10 НЕДЕЛИКАТНЫХ РОЗЫГРЫШЕЙ
Розыгрыш 1. «Озверевшая» Валя
(1963 год; г. Пирятин, Полтавская обл., УССР)
Я учился тогда в шестом классе Пирятинской средней школы №2 (ныне - лицей). Среди одноклассниц была девчонка Валя Рудь.
А надо сказать, что в основной своей массе читало наше поколение – запоем. Причем - и на украинском, и на русском языках. Для иных впоследствии не то что в школьной – в районной библиотеке – не «освоенного», по сути, не оставалось.
Как-то перелопачивая тома на одной из самых отдаленных полок, я наткнулся на нечитанную доселе повесть Ивана Сенченко «Руді вовки» (написание – оригинала: именно оно впоследствии сыграет свою роль).
Не помню точно, понравилась мне книга или показалась так себе, зато в голове зародилась идея.
Тут следует сделать небольшое отступление. Вышеупомянутая повесть имела коричневую обложку и сделанное вывороткой (буквы не закрашивались и оставались белыми – по цвету картона) название. И я, вооружившись циркулем, начал осуществлять задуманное.
Первым делом возле у буквы «і» аккуратно заретушировал точку и процарапал до белизны справа внизу правую половинку литеры «о»: у меня получился идеальный мягкий знак.
Потом между словами «Руді» и «вовки» оперативно «нарисовал» тире.
Дальше – уже дело техники в виде удаления букви «и» в слове «вовки» - методом ее закрашивания тем же, что и точку, коричневым карандашом.
И вот он – блестящий плод моих трудов – повесть Ивана Сенченко «Рудь – вовк»!
Придя в школу, я как бы между прочим заявил тем, кто уже находился в классе:
- Представляете, о нашей Вале Рудь, оказывается, написана книга!
Естественно, никто мне не верил. Я, как мог, оттягивал время до своего триумфа, убеждая одноклассников словами. С некоторыми даже заключил пари. И когда градус интереса достиг верхней точки, небрежно достал из ранца «обработанную» мной повесть.
Класс ахнул!
Наиболее активные требовали дать книгу «пощупать». Однако я, не будь дураком, таких тут же отшивал фразой:
- Вы же не верили сначала! Поэтому и не дам! Смотрите так, - и вновь, в который раз, выставлял рукотворный бестселлер на обозрение.
История закончилась тем, что пришла сама «героиня» и, увидев книгу про себя, громко разрыдалась. Потом меня долго «просвещали» учителя. А через несколько дней по настоянию матери «героини» созвали классное собрание, на котором меня дружной осуждали, а мать Валентины – даже требовала, чтобы я и дальше не разлагал коллектив, перевести в другую школу.
P.S. Уже когда эти записи готовились к изданию, вышеизложенную историю я пересказал супруге, искренне недоумевая, отчего вдруг такой бум вспыхнул, она сказала: ты, в самом деле, девочку оскорбил! Не понимаю, чем, до сих пор…
Розыгрыш 2. Новобрачная требует водки
(1972 год; г. Пирятин, Полтавская обол, УССР)
Летние каникулы совпали с женитьбой моего друга Николая Божко, привезшего невесту Жанну из Симферополя, где он учится в мединституте. Банкет устроили во дворе усадьбы жениха. Я со своей юной супругой Надеждой и одноклассник Николая по кличке Боб сидели рядом с новоиспеченной «малой социальной ячейкой общества». Пиршество, между тем, набирало обороты.
Отличная погода, совсем немного лет за плечами, отменное здоровье, хороший аппетит, превкусные закуски – чего еще желать?!
Оказалось, есть чего. Ибо, как по нашим возможностям (вышеназванная троица плюс еще пара гостей рядом), спиртное возле нас очень быстро кончалось. И то: разлили бутылку на пятерых – по традиционному стопарику – ее и нет. Жди, когда «разводящие» заметят и снова поднесут. Набулькали по тех же 100 граммов каждому – емкость сухая. И опять – перерыв на закуску. А водочка, между тем, как назло, льется в глотки, словно песня. Обидно за рукотворные не вокальные «петухи»!
- Счас ситуацию исправим! – говорит заговорщицки Боб.
- Каким образом? – интересуемся едва не в унисон. – Не станем же просить подбрасывать нашему столу горючки больше – стыдно.
- Чтоб сильно, так не очень! Но успокойтесь – ничего просить я не стану.
- А что?!!
- Разыграю невесту.
- А она-то причем? – недоумеваем.
- Он, конечно, ни при чем, однако мы хотим выпить... Разве не факт?!
