10 НЕСБЫВШИХСЯ ЖЕЛАНИЙ
Желание 1. Мужественная стрижка
Мне - лет 14-15. Пора, когда зеркало интересно уже не только как предмет для пускания солнечных зайчиков. Когда каждое утро начинаешь с внимательного изучения собственной верхней губы. А заодно и подбородка. На предмет наличия там хотя бы какой-нибудь растительности – долгожданного признака превращения в мужчину.
Не наблюдается даже пушка? Тогда обращаем взор альтернативный вариант. На голове – густо? Еще как! А смотрит чуб куда? Вниз. Значит, следует, подражая взрослым, зачесать их вверх.
Многие мои одногодки так и сделали, важно вышагивая улицей. Увы, мой эксперимент провалился. Как ни заламывал упертые волосы, лежать на темени «задом наперед» они наотрез отказывались. Мучения увидела мать.
- Ты что делаешь?
- Хочу зачесывать свои вихри назад. Как у крестного отца (мой носил челку).
- Не мучайся! Ничего у тебя не получится.
- Почему?
- Потому, что наверх волосы зачесывают те, у кого они – мягкие. А у тебя – проволока.
С аргументами я не согласился: очень уж хотел походить на взрослого! И едва не целую неделю продолжал неравный бой со своей гривой. В частности, на ночь густо смачивал ее водой или, заломив наверх, плотно, будто накладывал на голову жгут, завязывал одолженным у матери платочком. Под конец в ход пошло и подсолнечное масло.
Все напрасно! Моя «проволока» так и не пожелала скататься в моток, лишив меня всяких надежд на «мужественную» прическу.
Желание 2. Пой, гитара!
С малых лет я жутко хотел уметь играть на каком-нибудь музыкальном инструменте, особенно - на гитаре. Однако в музыкальную школу меня не отдали. Более того, даже не пытались. Во-первых, учеба в этом заведении считалась прихотью исключительно местной элиты. Во-вторых, думаю, подобная мысль в голову родителям даже не приходила. Музылка в их понятии была, как местный университет.
И хорошо, что не отдали. Точнее, не повели на приемную комиссию. Ибо им все равно отказали. И не потому, что не «элита», а по причине полного у меня отсутствия слуха. Такая вот шероховатость: уши есть, а слуха – нет. Что очень быстро выяснилось на уроках школьного пения. Это, однако, желание мое не убило. Я поочередно пытался самостоятельно научиться играть на теноре, баяне и вожделенной гитаре. Не получилось…
И всем же однажды я покорил …игрой на гитаре. Пусть всего одного человека, но покорил. Расскажу.
1968-й Новый год встречал вместе с друзьями Николаем Божко и Петром Халеевым на квартире у последнего – его родители уехали к родственникам. Ну и, конечно же, подумали о девушках: какой без них праздник? Благо и напрягаться сильно не пришлось: подружка Петра пообещали прийти не сама, а привести нам с Николаем компаньонок.
Закупили вина, водки, закусок, достали гитару (Петр немного играл). Ну, и стали ждать. Увы, пришла только знакомая хозяина хаты. Так что пришлось нам с Николаем общаться с поллитровками. Надо сказать, что «с горя» мы это делали весьма и весьма активно. Но не до такой степени, чтобы в определенный момент не понять, что пару нужно хотя бы на некоторое время оставить наедине. Деликатно удаляемся в отдаленную комнату.
Друг разваливается на кровати, а я беру в руки находящуюся тут гитару. И начинаю… играть, чего никогда не делал. А потом еще и петь песни на стихи Есенина. Вошел в такой раж, что едва не рвал струны и собственные жилы. Мне казалось, что получается настолько классно, что словами не передать. И вдруг я слышу какие-то непонятные всхлипывания. Разув глаза, увидел: это в два ручья плачет Николай Б. И, опережая меня, сквозь рыдания произносит:
– Когда ты так научился играть на гитаре?
И тут я поверил, что у меня действительно все получилось.
Снизошло наитие?
Или оставил рассудок?!
Желание 3. Бездна, звезд полна
Если я не был самым активным читателем школьной и районной библиотек, то в тройку «призеров» входил гарантированно. А вот по части научно-популярной и фантастичной литературы – тут, безусловно, пальму первенства я не уступал никому. Думаю, не только в Пирятине.
И дело не только в увлеченности, а еще и в том, что я буквально бредил Космосом (и поныне мой бог - наука). Чтобы лично покорять Вселенную. Однако знал: сему – не бывать. По той простой причине, что у меня – врожденный сложный астигматизм левого глаза.
О платных полетах (как и о реставрации капитализма в СССР) тогда никто и подумать не мог. Значит, похороны мечты?!
Нет! В душе я не переставал лелеять надежду: «Вот возникнет необходимость в добровольцах, согласных отправиться на неизвестную планету с условием, что они смогут лишь передать данные об увиденном, а вернуться – нет, и никто не согласится. Это - мой звездный час, ибо я скажу «да».
Увы, бездна, звезд полна, передо мной так воочию и не открылась. По-прежнему я ищу до боли знакомые очертания Плеяд или Кассиопеи из окна своей квартиры и вижу их через подзорную трубу сквозь толщу земной атмосферы, бесцеремонно подсвеченную сиянием городских огней.
