Люди - не Боги (СИ) [Екатерина Русова Rina Kathchen] (fb2) читать онлайн

Автор: Русова Екатерина (Rina Kathchen)

Автор идеи: Громова Александра (Мамока)

Пролог

Тьма. Измерение пустоты. Этой несуществующей иллюзией правит Ничто. Мне ничего не видно. Не видно, как выглядят мои руки! Какое мое тело? Кто я?

Спина зудела. Потянулся пощупать, что там. Что-то мешало, что-то тоненькое и хрупкое, похожее на лезвие, но мягкое. С обоих сторон оно торчало из под кожи, будто пронзало на сквозь. Я умер? Первый здравый вопрос пришел в голову. Наверное, я попал в ад. Так вот как он выглядит! Здесь теряешься в самом себе. Сейчас бы чуточку света к ладоням, огня, а то руки такие холодные. Хочется солнца.

Через какие-то секунды темнота рассосалась, надо мной образовалось круглое жаркое солнце. Это убогое место не имело представления об помещении. Казалось, что можно дотронуться до оболочки тьмы, но это только глупый обман зрения. Облака черного дыма не были воздушными и не являлись чем-то прочным, ноги надежно стояли в них. Сколько времени тело провело в этом, между мирами, пространстве, мне было не известно. Себя я помню буквально какое-то мгновение, будто только что родился. В темноте не дано было понять, что за спиной, но при свете отчетливо стало видно — это крылья. Длинные, хрупкие, цветные. Я совершенно не знал, как летать, но ровно держался в воздухе. Зачем они мне? Летать вдаль теней этого Ада? Необходимо синее небо, куда крылья могут поднять меня и унести до самого горизонта, где солнце садится, проливая свой прощальный остаток света.

Не напрягаясь, я стал вырисовывать своеобразные рисунки перед глазами и желания приходили в исполнение. Когда стал появляться голубой небосвод, потяжелев, тело потеряло контроль и рухнуло с небольшой высоты на поверхность покрытую почвой. Земля! Сердце радовалось от переполнения возможностей и желания творить. Заслоненная светом тьма, рассыпалась на осколки, испарившись в удушливом дневном воздухе.

Тогда я понял, что должен создать свой собственный мир, в котором можно буде жить, а не существовать. И предо мной восстала полная картина иллюзий, которая постепенно материализовалась в реальность. Больше не пугало существование в неизвестности, именно здесь и сейчас, я чувствовал себя, как дома. Искать себе подобных не хотелось. Сбежать от внутреннего страха и разъедающей пустоты все же получилось, поэтому я остался здесь навечно…

Глава I.

Мой мир пропитан моим же солнцем, здесь нет ничего, что могло пойти против меня. Серо-желтоватые облака, которые я создал, заслоняли жаркий поток солнечных лучей, когда становилось жарко. Меня окружала природа — творение моих рук. Этот лес возле искрящейся воды стоял стеной, он защищал меня от собственных же страхов, я пропитал его энергией, благодаря которой, каждый листик казался, будто живой. Раскидал повсюду заросли джунглей, которые кишели, мной придуманными животными и птицами. Закинул на самые высокие деревья свой замок из вьюнков, застелил постель Короля мира шкурками мышекрыс. Из тычинок цветов, создал маленьких светлячков, чтоб они освещали дом во время ночи. Глубокие, прохладные озера раскинул по всему лесу, из которых вытекали реки, образуя высокие ступени водопадов. Творение получилось восхитительным местом для жизни.

Я очень гордился тем, что сотворил, здесь моя жизнь била ключом, мне не приходилось на кого-то полагаться, кому-то помогать, душа радовалась жизни, которую удалось наладить. Меня не заботило прошлое, не заботило будущее, я жил настоящим, и только им.

Все, что меня окружает, это только мое! Я создатель этого мира, он мое детище! И я единственный, кто живет здесь. Так было и так будет всегда, а иначе и быть не может!

***

Моей любимой пищей было мясо, сейчас же я собрался на охоту на каракурта — это ядовитый паук. Я заселил их недалеко от водопада, обычно они устраивают логово под камнями, покрытое паутиной для ловли насекомых. Предпочитаю ловить самцов, они не такие большие и ведут вегетарианский образ жизни, но все же, иногда нарываюсь на самок. С ними приходиться не так-то просто. Их хищный образ жизни не раз уже приходилось ощутить на себе. И зачем я их только создал?

В этот раз так и получилось. Я подлетел к одному, довольно крупному камню, опустился на землю и медленно вступал к логову паука, все признаки вели к тому, что это самец, так как на брюхе не было ни белых, ни красных пятен. Свой маленький клинок я крепко держал в руке, готовясь наброситься, но в самый неподходящий момент, за что-то запнулся и растянулся на земле. Насекомое услышало. Его длинные паучьи лапы показались на солнечном свету. Такие мохнатые и противные. На мой взгляд, они показались через чур большими, и я задрал голову вверх, чтоб посмотреть на существо, которое меня сейчас замотает в паутину. Это была самка. Я не смог с точностью определить пол, так как она сидела в логове головой вперед и наблюдала за всем, что движется. Как же можно было перепутать самца с самкой? Вот балбес! Под камнем было совершенно не видно, голова это, или пузо. Самцы меньше самок в два раза, поэтому я принял голову самки за пузо самца, привык, что они забираются в свои домики носом во внутрь. Мне не удалось вспорхнуть над ней, она брызнула в меня липкой нитью и медленно затаскивала к себе. К моему глубокому огорчению, я не смог воспользоваться возможностями своей силы, она словно испарилась, я был уверен, что моей жизни настал не красивый конец. Но из-за камня выскочил ухажер, и эта мохнатая большущая хищница закинула удочку на более крупную рыбешку. Живой! Моему счастью не было предела.

На мое счастье, что я умел работать оружием, не растерявшись, подобрал упавший клинок и отрезал паутину от своего плеча, налетев на самку, вспорол ей брюхо. Ошалевший беглец исчез из виду, на этот раз и ему повезло. Ужин получился плотным и я гордился собой, поймать паучиху еще ни разу не удавалось.

На следующее утро. Солнце пекло не жалея никого. Как-то странно, облака даже не пытались спрятать собой его лучи, а затянуть их самому у меня почему-то не получалось. Не особо-то я и расстроился, взъерошил свои рыжие волосы ладонью и полетел к реке, чтоб освежиться, да и к тому же, пить хотелось ужасно. Там, внизу, в джунглях, стояла ужасная духота влажного, но теплого воздуха. Вода была еще холодная, долго пришлось привыкать ногам, купаться я совсем не планировал, но что-то, не далеко от берега, на дне, блестело и на поверхности воды отдавало светлой рябью.

Вроде никто, ничего туда не бросал, откуда там могло оказаться что-то блестящее? Меня очень смутили подозрения. При создании мира, реку с золотом я не затеивал. Любопытство все же взяло вверх, даже холод, сводящий ноги, не мог остановить меня. На глубине, где вода доходила мне по грудь, я набрал побольше воздуха в себя и нырнул ко дну. Мои глаза четко видели этот блестящий неизвестный предмет, но когда рука коснулась земли, его просто не стало. Хотелось выплыть обратно на поверхность, но ноги свело до изнеможения. Барахтался, выплыть не получалось, тело соприкоснулось с дном, подсознательно я понимал, что тону, моя сила не срабатывала до сих пор, надежды нет… сквозь рябь воды было видно палящее желтое солнце и небо, левая рука продолжала тянуться вверх. Мои легкие исчерпали запас воздуха и в обмен наполнились водой. В глазах все помутнело и заволокло тьмой, но веки даже не опустились. И я потерял сознание.

***

Белое помещение палаты впитало в себя неприятные запахи лекарств. Возле кровати стояла аппаратура искусственного дыхания: кардиологический монитор палаты тяжелого состояния показывал ослабленное сердцебиение, капельница для поддержания сердечной и дыхательной системы располагалась по левую сторону койки. Приглушенный свет в помещении горел беспрерывно, а медсестра только и делала, что заходила каждые полчаса, присматривая за пациентом в ночную смену. Молодой мужчина, лежавший в коме уже несколько дней, не подавал ни единого признака жизни, с утра его ждал очередной осмотр врача и дополнительные каракули в медицинской карточке пациента.

Возле палаты, с раннего утра, сидели два посетителя, ожидающие главного врача, когда тот появился в коридоре третьего этажа, молодые люди: парень и девушка, встали. Высокий пожилой врач в не застегнутом белом халате и очках подошел, и наклонил дверную ручку вниз.

— Здравствуйте! — в один голос сказали двое.

— Здравствуйте! — ответил доктор и толкнул дверь от себя, но не двинулся с места. — Кем вы приходитесь больному? — повернулся он к ним.

— Брат и сестра, — замялся, но ответил за обоих молодой человек.

— Хорошо, можете пройти со мной, но пожалуйста, соблюдайте тишину, пациент без сознания, не стоит его понапрасну беспокоить разговорами, все равно он вас не услышит, — хмуро сообщил тот и зашел внутрь.

— Наталья Михайловна, принесите карточку пациента, я забыл ее в своем кабинете, в картотеке.

Юная практикантка-медсестра ушла выполнять поручение, врач почесал подбородок и приступил к осмотру.

— Анатолий Геннадьевич, скажите, он придет в себя? — тихо спросила девушка, прочтя инициалы на бейджике медицинского работника.

— Судя по тому, что показатели жизни не улучшаются, но и не ухудшаются, шанс есть, но один из тысячи, — забрал он документы у вернувшейся к тому времени медсестры, принесенные из его кабинета. — Посмотрим, если так будет продолжатся и дальше, то мы вынуждены будем отключить аппарат искусственного дыхания, он уже ничем не поможет. Дыхательная система сильно повреждена из-за наркотических средств, не уверен, что она сможет восстановится, доза превышена была в полтора раза, поражен, что он не умер, пока вы доставляли его до нашего отделения больницы. А так же сердечные сосуды ослаблены и кровь к сердцу поступает плохо, не удивлюсь, если оно остановится в любую секунду, — неразборчивые записи врача в карточке походили на каракули трехлетнего ребенка, но он продолжал писать свое заключение. — Я вас пока оставлю, можете побыть здесь, мне необходимо еще осмотреть пару пациентов, а потом вернусь к вам, думаю, нам нужно обсудить детали, — с этими словами он вышел из палаты, медсестра увязалась за ним, якобы не мешать родственникам побыть наедине.

— Катсуо, меня страшат мысли, что он не очнется, — присела девушка на стул возле кровати.

— Не драматизируй раньше времени, все будет хорошо, — молодой человек успокаивающе положил руку ей на плечо.

— Не драматизировать? Да ты посмотри, в каком он состоянии, весь посиневший, похудевший, вообще не могу понять, как он до такого докатился?! — глаза, полные слез, уставились на зеленую стену палаты.

— Хватит реветь, слезами горю не поможешь!

Рука больного судорожно дернулась и глаза медленно приоткрылись, прищуриваясь от яркого дневного света.

Глава II.

Спустя месяц.

— Всем оставаться на своих местах, вы окружены! — заявил полицейский через рупор, вокруг виллы стояли легковые автомобили, полицейские мигалки бешено орали, люди из спецназа проникли в здание через черный ход и почти на всех надели наручники. Успевших сбежать, на территории двора поджидал сюрприз.

В участке допросили каждого участника бурной вечеринки, виновника торжества мурыжили дольше всех, но он хорошо справлялся со своей ролью глупого мальчишки, ему повезло, что он не успел принять дозу до не званных гостей, пока устраивал передачу маленьких партий от поставщика к покупателю и благодаря этому, расколоть его не удалось.

***

— Белозёров, на выход! — подошел к камере охранник. — За Вами приехали.

Щелкнул замок на двери камеры, задержанный вышел, его проводили до кабинета начальника.

— За Вас родственничек внес выкуп. Советую больше не попадать в такие компании, предупреждений больше не будет, в следующий раз засажу за распространение. Думаешь, обманул моих людей, так и я такой же лох, что ничего не понял? Не обольщайся! Я не наивен, повидал и не такое, так что, имей ввиду, — рявкнул майор и дал знак сержанту, увести.

С Белозёрова сняли наручники и тот с поникшей головой подошел к своему другу.

— Так вот какой родственничек…

— Топай в машину Антон, дома поговорим, — хмуро дал указания Катсуо.

***

— Антон, ну слава Богу! — бросилась на шею девушка.

— А она что тут делает? — Белозёров был не доволен приходом молодой дамы.

— Вообще-то, она переживала за тебя, а ты тыкаешь в нее пальцем с укором, как можно быть таким не благодарным? — спокойно ответил Катсуо за девушку.

— А я просил за меня переживать, просил? Нет, не просил, вот и нечего маячить передо мной. У тебя есть свой дом, вот и шуруй!

Обиженная девушка собралась уходить.

— Настя никуда не пойдет, изволь напомнить, хозяин виллы я, так что мне решать, кто уйдет, а кто останется, — он задержал Настю за руку и взглядом указал ей присесть на белый кожаный диван, усыпанный конфетти и бумажными праздничными ленточками.

— Тогда уйду я! — шагнул к двери Антон.

— Никуда ты не пойдешь, — толкнул его на диван единственный друг. — Посмотри, что ты вытворил, — молодой человек поднял мизинцем чьи-то женские черные стринги с журнального столика, где стояло несколько наполовину наполненных коктейлем стаканов и остатками наркотического порошка. — Тебя совесть совсем не мучает?

— Нет!

— Давно ли лежал в больнице. Ведь благодаря Катсуо ты жив, — осмелилась вмешаться девушка в мужской разговор.

— А я не просил меня спасать!

— Остынь, Антон! Если такое повторится, твой организм уже не выдержит, — разозлился друг.

— Хватит учить меня жизни, если не выдержит, это мое дело, тебя это не должно касаться, хватит этой опеки! — повысил голос Белозёров, встал и ушел на улицу.

— Ох уж это дите, я с ним скоро сума сойду, — присел хозяин рядом с Анастасией.

— Почему ты с ним так нянчишься? Вы ведь даже не родственники.

— Он мой друг, — задумался собеседник девушки. — Мой отец по национальности — японец, аристократ клана Такаси, а мать — русская, в прошлом была археологом по японской культуре. Когда у отца возникли проблемы с правительством, он решил перевести свое дело в Россию. Мне пришлось покинуть Японию по причине того, что отец поставил меня во главе компании. А здесь частенько случались инциденты с расистами, и я был тому не исключение. Повезло, что Антон вовремя проходил мимо, и вмешался в драку. Не уверен, что одному мне удалось выбраться из перепалки живым, двое напавших были вооружены. Так завязалось наше знакомство, — Катсуо посмотрел на наручные часы. — Уже поздно, тебя подвезти?

— Да, если не трудно, — Анастасия разочарованно вздохнула и встала с дивана.

— Не сложно. Что с ним делать не знаю, как бы он еще чего-нибудь не выкинул.

***

Время, два ночи, громкая музыка перекрикивала все рядом звучавшие голоса, за барной стойкой стоял молодой бармен в бордовой безрукавке от костюма “Тройка” и протирал и без того чистые бокалы для вина. Антон выпил уже достаточно и отрывался на всю катушку в отличие от меня, отдыхать по-русски я так и не научился, бизнес не позволял. Бурная обстановка ночного заведения совсем не радовала и я скромно сидел в одиночестве со стаканом крепкого виски.

— Что сидишь, как белая ворона в стае черных птиц? Допивай и пошли на танцпол.

— Извини, не хочется, потанцуй один, — я отвернулся, взял стакан в руку и сделал вид, что задумался, не хотелось признаваться, что клубным танцам я не научился.

— Ну как хочешь! Дамы, прошу вперед! — он так широко им улыбнулся и затерялся в танцующей толпе.

— Молодой человек, можно с вами познакомится? — пристала ко мне какая-то пьяная дама в юбке выше колен, ее светлые волосы походили на солому.

— Если Вы не против, я предпочту побыть один, — мой ответ излучал деликатный отказ, в заключение которому мои губы искривились во лживой улыбке.

— Да, пожалуйста! — грубо ответила незнакомка и оставила меня наслаждаться одиночеством.

Всю ночь, эти навязчивые девушки не давали мне покоя, а когда вернулся Белозёров, все стало еще хуже, заказанная выпивка была распита не поровну, я оставался более трезвым, чем он, но все же, меня неплохо охмелило.

Ближе к утру мы выбрались из клуба, было уже светло, солнце поднималось над городом. Антона не на шутку штормило, и только сейчас я заметил, как он выглядит. Рыжий и весь в веснушках, впрямь Антошка из русского мультфильма. Глубоко внутри засела какая-то детская радость, пока я любовался живым персонажем, тот толкнул меня в плечо. От неожиданности я потерял равновесие и свалился на тротуар.

— Ты как? — подал он руку, ничего не понимая.

— Все в порядке, — отряхиваясь, ответил я и опустил голову, смотреть на него больше не хотелось. — Я на машине, тебя подвезти?

— Давай!

Только мы успели забраться в машину и отъехать метров пятьдесят, как мой друг уже спал, развалившись на сиденье, пришлось отправится ко мне.

Выходное утро меня радовало, но беспокоило, что в гостиной до сих пор спал гость.

— Вставай, мне необходимо срочно уйти, тебе придется покинуть мою квартиру раньше меня, — пытался разбудить спящего, толкая рукой в бок.

