная собственной странной и такой расширенной трактовкой его взгляда, послушно помяла водоросль и приложила к ранам где дотянулась. Растение было прохладным и немного жгло… Дельфин плавал за этой водорослью несколько раз, пока Ольга едва ли не вся в нее замоталась. Получивший пищу и утомленный движениями организм начало клонить в сон, и благодарно проведя рукой по спине доброго животного, Ольга неожиданно резко заснула…

Дельфин кормил ее и приносил новые водоросли, причем иногда меняя их разновидность и количество, несколько дней, возможно недель… Ольга потеряла счет времени…Она просыпалась под щёлканье дельфина принесшего еду или растения для ран, и снова засыпала, словно организм, поверив в наличие сиделки, решил включить режим «спать» и выздоравливать. Хуже точно не становилось. А однажды, проснувшись утром Ольга поняла, что у нее достаточно сил не только съесть принесенный добрым другом завтрак, но и выплыть наружу. Выбравшись, она первым делом попыталась оттащить странную железку от своего дома — жуткое напоминание… Та оказалась на удивление тяжелой. И как она ее сама сдвинула на палубе? А ведь в воде все легче… Рядом тут же появился дельфин, и втиснувшись между ней и железякой возмущенно на нее уставился — «типа, я тут ее лечу-лечу, а она за всякую гадость хватается!» Ольга покаянно подняла руки и поплыла в другую сторону пытаясь размяться и оценить, как она себя собственно чувствует. Дельфин, подозрительно посмотрев на нее, повернулся к железке и начал ее толкать к обрыву. Сделав два круга вокруг своего дома Ольга увидела как так не нравившаяся ей «гирька» плавно срывается с обрыва подталкиваемая дельфином и летит в синюю глубину..

— Спасибо… — Ольга растроганно подплыла к дельфину. — Спасибо за все..

Дельфин что-то прощелкав, пару раз ее оплыл, словно оценивая и потом, видимо оставшись довольным результатом, уплыл, на прощанье что-то еще сказав. Словно он чем-то немного разочарован, но в целом доволен проделанной работой. Ольга смотрела вслед своему спасителю, чувствуя жуткое сожаление от того, что не понимает это удивительное животное, и ощущение какой-то неправильности ситуации… Что-то было не так… Что-то она упускала…

Больше дельфин-врач не возвращался, а Ольга окончательно оклемавшись, решила уплывать из этого «доброго моря». Неудивительно, что азраи здесь не живут… Странно, что вообще заплывают… Пора двигаться подальше от всех желающих ее поймать и одновременно на поиски народа Азраи. А еще нужно было разобраться и в себе и со своими способностями. Она ведь что-то сделала с людьми, да с очень нехорошими людьми, но что и как — не знает. Нужно понять, нужно узнать… Ответить на ее вопросы могут только азраи — а это значит пора искать этот хвостатый народ, раз сами они не спешат ей на помощь! И вообще — кто придумал эту чушь с тремя годами в море для новобранцев? А инструктора оставить? А обучить? Да если б она не встретила Тамаза, то и половины бы элементарных вещей не знала! И это при том, что о самих азраи он ей так толком ничего и не рассказал! А если б не этот добрый дельфин — она б просто умерла голодной смертью не в силах добыть себе еду, не зная чем лечить раны…

Возвращаться к Севастополю и к побережью Ольга больше не рискнула. Она, глядя по карте, пыталась сориентироваться, где есть проход из черного моря в Мраморное, а потом в Средиземное. Но одно дело видеть на карте в мелком масштабе, а другое искать вживую и под водой. Как-то подводными картами ее никто не снабдил. Карты дна Черного моря у нее, увы тоже не было, значит придется плыть ориентируясь на здравый смысл, чутье русалки и вкус моря. Где-то она читала, что Средиземное море солоней Черного. Ох уж эта память! Ну почему она так бегло изучала географию и все время сталкивается с тем, что в общем она вроде бы что-то знает, а взять подробно — да ни черта!

Ольга плыла вперед не особенно быстро. Хвост все еще побаливал, хотя раны порытые коркой уже местами отшелушивались, являя молодую кожу или чешую, в зависимости от места расположения раны. Спустя несколько дней девушка ощутила, что вода стала незначительно солоней и поплыла «на вкус». Интересная особенность — чем дальше в путь тем солоней вода… А в океане что будет — сплошной «солонец?»

По мере продвижения вода неоднократно меняла цвет и вкус, а потом Ольга нашла вход в пролив. Огромный, длинный, узкий, по сравнению с морем. Она нашла его, ориентируясь на так нелюбимый ею звук катеров и кораблей. Их была много… Масса кораблей разного размера курсирующих по каналу. Да уж, такое заборище не пропустишь, при всем желании.

Пролив навевал ощущение западни… После морских просторов это относительно небольшое узкое пространство с массой морского транспорта вызывало панику. Но тем, что ее действительно шокировало и одновременно повергло в изумление, оказалась свалка, которая была на дне канала. Сначала ей просто начал попадаться часто на глаза мусор, и она кривясь его оплывала или освобождала попавшую в гадкую западню мелкую живность, но в самом канале… Здесь было все, что хочешь, от шкафов и матрасов до пакетов и резиновых шин. Складывалось ощущение, что все мимо проплывающие корабли поставили себе за цель оставить в канале как можно больше мусора. Это было страшно и мерзко. Вода была наполнена странным специфическим привкусом и ассоциировалась только со свалкой и ни с чем иным. Ольга, внутренне содрогаясь, постаралась как можно быстрей проскочить гадкое место. Канал был длинным и извилистым, над головой то и дело проплавало то одно то другое судно… Все это вызывало у нее приступы дикой паники, но она пересилила себя и справилась…А проплыв канал, и выскочив на более чистую часть морского простора, Ольга долго не могла прийти в себя от ощущения грязи и жуткого впечатления. Возможно, именно поэтому не сразу заметила, когда попала в более светлую воду следующего, судя по карте, мраморного моря. Первый момент ее интересовало только то, чтоб закончился этот мусорник и могильник. Даже мертвые корабли в черном море за границей «живого» моря производили не такое впечатление. Там была трагедия и смерть, здесь же просто свинство…

Немного придя в себя от гнетущего впечатления, она таки рассмотрела перемены. Вода в этом море была не темная, «цвета насыщенной морской волны» как в Черном море, и не буро-голубая как в Азовском, а лазурно-голубая, словно светившаяся изнутри. Такого удивительного цвета Ольга никогда не видела. Казалось, здесь гораздо светлей, чем в Черном море, а песчаные отмели на дне с изумительным белоснежным песком и изумрудной травой, только усиливали впечатление. А сколько здесь красивых рыбок! И еще здесь было гораздо теплей. Ольга в восторге закружилась в воде. Здесь так красиво! И почему она раньше сюда не выбралась. Наверное, просто боялась перемен, хотя в ее положении это смешно, но, видимо, таки боялась… Странно. Нужно было попасть в руки живодеров, чтоб она решилась искать что-то лучше, чем одиночество в холодном негостеприимное море…

В этом море было гораздо больше кораблей и людей, а также городов по берегам. Очень скоро Ольга поняла, что Черное море просто безлюдная пустыня по сравнению с мраморным. Она то и дело натыкалась на катера, корабли, острова, круизные лайнеры, компании дайверов и просто рыбаков.