Желание 4. Недоступный Литинститут
Сложилось так, что я стал профессиональным бумагомарателем. А аппетит, как известно, приходит во время еды. И меня неодолимо потянуло к столу, уставленному куда как более изысканными кушаньями. В те сферы, где написанное публикуют не в газетах и газетках, а, как минимум, в толстых журналах, а то и книгах.
Как пробиться к словесным «деликатесам»? Естественно, путем приобретения еще одного – узкоспециального – образования. И я отравил запрос в Москву – в Литературный институт им. А.М. Горького. На предмет поступления.
Ответ не заставил себя долго ждать (к этому обязывало очередное постановление ЦК КПСС «О работе с письмами и обращениями трудящихся»). Суть его сводилась к следующему: лица, уже имеющие высшее гуманитарное образование, в институт не принимаются. А на «нет», как известно, и суда нет: пришлось становиться писателем без официальной «бумажки».
Увы, я никогда не думал, что когда-нибудь престижнейшее некогда учебное заведение, куда я не попал, Министерство образования и науки РФ включит в предварительный список неэффективных вузов. Зашел на сайт Литинститута. И увидел, что за получение диплома, к примеру, об окончании вечерних Высших литературных курсов всем желающим обойдется за два года в среднем в $6000. Сразу становится понятно: какая уж тут эффективность?!
Желание 5. Узаконенное тунеядство
К работе я всегда относился лучше, чем к самому себе или своим близким. Не погрешу против истины ни на йоту, если скажу: она для всегда меня была всем. И не потому, что оную так любил. Более того, я ее местами ненавидел, а порою – и откровенно презирал. Все упиралось в безразмерные размеры моей ответственности за порученный участок. Точно с таким же фанатизмом я дневал бы и ночевал с трактором в поле или черпаком на кухне ресторана.
Особенно тяжко приходилось, когда стал руководителем (в 1981 году). Больше всего сил нервов и времени уходило на вычитку материалов, подготовленных сотрудниками. Во-первых, уровень большинства корреспондентов (а иногда – и заведующих отделами) в любом издании, где трудился, оставлял желать лучшего. Во-вторых, видя, как я буквально пластаюсь над каждым абзацем и не желая утруждать себя, некоторые из этих самых заведующих отделами стали визировать статьи своих подчиненных …в них не заглядывая («Сухомозский вычитывает, как следует). И я сажал глаза (машинописные ленты были в жутком дефиците и их добивали до ручки, не обращая внимания на качество печатаемого) не по дням, а по часам.
Жена, видя все это, сотни раз говорила:
- Перестань себя гробить! Во имя чего? Глянул по диагонали – и вперед! Памятника тебе никто не поставит.
Ответ у меня всегда был искренний:
- Но кто-нибудь понимающий прочитает глупость или неграмотность, и подумает: а Николай-то – слабоват!
Да, абы никто не мог посетовать на меня, я еще умудрялся – обычно ночами – писать сам. Причем так, что материалы почти всегда отмечались на летучках (творческого подхалимажа в те времена не существовало, а уж в годы перестройки – даже наоборот). До седьмого пота, демонстрируя образцы коммунистического труда, пахал и на любом субботнике.
А ведь еще выкраивал, обычно на выходных, часик-другой для личного творчества.
Такие «упражнения» не могли не утомлять. И с каждым годом я все сильнее желал стать членом Союза писателей СССР. Даже не столько престижа ради, хотя этот элемент, естественно, имел место быть, а потому, что писатели в те времена могли не служить, не считаясь при этом тунеядцами.
К сожалению, продвигаясь к осуществлению этой мечты, я не успел. Только издал первую книгу (следовало иметь две), как Союз, включая не только страну, но и писательскую общественную организацию, распался.
Желание 6. Вперед по абрису
Даже если бы я закончил дневное отделение университете и получил направление в какую-либо из газет, отработав положенные три года, все равно бы уехал в дальние края. Ибо так запланировал еще в школе. Собственно, и маршрут на коре головного мозга начертал: Средняя Азия – Алтай – Дальний Восток – Крайний Север. Везде планировал прожить по несколько лет. А уж в конце путешествия – возврат к отчему порогу.
И тут мне сильно повезло: студентка исторического факультета Надежда Аврамчук, ставшая моей супругой, страсть мою разделила (в противном случае, не исключено, пришлось бы отказаться от задуманного). Отъезд ускорила эпопея с исключением меня из КГУ, закончившаяся переводом на заочное отделение. Распределения не было, обязательной отработки – тоже, поэтому мы, едва я положил в карман новенький диплом, стартовали.
Однако обстоятельства сложились так, что задуманное воплотили лишь наполовину. Освоив Среднюю Азию (Туркменистан и Узбекистан) и не уехав на Алтай и Дальний Восток, свернули сразу на Крайний Север. Ну, и дополнительно пару лет провели на незапланированном изначально Урале.
