Потрясение 7. Дьявольская жертва
(2001 г.; г. Киев, Украина)
Даже злейшему врагу не пожелаю выбора, перед которым очутился сам. Он – куда безжалостнее, чем – умереть не встать! - «Казнить нельзя помиловать» или пьяная игра в русскую рулетку. Об этом можно написать психологический триллер. Тем не менее, я буду по телеграфному краток и озвучу лишь суть семейной драмы.
На финише жизни моя несчастная мать, кроме букета других болезней, была «осчастливлена» еще и склерозом вкупе со старческим слабоумием. Отказали у бедной и ноги. Три года с недугами мы боролись все вместе. Точнее, тяжесть ухода полностью легла на плечи жены – я день и ночь пропадал на работе. Но даже двух выходных хватало, чтобы понять, как невозможно трудно под одной крышей нормальному с не вполне.
И пришел момент, когда мне пришлось решать: как быть дальше? Нервы у супруги в этому времени сдали основательно. Она молча, без роптаний, несла свой крест. Однако я видел: еще немного, и я могу ее потерять – физически. Иными словами, выбор предстоял дьявольский: мать или жена? Кем-то из них я должен был пожертвовать.
Результат: мать провела несколько лет в столичном специализированном интернате. И в минуты просветления очень хотела домой (увы, врачи делать это категорически не рекомендовали, ибо «потом в моральном плане только хуже будет»).
Потрясение 8. Хаки-министр и его приход
(2003 год; г. Киев, Украина)
Новоиспеченный цивильный министр обороны Евгений Марчук на параде, посвященном Дню независимости Украины, объезжал строй, у шеренги воинов противовоздушной обороны:
– Здравия желаю, … танкисты!
Я бы еще понял, если бы министр перепутал артиллеристов с танкистами – и у тех, и у других погоны черного цвета. Но ведь ПВОшники были единственными (!) на площади, у кого знаки отличия - голубые!
Что ж, каков поп, таков и приход!
Потрясение 9. Рваные плавки на двоих
(2009 год; г. Киев, Украина)
С Николаем К. работал в трех киевских изданиях. Когда наши творческие пути разошлись, он пребывал в должности ответственного секретаря ежедневной газеты «Полуправда Украины». А вскоре вырос до главного редактора.
Нормальный мужик, да еще профессионал, он везде ценится. Пригласил я его в еженедельник, где подрабатывал, – должность пониже, зато свободы – не меряно! Взяв трое суток на размышление, отказался. И то: на шее (мои, а не его слова!) – не работающая жена, трое детей-учащихся и теща-пенсионерка, которую забрали из черниговской глубинки в столицу «доживать». А зарплату на новом месте обещали хоть и такую же, да уверенности, что издание протянет относительно долго, не было (так оно, впрочем, и случилось).
Больше идти на службу я не захотел и стал птицей вольного полета: сидя дома, ваял материалы на заказ. Само собой, постепенно отдалился от журналистской братии, что, впрочем, только радовало. Поэтому с большим опозданием – более чем через полгода после произошедшего – узнал, что Николай К уже не только не главный редактор, а …инвалид умственного труда. С ног сшиб инсульт.
Что ж, лучше поздно, чем никогда! Звоню, чтобы поговорить, поддержать, сказать пару ободряющих слов. Трубку поднимает супруга. Называюсь (заочно мы знакомы) и прошу пригласить к телефону «хозяина».
Обычно вежливая, она отказывается выполнить мою просьбу. Толерантно настаиваю. Снова - твердое «нет». Разговор явно затягивается и идет явно неровно. Даже на расстоянии чувствуется: нервы у женщины натянуты до предела. Совместными усилиями переводим эту почти перепалку в конструктивное русло.
Выясняется, что не она мне отказывает в беседе с мужем, а он не может подойти к телефону. Интересуюсь:
- Неужели через такое время и настолько плох?
- Не то слово! Почти растение… Ухаживаю за ним, как за несмышленым дитем.
А как выкручиваются в финансовом плане? Каковы пенсии – у нее и Николая? Чем заняты отпрыски?
Начала с конца. Старший – работал с отцом в редакции, но когда тот ушел, новая шефица, по слухам, в свое время злоупотреблявшая алкоголем и закодировавшаяся (худая, как водочная этикетка и страшная, как «мультики» страдающего белой горячкой) ушла и его. Так что перебивается скудными гонорарами.
Двое других – еще школьники. Пенсия у нее – минимальная, так как, в основном, не работала –ухаживала за детьми, а потом – престарелой матерью.
А Николай?
Пахал он, хоть и как проклятый, но не в государственных и не муниципальных изданиях, а посему вспомоществования – кот, извините, накакал.
- А как же выкручиваетесь? – не удержался я.
Ответ
