КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Хищные звери леса [Сергей Петрович Кучеренко] (pdf) читать онлайн

Книга в формате pdf! Изображения и текст могут не отображаться!


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
С П . Кучеренко

МОСКВА ВО "АГРОПРОМИЗДАТ" 1988

Х И Щ Н Ы Е ЗВЕРИ ЛЕСА

59

DDK 38.685

531-Q>

К95
УДК 630* (02)

Кучеренко С. П.

К 95

Хищные звери леса.— М.: Лгропромиз­
дат, 1988.— 255 с : ил.
ISBN 5—10—000243—3
Известный дальневосточный биолог-охотовед, один и з
лучших знатоков хищных зверей в увлекательной ф о р м е
знакомит читателей с их образом ж и з н и , повадками, о ц е ­
нивает р о л ь х и щ н и к о в в п р и р о д е и во в з а и м о о т н о ш е н и я х
с человеком, призывает б е р е ж н о относиться к братьям
нашим м е н ь ш и м .
Д л я ш и р о к о г о круга ч и т а т е л е й .

К

4001010000—088

КБ—32—12—87

ББК

28.685

035(01)—88
ISBN

5—10—000243—3

©

ВО «Агроиромиздат»,

1988

ОТ АВТОРА

Отношение людей к хищным зверям издавна
было сложным. В древности наши предки, воору­
женные лишь камнями и дубинками, были же­
ланной и легкой добычей для грозных и круп­
ных хищников. Позднее, благодаря более совер­
шенным орудиям охоты, силы уравнялись, и
война людей со зверями шла с переменным
успехом. А потом появилось смертоносное ору­
жие, и человек стал хозяином положения.
Руководствуясь порой своими эгоистическими
или тщеславными устремлениями, одних живот­
ных он беспощадно уничтожал как вредных, на
других активно охотился в погоне за дорогой
шкурой, мясом и жиром, были и такие, что не
удостаивались внимания властелина Земли. Но
вместе с тем нам известны народы, поклоняв­
шиеся хищным зверям и даже обожествлявшие
их, думается, однако, не только из религиоз­
ных соображений, но еще и искренне прекло­
няясь пред красотой и могуществом четверо­
ногих.
Взаимоотношения людей с хищниками скла­
дывались сложно: человек часто был безот­
ветствен и не всегда разумен в отношении к
животным, что влекло за собой нежелательные,
а порой трагические последствия для обеих
сторон. Бывало, что некоторых хищников объяв­
ляли вредными и обрекали на уничтожение.
В лучшем случае охота на них дозволялась в
любое время года, без каких-либо правил и огра­
ничений. Был период, когда так же безоснова­
тельно их объявили неприкосновенными, что не
лучшим образом повлияло на лесную фауну.
5

Все это свидетельствует о том, что братьев
наших меньших, а в первую очередь, пожалуй,
хищных зверей мы до сих пор знаем недоста­
точно, гораздо хуже, чем нам представляется.
А между тем охрана животного мира теперь
стала одной из главных и трудных проблем
нашего времени.
Хищные млекопитающие распространены по
всему земному шару: в тропической сельве и ле­
дяном безмолвии приполярной тундры, в жаркой
африканской саванне и суровой сибирской тайге,
в песчаных пустынях и горах... Вниманию чита­
теля предлагается книга о хищных животных,
населяющих леса нашей страны. Автор рассчи­
тывает заинтересовать читателя и лучше по­
знакомить с повадками зверей и образом их
жизни, показать, каково место хищного лесного
зверя в естественной среде обитания и в нашей
жизни.

ПОЧЕМУ НА НИХ ОХОТЯТСЯ...
О х о т а — одна из ф о р м в з а и м о о т н о ш е ­
ния человека с п р и р о д о й . Во все вре­
мена
под
охотой
подразумевалось
п о с т о я н н о е получение продукции, а не
и с т р е б л е н и е дичи.
А.

Банников

В последние годы в печати нередко возникали
споры о том, что является первопричиной наблю­
дающегося нынче обеднения животного мира, и
по существу полемика сводилась к вопросу быть
или не быть охоте; особое значение приобре­
тала проблема охотничьей этики. Нет нужды ос­
паривать оскудение фауны, но и нет серьезных
оснований связывать это только с охотой. Давайте
попробуем в этих непростых вопросах разоб­
раться обстоятельнее.
На состояние животного мира оказывало
неблагоприятное влияние развитие промышлен­
ности, особенно пагубным оказалось сведение
лесов, распашка земель, рост населения. В наше
бурное время научно-технической революции поя­
вились дополнительные факторы, угнетающе воз­
действующие на фауну: интенсивное использова­
ние в сельском хозяйстве химических удобре7

ний, загрязнение природной среды, массовый,
но недостаточно хорошо организованный ту­
ризм, стремительно развивающаяся транспортная
сеть, практически не оставляющая недоступных
для человека уголков Земли.
Конечно, и охота на зверей сыграла извест­
ную роль в уменьшении численности животных,
а порой и в исчезновении некоторых видов, но
эта роль не так велика, как многим кажется.
Вряд ли будет справедливо утверждать, что ма­
монты, пещерные медведи, львы или шерстистые
носороги, жившие и вымершие в одно время
с мамонтами, были истреблены охотниками.
Нельзя не согласиться с тем, что охотники
средневековья активно истребляли дикого быка
тура. Но ведь тур был взят под строжайшую
охрану польскими королями более чем за 200 лет
до исчезновения этих животных; его не только
охраняли, но и в трудные для зверя времена
подкармливали — однако вид вымер.
Тур некогда обитал и в Африке, но исчез
там еще за 2400 лет до нашей эры, а ведь на
этом континенте водится множество других, ме­
нее опасных и более доступных для охотников
копытных животных. Не дает ли это основа­
ние предполагать, что причиной исчезновения ту­
ра является его естественное вымирание, быть
может, лишь совсем незначительно ускоренное
охотой на них примитивно вооруженных людей?
Человека обвиняют и в молниеносном истреб­
лении стеллеровой коровы — всего 27 лет ее
видели люди. Но обстоятельства трагедии значи­
тельно более сложны, чем представляются по­
верхностному взгляду.
Ко времени открытия Командорских островов
стеллерова корова обитала на ничтожно малой
8

территории, что дает основание предполагать
крайнюю степень естественного угасания вида, в
прошлом распространенного гораздо шире. Ус­
ловия жизни этого морского зверя на Коман­
дорских островах были тяжелыми, потому что
зимой, особенно при образовании берегового
ледового припая, он жестоко голодал и погибал.
Думается, есть основания предполагать, что этот
глубоко состарившийся биологический вид умер
естественной смертью. Разумеется, нельзя оправ­
дать тех, кто умертвил последних особей морских
коров, но оценка фактов все же должна быть
объективной.
В наше время живут два вида ближайших
родственников стеллеровой коровы — морские
сирены дюгонь и ламантин. Они на нее похожи
внешне, ведут сходный образ жизни; как виды
они тоже состарились: неуклюжи, малоподвиж­
ны, слабо реагируют на внешние раздражители,
с узкой специализацией в питании. Человек не
трогает этих беззащитных морских зверей, в ряде
стран охота на них вовсе запрещена. И тем не
менее их с полным основанием считают выми­
рающими видами.
Мы знаем совершенно иные примеры: люди
несколько тысячелетий ведут самую активную и
беспощадную борьбу с крысами и мышами, а их
не становится меньше. Шествуют они победно
почти по всему земному шару, и не потому
ли, что не в пример узкоспециализированным
морским сиренам это эволюционно процветающие
виды с широкой экологической пластичностью,
прекрасно приспособленные к современным слож­
ным и изменяющимся условиям существования.
Известно, что только в нашу эру на земном
шаре исчезло 105 видов млекопитающих. Но было
9

бы не совсем правильно считать, что без воздейст­
вия человека мир зверей насчитывал бы сейчас
на 105 видов больше. Исчезновение многих
животных произошло естественным путем; любой
вид проходит определенный цикл развития: рож­
дение, расцвет, угасание, смерть.
За миллиарды лет существования жизни на
нашей планете исчезли миллионы видов живот­
ных, и, разумеется, громадное большинство их
без какого бы то ни было вмешательства чело­
века. Сгинули древние гигантские рептилии, вы­
мерла гиппарионовая фауна, не стало мамонтов,
саблезубых тигров, шерстистых носорогов и мно­
гих, многих других животных. Чуть ли не на
наших глазах, вероятно, заканчивают существо­
вание такие эволюционно старые виды, как носо­
рог и орангутан, сумчатый и красный волки,
выхухоль, дикий двугорбый верблюд, лошадь
Пржевальского, кондор...
Тем не менее мы должны признать, что в
прошлом охотники иногда были действительно
очень жестоки и порой нещадно истребляли
животных.
Американских бизонов, например, уничтожали
поразительно много — по 2—3 миллиона голов
в год! До 4 тысяч бизонов на одного охотника
за сезон! И самое отвратительное заключалось
в том, что часто убивали просто так, ради спортивоого азарта. От окончательного истребления аме­
риканский бизон спасся почти чудом.
В сокращении численности многих видов про­
мысловых животных в определенной мере повинны
и сложный комплекс антропогенных факторов,
и охотники прежних поколений, и охотники на­
шего времени. Среди них встречались случайные
и недобросовестные люди, охотившиеся по прин10

ципам «на мой век хватит» и «после нас хоть
потоп». Но заслуживают ли из-за этого пори­
цания все охотники вообще? Обоснованно ли ста­
вить вопрос о запрещении охоты вообще? Нет,
конечно! И вот почему.
Охота — одно из самых древнейших занятий
человека, одно из условий его биологической
и социальной эволюции, она помогала человеку
осознать себя как хозяина на земле, осталось
только стать разумным хозяином, думающим
о будущем животного мира.
И в настоящее время охота необходима. При
научно обоснованной, рациональной организации
это, прежде всего, важная и нужная часть охраны
природы. Охота позволяет регулировать числен­
ность популяций промысловых животных. И, на­
конец, общество просто не может обходиться
без эксплуатации возобновляемых природных
ресурсов, которая в разумных пределах и при
верных методах не только безвредна, но нередко
полезна и даже необходима.
Например, в 40—50-х годах вследствие запрета
промысла изюбра в Амуро-Уссурийском крае*
поголовье его резко увеличилось, а запрет про­
должал действовать еще много лет. Этим восполь­
зовались волки, численность которых непомерно
увеличилась в связи с обильной добычей, хищники
стали жестоким бичом популяций и изюбра,
и других копытных. Истребляя тысячи живот­
ных, они уничтожали то, чем по праву мог бы
воспользоваться человек. Ведь не для того охра­
нялся изюбр, чтобы прокормить как можно больше
* Амуро-Уссурийский
край — географический
регион,
в к л ю ч а ю щ и й в с е б я П р и м о р ь е и б а с с е й н Амура с Уссури в п р е ­
д е л а х Х а б а р о в с к о г о к р а я и А м у р с к о й области.
11

волков! И таких примеров можно привести мно­
жество.
Профессор Р. Парсон в книге «Природа предъ­
являет счет» пишет: «Недалекие и сенти­
ментальные любители природы часто обвиняли
охотников, называя их палачами диких животных.
Между тем убийство с помощью смертоносного
оружия более достойно похвалы, чем убийство,
являющееся результатом милосердия». Следовало
бы добавить: ложного милосердия.
Вспомним также, что в ряде областей евро­
пейской части нашей страны лосей охраняли так
долго и старательно, что они, непомерно размно­
жившись, нанесли весьма ощутимый вред лесному
хозяйству, затем стали болеть, вырождаться,
гибнуть. В Прибалтийских республиках неоправ­
данно длительный запрет охоты на косулю также
привел к бесцельной гибели тысяч животных
и серьезному ущербу лесному хозяйству.
В недавние годы именно из-за ограничений
охоты на кабанов в европейской части СССР
этих зверей развелось слишком много, и они в ряде
областей стали грозой для сельского хозяйства.
А ведь проблема была бы снята с помощью стро­
гого контроля за численностью этой или какойлибо другой популяции, и одним из методов яв­
ляется разумно организованная охота. А пока
вид страдает от большого количества больных
и слабых животных, колхозы и совхозы от потрав
посевов и замораживания картофеля в разрушен­
ных кабанами буртах, охотники же недополучают
свои трофеи.
А вот еще примеры. Взгляните на соболя:
в ряде регионов на него интенсивно охотятся,
но это не влечет за собой отрицательных послед­
ствий, потому что разумный охотничий промысел
12

способствует усиленному размножению этого
ценного зверька, а жизнеспособность даже по­
вышается.
Мне довелось вести стационарные исследова­
ния экологии соболя в верховьях буреинской реки
Тырмы, изучать его образ жизни, распростране­
ние, численность, влияние промысла на поголовье
зверька. Потом мы с коллегами на вертолете за­
брались в глухие таежные дебри, где нога человека,
в том числе и охотника, вряд ли когда ступала.
Разве что топографы да геологи работали там не­
долго. Тайга оказалась самая что ни на есть
соболиная: глухая, захламленная, с обильными
голубичниками и брусничниками; там было мно­
жество рябчиков, пищух и полевок — излюблен­
ного корма соболя. Врагов же и конкурентов
почти не было. Казалось, должна была быть там
тьма соболей, однако через месяц работы мы
выяснили, что их численность ничуть не больше,
чем в постоянно и активно — в меру, конечно,—
облавливаемых капканами угодьях. И это ли не
пример тому, что разумная охота на животных
не только не вредит им, но и дает людям ценную
продукцию.
Жан Дорст в своей известной книге «До того
как умрет природа» утверждает: «...Некоторые
«покровители» природы решительно протестуют
против охоты, считая ее варварским пережитком...
В наше время в индустриальных странах охота,
конечно, утратила свою утилитарную роль как
средство добычи пищи, но она сохранила спортив­
ный характер и позволяет человеку удовлетворять
свое влечение к дикой природе. Хотя это может
показаться странным на первый взгляд, однако
правильно понятые интересы охотников в целом
совпадают с интересами «покровителей» природы,
13

особенно когда речь идет о сохранении естествен­
ных местообитаний». И в другом месте этой книги:
«Охота в правильном понимании — не зло, с кото­
рым нужно бороться или мириться, а рациональ­
ное использование некоторых маргинальных зон,
оберегаемых тем самым от неуместных преобра­
зований, наносящих значительно больший вред
делу сохранения природы в целом».
С дальнейшим развитием общества на базе
социального, экономического и технического
прогресса роль и значение охоты будут, очевидно,
возрастать. А поскольку промысловые животные
составляют основную базу охотничьего хозяйства,
необходимо активно стремиться к непрерывному
увеличению их поголовья. Многое даст искорене­
ние браконьерства, строгое регулирование числен­
ности крупных хищников, прекращение использо­
вания ядохимикатов, упорядочение лесоразрабо­
ток и т. д. Росту поголовья животных должна
эффективно способствовать разумная биотехния.
Охота — это спорт, в основе которого лежит
страсть, и, как все страсти, она не всегда объясни­
ма, но глубока и прочна. Еще в далеком палеолите,
когда древние люди жили в пещерах, они знали
охоту: с примитивными орудиями ходили на вся­
кого зверя, вплоть до пещерного медведя и мамон­
та, ели их мясо, одевались в их шкуры. Чем
искуснее, сильнее и смелее был охотник, тем
больше шансов выжить он имел.
В наше время охота у многих народностей
Севера и некоторых других является жизненной
необходимостью. Для охотников-промысловиков
она тоже источник существования. Большинству
же современных охотников-любителей их увле­
чение не приносит материальных благ, скорее
наоборот. К одному из самых древних занятий
14

на свете их непреодолимо тянет возможность
испытать себя, мужество, силу, ловкость; охотник
испытывает наслаждение от соприкосновения
с природой, с романтикой походной жизни. Все
вместе дает возможность не только добыть зверя,
но и зарядить свой «психический аккумулятор».
Но охота должна сопровождаться мероприяти­
ями по непрерывному воспроизводству и преумно­
жению ресурсов фауны.
Настоящий охотник должен стать всесторонне,
в том числе и биологически, грамотным, созна­
тельным, разумно активным и рачительным хо­
зяином охотничьих угодий. Он должен быть креп­
ко «подкован» экологически и компетентен в во­
просах охраны природы, участие в ведении охотни­
чьего хозяйства должно стать его обязанностью
и потребностью. Он должен принимать самое
деятельное участие в охране фауны, помощи
животным в трудные для них времена, учете их
численности, разведении. Охотник должен брать
в руки ружье не только для того, чтобы убить жи­
вотное, получить мясо или шкуру, но чтобы сде­
лать мастерский и красивый выстрел, добыть тро­
фей, фотоснимок, чтобы иметь возможность уз­
нать сокровенные тайны природы — вот главные
цели охотника.
В будущем, разумеется, сохранится и любительско-спортивная, и промысловая охота, особен­
но в Сибири, на Чукотке, Камчатке, в Охотских
районах, Приамурье. К тому же не должны ис­
ключаться из хозяйственного использования об­
ширные лесные просторы, где нет предприятий
промышленности, нет сельскохозяйственных уго­
дий, просторы, населенные многочисленными
видами животных: медведем, соболем, волком,
рысью, росомахой, колонком — о них наш рассказ.
15

КОСОЛАПЫЕ

Как-то ранней осенью, ког­
да лес, украшенный разно­
цветными листьями, стано­
вится тихим и немного
печальным, я с чистого по­
логого склона горы заметил
вдали, а вернее, услышал бурого медведя; за­
таившись, я увидел одну из таких сцен, которые
помнятся всю жизнь.
Медведь вел себя словно пьяный: шел «по
синусоиде», то рявкал баритоном, то голосил
альтом, падал и сломя голову носился вокруг
какого-нибудь дерева. Когда зверь оказался возле
меня и я было приготовился окликнуть его, чтобы
не столкнуться с ним лбом, медведь ловко свер­
нулся в почти правильный шар, пригнув голову
к задним ногам, обхватив тело всеми четырьмя
лапами, и...покатился вниз по склону.
Видимо, ударившись об что-то и рявкнув,
«весельчак» снова пошел в мою сторону, но на этот
раз я увидел его совсем «трезвым». Шел он тихо,
спокойно, даже как-то степенно, тщательно об­
следуя на своем пути камни, валежины, куртинки
кустарников. Когда нас разъединяло всего 15
метров, я тихонько свистнул. Медведь мгновенно
привстал на задних лапах, шумно задвигал чутким
носом, прислушался, всем своим видом выражая
серьезность, повернул назад и неторопливо заша­
гал, изредка оглядываясь. А я еще долго вспоми­
нал забавную сценку!
Как-то пришел ко мне стройный высокий муж­
чина с красивым лицом, словно перечеркнутым
лиловым шрамом, и рассказал недавно происшед­
шую с ним историю.
16

...Лето было в разгаре, стояла жара, небо от­
ливало голубизной, земля пестрела зеленью, цвета­
ми, день был тихий, теплый, ласковый. Рассказчик
и его жена отошли от таежного поселка на не­
сколько километров, по пути собирая жимолость,
а около полудня присели отдохнуть на лужайке,
чтобы полюбоваться красотой летнего разно­
травья.
Вдруг впереди раздался треск, закачался ку­
старник, и на лужайку вышли два сопящих и пых­
тящих бурых медведя. Шли они, тяжело пере­
валиваясь на толстых лапах, потом остановились,
повернули друг к другу морды и застыли нос
к носу.
«Я медведей в лесу никогда не видел,— про­
должал рассказчик,— но знал о них, как мне
казалось, много. Еще в детстве мы привыкли
играть смешными плюшевыми медвежатами, а из
прочитанных сказок сложилось представление
о добродушных наивных Топтыгиных, Потапах
Потапычах, Михаилах Михайловичах, над кото­
рыми потешаются звери и люди и которых легко
обвести вокруг пальца. Потом видел их в зоопар­
ках и вместе с толпой взрослых и маленьких
посетителей смеялся над тем, как большущие
звери выпрашивали лакомства, просовывая лапы
между железными прутьями решетки, а получив
конфету, аппетитно чмокали ею, уморительно
мотая головой. И в цирке они выглядели забавно,
вызывая смех зрителей: то неуклюже пляшут на
задних лапах, то что-то вкусное пьют из бутылки,
то катаются на мотоцикле. А как-то даже видел,
как в хоккей играли. Слезы на глазах от уми­
ления!..
Мы с женой, сидя на валежине и затаившись,
улыбались, глядя на медвежью пару. В десятке
17

метров от нас появился еще один медведь и начал
гнуть и ломать кусты и деревья, затем, пыхтя
и рявкая, подошел к березке, встал на задние ла­
пы, обнял ее передними и затряс, мельком по­
сматривая на своих сородичей. Мы не выдержали
и засмеялись, потом я крикнул и бросил палку
в направлении зверя, чтобы не ломал березку...»
Я внимательно слушал рассказчика, смотрел
на его шрам, и в голову пришла догадка, что
именно на той поляне что-то произошло, и, конеч­
но, оттого, что люди имели превратное представ­
ление о буром медведе, а оказались рядом во вре­
мя медвежьей свадьбы, когда звери злы и всякое
бывает.
Немного помолчав, рассказчик достал сигаре­
ту; было заметно, как задрожали его пальцы.
А когда он глубоко и жадно вдохнул дым, я по­
чувствовал, что ему трудно продолжать, и дорассказал сам:
— Когда вы засмеялись, закричали и обнару­
жили себя, пара убежала, а третий бросился на
вас. И вы, конечно, раньше даже не догадывались,
что медведь может так быстро бегать...
— Да. Именно так и было. Но что плохого
мы им сделали?
— Дело в том, что у медведей была свадьба,
а те, что получили «отставку», часто в этот период
становятся не в меру агрессивными. Тот, который
встретился вам, срывал зло, ломая деревья и ку­
старники, поэтому и березку он, наверное, сломать
хотел, а тут вы смеетесь, да еще палку кинули
зачем-то...
После этой беседы я решил, что просто не­
обходимо рассказать о медведях всю правду,
причем не о сказочных персонажах, забавных
и добродушных, а о лесных хищниках.
18

Бурый медведь не только самый, наверное,
известный зверь, если можно так выразиться,
самый национальный из всех животных средне­
русских лесов. Кажется, что мы все о нем знаем —
вот он, весь на виду! Но так ли это? Он, действи­
тельно, не просто силен, но могуч. При кажущей­
ся нескладности и неповоротливости может быть
стремительным и ловким. При необходимости
способен быстро и долго бежать, прекрасно пла­
вает, преодолевая даже бурлящие и ревущие гор­
ные реки и морские проливы, хорошо лазает по
кручам. Неуклюжим он кажется, вероятно, из-за
длинной шерсти и обильных жировых запасов.
Известно, как быстро скачет лошадь, а пред­
ставьте, что в лесу медведь может ее догнать.
Особенно вынослив медведь на «марафонских»
дистанциях. На минутку представим себе у старто­
вой черты тигра и бурого медведя, которым пред­
стоит соревноваться на двух-трехкилометровой
дистанции. Дан старт — тигр молниеносно опе­
режает своего соперника и оставляет его далеко
позади, а медведь, не унывая, бежит вслед. Но вот
проходит минут пять, и дыхание тигра становится
заметно более тяжелым, а медведю — хоть бы
что! Через минуту расстояние между ними стало
сокращаться, а еще через одну медведь поравнял­
ся с тигром и спокойно, уверенно обошел его.
Можно с уверенностью сказать, что через 5 минут
полосатый совсем выдохнется и замедлит свой
бег, а медведь будет бежать в том же ровном
и быстром темпе, что и начал свой путь.
В лесу можно увидеть: бросится медведь в по­
гоню за кабаном, тот рванет — глядишь и след
простыл. А косолапый неторопливо бежит, при­
нюхиваясь к следам. Знайте: через 5—6 километ­
ров он все же догонит кабана. Вот вам и увалень!
19

Невероятно силен этот зверь: лошадь, быка
или лося, весящих по 4—5 центнеров, тащит по
лесу, по крутым горам, сокрушая на своем пути
кустарник и мелколесье. Как-то не верится, что
этот же зверь к своей добыче может подкрасться
совершенно неслышно, а затем огромными прыж­
ками настигает и сваливает ее. Даже косуля или
изюбр — очень чуткие и осторожные животные —
и те попадают в лапы.
А теперь немного об органах чувств медведя.
Слух и обоняние у н-? о очень острые. Однажды
я шел по петляющим медвежьим следам, линия
которых вдруг резко повернула под углом 90.°
Ветер дул в лицо. Через 2,5 километра я оказался
у наполовину съеденного поросенка: медведь учуял
его запах на таком расстоянии!
А вот зрение у зверя слабовато — он близорук.
Его подслеповатые глаза прекрасно замечают
мелкие предметы на близком расстоянии: медведь
разглядит муравьев, гусениц, куколок — вдаль же
он видит неважно, особенно тяжело ему рассмот­
реть неподвижные предметы.
Медведь очень сообразителен и среди зверей
по праву считается умным. В цирке он способен
освоить весьма сложные трюки. О сообразитель­
ности медведей хорошо знают охотники: очень
хитро ведет себя зверь при преследовании, а на
какие уловки пускаются мишки, чтобы утащить
с пасеки улей, несмотря на охрану! Был такой
случай: медведь увидел, как рыбаки осматривали
сеть и вынимали из нее рыбу. В следующий раз,
увидев или почуяв рядом сеть, он вытянул ее на
берег, а рыбу съел. Согласитесь, здесь нельзя
не восхититься его сообразительностью.
Бурые медведи довольно широко распростра­
нены на значительной части лесной зоны Север20

ного полушария, но наиболее крупные виды оби­
тают на Дальнем Востоке и в северо-западной
части Америки. Наиболее крупными бурыми мед­
ведями считаются гризли, обитающие в Скалистых
горах Америки, и аляскинские медведи; однако
уже собрано достаточно много материалов, сви­
детельствующих о том, что самые большие бурые
медведи живут в СССР в Амуро-Уссурийском
крае и на Камчатке. Неудивительно, если здесь
будет добыт медведь массой в 700—800 кило­
граммов. В сравнении с европейскими медве­
дями, весящими обычно 100—150 килограммов,
медведи Дальнего Востока настоящие гиганты.
Однажды я наблюдал, как один из этих ги­
гантов медленно брел по горному высокотравью,
переваливаясь на толстых косолапых ногах, опус­
тив тяжелую голову и что-то высматривая на зем­
ле. Над верхушками трав виднелась лишь лохма­
тая холка зверя. Я тихонько свистнул — зверь
моментально встал на задние лапы во весь свой
громадный рост — не менее 3 метров! — а почуяв
меня,— сорвался и умчался прочь. Испугался
зверь? Возможно. А может просто благоразумно
удалился: ведь трусость и благоразумие — это
не одно и то же.
Но иногда и медведь празднует труса. Вот
заяц неожиданно выскочил у него из-под ног —
и верзила бросился прочь, испуганно тараща глаза
и натыкаясь на кусты. Однажды я был свидетелем
забавного и печального случая. Когда я учился
в школе, мы отправились собирать голубику. С на­
ми был один дедушка — старенький, седенький;
он немного прихрамывал еще со времен граждан­
ской войны. Мы были с ведерками, а он с таким
же древним, как и сам, медным солдатским котел­
ком. Перебрались мы через болотце на обильную
22

ягодой релку*, а дедушка остался один — ягоды
везде хватало. Мы собираем голубику, разговари­
ваем, смеемся. Вдруг послышался истошный
человеческий вопль, звериный рев — и все стих­
ло. Почувствовав недоброе, мы бросились на
крик.
Дедушка сидел у кочки цел и невредим и уже
потягивал свою трубку. Правда, лицом бледен
был и дышал тяжело. Рассказал о происшед­
шем — и смех и слезы!
— Кусты голубики рясные такие да густые!
Обираю я потихоньку ягодку да поворачиваюсь
на коленках вокруг кустиков. Глядь — ведьмедь
передо мной как из земли вырос! И не видит ведь
меня, ягоду чмокает! Да рядом совсем! Я не помня
себя закричал, замахал руками от страха да и уго­
дил нечаянно своим котелком зверине по башке.
Котелок зазвенел, ведьмедь заревел и утек. Видно,
тоже испугался. Ягоду из-за него просыпал....
— А куда он побежал, медведь?
— Да вон к тем кустам вроде бы.
Интересно нам стало, да и, честно говоря, не
очень поверили старику. Пошли мы к тем самым
кустам, озираясь по сторонам. И, действительно,
нашли отпечатки тяжелых медвежьих лап, потом...
фиолетовые «ленты» полупереваренной голубицы,
а совсем недалеко лежал, горестно уткнувшись
носом в землю и обняв передними лапами голову,
большой бурый зверь. Мертвый. Погиб от разрыва
сердца. Слова «испугался до смерти» обрели в этом
случае буквальный смысл.
Можно припомнить и другие примеры, когда
медведи проявляли трусость и даже гибли от
испуга. Но в иной обстановке эти звери могут быть
* Р е л к а — н е б о л ь ш о е в о з в ы ш е н и е на н и з м е н н о с т и .
23

смелыми и даже очень храбрыми. Для того чтобы
решиться отобрать добычу у тигра, нужна от­
чаянная смелость.
Однажды в ноябре, когда уже лег первый
снег, но было еще тепло, мирно брел по кедрачу
большой зажиревший на орехах косолапый. А изпод речного обрыва на него вышли сразу три
тигра — мать и двое почти взрослых детенышей.
Тигрица с грозным ревом кинулась на медведя,
но тот не двинулся с места, приготовившись
к встречному прыжку. Хищница замешкалась,
оглянулась на своих великовозрастных красав­
цев — те зашли по обе стороны от медведя, рыча,
как и мать. Но он и тогда не испугался — он при­
готовился к битве, хотя, вероятно, понимал, что
с тремя тиграми наверняка не справится.
Тигры несколько раз бросались на смельчака,
но тот не спасовал. И они сдались, ушли. Так
своеобразно сочетаются в медведе противополож­
ные качества: отчаянная храбрость и столь же
отчаянная трусость.
Своеобразно питается медведь. Месяцами
живет он на одной траве, точно лошадь или корова.
Правда, иногда разроет муравейник или соберет
куколок да личинок насекомых под камнями
и валежинами. А когда созревают ягоды, желуди
и орехи, он с таким аппетитом их поедает, да так
быстро жиреет, что иногда задумываешься: почему
это типично растительноядное животное вдруг
числится в отряде хищных млекопитающих, как
волк, рысь, тигр?
Но как бы не увлекался медведь «постной»
пищей, в нем все время дремлет хищник. Он не
преминет подмять кабана или другого зверя, если
представится случай. В лесу топтыгин без труда
учует труп животного и с превеликим удоволь24

ствием съест, если оно даже и разложилось до
зловония.
Он неудержим в стремлении полакомиться ду­
шистым медом: идет на пасеку, рискуя жизнью,
или упорно добирается до лесного улья, наперед
зная, что пчелы облепят его и искусают и что после
этого он долго-долго будет себя скверно чувство­
вать. Ох, уж эти любители вкусно поесть!
Но бывает время, когда в лесу ни ягод, ни
орехов, ни желудей,— голодное время для медве­
дей! В разных частях своего обширного ареала
звери выходят из положения по-разному. Скажем,
на Камчатке, когда нет ягод и орешков кедрового
стланика, звери почти все время кормятся снулы­
ми лососевыми рыбами на речных нерестилищах
или собирают то, что выбросит море,— погибших
тюленей, рыбу, ежей, голотурий и прочее. Редко
голодают медведи на Кавказе и в лесах европей­
ской части нашей страны, потому что там много
всяких ягод и какая-нибудь да родится, а кроме
того, в пищу идут дикие фрукты, желуди, орешки.
Другое дело в Сибири и на Дальнем Востоке:
если неурожай желудей, ягод и орехов, для
медведя это лютая беда, и тогда хищничество —
единственный способ пережить трудное время.
Он всецело переключается на охоту за животны­
ми: в Сибири — за лосями, маралами и север­
ными оленями, а в уссурийских лесах — за каба­
ном. Поймает и съест одного — ищет другого.
Если повезет — три-четыре, а то и 5—6 животных
в месяц задерет. Бывает это обычно осенью, когда
надо накопить жиру для долгого зимнего сна.
Ест медведь много: 20—30 килограммов мяса
может съесть за сутки, а если голоден — до
40—50 килограммов и даже больше — поесть
он любитель. Но далеко не всегда медведь найдет
-

25

лося, оленя или кабана, и тогда наступает для
медвежьего племени настоящее бедствие — голод.
Тут мы подошли еще к одной особенности
медведя. Обычно эти звери подолгу живут на своих
индивидуальных участках, считая их неприкосно­
венной собственностью и самоотверженно охра­
няя от пришельцев. А в неурожайные годы поки­
дают их и в поисках корма начинают кочевать на
многие сотни километров по крутым горам и топ­
ким марям, через реки и поля. Эти массовые ко­
чевья начинаются еще в конце лета, потому что
звери хорошо чувствуют, что этой осенью им
ждать нечего: она не принесет ни орехов, ни же­
лудей, ни ягод. Медведи нервозно и отрешенно
бродят где попало: их встречают даже на приуса­
дебных огородах, в садах, на сельских околицах,
даже в крупные населенные пункты забредают!
С наступлением холодов они худеют, озлобляются
и становятся дерзкими. Многие из них в берлоги
так и не ложатся, становятся шатунами и рано
или поздно погибают от голода, холода или пули
охотника. Шатуны очень опасны. Они охотятся
не только на диких зверей, но задирают и домаш­
них животных. Случается, и люди становятся
их жертвами. Однажды шатун напал... на мчав­
шийся по дороге грузовик — это ли не свидетель­
ство безвыходности положения зверя?
Измученные животные мерзнут и надеются
хоть где-нибудь немного подремать. Некоторые
засыпают навсегда, а тем, кому посчастливится
накопить хоть немного жирку, ложатся в берлоги.
Но даже и этим счастливчикам не всегда удается
дотянуть до весны.
В 1973 году в зарослях таежной Тырмы я слу­
чайно повстречался с шатуном. Увидел его ле­
жащим всего в 20 метрах от редкого ольховника
26

на берегу «закипевшего» наледью ключа, по кото­
рому я шел. Поняв, что он обнаружен, медведь
вскочил и побежал по льду ко мне. Оружия у меня
не было — одна только увесистая палка, и я поряд­
ком перепугался. Но в то же время отметил, что
зверь очень худой и бежит совсем не так, как это
делают нападающие хищники.
Когда расстояние между нами сократилось
до 8—10 метров, я громко крикнул и сильно уда­
рил палкой по росшему поблизости дереву. От
неожиданности, а может, от испуга медведь охнул,
поскользнулся и... растянулся на льду. Потом,
поскуливая, с трудом поднялся на ноги и после
моего повторного крика повернул обратно. Он
был настолько тощ, что все его тело выглядело
плоским как доска. Я не сомневался, что шатун
находится на грани голодной смерти. И еще я по­
нял, что этот зверь несколькими годами раньше
был крупным и упитанным.
И в нормальные по кормности годы бывает
у медведей трудное время — весна. Покинув бер­
логу, они шатаются, неуклюже переваливаются
на дрожащих от долгого бездействия ногах, быст­
ро устают, как человек после длительной болезни.
Недолго побродив около берлоги, идут досы­
пать — то на ласковом, веселом по-весеннему
солнце, то забираясь в берлогу в морозную ночь.
С каждым днем солнце поднимается выше, мед­
ведь ходит дольше, а спит меньше. Вскоре он
обретает безудержную резвость и носится по
горам и лесам, буйно радуясь свету, теплу и вер­
нувшейся силе.
На склонах с проталинами рано появляются
всходы трав, эфемеров, которые медведь поедает
с жадностью. Обсасывает набухшие почки осин,
берез, тальников и других деревьев и кустарников,
27

ворошит муравейники, ищет брусничники и клюквенники с перезимовавшей ягодой, прошлогодние
желуди или орехи. Когда же всего этого нет, мед­
ведь отыскивает трупы павших зимой животных.
И снова, собравшись с силами, охотится на каба­
нов, лосей, оленей. В случае образования на снегу
крепкого весеннего наста,
выдерживающего
тяжесть медвежьего тела, косолапые убивают глу­
боко проваливающихся в снег тонконогих копыт­
ных столько, сколько находят. Когда же снег ста­
ет, эти хищники переключаются на поиски поро­
сят, лосят, оленят и их матерей.
В начале мая появляется сочная трава, и мед­
веди жадно на нее набрасываются, словно превра­
щаясь из опасного и сильного хищника в мирного
вегетарианца. В это время они часами кормятся
на открытых местах, где трава гуще, и издали по­
хожи на пасущихся лошадей. Очень любят соч­
ный белокопытник, борщевик, дудник и другие
растения.
Мне приходилось наблюдать, как медведи
подолгу и с заметным наслаждением паслись
в густых зарослях борщевика — высокого широко­
листного растения с сочным трубчатым стеблем
(его еще медвежьей дудкой называют). Я снача­
ла недоумевал: неужели этой травы медведю
хватает? А потом, узнав, что она содержит в себе
до 30% Сахаров и 15% протеина, понял, что мед­
ведь не ест что попало.
В обычные по количеству кормов годы осенью
медведи сильно жиреют, толщина подкожного жи­
ра у крупных особей достигает к началу ноября
8—10
сантиметров. Такого медведя издали
узнаешь: округлая лоснящаяся, широкая спина,
тяжелые ноги, «шуба» на нем так и колышется,
движения неторопливы, сам он спокоен, доброду28

шен. Еще бы! С таким запасом жира — до 100 —
150 килограммов — и зима нипочем, да и на весну
останется немало.
Иногда на нерестилищах лососей или особен­
но хорошо уродивших ягодниках, в кедрачах или
дубняках на небольших участках собирается до
10—15 медведей, больших и малых, самцов и са­
мок. Наблюдать за этими сборищами необычайно
интересно, узнаешь много нового об образе
жизни животных.
Когда запасы корма ограничены, в образовав­
шихся временных сообществах медведей устанав­
ливаются строго иерархические отношения, ос­
нованные главным образом на праве сильного.
Самому могучему все позволено, все ему безого­
ворочно подчиняются, его боятся. Менее силь­
ный подвластен более крепкому. Малыши —
вне рангов, им многое прощается, однако взрослых
самцов они остерегаются, потому что те к ним
не очень ласковы.
Но, когда пищи изобилие, медведи необычно
миролюбивы: ни вражды, ни утверждения с по­
мощью силы. Даже не прочь поиграть! Правда,
внимательно присмотревшись, замечаешь, что
веселятся малыши и молодые медведи; взрослые
звери проявляют спокойствие и терпимость.
Но все же медвежьи драки — явление вовсе
не редкое. Особенно свирепы они в брачную пору.
Медведь — одно из немногих животных, у ко­
торых «личные» интересы превыше борьбы за
сохранение вида, поэтому бывают между ними
и драки до смерти. А самцы даже к матерям и де­
тенышам не испытывают привязанности — приро­
да не одарила их такими добродетелями, как
супружеская верность и отцовская заботливость.
В берлоги бурные медведи залегают перед тем,
29

как войдет в силу снежная и морозная зима.
Медведь вообще «нелюдим», любит уединение,
покой, для своего жилья избирает глухомань
и хмурые угрюмые дебри, закоряженные и для
людей трудно доступные. При случайных встре­
чах с себе подобными они не только не проявляют
радости, но недовольны, порой настроены угро­
жающе, а иногда и драчливо. Особую глушь мед­
веди выбирают для своих берлог. К берлогам звери
идут по одиночке и группами, идут быстро, редко
останавливаясь, почти по прямой линии, проле­
гающей по горам и лесам, через бурелом и еще не
замерзшие реки, покрывая по 20—30 километров
в сутки.
В горах медведи устраивают берлоги и в земле,
и в расщелинах скал, и в пещерах. На марях и бо­
лотах изредка приходилось встречать берлоги
в виде нагромождения веток, травы и дерна прямо
на земле. Но такие «зимовья» делают только
нерадивые или ослабленные звери.
Нередко медведь устраивает берлогу в очень
густом пихтовом и еловом подросте. Сначала
наломает большой ворох веток и вершинок, потом
сооружает из них гнездо, совсем как курица,
и устилает его мхом. Залегая, прикрывает себя
ветками и сверху. Однажды нашли очень крупно­
го медведя в большой куче сухих листьев. А недав­
но была найдена медвежья берлога, выстланная
оленьим мхом; для нее понадобился мох с доброго
гектара земли.
Неподалеку от берлоги бурый медведь долго
петляет, выбирая подходящее место и мудрено
запутывая следы. Первые 5—10 дней не спит,
а чутко дремлет. Устраивается обычно тщательно.
Мне много раз приходилось видеть берлоги, выры­
тые в косогорах и под шатрами крупных деревьев,
30

с длинным лазом и обширным гнездом, устлан­
ным всякой растительной ветошью. В них тепло,
сухо, удобно. Интересно, что иногда наиболее
опытные медведи, покидая берлогу, маскируют
вход сломанными деревьями, валежинами или
корягами.
Уже в конце ноября и декабре хмурые лесис­
тые горы укутываются снегом, мороз лютует и да­
же солнце бессильно против него. Кажется, все
вокруг оцепенело и конца не будет зиме. А медве­
ди спокойно спят в своих берлогах в тепле
и сытости, заслужив покой неустанным трудом
в период бодрствования. Но это не спячка, а просто
сон, крепкий и продолжительный. Впадающие
в спячку животные (например, суслики, ежи,
летучие мыши и др.) цепенеют, температура их
тела резко падает, и, хотя жизнедеятельность
продолжается, ее признаки почти незаметны.
У медведя же сохраняется нормальная темпера­
тура тела. О том, что жизнедеятельность живот­
ного достаточно выражена, говорит тот факт,
что активно расходуется запас жира (от 60 до
100 килограммов), более того, организм зверя
продолжает вырабатывать воду. Сердце зверя
бьется ритмично, хотя и медленнее, чем обычно,
несколько реже становится дыхание. В берлоге
медведь проводит 5 месяцев и покидает ее во вто­
рой половине марта или в апреле.
Медвежата появляются на свет в лютые январ­
ские или февральские морозы. Их бывает от
одного до четырех, но чаще всего два. Они до
удивления малы и беспомощны. Странно видеть
у медведицы массой 1,5—2 центнера 600-граммо­
вых детей! Однако природа мудра: крошечным
детенышам молока нужно совсем немного. Будь
они покрупнее, вряд ли и они и мать дотянули бы
31

до весны. Медвежат самка кормит молоком до
августа. Первой своей осенью они весят 30—40,
второй — 50—60 килограммов. В возрасте двух
лет молодые медведи начинают самостоятельную
жизнь. Часто рассказывают и пишут о «песту­
нах» — крепких подростках, дважды перезимо­
вавших с матерью и ухаживающих за новорожден­
ными малышами. Такое действительно бывает, но
очень редко. Мне не приходилось встречать медве­
дицу с «пестунами», и о них знаю понаслышке.
Медведица ревностно охраняет свое потом­
ство; она способнадаже броситься на человека,
чтобы отогнать его или напугать. В исключитель­
ных случаях — скажем, если человек приблизит­
ся неожиданно к спящим медвежатам, самка мо­
жет серьезно покалечить его; если чувствует, что
32

малышам грозит опасность, встает на дыбы, ревет,
делает резкие выпады, но убегающего, как прави­
ло, не трогает.
Осенью, когда детеныши становятся взрослее
и шустрее, медведица, испуганная выстрелами
охотника, обычно убегает, медвежата же залезают
на дерево. Выстрелов медведи панически боятся,
этот страх берет верх даже над могучим материн­
ским инстинктом.
Отношение этого хищника к человеку сложно.
Нельзя предугадать, как зверь поведет себя при
встрече. Мимика у него небогатая, эмоции (не
в пример зверям из семейства кошачьих и со­
бачьих, не говоря уже об обезьянах) внешнего
выражения почти не получают. Чаще всего он
в страхе или следуя благоразумию убегает, но
нередко бывает и иначе. Очень трудно распознать,
когда медведь рассержен. Нападение — хотя
вероятность его мала — может быть совершенно
неожиданным, и причины агрессивности трудно
объяснить. К тому же от добродушного с виду
толстяка и увальня ее обычно и не ожидают. Имен­
но поэтому о медведе надо знать всем, особенно
любителям лесных прогулок.
В большинстве случаев на человека нападают
шатуны, раненые звери и медведи, застигнутые
у своей добычи. Идти вслед за раненым хищником
одному, без собаки, а особенно по чернотропу,
крайне опасно. Нападает медведь с ревом, прибли­
жаясь большими прыжками. Особенно свирепы
бурые медведи в неурожайные годы, когда многие
из них становятся шатунами. Известны случаи
неспровоцированного нападения на людей в Сиби­
ри и на Дальнем Востоке, иногда с трагическими
последствиями. Наиболее агрессивны медведи
Сибири и Приамурья, отличающиеся от своих
33
2—450

европейских собратьев большей силой и злобой.
На Камчатке и в Приморье эти звери более мирные
по характеру, а европейские виды наименее
агрессивны и печальные происшествия с ними
скорее исключения.
Отношение людей к медведям тоже сложное
и не всегда отличается разумностью. Во многих
европейских странах этих животных давнымдавно нет: в Дании «хозяев лесов» не стало еще
до нашей эры, в Англии они истреблены около
тысячи лет назад. Редки сейчас медведи в Скан­
динавских странах, лишь немного больше их в Ру­
мынии, Югославии, Чехословакии, Польше. В ряде
азиатских государств (Иране, Ираке, Афганистане
и др.) они стали также крайне малочисленны. Но
в Канаде и на Аляске бурых медведей пока много.
Всего же на земном шаре их теперь не более
150 тысяч, а две трети общего числа живут в Со­
ветском Союзе. Из них около 70—75 тысяч оби­
тает в лесах Восточной Сибири и Дальнего Восто­
ка, но наиболее часто встречаются они в АмуроУссурийском крае.
В тех странах, где медведя истребили пол­
ностью, его начали разводить вновь; где он ре­
док,— взяли под строгую охрану. Ну а в Си­
бири и на Дальнем Востоке охота на медведей
ведется практически неограниченно, хотя и по
лицензиям. И для этого есть основания: превыше­
ние численности медведей приводит к уничтоже­
нию кабанов, лосей и белогрудых медведей.
На японском острове Хоккайдо бурых медве­
дей тоже много, они наносят порой серьезный
вред животноводству, нередко нападают на людей.
Поэтому там на зверя активно охотятся, ежегод­
но отстреливают в среднем по 550 штук, даже тра­
вят его ядом, но численность его не уменьшает34

