КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Совпадение Келли и Кайдена [Джессика Соренсен] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Джессика Соренсен

СОВПАДЕНИЕ

Оригинальное: “The Coincidence of Callie and Kayden” «The Coincidence #1» 2012

Серия: «The Coincidence», #1/ «Совпадение», №1

Перевод: Альбина Анкудимова, Анна Ли, Даша Дудко

Редактирование: Александра Одинцова, Flanelka

Оформление: Альбина Анкудимова

Переведено для группы: http://vk.com/book_in_style



Любое копирование без ссылки на переводчикови группуЗАПРЕЩЕНО!

Аннотация:

Не всем посчастливилось получить удачу на блестящем блюдечке с голубой каемочкой, или оказаться в нужном месте в нужное время, или спастись.

Удача обошла стороной Келли в день ее двенадцатилетия, день, когда все самое важное было украдено у нее. После случившегося, она запирает свои чувства на замок и клянется никогда не рассказывать о том, что было. Спустя 6 лет, мучительное прошлое охватывает ее жизнь и почти каждый день походит на борьбу за существование.

Столько, сколько Кайден себя помнит «страдать молча» было единственным способом выжить. Пока он делал, что ему говорили, все было в порядке. Но однажды ночью, после допущенной им чудовищной ошибки, казалось, что его жизни придет конец. Удача улыбнулась ему, когда Келли по чистой случайности оказывается в нужном месте в нужное время и спасает его.

Теперь он не может перестать думать о девушке, которую встречал в школе, но которую никогда по-настоящему не познал. Поступив в тот же самый колледж, он делает все возможное, чтобы узнать ее ближе. Но девушка необщительна и замкнута. Чем больше он пытается быть частью ее жизни, тем больше понимает, что Келли, возможно, тоже нуждается в спасении.


Оглавление

Пролог

Глава 1 #4 Одеть цветную рубашку 

Глава 2 #27 Пригласить кого-нибудь на ужин 

Глава 3 #52 Решись уже, ради Бога! 

Глава 4 #43 Не позволяй никому унижать себя 

Глава 5 #3 Попытаться быть счастливой, #3 Тупо напиться и веселиться 

Глава 6 #8 Бросить вызов самой себе 

Глава 7 #27 Предложить помощь кому-либо, не спрашивая 

Глава 8 #17 Позволить случиться чему-то удивительному, без сомнений и колебаний 

Глава 9 #43 Встретиться лицом к лицу со своим страхом и послать его к черту 

Глава 10 #49 Рассказать правду о себе 

Глава 11 #3 На этот раз делай все, черт возьми, что ты хочешь, вместо того, чтобы думать об этом 

Глава 12 #12 Посмотри, как далеко ты сможешь зайти с чем-то, чего боишься 

Глава 13 #9 Танцевать под дождем, #13 Жить одним моментом, #17 Быть собой 

Глава 14 #34 Сблизиться с кем-нибудь

Глава 15 #21 Позволить себе поскучать

Глава 16 #7 Сделать что-нибудь только потому, что это весело 

Глава 17 #21 Создать воспоминания, принадлежащие только тебе

Глава 18 #33 Лежать с кем-то, не двигаясь, просто чувствовать друг друга


Пролог

Келли

Жизнь полна счастливых случайностей, например таких как: получить хорошие карты при раздаче или просто оказаться в нужном месте в нужное время. Некоторым людям удача падает прямо в руки, кому-то дается второй шанс, а кому-то спасение. Это может быть героический поступок или простое совпадение, но есть и те, кто не получает удачу на блестящем блюдечке с голубой каемочкой, кто оказывается в неправильном месте в неправильное время, кому не удается спастись.

— Келли, ты меня слушаешь? — спрашивает мама, припарковываясь на подъездной дорожке.

Я не отвечаю, наблюдая, как листья кружат в воздухе по двору, на капоте машины, там, где дует ветер. Они не властны над своим полетом. Мне хочется выскочить, схватить их все и крепко сжать в руках, но тогда придется выйти из машины.

— Что с тобой сегодня такое? — Резко говорит мама, проверяя сообщения на телефоне. — Просто сходи и приведи брата.

Отрываю пристальный взгляд от листьев и устремляю к ней.

— Пожалуйста, не заставляй меня делать это, мам. — Моя потная ладонь крепко сжимает металлическую ручку двери, и большой комок застревает в горле. — Разве ты не можешь сама за ним сходить?

— У меня нет никакого желания идти на вечеринку с кучей школьников, и я однозначно не в настроении общаться с Маци сейчас, она будет хвастаться, что ее Кайден получил стипендию, — отвечает мама, указывая жестом своей наманикюренной руки, чтобы я поторопилась. — Теперь иди, найди брата и передай, что пора возвращаться домой.

Голова втягивается в плечи, когда я открываю дверцу и поднимаюсь по вымощенной гравием дорожке к двухэтажному особняку с зеленными ставнями и крутой крышей.

— Еще два дня, еще два дня, - повторяю шепотом, сжимая руки в кулаки и протискиваясь между припаркованными машинами. — Всего через два дня я буду в колледже, и все это будет неважно.

Свет из окон иллюминирует на фоне серого неба, а над входом на крыльцо висит баннер "Поздравляем", украшенный воздушными шарами. Оуэнсам всегда нравилось устраивать шоу по любому поводу, который только могли придумать: дни рождения, праздники, выпускные. Они выглядят как идеальная семья, но я не верю в совершенство. Эта вечеринка в честь выпуска их младшего сына Кайдена и его футбольной стипендии в Университете Вайоминга.

Я ничего не имею против Оуэнсов. Моя семья иногда обедает у них, а они приезжают к нам на барбекю. Мне просто не нравятся вечеринки, и я не была ни на одной, по крайней мере, начиная с шестого класса.

Когда я подхожу к террасе, примыкающей к дому, Дейзи Миллер пританцовывает от радости со стаканом в руке. Ее вьющиеся светлые волосы блестят в свете ламп, в то время как взгляд направлен на меня, а губы искривляются в злорадной усмешке.

Я увиливаю вправо от лестницы и сворачиваю за угол дома, прежде чем она сможет меня оскорбить.

Солнце скрывается за линиями гор, окружающих город, а звезды россыпью сверкают на небе, словно стрекозы. Становится темно, когда фонари с террасы гаснут, и, как по заказу, мой ботинок цепляется за что-то острое. Я падаю вниз и ударяюсь ладонями о гравий. Ранки на руках можно вытерпеть, и я без колебаний поднимаюсь на ноги. Стряхиваю камушки с ладоней, морщась от боли из-за царапин, и иду напрямик во двор.

— Мне плевать, что, черт возьми, ты пытался сделать, — мужской голос прорезается сквозь темноту. — Ты чертов неудачник. Гребаное разочарование.

Замираю на краю газона. У дальней стороны изгороди, где располагались бассейн с гостевым домиком, в тусклом свете стояли две мужские фигуры. Один – высокий, с низко опущенной головой и широкими ссутуленными плечами. Второй – пониже, с пивным животом и лысиной на затылке, размахивающий кулаками перед лицом другого.

Щурясь в темноте, я различаю, что невысокий – это мистер Оуэнс, а тот, что повыше – Кайден Оуэнс.

Сложившаяся ситуация поражает, ведь в школе Кайден всегда был такой уверенный и никогда не выступал в роли боксерской груши.

— Я сожалею, — бормочет Кайден с дрожью в голосе, прижимая руку к груди. — Это был несчастный случай, сэр. Этого больше не повторится.

Мельком смотрю на открытую заднюю дверь, где горит свет, грохочет музыка, а люди танцуют, кричат, смеются, чокаются стаканами. И я кожей могу чувствовать разливающееся по всей комнате сексуальное напряжение. Подобные места я всегда старалась избегать любой ценой, потому что начинала задыхаться там.

Неуверенно поднимаюсь на нижнюю ступеньку, надеясь незаметно раствориться в толпе, найти брата и убраться отсюда подальше.

— Не говори мне, что это был несчастный случай! — Голос повышается, пылая непостижимой яростью. Громкий удар, а затем хруст, будто кости раздробили на части.

Инстинктивно я разворачиваюсь, как раз в тот момент, когда мистер Оуэнс ударяет кулаком по лицу Кайдена. От звука хруста у меня скручивает живот. Он бьет его снова и снова, не останавливаясь, даже когда Кайден падает на землю.

— Лжецов надо наказывать, Кайден.

Я жду, когда же Кайден поднимется, но он остается неподвижен и даже не пытается прикрыть лицо руками. Отец пинает его в живот, по лицу, ударяя с каждым разом все яростнее, не проявляя никаких признаков приближающегося конца.

Я реагирую, не задумываясь, желание спасти его обжигает меня так неистово, что сомнений в голове не остается. Я бегу по траве, сквозь кружащиеся в воздухе листья, с единственной мыслью - остановить все это. Когда наконец настигаю их, меня трясет и я нахожусь на грани срыва, потому что становится ясно - ситуация куда серьезней, чем мне показалось сначала.

Костяшки пальцев мистера Оуэнса разодраны, и кровь капает на бетон перед домиком с бассейном. Кайден лежит на земле, скула рассечена слово трещины на коре дерева. Его глаз заплыл, губа разбита, а все лицо в крови. Их взгляды устремляются ко мне, и я быстро указываю за плечо трясущимся пальцем.

— Там кто-то ищет вас на кухне, — говорю я мистеру Оуэнсу, радуясь, что на этот раз мой голос излучает уверенность. — Им нужна помощь с чем-то… Но не могу вспомнить с чем.

Он пристально смотрит на меня, и я вся сжимаюсь внутри от гнева и бессилия в его глазах, словно сама ярость управляет им.

— Кто ты такая, черт возьми?

— Келли Лоуренс, — тихо отвечаю, чувствуя запах спиртного в его дыхании.

Его взгляд перемещается с моей поношенной обуви на тяжелый черный жакет с застежками, и, в конечном итоге, останавливается на моих волосах, едва доходящих до подбородка. Я выгляжу, как бродяжка, но в этом и суть. Хочу оставаться незамеченной.

— О, да, ты дочь тренера Лоуренса. Я не узнал тебя в темноте. — Он мельком смотрит на свои окровавленные костяшки пальцев и вновь обращает внимание на меня. — Послушай Келли, я не хотел, чтобы так получилось. Это вышло случайно.

Мне трудно находиться под давление, поэтому я стараюсь стоять неподвижно, слушая стук своего сердца. — Хорошо.

— Мне нужно пойти умыться, — бормочет мистер Оуэнс. Он еще некоторое время сверлил меня взглядом, после чего направился, топча газон и прижимая травмированную руку к себе, к заднему входу в дом.

Я снова обращаю внимание на Кайдена, выдыхая воздух, который сдерживала в груди. — Ты как?

Он складывает ладонь горстью поверх заплывшего глаза, поглядывает на свои ботинки и прижимает другую руку к груди, выглядя при этом таким уязвимым, слабым и озадаченным. На секунду я вижу себя, лежащую на земле, с синяками и ушибами, которые теперь можно разглядеть только изнутри.

— Я в порядке. — Отвечает он резко, и я поворачиваюсь к дому, готовая убежать.

— Почему ты это сделала? — Звучит его голос в темноте.

Я останавливаюсь у края газона и поворачиваюсь, встречая его взгляд.

— Я сделала то, что сделал бы каждый.

Бровь над его здоровым глазом опускается.

— Нет, это не так.

Кайден и я пошли в школу вместе, потому что были знакомы еще в детском садике. К сожалению, это самый длинный разговор, который у нас был, начиная с шестого класса, когда меня признали чудачкой класса. В середине учебного года я пришла в школу с обрезанными волосами и в поношенной одежде, скрывающей все мое тело. После этого у меня не осталось друзей. Даже, когда наши семьи обедали вместе, Кайден делал вид, что не знает меня.

— Ты сделала то, что почти никто не сделал бы. — Убирая руку от глаза, он на пошатывающихся ногах возвышается надо мной, когда выпрямляется во весь рост.

Он из тех парней, которыми увлекаются абсолютно все девушки, и в прошлом я не была исключением, до тех пор, пока рассматривала их как что-то еще, помимо угрозы. Его каштановые волосы, спадающие на уши и шею и всегда безупречная улыбка - теперь кровавое месиво, и виден только один изумрудный глаз.

— Не понимаю, почему ты сделала это.

Я начинаю почесывать свой лоб – моя нервная привычка, когда кто-то, действительно, замечает меня.

— Ну, я просто не могла уйти. Никогда бы не простила себя за это.

Свет из дома и вся рубашка, забрызганная кровью, подчеркивают серьезность его ран.

— Ты не расскажешь никому об этом, хорошо? Он был пьян … и переживал из-за какой-то чепухи. Он был сам не свой сегодня вечером.

Кусая губу, не зная, верю ли я ему.

— Может нужно кому-то рассказать … например твоей маме.

Он смотрит на меня, как на маленького, бестолкового ребенка.

— Нечего рассказывать.

Я разглядываю его опухшее лицо – когда-то идеальные черты теперь искажены.

—Хорошо, если это то, чего ты хочешь.

— Это то, чего я хочу, — говорит он спокойно, и я начинаю уходить.

— Эй, Келли, ты же Келли, верно? Можешь оказать мне услугу?

Пожимаю плечами.

— Конечно. Какую?

— В ванной на первом этаже есть аптечка, а в холодильнике лежит лед. Не захватишь их для меня? Не хочу возвращаться, пока не приведу себя в порядок.

Я отчаянно хотела уйти, но мольба в его голосе пересилила меня.

— Да, конечно. — Я оставляю его возле гостевого домика и захожу в дом, который битком набит людьми так, что становится трудно дышать. Прижимая локти к себе, и надеясь , что никто не прикоснется ко мне, я плетусь среди людей. Маци Оуэнс, мать Кайдена, болтает с другими матерями за столом и машет мне рукой, позвякивая своими золотым и серебряным браслетами друг о друга.

— О, Келли, твоя мама здесь, милая? — Говорит она невнятно, а перед ней красуется пустая бутылка из-под вина.

— Мама в машине, — перекрикиваю я музыку, а в это время кто-то врезается мне в плечо, и мои мышцы напрягаются. — Она говорила по телефону с папой и отправила меня найти брата. Вы его не видели?

— Извини, милая, не видела. — Она обводит все вокруг рукой с размахом. — Здесь так много людей.

Я скромно махаю ей в ответ.

— Понятно, ну, тогда пойду искать его. — Когда я ухожу, задаюсь вопросом, видела ли она своего мужа, и не озадачила ли ее рана на его руке.

В гостиной на диване сидит мой брат Джексон и разговаривает со своим лучшим другом, Калебом Миллером. Я замираю на пороге, как раз вне поля их зрения. Они продолжают смеяться, разговаривать и пить пиво, словно все остальное неважно.

Я презираю своего брата за этот смех, за свое нахождение здесь и за то, что должна была пойти и сказать ему, что мама ждет в машине.

Хочу подойти к нему, но не могу заставить свои ноги двигаться. Знаю, что должна покончить с этим, но люди, обжимающиеся по углам и танцующие по середине комнаты, заставляют чувствовать меня дискомфорт.

Я задыхаюсь. Я задыхаюсь.

Двигай ногами, двигайся.

Кто-то сталкивается со мной, чуть не свалив с ног.

— Прости, — извиняется низкий голос.

Хватаюсь за дверной косяк, столкновение приводит меня в себя. Спешу вниз по коридору, не потрудившись узнать, кто столкнулся со мной. Мне нужно выбраться отсюда и перевести дух.

Я первым делом забираю аптечку из шкафа и лед из холодильника, а после, обходными путями, выбираюсь незамеченной из дома через боковую дверь.

Кайдена больше нет снаружи, но из окон гостевого домика проникает свет. Поколебавшись, открываю дверь и просовываю голову в слабо освещенную комнату.

— Привет. — Кайден выходит из задней комнаты без рубашки, прижимая полотенце к ярко-красному опухшему лицу. — Эй, ты принесла вещи?

Я проскальзываю в комнату и закрываю за собой дверь. Протягиваю аптечку и пакет со льдом, отвернувшись к двери лицом, чтобы не смотреть на него. Его обнаженная грудь и джинсы, низко посаженные на бедрах, окутывают меня чувством беспокойства.

— Я не кусаюсь, Келли, — говорит он безразличным голосом, хватая аптечку и лед. — Тебе не обязательно таращиться на стену.

Я заставляю себя посмотреть на него, трудно не заметить шрамы, что пересекаются вдоль его живота и груди. Вертикальные линии, бегущие вниз по его предплечьям - самые глубокие, толстые и неровные, как будто кто-то резал кожу бритвой. Мне бы хотелось провести пальцами по шрамам и снять всю боль и воспоминания, связанные с ними.

Он быстро опускает полотенце, чтобы прикрыть себя, и смущение проблескивает в его здоровом глазе, когда мы смотрим друг на друга. Спустя мгновение, как по щелчку пальцев, мое сердце усиленно рвется из груди, как будто оно стремится в вечность.

Он моргает и прижимает лед к воспаленному глазу, удерживая аптечку на краю бильярдного стола. Его пальцы подрагивают, когда он протягивает ее обратно, на каждом кулаке у него ссадины.

— Можешь вытащить для меня бинт отсюда? Моя рука немного побаливает.

Я нащупываю пальцами защелку, стараясь подцепить ее ногтем, и она поддается, но при этом сдирает немного кожицы с моего большого пальца. Раны Кайдена продолжают кровоточить, и я открываю крышку, чтобы достать бинт.

— Тебе бы не помешала пара швов под глазом. Выглядит неважно.

Он прикладывает полотенце к порезу, морщась от боли.

— Все будет в порядке. Мне просто нужно обработать его и заклеить пластырем.

Горячие капли пота обжигают мою кожу с красными рубцами и волдырями. Я вновь хочу быть чистой.

Я забираю у него влажное полотенце, не давая нашим пальцам соприкоснуться, и наклоняюсь вперед, чтобы рассмотреть повреждение, такое глубокое, что видно мышечную и соединительную ткани.

— Тебе и впрямь нужно наложить швы. — Я слизываю кровь с большого пальца. — Или у тебя будет шрам.

Уголки его губ приподнимаются в грустной улыбке.

— Я могу вынести шрамы, особенно те, что снаружи.

В глубине души, я понимаю, о чем он говорит.

— Я правда думаю, что нужно попросить твою маму отвезти тебя к врачу, а после ты смог бы рассказать ей о случившемся.

Он начинает разматывать бинт, но случайно роняет его на пол.

— Этого не случится, даже если бы я рассказал – это не имело бы значения. Абсолютно никакого.

С трясущимися пальцами я подбираю бинт и разматываю его сама. Разорвав его конец, хватаю пластырь из аптечки. Затем, сжимая все до единой пугающие мысли в голове, тянусь к его щеке. Он остается неподвижным, прижимая больную руку к груди, пока я прикладываю бинт к ране. Смотрит на меня, хмуря брови и едва дыша, когда я приклеиваю пластырь на нужное место.

Отступаю назад, и облегченный вздох срывается с моих губ. Кайден - первый человек, помимо членов семьи, которого я намеренно коснулась за последние шесть лет.

— Я по-прежнему считаю, что нужны швы.

Он закрывает аптечку и вытирает капли крови с крышки.

— Ты видела моего отца внутри?

— Нет. — Мой телефон пищит в кармане и я, достав его, читаю сообщение. — Мне нужно идти. Мама ждет в машине. Ты уверен, что будешь в порядке?

— Со мной все будет хорошо. — Он, не смотря на меня, берет в руки полотенце и направляется в заднюю комнату.

— Ладно, увидимся позже, я думаю.

Нет, не увидимся. Я кладу телефон в карман и направляюсь к двери.

— Да, думаю увидимся позже.

— Спасибо, — добавляет он тут же.

Моя рука замирает на дверной ручке. Чувствую себя ужасно из-за того, что приходится покинуть его, но я слишком труслива, чтобы остаться.

 — За что?

Он размышляет, кажется, целую вечность, а затем вздыхает.

 — За то, что принесла мне аптечку и лед.

— Всегда пожалуйста.

Выхожу за дверь с тяжелым грузом на сердце, ведь на него свалилась еще одна тайна. Как только гравийная дорожка появляется в поле моего зрения, телефон начинает звонить в кармане.

— Я в двух шагах, — отвечаю на звонок.

— Твой брат здесь, ему пора домой. Он должен быть в аэропорту в восемь часов. — В голосе мамы слышится нетерпение.

Ускоряю шаг.

— Извини, я отвлеклась … но ты же послала меня найти его.

— Да, но он ответил на мое сообщение, давай живее, — говорит она судорожно. — Ему нужно отдохнуть.

— Я буду через тридцать секунд, мам. — Я вешаю трубку, когда ступаю на лужайку перед домом. Дейзи, подружка Кайдена, стоит на террасе, жуя кусок пирога и болтая с Калебом Миллером.

Все внутри стягивается в тугой узел, плечи опускаются, и я отступаю в тени деревьев, надеясь, что они не увидят меня.

— Боже мой, это что, сама Келли Лоуренс? — Говорит Дейзи, прикрывая глаза рукой и щурясь в мою сторону. — Какого черта ты тут забыла? Разве ты не должна развлекаться на кладбище или чем-то вроде этого?

Я поджимаю подбородок книзу и ускоряю шаг, спотыкаясь о большой камень. Ноги заплетаются.

— Или ты сейчас убегаешь от моего куска пирога? — Кричит она, смеясь. — Что скажешь, Келли? Давай же, ответь мне?

— Кончай, — перебивает ее Калеб с ухмылкой на лице, опираясь на перила, его глаза черные, как ночь. — Уверен, у Келли есть свои причины для бегства.

Намек в его голосе ускоряет мое сердце и заставляет меня спасаться бегством.

Я бегу по дорожке в темноте, а звук их смеха доносится до меня сзади.

— Что с тобой? — Спрашивает брат, когда я захлопываю дверь машины и пристегиваю ремень безопасности, тяжело дыша и приводя свои короткие пряди волос в порядок. — Почему ты бежала?

— Мама сказала поторопиться.

Не свожу глаз со своих коленей.

— Иногда я задаюсь вопросом, Келли. — Он поправляет свои темно-каштановые волосы и откидывается на спинку сидения. — Кажется, ты стараешься изо всех сил, чтобы заставить людей думать, будто ты фрик.

— Зато я не двадцатичетырехлетний парень, который зависает на школьных вечеринках, — напоминаю ему.

Мама прищурив глаза, посмотрела на меня.

— Келли, не начинай. Ты же знаешь, что это мистер Оуэнс пригласил твоего брата на эту вечеринку, так же, как и тебя.

Мои мысли возвращаются к Кайдену, его избитому лицу и шрамам. Я чувствую себя ужасно из-за того, что оставила его одного, и чуть было не рассказываю маме о случившемся, но тут мельком увидя Калеба и Дейзи на террасе, наблюдающих за нашим отъездом, вдруг осознаю, что иногда некоторые тайны лучше забирать с собой в могилу. Кроме того, моя мама не из тех людей, что предпочитают слушать истории об ужасных вещах творившихся в мире.

— Мне только двадцать три. Двадцать четыре исполнится в следующем месяце, — прерывает мои мысли брат. — И они не в средней школе больше, так что закройся.

— Я знаю, сколько тебе лет, — отвечаю. — И я уже тоже не школьница.

— Тебе не стоит так радоваться этому, — морщится мама, поворачивая руль, чтобы выехать на улицу. Она старается не заплакать и от этого вокруг ее карих глаз появляются морщинки. — Мы будем скучать по тебе, и я правда хочу, чтобы ты передумала и подождала до осени, прежде чем уходить из школы. Ларами почти в шести часах езды, милая. Будет тяжело находиться в такой дали от тебя.

Я смотрю на дорогу, простирающуюся через деревья к невысоким холмам.

— Извини мама, но я уже зачислена. К тому же, мне нет никакого смысла оставаться тут на все лето, чтобы сидеть без дела в комнате.

— Ты всегда можешь пойти работать, — предлагает она. — Твой брат делает так каждое лето. Может вы проведете вместе некоторое время, еще и Калеб тоже собирался остаться с нами.

Каждый мускул в моем теле стягивается, слово узел на канате и я заставляю себя вдохнуть кислород в легкие.

— Прости, мама, но я готова к самостоятельности. — Даже более чем готова. Я уже устала от ее вечно печальных взглядов, наполненных непониманием, из-за всех моих поступков. Устала от постоянного желания рассказать ей о случившемся, но знаю, что не смогу этого сделать.

Я готова к самостоятельной жизни, вдали от кошмаров, что терзают мою комнату, мою жизнь, и весь мой мир.

Глава 1. #4 Одеть цветную рубашку

4 месяца спустя...

Келли

Часто задаюсь вопросом, что заставляет людей поступать так или иначе. Закладывается ли это в их головы с рождения, или все познается с возрастом. Возможно, их толкают на что-то обстоятельства, независящие от них.

Хоть кто-нибудь управляет своей жизнью или все мы беспомощны?

— Боже, тут сегодня прям сумасшедший дом какой–то, — комментирует Сет, морща нос от прибывающих и кишащих по двору кампуса первокурсников. А после машет рукой перед моим лицом. — Ты снова где-то летаешь?

Я стараюсь избавиться от своих мыслей.

— Сейчас же прекращай быть таким заносчивым. — Игриво подталкиваю его плечо своим. — То, что мы решили поступить сюда на летний семестр, и теперь знаем, где все находится, не делает нас лучше остальных.

— Ну да, конечно, знаешь ли, все-таки немного делает. ‒ Он поднимает свои медово-карие глаза на меня. — Мы как первокурсники высшего класса.

Я отвечаю ему улыбкой и потягиваю свой латте.

— Ты же знаешь, что не существует такого понятия , как «первокурсники высшего класса».

Он вздыхает, взъерошив свои золотисто-светлые волосы, которые выглядят, словно их высветлили в салоне, но на самом деле, они натуральные.

— Да, знаю. Тем более для таких людей, как ты и я. Мы как две паршивые овцы.

— Есть еще более паршивые овцы, чем мы с тобой. — Я прикрываю глаза от солнца рукой. — Так что успокойся. Я даже надела сегодня красную футболку, как написано в твоем списке.

Уголки его губ поползли вверх.

— Смотрелось бы еще лучше, если бы ты распустила свои прелестные локоны, а не прятала их в хвостике все время.

— Один шаг за раз, — отвечаю я. — Было довольно сложно просто отрастить их. Они заставляют меня чувствовать себя странной. Да и не важно, ведь этого еще нет в списке.

— Значит нужно добавить, — подмечает он.— На самом деле, я так и сделаю, когда вернусь в комнату.

Мы с Сетом придумали свой список вещей, которые необходимо выполнить, даже если это вызывает страх, отвращение или кажется невыполнимым. Все перечни из этого списка мы должны были воплотить в жизнь. И по правилам, вычеркивать хотя бы один пункт раз в неделю. Идея создать этот список появилась после того, как мы, сидя в моей комнате, раскрыли друг другу свои самые темные секреты и доверили самые сокровенные мечты, тогда я впервые по-настоящему сблизилась с кем-то.

 — И ты все еще носишь этот убогий балахон, — продолжал он, передернувшись из-за моего серого потускневшего жакета. — Я думал, мы выяснили, что эта вещь отвратительна. Ты прекрасна и не должна этого скрывать. К тому же, он смахивает на стиль той придурковатой группы "80 градусов".

Я застенчиво укуталась в свой жакет, крепко вцепившись в ткань.

— Смени тему, пожалуйста.

Он наклоняется ко мне все своим телом и хватает за руку, заставляя меня бежать стремглав по краю тротуара, чтобы не задеть проходящих мимо нас людей.

— Хорошо, но в один прекрасный день мы поговорим о координальном перевоплощении, и командовать буду я.

Вздыхаю:

 — Посмотрим.

Я встретила Сета в свой первый день в университете Вайоминга на математике. Неспособность понимать числа послужила началом для разговора, и наша дружба отчасти выросла из этого. Сет - единственный настоящий друг, который у меня был и есть, начиная с шестого класса, помимо краткой дружбы с новенькой девочкой в школе, которая не была знакома с “Анорексичкой, поклоняющейся Дьяволу, Келли”, но все остальные представляли меня именно такой.

Сет резко останавливается и поворачивается ко мне. Он одет в серую футболку и пару черных тонких джинсов. Волосы элегантно взъерошены, а его длинным ресницам позавидовала бы любая девчонка.

— И еще кое-что. — Он прикасается кончиком пальца к уголку моего глаза. — Мне нравится коричневый карандаш для глаз, так намного лучше, чем с супер-черным.

— Тебе нравится. — Резко прижимаю руку к сердцу. — Я так счастлива. Это грузило мой мозг с самого утра.

Он гримасничает и переводит взгляд на мою красную футболку, которая задевает верх моих облегающих джинсов.

— Ты отлично справляешься с каждым шагом, мне просто хочется, чтобы ты надела платье, или шорты, или что-то в этом роде и похвастались своими ногами.

Мое лицо мрачнеет, так же как и настроение.

— Сет, ты знаешь, почему … То есть ты знаешь … Я не могу...

— Знаю. Просто пытаюсь вдохновить тебя.

— Я знаю, и именно поэтому люблю тебя.

Люблю его даже больше, чем это есть на самом деле. Люблю его, потому что он – первый человек, с которым я почувствовала себя достаточно комфортно, чтобы рассказать свои тайны, но возможно еще и потому, что он понимает, что такое боль: внутри и снаружи.

— Ты намного счастливее сейчас, чем когда мы встретились впервые. — Он заправляет мою челку за ухо. — Я хочу, чтобы ты могла быть такой со всеми вокруг, Келли. Чтобы перестала прятаться ото всех. Печально, что никто не может увидеть, какая ты замечательная.

— Аналогично, — отвечаю я ему, потому что Сет скрывается не хуже моего.

Он забирает пустой стаканчик из моей руки и бросает в мусорный бак возле одной из скамеек.

— Как думаешь? Стоит ли нам сходить на одну из экскурсий и посмеяться над гидом?

— Ты знаешь путь к моему сердцу. — Я лучезарно улыбаюсь, и смех освещает его лицо.

Мы прогуливаемся по тротуару в тени деревьев, направляясь к парадному входу головного офиса, расположенного в небольшом здании в несколько этажей, с остроконечной крышей. У этого дома исторический облик, кирпичи со множеством потертостей и трещин, говорят о том, что он значительно старше каждого из нас. Двор, вокруг которого сосредоточены все здания, похож на треугольный лабиринт с хаотично расположенными дорожками, пересекающими лужайку.

Это милое место для учебы – много деревьев и открытая местность, но нужно немного времени, чтобы привыкнуть к этому. Сейчас здесь слегка напряженная атмосфера, потому что прибывшие студенты и их родители пытаются разобраться – куда и зачем идти.

Я полностью отвлекаюсь от своих мыслей, когда слышу слабое: "Осторожней". Я поднимаю голову как раз вовремя, чтобы увидеть, бегущего прямо на меня парня, пытающего поймать летящий мяч. Его твердое тело сталкивается с моим, и я падаю на спину, ударяясь головой и локтем о тротуар.

Боль обжигает мою руку, и я не могу даже вздохнуть.

— Слезь с меня, — говорю, извиваясь всем телом в панике. Вес и жар, исходящий от него заставляют меня чувствовать себя так, будто я тону. — Слезай, сейчас же!

— Прости. — Он поворачивается, скатываясь набок и освобождая меня. — Я не заметил тебя.

Я моргаю, стараясь избавится от пятен в глазах, пока не фокусируюсь на его лице; каштановые волосы, заправленные за уши, пронзительные изумрудные глаза и улыбка, способная растопить сердце любой девушки.

— Кайден?

Он хмурит брови и прижимает свою руку к себе.

— Мы знакомы?

Под правым глазом виднеется маленький шрам, мне интересно, тот ли это, что остался у него с той ночи, когда отец ударил его.

Я чувствую укол в сердце от того, что он не помнит меня. Поднимаюсь на ноги, счищая грязь и траву с рукавов.

— Хм, нет, извини. Я спутала тебя с другим человеком.

— Но ты правильно назвала мое имя. — Говорит он сомнительным тоном, поднимая мяч с травы. — Погоди, я ведь тебя знаю, да?

— Мне очень жаль, что перегородила тебе дорогу. — Хватаю Сета за руку и тащу к входным дверям, где висит большой баннер "Добро пожаловать, студенты".

Когда мы оказываемся в коридоре со стеклянными витринами, я отпускаю его и прислоняюсь к кирпичной стене спиной, пытаясь отдышаться.

— Это был Кайден Оуэнс.

— Ого. — Он оглядывается на вход, где толпятся кучи студентов. — Кайден Оуэнс? Которого ты спасла?

— Не спасла, — объясняю я. — А просто помешала кое-чему.

— Кое-чему, что могло закончиться ужасно.

— Любой бы сделал то же самое.

Его пальцы обхватывают мой локоть, когда я пытаюсь спуститься в холл, и он притягивает меня к себе.

— Нет, многие просто прошли бы мимо. На самом деле большинство людей просто отворачиваются в другую сторону, когда происходит что-то плохое. Я знаю это по собственному опыту.

Мое сердце болит из-за того, что ему пришлось пережить.

— Мне жаль, что тебе пришлось пройти через это.

— Не извиняйся, Келли,— говорит он с печальным вздохом. — У тебя своя грустная история.

Мы пробиваемся вниз по узкому коридору, пока на горизонте не появляется стол, усыпанный листовками и брошюрами. Студенты толпятся в очереди, уставившись на расписания, разговаривая со своими родителями, выглядя при этом испуганными и взволнованными.

— Он даже не узнал тебя, — комментирует он, пока пробирается через толпу вперед и хватает розовый флаер.

— Он всегда едва узнавал меня, — я качаю головой, когда Сет предлагает мне печенье из тарелки на столе.

— Ну, теперь он должен узнавать тебя. — Он поднимает сахарную сладость, стряхивая обсыпку и откусывая уголок. Крошки падают с его губ, пока он жует. — Ты спасла его задницу от хорошей взбучки.

— Это не так уж и важно, — говорю я, даже несмотря на маленькую острую боль в сердце. — Пожалуйста, мы можем сменить тему и поговорить о чем-нибудь еще?

— Это важно. — Он вздыхает, когда я, нахмурившись, гляжу на него. — Хорошо, буду держать рот на замке. Теперь пошли, найдем гида для пыток.

Кайден

Черт, этот кошмар преследует меня каждую ночь последние четыре месяца. Я, свернувшись калачиком, лежу у бассейна, а мой отец пытается выбить из меня все дерьмо.

Он злее, чем когда-либо был, может, причина в том, что я сделал самую худшую вещь, которую он вообще мог вообразить себе.

В его глазах желание убить меня, и последние крупицы человечности уступили место ярости. Когда его кулак проехался по моему лицу, теплая кровь заструилась по моей коже и брызги капель попали на его рубашку. Знаю, тогда он собирался убить меня, и я должен был наконец дать отпор, но я давно усвоил то единственное правило, что лучше всё держать в себе и не дергаться.

Но вот кто-то появился из темноты и прервал нас. Когда я стер рукавом кровь с лица и снова смог видеть, то понял, что это девушка. Очень испуганная девушка. Мне до сих пор неясно, почему она вмешалась, но я многим ей обязан.

Келли Лоуренс спасла мою долбанную жизнь той ночью, хотя вряд ли она понимала важность своего поступка. Мне хочется, чтобы она узнала это, но я понятия не имел, как ей сказать, да и не видел ее больше с того вечера.

Слышал, что она рано уехала в колледж, чтобы обжиться там, и я ей завидую.

Мой первый день в кампусе проходит достаточно хорошо, особенно после отъезда родителей. Как только они уехали, я смог вдохнуть полной грудью. Впервые за всю свою жизнь.

Мы с Люком прогуливались вокруг кампуса, пытаясь определить, где что находится, перекидывая друг другу мяч.

Солнце яркое, деревья зеленые, а в воздухе витает запах новой жизни. Хочу начать сначала, быть счастливым, и наконец-то почувствовать себя живым.

Пытаясь поймать мяч, который улетел слишком далеко, я задеваю незнакомую девушку и, не удержав равновесия, падаю на нее. Я чувствую себя полным мудаком, когда понимаю, какая она на самом деле маленькая и хрупкая. Её большие голубые глаза широко распахнуты, кажется, она напугана до смерти. Еще более странным было то, что она узнала меня, но сорвалась с места и убежала, когда я поинтересовался - знакомы ли мы.

Это бесит меня до чертиков. Я не могу перестать думать о выражении её лица и этом побеге. И почему, черт возьми, я не могу вспомнить кто она?

— Видел эту девчонку? — Повернувшись к Люку, спрашиваю я. Он был моим лучший друг, начиная со второго класса, когда мы поняли, что наша жизнь дома не так проста как может показаться с виду, хоть и по разным причинам.

— Ты о той, которую только что повалил на землю? ‒ Он складывает расписание и убирает его в задний карман джинсов. — Она напоминает мне ту тихоню, с которой мы раньше ходили в школу. Дейзи была готова убить её.

Мои глаза находят дверь центрального входа, где она только что скрылась.

— Келли Лоуренс?

— Ага, вроде так ее звали. — Он напряженно выдыхает, вертясь на середине лужайки и пытаясь очистить ботинки. — Но не думаю, что это она. У Келли не было этого черного дерьма вокруг глаз, и стрижка у нее была, как у парня. К тому же, мне кажется, что она была худее.

— Да, она выглядела совсем по-другому. — Но если это Келли, то я должен поговорить с ней о той ночи. — Келли всегда была худой, кстати. Из-за этого над ней смеялась Дейзи.

— Это лишь одна из причин, — замечает Люк, и вдруг на его лице вспыхивает отвращение, когда он что-то видит за моей спиной. — Я пойду найду нашу комнату.

Люк исчезает за углом здания прежде, чем я успеваю что-то сказать.

— Вот ты где!

Дейзи подходит ко мне сзади, и я перестаю дышать из-за адской смеси ее духов и лака для волос. И внезапно понимаю, почему Люк скрылся так быстро, словно случился пожар. Он не любил Дейзи по многим причинам, одна из них - он считал её последней сукой. Собственно, так оно и было, но девушка позволяла мне держаться подальше от всяких чувств – только так я мог жить.

— Я надеюсь, вы только что не меня обсуждали.

Дейзи обвивает меня руками и начанает водить кончиками пальцев по животу.

— Кроме тебя есть и другие хорошие вещи. — Я разворачиваю ее и целую в макушку. Она одета в короткое голубое платье и ожерелье, которое лежит у неё на груди. — Никто не говорил о тебе. Люк просто пошел искать комнату.

Она прикусывает нижнюю губу и смотрит на меня сквозь густые ресницы.

— Хорошо, потому что я уже нервничаю из-за отъезда моего возмутительно горячего парня. Помни, флиртовать можно, трогать – нет.

Когда Дейзи становится скучно, она легко находит причины, чтобы раздуть из них целую трагедию.

— Не трогать. Уяснил, — отвечаю я, стараясь не закатать глаза. — Повторюсь – никто не обсуждал тебя.

С задумчивым выражением на прелестном лице, она наматывает прядь светлых волос на палец

‒ Меня не волнует, что ты говоришь обо мне, пока это только хорошее.

Я встретил Дейзи, когда был в десятом классе, и она переехала в нашу школу. Она была горяченькой новой ученицей и прекрасно осознавала это. Я был довольно популярным, но всерьез ни с кем не встречался, просто развлекался. В основном был сосредоточен на футболе, как и хотел мой отец. Но, тем не менее, Дейзи заинтересовала меня, и через несколько недель мы официально стали парой. Она была зациклена на себе и никогда не спрашивала, откуда все мои ушибы, порезы и шрамы. Хотя однажды все-таки поинтересовалась, когда мы трахались в первый раз, и я сказал, что в детстве, когда катался на велосипеде – случился несчастный случай. А про новые она не спрашивает.

— Послушай, детка, мне нужно идти. — Я быстро целую её в губы. — Еще надо зарегистрироваться, распаковаться и выяснить, где, черт возьми, всё находится.

— О, хорошо. — Она обиженно выпячивает нижнюю губу и пробегается пальцами сквозь мои волосы, привлекая к себе в глубоком поцелуе. Потом отстраняется и с улыбкой добавляет. — А я, пожалуй, поеду домой и попытаюсь заполнить все свое время скучной старой школой.

— Уверен, с тобой все будет хорошо, — говорю я ей, пятясь к двери и маневрируя между людьми, которые идут по тротуару. — Я приеду на бал выпускников.

 Она машет мне, а после направляется на стоянку. Я слежу за ней, пока она не садится в машину, а затем захожу в здание университета. Внутри воздух прохладнее, а свет мягче. Да и орущей и мечущейся толпы не наблюдается.

— Нам не нужна никакая экскурсия. — Я подхожу к Люку, стоящему около стойки регистрации и читающему розовый флаер. — Ты вроде собирался найти нашу комнату, разве нет? Или это был только предлог, чтобы убежать от Дейзи?

— Эта девушка сводит меня с ума. — Он проводит рукой по своим коротким каштановым волосам. — И я пошел искать, но понял, что сходив на экскурсию, быстрее узнаю, где что находится.

Люк очень ответственный человек в плане учебы и спорта. Для меня это было предельно ясно, потому что я знаю о его прошлом, но, с точки зрения любого другого человека, он выглядит как хулиган, заваливший школу.

class="book">— Хорошо, сходим на эту чертову экскурсию. — Я пишу наши имена на бумаге, и девушка с красными волосами, сидящая за стойкой, улыбается мне.

— Вы можете присоединиться сейчас к одной группе, — щебечет она, бесстыдно выпячивая грудь. — Они только что вышли в вестибюль.

 — Спасибо. — Я улыбаюсь своей лучшей улыбкой и, прихватив Люка, направляюсь в указанном направлении.

— Каждый раз, — смущенно говорит он, обоходя столик с угощениями. — Ты как магнит.

—Я не прошу этого. — Отвечаю ему, приближаясь к толпе людей. — На самом деле, хочу чтобы это прекратилось.

— Нет. — Он закатывает глаза. — Тебе же нравится это, не отрицай. И я мечтаю, чтобы ты воспользовался этим очарованием и отшил свою сучку.

— Дейзи не так плоха, как ты думаешь. Она, наверное, единственная девушка ,которую не заботит заигрываю ли я с кем-то. — Я скрещиваю руки на груди и смотрю на тормознутого экскурсовода в толстый очках. — Нам что, действительно, нужно слушать его? Я бы лучше распаковал вещи.

— Я хочу знать, где все находится, — говорит он. — Ты можешь идти, если хочешь.

— Мне и тут неплохо.

Мои глаза находят в толпе девушку, которую я сегодня сбил с ног. Она улыбается парню, шепчущему ей что-то.

Я удивляюсь этой естественности. Ничего столь прекрасного никогда раньше не видел.

— На что уставился? — Люк перехватывает мой взгляд и трясет головой. — Знаешь, я почти уверен, что это Кэлли Лоуренс. Только что вспомнил, как ее отец говорил что-то о поступления в УВей.

— Но как… этого не может быть… правда?

Я вглядываюсь в её струящиеся по плечам каштановые волосы, одежду, показывающую прекрасную фигуру и голубые глаза, искрящиеся, когда она смеялась. В последнюю нашу встречу эти глаза были туманны и наполнены грустью.

Девушка, которую я знал, носила много черного. Её одежда была мешковатой, а лицо печальным. Она сторонилась всех, кроме меня в ту ночь, когда спасла мою задницу.

— Точно, это она. — С уверенностью говорит Люк, постукивая пальцем по виску. — Помнишь эту её родинку? У этой девушки такая же. Это не может быть просто совпадением.

— Черт возьми, — процедил я достаточно громко, по крайней мере все посмотрели меня.

— Я могу вам чем-то помочь? — Холодно интересуется гид.

Я трясу головой, замечая, что Келли смотрит на меня.

— Прости, чувак, просто подумал, что на меня пчела села.

Люк громко смеется, а я пытаюсь подавить свой смех.

Гид пренебрежительно фыркает и продолжает рассказывать о местоположении офисов, останавливаясь у каждой двери.

— И что это было? — Тихо спрашивает Люк, складывая бумагу вдвое.

— Ничего. — Я сканирую толпу, но Келли нигде не было.

— Ты видел куда она ушла?

Люк отрицательно качает головой.

Мои глаза охватывают коридор, но от девушки не осталось и следа. Я должен найти её и поблагодарить за спасение, как  должен был сделать это еще 4 месяца назад.

Глава 2.

#27 Пригласить кого-нибудь на ужин

Келли

— Какие у нас планы на вечер? — Я складываю рубашку и кладу ее в верхнюю бельевую корзинку сушилки. — Сходим куда-нибудь или останемся дома?

Сет запрыгивает на одну из стиральных машин, свешивая ноги через край, и засовывает кусочек жвачки в рот.

— Я в замешательстве. С одной стороны, хочется остаться и нагнать все пропущенные серии Дневников Вампира, но с другой – есть реально классный ресторан, в котором я давно хотел побывать.

— Фу, только не тот суши-бар. — Я хмурюсь, наливая тонкий слой кондиционера для белья на одну из моих рубашек. — Мне не нравятся суши, и я, правда, не хочу никуда идти вечером, только чтобы поесть.

— Нет, ты никогда не пробовала суши, — поправляет он. — И только потому, что ты не пробовала что-то, не значит, что тебе не понравится.

Пытаясь сдержать смех, он сжимает губы.

— Я знаю это по своему собственному опыту.

— Не сомневаюсь, что это так. — Телефон начинает вибрировать, мерцая экраном, на вершине стопки из моих рубашек — Черт, это моя мама. Дай мне секунду.

— Привет, мам, — отвечаю я, стараясь найти уголок, чтобы избавиться от шума стиральных машин.

— Привет, детка, — говорит она. — Как тебе первый день занятий?

— Занятия начинаются в понедельник, — напоминаю я ей, затыкая второе ухо пальцем, чтобы заглушить грохот машин. — А сегодня всего-навсего день регистрации студентов.

— Ясно, как вообще дела?

— Я уже немного освоилась, а сейчас занимаюсь стиркой с Сетом.

— Здравствуйте, миссис Лоуренс, — кричит Сет, сложив ладони в импровизированный рупор.

— Передай ему привет от меня, милая, ладно? — отвечает она. — И еще, что я не могу дождаться встречи с ним.

Прикрываю мобильник рукой.

— Она не может дождаться встречи с тобой, — шепчу Сету, и он закатывает глаза.

— Передай, что я ей не по зубам. — Стиральная машинка останавливается и он спрыгивает, чтобы открыть крышку.

— Он тоже не может дождаться встречи с тобой, — говорю я маме. — На самом деле, он очень волнуется.

Сет качает головой, вытаскивая куртку из машинки.

— Мамы — не моя стихия. Ты же знаешь.

— Что он сказал? — спрашивает мама.

— Ничего, мам. — Сушилка начинает сигналить. — Мне нужно идти. Я позвоню тебе позже.

— Постой, милая. Я просто хочу сказать, что ты, кажется, очень счастлива.

— Я счастлива, — лгу, несмотря на хрипоту в горле, потому что знаю — это именно то, что ей хочется услышать.

Сет бросает только что высохшую рубашку на край корзины и упирается руками в бока, сощурив глаза, направленные на меня.

— Не обманывай маму, Келли.

— Что у вас там происходит? — спрашивает мама. — Я слышу чью-то болтовню.

— Мне нужно идти. — Отключаюсь прежде, чем она успеет сказать что-нибудь еще. — Моя мама не похожа на твою.

Я открываю дверь сушилки и сгребаю оставшуюся одежду руками.

— В целом, она довольно милая. Ну, по крайне мере, когда я веду себя прилично.

— Но ты не можешь рассказать ей о некоторых вещах – по-настоящему важных вещах. — Он сгибает руку, что была в гипсе, когда я с ним познакомилась. — Так же как и я своей.

— Ты рассказал своей маме.

Ударяю по дверце сушилки бедром, чтобы закрыть.

— Просто не было подходящего момента, и я не расскажу ей ничего, иначе это сломает ее. Она всегда такая счастливая, нет никакого смысла грузить ее своими темными тайнами.

Бросаю одежку в корзину, пока одна из стиральных машинок гудит и постукивает о цементную стену.

— Мы можем сходить в тот ресторан, если тебе, действительно, этого хочется.— Поднимаю корзину, придерживая ее бедром. — Я добавлю его в свой список вещей, которые собираюсь попробовать.

Он улыбается от уха до уха.

— Я люблю этот список.

— Я тоже... иногда, — соглашаюсь с ним, пока он поднимает стопку одежды. — Здорово, что ты додумался до этого.

Список был придуман в полумраке моей комнаты в общежитие, когда Сет признался мне, как сломал руку, и откуда появились шрамы на его руках.

Он возвращался домой в свой последний школьный день, когда к нему подъехала куча футболистов на грузовике. Они набросились на него и стали избивать, пытаясь разорвать его на тысячу кусочков, которые можно было бы смести под коврик.

Но Сет справился со всем этим, поэтому я рассказала ему свою тайну, потому что он знает, каково это, когда тебя разрывают на части. Хоть и опустила кровавые подробности, просто потому, что не смогла произнести их вслух.

— Я просто гений. — Он отступает в сторону, пропуская меня вперед. — И пока ты будешь придерживаться этой задумки, у тебя все будет хорошо.

Мы смеемся, по–настоящему, но резкий порыв ветер уносит наш смех прочь и темное облако нависает над нами.

Кайден

— Эта комната размером с коробку. — Замечаю я, заходя в очень–очень маленькое помещение.

Мы в общежитии Дауни, одном из четырех зданий, в которые заселяют первокурсников. Тут есть две односпальные кровати и письменный стол в углу. Я могу пройти расстояние между кроватями в два шага, а полка на дальней стене едва ли выдержит три коробки.

— Ты уверен, что не хочешь снять квартиру? Я видел, что недалеко от университета сдается несколько, когда ехал сюда.

Люк роется в коробке с очень остроумной надписью "Хлам".

— Я не могу себе это позволить. Мне придется найти работу, чтобы я смог купить книги и прочую ерунду.

— А стипендия? — я хватаю тяжелую коробку и опрокидываю себе на матрац.

Он сматывает какую-то тесемку и бросает ее на пол.

— Она покрывает только обучение.

Я сдираю скотч с верхушки коробки.

— Я могу помочь... Если тебе нужны деньги.

Он быстро замотал головой, ковыряясь в своей коробке.

 — Я тебе не чертов благотворительный фонд. Хочешь жить в квартире – живи. Ты не должен оставаться в общежитии из-за меня, — он вынимает безголовую бронзовую статую и краснеет. — Что за черт?

Пожимаю плечами.

— Чувак, я не паковал твои вещи.

— Да, потому что этим занимался я, и я этого не клал. — Он швыряет её через всю комнату, оставляя вмятину на стене. — Твою мать, она пытается промыть мне мозги.

— Не позволяй своей маме добраться до тебя. Мы оба знаем, что она пытается вернуть тебя домой, чтобы не разбираться со всем самой.

Я поднимаю испорченную статую и выхожу в коридор, чтобы выбросить её. На обратном пути я вижу Келли. Она идет в мою сторону с тем же парнем. И снова улыбается. Я встаю посередине коридора, чтобы дождаться их, заставляя людей обходить меня. Она не видит меня, но её друг, бросая взгляд в мою сторону, шепчет ей что-то на ухо. Она мотает головой и отскакивает назад, словно я хочу напасть на неё. Ее друг кладет ладонь ей на поясницу в успокаивающем жесте.

— Привет, — неловко начинаю я, пораженный её страхом, — Не знаю, помнишь ли ты меня…

— Я помню, — прерывает она меня, её голубые глаза останавливаются на моей скуле, а именно на шраме. — Как я могу не помнить тебя? Мы знакомы с детства.

— Конечно, — говорю я, не зная как реагировать на её отношение. Той ночью она не была такой. — Это просто способ начать разговор.

Её губы формируют идеальное "О", когда она стоит и теребит ремень на небольшой курточке. Ее друг смотрит на нее, а после протягивает мне.

— Я Сет.

Я пожимаю его руку, но мой взгляд всё ещё прикован к Келли.

— Прости Келли, — продолжает Сет, поглаживая её по руке. — Ей сегодня не здоровится.

Келли сужает глаза и говорит, отчеканивая каждое слово. — Нет. Я чувствую себя прекрасно.

Сет сжимает зубы и шепчет, — Тогда, может скажешь что-нибудь? Например, что-то хорошее.

— Ой, — она фокусирается на мне. — Прости... Я имею в виду… — она замолкает, ругаясь себе под нос, — О, Господи, что со мной не так?

Сет вздыхает так, словно он привык к её неловкому поведению.

—Ты только сегодня начинаешь обучение? — спрашивает он

— Да, я тут на футбольную стипендию, — Я смотрю на него, задаваясь вопрос, имел ли он когда-нибудь дело с футболом. Он выгибает бровь, слегка покачиваясь на пятках, изображая интерес.

— Ага, я знаю, — Келли выдыхает, сдувая челку со лба.

— Мы должны идти. У нас есть планы на ужин. Было приятно поговорить с тобой, Кайден.

— Ты можешь пойти с нами, — добавляет Сет, игнорируя гневный взгляд Келли, направленный на него. — Если ты хочешь. Это просто новое место, которое мы хотим испробовать.

— Это суши, — подмечает Келли, первый раз встречая мой взгляд.

Печаль и неуверенность светятся в её глазах, и я чуть было не протягива руку, чтобы обнять её и прогнать боль. Странное чувство, я никогда не обнимал никого, кроме Дейзи и то, только потому, что должен был.

— Я не уверена, что это хорошая идея.

— Я люблю суши, — я бросаю взгляд через плечо на открытую дверь в свою комнату. —Но я бы хотел взять Люка, если вы не против. Люк был нападающим у Бронкос.

— Я знаю, кто он, — она сглатывает и продолжает. — Думаю он может пойти.

— Подождите секунду. Я проверю, готов ли он, — Я ныряю обратно в комнату, где Люк сидит на несобранной кровати и разбирает кучу бумаг. Я облокачиваюсь на дверной косяк, заглядывая в комнату. — Не хочешь спуститься вниз и поесть суши?

Его глаза переместились с бумаги на меня.

— Суши? Почему суши?

— Потому что Келли Лоуренс только что пригласила нас. Или её друг... помнишь какой нелюдимой она была?

Он прячет документы далеко в ящик комода, скамкывает небольшую бумажку и бросает её в мусорную корзину.

— Да, она стала такой с шестого класса. Это было так, словно сейчас она нормальная, но в следующую минуту уже чертовски странная.

Мои руки опускаются, а взгляд возвращается в сторону коридора, останавливаясь на Келли, шепчущей что-то Сету.

— Я не помню. Я имею в виду, помню, что она вроде была нормальной, но на самом деле я вообще её не знаю. Она действительно всегда была одна, да?

— Не факт, — он пожимает плечами. — Что у тебя за навязчивая идея с ней?

— Это не навязчивая идея, — он бесит меня этими обвинениями. — Я не зацикливаюсь ни на ком. Они просто предложили, а я, чтобы быть вежливым, согласился. Если ты не хочешь идти, давай не пойдем.

Он засовывает бумажник в задний карман.

— Мне все равно, идем – так идем. Если я могу вынести ужин с Дейзи, уверен, что смогу поесть рядом с девушкой, которая не говорит больше двух слов в день.

Чувствую себя мудаком. Он, кажется, помнит о Келли больше, чем я, хотя это меня она спасла меня, буквально. Я даже не уверен, что когда-нибудь смогу объяснить это ей.

Келли

— Я чертовски зла на тебя, — сердито шепчу я Сету, когда мы идем по темной стоянке в сторону ярко-освещенного ресторана.

Мы вчетвером поехали в ресторан на одной машине, и затянувшегося молчания было достаточно, чтобы заставить меня хотеть рвать на себе волосы.

— Зачем ты их позвал?

— Чтобы быть вежливым. — Он пожимает плечами и приобнимает меня одной рукой за талию. — Теперь расслабься, моя прелестная Келли, и давай вычеркнем пункт "быть пообщительней" из нашего списка. На самом деле, мы еще можем вычеркнуть "пригласить кого-нибудь на ужин".

— Я собираюсь сжечь этот список, когда мы вернемся.

Резко распахиваю стеклянные двери, заходя внутрь, и тут же оказываюсь окутанной душной атмосферой ресторана. Большинство кабинок пусты, но в стороне бара довольно шумно из-за группы девушек, одетых в боа из перьев и диадемы, как на девичниках.

— Нет, не собираешься. А теперь успокойся и попытайся быть хоть немного общительней, — отвечает он и важной походной подходит к стойке администратора, кладя сверху свою руку. — Привет, есть ли свободные места в баре?

Она хихикает, накручивая прядь рыжих волос на палец и проверяя список, полностью очарованная Сетом.

— Позвольте мне проверить.

Сет засунул в рот мятный леденец и, обернувшись ко мне через плечо, закатил глаза.

— Вау.

Я улыбаюсь ему, а после поворачиваюсь к Люку и Кайдену, но не нахожу что сказать. Я не комфортно чувствую себя рядом с парнями, за исключением Сета. Мне жаль, что так происходит, но мои воспоминания просто не отпускают меня.

Люк отрывает восковой листик от искусственного растения возле двери.

— Я думал, что Ларами более тусовочный городишко, чем это есть на самом деле.

Я указываю на окно справа от меня.

— Все тусовки дальше, вниз по дороге. Там куча клубов и всякой разной ерунды.

С коротко стриженными каштановыми волосами, татуировками вокруг предплечья, и насыщенными карими глазами Люк всегда выглядит так, слово вот - вот затеет драку, и это заставляет меня сжиматься от страха.

— Значит, ты знаешь где они находятся?

— Только слышала. — Краем глаза смотрю на Кайдена. Он слушает меня внимательно, прислонившись к двери и скрестив руки на груди. Почему он так на меня смотрит? Кажется, будто он действительно меня заметил. — Но во многих из них я не была.

— Да, ты ведь никогда не была заядлой тусовщицей, так ведь? — Люк бросает листик на пол.

— Вообще-то она вроде была ей, когда-то, — Кайден вмешивается с гордым выражением лица. — Я вспомнил сейчас. Это было в начале шестого класса, и моя мама должна была принести торт, но она забыла, что ли... Думаю, это был твой день рождения.

— Мне двенадцать исполнялось. — Мой голос наполняется тревогой, как только в голове начинают вырисовываться образы воздушных шаров, конфетти и розовой глазури, которые потом сменяются на лужу крови. — И это не делало меня тусовщицей, я просто была маленькой девочкой, которая хотела праздника... это все, чего мне хотелось.

Они смотрят на меня так, словно я сошла с ума, и я пытаюсь мысленно приказать губам произнести хотя бы слово, но они связаны болезненными воспоминаниями, сокрушающими мое сердце.

— Ну, все, я раздобыл нам столик, но только не в баре. — Подходит Сет и приобнимает меня одной рукой за плечи. — В чем дело? Ты побледнела.

Я моргаю несколько раз, а после выдавливаю улыбку.

— Я просто устала.

Он знает, что я лгу, но не станет обсуждать это перед Кайденом и Люком. — Видимо придется нам пораньше отвезти тебя домой.

Официантка сопровождает нас к столику и оставляет меню, а также четыре стакана воды со льдом, демонстративно улыбнувшись Сету, прежде чем возвратиться к стойке. Мой разум затуманен темными мыслями, о которых я старалась не думать до настоящего времени, из-за этого даже не могу прочитать ни одного слова в меню. Я прижимаю ладони к глазам и моргаю.

— Думаю, мне стоит признаться кое в чем, — говорит Кайден. Когда я поднимаю на него глаза, его губы медленно расползаются в улыбке. — Мне не нравятся суши. На самом деле, я их в роде как побаиваюсь.

— Я тоже, — соглашаюсь с робкой улыбкой на губах. — Странно, что они сырые.

— Она их никогда не пробовала, — запротестовал Сет, переворачивая страницу меню. — Так что, технически, она не имеет права выражать свое мнение.

— А я думаю, что может. — Под столом колено Кайдена задевает мое, случайность это или нет, я не уверена. Это посылает горячий поток тепла вверх по моему тело, заставляя желудок сделать сальто. — Мне кажется ее мнение тоже ценно.

Я не знаю, как реагировать на его комплимент, поэтому сжимаю губы.

— А я и не говорю, что оно не ценно, — объясняет Сет. — Ей сможет понравится только то, что она попытается попробовать. Это мое жизненное кредо.

Я потягиваю свою воду, и фыркаю от смеха, подавившись куском льда.

— Боже ж ты мой. — Сет похлопывает меня по спине. — Ты собираешь пробовать или нет?

Я киваю, прижимая ладонь к груди.

— Да, но больше никаких шуток, пока я пью, ладно?

— Это то, чем я живу. — В его глазах появляется блеск, когда он дьявольски улыбается мне. — Но я сбавлю обороты.

— Черт, я оставил мобильник в машине, — Люк хлопнул руками по столу и наши стаканы качнулись. — Я сейчас вернусь.

Он выходит из кабинки, проходит вниз по проходу, и проскальзывает через дверь.

Мы возвращаемся к меню, когда Сет выскакивает из кабинки.

— Я же запер машину. Он не сможет даже попасть внутрь. — Он бросается к двери, вынимая ключи из своего кармана.

— Люк на самом деле пошел покурить, — говорит Кайден, вертя солонку в ладонях. — Просто он не захотел говорить это людям, которых не знает. Это его странность.

Я слегка покачиваю головой вверх и вниз, не смотря на него.

— Сет похоже тоже так делает. Обычно он курит в машине, но сейчас старался быть вежливым.

— А мог бы и не быть. — Кайден смеется, и его глаза загораются блеском. — Люк курит в моей машине с шестнадцати лет.

Не в силах удержаться, я улыбаюсь своим мыслям, вертя салфетку в руках.

— Что тут смешного? — Кайден складывает руки на столе, и его рукава приподнимаются. Крошечные белые линии охватывают внутреннюю часть его запястий, и он стремительным рывков возвращает рукава на место, чтобы скрыть их.

— Давай, расскажи, что заставило тебя так улыбаться.

— Ничего. — Я вновь смотрю на него. — Просто подумала о том, чтобы сказал мой папа, если бы узнал, что его нападающий был курильщиком.

— Думаю он знал. — Кайден склоняется над столом, пододвигаясь ко мне поближе. — Казалось, что он всегда знал о всех наших косяках, но никогда не говорил о них.

— Да, возможно так оно и было. Но однажды он застал моего брата за курением и отнял у него водительское удостоверение на очень долгое время. — Зачем я рассказываю ему это? Совсем на меня не похоже. Я слегка наклоняю голову вниз и вновь концентрируюсь на списке закусок.

