КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

10 скелетов в шкафу [Николай Михайлович Сухомозский] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

10 СКЕЛЕТОВ В ШКАФУ


Скелет 1. Поиск владельца монете

(1964 год; г. Пирятин, Полтавская обл., УССР)

С братьями Петром и Владимиром Левандовскими идем на Масальский (остров на реке Удай, где расположен городской пляж). За какой-то мелочью - кажется, пачкой печенья - заворачиваем в продуктовый магазин. Делаем заказ. Продавец отпускает товар.

Я в это время, скучая, подхожу к противоположному прилавку. И там, в ящичке с ячейками, вижу сиротливо лежащие …20 копеек. Это - полновесная порция мороженого, да еще стакан газировки с сиропом!

Колебался между чувством стыда и соблазном в виде потенциального не долго. Второе победило. Протянув руку, я нашел одинокой монете хозяина.

А потом не один месяц мучился, что стал вором.


Скелет 2. Шапка из рукава

(1968 год; г. Пирятин, Полтавская обл., УССР)

Первый месяц довольно суровой зимы. Танцы – второе (или первое?) развлечение молодежи после кино – уже давно перекочевали из городского парка в Дом культуры. Что вполне публику устраивает: светло, тепло, уютно – да и красиво.

Плохо одно – начали красть шапки. Каким образом?

В фойе, как в «лучших домах Лондона», функционировала раздевалка. В самом деле, не в пальто же отплясывать?! Да вот закавыка: если за верхнюю одежду «администрация несла ответственность», то за головные уборы и шарфы – нет. Мы их, на свой страх и риск, как правило, засовывали в рукава своих пальто и теплых курток. И вдруг те начали с завидной регулярностью …исчезать. Что, само собой, ввиду того, что в небольшом городке «все всех и все знают», у подавляющего большинства вызывало вполне закономерное искреннее возмущение: «Поймать бы – ноги переломали бы».

И вот – очередная суббота. Традиционные танцы. И неумолимое приближение стрелки часов к 23.00, когда пляски заканчивались. За десять минут до часа «Х» предусмотрительно мчусь вниз – в раздевалку: кому охота терять время на тупое стояние в «финишной» очереди?!

Сую дремлющей гардеробщице номерок. Она кивает: бери сам. И то: ситуация – под полным контролем. Да и меня прекрасно знает!

Захожу в раздевалку. Нахожу свой «прикид». Снимаю, вешая на крючок номерок. И не знаю почему, «не отходя от кассы» сую пятерню в рукав. Интуиция не подвела: мою шапку самым наглым образом какой-то проходимец (к стенке подлеца!) – тю-тю.

Не знаю, что произошло со мной, какой дьявол в то мгновенье вселился то ли в душу, то ли в надплечевую «ума грушу», но я тут же …сунул руку в рукав соседнего предмета зимней верхней одежды. И вытащил аналог собственного головного убора (впрочем, надо сказать, что в те времена примерно 90 процентов пацанов носили райунивермаговские черные заячьи шапки, а примерно 9,9 – точно такие же, но серые). Нервы не подвели и в следующие пяток секунд я натянул шапку на башку. И, о чудо для меня и горе – для ее владельца: по размеру та оказалась в самый раз!

Как ни в чем ни бывало, прошествовал мимо гардеробщицы и, сжигаемый стыдом (внутренне оправдывался фразой «Будем считать, что это неизвестный подлый злодей изначально вытащил шапку не из моего рукава, а соседнего»), рванул наверх, где как раз зазвучали последние танцевальные аккорды этого выходного дня…


Скелет 3. Уголек на-гора

(1970 год; в/ч 32154 п. Жеребково, Ананьевский р-н, Одесская обл., УССР)

Служба с первых месяцев складывалась неплохо. Выполнить любой спортивный норматив для меня – не проблема. Стреляю, оказалось, тоже метко. Из строя во время маршировок не выбиваюсь, носок, если шагаю в первом ряду, тяну – едва не до командирского затылка. Что еще начальству надо?!

Со стариками – тоже никаких проблем (см. «Оказия 2. Талант гранатами не забросаешь»): не служба, а почти малина. А тут еще горсть сладких ягод – перевели в комендатуру. Лафа невероятная! В первую очередь, потому, что ты, по сути, сам себе хозяин. Командир отделения, взвода и даже роты не в курсе, где я буду нести дежурство и в какое время дня или ночи. Короче, кум королю и сват министру обороны!

