КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Повелитель тьмы [Доун Томпсон] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Доун Томпсон Повелитель тьмы

Глава 1

Гидеон повелитель тьмы, один из четырех стражей Княжеств Аркуса, стоял в конце амфитеатра, возле самой высокой колоны. Какое-то время наблюдая за ритуалом друга и его пары, принца, почитавшегося как бог Аркан, Саймона повелителя моря и его смертной невесты Мегэлин. Он чувствовал одиночество с тех самых пор, как боги Аркуса изгнали его — самого уважаемого архангела из рая, без всякой надежды вернуться.

Малейшее прикосновение ветра к его серебристо-белым крыльям, возбудило его, жестокая уловка богов, которые сделали его крылья такими чувствительными. Но на этот раз ветер был не причем, ему тяжело было наблюдать за ритуалом. Ведь совсем недавно, он сам настаивал на его соблюдении.

Гидеон огляделся вокруг. В поле зрения никого не было. Даже сторожевых псов, с невероятными крыльями богов, которые следили за ним. Едва дыша, он расстегнул свои брюки, сшитые из кожи черных угрей, и достал свою возбужденную плоть, которая была в полной готовности, истекая влагой, на воздух, чтобы успокоится, а может… и нет. Затем отошел от колоны и в предрассветном солнце, воспарил над водной гладью. Восход солнца, вместо золотого, сиял ярко красным, а это верный признак надвигающегося вечернего шторма. Гидеон ощущал его в пропитанном солью воздухе. Вскоре спокойная рябь, окружающая скалы, перешла в высокие волны с белыми барашками выбрасывая пену на колоны, вздымаясь на фоне черного неба. Он к тому времени был в своей пещере на Темном острове, в дали от мучительного ветра. Сад был так обширен, что обхватывал подводный Павильон, как забор. А при солнечной погоде, сирены были на скалах и пели свои заманивающие песни. В центре был небольшой островок с крошечную сушу, слишком маленький для того чтобы укрыться, но подходящий для сирен, чтобы затеряться среди растительности: Остров Мюриэл. Да, она была там, Мюриэль, королева сирен, с наслаждением проснулась, обнаженной в постели.

Гидеон приземлился около нее, подбоченясь, его обнаженная, твердая и налитая плоть неуклонно росла. За время полета, ветер не охладил и не освободил его от желания. Его плоть пульсировала в ответ на ее ритмичные движения.

Она, прищурив глаза, смотрела на его член, а преломление лучей от восходящего солнца, создавали своеобразный ореол, вокруг него.

Мюриэль улыбалась, лаская одной рукой свои соски между большим и указательным пальцами, и выгибалась дугой, а другой между ног.

Размельчив дерн, острый лист на нее, и источая аромат лимонного масла. Она всегда пахла лимоном и амброй, приходя в себя. Гидеон часто удивлялся тому, как она сама себе доставляла удовольствие.

— Ты так и не смог вынести их ритуал, — сказала она, кивая на его возбужденную плоть.

Гидеон схватился за член, и выставил его напоказ.

— Разве хорошо так поступать, представая нагой, вы, которая придерживаетесь других правил? — Сказал он. Мюриэль засмеялась. Солнце осветило красным ее серые глаза с блеском от пробуждения.

— По крайней мере эти «сорняки», позволят мне подняться позже, — сказала она.

Снова, жестикулируя в направлении его члена. — В прошлый раз, когда, я позволила Вам помешать, то он оказался внутри меня через неделю.

— Это было очень давно, — ответил Гидеон.

— Все такой же огромный, — наблюдала она. — Такой член не стоит губить, Повелитель тьмы, а любить. Разве ты не будешь изгнан? Насколько я помню, в прошлый раз так и было. Гидеон опустился на колени и сорвал лимонное сарго между ее ногами. Он пожал плечами, и его огромные крылья, прошуршали. Подобно удару пульса, их движение пронзило насквозь его тело.

— Я надеюсь, что все наблюдатели в амфитеатре, смотрят за Саймоном и Мегэлин, как они выполняют свой свадебный ритуал.

Вы не можете иметь его, я не могу иметь ее.

— Гм, что плохого в том, чтобы утешить друг друга?

Гидеон не ждал ответа. Он был немногословным, и он упустил бы подходящий момент. Она была готова и желала, несмотря на остроумный ответ, и они оба были изранены от желания. Он раскрыл ее нижние губы и прикоснулся языком к ее клитору. Бедра Мюриэл резко дернулись вперед, и она издала задыхающийся стон, поскольку он омывал ее бутон.

— Ты ас в этом деле-, напевала она, двигаясь против его рта.

Гидеон не ответил. Сильный цитрусовый аромат смешивался с ее соленой сладостью, ибо она была морем, подобно возбуждающему средству. Он вкушал ее, его язык, скользил по ее солоноватой влажности, а она запустила свои пальцы в его волосы, и выгнулась дугой, прося взять ее еще глубже. Когда она потянулась погладить его дрожащие крылья, то достигла кульминации, ее соки, сияли у него на подбородке.

— Нет, еще нет! — он задохнулся от возбуждения, если бы она сейчас коснулась его крыльев. Их чувствительность была его проклятием, его наказанием за падение перед богами Аркуса, которые изгнали его, чтобы он никогда не забывался. Но это маловероятно. Его существование было живым адом, постоянным мучением от недостижимого оргазма, за исключением украденных моментов подобно этим, когда наблюдатели не смотрели и он мог обмануть их и достигнуть оргазма, погруженный в сладостную плоть. Он был для вечности, и так было до конца времен. Это был момент, который будет смаковаться, не будет омрачен, поскольку это случалось так редко.

— Я скажу тебе когда… — пробормотал он.

Не было времени, чтобы избавиться от его кожаной одежды, хотя напротив, открывая и приглашая ее руки спуститься и ласкать его широкую грудь, что-нибудь, только отстранить их от его крыльев.

Он застонал, когда ее руки обняли его обнаженный торс, ниже серебристо-черной кожи угря, и застонал снова, когда ее руки скользнули ниже, обхватывая его тугие ягодицы. Пытаясь ее закрыть, он ласкал ее коричневые напряженные соски, твердеющие под его языком, пока он в нее входил она извивалась под ним. Поясница Гидеона была в огне. Пульсирующие волны захватывающего тепла, расходились через его член, живот и бедра. Прикасаясь к ее коже, он смаковал каждый изгиб, каждое отверстие и щель в ее пропитанной солью наготе. Она была как море, волнистой, покатываясь и вертясь, в водовороте, перетекая в чистую страсть. Неудивительно, что очень много путешественников уступая ее хитрости. Она была опытной соблазнительницей, хозяйкой чувственной жажды, только так оставаясь сама собой. Все остальное было тенью. В ней не было любви, если бы только это было возможно для Саймона, и даже это было подозрительно. Мюриэль, Королева Сирен, была загадкой, только той, чтобы помочь ему достичь кульминации без страха привязаться. В то время как ее поясница шипела в огне, ее сердце было столь же холодным как Замершее море, которое обмывало северные границы архипелага Аркуса. Даже Саймон, Повелитель морей рисковал бы рядом. Отвергая крылья, пальцы захватили его член; он перепрыгнул в ее руке, твердый, толстый наконечник, готовый взорваться. Он больше не мог этого вынести. Подняв ее бедра, он вошел в нее, наполняя собой. Глубокое рычание, вырвалось из его горла, когда складки ее вздутых губ, захватили его. Она легла так, чтобы он вошел еще глубже.

— Сейчас! Мои крылья…их поглаживают…!

Ее пальцы, взъерошили его шелковистые перья, подобно удару молнии. Гидеон вскрикнул. Это был удар молнии! Молния, ползущая вниз через красное небо рассвета от протянутых рук наблюдателя, находившегося наверху, вырвало его из нее и он упал в подпаленное лимонное сарго, не достигнув кульминации. Мюриэль выкарабкалась из под него, она пронзительно закричала своим резким, гортанным и глубоким голосом. Она сжимала свои бедра сжатыми кулаками, из-за напряжения ее прекрасная и просвечивающая кожа, окрашенная обычно в зеленый цвет, цвет морской пены, была покрыта темно-красным румянцем, от неудовлетворенной страсти.

— Будь ты проклят Гидеон! — она пронзительно закричала. Посмотрела вверх, на существо, ни мужчина, ни женщина, где он парил похожий на птицу, сверкая бело-голубыми крыльями на фоне багряного неба, как молния прошла между ними.

— И вы! — крикнула наружу. — У вас нет никакой власти надо мной! Как вы смеете метать свои молнии в меня? — Ее взгляд метнулся обратно к Гидеону, пытаясь прийти в себя в тлеющей около ее ног траве.

— Ты использовал меня последний раз, для себя и тьмы! — она кипела от злости.

— Получай удовольствие с кем-нибудь другим. Мне нравится, мое тело! Ты меня больше никогда не увидишь! Все еще ошеломленный от боли, хотя плоть была еще возбуждена. Гидеон наблюдал дым, исходящий от кожи Мюриэль, там, где солнце опалило ее. Крича подобно приведению, и придя в ярость, сирена влилась, в лимонную траву и Гидеон вздрогнул от шипящего звука ее тела, так как она нырнула в воде и исчезла в водовороте, который создал ее уход. Гидеон не оглядывался назад.

Наблюдатели не преследовали. Хотя это могло быть далеко не так, оно не проявлялось так как сейчас, он пытался облегчить свою душу с женщиной. Его сексуальная жизнь не должна быть вялой, и он издал животный вой, который отозвался эхом в его ушах, пока он парил над водой.

Пещера была его единственным убежищем. У богов тоже было сострадание. Но там была пустота, не было тепла, аромата женщины, нет рук, чтобы ласкать его, нет губ, жаждущих его поцелуя.

Этого не было так давно. Однако если бы у него это все было, чтобы поменять все, то, но сделал бы тоже самое. Если бы он встретил такую, которая заинтересовалась бы им, брошенного судьбой и вывела его из темноты — то он бы воспользовался этим, так же, как в ту роковую ночь, когда сделал выбор, который проклял его, и потеряв все. Нет, он не может думать об этом сейчас. Он не позволит своим воспоминаниям вернуться снова. Проклятый ветер! Он усиливался, только этого ему не хватало. Вдали чернел вулканический песок Темного Острова, который неясно вырисовался перед ним. Он прилетел и приземлился, перед входом в его пещеру и огляделся вокруг.

Ничего не двигалось в окаменелом лесу, который обрамлял пещеру с трех сторон, кроме скрюченных и искривленных деревьев, их голые ветви, трещащие на ветру, подобно призрачным аплодисментам.

На них ничего не росло, как и на самом Темном Острове. Здесь пахло смертью, как будто боги прокляли остров так же, как и его хранителя. Гидеон посмотрел ввысь. Не было никаких признаков наблюдателей, но это не успокаивало. Они были там, готовые напасть в любой момент, если его посетят какие-нибудь мысли о том, что он начал с Мюриэль.

Он ворвался в пещеру и закрыл высокие двойные двери из черного дерева на засов от всех в этом мире. Он все еще был возбужден, ощущая соленую сладость сирены. Проклиная ветер, он избавился от своих кожаных брюк и пошел вдоль длинного коридора к бассейну с темной водой. Вход в пещеру был через щель в скале, расположенным под водопадом. Туман парил похожий на ленту, всплывая над поверхностью воды. Бассейн был нагрет, подводным течением от близлежащего Острова Огня, одного из многих в цепи островов, брошенных в море к востоку от материка. Гидеон прижал свои крылья к телу, и погрузился в воду. Даже сложенные, его крылья были огромны и касались земли. Обычно они исчезали, кроме двух шишек на его лопатках, облегчая его бремя, но больше нет, с тех пор как он пал. Теперь он был проклят их весом и сексуальными проблемами, которые они доставляли, чтобы пробудить и усыпить его на веки. Погружаясь в теплую, слегка колеблющуюся воду Гидеон простонал. Как же хорошо это действовало на его напряженные мускулы. Держась по — дальше от потока, он плавал по поверхности, прислушиваясь к реву воды и неровным ударам его сердца. Напряжение в паху передалось его руке, его горячему, твердому члену. Если бы он не расслаблялся, то никогда не был бы слабым. Возможно, если бы он закрывал глаза и плавал там, вдыхая мягкий туман, поднимающийся вокруг него, этого было бы достаточно. Это были приятные фантазии. И был только один способ остановить нездоровый, усиливающийся огонь, который охватил его плоть, и он начал медленно себя поглаживать, постепенно ускоряя рывки своего изогнутого древка. Как он ненавидел ублажать себя таким способом. Возвращаясь назад к не большому островку и краткому моменту, когда его возбужденный член, почувствовал мягкое, шелковистое тепло готовой плоти. Минуту — другую — может две — и он бы был внутри сирены.

— Проклятый наблюдатель! — он кипел от злости, безжалостно дергая свой член.

Сниза его крыльев, полетел пушок и приземлился на воду. Черная атласная гладь была, освещена лишь одним факелом из скалистой стены. Его ноги нащупали, дно в той части бассейна, где было мелко. Дыхание стало учащенным, от предвкушения кульминации, которое собиралось сотрясти его, и он продолжил свое занятие. Струи воды стекали с него, и брызги смешивались с усиливающимся испарением, как поток падающей воды, скапливались на его крыльях, обнаженном теле, в каждой поре, предвкушая жар оргазма, проходящий через его чресла. Один последний решающий рывок пульсирующего древка, и он содрогнувшись кончил, вода пенилась под ним, обрызгав его крылья. Гидеон выкрикнул, поскольку достиг кульминации, животный вой, эхом отозвался в его ушах, усиленный акустикой в пещере. Когда его крылья успели раскрыться?

Он взмахнул ими, и воспарил, стряхивая воду с серебристо-белых перьев. Они легко скатились, доставляя ему удовольствие. Взлетев выше, он двинулся к краю бассейна и приземлился на гладком, холодном мраморе. Он простонал снова. Подавленный звук прошел по воде и стал частью рева небольшого водопада на той стороне. Как он ненавидел этот ритуал. Он испытывал отвращение, что снова пришлось удовлетворять себя таким образом. Теперь его член был вялым, но не удовлетворенным. Завтра, ветер начнет ерошить его крылья и он снова возбудится. Но без нежных рук, чтобы облегчить его мучения, никакого теплого, сладкого, лона, готового принять его. Только его руки помогали ему, не было, той в кого он мог войти, и спастись от тьмы и ночи, которые наполняли его, он должен будет красться во тьме по архипелагу, пока рассвет не погладит ее снова… и снова.

Он схватил факел и опустил в воду, его ноздри вспыхивали при шипении, плюясь паром и шумом, который погрузил бассейн в темноту. Сложив крылья, он пошел обратно в спальню. Был день, когда он сомкнул глаза, он обессилел. Кровати там не было. Он мог встать, а не валяться, так как долго спал. Проснувшись, он ощутил прилив крови к крыльям. Когда он спал, вес крыльев давил и душил его. Он вошел в нишу, выбитую в стене пещеры, которая была предназначена специального для него. Там он спал весь день и ночь, надеясь, что шторм утром прекратится, и первый луч солнца стрелой упадет дальше его карниза. Он закрыл глаза и сложил руки на широкой груди. Да, там он и остался бы, пока рассвет не коснулся его крыльев, прислушиваясь к дождю, становясь снова возбужденным.

Глава 2

Рианнон услышала песню сирены из своей каюты на нижней палубе бригантины Пегас. Капитан, тоже должен слышать это, с тех пор как пересекли бухту, отделенную заливом, звук преследовал их.

Рвущий ветер подгонял судно вперед в беззвездной, безлунной ночи, темной как грех.

Ракеты издавали чудовищный шум, но это меньше всего волновало Рианнон.

Она не видела своего отца уже много часов, и заперлась в каюте от первого помощника, Ральфа, который следовал с ней, с тех пор, как они покинули материк на рассвете. Что такого было в песне сирены, что делало мужчин сумасшедшими? Рианнон не знала. Она всегда думала, что легенды о красивых морских существах, соблазняющих моряков, это детские сказки… до сих пор.

Снаружи, навязчивая музыка становилась громче завывания ветра, и команда была околдована ею, с тех пор как начался шторм. Певица едва сдерживала гнев. Почему околдованные мужчины не могли услышать, гнев в голосе серены? Или только другая женщина могла это слышать?

Обстрел повторился вновь.

Рианнон пригнулась, от удара в дверь кулаком и первый помощник потребовал, чтобы она его впустила.

Если бы сирена перестала петь. На борту, как будто все сошли с ума, с тех пор, как началась ее жуткая музыка.

И корабль начало стремительно сносить на отмель к загадочному острову. Через иллюминатор Рианнон могла видеть часть моря и неба, которое казалось, пронзало возвышающиеся зазубренные скалы, словно волчья пасть.

Цепляясь за кровать одной рукой, она ощупала воздух вокруг себя, пытаясь дотянуться до своего плаща на крючке у стены, поскольку была в одной ночной сорочке. Плащ был вне досягаемости. Она не успела заплести свои длинные рыжие волосы, прежде чем началась песня сирены. Потеряв равновесие, плащ сорвался, и она пролетела несколько дюймов по полу, ударившись спиной.

Обстрел повторился снова. Содрогаясь дверь открылась, и пошатывающийся Ральф ввалился в каюту, капли дождя капали с его непромокаемого плаща.

— Маленькая дура! прорычал он.

— Вы хотите здесь умереть запертой?

Рианнон напряглась от его прикосновения к руке.

— Отпустите меня! — она взвизгнула.

— Где мой отец?

— Утонул, как и половина команды, когда мы пересекли отмель, ответил первый помощник. Капитан под чарами сирены. Мы никогда не будем это делать на мелководье.

— Вы пойдете со мной!

Его тяжелый, с похотливым желанием взгляд был прикован к ее грудям, с желтовато — коричневыми сосками, напрягшимся под тонкой тканью. Рианнон притворилась, что не замечает. Она чувствовала дрожь корпуса корабля под своими босыми ногами, так как оно задело скалы. Его волновало, только одно. Ее необходимо увести из этой каюты…, но не с ним.

— Подайте, мой плащ! крикнула она.

— Я не пойду по верхней палубе в таком виде!

Ральф ослабил свою хватку, чтобы дотянуться до плаща, но вместо того, чтобы накинуть его на плечи, она стукнула его по голове, ударила в пах, и выбежала из каюты, корабль снова ударило о скалы, упав на живот в циркулирующий вихрь. Это был роковой удар. Вода, хлынула от всюду. Судно простонало подобно женщине, поскольку оно умерло, ничего не осталось только завывание ветра и жалобные песни сирены.

Это не рассвет, разбудил Гидеона, спящего в алькове, а молния, прокалывающая вниз копьем, напоминая ему о другой молнии.

Бормоча строки присяги, он оставил альков, и пошел на берег, оценить ситуацию. До рассвета было еще несколько часов. Черный вулканический песок под его ногами походил на мрамор, особенно где дождь сбил его. Песню сирены было слышно, так далеко, где находился Павильон. Это был голос Мюриэл, который он слышал? Это был он, в голосе слышался гнев. Этой ночью, множество кораблей колыхалось на мелководье Аркуса. Саймону понадобится помощь. В такую ночь, как эта, Повелитель Воды благословил бы многих жертв. В таких случаях, обязанностью Гидеона, было следить за теми, кто, спася от кораблекрушения в морях и заливах, на предательских мелководьях. Это было одним из преимуществ его огромных крыльев, и одним из способов, которым он оправдывал свое скудное существование, как хранитель Темного Острова.

Он не вернулся бы назад к пещере за своими кожаными брюками. Они бы промокли, и только он остался бы сухим. Перспектива одеваться в мокрые брюки была неприемлема. Никто не остался бы сухим в таком водовороте. Он же не Саймон, Повелитель морей, для которого быть мокрым — естественно. Гидеон наслаждался своим комфортом, ибо ему и так мало, что разрешалось. Его кожа высыхала намного быстрее, чем брюки из кожи угря. Кроме того, было что-то чувственное в полете голым сквозь ветер и дождь.

Это трепало, его перья и взбудораживало, а наказывающий град, бичующий по его возбужденной плоти, продлевал экстаз, ему разрешили-то, что не вовлекало сладкую, готовую плоть женщины, или любой другой объект.

Он был проклят уединенным существованием. Будучи бессмертным и непроницаемым для молний, и оружия наблюдателей. Это причиняло сильную боль, но не убивало его.

Не долго думая он расправил свои крылья и взлетел вверх в язвительные осколки дождя, мгновенно возбудивших его. Горячий и твердый член трудно было игнорировать, но вид, который открылся его взгляду, как только он взлетел, было достаточно, чтобы соперничать с проклятием, которое держало его в постоянном возбуждении. Сейчас уже большинство кораблей были на дне. К рассвету они бы достигли Огненного Острова, лорда Вэйна. Если бы только песня сирены прекратилась, но она звучала все громче, и Гидеон чувствовал себя ответственным за это. Если бы он не разозлил Мюриэл, то драгоценные жизни, возможно, были бы сохранены. То, что это была молния наблюдателя, для сирены не имело значения. У Гидеона была совесть, и он все это видел, если бы не было этого проклятия, он опустил свою голову, никакого наблюдателя не было. Он был уже на Лесном Острове, и стал кружась спускаться ниже.

Была лунная ночь, но он ясно мог видеть Мариуса, Бога Леса, на краю берега, освещенного в ослепительном блеске молнии.

Мариус снова стал кентавром, он всегда превращался во время полнолуния. Это было проклятием Зеленого принца.

Тогда он превращался в красивого черного жеребца. И оставался им в течение трех с половиной дней полнолуния, пока новая луна не освобождала его.

Гидеон помогал заботиться о виноградных лозах, а Повелитель Леса пытался быть сдержанным, к тем кто, находясь на берегу пользовался защитой заколдованного леса, но не выполнял работу за кентавра.

Гидеон приземлился рядом.

— Позволь мне, сказал он, принимаясь за работу.

— Спасибо, мой друг, ответил Мариус, скребя передней ногой грунт.

— Я не в самой лучшей форме для такой работы, особенно в моем теперешнем состоянии.

Гидеон лишь проворчал в ответ.

Он никогда не говорил попусту. Одно за другим, он переворачивал тела, которые прибило к берегу, пытаясь нащупать пульс. Он покачал головой.

— Не тратьте зря свои силы — сказал он, здесь все мертвы.

— А те другие? — спросил Мариус, указывая вперед на несколько метров.

Гидеон осмотрел еще несколько тел, распростертых по берегу.

— Этот в дождевике еще жив, а другие нет.

— Мы не можем оставить их здесь гнить на берегу — сказал Мариус.

— С вашего позволения, я собираюсь погрузить их на вашу спину и помочь доставить к Саймону, чтобы он благословил их в загробную жизнь.

— А это необходимо — спросил кентавр.

Между тем начался проливной дождь, а они все скидывали мертвых обратно в залив, Гидеон поднял единственного оставшегося в живых.

— Похож на члена команды — но он молча наблюдал.

— Вы можете приютить его у себя в доме?

— Нет — ответил Мариус. Мы поместим его в доме на лужайке. Мой фавн будет заботиться о нем.

— Я не принимаю незнакомцев в своем доме.

— Это опасно мой друг.

Подняв бессознательное тело моряка, Гидеон пошел следом за кентавром в лес. Не смотря, на благоухающий и душистый аромат деревьев, дождь не сильно проникал между ними, и покрытая листвой рука протянулась к нему в ласкающем движении, когда он миновал ветви. Это было дерево мудрости, к нему он часто обращался за советом.

Как же давно Гидеон не посещал Лесной Остров. Их объятия становились все более крепкими. Возвышаясь из земли, они склонялись к нему сужая, лесную тропинку.

Лес был пышным с расцветающими растениями, которые цеплялись за стволы и ветви деревьев. Когда его крыльев коснулась листва, Гидеон напрягся.

— Не прикасайтесь к ним! — предупреждал он их. Он и так был возбужден с самого начала, и ласка сводила его с ума.

Кентавр засмеялся: — Они так преклоняются перед Вами.

— Зря только силы тратят — проворчал Гидеон.

— Они знают про Ваше проклятие. Что плохого в том чтобы позволить им доставить вам удовольствие?

— Что? И не допустите, чтобы наблюдатели раскололи их на части, ударами молний. То, что предлагал кентавр Гидеон никогда не делал, но знал, что за эти годы древние так же доставляли удовольствие и другим.

— Они духи — напомнил ему Мариус.

— А не женщины, и они не упустят такой шанс. Разрешите им доставить вам удовольствие?

Усмехаясь, он бил копытом землю.

Он переложил бессознательное тело моряка на спину кентавра, довольно!-

— Вам необходимо принять те невинные удовольствия, которые вам будут предложены мой друг, — говоря, кентавр, спокойно гарцевал на месте с дополнительным весом, на его абсолютно черном теле.

— О? И я полагаю, что Вы позволяете этим сорнякам удовлетворять вас? Презрительно спросил Гидеон.

Мариус пожал плечами.

— Иногда, ответил он.

— Я не так уж отличаюсь от вас, боги и меня прокляли тоже.

— Где я должен получить это?

— Ох, но вы не можете проклинать каждый день и час жизни, из-за трех свободных дней в месяце. А мое проклятие вечно, и я устал от наблюдателей и их ударов молниями.

Кентавр хмыкнул.

— А мы все — таки отличаемся, я еще не разучился улыбаться. Я много думал, что не так с таким красивым лицом, как у вас.

— Вы вообще не умеете улыбаться! От вашей улыбки веет холодом.

— И вы хотите, чтобы я улыбнулся принц леса? Малейшее дуновение ветра и мой член становиться горячим и твердым. Я нахожусь на грани оргазма, но он не наступает. Эти крылья мое проклятие! Это не богохульство, это факт! Посмотрите на меня! И вы хотите, чтобы я ходил с милой улыбкой на лице?

Он хлопнул кентавра по заду, призывая двинуться.

— Нам надо поторопиться, пока моряк, которого вы везете, не испустил последний вздох.

— Где нас должен встречать ваш фавн?

— Где он?

— Вы же знаете, что фавны — ленивый народ, он окликнул их. — Они всегда блуждают где-то поблизости, когда есть работа, которую они должны сделать. Помните что, я вам говорил… Вы защищали их с незапамятных времен. Нет ничего страшного в том, чтобы разрешить им отплатить за ваше покровительство.

Если Мариус что-то и говорил, то Гидеон не слушал.

Незаменимый спутник Повелителя леса, большая, шумная сорока, с длинным хвостом и черно — белым оперением, кинулась вниз и последовала за кентавром в лес, где они оба скрылись из виду.

Это плохо! Гидеон испытывал отвращение. Даже смешно! Но когда он стал поворачивать к берегу, деревья окружили его.

— Вы должны позволить мне пройти. Я должен быть в другом месте.

Все еще колеблясь, они приблизились к нему.

— Нет!

Гидеон даже отступил.

— Вы не понимаете. То, что вы собираетесь сделать, может вызвать гнев богов. Я проклят. Вы не должны помогать мне.

Вместо этого сосна, ясень, рябина и дуб образовали навес над головой Гидеона. Он оказался как бы в коконе.

— Будь проклят Мариус и его развратные деревья! Все это он пробормотал на одном дыхании. Они просто почитали его, ничего не требуя в ответ. Ожидая удара молнии, Гидеон застонал. Ароматные и мягкие сосновые иглы почистили его мягкую, твердую грудь, задержавшись на сосках. Ему нравилось, когда поглаживали его соски, но в этот раз все было новым. Аромат игл смешивался с дождем, просачивающимся через переплетенные ветви и посылая захватывающие языки жгучего огня, проходящего через его поясницу. От пьянящего аромата участился пульс, кровь пульсировала, приливая к его возбужденному члену. В жуткой темноте, он увидел как молодые корешки, пробиваются сквозь землю, и крадутся к его ногам. Подобно нежным рукам, они ласкали его все выше, он сжал зубы, ожидая, ударов молний от наблюдателей и прекратят эту восхитительную муку, потому что корешки уже захватили его член. И медленно стали поглаживать головку его возбужденной плоти. Он никогда не испытывал таких ощущений. Как будто, шелковые нити искали сексуальный поток и призывали присоединиться к ним. Результат превзошел все ожидания, Гидеон не мог это вынести. Инстинкт призывал его дотянуться, чтобы заменить корешки своей рукой, но крепкие ветви держали его руки, он был в их власти, так как другой корешок захватил его яички и мягко их сжал. Дыхание Гидеона стало коротким, а сердце было готово выпрыгнуть из груди.

Один корешок сжался вокруг его плоти и начал двигать в нарастающем темпе, пульс стучал в его ушах. Он издал животный рык, в котором едва узнал свой собственный голос. В кульминационный момент его бедра дернулись вперед, и оргазм разорвался через его поясницу. Он был бессилен, чтобы предотвратить поток его жемчужного семени, извергшегося из него. Содрогающиеся толчки невольных сокращений отдались в его коленях.

После этого опустились вниз и вернулись назад в землю, как будто никогда и не появлялись. На мгновение ветви нежно прикрыли его. Прежде, чем деревья вернулись на свои места, и сводчатый потолок распался, впуская дождь, ветер и песню сирены.

Гидеон отбросил назад свои темные волосы и, вздохнув, расправил большие крылья. Среди деревьев мелькнул быстрый взгляд, показывая, что духи отступили в глубь леса. Тихо поклонившись, Гидеон взмыл в небо. Но едва он успел взлететь, как удар молнии поразил его, швырнув на мокрый песок.

Громко ругаясь, он поднялся и расправил серебристо — белые крылья, как его снова поразил удар молнии, подобно укусу змеи, наносящей удар из вытянутых рук наблюдателя. Его сбило с ног и отбросило к кромке воды. Он заплатил бы за доставленное удовольствие, но Духи сжалились, они были сильными, и имели разрешение богов. Они сами как боги и все в их власти, и все кто посещал Лесной Остров, обязаны были заплатить за уважение или расхлебывать последствия. Так всегда было. Но только сейчас, стараясь, избегать волн и ударов молниями Гидеон понял всю их власть, это большая привилегия получить их покровительство. Угрожая наблюдателю, он не заметил, как в его зад попала очередная молния. Ревя как Лев, Гидеон полетел прямо на него, но тот исчез, он зарычал снова. Паря в падающем занавесе дождя.

Глава 3

Рианнон хорошо плавала, но глубина вселяла ей ужас, не хотелось рисковать и погибнуть в взболтанной бурей воде, зацепившись за острие скал, и в стороне увидела Пегаса. Волны гнали обломки по направлению к острову, и как только она преодолела мелководье, быстро ухватилась за деревянную балку и позволила буре нести ее к берегу.

За исключением нескольких поверхностных порезов и синяков, она преодолела скалы относительно невредимой.

Труднее всего было двигаться. Она всегда могла управлять своей судьбой, нанося на карту ее собственный курс. Был ли это правильный или неправильный, путь, выбор всегда за ней. Сейчас, будущее было вырвано из ее рук. Она больше не могла решать свою судьбу; боги сделали это за нее. Она должна либо доплыть до берега, или погибнуть в соленом море.

Единственное, что осталось это молиться, и для этого было время, она просила у богов Аркана что-нибудь. Может они даже услышали бы ее после долгого молчания? Она всматривалась, вокруг была только чернильная темнота. По случайному блику света на отдаленных волнах, было невозможно сказать, где море, а где небо, и она не видела земли, поскольку все смешалось. Стерлись все края, и впервые, сколько она себя помнила, испугалась.

Однако, божественное вмешательство, казалось, регулировало ее курс. По крайней мере, первая половина ее поездки была чудесной. Она должна была стать жрицей на Острове Шамана, пока он не был разрушен в таком же шторме.

Потребовались бы годы, на восстановление, а ее отец не мог так долго ждать. Он нуждался в дани сейчас, и она была его единственной надеждой на богатство.

Ничего другого у него не было. Следующий логический выбор был устроенный брак.

Отец вез ее, чтобы встретиться с суженым, когда шторм взял его жизнь и сохранил ее.

Ветер снова поменял направление, унося ее от курса. Надежда, что действительно было такой вещью как судьба и что боги проектировали это, она тщательно выбирала свое божество и молилась.

“Лорд Зээр, бог суши, — начала она, затаив дыхание, так как была утомлена, и ей едва хватало сил, держаться за бревно, — позвольте моим ногам еще раз коснуться земли, … если на то будет Ваша воля. Лорд Мер, бог морей, заливов и всех вод, освободите меня от страха …, если на то будет Ваша воля, или позволите смерти быть быстрой и милосердной, … я устала. Слюда Бога, бог всего …, если у Вас есть цель моего пребывания сердитая рука Мера, и позвольте мне жить, чтобы знать это.”

Потусторонний мир Аркуса был населен многими богами. Рианнон выбрала трех, кто мог бы лучше всего помочь в данной ситуации, и тихо молилась, едва движущимися губами, казалось, как будто она проглотила половину залива.

Почти час спустя, ее выкинуло на песчаный берег. Он простирался до самого леса на краю двигающихся и пузырящихся болот, извержения которых можно было услышать сквозь ветер и дождь. Откашлявшись и выплюнув полный рот соленой воды, она лежала в пенистой воде, пока не отдышалась, затем, приходя в себя, решила направиться к убежищу из деревьев.

Пройдя болота, она наткнулась на небольшую нишу, оказавшейся пещерой, сформированной в скалистой вершине. Высокие двупольные двери отмечали вход. Они были приоткрыты, и она вошла не постучавшись.

Качаясь от шторма, она осела напротив скалистой стены, чтобы отдышаться. Только потом позвала:

— Есть здесь кто-нибудь?

— Ответа не последовало. Рианнон успокоилась, позволяя странной теплоте охватить себя, обследовав мало освещенный коридор. Воздух пах медом и чем-то сладким; богатый, острый аромат подобно ладану ласкал ее нос, и она глубоко его вдохнула.

Она снова позвала, но никто не ответил. Она прошла дальше по лабиринту, от которого расходились комнаты, вырезанные в скале, с хорошо расставленной мебелью, по всей вероятности дары моря от крушений как она сама. Это не было пещерой, как она думала сначала. Это был чей — то дом, но чей? Она не видела признаков жизни с тех пор, как она ползла из моря по черному вулканическому берегу.

Рианнон задрожала. Все знали, что архипелаг был заколдован.

Какое существо жило в этом странном первобытном месте? Она должна бежать и никогда не оглядываться назад. Она так и сделала бы, но только после шторма, когда рассвет сменит, внушающие страх тени и все вещи снова станут реальными.

Но сейчас, никого не было дома, и это вызывало любопытство.

Ей могла угрожать опасность, но девушка предпочитала сейчас не думать об этом. Она была в безопасном и теплом месте, которое пахло медом и сладкими травами.

После того, что с ней могло случиться, сейчас она была в безопасности, … по крайней мере пока что, и могла осмотреться.

В комнате, в которую она вошла, была поднятая прекрасная, аккуратно сделанная кровать, как будто в ней никогда не спали и прекрасный тиковый платяной шкаф. Рианнон посмотрела во внутрь. Дуновение сладкого леса, смешалось с затхлым запахом давно не открываемого шкафа. Она открыла дверь шире. Внутри весела мужская и женская одежда. Рианнон дотронулась до нее.

Некоторые вещи были очень дорогими, особенно женские пальто. И большинство из них были вышиты золотыми и серебряными нитями.

Она быстро осмотрела себя, вернее, то, что висело на ней.

Юбка была в лохмотьях, вырез корсажа, едва держался на двух шнурках. Грудь была практически голой. Она прикоснулась к самой прекрасной домотканой ткани, с того момента, как вынула его из платяного шкафа. Даже самое жестокое существо не могло отказать женщине в благопристойности прикрыть свою наготу, рассуждала она.

Не прилично ходить в таком виде с сосками, проглядывающими сквозь изношенную ткань. И было бы ужасом надеть такое прекрасное платье по — верх запачканной песком и тиной юбки. Для начала не помешало бы вымыться.

Намотав свою юбку на руку, она переступила порог и пошла вдоль коридора, который уходил дальше в пещеру. Ее внимание привлекла противоположная сторона прихожей, и она заглянула туда. Конечно такая же красивая, как спальня, но там не было кровати.

В стене скалы была вырезана странная сердцевидная ниша, с большими впалыми секциями наверху и сторонами, которые походили на крылья. Она подошла ближе, проводя рукой вдоль любопытных углублений, и попыталась понять для чего они, но смысла в них не увидела и, пожав плечами, вышла из комнаты.

Идя, по проходу пещеры она почувствовала, внезапный запах ароматной травы, он окутывал теплом. Этот аромат перемещался по коридору в глубь пещеры.

Рианнон влекла узкая полоса света от факела, из скалистой части стены. Следуя за Рианнон тонкой невидимой лентой, в слабо освещенном коридоре. Она шла не спеша боясь причинить себе вред оступившись в темноте, и желая только одного благополучно добраться на мелодичный звук воды меняя направление.

Хорошо бы найти средство, которое смоет грязь и тяжесть испытаний с ее тела? Медленно ощупывая слизкую, сырую стену Рианнон двигалась с грацией кошки, осторожно шагая, по коридору к тому, что напоминало небольшой бассейн.

Как только ее глаза привыкли к темноте и возрастающему пару, она увидела, от чего отражался свет, он просачивался вдоль коридора, от последнего факела, это было хорошим знаком.

Дыхание застряло в ее горле. Боги ответили на ее молитвы? Хорошо, все кроме одного из них, но она не жаловалась. Зээр, бог Земли, позволил ей доплыть до острова, и Мер, бог морей, не только сохранил ее жизнь, он подарил ей прекрасный, ароматный бассейн, чтобы вымыться и успокоить больное тело; в самом деле, удивительно.

То, что Mика бог всех, предрекала ей, сейчас не имело значение. Зээр и Мер благословили ее, и если бы она должна была подписаться на теорию Божественного вмешательства, она должна была предположить, что Mикa показала бы ей план в нужное время. С этой мыслью, вселяющей в нее веру, она избавилась от своей рваной одежды и вступила в бассейн. Вода, подобно шелку касалась ее кожи, блаженно проникая в каждую клеточку ее тела. Из дальней стены лился водопад, образовывая небольшие лужицы и пенясь. Как должно быть успокаивающее слушать такие звуки.

Плавая на спине, она наблюдала как в отраженном свете от факелов, образовывался эфирный ярко-желтый падающий пар. Что было за зрелище.

Это попалось на глаза, и было похоже, на маленькое блюдо, забытое на мраморном краю образования, и она подобралась к нему. Это была большая раковина с кусочком мыла внутри. Рианнон поднесла его к носу и глубоко вдохнула. У мыла был травяной аромат, с примесью сладости меда, которую она почувствовала, как только вошла в пещеру. Оно было с пятнами блестящего синего цвета, который напоминал ей о морском падубе, даже на запах. Морская губка лежала рядом, взяв, мыло и губку она поплыла обратно, вспенив богатую и ароматную пену. Даже почувствовала себя лучше, горло смягчилось, и она стала поглаживать свою грудь. Как только губка задела ее соски, в пояснице что-то дернуло. Проведя губкой по пояснице, она слегка простонала, подобно колеблющейся волне и огонь распространился сквозь ее живот и бедра.

Ароматный пар, поднимающийся от богатой минералами воды, был подобен возбуждающему средству. И она вдыхала сырую сладость меда. Как чистит эта минеральная соль, так же она служит разрушением воды, разрушая ее преждевременно. Она плыла, тихо и легко держась на поверхности воды, ее длинные волосы намокнув плыли за ней напоминая морские водоросли. Тело пульсировало, подобно удару пульса, вода омывала ее с головы до пят. Медленно плывя, она массажировала толстую, богатую пену вдоль всего тела, по животу и бедрам, задержавшись, лишь, когда достигла пучка завитков рыжего цвета.

Исследуя внизу шелковистый треугольник, она нашла свое женское естество и ласкала его, пока не стало более твердым.

Пуская пену в нежную, чувствительную плоть ее нижних губ, она погладила девственную кожу, и жаркий огонь сбил ее с ног. Возбуждение было настолько сильным, что ей не удалось сосредоточиться и сохранить равновесие, она пошла под воду.

Адреналин ударил в голову, и девушка из всех сил начала барахтаться. Когда она вынырнула, глотая воздух и откидывая с лица свои волосы, вода стекала по ее телу тоненькими ручейками, а шелковистая пена собралась на груди. Она попыталась убрать ее с затвердевших сосков, но они стали настолько твердыми, что трудно было выдержать, столь восхитительную ласку. Двигаясь, ноги затрагивали ее средоточие женственности и пена которая образовывалась ласкала, ее бедра пока не дернулись вперед, а тело, не напряглось от не достигнутого оргазма.

Она раздвинула ноги, и вода омыла ее еще глубже, усиливая жар проникновения. Все вокруг нее усиливало нездоровые фантазии, пенящаяся вода, ласкающая ее плоть, словно тысяча волнующих пальцев, проходящих через ее тело, как рябь в водоеме.

Погрузившись, в воду Рианнон легла на спину, разглаживая, оставшеюся часть мягкой, шелковистой пены от груди до самого живота.

Плавая, она разрушала пар над морской пеной, как бы воспаряя над всем и двигалась на встречу экстазу. Он завладел, всем ее существом, призывая прикоснуться к напрягшимся соскам. Лаская их, она застонала, так как экстаз завладел ей, и морская пена от падающей воды усиливала его, и овладевая ей, подобно горячему любовнику.

Оргазм был очень сильным, такого никогда не испытывала. Когда она сама касалась себя в темной ванне, ее прикосновение не доставляло столько удовольствия, как сейчас. Словно она переспала с водопадом, и он был ее страстным любовником.

Казалось, что все вокруг дышит вместе с ней, она лежала с широко разведенными ногами, смакуя последние отголоски оргазма, пока он не ослабил ее, заставляя затаить дыхание.

Как только трепет начал спадать, она больше не могла вынести мучительного экстаза, и отплыла от водопада, поскольку ее клитор все еще был возбужден, как и нижние губы, от доставленного удовольствия, и оно могло вернуться и причинить боль девственной плоти.

От оргазма, ее бледная кожа покрылась румянцем, она подплыла к мраморному краю бассейна и вышла из воды. Пройдя, мимо своей порванной одежды, осмотрелась вокруг, в поисках полотенца. Оно должно было лежать, рядом с мылом. Обойдя вокруг водопада, и ничего не найдя, она заметила небольшой альков, вырезанный в выступающей скале позади водопада, который оказался сухим и теплым.

Там была довольно глубокая и низкая расщелина, проходящая на сквозь, ей с трудом удалось туда протиснуться. Вступив внутрь, ее взгляд остановился на водопаде, от открывшегося вида у нее перехватило дыхание.

Наблюдая за слабо освещенным водопадом и прислушиваясь к звуку льющейся воды, усиленной акустикой пещеры, действовало приятно расслабляющее на слух.

И здесь не оказалось полотенец, дойдя почти до самого края бассейна, откуда начала свои поиски, она увидела еще один альков, может в нем найдутся полотенца. Казалось, их соткали из пряной лимонной травы, поднеся одно из них к себе, она почувствовала, исходящий от них аромат.

Издала стон удовольствия, почувствовав цитрусовый запах; быстро схватила охапку, и позаимствовав юбку, которую держала про запас на краю бассейна ранее, вернулась назад к небольшому алькову позадиводопада. Подходящее место для отдыха, как и любое другое. И кто бы ни жил в пещере, они должны были вернуться, здесь она в большей безопасности чем, если бы легла спать в той роскошной кровати, которую ранее видела в одной из палат.

Благополучно устроившись позади водопада, обтерлась и надела платье. Оно идеально подходило ей, как будто было сшито на заказ. Затем постелила часть полотенец, на пол, чтобы мягче было спать, а из оставшихся сделала подушку и, завернувшись в теплое, ароматное полотенце, уснула глубоким сном, лишенным всяких сновидений.

Глава 4

Шторм бушевал целый день прежде, чем ветер, наконец — то стих, на рассвете Гидеон вернулся в пещеру.

Он и другие хранители сделали то, что они всегда делают в таких чрезвычайных ситуациях. Они неустанно работали, чтобы вынести тех, кого выбросило на берег, спасти выживших, и почтить мертвых, отправив их на глубину в загробную жизнь.

Гидеон чувствовал себя виноватым за корабли, севшие на мель от песен сирен. Если бы он не разозлил Мюриэл, то жертв можно было б избежать. Чувство вины все равно терзало его душу. Оно никогда не проходило. Он был проклят на вечные муки, и это не служило хорошим предзнаменованием.

Стоя на пороге, он смотрел на двойные тиковые двери. Он отчетливо помнил, что оставил их приоткрытыми, когда пошел на берег, оценить последствия шторма. Это встревожило его. Может, ветер закрыл их? Вряд ли. Вдруг, он ошибся.

В конце концов, может, он их сам закрыл. Тем более он был не в духе после ссоры с Мюриэл. Пожав плечами, вошел внутрь. Он был один на Темном Острове. Это, должно быть ветер.

В момент, когда он пересек порог и закрыл за собой двери, Гидеон почувствовал, что что-то изменилось. Кое-что стало, … иным … все изменилось. Все его экстрасенсорное восприятие сигнализировало об опасности, как оказалось, так оно и было, думал он, проходя через палаты. Звук водопада манил к себе, и он последовал на него к бассейну. Слегка колеблющаяся гладь воды выглядела весьма привлекательной. Она подзывала, подобно черному атласу в туманной полутьме, он был вымотан, чтобы принять приглашение. Сильное возбуждение спало от усталости, и он был слишком измучен, что бы снова через это пройти.

Повернувшись, что бы уйти, он на кое-что наступил, это была груда тряпок. Наклоняясь, он раскрутил то, что привлекло его внимание и при более близком рассмотрении, это оказалась женская одежда.

Для начала Гидеон огляделся вокруг, но ничего не увидел. Его ночное зрение не могло ошибаться, тем не менее, он прошелся назад по коридору и выхватил факел из скобки. Высоко держа факел, он вернулся назад, к бассейну и внимательно осмотрелся вокруг.

Ничего неблагоприятного не встретив, только водопад, бассейн с черной атласной водой, с восходящим от поверхности паром.

Гидеон поднес порванный предмет одежды к своему носу и глубоко вдохнул. Оно пахло сладким клевером, он стоял некоторое время, смотря в бассейн, как будто ждал, что его владелец вынырнет из воды. Но ничего такого не произошло, и он пошагал назад, унося одежду с собой.

Осматривая одну палату за другой, он искал ее, они все были пусты. Где-то же была эта женщина. Больше он не одинок на острове.

Он оставил дверь приоткрытой, и она, вошла. Но кто она? Откуда пришла, и где была теперь? Вдруг она жертва шторма? Так оно и было.

Несясь в холодную тьму, Гидеон выбежал. На Темном Острове, было не так много мест, где можно укрыться, не считая пещеры. Вокруг только мелкий песок, оставшейся от его оригинальной сторожевой башни после того, как наблюдатели уничтожали ее несколько эр назад. Лес, который обрамлял берег, предлагал единственное место, где кто-то мог спрятаться, и он решил начать свои поиски оттуда.

Черный вулканический песок у самой воды был завален только обломками от крушения, не было видно ни одного человека на всем отрезке местности, до самой кромки леса, который предстояло прочесать. Ни каких следов, что тут кто-то был.

Вечерний прилив, смыл все следы, которые, возможно, были среди различных развалин.

Было уже за полночь, когда он прекратил поиски. За границей Темного Острова никто не жил. Кроме волн, бьющихся об береговую линию. Гидеон сбитый с толку вернулся в пещеру. С утра он возобновит поиски. Если кто-то и был за границей острова, то без судна им никак не обойтись, закрыв двери на засов, он прошелся по другим комнатам, но без успеха, и направился к своей спальне.

Развернув оставленные вещи, он осмотрел их при свете факела, вставленного около его спящего алькова. Кому бы это не принадлежало, он был молодым, не высокого роста, стройным, обычно такую одежду носят девушки. Он снова поднес, ее к себе вдохнув аромат клевера. И что-то кольнуло в пояснице, и отбросил его на рядом стоящий стол, словно это были раскаленные угли. Вытирая руки об свои голые бедра, в тоже время, ожидая, что удар молнии от наблюдателя найдет его даже здесь, в собственной спальне единственном убежище, которое было у него от дьявольских крылатых наблюдателей.

Он чуть не засмеялся. Он никогда, не приводил женщин в пещеру для похотливой цели. Не после того, что случилось, как казалось целую вечность назад, когда он попробовал в тайне одну провести в сторожевую башню. Он никогда не приглашал женщин в пещеру вообще, за исключением Мегэлин невесты Саймона и то однажды, когда она нуждалась в убежище, в то время как он заехал за ней. Наблюдатели никогда не позволят зайти так далеко. Они всегда посылали удары молнии задолго до любого ухаживания, которое он, возможно, спровоцировал бы, чтобы уложить в кровать.

Внезапно он покрылся холодным потом. Что случилось бы, если он встретил ее раньше, смог бы он удержать ее? Мог ли обмануть богов, избавиться их наказания и жить в окружении женщины, наконец? А если, предположить, что кто-то действительно умылся на берегу и нашел убежище от шторма в пещере. Наблюдатели не следили за ней, они наблюдали за ним, а его нигде не было. Он был с другими хранителями, пытаясь хоть что-то спасти после шторма, который вызвало его вожделение и гнев сирен.

Это была приятная, но мало вероятная фантазия. Целую вечность он был изгоем, прежде ничего подобного не происходило … и тут на столе перед его глазами лежало доказательство, того, что здесь кто-то был. Если бы она все еще была здесь. Невозможно! Он обязательно нашел бы ее. Он обыскал каждый дюйм пещеры — каждый дюйм. Но не нашел ее?

Устало, Гидеон вступил в спящий альков, сложив руки на своей твердой и мускулистой груди, и его плоский каменным прессом живот, как будто стальные пруты опутали.

От отчаяния, закрыв свои глаза, он пытался оттянуть пробуждение.

Только ему не хотелось спать, сон делал его больным, тело доставало своими требованиями, но между тем его обаняние почувствовало позади него сладкий аромат клевера и ум лихорадочно заработал, в поисках открывшихся возможностей.

Какие могут быть мечты, когда он спит как последний идиот, открывая один глаз и разрушая всю магию.

Не совсем проснувшись, он услышал спокойные голоса, в его голове. Он и раньше слышал их бормотание, но они никогда не звучали настолько ясно, чтобы можно было понять их. Он уже и забыл, что они когда-то были частью его души в той другой жизни до его падения. Как всегда, их чудный шепот был подобен бессмысленным мечтам, но, он все равно их слушал.

Мы разбудим его? сказал один голос. Есть одно место, которое он пропустил …

Нет, отвечал ему другой голос. Оно слишком низкое и узкое для него, чтобы он смог пролезть туда. Оставьте его.

Но что, если бы… тихо затянул первый голос, — разве мы не должны предупредить его — сказать ему?

Оставьте его, я говорю! — ответил другой. Мы, должно быть, не имеем …

На грани сна Гидеон уже не мог ничего разобрать, хотя голоса все гудели и гудели, а сон уносил его прочь от их бормотания.

Рианнон понятия не имела, который сейчас час, когда проснулась в небольшой нише позади водопада. Посмотрев сквозь окружающий каскад, который защищал вход, нельзя было определить какое сейчас время суток.

Попробовав подняться, она простонала. Каждый мускул ее тела болел после пережитых испытаний. Теплая и насыщенная парами вода, так манила. Хорошо бы унять боль, которая, казалось, пронзала все тело. Она пристально посмотрела сквозь падающую воду суженными глазами. Все было таким же, как слева. Не долго думая она сняла домотканое платье, прибавив шагу на выступе, нырнула в воду. Она была такой же теплой и успокаивающей, как она помнила, и, позволяя морской пене ласкать и щекотать каждую клеточку.

Морская губка плавала на противоположной стороне бассейна, но мыло исчезло. На минуту она застыла, от охватившего возбуждения, которое вызвал пульсирующий поток водопада. В надежде, что теплая вода не расплавила мыло, она нырнула под воду. В жутком свечении, от микроорганизмов, живущих в воде, на дне она увидела мыло, в лучшем виде, чем могла предположить.

Бассейн в этом месте был не глубоким, не смотря на все ее попытки удержать мыло не получалось, девушка снова плавала и ныряла под воду, но все попытки были тщетны.

Она чуть не задохнулась от удивления, когда лицом к лицу столкнулась с высокой фигурой обнаженного мужчины, массивными серебристо-белыми крыльями. Он стоял на мраморном краю бассейна, скрестив руки на груди, потемневший взгляд почти скрывал нижнею часть бровей. На лице заходили желваки, его чувственные губы были сжаты в одну твердую линию выше ямочки на подбородке. Он был возбужден, как все в нем, его эрекция была колоссальной.

— К- кто … Вы? — выдохнула она, поскольку это была первая мысль, которая мелькнула в ее голове. Она сожалела, но в данный момент нечего было добавить. Казалось, его поза стала более зажатой, и крылья наполовину раскрылись. Член стал еще больше, если такое вообще могло быть, когда он подошел к краю бассейна, Рианнон отступила назад, тем самым, увеличивая расстояние между ними.

На его лице мелькнула улыбка, которая не коснулась его глаз.

— Здесь я задаю вопросы, — сказал он. — Вы нарушили границу! Откуда Вы пришли? Как Вы здесь оказались?

Рианнон нервно сглотнула.

— Двери были открыты, — ответила она защищаясь. — Шторм … мой корабль разбился о скалы, и оказалась на вашем ужасном острове. И я думала, что кто бы здесь не жил, будет таким грубым, чтобы отказать в гостеприимстве во время такой бури.

— И это дает Вам, право вторгаться в мою ванну?

— Откуда мне было знать, что это «Ваша ванна»? — она начала заводиться. Здесь никого не было. Хотя знала, что эта пещера была заброшена, как и остальная часть этого острова.

— Я была вся в синяках от скал, и грязи от тех ужасных болот, и эта ванна казалась подарком богов.

— Здесь нет подарков богов, — сказал он.

— Я прошу Вашего прощения за вторжение.

— Я подожду вас снаружи, чтобы вы могли одеться.

— Мне пришлось взять один из нарядов в шкафу, в одной из Ваших палат. Я верну его.

— В этом нет необходимости. Вы не можете ходить в тех лохмотьях, в которых сюда пришли.

— О? Значит это, Вы взяли их, не так ли? — крикнула Рианнон, эхо вторило ей, усиленное водой.

Он кивнул, и повернулся, чтобы выйти.

— Можете оставить его себе. Вам же надо что-то носить.

— Подождите! — она окрикнула его. Она вывела его из себя, даже приятно. Что она могла противопоставить ему? Он был все еще возбужден, и очень зол. А ей никогда не удавалась держать язык за зубами?

Уже на пороге он повернулся, в профиль его возбуждение, стало еще более заметным.

— Да? — проворчал он.

У него не было никакого чувства стыда! Он забыл, что был гол, и возбужден? Как будто, это были его владения.

— Вы не сказали мне, кто Вы — напомнила она ему.

— Один из падших ангелов? Я слышала рассказы о вас. Но думала, что вы миф.

— Поверьте мне, я не миф — проворчал он ей, его красивое лицо было омрачено захватывающим угрюмым видом.

— Я, Гидеон — Повелитель Тьмы, страж этого острова, принц, назначенный богами. — Ударив при этом себя в грудь кулаком. — И здесь есть только Я.

Рианнон была так озадачена, что потеряла равновесие и чуть не поскользнулась. Придя в себя, ее грудь показалась, чуть выше поверхности воды, притягивая его взгляд, словно магнит. Она быстро скрыла свои соски в воде.

— Но Гидеон был архангелом! — она знала это. — Я знаю это сказку. Даже в полярном полушарии рассказывают об этом.

— Так вы родом из тех мест? — он прервал ее. — Вы — проделали долгий и длинный путь от дома.

— Нет, это не…! — спохватилась она. — У меня вообще нет дома.

Только сейчас до нее дошло, она стала бездомной. Она была сама себе хозяйкой; спасенная от того, чтобы быть проданной шаманам одним штормом, теперь спасенная от страшного брака этим водоворотом. У богов было своеобразноечувства юмора. Что у Слюды бога всего, еще наготове для нее?

— Кто-нибудь видел, как Вы вошли сюда … Кого-либо вообще? Спросил ее Гидеон.

— Я никого не видела.

— Вы ели?

Рианнон заколебалась. Все это было довольно странным.

Она стояла обнаженная в бассейне полным минеральной воды, уставившись, на десять дюймов прямой, твердой мужской плоти, рассуждая о землях Аркуса и еде! Она просто не могла не смотреть. Его испещренная прожилками налитая плоть, почти синего цвета, а конец заострился в форме гриба.

— Я …, я не думала о … еде, — проговорила она сглатывая.

— Как Вы собираетесь покинуть остров?

— Я …, я не знаю, — она запиналась. — Я … я еще не думала об этом. Я только что потерпела кораблекрушение. И думаю, что я могла бы остаться здесь … ненадолго. Конечно, если вы не возражаете. Разве у ангелов, как полагается, нет чувства сострадания и гостеприимства …?

— Не тот случай — высказался Гидеон.

Наступила гнетущая тишина. Рианнон едва дышала. Он так смотрел, как будто собирался шагнуть в бассейн, и она отплыла подальше.

— Тогда я сейчас же уеду — сказала она надменно.

— Куда Вы пойдете?

— Туда, где хозяин не такой невоспитанный хам, — ответила она.

Он засмеялся, и она отчетливо поняла, как же редко он этот делал. Моментально расправив свои крылья, он ворвался в воду, и схватил ее в охапку.

— Хорошо-,прошептал он ей прямо в лицо, и вода стекла с его массивных крыльев. Они коснулись обнаженной кожи, и его горячий и пульсирующий член уперся ей в живот.

С каждой минутой плоть становилась все более твердой, он тяжело задышал, если не остановиться, это может привести к…

Толкая свою плоть между ее бедер, он наклонился, и его губы завладели ее губами в неутолимом голоде, и это время их языки сплелись, разъединяясь, то вновь прикасаясь друг другу. Парализованная слиянием, заставляющим замирать сердце, сгорая от желания и тревоги, она задрожала, когда он раздвинул своим копьем ее нижние губы.

Ее грудь часто вздымалась, потом его рот накрыл маленький розовый сосок, ласкал до тех пор, груди не начали наливаться сладостной болью, и потерся членом о ее влагалище.

Его горячее дыхание, смешивалось со вкусом ее влажной кожи и запахом минеральной воды, посылая взрывные волны огня через ее поясницу, и она жадно впитывала его дыхание как воздух, в то время когда его вздувшийся орган коснулся ее клитора.

Она должна была сопротивляться, остановить его, но не могла. Она должна оттолкнуть со всей своей силой, но она чувствовала себя так хорошо, чтобы противится его твердому, пульсирующему члену, который, казалось, точно знал, где и как ласкать ее, чтобы вызвать ощущения, которым она не могла противиться.

Да, она знала легенду о красивых архангелах богов Аркуса, которые от жажды к страсти сбивались с пути истинного, и были осуждены на вечное одинокое существование, ни существо, ни человек. Она почти задохнулась. Это были его владения!

Внезапно, его гигантские крылья полностью раскрылись.

Рианнон действительно стало трудно дышать, поскольку огромные крылья почти закрыли ширину бассейна. Казалось, что они выгнулись вперед, как будто пытались укрыть ее. И сердце прыгнуло внутри. Мысль о том, чтобы оказаться в объятиях серебряно-белых перьев была очень волнующей и ужасающей. Он был настоящим. Она едва могла поверить в это, но это было так.

Из-за страха быть удушенной, она быстро провела по переливающимся перьям, хотя огонь, мчащийся через ее живот и бедра, обжигал ее. Она задрожала, когда он снова вошел в нее, и его низкий чувственный голос стал что-то шептать ей на ухо.

— Не касайтесь моих … крыльев, — проговорил он, задыхаясь, но было слишком поздно.

Из нее вырвался сладостный стон, в то время как его крылья сомкнулись вокруг нее, и почувствовала, еще один, последний толчок, излившись в нее он обмяк. Рианнон попыталась предотвратить это, но было поздно. Движения его члена о ее лобок и клитор, принесли ей оргазм, и он застонал снова, ощутив ее разрядку.

Он не сомневался в том, что ей пришлось испытать, уловив ее неровное дыхание, дал возможность отойти расправив свои крылья, и вышел из воды.

Он был все еще возбужден, приземлившись на край мраморного бассейна, и когда заговорил, из-за акустики пещеры, его голос был подобен голосу грома.

— Я принесу еды — сказал он. Как только вы поедите, я отведу вас, куда вы только пожелаете. Я больше ничем не смогу вам помочь. Я проклят богами. Я себе не могу помочь, и вы — слишком большое искушение. Вы не можете остаться здесь, если вы это сделаете, наше последующее знакомство …, возможно, не будет таким …поверхностным, если вы понимаете, о чем я.

Даже сквозь пар, было видно его неподвижный взгляд, с непролитыми слезами и остатками желанья. Такой взгляд все перевернул внутри Рианнон.

— Сама вежливость — он обвинял ее, подходя к коридору.

— Я скоро приду.

— Вы даже не знаете мое имя! — Рианнон была поражена. Он снова напрягся, и сложенные крылья задрожали на его широкой спине. Она прикусила свою нижнюю губу. Она никогда не умела молчать?

— Я не желаю знать его — ответил Гидеон. — Если я буду знать ваше имя, вы станете реальным … напоминанием того, что я никогда не смогу иметь.

И прежде, чем она смогла хоть что-то ответить, он исчез.

Глава 5

С трудом, дойдя до своей спальни, Гидеон надел свои брюки из кожи угря.

То, что случилось в бассейне, было предназначено только для того, чтобы оттолкнуть ее, прогнать прочь. Почему она не сопротивлялась? Он все еще чувствовал мягкое давление ее грудей, на своей твердой, мускулистой груди, шелк против железа, ее соски, подобно двум желудям, твердые и заостренные, и достиг пика, как он тосковал по этому.

Что-то кольнуло у него в пояснице снова, возвращая его к тому, что произошло в бассейне.

От нахлынувших воспоминаний его прямо в жар бросило, и холодный пот бисером выступил на его бровях. Он вновь пережил прикосновение ее маленьких рук, бродящих по его стальному и крепкому телу, и мучительный экстаз, когда ласковые пальчики, поглаживали его крылья.

Тихий стон вырвался из него, при воспоминании о небольшом треугольнике из волос, которые чувствовал под собой, лаская его член, пока двигался между ее бедрами, прильнувших к нему против ее мягкой девственной плоти. Потрясающее чувство, подобно удару молнии.

Удар молнии. Как же он забыл, удар молнии и только сейчас до него дошло, удара молнии его не было!

Это мысль потрясла его, он обманул наблюдателей. Поразила, как — будто, даже легче стало. Он оказался прав предположив, что они контролировали его, но не ее и как ей удалось остаться незамеченной? Он, наконец — то, избавился от них?

Мысли пустились в скачь. Он, нашел способ, как избежать сторожевых псов, и при этом позволить ей уйти? Смог бы жить без экстаза, который испытал в руках этого изящного существа? Он даже не знал ее имени, зато знал каждый дюйм ее тела. Может позволить ей уйти? Или попытаться удержать ее?