— Келли, я сожалею, — говорит он резко, скользнув своими ладонями по столу к моим. Когда его пальцы касаются моих, я перестаю дышать.

— Почему? — мой голос звучит приглушенно.

— Потому что не сказал тебе спасибо... той ночью. — Он накрывает своей большой ладонью мою. Секунда. Чувствую его тепло, и мне нравятся эти ощущения, но затем я снова возвращаюсь к воспоминаниям в моей голове, где я поймана в ловушку и бессильна.

— Все нормально. — Я отдергиваю руку и прячу ее под столом. Мой пульс зашкаливает, пока я пытаюсь всмотреться в меню. — Тебе выдалась еще та ночка.

Он ничего не говорит, убирая свою руку. Я не смотрю на него, потому что не хочу получить очередную порцию отвращения в его взгляде.

— Как думаешь, что они со мной сделают, если я скажу, что хочу съесть гамбургер? — Спрашивает он, легко меняя тему.

Я перевернула страницу меню, хмуря брови.

— Значит, у них есть гамбургеры?

— Нет, я шучу. — Он смотрит на меня с другой стороны стола. — Можно спросить у тебя кое-что?

Я киваю с опаской.

— Конечно.

— Почему ты уехала в колледж так рано? — спрашивает он. — Обычно, большинство людей хотят провести дома все лето и отжигать на вечеринках.

Я пожимаю плечами.

— На самом деле меня там больше ничего не держало, кроме родителей, и мне показалось, что пришло время двигаться дальше.

— У тебя там было не так уж много друзей, да?

На его лице отражаются воспоминания, когда он начинает ухватывать кусочки моей невеселой жизни. К счастью, Сет и Люк присоединяются к нам прежде, чем он может вспомнить больше деталей из прошлого. Они пропахли дымом, а на лицах просто эйфорическое счастье.

— Нет, тут правда много запретов. — Говорит Сет Люку, садясь и вытаскивая салфетку из–под столовых приборов. — А если кто-то нарушает правила, то охрана обычно быстро решает эти проблемы.

Люк разворачивает маленький экран телефона с фотографией пива на нем.

— Ага, такое дерьмо еще у нас в школе было. Однажды у нас был этот гигантский костер, но приехали копы и прикрыли лавочку.

— У вас были серьезные проблемы? — спрашивает Сет, смотря на свои часы на запястье.

— Не особо. — Люк сует зубочистку в рот. — Копы в нашем городе обычно благосклонны к футболистам.

— Время, — бормочет Сет, с беспокойством поглядывая на меня, а я понимающе ему улыбаюсь.

Нога Кайдена продолжает касаться моей под столом, и мне хочется попросить его отодвинуть ее, но я даже взглянуть на него не могу. Я в полной растерянности, потому что какой-то части меня нравится это. Я начинаю терять контроль над своими чувствами, и отчаянно хочу вернуть его назад.

Официантка возвращается и принимает наши заказы. Я стараюсь приложить все усилия и заказать неопасную еду, с намерением съесть ее всю. Однако, когда приносят заказ, мой желудок сжимается, и я могу сказать сразу, что точно собираюсь осилить ее, так же как и всегда.

Глава 3. #52 Решись уже, ради Бога!

Кайден

Прошла неделя с начала учебного года. Занятия – настоящая заноза в заднице. Меня предупреждали, что в колледже будет труднее, но я не готовил себя к такому количеству работы. У меня не было времени, чтобы сфокусироваться на чём-то ещё в этой жизни.

Я пересекался с Келли дважды после того обеда в ресторане, и оба раза она избегала меня. Мы в одном классе на биологии, но она сидит так далеко ото всех, как только может, и все время сосредоточена на своей ручке и листке бумаги. У девчонки, должно быть, есть целый блокнот, исписанный заметками, доказывающий то, как она зациклена на всяких предметах.

Я стараюсь не пялиться на неё всё время, но не могу ничего с собой поделать. Интересно наблюдать за тем, как она ни на кого не обращает внимание. Было бы неплохо затеряться в своих мыслях, вместо того, чтобы постоянно беспокоиться из-за какого-нибудь дерьма.

Я собираюсь покинуть класс, уверяя самого себя, что Келли надо побыть одной, в то время как мобильный оповещает меня о звонке. Отец.

— Ты оставил своё барахло в гараже, — первая вещь, которую я слышу от него.

— Прости, — извиняюсь я, заставляя себя дышать и собирать книги. — Но я думал, что мама была не против.

— Твоя мать не имеет право голоса в таких вещах, — резко обрывает он. — Если хочешь хранить своё дерьмо там, сначала спроси меня. Господи, сколько раз ты собираешься все испортить, прежде чем остановишься?

Я хочу поспорить, но он прав. Я порчу слишком много в этой жизни. Я позволяю ему орать на меня больше пятнадцати минут. Черт, я снова чувствую себя ребёнком.

После того, как я отключаю телефон, то смотрю на себя в зеркало над комодом, анализируя каждый шрам на моем лице, пока они не сливаются в один большой. Вдруг весь этот гнев изливается из меня, и я скидываю все дерьмо с комода с такой силой, что из него выпадает один из ящиков. Вещи Люка разлетаются по полу: зажигалки, фотографии, несколько инструментов, и лезвие бритвы. Он ненавидит, когда его барахло разбрасывают и сойдет с ума, если увидит этот беспорядок.

Я быстро складываю всё обратно, стараясь придать аккуратный вид, и притворяюсь, что не замечаю взгляда белого слона на упаковке лезвия бритвы, которую тут же запихиваю глубоко в ящик. Но все о чем я думаю, держа его в своих ладонях это – как бы не воспользоваться им.

Мои руки трясутся, а мысли уносятся в то время, когда я не был таким; когда я думал, что возможно, только возможно, все не должно вертеться вокруг боли...

Мой старший брат – Тайлер и я возимся в гараже. Ему около шестнадцати, а мне восемь. Он работает над мотоциклом, купленным на деньги, заработанные во время летней работы.

— Я знаю, что он выглядит, как кусок дерьма, — говорит брат, выуживая гаечный ключ из коробки с инструментами. — Но он доставит меня в другое место, подальше отсюда, а это все, что от него требуется.

Он боролся с моим папой весь день и заработал гигантский синяк на руке и порезы на костяшках пальцев. Я слышал, как они спорили, а после избивали друг друга. Это было нормой. Наша обычная жизнь.

— Почему ты хочешь уйти? — Спрашиваю я, крутясь вокруг мотоцикла. Он не был сверкающим или чем–то вроде этого, но казалось, что с ним можно неплохо провести время. И если он может увезти отсюда, то, должно быть, он и в правду был чем–то особенным. — Это из–за отца?

Он бросает инструмент обратно в коробку довольно громко и проводит руками по длинным каштановыми волосами, которые делали его похожим на бездомного, по крайней мере, мой папа говорил так. — Однажды, приятель, когда ты станешь немного старше, то поймешь, что всё в этом доме является одной чертовски большой ложью, и ты будешь хотеть свалить подальше отсюда, независимо от того, сколько это стоит.

Я поднимаюсь на ящик и взбираюсь на мотоцикл, хватаясь за ручки, и силясь перекинуть свою короткую ногу через него.

— Ты возьмешь меня с собой? Я тоже хочу уехать.

Он подходит к задней части мотоцикла и приседает на корточки, чтобы проверить шины.

— Да, приятель, возьму.

Я поворачиваю руль, делая вид, что уже мчусь по дороге и, на секунду, я вижу жизнь без боли.

— Ты обещаешь?

Он кивает, резко выдыхая.

— Обещаю.

Оказалось, мой брат был лжецом, как и все остальные в доме. В конце концов, он уехал, оставив меня, потому что предпочел пьянствовать, нежели чем иметь дело с жизненными проблемами. Несколько лет спустя, мой второй брат, Дилан, закончит обучение и переедет из дома. Сменит номер, и никогда и никому не скажет, куда он направляется. С тех пор мы о нем ничего не слышали.

Мне было двенадцать, когда я остался единственным ребенком в доме и главным предметом для ярости отца. Он ясно дал это понять в ночь, когда Дилан собрав свои манатки, свалил из дома. До этого избиения не были такими серьезными. Пощечины, подзатыльники, порка – это было больно, но терпимо.

Прижавшись к холодному окну, я смотрю, как Дилан уезжает. Я мечтаю быть рядом с ним, в машине, хотя мы никогда не были близки. Мой отец входит в дом, принося с собой порыв холодного ветра. Он орал на Дилана всю дорогу до машины, что он придурок, раз отказывается от футбольной стипендии и членства в команде.

— На что ты, черт возьми, смотришь? — Он хлопает дверью так, что наш фамильный портрет грохается на пол.

Я разворачиваюсь на кресле и сажусь ровно, уставившись на портрет.

— Ни на что, сэр.

Он подлетает ко мне, так близко, что я могу почувствовать приторный запах алкоголя. Он больше и сильнее меня, а его взгляд красноречиво говорит мне, что я на собственной шкуре испытаю все его преимущества и ничего не смогу с этим поделать.

Я знаю, что нужно делать. Убежать и спрятаться, тогда у него будет время, чтобы остыть. Но я не мог сдвинуться с места. Я думаю о братьях, которые ушли и бросили меня здесь, как старую футболку. Мы привыкли быть вместе, сейчас же остался только я. И я начинаю плакать, плакать как грёбаный ребенок, понимая, что это разозлит его ещё больше.

— Ты ревешь? Что, черт возьми, с тобой не так? — Со всей силы он ударяет меня кулаком в плечо.

Боль распространяется вверх, к шее, и вновь возвращается обратно к руке, вышибая весь кислород. Я падаю на пол и пытаюсь избавиться от черных пятен в глазах, часто моргая.

— Вставай! — Он ударяет меня в бок, но я уже не могу ничего сделать. Мои ноги предали меня. С каждым его ударом что–то умирает внутри меня. Я уже не пытаюсь защититься, подтянув колени к подбородку. Я отдаюсь боли.

— Ты бесполезен! Твои братья хотя бы били в ответ, а ты? Что ты? Ты – ничто! Это все твоя вина!

Ещё удар. Прямо в кишечник.

— Вставай! Вставай. Вставай…

Сапог врезается в мой живот и его голос становится умоляющим. Как будто это и вправду моя вина, и он хотел, чтобы я это остановил. А может быть, это была моя ошибка. Все, что я должен был сделать – встать. Но даже на что–то простое я был не способен.

Тогда он избил меня очень сильно. Словно вымещал всю злость на мне. Мама забрала меня из школы на две недели и все: учителя, друзья, соседи слышали одно – я простудился и лежу с высокой температурой.

Я лежал в постели почти все время, чувствуя, что мое тело исцеляется, но мой разум и воля к жизни умерли, от понимания, что лучше уже не будет, что отныне для меня – это моя жизнь.

Я моргаю, прогоняя воспоминания, и сажусь на пол, поднимая рубашку. Когда я пошел в колледж, то пообещал себе, что остановлю это. Эту привычку быть избитым. Но я не предполагал, что она так сильно завладела мной.

***

На следующий день, в классе биологии я пытаюсь держаться неподвижно, как можно старательнее сдерживая боль, но все же смотрю на Келли, которая кажется не замечает, что я превращаюсь в сталкера.

Профессор Фремонт не торопится заканчивать лекцию. Когда же занятие подходит к концу я направляюсь к выход в коридор, переполненный людьми. Я застываю в дверях, пытаясь решить идти ли мне на следующий предмет или нет, когда кто–то врезается в мою спину.

— О, Господи, прости, — Келли извиняется, отступая от меня, словно я маньяк. — Я не смотрела, куда иду.

— Ты не должна извиняться. Клянусь, со мной все будет в порядке, даже если ты пробежишься по мне. — Усмехаюсь я, подходя ближе, чтобы не стоять на пути у других. Поворачиваясь, я чувствую, как мускулы на животе пронзает острая боль.

— Прости, — повторяет Келли, а потом закрывает глаза и качает головой. — У меня ужасная привычка извиняться.

— Всё нормально, но ты должна бороться с ней. — Выношу вердикт я, опираясь рукой на дверной косяк. Её каштановые волосы подняты наверх, но несколько прядей всё же обрамляют лицо. Сама она одета в джинсы и простую фиолетовую футболку, минимум макияжа. Её грудь не торчит, джинсы не облегают фигуру – ничего из ежедневного гардероба Дейзи. Взгляду не за что зацепиться, но я смотрю на неё, не в силах оторваться.

— Я пытаюсь, но это трудно. — Она утыкается глазами в паркет, невинно и застенчиво. Девушка выглядит так, словно нуждается в тысячи объятий, чтобы стереть все печали, которые она носит на своих плечах. — От привычек сложно избавиться.

— Мы можем сходить куда–нибудь вместе? — спрашиваю я, не задумываясь о том, что делаю, и какими будут последствия. — Я по-настоящему хочу отблагодарить тебя за… ты знаешь за что.

Её глаза широко распахиваются, и моё сердце пропускает удар. Такого никогда не случалось раньше, и от этого меня бросает в дрожь.

— На самом деле я должна встретить Сета, но может в следующий раз. — Уклончиво говорит она, перекидывая сумку через плечо, и начинает идти по коридору дальше.

Я подстраиваюсь под её шаги.

 — Знаешь, он очень интересный человек. Мы в одном классе на английском, и он всегда тянет руку, чтобы дать неверный ответ.

Слабая улыбка трогает её губы.

 — Он делает это специально.

Одной рукой я открываю ей дверь.

— Почему?

Она прикладывает ладонь ко лбу в попытке спрятаться от солнца.

 — Потому что это в списке.

Я останавливаюсь, поднимая бровь.

— В списке?

— Да так, ерунда одна, — отмахивается она. — Мне пора.

Она поспешно уходит, ее тонкие ноги двигаются быстро, оставляя меня во дворе кампуса, а голова втягивается в плечи, как будто она делает это специально, чтобы быть незаметной.

Келли

Моя комната в общежитии расположена в здании Макинтайра, это самое высокое из общежитий здесь. Я достаю свою ключ–карту, чтобы попасть в холл, а после ввожу код, чтобы попасть в комнату. Когда я смотрю из окна вниз – люди кажутся крошечными, а я, словно птица, наблюдаю за ними с высоты своего полета.

Вытаскиваю свой дневник, который прячу под подушкой, и беру ручку. Я начала писать в нем в тринадцать лет, чтобы переносить все свои мысли на бумагу. Вообще я не планировала делать из этого пожизненное хобби, но так я чувствовала себя намного лучше, когда наконец–то могла "говорить" свободно обо всем.

Края обложки оборваны, а некоторые страницы оторваны от спирали. Я сажусь, скрестив ноги, и надавливаю кончиком ручки на чистый лист.

Удивительно, как те вещи, что навсегда поселились в твоей голове, и которые лучше бы было забыть, но за которые ты отчаянно цепляешься, начинают ускользать, слово песок сквозь пальцы.

Я помню все о том дне, словно все те образы выжжены в моем сознании, как клеймо. Но я бы хотела, чтобы их унес ветер.

Кто–то стучится в дверь. Вздыхая, я прячу дневник под подушку, перед тем как открыть дверь. Сет держит в руках два латте со льдом и один протягивает мне.

— Твой голос звучал так, слово тебе срочно нужна доза кофеина. — Он снимает с себя куртку, вешая на спинку стула возле стола, и садится на кровать. — А теперь давай колись.

— Я не понимаю, почему он разговаривает со мной и предлагает куда-нибудь сходить. — Я расхаживаю взад и вперед перед своей кроватью и пью кофе мелкими глотками. Эскизы и постеры группы Райз Эгейнст висят на стене возле кровати моей соседки, заваленной грязной одеждой. — Он правда никогда не разговаривал со мной раньше.

— Кто, Кайден? — Спрашивает Сет, и я киваю. Он заваливается на кровать и просматривает плей–лист на моем ай–поде. — Может ты ему нравишься.

Я останавливаюсь на середине комнаты и мотаю головой, а лед тем временем бултыхается в стаканчике.

— Нет, это не так. У него есть девушка – супер распутная девица, к которой он может прикасаться.

— Наверное, он и тебя бы коснулся, если бы ты позволила ему, — говорит он, и у меня перехватывает дыхание. — Ладно, до этого мы еще не дошли.

Я ставлю кофе на стол и сажусь на кровать, засовывая руки под ноги.

— Не уверена, что когда–нибудь дойду до этого. Кажется, я пришла к выводу, что никогда не буду в состоянии зайти с кем–нибудь так далеко. Может, в конечном итоге, я окажусь одной из тех старушек, что живут с тысячью кошек, которые едят корм прямо из банок.

— Во–первых, извращенка, я бы никогда не позволил такому случиться. А во–вторых, мы должны добавить это в список.

Он садится и тянется за ручкой на тумбочке.

— Даже если это будет в списке, не означает, что это произойдет. — Говорю я, когда он встает и двигается к доске, висящей на двери, где написан наш список.

— Но так оно и будет, Келли. — Он улыбается, щелкая кнопку ручки большим пальцем. — Потому что это волшебный список, полный возможностей.

— Я хочу, чтобы это было так. — Смотрю из окна на людей, заполняющих университетский двор. — Я правда этого хочу.

Ручка скрипит, когда он начинает что–то писать. Возвращаясь назад к нему, я вижу, что он добавил «#52 Решись уже, ради Бога!» в нижнюю часть списка. Он щелкает ручкой, поднимая голову и гордо улыбается своей сообразительности.

— Я иногда сам себе поражаюсь. И планирую добавить это в свой список, когда вернусь к себе в комнату. — Он бросает ручку на комод и садиться на кровать. — Так что это твой шанс, Келли. Потому что я знаю, какая ты сильная и можешь, по крайней мере, попытаться.

— Но что если я решусь и ничего не выйдет? — Спрашиваю я. — Что если я доверюсь кому–то снова, и они вновь заберут частичку меня. Мне не так уж и много осталось до полного опустошения.

— Просто рискни, — продолжает он. — Давай же, Келли, сделай это.

— Ты будешь пытаться давить на меня через окружающих?

— Да, а это сработает?

— Не совсем, потому что не знаю, что ты хочешь, чтобы я сделала.

Он потирает руки с хитрым блеском в глазах.

— У меня идея. Ты должна позвонить Кайдену и принять его предложение.

— Нет, Сет. — Я прижимаю к себе колени и кладу на них подбородок. — Я не могу быть рядом с такими людьми, как он. Они заставляют меня нервничать и напоминают мне о многом со времен школы. Да и к тому же, скоро он поймет, как сильно его подружка меня не переваривает и отступится.

— Он вроде неплохой парень. — Сет достает мобильный из кармана и смотрит на экран. — У меня даже есть его номер в телефоне.

Мои брови поползли вверх.

— Что?

— Ну, я же типа бессовестный тип. — Он проводит пальцем по экрану, чтобы активировать его. Я хватаю его за руку, но он отскакивает от меня и бежит к двери. — Я так и знал.

Встаю и кладу руки на бедра, впиваясь пальцами в кожу, сгорбившись и через силу вдыхая воздух.

— Сет, пожалуйста, не надо. Я не могу. Мне нехорошо около парней.

Он прикладывает телефон к уху, с суровым выражением на лице.

— Келли, ты должна помнить, что не все парни... Привет, это Кайден? — Он замолкает. — Да, это Сет. Подожди секундочку. Келли хочет с тобой поговорить. — Прикрывая динамик рукой, он протягивает мне телефон. — Ре–шай–ся.

Убираю руки с бедер, и на коже виднеются красные полумесяцы от ногтей. Я беру телефон в руки, и разряд проходит от моих пальцев, по запястью и шее, когда подношу мобильный к уху.

— Здравствуй, — говорю я практически шепотом.

— Привет, — отвечает он, голос звучит потерянно, но заинтересованно. — Ты что–то хотела сказать?

— Да, я хотела сказать, может быть... Я могла бы принять твое предложение сходить куда–нибудь, — объясняю я, а Сет поднимает руку в одобряющем жесте. — Мы не должны идти куда–то прямо сейчас, но может быть позже.

— Я как раз собирался побродить по городу, осмотреться здесь, — говорит он, пока я нервно грызу ногти. — Хочешь составить мне компанию?

Я киваю, даже притом, чтоон меня не видит.

— Да, звучит здорово. Встретимся на улице или где?

— Знаешь, как выглядит грузовик Люка? — спрашивает он.

— Такой ржавый, на котором он еще в школе ездил?

— Да, тот самый. Встретимся около него через десять минут? Он припаркован возле заднего входа во двор.

— Ладно, договорились. — Я вешаю трубку и, хмурясь гляжу на Сета.

Он, пританцовывая, хлопает в ладоши.

— Видишь, порой решиться на что–то не так уж и сложно. На самом деле, это может оказаться действительно чем–то хорошим.

— А что если я запаникую? — Протягиваю ему телефон и вытаскиваю свой жакет из комода. — Или сделаю что–то из ряда вон выходящее. Я еще никогда не была наедине с другим парнем прежде.

— Все будет в порядке. — Он кладет руки мне на плечи и смотрит прямо в мои глаза. — Просто будь той Келли, которую я знаю.

Я застегиваю жакет.

— Хорошо, буду чертовски сильно стараться.

Он смеется, а затем захватывает меня в кольцо своих рук, притягивая чтобы обнять.

— А если тебе вдруг что–нибудь понадобится – ты сможешь позвонить мне. Я всегда буду рядом с тобой.

Кайдена все еще нет. Я стою возле грузовика Люка, разглядывая  как другие студенты спешат с занятия на занятие, и практически решаюсь на бегство. И как только я делаю шаг, чтобы вернуться обратно в общежитие, Кайден выходит из задних дверей здания. Он разговаривает с девушкой с волнистыми черными волосами, которые спадают вниз, полностью накрывая ее спину.

Он одет в джинсы с низкой посадкой и в темно-серую рубашку "Хенли" с длинными рукавами. То, как он двигается – очаровывает. В движениях его бедер много самодовольства, но при этом плечи согнуты, а область живота кажется напряженной, будто ходьба причиняет ему боль.

Я делаю шаг назад к грузовику и жду, скрестив руки на груди. Когда он замечает меня, то расплывается в улыбке и машет рукой на прощанье девушке, которая, кажется, в моем классе по философии.

— Извини, я задержался. — Он указывает пальцем через плечо на уходящую девушку. — Келие нужна была помощь по английскому. Долго пришлось ждать?

Я опускаю руки, а затем снова складываю на груди, не зная куда их деть.

— Не так долго.

Я отскакиваю в сторону, когда он, выйдя на дорогу тянется ко мне рукой. Но тут он сжимает ручку двери, и я расслабляюсь, отходя в сторону, чтобы дать ему возможность открыть дверцу.

— Ты в порядке? — Он распахивает дверь машины, петли которой издают скрип, а небольшие кусочки ржавчины падают на землю.

Я киваю, и поставив одну ногу на подножку грузовика, запрыгиваю в салон. Виниловая ткань сиденья довольно изношена, а ее надорванные кусочки протыкают мои джинсы, оставляя царапины на коже. Он захлопывает дверцу, и я кладу руки на колени. Это первый раз, когда я нахожусь одна с парнем в машине, помимо Сета, и мое сердце готово вот–вот вырваться из груди.

— Келли, с тобой точно все в порядке? — спрашивает он, держа руки на руле. — Ты выглядишь немного бледной.

Я пытаюсь сконцентрироваться на нем, стараясь не моргать слишком часто.

— Все хорошо. Я просто немного устала. Колледж отбирает много сил.

— Не могу не согласиться с этим. — Заводя двигатель, он улыбается и вокруг его глаз ложится россыпь морщинок. Двигатель пыхтит, а после издает хлопок, как при выстреле. — Извини, грузовик Люка просто кусок дерьма.

Я тру потные ладони о колени.

— Что случилось с твоей машиной? На которой ты ездил в школу. Ты оставил ее дома?

Он громко сглатывает.

— У моего отца есть правило – как только мы покидаем дом, то начинаем самостоятельную жизнь. Машину он покупал, поэтому она принадлежит ему.

Я киваю, перекинув ремень безопасности через плечо.

— У меня тоже нет машины. Родители предложили мне взять старый автомобиль брата, но я отказалась.

— Почему? — Он толкает рычаг переключения передач и грузовик начинает движение. — Кажется, жизнь намного проще, когда у тебя есть машина.

Я защелкиваю ремень безопасности, а после наблюдаю за проносящимися мимо деревьями, когда мы выезжаем с территории кампуса.

— Это казалось слишком большой ответственностью. К тому же, я не планирую уезжать далеко из студенческого городка.

Он включает дворники, чтобы смыть грязь с лобового стекла.

— Я, вроде как, хотел задать тебе несколько вопросов, и если не захочешь отвечать, то не отвечай. — Он смущается. — Как так вышло, что ты ни с кем не дружила в школе? После того, как я начал думать об этом, то просто не смог вспомнить такого, чтобы ты пыталась сблизиться с кем–то.

Я тру рукой шею, пока она не начинает жечь.

— А я и не пыталась.

Он смотрит на меня вместо дороги, ожидая, что я продолжу, но мне больше нечего добавить. Этот секрет я унесу с собой в могилу позора.

— Есть одно потрясающее место, я слышал, что там, если подняться на горы, можно увидеть весь город. — Говорит он. — Думаю, мы могли бы поехать туда. Это будет мини–поход.

— Поход? — Удивляюсь я. — Мы типа в горы полезем?

Он смеется и я чувствую себя идиоткой.

— Да, типа полезем в горы и все.

Я морщу нос, глядя на свои коричневые сапоги, загнутые сверху. Они мне малы, даже от ходьбы по университету у меня появляются мозоли.

— Ладно, думаю мы можем пойти в поход.

Как только он хочет что–то сказать, в его кармане начинает звонить телефон. Его брови хмурятся, когда он видит имя звонящего на экране.

— Можешь тихонько посидеть секунду?

Я киваю, глядя на его телефон.

— Конечно.

— Привет, детка, как дела? — Произносит он и я слышу голос Дейзи на другом конце.

— Тогда не говори им и возможно они не сойдут с ума. — Кайден молчит некоторое время. — Да, знаю. Я тоже скучаю. Не могу дождаться выпускного... Нет, у меня пока еще нет смокинга.

Искорки зависти загораются в моем сердце. Когда я была маленькой, то мечтала пойти на выпускной в красивом платье с кучей блесток. Я даже хотела тиару, которую сейчас посчитали бы абсолютной нелепостью.

— Я тоже тебя люблю. - Говорит он без всякого выражения, а после быстро отключает телефон.

Моя зависть рассеивается, и я выдыхаю, еще толком не поняв, что задерживала дыхание.

Он бросает телефон на сидение между нами.

— Это была Дейзи... ты же знаешь Дейзи МакМиллиан, да?

— Ага, немного.

— Но судя по твоему тону, кажется, что она тебе не нравится.

— Почему ты так думаешь?

Его руки сжимают руль, а глаза нацелены на меня

— Потому что большинству людей она не нравится.

— Если это так, почему же ты встречаешься с ней? — Спрашиваю я, задаваясь вопросом, откуда во мне столько заинтересованности.

Он пожимает плечами, напряженно сжав челюсти.

 — Она хорошая девушка. По большей части она делает меня счастливым.

— Ой, прости. Это было бесцеремонно с моей стороны, да? — Я хватаюсь за ремень безопасности, когда мы выезжаем на грунтовую дорогу с большими ямами и резким обрывом со стороны Кайдена. Она сливается с горами, что покрыты зеленью деревьев и травы.

— Нет, это не так. Я первый начал задавать вопросы. — Он расслабляет скулы и крепче сжимает руки на руле.

Оставшуюся часть дороги мы едем в тишине, и я с уверенностью могу сказать, что он чем–то огорчен. По его виду можно сказать, что у него в голове явно происходят какие–то сложные размышления.

Двигаясь вверх по дороге, он поворачивает руль вправо, меняя направление грузовика. Подъезжая к длинной канаве, он замедляется. Грузовик налетает на ухаб и сдает назад, Кайден придает еще газу, но снова откатывается назад, виляя то влево, то вправо. Когда мы вновь оказываемся на ровной земле, он разворачивает машину в сторону деревьев, и движется до тех пор, пока не подъезжает достаточно близко, а после оттягивает рычаг переключения передач и глушит двигатель.

Перед нами крутые склоны гор, которые изрисованы разноцветными граффити, там есть и тексты песен, и стихи, а так же признания в любви. Недалеко от нас припаркованы другие машины. Некоторые из приезжих сейчас направлялись вверх на горы, а кто–то уже находился на вершине. Я рада, что мы здесь не одни, но мне не нравится, что людей так много. Это может стать настоящей проблемой.

Он тянет за ручку и толкает дверь локтем.

— Обещаю, мы не будем забираться слишком высоко. Во всяком случае, мне сказали, что этого не потребуется. Если тебе станет тяжело, просто скажи, и мы повернем назад.

— Хорошо, скажу. — Я открываю свою дверцу и выбираюсь наружу, при этом не угодив в лужу. Мы встречаемся перед грузовиком и я засовываю руки в карманы, мягкая ткань приносит мне успокоение, словно я держу в руках плюшевого мишку.

Мы поднимаемся вверх по грунтовой дорожке, проходя мимо валуна, на котором сидит парочка в походных ботинках и с рюкзаками за спинами. Они машут нам, и Кайден машет им в ответ, пока я рассматриваю исписанный краской камень.

— Что это? — Интересуюсь я и читаю вслух:- "Живи сегодняшним днем, ухватись за него и делай все, что душе угодно".

Он уклоняется в сторону, чтобы обойти яму, и случайно задевает мое плечо своим.

— Думаю, что это традиция такая, у старшекурсников из УВейя – приходить сюда и оставлять какое-нибудь напутствие для будущих старшекурсников.

— "Вдарь и воспользуйся случаем". — Я смотрю на него, ухмыляясь. — Как мудро.

Он смеется так, что на щеках появляются ямочки.

— А я и не говорил, что напутствия будут обязательно мудрыми, просто слышал, что они должны быть, вот и все.

Я поспешно направляюсь к каменистому склону, чтобы увеличить дистанцию между нами.

— Это кажется не такой уж и плохой идеей, вроде как. Оставить после себя свои пожелания.

— Думаешь? — Он перескакивает через булыжник, демонстрируя отличную растяжку ног, и приземляется на другой, после чего спрыгивает с него. Он тяжело дышит, улыбается и явно гордится собой. — Это напомнило мне костер в Эфтоне, когда мы записывали свои цели на бумажках, а после сжигали их.

— Я никогда не была на нем, — признаюсь я, сжав руки в кулаки. Даже если бы и пошла, то люди только и делали бы, что шептались за спиной, какой я была «фанаткой Дьявола, которая никогда ничего не ела». Потому что считали, что короткие взлохмаченные волосы, черная подводка и асоциальное поведение были проделками самого Дьявола.

— Оу. — Он рассматривает меня некоторое время, а я делаю вид, что не замечаю этого. — Келли, мне хочется узнать тебя. Я имею в виду, что ты спасла мою задницу, а я практически ничего о тебе не знаю.

Я отрываю листочек от кустарника и тереблю его в руках.

— Да там и рассказывать особо нечего, правда. Я довольно скучный человек.

— Сомневаюсь, что это так. — Он ударяет ногой по камню, выступающему из скалы. — Что если я расскажу что–нибудь о себе, а после ты мне что–нибудь о себе?

— Что именно?

— Все, что посчитаешь нужным.

Мы останавливаемся, когда доходим до конца дороги. Дальше идут углубления в скалах и валунах, края которых напоминают лестницу. Выглядит крутовато, но преодолимо.

— Как мы поднимемся? — Я бросаю лист на землю и задираю голову к верху, чтобы взглянуть на вершину горы.

Он потирает руки, а после хватается за один выступ, упираясь ногой на более низкий.

 — Мы полезем наверх.

Он продолжает карабкаться, взбираясь по каменной стене. Но останавливается на полпути и смотрит на меня через плечо.

— Ты идешь?

Я смотрю на дорогу, что осталась позади, а после снова на скалу. Решись уже, ради Бога. Хоть я и боюсь высоты, все равно хватаюсь за грубые края выступов, встав на цыпочки, и поднимаюсь с усилием. Помещая каждую из своих ног на выступах, я передвигаюсь к следующим и чувствую головокружение, когда оказываюсь на высоте.

Когда я смотрю вниз, то замираю от страха и сильнее прижимаюсь к скале. Ветер проскальзывает сквозь мои волосы, выбившиеся из резинки.

— Ты собираешься подниматься? — Он стоит наверху, упершись руками в бока, словно властелин мира, это была бы потрясающая работа, если бы она существовала. Я могла носить корону, и все слушались бы меня. Если бы я говорила людям держаться от меня подальше, то они так бы и делали.

Вдыхаю через нос и тяну руку к следующему выступу.

— Да... — Мои пальцы скользят и я плотно сжимаю глаза, чувствуя, как спина начинает наклоняться назад. Я не собираюсь падать, но эта ситуация заставляет меня чувствовать себя беспомощной, так что я даже пальцем не могу пошевелить.

— Черт, Келли, — вскрикивает он. — Дай мне руку.

Мои пальцы ухватываются за другой выступ и я сильнее сжимаю их, когда поток ветра утихает. Головокружение обволакивает мой разум, а колени дрожат, подгибаясь подо мной.

— Келли, открой глаза, — мягким, но властным голосом произносит Кайден, и я распахиваю свои веки. Он спустился вниз и протягивает мне свою руку, его ноги чуть выше моей головы. — Дай мне руку, и я помогу тебе подняться.

Я таращусь на его руку, слово на руку Дьявола, потому что у рук может быть большая власть: они могу владеть тобою, прикасаться без разрешения. Закусив губу, качаю головой.

 — Я справлюсь сама. Поднимусь через минутку.

Он вздыхает, и мышцы на его руке расслабляются.

— Ты боишься высоты, да?

Я наклоняюсь вперед, прижимаясь телом к острым камням, выступающим из скалы.

— Немного.

— Дай мне руку, — повторяет он мягко, но глаза остаются требовательными. — И я помогу тебе подняться.

Ветер усиливается, обжигая мои щеки. По телу пробегает волна жара, когда я закрыв глаза, кладу свою ладонь в его. Наши пальцы переплетаются, пропуская разряды электричества через мою руку, и я поднимаю свои глаза к нему.

Усилив свою хватку, Кайден подтягивает меня ближе к себе до тех пор, пока я не упираюсь в следующий выступ. Я располагаю свои сапоги напротив его, и он дает мне передышку, прежде чем снова подтягивать к следующему выступу. Когда же он достигает вершины, то отпускает меня, чтобы сначала забраться самому. После, держась за край, он снова протягивает мне руку, я хватаю ее, доверяя ему вновь, и подтягивает меня наверх.

Я пошатываясь, волочу сапогами по грязи и пытаясь восстановить равновесие.

Его рука за моей спиной, чуть выше талии, поддерживает меня. Мое тело застывает, когда взрыв эмоций проходит сквозь меня. Мне нравятся его прикосновения, мягкость пальцев и тепло от его близости. Но тут же в уме всплывают воспоминания о другой большой руке, пихающей меня в спину, пока я не приземляюсь на кровать.

Мои глаза разбегаются в разные стороны, когда пряди волос падают мне на лицо, закрывая обзор.

— Не трогай меня, пожалуйста.

— Все в порядке, — говорит он, с вытянутыми руками перед собой, и настороженно глядя на меня. — Я просто помогал тебе прийти в равновесие.

Я собираю волосы и завязываю резинкой.

— Мне жаль... это... это не связано с тобой, клянусь. Просто у меня есть кое–какие проблемы.

Он опускает руки и смотрит на меня довольно долго.

— Не хочу показаться навязчивым, но ты, кажется, нервничаешь. Могу я... Ты не против, если я поинтересуюсь почему?

Я перевожу свой взгляд на его плечо.

— Я бы предпочла не отвечать.

— Хорошо, — спокойно отвечает он и поворачивается лицом к разлому в скале.

Я иду рядом с ним, держа дистанцию между нами. Горы растянуты на многие километры, усыпанные туристами и зелеными цветущими деревьями. Голубое небо кажется бесконечным, и лучи солнца пробиваются сквозь тонкие белые облака. Чувствуется легкий ветерок, взмывающий вверх, он заставляет меня чувствовать себя так, словно я лечу.

— Это напоминает мне картину мистера Гарибальди, что висела у него на стене.

— Ту, которой он так гордился? И вечно рассказывал о ней? — Я кладу руки на бедра, но после слегка приподнимаю ладони вверх, представляя какого это быть птицей, летать так высоко и свободно.

Он смеется, наклоняя голову вперед, и от этого его волосы спадают на лоб.

 — Он рассказывает эту историю всем классам?

Я прикусываю язык, стараясь сдержать улыбку.

— Думаю, это что–то вроде традиции. Это было его способом похвастаться о том времени, когда он не протирал штаны в школьных кабинетах.

Он поднимает голову вверх и медленно выдыхает.

— Как долго ты бы хотела побыть здесь?

Я пожимаю плечами и поворачиваюсь к краю выступа.

— Мы можем вернуться, если ты хочешь.

— Я не хочу возвращаться, — отвечает он, и я замираю. — Разве что ты хочешь?

Вновь смотрю на горы.

— Я бы хотела остаться здесь подольше, если все в порядке?

— Все просто замечательно. — Он садиться на землю и скрещивает ноги, вытянув их перед собой. Затем похлопывает по месту около себя.

Я смотрю на него долго, а после сажусь рядом в такой же позе, что и он. Мои мышцы сжимаются из–за такой близости, но я не отодвигаюсь.

— Я ненавижу футбол, — признается он, вытягивая одну ногу и упираясь в ее колено рукой.

—О, да ?— Говорю я пораженно. — Как же так?

Его палец пробегается по шраму, что рассекает половину его скулы.

 — Мне порой достается своя порция жесткости.

Я опираюсь назад на ладони рук.

 — Я тоже не люблю футбол. Там только одна цель и это подчинение.

Он смеется, качая головой.

— Я бы не стал так углубляться, но твою мысль понял. Я всего лишь квоттербек, так что моя задача проста — бросать мяч.

Я провожу мизинцем по земле туда и обратно.

— Я знаю, на какой позиции ты играешь и твои обязанности. Мой отец тренер, мне приходилось слушать рассказы о каждой игре во время ужина.

— Твой отец вроде отличный парень, — утверждает он, искоса поглядывая на меня. — Он мне нравится.

Я знаю, что не должна спрашивать, но ничего не могу с этим поделать. Это беспокоило меня в течении долгих месяцев, когда я оставила его одного, после избиения. Я была уверенна, что это было не единожды. Столько ярости не может взяться из ниоткуда за раз, а потом просто раствориться.

— Кайден, что случилось той ночью? Когда я была в твоем дома... и твой папа, ну, когда он ударил тебя. Такое было и раньше?

— Думаю, что сейчас твоя очередь рассказать что–то о себе, — он уклоняется от вопроса, сжимая руки в кулаки, и костяшки его пальцев белеют так, что шрамики становятся невидимыми.

— Мне нечего о себе рассказать. — Не глядя на него, я пожимаю плечами. — По крайней мере, ничего интересного.

Он поднимает руку и показывает, словно держит между большим и указательным пальцем что–то маленькое.

 — Давай. Расскажи любую мелочь. Это все, что я прошу.

Нахмурившись, я роюсь у себя в мозгу, в поисках интригующей подробности обо мне, но не слишком личной. Мои плечи поднимаются вверх и вниз, когда я пожимаю ими. — Мне нравится иногда заниматься кикбоксингом в тренажерном зале.

— Кикбоксинг? — удивляется он и морщит лоб. — Правда?

Я выковыриваю грязь из–под ногтей.

— Это хороший способ расслабиться.

Его глаза исследуют мое тело от пальцев ног до лица со впалыми щеками.

 — Ты кажешься слишком крошечной для кикбоксера. Не могу представить, чтобы такие маленькие ножки причинили много вреда.

Будь я посмелее, то вызвала бы его на бой прямо сейчас, чтобы доказать обратное.

Поднимаю голову к небу и прикрываю ладонью глаза, чтобы скрыть их от яркого солнечного света.

 — Я не занимаюсь этим профессионально, всего лишь увлечение. Это хороший способ... Я не знаю... — Я затихаю, потому что остальное будет слишком личным.

— Чтобы выплеснуть внутренний гнев, — говорит он, скорее всего себе, чем мне.

Я киваю.

 — Да, вроде того.

— Знаешь что? — Он смотрит на меня с улыбкой на его полных губах. — В следующий раз, когда пойдешь в зал – позвони мне. Мой тренер, который по сравнению с твоим отцом настоящая задница, просто затравливает меня, пытаясь привести в лучшую форму. Тогда и покажешь, сколько вреда сможет причинить такое крохотное тельце. Я даже поддамся тебе и позволю припереть себя к стенке.

Я прикусываю губу, чтобы сдержать улыбку.

— Хорошо, но я нечасто занимаюсь.

— Только тогда, когда нужно кому–нибудь надрать задницу? — поддразнивает он меня, изогнув бровь.

Мои губы подергиваются в слабой улыбке.

— Да, что–то типа этого.

Он поворачивается в сторону, чтобы быть лицом ко мне.

 — Ладно, у меня еще один вопрос. На самом деле, я только что вспомнил о нем. Вроде в пятом классе, как–то ваша семья была у нас на одном из этих глупых барбеккю, что устраивал мой отец в честь Суперкубка по футболу. Так или иначе, с витрины отца исчез коллекционный футбольный мяч, и все подумали на моего брата Тайлера, из–за того ,что он вел себя странно, но у него мяча не оказалось. И я клянусь гребанным Господом Богом, что видел, как ты шла к вашей машине с ним под рубашкой.

Я подгибаю ноги под себя и закрываю ладонями лицо.

— Мой брат сказал мне сделать это. Он сказал, что если я украду его, то он не расскажет маме, что это я сломала одного глупого маленького единорога из ее коллекции. — Я делаю паузу  и нас окутывает тишина. Наконец, набравшись смелости, подглядываю через щелки между пальцами. — Мне, правда, очень жаль.

Он внимательно рассматривает меня, а после на его лице появляется медленная улыбка.

— Келли, я же не серьезно. Меня не волнует, что это сделала ты. На самом деле, это довольно забавно.

— Нет, это не так, — протестую я. — Это ужасно. Держу пари, что твоему брату досталось.

— Нет, ему было восемнадцать. — Он убирает мои руки от лица. — И когда мой отец начал поливать его дерьмом, он просто уехал.

— Я чувствую себя, как дерьмо. Думаю он все еще в комнате брата. Я должна заставить его вернуть мяч обратно.

— Ни в коем случае. — Он все еще держит мою руку, кладя ее мне на колени. Я осознаю, что кончики его пальцев касаются моего запястья, там, где чувствуется пульс, и нахожусь в сомнении вырывать руку или нет. — Мой отец сможет обойтись без этого дерьма.

— Ты уверен? — Я не могу оторвать глаз от его руки на моей. — Я клянусь, что могу вернуть его назад.

Он смеется, а его пальцы на моем запястье заставляют мое тело дрожать.

— Уверен. Всё хорошо, что хорошо кончается.

— Мне очень жаль, — повторяю я.

Он смотрит на меня, с каким–то странным выражением, словно решает сложную задачу. Он облизывает губы, а после сжимает их, затаив дыхание.

Я часто задаюсь вопросом, как будет выглядеть парень, собирающийся поцеловать меня. Будет ли он таким же, как мой первый и единственный поцелуй, будут ли в голове вспышки из прошлого? Или это будет что–то совершенно другое? Что–то менее страшное? Больше наполненное страстью и желанием?

Поворачиваясь к скале, он отпускает мое запястье, и его рука начинает дрожать. Он сгибает ее, вытягивая пальцы и испуская вздох.

— Что случилось с твоей рукой? — Спрашиваю я, изо всех сил пытаясь сохранить голос ровным. — Ты повредил ее, когда мы поднимались наверх?

Он сжимает ее в кулак и кладет на колени.

— Да ничего особенного. Я просто недавно сломал несколько костей, и иногда ее сводит судорогой.

— Даже когда ты играешь?

— Иногда, но я справляюсь.

Я смотрю на шрамы на его пальцах, вспоминая ту ночь, когда они кровоточили.

— Я могу задать тебе вопрос?

Он вытягивает ноги и облокачивается назад на руки.

 — Конечно.

— Откуда у тебя шрамы на руке? — Я протягиваю свою руку, чтобы прикоснуться к ним, почувствовать их, желание дотронуться временно усыпляет мой рассудок, но реальность настигает меня, и я быстро убираю руку прочь.

Облокотившись на одну руку, он поднимает другую перед собой. У основания каждого пальца есть толстый белый шрам.

 — Я ударил кулаком стену.

— Прости?

— Не специально, — добавляет он, а после проводит пальцем вдоль каждого шрамика. — Иногда происходят несчастные случаи.

Я вспоминаю, как его отец бьет его кулаком по лицу.

— Да, иногда происходят, но иногда плохие вещи случаются от рук других людей.

Он кивает, а затем встает на ноги и стряхивает пыль с джинсов.

— Нам нужно возвращаться. Мне нужно написать убийственную работу по литературе.

Он подает мне руку, предлагая помочь подняться, но я просто не могу заставить себя взять ее. Облокотившись на руки и колени, я поднимаюсь на ноги.

— Теперь нужно спуститься обратно, — со вздохом говорю я и направляюсь к обрыву, заглядывая через край.

Он тихо смеется, следя за мной.

— Не переживай. Я помогу тебе, если ты позволишь мне.

Мои глаза расширяются от его слов, а затем еще шире от вида скалы. Дилемма. Раз я доверилась ему однажды, то могу сделать это снова.

Я просто молю Бога, чтобы он не растоптал и не сломал меня, потому, что от меня осталось не так уж много, и я просто не знаю, сколько еще разрушений смогу вынести.

Кайден

Я нервничаю, помогая ей спускаться. Не думаю, что она упадет, но её близость – вот что волнует меня. Я прижимаю девушку к себе, поддерживая. Она в безопасности, и я этому рад.

Проблема во мне. Во время спуска сердце безудержно колотится в груди. Мне хочется подняться обратно и почувствовать её кожу, впиться в её губы, позволить рукам гулять по её телу. Я никогда не хотел никого так сильно и это по–настоящему плохо. Я почти поцеловал её там, на утесе, но это было бы чертовски неправильно. Не только потому, что я не должен целоваться с кем–то настолько хорошим, но и потому, что у меня есть девушка. По отношению к каждому из нас это было бы нечестно.

Наш разговор наверху был мимолетным, но для меня он значил больше, чем любой другой. Когда я общаюсь с Дейзи, наши беседы в основном фокусируются на таких вещах, как её одежда или последние новости. Вот такой я хочу видеть жизнь. Простой. Итак слишком много темноты я храню в своей душе.

— Ты уверен, что мы не упадем? — Келли цепляется за мою рубашку, испуганно озираясь вниз. — Мне кажется, что ты уронишь меня.

— Не уроню. Обещаю. — Я обвиваю её руками и незаметно притягиваю ближе. — Расслабься, мы почти спустились.

Я опускаюсь чуть ниже, борясь с желанием схватить Келли за задницу и положить руку ей на поясницу. Она опирается на меня и успокаивается только тогда, когда её ноги касаются земли.

Нехотя я выпускаю её из объятий.

— Я же говорил, что не дам тебе упасть.

Не знаю, что на меня нашло, но я повел себя, как подросток и радостно спрыгнул вниз, не обращая внимание на боль в мышцах.

— Напомни мне никогда не брать тебя с собой в горные походы.

Она делает примирительное лицо и вздыхает .

— Прости, надо было предупредить тебя. Скалолазание оказалось не таким уж и простым. Я чувствовала себя ящерицей.

Я не смог сдержать себя и засмеялся. Прошло достаточно времени, прежде чем я смог успокоиться и спросить.

— Так, на будущее, какие места тебе нравятся?

Она выглядит такой потерянной, как и я сам.

— Понятия не имею.

— Тогда подумай об этом, — я начинаю продвигаться к грузовику. Келли следует за мной. — И в следующий раз, когда я попрошу тебя о прогулке, ты сможешь выбрать место.

Она хмурится и отводит взгляд на горы за моим плечом.

— Будет следующий раз?

— Конечно, — просто ответил я, — Почему его не должно быть?

Она смотрит на меня несколько секунд, а потом пожимает плечами.

— Не знаю.

Кажется, что она так много знает, и именно поэтому мне следовало бы держаться от нее подальше, прежде чем она бы узнала все обо мне. Но как говорит мой отец "Я не достаточно умен", но я просто чувствую, что не смогу держаться от неё подальше.

Глава 4. #43 Не позволяй никому унижать себя

Кайден

Мне снится прекрасный сон. Келли и я спускаемся со скалы. Я помогаю ей, а она прикусывает нижнюю губу, спотыкается и жмётся спиной к камням, нервничая все больше и больше.

Не отрывая взгляда от её губ, я опираюсь руками о скалистую стену, по обе стороны от её лица. Она трепещет, когда я немного наклоняюсь и дышу ей в шею. Мне нравится, что она дрожит, и я хочу заставить дрожать её ещё больше.

Мои ладони скользят всё ниже и ниже по стене, горя от соприкосновения с камнем. Смесь боли, адреналина и неконтролируемого желания наполняет моё тело. Я приподнимаю Келли за бёдра, а она откидывает голову назад и стонет.

— Скажи, что хочешь меня, — говорю я, предчувствуя, что буду первым, удостоившимся от неё этих слов.

— Я хочу тебя, — выдыхает она.

Подтягиваю девушку ещё выше, и мои губы обрушиваются на её. Я ничего не хочу больше, чем сорвать с неё одежду и оказаться внутри нее так глубоко, как только это возможно.

— Вставай, любимый, — теплая рука опускается на мою щеку, и я отбрасываю её, потому что она рушит мой сон.

— Давай, сладенький мальчик, — кто-то запрыгнул на меня сверху, — Тебя ждет подарок, если проснешься.

Я моргаю и открываю свои веки, чтобы увидеть голубые глаза Дейзи.

Она сидит у меня на коленях в короткой джинсовой юбке и кружевном топе.

— Сюрприз!

Я приподнимаю бровь, чувствуя острое разочарование и желание досмотреть сон.

— Что ты здесь делаешь?

Она прищуривает глаза.

 — Интересный способ поприветствовать любовь всей своей жизни. Господи, Кайден, иногда ты такой мудак!

Я приподнимаюсь и выдавливаю фальшивую улыбку.

 — Прости, устал. Между учебой и тренировками, я едва ли нахожу время чтобы поспать.

Она накручивает кончик локона на палец. — Ну, вставай. Ты должен прогуляться со мной, пока меня не увезли домой. Я тут только на час.

— Почему ты здесь?— осторожно спрашиваю я, прислоняясь к спинке кровати.

Она встряхивает волосами и поправляет одежду. — Моя мама приехала сюда, чтобы пройтись по магазинам. Это самое близкое место, где можно купить обычные туфли.

Я приподнимаю бровь, изображая интерес. — О, правда?

Она кивает и проводит пальчиками по моей груди, прикрытой простынёй. — Я решила проехаться с ней, чтобы увидеть тебя. Мы должны прогуляться и, возможно, тебе кое-что перепадет.

— У меня занятия,— говорю я. — И где Люк? Я предполагаю, что это он тебя впустил? Но как ты вошла в здание?

—У меня свои способы. — Она соскальзывает с моих ног и встаёт, — Люк позволил мне войти, а потом исчез. Не знаю, почему он невзлюбил меня, но как только я появляюсь, он убегает в другом направлении.

— Он просто старается не мешать,— я приподнимаюсь на руках, и простыня соскальзывает мне на живот.

Она пробегает взглядом по белым полосам, которые испещряют моё тело, и выглядит так, словно до этого никогда их не видела.

— Знаешь, сейчас есть специальное лазерное лечение. Можно избавиться от всех шрамов. Тебе стоит попробовать, — она проводит ногтем по моей щеке. — Ты был бы прекрасен без них.

Я перекатываюсь на другую сторону кровати и хватаю красную футболку, на ходу одевая её. — Ладно. Больше ты их не увидишь.

Она морщит нос. — Я не хочу обидеть тебя. Просто говорю все, как есть.

Я натягиваю джинсы и наклоняюсь, чтобы одеть ботинки. — Куда хочешь сходить?

Она задумчиво постукивает пальцем по губам. — Удиви меня. Только не переусердствуй.

Я подбираю свой бумажник и телефон, затем толкаю дверь и придерживаю её для Дейзи. — Ты же знаешь, у меня нет машины.

— Пфф, — она закатывает глаза. — Именно поэтому я уговорила маму дать нам машину. Она застряла в торговом центре, но нам все же надо поторопиться. Ты должен постараться, чтобы мне все понравилось. — Она посылает мне улыбку и, качая бедрами, удаляется. Юбка еле прикрывает бедра Дейзи, и несколько парней останавливаются, чтобы оценить её задницу.

Она подходит к двери уверенной походкой и ждет, чтобы я открыл её. Мы вместе выходим и попадаем во двор. Кампус переливается на солнце, а студенты снуют туда-сюда с книгами и конспектами.

Мы неспеша идем по аллее, когда в конце появляются Келли и Сет. На девушке сиреневая кофта, её волосы подняты наверх в конский хвост. Мои мысли сразу же уплывают к утреннему грязному сну, и я сгораю от желания снова почувствовать эту девушку в своих руках.

Она разговаривает с Сетом с серьезным выражением лица, а он оживленно машет руками в воздухе. Когда ее глаза встречаются с моими, они загораются на долю секунды, но потом она смотрит на Дейзи. Келли самая милая девушка, которую я когда-либо встречал, но сейчас выражение ее лица наполнено ненавистью.

Я начинаю колебаться, когда она протягивает мне руку с зажатой в ней моей ключ-картой. — Я должна отдать тебе это, — её тон ничего не выражает.

Я забираю карту, посылая девушке легкую улыбку. — Спасибо. Как она у тебя оказалась?

Она пожимает плечами. — Люк случайно схватил её и остановил меня после занятий с просьбой зайти в общежитие и передать тебе, но мы встретились тут, так что...

Дейзи изучающе осматривает девушку. — Кто ты, черт возьми, такая?

Глаза Келли холодны, как лед. — Келли Лоуренс.

Дейзи намеренно глумится. — О, мой Бог. Это же анорексичка, поклоняющаяся Дьяволу. Другая одежда, но то же худое тельце. Голодаешь, бедняжка?

—Дейзи, — говорю я напряженным голосом, — Перестань.

Глаза Сета округляются, а это значит, что Келли говорила ему о Дейзи. Но почему? Я что-то пропустил?

Дейзи испепеляюще смотрит на меня. — Может быть, мне следует узнать у тебя , что ты, черт возьми, творишь? Общаешься с кем-то вроде нее?

В глазах Келли что-то вспыхивает и тут же гаснет, она обходит нас и двигается дальше, но Сет подходит прямо к Дейзи.

— Я не знаю, почему ты так дерзко ведешь себя с ней, — говорит он. — Но если убрать этот лифчик пуш-ап, искусственный загар, крашенные волосы, модные тряпки и все что ты получишь - полную девицу с плохой пластикой носа.

Дейзи всхлипывает и закрывает нос рукой. — У меня нет никакой пластики.

— Как скажешь, — ухмыляется он, хватая Келли за руку и наклоняясь ко мне. — Увидимся, Кайден.

Келли не смотрит на меня, пока Сет уводит её к главному входу в кампус.

Дейзи опирается руками о бедра и надувает губы. — Почему ты говорил с этой девкой? — спрашивает она. — Ты же помнишь, кто она такая, верно?

—Да, Келли Лоуренс, — пожимаю я плечами, — Она была в моем классе в школе и вела себя довольно тихо.

— Она также была уродом, — девушка сплетает наши пальцы, и меня пробирает озноб. — Анорексичка, которая носила всю эту мешковатую одежду и ужасную прическу, и которая ни с кем не разговаривала.

— Она не анорексичка и не сатанистка, — я трясу головой, — И она не всегда была такой, и сейчас она не такая. Она нормальная.

И грустная. Каждый раз, когда я смотрю на неё, моё сердце стучит сильнее. — Кроме того, она очень помогла мне однажды.

— С чем помогла? — спрашивает Дейзи, грозно глядя на меня, словно собирается выцарапать мне глаза, — Ты спал с ней? Потому что, если это так, то это просто отвратительно и жалко.

На секунду, я подумываю сказать ей убираться прочь из моей жизни. Но, черт, что мне тогда делать? Встречаться с кем-то? Встречаться с Келли? Эта идея очень понравилась мне и моему члену, но Келли слишком хороша для этого, я никогда не чувствовал того, что ощущал с ней, в те несколько раз.

— Нет, я не спал с ней. Мы просто изредка разговариваем, — отвечаю я и частично это правда, потому что Келли следует быть для меня именно таким человеком.

Келли

В библиотеке никого нет, кроме библиотекарши, толкающей тележку с книгами и раскладывающей их по полкам. Я задаюсь вопросом, живет ли она одна и есть ли у нее кошка – и вообще, счастлива ли она?

— И сколько еще должно пройти времени, прежде чем мы сможем поговорить о случившемся? — Спрашивает Сет, сворачивая страницы учебника трубочками в виде веера.

Чувствую себя паршиво, словно ребенок, только вот я уже давно им не являюсь. Я теперь взрослая женщина, учусь в колледже, но реагирую как-будто еще в школе. Ненавижу, когда приходится пересекаться с кем-то из моего прошлого, это откидывает меня назад в тьму и печаль, которые, кажется, навсегда будут частью моей жизни.

Я пожимаю плечами, выделяя записи на странице ярко-желтым маркером. — О чем тут говорить?

Он выхватывает маркер из моей руки и от этого лист бумаги теперь пересекает кривая желтая линия. — О том факте, что ты позволяешь этой стерве говорить про себя гадости, и еще о том, что Кайден, едва ли слово сказал против.

— Почему он должен был что-то сказать? Он никогда такого не делал. Я не его проблема. — Смотрю на окно, откуда льется солнечный свет. — То что произошло там – это отголоски моего прошлого. Скоро она уедет, и я просто забуду про нее.

Он бросает маркер на стол и смотрит на деревья. — Вся эта ситуация с той девицей – ненормальна. Тебе нужно стать поуверенней и уметь постоять за себя. В следующий раз, если она снова устроит что-то подобное, выдерни у нее несколько этих липких нарощенных прядей.

— У нее нарощенные волосы? — Спрашиваю я, а он кивает. Я улыбаюсь, но затем качаю головой — А если бы на ее месте оказались люди, что мучили тебя в школе, смог бы ты быть настолько уверенным перед ними?

— Мы сейчас не обо мне говорим, — он упирается в меня жестким взглядом. А после закрывает свои книги и скрещивает руки на груди. — Мы о тебе говорим.

— Я больше не хочу, чтобы мы говорили обо мне. От этого у меня голова начинает болеть. — Я беру маркер со стола и вставляю его в колпачок. — Как ты смотришь на то, чтобы посвятить этот день учебе. У меня накопились проекты, которые нужно закончить.

Он вздыхает и собирает книги в стопку, прежде чем уйти от стола. — Прекрасно, но когда я вернусь в комнату, то добавлю в список пункт "не позволяй никому унижать себя".

Кайден

Прошла неделя с моего последнего разговора с Келли. Он был во время приезда Дейзи, который закончился бессмысленным сексом и вялым прощанием. Не могу сказать, кто кого избегает, но чем больше времени я не вижу Келли, тем больше я о ней думаю.

Еще вчера моя мама приезжала в общежитие, якобы навестить меня, когда была в городе, но все это чушь собачья, которую она использует каждый раз, как предлог в перерывах между своими попойками, чтобы сходить в спа-салон и протрезветь. Ее вечные спутники жизни это обезболивающие и вино. Столько сколько себя помню, всегда задавался вопрос, почему она не останавливала драки. Как-то я пытался поговорить с ней по поводу отца, но она, казалось, не особо стремилась что-либо менять.

— Ну, ты просто должен больше стараться, — сказала она, делая глоток вина. Капли упали ей на рубашку, но она, кажется, этого не заметила. — Иногда плыть по течению – лучшее, что мы можем сделать. Это жизнь, Кайден. Твой отец хороший человек. Он дает нам крышу над головой, то, чего нет у многих в этом мире. Без него мы были бы на улице.

Я стоял на другом конце стола, сжимая и разжимая кулаки.

— Но я стараюсь, выкладываюсь по полной, а он только злее становится.

Мама перевернула страницу в своем журнале, и я посмотрел ей в глаза, она похожа на привидение. Отсутствующая. Потерянная. Такая же, как и я в душе.

 — Кайден, я ничего не могу сделать. Прости.

Я покинул комнату очень злым, желая, чтобы на пару долбанных минут она могла стать другой. Той, что могла ходить на вечеринки и благотворительные вечера, улыбаться всем. Той, что не является гребаным зомби, сидящем на лекарствах.

***

— Какого хрена с тобой творится сегодня? — Люк швыряет мяч далеко в поле, вне моей досягаемости. Мы сейчас, собственно как и всегда, потные и истощенные, но я никак не могу успокоиться.

— Может закончим на сегодня? — его щеки красные под шлемом, а футболка пропиталась потом. — Я чертовски устал. Тренировка закончилась два часа назад.

—Да, наверное. — я пинаю мяч, и он отлетает в сторону трибуны. Там сидят Келли и ещё какая-то девушка, с книгами, делая вид, что занимаются.

Я смотрю на пепельно-серое небо иполе окружающее нас. — Сколько уже времени?

Он пожимает плечами и идет к раздевалке, на ходу снимая шлем.

— Я не знаю, но уже довольно поздно.

Я следую за ним, но боковым зрением все же замечаю Келли, сидящую на траве под огромным деревом на краю поля. Около нее лежат страницы и вырезки из газет, в которых она что-то подчеркивает.

Внезапно я осознаю, что, может быть, не девушка избегает встречи со мной, а я с ней. Потому что никогда я еще не чувствовал такого. Мне никогда не снились грязные сны. Я никогда ни о ком не заботился. А мое сердце еще никогда так не стучало при виде одного единственного человека.

Решительно расслабляя ремень под подбородком, я снимаю шлем и двигаюсь в сторону Келли. Она настолько поглощена своими записями, что не замечает меня. Я с легкостью перекидываю ноги через забор и останавливаюсь в нескольких шагах от девушки.

Ее волосы завязаны в неаккуратный пучок на макушке, куртка болтается на талии. Она собирается посмотреть поближе еще что-то, когда моя тень падает на нее, и девушка вздрагивает, резко поднимая взгляд. На секунду мне показалось, что сейчас она вскочит на ноги и убежит.

Келли глубоко вдыхает. — Ты напугал меня.