Задача наша – бдеть на КПП. Принимать жетоны у входящих, выдавать – территорию части покидающим, регистрировать все передвижения любого транспорта, поддерживать элементарный порядок на вверенном объекте. В столовую ходим не строем вместе со остальными, а когда заблагорассудится – «уважаемым» повара всегда что-то найдут. Тот, кто служил, поймет, какая синекура комендатура.

И вот как-то мой напарник из тех, кто в данном «элитном» подразделении уже второй год, спрашивает:

- Как насчет в эту смену хорошо выпить и еще лучше закусить?

- Издеваешься! А тебе что – посылка пришла?

- Еще не пришла.

- Тогда как же…?

- …Уже идет… Более того, можно сказать, она буквально на подходе…

- Кто? – невпопад переспросил я.

- Посылка!

- ?!!

- Ты, я вижу, человек свой. Поэтому откроюсь. Стоит мне позвонить и через полчаса – стол, считай, накрыт.

- Богатенькую любовницу заимел?

- Увы! Не с моим счастьем.

- Кто же тогда нам угощение притарабанит?

- Покупатель!

- Какой еще покупатель? И чего?!

- Покупатель – надежный. А купит уголь. Машину.

Обмен «угощение – товар» состоялся. Наша работа заключалась в том, чтобы открыть ворота и не зарегистрировать транспортное средство.

Обороноспособность страны в те сутки сильно не пострадала. Зато мы оттянулись – злейший враг обзавидовался!


Скелет 4. Служи, дурачок, получишь значок

(1971 год; в/ч 56653, п. Косулино-1, Белоярский р-н, Свердловская обл., РСФСР)

С горем пополам отслужив, последним в части дождался демобилизации. А поскольку ни одного старослужащего в гарнизоне уже не осталось, собирали и провожали меня товарищи из более раннего призыва.

Ну, насчет «провожать», все понятно даже лицам, пороху не нюхавшим. А как дембеля собирают?

О, это целая «история». По многолетней неписанной, но свято соблюдаемой, традиции уезжать с голой грудью не принято. Имею в виду навешивание на парадный мундир всевозможных отличительных знаков. Их, кстати, как и дембельский альбом, начинали готовить едва усев пройти «Курс молодого бойца». А поскольку ими награждались лучшие, а на дембель уходили все, то «цацок», естественно, не хватало, и они были в жутком дефиците.

Я же принципиально ни к чему не готовился и этой фигни не собирал. Однако когда получил «вольную», вдруг «проснулся»: мол, буду выглядеть хуже других. А тут еще меня активно поддержали младшие друганы. Короче, буквально за день они принесли комсомольский значок, хотя я был исключенным из его рядов (см. «Оплошность 3»), а также знаки «Воин-спортсмен», «Воин-разрядник», а также «Отличник Советской армии» (когда-то я имел такой свой, да дембеля конфисковали). До полного комплекта торжественный набор не дотягивал – отсутствовали наиболее почитаемые «отличия» - «Специалист» и «Гвардия». Впрочем, мне за глаза хватило и четырех вышеназванных.

Передавая мне «Отличника Советской армии», луганчанин Саша Поздникин вручил и свое фото со следующей надписью: «В судьбе каждого есть человек, которому многим обязан и который бесконечно дорог. Расставаясь с таким человеком хочется рыдать от одиночества и тоски. Помни! Ты был для меня таким человеком. Дай бог встречу!» А еще он просил обязательно выслать назад значки, в первую очередь, довольно дефицитного «Отличника Советской армии». Я ему это гарантировал, искренне удивившись:

- Зачем они мне на гражданке?!

На гражданке значки мне, действительно, были ни к чему – даже малолетних родственников, дыбы подарить, не имелось. Однако я их в часть, заленившись, так и не выслал. Оказавшись для Александра, увы, совсем не тем человеком, каковым он меня считал.


Скелет 5. Банку шпрот – в голодный рот

(1972 год; г. Киев, УССР)

С первокурсником факультета кибернетики КГУ им. Т.Г. Шевченко Николаем Машталиром снимаем комнату у старушки почти в центре Киева (см. «Забава 7»). Живем, как большинство собратьев, - от стипендии до стипендии, дополняемой пособием от родителей. И ректору понятно: не хватает! Поэтому на столе – то «Докторская» с вином, то «Килька в томате» с чаем. А иногда и килька проплывает мимо желудком – обходимся чаем.