Тот открыл глаза, и мрачно посмотрел в мою сторону.

— Где я?

— У меня, но к сожалению, времени отлеживаться совсем нет, вот твоя верхняя одежда, пожалуйста, не задерживай меня.

— Есть чем опохмелиться?

— Все запасы истощились на прошлой неделе.

— Это ведь не правда, — он почесал затылок, встал с дивана и направился прямиком на кухню, что-то сбрякало. — А говоришь нету, — удовлетворенно заявил Антон, вернувшись с бутылкой пива в руке. Пришлось ждать, пока он допьет.

— Ужасно болит голова.

— Так опохмелись, — протянул он мне открытую бутылку.

— Нет, спасибо. Вчерашнего количества алкоголя мне предостаточно, и виноват в этом ты.

— Почему я-то?

— Извини, но сейчас не то время, чтоб объясняться, пей и на выход.

— Хорошо, хорошо, — он быстро осушил бутылку с содержимым и ушел, на ходу накидывая на себя ветровку. Дверь захлопнулась.

— Как я не люблю лгать, зато теперь могу побыть наедине со своими мыслями.

Прошло дня три, но Белозёров так ни разу и не объявился, на телефонные звонки почему-то не отвечал. Заглядывал к нему домой, соседка сообщила, что уже несколько дней его не видела, в квартиру он не возвращался с позавчерашней ночи. Меня что-то беспокоило, ждать у моря погоды не хотелось, случайно вспомнил про тот ночной клуб, в котором мы когда-то неплохо посидели и решил наведаться, но встретить его там не надеялся. Время было позднее, не знаю, какой черт дернул меня искать друга в такое время, еще в придачу в таком не спокойном месте, где часто случаются драки и стычки со служителями закона.

Сразу подошел к барной стойке и встретил там того же бармена, что в прошлый раз, он обслуживал дамочек из среднего социального класса, на вид слегка распутных. Они долго от меня не отводили свои, ярко накрашенные глаза, но я сделал вид, что не заметил.

— Не подскажете, Белозёров не заходил сегодня? — мой вопрос был адресован бармену, по разговорам мне было известно, что тот, кого я ищу, здесь постоянный посетитель.

— Антон?

— Он самый.

— Он был где-то в глубине зала, посмотрите за столиками.

— Спасибо!

— Не за что!

Я направился сквозь прыгающую нетрезвую толпу в глубь зала, где просиживают диваны уставшие и ленивые посетители. Вокруг моего друга сидело несколько вызывающе одетых цыпочек, с бокалами вина в руках. Мне щекотала нервы неизвестно откуда взявшаяся злость. Когда подошел поближе и увидел, что молодой человек, низко наклонившись к журнальному столику, вдыхал в себя через маленькую трубочку наркотический порошок, я был поражен.

— Почему не отвечаешь на телефонные звонки?

— О, Катсуо, какими судьбами? Ты звонил? — он оторвался от дозировки и залез в карман за телефоном. — И правда звонил. Прости, не слышал.

— Твоя соседка оповестила меня о том, что ты третий день не появляешься дома, что происходит?

— Катсуо, это всего лишь каких-то три дня, а ты уже подался в поиски, еще бы в розыск объявил?!

Барышни захихикали.

— Тош, это что, твоя мамочка? — одна из них встала и подойдя ко мне, нагло повела рукой с моей щеки на грудь.

Этот вопрос сбил меня с толку и я, как трусливый школьник, подался в бега.

— Нет, — ответил Антон.

О чем они говорили дальше, мне было не слышно, гудящая толпа и музыка растворили отдельные голоса. Я вышел на улицу, сел в машину и отправился домой, в недоумении обдумывая собственное поведение.

На этом я оборвал свои воспоминания, выключил свет и завернувшись в одеяло, провалился в глубокий сон.

Глава III

Открыв глаза, я зажмурился от ярких солнечных лучей, насквозь сырая одежда, прилипла к телу. Осмотревшись, заметил, что нахожусь на песчаном берегу реки и мои воспоминания пронеслись мутными обрывками. Рядом, на корточках сидела рыженькая девчушка в коротком платьице, вопрошающе уставившись на меня. Первый вопрос, который возник у меня в голове: откуда она взялась? Я резко приподнялся и отполз от нее, как трусливый паук, подавшийся в бегство задом.

— Ты кто?

— Твоя дочь.

— Нет, нет, нет! Как ты здесь оказалась? — замахал я руками в знак протеста.

— Не знаю! — покачало юное создание головой.

— Что ты только-что сказала?

— Не знаю!

— М-моя дочь?! — я потерял дар речи и впал в ужас.

— Ага, — ее широкая улыбка украсила милое личико.

— Это что, шутка такая?

— Нет!

— Этого и быть не может! — ноги носили меня взад и вперед, я не мог остановиться, плевался, махал руками, матерился, но смиряться с этим не собирался.

— Может!

— Хорошо, моя дочь, говоришь?!

— Да твоя, твоя! Сколько еще раз повторить? — девчушка нахмурилась и надула свою нижнюю губу.

— Не вздумай никуда уходить, пока папочка не вернется! — с злорадной улыбкой я ломанулся в лес, довольный, что успею сбежать от свежеиспеченной дочери.

***

Остаток дня оставил утреннюю нелепость лишь глубоко в воспоминаниях, мне казалось, что я давно не наслаждался природой моего мира и с непреодолимым желанием отправился на охоту, развеять мысли и физически размяться. Полет с добычей в направлении дома утешал и радовал, мне удалось поймать маленького зверька на ужин, заставшего врасплох у груды больших камней. Долго наслаждаться отдыхом мне все же не удалось, сквозь шторы из мелких листьев я заметил, что в моем домике кто-то ходит, бросил добычу на пол и ворвался внутрь.

— О, Боже! — схватился я за голову обеими руками.

В моем жилище, будто ураган прошелся, потом вернулся, потоптался и не намеревался покидать гостеприимного хозяина.

— Что ты делаешь?! — я бешено выхватил у незваного гостя свою одежду и кое-как запихнул ее обратно в плетеный из веточек шкаф.

— Ищу еду! — чуть ли не со слезами на глазах ответила девчушка.

— Еду? Ты ищешь еду в шкафу для одежды? — я схватился за волосы и стал наворачивать круги вокруг нее.

— Да, — ответила она и решила продолжить поиски.

— Стоп! — махнул я руками, но это не помогло. — Эй, все, хватит! — я ухватился руками за ее плечи и повел к столу. — Сиди тут!

Добычу пришлось разделить на двоих, разготавливать не хотелось, всего лишь слегка пожарил на огне кусочки мяса, а еще заварил чай из листьев мяты и лесных ягод. Ужин получился не ахти из-за того, что готовился наспех, но все же лучше, чем сидеть голодом, или есть сырым.

— Как ты меня нашла? — задал я гостье вопрос, когда покончил с едой.

— Очень просто, — она ответила быстро и не внятно из-за набитого рта.

— Прожуй сначала, а потом говори.

— Хорошо, — тщательно пережевывая каждый кусочек и запивая горячим чаем, периодически жадно на меня поглядывала.

Пока эта девчушка доедала свою небольшую порцию ужина, я убрал все лишнее со стола и прибрался в доме, не понимаю, как она додумалась искать еду в не приходящих для нее местах.

— Все? — присев на стул напротив нее, уперся локтями об стол.

— Да! — это дите поело и вытирало жирные руки об себя.

— Дочь, как хоть тебя звать? — спросил я и подал полотенце.

— Тесс.

— Значит так, Тесс! Я тебя накормил? Накормил! А теперь будь добра, покинь мой дом и больше сюда не приходи!

По ее глазам было понятно, что уходить она совсем не хочет, но все же вышла из-за стола и направилась к двери. Снаружи было уже темно, закапывал дождь, отбивая барабанную дробь по листве, а где-то внизу шастали ночные хищники, беспощадно подкарауливая свою добычу в потемках. Я не хотел, чтоб она занимала мое пространство и отнимала покой. Мягко говоря, мне было все равно, что сейчас не подходящее время для прогулок и, что у нее нет дома, меня тоже ни сколечко не волновало. Ее глаза наполненные капельками хрусталя заставили задуматься, правильно ли я делаю, не знаю почему, но во мне проснулась неизвестно откуда взявшаяся совесть.

— Ладно, до утра можешь остаться, — покачав одобрительно головой, пошел расстилать постель.

Она ни чего мне не сказала в ответ, но сразу повеселела и с нетерпением ждала момента, когда сможет упасть на меховую шкурку. Ночью что-то выталкивало меня с кровати, я пытался сопротивляться, но все равно очутился на полу. Во мне кипела злость, но и поделать я ничего не мог, Тесс очень крепко спала и совсем не слышала, как окликал ее и толкал в бок в надежде, что она проснется. Разочаровавшись, я сдался и улегся на полу рядом с кроватью, но так больше и не уснул.

***

Домик из веток и цветов мы с Тесс почти достроили, я помогал ей поднимать на высокое дерево все, необходимое ей, так как, только на днях заметил, что мой мир не наделил ее крылышками. Эта девчушка убегала от меня и возвращалась с охапкой различных ароматных цветов, мне с высоты удавалось разглядеть только самые крупные из них, да и листва периодически из-за ветра наваливалась на эту сторону строения, поэтому чаще всего я видел только стопы.

Домик получился красивым, словно для феи-принцессы, его макушку, покрытую соломинками, мне пришлось сделать плотнее и заострить, чтоб вода не успевала просачиваться в мелкие щели вовремя дождя. Окна Тесс украсила феолетово-розовыми шляпками полевых цветов, а вьюнками замаскировала крохотные перила возле дверей. Так же, пришлось соорудить лесенку, для этого нам потребовались все те же стебли от вьюнков и тонкие ветки, из этих же материалов построили веревочный мост, которым соединили между собой наши домики.

Подошло время отдыха, я спустился вниз и встал рядом с девчушкой, отсюда все это выглядело как маленькая деревенька, которая мне стала все больше и больше нравиться.

— Красота! — с восторгом замахала руками Тесс.

Я покачал головой в знак согласия, но соизволил промолчать, мне нравилось смотреть, как она радуется.

— Пошли обедать, — с этими словами взлетел к своему домику.

После обеда впервые позвал Тесс с собой на охоту, она мне казалась сильной и мужественной, поэтому решил, что за нее волноваться и подстраховывать не придется, заодно пора уже учиться самостоятельной жизни, я не всегда могу оказаться поблизости, чтоб спасти ее или накормить готовым обедом. Может и не совсем правильно поступил, когда выбрал каракурта для сегодняшней добычи, вместо какого-нибудь пушистого зверька, но зато Тесс сможет показать, на что она способна.

На место мы прибыли почти одновременно, эта девчушка бегает не медленнее моего полета, у нее есть все шансы стать хорошим охотником, но на все сто процентов уверять не стану.

Я, как зритель в зале, наблюдал на происходящее с ветки высокого дерева, глупышка, залезла в домик паука.

— Ох уж эти дети! — только я собрался спуститься вниз и объяснить ей, что так делать не следует, как вдруг оттуда пулей выбежала Тесс, ломанулась в заросли дикой травы, запнулась о камень и упала лицом в землю.

Мой испуг за нее был не напрасным, следом выполз паук и делая глубокие ямки в земле острыми конечностями, быстро оказался рядом, но прежде чем он успел нанести бедняжке урон, я разорвал его в клочья не прикасаясь. Девчушка испугалась, и мне хотелось ее успокоить, но когда подлетел к тому месту, ее уже не было.

Я конечно мог поискать ее в воздухе, но из-за большой травы и цветов сверху ничего не видно, поэтому шагнул в джунгли пешком.

— Тесс! — мой голос разносился эхом, хоть мир и был создан мной, полностью его обследовать не успел.

Раздвигая тяжелые стебли от лица, и перешагивая через камни, я углублялся в чащу, Тесс не отзывалась. Мне начинало казаться, что она часть меня, поэтому, обязан ее найти. Впереди послышался тоненький голосок, а позади неприятный шелест, мои крылья пытались поднять меня вверх, но запутались в паутине и слиплись. Что-то толкнуло меня в спину и потеряв равновесие я упал, покатившись под горку, а удар головой о корень дерева отключил мое сознание.

Глава IV

Флорист — это профессия, которой я занимаюсь уже в течении пяти лет в цветочном магазине. Владимир, достаточно старый город и красивый, поэтому наш магазинчик обосновался в здании архитектурного строения XIX века. Не так давно хозяйка магазина приобрела землю и обустроила большой сад с собственной оранжереей, работы стало конечно в несколько раз больше, но новые возможности радовали даже в сложные времена. Без перерыва на обед, я заворачиваю цветы в упаковочную бумагу, обработкой земли и уходом за цветами в оранжерее не занимаюсь, только каждый день обслуживаю покупателей до позднего вечера.

— Настюш, помнишь, к тебе приходил молодой человек, рыжий такой, вы еще с ним так мило и долго разговаривали?! — спросила одна из моих коллег, пристроившись на стул возле меня, но помогать разбирать партию новых товаров даже не собиралась.

— Ты про Антона?

— Да, про него самого, — засмущалась Мария.

— Что ты хочешь про него услышать?

— Какой он? — продолжала задавать мне вопросы коллега, гоняя лодыря.

— Ну, на мой взгляд, Антон хороший парень, веселый, к тому же он мой сосед, живем мы с ним на одной лестничной площадке. Бывает, заглядываем друг к другу в гости, сегодня тоже нужно зайти, хочу отнести что-нибудь горячее, наверняка опять травится сухим пайком. У него сейчас немного сложные времена, хорошо, что Катсуо всегда рядом и в помощи не отказывает. Не друг, а золото! Ты меня извини, но мой рабочий день давно закончился, поэтому я поспешу все раскидать и домой, — я сменила тему разговора, чтоб не вдаваться в подробности жизни моего друга, уж больно не хорошо говорить за его спиной.

— Да что ты, все в порядке, время ведь и вправду уже позднее, — Мария хлопнула ладошками по столешнице прилавка и ушла в другой отдел магазина.

Когда все было разложено, я направилась домой, ужасно гудели ноги, руки были заняты пакетами с продуктами. Дверь в квартиру Антона была приоткрытой, в коридоре горел свет и полная тишина охватила помещение. Мне показалось это очень странным, не теряя ни минуты, я бросила пакеты в коридоре у двери и обошла все комнаты, пока не обнаружила соседа в ванной. Он лежал без сознания на холодном кафельном полу, прислонившись головой к стиральной машинке, рядом валялись ванные принадлежности, упавшие с края ванны и возможно с машины.

— Антон! — я бросилась к нему присев на колени, стала похлопывать его по щекам, но это не помогало.

Быстро найдя телефон в кармане куртки, набрала номер Катсуо, но через несколько секунд из трубки донеслась до жути знакомая фраза: “Абонент временно не доступен, или отключен”.

— Черт! — приложив ухо к груди друга, с облегчением вздохнула. — Живой, — сердце бьется, но удары в минуту сократились и дыхание почти не заметно.

Раздался звонок, от неожиданной громкой мелодии мое сердце бешено застучало.

— Катсуо, ну наконец-то! Срочно приезжай к Антону, он без сознания, я не знаю, что делать! — волнительное дыхание на той стороне провода оборвалось короткими гудками, сделав еще один звонок, я положила телефон в карман и заходила по коридору.

***

Мой телефон завибрировал в кармане пиджака, пока я выруливал на большую дорогу, оказался вне сети и вызов прекратился. Эти пробки замучили меня уже до изнеможения, оказавшись в очередной огромной линии стоявших машин, достал мобильный и посмотрел пропущенный вызов.

— О, Настя, что это вдруг она так поздно звонит? — набрав номер, я опрокинул голову на спинку водительского кресла и тут же услышал взволнованный голос девушки.

Ее слова не на шутку меня расстроили, я не знал о чем думать, ситуация была не прояснена, похоже, она тоже не знает что же все-таки произошло. Мои мысли не укладывались, когда машины помаленьку рассосались, дав газу, направился совершенно в другой конец города, было уже совершенно не важно, что мой организм был измучан несколькими тяжелыми рабочими днями и нуждался в неотложном отдыхе. Припарковав машину где попало, быстрым шагом направился в подъезд, на домофон никто не ответил, но дверь все же открыли.

***

В квартиру, как ветер, ворвался Катсуо.

— Что случилось? Где он? — засыпав меня вопросами и не дождавшись ответов, пошел сам искать друга.

Из моих глаз полились слезы, упав на колени, я закрыла ладонями лицо и продолжала сидеть, пока не вернулся Катсуо.

— Ты вызвала скорую? — он говорил слишком спокойно и слишком тихо, и это заставило мой страх за Антона возрасти.

Он достал телефон из пиджака и начал набирать номер, его правая рука тряслась, хоть он и старался держать себя в руках и выглядеть спокойным, руки его все равно выдавали.

— Да, должны были уже приехать, задерживаются, — ответила я и снова уткнулась лицом в собственные ладони.

Наконец-то приехала скорая помощь, двое мужчин и женщина. Катсуо перенес Антона на постель до их приезда, поэтому медики прошли прямиком в маленькую спальню. Мы стояли у дверей и ждали поставленного диагноза. Женщина суетилась, доставала то одно из медицинского чемоданчика, то другое, и что-то бормотала себе под нос, мужчины стояли в сторонке и ждали дальнейших указаний.