Ночью, как только она удобно устроилась на изумрудной травке на дне, ее сорвал с места катер с ярким прожектором. Он плыл по морю, направив прожектор в воду и судя по сети — кого-то ловил. Очень скоро Ольга даже поняла кого — кальмаров. Эти смешные странные создания плыли на свет и оказывались прямиком в сети. Ольга попыталась спугнуть часть стаи чтоб спасти, но случайно вынырнув воды, попала в свет другого прожектора и ее заметили рыбаки — пришлось резко ретироваться под изумленные возгласы. Да, не стоило этого делать, хорошо хоть все обошлось одними криками, а то ведь рыбаки с такой сетью явно могут и не только кальмаров начать ловить. Вообще ее обретенная способность разгоняться под водой до возможности выпрыгнуть из нее как дельфин, была иногда неудобна — можно было, как сейчас, случайно не рассчитать скорость. Хотя само умение было замечательным — когда она была человеком — так не получалось.

Обогнув по дуге ночных рыболовов, Ольга отплыла подальше и второй раз с трудом нашла место для ночлега возле какой-то скалы. Однако стоило ей сомкнуть глаза, как на скале появилась какая-то шумная компания, которая сначала просто веселилась на берегу, а потом полезла в воду. Ночь, жутко хочется спать — путь был не близкий, а тут эти «добрые люди» дурачатся на пляже, и все бы хорошо, но звуки от их плаваний, перемещений мелких камней, просто крики и визги казались такими громкими, что Ольге хотелось по привычке спрятать голову под подушку, но нормальной человеческой подушки под рукой не было, и из водорослей она сделать еще не успела. Ради одной ночи делать подушку как-то нелогично, а брать с собой из черного моря вроде глупо. Такую оригинальность как путешествие по морям с подушкой под мышкой Ольга как-то не придумала. Может зря?

Спустя некоторое время, когда она уже махнула рукой на сон и собралась просто уплыть, так как народ и не думал успокаиваться, она услышала странный звук — словно далекий удар колокола. Странный, манящий… Смутно знакомый… Колокол и под водой…? Звук явно был произведен под водой, уж отличать их происхождение она научилась. А потом ее внимание привлекли другие едва уловимые звуки. Эти не было похоже ни на радостные визги, ни на пьяные вопли. Что-то другое, словно всхлипы… Интуитивно поплыв на этот, звук она увидела свет от фонарика недалеко от берега, в стороне от развеселой компании. В принципе этот огонек от компании молодежи хорошо скрывал небольшой каменный выступ, и если б не этот странный звук… Звук слабел, и внезапно Ольга поняла, что это. Кого-то топят!

Она рванула к свету, забыв об опасности. По пояс в воде стоял крепкий мужик и равномерно окунал в воду головой девушку. Девушка почти перестала уже отбиваться, видимо была на последнем издыхании. Ольга, не долго думая, резко подплыла к странному мужику и со всего размаха ударив хвостом, схватила почти захлебнувшуюся жертву и рванула в море.

Вслед ей неслись возмущенно-удивленные крики и, судя по интонациям, ругань на чужом языке. Девушка, при том, что почти не сопротивлялась, весила все же прилично, и спустя пару сотен метров, когда адреналин из крови немного выветрился, Ольга поняла что нужно грести к берегу, долго просто за собой, да еще и так чтоб не утопить, она ее явно не протащит. Повернув горе-добычу лицом вверх, чтоб она не захлебывалась и дальше, Ольга активно погребла к той части берега, где не видно было огней. А с этим было тяжко, побережье прямо таки сверкало, как новогодняя елка. С горем пополам найдя темную часть берега, она погребла к нему. На берегу были видны какие-то заросли — толи парк, толи лес…. При свете едва видной из-за туч луны было плохо видно, но главное — там было темно и тихо.

С трудом вытащив спасенную на песчаный берег, Ольга порадовалась, что жертва оказалась живучая — та начала активно кашлять, выплевывая воду из легких, еще в пути. Очередной спасенный человек…. Сколько можно то? Спустя минут десять девушка почти пришла в себя и Ольга уже собиралась уплыть, когда та ее схватила за руку.

— Подожди…

— Что?

— Спасибо…. Если б не ты… Он бы меня точно утопил.

— Не за что. Старайся больше не попадать в такие «добрые» руки…

— Мне нечем тебя отблагодарить…

— И не нужно.

— Ты уплывешь?

— Конечно. Или ты предлагаешь подождать, пока здесь соберется толпа глазеющих?

— Нет, глазеющих мне сейчас точно не нужно… У меня видок тот еще… Жертва домашнего насилия… — девушка грустно хихикнула, — Я так давно ни с кем из наших, не разговаривала…

— Так я вроде не их ваших, — Ольга выразительно покосилась на хвост, отлично видимый в свете луны. При всей «едва живости» девушка вряд ли его не заметила.

— Из наших… Родная речь… А хвост… Даже если б у тебя были рога, огнедышащая пасть и клыки по метру — ты все равно была б мне ближе чем Саид.

— Тот, который тебя топил?

— Он самый… Ему не понравилось как я повела себя с его гостями… Сволочь нерусская… А ведь обещал золотые горы, когда замуж звал… На руках носить, золотом осыпать… И я все бросила, дура… А как приехали к нему, так я у него стала как рабыня бесплатная. Это мои обязанности, то… Туда не ходи, с теми не общайся, то нельзя, это нельзя… Пришли друзья с ними сидеть нельзя, смеяться нельзя, пить пиво — вообще смертный грех…

— Так уйди от него. Уезжай домой… Тебя ж никто не заставляет с ним жить? — удивленно ответила Ольга

— Некуда мне ехать. Мама умерла, отец еще раньше спился… — Девушка уселась в полосе прибоя и обхватив ноги дрожащими руками невидяще смотрела в темное море.

— Если тебе здесь плохо, то стоит что-то менять, — пожала плечами Ольга.

— Я боюсь… Мне некуда идти…Уже поздно что-то менять…

— Тогда тебе недостаточно плохо. Твоя жизнь — это твой выбор… А поздно что-то менять — только после смерти. До этого — все в твоих руках, или если не все, то очень многое.

— Да… Наверное.

— Мне пора, — Ольга собралась уплывать. Спасти она ееспасла, но психоаналитиком работать была не готова. Самой бы не помешал такой…

— Стой, что это у тебя? — девушка, схватив неожиданно сильно азраи за руку, указала на медальон, висящий на шее у Ольги.

— Подарок… Подруги… бывшей, — Ольга с грустью посмотрела на украшение на шее, вспомним Алину.

— И у меня похожий…

— Да? — Ольга удивленно посмотрела на спасенную. Та показала висящее у нее на руке на кожаном шнурке украшение. — Они действительно были похожи, только камни там были другие и звезда … Словно помимо воли Ольга протянула руку к украшению… Прикоснулась к прохладной поверхности… Провела пальцами по едва выступающим камешкам таинственно мерцавшим в свете луны… Камешки в ответ слабо засветились, странное свечение собралось в звезду, а спустя мгновение Ольгу словно ударило током…

— Ай, — она отдернула руку, на пальце была маленькая ранка. По привычке засунув его в рот, почувствовала вкус крови… В голове странно зашумело…

— Злобное украшение, но мне нравиться, — произнесла озадаченно Ольга, тряхнув неожиданно тяжелой головой. Медальон и правда словно манил ее, и на обычную любовь к побрякушкам это не было похоже. Он был… Словно знакомым, и даже странный укол… Было ощущение, что странная вещица ей обрадовалась, но при этом «отомстила» за долгое отсутствие… С чего бы это?

— Мне его еще в детстве дедушка подарил, сказал, что украшение принес из лесу его зверек. Сказал — принесет удачу… Не принес…Хоть это практически единственная вешь, оставшаяся у меня от дома… Возьми — девушка торопливо сняла украшение.

— Зачем?