В очередной финансово напряженный период наша хозяйка уже не первую неделю находилась в больнице. Нас же регулярно контролировала ее дочь, появляющаяся едва не ежедневно. В один из визитов она, ставя в тумбочку банку шпрот, сказала:

- Хотела побаловать маму, а в больнице есть консервы ей, оказывается, запретили. Пусть стоят до лучших времен!

И вот у нас с Николаем ситуация «Сытый голодного не разумеет»: из еды – только хлеб и пачка маргарина. И тут мой отощавший желудок вдруг обращается с тонким намеком к мозговым извилинам: мол, я знать ничего не знаю и вообще моя хата – с краю, но в бабкиной тумбочке без видимого дела пылится банка шпрот.

Само собой, мы тут же ее с аппетитом оприходовали, решив, что как только появятся деньги купим и поставим на место. Увы, появляясь, наличность имела скверную привычку с крейсерской скоростью исчезать, и мы все никак не могли «сколотить» необходимую для покупки консервов сумму. Сначала чувствовали себя очень неуютно при посещении дома дочерью хозяйки: а вдруг обнаружится пропажа? На форс-мажорный случай договорились признаться, заявив, что уже завтра тумбочковую «убыль» возместим. Однако бежали дни, а факт потери не всплывал, как и не появлялось «лишних» денег.

В результате мы пришли к выводу: дочь о шпротах – напрочь забыла, а мать-старушка – тем более. Да и вообще она не в курсе, куда злополучную банку из больницы унесли: логичнее к себе домой. А раз так, то отныне считаем, что слопали копченую кильку с благородной целью - во имя быстрейшего бабкиного выздоровления.


Скелет 6. Увековеченный храп

(1976 год; г. Киев, УССР)

Вот и выпуск, венчающийся получением дипломов. И хотя меня поперли с третьего курса на заочное отделение (см. «Грата 3»), и на факультете, и в общежитии я – свой в доску. В этот, последний, приезд ребята порадовали новостью: в течение нескольких месяцев они записывали на память свои голоса. И тут же поставили внушительных размеров магнитофонную бобину на общий «Днепр». С нескрываемым удовольствием я слушал песни в исполнении Михаила Назаренко, приколы других студентов и даже увековеченный храп Георгия Лелюха.

- Классно придумали! – резюмировал под конец.

После почти суточного обмывона дипломов (см. «Разочарование 3») я уезжаю в нелюбимые Чернухи, и мы пьем на посошок в общаге: кто знает, как повернет жизнь и когда теперь свидимся? Естественно, все еще со вчерашнего дня нетрезвые.

Вот я уже почти у двери. Мгновенье – и прощай, студенчество!

И тут мой затуманенный изрядной долей алкоголя взор падает на прикроватную тумбочку. На ней – вышеупомянутая историческая бобина. Секунда – и она оказывается в моем портфеле.

Не раз и не два в телефонных разговорах всплывал сакраментальный вопрос: кто же увел «память курса»? Но ответа не находилось. Как говорится, под подозрением пребывали все.

И только через 35 лет я признался Георгию Лелюху в содеянном. На что он изрек:

- Все эти годы был убежден: если этого не успел сделать я, единственный, кто мог меня опередить, это ты!

Что касается бобины, то долго она путешествовала со мной по свету. Но на смену бобинным пришли кассетные магнитофоны и найти аппарат, чтобы прослушать университетские записи становилось все проблематичнее. Переписать же их в приемлемом варианте не хватило то ли ума, то ли времени, то ли желания. А потом при очередном из многочисленных переездов наш скарб «бомбонули». Среди прочих вещей исчезла и бобина.


Скелет 7. Исчезнувшие «Тени в море»

(1979 год; г. Красноводск, ТССР)

Работая в Красноводске – сначала в областной газете «Знамя труда», а потом – собственным корреспондентом республиканской «Туркменской искры» по региону - я не мог не свести знакомства с местной легендой, директором орнитологического заповедника Владиславом Ивановичем Васильевым. Двухметрового гиганта, еще в отрочестве потерявшего ногу и передвигающегося на костылях, называли каспийским Маресьевым. Имея непоседливый характер, он мог легко «загонять» любого. А уж такого фанатика и защитника природы – еще поискать!

И вот как-то, попивая в его кабинете чай, я увидел на полке книгу Г. Мак-Кормика, Т. Аллена и В. Янга «Тени в море», изданную Гидрометеорологическим издательством в Ленинграде. Получив разрешение, полистал. И, как большой любитель познавательной литературы, буквально в нее влюбился. Долго упрашивал дать ее мне почитать, на что Владислав Иванович отвечал, что книги с некоторых пор никому не дает:

- Знал бы ты, сколько томов зачитали!

