– Садитесь, Николай! – приглашает.
Так, значит, доставать решила сама.
– Вы знаете, зачем я вас пригласила?
– Нет, – отвечаю вполне искренне.
– По очень приятному поводу!
– Даже так? – не верю ни единому слову.
– Именно!
– В таком случае, слушаю!
– Нам неожиданно на кафедру добавили штатную единицу, – смотрит на меня весьма загадочно.
– Ну, и что? – недоумеваю.
– А то, что я решила рекомендовать заведующему …вас!
– Что?! – у меня от удивления едва не отваливается челюсть.
– Именно так! Более достойной кандидатуры я не вижу ни на втором, ни, тем более, на первом курсе.
– Я вам, безусловно, благодарен. Но никогда в жизни идти на преподавательскую работу не соглашусь. Зато могу порекомендовать умного парня – Фельде с моего курса. Он, думаю, с радостью пойдет.
– Не нужен нам Фельде! Я хочу, чтобы согласились вы.
Минут пятнадцать она меня уговаривала, а я, само собой, отказывался: долдонить всю жизнь одно и то же, словно дятел, - нет уж, увольте. В конце концов, ухожу, напутствуемый ее словами «еще подумайте».
А через три дня, уже накануне выпуска, не без участия супруги, работающей на кафедре русского языка и литературы, узнаю: никакой штатной единицы на кафедру партстроительства …не добавляли. И понимаю женское коварство: ей надо было, чтобы я согласился, чтобы ходил и радостно потирал руки, растрезвонил всем о перспективах, а она бы впоследствии …развела руками. Более того, наверняка бы, сказала:
– Вот если бы вы не вели себя на той консультации так хамски, все было бы в ажуре. А так я передумала.
Предложение 4. Аллергия на снобизм
(1989 год; г. Ашхабад, ТССР – г. Москва, РСФСР)
У истории, которую хочу рассказать существет предыстория. С нее и начну.
1985 год. Из Ашхабада в Ташкент, где я учусь в ВПШ, позвонил собкор «Труда» по Туркмении Олег Квятковский. Добившись перевода в Казахстан, он рекомендовал на свое место меня (до этого вашего покорного слугу в числе восьми наиболее активных внештатников газета наградила именными часами, а главный редактор с трибуны заявлял во всеуслышание, что каждого из «восьмерки» готов в любой момент взять в штат).
Спустя пару дней меня прямо из занятий пригласили в партком. И проинформировали, что командируют в Москву – как будто это их заслуга (но я благоразумно промолчал). Мол, не исключено, меня заберут в первопрестольную на работу, что для партшколы – немалая честь. Добавив, что это впервые в истории недоучившегося слушателя хотят забрать на такой «верх».
В Москве остановился в гостинице «Минск» – рядом с редакцией. Все собеседования, включая главного редактора Леонида Кравченко, прошли на «ура».
Чувствовал себя, как дома, во многом благодаря отделу собкоровской сети во главе с Белицким. Чудесные люди! Вечером, накануне отлета, отметили мой приход в коллектив небольшим сабантуйчиком. Когда по ходу застолья выяснилось, что с нами нет еще одного работника отдела – он на больничном, я тут же изъявил желания сбегать в гастроном, чтобы взять бутылку и оставить для него. Белицкий не разрешил, обронив:
– Коля, не надо гусарить!
Вернувшись, окрыленный, в Ташкент, стал с нетерпением ждать депеши из ЦК КПТ (дело в том, что «Труд» был газетой ВЦСПС и «дернуть» меня – да еще на тот момент слушателя ВПШ – без согласия партийных органов не могли). А ее все не было.
Через свои каналы узнал: Москве ответили отказом, заявив, что они послали меня на учебу для того, чтобы у них был СВОЙ «подкованный» кадр. Не помогло даже давнее знакомство Леонида Кравченко и секретаря ЦК по идеологии Майи Моллаевой.
Прошло четыре года. Из Ашхабада в Свердловск переезжает собкор «Труда» по Туркменистану Анатолий Джапаков. И на свое место рекомендует меня – в ту пору первого заместителя главного редактора республиканской газеты «Туркменская искра».
Привычный путь: Москва, редакция, собеседования, редколлегия. Почему «привычный»? Да потому, что меня один раз уже утверждали в этой должности (не отпустил ЦК КПТ, мотивировав тем, что «самим кадры нужны»). Заведовал корсетью в «Труде» тогда Виктор Ильич Белицкий – просто золотой человек. Пишу совершенно искренне, ибо виделся с ним раз в жизни в течение двух дней.
К этому приезду Виктора Ильича сменил Юлиан Лукасик, впоследствии – успешный учредитель газеты «Континент» и еще дюжины их. И что же? Гостиницы мне не заказали, обратного билета не забронировали. И отношение в отделе было таким, словно я человек второго сорта – гнилой московский снобизм хлестал буквально через