ся. Следовательно, мы должны регулировать
численность этих животных конкретно в каждом
районе, области, крае.
Вы наверняка поняли, что бурый медведь —
зверь чрезвычайно интересный и как зоологиче­
ский вид, и как природный «объект», и как охотни­
чий трофей. Кстати, медвежатина высоко ценилась
еще в Древней Руси, а о красоте медвежьей шкуры
многие знают. Да и испытать свои силы в едино­
борстве с серьезным противником очень за­
манчиво.
Прискорбно, однако, что человек с каждым
годом все более теснит бурого медведя и общая
численность его сокращается, более или менее ста­
бильна она лишь в необжитых районах Сибири
и Дальнего Востока, в европейской же части Со­
ветского Союза неуклонно падает. Закавказский
и тяньшанский подвиды медведя занесены в Крас­
ную книгу СССР, на остальные виды введена ли­
цензионная система охоты.
СЕРЫЙ

РАЗБОЙНИК

Процессы,
происходящие
в природе, естественные и
искусственные, в последние
десятилетия активно обсуж­
даются всеми. Это и по­
нятно. Одной из острых тем
является проблема взаимоотношения людей
с крупными хищниками. Особенно много говори­
лось об отношении к волку.
Мы помним, что человек ведет ожесточенную
борьбу с этим хищником с незапамятных времен.
В Древней Греции еще за 600 лет до нашей эры
уничтожение этих хищников всячески поощря35

лось, как, впрочем, и в Римской империи, и позже
борьба против волков велась почти везде, где води­
лись эти звери: ведь они нещадно истребляли
домашних животных. В результате в Англии эти
хищники были уничтожены в начале X V I века,
в Ирландии — в конце XVII. Несколько веков
назад совершенно исчезли волки в Бельгии,
Италии. Во Франции в недавнее время изредка
появлялись 1—2 выводка, но против них
немедленно снаряжали бригады полицейских
в сопровождении огромного числа охотников,
разыскивали волков даже с помощью вертолетов.
В нашей стране волков было всегда много.
В 1935 году их насчитывали около 100 тысяч,
а к концу Великой Отечественной число их уд­
воилось. Потребовалось много лет, чтобы живот­
ных стало в 4 раза меньше. Легче бороться с ними
в степях и тундре, где можно было использовать
самолеты и вертолеты, а также в густонаселенных
областях европейской части Советского Союза.
В таежных просторах огромной Сибири и Дальне­
го Востока сократить число волков оказалось
очень трудно.
Волки продолжают обитать на большей части
своего обширного ареала, охватывающего почти
все Северное полушарие. На Северо-Американском континенте численность этих зверей теперь
составляет 20—30 тысяч голов, в европейских
странах — в основном в Югославии, Румынии
и Греции — несколько тысяч, в Советском Сою­
зе — около 85 тысяч. Кроме того, волк обычен
в Иране, Монголии, Китае, Корее, есть в Японии
и других странах Азии. Всего же на земном шаре
их ориентировочно 150—160 тысяч. Это далеко
не малая численность.
Во многих странах и областях волк истреблен,
36

но в некоторых этот зверь живет совсем рядом
с человеком. Бывает, волки выращивают своих
детенышей у оживленных дорог, на полях, вбли­
зи сел.
Внешне волк напоминает крупную сильную ов­
чарку, только с еще более мощным телосложе­
нием, но при этом он даже стройнее и красивее.
Длина тела от носа до корня хвоста от 1 до 1,5 мет­
ров, высота в холке до 1 метра. Масса от 30 до
45 килограммов, редко до 60, в исключительных
случаях до 80 килограммов. Самки легче самцов.
У волка большая лобастая голова, толстая
шея, объемистая грудная клетка, подтянутый
живот, высокие сильные ноги — словом, это
выносливый бегун на короткие и длинные дистан­
ции. Волк в психическом отношении достаточно
высокоорганизованное животное — поведение его
отличается особой сложностью. Морда очень
выразительна: ученые насчитывают у него около
двадцати мимических выражений, соответствую­
щих определенному
эмоционально-психологи­
ческому состоянию.
Волки, глядя друг на друга, обмениваются ин­
формацией. Вспомните, как внимательно смотрит
в лицо своему хозяину собака — ближайший
родственник волка, она понимает его и без слов,
потому что лицо человека часто бессознательно
отражает его эмоции. Многие животные воспри­
нимают тончайшие оттенки чувств, ускользающие
порой от внимания человека.
Хвост — орудие характерной жестовой речи;
его положение свидетельствует о спокойствии
или тревоге, уверенности или страхе, агрессив­
ности или миролюбии. Выразительны у волка по­
ложение головы и ушей, осанка, а особенно голос.
Многие считают, что волк может либо молчать,
37

либо выть, а в самом деле характер звуков разнооб­
разен: он умеет ворчать, взвизгивать, рычать, за­
вывать и даже лаять — в зависимости от конкрет­
ной ситуации. У него отлично развиты зрение,
слух, обоняние. Последнее в несколько тысяч
раз тоньше, чем у человека; это и понятно: инфор­
мацию об окружающем мире волк получает в пер­
вую очередь с помощью обоняния. Затаившуюся
куропатку зверь учует за несколько десятков, а ко­
сулю — за сотню метров; легко разнюхает волк,
кому принадлежит след, оставленный много часов
тому назад. О многообразии же запахов, которые
способен различать хищник, мы даже и не по­
дозреваем.
Есть у нас основание предполагать, что волк
обладает «шестым» чувством. Во всяком случае
охотника он распознает, даже если тот хорошо
замаскирован, переодет,— особая интуиция, ве­
роятно?
Физически волк развит, как отмечалось, ве­
ликолепно. Недаром
существует
поговорка:
«волка ноги кормят». На короткой дистанции он
может развить скорость 60, а в броске — до
80 километров в час; можно выразить это иначе —
22 метра в секунду! Стометровка меньше чем за
5 секунд! Такой стремительный темп волк,
конечно, долго выдержать не может, хотя и сердце
у него могучее, и легкие как кузнечные меха,
но со скоростью 40—50 километров в час он может
мчаться 10—15 минут, а одолеть 30—35 километ­
ров в час для него вовсе не утомительно.
Не занимать волку и силу. Я видел, как один
из них легко трусил, держа в зубах, словно кот
мышку, крупного жирного барсука, весившего
не менее 12 килограммов. Так же легко он спосо­
бен бежать с овцой, которую для удобства пере39

движения забрасывает на спину. Волк не только
силен, но и вынослив. Об этом свидетельствует
случай, рассказанный егерем В. Давыдовым.
В медвежий капкан, весивший около 6 килограм­
мов, угодила лапой волчица. Превратив деревья
и кустарник, росшие здесь, в щепку и труху, вол­
чица сумела разорвать цепь и ушла, прочертив
тяжелым капканом глубокий след. За два дня
погони егерь прошел по волчьему следу более
40 километров, но зверя не догнал. Волчица «с кан­
далами» прошла по тайге, преодолевая даже
крутые горы. Но самое удивительное, что она
с медвежьим капканом на ноге умудрилась даже
добыть себе пищу — поймать козла, которого
и съела в один присест.
Два-три волка способны загрызть изюбра или
молодого лося, весящих 150—180 килограммов,
а стая из 6—8 животных может справиться со
взрослым сохатым, который не только огромен
в сравнении с волками, но и умеет постоять за
себя: удар передними копытами лося обладает
могучей силой.
В теплое время года волки живут парами,
выращивая волчат и строго придерживаясь своих
кормовых участков, которые маркируют и рев­
ностно охраняют. К зиме взрослые и молодняк
группируются и ведут бродячую жизнь. В стае
обычно от 3 до 10, чаще 6—8 волков. Отец, мать,
3—4 прибылых и пара переярков, которым уже
по 16—22 месяцев. Стая, как правило, состоит
из близких родственников. Но случается, что
2—3 стаи объединяются в одну большую —
временно, конечно, и при крайней необходимости:
в глубокоснежье или если встретилась крупная
добыча.
В волчьей стае сложная социальная и строгая
40

иерархия. Авторитет и власть вожака непрере­
каемы, ему подчиняются все. Вожаком является
непременно самый сильный и опытный зверь.
Для волчьего объединения характерна не только
беззаветная преданность вожаку, но и взаимовы­
ручка, поддержка, слаженность действий. Только
благодаря этому звери обеспечивают
себя
достаточным количеством пищи, а следовательно,
получают шансы выжить в тяжелейших условиях,
которые усложняются преследованием со стороны
людей.
В отношении к своим слабым и больным соро­
дичам волки жестоки: уничтожают, а в голодное
время и съедают их. Вероятно, поэтому старые
звери живут в одиночку; они держатся на почти­
тельном расстоянии от сильных и молодых осо­
бей, питаясь скудными остатками трапез. С нашей,
человеческой, точки зрения поведение волков
отличается противоречивостью: сильные и здоро­
вые звери между собой так дружны, взрослые
за молодняком ухаживают с такой трогательной
заботой, а вот к больным и старым беспощадны.
Но биологи находят эту жестокость закономер­
ной в сложной и беспощадной борьбе за сущест­
вование.
Брачная пора у волков наступает во второй по­
ловине февраля — в начале марта. Супружеские
пары волков часто сохраняются на всю жизнь
и гон у них проходит тихо и мирно. А шумные вол­
чьи «свадьбы» с жестокими побоищами, о кото­
рых много пишут и рассказывают, бывают доволь­
но редко, в основном когда молодая или овдо­
вевшая волчица выбирает себе спутника жизни.
После 62—65-дневной беременности в забот­
ливо устроенном укромном логове волчица рожает
от 2 до 14, чаще всего 4—6 волчат. Первые пол41

месяца она никуда от них не уходит, а пищу
приносит ей волк. Он очень заботлив, таскает к ло­
гову добычу, отрыгивает полупереваренные куски
мяса и кормит волчицу с волчатами.
К полуторамесячному возрасту детеныши
перестают питаться молоком матери и переходят
на мясо. С этого времени взрослые уходят на охоту
по очереди, а добычу приносят к логову. Волки
очень добросовестные воспитатели. Они заботливо
ухаживают за своим потомством, обучают его всем
премудростям нелегкой жизни, с удовольствием
играют с волчатами — совсем как собаки.
В воспитании волчат взрослые проявляют уди­
вительную терпеливость. В минуты отдыха неуго­
монные щенки то и дело покусывают взрослых
волков — бывает в ухо и в нос! — а родители тер­
пят, знай только увертываются. Лишь когда
совсем иссякает родительская выдержка, они
покорно уходят вздремнуть — ведь предстоит
очередная трудная охота.
Конечно, когда малыши уж слишком расша­
лятся или обижают своих братьев и сестер, стар­
шие их наказывают и довольно строго, а прови­
нившийся отлично понимает, что наказан за дело.
В июле взрослые и молодые волки начинают
выть. Как только густые сумерки окутывают зем­
лю, раздаются волчьи «песни», приводящие в тре­
пет: «У-ооо-у», «уу-оо-ууу» — в этом вое есть
что-то жутковатое и тревожащее.
По тембру можно судить о возрасте волка:
у матерых — протяжное завывание на низких
тонах, причем самец тянет особенно густым
басом, с ударением на «ооо», а самка воет с перели­
вами, баритоном, с особой силой «пропевая» звук
«ууу». Переярки голосят как-то неумело: берут
высоко, но голоса срываются, и они, словно от оби42

ды и стыда, начинают перебрехиваться. Ну а вол­
чата — те еще даже и не воют, а так — скулят на
высоких нотах и будто сами над собой хохочут.
Вой — способ общения волков между собой.
Различными по высоте, силе и характеру «мело­
диями» звери выражают призыв и угрозу, радость
общения и тоску одиночества. Фарли Моуэт, пре­
красно изучивший волков, пишет, что своим воем
они быстро передают информацию от стаи к стае
на большие расстояния, скажем, если требуется
сообщить друг другу о передвижении табунов
северных оленей и т. д.
4.,

Когда серые воют всей семьей или стаей, это,
конечно, хоровым пением не назовешь, но своеоб­
разная гармония есть. Канадский провинциальный
парк Алгонкин посещают тысячи туристов только
ради того, чтобы послушать «волчий концерт».
Непонятно, однако, почему эти очень осторожные
звери не думают об опасности, устраивая свои
«спевки»?
Много еще непонятного в поведении волка:
охотник нашел логово и унес волчат; следующей
весной волчица щенится... опять в этом же месте.
Охотник снова забирает волчат. Проходит еще
год — и опять волчица щенится здесь же. Загадка
да и только!
А в иных случаях волки удивительно осторож­
ны. Один из неписаных волчьих законов запре­
щает резать скот вблизи логова. Как правило, вол­
ки-родители охотятся не ближе чем в радиусе
3 километров от гнезда с волчатами. Закон этот
теряет силу, если молодняк по каким-либо при­
чинам погибнет или их унесет охотник. Кстати,
в этом случае лишившиеся детей звери начинают
«мстить» людям, ожесточенно охотясь за домаш­
ними животными, и в первую очередь истребляют
их в той деревне, куда унесли волчат.
В августе волчата уже весят около 10 килограм­
мов, а с сентября начинают промышлять вместе
с родителями, которые добросовестно и терпеливо
передают щенкам свой опыт. В начале зимы,
в шестимесячном возрасте, прибылые весят около
двух пудов, по величине они близки к взрослым
и уже приобретают некоторый опыт, но впереди
еще долгие и трудные дни учения.
Как же питается волк? Основу его рациона,
разумеется, составляет мясо, хотя при случае
серый не прочь отведать вегетарианского.
44

Охотится зверь на всех животных, которых
способен осилить, но если достаточно дичи, то
населенных пунктов старается избегать — риск
велик.
В лесах хищник охотится за многими живот­
ными — от полевки и бурундука до лося или мара­
ла. Но у него есть излюбленная добыча: в тундре —
северный олень, в тайге — лось, марал или изюбр,
в лесостепье — косуля, в степях — сайгаки
и джейраны, в горах — бараны и козлы. Не
упустит и других животных: барсука, лисицу, ено­
товидную собаку, поросенка, зайца,тетерева, ряб­
чика или утку. Не побрезгует колонком или харзой,
крысой, сеноставкой, полевкой.
Охотничьи приемы хищников весьма разнооб­
разны: в равной степени успешно настигают свои
жертвы из засады несколькими прыжками или
гонятся за ними много километров. Коллективная
волчья охота поражает согласованностью дейст­
вий, четкостью и быстротой в принятии решений.
Чем-то приемы их напоминают человеческую,
например охоту загоном: стая разбивается на
загонщиков и затаившихся в засаде. Так же ор­
ганизованно эти звери устраивают и облавы, за­
гоняя свои жертвы на лед, в воду, к обрывам или
каменистым россыпям. Расчетливо промышляют.
Вот один из эпизодов, который частично мне
довелось наблюдать, а остальное «прочитать»
по следам.
Стая волков, выйдя на опушку леса, заметила
на поле табун косуль. Поле постепенно сужалось
вверх по широкому распадку, за которым начи­
нался дубовый лес и виднелась сопочка с седло­
виной невысокого перевала. Опытный охотник сра­
зу понял бы, что вспугнутые косули непременно
побегут вверх по распадку к перевалу. Волки ре45

шили так же. Двое из них залегли, а остальные
кромкой леса, скрываясь от косуль, потрусили
в обход поля и затаились в том месте, где оно
клином врезалось в лесной массив. Те двое, успев
отдохнуть, побежали легкой трусцой, всячески
демонстрируя полное безразличие к косулям,
заметившим их и застывшим в тревоге. Отличные
актеры, волки то переходили на шаг, то останав­
ливались, глядя совсем не туда, куда их неудержи­
мо тянуло, то снова переходили на трусцу.
В какое-то мгновение косули как по команде
взметнулись и, словно большие желто-серые пти­
цы, устремились к перевалу, где их подстерегала
смерть. Волки тотчас же перешли на бешеный
карьер, причем один обходил косуль справа, дру­
гой — слева, как бы направляя их туда, где была
засада.
Две косули выбежали прямо к поджидавшим
их волкам. Но обратите внимание: оставшиеся
в живых косули резко повернули вправо, и те вол­
ки, что гнались за ними, помчались им наперерез,
точно определив кратчайшее расстояние между
собой и жертвами. Здесь, пожалуй, уже не ин­
стинкт, не рефлекс! Во всяком случае, трудно по­
верить тем физиологам, которые все проявления
жизнедеятельности животных, в том числе и пси­
хические, относят к рефлекторным.
В холодное время года волки часто бродят
возле рек, особенно со второй половины зимы,
когда образуются наледи. По наледям заходят
в глубь лесов и волки из сельскохозяйственных
районов. Обнаружив жертву, они гонят ее к реке,
где легко настигают. Чаще обычного косули, олени
и лоси становятся жертвами после обильных
снегопадов, когда вынуждены спускаться с гор
к берегам рек. Мне неоднократно приходилось
46

видеть изюбров, вмерзших с осени в лед или
затертых льдом во время весеннего ледохода —
это результаты волчьих облав.
На морском побережье волки нередко заго­
няют свои жертвы в море или на прибрежные
скалы. Море чаще губит, чем спасает, ибо волки
терпеливо ждут в засаде, пока объекты их алчного
внимания выйдут из воды.
В теплое время года они охотятся у отстоев
и солонцов, где всегда бродят изюбры и маралы.
Загнав быка на скалу, волки, по существу, либо
вынуждают его броситься вниз, либо берут измо­
ром. А около солонцов они подкарауливают добы­
чу у троп.
Косули чаще всего становятся жертвами
волков зимой, когда, сбившись в табуны, они отко­
чевывают в малоснежные районы. На кабановсекачей эти хищники не нападают, однако по­
росята и подсвинки — их излюбленная добыча.
Лосей задирают любых, но предпочитают не иметь
дела с крупными особями. Известны случаи,
когда волки разрывали некрупных бурых медведей.
Белогрудые медведи подвергаются их нападе­
нию чаще, но почти всегда спасаются на дере­
вьях.
Характерная деталь: далеко не всякую потен­
циальную жертву эти хищники преследуют. Вол­
кам достаточно пробежать за лосем или оленем
несколько десятков метров, чтобы решить, по зу­
бам ли они, хватит ли сил догнать. Понапрасну
сил расходовать эти животные не станут.
Волки — типичные крупные хищники, но
умеют ловить рыбу, лягушек, мышей, разоряют
птичьи гнезда. Они не прочь при случае полако­
миться дыней, арбузом, помидорами, ягодами
рябины, голубицы, брусники. Бывает, что и падаль
47

идет у них в пищу, нередко подходят за нею к сель­
ским околицам.
Но далеко не везде и не всегда волк может су­
ществовать только за счет питания дикими жи­
вотными. В густонаселенных сельскохозяйствен­
ных районах дичи явно не хватает, а в суровые
многоснежные зимы, когда жить становится
очень трудно, серые жмутся к селам и беззас­
тенчиво разбойничают: режут овец, свиней, со­
бак, коров, лошадей, гусей — все, до чего могут
добраться. Причем иногда режут во много раз
больше, чем могут съесть или унести. Известно
немало случаев, когда волчья семья за несколько
ночных часов убивала 60—80, а то и до ста овец
в отарах, домашних северных оленей в коралях,
телят. Особенно стервенеют серые разбойники
осенью, когда взрослые передают опыт подросшим
детям: матерые демонстрируют свое мастерство,
подростки же доказывают, что тоже не лыком
шиты. А ловкость волков поистине необыкновен­
на: за один час зверь способен убить полсотни
овец. Прием всегда один — мертвой хваткой за
горло! Оттого-то деревенские жители издавна
ненавидят этих хищников и постоянно их
преследуют.
О поведении таежного (лесного) волка много
спорят зоологи и охотоведы. Одни утверждают,
что хищники как бы выбраковывают больных
и слабых животных — объектов своей охоты,
тем самым принося пользу популяции в целом,
оздоровляя ее.
Другие придерживаются иного взгляда, рас­
суждая так: волк в день съедает в среднем около
4 килограммов мяса, а в год — до полутора тонн;
один зверь за год уничтожает 35—45 косуль,
сайгаков, джейранов, в тайге — 12—15 изюбров
48

или маралов, в тундре — не менее 20 север­
ных оленей, среди которых больных не более
15%.
Хищники нередко режут гораздо больше
дичи, чем добывают охотники. В неопромышляемых угодьях волки уничтожают весь годовой
прирост поголовья. Однако не волк, а человек дол­
жен иметь возможность эксплуатировать охот­
ничьих животных, в первую очередь отстреливая,
конечно, слабых и больных зверей. И те и другие
по-своему правы: но все зависит от конкретных
условий, времени и места. В сельскохозяйствен­
ных районах, особенно с развитым животновод­
ством, волки наносят существенный вред, и их
надо уничтожать, в охотничьих угодьях числен­
ность этих хищников должна строжайшим об­
разом контролироваться — тогда их жертвами
будут преимущественно неполноценные животные,
и, стало быть, сохранится основная функция
волков — выбраковка нежизнеспособных особей.
Следовательно, охоту на волков в этих угодьях
в необходимой мере нужно поощрять.
Ну а заповедники — дело другое: там волки,
как и все животные и растения, должны быть не­
прикосновенны. Правда, и в заповедниках необ­
ходимо следить за численностью видов — иначе
бесконтрольно размножившиеся хищники будут
наносить вред, проникая в соседние районы.
Важно отметить, что никто не ставит вопрос
о полном уничтожении волка, все понимают, что
этот вид, как и другие, целиком уничтожать
нельзя. Но необходимо, повторяем еще раз, строго
контролировать численность этих интереснейших
животных.

49

РЫСЬ

Было тихо и пасмурно. Вер­
шины Буреинского хребта
сначала надвинули белые
шапки, а потом и вовсе
растворились в снежном мо­
роке. Ноябрьское серое не­
бо опустилось так низко, что,
казалось, его вот-вот проткнут островерхие ели
и лиственницы. Крупные снежные хлопья устало
опускались на хвою деревьев, цеплялись за голые
ветки кустарников, мягко ложились на плотно
закованную в лед таежную речку, по ней я уже
пятый час шел на лыжах.
Звериные следы недельной давности, совер­
шенно запорошенные снегом; почти все они были
мне знакомы, и я не особенно присматривался
к ним, думая о предстоящей мучительно длинной
зимней ночи, которую придется провести в па­
латке.
...Свежий след крупного зверя я увидел издале­
ка, потому что на речной глади был особенно заме­
тен. Он принадлежал рыси, которая оставила его
совсем недавно, обнаружив мое присутствие
непростительно поздно. Рысь огромными прыжка­
ми умчалась вниз по реке, не сообразив спросонья,
что гораздо надежнее было бы тихо и незаметно
ретироваться в близлежащий густой ельник. Тог­
да бы я мог не заметить отпечатки ее мощных лап
и прошел бы мимо, а теперь был одержим стремле­
нием увидеть этого зверя.
В том месте речка, огибая длинную пологую
сопку с седловиной, делала пятикилометровую
петлю; этот путь мне удалось сократить, перейдя
через седловину. А спустя четверть часа, промок­
ло

ший, усталый, я сбежал к реке, нашел укромное
место и затаился, вооружившись биноклем.
Рысь я заметил издали. Она шла в мою сторо­
ну легко, спокойно и неторопливо, изредка оста­
навливаясь, прислушиваясь к шорохам и приню­
хиваясь к запахам леса. Движения этой крупной
лесной кошки были совершенно бесшумны,
удивительно грациозны и одновременно силь­
ны. Она подходила то к одному берегу реки, то
к другому, иногда вспрыгивала на него и ичезала
в густом кустарнике или под кронами елей на
несколько минут. А когда между нами оставалось
не более полусотни метров, она застыла надолго,
уставившись в одну точку на скалистом яре, повер­
нувшись ко мне боком и всем своим видом говоря:
смотрите на меня и восхищайтесь.
В бинокль я отчетливо разглядел муску­
листое поджарое тело рыси на длинных ногах,
короткий, словно обрубленный хвост, легкую
голову с красивой мордой: большие желтые
глаза с черными зрачками, подведенные белой
полосой, треугольные уши с темной кисточкой на
вершине, длинные «бакенбарды», серебристобелесая шерсть на щеках, пятнистый узор на лбу
и темени, жесткий разлет светлых длинных усов,
черная прорезь рта. Удивительно красивого ри­
сунка меховой покров: переливающиеся серобуроватые пятна на спине, белое брюхо, ноги
с темным крапом. При легких движениях воздуха
плотный мягкий волос шевелится, переливаясь
и искрясь. От всей ее фигуры веяло невозмути­
мым спокойствием, уверенностью, чувством соб­
ственного достоинства.
В какое-то мгновение рысьи глаза уставились
в объективы моего бинокля, и я замер, даже ды­
шать перестал. Но через несколько секунд рысь
51

прикрыла глаза и отвернулась в другую сторону.
Тогда она, учуяв что-то, пружиня и приседая,
медленно зашагала к яру; глядя на ее движения,
я в который раз подумал, что она очень ловкий
и опытный охотник.
Рысь исчезла в лесу, а я еще долго вспоми­
нал ее.
Я ожидал ее нового появления здесь, не шеве­
лясь и чуть дыша, и вскоре услышал звуки стре­
мительных прыжков, отчаянной борьбы двух
зверей и предсмертного крика одного из них. Судя
по всему, кричала кабарга.
К месту разыгравшейся чуть ли не на моих гла­
зах драмы я подходил совсем тихо, но рысь все же
разглядеть как следует не удалось — она услыша­
ла мои шаги и скрылась. Ее силуэт мелькнул
несколько раз между деревьями и словно раство­
рился в сумраке леса.
Масса взрослых зверей колеблется от 10 до 30,
но обычно 16—20 килограммов. Лапы крупные,
зимой густо опушенные. Глубокий снег страшен
рыси меньше, чем всякому иному представителю
обширного семейства кошачьих.
След рыси тоже типично кошачий, без отпечат­
ков когтей. При движении шагом заднюю ногу
она ставит в след передней. Если идут несколько
рысей, то те, что позади, ступают точно в следы
передних; так же ходят волки и тигры. По снегу
рысь шагает, широко раздвигая пальцы, словно
на снегоступах.
У рыси плотное и сильное тело, и, как уже го­
ворилось, это очень ловкий зверь. Она не только
прекрасно лазает по деревьям и скалам, но и быст­
ро бегает, делает большие — до 3,5—4 метров —
прыжки; зверь вынослив: совершает длительные
переходы, хорошо плавает.
52

Живет рысь в лесах. Предпочитает глухие, спо­
койные, захламленные непролазным буреломом
крепи, однако и редколесья не избегает. Изредка
встречается в низкорослых лесочках с зарослями
кустарников, в лесостепи, лесотундре, горных
скалах, но все же чаще в зоне южной низкогорной
тайги, где не так снежно и холодно, как в угрюмых
северных хвойных лесах, зато достаточно много
различных животных, за которыми охотится.
Очень любит горные леса со скалистыми местами.
Вообще рысь, как и всякий хищник, обитает
там, где для него достаточно корма и убежищ. Ос­
нову ее питания составляют заяц, косуля, кабарга,
оленята, поросята, различные птицы (в первую
очередь рябчик и тетерев), грызуны. Охотится
также на молодых оленей, кабана, лося, а на глу­
боком снегу и насте одолевает даже крупных
взрослых зверей. При случае ловит белок, куниц,
соболей, колонков, енотовидных собак, а лисицу
злобно и решительно уничтожает даже тогда,
когда не чувствует голода. Участков, освоенных
волками, старается избегать: волк для рыси такой
же опасный и непримиримый враг, как рысь для
лисицы.
Эта кошка ведет преимущественно оседлый
образ жизни, но во время крепких морозов и глу­
бокоснежья, когда становится не только холодно,
но и голодно, она пускается в далекие путешест­
вия, проходит до 30 километров в сутки, и нередко
забредает в совершенно не свойственные ей
местообитания, например в степь и тундру.
При всей своей осторожности рысь не очень
боится людей. Она живет во вторичных лесах,
в молодняках, на старых лесосеках и гарях. В го­
лодные для нее годы заходит в села и даже в та­
кие большие города, как Томск, Красноярск,
53

Иркутск, Чита и другие, видели ее на окраинах
Москвы и Ленинграда. А недавно убили рысь
в центре полумиллионного Хабаровска.
Рысь — великолепный охотник. Днем обычно
отлеживается в своем логове, а активной стано­
вится с наступлением сумерек. Охотится двумя
способами: из засады и скрадом. Легко лазая по
деревьям и скалам, выбирает удобное место, с ко­
торого хорошо видна вся местность, и терпеливо
поджидает свою жертву. Выдержка рыси достой­
на удивления: часами, иногда сутками она может
без движения лежать в засаде. Благодаря маски­
ровочной окраске и полной неподвижности ее
очень трудно заметить, она же сверху видит все.
Обладая чрезвычайно тонким слухом и удивитель­
но острым зрением, рысь обнаруживает жертву
издали. Броски ее молниеносны и почти всегда
точны, а борьба даже с крупным животным длится
недолго: зубы и когти у этого хищника огромны
и очень остры.
Но будущая жертва далеко не всегда подходит
к месту засады, поэтому рыси гораздо чаще при­
ходится использовать более активный способ
охоты — скрадом. Идет по лесу совершенно не­
слышно, буквально сливаясь с красками мест­
ности, прислушивается к малейшему шороху,
принюхивается ко всем запахам. Использует вся­
кую возможность скрыть свои следы: залезает на
валежину, проходится по ней, осматривается
с высоты. Обнаружив свежий след или увидев до­
бычу, не торопясь, подкрадывается к ней. Если
первые броски неудачны, она преследует убегаю­
щую жертву большими прыжками и почти всегда
настигает ее. Однако чаще всего решающими
в борьбе оказываются первые 10—15 атакующих
прыжков.
54

С осени, когда молодняк уже крепок, рыси
охотятся семьями, родители обучают своих детей.
Эти хищники вместе, группой, прочесывают лес,
устраивают загонные охоты и маленькие облавы.
За ночь рысь обычно перемещается на 6—8,
иногда 10—15 километров. Свой охотничий учас­
ток, который великолепно знает, обходит опреде­
ленным маршрутом за 5—10 дней. Поймав очеред­
ную жертву, наедается, припрятывает остатки
трапезы про запас и где-нибудь поблизости
устраивается поспать, нередко прямо на снегу.
Рысья охота часто увенчивается победой:
в среднем она ловит одного из 3—4 увиденных
ею зайцев и каждую вторую косулю или кабаргу.
Среди охотников и ученых широко распростра­
нено мнение, что рысь ест мало. И я думал так до
тех пор, пока сам как следует не изучил образ
жизни этого зверя. Оказалось, что самец средних
размеров, весящий 18—20 килограммов, зимой
съедает в сутки около 2,5—3 килограмма мяса,
а будучи очень голоден — в 2 раза больше. Однаж­
ды осенью я увидел, что крупная рысь за день съе­
ла енотовидную собаку — 8 килограммов мяса
и жира! Семья из трех рысей съела косулю за
2 дня, а старая рысь разделалась с кабаргой за
3 суток. Таким образом, оказывается, что рысь
с учетом своей массы ест мяса ничуть не меньше,
чем, скажем, росомаха или леопард.
Существует также легенда, что рысь — ла­
комка, она ест лишь свежее мясо, никогда не
возвращаясь к брошенному. Но это не так: воз­
вращается и очень часто! Ест даже промерзшее
или закисшее мясо. Разумеется, это когда мало
добычи.
Как и большинство хищников, при удобном
случае она убивает животных больше, чем ей
55

нужно. Пытается охотиться почти всякий раз,
когда видит добычу. Вид животного возбуждает
азарт и у сытых хищников, хотя насыщение обыч­
но подавляет желание активно охотиться.
Охотовед В. И.Макаревич рассказал, что
однажды всего за 3 часа неторопливого тропления
свежего рысьего следа он обнаружил пойман­
ных хищницей двух рябчиков и двух тетеревов,
и лишь у одного рябчика она откусила и съела
голову. Птицы ею были задавлены просто так, по­
тому что имели несчастье оказаться на пути. Она
даже не удосужилась припрятать добычу про за­
пас, а просто бросила на снегу.
Потом рысь набрела на лисью нору, выкопан­
ную под крупными камнями. Трудная это была
работа — рыть мерзлую землю, раскапывая нору,
но таежная кошка все-таки добралась до кумуш­
ки, вытащила ее, задавила и... съела, несмотря
на ее неприятный запах. А ведь «деликатесных»
птиц есть не стала. Видимо, проявляется искон­
ная вражда между кошачьими и собачьими.
В среднем рысь за год добывает около двухсот
зайцев беляков в «заячьих» районах, 30—40 каба­
рог, косуль, серн или туров там, где длинноухих
нет или мало. Эти копытные животные по массе
составляют немного больше половины годовой
добычи рыси, остальное приходится на зайцев,
птиц и других животных. А всего за год этот
зверь съедает от 800 до 1000 килограммов мяса
и примерно еще половину этого количества бро­
сает недоеденной.
В неблагоприятных для копытных условиях,
скажем в период многоснежья или появления
наста, рысь может каждый день убивать косулю
или кабаргу, съедая лишь самые лакомые куски
и бросая остальное. Иной раз 2—3 косули в день
57

убьет, а за зиму до 20—30! Разумеется, это не
система, но все же хищник всегда остается хищни­
ком, численность которого надо строго контро­
лировать.
На домашних животных рысь нападает редко.
На охотника способна броситься, лишь если ее
ранят и преследуют. Ее отношение к человеку
довольно сложно: в лесу она его старательно из­
бегает, хотя и не боится; в то же время совершен­
но безрассудно забредает в населенные пункты,
прорывается в овчарни, на скотные дворы, напа­
дает на собак; бывает, приходит к таежному зи­
мовью, зная, что здесь живет охотник, и пытается
раздобыть мясо. Что заставляет этого осто­
рожнейшего зверя идти к людям за смертью —
не известно.
Гон у рысей начинается в конце февраля
и длится около месяца. Вообще этот зверь любит
одиночество, не склонен к общению с сородича­
ми, но в период гона его характер резко меняется.
За самкой обычно ходит несколько постоянно
дерущихся между собой самцов. Будучи вообще
молчаливыми животными, они во время гона гром­
ко и резко мурлыкают и мяукают, а при сильном
возбуждении неистово кричат; самки басовито
мяукают, самцы глухо урчат. В ночной тишине
эти звуки производят на человека жутковатое
впечатление.
После 9—10-недельной беременности, обычно
в мае, у рыси появляются 2—3 рысенка (очень
редко 1 или 4). Они рождаются беспомощными,
слепыми и глухими, а весят всего 1/4 или 1/3 ки­
лограмма. Для своего потомства мать устраивает
логово на глухом участке леса, где-нибудь под
вывороченными корнями деревьев, в дуплах и пе­
щерках, тщательно устилает его перьями,
58

шерстью, травой. В логове тепло и сухо. Первые
два месяца жизни рысята питаются материн­
ским молоком, быстро растут и становятся похо­
жи на очаровательных котят. Потом начинают
привыкать к мясу. С матерью гуляют возле гнез­
да, знакомятся со сложной и загадочной жизнью
леса. Родители приносят им живых мышей, поле­
вок, зайцев. И учат разным способам добычи,
учат очень терпеливо, а от всех невзгод обере­
гают трогательно и самоотверженно.
Самец помогает матери кормить и воспиты­
вать потомство. Детеныши растут быстро, уже
в октябре их трудно отличить от родителей, и рыси
начинают охотиться семьями. Всю зиму выводок
держится вместе, распадаясь к началу нового
гона, когда взрослые, как бы не желая делать
детей свидетелями своих тайн, гонят молодняк
прочь. В возрасте года малыши начинают само­
стоятельную жизнь.
Рысь издавна обитала почти во всей лесной
зоне Северного полушария, и ее история драма­
тична. Веками человек нещадно преследовал ее,
за уничтожение зверя даже выплачивались пре­
мии. А в результате мы сейчас читаем горькие
строки из научных статей «Об исчезновении рыси
в Италии», «Об истреблении рыси во Франции».
В других материалах кричат болью строки «...по­
следняя рысь в Болгарии была добыта в 1936 го­
ду», «Последнее сообщение о добыче рыси в Венг­
рии относится к 1915 году...»
Слишком поздно люди осознали, что рысь
заслуживает внимания и заботы. Ее начисто
уничтожили на большей части Европы, ей посчаст­
ливилось уцелеть лишь в горных лесах Карпат,
Балкан, на Скандинавском полуострове, в Поль­
ше да кое-где в Испании. А теперь везде, где рыси
59

удалось спастись, она взята под строгую охрану.
Ее даже стали акклиматизировать в тех местах,
где она обитала когда-то.
Правда, в последние годы над рысью нависла
новая беда: цены на ее мех поднялись очень высо­
ко. За хорошую рысью шкуру стали платить боль­
ше, чем за ворох знаменитых соболей. И уже
в который раз мода мешает охране живот­
ных!
В нашей стране рысь не редкий зверь. Она
широко заселяет леса от Прибалтики до Тихого
океана и почти от Полярного круга — к югу до
Кавказа, Алтая, Саян и Сихотэ-Алиня. В послед­
ние годы ее численность в областях и краях, где
поголовье волка значительно сокращено, даже
возрастает. Теперь рысь у нас не уничтожают,
а охотятся на нее в строго установленные сроки.
В Красную книгу Советского Союза занесена
лишь туркестанская рысь.
Пойманные молодыми, рысята хорошо при­
ручаются, легко поддаются обучению, крепко
привязываются к своему хозяину. Интересно,
что охотиться они могут без предварительного
обучения, чего нельзя сказать о других хищниках,
скажем, о льве, тигре, волке: выращенные чело­
веком, они не могут жить на свободе, не умеют
добывать себе корм. Будучи прирожденными охот­
никами, рыси прекрасно понимают, что от них
требуется, и становятся не хуже хорошо воспитан­
ной опытной охотничьей собаки; к тому же они
очень ласковы, охотно играют с детьми, собака­
ми, кошками. Думается, человек с этим великолеп­
ным зверем давно должен был жить в мире
и дружбе.

60

РЫЖАЯ

ПЛУТОВКА

Лисица — одна из самых
популярных героинь детских
сказок. Но как сказочный
образ наделена
чертами,
присущими этим животным
в реальности. Лиса красива:
пышный хвост, составляющий немного меньше
половины длины тела, рыжая шуба и плутоватая
узконосая мордочка с красивыми карими глазами.
К тому же она стройна, изящна, у нее удлиненное
туловище и стройные ноги, а размером она с не­
большую собаку: весит 6—10 килограммов.
Лису называют еще рыжей, и это в самом деле
так, только живот у нее белый, серый или чуть
буроватый, а грудь светлая. Спина и бока в раз­
ных частях окрашены по-разному: от ярко-рыжей
до серой. В северных лесах лисицы огненнокрасные и крупные, в лесостепи — желтоватосерые и мелкие. Сиводушки, крестовки, черно­
бурки — это обыкновенные лисицы с отклонения­
ми от нормальной окраски. Наиболее красив
черно-бурый мех: остевые волоски с белыми верх­
ними частями придают меху серебристый оттенок.
Таких лис уже много лет назад начали разводить
на зверофермах; черно-бурые животные в при­
роде встречаются очень редко.
Летний мех лисицы жесткий и короткий, в нем
она выглядит поджарой, большеголовой и даже
длинноногой, он ей идет меньше, чем зимний.
А к осени отрастает новая шерсть —красивая,
густая. Линяет лиса раз в год — весной.
Лисица обитает почти на всей территории
Европы, Азии, Северной Америки, даже на севере
61

Африки, акклиматизирована в Австралии; два­
дцать видов лисиц населяют множество зон. Этих
хищников можно увидеть в тундре, лесах, горах,
степях, на болотах; и там, где не ступала нога
человека, и у сельских околиц. Удивительно хо­
рошо приспосабливается этот зверь к самым
разным условиям, однако предпочитает открытые
ландшафты: колки леса, овраги, холмы, поля, ле­
состепи; не любит жить в глухой тайге, в много­
снежных районах и пустынях.
Движения лисицы быстры и ловки. Несмотря
на слабоватые ноги, она бегает так резво, что не
всякая собака способна ее догнать. Что касается
ловкости, достаточно сказать, что лисица способна
поймать пролетающих над ней жуков. Обычный
способ ее передвижения — неторопливая рысца,
нередко она переходит и на шаг, останавливается,
осматривается вокруг. При скрадывании добычи
будто ползет на брюхе, совершенно сливаясь
с местностью. А от преследователя уходит боль­
шими прыжками, стремительно, запутывая
следы.
Иногда можно заметить в лисьем поведении
поступки, напоминающие эпизоды из сказок.
Например, к тетеревам, собравшимся на току
на открытой поляне, подходит удивительно хитро:
делает вид, будто они ее нисколько не интересуют,
даже не смотрит в их сторону; иногда приляжет,
«подремлет», а птицы теряют бдительность, за­
нимаются своими делами — уж очень хорошая
актриса наша лисичка. А тем временем патрикеевна на метр-другой к ним продвинется. Време­
ни на «игру» лиса не жалеет: порой час-другой
такое представление длится. Потом несколько
молниеносных прыжков — и охота победоносно
закончена.
62

Почему же зовут лису патрикеевной? Правил
когда-то Новгородским княжеством Патрикей,
и был он удивительно хитрым и изворотливым,
чем и прославился. С тех пор хитрецам и стали
давать такое отчество. Но никому так не идет это
имя, как лисе.
Однажды в начале июня я сидел у лесного
озера, крутые берега которого густо заросли, и на­
блюдал за видневшимся вдали гнездом белых
аистов, большой шапкой темневшим на листвен­
нице с обломанной верхушкой. Было жарко, тихо.
Отцветали ландыши, распускались лимонно-желтые лилии и красно-бордовые саранки.
Вдруг невдалеке что-то зашуршало, потом все
стихло и вновь зашуршало, зашевелилось.
...Лисица осторожно выползла из травы к бере­
гу и сосредоточенно посматривала то в одну сто­
рону, то в другую. Я перехватил ее взгляды: лиса
поглядывала то на хатку ондатры, то на крякву,
сидевшую на гнезде, устроенном на крохотном
островке. Приладив к фотоаппарату телеобъек­
тив, я сумел разглядеть, что утка хорошо видела
и меня и лисицу, но замерла неподвижно, надеясь
на благополучный исход.
Лисица явно торопилась, ее, очевидно, ждали
в норе лисята. Она проворно сбежала с берега,
решительно вошла в воду и быстро поплыла
к крякве. Та пребывала в оцепенении до послед­
него мгновения и сорвалась с гнезда, лишь когда
хищница, взметнув брызги, ринулась к ней.
Быстро уничтожив яйца, рыжая поплыла
к хатке ондатры, разворошила стенки и обнару­
жила, что грызуны ускользнули через подводные
ходы.
Посидев немного в раздумье, патрикеевна
потрусила вдоль берега озера, и я потерял ее из
63

виду. А через несколько минут раздалось резкое
«кракк!>>— утка (другая, правда), притворноотчаянно хлопая крыльями, устремилась к воде,
явно пытаясь увести хищника от гнезда. Птица
не знала, с каким ловким врагом она встретилась,
и поплатилась за это жизнью.
Задавив птицу, лисица оставила ее на кочке
и ушла искать гнездо. Нашла она его быстро, но
яйца есть не стала: во-первых, была уже сыта
и потому оставила их про запас, а во-вторых,
спешила к своему выводку.
Переплыв со своей добычей озеро, лисица
исчезла в вейнике, а я по движению травы просле­
дил ее путь и понял, что нора устроена на лесистом
взгорке в полукилометре от меня.
Лисица — великолепный охотник. Помимо
наблюдательности и сообразительности, у нее от­
личная зрительная память, хорошее обоняние
и замечательно острый слух. Пискнет чуть слышно
мышь, а рыжая слышит ее за сотню метров;
прошелестит полевка по сухой траве под полу­
метровым слоем снега — и ее услышит. Хорошо
лазает по кручам, плавает, а на берегу исключи­
тельно маневренна. Ее смекалка на охоте или при
бегстве от преследователей вызывает восхищение.
Лисица сможет залезть на дерево, если оно
немного наклонено или ветвится невысоко от
земли. Однажды мне привелось наблюдать та­
кой случай. В лесистом овражистом распадке
собака подняла и с лаем погнала какого-то зверя
и вскоре его остановила. Каково же было мое удив­
ление, когда, подбежав к лайке, я увидел высоко
на липе, метрах в десяти от земли, лисицу! Я вы­
стрелил, но неудачно. Кумушка винтом съехала
по стволу, спрыгнула на снег и бросилась бежать.
Собака — за ней. Видя, что дело плохо, лиса
64

круто повернула назад, едва сумев разминуться
с преследователем, и на моих глазах быстро-бы­
стро залезла на ту же липу. Это была молодая
самка.
Лисица очень активна. Она до мельчайших
подробностей знает свой охотничий участок, си­
стематически его обследует. Зимой узорчатые
цепочки ее следов причудливо пересекают поля,
перелески, овраги, теряясь на дорогах и тропах
и переплетаясь вокруг скирд соломы, копен сухих
соевых стеблей, куч валежника и в других местах,
где обитают мыши и полевки. На следу охотящей­
ся лисицы попадаются то раскиданный ворох
сена, то ямка в снегу с капельками крови вокруг,
то задавленная и брошенная землеройка —
у нее неприятный мускусный запах,— а то
перья, видимо, зазевавшейся птицы.
Главная пища лисицы — мыши и полевки,
составляющие около 3/4 ее рациона. Мышкует
она старательно — ей ведь в сутки требуется для
прокорма 15—20 зверюшек,— и, надо сказать,
красиво мышкует. Представьте себе ослепитель­
но белое поле, а на нем ярко-рыжий зверь. Про­
бежав немного легкой рысью, лисица останавли­
вается, прислушивается, осматривается и обдумы­
вает дальнейшие действия. Вдруг она насторо­
жилась, немного прошла крадучись, потом взмет­
нулось огненно-рыжее пламя и зверь нырнул
в снег, оставив на поверхности лишь мельтеша­
щий от азарта хвост. А через несколько секунд
можно наблюдать трапезу: лиса с аппетитом ла­
комится мышью или полевкой. А затем снова
в путь.
Если вам доведется растить дома лисенка, вы
легко убедитесь, что поведение этого зверя опре­
деляют не только инстинкты и рефлексы, но и ум.
65
3—450