Я клялся всеми святыми, что обязательно верну. И, в конце концов, директор дрогнул. А что же я?

Читаю «Тени…» до сих пор.


Скелет 8. Свет коммунизма сиял недолго

(1991 год; г. Новый Уренгой, Ямало-Ненецкий национальный округ, Тюменская обл., РСФСР)

Падение СССР. Ночью помещение горкома КПСС опечатывают и оцепляют милицией (см. «Факт 1. Туалетная бумага под охраной»). В понедельник – демократический шмон в кабинетах (см.

«Сюрприз 9. Инакомыслящий? Обыскать!»). Sic!Пока в неописуемом раже вверх дном новоявленные исполкомовские «тройки» переворачивают одни апартаменты, из других вчерашний цвет руководящей и направляющей вкупе с «дознавателями» тащат все что ни попадя. Даже настенное зеркало в туалете свинтили!

Каюсь, после долгих размышлений под шумок вынес из своего кабинета настольную лампу и я. Как некую компенсацию за тысячи рублей уплаченных партийных взносов.

Увы, во время разгрузки контейнера в Украине, «память о КПСС» разбили.


Скелет 9. Улыбнитесь, фотоаппарат снимают

(1992 год; г. Екатеринбург, РФ)

После многих перипетий, связанных с развалом Советского Союза и потерей нами всего и вся, очутились с женой в Екатеринбурге, где нас приютил ашхабадский товарищ Рафиг Масимов (см. «Грата 6. Подневольный бизнес»). Жить поначалу пришлось коммуной: в трехкомнатной квартире – я, супруга, Рафиг Самедович и три его родственника.

Жилье у хозяйки он снял под ремонт. То есть, помесячно – никакой платы. Зато по ходу квартира капитально отделывается. Готовясь к строительным работам, владелица вывезла весь свой скарб, оставив только пару кроватей, шкаф для одежды, стол и несколько стульев. Дополнительным украшением служил небольшой черно-белый телевизор, купленный нашим работодателем (все остальные – сидели буквально без гроша в кармане).

К счастью, долго в этом караван-сарае мы не задержались, сняв на двоих за первые заработанные средства двухкомнатную квартиру (см. «Происшествие 8. Комары-проныры»). Так вот, перебираясь на новое место жительства я …прихватил сломанный фотоаппарат «Зенит», валяющийся на шкафу и оставленный хозяйкой.

Зачем? Объяснить не могу. Как и того, почему его до сих пор не выбросил.


Скелет 10. Яблоко не раздора

(1993 год; г. Иркутск, РФ)

Многомесячная командировка на Байкал, куда наша фирма поставляет сельскохозяйственную продукцию, за что я отвечаю (см. «Просьба 8. Лапчатый лук и ушастые яблоки»). Зима. Мороз. Плохо отапливаемый гостиничный номер. Ежедневные деловые марш-броски по городу и его окрестностях. Дикая усталость.

И ближе к вечеру – сообщение: пришло несколько мехсекций с яблоками. К приближающемуся Новому году.

Вместе с представителями фирмы, которая загодя согласилась забрать оптом дефицитный в Сибири продукт, и ребятами, сопровождающими фрукты от самого Кавказа, организовываем разгрузку. Чтобы раньше закончить эти мытарства, ящики таскаем наравне с нанятыми мужиками. Причем я – в пару дней назад купленных сапожках.

Наконец титанический труд позади. Товар размещен в двух соседних складах, необходимые документы подписаны. Сейчас – по домам и гостиницам. Смотрю на часы – около трех ночи. Поесть уже нигде не удастся, хотя голод – еще тот! В номере, кроме куска хлеба и банки консервы – шаром покати. И я незаметно сую в карман полушубка пару сочных крупных яблок. Все, как говорится, путем – расходимся.

И вдруг один из азербайджанцев, парень, как я понял за время приемо-передачи, с чувством юмора, говорит:

- Мужики, ну-ка заглянем в карман Николаю. Мне показалось, он туда что-то положил.

Я, оценив прикол, тем не менее, под взорами честной компании, кажется, покраснел. Однако сориентировался мгновенно. Сжав, не вынимая руки, в ладони оба яблоки, молниеносно сунул ее в карман рядом стоящего. И со словами «Да вот кто что-то заныкал!» вынул на всеобщее обозрение злополучные плоды.

Ребята мой блестящий финт оценили. Пригласив взять яблок - хоть ящик.