— Догадываюсь. — Я провожу рукой сквозь влажные волосы, медленно присаживаясь рядом, чтобы не напугать ее снова. Если я правильно понял, то она не любит людей, без предупреждения вторгающихся в ее личное пространство. — Что ты тут делаешь?

Она смотрит то на меня, то на бумаги.

— Домашнюю работу. Я люблю временами выбираться сюда, — она вдумчиво всматривается в горизонт. — Это помогает мне вспоминать те времена, когда я смотрела на тренировки отца.

— Я не помню, чтобы ты когда-нибудь была на них, — сказав это, я чувствую себя последним мудаком. — Сколько тебе было лет, когда ты в последний раз приходила туда?

— Я делала это в течение многих лет, — она сглатывает и утыкается в бумаги, — Кроме того, у меня нет возможности заниматься в общежитии все время. Моя соседка... ну, иногда... — её щеки вспыхивают, и я улыбаюсь тому, как мило и по-настоящему невинно она выглядит. — У нее очень много парней.

Я потираю нос, чтобы не засмеяться над ней.

— Я понимаю. И ты отдаешь ей комнату на несколько часов.

Она складывает бумаги в ровную стопку.

— Да.

Я делаю паузу, и извинение соскальзывает с моих губ.

— Прости

Она вытягивает шею, чтобы заглянуть мне в глаза.

— За что?

— За то, что не сказал Дейзи захлопнуть её чертов рот, — говорю я. — А должен был. Она повела себя, как сука по отношению к тебе.

Келли вздрагивает, глядя на поле.

— Ты не должен заступаться за меня. Она твоя девушка, и ты должен быть на её стороне.

Я становлюсь на колени, приближаясь к ней.

— Нет, должен был. Я и так в долгу перед тобой.

Она сжимает губы и поворачивается ко мне.

— Ты ничего мне не должен. Честно. То, что я сделала в ту ночь – не такое уж большое дело. Если бы я ушла – это было бы большим дело.

Тем не менее, я многим ей обязан. Благодаря Келли у меня меньше шрамов. Я бы хотел забрать всё то, что делает взгляд этой девушки таким печальным. Я отложил шлем и собрал её книги.

— Что ты делаешь сегодня вечером?

Она складывает бумаги в сумку, сминая уголки.

— Скорее всего, просто останусь дома и посмотрю фильм или что-нибудь другое.

— Сколько времени твоя комната оккупирована влюбленными? — я улыбаюсь тому, как её щеки ещё сильнее краснеют.

— Не знаю, — она вешает сумку на плечо и поднимается на ноги. — Пожалуй, я потусуюсь с Сетом пока её дружок не уйдет.

Я хватаю свой шлем и направляюсь за ней.

— Почему бы вам не погулять со мной и Люком? Он хочет наведаться в клуб в центре города. Который, конечно, может оказаться последней дырой, но это все же лучше, чем сидеть в комнате.

Она останавливается, чтобы отрегулировать ручку на сумке и сильно прикусывает нижнюю губу.

— Не думаю, что смогу.

— Почему? — игриво спрашиваю я, — Я настолько плох?

Она опускает руки и переводит взгляд на меня.

— Нет.

Я потираю шею.

— Тогда пошли с нами. Это будет весело, а если нет – мы сможем заняться чем-нибудь другим.

Она сжимает и разжимает кулаки.

— Ладно.

Я в шоке. Я флиртую с ней, заставляю волноваться... но кто бы мог подумать, что это сработает с ней?

— Встречаемся у машины Люка, в девять?

Она кивает и сразу поворачивается спиной, быстро удаляясь от меня. Она испугана. Она боится всех, кроме Сета. Но почему?

Келли

Я помню розовые и белые воздушные шары в моей комнате на день рождения, красные праздничные ленты, свисающие сверху, и золотую подарочную бумагу, смятую на полу. Дым от задутых свечей шлейфом тянется до самого потолка. Мама с другой стороны стола, с камерой в руке, улыбается и делает снимки один за другим.

Вспышка бьет мне в глаза, и я продолжаю моргать, желая, чтобы она прекратила делать снимки, которые навсегда запечатлят этот проклятый Богом день.

— Загадай желание, милая, — говорит она, и камера снова вспыхивает, освещая лица людей, окруживших стол.

Я смотрю на розовую глазурь с надписью "С днем рождения, Келли". Загадать желание?

Красный шар медленно парит над столом то верх, то вниз.

— Загадывай, Келли, — повторяет мама, а воздушный шар тем времен пролетает над ее плечом.

Все смотрели на меня, как-будто могли видеть, что я больше не была цельной.

Загадать желание? Загадать желание?

Воздушный шар лопнул.

Больше не существует таких вещей, как желания.

Моя соседка, Вайолет, входит в комнату, когда я дописываю последнюю строчку. Она высокого роста, с черными вьющимися волосами и несколькими красными прядками. В носу пирсинг, а на затылке татуировка в виде звезды. На ней пара клетчатых брюк, рваная черная футболка и солдатские ботинки.

— Ты не видела мою кожаную куртку? — спрашивает она, закрывая дверь и бросая сумку на свою незаправленную постель.

Я закрываю дневник и засовываю в его спираль ручку.

— Нет.

Она вздыхает, собирая свои книги со стола перед окном.

— Думаю, что потеряла ее в клубе. Твою мать.

— Если что, я буду присматриваться там. — Кладу дневник под подушку и встаю с кровати.

Она открывает ящик стола и смотрит на меня через плечо, пока я обуваюсь.

— Ты идешь в клуб?

Я киваю, просовываю руки в рукава серой толстовки.

— Да.

Слышу стук таблеток в баночке, когда она захлопывает ящик, а в руках у нее красный шарф.

— У меня сегодня скорее всего будет гость. Я повешу его на ручку двери, если буду не одна.

Снова? Что не так с этой девушкой?

— Хорошо. — Мои пальцы сжимают дверную ручку. — Сначала я удостоверюсь, что вход свободен.

— Правильно, — говорит она, а ее рука застывает возле ручки ящика. — Иначе, ты увидишь то, что тебе однозначно не понравится.

Вздыхая, я выхожу за дверь, желая, чтобы у меня была отдельная комната в общежитие.

***

— Кажется, я заработала себе очередную проблему на свою голову, — говорю я Сету, когда он пропускает меня в свою комнату. — Определенно плохую.

Сет ставит телевизор в режиме "пауза", садится на кровать и похлопывает по месту возле себя. — Садись и рассказывай, что у тебя за проблема.

Я кидаю сумку на пол и опускаюсь на кровать. — Кайден предложил сегодня вечером сходит в клуб с ним и Люком, и я случайно сказала «да».

— Как ты могла случайно сказать «да» на подобное предложение?

Я разочарованно вздыхаю. — Он все время улыбался, заставляя меня волноваться, я просто не могла ясно мыслить.

Сет ухмыляется и смешок срывается с его губ. — О, мой Бог, да ты влюбилась в него.

Я отрицательно качаю головой, нервничая только от одной мысли об этом. — Нет, не влюбилась.

Матрас прогибается подо мной, когда он начинает подпрыгивать вверх и вниз, как маленький ребенок, который получил кучу сладостей. — А вот и да. Ты наконец-то впервые кем-то увлеклась, Келли. Так здорово!

Все еще качая головой, я сижу и убираю волосы со лба. — Я не влюблена в него. Красивый ли он? Конечно. И он об этом знает, начиная с третьего класса. — Я делаю пауза от волнения. — У меня и раньше было влечение к нему, только недолго оно продлилось.

— Да ты влюблена в него без памяти. — Он берет пульт и выключает телевизор. — Будет здорово, и тогда мы сможем вычеркнуть пятый пункт в списке.

— Я не танцую, — протестую я, съеживаясь. — Танцы предусматривают касания и близость людей. Я просто не могу этого сделать.

— Не правда, ты можешь. Ты делала это со мной сто раз, — ободряет он. — Это я к тому, просто вспомни, как мы впервые встретились. Ты едва говорила со мной и всегда выглядела так, будто хочешь убить меня карандашом или чем-нибудь еще. А теперь взгляни на себя. Ты сидишь на кровати в моей комнате, где есть только я и ты. Ты смогла так далеко продвинуться, моя малышка Келли.

— Но ты - это ты. — Я вздыхаю, смущаясь. — Я доверяю тебе.

— Да, но прежде мне пришлось заслужить доверие.

— Я знаю, и мне очень жаль, что заставила тебя делать это. И я поражена, что ты упорно продолжал находиться поблизости.

Он спрыгивает с кровати и открывает верхний ящик комода.

— Неважно. Ты того стоила.

Я качаю ногами, свешенными через край кровати.

— Ты кажешься очень счастливым сегодня.

Он достает зеленую пуговицу из нижнего кармана рубашки и держит ее перед собой.

— Помнишь парня, о котором я рассказывал? В моем классе по социологии?

Я киваю.

— Тот, у которого волосы выглядят по-настоящему мягкими и красивые голубые глаза?

— Тот самый. — Сет подходит к зеркалу, спутывая рукой свои волосы, и медленно приближает лицо к отражению. — Он разговаривал со мной сегодня, и я имею ввиду, что это был настоящий разговор, продлившийся больше пяти минут.

Я вскакиваю с постели и хватаю маркер из стакана на его тумбочке. — Думаешь, что нравишься ему?

Он пожимает плечами, пытаясь сдержать улыбку.

— Трудно сказать, кто его привлекает, но, может быть, если я пообщаюсь с ним побольше…

Я с помощью зубов снимаю с маркера колпачок и выплевываю его на кровать.

— Ты куда-то собираешься?

Он натягивает рубашку через голову, просовывая руки в рукава, а после разглаживает волосы пальцами.

— Да, с тобой в клуб.

Мои плечи расслабляются, пока я иду к доске на двери с очень длинным списком написанном на ней, где вычеркнуто совсем немного пунктов. — С тобой все будет в порядке? Я имею ввиду, что знаю про твое отношения к футболистам, после случившегося.

Он застегивает кожаный ремешок часов на запястье. — Тот парень – Люк, кажется хороший. По крайней мере, он был им во время нашего десятиминутного разговора, когда мы выходили покурить, и думаю, что он в курсе на счет меня.

Я надавливаю кончиком маркера на доску.

— Почему ты так думаешь?

— У меня просто такое ощущение, — отвечает он. — Казалось, что ему было все равно.

Я зачеркиваю пятый пункт в списке, и маркер скрипит от соприкосновения с доской.

— Но танцевать я буду только с тобой.

— Похоже на отличный план.

Он предлагает мне локоть, а я хватаюсь за него, чувствуя себя в безопасности рядом с ним, и мы двигаемся по коридору, чтобы выйти на улицу.

Уже поздно, небо черное, а звезды выглядят, как мерцающие кусочки стекла. Сверчки щебечут во влажной траве, а на одной из скамеек сидит парочка и страстно целуется. Это заставляет меня слегка покраснеть, потому что всего на долю секунды я представляю себя и Кайдена на их месте.

— Что у тебя со взглядом? — Сет задается вопросом.

Я перевожу взгляд на дорогу.

— А что с ним не так?

Он вздыхает, но не развивает тему дальше. Когда мы доходим до травы, он останавливается и подталкивает меня назад, а его взгляд мечется по моему лицу.

— Подожди секунду.

Я застенчиво прикасаюсь к своим волосам.

— Что такое? У меня что-то в волосах запуталось?

Он наклоняет голову в сторону, а после его рука рывком тянется к моим волосам. Одним быстрым движением он сдергивает резинку, и пряди волос рассыпаются по моим плечам.

— А теперь пошли. Пусть эти долбанные волосы наконец-то будут распущены.

Я собираю волосы на затылке и протягиваю к нему одну руку. — Отдай резинку назад, Сет.

Даже глазом не моргнув, он поднимает руку и растягивает резинку двумя пальцами.

— Прекрати, — предупреждаю я, делая выпад к нему. — Пожалуйста, Сет, не делай этого.

Он щелкает большим пальцем так, что резинка отлетает куда-то в темноту. — Упс.

Я провожу пальцами по лицу, а после нагибаюсь и ищу резинку во влажной траве. — И где она теперь, черт возьми?

Сет смеется. — Святое дерьмо, кажется, я слышу плохие слова.

Я поднимаюсь и впиваюсь в него гневным взглядом, пытаясь связать пряди волос в тугой узел.

— Мне нужно завязать волосы. Пожалуйста, помоги найти ее. — слезы скапливаются в уголках моих глаз. — Черт побери Сет, где, твою мать, она теперь?

Выражение его лица меняется, а лицо бледнеет, когда он осознает, что возможно потянул не за тот рычаг. — Вряд ли мы сможем найти ее.

Я качаю головой, когда град слез стекает по моим щекам.

— Я не могу дышать, — я задыхаюсь.

— Твои волосы так хорошо пахнут, Келли, — говорит он, накручивая длинную прядь моих каштановых волос себе на палец. — Как клубника.

Моя грудь сжимается, когда я начинаю рыдать.

За три коротких шага он оказывается возле меня и обнимает за плечи, притягивая к себе.

— Мне так жаль. Я не понимал что с волосами такая беда. Думал, что это все было в основном из-за комплекса.

Я вытираю слезы пальцами и делаю медленный вздох, чтобы восстановить контроль.

— Прости, это просто... это возвращает меня к тем вещам, о которых я не хочу вспоминать.

Он отклоняется в сторону, сжимая мою руку и переплетая наши пальцы.

— Все будет хорошо, обещаю. Я буду рядом с тобой все время.

— Может у меня есть время сбегать назад в комнату. — Я смотрю на двери, как раз в тот момент, когда Кайден и Люк выходят из-за угла общежития.

Люк немного ниже Кайдена, волосы у него короче и на лице нет шрамов. На нем клетчатая рубка, выцветшие джины с черным кожаным ремнем, а на ногах сапоги. Волосы Кайдена взъерошены и спадают на глаза, одет он в черную теплую толстовку с капюшоном и в темные джинсы, которые сидят крайне низко на его бедрах. Могу поспорить, если он поднимет руки надо головой, то его живот обязательно оголится.

— Келли, ты пялишься, — шепчет Сет и тычет мне в ребра локтем.

— Что? — Я моргаю, уставившись на него, и вытираю остатки влаги от слез, удивляясь тому, как быстро успокоилась.

Он сжимает губы, сдерживая улыбку. — Ты стояла, уставившись на кое-кого.

— Нет, — отрицаю я. — Или да?

Он кивает головой один раз, а после шепчет сквозь зубы. — Ты смотрела, и у тебя был открыт рот.

— Привет, — говорит Кайден, а на его лбу появляются складки из-за вида моего заплаканного лица. — Вы двое поругались?

Я отрицательно качаю головой и смотрю на Сета. — Нет, просто слегка пылко поговорили.

— Хорошо... — он смотрит на меня недоверчиво. — Можем идти?

Кивнув, я делаю шаг в сторону, чтобы Люк мог пройти между нами и показать дорогу.

Сет вынимает сигареты из кармана и одну зажимает между губ, пока мы плетемся за парнями. — Мы поедем с ними?

— Нет. — Качаю головой и пристально смотрю на ржавую кабину грузовика, что стоит совсем один на пустой стоянке. — Но может они захотят поехать на твоей машине.

— Хорошо, давай предложим им,— отвечает он. — И тогда ты сможешь развести нас по домам после гулянки, все равно ты никогда не пьешь. Хотя, тебе бы не помешало. Это, наверное, успокоило бы тебя.

— Я однажды пила пиво, — протестую я. — И это не расслабило меня ни на каплю.

— О, моя наивная маленькая Келли. — Вздыхает он, доставая зажигалку из кармана. — От одного пива толку не будет. Нужно что-нибудь поударней. Что-нибудь покрепче.

— Мы не можем там пить, — говорю я, когда он щелкает зажигалкой, прикрыв ее рукой, чтобы пламя не погасло, и прикуривает сигарету. — Помнишь, что случилось в прошлый раз, когда ты пытался выпить в клубе?

Он делает затяжку, а после выдыхает дым. — Да, точно подмечено. Не хочу снова оказаться в обезьяннике.

— Повезло, что это был твой день рождения и тебе позволили выпутаться из такого затруднительного положения.

— И к тому же я флиртовал с одним из полицейских. — Он ухмыляется, выпуская тонкую струю дыма изо рта.

— Ну, что, кто на чьих коленях сидит? — спрашивает Кайден, оперевшись рукой на открытую дверцу. Его взгляд направлен на меня, а с губ слетают слова наполненные легкой иронией: — Лично я думаю, что тут есть только один вариант.

Я показываю на черную Камри Сета, припаркованную несколькими метрами ниже по дороге.

— Думаю, мы поедем на машине Сета. Вы, ребята, если хотите, можете поехать с нами.

Люк подбрасывает ключи в воздухе, как бейсбольный мяч, а затем ловит их.

— Неплохо звучит, по крайней мере, для меня. Мне не придется отвечать за вождение.

Я, вообще-то, надеялась, что они не поедут с нами, так бы Сет дал мне время, чтобы я могла связать свои волосы чем-нибудь, потому что их прикосновения к плечам и запах сводят с ума. У меня сейчас такое огромное желание убежать обратно в комнату и снова отрезать их к чертям собачьим.

Пока мы идем к машине Сета, я пытаюсь расчесать волосы пальцами, пригладив их на одну сторону. Я тянусь к ручке передней пассажирской двери, но рука Люка опережает мою и открывает дверцу. Двигаясь в сторону, я уклоняюсь от него, словно в танце, но все это лишь для того, чтобы сохранить дистанцию межу нами.

— Спасибо. — Я ловлю изумленный взгляд Сета поверх крыши машины, когда мы садимся внутрь.

Сет хлопает дверцей, а я вся дрожу на сиденье.

— Расслабься, Келли, — шепчет он, поворачивая ключ и заводя двигатель. А после открывает окно и высовывает руку наружу с сигаретой, чтобы салон не заполнился дымом. — С тобой все будет хорошо.

Люк и Кайден запрыгивают на заднее сидение с разных сторон и одновременно захлопывают двери. Сет включает магнитолу, когда мы пристегиваем ремни безопасности. Песня "Hurt" Nine Inch Nails начинает звучать из динамиков и он давит на газ, а шины издают скрипящий звук, от движения по мокрому асфальту. Автомобиль рванул вперед, и я быстро хватаюсь за ручку двери. Сет – бесшабашный водитель. У него есть целый ящик, забитый штрафами, еще со времен школы, родители дважды отбирали у него машину, потому что он постоянно нарушал правила на дороге. Кажется, что он вечно куда-то спешит, будто соревнуется наперегонки с самой жизнью.

Люк наклоняется вперед, упираясь рукой на спинку моего сиденья, и я поворачиваю голову в сторону.

— Чувак, я могу здесь покурить? — спрашивает он Сета.

Сет поднимает свою сигарету, которая сожжена почти до конца.

— Конечно.

На губах Люка появляется улыбка, и он резко падает назад на спинку сиденья. Через несколько секунд сзади открывается окно и в салон поступает еще одна струя свежего воздуха.

После того, как Люк объясняет куда ехать, никто не произносит и слова, и я начинаю переживать, что вся ночь так и пройдет в такой трагической тишине. Но тут Кайден резко поддается вперед и упирается руками о консоль.

— У нас с Люком есть блестящая идея, — говорит он с блеском в глазах. — Помнишь, мы поднимались в гору? Там где старшекурсники оставляют свои наставления.

Я слегка разворачиваюсь на месте, сильнее прижимая ноги к кожаному сиденью. — Да, помню.

Он сильнее опирается на свои руки, наклоняясь ближе ко мне, и мое сердце в груди бьется быстрее.

— В общем мы хотим пойти туда и оставить свое послание.

— Но вы не старшекурсники. — Я регулирую ремень безопасности на своем плече. — Ну, это и ежу понятно, думаю вы и без меня об этом знали.

Он смеется надо мной, каким-то задорным смехом. — Мы знаем, что это будет весело.

Люк смотрит поверх сидения, убирая руку в сторону, чтобы дым от сигареты выдувался в окно.

— Мы раньше постоянно заявлялись на вечеринки старшеклассников, еще в школе. Это было как взрыв, потому что им не нравились подобные выкрутасы.

— Тебе нравилось выводить их из себя? — спрашиваю я, а он наклоняет голову набок, чтобы не пускать дым мне в лицо.

— Да, это было довольно весело. — Люк высовывает сигарету в окно, постукивая подушечками пальцев по ней, чтобы стряхнуть пепел. — Поиздеваться над кем-нибудь, вместо того, чтобы быть этим предметом для издевок.

Это звучит так, слово он загадал мне неразрешимую загадку, и я обращаю свой взгляд к Кайдену в ожидании объяснений.

— Это довольно интересно, — говорит он мне с намеком на скорое разъяснение и подмигивает. — Мы подумали, что можно было бы сегодня съездить к горам и написать там что-нибудь.

— Но уже поздно. — Смотрю на ярко-красные цифры на часах, а затем на Сета.

— С нами все будет в порядке. — Сет сворачивает в небольшой переулок, зажатый между двухэтажными кирпичными зданиями.

Люди идут по тротуару, кто вниз, а кто вверх. Большинство девушек одеты в откровенные платья и высокие каблуки, а на парнях хорошие джинсы и рубашки. Смотрю вниз, осматривая свой наряд: черные узкие джинсы и облегающая белая рубашка под жакетом. Я чувствую, что одета совершенно неподходяще и глупо для такого места.

Сет поворачивает к небольшому свободному месту на парковке и втискивает в него машину. Машины стоят слишком близко, и я настолько, насколько это возможно, открываю дверь и проскальзываю сквозь небольшое пространство. Люк высовывает руки из окна и хватается за крышу машины, протискивая все свое тело через него.

— Ты намного худее меня. — Он, опираясь на пальцы, спрыгивает на землю. — Моя идиотская задница застряла бы в дверях.

Улыбаясь, двигаюсь к передней части машины, где Сет уже протягивает мне локоть. Там, около переулка, прислонившись к фонарному столбу, стоит долговязый парень с длинными черные волосами и порезами на лице.

Он следит за мной, потягивая пиво из бутылки, и когда он убирает его от губ, то посылает мне такой взгляд, что все мое тело пробивает дрожь.

— Привет, секси, — произносит он нечленораздельно, шагая с тротуара, но тут же заваливаясь назад. — Ты выглядишь охренительно горячо сегодня.

Я хочу убежать к машине, но пальцы Сета сжимаются вокруг моего локтя.

— Ты, говоришь ей или мне, а то я понять не могу, — резко отвечает он парню.

Темные глаза парня наполняются холодом и необходимостью побороть кого-нибудь. Я видела такой взгляд раньше, и это вызывает во мне чувство тошноты, заполняя мое тело ядовитым отвращением, недоверием и стыдом.

Пьяный парень поддается вперед и начинает приближаться к нам.

— Я надеру твою гребанную задницу за это.

Я дергаю Сета за руку, готовая вот-вот сорваться с места, прыгнуть в машину, заблокировать все двери и прижаться к полу.

— Пожалуйста, давай вернемся в машину, Сет.

Кайден подходит к нам, его пальцы скользят по внутренней стороне моей ладони, а глаза парня поднимаются, чтобы разглядеть нового противника. Его плечи напрягаются, когда он останавливается, а его обувь пришаркивает по гравию.

— Закрой свой гребанный пьяный рот, разворачивайся и вали домой, — спокойным приказным тоном говорит Кайден, указывая пальцем в сторону улицы.

Парень с потрескавшимися губами открывает рот, но затем закрывает его, сжимая челюсти, при виде высокого и широкоплечего Кайдена. Он бросает бутылку, направляясь в сторону улицы, и она разлетается на части по асфальту, а он волоча ноги, заворачивает за угол.

Сет и я вздыхаем облегченно, мы смотрим друг на друга с широко раскрытыми глазами от шока.

Сет поворачивается к Кайдену.

— Ты, как рыцарь в сияющих доспехах.

Я ловлю легкий мускусный аромат Кайдена, смешанный с парфюмом. Отныне всякий раз, когда я вновь почувствую этот аромат, то обязательно возвращусь к этому моменту, когда я смогла почувствовать себя защищенной.

— Спасибо, — говорю я ему.

Он улыбается, склонившись ближе к моему лицу.

— Всегда пожалуйста.

Мы идет по тротуару,- я и Сет спереди, а Люк и Кайден за нами. Люк что-то нашептывает Кайдену, а затем, внезапно, мы слышим непонятные хрюкающие звуки. Когда я поворачиваюсь, то вижу согнувшегося Люка, держащегося за живот.

— Ты чертов мудак, — рычит он, а после падает на колени.

Мои глаза расширяются, когда он выпрямляется и направляется прямо к Кайдену, поднимая кулаки. Кайден ничего не делает, а лишь стоит на месте с мужественным взглядом на лице.

— О, мой Бог! — Выкрикиваю я, инстинктивно ступая перед ним, воспоминания о той ночи, когда его отец выбивал все дерьмо из него.

Люк опускает руку и делает шаг назад.

— Келли, я же просто дурачился.

— Оу, мне жаль. — Я закрываю свой рот рукой, чувствуя себя последней идиоткой. Пьяный парень накалил мои нервы до предела.

Кайден бросает на Люка проникновенный взгляд, приближаясь ко мне.

— Все хорошо, — говорит он осторожно. — Люк просто наговорил мне ерунды, и я ударил его в живот, в шутку. Все это было шуткой.

Я свободно вздыхаю, после того как сдерживала дыхание.

— Хорошо, прошу прощения. Я просто подумала, что он хочет тебя ударить.

— Тебе не нужно извиняться. — Кайден смотрит на Сета, а потом снова на меня, и его плечо выдвигается вперед, когда он оборачивает руку вокруг моего.

Я напрягаюсь от его прикосновения и от страха перед ним. Это чувствуется настолько личным, нежели когда мы поднимались в горы, потому что в тех касаниях не было какого-то определенного смысла.

Я смотрю на Сета умоляющим взглядом, но он гримасничает, расслабленно и свободно вдыхая.

Я приказываю своему беспорядочному сердцебиению успокоиться, даже если оно не слушается. Мне удается добраться до дверей клуба с рукой Кайдена вокруг моего плеча. Это что-то новое, неиспорченное, и чувственное. Пусть это что-то незначительное, но важное и противоречащее само себе.

Кайден

Келли наверное самый скрытный человек, которого я когда-либо встречал, но который открывается с каждым разом все больше. Вспоминаю моменты, когда стоило отцу поднять свой голос, как мои братья и я рассеивались по всему дому, скрывались, в то время как на нас охотились.

Люк несет какую-то чушь о том, чтобы я перестал пялиться на задницу девушки, но я ничего не могу поделать с собой. Она такая крошечная и так сексуально качает бедрами, и точно делает это ненамеренно.

— Ты заработаешь кучу проблем, — замечает Люк, хотя мы только и делаем, что нарываемся на неприятности.

Я перевожу взгляд с задницы Келли на Люка. — Почему?

Он показывает пальцем на Келли. — Из-за неё, конечно. Знаешь, что сделает Дейзи, если ты когда-нибудь изменишь ей?

— Перекинется на следующего парня, который оценит её грудь, — я засовываю руки в карманы и переступаю с ноги на ногу.

— Ладно, в этом ты прав, — соглашается Люк, снова переводя палец на Келли, — Но знаешь ли ты, что сделает Дейзи с ней?

— Между нами ничего нет.

— Пока.

Я трясу головой. — Она не такая. Она милая и... невинная.

— Это опасная комбинация для кого-то, типа тебя, — он тянется к пачке сигарет в переднем кармане, — Я буду только за, если ты порвешь с Дейзи, потому что я её чертовски ненавижу. Просто сделай это первым и не втягивай Келли. Она выглядит грустной. — Он сглатывает. — И напоминает мне Эми.

Эми – старшая сестра Люка, которая покончила жизнь самоубийством в шестнадцать лет. После её смерти он никогда не был таким, как раньше. Мне всегда было интересно, что заставило Эми захотеть смерти, что утянуло её на дно.

— Я обещаю, что не втяну Келли в это, — я кидаю пустую банку на дорогу.

— Просто думай головой, — ухмыляется друг. — А не членом.

Я отвожу руку и ударяю Люка в живот, достаточно сильно, чтобы это выбило из него дурь, но не травмировало. — Я ни с кем не расстаюсь и между мной и Келли ничего нет.

Он ворчит, хватаясь за живот. Я уже готов засмеяться, когда вижу как Келли в ужасе озирается вокруг. Я чувствую себя мудаком. Все становится только хуже, когда Люк бросается на меня, а она выглядит так, словно сейчас бросится между нами. Я задаюсь вопросом, не возвращается ли она мысленно в ту ночь, когда она спасла меня и не относится ли она к тому типу девушек, которые спасают всех и каждого.

Я хочу успокоить её и делаю то, чего делать не должен. Я кладу руку ей на плечи, и все мышцы на спине девушки напрягаются так сильно, что я боюсь, как бы она не рассыпалась. Этот раз отличается от того на скале, сейчас у нас нет оправданий вроде помощи или поддержки, но она все же позволяет мне держать ее вот так, пока мы не попадаем в клуб, где музыка и дым сразу же обволакиваю нас и девушка начинает быстро удалятся от меня.

— Здесь так громко, — замечает она, пробегая взглядом по людям, которые жмутся друг к другу, виляя бедрами. Неоновые лампы так освещают их лица, что все это похоже на порно.

Это слишком даже для меня и Люка, но мы все равно пробираемся через толпу к свободному столику. Как только мы сели в углу, Сет с моим другом вынырнули из гущи потных тел.

— Я пойду за напитками, — пропел Люк, садясь на край стола. — Раз уж я тут единственный с удостоверением личности.

—Я же говорил тебе, что пока мы собирали вещи, отец нашел моё, — я хватаю меню. — И порезал.

С другого конца стола Келли смотрит на меня. Я открываю меню, чтобы скрыться от ее проницательного взгляда. — И чего же мы хотим? Нам нужна закуска или что-нибудь еще?

— Мне нужно воспользоваться маленькой дамской комнатой, — объявляет Сет, вызывая хихиканье у Келли. — Пойдем со мной, Келли.

Она берет его за руку и следует за ним без вопросов. Это заполняет мои мысли. Она доверяет ему так сильно, в то время как ко всем остальным относится с осторожностью. На секунду, я представляю, какого это, быть тем, кому она сможет доверять, но тут же прихожу в себя, понимая что этому не бывать, потому что у меня самого слишком много секретов, запертых глубоко внутри.

Келли

— Святые угодники. — как только мы оказываемся в уборной Сет начинает ходить по кругу, сложив руки на бедра. — Это было невероятно сексуально.

Я открываю кран и подставляю руки под теплую воду.

— О чем ты?

Он подходит ближе и впивается в меня взглядом, тактично покашливая.

— О том, как он пришел нам на помощь.

Я выключаю воду и выдергиваю бумажное полотенце из специального аппарата. — Это было очень мило с его стороны.

— Келли Лоуренс, ты позволила ему обнять себя, — утверждает он. — Это было больше, чем просто мило. Боже, я так ревновал.

Бумажным полотенцем вытираю свои руки.

— У него получилось вызвать у меня чувство безопасности на минуту. — признаюсь я, бросая использованное полотенце в корзину.

— Это большой шаг для тебя, — говорит он.

Я киваю довольно долго.

— Я знаю.

Его губы изгибаются в широкой улыбке.

— Теперь мы можем выйти и повеселиться?

Одна из дверей кабинок распахивается, и из нее, заправляя рубашку в джинсы, выходит женщина лет сорока. Ее суровый взгляд останавливается на Сете.

— Это женский туалет. — Она указывает пальцем на входную дверь. — Вы что, читать не умеете?

— А вы разве не видите, что все в этом клубе лет на двадцать моложе вас? — резко отвечает Сет, поворачиваясь к зеркалу. А после мизинцем поправляет свою спутанную челку. — А теперь, если вы извините нас, мы собираемся повеселиться.

Он хватает меня за руку, и я посылаю женщине виноватую улыбку, но путаюсь в собственных ногах, когда пытаюсь не отставать от Сета. Он ударяет кулаком по двери, открывая ее, и выводит нас из уборной. Дым и шум мгновенно взрывают мое сознание, когда его пальцы отпускают мою руку.

— Ты можешь в это поверить, — говорит он, похлопывая по карману в поисках сигарет. — Вот же стерва!

Я не спорю с ним. Он имеет право на то, чтобы с ним обращались, как с равным.

— Думаю, ты оставил сигареты за столом, — говорю я ему.

Мы обходим танцпол, где сейчас играет эротическая песня. Руки людей друг на друге, кожа к коже, взгляд на все это вызывает у меня головную боль.

На нашем столике уже стоят четыре стопки, наполненные прозрачной жидкостью. И рядом с каждой стоят бокалы с чем-то коричневым и ломтиками лимона, плавающими на поверхности.

— Я не знал, кто, что собирался выпить, — объясняет Люк, пока Сет поднимает стопку на уровне глаз и смотрит сквозь искаженное стекло. — В общем я заказал водку и Лонг-Айленд со льдом. Так что у нас есть крепкое и полукрепкое спиртное.

Сет поглядывает на меня.

— Для меня самое то. — Он поднимает рюмку в воздухе. — У нас есть тост?

Я обращаю свое внимание на танцпол, и стараюсь не пялиться на подпрыгивающую девушку с поднятыми руками вверх, пытающуюся сохранить равновесие в своих розовых туфлях на высокой шпильке. Парень, что возле нее качает головой и смеется.

— Келли, ты слышала, что сказал Люк? — слышится заинтересованный голос Сета поверх моего плеча.

Отвожу свой пристальный взгляд от танцпола и концентрируюсь на налитых кровью глазах Сета и небольшой стопке в его руке.

— Нет, а что?

— Он хотел узнать присоединишься ли ты к нам? — спрашивает он, давя на меня своим взглядом.

Я качаю головой.

— Сомневаюсь.

Люк хлопает ладонь по столу, так что от этого солонка и перечница опрокидываются.

— Есть негласное правило – нужно сказать тост, если его предложили.

Я ставлю опрокинутые приборы на место и сметаю рассыпанную соль со стола.

— Кто-то должен отвезти нас домой.

— Вызовем такси, — предлагает Люк. — Ничего сложного.

Смотря на алкоголь перед собой, я размышляю, что в этом может быть особенного, потому что с пивом я не почувствовала ничего.

— Но тогда у вас не получится попасть на исписанные скалы.

Кайден предупреждающе смотрит на Люка.

— Пусть она сама решит, ладно? Если она не хочет пить, то не обязана это делать.

Ставя стопку на стол, вмешивается Сет.

— Можно вызвать такси, оно бы довезло нас до туда, а позже забрало бы обратно. — он наклоняется ко мне и прикрывает мое ухо ладонью.

— Если ты хочешь, то сделай это. Подними стопку и повеселись хотя бы раз в жизни, но если, ты, действительно, не хочешь пить, то просто покачай головой.

Мои волосы распущены, я позволила Кайдену прикасаться к себе и я сижу в месте, где просто бьет фонтаном сексуальное напряжение. Это моя самая трудная ночь, наполненная моими страхами, поэтому, не задумываясь, я оборачиваю пальцы вокруг стопки и поднимаю ее перед собой.

— А к черту, — говорю я сквозь музыку. — Вызовем такси.

Сет хлопает в ладоши, а после хватается за стопку.

— Да, черт возьми!

Кайден смеется над Сетом, а затем наклоняется через стол ко мне.

— Ты уверенна? Тебе не обязательно это делать.

Я уверенно киваю.

— Все в порядке. Честно.

Сет вытягивает руку так, что рюмка находится над центром стола, попадая прямо под струю света, исходящую от плафона.

— До дна.

Люк протягивает руку, затем Кайден и я.

— Разве никто не хочет сказать что-нибудь важное или что-то в этом роде? — спрашивает Сет. — Это же тост.

Люк наклоняет голову в сторону, постукивая пальцами по столу.

— За то, чтобы свалить.

Сет с улыбкой смотрит на меня.

— За понимание.

Кайден кусает нижнюю губу, а его веки опущены.

— За то, чтобы чувствовать себя живым.

Три пары глаз обращаются ко мне, и я смотрю на Сета в поисках поддержки.

— Это твои мысли, Келли, — говорит он мне. — Неважно, что ты хочешь сказать – просто скажи это.

Я вдыхаю воздух, а затем медленно выдыхаю его.

— За то, чтобы дышать.

На какой-то момент наши с Кайденом глаза находят друг друга. И затем, мы все вчетвером разом чокаемся.

— Черт возьми. — Сет немного проливает себе на руку, но тут же слизывает жидкость. Закинув голову, он залпом выпивает содержимое рюмки. Затем он со стуком ставит ее на стол и показывает на нее.

— Я уже готов ко второму раунду.

Кайден наблюдает за мной, притягивая рюмку к своим губам и наклоняя голову ближе, после чего выпивает алкоголь. Я наблюдаю за мышцами на его шее, как они двигаются, во время глотка. Он поднимает голову, облизывая губы и пристально глядя на меня.

Глубоко вдыхая, приближаю стопку к своему рту, мой нос начинает печь, когда я заглатываю жидкость. Она, стекая вниз, сжигает все внутри меня. Убирая рюмку в сторону, сдерживаю рвотный позыв, я в шоке от такого жара, но держу рот закрытым, давая алкоголю дойти до своей конечной точки. Мои плечи вздымаются, когда приглушенный звук срывается с моих губ.

— Ты собираешь отправить все назад? — спрашивает Люк, ставя стопку на стол.

Сет легонько похлопывает меня по спине.

— Ты в порядке?

— Да, со мной все хорошо, — говорю я с одышкой, прижимая ладонь к груди.

— Келли новичок в этом деле, — объясняет Сет, делая глоток Лонг-Айленда.

— Ты раньше никогда не пила? — обращается ко мне с вопросом Кайден. — Серьезно?

Чувствую себя так глупо, пожимая плечами.

— Нет, по крайней мере, ничего крепкого.

— Тогда зачем ты делаешь это сейчас? — спрашивает он с виноватым видом. — Мы слишком на тебя давим?

— Нет, просто захотела попробовать. — Я вытираю губы тыльной стороной ладони.

Его брови приподнимаются, а на губах появляется легкая улыбка.

— Это было в твоем списке?

— Что? — выкрикивает Сет сквозь громкую музыку и хлопает ладонью по столу. — Ты рассказала ему о списке?

— Да, — отвечаю я, помешивая соломинкой в своем бокале, наблюдая, как лимон плавает по кругу. Когда я смотрю сквозь свои волосы, то вижу, что Кайден наблюдает за мной.

— Что за список? — Люк оборачивает свои губу вокруг соломинки и начинает пить напиток.

Сет и я обмениваемся взглядами, и затем он подталкивает меня руками, вставая со стула.

— Как ты смотришь на то, чтобы потанцевать?

— Хорошо, пойдем. Только воздержись от тех странных движений. Как в последний раз, когда я оказалась на своей заднице. — Я поправляю рубашку на животе, когда встаю на ноги.

Положив руку мне на спину, Сет ведет нас на танцпол. Он уже делал это со мной пару раз, поэтому знает чего можно ожидать: много паники и куча осторожности.

Он выбирает место, где меньше всего народу и более свободная атмосфера. Медленная песня играет из колонок, и огни прекращают мерцать, а освещение становится тусклым. Сет выглядит призрачно-белым в таком свете и его медово-карие глаза кажутся черными. Он кладет свои руки на мои бедра.

— Прости меня, если я слишком много взвалил на тебя сегодня, малышка, — шепчет он. — Чувствую себя паршиво.

Я хватаюсь за его плечи, и шагаю ближе к нему так, что наши ботинки касаются носами. — Ты ничего на меня не взвалил, просто, хотя бы мог предупредить, что это будет так жечь. Тогда я бы заранее была готова к нехватке воздуха, и не выглядела бы полной идиоткой.

— Поверь мне, они не считают тебя идиоткой. — Он смеется, словно знает великую тайну. — Я не хочу потерять все то доверие, которого мы достигли с тобой.

— Ты не потеряешь. — Я сжимаю его плечи кончиками пальцев, потому что парень в фетровой мягкой шляпе врезается в мою спину. — В день, когда ты раскрыл мне все свои тайны, я поняла – мы останемся друзьями навсегда. Ты самый храбрый человек, которогоя когда-либо знала.

Он широко улыбается и притягивает меня ближе.

 — Ты себя хорошо чувствуешь?

— Я в порядке, — говорю ему и прижимаюсь щекой к его груди. — Хотя, я еще не определилась, идти ли с ними к горам.

— Люди постоянно туда ходят. Так что мы будем там не одни. Тебе нужно перестать сравнивать каждого парня с ним, иначе он навсегда завладеет тобой.

Я вздыхаю. Он прав. Мне нужно избавиться от своих страхов и избавить свой мозг от того парня, который внушил мне их, но как отпустить человека, который владеет такой большой частью тебя?

Кайден

Я не могу оторвать взгляда от танцпола. Каждый раз, когда мой телефон вибрирует, оповещая о звонке, я нажимаю кнопку "Отбой"

— Не делай этого, — Люк вынимает кусочек льда из напитка и закидывает в рот.

— Не делать что? — спрашиваю я, отвлекаясь на Келли, которая смеется, запрокинув голову.

Люк стучит по моей голове, и я поднимаю руки вверх. — Хорошо, какого черта ты творишь?

— Это расплата за то, что ты двинул мне на обочине, — говорит он, и его глаза направлены в сторону девушки с длинными рыжими волосами, сидящей так напыщенно за столом в коротком черном платье. — И это должно было отвлечь тебя от всяких глупостей.

— Это не то, о чем ты думаешь, — отвечаю я. — Просто наблюдаю за танцами.

Он закатывает глаза.

— Сделай всем одолжение и отправь Дейзи сообщение, что вы расстаетесь. А после можешь делать, все что захочешь.

— Ты хочешь, чтобы я порвал с ней через смс?

— Какая забота. Да ты не думаешь о ней, даже когда в любви признаешься.

— Что у тебя за проблемы с ней, кроме того, что она раздражает твое дерьмо?

Он бросает соломинку на стол и хватает свой бокал, заливая оставшийся Лонг-Айленд в горло. — Я пойду куплю еще.

Я не задерживаю его, а затем начинаю опускаться на стул, но тут мои глаза снова находят Келли. Она улыбается, разговаривая с Сетом. Я еще никогда не радовался чему-то настолько сильно. Не могу объяснить, что все это значит, и, возможно, именно поэтому меня так тянет к ней.

Хоть я и не должен был этого делать, но все же начинаю двигаться в сторону танцующей пары, поворачиваясь боком, чтобы проскользнуть мимо других пар. Сет первым видит меня, а потом он начинает что-то шептать Келли на ухо.

Повернув голову, она смотрит на меня и ее веки слегка подергиваются. Ее зрачки кажутся огромными в тусклом свете, кожа бледной, а волосы мягкими.

— Не против, если я украду ее? — спрашиваю сквозь музыку.

Сет убирает руки с ее бедер.

— Пожалуйста. — он подмигивает Келли, уходя от нас, и исчезает в толпе, дойдя до конца танцпола.

Взгляд Келли задерживает на том месте, где он только что исчез, ее плечи напряженны, а пальцы зажаты в кулаки.

Я наклоняюсь к ее уху.

— Ты не обязана танцевать со мной, если не хочешь.

Ее плечи приподнимаются, и она разворачивается лицом ко мне. Она пристально разглядывает меня, сначала ноги, потом живот – это вызывает во мне чувство неловкости. Она знает, где скрыты мои шрамы, она тот человек, который знает о них непонаслышке.

— Все нормально. Мы можем потанцевать. — В ее голосе чувствуется дрожь.

Я протягиваю к ней руку, и она немного колеблется, прежде чем поместить в нее свою. Сжимая ладонь, медленно притягиваю девушку к себе, пристально глядя на нее. Она выглядит так беспомощно, словно молится внутри себя, чтобы я не обидел ее. Это отбрасывает меня в то время, когда я был маленьким и мой отец был зол, за то, что я разбил вазу. Он кинулся на меня с ремнем в руке, а в его глазах плескалась ярость, когда я нырнул под стол, пытаясь там укрыться. Шрамы, оставшиеся с того дня, так и не зажили, все что я мог сделать тогда, это лишь надеяться на то, что он не убьет меня.

— Я могу положить руку на бедро? — спрашиваю я, а она кивает в ответ.

Расправляю пальцы у нее на талии, и ее глаза немного расширяются, особенно после того, как я положил вторую руку с другой стороны. Прислушиваюсь к стуку своего сердца в груди, который, кажется, звучит громче, чем музыка. Я чувствую вещи, которые не чувствовал прежде, и ничего не могу с этим поделать. Что если я буду продолжать узнавать ее, и чувства только усилятся? У меня просто не получится справится с ними.

Она немного успокаивается, когда ее руки скользят по моей груди вверх, к шее и оборачиваются вокруг нее, затем, она вскидывает голову верх, чтобы посмотреть на меня.

— Я не очень люблю танцевать, — признаюсь я. — Отчасти страх перед танцами у меня развился еще в детстве.

Уголки ее губ ползут вверх.

— Как это?

Кончики моих пальцев зарываются в ее бедра, и я притягиваю девушки ближе к себе, так, что могу ощущать тепло ее дыхания на своей шее.

— Когда мне было десять, моя мама решила заняться всевозможными видами танцев, и когда она занималась ими дома, то любила использовать в качестве партнеров моих братьев и меня. Я ненавижу танцы до сих пор.

Она улыбается. — Это мило, что ты танцевал со своей мамой.

Мои пальцы движутся по ее спине и задевают кусочек открытой кожи между рубашкой и джинсами.

— Но ты не должна никому об этом рассказывать. Мне нужно поддерживать репутацию. По крайней мере, дома. Здесь я еще не утвердился.

Ее улыбка становится шире, а пряди волос мило обрамляют ее лицо.

— Это может быть нашим маленьким секретом.

Я тихо смеюсь, а она смотрит на меня. Она, кажется, счастливой. Когда музыка меняет ритм на более быстрый, я решаю показать ей свои способности, просто чтобы она продолжала улыбаться.

— Держись, — предупреждаю я.

Она прикусывает губу, и острое желание поцеловать ее сжимает мое сердце. Внезапно, я не могу решить, следует ли оставить ее здесь на танцполе, или продолжить свое хвастовство.

Я отталкиваю девушку от себя, и моя рука скользит по ее, а после наши пальцы сплетаются. Глаза Келли расширяются, когда я дергаю ее обратно к себе и кручу вокруг до тех пор, пока наши тела не сталкиваются. Ее губы в нескольких дюймах от моих, а ее вздымающаяся грудь задевает мою.

— Хочешь еще чего-нибудь? — Произношу я низким голосом, надеясь вызвать ее дрожь

Она не дрожит, но кивает с волнением и блеском в глазах. Моя ладонь властно скользит по ее спине, чувствуя жар кожи, исходящий из-под рубашки. Я тяну ее руку вперед и слегка наклоняю Келли назад. Ее волосы свисают на пол, спина выгибается, а у меня образуется прекрасный вид на ее грудь и кусочек кожи выглядывающих из нижней части ее вершины. Глубоко вздыхая, я скольжу рукой по ее спине, возвращая в вертикальное положение, и ее грудь вновь оказывается прижатой к моей.

— Об этом тоже никому не рассказывай, — шепчу ей на ухо, обнимая ее обеими руками за талию.

— Хорошо, — говорит она, задыхаясь и сжимая своими пальцами мои лопатки.

Мы продолжаем медленно двигаться в такт музыке, и я все так же держу ее в своих объятиях до тех пор, пока песня не подходит к концу, тогда мы отпускаем друг друга и возвращаемся к столу, как будто ничего не случилось. Что-то изменилось между нами, но я не уверен, следует ли дать жизнь этим изменениям или бежать сломя голову, пока не стало слишком поздно.

Глава 5. #3 Попытаться быть счастливой, #3 Тупо напиться и веселиться

Келли

Я счастлива, просто тупо счастлива. Не знаю, это от того, что я столько выпила или потому что ночь действительно хороша. Мне удалось осуществить сегодня то, что казалось невозможным, и меня просто распирает чувство гордости, когда я практически заскакиваю в салон такси. Я танцевала с Кайденом и позволяла ему прикасаться к себе так, как не позволяла больше никому и никогда – по крайней мере, без разрешения – и мне понравилось это!

Сет и я садимся на заднее сиденье, а Кайден объяснят водителю, куда нужно ехать. Внутри запах заплесневелого сыра смешан с ароматом хвои. Таксист – крупный мужчина, лет пятидесяти, который выглядит отнюдь не в восторге от четырех громких восемнадцатилетних ребят в машине. В салоне тихо играет музыка 80-ых, а Сет хихикает над словами песни, говоря мне, что исполнители скрытые развратники и поют о киске.

Люк услышав его, разворачивается на своем месте.

— Она что и в правду об этом?

Сет указывает на динамики.

— Прислушайся.

Мы сидим тихо, уставившись на динамик, слушая слова песни. Сет сжимает руку в кулак и подносит к губам, словно микрофон, и начинает петь.

— Откуда ты знаешь эту песню? — спрашиваю я. — Это не та музыка, которую ты слушаешь.

Он улыбается, склонившись, заканчивая песню.

— Мой отец помешан на восьмидесятых. У него маллет[1] на голове и прочая фигня.

Я хихикаю, когда он пытается бедрами сделать странное танцевальное движение.

— Тут точно про киску поется, да? — Спрашивает Люк, а водитель делает звук громче, чтобы приглушить наш разговор.

Мои щеки горят, и я поворачиваю голову в сторону окна, уткнувшись носом в ворот рубашки, чтобы скрыть смех. Я не думаю, что это смешно, но ничего не могу с собой поделать.

— О, Келли пьяна, — делает вывод Сет, опуская свою руку на колено. — Ты выпила Лонг-Айленд?

Я качаю головой, позволяя сползти вороту на место.

— Только половину.

— Немного, — Кайден дразнит меня с усмешкой, и мой румянец усиливается.

— Эй, это ее первый раз, — Сет встает на мою защиту, похлопывая меня по голове, как собачку. — Она хорошо справилась. На самом деле она большая умница.

Я поворачиваюсь к окну, понимая, что он хотел этим сказать и благодаря его про себя за эти слова.

***

— Чувствую, что нас скоро ограбят, — шепчет Сет, пока мы направляемся в магазин, что расположен недалеко от подножия гор. Мы решили остановиться и купить несколько фонарей и краску, прежде чем осуществить коварный план, иначе это будет бессмысленная поездка.

Возле здания стоят и курят несколько ребят. Они смотрят, как мы пересекаем стоянку, проходим через раздвижные стеклянные двери и попадаем внутрь магазина.

— Тут все должно быть по одному доллару.

Люк хватает рюмку с прилавка, что расположен возле дверей, и всматривается в основание. Но тут кусок стекла выпадает из-под ободка и Люк поспешно возвращает его на место.

— Да, теперь я вижу почему.

С колонок на потолке льется фанковая музыка, Сет, качая головой в такт, подходит к стеллажу и берет отвратительный оранжево-коричневый шарф.

— Ого, кажется, я помню как моя бабушка носила что-то вроде этого.

Он обвязывает его вокруг шеи и направляется дальше по проходу, разглядывая полки.

— Нам надо разделиться, — заявляет Люк. — И найти фонарики и краску. Так будет быстрее.

— Или мы просто могли бы обратиться за помощью к кассиру. — Я смотрю через плечо на кассу, за которой стоит высокий, с толстой шее парень и с серьезным взглядом наблюдает за нами. — Или нет.

— Давайте устроим соревнование, — говорит Кайден, подпрыгивая, чтобы хлопнуть рукой по одному из красных баннеров, свисающих с потолка. Не могу сказать точно, пьян он или нет, потому что знаю его не так хорошо, но, кажется, он слегка потерял равновесие. — Первый, кто найдет вещи, будет победителем.

— Это просто фантастически гребанно сложно, — саркастично подмечает Люк, всматриваясь в проход. — Как на счет того, чтобы проигравший оплачивал напитки в нашу следующую вылазку.

— Похоже на план для меня. — Сет присоединяется к нам, разматывая шарф и отбрасывая его в сторону. — И я говорю: " мы в деле".

Кайден и Люк поднимают руки высоко над моей головой и дают друг другу пять, а после нацеливают свои ладони на меня. Осторожно касаюсь их, и Кайден начинает смеяться надо мной, когда я опускаю свои руки.

— Что тут смешного? — спрашиваю я, а он только головой качает.

— Ладно, а теперь правила. — Люк расхаживает вперед и назад, словно директор. — Правила заключаются в том, что их нет, единственное условие – оказаться первым на кассе с четырьмя фонариками и баллончиком с краской. Последний – проигравший.

Я стараюсь не засмеяться. Вот этим люди обычно занимаются ради веселья?

Люк останавливается, и его глаза темнеют.

— На старт, внимание, марш. — Проговаривает он быстро, а затем стремительно уносится в сторону от главного входа, так, что только пятки засверкали, прежде чем кто-то из нас успел среагировать.

Сет бежит в сторону одного из проходов, а Кайден бросается к тому, что находится справа от меня. Я остаюсь совсем одна в главном проходе. Начинаю идти по нему, покачивая руками и читая вывески над рядами.

Когда я дохожу до третьего, Кайден выскакивает с другого конца, а затем сосредотачивается на мне, улыбаясь.

— Ты как-то не особо напрягаешься, — говорит он. — На самом деле, кажется, что ты вообще не стараешься.

Я показываю на вывески над моей головой с номерами рядов и списком товаров.

— У меня иной подход, нежели просто носиться между рядами, как сумасшедшей.

Он нахально смотрит на меня и совершенно не к месту подносит ладони к своему рту, слово собирает громко кричать.

— Ну, и что же тогда в этом забавного?

Я хихикаю.

— Не знаю.

Он передвигает руку к уху.

— Что? Я не слышу. Повтори.

Чувствуя себя глупо, прикладываю ладони к своему рту, как до этого делал Кайден.

— Я сказала, что не знаю.

Он опускает руки, продолжая улыбаться.

— Пошли. Ты побежишь по той стороне, а я побегу вниз по этой. Посмотрим, кто кого обгонит в конце.

Я качаю головой.

— Ни в коем случае. Ты победишь. Ты же футболист. И постоянно бегаешь.

Он размышляет над моими словами, а затем хватает рулон бумажных полотенец с полки.

— Я больше бросаю, чем бегаю.

Он отступает назад, перекидывает рулон через плечо, а после швыряет его в мою сторону. Он летит в воздухе прямо на меня.

Я выставляю руки вперед и ловлю его без особых усилий. Его руки падают с двух сторон, когда он смотрит на меня изумленным взглядом.

— Кажется, у кого-то есть скрытый талант.

Я перекидываю бумажные полотенца через плечо и бросаю их обратно ему.

— Мой отец тренер. — Он ловит их и наклоняет голову, глядя на меня с интересом, а я продолжаю говорить, — я начала играть в мяч с ним и братом, когда мне было три.

Не сводя с меня глаз, он возвращает рулон обратно на полку.

— Ладно, давай подумаем, как можно поступить. — Он срывается в сторону и скрывается за стеллажом.

Я делаю шаг в сторону, направляясь к следующему проходу, где он ждет на другом конце. Прежде чем я успеваю что-либо сказать, он исчезает из поля моего зрения, и мне приходится сделать несколько шагов, чтобы попасть в следующий проход. Его там нет, и это вынуждает меня практически срываться на бег, направляясь к следующему ряду, откуда он вновь ускользает. Смех начинает срываться с моих губ. Каждый раз, когда я достигаю очередного прохода, он исчезает на другой стороне. Наконец, я достигаю ряда с красками и двигаюсь вдоль него, когда Кайден появляется на другом конце.

Мы оба хватаемся взглядами за аэрозольную краску на нижней полке в середине ряда.

— Похоже, у нас небольшая проблемка, — говорит он с намеком, когда встречается с моим взглядом.

Мои глаза мечутся между ним и краской, а потом я срываюсь на бег. Его обувь издает скрип, когда он тоже срывается с места. Мы подбегаем к стеллажу одновременно и в тот же миг врезаемся в полку, случайно сбивая кучу банок. Я смеюсь, когда мои ноги спотыкаются о баллончики, и заваливаюсь на пол, теряя равновесие.

— Ну, нет, — говорит Кайден, оборачивая свои длинные пальцы вокруг моего запястья, и тянет меня за руку. — Тебе так не победить.

Я тянусь к полке, но он ловит мою руку и притягивает к себе. Я пытаюсь выкрутиться, стараясь не смеяться, но случайно наступаю на что-то ногой. Раздается шипение, брызги зеленой краски попадают на белый линолеум и на мои ботинки.

Я замираю, смотря широко распахнутым глаза на беспорядок на полу.

— О, Боже мой.

Кайден сильно сжимает губы, стараясь не засмеяться надо мной.

— Это все из-за тебя.

— Это не смешно, — я сгибаю колено, приподнимая ногу. — И что мне теперь делать?

Он смотрит на банку в своей руке и на учиненный беспорядок на полу. А после его пальцы переплетаются с моими, когда он тянет меня в конец прохода.

— Ладно, — говорит он, заглядывая за угол. — Мы уйдем отсюда, как будто ничего не случилось.

Я оглядываюсь, смотря на краску и зеленые следы от моей обуви, оставленные на полу.

— Я везде оставляю следы.

— Тогда снимай свою обувь.

Я освобождаю свою руку из его, отмечая, какой потной стала моя кожа, и балансируя на одной ноге, снимаю ботинок. Поднимаю его за шнурки, и держу за спиной, пока мы с Кайденом идем по проходу бок о бок.

Сет и Люк стоят возле кассы, смотря на секцию со сладостями, с банкой краски и фонарикам в руках.

— Где вы двое запропастились? — спрашивает Люк, и один из фонариков выпадает из его рук.

Парень–кассир смотрит на нас, словно ястреб, пока мы движемся к выходу.

Сет отворачивается от конфет, переводя свой взгляд на нас. — Почему на Келли только один ботинок?

— Мы пойдем к машине, — отвечает Кайден с волнением. — Встретимся там.

Мы быстрыми шагом направляемся к двери и выходим на улицу, умирая со смеху. Холод от асфальта окутывает мою стопу, и я быстро одеваю ботинок. Черный материал запятнан зеленой краской. Пытаюсь стереть ее, волоча ботинком по земле, но толку выходит мало.

Кайден с интересом смотрит на меня.

— Не думаю, что так получится отчистить краску.

Я хмурюсь, смотря на ботинок.

— Умник, это была моя любимая пара обуви.

Он проскальзывает, чтобы открыть дверь такси, и мы запрыгиваем внутрь, а таксист стреляет в нас нахмуренным взглядом. Я быстро отодвигаюсь, когда Кайден захлопывает дверцу, опуская рядом со мной.

Он упирается руками в колени и смотрит на меня сквозь темноту.

— Знаешь, Люк засчитает это как проигрыш, и заставить нас платить за выпивку в следующую вылазку.

— Все не так плохо, — отвечаю я. — Так придется оплатить половину.

Он кладет руку поверх спинки сидения и подтягивает ногу вверх.

— Нет, он тогда просто будет заказывать больше напитков.

Я пытаюсь сосредоточиться на чем-нибудь другом, коме того, что его колено касается моей ноги. — Оу, уверен?

Он кивает и переводит взгляд на переднее сиденье.

— Да, так что будь готова.

Я смотрю в окно на темную линию гор. Это охватывает меня. Ночь. Легкость. Все. Мой разум захватывают мысли, о существовании которых я и не подозревала – каковы его губы на вкус, и как будут ощущаться его мышцы под моей рукой.

— Келли.

Я смотрю на Кайдена, прогоняя мысли прочь. — Что?

Его взгляд скользит к моим губам, а рот приоткрывается, но затем он закрывает его, и губы медленно изгибаются в улыбке.

— Было весело.

Я улыбаюсь ему в ответ.

— Знаешь, что? Это и в правду было весело.

***

— Здесь ужасно темно, — жалуется Сет. — И грязно.

Люк светит своим фонариком перед ним. Сет падает почти в тот же самый момент, когда мы выбираемся из салона, и я оказалась такой же безнадежной, так что нас теперь два неудачника.

Такси ждет в начале дороги. Водитель сказал, что у нас есть 20 минут, иначе он уедет один. Его не устраивало, что пришлось ехать в горный район, где, очевидно, происходят нелегальные вечеринки.

— Это горы, — говорит Кайден Сету, светя фонариком из стороны в сторону. — Чего ты ожидал?

Камушки хрустят под моими ногами, и я держусь за руку Сета. Воздух становится прохладным, а небо рассекает молния.

Когда мы достигаем подножия гор, Люк протягивает мне фонарь и встряхивает баллончик с краской.

— Ну, и кто тот ублюдок, что полезет туда? В принципе невысоко, но я слишком пьян.

Сет вскидывает руку в воздухе.

— Ну, так как я на самом деле ублюдок, то сделаю это.

Я направляю свет на его лицо, а в его взгляде проскальзывает тревога, и я поражаюсь тому, что не знала этого о нем.

— Ты вроде сказал, что твой отец слушает рок 80-ых и на голове у него маллет?

— Мой отчим, — уточняет он и протягивает руку к Люку. — Дай мне баллончик. Я хочу оставить свое мнение на этой скале.

Люк бросает ему краску. — Действуй, приятель.

Встряхнув баночку, Сет приближается к отвесной стене скалы, которая, кажется, возвышается до самого мерцающего серого неба. Забравшись на самый низкий выступ, он подпрыгивает и хватается за более высокий, упираясь ногой. После он перемещает вторую ногу, и теперь они обе были на одном уровне. Засунув баллон под подмышку, кладет руку на другой выступ и подтягивает себя. Перекатившись на спину, он поднимается.

Я свечу ему в спину, пока он смотрит вверх на скалу.

— Ты там в порядке?

Он смотрит через плечо.

— Я просто думаю, о чем бы таком гнусавеньком написать. О, погоди, я придумал.

Подняв баллончик и нажав на его носик, начинает двигать рукой и выводить круги. Красная краска медленно окрашивает стенку скалы, складываясь в буквы, закончив свою писанину, Сет опускает руку.

— Выкуси, — читаю я его надпись, дрожа от холода, и мурашки покрывают мою кожу. — И это то, что ты собирался написать?

Он разворачивается, упирая руки в бока.

— Это то, что я уже написал, и если ты можешь лучше, тогда тащи свою мелкую задницу сюда и пиши сама. Ты же у нас писатель.

Кайден поворачивается ко мне, его волосы кажутся черными в тусклом свете луны. Он направляет свет между нашими ногами.

— Ты пишешь?

Пожимаю плечами, светя фонарем в его плечо.

— В дневнике.

По какой-то не понятной причине он явно заинтригован полученной информацией.

— Я так и вижу это в тебе.

Я провожу одной рукой по другой верх и вниз, пытаясь избавиться от мурашек.

