Десятый король [Эл Ригби] (fb2) читать онлайн

Эл Ригби ДЕСЯТЫЙ КОРОЛЬ

Посвящается всем, кто много счастливых лет назад помог мне стать человеком.

У Девяти есть только их девять сказок и два дракона.

Сказки нашепчет ветер. Первого дракона не приручить ничем, кроме верности и дружбы.

Второй дракон — свой у каждого. До поры до времени ты можешь не подозревать о нем, но знай, что его дом — Родниковая Пустыня.

И пусть так останется навсегда.

Однажды это будет выбито на ее могильном камне. И с этого начнется Десятая История.

Пролог

Пестрые куртки и плащики прикрывали головы детей от промозглого ветра, а дружелюбный рыжий огонь согревал им руки. Дождь, как ни старался, не смог испортить первую лесную ночевку — самую любимую, с таким нетерпением ожидаемую — от октября, когда прекращались осенние, и до мая — начала весенних. Мальчики и девочки устроились бок о бок, тесным кругом. Минуты уползали, круг становился уже.

Все уже знали, что ни один класс не остается у костра так долго, как класс миссис Ванчи. Младшие, десятилетки. Сегодня эти ребята тоже никак не расходились. Сначала им захотелось попеть, потом поджарить на прутьях зефир и сосиски, а теперь, когда почти все старшие и младшие заснули, а сосиски и зефир кончились, подкралась лучшая часть ночи, время историй. Историй, которые рассказывают шепотом, оглядываясь и украдкой проверяя, нет ли кого-то за спиной: всем ли интересно?

— А можно я? Давно…

— Но вы взрослая, миссис Ванчи. — Девочка, гревшая пальцы у костра, сморщила нос. — Взрослым такое неинтересно, и получается у них скучно.

— Ты так уверена? — обиделась, но ничуть не рассердилась учительница, приглаживая свою рыжую с проседью косу. — Поверь, мой рассказ будет не хуже твоего про призрака из замка.

— Да, Ванесса, чего ты, — сердито буркнул темноволосый мальчик, сидевший с учительницей рядом. — Лучшие сказки и страшилки у тех, кто редко рассказывает их вслух.

Остальные закивали:

— Расскажите, расскажите, миссис Ванчи.

Ванесса немного подулась, но тут же устроилась поудобнее — готовая слушать. Другие придвинулись ближе, а ветер все никак не успокаивался. Он нес с собой запах болотной тины и мха, залезал под одежду и сдергивал с макушек капюшоны. Играл поблизости, украдкой слушая рассказы.

— Что ж, тысячу лет назад, а может, больше, а может, меньше, ведьма жила на Большом Болоте, — учительница махнула, пухлой рукой назад, — вроде нашего. И ей очень хотелось извести доброго чародея, охранявшего ближний к лесу город от ее злой ворожбы. Но нигде и никогда ей не удавалось настичь своего врага, она не в силах была даже перешагнуть порог его дома. Однажды ведьма кое-что придумала, и это стало началом истории. Угадаете, что она сделала?

Вдалеке закаркал ворон — низко, простуженно, как-то глухо и довольно страшно. Дети втянули головы в плечи.

— Устроила пожар! — взвизгнул кто-то, бросив в костер ветку.

Пламя остро и недовольно полыхнуло вверх.

Бах!

— А может, подкопала ход к нему в подвал? У него ведь был подвал?

Может, это был не ход, а может, и не подвал, но учительница строго покачала головой и внезапно поднесла к губам палец. Она к чему-то чутко прислушивалась, и невольно насторожились все. Нет, ничего. Никто больше не каркал. Учительница поправила плащ на плечах, подняла воротник до самого носа. Несколько раз она покашляла в кулак и поспешно продолжила:

— Да, она не могла подкрасться к чародею, которого защищал сам Бог. И все же, думали она, может, сумеет кто-то другой? А что если найти помощника? Но кто в городе стал бы помогать женщине, которой пугали непослушных детей? Только самое отчаявшееся, опустившееся создание, не различающее добра и зла. Сначала ведьма заколдовывала крыс. Потом кошек. Наконец — болотных гадюк. Каждому она давала человеческое обличье, но обращенные слуги рассыпались прахом, даже не дойдя до порога чародея. Тогда она поймала вылетевшего за городские стены ворона, думая, что птица сильнее и хитрее, тех, кто пригвожден к земле. Она даже дала ему имя — Карро. Имя самого беспощадного из демонов Ада, демона жестокосердия. В это колдовство она вложила всю свою злобу. Обращенного ворона отличали от людей лишь длинные когти, желтые глаза и тень — она так и осталась птичьей. Ведьма сделала Карро верным союзником, открыла ему многие тайны темного волшебства и пустила по следу своего врага. Но и чародей был не прост. В ту же самую ветреную ночь… — учительница, заботливо набросила капюшон на голову мальчика, который сидел рядом, — он обратил в человека желтую птичку. Ее в подарок привез приятель из дальней страны за морем.

— Она была принцесса? — мечтательно спросила Джесси, сидевшая точно против учительницы. — Девочка?

— Придется тебя расстроить. Мальчик, — засмеялась миссис Ванчи. — Юноша. Нет, милая Джесси, эта история не о любви, она страшнее. Две заколдованные птицы встретились в поединке под сводом городской часовни. Юный защитник колдуна, прекрасный, как свет солнца, бился с темноликим слугой зла и одержал победу, как в сказках. Расколдованный ворон обрел волю, увидел свет, заливавший часовню, и захотел жить. Он отказался от своего обещания во всем творить волю ведьмы, отринув даже данное ею злое имя. Он получил от доброго чародея новое — прекрасное, перекликающееся с именем одного из апостолов Христа. В конце концов, он никогда не был злым. Вороны не слишком красивы, но мудрость их велика, Вскоре двое обретших друг друга друзей отправились к хижине ведмы и… кто-то здесь это предполагал, не ты случайно, Лили? Да, они сожгли ветхий дом, чтобы раз и навсегда уничтожить ведьму. И это была их ошибка…

Ветер снова обеспокоенно заворочался в листьях, будто угадав продолжение истории. Девочка Лили бросила в костер несколько веток, но они уже так отсырели, так что пламя, сначала взметнувшись к небу, почти сразу сжалось до комочка на тлеющих поленьях. Учительница чуть ссутулилась, наклонила голову и не отводила от него светлых глаз. Она продолжила. Тихо-тихо.

— Даже добрый не вправе лишить жизни злого. От пепелища хижины, где остались незакопанные обугленные кости, к городу начало путь проклятье, страшная болезнь, от которой темнеет и гниет кожа… — Она вскинула руку. — Как у меня!

Волна легкого девчоночьего визга прокатилась по кругу, хотя рука у учительницы была всего-то перепачкана золой.

Миссис Ванчи негромко засмеялась:

— Конечно, такой болезнью давно уже почти не болеют. Но тогда никто не знал, как ее вылечить. Заразился и умер даже бедный добрый чародей, взявший на себя роль лекаря. В его доме больше нельзя было жить. И двум друзьям пришлось искать новое пристанище. Но кто пустил бы их под свой кров? В конце концов они отыскали страшную развалину у самого края болота, Чертову Крепость. Говорили, что, до того как построить себе дом поменьше, ведьма жила именно там. Теперь крепость была заброшена… — Учительница опустила веки. — Тихая… молчаливая. — В ней они обосновались. И, искупая свою страшную вину, стали лечить людей. Долго они искали снадобье, собирали травы и коренья и спустя год наконец нашли его, и…

Миссис Ванчи, глухо выдохнув, прижала, ладонь к сердцу. Мальчик, сидящий рядом, это заметил. Но тут же на его макушку упала с дерева капля. Мальчик оглянулся. А когда опять повернулся к учительнице, она уже заканчивала свой рассказ:

— Они спасли многих в городе и в селениях, которые окружали его. А потом отправились путешествовать по большому-большому миру, творя чудеса и совершая добрые дела. Может, когда-нибудь вы встретите их — юношу, золотого, как свет, и мужчину, черного, как ночь. Вы узнаете их по теням. Птичьим теням.

Некоторое время все молчали, потом захлопали, даже Ванесса. А кто-то все-таки грустно сказал:

— А жалко, что не о любви…

— Завтра будет о любви! — пообещала учительница. — А сейчас по мешкам, спать-спать всем! Я гашу огонь!

Было видно, как она устала, но это не помешало ей проследить, чтобы все устроились в палатках. И, уже устраиваясь поудобнее, мальчик, который сидел с учительницей рядом, вдруг подумал, что сказка-несказка кончилась как-то быстро и не по-настоящему. Но веселый долгий день сделал свое дело, мысль убежала, а потом затерялась среди длинных летних дней.

А ведь мальчик был прав.

Миссис Ванчи не рассказала, что однажды тот из двоих, что был слабее, отчаялся. Не рассказала, что мстительная тень волшебницы день за днем следила за теми, кто посмел отнять ее жизнь и вступить в Чертову Крепость, ее первый дом.

И не рассказала, как одной дождливой ничью 1134 года, в разгар Черной Эпидемии, от которой так и не нашлось лекарства, темные воды рва, окружающего Чертову Крепость, всколыхнулись и поглотили мелькнувший силуэт. Фигура, окутанная саваном золотистых волос, погрузилась в мутную ядовитую воду. О Бэйзиле Сендголде, желтой канарейке, ставшей человеком, более никто, ничего и никогда не слышал.

1 Почта

Мутно-серая тяжелая туча низко наползла на Рэйнивилль. Казалось даже, что она глухо и угрожающе рокочет, словно город атаковала целая армада невидимых кораблей. Сегодня городок оправдывал свое название: ливень с самого утра. В его струях посерели люди, зонты, машины, дома и лужайки, аттракционы в парке и шпиль городской церкви.

Наверное, поблекли и желтые хризантемы миссис Ванчи. Сегодня дети во второй раз за этот месяц — первый был день рождения — дарили ей цветы. Просто принесли и оставили у могилы. Постояли. И разошлись.

Письмо — живое, настоящее, написанное только сегодня, — дрожало в руках у тринадцатилетнего мальчика. Конверт запечатали молодым зеленым листиком, который еле держался на мягкой размокшей бумаге.

Марджери Миранда Ванчи. Лийя, Эргер, Верхняя комната Самой Высокой Башни.

Такими были имя и место.

Письмо было совсем сырым. Только что его принес очень странный почтальон — рыжебородый, долговязый мужчина в каске полисмена. Ничего удивительного для почтальона, даже каска… Но ведь обычно почтальоны не прилетают на военных велосипедах и не стучат в окно второго этажа?

— Ответ срочный, быстро-быстро!

Сказав это, мужчина крутанул крылатые педали, пронзительно зазвенел колокольчиком и, описав круг над садом, скрылся. И теперь мальчику показалось, что ответ уже не нужен никому. Слишком поздно.

Заскрипела дверь.

— Тео, милый, может, все-таки ты… передумал?

Мальчик спрятал письмо под подушку и вопросительно посмотрел на маму.

На ней был красный шерстяной халат — как всегда, когда она мерзла, а мерзла она почти все время. В руках она держала поднос, на котором стояли чашка дымящегося крепкого чая и тарелка. На тарелке — куски теплого пирога с ягодами и корицей. На все это было бы просто невозможно не обратить внимания, даже если ты не был голоден. А если ничего не ел со вчерашнего вечера, то один запах мог просто сшибить с ног.

Мама поставила поднос на тумбочку и села на край кровати.

— Эй, — снова тихо позвала она. — Скаут!

Слово оцарапало. Задело что-то внутри, как пальцы случайно задевают на локте свежую ссадину. Оно напомнило о школьных поездках в лес, о яблоках, об улыбке миссис Ванчи, которую он видел, даже когда учительница лежала в том деревянном ящике, который он не мог назвать по-настоящему. О том, как она кашляла на последних уроках, и о том, как сидела в больничном зимнем саду.

— Ох… прости.

Она не умела о таком говорить. Не знала как, никогда и не приходилось. Тео вообще предпочел бы, чтобы она помолчала. Одного ее присутствия и поглаживания по волосам ему было достаточно. Но большинство родителей не считает молчание ценным.

— Папа испек. — Она указала на пирог. — Твой любимый. Хотя что я говорю, сам знаешь.

В доме Греев никто, кроме мистера Грея, который был поваром в ресторане русской кухни, не мог приготовить даже яичницу. Мама, океанолог, так и не научилась. Зато она управляла подводной лодкой и знала не меньше десятка тысяч видов рыб.

— Спасибо, — все-таки сказал Тео и продолжил без паузы: — Я все понимаю. Ей лучше, я не должен грустить. Священник все это уже сказал во время службы.

— Ох, милый. Ты и так у нас нечасто разговариваешь, а теперь мы боимся, что вообще замкнешься.

— Еще больше? — спросил Тео.

Издав тихий, нервный, какой-то вовсе невнятный смешок, она поцеловала его в лоб. Ненадолго прижала к себе, быстро выпустила. Объятия Тео тоже не всегда любил, в такие минуты — особенно. Она это знала.

— Еще больше… а может, это нормально для твоего возраста, просто я была другая… — Отстранившись, мама снова задумчиво потрепала его по макушке. — Слушай… а тебе правда не мешают такие волосы? Длинные, и этот хвост…

Он покачал головой. Как и всегда.

— Ну, если ты совсем не хочешь их отрезать, может, распустишь? Будут как у средневековых пажей и принцев. Красиво. Я видела в книжках, как…

— И как у Мелани Стефан из параллельного класса, если добавить ободок с бантом? — слегка приподнял бровь Тео и, не дожидаясь ответа, тихо спросил: — Не лучшее время, чтобы говорить о волосах, разве нет?

Он понимал: мама опять не найдет, что сказать. Но мама не была бы мамой, если бы не умела признавать ошибки. Она поняла. Ободряюще улыбнулась и встала:

— Как скажешь, милый. Мы внизу, зови, если что-то понадобится.

Дверь закрылась, Тео остался один, со все тем же тугим узлом в груди. Не думая больше, мальчик быстро вскрыл конверт.

Небольшой лист, вырванный из клетчатой тетрадки, заполняли аккуратно выведенные строчки. Тео легко узнал почерк миссис Ванчи по крупным согласным и почти утопающим в строке гласным буквам.

Дорогой Тео. Знаешь… я так хотела быть с вами до старшей школы, видеть, как вы растете, помогать вам. Но больше я не смогла ждать. На другое место, не менее дорогое мне, чем школа, надвигается большая беда. И я сделаю все, чтобы ее предотвратить.

В мире, куда я отправляюсь, нет многого из того, что мы, люди, считаем привычным, но зато есть то, о чем мы давно разучились или все еще не научились мечтать. Меня коронуют. Коронуют в Листолесье — стране, созданной мной и существовавшей во все времена. В мире, который можно было бы назвать волшебным… но пока я назову его просто другим.

Тео, я не смею просить о подобном, но, может быть, если недоверие еще не заставило тебя разорвать письмо, ты хочешь приехать ко мне? Нет, мой мальчик, не думай, что я зову тебя умереть, как бывает в любимых твоих ужастиках. Не пугайся. Твое путешествие будет совсем не похоже на мое, и именно поэтому я не смогу сопровождать тебя в нем, но храню надежду, что ты поверишь мне и сделаешь все, о чем я попрошу.

Буду очень рада видеть тебя. Дай, пожалуйста, ответ срочно. Сопровождающий ждет тебя в конверте.

С любовью,

твоя верная миссис Ванчи

На последней букве Тео молча скомкал лист, потом оглядел пустую комнату. Кто мог так пошутить? Казалось бы… никто?

Он почему-то вспомнил ночи сказок во время лесных походов. Ночи, из которых уже вырос. Ему тринадцать. Тринадцать! Время, когда надо впервые влюбляться в девчонок, тайно гулять до позднего вечера и слушать первый рок… И совсем не время хоронить своих любимых учительниц. И тем более не время получать от них странные письма. Но почему… почему тогда этот конверт еще не порван? Пальцы сжались крепче.

Тео не отрицал волшебства, как делали это, взрослея, его друзья. Как-то неосознанно он выбрал для себя другое: не говорить о таких вещах, если, конечно, это не болтовня о недавно вышедшей книге про Гарри Поттера. Никогда. Не класть под подушку выпавшие молочные зубы, не оставлять для Санты тарелку с печеньем у камина, не загадывать желания на падающие метеоры. Не проверять, насколько глупы все эти истории. А теперь…

…я храню надежду, что ты поверишь мне и сделаешь все, о чем я попрошу.

И он бы сделал. Правда, он бы сделал.

Незнакомый голос заполнил спальню так, как мог бы пробраться сюда звук включенного телевизора. Но телевизора не было, а слова звучали насмешливо:

— Если летучий парень на огромном велосипеде для тебя не доказательство, я даже не знаю, что поможет тебе, бедняга.

Тео вздрогнул и начал оглядывать комнату, пытаясь разыскать источник голоса. Не выключен плеер? Сам включился компьютер? Сумасшедший гуляет под окном?

Невидимый, удовлетворенно хмыкнув, тем временем продолжил:

— Ты же решил. Я видел, ты решил! Ну давай, выпусти меня из этой гадости, спина затекла!

Наконец Тео понял, что голос доносится из конверта. Заглянув туда, он обнаружил круглую почтовую марку с белым драконом. У дракона были кожистые крылья и длинный гибкий хвост, венчавшийся чем-то вроде змеиной гремучки. Картинка казалась неподвижной, да и вряд ли могла разговаривать.

— Надо больше спать… — пробормотал Тео.

Если что-то мерещилось, он всегда повторял эту фразу, она многое объясняла. Он собирался приложить руки ко рту и закричать родителям, чтобы они сделали звук в гостиной потише. Это все-таки был телевизор, а не что-то другое. И все же, прежде чем осуществить свое намерение, Тео тихо, но четко произнес:

— Я бы к вам приехал, миссис Ванчи. Куда бы вы ни звали. Но…

…я вам не верю.

Он не успел закончить: порыв холодного ветра будто украл его голос. Ветер пробрался через распахнутое высокое окно и принес капли ледяного дождя. Подхватив, быстро закружил марку с драконом в воздухе. Когда марка парила над аквариумом, ветер пропал. Кусочек бумаги упал в воду.

Тео не сделал и двух шагов. Вода в аквариуме вспенилась, будто туда бросили шипучего лимонадного порошка. От острой вспышки света мальчик зажмурил глаза, а когда снова открыл их, аквариум опустел. Промелькнула мысль, что последняя рыбка, к счастью, умерла месяца три назад — домашние животные не приживались в рассеянном семействе Греев.

— Кха-кха, тьфу! Какая мерзость…

В центре комнаты, по-собачьи встряхиваясь, стоял долговязый человек в белом строгом костюме. Волосы у незнакомца были тоже белые и необычайно длинные, завязанные в тонкий хвост. Как показалось Тео, хвост этот, доходивший до колен, угрожающе шевелился. Глаза — алые с узкими зрачками — озирали комнату с любопытством.

— Мир людей стал симпатичнее… — пробормотал он и наконец остановился взглядом на Тео. — Ага…

Это «ага» просто не могло понравиться нормальному человеку: оно было каким-то многообещающим. Тео замер, попятившись в сторону, но взгляда от бледного остроносого лица не отвел.

— Вы кто? — набравшись храбрости, требовательно спросил он. — Что вам нужно?

Тео старался говорить как можно тверже и даже с угрозой. И это получилось ровно до того момента, пока, к его ужасу, незнакомец в белом не втянул ноздрями воздух и не облизнулся. Язык у него оказался раздвоенный. Продолжая принюхиваться, человек (или что-то похожее) сделал несколько вроде бы неторопливых шагов и потер руки.

Тео снова попятился. Докричаться до папы с любимым разделочным ножом было проблематично, звать маму — бессмысленно. Под рукой не было совсем ничего тяжелого или острого. А незнакомец по-прежнему приближался. Теперь Тео отчетливо видел, что собранные волосы извиваются, как змея, приметившая ужин: кролика или мышку. Быть кроликом, а тем более мышкой, не хотелось.

Решение появилось моментально: около дома росли относительно мягкие кусты. Тео, не следя больше за перемещениями незнакомца, вскочил на подоконник и, уцепившись за него руками, повис. Но разжать пальцы он не успел: его схватили за запястье и резким движением затянули обратно.

На секунду Тео снова зажмурился. Открыв глаза, он увидел прямо перед собой лицо незнакомца. Тот, продолжая одной когтистой лапой держать мальчика, невозмутимо жевал ягодный пирог. От куска, зажатого во второй руке, осталась только половина.

— Сумасшедший, — наконец изрекло довольное чудище, облизывая испачканные губы. — Не встречал мальчиков, которые с таким увлечением скакали бы из окон. Хотя я вообще не особо часто встречал мальчиков.

— Не хотел, чтобы мной поужинали, — пробурчал Тео, пытаясь выдрать свою руку из цепких и горячих как грелка пальцев.

Чудище выпустило запястье мальчика, комнату заполнил смех:

— Ну ты… я не питаюсь детьми! И не детьми тоже. — Монстр скривился. — Зато готовят у вас, мм… А можно, я возьму еще? Понимаешь, в марке оголодаешь и не так. Ненавижу эти завихрения королевские… Лучше бы заковали в колодки, бросили в подземелье, да что угодно.

— А чая… хотите? — предложил Тео. Он не особенно старался скрыть облегчение.

Посвистывая, незнакомец уже направлялся к тумбочке, где остался поднос. Усевшись и непринужденно пододвинув к себе пирог, он полюбопытствовал:

— А ты не любишь сладкое?

— Не хочу есть. — Мальчик отвел глаза.

По физиономии незнакомца было видно: он не прочь спросить что-нибудь еще, и Тео поспешно задал вопрос первым:

— Так вы кто?

— Я Альто, почтовый дракон-оборотень, — представились ему с набитым ртом. — А ты?

— Тео.

— И это все? — Альто шумно отхлебнул из чашки, не переставая внимательно разглядывать мальчика.

— Хм… а ты точно человек из обычных? Не похож… мне не так описывали… — помолчав немного, подытожил дракон.

— Почему это? Какими мы должны быть?

— Ну… — Альто почесал затылок и щелчком прогнал от своего заостренного уха кончик хвоста: — Вы же пугаетесь и вопите: «Чудовище-чудовище…» А ты молча попытался выпрыгнуть из окна. Сколько тебе лет?

— Почти тринадцать.

— Точно странный. Вы же в этом возрасте нервные!

— Не замечал.

— И диковатый. И необщительный. И…

— Если бы я вас ждал, непременно бросил бы вам в голову что-то тяжелое, — вежливо перебил его Тео. — Но вы пришли как-то неожиданно.

Дракон внезапно засмеялся, качая головой:

— А можешь говорить мне ты? Так ведь куда удобнее хамить.

— Я не люблю хамить.

Альто отложил надкушенный пирог и, подперев подбородок, в упор уставился на Тео:

— Что ты кислый-то? Я думал, будет весело. Это, в конце концов, мой первый день свободы!

Тео не ответил, глядя на дракона исподлобья. Думая, как бы пояснить, что навязчивому присутствию в комнате и попыткам пообщаться он не особо рад и уж точно в них не нуждается, тем более со стороны неких странных тварей. Альто заговорил снова:

— Ну удивись!.. Хоть немножко. Что, каждый день в мире людей появляются драконы? Такие обаятельные, симпатичные, знающие много разных вещей и все такое. А знаешь, что нам тяжело тут находиться, даже дыш…

Не договорив, он внезапно зашелся кашлем — хриплым и низким. Тео решил, что этот наглый обжора просто подавился крошками, и хотел хлопнуть его по довольно широкой спине. Но Альто, зачем-то спрятав левое запястье, которым до этого прикрывал рот, остановил его:

— Надо идти, времени мало.

— Иди. Если не будешь шуметь, родители не заметят, — облегченно предложил Тео.

Как часто происходит в подобных ситуациях, он даже хотел соврать, что ему было приятно познакомиться. Но у Альто оказались другие планы на будущее.

— Нет, через дверь мы не пойдем, мало ли…

— МЫ?

— Ну… ты и я. — Дракон покосился на потолок и опять на мальчика. — Я же за этим здесь. И учти, у меня нет мешка, чтобы тебя ловить. Давай лучше сам, ты же согласился.

— Я с тобой никуда не пойду. Меня будет искать полиция, если…

Дракон взмахнул второй рукой:

— Разговоры о полиции оставь для Тони. И вообще что это за болтовня? А кто собирался к своей учительнице? Письмо-то перечитай. Другого транспорта и другого проводника тебе не предоставят, извини. Ты же не ждал коня-самолета или ковер с крыльями? Точнее, наоборот?

— Я вообще ничего не ждал… — затравленно откликнулся мальчик. — Отстань, а?

Альто явно прочел все сомнения на его лице и вдруг успокаивающе, вполне мирно улыбнулся. Правда, при этом опять обнажились его островатые клыки.

— Это будет отличное путешествие. И ты пожалеешь, если откажешься и, например, начнешь орать. Тебя ждут. Очень. Она ведь… не хотела так спешить. Правда не хотела.

Тео снова взглянул на лист и вдруг увидел, что прочитанные строки пропали. Длинное письмо сменила коротенькая записка:

Это Альто, твой проводник, самое выносливое из существ нашего мира. Не бойся и не прогоняй его. Хороший, правда, думает не мозгами, а сердцем, поэтому от него не знаешь чего ждать. Прямо как ты, думаю, вы подружитесь. Вперед! И помни, что скауты легко находят новых друзей, никогда не забывают старых и ничего-ничего не боятся.

Последние слова были переложением песенки, которую они пели почти на каждой ночевке. Тео вздрогнул, поднимая глаза, но сказал совсем не то, что думал:

— Она не права. Я всегда думаю головой.

— Серьезно? — уважительно поднял брови Альто. — Мне бы так уметь. А она про меня там писала? — Дракон попытался сунуть нос в письмо, но Тео уже свернул листок пополам и убрал в конверт.

— Ну, куда надо идти? — спросил мальчик, пряча конверт в карман. — Раз ты провожатый… Какие брать с собой вещи? Еду? Свитера? Компас? Бинты?

Альто сочувственно покачал головой:

— Тоже мне скаут. В волшебные миры всегда путешествуют без рюкзака! Вроде как все, что надо, у тебя в голове и в сердце.