Лисы легко приручаются, очень забавны и милы.
А едят все, что ест обыкновенный щенок,—
молоко, супы, каши, особенно любят мясо, ко­
торое им необходимо.
К ухаживающему за ним человеку лисенок
привязывается, как собака, дружит с кошками,
псами, свиньями и даже приглашает их поиграть.
Одно плохо: не может он равнодушно смотреть
на кур, уток и гусей, и неудержимая сила охот­
ничьего инстинкта непременно сработает.
Однако без крайней необходимости не уно­
сите лисенка из его дома. Во-первых, он тоже име­
ет право на свободу, а во-вторых, рано или поздно
вам придется с ним расстаться: он вырастет и нач­
нет надолго отлучаться, его могут застрелить или
задерут собаки. А вот если лисенок по какой-либо
причине остается без родителей, тут ваша помощь
необходима.
Набор кормов лисицы разнообразен. Кроме
мышевидных грызунов, она ест ондатр, кроликов,
зайцев, сусликов, птиц, земноводных, пресмы­
кающихся, падаль. У взморья поедает всевоз­
можные дары моря от моллюсков до крупных мле­
копитающих. После дождей во множестве соби­
рает дождевых червей. На мелководье успешно
ловит рыбу, раков, достает ракушки. Но особенно
неравнодушна патрикеевна к зайцам, фазанам, ку­
ропаткам, уткам. Страсть к птице иногда при­
водит ее в курятники, хотя она заведомо знает,
что там ей крепко непоздоровится.
Случается, остается недоеденная добыча,
и тогда лисица ее прячет, растаскивая по разным
местам. Потом она эти запасы непременно найдет
и использует.
Характерно, что, будучи типичным хищником,
лисица с удовольствием ест ягоды, яблоки, неко66

торые овощи. Найдет соевое неубранное поле —
на нем «пасется», разнообразя эту чисто вегета­
рианскую пищу мышами и полевками. Мне самому
приходилось наблюдать, как летом лиса с аппети­
том ела землянику и голубику, а зимой клюкву,
находя ее под снегом.
Лисица достаточно сильна, чтобы задушить
теленка пятнистого оленя; с косулятами она справ­
ляется легко, а при насте и со взрослыми живот­
ными. В Германии ее не без оснований считают
основным врагом косули. Нередко этот провор­
ный хищник ловит колонков, енотовидных собак
и других зверей. Агрессивность ее усиливается,
если мышевидных грызунов мало, но сытая лиси­
ца довольно терпима к своим конкурентам.
У каждой пары лисиц есть свой индивидуаль­
ный кормовой участок. Его размеры зависят от
обеспеченности кормами — обычно в пределах
двух—шести квадратных километров. На своем
индивидуальном участке лисица живет оседло
и ревностно его охраняет. Охотится, как правило,
в сумерках и ночью, днем ее можно увидеть лишь
в малокормный период, чаще всего зимой, да еще
летом, когда растут лисята. Норами лисица поль­
зуется преимущественно во время выращивания
потомства, а в остальное время предпочитает от­
дыхать на открытом месте: под корнями выворо­
ченного дерева, в овраге, на копне сена.
Брачный период у нее начинается с конца ян­
варя — в феврале, а на севере и в марте, хотя и до
этого часто можно видеть самца и самку в паре.
В свадебное время, в марте, за одной самкой уха­
живает несколько самцов, и драки между ними —
явление обыкновенное. Во время гона лисицы
сильно возбуждены, часто тявкают и завывают,
особенно одиночки, еще не нашедшие себе пару.
67

з*

По голосам можно различить самца и самку.
Она делает тройной взлай и заканчивает его корот­
ким воем, а лисовин лает чаще и больше, как соба­
ка. Уединившись, пары много играют, даже свое­
образные танцы устраивают: кружат один около
другого на задних лапах.
Самцы лисиц — прекрасные семьянины. Они
не только принимают деятельное участие в вы­
ращивании молодняка, но и трогательно забо­
тятся о своих подругах еще задолго до того, как
те подарят им прелестных лисят: носят пищу,
благоустраивают норы и, говорят, даже выискива­
ют у них блох.
Бывает, овдовеет самка перед самым ощенением или после него, тогда холостые самцы не­
пременно берут на себя роль отчима, а ухажи­
вают за приемными детенышами и их матерью
ничуть не хуже родного отца. И более того: лисовины до того заботятся о малышах, что иногда
дерутся между собой за право быть отцом или
отчимом. А самка наблюдает за дракой и озабо­
чена в основном тем, чтобы ее детям достался бо­
лее сильный зверь, а отец или отчим — это без­
различно.
Молодых в помете бывает от 4 до 12, но чаще
всего 5—6. Появляются они после 51—53-дневной
беременности, обычно в конце апреля или в пер­
вой половине мая. Щенки рождаются слабые
и беспомощные, глухие и слепые, массой всего
100—150 граммов, но растут довольно быстро.
Меньше чем через месяц они уже видят, слышат,
весят около 1 килограмма, выходят из норы,
а вскоре начинают играть и резвиться. Родители
с этого времени носят им полуживую дичь, чтобы
дети приобретали охотничьи навыки.
Лисята в младенчестве бурого цвета и очень
68

похожи на волчат или щенков енотовидной собаки,
но у них есть отличительный признак: у лисят,
как и у взрослых лис, кончик хвоста белый.
Летом отцу и матери приходится охотиться
день и ночь, чтобы накормить своих поджарых,
длинноногих и прожорливых малышей. В радиусе
2—3 километров от гнезда они уничтожают всех
или почти всех зайцев, много птиц, даже мышей
здесь становится заметно меньше.
В это время родители предельно осторож­
ны. Стоит человеку даже случайно наткнуться
на выводковую нору, как в ближайшую же
ночь лисята будут переведены в другое место,
в запасную нору; их у лисиц на участке обычно
несколько. Если щенкам грозит опасность, взрос­
лые обнаруживают удивительное присутствие
духа. Даже когда человек лопатой разрывает но­
ру, они до последнего пытаются спасти своих
детей — вывести через один из отнорков.
В полуторамесячном возрасте молодняк начи­
нает ходить вместе с родителями на охоту и быст­
ро осваивает все премудрости. В это время энергия
и неуемное веселье переполняют лисят. Они бес­
престанно в движении, играют между собой,
пристают к старшим. Часто свои щенячьи восторги
выражают визгом и лаем, иногда подвергая опас­
ности себя и всю семью,— вдруг услышат их лю­
ди или волки.
К ноябрю сеголетки становятся взрослыми
и начинают самостоятельную жизнь. Обычно они
разбредаются кто куда. Самцы уходят подальше,
за 20—40 и более километров, самки в среднем
на 5—10 километров, редко дальше. Каждый ищет
себе участок и брачного партнера. Мать изредка
живет на одном участке со своими детьми до
следующей «свадьбы».
70

Осенью в лисьем поголовье 40—70% сеголет­
ков. Это свидетельствует о высокой плодовитости
лисицы и хорошей выживаемости молодняка.
Надо заметить, что у лисиц «чувство дома»
развито плохо. Если их отловить и увезти подаль­
ше, они не будут стремиться во что бы то ни стало
вернуться в отчий дом, а обоснуются на свободном
участке. Разумеется, это не относится к родите­
лям, выкармливающим потомство.
В неволе лисица живет 10—12 лет, на свободе
же ее, век гораздо короче. В популяции обычно
половина численности приходится на молодняк,
четверть — на второгодков, 12—15% — на тех,
кому идет третий год. За 3 года удается «перева­
лить» немногим — примерно десяти из сотни.
А старше четырех лет лисы в природе совсем
редки.
Хозяйственная деятельность человека лисице
не только не вредит, но даже улучшает условия
ее существования. Этот зверь охотно селится
там, где вырублены леса, на осушаемых и распа­
хиваемых болотах. Расширение посевных площа­
дей также благоприятно для лисицы. По при­
способляемости к самым различным условиям
с нею рядом можно поставить разве что колонка.
Человека лисица не боится, если он ее, конеч­
но, не преследует. Эти очень осторожные и недо­
верчивые звери, случается, живут не только около
сел, но и в черте больших городов. Как-то мне
пришлось видеть лисицу на окраине Хабаровска:
она спокойно сидела у обочины шоссе и невозму­
тимо смотрела на автобус. А когда машина остано­
вилась и люди с шумом стали выходить из нее,
патрикеевна потихоньку, оглядываясь и словно
улыбаясь, потрусила прочь. Однажды в АмуроУссурийском крае мне довелось наблюдать, как
71

лисица спокойно смотрела на только что оторвав­
шийся от взлетной полосы с ревом надвигающий­
ся на нее Ту-104.
В одном из оживленных районов Одессы
долго жила и даже успешно размножалась лиси­
ца. Ее нора с пятью выходами помещалась в гу­
стом кустарнике около пешеходной дороги. Судя
по тому, что в ее выводке было девять лисят, жи­
лось ей в Одессе неплохо.
А в Новороссийске лисы облюбовали карьер
цементного завода. Они так привыкли к людям,
что не только не скрывались от них, но выходили
им навстречу и брали угощение прямо из рук.
В некоторых районах Англии лисицы пол­
ностью освоили обширные сельскохозяйственные
земли, начали заселять города: живут в парках,
питаются у свалок, устраивают норы под склада­
ми. Обитают и успешно размножаются даже
в центре огромного Лондона. В большом городе
Бирмингеме лисы развели изрядную грязь —
ведь эти звери не очень чистоплотны. Ветеринар­
ная служба города с помощью охотников отлав­
ливает лисиц и отвозит их в лес, а через некоторое
время звери опять возвращаются в город.
Можно сделать вывод: если люди не пресле­
дуют животных и дружелюбны к ним, то четверо­
ногие легко привыкают к человеку, не боятся
его, живут с ним бок о бок. И не только лисы,
но недоверчивые каменные куницы, и те посе­
ляются в городах; их стало много в Воронеже, уве­
личилась их численность в Берлине, Берне. В Маг­
дебурге их насчитывают более тысячи, на них
стали охотиться прямо в городе.
Лисица всегда была и остается интересным
и ценным промысловым зверем. Одно плохо: она
является распространителем бешенства и других
72

заразных болезней, вредит спортивному охот­
ничьему хозяйству. В ряде стран ее за это уничто­
жают, считая, что русаки, фазаны и куропатки
даже за прекрасный лисий мех — слишком до­
рогая цена. Совершенно очевидно, что необходим
строгий контроль за ее численностью. И еще:
нельзя забывать, что уничтожением множества
грызунов она приносит сельскому хозяйству
большую пользу.
ВЕЧНЫЙ

БРОДЯГА

В мире есть животные от
природы
многочисленные:
например
мыши,
крысы
лемминги, воробьи. Некото­
рые становятся редкими по
вине человека: тигры, бизо­
ны, джейраны, моржи и другие. А бывают жи­
вотные естественно редкие, их никогда много
не бывало и быть не может: росомаха, например,
о которой наш очередной рассказ.
У этого зверя ареал раскинулся на огромной
территории умеренной и приполярной географи­
ческих зон Евразии и Северной Америки, а общая
его численность измеряется двумя-тремя десятка­
ми тысяч голов. Росомахи живут друг от друга
в нескольких десятках километров. Их индиви­
дуальные участки простираются на тысячу, полто­
ры тысячи и даже на две тысячи квадратных
километров.
Как-то мне с коллегами удалось найти на
Сихотэ-Алине скопление росомах, и это нас уди­
вило: в среднем на одного зверя приходилось
100 квадратных километров — это для росомахи
очень высокая плотность. Явление это было
73

временным, вызвано же временным скоплением
лосей. Для сравнения: на этом 100-километровом
участке обитало 60—80 лосей, 80—100 соболей,
около тысячи рябчиков, и плотность их нет осно­
ваний считать высокой.
На бескрайних просторах Амуро-Уссурийского края обитает не более четырехсот росомах,
на огромной территории Якутии — около двух
тысяч этих хищников.
Росомаха — небольшое по размерам живот­
ное, величиной с собаку, внешне похожа на не­
большого медведя: приземистое, крепкое, плот­
ное туловище, сравнительно большая голова,
толстые ноги с широкими пятипалыми ступнями
и с большими загнутыми и острыми когтями,
короткий хвост. Под лохматой шерстью угады­
вается мощный костяк. И, как у медведя, при
внешней неповоротливости у росомахи тоже силь­
ное гибкое туловище, реакцией она обладает
мгновенной.
Взрослые самки обычно весят 10—14 кило­
граммов, самцы тяжелее на 2—3 килограмма,
редкие особи достигают 20 килограммов.
Росомаха — полноправный
представитель
семейства куньих, и, как у всех куньих, у нее есть
прианальные железы, выделения из которых обла­
дают особенно крепким и неприятным запахом.
Волк может попытаться зарезать росомаху толь­
ко раз в жизни, по неопытности. Потом он к ней
близко не подойдет. Рысь — тоже. Это сильное
«оружие» защищает росомаху от других хищников
и даже настолько придает ей смелости, что она
нагло отбирает добычу у рыси, и та, будучи очень
чистоплотной и, очевидно, брезгливой, более
минуты не выдерживает соседства с росомахой.
Правда, у росомахи и зубы крепкие и силы ей не
74 .

занимать, но в драке с сильным неприятелем
главное ее оружие — неприятный запах.
В зимнем наряде — а он у нее пушистый, ко­
ричневого цвета со светлым широким «воротни­
ком» по бокам — росомаха кажется массивной,
короткой и широкой, длинные задние ноги делают
фигуру словно бы сгорбленной. В короткой летней
шерсти она выглядит нескладной и несуразной,
с непропорционально большой головой и ногами.
Росомаха — вечная бродяга. Она не быстра
на ноги: ее легко догоняет собака и даже лыж­
ник, но поразительно вынослива. В сутки отма­
хать обычным своим аллюром — неторопливыми
скачками слегка боком — километров 20—30 ей
ничего не стоит. Наблюдения зоологов показали,
что одна росомаха без остановки пробежала 70 ки75

лометров, другая за две недели переместилась
на 250 километров, третья за сутки преодолела
85 километров. С такими широкими лапами ей
и рыхлого глубокого снега нечего бояться: она
проваливается всего на вершок — другой.
Росомаха отлично плавает, легко лазает по
деревьям. Обладает прекрасным зрением, хоро­
шим слухом, менее острое у нее обоняние; она
осторожна, хитра, сообразительна.
Основные места обитания росомахи — север­
ная тайга, преимущественно глухая и девствен­
ная, лесотундра, тундра, даже на арктические
острова забредает; многоснежья и лютых холодов
не боится. Придерживается тех мест, где больше
диких животных.
Широко перемещаясь по своему громадному
индивидуальному участку, росомаха постоянно
ищет трупы павших копытных и съедает их,
а потому ее не без основания зовут хищникомтрупоедом. Охотник она не слишком ловкий:
для того чтобы поймать юркого зверюшку, ей не
хватает расторопности и ловкости, а крупного
зверя — резвости. Но больного, ослабленного
по каким-либо причинам, раненого, покалеченно­
го лося, северного оленя, марала или какое-либо
другое животное росомаха непременно разыщет
и задавит. Если какой-то хищник вроде волка
или рыси умертвил, но не доел свою добычу,
росомаха ее найдет и съест. Отыскать падаль
росомахе помогает крик ворон и воронов.
В глубокоснежье и при насте росомаха способ­
на загонять и задавить вполне здоровое копытное
животное, но такое случается редко. В среднем
из десятка съеденных этим хищником оленей
семерых она подбирает кем-то убитых или павших,
а те три, которых убивает сама, как правило,
76

слабые или больные. И в этом отношении росома­
ха — настоящий санитар, оздоровляющий популя­
ции копытных животных, освобождающий их
от больных особей.
И еще о повадках росомахи: крупную добычу
разгрызает на большие куски, растаскивает и пря­
чет, но потом все их непременно находит и дое­
дает. Иногда на обильную трапезу собирается
3—4 росомахи, и происходит редкое событие
в жизни этих одиноких скитальцев — общение
с себе подобными.
В Восточной Сибири и на Дальнем Востоке,
где водится кабарга, росомахи иногда собираются
по две-три для коллективной охоты. Кабарга от
преследования «тихоходных» врагов обычно ухо­
дит на кругах. Росомахи это используют: одна
потихоньку гонит будущую жертву, другие же
затаиваются и ждут, когда кабарга замкнет круг.
Едят добычу вместе.
Когда речь заходит о питании росомахи,
возникают споры: одни доказывают, что она обжо­
ра, ссылаясь на то, что в немецком и французском
названиях росомахи содержится именно это зна­
чение, другие утверждают обратное. Мое представ­
ление об этом животном такое: оно может не
есть 7—10 дней, но уж коль повезло — отъедает­
ся, как говорится, про запас; кабаргу, например,
за 3—4 дня съест без труда. Жиреет быстро,
голод переносит сравнительно легко.
Поиски копытных и падали характерны
в основном для холодного периода года. В теплые
же весну и лето у росомахи ассортимент кормов
гораздо разнообразнее, и продолжительные стран­
ствия становятся редкими и в большей степени
свойственны самцам.
Надо заметить, что в питании наша героиня
77

совершенно неразборчива и ест почти все, причем
никогда не страдает отсутствием аппетита. С вес­
ны усиленно ищет птичьи гнезда и разоряет их,
рыщет в поисках новорожденных телят, ягнят,
щенят, позже, летом, ест ягоду, орехи. Любит
мышей и полевок, при случае ловит змей, ящериц,
лягушек, рыбу.
Интересно, что почти все добытые охотниками
росомахи оказываются жирными.
Активность росомахи к определенному време­
ни суток не приурочена: когда надо — бежит, ког­
да хочет — отдыхает. Лежки устраивает, где при­
дется — под корнем вывернутого из земли дерева,
на бугре или камне, в дупле, а то и просто на снегу.
По пути тщательно обследует все места, где можно
найти поживу: коряги, дупла, норы, валежины,
даже гнезда на деревьях. Любит ходить по сле­
дам крупных хищников и человека, надеясь найти
что-нибудь оставшееся от них и нужное для себя,
причем идет и по следу, и в пяту, и по лыжне
ходит, и по колее вездехода. Риск? Нет. Просто
она при всей своей смелости еще и осторожна
и знает, когда, где и как ходить.
Жизнь росомах до сих пор изучена слабо,
особенно биология ее размножения. Известно,
что гон у них проходит в промежутке с апреля
по июль и надолго растянут. Может быть, пото­
му, что очень непросто этим редким скитальцам
встретиться. Беременность — с продолжитель­
ной латентной стадией. Перед родами самка
устраивает логово где-нибудь в пещере, под кор­
нями деревьев, в россыпях камней, а то и просто
в толще снежных наносов. Дети рождаются в фев­
рале или марте. В логово ведет одна или две норы,
причем их длина в снегу иной раз достигает 3—
4 десятков метров. Гнездо устлано кое-как —
78

будущий бродяга должен привыкать к тяготам
с первых дней своего существования.
В помете обычно 2 или 3 щенка, очень редко 4.
Они слепые, беспомощные, неказистые, а весят
всего от 70 до 100 граммов. В месяц прозревают
и «тянут» уже на полкилограмма, а в 3 месяца
хорошо развиты, подвижны, внешне напоминают
мать, только весят еще пока около 3 килограммов.
С середины лета выводок покидает логово и семья
начинает кочевую жизнь, мать старательно учит
своих детей жить строго по-росомашьи. К осени
молодняк становится самостоятельным, но полная
зрелость наступает лишь в 2 года.
Распространены рассказы о том, что росомаха
систематически грабит охотников в тайге. Есть,
конечно, за ней такой грех: что плохо лежит —
утащит; мясо, например, с лабаза, попавшегося
зверька из капкана, продукты с таежного склада.
Верх шкодливости росомахи — «обследование»
самоловов на охотничьих тропах: ловушки ра­
зоряет, приманку съедает. Промысловый люд
за такие проделки росомаху ненавидит, за этим
зверем издавна укоренилось определение «пакост­
ный хищник», и его уничтожали в течение кругло­
го года без всяких ограничений, а в ряде мест
за это даже премии выплачивали.
Однако проделки росомахи, о которых мы рас­
сказали, чрезвычайно редки. Я, например, бываю
в тайге подолгу и росомашьи следы встречаю
часто, а грабежа со стороны зверя не наблюдал.
Бывало подходил он и к избушке, и к складам,
и на охотничью тропу вставал, но мародерством
не занимался. Вообще старался подальше от
человека держаться. Бурый медведь гораздо чаще
совершает подобные поступки, но ведь не уничто­
жают же его за это.
79

В последние годы гонения на росомаху прекра­
тились — люди оценили приносимую ею пользу,
да и лучше узнали хищника. Оценили силу, неуто­
мимость, бесстрашие зверя — ни перед тигром,
ни перед медведем не спасует, но и кровь зря
не льет, по выражению Ю. П. Язана.
Кроме того, за живую росомаху на междуна­
родном рынке зоопарки платят 250 долларов —
очень редка она в неволе, потому что редка вообще.
Шкуру ее тоже высоко оценивают: 70—100 долла­
ров — дороже собольей. У росомашьего меха
есть свои достоинства: он груб и лохмат, но очень
прочен, а главное — это единственный мех, кото­
рый зимой не индевеет и не смерзается, за что осо­
бенно ценится у народов Севера.
Пойманные в раннем возрасте, росомахи легко
приручаются, привязываются к человеку, вы­
растают милыми, чистоплотными, неприхотли­
выми и послушными. Очень потешными.
...Старый охотник рассказывал мне: «Иду по
путику, и вдруг впереди потянулись свежие ро­
сомашьи следы. Собака тут же умчалась по ним.
Подошла гостья к кулемке, потопталась, полезла
за крылом рябчика, но когда бревнышком стукну­
ло по лапе, выдернула ее и попрыгала по моей
тропе дальше. И тут слышу — собака залаяла.
Зло так, настырно, как по крупному зверю. Ну,—
соображаю,— дай бог ноги на помощь другу.
Загнала собака росомаху на дерево. Хищница
увидела меня издали и вроде бы заволновалась:
не знает, что ей делать — то на меня зыркнет,
то на пса. Решила, что человек гораздо опаснее,
и скок с дерева в снег. Собака к ней, но тут же
отчаянно завизжала и закрутилась, заелозила
в снегу. А росомаха этак спокойно потрусила
вперед, оглядываясь и как бы посмеиваясь. Я под80

нажал, заторопился, закричал, и ободренная соба­
ка ринулась за росомахой. А та не только не приба­
вила ходу, но даже остановилась. Собака подбе­
жала к ней вплотную да как фыркнет, взвизгнет,
головой замотает. Я понял, что слегка придушила
ее зверюга... А та неторопливо побежала дальше
и время от времени оглядывалась на нас, словно
с насмешкой. Ну,— думаю,— погоди! А потом
подумал: пусть живет. Уж больно она редка да
независима. Ни на кого не похожа».
СОБОЛЬ

Соболь — зверек удивитель­
но красивый, а в зимнем
мехрвом наряде он просто
великолепен.
Размером
с кошку, но мало на нее
похож: иное телосложение
и совсем другие темперамент и повадки.
Вот портрет зверька: тело вытянутое и чрез­
вычайно гибкое, спина изящно выгнута, на длин­
ной шее гордо посажена относительно крупная
широколобая голова с подвижными треугольными
ушами и симпатичнейшей черноглазой вырази­
тельной мордочкой с блестящим носиком. Ноги
недлинные, но лапы широкие и густо опушенные
с очень острыми круто загнутыми когтями, хвост
пушистый.
Зимний мех соболя по красоте, пышности
и шелковистости не знает себе равных, к тому
же он при всей своей невесомости очень теплый
и прочный — прежде этот мех называли царским.
Окрас соболя в различных частях обширного
ареала варьируется от песочно-желтого до смо­
листо-черного, однако чаще всего он темно-бурый,
81

несколько светлее на боках и брюшке. На горле
и шее резко выделяется яркое оранжевое,
охристое или желтое пятно неопределенных очер­
таний и разных размеров — его нет лишь у очень
темных соболей. Мордочка обычно светлее тела.
Под прочным длинным блестящим остевым
волосом — густая и нежная подпушь, голубоватосерая у основания и светло-бурая на концах.
Соболь невероятно подвижен и не по размерам
силен. Кошка в сравнении с ним — просто чере­
паха. Он весь в непрерывном едва уловимом глазом
движении, он легок и грациозен, несуетлив, но
быстр в движении. Мне приходилось видеть собо­
ля в природе, и я всегда поражался, как мгновенно
меняет он позы: то на коготке повиснет на ветке,
сжавшись в комок в готовности постоять за себя,
то туго напружинится на всех четырех лапах,
грозно оскалив мордочку, то притаится за пучком
травы или деревом, то нырнет в снег, высунув
оттуда лишь голову. Мимика у зверушки богатая:
мордочка то злая, то любопытная, то спокойная.
Только глаза постоянно сверкают любопытством
и — не будет преувеличением сказать — умом.
И действительно, по своим психическим особен­
ностям соболь стоит довольно высоко.
Этот зверек удивительно смел, ловок и наход­
чив. Он одинаково свободно чувствует себя на
земле и на деревьях, в каменистых россыпях
и под толщей снега, хорошо плавает и лазает
по скалам, а по снегу на своих широких лапах
бегает как на лыжах, почти не проваливаясь.
Прыжки его отличаются силой и легкостью, бег —
стремительностью и грацией. В погоне за крупной
добычей соболь выглядит изящным и ловким.
Но при всей своей отваге соболь очень осторо­
жен, ведет скрытный одиночный образ жизни.
83

Отличные слух и обоняние позволяют ему заме­
тить опасность своевременно, а ловкость и стре­
мительность — вовремя уйти от нее. У него отлич­
ная зрительная память — да не только зритель­
ная,— и он тонко замечает малейшие изменения,
происшедшие на его индивидуальном таежном
участке. Увидеть его очень трудно, разве что соба­
ка вспугнет зверька, он молнией мелькнет перед
глазами — и нет его.
Скрытен, молчалив, недоверчив соболь, но
и любопытство ему не чуждо. Сложный у него
характер.
Соболь — типичный
представитель
горно­
таежной фауны. Леса — обычные места его оби­
тания. В далеком прошлом он заселял их от
Тихоокеанского побережья до Скандинавского
полуострова, но из-за неограниченного промысла
на европейском севере он исчез еще несколько
веков назад. Теперь его ареал простирается лишь
восточнее Печоры и Уральских гор, от Алтая
и юго-восточной Государственной границы Совет­
ского Союза до приполярной лесотундры, Саха­
лина и Камчатки.
Территория, занимаемая соболем, огром­
на — 5 миллионов квадратных километров, а про­
мысловая численность достигает 600—800 тысяч
голов. Этот ценнейший пушной зверек — одна
из интереснейших достопримечательностей нашей
страны. За ее пределами он в небольшом коли­
честве встречается лишь на севере Монголии да
в Северо-Восточном Китае.
Характерна и драматична судьба соболя. Он
издавна заселял обширные таежные просторы
России, и особенно много его было за Уралом.
В давние времена соболиные шкурки у коренного
населения Сибири и Дальнего Востока стоили
84

недорого, дешевле шкур выдры, рыси, росомахи
и даже собаки. Из соболей шили шапки, рукавицы,
шубы, их мехом иногда подбивали лыжи. За ножик
без сожаления отдавали 6—8 собольих шкурок,
а за топор или котел — 12—16.
Но с проникновением в эти регионы купцов
и промышленников цены на соболий мех резко
возросли, к тому же местное население стало пла­
тить русским властям ясак собольими шкурками,
а поэтому промысел соболя усилился. Обилие
этого зверька позволяло опытному охотнику
добывать за сезон 100—150 шкурок. Каких-либо
ограничений не существовало, за соболем гоня­
лись с наступления холодов до таяния снега.
Понятно, что численность соболя стала
неуклонно сокращаться, затем поголовье оказа­
лось под угрозой; в Зауралье и Западной Сибири
это случилось уже в XVII веке, в Восточной Сиби­
ри — в XVIII, в Якутии и на Охотском побе­
режье — в XIX, в Амуро-Уссурийском крае —
к началу XX века.
С истреблением соболя пытались бороться
издавна, еще со времен Екатерины I I , но запреты
тех лет были формальными, и зверьков станови­
лось все меньше и меньше. Соболю удавалось
спастись лишь в самых отдаленных и недоступ­
ных для охотников местах горной тайш. Неко­
торые ученые предсказывали скорое исчез­
новение соболя как вида.
Решительно и энергично встали на спасение
соболя от окончательного истребления лишь при
Советской власти. Промысел его в 1935 году пол­
ностью запретили, установили строгую охрану,
стали разводить в тех местах, где он сохранился,
и расселять там, где он был истреблен.
И случилось чудо: численность соболя начала
85

быстро возрастать, разрозненные очаги обита­
ния — расширяться. Зверек постепенно вновь
заселял те леса, где обитал когда-то. И к шести­
десятым годам соболя уже стало столько, сколько
было когда-то.
Соболь — представитель
таежной
фауны.
Основным фактором, ограничивающим его распро­
странение к югу, являются температурный режим
и влажность лета. Он свободно выдерживает
жестокие зимы, но с трудом переносит летнюю
жару.
Раньше я, бывая в лесах Южного Приморья,
часто думал: такая великолепная и дремучая гор­
ная тайга, а соболя нет. На севере же материка
в жиденьких редкостойных лиственничниках,
березняках и даже на марях его очень много.
Почему? Я обратил внимание на климатическую
карту, на которую были нанесены изолинии сумм
летних температур. Одна из изолиний в общих
чертах совпадала с южной границей ареала
соболя.
А в остальном зверек проявляет большую эко­
логическую гибкость. Но лучшими для него места­
ми обитания являются кедровые, кедрово-еловые и пихтово-еловые леса в долинах, на сухих
речных террасах и в предгорьях. Таких лесов
в Сибири и на Дальнем Востоке много. В них
соболь в изобилии находит свой излюбленный
корм: мышевидных грызунов, кедровые орехи,
различные ягоды. Плотность заселения зверька
в этих лесах от 4 до 12 особей на 10 квадратных
километров. На отдельных участках с особо бла­
гоприятными кормовыми и защитными условиями
встречается до 12—16 и даже 20—30 соболей.
Охотники в таких местах иногда добывают за
зиму по 80—100, до 140—160 зверьков.
86

В горных таежных захламленных лесах соболь
также встречается часто: в среднем 5—6, а то
и 8—10 особей на 10 квадратных километров.
А вот в лиственничниках и сосняках его всегда
меньше, чем в темнохвойных лесах, особенно мало
его в багульниковых и ерниковых лиственнични­
ках. В типичных кедрово-широколиственных ле­
сах Амуро-Уссурийского края, где мало ели, а ле­
то жаркое, соболя примерно в 2 раза меньше, чем
в темнохвойных, и летом зверьков в них заметно
меньше, чем зимой: от влажной духоты они спа­
саются в высокогорье.
И еще: соболь определенно предпочитает тем­
ные захламленные участки тайги, наиболее глу­
хие и недоступные.
Он обычно ведет оседлый образ жизни. Однако
разница в толщине снежного покрова и урожае
кормов на горах и в долинах вызывает сезонные
перекочевки зверька: зимой с гор вниз в долины,
весной — обратно в горы. Особенно заметны
эти перемещения, когда в горах выпадает много
снега, становится мало грызунов, нет брусники
и кедрового ореха.
Индивидуальные участки соболей налагаются
друг на друга, но особой вражды между зверьками
не наблюдается. Постоянных гнезд на участке
у соболя несколько, но пользуется ими он редко,
укрываясь в первом попавшемся дупле, норе
или какой-нибудь нише. Врагов и конкурентов
у него довольно много, но опасных среди них нет.
Жертвой он становится весьма редко, гораздо
чаще является добычей человека или гибнет
из-за неблагоприятных погодных условий.
Широко распространено мнение, что дальне­
восточная харза — злейший враг соболя. Однако
мои наблюдения, а также охотоведов и опытных
87

охотников этого не подтверждают, да и харза
в настоящее время довольно редка. Конкуренция
между соболем и харзой может возникнуть лишь
в неурожайные годы, когда мало грызунов и со­
боль покушается на более крупную добычу (зай­
ца, кабаргу), на которую охотится и харза.
По-видимому, врагом соболей являются рыси:
в желудках убитых хищниц не раз приходилось
обнаруживать останки зверька. Но эта кошка
малочисленна, и вряд ли соболь сильно страдает
от нее. Пожалуй, опаснее для него крупные хищ­
ные птицы: ястреб-тетеревятник, белая сова,
уссурийский филин, длиннохвостая неясыть и дру­
гие. Иногда идешь по свежему следу соболя —
и вдруг на чистой поляне он обрывается. В чем
же дело? И только широкий росчерк на снегу
концами маховых перьев крупной птицы рассказы­
вает печальную историю о гибели соболя «от руки»
хищной птицы.
Интересны взаимоотношения соболя и аккли­
матизированной американской норки. Конкуриру­
ют они главным образом в пойменных лесах зи­
мой, когда чужеземец усиленно ловит мышей
и полевок, а хозяин спускается с гор к рекам.
Неоднократно наблюдались драки между этими
зверьками, причем в большинстве случаев соболь
убивал и съедал норку. Силен соболь, смел и очень
не любит непрошеных конкурентов.
В последние годы многие специалисты охот­
ничьего хозяйства высказывают мнение, что со­
боль уничтожает белок и что это едва ли не главная
причина упадка беличьего промысла. Вообще гово­
ря, соболь — хищник, а белка — грузын, не так уж
и редко оказывающийся жертвой. Но вряд ли это
серьезно влияет на ее поголовье — численность
белки гораздо больше зависит от урожая кедровых
88

орехов. В годы их изобилия белки много повсюду,
в том числе в местах обитания соболя. В бескорми­
цу же ее численность падает тоже повсюду, даже
там, где соболя нет. Разве что в лиственничниках,
где кормовые условия плохи и для соболя и для
белки, хищник становится серьезным врагом гры­
зуна. Здесь соболю догнать белку намного проще,
чем в густом лесу, где она легко убежит по сомкну­
тым вершинам деревьев.
Соболь — разносторонний, умелый и ловкий
охотник. Он может очень терпеливо, как бы окаме­
нев, часами караулить полевку или пищуху возле
их гнезд. Умеет он и разыскивать добычу по сле­
дам, запаху, звукам и другим признакам, добывать
хлеб свой насущный в длительной бешеной погоне.
Наконец, он может рыбачить, разыскивать мед
диких пчел, ловить летающих жуков и других насе­
комых. Смышленый, наблюдательный, сообрази­
тельный и предприимчивый, он редко сидит голод­
ным. Иногда способен и на явный грабеж: найдя
нору бурундука, он присваивает его отменные за­
пасы, а при случае съедает и хозяина.
Но, хотя соболь — типичный хищник, в его
рационе и растительная пища занимает значитель­
ное место. Иногда он длительное время живет
только на ягодах или орехах и, между прочим,
чувствует себя великолепно. Преследовать кабар­
гу, зайцев, белку и других крупных для него живот­
ных начинает при недостатке растительного кор­
ма, пищух, мышей и полевок. За один присест
съедает 100—150 граммов пищи: половину белки,
бурундука или пищуху, 4—5 полевок. Ест чаще
всего 2 раза в сутки.
У соболя прекрасно развиты органы чувств.
Под метровым слоем снега он безошибочно нахо­
дит кедровую шишку, а к запашистой приманке
89

сворачивает за 20 метров; писк и шорох мышей или
полевок слышит не хуже кошки.
Излюбленная пища соболя — рябчик, и он не
упускает возможности полакомиться им. А вот на
свежие следы кабарги, зайца или белки обычно
не обращает внимания, если сыт и, как говорится,
уверен в завтрашнем дне.
Кабаргу по глубокому снегу соболь может до­
гнать и задавить даже в одиночку, хотя это живот­
ное для него крупновато. Правда, бороться с ней
ему приходится довольно долго. Настигнув жерт­
ву, он прыгает ей на спину и впивается в шею. В ма­
лоснежье она легко уходит от соболя, и хищник,
понимая, что поживиться нельзя, делает вид, что
кабарга его совсем не интересует.
Ест соболь и павших животных: и рыбу, и насе­
комых; ловит пищух, бурундуков, летяг, разных
птиц, разоряет их гнезда. Он многояден иголодает
лишь при одновременном сокращении всех этих
разнообразных кормов, особенно когда выпадают
глубокие снега. Но такое случается достаточно
редко.
Он редко бывает жирным: для спортсмена лег­
кого веса это вовсе ни к чему,— имеет лишь очень
небольшой жировой слой в пахах да подмышками.
Впрочем, надо уточнить. В жестокие холода,
свирепые вьюги соболь вынужден отлеживаться
в своем гнезде 2—4, иногда 6—8 дней. Пишут так­
же, что он может обходиться без пищи до 10—15
дней, но я сомневаюсь в этом. Не имел случая убе­
диться. А вот недельный пост может выдержать —
это проверенный факт. Но уж если голод станет
невыносим, он и в непогоду отправится на охо­
ту. Кстати, на крайний случай у него всегда есть
припрятанный запас: недоеденная пищуха, «складик» полевок, кедровые шишки...
90

В плодовитости соболь уступает колонку, нор­
ке, а тем более белке или ондатре. Соболь впервые
обзаводится детенышами обычно в 3, очень редко
в 2 года. В помете бывает в среднем 3—4, реже 2
или 5, и совсем редко 7 или 6—7 соболят. Но
соболь живет значительно дольше колонка, норки,
а тем более белки или ондатры, и выживаемость
молодняка у него выше. Все это обеспечивает еже­
годный осенний прирост соболиного поголовья
на 40—60, иногда до 80%. Осенью оно наполови­
ну состоит из молодняка, но за зиму по разным
причинам много сеголетков убывает: неопытные
зверьки часто гибнут.
Раньше промысловики считали, что соболь их
боится, не выносит соседства. Говорили, что он не
терпит даже запаха дыма из лесных избушек. Это
неверно! Все зависит от отношения человека к это­
му чуткому понятливому зверьку. Я точно знаю,
что на таежной реке Бурее соболюшка однажды
устроила себе гнездо и вскоре вывела потомство
в норе под сараем возле дома лесника, на окраине
села. У этого лесника даже охотничьи собаки бы­
ли. И этот случай не единичный.
...Был в верховьях буреинской Тырмы поселок
лесозаготовителей. Когда вокруг лес повырубили,
то жители поселок оставили. В нем обосновались
несколько научных сотрудников-охотоведов, что­
бы изучить, как сказались и скажутся на числен­
ности соболя прошедшие интенсивные лесозаго­
товки; так вот, соболя забегали в поселок даже
днем, а уж ночью сплошь да рядом.
А в отношении к вырубанию лесов можно ска­
зать следующее: когда леса сводят начисто, пол­
ностью исчезает и соболь, но умеренная вырубка
леса полосами и лентами не только не вредна для
этого зверька, но и полезна, ибо на оголенных
92

местах и в осветленном лесу становится больше
трав, различных ягод, пищух, полевок. Мне неод­
нократно приходилось убеждаться в том, что
в умеренно разреженных рубками и небольшими
пожарами местах соболя иногда даже больше, чем
в коренной нетронутой тайге.
Это говорит о том, что соболь вполне может
уживаться с человеком и мириться с его хозяйст­
венной деятельностью, если она будет разумной.
...Иной раз подходишь к капкану, а в нем сидит
пойманный соболек, смотрит испуганно, смирен­
но, умоляюще. Возьмешь его в руки — дрожит,
посадишь за пазуху — пригреется, успокоится.
В зимовье через несколько часов ест предложенное
ему мясо, быстро привыкает к человеку, перестает
его бояться. Только в окно часто поглядывает на
заснеженную тайгу: все-таки на воле лучше.
Соболь — национальное богатство России. Его
мех ценится на вес золота, причем в буквальном
смысле этого слова, т. к. используется в валютных
операциях. Изделия из чудесного собольего меха
всегда считались предметами роскоши. И в настоя­
щее время на международных пушных аукционах
Советский Союз является монополистом собольей
пушнины, устанавливает ее стоимость. Заготовки
достигают 180—200 тысяч шкурок в сезон, из ко­
торых значительная часть идет на внешний ры­
нок.
Очень редки женские шубки или манто из
собольего меха. И не только оттого, что этот мех
редок,— трудно подобрать одинаковые по цвету
шкурки. Не только в разных краях и регионах
соболя рознятся по качеству и цвету волосяного
покрова, но даже в одном и том же районе соболи­
ный мех сильно различается. Просмотрите 40—60
шкурок соболей, и вряд ли найдете больше трех93

четырех одинаковых. Вот почему самое распро­
страненное изделие из собольего меха — женские
шапки и воротники, на которые достаточно двух
шкурок.
В зависимости от размеров, структуры и ка­
чества волосяного покрова соболиные шкурки ме­
ховщиками делятся на семнадцать кряжей, причем
в каждом из них еще действуют 7 групп окраски
меха. При оценке шкурок учитываются их разме­
ры, пышность, мягкость, нежность, искристость,
наличие седины; однако главным критерием стои­
мости является цвет меха. Крупные, но светлые,
например, тобольские, кузнецкие, алтайские и ени­
сейские соболя ценятся гораздо ниже мелких,
но очень темных баргузинских и якутских. Дорого
стоят большие и довольно темные камчатские
шкурки соболя. Наоборот, маленькие и светлые
сахалинские сравнительно дешевы.
Но вообще соболья пушнина ценится высоко.
На международном рынке средняя стоимость од­
ного соболя в 3 раза выше стоимости норки, вы­
ращенной в неволе, которая значительно больше
и качественнее дикой. А стоимость хорошей со­
больей шкурки — 300—400 долларов.
В нашей стране успешно развивается и клеточ­
ное соболеводство. Это было сложное дело —
научиться разводить в неволе столь требователь­
ных к уходу, нервных зверьков, а еще труднее вы­
вести породу крупных, совершенно черных, без
горлового пятна, чрезвычайно пушистых собо­
лей — тех самых, которые в природе встречаются
не чаще чем 1 на 1000 экземпляров. Почти сорок
лет решали эту задачу советские звероводы и, на­
конец, решили.
И хочется еще раз сказать: соболь — наше
национальное богатство.
94

АМЕРИКАНСКАЯ

НОРКА

Однажды мне удалось из­
дали заметить
темного
зверька, шустро передви­
гавшегося вдоль берега
реки по направлению ко
мне. Я удобно уселся, за­
маскировался и замер, на­
блюдая за ним. Ветерок дул в мою сторону, поэто­
му зверек не мог почуять близость человека, и я на
него вдоволь насмотрелся.
Это была американская норка. Она находилась
в беспрестанном движении: то под корягу загля­
нет, то исчезнет в куче плавника с одной стороны,
а вылезет с другой, то нырнет в воду и быстро
вынырнет. Все осмотрит, обнюхает, обследует.
Напротив бурливого и шумного переката зве­
рек, как бы играя и наслаждаясь ловкостью, прыг­
нул в стремительный пенящийся поток, а через не­
сколько секунд взметнулся над водой и очутился
на скользком камне посреди реки, встряхнулся,
заискрился тысячами крошечных радуг на солнце
и принялся за еду: видимо, что-то поймал в воде.
Съел, вытер мордочку лапками, постоял столби­
ком, вытянув передние лапки вдоль живота, и сно­
ва нырнул в воду. А выпрыгнул на берег в какихнибудь пяти метрах от меня. Опять встав столби­
ком, норка пристально уставилась мне в лицо,
сверкая черными бусинками глаз и усиленно втя­
гивая в себя воздух. Когда я моргнул, она мол­
нией метнулась в воду — и была такова. И хотя
вода в реке текла кристально чистая, я не смог
разглядеть, куда исчез этот зверек.
Существует два вида норок: европейская, или
русская, и американская. Первая обитает в Европе
95

и в Зауралье до среднего течения Оби и Иртыша,
вторая — на Северо-Американском континенте от
Аляски до Флориды. Обе они родственно схожи —
сильно вытянутое плотное тело, длинный хвост,
короткие лапки с плавательными перепонками до
середины пальцев, изумительный темно-коричне­
вый мех. Обе очень подвижны и сильны, обе ведут
земноводный образ жизни, прекрасно чувствуя се­
бя и на суше, и в воде.
Но американская норка почти в 2 раза крупнее,
значительно жизнеспособнее и лучше приспособ­
лена к различным местообитаниям, как биологиче­
ский вид она более перспективна. Ее с конца про­
шлого века начали разводить на зверофермах сна­
чала в Канаде и США, позже завезли в Европу,
а в 1938 году и в Советский Союз.
С 1933 года началась широкая кампания по
акклиматизации американского зверька в природ­
ных условиях нашей страны — практически по
всей ее территории, исключая зоны степей, пус­
тынь и тундры. Сначала расселяли клеточных
зверьков, а когда они освоились на воле и размно­
жились, стали отлавливать и разводить «вольных»
норок. С 1933 по 1971 год в водоемы Советского
Союза их было выпущено более 20 тысяч.
Итоги акклиматизации американской норки
в регионах страны были разные. В ряде мест она
освоилась плохо или даже вовсе не прижилась,
в других же стала успешно жить и размножаться,
как, например, в Амуро-Уссурийском крае и на
Алтае, несколько худшими для нее были условия
в Волжко-Камском регионе. Возникло много боль­
ших устойчивых популяций акклиматизанта, одна­
ко единого ареала по стране еще не образовалось.
Вполне естественно, многие водоемы, особенно
в безлесных равнинных и заболоченных областях,
96

Норки: американская (вверху) и европейская

для норки оказались не пригодны. Не смогла она
жить на реках и озерах, зимой перемерзающих до
дна. В нашей стране акклиматизацию американ­
ской норки есть основания считать успешной
лишь на просторах Сибири и Дальнего Востока.
Американская норка теперь стремительно ос­
ваивает почти всю Европу. Убегая со звероферм
Швеции, Норвегии, Финляндии, Англии, ФРГ, Ис­
ландии и других стран, она быстро осваивалась на
воле, дичала и стихийно образовывала «вольные»
популяции. С 60-х годов в Швеции охотники еже­
годно добывают по 16—18 тысяч американских
норок, в Норвегии — до 8 тысяч. Немало ловят их
охотники и других стран.
А в Финляндии неуклонно растущее поголовье
убегающих со звероферм, дичающих и быстро
97
4—450

Различная ф о р м а белых пятен у но­
рок е в р о п е й с к о й ( в в е р х у ) и а м е ­
риканской

размножающих норок серьез­
но озаботило охотничью об­
щественность. Впятеро за
10 лет увеличилась добыча
норок, но это не приостано­
вило рост его численности.
«Иноземец» стал уничтожать
водоплавающую дичь, ондатру
и даже своего более слабого
родича — европейскую норку.
Кстати, американская норка
уже почти вытеснила евро­
пейскую со значительной ча­
сти естественного ареала, и это одно из серьезных
отрицательных последствий интродукции амери­
канской норки в Европе.
Так что же из себя представляет пришелец из
Нового Света? Это хищный зверек из семейства
куньих, размерами примерно с соболя. Окраска
меха темно-коричневая, ровная, лишь на нижней
губе да по брюшку и шее разбросаны небольшие
редкие белоснежные пятна. Самцы крупнее самок,
они весят от 600 до 1600 граммов при длине тела
34—45 сантиметров. Самки примерно на одну
треть меньше.
Норка в нормальном состоянии очень жирна,
особенно осенью и в начале зимы. Полуторакилограммовых самцов охотникам в это время прихо­
дится ловить не так уж редко.
Американская норка очень расторопна и стре­
мительна в движениях. Правда, по суше она бега98