- Ну-у…
- Ладно, молчите!
И во весь голос – в сторону «управляющих процессом», среди которых и родители жениха:
- Принесите нам бутылочку: невеста выпить хочет!
Жанна – человек не только за столом, но и в городе, новый – таращит на нас изумленные глаза, не зная, как быть в подобной ситуации. Спиртного-то она не просила... Боб успокаивающе поднимает ладонь, мол, все в порядке.
Между тем нам приносят сразу две бутылки «Московской». Увы, и ее надолго не хватило. Но как бы уже можно и не спешить – пожевать-поговорить. Но снова над столами гремит усиленный алкоголем голос Боба:
- Невеста снова хочет водки!
Протестовать невеста не решается. Лишь через мужа передает, чтобы больше не выставляли ее перед всем честным народом записной пьяницей. На что Боб, не поленившись встать, подходит к невесте и начинает убеждать, что это в Пирятине, дескать, такой обычай. Всем известный и поэтому не вызывающий недоразумений.
К счастью Жанны, нам водки начали носить не меряно, так что «разыгрывать» никого уже не приходилось.
Розыгрыш 3. С2H5OH чистый - под С2H5OH разбавленный
(1973 год; г. Киев, УССР)
Случилось так, что я женился на первом курсе. А после второго супруга Надежда «пробила» нам в ректорате (!) двухместную комнату в том же общежитии №4. И зажили припеваючи не только мы, но и все мои друзья (а их было – трудно всех сосчитать).
Впрочем, если откровенно, то местоимение «мы» тут – вряд ли отражает действительность с достаточной степенью объективности. Ибо товарищи сбегались ко мне, как мухи на мед, не только потому, что комната маленькая и уже этим уютная, но и потому, что в ней всегда находилось чем закусить, а то - и сытно перекусить. Все, естественно, готовила (точнее, не успевала готовить, так быстро харчи исчезали!) супруга. Труд, если разобраться, - еще тот! Однако в молодости, увы, все считалось в порядке вещей.
И вот на очередные посиделки в комнату набилось с десяток человек. Вокруг стола расположились, будто сельди в бочке. Но разве это неудобство, если на столе – спирт, водка, вино и гора закуски?!
Бухали долго. Набухались – до надбровных дуг. А спиртное – исключительный в студенческой истории случай! – еще оставалось. Кончилось только вино, которого и была-то одна бутылка. Вече решает единогласно: в магазин никого не посылать, допивать то, что недопито.
Сделали еще по два круга. И тут Анатолий Терещенко, кстати, самый «возрастной» в компании, вдруг заявил, что 96-градусный спирт, если он его не запьет, в желудок уже не полезет.
- Какой, старина, разговор?! – едва не хором заревела компания. – Но ты все-таки разок еще попробуй – вдруг ошибка!
Очередной, наполненный примерно на треть двухсотграммовый граненый стакан, все дружно опрокинули в глотки. Само собой, незаметно наблюдая за «проявившим непростительную слабость» собутыльником.
Тот как-то слишком медленно как для спирта высосал положенную ему порцию, выпучив глаза, икнул и …отчаянно замахал рукой. Анатолий Шилоший плеснул в свой, освободившийся стакан, воды и сунул буквально под нос страдальцу.
Терещенко в два глотка освободив наполненную до половины спасительную емкость, неожиданно начал беззвучно, словно выброшенная на берег рыба, зевать, закатывать глаза и даже слегка синеть.
Мы не на шутку испугались. Что происходит? Как товарищу помочь?!
И тут Шилоший поднимается, берет в руки начатую бутылку минералки и едва не силой втыкает горлышко в рот Терещенко:
- Глотай я сказал!
Не знаю, сколько прошло секунд или, может, минут, что вряд ли, пока Толик глотнул и задышал. И тут же разразился потоком брани:
- Курва! Ты зачем мне вместо воды налил для запивона водки?!!!
Да, спонтанный пьяный розыгрыш запросто мог закончиться трагедией. Стоит только представить, как человек, не имеющий в легких воздуха, вдруг вместо спасительной Н20, хватает полстакана того же С2H5OH, разведенного государством до 40 градусов по рецепту незабвенного Дмитрия Менделеева.
Розыгрыш 4. Ночь в обнимку с тазиком
(1974 год; г. Киев, УССР)
В этот раз решили разыграть Анатолия Лютого, допоздна засиживающегося в библиотеке и являющегося, таким образом, в общежитие не раньше 23.00.