— Очередная передозировка наркотических средств, давно он в таком состоянии? — спросила медсестра.

— Не знаю, я обнаружила его в ванной в двенадцатом часу ночи, сколько времени он пролежал в бессознательном состоянии, мне не известно, — мой голос дрожал.

— За вашим братом нужен глаз да глаз, в прошлый раз ему удалось выжить за счет того, что он быстро попал под наблюдение врачей. Хотя, лично я считаю тот случай настоящим чудом, все решает Бог, как он захочет, так и будет! — медсестра набрала шприц какого-то лекарства и ввела в вену иглу, мне пришлось покинуть комнату, чтоб принять что-нибудь успокаивающее.

Нервы шалили и у Катсуо, но в отличие от меня, он хорошо держался.

— Пациенту нужно срочно в реанимацию, иначе я не ручаюсь за его жизнь, — процедила женщина и вышла из комнаты.

Мужчины ушли, Катсуо дал согласие на то, чтоб Белозёрова положили в больницу и медсестра молча скрылась за входной дверью. Через десять минут вернулись два медицинских работника и уложив больного на носилки, оставили нас наедине с плохими мыслями.

— Насть, спасибо, что сообщила! А сейчас тебе нужно идти отдохнуть, как и мне, сейчас мы ему ничем не поможем. Я переночую здесь, утром соберу необходимые вещи Антона и мы вместе съездим его навестить, хорошо?

— Хорошо, ну я тогда пойду? — замялась я, и взяв свои пакеты с сумкой, вышла на лестничную площадку.

Сердце все еще бешено билось, открыв дверь в собственную квартиру, прошла в кухню, скинула куртку с себя, повесив ее на спинку стула, выпила успокоительное и облокотившись об стол, сидя проспала до самого утра.

***

— Вот его вещи, — подала пакет молодая медсестра, подошедшая к нам. — Думаю, на кровати и в шкафчиках ничего не осталось. Пройдите в приемную к врачу, Анатолий Геннадьевич хотел с Вами поговорить.

— Хорошо, — ответил Катсуо, провожая взглядом работницу больницы.

— Чего на этот раз хочет от нас этот доктор, если все уже закончилось? — Я с печальным взглядом обвела все помещение и полезла рукой в сумку, достать зазвеневший телефон.

— Сейчас узнаем.

— Иди один, мне нужно ответить на звонок.

— Ладно. Ты можешь пойти в машину.

Ни сказав ничего в ответ, я отвернулась к выходу и направилась на улицу, где осенние желтые листья усыпали собой потрескавшийся возле больницы асфальт, еще местами не успевший высохнуть от ночного ливня.

— Да, Мария? — в трубке раздался нервный голосок сотрудницы нашего магазинчика. — Заказ? А разве его не отменили? Хорошо, хорошо! Как только освобожусь, сразу примчусь, а пока дай заказчику мой номер, я попытаюсь объяснить ситуацию.

Не находя слов, я нажала на красную кнопку на клавиатуре телефона, глубоко вздохнула и положила мобильный в карман плаща, чтоб быстрее можно было найти, на случай, если позвонит заказчик. И почему это он отменив заказ доставки цветов, передумал, и возобновил его, хотя был предупрежден, что партия, заказанная им, будет продана в течении суток. Ох уж эти богатые граждане, думают, раз они платят, то все должно быть в сию минуту, в независимости от возможности.

От рабочих мыслей отвлек Катсуо, открыв дверку автомобиля, я даже не заметила, как он подошел.

— О, ты уже здесь! Что сказал доктор?

— Сказал, что лучше надо было за ним присматривать, тогда этого бы не произошло. Говорит так, будто мы имеем право запереть его в четырех стенах и приставить мускулистого охранника, — с досадой произнес он и уселся за руль автомобиля.

— Это точно, — подтвердила я и тоже забралась в машину, на заднее сиденье. — Подкинь меня до работы, там возникли некоторые проблемы, а без меня их решить никак не могут.

— У вас в магазине, самой ответственной кажешься ты одна, даже начальница ваша какая-то беспомощная что ли…

— Да перестань ты! Ты и на работе-то у меня никогда не был, а делаешь такие выводы.

— Значит, твои рассказы про работу — выдумка, — засмеялся тихонько Катсуо и нажал на газ.

— Ну, ты… — на этом мы остановили наш разговор о моей работе, да и не только.

***

Катсуо подошел к квартире Антона, достал из кармана ключи, подержал их в руке и воткнул в замочную скважину. Отдать их было некому, поэтому, он хранил их у себя до лучших времен.

Помещение было каким-то опустошенным, все лежало так, как он уходил месяц назад, совершенно ничего не тронуто, даже кожаная черная куртка Антона лежала на полу, свалившись с пуфика. Не плотная половая дорожка была сбита и лежала чуть ли не у самой правой стенки коридора. Над пуфиком, с левой стороны висело не большое зеркало, отражая однотонные оранжевые обои и крючки для верхней одежды, никаких излишеств, дешево и сердито. Дверь в ванную открыта, до сих пор не подняты бутылочки, баночки, упавшие на пол, после того случая в квартире никто не побывал.

“В начале, Настя думала, что Антон упал, и ушиб голову, а когда падал, смахнул рукой все склянки. Да, так оно и было, только вот без сознания он был не от удара, а от очередной передозировки. Я должен был догадаться…” — разговаривал он сам с собой, поднимая все на стиральную машинку, после чего закрыл дверь.

Пакет с вещами Белозёрова Катсуо положил в комнате на стул, стоявший в уголке у окна, все равно носить некому, так что раскладывать по полкам не было смысла. Осмотрев еще раз все помещение, закрыл входную дверь и отправился на работу, из-за больницы пришлось перенести совещание на более позднее время рабочего дня.

***

— Ты мне не указ! Куда хочу, туда и иду!

— Катсуо велел сидеть тебе дома! — надрывалась в ответ я, совершенно не зная, как дать управу над ним.

— Мало ли что он велел! Он не имеет права запереть меня здесь! — доносился раздраженный голос из холла первого этажа виллы.

— Прекрасно! — мое терпение лопнуло. — Иди куда хочешь, и не вздумай возвращаться! Если тебе будет плохо, не жалуйся, что никто не пришел на помощь! — я развернулась и хлопнула кухонной дверью, нервов на уговоры уже не хватало.

— Что тут происходит? — в дверях показался Катсуо и спокойным голосом осведомил всех своим приходом.

Антон попытался протиснуться в двери между другом, но тот выставил руку, тем самым преградив ему дорогу.

— Куда собрался?

— Не твоего ума дело!

— А как жизнь тебе спасать — так моего ума?! Нет, так не пойдет! С этого момента я не спрашиваю, имею ли я право, или не имею, ты будешь сидеть здесь и это не обсуждается! Сбежишь, найду и посажу под замок, тогда совсем не покажешь носа на улицу, ты меня понял? — молодой человек, всегда владевший собой, произнес фразу четко и ясно, что даже сам Белозёров немного присел на месте.

Взяв Антона за плечи, развернул его и повел к дивану.

— Сядь!

— Но…

— Сядь, я сказал!

Катсуо позвонил и пригласилкакого-то мужчину сюда, в виллу, спустя некоторое время они уже беседовали за чашечкой крепкого кофе, не обращая внимания на то, что перед сном его употреблять вредно. Я тем временем присматривала за своим неугомонным соседом, чтоб он не умудрился испариться в воздухе. Когда необходимо, мне кажется, он и лаз иглой выкопает. Мужчина средних лет, довольно плотного телосложения, наконец соизволил откланяться, даже не попрощавшись с единственной дамой в помещении.

— До-свидания! — мне никто не ответил. — Как мило с вашей стороны, — добавила я и искривила губы во что-то вроде улыбки. — И это называется джентльмен? Пф, — отвернулась я от уходящего гостя и взглянула обиженно на Антона. — И никакой благодарности! — ударив его по затылку со всей дури, я ушла на кухню.

Понервничав, мой желудок неожиданно громко со мной заговорил.

— Э-э, — взмахнул руками Белозеров. — Чё это она? Не выспалась что ли, или не с той ноги встала?! — потер он заболевшую голову.

Катсуо смотрел на друга, упершись руками в бока.

— Это тебе за прошлое и за то, что оказался не в то время не в том месте, — от него редко исходила ухмылка или искренний смех, но в данный момент обстановка действий его порадовала. — Ты наконец-то получил от Насти по заслугам. Для того, чтоб ты вскипел окончательно, мне остается только посмеяться, — Задрав голову, он худо-бедно изобразил смех победителя, добавив: — Давно я ни над кем не смеялся.

— Хм, Антону понравилось! — удивленно сказала я хозяину виллы, имея ввиду противоположный смысл слова.

Обычно Катсуо всегда серьезный и такое его поведение — целая сенсация.

— Конечно! — довольный собой, он достал две бутылки пива и бутылку молока, одну бутылку пива подал мне.

С остальными он вернулся в холл и подал бутылку молока Антону, его лицо вновь стало серьезным, будто улыбки никогда и не было, только вечно изогнутые вниз брови и полон серьезности взгляд.

— А тебе молоко, — из-за этих слов, Катсуо поймал на себе осуждающий взгляд. — Ах да, с завтрашнего дня ты под охраной.

— Чего? Ты совсем сбрендил?! — Белозёров вскочил с дивана и уставился на друга с вытаращенными глазами.

— И двери я уже закрыл на ключ, захочешь уйти, прошу милости в окно. Хотя нет, я ж на днях поставил сигнализацию, загремишь по взлому в чужую собственность! Я ясно выразился?!

— Да! — уселся парень обратно на диван.

— Вроде ничего не забыл, — Катсуо почесал подбородок и пошел спать. — И…

— Чего еще? Я понял, что будет лучше, если я буду сидеть и не рыпаться!

— Верный вывод, но я хотел сказать, что твоя комната на втором этаже, последняя по коридору. Там все уже готово, постель заправлена, по возможности, я подкупил тебе новых вещей, так что, когда сможешь вернуться к себе в квартиру, выкинь весь свой хлам, — махнув рукой в знак прощания, он ушел к себе в комнату.

— Ладно, — закинув ноги на диван, Антон принялся за бутылку молока.

***

Охранника отвлекли несколько молодых ребят, пытавших попасть в его машину, но быстро попавших на глаза, подались в бег. Белозёров сидел на лавочке, попивая охладительный напиток и заметив отсутствие старожилы, решил воспользоваться моментом. Сбежал он опять к своим старым друзьям наркоманам, с которыми всегда тусовался, пока его не накрывало до невозможности, или пока гулянки не приводили к аресту. После побега прошло суток шесть, или семь, он не помнил, потерявшись во времени и пространстве, покуривая каждый день травку и балуя свой организм дозой кокаина.

Шумная музыка перекрикивала все голоса, приглушенный свет позволял разглядывать только темные силуэты жалких людишек, слабых и душевно больных посетителей-наркоманов. Пьяный и обкуренный, Антон вышел на улицу, подышать прохладным осенним воздухом, шел дождь, мимо проезжали машины. Следом вышли несколько ему не знакомых людей и начали качать перед ним свои права, завязалась драка. Хоть Белозеров и был пьян, он четко понимал, что если ничего не сделать, его забьют насмерть. В кармане оказалась бабочка, не раздумывая, вытащил этот нож и стал обороняться. Кто-то прыгнул ему на спину и беспокоясь о своей жизни, Антон воткнул в тело лезвие ножа, напавший упал на землю, плюхнувшись головой прямо лужу.

Скоро подъехала полиция. Всех участников драки направили в полицейский участок для сдачи показаний и до дальнейших указаний начальства.

***

— Да, он набросился на меня, вот я и порнул его в целях своей защиты. Если б не нож, тогда Вы нашли бы мордой в луже не этого придурка, с ранением в боку, а совершенно свежий труп. Спасибо тем, кто вызвал полицию, иначе от меня все равно ничего не осталось! Гады! Эти сволочи набросились на меня не с того не сего, будто места мало было, чтоб пройти и не тронуть меня!

— Ты пиши, давай, пиши! Разболтался тут! Сказки рассказывать позже будешь, а сейчас дай свои показания! — майор Давыдов, закурил и отвернулся к окну своего небольшого рабочего кабинета, за окном не прерывно стучали дождевые капли.

— Арсений Викторович, тут к Вам пришли, — доложил рядовой Колесников младший.

В городской прокуратуре два работника с одним именем, и при чем еще и однофамильцы, так их чтоб не путать, одного младшим зовут, второго старшим. И надо же было им попасть в один и тот же полицейский участок работать?

— Я разве давал разрешение на приемные часы?

— Нет, Арсений Викторович!

— Ладно, пригласи его, — Давыдов потушил сигарету в пепельнице и уселся в свое кресло, задумчиво заглядывая в готовое изложение Антона. — Так ты утверждаешь, что они напали на тебя? — повторно спросил майор, и запрятал листок в белую папку с надписью “Дело № 197”

— Да так… — Белозёров повернулся на звук открывшей двери. — Оно и было, — договорил он уже тихим голосом, когда следом за рядовым увидел Катсуо и тяжело вздохнув, отвернулся лицом к окну в надежде, что друг его не узнает.

— О, Катсуо, какими судьбами? Как отец поживает? — потянул руку майор.

— Здравствуйте, Арсений Викторович! С отцом все в порядке, дела у него в фирме идут прекрасно, на здоровье не жалуется. Я тут по такому делу… Можно я присяду?

— Ах да, конечно! Так, что у тебя за проблема, Катсуо? — Давыдов вынул сигарету из пачки и снова закурил.

— Я хотел подать заявление об исчезновении моего друга…

— И почему не подал?

— Сотрудники отдела говорят, что наркомана искать бесполезно, либо он сам отрыгнет, либо уже где-нибудь в подворотне валяется.

— Поиски пропавших людей мы не отменяли, неважно кто они, наркоманы, бездомные или иностранцы. Сколько дней отсутствует пропавший?

— Девять, включая сегодняшний.

— И никто из ваших общих знакомых его не видел?

— Нет.

— Хм, хорошо, вот листок и ручка, напиши заявление.

Катсуо придвинулся к столу, тем самым сместил допросившего к стене, глянув на него искоса, принялся водить ручкой по белому полю листа.

— Мы позвоним, когда у будет хоть какая-то информация о местонахождении этого человека, — сказал майор, забирая заявление.

— Спасибо!

— Отцу привет передавай!

— Обязательно! — Катсуо вышел из кабинета и направился к выходу. — А по телефону позвонить и передать “Привет!” не судьба?

— Катсуо! — донесся голос из открытого кабинета.

— Да? — обернулся он.

— Твоего друга зовут Белозёров Антон Павлович?

— Да-да, я указал в заявлении все данные.

— А вот это не он? — указал Арсений Викторович пальцем вглубь своего кабинета, когда вышел в коридор. — Хоть он и утверждает, что не знаком с тобой, его данные совпадают с данными твоего заявления.

Катсуо быстро направился обратно в кабинет начальства и только сейчас узнал в избитом до невозможности лице, своего пропавшего друга, сидевшего в наручниках и в рваном шмотье. Он кивнул головой в знак согласия и взяв его под руку потянул за собой.

— Катсуо, сейчас мы не можем его отпустить.

— Что он натворил?

— Еще точно не выяснено, но в драке с его участием пострадал один человек, сейчас он находится в реанимации из-за потери крови. Так, как свидетелей пока не нашли, и мы не знаем, что же на самом деле произошло. Поэтому, сейчас у нас только один подозреваемый — это Антон, его отпечатки пальцев обнаружены на рукояти ножа, которым ранен пострадавший.

— Я могу с ним побеседовать наедине?

— Конечно, я оставлю вас ненадолго.

— Спасибо!

Майор вышел, Катсуо указал пальцем на стул, а сам сел напротив.

— И долго ты собирался бегать? Знаешь, как мы переживали? Да что тебе говорить о переживании, ты ведь все равно не знаешь, что это такое, тебе ж ни за кого переживать не надо, в голове только пьянки, гулянки, наркотики…

Белозёров склонил голову и продолжал молчать, словно провинившийся мальчуган, которого наказали и поставили в угол, обдумывать свой не хороший совершенный поступок.

— Я не стану бегать за тобой, как мамочка, если ты действительно этого хочешь, но если сейчас ты сядешь, помочь тебе я уже не смогу. Не считая нападения на человека…

— Я не специально, они будто с цепи сорвались, если я не оборонялся, сейчас ты стоял бы у моей могилы! — не выдержал Антон напора нотаций.

— Не считая нападения на человека, за твоей спиной висит продажа и употребление наркоты. Про продажу здесь еще ничего не известно, если информация вытечет им на ладони, ты сгниешь здесь, — спокойно продолжал говорить Катсуо свою проповедь для промывки мозгов блудного друга.

— Я все понял.

— Постарайся опровергнуть свою виновность в нападении, иначе я за помощь не возьмусь, мне испорченная репутация ничем в жизни не поможет.

— Да, понял я! — нервно отозвался Белозёров.

Собеседник покинул кабинет, обвиняемый остался наедине со своими мыслями в кабинете начальника, дело все еще лежало на столе, за окном сквозь тучи стало пробиваться осеннее солнце.

***

— Уже выпустили? Спасибо за информацию. Я сейчас приеду за ним, — Катсуо положил трубку, взял с журнального столика ключи от машины и направился на улицу.