ет не так уж быстро — до 5—6 метров в секунду,
прыгает в длину чуть больше чем на 1 метр
и в высоту на 50 сантиметров. Но она очень ловка
в лазании в щелях и норах, в завалах хвороста
и под валежинами, в толще снега и подледных пу­
стотах. Особенно проворна в воде — прекрасно
плавает и ныряет, находясь под водой 30—45 се­
кунд, но может продержаться 2—3 минуты.
Это неугомонная и неистовая охотница. В по­
исках добычи она поразительно ловка, упорна
и злобна. Сетон-Томпсон о ней пишет: «Норка —
маленькое кровожадное воплощение ярости, но
она не переполнена духом убийства, хотя часто
давит больше, чем нужно». У нее сильное тело,
острые зубы, хорошо развиты органы чувств.
И еще она имеет «химическое оружие» — неблаго­
вонные выделения прианальных желез, которыми
при защите мастерски пользуется.
Ее редко удается видеть отдыхающей или хотя
бы просто спокойной — вся она в энергичном дви­
жении, в постоянном поиске, который редко быва­
ет безрезультатным. Наблюдать, как замечательно
ловко плавает норка в глубоких омутах и стреми­
тельных потоках, захватывающе интересно. В воде
она ловка, как выдра, но в отличие от выдры и на
суше как дома. Зимой ведет скрытный образ жиз­
ни, пользуясь обширными «пустоледьями» вдоль
берегов. Она легко передвигается и под снегом.
Толщи его по берегам водоемов обычно пронизаны
проторенными «тоннелями», по которым зверьки
шныряют, не выдавая своего присутствия. Зимой
только опытный зверолов может обнаружить мес­
та обитания норки.
Основная пища американской норки — рыба,
мышевидные грызуны, речные раки и лягушки.
Изредка ловит мелких птиц, ест насекомых. При
99
4*

случае может задавить белку, пищуху или молодую
ондатру. Из рыб чаще всего охотится на гольянов,
пескарей, вьюнов, бычков, хариусов, чебаков, ротанов. Рыба эта в основном сорная и непромысловая,
и вреда рыбному хозяйству норка не причиняет.
Наоборот, уничтожая пожирателей икры и маль­
ков, она, как и выдра, приносит человеку большую
пользу. Особенно на тех горно-лесных реках, где
нерестятся лососевые рыбы.
Речные раки — любимое лакомство норки.
Там, где «клешнястых» много, она предпочитает
их рыбе. Лягушек охотно ест в течение всего года,
но особенно с октября по март, когда они зимуют
скопищами, пребывая в оцепенении, и становятся
легко доступными. Мышей и полевок зимой ловит
чаще, чем летом, потому что в холода многие водо­
емы промерзают, и она вынуждена охотиться толь­
ко на суше.
Для норки характерна кормовая специали­
зация. Раки, рыба, лягушки, грызуны — вот,
пожалуй, и вся пища, другую она употребляет
редко. В этом отношении условия лесных рек
Амуро-Уссурийского края и южной Сибири близ­
ки к идеальным во все сезоны года, и норка здесь
хорошо упитана. Зимою многие зверьки, особен­
но самки, живут на маленьких индивидуальных
участках, иной раз не выходя за пределы неболь­
шого омута или ямы, и полностью обеспечивают
себя кормом.
От такой «сладкой» жизни норка начинает
привередничать. Часто приходится видеть мерт­
вых рыбок с глубокими отверстиями на боках —
это следы клыков хищницы. Добыча чем-то ей
не понравилась, и она ее бросила. Нередко не
съедает пойманных лягушек и даже раков. Впро­
чем, бросить рака может лишь очень сытая норка,
100

она скорее его припрячет про запас (иногда она
устраивает небольшие «склады» из рыбы и ля­
гушек) .
У себя на родине, в Америке, норка нередко
нападает на диких водоплавающих и болотных
птиц, приходит к селам и опустошает курятники.
И не только Сетон-Томпсон характеризует норку
как «воплощение ярости». Но я видел и наблюдал
много акклиматизировавшихся в Амуро-Уссурийском крае норок и не нашел их «воплощени­
ем ярости». По крайней мере, они не более жесто­
ки к своим жертвам, чем колонок, горностай или
ласка. Вероятно, это обусловлено обильными
кормовыми ресурсами и особенно водными жи­
вотными.
Иногда пишут, что норка — злейший враг
ондатры. Это действительно так и на родине зверь­
ка, и в Европе, и у нас в ряде регионов, особен­
но в Средней Сибири, где кормовые ресурсы бед­
ны. Но в Приморье и Приамурье норка и ондатра
сплошь и рядом живут в одном заливе или про­
токе. На многих реках я видел их жилые норы
буквально рядом, при этом хищник и грызун слов­
но не замечали друг друга.
Норка активна преимущественно ночью. В пас­
мурную погоду, при тихом снегопаде она с ви­
димым удовольствием бодрствует и днем.
Размеры индивидуальных участков неодина­
ковы. Крупные самцы регулярно обходят участок
реки длиной до 10—15 километров, самки или
старые особи живут на небольших участках, ко­
торые иногда налагаются друг на друга, но осо­
бой вражды между зверьками нет: всем хватает
жизненного пространства и корма.
В сутки норка кормится от четырех до девяти
раз, наиболее активна утром и вечером. За 24 ча101

са съедает пищу массой до четверти своего веса.
На собственном участке она имеет несколько
гнезд, чаще всего вырытых в крутых лесистых
берегах. Несколько входов в гнездо находятся
ниже уровня воды, один лаз ведет на поверх­
ность — он служит как запасной и для венти­
ляции.
Гон у норки бывает в марте—апреле, хотя
активность зверьков резко возрастает уже во
второй половине февраля. В брачную пору они
особенно активны, бодрствуют днем и ночью,
вытаптывают много троп вдоль крутых берегов.
Самцы между собой отчаянно дерутся, то и дело
выясняя отношения.
Щенки появляются обычно в мае. Количест­
во их в выводках достигает 9—12 (на зверофер­
мах даже 18), но чаще 4—6. Рождаются норчата
8—10-граммовыми крошками, глухими и слепы­
ми, но растут очень быстро и в месячном возрасте
вылезают из норы, ползают, пробуют есть рыбу,
раков и другую приносимую матерью пищу.
В два месяца начинают приучаться к самостоя­
тельности, в августе не хуже родителей бегают
и плавают, а к началу октября окончательно ста­
новятся взрослыми. До осени доживает около
двух третей сеголетков, но в октябре норочье
поголовье на 50—70% состоит из них.
Интересен такой факт. До 5—6-недельного
возраста норчата не обладают свойством термо­
регуляции, поэтому имеют температуру, равную
температуре гнезда или внешней среды. При
охлаждении они пищат, а при 10—12° С умолкают,
перестают шевелиться — у них наступает летар­
гическое окоченение. Сердце и легкие перестают
нормально работать, реакция на окружающее
отсутствует. Создается полное впечатление кли102

нической смерти. Но даже после охлаждения
тела до 0°С и пребывания при такой температуре
в течение нескольких часов, затем согревшиеся
до 10—12° С, они вновь начинают подавать при­
знаки жизни: шевелиться, попискивать, а при
30—36° С полностью оживают. Просто порази­
тельно! Такая феноменальная
устойчивость
к переохлаждению детенышей способствует их
выживаемости даже в том случае, когда мать
вынуждена оставлять гнездо на долгое время.
У норки сильно развито чувство дома, кочует
она редко, и почти всегда ее к этому вынуждают
особые обстоятельства. Молодняк до следующей
весны обычно держится на родительском участ­
ке, сообща пользуясь норами, тропами, лазами,
а весной разбредается в поисках свободных
угодий.
Основными врагами норки являются соболь,
харза, колонок и крупные хищные птицы. Очень
редко ее ловят лисица и волк. Нападений со сто­
роны выдры мне наблюдать не приходилось: оба
этих хищника в Амуро-Уссурийском крае ужи­
ваются на одних и тех же водоемах, причем где
много выдры, как правило, много и норки. Ве­
роятно, это обусловлено тем, что норка слишком
мала для нападения на выдру, а та отличается
известным благородством поведения.
Но как же все-таки американская норка, испо­
кон веков обитавшая в другом полушарии, осваи­
вала совсем иные земли? Проследим это на при­
мере привыкания зверька к условиям АмуроУссурийского края, в котором мне удалось изу­
чить процесс его акклиматизации.
Здешние реки оказались на редкость удоб­
ными для обитания норки. В мае—июне — как
раз в период деторождения — низкий уровень
103

воды; паводки бывают осенью, когда они уже не
страшны подросшему молодняку. Обилие пустоледий и незамерзающих полыней помогает норке
благополучно зимовать. Высокие берега с под­
ступающим к самой воде лесом — прекрасное
место для гнезд, которые зверек устраивает под
корнями и в дуплах крупных деревьев. Множество
речных завалов, проток, островов, заливов и ста­
риц — идеальные условия. Реки богаты рыбой,
раками, моллюсками, а прибрежные леса — мы­
шевидными грызунами. Даже суровые зимы не
страшны хорошо упитанным зверькам с теплым
и густым мехом. В случае полного промерзания
водоемов они могут перезимовать в лесах, пи­
таясь грызунами. Врагов и серьезных конкурен­
тов у них здесь немного.
В силу изложенных выше условий или по дру­
гим причинам, о которых мы пока мало знаем,
адаптация американской норки в Приморье и
Приамурье оказалась весьма удачной. Особенно
успешно она прижилась в горных реках таеж­
ного Сихотэ-Алиня. Расселение ее по левобереж­
ному Приамурью было менее удачным, однако
и в нем она освоилась неплохо.
На реках Анюй и Большая Уссурка выпустили
всего по одной партии норок, однако они за
5—6 лет обжили не только бассейны этих рек,
но и распространились дальше, на соседние. Ско­
рость расселения достигала в год 75—100 кило­
метров и более. На Анюе заготовки шкурок норки
начались через 5 лет после выпусков, а через
10 лет добыча перевалила за 1000 голов в сезон.
Также стремительно заселила американская нор­
ка бассейн Большой Уссурки. На Хор и Бикин
ее начали выпускать в 1949 году, а уже к 1964-му
здесь добывали более 4000 шкурок за сезон.
104

Лучшие места для обитания норка находит
в среднем течении крупных лесных рек и в ни­
зовьях более мелких. Особенно благоприятны
для нее так называемые «разбои», где главное
русло разбивается на многочисленные протоки
и рукава с заломами и завалами, тянущимися
иногда несколько километров. Здесь обычны
изрезанные проточками и сплошь заваленные
корчами и плавником острова. Вся пойма и доли­
на покрыта сильно захламленными широколист­
венными и кедрово-широколиственными лесами
с густым подлеском и травяным покровом. Зимой
в этих «разбоях» всегда есть пустоледья, много
полыней и «таличков». И норки здесь больше,
чем где бы то ни было в другом месте.
Она любит и типичные горно-таежные реч­
ки — неширокие, с быстрым течением, неглубо­
кими плесами, мелкими перекатами и слабо
разработанной поймой. Летом норке в них очень
хорошо, но зимой значительно хуже: рыба «ска­
тывается» вниз и в ямах часто гибнет; обычны
наледи, в малоснежные и холодные зимы они
тянутся непрерывно на многие километры. Зимой
зверек, как правило, покидает эти места, оста­
ваясь лишь у омутов и в незамерзающих ключах.
Малопригодны для его жизни и реки, покры­
вающиеся сплошным льдом без полыней, а также
водоемы со скальными или заболоченными бе­
регами. Хозяйственная деятельность человека:
сплав леса, выпас скота, распашка земель или
просто частое появление людей с собаками —
тоже не нравится норке. В таких местах ее мало.
В верховьях ключей и истоках рек она живет
лишь в теплый период года, да и то редко. Зимой
здесь все перемерзает и «закипает» в сплошных
наледях.
105

На реках, облюбованных норкой, плотность
ее непрерывно увеличивалась, достигнув мак­
симума к середине 60-х годов: во многих местах
они составляли 5—6 особей на 1 километр, а на
лучших участках, например в «разбоях», до
10—15 норок на 1 километр. Зверек расплодился
даже и в несвойственных ему местообитаниях:
его ловили на заболоченных ручьях вдоль дорог,
на старых осушительных каналах, на лугах и ма­
рях. Многие охотники добывали по 20—30 норок
в месяц, опытные же — в 2 раза больше.
Осенью 1965 и 1966 годов я занимался уче­
том поголовья норки на Хоре и Бикине и сейчас
уверен, что в те годы мы наблюдали «взрыв» —
лавинообразное нарастание численности акклиматизанта. На некоторых участках рек добыва­
ли по 7—8 зверьков с 1 километра поймы, а за
сезон охотник на небольшом отрезке реки ловил
их до сотни. В большинстве районов края норка
вышла на первое, второе и третье места в пушных
заготовках, общая стоимость норочьих шкурок
достигала 10—14% стоимости всей добываемой
пушнины. Все это породило большие надежды,
однако за «взрывом» последовало неожиданное
и резкое сокращение численности.
Перенаселение для любого вида часто чрева­
то губительными последствиями: распростра­
няются болезни, падают темпы размножения,
повышается смертность. Но это особенно харак­
терно для вновь формирующихся популяций
«иноземного» происхождения: сначала числен­
ность стремительно возрастает, плотность ста­
новится чрезмерно большой, а потом наступает
резкий спад. И дело тут не только и не столько
в нехватке кормов или заразных болезнях. В жиз­
ни вида постоянно действуют механизмы регу106

лирования численности. Мы знаем только, что
активность размножения обратно пропорциональ­
на численности вида: с увеличением поголовья
она снижается,^ на каком-то предельно допусти­
мом его уровне размножение может вообще
прекратиться. Механизм же регулирования чис­
ленности нам пока неизвестен.
В последующие годы поголовье норки начало
восстанавливаться, но такого высокого уровня,
как в 1962—1965 годах, она уже вряд ли до­
стигнет.
И тем не менее американская норка заняла
прочное место в биоценозах Амуро-Уссурийского
края, Алтая и других регионов нашей страны.
Этот зверек определенно обогатил нашу фауну,
а кроме того, стал одним из важных источников
добычи пушнины.
Сейчас, через 50 лет после начала акклима­
тизации, норку научились добывать многие охот­
ники. С каждым годом интерес к ней возрастает,
ловят ее все больше, в некоторых районах даже
чрезмерно много.
Исключительно велико значение американ­
ской норки в клеточном звероводстве. Норководство стало очень доходной отраслью во многих
странах, в том числе и в Советском Союзе. На
крупных зверофермах число зверьков летом
достигает ста тысяч. Если заготовки шкурок ди­
кой норки во всех странах составляют 400—420
тысяч в год, то во всем мире производство клеточ­
ной норки за 1 год превысило 25 миллионов осо­
бей, из которых более 10 миллионов приходится
на нашу страну.
В одном лишь Приморском крае получают
свыше миллиона норочьих шкурок клеточного
производства.
107

В международной пушной торговле норка
по праву считается основным товаром, на ее долю
приходится около двух третьих мирового пушного
оборота. В Советском Союзе, славящемся оби­
лием соболя, песца, лисицы, белки, ондатры и
других ценных пушных зверей, норочий мех
занимает ведущее место, а в пушном экспорте
составляет около 50%.
В сложном процессе одомашнивания и се­
лекционной работы клеточные норки стали зна­
чительно крупнее диких, они достигают 70 сан­
тиметров в длину и 4 килограммов массы. Они
более плодовиты и менее агрессивны. Выведено
более сотни цветовых форм клеточной норки,
каких только среди них нет: черные, белые, па­
стельных тонов, голубые, бежевые и т. д. и т. п.
А названия-то какие — топаз, поламино, голубой
ирис, жемчужная!
И не только в разнообразии цветов прелесть
меха — он прочен, красив, пушист и нежен.

колонок
Колонок — типичный «си­
биряк», обитает он в основ­
ном на Азиатском материке,
незначительно проникая за
Урал лишь до ВолжскоКамского края и юга Ки­
ровской области. В нашей стране этот зверек осо­
бенно многочислен в Амуро-Уссурийском крае,
в Барабинской лесостепи и на Алтае. Обычен он
на всей южной лесной полосе Сибири, севернее
же, в горно-таежной зоне, его становится за­
метно меньше, а западнее Урала, в Зауралье и
Якутии совсем мало.
108

За пределами Советского Союза колонка мно­
го в Северной Монголии, на большей части Китая,
в Корее, Японии, в Тибете, Гималаях, на остро­
вах Тайвань и Ява.
Это небольшой зверек с ровным ярко-ох­
ристым или палево-рыжим мехом, круто изогну­
той спиной, гибким телом, короткими ногами,
пушистым хвостом и злобной хищной мордоч­
кой в черной «маске». У самцов крупного амур­
ского подвида длина туловища достигает 40 сан­
тиметров, а масса 850 граммов. Самки значитель­
но мельче.
Несмотря на свои небольшие размеры (он
меньше домашней кошки), колонок кровожаден
и злобен и обычно уничтожает все, что может
одолеть. Он не по размерам силен и проворен
и без особых затруднений душит животных го­
раздо крупнее себя: зайцев, ондатру, тетеревов,
уток и других. Иной раз думаешь, глядя на этого
злого проныру: будь он размерами с медведя,
от него не спастись бы никому, в том числе
и людям.
В теплую погоду, особенно при недостатке
кормов, за ночь колонок проходит 10—12, а то
и 18—20 километров. В декабрьские и январские
морозы, да еще если пища припасена, ограничи­
вается короткими маршрутами — 200—400 мет­
ров и даже меньше. Иной раз вылезет из норы,
сделает несколько глотков колючего морозного
воздуха — и назад: морозов колонок не любит!
А когда очень холодно и ветрено, по нескольку
дней вовсе не вылезает из норы. Все-таки этот
зверек умеренной климатической зоны.
Впрочем, колонок довольно хорошо передви­
гается под снегом, и по числу следов на поверх­
ности, если покров глубже полуметра, никогда
109

нельзя судить о численности зверьков: под сне­
гом, где у них проторены длинные «тоннели»,
следов не видно. Самки более склонны к такой
скрытной жизни, чем самцы. Впрочем, дело не
только в этом, а еще и в том, что под снегом
теплее, полевок с мышами больше и легче их
поймать. На протяжении километра колонок раз
двадцать нырнет под снег, иной раз выныривая
метров через пятьдесят.
Это типичный хищник, питающийся мясом.
Как говорят ученые,— миофаг. Ловит и ест мы­
шей и лесных полевок, бурундуков, пищух, во­
дяных полевок и молодых ондатр, землероек,
лягушек, ящериц, при случае расправляется с бел­
кой и зайцем. И рыбу добывает, раков, моллюс­
ков. Даже крупных насекомых ловит и ест. Расти­
тельную пищу не признает и в голодные времена.
В сутки съедает 100—120 граммов корма.
Колонок живет не только сегодняшним днем,
но и заботится о своем будущем: обязательно
делает запасы. В его продовольственных кладо­
вых аккуратно сложены тушки мышей, полевок,
пищух и других животных, иной раз рыбка, птич­
ки, ящерицы.
Мой друг охотовед Юрий Зубков рассказал:
«Поймал я осенью колонка живым и здоровым,
за палец. Принес домой, сделал ему клетку с от­
делением для утепленного гнезда, поставил ее
в сарае, стал зверька кормить. Назвал Федей.
Сначала он отлеживался в гнезде, но с каждым
днем все чаще появлялся в «прихожей» клетки.
Однажды ночью неожиданно ударил крепкий мо­
роз. Пошел я утром проведать и покормить Фе­
дю, а он топчется в «прихожей», дрожит от хо­
лода, а в гнездо не лезет. «В чем дело? — ду­
маю.— Этак и замерзнет зверь». Стал выяснять
но

причину, и оказалось, что Федя остатками пищи
забил свое гнездо под самый «потолок». Да так
плотно уложил ее...»
В марте, с прекращением морозов, колонки
становятся непоседливо активными. Во второй
половине этого месяца, когда самки заневестят­
ся, у них начинается гон, во время которого сам­
цы носятся как угорелые. Даже кормиться пере­
стают.
В помете бывает от двух до двенадцати, чаще
всего 4—7 детенышей. Рождаются они совсем
беспомощными крошками 6—7 граммов массой,
в густом светлом пушке. Но растут быстро. В ме­
сяц прозревают и слышат, а в полтора становят­
ся настолько подвижны, что начинают с матерью
тесным табунком ходить вокруг гнезда, наби­
раясь опыта. В 2 месяца переходят на самостоя­
тельную добычу пищи, а в конце августа — на­
чале сентября выводки распадаются. В октябре
сеголетка по размерам уже трудно отличить от
взрослого.
Жизненный путь колонка недолог: 2—3, ред­
ко 4 года.
Убежище зверек устраивает под корнями,
в дуплистых деревьях и колоднике, под кучами
хвороста, валежником. Гнездовая камера оби­
хожена старательно, она удобна, тепла, выстлана
ветошью, шерстью, перьями. Кроме основного
гнезда у колонка на охотничьем участке есть
несколько временных убежищ, которыми он пе­
риодически пользуется. Часто делает гнезда в но­
рах бурундуков, пищух, водяных полевок, рас­
ширяя и углубляя их по своему вкусу.
Колонок — отличный рыболов и хороший
пловец. Неоднократно приходилось наблюдать,
как он переправляется через довольно крупные
ill

и быстрые реки. Он даже нырять в воду может,
правда, неглубоко. Зимой вдоль тихих проток
и озер нередко можно наблюдать грязные колоночьи тропы: в это время он охотно держится
в пустоледьях, добывая там рыбу и раков. За это
приятное занятие иногда жестоко расплачивает­
ся, забыв о том, что находится во владениях
американской норки.
Осенью, когда начинаются интенсивные ко­
чевки белки, колонок движется за нею. Эти зверь­
ки скапливаются в районах систематического
отстрела пушного грызуна. В бассейне Большой
Уссурки, например, было отмечено, что колонки
собирались на звуки ружейной стрельбы. Возмож­
но, его привлекают свежеободранные беличьи
тушки, бросаемые охотниками? Сам он ловит
белку лишь изредка, скрадывая ее во время кор­
межки на земле.
Иногда удается из укрытия наблюдать за
охотящимся колонком. Движения его то спокой­
ны и неторопливы, то резки и стремительны. Он
тщательно обследует все места, где может ока­
заться мышь, лягушка, птичье гнездо и другая
пища. То он исчезнет в ворохе хвороста, то зале­
зет в какую-то нору, то вскарабкается на дерево
и оттуда осматривает свои владения. Задавив
полевку или лягушку, он их тут же съедает, а по­
том тщательно чистит себя и приводит в поря­
док. Если остановится возле быстрого ручья, то
вовсе не потому, что не знает, как перебраться.
Он смотрит, нет ли где-нибудь у камня или под
берегом рыбки, рака, лягушки.
Колонок может питаться далеко не изыскан­
ной снедью: кормится всевозможной падалью
с видимым удовольствием. Найдя погибшее жи­
вотное, он держится около него, пока не съест.
112

Впрочем, ему редко удается пировать в одиноч­
ку: счастливчика моментально обнаруживают его
собратья. Однажды я видел, как стайка уже ожи­
ревших колонков пожирала убитого брако­
ньерами тигра — даже он не страшен, когда
мертв.
Нередко охотник, возвратившись к убитому
всего 6—7 дней назад кабану, косуле или изюб­
ру, находит лишь обглоданные кости да смерз­
шуюся шкуру и, конечно, многочисленные колоночьи тропки вокруг. Установив здесь 5—6 кап­
канов, он за несколько дней наловит до двух де­
сятков колонков. И грабители наказаны, и ущерб
возмещен.
Колонок успешно обитает в самых разнооб­
разных местах, однако более всего милы ему полу­
открытые
пространства — разреженные
леса,
опушки, заросли кустарников, тростника в со­
седстве с речками, озерами, болотами. Любит
речные долины, заросшие разнообразной расти­
тельностью захламленные гари и лесосеки, пере­
лески вокруг сельскохозяйственных полей и лу­
гов, лесные болота.
Численность колонка в природных ландшаф­
тах можно проследить на примере Амуро-Уссурийского края.
Осенью и зимой чаще зверек держится в до­
линных лесах с разнообразной растительностью,
в разреженных выборочными рубками кедровошироколиственных лесах, в островных колках
на сельскохозяйственных землях, по старым
гарям. Здесь нередко обитает до 40—60 зверьков
на 10 квадратных километров, а то и больше.
Осенью, когда численность колонка максималь­
на, на отдельных участках
насчитывается
7—8 особей на 1 квадратном километре.

из

Довольно много его бывает в ненарушенных
кедрово-широколиственных и кедровых лесах
горных склонов. Плотно населяет он и старые
дубняки с густым кустарниковым пологом, пере­
лески вокруг сельскохозяйственных полей.
А вот в кедрово-еловых и тем более листвен­
ничных и пихтово-еловых лесах колонка намного
меньше. Нельзя сказать, чтобы эти угодья были
совсем для него непригодны, но отсюда колонка
вытесняет соболь — сильный и постоянный его
враг. В зоне пихтово-еловой зеленомошной тайги
и лиственничников колонка было мало и в 30-е
годы, когда соболь был очень редок. Объясняется
это суровыми условиями обитания и сравнительно
бедной кормовой базой этих лесов. Да и вообще
сплошных лесов таежного типа, как равно и об­
ширных открытых пространств, колонок избегает,
не любит.
На юге Приморского края, южных и западных
склонах Сихотэ-Алиня, в низкогорье Малого
Хингана с десятка квадратных километров до­
бывают за сезон до 12—18 колонков. При пересче­
те заготовок только на промышляемую площадь
этот показатель увеличивается в 2 раза. Хорошие
охотники в удачные годы в Амуро-Уссурийском
крае добывают до 240—280 колонков за охот­
ничий сезон.
По мере движения от этого края к северу
и западу численность колонка заметно падает.
Его существенно меньше даже в славящихся
этим зверьком Барабинском лесостепье и на Ал­
тае, на большей же части Сибирского ареала
плотность населения не превышает 10—15 особей
на 10 квадратных километрах.
Численность колонка в разные годы испыты­
вает резкие колебания, которые обусловлены в
114

первую очередь внутрипопуляционными механиз­
мами, затем состоянием кормовой базы и пого­
дой. Интенсивный промысел мало влияет на по­
головье и там, где охота на него особенно
популярна. К тому же колонок очень подвижен:
опустошенные промыслом угодья он быстро за­
селяет, набегая с соседних участков.
Для него характерны небольшие сезонные
кочевки. Весной и летом он редок в поймах
рек, зато обычен по речным террасам и склонам
гор. Осенью зверьки спускаются в долины и пу­
тешествуют вдоль рек вниз по течению. Если в
горных лесах много мышевидных грызунов, ко­
лонок держится там до середины зимы, когда
глубокие снега начинают мешать его охоте. Если
же мышей мало, колонок пускается в странствия
уже в октябре. В поймах рек, у протоков и озер
он обычно находит для себя достаточно корма
в виде рыбьей мелочи, лягушек, раков, дохлой
рыбы.
Поскольку колонок питается главным образом
мышевидными грызунами, то колебания их чис­
ленности обычно вызывают изменения пого­
ловья и хищника со сдвигом на 1 год. Но иногда
бывают и несоответствия. Например, из-за хо­
лодной и дождливой погоды весной и летом мо­
лодняк колонка часто погибает. Вероятно, опре­
деленную роль тут играют и заразные заболева­
ния. Но надо признать, что причины изменений
численности колонка (как и ряда других живот­
ных) учеными далеко не полностью раскрыты.
О характере и размахе колебаний колоночьего
населения можно составить определенное пред­
ставление по статистическим данным о заго­
товках его шкурок: в последние 30 лет «пики»
численности зверька отмечаются обычно через

3 4 года. В годы «пиков» в Приморье, например,
добывают 40—60 тысяч колонков, а буквально
через год—два, когда их поголовье во много
раз уменьшится, их ловят не более 10—15 тысяч
штук.
За многие годы работы и охоты в уссу­
рийских лесах мне удалось наблюдать и высокую
численность колонка, и низкую. Случалось всего
двенадцатью капканами за 10 дней ловить до
15—20 колонков. Мой проводник как-то у ос­
танков отстрелянного кабана за ночь ловил по
4—6 зверьков. А через год—другой они ста­
новятся настолько редкими, что и за 1,5—2 ме­
сяца удается поймать всего 8—10 штук. Но еще
через пару лет их опять станет много...
Каковы же биоценотические связи колонка?
Они достаточно сложны, а удивительны тем,
что нет у него друзей и доброжелателей. На
Алтае, в Сибири, Амуро-Уссурийском крае и во
многих других местах отмечены враждебные от­
ношения соболя и колонка, причем соболь ак­
тивно его преследует и уничтожает. В уссурий­
ских лесах, пока соболя было мало, система­
тического преследования колонка не наблюда­
лось, хотя часто бывали драки между ними. Но с
резким увеличением численности соболя отно­
шение к зверьку изменилось — соболь целеуст­
ремленно стал его выживать. В большинстве слу­
чаев соболь побеждает и душит колонка.
Оба эти хищника находят хорошие условия
в хвойно-широколиственных лесах. Но соболь,
как правило, вытесняет колонка из заселенных
им угодий. В глухих дебрях Сихотэ-Алиня и дру­
гих горных системах колонка было особенно
много в 30—40-х годах, когда соболь почти от­
сутствовал. По мере восстановления численности
117

соболя колонку пришлось потесниться. В настоя­
щее время в тех лесах, где соболя стало много,
колонок редок. Зато он быстро появляется там,
откуда уходит соболь: например, в лесах, сильно
разреженных выборочными рубками.
Вообще распространение колонка и соболя
имеет характер обратной пропорциональности:
чем больше соболя — тем меньше колонка, и
наоборот. Такая зависимость проявляется и во
времени, и в пространстве.
В последние 35 лет колонку часто прихо­
дилось встречаться с американской норкой. Оба
хищника не терпят друг друга и часто дерутся
насмерть.
Убитую норку колонок съедает, норка же за­
давленного врага чаще бросает.
Кроме того, врагами и конкурентами колонка
являются лисица, хорьки, енотовидная собака,
рысь, лесной кот, харза. Нередко он становится
жертвой крупных пернатых хищников, в первую
очередь каменной и бородатой неясытей, фили­
на, полярной совы.
Но и от колонка кое-кому достается: он не
упустит возможности поймать и задавить солонгоя, ласку или горностая, съесть их или при­
прятать в свои кладовые. Вот и выходит, нет
мирного времени в жизни зверька: то его карау­
лят, то он.
Колонок — ценный пушной зверек, промысло­
вое значение его немалое. В Сибири и на Дальнем
Востоке за охотничий сезон ловят более 100—
200 тысяч колонков, из которых от 32 до 62%
добычи приходится на Амуро-Уссурийский край.
Опромышляется поголовье зверьков далеко не
полностью, и увеличить заготовки шкурок в 1,5—
2 раза вполне возможно и нужно.
118

Хозяйственная деятельность человека не
вредит колонку. Распашка земель и вырубки леса
скорее даже улучшают условия его обитания.
Он водится вблизи сел, по мелколесью и кустар­
никам вокруг полей. Зимою, случается, живет
прямо в селах. Мне удалось наблюдать выводок
колонка в Хабаровске в 100 метрах от ожив­
ленной улицы.
Видимо, в связи с освоением земель и вы­
рубкой коренных лесов значение колонка в бу­
дущем возрастет, и он, возможно, займет еще
более важное место в пушных заготовках по
всей Сибири и Дальнему Востоку.
Колонок, как мы уже отмечали, плодовит.
Если выводок по какой-либо причине поги­
бает, самка до холодов успевает вырастить второй
помет. К осени на одну самку приходится в
среднем около пяти сеголетков. И еще: колончихи гораздо осторожнее самцов и в охот­
ничьисамоловы попадаются в 2—3 раза реже.
Это тоже способствует высокому воспроизводству
популяций, при котором вылавливать 60% осен­
него поголовья вполне допустимо.
Добывать колонка несложно, но интересно.
Он очень неосторожен, в любые ловушки и почти
на всякую приманку идет без раздумий. Многие
охотники капканы на колонков вовсе не маски­
руют, а иные не очищают даже от заводской
смазки. В самоловы за приманкой зверек лезет,
я бы сказал, нахально.
Капканы ставят по берегам рек и озер,
вдоль лесных троп, на старых лесосеках, по
закрайкам болот, на лесных опушках, по обо­
чинам полей и в других местах, часто посе­
щаемых колонками. Железный самолов важно
поставить так, чтобы зверек по пути к приманке
119

не мог его миновать. Для этого из разных
подручных материалов (кора, толстые палки,
старые дупла и т. д.) делают «домики», при­
страивая их к стволам деревьев, валежинам или
обрывам.
Для приманки идет рыба, мясо, внутренности
животных и прочие отбросы. Чем сильнее запах
у приманки, пусть даже и гнилостный, тем
быстрее найдет и охотнее «клюнет» на нее этот
непривередливый зверек.
Чем больше поставишь капканов на колон­
ка, тем лучше. Некоторые охотники настора­
живают их по 2—3 сотни, да к этому имеют
столько же кулемок. В благоприятные годы им
удается вынимать из этих самоловов до 15—20
колонков в день.
Лучшее время для ловли этих зверьков —
поздняя осень до наступления 20-градусных моро­
зов. Но в декабре колонок все чаще и чаще
отсиживается в норе, иногда неделю не выходит
оттуда.
Особенно хорошо ловить его по чернотропу.
В это время колонок наиболее активен, да и
охота не утомительна: еще тепло, снега нет,
ходить легко, золотая осень располагает к со­
зерцанию и размышлениям. По морозцу в ожи­
дании удачи идешь от одного капкана к дру­
гому. Здесь кто-то ухитрился захлопнуть капкан
и утащить приманку (значит, плохо поставил!),
тут попавшийся колонок отгрыз лапу и ушел
(чаще проверять надо!), а в этом капкане —
зверек. Сидит. Ждет. Попался!
Колонок видит вас издали, застывает в непо­
движности: еще надеется, что не заметят его,
пройдут мимо. А когда поймет, что надежды
нет, весь соберется в комок, готовый защищаться
120

до конца. Любую попытку взять его в руки он
встречает резким стрекотом, пытается обдать
вонючей струей из прианальной железы и ре­
шительно оскаливает зубы. Вы хотите прижать
его ногой — он ловко увертывается, хотите при­
держать варежкой — он ее прокусывает. А в гла­
зах столько злости и решимости драться, что
невольно испытываешь уважение. Наконец он в
руках, успокоился, и его можно положить в
рюкзак.
А впереди еще почти целый день. Солнце
только поднялось и обещает отличную погоду.
А картины осеннего леса рождают бодрость
и острое ощущение полноты жизни... Что ни
говори, а есть свои прелести в охоте на колонка!

ЗАЧЕМ ИХ ОХРАНЯЮТ...
... Если б ы л о в р е м я , когда д и к а я при­
рода в н у ш а л а б е з о т ч е т н ы й страх ч е л о ­
веку, то т е п е р ь ее н у ж н о з а щ и щ а т ь .
С.

Шварц

Фауна Советского Союза насчитывает 287 видов
зверей, из которых в Красную книгу СССР,
учрежденную в 1974 году, было внесено 62 вида
и подвида. Во втором издании этого государст­
венного документа (1984 г.) значится уже 94
формы млекопитающих — ровно в 1,5 раза боль­
ше. А среди них такие замечательные, как белый
медведь, тигр, леопард, гепард, снежный баран,
горал, винторогий козел, джейран, горный баран,
зубр, пятнистый олень, кулан, морж, синий кит,
финвал и другие. Каждый пятый вид млеко­
питающих стал или редким или исчезающим, что
не может не вызвать острую тревогу.
По каким причинам тот или иной вид ста­
новится редким? Их много. В историческое
время сказывались и неумеренный, неоргани­
зованный промысел, и загрязнение биосферы, и
слабая эффективность охраны природы, и корен­
ное изменение мест обитания, и естественное
старение видов.
122

Особенно резко влияют эти факторы на тех
животных, которые обитают в окраинных частях
своих ареалов, нередко разобщенными очагами,
находятся на пределе своих естественных воз­
можностей. В таких условиях они очень болез­
ненно реагируют на любые неблагоприятные воз­
действия, и в первую очередь антропогенные фак­
торы. Но прежде мы коротко остановимся на
причинах естественного вымирания животных.
Большой интерес представляет эволюция жиз­
ни на Земле. Первые наземные позвоночные поя­
вились около 400 миллионов лет назад. Древ­
нейшие млекопитающие — насекомоядные, затем
грызуны — возникли 100—150 миллионов лет до
нашей эры. Но быстрое эволюционное развитие
зверей началось 70—60 миллионов лет назад,
после загадочного исчезновения древних реп­
тилий — ящеров-исполинов.
Эволюция — это нескончаемая смена одних
видов, родов, семейств другими, непрерывное со­
вершенствование живых организмов. Одни исче­
зают, на смену им приходят другие, более раз­
витые, лучше приспособленные к сложившимся
условиям существования. За сотни миллионов
лет вымерло чрезвычайно много животных, при­
чем до сих пор до конца не выяснены причины
исчезновения многих из них.
Для разных типов и классов животного мира
темпы эволюционного развития неодинаковы,
но четко прослеживается закономерность: чем бо­
лее высоко развиты существа, тем быстрее эти
темпы. Для эволюции млекопитающих, как ни
для какого иного класса животных, характерны
высокие скорости вымирания старых и появле­
ния новых форм, а в итоге — быстрое обнов­
ление фаун.
123

Существует довольно много теорий о естест­
венном вымирании животных. Важнейшими при­
чинами называются изменения экологических ус­
ловий, периодические земные и космические
катастрофы, геологические процессы и другие.
Ряд современных видных ученых утверждают,
что появление и исчезновение родов и видов
зверей, птиц и вообще всех живых существ, вклю­
чая растения, в естественной истории как бы
запрограммированы. Мы еще очень мало знаем,
как и почему это происходит, пока мы только
констатируем факты.
Вполне возможно, что динозавры, ихтиозавры,
птеродактили, археоптериксы и другие гиганты
мезозоя погибли не вследствие каких-то гло­
бальных земных катастроф, а исчезли, отжив
свое, уступив место более совершенным орга­
низмам. Может быть, катастрофы лишь уско­
рили их гибель.
Ученые подсчитали, что средняя продолжи­
тельность жизни вида млекопитающего равна при­
мерно 600 тысячам лет, это относительно не­
долгий срок. Есть, конечно, отклонения от нормы,
но они редки. Американский опоссум, например,
в современном виде существует несколько мил­
лионов лет. Но это — исключение.
Различные неблагоприятные факторы сокра­
щают время существования видов. Немало их
погибло из-за резких изменений климата, а зна­
чит, и растительности, вследствие великих оле­
денений и т. п. Но в последнее тысячелетие
самое сильное влияние на природу стал ока­
зывать человек. Разумеется, в этом виноваты не
только охотники. Больше половины из 105 исчез­
нувших за последние 1980 лет видов зверей
лежит на его совести.
124

По мере роста населения и развития циви­
лизации отрицательное воздействие на фауну
непрерывно возрастало и усиливалось: за первые
1700 лет нашей эры исчезло 33 вида зверей,
за два следующих столетия — 36, а всего за 80
последних лет тоже 36 видов.
В Красную книгу, составленную Междуна­
родным союзом охраны природы, внесено 248
видов и 48 подвидов зверей, находящихся под
угрозой. Среди них есть и эволюционно далеко
не старые, которые оказались на грани исчез­
новения только по вине человека, по причине
коренного изменения их местообитаний.
В настоящее время катастрофически быстро
и резко изменяется экологическая обстановка
в большинстве поясов Земли — от тундры до
пустынь, что крайне отрицательно сказывается
на состоянии популяций большинства видов
животных. Но комплекс антропогенных факторов
наиболее пагубно отражается на крупных хищни­
ках (как, впрочем, и некоторых копытных).
И именно этих животных с каждым годом ста­
новится все труднее охранять. Туранский тигр
числится в Красной книге, но он, очевидно,
уже исчез, по всей видимости, не стало и яван­
ского тигра, тревожно положение с красным вол­
ком, гепардом, рядом подвидов леопарда, со снеж­
ным барсом. В Красной книге СССР наиболее
многочисленны хищники — 24 вида и подвида
из 94 включенных в нее, но более всего страдают
кошачьи: их в фауне СССР 12 видов, и 9 из них
в списках редких и исчезающих.
Они требуют к себе особого внимания, потому
что на них пагубно сказывалось и, к сожале­
нию, до сих пор сказывается не только бра­
коньерство, но также и лесозаготовки, лесные
125

пожары, многоснежные зимы, гололед и т. п.
Все эти факторы в конечном итоге приводят
к уменьшению численности и к пульсации ареалов
(попеременному отступлению и наступлению гра­
ниц распространения) и без прямого воздействия
человека. Если же включается и этот грозный
фактор, то отступание границ ареалов принимает
необратимый характер.
Разумная деятельность человека может не
только не допустить преждевременного вымира­
ния животных, но и продлить их существо­
вание. Вспомним, что дикие лошади в естест­
венной среде практически уже вымерли и как
вид исчезли, но рядом с человеком они живут.
Одомашненный индийский слон, вероятно, пере­
живает трудно поддающегося приручению слона
африканского. Весьма положительные результаты
дала охрана белого медведя, морских котиков
и каланов, теперь обычных в морях, омываю­
щих побережье Дальнего Востока. А вот и срав­
нительно недавние и широко известные факты
бережного отношения к животным: в нашей
стране в годы Советской власти были спасены
от уничтожения амурский тигр, соболь, лось, сай­
гак, бобр и другие звери, которые при иных ус­
ловиях могли бы уже оказаться в числе исчез­
нувших.
Так много внимания охране животного мира
вообще и редких видов в частности челове­
чество стало уделять не только потому, что каж­
дый вид уникален, неповторим и прекрасен.
Исчезновение любого из них почти всегда небла­
гоприятно сказывается на биологических сооб­
ществах и экологических системах. Свойства того
или иного животного, даже в настоящее время
не представляющие практической ценности, в
126

будущем могут оказаться бесценными для селек­
ционных работ.
Каждый исчезнувший вид — тяжелая, невос­
полнимая потеря. Человек научился поразитель­
но многому, вырвался в космос, побывал на
Луне. Но он никогда не сможет вновь создать
саблезубого тигра или пещерного медведя, тура
или стеллерову корову, кваггу или тарпана и даже
менее сложно организованных животных: беспоз­
воночных или одноклеточных. Все, исчезнувшее
из животного мира, исчезло навсегда. Вполне
возможно, что в будущем люди научатся путем
межклеточной гибридизации создавать новые ви­
ды животных, но «реставрировать» старые —
пещерного льва, даже яванского тигра уже
невозможно.
Необходимость строгой охраны всех живот­
ных люди осознали, к сожалению, очень поздно.
Но знания, накопленные человечеством, быть
может, помогут в деле охраны природы самым
серьезным образом. Хочется еще раз подчерк­
нуть, что особенно бережное отношение необ­
ходимо тем животным, которые вымирают или
стали редкими, тем, которые занесены в Красную
книгу и о которых рассказывается в этой главе.