— Почему?

Он пожимает плечами, ковыряя носком ботинка землю.

— Ты всегда выглядишь такой задумчивой... Ты замерзла?

— Все нормально. — говорю я, стуча зубами и жалея, что оставила жакет в машине. — Просто слегка продрогла.

Он ухватывается руками за ворот толстовки и стягивает ее через голову. Черная футболка, что была под низом, слегка приподнимается, и я мельком замечаю шрамы на мышцах его пресса.

Поправляя футболку, он протягивает мне руку со своей толстовкой.

— Вот, надень ее.

— Ты не обязан давать мне свою толстовку.

— Но я хочу.

Робко, я забираю ее, и мягкая ткань касается моих пальцев. Я натягиваю ее через голову, пока Кайден пытается поправить свои волосы. Толстовка окутывает меня, и я чувствую себя такой маленькой.

— Лучше? — спрашивает он, когда я всовываю руки в рукава.

Я киваю, оборачивая руки вокруг себя, наслаждаясь теплом и запахом его одеколона.

— Спасибо, но ты ведь сам замерзнешь?

Он улыбается, находят мой вид очень забавным.

— Со мной все будет в порядке, Келли. Обещаю. Немного холодного воздуха – это нестрашно.

— Келли! — кричит Сет, и я подпрыгиваю, быстро направляя фонарик в сторону скал. — Тащи свою задницу сюда и напиши что-нибудь поэтичное.

Я вздыхаю и тащусь к скале, светя себе под ноги. Кружок света указывает путь к основанию скалы.

— Брось мне фонарик, — кричит Сет, сложив руки вокруг рта. — Я посвечу, пока ты будешь подниматься.

— Если ты не поймаешь его, то он разобьется, — отвечаю я, вставая на цыпочки.

— Просто сделай это, — говорит он своим нелепым пьяным голосом, скача из стороны в сторону на выступе и потирая руками.

Я волнуюсь, что он может упасть. — Будь осторожен!

Кайден встает около меня с другой стороны.

— Давай его мне. Я неплохой метатель. — я кладу фонарь в его ладонь, и он отводит плечо назад, поднимая руку. — Отойди подальше.

— Что? — говорит Сет, когда Кайден выбрасывает руку вперед. Он бросает фонарь, и тот парит в воздухе, прямо как футбольный мяч.

Сет визжит, выставляя руки перед собой, чтобы поймать фонарь, который мерцает как светлячок, и приземляется в его ладонях. Он выскальзывает из них, ударяется о землю и выключается.

— Где он? — Спрашиваю я, когда позади нас встает Люк и светит своим фонариком на скалы. На мгновение все затихает. А после крики и смех доносят до нас.

Сет появляется на обрыве, вытягивая руку с зажатым в ней фонарем.

— Я поймал.

— Может тебе лучше спуститься, — советую я. — Боюсь, что ты свалишься оттуда.

— Только после того, как ты пометишь скалу. — он щелкает фонариком и свет освещает все надписи позади него. — Давай поднимайся.

Я подхожу к стене, закатывая рукава толстовки Кайдена, и кладу руки на самый близкий горный выступ. Подняв голову, смотрю на вершину, сгибая колено и ставя ногу на самый низкий пригорок. Подпрыгивая, готовлюсь подняться выше, но тут слышу какое-то движение позади себя.

— Позволь помочь тебе, — Кайден шепчет мне на ухо, и впервые в своей жизни я на самом деле дрожу от близости парня.

— Хорошо.

Так как, я еще никогда не напивалась, то не могу точно утверждать, это алкоголь так расслабил меня или что-то другое, но факт в том, что даже когда он кладет свои руки мне на бедра, я чувствую себя хорошо. На самом деле, это даже больше, чем хорошо.

С поддержкой его рук, я вытягиваю тело и добираюсь до следующего уступа. Скала кажется грубой, словно наждачка против моей ладони, подтягиваясь, чувствую как руки Кайдена скользят по моей спине вниз, а после он приподнимает меня. Удерживая мою ногу, он дает мне последний толчок, придержав мой зад, перед тем как отстраниться.

Мои глаза расширяются, когда я оказываюсь на вершине выступа и смотрю на небо. Места на коже, где он касался меня, покалывают и распространяют дрожь по всему телу.

Сет оказывается надо мной, и в его глазах отражаются серебряные молнии.

— Ты в порядке?

Я переворачиваюсь на живот и с помощью рук поднимаюсь на ноги.

— В порядке. Нет ни царапин, ни порезов.

Он свет фонариком, удерживая его чуть ниже подбородка. Тот в свою очередь освещает лицо Сета и глаза его выглядят, как угольки.

— Я не о подъеме говорил. Меня интересовал тот факт, что он схватил тебя за задницу.

— Ты видел?

— Конечно видел. Он, по сути, щупал тебя.

Я кладу руки на бедра и шагаю по узкому выступы скалы, счищая грязь с подошвы ботинок.

— Я в порядке. Правда. На самом деле я даже больше, чем просто в порядке.

— Наверное это алкоголь в тебе бурлит. — Сет протягивает баллончик с краской.

— Думаешь? — я забираю его у него и встряхиваю.

Он виновато кивает.

— Да есть немного. Я просто надеюсь, что у тебя не будет этого "О мой Бог", когда ты проснешься завтра утром.

— Со мной все будет нормально. Это самое веселое, что было у меня за очень долго время.

Я направляюсь к стене, думая, чтобы написать. Читаю непонятные наставления, что написали другие люди, и признания в любви.

— Господи, как же тут высоко, — говорит Люк, затаскивая свое тело на край выступа. Он поднимается на ноги и смотрит на скалу, похрустывая пальцами, разминая их. — Я не поклонник высот.

— Я тоже, — говорю я ему, в тот момент, когда Кайден заваливается животом на край обрыва. Тяжело дыша, он перекатывается на спину.

— Да, я помню, — подмечает он, повернув голову в мою сторону и широко улыбнувшись.

Я нацеливаюсь на пустое место на стене. Нажимая на распылить баллончика, я воображаю себя художником, рисующего самые красивые картины, линии, сливающиеся в единое целое, приобретают смысл. Когда я заканчиваю, то делаю один шаг назад, вдыхая воздух, наполненный запахом краски.

Кайден подходит ко мне и оборачивает руку вокруг моих плеч.

— В нашей жизни бывает только одно совпадение, что объединяет нас, и на минуту наши сердца бьются, как одно. — он смотрит на меня. — Я впечатлен.

Я передаю ему краску, и его пальцы слегка касаются моих.

— На самом деле я написала это не так давно. — я понижаю свой голос и наклоняюсь. — После той ночи в гостевом домике.

Выражение его лица резко меняется, а рука падает с моего плеча. Он кидает краску Люку.

— Нам нужно возвращаться, или таксист оставит наши задницы здесь, и я не представляю, как мы сможем вернуться назад.

Мое настроение падает, когда я понимаю, что мои слова расстроила его. Смотрю, как он спускает вниз, и чувствую, что моя счастливая ночь ускользает прям в небо с молниями.

***

Когда мы возвращаемся назад к общежитиям, Кайден уходит, не прощаясь. Это причиняет боль и сбивает меня с толку окончательно.

— Что произошло между вами двумя? — спрашивает Сет, когда я провожу своей карточкой по замку и открываю дверь в общежитие.

Я пожимаю плечами, шагая внутрь.

— Думаю, это из-за того, что я вспомнила ночь у бассейна. Даже не знаю, почему так вышло.

Его глаза кажутся красными в свете ламп, пока мы пробираемся вверх по коридору в сторону лифтов, расположенных рядом с зоной отдыха.

— Потому что сегодня ты плохо соображаешь.

Я сворачиваю направо, когда два больших парня в футбольных формах идут по направлению к нам.

— Знаю. Быть в пьяном состоянии – необычное ощущение.

Он прикрывает рот рукой, чтобы заглушить смех.

— Боже мой. Я так люблю тебя. Особенно когда ты говоришь такие вещи, как эти.

— Какие такие?

Он качает головой, все еще улыбаясь, пока мы заходим в лифт.

— Неважно. Не бери в голову. Хотя я умираю от желания узнать, почему у тебя зеленый ботинок.

Я вытягиваю шею, чтобы посмотреть через плечо на пятку моего ботинка, пока Сет нажимает на кнопку моего этажа.

— Я наступила на баллончик с краской, пока мы с Кайденом боролись за него.

— Я бы с удовольствием посмотрел на это.

— Уверенна ты бы так и сделал.

Двери лифта открываются, и мы идем по коридору, останавливаясь в самом конце перед моей дверью. За ней слышится хихиканье и чувствуется запах дыма.

Сет отвязывает красный шарф от ручки двери и держит его перед моим лицом.

— Что это значит?

— Значит, что в комнату мне нельзя. — я забираю шарф у него, вешая обратно на ручку, и вздыхаю. — Я так устала.

— Она там сексом занимает или чем-то еще?

Моя кожа вспыхивает.

— Не знаю... возможно.

Его пальцы замыкаются на моей руке, и он тащит меня обратно к лифтам.

— Пойдем, уложим тебя в постельку.

Я тороплюсь, чтобы успевать за ним. — Куда мы идем?

— Спать.

Когда мы попадаем на первый этаж, он уводит нас в сторону от шумной комнаты отдыха, выводя на улицу, а там за угол здания, идя к своему общежитию.

— Поспишь в моей комнате. Моего соседа вечно нет, так что я посплю на его кровати, а ты на моей.

Я хочу обнять его, но боюсь, что если отпущу его, то упаду от сонливости, окутавшей мое тело.

— Спасибо. Я очень устала.

Добравшись до его комнаты, он пробивает код, чтобы открыть дверь и тянет меня внутрь, включая свет. На кровати его соседа никого нет, только грязное белье. На стороне Сета все аккуратненько, а на верхушке компьютерного стола в ряд стоят пустые баночки от энергетиков – Сет прямо зависим от энергетических напитков.

— Он никогда не спит здесь? — спрашиваю я. пиная пустую банку из-под соды в сторону.

Он качает головой, снимая куртку. — Думаю, он боится меня.

Я прикусываю губу, засучивая рука толстовки Кайдена.

— Мне жаль. Да и кому какая разница, он просто идиот.

— Не стоит сожалеть, детка. — Он вытаскивает мелочь и бумажник из кармана и бросает их на комод рядом с лампой. — Ты самый понимающий человек, которого я когда-либо встречал.

Он начинает расстегивать рубашку, я оборачиваю свои руки вокруг него.

— А ты самый замечательный человек на всем белом свете.

Смеясь, он гладит меня по голову.

— Ага, посмотрим, будешь ли ты думать завтра так же, встречая утро похмельем.

Я с превеликим удовольствием заваливаюсь на его кровать. Взбив подушку, поворачиваюсь к стене и смотрю на его фотографию, где он с темноволосым парнем с ярко-голубыми глазами.

— Сет, это он? На фотографии.

Проходит минута, прежде чем он отвечает.

—Да. Это Брайден.

Брайден похож на футболиста – сильные плечи, неширокая грудь и четко выраженные руки. Одна из его рук лежит на плечах Сета. Они выглядят счастливыми, но в глубине души одного из них нет. Один из них останется в стороне, когда упреки в сторону их любви начнут кружить по школе как рой пчел. Один из них будет смотреть, как избивают другого. Я хочу спросить, почему он хранит эту фотографию и зачем повесил ее на стену, но знаю, что ему неприятны все эти разговоры.

Он выключает свет, на другой стороне комнаты скрипит кровать, пока Сет забирается на нее. Мы молчим, я сворачиваюсь в клубок, зарываясь лицом в подушку и закрывая глаза.

— Можно спросить кое-что? — внезапно спрашивает Сет.

Я открываю глаза.

— Конечно.

Он замолкает на некоторое время.

— Тебе сняться кошмары о том, что случилось?

Я зажмуриваюсь, вдыхая запах от толстовки Кайдена.

— Постоянно.

Он шумно выдыхает.

— И мне. Я не могу от них избавиться. Каждый раз, закрывая глаза, я вижу только ненависть на лицах и кулаки и ноги бьющие по мне.

Я сглатываю с трудом.

— Иногда, могу поклясться, что чувствую его запах.

— Я все еще могу чувствовать тот запах грязи и привкус крови, — шепчет он. — И боль.

Он затихает, и потребность срочно утешить его настигает меня. Я скатываюсь с кровати, поднимаюсь и перебираюсь на матрац к нему. Он поворачивается ко мне, лунный свет очерчивает его лицо.

— Может быть, сегодня нас не посетят кошмары, — говорю я. — Возможно, все будет по-другому.

Он вздыхает.

— Я очень на это надеюсь, Келли. На самом деле надеюсь.

Всего на минуту у меня появляется надежда. Ночь была отличная, и мне кажется, что все возможно, но потом я закрываю глаза, и все это ускользает от меня.

Глава 6. #8 Бросить вызов самой себе

Кайден

После того, как мы вернулись со скал, я отправился в свое общежитие, желая сбежать от нахлынувших чувств. Ванна занята, поэтому я лежу в своей кровати и смотрю в потолок, пока в окно хлещет дождь. На другой стороне комнаты спит Люк, уткнувшись лицом в подушку, и храпит.

Алкоголь выветривается из моего организма, и каждая эмоция раздирает меня, словно поток игл. Мне нужно отключить их. Это единственный способ, которым я привык справляться с жизнью.

Я поворачиваюсь на бок, поднимаю кулак и ударяю спинку кровати со всей силы. Слышится хруст костяшек моих пальцев, и Люк подскакивает на своей кровати.

— Какого черта это было? — он моргает, озираясь по сторонам, за окном мерцает серебристая вспышка молнии.

— Это гром, — вру я, поворачиваясь на другой бок и прижимая кулак к груди, в то время как обжигающая боль пронзает мою руку. Мгновение спустя я погружаюсь в глубокий сон.

~ ~ ~

— Не сиди тут целый вечер в одиночестве, — говорит Люк, подходя к мини-холодильнику в углу комнаты. Он достает пиво и открывает крышку. — Ты ведешь себя странно после церемонии вручения аттестатов.

Я лежу на диване, сжимая и разжимая руку, смотрю на вереницу вен, пролегающих под кожей.

— Просто немного волнуюсь, думая об отъезде.

Если честно, мне странно думать о жизни в целом. Я хочу уехать, отправиться в колледж, стать свободным, но идея, что я буду там сам по себе, окруженный вещами, которые не понимаю, чертовски пугает.

— Черт, тебе просто надо с кем-нибудь переспать. С кем-то помимо Дейзи. — Он открывает дверь и музыка, играющая наверху, доносится до нас. — Я планирую заняться тем же.

Люк захлопывает за собой дверь, оставляя меня одного, в ловушке собственных мыслей.

Он прав. Мне надо подняться наверх и подцепить первую же попавшуюся девчонку, но я не могу перестать думать о своей руке и моем гребанном будущем.

Наконец, я встаю с дивана. Подхожу к стене и смотрю на дверь. Потом поднимаю кулак и со всей мощи ударяю им стену. Гипсокартон и краска крошатся, моя кожа трескается, но этого недостаточно. Я бью снова и снова, пробивая стену насквозь, но при этом едва ли врежу собственной руке. Нужно что-нибудь пожестче – нужен кирпич.

Я поворачиваюсь к двери, но она распахивается, и в комнату входит отец. Он смотрит на дыры в стене, затем на порезы на моей руке, кровь из которых капает на ковер.

— Какого черта, что с тобой не так? — он качает головой, подходя ко мне, смотрит на гипсокартон и краску, осыпавшиеся на пол.

— Понятия не имею. — Я прижимаю руку к груди, обхожу его, спеша наружу.

В доме полно людей, они смеются, кричат, поют, огни мерцают в темноте. Я прохожу через задний двор, слышу его шаги у себя за спиной, зная, что он меня догонит, и что он зол как дьявол.

— Кайден Оуэнс, — тяжело дыша, говорит отец, преграждая мне путь, его глаза полны злобы. Его дыхание разит виски, ветер разносит листья повсюду. — Ты намеренно пытался повредить свою руку?

Я ничего не говорю, поворачивая в сторону гостевого домика, не зная, куда иду, но чувствуя, что не должен останавливаться.

Когда я дохожу до двери, отец хватает меня за локоть, силой заставляя развернуться.

— Начинай объяснять. Сейчас же.

Смотрю на него безучастно, а он начинает орать, какое я ничтожество, но я едва его слышу. Наблюдая, как двигаются его губы, я жду. Секунды спустя кулак отца врезается в мое лицо, но я практически не чувствую этого. Он бьет снова и снова, пока его взгляд не становится пустым. Я падаю на землю, и он пинает меня со всей силы, желая, чтобы я поднялся. Но я не встаю. Не уверен, что хочу встать. Может, пришла пора покончить с этим; в любом случае не так уж и долго осталось до конца.

Я слушаю, как сердце спокойно бьется в моей груди, спрашивая себя, почему оно не реагирует. Оно никогда не реагирует. Может, оно мертво. Может, я мертв.

Затем, словно из ниоткуда, за спиной отца появляется девушка. Она миниатюрная и выглядит напуганной до ужаса, как должен выглядеть я. Девушка что-то говорит ему, когда он ее замечает. Я думаю, она вот-вот убежит. Но она остается со мной, пока отец не уходит.

Я сижу на земле, сбитый с толку, не находя слов, потому что такого просто не может быть. Люди всегда проходят мимо, делают вид, что ничего не происходит, верят невнятным объяснениям.

Ее зовут Келли, я знаю ее, мы из одной школы. Она стоит надо мной, смотрит полными ужаса глазами.

— Ты как?

Впервые кто-то задает мне подобный вопрос, и я в замешательстве.

— Я в порядке, — отвечаю резче, чем планировал.

Келли разворачивается, намереваясь уйти, но я не хочу, чтобы она уходила. Хочу, чтобы она вернулась, чтобы объяснила, почему так поступила. Я спрашиваю ее, и она пытается ответить, но в этом нет никакого смысла.

В итоге я оставляю любые попытки понять, и прошу ее принести аптечку и лед. Я захожу в гостевой домик, снимаю футболку, пытаюсь смыть кровь с лица, но все равно выгляжу хреново. Он ударил меня по лицу, такое случается редко, только когда он всерьез выходит из себя.

Когда Келли возвращается, она нервничает. Мы едва обмениваемся парой слов, но мне приходится попросить ее помочь открыть аптечку, потому что моя рука не слушается.

— Тебе и впрямь нужно наложить швы, — говорит она. — Или у тебя будет шрам.

Я стараюсь не засмеяться. Швы не помогут. Они соединяют кожу, порезы, лечат раны снаружи. А я разбит изнутри.

— Я могу вынести шрамы, особенно те, что снаружи.

— Я думаю, что нужно попросить твою маму отвезти тебя к врачу, а после ты смог бы рассказать ей о случившемся, — продолжает Келли, отказываясь сдаться.

Я начинаю разматывать бинт, ноиспользуя только одну руку, роняю его, словно идиот.

— Этого не случится, даже если бы я рассказал – это не имело бы значения. Абсолютно никакого.

Она поднимает бинт, и я жду, что Келли вручит мне его обратно, только она сама начинает его разматывать, после чего накладывает бинт на рану, рассматривая мои шрамы, замечая каждый, понимая, какие ужасы за ними скрыты. Что–то в ее взгляде кажется мне знакомым, словно она таит что-то внутри себя. Интересно, я выгляжу так же?

Мое сердце начинает оглушительно биться в груди впервые на моей памяти за долгое время. Поначалу это едва заметно, но чем дольше ее пальцы находятся над моей кожей, тем громче оно стучит, до тех пор, пока не оглушает меня полностью. Я пытаюсь побороть панику. Что за чертовщина творится с моим сердцем?

Келли отступает назад, склонив голову, будто пытается спрятаться. Я едва могу разглядеть ее лицо своим отекшим глазом, но мне хочется увидеть ее лицо. Я практически решаюсь протянуть руку, дотронуться до нее, но она уходит, дважды удостоверившись, что со мной все в порядке. Пытаюсь притвориться, что меня это не заботит, только мое сердце продолжает колотиться еще громче, и громче, и громче.

— Спасибо, — начинаю говорить ей. За все, за то, что не дала ему избить меня, за то, что заступилась.

— За что?

Но я не могу этого произнести. Потому что до сих пор не уверен, благодарен ли.

— За то, что принесла аптечку и лед.

— Всегда пожалуйста.

После чего она выходит за дверь, и проклятая тишина возвращается вновь.

***

Всю следующую неделю мне придется ходить с забинтованной рукой, и тренер уже промыл мне мозг по этому поводу, потому что повязка отрицательно влияет на мою игру. Все идет не так гладко, как я планировал. Мне казалось, теперь, наконец-то вырвавшись из дома, я смогу побороть тьму, завладевшей мной, но я ошибся.

Прошло больше недели с того дня, когда Келли написала те красивые слова на скале. Они значат для меня больше, чем она, возможно, способна понять. Или она действительно понимает, и именно поэтому мне нужно было отстраниться на время. Я не могу иметь дело с эмоциями такого рода.

Ближе к выходным, настроение у меня вообще ни к черту, и мое тело за это расплачивается. Я лежу в своей кровати, готовясь отправиться на пару, когда Дейзи присылает мне довольно туманное сообщение.

Дейзи: Эй, я думаю, мы должны встречаться с другими людьми.

Я: Чего? Ты пьяна, что ли?

Дейзи: Нет. Я абсолютно трезва. Мне просто дико скучно и надоело постоянно быть одной. Мне этого мало.

Я: Я не могу предложить тебе большего, пока я в колледже.

Дейзи: Тогда ты, похоже, любишь меня не так сильно, как я думала.

Я: Чего ты от меня хочешь? Чтобы я бросил учебу?

Дейзи: Я не знаю, чего хочу, но точно не этого.

В то же самое время мне приходит другое сообщение, и я переключаюсь на него.

Люк: Мне только что написал Ди Мэн, ему кажется, что Дейзи изменила тебе с Ленни.

Я: Черт, ты серьезно? Ленни?

Люк: Ага, он сказал, это случилось на сборище, которое устроил Гэрри в честь нового учебного года, или как там он называет эту хрень.

Я: Эта вечеринка была до того, как она приехала меня навестить.

Люк: Да… Знаю. Мне жаль, приятель.

Я: Ага. Пока.

Я отключаю телефон, не намереваясь больше писать Дейзи. На самом деле меня это не расстроило, хотя должно было. По идее я должен быть взбешен, но чувствую только пустоту.

На занятии по ораторскому искусству я слушаю девушку, которая выступает с докладом по правам женщин. Время от времени делаю заметки, но в основном смотрю в окно. Разглядываю футбольный поле, желая оказаться сейчас на тренировке, чтобы дать выход скопившейся энергии.

Вдруг я вижу Келли, пересекающую лужайку, с сумкой через плечо. Ее волосы распущены, она говорит по телефону, торопливо шагая, явно куда-то спеша. На ней черные штаны для занятий йогой и толстовка. Она идет к парковке, что-то выкрикивая в сторону Люка, появившегося на тротуаре, и направляющегося к ней. Он хромает, озираясь по сторонам, словно его застали на месте преступления.

Они встречаются под огромным дубом, около которого листья собраны горой. Келли говорит что-то, потом отдает Люку свой телефон. Она убирает непослушные пряди со своего лица, пока Люк возится в ее телефоне. Келли смеется, когда он ей отвечает. Наблюдая за происходящим, мне остается только озадаченно почесывать затылок.

Когда Люк возвращает телефон, они машут друг другу на прощание и расходятся в разные стороны. Келли скрывается за рядами машин на парковке, а Люк хромает обратно к задворкам колледжа. Он ни разу не упомянул, что общается с ней. Почему он с ней общается? Какого черта меня вообще это волнует?

Я достаю телефон из кармана и снова его включаю.

Я: Почему ты сейчас говорил с Келли?

Люк: Где ты, черт возьми? Я набирал тебе чертово сообщение, но у тебя вдруг вырубился телефон.

Я: На паре… Я вас в окно увидел.

Люк: Ладно... Какая разница, что мы делали?

Я: Никакой. Просто спрашиваю.

Люк: Мы просто разговаривали. Мне пора. Скоро пара начинается.

Это сводит меня с ума, и это абсолютно бессмысленно. Я должен больше переживать из-за того, что девушка, с которой встречался три года, меня бросила. Но это просто фигня в сравнении с идеей, будто Келли и Люк могут собираться на свидание, или вроде того.

В конце концов, я устраиваю сцену, подскочив из-за стола и вылетев из аудитории прямо посреди доклада бедной девушки. Меня ослепляет солнечный свет, когда я распахиваю двери и шагаю в сторону скамеек. Рухнув на одну из них, я опускаю голову на руки и делаю глубокий вдох. Мне нельзя так реагировать ни на кого. Никогда. Это мое правило. Никогда никого не втягивать в свои проблемы. И Келли последняя, кому нужен этот груз на плечи.

Чем дольше тут сижу, тем больше себя накручиваю, и я понимаю, что единственный способ все разъяснить – узнать правду. Я отправляю сообщение Люку, спрашивая, могу ли одолжить машину. Он отвечает, что могу, но должен вернуться к двум часам, потому что он кое-куда собирается, и что ключи лежат на его тумбочке.

Я еду к спортивному клубу, где Келли занимается кикбоксингом. Она была одета для тренировки, поэтому я предположил, что она направляется именно туда, однако добравшись до места, не могу решить, хочу ли, чтобы моя догадка оказалась верной или нет.

Я вылезаю из машины, смотрю на маленькое кирпичное здание.

— Какого черта я тут забыл? — бормочу сам себе, поворачивая обратно. И именно в этот момент Сет вылезает из своей машины, припаркованной несколькими рядами ниже.

Он машет мне с сигаретой в руке и озадаченным выражением на лице.

— Привет.

Подхожу к нему, огибая капот грузовика.

— Ты на тренировку?

Он смотрит вниз на свои джинсы и рубашку.

— Нет, просто решил составить Келли компанию.

Я киваю, чувствуя себя конченным идиотом, приехав сюда. С каких пор я преследую девушек?

— Вижу.

Сет бросает сигарету на асфальт, растирая ее мыском своего ботинка.

— Почему ты здесь? — Он окидывает взглядом мои темные джинсы и клетчатую рубашку.

Пожимаю плечами.

— Понятия не имею. Ни малейшего.

Он указывает пальцем в сторону стеклянных дверей зала.

— Келли внутри. Уверен, она будет рада встретиться с тобой.

Я щелкаю суставами, даже теми, что под повязкой. Мне больно, но это успокаивает.

— Хорошо, я зайду с тобой на секунду.

Сет ухмыляется и мы, маневрируя между машинами, идем к входу здания. Нам навстречу выходит здоровенный парень с сумкой на плече, и Сет отходит в сторону, придерживая для него дверь.

—Могу поинтересоваться, что случилось? — он кивком головы указывает на мою руку, когда мы заходим внутрь.

Я поднимаю забинтованную кисть перед собой.

— Получил травму на тренировке.

— Хреново.

Сет ведет нас мимо беговых дорожек вглубь зала, где разложены маты. Помещение пропахло солью и зноем, наполнено лязгающими звуками тренажеров. Из динамиков раздается энергичная музыка, чтобы подбодрить посетителей.

Келли занимается практически в конце зала, пиная грушу, подвешенную к потолку. Мне не нравится то, как я рад ее видеть, или как мое тело радо ее видеть. Волнение и желание проносятся внутри меня словно чертово цунами.

Она балансирует на мысках вокруг груши. Келли сняла толстовку, оставшись в одной майке, ее волосы собраны назад. Никогда еще она не показывала столько кожи, и я наслаждаюсь видом: веснушками на ее плечах, изгибом шеи и ключиц. Обтягивающие штаны подчеркивают ее ноги и попку.

— Не обижай ее, — говорит Сет, наклоняясь к моему лицу. — И я серьезно.

Я моргаю, смотря на него.

— О чем ты?

— Не обижай ее, — повторяет Сет, поворачиваясь ко мне спиной. Он подходит к Келли и говорит ей что-то.

 Эмоции отражаются на ее лице, когда она смотрит в мою сторону. Келли робко машет мне, и я подхожу к ней, засунув руки в карманы джинсов.

Ее белый лифчик виден из-под майки; она скрещивает руки на груди.

— Что ты тут делаешь? — спрашивает Келли, описывая кроссовком полукруг по полу.

— Просто ехал мимо, увидел машину Сета у входа, — вру я. — Вот, решил заглянуть, сказать привет.

— Привет, — она поджимает губы.

Я качаю головой, едва слышно усмехаясь. Обходя грушу, подталкиваю ее немного, а затем уклоняюсь, когда она возвращается обратно.

— Ты и правда не шутила насчет кикбоксинга.

Келли потуже затягивает резинку для волос, заплетая хвост.

— Думал, я сказала это, чтобы тебя впечатлить? — она хлопает ресницами, отходя в сторону. Мне интересно, специально ли она так делает, пытаясь флиртовать со мной. Сомневаюсь. Меня бы удивило, если бы она умела флиртовать.

— Ну, я на это надеялся.

Ударяю грушу здоровой рукой.

Ее взгляд падает на Сета, который неподалеку дурачится с маленькими гантелями, качая бедрами и подпевая звучащей по радио песне.

— Нет, я занимаюсь этим ради развлечения.

— Как успехи? — с сомнением разглядываю ее крошечную фигурку.

Пряди влажных волос обрамляют ее лицо. Келли упирает руки в бедра, пытаясь казаться грозной, но мое внимание приковано к ее лифчику, просвечивающемуся сквозь майку.

— Хочешь выяснить?

— Ох, громкие слова для маленькой девочки, — я заигрываю с ней, зная, что это неправильно по многим причинам, только уже очень давно я не чувствовал себя настолько живым. Подняв перчатку с пола, надеваю ее и отвожу руку в сторону. — Покажи-ка мне свой лучший удар.

Келли хмурит брови.

— Ты хочешь, чтобы я тебя ударила? Серьезно? Что, если я сделаю тебе больно?

— Я очень хочу, чтобы ты меня ударила, — отвечаю я, а потом добавляю, чтобы ее раззадорить: — И меня абсолютно не волнует, что может быть больно.

Ее голубые глаза становятся холодными, выражение лица серьезным, когда она поднимает кулаки перед собой, наклоняясь немного вперед, перенося вес на одну ногу. Келли в довольно неплохой форме, но она такая маленькая, что я знаю, вреда от нее мне не будет.

Она вращает бедрами, поднимаясь на мыски, и подошва ее кроссовка врезается в перчатку. Моя рука отлетает назад, ноги скользят по мату. Черт. Больно. Очень.

Келли улыбается, опуская ногу.

— Больно было?

— Немного, — сознаюсь я, тряся рукой. — Знаешь, ты такая милая, но дай тебе волю ударить, и, черт возьми, ты становишься безжалостной.

— Извини. — Усмешка в ее голосе говорит об обратном. — Я не хотела так сильно тебя ударить.

— А мне кажется, хотела. — Я надеваю вторую перчатку. — Ладно, посмотрим, на что еще ты способна.

Она изумленно смотрит на меня, опуская руки.

— Ты шутишь? Хочешь, чтобы я с тобой дралась?

Я ударяю перчаткой о перчатку.

— В ответ бить не буду, но постараюсь уклоняться от твоих яростных нападок.

Келли смеется, и сердце оживает в моей груди.

— Хорошо, только не говори, что я тебя не предупреждала.

Ухмыляясь, подаюсь вперед.

— Давай, покажи на что способна.

Она старается выглядеть угрожающе, сжав губы в тонкую линию, не моргая, но это выглядит скорее забавно. Келли отступает в сторону, и я думаю, что сейчас последует удар ногой, но она продолжает двигаться вокруг меня. Поворачиваюсь вместе с ней, любопытствуя, что у нее на уме, и тут вдруг ее ступня врезается в мою перчатку. Я едва успеваю блокировать удар, она опускает ногу, практически моментально разворачивается, ударяя вторую перчатку.

С дерзким выражением на лице, Келли возвращает свою ногу на пол.

— Ну как, хватит с тебя?

Я качаю головой, меняя стойку.

— Ладно, хочешь играть грязно, давай играть грязно.

Она подпрыгивает, снова готовясь меня ударить. Прежде чем ей удается завершить маневр, я бросаюсь вперед, обхватывая руками за талию, разворачиваю ее, и крепко прижимаю спиной к своей груди.

Замерев, я жду, запаникует ли Келли, но она пытается ударить меня рукой, а потом присесть на корточки, чтобы вырваться из моей хватки. Я еще крепче прижимаю ее к себе.

— Так не честно, — говорит Келли. — Ты нарушаешь правила.

— Ну же, — поддразниваю ее, пока она пытается пнуть меня в голень, но я уворачиваюсь, не расслабляя рук. — Ты держалась так грозно, пока сама веселилась.

Внезапно ее тело замирает. После чего она хватает мои руки, без предупреждения отталкивая их от себя. Пытаясь удержать Келли, потому что мне было приятно чувствовать ее тепло рядом с собой, я хватаю низ ее майки. Она врезается обратно в меня, наши ноги переплетаются. Разворачиваясь, мы спотыкаемся друг о друга и вместе падаем на маты. Келли молниеносно перекидывает ногу через мой торс, садясь на меня сверху, прижимая мои руки своими к полу.

Ее хвост распался, некоторые пряди касаются моей щеки, когда она возвышается надо мной. Грудь Келли тяжело вздымается и опускается, кожа влажная от пота, а взгляд непреклонен.

— Я победила, — говорит она, перераспределяя свой вес.

Ощущение ее на себе, ее запах, то, как ее ноги меня обхватывают, одурманивает. Я начинаю возбуждаться, и скоро она сама это почувствует.

— Ты жестока в бою, — отмечаю я. — Серьезно, не ожидал от тебя такого.

На ее лбу пролегает складка.

— Я тоже не ожидала.

Жду еще несколько секунд, хотя знаю, что должен отстраниться от нее. Мой взгляд фиксируется на губах Келли, и я на грани того, чтобы провести рукой по ее спине, запустить пальцы в волосы и притянуть ее к себе для поцелуя.

— Ладно, как бы ни хотелось прерывать такой прекрасный момент, — говорит Сет, подходя к нам. — Но мне придется. Мисс Келли пора кое-куда.

Она моргает, словно выходя из транса, на ее щеках появляется румянец, и быстро соскакивает с меня.

— Извини. Отвлеклась немного.

Я приподнимаюсь на локтях.

— Куда ты собираешься?

— Эээ… — Келли стягивает резинку и снова собирает волосы в хвост. — Мне нужно с Люком встретиться.

— С Люком, то есть с Люком?

Она кивает, глядя на Сета.

— Да, с тем самым.

Поднимаясь с пола, снимаю перчатки.

— Зачем?

Келли проводит рукой по лбу.

— Я не могу тебе сказать.

Я раздраженно бросаю перчатки на пол.

— Хорошо.

— Я хочу тебе сказать, — торопливо добавляет Келли. — Но не могу.

— Все нормально. И мне пора. У меня тоже есть дела.

Я ухожу от нее, зная, что это к лучшему, и все же желая, чтобы она также спешила на встречу со мной.

Глава 7. #27 Предложить помощь кому-либо, не спрашивая

Келли

Чувствую себя странно встречаясь с Люком, по разным причинам, и одна из которых – я едва его знаю. Понятия не имею, как оказалась в такой ситуации. На самом деле не имею. Я просто шла по заднему двору кампуса, там всегда тихо и мне это нравится.

Когда я закинула несколько конфет M&Ms в рот, заворачивая за угол, то чуть не наступила на Люка. Он сидел на земле, в грязи, с опущенной головой, уткнувшись в колени.

— О, Боже. — Я отскочила в сторону, прижимая руку к груди. — Что ты тут делаешь?

На нем были шорты и белая футболка, а его каштановые волосы были влажными. Он поднял голову вверх, и его лицо было бледнее снега.

— Келли, ты как тут оказалась?

Я скомкала упаковку в руке.

— Я хожу по этой дороге после английского. А вообще я собиралась встретиться с Сетом, чтобы сходить в спортзал.

Он слегка покачал головой верх и вниз, на лбу у него виднелись бисеринки пота.

— Ох.

Я повернулась, чтобы уйти, но тут же решила, что не могу оставить его в таком ужасном состоянии.

— Ты в порядке?

Он почесал свою руку.

— Да, я работал, но почувствовал себя дерьмово, поэтому пришел сюда, чтобы передохнуть минутку.

Я присела на корточки перед ним, сохраняя дистанцию, чтобы чувствовать себя комфортно.

— Ты что заболел? Ты выглядишь...

— Как дерьмо, — закончил он за меня, поднимаясь на ноги и вздыхая.

Мой взгляд метнулся к его ноге, раздутой в два раза больше ее нормального состояния, пятнистой и красной.

— Что случилось с твоей ногой?

Он медленно выдохнул, облокачиваясь на кирпичную стену здания.

— Возможно, я забывал принимать инсулин за последние несколько дней.

— Ты диабетик?

Он приложил палец к губам и покачал головой.

— Никому не говори. Мне не нравится показывать свою слабость. Это моя странность.

— Почему же ты не принял лекарство?

— Я стараюсь избежать этого и никогда не беру его с собой много. Еще одна из моих странностей... Иногда не могу заставить себя вколоть в тело иголку.

Я старалась не стеснять его, когда смотрела на ногу, пылающую до самого колена.

— Тебя нужно отвести к врачу? Или найти Кайдена?

Он покачал головой, шагая вперед, а затем отступил назад, ударившись локтем о стену.

— Не говори Кайдену. Когда я говорю, что никто не знает, именно это я и имею ввиду.

Я поправила ремешок своей сумки на плече.

— Думаю, тебе нужно сходить к врачу.

— Я знаю, что мне надо к врачу. — Переместив вес на ногу, он хромая, подошел ко мне. — Слушай, разве у тебя нет таких вещей, которые ты не хочешь рассказывать людям?

Я кивнула с опаской.

— Есть.

— Хорошо, для меня это одна их тех вещей, — сказал он. — Сможешь сохранить это в тайне?

Я снова кивнула.

— Если позволишь отвести тебя к врачу.

Он закрыл глаза, вдохнул через нос, набрав полную грудь воздуха, и открыл веки.

— Ладно, договорились. Только позволь переодеться и записаться на прием, а потом я буду ждать тебя у главного входа через 20 минут.

— Может лучше пойти в отделение скорой помощи, — предложила я. — Ты выглядишь ужасно.

— Для скорой помощи надо много денег — ответил он, хромая к металлическим дверям. — А их у меня нет.

— Хорошо, буду ждать тебя у входа, — сказала я, а затем он зашел внутрь, позволяя дверям захлопнуться позади него.

Когда я пошла к себе в общежитие, чтобы забросить вещи, то не могла понять, как оказалась в такой ситуации. Последние 6 лет я старалась держаться подальше от парней, но кажется, в последнее время это не срабатывало, и вообще я не планировала помогать ему.

Когда мы встретились с ним у главного входа 20 минут спустя, выяснилось, что он не сможет попасть к врачу в ближайшие два часа, поэтому мы обменялись номерами, и я пообещала, что вовремя вернусь из зала и провожу его.

Спустя два часа мы сидим в приемной. Люк покачивает своим коленом то вверх, то вниз, пока я читаю журнал "People" и дожевываю кусочек лакрицы. Я сменила свой тренировочный костюм на джинсы и футболку. Меня поражает мое хорошее самочувствие, после того, что произошло в зале с Кайденом. Сидеть на нем сверху - было странным чувством, но моему телу понравилось это. Очень. Сет дразнил меня по этому поводу всю дорогу до дома, а я все ждала, когда же рухнут все эти ощущения, но я по-прежнему чувствую себя прекрасно.

Кожа Люка кажется абсолютно желтой в свете ламп приемной. Я переворачиваю страницу и наклоняю голову, чтобы скрыть свое подглядывание.

— Разве ты не ненавидишь кабинеты врачей? — внезапно спрашивает Люк.

Я смотрю вверх и вижу его огромные карие глаза, направлены в сторону мужчины напротив нас со сломанной рукой.

— Наверное.

Он взволнованно почесывает висок так, что на коже выступают красные полосы.

— Они же просто ужасно негигиеничны.

Я закрываю журнал и кладу его на стол.

— Может, если бы ты не думал об этом, то смог бы немного расслабиться.

Он молчит некоторое время и прекращает покачивать ногой.

— Я просто ненавижу иголки.

Это совершенно нелогично, ведь ему уже приходилось некоторое время делать себе инъекции инсулина. Страх в его глазах озадачивает меня, замешано ли там что-то еще, помимо фобии на иголки.

— Ладно, подумай о чем-нибудь другом. — Я подхватываю журнал "Sports Illustrated" со столика около меня. — Почитай его. Это поможет тебе отвлечься.

Он хмурит брови, беря журнал и рассматривая девушку на обложке.

— Знаешь, я как-то не припоминаю тебя такой в школе. Ты была очень тихой и все... — Он замолкает, но я знаю, что он хотел сказать – что все смеялись надо мной, дразнили и издевались. — Прости. Я не должен был нести эту чепуху.

— Все нормально, — заверяю его, но воспоминания врезаются в мою голову, как осколки стекла.

— Знаешь, ты напоминаешь мне мою сестру, Эми, — говорит он. — Не знаю, помнишь ли ты ее. Она была на пару лет старше нас.

Я качаю головой

— Не помню. Извини.

Он открывает журнал и переворачивает страницу.

— Она была очень похожа на тебя. Тихая, милая, но грустная.

Я замечаю, что он сказал "была". Сжимаю губы вместе, когда осколки воспоминаний в голове умножаются на двое и разлетаются на множество частей.

— Ты извинишь меня, я на секунду?

Я встаю со стула и быстрыми шагами направляюсь в уборную. Мои плечи начинают ссутулиться, когда боль в животе усиливается. К счастью, в туалете никого нет, иначе я бы сделала это прямо в приемной и все узнали бы мой маленький секрет. Единственное, что заставляет меня чувствовать себя лучше во время потока моих самых темных мыслей. Единственное, что принадлежит мне, и никто не может отнять этого у меня.

***

— Думаю, что должен отвести тебя туда в качестве благодарности, — говорит Люк, когда мы проезжаем мимо открывшегося карнавала на ярмарочной площадке. Солнце опускается за горы, а небо становится серым с пятнами розового и оранжевого. Неоновые огни и музыка парят над землей.

— Я с одиннадцати лет на таких не была, — признаюсь я. — На самом деле я никогда не каталась на аттракционах, особенно на тех, что поднимаются слишком высоко.

— Ты разве не ходила на нашу городскую ярмарку? — спрашивает он, останавливаясь на красный свет светофора.

Качаю головой.

— Я перестала ходить, когда мне исполнилось двенадцать.

Он смотрит на меня, ожидая объяснения, но что бы я сказала? Что мое детство закончилось в двенадцать, когда у меня забрали невинность? Что после случившегося сладкая вата, воздушные шары, игры и аттракционы заставляли меня жалеть о том, чего уже больше никогда не будет?

— Хорошо, значит, я тебя свожу, — говорит он, когда свет меняется и зеленое свечение попадает на его лицо. Он отпускает сцепление, и грузовик поддается вперед.

— Ты не обязан это делать, — отвечаю ему. — Я была рада помочь, тем более что ты больше не похож на того, кто собирается упасть замертво.

— Я так плохо выглядел?

— Ты выглядел, как дерьмо.

Он качает головой с легкой улыбкой на лице.

— Тем не менее, я думаю, что нам стоит прогуляться. Это лучше, чем вернуться в кампус и торчать в общежитие. Я едва ли выбирался из комнаты, после начала учебы.

Он замолкает, поворачивая руль, и заворачивает вправо на грязную стоянку в сторону белых палаток и неонового свечения аттракционов.

— Можешь позвонить Сету и пригласить его, — предлагает он, выключая двигатель. — А я позвоню Кайдену и узнаю хочет ли он присоединиться.

Я ковыряю ногти, стараясь сохранить спокойствие и не показывать восторга, как какой-то дурочке.

— Думаю, мы так и сделаем.

Я вытаскиваю мобильный из кармана джинсов, а он хватает свой с приборной панели. Пока я звоню Сету, он что-то говорит Кайдену. Я слышу, туманные оправдания Люка, по поводу того, почему мы с ним оказались вместе и мне интересно злится ли еще Кайден.

— Сет приедет. — Я приподнимаюсь, чтобы затолкать телефон обратно в карман. — И еще сказал, что собирается позвонить Кайдену и увидеться с ним, если он хочет поехать... если собирается.

Люк повторяет мои слова Кайдену, а после отключается, потирая свое предплечье, где был сделан укол инсулина.

— Кайден сказал, что тоже приедет. — Он открывает дверь и выскакивает, наклоняется обратно к кабине и вытаскивает ключи из зажигания. — Я сказал ему, что мы встретим его около "Вжика[2]"

Я выбираюсь из кабины, толкаю дверь бедром, закрывая ее, и встречаюсь с Люком на другой стороне грузовика. Я ощущаю все сумасшествие вращающихся аттракционов

— Вжик? Интересно звучит.

Он смеется, пока мы идем через стоянку к заднему входу.

— Да, посмотрим, что ты скажешь, когда увидишь его.

***

Мы стоим в очереди на аттракцион, который представляет собой металлическое основание, с присоединенными к нему кабинками. Каждая кабинка вращается, а основание, к которому присоединены эти кабинки, тоже совершает круговые движения, так, что вращение усиливается. Кругом мерцают огни, и тяжелая рок-музыка играет так громко, что я практически не слышу крики, звучащие из кабинок. Я смотрю за вращениями, психологически настраивая себя, пока Люк печатает смс.

— Собираешься прокатиться? — дыхание Кайдена ласкает мою шею, а его голос доходит до моих барабанных перепонок.

Я поворачиваю голову, и его губы практически касаются моих. Внезапное сближение поражает его, так же как и меня, и мы одновременно отступает друг от друга.

На нем свободно прилегающие джинсы, сапоги и черная рубашка с длинными рукавами. Его темные волосы выглядят немного влажными, словно он только что вышел из душа, прежде чем прийти сюда.

Он великолепен, я признаюсь сама себе. Это в первый раз, когда я в состоянии признать что-то такое о парне за очень долгое время.

— Ты кажешься взволнованной, — кричит он сквозь музыку, наклоняясь ближе. — Ты что серьезно рассматриваешь поездку на этой штуке?

— Может быть... — Я наклоняю шею назад, поднимая голову к аттракциону. — Но он так высоко поднимается.

Розовые и желтые огни мелькают на его лице, когда он смотрит на карусель, а после смотрит мне в глаза.

— Как на счет того, чтобы разделить кабинку?

— Не думаю, что это хорошая идея, — отвечаю я. — На самом деле, я думаю, что это очень плохая идея.

— И как это понимать? — уголки его губ приподнимаются, а глаза темнеют. — Разве ты мне не доверяешь?

— Да, я доверяю тебе, — говорю я. — Но мне бы не хотелось, чтобы в конечном итоге я свалилась на тебя.

— С тобой все будет нормально, — уверяет он меня, подталкивая своим плечом мое и подмигивая мне. С ним что-то не так сегодня – он выглядит раскованней и мне кажется, возможно, он флиртует со мной. — Обещаю, что не позволю ничему с тобой случиться. И вообще, сможешь держать меня за руку все время.

Где же он был во время моего двенадцатилетия? Наверное, играл в прятки с остальными детьми.

— Ладно, я поеду с тобой, — отвечаю нерешительно. — Но потом не говори, что я тебя не предупреждала.

— Предупреждения приняты и отклонены. — Он переплетает наши пальцы и тянет меня вперед с двигающейся очередью.

— Я пока посижу, — говорит Люк и направляется в сторону лавочки, уткнувшись в телефон. — Нужно разобраться с кое-какими вещами.

— Где Сет? — спрашиваю я, оглядывая палатки, игры и трейлеры с едой, пытаясь не сделать грандиозное событие из-за того, что Кайден держит меня за руку.

Но это единственно, на что я могу обратить внимание.

— Он пошел с кем-то встретиться. — Кайден делает шаг вперед, и я двигаюсь вместе с ним. — Сказал передать тебе, что присоединится попозже и чтобы ты расслаблялась и получала удовольствие.

Я морщу нос от вида адской карусели.

— И вот это считается весельем?

— Ага. — Он тащит меня к парню, управляющему аттракционом, одетого в синюю рубашку поло, старые джинсы и фермерскую шляпу. — Тебе понравится.

Я показываю парню печать на руке, а затем Кайден вытягивает руку передо мной, чтобы показать свою. Когда он тянет ее назад, то случайно задевает мою грудь, и я зажмуриваюсь на мгновение от покалывающих ощущений, вызванных касанием.

Парнишка открывает для нас ворота, и мы поднимаемся вверх по переходу. Кайден отпускает мою руку, чтобы я смогла залезть в кабину. Как только я сажусь на место, намертво упершись ногами в пол, он присоединяется ко мне. Без каких-либо инструкций парень-контролер захлопывает дверцу и закрывает ее снаружи. Внутри есть мягкие фиксирующие барьеры, что опускаются на мои плечи и закрепляют меня на сиденье. Они плотно прижимают меня к месту, а нога Кайдена так прижата к моей, что я могу чувствовать как жар проходить сквозь мою одежду.

Он слегка поддается вперед, встречаясь со мной глаза, и медленная улыбка расползается на его лице.

— А здесь уютненько.

Я киваю головой, и она ударяется о спинку сидения.

— Слишком уютно. Если эта штука сорвется с петель – это будет как бросок мяча, и когда она упадет на землю, то разобьется вместе с нами.

— Перестань накручивать себя, — говорит он беззаботным тоном, затем дергает плечами, раскачивая кабину.

— Прекрати, — прошу я, впиваясь пальцами в барьер. — Ну, пожалуйста. Разве мы не можем оставаться неподвижными?

Он качает головой, пока наша кабинка поднимается на один уровень, чтобы следующая была наравне с переходом.

— И что бы в это было веселого?

— Было бы здорово, потому что я смогла бы сдержать все съеденные конфеты и кукурузу, — говорю я невинно.

Он перестает раскачивать кабину.

— Ну, Келли. Будет не так весело, если мы не будем ее раскачивать. На самом деле, чем больше она будет двигаться, тем лучше будут ощущения, — его голос понижается до пронзительного шепота. — Мы можем хорошо ее раскачивать – сначала медленно, а потом очень-очень быстро.

Его слова заставляют меня покраснеть, к счастью, сейчас темно.

— А что если я испугаюсь? Или моя тошнота усилится?

— Вот что я скажу. — Он отводит руку от барьера и сжимает мое колено пальцами, посылая вспышки тепла между моими ногами. — Если почувствуешь, что тебя вот–вот вырвет, и твой мозг взбесится, кричи: "Кайден – самый сексуальный парень на свете" и я остановлюсь.

Кабинка дергается назад, и я крепче сжимаю барьеры, когда мы начинаем подниматься выше.

— Ты что серьезно хочешь, чтобы я так кричала?

— Абсолютно. — Он замолкает, потому что кабина достигает самой высок точки и зависает, раскачиваясь на ветру. — Ты разрешаешь мне раскачиваться сильно и устроить тебе самую запоминающуюся поездку в твоей жизни?

Почему мне кажется, что в его словах скользит двусмысленность?

— Да, действуй, раскачай ее хорошенько и посильнее, — отвечаю я не подумав и закусываю губу, когда извращенная часть моего мозга откликается. Честно говоря, я даже не подозревала о существовании этой темной стороны своего разума.

— Ничего себе. — Он медленно выдыхает с широко раскрытыми глазами, а потом качает головой. — Ладно, ты готова?

Я сильнее сжимаю руки и плотнее упираюсь ногами в пол.

— Да... Наверное.

Он резко поддается вперед, когда кабинка начинает движение. Она начинает вращаться сначала постепенно, но чем больше усилий он прилагает, тем быстрее она раскручивается. Мелькают вспышки огней и доносится музыка. Я могу слышать звук с других аттракционов – люди смеются и кричат. Ветер бьет меня по щекам, а в воздухе пахнет солью и сладкой ватой.

Чем быстрее мы движемся, тем меньше я обращаю внимание на то, что происходит и как там внизу, в то время пока аттракцион идет по кругу. Петли скрипят, и я слышу смех Кайдена, после того как я слегка выкрикнула. Удивительно, но я не волнуюсь, а это значит, что на коленях Кайдена не окажутся конфеты и кукуруза. Мне весело, даже притом, что мое лицо прямо врезается в череп, а мозг словно болтает по кругу.

Когда мы перестаем раскачиваться, то оказываемся наверху, и ветер проскальзывает между отверстиями в двери.

Кайден открывает глаза и растерянно смотрит на меня.

— Я думал, ты упала в обморок или что-то в этом роде из-за такой тишины.

— Я просто наслаждалась поездкой, — говорю я, затаив дыхание. — Это на самом деле было очень весело.

— Ну, я рад, что смог угодить, — говорит он, прижимаясь спиной к сидению.

Я отворачиваюсь, чтобы скрыть улыбку на моем лице, потому что он просто веселится, а я слишком увлекаюсь этим. У него есть девушка. Очень красивая девушка, у которой нет по горло проблем. К которой он может прикасаться и раскачиваться слишком сильно или чтобы там ни было.

Мы не говорим, пока наша кабинка не достигает земли. Парень, управляющий аттракционом, открывает дверь, Кайден выпрыгивает, и я следую за ним, путаясь в собственных ногах из-за головокружения. Мое плечо врезается в его широкую грудь. Он смеется надо мной и пальцами ухватывается за мою талию, прижимая меня ближе к своему боку. От прилива адреналина и ощущений его рук, мне кажется, что это будет отличная ночь.

Я искала одну из таких, пусть даже это будет недолго.

Глава 8. #17 Позволить случиться чему-то удивительному, без сомнений и колебаний

Кайден

Я знаю, что поступаю неправильно, но не могу остановиться. Флиртую с ней, ищу любую возможность прикоснуться, рассмешить. С другими я так никогда не усердствовал, даже с Дейзи. С Дейзи было просто. Стоило мне только сделать комплимент, и жизнь прекрасна. С Келли такое не пройдет. Ее внимание я должен заслужить.

— Никто не способен победить в таких играх, особенно выиграть приз с верхней полки, — заявляет Сет, когда мы бредем по парку. Он обнимает Келли, они постоянно перешептываются. Я хочу поменяться с ним местами, но не знаю, как правильно к этому подвести.

— Это обманка, я вам говорю, чтобы оставить нас без денег, — он хохочет, изображая то ли злодея, то ли пирата, Келли утыкается лицом ему в грудь, ее плечи сотрясаются от смеха.

— Он это сейчас всерьез сказал? — спрашивает Люк, когда мы огибаем старика, раздающего флаеры.

Я киваю, разглядывая аттракционы.

— Думаю, да.

Люк провожает взглядом высокую брюнетку, одетую в облегающие джинсы и футболку, прикрывающую только половину живота.

— Мне кажется, ты можешь доказать, что он не прав.

— Ты пытаешься сказать, что можешь выиграть? — Сет указывает на стенд, где нужно кидать дротики в воздушные шары. — И я говорю не о жалких призах с нижних полок. Мне нужен самый огромный.

Я щелкаю суставами и разминаю шею.

— Ладно, но если я выиграю, то это будет не для тебя, а для этой прекрасной девушки, — указываю на Келли, и тут же хочу забрать свои слова обратно, несмотря на то, что это сущая правда.

Келли смотрит на меня сквозь ресницы, пытаясь скрыть свой румянец, а Сет прочищает горло.

— Ну ладно, образец мужественности, — говорит он. — Иди, докажи, что ты настоящий мужик.

Я достаю бумажник из заднего кармана. Люк отходит в сторону каруселей, подкуривая сигарету.

— Ты ведь понимаешь, что он квотербек, правда? — Келли говорит Сету, когда они становятся позади меня, почему-то вызывая у меня улыбку. — Он практикуется в меткости каждый день.

— Ну и что, — возражает Сет. — Я все равно не верю. Тут невозможно победить.

Келли стоит рядом со мной, я отдаю работнику аттракциона несколько купюр в обмен на дротики. Он выкладывает их на стойку, после чего возвращается в свой угол, продолжая прерванный обед.

Поднимаю первый дротик, прицеливаясь. Келли скрещивает руки на груди, изучая меня. Я опускаю дротик, но продолжаю смотреть на шарик.

— Ты пытаешься заставить меня нервничать?

— Нет, с чего ты взял? Разве? — спрашивает она тревожно.

— Немного, — сознаюсь, смотря на нее. — Я чувствую твой пристальный взгляд, устремленный мне в висок.

— Извини, больше не буду, — бормочет она, пытаясь отвернуться.

Я хватаю край ее белой футболки, и мои пальцы касаются ее нежной кожи.

— Нет, продолжай смотреть на меня. Это как дополнительный стимул.

Она смотрит на мою руку, потом опять мне в глаза.

— Хорошо.

Нехотя отворачиваясь от нее, снова поднимаю дротик, пока она не сводит с меня глаз, и целюсь в красный шарик. Он лопается, отчего Келли вздрагивает.

— Один есть, осталось четыре, — я улыбаюсь ей, но замечаю, что она начинает нервничать.

Поднимаю следующий дротик, бросаю его, затем еще один, и еще, каждый раз попадая в шарик. Когда я заканчиваю, от них остаются только ошметки латекса. Работник парка подходит ко мне с хмурым выражением на лице.

— Поздравляю, — говорит он монотонным голосом, указывая пальцем на ряд плюшевых медведей, свисающих с потолка. — Вы можете выбрать один из наших замечательных призов.

Я смотрю на Келли, которая разглядывает шарики, хмурясь.

— Как я сказал, если выиграю, то это для тебя.

Она вздыхает, опуская плечи, переводя взгляд на медведей.

— Они такие огромные. Мне кажется, моя соседка разозлится, если я притащу его в нашу каморку.

— Мы должны забрать приз, — говорит Сет с серьезным лицом, опуская руки на стойку, и поднимает голову, чтобы получше рассмотреть призы. — Нельзя отказываться от трофея с верхней полки.

Келли колеблется, накручивая прядь волос из своего хвостика на палец.

— Ладно, я возьму розового, с оторванным ухом.

Мужчина, почесывая шею, спрашивает, — Вы серьезно?

Ее лицо непроницаемо.

— Абсолютно. Я никогда не шучу по поводу плюшевых медведей.

Мы с Сетом смеемся, он злобно смотрит на нас, потом берет металлический шест, снимает с крючка медведя, которого выбрала Келли, швыряет его на стойку и уходит, бормоча, — Мне пора на гребанный перекур.

Келли поднимает медведя, размером в половину ее самой, и с недовольством разглядывает.

— Я все-таки думаю, что мне не стоит брать его в общежитие. — Она смотрит на меня. — Может, сам заберешь? Ты же его выиграл.

Я качаю головой.

— Ни за что на свете не потащу огромного, обезображенного розового медведя через весь кампус в свою комнату.

— Хорошо, мы можем отдать его какому-нибудь малышу, — предлагает она, тыча пальцем медведю в нос и гримасничая. — Наверняка ребенок будет рад заполучить такую игрушку.

Мы смотрим по сторонам на людей, а потом Келли хихикает, заметив прилавок с солнечными очками.

— Или мы могли бы его принарядить, сделать знак с надписью "Разыскивается: Нуждаюсь в новом жилище", а потом оставить где-нибудь. Посмотрим, кто подберет.

Я тычу пальцем медведю в глаз, и тот отваливается.

— Вообще-то мне нравится твое последнее предложение. За очками не будет видно, что он остался без глаза.

— Ой, а можно купить ему тиару? — спрашивает Сет, радостно оглядываясь. — Пожалуйста, разрешите мне надеть на него тиару, она бы прикрыла оторванное ухо.

— Ладно, ты ищи тиару, а я выберу очки.

 Келли подхватывает медведя на руки, после того, как Сет отправляется к красно-белой палатке в конце ряда.

Я тереблю медведяза оставшееся ухо, пока Келли прокладывает путь через толпу, практически используя его словно щит.

— Печальное зрелище, правда?

Она останавливается у прилавка с очками, бросая игрушку на землю.

— Он мне нравится. Просто сомневаюсь, что моя соседка с этим согласится, — Келли кивает в сторону медведя. — Когда я была помладше, оставила бы его, не задумываясь. Если честно, у меня была целая коллекция таких.

Я удивленно приподнимаю бровь.

— Ты коллекционировала потрепанных, вонючих ярмарочных плюшевых медведей?

Она смеется, и мне приятно, что на сей раз ее рассмешил я, а не Сет.

— Нет, но у меня была коллекция поломанных игрушек. Вроде кота без усов или щенка без носа.

— Что ты делала? — говорю в шутку. — Издевалась над ними, отрывая конечности?

Келли кладет ладони на прилавок.

— Нет, просто не хотела ничего выкидывать. Несмотря на то, что они были сломаны, я их все равно любила, — она нагибается ниже, разглядывая ассортимент, совершенно не замечая, насколько ее слова меня затронули.

Я медленно опускаю руку на стойку и тянусь к ней, в конечном итоге накрывая ее ладонь своей. Грудь Келли вздымается и опускается, но она делает вид, что ничего не происходит, и я провожу пальцем по ее руке, мои веки начинают опускаться.

— Вы уже выбрали? — спрашивает подошедшая к нам продавщица с браслетами на запястьях и в пышной юбке.

Я отдергиваю свою руку, наклоняясь через плечо Келли, чтобы рассмотреть очки.

— Какие тебе нравятся?

Она склоняет голову, ее волосы касаются моей щеки.

— Как насчет голубых с блестками, в форме звезд?

— Неплохо, — я едва обращаю внимание на слова, потому что нюхаю ее волосы, как долбанный извращенец.

Что за чертовщина со мной творится? Странные ощущения сковывают мою грудь, ощущения, которые я приучил себя отключать. Мне физически больно, словно нож в сердце всадили, я хочу сбежать отсюда, разобраться со всем единственным известным мне способом.

***

— Мы уже оставили Злую ведьму Запада в прошлом? — спрашивает Люк, в то время как я обхожу билетный киоск по кругу в поисках очков, которые Келли случайно обронила.

— Мы? — я выпрямляюсь. — Не знал, что ты тоже был частью этих отношений, и я не пытаюсь ничего затевать с Келли. Мы просто друзья.

Он играет со своей зажигалкой, не обращая внимания на мой комментарий.

— Знаешь, если захочешь, я могу подстроить ситуацию так, чтобы ты затеял с ней все, что вздумается.

— Ты же в курсе, что я только расстался с Дейзи, верно?

Люк закатывает глаза.

— И ты так по этому поводу горюешь.

Я замечаю очки около мусорного бака, поднимаю их, стряхивая травинки, застрявшие в душках.

— Я не уверен, что хочу начинать отношения с Келли.