Прихватив хлеба, вина, сыра, и немного вяленой говядины из кладовой, он вернулся к бассейну. При виде таинственной гостьи, он даже дышать перестал, из горла вырвался стон. Она стояла около водопада, суша волосы одним из сотканных лимонных полотенец. Он снова задохнулся. Он никогда не видел таких волос, цвета меда и переливающихся в лучах восходящего солнца. Они были очень длинным, подстать длинному домотканому платью темно-красного цвета. Стоя в тени и наблюдая, как она, собрав волосы, заплела их в косу и откинула назад. Они упали точно по центру спины прежде, чем она перевязала их. Ее прекрасная тонкая кожа покрылась румянцем, наклоненные губы припухли от его поцелуев. Более красивого существа он еще не встречал, и если бы ему хватило здравого смысла придерживаться своего первоначального плана, он бы отправил ее подальше от Темного острова, его крылья вполне могут выдержать ее.

Но искушение уже давно прокляло его, и некоторые вещи никогда не изменяться, тем более, боги наградили его чертовски чувствительными крыльями, заставляя его плоть каждый раз возбуждаться, как сейчас, напрягшись под кожей угря. Но на сей, раз его крылья были не причем. Он возбудился от одного ее вида!

Выйдя из тени, он осторожно приблизился к ней. Она перестала заниматься своими волосами и платьем, а взгляд еебыл прикован к нему, когда он подошел; они были цветом штормового моря.

— Ну, — сказал он, жестикулируя с подносом в его руках. — Пройдемте в более удобную палату.

Пройдя через коридор, он привел ее в небольшую приемную, поставил поднос на круглый стол, одновременно приглашая присесть.

Отойдя к противоположной стороне комнаты, поднялся к высокой и кривой скамье на возвышении, которая позволяла удобно расположиться его крыльям.

— Ешьте — сказал он, в своей неподражаемой бесцеремонной манере. Вам это необходимо.

— А вы разве не будете есть? — спросила она скептически.

— Это не я потерпел кораблекрушение …, - ответил он. — Вы должно быть голодны.

— Это простая и вкусная еда. Я не шучу.

Может ему принести извинения за то, что произошло в бассейне? Почему? Он не сожалел об этом и она тоже. Он решил, что лучше всего, просто забыть, об этом, такое больше никогда не повториться. Она поест, а он увезет ее отсюда, куда она захочет, и положит этому конец. Это единственный выход. И лучше сделать это сейчас… прежде, чем они зайдут слишком далеко… прежде, чем он привяжется к ней. Иначе, это могло плохо кончиться. Да, он решил.

— Этот — хлеб свежий, спросила она, разглядывая его.

— У вас есть повар?

— Нет — сказал он. Продукты мне доставляют с материка. Я живу здесь один.

— Почему, такой благородный архангел, как Гидеон должен жить в пещере? — поинтересовалась она, грызя сыр.

— Это часть вашего наказания, тогда?

Гидеон засомневался. Что же ей ответить? Такое, чтобы спугнуть ее, решил он.

— Да — высказался он, — у меня когда-то была прекрасная сторожевая башня на этом острове. Ее руины все еще лежат за лесом. Я потерял ее.

— Почему?

— Страстное желание — метнул он в нее. Она так и замерзала, с кусочком вяленой говядины не донеся до рта, он так говорил, как — будто, это была часть беседы.

— Мне запрещено страстно желать, вы можете себе такое представить — сказал он.

Она вспыхнула и скептически на него посмотрела, несомненно, принимая во внимание, чем они недавно занимались в бассейне, он решил вернуться к этому.

— Однажды, я вполне могу потерять и эту прекрасную пещеру тоже — сказал он.

— Это только вопрос времени. Его вполне хватит, чтобы удержать любою…Любую, но это изящное существо, он даже имени его не знал, которое менее часа назад испытало с ним оргазм в бассейне полным минеральной воды.

— Разве вы не можете восстановить свое положение? — она спросила его.

Он пожал плечами, приподнимая приоткрытые крылья, которые на половину уже раскрылись. Он снова был возбужден. Одного ее вида и аромата было достаточно, чтобы в нем все проснулось.

— Как такое могло случиться? — сболтнул он.

— Это единственное, что у меня отняли.

— Вы хотели, чтобы я ушла — сказала она, отвечая на свой собственный вопрос. Он кивнул.

— Вы должны.

— Да — сдержано сказала она, потупив взгляд, и вернула сыр обратно на поднос.

Гидеон тренировал себя. Продолжая смотреть на нее он хотел растаять, как лед.,?

— Я доставлю вас туда, когда только пожелаете — сказал он, избегая смотреть в ее глаза, которые молили о пощаде.

— Как только — сказала она.

— Я не знаю, куда пойти. Мой отец утонул во время кораблекрушения. Я … одна.

— Куда вы шли? — он посмотрел на нее.

— На запад — сказала она, к холмам Тургии, чтобы встретиться с моим суженным. Это был устроенный союз, не я его выбрала.

— М-да — проворчал Гидеон.

— А вы хотите вернуться туда, я провожу вас?

— Нет! Я не хочу! — кричала она. — Мой «суженый» — отвратительный человек, достаточно старый, он мне в дедушки годиться! Мы даже не встречались.

— Тогда … назад туда, откуда вы родом?

Она покачала головой. — Я не могу вернуться — сказала она.

— Там у меня ничего нет. Мой отец лишился всех прав собственности и состояния.

Если вернусь, меня посадят в тюрьму за долги. Я никогда не смогу вернуться.

— Тогда куда?

Ее взгляд затуманился.

— Когда море вынесло меня на ваш берег, по — глупости думала, что боги благословили меня — сказала она. Видите ли, я обратилась к богу Зээру, когда корабль начал тонуть, чтобы оказаться на суше. Потом обратилась к богу Меру, чтобы не утонуть в воде. Когда я оказалась здесь, на вашем острове, решила, что обе мои молитвы были услышаны. Я также обратилась к Слюде, богу всего, чтобы показать мне его план относительно моего будущего. Значит, это оно и есть, нравится мне это или нет. Я никому не нужна.

Отец и я бросили наши земли на севере страны, потом кораблекрушение, и теперь вы выгоняете меня тоже.

— Я должен! — Вы думаете то, что вы слышали относительно меня «легенды» Это — правда. Из-за похоти меня прокляли на вечные муки, я всегда испытываю желание и не могу отрицать этого. Не знаю, как по деликатней объяснить то, что произошло в бассейне перед этим — но это наглядный пример. Останетесь здесь и это случиться вновь, будет только хуже. Мне сюда запрещено кого — либо приводить.

— Разве на этом острове не хватит места для нас двоих? — спросила она оправдываясь.

— Вы слышали, что я только что сказал? — крикнул он.

— Нам необязательно с вами встречаться, если я останусь на этом острове — сказала она.

— Он достаточно большой, мы вполне можем приспособиться жить здесь вместе… по крайней мере, здесь безопасно.

— Безопасней для вас было бы уехать? Ха! Не безопасно будет, если Вы остаетесь!

— Материк в этой части кажется невероятным местом — сказала она. Раз я остаюсь здесь, то хотела бы убедиться, что мне никто не навредит.

Что она пыталась сказать ему? Сколько раз мужчина пытался оградить ее от опасности, когда была такая возможность? Это время нравилось ему, ему хотелось что б боги забрали его сознание, когда они лишали его привилегий.

— Кто вам может причинить вред?

— Я не знаю, кто угодно, … наверное — она ответила. — Но первый помощник на Пегасе преследовал меня, и продолжал бы это делать, если бы не кораблекрушение. Я не могла бы противостоять ему. Он был рядом со мной, с тех пор как началось путешествие и подозреваю, что именно он помог моему отцу утонуть, чтобы ему никто не мешал. Я не знаю, что с ним случилось, и как покажусь перед ним.

— Но если вы настаиваете, чтобы я ушла, так и быть!

Гидеон тихо выругался.

— Назовите имя этого человека? — спросил он.

— Ральф — ответила она ему.

— «Замечательно» — сказал Гидеон. Я поищу этого Ральфа на островах и на матерке. Вы можете остаться здесь, пока не удостоверюсь, что он вам больше не угрожает. И не передам вас в руки тем, кто сможет о вас позаботиться. Ее лицо прояснилось, когда она поднялась на возвышение, он напрягся.

— Как я могу отблагодарить вас? — она плакала.

Гидеон выгнул на стуле, его угрожающие крылья.

— Не подходите ближе! — предупредил он, и голос эхом отразился от скалистых стен.

— Есть условия.

Она остановилась в нескольких шагах.

— О-о конечно — сказала она. — Назовите их.

Он колебался. Что он делает? Он должен увезти ее на материк. Любая задержка опасна для них двоих. Богов нельзя обмануть. Уж он то это знал. Так ему говорил разум. Но, то, что он ответил, противоречило ему.

— Вы должны держаться от меня по дальше, это первое — начал он.

— Довольно честно — сказала она, поклонившись, и подняла руку в знак согласия. Она была так возбуждена, а он должен быть уверен, что она согласиться на что угодно.

— Вы никогда не будете прикасаться к моим крыльям — это два. Она покраснела и опустила взгляд. Он сомневался. Рассказать ли ей о наблюдателях? Нет. Почему пытается запугать ее, для чего, он каждый раз думал об этом, перед тем как начать говорить.

— И пока вы — здесь моя гостья — он не хотел, чтобы она думала, как будто была его заложницей — Вы должны оставаться в пещере.

— Почему? — спросила она осторожно.

— Потому что я так хочу.

— Я думала, что смогу подышать воздухом хотя бы днем — ответила она.

— Снаружи не так безопасно — ответил Гидеон. Кроме того, если ваш Ральф спасся, он может находиться на этих островах, и я не смогу защитить вас, вы окажетесь в еще большей опасности.

Она задумалась. — Даже во внутреннем дворе или саду, если я останусь? У вас такой мрачный дом. Я подумала, может его украсить цветами.

— Вы «подумали» — сказал он, сложив руки на груди.

— Нет никакого внутреннего двора, и нет никаких садов. На Темном Острове ничего не растет. Разве вы не видели деревьев в том лесу? Они мертвы, ни плодов, ни листвы. Цветы! — Высказал он с отвращением. — Я вижу, что вы все уже спланировали. Хорошо, мисс, я живу на этом острове много лет. Он полон ловушек, которые могут причинить вред. У меня есть веские причины для моих условий. Если вы не можете придерживаться их, мы сейчас же уезжаем на материк.

Она кивнула.

— Я думаю, что вы так и не расскажите мне об этих причинах? — пробормотала она.

Она никого не оставила бы равнодушными, эта очаровательная и откровенная красавица, которую море подарило ему. Она была страстной и невинной, девственной и соблазнительной одновременно. Он никогда не встречал такую, или равную ей. Да … он был в большой опасности, поскольку был очень заинтригован.

— Мои причины не важны — сказал он. — Достаточно того, что они определены и выполнимы.

— Еще какие-нибудь требования?

Он облегченно вздохнул. — Этих трех будет достаточно — сказал он. — То, что вы будете держаться от меня на расстоянии, и не касаться моих крыльев, защитит вас от моего проклятия — А что, если я не желаю быть защищенной от вашего проклятия? — смело перебила она его.

Гидеон пристально посмотрел. Такого он от нее не ожидал, и даже застыл на мгновение.

— Это было бы не благоразумно — ответил он пренебрежительно. — Тем более продолжил он, оставаясь в пещере вас никто, не увидит…, если вы не хотите, чтобы ваш Ральф нашел вас?

Она топнула своей босой ногой.

— Он не мой Ральф! — взвизгнула она. И это вызывало эхо. Надо же у нее был характер. Это впечатлило его. В свое время он достаточно повидал скучных женщин. Это могло бы стать приятным и необычным любовным приключением. Он встряхнулся, напрягая свои крылья. О чем он думает?

— Образно выражаясь — сказал он, ничего больше.

— Почему вы не разрешаете мне назвать вам свое имя? — выпалила она. Я тогда не расслышала, что вы сказали, но здесь и сейчас можете повторить еще раз. Вы не желаете говорить мне про все остальное, то, по крайней мере, объясните мне реальную причину, по которой вы не хотите знать, как меня зовут?

— У меня на то были веские причины, тогда, а сейчас даже больше — проворчал он строго.

На самом деле, это было совсем не то, чего ему хотелось. Одиночеством он сам себя наказывал за это. Ему хотелось верить ей. Так он еще никогда не рисковал. Вспоминая прошлые чувства, мысленно проклинал себя, за неудачный и губительный выбор.

Те последствия, сильно повлияли на его интимные отношения и на отношение к самому себе. Было уже поздно что-то менять.

— Меня зовут Рианнон — сказала она. Он даже замер.

— Вас назвали в честь Потусторонней богини мифов? — восхищенно ответил он. — Никто уже не помнит такое божество. Они давно исчезли. Кто вам дал такое имя?

— Моя мать — сказала она. — Она любила старинные легенды. Моя тезка много страдала. Думаю, моя мать знала, что я тоже переживу много испытаний.

— Вы слишком молоды, чтобы вынести все испытания вашей тезки — сказал он.

— Неудачный выбор, хотя, так или иначе, это на вас похоже.

— Мне двадцать четыре года — сказала она с гордостью. И хотя моя тезка много страдала, у нее хватило сил, чтобы преодолеть все испытания. И я преодолею так же.

Гидеон спустился с возвышения и пошел до дверного проема.

— Опишите мне этого Ральфа? — спросил он ее.

— Он высокого роста. Темные волосы, но не такие темные и длинные как у вас. У него змеиный взгляд…и когда он смотрит, кажется что видит вас насквозь…

— Когда вы его последний раз видели, во что он был одет?

Рианнон пожала плечами. — В форму моряка и желтый клеенчатый дождевик.

Гидеон вздрогнул, но это потрясение не сильно отразилось на его лице. Он стал мастером скрывать свои чувства.

— Мой дом в вашем распоряжении — сказал он, не показывая виду.

— Вы можете занять комнату с кроватью, на время вашего пребывания здесь… там есть платяной шкаф, в котором вы нашли это платье.

— А где вы будете спать? — спросила она.

— Это не моя комната.

— О…я предположила… то есть, я осмотрела другие комнаты. Эта единственная, где есть кровать.

Гидеону пришлось подойти очень близко к ней, чтобы выйти из комнаты. Она смерила его своим прекрасным взглядом.

Сладкий аромат клевера, поднимающийся от ее волос и влажной кожи, коснулся его ноздрей. Он возбудил его еще в бассейне. Но не было никакой надежды на это. Его плоть так напряглась под кожаными брюками, что давила, в любой другой момент он бы расстегнул их и освободил ее, чтобы уменьшить давление, так же как он сделал, когда покинул павильон.

Кого он обманывает? Даже если бы она осталась у него на пару дней — он бы взял ее. Это было неизбежно. Он чувствовал тепло ее тела. Он почти видел его. Видел ее ауру. Эта способность была одним из его даров. Она мерцала темно — красным цветом. Если бы она сопротивлялась. Почему она не сопротивлялась?

Он помнил, как часто этим занимался, это было до его падения, тогда он мог контролировать свои желания, до того как боги прокляли его и сделали рабом желаний. Он не бросал им вызов до сих пор, умел украдкой получать удовольствие, только потому, что это было ничем иным как похотливой потребностью, которую он удовлетворял вне видения наблюдателей. Иногда это срабатывало, но по большей части он терпел неудачу, но это не имело значения, потому что страсть была чисто физической, это срабатывало с Мюриэл. Сердце и поясница были отдельными частями его сложного строения.

Он мог легко доставить себе удовольствие, это разрешалось.

Но это! Это был кошмар, который мог достигнуть грандиозных масштабов. Это больше чем простое физическое влечение. Он знал это слишком хорошо. Только однажды он чувствовал нечто похожее. Это была причина его падения, он был изгнан из Рая. Это чувство ни с чем другим не перепутаешь. Он прожил целую вечность, избегая потрясений души, неутолимой боли в сердце, с тех пор как его прокляли. Да, он знал это чувство очень хорошо. Это похоже на возврат в прошлое. Он переступил через порог.

— Я не могу спать в кровати — ответил он. — Крылья не позволяют. Не стесняйтесь, пользуйтесь. Он поколебался.

— Помните нашу сделку — напомнил он ей.

— Я не надолго и скоро вернусь.

Глава 6

Рианнон смотрела ему в след, Гидеон переступил порог приемной и ушел вниз по коридору. Он был очень высок. Заполняя собой все пространство, великолепные крылья почти касались земли. Он не был уже так напряжен, как до этого. Легенда о падшем архангеле, осужденного прожить целую вечность в одиночестве на Темном Острове Архипелаге Аркуса, не была преувеличением. Он был силой, с которой придется считаться, и единственный кому, она не могла противиться.

После того, что произошло в бассейне, в ней как — будто жили два разных человека. Куда пропала ее скромность?

Ей еще никогда не приходилось видеть абсолютно голого и возбужденного мужчину. Он пробуждал глубоко скрытую внутри нее сексуальность, которая овладела ею. Его прикосновения были чистым экстазом, его потрясающие поцелуи, его непреодолимая страсть. Он пробуждал к удовольствию, о котором она даже не мечтала, которое требовало выхода. Что с ней происходит под влиянием этого загадочного существа? Где застенчивая, девственная, правильная молодая леди, она навсегда ушла?

Вспышка яркого солнечного света озарила коридор, когда двойные двери открылись, на краткий миг ослепила глаза. Дверь закрылась, оставляя пещеру в холодной полутемноте, с факелами в железных скобках на кривых стенах, разными поворотами и лабиринтами.

Рианнон устало вздохнула. Она была согласна с его двумя первыми условиями, но почему должна оставаться в пещере в такой красивый солнечный день, что же ей могло угрожать, чтобы заставить его так волноваться за нее. Он сказал, что они одни на этом острове, следовательно, ей ни что не угрожает. В этом не было никакого смысла.

Идя дальше по коридору, она пожала плечами. Как он мог спать без кровати? Она уже была на полпути к спальне, которую он ей отвел, когда кое-что вспомнила ранее увиденное. Прогуливаясь, она оказалась возле самой большой палаты и вошла туда.

Оглядев палату, она увидела странный, почти сердцевидный альков, расположенный в скалистой стене, и задохнулась. Подойдя ближе, она провела руками по форме ниши, вырезанной, так чтобы соответствовать ему, чтобы приспособить его крылья? Да, так оно и было. Он был наполнен его ароматом, и она глубоко его вдохнула.

Рианнон вступила в нишу и оценила ее размер.

Она буквально провались в ней, но для него будет в самый раз. Как он мог спать стоя? Она с трудом могла себе это представить. Тем не менее, это было так. Она сложила руки на груди и закрыла глаза, пытаясь проверить как это. Это было не очень удобно, и она оставила альков.

Вернувшись той же дорогой, она вошла в палату с кроватью и плюхнулась на нее, пытаясь представить себя и Гидеона на стеганых ватных одеялах.

Она до сих пор помнила его аромат, и застонала, вытянув руки над своей головой. Опустив, их она погладила свое тело через домотканое платье, остановившись на затвердевших сосках. Ее руки скользили дальше, по ее талии, животу и бедрам.

Они как будто жили своей собственной жизнью, и начали медленно двигаться к подолу платья, пока она не задрала его.

Раздвинув складки губ кончиками пальцев, Рианнон исследовала место, которое Гидеон нашел, и застонала, коснувшись твердого клитора. Закрыв глаза, она вспоминала лицо темного Повелителя.

Снова ощущая горячую и толстую твердость его члена входящего между ее бедрами. Она вспоминала, это прикасаясь, к затвердевшему клитору, который ласкала, пока не почувствовала возбуждения, и ритмичного пульсирования, зарождающегося глубоко внутри.

Горячие потоки оргазменного огня дразнили ее тело и растекались по бедрам, под ласкающими пальцами. Выгибаясь, она усилила трение, вновь ощущая его поцелуи, нежное прикосновение сильных рук к ее груди в горячей минеральной воде, не преодолимый экстаз, касающихся обнаженных тел. Она не могла насытиться им.

Прибывая на грани оргазма, хриплый стон удовлетворения вырвался из ее горла. Горячая кровь бежала по венам и отдаваясь в висках. Ее тело затрепетало подобно удару пульса, когда представила, как его ствол плавно двигался между ее бедрами, разжигая ее сексуальный аппетит, как довела себя до оргазма.

Распахнув вверх платья, она дотрагивалась до затвердевших сосков, лаская их по очереди. Что-то проснулось внутри нее, какое-то ненасытное чувство, которое мог удовлетворить только он. Чувство вины сокрушило ее, поскольку она одна получала такое удовольствие. Она готова была умолять его, только это не могло изменить мужчину или зверя, существо или небесного служителя, который мог прийти на ее призыв. Тем не менее, бедра дернулись вперед, кончики пальцев плавно скользили по всему ее телу.

Дыхание стало коротким и тяжелым, она уже была на грани оргазма.

От сильного оргазма она задрожала и почти перестала дышать, смакуя последнее и восхитительное ощущение? Она касалась себя много раз, но такого никогда не испытывала.

И никого не представляла, когда доставляла себе удовольствие. Гидеон, Повелитель Тьмы раскрыл ее подобно цветку к тому, что могло быть, даже не прикасаясь к ней. На что это похоже?

От одной этой мысли, ее сердце учащенно забилось, и она подтянула колени к груди, словно младенец, позволяя ее быстрому дыханию становиться поверхностным и глубоким снова.

Наслаждение было сладким, но из-за своего одиночества, испытывала чувство не удовлетворенности и опустошения. В то же самое время, ощущая себя обольстительницей, подобно сиренам. Она точно была сама собой, кем бы то они не были. Она мало, что знала об этом, и при этом она не была достаточно храбра, чтобы узнать … по крайней мере не сейчас. Это было так ново для нее.

Спустив ноги с кровати, она поднялась и подошла к платяному шкафу в поисках обуви. Должно же там хоть что-то быть… да, прекрасная пара мягких кожаных шлепанцев, как раз ее размера. Обуваясь, она про себя отметила, что при встрече спросит у него, кому принадлежит вся эта элегантная одежда.

Она вышла за двери и осмотрелась вокруг. Никаких следов шторма. Солнце ярко светило, на небе не облачка. Соленый воздух очень соблазнительно пах. И она глубоко вдохнула. Почему бы немного не прогуляться? Она не будет далеко отходить от пещеры на всякий случай, хотя была уверенна, что его опасения в отношении нее были напрасны.

И не долго думая она пошла вперед.

Она уже видела берег, и странный окаменелый лес, который окружал болота. Вместо этого она решила идти на север за лес, где была сторожевая башня, о которой рассказывал Гидеон. Так она могла держать пещеру в поле зрения, и быстро вернуться, если будет необходимо.

Там была узкая пешеходная дорожка, идущая через темный круглый луг, который вел в долину. Когда она достигла небольшой долины, то увидела холмы, устланные черным вереском. Его заполненные цветком стебли увядали на стебле, точно как деревья в ископаемом лесу. Что погубило Темный Остров, что вызвало такую смерть и опустошение? Она содрогнулась при одной только мысли об этом. Дажесолнечный свет не мог согреть это место. Это была земля скорби, о которой со временем забываешь; здесь ничего не росло, не было ни одного животного, ни кролика, ни белки, никого со дня основания. Кто бы ни проклял Повелителя Тьмы, он также проклял и остров, на котором тот жил. Стебли черного вереска, встретившиеся ей по пути, нащупали край ее платья и схватились за ее длинные волосы, словно пальцы. Они пытались привлечь ее внимание, подобно любопытным детям? И в этом не было ничего сверхъестественного?

Было хорошо известно, что Архипелаг Аркуса был заколдован. Многочисленные рассказы о Саймоне, Повелителе Воды, загадочном принце, который правил и защищал океаны, заливы, моря морского бога, Мера. И кто не слышал о Мариусе, принце Леса, и его лесном острове, на котором нимфы, фавны, кентавры и единороги сожительствовали с древним деревом. Так же была Лопасть, Бог Пламени, на вулканическом Острове Огня. Говорили, что одно его прикосновение превращает девушек в пепел! И, конечно же, ее загадочный хозяин, которому суждено было прожить в одиночестве, без удовольствий в таком забытом месте.

Рианнон было не так просто запугать. Она никогда не призналась бы в этом. И тревога сменилась спокойствием, когда она достигла руин. Глядя на которые у нее улетучились все мысли. Остатки сторожевой башни были такими же черными, как и пейзаж вокруг, куча обуглившихся и выгоревших камней.

Это была необычная структура, если судить по фундаменту, который остался. Он поддерживал сторожевую башню, так говорилось в придании, о круглой башне, что она могла сказать. Здесь, было опасно, особенно ночью, но она была не так глупа, а сейчас был день.

Подняв свою юбку чуть выше, чтобы подойти к краю фундамента, она вступила внутрь и обошла по периметру. Должно быть, давно это место было очень красивым. На полпути кое-что попалось ей на глаза, что-то переливающиеся и блестящие в солнечном свете, втиснутым между тем, что, когда-то было двумя кирпичами. Оно было втиснуто между щебнем, так, что туда могла пролезть очень маленькая рука.

Рианнон просунула свою руку в трещину. Последняя вещь, которую она хотела, и должна была получить, лежало между двумя кирпичами. Оно оказалось довольно широким, чтобы она могла захватить его пальцами, тогда она пододвинула его к краю и просунула пальцы под трещину.

Вытирая его о подол ее юбки, она думала, что он похож на амулет из прекрасного переливающегося стекла, который помутнел в огне. Он был таким симметричным, чтобы быть случайным осколком окна или предметом посуды. Сколько веков это лежало тут во власти ветра и погоды? Она никогда уже не узнает. Тем более это не имело никакого значения. Это была красивая вещь, и она нашла ее. Это будет сувениром на память о Темном Острове, и она положила его в карман, привязанный к юбке без всякой мысли.

Продолжая идти вокруг периметра, она подняла свои глаза к небу, пытаясь представить себе башню, пронзающую шпилем облака, и замерла на месте. Ее сердце так сильно прыгнуло в груди, она испугалась, что оно разорвется на куски. Нечто летало по небу, и кружило на большом расстоянии.

Она не могла разобрать кто это, оно было слишком большим для птицы, по крайней мере, для птицы, которую она когда-либо видела. Гидеон вернулся так быстро?

Возможно, он обыскивал Темный Остров и только сейчас улетал, чтобы осмотреть остальные острова. Он видел ее? Нельзя было сказать, как долго он парил над сторожевой башней, и это было плохим знаком.

Здесь ей негде было спрятаться. Холмы, покрытые, черным вереском были, открытым пространством, не давая возможности укрыться между руинами сторожевой башни и пещерой. Здесь для этого ничего не было. Она должна вернуться. Решив, что уже не скрыться она не спеша, пошла в сторону пещеры, пытаясь не смотреть на крылатое существо, летающее наверху, в тоже время, ожидая, что темный Повелитель кинется вниз и отчитает ее за то, что она не повиновалась одному из его "условий".

Но он этого не сделал. Она не была уверенна, как долго он парил, прежде чем крылатый улетел прочь, но в следующий раз, когда она посмотрела наверх, красивое голубое небо было свободно.

Рианнон едва могла дышать, пока не достигла пещеры и не оказалась внутри. Ожидая, что Гидеон прилетит в туже минуту, как вошла, она прошла вдоль коридора к своей палате. Все было так, как она оставила, даже вмятина от ее тела на пуховом одеяле. По очереди, она проверила другие палаты, начиная с камеры Гидеона, все они были пусты. Она была права. Скорее всего, он бросил взгляд на нее, перед тем, как улететь проверять другие острова. Видел он ее или нет, она успеет все осмотреть, до того как он вернется.

Она пошла в последнюю камеру с бассейном. Здесь тоже никого не было. Жаркий пар, поднимающийся с поверхности воды, манил. А она запачкалась во время прогулки в руинах. Он, конечно, знал бы, что она была вне пещеры, был он, обратил внимание на нее теперь, если он уже не знал.

Сняв платье, она встряхнула его и аккуратно сложила. Погрузилась под воду с головой, поскольку в ее волосах запутались частички мертвого куста от черного вереска, и поплыла под водопад, чтобы смыть все следы прогулки, пока не вернулся Гидеон.

После поисков на Темном Острове в оставшихся в живых, которых, могло ночью вынести на берег, Гидеон полетел к Лесному Острову для встречи с Мариусом. Человек, которого он помог Богу Леса нести от берега, поразительно подходил под описание члена команды Ральфа, которое Рианнон дала ему. До полудня он приземлился рядом с древесным духом, и преклонил колени, поскольку собирался идти к охотничьему домику Мариуса на краю небольшого прояснения, окаймленного соснами.

Это была традиция, проходя отдавать дань Древним. Небольшие статуи с протянутыми руками, удерживающие резервуары для получения трав, цветов, семян, и т. п. целью леса было, чтобы Гидеон никогда не уклонялся от своих обязанностей. Это был не просто праздный жест. В конечном счете, дождь вымыл бы дань на землю, где корни деревьев могли вдоволь напиться.

Гидеон всегда отдавал такую дань, посещая Лесной Остров, потому что в отличие от богов, Древние не отвергали его. Он встал на колени, чтобы попросить благословения и полить сухие травы в одном из блюд статуи, когда кое-кто слегка коснулся его крыльев, и он постепенно встал, поднимая вихрь из сухих листьев, чтобы предстать перед одной из лесных нимф.

Гидеон нахмурился. Он знал это изящное существо очень хорошо. Много раз он получал удары молний от наблюдателей, пытаясь погрузить себя в ее согласную плоть. Ее струящееся платье, сотканное, из паутины с драгоценными каплями росы было украшено россыпью маленьких листьев, которые придавали ей столько очарования. Ее длинные каштановые волосы тоже были украшены. Ее кожа, подобно мрамору с легким зеленоватым оттенком, просвечивалась сквозь платье, так же, как и ее желтовато-коричневые вздернутые соски, маня прикоснуться к ним. Вместо этого он сжал пальцы в кулаки, и закрыл пылающие огнем глаза.

— Вы знаете, что лучше не касаться моих крыльев, Вина — сказал он.

— Ах, как же я люблю наблюдать за этим великолепием — напевала она, украдкой подходя, все ближе и проводя по его возбужденной плоти.

— Не тратьте напрасно свои силы — ответил Гидеон. — Вы, прежде всего, должны осознать всю тщетность. Разве Вы не помните то, что случилось в прошлый раз?

Нимфа кивнула. — Я повторю свою попытку — промурлыкала она, подойдя еще ближе.

— Не прикасайтесь к моим крыльям! — предупредил он ее. — И еще я начинаю думать, что Вы в сговоре с омерзительными наблюдателями! Это была хорошая идея доставить ему удовольствие с лесной нимфой. За все это время она была с ним только однажды, и она была искусной любовницей. Если он это сделает, то возможно удовлетворит себя в полной мере, чтобы удержаться от восхитительного секса с Рианнон, который, так или иначе, был ранее. Он почти смеялся. Он, должно быть, сходит с ума. Сексуальный поток, который тек через него, всегда был на подъеме. Не имело значения, с кем он спал или сколько. Его член всегда был тверд и в готовом состоянии, спасибо богам, которые определили его судьбу.

Только он перестал об этом думать, как понял, что его окружили. Лесные нимфы шли на него со всех сторон, а ветви высокого дуба держали его связанным, пока они снова и снова ласкали его. Это было самым мучительным, поскольку ветви были грубыми и крепкими по сравнению с его нежными крыльями, и возбуждение было таким сильным.

Вина расстегнула на нем брюки из кожи угря и освободила его член. Одной лесной нимфы было бы достаточно. Он же насчитал их шесть штук, две в платье из паутины паука, одна в платье из тутовых шелкопрядов, другие обнаженные, ну или почти.

На нем было двенадцать рук, которые ласкали его член, соски, крылья, яички, массировали его перевязанные веревкой бедра, заставляя испытывать наслаждение.

Гидеон стонал и заклинал от ударов молний наблюдателей. Не имело значения, что лесные нимфы делали с ним. Омерзительные гарпии богов положили бы конец удовольствию прежде, чем оно началось.

Когда деревья образовали вверху навес из листьев, Гидеон засмеялся.

— Ответь, как ты это себе представляешь? — спросил он. — Не далее как вчера Главный Старейшина пытался сделать это сам. И как только я взлетел, увидел, как наблюдатель метнул в него молнию.

— Мы хотим быть достойными цены за удар молнии, — Вина, — бормотал он, пока она двигалась медленно и осторожно, поднимая вверх подол ее платья.

— Не я придумал эти правила — ответил Гидеон.

— И мы не должны соблюдать их — возразила нимфа.

Вина пожала плечами. Мы — лесные нимфы, Повелитель Тьмы. Мы получаем удовольствие, где мы можем, особенно когда они — подарки богов … и такие великодушные.

— Тогда возьми и получи! — зарычал Гидеон. Это не светский визит.

— О дааа — прошептала она. — Я возьму и сделаю это, благодаря проклятию, а потом позволю вам это сделать с моими сестрами.

Они покрывали его подобно живому стеганому одеялу, поднимая Вину так, чтобы он не мог дотронуться до нее и взять. Гидеон застонал. Это было вне его контроля, очень много рук ласкали его, много изящных пальцев играли с его кожей, с его членом и на его чувствах. Поскольку он все еще был связан ветвями большого дуба, единственное, что ему хотелось, это освободиться, но тогда ему придется поранить свои крылья. Ему еще надо было вернуться к Рианнон, они нужны ему, чтобы летать. К тому же, двигаясь к наивысшей точки наслаждения, он хотел наполнить ее до конца. Единственное что его, удерживало в настоящем времени, это боль. Они как будто прочли его мысли, и другие нимфы также стали поглаживать его крылья. Это было невыносимо. Гидеон схватил Вину за ягодицы и быстро вошел в нее. Она была опытной любовницей, как и все нимфы. Об их мастерстве ходили легенды, и немногие могли сопротивляться этому.

Оргазм был таким быстрым и захватывающим, но другим не суждено было присоединиться к этому. Протяжный звук тетивы и порыв перемещенного воздуха остановили оргию, так как пущенная стрела, пролетела через листву и ударилась в дерево, развязав Гидеона.

Грозный цокот копыт тяжелой лошади встряхнул травяной покров, так как Мариус гарцевал через деревья. Он перезарядил свой большой лук и держал его наготове. При виде него, визжащие лесные нимфы убежали глубоко в лес.

— Правильно, убирайтесь отсюда, это мои владения! — прокричал кентавр им в след. Вы не должны переступать свои границы! Он подошел ближе и выдернул свою стрелу из дуба.

— И вы! — прогремел он дереву. Перестаньте хныкать! Ваша кора является достаточно толстой, чтобы моя стрела причинила ей вред. Я полагаю, что вы забыли кто здесь главный. Я разберусь с вами позже. Давно надо было, обрезать ваши ветви.

Гидеон освободил себя и шагнул подальше от дерева.

— Не вините его — сказал он. — Лесные нимфы очень не предсказуемые, и в любом случае это моя ошибка.

Если бы я не остановился, чтобы выразить уважение — Он связывал вас, в то время как вы воздавали должное? — Мариус перебил его. — Он повернулся к дереву. — Ногти Слюды! Я вынужден наказать Вас! — злился он.

Гидеон редко видел своего опекуна, друга и товарища в гневе. Мариус, Бог Леса, редко был в хорошем настроении во время полнолуния, когда он принимал форму кентавра, но в этот раз все было по-другому. Глаза Мариуса пылали переливающимся зеленым цветом. Это было плохим знаком. Даже ворон, всегда державшийся достаточно близко к лесному Повелителю, чтобы представлять его, был на расстоянии, выбрав самую верхнюю ветвь на соседней сосне вместо его общепринятой высоты на спине кентавра.

— Оставьте его — сказал Гидеон, жестикулируя в направлении, отчитываемого дерева. Особого вреда мне не причинили. Я не могу здесь оставаться. Мы должны поговорить.

— И все? — ответил Мариус, провожая его из леса к небольшому участку на краю леса, где располагался его охотничий домик.

Едва они вышли из леса, как Гидеон получил удар молнии от наблюдателя. Ошеломленный, темный повелитель поднялся и показал кулак летающему существу.

— Я не считаю себя виноватым за то, что тебя заманили в засаду! — Он остановился перед ограждением.

Бормоча ругательства, Мариус поднял свой большой лук, целясь в наблюдателя, который свалил Гидеона, но их было больше, чем один.

Колеблясь, Гидеон кинулся к нему, и перехватил руку Мариуса, но он стряхнул ее.

— Хватит! — выкрикнул он, выпуская стрелу. Это поразило его, поскольку Мариус промахнулся, а он редко отпускает свою цель, и Гидеон застонал. Какое было бы наказание за это?

Наблюдатель, в которого стрелял кентавр, завопил, а затем улетел прочь, и его компаньоны с ним.

— У вас здесь нет никаких прав! — Мариус кричал, достаточно громко, чтобы наблюдатели могли услышать его. — Это — мой остров, и я не хочу иметь никаких дел с наблюдателями и гарпиями богов! Мой трепет — темная полная луна или нет. Если они прилетят сюда снова, то все они принесут мои стрелы обратно к Слюде в своих костистых задницах!

— Будут репрессии — сказал Гидеон строго. Я сожалею, мой друг.

— Репрессии? — Мариус кипел. — Где вы видите репрессии! Разве мужчина не может принять гостей у себя дома, чтобы к нему не приставали помешанные, на сексе лесные нимфы, это — время для репрессий!

Он размахивал своим большим луком, тряся им в зажатом побелевшем кулаке.

— Он обратился ко мне за помощью, и находиться под моей защитой! — кричал он.

— У меня тоже есть покровительство сильных богов. Зээр, бог суши, защищает этот остров.

— И я виновник всего этого Гидеон сожалел. Разрешите мне рассказать о своих делах и убраться отсюда подальше, пока эти омерзительные существа не вернулись. Что-что здесь не так. Они редко летают по парам или компанией. Я насчитал три штуки. Что-что плохое может случиться здесь; я чувствую это.

Мариус кивнул, в ожидании.

— Во время шторма на мой берег вынесло женщину — начал Гидеон. — Она не может задержаться на Темном Острове, ей грозит опасность от одного из членов команды с ее судна. Из ее описания я полагаю, это тот самый, которого мы нашли на вашем берегу. Я хотел бы поговорить с ним.

— Он ушел — ответил Мариус. — Уехал на пароме, который доставляет провиант на рассвете.

— Он сказал вам свое имя?

— Он называл себя Ральфом.

— Борода слюды!

— Он — тот? — уточнил Мариус. — Если я бы знал …

— Он сказал, куда он пошел … что-нибудь вообще?

Мариус покачал своей головой. — Он хотел, знать нашли ли мы кого — либо еще на берегу. Когда узнал, что нет, он решил быстро уехать. Сам то я не видел, как он уехал. Принимая продовольствие на берегу, Си, мой фавн, видел, как он сел на паром.

Гидеон расправил свои крылья. — Мне пора уходить — сказал он. — Рианнон должна покинуть Темный Остров, и моя совесть не позволит мне бросить ее, пока она не будет в безопасности.

— Рианнон … она названа в честь сильной богини знаний. Она похожа на нее?

— Если бы я знал? Я не являюсь поклонником легенд о Потустороннем божестве. Она слишком привлекательна, и у меня вряд ли получиться прятать ее в той пещере, тем не менее, Слюда, могла бы простить меня, если я попрошу разрешения остаться ей здесь.

— Так спрячь ее! — трубил Мариус.

— Это легче сказать, чем сделать, старый друг — ответил Гидеон. Мариус привык брать, что хотел, и держать, то, что он взял. Бог Леса не сможет понять совесть. Он был Богом Изобилия, существом земли и всей ее щедрости, повелителем лесных нимф, опекуном Древних, он был сам себе хозяин.

За ним не следили наблюдатели, не контролировали его каждое движение. Он был правителем своих владений.

— Это только вопрос времени, наблюдатели обязательно обнаружат ее — продолжал Гидеон.

Это совсем другое, Мариус. Я такого никогда не испытывал, с тех самых пор, как Боги прокляли меня вместе с совестью. Будет лучше, если она уедет сейчас, прежде чем это перерастет … в нечто большее, я не перенесу, если проиграю.

— Женщины! Проклятие богов!

Гидеон улыбнулся. — Вы так говорите, потому что еще не встретили свою родственную душу — ответил он.

— Возможно и так, согласился кентавр, но я знаю одну вещь, мой сексуально озабоченный друг, если я кого — либо и встречу, то не позволю ей уйти, и меньше всего из-за совести.

Глава 7

Рианнон приняла горячую ванну и смыла все следы от прогулки. Она аккуратно сложила свое темно-красное шелковое домотканое платье и повесила на спинку искривленной скамьи в выбранной ей палате. Было уже поздно, и Гидеон еще не вернулся. Она не видела причины, чтобы спать в прекрасном платье, так как в ее распоряжении было много другой одежды. Вместо этого она выбрала тонкую шелковую ночную сорочку из газа, которую нашла в платяном шкафу, такую прекрасную, как будто тутовые шелкопряды пряли ее, даже мурашки побежали по коже оттого, что она будет в ней спать.

Вскоре она задремала. Сначала, она спала глубоко и спокойно, единственное, что тревожило ее сон, это нарушенное условие Гидеона.

Сон был внушающими страх, пугающими видениями. Странно, она не могла разобрать то, что происходило в них, только ноющие чувство от плохого предзнаменования и неловкости, которая всегда идет с чувством вины. То, что беспокоило ее в ее снах, заговорило.

Слабый свет от свечей в фонарях, висевших на цепях около кровати, почти догорели, освещая ее лицо ярким золотистым оттенком. Она не погасила их. Все было нормально, пока полумрак не отбросил тень на ее тело.

Рианнон открыла глаза и увидела Гидеона, стоящего над ней и пристально глядящего вниз, его крылья были наполовину развернуты.

Как он был красив в мягком золотистом свете, который играл в его серебристо-белых перьях и гладкой коже угря, темных волосах, причесанных ветром, его широких бровях и мочках ушей.

— Я не хотел будить вас — сказал он. — Я вижу, что вы купались снова.

Рианнон потянулась, словно кошка и села вертикально.

В его поведении не было даже намека на гнев, хотя она не была в этом так уверенна. Ее загадочный хозяин был столь переменчив словно ветер, и без сомнения, мог быть очень опасным. Она даже затаила дыхание, пока не перестала наблюдать за ним. Он был возбужден, но это никогда не вызывало гнев. Он всегда возбуждался.

— Который сейчас час? — спросила она его.

— Почти полночь — ответил он. Я подготовил для нас немного еды в моей палате.

Поскольку я сказал, что не принимаю здесь гостей, и мои собственные комнаты более … удобны для меня. Вы присоединитесь ко мне?

Рианнон спустила ноги с кровати и потянулась к платью, намериваясь надеть его поверх ночной сорочки, которая была столь тонкой как лучи лунного света.

Его рука быстро перехватила ее.

— Оставьте его — сказал он. Это платье не защитит вас от меня. Я уже знаю, что скрывается под ним. Рианнон заколебалась. Пойдемте — настаивал он.

Мы должны поговорить.

Сердце Рианнон быстро забилось в ее груди. Он мог видеть, что скрывала тонкая шелковая ткань, которая едва прикрывала ее очарование? Он должно быть способен на это. С явным, удовольствием его взгляд остановился на ее возвышающейся груди и желтовато-коричневых сосках, напрягшихся под тканью.

Она боялась разговора, по прибытию. Действительно ли это было хорошим знаком, что он не приехал, не ворвался в ее палату, ревущий как лев, потому что поймал ее? Или он имел в виду другое наказание? Она не могла сказать, гладя на него. Его темные, серебристые глаза были застланы желанием, пристально глядящие вниз на нее, и возбуждение усилило его мужскую сущность. Она была повсюду даже в ближайших границах пещеры. Она могла чувствовать почти, видеть — тепло его тела, слегка колеблющееся сквозь воздух вокруг нее, и в руководящем давлении его массивной руки на ее маленькой спине, так как они повернули за угол, который привел к его палате.

Да. Ее догадки оказались правильными. Она сразу узнала комнату, с ее странно вырезанным альковом. Теперь она могла осмотреться, все было спроектировано так, чтобы приспособить его массивные крылья. Затем был поднят стул, как тот в приемной рядом с бассейном. Эти вещи почти не нуждались в объяснении теперь, хотя она спросит его все равно.

Он украсил стол изящной вышитой белой скатертью, сервировал тонким фарфором и серебром. Еды было много, хоть и простой, состояла из удивительно ароматного супа, рыбы, на которую незаконно охотятся, и огуречной чатни (индийская приправа), ароматного зеленого овоща, незнакомого ей и напоминающий морские водоросли. Был также шар из жареных слив с пляжа и кувшин меда, у которого был сладкий и пряный аромат. Жестом он пригласил ее присесть, затем обслужил их обоих, разложив еду в тарелки, и сел в поднятом стуле, установленным на подъеме, около высокой ножки стола.

— Простите мою дистанцию — сказал он. Мои крылья не позволяют мне сидеть на обычном стуле, он стесняет мои движения.

Рианнон попробовала рыбу. Она не знала, насколько голодной она была, пока не попробовала восхитительную еду, и мягкий стон сорвался ее губ.

Гидеон улыбнулся. — Саймон, Повелитель Морей, часто снабжает меня рыбой, — сказал он с полным ртом.

Рианнон молча ела, желая, чтобы он сам начал разговор. Она была обеспокоена, и не знала, как справиться с ситуацией. С каждой минутой, она упускала возможность признаться в том, что сделала, все будет говорить против нее, когда настанет время для их небольшого разговора здесь в его спальной палате.

Она кивнула в сторону впалой ниши в скалистой стене.

— Это здесь вы спите? — спросила она.

Он кивнул.

— Из-за их … чувствительности, я не могу лежать на своей спине, и сплю короткими интервалами. Иначе вес крыльев задушит меня. Альков был подходящим решением.

Тот, что раньше был в моем распоряжении, был намного больше, но и этот весьма хорош. Я так сплю, с момента моего «падения».

— И как вы жили прежде, чем сбились с пути истинного? — спросила Рианнон.

Он печально улыбнулся. — Вы говорите об этом так … учтиво — ответил он. — Я был изгнан из Рая богов, и сослан к Архипелагу Аркуса, и получил эту кучу шлака, опустошения и смерти, чтобы заботиться об этом до скончания веков. Мои крылья имели обыкновение втягиваться, когда я не нуждался в них, иногда частично, а иногда полностью. Тогда, я был похож на любого другого человека в глазах других.

При случае именно этот дар позволял мне находиться среди людей, подобно одному из них. На одном из этих пикников я встретил человеческую женщину. Мы влюбились.

Это — мое наказание.

— Эта одежда, которую я ношу, и остальные вещи, они были ее?

— Нет — ответил он. Одежда — все, на что вы здесь смотрите, мебель, ковер, даже тарелка из которой вы едите — было прибито к берегу после штормов, мало, чем отличающегося от того, который недавно здесь прошел. Здесь так со всеми островами.

Рианнон заколебалась. Он вдруг стал задумчивым. Она вынуждена была расспросить его дальше, ей могла больше не представиться такая возможность. После она перевела дыхание и едва слышно спросила.

— Как получилось, что вы с ней не вместе? — спросила она, наконец, то его.

— Если бы мы поженились, я бы был изгнан и стал смертным, как она была. Я жил бы с нею и умер, когда настало бы мое время, подобно всем смертным. Я больше не был бы … бессмертным, таким как я сейчас.

— Что случилось?

— Она умерла — ответил он. Вы, смертные хрупки, … восприимчивы ко всяким рода болезням, но не мы. Лихорадка забрала ее, и боги наказали меня за то, что я допустил ошибку, бессмертием и постоянным не проходящим возбуждением, которое редко достигает кульминационного момента без опустошения и боли. Они лишили мои крылья всех привилегий и сделали их постоянным напоминанием моей ошибки, бесконечной пыткой, малейшее прикосновение отражается опустошением в моих чреслах.

Рианнон не собиралась развивать эту тему дальше. Было ясно что, эта тема причиняла ему боль, она стремилась добраться до реальной причины этого приглашения.

— Вы сказали, что мы должны поговорить — произнесла она осторожно, радуясь, тому, что у нее все еще была еда в тарелке, чтобы сосредоточиться на ней. Боясь разговора, она старалась не смотреть на него.

Неожиданно он помрачнел.

— Я был не до конца честен с вами ранее — сказал он.

— Как это? Она пристально уставилась на него, и отложила свою вилку.

— Во время шторма я помог Мариусу, Повелителю Леса, спасти одного моряка, которого вынесло на его Лесной Остров.

Позже вы рассказали о члене команды Ральфе, он подходил под описание того моряка. Сначала я хотел убедиться в этом, перед тем как рассказывать вам, поэтому сразу пошел туда сегодня утром.

Так вот почему он не хотел, чтобы она выходила из пещеры, Ральф мог найти ее во время его отсутствия.

— Таким образом, почему вы… — Позвольте мне закончить — перебил он ее. Я был прав. Это был Ральф, но я опоздал. Он уехал с Лесного Острова на утреннем пароме. Я был …, задержан там на некоторое время, а когда я достиг материка, паромщик ушел снова. Я не смог найти вашего члена команды где-нибудь еще. Паром прибудет сюда только через неделю. Я снова пойду туда утром, и переговорю с паромщиком прежде, чем он уйдет. Если это будет безопасно, то я доставлю вас на материк, или туда, куда вы только пожелаете пойти. Если его не будет, то я оставлю вас где-нибудь, где вы будете в безопасности, пока я не смогу уладить это. Вы не можете остаться здесь, Рианнон. Это не безопасно для нас двоих, если вы так сделаете.

— Но почему? — настаивала она. — Кто может узнать? Я не понимаю. — Такого она никак не ожидала. Он мог и не видеть ее прогуливающуюся, в конце концов?

Она была решительно против, такого разговора? Если так, лучше пусть кричит на нее, чем это. При одной мысли об отъезде ее пронзила боль. Она посмотрела, на его лицо он также чувствовал это. Самого начала между ними существовало взаимное притяжение, которое было больше, чем обычное влечение. Он пытался отрицать это?

— Вам не надо знать, почему — сказал он. Вам даже понимать не обязательно. Вы только должны сделать, так как я говорю … для нашей пользы.

Сердитой он не позволит ей уйти. Предположим, что она была права.

Предположим, что они могли бы вместе жить на острове. Предположим, что наблюдатели не смогут достать ее в его пещере. Они никогда не делал этого прежде, но он никогда не прятал здесь женщину. Для него это было испытаем.

Он спустился вниз с поднятого стула, и поставил свою пустую тарелку на стол. Рианнон также перестала, есть, и Гидеон взял сочную жареную сливу из шара и поднес к ее губам.

— Вкусно — спросил он. — Я достал их из погреба.

Он наблюдал, как чувственные губы Рианнон соединяются вокруг кожицы сливы, и высасывают часть мякоти. Взяв, что осталось, поднес ко рту и доел, облизав липкий сок с его пальцев. На губах Рианнон, оставалось немного сока, он вытер его своими пальцами и облизал их начисто.

— Еще? — спросил он, беря другую сливу от шара.

Рианнон согласилась, и он предложил вторую сливу. Покапал сок, когда она укусила сочную черную кожицу фрукта и начала высасывать прозрачную мякоть изнутри.

Одним быстрым движением он поставил ее на ноги, схватил в охапку и накрыл ее рот своим собственным, слизывая сладкий сок, с ее губ и втягивая его в свой. Отступив, он пристально посмотрел ей в глаза, они горели желанием.

— Вы знаете, что может случиться, если вы здесь останетесь — пробормотал он.

Рианнон кивнула.

— Я не хочу уходить. Я не знаю, куда пойти. И я не хочу уезжать от сюда …, чтобы покинуть вас.

Гидеон пристально посмотрел на нее.

— Вы видите, как я здесь живу. Вы не можете остаться здесь навсегда. Это опасно …

— О какой опасности вы продолжаете говорить — спросила она, так как он закончил уже говорить. И вы не скажите, что мне угрожает Гидеон.

— Мне не разрешают э … общаться с женщинами. Это запрещено — сказал он. Сейчас не время, чтобы все ей рассказать и видеть убегающей и кричащий из пещеры прежде, чем у него был шанс проверить свою теорию. То, что уже произошло между ними, не вписывалось не в какие рамки. Боги всегда позволяют ему страдать — ибо это — была прелюдия перед их наказанием. Если бы он только мог заняться с ней сексом без этих ударов молниями от наблюдателей, тогда была бы надежда. Вообще, он с самого начала сказал ей правду … хорошо, часть правды.

— Будут репрессии, которые могут коснуться на Вас — сказал он.

— Какие «репрессии»? — спросила она его. Ей еще никогда не приходилось кого-нибудь обманывать?

— Богам не нравится, не повиновение Рианнон. Смотрите, что они сделали со мной! Их кара найдет любого. Я не хотел бы вызвать их гнев на вас и доставить тем самым им удовольствие. И тем более я не должен был лгать вас там в бассейне. Я думал что, после случившегося, вы уйдете отсюда прочь. И будет лучше, если вы уйдете.

— Вы не обманывали меня, Гидеон. Я полагала, что оказалась здесь по воле богов. А получается это не они? Их воля сеять только желание и смерть.

От этих слов Гидеон даже дышать перестал. Она была настолько красива. Почему она смотрит на него с таким желанием? Если это сработает, то он мог бы оставить ее? Это было не так, а вдруг кто-нибудь узнает, что она была здесь. Но никто, кроме Мариуса не знал, а Повелитель Леса никогда не предаст его.

Обхватив ее руку, он вышел из палаты и пошел вниз по коридору.

— Довертись мне — сказал он. В воде будет не так больно…

Он оставил ее на краю бассейна снял свои брюки из кожи угря, в то время как она сбросила свою ночную сорочку. Какой красивой она была в свете от факела, мерцающего по палате. Он стоял пораженный, наблюдая, как она погрузилась в туманную воду, как плыла, как вода омывала ее тело, ее грудь с темными соскам, ее узкую талию и живот перед, тем как она нырнула.

Гидеон оставил лимонное полотенце на краю бассейна, перед тем как погрузился в воду, он достиг ее за секунды и очень крепко схватил ее, как в первый раз, когда они обнаженные касались друг друга.

Она была подобно шелку в его руках, когда он гладил контуры ее тела, его твердый член, сильно давил на ее живот. Прикосновение ее маленьких рук, ласкающих его тело, были таким экстазом, словно ласкали его крылья, хотя она их не касалась.

Подняв ее из воды, он уложил ее на полотенце, которое постелил там заранее, пододвинул бедра к краю, и раздвинул ей ноги. Рианнон застонала, он прижался своим ртом к мягким, раздутым нижним губам и нашел ее затвердевший клитор. Из ее горла вырвался примитивный и гортанный звук, который прошел через все его тело, в то время как он ласкал маленький, но твердый, словно сталь клитор, пробуя ее сладкие, подобно меду соки.

Его язык проникал все глубже, скользя по ее девственной коже, к барьеру через который он должен будет проникнуть. Она с удовольствием вздрагивала от его прикосновений, а его пальцы быстро сменили его язык. Вначале он нежно погладил запретный барьер, длинные и слабые удары, сорвали стон с ее губ в ненамеренных судорогах. Он сдерживался, чтобы продлить ей удовольствие, находя самый безболезненный способ открыть ее для его возбужденного члена. Желание сыграло главную роль в его мечтах, усилило его дыхание. Задевая ее затвердевший клитор, ритм его пальцев все нарастал, двигаясь чаще, быстрее и глубже, пока трение не нагрело его кончики пальца. Она глубоко вдохнула, так как туда проник сначала один палец, а потом и второй. Они проникали все глубже, одерживая вверх над ее достоинством, Гидеон опустил ее в воду, обхватил ее ногами свой торс, давя горячим, и твердым наконечником своего члена против ее девственной плоти, пока не вошел в нее.

Страстные стоны Рианнон усиливали его желание. Откинувшись в воде назад, его крылья стали своеобразной опорой, которая удерживала их на плаву, так как она колебалась между ними, пуская его все глубже и глубже в медленных, дразнящих движениях, пока он не наполнил ее. Поскольку он плавал, вода намочила его крылья, и приблизило к краю. Его желание было настолько сильным, что сдерживаться не было больше сил.

Когда ее нижние губы сжались вокруг его члена, он почти ослеп от яркого и чистого света от звезд. Он мог чувствовать каждую вену на своем налитом кровью члене, пронзая девственную плоть ее снова и снова.

Она была только его, не было никаких ударов молниями, ни один наблюдатель не остановил его. Этого не может быть? Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Обхватив ее за круглые ягодицы, он задвигался быстрее, так как делал это с собой в воде. Кульминационный момент уже приближался.

Каждый дюйм, каждая пора, каждая клеточка его тела, даже серебристо — белые крылья пульсировали вместе с ней.

— Держитесь за меня — проговорил он хрипло, и вынес ее из воды.

Он достиг роковой черты. Поддерживая ее возле мшистой стены рядом с водопадом, он взял ее губы в голодном поцелуе, так как почувствовал ее ответное движение и в не останавливаемом безумстве, заставляющем его снова и снова входить в нее. Глубоко, растущие толчки вызвали ряд стонов из горла Рианнон они прошли через его тело и отдались в ней.

Удерживая от падения, он позволил водному потоку стекать по их телам, по его сексуально чувствительным крыльям, и издал стон около ее губ, поскольку снова был в ней. Захватив его пульсирующее древко, она не выпускала до тех пор, пока он не наполнил ее своим горячим семенем, пока их не захлестнуло прозрачными облаками морской пены, спускающимися между ним.

Гидеон застонал снова. Он мог почувствовать ее освобождение. И это усилило его собственное. Пальцы запутались в его волосах, вызывая ощущения, которые никогда не испытывал, и ее сладкие губы, ласкающие его язык, были подобно меду, который она пила за обедом. Да, она была предназначена для него. Как он мог вообще позволить ей уйти, и как он может удержать ее?

Их сердца бешено колотились, он даже задержал дыхание, пропуская заключительную волну оргазма, проходящую через его дрожащее тело. После последней вибрации его огромные крылья распрямились и, обернув

Рианнон в кокон, он излился в нее.

Слезы и льющиеся вода затуманили видение Гидеона, и он вывел Рианнон из пульсирующего потока. Придав ее лицу чашевидную форму, он вгляделся в ее глаза. Они все еще были расширены от желания, которое он пробудил в ней. Что же он сделал с этим красивым существом, которое штормом выбросило на его берег? Что он сделал с ними обоими?

Он снова посмотрел на нее, как будто его жизнь зависела от этого, и сомкнул губы в задыхающемся поцелуе. Он был кратким и неуловимым, пред тем как оставить ее здесь, в морской пене, словно невесту, не произнеся ни одного слова, его сердце кричало, но он не отважился заговорить, не сейчас — не когда-либо.

Глава 8

Рианнон оставалась в бассейне еще некоторое время. Он оставил ее так быстро, но любил ее так хорошо. Это означало, что она могла остаться? Он ничего не сказал. Но и она тоже. Он отдался ей молча. Его мускулистое тело, такое сильное и взволнованное, раскрывало ее подобно цветку, слой за слоем к удовольствию, о котором она даже не мечтала. И все же, он взял ее нежно, так как проникновение было трудным.

Ее девственная кожа была плотной, разрез ниже узкий, а его член был огромен, не только по длине, но и по толщине. Боги наградили его хорошо. То, как они сделали это, а затем наказали его за то, что он использовал это, было непостижимо для нее.

Плывя на спине, ноги Рианнон работали как ножницы, позволяя морской пене, а не пульсирующему потоку, успокоить ее воспаленное влагалище.

Но случилось кое-что неожиданное. Думая о Гидеоне и о том, как он был внутри ее, она снова почувствовала себя возбужденной.

Она едва дышала, когда ее пальцы проникли внутрь. Насколько горячей была ее плоть, гладкая со следами его семени и капельками ее освобождения. Девушка могла видеть, как он пристально смотрел вниз на нее, его расширенные глаза застланные желанием. Пальцы до сих пор чувствовали его мягкие, серебристо-белые перья, и что произошло с ней, когда она коснулась их — как он взорвался, наполняя ее собой. Его примитивный, животный стон, проходящий через ее тело, так как он глубоко поцеловал ее, сплетая их языки вместе.

Она касалась мест, к которым прикасался он и никто больше, пока он не позволит. Она была его. Она была всем для него, но хотел ли он ее? Она выкинула эти мысли, пытаясь повторить чувство экстаза и объятия Гидеона, она пыталась почувствовать то, что он чувствовал, поскольку ее влагалище сжалось вокруг пальцев, которые заскользили внутри.

Простонав Рианнон, пододвинулась ближе к небольшому водопаду, разводя свои ноги к потоку, как она уже делала раньше. Облако прозрачного тумана покрыло ее тело. Белая пена была на ее груди, животе и бедрах, находя точки удовольствия, на ее затвердевших желтовато-коричневых сосках, поскольку она открыла себя потоку. На грани кульминационного момента она позволяла воде омыть ее, позволять водопаду брать ее, так как это делал Гидеон. Сейчас вода была ее возлюбленным, и она обнимала ее, так же, как она обнимала Гидеона. Но этого было не достаточно. Это не был он. Ничто с ним не сравниться.

Если он хотел ее? Он удержал бы ее? Или он отослал? Рианнон надо было знать, и она должна была узнать это прямо сейчас.

Выйдя из бассейна, она обтерла себя мягким полотенцем, оделась в ночную сорочку, и пошла прямо в палату Гидеона. Но его спящий альков был пуст. Гидеон ушел.

Гидеон даже не зашел в свою палату. Сейчас ему нужно было побыть одному. Конечно, только Боги знали, что он способен на такое. Причина была в присутствии конкретной страстной маленькой женщины, от части жестокой, и в тоже время чистой, которую он только что лишил девственности и оставил обнаженной в его бассейне, которое изгнало его из его же пещеры.

Он не мог положиться на себя, чтобы не обернуться и не взять ее снова, и снова, пока не насытиться ею. И это было проблемой.

Он мог похитить ее навсегда и не заниматься этим больше. Он снова был возбужден. Ведь он только что освободил себя в ней — наполняя жизнью его и ее тело. Он даже не остановился, чтобы забрать свои брюки из кожи угря, когда оставил ее, или все-таки вернуться за ними. В тоже время, ожидая быть пораженным, он вышел наружу, всмотрелся в темноту и улетел прочь. Вечерний воздух был подобен бальзаму для его влажной кожи. Жалость вот что превратило его предательские крылья в инструменты сексуальной пытки.

Он должен был сказать ей что-нибудь, когда он ушел от нее. Но что он мог сказать, что он проводил маленький тест, и то, что он ушел, не имело никакого значения?

Возможно, он сказал бы ей, что переспал с ней просто так, лишив возможности сделать это помощнику, который возможно любил ее? Возможно, он сказал бы ей, что это только вопрос времени, прежде чем наблюдатели все узнают и снова его накажут? Он мог бы предупредить ее, что этот наблюдатель, обязательно назначит какое-нибудь ужасное наказание, которое может коснуться и ее также? Что случилось бы с нею тогда, с ее достоинством, которое будет погублено, оставят среди чужаков? Сделают из нее шлюху. Кем она могла быть, супругой отверженного Гидеона, Повелителя Тьмы, изгнанного архангела богов, осужденного навсегда блуждать по дикой местности Aркуса даже к вратам Вечной Тьмы? Именно этого он добивался, несомненно, это будет следующей платой его наказания, быть брошенным в пропасть Ада, где господствовала, ночь, и никогда не было дневного света. Попавший туда уже никогда не возвращался из залов Вечной Тьмы, будь то человек или приезжий. В его нынешнем положении это был только вопрос времени. Ветер до слез хлестал по лицу Гидеона, так как он пронесся сквозь звездное вечернее небо. Как же хорошо было в объятиях Рианнон. Какой же теплой и сладкой и готовой на все она была под ним.