Сбросившись втроем по сорок копеек, в хозмаге приобрели навесной замок. Вечером задрали матрац на кровати жертвы студенческого юмора и замком к панцирной сетке «пристегнули» банный тазик, причем вверх дном.
Ключ тут же выбросили в снег за окно. Выключив свет и улегшись в свои постели, стали ждать Толика.
Вот он появился. Потянулся к выключателю, но все зашикали:
– Не включай! Мы уже почти уснули. И так постоянно мешаешь отдыхать, приходя столь поздно (это притом, что в нашей комнате раньше двух редко когда ложились).
Тот послушался. Немножко приоткрыв дверь, чтобы хоть полоска света проникала бы внутрь, разделся и, откинув одеяло, с размаху бухнулся в кровать. Мы под одеялами еле сдерживаемся от смеха: что же будет дальше?
Товарищ что-то бубнит под нос, начинается возня. Потом раздается мат и тут же вспыхивает свет.
– Что за мудаки положили сюда тазик? – возмущается однокурсник.
Бедняга еще не видит замка.
А когда его зрит, то традиционное спокойствие обычно выдержанному парню изменяет вовсе. Однако в драку один против троих он не лезет. Пытается решить конфликт мирным способом. Честно глядя ему в глаза, признаемся: ключ выбросили в окно.
Несмотря на темень и снег, Толик одевается и собирается идти на его поиски. Мы искренне парня отговариваем: это все равно – что искать иголку в стоге сена.
– А как же мне переспать эту ночь? – так же искренне удивляется он.
– Ложись животом вниз и не переворачивайся, – советуем без всякого подвоха (сколько можно?)
– Неудобно же! – возражает Толик.
– Но ведь иного выхода нет, – констатирует один из нас.
Толик, ворча, пристраивается на тазике, а мы снова покатываемся от хохота.
На следующий день с утра, разбежавшись веером по общежитию, находим кусачки, перекусываем звено сетки, освобождая тазик, и возвращая постели первозданный вид.
Розыгрыш 5. Несуществующая дочь
(1988 год; г. Киев, УССР)
Лето. Мы с супругой в отпуске. Причем она соединила свой с командировкой (по аналогичной схему все уходят в отпуск: заявление пишут с понедельника, а улетают накануне в пятницу – получается больше отдыха). А тут – целая недельная командировка! Я, в свою очередь, договорился с главным редактором, что прихвачу пару-тройку дней. Короче, гуляй – не хочу!
А появились дополнительные дни отдыха, возникает вопрос, как их использовать. Посоветовавшись, решили проездом из Полтавщины на Житомирщину (от моей к ее матери), на пару дней «застрять» в Киеве – ради встреч с однокурсниками. В списке жены среди прочих присутствовал и некогда староста курса, а теперь – преподаватель родного факультета Киевского госуниверситета Григорий.
Вот и желтый корпус. Увы, оказывается исторический факультет уже базируется в красном. Путешествуем туда.
Хотя мы с Гришей шапочно знакомы, мешать однокурсникам не хочу. Поэтому иду в сквер Шевченко – пить любимое киевское пиво и ждать супругу: договариваемся, что торопиться она не будет. А вдруг встреча получится достаточно теплой и придется бежать в гастроном, то, если честная компания возражать не станет, роль гонца выполню лично. Присоединившись потом к пиршеству.
Увы, не прошло и полчаса, как жена со мной «воссоединилась». Я не скрывал удивления:
- Не понял! Что так быстро?
- Да, понимаешь, моя небольшая шутка встречу, что называется, смазала. Если не сказать, испортила.
- Рассказывай!
- Зашла, как и договаривались по телефону. Встретил, как и положено. Минут пять – «Что?», «Где?», «Когда», «С кем?» и тому подобное. Сказал, что предупредил еще двоих однокурсников, работающих в университете – так что раздавим бутылочку-другую.
- Ну, и?! – не удержался я.
- Ну, и…, - передразнила меня супруга. – Ну, и спросил он меня, чем собираюсь заняться в отпуске. А я возьми – и ляпни: «Да вот с твоей помощью планирую дочь в университет на наш факультет пристроить». Лучше бы я так не шутила! Гриша сразу сник и начал жевать какую-то жвачку, а потом, извинившись, заявил, что забыл – у него неотложное дело. Я сказала: «Гриша, успокойся – никакую дочь мне никуда устраивать не надо по той простой причине, что ее у нас с мужем нет! Я просто пошутила. Если неудачно, извини! И - до свидания!» Он пытался меня задержать, сказал, что относительно встречи – тоже прикололся, но я ведь видела его лицо – и этого достаточно!