Он вынимает сигарету изо рта, и смотрит на нее.

— Не помню, где пачку оставил.

Люк проверяет карманы, оглядывается по сторонам, смотря на землю.

Он терпеть не может терять вещи, особенно сигареты. Никотин – его успокоительное средство, без него у Люка сносит крышу.

— Твою мать, куда я… - он замолкает, идет к скамейке, облегченно вздыхает, найдя пачку сигарет, после чего засовывает ее в карман. Люк закрывает глаза, реагируя так, словно едва не остался без руки. — Мы могли бы устроить пари.

Сгибаю и разгибаю душки очков.

— Мы не делали этого с десятого класса.

— С тех пор, как ты стал встречаться с Дейзи, — добавляет он. — Чувак, как же я скучаю по тем временам.

Я смотрю вдаль, на карусели.

— Да уж, сомневаюсь, что смог бы заманить Келли под трибуны. Это как-то неправильно.

Люк барабанит пальцами по бедру в ритм рок-композиции, доносящейся из уличных динамиков, окидывая взглядом расположенный рядом игровой городок.

— Погоди-ка, у меня появилась идея.

— Соизволишь поделиться подробностями своей идеи? — спрашиваю я. — Не хочу действовать вслепую.

— Замутим пари по максимуму, — он идет задом по высушенной траве в сторону ворот. — Вернусь через пять минут. От тебя требуется только подыграть мне. А в качестве благодарности ты разрешишь мне погонять на том мотоцикле, к которому запрещаешь прикасаться, когда мы поедем домой на День Благодарения.

— Нифига…

Люк скрывается из виду, отмахнувшись от меня. Качая головой, я возвращаюсь к Келли и ее медведю, чувствуя себя виноватым. Но в глубине души знаю, что приму участие в затее Люка, потому что хочу этого больше всего на свете в данный момент.

Келли

Пока Сет делает последние штрихи в преображении медведя, Люк расхаживает с незажженной сигаретой в зубах. У него на голове капюшон, а передний карман куртки выглядит объемным.

— Что это, черт возьми, такое? — Он косо смотрит на картонную табличку в лапе медведя, у которого на голове блестящая тиара, на глазах темные очки и нитка бус на шее. Люк читает вслух: "Буду невероятно признателен за дом, полный любви, еды, воды и за несколько минут объятий". Он касается пальцами мочки уха. — Что это за фигня?

Я смеюсь, прикусив кончик маркера.

— Мы сделали это, чтобы никому из нас не пришлось тащить его домой.

Люк смотрит на Кайдена, а тот пожимает плечами.

— Думаю, что это забавно. И лучше радуйся. Пока Келли не заставила меня забрать его домой.

Люк морщится, вытаскивая сигарету изо рта и вставляя ее в пасть медведю.

— Так намного лучше.

Кайден таращиться на него, засовывая руки в карманы джинсов.

— Ладно, что у нас там следующее по списку? И я говорю в переносном смысле, а не о ваших реальных списках.

Я смотрю через плечо на крутящиеся, извивающиеся и мерцающие в ночи аттракционы.

— Думаю, мы могли бы покататься еще на некоторых.

— Вообще-то у меня есть идея получше.

 Люк уходит прочь, не закончив мысль, и мы трое, обменявшись взглядами, следуем за ним. Он идет к игровой площадке "Джунгли", на которой есть куча веревок, пандусов, сеток и ограждений. Там есть три уровня, и вся площадка ограничена низкими воротами. Я думаю, что основная задача у этого аттракциона, это чтобы человек добрался до самой вершины и спустился вниз.

— Кажется, тут закрыто, — говорю я, пока Люк дергает замок на воротах.

Засунув руку в карман, он оглядывает через плечо, а затем, пнув ногой по вратам, открывает их.

— Ого, взгляните-ка на это. Сейчас открыто. — Он заходит внутрь и подает нам знак следовать за ним. — Хорошо. Это не что иное, как гигантская детская площадка. Так что будем праздновать.

— Праздновать что? — Сет и я говорим одновременно.

Он усмехается, а после смотрит на Кайдена.

— Конец правления Злой ведьмы Запада. — Он начинает напевать песню из Волшебника страны Оз, двигаясь в глубь площадки.

Я двигаюсь за ним первая, потому что уже испытала на себе воздействие аттракционов.

— Что за Злая ведьма?

— Думаю, что предоставлю ему право объяснить. — Люк смотрит на Кайдена, а после ныряет под навес во вход игровой площадки.

Я смотрю через плечо на Кайдена.

— О чем он говорит?

Кайден пожимает плечами, закрывая ворота.

— Люк в восторге от моего расставания с Дейзи.

— Оу. — Стараясь не улыбаться, я сильно прикусываю нижнюю губу. — Мне жаль.

— Не стоит. — Он проводит рукой по моему плечу, а после отодвигает для меня навес. — Это не такое уж большое дело.

По идее, должно бы им быть. Они должны были быть вместе всегда, но он, кажется, не очень-то и расстроился.

Я наклоняю голову и шагаю на игровую площадку, а занавески задевают мои волосы. Тут практически кромешная тьма, слышаться звуки смеха, и спокойная музыка окутывает меня.

— Где вы? — Говорю я сдавленным голосом, выставляя руки впереди себя. — Эй?

Щелкает зажигалка и освещает лицо Люка.

— Мы здесь.

Сет подходит ко мне, словно тень, и барабанит пальцами перед собой.

— Мы будем устраивать спиритический сеанс?

Люк смотрит на Сета, как на чокнутого, пока Кайден продвигается с другой стороны от меня. Я ярко ощущаю его близость и запах одеколона. Это заставляет меня нервничать, и к тому же будоражит открывшиеся безграничные возможности.

— Ну, и что за гениальный план? — Спрашивает Кайден, его дыхание обдает мой затылок. — Мы собираемся разгромить это место?

— Мы будем... — зажигалка выпадает из рук Люка и становится темно. — Твою мать! Горячо!

Спустя секунду Сет достает свой мобильный, активируя его экран, и голубое свечение попадает на наши лица. Люк кивает, поднимая зажигалку и засовывая ее в карман куртки, и вытаскивает свой телефон, чтобы светить. Он опускает руку в другой карман и вынимает из него бутылку, наполненную золотистой жидкостью.

— Текила? Где ты, черт возьми, взял ее? — Пальцы Кайдена задевают нижнюю часть моей спины, и я сдерживаю вздох, ухватившись за горло.

— Я купил ее у одного из работников ярмарки. — Он откручивает крышку и нюхает содержимое бутылки с задумчивым видом. — Ладно, кто готов начать вечеринку?

Пристальный взгляд Сета скользит по нам троим.

— О какой вечеринке идет речь? А то я все пропустил, пока встречался кое с кем возле билетной кассы, а потом отвлекся на медведя.

— Правда? — спрашиваю я взволнованно, он кивает пристально смотря.

Мне хочется обнять его, но я оставляю свои объятия на потом, когда он сможет рассказать мне обо всем подробней. Сет не встречался ни с кем после Брайдена, и я надеюсь, что оно готов наконец-то двигаться дальше.

Люк делает большой глоток из бутылки, и его плечи дергаются, когда он проглатывает жидкость.

— Я хочу сделать вызов.

— Никаких вызовов сегодня, — протестует Кайден, но в его голосе слышится усмешка. — У нас завтра рано утром тренировка, а вызовы всегда оставляют после себя боль.

Моя голова резко поворачивается к нему.

— Боль?

— Боже мой, — говорит Сет, драматично вздыхая. — Пожалуйста, объясните, что это за вызовы такие.

— Это длинная история. — Отмахивается от нас Кайден, поворачивается к Люку. — Просто знайте, что вам точно не захочется их выполнять.

— Ты просто злишься из-за того что облажался в прошлый раз, — говорит Люк, поддразнивая его. — Да, и к тому же, я уверен, что Келли просто создана для этого. Она кажется жесткой для такой крошечной девушки.

— Эй, — начинаю протестовать я, пока Люк делает еще один глоток из бутылки. — Я не крошечная.

Кайден щипает меня за бок, и я вздрагиваю.

— По правде говоря, ты на самом деле крошечная, но милая.

Я скрещиваю руки на груди и вздыхаю, не зная как реагировать на это.

— Расслабься, Келли, — говорит Кайден, выглядя слегка раскаявшимся. — Теперь, если ты хочешь сыграть в вызов, то сыграем, но потом не говори, что я тебя не предупреждал.

Я никогда не отличалась особым любопытством. Я просто делала то, что должна была, по крайней мере, с двенадцатилетия, но сейчас любопытство проблескивает внутри меня.

— Мне вроде как интересно узнать, что это у вас за вызовы такие, — отвечаю я, и Кайдену это видимо пришлось по душе, потому что уголки его губ изгибаются, пока он борется со своей улыбкой, хотя он только что был против моего участия.

Люк делает еще один глоток текилы, вытирает губы рукой и передает бутылку Кайдену.

— Обычно мы придумываем всякие задания, типа бега, прыжков и прочего дерьма. — Он показывает рукой на сетку над нами. — Но у нас уже есть подготовленная площадка.

— И что? Устроим обычную гонку? — спрашиваю я, пока Кайден передает Сету бутылку, скользя рукой по моей спине. — Что получит победитель?

Сет запрокидывает голову и делает большой, громкий глоток.

— Черт, хорошая штука.

— Радость от победы. — Кайден с Люком обмениваются взглядами.

Люк смотрит наверх.

— Кто первый поднимется наверх и спустится обратно, будет победителем.

— Тогда в этот раз кое-кто будет должен победителю. — Кайден обходит меня и уводит в сторону, придерживая за плечи. — Типа разрешить брать его грузовик в любое время.

— Хорошо, — отвечает Люк. — Но в таком случае, если я выиграю, то прокачусь на мотоцикле, что стоит в вашем гараже, когда мы поедем домой на День благодарения.

— Он моего брата, — протестует Кайден, повысив при этом голос.

— Но ты ездил на нем однажды, — заявляет Люк.

— И был по уши в дерьме из-за этого. — Его дыхание становится прерывистым и в воздухе кружится напряженность.

Он шумно выдыхает, пока Люк делает еще глоток с вызовом в глаза. Я слышала выражение "слишком много тестостерона", но никогда не представляла себе каково это, до этого момента.

— Ладно, по рукам. — Каден выдергивает бутылку из рук Люка и запрокидывает голову, наполняя рот текилой. — Но я не дам тебе победить.

— Ага, посмотрим. — Люк забирает бутылку назад, оборачивая губы вокруг горлышка и делая глоток.

— Знаете что? — Сет направляется к выходу, уткнувшись в свой телефон. — Я пожалуй пойду, найду человека, с которым разговаривал.

— Ни в коем случае. — Кайден ступает к нему. — Ты должен остаться здесь и назвать победителя.

Сет отмахивается рукой, задевая его.

— Нет, Келли сможет с этим справиться.

Кайден качает головой.

— Келли тоже участвует в вызове, помнишь?

Я съеживаюсь, задаваясь вопросом "во что я ввязалась?".

— Может быть мне лучше остаться здесь.

Кайден наклоняет свое лицо к моему, и его пряди волос щекочут мой лоб.

— Я думал ты собираешься доказать нам, что ты вроде как не крошечная.

Я смотрю на сетки и веревки с сомнением.

— И как я должна это сделать? Не вижу ни единого шанс на победу против вас двоих.

Он выдвигает кулак перед грудью с коварным блеском в изумрудных глазах.

— С твоими-то удивительными навыками кикбоксинга.

Люк смеется, проливая немного текилы на землю.

— Что?

Кайден опускает кулак, прикусывая губу с проникновенным взглядом.

— Так как? Сможешь справиться с этим?

Я киваю, хотя не думаю, что смогу.

— Ладно, мне просто нужно раньше вас добраться на вершину?

Кайден потирает подбородок.

— Точно.

Я следую за ними к нижней ступеньке, пока они выстраиваются в линию, располагая руки и ноги так, словно готовы бежать. Я чувствую себя такой низкой и маленькой между ними.

Сет стоит возле навеса на входе, проверяя часы на экране.

— Вы хотите, чтобы я дал вам старт?

Кайден кивает, не сводя глаз с туннеля перед нами.

— Да, как будешь готов. Мы готовы к старту.

Сет снова смотри на часы и затем выдыхает.

— На старт, внимание, марш!

Я уклоняюсь в сторону, когда Люк пихает Кайдена, а затем бежит по туннелю. Кайден поднимается, встает на ступеньки, а после исчезает в темноте. Я смотрю на Сета, а тот жестикулирует мне, чтобы я пошевеливала своей задницей.

Я иду быстро, наклоняя голову и прислушиваясь к звукам шагов, которые были уже где-то надо мной. Торопясь, я выхожу из туннеля прямо к деревянной лестнице. Поднимаюсь наверх, чувствуя неудобство из-за темноты, но чем выше поднимаюсь, тем ярче становится свечение от аттракционов.

Слышу звук голоса Кайдена, пока он кричит что-то и я ускоряю свой шаг в сторону моста. Он сетчатый, а по бокам у него веревки, как перила. Это путь на другую сторону, который начинает дребезжать стоило мне ступить на него. Становится тихо и мой адреналин подскакивает.

— Ладно, и почему я согласилась на это? — бормочу я себе под нос. И тут же отвечаю на свой вопрос. — Потому что Кайден прожигал тебя своими сексуальными глазами.

Я делаю шаг вперед с вытянутыми ладонями, чтобы сохранить равновесие.

— Келли, — внезапно шепчет Кайден. — Что ты делаешь?

Я смотрю через плечо, а затем хватаюсь за веревку, когда мост начинает раскачиваться под ногами.

— Где ты?

— Я здесь. — Его голос звучит совсем близко.

Я вглядываюсь в темноту, а потом разворачиваюсь обратно. Он прямо на другой стороне моста, за сетью, смотрит на меня, а значит, он, вероятно, слышал, как я разговаривала сама с собой и назвала его сексуальным.

— И как долго ты там стоишь? — мой голос звучит громко.

Он издает низкий смех, который посылает дрожь через все мое тело, скручивая живот и вызывая жар где-то внизу. Ощущения выбивают меня из равновесия и щеки начинают пылать.

— Думаешь у меня сексуальные глаза.

 Его пальцы впиваются в веревку, когда он смотрит на меня сквозь темноту с другой стороны.

— Ты слышал? — опускаю лицо вниз, чтобы скрыть свое унижение.

— Келли. — Его голос глубокий и хриплый. Еще ни один парень не обращался ко мне таким голосом.

Я поднимаю голову и сталкиваюсь с его пристальным взглядом.

— Извини. Я думала, что была одна.

Я начинаю двигаться вперед, но из-за неустойчивых полов падаю вперед. Я ухватываюсь пальцами за сетчатую стенку, практически касаясь костяшек его рук. Наши лица в нескольких дюймах друг от друга. Я могу чувствовать его дыхание и тепло тела. Если я слегка наклонюсь вперед, то наши губы могут соприкоснуться.

— Оставайся там, — говорит он шепотом и убирает пальцы от сетки.

Я смотрю за очертаниями его передвижений в темноте, вот он идет в сторону и поворачивает за угол. Пол под его ногами вибрирует и он держится за веревки, направляясь ко мне.

Понятия не имею, что он собирается делать, когда доберется до меня, но напряженность в воздухе и его решительные движения, подсказывают мне, что это будет что-то такое, чего я не испытывала прежде.

Я разворачиваюсь к нему лицом спиной к стене, с просунутыми пальцами в отверстия сетки, так что руки теперь согнуты на уровне головы. Тут так темно, что я вижу лишь контуры его лица, но из-за редких проблесков огней с улицы, могу видеть его мерцающие глаза.

Мы возбужденно дышим, у обоих грудь вздымает, пока он приближается ко мне.

— Я должен признаться. — Он кладет руку возле моей головы, хватаясь за сеть. — Это было специально.

Я нервно облизываю губы.

— Что было специально?

— Весь этот вызов. Я сделал это, чтобы ты осталась здесь одна.

 Его другая рука цепляется за сеть так, что теперь моя голова заключена между его рук. Мое сердце начинает бешено стучать в груди, когда он шепчет: "Мне очень, очень жаль.

Он наклоняется, прикрыв глаза, и в течение целой секунды я думаю о побеге. Я держу глаза открытыми до последней секунды, а затем вдыхаю, когда его губы прикасаются к моим. Мои колени подгибаются, когда его язык проникает глубоко внутрь моего рта, и я крепко цепляюсь за сеть, чтобы не упасть вниз.

Без сомнений и колебаний, я выпутываю пальцы из сети и провожу руками по его груди, оборачивая их вокруг его шеи. Его горячее дыхание наполненное страстью и текилой смешивается с моим. Стон срывается с моих губ, когда его пылающие ладони скользят вниз по моей спине. Он проникает глубже свои языком в мой рот и хватает мои бедра, прижимая ближе к себе, пока пол качается под нашими ногами.

Это мой первый настоящий поцелуй, тот, который у меня не отняли и не сдерживали чьи-либо руки. Я думала, что буду напугана куда больше, но нервы парящие в моем теле, сдерживаются острыми ощущениями его языка у меня во рту.

Его руки скользят от моих бедер к заду. Я вздрагиваю, начиная паниковать, но он усиливает поцелуй, двигая языком быстрее и с большей решимостью. Его пальцы запутываются в моих волосах, сдерживая голову так, что он может более тщательно исследовать мой рот, и я просто растворяюсь в этот момент. Его пальцы скользят под мои бедра, и крепко сжимаются, когда он прижимает меня спиной к сетчатой стене. Он приподнимает мои ноги, чтобы я обернула их вокруг его талии, и я скрещиваю свои лодыжки за его спиной, сливаясь с ним.

Моя нижняя губа дрожит, когда я чувствую твердость между его ног. Это сногсшибательно. И в тоже время адски страшно.

Кайден

Келли более неопытна, чем я думал. Она запускает свои трясущиеся руки мне в волосы, ее нижняя губа дрожит от прикосновений моего языка. Мой план держаться от нее подальше рухнул к чертям, но я принял это решение в ту секунду, когда Люк предложил свое дурацкое пари, которое мы устраивали в школе, заманивая девчонок под трибуны в спортзале, чтобы поцеловаться с нами.

Как только мои губы касаются ее, я понимаю, той ночью у гостевого домика, когда Келли пришла мне на помощь, дрожа от страха, но с уверенностью в голосе, что-то внутри меня изменилось. Понятия не имею, что именно, но одно я знаю точно – я хочу ее, чертовски сильно. Ни к кому никогда не испытывал такого желания. Желания на грани зависимости. Этого мне еще не хватало в моей гребанной жизни.

Я ласкаю ее тело, втягиваю ее язык себе в рот, и Келли издает самый сексуальный стон на свете. Она проводит пальцами по моей шее, хватает меня за воротник рубашки. Отстраняюсь от ее губ, только чтобы проложить дорожку из нежных поцелуев от уголка рта, по линии челюсти, изгибу шеи. Мой член касается ее, я чувствую ее тепло даже через джинсы. Это чертовски приятно.

— О Боже, — стонет Келли, когда моя рука сжимает ее грудь. Ее маленькое тело дрожит от моих прикосновений, я клянусь, что готов потерять разум здесь и сейчас. Никогда так себя не ощущал, ни с кем. Это противоречит правилам выживания.

— Келли, — откуда-то доносится голос Сета. — Нам надо уходить!

Я пока не готов ее отпустить и вернуться в реальный мир. Сжимаю Келли за талию, желая, чтобы мы могли остаться тут, в тишине. Опустив голову, я тяжело вздыхаю, уткнувшись ей в шею. Ее грудь вздымается мне в лицо, пока она пытается восстановить дыхание.

— Кайден, — голос Келли тихий, осторожный, словно она чувствует, что-то не так. — Мне кажется, нам нужно спуститься вниз.

Кивнув, вдыхаю через нос, и поднимаю лицо с ее груди. Опускаю ноги Келли на пол, после чего мы идем обратно по мосту, ничего не говоря друг другу. Снаружи Сет и Люк ждут нас в компании двоих парней, одетых в потрепанные футболки и джинсы.

— Вам нельзя тут находиться, — говорит высокий парень, сплевывая на землю.

— Мы уже уходим, — бормочу я, проходя мимо них, как можно быстрее шагая в сторону парковки, желая оставить все произошедшее позади.

Пока я иду к машине, воспоминания о событиях сегодняшнего вечера обрушиваются на меня: флирт, аттракционы, ощущения от прикосновений к ней, ее реакция. Меня переполняют чувства, но я должен избавиться от них.

Глава 9. #43 Встретиться лицом к лицу со своим страхом и послать его к черту

Келли

Я уезжаю с ярмарки домой вместе с Сетом. Кайден выглядит неважно, поэтому я не задаю много вопросов, когда он говорит, что обратно поедет с Люком и отзвонится ночью.

Мы с Сетом молча переглядываемся, заметив красный шарф на дверной ручке. Все также, не произнося ни слова, мы пересекаем коридор, наполненный холодным воздухом, и заходим в его пустую комнату. Сет садится на кровать и начинает расшнуровывать ботинки, пока я стягиваю кеды.

Стоя в середине комнаты, я пытаюсь осмыслить каждую деталь произошедшего. Руки Кайдена, гуляющие по моему телу, его губы на моих. И то, как это непостижимо прекрасно.

— Не хочешь поделиться, чем вызван этот таинственный взгляд? — Сет ставит свои ботинки в угол и разваливается на кровати, закинув руки за голову.

Я ложусь рядом и кладу голову на подушку

— Ты, правда, хочешь знать?

Он уставился на меня, смешно скосив глаза.

— Черт, я хочу. Такое ощущение, что ты под кайфом. — Он замолкает и, опираясь на локти, наклоняется ближе ко мне. — Подожди минутку. Так вот чем вы там занимались? Наркотики принимали?

Я хлопаю его по руке, заливаясь краской.

—Нет... Мы... Мы целовались.

Он смеется надо мной.

— Ты говоришь так, словно это плохо.

Я вздрагиваю.

— Я должна чувствовать, что это плохо. Когда меня целовали в последний раз, так и было.

Он трясет головой и замечает, — Это потому что тот последний раз был неправильным. Сейчас все так, как должно быть, вы оба этого хотели, верно?

Я медленно киваю, пытаясь скрыть улыбку, но уголки рта упрямо ползут вверх.

— Это был по-настоящему классный поцелуй.

Он вскакивает на колени и кладет руки на верхнюю часть ног.

— Хорошо, скажи мне, как это прошло. Что вы делали? И как это случилось?

Я сажусь и облокачиваюсь на деревянную спинку кровати.

— Он сказал, что весь этот вызов был подстроен специально для меня.

Сет закатывает свои карие глаза.

— Ну, это и ежу понятно. Я догадывался, что они что-то задумали.

— Правда? — чувствую себя глупо. — Я думала, что это были просто мальчишеские заморочки.

— Они и были, — уверяет он меня. — Расслабься, это было весело, и он поцеловал тебя так, словно хотел делать это всю ночь.

Я притягиваю подушку к себе на колени и прокручиваю в голове произошедшее снова и снова.

— Да, но тебе не показалось, что Кайден был каким-то отстраненным, когда мы уезжали?

Сет пожимает плечами.

— Он казался уставшим, но не отстраненным.

Я стягиваю свои волосы, собирая их в неряшливый пучок и обвязывая его лентой.

— Что произошло с тем парнем, о котором ты говорил?

Он засовывает руку в карман и вытаскивает из него телефон. Нажав на экран, он протягивает его мне.

— Я заполучил его номер.

— Я так рада за тебя. — Облокачиваюсь на спинку кровати. — Сбираешься встретиться с ним?

— Может быть. — Он бросает телефон на стол у подножия кровати, а потом ложится на спину и смотрит на фотографию, висящую на стене. — Боже, это была просто потрясная ночь.

Я сползаю вниз, вытянувшись на кровати, и смотрю на потолок.

— Это точно.

Под этим я подразумеваю и то самое мгновение.

***

Просыпаюсь в середине ночи, вся в поту и не осознающая где, черт возьми, я нахожусь. Звук шумного дыхания доносится до меня от теплого тела, лежащего рядом. Я сажусь, щурясь в темноте и сжимая одеяло, лихорадочно вдыхая, и пытаюсь стряхнуть остатки сна.

— Келли, послушай меня, — говорит он. — Если ты кому-нибудь расскажешь об этом, у тебя будут проблемы, и я буду вынужден сделать тебе больно

Мое маленькое тельце бьет дрожь, мышцы болят, на теле и голове ушибы. Слезы застилают глаза, пока я смотрю на потолок моей спальни, руки безжизненно лежат по сторонам, а пальцы сжимают покрывало.

— Келли, ты понимаешь меня?— Его лицо становится красным, а тон голоса резким.

Я киваю, не в состоянии говорить, и крепче сжимаю покрывало.

Он слезает с меня и застегивает молнию своих брюк, затем пятится к двери, приложив палец к губам

— Это наш маленький секрет.

Когда он исчезает за дверью, я чувствую удушье – легкие просто отказываются работать. Я задыхаюсь. Отпуская одеяло, сползаю с кровати и бегу в ванную, и там склоняю голову над унитазом. Я выплескиваю все наружу, до тех пор, пока желудок не опустел окончательно, но я все еще чувствую себя грязной внутри, испорченной, гнилой, мерзкой. Это убивает меня, грызя мои внутренности, и мне нужно избавиться от этого чувства.

Я засовываю палец в горло, отчаянно пытаясь избавиться от него. Я давлю и снова рву, до тех пор, пока горло не начинает кровоточить, а из глаз не текут слезы. Мои плечи подергиваются, когда я смотрю на кровавый след на полу и слышу детей за пределами комнаты, смеющихся и играющих в прятки.

Я задыхаюсь, впиваясь ногтями в затылок.

— Уйди, Уйди, — шепчу я, а Сет издает громкий храп.

Встаю с кровати и ищу свою обувь, испытывая нужду избавиться от чувств, вырывающихся на поверхность. Но я не могу найти ее. Слишком темно. Я дергаю волосы, желая вырвать их и закричать.

В конечном итоге я сдаюсь и выскакиваю за дверь босая. Коридор пуст, и я бегу в самый конец, где расположены уборные. Запираюсь в самой дальней кабинке и встаю на холодный кафель коленями, наклоняю голову к унитазу и проталкиваю два пальца в рот.

Как только рвота начинает выходить наружу, я чувствую себя лучше. Я продолжаю выплескивать все, пока желудок не становится полностью пустым. Спокойствие накатывает на меня, и я снова беру контроль над собой.

Кайден

На следующее утро, после моего инцидента с Келли в "Джунглях", я просыпаюсь с головой, полностью набитой дерьмом. Я поднимаюсь с кровати и начинаю собирать сумку, заталкивая несколько футболок и пару джинсов в нее. После я застегиваю ее и вещаю себе на плечо.

Люк лежит на своей кровати, лицом вниз, и я трясу его за плечо. Он переворачивается со сжатыми кулаками, готовыми впечататься в мое лицо.

— Какого черта?

— Эй, мне нужна помощь.

Я беру свой бумажник и телефон с комода.

Он расслабляется.

— Какая помощь? И зачем тебе сумка?

— Мне нужен твой грузовик. — Я подтягиваю сумку выше на плече. — На несколько дней.

Он моргает, еще не придя в себя, и тянется за часами на тумбочке.

— Сколько времени? — он трет глаза, а затем упирается в меня взглядом. — Шесть часов гребанного утра. Ты с ума сошел?

— Мне нужно уехать отсюда на некоторое время, — отвечаю я. — Хочу собраться с мыслями.

Вздыхая, он приподнимается и садится.

— Куда ты поедешь?

— Домой, — говорю я, понимая глупость моего возвращения, но мне больше некуда податься. Здесь мне не место, остаться - значит иметь дело со всем этим дерьмом, с которым я не смогу справиться, а Келли заслуживает только лучшего. — Я думал навестить маму и убедиться, что там все нормально.

Он потирает лоб и смотрит на восход солнца над горами.

— Ты же понимаешь, что я застряну здесь, если ты возьмешь грузовик? И что я буду делать? Останусь здесь на все выходные?

— Ты сможешь взять у кого-нибудь машину.

Я оборачиваюсь в поисках ключей, а затем подхватываю их со стола.

— Думаю, смогу попросить Сета меня подвезти. — хмурится он. — Черт побери. Лучше бы, чтобы это оказалось действительно важным.

Мой желудок сжимается.

— Так и есть. На самом деле, это вопрос жизни и смерти.

Я выхожу за дверь, не проронив больше ни слова, бинты скрыты под моей рубашкой, но я чувствую боль. Это все - что я чувствую.

***

Возвращение домой вызовет лишь гребанную тоску, но если я буду шататься по кампусу, то непременно захочу быть с Келли, а это не лучшее решение для нас двоих. И я делаю только то единственное, что мне известно. Возвращаюсь домой, надеясь, что смогу разобраться в своих мыслях о ней.

Когда я припарковываю грузовик перед двухэтажным домом, то все воспоминания нахлынывают на меня разом. Кулаки, побои, крики, кровь. Все это связано со мной, как вены под моей кожей и шрамы на теле, и то, что внутри этого дома – это все что у меня есть.

Мне требуется секунда, чтобы набраться смелости и открыть дверь грузовика. Мои ботинки тут же оказывают в луже, когда выхожу наружу. Нырнув обратно в салон, забираю сумку с пассажирского сиденья, а после захлопываю дверцу. Вешаю ремень сумки себе на плечо и иду по дорожке, окруженной красно - зеленой венериной мухоловкой. С деревьев уже опали листья, и сын соседа выгребает их из травы.

Каждый год моя мама платить кому-нибудь, чтобы те убирали их, потому что отец ненавидит, когда двор завален ими. Он говорит, что они мертвы и бесполезны, и выглядят, как дерьмо.

Я машу парню, пока поднимаюсь вверх по лестнице крыльца. Я замираю перед входом, и, сделав глубокий вдох, шагаю внутрь. Тут все точно так же, как и перед моим отъездом. На картинах в холле и перилах, ведущих наверх, нет пыли. Пол отполирован, окна вымыты. Я подхожу к семейному портрету, висящему на самой дальней стене, и смотрю на него украдкой.

Мама и отец сидят в центре, а мои два старших брата и я стоим вокруг них. Мы улыбаемся и выглядим счастливой семьей. Но у Тайлера не хватает одного зуба, из-за того что он упал лицом на стол, когда отец гнался за ним. У Дилана повязка на запястье посл падения с дерева, потому что он пытался вобраться на него и скрыться от отца. Пусть этого и не видно на портрете, но у меня синяк на голени размером с бейсбольный мяч от того, что отец пнул меня, когда я случайно рассыпал хлопья по всему полу.

Интересно, почему никого и никогда не интересовали наши травмы, возможно, именно поэтому мы всегда были задействованы в спортивных играх. Как только мы достигали нужного возраста, нас отправляли гонять мяч и играть в бейсбол, а когда становились постарше, то на баскетбол и футбол. Это были отличные оправдания и шли на руку моей матери.

Я думал несколько раз о том, чтобы рассказать кому-нибудь, когда стал старше и в моем мозгу начали крутиться такие мысли, но страх и стыд останавливали меня. Да и к тому же, я был замкнутым в детстве. После этого существовала только боль. И я делал больно себе. Это просто часть моей жизни. А все остальное: счастье, смех, любовь – чертовски сложны для моего понимания.

Келли

— Я начинаю нервничать, когда вижу Кайдена, — признаюсь я Сету, когда он идет со мной в мою комнату. Ни у одного из нас нет занятий этим утром, поэтому мы решаем пойти позавтракать, только он и я - чтобы мы смогли поговорить.

К счастью, шарфа на ручки нет, и когда я открываю дверь, то вижу, что Вайолет нет в комнате. Хотя она повсюду оставила банки содовой и какой-то мерзкий бутерброд на столе.

— Могу я дать тебе совет? — спрашивает он, смотря на незастеленную кровать Вайолет. — Пожалуйста, побрызгай везде дезинфицирующим раствором.

— Совет принят. — Достаю клетчатую рубашку и джинсы из комода. — Можешь выйти, пока я не переоденусь?

Кивая, он отступает к двери.

— Поторопись, а то я умираю с голоду.

Когда он закрывает дверь, я выскальзываю из своей рубашки, которая пахнет сахарной ватой, смешанной с запахом сигаретного дыма. Я вдыхаю этот аромат, вспоминая те ощущения, когда Кайден целовал меня, а после бросаю ее на кровать и вставляю руки в клетчатую рубашку. Натягиваю джинсы, а затем хватаю расческу, чтобы собрать волосы, но останавливаюсь, думая о своих страхах и о том, что сказал сегодня утром Сет, что я должна послать их куда подальше.

После случившегося прошлой ночью, прежде чем я вернулась в комнату Сета и легла в постель, я пообещала себе, что этого больше не повторится. Проснувшись утром, я чувствовала себя гораздо лучше.

Я стягиваю резинку и позволяю волосам рассыпаться по плечам.

— Ты можешь сделать это, — бормочу себе под нос, беря сумку. — Ради Бога, ты уже целовалась с парнем.

Когда я выхожу за дверь, на лице играет улыбка, но мое радостное настроение испаряется, при виде Сета и Люка – ни один из них не выглядит счастливым. Люк одет в черные джинсы и черную обтягивающую футболку. Слишком много черного, но ему так нравится.

Когда Сет ловит мой взгляд, его глаза полны состраданием и жалостью.

Я хмурю брови, когда приближаюсь к ним.

— Что случилось?

У Люка виноватое выражение на лице, когда он оборачивается ко мне.

— Привет, Келли, как дела?

Я накручиваю прядь волос, а после заправляю ее за ухо.

— Ничего особенного. Мы с Сетом просто хотим пойти позавтракать.

— Да, мы как раз говорили об этом. — Люк спешит вниз по коридору, как будто отчаянно пытается скрыться от меня. — Я спрашивал у Сета, могу ли взять его машину, а то мне больше не у кого попросить.

— Почему? Где твой грузовик? — спрашиваю я, и его плечи напрягаются, когда он останавливается в центре холла.

— Кайден забрал его куда-то. — Он машет мне, разворачиваясь на каблуках, и спешит прочь. — Я догоню вас позже.

Он растворяется в группе чирлидеров, разодетых в свои униформы.

Я поворачиваюсь к Сету в замешательстве.

— Что это сейчас было?

Он смотрит на меня задумчиво, а потом вздыхает и делает так, чтобы я взяла его под руку.

— Нам нужно поговорить.

Мы выходим на свежий осенний воздух под пасмурное небо. Бодрость университетского двора окружает нас, желтые и оранжевые листья проносятся по увядающей траве.

— Ты собираешься сказать мне, почему смотришь на меня так, будто собираешься оповестить меня о смерти моей собаки? — спрашиваю я, когда мы сходим с тротуара и спускаем по асфальту на парковку.

Он смотрит по сторонам, прежде чем мы подходим к его машине.

— Я хочу кое-что рассказать тебе, но не знаю, как ты это воспримешь.

Он отпускает мою руку, и мы расходимся по разные стороны машины.

Когда мы садимся внутрь и захлопываем двери, он вставляет ключ в зажигание и молчит, пока прокручивает плей-лист на айподе.

— Кайден взял грузовик Люка. — Начинает звучать песня, когда он ставит плеер обратно на подставку на приборной панели. — Чтобы съездить домой на несколько дней.

Я пристегиваю ремень безопасности.

— Ладно, и почему же ты ведешь себя так странно?

Он оттягивает рычаг переключения передачи и смотрит через плечо, выруливая с парковки.

— Ну, потому что он ничего не сказал тебе. — Он выравнивает руль и выезжает на дорогу. — Погоди-ка. Он говорил тебе?

— Нет, но почему он должен был? Мы едва знаем друг друга.

— Келли, ты зажималась с ним прошлой ночью, и дала ему пощупать твои сиськи.

— Эй, я же сказала тебе это по секрету.

Он обхватывает руль сверху.

— Расслабься, я просто указываю на то, что это был большой шаг для тебя – очень важный шаг. Тебе не просто сделать это с каким-нибудь парнем.

— Мне нравится Кайден, — признаюсь я. — Но это не значит, что он должен докладывать мне о каждом своем шаге. Я не его девушка.

— Ну, и что? — Сет делает тише музыку. — Он должен был предупредить, а не уезжать втихую. Он знал, что ты, скорее всего, захочешь его увидеть. Ты знаешь его самый темный секрет, Келли, а это самая сложная часть при знакомстве с кем-то.

Он цитирует свою "Психология 101", а я скрещиваю руки на груди и смотрю в окно, наблюдая как листья летят по улице и падают прямо в канаву.

***

Вернувшись в комнату в тот же день, я пишу до тех пор, пока моя рука не начинает болеть, мне хватает смелости рассказывать все, только чистому листу бумаги. От письма нет никаких обвинений и стыда, только свобода. Когда ручка качается бумаги – на некоторое мгновение я снова жива.

День, когда я изменилась, как шрам. Он там, в памяти, в моей голове, то, что я всегда буду помнить и никогда не забуду. Это было через неделю после моего дня рождения. Я заперлась в ванне и целую вечность смотрела в зеркало. Я раньше любила смотреть на свои длинные волосы, идеальны для плетения кос. Я всегда была крошечной для своего возраста, но внезапно мне захотелось стать еще меньше, и быть незаметной. Я больше не хотела существовать.

Я схватила ножницы из ящика, и даже не задумываясь, начала кромсать свои длинные каштановые волосы. Даже не пыталась делать это аккуратно, я просто отрезала их и иногда закрывала глаза, давая волю случаю, как это было в моей жизни.

— Чем уродливее, тем лучше, — шептала я с каждым надрезом.

Когда я закончила, то была совершенно не похожа на себя. Я очень плохо спала и из-за этого под моими голубыми глазами были темные круги, а губы потрескались от обезвоживания из–за рвоты. Я чувствовала себя уродливой, и от этой мысли на губах проскользнула крошечная улыбка, потому что я знала, что теперь никто не будет смотреть на меня, и никто не захочет приблизиться ко мне снова.

Зайдя на кухню в куртке брата и самой мешковатой паре джинсов, я видела, как с лица мамы сошли все цвета. Мой отец завтракал и посмотрел на меня с ужасом в глазах. Мой брат и Калеб уставились на меня с такими же выражениям лиц.

— Какого черта с тобой случилось? — сказал мой брат с выпученными глазами.

Я ничего не ответила. Просто стояла, посматривая на него, жалея, что не могу быть еще крошечней.

— Боже мой, Келли, —выдохнула моя мама, ее глаза были так широко раскрыты, что напоминали шарики. — Что ты наделала?

Я пожала плечами и схватила свою сумку с дверной ручки.

— Обрезала себе волосы.

— Ты выглядишь... ты выглядишь. — Она глубоко вздохнула. — Ты выглядишь просто ужасно, Келли. Я не буду лгать. Ты испортила себя.

Я испорчена куда больше, чем ты думаешь – хотела ей ответить я. Но она продолжала смотреть на меня с отвращением, как будто в течение целой секунды желала, чтобы меня не было, и я чувствовала себя точно так же. Я сдерживала все, зная, что никогда не смогу рассказать ей, иначе она будет смотреть на меня с еще большей ненавистью и отвращением.

В течение первых нескольких лет моего помешательства, она пыталась понять меня. И я отдаю ей должное за это. Она задавала вопросы, отправляла на встречи с психологом, который после говорил ей, что я делаю все это, чтобы привлечь больше внимания. Он был провинциальным специалистом, и мало имел понятие о том, что говорил, хотя я и не пыталась помочь ему понять меня. Я не хотела, чтобы он знал, что таилось у меня внутри. В тот момент, все хорошее и чистое во мне, стало тухлыми яйцами, забытыми на солнце.

Моя мама любит приятные мелочи и ненавидит плохие вещи, о которых рассказывают в новостях, и отказывается их смотреть. Она не читает заголовки газет и не любит говорить о проблемах в мире.

— Только потому, что мир полон плохих вещей, не означает, что я должна позволять ему давить на меня, — это то, что она говорила мне все время. — Я заслуживаю того, чтобы быть счастливой.

Так что я позволяла своему позору владеть мной, убивать меня, отрывать от себя тысячи отмерших частичек, понимая, что, если буду все это сдерживать в себе, то ей никогда не придется узнать о той грязи, что навсегда поселилась во мне - плохой, уродливой, покоробившейся. Она могла спокойно жить своей счастливой жизнью, как того и заслуживала.

В конце концов, она перестала заваливать меня кучей вопросов и начала рассказывать всем, что я страдала от подросткового страха, как сказал ей врач.

Я слышала однажды, как она разговаривала с соседом, который обвинял меня в краже его садовых гномов, и говорила что я не плохой ребенок. Что в один прекрасный день я вырасту и оглянусь на те мгновения, когда проводила время, запершись в своей комнате, сочиняла темные стихи, наносила слишком много карандаша для глаз и носила мешковатую одежду и буду жалеть о том, чего не сделала. Что я буду сожалеть о своей одинокой юности, извлекая из нее уроки, и превращусь в красавицу, у которой будет много друзей, и она будет улыбаться миру.

Но та вещь, о которой я сожалею и буду сожалеть всегда – это то, что я зашла в свою комнату на мой двенадцатый день рождения.

Глава 10. #49 Рассказать правду о себе

Кайден

Я провел дома два дня, практически вернувшись к тому, от чего сбежал. Отец еще ни разу меня не ударил, но я боюсь его так же, как и в детстве.

— Какого хрена ты оставил эту чертову развалину у подъезда? — спрашивает он, войдя в кухню. На нем костюм, хотя сегодня нерабочий день. Ему просто нравится выглядеть важно.

— В гараже нет места, — я намазываю масло на тост как можно тише, потому что отец ненавидит звук ножа, проведенного по сухому хлебу.

— Меня это ни черта не волнует, — он открывает буфет, достает коробку кукурузных хлопьев. — Ты должен убрать машину из нашего двора, с нее масло течет.

— Хорошо. — Откусываю тост. — Я перевезу ее куда-нибудь.

Отец останавливается передо мной, и я замираю. Взгляд его зеленых глаз жесток, челюсти напряженно сжаты, на лице маска безразличия.

— Мне кажется, ты кое-что забыл.

Силой заставляю себя проглотить кусок.

— Хорошо, сэр. Я перевезу ее куда-нибудь.

Он смотрит на меня угрожающе еще несколько секунд, прежде чем отойти.

— Когда вернешься, убери тут, на столешнице крошки остались.

Я медленно вдыхаю через нос, разворачиваясь к выходу.

— Да, сэр.

Пока отец достает тарелку из посудомоечной машины, я стараюсь поскорее выбраться из дома. Почему у меня не получается просто ударить его? Не раз думал об этом, когда был помладше, но всегда боялся, что он ответит тем же, только раз в двадцать сильнее. К тому времени, когда я стал старше и больше, внутри меня что-то умерло и мне стало безразлично. Я позволял ему бить себя, пинать, надеясь, что однажды он переступит черту, и все будет кончено.

Пока до этого едва не дошло той ночью, но появилась Келли и спасла меня.

Мой телефон начинает звонить, я достаю его из кармана, на экране высвечивается номер Дейзи.

— Чего тебе? — отвечаю, сбегая по ступенькам с крыльца.

— Эй, — говорит она визгливым голосом, который использует в кругу своих друзей. — Как поживает мой любимый мальчик?

— Нормально.

— Что такое? Разве ты не рад меня слышать?

— Я тебя уже выслушал несколько дней назад. Когда ты явно дала понять, что мы больше не пара. Или, точнее, Люк дал мне понять, рассказав, как ты спишь с кем-то у меня за спиной.

— Боже, да он просто вендетту против меня устроил, — огрызается Дейзи. — Такое ощущение, что он хочет нас поссорить. Никогда не понимала, почему ты с ним дружишь. У вас нет ничего общего.

— Что тебе нужно, Дейзи, — говорю я сдавленным тоном, идя по газону к грузовику, на ходу доедая свой тост.

— Чтобы ты сходил со мной на бал выпускников, как обещал.

— Я обещал, когда мы еще встречались.

Она мелодраматично вздыхает.

— Слушай, я знаю, ты сердишься, но мне не с кем больше пойти, а меня номинировали на звание Королевы бала. Не собираюсь быть в одиночестве, когда меня объявят победительницей.

— Уверен, толпа парней готова пойти с тобой на бал.

И залезть тебе под юбку потом.

— Но я хочу, чтобы со мной пошел ты, — ноет Дейзи. — Пожалуйста, Кайден. Мне это нужно.

Телефон вибрирует, и я останавливаюсь у подъездной дорожки, быстро переключая экран на входящие смс.

Келли: Хотела спросить, все ли у тебя в порядке? Люк сказал, тебе пришлось вернуться домой. Если что-нибудь понадобится, дай знать.

Я качаю головой, читая ее милое сообщение. Она беспокоится обо мне. Никто прежде не беспокоился обо мне.

— Черт, я так не могу, — бормочу, пиная землю ногой. — Не могу быть с тобой.

— Конечно, можешь, — отвечает Дейзи. — Тебе просто нужно заехать за мной в семь.

Я говорил не с ней, но это не важно. Мне нужно отвлечься.

— Ладно, я схожу с тобой на церемонию, но на вечеринку после не останусь.

Мы прощаемся, и мерзкое чувство возникает у меня в животе. Выруливая грузовик на улицу, я едва не сворачиваю на шоссе, в сторону кампуса. Но глянув на шрамы на своей руке, направляюсь в западную часть города, чтобы временно припарковаться где-нибудь, а потом вернуться домой и отвести Дейзи на бал.

Келли

— Сегодня суббота, — говорит Сет, распределяя гель по волосам. — Ты просто обязана пойти со мной. Черта с два я тебе позволю сидеть дома.

— Со мной все будет нормально, — я приподнимаю стопку учебников, разыскивая свой блокнот. Если честно, у меня немного испортилось настроение после того, как Кайден не ответил на мое сообщение. Скорее всего, он просто занят. — Ты явно переоцениваешь эту ситуацию с Кайденом.

Он садится за компьютер, и, крутясь в кресле, просматривает свою страницу на фейсбуке.

— Не тебе приходится смотреть в твои грустные щенячьи глазки вот уже второй день.

Бросаю книги, упирая руки в бока.

— Куда, черт возьми, я дела свои заметки?

— Ты оставила их у себя в комнате, — отвечает Сет. — Помнишь, ты отложила их, пока… — он замолкает, затем внезапно отключает монитор. Когда он разворачивается в мою сторону, его карие глаза расширены. — У меня возникла блестящая идея. Почему бы нам с тобой не сходить куда-нибудь? Я сплавлю Грейсона, а сами пойдем в кино на тот глупый фильм, который ты хотела посмотреть.

Я сажусь на его кровать.

— Нет уж. Я не испорчу твое первое за тысячу лет свидание.

— Пожалуйста, Келли, пошли со мной, повеселимся.

— Что с тобой? Ты ведешь себя как ненормальный. — Я приподнимаюсь на локтях.

— Это потому, что я ненормальный, — Сет встает с кресла, не смотря на меня, и отталкивает коробки ногой, чтобы открыть дверь шкафа. — Боюсь, мне придется рассказать тебе кое о чем, что может тебя расстроить, но мне кажется, ты должна знать.

— Хорошо… в чем дело?

Сет снимает с перекладины вешалку, на которой висит его куртка.

— Знаешь, давай просто выберемся погулять, сделаем что-нибудь безумное.

— Сет, пожалуйста, скажи мне, что происходит. Ты начинаешь меня беспокоить.

Я поднимаюсь с кровати.

Он вздыхает, нагибаясь к шкафу, чтобы повесть вешалку обратно.

— Пожалуйста, не позволяй этому испортить твой прогресс, но я увидел, как Кайден отметил на фейсбуке, что он сейчас на балу выпускников с Дейзи МакМиллиан.

Я до боли прикусываю язык.

— Ладно.

Сет застегивает куртку, подхватывает со стола ключи.

— Хочешь переодеться, прежде чем пойдем?

— Наверно, я лучше вернусь к себе в комнату, позанимаюсь, — отвечаю, поднимая свою сумку с кровати.

— Келли, я…

— Сет, я в порядке. А теперь беги на свое свидание, повеселись как следует, за нас обоих.

Я выскакиваю из комнаты, прежде чем он попытается меня переубедить. Не уверена, что чувствую по поводу поступка Кайдена. Мне казалось, в моей жизни наметились некоторые перемены. Я думала, что в воздухе запахло новыми возможностями.

Похоже, я ошиблась.

Кайден

Я проскальзываю в свою комнату посреди ночи, до сих пор одетый в смокинг, с сумкой в руках. Когда включаю свет, Люк садится на кровати, моргает и качает головой.

— Ладно, нам надо разработать расписание так, чтобы ты перестал меня будить. — Он изучает мой наряд. — Значит, та отметка была верна? Ты все-таки пошел с ней?

— Нет, я заехал за ней, но пока расплачивался на заправке, она взяла мой телефон и сама написала об этом.

— Ты не пошел с ней на танцы? Тебе что, просто захотелось разодеться ради развлечения?

— Нет, мы были уже на парковке, когда на меня снизошло озарение, — отвечаю, стягивая галстук-бабочку с шеи.

Люк смотрит на часы.

— Слышал, эти штуки недурно меняют жизнь.

Я снимаю пиджак, бросая его на пол.

— Похоже, мое как раз из того разряда… Может быть. И тебя оно порадует.

— Почему это?

— Потому что частью моего озарения было то, как я понял, что Дейзи – стерва.

Он улыбается.

— Наконец-то. Долго же до тебя доходило. Знаешь, ты тупишь временами.

Я сажусь на кровать, развязывая шнурки на туфлях.

Озарение, на самом деле, было довольно простое. По дороге в школу Дейзи без умолку жаловалась, что мастер маникюра запорола ей ногти. Она ныла, и ныла, а я стал замечать мелкие детали, которых не видел раньше – как она морщит нос, когда говорит, или сухость ее волос. Дейзи старалась, чтобы ее голос звучал легкомысленно, и когда она положила руку на мое колено, мне захотелось ее скинуть.

Она не переставала всех оскорбляла, поэтому я пытался сменить тему, перевести все в шутку, но Дейзи ни разу не засмеялась. На самом деле, она глянула на меня, будто спрашивая себя, зачем со мной связалась. Позже я начал спрашивать себя, зачем связался с ней.

Я высадил ее на школьной стоянке, не заглушая мотор.

— Приятно тебе провести вечер.

Дейзи вытаращила на меня глаза.

— Что? Ты не идешь?

Покачав головой, я слабо улыбнулся.

— Мне вообще не следовало быть тут с тобой.

Прежде чем вылезти из машины, она обрушила на меня все угрозы, на которые ей хватило фантазии. Я вернулся домой, собрал вещи и отправился обратно в колледж, чувствуя, словно гора с плеч упала.

— Ты прав. Я туплю, — подняв туфли, я швыряю их в шкаф. — Эй, ты виделся с Келли, пока меня не было? Я нашел сережку в машине, мне кажется, это ее.

Люк молчит несколько секунд, затем начинает ерзать на месте.

— Я должен задать тебе один вопрос. Про Келли. Она тебе очень нравится?

Я пожимаю плечами, сам толком не зная ответа.

— Она милая и интересная. — Снова пожимаю плечами, сбитый с толку. — Чего ты вдруг задаешь такие чертовски странные вопросы?

— Ну, сегодня я пересекся с Сетом на стоянке, — говорит Люк. — И он сообщил мне, что Келли в курсе про твой поход на бал с Дейзи.

Подняв пиджак с пола, я подхожу к шкафу, чтобы снять вешалку. Мои шаги замедляются, когда я понимаю, что значат его слова.

— Он не сказал, она сильно расстроилась?

— Сам Сет уж точно был расстроен, — отвечает Люк. — Он орал на меня минут десять.

Я накидываю плечики пиджака на вешалку.

— Наверно, мне надо с ней поговорить.

Достав футболку и пижамные штаны из сумки, я переодеваюсь за дверцами шкафа, чтобы Люк не заметил мои отвратительные шрамы.

— Ага, удачи, — Люк снова завалился на кровать, зевая. — Потому что я уверен, Сет тебя и близко к ней не подпустит теперь.

Сердце сжимается у меня в груди при одной мысли об этом. Несмотря на то, что я все время твержу себе держаться от Келли подальше, было больно думать, что я действительно могу ее больше не увидеть. Впервые в жизни я признаюсь в своих чувствах. У меня они действительно есть. Чувства к Келли. Но вот что мне с ними теперь делать, я не имею ни малейшего понятия.

***

Следующим утром я просыпаюсь рано, потому что не могу спать. Снова и снова меня преследует сон – я у гостевого домика, отец бьет меня. Хотя на этот раз Келли не приходит, и его кулаки продолжают врезаться в мое лицо без остановки, пока я не теряю сознание.

Одевшись, я отправляюсь в кофейню через дорогу от общаги. На обратном пути мне навстречу выходит Келли. У нее книга в руках, она читает на ходу, не обращая внимания на других людей и машины на дороге. Ее волосы заплетены в косу сбоку, выбившиеся из прически пряди обрамляют лицо, куртка застегнута наполовину. Обтягивающие джинсы подчеркивают, насколько она хрупкая.

Останавливаюсь у светофора и жду. Она замечает меня в самый последний момент.

— Привет, — говорю я, стараясь не беспокоиться о том факте, что Келли останавливается в нескольких футах от меня. Я медленно подхожу к ней, отпивая кофе. — Что читаешь? Похоже, тебя не оторвать.

У меня все внутри сжимается от ее взгляда. Приподняв книгу, Келли стучит по обложке, указывая на название.

— Сестра Керри, — читаю вслух.

Она опускает книгу, заложив палец между страницами.

— Задали по Американской литературе, а пара уже через час. Я должна была закончить ее еще вчера, но не могла найти книгу.

— Ох, понятно, — я не знаю, что сказать, потому что в ее голосе явно слышится напряженность.

Келли нажимает кнопку на светофоре.

— Как домой съездил?

— Нормально, — отвечаю, готовясь к обвинительной тираде.

Продев палец под ручку сумки, она повыше закидывает ее на плечо и ждет смены сигнала.

— Это хорошо.

Становится тихо, когда Келли возвращается к роману. Наблюдаю, как двигаются ее губы, пока она читает про себя; эти губы, я знаю по собственному опыту, невероятно мягкие и едва тронутые. Могу поспорить, ее нечасто целовали, отчего меня тянет к ней еще больше, потому что она доверяла мне достаточно, чтобы я стал одним из немногих. Но, похоже, это доверие уже потеряно.

— Слушай, мне кажется, нам надо поговорить. Мне нужно тебе кое о чем рассказать

Загорается зеленый, и Келли смотрит вверх на светофор.

— Я сейчас не могу говорить. Мне нужно купить кофе, а потом забежать в библиотеку перед парой.

Она начинает переходить улицу, но я хватаю ее за рукав.

— Келли, я должен тебе объяснить.

Ее мышцы напрягаются, когда она смотрит на мои пальцы, обхватывающие ее руку, потом опять мне в глаза.

— Нет, ты мне ничего не должен, правда. Я не думала, что мы встречаемся, ничего подобного.

Она высвобождается из моей хватки и поспешно перебегает через улицу.

Я едва не выкрикиваю, что она не права и я обязан ей всем, но Келли пускается в бег, словно ей больше всего на свете хочется оказаться подальше от меня.

Глава 11. #3 На этот раз делай все, черт возьми, что ты хочешь, вместо того, чтобы думать об этом

Келли

Я избегаю его. Уже тысячу раз повторила себе, что он не сделал ничего плохого, но я "колеблюсь", как сказал мне Сет на паре истории. Еще он сказал, что я урезала свое общение с Кайденом, потому что, когда он уехал, то забрал с собой и часть моего "доверия".

— Почему ты делаешь воздушные кавычки? — спрашиваю я, поднимая сумку с пола.

Профессор Дженнерли оглядывается на нас, а затем продолжает свою лекцию, вышагивая перед студентами, с заведенными за спину руками.

Сет склоняется над столом и шепчет, — Потому что я цитирую то, что сказано в моей книге по психологии.

— В твоей книге сказано о моей проблеме?

Я кладу сумку на стол и расстегиваю ее.

— Не конкретно о ней, но очень близко.

Он прикусывает конец ручки, садясь ровно на стуле.

Я кидаю учебники в сумку, и к тому времени, как я все складываю, пара заканчивается. Мы ждем, пока аудитория практически не опустеет, прежде чем спуститься вниз по лестнице.

Профессор Дженнерли – высокий мужчин в очках с толстой оправой и с проседью в волосах – ждет нас у дверей.

— Мой класс не для посторонней болтовни, — говорит он. — Если вам так хочется поговорить, то предлагаю на мои занятия больше не приходить.

— Извините нас, — отвечает Сет и, повернувшись ко мне, закатывает глаза. — Этого больше не повторится.

Мы идем по переполненному коридору. За окнами футбольный стадион простирается вдаль, а металлические ограждения поблескивают на солнце.

— Думаешь о нем? — спрашивает Сет

Я отрываю пристальный взгляд от окна и обхожу группу ребят, занявших половину коридора.

— Думаю о ком?

Он поворачивает голову и морщит лоб.

— Келли, тебе просто нужно забыть о нем или поговорить с ним. Ты не можешь избегать его и при этом продолжать хотеть.

— Я не хочу его, — лгу я, и когда он начинает хмуриться – вздыхаю. — Ладно, хорошо. Да, я думаю о нем. Постоянно. Но я свыкнусь с мыслями о нем. Видит Бог, я едва его знаю.

— Но у вас двоих много общего, — подмечает он, давя рукой на дверь, чтобы открыть ее. — Ты спасла его. Он был первым парнем, которому ты доверилась. Он дал тебе твой первый настоящий поцелуй.

— В первый раз я доверилась тебе.

Я роюсь в сумке в поисках жевательной резинки, пока ветер раздувает мои волосы.

— Это не одно и то же.— Он отпускает дверь, и она со щелчком закрывается. — Я друг. А Кайден больше этого.

— Я даже не знаю так ли это. — Я достаю упаковку и вытаскиваю пастилку жвачки. — Я не знаю, что испытываю к нему, и хорошо ли это или плохо. На самом деле, порой чувствую себя перепуганной девочкой, которая не понимает, что нужно делать.

Он смотрит на меня с жалостью, пока мы идем под навесом голых деревьев, через ветви которых проблескивает солнечный свет.

— Ну, возможно тебе нужно сделай все, черт возьми, что ты хочешь, вместо того, чтобы думать о своих действиях.

Я тычу в него пальцем, с упреком в глазах.

— Ты только что процитировал пункт из списка.

Он лукаво смеется, запрокинув голову, так что светлые волосы попадают ему на глаза.

— Потому что это цитата дня. Разве ты не получала сообщение?

Я качаю головой, смеясь над ним.

— Черт. Забыла проверить свои сообщения сегодня. Видимо пропустила его.

Он обнимает меня за плечи.

— А теперь вопрос: "что ты хочешь сделать?" И я имею в виду, что ты действительно хочешь?

Я останавливаюсь перед скамейкой, обдумывая вопрос и смотря на большой стадион вдали.

— Я хочу повеселиться.

Кайден

— Я правда не в духе для вечеринок сейчас. — Пшикаю несколько раз одеколоном на рубашку и убираю его обратно. — Я бы лучше просто остался дома и отоспался. Чувствую себя, как кусок дерьма.

— Это потому что у тебя депрессия. — Люк открывает ящик комода, в поисках рубашки, и наконец, останавливает выбор на одной с длинными рукавами. — Из-за той, чье имя я не могу упомянуть, иначе ты будешь смотреть на меня так, будто вот-вот прикончишь.

Я провожу пальцами по волосам.

— Да это просто бред собачий.

Он просовывает ремень в довольно широкие петли джинсов.

— Мы же пешком пойдем, да? Тогда никому не придется садиться за руль на обратную дорогу.

— Ну, ты же в курсе, что вечеринка в трех кварталах от кампуса. Было бы глупо брать машину.

— Я думал, что она будет где-то далеко, разве нет?

Я проверяю сообщения на телефоне, а после нажимаю и удерживаю с боку кнопку блокировки экрана.

— Нет, это всего в нескольких улицах отсюда.

Он хватает куртку со спинки компьютерного кресла.

— Что значительно облегчает ситуацию с вождением.

Мы запираем дверь и выходим наружу. Уже поздно, звезд не видно, но фонарные столбы освещают асфальт. Группа девушек в обтягивающих платьях и на высоки каблуках идет в том же направлении, что и мы.

В конечно итоге мы оказываемся позади них, и в голове Люка начинают крутиться колесики, пока он наблюдает за самой упругой задницей.

— Думаю сейчас самое время для вызова.

— Или ты просто мог бы пофлиртовать с ней. Это тоже всегда срабатывает.

— Только если ты пойдешь со мной. — Он смотрит на меня, проверяя мою реакцию. — Что думаешь?

Я пожимаю плечами, хоть и понимаю, что не хочу этого.

— Я могу пойти с тобой.

Он закатывает глаза.

— Ладно, раз ты этого хочешь.

Мы приближаемся к девушкам, и Люк начинает разговаривать с той, которую заприметил. Девушка с короткими светлыми волосами, в красном платье, начинает что-то говорить мне, но я не слышу ее. Все мои мысли заняты Келли, тем, чтобы я делал, если бы по-настоящему был с ней.

— Я бы определенно не пошел на вечеринку, — бормочу себе под нос. — Это точно.

Девушка, разговаривавшая со мной, моргает в недоумении.

— Что?

— Эта ночь действительно прекрасна, — говорю я, а она смеется в ответ, но это веселье не затронуло ее глаз.

По барабанным перепонкам стучит смесь из музыки и криков толпы, которая собралась вокруг трехэтажного дома, где проходит вечеринка. Я открываю дверь каждому, кто хочет войти.

Люк шутит, входя в помещение, а две девчонки за ним хихикают и толкаются. Это настолько раздражает меня, что я стучу кулаком о стену и сгораю от желания сбежать от них.

Один из членов футбольной команды, Бен, организатор вечеринки вырастает рядом. Он кажется мне хорошим парнем, хотя близко мы не знакомы. Он сразу подлетает ко мне с улыбкой, словно мы лучшие друзья.

— Кайден, братан! — он подносит свой кулак для приветствия.

Я ударяю своим кулаком по его.

— Привет, чувак.

Он смотрит через мое плечо на Люка и девчонок.

— Ты привел гостей, — ухмыляется он, отступая в сторону, чтобы мы могли войти.

Этот дом намного больше моей комнаты в общежитие. Музыка играет из стерео системы. В углу играют в покер. Бутылки с алкоголем стоят в линию на столе в кухне вместе со стаканами, чипсами и прочей закуской. Между диванчиками танцует толпа людей.