Если бы только она сопротивлялась ему с самого начала, то возможно, было бы легче. Но нет, она хотела его так же, как он хотел ее. Они отлично подходили друг другу, и уже он не знал, как он мог убеждать себя расстаться с такой изящной женщиной, которая полностью отдалась его страсти и разделила с ним его сексуальный аппетит.

Он пробуждал ее к полноте неведомых удовольствий. Возможно он, стал настолько ожесточенным, чтобы сделать это без обещания их будущего? Нет, никогда, но, тем не менее, он это только что сделал. Он не подумал об этом. Все что ему хотелось это видеть ее, если бы он мог обмануть наблюдателей, и любить эту женщину. Сейчас, когда он знал, что мог, он боялся этого чувства, которое появилось между ними, того, что они могут расстаться. И все же… тихий голос в голове, напоминал ему, что Рианнон была подарком богов, говорил быть с нею как можно больше, пока она рядом.

Летя через облака, его плоть стала более твердой, поскольку ветер усилился, проходя, через его крылья словно женщина при совокуплении. Теперь другие голоса заговорили с ним. Он уже слышал их прежде, но в сознательном состоянии никогда. Они всегда приходили к нему в мечтах, или на смутном краю сознания …

— Что он говорит нам сейчас? — спросил первый голос. — Мы должны взять его прежде, чем будет причинен еще больший вред?

— Не … все же — ответил второй. — Этот выбор всегда будет существовать, если в нем есть потребность. Руны были брошены, …решение принято. Это не имеет значения, поскольку таков замысел.

Гидеон напряг свой слух, чтобы по больше услышать, но все, что он услышал, было призрачное завывание ветра.

— Кто Вы? — спросил он. — Чего Вы хотите? Забрать меня туда?

— Смотрите, что Вы наделали, — сказал первый голос. — Он услышал Вас! Больше ни слова, пока он не спит.

— Кто здесь? — спросил Гидеон. — Говорите!

Но никакого ответа не было. Голоса замолчали, до несвязного бормотания, хотя он взывал к ним снова и снова. Гидеон потерял высоту, пытаясь хоть что-то услышать, и не контролируемо начал падать вниз. Ветер, проходилсквозь его крылья, поскольку он быстро приближался к заливу под ним, возбужденная плоть сильно тянула вниз. Кульминационный момент был захватывающим, еще больше нарушив его равновесие, так как семя оставило, его тело не преднамеренно выплеснувшись. Но не было никакого удовольствия, все так быстро случилось, что только причинило боль. Он почти достиг поверхности воды, когда, наконец, вышел из штопора. Такого с ним не случалось, и ему очень повезло, это отвлекало от вечности. Он должен был приземлиться где-нибудь и отдохнуть какое-то время. Покалывание уже началось, так как новые потоки поддерживали его крылья. Он поднял свой кулак к небесам и тихо выругался. Он нуждался в своих крыльях. Если бы только боги оставили его, чего они конечно не сделают. Они превратили его истинную сущность в его же врага, когда прокляли его чувственным желанием. От внезапного и быстрого падения болела голова. Сердце колотилось в груди. Он чувствовал, как будто оно сейчас выпрыгнет через его ребра и упадет в воду. От быстрого падения в носу и горле першило, не говоря уже о необузданных ощущениях, разрывающихся в его члене снова и снова.

Что говорили голоса? Он напряг свой мозг, пытаясь вспомнить, что он услышал, перед тем как потерял самообладание и нить их странного разговора. Руны[1] были брошены …, Это все, что он мог вспомнить. Литейщик рун! Возможно, она даст ответ. Гидеон не посещал литейщика рун с тех самых пор, как был изгнан, когда женщина, которую он любил, была серьезно больна. Литейщик рун всегда была последним средством, у нее не было покровительства богов, поскольку они неодобрительно относились к ее предсказаниям.

Посетить ее снова означало вернуться в те темные времена, но другого выхода не было. Как он услышал эти слова: руны были брошены. Одно из двух: либо это он сам произнес или это его подсознание, но он должен прислушаться к нему, и изменил свое направление.

Дом литейщика рун стоял на небольшом скалистом островке, окутанным туманом на границе с Внешней Темнотой, и как полагал Аркус, ни один мужчина, попавший, туда больше не возвращался. Многочисленные рассказы об Аде, о Ядовитом Море, которое охраняло его и о воротах по ту сторону заколдованных островов. Но Гидеон хорошо знал, что лежит за большим каменными воротами, которые обозначали границу. Это был проход в Ад.

На полпути туда, он задался вопросом в правильности того, чтобы нанести визит. Литейщик рун — была женщиной, с которой надо расплачиваться, а у него не было никакой дани, чтобы рассчитаться с ней, он был обнажен. В прошлый раз этого было достаточно, но кто знал, чего можно ожидать сейчас. Хуже всего, было то, что он не знал, в каком воплощении он найдет ее теперь, когда они посетили ее скалистый островок.

Она была изменчивой — формой, способной принимать любые облики. На самом деле никто не знал, какое ее воплощение было истинным, а некоторые были и вовсе ужасающими. В прошлый раз, он нашел ее в виде красивой, чувственной женщины, и соблазнение было ее ценой за предсказание, которое сбылось, но принесло ему горе. Какая цена будет в этот раз? И как она добьется ее?

Погруженный в мысли, он почти долетел. Что хорошего в том, чтобы навестить ее? Что она могла сказать ему, чего он еще не знал о глубинах своей души? Он был обречен пронести гнев богов через всю вечность, если бы для него был какой-нибудь способ иметь то, что он только что испытал с Рианнон.

Когда он приземлился на скалы, его встретила черная, гладкая волчица, с глазами подобными огню. Был это фаворит или женщина непонятно? Да и не было никакой возможности узнать это. Оно исчезло в густом тумане, когда Гидеон поднялся на скалистый островок и подошел к дому литейщика рун с соломенной крышей, погруженного во мглу. Дверь была открыта. Ему пришлось наклониться, поскольку он был слишком высок, чтобы пройти через нее в полный рост, войдя, Гидеон осмотрелся вокруг.

Вначале, он подумал, что однокомнатный коттедж, был пуст, пока большой ворон не пролетел мимо него, и исчез в тумане снаружи.

Колдовство волшебницы, в этом он не сомневался. Пролетая мимо, ужасное существо оцарапало его щеку, он поднес свою руку к ране. Его пальцы почувствовали кровь.

— Задница слюды! — выругался он, вытирая свою щеку снова.

Взрыв легкомысленного смеха, раздался позади него, он оглянулся, чтобы увидеть женщину, к которой он пришел, Лавилия, литейщик рун, в том воплощении, в каком она предстала перед ним много лет назад. Но в этот раз она была стара и иссушена, от волос неприятно пахло, спутанный клубок проволочного серого вещества, который напоминал высушенную коноплю, торчащую на ее голове, словно деформированный ореол. Сейчас она не была обнажена. Вместо этого на ней был металлический воротник, от которого свисали длинные веревки морских водорослей, скрывающих ее тело.

— Вы должны держать того стервятника в клетке! — огрызнулся он, глядя ей в лицо.

— Ему не нравятся незваные гости — хмыкнула женщина.

— Вряд ли это я — сказал Гидеон.

— Вы все-таки Повелитель Тьмы — кивнула она. — Как никак это ваше наказание.

— А нельзя ли положить конец этому наказанию? — зарычал Гидеон.

— Это вопрос? — спросила она. — Вы можете задать только три, и лучше не тратьте их попусту.

— То, что я хочу спросить, скорее является любезностью, которой я не должен пользоваться.

— Мы слишком давно знакомы, Гидеон.

— Это просто остроумное замечание ничего большего.

Она кивнула.

— Очень хорошо, тогда … К тому … или чему я обязана данным визитом?

— Вы сказали три вопроса? — уточнил он. — Тогда бросьте свои руны.

Она достала кожаный мешочек из складок ее костюма морской водоросли, как промелькнула ее увядшая грудь, он был уверен, что это не было случайностью.

— Ваша цена? — спросил он, кивая в направлении серых ослабевших грудей.

— Не в этот раз, темный Повелитель — сказала она. — То, что я хочу от вас, намного ценнее, чем та плоть, которую я вижу стоящую по стойке "смирно", но мы доберемся и до этого.

— Просто бросьте свои древние руны — сказал Гидеон. — И не надо никаких ваших загадок.

Женщина опустилась на пол, и скрестила ноги, освободила сумку и разложила маленькие руны, вырезанные из гальки на полу перед нею.

— Я знала, что вы появитесь — сказала она. — Я видела это здесь. Я ждала вас. Вы кого-то встретили …

Гидеон кивнул. — Я встретил ту, которую хотел бы удержать …, если смогу.

— Возможно ли это?

Старуха изучила руны. — Это возможно — сказала она, наконец, но не тем способом, которым вы хотите.

— И что это означает?

— Следующий вопрос, темный? — спросила она. — У вас еще два, вы забыли.

— Нет, будьте вы прокляты!

— Не в вашей власти проклинать меня, темный. Будьте осторожны. Вы можете плохо закончить, если вызовите мой гнев. Вы не знаете, с чем вы имеете дело в моем лице.

— Мне уже нечего терять — ответил Гидеон. — Давайте добивайте!

— У вас есть душа! — перебила она поднимаясь. — Пойдемте!

Гидеон последовал за женщиной в преобладающий туман, поскольку он никогда не видел островок, как и сейчас он был скрыт туманом. Они поднялись вверх на башенку, с которой открывался волшебный вид на просторы скалистого мелководья. Там были ворота с выдающимися фаллическими камнями, возвышающиеся на скалистом выступе. К основным камням присоединялся облицовочный камень, который соединял промежуток, образуя мост.

Одни говорили, что эту арку вылепили боги, и что она приводила к залу Вечной Тьмы.

Другие, что древние шаманы воздвигнули их, чтобы господствовать на Островах Аркуса. Но никто этого уже не узнает, так как шаманы давно исчезли. Привело к тому, что ключ от ворот теперь храниться у литейщика рун.

— Врата? — уточнил Гидеон. — Отправиться в Ад или стать сумасшедшим как шаманы, да? Я этого не боюсь. После того, как боги прокляли меня, я не боюсь Внешней Темноты, старуха. Моя тьма всегда со мной независимо оттого сплю я или нет. Я — Повелитель Тьмы, вы помните?

— Вы — дурак, Гидеон. У Вас есть много причин, чтобы бояться. И боги вам это очень скоро покажут. Я стерегу врата, темный. И те, кого я посылаю через них, никогда не возвращаются. Боги прокляли вас, да, но ведь пощадили вас]. Будьте осторожны, теперь вы можете вызвать их гнев.

— У меня осталось еще два вопроса — напомнил ей Гидеон, меняя тему. Я оставил ее одну слишком надолго. И должен вернуться прежде, чем она начнет беспокоиться.

— О, для этого сейчас слишком поздно — хихикнула женщина.

Гидеон напрягся, и холод пронизывал его, он даже чуть не упал. Что-что в ее черных как смоль глазах и гнусном бормотании имело привкус катастрофы, и его сердце начало быстро колотиться.

— Почему вы пришли? — сомневаясь, спросила она. — Что вынудило вас бросить ее и рискнуть прийти сюда?

— Я услышал голос — ответил Гидеон. — Обычно я слышу их, когда начинаю засыпать, но то, что они говорят, не имеет никакого смысла…

— Что сказал, ваш голос?

— Он сказал, что ‘руны были брошены …, решение принято …»

Женщина напряглась. — Вы должны вернуться — сказала она. — Это я говорю вам бесплатно.

— Ваша цена? — настаивал он.

— Три пера из ваших великолепных крыльев, темный — ответила она. — Они поддерживают мое волшебство, и вы даже не заметите их отсутствие.

— Тогда берите их!

Заклинательница рун приблизилась, и выдернула три пера из низа крыльев Гидеона. Приятные ощущения прошли через его тело, поскольку она выдернула их. И там где она их выдернула, какое-то время будет помнить это, наказывая его язвительными, пульсирующими волнами оргазменного огня.

Он старался не обращать внимания на эти чувства, сколько мог, хотя оно заставляло протянуть его руку к проснувшейся плоти. Никто никогда не вытаскивал его перья. От этого было дискомфортно.

— Однажды вы захотите вернуться…, когда больше всего будете нуждаться в них — сказала старуха, убирая перья в одежду из морских водорослей.

— Что до двух других моих вопросов? — спросил он у нее.

— В другой раз — ответила она. — Я не хочу обманывать вас, темный Повелитель. А сейчас вы уйдете, до того как зададите свои драгоценные вопросы и получите на них ответы!

Глава 9

Гидеон быстро долетел до Темного Острова и ворвался в пещеру, слова литейщика рун, до сих пор звучали в его ушах, и сразу пошел в палату Рианнон. К его большому облегчению она крепко спала, свернувшись клубочком. А свет от мерцающей свечи в скобке, освещал ее бледное лицо и длинные распущенные рыжие волосы золотистым светом. Как же красиво и спокойно она там лежала. Литейщик рун, должно быть, ошиблась. Все так, как и должно было быть.

Ее домотканое темно — красное платье было аккуратно сложено рядом на скамье, поднял его и поднес, к своему носу и глубоко вдохнул. Запах сладкого клевера и ее собственный, теплый и таинственный, и такой же невинный, как и она сама. Он подержал его в течение какого-то времени, смущенно смотря на нее, закутанную в стеганное пуховое одеяло, а когда хотел вернуть его обратно, что-что переливающееся выпало из кармана, которое когда-то было блестящим, попалось на глаза, он поднял это.

Он сразу же узнал эту вещь, один из медальонов от витражей, которые раньше украшали его сторожевую башню, до того как наблюдатели разрушили ее. — Борода слюды! — разозлился он. Она выходила из пещеры.

Гидеон начал метаться, мысли пустились вскачь. Он должен был разбудить ее? Или подождать. Откинув свои влажные волосы, он злобно простонал. Он должен был знать, что литейщик руны не ошиблась, Лавилия, хранительница Врат Вечной Тьмы, никогда не ошибалась.

Оставив платье, он прошел по коридору к бассейну, где бросил свои брюки из кожи угря, когда уходил. А затем вернулся к Рианнон, нервно ходя туда сюда, и ждал, пока ее учащенное дыхание не заставило подойти его к кровати. От одного только ее вида он возбуждался. Возможно, это могло быть любовью, если бы он только мог усмирить свою набухающую плоть в брюках, и гнев за то, что она не повиновалась одному из его условий, между прочим, самому важному. Он должен был объяснить ей, почему, он так боялся напугать ее. Возможно, в этом и была необходимость. Но теперь это уже не имело значения. Завороженный ее видом, он просто не мог не протянуть руку и погладить шелковистую прядь ее распущенных волос, спадающих на покрывало.

Ее учащенное дыхание притянуло его взгляд. Какие сны она видит? Те же, которые снились и ему? Ее быстро вздымающаяся грудь сильно натянула тонкую ткань, открывая ему высокие, желтовато-коричневые соски. Она задрожала как будто от порыва ветра, и ее сосок под ночной сорочкой напрягся, почти выглядывая между шнурком. Высокий и твердый сосок нещадно его дразнил, прося развязать шнурок, который его обрамлял, поскольку эти изящные груди снова поднялись и упали, но не до конца, заставляя его взгляд, гореть желанием. Гидеон облизнул свои губы, борясь с первобытным инстинктом, чтобы не наклониться и не припасть губами к соску и ласкать его языком, пока она не начнет выгибаться, под ними. Его крылья начали расправляться, а член до боли напрягся под кожаными штанами, и ему пришлось расстегнуть их, чтобы уменьшить ее. Он открыл промежность и освободил его, пристально глядя вниз на твердую, испещренную прожилками плоть и остроконечный, гладкий грибной наконечник, и едва сдержал стон. Что боги сделали с ним? Минуту назад, он был готов придушить ее, а сейчас …

Очевидно, шнурок, задевший ее сосок, пробудил ее, поскольку она на мгновение коснулась того места, но этого было не достаточно, чтобы освободить желтовато-коричневый сосок. Гидеон не мог больше этого вынести. Он с наслаждением смотрел на обнаженную грудь, освещенную золотистым светом. Он ловко стянул ткань, так как она переместилась и освободила пойманный в ловушку сосок его голодному взгляду. Этого было достаточно. Темнота, едва освещавшая ее грудь, которую он себе представлял, пришел в себя из-за мечтаний о нем, и послал волны горячего огня, бегущие через его поясницу. Непрерывные волны удовольствия нахлынули на него. Независимо от того, сколько он не молился, чтобы остановить поток его семени, но он прибывал снова и снова. Обхватив, свою плоть он отвернулся, поскольку оргазм вырвался из него как огонь из орудия, извергая горячую гущу, на земляной пол с каждым ненамеренным толчком его таза.

Смущенный, он наблюдал, как из него изверглось его семя, бьющее струей из остроконечного наконечника его члена от одного ее вида. Это были не боги.

Не в этот раз. Это было захватывающее дух существо, так невинно спящее рядом на кровати. Что она с ним сделала? Даже спящая она смогла обольстить его. В этот раз никто не прикоснулся к его омерзительным крыльям. Они трепетали самостоятельно, просто от одного ее положения, таким образом, чтобы ее грудь, наполовину выставленная, могла замучить его.

Хватит!

Он должен прекратить пытаться понять это, или это случится снова! Схватив полотенце с тумбочки, вытер свою плоть и убрал его назад в не очень мягкие кожаные брюки. Возможно, это ослабит его страсть. Но не тут то было! Он по-прежнему был возбужден, пока перед ним была Рианнон.

В нем снова проснулся гнев, на богов, поскольку он думал, что они наслаждались его наказанием; на себя, на вину, потому что омерзительное проклятие всегда давало о себе знать; и, во-первых, на Рианнон, потому что она нарушила их договор! Он сходил с ума. Он должен разбудить ее, и когда она задвигалась, он позвал ее, но едва узнал свой собственный голос.

— Рианнон! — проскрипел он сквозь сжатые зубы. — Проснитесь! Мы должны поговорить.

С начала она проснулась, затем покачнулась и прикрыла свою обнаженную грудь. Ошеломленная, она искала его сонным взглядом. На мгновение, он решил, что увидел в них страх, который хвала богам прошел. Возможно он, был направлен на кого-нибудь другого, а не на него.

Он выхватил стеклянный медальон из внутреннего кармана кожаных брюк и стал махать им.

— Что это? — злился он. — Где вы нашли это — когда? — Отвечайте мне, Рианнон.

Она побледнела, словно призрак на его глазах, и сердце глухо забилось в его груди. Она была за пределами пещеры. А он то надеялся, что она нашла его в какой-нибудь незаметной щели, которую он пропустил в пещере, боги давно взорвали его сторожевую башню и рассеяли развалины на многие мили во всех направлениях. Это погубило всю листву, вереск, деревья, существ, траву, которые росли тогда, посеяв смерть в этом месте, и дали ему имя Остров Тьмы.

— Вы выходили из пещеры? — проговорил он, пока она молчала.

— Совсем не надолго — бормотала она. — Был такой чудесный день, я была осторожна. Вы волновались, что я причиню себе вред, но я смогла увидеть ловушки, и — Вы нарушили правила! — перебил он ее. — Мы заключили сделку. Я сказал Вам, что у меня есть причины для моих условий!

— Но Вы не назвали эти причины, Гидеон. — Ваши «правила» не имеют никакого смысла.

— Предполагалось, чтобы в них не искали смысл. А просто соблюдали. Здесь есть ловушки опасные для нас двоих. Это проклятое место было моим домом целую вечность. Наверное, я знаю, где здесь есть опасность. Я доверял вам, поэтому заключил сделку!

Рианнон спустила ноги с кровати, и встала перед ним, едва не столкнувшись.

— Почему вы только сейчас решили наказать меня? — спросила она его. — Я думала, что вы сделаете это в туже минуту, как только вы вернулись. — Почему меня будят среди ночи сейчас, только для того чтобы узнать об этом?

— Я не знал об этом до этого! — сказал он, снова размахивая стеклянным медальоном.

— Что вы подразумеваете, под тем, что вы не знали об этом? Вы видели меня там. Я знаю, что это были вы. Не возможно, чтобы вы не заметили меня на открытом месте.

— Видел вас? О чем Вы говорите? — спросил он ее, приводя в замешательство.

— Я возвращалась из руин, где нашла эту безделушку. Эту — симпатичную вещь, и я не видела никого вреда в хранении этого … на память об этом месте … и Вас …

— Продолжайте — бормотал он, голосом словно гравий.

— Возвращаясь с холма, я видела, что вы кружились наверху, очень высоко в облаках. На мгновение, я подумала, что вы собирались напасть и отругать меня прямо там, но вместо этого вы улетели прочь, и я сразу вернулась сюда …

— О, боги! Вы даже не знаете то, что вы наделали! — прогремел он. Его крылья полностью раскрылись, поскольку они всегда так делали, когда он был в любой форме страсти. Теперь же его переполняла злость, он шагнул к ней, сжав пальцы в кулаки.

— Вы глупый, глупый ребенок! — простонал он. — Это был не я!

— Что вы говорите? — она пронзительно взвизгнула, подкладывая внизу платформы что-нибудь мягкое. — Конечно, это были вы. Нет никого другого «павшего» на этом острове. Вы мне сами об этом сказали! Возможно, вы не видели меня, в конце концов, но я то знаю, что я видела, и это были вы!

— Я вообще не должен был доверять вам! — проговорил он. — Я должен был сказать вам, но я не хотел пугать вас, а теперь вы прокляли нас двоих!

Ее глаза были дики и широко раскрыты в его сторону. Его слова отразились от сводчатого потолка, и перезванивались в его ушах, как эхо. Он не хотел пугать ее, но напугал. Она встала и испугано уставилась на него, словно застывший зверек, пойманный в прицел охотника.

Он и подумать не мог, что можно увидеть такой ужас в глазах, которые до этого смотрели на него с таким благоговением и обожанием.

Несясь, как загнанный зверек, она пробежала по коридору и выбежала через двойные двери в конце него, оставив их широко распахнутыми, прозрачная ночная сорочка вздымалась на ней словно парус судна в звездную ночь. Опасность сохранялась даже сейчас, это все, о чем он мог думать, глядя ей в спину прежде, чем она ушиблась, пока бежала босиком по выжженной земле и острому черному вереску, устилающему холмы.

— Рианнон, подождите! — кричал он, пока гнался за ней на длинных и крепких ногах. В крыльях не было необходимости. Он бы и дальше бежал, все нормально думал он, до тех пор, пока не пропустила колею и не упала на живот на небольшом пригорке. От резкого взлета ветер нещадно трепал его перья, пока он не приземлился рядом с нею и не сгреб в свои руки. Но было слишком поздно. Он снова был возбужден, а она обессиленная лежала под ним, подол ее ночной сорочки, задрался до талии, зацепившись за стебель темного вереска.

— Никогда не убегайте от меня снова! — проговорил он хрипло, навалившись на нее.

Тогда ее руки обвились вокруг него, и он был уничтожен, опьянен ее близостью, ощущением ее атласной кожи. В этот момент, кроме них в целом мире никого не существовало, ничто не имело значения, он хотел войти в нее, так же как делал это в бассейне. Подняв ее бедра, он еще ближе к ней наклонился, заглушив, ее хриплый стон голодным поцелуем, языки сплелись в непонятном танце. И целовал ее сладкие, словно мед губы, пока они не задрожали.

— Больше никогда … не убегайте … от … меня… — сказал он, задохнувшись.

— Прикоснитесь к моим крыльям Рианнон. Если я должен носить их, чтобы к ним прикасались, то пусть это будете вы — никто другой. Погладьте их, … сделайте это, … Сделайте это для меня.

Едва эти слова сорвались, как удар молнии ударил в него, выдергивая его из нее, на острый черный вереск, где он выгнулся и откатился, поскольку второй удар снова скатил его вниз.

Рианнон закричала. Этот пронзающий звук, помешал ему потерять сознание. Он был благодарен за это, так как боялся того, что могло бы случиться с нею, если бы он потерял сознание. Ошеломленный, он смотрел и слышал сквозь туман. Его крылья подпалили. Запах горелых перьев ударил в нос, а боль его плоти, была такой сильной, что он едва мог вынести.

— Что происходит? — пронзительно взвизгнула Рианнон, подползая к нему, как следующий удар молнии, вонзился между ними, останавливая ее.

— Нет, возвращайтесь назад! — приказал он. — Не подходите ближе. Уходите! Возвращайтесь обратно к пещере. Не останавливайтесь, пока не окажитесь в безопасности.

— Но за что это? — оправдываясь, спросила она. — Что случилось?

— Это, моя любовь, и есть причина для третьего «правила» нашей сделки …, что бы вы не выходили из пещеры. Это — мое проклятие. Я сказал вам …, что вы видели в небе во время вашей прогулки …, был не я! Уходите!

Неудержимо крича, Рианнон встала на ноги и начала отбегать к пещере, когда брошенная наблюдателями молния преградила ей путь. Она снова закричала. Этот крик почти остановил сердце Гидеона. Внезапно раздавшийся ниже грохот встряхнул холмы, и расколол землю, до самой пещеры.

Сжимаясь от боли в паху, Гидеон еле встал на ноги и схватил Рианнон, поскольку трещина под их ногами расширилась. — Держитесь за меня! — приказал он. — Мы не можем остаться здесь. Пещера исчезла, и я не могу бороться с ними тремя.[

— Уходить? Куда уходить? — пронзительно взвизгнула Рианнон. — Кто эти существа? Что здесь происходит?

Она была испугана, и он все еще не мог спасти ее, пока удары молнии преграждали им путь. Создавалось впечатление, что они целились не в нее, не то, что с ним.

Вместо этого их залпы, были направлены на то, чтобы остановить ее, но он не собирался проверять свою гипотезу, такого никогда не было. Мощные удары молний еще больше расширили трещину, и им приходилось двигаться, чтобы не свалиться в формирующуюся вокруг них зияющую пропасть. Один мощный удар молнии попал в основание трещины, которая, расширяясь, протянулась до самой пещеры. Как будто проснулся голодный монстр и пытался проглотить все живое.

Рианнон вцепилась в его крепкие и твердые бицепсы, своими маленькими руками, поскольку увидела, как исчезает пещера, как будто голодный хищник поглощал ее, и все что от нее осталось это кратер и клубы горной пыли. Сейчас нельзя было упустить момент.

— Вы мне доверяете? — спросил ее Гидеон, хотя не мог вообразить, как она могла это сделать при данных обстоятельствах.

— Д-да, я … д-да … рыдая и дрожа, сказала она.

— Отлично, тогда держитесь за меня — приказал он, игнорируя ее колебание. — Мы не можем здесь больше оставаться. Я знаю одно место, но мы должны уходить прямо сейчас, пока копоть и дым скрывают нас, есть шанс на спасение.

— Пойти … как?

— Обнимите меня за шею и крепко держитесь! — сказал он, расправляя, свои крылья и полетел, сквозь пыль, дым и огонь, который пылал, на месте пещеры. Вырвавшийся из земли газ вспыхнул, выбрасывая ввысь мощные столбы пламени, облетев облако пыли, они улетели прочь.

Как только они поднялись, Гидеон обнял ее одной рукой, поскольку она спрятала свое лицо у него на широком плече, в кожи угря, душащей ее крики. Они почти были в безопасности и достаточно далеко. Через какое-то время пыль в облаках почти рассеялась, и увидели, что их преследуют наблюдатели, Рианнон вскрикнула, поскольку молния зигзагом пронеслась мимо них

— Гидеон, пожалуйста! — рыдала он. — Держите меня, не отпускайте, прошу вас! Я боюсь, что я упаду!

— Мы оба упадем, если одна из тех молний поразит нас — сказал он. — Вы должны доверять мне. Они не могут направлять свои удары молний вверх. Я должен поднять нас выше, чтобы они не видели нас, пока мы не достигнем Лесного Острова.

Мой друг Мариус, Повелитель Леса, является его хранителем. Он поможет нам, если мы сможем долететь до него. Однажды он помог и дал мне убежище, когда они разрушили мою башню.

— Но кто они? — плача спросила Рианнон.

— Они — наблюдатели богов, которые мучают меня для того, чтобы найти удовольствие в теле женщины. Вы знаете легенду. Это — то, что это значит. Это — то, что я осужден пронести через всю вечность эту жажду, они прокляли меня Рианнон. Их молнии наносят телесные повреждения, но не убивают меня. Они наслаждались моей пыткой слишком долго, чтобы прекратить страдания.

До сих пор они не послали ни одного из них за вами, решили обойтись предупреждением. Пожалуй, боги проявили безграничное терпение. Но к нам это не относиться.

— Почему тогда меня пощадили? Я думала, что разделила ваше наказание с вами.

— Я не могу точно сказать, о чем они думают, возможно, когда они увидели вас и вашу реакцию, это убедило их в вашей неосведомленности … невинности. Я не знаю. А теперь крепче держитесь, за меня … нет времени для предположений.

Слава богу, она больше ничего не спрашивала. Гидеон молчал, во время полета было тяжело дышать и тем более говорить. С тех пор как он встретил Рианнон, он рассказал больше, чем за всю жизнь. Кроме того, он не хотел говорить ей, что, наблюдатели могут их поджидать, когда они начнут свой спуск, а Мариус мог быть под угрозой наказания за стрельбу в них, когда он в последний раз посещал Лесной Остров.

Местами его крылья все еще дымились, и кожа угря была порвана. Несмотря на боль в паху, и его поврежденные крылья, потоки ветра, вызывали возбуждение. Он страстно желал утолить его, но не смел, не в то время как он нес такой драгоценный груз.

Она была такой храброй. Хотя он знал, что она напугана, она не разу не пожаловалась, не выразила протеста. Она цеплялась за жизнь, что есть силы. Прежде он такого не испытывал, но теперь знал, что любит ее больше всего на свете, никого другого он так не любил, с такой неведомой ему страстью. Прежде, чем они приблизились к Лесному Острову.

И прошли сквозь облако из дыма, пыли и пепла, он оказался прав, внизу кружились наблюдатели, поджидая его, чтобы скинуть на землю. Надо было срочно что-то придумать. Они не могли оставаться наверху вечно. Он этого не хотел. Если бы с ним не было Рианнон, он не так бы переживал. И ничего не имел бы против того, чтобы рискнуть. Он многое пережил. Но это другое.

Он держал надежду на будущее в своих руках. Если бы с нею что-нибудь случилось из-за него, он не смог с этим жить и положил бы этому конец. Он прижал ее к себе еще ближе и вместе с тем, успокаивая ее, и каждый мускул напрягся в его теле.

— Мы должны спуститься — сказал он. — Только это надо сделать очень быстро. Нас поджидают наблюдатели. Там от него будет мало толку, он может быть уверен, что ее смогут защитить от опасности. Он отлично усвоил урок за свою глупость.

— Если мы сможем достигнуть этого острова, мы будем в безопасности, … по крайней мере, пока. Она задушила крик.

— Я … я вижу их! — задыхаясь, сказала она.

— Не смотрите вниз! — предупредил он ее. — Закройте свои глаза, и предоставьте все мне. Независимо оттого, что произойдет, не открывайте их!

Последнее было сказано едва дыша, поскольку ее руки так сильно обвились вокруг его шеи, что он боялся, как бы она его не задушила. Задев его подгоревшие крылья, он резко начал падать вниз, прямо на трех крылатых существ, кружащих над Лесным Островом. Земля, земля, он приближался к ней сквозь первые бледные проблески серого как, чешуя рыбы рассвета, со скоростью света, казалось, что кожа вокруг его глаз облезла. Ветер смешивался с его дыханием.

Поднявшийся ветер обволакивал его, проходил через его крылья, буквально заставляя его кончить. Он почти успел расстегнуть свои кожаные брюки и освободить возбужденную плоть, позволяя ветру взять его. Он едва мог выдержать эту боль, но она была сущностью его проклятия, которое поставило его в такое затруднительное положение. Он ничего не мог с этим сделать, ничего изменить, когда его тело так делало, но не в жизни решил он. Должен был быть способ избавиться от его сексуальности, способ освободить себя от проклятия чувственного вожделения. И он дал эту клятву, как только пронесся сквозь облако, словно стрела к Лесному Острову, если бы был способ обмануть богов-ревнивцев и их восторг по поводу его мучений, то он нашел бы его или умер пытаясь.

Внизу между наблюдателями светилась молния; образуя смертельное кольцо потрескивающей смерти, через которое они должны пройти, чтобы достигнуть прибежища Мариуса. Это не предвещало ничего хорошего, пока многочисленные молнии не начали проноситься мимо них, так близко, что задели перья Гидеона, и в этом случае они вдвоем упадут.

Стрелы! Мариус стрелял в наблюдателей с берега. Тогда наблюдатели повернулись к кентавру и стали в него метать молнии. Мариус принял их огонь на себя, чтобы Гидеон успел пролететь сквозь круг, образованный из наблюдателей.

Гидеон услышал вопль наблюдателя, в которого попала одна из стрел Мариуса. Он видел, как наблюдатель улетал прочь с помощью другого, в то время как третий все еще швырял свои молнии, пока не последовал протяжный звук, выпущенной из лука стрелы, которая очень близко от него пролетела, напугав так же и его.

Почти теряя сознание, Гидеон стремился к деревьям, которые окружали берег, когда они вместе с Рианнон упали с неба, его расправленные крылья цеплялись за ветви дуба, рябины, и сосны, которые смягчали их падение, заворачивая их в кокон из пышной листвы.

Теряя, сознание Гидеон простонал, в голове звучали голоса, которые обсуждали, забрать ли им его сейчас? Он больше никуда не должен пойти.

— Нет, сказал другой очень знакомый голос, его испытания только что начались.

— С ним все будет не так как в прошлый раз — сказал первый голос.

Кто-то смеялся? Гидеон напрягал свой слух, пытаясь хоть что-то услышать, но все, что он услышал, было радостное вздыхание листвы лесных духов, как будто они качали его в колыбели, чтобы он мог уснуть.

Глава 10

— Вы уверены, что с ним все в порядке? — взволнованно спросила Рианнон, уступая кентавру больше места, — Не похоже, что он в порядке. Он очень бледный и губы посинели. Почему они поглаживают его крылья? Они не должны поглаживать его крылья. Мне это не нравится, нет!

— Уйдите, моя леди — сказал кентавр. Кентавр! Кто же еще пройдет по близости? Она слышала о развратных животных, на половину мужчин, на половину лошадей в легендах, но никогда не думала, что они существуют.

— Я не леди — поправила она его. — Хорошо, да, я — леди, но не леди из светского общества.

— Это не имеет значение — ответил он, подталкивая ее к хаотичному домику, с сараем и загоном позади. — Я обращаюсь к леди, которая не является леди, но все же. Для меня совершенно нормально назвать вас «моей леди». Видите ли, у нас здесь нет никаких социальных различий.

— Я вижу это — сказала Рианнон, бросая обратный взгляд к лесу, и деревьям, которые почти скрывали тело Гидеона. Сейчас она едва могла увидеть его. — Простите меня, но все опекуны принца … прокляты? — спросила она его.

— Не все — ответил он. — Саймон, Повелитель Глубин, является единственным и истинным принцем. Он правит водами у морского бога, Мера. Остальные из нас являются принцами, назначенными богами; отличительной чертой службы является наше проклятие, потому что им были нужны хранители для этой заброшенной части земли, образовавшейся, в результате великого потопа, и они не могли получить их любым другим путем, кроме как принуждением. Все мы здесь прокляты, куда бы вы не посмотрели. Все оказываются здесь по воле богов, моя леди. Они — ревнивы и очень требовательны. Я предпочитаю Древних духов, как тех, которые качают в колыбели вашего возлюбленного. Их правосудие быстрое и простое.

— Сколько … здесь еще таких хранителей? — сомневаясь, спросила Рианнон.

— Кроме Гидеона еще один точно — ответил кентавр. — Повелитель Бога, хранитель Острова Огня. Их намного больше, но они занимают другие полушария.

Он остановился и гарцевал на месте, оставляя следы на травяном покрове. Какой же красивой и сильной была его человеческая половина, с мечтательными глазами цвета янтаря и волнистой гривой каштановых волос до плеч, которые поцеловало солнце. В зависимости от игры света и тени, казалось, что его лицо состояло из одних углов.

По истине он был не обузданным и потрясающе красивым существом. Другая его половина пугала ее одним своим видом, но кентавру она нравилась своей дикостью, словно лошадь, которая не могла быть сломана, неповоротливое дикое животное. Но оказалось, что они вполне сочетались друг с другом, в конце концов, они были одним целым, но, тем не менее, она пропустила его вперед.

— Послушайте — сказал он. — Меня зовут Мариус, и поскольку Гидеон в настоящее время не здоров и не может вас защитить, я смогу это сделать?

— Меня зовут Рианнон — пробормотала она.

Кентавр помрачнел. — Вас назвали в честь легендарной богини Потустороннего мира — размышлял он. — Красивое имя это точно, но оно не поможет вам здесь.

Лесные нимфы будут ревновать.

— Едва ли я могу что-нибудь сделать со своим именем! — гневно сказала Рианнон. Как этот кентавр может говорить с ней подобным образом?

Мариус вскинул свои руки в примирительном жесте. — Вы меня неправильно поняли — сказал он, «twas» — это означает предупреждение. Лесные нимфы — ревнивые существа по своей природе. А когда смертные берут имена богов или даже богинь, а особенно, Потустороннего мифического божества — нимфы завидуют, поскольку им такую привилегию запрещают. Ваше имя известно всем, во всех королевствах, и уважается. Я говорю об этом, что бы защитить вас.

— В таком случае я благодарю вас за предупреждение — ответила Рианнон.

— А …осталась только еще одна вещь — продолжал Мариус.

— Да?

— Нимфы соперничают за внимание Гидеона. Они делают это с незапамятных времен. О, нет ничего такого … ничего серьезного. Я упоминаю об этом только, для того чтобы вас снова предупредить. Вы очень красивы, и как я говорил …, они — очень ревнивые существа. Но я здесь главный, значит, все будет хорошо, а? Только держитесь от них на расстоянии. Так будет лучше.

Рианнон кивнула. — Простите меня — сказала она. — Вы всегда были … таким? Ей все еще было трудно поверить в то, что она разговаривает с кентавром.

Мариус засмеялся, заставляя красивые линии формироваться на его угловатом лице.

— С тех пор как меня прокляли боги — сказал он. — О, но я — не всегда четырехногое животное, которое вы видите перед собой сейчас, только в определенных фазах луны. Я буду таким до завтра, пока не появиться новая луна.

Рианнон страсть как хотелось спросить его, как он здесь оказался, за что был проклят, но передумала. Это было бы не вежливо. Кроме того, она волновалась за Гидеона, и о нечестных лесных нимфах, которые не будут спокойно сидеть.

— Что не так с Гидеоном? — настойчиво спросила она. — Он не собирается …? Она не смогла договорить слова.

— Нет, моя леди — сказал кентавр. — Наблюдатели не убили его. Он был поражен ударом молнии. Это не в первый раз, поверьте мне, и сколько я знаю Гидеона, не в последний.

— Но его крылья …, они очень … чувствительны, и деревья …, они очарованы? Я никогда не видела подобных движений у деревьев. Мариус кивнул.

— Они — Древние духи. Эти деревья поселились здесь с незапамятных времен. Они не причинят вреда вашему Гидеону. Задача заключается в том, чтобы, вылечить его раны и защитить. Дубы дадут ему силу; ясень даст ему жизнь. Рябина укрепит его силы, поскольку ему угрожали, а сосны — возможно, одни из самых лучших целителей. Подъельник успокоит его обожженные перья, и с ними все будет в порядке. Позвольте древним духам помочь ему. Все будет хорошо.

— Мой Гидеон? — сказала она, спустя некоторое время. Как же хорошо это звучало. Ей захотелось услышать это еще раз.

И Мариус снова улыбнулся. — Он любит вас — сказал он уверенно. — О, возможно, он этого еще не осознает, но это так. Я знаю его целую вечность, моя леди. А сейчас вам с ним необходим отдых. Позвольте мне укрыть вас от взгляда наблюдателя. Вас будут охранять. И пока вы находитесь под моей защитой, никто не причинит вам вреда. А после того как вы отдохнете, мы решим, что делать дальше.

— Что вы имеете в виду? — спросила его Рианнон.

— Вы не можете вернуться на Темный Остров — ответил Мариус. — Я видел огонь, облака пыли и дыма. Пещера исчезла. Там, больше нет места, где вы могли бы скрыться. Это — бесплодная пустошь; такой она была всегда. Пещера была его последним убежищем, и когда будет, прилив она совсем скроется в заливе. Теперь у вас нет дома, и пока вы вместе, вам придется скрываться от наблюдателей, которые приводят в исполнение проклятия богов.

Рианнон приняла угощение от Повелителя леса, которое включало в себя восхитительно приготовленную чашку чая из корня сассафраса, она сидела на кухне около камина в доме кентавра, с немым фавном Мариуса, Си, поскольку Мариус не принял свою нормальную форму. Как он ей говорил, в таких случаях он либо жил в лесу, или пользовался сараем, если погода была плохая.

Си был привлекательным и воспитанным существом, который очень стремился понравиться ей, хоть и не был самым умным существом, когда — либо встречавшимся ей, и нет ничего проще уйти от него через какое-то время. Потому что она не доверяла Мариусу. Она не сомневалась, что он поможет им, но что-что странное происходило в этом лесу с Гидеоном. То, что Повелитель леса не хотел, чтобы она видела — и она собиралась узнать это кое-что.

Мариус отсутствовал большую часть дня, обследуя остров, поскольку он был весьма большим, и он был опытным охотником независимо от его положения. Самое главное сейчас были, наблюдатели, и он не вернется до тех пор, пока не будет уверен, что ни один из них не скрылся. Поскольку Си был очень доверчивым, она легко обманула его, отправив собирать для нее полевые цветы. И пока его не было видно, она пошла в лес на поиски Гидеона.

Солнце уже скрылось, и от этого в лесу стало темно и прохладно. В воздухе чувствовался аромат коры и папоротника, сосны и мульчи, привкус грибов и травы, богатой плодородной почвы, под ее ногами, так как она уходила в глубь леса. Да и сам воздух был подобен возбуждающему средству, которое постоянно пульсировало, мучая ядро ее сексуальности, связывая ее с Природой и этим развратным лесом. И она глубоко вдыхала его.

Легкий шорох среди деревьев заставил ее остановиться. Напрягая слух, она прислушалась, откуда он доносился, но все было тихо. Она продолжила идти, но какое-то хихиканье заставило ее снова остановиться. Или ей показалось. Эти голоса гудели, словно пчелы и звонко хихикали, в ее сторону со всех сторон. Через минуту смех прекратился, она постояла еще какое — то время и пошла в глубь леса.

Внезапно, стволы деревьев расступились, так как из-за каждого дерева, сосны, дуба или рябины, появлялись лесные нимфы, они несли ярды шелковой и тонкой ткани, украшенной блестками вечерней росы. Она шла впереди, каждое ее движение было грациозным и чувственным, у нее были тонкие каштановые волосы, и глаза цвета ртути, которые могли менять цвет. Тем временем, остальные окружили их, но держались на расстоянии, пока их предводительница, кружилась, рассматривая Рианнон.

Значит, это и есть те самые лесные нимфы, которые были "сражены" ее Гидеоном. Они были изящны. И Рианнон не могла представить себе мужчину, который отверг бы их, а тем более, падшего ангела, проклятого жаждой страсти.

От этой мысли острая боль ревности пронзила ее, это было еще хуже, чем тот удар молнии от наблюдателя, который попал в нее ранее.

— Так, это вы — его новая любовь? — спросила танцующая нимфа. — Вы не совсем в его вкусе малышка, но с другой стороны и в его ситуации я поступлю с ним как в прошлый раз.

Ее приторно — сладкий голос, словно яд, проникал в нее. — Позвольте мне пройти — сказала Рианнон.

— Меня зовут Вина — сказала нимфа, и махнула рукой в сторону. — Они — мои сестры … образно выражаясь, конечно. Мы не будем вам мешать. Мы только хотим взглянуть на Гидеона, вы не возражаете. Пока он спит. А как вас зовут?

Рианнон была достаточно умна, чтобы не отвечать на этот вопрос. Было довольно опасно, подстрекать целую стаю завистливых лесных нимф. Она была одна, а их много. Где же Мариус? Даже фавн, Си, сейчас не помешал бы, но рядом никого из них не было. Она знала, где Гидеон, но для этого надо пройти мимо нимф, чтобы дойти до него. Она продолжила свой путь. — Я действительно должна идти — сказала она. Простите меня…

Вина схватила Рианнон за свободно сплетенные волосы и перебрала их. Красивые — промурлыкала она, но это пока! Не будь мы обычными нимфами, у нас была бы уйма времени — сердито заворчала она. Вы знаете, что мы сделаем… сказала она спутывая волосы в кокон. И не стесняемся разных… развлечений. Она вращалась вокруг Рианнон, обматывая локоны вокруг ее шеи словно веревку. — Смотрите, что этот прекрасный кокон делает — хихикала она. — И резким движением перетянула их длинным шнурком — или привязь! — и довольная собой, толкнула Рианнон.

— Позвольте мне пройти! — прокричала Рианнон, пытаясь ослабить шнурок, которым нимфа обмотала вокруг ее шеи. — Я не могу дышать!

— Да успокойтесь вы! — сказала Вина, дергая за другой конец шнурка, который чуть не задушил Рианнон. — Мы не убьем вас, глупая малышка. Но мы — те, кто мы есть, и хотим получить свою часть веселья!

Одна за другой, нимфы принялиськрутиться вокруг, качающейся и связанной собственными длинными волосами Рианнон. Руки были привязаны по сторонам тела, остальной частью шнурка, и они дважды успели прикоснуться к ее коленям прежде, чем она попыталась освободить свои предплечья и свободными руками захватить веревку с волос, которая душила ее. Но это не помогло. Ее так крепко связали, что она не могла пошевелиться.

— Позвольте мне уйти, я говорю! — выдохнула она через сжатые зубы.

Но вместо этого лесная нимфа танцевала, в то время как ее сестры, вращали Рианнон, пока у нее не закружилась голова. Знакомые руки ощупывали ее тело.

Сердце Рианнон бешено колотилось, и лучшее что она могла сделать, это не позволять им к ней прикасаться, но они все равно ощупывали ее и уводили в противоположном направлении. В сторону густого леса. Запутанные клубки колючего кустарника и вьющегося растения устилали травяной покров. Она зацепилась за корягу и упала на колючую крапиву, порвав тонкую сорочку и оставшись почти голой, а когда перевернулась, множество рук стали ощупывать и ласкать волоски между ног и ее затвердевшие соски. Они знали точно, где и как погладить, как захватить, эти лесные распутницы. Несмотря на ноющее беспокойство, что они ее все дальше уводили от Гидеона, несмотря на гнев и зарождающейся в ней страх, Рианнон не могла остановить волны жаркого огня, которые распространялись через ее живот и бедра. Это что была какая — то магия?

И когда нимфы сомкнулись вокруг нее, а их ласки стали более настойчивыми, Рианнон застонала, напрягаясь против привязи, которой стали ее собственные волосы. Все казалось таким далеким, как будто спала, и ей снился сон. Она видела только подобный туману водоворот, скрывающий Вину и других тоже. И казалось, что их смех, словно эхо звучит в ее ушах. Это был грубый, дразнящий звук, от которого у нее холод прошел по позвоночнику. И в то же самое время, пульсирующее тепло промчалось по ее телу, поскольку нимфы поглаживали, мыли, исследовали и ласкали ее плоть.

Они привели ее на небольшую поляну и прислонили спиной к старому дубу, который стоял по центру. Там, они снова и снова окружали ее, разделяя, с нею по очереди сексуальные привилегии и друг с другом тоже. Каждый протест Рианнон, заставлял петлю вокруг ее шеи еще больше затягиваться, и она испугалась, что так она скоро отключится, и ей скоро нечем будет дышать.

— П — пожалуйста — сказала она задыхаясь, отгоняя их. — Почему вы делаете это? Я прошу Вас, … позвольте мне уйти! Но это было бесполезно, их было слишком много, и когда Вина раздвинула ей ноги и исследовала ее нижние губы, нащупывая ее затвердевший клитор, дыхание Рианнон застряло у нее в горле, не смотря ни на что.

Нимфы стянули с плеч ее ночную сорочку, выставляя ее грудь для общих прикосновений. Рианнон освободили ее руки, но теперь их сдерживала ткань, пытаясь, сдержаться она издала тихий стон, поскольку два ловких пальца Вины проникли в нее.

— Хм, все еще болит из-за лишения девственности — заметила нимфа. — Я не спрашиваю почему. Его член огромен. Все мы знали его великолепие, и снова будем. Она пожала плечами, погружая свои пальцы еще глубже во влагалище Рианнон. — У вас нет ничего такого, чего бы не было у нас — сказала она.

— Сейчас вы для него интересны, но он все равно будет с нами. Он — один из нас.

Ни одна смертная женщина не сможет затмить нимфу, когда дело касается сексуального искусства.

Рианнон закрыла свои глаза. Вина знала то, что она делала. Не было никакого способа, которым бы Рианнон могла отогнать оргазм. Ритмичные толчки Вины в ней приближали ее к грани. Когда одна из них начала омывать и посасывать ее грудь, Рианнон была уничтожена. Она не могла видеть, какая именно нимфа ласкала ее грудь. Круг циркулирующего тумана почти полностью скрывал ее, не позволяя ей смотреть, как в ней одна за другой разорвались волны оргазменного огня, заставляя ее кончить. Все казалось таким далеким и внезапным. Руки были развязаны, и привязь, которую Вина сделала из своего шнурка, убрали с ее шеи. Волосы были распущенны, и подобно шелковому водопаду скрывали ее наготу.

Рианнон была благодарна за их теплоту, поскольку с уходом нимф, на нее со всех сторон повеяло холодом.

А сейчас их постоянное хихиканье было похоже на отдельные голоса, которые делились этой тайной. Все они были, далеко и Рианнон облегченно вздохнула, и медленно скользнув, спиной по дереву осела на землю.

Только она начала расслабляться, как рядом с ней раздался тихий голос Вины. Хоть она и не могла видеть нимфу из-за тумана, но чувствовала ее теплое дыхание смесь земляной конфеты с ароматом травы, она тяжело дышала рядом с ее мокрой щекой.

— Глупая крошка — прошептала лесная нимфа. От звука ее голоса Рианнон вскрикнула, и резко выпрямилась, как будто в нее выстрелили из катапульты. — Не ужели он хочет вас так сильно? — продолжала нимфа. — Посмотрим, сможет ли он найти вас!

— Подождите! — выкрикнула Рианнон, так как голос Вины начал исчезать. — Что вы подразумеваете под тем, сможет ли он, найти меня?

Но ответа не последовало за исключением отдаленного торжествующего смеха нимфы, который скоро исчез в небытие.

— Он никогда не сможет найти меня! — вызвала Рианнон к исчезнувшим нимфам. — Я сама найду его! Я запомнила путь, которым мы пришли в это место, и я найду его, я так сказала!

Внезапно начал подниматься туман, и Рианнон осталась одна, дрожащая посреди небольшой поляны. Она огляделась вокруг, и куда бы она не посмотрела, она видела только стелющейся призрачный туман над незнакомой местностью. Куда исчез лес? Куда исчез тот древний дуб, к которому она прислонялась? Исчезло — все исчезло!

Рианнон опустилась на колени и начала рыдать, так как туман двигался все дальше, показывая ей, что было там вдалеке.

Теперь границы неведомой природы держали ее здесь. Они не станут так быстро убивать ее. Коварные лесные нимфы, они обманули ее. Они привели ее туда, где Гидеон никогда не сможет найти ее, поскольку она была в центре волшебного кольца. Как только человек туда вступал, он становился пленником волшебного мира, так же говорилось, то он никогда уже не вернется, он навсегда оставался жить в Потустороннем плену.

Рианнон подняла свое лицо к небесам и неистово закричала. Раскинувшейся вокруг нее рваный круг, был окружен кольцом из коричневых, словно грязь поганок. Их пьянящий земляной аромат ударил ей в нос, он смешивался с запахом леса, с корой мульчей и богатым плодородным духом. Запахи леса? Она принесла часть мира Мариуса с собой в эту Потустороннюю неопределенность? Могла ли она надеется, что когда-нибудь уйдет отсюда?

Туман приближался к ногам Рианнон, но ее взгляд был прикован к кольцу с поганками, но и они моментально исчезли, в последних клубах тумана, как и все живые существа.

— Нееет! — кричала она, нащупывая основание. Судорожно рыдая, она вышла за границу кольца волшебного царства и ничего не заметила.

Было слишком поздно. Она пересекла.

Глава 11

Была уже глубокая ночь, когда Гидеон слегка пошевелился под пышным навесом из покрытых листвой ветвей, которые, успокаивающе и лелеюще, качали его словно в колыбели в темном лесу. Самым болезненным было столкновение с наблюдателями; они никогда не нападали трое против одного. Любого другого смертного они своими ударами молний убили бы. Вместе с пробуждением к нему медленно возвращалось сознание. Он застонал. Это не были нежные ласки покрытых листвой ветвей, которые лечили его. На сей, раз их помощь была просто терапевтической. Оказалось, что это были лесные нимфы.

Они мурлыкали от удовольствия, как довольные котята и танцевали вокруг дерева, которое держало его, а их руки порхали по его обнаженному телу, которое они освободили от одежды. И были в прекрасном настроении, потому что гладили, ласкали и ласкали его. Несмотря на попытку древнего дерева удержать нимф в страхе, а проказник ветер шевелил его листву, дуб издал шипящий звук, тем самым предупреждая.

Сломанные и искривленные ветви были гордостью древнего дуба, и скоро шипение сменилось чем-то другим, напоминающим крики от боли.

Вина держалась за член Гидеона, пока другие гладили его крылья, несмотря на протесты Гидеона и отважную попытку дерева предотвратить их. Эти женщины девственного леса прекрасно освоили искусство соблазнения. Они ни чуть не раскаивались в том, что воспользовались Гидеоном, пока он был без сознания. Ничего удивительно, что они пользовались им, пока он был в уязвимом положении. Раньше это тоже случалось.

Вина наклонялась к нему до тех пор, пока не заманила его член в ловушку между своих бедер и не взяла его лицо в руки. — Очнитесь, мой повелитель! — настойчиво и страстно шептала она. — Нам вас не хватает, … уважьте нас … Гидеон с трудом возвращался к сознанию. Что это был за сладкий аромат с привкусом мускуса, который благоухал рядом с ним? Он вдыхал его раньше. У него был привкус сладкого клевера, который заставлял его сердце учащенно биться. Его сухие губы зашевелились, испуская слабый стон.

И чтобы не упустить возможность, она провела своей рукой вдоль его щеки, а кончиком пальца по его губам. Этот аромат, вызывал странные воспоминания, и он застонал снова.

— Р-Рианнон? — пробормотал он, вдыхая и наслаждалась ароматом сладкой и нежной груди.

Гидеон резко открыл свои глаза, но это была не Рианнон. Вместо этого он изучал зеленый переливающейся взгляд Вины, в котором чувствовался гнев, поскольку она вытащила свой палец из его рта и уставилась на него с нахмуренным видом.

— Рианнон, значит? — взвизгнула она, поддерживая других нимф. И быстро отпустила его возбужденную плоть. Это причинило ему боль, и Гидеон быстро прикрыл его рукой, чтобы ее уменьшить. — Так, вот как звали эту смертную! — кричала лесная нимфа. — Неудивительно, что она отказывалась называть его! Смертные ничтожные людишки, назвали ее в честь божества забытого царства? Кощунство! Теперь я даже не сожалею об этом!

— Сожалеете? — сомневаясь, спросил Гидеон, качая головой, словно собака в тщетной попытке прочистить свои мозги. Голоса снова заговорили. — Сожалеете о чем? Что вы сделали? Где Рианнон?

Одно только ее имя, вызывало в Вине слепую ярость. И когда он произнес это, она начала бить по его лицу и груди сжатыми кулаками и вопить, как приведение.

Когда она начала избивать его крылья, Гидеону пришлось оставить свою плоть и схватить ее за руки, и встряхнуть чтобы она остановилась.

Это оставило его плоть незащищенной, и лесная нимфа обхватила его член и резко потянула, заставляя его изнывать от боли.

Хорошо? — сказал до боли знакомый голос в голове Гидеона.

— Мы вступаем сейчас или позже?

Нет — строго ответил другой голос, который он и раньше слышал.

— Начало уже положено, он должен через это пройти. Иначе это все не имеет смысла, все уже решено.

Даже если …? Независимо от того, что …, но если мы должны спасти его …

От этой вибрирующей и едва сдерживаемой боли в плоти Гидеона, голоса замолкли. И белые точки ослепительного света появились у него в глазах. Его голова все еще кружилась из-за ударов молний. Это Вина напала на него, когда он был возбужден, и он едва не потерял сознание снова.

Захватив ее руку, он поднес к своему носу и вдохнул этот аромат через расширяющиеся ноздри. Он узнал этот запах, и его челюсти начали нервно дергаться. Это был запах Рианнон. В этом не было никаких сомнений.

Он схватил лесную нимфу за запястье. — Где она? — требовательно спросил он, специально не называя Рианнон по имени. В этом не было необходимости. Вина точно знала, о ком он говорил. — Что вы сделали с ней?

Дрожа от злости и будучи ослабленным из-за ударов молний от наблюдателей, Гидеон не почувствовал тяжелых земляных толчков, под его ногами. Он не слышал, приближающийся топот тяжелых лошадиных копыт, но Вина, наверняка их слышала, поскольку быстро выдернула свою руку и моментально исчезла, растворилась в тумане, как будто не ее и ее сестер нимф никогда здесь не было.

Гидеон точно знал, что Рианнон была здесь. Вкус ее соков все еще сохранился на его языке от рук Вины. — Вернитесь сюда! — рычал он исчезнувшей нимфе, но его слова эхом отозвались в темноте.

Мариус выскочил из леса и чуть не завалился на бок, располагаясь рядом с ним. — Что случилось? — спросил он.

Гидеон повернулся и столкнулся с ним, откидывая свои волосы назад. — Рианнон — ответил он. — Она в домике?

— Нет — сказал кентавр, — я надеялся найти ее здесь с вами.

Гидеон пристально посмотрел на него. — Что вы имеете в виду? — требовательно спросил он. — Я надеялся на вас, что вы будете ее охранять, пока я не мог!

— Моя главная задача, защищать вас от наблюдателей — сказал Мариус защищаясь.

— Я оставил ее с Си, пока был на обходе, желая убедиться, что эти омерзительные гарпии не спрятались здесь где-нибудь, готовые бросить еще больше ударов молний. Да, да, я знаю, что он простодушен, но у меня не было другого выбора. Она обманула его, отправив по глупому поручению, значит, она могла сбежать и пойти искать тебя. Под их нежной заботой, она могла и не испугаться их. Куда они ушли? Я готов поклялся, что я слышал их голоса, пока шел сюда.

— Я надеялся, что это вы мне скажите! — мрачно сказал Гидеон. — Они только что исчезли на моих глазах. Они что-то сделали с нею. Ее запах был по всему телу Вины. Я должен найти ее, Мариус!

Гидеон уже расправлял свои крылья, когда кентавр остановил его. — Нет — сказал он.

— Туда, куда они пошли, вы не можете попасть, мой порывистый друг. Она пересекли.

— Верните их! — кричал Гидеон, кружась вокруг своей оси, как будто надеялся, что он заставит их появиться из ничего.

— Я не могу — ответил Мариус. — У меня нет никакой власти над нимфами; Вы знаете это. Они не останавливаются на моем острове. Да они часто посещают его, но живут в Потустороннем мире. Они — существа девственного леса. Они прибывают сюда, чтобы поиграть … и мельком увидеть вас. Если они сбежали от вас, то у вас нет шансов. Что вы сделали, чтобы разозлить их?

— Разозлил их? — крикнул Гидеон. — Разве вы не слушали меня? Запах Рианнон был по всему телу Вины. Как вы могли позволить этому случаться? Вы же знаете, насколько ревнивы лесные нимфы. Вы не должны был позволять им увидеть Рианнон.

— Это благодарность! — закричал Мариус, отходя назад, поскольку взмах крыльев Гидеона угрожал сбить его с ног, расправленные крылья повелителя тьмы были тяжелыми и сильными. — Подождите! О чем вы думаете, куда вы идете? — кричал кентавр, поскольку Гидеон был уже в полете. — Вы не можете следовать за ними. В Потусторонний мир можно попасть только по приглашению. Вы не сможете прорваться туда. Подождите, я сказал!

— Если она вернется, удерживайте ее здесь! — громко крикнул Гидеон, оборачиваясь назад. — Заприте ее, если понадобиться. Не оставляйте ее одну, пока я не вернусь.

Мариус сказал бы больше, но Гидеону не было до этого никакого дела. Осипший голос кентавра сливался с другими голосами, которые снова начали бормотать. Он не смог разобрать ни единого слова, но это не имело значения.

У него не было времени преследовать тени. Он нуждался в ответах, и только один человек, мог дать их … это литейщик рун.

Гидеон приближался к небольшому скалистому островку на границе Вечной Тьмы. Его инстинкты говорили ему об этом. Было полнолуние, на небе ни звезды, плотный слой облаков скрывал их.

Сильный ветер ерошил его перья, тем самым, возбуждая его, а ему нужно оставаться сосредоточенным. От этого не было никакой пользы. Это было его проклятием. Он научился жить с этим, но не любить это.

Он приземлился на скалах в хлопковом туманном облаке, слишком плотном, чтобы ветер мог его преследовать, интуиция подсказывала, куда надо идти. Умение ориентироваться у Гидеона было безошибочным. За время полетов и наблюдения несмываемые карты ландшафта Аркана отпечатались у него в голове, он автоматически обновлял их, поскольку ландшафт мог изменяться с течением времени. Ни у кого в полушарии не было такого преимущества. Его навигационными навыками часто пользовались другие. И сейчас они помогали ему, поскольку ничего не было видно на расстоянии вытянутой руки.

Он почти ушел со скал и двинулся в направлении дома литейщика руны, когда ее голос раздался рядом с ним, он осмотрелся вокруг, ожидая увидеть ее в виде одиозной, деформированной формы, или миловидного обольстительного существа, которым она представала перед ним при случае. Он чувствовал, что он здесь не один.

— Вернулись так быстро, Повелитель Тьмы? — сказала Лавилия, со смесью любопытства, соблазнения и смеха.

— Где она? — спросил Гидеон. — Где нимфы? Куда они спрятали ее?

— Осторожно, темный — предупредила женщина. — У вас осталось только два вопроса. Вы действительно хотите их задать. Ах — ах! Берегите себя! Не говорите слишком быстро. Вы изложили три вопроса. Выбирайте!

Гидеон резко откинул свои волосы назад. У него не было времени для ее игр. — Где Вы? Покажите себя! У меня мало времени. Множество мыслей пронеслись у него в голове. Мне не нравится соперничать с тенями!

Лавилия кашлянула. — Я здесь — сказала она. — И я достаточно мудра, чтобы держаться от вас по дальше, когда вы в таком бешенстве, темный. Выбирайте, но помните, как только вы сделайте это, у вас останется только один вопрос.

Гидеону были не нужны напоминания об этом. Он был очень зол и беспокоился о Рианнон, но она права, он задал три вопроса и решал какой из них выбрать.

— Где Рианнон? — сказал он, наконец.

— Хороший выбор, Повелитель Тьмы! — сказала Лавилия. — Лесные нимфы не помогут вам. Она не с ними. Они оставили ее в Потустороннем мире.

— Как я могу добраться туда?

— Это ваш последний вопрос, темный?

— Да … наверное … не торопите …, Вы смущаете меня!