— А…

Не успел Тео закончить, как Альто обхватил его за пояс, резко оттолкнулся от паркета и вместе с мальчиком стремительно вылетел через распахнутое окно… С дождем зазвучал голос:

— Хватит сомневаться, довольно думать! Вперед!

У окна дракон успел незаметно вытереть левую руку о занавеску. На занавеске осталась кровь.

* * *

Полетом на драконе это не было: Альто вовсе не летел, он передвигался огромными сверчковыми прыжками, иногда опускаясь на крыши или прямо на пустые улицы, с силой спружинивая и возвращаясь к дождю и облакам. Тео, который вцепился мертвой хваткой в Альто и в первые секунды зажмурился, дракон крепко держал за пояс. Любоваться видом ночного города не хотелось. Да даже шевелиться лишний раз не хотелось.

Уже скоро Альто снова опустился. Тео, убедившись, что мир больше не скачет, и открыв глаза, понял, что они стоят на лестнице перед школой.

— Почему мы здесь? — Он с удивлением осмотрелся.

— Это начало всего, — шепотом сообщил дракон и, вытянув указательный палец, начал своим длинным кривоватым когтем ковыряться в замке. Дверь легко скрипнула и отворилась. — Заходи. Только потише, мало ли, есть стража…

— Охрана, ты хотел сказать?

Но даже сигнализация не подала голоса. Миновав холл и поднявшись на несколько пролетов, почти не разговаривая между собой, дракон и мальчик пошли по коридору третьего этажа. Их шаги звучали гулко, как из большой бочки.

Тео раньше не бывал ночью в этом здании, и сейчас предметы, вроде бы привычные днем — шкафчики для книг, питьевые фонтанчики, — казались незнакомыми. Тео осматривался и прислушивался так, будто шел по замку с привидениями. Чтобы избавиться от легкого чувства беспокойства, он спросил:

— А мы всегда будем так летать? Мне как-то… не очень.

— И это разве «летать»? — тихо фыркнул Альто. — Просто здесь я не могу принимать драконий облик. А в таком у нас ни нормального огня из пасти, ни крыльев. Убогость. В человеческом теле жутко скучно. Только и развлечение, что давать женщинам прикурить, да еще прыжки по крышам. Но, кстати, первое довольно занимательно… Но зато это точно интереснее, чем красть каких-нибудь девчонок из башен.

Дракон-оборотень хохотнул и продолжил целеустремленно идти по коридору. Но вскоре мальчик придумал новый вопрос:

— Альто, а в вашем мире есть опасные чудовища? У меня нет оружия.

Альто, услышав вопрос, даже остановился и снова глянул на Тео с любопытством:

— Нуууу… некоторые жители Циллиассы. И принц Людовик Бродячий — довольно скользкий тип. Да и короля Тирии можно испугаться с непривычки, особенно если он встанет не с той ноги. А моя тетя Джавраелла из Ротонды Низких Облаков…

— Я не о таких чудовищах, — прервал его Тео. — О настоящих, которые бы угрожали всему вашему миру. Ведь во всех волшебных мирах есть…

— И во многих ли мирах ты побывал? — подпирая рукой подбородок, полюбопытствовал дракон. Хвост зашевелился и образовал какую-то фигуру, явно выражающую некоторый скептицизм.

Тео смутился:

— Ну, я читал… — Мальчик хотел сказать «в книгах», но замолчал.

Дракон-оборотень по-прежнему выжидательно смотрел на него, алые глаза слегка мерцали в темноте.

Тео понял, что добавить особенно нечего, и, понурив голову, собрался идти дальше. Альто придержал его за руку и развернул к себе:

— Ладно. Смейся.

Но смеяться Альто почему-то больше не стал. Более того, его улыбка была неожиданно мягкой. И, пожалуй, понимающей.

— Каждый из королей создавал свою страну, чтобы отдохнуть от вашей ненормальной планеты — и в том числе от якобы существующего Большого Зла. Его у нас нет.

— И… дьявола нет?

— Даже дьявола нет. Есть только песок, но это не так страшно… — Дракон замолчал ненадолго. — Понимаешь?

— Да, — кивнул Тео, серьезно глядя на него. — Я… хотел убедиться, что миссис Ванчи у вас будет хорошо. Она ведь говорила мне о большой беде.

Дракон усмехнулся и наконец выпустил его руку:

— Кто знает, какие у нее беды. А так ты защищал бы ее?

— Конечно. — Тео снова пошел вперед.

— Герой.

— Нет.

— Рыцарь.

— Еще чего.

— Как скажешь… — задумчиво протянул Альто и последовал за ним. — А насчет чудовищ… У нас есть то, что каждый из королей принес в своем сердце — и плохое, и хорошее. И если бы все они принесли плохое… у нас возникло бы Настоящее Зло. Какое-нибудь Чудовище. И это было бы страшно. Но короли все слишком уж разные. Вроде бы. Если Чудовище и есть, то никто никогда его не видел.

Сказав это, Альто нервно передернул плечами и вдруг резко остановился. На лице у него появилось явное облегчение:

— Мы пришли.

Перед ними была старая серая дверь с серебряной табличкой: «Шервудский лес» — вход в классный кабинет миссис Ванчи. Альто снова начал ковыряться когтем в замочной скважине, Тео молча стоял рядом, ничего не понимая.

Странный разговор встревожил мальчика, и он не собирался прекращать его, так ничего и не поняв. Но в тот момент в районе кармана что-то начало легонько жечь. Поспешно достав конверт, Тео заглянул внутрь. Рядом с клетчатым листком что-то золотилось. Мальчик вытащил письмо, стараясь не прикасаться к светящимся предметам.

Тео, это янтарные компасные нити. Такими можно убить, а можно спасти, просто связав одной нитью свой мизинец с мизинцем того, кто попал в беду. Их всего три, используй только в крайнем случае. Обязательно сбереги одну, она поможет тебе быстро попасть домой в случае опасности.

P.S. Будьте осторожны на дорогах. Берегитесь абрисов стеклянного песка и пустынных ветров. Песок — к беде.

Песок. Альто ведь тоже говорил о нем… Тео глянул на белого дракона. Тот уже открыл дверь и теперь стоял на пороге, всматриваясь в темноту.

— Зачем мы здесь? — тихо спросил мальчик. Он продолжал сжимать письмо в руке.

— Слушай, — просто сказал Альто. — Когда я возьму тебя за руку, иди за мной. А сейчас закрой глаза.

Тео не потребовалось даже напрягать слух, чтобы различить в тишине класса звук, казалось бы, невозможный здесь. Шелестели десятки деревьев, а на их ветках пели птицы. Потом откуда-то подкралось дуновение свежего летнего ветра.

Тео хотел открыть глаза, чтобы удостовериться, что он по-прежнему в школе, когда услышал у самого своего уха драконий голос:

— Эй…

— Да?

— Ты… ведь сомневаешься? Хоть в чем-то?

Тео медленно покачал головой:

— Нет, Альто. Не сомневаюсь.

Он понимал, что врет. Но надеялся, что этот обман сам станет правдой. В конце концов, это путешествие должно быть интересным.

— Хорошо… — снова раздался странно тихий голос. — Когда переступаешь порог волшебной страны, старайся принести в нее как можно меньше сомнений и страхов. Потому что сомнение — это песок, а песок — плохой подарок. — Пальцы сжали его руку. — А теперь открой глаза.

Тео посмотрел вокруг. Они с Альто стояли в абсолютно пустом классе. Здесь не было ни книжных стеллажей, ни парт, ни даже грифельной доски. Ничего, кроме круглого циферблата часов на одной из стен: часы уже давно сломались. Когда в них случайно попали учебником. А еще… знакомые ярко-зеленые фотообои, изображавшие густой лес, выглядели так, будто дюжины кошек драли их когтями, бумага отходила клочьями, клочья оседали на полу и таяли. Таяли прямо на глазах, унося с собой память о женщине, которая учила здесь детей. Проступающие стены темнели старой штукатуркой.

— Почему…

— Так нужно, Тео.

На улице опять сверкнула и тут же померкла молния. Но брошенный ею отсвет разрастался, заливая все вокруг, играя на остатках нарисованных листьев и высвечивая каждую прожилку. Шум листьев усилился, к нему прибавились голоса птиц.

— Идем.

Тео зажмурился и вслед за Альто шагнул куда-то вперед. Стрелки часов, до того молчавшие, ожили и начали отсчитывать время. Все остальные часы Рейнвилля остановились.

2 Треугольник

У Тео ненадолго возникло ощущение, будто они с драконом где-то на опушке соснового леса: вокруг запахло смолой и земляникой. Но уже через пару секунд запахи улетучились. Под ресницы начал пробиваться утренний свет, опять поднялся легкий ветер, зашелестела листва. И до ушей Тео долетел голос, который показался ему знакомым:

— Каждый день вы открываете для себя удивительнейшие вещи, но многие даже не замечаете. Чаще смотрите по сторонам. Удивительное — в простом. Видите вьюнки, которые оплетают ствол и ветви нашего дерева? Если они разрастутся, то обрушат весь город. Они всегда держат то, к чему прицепились, очень-очень крепко. Как влюбленные… Зарисуете?

Да, сомнений не осталось: голос принадлежал миссис Ванчи. Тео ринулся вперед, и его тут же схватили за плечо:

— Куда ты так спешишь? Посмотри вокруг! И вообще… учись удивляться!

Тео открыл глаза и тут же невольно начал их тереть. Потому что под ногами оказалась поверхность огромного ярко-зеленого листа, а рядом — еще несколько таких же листьев, поменьше или побольше.

— Мы что… уменьшились? — спросил он с опаской.

Альто довольно хмыкнул:

— Нет. Это просто дерево огромное.

Зеленовато-голубые, необыкновенно причудливой формы листья обступали со всех сторон, складываясь в улицы. Высоко-высоко над головой виднелись редкие прорези неба. На проглядывающих там и тут мощных ветвях стояли дома с резными фасадами и пестрыми черепичными крышами. Некоторые листья соединяли поблескивающие на утреннем солнце светлые мосты.

— Это… не паутина случайно? — шепотом спросил Тео, продолжая вертеть головой.

— Шестая Паутинная авеню, — улыбаясь, объяснил Альто.

Он зажмурился, подняв лицо к рассеянному солнцу. Кажется, наслаждался возвращением домой. Но Тео уже думал совсем о другом. Голос миссис Ванчи опять донесся откуда-то слева:

— Молодцы. Когда мы рисуем, мы запоминаем. Если кто-нибудь из вас уедет в Города Вечнозеленых Деревьев на севере, то обнаружат там одни иголки и никаких цветов. Скука.

Тео двинулся вперед и храбро ступил на закачавшийся серебристый мостик. Альто понимающе хмыкнул, догнал его и зашагал рядом, иногда поддерживая мальчика под руку.

Наконец Тео — не без некоторого облегчения — снова шагнул на крепкий зеленый листок. Впереди тянулась дорожка, проложенная прямо поверх ветки к стволу дерева — его было трудно различить из-за нагромождения домиков. И из-за настойчивых, многочисленных, ярких побегов вьюна, которые росли почти повсюду.

На одном из ближних листьев Тео увидел группку детей с альбомами на коленях. Дети сидели вокруг молодой учительницы, одетой в опрятное светло-желтое платье. Она говорила знакомым ласковым голосом. Но это была не та учительница. Ей было не больше двадцати, с миссис Ванчи ее роднили только темно-рыжий цвет волос и добродушное выражение лица.

— Тео… — Альто коснулся его плеча.

Незнакомка засмеялась над шуткой какого-то ученика, встала и начала прохаживаться, иногда наклоняясь, чтобы заглянуть в чей-нибудь альбом. Вдруг она подняла глаза. Их с Тео взгляды встретились, и мальчику показалось, что он ее напугал — на секунду она замерла на месте и даже отпрянула. Мальчик опустил голову.

— Идем отсюда, Альто.

Начала петь какая-то птица. Дети оживились, заговорили, стали один за другим вскакивать на ноги.

— Спасибо, леди Глори! Приятного уик-энда, леди Глори! До свидания! — слышал Тео звонкие голоса.

Видимо, в школе только что кончился последний урок.

— До свидания, дети.

Она улыбалась, но продолжала смотреть на Тео — тот чувствовал это. Когда на листе никого не осталось, девушка протянула мальчику руку и позвала:

— Ты прячешься от меня? Подойди.

Он обернулся, вопросительно глядя на Альто. Тот кивнул и первым шагнул вперед:

— Надо узнать, как пройти к королевскому дворцу. К тому же учительница хорошенькая. — Это дракон сказал вполголоса и тут же, обворожительно улыбнувшись, поприветствовал учительницу: — Здравствуйте! Прекрасная сегодня погода!

Она сделала несколько шагов навстречу и пожала протянутую руку:

— Добрый день. Мне бы очень хотелось знать, что вы делаете на моем уроке? Он уже закончился, но все-таки… это тихое место, в нашей части улицы редко кто-то бывает. — Она окинула Альто более внимательным взглядом, задержавшись на красных радужках глаз и шевелящемся кончике хвоста. — Особенно чужестранцы-оборотни. В нашей стране запрещено появляться в драконьем облике. Вы ведь из Ротонды, так?

— Да, залетели случайно… — рассеянно отозвался Альто, явно любуясь ее стройной фигурой и красивым лицом. Тео пихнул спутника локтем в бок, тот вздрогнул: — Мы путешественники, и…

— Это ваш сын? — Учительница снова посмотрела на Тео своими светло-голубыми глазами.

— Этого еще не хватало! — запротестовал Альто. — Это мой… друг. Или груз… как посмотреть.

Девушка приподняла брови:

— Я вас… не совсем понимаю.

Тео окончательно потерял терпение и, взглянув на нее, твердо сказал:

— Меня зовут Тео Грей, а это Альто, почтовый дракон, фамилии которого я не знаю. Мы путешествуем вместе. Нам нужно видеть Марджери Ванчи.

— Королеву? — Тоненькие темные брови взлетели еще выше. — А она знает об этом?

— Она пригласила меня.

— Ах, вот как… — Девушка задумалась. Потом лицо прояснилось. — Так ты из мира за, как и наша владычица?

— Мира за?

— Ну… ты… ведь живой, правильно? Она тебя не выдумала?

Тео молча кивнул. Собеседница улыбнулась и, протянув руку, ласково потрепала его по волосам:

— Что-то ты хмурый… совсем не похож на нее. Говорят, она такая веселая. Ну улыбнись же!

— Когда я смогу ее увидеть?

Учительница подняла голову к макушке дерева и опять задумалась. Потом пояснила:

— На коронации. Это где-то через девять дней, на десятый. Или даже позже, как говорят звездочеты императора-механика. Даже они не знают, от чего зависит точная дата Пробуждения.

— А раньше? У меня нет десяти дней. И почему Пробуждения?

— Раньше никто не может видеть королеву. Пробуждения — потому что она совсем скоро уснет. В Самой Высокой Башне. Это далеко отсюда, все короли и королевы выходят оттуда. Это как… ну… место превращения или что-то вроде того. И… — девушка опять страдальчески сдвинула бровки, — в общем, там волшебные тайны, о которых никто не знает, кроме уже коронованных. Это самые страшные секреты. Если бы ты знал, как я сама хочу посмотреть на королеву! О ней ходят легенды. Она, как и я, учитель. И…

— Жаль, ее нет… — перебивая, сказал мальчик. Секреты интересовали его очень мало, равно как и поток эмоций новой знакомой, и он предпочел не вдаваться в подробности: — А что мне делать?

— Раз миледи Марджери ждала вас, весь ее кортеж тоже вас ждет. Я могу вас проводить до ее дворца, это четыре дерева отсюда, у нас достаточно престижный квартал.

— Погодите… ее… кортеж? — уточнил Тео. — Но если она еще даже не коронована…

— …Ее ждут тут испокон веков, — поспешила ответить на незаданный вопрос девушка. — Здесь все для нее готово. Мы почитаем и любим владычицу и создательницу, но… время здесь совсем не такое, как в мире за. Мы знали ее всегда, но сможем склонить перед ней головы лишь сейчас. Хотя благодаря ей наша страна и живет уже тысячелетия.

— И… так было со всеми королями? — наконец начал понимать Тео.

— Мы мало знаем о других землях, но думаю, да. Так что же ты решил, Тео? Останешься в Листолесье и отправишься на коронацию вместе с нашей знатью? Я там тоже буду.

Теперь Тео понял, что фотообои в классе были только отголоском странной фантазии. И все же… миссис Ванчи здесь не было. Оставаться со странной и не в меру восторженной девушкой мальчику не хотелось. Но ничего сказать он не успел. Альто заговорил раньше:

— Королева хотела, чтобы мы путешествовали.

Учительница собиралась что-то на это сказать, но тут одновременно с двух сторон прозвучали голоса:

— Леди Глори!

С дорожки на лист спрыгнул хорошо одетый юноша — кудрявый, очень светлый и взлохмаченный блондин лет двадцати. С паутинного мостика на противоположной стороне той же лиственной улочки сошел другой джентльмен — темноволосый, подтянутый, опирающийся на изящную резную трость. Двое одновременно направились к девушке, снимая шляпы: один — маленький бежевый котелок, а другой — высокий черный цилиндр. Оба пока друг друга не замечали. Потом на секунду остановились, увидев Альто. И тут же раздался крик:

— Леди Глори, осторожно! Рядом с вами чудовище!

— Где? — завертел головой дракон-оборотень. — Прячемся! Э-э-э-эй…

Последнее он выпалил, увидев, что незнакомый джентльмен — тот, который был светлый и лохматый, — уже идет на него с кинжалом. Альто попятился и не преминул возмутиться:

— Вы что, про меня?

— Граф Уайет, остановитесь сейчас же! — сделала шаг вперед учительница. — Вы с ума сошли? Не трогайте его!

Звук ее голоса волшебным образом подействовал на юношу: растеряв весь рыцарский запал, он замер и потупил голову.

— Так это что же, ваш… новый друг?

Опять он смерил дракона взглядом, оценивающим и, как показалось Тео, еще более неприязненным. Но тут же опять виновато опустил глаза.

— Прошу простить.

Второй молодой человек, по-прежнему стоявший на некотором расстоянии, тоже сверлил Альто изучающим взглядом, но ближе пока не подходил:явно оценивал ситуацию со стороны.

— Да, Ромберт, именно, это мой новый друг, он гость из Ротонды Низких Облаков, — хмуря брови, продолжала отчитывать девушка. — И если бы вы…

— Я прошу прощения от всего сердца, — тихо сказал юноша, заливаясь краской и снова глядя в лицо Альто — на этот раз уже без малейшей враждебности. — Драконы в Листолесье — гости редкие, вот я и встревожился за леди Глори. Если хотите выяснить отношения, у меня есть шпага, и я…

— Я не понял… вы мне дуэль предлагаете? — слегка опешил оборотень. — Знаете, некоторые мои предки, конечно, похищали дам, но… какого черта?

Хвост зашевелился и приподнялся, точно желая удостовериться, что хозяин не ослышался.

— Если ваша честь оскорблена…

— Нет, она прекрасно себя чувствует, благодарю вас, — возразил Альто, щелкнув по хвосту пальцами, и поспешно протянул молодому человеку свою когтистую руку. — В меня часто кидаются предметами при первой встрече. А кто-то… — он покосился на Тео, — и из окна прыгает. Так что давайте просто будем знакомы.

Граф Уайет улыбнулся, отвечая на рукопожатие, потом глянул на Тео и осторожно спросил:

— Ваш сын прыгает из окон?

— Это не мой сын, — мрачно пояснил дракон.

— Ваш… брат?

— Его почта, — вздохнув, представился мальчик. — Тео Грей, жду встречи с королевой.

Молодой человек снова просиял улыбкой, поправил свои кудрявые волосы и хотел что-то еще сказать, но внезапно помрачнел, уставившись Тео за плечо. Мальчик оглянулся. Черноволосый юноша наконец приближался к ним. На тонких губах его играла приятнейшая улыбка.

— Элиас…

Он молча поклонился леди Глори. Та рассмеялась и протянула ему руку:

— Ну, граф Шварц, не нужно этих церемоний. Я вам рада. Что же вы не подошли раньше и не вступились за моих гостей?

— Мне следовало? — поцеловав узкое запястье и коротко удержав его, глухим голосом спросил граф. — Простите, я счел сцену скорее комичной, нежели пронизанной трагедией… впрочем, как и все, во что изволит вмешиваться граф Уайет.

— И давно ты тут ошива… стоишь? — Граф Уайет с трудом отказался от не подобающего аристократу слова и впервые посмотрел в глаза графу Шварцу.

— Примерно с того момента, как ты увидел чудовище, — последовал спокойный ответ. Больше не обращая внимания на собеседника, молодой человек повернулся к учительнице: — Так что же… мы едем на охоту?

— Она едет сегодня на охоту со мной, — тихо, но с угрозой возразил граф Уайет. — Верно, леди Глори?

— Джентльмены… вообще-то я хотела предложить поехать всем вместе, — обворожительно покраснев, сказала девушка. — Втроем.

— Но… — Граф Уайет осекся на полуслове. — Вы серьезно?

Тео уже начинал ощущать молнии, которые два молодых джентльмена метали друг в друга. Альто, от которого это тоже не укрылось, сдержанно фыркнул и, видимо, решил, что им пора уходить. Одарив леди Глори улыбкой, он начал прощаться:

— Благодарю за помощь. Идем, Тео.

Мальчик рад был оставить странную троицу, но девушка совершенно неожиданно и цепко схватила обоих путешественников за рукава:

— Куда же вы? Ведь до коронации еще много времени. Почему бы вам не погостить у меня? Вы мне очень понравились, и я хотела бы что-нибудь от вас узнать о королеве, ведь мы так ее ждем! — Учительница обратила свой взгляд сначала на дракона, потом на мальчика и одними губами шепнула: — Пожалуйста, на один день. — И снова заговорила громче: — Мы вас возьмем на охоту! Может быть, сегодня нам удастся даже поймать дикую зеленокрылую капустницу! Она бывает размером вон с тот дом! — Она махнула рукой куда-то в сторону.

— А какого размера тогда шмели? — поинтересовался мальчик, привыкший к более мелким насекомым.

— С обычного быка примерно, — пояснил дракон-оборотень.

— Так вы согласны? — Девушка продолжала перебегать взглядом с Тео на Альто.

Графы на протяжении их беседы молчали, но тут Уайет не удержался: ему явно хотелось загладить первый промах и поспособствовать тому, чтобы желание леди Глори было исполнено. И не хотелось охотиться только в компании мрачного Шварца. Приветливо улыбаясь, он обратился к мальчику:

— Оставайтесь, мы будем рады вашему обществу. А завтра улетите, ведь особняк леди Глори и наши охотничьи угодья не так далеко от границы страны. Мне всегда было интересно познакомиться с горными жителями, да и с жителями мира за, и…

— Да, оставайтесь, — сказал и Шварц. — Грех пропустить такую интересную… — он бросил едкий взгляд на Уайета, — комедию.

Светловолосый юноша пропустил сомнительную шутку мимо ушей. И теперь уже все трое выжидательно смотрели на Тео и Альто. Те переглянулись и все-таки пришли к решению. Дракон-оборотень ответил:

— Это очень лестное предложение. Мы его примем. Но только до завтрашнего дня, ведь если следовать прямым указаниям королевы, мне велено пролететь все девять стран и нигде особенно не задерживаться. Так как раз сумеем все посмотреть.

— Мне приятно, что для меня вы сделаете исключение, — расцвела девушка и тут же энергично потерла руки. — Нас уже ждут в усадьбе, пора лететь, успеем к обеду!

— Леди Глори, вы ведь окажете честь полететь на моей книге? — спросил граф Уайет. — Я сегодня на «Ромео и Джульетте».

— А я на «Черной стреле», — перебил его граф Шварц. — Летите со мной?

— Ах, спасибо вам, мои дорогие… но сама я сегодня на «Тайне Эдвина Друда»^[1] и с удовольствием подвезу на ней наших новых друзей. Ну все, хватит болтать!

С этими словами она вдруг поднесла пальцы к губам и лихо, по-разбойничьи, свистнула. Ее примеру последовали и двое молодых людей. В утреннем воздухе раздался тихий шелест, который не был похож на шелест листьев. Так шелестели страницы стремительно летевших гигантских книг.

Их было три, и две из них Тео даже узнал: «Ромео и Джульетту» — по изящному, украшенному орнаментом и изображением двух юных лиц переплету — и «Черную стрелу» — небольшую, с мрачным гербом на обложке. Точно такие же книги стояли и в школьной библиотеке, и на полке отца в доме Тео. Третьей книги он раньше не видел — она была большого формата, в бежевом, обтянутом мягкой материей переплете, на котором трудно было различить весь рисунок. Тео смог увидеть лишь шпиль собора и спускавшегося по лестнице мужчину с очень пышными волосами. Оба молодых аристократа, кажется, тоже были слегка удивлены: они рассматривали книгу леди Глори с не меньшим любопытством.

— Это такой странный для вас выбор… — наконец осмелился сказать граф Уайет. — Обычно вы летаете на романтичных историях.

— А сегодня полечу на детективе без развязки, — загадочно улыбнулась девушка и хлопнула в ладоши. Книга распахнулась на середине. — Ну что, залезайте.

Тео и Альто молча последовали за ней. Кажется, оба все еще не были уверены, что это хорошая идея.

* * *

Первые минут двадцать полета Тео не сводил глаз с проносившихся мимо домов, мостиков, дорог. То и дело взгляд цеплялся за что-то необыкновенное, но почти тут же картинка менялась. Вот взбирается по стволу фыркающий красный паровоз, похожий на гусеницу. Вот целая галерея башенок на самом кончике гибкой ветки. Вот гигантские готические соборы с витражными окнами и небольшие деревни из примыкающих друг к другу домов с низенькими заборчиками.

— А что будет, когда упадут листья? — перекрикивая ветер, задал вопрос Тео.

Леди Глори обернулась. Волосы ее развевались, в глазах отражалось солнце.

— С этого дерева листья не падают. У нас не бывает зимы. Но в некоторых районах она есть, и там все строят дома на ветках, а на листьях только ставят летние фургончики. Смотри!