Мои глаза сосредотачиваются на девушке с каштановыми волосами, передние пряди которых стянуты сзади, одетой в черные джинсы, зашнурованные ботинки и фиолетовую майку. Она разговаривает с парнем, смеется, двигая бедрами, и на самом деле попадая в такт музыке.

— Келли. — Неважно сколько раз я моргнул, это все равно кажется нереальным.

— Хочешь выпить? — спрашивает девушка, с которой я пришел, смотря на меня и наматывая волосы на палец, прикусив губу.

Я качаю головой, и мое внимание снова возвращается к Келли.

— Может быть через минутку.

Она танцует с Сетом, который также попадает в такт музыке, они подпевают вместе с толпой, а затем смеются, поднимая руки в воздух.

— Что они здесь делают? — спрашивает Люк, вставая возле меня. — Это не похоже на их окружение.

Сет замечает нас и наклоняется вперед, говоря что-то Келли на ухо. Она поворачивает голову и смотрит на нас. Ее лицо светится, и она, покачиваясь, плетется между людьми ко мне с Сетом, следующим за ней по пятам. На секунду мне кажется, что я заснул и все это сон, потому что она, кажется, действительно рада меня видеть.

Добравшись до меня, она вскидывает руки мне на шею, и я ощущаю запах водки в ее дыхании.

— Кайден здесь, — говорит она, обнимая меня, почти до боли.

Мое дыхание немного учащается, когда я кладу руки ей на спину.

— Ты пьяная?

Она немного отстраняется, смотря мне в глаза и кивая.

— Немного.

— Нет, она в стельку, - вмешивается Сет, протискиваясь сквозь толпу и присоединяясь к нам, и засовывает руки в рукава своей черной на пуговицах куртки. — И я имею в виду, что она просто в дрова.

Держу свою руку на ее спине, а Келли кладет свое лицо на мою грудь.

— Я думал, что она не пьет много?

Он отвлекается на парня в углу комнаты, который потягивает напиток и разговаривает с девушкой с очень короткими темно-рыжими волосами.

— Так и есть, но сегодня это не так. Слушай, можешь приглядеть за ней немного? Мне нужно кое с кем поговорить.

Я киваю, скользя пальцами по ее спине.

— Конечно.

— Позаботься о том, чтобы держать свои руки при себе, — предупреждает он, отступая и указывая мне пальцем. — Она так пьяна, что и не вспомнит потом, о любом твоем неправильном касание.

Я качаю головой.

— Ты за кого меня принимаешь?

Он пожимает плечам с осуждением в глазах.

— Понятия не имею.

Келли зажмуривается, а потом поднимает растерянные глаза на меня.

— Что это за девушки с тобой?

Блондинка, стоящая справа, бросает на меня неодобрительный взгляд и кладет руки на бедра

Я не спускаю глаз с Келли.

— Эй, пойдем на кухню, и добудем тебе немного воды.

Она качает головой вверх и вниз.

— Я очень хочу пить.

От невинности в ее глаза и от того, как она цепляется за мою рубашку, пока я веду ее в сторону кухни, мне становится не по себе. Она доверяет мне сейчас, и я боюсь, что могу испортить все так, как обычно это делаю.

На кухне Бен разговаривает с девушкой с длинными вьющимися каштановыми волосами, в обтягивающих джинсах и в красном топе с глубоким вырезом. Когда он видит нас, любопытство проскальзывает на его лице.

— Кто это? — спрашивает он, кивая в сторону Келли.

— Келли Лоуренс. — Я отвожу руки от нее, чтобы взять пластиковый стаканчик с верхней полки стойки. — Она учится здесь. На самом деле ее отец был моим тренером в школе.

Келли отпускает мою талию. Расставив руки в сторону, она пытается контролировать равновесие, пока я включаю кран и наполняю стакан.

— Так твой отец тренер? — Бен облокачивается спиной на стойку, пока девушка, с которой он разговаривал, подходит к бару, чтобы наполнить свой стакан.

— Да, уже лет двадцать или около того, — отвечает Келли, слегка заплетающимся языком.

— Он учил тебя каким-нибудь приемам? — спрашивает Бен, скрестив руки на груди. Мне не нравится его заигрывающий тон. — Как играть, или как бросать и ловить мяч?

Я оборачиваюсь со стакан воды в руке, пока Келли закатывает глаза.

— Видимо, как знаю то, что ты принимающий. — Она насмешливо щурится. — Что означает, что ты ловишь мяч.

— Ладно, разве ты не само очарование. — Бен делает к ней шаг с выражением восхищения на лице.

Моя рука поднимается к его груди, чтобы оттолкнуть.

— Ни в коем случае. Она недоступна.

Бен смотрит на меня виновато, пока я отдаю Келли стакан с водой, и она откидывает голову, выпивая его содержимое.

— Извини. Я не знал, что вы встречаетесь.

Я не стал исправлять его, по многим причинам, некоторые из которых просто немыслимы. Когда он уходит с кухни, Келли убирает стакан ото рта и слизывает воду с губ, побуждая во мне кучу грязных мыслей, которые я не могу осуществить.

— Вот придурок, — говорит она, протягивая мне обратно стакан.

Я сминаю его и выбрасываю в мусорную корзину.

— А ты становишься злючкой, когда напиваешься.

Когда я смотрю на ее лицо снова, она закусывает губу и пристально смотрит на меня.

— Тебе нравится это? Ты хочешь меня?

О, гребанный Боже. Она в стельку. — Как на счет того, чтобы отвести тебя домой?

Она качает головой, пятясь в сторону стойки на шатающихся ногах. Вцепившись в край, она запрыгивает на нее, ударяясь головой о шкафчик.

— Я хочу знать. — Она потирает голову, бросая на шкафчик неодобрительный взгляд, как будто он сделал что-то плохое. — Когда я такая, как сейчас, ты хочешь меня?

Я оглядываюсь через плечо, молясь Богу, чтобы появился Сет и спас меня от этого неловкого разговора.

— Я не знаю, Келли.

Она выпячивает нижнюю губу.

— Это потому что ты меня вообще не хочешь, да?

Вздохнув, я кладу руки на стойку, по обе стороны от нее.

— Нет, это не так. Поверь мне. Я просто не хочу вести подобный разговор, который ты даже не вспомнишь.

Она наклоняется вперед, сократив расстояние между нашими лицами.

— Я буду его помнить. Обещаю. — Стараюсь не смеяться над ней, сжимая руки в кулаки, чтобы не поддаться искушения сжать ими ее бедра.

— Ладно, хочешь знать правду? — спрашиваю я, а она кивает в ответ. — Нет, ты не нравишься мне в таком состоянии. Мне нравится трезвая Келли, с которой я могу поговорить. Которая невероятно мила и чертовски очаровательна. — я наклоняюсь вперед, обдавая своим дыханием ее шею очень близко, но при этом не касаясь ее. — Которая дрожит от ощущения моего дыхания. Которую я хочу целовать и прикасаться к ней, на столько гребанно сильно, что это сводит меня с ума. Которая заставляет меня чувствовать вещи...

Я замолкаю и отклоняюсь в сторону, довольный тем, что ее веки лишь полуоткрыты. Тогда я понимаю, что все еще не отвергнут.

— Я устала. — Она зевает, потягивая руки вверх, и я мельком вижу ее оголенный живот: плоский, очень маленький и упругий. — Можешь найти Сета, чтобы он отвез меня домой?

Я заправляю прядь ее волос за ухо.

— Да, но ты пойдешь со мной. Я не хочу оставлять тебя здесь одну.

Она кивает, спрыгивая со стойки, и я оборачиваю свои руки вокруг ее спины, чтобы помочь ей устоять. Мы обыскиваем дом, но Сета нигде нет. Я нахожу Люка за столом для покера, ловко играющего, и мухлюющего так, как научил его отец.

— Эй, дружище, я собираюсь отвести Келли домой, — говорю я, пока он смотрит на меня поверх своих карт. — Если увидишь Сета, скажешь ему об этом?

Люк кивает, а затем его взгляд устремляется к красным и синим фишкам перед ним.

— Да, дружище все сделает.

Келли зарывает лицом в мою рубашку, когда мы выходим из дверей и попадаем в тихий коридор. Она давит своим весом на меня, пока я провожу ее по лестницу, а затем на улицу. Воздух холодный и от этого она начинает дрожать напротив меня.

— Где твоя куртка? — спрашиваю я, проводя своей рукой вверх и вниз по ее.

Она пожимает плечами, спотыкаясь о бордюр, и я ловлю ее. Ее глаза чуть приоткрыты, и она едва держится на ногах, глубоко вздыхая. Наконец я сдаюсь и останавливаюсь посередине тротуара.

Она щурится, смотря на меня.

— Что случилось?

Я отпускаю ее и стараюсь говорить помедленней, потому что знаю, что она всеми силами старается осмыслить происходящее.

— Я собираюсь взять тебя на руки и отнести домой. Это будет нормально?

Она смотрит на мои руки, а затем возвращает взгляд к моему лицу.

— Хорошо.

Я осторожно делаю шаг к ней.

— Обними меня за шею.

Она соглашается, скользя руками по моей груди и оборачивая их вокруг шеи. Она кладет голову мне на грудь, когда я обнимаю ее одной рукой. Согнув колени, я кладу другую руку под ее ногами и захватываю ее. Она прижимает лицом к моей груди, пока я иду по тротуару. Я медлю, потому что мне нравится чувствовать себя, несущим ее, пока она нуждается во мне так, как я нуждаюсь в том, чтобы защитить ее.

К тому моменту, как я дохожу до общежития Макинтайр, стараюсь подавить панику, ставя ее на землю.

— Келли, где твой пропуск? — спрашиваю я. — Я свой не брал.

— В моем кармане, — бормочет она, потянувшись к нему, но ее рука падает в сторону от усталости. — Я слишком устала, чтобы достать его.

— Попробуй еще раз, ладно? — я практически умоляю, но она не реагирует.

Выбросив из головы любые потенциально-грязные мысли, я, удерживая ее у себя на груди, проскальзываю пальцами в карман и вытягиваю пропуск. Замок считывает его, и мы оказываемся внутри. Я отправляю лифт на верхний этаж и нахожу ее комнату. Когда протягиваю руку к дверной ручке, она просыпается и хватает меня за руку.

— Нет, не открывай ее, — говорит она, кивая на красный шарф, обвязанный вокруг ручки. — Значит моя соседка... она... занята.

Я стараюсь не смеяться над тем фактом, что даже будучи пьяной, она с трудом говорит об этом.

— Куда ты хочешь, чтобы я отвел тебя?

Она кладет голову мне на грудь.

— Ты можешь просто подержать меня. Это очень расслабляет.

— Как насчет комнаты Сета?

Ее глаза закрыты, а теплое дыхание проскальзывает сквозь мою рубашку.

— Тебе придется сначала найти его...

Мои плечи опускаются, когда я снова беру ее на руки и иду по коридору. Выйдя на улицу, я иду по газону к общежитию Дауни и поднимаюсь на лифте к себе в комнату.

— Келли, мне нужно опустить тебя, чтобы открыть дверь, — шепчу ей на ухо.

Она кивает, и я осторожно ставлю ее на ноги. Она откидывается к стене с закрытыми глазами. Я ввожу код на замке и пихаю открывшуюся дверь. Включив свет, я шагаю назад и беру Келли, занося ее внутрь. Становясь коленями на матрас, осторожно опускаю ее. Она скатывает в сторону, когда я отступаю назад и пытаюсь осмыслить, что делать дальше. Я могу поспать на кровати Люка, но он устроит моей заднице разнос, когда вернется.

— Где ты будешь спать? — она смотрит на меня, когда я отбрасываю свои ботинки в угол.

— Именно это я и пытался выяснить. — Я смотрю на нее с нерешительностью. — Ничего, если я полежу рядом?

Ее глаза слегка расширяются, и она нерешительно пододвигается к стене. Я ложусь на свою сторону, сохраняя пространство между нами, пока ее глаза закрываются.

— Никогда не делила постель с кем-то, кроме Сета, — бормочет она. — Не могу спать, когда лежу с кем-то другим.

Я начинаю скатываться с кровати.

— Ничего страшного. Я пойду найду другое место для сна.

Ее пальцы оборачиваются вокруг моей руки.

— Тебе не нужно уходить. Я чувствую себя комфортно рядом с тобой.

Я замираю.

— Ты уверенна?

— Да, ты делаешь так, будто вещей, что он сделал, не существует.

— Келли, о чем ты говоришь?

— Это неважно. — Она зевает и немного пододвигается ко мне, кладя руки под щеку и подгибая колени. — Я устала.

Моя рука немного трясется, когда я протягиваю ее и убираю волосы со лба Келли.

— Да, конечно. Теперь можешь поспать.

Она кивает головой и несколько секунд спустя звук ее мягкого дыхания окружает меня. Даже не задумываясь, я наклоняюсь и нежно целую ее в лоб, размышляя, какого черта буду делать, когда наступит утро.

Глава 12. #12 Посмотри, как далеко ты сможешь зайти с чем-то, чего боишься

Келли

Когда я открываю глаза, создается такое ощущение, будто у меня череп проломлен и мозг пульсирует. Мне сразу становится понятно, что я не у себя в комнате. На полу валяется мужская одежда, на полке рядом с телевизором установлен ПлэйСтэйшн, а я укутана в одеяло, пахнущее одеколоном Кайдена.

Мои глаза расширяются, когда я сажусь на кровати, пытаясь восстановить события прошлой ночи. Помню, Сет спросил, чем бы мне хотелось заняться, а я ответила, что хочу повеселиться. Поэтому он повел меня на вечеринку, где мы в итоге напились. После этого все словно в тумане, но по какой-то причине мне ясно представляется, как я смотрела на звезды, пока меня кто-то нес.

Скрипнув, распахивается дверь, и в комнату входит Кайден с двумя стаканчиками кофе в руках. На нем черная толстовка с капюшоном, подчеркивающая его руки, и низко сидящие на бедрах джинсы.

Он, похоже, немного удивлен, застав меня бодрствующей.

— Мне уже начало казаться, что ты весь день проспишь.

В окно светит солнце, и я смотрю на часы, висящие над кроватью.

— Черт, уже почти обед?

От одной мысли о еде сводит желудок. Охотно беру кофе, когда Кайден протягивает его мне.

— Сет сказал, ты любишь латте.

Я киваю, делая глоток. Неземной вкус.

— Боже, как же жутко болит голова.

Он ставит второй стаканчик на тумбочку.

— Такое случается, если перепьешь.

Я тоже опускаю свой стакан.

— Кайден… Я не могу… Я не помню, что вчера произошло.

Кайден садится на кровать рядом со мной, матрац прогибается под его весом.

— Ну, я удостоился чести лицезреть лишь финальную часть вечера. Насколько мне известно, со слов Сета, ты выпила тонну водки. К тому времени, когда я встретился с тобой на вечеринке Бена, ты была пьяна в стельку.

Я поморщилась.

— Я не сделала ничего… странного?

— Вообще-то нет. Тебе пришлось переночевать тут, потому что я не смог найти Сета, а на твоей двери висел красный шарф.

— А где ты спал?

Он напрягается, выглядя виноватым.

— Рядом с тобой.

Я слизываю кофейную пену с губ, смотря в окно на чистое голубое небо.

— Если мне не изменяет память, ты нес меня на руках?

Кайден кивает.

— Ты едва на ногах держалась… Но я был отнюдь не против тебя нести.

Откинув одеяло, опускаю ноги на пол.

— Наверно, мне стоит принять душ и попробовать съесть что-нибудь. Хотя чувствую, меня потом наизнанку вывернет.

Он кладет руку мне на колено, обхватывая его пальцами.

— На самом деле я бы хотел, чтобы ты съездила со мной кое-куда. Мне нужно рассказать тебе что-то важное… про случившееся той ночью у гостевого домика.

В его взгляде заметна тяжесть, голос напряжен.

— Хорошо, — отвечаю я. — Нам прямо сейчас надо уходить? Или я еще успею душ принять? Я чувствую себя просто мерзко.

Кайден смеется.

— Можешь сходить в душ. Я подожду тебя на улице у скамеек.

Когда встаю, у меня появляется внезапное желание обнять его.

— Ладно, я быстро. — Направляюсь к выходу, но останавливаюсь, повернув дверную ручку. — Кайден, спасибо, что позаботился вчера обо мне.

— Пустяки. — Он колеблется. — Я должен тебе гораздо больше подобных ночей, прежде чем мы будем квиты.

Кайден

Прошлой ночью я практически не сомкнул глаз. Лежал в кровати, слушая дыхание Келли, пытаясь подстроить свои собственные вдохи под ее ритм. Отчасти мне бы хотелось, чтобы она просто продолжала спасть, а я мог бы лежать рядом с ней.

К тому моменту, когда солнце поднялось над горами, я принял решение, что должен рассказать ей правду, чтобы она знала, во что ввязывается. Тогда Келли сможет решить, действительно ли хочет быть со мной, потому что я, похоже, не смогу отказаться от нее.

Я чертовски нервничаю по пути к скалам, на которые мы взбирались в прошлый раз. Припарковавшись у границы леса, мы выходим из машины и поднимаемся по холмам под голубым небом.

— Опять полезем на самую вершину? — спрашивает Келли, смотря вверх, когда мы приближаемся к утесу. Онаскрещивает руки на груди, ее волосы рассыпаются по спине.

Я взбираюсь на валун в стороне от тропинки, оглядываю открывающуюся панораму.

— Сегодня тихо. — Сажусь на камень, похлопывая по месту рядом с собой. — Присядь со мной.

Келли подходит ближе, и я предлагаю ей руку, чтобы помочь взобраться наверх. Она опускается рядом, откидывается назад, опершись на руки, смотрит на холмы, лежащие перед нами. Я закрываю глаза на мгновение, отдавшись ощущением, зная, что исход нашей беседы будет либо хорошим, либо плохим.

— Той ночью, когда ты появилась у гостевого домика, и отец меня избивал, — начинаю говорить, пока не успел дать задний ход, — он ударил меня не впервые.

Она не выглядит удивленной.

— Сколько раз он тебя бил?

Я наблюдаю за листком, кружащим на ветру перед нами, его то поднимает, то опускает, прежде чем уносит вдаль.

— Не знаю… Я перестал вести счет, когда мне было семь или около того.

Келли резко вздыхает, наклонив голову, чтобы посмотреть на меня.

— Он избивал тебя так сильно с детства?

Пожимаю плечами, словно это обычное дело.

— Он просто всегда был таким, понимаешь? Было хуже, когда отец пил, хотя он бил нас и будучи трезвым. Если ему что-то не нравилось в нашем поведении, вместо того, чтобы посадить под домашний арест или лишить игрушек, он орал или избивал.

Она долго молчит, изучая облака в небе.

— Из-за чего он разозлился той ночью?

— Я руку поранил, — сжимаю пальцы, держа руку перед собой, не уточняя, что сделал это нарочно. К этому я еще не готов. — Он боялся, что я загублю свою футбольную карьеру.

Келли снова замолкает.

— Почему ты ничего не предпринял? Никому не рассказал? Не защищался?

Ну вот. Именно этого я ждал. Она начинает понимать, насколько данная ситуация отвратительна.

— Не знаю. Наверно, поначалу я был слишком мал, чтобы понять, а когда повзрослел и был в состоянии что-нибудь сделать, мне стало все равно. Иногда мне кажется, что я мертв внутри.

Пожимаю плечами, заставляя себя посмотреть на нее.

Она в замешательстве приподнимает брови, но в ее глазах не видно осуждения.

— Тебе было безразлично, что он бьет тебя?

Я закрываю глаза, вдыхая прохладный воздух.

— Поэтому я тебе все это рассказываю. Я не умею справляться с чувствами, скорее всего, просто замкнусь в себе и наделаю кучу глупостей. Тебе надо держаться от меня подальше.

Келли молчит. Я приподнимаю веки, готовясь к тому, что она ушла, но она смотрит на меня, тяжело дыша. Не отрывая взгляда, Келли придвигается ближе, и я напрягаюсь. Встав на колени, она перекидывает ногу через мои бедра, обвивает мою шею руками, а голову кладет на плечо. Она обнимает меня крепко, мои глаза расширяются, все тело сковывает, пока я не даю себе к ней прикоснуться, не зная, что делать и как реагировать. Спустя несколько мгновений ее запах и тепло проникают в меня, и я смыкаю руки у нее на пояснице. Закрыв глаза, обнимаю ее в ответ, вкладывая все свои чувства в наше объятие.

Келли

Есть что-то особенное в том, когда кто-то доверяет тебе настолько, что делится своими тайнами, и тебе становится легче тоже им довериться. Словно человек открывает свое сердце, поэтому твое должно открыться навстречу.

Кайден доверился мне, я хотела ответить ему тем же, но не смогла. Не полностью, во всяком случае. Но я этого хочу. Я хочу его так сильно, но не знаю, что с собой поделать.

Я хочу его. Я хочу его. Я хочу его.

Неважно, сколько раз напишу, все равно это кажется нереальным. Абсолютно все кажется нереальным, ведь я не думала, что со мной такое когда-нибудь случится.

Кто-то стучит в дверь, и я слезаю с кровати, чтобы открыть. По ту сторону стоит Кайден, держа под рукой футбольный мяч. Вместо формы он одет в хорошие джинсы и серую футболку. Его каштановые волосы выбиваются из-под черной бейсболки.

— Я хотел попросить тебя об одной услуге.

Прошла пара недель с того дня, когда он рассказал мне о своем отце, и с тех пор мы проводим много времени вместе, но как друзья. Однако сейчас в его взгляде что-то изменилось, стало легче.

— Хорошо… — отступаю назад, пропуская его в комнату.

Взгляд Кайдена моментально падает на дневник, лежащий на кровати. Я бросаюсь к нему и засовываю под подушку.

— Это твой дневник? — он улыбается, переложив мяч под другую руку.

— Можешь притвориться, что не видел его? — я складываю руки в молитвенном жесте. — Пожалуйста.

Кайден улыбается.

— Там написано про меня?

Я делаю вид, будто потираю глаз, пытаясь скрыть заливший щеки румянец.

— Нет.

— Келли, ты покраснела, — поддразнивает он, подходя ближе, чтобы убрать мою руку от лица. — Не прячься. Это мило.

Закатываю глаза, больше в свой адрес, потому что от его слов щеки пылают еще сильнее.

— Так про какую услугу ты говорил?

— Мне нужно, чтобы ты со мной попрактиковалась, — Кайден расхаживает по комнате, разглядывая все вокруг, перекидывая мяч из одной руки в другую. — Люк на свидании с девушкой, с которой встречается уже неделю, поэтому он мне помочь не может.

—Хорошо. Но ты одет не для тренировки.

— Это будет не очень серьезная тренировка, — он поворачивается ко мне. — Просто мяч побросаем немного.

— И ты думаешь, что я способна тебе в этом помочь? — спрашиваю я, окидывая взглядом его мощное тело.

— Я видел тебя в магазине. Похоже, ты более чем способна. К тому же, на вечеринке ты хвасталась перед Беном своими великолепными познаниями в футболе.

— Ничего подобного. Я хвасталась?

Кайден кивает.

— Хвасталась.

Это заставляет меня задуматься, о чем еще я тогда говорила. Иногда создается такое ощущение, будто он скрывает, что я ему рассказала.

— Ладно, — беру ключи со стола и обуваю свои Конверсы. — Постараюсь изо всех сил быть тебе достойным противником.

Тихо хохотнув, Кайден разворачивается к двери, а я думаю, вспоминает ли он, так же как я сама, о той ночи, когда мы поцеловались.

***

Когда мы добираемся до стадиона, над зеленым полем горят огни. Трибуны пусты, вокруг ни души, кроме одиноко уборщика, возящегося с мусорными баками.

Мы выходим на центр поля, и я кружусь на месте, смотрю на трибуны, чувствуя себя маленькой по сравнению с таким огромным сооружением. Небо темное, сияют звезды, видна полная луна.

Кайден подбрасывает мяч в воздух, пока я застегиваю куртку.

— Знаешь, после той ночи в магазине, мне было любопытно снова увидеть твой бросок. Может то была лишь счастливая случайность.

Уперев руки в бока, пристально смотрю на него.

— Эй, что за дела с внезапными оскорблениями?

— Просто пытаюсь тебя раззадорить. — Он начинает бежать назад, высоко подняв руку с мячом. — Тогда ты будешь играть лучше.

Кайден бросает мяч, я ловлю его, поморщившись от резкого контакта ладоней с грубой кожаной поверхностью.

— Это больно, — я делаю вид, будто мне действительно больно, прижимая запястье к груди.

Его руки опускаются, он двигается в мою сторону.

— Келли, прос…

Я отвожу руку, бросая мяч изо всех сил. Кайден отбегает назад, подпрыгивает, едва успевая его поймать.

Он качает головой, приземлившись на траву.

— Ты играешь нечестно.

Пожимаю плечами, не возражая.

— Меня так научили. Папа относится к игре очень серьезно.

— Ох, я в курсе. Знаешь, сколько раз он промывал мне мозг за мои косяки? Но это пошло на пользу. — Кайден кидает мяч немного в сторону, и мне приходится двигаться быстро, чтобы его достать. — Он заставлял меня выкладываться по полной и всегда быть начеку. Если бы не твой отец, я бы никогда не получил футбольную стипендию.

Я сжимаю мяч в руках.

— Не хочу показаться грубой, но разве твоя семья не смогла бы оплатить обучение без стипендии?

— Мой отец не стал бы платить, — отвечает он, с трудом сглатывая. — Он всегда говорил нам, либо мы самостоятельно найдем путь из дома, либо застрянем там… Я не хотел там застрять.

Я открываю рот, чтобы ответить, но Кайден хлопает руками и держит их перед собой.

— Давай, бросай мне.

Он ловит с легкостью, улыбаясь.

— Ладно, на этот раз я сделаю подачу, а потом попытаюсь тебя блокировать.

У меня глаза на лоб лезут и челюсть падает.

— Ты серьезно?

Кайден высоко подкидывает мяч.

— Я никогда не шучу с футболом. Поэтому, отходи подальше. Тогда у тебя будет больше шансов меня обогнать.

Я двигаюсь по полю, все еще сомневаясь, что он действительно за мной погонится и попытается завалить на землю. Подобравшись ближе к зоне тачдауна, останавливаюсь и поворачиваюсь к нему.

— Ты, правда, хочешь меня блокировать? Или опять провоцируешь играть лучше?

Он стоит довольно далеко, но коварное выражение на его лице очевидно.

— Поверь, я не шучу. Если честно, я жду этого с нетерпением.

Мое сердце пропускает удар, когда слышу хрипотцу в его голосе.

— Хорошо. Бросай, но я все равно выиграю.

Один момент Кайден выглядит ошарашено, но затем подается назад, его ноги набирают скорость, и делает мощный бросок, посылая мяч в мою сторону. Я двигаюсь быстро, отбегая назад, подняв руки вверх. В последнюю секунду подпрыгиваю, перехватывая мяч налету. Когда мои ноги касаются газона, я колеблюсь, не уверенная, что он за мной погонится.

Как только я приземляюсь, он бежит, действительно бежит. Резко развернувшись, срываюсь с места. К счастью, расстояние небольшое, потому что моим крошечным ножкам в жизни не перегнать его на более длинной дистанции.

Кайден смеется, догоняя меня, его тяжелые шаги приближаются все быстрее. Мой взгляд фокусируется на желтых столбах впереди и белой линии, которую я должна пересечь. Преодолев ее, я разворачиваюсь, вскинув руки над головой.

Он замедляется, учащенно дыша, и качает головой.

— Ладно, кажется, я тебя недооценил и дал слишком большое преимущество.

Не могу сдержать улыбки, бросив мяч на поле.

— Что вы, парни, делаете после тачдауна? – прикладываю палец к подбородку, изображая глубокую задумчивость. — Ах, да.

Я подпрыгиваю, машу руками перед собой, исполняя глупый победный танец.

Кайден хохочет, в уголках его глаз собираются морщинки.

— Ого, в тебе есть дерзкая жилка, оказывается.

Подняв мяч, я хватаюсь одной рукой за столб, и кручусь вокруг него, чувствуя себя живой, невесомой. На мгновение зажмуриваюсь, наслаждаясь прохладным ветерком на щеках, запечатлевая в памяти этот момент. Когда я снова открываю глаза, Кайден подходит ко мне неспешно, засунув руки в карманы.

Я замедляюсь, не отпуская столб, наблюдаю, как дистанция между нами сокращается. Он не говорит ни слова, его изумрудные глаза, полные замешательства и силы, прикованы ко мне. Когда Кайден приближается, я прислоняюсь к столбу спиной, стараясь дышать ровно, ощущая желание, исходящее от него.

Он забирает мяч из моих рук, бросает его через плечо к другому концу поля.

— Давай избавимся от этой дурацкой штуки.

— А я думала, именно для этого ты меня сюда и привел? — говорю срывающимся голосом, не в состоянии отвести взгляда от его губ, когда он их облизывает. — Чтобы помочь тебе с тренировкой.

Кайден хочет что-то сказать, но плотно сжимает губы и поворачивает свою бейсболку козырьком назад и наклоняется ко мне, его лицо в сантиметрах от моего. Он медлит, обхватив рукой столб у моей головы, а потом целует меня.

Поцелуй начинается нежно, наши губы едва соприкасаются, но затем он обхватывает столб второй рукой, приблизившись ко мне вплотную. Наши тела сталкиваются, ноги переплетаются, кончик его языка скользит по моим губам, пока я не раскрываю их, позволяя ему проникнуть внутрь.

Тихий стон вырывается из моей груди, и мне становится стыдно, но Кайден воспринимает это как поощрение. Пыл и желание передаются через касание наших языков. Одной рукой он сжимает мою талию под краем рубашки, превращая меня в комок нервов. Другая рука скользит по моему боку, большим пальцем прослеживая ребра, потом останавливается на бедре. Обхватив покрепче, Кайден поднимает меня. Вздохнув, я смыкаю ноги у него за спиной.

Мысли летят со скоростью света. Я боюсь. Не Кайдена, а того, к чему ведут его действия. Хочу ли я этого? Действительно? Ответ – да. Хочу. Очень.

Надеюсь, он не замечает, как дрожит мое тело от волнения, когда запускает руку мне под рубашку, проводит кончиками пальцев по животу. Кайден прикусывает мою нижнюю губу, и я не могу сдержать стон.

Он отстраняется немного назад от моего лица. Его зрачки расширены, в них отражаются огни стадиона, его частое дыхание ласкает мои щеки.

— Келли, я не хочу… — Кайден замолкает, заправляя прядь волос мне за ухо. — Я не хочу торопить тебя.

Похоже, у меня на лбу написано про недостаток опыта. Я закусываю губу, стараясь скрыть смущение.

— Все в порядке.

Он колеблется.

— Ты… ты уверена?

Поспешно киваю головой. — Да.

Отбросив сомнения, он обрушивает свои губы против моих. Я изумленно вздыхаю, чувствуя жар, проснувшийся в теле от нашего поцелуя. Его язык проникает мне в рот, а руки остаются под рубашкой, ладони касаются моего живота. Это самый пугающий и самый восхитительный опыт в моей жизни. Я никогда не забуду об этом.

Осмелев, запускаю руки ему под футболку, жадно дыша. Кайден морщится, когда мои пальцы скользят по четко очерченным мышцам его пресса, исполосованного шрамами.

Я боюсь, что он оттолкнет меня, но вместо этого его руки поднимаются выше, к краю моего лифчика. Он целует уголки моих губ, спускаясь на щеку по линии челюсти, потом опускается на шею, к точке, где бьется пульс. Я отклоняю голову неосознанно, когда его ладонь накрывает мою грудь. Затаив дыхание, жду приступа паники, но мои мысли сконцентрированы только на том, как он исследует мое тело. Мне хочется узнать каково это, когда к тебе прикасается тот, кому доверяешь, кому позволяешь себя трогать.

Его пальцы проскальзывают под лифчик, меня пробивает дрожь, когда он проводит большим пальцем по соску. Жар проносится по телу, и я крепче прижимаюсь к нему, чувствую его шрамы, в то время как он чувствует мои.

Кайден стонет, покусывая мою шею, я выгибаюсь ему навстречу.

— Келли, — шепчет он. — Если хочешь, чтобы я остановился, просто скажи.

Я не хочу, чтобы он останавливался. Ничуть. Это так приятно.

— Я не…

Раздается оглушительный щелчок, через секунду все освещение гаснет, тьма поглощает нас. Я замираю, держась за Кайдена, который отстраняется от моей шеи. Чувствую, как его грудь вздымается под моими пальцами, мы оба молчим.

Затем он начинает смеяться.

— Что ж, это забавно.

— Ты хоть что-нибудь видишь? — шепчу я, щурясь, оборачиваясь по сторонам.

Кайден качает головой.

— Держись.

Его рука отпускает мою грудь, мне кажется, что сейчас он поставит меня на землю, но вместо этого Кайден смыкает руки у меня за спиной, переплетая пальцы, чтобы поддержать мой вес. Он несет меня, шагая в темноте, и я крепче сжимаю ноги вокруг него, желая увидеть его лицо, чтобы знать, о чем он думает.

По звуку его подошв слышно, когда переходим с травы на бетон. Спустя несколько секунд мы выходим через тоннель на освещенную фонарями стоянку, практически пустую, за исключением нескольких машин в задних рядах.

От яркого освещения мне режет глаза.

— Почему они отключились?

Изумрудные глаза Кайдена сверкают, когда он пожимает плечами.

— Мне интересно, это была случайность или свет отключили специально, чтобы согнать нас с поля?

Я перемещаю руки, обнимая его за шею.

— Тебе можно было тут находиться?

— Технически, нет. — Улыбка Кайдена становится шире, словно он наслаждается ситуацией. — Но я невероятно рад, что пришел.

Опускаю голову ему на плечо, вдыхая его запах.

— И что нам теперь делать?

Он молчит, в итоге я поднимаюсь, смотря ему в глаза. Кажется, Кайден принял какое-то решение, потому что он меня опускает на землю, переплетает свои пальцы с моими.

— Посмотрим, куда нас ветром занесет? — спрашивает он.

Я смотрю на наши руки, потом на него.

— Звучит неплохо.

Глава 13. #9 Танцевать под дождем, #13 Жить одним моментом, #17 Быть собой

Кайден

Признаюсь. Я все спланировал, и все это закончилось так, как я надеялся. С тех пор, как я рассказал Келли о своем отце, мы стали ближе, как друзья. И это было замечательно, за исключение одного, блядь, волнующего открытия, что явилось ко мне в один напряженный момент в библиотеке.

Она помогала мне с подготовкой к экзамену по английскому, и пришла она в куртке. Пока Келли читала мне некоторые из своих записей, то сняла ее. Под ней оказалась белая футболка, и я мог видеть очертания ее лифчика и сосков, выпирающих из-под ткани. Наверное, она даже была не в курсе этого, потому что явно не входит категорию девушек, которые делают так нарочно. На самом деле, если бы я сказал ей об этом, она бы покраснела и убежала.

— Кайден? — спрашивает она, глядя на мне в недоумении. — Ты слушаешь? Такое ощущение, что ты находишься в состоянии "выключено".

Я сижу, откинувшись на стуле с рукой на столе, и покусываю кончик ручки.

— Немного.

Она устало вздыхает.

— Хочешь, чтобы я еще раз прочитала?

Я киваю головой, едва концентрируя внимание.

— Конечно.

Она начинает читать, а мой разум возвращается к грязным мыслям о том, каково бы это было, прильнуть к ней всем телом и заставить ее стонать под собой, двигаясь в ней. Я задаюсь вопросом, позволила бы она мне это, если бы я попытался. Эта затея с дружбой вроде помогала нам. Она заставляла меня улыбаться и смеяться, и я был доволен собой. Мои мрачные мысли и проблемы были зарыты глубоко так, как никогда за очень долго время.

Кажется, что я просто должен отпустить это, но чем больше я смотрю на ее губы, произносящие слова из книги, тем больше мне хочется обрушиться на них.

Ее глаза отрываются от книги, и она пытается сделать сердитый вид.

— Ты не слушаешь меня, да?

Я качаю головой, не в силах сдержать улыбку.

— Да. Извини. Я немного отвлекся.

— На что? — спрашивает она неуверенно. — Хочешь поговорить об этом?

Приходится сдерживаться, чтобы не улыбнуться и не зашептать ее на ухо о каждом ярком образе, прожигающем мой разум.

— Нет, все нормально. Правда. Вряд ли тебе захочется об этом услышать.

Она морщит лоб, пытаясь выяснить причину моего счастливого вида.

— Тебе нужен перерыв?

— Нет, можешь продолжать читать. Я наслаждаюсь звуком твоего голоса.

Она закусывает нижнюю губу, чтобы подавить улыбку, что практически доводит меня до края. Я решаю, что мне нужно побыть с ней побольше, поэтому и придумываю отличный футбольный план.

После того, как на поле отключают свет, в конечном итоге, мы оказываемся в моей комнате. Я удивляюсь тому, как охотно она пошла со мной. Я практически перехожу на бег, на пути в комнату, когда эмоции слишком сильно зашкаливают во мне.

Она ходит по небольшому пространству межу кроватями, поглядывая на мои вещи, и подбирает коробку от двд-диска, читая его оборотку.

— Записывал все свои игры?

Я опускаю лицо, стягивая бейсболку с головы и бросая ее на кровать.

— Нет, отец записывал. Ему нравилось заставлять меня просматривать их позже и указывать на мои косяки.

Она убирает диск и поворачивается в мою сторону.

— Извини.

— Нет, это ты извини, — говорю я, проводя пальцами по волосам. — Из-за того что я говорю с тобой об этом.

Ее глаза не отрываются от меня, пока она приближается ко мне.

— Я хочу чтобы ты говорил со мной об этом. Я бы никогда не задавала тебе вопросы, на которые не хотела бы услышать ответы... Я просто не могу забыть то, что увидела той ночью. Не думаю, что вообще когда-нибудь смогу забыть.

А я помню ночь, когда она напилась и бормотала о парне что-то сделавшим с ней.

— Ты тоже можешь рассказать мне все, что захочешь. Я отличный слушатель.

Она поворачивается лицом к окну, ее грудь поднимается и опускается.

— Знаешь, я удивлена тем, насколько тут теплее, чем дома.

Она что-то скрывает. И я сокращаю расстояние между нами и ее напряженными плечами. Я начинаю открывать рот, что расспросить ее, но она оборачивается ко мне со странным выражением лица, словно страх засел в ее голове. Прежде чем я успеваю понять ее действия, она наклоняется и припадает к моим губам. Ее тело дрожит, пока руки цепляются за полы моей рубашки, в ожидании моего ответа.

Я не собирался заходить сегодня слишком далеко, но ощущения от ее губ просто захватывают. Даже не задумываясь, я открываю рот, и мой язык погружается в нее.

— О, Боже, — стонет она, пока мои руки скользят по ее спине, и я притягиваю ее ближе, двигая своими губами напротив ее. Я смакую каждый дюйм, каждое местечко, запоминая все.

Вдруг напряженный поцелуй переходит в отчаянный. Я разворачиваю нас в сторону кровати, и мои ноги заплетаются с ее ногами. Моя рука выступает вперед, чтобы смягчить удар, когда мы падаем на матрас. Развернув ее на спину, я держу свой вес на руках так, чтобы ощущать ее близость, ее тепло проходящее через меня, прикосновение ее груди, каждый раз, когда она вдыхает.

Я немного расслабляюсь и начинаю исследовать ее тело руками, чувствуя мягкую кожу живота, ребер, нижней части груди. Прежде чем я осознаю свои действия, моя рука уже под ее лифчиком. Провожу пальцем по ее соску, и она задыхается, пока ноги оборачиваются вокруг моего бедра. Это так хорошо - даже слишком хорошо. Мне нужно остановиться, иначе это сломает мой контроль.

Я начинаю переворачиваться в сторону, но ее тело следует за моим, а ее ноги становятся словно замок для моего бедра. Пока мои пальцы впиваются в ее талию, тело выгибается вперед, и она начинает тереться бедрами вдоль меня. Ее голова откидывается назад с открытыми блестящими глазами, и она начинает дрожать.

Ебать. Я еще никогда не был так возбужден раньше. Я начинаю двигать ногой против нее и наклоняюсь вперед, чтобы захватить ее губу между своими зубами, нежно прикусывая, пока моя рука обхватывает ее грудь.

Должен ли я остановиться? Все предельно ясно, что она еще никогда не заходила так далеко в прошлом, и мне не хочется быть тем, кто будет подталкивать ее, к тому, к чему она не готова.

— Келли, — начинаю я, но ее пальцы напрягаются на моих лопатка, а ногти впиваются в кожу, сквозь ткань рубашки, когда она издает стон, и я понимаю, что она уже близко. Я кладу руку между ее ног и начинаю тереть, пока ее тело раскачивается напротив моей руки.

Спустя несколько мгновений, она моргает, и ее тело расслабляется. Я смотрю на нее в полном ужасе, пока она начинает приходить в себя. Успокоившись, ее лицо и грудь вдруг напрягаются, пока она смотрит поверх моего плеча.

— Эй, — я провожу пальцем по маленькой родинке сбоку от глаза. — Ты в порядке?

Она моргает, смотря на меня, и я могу сказать, что она пытается не заплакать.

— Да, я в порядке.— Она изворачивается в моих руках и начинает подниматься подо мной. — Можешь дать мне минутку?

Я волнуюсь. Грусть, покинувшая ее глаза на мгновение, возвращается и усиливается.

— Куда ты идешь?

— Мне надо... — Она замолкает, когда поднимается и поправляет лифчик под рубашкой.

Я сажусь, протягивая руку к ней.

— Келли, мне жаль. Я не должен был...

Она убегает без объяснений, оставляя дверь открытой.

— Гребанный Боже.

Я заваливаюсь на кровать, проводя пальцами по лицу. Обычно это я подобным образом выпутываюсь из ситуаций, и меня мучает вопрос "от чего она бежит?".

Келли

Понятия не имею, что только произошло. Ну, вообще-то имею. У меня был мой первый оргазм от простого трения ноги Кайдена, перешедшего в поглаживание рукой. Было так хорошо, что я едва ли могла воспринимать что-то еще, но когда все закончилось, на плечи будто тонны кирпичей упали. В один миг я вижу его лицо, а не Кайдена.

Он смотрит на меня с беспокойством, когда я спрыгиваю с кровати и убегаю из комнаты. Как только я оказываюсь в туалете, закрываю дверь и падаю на колени перед унитазом. Поднимаю крышку, чувствуя, как боль разгорается в животе. Я хочу выплеснуть ее наружу. Как же плохо. Роняю голову вниз, заталкиваю пальцы в рот и резким нажимом заставляю выходить всю горечь наружу. Мои плечи подергиваются, когда солоноватая рвота поднимается к горлу. Глаза слезятся, а ноздри горят, когда я отклоняюсь в сторону и вынимаю пальцы изо рта. На кончиках совсем немного крови, и я стираю ее куском туалетной бумаги.

Я опираюсь спиной на холодный кафель стены и откидываю голову назад. Горячие слезы покидают мои глаза и текут по щекам, когда я стираю рвоту и пот с лица рукавом рубашки, грудь судорожно вздымается от моих попыток дышать.

— Я не хочу так, — шепчу я, пока глаза наполняются слезами. — Я не хочу так.

Я дергаю себя за волосы и кричу сквозь стиснутые зубы, чертовски сильно ненавидя парня, который сделал это со мной и каждой частичкой, что были у меня.

— Я ненавижу тебя. Ненавижу... Ненавижу... — Мои крики переполняют меня, и я сдаюсь на их волю, ругая свои глаза и сердце.

***

Я не могу перестать думать о Кайдене и о тех ощущениях, когда он прикасался ко мне, как хорошо это было. Я хочу этого снова. Только жаль, что не могу прекратить связывать его с тем чертовым временем. Гребанный Боже, хотя бы раз я хотела не вспоминать об этом.

В тысячный раз возвращаюсь к воспоминаниям, жалея, что не могла знать все заранее. Я правда думала, что он просто хотел подарить мне подарок на день рождения.

Я следую за ним по коридору в свою комнату с такой легкостью, оглядываю кровать и пол в поисках подарка.

— Где он? — спрашиваю я его, оборачиваясь.

Он закрывает дверь.

Почему он запирает дверь?

***

Проходит неделя, и я любой ценой избегаю Кайдена. Не отвечаю на его звонки, пропускаю совместное с ним занятие, и не открываю дверь, когда он стучит. Я плохо себя чувствую, и слишком смущена, чтобы встретиться с ним лицом к лицу. Я предполагала, что после случившегося, он просто уйдет, но это не тот случай.

В конце недели я прокрадываюсь в библиотеку, когда думаю что он на паре биологии, чтобы найти некоторые книги для письменной работы на тему депрессии. В кампусе затишье из-за приближающихся праздников. Мама и папа улетают во Флориду, чтобы увидеться с бабушкой и дедушкой на День Благодарения, так что не собираюсь домой. Я не могу позволить себе купить билет на самолет и полететь вместе с ними.

Пока я ищу нужную полку, в кармане вибрирует телефон.

— Привет, я думала у тебя занятие, — говорю я.

Сет отвечает, — Разве я не должен спросить тоже самое у тебя?

— Я беру на сегодня выходной.

— Выходной от чего? — спрашивает он с намеком в голосе.

— От жизни. — Я провожу пальцами по книжкам, чувствуя как изношенны их корешки. — Да, и к тому же, я использую это время, чтобы нагнать задания. Судя по музыке на заднем фоне, могу предположить, что ты смотришь повторы "Милых обманщиц".

— Эй, я не собираюсь весь день торчать в комнате, — рассуждает он. — На самом деле, я собираюсь сейчас встретиться с тобой. Где ты?

Я вздыхаю, выпрямляясь.

— Я в библиотеке, пытаюсь найти эту чертову книгу о депрессии. Сказали, что она есть, но непонятно на какой полке.

— В какой ты секции?

— Я в дальнем углу возле окна, которое выходит на стадион.

Я сглатываю ком в горле, который образуется из-за мыслей о Кайдене.

— Ты еще будешь там? — спрашивает он, и телевизор замолкает. — Я уже выхожу.

Стоя на цыпочках, я вглядываюсь в верхний ряд полки.

— Наверное. Я слишком маленькая, чтобы достать до вершины.

— Ладно, малышка Келли, один рыцарь в сияющих доспехах уже в пути.

Он отключается, и я кладу телефон в задний карман.

Я ищу среди проходов табуретку, несколько раз они попадались мне на глаза.

Наконец, я сдаюсь и возвращаюсь обратно. Поставив ногу на вторую полку, я проверяю книги слева направо и поднимаюсь выше.

— Вот она, — говорю я и выхватываю книгу. Спрыгиваю вниз и чувствую движение около меня. Когда я смотрю вверх, то комментарий Сета о рыцаре в сияющих доспехах приобретает смысл. Передо мной Кайден, в джинсы и черной толстовке, с растрепанными каштановыми волосами.

— Привет. — Его плечи напряжены и голос тоже. — Ты избегаешь меня.

— Да, — признаюсь я, теребя уголки страниц. — Извини за это. Просто произошли кое-какие вещи.

— Тебе не нужно извиняться, Келли. — Он кладет руку на одну из полок и опирается на нее. — Мне бы просто хотелось знать, что происходит... Я... я не заставил тебя делать те вещи?

Я отрицательно качаю головой.

— Ты ни в чем не виноват, честно. Я хотела... все что произошло, я хотела этого.

Его плечи расслабляются.

— Тогда почему ты убежала?

— Это сложно, — отвечаю я, разглядывая пятно на полу перед моими ботинками.

Он подается телом вперед и опускает лицо, чтобы поймать мой взгляд.

— Ты можешь поговорить со мной об этом. Может быть, я смогу помочь. Я хорош в понимании сложного.

— Это не то, с чем можно помочь, — говорю я. — Это кое - что, с чем мне нужно самой справиться.

Он постепенно выдыхает.

—Мне это знакомо.

— Мне жаль, что я заставила тебя волноваться. Мне не нужно было убегать и скрываться от тебя всю эту неделю. Я просто не знала, что сказать и чувствовала себя глупо. Я постараюсь не делать так больше.

— Значит, в другой раз ты попытаешься не сделать этого снова?

Я не понимаю, что говорю, — Не знаю. Чего ты хочешь?

Он хихикает.

— Думаю, я ясно выразился чего хочу. Так что это зависит только от тебя. Чего ты хочешь, Келли?

Мой взгляд пробегает по его длинным ногам, упругой груди, и глазам, в которых светится лишь желание услышать мой ответ. Я хочу его. Я хочу его. Я написала это в дневнике много раз, потому что так оно и есть.

— Я хочу... — замолкаю, в поиске лучших слов. — Я хочу больше времени проводить с тобой.

Его улыбка становится широкой, а поза расслабляется, когда он начинает хрустеть костяшками.

— Ты заставила меня понервничать целую минуту.

Я не могу не улыбнуться ему в ответ.

— Я просто старалась подобрать правильные слова.

Его взгляд проходит по моему плечу в сторону окна, где небо уже начинает розоветь, когда солнце опускается за горы.

— Я уже как пять минут должен быть на стадионе, сможешь кое-что сделать для меня?

Я прячу книгу под подмышкой.

— Конечно. Что именно?

— Можешь прийти посмотреть на мою игру? — спрашивает он. — Мне нужен кто-нибудь для поддержки.

— Типа как чирлидеры? — шучу я.

— Группу поддержки переоценивают. — Он тянется к моему лицу, колеблясь, но затем проводит подушечкой большого пальца по моей нижней губе. — Кроме того, у меня есть предчувствие, что ты принесешь мне большую удачу.

Я заставляю свои веки оставаться открытыми от его прикосновения.

— Хорошо... я буду там.

***

Небо серое, яркие огни на зеленом поле и металлические скамейки под задом холоднее, чем морозильник. Вокруг меня люди смеются, кричат и машут руками в воздухе. Это делает меня дерганной, но я стараюсь справиться с собой.

— Что не так с футболом, раз он заставляет так сходить с ума людей? — Сет оглядывает поле широко раскрытыми глазами, а потом щурится, смотря на табло с красным цифровым таймеров. — Я правда не понимаю из-за чего столько шума. У меня никогда такого не было. Я даже не бывал на играх до... пока не стал смотреть игры Брайдена. Но я все еще не понимаю этого.

— Может быть, это забавно наблюдать за парнями в обтягивающих штанах, — предполагаю я, пожимая плечами.

— Знаешь что? Ты только что сделала отличное замечание. — Взгляд его карих глаз перескакивает на поле, где выстраиваются игроки, пока он стягивает капюшон с головы.

Кайдена легко заметить, потому что он один из самых высоких. И, конечно же, надпись "Оуэнс" на его коричнево-желтой футболке. Кажется, он смотрел несколько раз на меня, но сложно сказать наверняка.

Пять минут спустя Сет становится дерганным, постукивая пальцами по колену.

— У меня чувство, что я должен встать и станцевать или что-то в этом роде. Раскачать толпу.

Я взмахиваю рукой в воздухе.

— Так танцуй.

Он поворачивает голову в сторону полного мужчины, сидящего около него в кругленькой кепочке и свитере с капюшоном, и жующего арахис.

— Интересно, что сделал бы этот парень, если бы я так и поступил.

Я смеюсь, пряча ладошки между ног.

— Наверное, закидал бы тебя арахисом.

Он морщится, а затем интенсивно поглаживает живот.

— Ладно, надеюсь, он так и поступит. Я умираю с голоду.

Я смотрю на табло.

— Осталось еще две минуты.

— И мы победим или проиграем?

— Счет двадцать восемь к трем.

Он разводит руками в сторону, смотря на меня "ну, и что ты имеешь ввиду" взглядом. — И у кого двадцать восемь?

Я указываю себе на грудь.

— У нас. Мы побеждаем.

Он качает головой из стороны в сторону, глядя на женщину впереди нас, поглощающую гамбургер.

— Боже, как же я голоден.

Я вздыхаю и указываю на лестницу.

— Тогда пойди и достань какой-нибудь еды. На улице должно что-то продаваться.

Он смотрит на лестницу скептически.

— Ты пойдешь со мной? Спортсмены довольно сильные.

Смеясь, я поднимаюсь на ноги, и он следует за мной. Я успела извиниться, по меньшей мере раз десять, когда случайно наступала людям на ноги. Оказавшись на лестнице, я облегченно выдыхаю на открытом пространстве, а после следую за Сетом, который несется вниз.

— Ты ведь не уходишь, да? — я слышу как кто-то перекрикивает толпу.

Кайден стоит возле боковой линии, выглядя очень горячо в форме, его изумрудные глаза встречаются с моими.

Я качаю головой, обхватывая пальцами холодные перила и опираясь на них.

— Нет, Сет просто хочет достать чего-нибудь поесть!

— Хорошо, потому что я не хочу, чтобы твоя удача ушла вместе с тобой! — кричит он, подмигивая мне и улыбаясь.

Я стараюсь не дать губам расплыться в широкой улыбке.

— Не волнуйся! Я вернусь!

— Подожди меня потом, – произнес он беззвучно, медленно шевеля губами прямо из под шлема. Словно зачарованная, я киваю, и он возвращается к своей команде с легкостью в походке.

Я возвращаю свое внимание к проходу, практически сталкиваясь с Сетом.

— Я думала ты пошел дальше. — Делаю шаг назад к перилам.

Он смотрит на меня непонятным взглядом.

— Не могу в это поверить.

Я отклоняюсь в сторону с пути проходящего мимо человека.

— Поверить во что?

Он качает головой в восхищении.

— Ты любишь его.

Я закатываю глаза, практически смеясь.

— Нет. А теперь, пожалуйста, мы можем пойти и достать тебе еды прежде, чем игра закончится, и мы застрянем в толпе людей.

Качая головой, он отступает к последнему лестничному пролету, все еще думая о своей абсурдной мысли, но он не прав. Я не влюблена в Кайдена. Я едва знаю его, а любовь требует много времени, гораздо больше доверия, и кучу других вещей, которые мне не понятны.

***

Сет оставляет меня в переходе, недалеко от раздевалок. У него сегодня встреча с Грейсоном, и он вприпрыжку направляется к своей машине. После того, как толпа рассасывается, я сажусь на бетон и проверяю сообщения на телефоне.

Мама: Привет, милая. Я пыталась тебе дозвониться в течение нескольких часов. Я хотела узнать, приедешь ли ты домой на День Благодарения. Знаю, что поздновато сообщаю, и я говорила тебе, что мы собирались за город, но наши планы изменились, и мы остаемся дома. Перезвони мне.

Я вздыхаю при мысли о возвращении домой к воспоминаниям и лжи. Я кладу телефон в карман куртки и обращаю свое внимание на улицу, где начинает лить с неба дождь, затапливая тротуары и улицы. Уличные фонари мерцают сквозь капли дождя, и я вдыхаю аромат, прикрыв глаза.

— Черт возьми, — слышится голос Кайдена в шуме дождя.

Я открываю глаза. Он стоит прямо передо мной, одетый в серую футболку Хенли, темные джинсы и ботинки. Я поднимаюсь на ноги и стряхиваю грязь с джинсов сзади.

— Я был прав на счет твоей удачи, — говорит он. — Мы надрали им задницы.

Я отрицательно качаю головой.

— Думаю, что все это благодаря вам. Не мне.

Он встает возле меня, сокращая расстояние между нами.

— Ну, нет, это все ты. Я играл лучше, чем когда-либо, потому что знал, что ты наблюдаешь, и хотел произвести на тебя впечатление.

— Ты ведь знаешь, что я видела и раньше как ты играешь, верно?

Он склоняет голову набок.

— Когда?

Я пожимаю плечами.

— Иногда отец заставлял меня ходит с ним на тренировки, потому что родители думали, что мне нужно почаще выходить из дома. Я шаталась под трибунами и смотрела. — Он смотрит на меня с грустью в глазах, когда я заправляю руки в рукава и тут же меняю тему. — Что мы будем делать с дождем? Люк ведь не на машине, да?

Его глаза устремлены на занавес дождя, льющийся с крыши.

— Ага, мы приходим пешком. Я мог бы пойти попросить кого-нибудь подвести нас. Кажется, несколько человек были на машинах.

Я наблюдаю, как капли дождя бьются о бетон, и если бы Сет был здесь, то заставил бы меня выйти туда.

— В списке есть пункт, в котором говорится, что я должна танцевать под дождем.

Брови Кайдена взлетают вверх, когда он снова концентрируется на мне.

— Ты хочешь пойти туда и станцевать?

Я смотрю на него, определяясь.

— Нет, но думаю, что побегу домой. Я буду ждать тебя там.

Прежде чем он успевает что-либо ответить, я выбегаю из прохода, держа руки над головой и дрожа от холодных капель, просочившихся сквозь куртку и бьющих по моему лицу. Лужи плещутся под моей обувью, пока я мчусь вниз по тротуару, чувствуя себя бодрой и живой. Гром с неба и капли дождя усиливаются, но я убираю руки по обе стороны, отпускаю все и становлюсь собой, словно живу одним моментом.

Кайден

Я был полон сил на протяжении всей игры. Кое-что о Келли, будучи там, она не осуждала меня и была там для меня, что уменьшило давление, которое вечно взгромождал на меня отец. Она дарила радоссть, и я играл лучше, чем когда-либо.

После того как я переодеваюсь, то выхожу из раздевалки. Она сидит на земле с закрытым глазами, отвернувшись в сторону. Я смотрю на нее мгновение, разглядывая приоткрытые губы, длинные ресницы, которые поддергивают каждый раз от удара грома, дальше взгляд останавливается на груди, вздымающейся при дыхании. Я, наконец, смотрю в конец прохода и вижу, черт побери, сильный дождь.

Пока я пытаюсь придумать, как нам добраться до общежития не промокнув, она говорит что-то о танцах под дождем, что находятся в ее списке, а затем убегает. Я поражаюсь, когда она вихрем проносится по тротуару, шлепая по лужам, с разведенными руками в стороны, словно это один из лучших моментов в ее жизни.

— Черт. — Я срываюсь за ней. Вода, попадающая на мое тело, кажется льдом. Трудно концентрировать взгляд на Келли, потому что дождь идет столбом. Я наклоняю лицо ниже и прикрываю его рукой.

Она приостанавливается, чтобы осмотреться по сторонам на наличие машин, и я догоняю ее, тяжело дыша.

—Ты с ума сошла? — спрашиваю я, пока капли воды разлетаются повсюду. — Тут хуже, чем в аду.

Она отскакивает назад, пораженная, пока потоки дождя стекают вниз по ее телу, а волосы липнут к щекам и шее.

— Я не знала, что ты побежишь за мной. Ты не должен был.

Я переплетаю наши пальцы, и мы бежим через улицу вмокрой одежде и водой стекающей с волос. Я придерживаю руку над ее головой, защищая от дождя насколько это возможно. Машины движутся то верх то вниз по улице, пока мы бежим по тротуару в сторону моего общежития. Когда мы достигаем деревьев перед ним, я веду ее в сторону входа, но она выскальзывает из моей руки и выпрыгивает из-под деревьев в проливной дождь.

— Келли, какого черта ты творишь? — кричу я ей, пока ледяные капли дождя хлещут по лицу и шее.

Она закрывает глаза и вскидывает руки в сторону, закидывая голову назад и кружась по кругу с мокрой одеждой, прилипшей к телу. Капли дождя стекают по ее лицу и волосам, а после плавно проскальзывают по спине. Ее куртка спадает с плечи, и тогда вода каскадом попадет на ее обнаженную кожу рук.

Я медленно приближаюсь к ней, не в состоянии отвести глаза. То, как она двигается и то, как дождь покрывает ее тело – просто изумительное зрелище. Пригнув голову, я выбегаю из укрытия деревьев в дождь. Не вижу смысла в этом, но мне нужно быть рядом с ней. Я никогда не чувствовал себя так прежде, и это одновременно здорово и чертовски страшно, потому что я еще никогда не был так зависим от кого-то.

Я останавливаюсь перед ней посреди грязной травы, она открывает глаза и ее ресницы трепещут от капель дождя. Она начинает поднимать голову, и я обхватываю ее лицо руками, удерживая на месте. Я наклоняюсь вперед и припадаю к ее рту своим. Впитывая влагу дождя с нижней губы Келли, я медленно пробую ее на вкус, ощущая тепло ее дыхания напротив моих губ.

— Кайден, — шепчет она, прикрывая глаза, пока ее пальцы пробегаются по моей спине, а дальше запутываясь в моих волосах.

Я открываю рот и проталкиваю язык глубоко в нее, в то время как моя рука проходится по ее влажным спутанным волосам. Моя другая рука скользит вниз по шее, оставляя горячий след, прокладывая путь дальше по ее телу во влажной одежде к бедрам. Я обхватываю ее, и она задыхаясь, оборачивает свои ноги вокруг моей талии. Тепло наших тел перекидывается на холодную мокрую одежду, пока мы прижимаемся друг к другу. Крепко держа ее, я для поддержки обхватываю ее зад руками и яростно целую, а дождь практически затапливает нас. Двигаясь по траве, я каждый раз приоткрывая глаза на некоторое время, чтобы убедится, что иду в правильном направлении к общежитию.

Мне везет, что кто-то заходит внутрь, когда мы подходим к входу. Я придерживаю дверь ногой, прежде чем она захлопнется, и ловким движением открываю ее, заходя в коридор, при этом не отпуская девушку с рук. Люди внутри смотрят на нас с любопытством, но я не останавливаюсь. Это один из тех моментов, что практически убил бы меня, если бы я отстранился.

От того, что мои руки блуждают по ее телу, я чувствую многое. Как мое сердце скачет в груди, ее руки в моих волосах заставляющие дышать чаще, волнение от ее присутствия в моей комнате, желание прикасаться к ней еще больше, заставить стонать, пока она прижимается ко мне, доверяет мне и нуждается во мне.

Никто и никогда не нуждался во мне раньше, потому что прежде я никому не позволял зайти так далеко.

Келли

Я танцую под дождем так, как представляла. Холодно, но я чувствую себя прекрасно, потому что это был мой выбор. Когда я кружусь, Кайден приближается ко мне со страхом и желанием в глазах. Взгляд пугает и в тоже время возбуждает меня. Я не знаю, готова ли к тому, что ждет меня с другой стороны этого взгляда, но я хочу узнать.

Он обхватывает мои щеки и намеренно целует меня, словно пытается запомнить каждую секунду. Это идеальный поцелуй, и я представляю себе, что это мой первый, целуя его так, как хочу.

Он подхватывает меня, не отрывая своих губ, и несет к себе в комнату. Я прижимаюсь к нему, убеждая себя, что смогу зайти дальше, мне просто нужно довериться ему.