Эти весьма существенные коррективы в маршрут внесло исчезновение с карты мира Советского Союза. Пребывая под его обломками, честно признаюсь, было не до исполнения желаний. Тем более, что Алтай и Дальний восток стали чужеземной территорией.
Желание 7. Заповедная чаща
Достигнув среднего возраста, я начал задумываться: а как обустраиваться, выйдя на пенсию? Дело не касалось финансов. И мне, и жене ежемесячно капало бы по 132 рубля – сумма, которую прожить за четыре недели при всем желании было невозможно. Следовательно, речь шла о свободном времени. Чем его занять?
В ходе длительных обсуждений возникла идея, вернувшись в Украину, построить в лесу – вдали от даже крошечных населенных пунктов - дом с максимальным для глуши набором удобств: главная проблема – электричество (динамо-машина?). Приобрести хотя бы захудалый любительский телескоп. Завести пару овчарок, кошку, мелкую живность. Иметь небольшую лужайку, огромных размеров цветник и никаких огородов. Жить в гармонии с природой и собственной душой.
Определяющая суть желания – почти полное исключение любых контактов с себе подобными.
Пробил час «Икс». Колотушкой по голове.
И то! Оказалось, что копеечные пенсии не гарантируют даже масла до хлеба (где уж тут покупать телескоп!) При сумасшедших ценах на недвижимость нечего и думать о возведении собственного дома. Да еще в местности, начисто лишенной самой примитивной инфраструктуры. Но даже если бы жилье кто-то подарил, разве при таком разгуле преступности в лесу не рискованно жить?!
Короче, куда ни кинь – всюду «демократический» клин.
Желание 8. Через реку времени
Не знаю, может, у меня аналитический склад ума. Или, не исключено, чрезвычайно сильно развито интуитивное любопытство. А еще – с детства свойственное стремление все разложить по полочкам. Плюс бесконечные переезды, сопряженные со встречами с новыми этносами, в том числе и принадлежащими к разным расам. И повсеместная тяга к изучению, хотя бы поверхностному, национальных особенностей, народного быта.
Частые переезды отнюдь не способствовали сохранению сделанных записей. Значительная часть их оказалась безвозвратно утерянной. И тогда я, вернувшись в родные края, все внимание сосредоточил на них. Задумав «Словарь диалектов населенных пунктов Украины»
Однако собирание местных разновидностей одного языка предполагало, во-первых, длительное путешествие по селам с долгосрочными в них остановками, во-вторых, расходование довольно таки значительных личных средств. Увы, в и то, и другое – уже было в дефиците. Так что осуществлять мое желание – преодолеть брод через реку времени - придется кому-то другому. Или другим.
Желание 9. Многотомный аппетит
Не мной сказано: плох тот солдат, не мечтающий стать генералом. Лучше ли еще боец, мечтающий стать маршалом, а то и министром обороны, не знаю. Однако я – таков. Хотя и считаю не звезды, а книги.
На момент, когда пишу эти сроки, их у меня вышло восемь. Для кого-то – генеральская порция. А для меня – крохи их гауптвахтовского пайка.
По той простой причине, что имею готовых к отправке в типографию пару десятков томов. Среди них – серия справочников-дайджестов «Вихідці з України» в дев’яти томах, «Українські Колумби» в четырех томах, «Короткий біографічний довідник» в двух томах, «Імена, вкарбовані в вічність», «Акули українських мас-медіа», «Вихідці з України, канонізовані іноземними церквами», «Вихідці з Пирятинщини», первый в мире дневник сновидений с комментариями психолога и народными токованиями «Магические формулы», «Новая энциклопедия сенсационных фактов», роман-буфф «Аруника-failed», фантастическая повесть «Взорвавший Вселенную».
Что касается справочников, то речь идет исключительно об исторических персонажах, а не, к примеру, о выморочных современных номинациях типа «Человек года». В самом деле, много ли граждан, даже не рядовых, знает, что выходцами из Украины были один из руководителей Парижской Коммуны, тайный советник короля Непала, гений мирового шпионажа, китайский генерал, национальный герой Индии, создатель додарвинской теории эволюции животного мира, открыватель канадской «Несси», классики французской и английской литератур, дешифровщик системы письма древних майя? Что именно наши земляки гениально предвидели будущую мощь США, возникновение ЕС, крах социализма и независимость государства, на территории которого появились на свет? Кстати, общий объем написанного превышает 15 тысяч страниц!
Не удивительно, что я бы хотел все это увидеть в обложках. Желательно в одинаковых. Хотя понимаю: собрание сочинений при жизни мне, увы, не грозит.
Желание 10. Житие и небытие
Жизнь для меня всегда была дорога, как и, предполагаю, многих, вовсе не как процесс. А как представившаяся шальная возможность познания окружающего мира.
Поэтому и смерти, обрывающей ее, не страшусь. Неприятно одно: «отключившись», я не буду ничего знать о происходящем на Земле. А жутко хочется! Особенно в части развития науки и техники: о, сколько там событий чудных...
Гипотетически я бы согласился разделить отпущенный мне срок на энное количество более мелких отрезков, в кои мой разум мог бы пробуждаться, чтобы успеть осознать, что же изменилось в мире.
А между ними – что ж! – пусть царствует небытие.