Хотя кое-где по «веточным» дорогам и проезжали, выпуская облачка дыма, паровозы, большую часть транспорта в Листолесье составляли летающие книги. Маленькие, большие, в обложках и переплетах, старые и новые — они проносились сквозь листву на огромной скорости. Но даже несмотря на это, леди Глори успевала обмениваться приветствиями со знакомыми, которые пролетали мимо то на тяжелых старинных романах, то на тонких сборниках рассказов в ярких обложках, то на газетах. Последние двигались неторопливо, подолгу где-то останавливаясь и не взлетая высоко.

Тео вспомнилась фраза миссис Ванчи: «Книга — самый лучший самолет, она доставит вас прямо к знаниям и никогда не разобьется». Леди Глори опять обернулась:

— Нравится летать?

— Вполне. Еще долго?

Молодая учительница смущенно рассмеялась, прикрыв рот рукой:

— На самом деле мы уже два раза прилетели, но я хочу, чтобы пар немного выветрился из вот тех двух голов… — Она махнула рукой вниз, где пикировали «Ромео и Джульетта» с «Черной стрелой»: они то летели почти рядом, то пытались обогнать друг друга и приблизиться к книге леди Глори.

— Они оба в вас влюбились? — спросил Тео.

Девушка залилась краской:

— Бегают за мной еще с колледжа. Я виновата, они ведь из-за меня совсем разругались, хотя когда-то и были друзьями. Оболтусы, ей-богу.

— А вы кого любите? — неделикатно спросил Альто.

— Детей люблю. Поэтому работаю в школе! — откликнулась она, уходя от ответа. — Родители хотели, чтобы я вышла замуж, жила на состояние — наше и моего будущего мужа… но боже, это же так скучно! Папа меня чуть не убил, когда узнал, что я стала учительницей. Потом простил, он у меня отходчивый… но сейчас требует, чтобы я вышла замуж поскорее, за Ромберта или за Элиаса — они из очень богатых родов, сыновья его лучших друзей. И оба такие чудесные, но… в общем, меня так замучили их ссоры, я не могу понять, кого я люблю! — Это она произнесла довольно громко и при этом капризно стукнула кулаком по книге.

— Да… нелегко вам, — вежливо посочувствовал Альто.

Девушка еще немного посидела, надув губы, потом вдруг снова заулыбалась:

— Ничего, я им покажу!

Что именно леди Глори покажет, она уточнять не стала: вместо этого вскинулась и крикнула:

— Снижайтесь, Эстер-Холл прямо под нами!

Внизу и правда замаячили башни огромного особняка, который крепко и надежно стоял в узловом переплетении нескольких ветвей дерева. Ветви обвивали вьюны — из-за этого казалось, будто вокруг разбит сад. Открытая площадка для книг была организована прямо на крыше, и леди Глори плавно опустилась туда. Вслед за ней приземлились графы.

Как только Тео с Альто покинули страницы, книга захлопнулась и, снова взлетев, устремилась вниз.

— В конюшню? — приподняв брови, полюбопытствовал дракон.

— В библиотеку, — улыбнулась леди Глори и замахала кому-то рукой: — Уильям, ну что, все готово? У нас гости!

У выхода, ведущего в башню, стоял седенький дворецкий в безупречно отглаженном светло-синем костюме. Он поклонился и кивнул всем четверым гостям одновременно — Тео даже не понял, как это у него получилось, учитывая, что графы стояли на приличном расстоянии, у самого края крыши.

Леди Глори тем временем начала распоряжаться:

— Скажи Миранде и Кэрри, чтобы приготовили еще две комнаты в том же флигеле, где остановятся граф Шварц и граф Уайет.

— Будет сделано, леди Глори.

— Так… накрывайте к обеду. И попроси Жака к нашему ужину сварить пунш — с теми ингредиентами, которые я оставлю в ящике для специй на правой верхней полке. Только скажи не делать целый котел, как на прошлой охоте. Там всего ровно на четыре порции.

— Хорошо, леди Глори.

— Наши охотничьи книги готовы?

— Да, леди Глори.

— Нужно еще две для гостей. — Она повернулась к Тео: — Ты хочешь летать сам или вместе со своим провожатым?

— Сам, — буркнул мальчик. — Зовите его просто по имени.

— Вот и прекрасно! Уильям, у нас ведь найдется еще пара экземпляров «Робина Гуда» или «Лиса и Пса»?

— Да, леди Глори.

— Ну вот, тогда за дело! — Девушка одарила сияющей улыбкой обоих графов: — Вы великолепные охотники, может, поможете Чарли с книгами для наших гостей? Я покажу дом, потом сядем обедать.

— Конечно, я буду рад оказать любую помощь! — согласился граф Уайет с любезной улыбкой.

Граф Шварц молча кивнул и, развернувшись, последовал за ним.

* * *

— Ах, как же я от них устала… — пожаловалась леди Глори, когда они спускались по парадной лестнице, уже закончив осматривать особняк.

— Вы могли их не приглашать, — разглядывая стены, заметил Альто.

— Что вы, не могла! Это неприлично!

— Если делать всю жизнь только то, что прилично, можно с ума сойти, — назидательно сообщил дракон и повернулся к Тео: — Правда?

Тот не слушал: его заинтересовала большая картина, висевшая самой последней в ряду. Она выделялась среди пасторальных пейзажей, сценок из городской жизни и портретов семьи Эстер. На холсте был готический собор с двумя острыми шпилями. У подножия сидела женщина с курительной трубкой.

Картина показалась смутно знакомой, но спросить о ней Тео не успел: из-за гобелена навстречу выскочило маленькое лохматое существо. Оно зарычало, скаля зубы. Леди Глори вскрикнула и застыла на месте, Тео почувствовал, как она впилась в его плечо дрожащими пальцами. Прежде чем Альто бросился вперед, существо засмеялось и потянуло себя за мохнатые уши. Голова оказалась маской, под которой скрывался щекастый зеленоглазый мальчик. Леди Глори погрозила пальцем:

— Перси! Сколько можно говорить, не трогай папины театральные костюмы и не пугай гостей! Иди лучше помоги на кухне!

Мальчишка развернулся и убежал, продолжая держать звериную голову под мышкой. Учительница вздохнула, стараясь напустить на себя вид построже. Но при этом она улыбалась:

— Папа с друзьями ставит любительские спектакли, у нас столько в доме всяких вещей, с помощью которых можно дурачить друг друга… Перси — сын кухарки, тот еще весельчак и балагур, простите его.

— Нет проблем, — ответил Альто и посмотрел на Тео. — И снова ни эмоции. Как ты ухитряешься?

— Что? — спросил мальчик, приподняв бровь.

— Ничего… — вздохнул дракон-оборотень. — Идем дальше?

— Да, давайте перейдем в другое крыло, — предложила леди Глори. — Направо.

Тео хотел последовать за ней и Альто, но вдруг снова ощутил странное жжение в районе кармана. Он вытащил конверт с письмом и заглянул внутрь. Там по-прежнему лежало три золотых книги, а рядом — клетчатый лист. Мальчик с удивлением обнаружил, что от прежнего текста не осталось следа. Была только одна строчка, аккуратно выведенная знакомым почерком:

«Призраки идут по вашему следу».

3 Тайна без разгадки

— Мы близко! — Граф Уайет пронзительно свистнул и начал пикировать вниз.

Тео, крепче вцепившись в свою книгу, последовал за ним. Остальные летели сзади на некотором расстоянии. Вокруг стояла тишина: на нижних ярусах деревьев не было совсем никаких домов, и заросли лиан и вьюнов, а еще массивные гнезда омелы густо покрывали древнюю растрескавшуюся кору.

— Здесь осторожнее. — Светловолосый юноша полетел медленнее, маневрируя между пустыми листьями. — Бабочки и шмели водятся у самой травы. Но ни в коем случае не приземляйся, там ядовитые цветы. Надышишься, и все.

— Так вот почему вы живете наверху? — спросил мальчик.

— Многое из того, что растет на земле Листолесья, ядовито. Мы привыкли жить выше, и чем выше, тем лучше. О, смотри!

Среди зарослей уже маячили яркие пятна цветов. Их действительно было множество, всех возможных форм и размеров. Какие-то цветы напоминали земные, какие-то выглядели настолько вычурно и странно, будто их семена занесло с далеких планет. Сладковатый аромат, наполнявший воздух, слегка кружил голову.

Граф Уайет подлетел ближе и, перегнувшись через край переплета, хлопнул Тео по плечу:

— Не засыпайте, мой юный друг.

Они зависли над самой нижней веткой — ее оплетали толстые лианы с многочисленными усами и мелкими желтыми кисточками соцветий. Молодой джентльмен потер руки:

— Хотелось бы мне посмотреть на леди Глори. Говорят, она отчаянная охотница, однажды даже спрыгнула со своей книги прямо на спину шмелю и убила его! Такая хрупкая девушка — и такая смелая… Ах!

Тео усмехнулся, вскинул голову и стал рассматривать побеги лианы. Они змеились по стволу вверх и опутывали множество веток, образуя что-то вроде огромного навеса. При желании тут можно было и вздремнуть. Солнце пробивалось сквозь зелень, тени были глубокими, острыми, четкими. Леди Глори, Альто и граф Шварц поравнялись с Тео и начали оглядываться.

— Теперь тихо. — Девушка приложила палец к губам. — Слышите какие-нибудь звуки?

— Шум странный, что-то… слева, — заметил Альто, поводя головой в указанную сторону. Его заостренное ухо резко дернулось.

— Я ничего не слышу, — возразил граф Шварц.

— Ты и не дракон, — отозвался Уайет. — Принадлежишь к менее приятному виду чудовищ, что-нибудь вроде химеры или горгульи.

Черноволосый юноша ничего на это не ответил. Вид у него был довольно мрачный: он явно не обрадовался, что внимание леди Глори придется с кем-то делить. Девушка же, прищурившись, вглядывалась в заросли травы и цветов и то и дело поправляла аккуратную шляпу. Вдруг лукавая улыбка появилась на губах. Леди Глори медленно перевела взгляд на графов:

— Предлагаю маленькое соревнование.

— Какое? — спросил граф Уайет, и по выражению его лица было ясно: согласится на любое, даже если надо будет на спор скакнуть в чашечку ядовитого цветка.

Граф Шварц молча, без единой эмоции, посмотрел на девушку.

— Кто убьет за этот час более крупную дичь, тот получит маленький приз… я придумаю какой. Согласны?

— Еще как! — с энтузиазмом кивнул граф Уайет.

— Это будет интересно, пожалуй, — согласился граф Шварц.

В его голосе энтузиазма было как-то меньше, но по тому, каким нехорошим, азартным огнем сверкнули темно-серые глаза, Тео понял, что этот молодой джентльмен сделает все ради победы. Дракон-оборотень опять прислушался:

— Кто-то близко.

В траве мелькнула желто-черная мохнатая спина. Гигантский шмель вился над ярко-голубым цветком-колокольчиком и громко, сонливо жужжал. Размером насекомое было примерно с теленка. Тео с недоумением моргнул, прикидывая, не мерещится ли ему. Но граф Уайет издал победный вопль и устремился за добычей:

— Он мой! Встречаемся через час здесь же, и, клянусь, я выиграю!

В тот же миг что-то стремительно просвистело мимо.

— Не сломай шею, неудачник!

Граф Шварц мчался в противоположную сторону — туда, где мелькнул крупный черно-красный жук с шестью парами трепещущих прозрачных крыльев. Вскоре оба охотника и их дичь скрылись с глаз. Ловля началась.

— Ну вот мы от них и…

Леди Глори улыбнулась еще лукавее, чем раньше, но договорить не успела. Воздух едва ощутимо пришел в движение, и что-то светло-зеленое показалось в высокой траве. Тео увидел четыре покрытых золотистым узором крыла и изящную спинку.

— Дикая капустница! — взвизгнула леди Глори, дрожащими руками извлекая из колчана лук. — Она моя!

Бабочка двигалась медленно, плавно, подолгу замирая на каждом цветке и шевеля длинными усами.

— Ээй, а нам что делать? — окликнул Альто.

Девушка обернулась через плечо:

— Что? Поймайте что-нибудь! Охота — это потрясающе! И помните: целить только в подбрюшье или в шею, чтобы убить одной стрелой! Раненые, все они опаснее в разы!

Отважная охотница спикировала вниз и вскоре тоже исчезла в зарослях. Альто и Тео посмотрели друг на друга.

— Это была дурацкая идея — лететь с ней, — проворчал мальчик. — Я никогда не стрелял из лука.

— Все бывает в первый раз, — усмехнулся Альто. — Но, к сожалению, пистолеты твоя учительница не предусмотрела. Показать, как надо?

Мальчик отказался:

— Сам разберусь.

— Точно?

— Давай уже, лети за кем-нибудь. Тебе ведь тоже охота перед ней покрасоваться.

— С чего это ты взял? — слегка покраснел дракон.

Тео пожал плечами: объяснять Альто очевидные вещи он не собирался. Оборотень покачал головой и сдул с лица несколько белых прядей:

— Оставлять тебя одного я не стану, чего бы мне там ни хотелось. Я отвечаю за тебя.

Фразы слегка резанули Тео: он терпеть не мог, когда к нему относились так по-родительски, это надоедало ему и дома. Тем не менее, сохраняя равнодушное выражение лица, он вытащил лук, который дала леди Глори. Аккуратно поместил на тетиву одну стрелу, прикидывая ее вес, и сказал:

— Я справлюсь.

Дракон по-прежнему колебался:

— И все же мы в незнакомом лесу, а ты…

— Маленький? — приподнял брови Тео. Разговор начинал раздражать уже по-настоящему.

— Заметь, сказал это не я.

— Но ты это имел в виду, да?

Альто собирался ответить, но Тео его не слушал: внимание его привлекло существо, которое он вначале принял за летучую мышь.

Оно медленно поднялось над цветами и плавно закружилось в подобии танца. Оказалось, что это бабочка — черная, с рваными краями передних крыльев и серебристым узором на задних. Таких красивых насекомых мальчик не видел никогда в жизни, и… именно сейчас он понял охотничий азарт леди Глори. Не обращая больше внимания на Альто, Тео коснулся ладонью книги, покрепче сжал ляссе — ленточку-закладку, крепившуюся к переплету и служившую уздечкой, — и сорвался с места. Расчет его был прост — бить и не тратить времени на погоню: он уже убедился, что в Листолесье насекомые куда быстрее, чем на Земле.

— Тео, стой немедленно! — донесся до него крик дракона.

Ветер засвистел в ушах, и мальчик тут же забыл о своем провожатом. Сжимая лук, он неотрывно следил за бабочкой, готовясь поднырнуть под нее, выпрямиться и пустить стрелу. Бить в подбрюшье. Так ему сказали?

Но едва мальчик приблизился, дичь резко нырнула влево-вниз, взметнув сноп черно-серебристой пыльцы, от которой Тео закашлялся. Щипало нос, щипало глаза, и даже руки вмиг стали какими-то сухими.

— Быстрее! — крикнул он.

Книга послушалась. Тео пролетел сквозь заросли травы и миновал несколько лиан. Все это время он не спускал слезившихся глаз с бабочки, которая опять закружилась и начала по спирали подниматься вверх. Тео прищурился, вцепился в ляссе и помчался следом, надеясь отрезать насекомому путь.

— Скорее! Ну давай!!!

Он был у цели, так казалось. Но впереди совершенно неожиданно замаячил толстый зеленый побег, от которого полуослепленный мальчик не успевал увернуться. Пригибаясь, Тео зажмурился, почувствовал лбом вроде бы несильный удар и понял, что летит куда-то в сторону. Причем летит уже без книжки.

Буквально через несколько секунд Тео упал на что-то мягкое и открыл глаза. Вокруг вздымались оранжево-красные лепестки огромного цветка. Внизу была сердцевина, похожая на желтую подушку.

Сев, Тео встряхнул гудящей головой и облегченно выдохнул. Кажется, он отделался ушибом и ссадиной. Но книги поблизости не было.

— Эй… книжка? — зачем-то позвал Тео.

От звука голоса снизу тут же поднялось легкое облачко пыльцы. Нужно было срочно выбираться, ведь граф Уайет предупреждал, что к местным цветам опасно приближаться. Но этот пах так приятно, что мальчик вдруг почувствовал: глаза у него слипаются и ничего страшного не будет, если еще некоторое время он побудет тут.

— Тео!

Голос доносился откуда-то издалека и казался знакомым. Усилием воли Тео попытался заставить себя не спать и не смог.

— Тише… тише, — нежно и вкрадчиво шепнуло что-то невидимое.

Тео опустил голову на яркие лепестки, постепенно проваливаясь в странное забытье. Перед глазами возникали и кружились образы — черная бабочка, леди Глори, улыбающаяся через плечо, серебристые вихри и полосы, складывающиеся в рисунок на обложке «Тайны Эдвина Друда»… Миг — и все это тоже померкло.

Мальчик уже не видел, как цветок плавно закачался, постепенно смыкая свои длинные рыжие лепестки.

* * *

— Тео… Тео, проснись!

Мальчик подумал, что все странное путешествие было лишь сном и сейчас отец будит его в школу. Но тут же он понял, что лежит не в кровати, а на чем-то, на ощупь напоминающем траву. Да и звавший его голое был не очень похож на раскатистый бас папы. Тео открыл глаза.

Книга маячила сбоку, среди зарослей. Страницы слабо трепетали. Рядом валялись колчан, лук и рассыпавшиеся стрелы. Вокруг возвышались мясистые стебли диких цветов. Дурманного запаха здесь не было — пахло только прелой землей и травами.

— Эй… — Когтистая рука коснулась щеки, заставляя чуть повернуть голову. — Посмотри на меня. Ты не разучился говорить? Ха, а ресницы у тебя как у девчонки, я и не замечал!

Тео сердито взглянул на склонившегося над ним дракона, хвост которого шевелился, явно пытаясь пощекотать мальчику нос. Альто ухмылялся, довольный своей шуткой, но Тео чувствовал себя слишком измотанным, чтобы придумывать остроумный ответ. Да и ощущение того, что он сел в лужу, не послушавшись своего Альто, не улучшало его настроения. Поэтому он просто потер лоб и прошептал:

— Ты меня вытащил?

— Да, иначе оно бы тебя съело. — Дракон усмехнулся. — Оно в отличие от меня питается людьми. Кстати, как и та черная дрянь, которую ты хотел поймать. Цветок пожирает тело, а насекомое — душу.

Тео вспомнил, что на биологии им рассказывали про симбиоз — взаимовыгодные отношения между разными организмами. И поморщился, представив, что чуть не стал обедом для вот такого союза.

— Как это — душу? — спросил он.

— Это цилло — мотылек-вестник. — Альто нахмурился. — Такие твари везде водятся, не только здесь, а родом они, говорят, прямо из пустынь. Являются во времена перемен, предвещают беды, а когда беды начинаются, пропадают. Ума не приложу, почему она встретилась именно тебе…

Тео предпочел об этом не задумываться. Ему и так было неуютно после падения.

Альто продолжал болтать:

— Такая залетела однажды и к нам, в Ротонду, и чуть не убила моего отчима. Почти загнала в ущелье, но, к счастью, вовремя нашли.

— Ты живешь без родного отца? — удивился Тео. О бабочке он мгновенно забыл.

Альто кивнул:

— Давно умер. Отчим мне как родной. Хороший дядька. Но… — Он помялся немного. — Нет, не живу. Я вообще редко там у себя бываю.

— Почему?

— Три сестры не замужем. На выданье. И незачем там особо знать, кто у них брат.

— Почему? — чувствуя себя очень глупо, повторил вопрос Тео.

— Не любят. — Дракон пожал плечами. — Знаешь, почтовые — пропащие существа. Все так говорят. Дракон должен сидеть на месте и добывать или охранять сокровища. А еще забыть, что он дракон, и почаще быть человеком. А я не могу.

— Но… — возразил Тео. — Ты ведь хороший.

Альто поднял голову, всматриваясь в увитые лианами ветки. Хвост неопределенно дернулся.

— Ты знаешь меня один день. Помнишь об этом?

— Я про это забыл. Прости.

Вот уже в течение нескольких минут Тео ожидал, что Альто начнет по-родительски распекать его за самонадеянную выходку. С внутренним раздражением готовился огрызаться и оправдываться в ответ. Но дракон-оборотень лишь привычным щелчком усмирил хвост и предложил:

— Ладно, хватит. Надо лететь охотиться, поймать кого-нибудь. Только вместе. Я все-таки боюсь за тебя. Да и за себя тоже.

Тео знал, что запомнит и еще поблагодарит за это терпение. Но пока он не представлял как.

— Конечно, Альто.

— Тогда… — начал тот, но вдруг осекся и начал напряженно прислушиваться: — Слышишь? Кто-то… воет?

Тео нахмурился:

— Ничего не слышу.

— Нет, правда. — Хвост дракона опять нервно заметался из стороны в сторону. — Воет и стонет, как… привидение?

— Ты еще скажи, цепями гремит, — фыркнул Тео. — Это у тебя из-за цветов?

Но больше ничего сказать он не успел: высоко над ними, путаясь в ветвях и листьях, зазвенел надрывный женский крик. Мальчик вздрогнул и схватил дракона за руку:

— Я…

Крик резко оборвался, над лесом повисла тишина. Казалось, ее не нарушал даже шелест трав. А потом…

— Свистят, — прошептал Альто. Кончики его ушей напряженно дергались. — В полумиле слева, примерно на месте нашей встречи, и… это граф Уайет.

Мальчик тоже услышал знакомый разбойничий свист. Дракон вскочил на свою книгу и махнул рукой:

— Туда.

Едва они поднялись в воздух, Тео сразу ощутил: что-то изменилось. Лететь стало тяжелее. Поднялся ветер, и ветер этот нес с собой невесомые крупицы какой-то странной пыли…

* * *

Раскрытая книга леди Глори лежала корешком кверху, свешиваясь поперек ветки. Некоторые страницы были порваны, некоторые — запачканы травяным соком. Рядом запуталась в лианах убитая золотисто-зеленая бабочка. Граф Уайет и граф Шварц кружили над ней и звали девушку, но, кажется, наследницы рода Эстер здесь давно уже не было. Едва заметив Тео и Альто, оба юноши, одинаково бледные и испуганные, бросились к ним.

— Она кричала! — тяжело дыша, сообщил граф Уайет. — Вы видели, видели ее?

Мальчик с драконом переглянулись и покачали головами.

— С ней что-то случилось. Я слышал вой, — негромко сказал Шварц, хмуря брови.

Он приземлился на ветку и слез со своей книги. Сделал несколько шагов вперед, озираясь по сторонам, — сейчас он был похож уже не на охотника, а на охотничьего пса, пытающегося взять след. Граф Уайет молча догнал его и пошел рядом. Тео и Альто тоже спешились.

С того момента, как охотники расстались, в этом месте почти ничего не изменилось — все тот же ковер из лиан на ветке, все тот же навес над головой… только солнце опустилось ниже, и от этого тени казались слишком глубокими и изломанными. Особенно заметно это было там, где смыкались высокие стебли трав. Внизу было страшно. И уже не только из-за сладких ароматов голодных цветов.

— Может, она… упала? — осторожно предположил мальчик.

Граф Уайет, едва услышав это предположение, бросился к своей книге, но Шварц резким жестом схватил его за шиворот:

— Еще тебя не хватало искать. Я сам спущусь.

— А ты не заблудишься и не отравишься?

— Думаю, нет, — холодно улыбнулся юноша и двинулся было вперед, но Альто уперся ладонью ему в грудь, не давая пройти:

— Оставайтесь здесь. Все трое. Я пойду.

Голос его звучал твердо, а когтистая рука, кажется, окончательно убедила графов, что лучше не спорить. Шварц и Уайет кивнули, дракон бесшумно прыгнул вниз и скрылся в зарослях — только дрогнули стебли.

— Он там не заснет? — спросил мальчик, вспомнив свое краткое общение с оранжевым цветком.

— Он же сам ядовитый, — обнадежил его граф Уайет. — Как и все из его вида.

— Неправда, — возмутился мальчик.

Шварц усмехнулся:

— Он имеет в виду яд в прямом смысле. Хотя я, с его точки зрения, тоже ядовитый. Эдакая гидра.

— И не только с моей, — согласился Уайет. — Только такое прекрасное, доброе существо, как леди Глори, может общаться с человеком, похожим на тебя.

— Равно как и с болваном, похожим на тебя, — с изысканной вежливостью парировал граф Шварц.

Мальчик махнул на них рукой и приблизился к мертвой бабочке. Он всматривался в узор на крыльях — золотистые переплетения зигзагов и колец. От первого же прикосновения на ладони остался след пыльцы. Из тела насекомого торчала стрела — видимо, леди Глори успела убить свою дичь до того, как… а вот что случилось потом, Тео не знал. Куда исчезла девушка?

— Внизу ее нет. — Дракон одним прыжком оказался на ветке, приземлившись рядом с мальчиком. Посмотрел на стрелу и, протянув руку, сиял с древка листок бумаги: — Это что?

Тео забрал лист и развернул. На плотной гербовой бумаге было всего несколько строк:

Леди Глори унесли призраки Леса и спрятали в Эстер-Холле. До десяти утра вы должны найти ее и разгадать тайну без разгадки. Иначе ваша любимая навеки останется в плену.

— Черт возьми! — взвыл граф Уайет, выхватывая у мальчика письмо и всматриваясь в крупные неаккуратные буквы. — Кто это сделал?

— Глупая шутка. — Граф Шварц посмотрел на часы.

— Но как бы там ни было, лучше вернуться и обыскать дом — времени у нас не так много. Или у тебя есть план получше?

Ему не ответили.

— Погодите. — Альто недоуменно уставился на молодых людей. — Вы верите в эту чушь?

— Особняк леди Глори полон историй о призраках… — задумчиво произнес Уайет. — Да и Нижний Лес — не самое доброе место.

— Но даже если так, с чего им ее похищать? — не удержался Тео.

И понял, что не получит ответа: джентльмены уже направлялись к своим книгам. Альто вздохнул и слегка подтолкнул мальчика в спину:

— Может, правда что-то найдем? В конце концов, у нас в Ротонде тоже есть легенды о подобной ерунде, чем черт не шутит…

Тео нахмурился: происходящее напоминало ему средневековый роман о замках и жаждущих мести неупокоенных душах. Что-то очень далекое от реальной жизни — даже если это реальная жизнь выдуманной страны. Но тут он вспомнил записку, оставшуюся в кармане. Призраки идут по следу.