P.S. Прошло восемь лет, мы с женой вернулись в Киев, и она решила, вопреки «первому блину», встретиться с теми же ребятами (уже - профессорами). И Григорий, в этот раз под рюмочку коньячка, узнав, что я – главный редактор «Комсомольской правды» в «Украине» тут же обратился с просьбой. Да не с одной, а с двумя (опубликовать его опус в возглавляемой мною газете и устроить его дочь на работу).
Причем розыгрышем здесь и не пахло…
Розыгрыш 6. Призрак пустыни
(1989 год; Серахский р-н, Ашхабадская обл., ТССР)
С главным редактором «Туркменской искры» Василием Слушником рванули на пару дней на охоту, оставив на хозяйстве второго зама. Больно уж много на самой границе с Ираном развелось фазанов.
Район «пиф-паф» – неблизкий. Две сотни километров до Теджена и около сотни – к месту высадки десанта: местные ребята получили у «зеленых фуражек» соответствующее разрешение.
Выехав с Ашхабада ранним утром, до места дислокации добрались лишь к обеду. Постреляли от души (я – по деревьям и редко попадающимся столбам). А к ночи ближе по традиции, приготовив охотничьи трофеи, под пару ящиков водки сели травить приличествующие моменту байки (кстати, в темноте по ту сторону рядышком расположенной границы сотнями огней сиял иранский тезка туркменского Серахса). Среди прочих прозвучала и легенда о человеке-призраке пустыни, которого якобы не раз видели именно в этих местах.
Спустя некоторое время - часа в три ночи - начали заканчиваться дрова для костра. На одной из машин было решено съездить к зимней стоянке овцеводов, расположенной неподалеку.
За руль вездехода сел один из туркменов, я – рядом и двинулись по ночной пустыне.
Зрелище, я вам скажу, еще то! Усеянный миллионами звезд небосвод, казалось, лежит на плечах. Еще мгновенье - и мы будем раздавлены между жерновами земли и космоса! А фары вырывают из кромешной тьмы диковинной формы растения – словно пробираешься по незнакомой планете.
Наконец автомобиль остановился. Водитель вылез из кабины. Я, признаюсь, на мгновенье задержался, раздумывая, выбираться ли из нее вообще. Честно говоря, ночная пустыня чем-то пугала. В том числе, и хищными зверьми.
Мои колебания были прерваны нечеловеческим воплем (это посреди Каракумов в три часа ночи!). Мороз, несмотря на изрядную духоту, буквально продрал мою кожу. И тут в кабину ворвался водитель: цвет его смуглого лица напоминал мел.
– Николай! – закричал он. – Там кто-то есть!
И что есть силы задрыгал ногой, которая еще оставалась наружи. Глаза его, мне показалось, закатились.
– Закрой дверцу! – из последних сил прохрипел он.
И… полез прямо на меня: как я понял, чтобы оказаться подальше от полуоткрытой дверцы с его стороны. Ее мы общими усилиями, наконец, захлопнули. О дровах уже не могло идти никакой речи. Главное – вернуться к компании.
Немного придя в себя, водитель уже внятным голосом проговорил (матерные слова убираю):
– Представляешь, я только сделал пару шагов, а ОНО на меня как бросится!!!
– А на то похоже?
– На человека. Только очень черного и с полностью закрытым лицом.
– И кто или что это может быть, как ты думаешь?
– Только человек-призрак пустыни, кто же еще?!
Вы знаете, я почти поверил – та убедительно он говорил. Да и то: кто еще станет шастать пустыней в такой дали от населенных пунктов, да еще в погранзоне?!
С тем и вернулись к ребятам. Те подошли было к машине, чтобы сбросить на землю дрова и, не увидев их, сильно удивились (за ними смотались другие). Мы наперебой начали рассказывать о случившемся. Нас внимательно выслушали и начали… высмеивать: как, мол, это взрослые мужики могли невесть чего испугаться в пустыне? Прозвучали и намеки насчет «белочки» у водителя. Я уже тоже начал сомневаться: сам ведь призрака не видел. Однако мог поручиться головой: испуг у моего партнера был самый настоящий.
Так бы и остался этот феномен необъясненным для науки, если бы ближе к утру ребята не раскололись. Оказывается, в тот момент, когда мы только сели в кабину и еще не двинулись с места, один из охотников прыгнул в кузов. Ну, а дальше, вы уже все знаете.
Хорошо еще, что пьяная шутка не закончилась разрывом сердца у водителя или зарядом дроби в голову местного «Рембо».