В дверь кто-то постучал, распахнув ее, хозяин виллы увидел там Антона, и мотнув головой, пригласил его во-внутрь.

— Ты правильно сделал, что пришел по собственной воле, не хотелось бы тащить тебя волоком.

— Извинений не жди, знаешь, что моя гордость этого не позволит, — бухнулся тот на диван и закинул ноги на столик.

— Ну что ж, по крайней мере сам ты осознаешь, что был не прав и меня это радует, очень. У меня одно условие, если ты хочешь и дальше продолжить жить у меня, о наркоте и исчезновениях и речи быть не может, договорились?

— Окей, — вяло ответил гость и откинул голову на спинку. — А теперь, можно я вздремну?

— Для этого мое разрешение спрашивать не обязательно, спать, есть, дышать — я еще не запрещал.

— А вдруг?

Катсуо почесал затылок и отправился на работу.

— Какой-то он не такой за пару недель стал, настроен пофигически, ему что, мозги промыли в участке что ли?.. — в кармане зазвенел мобильный, на проводе была Анастасия. — Да, Настюш? Да, его выпустили, он сейчас у меня, на вилле, если хочешь, можешь приехать, чтоб не скучал, пока я на работе. До встречи.

***

— Антон! Как же давно я тебя не видела?! — я увидела его спящим на диване, но не побоялась разбудить и бросилась к нему на шею.

— А? Что? — открыл Антон глаза, ничего не понимая. — Как ты тут оказалась? Я ж только-что закрыл глаза, а ты уже тут, — расцепил он ее руки на своей шее и оттолкнул от себя. — Перестань!

— О, что это с твоим лицом? Тебя избили? — ну не могла я не дотронуться до его опухшей щеки.

— Нет, блин, об стол ударился! — отмахнул он мою руку и вскочил с дивана, подальше от навязчивой соседки, то есть от меня.

— Серьезно? Аккуратней же нужно быть, и как тебя угораздило так об стол удариться?.. — я задумалась.

— Это безнадежно, — вздохнул Белозёров и направился на кухню в поисках еды.

— Хе-хе, похоже он и вправду подумал, что я поверила, — я улыбнулась своему отражению в зеркале над камином и пошла следом за другом. — Давай приготовим ужин? За последнее время мы впервые снова в сборе и мне хотелось бы приготовить праздничный ужин в честь твоего возвращения в нашу команду.

— Ладно, — Антон видимо заметил, что я счастлива и уставился на меня не отрывая глаз.

— Чего?

— Ты не обкурилась случаем?

— Нет, с чего взял?

— А че лыбишся-то? Прям, как мартышка, может банан дать? — отвернулся он к холодильнику и потянул за ручку.

— Антон?

— Что? Одного мало? Хорошо, достану два. Вот держи, — он сунул мне в руку два банана и ушел, довольно сверкая глазками.

— Вот гад, все настроение испортил, — прошипела я себе под нос и занялась готовкой ужина.

На стол было все собрано, Катсуо задерживался на работе, Антон к вечеру помрачнел, настроение испортилось, нервничал, бродил взад-вперед. Бледное лицо покрылось холодным потом и пока я искала на кухне бумажные салфетки для стола, он упал в обморок.

— Антон! — подбежав к нему, я стала хлопать его по щекам. — Что это с ним? — не медля, набрав номер Катсуо. — Антон без сознания, возвращайся быстрее!

Вместе с хозяином виллы в холл зашла та же женщина из скорой помощи, сделала какой-то укол и удосужилась сообщить причину обморочного состояния друга.

— Судя по симптомам, у вашего брата ломка, возможно, он не принял вовремя дозу. Такое состояние, смена настроения, странное поведение у него будет еще долго, пока организм не станет отвыкать от наркотических средств. Не мешало б ему полечиться, так выздоровление пройдет быстрее.

Попрощавшись с женщиной, мы сели за стол, а Антон продолжал лежать на диване, головой на цветной подушке, принесенной из какого-то шкафа и укрытый пледом.

Глава V

— Ты живой? — небольшая тень упала на тело в паутине.

Пострадавший поморгал глазами и прищурившись, в мутном окружающем его мире разглядел стоявшую рядом Тесс.

— Вроде… — ответил он, окончательно еще не осознав, живой он, или все же умер.

Девушка стала распутывать его от липкой паучьей сети, которая накрепко замотала пленника в мертвые объятия. Конт все поглядывал по сторонам, хоть его зрение уже восстановилось, ему по-прежнему казалось, что четкость и цветоощущение немного хромает. Он лежал в зарослях лопухов и еще какой-то травы, с более длинными листьями тянувшимися вверх. Впереди простиралась долина папоротников и высоких деревьев, с которых повсюду свисали лианы. Благодаря растительности и низменности в этой части джунглей, солнечные лучи не имели возможности пробиться сквозь кроны, оставляя в полумраке живущих на земле диких тварей.

Когда Тесс сорвала последние нити, сковывающие руки и ноги, Конт приподнялся и уселся на ветку лежавшую рядом. Состояние мятости и онемелость в конечностях громко отзывались на ослабевшем организме. Потерев запястья, он закинул голову вверх и осмотрел позади себя обрыв, с которого скатился. Огромный утес напоминал снежную гору, растения-альбиносы усыпали открытый от деревьев склон до самого низу и перемешались у основания с бледно-зелеными лопухами. Конт заметил, что его верхнее правое крыло сломано и лягается чуть ли не на ниточке.

— А-а, — замахал он крыльями и руками одновременно. — Как же я теперь летать буду? — он поднялся на небольшую высоту от земли, взмахивая неповрежденными крыльями, но не справившись с равновесием, опустился обратно.

— Не паникуй, починим! — отозвалась Тесс, как всегда веселая и улыбчивая, словно солнце. — Ты не только будешь держать равновесие, но и летать, как ни в чем не бывало! — сжав кулачки от радости, потянула руки в вверх и подпрыгнула.

— А вот мне не смешно, — обиделся Конт и направился искать дорогу к дому.

— Даже пошутить нельзя, — пожаловалась девушка сама себе и как кузнечик запрыгала мимо обидчика.

Углубляясь в заросли джунглей, все больше сгущалась тьма и влажнее стала земля. Он уже успел подзабыть про то, кого заселил в сырости и темноте, и про сломанное крыло, тоже. Шагая с твердой уверенностью вперед, насвистывал знакомый мотивчик и размахивал подобранным по пути коротким прутиком.

Рядом что-то зашелестело и тихо зарычало, Конт был уверен, что это очередные шуточки Тесс, и не обращая ни малейшего внимания, зашагал еще медленнее и ленивее. Рычание повторялось и повторялось, раздаваясь все ближе и ближе к рыжему фею.

— Дура что ли? — не выдержал он и повернулся на шелест позади, но ничего не увидел. — Нас могут услышать лесные твари! — и тут он вспомнил создание своих рук, которое нарисовалось прямо из кустов, шагая к нему, показывая свою, огромных размеров, пасть. — Какого черта! — не задумываясь, он отскочил назад и резко взлетел вверх, но из-за сломанного крыла равновесие вновь было потеряно.

Тело повисло на левых хрупких стрекозиных крыльях и клонило в правую сторону, столкновение со стволом дерева было неизбежно. Удар лишил его сил и сознания.

Хищная черная тварь, созданная Контом, приближалась к нему потихоньку, большие красные глаза непрерывно смотрели на лежавшего в траве феечного человечка. От теплового взгляда не скрыться ни за каким деревом, он выдает все живое на расстоянии около километра. Четыре, через чур мохнатые лапы вступали совсем беззвучно, длинный тонкий хвост завершала желтая кисточка, вдоль позвоночника протянулся ряд оголенных костей, похожих на обрубленные зубы, обтянутые черной кожей, сама морда была, как у диких кошек, но из-за отсутствия ушей выглядела не привлекательно.

Когда Конт пришел в себя, шансы спастись уже приравнялись к нулю, и в этот момент из ниоткуда выпрыгнула Тесс со своим ножичком. Куда уж ей тягаться с этим созданием, которое в десятки раз больше ее, но она не отступала, не знала страха. Такая шустрая и быстрая, что у леотарода замеледило в глазах и он просто упал.

— Наверно голова закружилась, — сказал рыжий сам себе и засмеялся.

— Очухался? — подбежала маленькая спасительница. — Ну а теперь домой, — она помогла ему встать. — Сможешь на спине удержаться?

— А? Что?

— На спине говорю, сможешь удержаться?

— Ну, наверно…

Тесс не дав ему договорить, закинула его себе на спину и запрыгала по тропке.

Когда они прибыли в свою маленькую деревню, девушка первым делом пошла искать, чем замотать крыло Конта, чтоб оно совсем не отпало. Иначе папик объявит ее крайней, хоть он сам изъявил желание кубарем покататься по горе альбиносов.

“Хорошо, что он все крылья не поломал, а то ему бы пришлось не сладко, да и шишки достались все мне”, - подумала Тесс и посмотрела издалека на два маленьких домика, которые связывал веревочный мост, украшенный цветами. Фея насобирала в глиняную чашку пихтовой смолы и по пути назад сорвала несколько длинных не широких листов осоки вместе со стеблем.

Долго в лесу она не задержалась, а когда вернулась, рыжий уже спал у себя в постели свернувшись калачиком, а сломанное крыло торчало из под шкурки мышекрыса.

***

Проснувшись утром следующего дня, Конт обнаружил сильную слабость в организме и перевязанное осокой крыло.

— Что за черт? Тесс, это что за фигня? Я не понял! Ты что, лечить меня вздумала, пока я отдыхал в астральном мире? — никто не отозвался на его недовольное ворчание и фей не поленился наведаться к дочери в гости без приглашения. — Я разве просил накладывать повязки? — грубый голос прозвучал в пустом жилище. — И где тебя носит с утра пораньше? — обошел он весь домик и вернулся к себе. — Чудеса-а… О, точно! — повязка слетела с хрупкого крылышка и упала на пол.

Сила маленького человечка не дала о себе знать ни в первый раз, ни во-второй, и даже в пятый, не заживленную рану чудом уже не назовешь.

— Что за день сегодня такой? — в последний раз он попытался срастить крыло, но безрезультатно.

Пришлось заматывать травяную повязку обратно, но самому делать это было совсем неудобно, в итоге замотав как попало, стал ожидать возвращения пропавшей Тесс.

Солнце садилось на горизонте, небо становилось сердитым и темным, Конт в одиночестве от скуки жег костер у подножия деревьев, на которых они жили. На огне коптилось уже далеко не свежее мясо детеныша птице-ящерки, недружелюбные пернатые ящерицы зажуют любого, кто попадется в клыкастую пасть. Приручить их удается крайне редко, но когда их детеныши вырастают и покидают кормильцев, зеленые птице-ящерки становятся менее агрессивными. А также варился компот из разных съедобных ягод и фруктов.

Жадный огонь пожирал ветки быстро и, погибая от нехватки питания, становился слабым и не таким горячим. Греющийся и ожидающий кушанья лесной житель подкидывал сухих веток в костер, поддерживая пламя для высокой температуры, чтоб мясо не осталось сырым.

Вскоре подошла девушка, следом широко шагал черноволосый фей с дредами. Рыжий от удивления раскрыл рот, приготовившись откусить кусок готовой горячей пищи, аж выронил из рук и обжог голую левую ляшку. Мясо закатилось в горящие угли.

— Это что? — наконец изволил вымолвить после недоумения Конт.

— Ничто, а кто! — запротестовала девушка. — Это Платон и он будет жить с нами! — заявила она, не дожидаясь протестующих возгласов своего родителя.

— А с ним что? — некультурно спросил новенький.

— Ты про крыло? — переспросила феечка и Конт посмотрел на растрепанную траву на крыле.

— Да.

— Это мы вчера на охоту с ним так сходили…

— И что, на него напал белый рыпель?

— Аха-ха, нет. Папулька просто решил узнать на сколько высока гора альбиносов и прокатился на попе, — закончила фразу она очень серьезно, увидев, как на нее пожирающе смотрит обсуждаемый.

— А, ну, все понятно. Крыльями тормозил значит, — ответил гость без капли сочувствия, оглядывая вокруг неплохое место для жилья.

Рыжий почувствовал себя привидением, встал, отряхнулся и быстро удалился к себе.

— Что это с ним?

— Не обращай внимания, папик обиделся. Это его нормальная реакция на новых гостей.

— Понятно…

Пока двое перекусывали, Конт снова вернулся к костру и пристроился поудобней.

— И где ты его подобрала? — тоже не применяя в своей речи ни капли вежливости, спросил он у дочери.

— В лесу. Как здорово, что нас стало больше, теперь будет веселее! — радовалась девушка не скрывая своих эмоций.

— я фигею от этого мира… — рыжий покачал недовольно головой и принялся есть.

Обдумывая последние события и вторжение новых лиц в его жизнь, ему стало казаться, что мир что-то замышляет против него, но возможно ли такое? Мир был его созданием. Конт свято верил в его преданность и послушность, тогда откуда взялись эти двое, если он их не создавал?

— Ну и, откуда ты такой нарисовался? — не выдержал создатель мира.

— А мне почем знать! Самому интересно, каким попутным ветром меня сюда занесло. Я будто родился здесь! Будто очнулся от глубокого сна братиш.

— Братиш? — не понял сказанного собеседник.

— Ну да, ты ж мой брат, ты что, не в курсах? О, а что у тебя с крылом? Оно ж вроде у тебя сломано было, или нет? — замахал Платон куском вареного фрукта в противоположную сторону.

Тесс тоже уставилась на целехонькое крыло. Хоть она и была удивлена от увиденного, на ночь глядя задавать лишних вопросов не стала.

— Тебе приснилось! — отозвался, наконец поставивший на место своего обидчика Конт. — Жуй, а то остынет! — и довольный собой, принялся за пищу.

***

С появлением Платона, нового жителя мира Конта, в деревне построили еще один домик. В итоге домики заняли три самых больших дерева на вершине джунглей, образовав круг. От чего неугомонная Тесс дала деревушке название “Три дерева”. Дерево рыжего фея было самым высоким и нависало над двумя остальными, укрывая их своим кроном. Оно стояло во главе, закрывая и отделяя собой деревню от хищного мира джунглей. Между ними на земле, вечерами тлел огонек костра и трех факелов, освещая территорию в ночное время. В первое время Тесс нянчилась с Платоном, как с ребенком и Конт ужасно злился, что новенький житель отнял у него все внимание своей дочери. Пока двое ходили на охоту, создатель мира практиковал свою силу, он пытался понять, откуда она появилась, как действует и почему не срабатывает, когда дело обстоит на шаг от смерти. Использовать ее в открытую перед своей новой семьей Конт не горел желаньем. Он боялся, что начнутся недопонимания и бесконечные вопросы в его адрес. После появления черноволосого фея времени прошло предостаточно, и рыжий успел узнать его поближе, но слишком близко к себе не подпускал. Считал его противоположностью, а значит на одной ступени с ним Платон стоять не достоин. Пару раз, побывав с этим добряком на охоте, Конт категорически отказывался брать его с собой, или оставался сам, так как при каждой попытке поймать дичь, этот антиохотник начинал шуметь и прогонять цель. “Они такие же живые существа, как и мы! Они должны жить!” — отзывался тот. А вот заядлого охотника вечно мучала противоположная мысль: “Ему только травку и фрукты подавай, вегетарианец пуще…”.

“Странный же этот Платон. Явился не известно откуда, не ест мяса, весь из себя солнечный, они с Тесс прям похожи. И летать он тоже не может, правда в отличие от нее у него есть крылья. Находятся они на пояснице и форма у них какая-то, жукастая что ли. Ха-ха, и если он летает, то к верху попой” — Конт аж чуть не подавился от собственных мыслей.

— Ну все, посмеялись и хватит! — сказал он сам себе и принялся разглядывать свою звезду на теле.

Тесс вернулась с дичью. Следом за ней, не успевая бежал Платон, неся в руках тяжелую корзину с фруктами и ягодами. Рыжий наблюдал за ними сверху, упираясь локтями на перила. Отсюда зеленые просторы макушек различных деревьев казались маленькими, а мир, сливаясь с горизонтом, показывая на сколько он велик. Сильно пекло солнце. Прятаться в зарослях тропических лесов сейчас было в самый раз: там прохладно, а также, темно и опасно. Глава деревни созвал их на совещание, обсудить улучшение жилищной территории. Все собрались на большом дереве, за круглым столом, пока солнце гордо восседало над лесом.

— Хотел предложить вам, обнести “Три дерева” высокой стеной, заключить круг для безопасности от хищников, что скажите?

— Было бы здорово! — воскликнула девушка.

— Я не против, — хоть вяло, но все же дал свое согласие Платон.

Он придвинулся ближе к Конту и тихо задал вопрос:

— Как у тебя заросло крыло? Хоть я здесь, с вами не так давно и не знаю всех ваших премудростей и хитростей в выживании, но все же мне известно: наши крылья не заживают, и тем более, отрасти повторно не могут. Все это как-то, знаешь, ну очень подозрительно. Так, и в чем же твой секрет? — черноволосый фей долго смотрел на главу с подозрением, но тот не проронил ни слова.

— С чего начнем? — вмешалась девушка, чтоб разрядить обстановку и погасить напряжение между двумя молодыми феечками.