АМУРСКИЙ

ТИГР

Трудно найти на Земле зве­
ря, который был бы так же
могуч и ловок, красив и бес­
страшен и так широко из­
вестен людям всех конти­
нентов и обоих полушарий,
как тигр.
127

Тигр привлекает к себе пристальное внимание
и жгучий интерес, и по праву. Посмотрите, сколь­
ко в нем чудовищной силы и как гармонично она
сочетается с грацией, умом, бесстрашием. А та­
кой яркой и вместе с тем практичной «одеждой»
его одарила природа. Это и царская мантия, и
рабочий комбинезон, и маскировочный халат,
и надежная защита от жары и холода.
Мне посчастливилось много лет изучать жизнь
уссурийского, а точнее амурского тигра, и я не­
плохо с ним познакомился. Больше всего меня
интересовали его образ жизни, повадки, взаимо­
отношения с «соседями». Об этом я и расскажу.
Тигр — один из самых больших наземных
хищников нашей планеты, более крупными яв­
ляются лишь медведи Камчатки и Приморья.
Судите сами: масса крупного амурского тигра
достигает 300—350 килограммов при длине тела
от кончика носа до корня хвоста 2,5—3 метра.
Его сила такова, что лося и изюбра давит без
труда, а тушу массой 1 центнер легко переносит
в зубах, а препятствие высотой в рост человека
с такой ношей перепрыгивает без труда.
Туловище этого зверя представляет собой
многопудовую груду до совершенства натрени­
рованных мускулов, жгуты и пучки которых рель­
ефно вырисовываются под кожей, как у атлета.
Удивительно, что при всем могуществе движе­
ния тигра плавны, мягки и грациозны. По лесу
он передвигается неслышно и незаметно, а фигура
застывшего, прислушивающегося к шорохам
леса, тигра непередаваемо красива. Он легко
лазает по крутым склонам гор и скалам, прекрас­
но плавает.
Еще в начале нашего века тигр был широко
распространен на значительной части Азии —
128

от Каспийского моря до Японского и от При­
амурья до Индонезии. Неограниченная охота на
тигров привела к резкому сокращению их ареала
и численности. За 60 лет нашего века числен­
ность бенгальских тигров сократилась в 20 раз,
и к концу 60-х годов оставалось не более 2000 осо­
бей. В Советском Союзе этот хищник сохранил­
ся лишь в Амуро-Уссурийском крае.
Судьба амурского тигра, как и его южных
собратьев, драматична. В середине XIX века вид
был многочислен. По описаниям М. И. Янков­
ского, В. К. Арсеньева и Н. А. Байкова, этого
зверя в уссурийских лесах было много и в нача­
ле нашего столетия. Высокая стоимость шкуры,
а особенно живых тигров, способствовала не­
ограниченной охоте на них. В начале 1900-х го­
дов убивали и ловили до 50—60 тигров в год,
а в 20-х — по 20—25. Это привело к катастрофи­
ческому уменьшению поголовья царя зверей.
В 30-х годах он изредка встречался лишь в са­
мых глухих, труднодоступных для человека
уголках уссурийской тайги и находился на грани
исчезновения.
Но ученые и любители природы вовремя и
решительно встали на защиту амурского тигра.
В 1935 году был организован большой и един­
ственный в своем роде Сихотэ-Алинский госу­
дарственный заповедник, а в 1939 году к подроб­
ному изучению биологии тигра приступил талант­
ливый ученый Лев Григорьевич Капланов. Он мно­
го времени и энергии потратил на то, чтобы по­
знакомиться с тигром «в лицо», стать с ним на
«ты», узнать все его особенности. Он бродил по
огромным кошачьим Следам в одиночку и с еге­
рями, зимой и летом, светлыми солнечными дня­
ми и в затяжную непогоду. Льву Григорьевичу
129
5—450

удалось узнать о тигре много нового, перечерк­
нуть старые легенды и отвести необоснованные
обвинения. Погиб он трагически совсем моло­
дым — от руки браконьера. В свет вышла прав­
дивая книга Л. Г. Капланова о тигре, в которой
был поднят вопрос об охране прекрасного зверя.
С 1947 года охота на него была строго запрещена,
и даже отлов живых тигрят для зоопарков допу­
скался по специальным разрешениям.
Эти меры оказались своевременными. Уже
в 1957 году численность амурского тигра в срав­
нении с 30-ми годами почти удвоилась, а к нача­
лу 60-х перевалила за сотню. И снова стали обыч­
ными следы громадной кошки в обширных таеж­
ных дебрях древнего Сихотэ-Алиня, они появи­
лись в местах, где их не было несколько десят­
ков лет. В 1971 году поголовье тигра здесь до­
стигло 150, а к настоящему времени возросло
до 300—350 особей. И хотя теперь можно не
опасаться за судьбу красы и гордости уссурий­
ской тайги, охота на него запрещена.
Однако нельзя забывать, что все-таки совре­
менный ареал амурского тигра (площадь 1,4 млн.
квадратных километров) в 2 раза меньше преж­
него, а численность — в 2—3 раза — сто лет
назад в Амуро-Уссурийском крае водилось
700—900 тигров. На наших глазах его не стало
в горах Малого Хингана и в других районах лево­
бережного Приамурья. Таким образом, нет ос­
нований считать, что нам удалось в полной мере
восстановить поголовье тигра. Кроме того, не­
уклонно сокращаются лесные площади и по­
головье копытных, стремительно осваивает че­
ловек таежную зону, не прекращаются, а уча­
щаются самовольные отстрелы тигров — все
это побуждает к беспокойству.
130

Только за 1986 год не менее двадцати тигров
застрелили и шестерых поймали живьем. Очевид­
но, что будущее тигра пока не гарантировано —
необходимы еще более действенные способы
охраны этого зверя.
Типичные местообитания амурского тигра —
его дом — горные широколиственные и кедрово-широколиственные леса. Особенно любит он
дебри со скалами, крутыми и высокими утесами,
с каменными нишами и пещерами. Здесь хищ­
ник надежно обеспечен кормом, имеет в достатке
удобные для логова места, уединенно выращи­
вает свое «полосатое» потомство.
Больше всего нашего тигра «интересуют»
кабан и изюбр, хотя он изредка охотится на ло­
ся, медведя, косулю, кабаргу, а случается — и
на зайца. Убив крупного зверя, кормится, не от­
ходя от туши, 5—10 дней, запасается жиром,
а потом ищет новую добычу.
На охоте тигр полагается в основном на за­
мечательное острое зрение и тонкий слух. Обо­
няние у него, как у всех кошек, слабоватое. На­
меченную жертву очень осторожно караулит,
мастерски скрадывает, затем настигает на стре­
мительных прыжках. В броске на короткой дис­
танции он быстр, как молния: расстояние 15 мет­
ров преодолевает за 1 секунду. Но долго бежать
не может — устает. Вот почему тигр всегда стре­
мится подкрасться как можно ближе, чтобы за­
кончить охоту несколькими прыжками. Жертва,
настигнутая им, редко вырывается, а мучается
недолго. Иногда она и понять не успевает, что
с нею случилось.
Тигр — охотник профессиональный. Иногда,
прыгнув на спящих кабанов, он в мгновение ока
умерщвляет двух-трех. Однажды я прочитал по
131
5*

следам, как крупный самец убил сразу двух пас­
шихся рядом изюбров: первого — на полете в
прыжке ударом могучей лапы, второго — при
приземлении.
Ест тигр довольно много, до 30—40 килограм­
мов за один прием. Голодный крупный зверь мо­
жет съесть за сутки полцентнера мяса. Средне­
суточная его потребность, разумеется, меньше.
Изюбра или кабана массой 1,5 центнера ему хва­
тает на неделю, а большого лося или медведя —
на 10 дней.
После успешной охоты и обильной пищи тиг­
ру не всегда удается сразу добыть другое живот­
ное, и тогда он не ест несколько дней, используя
жировые запасы, которые у него почти всегда
в достатке. Слой сала на боках и животе дости­
гает толщины 5 сантиметров, поэтому даже дли­
тельную голодовку он переносит нормально.
В отношении еды тигра нельзя назвать не­
прихотливым. Очень любит он жирную медвежа­
тину, свежее мясо изюбра и косули. Нередко
свою добычу бросает съеденной лишь наполо­
вину. Летом несвежее, зимой промерзшее мясо
ест с неохотой и стремится добыть «парное».
Вот почему в год он уничтожает 60—70 крупных
животных, а если бы съедал их целиком, то и по­
ловины этого количества ему хватило бы.
Кровожадным зверем тигра назвать нельзя,
но справедливости ради отметим, что иногда не­
которые хищники проявляют излишнюю актив­
ность. По глубокоснежью или в наст, когда ко­
пытные, пережидая тяжелое время и бедствия,
собираются на небольших участках, набредший
на них тигр может убить 10—15 голов. Старый
или больной хищник, забравшийся в коровник,
случается, приходит в ярость, уничтожая все
132

живое. В одном из коровников в Приморье тигр
задавил 22 животных за 10—15 минут. Но по­
добные случаи надо считать исключением из
правил.
Ходить тигр не любит, но при необходимости
делает быстрые и дальние переходы, иногда до
40—60 километров в сутки. Но любит тигр и
вздремнуть — этим он похож на нашу домашнюю
кошку.
Перед очередной охотой тигр тщательно «мо­
ется», валяется в снегу или купается в реке. Та­
ким способом он стремится избавиться от спе­
цифического резкого запаха, который выдает его
ца охоте.
Ходит тигр обычно по звериным тропам вдоль
рек или по льду, по гребням хребтов. Часто оста­
навливается на отдых в местах, где местность
хорошо обозревается.
Обычно тигры живут оседло, каждый на своем
индивидуальном охотничьем участке. Самец и
самка селятся рядом, а в определенное время
здесь же появляются тигрята. Свою территорию
звери охраняют от пришельцев, решительно
прогоняют и своих собратьев, и других крупных
хищников, особенно волка, которого люто нена­
видят и при удобном случае стремятся унич­
тожить.
Тигры — звери-одиночки, они не в пример
львам не признают стайной жизни, любят уеди­
нение. Они даже по отношению к сородичам
агрессивны. Но ученые установили, что внутри­
видовая агрессивность — залог того, чтобы тер­
ритория между особями распределялась наибо­
лее рационально.
В драках решается и извечный вопрос: кто
получит право оставить потомство. Разумеется,
133

его оставляет самый сильный. А как же иначе,
чем в турнирных поединках, выяснить силу!
Принято считать, что в таких поединках гиб­
нут многие животные, но это вовсе не так. До смер­
ти побежденного, как правило, не бьют. Если
зверь себя чувствует слабым, он стремится быст­
рее ретироваться.
...Случилось это в Приморье в снежном и мо­
розном декабре. Встретились два тигра. Оба
взрослые, оба самцы, оба могучие. Но один из
них был на своем охотничьем участке, а другой —
бродяга — вторгся в чужие владения. Дрались
долго и остервенело. Ревели — за три километра
слышно было. Все живое в страхе притихло, как
перед грозой. В конце концов бродяга сдался
и ушел. А через несколько дней охотоведы нашли
134

его мертвым. Вывезли в город, вскрыли, обсле­
довали. И — странное дело! Шкура тигра была
целой! Только большие кровоподтеки свидетель­
ствовали о том, что зверь яростно дрался с дру­
гим тигром. Но оказывается, дрался своеобраз­
ным способом — тумаками, не пуская в ход зубы
и когти. Погиб побежденный, правда, по другой
причине: он был серьезно болен, и вскоре умер
бы и так.
Аналогичный случай мы наблюдали в Чугуев­
ском районе. Два взрослых тигра в присутствии
тигрицы сидели друг против друга, оглушительно
и жутко ревели, устрашающе раскрывали свои
пасти, демонстрируя клыки, поднимали перед­
ние лапы с растопыренными пальцами и выпу­
щенными когтями. А до схватки дело все-таки
не дошло. Так и ушли: впереди тигрица, за нею
чуть поодаль справа один пылающий страстью
«поклонник», слева — другой. Вскоре между со­
перниками произошла еще одна стычка, после
которой третий лишний удалился.
Разумеется, в таких поединках дело доходит
и до крови, но смертельные исходы в них очень
редки.
«Свадьбы» у тигра к определенному времени
года четко не приурочены — их можно наблю­
дать в любом месяце, но все-таки чаще в конце
зимы. А через 3,5 месяца в самом глухом непро­
лазном месте уединившаяся тигрица приносит
детенышей. Обычно их 2—3, иногда 1 или 4 и
очень редко 5.
Они очень беспомощны, весят не более 1 ки­
лограмма, но развиваются и растут быстро. В двух­
недельном возрасте прозревают и слышат, в ме­
сяц тигрята вдвое тяжелее, они становятся шуст­
рыми и любознательными, выкарабкиваются из
135

логова и даже пытаются лазать по деревьям.
К мясу начинают приобщаться уже в двухме­
сячном возрасте, но материнское молоко сосут
до полугода.
В этом возрасте тигрята достигают размеров
большой собаки и целиком переходят на мясную
пищу — отныне и до конца своих дней. Мать
сначала носит им свежий корм, потом водит от
одной добычи к другой. Двухлетние тигрята
весят до ста килограммов и начинают охотиться
под руководством матери. Она терпеливо и об­
стоятельно передает потомству весь свой опыт.
Все трудные задачи тигрица решает одна, самец
не принимает какого-либо участия в воспита­
нии своих детей, хотя живет нередко рядом с
ними.
Распадается тигриная семья, когда молодым
исполнится 2,5—3 года. В естественных усло­
виях продолжительность жизни тигров в сред­
нем 10—15 лет, в зоопарках несколько дольше.
Растут всю жизнь, поэтому к старости достигают
наибольших размеров.
Врагов у амурского тигра нет. Осилить его
может лишь очень крупный бурый медведь. В ус­
сурийской тайге нередки побоища этих двух ги­
гантов. Победителями оказываются в некоторых
случаях медведи, но чаще — тигры; оба редко
уходят живыми с места кровавой встречи, дерут­
ся насмерть. Побежденного съедают.
Сражение тигра с медведем представляет
страшную картину. Их рев слышно за 2—3 ки­
лометра. В огромном клубке сверху мелькает
то бурое, то черно-желто-полосатое. Шерсть
летит клочьями. Кустарники сминаются как тра­
ва, а деревья в руку толщиной ломаются словно
спички. Тигр силится разорвать своему против137

нику горло, вспороть когтями брюхо, медведь же
больше надеется на неимоверную силу своих
передних лап, которыми бьет и душит. Гигант­
ская кошка стремится закончить поединок быст­
ро, но если ей не удается победить в первые
5—6 минут, шансов у нее остается все меньше
и меньше: она выдыхается быстрее более вы­
носливого медведя.
Не всегда тигр решается напасть на очень круп­
ного уссурийского
кабана-секача — сильного,
неустрашимого зверя с грозным оружием —
клыками. Тигр не боится секачей — просто не
хочет рисковать своим красивым мехом. Прав­
да, молодые тигры, у которых силы много, а
опыта еще мало, иногда нападают на секачей,
и некоторые из них за эту неосторожность пла­
тят жизнью.
В завершение краткого описания повадок
тигра отметим, что это психически высокораз­
витое существо. Он необыкновенно хитер, спо­
собен оценивать сложную обстановку, у него
тонкая интуиция.
В связи с большим увеличением численности
амурского тигра участились его встречи с чело­
веком. Все чаще хищник стал нападать на до­
машних животных. Но, несмотря на то что от
него гибнет сейчас скота примерно в 5—6 раз
больше, чем 15—20 лет назад, это в какой-то
мере естественно. Да и нельзя не учитывать кра­
соты зверя, а также высокую стоимость живых
тигров на международном рынке.
Нападают на домашних животных главным
образом старые, больные и покалеченные тигры,
не способные регулярно добывать диких живот­
ных. Таких зверей отстреливают по разрешению
охотоуправлений.
138

При изучении обстоятельств и причин напа­
дений тигров на домашних животных нередко
выясняется, что четвероногих «браконьеров»
раньше покалечил человек. Вот и получается:
за грехи людей гибнут домашние животные.
Наоборот, случается, в лесах, где постоянно
живут тигры, много дней подряд пасется отбив­
шийся или заблудившийся скот, но в конце
концов его находят невредимым. Это значит,
что здоровые тигры — охотники, а не «браконье­
ры».
Правда, в иные зимы тигры дружно приходят
к сельским околицам и усердно охотятся за со­
баками, потом за скотиной. Темными ночами
проходят по улицам, не очень-то боятся лю­
дей — частенько даже паника вспыхивает: тиг­
ров тьма, одолели, зверствуют. Так было зимой
1984/85 годов, и произошло это оттого, что почти
не стало в тайге кабана, изюбр или косуля не­
доступны из-за наста, еще с осени образовав­
шегося.
Некоторые охотники относятся к тигру враж­
дебно и при удобном случае уничтожают его,
несмотря на то что этот зверь находится под
строгой охраной. Потом эти браконьеры всегда
оправдываются тем, что, мол, тигр приготовился
к прыжку, еще секунда — и последовало бы
нападение. При изучении обстоятельств всегда
устанавливается, что никакой угрозы нападе­
ния не было.
Тигр донельзя любопытен и при удобном слу­
чае любит понаблюдать за людьми, зверь ходит
по следам человека по снегу, иногда незаметно
сопровождает лесного путника, не проявляя
агрессивности. При случайных встречах с че­
ловеком, даже вплотную, спокойно, без каких139

либо признаков испуга, сворачивает в сторону,
как бы уступая ему дорогу.
Бывает, от любопытства тигр не сразу уходит
от заметившего его человека. Как-то на лесной
дороге заглох и остановился автомобиль. Шофер
вылез из кабины и стал искать причину неисправ­
ности. И вдруг увидел: рядом стоит большой тигр
и спокойно смотрит на него. Вроде бы наблюдает,
правильно ли ведется ремонт техники. Шофер
вскочил в кабину, захлопнул дверцу. Через
несколько минут (не сразу же придешь в себя
от такой встречи!) он, чтобы отпугнуть зверя,
начал кричать, стучать по железу, поджигать
куски ватной телогрейки и бросать их в тигра;
но тот уселся у радиатора и с любопытством
смотрел на представление. Удалился не спеша,
когда подъехала другая автомашина.
Несколько лет назад в Тернейском районе
Приморья почему-то большому тигру понрави­
лось отдыхать на шоссе. Днем он с любопытством
рассматривал автомобили, подпускал их вплот­
ную, а потом спокойно... давал дорогу. И снова
ложился, как бы ожидая другую машину. Как-то
шел автобус с рабочими. Увидев лежащего в позе
египетского сфинкса тигра, люди закричали,
начали бросать в него чем попало. Тигр встал
и ... пошел к автобусу. У шофера сдали нервы —
он включил четвертую скорость, а пассажиры
с облегчением вздохнули: хороший шофер попал­
ся, с мгновенной реакцией.
Случаются и курьезные случаи, когда тигр
приглашает человека поиграть. Было такое
происшествие: около села Крещатик в Примор­
ском крае вечером молодой тигр незаметно по­
дошел к женщине в упор и тихо фыркнул:
«у-у-ф-ф». На языке тигров это, видимо, озна140

чает «привет», но от такого приветствия женщи­
на обмерла и ринулась к дому. До него было
около ста метров, и всю эту стометровку тигр
легкими прыжками, играя, бежал рядом с жен­
щиной, периодически издавая свое «у-у-ф-ф».
Перед захлопнувшейся калиткой зверь встал
и вроде бы обиделся: я ведь без злого умыс­
ла...
Правда, иногда тигр, особенно тигрица с ко­
тятами, при встрече с людьми ведет себя дерзко.
Но до нападения дело не доходит.
В 30—40-х годах, когда уссурийских тиг­
ров оставалось совсем мало, эти звери, казалось
бы, должны были всячески избегать встреч с
человеком. И избегали. Но... не всегда. Вот что
записал в своем дневнике Л. Г. Капланов: «При­
топтав снег вокруг избушки, чтобы не поддувал
ветер, и заготовив дрова, мы с Серко пошли на
ключ за водой. Тут... мы опять увидели свежие
следы тигра. Собака метнулась назад, и я, зачерп­
нув воды, поспешил за нею. Ночь провели бес­
покойно.
К утру я наконец задремал. Проснулся от
страшного рыка. Серко нырнул под нары. Через
некоторое время донеслись шорохи, и слышно
было, как кто-то тяжело привалился к двери.
Я пожалел, что не взял в поход карабин, а един­
ственное оружие — топор остался снаружи. Осто­
рожно попытался открыть дверь, но она действи­
тельно оказалась подпертой. В щель я увидел
клок рыжей шерсти — тигр! Наше пребывание
в зимовье затягивалось. Тигр, казалось, умер
под дверью. Я пытался стучать в нее, греметь
пустым котелком, но все напрасно».
Сняли осаду с зимовья случайно подошед­
шие егеря.
141

Правда, в этот раз тигр обратил внимание не
столько на человека, сколько на собаку — ведь
он всегда испытывает непреодолимое «влече­
ние» к псам и использует любую возможность,
чтобы расправиться с ними.
Почтительное отношение нашего современного
тигра к человеку довольно загадочно. Сто лет на­
зад, как сообщал известный русский путешествен­
ник Н. М. Пржевальский, нападения хищника на
жителей Уссурийского края были весьма обычны.
Люди панически боялись не только зверя, но
даже его следов. В книге «Путешествие в Уссу­
рийском крае» красочно описаны многочислен­
ные случаи кровавых проделок тигра. Амурский
тигр теперь совсем другой. Это нельзя сказать
в отношении тигра бенгальского, среди которых
и теперь много людоедов. Например, в Индии
в штате Западная Бенгалия численность тигра
примерно такая же, как в нашем Уссурийском
крае. А за год они убивают до 20—30 человек.
Люди там настолько напуганы тиграми, что даже
днем боятся выходить на окраину селений, а
ночью накрепко запираются в домах. В Сундарбане бенгальские тигры губят в среднем 75 че­
ловек в год. Индийские зоологи установили, что
среди сундарбанских тигров каждый четвертый —
явный людоед. И тем не менее этих хищников
в Индии строго охраняют.
Причинами распространенного людоедства
в Индии послужило интенсивное уничтожение
лесов, катастрофическое сокращение числен­
ности животных, служащих добычей тигру,
неумелая охота на него, порождающая калек,
которые затем в озлоблении мстят.
Но, хотя амурский тигр от встреч с людьми,
как правило, уклоняется, уступает дорогу или с
142

любопытством наблюдает, человека он не боится
и очень не любит, когда тот его преследует. Рис­
кованно ходить за тигром по следу, а поднять
на него оружие — смертельно опасно. Известно
много примеров, когда тигр бросался на обид­
чиков, причем эти нападения были настолько
стремительными и страшными, что люди оказы­
вались поверженными и придавленными к земле
раньше, чем успевали сообразить и понять, что
случилось.
Как-то опытному егерю Приморского охотуправления было поручено застрелить тигра,
повадившегося в оленесовхоз и за полгода истре­
бившего несколько десятков пятнистых оленей.
На зверя пошли втроем, хорошо вооружились.
Наконец, выследили, начали стрелять. Тигр
скрылся и... затаился. Его бросок был молние­
носным, а рев — страшным. В несколько секунд
егерь был изуродован, но ему посчастливилось
остаться в живых, потому что друзья не расте­
рялись.
Другой случай, тоже недавний, произошел
на юге Приморья. Шли трое охотников по тайге
и наткнулись на только что задавленного тигром
кабана. Им бы скорее и подальше уйти, чтобы не
мешать тигру, но они решили присвоить себе
тигриную добычу. С кабана сняли шкуру, лучшие
куски мяса в рюкзаки попрятали. Мало того —
они стали уточнять, далеко ли ушел тигр...
Это была тигрица с котенком. Она видела,
как присвоили люди ее добычу, и даже была го­
това снести это, но преследование переполнило
чашу ее терпения. Бросок был подобен вспышке
желтой молнии. Никто не успел даже ружье к
плечу поднять, как один из троих истошно закри­
чал и, покалеченный, упал ничком совершенно
143

беззвучно. Зверь исчез так же мгновенно, как
и появился.
Один мой давний друг, опытный охотовед
Юрий Зубков, недавно рассказал поучительную
историю, происшедшую с ним в горах СихотэАлиня.
«Пошел я попантовать на природные солон­
цы в истоках Соболиного ключа — изюбр часто
сюда ходил. Остановился в охотничьей избушке
в километре от них. В первый день припозднил­
ся, к засидке, построенной и надежно замаски­
рованной на бугре чуть выше солонца, вышел уже
при заре и следить вокруг не стал. Засидка ста­
рая, из четырех толстых венцов, плотно подог­
нанных и срубленных в замок. Крыша из рас­
колотых пополам бревен, положенных на толь
со слоем моха и надежно прибитых. Бойница
окантована войлоком. Лаз в засидку размером
0,5 X 0,5 сзади прикрывается широкой толстой
плахой, передвигающейся горизонтально в спе­
циальных пазах. На сухом земляном полу ворох
травы и лапника, вдоль стен сверху полки. Со зна­
нием дела устроено все, с расчетом на защиту от
медвежьего грабежа, однако внутри можно пре­
бывать лишь лежа или сидя «по-мусульмански».
Устроился, осмотрелся из бойницы, прики­
нул, как действовать при подходе на солонец
пантача. Но было еще светло, я прилег на спи­
ну, обдумывая вечную промысловую проблему:
«придет или и на этот раз не будет» ... И вдруг
услышал шумные вздохи, явно принадлежащие
крупному зверю, у самых щелей закрытого лаза.
Стукнула и скрипнула плаха... что-то тяжелое
взметнулось на крышу и, потоптавшись на ней,
спрыгнуло... И я увидел в бойницу сначала бок
тигра, потом грозный гость легко развернулся,
144

и мы встретились взглядами, между нами было
меньше полуметра. Ужас меня почти парали­
зовал. Я видел, как тигр положил на бойницу
лапу и уже было хотел протянуть ее ко мне, но
щель оказалась узкой и пропустила лишь жел­
тую «ладонь», и я растерянно смотрел на широко
растопыренные пальцы с выпущенными серпами
белых когтей. Зацепившись ими за край нижнего
бревна, зверь сильно потянул его к себе, оно
заскрипело, что-то треснуло, сруб покачнулся,
но выдержал. Лапа из бойницы выскользнула,
разорвав войлок, одновременно послышалось
раздраженное рычание, я отскочил в дальний
угол. Упершись руками в пол, я вдруг ощутил
холод стали и только тут вспомнил, что со мною
драгунский карабин. Я схватил его, клацнул
затвором... Тигр сопел совсем уже рядом, поторкался в дверь, поскреб по ней когтями, зло рык­
нул несколько раз. Положил передние лапы на
угол сруба как раз над моей головой и так тряха­
нул мое убежище, что с потолка посыпался мусор.
И неожиданно все стихло... Звенел комар, метрах
в тридцати лепетал ручей, высоко в небе прогудел
самолет. Гулко стучало мое сердце. К горлу под­
катила тошнота...
Успокоился я только через час. Посветил
в бойницу лучом мощного фонаря — солонец
был пуст. Приоткрыл лаз и туда посветил — ни­
кого. Вылез, обошел вокруг засидки, увидел чер­
ный бугорок свежего тигриного помета и понял,
что на солонце мне делать нечего, по крайней
мере в эту ночь. Ее я коротал в засидке. Дремал,
прислушиваясь сквозь сон к шорохам леса.
Чуть свет поднялся осмотреть солонец. Уви­
дел густое переплетение следов изюбра, косули
и тигра. «Кот» был крупный, судя по всему, ха145

живал сюда частенько. Нашел обглоданный череп
изюбра с неповрежденными великолепными ро­
гами и прихватил его. И так осторожно проха­
живаясь вокруг солонца, я все-таки едва не насту­
пил на тигра. Он спал под елью, положив голову
щекой на вытянутые вперед лапы. Между нами
было не более трех метров. Я увидел его белесые
усы и ресницы, розоватую мочку носа, ухожен­
ные бакенбарды, словно у солидного джентль­
мена.
На этот раз я взял себя в руки, тем более что
помнил о карабине за плечом. И только я сделал
шаг назад, как что-то хрустнуло под ногой, тигр
медленно поднял голову, но, увидев, что я соби­
раюсь отпрыгнуть, резко вскочил, рявкнул, мгно­
венно напружинился в решительном и несомнен­
ном намерении броситься на меня... Я закричал,
что было сил, швырнул в тигра рогатым черепом,
как мог, высоко подпрыгнул, широко расставив
руки и ноги. Тигр уже не мог удержаться от
прыжка, но, очевидно, я его все же если и не на­
пугал, то во всяком случае «предупредил», что
за последствия не ручаюсь, и он, молниеносно
решив судьбу не испытывать, взметнулся, пере­
махнул через меня, а в ту единственную секунду,
которая понадобилась мне для того, чтобы сдер­
нуть с плеча карабин, оттянуть пуговку затвора
и обернуться, он уже исчез в плотной зелени
кустарника, и звуки его шагов раздавались где-то
метрах в двадцати...
А на пути к засидке, в сотне метров от нее,
я наткнулся на полусъеденную, уже с запахом,
тушу здоровенного быка. Панты его были обгло­
даны по самые венчики. И мне стало ясно, почему
так ревностно отнесся ко мне этот тигр — ведь
я появился подозрительно близко от его добы146

чи. И я понял, как близко был от смерти — хо­
лодок ее до сих пор не исчез».
Чувствую необходимость еще раз подчеркнуть:
тигр человека не боится, но и не трогает; человек
для тигра неприкосновенен. Но нужно все же
к этому добавить: всякая встреча с тигром в тай­
ге в той или иной мере опасна. И потому не ищите
контактов с тигром, благоразумно уклоняйтесь от
встреч, остерегайтесь его выслеживать, не испы­
тывайте свою судьбу — тигр есть тигр.
Интересная деталь в поведении амурского
тигра: в вынужденных нападениях он не убивает
человека насмерть, хотя и калечит его основа­
тельно. Таких несчастий за последние сорок лет
мне известно немало, но лишь в четырех случаях
люди погибли. Одному разъярившийся тигр
раздробил голову, отпрыгнув от наседавшей на
него своры собак, другой умер от заражения
крови: боясь разоблачения, он после нападения
тигра, которого хотел поймать в петлю, не об­
ратился в больницу, и двое погибли от неспро­
воцированного нападения хищников.
Совсем недавно, когда я писал эту книгу, рас­
сказали мне вот что. Повадился тигр холодными
зимними днями приходить на мусорную свалку
близ таежного села и съедать свезенных туда
павших «чушек». Однажды явился днем — его
заметили два мужика. Тигр, ухватив в зубы по­
росенка, пошел в лес, мужики же, похваляясь
друг перед другом смелостью, двинулись по его
следам. Зверь положил поросенка, а через не­
сколько секунд уложил на снег одного из пресле­
дователей. Тот, инстинктивно прикрывая горло,
подставил тигру локоть, который сразу же оказал­
ся в широкой зубастой пасти. Но странно: тигр
лишь очень осторожно прикусил локоть, будто со147

бака хозяйскую руку... Тем бы и кончился этот ин­
цидент, но, увидев, что от села мчатся люди на по­
мощь, поверженный ниц решил показать себя
настоящим мужчиной: стал кричать, брыкаться,
бить рукой по морде тигра, а потом (неясно,
от испуга или смелости) вознамерился выдавить
тигру глаз. И тут же его рука хрустнула, как
веточка.
Драматичны отношения тигра и человека,
но не снимается проблема охраны редкостного
и красивого зверя. Выход из положения — орга­
низация обширных заповедников, заказников
и резервных лесов со строгим запретом охоты
на их территории, увеличение поголовья диких
копытных животных, ужесточение наказаний
за самовольные отстрелы тигра.
Из-за резкого сокращения ареала и числен­
ности все восемь подвидов тигра былизанесены
в Красную книгу. Вернее, уже не восемь: на на­
ших глазах исчезли три подвида — туранский,
балийский и яванский, тревожит состояние по­
пуляций суматранского и китайского тигров.
Более или менее благополучно положение лишь
с бенгальским и амурским подвидами — и по­
тому, что их поголовье возрастает, и потому, что
в неволе — в зоопарках и цирках — их теперь
достаточно много. Амурских тигров в неволе
теперь в 4—5 раз больше, чем в уссурийских
лесах, так что, надеемся, им не грозит полное
исчезновение.
Тигр — великолепное творение природы, он
заслуживает бережного отношения к себе. Наш
амурский подвид нуждается в особо строгой
охране, потому что на юге Дальнего Востока
теперь находится последний резерват тигров
Советского Союза. А представить уссурийскую
148

тайгу без тигра так же трудно, как Антарктиду
без пингвинов, Африку — без львов, а Аркти­
ку — без белых медведей.

ЛЕОПАРД

Было это на юге При­
морского края в го­
ды моей
молодости.
С группой друзей я
охотился на косуль по
первым ноябрьским сне­
гам в горных дубняках Пограничного хребта.
Слепило закатное солнце, сверкал искристой
белизной снег, под легкими струями ветра о чем-то
шептались сухие дубовые листья, безмолвно воз­
вышались бурые скалы, а я устало поднимался по
пологому склону и думал вовсе не об охоте.
Неожиданно для себя я остановился, еще не
успев понять, что именно меня остановило. И
вдруг увидел в 6—8 метрах от меня в кустах
леспедецы большую желто-пятнистую кошачью
голову с прижатыми ушами и устремленными
на меня строгими, холодными, зеленовато-жел­
тыми глазами. Когда наши взгляды встретились,
зверь оскалил светло-желтые клыки и издал
такой утробный басовитый рык, что меня обуял
страх. В следующее мгновение я понял, что предо
мною леопард, и, не поднимая карабина, снял
предохранитель, нажал на спусковой крючок
и припустился вниз по склону с такой резвостью,
с какой никогда в лесу не бегал. Как часто бывает
при поспешном бегстве, я за что-то зацепился,
упал в снег и покатился кубарем. Поднявшись
и смахнув снег, отерев лицо, оглянулся назад
149

и метрах в пятидесяти увидел леопарда, что на­
зывается, в полный рост. Он стоял наискосок
от меня, как бы в полупрофиль, привстав перед­
ними лапами на камень, и смотрел мне вслед,
низко опустив голову, и медленно помахивал
хвостом. Этот профиль гордого, сильного бес­
страшного зверя так хорошо врезался в память,
что и теперь, 30 лет спустя, я помню его очень
хорошо.
Леопард — зверь очень смелый и вместе с
тем осторожный. Удивило меня то, что он не
уклонился от встречи с человеком, что харак­
терно для этого зверя. Видимо, он был рядом со
своим логовом и чувствовал себя хозяином в
тех местах. Но познакомимся с леопардом
ближе.
Это типичный представитель обширного се­
мейства кошачьих, достаточно крупный, но усту­
пающий по величине льву, тигру и ягуару. У него
три названия: леопард, барс и пантера, из ко­
торых наиболее распространено первое. Черная
пантера — тоже леопард, но меланист. Барсом
этого зверя именуют не совсем правильно: снеж­
ный барс — совсем другой вид, хотя и из семей­
ства кошачьих.
Леопард замечательно красив, но красоту
его можно назвать демонической — она ка­
кая-то холодная, тревожащая. Это зверь гроз­
ный, сильный и ловкий, сообразительный и на­
ходчивый.
У леопарда характерная окраска: по свер­
кающему желтовато-рыжему золотистому фону
разбросаны крупные глянцево-черные пятна
и кольца. На боках и наружной стороне ног
окраска светлее, чем на спине, на животе и внут­
ренней стороне ног — белая. Зимний мех лео150

парда, обитающего в Амуро-Уссурийском крае,
мягок и довольно пушист, его длина достигает
5—7 сантиметров. Летом шерсть короче, реже
и грубее, но рисунок тот же — красивый и яр­
кий. В теплых краях зимний мех этому зверю,
разумеется, не нужен.
Ученые установили: в выводках обыкновенных
пятнистых леопардов наблюдается две трети
таких же, как родители, желтовато-рыжих пят­
нистых котят, а одна треть из них — черные.
При скрещивании пятнистых леопардов с чер­
ными черные и пятнистые котята рождаются
примерно в равном численном соотношении,
черные родители дают в основном черное по­
томство.
151

Черные пантеры встречаются по всему
обширному ареалу леопарда, но в Амуро-Уссурийском крае они редки, дальше к югу их больше,
наибольшее их число в Юго-Восточной Азии.
Длина тела леопардов колеблется от 91 до
180 сантиметров, хвост 75—ПО, высота в холке
50—80 сантиметров. Обычная масса 35—60 ки­
лограммов, однако крупные особи достигают
ста и более килограммов. Среди отловленных
Дальневосточным зоокомбинатом леопардов для
зоопарков один весил 100, другой — 107 кило­
граммов.
Мало сказать, что леопард красив. У него
легкая, гибкая фигура, округлая голова, длинный
хвост, стройные ноги. Он грациозен в каждом
движении — когда стоит или лежит, и когда
идет, и когда атакует. Походка у него тихая,
легкая и вместе с тем величественная.
Он необыкновенно силен и великолепно во­
оружен. Его клыки и втягивающиеся в специаль­
ные «ножны» когти остры, как иглы, и смерто­
носны, как кинжалы. Жертву массой в 3—4 раза
более тяжелую, чем он сам, может не только
волочить по земле, но и затащить ее на высокое
дерево.
С трофеем в зубах он мчится по лесу быстро
и легко. Трудно представить, что зверь несет
в зубах убитую косулю, пятнистого оленя или
подсвинка; с козлом в зубах крупный леопард
запрыгивает на 2—3-метровую высоту. Скорость
его бега до 18 метров в секунду, длина прыж­
ка до 8, высота до 4 метров. Он артистически ла­
зает по деревьям, даже прямым и гладким.
Теперь познакомимся с ближней родней лео­
парда — в этом есть прямой смысл, и вот по­
чему.
152

Лев и тигр — «родичи» леопарда, но самый
близкий из них по происхождению, внешнему
виду и образу жизни и повадкам — ягуар, оби­
тающий в Южной и Центральной Америке. Он
почти так же окрашен, только немного крупнее
да чуть коренастее.
Лев, тигр, леопард и ягуар — все они из рода
пантер. Они настолько близки в видовом отно­
шении, что дают между собою гибридные помеси.
Дымчатый леопард, обитающий в основном
в тропических лесах Южной Азии, не состоит
в близком родстве с настоящим леопардом, хотя
внешне очень похож на леопарда.
Леопард — типичный
обитатель
тропиков
и субтропиков. Распространен он широко: почти
во всей Африке, в Азии, к югу от Кавказа, вер­
ховьев Сырдарьи и Амударьи и Амура. В нашей
стране этот зверь каких-нибудь сто лет назад
был обычным на Кавказе и Средней Азии, но
там давно истреблен. В последние два десятилетия
он изредка заходил в эти места с юга, но теперь
и эти эпизодические появления почти прекрати­
лись. Но высказывается надежда, что в самых
глухих урочищах Кавказа еще сохраняются
«последние могикане».
В лесах Амуро-Уссурийского края леопард
жил испокон веку, их теперь здесь 3—4 десятка
особей, но лишь на юге Приморского края, в то
время как прежде он достигал Амура. Изредка
заходит в южную часть Забайкалья из сопре­
дельных провинций Китая.
Населяет леопард главным образом тропи­
ческие, субтропические и смешанные горные и
равнинные леса, редколесья, заросли кустар­
ников, скальные нагромождения в горах. Инте­
ресно, что в Африке значительная часть этих
153

кошек живет в зарослях акации и колючих кустар­
ников, как бы уступая саванну львам, а луга —
гепардам. Крупные хищники любят, чтобы им
никто не мешал.
Обиталище амурского леопарда — листвен­
ные и смешанные горные леса с многочислен­
ными скалами, глубокими распадками, крутыми
расщелинами, нагромождениями камней, пеще­
рами и нишами. Характерно, что каменные об­
нажения обязательны в местах обитания амур­
ского леопарда.
Непременным условием для обитания этого
хищника является и малоснежность. На юге При­
морья снега почти всегда немного, и лежит он
около четырех месяцев в году. Севернее районы
этого края более снежные, и потому зверь туда
лишь наведывается.
Живут леопарды в одиночку, парами и семья­
ми. В январе, во время гона, они держатся обычно
парами, но иногда собираются в стаи, тогда слы­
шится отчаянный громкий рев и то и дело возни­
кают ожесточенные драки между самцами, хотя
до смерти из-за самок не дерутся: они для этого
слишком рассудительны и горды, но не тщеславны.
В отличие от тигра самцы леопардов — при­
мерные супруги. Тигры тоже иногда живут па­
рами — обычно во время гона, но даже в эту
брачную пору самец первым ест добычу, разре­
шая приступить самке к трапезе после того, как
сам наестся. Гораздо нахальнее «хозяева» льви­
ных прайдов: охотятся в основном львицы, но
их добычей бесцеремонно распоряжаются самцы.
У леопардов иначе: он начинает есть лишь после
того, как утолит голод его подруга, кроме этого
оба хранят супружескую верность, хотя в воспи­
тании потомства отец прямого участия и не при154

нимает, но живет неподалеку от выводка и из­
редка навещает детей.
Детенышей после 3—3,5-месячной беремен­
ности самка рожает в глухом укромном месте.
Логово устраивается в пещере, каменистой рас­
щелине, под вывороченными корнями деревьев,
в дуплах стоящих или упавших деревьев, а то
и в чьей-то пустующей норе. Котят у леопарда
в нашей стране чаще всего 2, изредка 1 или 3.
В теплых краях встречаются выводки из 4, очень
редко из 5 новорожденных.
После родов новоиспеченная мамаша до
того поглощена уходом за слепым, глухим, со­
вершенно беспомощным потомством, что почти
не покидает его 8—10 дней: не ест, не пьет, а толь­
ко кормит, облизывает, греет. В это время она не
пожалеет жизни за своих малышей, и незавид­
на участь неосторожно приблизившихся к логову
животных или человека. Даже своего друга го­
нит прочь, пока котята не прозреют. В это время
отец семейства живет неподалеку и изредка при­
носит самке поесть, а когда она, изнемогая от
жажды, начинает бегать к источнику, он бдитель­
но охраняет логово.
Растут котята быстро: в недельном возрасте
они зрячие, в месяц — уверенно держатся на
ногах, в 2 месяца уже вертятся вокруг логова,
начинают охотиться на жуков, лягушек, улиток,
пробуют настоящее мясо, которое дает им мать.
Полугодовалый молодняк уже похож на взрос­
лых, сопровождает родителей на охоту, во всем
подражает старшим, перенимая быстро опыт.
Год мать заботливо и ревностно растит и вос­
питывает детенышей, а потом приходит пора
им самим добывать себе хлеб насущный, и семьи
распадаются.
156

В 2—3 года молодые леопарды становятся
во всех отношениях самостоятельными и обза­
водятся своими семьями.
В 6—8 лет леопард в расцвете сил, в 12—15
наступает старость. Рекорд продолжительности
его жизни в зоопарках — 24 года. На воле, ко­
нечно, они до такого возраста не доживают, да
и грустно было бы видеть столь сильное, краси­
вое и гордое животное дряхлым.
Основные жертвы леопарда — косуля, не­
крупные антилопы и олени, кабаны, обезьяны,
зайцы. Средняя масса его добычи обычно
0,25—0,5 центнера, однако он вполне способен
задавить лошадь, зебру, корову и даже гориллу.
И при этом не прочь поймать и съесть саранчу,
полевку или лягушку, любит и рыбкой полако­
миться.
В Приморье до начала XX века его излюблен­
ной добычей были пятнистые олени и горал.
Теперь эти животные стали очень редки, но оле­
ней в зверосовхозах много. И хищник исполь­
зует все возможности, чтобы проникнуть за
изгородь, где они содержатся. Леопард — зверь
умный, он хорошо понимает, чем может кон­
читься посещение оленесовхозов, и все-таки не
может себе отказать. Видимо, не зря говорят,
что привычка — вторая натура.
У леопарда тонкий слух и острое зрение,
причем он хорошо видит и в непроглядной тьме.
У него несколько излюбленных охотничьих прие­
мов. Чаще всего ночами он бесшумно ходит по
местам с хорошим обзором местности и высмат­
ривает добычу. Обнаружив ее, осторожно под­
крадывается. Пользуясь своей маскировочной
расцветкой шкуры, без особых затруднений под­
бирается к добыче на 15—20 метров, затем бро157

сается на нее. Броски эти молниеносны: 15-мет­
ровое расстояние атакующий леопард преодоле­
вает меньше чем за секунду.
Обычна для леопарда и охота в засаде. Заняв
удобное место где-нибудь на звериной тропе,
хищник затаивается, прячется на дереве или у
обрыва, а то и просто за валежиной или камнем.
Терпение его при выслеживании добычи бес­
примерно.
Интересно, что леопард при своей яркой
окраске великолепно маскируется на местности.
В лесу можно пройти мимо неподвижно лежа­
щего зверя в десятке метров и не заметить его.
Он незримо крадется даже в траве высотой в
30—40 сантиметров, как бы вжимаясь в землю.
Особенно хорошо маскируется он осенью или
в засуху, когда повсюду желтые и бурые листья
и пожухлые травы.
На дереве неподвижно лежащего в развилке
или на толстом суку леопарда почти невозможно
заметить даже опытному и зоркому охотнику —
до того зверь сливается с корой дерева. Лишь сви­
сающий хвост выдает хищника.
Как и тигр, леопард испытывает непреодоли­
мую ненависть к шакалам, волкам, собакам и пло­
тоядно поедает их. В тяжелое для него время
иногда давит домашних животных.
Добычу средних размеров — 25 килограм­
мов — крупный голодный леопард может съесть
за 2 дня, а сытому ее хватит на 4—5 суток. Не­
доеденное прячет про запас и в большинстве
случаев возвращается к нему через некоторое
время. В Африке и Южной Азии этот зверь прячет
добычу на скалах, даже на деревья затаскивает,
чтобы не досталась гиенам, шакалам и прочим
любителям поживиться за чужой счет, но иногда
158

и сам здесь же устраивается. Ест, спит, осматри­
вает окрестности.
Но вот еще загадка: доедает леопард крупную
добычу на 4—5-й день, когда она уже зловонна,
не гнушается и падалью. Но, если добычу во
время его отсутствия отведает другой хищник,
леопард к ней уже не притрагивается. Гордость
ли это? Или брезгливость? Этого мы пока не
знаем.
Леопард — гроза обезьян. Мартышки, шим­
панзе да и вся прочая обезьянья родня панически
боятся не только живого хищника, но даже его
ободранной шкуры. И понятно: от его стремитель­
ных бросков им не всегда удается спастись даже
на деревьях. Когда леопард шествует по лесу,
обезьяны, забравшись на вершины деревьев, под­
нимают невообразимый гвалт. Павианы — круп­
ные, смелые и сильные обезьяны — всегда остере­
гаются леопардов: стадо на переходе держит
«круговую оборону», а на кормежке и отдыхе его
бдительно охраняют «сторожа».
Наши далекие предки тоже часто гибли в ког­
тях леопарда. Может быть, потому зверь и теперь
людей не боится. Нередко встречаются в научной
литературе сообщения о трусости леопарда —
не верьте. Трусость и благоразумная осторож­
ность — это не одно и то же и нельзя их путать.
Леопард чрезвычайно смел и вместе с тем благо­
разумен и осторожен. Преследуя добычу, он иног­
да подходит вплотную к населенным пунктам,
однако от встречи с человеком предпочитает укло­
няться, не проявляя при этом поспешности и нер­
возности. Случались нападения леопардов на лю­
дей и в Приморье, но почти все они были спрово­
цированы человеком: как и тигр, леопард не терпит
преследования.
159

Но встречаются леопарды-людоеды. Они
живут в Африке и в Индии, там о них ходит
ужасная молва. Характерно, что если леопард
отведывал мяса покойника или случайно или
намеренно убивал и съедал человека, он, поняв,
что добыча легка, становился как бы профес­
сиональным убийцей: дерзким до наглости и вмес­
те с тем неуловимым. И тогда он был способен
терроризировать население многих районов.
Во второй половине XIX века один леопард
в Индии за 3 года умертвил около двухсот чело­
век. Об этом пишет Джим Корбет в книгах «Лео­
пард из Рудрапраяга» и «Кумаонские людоеды».
Так, на севере Индии 2 леопарда убили 525 чело­
век. В 1926 году Корбет после нескольких меся­
цев смертельно опасной охоты застрелил, нако­
нец, пантеру, погубившую 130 человек. А в Эфио­
пии леопард пристрастился таскать из деревень
младенцев. Но эти случаи очень редки, хотя в юж­
ных странах леопарды-людоеды нет-нет да по­
явятся и сейчас. Совсем недавно такой хищник
терроризировал жителей обширного индийского
штата Бихар, а число его жертв перевалило за
сотню.
Размножившиеся в последние годы в Африке
леопарды участили нападения на людей до такой
степени, что на специальной конференции горячо
обсуждался вопрос, не уничтожить ли этого зверя
совсем. Вопрос серьезен, если учесть, что леопард
для африканцев опаснее любого другого крупного
животного, даже льва и слона.
Но мы должны помнить, что в большинстве
случаев человек сам становился виновником по­
явления людоедов. Допустим, ранили и изувечили
зверя, и он уже не мог справляться с дикими
животными, принимался за охоту на человека.
160

Так поступают и тигры в аналогичной ситуации.
Нельзя не считаться и с тем, что люди на леопарда
охотятся постоянно, оставляют много подранков,
ставших калеками, которые навсегда запоминают
обидчика!
В начале нашего века в Африке и Азии ежегод­
но убивали 10 и более тысяч леопардов, а с его
середины охота приняла чудовищные размеры:
в год лишали жизни свыше ста тысяч прекрасных
зверей. И известную роль в этом истреблении
сыграла мода: манто из экзотических шкур круп­
ных кошачьих стали стоить огромные деньги.
Сколько бед приносит мода животному миру!
В одно время стали модными плюмажи из страуси­
ных перьев, и мир чуть не лишился страусов.
Потом по этой же причине почти истребили белых
цапель. Хорошо еще, что мода на птичьи перья
была недолгой. И над жирафами нависла беда,
когда у американцев считалось шиком иметь
кисточку с жирафьего хвоста на антенне авто­
мобиля. Из-за моды на сумочки из крокодиловой
кожи нависает угроза над всем племенем жи­
вотных.
А вот погоня за шкурами семейства кошачьих,
к несчастью, оказалась очень устойчива, и уже
мировая общественность стала на их защиту:
леопард в числе других представителей славного
и многострадального семейства взят под охрану
закона, торговля их шкурами строго запрещена;
и все-таки в Африке и Азии на них продолжается
охота. Почему люди не могут понять, что шкура
леопарда всего эффектнее выглядит на самом
леопарде и что это замечательное животное тоже
имеет право на жизнь!
Вы, наверное, заметили, что в цирках дрес­
сировщики гораздо чаще работают с медведями,
161
6—450