А смеяться над нашей забавой в Туркмении, убежден, будут еще долго...
Розыгрыш 7. Цэковский торчок
(1990 год; г. Ашхабад, ТССР)
Чтобы получить права на вождение автомобиля, нужно представить справку о том, что ты не наркоман и не алкоголик. В диспансер за оной обратились я, моя супруга и инструктор ЦК КПТ Михаил Переплеснин. Прибыть за документами предложили через три дня. Однако товарищ отлучиться с работы в указанное число не смог и попросил, предварительно связавшись с главврачом, чтобы его «бумагу» отдали нам.
Пока ждали в очереди, я обратил внимание на чистые бланки, лежащие на столе. И прихватил один. На работе его заполнил, поставив все данные Михаила. И вписал вердикт: «Употребляет наркотические вещества».
Наслюнявив, поставил печать профсоюзной организации «Туркменской искры», председателем которой я был, и стал ждать появления (он по дороге домой пообещал заскочить и забрать справку) кандидата в водители.
Вот и он. Еще раз здороваемся, обмениваемся новостями.
– Давай справку, тороплюсь! – говорит, наконец, Михаил.
Достаю из нагрудного кармана три аккуратно свернутые бумаги. И начинаю выбирать его.
– Вот, бери! – протягиваю. – С тебя магарыч.
Михаил берет справку и начинает ее читать. Я в это время также внимательно, словно до этого времени не было, изучаю свою. Однако боковым зрением вижу, как у инструктора ЦК начинают лезть глаза на лоб.
– Они что там… совсем охерели?! (Трам-та-ра-ра-рам!)
– Что случилось? – «искренне» удивляюсь я.
– Да, б…, посмотри, что написали!
Внимательно читаю. И, глядя честно в глаза, интресуюсь доверительно:
– Вряд ли они могли допустить такую ошибку. Да еще в отношении работника ЦК. Может, все-таки что-то было, а Миш? Мне-то ты можешь смело довериться. Заодно вместе что-нибудь придумаем. Ведь права – еще полбеды. Куда хуже, если еще с работы вылетишь!
Михаил кипятится, аж брызги изо рта, словно из чайника без свистка, летят. И уже грозится всех поставить на уши.
Я, между тем, «проявляю благоразумие»:
– А может, хрен с ними, с правами?
– С какой стати?!
– Ну, поднимешь шум, а врачи, обидевшись, не пожелают признавать ошибку. Наоборот, будут упорствовать в первоначальном вердикте. Как ты докажешь, что это не так? И кому поверят: государственному человеку или …наркоману? Тем более, обстановка ныне в республике по отношению к русским – сам знаешь какая.
Внимать моим рассуждениям Михаил не желает. Более того, позвонив и отменив какую-то встречу, настрополился ехать в диспансер. Я вызвал свою служебную машину и изъявил желание составить ему компанию.
Без малого полчаса пути, пока мы катили по городу, в салоне не прекращались возмущенные возгласы Михаила, перемежаемые моими поддакиваниями. Лишь когда до диспансера оставалась сотня метров, я вытащил из кармана настоящую справку и признался в розыгрыше.
Можете не сомневаться: и всю дорогу назад в салоне стояли тот же ор и матерщина. Только уже не перемежаемый моими поддакиваниями.
Розыгрыш 8. Генералы-лихоимцы
(1998 год; г. Киев, Украина)
Готовя очередной номер «Комсомольской правды» в Украине», обратил внимание на то, что в нем не проглядывается ничего «горяченького». Того, что прочитали бы если не все, то подавляющее количество – точно.
Как быть? Где раздобыть гвоздь номера?
И тут я нечаянно задел рукой томик русского классика, некоторые вещи которого перечитывал накануне. Идея родилась мгновенно!
Так в газете появился материал об армии со следующей преамбулой: «Не правда ли, точный портрет украинского независимого войска? С этим, в первую очередь, согласятся матери солдат, на собственной шкуре испытавших все прелести «независимой» муштры. Если они, конечно, дождались со службы своих сынов. Да и сами защитники родины подпишутся под сказанным.
Что касается офицеров и генералов, то они, естественно, ни за что не признают: пусть ракеты сбивают пассажирские лайнеры, а боевые самолеты падают на головы мирных горожан.
Открыл ли автор Америку? Во-вторых, не автор. А, во-первых, открыл... Впрочем, сначала читайте».
Дальше, собственно, шел материал.
Вот он: «Нравственное растление войска: вот причина печальных явлений. Из каких начал состоит наше войско? Солдаты, офицеры, генералы, главнокомандующие.