Это он тоже готов был бы принять за шутку… Но ведь миссис Ванчи, научившая их храбро смотреть в лицо любой опасности и рассказавшая уймы страшных историй, никогда и ни о чем не предупреждала без веской причины. И пыль. Пыли становилось все больше.

* * *

Полет получился не самым приятным: ветер все усиливался, начинал накрапывать дождь, а несколько веток молний, мелькнувших в далеком черном небе, предупреждали о надвигающейся буре. Тео продрог и понял, что очень устал.

Эстер-Холл встретил тишиной. Леди Глори отпустила в город почти всех слуг, кроме старого дворецкого, одной пожилой горничной и повара. Окна в доме занавесили, дым шел только из труб флигеля, где должны были жить гости: там натопили. Вообще поместье казалось мрачным и заброшенным, а маленькая фигурка вышедшего на крышу дворецкого — вырезанной из мятой бумаги.

— Как бы сказать… — переминаясь с ноги на ногу, заговорил граф Уайет. — Леди Глори…

— Вернется завтра утром, ей понадобилось отправиться в город прямо с охоты, — твердо закончил граф Шварц, опустив руку на его плечо. — Мы дождемся ее вместе с нашими новыми друзьями. — Он взглядом указал на Альто и Тео. — Надеюсь, вы не против?

— Нет, сэр, — помедлив, ответил дворецкий. — Будут поручения, сэр?

— Благодарю вас, ничего не нужно. Разве что… попросите горничную принести и зажечь несколько керосиновых ламп. Четыре.

— Хорошо, сэр. Когда подавать ужин?

— Позже. К восьми.

Уильям развернулся и зашагал к выходу с крыши. С самым деловым видом, на какой только способен пожилой дворецкий. Даже не обратил внимания на «Тайну Эдвина Друда». Вид у книги был жалкий: она особенно сильно вымокла под дождем. Граф Уайет подошел к ней и погладил по корешку. Обратился к Альто:

— Надо ее занести во флигель и просушить, а то больше не сможет летать. Поможете?

— Я помогу, — сказал граф Шварц. — В конце концов, это ее книга.

Проводив двоих джентльменов взглядом, Альто спрятал руки в карманы:

— Вроде и примирились. Пошли за ними, ты наверняка замерз. Даже я трясусь как собака. Эй, Тео!

Уже внизу мальчик задержался на садовой дорожке к особняку. Тяжелые каменные плиты лежали прямо поверх непокорных зарослей вьюнов и плюща, но все это продолжало упрямо прорастать, обвивая ветку и устремляясь вперед, не то к солнцу, не то к стволу огромного дерева, превращенного воображением миссис Ванчи в город людей. Среди нежно-розовых и лиловых цветов что-то блестело.

* * *

Ужин проходил в подавленном молчании. В течение нескольких часов Тео, Альто и два графа осматривали огромный дом, от подземелий до мансард, комнату за комнатой. Потом обшарили каждый дюйм пространства вокруг Эстер-Холла. Но никаких следов леди Глори они так и не обнаружили. А потом дождь зарядил с новой силой, поднялся ветер, от которого ветка угрожающе заскрипела и закачалась. Четверке пришлось вернуться во флигель ни с чем.

— Ее последние слова были «Удачи!», — вспомнил граф Уайет, так и не притронувшийся к еде. Посмотрел на сидевшего напротив Шварца, невозмутимо разламывавшего хлеб, и не выдержал: — И ты можешь есть, когда жизнь леди Глори…

— По крайней мере, я не говорю о ней так, будто она мертва, — спокойно оборвал его тот.

Граф Уайет некоторое время молчал, потом загробным голосом изрек:

— Если бы я с ней полетел, ничего не случилось бы, это все моя…

— Если бы с ней был я, она сейчас была бы в безопасности, — снова прервал его Шварц.

— Какого черта ты все время меня перебиваешь?

— Ты редко говоришь что-нибудь ценное, — последовал спокойный ответ. — И вообще, если бы ты не увязался за нами на охоту, никакого соревнования…

— Но вы тоже согласились на соревнование. — Альто поднял на Шварца алые глаза.

Граф закусил губу и отвернулся:

— Да… вы правы. Извините.

— А передо мной ты извиниться не хочешь? — взвился Уайет. — Это меня ты фактически назвал ничтожеством!

— Я? Употребил такое громкое слово по отношению к тебе? — Шварц глянул на свои ухоженные ногти. — Когда?

— Ну ладно, не назвал! Но ты так считаешь! — Юноша даже на стуле подпрыгнул от злости. — И я требую…

— Дуэли? — В голосе зазвучала легкая насмешка. — Тебе мало?

— Так… — Тео, у которого от этой перебранки начинало звенеть в ушах, ударил ладонью по столу. — В нашем присутствии — никаких дуэлей. И вообще нам нужно спасти девушку, которая вам обоим правится, а вы ругаетесь, как…

— На рынке, — подсказал Альто.

Оба графа вытаращились на мальчика: кажется, их удивил его сердитый вид и серьезный взрослый тон. Потом синхронно пожали плечами.

— Прошу прощения, — тихо сказал граф Шварц.

— У него просите. — Тео указал на молчащего Уайета.

Тот поднялся и покачал головой:

— Не нужно.

Уайет обогнул стол и вышел из общей комнаты в коридор. Тео с Альто переглянулись и одновременно посмотрели на графа Шварца. Тот по-прежнему равнодушно созерцал свои ногти. Вид у юноши был какой-то нахохленный, а из-за того, что комната освещалась лишь несколькими керосинками и горящим камином, атмосфера казалась особенно гнетущей.

— Зря вы так, — негромко сказал Альто. — Я понимаю, что вы в любви никак не разберетесь, но все-таки…

— Это вообще вас не касается. — Шварц скрестил на груди руки. — И кто вас сюда принес, черт возьми…

Оборотень пожал плечами и кивнул:

— Мы-то завтра рванем отсюда, а вам давать объяснения, куда вы дели девушку.

Открылась дверь, вошла горничная с подносом, на котором стояло четыре высоких стакана с алой дымящейся жидкостью:

— Пунш, джентльмены. — Она оставила поднос и, развернувшись, удалилась.

Альто проводил ее взглядом и, как бы между прочим, отметил:

— Прислуга совсем не встревожена отсутствием леди Глори…

Тео кивнул: и от него это не ускользнуло. Но можно ли было объяснить это природным спокойствием дворецкого и горничной или…

В этот момент дождь застучал в стекло с утроенной силой, а ветер завыл тревожнее. Тео взял стакан в руки и вдохнул сладковатый запах. Отдаленно он напоминал аромат того ядовитого цветка, но не вызывал головокружения. Тео сделал глоток — напиток слегка обжег горло, но мальчик не почувствовал ничего крепкого, скорее сок или красный чай. Вкус был сладковатый, фруктово-перечный, но это не мешало отлично прогонять озноб. Кажется, дело было в меде и особенных специях: еще по пути в Эстер-Холл леди Глори специально залетала в лавку с загадочной вывеской «Марцейские диковины». Там она долго, придирчиво выбирала ягоды, листья, порошки и соцветия, стеллажи с которыми занимали две из четырех стен. Получившаяся смесь не напоминала ничего из того, что готовил отец, а ведь специй у него было просто море…

Ощущение тепла, которое разлилось по всем сосудам от пунша, было очень приятным. Тео невольно подумал о том, что не отказался бы и от второй порции. Но их было всего четыре…

— Она и раньше часто неожиданно исчезала, в доме к этому привыкли, — холодно сказал граф Шварц, продолжая прерванный разговор.

— Почему? — Тео отпил еще.

— Пряталась от нас, надо думать.

— Хм, я ее понимаю… — Альто протянул ему стакан и взял свой. — Так или иначе, не знаете, где еще можно поискать ее?

— Не имею представления. Будем обыскивать все заново, простучим стены…

— Тео, отнеси стакан графу Уайету, нельзя, чтобы он остался без этого потрясающего напитка, — попросил дракон. — Нам всем нужно расслабиться хоть немного, чтобы завтра утром что-то решить. И чтобы никто не слег, этого еще не хватало.

Мальчик кивнул, допил свой пунш и, взяв керосиновую лампу, вышел из комнаты. В коридоре он никого не увидел и направился вперед: знал, что рано или поздно попадет в основную часть Эстер-Холла.

Тео шел медленно, прислушиваясь к каждому звуку. Не то чтобы он боялся темноты, грома или призраков, но незнакомый особняк все же невольно вызывал у него чувство настороженного беспокойства. Даже очертания предметов сейчас казались зловещими, а лица людей на портретах — отталкивающими. Тео остановился и закрыл глаза — он слишком четко слышал лихорадочное биение собственного сердца. Потом снова всмотрелся в темноту. Все было живым, рельефным и насыщенным, совсем не таким, как днем.

Мальчик мысленно усмехнулся, вспомнив, что вот уже вторую ночь подряд вместо того, чтобы спать, ходит по загадочным коридорам в поисках тайн. Он посмотрел на свои часы — новые, не боящиеся ни ударов, ни воды. Они показывали 21:43 — тот самый миг, в который Альто подхватил его на руки и они впервые полетели над Рэйнивиллем… Значило ли это, что времени тут не существовало вообще? Или лишь то, что оно измерялось чем-то другим? Заметили ли родители, что Тео куда-то исчез? Или там, в комнате, ветер еще даже не захлопнул окно?

Мысли тревожили его лишь в течение полуминуты. Больше мальчик решил не беспокоиться. Ведь здесь все находилось во власти воображения королей… а его Королева была еще и его учительницей. Любимой. И он снова пошел вперед.

Граф Уайет стоял у одного из арочных окон и смотрел на улицу. Тео окликнул молодого человека, тот обернулся с удивлением:

— Мой юный друг, что-то случилось?

— Нет. — Тео протянул ему стакан. — Альто сказал, что это поможет вам расслабиться… не знаю, насколько, но все-таки. И кстати, может, хватит говорить мне «вы»? Я не лорд.

Юноша слабо улыбнулся и сделал глоток.

— Видишь стеклянный вихрь?

Тео проследил за его взглядом и действительно увидел небольшой серебристый смерч. Зрелище было странным: смерч крутился, не касаясь ветки, но зато соприкасавшиеся с ним капли дождя моментально застывали и разлетались вокруг с тихим мелодичным звоном. Мальчик слышал этот звук даже через толстую стену Эстер-Холла. И звук резал уши. А в движении вихря было что-то знакомое… что-то от полета цилло. Вестника бед.

— Откуда это?

— Шутки Родниковых Пустынь, — отозвался граф. — Страшная вещь. Когда полетите дальше, будьте осторожнее. Это стеклянныйпесок. Песок — это плохо. Все, к чему прикасаются такие вихри, стекленеет. Но он сейчас слабый. Улетит или развеется, не бойся.

Серебристое завихрение действительно скрылось в темноте.

— Они странно перемещаются в последнее время, — негромко произнес Уайет. — Будто… преследуют кого-то. Дюны в пустынях тоже кочуют — так говорят путешественники.

— Что такое дюны?

— Такие огромные горы песка. Никто ведь не знает, откуда пустыни взялись. Они есть только на границах. Мы про них не очень много знаем, ты лучше Альто потом спроси. Хотя… у меня сложилось впечатление, что ты равнодушен к чудесам, я верно понимаю? — Он подмигнул.

Тео пожал плечами:

— У меня сложное представление о чудесах. Стеклянная гора песка к ним точно не относится.

— А что относится? — с интересом спросил граф.

Тео немного подумал, а потом ответил:

— Возможность снова увидеть человека, которого потерял, поговорить с ним… это чудо. И еще. — Он сделал паузу, пристально взглянув на графа Уайета: — Дружба. Или помириться с тем, кто кажется врагом. Наверное, это тоже чудо.

Тот помрачнел и отвел взгляд:

— Ты, как и он, не воспринимаешь меня всерьез?

— Я вас мало знаю, чтобы как-то воспринимать… — дипломатично отозвался Тео.

Молодой человек сдвинул брови, некоторое время оба стояли в молчании. Потом граф Уайет вдруг снова заговорил:

— Мы с Элиасом были очень хорошими друзьями. Он меня всегда… как бы сказать… удерживал. От глупых поступков, от неосмотрительности, от многого, с чем мне самому было сложно справляться. На самом деле каждому, пожалуй, нужен рядом такой человек. После одной моей неудачной дуэли он вытащил меня из зарослей малинового чертополоха — это такая гадкая трава, которая росла вокруг нашего Соснового Колледжа. Иглы у нее огромные. Мой противник сбросил меня вниз и ушел. Я бы умер, если бы не… этот. Именно он вынимал из меня все эти иглы. Но… потом мы встретили леди Глори, и все пошло прахом. А теперь вот так. Призраки это не просто так сделали. Они не любят ненависть.

— Ненависть… — повторил мальчик. — Какое-то громкое слово для друга, с которым вы всего лишь делите девчонку.

— Ты еще скажи, что девушки приходят и уходят, а друзья остаются. — Светловолосый юноша вдруг опять улыбнулся. — Ты просто еще не влюблялся.

— А вы откуда знаете? — приподнял брони Тео и неожиданно увидел, как Уайет покраснел и смутился:

— Извини, зря сказал, это ведь не мое дело, откуда мне знать.

— Что-то вы оба много извиняетесь. — Тео прислонился к стене: усталость взяла свое, глаза начинали слипаться.

Уайет, не замечая этого, все удивлялся:

— Странно ты говоришь для ребенка. Просто загоняешь меня в тупик. А вообще… наверное, ты прав. Если бы Элиас перестал втаптывать меня в грязь… — Он зевнул и потер кулаком глаза, потом с неожиданной тревогой завертел головой, прислушиваясь. — Как-то жутковато вокруг, да? Я здесь часто ночевал, но раньше не замечал.

В тот же миг звук странного воя буквально прорезал мягкий шум дождя и оборвался на восходящей ноте. Мальчик вздрогнул, всмотрелся в темноту, но ничего не увидел. Граф Уайет продолжил прерванную мысль:

— Мы сделали столько глупостей из-за леди Глори. Ах, если бы только она была жива… мы так виноваты!

Тео молчал. Честно говоря, он не знал, что здесь можно сказать и надо ли кого-то обвинять. И поэтому сейчас он просто вспоминал слова странного послания. Разгадать тайну без разгадки… здесь явно был какой-то намек. И кто-то раньше уже говорил ему подобное, вот только что… Тео нахмурился. Его не покидало ощущение, что разгадка вовсе не так далеко, как кажется. Но мысли немного путались: давала о себе знать усталость.

Граф Уайет грустно посмотрел в свой почти пустой стакан и произнес:

— Она должна была быть с нами. Сидеть за столом и рассказывать всякие истории… должна была…

И его почти осенило.

— А может, и нет… — тихо сказал мальчик, по-прежнему глядя на улицу.

Перед тем как вернуться во флигель, он дошел до главной лестницы и поднялся на несколько этажей. В свете керосиновой лампы мальчик еще раз посмотрел на картину с церковными шпилями, которая так заинтересовала его во время первого визита в Эстер-Холл. И сделал один не совсем понятный ему самому вывод. Вспоминая все прочитанные детективы, он очень ждал какого-нибудь озарения… но заснул, так его и не дождавшись.

Тео разбудил настойчивый стук в стекло, и поначалу мальчик решил, что стучит ветка, но тут же сообразил, что на гигантском платане Эстер-Холла не растут другие деревья. Тео слез с постели, приблизился к окну и всмотрелся в залитое дождем стекло. От увиденного сердце у него подпрыгнуло и забилось где-то в районе горла.

— Впусти меня. Впусти.

* * *

Мертвенно-бледная леди Глори глядела на него с улицы. Волосы у нее были распущены, ветер развевал их. Под глазами залегли глубокие черные тени, кожа на лице натянулась, будто кости могли ее прорвать. Тео застыл, будто пригвожденный к месту. Добрая учительница, поймав его взгляд, оскалила зубы. Посиневшие губы с пятнами крови в уголках зашевелились.

— Дай же мне войти… Впусти.

Он слышал это на фоне дождя и видел, что она улыбается. А из его собственного горла рвалось только жалкое задушенное хрипение.

Ногти девушки оставили на стекле четыре длинные царапины.

— Я сказала, впусти меня!

В стекло теперь ударили кулаком, оно задребезжало. Тео шарахнулся назад. Хозяйка Эстер-Холла наконец вернулась домой, но у мальчика почему-то не было желания открывать окно. Она продолжала смотреть на него, щурясь, будто не совсем различая в темноте. Потом опять оскалила зубы и вцепилась в раму, начиная с силой сотрясать ее. Оцепенение прошло, Тео громко завопил. Кажется, его голос проник на улицу, потому что бледная фигура ошарашенно замерла, и…

Дверь резко распахнулась. На пороге стоял Альто, распущенные волосы которого извивались как змеи.

— Что случилось? — спросил дракон, оглядывая комнату.

Тео молча указал на окно. Альто прищурился:

— Что?

Мальчик обернулся. Леди Глори исчезла. Только царапины на стекле по-прежнему напоминали о том, что хозяйка Эстер-Холла была здесь.

Дракон резким привычным движением сграбастал все свои волосы в ладонь, завязал их намотанной на запястье резинкой и прошел через комнату. Осторожно открыл окно и высунулся на улицу.

— Дождь все еще льет, — сообщил он. — Но… никого нет.

Тео приблизился и тоже выглянул, держась на всякий случай за широким плечом своего проводника. С той стороны действительно не было никого — ни живого, ни мертвого. Только на каменных плитах у самого окна поблескивали крупинки зеленой пыльцы, слегка мерцающей в темноте.

— Она была здесь, Альто. Белая, страшная, злая. И…

— Может, тебе приснилось?

— Мне тринадцать лет, а не три, — довольно резко возразил Тео, захлопывая окно.

Дракон ничего не успел сказать на это: они оба подпрыгнули на месте от звона разбитого стекла, раздавшегося из другой комнаты. За ним последовали рычание и чей-то крик. Тео с Альто одновременно сорвались с места и бросились из комнаты.

В коридоре флигеля они столкнулись с графом Уайетом — встрепанным и едва ли что-то понимающим. Он волочил за собой длинную шпагу. И уже втроем они ворвались к графу Шварцу.

Первое, что они увидели, были осколки стекла. Теперь по комнате свободно гулял ветер, завывая по углам и обдавая холодом. Черноволосый юноша сидел на полу спиной к двери. Тео слышал его тяжелое дыхание и видел, что по спине графа бежит крупная дрожь. Больше не было никого. И все равно мальчик вдруг снова ощутил дикий страх — как в тот миг, когда на него с улицы взглянула хозяйка этого дома.

— Элиас… — позвал граф Уайет, делая робкий шаг вперед. — Что случилось?

Шварц медленно обернулся, потом встал на ноги. Он побелел как полотно, правая рука была поранена — видимо, об стекло. Кровь сочилась из распоротой ладони, но молодой человек не обращал на это ни малейшего внимания.

— Я видел ее у окна… Она винила меня в своей гибели. А потом на меня напал какой-то… я не знаю… с серой шерстью, жуткая тварь… — Слова явно давались ему с трудом. — Он вырвался от меня. Надо предупредить слуг, пусть…

Осекшись, он закрыл глаза, прижал руку к левой стороне груди и опустился на одно колено. Точно на плечи ему взвалили какую-то тяжелую ношу. А потом…

— Элиас!

Граф рухнул на пол. Где-то вдали загремел гром. Раскаты то приближались, то удалялись: страшный зверь все еще бродил вокруг Эстер-Холла, не желая оставлять в покое его обитателей. Из-за разбитого окна в комнате уже было совсем холодно. А в осколках стекла на полу отражалось колеблющееся пламя свечи, готовой погаснуть в любую минуту.

* * *

— У него всегда было слабое сердце, — тихо объяснял граф Уайет. — Я ни разу не видел, чтобы он показывал свой страх, и в колледже его считали храбрейшим джентльменом! Но… потом всегда бывало вот так. Не знаю, обмороки это, или горячка, или еще что-то…

Они с Тео сидели у постели графа Шварца уже час. К счастью, разбуженная среди ночи горничная быстро принесла из Эстер-Холла какие-то лекарства, объяснила, как сделать компресс, и даже предложила при необходимости попросить Жака сварить куриный бульон. От бульона все отказались, и горничная ушла.

Граф Шварц быстро пришел в сознание и даже попытался встать, чтобы продолжить поиски леди Глори, но был немедленно остановлен. Через какое-то время он все-таки заснул.

Альто приблизился и всмотрелся в его лицо:

— Не везет нам… я совсем не знаю, что делать. Может, просто извиниться перед этими привидениями и попросить вернуть леди Глори? У меня нет сил перелопачивать дом заново, я засыпаю на ходу.

Тео ничего не ответил на эту жалобу. Он думал, подперев рукой подбородок. Потом вдруг повернулся к графу Уайету:

— Вы-то ничего ночью не видели необычного?

Тот молча покачал головой, не отрывая застывшего взгляда от перебинтованной руки Шварца, покоившейся поверх одеяла.

— И я, кстати, тоже, — заметил оборотень. — Какие-то у вас с графом Шварцем неудачные комнаты…

— Неудачные… — рассеянно протянул Тео. — И находятся рядом…

— В твоей должен был спать я, как и всегда. — Граф Уайет снова потер глаза. — Но мне так не хотелось соседствовать с ним, — он взглянул на Шварца, — что я решил с тобой поменяться.

Озарение было и правда похоже на маленькую лампочку, зажегшуюся в голове. И для того чтобы этот свет не погас, нужно найти еще одно доказательство.

— Где «Тайна Эдвина Друда»? — тихо спросил Тео, поднимаясь на ноги.

— У камина, — удивленно отозвался Альто. — Эй, куда ты?

Мальчик пересек коридор, вошел в общую гостиную и приблизился к книге, которая лежала на ковре. Граф Шварц успел аккуратно подклеить ее страницы. Они уже почти высохли, следы пыльцы и травяного сока стерлись, и вообще книга выглядела почти как новая.

— Подскажешь?

Мальчик осторожно перевернул ее и тут же увидел на обложке знакомый шпиль готического собора.

Спать он уходил, уже точно зная, что будет завтра. Но его по-прежнему немного беспокоил стеклянный стук невидимых капель.

* * *

— Куда ты нас ведешь? — в третий раз спросил дракон, когда они поднимались по лестнице.

Граф Шварц чувствовал себя лучше и напрочь отказался оставаться в постели. На его спокойном лице не было и тени болезни — только на свою трость он опирался чуть тяжелее, чем обычно. Альто и граф Уайет шли с ним рядом. Тео, шагавший чуть впереди, невольно обратил внимание, что за все время подъема два благородных джентльмена ни разу не вступили в перепалку. Было ли тому причиной пережитое ночью приключение или что-то другое, мальчик старался не думать.

Около знакомой картины Тео остановился:

— Мы пришли.

Альто почесал в затылке:

— Что-то я не понял твоей шутки.

Тео ничего не ответил и принялся обследовать стену. Он рассчитывал найти механизм, который заставил бы полотно повернуться или отъехать в сторону, но все оказалось даже проще: в толстую золоченую раму была хитро вписана дверная ручка. Она маскировалась под причудливый изгиб виноградной грозди. Тео повернул ее, и «дверь» открылась внутрь. За ней оказался высокий, в человеческий рост, проем. За ним начиналась длинная лестница вниз.

— Ничего себе… — прошептал граф Уайет.

— Ее там держат связанной? — встревожился Шварц и сделал шаг вперед, собираясь перешагнуть через раму. Тео вздохнул, отстранил его и, просунув голову в потайной коридор, крикнул:

— Леди Глори, выходите! Мы вас нашли.

Вдалеке зазвучали спешные шаги, все приближаясь и приближаясь. Через минуту девушка, грязная и в порванной одежде, стояла рядом с мальчиком.

Уайет и Шварц кинулись к ней, наперебой спрашивая, все ли в порядке, кто посмел ее похитить и нужно ли вызывать полицию, а может, сразу гвардию, или… А Тео разглядывал милое веснушчатое личико под слоем пыльцы и все больше осознавал, что на миссис Ванчи эта девушка совсем не похожа. И дело было не только в возрасте. Оставаться в Эстер-Холле дольше не хотелось.

— Мы улетаем, — тихо сказал он Альто, который явно ничего не понимал.

Дракон открыл рот, чтобы что-то спросить, но Тео уже снова посмотрел на молодую учительницу. В глубине души он по-прежнему надеялся, что его догадка ошибочна, но… Леди Глори встретила его взгляд и залилась краской.

* * *

Возвращение хозяйки оставило прислугу столь же равнодушной, как и исчезновение. Леди Глори попросила накрыть садовый стол к завтраку, распоряжение проворно исполнили. Теперь молодая наследница семьи Эстер и четверо неудавшихся сыщиков сидели в зарослях огромных вьюнов и пили чай.

— Тео, да ты просто великий земной детектив! — Граф Уайет все никак не мог успокоиться и — вероятнее всего — так ничего и не понял, иначе бы не восторгался. — Если бы не ты, она погибла бы!

Девушка наливала себе в чай молока. Руки у нее слегка дрожали.

— Брось, Ромберт. Я бы не погибла.

— Как выглядят призраки? — не унимался светловолосый юноша, влюбленно глядя на нее. — Вы такая храбрая! Выдержали такой страх! Целую ночь!

— Нет никаких призраков, — тихо отозвалась она. — Я все придумала. И… я не предполагала, что вы найдете меня. Я хотела вас разыграть.

Граф Уайет вытаращил глаза. У Шварца на лице застыло каменное выражение. Альто, который как раз взял с тарелки сандвич, застыл с вытянутой рукой. Тео тихо спросил:

— Вы не знали, что у графа Шварца плохо с сердцем?

— Мальчик, что… — начал было Шварц и тут же осекся.

На глазах у леди Глори вдруг выступили слезы. Она замотала головой:

— Если бы я помнила об этом, я никогда бы так не поступила, клянусь!

— Я ничего не понимаю, — произнес черноволосый юноша ровным голосом. — Как бы вы не поступили?

