Толчок. Совсем легкий толчок. Спустя мгновение я увидел корабль — почти круглый и раскрашенный полосами, моя гондола скатилась с него, будто капля росы с арбуза.
На корабле зажигались и гасли рубиновые сигнальные огни — экипаж прощался со мной, потому что я отключил связь: не хотел слышать банальных напутствий. Приборы на пульте показывали: полет начался нормально. Корабль же сейчас рванет дальше, его путь — до самого предела галактики. Дождусь ли я своих, придут ли они за мной? Это пока меня не волновало. Я всем чужой, у меня нет прочных привязанностей, и потому, когда выяснилось, что Седьмая планета в системе, мимо которой лежал наш курс, пожалуй, обитаема, капитан молча и пристально посмотрел на меня. Я лишь пожал плечами. Тогда капитан сказал:
— Готовься, Ло.
— Есть!
Моя гондола висит среди звезд, будто среди искр костра, поднятых ветром. Я ощущаю вдруг необыкновенную душевную легкость. Мой час пробил. Да здравствует тишина! Вот теперь можно и включить связь.
… - Ты слышишь нас, Ло?
Это спрашивает капитан. Голос его с хрипотцой раздраженный.
— Слышу, кэп.
— Почему отключился?
— Автомат подвел, кэп,
Капитан мне не верит и некоторое время тяжело дышит.
— Мы за тобой придем, Ло.
— Не сомневаюсь.
— Примерно через пять лет.
— Буду ждать.
Снова тяжелое дыхание: капитан мне не верит. Моя гондола вполне автономна, ее возможности разнообразны — я могу сесть на планету, могу и подняться в космос.
— Мы надеемся, что ты выполнишь научную программу.
— Я справлюсь, капитан.
— Прощай, Ло.
— Прощайте, люди! Пусть вам сопутствует удача.
— Спасибо.
Я снова отключил передатчик. Они не услышат моей песни. Моя песня славит Приключение.
2
Сел я на Седьмую без осложнений. Сел глухой ночью и спал с непроходящим ощущением близкого счастья. Во сне я видел, будто иду по траве и за спиной у меня остается черная дорожка. Больше сон ничего не рисовал, я лишь чувствовал, что иду на восход и скоро впереди станет подниматься солнце. Как только на лицо мне упадут первые лучи утра, в роще позади запоют птицы. Трава жесткая, мокрая, она обжигает ноги, но я спешу навстречу ярому восходу, я весел, и дух мой широк.
Гондола, экспедиционный автомат, опустилась на берегу ручья, у пляжика, окруженного джунглями. Я прижался лбом к экрану и увидел въяве восход на Седьмой. Солнце синеватого цвета всплывало толчками, и листья деревьев, толстые, пупырчатые, поворачивались, словно паруса, к мерклой звезде. Джунгли неприютно молчали, Вода в ручье блестела, как срез свинца. Я надел легкий скафандр и велел киберам открыть шлюз. Главный Мозг повиновался, но предупредил;
— Далеко не забираться.
— Посижу вон на бережке, там славно…
— Приступаю к исследованиям, — сказал автомат.
— Что ж, приступай…
У самой воды песок был темен, выше резко выделялась розовая полоса, потом рдяная, дальше — серая, на взгорке же пышно, как снег, лежал ослепительно белый песок, от него шло сияние — отражение зари. Я сел и поглядел в ручей. На течении, помахивая хвостом, стояла рыбка, горбатая, со старушечьим лицом и напряженно выпученными глазами.
— Живем? — спросил я. — Обитаем?
Рыбка подгреблась ближе, уставилась на меня с выражением скорби и тут же исчезла. В воде промелькнула большая тень, от взмутненного дна поднялись дымки, и вода поверху прострочилась пузырьками. Пусто. Никого и ничего, зато по песку, увязая тонкими лапками, кондыляло существо непонятного назначения и величиной с палец. Существо имело короткий острый носик, и тело его было заковано в черные латы, из-под рыцарского обряда по бокам тельца выглядывали надкрылки, совсем прозрачные, и сквозь них я видел речку.
— Ступай ко мне, бедолага! — сказал я. — Мы с тобой, друг, перекинемся словом, я расскажу тебе про Землю, благополучную планету, где живут вполне благополучные люди.
Существо остановилось, увязнув по брюхо; стояло оно на двух кривых ножках, две другие конечности ниже головы были плотно прижаты к брюшку, на лбу, прикрытый бугристыми веками, помаргивал единственный глаз, смотревший на меня презрительно.
— Ты сердишься? — Я взял этого странного малого в ладонь вместе с горкой песка, поднес ближе, услышал шорохи и скрип. Головка моего знакомца вертелась с быстротой необыкновенной, он издавал щелкающие звуки и топырил крылья — негодовал. Я отпустил его и увидел, как черный рыцарь поскакал прочь, оставляя, за собой едва заметные птичьи следы, которые тут же затягивались и пропадали.
— До свиданья, милый! Как-нибудь мы встретимся еще, и я расскажу тебе, откуда я явился на ваш синий шарик.
…Ночь ушла давно, но джунгли загадочно молчали. Там, за стеной невысоких деревьев, должна бы кипеть и неистовствовать жизнь, но тишина стояла тревожная, какая выпадает у нас перед оглашенной грозой.
— Внимание,