Солдат имеет по закону только строго необходимое, а в действительности менее того, чтобы не умереть человеку сильного сложения – от голода и холода слабые умирают. Высшая награда – отличие, дающее ему право… быть не битым по произволу каждого.
Есть солдаты 3-х родов – угнетенные, угнетающие и отчаянные.
Угнетенные – люди, сроднившиеся с мыслью, что они рождены для страдания. Каждый солдат, годом старше, имеет право и истязает его. Его бьют за то, что он смел заметить, как офицер крадет у него; за то, что на нем вши, и он чешется; за то, он не чешется. Его бьют и гнетут всегда и за все, потому, что он – угнетенный и потому что власть имеют над ним бывшие угнетенные – самые жестокие угнетающие. Угнетенный не получает 1/3 того, что ему дает правительство, знает это и молчит.
Угнетающие солдаты – люди, перенесшие испытания и не упавшие, но ожесточившиеся духом. Их чувство справедливости – заставлять страдать каждого столько, сколько они страдали.
Отчаянные солдаты – люди, убежденные несчастьем, что для них нет ничего незаконного, и ничего не может быть худшего. Для отчаянного солдата нет ничего невозможного, ничего святого; он украдет у товарища, ограбит церковь, убежит с поля [боя], перебежит к врагу, убьет начальника и никогда не раскается.
Отчаянный презирает все и наслаждается.
Скажу еще сравнительно: ни в одном европейском войске нет солдату содержания скуднее…
У нас есть офицеры 3-х родов.
Офицеры по необходимости – не чувствующие себя способными к другому средству поддерживать существование.
Офицеры беззаботные – люди, служащие только для мундира или мелочного тщеславия и презирающие сущность военной службы.
И самый большой отдел – офицеры-аферисты, служащие для одной цели – украсть каким бы то ни было путем. Это люди без мысли о долге и чести, без малейшего желания блага общего, люди, составляющие между собой огромную корпорацию грабителей, помогающих друг другу. Люди, считающие честность глупостью, понятие долга сумасшествием, заражающие молодое и свежее поколение этой правильной и откровенной системой корысти и лихоимства.
Генералы-наемники, честолюбцы, и генералы, потому что надо когда-нибудь быть генералом.
Генерал, по большинству, существо отжившее, усталое, выдохнувшееся, прошедшее в терпении и бессознании все необходимые степени унижения, праздности и лихоимства для достижения сего звания – люди без ума, образования и энергии.
Главные пороки нашего войска: скудость содержания; преграды к повышению людям способным; дух угнетения; старшинство; лихоимство».
Это была бомба! Информационная. Пресс-служба Министерства обороны Украины буквально осаждала мою приемную. Однако неизменно натыкалась на один и тот же ответ секретарши
- Будет позже!
Из обрывка фразы, оброненной офицером ведомства, выплывало, что министру по данному поводу звонил сам главнокомандующий Леонид Кучма. Я же на связи сознательно не появлялся.
Но на звонок нашего специального корреспондента, естественно, откликнулся: тот был вхож в самые высокие войсковые кабинеты и мог сообщить что-нибудь интересное по «инциденту». С ним мы были накоротке, поэтому он не стал выбирать выражений:
- Ты, старик, совсем рехнулся! Что за …йню вы там напечатали?! Я, правда, сегодняшней газеты еще не видел, однако некоторые предложения мне «зачитали» по интернету. Ты не поверишь, но я – в шоке! Неужели не мог прежде мне материал показать?!! По крайней мере, избежали бы скандала...
В трубке городского телефона, по которому мы разговаривали (точнее, я слушал монолог визави), раздались отдаленные позывные мобильника.
- Секунду… Кто-то наяривает на мобилу… О-па, министр обороны! Извини, я тебе перезвоню…
Минут через пять наша беседа возобновилась.
- Вы и меня подставили! – сетовал специальный корреспондент. – Ведь в Минобороны все, включая Хозяина, знают, что за военную тему в газете отвечаю я. И что теперь? Меня туда на пушечный выстрел не подпустят! А, во-вторых, прозвучал намек и на суд. В публикации ведь, насколько я понял министра, ни одного конкретного факта – сплошные общие рассуждения. Их служители Фемиды в расчет не примут. Так что еще неизвестно, чем эта история закончится.
В этом месте я решил: хватит держать паузу! И изложил суть интриги. Заключавшуюся в том, что редакционной была только врезка, а материал …представлял собой «Проект о переформировании армии», подготовленный Львом Толстым еще в 1855 году. Обычный розыгрыш, а не критика – вот чем была публикация!