— Оно тебе нравиться, а я хоть как-то отблагодарю…

— Спасибо… Ольга взяла в руки украшение, с каким-то благоговением… Оно было действительно похоже на то, что висело у нее на шее и еще, наверное, на то, которое описывала мама. — Мне пора…

— Да, я понимаю… Спасибо. — Девушка благодарно на нее посмотрела, — я, наверное, на берег пойду, а то что-то меня трусит, наверное нервы…

— Не живи с тем, кто позволяет себе так обращаться с тобой. Это же твоя жизнь, и только ты определяешь кокой ей быть.

— Я постараюсь что-то поменять…. В конце концов, не зря же мне сегодня Судьба в твоем лице дала второй шанс. — девушка поднялась и пошла шатающейся походкой к берегу.

Ольга задумчиво отплыла и, вынырнув уже на приличном расстоянии от берега, посмотрела вслед уходящей фигурке. Она справиться, она сильная, просто раньше не знала этого… А вот самой Ольге пора уплывать подальше и побыстрей. Девушка ей вреда не желает, а вот мужик у которого она ее отбила, может и кипишь поднять, выйти в море в поисках «утопленницы» и ее спасительницы, — не каждый день, небось, рыбьим хвостом по морде получает (ну да, метила по рукам, но кто ж виноват, что и морде досталось). Нельзя задерживаться у этих странных многолюдных берегов. А иначе можно снова найти приключения на свой еще не до конца заживший хвост. И голова так странно шумит… Словно от шампанского на новый год, но ведь она точно не пила!

§§§

Гена дописывал дипломную работу и, решив отвлечься, поставил чайник, включил телевизор — внимание, почти помимо воли, привлек сюжет иностранных новостей — русалка украла девушку и побила туриста. Далее следовало фото какого-то мужика, который якобы пошел купаться ночью на море с женой, и его спутнику украла русалка, заехав ему по лицу хвостом. Пространная жалоба с феерическим окончанием — требование от властей разобраться с наглым неизвестным морским жителем. И все бы ничего, маразм стандартной формы, сюжет был ничем не примечательным, но недалеко от мужика на песке лежал маленький порванный браслет. Это украшение, явно случайно попавшее в кадр, Гена узнал бы из тысяч — такая же цепочка из ракушек с розочкой висела у него на стене — подарок Ольги. Значит Ольга уже в Средиземном море. Это хорошо, особенно с учетом того, что вдоль побережья опять с завидной регулярностью курсирует катер Ивана (быстро отошел, чертяка), а Рому он уже видит чаще, чем своих сокурсников на занятиях. Все к лучшему…. Вот только почему ж так грустно? Он достал фото Ольги, спрятанное у него в одной из массивных книг по медицине. Такую книгу никто точно не возьмет просто «полистать», ее чтоб и поднять то, нужно немало усилий… Этот «компромат» он так и не смог выкинуть, не смотря на предупреждение Андрея и регулярно встречающуюся физиономию Ромы…. С фотографии смотрела улыбающаяся азраи, словно живая…

Он перестал ходить на море, вняв совету Андрея, да и курсирующий туда-сюда катер Ивана раздражал, напоминая о их зверствах. Иван, конечно, после выписки из больницы встретил его пару раз «случайно» и сказал все, что думает на тему его лично и его русалки, но это уже было неважно. Ее нет в Черном море и где она сейчас один Бог знает… Да и на море было холодно — зима вступила в свои права по всем фронтам. Мороз, ветер. Вся набережная Севастополя была покрыта льдом, фигурно застывшем на ветру — и это в Севастопольской бухте! Что твориться в открытом море — представить страшно. Ольге было б холодно здесь, в Средиземном — теплее, если она конечно там, а не где-то еще.

Роман тоже быстро оклемался, а вот Алина правда так и осталась глухая на одно ухо. Ну и поделом ей. Ментам эта троица рассказала какую-то басню и от них отстали. Самого Гену еще пару раз пытались опросить, но потом видимо нашлись более интересные дела.

Колье, принесенное ему Ольгой, он положил в банковскую ячейку, продал только пару монет и один изумруд — столько денег у него никогда не было. И пусть он однозначно продешевил, глядя на просто светившуюся физиономию ювелира купившего эти вещи (даже такому дилетанту как Гена было трудно не понять, что он в сильном выигрыше) это не расстраивало студента. Этих денег ему хватило на квартиру и еще на «мелкие расходы» осталось. Красота. Правда после сделки он как-то встретил Алину и та, внимательно скользнув по его изрядно обновленному гардеробу, вдруг стала такая ласково-милая, что его чуть не вырвало…. Это ж надо так деньги любить! Он едва отбился от ее внимания.

Жизнь потихоньку входила в свою колею — учеба, практика, вечеринки с друзьями. Девушки, живые из плоти и крови не обходили его стороной, особенно после того как у него завелись деньги. Постепенно Ольга превращалась в прекрасную сказку, мираж и даже гладя на ее фото, Гена порой не верил, что все это было в реальности.

§§§

Уплыв от спасенной девушки, Ольга еще некоторое время боролась со странной слабостью и шумом в голове, но потом сдалась и, сморенная странной сонливостью, приземлилась под первым же коралловым рифом, живущим не менее активной чем днем жизнью. Ее не смущали ни кружащие рядом мурены, ни проползающая мимо морская звезда, ни спрятавшаяся в ее волосах от хищника мелкая хитрая рыбешка. Ольга словно выключилась, но при этом морские жители ее не трогали, словно ее окружал какой-то ореол неприкасаемости, а на руке, светился равномерным серебристым светом подаренный накануне медальон…

Сначала появился сверкнувший в синей бездне медальон, подаренный ей накануне, сверкнувший, словно звезда и явивший взору лицо светловолосого молодого человека… Он улыбался и протягивал ей руку, зовя за собой…. За его спиной распахивался океан, огромный, бесконечный… Постепенно сквозь синюю даль проявился удивительно красивый подводный город, азраи…

— Тебя ждут… И очень давно… Поторопись…

Проснулась Ольга посвежевшая и словно обновленная. Случайно скользнув взглядом по хвосту дуевушка с удивлением заметила, что исчезли все шрамы, а чешуя стала словно немного светлей и перламутровей. Она озадаченно уставилась на новое украшение, которое явилось ей во сне и явно имело ко всему этому отношение — оно примерно поблескивало на руке, словно и не оно вчера ее треснуло током, и вообще не при делах…. Повертев его и так и этак, Ольга пожала плечами и поплыла вперед с неожиданно замечательным настроением и состоянием. Впереди ее точно ждало что-то хорошее — сон оставил замечательное впечатление… Ольга, словно новым взглядом, посмотрела вокруг — какая красота!

Мраморное море очень отличалось от Черного, не только цветом, но и живностью, растениями.

Во-первых, здесь появились кораллы, которые Ольга видела раньше только на картинках. Во-вторых — здесь рыба была более красивая и разнообразная. У Ольги просто глаза разбегались от яркости цветов и разнообразия форм. Желтые, белые, красные, синие, полосатые в точечку, крапинку, вообще непонятного формата раскраски — словно художник авангардист поработал. Стайки черно-белых рыбок с вытянутым длинным плавником приводили Ольгу в восторг, а ярко синяя цвета электрик с черной головой и желтым верхним плавником просто была вне конкуренции. Но потом мимо проплыла рыба с клювом похожим на попугайский которая клевала (!) водоросли с рифа и Ольга увязалась за ней…

Здесь встречались морские ежи и мурены, акулы и какие-то новые медузы. Одна из таких, большая, бледно голубая в темную крапинку, размером с тарелку, проплывая мимо. зацепила мясистым щупальцем Ольгу и та долго потом потирала обожженное запястье. Ощущение было как от ожога крапивой. Это ж надо — такая красивая и такая кусючая…

Это море было интересным, но удивило Ольгу размером. Оно было мельче Черного и даже меньше Азовского! Ольга решила, не смотря на столько всего красивого и необычного, здесь не задерживаться и, довольно быстро отыскав пролив, поплыла дальше. После пролива глубина была все так же относительно небольшая, но добавилось огромное количество островов. По карте она помнила, что нужно плыть на юг, а потом должен быть «поворот» в очередное море. Спустя какое-то время острова закончились, и море стало ощутимо глубже, судя по карте, это уже было Средиземное море. Стало проще избегать так раздражающий звук катеров и кораблей. Средиземное море оказалось большим, глубоким, с массой прибрежных городков. Ольга плыла по солнцу — на запад. Проплывающие туристические корабли и лайнеры сияли в ночи как новогодние елки. Иногда Ольга подплывала поближе к поверхности, чтоб полюбоваться ими, иногда даже всплывала вдалеке. Но у всех кораблей был один существенный минус — они оставляли за собой привкус топлива и мусор. Мусор и в этом море был, хоть и не в таком количестве как в предыдущем.