— Элиас, милый… — У леди Глори задрожал голос, но она справилась с собой. — Вы двое ведь так хорошо раньше дружили, а потом… так измучили меня своими ссорами, просто не давали прохода, и хуже всего, что вы ссорились из-за меня! Я вас обоих очень сильно люблю, но определиться не могу, а вы так ругаетесь, что я боюсь! И я решила, что, если вас помирю, всем будет лучше!

— Помирите? — прищурился Альто. — И каким же образом?

— Я решила пропасть и заставить меня искать. Я знала, что вы будете волноваться и вам придется действовать вместе, я надеялась, что это вас заставит снова начать дружить! Я нашлась бы через пару дней! Я не думала, что кто-то…

— А что было в пунше? Я себя после него очень странно чувствовал, — упавшим голосом сказал граф Уайет, не сводя с леди Глори взгляда.

Девушка опустила глаза:

— Обычные специи… безобидные… они сначала обостряют восприятие, а потом, наоборот, замедляют реакцию. Я хотела…

— Попугать нас, нарядившись привидением? — тихо спросил Шварц, криво усмехаясь. — А мохнатым чудовищем был не Перси ли?

— Элиас… Элиас, прости, если бы я знала, что у тебя из-за меня будет приступ… да ты еще и поранился… Боже мой…

Он ничего не ответил, повернулся к Тео:

— И как же ты все понял… земной детектив?

Мальчик почему-то чувствовал себя очень неуютно. Под этим тоскливым и пристальным взглядом — особенно. С Тео редко бывало подобное, он никогда не боялся говорить людям правду, в конце концов, этому его учили все кому не лень… но именно сейчас он ощущал, что надо поаккуратнее выбирать слова.

— Я ничего не расследовал… Но меня навела на мысль книжка. Леди Глори не просто так выбрала «Тайну Эдвина Друда» — детектив без разгадки. Эта история не была дописана из-за того, что автор — Чарльз Диккенс — умер. Рисунок на обложке почти повторяет картину на главной лестнице.

— Этот ход придумал отец, он часто использовал внезапные исчезновения в своих спектаклях.

— Но мне бы не пришло в голову вас подозревать, если бы не следы в саду. Следы пыльцы капустницы. Граф Уайет рассказал мне, как однажды на охоте вы прыгнули на спину шмеля. Но, делая то же самое вчера, вы забыли, что пыльца бабочки очень легко прилипает к одежде и почти не отстирывается.

— Я вообще не должна была ловить капустницу, — вздохнула леди Глори. — Но я не удержалась, слишком велик был азарт. Я ведь обожаю охоту! И… и шутки тоже.

— Вы начали осуществлять план. Написали записку, прикрепили к стреле, немного покричали и спрятались в лианах над нами. Вы сидели очень тихо, а из-за запаха вьюнов и цветов Альто не мог вас учуять. Когда мы улетели, вы спокойно отправились в Эстер-Холл — наверняка Перси прилетел за вами на какой-нибудь другой книге. А дальше вы сами все сказали. Вы нас пугали, потом спрятались. И вы с самого начала знали, что поступите именно так, поэтому и купили специй только на четыре порции пунша. Потому что собирались сбежать.

— Этого не может быть! — Граф Уайет переводил взгляд с Тео на покрасневшую леди Глори. — Ведь это так…

— Единственное, в чем я ошиблась, — тихо заговорила девушка, — это комнаты. Я не хотела пугать Тео, только вас двоих. Но вы, видимо, поменялись, и…

— Вы опять оставили след пыльцы, чтобы я окончательно все понял.

— Какая же я глупая! — всплеснула руками леди Глори. — Надо было хотя бы переодеться… да что я говорю, вообще не стоило этого делать!

— А у меня только один вопрос, — подпер рукой подбородок Альто. — Вы детей-то в школе чему учите? Таким шуткам?

Граф Шварц поднялся на ноги:

— Благодарю за уик-энд, леди Глори. До свидания. Удачного путешествия, Тео.

Он сухо поклонился и направился к флигелю. Лицо по-прежнему было непроницаемым. Граф Уайет некоторое время сидел в молчании. Потом посмотрел на леди Глори, робко погладил ее по руке и улыбнулся:

— У вас получилась неплохая интрига, просто она чересчур сильна для нашей тихой жизни. Не расстраивайтесь. Кстати, моя прачка говорит, пыльца отстирывается керосином. А сейчас я, наверное, тоже пойду.

— Подождите! — Она вскочила и схватила его за руку. Заглянула в лицо и попросила: — Бога ради, не держите на меня зла, я хотела как лучше! И перед ним извинитесь! За меня! И… я вас завтра приглашаю в гости снова. Без шуток и без охоты! Скажете Элиасу?

Молодой человек поцеловал ее руку и надел шляпу. Кивнул с улыбкой:

— Звучит заманчиво. До свидания.

Он собирался уйти, но вдруг вернулся и приблизился к Тео. Хлопнул его по плечу со словами:

— Доброго пути, великий земной детектив.

Тео густо покраснел:

— Одного раза было достаточно.

Сняв с пояса свой изящный, с перламутровой рукоятью, кинжал, граф отдал его мальчику:

— Это на память. Вдруг пригодится?

— Спасибо, — улыбнулся в ответ Тео. — Надеюсь, нет. Вам тоже… удачи.

Юноша приподнял шляпу и удалился, небрежно засунув руки в карманы. Вид у него был безмятежный и неунывающий. Через несколько минут две книги — «Ромео и Джульетта» и «Черная Стрела» — скрылись в листве: графы возвращались в город. Наверное… они помирились.

Леди Глори закрыла руками лицо. На вопрос Альто она так и не ответила.

— Если бы тут не было меня, ваша шутка удалась бы, — не зная, чем ее утешить и надо ли утешать, сказал Тео.

Наследница рода Эстер кивнула, бледно улыбаясь, и погладила его по голове:

— Ты умный мальчик. И хорошо, что не удалась. Я так больше не буду. Не буду лезть в чужие дела. И замуж выйду за Бастиана Брауна, с которым преподаю, — он хороший парень и не борется за меня как за призовой кубок.

— И поступите глупо, — не удержался Тео. — Они оба замечательные люди и очень нас любят. Помиритесь с ними.

— Помирюсь. Но я-то не такая замечательная. — Она опустила голову. — Мне надо подумать…

— А нам уже давно пора лететь. — Альто поднялся из-за стола. — Королева не ждет. Тео, нужно спуститься вниз, там я смогу принять драконье обличье без риска сломать пару веток с домами.

— Я провожу вас, — сказала девушка. — Идемте, возьмем книгу.

Они с Альто направились в сторону библиотеки. Тео немного отстал: ощутил ставшее уже почти привычным жжение в кармане. Достал конверт с письмом и прочитал изменившийся текст:

Милый Тео. Прости, что задержала вас так надолго. Но моя маленькая девочка так часто запутывается в своих чувствах, что ей просто необходим был кто-то, чтобы объяснить ее ошибки. Прости, что взвалила на тебя этот груз… но, кажется, ты хорошо справился.

Великий земной детектив. В школе ты даже задачи решал с трудом, а сейчас показал себя вот так. Я тобой горжусь! И только попробуй теперь прогуливать математику!

Не знаю, стоит, ли рассказывать… но ты знаешь, у меня нет детей. Моя дочь погибла десять лет назад в автомобильной катастрофе. Она не успела закончить высшую школу, не успела влюбиться и выйти замуж, И теперь она живет здесь. В придуманном мире я хочу, чтобы моя Глори была счастливой. Сама я не смогла быть рядом с ней и поэтому придумала ей других родителей. Придумала историю, школу, друзей… но во всем остальном она моя. Как и все, делает ошибки, но, как и все, исправляет их. Спасибо, что помог. Я жду тебя с нетерпением. Удачи.

С любовью, миссис Ванчи

* * *

Леди Глори стояла на нижней ветке и махала рукой:

— Прощайте! Тео, береги плащ, который я давала тебе на охоту. Он согреет, когда вы будете высоко лететь. И будьте осторожнее!

Она, кажется, шмыгнула носом. И послала им с Альто воздушный поцелуй. Тео помахал в ответ. Теперь, все зная, он готов был простить дурацкую шутку с привидениями и прощался с искренней улыбкой.

Рядом что-то сверкнуло. Повернув голову, мальчик обнаружил белого дракона, длиннохвостого и огромного. С острыми крупными рогами, длинной бело-красной гривой и сильными когтистыми лапами. Такого, какого и представлял. Вытянутая хищная морда радостно оскалилась:

— Ну что, земной детектив, вперед? Лезь!

Тео крепко вцепился в гриву и снова вскинул голову: девушка смеялась, продолжая махать рукой.

— Удачи, джентльмены! Удачи!

Альто начал подниматься в воздух. Он издал короткий прощальный рык, и вскоре леди Глори превратилась в маленькую точку, а потом и вовсе скрылась. Пропали листья деревьев, и маленькие домики, и паутинные улицы. Вокруг было только небо, а внизу — зелено-золотистый ковер, похожий на узор с крыльев дикой капустницы.

4 Призрачный сыщик

Тео очень хотел увидеть границу между Листолесьем и Ротондой Низких Облаков, но тяжелая ночь дала о себе знать, и мальчик просто заснул, крепко вцепившись в гриву дракона. Когда он открыл глаза, солнце стояло высоко.

Пейзаж сильно переменился: гигантские деревья сменились фиолетовыми горными цепями и бирюзовыми озерами, из которых змеились такие же яркие реки. К тому же стало ощутимо холоднее, и Тео закутался в плащ. Альто, видимо, почувствовав его движение, спросил:

— Как самочувствие?

— Отлично, — бодро отозвался мальчик. — А ты не устал?

Дракон рассмеялся:

— Обычно я пролетаю через весь материк в течение одного дня.

— Зачем? — удивился Тео.

— Я вожу всякую ерунду от одного короля к другому… Я тебе говорил: мне же и лучше, что мало бываю дома.

— Почему?

— Ну вот опять ты… Не люблю Ротонду, там все только и думают, что о серебре, золоте и драгоценных камнях. Даже школ почти нет, а уж чтобы туда попасть, надо быть от природы умным или богатым. У нас в семье только я учился, сестер не отдавали.

— А что делают те, кто не ходит в школу?

— Женщины выходят замуж, мужчины добывают золото. Есть еще те, кто его обрабатывает, есть те, кто продает, и есть полиция. Больше никого нет. Вот так. Поэтому я когда-то и удрал в Циллиассу.

По голосу Альто Тео понял, что дракон не очень-то хочет обсуждать эту тему, и задал другой вопрос:

— А кто у вас король?

— Он предпочитает слово «царь». Его зовут Филипп Перов. Любит, чтобы его называли Большой Фил. Добрый малый, простой, не терпит, когда вокруг умничают. Как он ухитрился придумать наше государство, не знаю…

— Ваш король тоже дракон? Как ты?

Оборотень помедлил:

— Знаешь, Тео… у нас в Ротонде мало кто ходит в драконьих обличьях. Только по глазам можно узнать тех, в ком драконья кровь еще осталась. Всем и всегда удобнее быть людьми. Они даже летают не на собственных крыльях.

— Как это?

— Сейчас увидишь.

Альто начал снижаться. Теперь Тео мог лучше рассмотреть горы: их было множество, они соединялись естественными перевалами и тонкими искусственными мостками. Почти в каждой расщелине лепились друг к другу бревенчатые домики со скудными огородами: мало что могло вырасти на каменистой почве, продуваемой всеми ветрами.

Белые вершины кутались в плотные облака. Альто уже летел совсем низко, едва ли не касаясь некоторых уступов брюхом.

— Смотри-ка.

Из кирпичного кособокого домика на дальнем плато вышла пожилая женщина с двумя корзинами. Миновав садовую дорожку, она подошла к самому краю. Некоторое время она стояла, будто в раздумье, длинная цветастая юбка и такая же цветастая шаль слегка развевались от ветра. А потом… женщина спокойно шагнула вперед. Точнее — вниз. Тео тут же дернул дракона за гриву и крикнул:

— Лови ее!

Но белое облако, которого коснулась нога женщины, просто спружинило, как диванная подушка. Женщина удобно уселась на мягкую поверхность, разместив корзины в ногах. Облако еще немного повисело, ожидая других пассажиров. Они появились: маленький мальчик с собакой и мужчина в запачканной грязью рубашке и широких плотных штанах, заправленных в сапоги. Как только они заняли места рядом с женщиной, облако степенно поплыло вперед — прямо над глубоким ущельем, на дне которого светлел горный поток.

— Вот это да… — только и смог сказать Тео, не веря своим глазам.

— Нам тоже пора туда. Ну-ка приготовься.

— Что…

Вопрос застрял в горле. Дракон сложил мощные кожистые крылья и начал падать, сопровождаемый воплем мальчика. Прямо в полете он превратился обратно в человека и поймал Тео за руку. Тот собирался было на лету сообщить, что он думает о подобных поступках, но не успел: облако приняло их обоих в свои мягкие ватные объятия. Мальчик судорожно глотнул воздуха, продолжая лежать пластом и пытаясь понять, что произошло. Но Альто уже обхватил его одной рукой за плечи и сообщил:

— У нас тут принято здороваться. Добрый день.

— Добрый день… — механически повторил за ним Тео, садясь и пытаясь прийти в себя. У него уже в который раз за последнее время ушло в пятки сердце, и он решил, что пора бы начать привыкать к этому ощущению.

Пассажиры, не особенно удивленные неожиданным прибавлением, смотрели на дракона и мальчика. В ответ на приветствие люди кивнули, а собака гавкнула, разинув пасть и показав розовый язык. Уже через полминуты все, кажется, забыли о случившемся и вернулись к прерванному разговору.

— Мой сегодня опять на рудник не пошел… — жаловалась женщина. — Неделю уже не работают, сил нет с этим привидением.

— Ну, может, оно улетит? Хотя чего его бояться-то, оно никого не трогает… я вот хожу, — сочувственно отозвался мужчина.

— Да привидения всегда что-то хотят, — вмешался мальчик. — Они просто так не улетят.

— Я тоже думаю, что от чего-то он мучается, болезный… вот только мы-то чем виноваты… мужчины не будут работать — не будет денег, а у сына детки, — плачущим голосом сказала женщина. — И царь разозлится. Он бездельников не любит. Грозится всех арестовать, кто на работу не идет.

Тео с недоумением посмотрел на Альто. Тот слегка пожал плечами. Облако остановилось возле большой пещеры, над входом которой была вывеска с надписью «Рынок». Трое пассажиров сошли, мальчик с драконом хотели последовать за ними, но облако снова пришло в движение. Оно начало подниматься, держа курс к самой высокой из ближних гор. Теперь, приглядевшись, Тео увидел на туманной вершине нагромождения замковых построек.

— Куда оно? — с тревогой спросил мальчик.

— К царскому дворцу… — нервно отозвался Альто. — Фил уже знает, что мы тут, и, видимо, он хочет нас повидать… этого еще не хватало.

— Ты боишься царя?

— Не то чтобы боюсь… — уклончиво отозвался оборотень. — Просто это ведь именно он с легкой руки Тони Золотого Глаза запихнул меня в почтовую марку.

— Кто такой Золотой Глаз?

— Король Циллиассы. Точнее, дон. Ты с ним еще познакомишься. Довольно разносторонний тип.

Дальше они летели в молчании. Альто явно волновался: хвост его метался из стороны в сторону. Тео, скучая, рассматривал дома, мимо которых они пролетали. В большинстве своем это были крепкие деревянные срубы, хотя кое-где попадались ухоженные каменные особняки. Людей было мало, видимо, все мужчины работали на рудниках, а женщины занимались домашними делами.

Когда облако пролетало мимо одного из уступов, где стоял чистенький домик из крупных белых кирпичей, Альто вдруг спрятался мальчику за спину и не разгибался, пока дом не остался позади. Потом облегченно вздохнул и выпустил Тео со словами:

— Еще не хватало им меня увидеть…

— Ты что, совсем-совсем не соскучился по семье? — с удивлением спросил мальчик, поняв, что они только что миновали владения отчима Альто.

Тот некоторое время сидел, опустив голову, потом ответил:

— Они по мне не соскучились, вот что.

— Тебя же так долго не было.

— Это не важно.

— Но…

— И не надо смотреть на меня так. Ты тоже убежал из дома.

— Потому что миссис Ванчи для меня тоже семья. Других причин у меня нет, — холодно возразил Тео.

— А у меня есть. — Хвост Альто снова раздраженно дернулся.

— Извини. — Тео отвернулся от дракона. — Я не хотел тебя обидеть.

В конце концов, это было личное дело Альто. Знакомы они действительно были всего два дня, так что едва ли мальчик мог давать ему советы, поэтому предпочел просто замолчать.

Облако повисло около обширного, поросшего мхом и мелкими кривыми деревцами пологого откоса. Впереди возвышался дворец — он тоже был построен из белого камня. Вверх тянулись острые башенки, каждая из которых венчалась флюгером. Видимо, Большому Филу при жизни нравилось все европейское и он перенес эту любовь сюда. Однако ни рва, ни стражи, ни подъемного моста не было. Альто пошел прямо к широкому арочному крыльцу и к огромной парадной двери. Тео последовал за ним.

Едва они приблизились, створки распахнулись сами. Пальцы Альто предупреждающе сжали плечо:

— Заходи.

Холл был огромным и роскошным, но Тео его почти не рассматривал. Внимание сразу привлек мужчина, который стоял в отдалении, на нижней ступени гигантской лестницы, украшенной вазонами с белыми и лиловыми цветами. Несколько секунд — и царь, а это наверняка был он, раскинул руки и пошел вперед.

— А, вот и ты! — зарокотал он. — Не ждал так быстро, друг мой.

— Ваше величество… — Альто склонил голову, Тео поспешно последовал его примеру.

Большой Фил был одет в мягкий, расшитый золотом бордовый халат. Русые волосы и борода были аккуратно расчесаны и подстрижены. Голубые глаза смотрели вроде бы с веселым интересом, и только по маленькой морщинке на широком шишковатом лбу можно было заподозрить, что на самом деле царь далеко не в лучшем расположении духа. Но Тео мог: такая морщинка всегда выдавала плохое настроение его отца.

— Спрячь когти, — властно приказал Большой Фил. Тео с удивлением увидел, как длинные драконьи ногти втягиваются в подушечки пальцев. — Любишь ты щериться, не доведет это тебя до добра…

— Да, ваше величество, — безропотно согласился Альто.

Царь усмехнулся и перевел взгляд на Тео:

— Так… А это у нас еще кто? Неужто великий земной детектив пожаловал ко мне? Весьма рад.

Мальчик удивленно уставился сначала на царя, потом на своего спутника. От правителя его удивление не укрылось:

— Слухи разносятся быстро, мальчик. Что узнают в одной стране, рано или поздно узнают и в других. Я предпочитаю узнавать рано. Что ж, проходите, пора обедать… а потом у меня будет важный разговор к тебе, Тео.

— Ко мне? — переспросил мальчик. — Вы же меня не знаете.

— Уже знаю, — поправил его король, разглаживая бороду унизанной перстнями пятерней. — И чертовски рад, что великий детектив появился так вовремя.

— Я не детектив, сколько можно? — возмутился мальчик. — Я случайно…

— Загадки не разгадываются случайно, — таинственно улыбнулся Большой Фил и, развернувшись, грузно затопал по лестнице. Вряд ли можно было не подчиниться его величественному приглашающему жесту. К тому же через две дополнительные двери уже входила стража.

* * *

Царь Филипп, как оказалось, не обедал без большого пышного общества. Едва переступив порог обеденного зала, Тео и Альто увидели множество нарядных женщин и щеголеватых мужчин — все с любопытством разглядывали вошедших, перешептываясь и жеманно улыбаясь.

— Они… тоже драконы? — с удивлением спросил тогда Тео.

— Сомневаюсь, — шепотом отозвался Альто. — Разве что некоторые. Те, у кого светятся глаза.

Тео посчитал, стараясь не таращиться слишком откровенно. Таких — драконов — нашлось от силы девять.

Король не отказывал себе и в еде: стояло блюд на столе явно больше, чем могли бы съесть собравшиеся в зале. К тому же все были слишком увлечены не столько обедом, сколько разговорами. По словам Альто, большой Фил был единственным из правителей, при дворе которого постоянно сплетничали обо всем и обо всех, а в особенности о других королях. Вскоре собравшиеся, во главе с самим Филиппом, казалось абсолютно забывшим про своих новых гостей, предались этому занятию.

— Я вам отвечаю, что Тони Золотой Глаз хитрит, — живо, размахивая золотой вилкой, вещал царь. — Он в этом месяце продал мне вполовину меньше янтаря, чем в прошлом. Кто-то другой закупил.

— Но, ваше величество, может, их береговые янтарные пояса просто истощились? — робко возразил тощий длинноносый министр.

— Ха-ха три раза! У него янтаря еще на добрую сотню лет. Ну не может Тони Золотой Глаз, самый ушлый малый, какого я знаю, что-то не рассчитать. — В голосе зазвучало легкое раздражение.

Тонко почувствовав это, женщина в ярко-желтом платье решила переменить тему:

— Ах, вчера была такая буря… страшные стеклянные ураганы гуляют везде! И моя дорогая кузина писала, что в своих землях видела цилло, этого ужасного черного мотылька!

Все печально зашумели в ответ на эти слова. Тео невольно вспомнил, как они с графом Уайетом стояли возле окна Эстер-Холла и смотрели на серебристый вихрь, танцевавший с дождевыми каплями. Мальчик хотел рассказать об этом Альто, но тот, подталкивая его локтем, уже начал шепотом рассказывать что-то другое:

— При дворе нашего Фила собираются только самые прекрасные дамы. И все они носят платья семи цветов. Каждый цвет соответствует дню недели.

— Зачем? — невольно заинтересовался Тео, до этого не обративший внимания на странное однообразие нарядов фрейлин.

— Чтобы его величество не забывал, в какой день и каким дамам он дарит цветы. Ведь все они тайно влюблены в Фила, и он никого из них не хочет обижать.

Тео покосился на бородатого короля, как раз обгладывавшего поросячью ногу. Он явно был доволен жизнью, а подданные смотрели на правителя с таким обожанием, будто он — само солнце.

— Ты не думай, при жизни он был очень скромным… а сейчас решил…

— Оторваться, — закончил за него Тео.

— Не знаю, что это значит в вашем мире, но не будь к нему строг. Не всякое воображение создаст такие горы, как наши.

Мальчик пожал плечами: с этим он не собирался спорить. Просто его немного удивил контраст между скромными деревянными домами большинства жителей Ротонды и роскошным дворцом, где пировал царь. Работа в рудниках, какие бы сокровища там ни добывались, не казалась Тео такой уж привлекательной.

Вскоре подали кофе, а потом царь Филипп с уже привычными для Тео властными интонациями потребовал:

— А теперь все вон, у меня государственные дела. — Он повернул голову к мальчику и дракону: — Вы останьтесь. Дела у нас общие.

Подданные, перешептываясь, начали по двое-по трое покидать зал. Вскоре он опустел, со стола убрали, и камердинер затворил тяжелые резные двери. Гулкая тишина резко сменила веселую болтовню. Царь Филипп поднялся и приблизился к одному из окон. Он не начинал разговора. Альто, кажется, тоже не очень к этому стремился, и пауза затягивалась все больше и больше.

— Куда ты держишь путь, мой хвостатый друг? — наконец спросил правитель.

— На коронацию в Лийю, к королеве Марджери, — отозвался дракон, нервно переминаясь с ноги на ногу.

— Значит, не ограничен во времени, — удовлетворенно изрек Филипп, потирая руки.

— Насколько возможно, я должен показать Тео наш мир. Таков ее приказ.

— Женщины дают иногда странные поручения, верно, земной детектив? — Царь в каком-то странном жесте коротко прижал к губам три пальца. Потом вдруг обернулся, пристально глянув на Тео: — Ты ведь об этом думаешь?

Мальчик пожал плечами.

— Знаешь, я когда-то многое бы отдал за то, чтобы посмотреть на такое место, как наш мир, хоть одним глазком. Но я тогда не предполагал, что чудеса существуют, и поэтому ценил их выше.

Тео снова промолчал. Он не понимал, к чему ведет правитель.

Альто, кажется, тоже.

— Видел стеклянные вихри по дороге? — снова обратился Филипп к дракону.

Тот покачал головой:

— Только на границе.

— Хорошо.

— А что?

— Сердце не на месте. — Фраза была произнесена совсем иным тоном, устало. Но тут же царь улыбнулся, пожимая плечами: — Реуматизма… или как это зовут… не важно. Вы, наверное, хотите знать, зачем я вас пригласил?

— Это было бы хорошо, ваше величество.

— Итак, великий земной детектив… — Царь приблизился к Тео, снова пристально всматриваясь в его лицо, и вдруг сказал, точно обращаясь к самому себе: — Господи… правда похож…

— На кого? — с удивлением переспросил мальчик.

— На Сыщика. На друга моего, Дмитрия. Просто его у нас тут по-другому и не кличут, кроме как Призрачный Сыщик. И кажется, у него беда. Или у меня. Я не знаю, но… мне нужна твоя помощь.

Тео нахмурился:

— Я спешу к миссис Ванчи. Очень спешу.

Он слишком хорошо помнил, чем обернулась прошлая задержка.

— И все же мне бы хотелось, чтобы вы остались ненадолго. Позволь тебе кое-что рассказать… а ты решишь, будешь ли помогать мне. Думаю, я в любом случае не отниму много твоего времени.

— Хорошо, — согласился мальчик.

Хотя что-то подсказывало ему, что решать ничего он не будет: царь Филипп был не из тех людей, с которыми можно спорить. Альто тоже не стал возражать — кажется, дракону не очень хотелось возвращаться в почтовую марку. Филипп удовлетворенно кивнул. Прошелся по залу. Сел и медленно заговорил:

— Как ты знаешь, я по происхождению русский. Многое в жизни повидал, много попробовал профессий, пока не решил однажды сорваться с насиженного места в холодный красивый край, чем-то похожий на этот, только не горный, — в поисках счастья. И Сибирь. Оказалось, что я сделал правильно, вместе с моими рабочими мы добыли там много-много золота. Я был счастлив, я работал, одновременно придумывая свое драконье королевство для сынишки, он у меня неважно засыпал по ночам, а от сказок вроде и успокаивался. Однажды ко мне приехал Дмитрий, старый мой друг, статский советник, из самой столицы. Полицейский, в Третьем отделении^[2] занимал не последний пост. Я очень удивился, что этакая важная птица меня вспомнила. Рад был увидеть его после долгой разлуки, да только оказалось, не просто так явился. Перешел дорогу одному человеку — уличил в страшном преступлении, в заговоре против нашего Государя. Помешал, да только тот тоже не прост был: нанял убийц, и теперь убийцы рыскали по следу. Дмитрий не трус, он храбрее всех, кого я знал за всю мою жизнь, мы ведь и служили вместе. Человек с именем, званием, положением… но мерзавец щелкнул пальцами — и от Дмитрия отвернулись все, да и многие в Отделении, оказалось, нечисты были. Мой бедный друг хотел скрыться у меня, в диком краю, и переждать.