Он каким-то образом открывает дверь в свою комнату, не опуская меня на пол, и, даже не споткнувшись, закрывает дверь. Смеясь против моих губ, он пинает что-то на своем пути, и это ударяется о стену с глухим стуком. Я опускаю ноги на пол, пока его руки проникнуть под мою рубашку, холодными ладонями касаясь кожи. Я провожу пальцами по его широким плечам вниз к полам рубашки туда, где мышцы его пресса.

Он вздрагивает от моего прикосновения, и я отдергиваю руку.

— Извини, — говорю я.

Он моргает, а затем, чуть нагнувшись, стаскивает рубашку через голову и скидывает ее на пол. Я видела его без рубашки лишь однажды, в гостевом домике у бассейна. Теперь все по-другому. Свет подчеркивает каждый побелевший шрам, большие и малые, на его груди, руках и животе. Некоторые крошечные, как мои ногти, а некоторые большие, и есть один такой, который словно рассекает его.

Неосознанно я наклоняюсь вперед с закрытыми глазами и прикасаюсь губами к его груди чуть выше сердца, опаляя его кожу своим дыханием.

— Келли, — произносит он, и его мышцы напрягаются. — Я не думаю, что...

Он замолкает, когда я начинаю целовать всю его грудь, убедившись что не пропускаю ни единого шрама, желая прогнать прочь воспоминания связанные с ними, но знаю, что темные воспоминания не уходят.

Моя голова движется вверх к его ключице, шее, подбородку. Я не понимаю, что делаю или что чувствую, но это что-то новое и чувствительное посылает адреналин по всему моему телу. Когда я касаюсь его губ, то целую их, а после отстраняюсь от него.

Его взгляд напряжен, дыхание прерывисто, а на лице проскальзывает отчаяние. Я напрягаюсь и волнуюсь, думая, что что-то сделала не так, но затем его лицо смягчается. Он обхватывает мою шею рукой, прижимая кончики пальцев к коже, и после наклоняется, чтобы поцеловать меня с такой страстью, что она прогоняет весь холод прочь из моего тела.

Он подталкивает нас к кровати, стягивая куртку с моих плеч и хватаясь за низ рубашки. Я повторяю себя, что смогу с этим справиться, что он не собирается делать мне больно, и я поднимаю руки вверх, чтобы он мог стянуть рубашку.

Слышится громкий звук, что пугает все дерьмо во мне, но он припадает к моим губам прежде, чем темные мысли настигают меня. Я хватаюсь за его плечи, когда он расстегивает застежку лифчика, и он спадает с моих рук. Я едва дышу от ощущения прикосновения его обнаженный кожи к моей. Это так хорошо. И плохо. Похоже на все то, что я хотела бы, но не думала, что смогу иметь.

Его губы оставляют мой рот и движутся вниз, по шее, задерживаясь на верхней части моей груди. Мои глаза закрываются при прикосновении его рта к моему соску. Я сжимаю руки в кулаки, не зная, куда направить все эмоции, пока его язык скользит по кривой на груди. Умоляющий стон срывается с моих губ, а колени начинают подкашиваться. Он придерживает меня за талию, и его ладони опаляют меня жаром, пока он восстанавливает мое равновесие, делая дорожку из поцелуев по моей груди. Ощущение покалывания распространяется между моих бедер, и я вскрикиваю, захватывая его волосы руками, пока сердце трепещет в груди.

— Ты такая красивая, — шепчет Кайден, а я изо всех сил стараюсь устоять на ногах.

— Ты такая красивая, — шепчет он, придавливая меня всем телом. Я изо всех сил борюсь за свободу, но его колени зажимают мои, а пальцы обернуты вокруг запястий, зажатых над головой.

Все это обрушивает, как дождь и молния на улице. Мои глаза раскрываются, и я резко отстраняюсь, складывая руки на груди.

— Я-я сожалею. Я-я не могу это сделать.

Он смотрит на меня в шоке.

— Что случилось?

Я поворачиваюсь по кругу, осматривая пол.

— Ничего. Мне просто нужна моя рубашка. — Я распихиваю какую-то одежду на полу, пока мои легкие сжимаются, не давая вздохнуть. — Мне просто нужна моя рубашка.

Его пальцы слегка касаются моей руки, и я вздрагиваю, глубоко вдыхая и сдерживая слезы.

— Скажи мне, что случилось, — умоляет он.

— Ничего. — Я уворачиваюсь от его руки, и слезы начинают течь из глаз. — Мне просто нужно уйти.

Его руки опускаются мне на плечи, и они заставляют меня развернуться к нему лицом. Я упираюсь взглядом в пол, отказываясь смотреть на него. Он касается пальцем моего подбородка и поднимает мое лицо вверх.

Он пристально разглядывает мои слезы, и его глаза расширяются.

— Боже мой, я думал, что ты готова зайти дальше. Мне так жаль.

— Дело не в тебе или в этом. — Я отдергиваю лицо от него, и направляюсь к двери, все еще прикрывая грудь.

— Тогда в чем? — Он делает шаг ко мне, отчаянно ища в моих глазах ответ. — Келли, ты правда пугаешь меня сейчас. Пожалуйста, скажи мне, что случилось.

Пятясь, я качаю головой, втягивая ее в плечи в унижении.

— Я не могу рассказать тебе. Мне просто нужно уйти.

Когда омерзительное чувство в животе начинает овладевать мной, управляя, я кидаюсь к двери, готовая выбежать туда без рубашки. Он спешит встать передо мной, блокируя путь своим телом.

— Ты не можешь выйти туда вот так, — говорит он, пробегая взглядом по моей оголенной груди.

— Мне нужно выбраться отсюда, — я задыхаюсь, хватаясь за живот.

— Я чувствую, что сделал что-то не так... я сделал тебе больно или что?

Мои плечи подергиваются, когда я задыхаюсь в своих рыданиях.

— Ты ничего не сделал. Он сделал это.

— Кто сделал? — Он делает шаг в мою сторону, и я нахожусь на грани того, чтобы затолкать палец в рот прямо перед ним, потому что не могу сдерживать это в себе.

Я скольжу в сторону, пытаясь обойти его, стены давят на меня. Мне нужен воздух.

— Мне надо выбраться отсюда.

Его пальцы ловят меня за талию.

— Я не могу позволить тебе уйти вот так. Просто доверься мне и расскажи.

— Нет! Ты не сможешь справиться этим.

— Келли. — Он чертовски напуган. Я чертовски напугана. Вся эту ситуация сплошная путаница. — Я могу справиться с чем угодно, ты только расскажи мне.

Я качаю головой, ноги совершенно меня не держат, но его руки поддерживают меня.

— Нет, не сможешь. — Рвота обжигает задние стенки горла, пока в ушах звенит, а глаза застилают слезы. Я учащенно дышу, и головокружение накатывает на меня. — Никто не захочет услышать об изнасиловании двенадцатилетней девочки... Я должна молчать. Я должна...

Я отступаю, понимаю, что уже никогда не смогут вернуть все назад.

Я вырываюсь из его рук, чувствуя стыд, но он хватает меня за руку и притягивает к себе. Прижимая мою голову к себе, он гладит меня по волосам, пока мои плечи дрожат, а слезы омывают его шрамы на груди.

Глава 14. #34 Сблизиться с кем-нибудь

Кайден

Если бы я мог, то не отпускал бы ее целую вечность. Не ожидал услышать подобного признания. Мне было известно, что Келли таила внутри себя какой-то мрачный секрет, но не такой. Я чувствую боль глубоко в груди, едва сдерживаясь, чтобы не врезать кулаком по спинке кровати. Единственное, что меня останавливает – нежелание выпускать ее из объятий.

Она плакала не переставая, каждый всхлип практически разрывал мою душу пополам. Словно швы на ране расходятся. Позже Келли уснула, свернувшись калачиком возле меня и уткнувшись головой мне в грудь. Я провожу кончиками пальцев по ее спине, смотря в никуда, гадая, как кто-то мог так с ней поступить.

Не знаю, смогу ли это выдержать. Чем дольше лежу, тем больше себя накручиваю, чувство ярости поглощает меня. Я сжимаю руки, вонзая ногти в кожу, стараясь не шевелиться.

Келли вздрагивает и смотрит на меня припухшими, налитыми кровью глазами.

— Ты в порядке? — спрашиваю, убирая ей волосы со лба.

— Все нормально, — она охрипла, кожа на щеках покраснела, зрачки расширены.

Я молчу, не зная, какой вопрос будет уместен, если такой вообще существует.

— Келли, то, о чем ты мне рассказала… Кто еще об этом знает?

— Никто, — ее обнаженные плечи поднимаются и опускаются в такт тяжелому дыханию. — Кроме Сета.

Запустив пальцы ей в волосы, нерешительно спрашиваю:

— Даже твоя мама?

Печаль в ее глазах меня практически убивает.

— Только ты и Сет, — Келли опускает голову, пряча свое лицо.

Хочу спросить, кто это сделал, чтобы найти его и избить до смерти. Тысячи идей заполняют мозг, но я никогда не знал ее настолько хорошо, чтобы строить предположения. Я могу задать вопрос, но боюсь, если сделаю это сейчас, она сломается. Я знаю, сам был на грани этого большую часть своей жизни.

— Думаю, нам надо тебя одеть, — поднимаю голову, смотрю через плечо Келли на часы, стоящие на тумбочке.

— Извини. У тебя, наверно, есть дела, а я тут сижу, задерживаю, — она отворачивается, пытается выбраться из моих рук, но я крепче обхватываю ее, прижимая к себе.

— Я предложил только потому, что Люк скоро вернется, — объясняю, поворачивая ее лицом к себе. — А не потому, что хочу, чтобы ты оделась и ушла.

— А, — Келли немного расслабляется, ее локоны рассыпаются по моей груди, когда она опускает голову.

Я убираю ее волосы, едва уловимо пахнущие дождем, набок, и нежно целую в губы. Когда отстраняюсь, она выглядит удивленной.

— Кайден… Я… я, — Келли не может подобрать слов. — Ты не обязан быть со мной только из жалости. Я не хотела тебе говорить. Просто запаниковала.

Смотрю на нее изумленно.

— Я с тобой, потому что хочу этого.

Она с трудом сглатывает.

— Даже после того, что я тебе рассказала?

Я провожу пальцем по ее скуле.

— Келли, мои чувства к тебе не изменились за прошедший час. Все осталось по-прежнему.

Она пытается сдержать слезы, часто моргая.

— Ты уверен? Потому что иногда… Иногда я как ходячая катастрофа. То, что произошло сегодня – не единичный случай. Я так реагирую, когда вспоминаю о том дне.

Мне чертовски страшно, но я согласно киваю. В данный момент мне хочется быть с ней больше всего на свете. Только надеюсь, что смогу это выдержать, ради нее.

Келли

Не собиралась обрушивать свое признание на Кайдена, словно огромную бомбу, но потребность убежать от него, чтобы избавиться от этого гнусного чувства внутри, была непреодолима. Я позволила себе проболтаться, надеясь, что он испугается и отпустит меня, но все получилось совсем наоборот. Он меня удержал, дал выплакаться, разбиться на части, отдав взамен гораздо больше, чем ему кажется.

Рассказав об этом вслух, я почувствовала себя свободней, словно вновь обрела контроль над определенной частью собственной жизни. Надеюсь, так все и останется.

Он не отпускает меня, когда я сажусь на кровати, его тело поднимается вместе с моим, но потом все-таки размыкает руки, перелезает через меня, чтобы поднять с пола мой лифчик. Я продеваю руки в бретельки, пальцы дрожат, когда пытаюсь застегнуть застежку. Кайден берет мою футболку, отряхивает ее, затем натягивает на меня. Я поднимаю руки, позволяя ему себя одеть.

— Чем хочешь заняться сегодня днем? — спрашивает Кайден, потом смотрит в окно. — Или, точнее будет сказать, вечером?

Поправив футболку, я вынимаю волосы из-под воротника.

— Наверно пойду к себе в общагу и займусь домашней работой. Мне надо еще кучу эссе и докладов написать.

— Ты в курсе, что занятия заканчиваются через несколько дней?

— Знаю, но у меня накопилось много хвостов, пока я тебя… избегала.

Кайден достает красную футболку из комода и натягивает ее через голову, спутывая себе волосы в процессе.

— Может, я тебя провожу?

— Если хочешь, — говорю я, чувствуя себя виноватой, снова заставляя его сделать что-то для себя. Он и так мне сегодня очень помог.

Едва заметная улыбка появляется на губах Кайдена.

— Я тебя провожу.

Мы вместе выходим на улицу, и я чувствую себя непривычно, особенно когда он берет меня за руку. Впереди виднеется освещенное здание моего общежития, я сосредотачиваюсь только на том, чтобы поскорее туда добраться.

— Ты собираешься домой на День Благодарения? — спрашивает Кайден, пока мы бредем по мокрой траве, уклоняясь от веток, с которых капают остатки дождя.

Пожимаю плечами.

— Я вообще-то не планировала, но может, придется. Мои родители собирались на праздники улететь во Флориду, только мама сегодня написала, что они решили остаться, и я должна приехать домой.

— Мы с Люком тебя подвезем, — предлагает он, когда мы переходим через улицу, лавируя между лужами, возвращаясь на тротуар. — Мы уезжаем через несколько дней.

Не хочу возвращаться по многим причинам; и то, что парень, разрушивший мне жизнь, вероятно, будет в нашем доме – одна из них.

— Я подумаю об этом и дам тебе знать потом.

— Знаешь, будет весело, — говорит Кайден, странно улыбаясь. — Если будешь тусить со мной и Люком, мы покажем тебе, что ты пропустила за все эти годы.

Я едва улыбаюсь в ответ, потому что его слова напоминают мне о жизни, которую веду дома и которую ненавижу.

— Может быть.

Он облизывает губы, словно собираясь меня поцеловать. Я этого хочу, но до сих пор беспокоюсь, что Кайден поступает так по неправильным причинам. Открыв дверь, говорю, — Спасибо, что проводил.

Я отпускаю его руку и забегаю в холл, оставляя Кайдена в замешательстве. Когда прохожу мимо туалетов, стараюсь не смотреть в ту сторону, но мысли заняты только тем, чтобы зайти внутрь, поэтому даю задний ход в итоге.

Когда заканчиваю, снова могу дышать.

Кайден

Не могу перестать думать о том, что произошло с Келли. Ей казалось, если она мне расскажет, я испугаюсь и сбегу, но это произвело обратный эффект. Больше всего на свете хочу быть с ней, защищать ее, как никто никогда не защищал меня. Я хочу быть уверенным, что с ней ничего плохого больше не случится.

Приближаются праздники, я готовлюсь отправиться домой. Если честно, не хочу туда возвращаться, но куда еще мне податься? У меня нет никого, кроме мамы и отца, какими бы никудышными родителями они ни были. Мама практически умоляла меня приехать, сказав, что Тайлер тоже будет дома, а я не видел его уже несколько лет. Интересно, каким он стал, не просыхая от алкоголя все эти годы.

Последние несколько дней я провел с Келли. Мы смотрели кино, разговаривали, но держались строго в рамках дружбы. Не потому, что я так хочу, а потому, что не имею понятия, как вывести наши отношения на новый уровень.

На пути в общагу после последней пары семестра я замечаю Келли, бродящую по парку с книгой в руках. На ней черные джинсы и серая футболка, а волосы распущены.

— Читаешь что-то интересное? — спрашиваю, подойдя к ней.

Она резко поднимает голову, захлопывая книгу, которая на самом деле оказывается ее дневником.

— Эй, что ты тут делаешь?

Я смотрю на дневник, приподняв бровь.

— Знаешь, когда-нибудь тебе придется разрешить мне почитать некоторые записи.

Келли быстро мотает головой, прижимая дневник к груди, ее щеки заливаются румянцем.

— Ни за что.

После такой реакции мне еще сильнее хочется его прочесть.

Мы идем по газону в сторону тротуара.

— Ты уже решила насчет праздников? — спрашиваю я, засовывая руки в карманы. — Я очень хочу, чтобы ты поехала.

Келли хмурится.

— Моя мама тоже хочет, но я не знаю… Мне не очень комфортно там. Навевает много воспоминаний.

— Со мной та же история, — соглашаюсь я. — Поэтому мы должны вернуться вместе. Можем хоть каждый день куда-нибудь выбираться. Люк тоже не особо любит бывать дома, поэтому согласится быть нашим шофером.

Она смотрит на меня сквозь ресницы со скептическим выражением на лице.

— Хорошо, я подумаю.

— Что-то не слышу особой уверенности.

— Просто… с трудом верится, что ты, Люк и я сможем вот так свободно общаться, когда вернемся.

— Почему?

Келли пожимает плечами, ее подошвы скользят по грязи на краю газона.

— Потому что мы никогда не делали этого раньше. Мы знаем друг друга уже столько лет, а общаться начали только здесь, в колледже. Вдали от Афтона.

Я останавливаюсь, преграждая ей путь, и она чуть не врезается в меня.

— Ты думаешь, я оставлю тебя одну, когда мы вернемся?

Келли снова пожимает плечами, смотря на землю.

— Этого не избежать. Я не нравлюсь многим людям, с которыми ты дружишь.

Положив палец под подбородок, приподнимаю ее голову, смотря в эти грустные голубые глаза.

—Ты имеешь в виду Дейзи?

— Дейзи, ее друзей, всех, с кем мы учились в школе, — отвечает она печально. — Но дело не в этом. Я просто не хочу домой.

Келли вставляет карточку в замок, открывает двери в свое общежитие. Теплый воздух окружает нас, пока мы идем по пустому холлу.

— Что ты тогда собираешься делать? Останешься здесь одна?

— Я большая девочка, — говорит она, когда мы заходим в лифт, после чего качает головой, улыбаясь. — Не в буквальном смысле.

Лифт поднимается вверх, я молчу, обдумывая, как бы ее переубедить. Паника охватывает меня по мере приближения к комнате Келли. От мысли, что придется оставить ее тут одну, разрывается сердце.

— Ладно, буду абсолютно честен, — я глубоко вздыхаю, потому что сейчас скажу чистую правду. — Я не хочу быть вдали от тебя так долго.

Она прикусывает нижнюю губу, втянув ее в рот.

— Уверена, с тобой все будет в порядке, — протянув руку вперед, Келли вводит код на замке. Когда она берется за дверную ручку, я перехватываю ее запястье.

— Нет, не будет, — уверяю неровным голосом. — Я привык к нашим беседам и… ты единственная, кому известна вся правда обо мне.

Плечи Келли поникают, она смотрит на меня участливо.

— Мне сначала надо поговорить с мамой, кое-то уточнить. Я позвоню тебе завтра.

Отпустив ее, отступаю назад, чувствуя себя немного лучше.

— Пообещай, что действительно об этом подумаешь.

Она кивает, открывая дверь.

— Обещаю.

Келли уже входит в комнату, но я не могу просто так ее отпустить. Схватившись пальцами за рукав, тяну ее обратно в коридор.

— Что ты…

Предвосхищая любые протесты, накрываю ее губы своими, оставляя нас обоих бездыханными. Моя рука касается лица Келли, ее щека в моей ладони. Другую руку опускаю ей на спину, заставляя ее выгнуться мне навстречу. Мой язык проскальзывает ей в рот. Поцелуй длится недолго, но передает голод, который я ощущаю внутри. Наши ноги не выдерживают, я вскидываю руку, опираясь на стену, чтобы мы не упали на пол. Келли тихо стонет, и я отстраняюсь, зная, если дело пойдет дальше, остановиться будет куда труднее.

Она часто моргает, пока я отступаю назад с улыбкой на лице.

— Запомни, ты пообещала.

С изумленным взглядом Келли заходит к себе в комнату, бросает дневник на кровать, прежде чем захлопнуть дверь.

***

— У тебя тут есть наши школьные альбомы? — спрашиваю у Люка, вернувшись в свою комнату.

— Вроде есть, — отвечает он, на секунду отрывая взгляд от телевизора. Люк играет в какую-то гоночную игру, абсолютно абстрагировавшись от реальности, маниакально нажимая кнопки на джойстике. — А что?

— Можно я взгляну на секунду? — Достаю банку газировки из мини-холодильника.

Он указывает на шкаф, возвращая свое внимание к экрану.

— Поищи у меня в чемодане.

Оставив банку у подножия своей кровати, лезу в шкаф. Открываю чемодан, просматриваю книги, пока не нахожу альбом, забитый в угол. Я пролистываю страницы до секции на букву "Л", ища "Келли Лоуренс".

Девушка на фото – это не та Келли, которую я знаю. Ее волосы едва достают до подбородка, с неровными краями, будто она сама их обстригла. На ней мешковатый жакет, скрывающий тонкие плечи, густая черная подводка маскирует прекрасные голубые глаза. Но заметна та же неизменная печаль во взгляде.

Я листаю дальше в поисках других фото, но ее словно не существовало. Кладу альбом обратно, закрываю чемодан, и встаю на ноги. Меня мучает вопрос, что бы было, если бы мы дружили в школе. По какой-то причине мне кажется, что все было бы проще, груз на моих плечах казался бы легче.

Келли

Сет будит меня следующим утром, тыча пальцем в ребра без остановки. У него в руках стаканчик латте со льдом, его белокурые волосы немного растрепаны, а на лице непреклонная решимость.

— Мне приснился сон, — начинает он, присаживаясь на край моей кровати. — Якобы тебе нужно со мной поговорить. Если честно, меня терзает нехорошее чувство, будто ты что-то скрываешь.

Сет прав, я не рассказала ему, как впала в истерику перед Кайденом. Он так счастлив в последнее время, встречаясь с Грейсоном, поэтому мне не хочется портить ему настроение своими мрачными мыслями.

Я сажусь, забирая свою порцию кофе, которую осушаю практически в несколько глотков.

— Я думала, ты сегодня утром уезжаешь домой?

Он кивает, потягивая свой кофе через соломинку.

— Уезжаю, но мне еще нужно подвезти Грейсона, поэтому я немного задержусь.

Притягиваю ноги к груди, опуская подбородок себе на колени.

— Он собирается к тебе в гости?

Сет изумленно качает головой.

— Ни в коем случае. Можешь себе представить, если я привезу домой парня знакомиться с мамой? К тому же, я едва его знаю.

Я приподнимаю голову, пожевывая свою соломинку.

— А как долго ты должен знать человека, чтобы это что-то значило?

Он кладет руку мне на колено.

— Каждый решает сам для себя. Что подводит к одной из причин, почему я к тебе заглянул.

Я наигранно дуюсь.

— А я уж думала, ты заехал попрощаться со своей лучшей подругой.

— Это другая причина, — говорит Сет серьезным тоном. — Дело вот в чем, сегодня утром я пресекся с Кайденом. Обычно мы болтаем о всяких пустяках, но сегодня он расспрашивал только о тебе. Он хотел узнать, в курсе ли я, что ты надумала по поводу Дня Благодарения, и давно ли я тебя видел в последний раз. Ничего не хочешь мне рассказать?

Я хмурюсь.

— А я должна?

Он кивает, поставив пластиковый стаканчик на пол у своих ног.

— Между вами что-то произошло?

— Возможно, — уклончиво отвечаю я.

Сет терпеливо ждет объяснений. Вздохнув, наконец-то рассказываю ему достаточно, чтобы он уловил суть, но умалчиваю про некоторые довольно интенсивные детали.

— Ты ему призналась? — спрашивает Сет, удивленно расширив свои карие глаза. — Серьезно? Почему ты мне раньше об этом не рассказала? Подобная информация должна предаваться мне моментально.

— Потому что ты был на седьмом небе от счастья, и потому, что я сама не знаю, как к этому относиться. То есть, я сказала ему случайно. — Я откидываю одеяло, передвигаясь на край кровати, и опускаю ноги на пол. — Во время панического приступа.

— Потому что он тебя трогал?

— Нет, не поэтому. Мне понравилось, как Кайден меня трогал, просто он сказал кое-что, и это напомнило мне о… том дне.

Сет помешивает кофе соломинкой.

— Кайден нормально отреагировал? Он не обидел тебя, не заставил чувствовать себя неловко, после того, как ты призналась?

— Вроде, нормально. — Я поднимаю свой стаканчик, конденсат смачивает мне руки. — Но Кайден мог так себя повести из жалости ко мне.

Сет барабанит пальцами по колену.

— Или он понимает, каково это, когда тебе причиняют боль.

Я вытираю влагу с рук о штанину.

— Может быть, но я не хочу нагружать его своими проблемами. Ему собственных хватает.

— А может дело в том, что Кайден пугает тебя, вывязывая чувства, в которых ты не уверена, — отмечает он.

— Ты что, применяешь ко мне начальный курс психоанализа? — спрашиваю я, встав с кровати.

Сет пожимает плечами.

— Почему бы и нет, но мне кажется, ты ему действительно небезразлична. Слышала бы ты его в тот день, когда пряталась в библиотеке, и я позвонил, чтобы разыскать тебя. Он на самом деле о тебе беспокоился.

Достаю резинку из коробки, стоящей на тумбочке, и собираю волосы, оставляя некоторые пряди свободными вокруг лица.

— Вероятно из-за того, что я от него убежала, после того как… — я замолкаю.

— Как испытала оргазм? — договаривает за меня Сет. — Оргазм. Оргазм. Оргазм. Это хорошее слово, Келли.

— Знаю. — Допиваю свой кофе, всасывая пену через трубочку, после чего выкидываю стаканчик в мусорку.

— Ладно, — он встает с кровати, расправляя складки на своих узких джинсах. — Вот что я предлагаю. Тебе стоит вернуться домой на День Благодарения. Поезжай с Кайденом и Люком, повеселись немного. Не сиди тут в одиночку. А то я нервничать буду.

— Я хочу поехать с ними, — признаюсь я. — Но что, если он там тоже будет?

Сет подает мне сотовый.

— Позвони маме и узнай.

Выхватываю телефон из его руки.

— Лучше смс отправлю.

Я: Кто будет дома на День Благодарения?

Мама: Пока никто не собирается. Твой брат сказал, что не приедет, бабушка и дедушка тоже отменили планы. Пожалуйста, скажи, что хоть ты вернешься, милая.

Колеблюсь, раздраженно зарычав.

Я: Я приеду, но надо уточнить, смогут ли меня подвезти.

Мама: Папа за тобой приедет, если нужно.

Я: Возможно, меня кое-кто подвезет.

Мама: Кто?

Я: Кое-кто.

Мама: Келли Лоуренс, что ты от меня скрываешь? Я его знаю?

Я: Понятия не имею.

Мама: Келли, просто скажи мне. Пожалуйста. Я испеку твой любимый пирог.

Я: Мне нужно собираться. Скоро увидимся.

— Ого, — бормочет Сет, читая сообщения, стоя у меня за спиной, в его дыхании чувствуется аромат кофе. — Она у тебя суперприставучая.

— Ей непривычно, что у меня есть друзья, — я переключаю телефон на вибро–режим. — Наверно она подозревает, что это кто-то из нашего города.

Он складывает пальцы вместе, коварно улыбаясь.

— Как думаешь, как твоя мама отреагирует, когда узнает, кто это?

Пожав плечами, достаю сумку из-под кровати, после чего начинаю наигранно махать руками.

— Ей крышу снесет. Она будет прыгать на месте, повторяя: "О, Боже! О, Боже!".

Сет хохочет.

— Но ты ведь поедешь?

Я согласно киваю, хотя сердце в груди сжимается.

— Да, поеду. Если предложение Кайдена все еще в силе.

— О, его предложение в силе, поверь, — он прикрывает рот рукой, стараясь не рассмеяться, явно подразумевая всякие пошлости.

Сдерживаю улыбку, плотно сжимая губы. Сколько ни притворяйся, но от идеи о пошлостях с Кайденом у меня внутри все трепещет. Я начинаю собирать вещи в сумку, игнорируя замечания Сета.

— Окажи мне услугу, — Сет встает передо мной, упрямо глядя мне в глаза. — Позволь ему сблизиться с тобой, если он захочет, ладно? Вообще-то, можешь вычеркнуть пункт 34 из списка.

Я складываю толстовку, потом убираю ее в сумку.

— Сблизиться с кем-нибудь? Я уже это сделала – с тобой.

— Ну, я зачеркиваю этот пункт, вставив сюда имя Кайдена. — Он отходит к двери, но останавливается, перед тем как выйти. — Звони мне каждый день, чтобы я не волновался.

— Есть, сэр, — отвечаю твердо, отсалютовав, отчего Сет смеется. — Ты тоже звони.

Когда Сет уходит, я заканчиваю сборы и сажусь на кровать, набирая номер Кайдена.

— Привет, — отвечает он, явно что-то уронив, судя по шуму на заднем плане.

— Привет… Ты домой собираешься?

— Да, мы сейчас переносим вещи в машину. Но на самом деле я думал зайти к тебе в общагу.

— Зачем?

Кайден смеется в трубку.

— Чтобы удостоверится, что ты тоже готова к отъезду.

Я прикусываю ноготь.

— А кто сказал, что я еду?

— Я утром встретился с Сетом, он пообещал тебя уболтать. Я знал, что у него получится.

— Похоже, Сет превращается в предателя, — отвечаю, ложась на кровать, разглядывая постеры на противоположной стене.

— Келли, если не хочешь, ты не обязана возвращаться домой. — Кайден замолкает. — Но мне бы очень хотелось, чтобы ты поехала.

Я до сих пор не уверена, что хочу.

— Хорошо, буду готова через несколько минут.

Кладу трубку и смотрю в окно на гонимую ветром листву. Как мой образ жизни мог поменяться так быстро? Я совершаю поступки, на которые обычно не решилась бы, доверяю людям, даю волю эмоциям, живу. Интересно, долго ли это продлится?

Глава 15. #21 Позволить себе поскучать

Келли

Прошло уже два дня с того момента, как Кайден и Люк высадили меня возле дома. К счастью, это было ночью, поэтому моя мама не выскочила из дома и не засмущала меня. Я получала много смс-ок от Кайдена, но мы не проводили время вместе.

Всю дорогу до дома, я была где-то вне своего тела. Я ехала в грузовике с Кайденом и Люком, и это казалось нереальным, как если бы я наблюдала за этим со стороны, вместо того чтобы проживать этот момент. У меня уже было несколько подобных моментов, но они не были такими хорошими, как этот. Они были тягостными и полны различными образами, что мне хотелось ослепнуть.

До Дня Благодарения еще несколько дней. Мама и я возимся на кухне. Шкафчики забиты едой, на плите стоят кастрюли, а раковина полна грязной посуды. Кремовые стены украшены вдоль оранжевыми и коричневыми листьями, а так же центр стола, подоконник и дверной проем – моя мама всегда любила праздничные декорации.

— Я до сих пор не могу поверить, что ты так изменилась. — Мама лучезарно улыбается мне, а я качаю головой, нарезая яблоко на разделочной доске. Она проводит рукой по моим волосам, отмечая их длину. — И перестала стричь волосы. Я очень рада. Я хотела этого так сильно, с того дня как ты их обрезала.

— Не уверена, что мне так нравится, — я лгу, поворачивая голову в сторону и отодвигаясь от нее. Мне нравится, когда Кайден прикасается к ним, чем он и занимался большую часть времени по дороге домой, но на этом все. — На самом деле, я думаю, что подстригусь снова.

Она упирается руками в бока и щурит свои карие глаза.

— Келли Лоуренс, ты не сделаешь этого. Ты такая красивая, милая. Немного худая, но это, скорее всего, потому что ты носишь всю эту мешковатую одежду.

Я нервничаю, поддергивая края своей черной футболки.

— Я такая же худая, как и всегда была.

Она убирает руки за спину, завязывая пояс фартука, на котором изображено маленькое яблоко.

— Ну, мы собираемся откормить тебя немного. Я приготовлю много еды.

Я ставлю нож в подставку и тянусь за другим яблоком.

— Зачем? Если будем только я, ты и папа.

— О, мы собираемся к Оуэнсам в этом году. — Она вытаскивает деревянную ложку из ящика, заправляя прядь длинных каштановых волос за ухо. — Они пригласили кучу народу, как несколько лет назад.

Я хмурюсь, вспоминая обед, о котором она говорит. Это был год, когда у Кайдена уже были серьезные отношения с Дейзи, и она превратила для меня тот день в сущий ад.

— Кто будет там?

Она пожимает плечами и начинает напевать песню, звучащую из стерео.

— Сделаем себе прически перед обедом? Разве это не весело? И наденем свою лучшую одежду?

Я собираюсь сказать ей: "нет", но в последний момент мой телефон подает признаки жизни, оповещая о новом сообщении.

Кайден: Ты в курсе, что у миссис МакГрегор роман с Томом Пелони?

Я: Эм... Что?

Кайден:Или что Тина Миллисон получит новый мерседес на Рождество?

Я: Я должна знать это? Потому что я в полном замешательстве.

Кайден: Думаю, моей маме нужна подружка. Она преследовала меня по всему дому, рассказывая последние сплетни. Она даже хотела, чтобы я помог ей с маникюром.

Я прыскаю смехом, но быстро подавляю его, когда мама начинает поглядывать на меня озадаченно.

Я: Думаю, она просто скучает по тебе.

Кайден: Нет, она скучает и нуждается в отдыхе от вина. Видимо мой отец часто уезжал, пока меня не было, и пустой дом лишил ее рассудка еще больше, чем у нее его было до моего отъезда.

Я: Моя мама хочет, чтобы мы сделали вместе прически.

Кайден: Да, но ты же девчонка.

Я: Ах да, а я и забыла об этом на секунду. Спасибо что напомнил.

Кайден: А я не забывал. На самом деле, это все, о чем я думаю всё время.

Я: Что я девочка???

Кайден: Что ты девочка, к которой я очень хочу прикоснуться прямо сейчас.

Сжимаю губы, не зная как ответить. Мы целовались в последний раз, когда я обрушила на него свою тайну, и вдруг он говорит мне такие неприличные вещи.

— Келли, что с тобой? — спрашивает мама с беспокойством. — Ты, кажется, покраснела.

Я смотрю наверх в ее взволнованные глаза.

— Я в порядке.

Она тянется к моему телефону.

— С кем ты переписываешься?

Я поворачиваюсь к ней спиной и иду к столу, чтобы она не могла видеть моего лица.

Кайден: Я отпугнул тебя?

Я: Я просто задумалась о кое-чем.

Кайден: Обо мне прикасающемся к тебе?

— Келли, кастрюля кипит, — говорит мама. — Можешь уменьшить температуру?

Я: Мне нужно идти. У моей мамы приключился кулинарный кризис.

Кайден: Хорошо, я напишу тебе позже. Будь готова дать мне ответ ;)

Моя кожа горит, пока я направляюсь к печке и понижаю температуру. Пар заполняет воздух, когда я снимаю крышку с кастрюли и перемешиваю лапшу в воде.

— Итак, какие бы нам сделать прически. — Начинает мама разговор именно с того места, где мы остановились. — Что думаешь?

— Думаю, что пойду к себе в комнату, — я уклоняюсь от ее вопроса, вытирая руки о бумажное полотенце. — Мне еще нужно сделать кучу вещей.

— Но сейчас же каникулы, — отвечает она. — Мы должны проводить время вместе. Что ты собираешь делать там, кроме того что скучать?

Моя мама всегда хотела занять меня чем-то, что было мне не интересно, даже до того, как я изменилась. Когда мне было шесть лет, она хотела, чтобы я стала балериной, а я хотела стать футболисткой. Когда мне было десять, она думала, что было бы здорово купить мне целый шкаф платьев для школы, но все чего мне хотелось, это проколоть уши. Когда мне было одиннадцать, я решила, что хочу научиться играть на гитаре. А она записала меня на уроки для конкурса красоты.

— Скучать не так уж и плохо. — Я кладу нож в раковину и иду к задней двери. — Я скоро вернусь.

На улице чувствуется холод, пока я направляюсь к гаражу, легкий иней лежит на окнах и перилах. За время моего пребывания в колледже мама и папа заставили мою комнату массой коробок вместе с футбольными памятными вещами отца. Я могла спать в гостиной на диване или в комнате над гаражом. Я выбрала гараж из-за уединенности. И ко всему прочему, меня устраивает то, что не приходится оставаться в комнате, где меня преследуют воспоминания и не дают спать всю ночь. Здесь наверху тихо и спокойно – и мой разум отчасти чист от ураганов памяти.

Я поднимаюсь по лестнице и закрываю за собой дверь, включая два обогревателя, прежде чем вытащить дневник из сумки. Я вынимаю свой айпод и вставляю наушники, прокручивая "Удивительный плей-лист Сета". У Сета разносторонний вкус в музыке, и мне интересно, что заиграет, когда я включаю первую песню. “Work” Jimmy Eat World звучит в моих ушах, когда я падаю на матрас, закидывая ноги на металлическую спинку кровати.

Открываю дневник и подношу ручку к бумаге, а сердце и разум бросаются в безудержную гонку.

За последние несколько дней, постоянно задаюсь вопросом, каково бы это было по-настоящему быть с Кайденом. Действительно быть с ним. Чем больше я ищу ответ, тем больше это затягивает меня. Иногда это кажется неправильным, но иногда я наслаждаюсь этими мыслями и яркими образами. Кажется, я больше не похожа на себя, он изменил меня в девушку, которая думает о возможностях жизни и любви.

Однажды в гостиной я мечтала, представляя его рот на своей груди, как это был в тот вечер, прежде чем я дала деру, но тут мама зашла в комнату.

— Ты выглядишь такой счастливой, — сказала она, сев на диван возле меня. - Я так давно не видела твоей улыбки, как эта.

Я посмотрела на нее, и я имею в виду, что действительно посмотрела на нее на мгновение. Ей когда-нибудь приходило в голову, даже на долю секунды, что, возможно, со мной случилось что-то страшное? Она думала, или эта была столь ужасная мысль, что ее разум просто не мог этогопринять?

Теплая рука прикасается к моему плечу, пугая меня, и я отдергиваю свою руку, бросая ручку и дневник на кровать.

Кайден делает шаг назад, выставляя руки перед собой, пока я часто дышу, вставая на колени. Он одет в свободные шорты до колен, черную толстовку и кроссовки. Его волосы спрятаны под шапочкой, а губы движутся, пока он что-то говорит.

Я быстро вынимаю наушники из ушей.

— Что ты здесь делаешь?

— Твоя мама сказала, что ты здесь. — Он осматривается в крохотной комнатке с гипсокартоновым стенами и без ковра на полу, его взгляд ненадолго задерживается на разобранной постели. — Это твоя комната или комната для гостей, или что это вообще такое?

Я кладу айпод на кровать и встаю.

— Предполагалось, что это будет домик для гостей. Мои родители строили его в течение нескольких лет, но это все, чего они добились.

Он улыбается, мельком глядя на отверстие в стене, которое должно быть зашпаклевано.

— Мои родители взбесились бы, если бы какая-нибудь часть нашего дома была на подобии этому.

— Мои отвлекаются на другие вещи: спорт, городские собрания, конкурсы выпечки пирогов, попытки упросить моего брата и меня не уезжать в далекорасположенные колледжи. У них проблемы в плане привязанности.

— В общем, они предпочитают просто жить. Мне это нравится. — Он поворачивается ко мне лицом, сверкая своими изумрудным глазами. — Твоя мама, кажется, милая. Знаю, что встречался с ней и раньше, но в этот раз она показалась, действительно, болтливой.

Я внутренне съеживаюсь.

— Что же она тебе наговорила?

Он стягивает шапочку и взъерошивает пальцами волосы, несколько прядей спадают ему на лоб.

— Не слишком много.

Я направляю на него недоверчивый взгляд, приподнимая брови.

— Правда? Потому что я сомневаюсь в этом. На самом деле, могу поспорить, она наговорила тебе кучу всего.

Он прилагает все усилия, чтобы не улыбнуться.

— Она была необычайно милой. — Он обходит меня, и я разворачиваюсь к нему лицом. — Сказала, что в восторге из-за того, что мы проводим время вместе, и рада, что мы хорошие друзья.

— Я не говорила ей ничего из этого, — отвечаю ему, чувствуя себя неловко. — Она просто предполагает.

Он делает шаг позади меня, и я начинаю следовать за ним снова, но он оборачивает пальцы вокруг моего плеча, удерживая на месте, и прижимается грудью к моей спине.

— Почему бы тебе не рассказать ей об этом?

Я пожимаю плечами, немного дрожа от его дыхания на моей шее, когда он прислоняется головой к моему плечу.

— Я не рассказала ей потому что… Я-я не...

Я практически теряю сознание, когда его губы движутся около моего ухо, касаясь его.

— Если мы не хорошие друзья, тогда кто мы, Келли? — Он затягивает мочку моего уха в рот, нежно прикусывая ее. — Потому что мне бы очень хотелось знать.

— Я не знаю, — выдыхаю я, задаваясь вопросом, где же, черт возьми, нахожусь.

— Я не мог перестать думать о том сообщении, и решил, что мне просто необходимо прийти сюда и услышать твой ответ, — шепчет он хрипловатым голосом. — На самом деле, я бы пришел раньше, но мой отец поручил мне работу. Он сказал... сказал, что я позволял себе слишком многое, пока отсутствовал.

Его накаченная грудь, что прижата к моей спине, напрягается, напоминая о том, какой же лицемер его отец.

— Ты ... в порядке? — спрашиваю осторожно. — Я имею в виду, твой отец не... ничего не сделал тебе, да?

— Я в порядке. Его почти там не было. Думаю, что он готовится к куче городских собраний и благотворительных вечеров. Мои родители всегда старались создать хороший имидж для посторонних глаз. — Он замолкает. — А ты как? Мы не очень много говорили. Я хотел поговорить с тобой в машине, но там был Люк.

— Все нормально, — отвечаю я. — И я действительно не хочу разговаривать.

Он колеблется, вдыхая и выдыхая, заставляя мою спину двигаться в такт с его грудью.

— Тогда чего ты хочешь?

То, о чем я написала в своем дневнике.

— Я не знаю... — тихий стон вырывается из моего горла, когда он мягко прикусывает место чуть ниже уха.

Его рука змеей проходится по моей талии и животу, по груди и до самой шеи. Прижимая пальцы к подбородку, разворачивает мою голову к себе, удерживая тело на месте. С такого близкого расстояния я замечаю царапины на щеке и легкую щетину на подбородке.

— С тобой все хорошо? — Я нежно провожу пальцами по его щеке вниз. — Откуда это взялось?

— Это просто небольшой порез. — Его глаза открываются шире, и зрачки сужаются. — Все в порядке. Честно.

Моя грудь прижимается к его руке, дыхание учащается, а его глаза сосредотачиваются на моих губах. Он медленно приближается своими губами к моим, с закрытыми глазами, и касается их. Они движутся неторопливо, пока одна его рука располагается поперек моей груди, а вторая путешествует по животу, сжимая ткань рубашки. Я пытаюсь понять, что же делать со своими руками, и, в конечном итоге, хватаюсь ими за его. Раскрывая свои губы, отбрасываю голову назад, и его теплый язык проникает в мой рот, забирая весь воздух из легких.

Вдруг он напрягается и откидывается назад, смотря мне в глаза.

— Хочешь, чтобы я остановился? Потому что ты всегда можешь сказать мне об этом, если захочешь, чтобы я не торопился.

Я задумываюсь об этом на мгновение, но затем качаю головой.

— Нет.

— Уверена? - удостоверяется он, и я киваю, кажется, слишком воодушевленно.

Скользя руками по моим бокам, он разворачивает меня к себе лицом. Я приподнимаюсь на цыпочках, оборачивая руки вокруг его шеи, а он надавливает на нижнюю часть моей спины так, что я аркой выгибаюсь ему навстречу. Когда наши губы соединяются, я чувствую искру, проходящую вниз по моему телу, и я до абсурдного громко стону, а колени подгибаются. Мои щеки начинают гореть, но он, издавая стон, обхватывает мое лицо руками и делает шаг вперед, куда-то направляя нас. Мои ноги запутываются в его, и секунду спустя мы падаем на матрас.

Я молю Бога, чтобы в этот раз ощущения продлились дольше и воспоминания не обрушились на меня.

Его тело прижимается к моему, пока одна из его рук запутывается в моих волосах, а другая сжимает бедро. Я просовываю руки по его рубашку и чувствую линии его мышц и неровности шрамов. Его живот напрягается под моими прикосновениями, но он продолжает языком исследовать мой рот, проводит кончик по моей губе и мягко прикусывает ее. Его пальцы начинают странствовать по поясу моих джинсов, вызывая у меня внутри дрожь. Я сжимаю ноги, пытаясь понять, как уменьшит покалывание между ними.

— Келли... - выдыхает Кайден, и его рука начинается двигаться по молнии моих джинс, пока он переворачивает нас в сторону. Я удивлена тем, насколько сильно мое тело хочет, чтобы он прикоснулся ко мне там, и я продолжаю целовать его, не сдерживая стоны и запуская свои пальцы в его волосы. Его пальцы проскальзывают под ткань, словно он проверяет меня, а после скользит ими внутрь.

Он отстраняется на секунду, чтобы посмотреть мне прямо в глаза.

— Ты в порядке?

Я возбуждена и испугана, но эти ощущения приятны.

— Все хорошо, — отвечаю я с одышкой в голосе – то, что ему нужно для подтверждения.

Его палец начинает двигаться, когда он возвращается к моим губам, проскальзывая языком внутрь, другой рукой он сжимает мою грудь через рубашку, вырывая у меня вздох. Мои бедра начинаются двигаться напротив него, и он скользи рукой от груди до бедра, закидывая его на свое, так что я открываюсь ему.

Моя голова откидывается на подушку, когда я пытаюсь перевести дыхание. Он отклоняется немного назад, двигая пальцем внутри меня, и смотрит на меня в изумлении – как каждая частичка моего тела поднимается и опускается. Что-то глубоко внутри меня взрывается теплом, и я задыхаюсь, пытаясь удержать это, но секунду спустя я возвращаюсь к реальности.

Кайден вынимает палец из меня и целует меня нежно, его горячее дыхание на моих губах.

— Ты по-прежнему в порядке?

Я киваю головой, мое дыхание прерывисто, а кожа влажная от пота.

— Я превосходно.

Он улыбается моему ответу, и, наверное, я бы покраснела при нормальных обстоятельствах, но высокая температура моего тела не дает этому произойти. Он лежит на спине, подложив руку мне под шею, проводя пальцам по моим волосам, и смотрит в потолок с озадаченным выражением лица.

— Мне нужно пойти встретиться с Люком. Он писал мне, что ему нужно выбраться из дома. Я сказал, что задержусь здесь на несколько минут, а после буду свободен.

— Оу. Хорошо. — Это вроде как больно, что он уходит.

— Обещаю, мы не будем с ним шататься всю ночь. — Он поднимается с кровати и протягивает мне руку. — Мы можем вернуться сюда чуть позже, или, может быть, сходить в кино.

Я беру его руку и смотрю на него.

— Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой?

Он поднимает меня на ноги и хмурится.

— Что? Ты думала, что я просто пришел сюда, чтобы... чтобы сделать это?

Чувствую себя идиоткой.

— Возможно. Просто, то твое сообщение было внезапным. — Пожимаю плечами. — И я действительно не знала о чем думать.

Он держит меня за руку и делает шаг к двери.

— Келли, я не использую тебя. Те сообщения это просто сексуальное напряжение, бьющее мне в мозг. Если ты не хочешь делать такие вещи, то можешь так и сказать мне.

— Я хочу, — говорю я. — Той ночью, я просто запаниковала, потому что твои слова напомнили мне о случившемся... в другой раз. Это было не потому что, что ты что-то сделал.

Беспокойство в его глазах стихает, и он подносит мое запястье к своим губам и аккуратно целует.

— Значит, мы можем идти?

Я киваю, хотя понятия не имею, куда мы направляемся. Мне жутко хочется узнать, особенно после того, что мы сделали только что. Я всегда считала, что такие вещи, как эта, были невозможны для меня, потому что будет слишком много воспоминаний о произошедшем, но все о чем я могла думать – Кайден. А все остальное просто вылетело из головы.

Глава 16. #7 Сделать что-нибудь только потому, что это весело

Кайден

Я волнуюсь, что захожу слишком далеко. Я не мог перестать думать о ней после того, как мы с Люком высадили ее возле дома, и именно поэтому старался держаться подальше. Чем больше я старался, тем сильнее становились мои чувства. Все о чем я могу думать - только она, о том, чтобы быть с ней, особенно потому что моей отец был мудаком, с тех пор, как я вернулся. Он не бил меня, но находиться с ним рядом было невозможно, даже минуту.

Наконец, я решил пойти встретиться с Келли, потому что знал, что встреча с ней заставит почувствовать себя лучше. Я хотел сделать это по-быстрому, но масса эмоций промчалась сквозь меня, что я не мог держать себя в руках, и все закончилось куда горячее. Когда увидел Келли, то чуть не умер. Все чего мне хотелось, это сорвать с нее всю одежду и оказаться внутри нее, чувствовать ее всюду. Но я боюсь, что случится, когда мы переступим эту черту. Что это будет значить для нее, что это будет значить для меня. У меня явно недостаток умственных способностей. Я должен уйти от нее, но я просто чертов слабак.

Келли бродит по маленькой комнате в подвале моего дома, рассматривая трофеи и фотографии на стенах. Она бросает взгляд на кровать в углу, а затем на кожаный диван и телевизор. Дыра в стене, что я пробил в ту ночь, была заделана, словно ничего и не было. Но это было. И часть меня рада этому, потому этот случай принес в мою жизнь Келли.

— И так? — спрашивает она с любопытством. — Это твоя холостяцкая берлога?

Я открываю боковую дверь, которая ведет на улицу, чтобы впустить Люка, выбегающего из грузовика в мороз. Отец ушел на ночь, к счастью, и мама не видела, как мы пришли.

— Думаю, что можно и так это назвать. Это место, где я и мои братья прятались, когда хотели остаться незамеченными.

Так странно говорить с ней об этом открыто.

Она присаживается на спинку дивана, свесив ноги через край.

— Жаль, что у меня не было такой комнаты раньше

— И что, черт его дери, мы будем делать сегодня? — Люк спотыкаясь заходит внутрь с переносной голубой сумкой-холодильником, его лицо покрасневшее, а в волосах немного грязи. — Лично мне не хотелось бы повторения вчерашнего вечера, когда мы зависали здесь.

— Что произошло? — с любопытством спрашивает Келли.

— Кое-кто надрался в хлам, и в конечном итоге нахватался тумаков от Дэна Зельмана. — Люк поглядывает на меня, ставя сумку на стол. — Твоя идея подраться с ним была чертовский глупой.

Я морщусь от воспоминаний, сгибая руку.

— Да, это было больно.

Келли смотрит на меня.

— Дэн Зельман? Он вроде огроменный. Почему ты решил подраться с ним?

Я пожимаю плечами, садясь рядом с ней на спинку дивана.

— Я был пьян. — Понижаю голос до шепота и наклоняюсь к ее уху. — И я был расстроен из-за того что с утра у меня не было смелости ударить кое-кого.

— Твоего отца? - шепчет она, поворачивая голову, и ее губы почти касаются моих.

Я начинаю беспокойно ерзать на спинке.

— Да, по большей части.

Люк открывает холодильник, и пивные бутылки падают на пол со звоном.

— Черт! Я не виноват.

Я драматично закатываю глаза, а Келли хихикает. Спрыгиваю с дивана, чтобы помочь ему собрать бутылки, и радуюсь, что ни одна из них не пролилась. Последнее что мне нужно – это чтобы отец пришел сюда и увидел запятнанный ковер, воняющий пивом.

После того как мы поднимаем их, Люк вынимает бутылку Джека Дениэлса из сумки.

— Выпивка.

Келли качает головой, спуская ноги и спрыгивая со спинки дивана.

— Никакой выпивки.

Я смотрю на нее, игриво улыбаясь.

— Что? Разве тебе не понравилось в прошлый раз, когда ты напилась?

— Я даже не могу ничего вспомнить, — говорит она, с пробивающимся смехом в голосе. — Хотя, ты помнишь. Поэтому скажи мне. Мне понравилось быть пьяной?

Улыбаясь, я заправляю прядь волос ей за ухо.

— Выглядело так.

— Было бы здорово, если бы ты просто рассказал мне, что я говорила и что делала

— Нет, лучше, если я буду держать это в себе. Поверь мне, то, чего ты не знаешь, не причинит тебе вреда.

— Знаете, что я предлагаю? — Люк делает шаг вперед, откручивая пробку от бутылки. — Мы можем сделать это игрой. Если ты вела себя действительно хорошо, тогда тебе не придется пить.

Взгляд Келли мечется между нами.

— Что это за игра?

Люк косо смотрит на меня, и я качаю головой, понимая к чему он ведет.

— Правила довольно просты. Кто-нибудь говорит что-то вроде: "я никогда не засыпал на лужайке перед соседским домом, потому что был чертовски пьян и думал, что это мой дом". — Он протягивает мне бутылку. — И теперь он должен выпить.

Я хватаю бутылку, запрокидывая голову и делая большой глоток.

— Спасибо, что поставил меня в пример.

— Так что? - спрашивает Келли. — Если ты сделал то, что сказал человек, то должен выпить?

Я слизываю виски с губ.

— Да, но ты не обязана играть. Мы можем просто потусоваться. Люк думает, что все должно вертеться вокруг алкоголя.

Люк забирает бутылку подальше от моей руки, бросая на меня суровый взгляд.

— Это не правда. Я просто пытаюсь избавиться от скуки. Здесь больше нечем заняться.

Келли пожимает плечами.

— Мы можем сыграть. Я мало чего сделала, так что, кажется, шансы в мою пользу.

— Да, но ты многое не знаешь про нас, — лукаво подмечает Люк. — Значит, тебе будет непросто придумать что-нибудь для нас.

Она снова пожимает плечами, смотря мне в глаза, и я задаюсь вопросом, что если она действительно что-то знает.

Мы с Келли располагаемся на диване – она с одной стороны, а я с другой. Люк занимает кресло, задирая ноги на журнальный столик и делая глоток прямо из бутылки.

После он ставит ее на стол.

— Итак, кто хочет начать?

— Я, - предлагает Келли, подняв руку.

— Уверенна? — спрашиваю я. — Потому что ты не должна. Ты не обязана участвовать в этом.

Она застенчиво улыбается, накручивая прядь волос на палец.

— Я не против. Честно.

— Отстань от нее, — говорит Люк, закидывая руки назад и расслабляясь. — Мне не терпится услышать, что вылетит из ее уст.

Я пододвигаю бутылку.

— Хорошо, давай послушаем.

Она закусывает губу, размышляя, а затем ее глаза концентрируются на Люке.

— Я никогда не доказывала своему тренеру, что трезвая, когда было очевидно, что я была в стельку на протяжении всей игры.

Выражение лица Люка меняется.

— Как ты узнала об этом?

Она пожимает плечами.

— Мой папа – тренер, и я иногда слышу кое-что.

Его взгляд упирается в Келли, запрокинув голову, он делает большой глоток, явно больше чем объем рюмки.

— Ладно, теперь я должен отомстить тебе.

— Это не по правилам! — Келли смотрит на меня, в надежде на помощь, ее голубые глаза расширяются от паники. — Так ведь?

— Это мои правила. — Люк постукивает пальцем по подбородку, наклоняясь вперед. — Я никогда не наступал на баллончик с краской и не оставлял беспорядок на полу для парня-кассира, чтобы тому пришлось убираться.

Она закатывает глаза, улыбаясь и показывая свою соревнующуюся сторону, жаль, что эта улыбка была адресована не мне.

Люк, дразня, болтает бутылкой перед ее лицом, которую она выхватывает у него. С отвращением на лице она прислоняет горлышко к губам, откидывается, и делает крошечный глоток.

Прикрывая рот, она толкает бутылку в направлении Люка, отвернувшись и закрыв глаза.

— Боже мой! Это еще хуже, чем водка. — Она вздрагивает, пока моргает, как сумасшедшая.

Смеясь, я перебираюсь на диване ближе к ней и обнимаю за плечи.

— Люк играет грязно, Келли. Так как ты первая пошла в наступление, вероятно, что он пойдет в ответ на тебя.

Он надувшись, выпячивает нижнюю губу, на которой поблескивают капельки Джека.

— Погоди, у тебя что-то на губах. — Я наклоняюсь вперед и слизываю капли с ее губ.

Ее глаза расширяются, когда я провожу языком по своим губам и откидываюсь назад.

— Ты права – Джек это просто отстой.

— Ужасный, — соглашается она дрожащим голосом.

— Ладно, теперь я, — говорю, прочищая горло. — Я никогда не приходил домой, одетый только в розовый халат и тапочки.

Келли громко смеется, а Люк прищуривает глаза.

— Ты ответишь за это. Я расскажу ей все твои маленькие грязные секреты, гребаный придурок.

Я смеюсь, складывая ноги на стол.

— Ты первый это начал.

— Могу я услышать, почему ему пришлось так поступить? — Спрашивает Келли, пока Люк берет бутылку. — Потому что мне действительно любопытно.

— Он был дома у одной девчонки, — начинаю я, игнорируя убийственный взгляд Люка. — И пока они занимались сексом, ее родители вернулись. Они разделись еще в гостиной, так что ему пришлось позаимствовать халат и тапочки, потому что это было единственным во что он мог влезть.

— Это было чертовски холодно, — вспоминает Люк, снова выпивая из бутылки. — Хотя, секс с Кэрри Делмарко стоил того.

Келли прикрывает рот, пригнув голову, вероятно, чтобы скрыть свое смущение. Это выглядит чертовски очаровательно, и вдруг во мне возникает желание, чтобы Люк ушел и оставил меня с ней наедине.

— Теперь я, — заявляет Люк, коварно улыбаясь мне. — Я никогда не говорил девушке, которая ко всему прочему была солисткой Шевелл, что мог бы переспать с ней.

— Я собираюсь убить тебя за это. — Я тянусь через стол, чтобы забрать бутылку у него из рук. — Ты ведь знаешь, что это правда?

Он ухмыляется, пока я делаю глоток и смотрю на Келли.

— Мне было пятнадцать. Я сделал много глупостей в то время.

Кажется, ее это не беспокоит, но порой ее трудно прочесть.

— Ты не должен оправдываться.

— Ладно, моя очередь. — Я обращаю свое внимание на Люка, желая надрать ему задницу. — Я никогда не устраивал стриптиз на столе в комнате полной людей.

Его взгляд холоден, когда он делает глоток, рывком убирая бутылку так, что немного виски попадает ему на шею.

— Я никогда не просыпался в слезах посреди ночи, из-за приснившегося кошмара после просмотра Хэллоуина.

— Мне было десять, — протестую я, выдергивая бутылку у него из рук. Я делаю большой глоток, чувствуя жар алкоголя внутри себя. — Я никогда не писал в штаны, потому что был заперт дома и не мог выйти.

Люк выхватывает бутылку из моей протянутой руки, проливая немного Джека на журнальный столик.

— Я никогда не писал девушке "да или нет" письмо. Тами Бентлер, я тебе нравлюсь? Как думаешь, я милый?

Келли пытается сдержать смех, прикрывая рот ладонью, согнувшись плечами к коленям.

— Я даже не знаю, что делать со всей этой информацией.

Я пью из бутылки, а после вытираю губы рукавом. Хоть я и злюсь, что Люк заставляет меня чувствовать себя ослом перед Келли, но я рад, что это делает ее счастливой.

— О, ты думаешь это смешно? — спрашиваю я, и она кивает, поднимая голову вверх и вытирая слезы с глаз. — Потому что я могу легко заставить тебя выпить.

Она качает головой все еще улыбаясь.

— Ты много обо мне не знаешь Кайден, поэтому я не особо волнуюсь. Кроме того, я уже говорила, что мало чего натворила.

Я наклоняюсь к ней, прислоняя губы к уху и убирая волосы в сторону.

— Я никогда не целовался под дождем, и это не было один из лучших поцелуев в моей жизни. — Я чертовски пьян и позволяю себе больше, чем обычно, но мою пьяную голову не заботит это на данный момент.

Она вздрагивает от моего дыхания, а плечи подергиваются верх и вниз.

— Но у тебя ведь это было, да? Или нет. Я не знаю.

— Мне нравится, когда ты бормочешь. Это мило. — Я подношу горлышко к губам и наклоняю голову, делая глоток, тем самым отвечая на ее вопрос. После направляю бутылку в ее сторону, пристально смотря на нее. — Теперь твоя очередь, если это правда.

Ее пальцы дрожат, когда она оборачивает их вокруг бутылки. Я смотрю на ее рот, пока она откидывает голову назад и делает глоток. Наверное, мне не следует смотреть, но я все же наблюдаю за движением ее губ, которые заводят меня с каждой секундой.

Она кашляет, ставя бутылку на стол и вытирая рукавом рубашки губы.

— Боже, как печет.

Люк берет бутылку со стола и поднимается.

— Мне срочно надо отлить. — Он открывает дверь и, пошатываясь, выходит на улицу.

Келли смотрит на меня в замешательстве.

— Почему он пошел на улицу?

— Это его пьяные заморочки. — Я облокачиваюсь на спинку дивана, все еще обнимая девушку рукой. — Ему нравится выходить на улицу и мочиться.

— С ним все будет в порядке? — Келли подгибает ногу под себя. — Он выглядит довольно пьяным. Что если он заблудится среди деревьев?

— С ним все будет хорошо, — отмахиваюсь я, не желая больше говорить о Люке.

Мгновение мы сидим в тишине, и я краем глаза наблюдаю за ней, желая прикоснуться так сильно, как прикасался ранее в ее комнате.

Келли поворачивается ко мне, сжимая губы и сдерживая улыбку.

— Так ты действительно отправлял «да или нет» письмо Тами Бентлер?

— Хочу заметить, что это случилось в третьем классе. — Я располагаюсь на диване поудобнее, держа ее за плечо, и притягиваю к себе, так что мы лежим бок о бок и обхватываю своими ногами ее.

Она стукается головой о подлокотник, пытаясь расположиться.

— Оу... что же она ответила?

— Приподними голову. — Я подкладываю руку под нее, прежде чем она ляжет, позволяя ей использовать ее как подушку. — Она сказала: "ничего не выйдет".

Она поворачивается на бок, лицом ко мне.

— Это печально. Я бы сказала: «да».

— Ты бы согласилась? — спрашиваю я. — Потому что раньше я не был столь очарователен, как сейчас.

Она смеется, а затем опускает голову мне на грудь.

— Я вроде как была влюблена в тебя в начальной школе.

— Что? — я кладу палец ей под подбородок, приподнимая голову, чтобы взглянуть в ее глаза. — Правда?

— Думаю, ты знаешь, что почти каждая девочка была влюблена тебя, поэтому меня удивило, что Тами сказала нет.

— Думаю Тами восприняла это письмо лучше от кого-нибудь вроде тебя.

— Ты имеешь в виду...ей нравились... нравятся девушки?

Я пожимаю плечами, смотря в потолок.

— Это то, что я слышал, но кто знает, так ли это на самом деле. — Я замолкаю, смотря на нее сверху вниз, в то время как она облизывает губы. — Насколько ты пьяна?