Хотя людей здесь было немного меньше, все равно стоило соблюдать осторожность, каждый раз всплывая на поверхность, где чаще встречалась мелкая живность, которая стала основным рационом Ольги. Да, сварить или поджарить еду, возможности не было, но можно было завернуть вкусняшку в одну из съедобных водорослей и представить что это рол — по вкусу было очень даже хорошо. Иногда, правда, хотелось хлеба, обычного белого хлеба. Замену этому продукту Ольга пока не нашла.

Сооружая себе как раз один из таких роллов, из пойманной мелкой кильки и крупного листа водоросли, Ольга увидела неподалеку огромную черепаху. Эта царица морей также завтракала водорослями, неспешно плавая и выбирая, что повкусней. Она смотрелась просто изумительно, словно огромная птица, парящая в синем просторе. Ее коричнево желтовато-зеленый панцирь, был искусно разрисован природой. Быстренько расправившись с завтраком, Ольга подплыла к ней и, улыбнувшись, помахала приветственно рукой. Черепаха меланхолично провела ее взглядом, развернулась и поплыла дальше. Ольга сделала вокруг несколько кругов, а потом, ловко уцепившись за панцирь, немного прокатилась, пока черепаха как-то обижено-совестливо на нее не посмотрела, мол «Что за халявщица здесь нарисовалась? У самой есть вполне приличный хвост. Не приставай к бабушкам…». Ольга с виноватым видом отпустила черепаху. Может ей все это просто показалось, кто его знает, но ощущение было очень отчетливым, ну просто до безобразия! Хотя вроде бы про общение азраи с черепахами ей Тамаз ничего не рассказывал… Как впрочем и с дельфинами…

Немного расстроившись, она свернула к коралловому рифу неподалеку. Там всегда можно было что-то интересное увидеть. Вот сейчас на глаза ей попалась небольшая рыбка с интересными плавниками в точечку, похожими на птицу с раскрытыми крыльями, или на квочку, когда та укрывает цыплят. Ольга рассматривала это чудо, когда почувствовала болезненный укол — оказалось, она неловко зацепила морского ежа, (а кем еще мог быть медленно перемещавшийся по дну черный пучок колючек?). Укол поначалу болезненный не сильно ее озаботил, но к вечеру вокруг него образовалась опухоль и эта часть хвоста болела. Крутясь и так и этак, она ломала голову, что делать с этой бедой. Ничего лекарственного у нее с собой не было, и взять, по сути, было негде, и у Тамаза она как-то не спрашивала чем лечить подобную гадость. Ну не было ежей в черном море! Пришлось импровизировать, обворачивать хвост бурыми водорослями похожими на те, которые ей приносил дельфин в Черном море. Нельзя сказать, что именно это помогло, но к утру опухоль немного спала, наверное, организм азраи сам справился с проблемой. Какой-то ежик, а проблема! Хотя наблюдать, как медленно шевелят колючками ежи, ползают по дну морские звезды разных размеров и конфигураций, было ну очень интересно. Ползут, прикольно так колючками шевелят, этакие улитки подводные — только смешней, ну и немного опасней. С улиткой то можно было делать все, что угодно, не боясь получить ядовитый укол. А еще эти подводные жители светились разноцветными огоньками, прямо как новогодние игрушки! Вот интересно, зачем природа сделала их такими яркими — чтоб заметней были? Повсеместно встречалась масса мелких «улиток», их вроде, если Ольге не изменяла память, называют голожаберными. Эта мелочь вообще была настолько разнообразной как по форме, так и по цвету, что наблюдая за ними, Ольга надолго «выпадала» из реальности.

Здесь часто штормило и Ольга, проснувшись поутру, сразу видела, какая погода на поверхности, если освещение вокруг синее — погода ясная, если бирюзовое — штормит. Это было удобно, так как в штормовую погоду людей было меньше, а значит, можно было спокойней плыть вперед. Рассматривая местных животных, Ольга нашла еще одно вкусное дополнение к своему меню — устриц. Они были ощутимо вкусней, чем мидии, но сложней в разлущивании, их ассиметричные раковины сантиметров по 10 — 15-ть, были ну очень неудобны. Но зато они «росли» относительно глубоко и собирать их можно было, без особого риска быть увиденной. А еще в них иногда встречался красивый жемчуг. У Ольги постепенно набралась целая горсть жемчужин разных оттенков. Они их аккуратно ссыпала в свою походную сумочку — эти дары моря, в отличии от сокровищ с затонувшего корабля, носить с собой было приятно.

Однажды найдя «полянку» с особо вкусными устрицами, Ольга пытаясь раскрыть очередную, и слишком активно размахнувшись неожиданно попала в очень холодный и пресный поток воды. Выскочив из него, отчаянно стуча зубами от холода, она с удивлением уставилась на это чудо, забыв о потерянной устрице — холодный и, что удивительнее, пресный источник, почти фонтан в соленом море! Столб пресной воды шел из дна, словно там был мощный родник и достигал почти поверхности! И при этом рассеивался он только почти у поверхности, на глубине не смешивался с соленой водой. Попробовав пресную воду еще раз Ольга неожиданно осознала, что привыкла к соленой воде, и пресная ей кажется…невкусной.! Надо же…

Дальше Ольга старалась плыть по более глубокой части моря, так как оно было ну очень прозрачное, при глубине метров в 60-т было отлично видно, что находится на дне! А еще здесь, как оказалось, не было мертвого дна, как в Черном море. Можно было вниз плыть и плыть, пока вода вокруг не становилось постепенно совсем темно, от теряющихся, по пути к дну, в толще воды солнечных лучей.