Слова лились сплошным потоком. Но вот теперь поток стал будто бы натыкаться на камни. Царь чуть сгорбился.

— Я сделал все, что мог, чтобы никто ничего не узнал. Но я-то никогда не был полицейским, я совсем не знаю, как думают преступники. Они выследили его. Когда было первое нападение, мы с моими людьми успели. Много тогда пролилось крови, но все к лучшему. Нам подарили короткую передышку, сейчас я понимаю, что это была только уловка, чтобы отвлечь. Я, дурак такой, расслабился. По делам поехал в ближний город, два дня езды… А пока меня не было, в наше поселение явился тот человек. Он обманул моих рабочих, обманул мою жену, обманул всю оставленную мною охрану, нашел Дмитрия, а я… я опоздал. Решающая схватка произошла в одном из рудников. Оба погибли, разбившись о камни. Я ненавидел себя за то, что не успел. Все не мог в голове уложить, ну как так Господь Дмитрия наказал, да и меня наказал. Только ради жены и сына я пережил это, иначе света бы не видывал… Однажды… ко мне пришел дух моего друга и сказал, чтобы я перестал казнить себя. Эта милосердная душа, он простил меня. И я выполнил его просьбу. Пытаюсь выполнять. По сей день.

Некоторое время Филипп молчал. Смотрел на свои большие, мозолистые, совсем не королевские руки. Потом продолжил снова ровным голосом:

— Попав сюда, я наконец вроде бы нашел счастье. Но почему-то уже тогда был уверен, что Дмитрия еще увижу: слишком я его любил. Поэтому, видимо, он пришел сюда со мной вместе. Призрачный Сыщик иногда появлялся в разных частях Ротонды Низких Облаков и предупреждал людей о бедах. Не как эти проклятущие бабочки, иначе. Сейчас он вот уже неделю как слоняется в одном и том же руднике. Молчит. Не говорит даже со мной. Шахтеры напуганы, а я совершенноизмотан. Работа стоит, и я подумал… если бы туда пошел и поговорил с ним ты… ну, как сыщик с сыщиком… может… — Он запнулся. — Мне стыдно просить об этом ребенка, я, грешным делом, думал, что ты уже юноша, но…

— Я не сыщик… — помедлив немного, сказал Тео. — Но я попробую вам помочь.

* * *

Было очень холодно. Казалось, произнесенные слова моментально обращались в облачка пара. Своды пещер терялись высоко, даже выше, чем в городском планетарии Рэйнивилля. И некоторых местах стены сверкали и переливались: там росли разноцветные кристаллы — хрупкие и легкие, они напоминали витражные стеклышки. По словам Альто, они обладали целебными свойствами и их запрещено было срывать просто так.

Царь Филипп провел своих гостей до самой нижней пещеры. Вид у него был такой мрачный и сосредоточенный, что самому Тео стало тревожно — он совсем не знал, чем закончится разговор с настоящим привидением. И только то, что рядом будет Альто, немного успокаивало мальчика. Когда спуск кончился и взгляду открылся узкий проем, царь остановился.

— Дальше я не пойду. Там начинаются рудники. Если что… кричите, за нами идет охрана. — С этими словами мужчина передал Тео в руки керосиновую лампу и перекрестил его размашистым жестом. — Ты поаккуратнее.

Мальчик кивнул и посмотрел на дракона-оборотня. Тот пытался ободряюще улыбнуться, но смог лишь нервно скривить губы. Вдвоем они зашагали вперед, вступив в узкий коридор, образованный плотными рядами сталагмитов, уходящих под потолок.

— Это было смело, — тихо сказал дракон. — Почему ты согласился?

— Не думаю, что у меня был выбор, — отозвался Тео.

Он по-прежнему был обижен из-за разговора на облаке и поэтому говорил довольно сухо:

— Спасибо, что пошел со мной.

— Должен же я тебя охранять.

Мальчик резко остановился, разворачиваясь и перегораживая коридор:

— Кому и что ты должен? Ты везде ходишь за мной, потому что боишься снова оказаться в той марке?

Оборотень потупил взгляд:

— Если бы ты мог представить себе, каково там сидеть, ты бы меня не осуждал.

— Я и так тебя не осуждаю, — тихо ответил мальчик. — Просто не люблю, когда другие что-то для меня делают, потому что они должны.

Уже оттого, что он произнес это, стало легче. Дракон положил руки ему на плечи:

— Глупый. Поверь, если бы у меня был выбор между путешествием с тобой и любым другим приказом, я бы выбрал первое. Но, черт возьми, я буду совсем честным: призраков я побаиваюсь, и сейчас у меня трясется хвост.

В этот момент они услышали тихий отзвук чьего-то голоса. Глубокого. Сильного. И вроде бы молодого. Слов было не разобрать, но стало еще холоднее, мурашки снова побежали по спине. Дракон отстранился, протиснулся мимо и начал чутко прислушиваться. Тео увидел, как он снова выпустил когти.

— Мамочка…

Тон был такой, будто Альто сейчас грохнется в обморок. Мальчик поднял руку с лампой и посветил вокруг, но тут же понял, что ему никого не придется искать с помощью этого слабого фонаря: фигура Призрачного Сыщика мерцала холодным бело-голубым сиянием, настолько ярким, что оно, казалось, душило и поглощало свечение керосинки. Призрачная рука поманила вперед, указывая на дальний арочный проход. И пришлось сделать еще несколько шагов.

Тео и Альто оказались в заброшенном руднике: здесь повсюду валялись инструменты, теплая одежда, расколотые камни и даже чье-то недоеденное яблоко. Видимо, ужас, охвативший рабочих днем, был так велик, что они бросили все свои вещи, стремясь оказаться как можно дальше.

Призрачный Сыщик совсем не выглядел страшным — и, вероятно, страшным казалось именно это. Просто молодой мужчина с гладко зачесанными назад черными волосами. Перчатки на его руках были белоснежными, форма — аккуратно подогнанной. На теле не оказалось следов крови и разложения, не было и адского огня в глубине глаз. Казалось, призрак и сейчас продолжал спокойно, сосредоточенно разгадывать какую-то тайну — а вовсе не нес ее в себе.

Тео сглотнул: ему резко захотелось убежать куда-нибудь подальше, только чтобы не видеть просвечивающих сквозь Сыщика стен. А призрак молча ждал, не сводя с его лица взора и не двигаясь. Мальчик сжал руку Альто — она была очень горячей. Это успокоило. Тео решился и заговорил:

— Здравствуй, Дмитрий. Что держит тебя здесь?

Показалось, или эхо повторило его слова? А может, призрак просто существовал в каком-то другом времени? Сыщик склонил голову и вместо ответа спросил:

— Ты ребенок… И это тебя здесь зовут великим земным детективом?

Слова прозвучали позже, чем начали шевелиться призрачные губы. Тео объяснил:

— Так говорят, но это неправда.

Сыщик склонил голову:

— Боишься быть ответственным за чужие судьбы… как это обычно…

Тео и не собирался с этим спорить. Полицейские и детективы спасали жизни, рисковали собой и очень много думали. По крайней мере, так ему казалось, когда он читал очередную историю про кого-нибудь вроде Шерлока Холмса. Это было интересно… но не для него. И уж точно он не хотел закончить свою жизнь так — привидением в пещере.

— Что тревожит тебя? — спросил Тео. — Зачем ты пугаешь рабочих? Мы можем помочь. Мы хотим.

Альто рядом выразил слабым поскуливанием несогласие с последней фразой. Призрак покачал головой:

— Мне уже никто не должен помогать. Я живу во всех мирах, в каких пожелаю, и ничто не ограничивает моей свободы. Сюда я пришел лишь чтобы предупредить об опасности того, кто должен знать.

— Об опасности? Кто должен знать?

Тонкие губы искривились усмешкой.

— Хоть кто-нибудь смелый, неважно… Зачем знать тебе, глупое дитя?

— Я попытаюсь помочь тем, кому грозит опасность, чтобы ты обрел покой.

— Значит, ты солгал, что боишься…

— Не солгал, — возразил мальчик. — Просто… иногда нам приходится делать что-то, даже когда мы боимся. В чем опасность? Скажи и уходи.

Губы снова растянулись в странной улыбке:

— Не сомневайся… просто помни, одна из девяти стран основана на страшном преступлении. Тайна лежит в самой ее основе, и тайна эта уже отравила приграничные земли. Разгадайте ее, иначе все вы умрете.

С каждым словом голос слабел. Свечение вокруг Сыщика меркло, становясь почти невидимым. Он превратился в легкий сгусток дыма и скользнул к ближайшей стене. Снова стало очень тихо.

— Это… все?

Тео кивнул, продолжая сжимать пальцы Альто. Его била дрожь — то ли от холода, то ли от подкатившего к горлу запоздалого страха. Слова звучали в голове снова и снова, непонятные и сводящие на нет всю радость от этого навязанного, неожиданного, невероятного путешествия. Дракон, кажется, почувствовал тревогу Тео. Он мягко прошептал:

— Идем отсюда, надо все рассказать царю.

В ту же секунду стена слева с грохотом начала обрушиваться. Альто схватил Тео за плечи и оттащил в сторону. Когда улеглась пыль, оба увидели, что это была лишь тонкая известковая перегородка, скрывавшая другую пещеру. И все стены там блестели синими прожилками прозрачного камня.

— Господи, это же целое нагромождение Незабудочных Сапфиров! — раздался сзади голос.

Тео обернулся и увидел царя Филиппа, который в сопровождении двух довольно крупных стражников спешил к ним. Мальчик заметил, что у обоих мужчин были драконьи глаза — с узкими зрачками, но не алые, как у Альто, а ярко-зеленые.

А у самого правителя глаза так и сияли, он буквально влетел в открывшуюся пещеру и обнял ближайшую стену. Потом спохватился и обернулся к мальчику:

— Черт… вас за это надо наградить! Кстати, как Дмитрий? Он…

— Не придет… — отозвался оборотень. — Вы слышали хоть что-то из того, что он говорил?

Царь покачал головой:

— Я только сейчас пришел посмотреть, как вы там… а когда услышал, как стена валится, побежал. Думал, не найду вас живыми. Что он сказал?

— Одна из девяти стран основана на страшном преступлении. Тайна лежит в самой ее основе, и тайна эта уже отравила приграничные земли. Разгадайте ее, иначе все вы умрете… — повторил Альто.

— Не понимаю… он ведь не о своем убийстве говорит. Я сделал все, чтобы отомстить за него, и все это знают. Хм… наверняка этот жулик Тони что-то провернул. Думаю, вам правда стоит слетать и проверить.

Филипп рассуждал оживленно, но, глядя на его лицо, Тео все отчетливее понимал, что чужие преступления мало интересовали правителя Ротонды. Во всяком случае, меньше, чем обнаруженные сапфиры. И мальчик оказался прав. Высказав еще пару пространных догадок, царь предложил:

— Пойдемте еще раз поужинаем. И вы двинетесь дальше.

— А что делать с предупреждением? — с некоторым удивлением спросил дракон.

Царь легкомысленно пожал плечами:

— Я читал много книжек, привидения любят сгущать краски. Не берите в голову. Главное, что Дмитрий оставит моих рабочих в покое. Но на всякий случай отслужат ему завтра еще одну заупокойную. Все обойдется, земной детектив, не бойся. Я-то ждал чего-нибудь похуже.

Тео подумал, что ему очень хотелось бы в это верить. Он вытащил из кармана письмо миссис Ванчи в надежде на какой-нибудь знак. Но текст оставался неизменным. И мальчик просто решил пока считать отсутствие новостей хорошей новостью.

5 Мусагет

На этот раз Тео решил быть внимательнее и все же не проспать приграничные земли. Первые несколько часов, которые они с Альто летели над Ротондой, он боролся с желанием закрыть глаза. И все же очередная бессонная ночь, почти полностью проведенная в пещере, тоже сказалась: Тео провалился в тяжелый сон, где вместе с Призрачным Сыщиком бродил по какой-то старой обветшалой башне в тщетных попытках найти то, что почему-то казалось важным. Потом ступени обрушились под ногами, и мальчик просто упал в черноту, заполненную гулким тиканьем часов.

Оказалось, что наяву Тео чуть не свалился со спины дракона. Крепче вцепившись в косматую гриву, мальчик стал оглядываться: горы остались позади, внизу что-то серебрилось. Казалось, кто-то просто забыл на поверхности планеты огромный кусок шелка. Ни волн, ни гигантских дюн — ничего этого не было. Только изредка ровную поблескивающую гладь прорезали бирюзовые нити родников, окаймленных тонкими полосками изумрудно-зеленой растительности.

— Откуда взялись все эти пустыни? — спросил мальчик.

— Они были всегда, — отозвался дракон. — Но ты никогда их не увидишь вблизи. И я тоже. И хорошо.

Судя по всему, местные жители недолюбливали эти участки между государствами.

— А вода? — все-таки задал Тео еще один вопрос.

— Вода… — в задумчивости повторил Альто, поднимаясь чуть выше, — а знаешь… не уверен я, что это вода. Может быть, обман, чтобы путники, испытывающие жажду, спустились. Я не спускался, не знаю. Они вроде безобидны, эти пустыни, но лучше с ними не шутить. А если попадешь на кочующую дюну, точно не выберешься.

Они странно перемещаются в последнее время. Будто… преследуют кого-то, — вспомнил Тео слова графа Уайета. И снова перевел взгляд вниз. Пески казались неподвижными. Или просто не было рядом того, кого они так хотели нагнать?

* * *

Над пустынями они летели не так долго. Тео снова задремал, убаюканный шумом ветра, а проснулся от голоса Альто:

— Хватит спать! Начинается самое главное Лоскутное Одеяло мира, Одеяло с кочующими заплатками!

Дракон был прав: Марцея, раскинувшаяся под ними, действительно представляла собой странное зрелище. Куски ее находились в постоянном движении: только что область, мерцающая разноцветными вспышками (долина радуг, как назвал ее Альто), осталась позади, и вдруг они снова пролетают над ней. Озеро едва-едва мелькнуло на горизонте — и тут же осталось позади, Тео не успел его даже рассмотреть.

— Куда нам направляться? — крикнул он. — Где живет король Джабби?

— А черт его знает! — легкомысленно отозвался дракон-оборотень, делая переворот и резко снижаясь.

Тео с трудом удержался на его спине:

— Ты поосторожнее! На тебя что, воздух этой сумасшедшей страны действует?

— Нет, — последовал невозмутимый ответ. — Я нашел, у кого нам спросить дорогу.

Альто продолжил снижаться, уже более плавно.

Вскоре они полетели над широкой, вполне современной автострадой, окруженной желтыми и зелеными полями. А потом Тео различил девять светлых точек, сливавшихся в аккуратный клин. Точки эти издавали громкий рев, похожий на… рев мотоциклов? Дракон-оборотень спустился еще чуть ниже. Теперь мальчик отчетливо видел, что прямо под ними несутся на белоснежных мотоциклах девять девушек.

Кажется, у них было очень хорошее настроение — смех и голоса доносились до Тео даже через рычание девяти моторов:

— Скорее бы жареного кабанчика…

— И потанцевать!

— Король Джабби такая душка!

— Даже не мечтай, маленькая толстушка, сегодня рядом с ним сижу я!

— Тогда я первая приглашу его на танец! И весь вечер буду наливать ему выпивку!

— Ну и противная же ты, Терпсихора!

— Ой, смотрите, над нами дракон летит! — вдруг воскликнула самая крайняя из мотоциклисток — полная блондинка в голубом комбинезоне, на спине которого была вышитая золотом лира. — Ой, это же, кажется, Альто! Девчонки, девчонки!

Начали поднимать головы и остальные: едва видя дракона, они улыбались и кричали что-то приветственное.

— Ты и их знаешь? — удивленно спросил Тео.

— Конечно, — отозвался Альто. — Это же музы — Странницы Мира! И подружки Джабби — они его любят больше, чем остальных королей. Я их часто случайно встречаю. Я ведь тоже на месте не…

— Эй, спускайся пониже! — позвала муза, которая ехала в центре клина: длинные рыжие волосы были заплетены в косу, обвивавшую голову, и украшены лавровым венком. — Только ради Зевса, не останавливайся! Знаешь же главное правило Марцеи…

— Остановишься — заплутаешь навек! — хихикнула худая брюнетка в желтом платье. Она ехала справа от рыжей.

— И умрешь с голоду, — грустно подтвердила ее одетая в черное платье сестра-близнец.

Альто полетел рядом с клином мотоциклов — над полем, почти касаясь пшеничных колосьев лапами. Тео рассматривал муз. По учебникам он представлял их себе, мягко говоря, немного по-другому. Более взрослыми, похожими на греческие статуи — со строгими безэмоциональными лицами и в длинных одеяниях. Вместо этого он видел оживленных молодых девушек, некоторые из которых вполне могли бы быть старшеклассницами в его школе, а может, даже членами чирлидерской команды. На каждом из девяти мотоциклов он прочитал надпись: «Пегас-миллениум».

— Эй, Альто, а ты не говорил, что у тебя есть друг! Какой красавчик! — крикнула самая высокая из девушек, глядя на Тео. — Как тебя зовут? Куда вы едете?

— Тео Грей, — представился мальчик. — К королю Джабби.

Муза приветливо улыбнулась — губы у нее были накрашены немыслимой фиолетовой помадой, а одета она была в трико, пышную балетную пачку и спортивные кроссовки.

— Нам по пути! А я Терпсихора, муза танца. И вообще отвечаю за все, что связано со спортом. Ты любишь спорт? — тут же строго поинтересовалась девушка.

— Люблю, — поспешно ответил Тео.

— Тебе нравится вода, ты плаваешь! И у тебя широкие плечи! — жизнерадостно сообщила свои наблюдения муза. — А я больше люблю…

— Танцы?

— Танцы! Наверное, надо тебе всех девчонок представить, ты же их не знаешь… — она подмигнула Альто, — да и твой приятель нас периодически путает.

— Это неправда! — возмутился оборотень, но Терпсихора его не слушала:

— Итак, с самого дальнего конца. Наша миленькая толстушка в голубом — это…

— Я не толстая! — тут же донесся до них возмущенный крик.

— …это Эрато, муза любовной поэзии. Она просто душечка, когда не сидит на диетах. Рядом с ней едет Урания — наш мозговой центр, муза астрономии и прочих наук.

Урания, коротко стриженная блондинка в строгих очках, не поднимая головы, махнула мальчику: она увлеченно читала установленную на руле мотоцикла толстую книгу.

— Вот это худенькое создание в белой одежде и с серебряной флейтой на шее — это Евтерпа, музыкальная муза. Она у нас самая скромная и обычно платит штрафы, когда нас ловят полицейские. Потому что она милашка.

Девушка с развевающимися каштановыми волосами слегка покраснела, встретившись взглядом с Тео, и тут же отвернулась. Терпсихора хихикнула:

— Когда ты вырастешь, будешь сердца разбивать. А дальше у нас Мельпомена — муза трагедии. Она вечно одевается в темное и глаза сильно подводит. И почти всегда в не очень хорошем расположении духа. Эй, Мель, а ну поздоровайся!

— Привет, — буркнула девушка, бросая на Терпсихору недовольный взгляд.

— Дальше капитан нашей команды, Калиоппа. Она муза эпической поэзии и вообще всего эпического. Задирает нос, считает, что она самая лучшая и вообще вредина, но…

— Я тебе дам, вредина! — потрясая кулаком, рявкнула рыжая девушка.

— …но мы любим ее за добрый нрав и умение хорошо ориентироваться. Если бы не она, мы заблудились бы в Марцее. Рядом с ней едет Талия — сестра Мельпомены и муза комедии, они похожи, правда?

— Привет, симпатяжка! — задорно крикнула девушка в желтом платье. Ее улыбка, казалось, светилась не хуже фар мотоцикла.

— А вот это Полигимния, муза гимнов и серьезной поэзии. Она у нас самая строгая, потому что самая старшая. Когда Евтерпа начинает стесняться, с полицейскими разговаривает она.

Одетая в серый твидовый костюм девушка с нахмуренными бровями внимательно посмотрела на Тео, но ничего приветственного не сказала.

— Ну и рядом с нами Клио. Она муза истории и, кстати, умеет будущее предсказывать!

Низенькая длинноволосая девушка в бежевом свободном одеянии подняла на Тео пристальный взгляд и улыбнулась:

— Здравствуй. Тебя зовут великим земным детективом, верно?

— Зовут, — кивнул Тео и в который уже раз пояснил: — Это не так.

Девушка прищурилась:

— Время мотыльков-вестников прошло… Не стоит отказываться от преимуществ. Они еще могут пригодиться, когда придется сражаться за себя и за других.

— Сражаться? — вздрогнув, переспросил мальчик, осознав, что слышит уже второе пророчество за последние двадцать четыре часа. — С кем это?

— Клио, перестань пугать ребенка! — резко вмешалась Терпсихора. — Ни дня без того, чтобы не предсказать какую-то гадость!

Начинающуюся перебранку резко пресекла Калиоппа:

— Мы въезжаем в Город Дорожных Знаков, девочки. Внимательнее! Альто, поднимись.

Дракон-оборотень послушно набрал высоту: теперь они снова мчались над клином мотоциклов. Впереди появилось нечто, что Тео поначалу принял за облако тумана. Но едва они пересекли границу этого облака, как стало ясно: впереди самый необычный город, какой только можно себе представить.

Он весь состоял из дорог, вдоль которых высились разные знаки и мерцали круглые огни светофоров. Дороги переплетались, резко уходили вниз или вверх, круто поворачивали… и по ним на огромной скорости носились автомобили, поднимая шинами кучи искрящихся брызг.

Музы прибавили скорость.

— Ну что, погнали? — крикнула Талия.

— Погнали! — ответили ей восемь голосов, и все девять «пегасов» выехали на самую широкую и прямую дорогу.

Альто тоже полетел быстрее — он будто вытянулся в красивую белую стрелу. Подставив морду ветру, дракон не отставал от муз. Это была невероятная скорость. И невероятное ощущение.

— Пригни голову, оторвет!

Ветер засвистел в ушах сильнее, смех и голоса исчезли.

— Ну как? Такое возможно только в Марцее и только в этом городе! Давай, держись за меня крепче, и мы их сейчас удивим!

Последняя фраза была произнесена тихо, но мальчик услышал ее: он наклонился, прижимаясь к шее дракона. А через секунду мир вокруг превратился в разноцветную полосу — Альто несся теперь очень быстро, быстрее ракеты, супермена и гоночной машины Шумахера. Вскоре они оставили муз позади.

Мальчик услышал торжествующий смех оборотня: кажется, ему понравилась эта выходка. А вскоре впереди замаячила огромная триумфальная арка с дремавшими по бокам мраморными грифонами.

— Это западный выезд из города! — объяснил дракон и, поднявшись чуть выше, улегся прямо на арку. Растянулся во весь рост и высунул раздвоенный язык: — Ну что, ждем. А ты отдышись.

Ждать пришлось недолго: рев мотоциклов Тео и Альто услышали уже через минуту. Когда девушки выехали через арку, Альто красиво спикировал сверху и поздоровался:

— Дамы, мне вас не хватало.

— Ах ты свинтус! — не удержалась Калиоппа, со смехом грозя ему теперь уже обоими кулаками — даже руль выпустила. — Вечно ты со своими штучками… не будь с тобой этого красавчика, я бы тебя убила прямо сейчас!

— К сожалению, он со мной, — фыркнул дракон. — Придется смириться.

— Мужчины… — буркнула Калиоппа.

— Черт, за нами, кажется, хвост! — услышал Тео голосок Талии. — Полиция Города Животных! Наверняка Вороний Патруль!

— И долго они, интересно, за нами гонятся… — раздраженно оглянулась Полигимния. — Не останавливаться, иначе до «Вершины успеха» мы доберемся только к ночи.

— А как же? Вдруг стрелять будут? — захныкала Эрато.

— Сбавьте чуть-чуть. Пусть догоняют, — велела Калиоппа. — И сместитесь к обочине. Ну-ка.

— А что такое город животных? — спросил Тео.

— Город, где живут животные, а не люди, — пожала плечами Терпсихора, на полной скорости выплюнув жвачку. — Всякие разные. И у всех свои должности. Например, вороны у них полицейские. Ох, и нудный же народец…

Договорить она не успела: полицейская машина, мигая сиреной, поравнялась с клином мотоциклов. Передняя дверца распахнулась, что-то мелькнуло в воздухе… а через секунду Тео увидел, что на крыше продолжающего ехать автомобиля сидит огромный ворон в полицейской форме. Он крепко цеплялся одной лапой за специальный поручень, а другой демонстрировал удостоверение:

— Лейтенант Марич, ваши документы.

Полигимния перестроила клин и, поравнявшись с автомобилем, показала девять вполне обычных паспортов, извлеченных из багажной сумки. Ворон даже не стал их пролистывать, просто кивнул. Тео с удивлением разглядывал погоны на его форме и фуражку, пытаясь представить себе, каково странной птице работать в полиции…

— Мы превысили скорость? — спросила муза гимнов. — Сколько нужно заплатить? Мы спешим к королю.

— В «Вершину успеха»?

— Да, именно.

— Нет, вы не превышали. Мы заметили вас на выезде случайно и решили догнать, чтобы предупредить.

— О чем это? — нахмурившись, спросила Калиоппа.

— Вам лучше выбрать другую дорогу, не центральную.

— Почему? Ремонтные работы?

Полицейский некоторое время молчал. Тео не знал, могут ли вороны выглядеть сконфуженными и встревоженными, но Марич выглядел именно так. Поколебавшись, он ответил:

— Дорога, по которой вы собираетесь ехать, пострадала от стеклянных песков. Это был единичный инцидент, сейчас погода нормальная, но мы хотели бы перекрыть часть трассы. Так что мой вам совет: выберите объезд — можете не прорваться.