— С похода в лес, — улыбнулся Конт, и сделав вид, что ничего от наглого собеседника не услышал, с бодростью хлопнул его по плечу и направился на осуществление задумки.

— Но мы только пришли… — возразил Платон, но его уже никто не слышал.

Работа над постройкой шла быстрым ходом, никто не расслаблялся, пока на небе не засияла луна, задняя стена была уже построена и возвышалась над землей с заостренными макушками столбов. Во время ужина рыжий все же решил поделиться своими наблюдениями и его личной жизнью до них. Не хватало еще драк из-за подозрений.

— Ладно, Платон, твоя взяла. Так и быть, я расскажу свою тайну. Заметь, свою и только! — махал фей пальцем в небо.

Тесс тоже принялась слушать, ей было интересно, чем папулька занимался, пока она не попала в этот мир.

— Оказался я тут также как и вы, из ниоткуда, но в отличие от мира, в те времена была здесь одна Тьма, она была повсюду и не расступалась. Здесь не было ничего. Первые мои мысли были о том, что я умер.

— Это что? Байки про ад? — покосился недоверчивый Платон.

— Слушай дальше, либо я больше не стану рассказывать.

— Хватит задавать вопросы, будет еще время для них, — стукнула его девушка по правому предплечью, чтоб любимый дядечка не лишал ее истории.

— Так вот, по моему желанию возник свет, солнце, небо и земля, я понял, что могу управлять всем, создавать все.

— Хочешь сказать, ты создал этот мир? Ну-ну. Королем себя возомнил что ли? Ага, так я тебе и поверил! Детские сказки на ночь!

Конт разозлившись, долго не думая, вскинул голову вверх, посмотрев на небо, и хоть оно было кристально чистым, ровно через минуту громыхнул гром и молния ударила в одно из деревьев. Огромная ветка свалилась на землю прямо перед недоверчивым слушателем и затушила собой костер. Стало темно. Ровно через минуту вновь заполыхало пламя, а упавшая ветка исчезла без следа не оставив никаких улик. Лицо юного дядечки Тесс совершенно не узнала: бледное, как поганка, а в глазах читался неописуемый ужас.

— Это что б-б-было? — язык онемел, неожиданное происходящее его не на шутку напугало.

— А ты не понял? Или мне повторить?

— Нет, нет, — запротестовал тот и вскочил на ноги, на случай, если понадобится бежать.

Девушка тоже была удивлена, но скорее всего не тому, что вытворял ее родитель, а тому, что он утаил от нее правду.

***

Ночью Платон много думал, он не представлял себе дальнейшей жизни рядом с Контом, страх глубоко забрался в душу. Обдумывал, как отобрать у главаря силу, чтоб тот не смог ему навредить. Надеяться на простые слова он был не намерен.

Первым делом, как только солнце показалось на горизонте, черноволосый фей направился прямиком в покои главы. Сонный Конт долго не мог понять, что от него требуют, пока на голову не обрушилось ведро холодной воды.

— Делись своей силой с нами: со мной и Тесс! — заявил ворвавшийся без стука и разрешения.

Феечка прибежала на яростный крик дядечки.

— Что происходит? — но ее вопрос остался без ответа.

— Как? Если она здесь! — засмеялся Конт и пальцем ткнул на свою звезду на груди.

— Как хочешь!

— Ну, если только вырезать! — насмешка с лица рыжего не сходила.

— Не поделишься, я сам возьму, и не часть, а всю!

— Ну, попробуй, возьми!

Платон, не думая вскочил на кровать и налетел на брата, тот успел отскочить, но вступил мимо края постели и упал, ударившись головой об край стула. На пол потекла кровь, а сверху с замахнувшимся ножом прыгнул черноволосый. Тесс от ужаса вскрикнула и прикрыв рот ладонями, покинула поле боя двух близких людей.

Глава VI

Я открыл глаза. Была глубокая ночь, в гостиной виллы никого не наблюдалось. Я чувствовал слабость в ногах и легкое головокружение, ужасно хотелось пить. Кошмары о моей смерти не покидали меня довольно давно, и мысли о них не давали покоя.

Присев на диване, руками схватившись за голову, сильно зажмурил глаза. Холодный осенний ветер пробивался сквозь чуть открытое окно и перелистывал страницу за страницей лежавшего на столе журнала. Казалось, шелест разносился по всему помещению и пугал меня невидимой опасностью.

Кое-как, дожив до утра, так обрадовался первым лучам солнца, свободно вздохнул и почувствовал себя живым. Именно живым, не таким, как в последнее время, а как раньше, до того, когда началась вся эта суматоха с наркотой и приемом доз. Может что-то, или кто-то подталкивал начать все с нуля? Подойдя к большому окну, я взглянул на чистое голубое небо и вспомнил, что люди еще верят в Него — в Бога.

На мгновение, впервые за несколько лет я задумался о собственном будущем и ужаснулся при воспоминании прошлого. Пора остановиться! Так дальше продолжаться не может! Иначе, мне светит маленькая, заросшая, никем не посещаемая могилка в ближайшие пару лет. После вчерашнего приступа очередной ломки, сейчас уже понятно, что с этим нужно что-то делать. Еще пару минут покрутившись у окна, как у зеркала, я бросил на плохо отражаемое лицо недобрый взгляд и направился на второй этаж, в комнату Катсуо.

Постель была заправлена, большое окно, как и все на первом этаже, наполняли комнату большим количеством холодного солнечного света. Идеальная чистота и порядок меня немного смущали, я не из тех, кто всегда следит за порядком.

Катсуо отсутствовал. Как ни странно, надоедливой соседки тоже в вилле не оказалось.

— Черт возьми! Куда все подевались? — ругаться была моя привычка, но когда рядом мой друг из Японии, я все же старался не употреблять мат, и все равно порой не могу сдержаться.

Почти всю ночь не спал, но почему-то не заметил, как они ушли. Набрав номер друга, я сел на диван и дождался, пока тот поднимет трубку.

— Что? — не дружелюбно ответил голос, который явно не рад меня слышать. — Я на работе, через пять минут совещание, поговорим позже, — отрезал он не начавшийся разговор и положил трубку.

Через тридцать секунд мой телефон зазвенел, выдавливая из себя какие-то стандартные мелодии сименса.

— Что-то хотел? — громко спросил Катсуо.

— Поговорить. Серьезно поговорить! — мне начало казаться, что когда я наконец-то решился на серьезный шаг, из ниоткуда стали появляться преграды.

— Говори.

— Эм-м, это не телефонный разговор, — замялся я.

— Ну, хорошо. Вернусь с работы, поговорим, — собеседник отключил выходящий вызов и в трубке опять раздались бесконечные гудки.

Откинувшись на спинку дивана, я провалился в миллионы мыслей и не заметил, как уснул.

Меня что-то во сне беспокоило и навязчиво крутилось рядом, не давая спать. Отмахнувшись рукой от этого “Чего-то”, как от мухи, отвернулся лицом в противоположную сторону и снова пытался уснуть. Через недолго это “Что-то” опять пристало ко мне, и я окончательно проснулся, открыв от раздражения глаза.

Рядом сидел работяга дружок, наклонившись ко мне близко-близко. Его губы вытянутые уточкой, будто тянулись меня поцеловать.

— Ты чего? — возможно, я слишком много думаю.

Растерявшись, Катсуо резко выдул на меня набравший в легкие воздух, а я, не ожидавший ничего подобного, шарахнулся от него как от смерти и вытаращил глаза.

— Да я ничего, — отодвинувшись немного от меня, он стал пристально вглядываться в мои глаза.

Чтоб отвлечь себя от сверления во мне множества дырок, я потянул руку к стакану молока, который стоял на журнальном столике, и стал большими глотками опустошать его.

— О чем хотел поговорить? Не о любви ли ко мне? — настолько серьезно прозвучал последний вопрос, что я захлебнулся молоком и сильно закашлял.

— Че, сдурел? — рисковать здоровьем во время нашего разговора больше не хотелось, и утоление жажды решил оставить на потом.

— Твоя интонация по телефону выглядела подозрительно, — вновь серьезно сказал он, будто на все сто процентов верил в точность своих слов.

— Чушь не неси! Может сам влюбился, вот и распинаешься о чувствах?

— В кого? В тебя? — спокойно ответил собеседник.

— Да, в меня! В кого еще, не в соседку же! Или стоп! Так ты что, того, в Настьку? — я успокоился, но Катсуо, не отвечал, а продолжал смотреть на меня. — В общем, я решил полечиться от зависимости к наркотикам.

Не знаю, что сказал не так, но он молча встал и ушел к себе. Что сегодня за день!? Настроился вернуться к нормальной жизни, а поддержать никто не хочет. Даже не выслушал. Во мне разгорелась обида, и все же я решил попытаться еще раз. Постучал и вошел в комнату. Хозяин виллы стоял у окна и печально вглядывался в простор голубой воды, мыслями он явно был не рядом. Подойдя ближе, заметил, что на подоконнике дымиться недокуренная сигарета.

— Когда ты стал курить? — увиденное сбило меня с толку, стало понятно, что в душе друга что-то крутиться и очень сильно.

— Пять минут назад, — так же спокойно продолжал он.

— Что-то на работе случилось, или у родителей?

— Нет, все в порядке. Что ты там про лечение говорил?

Катсуо сменил тему, его явно что-то мучило, но что именно? Докапываться до сути я не стал, знал, что из него и слова не вытянешь, даже пытками.

— Хочу вернуться к нормальной жизни.

— Ты это серьезно? Тебя кто-то по голове сильно ударил, пока меня не было?

— Катсуо, я сейчас не шучу! — совершенно не заметил, как повысил голос.

— Хм, ну что ж, я одобряю твой выбор. Рад, что ты задумался об этом. Я подыскивал варианты, и лучшим местом лечения от наркотической зависимости, на мой взгляд является клиника имени Барнаби. К сожалению она за городом, и добираться туда каждый день будет сложно, поэтому придется проходить лечение не на дневном отделении. В принципе, переживать по поводу этого не стоит, там очень хорошие удобства, будешь как дома.

— Я согласен.

— Даже не подумаешь?

— И так весь день думал, все решил уже, — подойдя к кровати, я присел на край, упершись руками об колени.

— Отлично, — друг заслонил собой часть света падающего из окна в комнату и извлек телефон из кармана.

Голоса в трубке я не услышал, но понял, что они обо всем договорились, когда Катсуо с улыбкой повернулся ко мне. Даже на душе отлегло. Вновь обычное выражение лица, и ни тени тайного беспокойства.

— Ой, — прижал я руку к груди и уставился в пол.

— Сердце заболело?

А? Нет, — запоздало уловил краем уха, через сильный стук сердца, голос собеседника. — Встал и ничего не объясняя ушел. Сбежал от нежелательных вопросов.

Оставшийся один, молодой человек пожал плечами и вновь погрузился в свои мысли.

***

Настя узнала о моем согласии на лечение только после двух дней проживания в клинике и сразу нарисовалась в палате с фруктами и не только.

— И о таких решениях я узнаю самая последняя! Как тебе не стыдно! — многословие соседки нервировало.

“И лучше бы не узнавала” — мысленно ответил на ее недовольство и взял из пакета яблоко.

— Вкусные!

— Правда, нравятся? — Анастасия сразу забыла о своих наставлениях и вечных советах.

Я мотнул головой в знак согласия и зарыл ноги в одеяло. В комнате было прохладно из-за открытого нараспашку окна. Хоть помещение и было уютным и хорошо обставленным, все равно стены клиники не давали чувствовать себя как дома. Порой, даже казалось, что я нахожусь в психушке. Это трехразовое питание, где есть, казалось, совершенно нечего, стояло поперек горла уже пару дней после его употребления. Запах лекарств, люди в белых халатах расхаживающие по коридорам взад-вперед, кабинет психолога — все перечисленное доводило меня до сумасшествия. Именно здесь я не чувствовал себя в безопасности, именно здесь в душу начинали каждую ночь проникать ужасные твари и копаться в моих и до того пугающих мыслях.

День конечно скрашивал мои ночи, особенно когда заглядывали друзья, хоть Настя и трещала без умолку, на душе было чуточку теплее. Так мне удавалось ненадолго отвлечься от кошмарных воспоминаний.

***

Главврач Григорий Иванович и медсестра Мария, проходя мимо палаты с новеньким пациентом, обсуждали график процедур по новой технике лечения. За дверью раздавался не громкий односторонний диалог, что работникам клиники показалось довольно странным. Приоткрыв дверь, двое были шокированы от увиденного и долго не думая, вызвали родственников больного.

— Он разговаривает сам с собой и прыгает по всей комнате уже около часа.

— И что Вы хотите сказать, что у него приступы от недостатка наркоты в организме?

— Я ничего не хочу сказать, — отошел врач от открытой двери, выйдя на середину коридора, протер носовым платком очки и надел. — Но мне кажется, это совершенно другие приступы, приступы сумасшествия.

— Платон! Брат! Только я король этого мира, мое превосходство перед вами это доказывает! Одни крылья, выросшие оттуда, откуда надо говорят о многом, — Антон забрался на стол встал на ноги, поднял руки на уровне плеч и спрыгнул. Рухнув на пол после трех секунд полета, вписался головой в батарею.

Катсуо поздно спохватившись, подбежал к другу уже после того, как тот попытался встать, но неудачно.

— Думаю, нам нужно поговорить с Вами о переводе Антона в клинику по другой части. Боюсь, лечение от зависимости ему уже ничем не поможет, — заявил Григорий Иванович. Свернув платок вчетверо, и спрятав его в левый боковой карман халата, направился вдоль коридора. — Мария, пойдемте, подготовим документы для выписки пациента.

Молодая девушка, стоявшая возле двери перед палатой, быстрым шагом направилась следом за врачом.

— Да что же это за напасть-то такая?! — Катсуо постоял немного на месте, затащил летчика на кровать и сунул руки в карманы брюк. — Посмотри за ним, я схожу за документами, — попросил он Настю. — И останови ему эту кровь в конце концов! — последнюю фразуТакаси бросил уже из коридора, удаляясь.

— Как-будто без его просьбы этого не сделала, — вздохнула девушка и прижала вату к ране.

***

Они перевели меня из одной клиники в другую, эти люди, которые ничего не понимали в медицине, но все же звались врачами. Меня по-прежнему мучала нехватка волшебного порошка, от которого появлялось желание жить, но и его отсутствие больше не заставляло думать о смерти. Появилось нечто, что во много раз ужаснее этого. Это то, чему невозможно дать название, или описание. Это то, что увидеть мог только я, но и желать увидеть это не стал бы даже врагу. Моя психика рушилась к чертям!

Меня пичкали какими-то лекарствами по три раза в сутки, наивные твари. Думали, я буду травиться чем попало и наслаждаться остатком здравого ума?!

— Ха! — я испугался собственного голоса, когда мой смех вырвался в тишину комнаты, окружавшей четырьмя пустыми стенами.

Сколько я провел дней в одиночестве? Пять? Десять? Может двадцать?! Сбившись со счету, больше не ждал, что еще когда-то в этом страшном замкнутом помещении появится человек, которого на самом деле любил, а не призирал. Да, я винил себя за то, что наговорил много лишнего и не достоин прощения, за это уже наказан Богом на всю жизнь.

— Богом? Кто сказал, что Бог наказал? — мой внутренний голос так и ловил меня на каждом слове и везде искал подвох. — Ты сам себя наказал!

Возможно, так оно и есть, ведь все что у меня было, я променял на дорогостоящее удовольствие, которое, по сути, кроме денег ничего не стоило. Только в этом замкнутом помещении я осознал, как одинок.

Мне составлял компанию такой же одинокий стул, стоявший в темном углу комнаты, ни разу не тронувший с места. Он смотрел на меня, и злобно ухмылялся, гордясь своим многолетним одиночеством.

Напополам каморку делила почти голая кровать, и лишь тюфяк смягчал пружины, прогибающие до самого пола. Подушка и простыня томились в ожидании своей очереди у двери. Я забыл, что моя постель не заправлена. Отсутствие штор позволяло видеть, как в воздухе без конца кружилась пыль.

В верхнем углу, над стулом, ближе к ночи, так же как и этот неприятель, таращила на меня свои глаза-пуговицы какая-то тварь. Она растекалась и увеличивалась, тянулась по потолку смертельно холодными руками ужаса, с легкостью заставляя сжаться от страха.

Я хотел бы знать, когда все это закончиться, но в ответ всегда стояла полная тишина. Мои одеревеневшие пальцы переставали иметь свойство двигаться, периодически замечая, как из-под кожи вырастали мелкие листья. Страх загонял меня в пустой угол напротив одинокого стула и пробивался сквозь тело толстенными корнями, обвивая холодный пол. И вновь передо мной снова появились две феи, их окружали джунгли — этот зеленый сказочный мир.

— Конт, без тебя этот мир рушится на куски, ты должен вернуться, иначе ничто уже не спасти! — прыгал на камне маленький человечек с крылышками на пояснице.

— Я? — я тыкнул себя пальцем в грудь.

Он мотнул в знак согласия и указал пальцем в черно-красную даль горевшего поля.

— Я Антон, а не Конт.

— Нет! — тот же фей помотал головой и указав на всех по очереди: — Я Платон, она Тесс, а ты Конт. Вспоминай, ты должен все вспомнить, ты должен нас спасти от разрушения твоего мира. Не может все так печально закончится!