Она плыла на довольно большой глубине несколько дней. Приятный для глаз полумрак, интересная живность, и почти неслышимые транспортные средства — прелесть! Неожиданно азраи выплыла к огромной скалистой стене. Удивленно подняла взгляд — почти отвесная стена уходила ввысь, и казалось, идет до самой поверхности…. Неужели она постепенно так глубоко заплыла? Стоит подняться и выяснить «размеры бедствия всерьез»… Интересно было подниматься вдоль отвесной скалы вверх — чувствуешь себя птицей…. Задумчиво поднимаясь вверх, вдоль скалистого обрыва она с удивлением поняла, что действительно плыла на очень большой глубине. Доплыв до верха скалы азраи прищурилась от яркого освещения… Мда, а она оказывается за последних несколько дней привыкла к полумраку… Прислушавшись, Ольга удостоверилась, что поблизости нет водного транспорта и всплыла на поверхность. Как светло, ярко и просторно… Какое далекое небо… Ольга улеглась на поверхность воды и какое-то время просто смотрела в небо. Удивительно, но после наполненного живностью моря поверхность ей показалась неожиданно пустоватой — несколько чаек в небе, едва заметные перистые облака и вдалеке какой- то берег. Его контуры едва виднелись, но рассматривать было все равно интересно. Различимы были построения, похоже, какой-то город, Эх жаль далеко — строения едва видно. Но ближе к людям плыть — желания пока нет. Ольга повертела головой и тут же окончательно испортила все впечатление от поверхности — рядом плавал какой-то мусор — небольшой то ли пакет, то ли пузырь в форме гребешка. Скривившись, так как решила, что это плавает очередной «привет от туристов», она подплыла и схватила его рукой, чтоб выбросить. Зря. За этим «пакетом» тянулись длинные щупальца, в которые благополучно и угодила Ольга. Очень длинные, больше десяти метров, они жалили как крапива и моментально оплели чуть ли не половину тела. Пытаясь выпутаться из них, она запаниковала. Разрывая длинные нитевидные щупальца хвостом и руками, которые очень быстро начали терять чувствительность, Ольга ругала себя последними словами. Так сглупить! Не посмотреть, не оценить… Да ладно присмотреться, могла же нырнуть и подплыть снизу, тогда бы щупальца точно заметила, но нет — протянула руку, «выбросить мусор»! Спрашивается — куда? Мысли метались сначала хаотично, а потом все медленней и медленней. Маленькая азраи боролась за свою жизнь, с сожалением чувствуя, что проигрывает. Неожиданно у нее появилась помощница — черепаха, на которой Ольга бесцеремонно каталась буквально несколько дней назад. Она подплыла и начала кусать эту гадость. Откусывая кусок за куском, черепаха ела медузу как обычный салат…

Парус-приманка давно был оторван, щупальца разбросаны, и разметаны в толще воды, но Ольге легче не стало… Черепаха все так же плавала рядом, словно желая помочь, девушка протянула руку и едва смогла зацепиться негнущимися пальцами за панцирь. Тело не подчинялось, а сознание накрывала темная пелена…. Черепаха ее куда-то тащила, но вот куда и зачем? Ольга же даже разжать руку уже не могла…

§§§

Марта шла по скалистому берегу моря — немолодая худенькая женщина с черными волосами в шортах и блузке песочного цвета. Она регулярно рано утром, до работы, до того как проснуться туристы, спускалась к морю. Купалась, смотрела на плещущиеся волны, рыб, да и просто отдыхала. Пустынный солнечный пляж, свежий ветер. Не исключение был и сегодняшний день. Она легко ступала по едва заметной тропке к воде, когда краем глаза заметила что-то странное за одним из валунов. Неужели дельфин? Свернув с привычного маршрута, женщина подошла ближе.

— Санта Мария, русалка! — у самого берега на камнях лежало недвижимое тело девушки с длинными светлыми волосами и серебристым хвостом. На розыгрыш это не было похоже. Слишком бледной была девушка, слишком знакомыми остатки щупальцев португальского кораблика на теле…. Подойдя ближе, женщина осторожно коснулась рукой холодной руки девушки. Рядом послышался всплеск.

— Рада! Это ты ее сюда привела? Зачем? — женщина обращалась к большой черепахе, которая плавала неподалеку. Она как-то нашла ее неподалеку от берега застрявшую панцирем в камнях. Что уж на этом скалистом берегу искала морская черепаха, так и осталось для Марты загадкой, но с тех пор как она ее освободила, черепаха иногда к ней заплывала. Интересно иметь в друзьях черепаху, да еще и такую умную — черепаха ни разу не приплывала днем или вечером, всегда только утром и всегда именно туда где они впервые с Мартой встретились. — Ой, Рада, я ж ей не помогу, она же совсем мертвая… — сокрушалась женщина, расстроенная неживым видом русалки. Про русалок она много слышала легенд, много сказок и в принципе верила в них, хоть никогда раньше и не видела.

— Мама… — русалка шевельнулась, заставив немолодую женщину испуганно отдернуть руку, — живая! Рада, она живая! Что ж мне с ней делать? Сейчас же туристы набегут с фотоаппаратами, а за ними и еще кто похуже… Ей нужно помочь, и наверное лучше спрятать… Рану обработать, шутка ли — у нее ж на теле чуть ли не кокон из щупалец португальского кораблика…И угораздило ж так запутаться.

Глава 11

Ольга пришла в себя в каком-то бассейне. С тех пор как она стала русалкой, сознание покидало ее с завидной регулярностью! Это уже просто безобразие какое-то!

То, что она не в море, Ольга почувствовала сразу, еще не открыв глаза. Не тот вкус воды, нет подводных жителей, да и помещение слишком геометрически правильное, в отличие от естественных пещер. Открыв глаза, она обнаружила, что стены водоема и помещения в котором она находилась светло-синих тонов, медленно повернув голову, рассмотрела, что наверху есть окна, правда чем-то прикрытые, из них струился полосами солнечный свет. Вокруг была тишина. Только изредка доносился звук капающих где-то капель. Она лежала в мелкой части бассейна, на небольшом порожке, покрытом водой на сантиметров на 30–40. Все тело было обмотано какой-то мокрой тряпкой. Принюхавшись, Ольга с изумлением узнала знакомый запах — уксус. Ее что уже маринуют? Планируют этакий экзотический шашлык? Хотя каких-либо намеков на злые умыслы вроде нет, да и тело болело все, но понемногу начинало слушаться. И все же интересно где она? Ольга приподнялась и осмотрелась. Большое помещение, было бы очень светлым, если б не закрытые чем-то сверху окна. Ну как окна — скорей даже целый стеклянный купол. Красивые, фигурные выложенные мозаикой стены с мифическими сюжетами, и, ну надо же, русалками на картинах. Размотав ткань, Ольга попробовала осторожно опуститься в более глубокую часть бассейна, после нескольких неловких движений она просто свалилась булыжником. Тело было словно дубовым, и едва шевелилось. Странно, а вода здесь морская и вроде даже живая, без примесей какой-то химии.

— Ой, горюшко, куда ж ты плывешь, тебе ж еще уксусом протереть нужно, чтоб тело отошло, — Ольга удивленно обернулась, услышав обращение, но при этом, не слыша голоса — за ней с расстроенным видом стояла женщина с небольшой сумкой через плечо.

— Здравствуйте… — произнесла Ольга. — в ответ женщина что-то сказала, но Ольга не поняла что. Речь была не русская… Но ведь предыдущие она поняла…

— Здравствуйте, — попыталась она поздороваться на уровне мыслей, как азраи, — женщина не отреагировала.

— Ох, и как же мне с ней общаться, она-то меня не понимает. Как бы не испугалась, — пронеслось снова в голове Ольги. Ой, как интересно, значит, она слышит уровень мыслей женщины, но та ее нет…. Жестами Ольга попыталась показать, что часть понимает. Запрыгнув, точнее едва заползя на парапет, на котором лежала до этого она протянула руку за материей с уксусом. Женщина удивилась, но протянула ткань. Оказалось, им нужно было обрабатывать рану.

Странная она была — добрые глаза внимательно осматривали шрамы Ольги, руки осторожно прикасались к коже и чешуе, обрабатывая раны, но при этом не как к чему-то странному, неизведанному, а c заботой, пониманием. И почти ни капли удивления, словно к ней по три раза на год русалки приплывают!