— Хорошо, — склонила голову Полигимния и нахмурилась: — Какие-нибудь проблемы, офицер?

Ворон молчал. Потом неопределенно пожал крыльями:

— Как знать… осторожнее на дороге.

Машина начала замедлять движение и вскоре осталась позади. Музы взбудораженно загалдели, обсуждая встречу с полицейским.

— Так, ладно, девочки… — Калиоппа внимательно рассматривала мелькавшие вдоль дороги указатели, — раз сказали, давайте заворачивать. Через полкилометра.

Вид у музы был довольно хмурый, даже настороженный. Явно переменилось настроение и у Терпсихоры: ее уже не тянуло оживленно болтать.

— Вы часто эти пески видите? — спросил Тео.

Девушка встряхнула головой, видимо отгоняя нехорошие мысли, и ответила:

— Бывает. Но у нас редко что-то стекленеет, как-то все спокойно обычно… а плохи дела, наверное. Вороны-то просто так на уши не встают. Особенно учитывая, что ушей у них нет. Не нравится мне все это.

На большой развилке они свернули — на узкую трассу, уходящую в гору. Но краем глаза Тео успел увидеть, что творилось на второй дороге — большой, похожей на любую из бесконечных английских или американских автострад. Где-то метров десять она шла нормально, а дальше казалось, что кто-то плеснул на асфальт и окружающую растительность расплавленным стеклом. Страшнее всего выглядели остекленевшие автомобили с неподвижными фигурами водителей внутри.

* * *

Здание ресторана «Вершина успеха» было построено в виде гигантской женской туфли, через спинку каблука которой убегал вверх застекленный лифт. На парковке перед «носом» туфли уже стояло огромное количество всевозможных средств передвижения — здесь были и машины, и дилижансы, запряженные пофыркивающими лошадьми, и даже самолеты. «Туфля» светилась разноцветными огнями, в каком-то из верхних залов громко играл джаз.

Музы остановились и стали слезать с мотоциклов. Альто описал над «туфлей» круг, ища место, где опуститься. Когда он наконец принял человеческий облик, Калиоппа с командой уже направлялась к главному входу, охраняемому двумя крупными, мохнатыми гориллами в красных ливреях. Увидев девушек, они синхронно сняли свои высокие цилиндры в знак приветствия. Тео и Альто поспешно проскользнули в холл вслед за музами.

Здесь оказалось неожиданно тихо и пусто. Пол и стены были зеркальные, отчего серебристый свет подвешенных к потолку фигурных светильников дробился, многократно отражаясь. Калиоппа, шедшая впереди, нажала ярко-розовую кнопку лифта. Двери с мелодичным звоном открылись, девушки стали заходить в огромную кабину. Терпсихора весело подмигнула:

— А я как обычно! — И пулей устремилась к витой лестнице.

— Дурочка… — пробурчала вслед Полигимния. — Двести пятьдесят этажей ведь!

Дракон-оборотень чуть подтолкнул Тео в спину, и двери лифта закрылись за ними. Мальчик начал оглядываться: стены в кабине были обклеены золотистыми обоями, а одна была стеклянная — можно было посмотреть на расстилающийся внизу городок.

— Кто там живет? — тихо спросил Тео.

— Боги, — усмехнулся Альто.

— Настоящие?

— Придуманные. — Дракон-оборотень выпустил когти и приложил ладонь к стеклу.

— Я не понимаю. — Тео зачем-то повторил его жест и ощутил, как прохлада разливается по всей руке.

— Люди всегда придумывают себе богов. Надо же этим богам жить где-то, — философски объяснил дракон.

Тео огляделся: музы оживленно переругивались, не обращая на них с Альто внимания.

— Но ведь… они не существуют. По крайней мере, не все.

— Раз их придумали, значит, существуют. Все нами придуманное существует.

— А король Джабби…

— Нет, он не бог. Он человек.

— Тогда почему он живет с богами?

— Потому что именно он придумал место, где они могут жить. Это дорогого стоит, — усмехнулся Альто.

— Его страна такая необычная. — Тео замолчал, прислушиваясь к мелодии, заполнявшей кабину: с каждым преодоленным этажом звучала новая нота. — Самая необычная из всех.

— Ты еще многого не видел. А король Джабби… у него было неуемное воображение, и он очень легко относился к жизни.

— Он давно умер?

— У меня плоховато с земным временем, — отозвался дракон, задумчиво глядя вдаль.

— А от чего?

— Отравился этими… как их… лечебными штуками, которые у вас люди принимают. Джабби был кем-то вроде алхимика, он смешивал всякие разные вещества, всю жизнь этому посвятил, его гением считали. Но жил недолго. У него был принцип: проверял все на себе, если это возможно. Вот и допроверялся. Кое-что из его штук оказалось, наверное, чересчур сильным, может, поэтому он и стал таким чудаковатым.

Тео молчал. Он думал о том, что такое государство, как Марцея, и правда не могло быть придумано обычным человеком. Нормальным. Не гением. Вороны-полицейские, город дорожных знаков, Чревоугодное Побережье, куда они вместе с музами успели завернуть, чтобы перекусить, — оно состояло из сотен ресторанов со всеми возможными кухнями… это, казалось, не могло существовать в одно время и в одном месте. Марцея была самым настоящим лоскутным одеялом. Таким же, как сознание ее короля.

Талия, муза в желтом платье, толкнула его локтем в бок:

— Скучаешь? Не нравится у нас?

— Нравится, — поспешно ответил мальчик. — Просто все как-то непонятно…

— Это да, — кивнула девушка. — Сами никак не разберемся.

— А можно тебя кое о чем спросить?

— Конечно, красавчик, все, что пожелаешь. — Она кокетливо хлопнула ресницами.

— Кто вас придумал?

Девушка внезапно помрачнела, и Тео пожалел о заданном вопросе. Но через секунду Талия уже безмятежно улыбнулась и пожала плечами:

— Не задумывалась. Нас все знают, смысл нашей жизни — в путешествиях. Но… надеюсь, это был король Джабби, ведь он такая лапочка и так часто нас к себе зовет. Говорит, мы его вдохновляем.

— А однажды… — включилась в разговор Эрато. — Он сказал нам, что все, что есть в залах «Вершины успеха» — вся играющая здесь музыка и даже само здание создано благодаря нам. Как так — не знаю, потому что я никогда даже не видела, как строят домики.

— Вы же музы… значит, вы всех вдохновляете создавать что-то необычное, — предположил Тео.

Эрато и Талия переглянулись и вдруг расхохотались:

— Мы? Вдохновляем? Но мы такие ленивые и совсем ничего не умеем.

Больше ничего сказать они не успели: музыка затихла, и двери открылись. Звуки джаза тут же вырвались оттуда и окружили. В зале было множество оживленных людей, голоса которых мешались с музыкой. Кто-то танцевал, кто-то сидел за расставленными у огромного стеклянного окна столиками. Тео завертел головой, высматривая в толпе каких-нибудь богов. Но то ли местные боги были ему незнакомы, то ли сегодня никто из них не пришел на шумную вечеринку. Зато Терпсихору Тео увидел почти сразу. Муза-спортсменка приблизилась танцующей походкой, в руке у нее был бокал с чем-то красно-рыжим.

— А я говорила, что выиграю! — Она торжествующе улыбнулась и сделала приличный глоток. — Представляешь, Тео, из нас я одна совсем не пью! Это морковный сок с вишневым сиропом. Король Джабби это тоже любит, не то что…

— Фу, гадость, — буркнула Калиоппа и, обойдя Терпсихору, направилась к огромным белым дверям, расписанным немыслимыми радужными единорогами. — Идемте, он нас ждет.

Терпсихора скорчила рожу, передразнивая рыжую капитаншу, и побежала вперед. Танцующих она бесцеремонно распихивала. Кажется, ей не терпелось увидеться с правителем.

* * *

Двери распахнулись, Тео увидел, что в открывшемся зале людей намного меньше. Тут уже не было слышно музыки, шума и громких разговоров. Вся левая стена была стеклянная, возле нее стояли столики, за которыми почти никто не сидел.

Тео заметил только странную парочку: мужчина с головой шакала и девушка с головой кошки. Что-то очень знакомое, такие фигуры он вроде видел в Британском музее. Мальчик хотел показать их Альто, но не успел: прямо с потолка вдруг приземлился долговязый поджарый мужчина в мятом зеленом костюме, поверх которого он набросил белый лабораторный халат. Волосы его были заплетены во множество мелких африканских косичек, а в ухе сияла довольно большая серьга в форме короны. Глаза с любопытством блуждали по лицам гостей. Музы восторженно завизжали и все одновременно бросились мужчине на шею:

— Король Джабби!

Тот довольно заулыбался, сверкнув золотым клыком. Костюм поменял цвет на бордовый.

— Здорово, мои красавицы. Ну что, соскучились? Сегодня совершенно особая вечеринка, впрочем, у меня не бывает других! Идемте! — Он обнял Калиоппу и Эрато за талии и решительно направился к самому длинному столу, ломившемуся от еды.

— Он тебя не узнал? — спросил Тео.

Альто пожал плечами:

— Не уверен, что он может меня помнить. И знаешь… я бы не очень хотел задерживаться в его обществе. Не люблю его, чувствую себя… ну, как в сумасшедшем доме.

— Тогда зачем мы вообще к нему приехали?

— Мне нужно кое-что у него забрать и отвезти Тони Золотому Глазу.

— Законное? — в шутку полюбопытствовал Тео.

— Конечно, — рассмеялся Альто. — Ему зачем-то понадобилась какая-то химическая дрянь, кажется, они зовут это «голубая ртуть». Я в этом плохо понимаю, Тони только сказал мне, что все путем и я довезу ее быстрее, чем она меня отравит.

— Эй вы, чего встали? — Король Джабби закончил рассаживать своих дам вокруг стола и подошел к дракону: — Я всегда рад гостям, пойдемте выпьем!

— Простите, ваша светлость… мы спешим на коронацию к Марджери Ванчи.

— Аа, та, которая правит Листолесьем? Помню-помню! — Король Джабби быстро прижал три пальца к уголку губ, потом усмехнулся: — Прекрасная дама в нашем обществе, да еще и самая настоящая англичанка… Неужели? — Он взглянул на Тео: — Какой ты серьезный… нравится у меня?

— Нравится, — ответил Тео, рассматривая короля, костюм на котором опять поменял цвет — на лиловый.

Джабби взъерошил мальчику волосы, тот поморщился: от правителя Марцеи сильно пахло чем-то крепким и химическим, да и рука была жесткая. Вероятно, не раз обожженная какой-нибудь кислотой.

— Вы помните, о чем договорились с Тони? — спросил дракон-оборотень.

— Голубая ртуть, экспериментальный образец, конечно! Пошли ко мне в лабораторию. — Король Джабби развернулся, встряхнув косичками. Качающейся походкой он двинулся к узкой черной двери и крикнул на ходу музам: — Развлекайтесь без меня!

Новая дверь была заперта на три ключа — все они торчали в скважинах и повернулись, стоило королю взглянуть на них. Он вошел, Тео и Альто последовали за ним. В открывшемся помещении стоял запах химикатов и трав, вдоль стен что-то булькало и дымилось в стеклянных котелках. Под потолком плавали клубы разноцветного пара. На одной из стен висела большая карта: области светились и переползали с места на место.

— Чтоб не запутаться, — пояснил король. — У меня все в беспорядке. Ведь мы, гении, его любим!

Сказав это, правитель Марцеи гоготнул, бухнулся в белое кожаное кресло и требовательно хлопнул в ладоши. За шкафом что-то зашуршало, и через полминуты Тео увидел огромную черепаху: животное деловито и довольно резво ползло к королю Джабби, неся на панцире небольшой сверток, обернутый в материал, напоминающий фольгу. Казалось, внутри свертка что-то шевелится, перетекая с места на место и бурля.

— Интересно… — Мужчина взял сверток в руки и подкинул на ладони, прикидывая вес. — Тони ведь не особо это дело любит, насколько я знаю, по технической части у нас Эльзевир, император-механик, которому я недавно тоже кое-что отправлял… Тони вроде предпочитает восседать на своих янтарных копях и…

— Мы тоже не знаем, — ответил Альто.

— Это уже вторая модификация, которую я ему отправляю. — Король Джабби закинул ноги на панцирь черепахи. Костюм на нем посинел. — И что там он творит, а? Впрочем, черт бы с ним. — Правитель Марцеи бросил сверток Альто. — Видали пески?

— Видели… У вас центральная дорога остекленела.

— Починим, надеюсь.

— Люди погибли.

— Не погибли, а… не знаю. Как называется то, что делают эти самые пески? Это лечится?

— Ни у кого еще не получалось.

— Скверно. Ну, может, у меня получится, я же гениальный фармацевт… я про это подумаю. Завтра.

— Завтра? — не выдержал Тео. — Но пески двигаются до сих пор! Они опасны!

— Да сроду у нас не было из-за них проблем! Это ветер виноват! Ну побуйствуют немножко и все! — безмятежно махнул рукой король Джабби. — Как обычно.

— А вы не можете хоть людей эвакуировать?

— Эвакуировать? — захохотал король Джабби. — Мальчик, посмотри на эту карту! Как я могу куда-то кого-то эвакуировать, если у меня в стране все всегда эвакуируется само?

На это Тео не смог ничего сказать. Альто взглянул на часы:

— Спасибо, ваша светлость. Нам пора лететь дальше.

— А мне пора к гостям… — Король встал. — Все-таки так давно не виделись с дамами. Удачно долететь.

— Вы все-таки подумайте… — тихо сказал Тео. — Хотя бы завтра.

* * *

Вскоре Тео и Альто, попрощавшись с музами, уже покинули «Вершину успеха». Выйдя на улицу, мальчик с наслаждением вдохнул чистый воздух. Дракон-оборотень хлопнул его по плечу:

— Ну что, убедился, что у него с головой беда?

— Я и так догадывался, — отозвался Тео, глядя на светящиеся окна.

— Давай пройдемся до окраины города, тут не так далеко, — предложил Альто.

Мальчик согласился, и они пошли вперед по самой широкой улице. Здесь не было ни прохожих, ни автомобилей. Все магазины давно закрылись, и в ночной тишине город казался совершенно обычным местом.

— Многие боги хотели бы жить как люди… — точно угадав мысли мальчика, сказал Альто. — Поэтому здесь нет замков, храмов и прочего, о чем невольно думаешь, когда слышишь слово «бог».

Тео не успел ничего ответить: он увидел впереди женскую фигуру. Она приближалась странной шатающейся походкой, протягивая вперед руки и что-то шепча. Когда девушка оказалась совсем рядом, Тео понял, что она, вероятно, зовет на помощь.

— Эй. Это еще…

Альто, прищурившись, вглядывался в незнакомку пару секунд. Потом вдруг сорвался с места, рванул навстречу и схватил ее за плечи, не давая упасть:

— Венера! Ты что тут делаешь? Что с тобой?

Женщину — белокурую и изящную — била дрожь. Лицо ее было бледным. Она подняла взгляд и прошептала:

— Дюны… ветер…

Волосы и голые плечи незнакомки покрывала странная серебристая пыль. И ее становилось все больше и больше, точно она появлялась откуда-то из воздуха, хотя воздух был чистым и свежим. Женщина схватила Альто за руки и оттолкнула:

— Не приближайтесь, погибнете… — Она сделала шаг назад. — Предупредите других королей. Скорее.

Она попыталась сказать что-то еще, но губы больше не шевелились. Серебристая пыль уже покрыла почти все ее тело. А через полминуты женщина прямо на глазах у Тео и Альто обратилась в стеклянную статую.

Все это время мальчик и дракон стояли на месте… и когда они обернулись, вокруг них был уже совсем другой город — какой-то странный. Все дома в нем напоминали перевернутые бокалы для шампанского. Альто и Тео с отчаянием переглянулись. Шанса предупредить короля Марцеи у них больше не было.

6 Дудочник

Альто летел над самыми облаками, очень быстро — даже быстрее, чем во время шуточной гонки над Городом Дорожных Знаков. И Тео очень хорошо его понимал: дракону хочется поскорее вырваться за пределы Марцеи. Мальчик старался даже не думать о том, что случилось с музами и королем Джабби, с воронамиполицейскими и поварами Чревоугодного Побережья… Была ли вся страна окружена кочующими дюнами и смерчами или на пути у них оказался лишь Город Всех Богов… У Тео кружилась голова — то ли от нехороших мыслей, то ли от разреженного холодного воздуха.

Наконец Марцея и граничащие с ней пустыни остались позади. Альто спустился ниже и полетел медленнее. За последние несколько часов он не сказал почти ни слова. Тео чуть крепче обнял его за шею и наклонился:

— Эта богиня была…

— Моя знакомая, я пару раз возил ее по делам. Славная девчонка. Звала меня чудищем.

— Ты не знаешь, что случилось? Почему дюны так странно движутся? Так ведь… не всегда было?

Альто безнадежно пустил куда-то в сторону язык пламени.

— Нет, Тео, такого еще не случалось! И я не понимаю, что происходит. Знаешь… обычно перед тем, как приходит новый король, происходит что-то плохое, а потом все снова становится хорошо. Вот только пустыни еще никогда не вели себя вот так. Тот сыщик не просто так нас предупреждал.

— Я надеюсь, у царя Филиппа и в Листолесье все хорошо… может, это только одна пустыня начала наползать на Марцею?

Альто не верил, наверняка. Но кивнул:

— Все возможно. Главное, чтоб впереди было безопасно. Я ведь отвечаю за тебя, Тео. И… Да что это такое! Черт возьми!

— Что слу…

Но закончить вопрос мальчик не успел. Огромная летучая галера показалась из-за облаков и начала стремительно приближаться, вспарывая воздух. С борта орали что-то нечленораздельное, но угрожающее.

Тео отчетливо видел нос, похожий на клюв хищной птицы, и стройные ряды мачт. Рваные паруса охрового цвета и черный флаг с птичьим черепом воинственно раздувались на ветру. Судя по скорости, с которой корабль несся к дракону, да и по этим доносящимся с борта кличам, намерения у команды были не самые дружелюбные. Первый пушечный заряд пронесся всего метрах в пяти от головы Альто и заставил его шарахнутся вбок.

— Кто это? — крикнул Тео. — Обойдем?

— Поздно! — отозвался Альто. — Это Капитан Птиц и его воздушные пираты!

— Что им от нас надо?

Спрашивая, Тео чувствовал себя дураком. Он прекрасно знал, что обычно нужно пиратам. Альто резко взмыл вверх, избежав столкновения:

— Почему именно сейчас? И ведь не отцепится!

Точно в подтверждение этих слов, Тео услышал грохот: в них летело новое ядро.

— Сожги их! — предложил мальчик, крепче вцепляясь в гриву дракона.

Тот сменил направление, приблизился и открыл пасть, выдыхая огонь. Его тут же встретила струя воды — на борту, видимо, работал какой-то насос, благодаря которому напор был очень мощный.

Альто почти успел увернуться: поток пролился на его спину и накрыл Тео. Цепляясь покрепче и щурясь, тот всмотрелся в кружащую рядом галеру. На борту вооруженные бродяги самых разных мастей деловито перекрикивались, катили снаряды и хохотали — словом, вели себя так, будто выполняли обычную свою ежедневную работу.

Альто резко атаковал их, ударив хвостом в бок галеры. Ее качнуло, несколько человек упало на палубу. Две пушки грузно завалились набок.

— Попробуем уйти!

Альто вильнул влево-вниз, но галера немедленно в точности повторила его маневр, приближаясь почти вплотную, словно собираясь идти на таран. И Тео успел заметить, как через борт легко перемахнула человеческая фигура.

Альто опять дернулся. Тео ощутимо тряхнуло, на секунду он с ужасом подумал, что дракон спятил и пытается сбросить его. Но тут же…

— Привет, малыш.

Он увидел в нескольких метрах от себя высокого пирата, легко балансирующего на драконьей спине. Длинные кудрявые волосы необычного золотого оттенка трепал ветер, лицо было скрыто маской с хищным птичьим носом. Через прорези отчетливо виднелись глаза пирата: левый мерцал золотом, а на месте правого зиял черный провал.

На несколько секунд Тео, скованный взглядом, окаменел от ужаса. Он обернулся: галера кружила совсем близко, и все же стрельбы пока не было: то ли пираты боялись зацепить своего, то ли чего-то ждали.

Мальчик понимал, что Альто сейчас не может даже попытаться избавиться от незнакомца без риска случайно сбросить и его самого. Дракон лишь петлял в воздухе, стараясь снова задеть галерухвостом. Но обоюдное преследование не могло длиться долго.

— Что тебе от нас надо? Убирайся! — крикнул Тео и вытащил из-за пояса кинжал, подаренный графом Ромбергом.

— А ты смелый для мальчишки… — точно размышляя над чем-то, произнес пират. — Жаль.

Он выхватил саблю. Клинок был сделан из какого-то прозрачного материала, похожего на стекло и казавшегося хрупким. Может, его удалось бы разбить?

Тео набрался храбрости, одной рукой вцепился в длинную гриву Альто крепче и поднялся на ноги. Теперь они с незнакомцем стояли метрах в двух друг от друга: привыкший к любой качке в воздухе капитан и шатающийся даже от мимолетного движения драконьей спины мальчик. Пират замахнулся. Тео отступил назад, выставив кинжал для защиты. Драться он не умел, но сдаваться не собирался.

— Мы же ничего тебе не сделали!

Новая усмешка искривила губы пирата. Он взглянул на Тео, как тому показалось, чуть внимательнее и вдруг медленно спросил:

— Ты… не дитя этого мира, ведь так? Ты из мира за? Неужели он все еще стоит?

Мальчик не успел ответить: Альто, изловчившись, ударил хвостом так, что костяной наконечник задел пирата по голове. Тот покачнулся. Маска с треском раскололась, и на миг Тео отчетливо различил лицо противника: правая его половина была нормальной, даже казалась красивой, а левую изуродовали язвы. Глаз закрывала черная повязка.

Это длилось только секунду — пират быстро отвернулся. Его правая рука, сжимавшая саблю, взметнулась и опустилась — лезвие глубоко вошло в тело дракона. Тео вскрикнул и бросился на усмехающегося противника. Но Альто, яростно зарычав, уже содрогнулся всем корпусом, а пират, оттолкнувшись, одним прыжком, больше напоминающим стремительный полет, оказался снова на галере. Тео успел увидеть только окровавленную саблю и пальцы, которые сжимали ее рукоять. На мизинце поблескивал перстень с крупным золотистым янтарем, как раз поймавшим блик яркого солнца.

Падая на спину дракона и вцепляясь в слипшуюся от крови гриву, мальчик услышал крик:

— Доберешься до ближайшего короля — передай поклон от Капитана Птиц!

Галера резко взмыла вверх и начала удаляться. Но почти сразу Тео понял, что это не корабль покидает место битвы, а они с Альто стремительно падают вниз. Смех пирата и его напутствие все еще звучали у мальчика в ушах.

* * *

Уже у самой земли Альто, собрав последние силы, поднялся на несколько метров и смог сместиться немного вбок. Только поэтому они с Тео не разбились о прибрежные валуны и не утонули в синем озере, которое расстилалось на много футов вперед. Наконец дракон приземлился и тут же неуклюже рухнул в траву. Тео кубарем скатился с широкой спины. Секунд десять он лежал навзничь, тяжело дыша и чувствуя, как колотится сердце. Потом вскочил и бросился к своему неподвижному спутнику.

— Альто! — позвал мальчик, склоняясь к нему.

Дракон с трудом открыл один глаз и попытался приподняться на передние лапы, но так и не смог. Кровь из раны заструилась сильнее. Веко опустилось, хвост дернулся. В горле что-то захрипело, из ноздрей вырвался дым.

— Нет, не засыпай! Слушай мой голос! — вспоминая все, что ему говорили на уроках скаутской первой помощи, снова заговорил мальчик. Протянув трясущуюся руку, он провел по носу дракона. — Я сейчас перевяжу твою рану, ты только не…

Альто издал сдавленный рык и через несколько секунд начал превращаться в человека. Изменялась удлиненная морда, пропадала, втягиваясь в кожу, плотная чешуя. Теперь Тео видел огромную сквозную рану где-то в районе грудной клетки, под порванной черной рубашкой. Она кровоточила при малейшем движении. Оборотень тяжело втянул воздух в легкие и улыбнулся:

— Весь костюм испорчен. Жалко, я не проломил ему череп.

Руки никак не переставали дрожать. Мокрые волосы прилипли ко лбу, ледяной ветер отдавался во всем теле ломкой хлесткой болью — после потока воды с галеры одежда, даже теплый меховой плащ, уже не защищала от холода. Больше всего на свете мальчику хотелось, чтобы случившееся — до самой последней минуты — было просто кошмарным сном. Тео с отчаянием огляделся: на пологом зеленом берегу не виднелось ни одного дома. Альто, кажется, догадался, о чем подумал мальчик, и слабо покачал головой:

— Брось. После клинка Капитана Птиц обычно не выживают. Это… особая вещь.

— Замолчи, береги силы, — прошептал Тео, отрезая полосу ткани от своего плаща.

Он всеми силами пытался заставить свой голос звучать твердо и решительно, пока не увидел то, от чего ему стало еще страшнее: из раны вместе с кровью сочился какой-то странный серебристый туман. Альто закусил губу и попытался закрыть это место ладонью.

— Потерпи немного, — шепотом попросил Тео и, протянув руку, убрал волосы с его бледного лица. Лоб у дракона был ледяной, такой же, как и руки.

Альто закрыл глаза:

— Прости, я…

— Замолчи.

Больше ничего сказать Тео не успел: неожиданно он ощутил жжение в левом кармане, и снова оно было похоже на настойчивый зов. Мальчик вытащил конверт с письмом. Золотые светящиеся нити все еще лежали там. Некоторое время он тупо смотрел на них, пытаясь вспомнить, откуда они взялись, а потом…

…Такой можно убить, а можно спасти.

Мальчик быстро вытащил нить из конверта и обвязал один ее конец вокруг своего мизинца, а другой — вокруг мизинца Альто.

— Держись, — прошептал Тео, чуть сжав его руку.