— Каким образом я могу помочь? — уже не обращая внимания на прорастание стволов из рук, мой мозг пытался сосредоточиться на задаче, которую требовалось решить незамедлительно.

— Просто вернись! — Платон нервно махнул руками и подошел очень близко.

— Как? — пусть я и сошел сума, но еще что-то здравомыслящее оставалось в голове. Я понимал, что не могу попасть в мир фей, не только потому, что человек, но и…

Далее происходящее мне было узнать не суждено, только где-то далеко слышал, что что-то говорили врачи. Они нашли все мои залежи таблеток во рванине тюфяка, и как только догадались туда заглянуть. И еще, кажется, я слышал совсем рядом знакомый голос, который нервно повторял: “Что с ним?”, но никто так и не ответил, либо я уже не слышал ничего.

Глава VII

Платон сидел на Конте и водил ножом по груди, девушка вбежала в помещение с палкой в руках и замахнулась, но фей успел уклониться и свалился к полкам в левом углу. Одна из деревянных расписанных дощечек свалилась ему на голову и отскочив, ударила по вооруженной руке. Нож выпал.

— Ты с ума сошла? — подобрал он выпавший нож.

— Не дам убить папку, не дам! — Тесс была настроена серьезно, и если понадобится, ударит дядечку и даже не раз.

— Да не буду я его убивать и не собирался, — остыл черноволосый и отложил лезвие в сторону.

— Да как же! Звезду его вырезать хотел!

— Не стало у него этой звезды…

— Как не стало? — Бросив палку, феечка подбежала к родителю и упала перед ним на колени.

— Вот так, не стало! Как только я к ней прикоснулся, она засияла и растворилась. Может она перешла ко мне? — задал Платон вопрос, то ли Тесс, то ли самому себе и покрутил правую руку.

Странных ощущений в ней не замечалось. Если он дотронулся до звезды кончиком лезвия, может, сила переместилась в него? Хотя, тот никак не изменился и явно не собирался выдавать истину своему хозяину. Но Платон сделал без основательные выводы, раз звезда на груди Конта исчезла, значит, он теперь по праву новый носитель силы мира. Встав и запрятав нож за пазуху, фей гордо покинул спальню главы деревни.

Девушка поводила ладонью по голой груди лежавшего на полу человечка и ужаснулась.

— Он лишился своей силы…

Рука рыжего обхватила лежавшую на нем ладонь дочери.

— Привет!

— Живой?!

— А должно быть иначе? — он убрал женскую руку и встал с холодного пола.

Жадный брат услышав голос ворвался обратно в спальню, но никто на него не посмотрел.

— Обычно я такой, но сейчас кто-то чище меня. Платон, а ты уверен, что сейчас все так, как ты хотел? — пострадавший даже не повернулся к черноволосому фею и сунув руки в карманы брюк, сделал небольшую паузу в ожидании ответа.

— Ну да, звезды нет, значит с твоей силой покончено!

— Хм… Но и у тебя ее нет, не так ли?

— Уже есть! — нервно сорвалось с уст.

— Глупец!

Конт повернулся к стоящему в дверях. Потер правой ладонью грудь и сунул руку обратно в карман. Глубокий вздох помог выйти из неуверенности, а исчезнувшая звезда вновь засветилась ярко-желтым цветом. Гордо покидать собеседника теперь была очередь за рыжим хозяином домика.

Хмурившееся небо вновь обрадовало своей чистотой и жарким солнцем. Платон от разочарования упал на колени и сильно сжал кулаки, а Тесс быстрым шагом выскочила за отцом.

***

— Это что? — удивилась девушка, откусывая кусочек горячего мяса.

К костру подошел Конт, держа в руках баночки с красками.

— Краски.

— Я вижу, но зачем? — вытерла феечка жир с подбородка.

— Вы решили, что моя сила в звезде на груди, поэтому ее отсутствие ввело вас в заблуждение. Да, она является частичкой меня, но к силе эта пятиконечная желтая звездочка не имеет никакого отношения. Я долго наблюдал за ее поведением и вот что понял: яркое свечение — это хорошее самочувствие моего организма; слегка легкий контур говорит об отсутствии на данный момент моей силы, моих возможностей; а при потере сознания, или когда умру, она исчезнет. Ну, а сейчас нарисую вам такие же звездочки, в знак примирения, и чтоб кое-кто больше не додумался повторить свой поступок, — он сел на колени перед костром и подвинул краски ближе к себе. — Платон, даже если я умру, силу ты не заполучишь, а мир, в котором мы живем, просто развалится на части. Думаю, понятно, почему не стоит этого повторять?

— Да, — братец склонил голову, осознавая свою ошибку, но что сделано, то сделано, и остается только признать вину.

— А что будет с нами, если тебя вдруг не станет? — Тесс, как всегда задавала прямолинейные вопросы.

— Вы умрете, — совершенно спокойно ответил Конт и потянулся кисточкой к открытому плечику дочери.

— Ты так легко об этом говоришь, — всполошился Платон. — Будто тебе совершенно безразлично, что с нами случиться после твоей смерти.

— Если я умру, как думаешь, что больше всего будет меня волновать? — молчание в ответ заставило говорящего самому ответить на свой вопрос, тем самым показав, что он как всегда прав. — Думаю, ты уже догадался, когда я умру, меня ничего не будет волновать, совершенно ничего, даже то, как вы будете пытаться выжить, но все равно умрете. Каким бы ни был я эгоистом, это сказано не в меру моего плохого отношения к вам, а в меру реальности. Так что не печалься брат, наслаждайся жизнью, я еще жив.

Последние слова совсем не успокаивали, а даже наоборот, тревожили душу не на шутку. Отвлечься от ужасных мыслей не помогала даже нарисованная Контом звезда.

День был в самом разгаре и после плотного обеда, все отправились на охоту. Конт летел над листвой высоких деревьев, Тесс босиком шустро пробиралась сквозь заросли, размахивая хвостом в разные стороны, один Платон плелся позади всех и сильно отставал. Охотник из него был некудышный, зато умел приручать животных и птиц. Не долго думая, он забрался на маленькое дерево, где сидели дикие птице-ящерки и оседлал одну из них, чтоб быстрее нагнать членов своей семьи. Не ожидавшая дичка метнулась в небо сквозь густые ветви, вылетела на полуденное жаркое солнце и камнем полетела вниз.

— А-а-а!

Конт и Тесс услышали позади вопль заблудившегося, и словно стрела птице-ящерка пронеслась над самой землей мимо девушки, чуть не сбив ее с ног.

— Иехо! — довольный собой, гордо восседал Платон.

Своими маленькими руками он держался за перья на голове, а ногами упирался в большие зеленые крылья. Периодически дожидался племяшку и брата, садясь на ветку, после чего птице-ящерка отталкивалась большими лапами и вырывалась в долину над деревьями, теряясь в солнечных бликах.

В джунглях, чем ниже они спускались по склону и углублялись, тем темнее становилось вокруг. Несмотря на жару, здесь, среди лиан стояла туманная дымка, местами, сквозь листву пробивались мрачные лучи, не достающие до земли — это все, что протискивалось от дневного света.

Платон отпустил прирученную птице-ящерку и поплелся потихоньку следом за Контом, осматривая по сторонам подозрительные темные пятна в кустах, и осторожно переступая через ломаные веточки.

— Вы что, не могли без меня на охоту сходить? Одна Тесс чего стоит на охоте! Всех зверей найдет и перебьет, если захочет.

— Не ной брат, — хлопнул его по плечу подлетевший Конт. — Прогулка полезна для здоровья. К тому же, собирать грибы и ягоды некому, мы ж с дочкой будем ловить души в шкурах четвероногих тварей. Или наоборот, бродячее четвероногое мясо, — посмеялся рыжий и рванул вперед.

— Намек понят, — пригорюнился черноволосый фей и поплелся искать грибочки, которые, в отличии от других, он ел вместо мяса.

Гордый вегетарианец исчез из виду за большими кустиками папоротника, и через полминуты выбежал обратно с воплями о помощи. Двое переглянулись. Мимо них пронесся запыхавшийся Платон, а сзади его нагоняла белоснежка. Голодное животное слюнявило на ходу все подряд, что попадалось под высунутый язык, в том числе и жертву. Тонкие хрупкие крылья уже отвратительно пахли от вязкой прозрачной слизи, отвисая, прилипали к ногам бегущего фея. Круглые, как сачки уши на огромной голове смотрели вперед, ловя на ходу насекомых. Маленькие глаза еле прорезались сквозь густую шерсть на приплюснутой морде и блестели яростью голодной твари. Удлиненное тело на четырех коротких лапах завершал в два раза длиннее животного хвост, такой же белоснежный и пушистый, как и сама собака, кончик, которого поперек пересекала черная полоса с синим переливом шерстинок.

Двое стоявших не при деле, вновь переглянулись и пустились на помощь.

Конт пронеся над влажной почвой разгоняя в разные стороны стебли папоротника и свисающие тонкие ветви. Перехватив на пути брата, он кубарем повалился по небольшому склону в грязь. Тесс тем временим оседлала белоснежку и безжалостно впустила клинок в ход, воткнув лезвие в сонную артерию. Пробороздив землю, животное тяжело рухнуло истекая кровью, заливая свой белый мех приторно-алым цветом, смешивая ее с солеными слезами и песком. Девушка во время падения не удержала равновесие и вывалилась вперед, влепившись в отца и дядю.

Вся тройка поднялась на ноги. Они стояли в какой-то рытвине продолговатой формы, где сзади и впереди застоялась вода, а посередине от края до края ямы красовалась ровная возвышенность.

Глаза беспощадно слепило жаркое солнце, которому открывала дорогу раступающая чаща дождевых лесов. И похожие подозрительные углубления тянулись еще далеко, становясь меньше и меньше, окончательно исчезая где-то под самым горизонтом.

— Что это? — жмуря глаза, спросила Тесс.

Рыжий взлетел в воздух. Сверху картина становилась более ясной, чем там, внизу. Высокая трава джунглей местами была примята, лианы срезаны, и это продолжалось вдоль ям, уходящих вдаль изрезанным тоннелем.

— Я не знаю, какого черта здесь происходит, но давайте поскорее уберемся отсюда!

Все быстро вылезли на край склона, и со странными мыслями отправились домой без мяса и грибов.

***

— Ты где такой гриб отрыл? — удивился глава деревни.

— По пути. Я его прям из далека увидел, прикрывшись травой, такой большой и красивый стоял, — воодушевившись своей добычей, сказал Платон и только собирался почистить гриб, как тот воспарил над ним и улетел на дерево.

— Конт! — рассердился черноволосый фей. — Бросай свои детские шуточки, ужин готовить нужно!

Пока, оставшийся ни с чем вегетарианец забирался по стволу на ветку, Тесс запрыгнула чуть ли не на макушку деревины и стала наблюдать за происходящим.

— Конт, отдай гриб! — обиженно завопил братец и достал свою волшебную палочку.

Рыжий изнемогал от смеха, ему нравилось выводить из себя Платона и смотреть, как тот краснел от злости, но ничего не мог поделать. Причем еще больше добавлял масла в огонь.

— Платон?

— Чего?! — нервничая, отозвался тот.

— Где ты взял эту палку со звездой на конце?

— Сделал!

— И что она может? Возомнил себя волшебником с волшебной палочкой в руках? Это же все равно безделушка, — посмеялся Конт и отдал гриб.

— Зато она может бить тебя по голове, — рассердился фей еще больше и замахнулся ударить брата по рыжей голове.

— А-а! — вскрикнула Тесс.

Конт увильнулся от удара, но свалился с дерева и упал на землю, даже не успев раскрыть хрупкие крылья.

— Думаешь, с ним все нормально? — спросила девушка, когда они спустились к бессознательному телу.

— Думаю, да. Он вечно отовсюду кувыркается и теряет сознание, думаю в этот раз, как и до этого, все обойдется.

— Похоронить меня уже вздумали? — очухался упавший.

— Я же говорил, — развел дядечка руками в знак подтверждения его слов. — Пошли гриб варить, шутник! Видимо вам придется отведать сегодня грибной суп, поскольку вы, лодыри, ничего не поймали. Нахлебники, блин.

— Дядя, ну ты и ворчун, — улыбнулась Тесс. — Вы варите, а я поищу травы к супу.

— Пфф, вы сговорились. Ну что ж, двое против одного — это не честно, но я думаю, переживу трагедию.

Конт приволок большой котелок, разжег костер и наполнил емкость водой, Платон к этому времени почистил большой гриб и нарезал. Вода закипела, запах грибного супа завитал в воздухе. Два фея стояли у котла и ждали готовности. Черноволосый фей, запутав волосы в косу, чтоб не мешали, периодически помешивал поварешкой и пробовал на вкус. Рыжий обнимал птичье яйцо, принесенное дочерью еще пару дней назад. Выбора не было. Хочешь — не хочешь, но с голоду помирать никому не хотелось.

Глава VIII

Яркий холодный свет проникал в кабинет сквозь белые жалюзи, за окном кружились белые хлопья снежинок. В кабинете было как-то серо и скучно: письменный стол, кушетка, пара полок с книгами и до чертиков неудобное кресло. Я стоял у окна, раздвигая двумя пальцами горизонтальные жалюзи, вглядываясь в людей, вышедших из такси у моего подъезда. Двое мужчин вели третьего под руки, позади них ковыляла на каблуках какая-то дамочка. Явно не в моем вкусе. Надев пальто, еще раз выглянул в окно и направился к двери. Сегодня у меня была назначена встреча с человеком, которого я совершенно не знал — на двенадцать дня. Необходимо было поторопиться, иначе опоздание сулит мне не очень приятными отзывами от клиента.

К сожалению, уйти я не успел. В кабинет вошли четверо людей, которые топтались минут пятнадцать назад там, внизу. Рыжий молодой человек был не совсем в нормальном состоянии — это бросилось мне сразу в глаза. Он будто грезил. Что-то шептал себе под нос, его лицо выражало полное спокойствие, но со лба стекали капли пота. Не уверен, что жара являлась этому причиной, судя по погоде, поту было взяться неоткуда. Страх — одна из причин, которая могла вызвать такое поведение организма, и это все, что пришло мне в голову на данный момент.

Выгнать пришедших за помощью я не мог, пришлось созвониться с важной персоной и перенести нашу встречу. Внимательно выслушав парочку неприличных фраз, извинился за принесенные неудобства и ожидания, и положил трубку. Хоть сейчас двадцать первый век на дворе, я до сих пор пользовался стационарным телефоном, в чем совершенно не расстроен.

Парнишку положили на кушетку, девушка присела рядом, двое других молодых людей вышли в коридор. Мне пришлось тоже выйти, объяснить ситуацию. Блондинчик в шляпе покинул нас похоже насовсем, удаляясь по коридору третьего этажа. Возможно, это был водитель.

Черноволосый протянул документы с заключением из психиатрической больницы.

— Болен… — прошептал я. — Ну что ж, проходите. Только с таким диагнозом я не уверен, что смогу помочь, но попытаться можно. Вы садитесь, не стесняйтесь! А пареньку-то уж совсем плохо. Его страх загоняет в угол.

— Значит, надежда есть? — мне подумалось, что молодые люди немы, но один все ж оказался говорящим.

— Есть, но не большая, — документы вернулись к хозяину, не видел смысла держать их у себя. Главное, было известно, с чем нужно бороться.

— Вы его осмотрите? — Заговорила девушка в шапочке с бубоном, оказывается она тоже говорящая.

Мне стало смешно от своих поторопившихся выводов, немного неловко, и я улыбнулся в ответ.

— Я осмотрю его, когда он придет в себя. Сейчас мы не можем ничего сделать. Психологическое вмешательство — не хирургия, оно действует на подсознание. Я говорю о гипнозе. Можно поинтересоваться, как Вы обо мне узнали, и кто дал мой адрес?

— Это сейчас не так важно, — ответил черноволосый молодой человек. — Запишите его к себе на лечение. И еще, я хочу, чтоб он жил во время лечения здесь, у Вас.

— Все это устроим, не сложно, но это не дешево.

— Сейчас деньги не имеют значения, главное чтоб ему легче стало.

Я покрутил шариковую ручку, подошел к столу и извлек из ящика листовки заявлений на поступление пациента.

Для Антона — больного, поступившего ко мне на лечение шизофрении, выделили отдельную комнату со всеми удобствами и с хорошим освещением. Проведав его после ухода близких людей, дал указания нянечке присматривать за ним, и когда придет в себя, позвать.

Кроме паспортных данных и медицинского заключения ничего не было известно об этом человеке. Какая у него жизнь лилась до заболевания, каковы причины появления иллюзий, и как организм борется, пытается выбраться из этой трясины? Ничего не знал, ничего. С чего начинать лечение? Поможет ли гипноз вытащить его в мир реальности, или все шансы равны нолю?

“День первый: поступление около двенадцати дня. Бессознательное состояние”.

Новые записи в новом блокноте, для нового пациента. Началась новая история, новые страхи и попытки “Жить”. Закрыв блокнот и спрятав его в ящике стола, подошел к окну. Снег до сих пор шел, усыпая собой голые тротуары и трассы дорог за дворами моего домашнего психологического центра. Мне казалось, что безнадежность рядом, и лечение пройдет, как дождь сквозь сито, бесполезно. Но все же, попытаться нужно. Может, произойдет чудо? Чудо, которое сотворят мои старания.

***

— Кто этот человек?