— Я не та, кто смутил вас — ответила она. — Но не торопитесь. Это не будет считаться, если вы не скажете его. Я не обманываю вас, темный.

— Это было бы глупо — сказал Гидеон, его голос был похож на сталь.

Она направила его мысли на то, как попасть туда. Мариус сказал, что он не мог пересечь, если только это не было приглашением. Это не вероятно. Но как можно было заманить Рианнон? И как лесные нимфы оставили ее? Литейщик руны сказала, что они оставили ее около Потустороннего мира, не в нем. Могло случиться так, что они не пошли с нею, в конце концов? И это должно быть его последним вопросом? Он не хотел задавать его. Кто знает, может он, будет нуждаться в этом последнем драгоценном вопросе в будущем? Это путь по которому он шел, питая отвращение к всему этому. Может ли он ей раскрыть тайну? Стоило попытаться.

— Нет — сказал он, пожалуй, я приберегу, свой последний вопрос. Кроме того, мне кажется, что я уже потратил впустую тот. Мариус сказал мне, что она пересекла.

— Мариус сказал вам, что нимфы пересекли. Вы сделали свои собственные выводы, темный. Если вы потратили впустую один из своих вопросов, из-за безумной любви, это не моя ошибка.

— Нет, нет — сказал Гидеон. — Пожалуй, впредь я буду более осторожным со своим последним вопросом. Он все еще не мог видеть ее из-за тумана. Это настораживало его. Он всегда боялся, что туман скрывает непостижимые тайны. Какие тайны были у Лавилии, что она держалась на расстоянии от него, так как она наверняка все знала.

— Как вы узнали, что Повелитель Леса сказал мне, что нимфы пересекли? — спросил он ее, от внезапно посетившей мысли. Это было, как будто туман просочился внутри и омрачил это также. — И это не хитрый вопрос. Это — утверждение.

— Я знаю, темный — сказала она самодовольно.

Зная, что телепатия не была одним из ее талантов, он задал другой вопрос. — Мариус также сказал, что нельзя попасть в Потусторонний мир, если не был приглашен — сказал он как можно небрежнее, пытаясь справиться с кричащим опустошением, потребностями в его пояснице, и твердой плотью, просящей, чтобы ее удовлетворили, не говоря уже о безумии, которое она правильно определила в нем.

— Это так — согласилась она.

— Я также слышал, что можно быть обманутым фейри и стать пленником — сказал он осторожно.

— Я слышал, что, если попробовать их еду, или наткнутся на одну из их ловушек земли, они могли быть навсегда потеряны в Потустороннем мире. Рианнон — сильная девушка. Она пережила кораблекрушение, устояла перед ударами молний от наблюдателей, и мной. Она не так глупа. Они, должно быть, обманули ее или что-то в этом роде, или применили силу, чтобы спрятать ее. Мне даже не требуется задавать вопрос, чтобы прийти к такому заключению, но …Литейщик рун нерешительно вздохнула.

— Я скажу вам одну вещь бесплатно — сказала она.

Гидеон едва дышал. Неужели она сжалилась над ним? Ему оставалось только надеяться. — Тогда скажите это! — сказал он, стараясь сдерживаться, как мог, не ныряя в туман и ее душу.

— Они действительно обманули ее — ответила она. — Я скажу вам, как, но за дополнительную цену, и у вас в запасе останется последний вопрос. Что вы ответите Гидеон, Повелитель Тьмы? Вы согласны?

— Назовите свою цену! — сказал Гидеон, не моргнув.

— Вы думали, что я назову цену при вашем последнем посещении, темный, ваш член будет во мне снова. У меня есть потребность, а у вас есть средство удовлетворить ее.

Гидеон молча стоял, вспоминая, как она выглядела при их недавней встрече, он даже задрожал.

Грязные спутанные волосы, щели между зубами, вялая грудь, в которую придется уткнуться сквозь волокнистые морские водоросли, этого хватило бы, чтобы заставить его плоть увянуть, как цветок, несмотря на проклятие.

— Ну что — спросила она, преодолевая его нерешительность. — Представляете, что обо всем этом подумает ваша Рианнон, похоже, она много значит для вас, раз ради нее вы можете переспать с такой как я — сказала она, прищурив глаза, тем более мы с ней не соперницы. Я даже не существую по вашим меркам. Мы — все прокляты богами, и у каждого из нас своя судьба. Думайте обо мне как об одном из Лесных духов, Повелитель, если это успокоит вашу совесть. И можете, не боятся ударов молний от наблюдателей, которые могут пройти сквозь меня… в случае, если вы забыли. И это было так давно, Гидеон.

— У меня вообще нет совести, старуха; боги избавили меня от нее своими ударами молний. И у меня есть чувство собственного достоинства!

Это было желаемое, выдаваемое за действительное, поскольку он искренне сожалел, что боги не забрали его совесть, очевидно, это не могло быть изгнано из него; и, несмотря ни на что, он проиграл с самого начала, начиная с изгнания, но не потерял ее.

— Все же вы должны, иначе не найдете Рианнон. Решайте! Воспользуйтесь мной и сможете найти ее, или уйти и искать самостоятельно. Выбор за вами.

— Вы, вынуждаете согласиться на сделку — рычал Гидеон.

— Значит, вы согласны?

— Откуда я знаю, что вы сдержите свою часть сделки? Мне не везло со сделками в последнее время. Он вспомнил о договоре, который заключал с Рианнон, чтобы оставалась в пещере.

— Если я скажу вам заранее, что мне известно, вы сдержите свою часть соглашения? — возразила она. — Не ругаетесь, это бесполезно. Вы отказались от богов, которым поклялись.

— Я не отказывался от них, старуха, они отказались от меня.

— Значит, мы договорились?

— Да — согласился Гидеон, испытывая при этом самые дурные предчувствия. — Я ловлю вас на слове.

Туман рассеялся, но высохшая старая ведьма, так и не появилась из него. Вместо привидения из прошлого, перед ним престала молодая, чувственная девушка, с волосами подобно золоту, которые доходили до ее круглых ягодиц.

— Ваша награда за доверие — напевала она, незаметно подходя к нему, пока не почувствовал тепло ее тела своей влажной кожей. Она взялась за его член.

— Помните, как это было в прошлый раз, темный? — напевала она, поскольку держала в своих нежных и теплых пальцах его плоть, и посмотрела, как проявляются вены и выпуклый наконечник. — Помните, я — всего лишь дух, суккуб — успокаивала она, ритмично двигая его, а свободной рукой гладила по его обнаженному торсу. Он и забыл, что был обнажен. Когда, это произошло? Он, должно быть, сошел с ума.

— Переспите со мной — продолжала она, подходя еще ближе, здесь никого нет, только дождливая ночь, темный. Возьмите меня, и я скажу вам, как найти ее …, если рискнете…

Ее рука, медленно двигалась вниз, а ловкие пальцы, играли на его мешочке, мягко сжимая, пока его яички не покрылись гусиной кожей от мучительного экстаза. Он застонал, а дыхание стало прерывистым, поскольку она нашла его губы голодным ртом и погрузила свой язык внутрь, мимо его зубов к шелковистой теплоте вдоль внутренней части его щек.

Разделяя ее нижние губы, Гидеон просунул палец между ними, усиливая ее влажность. Когда он вынул их обратно, обнаружил на них ее соки, которые размазал по головке своего изнывающего члена. Стоны удовольствия, звучали в его ушах, и, обхватив, ее за тонкую талию освободил свою плоть, и одним быстрым толчком вошел в нее.

Она обхватила своими ногами его торс, вокруг был туман, Гидеон поддерживал ее возле мшистого фаллического камня, и входил в нее снова и снова, ускоряя темп, до тех пор, пока она не вскрикнула от экстаза.

— Это не было похоже на крик … духа — он начал задыхаться, поскольку она цеплялась за него.

— Давайте возьмите меня еще, темный — прошептала она.

Она схватила его за волосы, и опустила его голову вниз, пока он не взял в рот затвердевший сосок, и удерживала там, до тех пор, пока он омывал, покусывал, посасывал его, лаская до тех пор, пока она не начала извиваться под ним.

По ее невольным сокращениям, он чувствовал, что освобождение уже близко. Ее власть над ним была больше, чем он мог выдержать, но он видел это с самого начала.

Она сдерживала себя для максимального удовольствия, но времени было мало. Каждая секунда, потраченная тут впустую, увеличивало дистанцию между ним и Рианнон.

Его плоть требовала выхода. Спасибо изменчивому ветру, он был возбужден прежде, чем началось ее соблазнение. У него кружилась голова, чем дольше он погружался в ее горячее, влажное лоно, тем сильнее горела его плоть. Неужели это никогда не пройдет?

Уравновешивая себя возле камня с Лавилией, он снова вошел в нее, придал ее грудям чашевидную форму и ласкал ее соски большими пальцами, ускоряя свой темп.

Он толкал себя в нее в бессмысленном забвении, пока она не издала глубокий, хриплый стон и вцепилась в него, поскольку быстрая пульсация оргазма пронизывала его член потоками огня.

— Мои крылья … задыхался он. — Погладьте мои крылья! Погладьте их сейчас! Все это время в своих руках обнимал красотку, но его мысленный взор видел высохшую старую каргу, которую он знал раньше и не мог забыть, вызывая отвращение.

Лавилия сделала, так как он просил, гладила его перья, пока он до последней капли не излился в нее горячими потоками.

Отчаянно за него цепляясь, и тяжело дыша, она пробормотала — Они заманили ее в место на северо-востоке там, где Древние духи помогали вам. Ищите высокий древний дуб, ветви которого касаются земли. Он там один. Вокруг него кольцо из поганок. Вы должны быть в кольце и —

— Это — все, что я должен был знать — перебил ее Гидеон, стоя в стороне от нее. — Вы простите меня, если я не останусь — сказал он, расправляя свои крылья. Жизнь Рианнон зависит от меня.

Литейщик руны схватила его за руку. — Вы должны дослушать …, кричала она.

— Вы не сможете пересечь его самостоятельно. Вас должны привести или помочь вам в этом.

Всем известно что, приводя своих пленников к кольцу волшебного царства, они пересекают его. Должно быть, приглашение или волшебное вмешательство, чтобы нарушить измерение между мирским и Потусторонним миром. Я могу это сделать для вас, но вы должны дать согласие … выбирайте! — кричала она. — Возможно это самый главный выбор в вашей жизни …

— Нет никакого «выбора»! Мне необходимо попасть туда! — рявкнул Гидеон.

— Тогда слушайте меня внимательно, нетерпеливый вы — повторила она. — Во время последнего посещения, вы в качестве платы отдали мне три пера. Если вы помните, я сказала вам, что когда придет время, они понадобятся вам, правильно.

— Так?

— Я должна бросить одно сквозь портал, чтобы все получилось, так вы попадете в волшебное царство — объяснила она, — но есть границы. Вы должны найти свою Рианнон и пронести ее через портал прежде, чем перо коснется земли с другой стороны, или он закроется прямо перед вами.

— Тогда делайте это! Мы впустую тратим время, старуха!

— Подождите, темный! — закричала она, поскольку он уже был в полете. — Те три пера очень важны по отношению к вашей жизни, Гидеон. После того, как его использую, оно не вернется назад. Если я это сделаю, то у вас в запасе останется только два пера. Подождите, я сказала! Я не закончила! Есть еще! Вы должны выслушать меня и все обдумать!

— Совершайте ваше волшебство — крикнул Гидеон, поскольку он был вне пределов слышимости. — Я услышал все, что должен был услышать. В другой раз Лавилия, когда я вернусь, чтобы забрать мой долг …

Она что-что еще кричала, но он слишком высоко взлетел, чтобы услышать. Это не имело значения. Она сказала ему то, что он должен был знать. Оставалось только найти кольцо волшебного царства, пересечь его с помощью волшебства, и вернуть Рианнон.

Ветер свистел в его ушах, снова пробуждая странные голоса. Гидеон напряг свой слух, пытаясь услышать, что они говорили, поскольку уже подлетал к Лесному Острову.

Вы все еще думаете, что мы не должны вмешаться? — сказал один. — Я думаю, что как раз самое время. Он должен был положить этому конец.

Другой порывисто вздохнул. — Если бы Лавилия не предупредила этого порывистого молодого дурака, у нас был бы шанс? Нет, за все надо платить свою цену. Он заплатил за это.

Другой голос пробормотал — Он заплатил за это слишком дорого, своими перьями.

— Дешево или дорого, но он заплатил за это, и скоро… — сказал другой и замолчал.

Глава 12

Рианнон отошла от того места, где стоял древний дуб. Она пыталась что-нибудь вспомнить о потустороннем мире, то, что помогло бы ей вернуться в свой мир. Она слышала много легенд на родине матери. Почему же не могла вспомнить их сейчас?

Она осмотрелась. И хотя вокруг не было ни души, казалось, будто на нее смотрят тысячи глаз. В голове было пусто. Ничего, значит надо полагаться на здравый смысл. Ей было здесь неуютно, но, даже не зная почему, она чувствовала, что в состоянии найти путь назад: к тому месту, где она вошла. Без дуба или границы потустороннего мира, у нее не было никакого ориентира, и она искала на земле что-нибудь, чтобы как-то отметить это место. Поблизости она заметила несколько небольших камней, искрящихся металлическим оттенком, она взяла их и поставила как можно ближе к тому месту, где стоял дуб в физическом мире, насколько помнила. Странные голоса, словно легкий ветерок, начали шептать у нее в ушах, как только она начала перекладывать камни. Несколько раз она остановилась, чтобы прислушаться, но тайные осведомители тут же затихли, а когда она снова начинала работать, шепот возобновлялся, но нельзя было понять, что они говорили. Она точно была здесь не одна. Кем бы они ни были, почему не сделают свое присутствие явным? Несомненно, они знали, что она не вторгалась в их мир добровольно. Какая опасность грозила обитателям потустороннего мира от напуганной полуголой женщины, потерявшейся во времени и месте, рыдающей из-за своего затруднительного положения?

Выпрямившись, Рианнон обратила внимание на более темную зеленую полосу скошенной травы, приобретающую форму. Она вела в направлении леса, который был обрамлен просветом с юга, судя по положению солнца. Это было похоже на приглашение, и хотя она опасалась принимать что-либо от фейри, она последовала туда. Особого выбора у нее не было. Ей хотелось отсюда уйти и, обдумав свое сложившееся положение, она направилась по следу фейри.

Жуткая зеленая темнота, мало чем отличающаяся от той, что преобладала в рощах в физическом мире, моментально ее окутала, и она вступила внутрь пышной и плотной листвы. Странный с блестками свет проникал сквозь деревья, а шепот становился все громче. Казалось, он доносился к ней со всех сторон. Стволы деревьев вокруг начали менять форму.

Их кора перемещалась, пульсировала и волновалась, подобно фигурам людей, которые стали видимыми, но казались пойманным в ловушку в стволах деревьев. Рианнон моргнула, голые фигуры мужчин и женщин становились все яснее, обольстительно двигаясь, их серо-зеленые тела не касались друг друга, поскольку они были единым целым с деревьями, и все же их обольщение было сильнее всего, что она когда — либо видела.

Рианнон внимательно пригляделась. Блестящие точки белого света шептались и кружились вокруг нее. Танцуя, они постепенно приближались к ней, пока не задели ее длинные волосы. Один за другим они принимали форму подобной человеческой, но не совсем, поскольку они были голыми и с крыльями. Они разглядывали ее со всех сторон, словно любопытные дети. На первый взгляд их можно было принять за бабочек. Но это были другие существа. Феи всех форм и размеров, разных видов появлялись перед ней. Казалось, они выполняли некий ритуальный танец, но при более близком рассмотрении… нет. Они обнимались, без ложной скромности.

Она была загипнотизирована этим зрелищем, и оно начинало вызывать давно забытые воспоминания о фейри, которые она пыталась забыть еще в детстве. Худшее уже произошло. Она перешла границу, отделяющую мир людей от мира потустороннего. С этим ничего уже не поделаешь, но можно попытаться найти кого-нибудь, кто защитит ее и выведет отсюда. Они будто признали ее, чтобы она чувствовала себя в их присутствии свободно, но она не видела среди них главного. Казалось, они были довольны, им хотелось удовлетворить свою жажду, и они все гурьбой двинулись к ней, чтобы рассмотреть. То, что началось как незначительное мелькание среди колышущихся деревьев, когда дух проснулся, переросло в оргию необузданных страстей.

Невинно выглядящие блестки сплетались между собой в полете, в то время как на земле другие разделились на пары и начали резвиться в подходящей похотливой манере.

Но это были деревья, и от осознания этого у нее перехватило дыхание. Она фактически видела их там — внутри древнего духа, они были теми самыми голыми мужчинами и женщинами; простое волшебство потустороннего мира, специально, чтобы разжечь огонь в ее крови? Надо признать они в этом преуспели. Она вся была в огне, пульс участился. Кровь стремительно помчалась по ее венам, застучала в висках, лицо запылало, и рука сама потянулась к курчавому треугольнику.

Словно ее пальцы жили своей собственной жизнью, они разделили светлые завитки, которые скрывали ее клитор и начали медленно ласкать. Она была в огне, охваченная страстным ритмом ритуала. Это было необратимо.

Обо всем забыв, Рианнон разделила свои нижние губки, позволяя пальцам плавно скользить внутри нее, еще больше возбуждаясь. Она скользила все глубже. Какой же теплой она была внутри, словно горячий шелк. Она закрыла глаза.

Даже огненная темнота позади нее пульсировала, дрожала и трепетала, разгоняя кровь в венах; кроваво-красный ритм, просился на свободу, поскольку она распалялась от страстного и дикого танца. Кульминационный момент быстро наступил, пронизывая ее волной за волной нездорового оргазма словно огонь.

Внезапный ветерок заставил ее открыть глаза. Он тут же стих. Две крылатых дриады кружились вокруг нее. Они были почти столь же высоки, как и она. Рианнон даже смогла разглядеть их прекрасные крылья, их переливающиеся движения, словно серебристый завес под цвет дождя. Их тонкая и прозрачная одежда почти ничего не скрывала, поскольку они кружились и мерцали вокруг нее, и она слышала их звонкий смех. Каждый из них нес нить от рваной юбки, которая висела на ее теле. Смеясь и перешептываясь, они как будто делились тайнами, и две длинноволосых красавицы с глазами как у лани, распутывали изношенную юбку сверху донизу.

Одна вытягивала несколько нитей из порванной кромки, в то время как другая начала с верха. Такого же порванного, как и вся одежда, которая хоть как-то прикрывала ее, Рианнон начала махать руками по сторонам, в тщетной попытке сохранить то, что еще оставалось на ней.

— Нет! — кричала она. — Пожалуйста, не делайте этого! Я не одна из вас. Я человек. Я… мы предпочитаем оставаться одетыми…

От этого смех дриад становился только громче, поскольку они кружились, танцевали и мелькали вокруг нее, время от времени игриво касаясь ее своими крыльями, словно поцелуи бабочки, когда они проходили мимо.

Рианнон больше не могла смотреть на них. Лес стал кружиться, сливаясь в одно пятно. Она начала проваливаться в пустоту, состоящую из кромешной тьмы. Голоса дриад, звучали, словно эхо пока окончательно не стихли. Что-то легкое, как ватное одеяло, прикоснулось к ней от шеи до ее лодыжек. Она чувствовала, как оно скользило по ее груди, по ее животу и бедрам. От этого закружилась голова, и она упала на ноги не в силах устоять.

Сердце Рианнон начало учащенно биться, а дыхание стало прерывистым, и она потеряла сознание. Когда она очнулась, была уже полночь, туман стелился по траве и игривые существа исчезли. Лес стал совершенно другим. Деревья больше не походили на живых существ, у них были почерневшие стволы. Они были согнуты и искривлены, как те деревья в окаменелом лесу у Гидеона на Темном Острове.

Гидеон.

Его лицо преследовало ее, причиняя мучительную боль. Где он был? Неужели лесные нимфы победили? Он остался с ними и любил их всех?

Он забыл о ней в окружении этих вероломных существ? И она никогда не увидит его снова? Нет. Она не будет думать об одной из этих, не будет, иначе она сойдет сума.

Мельком оглядев себя, Рианнон едва не задохнулась от удивления. Ее порванная одежда исчезла. Вместо этого на ней было красивое платье, казалось, оно сшито из чистых лучей лунного света, точно такой же наряд носили дриады. Наверное, это сделали те игривые существа. Они заменили ее порванный наряд прекрасным новым подарком. Что же она слышала о принятии подарков от фейри? Это было запрещено в физическом мире, но здесь, в их мире? Действовали ли эти правила здесь? Почему она не может вспомнить? Подарок был прекрасен, тем более у нее не было другого выхода. Тонкий материал из которого его соткали, не позволял сохранить скромность, но это было лучше, чем вообще остаться без одежды, среди такого количества чрезвычайно сексуальных существ, которые ходили голышом и не испытывали угрызения совести из — за публичного секса.

Рианнон решила не обращать на это внимание. В любом случае было уже слишком поздно. Она носила подарок дриад, и даже если бы она захотела вернуть его, вокруг никого не было.

Вместо этого она сконцентрировалась на окружающей обстановке. Все здесь вызывало у нее зловещее чувство, совсем не такое как та роща, которая была более теплой и радушной.

Она оглянулась, ища узкую полоску травы, которая помогла бы ей выбраться к другому лесу, только вокруг ничего не было. Земля была окутана тьмой словно саваном, и в этой жуткой тьме в ожидании затаились тысячи глаз. Она чувствовала на себе их взгляд, и ее бросило в дрожь оттого, что она может оступиться, если решит пройти между этими скользкими стволами деревьев, за которые придется держаться.

Не большая группка фейри взялась за работу, играя с ее сознанием. Все знали, что у дриад было покровительство древнего духа. Загадочные существа служили деревьям, за которыми необходимо было ухаживать, почитать, холить и лелеять. В ответ, древний дух, который жил в грубой коре деревьев и покрытые листвой ветви, делились с ними самыми сокровенными знаниями. Так же говорилось, что дриады учили волшебству друидов, если древний дух желал передать им знания, но только самым достойным из смертных.

Дриады всегда могли находиться в компании деревьев. Но Рианнон заметила, что сейчас их здесь не было, она была абсолютна одна и снова задрожала. Здесь было очень опасно. Она ощущала это всем своим телом.

Естественно, дриады знали, что так и будет. Почему они оставили ее одну, после того как помогли ей, ведь они казались такими доброжелательными?

Это свидетельствовало о том, что фейри нельзя было доверять, как она и предполагала. Ей надо было придерживаться правил. Она не благодарила дриад за их подарок, поскольку это было строго запрещено.

Никто из обреченных на гибель не должен был о чем-то просить или благодарить за их поступки. Фактически, они считали такое проявление грубостью. Однако при всей их изменчивости, она была бы рада их присутствию здесь среди почерневших ветвей гноящихся зловонным соком, который, казалось, приближался к ней. И это было не смешно. Они были всего лишь деревьями, растущими в земле. Она отошла от них и ускорила шаг, стремясь быть подальше от этого леса.

Поскольку другого пути не было, она пошла туда, откуда пришла. Пористая лента сплющенного сена и земли, изгибающейся среди деревьев, была узкой, и даже если ей захотелось бы пойти в противоположном направлении, каждый раз оборачиваясь через плечо, показывал ей, что лучше этого не делать. Лес позади нее с каждым сделанным шагом исчезал и то, что когда-то было довольно широкой тропой, где могли бы поместиться лошадь с наездником, быстро становился запутанным клубком похожим на непроходимые джунгли, наступающими ей на пятки.

Рианнон пошла быстрее. Сизые сумерки скрывали все вокруг нее. И внезапно наступила полная темнота. Казалось что лес, дышал в ритме ее шагов. Она видела, как потемневшие силуэты деревьев, на фоне более темного неба, становились больше с каждым сделанным нею шагом.

Коварный шепот послышался ей, словно издали. Она начала оглядываться во всех направлениях, в тщетной попытке увидеть авторов шума в туманных тенях, но никого не было. Даже если эти существа были здесь, то они были невидимыми, лучше бы она была здесь одна этой темной ночью, она шла все быстрее и быстрее, почти бежала; очевидно, они тоже. Их монотонное гудение становилось все громче, оно приближалось к ней со всех сторон.

Закрыв уши, Рианнон побежала, едва сдерживая слезы, подступавшие к горлу. Костлявые «руки» деревьев потянулись к ней, когда она проходила среди них, или это были невидимые существа, скрытые в тумане, которые цеплялись за ее длинные заплетенные волосы, щипали ее груди, и дергали за подол ее платья? Рианнон продолжала идти, стараясь не о чем не думать.

Дальше лес начинал редеть. Всхлипывая, она бежала через болотную трясину к поляне, которую лучи лунного света, освещали словно днем.

Хлопая в ладоши над ушами, она кричала во весь голос, чтобызаглушить омерзительный уродливый звук бестелесного смеха, высмеивающего ее бег. Через минуту она добежала до луга, с темной полосой скошенной травы, которая вновь появлялась, упала на землю и прерывисто задышала, едва не потеряв сознание на ковре из бархатцев.

— Только не здесь! — раздался голос поблизости. — Смотреть надо, куда вы идете, юная леди! Вы едва не раздавили моего бедного потерявшегося ягненка.

Рианнон встала на ноги, и крик испуга сорвался с ее потрескавшихся губ. Это была высохшая старая бабка в зеленой сорочке и такая сутулая, казалось, что ее тело было параллельно земле. В руках у нее был пастуший посох, и она осматривала ягненка, блеяние которого было таким долгожданным звуком после пугающего коварного смеха, все еще отзывающегося эхом в ее ушах, который доносился из леса. Он так же исчез, как до этого лес. Это было очень странно.

Угрозы от женщины не исходило. У нее было приятное лицо, щеки покрытые румянцем — признак хорошего здоровья, только тело было сильно искривлено. Приятная улыбка и то, как она разговаривала с маленьким ягненком на руках, об этом свидетельствовало. Она могла быть gruagach — гругач[2]? Если так, то можно не бояться. Согласно легенде, эти существа хотя и были бесхитростными и склонными ошибаться, не испытывали неприязни к людям и считали их весьма полезными. Если так, то эта женщина могла бы помочь разобраться в ситуации. Но все же Рианнон была настороже.

— Ты здесь, мое домашнее животное, — пела старуха ягненку. — Юная леди не хотела сделать тебе больно. Она подмигнула Рианнон.

— Cead mile failte![3] — сказала она. — Мы приветствуем вас, юная леди.

Рианнон кивнула.

— Боюсь, что я заблудилась, — сказала она. — Вы можете сказать мне, где я?

— А где бы хотели быть?

К глазам Рианнон подступили слезы. Она попыталась их сморгнуть. Здесь лучше никому не показывать свои эмоции. — Я хочу вернуться домой… в физический мир… к Аркусу, — проговорила она сквозь сухое рыдание, несмотря ни на что.

Старуха пощелкала языком.

— Дорогая тогда вы не должны были пересекать границу, не так ли? — ругалась она.

— Я не специально это сделала, — защищалась Рианнон. — Меня обманули… лесные нимфы, они…

— О, так это все они? — перебила старуха, и покачала головой. — Я давно уже гуляю здесь, но не встречалась с лесными нимфами.

— Там была поляна, большой старый дуб, с кольцом поганок вокруг него, — объяснила Рианнон. — Нимфы привели меня туда и исчезли, и теперь я здесь и не могу найти обратный путь. Может, вы подскажите, куда мне идти? Везде где я была, все исчезает, они так уже делали.

— Вы приняли это, — сказала женщина. — Теперь ничего не поделать.

— Я должна найти ту поляну, где я оставила камни, чтобы отметить то место, где перешла. — Пожалуйста, я прошу вас, покажите мне дорогу.

— Здесь нет никакого другого пути, юная леди. Вы слышали, что я сказала. Они околдовывают и оставляют здесь. Вы зря беспокоитесь. Вам здесь понравиться. Пока будете идти через болото, держите свои мысли при себе, во время пути, и у вас все будет хорошо. Меня зовут, Марибелль. А как вас зовут, юная леди?

Рианнон уже хотела сказать, как ее зовут, но передумала. Вспоминая какой эффект производило ее имя на других в ее собственном мире, она не станет называть его, и проверять это здесь.

— Должен же быть путь назад, — умоляла она вместо этого.

— Мне бы хотелось остаться и пообщаться еще, но у некоторых из нас есть работа по хозяйству и заботы, — сказала женщина. — Мы встретимся снова, я не сомневаюсь, что вы найдете путь назад, юная леди. — Моя работа, как вы видите, забота о домашнем скоте, я слежу, чтобы он не потерялся. — Она обратила все свое внимание на ягненка, напевая и лаская его, и поковыляла прочь.

Рианнон оказалась права. Женщина была неопасна, и она побежала за ней.

— Марибелль, пождите! — позвала она.

— Запоминайте куда идете, юная леди! — напомнила ей старуха, снова щелкая языком.

Рианнон мельком глянула и как раз вовремя она почти сошла с темно-зеленой травы. Когда она подняла взгляд, женщина уже ушла.

Сердце Рианнон упало. Она оглянулась назад. Гладкая гранитная стена в три раза выше нее стояла там, где только что была трясина, и она вздохнула. Поскольку ничего нельзя было изменить, она пошла через луг с темной травой, и оказалась в месте, напоминающем парк, в центре которого был лабиринт. Дорога волшебного царства и пышная темная трава привели ее прямо к нему.

Почти сразу же она увидела сидящего возле пирамиды фавна, его волосатые руки и козлиные ноги. Он был полностью сосредоточен на игре флейты, и не заметил ее. Си! Неужели это он? Сердце прыгнуло от радости.

— Си! — кричала она, направляясь к нему. — Это ты? — этого не может быть. Сатир не обратил внимания на нее. Казалось, что он загипнотизирован музыкой, играющей из его флейты, как будто ее там и не было, Рианнон остановилась и как раз во время, так как едва не сбилась с пути. За долю секунды вспыхнувшая надежда угасла.

Существо было так похоже на бесхитростного фавна Зеленого леса, она была уверенна, что нашла путь домой. Как боги могли быть такими жестокими? Сатир смотрел сквозь нее, когда она проходила мимо него, Рианнон тоже на него уставилась, ожидая хоть какой-нибудь признак движения, но ничего не произошло. Она что была невидима? Это было невероятно. Но Марибелль же видела ее. У нее было мало времени, и она не собиралась тратить его впустую. Она должна вернуться к месту, где она пересекла границу, и молила богов указать ей путь.

Горячие слезы побежали из глаз. При любых других обстоятельствах она была бы преисполнена благоговения в этом захватывающем дух потустороннем мире, в который она попала; вокруг пестрили дикорастущие цветы, мох и папоротник, посеребренные лунным светом.

Она могла бы любоваться этим видом, но никак не могла перестать думать о том, что случилось с ней там. Если бы она только не нарушила условия Гидеона. Если бы только она осталась в пещере, ничего бы этого не случилось. Но нет, она вышла из нее, и теперь не было никакой пещеры. Скорее всего, уже не было никакого острова. Она прогневала, богов и за это заплатил Гидеон своим домом и, скорее всего, своей жизнью.

Она мысленно представила себе его красивое лицо, с его поразительными угловатыми чертами, темные внимательные глаза, которые говорили больше чем жесты, его красивые губы, его длинные темные волосы, растрепываемые ветром, дразнящий широкий выступ бровей. Она почти чувствовала его сильные мускулистые руки на себе, и твердость его плоти, которая стремительно наполняла ее собой, пульсировала глубоко в ней.

Рианнон застонала. Неужели она никогда не почувствует его в себе снова? Никогда не прикоснется к мягким, шелковистым перьям его крыльев? Никогда не прикоснется к его великолепному телу, коже, знать как никто другой, легкость, когда эти крылья влекут её за собой в Небеса? Не имело значение, что им отказали во входе в Рай. Её Рай был рядом с Гидеоном.

Достаточно было бы просто жить и любить, и закончить свои последние дни, в колыбели его больших крыльев. Она почти могла чувствовать, как они оборачивались вокруг нее, когда он приходил, как начинали дрожать оттого, что позволила ему излиться в нее.

Ее возбуждение было глубоким и сильным, пульс участился, дыхание стало прерывистым, эротические импульсы пронизывали все ее тело, и глубокий стон удовольствия вырвался из ее горла. Ее больные тело и душа буквально сгорали от желания, которое удовлетворить мог только Гидеон.

Она замедлила шаги и закрыла глаза, представляя его лицо, желая, чтобы он появился в бархате ночи за ее спиной. Она так ясно его представила — каждую линию на его лице, каждую задумчивую складочку между его бровями. Странно, но он никогда не смеялся. Она не могла вспомнить, чтоб когда-нибудь видела его улыбку. Сколько же страданий он перенес? Она только сейчас начинала осознавать, что она сделала с ним — ими обоими — и крик отчаяния вырвался из ее горла. Она потеряла его, и теперь сама была потеряна.

Вдруг внезапный шум с восточной стороны нарушил ее задумчивость, она открыла глаза. Со слезами на глазах, она вглядывалась в туман в сторону звука, и сердце учащенно забилось. Какое еще магическое существо она заинтересовала? Всплеск адреналина заставил ее замереть на месте, поскольку форма начала медленно материализоваться из тумана. Она почти перестала дышать. Этого не может быть, но факт. Это был Гидеон, во всем своем великолепии, стоя подобно статуи, как только туман исчез вокруг него. Он был полуобнажен и возбужден, а взгляд прикован к ней. И в нем явно читалось — несмотря на все что она сделала — что он все еще хотел ее.

И предупреждал не отклоняться с пути, если она не была абсолютно уверенна, что захочет сделать это. Но не было никаких вопросов. Он просто протянул вперед свои сильные, мускулистые руки, и она помчалась в них.

Его твердое, словно скала, тело столкнулось с ее телом в искрящей вспышке неукротимой страсти. Его руки, блуждали по ее телу, исследуя каждый его дюйм сквозь тонкое платье, подаренное дриадами. Оно ничего не скрыло от его голодных глаз, которые, казалось, пожирали ее.

Он ничего не говорил, да в этом не было необходимости. Она была в его руках, горячий член упирался ей в живот, говоря о его желании, доказательством служило так же его частое дыхание и быстрое сердцебиение, которое она чувствовала сквозь тонкое платье. Но его объятия были не такими, какими она их помнила. Куда пропала нежность, страсть, жажда вожделения, которая проклинала его? Он был зол.

Это можно было понять. Из-за нее он все потерял, дом, остров, и сам чуть не погиб. Хотя он и говорил, что удары молнии не причиняли ему сильного ущерба, она понятия не имела, так ли это.

Да, он имел полное право быть сердитым, но раньше никогда не причинял ей боль, даже когда лишил ее девственности, она никогда не испытывала страх в его объятиях, как сейчас.

От его поцелуя она чуть не задохнулась. А его пальцы, запутавшиеся в волосах, безжалостно держали. Его все нарастающее возбуждение, заставило ее испугаться.

— Остановитесь… Гидеон… Перестань! — проговорила она, когда его твердые губы приблизились к ее. Она попыталась отодвинуться от его массивной груди, и, когда это не помогло, она начала бить ее своими крошечными кулачками.

— Перестань, я сказала! Ты делаешь мне больно!

Но он не останавливался. Он собрал свою силу и его объятия стали словно тиски, прижимая ее к себе, пока она не выкрикнула:

— Гидеон… отпусти меня!

Это был не тот Гидеон, которого она знала. Что с ним случилось? У нее никак не получалось вырваться из его объятий, и пока он вел ее вниз через высокую траву, она кричала, надеясь что может шок поможет вывести его из безумия, которое, как видно, настигло его. Она закричала снова, когда он раздвинул ее ноги и пытался протиснуться между ними.

В небе цвета индиго невинно мерцали звезды, словно зрители, наблюдающие за их борьбой. Все это казалось настолько нереальным, и все же боль, давление очень твердой плоти, и сжимавшие пальцы были очень реальны, все это было на самом деле. Она боролась с ними, и случайно бросила взгляд на бескрайнее, усеянное звездами небо, мигающее в вышине, словно пыль волшебного царства, из которого единственное белое перо, медленно и плавно спускалось вниз. Куда это оно? Очарованная медленным и неожиданным его падением, она задохнулась, и задохнулась опять, поскольку поранилась, и внезапно ей показалось это своеобразной платой. Еще один крик вырвался из ее горла, наблюдая за небом, ей показалось, что появилось отверстие, и некое существо с белыми крыльями резко упало вниз на подвижной волне перемещенной энергии, тепло от которой повсюду распространяло эту ауру.

Едва это существо коснулось земли, как оно буквально распалось на глазах, и Гидеон держа ее в сильных руках, на головокружительной скорости взлетел ввысь, а она-то думала, что такая скорость невозможна для любого из существ.

Пролетая, мимо верхушек деревьев он резко поднялся, перо все еще медленно падало вниз, ветер от его движения, на мгновение поднял его чуть выше, но потом оно опять начало свой спуск.

— Крепко держись! — скомандовал он. — Проход будет открыт до тех пор, пока это перо не коснется земли!

Рианнон закрыла глаза. Покой и отдых казались такими далекими.

Глава 13

Гидеон с космической скоростью пересек границу потустороннего мира, не забывая о том, что она скоро закроется. Он едва успел пролететь с Рианнон через портал, как он внезапно свернулся, подобно тугому свитку, и захлопываясь, чуть не задел его ноги. Сердце бешено колотилось, он едва сохранял равновесие. Он был на грани сумасшествия. Рианнон была ценным грузом, и он как можно ближе прижал ее к своей твердой мускулистой груди, от чего на ее плече появился кровавый след, прикрываемый просторным одеянием, которое она носила. Где ей дали этот предмет одежды? При виде ее, почти обнаженной и едва прикрываемой этой тонкой тканью, в нем вспыхнул гнев.

— Тебя кто-нибудь обижал? — выдохнул он сквозь сжатые зубы.

— Н-нет, — ответила она. — Это был довольно милый день… за исключением последних событий. Кем или чем было то существо? Я думала, что это был ты! Мы все еще находимся в потустороннем мире, или прибыли … домой?

— У нас нет никакого дома, — грустно ответил Гидеон и мельком взглянул вниз, на зияющую пустоту в архипелаге, словно выпавший зуб. Раньше там был Темный Остров. Пусть он не был большим, но он был его — был всем, что он имел. Боги лишили его всего. Сначала они лишили его желания, а затем и его пещеры. А сейчас, они забрали землю, на которой он стоял ниже уровня моря. На него охотились как на животное, потому что он посмел искать удовольствия плоти, потому что он посмел полюбить. Именно так это началось. И чем бы это кончилось?

Гидеон хорошо знал о своем отказе становиться на путь истинный, но как долго он должен будет страдать из-за этого? Это будет продолжаться целую вечность? Этой цены было бы достаточно?

Это было непрекращающимся кошмаром, если бы это только касалось его непосредственно, он должен страдать. Теперь была еще и Рианнон. Если бы у него хватило ума, то увез бы ее на материк. Он так бы и сделал, но теперь было слишком поздно. Их сердца бились как одно. Их души дышали как одно целое.

Даже сейчас он хотел ее, когда ревность и гнев бушевали в нем. Он любил ее. Минуту назад он думал, о том, что чуть не потерял ее, и кто знает, чтобы он тогда делал. Даже подумать было страшно.

— Куда мы пойдем? — пробормотала она, пока он молчал.

Гидеон осматривался по сторонам, вглядываясь в полуночную тьму в поисках признаков наблюдателей. Он не увидел ни одного, но точно знал, что они были там. Они всегда были там.

— Пока, что мы пойдем к Мариусу, — ответил он. — Древние духи защитят нас, пока я не смогу найти лучшее место.

— Они не станут защищать меня! — воскликнула она. — Лесные нимфы, они…

— Они высланы с Лесного Острова … по крайней мере пока.

— Они обманули меня! Они оставили меня умирать!

— Я знаю, — сказал он. — Держись крепко! Мы снижаемся. Я не вижу наблюдателей, но это не значит, что поблизости нет ни одного.

Рианнон напряглась в его объятиях. Он знал, что она боялась высоты. Он постарается приземлиться так быстро, насколько это возможно. Они были уже далеко и вне опасности.

— Кто был тем самозванцем? — настойчиво спросила она.

Они были над Лесным Островом, и их спуск должен быть быстрым, если они хотят избежать наблюдателей, скрывающихся здесь. Гидеон закрыл ей глаза рукой и резко снизился там, где деревья сформировали бы мгновенный навес над ними. Летел с нею в глубь в древнего леса, пока спустился вниз к мягкому ковру из мха.

— То существо было украденной мыслью, — сказал он, вставая на колени, чтобы спустить нее. — «Воры» исследуют ваши мысли и принимают форму того, кому бы вы больше всего доверяете, из картин сохраненных там, таким образом, они могут сбить вас с пути.

Рианнон задохнулась.

— Марибелль предупреждала меня, что я должна держать свои мысли при себе, — сказала она. — Жаль, что она не объяснила мне все более доходчиво.

— Марибелль?

— Я думала, что это не правда. Я встретила ее по пути. Она сказала, чтобы я держала свои мысли при себе, тогда я не собьюсь с пути, если бы только я была абсолютно уверена, что смогу.

— Почему ты сделала это? — резко спросил он.

— Потому что я увидела тебя! — защищалась она. — По крайней мере, я думала, что это был ты.

— Ты не смогла нас различить?

Он что ревновал к своему собственному изображению? Он точно сходит с ума.

Рианнон надула губы.

— Только когда это случилось, было слишком поздно — сказала она.

— Ты была бы в безопасности, если бы осталась здесь.

— Во-первых, меня бы там не было, если бы не твои нимфы…

— Они не мои, — поправил он ее.

— Быть может, расскажешь об этом им? — холодно сказала Рианнон. — Кажется, они думают иначе.

— Я так давно живу Рианнон, с начала времен это непостижимо для вас, смертных. Рассматривая мою… ситуацию, я получал удовольствие там, где я мог найти его в течение долгого времени. И да, нимфы были моими супругами. Я не буду отрицать этого, но это все в прошлом, не буду проклинать себя за то, что случалось прежде, чем я встретил тебя. И нет никаких причин ревновать к ним.

— Ревновать? — возразила она в гневе.

— Называй это, как тебе будет удобно, у нас нет времени на все это ребячество. У нас серьезные проблемы, которые должны быть решены…

— Я не ребенок! — перебила она.

— Хорошо, тогда я тоже буду играть в эту игру, — раздраженно ответил он. — Откуда у тебя это платье? Подарок нимф? Ты не имеешь никакого права осуждать меня, тогда как сама выставила себя напоказ перед каждым существом в потустороннем мире!

— Нет, твои нимфы не давали его мне, — гневно ответила Рианнон. — Они порвали на кусочки то прекрасное одеяние, которое ты мне дал, и предоставили меня самой себе в этом странном и враждебном месте почти голую, не такую, какой ты видишь меня сейчас.

— Кто, тогда? Кто тебя так одел?

— Теперь ты ревнуешь?

— Не имеет значения! Я же сказал, что я также могу играть в эту смешную игру. Кто дал тебе эту одежду?

— Две дриады, — ответила она. — Они распустили мой порванный наряд и спряли мне это. — Она хлопнула по юбке своего платья. — Это тоже, как и то, уже износились. Наверное, они думали, что дали мне нечто прекрасное. Я предполагаю, что они тоже были твоими супругами?

— Наверное, — высказался он. — Как я уже говорил, с тех пор как боги изгнали меня, я получал удовольствие, где только мог, с любым кто не боялся рискнуть и получить удары молнии от наблюдателей. Теперь с этим покончено! Все, это в прошлом; и сейчас у нас более серьезные проблемы и нам нужно направить нашу энергию на их решение.

Она выглядела такой несчастной, что он подошел к ней и обнял. — Мы найдем решение, — пробормотал он ей в волосы. Единственное, в чем он нуждался сейчас — это вновь оказаться в ней. Тем более он был уже возбужден, и большая часть его плоти наклонилась к ее животу, надулась и пульсировала, словно жила своей собственной жизнью. Она жила для нее.

Она не забыла, как скользила и погружалась в ее теплое и влажное место с каждым разом все глубже. Он все помнил, каждый раз он дрожал, когда они снова и снова сливались в сексуальном потоке.

— Рианнон, — бормотал он хриплым голосом, называя ее по имени, оно каталось на его языке словно мед. — Никогда не оставляй меня. Когда я думаю, что мог потерять тебя…

Он не смог закончить мысль, это невозможно было выразить словами.

Он нашел ее губы и припал к ней в голодном поцелуе. Пропуская пальцы сквозь ее волосы, еще ближе притягивая ее к его напрягшейся плоти под облегающей кожей брюк. Когда их губы разъединились, она потянулась еще. Если бы у него была возможность, он отвернулся бы к дереву и осмелился бы освободить свою возбужденную плоть, надеясь, что пышная листва скроет его от наблюдателей.

— Как ты вообще нашел меня? — спросила она. — Как ты смог пересечь границу?

Гидеон был рад, что она нарушила этот момент. Он не был готов к неизбежности. Вместо этого он держал ее в объятиях, гладя ее через тонкую ткань нежными руками. Это была славная пытка. Какая изящная мука жить на грани экстаза. — Я посетил заклинательницу рун, — ответил он. — Это не первый раз, когда я обратился к ней за помощью по поводу тебя.

Рианнон чуть не задохнулась. — Ее услуги очень дороги, — сказала она.

От этих воспоминаний Гидеон нахмурился. — Как плату за оказанную помощь она попросила три моих пера, которые выщипнула из крыльев. Она сказала, что они вернуться ко мне, когда возникнет такая необходимость.

Рианнон задохнулась снова.

— Это то самое перо, что плавно подало вниз?

Гидеон кивнул.

— Она кинула его сквозь портал, и он открылся. Мне надо было только успеть провести тебя через портал до того, как перо коснулось бы земли, иначе ты осталась бы там. Если дело касается магии, цена всегда высока, даже выше золота. А магия заклинательницы рун похожа на изучение кривого зеркала. Никогда нет чёткого изображения. Предметы не всегда такие, какими они кажутся.

— Я не понимаю… — сказала она, нахмурившись.

— Заклинатель рун лишь один раз сказала мне правду, когда взяла мои перья. Она сказала, чтобы я не сомневался в их власти. То, что она дала мне — это три шанса.

— Как три желания?

— Не совсем. Она дала мне три возможности воспользоваться ее магией. Главное я должен правильно выбирать. Если ошибусь эти возможности не вернуться ко мне назад. Но при этом и она извлекает выгоду от этих перьев, используя их по своему усмотрению.

— И ты использовал одну из тех возможностей, чтобы вернуть меня? — спросила она.

Гидеон кивнул.

— Да, — ответил он. — Осталось еще две.

— Это все я виновата, — зарыдала она.

— На самом деле это моя ошибка, — улыбнулся Гидеон. — Все это началось намного раньше. Оставь, мы должны поговорить. Нам нельзя оставаться здесь. Мы по-прежнему в опасности, и я не могу подвергать ей своего друга.

Внезапный шелест в подлеске привлек внимание Гидеона, и он приложил палец к своим губам.

— Ш — ш! — зашептал он. — Кто-то идет!

— Ваш друг сможет заботиться о себе сам, — ответил глубокий высокий голос. Хозяином оказался высокий и мускулистый мужчина, который вышел из леса и присоединился к ним. Грудь его была обнажена, длинные волосы перевязаны виноградными лозами, на ногах обтягивающее брюки из оленьей кожи, которые облегали мускулистые бедра при этом, не скрывая того, что было между ними. Его член был обрисован в общих чертах длинный, толстый и изогнутый, он напрягался под его бриджами, которые были подвернуты, и на ногах тоже были ботинки из оленьей кожи. На одном плече весел большой лук, а на другом колчан полный стрел. За его спиной на вершине дерева сидел ворон.

Рианнон едва не перестала дышать, Гидеон же едва не засмеялся. Она никогда не видела Мариуса, Повелителя Леса, в его естественной форме. Луна начала прибывать, и он больше не был заключен в тело большого черного кентавра.

— Рад тебя видеть, — сказал Гидеон, похлопывая лесного принца по предплечью. — Я так же рад убедиться, что наблюдатели не причинили вам вреда.

— Пусть только попробуют, — ответил Мариус, хрипло смеясь. — Тогда я запущу в них своими стрелами, думаю им это не понравиться.

— Они знают, что мы здесь? — спросил Гидеон.

— О, они знают, мой друг! — ответил Мариус. — Они все еще находится в лесу. Прислушайтесь… не слышно даже гомона бурундука.

Гидеон хмурился. Не было слышно ни звука. Лес был погружен в гробовое молчание. Наблюдатели точно были там, затаились и ждут, даже холод пробежал по перьям Гидеона.

— Пожалуй, мы не будем задерживаться, — сказал он. — Вы и так сделали для нас очень много.

— Я не гоню вас, — сказал Мариус. — Я просто хочу предупредить, что вы должны быть настороже. Эти гарпии богов — неустанные существа. Я никогда не видел подобного. — Он повернулся к Рианнон и пристально посмотрел на нее своими карими глазами. — С вами все в порядке леди? — спросил он. — Мы не очень хорошо расстались, и я боюсь, что был не очень гостеприимным. Я должен был остаться с вами. Иногда я бываю, забывчив, как и простодушный Си. Он без ума от вас.

— Это моя ошибка, — снова сказала Рианнон низким голосом. — Я ни в коем случае не должна была обманывать его и покидать ваш дом. Гидеон пристально уставился на нее, но она не смогла поднять на него свой взгляд. — Я обманула фавна, попросив принести мне какие-нибудь цветы, чтобы ускользнуть и пойти искать вас, — призналась она.

— Сейчас это уже не важно, — сказал Гидеон. — Мы уйдем прежде, чем причиним еще больше вреда.

— Куда вы пойдете? — задал вопрос принц леса. — Темного Острова больше нет, и подводный дворец Саймона тоже не подойдет. Вина заберет вас в один миг. Может Повелитель Огня? Он ваш верный сторонник.

— Поиграть с огнем? Или бросить вызов огню, — сказал Гидеон.

— Ты должен был сделать это давно, — напомнил ему Мариус.

— И сделаю снова, можешь не сомневаться, — сказал Гидеон. — Я сам об этом думал. Мы как раз это обсуждали, когда ты подошел.

Мариус опять пробежал взглядом по Рианнон.

— Я вспомнил кое-что, — сказал он.

— Задержитесь здесь на какое-то время со своей леди. Я сам буду дежурить. Я заметил, что наблюдатели особенно активны в ранние часы на рассвете.

Он уже скоро настанет. Древние духи предоставят вам защиту. Вы будете в безопасности, пока будете оставаться под навесом, который они создали для вас. Я не могу ручаться за то, что произойдет, как только вы выйдите из — под него, но когда вы это сделаете, я буду защищать вас.

— Я не хочу вызывать гнев наблюдателей на тебя, Мариус. — Не ухудшай свое положение. Боги быстры на наказание и медлительны на прощение. Я не хочу, чтобы твое наказание было на моей совести. Я сам разберусь с этим.

Повелитель Леса проигнорировал его.

— В конце этой тропинки, есть горный пруд. Вы сможете освежиться там. — Поворачиваясь к Рианнон, сказал он.

— Все острова архипелага питаются теплом с Острова Огня, как звенья одной цепи, — объяснил он. — Я уверен, что Гидеон знает об этом, но он не знает, что есть секретное место, где я непосредственно соединяюсь с островом лорда Вэйна. Его трудно увидеть, оно скрыто среди островов, но я покажу его вам. И надеюсь, что вы будете держать его местонахождение в секрете…

— Это само собой, разумеется, — перебил его Гидеон.

Мариус кивнул.

— У меня на это есть свои причины, — сказал он. — Там вы сможете скрыться со своей леди. — Вы не знаете, когда вам представится второй шанс, если сейчас откажитесь. Я пойду, осмотрюсь. Когда будете готовы, не взлетайте, не то вызовите молнии от наблюдателей. Вам придется плыть под водой нескольких ярдов, пока не достигните подводного туннеля с воздушными ямами, подобно сидячей ванне, но весьма приятной. Следуйте по ней в восточном направлении, и это приведет вас к горному пруду уоснования вулкана лорда Вэйна. Как только появитесь, сразу укройтесь, на Острове Огня не так много потайных мест. По крайней мере, это даст вам немного времени. Мне жаль, что я не смог предложить вам больше.

— Я перед тобой в долгу, Мариус.

— Ты мне ничего не должен мой друг, только держите в секрете мое тайное место. Ну что готовы! Я ухожу, чтобы пригласить наблюдателей на увеселительную охоту. Леди! Прощайте, Повелитель Тьмы. Надеюсь, что мы встретимся снова, но уже при менее страшных обстоятельствах.

Повелитель Леса растаял в тени также беззвучно, как и появился. У Рианнон рот открылся от удивления.

— Какое странное существо, — пробормотала она. — Я даже не знаю, как назвать его, что он или кто он, человек или фейри?

Гидеону захотелось обнять ее, откинуть свободные волосы от ее лица, которое освещали вспышки тусклого лунного света, просачивающегося сквозь навес из ветвей.

— Мариус — существо природы, ни человек, ни животное, ни смертный и не фейри. Он подобен всем нам повелителям архипелага, игрушка богов. Он служит Матери Природе и Древним духам, заботиться о том, чтобы все зеленело и цвело. Он — изобилие. Он — Природа, хранитель баланса на земле. Его наказание было легче, чем у меня. Он только должен принимать форму кентавра в течение трех дней каждый месяц. — Но почему? Что он сделал? — настойчиво спрашивала Рианнон.

Гидеон колебался.

— Он забыл, кем он был, — ответил он. — Он убил существо, которое должен был защищать, и боги заставили страдать его, ходить по земле в теле того существа как наказание каждый месяц во время полнолуния, целую вечность.

— Он… бессмертный, — пробормотала Рианнон, отвечая на свой собственный вопрос. Гидеон кивнул. — Все мы — сказал он.

— Я вижу, — ответила она так тихо, что он едва услышал.

— Хватит о Мариусе! — сказал он, притягивая ее к себе еще ближе. — Для меня имеет значение то, что он сделал. Он — мой друг, и твой. И только что доказал это.

Сейчас мы в безопасности. Только богам известно, что будет, когда мы покинем лес.

Она прижалась к нему, и он нашел ее губы голодным ртом. Какими же мягкими и сладкими они были. Они целовали его мягко словно бархат и сладко, словно мед, он усилил поцелуй, и его язык сплелся с нее в эротическом танце. Это был быстрый толчок, извлекая стон из ее горла, которое резонировало через его тело. Разжечь в нем огонь могла только она. Он был возбужден, его поясница горела в огне, а раздувшаяся к жизни плоть упиралась в ее мягкий живот. Крылья Гидеона наполовину раскрылись, касаясь двух древних сосен, которые, казалось, вздохнули, пробуждаясь и удлиняя свои ароматные иглы, лаская их, в то время как влюбленные двигались в эротическом ритме, который приводил в движение участок земли под их ногами. Рианнон напряглась в его объятиях, но он нежно успокоил ее.

— Ничего не бойся, — пробормотал он. — Древние духи в этих деревьях они дают нам свое благословение.

Только он закончил говорить, как покрытый мульчей травяной покров начал двигаться. Один за другим, корни и усики начали пробиваться сквозь землю. Подобно любопытным детям, корни начали исследовать их тела. Рианнон вскрикнула, когда один из корней поднял низ ее одеяния и начал медленно двигаться вдоль ее бедра.

Другой потянулся к ее волосам и стал поглаживать их, они переплелись с первым и вместе стали распускать ее косу.

Гидеон еще никогда не видел ничего красивее, чем Рианнон с распущенными волосами, которые ниспадали ниже плеч. Куда пропала ее одежда? Это уже не имело значения. Тонкая одежда не скрыла ни одного из ее достоинств. Дриады красиво ее одели, в тонкую ткань из паутины, украшенную блестками, и мерцающую, словно космическая пыль. В этом наряде она выглядела не менее соблазнительно, нежели была бы обнаженной. Оно обтягивало соски ее упругих и молодых грудей, проходило между бедер, соблазнительно сидело на ее узкой талии и пышных ягодицах.

Сейчас же оно лежало около ее ног, искрясь в предрассветной тьме. Ткань богов, на самом деле, была слишком красива, чтобы могла она прясться смертными. Гидеон вытащил из брюк своего угря, сжал его, освободил его взволнованную плоть, успокаивая ее от толстого корня до остроконечной головы. Медленные, пульсирующие волны лихорадочного огня растеклись по его пояснице.

Она начала скользить по толстому, испещренному прожилками древку рукой. От ее неспешных ласк его плоть стала еще тверже.

Его крылья расправились еще шире, лаская деревья, которые соединились ветвям и сформировали кольцо вокруг них, наподобие ароматного кокона. Их иглы, смоченные липким соком, оставляли небольшие следы на их обнаженной коже. Это была близость, как ни с кем другим. Корни, виноградные лозы, усики растений их нежные прикосновения неустанно ласкали их обоих, привязывая их лодыжки к земле, связывая их с Природой, и друг с другом.

Дрожащие волны огня разорвались через член Гидеона, когда нежные прикосновения поднимающихся виноградных лоз, которые сделали для них укрытие на стволах больших сосен, обвились вокруг его члена и заскользили дальше между упругими полушариями его задницы. Он готов был, паклятся, что слышал один сосновый вздох под навесом из листвы, поскольку эти два дерева начали поглаживать друг друга.

Гидеон вспомнил, что случилось с ним в прошлый раз, когда деревья освободили его таким же образом. Он мог бы этого всего избежать, если бы вышел из-под их защиты, но тогда спустятся наблюдатели и швырнут в них свои молнии.

И сколько пройдет времени, прежде чем их гнев распространится на Рианнон? Сколько пройдет времени прежде, чем их возмездие станет угрожать ей? Их удары молний не могли убить его, но они могли убить ее. Смог бы он жить с таким грузом на душе? Ему даже страшно было об этом подумать.

Он должен оставаться сосредоточенным. Это самое главное, но захватывающие волны страстного огня, малейшее прикосновение ее руки, слабый порыв ветра, или прикосновение сосновой иглы, могло заставить его испытать оргазм. Сейчас проклятие работало на него, в отличие оттого, что было раньше, потому что это была любовь. Он уже ничего не может изменить, он должен думать не только о себе. Теперь у него была Рианнон.

Ее нежная грудь вздрагивала, когда ростки плюща ползали между ее бедрами. Прислонив ее на одну из покачивающихся сосен, Гидеон раздвинул ее нижние губы и не спеша, полностью вошел в нее. Дрожь оргазменного огня пронзила его плоть, поскольку ее влагалище обхватило его член. Сначала медленные толчки, потом более быстрые, более частые пульсации, поскольку он скользил по ее мягкой и нежной влажности.

Рианнон выкрикнула его имя, когда оргазм охватил их обоих. Гидеон застонал. Дрожащий тембр, казалось, пузырился в его горле от самых глубин загадочного волокна, которое соединяло его воедино. Неужели это последний его оргазм? Неужели его время уже закончилось? Его член все еще горел от необузданной страсти, когда она погладила его крылья. С последним дрожащим толчком они обернулись вокруг нее, освободив деревья, чтобы они больше не касались их.

Корни, усики, нежные ростки и вьющиеся виноградные лозы которые были над ними, спускались к земле, прячась назад под мульчу из мертвых листьев, упавших игл, сока, и полевых цветов. Удары пульса под ними прекратились, поскольку травяной покров вернулся к своей твердой форме, словно корни деревьев никогда и не выползали из-под него.

Казалось, что лес вздохнул, когда навес над ними исчез, Гидеон вышел и отпустил Рианнон.

— Мы должны уходить, — пробормотал он, вглядываясь вглубь густого и пышного подлеска, про который говорил Мариус. — Здесь больше не безопасно. Нас могут поджидать наблюдатели.

— Я боюсь, Острова Огня, — призналась Рианнон, прижимаясь к нему плотнее. — Говорят, что все кто встречается с Вэйном, сами вспыхивают пламенем, что у него есть власть самовоспламенения!

— Это не огонь Вэйна, которого ты должна бояться, — сказал он. — Это — огонь наблюдателя, который угрожает, и именно Мариусу, надо бояться этих ударов молний, больше чем любому из нас. Боги терпеливы к Древним, но этот дух не освобожден от их гнева. Однажды я видел, как удар молнии едва не уничтожил Древних духов.

Я не хочу снова на это смотреть, и не смогу спокойно жить, если буду знать, что я был причиной этого. Держись за меня и молчи. Я чувствую, уже наступает рассвет. Самое время уходить.

Глава 14

— Ему в одиночку не справиться с наблюдателями, — заговорил в голове у Гидеона знакомый призрачный голос.

— Все равно мы ничего не можем сделать, — ответил другой. — Кроме того, он сейчас не один.

— Мы могли бы ему хоть чем-то помочь, — заспорил первый голос.

Вместо ответа, другой голос зарычал:

— Вы что, хотите вызвать гнев наблюдателей на наши головы?

— Только то, что наблюдатели служат богам, не означает, что они им верны, почему бы богам не взять на службу также и нас? — спросил первый голос.

— Когда боги захотят этого, они нам сообщат, — ответил другой голос. — Они также взяли на службу и литейщика рун. Крылатый разыскивал ее для разговора, и я не хочу иметь к этому никакого отношения.

Первый голос колебался.

— Я все же думаю…

— Тсс! Тише! Он может услышать нас. Не забывайте о его способностях.

— Он бы нас давно услышал, если бы он не обезумел от любви. Вы забываете, что он может услышать наступление ночи или рассвета. Он может слышать музыку, которую порождает солнце, и дыхание луны — саму симфонию вселенной, если не околдован, как сейчас, подобной ей. Он не лишился этого дара, он просто им не пользуется. Но хватит! Мы ожидаем воли богов. Сейчас он в их руках.

Гидеон действительно кое-что слышал, только отрывки, которые не имели никакого смысла. Но сейчас не было времени, чтобы задумываться об этих отголосках. С ним все было ясно. Он был беглецом, на которого охотились, словно на животное, а теперь еще и Рианнон бежала вместе с ним. Он не мог думать о том, в каком положении она теперь оказалась. Кроме того, он не мог понять свое эгоистичное стремление, с которым пытался удержать ее, ведь, в конце концов, именно он проклял их. Он и прежде чувствовал холодное дыхание смерти за своей спиной, но такого как в этот раз, не ощущал никогда. Это взъерошило его перья, и его пронзил холод, леденящий холод.

Они увидели минеральный источник, когда дошли до чистого горного пруда в глубине леса в тот момент, как первые лучи солнца уже начали прогонять тьму. Он был в точности, таким, как описывал его Мариус — небольшой оазис посреди пышной растительности.

Представлять свое погружение с Рианнон на руках в теплую, шелковистую минеральную воду, которая омоет его чувствительные крылья, было выше его сил.

От одной этой мысли его плоть начала твердеть, поэтому он остановился на самом краю пруда.

— Мы должны плыть под водой? — нерешительно спросила Рианнон.

— Совсем немного, — ответил Гидеон, обхватив своей рукой ее талию. Он просто ее обнял, но успел заново возбудиться. Его кожу начало покалывать от ожидания того, как вода омоет его крылья, каждое его перышко, это будет такой пыткой. Теперь вода была его врагом. Это вызовет необузданную и неконтролируемую страсть, с ней и так было тяжело справляться, когда он был один, а с Рианнон на руках он был постоянно возбужден, и ничто не могло изменить этого.

— Я не очень хорошо плаваю под водой, — призналась Рианнон.

— Возьми меня за руку, — сказал Гидеон. Она сделала, как он просил, и они вместе погрузились в горный пруд.