Так и общаясь местами путем подслушанных мыслей, местами жестами, Ольга пробыла у этом, странном месте несколько дней. Она только на следующий день расстроено заметила, что потеряла медальон Алины. Когда? Как? Обшарив все дно бассейна, с горечью констатировала, что он не здесь. Осторожно сняв с руки чудом уцелевший второй медальон, подаренный ей спасенной девушкой, она его повесила на шею, уж слишком недоставало ей там, ставшего уже почти частью ее, украшения. Так жаль…

От Марты, как звали ее спасительницу, Ольга узнала, что попала на остров Мальта, в один из прибрежных отелей, место встречи и отдыха любителей дайвинга. Бассейн отеля был закрыт на ремонт и временно работы не велись из-за каких-то толи переговоров, толи сложностей в переговорах. Вообще людей в этом отеле было много, часто до Ольги долетали отголоски разговоров, а пару раз даже кто-то заходил в помещение, но надолго не задерживались. Марта регулярно приносила ей еду — хлеб, за которым так соскучилась Ольга, фрукты, овощи, каши, — вообще еда была разнообразна и вкусна. Также регулярно Марта осматривала следы ее «знакомства» с медузой и смазывала их сначала уксусом, а потом какой-то мазью. Как поняла Ольга, медузу называли Португальский кораблик, и она была очень опасна. Судя по всему, Марта вообще сильно удивлена тем, как быстро восстанавливается азраи. Потемневшая местами от щупалец медузы чешуя и правда довольно быстро восстановила блеск, а тело все более и более становилось живым. Шрамы, правда, еще были видны, но уже не так явно. Ольга уже подумывала о том, что было б неплохо намекнуть на возврат в море.

В один из вечеров, уже улегшись спать в дальнем конце бассейна, Ольга услышала, что кто-то пришел в помещение. Прислонившись к стене в одной из самых затененных частей своего временного жилья, она с опаской ждала когда люди уйдут. Особо прятаться было негде. Пришедший, судя по звукам, принес с собой стремянку, а судя по планомерно загорающимся лампочкам — проводил что-то вроде проверки освещения. Неожиданно послышался стук и звук падающего инвентаря, крупного, а спустя секунду прямо перед Ольгой в воду бултыхнулся человек, и, судя по спецодежде, — это явно не было плановое купание. Человек выронил какой-то инструмент, а вынырнув, почти сразу нырнул обратно и начал осматриваться. Бежать Ольге было попросту некуда, и потому спустя пару секунд она встретилась взглядом с «купающимся» — от возгласа удивления не удержались оба.

На поверхность вынырнул парень и уставился на выныривающую следом Ольгу.

— Ты здесь откуда?

— А сам то, какими судьбами, Андрей? — Ошарашено спросила Ольга. — Ты ж вроде в Украине остался.

— Ага… И даже живой, и вот именно потому, что мне нравилось живое состояние рванул подальше. — ответил, вылезая на парапет парень.

— Что, опять пытались отправить на корм рыбам?

— Хуже — посадить. Пришлось сматывать удочки. А тут как раз дядя с плавания вернулся, в гости зашел, помог организовать, так сказать, трудовой выезд. И мир посмотрю, и голова моя бесшабашная целей будет.

— Мда… Где б мы еще встретились…

— А ты здесь, какими судьбами? Решила прикинуться аквариумной рыбкой?

— Нет, неудачно познакомилась с медузой, португальский кораблик вроде… И меня сюда без сознания кто-то притащил, а теперь вот холят и лелеют, в смысле кормят и лечат. Надеюсь, правда, что выпустят… — ответила Ольга, усаживаясь рядом с мокрым парнем на парапет. Андрей, похоже, уже забыл и о том, что он мокрый и о том, что что-то там уронил в бассейн.

— А кто?

— Женщина, Марта. Такая черноволосая, худощавая…

— Да, знаю такую. Ну, надо же! В жизни б не подумал, что эта грымза может о ком-то беспокоится. Она обычно такая чопорная, сухая. Даже не улыбнется лишний раз. Меня гоняет как батрачка. Впрочем, я конечно батрачек и есть… Но все равно удивительно.

— Не знаю, мне она показалась доброй и отзывчивой…

— Да? Это хорошо… Не знал, что ты знаешь испанский язык…

— А я и не знаю.

— Как же ты с ней общаешься?

— Ну… Как-то так.

— Понятно, язык жестов еще никто не отменял, — хмыкнул Андрей. — Мдя, а знаешь хвостик у тебя просто сногсшибательный! — Андрей задумчиво потрогал чешую на хвосте.

— Самой нравиться — улыбнулась Ольга. Прятаться уже смысла не было, а дефицит полноценного общения сказывался. Оказывается она общительная личность, а в школе и дома была вроде бы нелюдимой… Почему-то Ольга была уверенна что Андрей не понесется за сетью с целью ее поймать…Да и смысл ее ловить — уже поймана…Страха быть снова пойманной почему-то не было.

Они еще пол ночи разговаривали. Андрей, время от времени косясь таки на хвостик, рассказывал, что доброжелатели его топившие получили полноценный шок обнаружив его живым, но правда тут же решили вопрос закрыть другим путем. На него неожиданно завели уголовное производство за «изнасилование Алины».

— Вот от кого такой подлянки не ожидал, так это от Алины, я был о ней лучшего мнения… — Андрей на секунду как-то отрешенно выпал из разговора, но потом, как, ни в чем, ни бывало, продолжил, — А так как по заявлениям «потерпевшей», насиловал я ее аккурат в ночь когда «усиленно топился», то и подтвердить мои оправдания никто не мог. Разве что ты, но тебя свидетелем вызывать я как-то постеснялся…,- Андрей лукаво улыбнулся, — Хотя знаешь, если б ты прибыла, вопросы ко мне точно народ волновали не в первую очередь. В общем, пока меня усиленно искали «доблестные» менты я оперативно оказался сначала в поезде в Севастополь, а потом и на корабле, идущем в Англию. Благо милиция в нашей стране работает из рук вон плохо, особенно если с ней договориться. Потом я в ускоренном порядке оформился в «юнги» на корабле, а потом меня «случайно забыли» на Мальте. Дядя договорился с каким-то знакомым о работе, не совсем законной, но лучше чем ничего. А там со временем обещали помочь и с оформлением. Да и получают тут «батраки» гораздо приличней работников дома. Сейчас усиленно учу испанский язык, благо с общением на испанском здесь полный порядок. Из своих, русских поблизости есть только один древний мужичок, удравший из СССР еще во времена железного занавеса. А так испанский, испанский ну и мальтийский. Бывают, правда, русские туристы, но обычно такие деловые… С ними не то, что поговорить, к таким подходить страшно. Окинут презрительным взглядом — сразу чувствуешь себя пылью под ногами богов — короче зазнайки страшные.

— Ну, надо же, не думала, что наши люди так высокомерны, — удивилась Ольга.

— Еще как! Все остальные гораздо приятней в общении, проще — подтвердил Андрей. Англичане сдержаны, но вежливы, французы — весельчаки зачастую, японцы — эти просто уморительно любопытные, особенно пенсионеры. А русские… Прямо стыдно за них становится…Грустно.

Их общение было прервано приходом еще одного человека, и Ольге пришлось резко прятаться, а Андрею, судя по интонации, медленно подбирая слова оправдываться, почему он в мокрой одежде сидит у бассейна. И, похоже, пришедший не разделял его оригинального увлечения купаться при ремонте электричества.

Ольга еще пол ночи не могла заснуть после встречи с Андреем. Встреча была такой неожиданной и почему-то несла ощущение тепла, словно встретила доброго друга или родню, наверное, все потому, что сейчас он олицетворял для нее дом и маму…. Как они там без нее? Справляются?

Мысли о доме вытеснил сон все с теми же яркими сновидениями про подводный город и азраи…. Во сне ее звали… настойчиво, убедительно.