львами, тиграми, чем с леопардами. И это не
случайно: они очень трудно поддаются дресси­
ровке и практически никогда не становятся та­
кими ручными, как, например, лев, гепард, пума,
рысь. Леопард насколько свободолюбив, настолько
же зол, жесток и не терпит насилия, а обиды не
забывает и при всяком удобном случае стремится
за них рассчитаться.
...После встречи с леопардом на Пограничном
хребте, когда я увидел в нескольких метрах от
себя оскаленную морду рычащего леопарда
с прижатыми ушами и злыми глазами, я очень
хорошо понял, что такое страх и как выглядит
смерть. И тем не менее я отношусь к леопарду
с большим уважением, даже с восхищением. Право
же, он этого заслуживает. И вовсе не зря его
внесли в Красную книгу редких и исчезающих
животных. Пусть живет!
БЕЛОГРУДЫЙ
МЕДВЕДЬ-ДРЕВОЛАЗ

...Было тихо и знойно. Под­
нявшись на крутую сопку,
я уселся на большом камне
и смотрел сверху на уссу­
рийскую тайгу. Огромные
зеленые волны Сихотэ-Алиня кое-где увен­
чивались светлыми плешинами каменистых рос­
сыпей и скал, а где-то далеко-далеко словно
таяли в жарком мареве и сливались со свет­
лой дымкой горизонта. И над всем этим царством
гор, дремучих лесов бездонное ослепительное
голубое небо с белыми парусами облаков.
Меня обступили могучие кедры, задумчивые
ели, стройные и красивые каменные березы. Рядом
162

с ними толпились белокорые пихты, развесистые
клены, тихие и скромные липы, а также бархат
амурский, орех маньчжурский, дуб монгольский,
пальмовидная аралия и даже древний тис остро­
конечный.
А в какое-то мгновение я от неожиданности
вздрогнул: где-то недалеко, ниже по склону,, под
чьей-то тяжелой поступью громко хрустнула вет­
ка, потом мелькнуло что-то черное, застыло в тени
и снова зашевелилось. Все ближе и ближе ко мне...
Зверь шел крупный, но лес был так густ, что
я узнал его только тогда, когда он приблизился
ко мне и очутился в нескольких десятках метров.
Это был уссурийский медведь, которого называют
то черным, то белогрудым, то гималайским медве­
дем, а некоторые охотники даже муравьятником.
Он брел спокойно и неторопливо, повесив нос
и посапывая, временами останавливался и ап­
петитно причмокивал.
Потом он остановился около липы, привстал
на задних ногах и обнял передними ее толстый
ствол. Приложил ухо к нему, внимательно при­
слушался, шумно задвигал черным носом, часто
вдыхая и выдыхая воздух: очевидно, в нем но­
сились какие-то ароматы. Не трудно было дога­
даться, что медведь учуял диких пчел, до меда
которых большой любитель. И разве же мог он
упустить возможность полакомиться!
Но не так-то и просто было добраться до
соблазнительных сотов. Сильно шлепнув своей
увесистой лапой несколько раз по стволу липы
и прислушавшись к тону звуков, зверь понял, что
дерево крепкое, не сломать, и начал его грызть.
Сначала облетела темно-серая шершавая ко­
ра, оголив желтый луб, потом ярко забелела живая
влажная древесина. В нетерпении и азарте мед163
6*

ведь сначала ворчал, потом коротко взревел раз,
другой, третий и, наконец, закричал громко и зло,
в нетерпении резко дергая ствол липы.
Пчелы набросились на грабителя дружно
и ожесточенно. Медведь сначала от них отмахи­
вался то одной лапой, то другой, потом замазал
обеими, а рев его перешел в высокий и обижен­
ный вой. Не выдержав бурной атаки многочислен­
ного пчелиного войска, самоотверженно защищав­
шего свой дом и плоды неустанных трудов, мед­
ведь, окруженный гудящим клубком, с отчаянием
криком помчался... прямо на меня.
Я знал, что белогрудый медведь на людей
не нападает, но, опасаясь, что мне от пчел тоже
может непоздоровиться, вскочил со своего камня,
громко крикнул: «Куда бежишь, косолапый!» —
и для устрашения зверя как следует ударил палкой
по стволу ближнего дерева и замахал руками.
Увидев нового недруга, косолапый взревел еще
громче и... взобрался на большой кедр. На десяти­
метровую высоту он влез по толстому стволу уди­
вительно ловко и быстро.
Усевшись на надежный сук, медведь одной ла­
пой обнял дерево, а другой отбивался от одиноких
пчел — остальные потеряли его из виду при столь
неожиданном маневре,— чесал ужаленную морду
и недовольно посматривал на меня. Каза­
лось, что и там, в кроне кедра, он был тоже как
дома.
Я отступил, спрятался в густом кустарнике
и наблюдал за неудачником еще несколько минут.
Немного успокоившись, он осторожно, вроде бы
пятясь, сполз с кедра и опрометью кинулся кудато вниз по склону горы. Вероятно, к речке, чтобы
умыться, оправиться от испуга, от обиды и зале­
чить водой многочисленные укусы.
164

Что известно об этом животном? Прежде всего,
это типичный медведь. Как и хорошо нам извест­
ный бурый, он плотного сложения, у него толстые
и сильные ноги, при ходьбе немного косолапит.
Издали посмотришь, как бродит он в таежном
сумраке, старательно обнюхивая все на своем
пути, легко переворачивая многопудовые валежи­
ны и камни, разрывая муравейники и просто кучи
хлама,— медведь-медведем.
Но совсем он не так неуклюж, как бурый мед­
ведь, и, пожалуй, красивее, стройнее. У него от­
лично, как у борца, развиты плечевой пояс и грудь,
ноги длиннее, передняя пара сильнее задней. Го­
лова — с оригинальной остроносой мордой, срав­
нительно большими округлыми ушами и широким
плоским лбом. А основной признак, по которому
можно надежно отличить гималайского медведя
от бурого, это его блестящая черная шерсть, а на
груди — большое ослепительно белое пятно,
напоминающее летящую чайку. Пятка, или хвост,
этого пятна — на груди у лап, а крылья тянутся
к шее, как бы стремясь обхватить ее.
Белогрудый
медведь — лишь
родственник
бурому, к тому же не очень и близкий. Это совсем
другой зоологический вид. Степень родства этих
двух видов медведей примерно такая же, как
у тигра с леопардом: те входят в одно семейство
медвежьих, а эти — в семейство кошачьих.
Обитает этот интересный зверь в Юго-Восточ­
ной Азии вплоть до Гималайских гор и чуть ли не
до экватора. На юге Советского Дальнего Восто­
ка — в Амуро-Уссурийском крае — находится
самая крайняя северо-восточная часть его ареала.
В нашей стране этого зверя больше нигде нет.
По численности он значительно превосходит
своих экзотических соплеменников: на 1000 квад165

ратных километров типичной уссурийской тайги
их около 100, а то и больше, а тигров на том же
участке всего 2—4, да и харз не более 20. Только
в Приморском крае сейчас обитает не менее 3000
белогрудых медведей, а ведь они живут и на юге
Хабаровского края, и даже в крайней юго-восточ­
ной части Амурской области.
Белогрудый медведь размерами гораздо мень­
ше бурого. В Амуро-Уссурийском крае последний
иногда достигает массы 400—500 килограммов
и более, а их черные «родственники» редко бывают
тяжелее 200—220 килограммов. И тем не менее
это крупный зверь: все-таки два с лишним центне­
ра — это не шутка. И обычные, средние его раз­
меры внушительны: самцы 135 килограммов,
самки 73 килограмма.
Белогрудый медведь силен, но вместе с тем
очень ловок и проворен. Если вам посчастливится
увидеть его на арене цирка, вы сами убедитесь,
что это настоящий акробат. Он красиво прыгает,
ходит по канату на задних ногах и вниз головой,
проворно бегает на коньках. При своей ловкости
и незаурядной сообразительности езду на вело­
сипеде и даже мотоцикле осваивает удивительно
быстро.
Пожалуй, самой характерной чертой этого
хищника является его полудревесный образ жиз­
ни. На деревьях он добывает свой корм, там же
спасается от врагов и докучливого гнуса. На зиму,
как и его бурый родственник, надолго ложится
в берлогу, но устраивает ее в дуплах больших
деревьев. Вот и выходит, что не менее половины
своей жизни белогрудый медведь проводит на
деревьях.
Известно, что бурый медведь лишь в своей
ранней молодости лазает по деревьям. А вот чер167

ные это делают всю жизнь одинаково ловко. Когти
у них большие, крепкие, круто загнутые и острые,
а лапы, особенно передние, очень сильные. На вер­
шину самого большого дерева ему забраться —
а в уссурийской тайге есть и 30-метровые гиган­
ты — ровно ничего не стоит. Ну, а вниз с такой
высоты спуститься с высокого прямоствольного
дерева он может за несколько секунд, с высоты
4—6 метров спрыгивает без труда и боязни.
Теперь поговорим о характере гималайского
медведя. К уже отмеченной нами сообразитель­
ности добавим, что у него отличная память, причем
он хорошо помнит и добро и зло. А диапазон
настроений очень широк: от миролюбиво-добро­
душного и философски спокойного до крайне
возбужденного и очень злого. На людей этот
зверь беспричинно никогда не нападает, после
выстрелов и ранений тоже часто убегает, но не так
уж и редко решительно бросается на своего обид­
чика. Знаю охотников, у которых остались тя­
желые воспоминания об этом звере: раны он на­
носит жестокие. Во всяком случае, при встрече
с медведем в тайге надо помнить, что у него,
хоть он и зверь, есть чувство собственного досто­
инства, которое он защищает, и обид не потер­
пит.
Оригинален этот медведь и по своим гастро­
номическим наклонностям. Его пища на 85%
растительного происхождения. С наслаждением
и несомненной пользой для своего организма он
ест кедровые семена, маньчжурские орехи, желу­
ди, различные ягоды, нежные и вкусные побеги
многих трав и кустарников, сочные луковицы
и корневища.
Хищничество для белогрудого медведя почти
не характерно, он редко обижает даже птичку
168

или малого зверька. Правда, при всяком удобном
случае не преминет полакомиться муравьями или
куколками других насекомых, моллюсками или
зазевавшейся лягушкой, а там и птичье гнездо
разорит. Но ведь и ему жизненно необходима
белковая пища животного происхождения. А на­
падения на домашних животных или жестокие
преследования диких кабанов, весьма обычные для
бурых медведей, нашему белогрудому совсем не­
свойственны.
Теперь проследим образ жизни черного медве­
дя на протяжении одного года.
Лето. Почти тропическая жара и духота. Пере­
жидает ее медведь где-нибудь в прохладе: в пеще­
ре, у реки под крутым берегом или на обдуваемой
ветром горной высоте. А как только повеет вечер­
ней прохладой, зверь обходит свои владения. Ищет
и ест, ест и ищет. Обычно к полуночи он крепко
набивает свой желудок и, отяжелев от пищи и ус­
тав от многочасового активного движения, засыпа­
ет. А на заре снова бодрствует, опять в путь за
едой.
Осень — самый ответственный сезон для бе­
логрудого медведя, потому что за 2—3 месяца
ему нужно для долгого зимнего сна основательно
зажиреть. К тому же это и очень приятное время:
сытно, не жарко и не холодно. Вкусной и пита­
тельной пищи — орехов и желудей — в достатке,
лес еще по-летнему красив, но уже нет изнуряю­
щей духоты, а по ночам приходит такая приятная
и бодрящая прохлада, что медведю хочется
бегать по лесу, не теряя и минуты на сон или ничегонеделанье.
Мне несколько раз приходилось видеть бело­
грудых медведей в конце лета — начале сентября ,
и увиденное осталось в памяти надолго.
169

Ранним августовским утром — еще и солнце
не взошло — плыл я с проводником на лодке вниз
по шумной горной речке самосплавом — мотор
заглох. Спасаясь от очень шумных перекатов,
проводник направил лодку в узкую, но глубокую
извилистую протоку, и сразу все стихло, а поплыли
мы почти под сплошным шатром — справа и слева
над нами наклонялись деревья и ветви. Плескалась
рыба, словно маленькие радуги низко над водой
пролетали зимородки, выплывали уже подросшие
выводки крохалей и мандаринок. Еще издалека
мы услышали громкое ворчание и треск веток:
оказалось, белогрудый медведь лакомится чере­
мухой. Незаметно для увлекшегося мишки мы
выплыли из-за поворота и увидели его совсем
близко. Стоя на самой кромке крутого берега,
он пригибал передними лапами толстую черему­
ховую ветку и, вытянув в трубочку свои подвиж­
ные губы, с таким удовольствием, причмокивая,
объедал ягоды, что мы не выдержали и рассмея­
лись.
От неожиданности медведь растерялся и рух­
нул в воду. Окунувшись с головой, он зафыркал,
ошалело оглядываясь на нас, и почему-то поплыл
вниз по протоке. Поплыл легко, ловко и быстро и
вскоре исчез за излучиной. А вот другой случай.
...Как-то чуть свет я вышел из маленькой таеж­
ной избушки и услышал громкий, как выстрелы,
треск ветвей. Была середина сентября, дуб в том
году уродил отлично, и имелись основания поду­
мать, что это медведь лакомится желудями, кото­
рые еще висели на деревьях. Понаблюдать за
медведем было так заманчиво, что я, несмотря
на утреннюю прохладу и обильную росу, густо
посеребрившую траву и кустарник, быстро, но
осторожно пошел туда, где слышался шум.
170

Крупный белогрудый медведь сидел в развилке
старого дуба и так увлекся своим делом, что я не­
заметно подошел к нему метров на двадцать и за­
таился. Зверь уже обобрал все желуди, до которых
можно было дотянуться от удобной и надежной
развилки, и теперь обламывал толстые ветки,
объедал их, а потом потешно подсовывал под себя.
Этих веток под ним было уже много, и они пред­
ставляли подобие огромного гнезда, на котором
медведь восседал, как индийский магараджа.
Я хотел было уйти незаметно, но неосторожное
движение выдало меня. Уставившись в мою сто­
рону, медведь несколько секунд принюхивался,
затем торопливо спустился на землю — и был
таков.
К наступлению устойчивых морозов и выпаде­
нию снега белогрудые медведи сильно жиреют.
Когда в лесах много кедровых орехов и желудей,
в ноябре в этом звере жиру очень много. Конечно
же, с такими надежными запасами никакая зи­
ма — а в Амуро-Уссурийском крае она очень су­
ровая — не страшна.
К выбору дупла для зимней берлоги белогру­
дый медведь относится со всей серьезностью, по­
тому что спать в нем ни много ни мало 5 месяцев.
Чаще всего берлога представляет собою боль­
шое дупло в старой липе или тополе с одним вхо­
дом в него — сверху в 2—10 метрах от земли.
Щелей в стенках дупла не должно быть, подстил­
ка — из мягких гнилушек. Тепло в нем и безопас­
но. В зимнюю стужу многие животные мерзнут
и голодают, а наш медведь спит себе и в ус не дует.
Медвежата появляются обычно в январе или
феврале, когда зима в разгаре своей свирепости.
Они чрезвычайно маленькие и беспомощные.
Представьте себе: у 150-килограммовой мамаши
171

родилось два детеныша по... 300—400 граммов.
У оленухи дети весят около 8 килограммов (хотя
сама тоже 150 килограммов), и уже через несколь­
ко часов после появления на свет он прытко бе­
гает. А медвежата даже в месячном возрасте
совершенно беспомощны и малы. Только в 2 меся­
ца, когда медведица решается вылезти из своей
надежной берлоги, малыши покрываются шерст­
кой, начинают видеть и слышать, но весят всего
по 2 килограмма.
Медведицы — заботливые и самоотверженные
мамаши. Детенышей кормят молоком более полу­
года, оберегают их от опасности. Лишь через
два года, когда дети вырастут и освоят все пре­
мудрости жизни, родители «благословят» их на
самостоятельную жизнь.
Обеспеченность пищей и зимними «квартир­
ками» еще не говорит о том, что жизнь белогрудого
медведя легка и беззаботна. Бывают годы, когда
не уродились ни орехи, ни желуди, ни ягоды — это
истинное бедствие для медведей. Они голодают
всю осень — и долгую зиму. Весною из своих
дупел вылезают чуть живыми, а есть все равно
пока нечего. Только в конце апреля, когда на юж­
ных склонах гор из земли появится густая щеточка
нежной зеленой травы, приходит конец голоду.
Но пройдет еще много времени, пока изнуренные
длительной голодовкой медведи восстановят силы.
Есть у черного медведя и смертельно опасные
враги: амурский тигр и бурые медведи. Особенно
страшен тигр, из когтей которого белогрудому
медведю трудно вырваться живым.
Бурые медведи становятся агрессивными
и очень опасными в голодные годы, тем не менее
белогрудые их остерегаются постоянно. Вероят­
но, оттого-то уссурийский медведь очень не любит
172

покидать высокоствольные леса, потому что на
лугах и в мелколесье в случае опасности не за­
берешься на дерево.
Однажды в ноябре я вышел к кедру, вокруг
которого неглубокий снег был утрамбован следами
и лежками тигра. А высоко в густой хвое дерева
темнело гнездо из недавно наломанных веток.
Было нетрудно догадаться, что уссурийский мед­
ведь вовремя учуял своего врага, а на дереве пере­
жидал осаду день или два, наконец терпение у тиг­
ра кончилось — и он ушел.
Правда, в другой раз я видел большие куски
свежей содранной с дерева коры, а рядом — остан­
ки растерзанного медведя. По следам можно было
предположить, что ему не хватило доли секунды:
тигр успел схватить его за заднюю лапу и стянул
вниз вместе с корою. В тайге подобные трагедии
случаются часто.
Охота на белогрудого медведя в Амуро-Уссурийском крае еще недавно была популярной
по ряду причин. Во-первых, она сравнительно
проста и не очень опасна. По следам, оставлен­
ным на первом снеге, когда звери уже очень
жирны, находили дупла-берлоги и убивали залег­
ших в них белогрудых медведей без особых за­
труднений и риска. Во-вторых, мясо этого живот­
ного вкусно, а жир приятен и целебен. Кроме того,
в руки охотников попадали красивая шкура и зна­
менитая медвежья желчь, пользующаяся в народ­
ной медицине большим спросом. И хотя гималай­
ский медведь по размерам примерно в два раза
меньше своего бурого собрата, как охотничий
трофей он ценился высоко.
Популярная и чрезмерная охота в послевоен­
ные годы привела к медленному, но неуклонному
снижению численности черного медведя. В Амуро173

Уссурийском крае в 60—70-х годах она умень­
шалась в среднем на 2% в год. Строгие ограни­
чения охоты на белогрудого медведя были введены
еще в 1975 году, а в Хабаровском крае ее вовсе
запретили. С 1984 года этот зверь внесен в Крас­
ную книгу нашей страны и Российской Федерации.
Волнуются охотоведы и зоологи за сохранение
уникального животного мира неповторимого Амуро-Уссурийского края, и труд их не пропадает да­
ром. Думается, и через много-много лет наши по­
томки увидят в прекрасной уссурийской тайге
тигра и леопарда, кабана и изюбра, горала и пят­
нистого оленя, и белогрудого медведя — тоже.
ЗАГАДОЧНЫЙ
К Р А С Н Ы Й ВОЛК

Помните, Р. Киплинг в
своей замечательной кни­
ге «Маугли» рассказал о
грозной волчьей стае? Так
вот, речь шла о красных
волках — таинственных,
до сих пор плохо изучен­
ных хищных зверях из семейства собачьих. Обра­
тите внимание на досадную странность: животное
исчезает почти не узнанным. Оно в числе первых
занесено в Красные книги, как Международную,
так и Советского Союза.
Красный волк по внешнему виду и величине за­
нимает как бы промежуточное положение между
обыкновенным серым волком и лисицей. Он круп­
нее последней и меньше своего серого собрата,
хвост у него длинный и пышный, туловище не­
сколько удлиненное, и хотя ноги умеренно высо­
кие, он приземистее серого. Голова остромордая,
174

широкоскулая, в «бакенбардах», уши округлые,
торчащие большие, высоко посаженные и сильно
сближенные основаниями, черепная коробка срав­
нительно крупная.
Морда красного волка весьма своеобразна, не
похожа ни на лисью, ни на морду серого волка, на
нее достаточно посмотреть один раз, чтобы за­
помнить на всю жизнь.
Окрас зимнего меха на самом деле красный,
а точнее рыжий, ржаво-красный, охристо-рыжева­
тый или палево-ржавый. Окрас варьируется от
светло-желтого до интенсивно красно-рыжего;
горло, грудь, бока, брюхо и верхние части ног всег­
да светлее. Зимний мех густой, пышный, длинный,
летний — редкий и грубый, бурого цвета.
Длина туловища около 1 метра, масса от 14
до 21 килограмма, самца от самки издали отличить
невозможно.
Это психически высоко развитый зверь со
сложными социальными связями. В стае красного
волка царят крепкая дисциплина, иерархические
отношения и взаимовыручка. Информацию пере­
дают кашлящим лаем, визгливым воем или завы­
вая высоким голосом, с переливами. «Язык» тело­
движений и мимика сравнительно с другими вида­
ми зверей развиты прекрасно.
Ареал красного волка охватывает горно-лесные
области Центральной и Южной Азии — Индостан,
Индокитай с Малаккским полуостровом, острова
Суматра и Ява. В Советском Союзе он, вероятно,
распространялся лишь на крайний юг — таежные
горы восточной части Средней Азии, Алтая, Саян,
Забайкалья, Амуро-Уссурийского края. Но терри­
торию этого в общем-то обширного ареала зверь
и прежде заселял крайне неравномерно, внутри не­
го много мест, где его никогда не встречали. Более
175

или менее обычен красный волк в Индии и Индоки­
тае, но и там его уже осталось немного.
В нашей стране этот хищник чаще всего встре­
чался в Приморье и Приамурье, но в последние
10—15 лет его и здесь стало настолько мало, что
и следы находят не каждый год. Вероятно, и преж­
де в нашей стране он отмечался временными захо­
дами, так как логова с волчатами никто не обнару­
живал. Знаменитый исследователь Дальнего Вос­
тока В. К. Арсеньев за все свои длительные путе­
шествия встретил его всего один раз. Даже в зо­
опарках он редок. Очень мало черепов и шкур это­
го зверя и в зоологических музеях.
Обитает красный волк в основном в горных
лесах до альпийской зоны, но в силу своей большой
подвижности и кочевого образа жизни встречает­
ся,— быть может, на переходах — в лесостепях,
в степях и даже на окраинах пустынь. Выходит
176

в субальпийский пояс и на высокогорные плато —
разумеется, в поисках добычи: сибирских козлов,
архаров и других горных животных.
Как и большинство представителей семейства
собачьих, этот типичный хищник хорошо приспо­
соблен к активному добыванию животных в основ­
ном преследованием или скрадыванием. Охотится
стаями, иногда большими — до 20—30 голов, но
чаще 5—10 — и преимущественно от рассвета до
заката. Основные жертвы — копытные, причем
стаями красные волки добывают не только косуль,
кабарог, козлов, горных баранов, антилоп, пятнис­
тых оленей и кабанов, но и таких крупных и силь­
ных животных, как марал, бык бантенг, гаур, до­
машний буйвол или лошадь.
Излюбленные приемы охоты — преследование
на измор и загон: большая часть стаи, обнаружив
жертву, затаивается, а 2—3 хищника забегают
с противоположной стороны и гонят ее на засаду.
Красный волк осторожен, скрытен и смел до
дерзости. Он не очень быстр, но чрезвычайно вы­
нослив в беге, легок в прыжках, хорошо плавает,
ловко лазает по скалам и горным кручам. При
несомненной силе и крепких зубах эти звери
в большой стае бывают настолько агрессивны, что
нападают даже на леопардов и тигров, обращая их
в бегство или даже разрывая на части, хотя
сами несут большие потери. Не страшатся они
и медведей.
Бывали времена, когда красные волки наносили
значительный урон оленеводству, уничтожая
в Приморье пятнистых оленей десятками, бороть­
ся же с разбойниками было трудно. Будучи очень
дерзкими, они при этом чрезвычайно хитры и ос­
торожны, нападают неожиданно и решительно, от
погони уходят легко. С леопардами, тиграми и дру177

гими хищниками оленеводам бороться было зна­
чительно проще, чем с красным волком. Случалось
и так:появятся неожиданно эти загадочные звери,
натворят разбойных дел и как сквозь землю прова­
лятся — невидимки и только.
Красные волки — моногамы, прочно сохраня­
ющие супружескую верность партнеру всю жизнь.
Брачный период у них в конце зимы, проходит он
обычно без драк и шума. Беременность 62—64
дня, в помете от 5—6 до 8—10 щенков. Логова
устраивают в расщелинах скал, в пещерах, камен­
ных нишах, в неглубоких земляных норах.
Самец живет со своей подругой всегда дружно,
когда она «на сносях» — часто кормит ее отрыги­
ваемым мясом, принимает активное участие в вы­
кармливании, воспитании и охране своего потом­
ства.
Щенята родятся такими, как и собаки, волки
обыкновенные и лисицы, и развиваются примерно
так же. Во время выращивания молодняка стая ве­
дет оседлый образ жизни; все, в том числе и ма­
тери, между собой дружны. Случается, логова со
щенятами находятся совсем рядом, и даже в одном
гнезде живут вместе 2—3 выводка.
Кочевать начинают, когда волчата станут рез­
выми. В шестимесячном возрасте они размером
почти со взрослых.
Красный волк, как и серый, покидает места,
заселенные тигром. В то же время из-за своей
очень большой осторожности он избегает и окуль­
туренных ландшафтов. С другой стороны, ему
нужны такие угодья, где мало снега и достаточно
копытных. И наконец — между двумя видами вол­
ков вполне вероятны напряженные межвидовые
отношения, в инцидентах серый волк, несомненно,
побеждает. Как видим, жизненные возможности
178

красного волка очень ограничены и со временем
непрерывно ухудшаются.
Красный волк как вид в настоящее время, оче­
видно, переживает старость. В давно прошедшие
времена он был распространен гораздо шире. Его
останки палеонтологи находят на Южном Урале,
на Украине, во многих европейских государствах,
где сейчас о нем и не слышали. Такое резкое со­
кращение ареала говорит о том, что биологический
вид угасает. Это происходит на наших глазах,
и мы ничем не можем предотвратить его гибель.
Деятельность человека также ухудшает усло­
вия жизни красного волка. Он к тому же сильно
проигрывает серому, обладающему
высокой
приспособляемостью к изменениям природной
среды.
Посмотрите на красного волка, сидящего в зо­
опарке: он словно просит помощи, ищет у нас
более милостивого отношения, просит защиты.
И помочь ему мы можем, вероятно, лишь в его
неволе.
К этому следует добавить, что даже временные
заходы красного волка на территорию нашей стра­
ны с 60-х годов становились все реже и реже,
а в 80-х они, можно сказать, прекратились.
ДИКИЕ

КОШКИ

Случилось это на юге
Приморья. Как-то осе­
нью набрел я на уча­
сток
дубового
леса,
где первая мягкая поро­
ша была густо испещ­
рена кошачьими следа­
ми, которые были меньше рысьих, но значи179

тельно крупнее, чем у домашней кошки; понять,
кому принадлежали отпечатки лап, было невоз­
можно. Наконец, взяв лайку у охотников, я нашел
«незнакомца»: высоко на дереве сидел дальневос­
точный, или амурский дикий лесной кот, иногда
неверно называемый еще и бенгальской кошкой —
крупный красивый зверь размерами с молодую
рысь, но больше похожий на матерого холеного
домашнего Ваську, у которого ноги подлиннее
и толстый хвост в полтела.
Понаблюдав несколько дней, я убедился, что
там жила семья котов, но каждый — на своей не­
большой территории, с дуплами-убежищами, охот­
ничьими участками, водопоями, наблюдательны­
ми пунктами и прочими атрибутами звериной
жизни.
Если со мною была лайка, мы легко находили
котов, а вот без нее, как ни старался, заметить не
мог. Когда снег выпал почти до колен, эти звери
будто совсем исчезли. Даже собака не находила
ни их, ни следов. Создавалось впечатление, что они
куда-то откочевали или залегли в зимний сон,
но ни то, ни другое, знал я, не было им свойст­
венно.
Лишь в разгар зимы собака нашла одного из
них. Он сидел высоко на кедре, а рядом с ним тем­
нел вход в дупло. Я походил вокруг дерева, но сле­
дов на снегу не обнаружил. До сих пор ломаю го­
лову: как он жил, охотился?
А весной, когда снег расстаял, а в некоторых
местах осел и стал плотным, на свежей пороше
опять появились строчки кошачьих следов — от
дерева к дереву, от валежины к валежине. Одного
я увидел и едва узнал, так был он худ и изможден.
Видно, очень несладко живется в наших краях это­
му зверю.
1 80

В Амуро-Уссурийском крае он теперь встреча­
ется очень редко. Немного его было здесь и сто,
и двести, а может быть, и тысячу лет назад. Причи­
на в том, что его родиной является далекая жар­
кая Юго-Восточная Азия, где нет долгих снегов
и морозов, которых этот южанин боится. В Приа­
мурье находится окраинная часть ареала лесного
кота, где он живет на пределе своих экологических
возможностей, упорно сопротивляясь слишком су­
ровым для него зимам.
В Амуро-Уссурийском регионе лесной кот чаще
всего встречается на юге Приморья, но и там край­
не редко. В самых комфортных для него условиях
обитания — на невысоких лесистых увалах с на­
громождениями камней, с густыми зарослями ку­
старников и перелесками в зоне малоснежья —
на площади в 10 квадратных километров можно
встретить семью из 4—6 особей.
Теперь познакомимся с загадочным лесным
котом «в лицо». Это очень стройное и красивое жи­
вотное, напоминающее небольшую рысь. Весит
зверь 4—6 килограммов, а особо крупные особи —
осенью разжиревшие самцы — до 8—10 килограм­
мов. Длина их сильного гибкого тела от 60 до 85
сантиметров, у «рекордсменов» — до метра. Гус­
тая рыжевато-палевая зимняя шерсть покрыта
множеством темно-ржавых пятен, местами слива­
ющихся в полосы. На лбу выделяются две белые
стрелки, на хвосте заметны расплывчатые коль­
ца, брюшко грязно-белое с желтоватым оттенком.
Не в пример домашним кошкам, дикие лесные ис­
покон веку носят «шубы» одинакового окраса,
одинакового рисунка, одинаковой густоты.
Как и у всех представителей семейства ко­
шачьих, у дикого кота острые зубы и когти, тонкий
слух и отличное зрение. Он великолепный древо181

А м у р с к и й кот

лаз. Довольно длинные ноги позволяют ему делать
большие прыжки и стремительные броски, от ко­
торых редко увертывается не только мышь или
заяц, но и птица. Силы достаточно для того, чтобы
задрать молодую косулю. Но на длительную пого­
ню он не способен: нет волчьей или харзиной вы­
носливости.
Однако, как и все кошачьи, дикий кот ленив
и всему предпочитает отдых. Ходит лишь при не­
обходимости, не спеша, осторожно, обычно не по
земле, а по валежинам и деревьям.
Лесной кот ведет сумеречно-ночной образ
жизни, хотя иногда бодрствует и днем — в случае
182

крайней нужды. Гнездо он обычно устраивает
в дуплах стоящих и поваленных деревьев, в не­
больших пещерках или среди камней, прикрытых
от осадков и ветров, изредка в сухих норах меж
корней деревьев да под валежником. Днем с на­
слаждением спит, выходит на охоту с заходом
солнца.
Гастрономические пристрастия кота — мыши,
полевки, бурундук, маньчжурский заяц, белка,
птицы величиной не более фазана и утки. Иногда
нападает на колонка и норку, с которыми легко
справляется, а то и на косулят, даже на поросят.
Не в пример домашним кошкам, воды не боится,
хорошо плавает, азартно ловит рыбу, лягушек
и прочую водяную живность, при случае не пре­
минет сцапать зазевавшихся кулика или он­
датру.
Летом и в начале осени, когда корм обилен, кот
сильно жиреет, зимой же, особенно при выпадении
глубокого снега, ему приходится трудно: мышей
и полевок по-лисьи ловить под снегом он не умеет,
бурундуки и лягушки спят, а зайца или птицу ему,
глубоко проваливающемуся в снегу, поймать очень
не просто. Судите сами: опорная нагрузка на
1 квадратный сантиметр лапы у него в 2—3 раза
больше, чем у рыси. В это тяжелое время коты
жестоко голодают и доходят до крайней степени
истощения. Не все и не всегда дотягивают до
весны.
Лесной кот — близкий родственник обыкно­
венной домашней кошки, они даже дают общее
потомство. Красивые и стройные, дети более похо­
жи на диких родителей и по облику, и по нраву. Но
что странно: будучи родственниками нашим милым
и послушным муркам и васькам, лесные коты
с большим трудом поддаются приручению и дрес183

сировке. Лишь пойманные совсем маленькими
слепыми котятами и выращенные в неустанной
заботе и ласке, они становятся вполне ручными,
дружелюбными и не стремятся при всяком случае
продемонстрировать силу своих когтей и зубов.
При первой возможности эти свободолюбивые
звери убегают в лес, но вскоре возвращаются к че­
ловеку, вырастившему их.
Каких-нибудь полсотни лет назад северная
граница ареала амурского лесного кота проходила
по левобережному Приамурью — через средние
части Зеи, Бурей, Урми и Кура, вниз по Амуру, за­
ходя за Комсомольск. Теперь она сместилась дале­
ко к югу, охватывая лишь южную часть Примор­
ского края. В 30-х годах, когда заготовки шкурок
этого зверя достигали 2 тысяч штук, его поголовье
исчислялось, очевидно, 8—10 тысячами особей, из
которых около 80% обитали в Приморье. К началу
70-х годов то былое поголовье кота сократилось до
2 тысяч, и все они сконцентрировались в Примор­
ском крае, а теперь их стало в 2 раза меньше —
не более 1 тысячи на весь регион.
Потому-то амурского лесного кота включили
в Красную книгу редких и исчезающих животных.
К сожалению, включили только в начале 80-х го­
дов, хотя следовало это сделать как минимум де­
сятилетием раньше.
У западной границы нашей страны живет по­
хожее существо — европейская среднелесная ди­
кая кошка. Она обликом и внешностью тоже силь­
но смахивает на наших домашних и гибридные
помеси с ними дает. Размерами лишь немного
уступает амурскому коту, но их легко отличить по
окрасу: европейская кошка носит густой волося­
ной покров от охристо-серого до темного цвета.
У большинства он тускло-ржаво-серый с желто184

ватым оттенком; брюхо серовато-охристое; попе­
рек спины и боков — от восьми до двенадцати
темных расплывчатых полос, иногда распадаю­
щихся на пятна, на спине — тоже 2 полосы, сли­
вающиеся в «ремень»; на хвосте 4 широких тем­
ных, с расплывчатыми контурами кольца, а на
лбу и на верхней части 4 такого же цвета по­
лоски.
Зачем, спросите, столь подробное описание
цвета меха? А для того, чтобы отличить час­
то встречающихся в лесах гибридные помеси ди­
ких и домашних кошек от чистокровных «дика­
рей».
В образе жизни европейской дикой кошки
своеобразия мало. Заселяет она в основном широ­
колиственные и хвойно-широколиственные леса,
хотя на открытые пространства выходить не боит­
ся, а с человеком живет часто рядом. Даже на чер­
даках случалось обнаруживать ее. Питается всеми
животными величиной от мыша до зайца и косуленка, однако основная ее пища — мышевид­
ные грызуны и мелкие птицы. Крупный кот в сутки
съедает около 1 килограмма разных кормов. Он
отличный древолаз, но охотится чаще на земле.
Логова устраивает в укрытых от осадков и вет­
ра дуплах, расселинах скал, нишах, сухих старых
норах.
Родственна и судьба этих мелких кошачьих.
Еще в прошлом веке европейская лесная кошка до­
вольно плотно заселяла обширную лесную зону от
средней части Дона до Рижского залива к северозападу и устья Днестра — к юго-западу. Но все
меньше становилось лесов, все чаще в них появ­
лялись люди с ружьями... И вот печальная, но, к
сожалению, обычная история: еще один зверь
«прописался» в Красной книге.
185

Е в р о п е й с к и й л е с н о й кот

Теперь последние очаги обитания лесной кош­
ки теплятся в Карпатах и Закарпатье, в Молдав­
ских Кодрах да на Волыно-Подольской возвы­
шенности. Общая численность — менее полу­
тысячи.
Эта кошка прежде была распространена в ле­
сах всей Западной Европы вплоть до Испании
и Англии. Не встречалась она лишь в Скандинав­
ских странах с их мрачными лесами и многоснежь­
ем. А теперь во многих странах ее не стало, причем
здесь виновник — человек: ведь лес вырубают, на
значительных территориях леса сведены. В иных
186

случаях положение принимает по-настоящему уг­
рожающие формы.
Правда, в горных лесах Кавказа она пока не
столь редка. Вполне возможно, что со временем ее
будут отлавливать в Кавказском заповеднике
и разводить в местах прежнего обитания.
Наверняка внукам и правнукам придется бо­
роться с последствиями нашей неразумной и эго­
истической деятельности. А может быть, и бороть­
ся не придется — станет слишком поздно.

И ОНИ ИМЕЮТ ПРАВО НА ЗАЩИТУ
...Удивительное и единственное в своем
роде я в л е н и е — полное в з а и м о п о н и м а ­
ние м е ж д у человеком и д и к и м и ж и в о т ­
ными — вполне в о з м о ж н о .
К.

Лоренц

Хотя человек до сих пор слишком ожесточенно
преследует диких животных, редко у кого из них
появляется непреодолимый страх к нему. Извест­
но много случаев, когда звери и птицы в крити­
ческую или просто трудную минуту искали у лю­
дей защиты.
В детстве мы подкармливали замерзших
и голодающих в зимнюю пору птиц, и они стано­
вились такими доверчивыми, что даже садились
на плечо или на ладонь. В школе нас удивляли
рассказы о том, как перепуганные дикие живот­
ные прибегали к людям за помощью. Я знаю
много примеров, когда лоси, изюбры, косули,
кабаны и другие звери, спасаясь от преследовате­
лей, мчались в села, к людям, хотя, вероятно,
помнили, что и среди них есть несимпатичные
типы с ружьями.
Когда люди прекращают преследовать живот­
ных, те сразу перестают бояться и поселяются ря­
дом с населенными пунктами. Даже в крупных
1X8

городах обосновываются, причем это характерно
и для таких осторожных зверей, как куница, выд­
ра, лисица, бобр, барсук. А белки, резвящиеся
в городских парках, можно сказать, прямо под
ногами, уже никого не удивляют.
Нет числа примерам трогательной дружбы
между людьми и дикими животными, и что особен­
но характерно — из этой дружбы большую пользу
извлекают обе стороны. Но, может быть, самой
плодотворной оказалась бы дружба людей и зве­
рей, так сказать, не индивидуальная, а всеобщая.
И уж, конечно, стоило бы повсеместно запретить
охоту, например, на барсука, потому что этот мир­
ный трудолюбивый зверь безвреден, симпатичен,
а лесу приносит помощь неоценимую. Или какой
смысл ловить ласку, которая уничтожением вред­
ных мышевидных грызунов не только сберегает
нам многие тонны зерна, но и оздоровляет леса.
Внимания и охраны заслуживает речная выдра —
зверь поразительно умный и симпатичный, прино­
сящий рыбному хозяйству громадную пользу очи­
щением водоемов от больных рыб.
В предыдущей главе мы рассказали о редких
и исчезающих видах животных, занесенных
в Красную книгу и подлежащих строгой охране.
Но и кроме них есть немало зверей, которые
нуждаются во внимании со стороны человека хо­
тя бы потому, что их на земле немного: например,
харза, обитающая в Советском Союзе лишь в Амуро-Уссурийском крае; ее численность сокращается
с каждым годом. Или удивительный зверь росо­
маха, способствующая оздоровлению популяции
диких копытных.
Скажем еще раз: каждый зверь уникален,
каждый имеет право на жизнь. А наша задача
охранять их.
189

ЛЕСНОЙ
МЕЛИОРАТОР

Мы с проводником удэгей­
цем шли трудным маршру­
том по горам вдоль шумно­
го Бикина, прорезающего
девственную, совершенно
нетронутую Уссурийскую
тайгу, в сердце СихотэАлиня. Были августовские грибные дожди,
жара и мириады мокрецов, мошек, комаров,
слепней. Вставали рано, быстро завтракали и шли
дальше.
...Как-то, присев передохнуть на склоне не­
большой, густо заросшей богатырскими многоку­
польными кедрами горы, мы услышали доносив­
шийся сверху тревожный шум, который все уси­
ливался,— кто-то приближался к нам.
Сначала по тропинке мимо нас суетливо цепоч­
кой пробежали тревожно похрюкивающие и взвиз­
гивающие четыре серебристых барсучка-«подростка», а через несколько секунд показалась
крупная барсучиха со вздыбленной шерстью. Она
обернулась назад и увидела уже догоняющую
их рысь. Мы поняли: хищник хотел полакомиться
барсучатами, но с тыла их отважно прикрывала
мать. Защищала активно: угрожающе шипя, она
смело бросилась навстречу агрессору, а когда тот
вспрыгнул на валежину, потрусила по тропе за
своими детенышами, останавливаясь, оглядываясь,
поводя головой с оскаленной пастью, вроде бы
кланяясь. Не мешкая, но с достоинством.
Мы криками вспугнули рысь, и та исчезла
как тень, а барсучиха помчалась по тропинке
за своим семейством. И я подумал: надо быть
190

не только сильным, но и смелым зверем, чтобы
удержать рысь от нападения.
Конечно же, барсучья нора должна была быть
где-то близко, и мы ее нашли легко и быстро.
И поразились: была она вырыта в расщелинах
между глыбами камней, ее уже неоднократно пы­
тались разрыть медведи, но крепость была неодо­
лимой.
Барсук — оригинальный и очень интересный
зверь. Тело у него плотное, мускулистое, призе­
мистое, клиновидное, шеи почти нет, остроносая
голова непосредственно переходит в туловище.
Вообще он хорошо приспособлен к рытью нор
и жизни под землей. Ноги короткие, лапы плоско­
стопные, сильные. Особенно тяжелым и неуклю­
жим выглядит барсук накануне зимы, со слоем
жира под кожей до 4 сантиметров.
Размеры взрослого барсука внушительны.
Осенью, разжиревший, он весит до 14—18, а иног­
да и до 20—25 килограммов при длине тела
от 70 до 90 сантиметров. Его волосяной покров
после летне-осенней линьки — а этот зверь меняет
мех лишь раз в году — состоит из грубоватой
ости и плотного теплого довольно нежного под­
шерстка; окраски от серовато-бурого до сереб­
ристого. По бокам головы темные и светлые
полосы, ноги черные, брюхо бурое.
Барсучий мех ценится дешево, хотя он доволь­
но красивый, теплый, прочный, и из него на Руси
издавна шили шапки.
Основное орудие барсука для рытья земли —
когти. Они большие, крепкие, слабо изогнутые,
прочно сидящие на толстых пальцах. Своеобраз­
но и умело этот зверь роет норы: когтями быстро
и легко рыхлит землю, отбрасывая ее назад попе­
ременно четырьмя лапами, а по мере накопления
191

выталкивает «задним ходом» наверх. И все его дви­
жения настолько проворны и четки, что горки
вырытой и выброшенной наверх земли растут
на глазах.
Этот великолепный землекоп не только сам
себе устраивает обширные подземные квартиры,
но невольно обеспечивает ими лисиц, енотовидных
собак и других животных.
Семейные норы у барсуков, зверей чистоплот­
ных и трудолюбивых, благоустроены и ухожены,
как ни у кого. В них уютные гнездовые камерыспальни, расположенные иногда в 2—3 этажа,
на глубине от одного до трех метров, утеплен­
ные толстым слоем сухой подстилки, несколько
длинных входов-выходов в виде извилистых
основных и запасных галерей, отнорки-тупики
для кладовых и отходов. Кроме семейной норы,
у каждого барсука на охотничьем участке есть
несколько временных «квартир» более простого
устройства. Неподалеку от нор в специальных
ямах устраиваются уборные. Все «дачи» или
«охотничьи домики» содержатся всегда в бе­
зупречном порядке и чистоте. В своих подзе­
мельях он проводит большую часть года и ни­
кого постороннего видеть в них не желает. Его
сердцу милы тишина и покой.
У входа в нору часто можно заметить свежую
землю: барсук постоянно расширяет, благоустраи­
вает, ремонтирует свое жилье, просушивает
«постель». Особенно старательно он трудится
осенью, перед тем как начнется долгий зимний
сон, и весной, когда земля оттаивает и осыпается
и в норе становится сыро.
Барсуки очень тщательно выбирают место
для своих нор: почва нужна рыхлая, пропускаю­
щая влагу, но в то же время и не сыпучая; крышей
192

служит защитный водоносный слой — глина,
плотная дернина или корневая система старого
дерева, а лаз в нору должен освещаться солнцем.
Чаще всего свой выбор барсуки останавливают на
южном склоне горы или оврага, густо поросшем
деревьями и кустарниками; любят крутые берега
лесных рек и ключей с узкой тенистой долиной,
опушки, незатопляемые лесистые острова.
В очень удобных для нор местах — а их не так
уж и много — барсуки поселяются из года в год,
живут там десятилетиями, даже столетиями, и но­
ры постепенно превращаются в колонии, в кото­
рых живет несколько семей. Площадь некоторых
колоний достигает 500—600 квадратных метров,
в них 30—40 лазов с общей длиной до 80 метров
и десятки гнезд. Настоящие барсучьи города! По­
тому-то охотники иногда их и называют горо­
дищами.
И индивидуальный, или семейный, участок
барсуков благоустроен: к туалетам, водопоям
и кормовым местам проложены хорошо прото­
ренные тропки. Границы участка «помечены»
выделениями специфической железы, находящей­
ся у корня хвоста. Пришельцев барсуки изгоняют
из своих владений, но с соседями ссоры не за­
тевают.
Случись во время кормежки какая беда, и бар­
сук бежит (а бегает он при необходимости быстро,
хоть и коротки ноги) к ближайшей норе напря­
мик: настолько хорошо он ориентируется на мест­
ности. Правда, от крупной собаки, рыси и волка не
всегда удается ему спастись. Впрочем, не всегда
барсук и убегает от врагов. И хотя он мирный
зверь, стоит помнить, что у него крепкие зубы
и сильные челюсти. Когда враг опасен и быстроног,
барсук, обороняясь и огрызаясь, грозно шипит,
194