Визави, как человек с тонким чувством юмора, едва не подавился смехом. Высоко оценив мою задумку и ее реализацию. О чем, конечно, не преминул поставить в известность, в первую очередь, министра обороны.
Да, тот изъявил желание почитать «Проект о переформировании армии» – и уже не в газетном изложении. Виктор, в свою очередь, обратился с просьбой дать соответствующий томик Льва Толстого ему, чтобы он, в свою очередь, передал Александру Кузьмуку. Я же – в свою, на глазах удлиняющуюся, очередь, отправили обоих в библиотеку. Предполагая, что книгу из недоступных мне верхов вряд ли верну.
Розыгрыш 9. В ранге короля Полинезии
(1999 год; г. Киев, Украина)
Уходя из «Комсомольской правды» в Украине», само собой, выставил отвальную. В разгар веселья подошли еще трое – два бывших работника «Комсомолки» Тимур и Женя и немка Штефи. Эти ребята работали в рекламном агентстве «Карат», которое принадлежало представителям Германии. Вышеупомянутая фрау курировала филиал фирмы в Киеве и подолгу здесь жила. Шапочно я с ней был знаком. Произошло это отнюдь не знаковое событие в ресторане. Я был там с одной компанией, она со своими сотрудниками забрела под занавес. А поскольку заведение уже почти закрывалось, то впопыхах нас представили. А поскольку ее подчиненный Тимур, которому выпала эта миссия, обладал чувством юмора и, к тому, был сильно навеселе, то не придумал ничего лучшего, как с серьезнейшим видом назвать меня …полинезийским королем, пребывающим на берегах Днепра с деловым визитом. На что мало кто в обоих изрядно назюзюканных компаниях обратил внимание. Кроме, как покажут дальнейшие события, фельдфебельского кругозора Штефи.
И вот спустя год – новая, совершенно неожиданная, встреча, от которой мне – ни холодно, ни жарко. Первым в дверях появился Тимур и начал подавать мне знаки, кивая на второй выход из комнаты. Ничего не понимая, я просьбу удовлетворил.
- Понимаешь, я тут с Женей и Штефи, - начал экс-сотрудник «Комсомолки». – Нашей начальницей. Помнишь, я вас как-то знакомил в кабаке?!
- Да какая разница, знакомил или не знакомил? Заводи – спиртного и закуски всеми хватит!
- Я не о том!
- А о чем? – удивился я.
- Хочу попросить об одном крохотном, как микроб, одолжении.
- Давай шустрее – народ уже там, поди, истосковался.
- Тогда в ресторане я шутя назвал тебя полинезийским королем. Да и забыл на следующий день. Однако Штефи все прекрасно запомнила и так восхищалась уровнем моих знакомств, что я не рискнул ее разочаровать. Да и службе на новом месте это было не во вред.
- Ну, а сейчас чего ты хочешь?
- Понимаешь, мы пришли не к тебе, а по делу. Я даже не знал, что ты уходишь и выставляешься – если бы знал, то пришел бы без нее. Хотел повернуть оглобли вспять, сказавши ей, что сегодня здесь не до решения производственных вопросов, как она восхищенно воскликнула:
- О, полинезийский король! Там! – И показала пальцем в открытую дверь. В этой ситуации деваться мне некуда, нужно ее заводить. Но если ты не хочешь, чтобы я потерял работу в иностранной компании, побудь, пожалуйста, королем сегодня. Народ в газете – не клади палей в рот, сразу все поймет. А Штефи русского языка не знает, что я ей скажу – то и сойдет за дословный перевод.
Что делать? Согласился.
Народ врубился, Тимур объявил шефице на немецком, что я снова в Киеве заключил очередную чрезвычайно успешную сделку и теперь ее с украинскими партнерами обмываю. И застолье благополучно продолжалось. Только шибко уж часто мои коллеги, с которыми я прощался, величали, как мне казалось, нарочито громко королем Полинезии. Исподтишка покатываясь от хохота.
При очередном тосте кто-то подал идею бросать в подаренную мне собственным корреспондентом «Комсомольской правды» в Украине Ольгой Мусафировой копилку-свинью монеты – на счастье. Идею с визгом поддержали. Свинья вместе с рюмкой пошла по кругу. Штефи на радостях натолкала в нее пфеннигов.
И тут мне пришла в голову идея чем-то отдарить немку (тем более, ребята, ее приведшие сказали, что она через день уезжает на родину – вместо нее пришлют нового куратора). Зашел в еще свой кабинет, взял с окна стоящие там оленьи рога и под общие одобрительные возгласы вручил Штефи на память. Фрау едва не прослезилась от такой чести. Нас даже сфотографировали.