§§§

Марта как раз шла с грязным бельем, когда увидела, как из помещения бассейна вышло два человека, и если старшего она знала — местный, всю жизнь здесь прожил, работал в этой гостинице дольше Марты, то второй, который шел, в полностью мокрой одежде… Она его видела несколько раз, но особо не присматривалась. Знала только, что какой-то молодой парень. Но сейчас, когда они прошли мимо, она внезапно вспомнила его…. Она его уже видела…Очень давно, когда была еще маленькой девочкой и с отцом ходила к морю. Из их семьи тогда внезапно пропала старшая сестра Марты — Мария. В одно воскресное утро Марта проснулась не как обычно от щекотки сестры, а сама — в неожиданно пустой комнате. Она недоуменно спустилась на кухню и обнаружила там плачущую мать и мрачного отца. Сестра ушла, оставив прощальное письмо с просьбой ее не искать. А этот парень, он как раз начал с ней встречаться… Мария ходила вся такая мечтательно — влюбленная.

В тот день, когда они пошли с отцом к морю, парень беспечно сидел на берегу с удочкой и каким-то странным приспособлением, которое почти сразу спрятал, когда они приблизились.

Отец сильно рассердился, увидев его, и попросив дочь подождать неподалеку, пошел к нему. Марта прислушивалась, но ветер доносил до нее только обрывки фраз. Отец обвинял именно парня в пропаже старшей сестры Марты, кричал, что это он виноват. Что он последний с кем ее видели…. Парень что-то тихо отвечал, но отец не успокаивался. В конце концов, он набросился на парня, и Марта с ужасом смотрела как ее, всегда спокойный, добрый отец бьет человека…. Потом была полиция, какие-то люди, слезы матери, ее частые отлучки. Отец вернулся спустя несколько дней, заросший уставший он присел перед дочкой и протянул ей тряпичную куклу с темными длинными волосами, красивым, вышитым разноцветными нитками лицом и серебристым, обшитым серебристыми пайотками хвостом вместо ног.

— Марта, твоя сестра покинула нас, она ушла жить в море, стала русалкой. Прекрасной и вечно молодой. Она, к сожалению, не сможет вернуться, но передавала тебе привет и вот эту куклу — чтоб ты о ней всегда помнила…

Марта очень скучала по сестре, но была слишком мала, чтоб задавать вопросы. Кукла стала ее спутником на долгие годы, они и сейчас сидела у нее в комнате на комоде. Мать и отец так и не поднимали тему пропавшей сестры, парня сестры она тоже больше не видела. В конце концов, Марта убедила себя, что сестра по какой-то причине просто уехала. Долгие годы она считала слова отца о русалках просто сказкой для расстроенной маленькой девочки, но когда увидела эту русалку у берега — поверила. Раз русалки действительно существуют, то и та сказка могла быть правдой. В это очень хотелось верить…

И вот теперь, снова этот парень…. Столько лет прошло, Марта превратилась из маленькой девочки в женщину средних лет, а он — не изменился. Все тот же молодой улыбчивый, парень… Кто он? Как такое возможно? Марта до сих пор помнила, как отец его обвинял в пропаже сестры… И вот сейчас он идет из бассейна…Мокрый. Он обнаружил русалку? Марта перепугалась, перепугалась за эту маленькую хрупкую девочку, она не хотела, чтоб с ней что-то случилось…. Побоявшись сейчас что-то делать, Марта тихонько проскользнула в свою комнату, а едва рассвело пошла к русалке. Ее нужно было срочно выпускать…

Осмотрев в очередной раз почти полностью зажившие раны Ольги, да накормив завтраком напоследок, она выкатила из-за дверей кресло-каталку с уложенной на дне подушкой. Приглашающим жестом предложила Ольге в нее сесть. Русалка недоуменно на нее посмотрела,

— Доченька, как же тебе объяснить, что только так я тебя смогу вывезти. Нужно уходить, ты в опасности… Больше то я ничем помочь не могу…. — Марта произнесла это, обеспокоенно смотря на русалку. Та ее понимала как-то странно, но как Марта так и не разобралась. Слова она точно не понимала, может интонацию, может просто догадывалась о смысле. Но русалка, посмотрев на нее какую-то секунду, улыбнулась и уселась в кресло.

Марта, быстро прикрыв хвост позаимствованным в своей комнате покрывалом, повезла ее к морю. В такую рань никого не было на этой части гостиницы, но Марта все равно нервничала. Спустя все коридоры и спуски они выехали на прямую дорожку, ведущую к морю и женщина смогла свободно вздохнуть. Русалка обрадовалась, увидев море и радостно нырнув в воду с брызгами, вынырнула, повернувшись к Марте.

— Спасибо… — произнесла Ольга. Марта ее, улыбнувшись, перекрестила.

— В добрый путь, передавай привет Марии, если увидишь. Скажи, я по ней до сих пор очень скучаю… — русалка склонив голову посмотрела на нее, а потом улыбнувшись кивнула и, помахав рукой, на прощание нырнула. В прозрачной воде было видно, как она быстро заскользила между камнями и скрылась в глубине.

— Марта, в такую рань и у моря? — послышался веселый голос за спиной, заставивший женщину вздрогнуть. К ней подходил парень, которого она видела вчера вечером. Не смотря на улыбку, глаза смотрели очень внимательно и изучающе.

— Да…доброе утро.

— А зачем вам кресло на колесах? Еще и мокрое? Кто-то из посетителей шалит?

— Нет, извините мне пора… — Марта, опустив голову, попыталась проскочить мимо. Так странно чувствовать себя провинившейся школьницей рядом с каким-то юношей, но он навевал на нее страх… Она не хотела знать, кто или что он такое, хотела просто побыстрей скрыться от этих таких до жути взрослых глаз…

— Да, конечно, понимаю. Работа…

Андрей, стоя на берегу, смотрел задумчиво вслед удаляющейся с креслом женщине и вертел в руке маленький круглый медальон, который бы моментально узнала Ольга. — Что ж ты, Марта, так поторопилась то… Я ж почти ничего не успел…

§§§

Ольга, оказавшись в море, восторженно закружилась, едва выплыла из бухты.

Море! Просторное, живое, родное! Как же она по нему соскучилась за это время!

Нарадовавшись свободе, она первым делом изучила многочисленные подводные пещеры возле приютившего ее отеля. Да, неудивительно, что здесь много дайверов. Пещеры были извилистые, интересные, с массой живности. Вдоль всего побережья встречались затонувшие судна с кучей живности привлеченной неожиданным домом. Оплывая очередной риф, Ольга увидела силуэт человека и перепугано метнулась в сторону, но спустя какое-то время выглянула — было что-то в силуэте неправильное. Присмотрелась — оказалось это вдалеке странный силуэт… Неподвижный. Если и человек, то явно не живой…Осторожно приблизившись, Ольга с удивлением увидела, что под водой стоит большая статуя Христа, обросшая ракушками и водорослями. Интересно, это так азраи пытаются приобщить к христианству? Осмотрев данное чудо, Ольга разочарованно поплыла дальше — необычно, но не более. Творение человека постепенно разрушалось под действием моря и его обитателей, и теряло первоначальную четкость линий. И сейчас, если издали статуя нормально смотрелась, то вблизи была не лучшим зрелищем. Ракушки, растущие на лице и руках статуи, это как-то ближе к ужастикам, чем к Богу.

Более-менее ознакомившись с подводной местностью, Ольга всплыла неподалеку острова и рассмотрела сам берег, ставший для нее неожиданно добрый приютом. Пейзаж был очень похож на Крым, а точнее околицы Севастополя в пределах которых она провела все лето и осень — те же скалистые берега, тот же теплый ветер, та же довольно скудная растительность, те же светлые постройки… И с погружением в воду приходило отчетливое понимание, что она очень далеко от Севастополя — подводный мир совсем другой. Скоро послышались звуки водного транспорта — Ольга затаилась за одной из скал, а потом отправилась подальше от берега и возможных опасностей встречи с людьми. И так пока везет просто до безобразия. Добрая женщина, спасшая ее вылечившая, вернувшая в море — вот и не верь после этого в то, что люди не такие плохие… Остров Мальта…. В памяти до сегодняшнего дня была только клякса на карте, да истории из книг, про мальтийский орден. Кто мог подумать, что однажды она посетит этот остров…. Почти посетит. Безвылазное сидение в бассейне на протяжении двух недель же считается посещением?