Гидеон застонал, поскольку минеральная вода потоками лилась по его крыльям. Он вспомнил, как погружался в теплую воду такого же бассейна, как стоял под водопадом, или уплывал на берега Павильона Саймона, которые успокаивали и расслабляли его. Но это было до его проклятия, до того как боги настроили его собственное тело против него самого, сделав его инструментом сексуальной пытки.

Рианнон вцепилась в него, и он напрягся, поскольку ее руки были слишком близко от трусливых придатков, чтобы чувствовать себя комфортно. — Не касайтесь моих крыльев! — предостерег он. — Мне необходимо сосредоточится, особенно сейчас. Позвольте своему телу привыкнуть к температуре воды. Когда будете готовы, сделайте глубокий вдох, и держитесь за меня. Спустя мгновение они уже плыли под водой. Казалось, что его крылья весят целую тонну, а сексуальное возбуждение стало таким сильным, что Гидеон едва мог его переносить. Он чувствовал ее страх.

Но также чувствовал ее доверие, и прижав ее к себе еще ближе, вглядывался сквозь фосфоресцирующий блеск в воде суженным и ищущим взглядом в поисках того места, которое описывал Мариус. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он увидел полосу неземного света и поплыл вверх к подводной пещере.

Разряженный свет шел от непонятной щели в горном формировании, расположенной выше, он показал ему лабиринт с воздушными ямами, поставляемыми тем же источником, что и свет. В воздухе очень сильно пахло сосной, розмарином, и крессом.[4]

Они пошли к мерцанию дневного света в дальнем конце пещеры, вода почти достигала талии, но постоянное омывание его крыльев уже сделало свое дело, и Гидеону пришлось ослабить давление брюк из кожи угря на свою промежность, что успокоило пульсирующий член.

Рианнон взяла его в свои руки.

— Это … стою ли я всего этого? — бормотала она, отыскивая его глаза в полутьме.

Гидеон больше не мог скрывать те боль и желание, которые жили в его затуманенном желанием пристальном взгляде. Он колебался. Конечно, она стоила этого, но имел ли он право рискнуть и подвергнуть это очарование опасности?

— Стоишь ли ты этого? — выдохнул он. — Моя любовь, да ты стоишь любых молний, которое боги могут швырнуть в меня, но ничто не заставит меня подвергнуть тебя опасности; вот это меня и беспокоит.

Рианнон приложила свою нежную руку к его щеке. — Несколько раз ты просил, чтобы я никогда не оставляла тебя, — пробормотала она. — Теперь я прошу тебя о том же. Чтобы не случилось дальше, мы будем вместе.

Он нашел ее губы голодным ртом и притянул ее к своей взволнованной плоти. Тепло ее тела возбуждало, она была словно покрытая утренней росой роза, пар от минерального источника собирался вокруг них, заполняя коридор, по которому они плыли. Его влажные крылья задрожали и наполовину раскрылись, дыхание перехватило, поскольку ее стон удовольствия прошел сквозь его тело.

Держа его член в руке, она направляла его между своими бедрами, пока он полностью не погрузился в нее, скользя в ее влажности, так отличавшейся от "воды", омывавшей их бедра. Это было так, словно его член попал в мускусный горячий шелк и, наконец, обрел свой дом.

— Ты помнишь, как это было в нашу первую встречу в бассейне, в твоей пещере? — спросила она. — Тогда ты сделал это со мной. Я была девственницей, а ты был таким властным, пытаясь напугать меня.

— Я пытался предупредить тебя.

— Что ж, ты никогда не узнал бы, что это произвело на меня обратный эффект, я так часто представляла, на что это будет похоже, когда ты окажешься внутри меня.

Она плавно задвигалась на его чувствительном члене, зажатом между ее бедрами. Этого было более чем достаточно.

Гидеон схватил ее и одним толчком полностью погрузился в нее. В бессмысленном взрыве чувственного забвения он обхватил ее ногами свой торс и прислонил ее к гладкой стене пещеры. Его желание было неутолимым, страсть неистощима, она только усиливалась от ее задыхающихся стонов. Стремительный и захватывающий, словно залп из орудий, оргазмпарализовал их обоих.

Отыскав ее губы, он страстно их целовал, пока она таяла от него. Какой же мягкой и сладкой она была. Ее страсть была ощутима. Он чувствовал это в ее нетерпеливом отклике.

Но в ее поцелуе также чувствовалось отчаяние, словно он мог быть последним. И тогда он подумал о всей силе своего неудержимого, исступленного желания — оно было его проклятием. Держало в постоянном возбуждении.

Он не испытывал такого удовлетворения, когда был c лесными нимфами, или с сиреной Мюриэл, или с изменяющей форму литейщиком рун.

То был просто секс, отчаянные меры, попытка ослабить проклятие. Сейчас все было по-другому. Он никогда не испытывал такого — даже тогда, когда все это только начиналось.

Одна мысль, что это его последняя возможность держать ее в объятьях заставила посмотреть горькой правде в глаза: он перешел на другую сторону, когда их чуть не схватили, а без Рианнон он дальше идти не сможет. Он нашел свою вторую половинку, и будет с ней, независимо от того, какую цену придется за это заплатить.

Свет, струящийся в конце туннеля, стал ярче, значит, взошло солнце. И времени больше не было. Еще не известно, сколько времени Повелитель Огня разрешит им укрываться от наблюдателей. Было такое ощущение, что эти неустанные существа своими ударами молний хотели уничтожить его, а боги были глухи к его просьбам о пощаде.

Взяв лицо Рианнон в руки, он приблизил ее лицо к себе.

— Я не стану обманывать тебя, — пробормотал он. — Такого еще никогда не происходило, Рианнон. У меня всегда было убежище, священное место, где можно было укрыться, теперь его больше нет. Мы — беглецы, и больше всего я боюсь, что боги попытаются добраться до меня через тебя. Пока не слишком поздно, давай я отнесу тебя к материку. К тому же мы знаем, что сейчас Ральф уже далеко, плывет на борту другого судна. Я предоставляю тебе выбор. Там есть много мест, где ты могла бы легко затеряться. Это не возможно для меня, но ты…

Она положила палец на его губы, заставляя замолчать.

— Я никогда не расстанусь с тобой, Гидеон. — сказала она со страстью.

Он еще крепче прижал ее к себе и вознес молитву богам, в которой просил о благосклонности к ним. А потом повел ее в сторону мерцающего вдали света.

— Пойдем, — сказал он. — Повелитель огня уже знает о нашем прибытии. Мариус проследил за этим. Он будет ждать. У тебя нет причин бояться его. Он не великан-людоед, каким ты его считаешь. Я думаю, что он самый несчастный среди нас.

Пещера вывела их к подножью высокого вулкана, где на вулканических тлеющих черных углях стояла одинокая фигура, занимающаяся уборкой мусора, а рядом с ней возвышался огромный черный конь, бьющий копытом землю, ноги его покрывали белые перья. Когда они пошли в ту сторону, конь тихо заржал, фигура повернулась, и глаза, цветом подобные расплавленному янтарю, оценивающе взглянули на них.

Рианнон почти перестала дышать. Он был потрясающим, высоким и мускулистым, на солнце его волосы густой массой каштановых волн сияли медным и золотым, завивались у мочек ушей и развивались от ветра.

Если не считать небольшого куска кожаной ткани, покрывавшей его бедра, и подвязанной веревкой, он был обнажен.

Солнечный свет бликами играл на его гладких, блестящих от пота бицепсах, крепком торсе и жилистых бедрах. У него был красноватый оттенок кожи, Рианнон не могла точно сказать, был он естественным, или стал таким от физической работы.

Он отбросил грабли и шагнул к ним. Гидеон был прав. Ничего в поведении Повелителя Огня не вызывало опасений, скорее в нем было что-то трагическое.

— Рад встречи, Гидеон, — сказал он, слегка кивнув, и повернулся к Рианнон, — и с вами, леди Гидеона, — сказал он. — Вы простите меня, если я не пожму вам руку, моя дорогая. Я уверен, что Гидеон сказал вам, что это было бы … не очень мудро.

Рианнон предпочла согласиться.

— Чем, черт возьми, ты здесь занимаешься? — спросил Гидеон, жестикулируя в сторону мусора и возбужденной лошади, гарцующей на месте.

— Кое-кто может и пождать, — ответил Повелитель. — Позвольте мне проводить вас двоих внутрь. Оставаться здесь небезопасно. Наблюдатели летают здесь с восхода солнца. Он повернулся к лошади, и погладил ее по шее и холке. — Успокойся, Илаа, — прошептал он животному. — Стой на месте. Лошадь покачала своей головой, игриво ущипнув Повелителя Огня за плечо, и слегка ударила его голову, растрепав его шелковистую гриву.

— Можно подумать, что это животное понимает тебя, — наблюдая за ними, сказал Гидеон.

— О, он такой, — повернувшись, ответил Повелитель Огня. — Он так и будет здесь стоять, пока я не вернусь. Но для начала отведу вас внутрь, от глаз наблюдателей, пока Мариус отвлекает их огонь на себя. Затем я вернусь и принесу камни лавы, которые я собрал в вашей комнате для ванной. Вы не должны покидать мои комнаты для гостей. Ими редко пользуются, поскольку я давно не принимаю гостей, скалы нагреют там бассейн.

Для глаз наблюдателей все будет это выглядеть вполне естественно.

— Пойдемте …

— Мы не можем здесь остаться, Повелитель, — сказал Гидеон. — Мы не хотим навлечь на тебя гнев наблюдателей. Хватит и того, что Мариус уже втянут. Нам только нужно время, чтобы придумать план и проскользнуть мимо наблюдателей. Если мы сумеем это сделать…

Повелитель Огня запрокинул свою красивую голову назад и громко захохотал.

— Оглянитесь вокруг себя! — смеялся он. — Вы думаете, что молнии наблюдателей смогут причинить мне вред, а? — Он раскинул свои широкие руки. — Какой вред, по-вашему, могут причинить их ничтожные удары молний моему спящему вулкану?

— Они могут разбудить его! — высказался Гидеон в своей неподражаемой манере, при этом смотря в небо в поисках любого признака наблюдателей.

— У вас еще будут вопросы, мой друг? — спросил Повелитель. — Следуйте за мной…

Он прошел вперед, приглашая Гидеона и Рианнон идти за ним, они обошли подножье вулкана, ступая по размельченному шлаку, дымившемуся под горячей лавой. Поднимающиеся от шлака горячие потоки воздуха создавали вокруг вулкана удушливую атмосферу. От насыщенного испарениями воздуха, почти обнаженное и загорелое тело лорда Вэйна блестело от пота. Вот как Повелитель Огня проводил время на своем вулканическом острове — добывал камни лавы и убирал их под палящим солнцем Аркуса. Наверное, это похоже на жизнь в аду, подумала Рианнон.

Судя по равномерности его загара, Повелитель Огня частенько работал наполовину раздетым. Его загар шел от шеи до самых пяток. Он двигался грациозно, с самодовольным видом, лучи солнца освещали крепкие полушария его обнаженных ягодиц и мускулистые плечи, очерчивали его торс и прямую спину.

Почему легендарный Повелитель Огня, занимался тяжелым физическим трудом? Разве за него не должны были работать слуги? И живет ли на острове еще кто-нибудь? Потому что с тех пор, как они прибыли сюда, она никого не видела. Вопросы так и множились в ее голове. Вещи явно не были такими, какими они казались, но сейчас не было времени задумываться об этом. Взгляд Гидеона был устремлен в небо, и она тоже хорошо знала наблюдателей — даже если их не было видно, это не означало, что их там не было.

Выходящие из вулкана на поверхность потоки лавы тянулись, подобно случайно вытянутой руке, на восток, в сторону леса из низкорослых сосен. Что мало препятствовало обозрению, подумала Рианнон.

— А духи деревьев тоже живут в этих соснах? — проговорила она, не спрашивая ни одного из них в частности.

Но ответил именно Гидеон.

— Нет, — ответил он, — но те, кто когда-то занимал эти деревья, были … теперь они уходят.

И Гидеон, и Повелитель Огня даже внезапно остановились. От Рианнон не ускользнул странный косой взгляд, прошедший между ними. Очевидно, она затронула тему, которая была запрещена, и больше ничего не стала спрашивать.

Они прошли еще немного и натолкнулись на горное формирование, вначале даже показалось, что здесь произошло нечто похожее на извержение.

Повелитель Огня прошел через отверстие, которое было фактически невидимо для нетренированного глаза, и они оказались в хорошо обставленной палате.

— Отдохните здесь — сказал Повелитель. — Я пойду, принесу горной лавы, которую я собирал, когда вы прибыли. Она должна нагреть ваше уединение. Он показывал в сторону маленького сводчатого прохода. — Это там. Эта комната отделена от остальных, поэтому и не отапливается теплом от вулкана. Я тут часто восстанавливаю свои силы.

Сейчас здесь прохладно, но когда горная лава нагреет помещение, будет уютнее. Оставайтесь внутри в течение дня. Позже я присоединюсь к вам, мы поедим и обсудим, что делать дальше.

— Ты слишком добр, мой друг, — сказал Гидеон, — но мы не можем остаться здесь. Мы не хотим подвергать тебя опасности. В это раз наблюдатели неустанны. Я не видел такого с тех пор, как они разрушили мое убежище. Я не желаю, чтобы ты был наказан за помощь нам. Мы уйдем на закате.

Повелитель кивнул.

— Как хотите — сказал он. — Но, несмотря ни на что, я все равно помогу вам.

Когда Повелитель Огня оставил их, Гидеон взял ее руки в свои.

— Я смогу сразиться с наблюдателями самостоятельно — это не трудно, — сказал он. — Я делаю это целую вечность. Но твоя безопасность — вот что беспокоит меня. Я мог бы оставить тебя здесь. Ты была бы в полной безопасности с Повелителем, но также я оставлял тебя под опекой Мариуса и посмотри, что произошло.

— Ты не должен обвинять Мариуса. Я должна была быть осмотрительней и оставаться в безопасном месте. Я не совершу эту ошибку снова, и я не хочу, чтобы ты оставлял меня, Гидеон, даже на минуту. Если у них получится разлучить нас, они станут играть на наших слабостях, и смогут победить. Что бы с нами не случилось, когда мы окажемся снаружи, нам надо оставаться вместе.

— Мне тебя всегда будет мало, — пробормотал он возле ее волос. — Это все из-за моего проклятия и непрерывного желания, которое настроило мое собственное тело против меня, но сейчас, сейчас … все по-другому. Каждый вздох, который я делаю — это от любви к тебе Рианнон, и я боюсь только одного, что я могу подвергнуть тебя опасности из-за этого.

Рианнон заставила его замолчать, прижав палец к его губам. Он втянул его в свой рот, и она застонала, поскольку он начал облизывать его своим языком. Звук от шелеста его крыльев пронзал ее выжидающим огнем и предчувствием приближающегося экстаза.

Внушительные крылья наполовину раскрылись, это всегда случалось, когда он был возбужден, он притянул ее к себе еще ближе, его сердце учащенно забилось, а напрягшаяся плоть уперлась ей в живот.

Желание постепенно усиливалось, как если бы они занимались любовью, напоминая ей о его власти, его страсти и о том, какой он великолепный партнер.

Внезапно, она напрягалась в его руках.

— Подожди …, - пробормотала она. — Мне что-что послышалось…

Гидеон прислушался, напрягая свой чуткий слух.

— Я ничего не слышу, — сказал он, снова притягивая ее к себе.

— Вот! Я услышала это снова … какой-то шорох.

Гидеон улыбнулся.

— Без сомнения это мыши-полевки, — сказал он. — Повелитель не мог так быстро вернуться с горной лавой, но мы не станем тратить время впустую.

Он снова потянулся к ее губам, но она не сдавалась.

— Здесь есть запасной выход? — спросила она. — Кажется звук, который я слышала, доносился из-за той арки, Повелитель Огня говорил, что там находиться бассейн.

— Я не уверен, — ответил он. — Он же живет здесь практически один. Немногие рискнут жить возле извергающегося вулкана, или в компании того, чье прикосновение может превратить его в горящий факел.

Рианнон начала задыхаться. Она слышала легенды, но прежде ей никогда не объясняли это так живо. — Но его прикосновение не подожгло ту лошадь — напомнила она.

— Нет, но если бы он был возбужден или в ярости, это бы случилось, неважно, кто или что было бы рядом, с любым, кого он ни коснется.

— Хорошо, но я не думаю, что он был возбужден или в ярости, когда мы встретились. Почему он отказался пожать мою руку?

Гидеон засмеялся.

— Твоя скромность восхищает меня, — сказал он. — Даже лишившись своей девственности, ты сохранила свою наивность и ту искреннюю чистоту, которая так часто теряется с этим. Несмышленая ты моя, Повелитель Огня — мужчина, в конце концов, и взгляд, брошенный на тебя сейчас, когда ты в этой тонкой ткани, почти ничего не скрывающей, мог бы возбудить даже покойника! Он просто был осторожен, и хорошо.

Ну, хватит о Повелителе! Я пылаю рядом с тобой. Давай что-нибудь сделаем с этим.

Он начал спускать с плеч ее платье, но Рианнон снова начала медлить. — Разве мы не должны пождать? — спросила она. — Что, если он вернется и застанет нас?

— Надеюсь, что этого не произойдет — сказал Гидеон, поглаживая напрягшийся сосок кончиком пальца, а затем втянул его в свой рот и облизал языком сквозь тонкую ткань.

После того, как он отнял свои губы, около омытого и облизанного сквозь тонкую ткань соска осталась сладостная влажность. Она никогда не испытывала ничего подобного.

— Повелитель Огня дал нам время побыть вместе, — продолжил он, покусывая другой затвердевший сосок. — Более того, волнение в этом случае только усилит наше удовольствие. Есть что-то эротическое в том, чтобы быть пойманными на месте преступления, как сейчас.

Она таяла рядом с ним, больше не способная сопротивляться пламенному, сексуальному влечению, проскакивающему между ними. Как будто оно стало сильнее, с тех пор, как они прибыли на Остров Огня, с его постоянно высокой температурой и жаркой атмосферой. Словно целый остров пульсировал подобно живому существу, выбрасывающему из вулкана вверх свои насыщенные пары.

В горячем воздухе ощущался запах самородной серы, было тяжело дышать, как в знойный летний день, когда не было даже дуновения ветра, который принес бы облегчение. От этой высокой температуры, которая опаляла ноздри и отключала разум, разжигалось сексуальное желание. Оно обхватило их двоих своим колдовским огнем.

Все мысли о шуршащих звуках, наблюдателях и опасности мгновенно растворились в горячем воздухе. Ее платье плавно соскользнуло на пол и собралось у нее в ногах. Гидеон расстегнул свои брюки из кожи угря. Поставив ее на колени, он предложил свою возбужденную плоть. Рианнон взяла его в руки, а он ввел член в ее рот.

Гидеон застонал, когда она прошлась языком по его стволу снизу вверх. Рианнон чувствовала, как от ласк языка его член становился все тверже, чувствовала, как кровь неслась по вздувшимся венам. Они стали еще заметней под тонкой нежной кожей, когда она по спирали провела языком по его члену, заставляя его крылья полностью расправиться.

Она подразнила чувствительный кончик его плоти. Затем сбавила темп и попробовала на вкус его соленую головку. Проводя кончиком языка по венчику его члена, она почувствовала пульсирующую страсть. Его все возрастающее желание, заставляло трепетать от страсти ее душу и тело.

Простонав еще раз, Гидеон опустился к ее ногам. Обхватив полушария ее круглых ягодиц, он поднял ее на руки и полностью погрузился в нее, он поднимал и опускал ее бедра, двигаясь из стороны в сторону, забываясь в сладостном исступлении.

Рианнон вскрикнула, впиваясь в него, едва член коснулся ее клитора. А когда он снова вошел в нее, член нашел то самое сокровенное место — где скрывались приятные ощущения, которые подобно лепесткам розы, раскрылись перед ним.

С каждым разом он двигался все глубже, усиливая ее влажный жар и приближая кульминацию до тех пор, пока она не взорвалась волнами оргазменного огня.

Рианнон казалось, будто ее кости начали плавиться. Она никак не могла отдышаться, а сердце бешено стучало. Оргазм пронзил каждую клетку ее тела, проник в кожу через ее поры, от необузданного секса она вся покрылась испариной. Когда она дотронулась до его крыльев, он выкрикнул нечто такое, чего она никогда не слышала. Его крик шел из глубины души. В нежном и дрожащем тембре голоса, она услышала свое имя, которое эхом отразилось от стен пещеры, но они не обратили на это внимание.

Волны оргазменного огня, разливались по телу Рианнон, оргазм словно поднял ее над собой. Невольные судороги ее освобождения удерживали его член до тех пор, пока она не выжала из него все до последней капли.

Рианнон, как будто качалась на накатывающих морских волнах, позволяя ритму его бешеного оргазма снова ее взять. О, как же он наполнял ее, даже сейчас.

Обессиленная от захватывающих и чувственных волн, которые беспощадно пронзали ее, она прильнула к его сильному телу.

Его огромные крылья коконом сложились вокруг нее, словно мягкое и пушистое одеяло, она прижалась к ним, ощущая себя маленьким ребенком. Под их защитой она чувствовала себя в безопасности.

Гидеон так и не вышел из нее. Вместо этого он наклонил свою голову к ее плечу, издавая стоны, поскольку горячее дыхание, вырывавшееся из ее ноздрей, раздражало его перья. Его вызывающий воспоминания аромат смешивался с пикантным мускусом ее тела, вновь возбуждая ее чувства. Сейчас она на самом деле начинала бояться, что Повелитель Огня может вернуться и застукать их. Гидеон был прав. Было что-что эротическое в том, что их могли вот так увидеть. Это еще сильнее заставило биться ее сердце, усиливая возбуждение.

Никто ничего не говорил. В этом не было никакой необходимости. Их тела, подобно танцовщикам, двигались и раскачивались как одно, их стоны резонировали в безветренном воздухе, словно живые существа. Гидеон нашел ее губы, его искусный язык легко проскользнул между ее зубами, пробуя ее на вкус. Она чувствовала его возбуждение, учащенное сердцебиение и все нарастающую эрекцию. Это было даже сильнее, чем в первый раз, и сердце забилось в новом экстазе. Она могла поклясться, что где-то вдали она снова услышала этот шуршащий звук, у нее даже сердце подпрыгнуло. Неужели Повелитель Огня уже вернулся?

Вдруг он скрывался в тени и наблюдал за ними?

От всего этого ее охватило странное волнение, но вскоре оно прошло. На один миг ей показалось, что им грозит опасность. Но Повелителя Огня нигде не было.

В данный момент они были одни, и Рианнон полностью отдалась поцелую, позволяя желанию захватывать себя снова и снова.

Глава 15

— Ты уверен, что твоя леди не станет прогуливаться одна? — с сомнением спросил Вэйн у Гидеона. Они направлялись к убежищу Повелителя Огня, расположенному у подножия вулкана. Оттуда Вейн мог контролировать ритм — самое сердце огненной горы, которая была жизненно важна не только для Острова Огня, но и для всех островов на Архипелаге Аркана — Гидеон прекрасно знал об этом благодаря прошлым катастрофам. Потому что несколько столетий назад, подобное извержение превратило Темный Остров в настоящую кучу шлака.

— Она больше не станет так рисковать — ответил Гидеон, который остался стоять, поскольку ему мешали его крылья. — Она поступила так во владениях Мариуса, и я вынужден был обратиться за помощью к литейщику рун, чтобы вернуть ее из звездного царства, куда ее заманили ревнивые нимфы.

— Мне жаль, но у меня нет в этом такой уверенности — сказал Повелитель, когда вернулся, переодевшись в одежду более подходящую к такой жаре. На нем было обтягивающее шелковое трико, а на ногах высокие ботинки из оленьей кожи, похожие на те, что носил Мариус. Гидеон понимал, насколько неудобно тому было в своем одеянии. Но Повелитель Огня в целом был нормально одет для приема гостей.

— Мне нужно было поговорить с тобой с глазу на глаз, — проговорил Гидеон. — Мы подвергаемся гораздо большей опасности, чем Рианнон может себе представить, а я не хочу пугать ее еще больше, она и так напугана.

— М-м-м. — Повелитель отпил грога из своего кубка и подержал его в горле, прежде чем проглотить.

— Как ты можешь пить эту дрянь? — задался вопросом Гидеон, с сомнением глядя на содержимое кубка.

Повелитель в знак приветствия поднял стеклянный кубок рубинового цвета к пламени слабого света.

— Жидкое здравомыслие, друг мой, — сказал он, вращая его между большим и указательным пальцем. — Это то, что делает жизнь здесь — в недрах ада, более сносной. Он опустил палец в стакан и размешал варево. Из кубка пошел розовый пар и грог начал пузыриться. — Нагретый он лучше и вкуснее, — сказал он, поднимая палец. — Угостить тебя? — предложил он.

Гидеон приподнял бровь.

— Спасибо, но нет — вежливо отказался он. — Мне и так хорошо — … как есть. Он очень давно не навещал Повелителя Огня, и на него было больно смотреть.

Он даже представить не мог, каково это — жить здесь одному, хотя ни один из них не мог представить, каково это — быть счастливым, и жить так каждый день.

— На моем острове, не так много возможностей для общения. — Повелитель растягивал слова, — однако, я уверен, ты знаешь об этом.

— По крайней мере, у тебя есть остров, — ухмыльнулся Гидеон. — Моя последняя авантюра оставила меня бездомным. — Никого кроме нас здесь сейчас нет?

Повелитель покачал головой, показывая, что кроме них никого не было, и сделал глоток из своего кубка.

— Я спрашиваю, — снова заговорил Гидеон, — потому что Рианнон показалось, что она слышала, как кто-то проходил около нашей комнаты. Я знаю, скорее всего, это был не ты, ты же только оставил нас …

— Нет, это был не я. Я хотел дать вам время побыть вдвоем. Только Боги знают, когда еще вы получите такую возможность при существующем положении вещей.

— И спасибо тебе за это. Я ничего не слышал, но она казалась настолько уверенной. А есть запасной вход в ту комнату?

— Да, — ответил Повелитель. — Его трудно найти, но вход есть. Я должен был показать вам его. Я так и сделаю, когда мы вернемся. — Он колебался, вращая свой кубок. — Что вы собираетесь делать? — спросил он.

Гидеон вздохнул.

— Я не могу больше рассчитывать на Мариуса. Я боюсь за Древних, которых он защищает. Он — такой бесстрашный. Стрелял и попал в нескольких наблюдателей!

— Он сделал это? — воскликнул Повелитель. — Хотел бы я это видеть.

— Их могут наказать, но это произошло по моей вине и это будет на моей совести. Саймон защитил бы нас и дал приют, но ни один из нас не может существовать под толщей воды. И я не хочу взваливать это на тебя. Твоя ситуация здесь очень неустойчива и без моего вмешательства. Я боюсь этой отсрочки, которую мы получили благодаря тебе — тем самым ты навлек на себя гнев богов.

— Полагаю, ты позволишь мне самому волноваться об этом, — сказал Повелитель. — Что насчет материка?

— Слишком близко, и я был бы слишком заметен, хотя для Рианнон было бы хорошо там пожить. Именно меня это и беспокоит. Я люблю ее, Повелитель. Я должен был позволить ей уйти очень давно, но я выжидал, из-за типа, угрожавшего ей на судне в тот момент, когда они в шторм сели на мель. Я хотел убедиться, что он уберется подальше прежде, чем я оставлю ее одну … а теперь слишком поздно. Сейчас мне легче будет умереть, чем потерять ее.

— Что относительно кочевников с холмов?

— Наблюдатели могут настигнуть и кочевников. Они могут настигнуть нас повсюду во всех двенадцати полушариях.

— Но они не станут беспокоить тебя, пока ты не … в компании женщины …

— Нет, по крайней мере, они никогда не делали этого прежде.

— Ты слышал совет?

— Я слышал, — сказал Гидеон, — я не могу ничего обещать, но буду внимателен.

— Давай на чистоту. — Сказал Вэйн, снова наполняя свой кубок из графина, стоящего на столе рядом со стулом Гластонбери. Он еще раз предложил напиток Гидеону, но Гидеон отказался, он все еще покачивал в руках напиток, что Повелитель дал ему раньше, и задавался вопросом, что тот находил в этом ужасном материале.

— Ты кое-что упускаешь, — осторожно продолжил Повелитель. — Ты бессмертен, а она — нет. Она будет стареть, она умрет, а ты — нет. — Повелитель снова заколебался. — Есть … другие … женщины, Гидеон. Так было, и так будет …, но этого не случится, если ты вынудишь богов покончить с твоим существованием — или, что еще хуже, они заставят ее покончить с тобой, чтобы наказать вас, что кажется более вероятным.

— Ты вдруг стал в этих вопросах мудрецом, дружище? — резко проговорил Гидеон. Одна мысль о том, что он может потерять Рианнон, приводила его в ужас. — Ты пьян? Или ты заодно с ними, — с этими омерзительными наблюдателями, — а, может, и с самими богами. Что они пообещали тебе за меня?

Вэйн подпрыгнул на своем стуле, словно его запустили из катапульты. Его потрясающие янтарные глаза, освещаемые факелом, пылали подобно расплавленной лаве. Гидеон даже мог видеть кровавый цвет ауры Повелителя Огня, частично рассеиваемой в жаре его тела. Казалось, весь он вспыхнул пламенем. От злости его ноздри расширились, и он начал размахивать своим кубком.

— Думаешь, вся эта мерзкая болтовня делает тебя самым умным, Повелитель Тьмы? — кипел он. — Ты думаешь, я навеселе? — он засмеялся хриплым голосом, поднял кубок с грогом и швырнул его через всю комнату. Эхо отразилось от стен, когда тот с лязгом приземлился в противоположном конце комнаты, от него откололся небольшой кусочек, и все содержимое каплями стекало по обитым краям. Звук прошел сквозь Гидеона. — Ты — тот, кто опьянен сладким фруктовым вином, называемым безумием любви! Как ты смеешь обвинять меня в предательстве? Боги, ты заходишь слишком далеко!

Гидеон взял свой кубок в руки и поднял его в примирительном жесте.

— Прости меня — сказал он, откидывая рукой назад свои волосы, как будто не хотел, чтобы его голове стало легче. — Я практически обезумел из-за этого. Ты думаешь, я не понимаю, о чем, ты говоришь? Ты думаешь, эта мысль никогда не посещала меня во сне или наяву? — Его член был тверд и упирался в шов его кожаных брюк из угря, и это причиняло такую боль, как если бы он ударил по нему кулаком.

— Мало того, что проклятие держит меня в состоянии бесконечного возбуждения! — бессвязно проговорил он. — Так помимо этого, я не могу вынести прикосновение ветра, он овевает меня при полете и усиливает вожделение, мое собственное тело предает меня, но теперь достаточного одного ее вида, чтобы свести меня с ума. Это не только проклятие богов, она возбуждает меня еще сильнее. Я нуждаюсь в ней Вэйн, и я хочу заполучить ее!

Гнев Вэйна был ощутим. Гидеон чувствовал его как тепло — оно тянулось к нему со всех концов комнаты. Он понятия не имел, почему сказал все это. Это вообще было на него не похоже. Он точно сошел с ума. Другого объяснения не было. Спустя какое-то время дыхание Повелителя Огня выровнялось, и он перестал походить на огнедышащего дракона. Гидеон отлично знал, что Вэйн был принцем Огня, и очень серьезно относился к его верности. У него и так мало что осталось, кроме его ожесточенной прямолинейности. Гидеон не смог представить себе, что значит обладать этим, чтобы как-то оспорить это.

— Очень хорошо, — сказал Повелитель. — Если ты так хочешь эту девушку, ты смог бы отказаться от своего бессмертия — ради нее?

— Я бы все для нее сделал, — ответил Гидеон прежде, чем Повелитель Огня закончил говорить.

— Тогда тут и начнем, — сказал Вэйн. — Ты осознаешь, чем готов пожертвовать, если возникнет необходимость.

— Если боги позволят мне, — поправил его Гидеон. — Судя по последним событиям, этого ждать не приходится.

Вэйн наполнил себе другой кубок. Поднял и глубоко вздохнул.

— Я не имею никакого права советовать тебе, — сказал он. — Я не знаю эту девушку. Но ее глаза, когда она смотрит на тебя, светятся так, что сразу становится ясно — она любит тебя, Гидеон. Я отдал бы свои глаза, чтобы хотя бы однажды увидеть восхищенный взгляд женщины смотрящей на меня так …. Но если бы у меня была такая любовь, я уничтожил бы ее. Это — мое проклятие, друг мой.

— На закате я уйду отсюда, и я понятия не имею, где мне ее спрятать, — сказал Гидеон, пытаясь сменить тему. Это необходимо было сделать. Его личная проблема, едва не столкнула их с Повелителем Огня носами, а этого Гидеон хотел меньше всего. — Я должен знать, что она будет в безопасности.

— Я боюсь, что наблюдатели могут воспользоваться ей, чтобы добраться до меня, а я не могу позволить этому произойти. Я боюсь даже представить, что будет, если они узнают, что я достиг твоего скрытого острова.

Ты говорил, что видел, как они парили над островом этим утром. Это не случайность. Они скрываются и ждут. Я хорошо их знаю.

— Тогда мы должны найти способ испортить их план, — бодро сказал Вэйн. Он внезапно отбросил всю свою злобу. — Я наполню для нас кубки и мы подумаем, что моем со всем этим сделать?

Рианнон в эту минуту, свернувшись на шкуре, спала в кровати-салазках из красного дерева, ожидая Гидеона в комнате для гостей лорда Вэйна. Кровать была застелена простынями из самого красивого шелка и пуховыми одеялами, которые несомненно подбирались с моря после кораблекрушений как те, что были на Пегасе, где и началось ее удивительное странствие среди заколдованных островов.

Как только закрылись ее глаза, она начала мечтать, ей приходили мягкие и нежные видения о том, как они с Гидеоном парят высоко в воздухе над пушистыми облаками, нависавшими над архипелагом. Казалось, она могла слышать, как ветер шептал сквозь крылья Повелителя Тьмы, чувствовать поцелуи серебристо — белых перьев на ее обнаженной коже — в его руках она была абсолютно голой; он обернул ее в кокон, прижал к своему такому же голому телу, и взлетел еще выше.

Его руки блуждали по ее изгибам, находя все ее эрогенные точки, задерживаясь на тех, что заставляли ее сердце, бешено стучать, а кости превращаться в желе.

Она чувствует, как он возбуждается. Его толстое древко упирается в ее живот, посылая волны возбуждающего огня в ее лоно. От волнения она ближе прижимается к нему, усиливая тем самым его возбуждение, хриплый стон вырывается из его рта, он наклоняется, и их губы сливаются в горячем поцелуе, крадущем дыхание. Буквально.

Ей и раньше снились сны, когда она не могла открыть глаза, не могла кричать, или бежать, но никогда ей не казалось, что она не могла дышать. Дело обстояло еще хуже, полет Гидеона резко изменился. Он начал быстро падать вниз. Она могла чувствовать потоки воздуха и ветра, созданные от его падения. Почему она не может открыть глаза? Почему она не могла дышать? Она чувствовала, как что-что толстое и твердое зажимало ей рот. Вот почему она не могла дышать! Рука!

Глаза Рианнон внезапно открылись. Ее кто-то нес, но не по воздуху. Он нес ее через дверной проем в ночь. Его руки тоже были сильными, но они не были руками Гидеона.

Он шел большими уверенными шагами, но Рианнон сразу поняла, что это не Гидеон. Большая грязная ладонь, закрывавшая ее рот, могла принадлежать кому угодно, только не Гидеону. От похитителя разило алкоголем.

Когда она окончательно очнулась ото сна, то увидела глаза не Гидеона, а Ральфа, и это не было сном! Этот кошмар был реальным, и она начала отчаянно вырываться.

— Прекрати! — рявкнул он. — Думала, что можешь сбежать от меня? Я знаю, ты спала с этой… тварью. И не думай отрицать! Я видел, как ты прелюбодействовала с ним. Он даже не человек! Но все это, моя красавица, скоро закончится.

Рианнон извивалась и брыкалась что есть силы, но Ральф по-прежнему закрывал ей рот и вместо того, чтобы отпустить, нес ее, крепко держа за волосы.

— Я хотел сберечь тебя для себя, — прохрипел он, — но… не после того, что видел! Ты не захотела раздвинуть ноги для меня, но с радостью раздвинула их для другого.

Пойманные в ловушку крики Рианнон походили больше на писки. Рука, закрывавшая рот, мешала дышать, и девушка боялась потерять сознание. Она царапала руки похитителя, но все равно не могла освободиться.

— Возможно, мы даже могли бы жить вместе, если бы ты согласилась… сразу, — он тяжело дышал, поскольку она отчаянно вырывалась. — Теперь на твой счет поступило более выгодное предложение. Я посетил твоего суженного — того джентльмена, которому тебя продал отец — и он готов щедро заплатить, чтобы я доставил тебя ему относительно невредимой. О, но это не значит, что я откажусь взять немного того, что получила та крылатая тварь. Лежи тихо! В бухте стоит ялик, который доставит нас на материк. А пока… Никто не будет возражать, если по дороге я опробую товар.

Страх придал Рианнон сил, и она до крови укусила ладонь, зажимавшую ей рот. Ральф резко отдернул руку и, выругавшись, наотмашь ударил девушку по лицу. Разорвав тишину сумерек, крик Рианнон эхом отразился от крутых склонов вулкана.

Извернувшись, она ударила похитителя ногой в пах. Согнувшись от боли, Ральф отпустил ее, и Рианнон бросилась бежать.

На небе цвета индиго начали появляться первые звезды. Луна, скрытая вулканом, подсвечивала поднимающийся из кратера пар. И только когда большие клубы дыма стали вырываться в небо, Рианнон заметила искры и раскаленные обломки, извергающиеся из кратера вулкана.

До этого момента она даже не понимала, что поднимается по горячему песчаному шлаку. Но сзади за ней гнался Ральф, а значит, другого пути у Рианнон не было.

Порванное платье свисало с ее плеча, обнажая больше, чем положено было видеть Ральфу. Жар склона все больше опалял ее босые ноги. Но Рианнон упрямо двигалась дальше, молясь, чтобы ее крики услышал Гидеон.

К тому времени, когда она почти поднялась на вершину, ее силы уже иссякли. Ральф шел за ней по пятам. Больше всего на свете он хотел получить Рианнон. Особенно теперь, когда за ее возвращение было назначено щедрое вознаграждение. Девушка понимала, что Ральф не успокоится, пока не поймает и не доставит ее тому мерзавцу, которому продал ее отец.

Вопреки всему она надеялась, что появиться Гидеон и спасет ее. Но достигнув вершины, Рианнон поняла, что ошиблась. Она сама себя загнала в западню. Дальше идти было некуда — она стояла на краю пропасти с бурлящей раскаленной лавой. Ральф бросился на девушку, и она вынуждена была бороться не только с похитителем, но и с внезапно налетевшим ветром и сильным жаром вулкана, который в прошлом уже изменял архипелаг и собирался взорваться снова.

И тут, когда сил на борьбу почти не осталось, Рианнон услышала взмахи крыльев, как будто тысячи птиц летели к ней со всех сторон.

Но то были не птицы, а огромные крылья Гидеона. Почувствовав новый прилив сил, девушка снова заехала Ральфу коленом между ног.

— Спускайся! — громко крикнул Гидеон.

Она бы с радостью, но сил уже не осталось. Девушка упала на колени возле самого края кратера. А внизу медленно поднималась кроваво-красная пузырящаяся лава. Оживший вулкан собирался взорваться с минуты на минуту.

Краем глаза Рианнон заметила, как в руках Ральфа что-то блеснуло. Размахивая ножом, он напал на Гидеона. Наполовину скрытые в клубах дыма мужчины сцепились на самом краю обрыва. Внезапно Повелитель Тьмы взмыл вверх, уходя от сильного удара ножом, который едва не достиг цели. Гидеон был безоружен, и Рианнон боялась, что силы его тела будет недостаточно, чтобы победить противника. Но он увернулся, отлетел назад и, ударив ногой в грудь Ральфа, столкнул в кратер с кипящей лавой. Рианнон вскочила на ноги и закричала во весь голос, когда Гидеон обхватил ее сильными руками и взмыл в небо, как в ее мечтах.

— Мы в порядке! — крикнул он Вэйну, которого Рианнон увидела только сейчас.

Повелитель Огня стоял на краю бушующего вулкана. От рева и жара его волосы развевались.

— Давай, Вэйн! — скомандовал Гидеон, отлетев от вулкана. — У всего есть своя жертва. И только боги знают, хватит ли ее.

Вэйн так и остался стоять на краю. Но никакой опасности не было. Повелитель Огня управлял своим вулканом целую вечность. Он знал, что делать, и понимал, когда риск был слишком велик. У Рианнон перехватило дыхание. Лорд Вэйн будто дразнил вулкан, бросая вызов той силе, что была способна похоронить его в лаве.

— Не бойся, — прошептал Гидеон ей на ухо, заметив, как она вытягивает шею в попытке разглядеть Вэйна. — Он знает, что делает. Теперь ты в безопасности. Держись крепче!

Гидеон начал снижаться, несомненно, для того, чтобы убедиться, Лорд Вэйн в безопасности и стихия ему не страшна.

Как только Повелитель Тьмы приземлился, сразу же обнял ее.

— С тобой все в порядке? — спросил Гидеон, ощупывая девушку дрожащими руками. — Что он сделал? Он приставал к тебе? Ответь мне!

Рианнон едва дышала. Гидеон был похож на дикаря. Его глаза были словно ртуть и отсвечивали красным.

— Н-нет, — заикаясь, ответила Рианнон. — Он скрывался в той комнате. Помнишь, я говорила, что слышала что-что? Оказывается, это он преследовал нас!

Гидеон сгреб ее в объятия.

— Я не должен был оставлять тебя одну, — пробормотал он, обнимая ее еще крепче.

Крылья Повелителя Тьмы были наполовину раскрыты. Его твердая плоть упиралась в нее. Горячее дыхание, вырывающееся из расширяющихся ноздрей, опаляло щеку. Сердце учащенно стучало. Его перья практически встали дыбом от страсти и пережитых испытаний. Рианнон так хотелось пригладить их, но она не осмеливалась. Когда на него находило это безумство, самое обычное прикосновение к великолепным крыльям, могло привести к кульминации. Вместо этого она обняла его за шею и обхватила ногами узкую талию.

Сжав ягодицы Рианнон, Гидеон быстрым движением прислонил ее к тонкому стволу одной из самых высоких сосен и расстегнул свои кожаные брюки, освободив толстый и твердый член. Его губы были горячими, словно жидкий шелк. Он начал страстно ее целовать, оставляя влажные следы до самой впадинки в основании шеи, вызывая волну за волной жара, распространяющегося по животу и бедрам. Огненная буря всепоглощающей страсти слой за слоем обнажала ее желание, подобно сокровенным складочкам, лепестками раскрывающимся для него. И вскоре клитор затвердел словно сталь, умоляя дотронуться до него.

Небо пылало жутким кроваво-красным заревом. Столбы огня вырывались из вулкана в ночь. Потоки лавы были похожи на огонь, освободившийся из самой преисподней. Но ни Рианнон, ни Гидеон ничего не замечали.

В своем забвении они могли видеть только друг друга, чувствовать волны тепла, исходящие от их тел, читать всепоглощающее желание в глазах друг друга. Все, что они могли ощущать, это их горячие объятия.

Вот что оказалось в проклятии богов самым худшим! Не обращать внимания на то, что творится вокруг, подчинятся страсти и желанию. Рианнон и Гидеон забыли об опасной лаве, медленно стекающей по склонам вулкана к берегу, забыли об извержении, которое неизбежно влекло за собой землетрясение или наводнение.

Но главное, они не заметили два силуэта, парящих в небе.

Рианнон провела его членом вдоль края своих половых губ. С каждым движением Гидеон продвигался все глубже, при этом не проникая внутрь лона. Мучительный экстаз. Было какое-то ощущение безумства в их страстных объятиях. Крылья Гидеона медленно раскрылись, и Рианнон подалась к нему. Она чувствовала горячую шелковистую головку члена, которая двигалась по краю ее лона. Она чувствовала ободок, который огибал наконечник, вздутые вены, по которым мчалась кровь, чувствовала пульсацию, когда он терся о клитор.

Его горячая плоть была огромной, она едва могла вместить ее в себя. Отдавшись страсти, которая с самого начала так влекла ее, Рианнон таяла рядом с любимым. Не в состоянии больше сдерживаться, Гидеон поднял ее за ягодицы и одним мощным толчком вошел в нее. Толстая головка члена терлась о клитор, и Гидеон начала хрипло постанывать от удовольствия.

На этот раз удар молнии поразил их обоих, сбил с ног Рианнон и отшвырнул Гидеона к загоревшейся низкорослой сосне. Неистовый крик Повелителя пронзил ее словно копье. Она попыталась подняться, но едва не потеряла сознание и упала на горячую землю. Перед глазами замелькали яркие белые пятна. Ее голова раскалывалась от боли.

Рианнон слышала стоны Гидеона, и срывая голос, отчаянно пыталась докричаться до него.

Но внезапно почувствовала, как ее подняли в небо. Кто-то нес ее к вершине вулкана, из которого извергались потоки горячей лавы. Гидеон! В один прекрасный момент ей показалось, что это он держит ее, но нет. Тело Повелителя Тьмы так и осталось лежать на земле, а его обожженные лавой крылья, отсвечивали алым, как будто истекали кровью. Ее сердце почти перестало биться. Он остался там, в лесу, объятом пламенем.

Неужели он мертв?!

— Гидео-о-он!!! — во весь голос закричала Рианнон.

Но тот, кто схватил ее и уносил все дальше от огненных потоков лавы.

Глава 16

— Он ушел, — в голове Гидеона раздался призрачный голос. — Слишком поздно. Нужно было вмешаться раньше.

— Пока он восстановит силы, пройдут часы, — сообщил второй голос.

— И что теперь? — Первый тяжело вздохнул.

— Повелитель Огня — не наша забота, — сообщил второй голос. — У него бывало и хуже. И будет снова. Он может самовоспламеняться, чтобы защитить вулкан. Смотри! Чтобы остановить потоки лавы, он загорелся вновь. Как будто сегодняшней жертвы мало, чтобы успокоить богов.

Первый голос снова вздохнул:

— Проклятые острова для богов, что песочницы для детей. Лорды, которые заботятся о них, всего лишь пешки в игре. Смотри, зашевелился! Сейчас начнется ад.

— Куда забрали его леди? — спросил первый голос.

— Во внешнюю тьму.

— Но я думал, что наблюдатели не могут туда попасть! — воскликнул первый.

— Ш-ш-ш! — предупредил другой. — Они и не могут.

— Тогда… как?

Другой заворчал, явно теряя терпение:

— У них есть фавориты, которые могут. А теперь хватит! Видишь? Он просыпается.

От слов «внешняя тьма» Гидеон даже застонал. Он попытался подняться и снова упал. Обжигающая боль пронзила левое крыло, в которое попала молния. Кровь просачивалась между перьями. Он застонал и, чтобы лучше видеть, замотал головой, как собака, но от этого крыло заболело сильнее.

Наблюдатель все еще парил в небе, жестикулируя руками. Его намерения были ясны. Гидеон перевернулся и вскочил, чтобы увернуться от молнии, но слепящая боль пронзила его, и он не смог взлететь. Его крыло было сильно повреждено.

— Я знаю, куда вы забрали ее! — прокричал он, грозя наблюдателю кулаком. — Думаете, я не последую за ней?! Думаете, испугаюсь тьмы?! — Он безумно и злобно засмеялся. — Болваны! Я — ее повелитель!

Наблюдатели никогда не говорили, по крайней мере, они никогда не говорили с ним, и этот случай не стал исключением. Их средством общения была молния. Существо бросило новую раскаленную добела молнию, которая не долетела всего пару дюймов. Гидеон почувствовал ее жар и отступил назад.

Он взревел не столько от боли, которую едва мог терпеть, сколько от возбуждения, которое неизменно появлялось, когда его крылья задевали. И не имело значение, была ли это ласка или адская боль. Рана оказалась глубокой. Член пульсировал отнапряжения. Сердце стучало так быстро, что Гидеон боялся, вдруг оно разорвется в груди. Именно в такие моменты на помощь к нему слетались нимфы и древние духи из леса Мэриуса. Они успокаивали его нежной заботой, уменьшая давление в члене, от которого повелитель не мог избавиться самостоятельно.

Он почти чувствовал мягкость их рук, поглаживающих его член от основания и до самого кончика, трепетное прикосновение их языков, омывающих его целиком, ласкающих его по очереди, заставляющих кончить. Было время, когда он приходил к ним и с нетерпением ждал помощи, чтобы удовлетворить свое сексуальное желание. Но после знакомства с Рианнон их забота стала скорее терапевтической, чем сексуальной. Так было и в прошлый раз, когда древние духи качали его в колыбели, а нимфы исполняли свой долг. Именно тогда начался этот кошмар. Как же ему хотелось, чтобы вместо ревнивых нимф его налитой кровью член ласкали руки Рианнон, ее губы скользили по нему, ее тело выжимало из него все до последней капли. И может быть, вековое проклятие не вступило бы в силу и ничего из этого не случилось бы.

Но нимфы оказались намного умнее. Прежде чем Рианнон обо всем догадалась, они похитили его. Гидеон был без сознания и понятия не имел, что случилось, пока не стало слишком поздно. И сейчас, не смотря на сказанные ранее храбрые речи, он боялся, что больше никогда не увидит Рианнон.

Наблюдатель злорадствовал. Гидеон не сомневался, что противник швырнул бы в него молнией, сделай он попытку взлететь. Но время шло. Каждая секунда отдаляла Рианнон от него все дальше и дальше.

Какое испытание ждало его впереди? Что еще приготовили для него боги? Кто придумывал для него пытку за пыткой?

Почти лишившись рассудка, он выкрикнул имя Рианнон во весь голос. Оно отозвалось эхом в его ушах, оказалось громче грохота вулкана, извергающего лаву, и рева горящего шлака.

Шипящие волны набегали на берег, смывая песок в воду. От звуков природы по спине Гидеона пробежал холодок страха. Уж он-то знал силу разгневанных стихий, видел все это прежде. Более того он сам был стихией воздуха — игрушкой богов и основой всего, что было, есть и когда-либо будет в природе, сутью его существования и его проклятия.

Гидеон находился далеко от потока лавы, но и на расстоянии жар был такой сильный, что опалял его. Глядя потемневшими от боли глазами, он искал причину внезапного извержения.

Раскинув руки, чтобы усилить исходящий от тела жар, Повелитель Огня стоял в центре пламени.

Прикрыв глаза от яркого света, Гидеон увидел, как Вэйн поднял руки вверх. Языки пламени взметнулись в небо, опалив крылья наблюдателей, и те умчались прочь. Поток ругательств, несшийся им вслед, заглушил внезапный ветер.

— Потерпи, старик, — проговорил Вэйн, стоя в центре огненного столба, который почти скрывал его образ. — Этот тип сюда еще не скоро вернется. Так что дай мне минуту, и я помогу тебе…

Гидеон ничего не мог сделать, поэтому просто смотрел. Он никогда не чувствовал такого жара, исходившего от тела лорда Вэйна, не видел силу, которая все это вызвала. Повелитель Тьмы смотрел на друга со смесью страха и изумления, и не мог удержаться от вопроса:

— О боги! — Гидеон запнулся. — Как ты спишь… с женщиной?.. Как?

— Чтобы не сжечь и не превратить ее в пепел? — уточнил Вэйн. — А ты думал, только у тебя одного проблемы? Только ты игрушка богов? Мы — хранители острова Аркана. Мы все прокляты своей собственной тьмой.

— Есть только одна тьма, которая интересует меня — внешняя тьма. Туда они забрали Рианнон.

— Я знаю, — ответил Вэйн. — Видел. Дай посмотреть, насколько сильно повредили твое крыло. Тебе понадобятся оба, если ты собираешься за Рианнон.

— Оно сильно кровоточит, — сказал Гидеон. — Боль жуткая.

— Можешь встать?

Гидеон попытался, но упал на землю.

— Хотя это не важно, — заметил Вэйн. — Я могу исцелить тебя и здесь. Полежи еще немного.

Ничего другого Гидеону не оставалось. Боль в крыле усиливалась, как росла и тревога. С каждой минутой Рианнон становилась от него все дальше. Это было выше его сил. К тому же член затвердел, разрываясь и пульсируя от не выносимого желания. Наблюдатели улетели, но успели наказать его. Они поступали так с незапамятных времен. И ни одного из них нельзя было перехитрить.

— Ты можешь исцелить меня? — спросил Гидеон.

Он даже представить себе этого не мог.

— Как только мое пламя успокоится достаточно, чтобы я мог дотронуться до тебя и не спалить в огне, я прижгу рану, — ответил Вэйн. — Затем ты отдохнешь несколько дней и…

— Нет! — выкрикнул Гидеон, всматриваясь в кроваво-красное небо. — У меня нет нескольких дней. У меня нет нескольких часов. Каждая минута промедления грозит Рианнон смертельной опасностью. Я могу ее потерять!

— Внешняя тьма никуда не денется. Ты поправишься. Верь мне, — ответил Вэйн, подбираясь к крылу Гидеона. — Прости меня, дружище, — проговорил он. — Но я должен причинить боль, так будет лучше. Держись…

Гидеон стиснул зубы, когда пальцы Вэйна коснулись опаленных перьев левого крыла. Он скорчился от мучительной боли. Ему потребовались все силы, чтобы не потерять сознание.

Вэйн надавил на рваную рану и остановил кровотечение. От опаленных перьев поднялся дым и резкий запах.

Гидеон застонал. Голова кружилась. Перед глазами мелькали точки. Холодный пот бисеринками выступил на лбу. Запах обожженной плоти ударил в нос.

Вэйн снова был похож на себя, хотя жар все еще исходил от его обнаженного тела. Его глаза все еще пылали, подобно расплавленной лаве, которая наконец перестала сползать с вершины вулкана.

— Кого ты высматриваешь в небе? — спросил Вэйн. — Поверь мне, тот наблюдатель не вернется. Я и его подпалил пару раз. Так что запах, от которого тебя так перекосило, не только от твоих прекрасных перьев.

— Когда это все началось, заклинательница рун взяла три моих пера как оплату за ее услуги, — признался Гидеон, — и сказала, что они вернутся ко мне, когда это будет необходимо. Одно она использовала, когда мне понадобилась помощь, чтобы вернуть Рианнон из потустороннего мира. Я надеялся…

— Несомненно, тебя ждет серьезное испытание. Но всему свое время, мой друг, — сказал Вэйн. — А пока тебе нужен отдых…

— Наблюдатели не могут войти во внешнюю тьму, — сказал Гидеон. — Как я могу отдыхать, когда не знаю, кого они подкупили, чтобы провести Рианнон через ворота?

— Тебе видней, — ответил Вэйн, пожимая плечами. — Но потом не говори, что я тебя не предупреждал.

— Спасибо, мой друг. Я в долгу перед тобой, — пробормотал Гидеон. — Я и так доставил тебя кучу неприятностей за сегодняшний вечер. Мне надо уйти отсюда раньше, чем наблюдатель, которого ты поджарил, вернется с подкреплением и помешает мне. Пойми, на этих островах я всегда был изгоем. Но никогда мне не было так плохо, как сейчас. Они лишили меня не только чести, но и дома. Девушка, которую, я люблю, находиться в опасности. И все же я всегда был верен островам, потому что, несмотря на проклятие и постоянное возбуждение, с которым живу, я остаюсь тем, кем был всегда, — ангелом, преданным богам, которые прокляли меня. У меня есть место, где можно все начать сначала… или позволить всему закончится. Но я сделаю это для Рианнон, и не важно, останусь ли я бессмертным. Это не имеет значения.

— Ты меня удивляешь! Как ты все еще можешь доверять богам! — воскликнул Вэйн. — Лично я нет! Уже нет. Особенно после того, как они сделали так, что я не могу обнять женщину, не превратив ее в горящий факел. Мой друг, я желаю тебе удачи в поисках. Если найдешь такое место, дай знать. Будь здоров и до встречи!

Гидеон видел, как Повелитель Огня исчез в дыму.

Он чувствовал себя подобно жеребенку, делающему первые шаги, поэтому осторожно встал на ноги и выпрямился, затем расправил крылья и сделал глубокий вдох. Бывало и хуже. Сделав несколько шагов, Гидеон взлетел в ночное небо. Вэйн исцелил его крыло, которое стало как новое, если бы не несколько запачканных кровью перьев. Раньше молнии никогда не разили его до крови.

Несомненно, наказания становились все серьезней. Повелитель Тьмы мог положить этому конец, позволив Рианнон уйти, и прожить оставшеюся вечность в одиночестве, но не хотел этого. Он будет с Рианнон независимого от того, какую цену придется заплатить, и выдержит все наказания от наблюдателей. Даже если придется отдать свое бессмертие.

Он снова был возбужден. От порывов ветра его плоть затвердела. В раненом крыле возникла резкая боль. Вейн был прав, настаивая на отдыхе. Ему нужно восстановить силы.

Он потер выпуклость, пытаясь унять боль в своем паху и отсрочить неизбежное. Бесполезно.

Не выдержав боли, он расстегнул брюки из кожи угря и высвободил пульсирующий член. Прохладный ночной ветер обдувал его горячую плоть, ласкал надутые вены и чувствительную головку, вызывая у Гидеона стоны удовольствия.

Малейшее прикосновение руки заставило бы его кончить, но он сопротивлялся желанию схватить возбужденный член в кулак и самостоятельно удовлетворить себя. Но все же, уступив стихии, он запрокинул голову и позволил ночи любить себя, поскольку был Повелителем Тьмы.

С давних пор ночь была его возлюбленной. Она наблюдала за ним тысячей глаз, сверкающих на небе цвета индиго, улыбалась луной, красноватой после извержения вулкана. Гидеон был ее господином, и она добросовестно ублажала его. В объятиях ночи, скрывающих от наблюдателей, он находил утешение.

Нежный ветер, который был ее дыханием, гладил его лицо, ерошил крылья, ласкал плоть. Гидеон парил в воздухе. Его член становился более твердым и тяжелым, а чувствительная головка начала лосниться. Он не раз задавался вопросом, когда приходил в объятия ночи, что если наблюдатели заберут у него и эту чувственную фантазию. Но они не наказывали его, потому что ночь не имела материальной формы, и он получал облегчение.

В момент кульминации Гидеон выкрикнул имя Рианнон. Сжимая пульсирующий член, он наблюдал, как извергается семя.

С громким ревом Гидеон начал спускаться сквозь тяжелые облака к морю, через беззвездную темноту к небольшому участку тумана, который скрывал остров заклинательницы рун на границе с Внешней Тьмой. Она уж точно знала, какое существо пронесло Рианнон через фаллические ворота, которые охраняли бессмертные стражники.

Гидеон приземлился недалеко от дома суккуба и горько засмеялся. Ведь наблюдатели могли спрятать Рианнон где-то в другом месте.

Разве он мог доверять голосам, раздающимся в голове? Конечно, они помогали ему в прошлом и никогда не подводили. Но Гидеон даже не знал, кому принадлежали эти загадочные голоса.

Однако ему хотелось верить, что таким образом с ним разговаривали боги или хранители.

Даже у ангелов были свои защитники. По крайней мере, у Гидеона они были до того, как его прокляли и бросили одного отбывать наказание в вечной тьме.

Встряхнув головой, Гидеон с трудом прошел сквозь туман по направлению к дому заклинательницы рун. Никто его не встретил. Ни один житель земли или моря не остановил его, не предупредил, не намекнул, что здесь на границе с внешней тьмой, позабытой всеми, он был не один.

— Рианнон! — позвал он в отчаянии.

Ее здесь не было. Будь она тут, его экстраординарные чувства уловили бы ее аромат или обнаружили бы ее ауру. Тем не менее, он выкрикнул ее имя снова, но ответа не последовало. Он впустую потратил силы и время. Его раненое крыло опять начало болеть. Рана, вылеченная Вэйном, открылась. Снятое возбуждение начало расти.

Он брел дальше, позволяя ползущему по земле туману обволакивать его ноги. Когда в тумане показался силуэт соломенной крыши, затем дом с темными окнами, сердце Гидеона упало. Заклинательница рун ушла.

Глава 17

Рианнон свернулась калачиком на корме небольшой плоскодонки, скользящей по водной глади. Узкая лента темной реки с обеих сторон была окружена непроглядной тьмой, но ее поверхность поблескивала, отражая свет, взявшийся неизвестно откуда. Возможно, скоро начнется рассвет? Ей вспомнились рассказы о землях Внешней тьмы, простиравшейся по ту сторону Фаллических ворот, где никогда не вставало солнце. Но такое даже представить было трудно.

Между Рианнон и носовой частью лодки возвышалась темная фигура с шестом в руках, с помощью которого неизвестный управлял плоскодонкой, направляя ее прямо в густой туман, клубящийся над серединой реки. Глубокий капюшон скрывал его лицо, которое, девушка знала, лучше и не видеть.

Там на берегу, когда наблюдатель принес ее к Фаллическим воротам и опустил прямо в лодку, возник напряженный момент. Похититель и лодочник не обменялись ни единым словом, но все было понятно и так. Лодочник не хотел брать ее без платы, а у Рианнон не было ни единой монеты, чтобы заплатить ему. Порванное платье, пусть и сшитое эльфами, вряд ли устроило бы его. Рианнон хотела воспользоваться ситуацией и, прыгнув в реку, добраться до берега, как вдруг молния, брошенная наблюдателем, попала в борт лодки, развеяв все мечты о спасении. От молнии вода в реке зашипела и начала бурлить, превращаясь в пар. Опасаясь очередного удара, Рианнон отступила от края плоскодонки, а наблюдатель продолжил сверлить лодочника взглядом.

И вот плоскодонка сдвинулась с места, направляясь к густому туману над серединой реки, за которой простиралась Внешняя тьма. Как только они оказались в жутком тумане, наблюдатель уже не мог следовать за ними, хотя все еще парил в небе, готовый запустить молнию в любую секунду. Рианнон была уверена, что он не станет долго колебаться.

Она пыталась сдержать слезы, выступившие на глазах. Что же случилось у подножия вулкана? Выжил ли Гидеон? Сможет ли он преодолеть этот жуткий туман и последовать за ней? Она успокаивала себя тем, что удары молний не могли его убить, но он истекал кровью и почти потерял сознание, когда эти существа похитили ее. Как он узнает, где искать ее?

Плоскодонка вошла в туман, и Рианнон ощутила собственный страх как отдельное существо, находящееся в этой лодке рядом с ней. Такое же живое, как и она. Наблюдатель улетел, и девушка даже немного расстроилась. Всё-таки он не желал ей смерти, а похитил, только чтобы наказать Гидеона. А вот что скрывалось по ту сторону тумана, такого густого, что девушка боялась задохнуться, знали только боги.

Набравшись смелости, она попросила лодочника:

— Прошу, помогите мне! Я здесь против своей воли!

Но он промолчал. Тогда, встав на колени, Рианнон потянулась и дернула лодочника за край балахона. Его спина напряглась, но он продолжил грести в том же ритме. Девушка подползла ближе и дернула еще раз. Плоскодонка качнулась, нарушив равновесие лодочника. Он немного повернулся, и девушка ощутила его гнев.

Затем лодочник все также молча выдернул край одежды из ее рук и вернулся к работе. Плоскодонка снова поплыла сквозь густой туман.

— Пожалуйста… я прошу вас, — зарыдала она. — Не бросайте меня здесь одну! В этой темноте…

Лодочника снова качнуло, но он продолжал молчать.