А спустя пару дней мне рассказали продолжение истории. Как всякая рачительная бюргерша, Штефи, улетая, рога, конечно, взяла с собой (а может, они, в самом деле, ей были интересны). В аэропорту попрощалась с провожатыми и пошла на посадку. И тут же ее тормознули таможенники:
– Не являются ли рога исторической ценностью и где разрешение на их вывоз из страны?
Не зная ни украинского, ни русского, растерявшаяся Штефи, конечно же, не могла объясниться с теми. Но, не будучи дурой, поняла, о чем идет речь. И, показывая рукой в сторону провожатых, оставшихся за барьером, все время повторяла:
– Полинезийский король… Полинезийский король…
Пытаясь убедить таможенников, что рога – подарок не кого-нибудь, а самого короля Полинезии. Слышавшиеся это ребята, буквально уматывались со смеху. Немку, видимо, во избежание трехстороннего (Полинезия – Украина – Германия) международного конфликта, в конце концов, пропустили.
Так что где-то в Германии Штефи и сегодня хвастается перед друзьями необычным подарком от столь сановного лица. А ее фото со мною, не исключено, как самая драгоценная реликвия висит на стене квартиры.
Мысль о том, откуда в Полинезии взялись олени, немке вряд ли когда-нибудь придет в голову.
Розыгрыш 10. Поддельные 50 долларов
(2005 год; г. Киев, Украина)
Один знакомый был должен мне полторы тысячи американских долларов. И позвонил, что готов вернуть.
Довольно редкие (он – человек – сверхзанятой!) наши встречи назначались обычно на конец пятницы где-нибудь в ресторане (на Крещатике и вокруг него, наверное, не осталось ни одного, где бы мы не сидели). Не нарушили традиции и в этот раз.
Посидели тоже, как водится: полуштоф «Немирофф» с черной наклейкой, отличная закуска и кофе с коньяком на десерт. В общем, как всегда, было весело.
Часам к 10 вечера возвращаюсь домой. Уже весь себе - на не совсем трезвом уме!
Супруга встречает, как всегда, – привычными вопросами, буду ли ужинать, чего и куда подать и т.д.
- А ты ужинала? – уточняю.
- Нет, ждала тебя!
- Тогда ставь на стол – на кухне. Мне – чуть-чуть, а себе – по полной программе. А я, между тем, разденусь, умоюсь…
Ужинаем – уже вдвоем. Потом я иду к компьютеру, а жена – моет посуду. Через некоторое время заходит в зал:
- Я уже освободилась. Если ты будешь работать, пойду в спальню к телевизору.
- Договорились! – отвечаю.
И вдогонку – будто только что пришло в голову:
- Спрячь по ходу деньги! А заодно – пересчитай.
- А ты что, беря долг, не пересчитывал?
- Пересчитывал! Однако деньги – предмет, которому лишний счет никогда не помешает.
Супруга надевает очки и начинает считать. Один стольник, второй , третий, четвертый, пятый, шестой…
Заминка (я за «процессом» внимательно слежу). Задний ход. Ассигнация поднимается и изучается. Растерянный голос:
- Коль, а тут одна – не сотка.
И мгновеньем позже:
- …и, к тому же, фальшивая….
- Не может быть! На Олега это не похоже!! А ну, давай сюда!
Беру купюру. Внимательно рассматриваю:
- Да, не ожидал такого от коллеги! Как же я не заметил? Видимо, потому, что пересчитал только количество купюр и не смотрел на их номинал!
- Ну, и что теперь делать? – интересуется супруга, только что обедневшая на сто баксов.
- Даже не знаю…
- Какое там «не знаю»! Звони! Так друзья не поступают…
- А вдруг произошла ошибка? Неудобно будет…
- Какая может быть ошибка? – не унимается изрядно возмущенная супруга. – Это же не банкнот, изготовленный фальшивомонетчиками! На нем вообще не «100», а «50» написано! Можно эти две, столь отличающиеся одна от другой, цифры ПЕРЕПУТАТЬ?!!
Аргументация столь непробиваема, что я не выдерживаю и …сдаюсь. Достаю из кармана халата, куда переложил, сто долларов, среди прочих врученных мне заемщиком.
- А это тогда что? – недоумевает жена.
- Извини, но эта бумажка в виде американской валюты, которую мы используем вместо книжной закладки. Ты просто ее не узнала…