— Ты про доктора? — вставил и повернул ключ зажигания Катсуо, машина загудела.

— Да, — Анастасия сняла перчатки с замерших рук и положила их в сумочку. — Как-то все спонтанно и неожиданно. Мог бы и заранее предупредить, что планируешь его куда-нибудь опять засадить, в четыре стены.

— Ты стала говорить, как Антон, что происходит? — Машина тронулась с места.

— Как Антон — это как?

— Грубовато.

— Я волнуюсь за него. Ты таскаешь его везде, но толку нет. Может просто забрать домой? Пусть врачи оставят его в покое!

— А я не волнуюсь?! — немного повысил голос водитель. — Поэтому и таскаю его везде, хочу, чтоб поправился. Мне нужен друг, а не то, что он сейчас из-себя представляет, и мириться с этим не собираюсь. По крайней мере, сейчас, пока есть еще какие-то надежды. Я должен вытащить его из этого дерьма! Должен, — молодой мужчина прибавил газу, когда крутой поворот остался позади.

— Со следующей недели я выхожу в отпуск и еду к родителям. Не хочу оставлять его здесь, но и смотреть, как он карабкается по нити жизни тоже не могу. Буду надеяться, когда Белозёров придет в себя, сильно не расстроится из-за моего уезда. Останови тут, дальше я дойду сама.

Автомобиль притормозил у детского парка рядом многоэтажными жилыми домами.

— И ты только сейчас мне об этом говоришь? — задал Катсуо выходящей из машины девушке.

Ответа не последовало, дверь захлопнулась. Та только мило улыбнулась в ответ сквозь стекло и помахала рукой на прощание.

— Черт! — обычно сдержанный человек, на секунды исчез без следа.

Такаси хлопнул ладонями по рулю от досады и бросил взгляд на уходящий в параллельную сторону силуэт.

— Вот тебя и кинули, — сообщил он сам себе. — Ну, ладно. Значит заслужил. А если подумать, пытался как лучше, а получилось как обычно. Никому и нафиг не нужно мое “как лучше”, пусть я им подавлюсь, — насмехнувшись, переключил передачу скорости и вырулил на трассу.

Дома хозяина никто не ждал, тишина встретила его своим полным равнодушием. Странное чувство в груди застряло намертво, душу будто пронизывало холодным воющим ветром. Из просторной гостиной прямиком в кухню прошел не снимая ни куртки, ни обуви, достал из холодильника банку пива и отправился на диван. На стеклянной столешнице журнального столика лежал только пульт от телевизора, за которым в первую очередь потянулась рука. Он переключал канал за каналом: то новости о наркотиках и неизлечимых болезнях, умерших друзьях и родственниках, то фильмы о не выбравшихся из глубокого дна наркотической жизни главных героях — жуть. Пульт полетел на край дивана и сделал неудачную посадку на пол, батарейки выпали. При открытии пиво брызнуло на руки.

— Черт!

Большими глотками Катсуо смочил горло и поставил алюминиевую, на треть пустую банку на столик.

— Весь мир сговорился, — откинулся назад, на спинку и ушел мыслями в недавнее прошлое.

Звонок раздался среди ночи, номер на экране сотового телефона высветился не знакомый, и кого в такое время дернуло позвонить? Черноволосый молодой человек протянул руку до тумбочки и с закрытыми глазами нажал на зеленую кнопку.

— Алло… — сквозь сон он мутно подал знак, что на связи. — Да, я? Откуда? А, из клиники. По какому делу? Что? — потихоньку проваливаясь обратно в мир грез, отвечал тихо и протяжно. — Что, еще разок повторите?! — вялость и сон, как рукой сняло. — Когда? — на той стороне что-то быстро и безостановочно говорили и резко оборвали диалог. — Скоро буду!

Отключившись, шокированный новостью, вскочил с кровати. За пять минут оделся, выскочил во двор и никому ничего не объясняя уехал на машине в неизвестном направлении.

По желтому длинному коридору быстрыми шагами он вошел в неуютную, с влажным запахом палату, на кровати лежало тело обмотанное в смирительную рубашку. Лицо бледное-бледное, глаза чуть приоткрыты, на щеках слезы, губы сухие, потрескались, волосы грязные, на лбу пот. Вот во что превратила психиатрическая больница этого человека — в живого трупа!

— Он не принимал лекарства, походу его одолели галлюцинации, и явно, которые очень тяжело пережить, — медбрат показал на ладони горсть таблеток с ватином.

— На уколы нужно Ваше согласие, — заявил лечащий врач.

— Нужны уколы? — оглянулся на медицинский персонал вошедший. — Хорошо, делайте уколы, — он развернулся к больному спиной. — Делайте все, что посчитаете нужным.

Тележку с уколами подкатили ближе, шприц был наполнен каким-то лекарством, брызнули капли. Пухленький блондинчик — лечащий врач в круглых очках склонился над пациентом и воткнул иглу в предплечье.

— Не-ет! — вырвался голос связанного и глаза широко открылись.

— Стойте! — развернулся Катсуо.

Он подошел, сильным толчком оттолкнул человека в белом халате, тот в свою очередь не удержал равновесие и повалился на медбрата, стоявшего позади него. Двое мужчин, неуклюже растелились на неухоженном полу. Горсть таблеток из ладони одного из них разлетелась дождем и раскатилась поверх них в разные стороны.

Присев на корточки рядом с кроватью, друг вытащил из руки воткнутый шприц и швырнул в угол.

— Антон, слышишь меня? — Тот в ответ моргнул. — Отлично! Выписывайте! — бросил он окружающим их людям и стал развязывать беспомощного брошенного брата.

Донеся на руках уже бессознательного Белозёрова до машины, посадил его на заднее сидение, созвонился с Анастасией и велел срочно приехать. Пока дожидался ее сидя за рулем, разглядывал документы выписанные клиникой и параллельно листал записную книжку в поисках всех знакомых хороших врачей. Кому он только не позвонил, и только один человек смог посоветовать какого-то совсем неизвестного психолога. Поскольку выбирать было совершенно не из чего, как только девушка добралась до них, молодой человек сразу отправился на указанный адрес.

Из машины помогал вытаскивать Антона случайно мимо проходящий мужчина в шляпе и длинном сером пальто — похожий чем-то на сыщика. При доставке груза покинул место встречи, а остальные остались решать сложившиеся проблемы.

***

Я направлялся в столовую через коридор между комнатами, устеленный бордовой дорожкой. Возле лестницы топтался какой-то молодой человек.

— О, это Вы?

— Я? Ну да, вроде я…

— Я имел ввиду, Вы пришли в себя.

— Где я? — разглядывал парень на стене рисунок расположения здания.

— В моем домашнем психологическом центре.

— Где-где?

— Вы чётко расслышали ответ, зачем же переспрашиваете?

Живот собеседника сильно заурчал, и тот схватился за него в надежде, что так будет не слышно.

— О, да Вы проголодались! — слегка хлопнув его по плечу, подтолкнул его в сторону лестницы. — Пойдемте обедать.

На стол подали первое и второе — все горячее. Как хорошо в зимнее время есть горячее, становится так тепло.

— Значит Вас зовут Антон?

— Да.

— Вам двадцать один?

— Да! Если знаете, зачем спрашиваете? И откуда знаете?

— Видел документы. Значит, Вы не женат?

— Это допрос?

— Это вопрос!

— Где мой телефон? — молодой человек порылся в пустых карманах. — А?

— Наверно у вашего друга.

— Есть его номер?

— Есть.

— Дайте телефон.

— Он сказал, что сам позвонит.

— Я сказал, телефон сюда!

Какая наглость, но телефон одолженный у работника столовой я дал не из-за повышенного на меня голоса, а потому что он не знал, почему здесь находится.

— Это что, шутка? Куда ты меня запихнул на этот раз? На психбольницу не похоже, не в тюрьму ли с хорошими условиями? Тут какой-то чувак передо мной сидит, с умным видом, постоянно поправляет очки и задаёт много вопросов. Устроил мне допрос, он случаем не прокурор? Ты меня сдал за наркотики? Ой, палево, — парень прикрыл рукой рот и отвернулся от сидящего напротив. — Если ты сдал меня, жди мести! Не посмотрю, что ты мне друг, — шёпотом договорил он.

— Все сказал? — донеслось из динамика мобильного.

— Да!

Связь оборвалась, пошли короткие гудки.

— Алло?! Алло?! Бросил трубку, вот гад!

Молодой человек вернул телефон, а я продолжил разговор с последнего вопроса.

— Вы не ответили на последний вопрос.

— На какой? — собеседник уже успел забыть, или же вовсе меня не слушал.

— Вы женат?

— Нет. Не женат я, не женат!

Сделав запись о семейном положении пациента, все же рискнул задать ещё один вопрос, речь о котором шла по телефону. Язык — враг мой, но работа, есть работа.

— Вы употребляли наркотики? — я ждал больше реакции, чем ответа.

Стояла подозрительная тишина, выражение лица ни капельки не изменилось. Белозёров будто ничего не слышал, словно мыслями погрузился в недры своего разума. Медленно встал, сунул руки в карманы синей в клеточку кофты и вышел в коридор.

— Чё? Чё?! Наркотики?! А не пойти бы вам всем к черту?! — донесся удаляющийся односторонний диалог.

— И как с ним работать? Прежде чем начать с ним работать совместно над его выздоровлением, мне придётся подружится с этим нервным парнем. Это будет нелегко, — немного посмеявшись над ситуацией, все же пообедал в одиночку и отправился в поисках решения проблемы.

К Антону нужен какой-то особенный подход, но какой? Он буквально на все реагирует как вулкан — взрывается и уничтожает все, что попадается на пути. Ох уж этот парень…

***

— Что же это? Все будто в страшном сне.

Оранжевые легкие шторы теребящие ветром, плавали двумя большим тенями по полу. Молодой человек сидел на кровати упираясь ладонями об край постели и вглядывался в окно сквозь прозрачную ткань.

— Тебя сейчас беспокоит большое количество мыслей?

Антон вздрогнул и повернул голову к двери, откуда донесся голос. У открытой двери стоял высокий человек в белом халате держа руки в карманах брюк.

— И зачем ты здесь?

— Навестить тебя, — вытянув из кармана мобильный телефон, он подошел к Белозерову и подал.

— С трудом вериться, — сотовый описал небольшой полет и приземлился на подушку.

Человек прошел до окна и откинул одну штору, чтоб она не мешала смотреть на падающий снег и периодически бросал взгляд на сидящего.

— Твое право. Кстати, на этот раз никаких грандиозных планов на побег. Этого врача-психолога не так-то легко было найти, и лечит он исключительно гипнозом, это должно помочь.

— Да идите вы все к черту! — рыжий забрался на постель и отвернулся к стене. — И закрой дверь.

— Ясно, — немного постояв в тишине, шаги стали удаляться в сторону выхода и тихо затворилась распахнутая дверь.

Оставшись в гордом одиночестве, Антон погрузился в мысли и задремал.

С правого угла комнаты, из под кровати начала подниматься чужая тень, никому не принадлежащая, вырастая тощим ветвистым деревом до потолка. Руки-ветки осторожно потянувшись к спящему человеку, забираясь под рукава кофты и протискиваясь через ворот, стягивали горло, как змея.

Он задыхался. Схватившись руками в призрачные веревки на шее, дернул в надежде высвободится, но открыв глаза, уже было жутко даже шелохнуться, и даже сделать вдох. На лицо закапала черная слизь обжигающая кожу, просверливая щеки, втекала в рот.

— А-а!!! — раздалось по пустому коридору третьего этажа и эхом откликнулось на лестничной площадке.

***

Я вышел из кабинета, в коридоре первого этажа убиралась техничка.

— Вы что-нибудь слышали?

— Что? — женщина приблизительно тридцати лет вытащила из уха наушник.

— Понятно. Значит, не слышали, — пожав плечами, развернулся и закрыл дверь.

Все же мне казалось, что я что-то слышал, взяв со стола блокнот, направился на обход пациентов. Мой личный психологический центр окутала жуткая тишина, одна техничка маячила по коридору с телегой для уборки, и то, было совсем не слышно, как она передвигалась. Стало как-то не по себе. Поднявшись на этаж выше — этаж пациентов, и здесь никого не обнаружил, одно открытое окно немного качалось из стороны в сторону, играя со шторами, странно. Беспомощный крик раздался снова, с лева от меня, разрывая горловые связки зовущего на помощь.

— Что это? — не задумываясь, влетел в палату новенького.

Парень лежал на полу лицом в палас, одна рука судорожно дрожала, другая намертво вцепилась в ворот свитера, волосы сырые. Не медля пришлось перевернуть его на спину, освободить от того, что душило его, но на шее ничего не оказалось. Переложив его на кровать, вызвал врача с нашего отделения, пока Белозёрову делали укол, я нервно курил, не смотря на то, что никогда не делал этого. Мне никогда не забыть эти глаза… Не знаю, какая сила им управляет и загоняет в неистовый страх, но на шизофрению это тоже не очень похоже. Шизофрения не меняет физическое тело. Сухие как корка пустынной земли белки глаз и отсутствие зрачка, вместо него небольшая выбоина, как след от копыта.

— Нет, нет, мне это показалось, — мотнув головой, тем самым вытряхнув наваждение, достал блокнот и начал строчит симптомы припадка.

Глава IX.

Прошло достаточно времени после поступления Антона Белозёрова в психологический центр Григория Анатольевича. Лечение проходило довольно гладко, без всяких отклонений. Снежная зима в городе давненько сменилась на цветущую теплую весну и играла солнечными лучами на стенах приемного кабинета. Пациент лежал на кушетке, закрыв глаза, расслабленно положив руки вдоль тела. Психолог стоял у стола, держа в руках блокнот, и временами делал заметки по словам молодого человека.

Очередной сеанс беседы подходил к концу, рыжеволосый поднялся, поблагодарил за выслушанную историю и удалился в свою комнату. Его самочувствие гораздо улучшилось за пару последних месяцев и он потихоньку возвращался к нормальной жизни, которую уже успел забыть.

Оставшись наедине с собой, Григорий Анатольевич вспомнил, как рассказы пациента проникают глубоко в душу и наполняют сознание. Ему и самому иногда казалось, что в кабинете выросли лианы и огромные папоротники. Всюду летают светлячки и с неба на него смотрят миллиарды маленьких звездочек. Совсем рядом разведен костер, потрескивая сухой древесиной, выплясывал веселый огонь. Сам он сидит на упавшем от времени стволе и разговаривает с несколькими маленькими, с ладонь феечками.

***

— В наш мир пробралось существо больших размеров и оно что-то ищет среди наших лесов!

— Что ты намерен делать? — Платон закинул ногу на ногу и уперся локтем об круглый стол.

— Я? — возмутился собравший всех на переговоры Конт.

— Ну а кто у нас тут с волшебной силой? Кстати, сознание тебя больше не покидает, значит с ней все нормально?

— Пока что да!

— Пока что?

— Этот мир вот-вот рухнет! Кто-то пытается влезть в него и у него это неплохо получается. В прошлый раз во время охоты мы видели большие следы, в этот раз на берегу я заметил погасший костер больших размеров, это явно не лесные обитатели разжигали. Что будет в следующий раз, я даже представить не могу. Будто бред какой-то…

— А может это и есть бред? — возмутился Платон.

— Сбрендил?! Как ты тогда в моем бреде дышишь, жрешь?

— Ты что такой злой? — Тесс устала слушать перебранки двух братьев. — Нам просто нужно узнать, что происходит на самом деле, и кто тревожит наш мир, забирая из него всю силу существования.

— Да не из мира забирают силу существования, а из меня! Если меня не будет, то мир вы не спасете никакими средствами.

— Да заткнись ты уже! Заладил о апокалипсисе говорить, пластинку заело?

— Вы еще подеритесь! Вроде давно не дети… — девушка устала от вечных разборок и покинула общество любителей пощекотать нервы.

Двое переглянулись.

— Переборщили.

— Угу. Твоя дочь с нами скоро сума сойдет. Так, что делать будем?

— Не знаю, планов совершенно нет. Для начала надо хотя бы найти, где возникает вход в мир, и кто его открывает.

— Согласен, но это будет нелегко.

— Вся жизнь построена на сложностях, так что не пыхти, справимся. До рассвета есть немного времени, пойду, посплю, — Конт встал со стула и отправился к себе на дерево.

Черноволосый фей остался наедине со своими мыслями.

***

Ливень поднял на ноги своим шумом спящих, небо заволокло темно-синими облаками от края до края, просветов не видать. Деревья качались на ветру, раскидывая во все стороны побитую листву. Рыжий оставался в постели.

— Он опять не дышит, — нервничала девушка. — Помнишь, чем в прошлый раз это обернулось?

— Да, помню я! — метнул он руками в воздух. — Не мешай, я думаю, — фей с дредами ходивший взад-перед, остановился.

Буря дыма и огня поднялась по горизонту, лес ожил бегущими прочь от катастрофы тварями.

Вскоре в маленькой деревушке откуда то взялись еще несколько фей, еще, и еще. Они бежали со стороны горящих краев.

— Что же происходит?! — Тесс запрыгнула на самое высокое дерево, но увидеть все равно ничего не смогла, долину дождевых лесов затянуло туманом вперемешку с дымом.

— Конт, что вытворяет твой мир? Он тебе не подчиняется?

Ответа не последовало, двое переглянулись.