— Пожалуйста! — сквозь слезы закричала Рианнон. — Я не сделала вам ничего плохого. Наблюдатель улетел. Позвольте мне уйти. Он никогда не узнает об этом! Почему вы все время молчите?

Но лодочник продолжал двигать плоскодонку вперед, игнорируя ее просьбы.

Тогда Рианнон встала в полный рост прямо перед лодочником. Сделать это было нелегко, поскольку плоскодонка была очень узкой и из-за перемещения веса начинала сильно раскачиваться. Он был очень высок, но Рианнон дотянулась до капюшона и сдернула его, замерев. Крик застрял в ее горле. Под капюшоном никого не было. Ткань, за которую она схватилась, упала к ее ногам.

Рианнон все же закричала. Громкий и пронзительный крик эхом отразился от водной глади, которая неожиданно начала повышаться. И вот уже дно плоскодонки было не разглядеть, а через мгновение и девушка почти полностью оказалась в темной воде.

Паника мертвой хваткой сковала ее тело. Более неподходящего места для проверки, насколько хорошо она плавает, трудно было найти. Даже в бассейне Гидеона она плавала только там, где ее ноги касались дна. Но здесь это маловероятно. Рианнон чувствовала, как вода течет у нее под ногами и не осмеливалась проверить глубину. Вода была холодной… Очень холодной. Не сравнится с теплой водой бассейна. Сильное течение, от которого сбилось дыхание, подхватило Рианнон, не дав закричать вновь. Холодная соленая вода хлынула в рот и нос. Силы покидали ее. Тяжесть длинных густых волос тянула на дно. Рианнон не хватало воздуха. Она тонула!

Неожиданно туман начал медленно подниматься. Неужели он помогал ей держаться на поверхности воды?

В отчаянии она осмотрелась в поисках островка земли, береговой линии, чего угодно, что дало бы надежду. Она изо всех сил барахталась в воде, уверенная, что следующий вдох будет последним, когда вдали разглядела землю! Но даже будь она отличным пловцом, все равно не дотянула бы до берега.

Осторожно одной ногой она попыталась нащупать дно, но там была лишь вода. Из последних сил она держалась на волнах, то поднимаясь, то опускаясь.

Еще дважды Рианнон уходила под воду. Собравшись с силами, она выкрикнула имя Гидеона и вновь оказалась под водой. В третий раз всплыть ей уже не удалось.

Гидеон ходил взад-вперед перед пустым домом заклинательницы рун, подметая длинными крыльями землю. Где же Лавилия? Ему просто необходимо с ней поговорить, и она должна была знать об этом. Он терпеть не мог, когда заклинательница затевала свои «кошки-мышки». За информацию, полученную от Лавилии, он всегда платил десятикратно, давно согласившись с ее правилами. Но не в этот раз. Жизнь Рианнон была в опасности, и у него не было времени на дурацкие игры.

Ему нужен был ответ всего лишь на один вопрос. В конце концов у заклинательницы осталось еще два пера. Она сама обещала вернуть их, когда потребуется. Всего три шанса? Возможно. Но ответ ему нужен сейчас. И Лавилия знала его. Где же она? Ушла? Хотя… заклинательница умела менять облик и никогда не повторялась, каждый раз меняя ипостаси.

«В любом случае, имея дело с хозяйкой иллюзии, нужно быть очень внимательным». Озаренный догадкой, что Лавилия скрывается на самом видном месте, Гидеон громко позвал ее:

— Лавилия! Я знаю, что ты здесь. Покажись! У меня нет времени на твои игры!

— Браво, Повитель Тьмы! — ее бестелесный голос напоминал эхо. — Ты делаешь успехи. Что привело тебя сюда на этот раз? Ты пришел, чтобы задать свой последний вопрос? Спрашивай! Время на исходе. Не стоит тратить его впустую…

Гидеон огляделся по сторонам. Его крылья наполовину распахнулись, но ничего кроме тумана он не увидел.

— Все еще боишься показать свой истинный облик? Интересно почему? Ты в сговоре с наблюдателями?

— У тебя нет никаких оснований для таких обвинений. Тем более в твоем, Гидеон, положении, — ответила она. — Я пыталась помочь тебе в прошлый раз, но из-за спешки ты не желал ничего слушать. И вот ты снова здесь. Но решение уже не изменить. Время ушло. То, что однажды упустил, уже нельзя вернуть назад. Теперь ты расплачиваешься за свои собственные ошибки.

— Чушь какая-то. Покажись! Они забрали Рианнон во Внешнюю тьму и…

— И ты желаешь знать путь? — прервала она его. — Он лежит через те врата, но ты и так это знаешь.

Да, Гидеон знал путь, но был не до конца уверен, куда именно наблюдатели забрали Рианнон. Тем не менее, он не хотел тратить свой последний вопрос.

— Я знаю путь, — согласился он.

— Тогда зачем понапрасну тратишь время?

— Потому что ты хранительница тех врат, — ответил он. — И раз боги не дали мне разрешения, то ты должна впустить меня. Нельзя просто так войти во Внешнюю тьму, и ты знаешь больше, чем говоришь. Ты пыталась предупредить меня о чем-то, но тогда я спешил.

— Ты готов заплатить за ненужную информацию? Желаешь использовать свой последний вопрос, чтобы получить бесполезный ответ? Очень непрактично.

— Почему я должен платить за то, что ты обещала бесплатно? — хитро спросил Гидеон.

— Однажды я расскажу, но не сегодня. А теперь уходи! И будь осторожен. Крылатые знают о твоих планах. Они попытаются помешать тебе. Помни, как только покинешь мой остров и пока не пройдешь через врата, ты в опасности. Но прежде чем войти, убедись, что это именно то, что ты хочешь. Это я говорю бесплатно.

— У меня нет выбора, — ответил Гидеон. — Наблюдатели все решили, не спросив моего мнения. Карать меня — это одно, но наказывать Рианнон — совершенно другое. Я знаю об опасности и буду осторожен.

— Ложь. Ты понятия не имеешь об опасности, что поджидает тебя за пределами моего острова, Повелитель Тьмы. Боги прокляли тебя, но в тоже время избавили от необходимости управлять Внешней тьмой. Не думаю, что это случайно. А теперь иди! Ворота открыты.

Гидеон колебался. Надо ли задавать последний вопрос? Но который из них? В его голове крутилось так много вопросов. Но он уже получил ответ на один. Это лучшее, на что он мог рассчитывать. Вот только оставалась еще одна деталь, которую Лавилия не объяснила, и без этой информации он не мог уйти.

— Я хочу знать кое-что, и это не один из твоих проклятых вопросов, за которые ты, Лавилия, так любишь брать плату, — произнес он. — Что с перьями, которые ты взяла у меня? Ты обещала, что они вновь появиться у меня, когда понадобится…

— К тебе уже вернулось одно, — ответила Лавилия

Ее голос словно растворялся в тумане.

— Не вздумай уходить раньше, чем все объяснишь мне! — предупреди он ее.

— Мы связаны особыми узами, темный, — ответила она из густого тумана. — Но то, что ты насаживал меня на свое великолепие между ног, не дает тебе никаких привилегий. Между нами всегда существовала тесная взаимосвязь, но ты был слишком занят, чтобы разглядеть ее. Я не жду, что ты познаешь тайны моей магии, но, пожалуйста, обрати внимание! Только тебе решать, когда потребуется перо. Мысленно позови меня, и твои перья вернуться к тебе. Не трать их понапрасну. У тебя осталось всего два пера. Тщательно подумай, прежде чем связаться со мной, Повелитель Тьмы. Одно из них дарует жизнь, а другое — смерть. Это все, что я могу открыть тебе бесплатно. Дальше думай сам! И пусть боги будут к тебе милосердны, мой опрометчивый недотепа…

Голос Лавилии смолк, как только Гидеон перестал о ней думать. Теперь только одно имело значение. Повелитель взмыл вверх в надежде, что у него получиться попасть во Внешнюю тьму. Из-за скорости он снова испытывал возбуждение. Ветер ерошил его перья, делая полет невыносимым, не говоря уже о ноющей ране, которую необходимо было обработать, но на это не было времени.

Лавилия не преувеличивала. Наблюдатели, выстроившись в два ряда, охраняли врата во Внешнюю тьму. Он насчитал восемь, нет десять крылатых существ с извивающимися молниями в руках.

Небо вспыхнуло, но Гидеону удалось уйти от удара. Молнии сыпались градом, взрываясь в перекрестном огне, но он уворачивался от них. Существовал только один путь во Внешнюю тьму, и его охраняли две шеренги крылатых наблюдателей. Гидеон не мог просто обойти их, ему придется рискнуть. Член горел, мешая двигаться. Из-за раны кружилась голова. У него почти получилось. Только одна молния достигла цели. Удар пришелся по раненому крылу, вырвав нечеловеческий крик из пересохшего горла. Позади остался целый ряд наблюдателей. Через второй ему тоже удалось прорваться. Яростными ударами он отшвырнул наблюдателей прочь.

Вдруг раздался пронзительный крик Рианнон. Она звала его. Неужели ему показалось? Галлюцинации на почве помутнения рассудка? Но крик повторился вновь, еще громче и отчаянней. У него даже сердце екнуло в груди. Нет, это не галлюцинация. Усиленный туманом, ее голос эхом отразился от врат во Внешнюю тьму. Гидеон бросился на помощь.

Удары молний отскочили от колонн, за которыми скрылся Гидеон, и не один крылатый не полетел следом. Теперь он убедился, что рассказы о наблюдателях, защищающих врата, правда. Оказавшись в жуткой темноте, он прислушался. Ему потребовалось всего ничего, чтобы привыкнуть к этой тьме. И вдруг он увидел Рианнон, которая барахталась в воде. Он кинулся вниз и, подхватив девушку на руки, снова взлетел к небу. Сердце бешено стучало. Член затвердел. От погружения в ледяную воду крылья шипели и искрились. Вместо дыма от них исходил пар.

Он почувствовал такое облегчение, что застонал. Сейчас ничего не имело значения. Только Рианнон. Она снова с ним. У него на руках. Он подлетел к берегу и положил ее на смятый тростник.

Его руки шарили по женскому телу. Дрожащие пальцы наткнулись на упругую грудь и затвердевшие соски. Огонь промчался по телу, возбуждая плоть до такой степени, что казалось, брюки из кожи угря порвутся.

Рианнон обняла его за шею.

— Я плохо плаваю на глубине, — призналась она и зарыдала. — Я просила лодочника отпустить меня, но он исчез, а я упала в воду!

— Они отдали тебя лодочнику? — Гидеона охватила злость. — Подонки! С его плоскодонки нельзя вернуться.

— Он не хотел брать меня без денег, но они заставили его.

— Лодочник — помощник Смерти, Рианнон, — ответил он. — Ты не представляешь, как тебе повезло. Возможно, ты жива, потому что являешься моей парой. Мы с ним… давние враги… Пару раз лодочник и я… друзья-враги.

— Значит, он здесь главный? — спросила Рианнон.

— Нет, он сделал то, что доложен был. Если бы мне представился случай, то я, возможно, поговорил бы с ним.

— Тогда кто?

— Лучше с ним не встречаться, — ответил Гидеон. — Рогатый сатир — наполовину человек, наполовину козел. Он любит изощренные пытки. Его зовут Рэвелл. Никогда не произноси его имя. Стоит трижды позвать его, как он появится и откроет яму с вечным огнем. — Гидеог побледнел и быстро добавил: — Но ты не бойся. Мы подождем здесь, пока наблюдатели не уйдут, а потом покинем это богом забытое место, чтобы найти уголок в мире, который примет нас.

— Твои крылья кровоточат, — всхлипнула она и погладила его окровавленные крылья.

Даже самое слабое прикосновение к его крыльям будило проклятое возбуждение, которое было сильнее разрывающей боли. Ее нежное, сексуальное поглаживание наполнило перья магией, и Гидеон уступил, позволяя желанию взять верх.

Повелителю было неудобно в таком положении. Вес тела давил на крылья, но он не думал ни о чем, кроме как о желании, вызванном ее лаской. Конечно, глупо заниматься любовью в столь опасном месте, где от него требовалось максимальная сосредоточенность, но из-за проклятия необузданное желание охватило его.

Он застонал.

— Ничего страшного, — произнес он. — Я не умру от ран. Боги отказали мне в этом. Я выживу и исцелюсь.

— Ты не остановил меня, — пробормотала она, все еще поглаживая перья.

Гидеон пожал плечами и горько засмеялся.

— Сейчас уже слишком поздно останавливаться, любовь моя, — ответил он. — Если бы мне хватило ума вывести нас отсюда или вообще не попадать в это место.

Рианнон вытерла слезы со своих щек и расстегнула брюки Гидеона. При этом у нее оставался по-прежнему испуганный вид. После вынужденного купания в холодной воде ее била дрожь. Это так тронуло Повелителя.

Погрузив пальцы в ее волосы, Гидеон нежно поцеловал девушку и, почувствовав на губах солёные слезы, проник языком в ее рот. Рианнон таяла и цеплялась за него изо всех сил, пока он гладил и ласкал ее. Несмотря на шквал эмоций, разбуженных проклятием, она с готовностью отвечала на его нежность. Девушка чувствовала себя продолжением Гидеона, ощущала любовь в каждом его поцелуе. Она дарила ему всю себя — всю свою страсть, вкладывала душу в каждый глубокий и пылкий поцелуй.

Больше не в силах сдерживаться Гидеон расстегнул брюки и освободил пульсирующую плоть. Рианнон провела по гладкой, словно атлас, коже. Свободный от брюк горячий член выпрямился во всю длину. Девушка ахнула, и Гидеон проглотил звук с жадностью голодного, попавшего на пир.

Теперь она принадлежала ему, а он ей. Казалось, что у них на двоих одно дыхание и одно сердце. Сила их страсти выходила за рамки обычной похоти. Именно этого Гидеон и ждал с незапамятных времен: любви, не знающей границ, от которой невозможно отказаться.

Прохладная рука Рианнон, скользящая по члену, заставила его сердце учащенно биться. Заниматься любовью, лежа на спине, было роскошью, которую он никогда не позволял себе.

С одной стороны, тяжесть его тела давила на чувствительные крылья, вызывая дополнительный прилив сексуальной энергии, граничащей с животной страстью. С другой — он чувствовал себя некомфортно из-за ранения.

Но здравый смысл отступил. Повелитель застонал, когда Рианнон подвела головку члена к лону, а ее нежные руки сжали его обнаженные плечи.

Гидеон чувствовал ее страсть. Нежные ладони скользнули ниже, задев чувствительный сосок. Он мог бы кончить через мгновение, но ему нравилось смаковать и растягивать удовольствие, балансировать на грани сознания, прежде чем сдаться и полностью подчиниться желанию. Да, здравый смысл принимал участие, пока безумное желание не поглощало его так же, как и сейчас. Он выгнулся и вошел в ее влажное лоно.

И когда Гидеон уже думал, что не в силах больше сдерживаться, Рианнон полностью вобрала его в себя. Двигаясь на нем, Рианнон откинула голову назад, а ее длинные волосы каскадом упали на спину, дразня его бедра. Ритм ускорился, и с каждым движением он проникал все глубже и глубже, пока ее матка не начала ласкать чувствительную головку члена.

Простонав ее имя, Гидеон дотянулся до упругих грудей, лаская большими пальцами ее твердые соски. Он медленно провел ладонями вдоль женского тела, дошел до талии, спустился к полным и мягким бедрам, а затем властно приподнял и снова опустил на свой член. Давление на крылья усилилось. Волна огня промчалась вдоль позвоночника. Гидеон и забыл, каким может быть настоящий оргазм. Сначала он, словно пожар, промчался по телу, а потом стал накатывать волнами, пока Рианнон не осушила его полностью.

Он чувствовал, как она кончает, как льются ее соки. Он почувствовал это вновь, когда она кончила еще раз. Рианнон коснулась его крыльев, и его бедра снова приподнялись, толкнув член в пульсирующие глубины.

Его тело словно стало машиной, над которой он потерял контроль. Гидеон безостановочно двигался внутри нее, вызывая множественные оргазмы у обоих, которым, казалось, не будет конца.

Он даже забыл о боли, испытывая неземной экстаз от секса с женщиной, сидящей на нем. Запретная позиция для такого, как он. Поза не для смертных или бессмертных любовников. Поза, подходящая лишь богам. Это было нечто такое, на что он из-за проклятия не имел никакого права. Но на этот краткий миг в череде бесконечности он забыл об опасности и лежал в жарких объятиях Рианнон. Охваченный чувственной эйфорией, он был готов умереть за эту чистую связь, и хотел больше, намного больше.

А потом, насытившись, они просто лежали в объятиях друг друга. Засыпая, Гидеон признал, что спать на спине и обнимать любимую не так плохо. Когда он проснется, то сможет снова и снова любить ее. Он не помнил, когда последний раз так засыпал. Наверное, вечность назад. Несмотря на боль и чувствительность крыльев, Повелитель решил, что один раз можно поспать и так.

Таинственная тьма окутала их. Только маленькие огоньки безобидно кружились над болотом, разгоняя непроглядную тьму. Ни человек, ни животное не нарушал тишину вокруг, что само по себе было подозрительным. Но Гидеона это не волновало. Он начал дремать, когда Рианнон прошептала:

— Не нравятся мне это место, Гидеон. Здесь страшно. Думаешь, наблюдатели еще не улетели?

— Вряд ли, — ответил Гидеон, обнимая ее еще крепче. — Мне не нравится это место даже больше, чем тебе, но зато здесь нет бесконечных ударов молний. Крылатые остались по ту сторону врат, поэтому перед возвращением мне надо залечить раны. Нам нужен отдых, Рианнон. Сейчас у нас есть время на передышку, а потом мы попытаемся прорваться.

Она вздохнула и поменяла положение в его объятиях. Он снова был возбужден, но пытался игнорировать свое желание.

— Что это? — спросила она, указав на пляшущие болотные огоньки.

— Огни болота, — ответил Гидеон. — Блуждающие огоньки, которые сбивают с дороги. Озорники-шутники, чьи шалости не всегда безвредны. Интересно, за какие проказы их сослали сюда?

Рианнон встала на ноги.

— Слушай, я думаю, они зовут нас.

Гидеон схватил ее за руку.

— Нет! — предостерег он. — Никогда не следуй за огнями болота. Они заведут тебя в такую глушь, что ты не найдешь пути назад. Видишь? Их магия действует даже на расстоянии. Они заманят тебя в болото! Останься со мной. Я давно не спал. Мне надо отдохнуть, чтобы поправиться. Я попытаюсь не спать, но в случае, если я все же засну, ты должна оставаться рядом со мной.

Рианнон освободилась от чар болотных огней и бросилась в объятия Гидеона. Он застонал, почувствовав, как ее грудь прижалась к его обнаженному торсу, а лобок коснулся его эрекции. Сон или явь, но ее мягкая плоть льнула к твердому члену. Он будет брать ее снова и снова, пока не падут оковы его зловещего проклятия, пока не наступит утро в этой тьме, не знающей дня и ночи.

Глава 18

— Мы должны были вмешаться, — прозвучало в голове Гидеона. — Будь это в наших силах, то ни его, ни Рианнон здесь не оказалось бы.

— Повелитель сделал свой выбор и теперь расплачивается за него, — раздалось в ответ. — Откажись он от девчонки, ничего вообще не случилось бы.

Первый голос бросился на защиту:

— Он никогда не откажется от нее!

— Посмотрим. Впереди его ждет испытание. Он многое потерял и принял решение, которое дорого ему обойдется.

— В запасе у него еще осталось два пера.

— Будем надеяться, что он использует их правильно. У него никогда не было выбора.

Гидеон пошевелился и застонал. Его член был тверд. Боль от сна на спине еще не прошла и вызывала головокружение. В глазах мелькали белые точки. Но когда ему наконец-то удалось сосредоточиться, он увидел черный туман.

Повелитель попытался нащупать Рианнон, но ее рядом не оказалось. Тогда он позвал ее. Но ответа не последовало. Лишь собственный крик глухим эхом вернулся к нему. По спине пробежал холодок. Он снова позвал Рианнон и снова безрезультатно. Гидеон попытался подняться, но понял, что с первой попытки ему не встать. Сон на спине сделал его беспомощным.

Он позвал Рианнон в третий раз и вновь не услышал ответа. Отчаяние придало ему сил. Рыча словно лев, он вскочил на ноги, но почувствовал рывок, заставивший его рухнуть на колени. Гидеон поднес руку к горлу и коснулся толстой железной цепи. Он был прикован.

Кто-то, скрывающийся в тумане, держал цепь слабо натянутой, демонстрируя свою власть. Первым желанием Гидеона было схватить цепь и вырвать ее из рук взявшего его в плен. Но стоило ему дотронуться до железных оков, как от рук поднялся дым и запах обожжённой плоти. Он разжал кулаки, пытаясь успокоить обожжённые пальцы.

— Кто ты?! — требовательно спросил он. — Где Рианнон? Что ты сделал с нею?

— Наконец мы встретились! — раздался из тумана приятный баритон. — Я долго ждал этого. Извини за грубое пробуждение. К сожалению, без цепи не обойтись. В отличие от тебя, Повелитель Тьмы, у меня, увы, нет крыльев.

— Где Рианнон? — повторил Гидеон. — Что ты с ней сделал?

— Сделал с ней? — переспросил баритон. — Любопытный вопрос. Мы здесь не убийцы. Все, кто прошел, через врата, заработали свою участь самостоятельно, по собственной воле. Мы просто… управляющие. Администраторы.

— Значит ты хранитель, — уточнил Гидеон. — Все эти бедняги вряд ли могут отсрочить свою собственную пытку, Рэвелл.

— Ты меня знаешь, — удовлетворенно заметил демон. — Я впечатлен.

— Знаю, — ответил Гидеон. — Весь Аркус знает о Рэвелле, хранителе Внешней Тьмы, и его жестокости. У тебя есть я. Позволь Рианнон уйти. Она не сделала ничего, чтобы заработать путевку в ад. Наблюдатели отправили ее сюда, чтобы наказать меня.

— Хммм, да, я знаю о твоих … наказаниях. Есть те, кто считал бы постоянное возбуждение благословением богов. Этим ты не вызовешь моего сочувствия.

— Покажи себя! — потребовал Гидеон. — И можешь освободить меня от этой цепи. Я все равно не уйду отсюда без Рианнон. Освободи меня!

— Хоть ты и Повелитель Тьмы, Гидеон, но сейчас в моей власти, — напомнил Рэвелл. — Так что лучше смени тон.

Приторный голос демона внезапно стал угрожающим. Гидеон замолчал. Сейчас от него требовалось все здравомыслие, чтобы обмануть это существо. Он думал о последнем вопросе, на который заклинательница рун обещала ответить, и двух перьях. Таинственные голоса, звучащие в голове, предупреждали его о них. Отчаянно напрягая слух, он пытался услышать их снова, но все было тщетно.

Гидеон был один, и единственной мыслью было только: он должен найти Рианнон и покинуть Внешнюю Тьму.

— Хорошо, — сказал он. — Я буду благодарен, если Вы вернете мне Рианнон. Она ни в чем не виновата и…

— Ох, но невинные души самые вкусные, — прервал его демон. — Я нахожу ее особенной.

Гидеон напрягался, натянув цепь.

— Что ты с ней сделал? — грозно спросил он.

— О ней позаботились даже лучше, чем ты можешь себе представить, Повелитель Тьмы, — смеясь, ответил Рэвелл. — Для начала я одел ее, хоть она и отказывалась брать мои вещи. Успокойся, я не коснулся ее… Только наблюдал. Ты похотливый жеребец, а она… хороша, просто нет слов.

Гидеон сжал кулаки. Значит, Рэвелл наблюдал за ними. Было не очень приятно узнать, что он видел обнаженную спину Рианнон, когда она испытывала экстаз.

— Что ты хочешь от меня? — спросил он, всматриваясь в тумане.

— Я хочу, чтобы ты остался здесь. Со мной, — ответил Рэвелл. — У нас много общего, крылатый. Только подумай о власти, которая появиться, объедини мы наши силы. Я долго мечтал об этом. Ты все потерял в своем мире. На тебя охотятся, как на животное. Здесь ты почти бог, и мы могли бы править вместе. Благодаря людской порочности, Внешняя Тьма стала слишком большой для меня одного. Подумай об этом! Подумай о власти, которая будет у нас!

— А Рианнон? Что с ней? — уточнил Гидеон.

Демон по-прежнему скрывался. А Гидеону, чтобы выбрать правильную тактику, нужно было видеть противника.

— Мы все разделим пополам, — ответил Рэвелл. — Даже твою Рианнон.

— Покажи себя! — потребовал Гидеон, надеясь, что его голос звучал не резко. — Я не заключаю сделок с невидимками из тумана.

Короткое молчание, и из тумана, гарцуя, появилось существо. Рэвелл был точно таким, каким его описывали: лысый, рогатый, парнокопытный сатир. Снизу козел, а сверху человек. По обе стороны от него летели две светловолосые сильфиды.

— Хочешь одну, — предложил демон, показывая на крылатых девушек. — Пользуйся, пока я добрый. Выбирай… или ты предпочитаешь мальчиков? Мои конюшни в твоем распоряжении, темный. Там ты найдешь парня на любой вкус, способного удовлетворить любой сексуальный аппетит.

— Я хочу только Рианнон, — ответил Гидеон, наблюдая за реакцией сатира.

Глаза демона сузились. От его взгляда внутри все похолодело.

— Воротить нос от подобного предложения — большая глупость. Даже здесь мы чтим законы гостеприимства, в чем ты мог бы убедиться сам.

— В другой раз. Рианнон — моя пара, Рэвелл. Она та, кого я постоянно жажду, — уверенно ответил Гидеон и поспешно добавил: — Я не сомневаюсь, что в любое другое время одна из твоих любовниц удовлетворила бы меня.

— В свое время, — поправил демон. — Как только мы уладим наш… деловой вопрос.

Гидеон кивнул.

— Тогда давай продолжим?

Несмотря на отказ, одна из сильфид оставила Рэвелла и подлетела к Гидеону. Красивая серебряная цепочка на талии — вот и всё, что было на ней. Упругой грудью она задела плечо Гидеона и коснулась его крыльев. Он расправил крыло, ударив нахалку.

— Не трогай мои крылья! — предупредил Гидеон.

Глаза сатира вспыхнули. Улыбка смягчила пухлые губы, но не коснулась его пристального взгляда. Он махнул рукой.

— Прочь! — скомандовал он сильфидами.

Съеживаясь, они растворились в тумане.

Рэвелл резко дёрнул цепь, обмотанную вокруг шеи Гидеона, и потащил его к себе. Гидеон приблизился к демону, оставаясь настороже.

— Вижу, ты мне не доверяешь, — хмыкнул Рэвелл.

Хитро улыбнувшись, он согнул палец и слегка щелкнул по крыльям Гидеона, а затем отскочил и поднес палец к губам.

— Это должно быть ужасно, — сказал он. — Неужели даже легкое дуновение ветра раздражает перья и возбуждает тебя?

Гидеон молча сложил крылья.

Демон открыто рассмеялся.

— Не волнуйся, темный, — сказал он. — Я не собираюсь мучить тебя, скорее наоборот… Ты согласен на небольшой эксперимент?

— Какой именно? — переспросил Гидеон скептически.

Он жил слишком долго, чтобы доверять демону Внешней Тьмы.

— Этот, — сказал Рэвелл и подул на крылья Гидеона.

Дыхание демона было синим, подобно вулканическому пару, который исходил от Острова Огня и согревал купальни по всему архипелагу. Гидеон попробовал уклониться от пара, но синий ореол упрямо цеплялся за его крылья.

— Что это?

— Показываю свои способности, — ответил Рэвелл. — Разверни крылья.

Гидеон заколебался.

— О, давай, хотя бы один раз, темный! — произнёс Рэвелл. — Если бы я хотел тебя убить, ты бы уже скопытился. Убивать бессмертного — слишком утомительно. Кроме того, ты мне нужен живой. А теперь расправь крылья!

И он подчинился. Демон подошел ближе. Его раздвоенные копыта скрывались в тумане, хотя их стук пугал Гидеона.

Можно мне? — спросил он, намереваясь погладить крылья.

Гидеон отступил, натягивая цепь. Было видно, как сатиру не терпеться. Он внезапно рванул цепь на себя, вынуждая Гидеона остановиться, и погладил его перья на левом крыле. К большому удивлению Гидеона он ничего не почувствовал. Волны чувственного огня не последовало. Он поднял руку и погладил собственные крылья. Ничего. Ничего вообще. Как такое возможно?

Его крылья были сексуально чувствительны с момента его падения. Что случилось? Разинув рот, он уставился на демона.

— Хорошо? — спросил Рэвелл. — Как долго это мешало тебе?

— Я… я не понимаю, — произнес Гидеон.

Демон засмеялся.

— Хочешь, чтобы крылья всегда оставались такими? Взлетать в небо, как делают это сильфиды? Чтобы прохладный ветерок успокаивал крылья, не разжигая бесконечное желание? Хочешь? Я могу это устроить. Вижу, что тебе нужно подумать…

И демон вдохнул обратно синю ауру. Внезапный отлив заставил Гидеона пошатнуться. Крылья задрожали, возвращая желание в тысячу крат сильнее. Повелитель застонал и упал на колени.

— Да, — прошептал демон. — Это трудно для тебя, но исправимо. Все, что надо сделать для освобождения, это объединить наши усилия. У тебя будет могущество, подобное моему, и,конечно, драгоценная Рианнон…

Гидеон покачал головой. Несколько минут облегчения обернулись очередной пыткой. Рэвелл был опасен. Он нашел слабое место Гидеона и использовал против него самым гнусным способом. Повелитель понимал, что это лишь ловкая уловка демона, но все же… Все же один краткий миг счастливого облегчения… Если бы его продлить…

Как вдруг в голове раздались громкие голоса. Они кричали и спорили, требуя внимания Гидеона…

— Я говорил тебе, что нам следовало вмешаться! — кричал один из них.

— Слишком поздно, — ответил другой.

— Он не устоит! Сделай что-нибудь!

— У него есть свобода воли. Делать нечего.

— Тогда кричи! Кричи во весь голос!

Оглушительный гвалт звучал в голове Гидеона. Что они говорили? Это было очень важно.

Гидеон был слишком ошеломлен, чтобы хоть что-то разобрать. Он никак не мог сосредоточиться. Сейчас ему надо было противостоять обольщению демона. Тряся головой словно собака, он попытался подняться. Голоса по-прежнему кричали внутри него. Кто они такие? Чего хотели?

— Рианнон, — пробормотал он. — Отведи меня к Рианнон.

— Ах, да, Рианнон, — демон протяжно произнес ее имя.

Вышло очень пошло.

— Ты не готов. Тебе надо отдохнуть и привести себя в порядок, а также обдумать мое маленькое предложение.

Он нагнулся и отдал цепь кому-то ползущему по земле, затем выпрямился и начал прихорашиваться как денди.

— Здесь тебе понравится больше, чем в том болоте, где я нашел тебя. Расслабься. То, что творится у тебя в голове, требует пристального внимания. Честно, я даже не знаю, как ты держался все эти годы. Тебе не стоит это терпеть. Одно слово, и все закончится. Если присоединишься ко мне, то вернешь контроль над своим телом… и своей Рианнон. А я тем временем ее развлеку. Невинные — такая редкость здесь. Но не волнуйся, я лично прослежу, чтобы все ее нужды были удовлетворены… А ты пока всё обдумай. Лады?

— А если я откажусь от твоего предложения? — спросил Гидеон.

— Думаю, ты знаешь ответ на этот вопрос, Повелитель Тьмы. У тебя есть еще время. Пока ты будешь отдыхать и ломать голову над своим ответом, помни, в чьих надежных руках находится твоя Рианнон.

Гидеон схватил цепь и вскрикнул, поскольку она снова обожгла его руки.

— Рэвелл, подожди! — крикнул он. — Проклятье!

— Слишком поздно! — воскликнул демон. — Хорошенько подумай, прежде чем что-то решить. Тем временем я присмотрю за Рианнон. Как думаешь, она не будет скучать?

Гидеон позвал его снова, но никто ему не ответил. Туман рассеялся. Рэвелл ушел.

Глава 19

Рианнон сидела в темном углу комнаты, в которой ее запер Рэвелл, и ругала себя. Почему она заснула в руках Гидеона? Почему не проявила осторожность? Демон без труда захватил ее в плен. Что он сделал с Гидеоном?

Она кричала, пока не охрипла, и стучала в закрытую дверь, пока не заболели руки, но никто ей так и не ответил. Рианнон оказалась одна в странном, темном, опасном месте. Но еще больше ее пугало то, что она угодила в лапы к хранителю Внешней Тьмы.

Рианнон провела руками по черному платью, которое подарил ей сатир. Из чего его сшили? Прозрачная, как воздух, ткань переливалась, словно черные алмазы, и не скрывала ее женских прелестей. Странные маленькие существа неопределённого пола, слово вырезанные из камня статуэтки, почти обнаженные, не считая изорванных лохмотьев, создали для нее этот сверкающий черный наряд. Крылатые нимфы украсили ее волосы венком из окаменелых ягод и черных прутьев, похожих на спицы из прядильного колеса.

Тончайшая фата в тон платью спускалась с венка на косы, заплетенные существами, и доходила до края подола. Рианнон терпеть не могла фату, которая напомнила ей кошмарный головной убор невесты. Девушка заметила похотливые взгляды сатира. Рэвелл раздевал ее глазами, с надеждой поглядывая на обнаженную грудь. От его заинтересованного взгляда Рианнон прошиб ледяной озноб, и ее соски затвердели. Он ведь не подумал, что это от возбуждения? Или подумал? Тогда он полный осёл, поскольку от одного его вида ее воротило. Чертенок, вызванный Рэвеллом, помог ей одеться, а сатир даже не отвернулся. Его масленый взгляд блуждал по всему ее телу, пока не остановился на лобковом холмике.

А потом чертенок отвел ее в просторную комнату и оставил одну, исчезнув в тени. С тех пор прошло уже немало времени, и Рианнон заволновалась. Вдруг с Гидеоном случилось что-нибудь ужасное? Неизвестность сводила ее с ума.

Неожиданно раздался скрежет ключа в замке. Девушка вскочила на ноги, схватила со стола серебряный подсвечник и затаила дыхание. Дверь медленно открылась.

— Не вздумай запустить им в меня, — предупредил бархатным голосом Рэвелл, войдя в комнату. — Ты не сможешь навредить мне, зато сама поплатишься… и не единожды.

— Выпусти меня отсюда! — потребовала Рианнон. — Где Гидеон? Что ты с ним сделал?

— Он отдыхает, — ответил сатир, подходя еще ближе.

Его раздвоенные копыта громко стучали по каменному полу.

— Я сделал ему заманчивое предложение и дал время на размышления. Хотя на самом деле там не над чем ломать голову. В противном случае, если он не поймет своей выгоды, мне придется воспользоваться твоей помощью, чтобы убедить его.

— Да не буду я помогать тебе! — закричала Рианнон, размахивая подсвечником. — Стой на месте, иначе тебе не поздоровиться!

Сатир отрывисто вздохнул.

— Как же это все мне надоело! — произнес он. — Дорогуша, меня нельзя убить. У тебя даже не получится серьезно ранить меня. Тем более этим. Размахивая этим ритуальным канделябром, ты похожа на дурочку.

Рэвелл бросил взгляд на стол, откуда девушка взяла подсвечник. Большие серебряные блюда просто ломился от еды. Разные экзотические фрукты треснули и пустили ароматный сок. Ломтики сливочного сыра лежали на больших сочных листьях. А сколько было приготовлено мяса: и говядина, и баранина, и домашняя птица! Хлеб с хрустящей корочкой еще не успел остыть. Хрустальные графины были наполнены красным вином. Но Рианнон даже не притронулась к еде. Бровь демона приподнялась.

— Ты не должна голодать, — сказал он. — Почему ты не поела?

— Я… мне ничего от тебя не надо, — ответила Рианнон. — Отступи меня!

Демон засмеялся.

— Глупы-ы-ышка, — пропел он. — От этих яств ты не умрешь. Здесь тебе не астрал фейри. Это Внешняя Тьма! И самое страшное уже позади. Так что не имеет значения, что ты будешь кушать.

— Я ничего не хочу от тебя… только Гидеона. Отведи меня к нему! Сейчас же!

Рэвелл приблизился достаточно близко, чтобы вырвать подсвечник из ее рук и поставить его на стол.

— Непременно! — холодно произнес он. — Я только повторю тебе то, что сказал ему… В случае, если ему понадобятся более убедительные аргументы, я воспользуюсь твоей помощью. Вот и все.

Рианнон задумалась, но все равно не поверила ни единому слову сатира. Она была наслышана о хранителе Внешней Тьмы и не собиралась ему доверять, даже несмотря на его чувственный голос и безобидный вид, хотя замашки сатира ее пугали.

— Если ты не смог убедить Гидеона, то я и подавно. В подобных делах он главный. И ты впустую тратишь свое и мое время.

— Хорошо. Он потратил мое время впустую, а ты невольно стала моей пленницей, следовательно, тоже должна знать. Я хочу объединить наши с Гидеоном силы, чтобы вместе править Внешней Тьмой. Ты, конечно, будешь править с нами.

— И он отказался? — уточнила Рианнон. — Я в этом не сомневалась. Он никогда не согласится на твое предложение.

— Никогда не говори «никогда», дорогуша. Это очень заманчивое предложение, тем более я наглядно продемонстрировал Гидеону его выгоду.

У Рианнон разыгралось любопытство. Она не могла представить, что еще предложил Рэвелл, раз Гидеон обещал подумать.

— Какую еще выгоду? — поинтересовалась она.

— Я всего лишь освободил Гидеона от бесконечного возбуждения, которое возникает при малейшем прикосновении к его крыльям. Подарил, так сказать, мгновение свободы от проклятия. В моей власти сделать это… и даже больше.

Рэвелл подошел еще ближе. Как же нелепо он выглядел! Снизу козел, покрытый шерстью, а сверху человек с сильным мускулистым торсом. Он был чисто выбрит. Волосы завивались у мочек ушей, подчеркивая все грани лица. Угольно черные, подобно ониксу, глаза с вертикальными зрачками цвета шафрана вызывали дрожь. При свете огня, разведенного в камине, его рожки поблескивали. Постойте! Когда успели развести огонь? Рианнон ахнула.

Чертята, которые до этого неподвижно стояли на каминной полке, ожили, и Рианнон вновь вскрикнула. Они подбрасывали поленья в огонь и помешивали тлеющие угли кочергой. Мурашки побежали по ее спине. В этой комнате она была не одна. Все это время чертята наблюдали за ней!

Вскоре они окружили девушку. Словно малые дети, чертята ощупывали ее, играли с длинными косами, задирали подол и заглядывали под платье. А когда один из них добрался до внутренней части бедра и подергал за лобковые завитки, Рианнон закричала и ударила его.

Рэвелл схватил чертенка за хвост и швырнул через всю комнату. Его оглушительный рев разогнал остальных. Рианнон решила воспользоваться ситуацией и сбежать. Она пролетела мимо ревущего демона и его слуг, разбегающихся во все стороны, и оказалась в жуткой беспросветной тьме.

Но и здесь ей не удалось скрыться. Сатир поймал ее за волосы и притянул к себе.

— Я теряю терпение! — прошипел он ей на ухо. — Думаешь, здесь есть место, где я не смог бы найти тебя? Глупая девчонка! Тебе стоило быть сговорчивей, но нет! А теперь, дорогуша, тебе придется расплачиваться за непослушание!

— Мою сговорчивость надо заслужить! — отрезала она. — Держи своих… слуг подальше от меня!

— Сожалею, — ответил демон. — Они умны не по годам, но любопытны, словно дети. Здесь много подобных… существ. К сожалению, они редко видят таких, как ты. Ты сможешь поставить их на место, как только Гидеон станет моим соправителем, а ты займешь место нашей супруги.

— Что значит «нашей»? — выдохнула Рианнон. — Это тоже входит в твое предложение?

Демон развернул Рианнон лицом к себе и сжал ее грудь, пощипывая сосок длинными, словно гвозди, ногтями.

— Да, — выдохнул он. — Иначе зачем бы я стал одевать тебя в свадебный наряд? Мы разделим тебя. Ты получишь лучшее от обоих миров. Все, что остается, это убедить Повелителя Тьмы в пользе союза со мной.

Рианнон сорвала фату и бросила ее на землю.

— Я лучше умру! — закричала она, пытаясь вырваться из его рук.

Рэвелл мгновенно возбудился. Его огромный член пугающей длины и диаметра уперся в нее.

— Анатомия, — рассмеялся демон, — которой наградила природа и коз, и лошадей и прочее зверье, позволяет им решать трудные задачки, но, увы, в сексуальном мастерстве им отказано. Лишние сантиметры увеличивают шансы на случку с самкой. Правда, изумительно?

Рианнон продолжала вырываться, но демон крепко ее держал, заставляя дотронуться до эрекции.

— Отпусти меня! — завизжала она, сопротивляясь.

Чтобы успокоить, Рэвелл встряхнул ее.

— Тогда покажу кое-что еще, — заявил он, и член, упирающийся в ее руку, обмяк. — В отличие от твоего Гидеона, я в состоянии управлять своими желаниями, и это отличает меня от животных, подобных ему.

— Гидеон — не животное! — встала на защиту любимого Рианнон.

— Животное! Боги сделали его таким. По сравнению с моей его сила мала, но союз со мной все изменит. Как только мы объединимся, ты получишь самое лучшее из того, что мы можем тебе предложить. Гидеон освободится от проклятия, которое ослабляет его с незапамятных времен, и вновь обретет былое могущество. Вместе мы станем непобедимы!

— Ты сумасшедший! — вскричала Рианнон, вырываясь из последних сил.

Не обращая внимания на сопротивление, сатир потащил девушку по темной дороге мимо сожженных деревьев.

— Я не могу летать, — продолжил он. — Гидеон станет моими глазами в небе. Он будет следить за границами Внешней Тьмы. Как бы кому-то не хотелось захватить мою власть, какие бы заговоры не строили за моей спиной, ничего не выйдет, потому что благодаря Гидеону даже небо окажется под моим контролем. Это идеальный план, а ты … ты, моя красавица, приз, который будет радовать нас обоих! — Он снова прижал ее руку к своему паху. — Ты не представляешь, какое удовольствие может доставить тебе мой член!

Рианнон выдернула руку.

— Отпусти меня! — взмолилась она. — Позволь мне увидеть Гидеона! Что ты сделал с ним? Нет! Куда ты тащишь меня?

— Не трать понапрасну силы. Никуда твой Гидеон не денется. А пока он обдумывает мое предложение, подниму-ка я тебе настроение отличной пирушкой.

Но Рианнон отказывалась идти с Рэвеллом куда бы то ни было, тем более на пьянку-гулянку. Ведь напиться в стельку для сатира — обычное дело.

Он закинул ее на плечо и, проигнорировав удары ногами и кулаками, ласково погладил по ягодицам через тончайшее платье, а затем хрипло рассмеялся.

— Неужели на своих двоих тебе было удобнее? — проворчал он. — Хм, мне нравятся такие аппетитные, упругие попки.

Он задрал подол ее платья и погладил обнаженные ягодицы.

— Не-е-ежная, словно лепесток розы, — протянул он, лаская округлые половинки и проводя ладонью между ними. — Он уже покрыл тебя? — поинтересовался он и, раздвинув ее ноги, ввел внутрь указательный палец. — Ах, да! Он уже избавил меня от этой проблемы. Дефлорация — утомительное занятие. Я люблю покорять, завоевывать, но не более того. Терпение — не мой конек. К тому же, кого бы я ни брал, девственницу или нет, влагалище слишком мало для моего размера, так что кровь будет в любом случае. Как если бы я прорвал девственную плеву. Правда-правда! Мой член осчастливит тебя, дорогуша. Можешь и дальше, как все женщины, строить из себя мученицу, чтобы оправдаться за наше соитие — твое и мое, — но только так мы спасем Гидеона. Мы объединимся — все трое — и освободим его от проклятия, от бесконечной похоти, которая поработила Повелителя Тьмы.

Рианнон промолчала и прекратила борьбу, даже когда когтистые пальцы сатира исследовали ее половые губы от клитора до заднего прохода. Его ласки были отстраненными. Казалось, мысленно Рэвелл находился в другом месте. Он так и не проник в нее. Даже страшно представить, что случится, если она разозлит его.

Их окружала непроглядная тьма. Судя по тому, как хлюпали раздвоенные копыта сатира, он шел по болотной жиже, а не по твердой земле.

Вскоре они оказались у огромного шатра, и сатир внес Рианнон внутрь. Здесь гуляки удовлетворяли свои низменные потребности. Вино лилось прямо из фонтанов. Столы ломились от яств, начиная от ломтиков говядины, жареной баранины и ягненка, заканчивая экзотическими блюдами, такими как: тушеные сурки, заливное из языков колибри, копченые черви. Вид последних вызывал у Рианнон стойкое отвращение, она не смогла бы проглотить ни кусочка. Ее затрясло. Воздух был пропитан гнилью, топленым салом и мочой. Рианнон зажала свой рот, а демон спустил ее с плеча и, крепко удерживая за косы, повел в самую гущу настоящей оргии.

Голые и полуголые черти, сатиры и прочая нечисть еще страшнее и уродливее так переплелись друг с другом, что и по половому признаку не различить. И никто не стеснялся. Мужчины, чьи обнаженные члены демонстрировали разную степень возбуждения, бродили в толпе, разыскивая женщину, не занятую одним или более партнерами. И отовсюду раздавались крики удовольствия и боли.

Рэвелл бросил, словно вожжи, длинные косы Рианнон черту, возлежащему на роскошных подушках в центре шатра.

— Держи ее за волосы, — приказал Ревэлл. — И, смотри, не лапай.

Пухлое маленькое существо намотало ее косы себе на руки и начало дергать, словно извозчик, управляющий лошадьми.

— Я же просила держать этих тварей подальше! — вскричала Рианнон.

— Либо ты остаешься с ним, либо присоединяешься ко мне, — предложил сатир. — Что ты выбираешь? Хотя твое время еще придет, а сейчас мне надо порадовать своих подданных.

Рэвелл отступил, и женщины буквально набросились на него. Темноволосая сильфида благодаря своим крыльям опередила соперниц. Обхватив член сатира, она принялась возбуждать его. Дриада и обычная женщина оттеснили остальных, ожидая своей очереди на совокупление с господином.

Рианнон отвернулась, но куда бы она ни смотрела, всюду были сплетенные тела. От страха ее сердце забилось быстрее. Какой кошмар! Сексуальная энергетика, царящая здесь, разгорячила и Рианнон. Демон знал, что так будет. Вот почему он привел ее сюда, почему оставил на попечение этому черту. Рэвелл хотел, чтобы она увидела все это. Разгадав его ход, Рианнон запаниковала, но быстро взяла себя в руки. Она должна сохранять спокойствие, чтобы снова увидеться с Гидеоном.

Вскоре сильфида привела член Рэвелла в полную боевую готовность. Отец Рианнон разводил скот на ферме, и она не раз видела случку домашних животных, но член сатира был неестественно огромен. От мысли, что скоро настанет ее черед, Рианнон едва не потеряла сознание.

Сильфида закричала и скорее от боли, чем от удовольствия, потому что сатир нагнул ее и вогнал огромный фиолетовый член до самого основания. Рев сорвался с губ демона и обрушился на толпу, разжигая неистовую, необузданную похоть. Рэвелл кончил прямо в крылатую сильфиду. Обнаженные тела грешников стали двигаться еще быстрее, напоминая Рианнон клубок червей, копошащихся в грязи возле дома, которых она когда-то видела. Как давно это было, словно в другой жизни. Только Рианнон собралась бежать, как черт, будто предвидя ее действия, дернул за косы, и девушка замерла, боясь привлечь к себе внимание.

Это омерзительное существо позади нее терлось о грубую ткань, кончая снова и снова. Черт неустанно дергал Рианнон за косы, словно за поводья лошади, и медленно подбирался к ее ягодицам. Мотнув головой, девушка со всей силы двинула локтем ему в живот. Он взвизгнул, но продолжил свои непристойные поползновения. От страха с ее губ сорвался тихий всхлип. Кричать нельзя, иначе сатир вспомнит о своей пленнице, а это последнее, чего бы ей хотелось. Особенно сейчас, когда от похоти и испытанного оргазма Рэвелл себя не контролировал. Однако сама мысль, что этот мерзкий черт в непосредственной близости от ее тела, сводила с ума.

Наигравшись с сильфидой, Рэвелл опустил голову и боднул ее рогами. Она упала на сплетенную троицу, с радостью принявшую ее в свои объятия, и стала не более, чем складкой из постоянно движущихся тел, устилающих пол большого шатра.

У Рианнон от испуга, что настала ее очередь, перехватило дыхание. О возбуждении Рэвелла свидетельствовал по-прежнему вздыбленный огромный член. Сатир оглянулся на Рианнон и продолжил свое представление. Схватив за волосы обычную женщину, что растолкала локтями соперниц, он нагнул и взял ее, как недавно сильфиду. Остальные женщины так и льнули к нему, поглаживая и облизывая каждый дюйм тела хозяина.

Рианнон видела темную ауру, исходящую от демона, как жар от огня. Она была цвета засохшей крови: больше черного, нежели красного. Рэвелл был вынослив, но пленница надеялась, что он выдохнется прежде, чем придет ее очередь. Но сатир становился лишь сильней. Его прикрытые веками глаза светились, словно тлеющие угли, слюна стекала по подбородку. Где же Гидеон? Ей не сбежать без него. Толпа окружила сатира. Это зрелище разворачивалось так близко от Рианнон, что она могла бы дотянуться до Рэвелла. Гуляки подбадривали его. Вместо того, чтобы смотреть на женщину, которую он пронзал своим членом, демон уставился на Рианнон.

— Видишь, как они хотят меня? — спросил он, и его голос подобно рыку льва отразился от стен шатра. — Но им всегда мало. Как только ты станешь моей, тоже не сможешь удовлетворить свой аппетит. Так-то, моя дорогая.

Внезапно сверху подул сбивающий с ног ветер. Через окно в крыше, размахивая длинной, тяжелой цепью, ворвался Гиденон. Перья и осколки стекла градом посыпались на прелюбодеев, крики которых к тому времени достигли своего апогея. Гидеон пролетел достаточно низко, чтобы задеть сатира, все еще сцепленного с женщиной, и сбить его с ног. Второй удар обрушился на демона с новой силой, вызвав его рев. Только Рэвелл вскочил на ноги и занес кулак, как получил цепью в третий раз. Грешники бросились врассыпную, боясь попасть под удар.

— Вот тебе, Рэвелл, мой ответ! — прогремел Гидеон.

Отшвырнув завизжавшего черта, он освободил Рианнон. Девушка никогда не видела Гидеона в такой ярости, поэтому тоже не смогла сдержаться от крика. Глаза любимого сверкали, словно языки пламени. Цепь просвистела так близко, что она уловила металлический запах крови на звеньях, и закричала снова, когда твердой, как сталь, рукой Гидеон обхватила ее за талию.

Рэвелл захохотал, смахивая с лица кровь.

— Ты не можешь убить меня, темный! — заявил он. — Я, как и ты, бессмертен! Тебе не вырваться из Внешней Тьмы. Рано или поздно ты и твоя Рианнон покоритесь мне и заплатите за этот глупый поступок!

Гидеон не стал тратить впустую слова. Вместо этого он взлетел, прижав к себе Рианнон так крепко, что она испугалась за свой позвоночник.

— Держись! — приказал он, вылетая через разбитое окно шатра.

— У тебя кровь! — сквозь слезы воскликнула Рианнон.

Его руки покрывали ожоги. Из левого крыла сочилась кровь. Инстинктивно она потянулась к ране, чтобы узнать, насколько все серьезно, но Гидеон напрягался.

— Не трогай крылья! — выдавил он сквозь зубы.

Рианнон зарыдала и обняла его за шею. Он подлетал к Фаллическими вратам, которые отмечали границу Внешней Тьмы. Конечно, она не должна была прикасаться к его крыльям. Ведь он был возбужден. Какие мучения он перенес, освобождаясь от цепи, которая все еще свисала с железного обруча на его шее? Рианнон не стала спрашивать.

Его ярость слово жила сама по себе. Казалось, что он сейчас взорвётся, хотя не Риннон была тому виной. И пусть его руки дрожали, но они дарили тепло и нежность.

— Они тебя сильно обидели? — спросил он сухо.

— Нет, но если бы ты не пришел, тогда… О, Гидеон!..

— Держись! — прокричал он. — Скоро врата. Я вынесу нас отсюда, но по ту сторону наблюдатели!

Врата были прямо перед ними, и Рианнон обняла Гидеона крепче. Они скользили над самой гладью реки, в которой девушка едва не утонула совсем недавно. Когда Гидеон сбавил скорость, чтобы прошмыгнуть мимо наблюдателей, Рианнон закрыла глаза. У них почти получилось. Гидеон рванул вперед и… словно врезался в каменную стену.

Открыв глаза, Рианнон услышала гневный крик Гидеона. Пройти через врата не удалось. Выход закрывал невидимый щит, отскочив от которого, они полетели вниз в черную воду.

Глава 20

Рианнон закричала. Гидеон прикрыл ее крыльями, приняв удар на себя. Но тяжелая цепь, весящая на его шее, тянула вниз. Рианнон пыталась удержаться на поверхности. Темная вода хлынула ей в рот и заглушила крики. Гидеон думал о спасении, но самым важным было уберечь Рианнон и доставить в безопасное место.

Они трижды уходили под воду, как вдруг чья-то рука обхватила цепь Гидеона и резко дернула. Вторая рука схватила Рианнон за шиворот, вытащила на поверхность и бесцеремонно бросила в плоскодонку.

— Я в долгу у тебя, старина, — сказал Гидеон лодочнику после спасения.

Тот молча освободил Гидеона от цепи и швырнул ее в озеро. Он всегда молчал. Пусть свою благодарность Гидеона выразил словами, но на самом деле это не требовалось. Они понимали друг друга без слов, общаясь на ментальном уровне, недоступном никому другому.

Гидеон помассировал шею, натертую цепью.

— Есть ли какой-нибудь другой выход отсюда? — спросил он у призрака. — Нет, я думаю нет… Я найду другой путь. Если тебе что-нибудь понадобиться от меня… Почему нет? Всё что угодно, старина, — просто позови меня… Я постараюсь.

Гидеон вышел на берег и подхватил Рианнон на руки.

— Здравствуй и прощай, — простился он с лодочником и взмыл к небу.

— Что он сказал? — спросила Рианнон, когда они полетели сквозь тьму прочь от ворот.

— Что другого выхода нет, — ответил Гидеон.

— Мне кажется, не только это…

— Да, я пообещал по первому зову прийти к нему на помощь. Но он ответил нечто странное: если все закончится хорошо, то я окажусь не в том положении, чтобы он мог рассчитывать на мою помощь.

— И больше ничего? — уточнила Рианнон.

— Ничего важного, — солгал Гидеон.

Не желая пугать любимую, он не смог рассказать ей о последнем предостережении. Помощник смерти предупреждал о том, что теперь на кону бессмертие Гидеона. Лодочнику была невыносима сама мысль о том, что вскоре придется переправлять лорда Тьмы в ад, ведь их многое связывало.

Гидеон не хотел, чтобы Рианнон знала о такой вероятности. Если разгневать богов, то он вполне мог умереть. На протяжении многих веков подобная мысль посещала его не раз.

— Как его зовут? — спросила Рианнон.

— Он не нуждается в имени, — ответил Гидеон. — Не имеет значение, как его называют. Он переправляет тех, кого приговорили на вечные муки, в ад, и в этом воплощении наиболее страшен. Его другая ипостась милосерднее.

— Как можно дружить со Смертью? — пробормотала Рианнон. — Не понимаю.

Гидеон грустно улыбнулся.

— Потому что бессмертные не боятся умереть, Рианнон, — объяснил он. — Именно это делает дружбу возможной… и он ей дорожит. Представь его одиночество. Но довольно разговоров о нем! Он больше не может нам помогать. Теперь мы сами по себе. Мне надо приземлиться подальше от Рэвелла и решить, что делать дальше. К несчастью, здесь не только Рэвелл представляет опасность. Я не буду спать, пока мы не вырвемся отсюда.

Крылья Гидеона были его преимуществом. За короткое время он мог преодолевать большие расстояния. В отличие от сатира, которому на своих двоих было не угнаться за лордом Тьмы.

Гидеон ломал голову, пытаясь вспомнить всё, что знал или слышал об аде Внешней Тьмы. Вскоре он приземлился на лесной поляне и сгреб Рианнон в объятия.

— Я думал, что потерял тебя, — пробормотал он, уткнувшись ей в волосы. — Было безумием уснуть, тем более на спине! Но теперь я вытащу нас отсюда.

— Ты задал свой последний вопрос заклинательнице рун или вернул свои перья, чтобы найти меня?

Гидеон покачал головой:

— Нет. Я не пользовался волшебством, чтобы найти тебя. Рэвилла легко отследить, поэтому я нашел тебя довольно быстро. Возможность рассмотреть землю с воздуха — огромное преимущество. Именно поэтому сатир так хочет союза со мной. К тому же использовать дары Лавилии нужно с умом, и для начала я должен посоветоваться с тобой, потому что всё, что я делаю, Рианнон, касается нас обоих.

— Это моя вина, — произнесла Рианнон. — Делай всё, что считаешь нужным, Гидеон.

Она задрожала, и Повелитель Тьмы нежно обнял ее, успокаивая. Возбужденная плоть уперлась ей в живот.

— Мне придется отдать заклинательнице рун одно из своих перьев, чтобы вытащить нас отсюда, — признался он. — Другого выхода нет. Но и по ту сторону Фаллических врат мы останемся беглецами. Наблюдатели уже поджидают нас там. Ты знаешь, как сильно я хочу тебя… как долго я могу заниматься с тобой любовью, и ты помнишь, что из этого получилось в последний раз. Наблюдатели нападут, если я попытаюсь заняться с тобой любовью. Сейчас у нас есть время, однако, это место еще опасней.

— У нас нет другого выхода, — произнесла она. — Мы должны вернуться назад прежде, чем Рэвелл найдет нас снова.

— Должно же быть место в этом мире, где нас оставят в покое! — вскричал Гидеон. — Я найду такое место, построю крепость, и мы будем в безопасности, но пока нам надо быть очень осторожными. Наблюдателей с их молниями нельзя списывать со счетов. Мне бы не хотелось лететь мимо них, потому что они наверняка попытаются тебя убить. Ты смертная. Эти трусы отправили тебя сюда, прекрасно понимая, что случится с тобой в руках Рэвелла. Но готова ли ты рискнуть?

— Да, о, да! — воскликнула Рианнон, обнимая его за шею.

Он нашел ее губы и жадно припал к ним. Какой же сладкой она была. Мягкой и податливой в его объятиях. Ладонями он провел по изгибам ее тела, скрытого тончайшим платьем, задевая большими пальцами затвердевшие соски.

Неожиданно она отстранилась от него.

— Что случилось? — спросил Гидеон, взяв в руки лицо любимой.

— Рэвелл, — ответила Рианнон. — Он… Может… способен ли он пройти сквозь врата в Аркус?

Гидеон вздохнул.

— Ты должна была спросить об этом у Мэриуса, — ответил он. — Боюсь, ему это по силам.

— Почему у Мэриуса?

— Мэриус и Рэвелл — заклятые враги и вечные соперники. Неприятная история. Несколько эр назад Рэвелл украл пару Мэриуса. Сатир — великий соблазнитель. Он часто бродил по архипелагу в поисках любого, кого можно развратить. Рева, так ее звали, попала под влияние Рэвелла, и он украл ее, сделав своей женой. Переспав с ним, она покончила с собой.

— Для Мэриуса это страшное горе, — пробормотала Рианнон.

— Этого не случиться с нами, — заверил Гидеон. — Я найду для нас безопасное место. Рэвелл обладает силой, но и я не слабак.

— Тогда полетели, — настаивала она. — Мне бы не хотелось встретиться с ним вновь.

Гидеон колебался. Его руки ласкали Рианнон.

— Раньше, пока я не пытался заняться с тобой любовью, наблюдатели не нападали. Когда мы вернемся в Аркус, нам, скорее всего, долгое время придется воздерживаться. Я хочу заняться любовью с тобой здесь и сейчас, пока мы в относительной безопасности. Здесь нет наблюдателей. Да и Рэвелл вряд ли оправился после удара цепью.

Гидеон расстегнул свои брюки, взял руку Рианнон и положил на свой горячий и твердый член. За последние несколько часов он изголодался по ней и знал, что Рианнон хочет его не меньше, даже несмотря на то, что видела оргию и пережила настоящий кошмар по милости сатира.

В прошлый раз он лег на спину, прижав собственные крылья, но больше он так не поступит. За этот восхитительный миг цена была слишком высока — больше, чем они могли себе позволить. Он не повторит эту ошибку снова. Страсть и необузданное желание управляли им тогда. В его руках Рианнон была столь сексуальна, столь притягательна и не только телом. Ее восхитительная красота, необычные волосы, вызывающее платьем — всё возбуждало его. Когда он обнимал Рианнон, ее сердце стучало в такт его сердцу.

Гидеон разбудил в ней женщину, превратил ее еще детское любопытство в пылающую страсть, которая принадлежала лишь ему одному. Он всегда поражался невинности и горячей страсти, которые уживались в ней. В каком образе она предстанет в этот раз? В образе непорочной девственницы или страстной тигрицы? Какой еще она могла быть? Гидеон задавался вопросом, знает ли она сама об этом. Но он будет и дальше срывать слой за слоем до тех пор, пока не увидит и не получит все. Каждый раз, когда они занимались любовью, был как первый.

Рианнон, словно виртуозный музыкант, играла с его плотью. То благоговение, с которым она ласкала его, покорило Гидеона. Будто в ее руках было нечто самое ценное, дороже всех сокровищ мира, дороже луны и звезд. До встречи с Рианнон он никогда не испытывал благоговения и теперь понял, что никогда не любил.

У Гидеона перехватило дыхание, когда она провела ладонью по выступающим фиолетовым венам вдоль его члена. Крылья наполовину раскрылись, а сердце почти остановилось, когда изящные пальчики нащупали пульсирующую вену, по которой бежала кровь, и проследили от самого основания до головки. Гидеон застонал. Изысканная агония.

Лорд Тьмы не мог этого вынести. Стянув платье с ее плеч, он позволил ему упасть к ногам, расправил крылья и встал перед девушкой на колени, выискивая языком в ее завитках место сосредоточения удовольствия. Обхватив руками ягодицы Рианнон, он притянул ее еще ближе к себе, исследуя упругий бугорок. Его язык скользнул дальше, пробуя ее сладкие, с привкусом мускуса, соки.

Схватившись за плечи Гидеона, Рианнон простонала его имя. Ее руки медленно поднялись к шее любимого, нашли пульсирующую венку и двинулись выше, затем погладили по щекам и зарылись в волосы. Вцепившись в длинные темные локоны, она держала его голову около лона, чувствуя, как он посасывает, омывает и покусывает нежную плоть.

Густой туман, надвигающийся на небольшую поляну, где они остановились, скрыл их наполовину. Словно завороженный, Гидеон смаковал каждый дюйм тела возлюбленной до тех пор, пока терпение не кончилось. Тогда он уложил Рианнон на землю, а стелющийся туман укрыл их, словно мягкое и прохладное одеяло.