фыркает и шаг за шагом пятится к спасительной
норе. Ну а в подземелье он, считай, в безопасности,
потому что гнездо находится метрах в пяти, а то
и десяти от входа в него. Разве что медведь ее
разроет. Иногда, чтобы спастись, барсук незаметно
улизнет из запасного отнорка — и был таков,
через несколько минут он будет уже в другой
норе. Если же возникнет необходимость обза­
вестись новым жильем,— для барсука это не проб­
лема, было бы подходящее место.
Обитает барсук в большей части Европы,
исключая лишь север Скандинавского полу­
острова и европейской части СССР. В Сибири
и на Дальнем Востоке он заселяет огромную тер­
риторию южнее условной линии, проведенной
между устьями Оби и Амура. Многочислен в Ко­
рее, Японии, восточной части Китая. Встречается
в Иране, Афганистане, Турции, Европе. А в Се­
верной Америке водится близкий родственник —
американский барсук. Они очень похожи друг на
друга, разве что родич из Нового Света меньше
размерами.
Места обитания барсука самые разнообраз­
ные: это хвойные, смешанные и лиственные леса,
произрастающие на невысоких горах и холмах,
где есть реки, овраги, заросли кустарников, поля.
Живет он и в лесостепи, степи и даже в полупусты­
нях, если есть три необходимых условия: разно­
образный корм, удобные для устройства нор места
и близость воды. Но основное место обитания
барсука — лес. Предпочтение отдает спелым ши­
роколиственным угодьям с дубом, буком, плодо­
выми деревьями, ягодниками, лещинами, расту­
щим на пологих сухих горных склонах со скаль­
ными обнажениями и глыбами твердых по­
род.
195
7<

Обычен барсук и на сельскохозяйственных
землях, если вокруг есть колочные леса и кустар­
никовые заросли, избегает лишь обширных пере­
увлажненных лесов и лугов, где невозможно вы­
рыть сухую нору, да глухие хвойные леса Сибири
и Дальнего Востока, в которых и корма барсучьего
мало, и лето коротко для того, чтобы запастись
жиром на долгую зиму да поставить на ноги
потомство.
Характерно, что барсук легко уживается
с людьми, довольно спокойно относится к их бур­
ной деятельности, если они его не преследуют.
Например, в Дании, где почти сплошь поля и лу­
га, барсуков много, они живут даже в городе. Труд­
но поверить, что в огромном Копенгагене «пропи­
сано» более сотни барсуков. Днем они спят в своих
норах, которые звери роют в парках, скверах и под
строениями, а ночью, когда все вокруг замирает,
бодрствуют, поедают специально для них остав­
ляемые пищевые отбросы.
Есть в Японском море небольшой остров
Тибури, где интенсивно развивается сельское
хозяйство. В тридцатых годах один японец завез
туда пару барсуков для разведения их в неволе
с тем, чтобы получать мех. А барсуки сбежали
в лес, да так быстро там размножились, что стало
их больше двух тысяч, и начали опустошать не
только крестьянские поля, но забираться в амба­
ры, чтобы пополнить свои кормовые запасы.
Пришлось для наведения порядка вызывать на
остров бригаду охотников.
Но не об этом речь: когда у барсука нет врагов,
он легко осваивается в необычных для него усло­
виях. Однако из сказанного надо сделать и иной
вывод: контроль за численностью зверя необ­
ходим.
196

Сколько же барсуков живет в лесах? Меньше
всего их в хвойных и мелколиственных, особенно
заболоченных, угодьях, у северной границы ареа­
ла: одна семья на 60—80 и даже 100—150 квадрат­
ных километров. В дубравах, широколиственных
уремных, буковых, кедрово-широколиственных
лесах, да еще при действенной охране природы
в этих местах на 1 квадратном километре можно
встретить 1—2, а то и 3 семьи, средняя же плот­
ность населения — 3—4 особи на 1 квадратный
километр. И тем не менее фактическая числен­
ность барсуков гораздо ниже. Даже в прекрасных
для барсука лесах теперь редко насчитаешь более
5—6 особей на 10 квадратных километрах. Сред­
няя же плотность барсучьего населения для
обширных районов с разнообразными лесами
примерно 1 особь на 10 квадратных километров.
Это, конечно, совсем не густо. Численность низ­
кая, и, кроме того, цифра свидетельствует о пони­
жении поголовья: барсуков стало в несколько раз
меньше, чем 50 лет назад.
Этот зверь не только внешне смахивает на мед­
ведя, но следы его имеют сходство с медвежьими,
только поменьше, и ходит вразвалку, косолапя,
всеяден, как мишка. На зиму оба стараются за­
пасти много жира и засыпают на несколько ме­
сяцев: с наступлением морозов до весенней ка­
пели.
Обычно он бодрствует в сумерки и ночью,
и чем темнее ночь, тем он активнее — это правило,
но исключений из него довольно много: часто
приходится встречать барсука и солнечным утром,
и до заката солнца, и даже ясным днем. Да почему
бы ему не побродить днем, если на участке спокой­
но, особенно после долгого ненастья или осенью,
когда нужно усиленно запасаться жиром!
197

Прежде чем выйти из норы, барсук долго
прислушивается и принюхивается, наверх выле­
зает, лишь убедившись в полной безопасности.
Постояв немного у норы, он по проторенной тропе
идет на свой участок искать пищу. Сначала тихо
и осторожно, останавливаясь и прислушиваясь,
потом быстрее и спокойнее, опустив нос книзу,
будто что потерял и ищет, а там и вовсе осторож­
ность теряет — беспечно шуршит лесной подстил­
кой, разламывает трухлявые пни, переворачивает
валежник, пыхтит, сопит, похрюкивает, топает
ногами. В движении этот зверь вроде бы вял и не­
тороплив. На кормежке ходит понурым шагом
или тяжеловатой трусцой, иногда рысью. Но при
необходимости — скажем, опасность! — он бежит
быстрым галопом. Опять-таки медвежьи повадки!
За ночь барсук проходит довольно большое
расстояние, но при достатке корма далее чем на
500 метров, редко на 2—3 километра от своего
жилья, как правило, не забредает. Разве что
в весеннюю бескормицу.
В поисках пищи полагается на тонкое обоня­
ние. Слух у него неважный, а зрение вовсе пло­
хое — видит лишь вблизи. В полночь барсук часдругой отдыхает где-нибудь во временном убежи­
ще, потом продолжает кормежку. К утру сытым
возвращается в нору, спит или трудится в своем
подземелье. Днем любит понежиться на солнце­
пеке.
В поисках пищи почти все время роется в лес­
ной подстилке и в земле носом и лапами, выню­
хивая и высматривая съедобное. Иной раз сразу
и не поймешь, кабаны кормились, медведи или
барсуки. А лесу это чрезвычайно полезно: звери
взрыхляют землю, распространяют семена расте­
ний и одновременно уничтожают огромное коли198

чество всевозможных вредителей, таких, напри­
мер, как майский жук, личинки которого барсук
выискивает мастерски.
Корма барсука очень разнообразны. Кажется,
он ест все, что едят другие животные: мышей,
полевок, всевозможных земноводных и пресмы­
кающихся, насекомых и их личинок, моллюсков,
а также желуди, орехи, фрукты, ягоды, коренья,
клевер, зелень и т. д. и т. п.; не гнушается и па­
далью, правда редко — при голоде. Но ведь когда
нужда — и тигр саранчой не брезгует.
Однако у него, как и у каждого живого сущест­
ва, есть лакомые блюда: черви, лягушки, ягоды. Не
может он отказать себе в удовольствии съесть
сочный колосок, арбуз или дыню, кукурузу и
сою.
Интересно, что барсук не боится ядовитых
змей — их яд на него почти не действует — при
случае питается и ими.
К осени барсук увеличивает свою массу при­
мерно в 2 раза. После полного ремонта гнезда
со сменой и просушкой подстилки он уже не ухо­
дит далеко от убежища, а с наступлением морозов
забивает изнутри норы листьями, травой и землей
и засыпает. Иногда 1—2 выхода остаются откры­
тыми для вентиляции. В оттепели изредка выйдет
из норы, потопчется рядом и снова спрячется.
В его гнезде даже в самые лютые морозы тепло,
потому суровой зимой он не мерзнет.
Барсук очень предусмотрителен. Казалось бы,
зачем ему зимой корм, если он спит да и жиру
нагулял достаточно. Но в кладовой у него с осени
припрятаны высушенные коренья, вяленые лягуш­
ки и ящерицы, немного орехов, желудей; это на
всякий случай: мало ли что бывает! А если такого
аварийного случая и не будет, барсук все равно
199

к весне запасы свои съест. Весной ведь и ему труд­
новато: еще холодно, кормов мало, а потомство
уже появилось.
Спят барсуки в разных краях в разные сроки —
с наступлением морозов до весенней оттепели.
А там, где зима короткая и теплая,— на Кавказе,
например,— они по-настоящему-то и не засыпают,
бодрствуют все зиму. Ну а если холода нешуточ­
ные — спят крепко; температура их тела снижает­
ся на 3—4° С, частота дыхания уменьшается почти
вдвое. Совсем как у медведя.
Но, как ни хорошо барсуку в норе, она ему
надоедает, и он ждет не дождется возможности
выйти на волю. Как только солнце начнет пригре­
вать и увлажнится снег, зверь волнуется. Выгля­
нул, потоптался и назад — еще холодно! Но в дру­
гой раз он уже немного понежится на ласковом
солнце, осмотрится, походит около нор, а потом
начнет бродить по своим владениям.
Пора размножения у барсуков обычно весною,
реже в начале лета. Беременность длится около
года, а молодняк появляется в феврале, марте или
апреле — в зависимости от климата. В помете
наблюдается от двух до восьми барсучат, но чаще
всего 3—4. Рождаются они беспомощными,
покрытыми редкой белой шерсткой. Прозревают
лишь через месяц. Мамаша очень заботлива:
в хорошую погоду она даже выносит малышей для
принятия «солнечных ванн», чтобы у них не было
рахита. Кормит вдоволь: сначала молоком,
потом приносит пищу в нору, а позже учит
искать ее.
К осени молодняк подрастает, набирая 8—
10 килограммов массы, и начинает самостоятель­
ные походы в лес, совершает интересные откры­
тия. Большинство молодых барсуков-первогодков
200

на зиму залегает в материнском гнезде, но неко­
торые, особенно быстро выросшие, которым на­
доела родительская опека, обзаводятся своей но­
рой и даже партнером. Самки становятся зрелыми
на втором году жизни, самец — на год раньше,
однако участие в продлении рода они принимают
гораздо позже — обычно в 3 года, когда и полной
зрелости достигнут, и собственным участком
обзаведутся, и жизненного опыта наберутся.
Надо заметить, что хотя взрослые барсукисамцы производят впечатление солидных, весьма
уравновешенных,
строгих
хозяев,
заботами
о своем потомстве они себя не утруждают. Летом
предпочитают спокойствие и одиночество, им до­
роже всего покой и тишина. В друзьях они не
нуждаются, а оттого вырастают угрюмыми и не­
доверчивыми. Сами никого не беспокоят и не лю­
бят, чтобы их тревожили. Но когда барсучиха по­
зовет этакого отшельника, он вмиг оживляется,
становится заботливым, ласковым. И даже
похрюкивает и взвизгивает в избытке чувств.
Но недолго...
Лисица и енотовидная собака — постоянные
конкуренты барсука, причем последняя по отноше­
нию к барсуку ведет себя очень почтительно, лиси­
ца же — независимо и даже нагло. Она небрежна
и неряшлива, пачкает в норе и возле нее. Барсук,
будучи существом чистоплотным, этого не выно­
сит и старается выгнать лисицу вон, закапывает
вход в ее нору и даже уничтожает и выбрасывает
лисят. Обычно ему удается достигнуть своей цели,
но, бывает, сильный и упрямый лисовин выживает
его самого, и барсук уходит, не вынеся лисьей гря­
зи и вони. Впрочем, известны случаи мирного
сосуществования этих зверей. Иной раз даже
одним входом в свои норы пользуются: когда
201

лиса к хозяину уважительна, то и он покладист.
Бывает такое, правда, редко.
У барсука не только хорошая шкура, но и вкус­
ное мясо и целебный жир. Поэтому он стал объек­
том даже не столько охоты, сколько истребления:
раскапывали его норы, «выкуривали» зверей из
них выхлопными газами, «выживали» с помощью
норных собак—фокстерьеров.
Совершенно необходимо взять барсуков под
охрану и повсеместно запретить на него охоту.
И не только потому, что они симпатичны, рассу­
дительны и миролюбивы, но и потому, что прино­
сят людям пользу: уничтожают множество слизня­
ков, гусениц и личинок вредных насекомых, мыше­
видных грызунов и других вредителей леса, а так­
же неустанно взрыхляют почву, распространяют
семена, он санитар леса и трудолюбивый мелиора­
тор, т. е. не менее полезен, чем муравьи, пчелы
или дятлы. Сейчас берут на учет все старые коло­
нии и реакклиматизируют зверя в тех районах,
где он раньше обитал.
Так мы исправляем свои ошибки; хорошо еще,
что эти ошибки пока что можно исправить.

ВЫДРА

Последние километры зим­
него пути в свою таежную
избушку я шел по скован­
ной льдом реке. Старая
лыжня
была
присыпана
искрящейся порошей, кото­
рая почти не затрудняла скольжения лыж, но
заглушала его шум. Идти было легко и приятно,
солнце от волнистого голубовато-зеленого горно202

таежного горизонта было еще высоко, и я не
спешил.
Лыжня вывела меня на косу, основание кото­
рой густо заросло ивняком. Здесь часто кормились
рябчики; я снял с плеча ружье и пошел еще мед­
леннее.
Не спеша я обогнул косу, вместе с рекой круто
повернул вправо и неожиданно заметил метрах
в ста двух выдр. На снежно-белом фоне в потоке
солнечного света в своих темно-коричневых шуб­
ках они вырисовывались четко и контрастно,
поэтому я сразу же потянулся к фотоаппарату,
стараясь держаться как можно незаметнее.
Объектив камеры «приблизил» зверей ко мне,
и я залюбовался ими.
Выдры играли. Рядом с крутым берегом черне­
ла узкая полоса дымящейся полыньи, в которую
они могли в случае опасности быстро нырнуть.
Склонность выдр к играм мне была давно
известна, и теперь они буквально приковали мое
внимание. Эти звери психически высоко развиты;
они очень осторожны и одновременно любят
порезвиться, что делает их особенно симпатичны­
ми, может быть, потому, что и в людях нам импо­
нирует ум и серьезность, сочетающиеся с непо­
средственностью и веселостью.
Выдре с ее короткими ногами трудно передви­
гаться в глубоком снегу, но эти звери довольно
легко взбирались на крутой берег, ложились на
брюхо и, высоко подняв голову, вытянув ноги
вдоль тела, с радостным свистом скользили вниз,
словно на салазках. В месте, по которому они ска­
тывались, образовался утрамбованный желоб.
Только я подумал: «Долго ли еще будете ка­
таться?» — как выдры, словно услышав мой
вопрос, плюхнулись в полынью и зарезвились
203

в воде; плавали вперегонки, ныряли, выскакивали
на оледеневший край полыньи и мчались по нему,
смешно выгибая спину, волоча длинный толстый
хвост, поводя головой и посвистывая — то поразбойничьи громко, то тихо и мелодично.
Казалось, что выдры всецело отдались игре
и потеряли всякую бдительность. Но стоило
мне сделать в их сторону несколько тихих шагов,
как они насторожились, вытянули головы в мою
сторону, через несколько секунд плюхнулись на
воду, немного поплавали, пристально изучая
меня, и дружно исчезли.
В слабой надежде, что выдры все-таки вернут­
ся, я подошел к полынье поближе, спрятался
за корягой на берегу и стал ждать; сидел долго,
замерз, но звери так и не вылезли из своего
укрытия.
Вспоминаются две другие встречи с выдра­
ми.
Однажды осенью, пробираясь вдоль Большой
Уссурки, я издали заметил круги, разбегающиеся
по воде. Я подумал, что это утки, и стал осторожно
подкрадываться. И, было, уже приготовил ружье,
как вдруг неожиданно услышал громкий характер­
ный свист. Приподнявшись над травой и кустар­
ником, увидел на речной глади резвящихся
выдр.
Их было трое — одна взрослая и два выдренка.
Они беспрестанно гонялись друг за другом, как
бы играя в пятнашки, кувыркались, ныряли.
Мне тогда удалось понаблюдать за выдрами
всего несколько минут. Мать семейства неожидан­
но вынырнула почти рядом и заметила меня.
Я застыл, и она уставилась на меня своими краси­
выми умными глазами, шевеля усами и фыркая.
Я не выдержал и улыбнулся, выдра тотчас же дала
205

тревожный сигнал и исчезла. Лишь волны некото­
рое время плескались о берег да бычок — недое­
денный «завтрак» выдр — качался на воде.
Еще одна встреча с этими животными про­
изошла летним днем. Я сидел на обрывистом бере­
гу морского залива, отдыхая от трудного перехода.
Погода была тихой и солнечной, а море блестящим
и ласковым. Через прозрачную воду хорошо были
видны суетливые стайки рыб, разноцветные зонты
ленивых медуз, увлекшаяся «рыбалкой» одинокая
нерпа.
Вдруг из-за недалекого мыса живыми торпе­
дами вынурнули две выдры — большая и помень­
ше. Наверное, мать с подросшим дитенышем.
Это были стремительные и ловкие существа,
одновременно красивые и грациозные. Плавали
они виртуозно: то быстро летели по воде, извиваясь
своим гибким телом, то как бы вбуравливались
в водную толщу винтообразными движениями
хвоста, плотно прижав лапы к телу, то плыли
точь-в-точь, как дельфины, иногда они, вытянув­
шись в струну, начинали бешено вертеться вокруг
своей оси, покрываясь серебристыми пузырьками,
потом врезались в рыбьи стаи и затем застывали
в неподвижности, распластавшись, словно по­
виснув в воде.
Что же это за зверь — выдра?
Самая характерная ее черта — прекрасная
приспособленность к полуводному образу жизни,
причем в воде она чувствует себя гораздо лучше,
чем на суше. Можно сказать, выдра — зверь зем­
новодный. Когда она ныряет в воду, специальные
клапаны закрывают уши и ноздри и вода не про­
никает туда. Плавает как рыба, и даже лучше, по­
тому что щуку, ленка или хариуса может поймать
легко.
206

Без видимых усилий выдра преодолевает бы­
стрые потоки горных рек, бурные перекаты.
Набрав в легкие воздуха, она способна проплыть
под водой 150—200 метров, не показываясь на
поверхности 3—4 минуты. Если зверь чувствует
опасность, то набирает новую порцию воздуха,
лишь чуть-чуть высунув нос из воды. Потом через
подводный лаз заберется в потайное убежище
и замрет. Вот почему люди так редко видят выдру
и так трудно на нее охотиться. На таежных реках
я бывал часто и подолгу, с самого детства, а видеть
выдру на свободе, в естественной обстановке,
мне довелось не более десятка раз.
Вне воды выдра не чувствует себя так уверен­
но, поэтому держится всегда вблизи водоема,
но в случае необходимости может двигаться по
суше 1,5—2 десятка километров в сутки. Нужда
в пеших переходах может появиться, например,
при промерзании рек и озер, где она жила.
По величине выдра зверь средний. У нее креп­
кое, вытянутое, немного приплюснутое, обтекае­
мой формы гибкое тело, покрытое красивым очень
густым коротким мехом шоколадного цвета со
своеобразным серебристым налетом на шее, груди
и брюхе, мех водонепроницаем и чрезвычайно
прочен. Ни у одного зверя на земном шаре нет
такого прочного мехового покрова. Элегантные
шапки и воротники из шкурок выдры не знают
износа.
В завершение скажем, что у нее длинный,
мускулистый и гибкий хвост, у основания толстый,
немного уплощенный; небольшая и тоже при­
плюснутая голова — с симпатичной мордочкой,
а на лапах между пальцев — перепонки. Почти та­
кие же, как у уток или гусей. Длина тела около
метра, весит она от 5 до 12 килограммов.
207

Речная выдра распространена широко. Ее нет,
пожалуй, лишь в Австралии, на Мадагаскаре,
Океанических островах да в таких безводных
местах, как Аравия или Сахара. В нашей стране
она отсутствует в тундре и пустынях Средней
Азии.
Излюбленные места обитания этого зверя —
лесные реки с чистой водой, плесами и переката­
ми, протоками и заливами, ключами и родниками,
завалами и заломами из мертвых деревьев в воде
и вдоль берегов, зарослями из деревьев и кустарни­
ков. В таких реках выдра чувствует себя отлично,
потому что в них много корма, а для человека они
труднодоступны. Зимой вдоль берегов обычно
образуется много подледных пустот, с незамер­
зающей водой.
Выдра требовательна к чистоте воды и в мут­
ных водоемах обычно не живет, предпочитая
им чистые и звонкие горные реки. Однако ее мож­
но увидеть и в озерах, если в них достаточно рыбы
и они редко посещаются людьми, особенно охот­
никами. Живет этот зверь и на морском побе­
режье, особенно любит укрытые от ветров и волн
бухты с нагромождениями камней и скалами,
потому что там тихо, спокойно, полно корма, есть
где укрыться. Не беда, что вода соленая: для
того, чтобы попить или умыться, всегда найдется
спешащий к морю говорливый ключик или ручеек
с пресной водой.
Выдры строго придерживаются своих индиви­
дуальных владений, которые покидают лишь в слу­
чае крайней необходимости. В хорошихусловиях
обитания участок взрослого самца занимает
4—6 километров речной поймы или вдвое мень­
шей — вдоль изрезанного бухтами, заливчиками
и устьями рек и ключей берега моря. На таком
208

участке кроме самца живет его подруга и молод­
няк, правда, отец держится особняком, хоть и от­
носится к остальным дружелюбно и посещает их
часто. А вот других самцов со своих угодий хозяин
решительно прогоняет.
Семейный участок обитания выдра знает до
мельчайших подробностей. Речные извилины она
при необходимости «спрямляет» по суше в самом
узком месте. Знает каждую струйку, родничок,
ключик, валежину или камень. На участке у нее
есть несколько нор, вырытых в крутых высоких
берегах. Вход в них не просто скрыт под водой,
но еще и замаскирован в корнях деревьев, подмы­
тых течением, или за топляками, а гнезда около
поверхности земли, с потайной отдушиной для
вентиляции. В них сухо, зимой тепло, а летом
прохладно. Полная безопасность и комфорт.
Поведение выдры осмысленно, вместе с врож­
денной осторожностью и хорошо развитыми ор­
ганами чувств это позволяет ей успешно избегать
разных опасностей и приспосабливаться к ме­
няющимся условиям среды. Она может неделями
жить на реке рядом с избушкой охотников, и те
о ее присутствии даже не догадываются.
В некоторых европейских странах выдра ухитря­
ется жить в черте городов, опять-таки не выдавая
своего присутствия. Особенно бдительна она после
рождения детенышей — тогда выводок держится
в самом укромном месте.
У выдры тонкая наблюдательность и очень
хорошая память. Она замечает и сдвинутую с мес­
та валежину, и перевернутый камень, и сломанную
ветку. Оттого ухищрения охотников часто безу­
спешны.
Пора подумать о запрете охоты на выдр: она
полезна. Разговоры о том, что выдра уничтожает
209

рыбу, необоснованны. Но именно из-за этого во
многих странах ее усиленно преследовали, а те­
перь, когда почти начисто уничтожили зверя, рыбы
стало совсем мало. И тогда люди взяли животное
под охрану.
Мне часто приходилось бывать на богатых
этим хищником реках Амуро-Уссурийского края:
рыбы там много. Не хочу сказать, что выдра не ест
рыбу — ее норма 1 —1,5 килограмма в день. Но
она охотится в первую очередь за малоценными
породами рыб. Правда, попадаются ей хариус,
голец и другие, но это не беда! Много ли погибнет
рыбьего племени, если одна выдра занимает 5—6
километров речной поймы!
К тому же рыба не единственный корм выдры.
Она с большим удовольствием ест лягушек и раков,
а нередко ими только и питается. Представится
случай — ловит водяных крыс. Поедая пескарей,
бычков, гольянов, чебачков и прочих сорных и не­
промысловых рыб, выдра приносит рыбному хо­
зяйству большую пользу, потому что те уничтожа­
ют много икры, личинок и мальков ценных рыб.
Зоолог В. П. Вшивцев, долго изучавший выдру
на Сахалине, утверждает, что в деле восстановле­
ния запасов кеты, горбуши и других лососевых
рыб жизнедеятельность десятка выдр равносильна
работе рыборазводного завода.
Нельзя не учитывать и то обстоятельство, что,
вылавливая в первую очередь больных и неполно­
ценных рыб, выдра активно оздоровляет их попу­
ляции.
Выдру не без основания считают зверем благо­
родным. Во-первых, она благожелательна к «сосе­
дям» по водоему. Я часто видел, как рядом с выд­
рой жили норки, ондатры, и она их не трогала.
Во-вторых, при всей своей осторожности выдра
210

дьявольски смела. Она всегда готова, даже с рис­
ком для жизни, помочь не только попавшим в беду
детенышам, но и просто собратьям. При необ­
ходимости без раздумий бросается на крупную
собаку или другого опасного зверя и сражается,
как гладиатор. И, в-третьих, выдра совсем не
кровожадна, как, скажем, колонок или горностай;
она ловит рыб, лягушек и раков столько, сколько
ей надо для насыщения.
Пойманные маленькими выдрята легко стано­
вятся ручными. Они на редкость смышленые,
быстро усваивают требования своего воспитателя.
В еде неприхотливы, чистоплотны, чрезвычайно
подвижны, добры, забавны. С прирученной выдрой
можно ходить на речку, купаться, играть. Она
и сама способна бегать «на рыбалку» и приносить
в дом свою добычу, если ей не будут мешать соба­
ки. Прирученные выдры в большинстве случаев
гибнут от крупных безнадзорных псов.
Был я свидетелем такого случая. Двухмесяч­
ный выдренок умудрился попасть в капкан, постав­
ленный на ондатру знакомым мне пасечникомохотником в узкой извилистой проточке между
озером и рекой. Судя по многочисленным следам,
выдра-мать вела своих чад в озеро на лягушек
и раков, и одному малышу не повезло. Мать повсякому пыталась вызволить детеныша из неволи,
но пружина капкана была тугой и цепочка
крепкой...
Беда случилась сентябрьским вечером, когда
солнце только-только зашло и на землю спусти­
лась прохлада. И к утру охотник вынул из капкана
несчастного едва живым: тело в насквозь промок­
шей шубке почти окоченело, на передней лапке —
закрытый перелом кости и сильный отек. Отпусти
его — и мать нашла бы его, но вряд ли она смогла
211

бы уберечь от гибели столь тяжело пострадавшего
и ослабшего детеныша. Пасечник понес выдренка
на пасеку, по дороге отогревал его. Хозяин при­
мостил на прогретом окне дома сухой кедровый
ящик, устелил его чистой тряпкой, уложил туда
звереныша. Разжег печь, сбегал на речку, наловил
там лягушек и раков, которых, знал он, выдры
очень любят, развел и подогрел сгущенного
молока. Но ведь на поврежденную лапку надо
наложить шину. А выдренок в своем сухом теплом
убежище тем временем согрелся и осмелел
настолько, что выпрыгнул из ящика. Вскочил на
подоконник, затем на стол, на табурет — и уже
его не видно... Кое-как изловил его пасечник,
водворил на место и прикрыл одеялом, чтобы
зверек успокоился.
Но хоть и маленький звереныш, а хищный:
в руки не дается, злобно шипит и фыркает, броса­
ется, норовя укусить. В глазах — огоньки ярости,
в оскаленной пасти — иглы зубов, а во всем об­
лике — решительность и непримиримость. «Это
больной-то, а что будет, коль совсем оклема­
ется?» — подумал пасечник. И смастерил он ему
из толстостенного корпуса улья да панцирной
сетки от старой кровати хорошую клетку. С теп­
лым гнездом, дверцей, миской для еды.
Раненая лапка выдренка снаружи была в грязи,
ее пришлось промыть марганцовкой, потом сма­
зать йодом. Поправил косточки, наложил шинки,
перевязал. Звереныш бился, кусался, вырывался,
кричал. Операцию целиком удалось проделать
лишь после того, как выдренка связали, надели
ему на голову мешочек и обездвижили, привязав
к столу тесемками.
Ухаживал человек за выдренком, лечил его,
как родное дите. Назвал Сашкой. Через неделю
212

Сашка окреп, поправился, хотя еще хромал. Корм
брал из рук, к клетке привык. Еще через 7 дней
отзывался на свою кличку, позволял себя гладить,
почесывать, купать. И необходимость держать
его в клетке отпала, он уже бегал по всему
дому.
Я увидел Сашку на той пасеке в ноябре, когда
ему было около четырех месяцев от роду, и полови­
ну своей жизни, т. е. 2 месяца, он прожил у умного
и доброго человека. Сашка рос веселым, жизне­
радостным, необычайно любопытным и непосед­
ливым существом. Ко мне он поначалу отнесся
недоверчиво и настороженно, несколько часов
наблюдал за мною из-под кровати, потом с час об­
нюхивал. Резкие движения или громкие звуки его
пугали, и он шарахался. Мало-помалу он свыкся
с моим присутствием. Но стоило хозяину тихо и
спокойно окликнуть его по имени, как он уже лез
ему на руки, как-то странно мяукая и мелодично
посвистывая. По рукам он взбирался на плечи, об­
вивал своим удивительно гибким телом шею
и заглядывал в глаза... Просто не верилось: выдре­
нок, проживший с матерью свои первые 2 месяца,
знал я, приручается с большим трудом. А тут
привык моментально. Все-таки в отношениях
с дикими животными человеческие добро и ласка
творят чудеса.
Он носился по избе, нисколько не нарушая
порядка. Две страсти, как мне показалось, владели
им: еда и игра,— хотя и поспать он тоже любил.
Но уж если он не спал, то глаза уставали следить
за ним.
Ел он быстро и жадно, хотя и понемногу. Но
и во время еды играл: резкими движениями головы
подбрасывал кусочки пищи и ловко ловил их.
213

После еды ему непременно нужно было умыться,
потом он просился за дверь. И — странное дело —
он всегда возвращался домой.
Плавание было для него верхом блаженства.
Он резвился на шумных перекатах, исчезал в тя­
желых толщах воды и выныривал с чем-то в зубах:
с гольяном, раком, а то и просто ракушкой. И тут
же принимался за еду. Встряхнулся пару раз, как
собака,— и уже сух.
Осторожность в нем сочеталась с отвагой.
Забежал как-то пес к пасеке и, увидев играющего
выдренка, ринулся на него. Я крикнул: «Сашка!»
Он обернулся и заметил страшного врага совсем
рядом. Мгновенно оценив обстановку, сообразив,
что бегством не спастись, он... бросился на страши­
лище. Я не смогу описать его атакующий клич,
но помню, что был он резкий и громкий. Пуга­
ющий. Все произошло так стремительно, что я не
уловил последовательности событий, но пес взвиз­
гнул и пустился наутек. Сашка его не преследовал,
он застыл в воинственной позе: спина дугой, хвост
вверх, оскаленная мордочка... Он угрожающе
отрывисто шипел и хоркал, когда пес оглядывался,
делал резкие короткие броски в его сторону
и кругообразно поводил головой. И лишь когда
незваный гость исчез в лесу, Сашка встал стол­
биком, опершись на мускулистый хвост, и долго
тер лапами грудь и брюхо — то ли чистил их, то
ли успокаивался после нервного потрясения.
И все-таки мать нашла его. Пасечник рас­
сказывал: «Как-то вижу, Сашка после купания
в полынье возится в снегу, сушится, а к нему под­
плыла взрослая выдра и тихо свистнула. Он
вздрогнул, обернулся, и они этак с минуту изучали
друг друга. Потом старая ласково замяукала, захоркала, запищала — вроде бы что-то рассказыва214

ет ему. И он пошел к ней. Стали обнюхиваться,
говорить по-своему... Сжалось мое сердце, первым
делом захотелось застрелить взрослую, и малопулька-то висела рядом, да потом устыдился: мать
ведь с сыном после долгой разлуки нежданнонегаданно встретились... Увела она его. Через
неделю, видел я по следам, прибегал мой Сашка
к дому, но меня не было, дверь была заперта. Мать
от избы его уволокла, да, видно, потом увела
подальше от пасеки. Я потом часто думал: какое
счастье, что не выстрелил тогда в выдру. Уж боль­
но эти звери умны, смелы и, можно сказать,
интеллигентны. И знаешь — все надеюсь: придет
Сашка повидаться со мной, придет. Ведь я же ему
как внучику дедушка».
Нет, я решительно верю, что со временем, и,
быть может, очень скоро, люди повсеместно пе­
рестанут охотиться на выдр! Стоит ли губить та­
кое великолепное и полезное, дружественное жи­
вотное!
Такая мера давно назрела: не только в других
странах, но и во многих, если не во всех регионах
Советского Союза, численность выдры сократи­
лась угрожающе. Их трех ее подвидов два — кав­
казская и среднеазиатская — включены в Крас­
ную книгу СССР. Обыкновенной выдры в таежных
сибирских и дальневосточных реках еще не
настолько мало, чтобы немедленно бить тревогу,
но уже и не так много, чтобы не подумать о запрете
на охоту.
Я помню, сколько было выдры на СихотэАлине в середине 60-х годов. Теперь ее там
в 10 раз меньше, как, впрочем, и на Сахалине,
Камчатке, в Приамурье.

215

Ю Ж А Н К А В СНЕГАХ
СИХОТЭ-АЛИНЯ

Было это зимой в горах
Сихотэ-Алиня. Я взобрал­
ся на крутой приречный
утес и выбирал
ракурс
для съемки заснеженной до­
лины, как вдруг насторо­
жился, услышав шум приближающегося зве­
ря. И действительно, прямо ко мне мчалась кабар­
га. Не трудно было догадаться, что она искала
спасения от преследователей именно на том утесе,
где я стоял, но освобождать его было поздно. Ка­
барга метнулась вдоль склона горы, а через не­
сколько мгновений за нею промчались три харзы.
Одна бежала выше кабарожьего следа, другая —
по нему, а третья прыгала ближе к реке. Бег их
был стремителен, прыжки 2—3-метровые, живот­
ные легко перемахивали через валежины, оставляя
за собой снежные вихри.
Та харза, что неслась выше кабарожьего сле­
да, на моих глазах стремительно взбежала на
полуповаленный ясень и, задержавшись на его
вершине, чтобы решить, что делать дальше, легко
спрыгнула с 10-метровой высоты, пролетела стре­
лой по дуге метров пятнадцать и исчезла в снежной
коловерти. А через минуту все стихло.
Зная, что кабарге трудно спастись от зорких
и упрямых харз, я решил по следам прочитать все,
что произошло потом.
Кабарга стремилась завернуть в гору, потому
что со своими сильными и длинными задними
ногами вверх по склону она бежит быстрее харз,
но одна из хищниц все время оттесняла ее вниз
к реке, где кабарга была бы беспомощна. И харзы216

таки «прижали» свою жертву к берегу, выгнали
на наледь, а там охота быстро закончилась.
Я увидел их издали: на льду, слегка припоро­
шенном снегом, резко виднелись пестрые харзы,
темно-бурая кабарга и алые пятна крови. Звери
уже успели отведать свеженины и тянули добычу
к берегу...
Харза — типичный представитель горно-лес­
ной фауны Амуро-Уссурийского края. Кроме При­
морья и Приамурья, в Советском Союзе она не
живет нигде, если не считать ее редких заходов
из Китая в Забайкалье. Родина харзы — страны
Юго-Восточной Азии, а потому этого зверя иногда
называют непальской куницей. Она и относится
к семейству куньих.
По сложению тела она напоминает нашу рус­
скую куницу, только размерами значительно круп­
нее. Самцы весят до 6, самки — до 4 килограммов.
Длина тела у самца 50—72, редко до 80, у самки —
45—62 сантиметра. Хвост у харзы длинный и тон­
кий, составляющий примерно две трети длины
тела. Благодаря такому хвосту шустро бегающая
по деревьям харза смахивает на мартышку. Тело
ее вытянутое, гибкое и сильное, шея длинная,
голова небольшая, остромордая, ноги умеренной
длины со слабо опушенными лапами и острыми
круто загнутыми когтями.
Мех этого хищника короткий, жесткий, блес­
тящий и очень пестрый и в общем красивый:
верхняя часть головы черно-бурая, на шее и на
спине приобретает буровато-желтый, золотистый
оттенок, а ближе к хвосту вновь становится чернобурым. Подбородок и нижняя губа белые, горло
и грудь оранжево-золотистые, бока и живот яркожелтые, лапы и хвост черные. Почти все цвета
радуги, но в каком гармоничном сочетании! Яр217

кая, характерная для тропических животных
окраска!
Разницы между летним и зимним цветом меха
у харзы нет, да и вообще отличия небольшие:
зимняя шерсть у нее сравнительно короткая,
жесткая и гладкая, подшерсток далеко не столь
густой и теплый, как у северных родственников
по семейству. Подушечки лап почти голые. Все
это еще раз подтверждает, что харза — выходец
из теплых стран, и ей, южанке, в зимних снегах
Амуро-Уссурийского края живется
нелегко.
Глубокоснежных районов она определенно из­
бегает, так как в снегу, особенно рыхлом, прова­
ливается по грудь.
Харза любит селиться в долинах рек, где снегу
всегда меньше, чем в горах, постоянные наледи
облегчают передвижение, обилие валежин и дуп­
листых деревьев способствует устройству гнезд.
Да и живности в долинных лесах гораздо больше,
чем по склонам гор, особенно в пихтово-еловых
таежных лесах, которые харза определенно не
любит. Однако это вовсе не значит, что она обитает
только в долинах рек.
Харза, если она не спит, пребывает в не­
престанном движении. Быстро бегает по земле,
замечательно ловко лазает по деревьям. Благодаря
острым когтям и удивительно подвижным длин­
ным пальцам она одинаково свободно взбирается
на дерево и спускается головой вниз.
Как-то в лесах Сихотэ-Алиня харза попала
пальцем в капкан и осталась цела и невредима.
Мой знакомый вынул ее из капкана, отнес в зи­
мовье, потом привез в село. Харза вела себя до­
вольно миролюбиво, ела мясо, пила воду. Н о в руки
не давалась. При попытке поймать ее начинала
бегать по квартире в сильном возбуждении. Дви219

жения ее были невероятно стремительны и ловки,
прыжки огромны. Она, как птица, летала из угла
в угол, с пола на шкаф, по стене взбиралась под
потолок и бегала там по тонкой трубе паропровода.
По стене лазала свободно, как огромный жук.
Особенно поражало, как ей удавалось держаться
на ровной стенке головой вниз. Это было непонят­
ным, пока мы не рассмотрели ее пальцы с острыми
когтями: оказывается, они развертываются почти
на 180 градусов относительно их нормального
положения.
Потом харза заболела и сникла. На голове
у нее образовался большой гнойник, превративший
все темя, лоб и нос в сплошной струп из спекшейся
крови, гноя и омертвелой ткани. Казалось, дни
харзы были сочтены. Жалко стало ее, притихшую
и присмиревшую, и мы решили попытаться спасти
зверя.
Больная вела себя спокойно, всем своим видом
показывая, что все понимает: и то, что мы желаем
ей добра, и что вряд ли возможно спастись, и что
надо быть терпеливой, снося адскую боль.
Мы вскрыли абсцесс, очистили рану и присы­
пали порошком стрептоцида. Через 10 часов эту
операцию повторили, потом еще и еще раз. Через
два дня харза оживилась, начала есть и пить,
а через неделю была здорова. Верхняя часть го­
ловы вместо кожи покрылась соединительной
тканью. К зверю полностью вернулась былая по­
движность.
Харза встречается в различных типах леса:
в широколиственных, особенно дубовых, кедровошироколиственных, смешанных, изредка забреда­
ет, особенно летом, в пихтово-еловую тайгу верх­
него пояса гор. Но повсюду она редка. Больше
всего ее на юге Приморья, но и там на десятке
220

квадратных километров лесов редко когда встре­
чается 3—4 харзы, чаще 1—2. А к северной части
ареала ее становится все меньше и меньше. На
Среднем Сихотэ-Алине 1 особь встречается на
50—100 квадратных километрах, а в Хабаровском
Приамурье и того меньше.
В 1970 году численность харзы в Амуро-Уссурийском крае составляла 2,5—3,5 тысячи
особей, из которых большая часть жила на Сихоте-Алине, теперь же этого зверя стало в 2 раза
меньше.
В Гималаях и на Тибете харза обитает в основ­
ном в поясе смешанных лесов на высоте от 1200
до 3000 метров над уровнем моря, однако она
часто заходит и вверх до альпийской зоны и спус­
кается в равнинные субтропические леса и джун­
гли. Везде ей привольно, везде она легко добывает
себе пропитание. Кажется, избегает она лишь
безлесья, болот да снежных районов высокогорья.
Однако нигде многочисленной тоже не бывает.
Это естественно редкий хищник.
Индивидуальные участки для харзы мало
характерны, они есть у самок с детенышами в теп­
лый период года. Зимой эти звери широко кочуют,
у крупной добычи задерживаются и живут, пока
не съедят все. Иногда, обнаружив павшую или
разделанную охотниками тушу животного, устраи­
вают гнездо поблизости и долго пируют, не от­
ходя далеко.
Мне приходилось видеть остатки съеденных
харзами изюбров и кабанов. Их совершенно смерз­
шаяся шкура сохраняла первоначальную форму,
а внутри были только крупные кости: харзы
прогрызали в туше дыры и постепенно выеда­
ли внутри буквально все, не трогая костей и
шкуры.
221

Они часто живут семьями по 3—5 особей
или парами. Охотятся сообща, по всем правилам
коллективной охоты, выгоняя свои жертвы на
лед реки или на засаду. Харза — зверь ловкий,
сильный, выносливый и довольно жадный. За сутки
пробежать 20 километров ей ничего не стоит.
Нагрянув в очередной распадок, хищники за 1—2
дня находят все, что их интересует. Они неутоми­
мы и одинаково проворны и на земле и на деревьях.
Отлично ловят даже белку и соболя, если те не
успевают скрыться в небольшом дупле или норе.
Во время охоты харзы идут «фронтом», обычно
в 10—20 метрах друг от друга, но иногда расхо­
дятся на сотни метров или собираются в цепочку,
тщательно обследуют местность и все деревья
от корней до вершин. При этом они перекликаются
характерными хоркающими звуками и подтявкиванием, и действия их всегда согласованы: каж­
дый зверь, видимо, хорошо знает, что в данный
момент делают другие, четко обмениваются ин­
формацией.
Кроме кабарги, зайцев, белок, разных птиц,
в том числе и рябчиков, харзы иногда охотятся
на барсуков, енотовидных собак, молодняк косу­
ли, пятнистого оленя, изюбра и кабана. Не щадят
мышей, бурундуков, пищух, колонков, норок.
Изредка едят ягоды, орехи, умеют и рыбу ловить,
особенно лососевых во время их массового нерес­
тового хода.
Но основная жертва харзы в Амуро-Уссурийском крае — кабарга, составляющая около
50% массы ее годового корма, а зимой и того
больше.
В распределении местообитаний этих хищни­
ков есть интересные особенности. Кабарга —
обитатель мшистых пихтово-еловых лесов таеж222

ного типа, произрастающих в верхнем поясе гор,
причем чаще выбирает угодья, которые явно не по
нутру харзе, зимой определенно предпочитающей
долины таежных рек. Но в ряде мест ельники
и пихтачи «мысами» спускаются к рекам —
их-то харзы регулярно и обследуют. Единствен­
ный лесной пояс, где обитают и харзы, и кабар­
га — кедрово-еловые леса с широколиственными
деревьями. В них чаще всего и разыгрываются
лесные драмы.
Кабарга зимою почти никогда не уходит от
харзы. Из разобранных мною по следам 12 слу­
чаев погони в 11 развязка наступила не далее
3—5 километров. Очень быстро харзы догоняют
кабаргу по насту и наледям. Гораздо труднее им
достается эта добыча в горах, вдали от рек, но они
находят ее и там. Объединившись, они ищут све­
жие следы кабарги, а потом выслеживают
ее. Находят быстро, погоня длится гораздо
дольше.
На всем своем огромном азиатском ареале ка­
барга спасается от четвероногих хищников на
высоких скалистых «отстоях», а на Сихотэ-Алине
она не находит убежища от харз, они и там ее
достают. Остается одно спасение — бегство.
А так как кабарга чрезвычайно крепко привязы­
вается к индивидуальному участку обитания,
то и уходит она от врагов кругами. Харзы это
знают и поэтому одни не спеша преследуют, дру­
гие маскируются в засаде на замкнувшемся ка­
барожьем круге... Совсем как и росомахи.
Но далеко не везде, где живут харзы, обитает
кабарга. На юге Приморья, например, харз сравни­
тельно много, а кабарги нет. Зато здесь обычна
косуля, и на нее «южанки» охотятся довольно ус­
пешно. Группами, конечно, потому что одной харзе
223

поймать быстроногую косулю очень не просто,
а тем более задавить — тут приходится организо­
вывать охоты загоном, нагоном, в засадах. По
части коллективных охот харзы мастерицы.
Но вот что интересно: эти хищники очень лю­
бят мед. В Маньчжурии их даже называют «медо­
выми собаками». Найдя диких пчел, харзы обя­
зательно разорят их улей. Рассказывают, что звери
опускают в улья свои длинные хвосты, вымазы­
вают в меде, а потом облизывают. Приходят они
и на пасеки, чтобы полакомиться медом, но там
в узкий леток, да еще снизу, хвост не просунуть,
остается отгрызать углы или поднимать крышки
ульев. Эти попытки не всегда успешны.
Выделения прианальных желез у харзы, как
и у росомахи, с очень резким и стойким запахом.
Случалось наблюдать, как этот хищник вытаски­
вал барсуков из нор. Вероятно, это ему удается
лишь после «газовой атаки», от которой чистоплот­
ные барсуки впадают в обморочное состояние.
Иначе харза вряд ли справится с барсуком, скорее
он ее задавит, тем более в своей норе, где хозяину
и стены помогают.
Гон у харзы бывает летом, в июне—июле.
Как и у большинства животных, самцы с боем за­
воевывают право оставить потомство, и это удает­
ся лишь сильным и ловким. Во время гона харзы
утрачивают обычную осторожность, к ним можно
подойти почти вплотную.
Однажды я долго шел по напоенному июльским
зноем уссурийскому лесу, к вечеру изрядно устал
и присел на поляне у подножья крутой, густо за­
росшей кедрами, дубами, ильмами, бархатом
сопки. Томительную тишину нарушали птичьи го­
лоса, загадочные лесные шорохи, вдали чуть слыш­
но звенели переливы горной реки.
224