Вернулась Ольга к острову ночью, зачем — сама не знала. У нее было стойкое ощущение, что ее ждут. Никто кроме Андрея ее ждать не мог, Марта с ней попрощалась, а других людей она, слава Богу, не видела. Но стоило ли ради него возвращаться? И откуда это странное ощущение, почти уверенность?

Здание отеля светилось теплыми золотистыми огнями, которые красиво отражались в воде, с берега доносились смех и разговоры людей… Ольга задумчиво смотрела на остров…. Нет, не стоит испытывать судьбу. Пора дальше в путь — не смотря на гостеприимность этого моря, всяких португальских корабликов в расчет не берем, нужно двигаться дальше…. Там, где-то далеко ее тоже ждут… Это — еще не ее дом… Это мир людей… Слишком их тут много… И даже Андрей, как неожиданный хороший привет из человеческой жизни, не был аргументом для возврата.

Глядя на портативной аппаратуре, которая вызвала бы много вопросов у ученых, как уплывает в море интересующий его объект, Андрей горько усмехнулся, прикоснувшись к висящему у него на шее медальону Ольги. Она почувствовала, что он ее ждет, он это точно знал, но не приплыла… Эх, Ольга, Ольга… Такой хаотичности и нелогичности поступков он не ожидал, знакомясь с ней. Он вообще не ожидал, что его подопечной будет она! Это должна была быть другая, с темной кровью, и его задача была иной…. Но все с самого начала пошло не так… И познакомиться он с ней толком не успел, и спасала она его, а не наоборот, что было б логичней, и искать ее, потом пришлось днем с огнем… И азраи она уже где-то выцепила и потеряла, хотя они в этих водах уже давно не показываются — опасно. Вот как теперь узнать какую информацию она от него получила? И Марта ее выпустила слишком рано, неожиданно рано, он и пообщаться, толком не успел… А аварийно «подчищенные хвосты» в виде фотографий… А если вспомнить тех живодеров, что ее едва не убили… Их счастье, что он узнал об этом только недавно, созвонившись с Геной…. Не задание, а сплошная катастрофа… Вот как с такой молодежью работать! Нет, чтоб тихонько в родном море просидеть три годика, адаптировать организм к перестройке, привыкнуть… Так нет же, ее потянуло куда-то! Спрашивается куда? На кой черт тебе незнакомые страны и моря, если ты в родном едва не склеила ласты пару раз!? Ты же о них ничего толком не знаешь и португальский кораблик тому яркий пример! Но, уплывавшая, все дальше и дальше от Мальты, азраи его не слышала…

§§§

Ольга плыла дальше на запад. Средиземное море продолжало ее восхищать, не смотря на мелкие неурядицы. Здесь повсеместно встречались морские ежи и мурены, с которыми она теперь была более аккуратна, акулы и какие-то новые медузы, масса новых неизвестных и не виденных ею раньше подводных жителей.

Было много и странных неожиданностей. Как-то вылавливая мелкую рыбешку на ужин, Ольга наткнулась рукой на какого-то продолговатого червяка с шипами, а спустя секунду пыталась высвободиться из липких нитей, которые буквально оплели ее руку. Жутко мерзкая гадость, но вроде не опасная, по крайней мере, плохих последствий не было.

Впрочем, общая красота перекрывала многое. Коралловые рифы, которые она регулярно проплывала, изумляли своим разнообразием, как кораллов, так и рыб плавающихвозле них. Зеленые, желтые и красные кораллы, мягкие, твердые, похожие на огромные цветы, кусты, звезды. Их красота могла соперничать только с красотой рыб обитавших возле этих рифов. И даже мелкие неприятности в виде подводных хищников ее не расстраивали, но один недостаток у коралловых рифов был существенный — возле красивых рифов то и дело встречались люди. И, как правило, с оборудованием для подводного плавания. А это было совсем не интересно, Ольге вполне хватило общения с людьми. Приходилось то и дело оглядываться и прятаться, избегая вездесущих дайверов и просто любителей понырять с лодки в открытом море. Кто б мог подумать, что их так много и они встречаются в таких неожиданных местах. Чем красивей подводный вид — тем больше шансов встретить кого-то с камерой, аквалангом и гарпуном. Кошмар!

Ольга плыла все дальше и дальше на запад, стараясь больше не показываться на глаза никому. Песчаные пляжи и каменистые берега, прозрачная вода и масса яхт, катеров, парусников. Она плыла, ориентируясь на странное внутреннее ощущение все более и более отчетливого зова. Она помнила, что где-то должен быть выход из средиземного моря в атлантический океан, и тщательно искала его. Средиземное море оказалось гораздо больше Черного, впрочем, оно то и состояло из нескольких толком не разграниченных морей. Карта не давала ответа, где конкретно начинается одно и заканчивается предыдущее море. По флагам на кораблях она приблизительно угадывала, мимо каких стран проплывает, благо хоть флаги в свое время часто рассматривала и читала где чей. Греция, Турция, Марокко, Египет, Англия — этих она точно не проплывает, наверное «залетные» — Алжир, Ливия, Италия, Израиль (там ее успели даже заметить какие-то туристы) Кораблей, как и стран, оказалось очень много, гораздо больше, чем она рассчитывала.

Но в один прекрасный день Ольга доплыла до выхода в океан. Она поняла, это когда перед ней появилась две не смешивающихся друг с другом водные стены. Они были расположены немного под углом друг к другу и словно разделены пленкой и имели между собой четкую границу. Каждая из них имела свою температуру, свой привкус. Та, из которой она приплыла, была более соленой. По разные стороны этой странной границы плавали разные рыбы! Ольга с изумлением преодолела этот рубеж несколько раз туда и обратно, ощущение было такое, словно она заплывает в зазеркалье. Похоже, это и есть Гибралтарский пролив. Как интересно и удивительно…. Наигравшись с «входом», она заплыла в «зазеркалье» и повернулась лицом к открывшемуся бесконечно синему простору. За спиной оставалось Средиземное море, Черное море, Азовское море, друзья, детство и родня, а впереди…

Впереди, открывалась огромная, бесконечная синева. Невероятный необъятный неизведанный мир — Океан. Откуда она знала, что это океан? Кроме обычной логики, теперь она это еще и ощущала всем своим существом, словно на нем написано было, большими синими буквами. Это было какое-то глубинное знание, не просто информация, полученная на уроках в школе. Эта даль перед ней — это ее родной мир, ее место… То, чего так ей не хватало, пока она была человеком. То, что манило к морю всю ее сознательную жизнь и вело ее вперед все это время.

Далекая глубина, открывшаяся перед ней, манила как магнит. Вспомнились рассказы Тамаза о народе Азраи, и сам Тамаз… Его задумчиво-ироничный взгляд… Она на него почти не сердилась, просто очень хотела увидеть, хотела верить, что с ним все в порядке. Но сейчас это стремление, это желание терялось на фоне ощущения того, что она плывет ДОМОЙ. Она точно знала, чувствовала всем своим существом, что там, впереди ее ждет тот подводный город из снов… Ее дом, истинный, огромный, удивительный и она в нем наконец-то найдет свое место и свой народ — народ Азраи!

Киев 2014

Автор: Усенко О.И.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11