Обхватив девичью попку, Гидеон приподнял берда и с протяжным стоном вошел в нее. Ему хотелось растянуть удовольствие. Будь они на Аркусе, то наблюдатели уже запустили бы свои молнии. Возможно, он последний раз получал удовольствие. Одному богу известно, когда у них появится возможность любить друг друга без страха быть наказанными, но ее маленькие пальчики не оставили ему выбора. Когда они оставили его шею и переместились на ягодицы, мурашки побежали по спине Гидеона, и он пропал.

Член начал пульсировать оргазменными сокращениями, и стенки влагалища плотно обхватили его. Резко двигая бедрами, Гидеон погружался до тех пор, пока головка члена не достигла матки. С губ Рианнон сорвался гортанный крик чувственной эйфории.

Она сжала кулачки и опустила их на мульчу, на которой лежала, в попытке удержаться и не погладить его крылья, затем, задыхаясь, провела по земле руками и закричала:

— Гидеон, земля… кишит… чем-то слизким!

Рианнон схватила горсть земли и, поднеся ближе, снова закричала, отбрасывая нечто, похожее на тлеющие угли. Присмотревшись, она увидела землю, покрытую извивающимися червями.

Гидеон встал на одно колено.

— Они безвредны и не причинят тебе вреда, — попытался он успокоить девушку. — Это всего лишь чары ада. Демоны проникли в твои мысли и нашли то, что пугает тебя. Ты, наверное, думала о червях, когда пересекла границу Внешней Тьмы. Бесконечный страх господствует здесь, изводя всё живое. Они реальны, потому что ты позволяешь это.

Отнеся ее на некоторое расстояние, Гидеон заставил девушку снова посмотреть вниз, но черви по-прежнему копошились в земле.

— Гидеон, они выглядят как настоящие! — закричала Рианнон. — Забери меня отсюда. Мне противен один их вид!

Он перенес ее чуть дальше, туда, где земля была твердой. Снова встал на колени, чтобы взять девушку, но едва он успел войти в нее, как на поверхности земли снова появились черви. Только в этот раз послышались приближающиеся звуки глубокого, гортанного смеха, эхом разносящегося по лесу. Гидеон вышел из Рианнон и оглянулся, чтобы удостоверится. Такое появление было в стиле Рэвелла. Ошибки быть не могло. Этот зловещий смех принадлежал ему. Но где же он сам? И как сатиру удалось найти их так быстро? Возможно, он вообще не терял их из виду?

— Тебе не скрыться от меня, — Рэвелл снова рассмеялся. — Это только начало, Повелитель Тьмы. Отказав мне, ты нажил себе серьезного врага.

Гидеон подхватил Рианнон и полетел к противоположной стороне чащи, но когда он приземлился, под их ногами снова оказались ползающие черви и раздался зловещий смех.

— Видишь? — громко прокричал сатир сквозь сырой туман. — В моем мире так будет всегда, куда бы ты ни пришел. Беги, если хочешь. Но здесь нет места, где бы я тебя не нашел, и знай, поиски доставляют мне наслаждение. Когда ты меньше всего будешь ожидать, мы снова встретимся. Ты пожалеешь о том дне, когда отклонил предложение Рэвелла — повелителя Внешней Тьмы!

Омерзительный смех вновь обрушился на них со всех сторон и смешался с истеричными воплями Рианнон — извивающиеся черви уже ползли по ее обнаженным бедрам, приближаясь к лону.

— Гидеон, пожалуйста! Воспользуйся пером, я прошу тебя! — пронзительно закричала она, пряча лицо у него на плече и крепко цепляясь за плечи.

Взлетая, Гидеон легко стряхнул наваждение сатира. Черви упали один за другим, и Повелитель Тьмы измучено вздохнул.

— Рэвелл властвует над своими землями, а я повелеваю небом, куда бы ни занесли меня крылья. Позволь доказать тебе это.

Заставив Рианнон обхватить ногами его талию, Гидеон поднялся еще выше.

— И звезды помогут нам, — пробормотал он ей на ухо, проникая еще глубже. — Держись за меня, и получишь удовольствие, о котором не смела даже мечтать. Ты познаешь, каково быть взятой ветром.

С тех самых пор, как лорд Тьмы увидел Рианнон в бассейне, ему хотелось овладеть ею в полете. Это была его самая тайная фантазия, но он не осмеливался рисковать так из-за наблюдателей. Обхватив попку девушки, Гидеон задвигался в ней, входя и выходя в мучительно медленном ритме. Он поглощал стоны удовольствия, пока они парили по темному, звездному небосводу высоко над жутким лесом.

Рианнон раскрывалась подобно лепесткам розы, и он медленно входил в нее, смакуя каждый восхитительный уголок, переходя к следующему, не упуская ни единой нежной, шелковистой и горячей впадинки. Благодаря любимой, он почувствовал себя повелителем воздуха.

Гидеон взлетел еще выше, создавая поток ветра, который играл его перьями.

— Держись крепче! Хотя я тебе не позволю упасть, — проговорил он, тяжело дыша.

Отпустив ягодицы Рианнон, он провел руками вдоль ее тела и остановился на груди. Соски затвердели под его большими пальцами.

Издавая стоны, Рианнон еще сильней сжала ноги вокруг его талии и, выгнув спину, запрокинула голову, в то время как его губы обхватили один из сосков.

Стоны, срывающиеся с девичьих губ, завораживали. Гидеон посасывал ее грудь, а ловкие пальцы терли другую вершинку, пока девушка не выкрикнула его имя.

Под покровом тьмы они неслись навстречу ветру, который проходил сквозь его перья, возбуждая еще сильней, подводя к границе экстаза, которого Гидеон никогда не знал. Он чувствовал приближающиеся предоргазменные сокращения Рианнон, и вскоре ее горячие соки омыли до боли напряженный член. Как же ему хотелось, чтобы это продолжалось вечно!

Сотрясаемый непрекращающимся маниакальным возбуждением Гидеон снова подвел ее к краю, вонзаясь в нее снова и снова. Он чувствовал обжигающий жар ее бедер и не мог больше сдерживаться. Резко войдя в нее до конца, он застонал:

— Держись крепко, любимая. Я подниму тебя выше неба и звезд.

Не останавливаясь, не переставая двигаться, Гидеон толкался в нее, удерживая на грани оргазма. Взлетая все выше, он почувствовал, как плотно обхватили его твердый член ее внутренние мышцы, что он и сам оказался на грани. Настал момент.

Он замер высоко над облаками и через мгновение ухнул вниз со скоростью, заставляющей остановится сердце. Он до упора наполнил Рианнон и крепко обнял ее. Гудящий ветер смешался с ее восторженными стонами. Ее оргазм пробил выдержку Гидеона подобно пушечному ядру, спровоцировав его собственную кульминацию. От сокрушительного наслаждения его кости, казалось, расплавились. Пока они падали сквозь ночное небо на землю, горячие стенки ее влагалища выжимали из него все до последней капли.

Перед самым приземлением Гидеон вышел из штопора, нашел ее губы и страстно поцеловал.

— Любимая, ты покорила ветер, и в ответ он полюбил тебя, — пробормотал Гидеон, когда их губы разъединились. — Я хотел взять тебя подобным образом с момента нашей первой встречи, оказаться внутри тебя в небе, в моем небе, ибо я его повелитель! Это самый дорогой подарок, который я только мог подарить тебе.

Отвратительный, леденящий душу смех Рэвелла вновь настиг их.

— Как трогательно, — произнес сатир. — Наслаждайся ею, пока есть возможность. Скоро она станет моей, точно так же, как пара того жалкого кентавра.

Рианнон задрожала в руках Гидеона, и он ее нежно погладил. Туман под ними начал рассеиваться, открывая землю с ползающими червями.

— Не отпускай меня! — закричала она, вцепившись в его шею. — Черви… они везде!

Смех Рэвелла эхом пронесся сквозь кривые деревья, преодолел погруженный во тьму подлесок, кишащий червями.

— Перо! — напомнила ему Рианнон. — Гидеон, прошу тебя, пожалуйста… верни его…Забери меня отсюда!

— Не слушай его, — попытался успокоить ее Гидеон. — Он пугает нас представлениями, но сам не появится во плоти. Не позволяй его злым чарам испортить то, что мы только что разделили. Я сильнее… даже здесь.

— Если это так, почему ты сомневаешься? — закричала она. — Ты же не собираешься присоединиться к нему?

Гидеон даже думать об этом не хотел. Но как он мог доверить Рианнон свои реальные страхи: что наблюдатели убьют ее при первой же возможности? Не это ли они имели в виду, отправив ее во Внешнюю Тьму? Она понятия не имеет об опасности или смерти, которая возможно уже близка.

Гидеон успокоил ее нежными объятиями.

— Конечно, нет! — ответил он. — Это даже не обсуждается. Я хотел подготовиться, составить своего рода план, прежде чем мы пойдем на прорыв. Ты же знаешь, что это очень рискованно.

— Здесь еще опасней. Ты знаешь, что Рэвелл хотел сделать со мной? После того, как я убедила бы тебя объединиться с ним, он хотел сделать меня женой вам обоим! Я не перенесу его приставаний снова. Лучше умереть!

Гидеон напрягся и втянул воздух.

— Ты же говорила, что он не причинил тебе вреда, — напомнил он и пытливо заглянул ей в глаза.

— Он мне «не навредил» в том смысле, о котором ты подумал, — она повернулась. — Он трогал меня, чтобы узнать, лишил ли ты меня девственности…

В висках Гидеона застучало от ярости. Он гневно сжал челюсти. Хотя ничего и не было. Он боялся тратить перья, так как понятия не имел, что их ждет дальше, но Рианнон была права — настало время позвать Лавилию.

— Держись за меня, — процедил Гидеон.

Закрыв глаза, он мысленно позвал Лавилию, умоляя вернуть их в Аркус.

Рэвелл захохотал вновь. Одновременно туман исчез, открывая взору землю с извивающимися червями и змеями.

Увидев их, Рианнон закричала, и через мгновение Гидеон поднял ее в воздух.

— Почему заклинательница рун не отвечает? — громко спросила девушка. — Неужели она не слышит тебя? А вдруг заклинательница не хочет отвечать! Даже я знаю, что таким, как она, нельзя доверять!

Гидеон улыбнулся и еще теснее прижал Риннон к себе.

— Смотри! — Он указал пальцем на падающее с неба белое перо.

— Тебе надо его поймать? — спросила Рианнон.

— Оно само прилетит ко мне, вот увидишь. Но когда я коснусь его, мы окажемся неизвестно где, так что надо быть начеку. Будь осторожнее с наблюдателями. Мои крылья защитят тебя, но ты должна держаться за меня изо всех сил, независимо от того, что случится. Если ты упадешь, а я буду ранен… Думаю, ты понимаешь, что я пытаюсь сказать.

Перо опускалось все ниже, и знакомый голос зазвучал в его голове: «Смотри в оба. Наблюдателей предостаточно. Тебе не дадут далеко уйти. Тем более они не знают усталости, поджидая тебя».

— Куда ты перенесешь нас? —спросил Гидеон.

«Тебе не понравится это место, — ответила Лавилия. — Но всё скоротечно. Такова воля судьбы, и у тебя все равно нет выбора».

— Господи, Лавилия! У тебя было ко мне предложение, но тогда я слишком спешил, чтобы выслушать его. Я просил тебя о помощи дважды и сейчас хочу получить ответ… Скажи, что ты хотела предложить мне тогда?

«У меня не было “предложения”, - ответила Лавилия. — У меня было решение, но ты с присущей тебе прытью все изменил. Время ушло, и лазейка закрылась. Но не навсегда. Заметь, я говорю тебе это совершенно бесплатно. Когда она откроется вновь, воспользуйся шансом, потому что это последняя надежда для тебя и твоей леди.

— Подожди! — закричал Гидеон, так как перо почти коснулось его руки, и голос заклинательницы рун стал тише. — Обещай мне! Молю, не отправляй меня в бой безоружным!

Но ответа не последовало. И когда перо коснулось ладони Гидеона, до них доносились лишь далекие раскаты хохота Рэвелла.

Глава 21

Гидеон приземлился на ноги, как раз перед зигзагообразным ударом молнии от наблюдателя по другую сторону темного леса, который со свистом пролетел между листьями деревьев и трещащих веток.

Сердитый ропот прошел среди деревьев, разбуженных так бесцеремонно, Гидеон застонал, узнавая место.

— Где мы? — спросила Рианнон, все еще держась за его шею.

— Лавилия была права, — ответил Гидеон, — мы там, где бы мне хотелось в последнюю очередь встретиться с Рэвеллом… на лесном острове Мэриуса.

— Молния … она может в нас ударить под этими деревьями? Просто я всегда думала, что опасно прятаться под деревьями во время молнии.

Гидеон покачал головой.

— Нет, удары молний от наблюдателей не обычные. Они не будут вредить Древним, — ответил он, но стоит нам выйти на минуту из-за деревьев…

— Мы не можем остаться здесь… не после того, что ты рассказал мне о Мэриусе и Рэвелле.

— Когда наступит рассвет, я хочу кое-что проверить.

— Что проверить?

— Я хочу попробовать уйти один, — ответил Гидеон. — Если, я смогу пройти без нападения, значит, у нас получится найти способ уйти, если возникнет такая потребность. Я хочу посмотреть на свой остров. Мне говорили, что он ушел под воду. Хочу посмотреть, может что-нибудь можно восстановить.

— Не оставляй меня здесь, Гидеон! — сквозь слезы попросила Рианнон. — Как ты можешь так думать, после того, что случилось в прошлый раз?

— Этого не случиться, снова — заверял он ее. — Я не далеко уйду, только посмотрю, можно ли восстановить. Если нельзя, то планы меняются. Я должен это знать, Рианнон. Я пытаюсь защитить тебя.

Древний дуб стоящий рядом склонил свои ветви прямо к голове Гидеона, едва не задев его, Рианнон напряглась в руках Гидеона.

— Я не хочу оставаться здесь! — воскликнула она. — Эти деревья держали меня связанной, пока те злобные нимфы насиловали меня! Я не хочу видеть эти деревья. Они злые!

— Не злые, — поправил ее Гидеон. — Древние населяют эти деревья. Много лесных обитателей приходят и уходят в течение долгого времени, но Древние остаются хранителями этого места. У них нет привязанностей к человеку, или фэйри, или любому другому, кто сюда пребывает. Их решения приносят пользу Природе и лесу, и проявляют он их по собственному усмотрению. Иногда мы можем не соглашаться, но они — гордость Лесного Острова, и мы отдаём им должное уважение. Есть каменные бассейны, которые тянутся вдоль леса, они питают траву и цветы, особенно семя, которое символизирует новое рождение. Такая дань очень дорога и вознаграждается подарком. Волшебство Древних очень сильное.

— Аха, значит это нормально, держать меня связанной, в то время, как нимфы надругались надо мной, потому что они — древние духи, — резко произнесла Рианнон.

— Нет, — ответил Гидеон. — Нимфы, скорее всего, их хорошо одарили, вот они в ответ и связали тебя. Я не отдал им дань, когда мы нарушили их сон, впрочем, как и сейчас, поэтому этот рослый друг отчитывал меня.

— Ты защищаешь их? — удивилась Рианнон.

— Я уважаю их, — ответил он. — И они помогут нам.

По близости раздался шелест и Гидеон замолчал, прислушиваясь к звуку. Рианнон вскрикнула, когда стоящий рядом большой дуб, обхватил ветвями и прикрыл ее прелести густой листвой. Через мгновение из кустов показался Мэриус с большим луком наготове. Гидеон вздрогнул и поклонился Повелителю Леса.

— Мы не собираемся задерживаться, — сказал он. — Рэвелл преследует нас по пятам. Я не хочу, чтобы это коснулось и тебя. Утром мы уйдем.

— Вы можете остаться, насколько захотите. Я же говорил тебе, — ответил Мэриус, снимая с себя черную мантию, которую он закрепил через петлю к руке Рианнон, и посмотрел за крону листьев дуба. — Я не боюсь Рэвелла. Настанет день и он будет мой, ну, а пока, добро пожаловать! И первым делом надо смыть с вас вонь Внешней Тьмы. Мой бассейн в вашем распоряжении. После поговорим.

Листва дуба зашелестела и обвилась вокруг Рианнон, которая пыталась укрыться мантией Мэриуса, в то время как большое дерево ласкало ее своими ветвями. Словно он пытался скрыть ее волосы, и она шлепнула по листьям.

Улыбка коснулась губ Мэриуса.

— Он не собирается причинять Вам вред, леди, — произнес он. — Он только хочет, чтобы Вы спрятали свои волосы под капюшон. Нам придется выйти, чтобы дойти до моего дома. Наблюдатели в небе. Они увидят ваши красивые волосы за милю. Просто хочет защитить Вас.

— Хорошо, но опыт прошлого общения, — Рианнон снова шлепнула по листьям. — В прошлый раз, когда я с ним встретилась…этим существом, оно не было таким дружелюбным. Она скрутила свою длинную косу и накинула на голову капюшон, скрывающей ее лицо. Так? — спросила она. — Нормально?

Мэриус кивнул, поскольку большой дуб обнимал ее своими ветвями, и погладил ее по голове, словно верную собаку.

— Он думает также, — ответил он, сдерживая смех.

Рианнон без энтузиазма погладила покрытую листвой ветвь, ласкающую ее с поверхностными касаниями, а свободная ветка потянулась к Гидеону.

— Нет, леди, — сказал Мэриус. — Вы пойдете со мной. Наблюдатели не дураки, но и не так умны. Мы обманем их. — Он повернулся в сторону Гидеона. — А теперь проверяй, что хотел, — произнес он. — Я пока присмотрю за твоей девушкой. Мы пойдем после тебя.

Рианнон бросила умоляющий взгляд в сторону Гидеона, и он вернул его, заверяя, что все будет хорошо.

— Сделай, как он говорит, — ответил он. — Ты в безопасности рядом с Мэриусом.

Взгляд, который она ему вернула, говорил, что она в такой же безопасности, как и в прошлый раз, когда он оставил ее под присмотром Повелителя. Как же он любил ее сверкающий гневом взгляд и вздернутый подбородок. Ему нравилось, как румянец заливает ее лицо, словно его касались кистью художника. Он хотел крепко обнять и прогнать все ее страхи, но не решился.

Вместо этого он вышел из тени в просвет между лесом и домом Повелителя.

Мэриус рассказ свой план и вскоре все трое были дома, несмотря на трех наблюдателей кружащих в небе. Будучи внутри, Повелитель Леса провел их в палату, мимо фавна, Си, который был привязан к длинной цепи, один конец которой был закреплен к каменной плите под очагом, и занимающейся домашними делами. Она почувствовала пульсирующее тепло, смешиваемое с запахом хвойной смолы и розмарина, оно поднималось их минерального источника Мэриуса.

— Он стал более теплым, когда вулкан Вэйна извергся, — пояснил Повелитель Леса. — Все источники в архипелаге. Это случается из-за потоков лавы.

— Источники все еще связаны? — спросил Гидеон.

Мэриус кивнул.

— Все кроме твоего, конечно, — добавил он. — Он опустился назад в море вместе с Темным Островом, Гидеон. Я знаю, что ты надеялся, но тебе надо также знать, что Темного Острова больше не существует.

Гидеон закивал.

— Я понимаю. Однако я надеялся …

— Есть другие варианты, — сказал Мэриус. — Но идите, освежитесь. А я пока попробую, найти что-то подходящее из одежды для твоей леди. Он поклонился Рианнон и оставил их, тая в тени.

Рианнон повернулась к Гидеону.

— Ты собираешься оставить меня здесь, — с укором, сказала она. — Ты слышал то, что сказал Рэвелл? Он будет преследовать нас, и это — первое место, где будет искать!

— Тебе только кажется, что я хочу оставить тебя, — ответил Гидеон. — Мое наказание изменилось. Я должен знать, как далеко смогу пройти один, не скрываясь от ударов молний, прежде чем попытаюсь взять тебя с собой, если нам придется обмануть наблюдателей. Не хочу видеть, как ты подвергаешься из-за меня риску, Рианнон. Я не смог бы жить, зная, что причинил тебе вред, это была бы моя ошибка.

— Хорошо, ты видел. Ведь ты только что провел свое небольшое испытание, спасибо Мэриусу за то, что предложил это. Итак, почему ты должен уйти?

— Мне надо проконсультироваться с заклинательницей рун. У меня есть одно перо, чтобы я смог заплатить и один вопрос.

— Отлично. Почему тогда я не могу пойти с тобой?

Гидеон колебался. Взять Рианнон с собой было не проблемой, но если вспомнить, что случилось с ним, когда он последний раз посещал остров заклинательницы рун. Он понятия не имел, какую оплату Лавилия попросит сейчас.

— Ты, моя любимая, очень сильно отвлекаешь меня! — сказал он. — Я не могу ясно думать, когда ты в моих руках. Посмотри на меня! Я уже возбужден, только представляя себе это. Кроме того, одному мне будет лучше, в случае, если что-то измениться, и я не уйду отсюда, пока не буду уверен, что это безопасно.

— Разве? Хорошо, тогда смотри, с кем ты меня оставляешь! — грубо отрезала она. — Я, с натяжкой могу назвать это место безопасным, где деревья за свободу ласкают, связывают и прелюбодействуют, а нимфы обольщают и соблазняют тех, кто не представляет никакой опасности. И впрямь, безопасно! Мне не нравится это место!

— Это, моя любимая, потому что тебе здесь не повезло. Разве тебе трудно попытаться забыть прошлое и довериться мне? Я знаю это место несколько веков, и доверил бы Мэриусу свою жизнь — и твою. Он вне подозрений. Нимфы были высланы из леса, и Си теперь привязан к печной трубе так же, как тогда, когда мы вошли сюда, Мэриуса ведь сейчас нет здесь. Я хочу видеть место, где раньше был Темный Остров. Есть еще одно место, которое надо посмотреть, Остров Туманов, давно забытый уголок земли, он остался, когда Остров Шамана ушел.

— И я не могу сопровождать тебя, пока ты будешь обследовать эти места, где надеешься жить со мной? — с надменным видом она отошла подальше и отвернулась.

Гидеон пересек разделяющее их расстояние, прижал к себе и развернул, чтобы она посмотрела на него и легонько встряхнул.

— Нет, — ответил он. — Ты не можешь, только так я уверен, что ты в безопасности. Знаю, что трудно смертному человеку понять бессмертие, но ты должна попытаться, Рианнон.

Он застыл в нерешительности, пока она переваривала то, что он сказал, ее брови сошлись и взгляд стал хмурым.

— Удары молний от наблюдателей причиняют мне боль, они ослабляют и оглушают на какое-то время, но они не могут убить меня, я бессмертен, ты нет. Для них ты расходный материал. Чтобы наказать меня они, не задумываясь, покончат с тобой. Им это почти удалось, когда они унесли тебя к Внешней Тьме. И ты по идее не должна была вернуться оттуда живой, как наказание за меня. Если бы один из их ударов молнии попал бы в тебя, он мог бы убить, если бы попал в сердце. Я не хочу пугать тебя, но сделать ничего другого не могу. Это все, что в моих силах, чтобы предотвратить эту трагедию. Ты должна уважать мое решение…для нас двоих так будет лучше.

Рианнон смотрела на него, в ее глазах, стояли непролитые слезы, их было видно в мерцающем свете факела. Гидеон едва поморщился. Он терпеть не мог ее несчастный вид. Она была похожа на раненого олененка, и он был тем, кто напал на нее, тем, кто победил. Он избегал темы проблемы бессмертия, которая мучила его, напоминая каждый прожитый час, о погубленных мечтах. А избегал, потому что не знал ответа. Именно это ему хотелось узнать от Лавилии, и почему он не может взять Рианнон с собой. Учитывая его проклятие, которое было постоянным и, принимая во внимание его серьезный проступок, на счастливый исход можно было не рассчитывать.

Он готов отказаться от бессмертия, только бы Рианнон жила. И никаких проблем, если только проклятие позволит быть вместе всегда. Но он не знал, как сделать ее бессмертной, хотя с другими это случалось. Например, Саймоном, Повелителем Воды и его Мегэлин, но там были чрезвычайные обстоятельства, а у него не было ни одного. Может ему поговорить с Саймоном, и старый друг подарит надежду. Иначе они так и будут беглецами, пока живы, и наблюдатели могут наказать их.

Если бы только Рианнон не смотрела бы на него так. Если бы эти слезы высохли, и она улыбнулась бы ему снова. Как он скучал по этой улыбке. Он давно уже ее не видел… очень давно. И надежды увидеть ее снова не было, вычеркнуть из ее памяти все переживания, не дать пасть духом. Но вместо этого в ее глазах стояли не выплаканные слезы. Одна из них потекла по взволнованному лицу и ниже, он застонал и сгреб ее в охапку. Он словно утонул в этой слезинке.

Все впустую. Его крылья наполовину раскрылись, а твердая плоть упиралась ей в живот, натягивая брюки из кожи угря, он был уничтожен. Это не обсуждалось. Она все поняла.

Когда она вырвалась из его рук, его сердце также плакало. Он готов был поклясться, что слышал, как оно разбилось.

— Рианнон, подожди! — звал он ее, вбегая за ней обратно в дом.

— Оставь меня, хотя бы на какое-то время, — рыдая, произнесла она, около порога. — Не волнуйся…, я далеко не уйду. Вернусь. Как и тебе, мне необходимо уединиться на время.

Он как раз собирался идти следом, но заметил входящего в дом Мэриуса, через руку которого было перекинуто платье. Они встретились взглядом. Пристальный взгляд Повелителя сообщил, что с ней все будет хорошо, и он может идти. Ему и Рианнон какое-то время надо побыть порознь, чтобы все обдумать, и силой воли он заставил себя вернуться к источнику и закрыл дверь.

Едва он задвинул щеколду, как вода в источнике начала бурлить и пузыриться, пока поверхность не вспенилась. И из центра создаваемого вихря в потоках воды появился человек, одетый в брюки как у Гидеона.

Его красивое лицо, состояло из одних углов и граней, стекающие капли минеральной воды, блестели в свете факела, также как и его длинные волосы, перевязанные морскими водорослями.

Это был Саймон, Повелитель Воды.

— Рад встречи, старина, — поздоровался Гидеон, пока Саймон вращался в круге воды и вот оказался перед ним.

— Я оскорблён, темный, — ответил ему Саймон. — Почему ты не обратился ко мне за помощью, а? Разве я многого прошу?

— Я как раз думал призвать тебя, — ответил Гидеон.

— Я знаю, — сказал Саймон. — Ты здесь был не один. Пио, мой заклинатель следовал за тобой каждый раз, когда ты был поблизости от воды. Он прочел твои мысли, вот я и здесь.

— Это та твоя любимая рыба-меч, она буквально по пятам следовала за нами, — добавил Гидеон. — Боги благосклонны к нему. Я пришел бы к тебе сам, но ты, ни чем уже не можешь помочь.

— Может и так, но ты не дал мне шанс попробовать.

— Ты — хороший друг, Саймон, и я знаю, что ты дал бы нам, прибежище, но Рианнон никогда не сможет жить под водой. Она плохо плавает.

— Есть много заполненных воздухом карманов и пещер под водой, Гидеон. Ей даже не пришлось бы плавать, она ходила бы по ровной поверхности.

— Она никогда не смогла бы так жить, да и я по правде тоже. Я — существо неба, Саймон. Мне необходимо летать. Представь себя в небе, вместо воды. Мы те, какими нас создали.

Гидеон протянул руку, чтобы помочь Саймону выйти из воды, но тот отошел.

— Как ты сам сказал …мы такие, какие есть. Я могу, что-нибудь сделать? Тебе надо только попросить.

— Возможно, ты сможешь ответить на вопрос.

— Спрашивай.

— Если бы ты хотел расстаться со своим бессмертием, чтобы удержать Мегэлин, то ты, скорее всего так и сделал бы, но ты поступил по-другому. Мегэлин обрела бессмертие. Я бы тоже так сделал, не задумываясь, но я не могу. Мое проклятие необратимое и вечное. Может ли Рианнон получить бессмертие, как ты это сделал с Мегэлин?

Саймон кивнул и задумался.

— Бессмертие Мегэлин было подарком от того, кто ей это мог дать. Это было самоотверженной и самой большой жертвой, смысл существования друг в друге. Я не думаю, что кто-то из вас согласиться дать такой подарок.

— Нет. А есть другой способ, с помощью которого человек может получить бессмертную жизнь?

— Внешняя Тьма с ее помощью, но она не стоит этого. Это может достаться слишком дорого, и такая вечная жизнь была бы похожа на ад, мой друг. Я знаю только один способ, хотя…

— Говори!

— Ты не найдешь ответ даже во всех двенадцати областях Аркуса.

— Как ты можешь быть настолько уверенным? — спросил Гидеон.

— Поскольку я испробовал все, — ответил Саймон. — Мне жаль, старина, но это должно быть волшебством, как это было в моем случае, или подарком богов, другого способа нет, чтобы смертный человек в нашем мире обрел вечность, о которой мы бессмертные знаем.

Глава 22

Рианнон прошла мимо фавна Мэриуса, которого она не заметила, когда вошла в дом, едва сдерживая рыдания, выбежала за дверь в темноту. На темном небе холодным светом светились луна и звезды. Она не понимала, как такая красота могла существовать на земле, полной тайн и опасностей.

Время от времени мимо луны кто-то летал. Наблюдатели! Она поправила капюшон, чтобы скрыть свое лицо и спряталась в тени домика. Она бросила взгляд в сторону леса. В свете луны ветви и листья Древних деревьев казались серебристыми. Свет смягчал их сосновые иглы, которые на расстоянии казались шелковистыми и пышными, а в реальности колючими.

Всё было по-прежнему. От ветра не покачнулись ветки, не затрепетал ни один лист. Странная пелена зависла над островом. Это было ненормально. Она светилась цветом индиго. Набежали тучи, закрывая луну и наблюдателей. Это беспокоило. И неважно видит Рианнон наблюдателей или нет, они там были, и тучи заставят их летать ниже.

Рианнон задрожала. Домотканая мантия, которую Мэриус дал ей, была груба и царапала ее нежную кожу. От страха тело покрылось гусиной кожей, а от грубой ткани соски затвердели. Она постаралась успокоиться и подняла взгляд в небо, отчасти ожидая ударов молний, которые пустят в нее.

Украшенная скульптурой ограда разделяла путь между домом и загоном позади, она отступила в густую листву, чтобы ее не было видно. Ей надо вернуться в дом, но она еще не была готова к встрече с Гидеоном, ведь только так она могла скрыть частичку страха, который сводил с ума, ведь он останется молодым, сильным и будет жить вечно, в то время как она будет стареть и умрет, подобно другим людям. До этого разговора она об этом как-то не задумывалась. Должен же быть какой-то выход, чтобы они могли быть вместе. Она резко дёрнула головой, когда за спиной услышала шелест, ее сердце заколотилось о ребра, несмотря на тишину.

Вгляделась в темноту, но ничего не увидела, и прошла вперед по размельченному гравию. И вышла на открытое место. Конечно, безопасней было бы в лесу, но ничто не могло заставить ее пойти туда, не после того, что произошло. Вместо этого она продолжала идти обратно и задавалась вопросом, почему Гидеон не пришел за ней.

Как вдруг рядом с ней ударила молния, и она закричала, ослепительная вспышка была похожа на змею. Ночное небо окрасилось в зловещий бледный цвет. И опять раздался шелест. Выброс адреналина заставил ее стоять на месте. Ужас сковал душу, когда чья-то рука зажала ее рот. И кто-то прошептала ей на ухо.

— Не кричите, — пробормотал Мэриус. — Это я. А теперь медленно поворачивайтесь к ограде. Мы здесь не одни, леди. И я должен вас отвести обратно в домик.

— Где Гидеон? — спросила Рианнон.

— С ним все в порядке, и он оторвет мне голову, если здесь с вами что-то случиться. А теперь быстро уходим отсюда, и держитесь в тени. Надо пройти несколько шагов. Теплая ванна вас ждет, и я нашел вам симпатичное платье.

— Он ушел, не так ли? — Рианнон так и знала. — Он ушел и оставил меня здесь! Та молния, которую я только что видела. Наблюдатели! Это они! Опять ударили его! А потом к нему явятся нимфы и «обслужат» как делали прежде.

Это было невыносимо. Ревность охватывала при одной мысли о лесных жителях, способных ублажить его, они поступали с ней также. Она знала, как они умеют соблазнять.

Нимфы были бессмертны, а она нет. Они всегда будут молоды и красивы, готовые обслуживать и утолять его желание, когда она начнет стариться и умрет, и ее похоронят. Несмотря на предупреждение Мэриуса, Рианнон громко застонала от такой перспективы, и он снова зажал ей рот.

— Тише! — произнес он. — Я не хочу пугать Вас, но посмотрите на лес!

Рианнон пристально вглядывалась в направлении древних деревьев. Казалось, что ничего не изменилось, но безмолвные стражи, словно застыли на месте. Словно все духи, которые в них жили, покинули.

— Что это? — спросила она. — Почему они неподвижны?

— Это чье-то злое присутствие, которое взывает к духам. Если они пробудятся, будет расплата. Даже мой лук не поможет спастись. Пойдемте быстрее. Разве вы не чувствуете это?

— Чувствую, что? — пробормотала Рианнон.

Ничего не отвечая, Мэриус быстро завел ее в домик и закрыл дверь.

— Я не знаю, — ответил он. — Воздух и земля дрожат под ногами. Не важно, что это, оно отвлекло наблюдателей и позволило Гидеону благополучно уйти.

— Уйти? — прошептала она. От подтекста слов ее охватил страх.

— Да, скрыться от наблюдателей, — пояснил Мэриус. — Но Гидеон не бросил Вас, леди. Он пошел, чтобы найти ответ касаемо вашего будущего. Независимо от этого, в эту минуту его здесь нет. И очевидно, оно боится его.

— Рэвелл! — выдохнула Рианнон.

— Да, Хранитель Внешней Тьмы в состоянии спроектировать свое волшебство на большие расстояния, — добавил Мэриус. — Так он находит своих жертв. Много лет назад, в тех лесах жили эльфы, нимфы и сильфиды, существа астрального мира нашли приют среди Древних…и у меня время от времени; но теперь все уходят. Последние были высланы после того, что сделали с Вами.

Рианнон почувствовала, как краска заливает лицо. Она всегда знала, когда начинала краснеть. Чувствовала, как горят ее щеки. То, что Мэриус знал о том, что нимфы сделали с ней, было слишком личным. Она вспомнила их искусное насилие, в то время, пока деревья милостиво держали ее.

Она сдавленно застонала, вспоминая, как их пальцы ласкали, входили в нее, заставляя возбуждаться, исследуя каждый ее уголок, пока не довели ее до оргазма. То, что она не могла контролировать их магию, что она беззащитна перед их сексуальными навыками, не имело значения. Это случилось, и Мэриус, Повелитель Леса, знал об этом. От стыда она хотела провалиться под землю.

— Я могу только представить, через какое унижение Вам пришлось пройти, — быстро произнес Мэриус. Боже благослови мужчину! Судя по всему, он прочел ее мысли, и хотел как-то успокоить. Ей очень хотелось броситься ему на шею и обнять, но она благоразумно удержалась, чтобы не искушать. Повелителя Леса окружала аура печали, в которую лучше не вторгаться, иначе можно было поплатиться.

— Я частично виноват в том, что случилось с Вами в прошлый раз, — добавил он.

— Мне не нравится вспоминать то, что произошло тогда, — ответила она застенчиво. — Но пожалуйста, не вините себя или Си, в этом. Мне не следовало уходить. Я не послушалась Вас и обманула бедного ни в чем неповинного Си, все из-за ревности, боялась, того, что нимфы сделают с Гидеоном.

— Хорошо, но их здесь больше нет. Из-за того, что они сделали Вам, они высланы отсюда и из астрального мира. И вы не должны подвергать сомнению преданность Гидеона, леди. Он поклоняется Вам. Никогда не видел его таким. Вы должны понимать его желания, если будете с ним, на него наложено проклятие. Уход нимф был скорее в лечебных целях, … по крайней мере, в этой части. Он был без сознания, когда это случилось. Так, что видите, нет повода для ревности.

Ему легко говорить. Она не могла стереть из памяти нимф, ласкающих Гидеона, как они умело гладили его тело, как их руки скользили по его возбужденному члену, заставляя кончать его снова и снова! Она спала с ним и на земле и в небе, но по сравнению с ними она чувствовала себя неуклюжей и неопытной. И было ли ему этого достаточно? И будет ли вообще? Они никогда не чувствовала себя такой угнетенной и не нужной, тем более ее «помощь» будет временной. Ее жизнь по сравнению с их всего лишь миг в глазу времени, а затем другие бессмертные будут доставлять ему удовольствие еще много раз. Она жалела, что он четко не дал этого понять. Жалела, что втянул ее в эту неразбериху, скрывая от нее суровую реальность, которая очень скоро разлучит их. Он не сказал этого, и теперь ее сердце разбито.

— Вы будете в безопасности, пока остаетесь в домике, — сказал Мэриус. — Я не могу остаться. Я — хранитель Древних, и должен убедиться, что с ними все в порядке. Я могу на вас положиться, в том, что вы останетесь дома, пока я занимаюсь этим?

— Повелитель Мэриус, куда Гидеон пошел? — спросила она, избегая вопроса. Ей нужно было знать.

Повелитель Леса хрипло засмеялся.

— Одни только Боги знают, кто собирается на нас напасть, а это все, что волнует Вас, гм? Вы с ним леди, так похожи.

Рианнон чувствовала, как щеки снова начали пылать, и опустила взгляд.

Мэриус улыбнулся.

— Ему можно позавидовать, — отметил он. — Он ушел, чтобы отыскать заклинательницу рун, и узнать, как ее магия сможет помочь Вам.

— Это — моя ошибка, — с отчаянием ответила Рианнон. — Он попросил, чтобы я осталась в пещере и никуда не выходила. Но день был солнечным и теплым, и я не видела вреда в прогулке по острову средь бела дня, что могло угрожать, но он был обеспокоен. Он не рассказывал мне о наблюдателях. Если бы я только знала…

— Он не винит Вас. Его заставляют делать эти вещи. Он расплачивается за проступок, совершенный несколько веков назад, тогда это все и началось. Боги изгнали его. Теперь он лишен всего — своего прекрасного замка, небольшой пещеры, острова, даже права контролировать свое тело. Все, что у него есть, это Вы, и он боится, что может Вас потерять…

— Никогда! — прервала его Рианнон.

Мэриус грустно улыбнулся.

— Нет, не Вашу любовь, леди … Он боится, что наблюдатели убьют Вас в наказание за его духовное падение. Страх, что он снова это испытает. Вот почему он пошел за Вами во Внешнюю Тьму, был готов остаться на вечность в аду смертных, если это единственный способ иметь Вас рядом. И, к сожалению, думаю, что частичку этого ада, он принес с собой. Сюда на мой остров, в мой лес, и пока мы говорим, он угрожает Древним и беспомощным существам, моя обязанность их защитить.

— Простите меня, — пробормотала она. — Личный вопрос … Вы так добры к Вашим существам. Вы относитесь к ним с таким почтением. Какое преступление Вы совершили, кто проклял Вас находиться в теле кентавра все время, за исключением полнолуния?

— Я убил одного, — откровенно ответил Мэриус.

— Специально?

Он кивнул.

— Это случилось так давно… сейчас, кажется, что это было с кем-то другим. Много времени прошло, но я помню независимо от этого. Да и я привык к своему четырехногому воплощению.

— Я не хотела возвращать грустные воспоминания, — ответила Рианнон, смотря на искаженное болью лицо. — Неважно, как давно это было, я уверена она была достаточно сильна, что не идти с ним.

— Не думайте об этом, — сказал Мэриус. — Рэвелл умеет произвести впечатление, перед тем как запугать. Я думаю, именно это происходит здесь сейчас. Только помогите мне оказать услугу Гидеону и оставайтесь в безопасном месте, пока его нет. Не завидую ему, если у него ничего не получиться, мы все проиграем, и неважно в каком мире том или этом бессмертные живут свою вечность.

Рианнон молча, стояла. Она думала над его словами. Внезапно ее глаза расширились. Слезы потекли из них прямо на накидку. В этом мире или любом другом … Слова Повелителя Леса ударили, словно из пушки. Конечно! Почему она не додумалась до этого прежде? Почему она не поняла этого, когда Гидеон ясно об этом сказал? Она готова была закрыть глаза на поступок Гидеона. Хранитель леса, который был наказан, за то что убил когда-то, открыл ей глаза, и даже не понял, что дал ей ключ.

Она еле сдерживала веселый крик. Почему она не додумалась до этого раньше? Как же ей хотелось все рассказать, но не Мэриусу. Она мало его знала. А вот Гидеону. В голове все кричало о том, что он мог никуда и не летать. Всевышней, у меня есть ответ! Я знаю! Я знаю, что надо сделать, чтобы спасти нас всех…

Глава 23

Гидеон расстегнул свои брюки из кожи угря, подставляя свой готовый взорваться член ночному ветру. Он не раз брал его таким способом, поглаживая потоками прохладного воздуха возбуждённый, горячий член и плотный мешочек. Он почти видел сущность ветра, как на картинах художников, рисовавших старые карты, в виде приятных дев, привлеченных из легенд, их щеки, сдувая, разбрасывали нарисованные суда на нарисованные океаны. Так или иначе, посылая соблазнительную картинку, чтобы не было так одиноко в суровой реальности, и сексуальных играх с разреженным воздухом. Но никакого облегчения это не приносило, поскольку его Рианнон не было рядом, и он взлетел еще выше.

Представлял Рианнон, пока не достиг кульминации. В этом ему помог приближающийся шторм и сильный ветер, который нагонял тяжелые тучи, затемняя луну. Этот шторм, спас от ударов молний от наблюдателей, когда он взлетал. Его только немного царапнуло, вместо прямого попадания.

Теплая ночь и холодный ветер сейчас ласкали его, успокаивая лихорадку его горячей, воспаленной плоти, охлаждая вздутые вены и бегущую по ним кровь, которая прилила к головке его члена. Он благодарил ветер и память о нежных пальчиках Рианнон, прикосновение ее бедер, обхватывающих его талию. Закрыв глаза, он представил ее длинные волосы, хлещущие его слово кнут, когда они резко упали на землю и оба кончили. Ее легкий цветочный аромат, смешавшийся с горячим мускусным запахом тела, ударил ему в нос. Как он двигался между ее нежными сгибами, стремясь, чтобы она осушила его до конца. Сейчас был просто ветер, который сделал это вместо неё, и он застонал, снова кончая.

В тумане показался дом заклинательницы рун. А ведь наблюдатели не связывались с Лавилией. Они никогда не трогали его, когда он был здесь на острове, но все изменилось, и ему надо быть осторожным. Сегодня эти гнусные гаприи напали на него, а ведь прежде, они это делали, если он был с женщиной. Что случалось не раз, и он сносил их удары молниями.

Он приземлился на берег и сквозь туман пошел вперед. Лавилия была рядом. Он чувствовал ее присутствие. Интересно кем она представится в этот раз? Он должен был только попросить

— Покажи себя, Лавилия, — произнес он. — У меня мало времени.

— И как всегда у тебя есть на это причина, да темный? — ответила она из глубины густого тумана.

Капельки тумана украсили крылья Гидеона, отсвечивая в лунном свете.

— Ты знаешь, что мне нужно, — ответил он. Он не хотел впустую тратить оставшиеся подарки. Если он мог обмануть ее и получить ответ,…ведь можно попытаться.

— Ответ, который тебе так нужен все это время был у тебя под носом, но ты слишком порывист и ослеплен любовью, чтобы увидеть его.

— Мне не нравиться разговаривать с туманом, — ответил Гидеон. — Покажи себя, выйди! Разговоры с тенью утомляют.

— В свое время, — смеясь, ответила она. — Я не доверяю твоему настроению, темный. Отчаянные часто делают … глупости. И предпочитаю держаться подальше от твоей ярости.

— Ты еще не видела мою «ярость», но если ты хочешь обмануть меня старая.

— Разве я не помогала тебе в прошлом?

— Да, — ответил Гидеон. — И ты знаешь, чего я желаю.

— О, да, я знаю! — быстро перебила она его и добавила: — Если это последний вопрос, который ты хочешь задать или твое последнее перо? То на твоем месте, я бы их не тратила.

— Этот важный для меня вопрос, я задал еще в прошлый раз, — сказал он. — Но ответ был неясен.

— В смысле?

— Ты сказала, что Рианнон и я можем быть вместе, но не так как я думаю, или это было сказано для пущего эффекта.

— Ты спросил, можешь ли быть вместе со своей девушкой, и я ответила тебе да, но не так как ты хочешь. Этого должно было быть достаточно, чтобы понять остальное, но ты потерял голову от любви, готова даже поспорить на это.

— Почему ты всегда говоришь загадками? — резко спросил Гидеон. — Неужели нельзя ответить прямо?

— Предсказатель всегда состоит из загадок. Оракул, которого я вызываю с рунами, ни чем не отличается от некроманта, вызывающего духов или ловкого колдуна.

— Почему? — спросил Гидеон. Ему на самом деле стало интересно.

— Поскольку, правда иногда бывает ужасной, чтобы сказать о ней прямо… как сейчас, — ответила Лавилия. — Ты хочешь, чтобы я уточнила, ответ на твой вопрос. Это будет моей ошибкой, ты слеп, чтобы увидеть ответ, или хочешь, чтобы я сказала это тебе в лицо? Не думаю, темный. У тебя еще есть время. Но пока твое око слепо. Любовь завладела твоим телом.

— У меня никогда не было «ока». Именно поэтому я прихожу к тебе.

— Ты приходишь ко мне, потому что у тебя нет другой альтернативы, — смеясь, ответила она. — Ты сделал огромную кучу дерьма, и постоянно в нее наступаешь.

— Тогда просветите меня! — рявкнул Гидеон, так что его голос неоднократно отозвался эхом в тумане. — Выходи! Покажись и позволь мне посмотреть в твои глаза.

Туман начал рассеиваться и из клубов мистического тумана показалась Лавилия, ее длинные седые волосы закрывали ее обвисшую грудь.

— Не волнуйся, — сказала она, подходя ближе. — В это раз я не хочу тебя; мне хватило прошлого твоего визита. Но я могу и передумать.

— Она с Мэриусом. Действительно ли она в безопасности на Лесном Острове, пока я здесь?

— Это твой последний вопрос? — спросила Лавилия. — Подумай хорошенько, у тебя он только один.

Гидеон уже знал, что он и Рианнон могли быть вместе, только не так как он хотел. Поскольку с вопросом он ее обманул, то значит, этот вопрос он уже не потратит впустую. Как тогда, когда этот кошмар только начинался. Он не мог позволить себе потратить и этот.

— Да, — наконец сказал он. — В безопасности ли она там, где я оставил ее?

— Ненадолго, — ответила старая карга. — Ты разозлил Повелителя Внешней Тьмы, и ни никто на Лесном Острове не скроется от его гнева.

Гидеон вздрогнул.

— Почему ты тогда отправила нас туда?

— Я никуда не отправляла тебя, темный, — защищаясь, ответила Лавилия. — Я вытащила тебя из ада, чтобы твоей судьбой больше не играли. То, что должно случиться на Лесном Острове, не имеет ко мне отношения. Я не управляю судьбой, только показываю ее. Ты сам делаешь выбор, не слышишь, что тебе говорят, как предотвратить все это, порывист. Не перекладывай вину на меня за свои ошибки!

— Я трижды просил тебя рассказать мне остальную часть предсказания. Ты должна мне!

— Я? Не забывайся, темный. Ты можешь сейчас разозлить меня. Я ничего не должна тебе говорить, когда ты не слишком- то хочешь слушать. Кто-то это сделает еще за меня. Но кое-что я могу сказать и так… Ты не найдешь безопасное место на островах Аркуса, и даже за его границами. Не трать время впустую здесь или где-нибудь еще, потому что наблюдатели найдут тебя. Они не отступятся.

— Мне нечего больше терять, — сквозь зубы ответил Гидеон.

— Кроме Рианнон, — напомнила ему Лавилия. — И твоей души.

Гидеон молча, думал о потраченном времени и одном оставшемся пере. Ему надо убедиться. И он, было, начал, но Лавилия опередила его.

— Я не могу сказать тебе больше, — произнесла она. — Оставь себе последнее перо. Это был последний бесплатный совет. Я не обманываю тебя темный, но я связана с оракулом, которого могу вызвать, что бы обсудить твое предложение и цену, но если ты ошибешься…

— Я понимаю.

— Интересно, что ты сделаешь, — сказала она и вздохнула. — Хотя это не важно. Все равно это случится. А теперь подойди! И обними меня…

— Но я думал, ты, же сама сказала…

— Я не прошу, чтобы ты взял меня, на это нет времени. Я прошу о том, что ты можешь дать мне мысленно. Когда я касаюсь этого тела, оно становится живой памятью темный, видение, отпечатывается в моей голове, которое я могла бы вызывать всякий раз, когда мне захочется представить тебя, как будто ты во мне. Позволь мне иметь свои игрушки. Это не причинит тебе боль, но успокоит усталого и старого суккуба темными и одинокими зимними ночами.

Гидеону было жаль ее, пока она ходила рядом с ним, а затем обняла его лицо морщинистыми руками.

— Я буду скучать по тебе, — сказала она, двигая изувеченными пальцами вниз к шее. Словно она была слепая и могла видеть только наощупь.

Гидеон пригляделся к ней, и у него перехватило дыхание. Она была слепой. Почему она никогда не показывала этого ему?

— Ты не можешь видеть! — воскликнул он. — Но все эти годы, я этого не замечал.

— Я — иллюзия, темный, помнишь? Ты видел то, что я хотела, чтобы ты видел. Мне не нужны глаза для того чтобы видеть, боги наградили меня этим. Это случилось несколько веков назад, из-за моего ясновидения. Третий глаз видит намного больше, чем те два глазных яблока, в которые ты вглядываешься, темный. Я вижу твою сущность этими старыми пальцами, и твое изображение навсегда останется в моих глазах.

Она продолжала исследовать пальцами его плечи, затем широкую грудную клетку, и брюки из кожи угря. Расстегнув их, она сжала руками его яички, словно два драгоценных камня, из его груды вырвался стон. Когда она ласкала его член, он стиснул зубы. Она не упустила ничего. Он снова был возбуждён, как и после полета. Она сжала его яички, от чего бедра дернулись вперед и член удлинился, вены надулись, а кожа натянулась.

Гидеон застонал и закрыл свои глаза. Вообще- то он был против этого с момента приземления, и убеждал себя, что это сродни тому, что делали Древние духи в лесу Мэриуса. Ему необходима была разрядка, с тех пор как молния наблюдателей задела его. Ветра было не достаточно, чтобы уменьшить желание пробужденное молнией, это было похоже на то, чем всегда занимались нимфы, когда они были рядом. Эта боль терзала его. Покорный, он открыл свои глаза и наклонился вперед. Лавилия была неземным и красивым существом и это его последний визит.

— Ты должна будешь закончить то, что ты начала, — произнес он хриплым голосом. — Это все удар молнии.

— Это моя цель, темный, — ответила Лавилия. — Но ты не должен быть во власти этого прекрасного ствола, который держу сейчас в руках. Я сохраню в памяти и легендах об островах Аркуса навсегда. Да, больше ты сюда не придешь, Гидеон, Повелитель Тьмы, но легенды о тебе буду жить, даже спустя время. Я прослежу.

Холодный озноб промчался по спине Гидеона.

— Ты говоришь так, словно я собираюсь умереть, — произнес он.

— Бессмертный не может умереть, и не важно, где он будет жить, ты знаешь это. Так же, как член Саймона был когда-то сохранен на пике своего величия, чтобы сохранить его в истории, так и твой будет в момент семяизвержения. Поскольку так делается для всех Повелителей Аркуса, прежде чем я умру. Это — мой подарок будущему потомству архипелага, чтобы любой, кто придет на эти острова, знали какое величие когда-то правило здесь.

Гидеон хмыкнул. Он видел фаллос Саймона и как тот отправил его на дно, создав волну на Острове Туманов, и Мегалин, так его и не увидела.

— Так это ты слепила тот фаллос Саймона? — проговорился он.

Она кивнула.

— Моим третьим глазом, так же, как я леплю твой сейчас. Он будет самым большим, темный. Постой! Я чувствую, как течет кровь по вздутым венам, как наливается головка, кожа становится мягкой и шелковистой, и твердеет плоть. Ни один мрамор, откуда бы он не был добыт, не сможет отразить всей красоты. Без моей магии этого не сделать.

— Коснись моих крыльев, — произнес Гидеон, пытаясь ускорить процесс. Его желание было таким сильным, что он больше не мог выносить эту боль.

— Нет … еще … пока рано… — ответила она, водя рукой по всей длине его члена, не прикасаясь к гладкой головке, из которой начала просачиваться жидкость. Его член налился кровью, что в жутком свете казался фиолетовым, и он смотрел, как ее ловкие пальцы скользили по плоти.

— Зубы слюды! — охваченный злостью выкрикнул он. — Сделай это! Мои крылья! Погладь мои крылья и освободи меня от этой пытки …, Хватит!

Ее сильные и дразнящие круговые движения, заставляли его дрожать от каждого толчка ее руки. Как любой страстный художник она остановилась, пока не сделала, так как ей надо. Он больше уже не мог этого вынести. Был готов позволить ей самой решать, что делать с его членом, когда она погладила его крылья, одновременно совершая быстрые рывки, застонав, Гидеон кончил, семя извергалось из него бурным потоком, пока все не прекратилось.

Гидеон прикрыл глаза, оргазм ослабил его. А когда открыл их вновь, Лавилия растаяла в тумане.

— Подожди! Не уходи! — крикнул он. — Мы еще не закончили наш разговор!

— О, да, это нечто, темный, — ответила она. — Твой фаллос будет главной данью времени среди нас. Ты — живая легенда, темный. Весь Аркус услышит рассказ о тебе. Поэты и певцы будут слагать песни и стихи. Никто из нас не забудет Повелителя Тьмы. Я вижу это.

— Меня это не волнует. Я только хочу жить в мире вместе с Рианнон.

— Тогда воспользуйся своим последним пером мудро.

— Почему ты не можешь сделать это и переместить нас туда, куда нам надо, Лавилия?

— Потому что ты еще не знаешь, где хочешь быть, даже если бы я знала, как это сделать. Спроси себя, ты смог бы оставить лучшего друга в беде, причем по твоей вине. Вечное счастье не может быть куплено предательством. Ты должен пережить те испытания, что уготованы, только так ты станешь свободным. Знай…, ничего бы этого не было, если бы не твоя импульсивность. Здесь ты не найдешь покой.

Она говорила о Мэриусе, и конечно была права. Он не мог оставить своего друга, Древних, и всех беззащитных существ Лесного Острова на милость Рэвелла.

— Я должен вернуться, — он знал, и бросился к берегу.

— Подожди! — крикнула она. — Что я только что сказала тебе об импульсивности? Или не слышал, что я только что сказала? Сделаешь еще шаг, и я отменю договор, и ты сам будешь все разгребать, и тогда ты и твоя Рианнон останетесь ни с чем.

— Только будь краткой, — вспылил он. — Ты сама сказала, что Рианнон в опасности, если оставить ее надолго.

— Рианнон — твоя пара, Гидеон, — сказала она. — Девушка, с которой несколько веков назад этот кошмар начался, не была ей. Если бы тебя не изгнали, она, конечно, полюбила бы кого-то и прожила так всю жизнь, незная, что есть вторая половинка, с которой она единое целое. Только со своей парой можно прожить вечность. Со всеми другими это только романтические отношения, включая Древних. Они — духи, часть твоей души, что-то вроде твоей ауры. Прихлебатели, ослепленные твоим светом. Эти отношения могут длиться вечно, как и твое проклятие, но никто не спасет от этого — только Рианнон, твоя истинная пара. Вспомни… Ты это понял в ту минуту как встретил ее, не так ли? Ты знал, что она другая.

— Да, но как это может быть? Я — …, я был ангелом, созданным, чтобы служить богам Аркуса. Как у меня может быть душа?

— Ох, ты получил этот подарок богов вместе с проклятием. Боги ожидали, что ты прислушаешься к духовному началу внутри тебя. Вместо этого ты идешь на зов плоти, вот почему боги преследуют тебя неуклонно. И дело даже было не в той женщине, ты предал их доверие. Этого они не прощают. Они прокляли тебя и послали наблюдателей, чтобы превратить твою жизнь в наказание. Напоследок, я дам еще один бесплатный совет. Это — кое-что, что ты уже знаешь, но не обращал на это внимания, это не помеха, но ты никак не хочешь заглянуть глубоко в сердце…, у тебя не будет покоя, нигде, пока ты не избавишься от наблюдателей. Они также бессмертны, но они — более низкая форма. И в отличие от тебя, у них нет ни души, ни совести, что делает их очень опасными.

Гидеон начал понимать, что задал не тот вопрос. Она была права. Большую часть из этого он и так знал, но до этого никогда не задумывался. Словно, это было ее прощальным подарком. В нем была глубокая мудрость, которую он мог бы увидеть, если бы захотел. Странно, но стало как-то спокойно от ее слов, хотя он не понимал их до конца.

— Здравствуй и прощай, старая подруга, — сказал Гидеон. — Если это все, что ты хотела сказать, то мне надо вернуться на Лесной Остров. Я ушел без разрешения Рианнон, чтобы не ругаться. Если там начнется осада, она испугается, да и Мэриусу я нужен.

— Тогда ступай, темный. Мы больше не встретимся. Отзови свое перо, когда вы будете вместе, и мы в расчете.

Глава 24

Это была самая долгая ночь в жизни Рианнон. Не желая оставлять ее одну в домике, Мериус освободил Си от домашних дел и отправил фавна с поручением. Это было несколько часов назад, и Си до сих пор не вернулся. Скоро уже рассвет и Мэриус начал беспокоиться. Куда фавн мог запропаститься. Видно ему самому придется пойти его искать, но он не мог надолго оставить девушку одну, хотя она несколько раз просила.

— Если Вам надо уйти, пожалуйста, — убеждала она его. — Я вполне справлюсь сама. И не сбегу, как в прошлый раз, уверяю Вас. Честное слово, даже мыслей таких нет.

— Я дал Гидеону свое слово, что не упущу Вас из вида, пока он не вернется, — ответил Мэриус. — Мы не знаем, что случится с нами пока мы здесь, но я знаю Рэвелла, он сила, с которую не стоит его недооценивать. Я не могу оставить Вас одну. И я не оставил бы даже, если бы не давал слово Гидеону.

— Но как же Си? — настойчиво спросила она. — Он должен был уже вернуться, как Вы с ним договаривались. А вдруг с ним что-нибудь случилось?

— Си — безобидный, его легко отвлечь. Я надеюсь на это. Меня больше волнуют Древние духи. Мне не нравится, что они пришли в себя. Такое я видел только дважды, когда лес затихает, и в обоих случаях произошла катастрофа.

— Я не понимаю, — сказала Рианнон. — Разве Вы не можете успокоить их?

— Люди имеют привычку не обращать внимания на Древних духов, воспринимают их как обычные деревья, растения, которые растут и цветут, и годятся на дрова или для других целей, выгодных человеку. Но они больше, чем деревья. Внутри этих старых деревьев испокон веков живут духи, пожилые мужчины и женщины, обладающие мудростью мудреца и состраданием ко всем живым существам. Думайте о них как о богах леса. Наблюдатели не могут вредить им — даже, чтобы наказать Гидеона. Их магия велика и неистощима. Вы видели, как им поклоняются. Они требуют уважения, не террора, а духовного спокойствия. По большому счету они добрые, невинные существа, хотя один раз видел их справедливый гнев с теми, кто осмеливался нападать. Обычно они эти вопросы решают между собой. Я редко вмешиваюсь. Но они очень уязвимы для темных сил, которые поджидают их на каждом шагу со времен существования. Их слабость, в том, что они могут стать жертвой, таких как Рэвелл и ему подобных. Вот, что волнует меня.

— Тогда нам надо хоть что-нибудь сделать, — добавила Рианнон.

Мэриус внимательно на нее посмотрел.

— Вы — бесстрашная, — произнес он. — Я завидую Гидеону. Вы ему подходите.

— Я не знаю, бесстрашная или безрассудная, — ответила она, — но я пойду за ним куда угодно. Разве не он пришел за мной во Внешнюю Тьму? Смогу ли я сделать для него хоть малость? Но не зависимо от этого, нас перенесли к Вам, это моя ошибка, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы исправить ее.

— Вы не виноваты, в том, что наблюдатели забросили Вас в ад, леди, — сказал Мэриус. — Ошибка в другом. Рэвеллу не надо давать повода, чтобы он напал на меня. Мы — давние враги. Он находит слабое место у своей жертвы и пользуется этим. Так он причиняет боль. В моем случае это — Древние и существа леса, и моя обязанность защищать их. Я лично знаю каждое дерево в лесу. За долгое время они стали частью меня, и я стал их частью. Словно мы единое целое. Не знаю, как лучше это объяснить. Он знает, что независимо от того, что он сделает с ними, он причинит мне намного больше боли, чем, если бы он лично меня ударил. Я боюсь именно этого.

— И что, мы ничего не будем делать?

— Мы ждем, пока Рэвелл сделает свой следующий шаг. Тогда мы посмотрим.

Рианнон больше ничего не сказала. Она не понимала, как демон может нравиться. Был ли Рэвелл в физическом смысле здесь? Когда Мэриус вел ее обратно к домику, казалось, что так получилось или он просто спроектировал свое изображение?

Она пила чай из сассафраса, который Мэриус заварил, и откусывала небольшими кусочками кексы в виде сердечек, оставшихся с завтрака, сделанных из несозревшей пшеницы, цельных зерен и меда, которые были основным продуктом на острове и ждала. Но когда забрезжили первые признаки рассвета, и тишина, охватившая лес спала, она поняла, неважно демон это сделал или нет, расплата была близка.

Утренние грозовые облака, плывшие по небу, были таким плотными и нависшими, что Рианнон оправдывала задержку. Мэриус несколько раз подходил к порогу и, прикрывая глаза от яркого света, вглядывался в серое небо, которое обещало дождь, высматривая Гидеона. Был уже почти полдень, когда в небе сверкнула молния, и что-то упало на землю.

Мэриус схватил колчан и закинул его на плечо. Так же взял свой большой лук и замялся около открытой двери.

— Оставайтесь здесь, — произнес он. — Он нуждается в моем луке и стрелах, я не могу отвлекаться на Вас, если случится беда.

Она бросила попытки разглядеть в небе Гидеона, но Мэриус увидел его раньше, чем она. И подбежал к двери.

— Мэриус, пожалуйста…, - умоляла она взять ее с собой.

При этих словах Повелитель Леса стиснул челюсть, и она увидела его другую сторону, которую никогда не хотела бы увидеть снова. Его глаза были похожи на тлеющие угли, желваки заходили на скулах. А не мигающим взглядом можно было убить. Она даже дышать перестала.

— Леди, Вы останетесь! — потребовал он. — Не думайте, ослушаться меня. Наблюдатели больше не будут ждать его, чтобы напасть на его женщину. Они не просто хотят его крови, они жаждут заполучить его душу! Будете мешать мне, у них это получится! А теперь сидите здесь.

Ну, и ну, оказывается, у Повелителя Леса есть характер, но она не успела додумать эту мысль, поскольку Мэриус громко ругаясь, начал срывать с себя одежду, разбрасывая ее во все стороны. Пока не разделся донага. Абсолютно ее не стесняясь. Словно ее тут и не было.

У Рианнон ушла минута, чтобы понять случившееся. Мэриус был похож на сумасшедшего и возбужденного, его гладкая кожа в слабом мерцании факелов в стене отливала бронзой. Дыхание застряло в горле, она прислонилась к стене, когда вокруг обнаженного Повелителя Леса образовался слепящий серебристый свет, похожий на ртуть и поднял того в воздух.