В какое-то мгновение эту тишину пронзили
резкие звериные голоса, послышался шум быстро
приближающихся животных. Через минуту на
поляну, буквально под ноги, выскочили 2 крупные
харзы и слились в ярко-пестрый мечущийся клу­
бок, из которого летели клочья шерсти; обе остер­
венело кричали. Драка была настолько свирепой,
что я подумал: кто-то из них, конечно, погибнет.
Я попытался спугнуть их своим криком — никако­
го внимания. Только третья харза, которую я, ви­
димо, сразу не заметил, метнулась в лес, и я решил,
что это самцы дерутся из-за самки.
Я уже закладывал в ствол ружья холостой
патрон, но один из драчунов в мгновенье ока
вскочил на дерево и улегся на нижний сук, открыв
пасть, тяжело дыша и зло сверкая глазами. Сдал­
ся, видимо, уступил. До смерти драться не поже­
лал. Победитель тоже не стал добивать противни­
ка. Он был удовлетворен победой. Сначала лег,
было, и стал зализывать раны, но, вспомнив о при­
чине драки, умчался вслед обольстительнице.
Неудачник спрыгнул с дерева и понуро поплелся
в другую сторону — «третий должен уйти».
Детеныши появляются весной. Их обычно
3—4, но бывает и больше. Однажды нашли гнездо
харзы, в котором было 8 щенят. Растут они быстро
и уже к осени становятся почти такой величины,
как взрослые. С этого времени и всю зиму роди­
тели обучают молодое поколение, охотясь
семьями.
Раньше часто писали о том, как вредны харзы,
и призывали к их уничтожению. Вероятно, эти
призывы в какой-то мере имели обоснование:
20—30 лет назад эти хищники были более много­
численны. Сейчас же поголовье сильно сократи­
лось, наносимый ими вред очень незначителен,
225
8—450

и этого зверя не только нельзя уничтожать, но
пора взять под охрану. Не будем забывать, что
харза — очень характерный представитель не­
повторимой фауны амуро-уссурийских лесов,
а в других краях нашей страны этого зверя нет.
Я внимательно слежу за изменением числен­
ности харзы, оно вызывает определенное беспо­
койство. Еще двадцать лет назад хищница была
обычной в кедрово-широколиственных лесах лево­
бережного Приамурья, теперь же там она крайне
редка. И на Северном Сихотэ-Алине ее все меньше
и меньше. Северная граница распространения
харзы быстро отступает к югу...
МАЛЕНЬКИЕ
ХРАБРЕЦЫ

В полночь выпала пороша,
к утру прояснилось, а когда
побагровевшее от холода
солнце осветило гребенки
лиственниц на недалеком
горном перевале, красный
столбик термометра оцепенело застыл у цифры 38.
Нам с проводником предстояло сделать не­
большой переход за перевал — этак километров
пятнадцать; дорогу мы знали, а потому, «уходя
от мороза», двинулись часов в одиннадцать, когда
солнце уже вошло в свою невеликую зимнюю
силу и снег заискрился удивительной чистотой
и свежестью.
С нами бежала небрежно, но легко и красиво,
забросив скрученный в кольцо хвост на спину,
крупная лайка — опытный и испытанный охот­
ничий пес. Она старательно прочесывала тайгу,
не оставляя без внимания ни вывороченное дерево,
226

ни еловую крону, ни пустоты в корнях или кам­
нях. И даже в снег то и дело совала свой нос, при­
нюхиваясь, а потом отфыркиваясь.
Деловито заглянув под валежину, собака вдруг
заволновалась и, завиляв хвостом, исчезла под
ней, но тут же выскочила с другой стороны и ки­
нулась в густую и дружную семью старых елей
у ключа. А через полминуты залаяла, да
так звонко и азартно, что мы решили: соболя
взяла.
Лайка вертелась вокруг кучи снесенного лет­
ним паводком мусора, совала нос под него то там,
то здесь, взволнованно сопела, фыркала, взлаива­
ла и поскуливала. Зверек находился, конечно же,
под мусором, и мы стали помогать собаке, вороша
его палками. Мелькнуло раз и два в этой куче
что-то белое, и тут пришло разочарование: не со­
боль там был — горностай.
А собака металась от резкого запаха, с по­
мощью которого зверек оборонялся, она фыркала,
кашляла, даже пустила слезу, но не отступала.
В какой-то миг устоявшуюся густую тишину
морозного воздуха вдруг разорвал истошный,
отчаянный и обиженный собачий лай, даже не лай,
а визг. Собака трясла головой, пытаясь сбросить
горностая, вцепившегося ей в нос зубами и когтя­
ми. И было так странно видеть здоровенного пса,
атакованного крошечным зверьком, в котором
весу было раз в сто меньше. Да и атака была не­
виданно дерзкая и беспредельно отважная.
Мы кинулись выручать собаку и уже были
рядом, как горностай пружинисто оттолкнулся от
собачьего носа, взвился в воздух, отскочил метров
на пять, зло оглянулся на нас, а потом легкими
и уверенными прыжками понесся к полуповален­
ной валежине и вскочил на нее.
227


Горностай в зимнем наряде

Собаке стало не до горностая — она слизы­
вала кровь, капавшую с носа, повалившись на снег.
Я торопливо полез в рюкзак за фотоаппаратом
и помчался к валежине, на ходу расстегивая фут­
ляр, взводя затвор и устанавливая выдержку.
А горностай как бы позировал, его застывшая
маленькая грациозная фигурка была воплощением
энергии, ловкости, смелости, и, пожалуй, весь его
вид говорил о чувстве собственного достоинства.
Он неподвижно стоял столбиком, опустив перед­
ние лапки вдоль живота, на фоне черной коры ва­
лежины выделялось его белым-белое тело, а на
мордочке антрацитово чернели бусинки глаз
и кончик носа темнел в центре жесткого веера
светлых усов. Только хвост с угольно-черным,
228

будто тушью окрашенным кончиком, ходил тудасюда, то поднимаясь восклицательным знаком, то
изгибаясь вопросительным, то скручиваясь вось­
меркой — это выдавало волнение и напряжен­
ность зверька. Таким он и врезался в мою память.
Когда я, суетясь с фотоаппаратом, подошел
к горностаю непозволительно, с его точки зрения,
близко, он опустился на передние лапки, выгнул
спину дугой и стал... угрожать мне. Поводил го­
ловой, шипел по-змеиному, яростно и громко стре­
котал, злобно поблескивая бусинками глаз, и даже
показывал тоненькие лезвия клыков. Просто
не верилось: во внешне безобидном, очень милом,
симпатичном зверьке в нежной меховой шубке
бурлила такая смелая, безудержная решимость.
Я уже приготовился щелкнуть затвором, но
зверек вдруг оказался в тени. Подождав немного,
я отломил длинный прут высохшей лещины и по­
пытался осторожно заставить подвинуться горно­
стая на солнце. Но тот так напружинился, следя
за кончиком прута и моим лицом, что я определен­
но почувствовал: он готов вцепиться в мой нос
так же решительно, как и в собачий. Я не стал
рисковать и бросил прут. А горностай метнулся бе­
лой молнией прочь и тут же исчез. Как сквозь зем­
лю провалился. А точнее — не сквозь землю, а под
снег нырнул.
А вечером я слушал рассказ моего спутника
о том, как маленькая ласка, защищая своих кро­
шечных детенышей, атаковала собаку и тоже
вцепилась в нос, обратив ее в позорное бегство.
Мне крепко запомнились слова собеседника: «Нет
на свете животных смелее этих чертенят. Оборо­
няясь от врага, а особенно оберегая щенят, они
и на тигра бросятся, не имея никакой надежды на
успех».
229

И что же это за звери — горностай и ласка?
Настоящие звери. Еще и хищные. Только из хищ­
ников самые что ни на есть мелкие: масса взрослых
самцов горностаев всего около 200, редко 230—
270 граммов, самочки же обычно почти наполови­
ну легче. А ласки еще меньше: самцы чаще всего
тянут... 70—80, а их подруги — 40—50 граммов.
Для сравнения напомним, что обыкновенная чер­
ная крыса имеет массу 200—250 граммов, дости­
гает и полукилограмма, а иногда даже бывают
тяжелее.
И все же горностай и ласка — типичные хищ­
ные млекопитающие и по строению тела, и по
образу жизни. А повадки и поведение более хищ­
ные, чем, скажем, у барсука, енотовидной собаки
или белогрудого медведя.
Но давайте познакомимся с нашими маленьки­
ми героями поближе. У них много общего: мини­
атюрность, изящное сложение очень гибкого и от­
носительно длинного тела с маленькой головой, ко­
роткие ноги, мягкие бесшумные движения. Они
вертки и ловки, смелы и решительны, злы и крово­
жадны, а сильны далеко не по размерам; очень
подвижны, быстро бегают, хорошо плавают и даже
ныряют, уверенно шныряют не только в завалах
камней, валежника и хвороста, но и под снегом,
лазают по деревьям. Кажется, только летать
они не умеют. Настоящие спортсмены-мно­
гоборцы в самом что ни на есть наилегчайшем
весе.
И окрашены горностай и ласка сходно: летом
у них спинки коричневые с различными оттен­
ками, а животики белые, причем граница резкая,
без переходов. Осенью, к выпадению снега, они,
вылиняв, становятся чисто-белыми. Только у гор­
ностая кончик хвоста черный.
230

Горностай в летнем наряде

На юге, где зимы теплые и снег долго не лежит,
эти зверьки не белеют, но что интересно: если их
поймать зимой уже вылинявшими и перевезти,
скажем, в Сибирь с ее снегом и холодами, они...
побелеют, причем быстро: дней этак за 5—7. Если
же перевезти «южан» в холодный край в конце ле­
та, они, сменив шубку, непременно оденутся в бе­
лоснежный наряд.
Бывает и так, что и на южные края обрушит­
ся необычно морозная и снежная зима, тогда
ласка и горностай побелеют. Просто удивительна
эта способность менять цвет зимнего волосяного
покрова в зависимости от погоды.
Вы, наверное, уже поняли, что эти зверьки
живут и на севере и на юге. Действительно, они
распространены очень широко, почти по всему
огромному Евразийскому континенту и в Север­
ной Америке. В нашей стране их нет, пожалуй,
лишь на ледяных Арктических островах да в зной231

ных пустынях Средней Азии; но небольшое уточ­
нение: на севере, в лесотундре и тундре, горностай
себя чувствует увереннее ласки, и его там раз
в пять больше; а в степях и полупустынях —
наоборот. Обычны и многочисленны эти зверьки
в лесостепях, разреженных рубками и пожарами
лесах, в зарослях кустарников вдоль водоемов
и вокруг сельскохозяйственных полей, на травя­
нистых пустырях. Не избегают окультуренных
ландшафтов и даже различных строений, а в сто­
гах сена и скирдах соломы ласок бывает просто
много. Но все же больше всего их в лесной зоне.
Горностай и ласка легко приспосабливаются
почти к любым природным условиям Северного
полушария, была бы пища. А питаются они глав­
ным образом мелкими зверьками: мышами, по­
левками, леммингами, хомяками, крысами, сусли­
ками. При случае ловят лягушек и ящериц, мелких
птиц, ондатр — словом все, что осилят. Горностай
сумеет даже поймать рыбу и задавить змею.
Говорят и пишут, как эти крошки ловили взрос­
лых зайцев, глухарей, даже в орланов вцеплялись
и будто бы на лосят нападали, но этого я не видел
и в это не верю. Я понимаю, что храбрости и ре­
шительности горностая и ласки нет предела, но
им свойственно и острое чувство осторожности
и благоразумия, которые только украшают смель­
чаков. Истинная отвага не должна быть безумной.
У каждого хищника есть излюбленная жертва:
у белого медведя — тюлень, у тигра — кабан или
олень, у волка — косуля, джейран; у горностая
это водяная крыса, а у ласки — мышь или полев­
ка. Вот потому-то горностай постоянно жмется
к закустаренным берегам водоемов, заболочен­
ным старицам и кочковатым болотам с «бордюра­
ми» тростника и тальника вокруг них, где водится
232

водяная крыса. Ее не трудно поймать, она вкусна
и крупна, а ее нора — готовое гнездо для горно­
стая. Тем более что он не любит и не умеет рыть
землю.
А ласка живет почти повсюду, потому что мы­
ши и полевки тоже почти везде есть; ловит она
их легко и ловко, нет им от своего грозного врага
спасения нигде, даже в собственных норах, пото­
му что он залезает в них без труда. Горностай
в сутки съедает 1 водяную крысу или 2—3 полев­
ки (мыши). Аппетит ласки не намного меньше, она
хоть и уступает горностаю по величине, но ведь
чем меньше животное, тем интенсивнее процесс
обмена веществ в организме, относительно выше
пищевые потребности. Тигру и льву, например,
в день достаточно мяса около 5—6% собствен­
ной массы, а вот крошечные землеройки — самые
маленькие млекопитающие — в сутки съедают
животной пищи столько, сколько весят сами, и да­
же больше. Оставьте такую на 8—10 часов без
пищи, и она погибнет от голода. Вот и ласке есть
надо часто. Допустим, поймала она полевку и на­
сытилась, а ведь через 3—4 часа пища пройдет
через весь желудочно-кишечный тракт и снова
зверьку нужен корм.
Ласка-самка во время беременности ловит
в среднем 1,5 полевки или мыши в сутки, в период
выкармливания детенышей — 2, а когда они под­
растут — 4 грызуна в сутки. За 3 месяца 220 гры­
зунов, а за год — около 900. И самцу не меньше
надо — он крупнее и энергичнее.
Но ведь случается, что ласке не до охоты —
скажем, снегопад, ураган, пурга. А есть-то надо,
потому что жировых запасов у нее и у горностая
тоже кот наплакал. Жир спортсмену, да еще лег­
чайшего веса, ни к чему. Вот потому-то эти
233

Ласки в летнем наряде

зверьки так заботливо запасают пищу впрок.
Случалось в их кладовых находить по нескольку
десятков задавленных зверюшек. Сплошь да ря­
дом эти запасы зверьки не используют. А если
учесть, что всякий хищник предпочитает есть
свеженину, то не удивительно, что ласка за год
убивает около 2000 мышей и полевок. Это один
из немногих примеров, когда ненасытность хищни­
ка очень полезна человеку. И вот почему.
Одна мышь, например, уничтожает до 10 ки­
лограммов зерна в год. Вот и посчитайте, сколько
его сберегает нам одна ласка. А ведь эти грызуны
еще и вредят лесу, распространяя опасные бо­
лезни.
Много общего и родственного у горностая
с лаской, а все же это разные виды, и, следователь2.U

но, у них есть нечто, свойственное конкретному
виду. Различия сказываются прежде всего в раз­
множении.
Горностай более плодовит, чем ласка: у него
бывает до 18 и даже 20 щенят, но чаще всего 6—8,
а у ласки до 8—10 (обычно 4—6) в выводке. Но
детеныши ласки становятся взрослыми в 2,5,
а у горностая — в 3—4 месяца. Он приносит по­
томство раз в год весной, у ласки же щенята могут
быть с мая по октябрь, в европейских странах да­
же зимой, иногда она может приносить в год
два помета, а в неволе этот зверек размножается
и трижды в год. Уместно будет сказать, что биоло­
гию ласки и горностая по-настоящему начали изу­
чать сравнительно недавно и поэтому тайн еще
много.
Детеныши появляются на свет невообразимо
маленькими и беспомощными. У горностая они
весят в среднем около 2 граммов при длине тела
4—5 сантиметров, а у ласки — 1,5 грамма —
длиной со спичку. Голые, слепые, глухие, беззу­
бые — червячки червячками!
Но как быстро они растут и развиваются! За
первую неделю становятся почти в 2 раза тяже­
лее; ласки в месячном возрасте, а горностайчики
в 5 недель весят всего наполовину меньше взрос­
лых, видят, слышат и почти во всем похожи на
родителей. Молодые ласки в двухмесячном воз­
расте, а горностаи двумя неделями позже уже
умеют охотиться и добывать себе корм, а еще через
2 недели начинают самостоятельную жизнь. Более
того: трехмесячные самочки горностая способны
продолжать род.
Но что еще интересно: у детенышей горностая
и ласки через несколько часов после рождения
проявляется характерная рефлекторная особен235

ность собираться в общую кучу. Их будто магни­
том тянет друг к другу. Да так плотно они
сцепляются лапками и тельцами, что не так-то
просто разъединить их. Когда все же их уда­
ется расцепить, они снова, попискивая, спол­
заются и сцепляются. А почему? Да потому
что в тесноте теплее и безопаснее. И чем холод­
нее в гнезде, тем крепче сцепляются детеныши.
Ну а когда становится жарко, живой клубок
распадается, щенки хотят прохлады. В этом им
активно помогает заботливая мать, она регу­
лирует температуру в гнезде: когда провенти­
лирует его, когда утеплит. Ей важнее не допус­
тить перегрева детенышей — от него они могут
погибнуть. А к охлаждению крошки удивительно
стойки. Бывает, малыши остынут до оцепенения,
но отогреет их мать, и они оживут.
Рефлекс сцепления детенышей (так его назвал
ученый Д. В. Терновский) ослабевает к их прозре­
нию. Теперь у них проявляется могучая энер­
гия и любознательность, они начинают позна­
вать тайны окружающего мира. Они интере­
суются буквально всем, но на первых порах
больше друг другом, отчего почти все время
играют между собой и шумно попискивают,
щебечут, шипят, визжат, издают трели. И это
не просто звуки — это содержательная и эмо­
циональная «речь».
Немного позже мать выводит из нор своих
детенышей для обучения премудростям жизни.
На воле они семенят за матерью плотной це­
почкой, чуть ли не уцепившись друг за друга.
Передний — самый крепенький — уткнулся мор­
дочкой в хвост матери, следующий — в хвостик
переднего и так далее. Будто маленький паро­
возик с крошечными вагончиками петляет меж
236

деревьев, кустов, кочек. А если кто отстанет или
выбьется из силенок, другие тянут его за ухо
в цепочку — не смей покидать дружную семейку!
Рассказывают, что самый сильный из детенышей
вроде поводыря — первый помощник матери.
Недолго длится пора детской беззаботности
у щенков, но как она суматошна! Игры, ссоры,
примирения, опять игры. Будто предчувствуют
скорую трудную и суровую пору и хотят наиграть­
ся на всю жизнь.
Самостоятельное существование молодняка
начинается с поисков свободного участка. Роди­
тели позволяют какое-то время пожить детям
в своем доме, но с каждым днем все настой­
чивее подталкивают их к устройству собственной
жизни. И ищут еще недавние детеныши свобод­
ные угодья, устраиваются там и специальными
пахучими метками заявляют о занятости их
территории.
Ласке-самочке для жизни надо всего несколько
гектаров, самцу побольше — иному до четверти
квадратного километра. Бывает, на участке
самца живет его подруга. Вродебы покушение
на личную собственность — ан нет! Он охотится
в основном на поверхности земли, а она — в мы­
шиных подземельях. Даже если диаметр норы
грызуна всего 2,5 сантиметра, все равно ласка в нее
заберется. О как панически боятся мыши и по­
левки этого микрохищника, своего грозного вра­
га! И как трудно найти им спасение от него!
Ну а горностаю жизненного пространства надо
чуть побольше, но и ему хватает квадратного
километра. Часто этот зверек всю зиму охотится
на десятке — другом гектаров. И у горностаев ин­
дивидуальный участок самки в 2—3 раза меньше,
чем у самца. Самки и бегают меньше: 1—2 ки237

лометра в сутки, самцы же иной раз до 6—8
километров пробегают, причем не столько охотят­
ся, сколько свой участок охраняют от пришель­
цев.
Не много места надо ласке для жизни, однако
численность ее в общем невелика. Бывает, на 1
квадратном километре их живет 15—20 особей,
а на соседних угодьях нет совсем.
Горностай распределен по территории более
равномерно, и вид многочисленнее. Например,
в Барабинской лесостепи, на севере Казахста­
на, по долине Оби, Лены, на северо-востоке
Якутии их десятки, сотни тысяч. Однако в об­
ширных лесах, особенно горных, за Полярным
кругом и в степях горностая сравнительно мало.
До недавнего времени не было ясно, когда
и как долго охотятся зверьки. Одни говорили —
только ночью, другие — утром и вечером, а третьи
утверждали, что и днем зверюшки промыш­
ляют.
А недавно ученые отловили несколько гор­
ностаев, прикрепили к ним крошечные радио­
передатчики и выпустили на свободу. За каждым
из них стали тщательно следить с помощью
радиопеленгаторов. И выяснилось следующее.
Оказывается, у горностаев в сутки 5—7 периодов
активности общей продолжительностью 4—5 ча­
сов. Охота продолжается от 30 до 70, в среднем
45 минут, потом зверек, наевшись, отдыхает.
На поимку добычи у него уходит около двух
часов. Активны днем и ночью, но одни особи
более ночью, другие — днем. Самцы охотятся
успешнее самок.
Вот и еще один пробел в биологии малень­
кого хищника ликвидирован, а их еще немало.
Чем больше животных изучают, тем больше воз238

никает вопросов. Жизнь братьев наших меньших
мы знаем гораздо хуже, чем нам кажется.
Ласка, к счастью, никогда не представляла
ценности как пушной зверек — слишком мала
ее шкурка. А теперь, оценив огромную пользу,
которую приносит этот миниатюрный хищник,
охоту на него во многих краях и областях
уже запретили.
А вот шкурка горностая ценится еще с дав­
них времен, когда в белоснежные горностаевые
мантии облачались царствующие особы и верши­
тели правосудия. Правда, в наше время царей и
королей поубавилось, на зверофермах научились
разводить белых норок, а потому и спрос на
шкурки горностая тоже поубавился. Ну и хорошо!
Пусть живут маленькие храбрецы! Пусть помо­
гают людям в их многовековой, но пока не
очень успешной борьбе с вредными грызунами!
Будем надеяться, что со временем горностай
и ласка подружатся с людьми и станут жить
рядом с ними. И в борьбе с мышами и крысами они,
вероятно, будут энергичнее многих избалованных,
обленившихся котов, предпочитающих свободной
охоте миску с молоком, рыбку или кусок колбасы.
...Как-то поймал я молодого горностая возле
таежного зимовья и посадил в клетку. Два дня
он буйствовал, выказывая свирепость характера,
но потом успокоился, начал принимать пищу.
Через неделю привык, и я его выпустил из
клетки, заделав предварительно в полу все щели.
Мышей и полевок тогда было много, и он с ними
быстро расправился. Гнездо устроил в старом
сапоге в дальнем углу под нарами. И настолько
осмелел, что корм начал брать из рук.
Мы стали друзьями. Малыш любил сидеть
на моем плече, даже подремать залезал ко мне
239

под бок в спальный мешок. Вечером, когда я
возвращался после дневных походов, встречал
меня радостным стрекотом. Ужинали часто
вместе.
Как-то он шмыгнул из избы, и я подумал:
все, сбежал! Но он и не собирался покидать
меня: вечером, вереща, заскребся в оконце.
А совсем недавно наведался я на кордон зна­
комого лесника и еще раз поразился. Сидели мы
на крыльце, любовались восхитительной осенней
раскраской тайги, вспоминали свои былые похо­
ды по ее дебрям. И совершенно для меня неожи­
данно на крыльцо как с неба свалилась пара ласок.
Крошечные, подвижные как ртуть. Уделили не­
знакомому им существу несколько мгновений,
изучая его, встав столбиками. И словно спраши­
вая, кто это, вскочили на плечи моего собеседника
и тихо заверещали ему в ухо. А тот мне объяснил,
улыбаясь: «С весны у меня живут. Подобрал чуть
не совсем околевших, еще голеньких крошек.
Отходил их, взрастил. И они не уходят. Сдружи­
лись мы... За день приносят из лесу по десятку
мышей да полевок. Никаких котов теперь мне не
надо. Но как интересно с ними жить стало!»

РАЗГОВОР НЕ ОКОНЧЕН...
Книга природы есть неисчерпаемый
источник познаний для человека.
Вольтер

Короткими получились рассказы о хищных зве­
рях, а каждый из них достоен отдельной книги.
Но я буду счастлив, если эти рассказы заинте­
ресуют читателя и он захочет свести с героями
этой книги более тесное знакомство. И чем дольше
изучаешь диких животных, тем больше убежда­
ешься в том, что знаешь о них недостаточно, что
в их поведении остается много неизвестного,
неразгаданного, мудреного. В первую очередь,
очень сложны, противоречивы и во многом дра­
матичны взаимоотношения человека с хищника­
ми.
Они — прирожденные охотники, соответствен­
но и вооруженные природой-матушкой. Но пло­
тоядность — это не кровожадность, а занятие
охотой — вовсе не порок. Охотников много и сре­
ди людей, и это вполне благородная страсть,
настоящее мужское дело.
Охота — это не убийство животных. Настоя­
щий охотник понимает, что каждый вид живот241

ного требует определенного отношения. Потомуто на одних мы активно охотимся, других
рачительно оберегаем, но и в том и в другом
случае необходим рациональный подход, пред­
варительные подсчеты, оценка перспектив.
Хищные животные — естественный и необхо­
димейший компонент природных экологических
систем. Это существа отлично развитые, сильные,
ловкие, смелые, красивые, сообразительные. Ист­
ребление какого-либо вида причинит непопра­
вимый вред всему биогеоценозу в целом, не
говоря о том, какой урон это нанесет нашему
хозяйству. Но численность каждого из них должна
контролироваться.
Лесная зона нашей страны обладает фаунистическим своеобразием. Ее экологическим си­
стемам свойственны многовидовой состав птиц,
зверей и других животных, очень сложная
структура биоценозов, напряженные межвидовые
отношения вообще, а в системе хищник — жерт­
ва в особенности.
Сущность взаимоотношений крупных хищни­
ков и их жертв представляла большой интерес
издавна, когда таежно-лесную териофауну только
начали изучать, а природная среда была нетро­
нуто-первозданной. Обилие таких типично хищ­
ных млекопитающих, как бурый медведь, волк,
рысь, росомаха, лисица, лесные кошки и другие,
и их потенциальных жертв (лось, благородный
олень, кабан, косуля, кабарга...) придавало их
связям и взаимоотношениям особую сложность,
не лишенную драматизма.
С течением времени разреживались и своди­
лись коренные леса, соответственно сокращались
ареалы и численность многих охотничье-промысловых животных, некоторые из них оказывались
242

на грани исчезновения. Но териологические и
экологические исследования, а особенно выявле­
ние сущности межвидовых отношений, еще не­
достаточно глубоки и всесторонни, работы же,
освещающие эти вопросы, немногочисленны.
А обстоятельные труды о взаимоотношениях
крупных хищных зверей и их жертв необхо­
димы, так как в последние 15—20 лет проблема
обострилась из-за тенденции так называемого
«биологического пацифизма», идеализирующего
почти всех хищников, отчего возникла резкая
несогласованность между задачами охраны жи­
вотного мира и повышения продуктивности охот­
ничьих угодий. Противоречивость и сложность
понимания роли хищников усложнялась неук­
лонно возраставшим напором любительской и
промысловой охоты, поэтому популяции потен­
циальных жертв тех и других, в первую очередь
диких копытных, оказались в трудных условиях.
Необходимо остановиться на межвидовых
отношениях среди хищных зверей. Они, как
известно, определяются главным образом кормо­
вой специализацией, причем в наиболее острой
форме выражены у видов, имеющих общие кор­
мовые объекты, когда интересы хищников стал­
киваются. Потому-то непримиримо враждебно
отношение тигра и волка — ведь оба активно
охотятся на изюбра и кабана; волк ожесто­
ченно преследует рысь — у того и другого хищ­
ника излюбленная жертва — косуля; рысь, в свою
очередь, использует любую возможность, для
того чтобы задавить ненавистных ей лисицу или
харзу.
Зато у хищников, заметно отличающихся
характером приспособительных признаков, даже
при значительной общности основных кормов
243

вражда сглаживается. Возьмем, например, бурого
и черного медведей, черного медведя и барсука,
лисицу и енотовидную собаку...
Очевидно, лишь хорошо выраженная специа­
лизация в использовании территории, биоцено­
зов и разнообразных кормов обусловливает воз­
можность обитания в лесных угодьях нашей стра­
ны разнообразных хищников.
Закономерность распространения крупных
хищников представляется возможным проследить
на примере Амуро-Уссурийского края. Так, на
юге Приморья, в зоне обитания леопарда и тигра,
волк и рысь встречаются единично. В горно­
таежном Сихотэ-Алине численность волка и тиг­
ра носит в основном черты обратной пропор­
циональности, в иных случаях перерастающей
во взаимоисключение. В левобережном Приамурье
такая же закономерность характерна для волка
и рыси, но бурый медведь и тигр этой зако­
номерности не подчиняются. И, очевидно, не
столько по той причине, что оба они равно
сильны, сколько потому, что их экологические
потребности и кормовая специализация имеют
довольно мало общего и совпадают не во все
сезоны.
Теперь вернемся к взаимоотношениям хищ­
ник — жертва. Каковы же размеры влияния
крупных плотоядных на популяции милых нашему
сердцу оленей, косуль, ланей, кабанов, зайцев?..
Скажем прямо: при отсутствии должного контроля
за распространением и численностью хищников
это воздействие весьма значительно, оно по разме­
рам близко к цифрам годового приплода потен­
циальных жертв. Думается, вывод может быть
один: крупные хищники в охотничьих угодьях
должны непременно жить, но их число должно
244

быть достаточным лишь для того, чтобы регулярно
оздоравливать популяции своих жертв, изымая из
них преимущественно нежизнеспособных особей:
больных, недоразвитых, старых, но не превышать
этой необходимой численности.
Проблема жесткого, научно обоснованного
контроля за поголовьем крупных хищников приоб­
ретает особую остроту и значимость в свете
Продовольственной программы. Резко повысить
заготовки мяса диких животных вполне возмож­
но, но лишь при регулировании численности
хищных зверей, являющихся основным потре­
бителем дичи. Таким образом, контроль числен­
ности хищников в первую очередь — один из ме­
тодов рационального управления животными ре­
сурсами.
Не совсем справедливы утверждения ряда
ученых о том, что жертвами хищников является
биологический «излишек» популяций жертв, яко­
бы обреченный на гибель вследствие своей не­
жизнеспособности. Есть серьезные основания
думать, что хищники способны не только сдер­
живать рост численности популяций жертв на
невысоком уровне, но в неблагоприятных усло­
виях и подавить ее,— ведь вместе с неполно­
ценными гибнет много здоровых особей, причем
последние количественно резко преобладают.
Волк, как известно, берущий жертву измором
в стремительном преследовании, имеет основания
считаться «санитаром» в гораздо большей мере,
чем такие, как тигр, леопард или рысь, при
молниеносном нападении которых гибнут отнюдь
не только слабые и больные.
Наиболее уязвим молодняк. Судите сами: у
кабана, например, до годовалого возраста дожи­
вает в среднем 52 % поросят, гибнет же их
245

больше всего от нападений хищников. Около
половины телят сохатого уничтожают бурый мед­
ведь и волк. У изюбра и лося из возможного
прироста поголовья 30—35 % фактически зубов
хищников избегает 8—10 %• В зарубежных стра­
нах, а также в ряде наших республик, где мало
крупных хищников, прирост поголовья копытных
гораздо выше, иногда поразительно высок.
Известны иные примеры: уничтожение хищ­
ников и строгая охрана растительноядных живот­
ных приводили к плачевным результатам. В этом
плане классическим примером стал крах попу­
ляций копытных на обширном лесном плато
Кейбаб в американском штате Аризона и в нашем
Крымском заповеднике. Но здесь ошибка человека
заключалась в том, что он не учел генетически
закрепленную большую биологическую инертность
плодовитости копытных при исторически дли­
тельном воздействии хищников в расчете на вы­
сокую смертность. Уничтожая хищников, чело­
век должен был взять на себя функции селек­
ционного отлова или отстрела.
Мы очень далеки от мыслей об уничтожении
крупных хищников, являющих собою физиоло­
гически и психически высокоразвитых животных,
не только украшающих природу, но и состав­
ляющих важные звенья и связи в сложных
тонко сбалансированных экологических системах.
И нельзя не согласиться и с тем, что для
здоровья популяций жертв их эволюционно зак­
репившиеся связи с хищниками необходимо со­
хранить, пусть в степени, необходимой для эволю­
ционного процесса. Однако таких редких хищни­
ков, как тигр или леопард, проблема регули­
рования поголовья касается меньше всего: их
нужно любой ценой охранять — слишком мало.
246

Следует учитывать и то обстоятельство, что
всевозможные контакты между крупными хищ­
никами и человеком, в том числе и встречи
«нос к носу», учащаются, причем не только в
заповедниках или национальных парках, но и в
природе, потому что люди, а особенно туристы,
армия которых становится все многочисленнее,
проникают в самые дальние уголки Земли. А каж­
дая такая встреча может стать трагической —
ведь и ручной лев порой выходит из повино­
вения. Кроме любви мои герои заслуживают
уважения, а особенно — глубокого понимания
психики и знания повадок.
Пользу, приносимую мелкими хищными зве­
рями, трудно переоценить: они истребляют мыше­
видных грызунов, являющихся истинным бедст­
вием в сельских местностях. Кроме того, куницы,
соболи, хори, колонки, горностаи, енотовидные
собаки — это ценная пушнина, доход от которой
государству очень велик.
Хищники — существа, как уже отмечалось,
физически и психически высокоорганизованные,
они не только самоотверженно выращивают, но
воспитывают и обучают свое потомство слож­
ной науке жить. Они способны радоваться и
переживать, любить и ненавидеть. Звери заслу­
живают нашей любви и защиты — ведь природа
без них немыслима!
Хищные звери стоят наших забот, внимания
и интереса не только потому, что занимают «верх­
ние этажи» исключительно сложной пирамиды
жизни на Земле. Среди многовидового класса
зверей по физическому и психическому развитию
они уступают лишь человекообразным обезьянам
да морским млекопитающим, зато явно превос­
ходят их по разнообразию форм и размеров.
247

Вроде бы все ведут сходный образ жизни, но
представьте себе рядом тигра и горностая, а еще
лучше ласку на кончике носа бурого медведя,
вездесущую лисицу и редкостную росомаху, мно­
гочисленного колонка и таинственного лесного
кота, всеядного барсука и плотоядную рысь...
И чем внимательнее мы станем приглядываться
к каждому из них в отдельности, тем больший ин­
терес возникает ко всему этому славному и слож­
ному отряду в целом.
Несмотря на столь большие внешние и внут­
ренние различия, всех этих зверей объединяет
ряд общих признаков. У всех них сходно строе­
ние зубов: есть крупные клыки, бугорчатые, обыч­
но с большими и острыми режущими краями
коренные. У хищников своеобразно и строение
черепа. Они систематически добывают или по
крайней мере могут умертвить позвоночных
животных и съесть их. У всех них ключицы или
сильно недоразвиты, или совсем отсутствуют,
передние ноги очень подвижны. На лапах четырепять пальцев, на каждом из них — коготь. Мозг
и нервная система более совершенны, чем у дру­
гих животных. Есть достаточно много других
общих признаков, делающих в известной мере
схожими тигра и горностая, медведя и ласку,
лисицу и росомаху и в то же время непохожими
на представителей других систематических групп
мира животных, например на лося или белку.
Биологическое превосходство и пластичность
хищников позволили нашим героям освоить почти
весь Земной шар, удивительное множество разно­
образнейших мест обитания, в том числе моря
и океаны, высокие заснеженные горы, тропиче­
ские жаркие страны, пустыни и ледяные безмолв­
ные пространства. Их нет лишь во внутренних
248

частях Антарктиды, сплошь покрытых километ­
ровыми толщами льда. Но более всего их в лесах,
будь то приполярное редколесье или тропические
джунгли.
В соответствующих главах книги мы уже
рассматривали характер и проблемы взаимоот­
ношений различных видов хищных зверей, и проб­
леме хищник — жертва уделили достаточно вни­
мания. Теперь настал черед посмотреть, какие
же «порядки» существуют внутри каждого вида.
А для начала разговора придется коснуться не­
которых теоретических положений.
Жизнь и взаимоотношения зверей одного
и того же вида представляют большой интерес.
До пятидесятых годов зоологи преимущественное
внимание уделяли самому животному, индивиду­
уму: изучали строение его организма, физиоло­
гию и т. п. Потом вниманием ученых завладели
популяции — совокупности животных какого-ли­
бо вида, населяющих определенные пространст­
ва. Сейчас принято считать, что популяция —
не только основное подразделение вида, но и эле­
ментарная форма его существования. Теперь
многие считают, что экология — это прежде
всего наука о взаимоотношениях не организмов,
а популяции и природной среды.
Для всех популяций характерно длительное
существование, свободное скрещивание и передви­
жение составляющих их особей в определенных
границах. Но в каждой из них есть и нечто свое:
структура по полу и возрасту, движение числен­
ности, организация и др.
Популяционная общность — одно из важней­
ших средств в борьбе за существование. Популя­
ция как единое целое приспосабливается к среде,
живет, эволюционирует, как целое реагирует на
249

изменение условий обитания, в том числе и на
охотничий промысел. Она всегда стремится к со­
хранению своей оптимальной структуры по поло­
вому и возрастному составу, своей организации,
даже популяция таких хищников-одиночек, как,
например, тигр, и таких злых, кровожадных зверь­
ков, как колонок. Вне популяции животное, как
правило, существовать не может.
Но обратите внимание: несмотря на единство
популяций видов, населяющих какие-то опреде­
ленные биотопы и районы с более или менее чет­
кими границами, члены этих популяций живут на
своих индивидуальных участках поодиночке или
небольшими семьями. Мы уже говорили: каждый
участок — неприкосновенная собственность. Жи­
вотные обозначают его границы особыми мет­
ками — пахучими выделениями,
зрительными
знаками и т. п. Пришельцы изгоняются. Драки
за участки обычны, особенно между самцами.
Молодняк по достижении зрелости родительский
участок покидает и ищет незанятое место.
Нередко в условиях высокой численности эти
поиски носят драматический характер. Когда
свободного места не остается, срабатывают тон­
кие внутрипопуляционные связи саморегуляции
численности. Об этом тоже стоит поговорить
особо.
Между численностью и составом популяции —
мудрые связи. Когда, например, по каким-то при­
чинам в ней очень резко сокращается поголовье,
а потом условия обитания улучшаются,— зве­
ри усиленно размножаются, становится больше
самок, определяющих количество и качество по­
томства. К неблагоприятным воздействиям сре­
ды самки более стойки, и в этом — большой
смысл.
250

В беде, общей для популяции, гибнут в пер­
вую очередь самцы, и те из них, кто послабее. В не­
благоприятных условиях самцов рождается боль­
ше, больше и гибнет, и в этом также заложен
большой смысл: ускоренная «оборачиваемость»
самцов способствует быстрейшему приспособле­
нию популяций к меняющимся условиям среды.
Очень сложны внутрипопуляционные механизмы,
во многом они до сих пор остаются для нас таин­
ственными, но тайна усиливает наш интерес к этим
животным.
Вот что еще интересно. Если в межвидовых
отношениях много драматического, а иногда
и трагического, то внутривидовые направлены
и подчинены задаче сохранения вида. Конечно,
драки между зверями одного вида далеко не редки,
и они, как мы видели, порой ожесточенны. Но,
повторим важную мысль, до смерти кого-либо
из драчунов дело доходит редко. Это характерно
лишь для немногих видов, например для бурых
медведей. Внутривидовая агрессивность вполне
обоснованна: территория между особями распре­
деляется наиболее рационально, и каждый зверь
хорошо знает свое место в общей иерархии.
Вероятно, все видели драку собак. Она очень
жестока. Но вспомните: тот, кто оказался слабее,
убегает, не стесняясь, а порой падает на спину
и смиренно подставляет свое наиболее уязвимое
место — шею с яремной веной — прямо к пасти
более сильного противника. Но до убийства дело
не доходит. Жесты покорности побежденного не­
медленно включают запрещающие механизмы
у более сильного. И в этом — тоже мудрость зве­
риного существа. Звери дерутся не столько ради
самоутверждения, сколько для сохранения всего
рода, вида.
251

Впрочем, истины ради следует внести некото­
рые уточнения. Драки между самками во многом
не похожи на «турнирные поединки» самцов.
Самки между собой дерутся реже, но нередко до
смерти. Было замечено: представители женского
пола в битве гораздо беспощаднее мужского. Сам­
цы не умирают ради самок, они склонны к компро­
миссу и не намерены гибнуть в бою из простого
тщеславия. Самки же куда реже идут на компро­
мисс, когда вопрос касается супруга или дете­
нышей.
Человек, как известно, тоже млекопитающее,
хотя, конечно, занимает исключительное поло­
жение. Наши отношения и чувства чрезвычайно
сложны и многообразны, но среди них, пожалуй,
самыми давними, чистыми и благородными яв­
ляются чувства любви и отношения влюбленных.
С любовью связаны радость и горе, гордость и за­
висть, самопожертвование и эгоизм.
Мы привыкли считать любовь привилегией
человека, однако это не совсем верно. Нельзя
отрицать яркого проявления в брачных отноше­
ниях животных инстинкта, однако многим живот­
ным, в первую очередь хищным зверям, свойст­
венны чувства сильного влечения к избранному
или избранной, нередко единственному или един­
ственной, чувства тоски в разлуке, переживания
отверженного, ревности, радости обладания.
Многое в брачном поведении наших четверо­
ногих клыкастых героев достойно не только ува­
жения, но и удивления. Обратите внимание: как
только самка выбирает себе из нескольких един­
ственного, остальные соперники удаляются. Са­
мец, как правило, никогда не обижает подругу,
даже если та набрасывается на него, кусает.
Брачные игры у многих зверей очень эмоциональ252

ны, и в них проявляется не только страсть, но
и ласка и нежность.
Волки, енотовидные собаки, леопарды и неко­
торые другие звери сохраняют супружескую вер­
ность долгие годы, в воспитании потомства самцы
принимают самое деятельное участие. Потеряв
подругу, они сходятся с другой трудно.
Разнообразие форм психической деятельно­
сти животных всегда вызывало удивление че­
ловека.
Все знают, что собакам свойственна предан­
ность хозяину и злоба к недоброжелателю, что они
умеют бурно радоваться и глубоко тосковать,
любить и ненавидеть, играть и серьезно рабо­
тать. Собака очень тонко чувствует настроение
своего хозяина. А самое удивительное — собака
зачастую по характеру похожа на хозяина, она
со щенячьего возраста живет вместе с ним, его
эмоции, среда, в которой она живет, оказывают
влияние на ее характер, формируют у собаки оп­
ределенную эмоциональную систему. То же
свойственно и другим прирученным животным,
например рыси, выдре.
Поразительно сложен и многообразен мир
запахов у зверей. У них имеется до десяти спе­
циальных желез, а у иных и до двадцати, каждая
из которых выделяет секрет со специфическим
запахом. Ими животные заявляют о себе, марки­
руют свою территорию, привлекают брачного
партнера. Запах говорит о виде зверя, его поле,
возрасте, силе, здоровье и даже о желаниях и на­
строении.
Беспомощным выглядит человек в сравнении
со зверем ночью. Представьте: сплошная облач­
ность, ни луны, ни звезд, тьма кромешная. Закрой
глаза, открой — никакой разницы, все чернота.
253

Вы уверены, что в этой темноте невозможно чтолибо увидеть, а многие звери, если не большин­
ство, прекрасно видят. Ночью бодрствует боль­
шее число зверей, чем днем. Одни собирают орехи
или роются в лесной подстилке, другие подкра­
дываются к своей жертве. Постепенно затихаю­
щий треск сучьев свидетельствует о том, что убе­
гает какой-то зверь.
Хищные звери обладают не только высоко­
развитой нервной деятельностью, тонко и точно
действующими органами чувств. Они и физически
прекрасно организованы — сильные, выносливые.
Одни из самых мощных «тяжеловесов» на зем­
ле — они, самые быстроногие — они, самые лов­
кие — тоже они. Звери переносят и лютую стужу
и все испепеляющий зной.
И разве эти прекрасные земные существа не
достойны нашего внимания и восхищения? Разве
можно остаться равнодушными к их ставшей
очень трудной, нередко трагической судьбе?
Разве не пожелаешь изучить их образ жизни
обстоятельнее?
Ради пробуждения этих чувств и стремлений
и писалась эта книга.

С О Д Е Р Ж А Н И Е

От

автора

.

,

П о ч е м у на н и х о х о т я т с я
Косолапые
Серый разбойник
Рысь
Р ы ж а я плутовка
Вечный б р о д я г а
Соболь
А м е р и к а н с к а я норка
Колонок
Зачем их охраняют

5
7
16
35
50
61
73
81
95
108
122

А м у р с к и й тигр
Леопард
Белогрудый медведь-древолаз
З а г а д о ч н ы й к р а с н ы й волк
Дикие кошки

127
149
162
174
179

И о н и и м е ю т п р а в о на з а щ и т у
Лесной мелиоратор
Выдра
Ю ж а н к а в снегах Сихотэ-Алиня
Маленькие храбрецы

188
190
202
216
226

Р а з г о в о р не окончен

241

Кучеренко Сергей Петрович
Х И Щ Н Ы Е ЗВЕРИ ЛЕСА
З а в . р е д а к ц и е й В. И. Кичин
Р е д а к т о р А. И. Земскова
Х у д о ж н и к В. А. Лаповок
Х у д о ж е с т в е н н ы й р е д а к т о р С. В. Соколов
Т е х н и ч е с к и й р е д а к т о р С. В. Фельдман
К о р р е к т о р К. В. Шин
ИБ №

4761

С д а н о в набор 17.04.87. П о д п и с а н о в печать 15.12.87. Т - 2 4 4 4 0 .
Ф о р м а т 7 0 Х 1 0 0 ' / з 2 - Б у м а г а о ф с е т н а я № 1. Г а р н и т у р а Т и п
Т а й м е . П е ч а т ь о ф с е т н а я . У с л . печ. л. 10,4. У с л . кр.-отт. 21,12.
Уч.-изд. л . 10,07. Т и р а ж 70 000. И з д . № 300. З а к а з № 450.
Ц е н а 70 к о п .
Ордена Т р у д о в о г о К р а с н о г о З н а м е н и ВО « А г р о п р о м и з д а т » ,
107807, Г С П , Москва, С а д о в а я - С п а с с к а я , 18
Можайский
полиграфкомбинат
Союзполиграфпрома
при
Г о с у д а р с т в е н н о м к о м и т е т е С С С Р по д е л а м и з д а т е л ь с т в ,
полиграфии
и книжной
торговли.
143200,
Можайск,
ул. Мира, 93