— Где он?! — вопрос прозвучал одновременно от обоих.

Они кинулись в домик повелителя мира, девушка ловко перепрыгнула по веткам, а парень впервые решил, что необходимо испробовать свои неудобные крылья. Транспортировав себя без приключений на другое дерево, он врезался в поперечный столб, подпирающий крышу и рухнул на пол.

— Ты в порядке? — подбежала племяшка.

— Вроде, да. Кости целы, крылья тоже. Голова на месте, при перелете не потерял.

— Ты еще и шутишь в такой момент, — в спешке помогая поднятья на ноги, удивилась она.

— Похоже, это истерика, — хихикнул Платон и больше не проронил ни слова, пока фей, на котором держался мир, был не обнаружен.

— Вот черт!

— Эй, малявка, чтоб я от тебя не слышал больше таких слов. Не нужно брать пример с папочки.

— Дядь, заткнись, а! Сейчас не к месту нравоучения.

— Да, ты права, — и черноволосый замолчал.

Время безостановочно текло вперед, забирая с собой большими частями, казалось, вселенную и похищая последние остатки умирающей надежды. Чуда ждать было совершенно не откуда. Небо заволокло чернотой, словно солнце поглотила могущественная тьма, ни звезд, ни облаков, лишь однотонное полотно бесконечности.

Большой костер в центре трех деревьев бросал тени от стоящих рядом фей, прижимающих друг другу от холода и страха.

Готовились к худшему.

— Конт, посмотри, что твориться вокруг, — вдруг заговорил Платон с братом.

— Что ты делаешь? У него сердце не бьется уже несколько часов.

— Я знаю, он слышит нас, — спокойно сказал черноволосый фей и подсел на край того, что представляло собой кровать. — Конт, ты должен нас спасти, наш мир рушится. Твой мир рушится, Конт.

Стояла тишина, подозрительная тишина.

— Конт, без тебя этот мир рушится на куски, ты должен вернуться, иначе ничто уже не спасти! — от нежелания верить в происходящее, говорящий повысил тон.

— Это безнадежно, — склонила голову девушка и отошла в сторону. — Я не могу больше на это смотреть.

— Я? — задал вопрос лежавший, тыкнув себя указательным пальцем в грудь.

— Да, Конт, ты. Посмотри, что делает твое создание, — рука парня указала на горящий в темноте горизонт.

— Я Антон, а не Конт.

— Нет! — тот же фей помотал головой и указав на всех по очереди: Платон, Тесс, Конт. Вспоминай, ты должен все вспомнить, ты должен нас спасти от разрушения твоего мира. Не может все так печально закончится!

— Он ничего не видит с закрытыми глазами, — тихо прошептала Тесс дядечке.

— Тсс, не важно, главное слышит. И сердце уже бьется, — улыбнулся он.

— Каким образом я могу помочь?

— Просто вернись! — наклонившись близко, сказал Платон последнюю фразу шёпотом.

Голос затих.

— Ты уверен, что это сработает?

— Нет.

Лежавший без сознания вскочил как от ночного кошмара, и стал заглатывать воздух ртом, будто очень долго не мог дышать.

— Афигеть, я думал коньки двинул.

Дочка со слезами бросилась на шею, брат тоже подошел, на душе сильно полегчало.

— Ого, видимо долго меняне было. Красота-то какая.

— Хватит болтать, принимайся за дело, а-то как бы не упустить шанс.

— А это еще что такое? — удивился Конт. — Я их не создавал.

— Потом разберешься, не тяни блин, жить хочется!

— У-у, как ты заговорил…

— Черт, Конт!!!

Произошел вулканический взрыв, волной накрыло все впереди и через несколько секунд обещало снести всех собравшихся с листа этого неизведанного мира. С ужасом на лице, схватившись за головы, маленькие создания дождевых лесов зажмурили в страхе глаза.

Пагубная волна смерти пронеслась сквозь, растрачивая свои силы во много раз, деревушку коснулись только легкие облака дыма. На мостике между деревьями стоял Конт — отец этой земли и на горизонте снова появилось солнце, заходящее наполовину. Беглецы медленно поднимались с земли, с недоверием оборачивались и смотрели на желтый зонт среди ясного неба.

***

— Попытайся достучаться до него, я пойду, поищу наших собратьев, может они помогут в поисках незваных гостей.

— Хорошо, но обещаешь вернуться, если ситуация начнет усугубляться?

— Да. Не беспокойся, одну я тебя здесь не оставлю.

Девушка обняла своего родственника и вернулась к отцу, Платон же рискнул отправиться на поиски в гордом одиночестве. Способность приручать птичек его как всегда выручала, оседлав определенный вид пернато-чешуйчатых, воспарил над мокрым лесом и полетел к открытым горам. Помнилось, небольшое селение, которое навестило их в день катастрофы, устроилось именно в пещерах. Надежды были найти их именно там.

В предгорье, среди тени высоких деревьев не покладая рук трудились маленькие человечки, с птичьего полета похожие на муравьев. Маленькая населенная область была выстроена из круглых домиков, уходящих высоко вверх, представляя собой столбы. Между каждым построением на уровне второго этажа нависал веревочный мост, а внизу, где строение брало свое начало, земля была изрыта широкими каналами. Феи опасались ядовитых пауков, в этой части леса их обитало более чем достаточно. Селение обустроено в центре большого круга, обнесенного водой вместо забора, таким образом, каракурты не заставали их врасплох.

Встретили Платона не очень дружелюбно, недовольные взгляды то и дело косились из разных сторон. Все помнили, как обошлись с ними после катастрофы в деревне Конта. Безвыходная ситуация изгнанных беженцев заставила заново искать свое пристанище и обустраиваться в не очень подходящем для жилья месте. Но гнев не мог выместить желание жить, тайна мира была раскрыта, и каждый существующий фей знал: “Нет Конта — нет никого”.

— Что привело тебя к нам? — Вышел к нему старейшина.

— Посмотри на небо, Тарон! — подошел черноволосый фей к главе новой деревни Каракуртс.

Седые волосы немного дрогнули на плечах и взмыли в воздух от порыва ветра, глаза, заплывающие морщинистыми веками, устремились в пасмурное небо.

— Это из-за пауков?

— Что из-за пауков? — не понял старик.

— Это, — указал Платон на табличку с названием деревни.

— А-а, да. Мы обустроились в не безопасном месте, здесь всюду бродят эти ядовитые убийцы. Так что, не расслабляйся, — старейшина нашел время посмеяться над тем, что запугал юного гостя. — Что ты хочешь от нас? — не делая никакой паузы в смене темы, он продолжил задавать вопросы.

— Помощи. Мы знаем, что кто-то, или что-то открывает вход в наш мир, но где это происходит и в каких целях это делается, не знаем.

— Предлагаешь обшарить весь мир?

— Не думаю. Как-то на охоте мы обнаружили большие следы в южно-западной части леса. Обшарить его, предполагаю, будет вполне достаточно.

— И что ты будешь делать, когда найдешь?

— Предполагаю, что оно и повлияло на моего брата. Именно эти вмешательства забирают у него жизнь. Если это разумное существо, то думаю, с ним можно договориться. Если же нет, уничтожим.

— Если оно не уничтожит нас, — старик прищурил глаза.

В ответ сказать было совершенно нечего, и завязав дреды резинкой в хвост, Платон оседлал птице-ящерку и взмыл над лесом.

— Отправляйтесь за ним, сколько бы обиды в нас не было, мы должны помочь, так как и наша жизнь зависит от жизни самовлюбленного мальчишки.

Небольшая группа фей собрала необходимое сооружение и на проворных тушканчиках затерялась в папоротнике.

— Что за…

— Тс-с, — поднес ко рту указательный палец Платон.

Спустя несколько часов поисковая группа наткнулась на яркие отблески огня не далеко от реки. Пламя плясало отбрасывая тени. Рядом, на прогнившем бревне сидело что-то большое, похожее на них. Кроме размеров, вторым отличием от некоторых маленьких созданий было отсутствие крыльев.

Из-за очередных изменений с природой стемнело гораздо раньше. Возле незнакомого существа летали светлячки и местами свисали с веток до самой земли прочные лианы. Неизвестный задумчиво склонил голову и смотрел на красные угольки в костре.

— О, Боже, они существуют, — тихо сказал мужчина с бородой и очками на переносице, увидев совсем рядом выглядывающего из-за больших травин фея с черными дредами.

Маленькое создание юркнуло в тень, и только тихим голосом осторожно задало вопрос: “Вы кто?”.

— Григорий Анатольевич.

Платон, набравшись смелости, вышел на свет.

— Как Вы сюда попали, и откуда?

— Я не знаю, мне кажется — это мое воображение.

— Это не воображение, — обиделся фей.

Григорий Анатольевич протянул руку, приглашая на ладонь задающего вопросы. Тот немного поежился, но смело вкарабкался, и его благополучно транспортировали на бревно рядом с собой. Мужчина снял очки, протер стекла рукавом свитера и надел обратно.

— У одного моего пациента шизофрения. Хочется верить, что мне удастся вернуть его к нормальной жизни. На каждом сеансе он рассказывает то, что видит, что чувствует. Рассказывает про свою жизнь в другом мире, зовет себя Создателем мира, и называет имя Конт вместо своего. Во время рассказов мне начинает казаться, будто, лес вырос предо мной, и меня окружает дикая ночная природа, в точности как сейчас. Не могу поверить, сейчас я даже разговариваю с вами, раньше такого не было.

— Конт? Он и есть Конт! Это наш Конт! Значит, вот как все происходит, — фей отвернулся от собеседника и опустил голову. — Получается, что вовремя его рассказов он открывает вход в этот мир, но зачем?

— Может, для того чтоб мы что-то поняли? — вышел еще один фей, светленький, кучерявый, со стрелами в руках.

— Какое самочувствие у Конта сейчас? — повернулся Платон.

— Он Антон.

— Не важно, как Вы его там называете.

— Стабильное, идет на поправку.

— Вот оно! — вскрикнул от счастья черноволосый. — В том мире он чувствует себя хорошо, в нашем умирает. Значит, надо чтоб он умер в том мире, а в этом пришел в себя и спас всех! Григорий Анатольевич, вы должны нам помочь.

— И чем же?

— Остановите лечение, пусть Конт сойдет сума, не дайте ему поправится.

— Не могу. Он мой пациент. Я должен его вылечить, — встал мужчина с бревна и собрался уходить.

— Если это не произойдет там, то здесь умрет не только он. Вы убьете всех нас! — последняя фраза прозвучала грубо.

— Отпустите нашего рыжика, — тоненьким голосом, произнес кто-то заливаясь горькими слезами.

Психолог жалостливо посмотрел на группу маленьких человечков.

— Простите, ничем не могу помочь, — сделав шаг, человек будто пересек границу, исчезая за невидимыми гранями двух миров.

— Черт!

Возвращение в деревню нельзя было откладывать в независимости от результатов.

Ситуация усугубилась. В дополнение к ветру снова пошел дождь. Земля начинала рушиться из под ног. На месте маленькой деревушки трех деревьев красовалась черная дыра в никуда. Мир осыпался.

— Тесс!? — в ответ только слышен был свист ветра. — Тесс!?

— Платон!

Девушка лежала на краю обрыва придавленная ветками.

— Тесс! — подлетев на птице-ящерке дядюшка помог девушке выбраться, поднял на руки и собирался убраться подальше от этой дыры, но сильный порыв ветра воспользовался моментом и скинул их в пропасть.

Платон, крепко сжимал руку племянницы, пытался не разжать, не выпустить, и сам чуть ли не срывался.

— Это конец? — спросил тихо женский голос.

Сказать было нечего, это не тот вопрос, на который нужно было отвечать, все было понятно.

Прозрачные слезы скатились по ее щеке.

— Спасибо, что не бросил меня в таком ужасе совсем одну.

Фей только чуть заметно улыбнулся…

***

— Я люблю Вас!

— Что ж, приятно слышать.

— Григорий Анатольевич, вы меня не поняли, я испытываю к Вам чувства.

Психолог глубоко вздохнул, сел на свое неудобное рабочее кресло, снял очки и начал излагать как истинный психолог.

— Антон, это не любовь, это нехватка внимания, заботы. Во время лечения, когда Вам было плохо, я все время оказывался рядом. Помогал, внимательно слушал, давал советы, ну и главное — все время маячил перед Вашими глазами. У Вас это вызвало привыкание. Сколько времени прошло? Полгода? Да, точно, полгода.

— Нет, это не привыкание! Я хочу Вас! Ну, это как обычно мужчина хочет женщину!

— Ну, Белозёров, это уже психическое расстройство. Пройдет, не переживайте. Как только Вас выпишут и мы больше не увидимся, это чувство рассосется само собой.

— Меня выписывают? Как? Уже? Я не хочу!

— Молодой человек, Вам здесь не гостиница, — психолог улыбнулся и обратно надев очки, подписал документы о полном выздоровлении на выписку.

— Ура! — в кабинет ввалились друзья с букетом цветов.

Антон стоял как истукан, кадры происходящие в этот момент были для него неожиданностью.

— Сюрпрайз! — подытожила Настя, подавая пакет с приличной одеждой.

— Вот так сюрприз, — наконец дар речи вернулся к выписывающему. — Я думал, вы уже давно живете своей жизнью. Еще не поженились?

— Не навещали мы тебя по просьбе Григория Анатольевича. Чтоб не навредить процессу лечения.

Белозёров посмотрел на психолога, а тот только прищурил глаза и улыбнулся.

— Сговорились, да? Я понял. Я все понял, — взяв пакет из руки девушки, он отправился в свою комнату, собираться.

— О какой свадьбе шла речь, когда мы были в кабинете? — спросил Катсуо у друга, когда они сели в машину.

— О вашей.

Девушка и водитель оглянулись на него одновременно не понимая.

— А что, разве нет? Катсуо ж любит тебя, Насть. Разве не говорил?

— Залазь уже. Болтун.

— Залезаю, залезаю. — Антон завалился на заднее сиденье. — Да вы меня разыгрываете… — грозные взгляды не дали ему договорить, и он уткнулся в окно.

— Высади меня тут, — сидящий сзади показал пальцем на ряд магазинов.

— Зачем?

— Прогуляюсь, давно не ощущал этой свободы.

— Хорошо, только вернись к ужину, мы с Настей запланировали праздничный стол в честь твоего возвращения.

— Мгм.

Дверца машины захлопнулась. Автомобиль скрылся за поворотом.

Утреннее солнце поднималось все выше, легкий ветерок трепал немного отросшие рыжие волосы. Сколько бы люди не лечили людей от различной зависимости, на все сто процентов не дашь гарантию, что пациент снова не сорвется, и не вернется к плохому прошлому. Или, от всех видов психических расстройств. Здесь так же нет гарантии, что человек снова не начнет сходить с ума. Стоя на краю многоэтажного дома Антон действительно чувствовал себя свободным. Ему хотелось жить. Друзья — это лучшее, что было в его жизни, понимал, что если б не они, загнулся бы еще месяцев семь-восемь назад под каким-нибудь забором. Сейчас все изменилось, но это не та жизнь, которой он так жаждал. Он хотел жить там, где когда-то все создал. Чувствовал, что будто что-то тянет, зовет на помощь, и если сейчас не вернется, потом будет слишком поздно.

Встав на край, вынув руки из кармана бежевого пиджака, поднял их на уровне плеч, ладони повернул к солнцу.

— Друзья, простите, но я должен идти.

Повернувшись спиной, он отклонился взад так, будто приготовился упасть на мягкую постель, и вот, уже было не за что зацепится…

Эпилог

Все теленовости шумели о совершенном самоубийстве, хоть полиция до сих пор искала факты подстроенного убийства, близким людям было все известно. Лечение было довольно успешным и Антон полностью поправился, как показывала медицина, и его взаимодействие с миром было совершенно естественным, вполне вливалось в обыденную жизнь. Но как оказалось, он делал вид, что поправился, и неплохо справлялся с ролью, а в глубине души грезил одними полетами. Белозёров спрыгнул с крыши девятиэтажного дома, причем не оставил для друзей и записки.

Анастасия так и не осмелилась признаться в своих чувствах к погибшему Антону. Из-за переживаний по поводу случившегося злилась на себя, что уже поздно. Ничего не вернуть.

Пережить трагедию девушке помогал Катсуо. Так же, когда лучшего друга не стало, квартиру он отдал ей в полноправное владение. Передав все дела новому хозяину компании, по приказу отца — клана Такаси, он вернулся в Японию к своей семье. В России его больше ничего не держало. Самого дорогого человека больше не было.

Григорий Анатольевич, после того, как услышал новости о пациенте, досрочно ушел на пенсию. Не смог смириться со смертью больного, и уже не видел смысла, а так же и желания, продолжать лечить людей, которые все равно по воле Бога уходили на небеса.

***

Тройка неслась над макушками диких лесов, солнце оседало за горизонт, забирая с собой красный свет облаков.

Рыжий фей затормозил, обернулся, широко улыбнулся, обнажив свои акульи зубы в несколько рядов, и затерялся в листве богатых кронов. Двое переглянулись, пнули ножками птице-ящерок и в погоню за вожаком ринулись в густой волшебный лес.

Люди не Боги, и даже не Ангелы, не им решать, кому жить, кому умирать.

Сколько бы люди не пытались спасти жизни людей, если Бог задумал, он все равно заберет их.