— Я вообще трезвая, — отвечает она. — Я сделала всего два крошечных глотка.

Я щипаю ее за бок, и она кладет руку себе на ребра, защищаясь.

— Да, но ты маленькая и легкая.

— Я не такая маленькая, — протестует она. — Честно, я нормально себя чувствую.

Я молчу, вглядываясь в ее глаза, а затем наклоняюсь с осторожностью.

— Значит, если бы я поцеловал тебя прямо сейчас, то это не выглядело бы так, будто я воспользовался ситуацией?

— Нет, но я могла бы использовать тебя в своих интересах. От тебя пахнет примерно так же, как от бутылки. — Она размахивает рукой перед носом, улыбаясь.

— Поверь мне, ты можешь использовать меня, и я не буду возражать, даже когда буду трезвым. — Я прижимаюсь своими губами к ее, чувствую стук сердца в груди и то, как у нее перехватывает дыхание.

Вокруг тишина. Наши лбы соприкасаются друг с другом, а дыхание смешивается. Я кладу руку ей на бедро, закрывая глаза и чувствуя глубину этого момента, словно открытую рану.

— У меня вопрос, — шепчет Келли. — Сколько людей видели Люка в халате?

— Знаешь, каждое Рождество в центре города устраивают эти рождественские песнопения?

— Да.

— Ну, он проходил там.

Она смеется, утыкаясь лицом мне в плечо и скользя ногой по моему животу.

— Там всегда куча людей. О, Боже, держу пари, что даже мои родители были там. Они всегда туда ходят.

— Я знаю... — Чувствую запах ее волос, аромат шампуня смешанный с дымом от сигарет, которые курил Люк в машине по пути сюда. — Келли, я... — Черт возьми. Какого черта со мной происходит? — Я очень хочу поцеловать тебя прямо сейчас.

Она замирает, ее грудь поднимается напротив меня, когда она вдыхает.

— Правда?

Я убираю волосы с ее лица, и она смотрит на меня сквозь свои длинные ресницы.

— Можно?

Секунду она остается неподвижной, а затем кивает.

— Да, можно.

Я напряженно выдыхаю и наклоняюсь к ней, слегка наклоняя голову набок, припадая к ее рту. Прикусываю мягко ее нижнюю губу, и она издает хриплый стон, пробуждая в моем теле голод. Я углубляю поцелуй, открывая рот и лаская ее губы своим языком. Она теплая и на вкус, как Джек, и мне хочется большего - куда большего, к чему мы еще не готовы.

Ухватившись за талию Келли, я притягиваю ее к себе на колени так, что она оказывается сверху.

— Я не могу контролировать себя рядом с тобой.

Крошечный вздох срывается с ее губ, когда мой напряженный член вдавливается в нее.

— Кайден... — начинает она, но замолкает, когда я запускаю пальцы ей в волосы и притягиваю к себе. Скользя губами по ее шее, втягивая кожу и жадно упиваясь ее вкусом.

— Я должен сказать тебе кое-что. — Что-то в глубине моего сознания кричит мне, что я должен заткнуться. Что я пьян и собираюсь ляпнуть лишнего, но делаю это, так или иначе. — Я еще никогда не чувствовал такого ни к кому прежде.

Ее тело напрягается, а дыхание ускоряется напротив моей шеи.

— Что?

— Ты и я... мне нравится это. Мне раньше никогда не нравились мысли о том, чтобы быть с кем-то.

Медленно выдыхая, она отталкивается и приподнимается с меня.

— Может нам стоит поговорить о чем-нибудь другом?

— Например? — я боюсь, что испугал ее, так же как и себя.

— Например, о том, что делает тебя счастливым, — предлагает она. — Или о том, о чем ты не будешь жалеть утром.

— Это ты. Келли – ты единственный человек, который заставил меня почувствовать себя счастливым. В ту ночью, когда ты спасла меня, ты что-то изменила во мне – заставила меня хотеть жить. — Я говорю ей правду, и понимаю, когда настанет утро, то все это обрушится на меня, как снег на плечи.

Глава 17. #21 Создать воспоминания, принадлежащие только тебе

Келли

Прошлая ночь была довольно занимательной. Кайден говорил о таких вещах, о которых, вероятно, в трезвом состоянии говорить не стал бы, поэтому я остановила его. Я не хочу, чтобы он говорил о таком, только потому что пьян. Много раз видела, как Сет нес всякую чепуху, и он никогда серьезно не подразумевал большую часть из сказанного.

В конечном итоге я засыпаю на кровати в углу, и когда просыпаюсь, то наступает "вот дерьмо" момент. Мой телефон сигналит о тысяче пропущенных сообщений от мамы. Я даже не утруждаюсь проверить хотя бы одно из них. Вскакиваю с кровати и спешу к дивану, на котором лежит Кайден с закрытыми глазами и рукой накрывающей лицо.

Я смотрю через плечо на Люка, спящего на полу и с головой лежащей на подушке, а после приседаю на корточки возле Кайдена.

— Просыпайся. Мне нужно ехать домой.

Он спокойно дышит, его грудь то поднимается, то опускается, поэтому я кладу руку ему на щеку, проводя большим пальцем по шраму под глазом.

— Кайден, пожалуйста, проснись. Моя мама волнуется.

Его веки открываются, а зрачки сужаются, когда свет попадает на них, похоже, он даже не спал.

— Который час?

Я смотрю на экран мобильника.

— Почти одиннадцать. Ты не спал все это время?

Он пожимает плечами, садясь и потягиваясь. Его рубашка задирается, и я стараюсь не смотреть туда.

— Почти не спал. Думал о всяком.

— Оу. — Я поднимаюсь на ноги и ищу свою куртку. — Подвезешь меня? Или мне разбудить Люка?

— Это как ступить на опасную территорию, — отвечает он, вставая с дивана. — Люк не жаворонок.

Я просовываю руки в рукава куртки.

— Я даже не помню, как заснула. В одну минуту мы говорим, а в другую я уже просыпаюсь в кровати.

Он улыбается, хватая ключи Люка с журнального столика.

— Думаю, ты сделала это во сне. Ты лежала на мне, а потом встала и побрела туда. Ты выглядела довольно настороженно.

Он открывает заднюю дверь, и мы выходим на морозный воздух. Небо светло-голубое, с серыми пятнами тумана, я вижу гостевой домик слева от меня. Кайден закрывает дверь, и мы молча идем по траве. Я не знаю, что сказать. Чувствую неловкость из-за слов, которых он не помнит.

Он внезапно останавливается на углу дома и проводит руками по растрепанным волосам.

— Я помню.

Я смотрю через плечо на него.

— Что?

Он делает несколько неуверенных шагов ко мне.

— Я не был пьян. И помню, что сказал. Я пролежал на диване практически половину ночи, пытаясь выяснить, что, черт возьми, сказать, когда мы проснемся.

Мое дыхание сбивается.

— Ты не должен оправдываться. Я провела с Сетом достаточно времени, и знаю, что случается на следующий день. Поверь мне, он сделал и сказал так много вещей, о которых потом сожалел.

Он качает головой, с удивленным взглядом.

— Но я не жалею об этом. Я просто... Просто я не знаю, как с этим быть. Когда я сказал, что чувствую что-то к тебе и что никогда этого ни к кому не испытывал, именно это я и имел в виду, и это чертовски пугает меня, особенно потому что есть еще куча вещей, которых ты не знаешь обо мне – плохих вещей.

Я преодолеваю расстояние между нами.

— Я не верю в это. Не верю, что есть эти плохие вещи. Только то, что ты сам считаешь плохим.

Массируя заднюю часть своей шеи, он смотрит на дорогу позади меня.

— Ты бы не говорила так, если бы знала, что это за вещи.

— Ты всегда можешь рассказать мне, — говорю я. — И позволь мне самой судить на счет этого.

Он закрывает глаза.

— Ты бы не захотела быть со мной, если бы узнала.

Я глубоко вдыхаю, готовая сказать что-то, что пугает меня до чертиков.

— За последние шесть лет я боялась практически всех кроме Сета, но он и я разделили эту связь, и я доверилась ему довольно быстро. То же самое было и с тобой. В тот день, когда мы полезли на скалы, казалось, что я была в ужасе, так оно и было - просто идти около тебя и позволить помочь подняться на уступ - было огромным шагом для меня. Я доверилась тебе и это кое-что значит.

— Я хочу рассказать тебе, — тихо говорит он. — Но не знаю смогу ли.

— Ты рассказал мне о своем отце.

— Да, но это совсем другое. Это...

— Где, черт возьми, ты был? — Отец Кайдена заворачивает за угол, одетый в темно-синий спортивный костюм, его лицо ярко-красное, а руки сжаты в кулаки. — Ты должен был идти... — Он замолкает, когда видит, что я стою возле Кайдена. — А ты кто такая?

Я на автомате хватаю руку Кайдена.

— Келли Лоуренс.

Узнавание проблескивает сквозь его сердитый взгляд.

— О, ты дочь тренера Лоуренса?

Дежа-вю.

— Да, мы встречались несколько раз.

Он смотрит на меня некоторое время, словно хочет заставить меня скрутить в клубок. Наконец, он переводит свой пристальный взгляд на Кайдена.

— У нас тренировка сегодня утром. Помнишь?

Рука Кайдена напрягается вокруг моей.

— Да, извини. Я проспал и должен отвезти ее домой, так что пока не могу.

Он сжимает и разжимает кулаки, а вены на его шеи вздуваются.

— И сколько тебя не будет?

Кайден пожимает плечами.

— Не знаю, возможно, тридцать минут или около того.

Мистер Оуэнс раздраженно смотрит на меня.

— Почему она не может сама доехать? У нас есть планы.

— Нет, у тебя планы, — отвечает Кайден, а затем напрягается, когда лицо его отца искажается гневом. — Ты просто считаешь, что я должен им следовать.

— Извини, это ты со мной разговариваешь? — Страх, который он источает – чертовски пугает, и мне хочется нырнуть за Кайдена и спрятаться. — Потому что, мне кажется, ты забыл какие здесь правила и последствия от забывчивости этих правил.

— Я должен идти. — Дыхание Кайдена прерывистое, пока он, держа меня за руку и таща за собой, обходит своего отца.

— Кайден Оуэнс, — кричит он. — Тебе лучше не уходить от меня.

Кайден и я мчимся к грузовику, припаркованному на подъездной дорожке под деревьями.

— Черт бы тебя побрал! — кричит его отец нам вслед.

Кайден помогает мне забраться в грузовик, и затем сам запрыгивает в внутрь со стороны водителя и заводит двигатель. Посередине двора стоит отец Кайдена и смотрит на нас мрачным взглядом. Мои мысли возвращаются к той ужасной ночи и к тому, на что способен этот человек.

Колеса начинаю движение, когда мы выезжаем на дорогу, и Кайден сильнее давит на газ так, что деревья по сторонам начинают сливать воедино. Мы молчим долгое время, прежде чем Кайден начинает говорить.

— Можешь отправить Люку сообщение? — он протягивает мне свой мобильный. — И напишешь ему, чтобы потусовался внизу, пока я не вернусь?

Я кивая, беря его телефон, и просматриваю список контактов, пока не нахожу имя Люка.

— Как думаешь, он пойдет вниз и будет кричать на Люка? — Спрашиваю я, отправляя сообщение.

Он качает головой, а пальцы напрягаются вокруг руля.

— Так он поступает только со своими детьми.

Я кладу телефон на приборную панель и пододвигаюсь ближе к нему.

— Кайден, не думаю, что тебе стоит возвращаться туда. Что если он что-нибудь сделает тебе?

— Со мной все будет нормально. Это не то с чем я не смогу справиться. — Его голос резок, и я начинаю отодвигаться назад. — Нет, остановись. — Он быстро кладет руку мне на бедро. — Извини. Я не должен был быть резок с тобой. Просто это то, что я делаю. Так было всегда. Это моя жизнь.

— Ладно, тогда сделай так, чтобы это больше не было твоей жизнью, — говорю я, и мой голос срывается на умоляющий тон.

Он поворачивается ко мне, с сомнением в глазах, словно это вообще не вариант.

— И что я буду делать? Никогда не вернусь туда? Все так чертовски запутано, и он к тому же все еще мой отец. Тот дом, где я вырос - мой дом.

— Он не должен быть им больше. Просто уйди, — отвечаю я, пытаясь понять, что же сказать ему, чтобы заставить его передумать. — Останься со мной. Ты не заслуживаешь, чтобы с тобой обращались подобным образом. В тебе столько всего хорошего, и ты достоин лучшего. — Мой голос дрожит. — Пожалуйста, пожалуйста, просто останься со мной.

Он тяжело сглатывает, его глаза широко раскрыты.

— Ты позволишь мне сделать это?

Я киваю головой, мое сердце болит за него, и я протягиваю руку, чтобы прикоснуться к его.

— Конечно. Я не хочу, чтобы ты возвращался к нему. Он... почему он такой?

— Думаю, что с ним поступал так же его отец. — Он поворачивает грузовик в сторону моего дома. — Это было не так плохо, когда мы были младше, хотя это по-прежнему чертовски паршиво. Он просто злился на что-то и кричал, а иногда давал пощечины или порол ремнем. Все ухудшилось, когда мы стали старше, как будто он знал, что может... — Он говорит сквозь зубы. — Бить нас сильнее, не убивая. Мои братья сопротивлялись, когда повзрослели, но когда они ушли... я остался один... Все перевернулось вверх дном. Весь его гнев, в каком роде, был направлен на меня.

Мои глаза горят, и я моргаю, пытаясь сдержать слезы от мыслей о нем в том доме наедине с ужасным человеком.

— Не нужно жить с ним больше. Оставайся со мной. Ты не должен быть там.

Его глаза ищут мои, он выглядит испуганным, словно потерявшийся мальчик.

— Хорошо, но мне нужно будет забрать Люка.

Я снова могу вздохнуть, и расслабляюсь, когда воздух попадает в легкие.

— Ты вернешься, правда? Обещаешь?

Он кивает, заезжая на нашу подъездную дорожку и паркуясь возле машины моей мамы.

— Обещаю.

Я смотрю на окошко в задней двери, через которое, отодвинув занавески, смотрит моя мама.

— Хочешь чтобы я вернулась с тобой? Мне просто нужно предупредить ее.

Кайден кладет руку мне на щеку, поглаживая большим пальцем.

— Я буду в порядке. Останься здесь и постарайся успокоить свою маму.

— Ты уверен? Может стоит попросить моего папу поехать с тобой?

— Келли, все будет хорошо. Люк там. Я просто хочу забрать свои вещи и вернуться. Ничего не случится.

Мое сердце сжимается, я наклоняюсь и прикасаюсь своими губами к его. Начинаю отстраняться, но он скользит рукой по моей шее и снова прижимается ко мне, отчаянно целуя, а после отпускает. С тяжелым грузом на сердце, я выбираюсь из грузовика и наблюдаю за тем, как он уезжает, и понимаю, что не смогу свободно вздохнуть, пока он не вернется.

Кайден

Я боюсь до смерти. Никогда не отвечал так отцу, и, судя по его взгляду, я серьезно влип, но Келли права. Больше так продолжаться не может. Все, что мне нужно сделать – просто уйти. Давно уже должен был это осознать, но по какой-то причине не мог. Все что я видел в своей жизни – это лишь как люди уходили, не выражая никакой заботы били, кричали, говорили мне смириться. Но вдруг появляется Келли и уверяет меня, что в моей власти изменить все это, что я заслуживаю гораздо большего. Это так просто, но ее слова очень много значат для меня.

Я паркуюсь, скрывшись за деревом, и пишу Люку, чтобы он встретился со мной у машины через десять минут, потому что мне нужно забрать свои вещи. Воспоминания преследуют меня, пока поднимаюсь на крыльцо. Входная дверь нараспашку, а в доме стоит мертвая тишина.

Собравшись с духом, захожу внутрь. Когда я был помладше, отцу нравилось превращать избиения в игру. Он давал нам время спрятаться, а потом отправлялся на поиски. Если мы находили хорошее укрытие, то побеждали. Если нет, то расплачивались за это. В итоге мы всегда расплачивались, потому что отец никогда не сдавался.

Дом кажется пустым, поэтому я торопливо поднимаюсь по лестнице в свою комнату и начинаю собирать вещи. Накинув ручку сумки наплечо, спешу вниз, практически чуя свободу, которая ждет меня за порогом. Но отец вдруг появляется у основания лестницы, преграждая мне путь.

Он скрещивает руки на груди.

— Мне интересно, ты ведешь себя так глупо из–за девчонки или просто стал еще тупее после отъезда в колледж? Ты никогда не блистал умом.

Я мысленно перебираю возможные пути отхода, спускаясь на ступеньку ниже.

— Слушай, извини, но я больше не хочу тут оставаться. Я просто…

Отец подается в сторону, не пропуская меня.

— Ты должен отработать пропущенную тренировку.

— Нет, не должен. — У меня ладони потеют, я никогда так ему не возражал. — Я достаточно тренируюсь в колледже. — Мои ноги опускаются еще на одну ступеньку, и мы стоим нос к носу. — Мне надо идти.

Он хватает меня за руку, сжимая так сильно, что кожа горит.

— Ты сейчас же засунешь свою чертову задницу в чертову машину, и мы поедем тренироваться на стадион. Не выводи меня.

Я думаю о Келли, которая сидит у себя дома и ждет меня; действительно беспокоясь обо мне. Никто никогда не беспокоился обо мне прежде. Вырываю руку из его хватки и толкаю отца в грудь, трясясь от страха, словно трехлетний ребенок. Воспользовавшись моментом, спрыгиваю с лестницы, но он восстанавливает равновесие, бросается на меня с занесенным кулаком и необузданной яростью в глазах.

— Ты ничтожный кусок дерьма! — орет отец, пытаясь ударить меня в лицо.

Я наклоняю голову, и его кулак попадает в стеклянную вставку на входной двери, разбивая ее вдребезги и рассекая кожу на костяшках. Это его не останавливает, он замахивается снова и попадает мне в челюсть. Кости хрустят, в ушах звенит от удара.

— Твою мать! — прижимаю руку к лицу, боль разносится по щеке, но мне не привыкать к боли, поэтому я не обращаю на нее внимания. Впервые в жизни поднимаю руку на отца. Суставы щелкают, когда он уклоняется и моя рука врезается в деревянные перила.

В следующую секунду отец обхватывает меня руками и заваливает нас обоих на пол. Осколки стекла впиваются через рубашку в мышцы. Я пинаю его в живот. Он отлетает в сторону, ударяясь головой о стену. Встав на ноги, поднимаю руки вверх.

— С меня хватит, — говорю я, прежде чем отец успевает подняться, и выбегаю на улицу.

Люк ждет в грузовике с заведенным двигателем. Я оборачиваюсь назад, лишь благополучно добравшись до машины и захлопнув за собой дверцу. Вытаращив глаза, Люк рассматривает осколки стекла, застрявшие в моей коже, разорванную рубашку, опухшую щеку.

— Какого черта? — спрашивает он. — Твой старик до сих пор не завязал с этой хренью?

Я качаю головой, когда отец выходит на крыльцо, сверля взглядом грузовик.

— Просто поезжай. Отвези меня к Келли. Я не хочу тут находиться.

Люк выруливает на главную дорогу, а я прижимаю поврежденную руку к груди, не сводя глаз с отца, пока он не скрывается из виду.

Келли

Не могу усидеть на месте. Без конца шлю ему сообщения, но Кайден не отвечает. Мама прочитала мне длинную лекцию, потому что она волновалась, когда меня всю ночь не было дома. Я дала ей выговориться, гадая, как она будет волноваться, если расскажу ей свой секрет.

Выслушав маму, отправляюсь к себе в комнату над гаражом, ждать Кайдена. После прошлой ночи кожа липнет, словно алкоголь выходит через поры, поэтому я иду в душ. Обернув вокруг себя полотенце, пальцами расчесывая волосы, возвращаюсь в спальню, чтобы переодеться.

Кайден сидит на моей постели, спиной ко мне, опустив плечи, и я подпрыгиваю от неожиданности.

— Ой, — закрыв рот рукой, отступаю назад к двери, чувствуя себя неловко, потому что на мне ничего нет, кроме полотенца.

Оглянувшись, он смотрит на меня, и все остальное становится безразлично. Его щека отекла и покраснела, на рубашке окровавленные разрывы, костяшки пальцев покрыты коркой засохшей крови.

Покрепче затянув полотенце, быстро подхожу к нему.

— Что случилось?

Кайден качает головой, скользя взглядом по моему едва прикрытому телу.

— Это неважно. Все кончено.

— Что кончено?

Он протягивает мне свою дрожащую руку.

— Я попытался ударить его, а потом пнул в живот.

— Своего отца?— спрашиваю я. — Он… Ты в порядке?

— Теперь в порядке.

Кайден обхватывает меня за бедра, и, втянув воздух через сжатые зубы, притягивает меня к себе на колени. Губы раскрываются, чтобы возразить, потому что полотенце распахивается снизу, грубая ткань его джинсов касается моей голой кожи, но он кладет голову мне на плечо, все его тело дрожит. Я сжимаю челюсти, закрываю глаза и глажу Кайдена рукой по волосам, еле сдерживая слезы.

Я замираю, боясь пошевелиться, пока он тяжело дышит. Кажется, проходят часы, когда Кайден поднимает голову. Его глаза покраснели.

— Извини, — говорит он, шумно выдохнув и потерев ладонями веки. — Просто все навалилось разом.

— Я понимаю, — говорю, целуя его в лоб.

Пальцы Кайдена касаются моей щеки, потом скользят к родинке на виске.

— Я никогда раньше не защищался. Было чертовски страшно.

Он гораздо храбрее меня, Кайден дал отпор тому, что мучило его с детских лет. Я ему завидую из–за этого.

Легко поглаживаю его разбитую щеку, отчего он морщится.

— Хочешь, принесу лед? Бинты? Обезболивающие? У мамы тонны таблеток в аптечке.

Кайден приподнимает бровь.

— Зачем они ей?

Пожимаю плечами.

— Я как–то спросила, она сказала, это для старой травмы, полученной в команде поддержки еще в школе.

Он хмурится, его отекший глаз полностью закрывается.

— Уже ведь лет двадцать прошло?

— Моя мама – сумасшедшая, — отвечаю я, пытаясь слезть с его колен. — Может поэтому она всегда такая счастливая.

Кайден сжимает пальцы на моих бедрах, не давая мне подняться. В его глазах появляется паника.

— Я не хочу тебя отпускать.

Мне знаком этот взгляд, когда молишь кого–то о помощи.

— Пожалуйста, мамочка,— шепчу я, чувствуя, как он двигается надо мной, и каждая часть тела словно разрывается на части. Он грубо зажимает мне рот рукой, слезы льются из моих глаз. Где же она? Почему мама не приходит за мной? Потому что она думает, будто я прячусь, как остальные дети. Потому что мне положено играть в прятки, а не лежать здесь, пока умирает моя душа, при этом отчасти желая, чтобы умерло и мое тело.

Пожалуйста, мамочка…

Я обвиваю Кайдена руками, крепко обнимая его, а он утыкается лицом мне в шею, касаясь губами точки, где бьется пульс. Закрыв глаза, дышу этим моментом, боясь до смерти, но все равно безгранично этого желая. Кайден неспешно целует мою шею, наслаждаясь каждым прикосновением, и я склоняю голову набок.

— Мне надо смыть кровь, — шепчет он. Я отстраняюсь немного. — Подожди меня тут, ладно?

Запахнув полотенце, киваю, и убираю ноги с его колен. Кайден поднимается, направляясь в ванную, а я ложусь на кровать, зная – сейчас что–то произойдет. Я чувствую это в воздухе, в ощущении теплоты на месте его поцелуев, его прикосновений.

Он выходит из ванной без рубашки, прижимая полотенце к своей широкой груди. Когда Кайден садится на кровать, я поднимаюсь, опуская его руку, чтобы осмотреть глубокий порез над ребрами. Очередной шрам на его измученном теле. Провожу пальцами по предплечью, замечая свежие раны.

— Откуда это? — я останавливаюсь, изучая порез на бицепсе. — Выглядит так, будто кто–то порезал твою кожу.

Пальцы Кайдена смыкаются на моем запястье, он качает головой, глядя на стену.

— Я в порядке, Келли, честно. Я могу справиться с подомными вещами.

Встав на колени, чувствую, что полотенце распахнулось, но мне все равно. Скольжу губами по его груди, вдоль шеи, поднимаясь по рваной линии шрама. Веду языком по коже, добираясь до мягких губ. Он наклоняет голову, и наши рты сливаются, его пальцы огибают мою талию. Кайден придвигает меня ближе, втягивает мой язык себе в рот. Из груди вырывается стон, непреодолимые эмоции взрываются внутри, овладевая мной, гася душевную боль.

Его пальцы находят край полотенца, касаются кожи. Я не могу ни о чем думать, пока он прикасается к моему телу, изведывает мои губы, моментально разгоняя мучительные мысли. Я сажусь, прижимаясь к нему грудью, Кайден отклоняется и ложится на кровать. Наши ноги переплетаются, его колено проскальзывает между моих бедер. От ощущения ткани его джинсов, по телу проносится жар, концентрирующийся в животе.

— Кайден, — мой стон касается его губ, ногти впиваются ему в лопатки.

Он немного отстраняется, прерывисто дыша, смотрит на меня оценивающе.

— Хочешь, чтобы я остановился?

Обнимаю его крепче, качая головой, мои волосы попадают ему в глаза.

— Нет.

Шумно вздохнув, Кайден обрушивает свои губы против моих, нежные, медленные поцелуи становятся отчаянными, полотенце соскальзывает с моего тела и я лежу обнаженная под ним. Мои соски касаются его груди при каждом вдохе, ноги невольно раскрываются. Я кладу ладони Кайдену на щеки, его теплота придает мне уверенности. Он тянется к моим рукам, убирает их от своего лица, обхватив пальцами запястья, потом прижимает мои руки к кровати по обе стороны от головы, пока его язык исследует мой рот.

Внезапно Кайден отпускает одну руку, и по моему телу проносится дрожь.

— Келли, дай мне знать, когда остановиться, — его дыхание касается моих губ.

— Не останавливайся, — шепчу я, с беспокойным, но уверенным сердцем. — Я не хочу, чтобы ты останавливался, никогда.

Его глаза широко распахиваются и блестят, он прикусывает мою нижнюю губу, проводит рукой по животу. Секунды спустя, пальцы Кайдена внутри меня, как вчера. Я словно парю, чувствую себя потерянной, но в самом лучшем смысле. Словно мой разум вырывается из тьмы, и я снова могу дотянуться до света.

Я хочу большего. Мне нужно больше, но я не знаю, как об этом попросить.

Мои бедра двигаются в такт его руке, пальцы ласкают меня изнутри. Кайден стонет, когда я покусываю его губу. Пряди его каштановых волос касаются моего лба, пока мое тело движется, желая, чтобы он пошел дальше. Его грудь тяжело вздымается, когда он вынимает свои пальцы из меня.

— Келли, где черта? — спрашивает Кайден, вновь обхватывая мое запястье, удерживая меня под собой, смотря мне в глаза. — Мне нужно знать, где остановиться.

Качаю головой из стороны в сторону, не отводя взгляда.

— Я не хочу, чтобы ты останавливался, Кайден. Я уже тебе сказала, и это правда.

Его зрачки расширяются, пока он осмысливает мои слова.

— Келли, я…

Сердце замедляется, когда мгновение начинает рассеиваться. Образы из моего прошлого наступают, но все исчезает, потому что Кайден приподнимает свои бедра, расстегивая джинсы. Спустя несколько секунд он полностью раздет и натягивает презерватив, затем снова возвращается ко мне, кожа к коже, и целует меня страстно, вожделенно, сплетая наши пальцы у меня над головой. Волнение смешивается с предвкушением, я ощущаю каждый крошечный аспект данного момента. Грубость его кожи на своих ладонях, гладкость его груди, соприкасающейся с моей, приятное покалывание во всем теле. Пот выступает на коже, когда мое тело вспыхивает от желания, и я шире раскрываю ноги, позволяя ему подстроиться к себе. Кайден начинает входить в меня, мне больно, но я также чувствую, как невидимые цепи, сковывающие мои руки, разрываются.

Он шумно вздыхает, когда мои ноги сжимаются вокруг его бедер, и осторожно продолжает входить глубже. Губы Кайдена покидают мой рот, он смотрит мне в глаза, поглаживая пальцем по щеке. Потом замирает перед последним толчком, полностью погружаясь в меня.

Каждая частичка моего тела и разума раскрывается, когда он целует меня. Кайден начинает двигаться, и поначалу я чувствую жжение, едва не выкрикивая, чтобы он остановился, но затем боль затихает, мои мышцы расслабляются, голова откидывается назад на подушку.

Это мгновение я запомню навсегда, потому что оно принадлежит мне.

Кайден

Мне в жизни не было так чертовски страшно. Ни когда на меня орали, били, ни даже когда я дал отпор отцу. Я занимался сексом раньше, множество раз. Но это всегда было ради развлечения, даже с Дейзи. Секс никогда ничего не значил; мне казалось, так и должно быть. Но когда Келли смотрит на меня, доверяет мне, я потерян. Никто так не смотрел на меня прежде; никто не вызывал у меня подобных чувств, как в данный момент. Такое ощущение, словно все мои шрамы вновь разрываются, и боль реальна, но я не могу остановиться.

Я жадно целую ее, поднимаю руки выше, двигаясь внутри нее. Мне так хорошо, я не хочу, чтобы это мгновение закончилось. Глаза Келли блестят, зрачки расширены, губы приоткрыты. Ее шея изгибается, когда она вздыхает от удовольствия, бедра движутся мне в такт. Я отпускаю ее руки, провожу ладонями по грудям, целую нежную кожу на шее. Она проводит пальцами по моим шрамам, оставляя жаркий след после каждого прикосновения, и это едва не сводит меня с ума. Келли выгибает спину, застонав, и спустя несколько секунд я присоединяюсь к ней, зная, что никогда не буду прежним. То, как я сейчас себя чувствую, необратимо. Поглощенным, желанным, связанным с ней. Я никогда этого не забуду.

Пока мы пытаемся отдышаться, обещаю себе, что все будет хорошо, что я справлюсь, и на мгновение сам в это верю.

Шатко вздохнув, я выхожу из нее, перевернувшись на спину, провожу рукой по ее волосам. Келли тоже перемещается, ее тело следует за моим. Она кладет щеку мне на грудь, перекидывает ногу через мои бедра.

— Ты в порядке? — наконец решаюсь спросить, борясь с собственными беспорядочными мыслями.

Келли кивает, вырисовывая линии мизинцем по мышцам моего живота.

— Более чем в порядке.

Закрываю глаза, положив подбородок ей на макушку.

— Келли, мне нужно тебе кое–что рассказать.

Она поднимается с моей груди и смотрит на меня.

— Что–то не так? Я… я сделала что–то неправильно?

Я касаюсь пальцем ее нижней губы.

— Нет, дело не в тебе. А во мне. Есть вещи, о которых ты не знаешь, и мне кажется, я должен тебе рассказать.

Келли садится, мой взгляд скользит по ее телу, такому хрупкому, как и ее сердце.

— Ты заставляешь меня нервничать.

— Извини, — я отступаю, одолеваемый чувством стыда. — Просто запутался в собственных мыслях.

Она хмурится.

— Кайден, ты можешь говорить со мной обо всем. Я никогда не стану тебя судить.

— Знаю, — отвечаю искренне, мои руки собственнически обхватывают ее талию. Я поднимаю ее, усаживаю на себя сверху. — Мы поговорим, но немного позже.

Облизав губы, кладу руку ей на затылок, притягиваю ее ближе, моя вторая рука сжимает ее грудь, я хочу вновь пережить единственный умиротворенный момент в своей жизни.

Глава 18. #33 Лежать с кем-то, не двигаясь, просто чувствовать друг друга

Келли

— Думаю, нам надо спуститься вниз, — говорю я, читая седьмое мамино сообщение. — Иначе она придет сюда и увидит это.

— Увидит что? — невинно спрашивает Кайден, переворачивает меня на спину, и, нависая надо мной, накрывает своим ртом мою грудь, проводит языком вокруг соска.

Я вздыхаю, желая вновь ощутить его внутри себя.

— Мне опять из–за тебя достанется.

Он отклоняется, улыбаясь, несмотря на покрасневшую, отекшую щеку.

— И?

Пытаюсь напустить строгий вид.

— Я не шучу. Она поднимется сюда со своим ключом и увидит нас.

Кайден смеется, до конца мне не веря, но выпускает меня из своих рук.

— Ладно, ты выиграла. Я тебя отпущу, но мы возвращаемся сразу же, как только ты разберешься со своей мамой.

Тоже тихо смеюсь, оборачивая простынь вокруг себя, и бреду к сумке за одеждой. Я немного стесняюсь, даже после того, что мы сделали. У меня получается одеться, не опуская простыни. Он не спрашивает, что я делаю, поднимаясь с кровати, натягивает обратно джинсы и рубашку.

Выглядываю в окно, смотрю на темное небо. Все вокруг кажется идеальным, нетронутым, словно я вновь могу самостоятельно распоряжаться собственной жизнью.

— Сколько сейчас?

Кайден поднимает руку, проверяя часы.

— Половина восьмого.

— Неудивительно, что она бьет тревогу, я пропустила ужин.

Он переплетает наши пальцы, пока я открываю дверь.

— Ну, к чему нам готовиться?

Веду его вниз по ступенькам.

— Она задаст тебе тысячу вопросов и будет невероятно рада.

— А как насчет твоего папы?

— Уверена, он без умолку будет болтать о футболе.

Мой телефон звонит, и я останавливаюсь на последней ступеньке, чтобы проверить сообщения.

— Опять мама? — интересуется Кайден. Я качаю головой.

Сет: Эй, дорогуша. Как дела? Хорошо, надеюсь. Отведала чего–нибудь вкусненького?

Я: Может быть… Но о каких именно вкусностях мы говорим?

Сет: О, МОЙ БОГ!!! Ты серьезно? Потому что у меня было странное чувство, что ты на это решишься.

Я:На что решусь?

Сет: Сама знаешь, на что.

Я смотрю на Кайдена, он смеется, в уголках его глаз собираются мелкие морщинки.

— Это Сет.

Он наклоняется, чтобы получше рассмотреть, но я прикрываю экран рукой.

— Вы там меня обсуждаете?

Прикусываю губу, чувствуя, как вспыхивают щеки.

— Нет.

— Да, — гордо заявляет Кайден. — Даже после всего, что между нами было, я способен заставить тебя покраснеть. Боже, до чего же я хорош.

Я опускаю голову, позволяя волосам скрыть лицо.

— Я не покраснела.

— Еще как покраснела, — он кладет палец мне под подбородок, приподнимая мое лицо. — И я этому рад.

Кайден нежно меня целует, едва касаясь губами, и я ощущаю этот поцелуй всем телом.

Улыбнувшись, отстраняюсь, но останавливаюсь, заметив лишнюю машину у дома.

— Чья это машина?

Он следует за моим взглядом, пожимая плечами.

— Не знаю.

В недоумении открываю дверь черного хода. Несколько секунд спустя чувствую полную опустошенность; каждый вздох, каждый удар сердца, каждый момент, прожитый для себя, исчезает. Темные точки застилают глаза, когда я вижу своего брата, Джексона, сидящего за столом и уплетающего кусок пирога прямо из формы для выпечки. Напротив сидит его лучший друг – Калеб Миллер. Он листает журнал, его темные волосы неопрятные и длинные, словно он не стригся уже несколько лет. Когда Калеб смотрит на меня, мой взгляд инстинктивно опускается в пол.

— Ну и ну, неужели это маленькая мисс Келли, вся такая повзрослевшая, — говорит он. Я не свожу глаз с карандаша, лежащего на столе, представляя, каково будет вонзить его Калебу в глаз несколько раз, причиняя как можно больше боли.

— Мама подумала, что ты сбежала, — заявляет Джексон, слизывая взбитые сливки с вилки. — Она отправила тебе тысячу сообщений.

— Рада за нее, — огрызаюсь в ответ. Я всегда чувствовала жгучую ненависть к брату за то, что он везде таскает с собой этого урода. Я знаю, что Джексон ни о чем не подозревает, но ничего не могу с собой поделать. — Передай ей, что я заходила, со мной все в порядке, и она может больше не писать.

— Нет, я тебе не курьер. Мама в гостиной. Иди сама ей скажи.

— Что ты вообще тут делаешь? — спрашиваю я, чувствуя, как палец Кайдена скользит по внутренней стороне моего запястья. Моргнув, смотрю на него. Я на секунду забыла, что он тут.

Кайден качает головой. Мне не нравится выражение его изумрудных глаз. Он видит – чувствует – то, что скрыто в глубине под поверхностью моей кожи.

Калеб поднимается из–за стола, идет через кухню, двигаясь неторопливо, словно его ничего в мире не заботит.

— Как дела с футболом в колледже? — спрашивает он Кайдена. — Слышал, на этом уровне все гораздо серьезней.

Кайден не сводит взгляда с меня.

— Не все так плохо. Просто нужно быть достаточно стойким.

Открывая кухонный шкафчик, Калеб разглядывает его щеку с садистским выражением.

— Да, ты выглядишь довольно стойко. Милый синяк, кстати.

Кайден холодно смотрит на Калеба, его пальцы сжимаются в кулаки.

— Тебя ведь из колледжа выгнали, за то, что травку на территории кампуса продавал?

— Эй, мне надо было как–то на жизнь зарабатывать, — отвечает он, захлопывая дверцу шкафчика. — Не у всех есть богатые папаши и стипендии.

Кайден сжимает челюсти, и я дергаю его за руку.

— Пойдем отсюда?

Он кивает, отступая к двери, не выпуская моей руки и сверля взглядом Калеба, который начинает нервничать.

— Нет уж, – говорит мне Джексон. — Ты не оставишь меня тут одного на растерзание маме.

— Разве ты не должен быть во Флориде, или где-то там еще? — говорю неровным, яростным голосом. — Ты не собирался приезжать.

Он откидывает свои волосы назад, поднимаясь из–за стола с пирогом в руке.

— Мы передумали в последнюю минуту.

— А как же работа? — спрашиваю с насмешкой. — Или ты снова уволился?

— У меня есть чертова работа, Келли, — Джексон швыряет форму с пирогом на стол, и злобно смотрит на меня. — Перестань вести себя как сука. Не знаю, почему ты постоянно разговариваешь со мной таким тоном.

— Эй, — Кайден заступается за меня, выходя вперед. — Не оскорбляй ее.

— Я могу называть ее, как захочу, — возражает Джексон. — Ты понятия не имеешь, через какое дерьмо прошла наша семья из–за нее. Она со своими маленькими проблемками практически довела нашу маму до безумия.

Калеб смотрит заинтересованно, ожидая моей реакции. Я не могу от него отвернуться. Хочу, но он пересиливает меня, потому что ему известно, в чем мои проблемы – ведь Калеб сам является их причиной. Я медленно начинаю умирать, увядая, как Царица ночи, цветки которой расцветают лишь раз в году ночью, и умирают перед рассветом, их жизнь и счастье такие краткосрочные.

— Отстань от нее. — Калеб приподнимает брови, на его губах появляется намек на улыбку. — Может, у Келли есть причины так себя вести.

Забери меня отсюда. Забери меня отсюда. Спаси меня. Спаси меня. Спаси меня.

Внезапно мои ноги движутся, меня куда–то уводят. Дверь распахивается, мы спускаемся вниз по лестнице в центр подъездной дорожки.

В свете, падающем с крыльца, Кайден смотрит на меня неуверенно, положив руки мне на плечи.

— Что случилось? У тебя такой взгляд…

Я тяжело выдыхаю.

— У меня не очень хорошие отношения с братом.

Мышцы на его шее напрягаются, он с трудом сглатывает.

— Келли, я знаю, что такое страх. Поверь мне. Я видел его на лицах своих братьев, сам ощущал не раз. Ты боишься его. Я вижу по глазам.

— Боюсь своего брата? — я делаю вид, будто не понимаю, молясь Богу, чтобы Кайден не понял, опасаясь того, что случится, если он узнает.

— Не делай этого, — говорит он серьезно, касаясь рукой моей щеки. — Ты боишься Калеба. Это он… это был он?

— Да, — я не собиралась этого говорить, слова сами вырвались наружу. Я смотрю на него, слушая, как бьется сердце у меня в груди, как поет ветер, как где–то рушится чей–то мир.

У Кайдена словно ком в горле.

— Келли… я… тебе надо рассказать кому–нибудь. Ты не можешь позволить ему спокойно жить дальше.

— От этого не будет никакого толку. Слишком много времени прошло, даже копы ничего предпринять не смогут.

— Откуда ты знаешь?

Пожимаю плечами, чувствуя себя отрезанной от мира.

— Я когда–то искала информацию… чтобы знать, что у меня не осталось другого выбора. Что сделано, то сделано.

Он качает головой, плотно сжав челюсти.

— Это несправедливо.

— Твоя жизнь тоже несправедлива, — говорю я, желая вернуться в свой собственный мирок. Я хочу обратно. Пожалуйста, Боже, верни меня обратно. — Мир вообще несправедлив.

Тишина опускается вокруг, потом все рушится, когда я бросаюсь Кайдену на грудь, слезы льются из глаз, секрет, который носила в себе, разбивается на мелкие осколки. Кайден поднимает меня на руки, несмотря на мои протесты, прижимает к себе и несет вверх по лестнице в мою комнату, а я рыдаю, избавляясь от скопившихся за все эти годы слез.

Он ложится на кровать вместе со мной, я утыкаюсь лицом ему в грудь. Спустя какое–то время перестаю плакать, и мы лежим неподвижно, ощущая боль друг друга. В конце концов, я засыпаю в его объятиях.

Кайден

После того, как Келли засыпает, я наблюдаю за ее дыханием, пытаясь понять, есть ли в нашем мире смысл. Ярость бушует внутри меня, словно чертов шторм. Я хочу убить Калеба. Забить его до смерти самым болезненным способом.

Когда слышу, что ее брат и Калеб выходят из дома, садятся в машину, смеясь, говорят о какой–то вечеринке, внутри меня что–то врывается. Вся скопившаяся злость выходит наружу, и внезапно я понимаю, как должен поступить.

Келли спасла меня той ночью от избиения, которое я вряд ли бы пережил, но помимо этого она спасла меня от самого себя. До нее я умирал изнутри; у меня вместо сердца была пустая дыра.

Аккуратно вынимаю руку из–под ее головы, беру телефон и тихо пробираюсь на улицу, взглянув на нее в последний раз, прежде чем закрыть дверь. Спускаясь по ступенькам, пишу смс Люку, чтобы он меня подобрал, после чего бреду по тротуару, удаляясь от дома Келли в неизвестность.

Я долго иду по незнакомой улице, позволяя холодному воздуху себя поглотить. Спустя пятнадцать минут грузовик Люка останавливается у обочины. Забравшись внутрь, начинаю растирать руки перед обогревателем.

— Ладно, что за дела с абсолютно неожиданным сообщением, мать твою? — он натягивает шапку ниже и регулирует обогреватель. — Ты в курсе, что еще чуть–чуть, и мне бы повезло с Келли Анэлло?

— Извини, — бормочу я. — Где ты был?

— У озера, на вечеринке, — Люк выкручивает руль вправо и выезжает на дорогу.

— Тебе там случайно брат Келли и Калеб Миллер не попадались?

Он тормозит у знака "Стоп", направляя струю теплого воздуха на запотевшее стекло.

— Да, они как раз подъехали, когда я за тобой собирался.

— Тогда отвези меня туда, — я машу рукой, чтобы он трогался. — Мне нужно кое–что седлать.

Мы едем в тишине, моя нога нетерпеливо подпрыгивает, пальцы барабанят по двери. Когда доезжаем до места, я замечаю Калеба у костра на берегу, он разговаривает с какой–то блондинкой, натянувшей мешковатую толстовку поверх обтягивающего розового платья.

— Мне нужна твоя помощь, — говорю я, пока Люк паркуется, а потом вылезает из машины.

Он останавливается, поставив одну ногу на землю.

— В чем дело? Ты ведешь себя немного странно… и это начинает меня пугать.

Не отвожу глаз от Калеба. Он ниже меня на несколько сантиметров, но я видел его в нескольких драках, и он определенно может за себя постоять.

— Мне нужно, чтобы ты меня подстраховал.

Люк таращится на меня, засунув сигарету в рот.

— Ты планируешь завязать драку?

Я уверенно киваю.

— Да.

— И ты хочешь, чтобы я проследил за тем, чтобы тебе по твоей же глупости не надрали задницу?

Он прикрывает рот рукой, поджигая сигарету.

— Нет, мне нужно, чтобы ты меня остановил, прежде чем я его убью, — дергаю ручку и выхожу из машины.

— Чего? — облако дыма вырывается изо рта Люка.

— Останови меня, прежде чем я его убью, — повторяю я, захлопывая дверь.

Он выходит мне навстречу перед капотом, стряхивая пепел с сигареты на землю.

— В чем дело, чувак? Ты же знаешь, я не очень хорошо действую в безрассудных ситуациях.

Я останавливаюсь у конца стоянки.

— Если бы очень… дорогому тебе человеку причинили боль самым отвратительным образом, как бы ты поступил?

Люк пожимает плечами, смотря на огонь.

— Зависит от того, что именно произошло?

— Что–то очень плохое, искалечившее этого человека до конца жизни.

Он делает глубокую затяжку и поворачивает голову в мою сторону.

— Хорошо, я тебя прикрою.

Мы поднимаемся к костру, ярость внутри меня горит так же ярко, как пламя. Вокруг люди кричат, смеются, наливают пиво из кега, стоящего на заднем борту чьего-то грузовика. Музыка доносится из автомобильной аудиосистемы, около озера компания шумно играет в бир-понг.

Дейзи появляется у меня на пути, широко улыбаясь, с пластиковым стаканом в руке.

— Привет, тусовщик, я знала, что ты сюда придешь.

Я раздраженно качаю головой, отступая в сторону.

— Уйди с дороги.

Она ошеломлена и прижимает руку к груди, словно раненая лань.

— Что с тобой такое?

— До него, наконец, дошло, какая ты сука, — Люк радостно вмешивается в разговор, выдувая дым ей в лицо.

— О, Боже. Ты такой козел, — говорит Дейзи, маша рукой перед собой, и смотрит на меня в ожидании, что я за нее заступлюсь.

Обойдя ее, иду прямиком к Калебу. Пробираясь через толпу, выхожу к свободному месту перед костром. Когда взгляд Калеба встречается с моим, его лицо мрачнеет, но он не двигается с места. Ему известно, что сейчас произойдет и он ждет, словно сам этого хочет.

Я подхожу к нему, его губы искривляются в улыбке, и он начинает красться мне навстречу.

— Какого хрена ты тут делаешь? И где милая малышка Келли?

Воспользовавшись моментом неожиданности, бью его в челюсть, и именно тут допускаю ошибку, но уже ничего не могу изменить. Толпа удивленно вздыхает, девушка в розовом платье роняет стакан, разлив пиво, и дергается в сторону.

Калеб падает на землю, прижимая руку к щеке.

— Какого черта? — он поднимается на ноги, вытирая кровь из-под носа. — Ты кого из себя возомнил?

Я снова замахиваюсь кулаком без объяснений, но на сей раз он уклоняется, ударяя меня в бок. Мои ребра трещат, но это ничто по сравнению с тем, к чему я привык, поэтому быстро восстанавливаюсь и врезаю коленом ему в живот.

Калеб кашляет, согнувшись, и сплевывает кровь на землю.

— Ты труп, сукин сын.

Щелкнув суставами, я подаюсь вперед, чтобы нанести очередной удар, но он подскакивает и кидается на меня. Опустив голову, Калеб врезается мне в живот, давая под дых, наша обувь скользит в грязи, мы едва сохраняем равновесие. Кто-то кричит из толпы, когда мы падаем на землю.

Я снова и снова врезаю кулаком ему по лицу, полностью потеряв самообладание, словно все, что годами копилось внутри, вырывается наружу. Кто-то пытается меня оттащить, но я стряхиваю его с себя неоднократно. Не знаю, сколько времени проходит, пока продолжаю наносить удары. Наконец, кому-то удается оттянуть меня от Калеба.

Я отбиваюсь от рук, думая, что это Люк, но отблеск красно-синих огней на воде возвращает меня в реальность, когда офицер полиции защелкивает наручники у меня на запястьях.

— Не двигайся, — орет коп, толкая меня вперед, отчего я падаю на колени в грязь.

С окровавленными руками за спиной, смотрю, что сделал. Калеб все еще дышит, но его лицо в крови и опухло настолько, что не разобрать черт. Не уверен, что сожалею, ведь в итоге правосудие в честь Келли восторжествовало.

***

Уж лучше остаться в тюрьме, чем вернуться домой, поэтому я отказываюсь звонить отцу. В конце концов, один из офицеров позвонил ему сам, из-за его глубокоуважаемого статуса в городе. Мой отец всегда был щедрым жертвователем, следовательно, люди автоматически считают его отличным парнем.

Спустя несколько часов я сижу за столом на кухне у себя дома. Мама уехала в аэропорт, встречать Тайлера. Ей пришлось взять такси, потому что ни один из них не будет достаточно трезв, чтобы сесть за руль. В доме остались только мы с отцом. Чему-то сегодня наступит конец, но я пока не уверен, чему именно.

— Что за дерьмо, — орет отец, нарезая круги по кухне, потом пинает ботинком дверь шкафа, оставив выбоину в древесине. — Мне звонят посерди чертовой ночи, чтобы вытащить твою задницу из тюрьмы, потому что ты с кем-то подрался, - он замолкает, проведя пальцем по небольшому порезу под глазом, оставшемуся после нашей драки. — Да ты сегодня в ударе, мелкий кусок дерьма.

— У меня был хороший учитель, — бормочу в ответ, ребра и рука болят, но я никогда не ощущал подобного удовлетворения.

Отец поднимает стул и бросает его через комнату, сбивая полку и разбивая вазу. Я даже не вздрагиваю. Просто провожу большим пальцем по трещинам в столе.

— Когда я допустил ошибку в твоем воспитании? — обогнув кухонный островок, он выходит в центр комнаты. — Ты уже в два года был никчемным.

Я смотрю на стену, представляя улыбку Келли, звук ее смеха, нежность ее кожи.

— Ты меня слушаешь? — орет отец. — Черт, Кайден, перестань меня игнорировать!

Закрываю глаза, вновь вспоминая, каково было прикасаться к ней, целовать ее тело, вдыхать аромат ее волос, быть в ней.

Отец ударяет кулаком по столу, и мои глаза раскрываются.

— Поднимайся.

Встаю, опрокидывая стул на пол. Я готов. Пока он сгибает локоть, замахиваясь, я сжимаю кулак и ударяю его в челюсть. Боль поражает нас обоих, когда наши кулаки врезаются в лица друг друга. Остановившись на мгновение, он действительно смотрит на меня, словно видит впервые, прежде чем швырнуть меня в стену, схватив за плечи.

— Завязывай, мелкий засранец! — отец ударяет меня в бок коленом, а я в ответ врезаю кулаком ему в щеку.

Он снова шокирован, ему требуется несколько секунд, чтобы прийти в себя. А я думаю только о том, как испуганно он выглядит, о нехватке уверенности в его взгляде, неустойчивости позы.

Отец хватает меня за рубашку, отчаянно пытаясь вернуть контроль, и толкает рукой в лицо так, что я врезаюсь в кухонный шкаф. Впившись ногтями в ладони, сжимаю кулак и ударяю его в голову со всей силы. Зарычав, он отталкивает меня назад, я падаю на стойку, сбивая набор ножей на пол. Я хочу двинуться вперед, но отец кидается в мою сторону. Ускоряясь, пытаюсь перепрыгнуть через стойку, он ловит край моей рубашки и опрокидывает меня на пол. Я стараюсь дотянуться до него рукой, но он уклоняется.

Я ничего не чувствую. Внутри меня все абсолютно мертво, я разворачиваюсь, пихая его в грудь руками. Отец не отпускает меня, даже когда сам падает на пол, утягивая меня вслед за собой. Пытаюсь перевернуться, чтобы оказаться сверху, но мгновение спустя чувствую, как что-то острое впивается мне в бок, и все останавливается.

Он поднимается, держа в руках окровавленный нож.

— Почему ты никогда не слушаешь меня? — отец бросает нож на пол, к моим ногам, и тот со звоном ударяется о плитку. Его лицо белое, словно у призрака, пока он пятится назад. — Ты, чертов… — он проводит пальцами по лицу, после чего выбегает через входную дверь, оставляя ее открытой, холодный ветер врывается в комнату.

Каждая часть тела болит, будто в меня вонзили тысячу ножей, вместо одного. Переворачиваясь на бок, подползаю к стойке, прислоняюсь к ней спиной, прижимаю руку к ране. Кровь покрывает мои дрожащие пальцы и сочится из дыры в рубашке, заполняя стыки кафельного пола подо мной. Закрываю глаза, с трудом дыша, но боль побеждает.

Я думаю о Келли, чем она сейчас занимается, как отреагирует, когда узнает, что произошло. От этих мыслей больно, хотя не должно быть; от мысли, что я покидаю ее, что она покидает меня, что я больше никогда не буду с ней. Я не могу этого вытерпеть.

Поднимаю нож, моя рука трясется, когда подношу лезвие к предплечью. Я делал это тысячи раз, чтобы заглушить боль. Все началось, когда мне было семь, и я понял, что нанося себе порезы, могу дышать – это помогло пережить ад, который представляла собой моя жизнь. Это мой мерзкий секрет, тьма, живущая внутри меня. С каждым порезом боль начинает затихать, а кровь заливает пол.

Келли

Я просыпаюсь в пустой кровати, и паника проносится по телу. Куда он ушел? Хватаю телефон с тумбочки, пишу Кайдену несколько сообщений, но он не отвечает. Обувшись, выбегаю на улицу, ищу его. Мне нужно поговорить с ним о прошлой ночи, рассказать ему, что мы просто должны забыть обо всем, ведь когда Кайден рядом, случившееся с Калебом не так пугает.

Солнце едва показывается из-за гор, окрашивая небо в ярко-розовый цвет, но эта красота обманчива, учитывая то, что происходит внизу, где дует холодный штормовой ветер.

Мой отец сидит за кухонным столом, когда я захожу в дом. Его каштановые волосы идеально причесаны, он в галстуке и классических брюках, в полной готовности к сегодняшнему обеду в честь Дня благодарения.

Он хмурится, оторвав взгляд от своего завтрака.

— Ты в порядке? Такое ощущение, что ты плакала.

— Все нормально, — оглядываю гостиную, прежде чем вернуться обратно на кухню. — Где мама? Мне нужно попросить у нее машину.

— Она в душе, — папа поднимается со стула, ставит свою тарелку в раковину, изучая меня. — Кажется, ты похудела. Поешь сегодня хорошенько. После обеда будет игра, я хочу, чтобы ты тоже приняла участие в этом году.

— Хорошо, — я едва слышу его, пролистывая свои сообщения, но там нет ничего нового от Кайдена. — Можно я возьму твою машину? Я ненадолго, обещаю.

Он достает ключи из кармана.

— Ты уверена, что все в порядке? Похоже, ты чем-то очень расстроена.

— Со мной все хорошо, — уверяю я, немного нервничая. Наверно, я действительно жутко выгляжу, раз даже папа заметил. — Мне просто надо навестить друга.

Папа кидает ключи, и я ловлю их без особого труда.

— Этот друг, случайно, не один ли из моих бывших квотербеков?

Сжав ключи в руке, чувствую, как зазубренные края врезаются мне в ладонь.

— Мама уже сплетничает, да?

Он пожимает плечами, засунув руки в карманы.

— Ты же ее знаешь. Она просто хочет, чтобы ты была счастлива.

— Я счастлива, — на данный момент это не кажется такой уж большой ложью. — Мне только нужно кое-кого найти, — я разворачиваюсь к двери.

— Возвращайся через час, — говорит отец вслед. — Сама знаешь, мама захочет, чтобы ты ей помогла. Твой брат вчера так и не вернулся домой. Скорее всего, они всю ночь пили, поэтому от него помощи особой не будет.

— Ладно, — выхожу наружу, в холод, с таким чувством, словно меня чем-то в грудь ударили, но не пойму, в чем дело. Телефон звонит у меня в кармане, к собственному удивлению вижу номер Люка на экране.

— Привет, — отвечаю я, перебежав через двор и садясь в папину машину.

— Привет, — говорит Люк, в его голосе явно слышится тревога. — Когда ты в последний раз разговаривала с Кайденом?

— Вчера вечером, — захлопываю дверь и завожу двигатель, даже не дав ему прогреться. — Я не знаю, куда он ушел и не могу никак с ним связаться.

— Я тоже, — он колеблется. Выгибая шею, сдаю задом на дорогу, щурюсь, пытаясь хоть что-то разглядеть в замерзшем заднем окне. — Слушай, Келли, вчера Кайден нагородил дел.

Я выезжаю на дорогу.

— Что случилось?

— Он прислал мне странное сообщение, — говорит Люк. — Попросил его забрать. Потом отвезти на озеро, где он… он избил Калеба Миллера.

Я так сильно давлю на педаль газа, что покрышки скрипят.

— Он в порядке?

—Думаю, да, но Кайдена арестовали и за ним приехал отец.

Мое сердце останавливается.

— Его отец?

Люк замолкает.

—Да, его отец.

Я задаюсь вопросом, знает ли Люк про отца Кайдена.

— Я сейчас еду к нему домой.

— Я тоже. Ты где?

— В нескольких кварталах… На Мэйсон Роад.

— Ладно, скоро увидимся, — отвечает он. — Только, Келли, будь осторожна, его отец…

— Знаю, — я отключаюсь, сжимая телефон в руке и поднимаясь по холму, ведущему к дому Кайдена.

Двухэтажный особняк кажется огромным на фоне холмов, возвышаясь к небу. К тому моменту, когда я паркуюсь под деревом, ветер дует еще сильнее, гоняя пожухшую листву, которая практически затеняет лес вокруг дома. Вылезаю из машины, сердце дико колотится в груди, пока бегу через лужайку, затем по лестнице, руками отбивая листья, летящие в лицо.

Входная дверь открыта настежь и раскачивается на ветру. Когда захожу в фойе, в животе разгорается тошнотворное чувство. Что-то не так. Я осматриваю гостиную, выкрикиваю в сторону лестницы, — Эй, тут есть кто-нибудь?

Мне отвечает тольковетер, который загоняет листву в дом, рассыпает ее по деревянным полам, швыряет дверь о стену. Я прохожу на кухню, поворачиваю за угол. Ничто не могло подготовить меня к тому, что увижу.

Время останавливается – все останавливается. Часть меня умирает.

Кайден лежит на полу, в луже крови и куче ножей. Его глаза закрыты, тело неподвижно, на запястьях свежие порезы. На рубашке сбоку дыра, ее явно проткнули чем-то острым. Вокруг так много крови, но я не вижу, откуда она – похоже, что из всех ран.

Мои руки бессильно опускаются, колени подгибаются, и я падаю на пол, приземляясь на нож.

— Нет, нет, нет, нет! — я тяну себя за волосы, чувствую боль, вырывая несколько прядей. — Нет!

Мотаю головой сотни раз, надеясь, что эта жуткая сцена исчезнет, как надеялась стереть из памяти свой двенадцатый день рождения. Но она не исчезает. Все плохое всегда остается. Слезы застилают глаза, я сдавливаю один из порезов на запястье Кайдена, чтобы остановить кровотечение. Его кожа такая холодная, как лед, как смерть. Я прикладываю руку в его руке, к щеке, к сердцу. Дрожащими пальцами набираю службу спасения и пытаюсь дать нужную информацию.

— У него есть пульс? — спрашивает оператор после того как я бессвязно перечисляю детали.

Мое сердце сжимается, когда прикладываю пальцы к его пульсу, ощущая слабое колебание.

— Да.

— Он дышит?

Я смотрю на грудь Кайдена, желая, чтобы она двигалась… умоляя, чтобы она двигалась. Спустя какое-то время его грудь слегка вздымается, затем нестабильно опускается.

— Да, он дышит. Он дышит. О, Боже, — я сжимаю свои дрожащие губы, рыдая, кладу трубку и жду скорую. Телефон выпадает из руки, я провожу пальцами по его волосам, гадая, чувствует ли он.

— Кайден, очнись, — шепчу я, но он не шевелится. — Пожалуйста, Боже, очнись.

— Келли… что… — Люк подходит ко мне сзади.

Я не двигаюсь. Я не могу отвести взгляд от Кайдена. Если отвернусь, он может исчезнуть.

— Келли, ты меня слышишь?

— Молчи. Все быстро закончится. Ты даже ничего не почувствуешь.

— Келли, — Люк практически орет, и я моргаю, горячие слезы стекают по моим щекам. — Ты вызвала скорую?

Киваю, чувствуя, как все вокруг – и внутри меня – рушится.

— Я пыталась его спасти… Я… я пыталась, но не смогла… Я не смогла…

Люк опускается на колени рядом со мной, смотрит на своего друга, лежащего на полу. Он бледен, его карие глаза кажутся огромными, полными ужаса.

— Ты не виновата. Он дышит. Он выкарабкается… он сможет.

Но я виновата. Это все моя вина. Я обнимаю Кайдена, не желая его отпускать.

— Пожалуйста, останься со мной.

— Это твоя вина, — говорит Калеб. — Если ты кому-нибудь расскажешь, они будут думать, что ты сама во всем виновата.

Вой сирен заполняет воздух, листья кружат по кухонному полу, у них нет никакой цели, они летят туда, куда их унесет ветром.

Я должна была что-нибудь сделать. Сказать кому-нибудь. Заступиться за него, как он заступился за меня.

Мне казалось, я спасла Кайдена той ночью у гостевого домика, но ошиблась. Я просто купила ему время до тех пор, пока не ударит новый шторм.

Продолжение следует…

Плейлист:

1. “Candles” by Daughter

2. “Shameful Metaphors” by Chevelle

3. “Seven Devils” Florence + The Machine

4. “Never Too Late” by Three Days Grace

5. “So Far Away” by Staind

6. “Why Can’t I?” Liz Phair

7. “Deep Inside You” Third Eye Blind

8. “Hurt” Nine Inch Nails

9. “Ghosts” by On An On

10. “Gold” by Wake Owl



[1] Маллет - (англ. mullet) — это тип причёски (стрижки), в котором волосы подстрижены коротко спереди и по бокам, а сзади они остаются длинными.

[2] Вжик (англ. zipper) - излюбленный аттракцион публики на ярмарках. Аттракцион сначала раскачивается вверх-вниз, а затем переворачивается.