— Слюда на троне! — процедил Мэриус сквозь сжатые зубы, когда приземлился, но не как человек, а как кентавр. — Смотрите, что Вы сделали! — кипел он от злости.

Схватив колчан и лук, который он сбросил, когда началось превращение, он выбежал через широкий дверной проем, задев при этом стул, и ускакал в туман, ревя, словно лев. Рианнон никогда от него такого не слышала.

Она подошла к открытой двери и прислонилась к косяку. Мэриус так ловко стрелял из лука, что она едва видела стрелы, а потом и сам исчез в лесу. Она не верила своим глазам. Как это случилось? Как он смог превратиться в кентавра без полнолуния? Хотя не важно, после того, что она видела в глазах Мэриуса, она останется в домике, как бы ей не хотелось побежать к Гидеону и лично убедится, что он цел и не вредим. Рассказать ему, о решении их дилеммы, но она заставила себя остаться.

Рианнон присела на колени возле двери. Как вдруг между деревьями ударила молния, освещая крепкие деревья, стоящие в неестественных позах. Ни одна ветка, прут или листок не шелохнулись, даже когда потоки дождя начали хлестать по соснам, дубам, рябине, ясеню и боярышнику.

Она закрыла глаза, когда сверкнул яркий сине-белый свет, и следующее, что она ощутила это руки Гидеона. Он поднял ее и крепко обнял, а затем окинул диким взглядом с ног до головы. Увидел разбросанную одежду Мэриуса. Брюки из оленьей кожи и батиста, и перевел пристальный взгляд на нее.

— Что здесь произошло? — спросил он и легонько ее встряхнул. — Что ты сделала, чтобы он превратился в кентавра?

— Что я сделала? — вскрикнула Рианнон, пытаясь вырваться из его объятий.

— Только во время полнолуния Мэриус кентавр, если ему не бросать сексуальный или эмоциональный вызов. Так, что сделала?

— Ну, уж точно это не было сексуально, — защищаясь, ответила Рианнон. — Он был взволнован, с тех пор как ты ушел. Странная тишина опустилась на лес. Он не хотел оставлять меня одну, потому что ты его просил об этом, тогда он послал Си разведать. Когда Си не вернулся, он занервничал. Потом ты, наконец, вернулся, он решил помочь тебе, а мне сказал сидеть в доме. Я не захотела. Думала, попросить его взять меня с собой к тебе…он… я не знаю. Я никогда такого не видела! Он начал срывать с себя одежду, а через мгновение стал кентавром, обвинил меня и ушел. Куда он пошел?

— Я не знаю, — ответил Гидеон, пропуская свои пальцы через волосы. — Мне только жаль, что я не помог.

— Где Мэриус сейчас? — спросила Рианнон.

— Без понятия, — ответил Гидеон. — Он потопал вглубь леса, как сумасшедший, после того, как стрелял в наблюдателей. Си он так и не нашел, а тишина леса может значить только одно, беду. Он думает это из-за Рэвелла, я тоже в этом уверен, и знаю, что нам надо уходить. Мы и так доставили Мэриусу проблем, но заклинательница рун права, я не могу оставить его сейчас, когда так нужен, тем более весь этот кошмар из-за меня.

— Гидеон, нам надо поговорить. Я думаю, что знаю, как нам помочь.

Он взял ее за руку и повел к бассейну.

— Это подождет, — ответил он. — Мне надо найти Мэриуса и посмотреть, что можно сделать. Если это Рэвелл, то нам надо отправить его обратно во Внешнюю Тьму, где ему место. В одиночку Мэриус с ним не справится, да и я тоже, но возможно вместе. Во всяком случае, я должен помочь ему, но с тобой я это сделать не смогу. Я хочу, чтобы ты осталась здесь, где ты в безопасности, пока я не разберусь. Ты сделаешь, как я прошу, или мне запереть тебя? Не важно. Я думаю, что все равно запру тебя. Рэвелл так же может менять форму. И принимает самую разную. Он очень силен в этом. Помнишь, что случилось в небе, когда ты думала, что, то существо это я. Рэвелл умеет делать то же самое. Если он овладеет твоей душой сейчас, ты уйдешь во Внешнюю Тьму.… Нет! Я все же запру тебя, пока не улажу это. И не спи. Пока меня нет, освежись и отдохни. Сейчас мы не можем рисковать. У меня осталось только одно перо, и оно нам пригодиться, чтобы выкупить нашу свободу.

— Должен же быть какой-то способ, чтобы я могла узнать тебя, — спросила Рианнон. Мысль о том, чтобы быть запертой в палате с бассейном испугала ее. Что, если катастрофа, которой так боялись, Гидеон и Мэриус уже случилась, и никто из них не вернется? Она окажется в ловушке. Ведь другого выхода из палаты нет, кроме как под водой, а она понятия не имела, как долго сможет быть под водой без воздуха, да и где она найдет воздушные ямы.

— Физически разницы нет, — ответил Гидеон. — Поведение — единственный вариант, так же как это было в небе, когда ты поняла, что он это не я. Задай вопрос, но чтобы ответ на него знал только я. Он крепко ее обнял и спрятал в кокон своих крыльев. Она могла чувствовать его скрытую сексуальную энергию, которая исходила от его тела. Чувствовала его крепкий торс, перевязанные кожаным шнуром напряженные бицепсы и бедра. Грубая кожа, словно была обработана на токарном станке, каждое сухожилие, словно было проводником для сексуального потока, протекающим между ними.

Возбужденная плоть уперлась ей в лобок, когда он притянул ее к себе еще ближе, и нашел ее губы своими. Его руки блуждали по телу и красивому платью, которое ей дал Мэриус, задержавшись на груди.

— Боже, как ты красива, — пробормотал он, лаская затвердевший сосок большим и указательным пальцами.

— Гидеон, пожалуйста, не запирай меня здесь, — умоляла она. — Запри входные двери, если так хочешь, но не оставляй меня пойманной в ловушку в этой палате с бассейном.

— Выходила ли ты сегодня из домика Мэриуса неважно надолго или нет?

— Я вышла на прогулку, но он пришел и увел меня обратно в дом, когда лес затих, — ответила она.

— Это было до того или после, как Си пропал без вести?

— После, чего?

— Значит, нет, — ответил он. — Я не могу рисковать твоей безопасностью. Рэвелл мог проскользнуть вовнутрь, пока тебя не было. Будет лучше, если я запру тебя здесь, на всякий случай.

— Гидеон, Рэвелл спроектировал свое изображение из Внешней Тьмы на лес, и прислал молодых угрей, чтобы напугать нас — и да, я ведь думала об этих отвратительных существах, когда увидела их на столе, у него на пиру. Если он тогда смог прочесть мои мысли, узнать мои страхи, и ты знаешь, что он сделал, разве какой-то засов удержит его от этого бассейна?

— А у нас есть какой-то выбор? — спорил Гидеон.

— Ты мог бы взять меня с тобой, — предложила она.

— Этого, я точно не буду делать! — ответил он. — Я понятия не имею, с чем мы столкнемся там в лесу. Я всего дважды за свою жизнь видел такое явление. И в обоих случаях много деревьев было погублено. Потери надо предотвратить любой ценой. Ты когда-нибудь видела, как дерево умирает? Нет? И хорошо. Это все равно, что его выпотрошить, вывернуть наизнанку и смотреть, как древнее дерево корчится в муках и издает предсмертные стоны, когда огонь охватывает его. Мэриус видел это. Он так тосковал, что перевоплотился в кентавра. Он боится, что если удар молнии от наблюдателей попадет в одно из этих деревьев, то дух внутри попадет в ловушку. Это вызовет огонь, как это было в прошлом. Я не могу взять тебя туда.

— Оставь мне возможность, спастись, если возникнет такая ситуация. Гидеон колебался, а она вырвалась из его объятий. — Ты мне не доверяешь! — крикнула она.

— Я не доверяю его магии! — поправил он ее. — Я не знаю ее силы, ведь когда я стал падшим, то потерял часть своих способностей, которыми мог противостоять ему, если бы не это, то мне не надо было бы консультироваться с заклинательницей рун.

Схватив ее снова в объятия, он нашел ее губы и страстно поцеловал, его язык проник в ее рот, воспламеняя и возбуждая.

— Я не хочу оставлять тебя, — задыхаясь, произнес он, толкая свою руку между ее бедрами, скользя пальцем вдоль ее щелочки, погружаясь во влажное лоно.

Рианнон застонала, когда он проник еще глубже, через ее раздутые губы, раскрывая лепестки ее лона, двигаясь еще глубже, чувствуя как горячие и влажные стенки ее влагалища, достигая узкой пустоты за ее маткой, но его пальцы не были достаточно длинными, чтобы коснутся.

Рианнон снова застонала, прижимаясь еще ближе и насаживаясь на пальцы. Был какой-то налет грусти в его ласках, сторона отчаяния, которая поражала, словно он ударил ее. Это ужасней, чем даже страх перед Рэвеллом. Когда он резко остановился, ее страхи подтвердились, она схватила его за руки, но он через силу вырвал их.

— Гидеон … не оставляй меня! — пронзительно закричала она.

Но было слишком поздно. Холодный, влажный ветер, пронесся по ее телу, заполняя пространство, где раньше было его теплое тело. Он не ответил. Она моргнула, но только увидела, как он пронесся размытым пятном к двери бассейна.

И звук ключа, поворачивающегося в замке, отразившегося от стен теплого бассейна, и больше ничего. За исключением ее умоляющих рыданий и глухого стука ее маленьких кулачков об деревянную дверь.

Глава 25

Запирать Рианнон в бассейне против ее воли было самым бесчувственным поступком, который он когда-либо совершал, но ему сейчас необходимо быть на чеку, а это единственный способ уберечь ее, на то время пока он будет занят.

Адреналин бушевал в каждой клеточке тела, заряжая неизбежной сексуальной чувственностью, которой он испугался, когда коснулся нежной и влажной плоти Рианнон. Он хотел ее, но на это не было времени. Мольбы Рианнон до сих пор звучали у него в голове, он взял с тарелки горсть овсяных кексов и вышел под проливной дождь.

К тому времени, когда он достиг леса, дождь почти прекратился, ему пришлось идти пешком, вместо того чтобы лететь. Слава Богу, ливень задержал наблюдателей. Но то, что он ослаб, было плохим знаком. Он надеялся, что это поможет потушить пожар. Голова шла кругом. Он думал, что если запрет Рианнон, то будет спокойней, но вышло наоборот. Он волновался еще сильней. При разговоре она затронула важные вопросы, и ему было жаль, что он не знал всех способностей демона. И дело еще усугублялось звучащими в голове голосами. Он напрягал слух, чтобы попытаться услышать то, что они говорили, но не смог ничего разобрать, только отрывки. Знать бы еще, что они имеют в виду…

«Теперь-то мы можем не скрываться», — сказал первый голос. «Она знает»!

Другой сердитый голос возразил. «Ну, знает она и, что дальше, это не значит, что она собирается так поступить, … если вообще до этого дойдет».

Первый голос вздохнул. «А Вы не допускали мысли, что он может согласиться»?

«Ваш Повелитель Тьмы безответственный», — возразил другой голос. «Я не думаю, что нам можно считать это само собой разумеющимся. Она попыталась сказать ему. Он даже слушать не стал. Он тугодум и привык жить в мире своих фантазий. Я опасаюсь, что наши бескрайние просторы могут его испугать».

Первый голос снова вздохнул. «Будьте справедливы», — сказал он. «То, что происходит в этом лесу, и так сильный стресс». Пока второй голос молчал, первый быстро добавил. «Хорошо, если Вы не хотите показываться, то по крайне мере разрешите позвать помощь…, если не для Гидеона, то для Повелителя Леса»?

Голоса затихли и о чем-то между собой переговаривались. Гидеон навострил уши, чтобы услышать больше, но они говорили очень тихо, гудя в голове словно рой пчел. Ему не понравилось, что они упомянули Рианнон в своем разговоре. Они никогда прежде этого не делали. Но времени, чтобы разобраться в этом не было. Представший перед ним высокий лес был тих. Как будто все Древние духи ушли из деревьев. Осматривая безжизненные ветви, с которых капала вода, словно слезы, ему было жаль, что это случилось.

Пробираясь между деревьями, он встряхнул головой пытаясь прогнать звучащие в голове голоса. Разломив овсяные кексы, которые взял из дома, он немного раскрошил возле водоема, чтобы отдать дань и пройти через лес, прислушиваясь к каждому, в надежде услышать ответ, но ничего. Деревья стояли без изменений. Словно вся жизнь ушла из леса.

Когда он пробирался между деревьев в землю ударила молния. Он решил, что это обычная молния, поскольку наблюдатели никогда не подвергали опасности Древних. С другой стороны, не было бы тогда такого внимания, но вспомнив прошлое опустошение, которое вызвал демон, Гидеон почувствовал озноб.

Встав на колено перед очередным небольшим водоемом, он оставил дань и помолился.

— Древний, что я должен сделать, чтобы предотвратить бедствие, кто или что угрожает тут? — тихо пробормотал он, вглядываясь в большую ветвистую сосну. Он все бы отдал, чтобы почувствовать запах ароматных игл, поглаживающих его, любой знак. Но дерево оставалось неподвижным, только его аромат свидетельствовал о жизни.

— Это бесполезно, — сказал голос рядом с ним.

Гидеон резко встал с колен и столкнулся с Мэриусом, беспокойно топавшим копытом мульчу под ногами, пыльца — которая была смыта дождем и похожа на мокрый выпавший снег.

— Ногти на пальце ноги слюды! Где ты был? — выпалил Гидеон.

— Пытался избавиться от неприятностей, — ответил Повелитель Леса.

— Я знаю. Я был в домике, — сказал Гидеон.

— Позволь мне объясниться, я был расстроен случившемся и не смог сдержать данное тебе слово…что-нибудь, наверное, случилось. Где она?

— Я запер ее в палате с бассейном, пока мы совсем не разберемся. Она, конечно, возражала, но считаю, что там она в безопасности, пока мы улаживаем все это. Что здесь случилось? Я оставил дань около каждого водоема, в надежде узнать ответ, но такое впечатление, что духи оставили свои деревья.

— Такая ситуация на всем острове, — ответил Мэриус. — Везде, где я проверял то же самое, как бы ни было повторения того, что случилось в прошлый раз, когда Рэвелл был зол. Это не предвещает ничего хорошего, Гидеон. Если мои догадки верны, то все мы находимся на осадном положении. Древние также знают об этом.

— Они ушли?

— Нет, — ответил Мэриус. — Куда им идти? Это — древний духовный обряд, который они выполняют. Ты не сможешь достучаться сейчас, никто не сможет, даже я. Они готовятся к смерти, к загробной жизни.

— Это точно не наблюдатели, — уверено сказал Гидеон. — Они по большей части любят подкрадываться незаметно, я не представляю их угрожающими Древним таким способом.

— Нет, они просто хотят твоей крови мой друг, они не станут угрожать Древним, чтобы получить ее. Это Рэвелл. Мне только обидно, что я не знаю, была ли это обычная магия Внешней Тьмы, которая так напугала древних стражей, или демон уже среди нас.

— Что мы будем делать?

— Ничего мы не сможем делать, — ответил Мэриус, «пока это не начнется».

Рианнон прислонилась к запертой двери в бассейне. Голос от крика охрип. Все было бесполезно. Она слышала, как хлопнула входная дверь и ее закрыли снаружи. Гидеон ушел, ничего не сделаешь, придется ждать его возвращения.

Собирающийся в палате пар, который шел из источника, богатого полезными веществами донесся до нее. Может ей искупаться? Гидеон сам ей сказал освежиться в бассейне. Она ведь так и не смыла вонь Внешней Тьмы, и задумалась, будет ли еще возможность сделать это. Красивая гладь небесной чистой воды насыщенной полезными свойствами и пахнущей розмарином так и манила к себе.

Обходя источник, она смотрела на воду, освещаемую факелами в стене, и высматривала не глубокое место, чтобы увидеть дно. Ей не о чем беспокоиться. Дойдя до конца, она увидела небольшое углубление, а рядом лежали груда подушек и мягких полотенец, которые, как она думала, приготовил Мэриус для нее. Встав на колени, она потрогала ткань и проверила мягкость. Ватное одеяло. Скорее всего, из пуха местных птиц. Природа на Лесном Острове была разнообразной.

Обстановка была такой уютной, что она сдалась. Рианнон легла на подушки и закрыла глаза, слушая тихое плескание воды, которое эхом отражалось от стен. И провалилась в сон, но это беспокойный сон, омраченный странным бормотанием, вызывающим страх.

Она понятия не имела, как долго проспала, и кто, или что, ее разбудило. Дыхание сбилось, а сердце бешено стучало. Может это из-за того, что происходит в лесу, она попыталась успокоиться, и прогнать сон. Капельки холодного пота собрались над ее бровями. Он стекал ручейком между ее грудями и вниз по спине. Она еще больше вспотела, когда вспомнила, как ее ласкали руки Гидеона.

Рианнон поднялась на ноги и подошла к двери. Попробовала еще раз подергать ручку, но дверь была заперта. Гидеон не вернулся. Она надеялась, что жаркие мечты, возбудившие ее, были наяву, и Гидеон все же пришел.

Все еще надеясь, она позвала его, но никто не ответил, надежды не сбылись, и ей пришлось вернуться назад к небольшому бассейну, из которого шел ароматный пар. Она спала, но совершенно не отдохнула. Ее тело болело от мытарств и усталости. Как хорошо было бы искупаться в теплой воде, пахнущей сосновой смолой, розмарином и лесом, таинственным лесом, и в тоже время, успокаивая и снимая ломоту во всем теле. Недолго думая, она сняла платье и обнаженная, походкой ленивой кошки, подошла к краю бассейна. Сделав глубокий вдох она по шею погрузилась в воду, пытаясь избавиться от вони Внешней Тьмы.

Вес ее длинных волос тянул ее вниз. Выброс адреналина заставил ее ухватиться за край и нащупать ногами дно. Когда она его нашла, то облегченно вздохнула, и прошла вперед по гладкому скалистому полу. Поскольку источник естественный, то он был вырезан из рифов, которые сформировали дно острова точно так же как и другие. И двух одинаковых было не найти. Она чувствовала, как по дну текла вода, показывая ей путь к другим источникам и воздушным ямам, находящимся ниже уровня моря.

Минеральные соленые линии, проходящие по краю бассейна, показывали, как поднимался, или опускался уровень воды. Она внимательно осмотрела стены и поняла, что дальше глубоко, поэтому вернулась назад к мелководью. Около подушек она нашла раковину, на которой лежал кусок мыла с запахом сосновой смолы и настоящую морскую губку. Она поднесла мыло к своему носу и понюхала. Мыло пахло настоящим мужским запахом, доказывая одиночество Повелителя Леса, и в чьей палате она купалась. Ничего лишнего, никаких женских принадлежностей или экзотических масел, только утонченный запах леса, земли, мира Мэриуса. Она намылила губку и взбила густую, пышную пену, и провела ей по предплечьям, вызывая лопанье пузырьков.

Пританцовывая она начала намыливать себя круговыми движениями, начиная с горла, затем по зоне декольте и вокруг груди. Легкая шероховатость морской вспененной губки, соприкасаясь с сосками, заставляла их твердеть. От каждого прикосновения соски все больше затвердевали. Углубления и щелки намыленной губки, возбуждали чувствительные соски, вызывая огонь желания в лоне, теплые пульсации, которые распространились по ее животу и бедрам. Рианнон тихонько застонала, когда переместила губку ниже, проводя ей по телу, лаская тонкую талию и округлые бедра.

Снова вспенив губку, она намылила свой живот, спокойно провела по пупку, но чувственные волны по-прежнему пульсировали в ее лоне. Не было ни единого места, которого бы не коснулась пышная пена. Повернувшись, она провела губкой по ягодицам, вдоль щелки между ними, и задерживаясь на впадинках в основании спины. Тихий стон сорвался с ее губ, когда она коснулась пульсирующих мест, и, вспоминая эрогенные зоны, которых Гидеон касался, внутренней стороны бедер и нежных мест за коленками. Ее купание стало удивительным. Она была в восхищении. Но почему это никак не избавляло от запаха Внешней Тьмы? Она по-прежнему его ощущала.

Поскольку все вокруг нее было в мыльной пене, она опустила губку к чувствительному местечку, скользя ею по завиткам волос и добираясь до возбужденного клитора. Раздвинув ноги, она провела губкой между возбуждённых нижних губ, клитора и вплоть до ануса.

Она нашла прямоугольный кусок мыла, очевидно, вырезанный из большой плиты с округлыми краями, от частого использования. И просунула его вовнутрь, обхватывая стенками влагалища, словно это был член Гидеона, когда он был возбужден. Ритмичными движениями она двигала мылом туда и обратно, пока не уронила его в воду.

Касаясь ногами дна, она, задержав дыхание, нырнула под воду, пытаясь его найти на дне. Мыло дважды выскальзывало из рук, прежде чем она схватила его. Будучи под водой, она заметила наверху какое-то движение. Изображение было не четким, размытым, как в тумане, но похоже на чьи-то ноги. Сердце радостно прыгнуло, и она вынырнула. Неужели Гидеон вернулся?

Как только она показалась на поверхности, он подошел к ней и завязал глаза шелковым шарфом.

— Ш-ш-ш, — прошептал он хрипло, — позволь мне…

Его горячие руки умело обхватили ее грудь, и пальцы начали ласкать ее соски, а твердый член вошел в ее попку. И задвигался внутри нее, скользя в мыльной воде.

Когда она кончила, и захотела снять с глаз шелковый шарф, он вернул его назад.

— Ш-ш-ш, — прошептал он снова, не давая ей сказать.

Он поднес ее руки к своим губам, когда снова попыталась стянуть с глаз шарф.

— Позволь мне любить тебя …

Его голос был хриплым от желания, когда он снова вошел в нее до конца. Она была такая маленькая для его большого члена, что едва могла дышать. Воздуха не хватало. Дым опалил ее ноздри. Нет…откуда дым! Что происходит?

Рианнон уперлась руками ему в грудь.

— Гидеон, подожди! — вскрикнула она. — Я чувствую, запах дыма…Что-то горит!

— Только не касайся моих крыльев! — сквозь зубы произнес он, когда ее руки начали искать их.

Она ничего не видела. Но что-то было не так. Ее руки, совершающие взмахи в воздухе, пытались найти его крылья, но все тщетно, ни одного, вслепую найдя шарф, она сорвала его с глаз и посмотрела на сильные руки, сжимающие ее запястья и пытающиеся предотвратить это.

И закричала.

Это был не Гидеон. Это был Рэвелл, закинув свою рогатую голову назад, он громко хохотал. Неужели он думал, что сможет обмануть ее. Она была достаточно умной, чтобы понять.

Через все еще закрытую дверь, проходил густой дым. Рианнон во весь голос закричала, зовя Гидеона, но в ответ услышала лишь кровожадный смех Рэвелла. Он пытался утянуть ее на глубину, вызывая тем самым ее ужас. Ему это почти удалось, когда вся вода вокруг начала мутнеть и пузырится, формируя водоворот. Рыба-меч прыгнула сквозь этот водоворот и навела свой хвост на Рэвелла, позволяя Рианнон, отойти от демона, чтобы другая фигура, поднялась из водоворота и схватила ее. Это был Саймон, Повелитель Воды.

— Не пугайтесь, дорогая, — сказал он. — Я просто возвращаю старый долг.

Рианнон было открыла рот, чтобы снова закричать, но звук застрял в горле от увиденного. Густой дым почти скрыл рыбу-меч, тыкающую в демона своим длинным, острым, как бритва хвостом, пока Саймон тянул ее в водоворот.

— Держитесь крепко! — предупредил он.

Рианнон хотела снова закричать, поскольку она была в ужасе, оттого, что придется плыть на глубине, но ударилась ногой, пытаясь отчаянно найти дно.

Саймон не дал ей даже опомниться. Вместо этого он дышал ей в рот и нос, когда ушел с ней на глубину в серебристом свечении, вместе с рыбой-меч.

Глава 26

«Хватит»! — крикнул в голове Гидеона знакомый голос. «Я и так постоянно соглашался с Вами. Я не буду стоять в стороне, уповать на случай и ждать. Он должен знать, пока еще не поздно и мы можем помочь ему».

Второй голос в голове Гидеона, любящий спорить, вздохнул. «Он падший ангел, Повелитель Тьмы. Я хочу быть уверен в том, что мы поступаем правильно, и нам потом не пришлось жалеть».

Первый голос проворчал. «И что ей делать? Молиться за то, что Вы рискнули бы ее жизнью у демонов Внешней Тьмы, чем вернули бы его домой»?

Другой голос фыркнул. «Вы знаете, что тем самым приглашаете его. Бессмертие — это навсегда, оно не дается на время. Он больше чем жизнь, это падший божий ангел, и она … хорошо …»

«Вы лучше оставили бы ее во Внешней Тьме, чем принесли бы мир и спокойствие в жизнь этого принца воздуха? Еще один смертный среди нас вряд ли что-то изменит, учитывая, сколько их побывало у нас с незапамятных времен. И повторюсь, хватит! У нас и так мало времени»!

Они продолжили спорить и дальше, но Гидеон не мог разобрать их речь. Если бы он только знал, о чем они говорят. Но сейчас не было времени думать об этом. Дождь прекратился, и дул сильный ветер, но деревья по-прежнему стояли тихо. Это было самым странным, что когда-либо видел Гидеон. Деревья уже должно было согнуть пополам, но они стояли, не шелохнувшись, в это время завывающий ветер трепал его длинные волосы и глаза превратились в узкие щелки.

— Что такое? — спросил Мэриус, пока они шли через лес. — Я знаю этот взгляд. Что тебя беспокоит?

— Я не знаю, — ответил Гидеон. — Голоса … я иногда слышу их. Они, кажется, говорят обо мне, но что конкретно, я не могу разобрать. А то, что я понимаю бессмыслица, и все же… это кажется очень важным, что я слышу их. Иногда я думаю, что схожу с ума, и теперь, когда есть Рианнон, это кажется жизненно важным, что я их слышу. Может это…они были внутри Древних. Не нравится мне это.

— Это — расплата, — уверенно ответил Мэриус. — Мы и раньше видели, как деревья молчат. В последний раз Рэвелл вызвал тоже самое и многие погибли, живые духи сгорели, чтобы по прихоти демона отправится во Внешнюю Тьму. Кощунство!

— Можно его победить? — спросил Гидеон, и, боясь услышать ответ, видя выражение лица кентавра, когда он задавал вопрос.

— Нет, он бессмертен, также как ты и я, но может быть изгнан обратно к себе. Пожалуйста, боги, мы можем справиться с ним, но не дайте ему уничтожить нас снова.

Гидеон собрался уже ответить, когда один из голосов в его голове снова заговорил, только на этот раз уже с ним. До этого он никогда с ним не говорил, он остановился и прислушался.

«Гидеон, Повелитель Тьмы, принц Воздуха», — крикнул он ему прямо в ухо. «Вернитесь обратно к домику! Там все началось».

«Вот»! Сказал один голос другому. «Довольны? Я помог ему, но выбор будет за ним».

Гидеон не стал дожидаться ответа. Поднял голову и глубоко втянул сверхчувствительным носом воздух.

— Дым! — воскликнул он. — Мэриус … домик!

Кентавр даже встал на дыбы.

— Залезай на меня! — рявкнул он. Протянул руку и посадил Гидеона на спину.

— Держись!

Они скакали между застывшими деревьями, от сильного ветра у Гидеона слезились глаза, и пробирала дрожь. Из всех причуд острова, которые он когда-либо видел, это были самими необычными и холодящими кровь. Цепляясь за спину кентавра обеими руками, сжатыми в кулаки и впиваясь в грубую кожу, он молился, чтобы они успели. Он мог бы долететь по воздуху до домика в считанные минуты, но наблюдатели все еще парили в небе, а рисковать он не хотел. Ведь они, как всегда, ударят в него молнией, и это будет иметь ужасные последствия для деревьев.

Когда они почти добрались до домика, то увидели его охваченным огнем, сердце Гидеона почти остановилось.

— Рианнон …! — крикнул он, но его голос поглотил ветер. Слез со спины кентавра и подбежал к горящей крыше, но удар молнии заставил его остановиться. В спешке он забыл про кружащих в небе наблюдателей. Один из них уже собирался метнуть еще одну молнию, но его остановила пролетевшая мимо уха Гидеона стрела. Она попала наблюдателю в плечо, лишая его равновесия, и молния пролетела мимо.

Мэриус преградил путь Гидеону, как только перезарядил свой лук.

— Стой! — крикнул он. — Домик сгорел, Гидеон. Ты не можешь спасти его! Слишком поздно!

— Но … Рианнон! — крикнул в ответ Гидеон. — Я оставил ее запертой в палате с бассейном. Она не хотела, чтобы я запирал ее!

— Ты ничего уже не можешь сделать! — настаивал Мэриус. — Это пламя уничтожит тебя. Он вставил новую стрелу в лук так быстро, и пустил в кружащих в небе наблюдателей, а потом еще одну, и еще.

Гидеон поднял оба своих кулака к небесам и обматерил наблюдателей, которые начали швырять молнии во все стороны.

«Ее здесь нет», — кричал во все горло голос в голове у Гидеона, поскольку он мало, что соображал. Слезы жгли глаза, он резко развернулся, умоляя затянутое дымом небо показать говорившего.

— Кто Вы! — потребовал он. — Где вы? Покажите себя, или я позволю этим мерзким прихвостням богов наконец-то прикончить себя. Я не хочу жить без Рианнон!

— Гидеон? Ты сошел с ума? — крикнул Мэриус, но его голос унес ветер. — Это магия демона. Там никого нет!

— Нет! — настаивал на своем Гидеон, и обхватил голову руками, пытаясь заглушить вопящий голос.

— Голос, о котором я рассказывал тебе …, говорит, что ее здесь нет.

Он снова начал крутиться во все стороны с глазами сумасшедшего и перекрикивая ветер вопил:

— Где она тогда? — спросил он у бестелесного голоса. — Помогите мне, …скажите!

«Ищи ее среди лабиринтов на глубине», сказал голос. «Она с Саймоном».

— Что с тобой? — в замешательстве крикнул Мэриус. — Соберись! Огонь распространяется. Мы должны вырыть траншею, чтобы остановить его, или лес потерян!

— Она у Саймона, — ответил Гидеон.

— Ты не знаешь этого, — настаивал Мэриус. — Боже! Я действительно начинаю думать, что ты сошел с ума!

Гидеон качался словно отверженный. Домик был похож на пылающий столб, достающий до черных облаков. Над головой парили наблюдатели. Он никогда не видел их так много, и они уклонялись от стрел Мэриуса. Повелитель Леса был прав. Огонь надо остановить, пока он не дошел до Древних. Злобный смех Рэвелла разнесся по ветру, подтверждая это. То, что они не могли видеть демона, не избавляло их от опасности. Обычная это магия или нет, Рэвелл был среди них. Но его надо отправить обратно во Внешнюю Тьму, и сделать это надо до того, как острову будет причинен еще больший вред.

Он наделся, что голос сказал правду и Рианнон в безопасности с Саймоном. Потому что реальность была ужасна, он не хотел думать, что она сгорела в изрыгающих языках огня, ее пепел развеял штормовой ветер, забирая ее навсегда.

Позади них раздался странный гудящий звук, идущий из леса. Деревья обрели дар речи? Что это значит? Разбитый, Гидеон застонал. Ветер, ерошащий его перья, довел до предела. Возбужденный член так упирался в брюки из кожи угря, что он боялся, как бы швы не разошлись и издал такой крик, что едва узнал свой собственный голос, плоть сжалась не в преднамеренных судорогах и кончил.

«Помощь на подходе», — крикнул голос сквозь шум и стучащую, слово молоток, боль в его голове. «Сделай то, что ты должен, иди за ней, верни ее домой».

Дом? Застонал Гидеон. У него нет дома.

— Кто Вы? — задал он вопрос.

Прежде чем голос ответил, он с минуту помолчал. «Ваш спаситель», — сказал он, и больше ничего, хотя он обращался к нему снова и снова, пока не охрип, а сердце едва не выпрыгнуло из груди.

— Гидеон, смотри! — позвал его Мэриус, тем самым возвращая из пучины безумия.

Ошеломленный и дезориентированный, Гидеон посмотрел в сторону леса, откуда навстречу им шло существо, о котором он много слышал, но никогда не видел, это был огромный белый олень с глазами как у человека, но ужасными для животного, — Великий Белый Олень, правитель звездного Аркана, защитник всех лесов и Древних, что жили здесь. Говорили, что только праведники могли смотреть в его глаза, и все же Гидеон не мог отвести от него взгляд.

— Ты вызвал его? — спросил Мэриус.

— Нет …, я не знаю… — пробормотал Гидеон. Может это и есть помощь, про которую говорил голос?

— Голос, который я слышу, сказал, что помощь придет.

— Слушай, … послушай деревья. Он, возможно, спас их. У тебя явно есть друзья в высоких кругах.

Гидеон внимательно смотрел. Гудение стало громче. Словно все деревья тяжело вздохнули. Некоторые из них тянулись не только сами, но и свои ветви. Даже корни вылезли из земли. И все тянулись в сторону к огромному белому оленю.

Мэриус согнул свои передние ноги кентавра в коленях перед двумя странными существами, летящими по ветру.

— Поклонись! — тихим шепотом произнес Мэриус. — Они — потусторонние существа Звездного мира… поклонись!

Гидеон сделал поклон.

— Что происходит? — спросил он.

— Я не уверен, — ответил Мэриус, поднимаясь с одного колена. — Этого никогда раньше не случалось. Похоже, что молитва, которую напевали деревья, привела их Повелителя и наставника из астрала. Видишь? Гидеон, все деревья пришли в движение!

Они не просто склоняли свои ветви друг к другу. Их корни также вышли из земли, поднявшейся ветер начал разжигать огонь.

Какофония завывающей бури возросла, когда раздался жуткий смех Рэвелла. Его образ плясал в приближающемся пламени.

— Вы не сможете убить меня, — злобно смеясь, произнес демон. — Я здесь не во плоти, и даже, если бы я был, ваша жалкая магия не имеет власти надо мной! Только посмотрите, что я сделал одним только своим наваждением! — И обвел рукой поляну. — Смотрите, что я сделал Повелитель Тьмы, и ты Мэриус, твой час наступит…

Смех сатира все еще звучал в ушах Гидеона, когда Великий Белый Олень поскакал вперед и вошел в пламя. В его красных глазах отражался пожар, пока он толкал демона вглубь, в столб огня, который пожирал его, его смех. И все закончилось, хотя отвратительный смех отозвался еще раз эхом.

Затем олень невредимым вышел из огня и подошел к большому дубу, который передал другим деревьям, что они в безопасности. Показалось, что все облегченно вздохнули, Древние вернули свои корни обратно в землю и пустили новые с подветренной стороны огня, который им уже не угрожал, Гидеон взмыл в воздух, а Мэриус встал с колен.

— Все закончилось? — перекрикивая завывание ветра, спросил Гидеон.

— Нет, — ответил Мэриус, — временное перемирие. Как сказал Рэвелл, наш день еще наступит, его и мой, и тогда настанет час расплаты. Наши разногласия стары как мир. Спасибо, дружище!

— Раз твой лук ещё при тебе, я хочу попрощаться с тобой, Повелитель Леса, — крикнул Гидеон. — Мне надо найти Рианнон. Неважно, что сказал голос, он не остановит меня, пока она снова не будет в моих руках.

— Здравствуй и прощай, но надеюсь, все же увидимся, друг и принц.

Гидеон грустно улыбнулся. Они разговаривали с ним, пока Мэриус стрелял из лука в наблюдателей.

— Наверное, я сюда уже не вернусь, — сказал он. — Но, если тебе когда-нибудь понадобится помощь, я приду, найду способ.

— Да прибудут с тобой Боги! — крикнул вслед ему Мэриус.

В ответ Гидеон лишь засмеялся и скрылся в облаках.

— Нашел чего пожелать! — проворчал он. — Эти гарпии увяжутся за мной. Если я не ошибаюсь, то туда, куда я иду, они не могут. Прощай старина…, может, судьба нас еще сведет…

Глава 27

— Она плохо перенесла путешествие, — сказал Саймон.

Он принес Рианнон в большую палату, где она лежала на роскошной кровати,устеленной одеялами, сотканными из лемонграса и морских водорослей.

— У меня не было другого выхода, — продолжил он. — Лишних рук не нашлось, и мне пришлось воспользоваться помощью эльфов, чтобы присмотрели за ней. Она долго боролась со мной, но потом упала в обморок, и как ты видишь, до сих пор не пришла в себя. Они так и не смогли оживить ее.

Сердце Гидеона колотилось в груди, готовое выскочить. С помощью Саймона, он только что проплыл под водой, чтобы скрыться от наблюдателей. Для существа неба и с крыльями, тяжело было не дышать под водой. Он мог только представить ужас Рианнон в этой ситуации, тем более зная, как она боится глубины. Сел на кровать рядом с ней и нежно сжал ее руки в своих.

В бассейне по воде прошла рябь и на поверхности показались глаза Пио, он постучал хвостом и снова ушел под воду, покачивая головой. Если бы рыбы могли выражать беспокойство, то эта рыба явно это делала.

— С Пио вашей леди ничего не угрожает, — сказал Саймон. — Он не отходил от нее с тех пор, как я принес ее сюда. Поначалу я отнес ее рядом с моими апартаментами в комнату для гостей, чтобы Мегалин или эльфы могли присматривать за ней, но Пио поднял такой шум, что я вынужден был принести ее сюда, где бы он мог следить за ней. Я никогда не видел свою рыбу-меч такой обеспокоиной. Именно он позвал меня, когда демон угрожал ей в бассейне Мэриуса. Бедный Пио, я не знаю, как мы будем все жить, когда ты заберешь ее. Он же этого не переживет, я боюсь, что его поразили стрелы амура.

Гидеон улыбнулся, вопреки всему, наблюдая, за поведением рыбы-меч в бассейне.

— Уверен, что он будет вознагражден сполна, — сказал он. — Я в долгу у него.

Посмотрев вниз на спящую Рианнон, его улыбка увяла.

— Неужели ничего нельзя сделать, чтобы разбудить ее?

— Это — шок. Но она поправиться в скором времени. Мои целители осмотрели ее и ушли. Но не это волнует меня сейчас, Гидеон.

— Что, тогда?

— Я надеялся, что ты и твоя девушка могли бы остаться здесь под водой, но ее страх боязни глубины является настолько сильным, я боюсь, что это не сработает, мой друг. Она могла бы плавать под водой время от времени, чтобы осмотреть все наши залы. Но она никогда не сможет сделать этого. Страх перекрывает дыхательные пути. Из-за этого мой воздух не поступает в легкие, что позволяло бы нам, двоим, дышать под водой. Как я сделал это с тобой, и без проблем, потому что ты не боишься. А она из-за испуга могла умереть, продлись плавание чуть дольше. Я сожалею, мой друг.

— Может это даже хорошо, — ответил Гидеон. — Хоть у тебя не будет проблем из-за меня. Мое проклятие и так принесло много разрушений острову Аркана. Остров Тьмы утонул, вулкан Вэйна извергся, Мэриус потерял свой дом, едва не лишился леса, и мы понятия не имеем, что случилось с Си. Он ушел проверить лес и до сих пор не вернулся.

— Я бы не волновался о фавне. Он хоть и легковерный, но все же бессмертный. И неважно вернется он назад или нет, может быть найдет лучшее место.

— Все равно я не хочу подвергать тебя опасности, — ответил Гидеон. — Хоть и привел ее на твой порог. Наблюдатели толпятся за дверью. Как только Рианнон поправится, я уйду, но в полной мере отблагодарить тебя за все сделанное не смогу. Она сгорела бы заживо в той палате с бассейном, если бы не ты. Я не забуду этого, друг.

— Благодари Пио, не меня, — ответил Саймон. — Кстати, а почему ты ее запер там?

— Я знал, что Рэвелл был среди нас. Он преследовал ее. Я побоялся, что, если она решит выйти, пока я помогаю Мэриусу, он заберет ее душу во Внешнюю Тьму. Решил, что так она в безопасности. Но я недооценил демона. Больше этого не сделаю.

— Слава Богам ты избавился от него! Но куда Вы пойдете?

— Точно не знаю. Потусторонний голос ведет меня. Он сказал, что Рианнон здесь с тобой. Я буду его слушать, и принимать решение.

Саймон хотел что-то еще сказать, когда Рианнон пошевелилась в руках Гидеона. Повелитель Воды, подошел и положил руку на плечо Гидеона.

— Я оставлю вас наедине, — сказал он. — Пио, если что сообщит мне. Я тут не далеко, старина. Не стесняйся…

И тот час же исчез, только Пио остался и наблюдал из воды. Гидеон убрал с лица назад длинные волосы Рианнон и пробормотал ее имя. Но она по-прежнему думала, что еще в воде, напряглась в его руках, а крошечными кулачками начала бить его по голове и плечам.

Перехватив ее запястья, он легонько ее встряхнул.

— Это — я, Гидеон! — сказал он. — Не надо! Ты в безопасности, Рианнон!

Но она продолжала избивать его со своими кулаками.

— Я же просила тебя не оставлять меня в той палате! — кричала она.

Гидеон не стал защищаться. Он позволил ей выплеснуть свой гнев, пока она не рухнула к нему в объятия, пряча мокрое лицо у него на груди. Одеяло спало, открывая ее обнаженное тело, он прижал ее к себе и нежно провел рукой по мягкой груди, играя с сосками, а другой, спускаясь к животу и бедрам, словно одержимый.

Он до сих пор не мог поверить, что нашел ее, ведь думал, что потерял ее навсегда, с трудом веря, что она сейчас отвечает на его ласки, так же страстно, как и била. Это вызвало такой заряд сексуальной энергии, которая усилила ненасытную вспышку неудержимого вожделения. Его нужда была неиссякаемой.

Отбросив стеганые одеяла, он снял свои брюки из кожи угря, подтянул ее ноги к себе и лег сверху, прикасаясь к чувствительной коже. Он трогал ее, как будто это было в первый и в последний раз, его пальцы исследовали каждую впадинку и щель. Словно пытался запомнить каждую пору ее атласной кожи.

Ее руки на его теле сводили его с ума. Они порхали по его обнаженному телу, вызывая сексуальную энергию, которая текла между ними, соединяя их души и тела. Это был огненный оргазм души, пульсирующий между ними, одновременно убивающий и рождающий вновь, пока они не погрузились в царство чувственного забвения. И в этот момент ничего не имело значения, только страсть, ни кто они, ни где они были, их проблемы, будущее, висящие на волоске, только они в объятиях друг у друга. Пребывая на грани обжигающей страсти Гидеон вышел из себя. Словно он воспарил над палатой, глядя на то, что они делали. Он мог видеть и чувствовать ее желание, ощущать ауру, окружающую ее. Она была покорной в его руках, и готова к захватывающему оргазму, делясь своей энергией. Был только один способ создать такую связь, как это было в его бассейне, когда они первый раз занялись любовью, и он лишил ее девственности, с ней каждый раз, как будто в первый.

Только подумав об этом, его крылья, раскрылись наполовину. Зрачки расширились от желания, сосредотачиваясь на ее раскрасневшемся лице, освещаемым слабым светом. Он таял в ее нежных объятиях, и боялся сделать больно, и на руках отнес ее к бассейну, несмотря на то, что она вырывалась.

— Нет! — воскликнула она. — Не в воде … Гидеон, нет!

Он нежно ее встряхнул.

— Тут тебе нечего бояться, — ответил он. — У нас есть немного времени, прежде чем, мы примем решение, которое изменит нашу жизнь, навсегда изменит Рианнон. Я хочу любить тебя, как тогда в первый раз. В этом бассейне нет никаких демонов… только призраки нашего прошлого — наше прошлое. Я хочу воскресить этих призраков, чтобы прогнать других, которые часто преследуют тебя.

— Пожалуйста, — рыдая, умоляла она. — Я прошу тебя не надо! Теперь я до конца дней своих буду видеть демона в воде!

— Вот почему я должен, — возразил ей Гидеон. — Разве ты не слышишь меня? Я не позволю Рэвеллу украсть это. Там куда мы уйдем, тоже будет вода, и ты займешься любовью в ней со мной, так же, как ты будешь делать это в воздухе. Она доставляет нам удовлетворение. Меня лишили всего остального. Я не позволю злу отнять еще и это.

Не говоря больше ни слова, вместе с ней зашел в ароматную воду и поставил на ноги. Не успел он это сделать, как на поверхность вынырнул Пио, заявляя о своих намерениях, и потерся своим длинным, переливающимся всеми оттенками синего, телом о Рианнон и, угрожая мечом Гидеону, чем вызвал смех, не смотря на не проходящее желание, которое мучило его.

— Ты смог завоевать мою любовь, — сказал он, поглаживая гладкую кожу рыба-меч. — Но теперь скажи ему уходить, потому что я собираюсь делать с тобой вещи, которые заставят его прекрасную синюю кожу покраснеть.

Обхватив ее за ягодицы, он поднял ее, и она обвила ногами его талию.

Захватывая земные шары ее ягодиц, он поднял ее, ведя ее ноги вокруг его талии, и открыл ее нижние губы.

— Держись за меня, Рианнон, — пробормотал он, двигаясь в ней, смакуя каждый ее стон удовольствия.

Стенки ее влагалища, опухшие от возбуждения, так же крепко обхватили его член, как и ноги, его талию. Выражение ужаса все еще было на ее лице. Он чувствовал это по ее напряженным мышцам, быстро стучащему сердцу, ее дыхание стало отрывистым, опаляя его кожу. Это было не желание, а явный страх, от которого она должна избавиться.

Настроенный решительно получить, то, что было упущено от их любовных ласк, он положил ее ноги к себе на грудь, а ее на спину в воде, и, поддерживая руками за попку, глубоко вошел в нее.

— Расслабься и плыви по воде, — сказал он. — Доверься мне, Рианнон, как ты сделала это в тот первый раз в моем бассейне. Откройся для меня и позволь мне заставить тебя кончить.

Это была не простая просьба, она уже взяла себя в руки, влагалище крепко зажало его внутри, так что он боялся сделать ей больно. Она была такой хрупкой, словно стекло, и он боялся, что она не выдержит, если он сделает еще один толчок пульсирующим членом.

— Вытяни свои руки в воде, и пусть они плавают по поверхности, — с заботой сказал он. — Доверься мне целиком. Ты не утонешь. Ты должна мне верить, Рианнон. Тебе нечего боятся, — усмехнулся он, — тем более твой маленький друг со смертельным мечом плавает здесь, на случай, если я подведу тебя.

Она сделала, как он просил, и начал медленно двигаться в ней, она закрыла глаза, и не видела, как его член входил и выходил из нее, чувствуя только плескающуюся воду. Омывающая вода пошла легкой рябью, когда он коснулся горячей точки, чтобы свести ее с ума. Но, напряглась, а когда он изменил темп, потеряла равновесие, и вцепилась в его шею, заставляя прозрачные капли воды стекать по ее волосам и обнаженному телу.

— Тебе нечего бояться, — успокаивал он. — Ложись обратно, Рианнон. Ты пугаешь Пио. Он думает, что я причиняю тебе боль, и у меня нет никакого желания знакомиться с его мечом и стать евнухом.

Это не было сказано в шутку. Рыба-меч начал плавать вокруг них в безумных кругах, с каждым разом подплывая все ближе и угрожая мечом. Но из-за проклятия Гидеону с трудом удавалось поддерживать эрекцию. Хотя его член разрывался от боли. Видя, как он скользит туда и обратно между ее шелковистых завитков, медленными, но частыми толчками, он едва сдерживался от кульминации. Ему хотелось продлить экстаз, до тех пор, пока она не избиваться от страха перед водой.

Пио не облегчал задачу Гидеону, он бросил в рыбу-меч испепеляющий взгляд, тем самым призывая рыбу не вмешиваться. Сужая круги, большая рыба начала хлопать хвостом и метаться в воде, пару раз сильно шлепнув Гидеона по ягодицам.

Рыба тем самым предупреждала Гидеона. Если бы ситуация не была настолько серьезной, он бы громко рассмеялся. И хоть его это не удивило, он мысленно послал рыбе сообщение, что если он не уберется, то из рыбы-меч получается вкусный стейк, это резко охладило пыл рыбы.

Вот и ладушки. Когда Гидеон после мысленной беседы снова повернулся к Рианнон, она смеялась, от чего на душе стало легче.

— О, Гидеон, — смеялась она, — ты должен был видеть свое лицо!

Он ничего не сказал. От ее звонкого смеха, его массивные крылья, наполовину раскрылись. Убрав руки с шеи, он поставил ее на ноги, и быстро прислонил ее к гладкой стене бассейна.

Слезы застилали ее глаза, когда он, бормоча ее имя, глубоко вошел в нее. Застонав, поглотил ее стон удовольствия, ее бедра двигались ему навстречу, пока головка его члена не коснулась матки.

Взяв на руки, он обвил ее ноги вокруг своей талии и отошел от стены бассейна на глубину.

— Не бойся, — прошептал он ей около волос. — Держись за меня…, я хочу, чтобы мы были вместе.

Прежде, чем она успела ответить, он вместе с ней погрузился под воду, и его стон эхом отразился от стен и прозвучал в ушах, когда вода омыла его крылья, подводя к черте.

Дразня ее клитор, он снова и снова до конца входил в нее, а она все крепче прижималась к нему. Ее оргазм был сокрушительным. Он чувствовал каждое сокращение стенок ее влагалища, как они крепко обхватили его член, заставляя излиться до конца.

Даже когда он из нее вышел, он успел еще раз излиться, отставляя светлый след в воде.

Положив свою голову около его шеи, она выдохнула, когда его крылья закрыли ее в кокон. Она была его — вся его. Сейчас она уже не боялась, только блаженство и восторг души.

Через какое-то время Гидеон взял ее на руки и вынес из бассейна. Завернул в одно из мягких полотенец из лемонграсса и отнес на кровать, укрыв потом теплым ватным одеялом.

Какой же она была красивой с порозовевшим от секса лицом, а мечтательные глаза все еще были затянуты остатками желания.

За их спинами из воды показался Пио, танцуя на своем хвосте и создавая водоворот, в котором вскоре исчез.

Гидеон улыбнулся.

— Бедный Пио, — сказал он. — Я боюсь, что ты завладела его сердцем.

— Я буду скучать по нему, — ответила она, — но мы не можем остаться здесь, Гидеон! Я же умру под водой! Глубина меня пугает. Я всегда ее боялась. Но я думаю, что знаю ответ. Это — то, что я пыталась сказать тебе. Мне об этом Мэриус сказал, и я вспомнила, что ты однажды сказал мне… о мирах, где мы могли бы спокойно жить. Наблюдатели могут войти в звездный мир?

Гидеон смотрел на нее, пытаясь собраться с мыслями, и понять, что она говорила. Это же с ним и произошло, когда звездные пришли на помощь к Мэриусу в лесу. Но ответа он не знал. Может ли он надеется?

«Не могут, мой Повелитель Гидеон», сказал голос, прерывая хаос в его голове. «Только в два мира наблюдателям запрещается входить, это Внешняя Тьма и звездное небо. Вы побывали в одном, попробуйте другой. Вы можете править в нем как Повелитель Воздуха, это ваше законное звание, темный, править всеми Звездными ангелами Аркана. И пусть ваше проклятие не может быть полностью снято, но вы имели бы больше контроля над своими желаниями, не боясь ударов молний от наблюдателей, и не пришлось бы… уступать…»

Гидеон покачнулся назад, пытаясь переварить, то, что все это время говорил ему таинственный голос. «Кто вы»? — спросил он.

«Мое имя не имеет никакого значения», ответил голос. «Достаточно сказать, что я — звездный старейшина, с абсолютной властью, сделать вам такое предложение, хотя должен предупредить Вас, что это не единодушное решение среди нас. Ваша импульсивность не всем нравится. Вам придется доказать, что вы не такой, но я не сомневаюсь, что моя вера в вас будет оправдана».

У Гидеона голова шла кругом. Может ли звездный мир быть безопасным для них обоих? Может ли он на это надеется? Но было, то, что он должен узнать, прежде чем согласиться. «Рианнон»? — спросил он. «Что с Рианнон»?

«Все смертные, которые пересекают границу и становятся нашими … гостями, получают бессмертие среди нас».

Сердце Гидеона радостно прыгнуло. «Что я должен сделать»? — спросил он голос.

«Используйте свое последнее перо, и примите свою судьбу», — ответил голос.

— Гидеон? — позвала его Рианнон. — Ты слушаешь меня? Наблюдатели могут следовать за нами в звездный мир?

Гидеон колебался. По тому небольшому опыту, который был у него со звездным царством, вряд ли можно судить о том, сможет ли он вечно жить среди фэйри. Он создание привычки, уединенная душа, привыкшая к своему внутреннему миру среди принцев Аркуса. Как он будет жить, и править ангелами Звездного Аркана? Он привык к своей пещере, минеральному бассейну и свободно летать, он привык к такому существованию, с тех самых пор, как его прокляли и изгнали много тысяч лет назад. Так он думал до того, как понял, что все ушло в небытие. Наблюдатели посылали удары молний в него, чтобы сделать его душу чистой, но они не сломили его дух. Его лишили нормальной жизни, — его дома, его острова, его пещеры, его привилегии свободно летать по небу, без ударов молний, и когда все было отнято, они не смогли лишить его сердца. Он все еще был ангелом богов, хотели ли они его или нет. Может это имела в виду Лавилия, когда сказала, что он может прожить вечность с Рианнон, но не так как хотел?

Он прерывисто выдохнул.

— Нет, наблюдатели не могут пересечь, — сказал он. — Но мы можем … с моим последним пером от Лавилии, если, это именно, то, что ты хочешь. Но также должна знать, что это будет нелегко. Там будет абсолютно другая жизнь, не такая какую, мы знаем. Ты также должна знать, что если мы туда уйдем, то вернуться уже не сможем.

— А как же я? — спросила она. Страх опять сквозил в ее голосе. Он мог все вынести, но только не ее страх.

— Ты тоже, как и я, но в новом виде существования, — ответил он. — Никто не возвращается из звездного мира. Это мир бессмертных. Именно поэтому я сомневаюсь. Это — очень важное решение для нас обоих. Все смертные, которые добровольно или по принуждению пересекают его, получают бессмертие, но цена — плен.

— Не вопрос, — сказал Рианнон. — Мы должны пойти Гидеон, чтобы нас там не ждало, мы вместе столкнемся с этим.

Гидеон взял ее на руки. Это даже больше, чем он рассчитывал, поскольку альтернатива была ужасна, им пришлось бы остаться здесь, он, конечно, снизил бы опасность с помощью своих друзей и коллег принцев, но тяжелее всего пришлось бы Рианнон. У него была возможность это узнать, он нашел ее губы голодным ртом и поцеловал, соединяясь душа к душе.

Когда их губы разъединились, он смотрел в ее глаза, пока вызывал заклинательницу рун.

— Лавилия! — позвал он ее, не обращая внимания на вздох Рианнон. — Время пришло!

Ответ пришел почти сразу.

— Ты уверен, темный? — спросила заклинательница рун.

— Да, мы уверены, — ответил Гидеон, глядя в любящие глаза, полные обещания, всматриваясь в, светящееся надеждой, лицо Рианнон, поскольку просил ее молчать, во время разговора с заклинательницей рун.

— Мы вместе пойдем в звездный мир.

— Так теперь ты понял то, что я пыталась сказать тебе, когда ты поспешно улетел в прошлый раз.

— Ты пытались сказать мне, что мы принадлежим им? — уточнил Гидеон.

— Любовь все же затуманила твои мозги Гидеон, Повитель Воздуха! — Голос Лавилии стал громче. — Я пыталась сказать тебе, что ты еще тогда должен был остаться там вместе с твоей девушкой, тогда бы ничего этого не случилось!

Гидеон застонал.

— Однако, — продолжила Лавилия, — ты не был готов услышать совет мудреца, но игра должна была быть закончена, это судьба. Боги — непостоянная власть, и все в этой природе относительно, темный, скоро ты это сам поймешь, в своем новом доме.

— Мы больше не встретимся, — сказал Гидеон, отвечая на свой собственный вопрос.

— Никогда, не говори никогда, — ответила она, — но не в ближайшем будущем точно.

— То перо! — попросил Гидеон. — Мы готовы!

— И бесплатный совет, — добавила она. — Ты должен поймать это перо, когда оно будет падать и сохранить в безопасном месте. Однажды оно тебе пригодиться.

— В каком смысле?

— Ты пока не должен этого знать, — ответила Лавилия. — Ты узнаешь в свое время, но это будет другая история, не только твоя. Живите счастливо темный! Я благословляю вас и вашу судьбу. Ваша жизнь только началась. Береги свою девушку…, пока мы вновь не встретимся.

Эпилог

Звездная Западная Страна Аркана, Область Бесконечной Весна. Месяц спустя.


Гидеон рано встал со своей ниши. Рианнон все еще спала в своем гамаке, который соткали из виноградных лоз жимолости и вьющегося растения. Он висел между двумя большими дубами Древних, которые проросли сквозь воздушный просвет спальни. У комнаты не было ни крыши, ни потолка, их заменяли густая листва дубов, тихо покачивающихся над головой. Даже когда она спала, то была красивой, ее грудь мирно поднималась и опускалась, густые ресницы отбрасывали тени на щеки.

Возбужденный он кивнул в сторону тени, и отряд крошечных крылатых фэйри, принес ему мягкое покрывало, чтобы укрыть ее, пока она спала. Она была почти обнаженной, поскольку нагота в звездном мире была на пике моды. За исключением тонкого платья, которое сплели тутовые шелкопряды и пауки, нити практически ничего не скрывали, нагота здесь была нормой.

Взмахнув рукой, он отправил фэйри и встал на колени, играя с прядью длинных волос Рианнон, которые возбуждали его. Это была счастливая жизнь. Никаких наблюдателей, швыряющих молнии. Ни демонов, которые могут украсть мечты, ночи одна эротичнее другой, и наполненные чувственным экстазом.

Старейшина, который говорил с ним так долго, был прав. И пусть проклятие нельзя было полностью снять, но стало легче. Его крылья всегда были чувствительны для прикосновений, но только для Рианнон, без наказаний, с любимой в плену, у тех, кто им дал убежище. Он мог свободно летать по звездному миру и следить за порядком среди разных классов фэйри. Это займет время, но он нашел дом среди тех, кому был нужен, его почитали и уважали, и самое важное, у него была женщина, которую он любил.

Рианнон дали Марибел, гругач, как ее личную служанку, когда она не занималась домашним скотом и разведением овец. Но теперь, они были одни, за исключением крошечных фэйри, всегда толпящихся поблизости, готовых выполнить их просьбу. Его плоть уже напряглась под серебристым блестящим костюмом, взамен порванных брюк из кожи угря, который старейшины ему выдали для официальных мероприятий, как сегодня, на которое ему надо в скором времени.

Где бы сегодня заняться любовью с Рианнон… в горном пруду, который вытекал из природного источника, извивающего по всему лесу? Или взять ее, летя сквозь безоблачное голубое небо, когда его крылья расправлены, пока ветер гладит и ласкает перья, позволяя достичь оргазма? Или так и так?

Скоро рассветет, и начнутся спаривания. Сладкий весенний воздух заполнят женщины и мужчины фэйри, занимаясь сексом на глазах. Среди эльфов не знали, что такое скромность. Как вскоре обнаружил Гидеон, прилюдные занятия сексом было обычным делом, и поначалу они шокировали Рианнон, с ее моралью смертных, но вскоре они сами стали делать этот ритуал, как будто всегда этим занимались, наслаждаясь чистой свободной радостью их сексуальности. Только подумав об этом, его плоть затвердела. Поцеловав Рианнон, чтобы она проснулась, он взял ее на руки и отнес в лес.

Через минуту пустой гамак деревья, которые поддерживали его, склонились и закрыли густой листвой, как бы убирая. Мягкая жимолость, на которой спала Рианнон, и на ней остался ее запах, была распущена, и они сплели новый гамак, щедро украсив его лепестками роз. Это было проявление любви, думал Гидеон, каждый раз наблюдая за фейри, так же как и Пио, они влюбились в ее пленяющую красоту и очарование.

Приток, который втекал в горный бассейн, находился довольно высоко. Он зашел в теплую воду и плавал на спине, так как Рианнон сидела на нем сверху. Первые лучи солнечного света, проникали сквозь деревья, придавая ее коже оттенок шафрана и розы, он расстегнул молнию и насадил ее на свой член, входя до конца.

Проникающий через деревья солнечный свет, показал ему других прилетевших сюда, отметить наступление утра, порхающих вверх и вниз. В воздухе летали спаривающиеся фэйри. Глядя на них, он возбуждался еще сильней, и когда она снова насадилась на его член, он застонал, позволяя силе страсти захватить его, ведь это было только начало.

Оргазм был таким мощным, вырывая из горла не человеческий стон, он отдался ее мастерству соблазнения, которому сам ее научил, она была для него единственной. Тут же встал на ноги, при этом, все еще находясь в ней, а она обхватила ногами его за талию.

— Держись, — прошептал он ей на ухо.

Мурлыча как кошка, Рианнон прижалась к нему, и он взлетел в безоблачное небо, поднимаясь высоко над звездным лесом, гудящим стонами наслаждения. Он снова был возбужден, когда страстно поцеловал ее в губы, огонь промчался по телу, вырывая гортанный стон из горла. Он чувствовал, как кровь пульсирует в стенках ее влагалища, толкаясь в ней до конца. Его крылья затрепетали и сложились, и подняли его выше, словно это было их собственное желание.

— Ты счастлива, моя любовь? — прошептал он на ухо ей.

Рианнон наклонилась к его лицу, и нежно провела.

— Как ты можешь такое спрашивать? — пробормотала она.

Гидеон поцеловал ее пальцы. Взяв один из них в рот, он соблазнительно облизал его языком, зажигая огонь в своей пояснице. И именно в этот момент он обернул ее в кокон своих крыльев, и быстро начал падать вниз, к звездному миру, который стал их домом, где фэйри публично занимались сексом, деревья из жимолости плели кровати, устилая их лепестками роз, и где на землю всегда светило солнце. Да, это было хорошо. Гидеон, Повелитель Тьмы, принц Воздуха, мчался к Звездному лесу с Рианнон в руках. Они почти одновременно достигли кульминации, когда его крылья расправились, замедляя падение. Овладев ею в небе, они резко упали в утренний туман сквозь облака, к спаривающимся фэйри, чтобы начать новый день в их вечности.

Примечания

1

Руны — письменность древних германцев. Употреблялась с I–II по XII век на территории современных Дании, Швеции и Норвегии, по X–XIII век в Исландии и Гренландии, а в шведской провинции Даларна вплоть до XIX века.

(обратно)

2

Gruagach это вымышленный персонаж, созданный писателем — художником Майком Mignola. Он впервые появился в качестве основного антагониста в рассказе Хеллбой.

(обратно)

3

C кельтского Сто тысяч приветствий! Или, Добро пожаловать в Ирландию!

(обратно)

4

Кресс — быстрорастущее съедобное однолетнее или двухлетнее травянистое растение, вид рода Клоповник (Lepidium) семейства Капустные, или Крестоцветные (Brassicaceae).

(обратно)

Оглавление

  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • Глава 16
  • Глава 17
  • Глава 18
  • Глава 19
  • Глава 20
  • Глава 21
  • Глава 22
  • Глава 23
  • Глава 24
  • Глава 25
  • Глава 26
  • Глава 27
  • Эпилог
  • *** Примечания ***