Он не верил, что это подействует, даже в ту секунду, когда почувствовал острую боль в груди. Она тут же прошла, сменившись мягким сонным оцепенением. По телу, промерзшему насквозь, начало разливаться приятное тепло, и нить засветилась ярче, постепенно опутывая со всех сторон. Пара мгновений — и все померкло.

— Что за…

Дыхание дракона стало ровнее. Открыв глаза, он удивленно посмотрел в лицо мальчика и, кажется, хотел что-то спросить, но у Тео не было сил отвечать ни на один вопрос. Он молча прижал палец к губам, а через секунду бессильно рухнул на траву.

* * *

Открыв глаза, Тео увидел высокий, украшенный лепниной потолок цвета слоновой кости. Некоторое время мальчик молча смотрел на него, пытаясь прикинуть, где теоретически может находиться. Это не было похоже ни на его дом, ни на Эстер-Холл, ни на роскошный ресторан-дворец короля Джабби или хоромы Большого Фила.

Воспоминание о недавней встрече в воздухе бесцеремонно ворвалось в опустошенную сном голову. Да, точно. На них напал ненормальный пират в птичьей маске и ранил Альто. Они упали, но… что случилось потом? Тео резко сел и тут же услышал девчачий голосок, звенящий обидой:

— Ну-у, куда это ты? — Маленькие ладошки бесцеремонно толкнули его обратно на кровать. — Ты еще болеешь!

В изголовье большой, очень мягкой кровати сидела одетая в кружевное розоватое платье девочка лет девяти и держала на коленках моток бинтов. Только сейчас Тео заметил, что его рука выше локтя аккуратно перевязана — там была царапина, которую он случайно нанес своим же собственным кинжалом во время недавнего падения. Поверх бинтов виднелось большое темное пятно — девочка, видимо, не пожалела для него какой-то мази.

— Это что… ты меня спасла? — приподнимая голову, спросил Тео.

Девчушка гордо закивала:

— А то. Я тебя вылечила, когда наши принц и принцесса тебя принесли!

— Аа… спасибо, — на всякий случай поблагодарил Тео. — А мой друг?

— С длинным хвостом? Он в соседней комнате. Меня не пустили к нему, хотя я хотела его тоже забинтовать. Я умею. И зашивать умею. И…

Мальчик вспомнил страшную рану дракона и подумал, что таким доктором там не обойдешься. Ему стало еще тревожнее, и он спросил:

— Он в порядке? Можно его увидеть?

— Да чего ты? Все с ним хорошо. А вы как к нам попали? Летели? А куда? Я всегда хотела полетать выше, чем летаю на слоне, но принц и принцесса не разрешают! А в облаках холодно?

Тео, несколько сбитый с толку оживленной болтовней маленькой медсестры, не отвечал. Он думал только об Альто.

— Эй ты! — Обиженная девочка потянула его за здоровую руку.

— А? Ой, извини… — Тео потер кончиками пальцев свой лоб. — Я, наверное, еще и головой ударился.

— Забинтовать? — с готовностью предложила собеседница.

— Нет, не надо. А как меня нашел ваш… король?

— Принц! Никаких противных королей тут нет! — с неожиданной педантичностью поправила девочка и все же объяснила: — Они с принцессой Арабэк там над озером иногда летают. На слоне.

— На слоне… — рассеянно повторил Тео и осторожно поинтересовался: — А кто у вас принц?

— Людовик Бродячий, конечно! У него самый красивый костюм, и еще, еще он играет музыку на дудочке! Хочешь, расскажу про него? Неужели ты не знаешь? Его все знают! Ты, наверное, просто глупый немного, да?

Тео понял, что у него нет никаких сил отвечать на бесконечные вопросы девочки, даже на последний. Мальчик откинулся на подушку и продолжил бездумно разглядывать богато убранную, яркую комнату.

— Давай…

— Наш принц, он… такой чудесный! В мире за я жила в маленьком и скучном городке на речке. И там правил кто-то другой, какой-то гадкий и толстый король, а еще у нас там полно крыс, которые воровали наш хлеб. А однажды вечером я услышала красивую музыку и увидела, что по улице идет он — в разноцветном плаще и берете. Я сразу поняла, что это и есть наш настоящий правитель! Принц! В первый раз он очень быстро ушел и увел за собой всех крыс. Я так грустила, думала, он не вернется… но он вернулся! И снова играл музыку, и я побежала за ним, и не только я, все городские дети! Потому что мы знали: он нас приведет в волшебную страну! И он привел! Представляешь, тут есть все, что мы только ни захотим! Острова с сокровищами, горы, реки, по которым можно плавать на лодочках! Ручные звери! И принц по вечерам для нас играет на дудочке, и его слышно по всей стране! И еще наша принцесса Бэки, ее ты тоже не знаешь? Она такая добрая, и у нее столько платьев!

Тео услышал звуки какой-то далекой мелодии и невольно приподнялся. Она очаровывала и влекла. Девочка тоже сразу замолчала и улыбнулась, на лице ее появилось спокойное, почти отрешенное выражение. Ноты переливались в воздухе и, казалось, приносили в комнату вечернюю свежесть. На сердце у мальчика стало легче, правда, почти сразу это ощущение сменилось противоположным — тревогой. Вроде бы необоснованной, и все же…

— Мне надо идти. — Он сел на кровати, потом поднялся.

— Куда это ты?

— Я хочу увидеть моего друга.

— Я тебя провожу. — Девочка протянула ему свою маленькую руку, явно опасаясь, что по дороге Тео упадет.

Они вышли в длинный коридор. Стены здесь были увешаны гобеленами с изображениями принцев, принцесс, рыцарей и иногда — диковинных зверей. Девочка подошла к одному из таких полотнищ: на темно-зеленом фоне блестели вышитые серебром замки и расходящиеся от них извилистые дороги. Под гобеленом пряталась дверная ручка. Девочка повернула ее с важным и загадочным видом.

Войдя в просторное помещение, освещенное лишь маленьким золотистым ночником, Тео прищурился и тут же сделал несколько шагов вперед. Альто спал, лежа на широкой кровати под пологом. Волосы у него сейчас были распущены и не шевелились, как… мертвые. Это было жутко. Казалось неправильным.

Лицо дракона не выглядело измученным или усталым, только легкая бледность напоминала о полученной ране. Дыхание было ровным. Левая рука со втянутыми когтями расслабленно лежала поверх одеяла на груди. Тео заметил вокруг мизинца странный след: здесь кожа была чуть темнее, с едва различимым в полутьме багровым оттенком, будто от ожога. Мальчик взглянул на собственный левый мизинец и увидел точно такой же след. Странно: боли он не чувствовал. Девочка окликнула его, Тео вздрогнул и спрятал руку в карман.

— Можешь отвести меня к принцу? — спросил он.

Она кивнула, глядя на него с любопытством. Тео в последний раз посмотрел на дракона-оборотня и направился вслед за ней к двери.

* * *

В зале, где они оказались, не было почти никакой мебели. Только небольшой диванчик на кривых ножках, пара кресел, несколько забитых книжных шкафов и повернутое к стене круглое зеркало. Пространство было таким обширным и пустым, что здесь могла бы свободно танцевать большая компания людей — хоть вся старшая школа Спрингвэй.

Тео посмотрел на большие двери: не те, сквозь которые вошел, а с другой стороны, застекленные, ведущие на балкон. Они были чуть приоткрыты, из-за них приглушенно доносились два голоса — мужской и женский.

Девочка выпустила руку Тео и убежала — он даже не успел поблагодарить ее. Так и остался стоять посреди комнаты. Однако в одиночестве мальчик пробыл недолго. Принц и принцесса тихо вошли в залу. И Тео убедился, что мелькнувшая догадка о короле четвертой страны верна.

Он был похож и одновременно не похож на все те свои изображения, которые Тео видел в книгах сказаний: высокий, узкоплечий, напоминающий чем-то фигурку-марионетку с острыми локтями и тонкими нервными пальцами. Щеголевато одетый — в синем камзоле с алой подкладкой, белых бриджах и лакированных остроносых сапогах с позвякивающими шпорами. К поясу крепились ножны, но в них лежала всего лишь флейта. Черты лица Людовика Бродячего были изящные и даже немного женственные, но взгляд серых глаз — хитрый, разбойничий, испытующий и очень опасный. И главное: как Тео ни присматривался, он не мог понять, сколько принцу лет — то казалось, что ему уже за сорок, то — что нет и двадцати. Словно лицо — очень подвижная маска. Походка у принца была скорее молодая: легкая, быстрая, пружинящая. А маленькая принцесса рядом с ним казалась хрупкой фарфоровой куколкой.

Пораженный красотой этой совсем юной девушки, Тео всматривался в нее и все больше понимал, что перед ним — самое не похожее на живого человека существо, какое он встречал за свою недолгую жизнь.

У принцессы Арабэк, которую все, видимо, звали чаще Бэки, было бледное лицо, витые локоны светло-орехового цвета и ярко-голубые глаза с длинными загнутыми ресницами. Маленькая рука лежала в руке супруга. На губах ни тени улыбки. Наконец, увидев Тео, девушка поприветствовала его церемонным наклоном головы:

— Рады наконец видеть тебя.

Как ни присматривался, мальчик никак не мог угадать, кто же — он или она — главный правитель здесь, в этих землях. Была ли Бэки порождением безумного воображения своего супруга, или все наоборот, и это он, создание ее фантазии, повинуясь малейшему движению или взгляду, выполнял всякий приказ. Принцесса, казалось, поняла его сомнения. Она звонко рассмеялась:

— Мы сами все еще не определились с этим и довольно часто ругались до недавнего времени.

— Но все же нашли решение… — улыбнулся Людовик. — Она сотворила меня.

— А он — меня, — эхом отозвалась Бэки. — Я уже была создана его супругой.

— А я — ее мужем. Просто мы не могли встретиться раньше, чем воды сомкнулись над нашими головами, а моя мелодия утихла.

— Как ты себя чувствуешь, дорогой Тео?

Выслушав этот диалог, казавшийся единым потоком речи одного двуликого существа, Тео все же ответил:

— Все в порядке… я ведь не пострадал, а вот Альто…

— Не тревожься, с ним все в порядке. Мои девочки ухаживают за ним, — произнесла с гордостью принцесса. — Это же их мечта.

— Играть в доктора? — невольно усмехнулся Тео. — Да, мне уже сказали… — Он потрогал повязку на руке и снова посмотрел на правящую чету.

— Тео… — тихо сказала Бэки, поднимая на него ярко-голубые глаза. — Когда я вошла в этот зал, ты подумал о том, что я совсем не похожа на живую девушку, правда?

Мальчик ощутил легкое смущение и все же кивнул:

— Простите мне это, ваша светлость. В общении вы не производите такого впечатления.

— А хочешь увидеть меня? — вдруг спросила принцесса. Тео с удивлением смотрел на нее и молчал, она рассмеялась: — Настоящую меня? Какой я была?

Тео, по-прежнему ничего не понимая, кивнул. Бэки проследовала к большому круглому зеркалу. Развернула его к себе. Мальчик тоже подошел и увидел, как Бэки ладошкой смахивает паутину — легкие белые нити оставались на маленьких пальцах, а по ту сторону стекла постепенно проступал образ…

Теперь Тео видел самую обычную девочку. Некрасивую. Скорее наоборот — плотную, низенькую, темноволосую, с покрытым россыпью веснушек недовольным личиком. В его классе такую бы задразнили. Зато глаза ее непонятным образом притягивали. Лукавые, внимательные, с необычным миндалевидным разрезом и золотисто-карими радужками. А их обладательница как будто бросала вызов прекрасному, взрослому венценосному двойнику из Страны Брошенных Детей. Бэки вздохнула:

— Я редко подхожу сюда, мне не очень нравится смотреть на себя со стороны…

Тео не знал, что сказать. К ним сзади приблизился Людовик Бродячий — остановился рядом со своей женой, обнял ее за плечи и тоже отразился в зеркале — точно таким, каким и был. Тео некоторое время смотрел на них, потом все же робко спросил:

— Как это случилось?

Бэки по-прежнему не отвечала. Потом ее аккуратная маленькая голова склонилась к плечу. Это была молчаливая просьба — рассказать за нее.

Людовик завесил зеркало куском парчи и опять отвернул, чета медленно направилась на балкон. Тео пошел с ними рядом. Вскоре глазам открылся вид на разноцветные заплатки клумб на ярко-зеленых парковых одеялах, сотни башен и башенок с сахарными, шоколадными, хрустальными, золотыми шпилями. Переливались голубые воды озер и каналов, стелились дорожки из аккуратных кирпичиков. Вдалеке зеленел лес. И всюду резвились и играли дети всех возрастов.

— Она сразу поразила меня… — заговорил Людовик, не сводя прищуренного взгляда с самой высокой часовой башни. — В пестрой толпе разряженных сынков и дочек знати Бэки была чужой. Племянница священника и сирота, она редко выходила погулять, а когда выходила, все смеялись над ней — за бедность, за неуклюжесть, за неумение обижаться и давать сдачи.

— Я была очень тихой… — эхом отозвалась Бэки. — Но это не значит, что их насмешки не оскорбляли меня и не ранили.

— Знаешь, Тео, может, и скверно признаваться в таком… — продолжил принц, — но к ней меня привела всего лишь месть. Бургомистр ее городка, которому я оказал превеликую услугу, прогнав всех крыс, не только не расплатился по чести, но и посмел грозить мне инквизиторским костром, если я не уберусь прочь. И я убрался… но вскоре вернулся. И моя музыка играла уже не для крыс. Когда дети города шли, очарованные мелодией, она тоже шла за ними — но шла осознанно. Потому что уже знала: ее взгляд приковал меня и подчинил ее воле. Я был впереди, она замыкала наше шествие. Уже тогда, не обмолвившись и словом, мы были единым целым, были обручены моей музыкой и волшебством ее глаз. И оба мы хотели мести: я за обман, она — за обиды. Но она хотела еще и счастья. И моя музыка обрела не только звук, но и облик. С Бэки мы придумали эту страну — и едва воды реки, что текла на городской окраине, сомкнулись над нашими головами, страна сама открылась нам. Надо сказать, дети были счастливы таким поворотом судьбы: ну не здорово ли попасть в волшебное место, где исполняются все фантазии? Я отомстил сполна, заставив горько плакать всех, чьи дети навсегда покинули их мир. А она…

— Я простила… — тихо прошептала принцесса. — Это все более ничего для меня не значило. К тому же все они стали моими подданными. Счастливыми подданными.

— И велико наше новое счастье — быть вместе.

— Тогда же я попросила его подарить мне новую внешность. — Бэки провела по своим волосам. — Я хотела быть красивой, хотела быть достойной титула Принцессы Страны Брошенных Детей.

— И я не смог переубедить ее. — Людовик вздохнул. — Хотя более красивых глаз не видел — ни до, ни после нашей встречи на рыночной площади. Впрочем… — он улыбнулся, — сердце ее осталось прежним, а ничего важнее и придумать нельзя.

Тео отвел глаза. Ему не хотелось говорить, что он думает о подобных превращениях. Принц и принцесса нравились ему, и он решил промолчать — хотя бы в благодарность за спасенную жизнь. Мальчик взглянул вниз и вдруг увидел белого слона с большими птичьими крыльями. Слон брел неспешно, на спине его сидели, восторженно перекрикиваясь, несколько детей. Он что-то протрубил — звук разрезал мягкую вечернюю тишину, как зов боевого рога.

— Он тоже чувствует опасность и боится… — тихо сказала Бэки. — Я уже не надеюсь, что она нас минует.

— Идти нам тоже некуда.

— Я отдам приказ детям уходить за горную гряду и укрыться в пещерах. Завтра утром.

Тео насторожился. Интересно, чего опасались эти двое? Воздушных пиратов или… вспомнив остекленевшую Венеру, мальчик почувствовал, как у него засосало под ложечкой. Он даже не услышал, что ответил жене Людовик — только увидел, как она, приподнявшись на цыпочках, поцеловала его и покинула балкон.

Бродячий некоторое время стоял молча. Потом вытащил что-то из кармана, и Тео увидел в изящной руке длинную нитку блеклого темно-золотого цвета. Под взглядом мальчика она медленно рассыпалась в прах. Принц вытер ладонь о край камзола.

— Этой золотой компасной нитью ты спас жизнь Альто. Но даже люди — если не ошибаюсь, кто-то из азиатских народов — знали, что мизинцы нельзя соединить без последствий. Артерия, идущая через мизинец, дальше несет кровь сюда. — Он ткнул указательным пальцем в грудь Тео — туда, где билось сердце. — И этой нитью ты связал ваши судьбы.

— Они и так были связаны, вряд ли иначе мы бы познакомились, — спокойно ответил Тео. И все же посмотрел на свой левый мизинец, где отчетливо темнел след ожога.

Людовик Бродячий пристально взглянул на мальчика:

— Отважное заявление для человека. Вот так соединить жизнь с жизнью опасного и весьма ненадежного существа…

— Альто не ненадежный.

— И даже не опасный? — расхохотался принц Страны Брошенных Детей. — Но он многое от тебя скрывает, как ты уже мог приметить.

— Возможно, — согласился Тео. — Но, видимо, меня это и не касается. Я ведь… — он сощурился с некоторым вызовом, — пришел сюда не для того, чтобы выведать тайны вашего мира.

— …В отличие от меня, хотел ты сказать? — закончил за него Людовик. Мальчик не ответил. — Черт… а ведь ты меня ловко поймал, Тео. Меня тайны очень даже волнуют. Особенно одна. А именно тайна нашего Зла.

— Альто говорил, что Зла у вас нет. Есть лишь то, что принесли с собой вы и другие короли. И если бы все вы принесли одно и то же…

Людовик неожиданно вздохнул и опустил голову. Некоторое время он смотрел на мозаичный пол, потом снова поднял взгляд и заговорил:

— Альто — творение гор. Большую часть своей жизни он проводит в небе и на вершинах. У него зоркие глаза и сердце, он видит общую картину намного лучше таких, как я. Но когда высоко летаешь, детали различать сложно.

— К чему вы это?

Какое-то время принц явно подбирал слова, наконец кивнул будто бы сам себе и обратил взор на Тео:

— Альто хотел тебя предостеречь и одновременно успокоить… но не сказал о главном. То, чего он так боялся, происходило и будет происходить всегда. Ведь все короли приносят сюда именно одно и то же. Свои страхи, сомнения, иллюзии, неоконченные дела и несказанные слова. Разные, но одинаковые. И все это оседает на границах созданных ими государств. Мы называем эти места Пустынями Стеклянного Песка. Или Родниковыми: в каждой пустыне есть Родники Невыплаканных Слез.

Тео вспомнил серебристую кайму вокруг Марцеи, вспомнил прорезавшие ее голубые нити. Словно подтверждая эти мысли, Людовик Бродячий продолжил:

— Родниковые Пустыни есть вокруг всех девяти стран. Где-то — как у нас — кайма совсем тонкая. Ведь когда сюда пришел я, моя душа не хотела ничего, кроме мести, свободы и любви. И я знал, что обрету все это здесь, ничего не потеряв там. Хотя… наверняка я чего-то не знаю о себе и наверняка среди стеклянного песка есть и что-то из глубины моей души… но пустыня у меня небольшая. Да и все дети, которые услышали мою музыку и пошли вслед, тоже не знали сомнений. Нет существ, сомневающихся реже, чем дети.

— Я сомневаюсь постоянно… — тихо возразил Тео.

Людовик без особого удивления, хотя и с некоторым даже сожалением кивнул:

— Значит, я был прав в своем первом впечатлении от знакомства с тобой: человеческие дети изменились очень сильно. И все же мои пленники не знали страхов и сомнений. И лишь Бэки… — он бросил взгляд через плечо на маленький диванчик, где читала книгу принцесса, — принесла с собой тоску и любовь. Она знала, что оставляет того, кого считала своим отцом и кто любил ее как дочь, навсегда, и горевала об этом. И наверняка бьющие в нашей пустыне родники состоят именно из ее слез.

Он снова замолчал. Тео внимательно всмотрелся в лицо принца — сейчас оно казалось лицом взрослого и бесконечно усталого мужчины.

— Когда мы проходили через Шервудский Лес, Альто спросил, сомневаюсь ли я. И я сказал, что нет. Наверное, я все-таки сказал не совсем правду… значит, и я тоже принес песок в эти ваши пустыни?

— Каждый смертный приносит его сюда. Кто больше, кто меньше. Самая большая пустыня — вокруг Тирии. Побывав там, ты поймешь почему. — Принц снова как-то нехорошо прищурился. — Надеюсь, и я к тому времени уже это пойму.

— А чем пустыни опасны?

Людовик Бродячий пожал плечами:

— Оттуда никто не возвращался. Все попадающие туда существа растворяются, стекленеют или задыхаются от пустынного воздуха. Поэтому мы никогда не пересекаем границы посуху. Только летаем, как можно выше, ведь по пустыням гуляют смерчи… а иногда они вырываются оттуда — и тогда берегитесь, обитаемые земли. Один такой смерч достиг приграничных садов нашей страны, и мы до сих пор боимся даже ходить в те места — там все умерло. А еще… там бродят абрисы.

— Бродит кто?

Тео поежился. И от него не укрылось, что Людовик тоже.

— Я даже не знаю точно… кто или что? Тени страхов, тени иллюзий… Образы людей, которых встречали при жизни даже короли. Они не добрые и не злые… но они уничтожают всех, кого встречают. Иногда мне кажется, что они — то, что в корне противоположно создавшей нас Силе. И поэтому правильно, что мы опасаемся их.

Они еще немного постояли в молчании, потом Людовик вдруг спросил:

— Ты скучаешь по дому?

Мальчик, удивленный вопросом, поднял взгляд:

— Я…

Он не знал, что ответить, и вместо этого сам задал вопрос:

— Как вы думаете, сколько времени прошло на Земле с того момента, как я сюда попал?

Принц задумался:

— Может быть, одна или две минуты. А может быть, время обернулось вспять. Оно очень своенравное существо, никогда не знаешь, как себя поведет. Ты видел его когда-нибудь?

— Кого? — не понял Тео.

— Время. Самого сильного лекаря и самого страшного врага всего живого?

Тео хотел сразу сказать «нет». Но внезапно ему вспомнилось что-то, что мелькнуло в сознании перед тем, как он ступил на землю Листолесья. Опушка соснового бора, запах смолы и земляники… и полное отсутствие ветра. Только пробивающееся сквозь сомкнутые веки солнце. И еще странное чувство пустоты вокруг и пустоты внутри.

— Мне кажется, я… видел.

Раздался голос принцессы Бэки, приветствовавшей кого-то. Мальчик обернулся и увидел Альто — он, одетый в темный халат с широкими рукавами, стоял, облокотившись на спинку дивана, и разговаривал с девочкой. Она улыбнулась, потом махнула рукой в сторону балкона. Дракон-оборотень посмотрел на Тео и сделал несколько быстрых шагов вперед. Мальчик тоже шагнул ему навстречу, но остановился, понимая, что совсем не знает, что сказать. Альто приблизился, с тревогой всматриваясь в его лицо.

— Ты как?

— Благодаря тебе, — коротко ответил Альто и, чуть притянув Тео к себе, погладил по голове. Мальчик вздрогнул, но у него не появилось никакого желания вырываться. Отец никогда такого не делал, даже в очень далеком детстве. Максимум — мог неуклюже хлопнуть по плечу.

— Как мило, — засмеялась Бэки и поднялась с дивана. — А нам, между прочим, давно пора ужинать. Надеюсь, сегодня все-таки не мороженое, день был очень сложный! Идемте?

Дракон-оборотень галантно предложил принцессе руку. Тео украдкой покосился на Людовика: тот не сводил с Альто пытливого взгляда, но в глазах не было никакого раздражения, лишь любопытство. Заметив, что на него смотрят, принц вздрогнул, словно проснувшись, и приблизился к мальчику:

— Идем за ними. Не хочу, чтобы у меня так вероломно увели мою Бэки.

* * *

Ночь уже давно опустилась на Страну Брошенных Детей, но вся она по-прежнему мерцала разноцветными огнями. Там и тут что-нибудь мягко светилось: в каждом доме, вдоль улиц и даже среди листьев в лесах и парках. Фонари, светлячки, свечи в крохотных баночках и гирлянды то и дело попадались на глаза. Дети слишком боялись темноты, и потому так было всегда — принц и принцесса не жалели для них света.

Тео и Альто летели молча. Дракон уже совсем оправился от раны и стремительно несся вперед, стараясь нагнать потерянные часы. Тео то поднимал глаза к небу, то бросал взгляд вниз, выхватывая из сумрака очередной огонек. Было очень тихо — давно уже мальчик не встречал такого безмолвия, не звучало ни пения соловьев, ни стрекота цикад. Тео достал из кармана конверт, в котором лежало новое письмо от миссис Ванчи: строчки, написанные явно в спешке, проступили совсем недавно.

Тео, прости, что заставляю так долго ждать.

Я очень хочу увидеть тебя как можно скорее. Тебе пришлось рисковать жизнью, ты проявил храбрость, которой я даже не ждала. Скоро ты познакомишься с самым необыкновенным и неукротимым из королей. До встречи, милый. Будьте осторожны.

С любовью, миссис Ванчи

Дракон плавно опустился и заскользил над самыми верхушками деревьев. Они с Тео не говорили друг другу ни слова вот уже несколько часов — с того самого момента, как Людовик и Бэки помахали им руками с высокой часовой башни. Наконец Тео все же решился спросить:

— Почему мы улетаем так быстро?

— А тебе хотелось бы задержаться?

Альто будто ждал этого вопроса. Приглушенный гортанный рык звучал, казалось, слегка напряженно, и мальчик, подумав, ответил:

— Мне понравились они оба, и…

— Тебя очаровала музыка?

— Да.

— Как и всех жителей этого места. Поэтому не стоит задерживаться в Стране Брошенных Детей слишком уж надолго, особенно если ты дитя.

— Я не ребенок, — довольно резко возразил Тео и вспомнил, что уже говорил эту фразу дракону. Вдруг он подумал, что, может быть, и не прав. Мальчик улыбнулся и, меняя тему, спросил: — Как насчет опуститься вон там, где что-то светится серебром и как будто в тумане? Тебе надо передохнуть. Потом нагоним.

Альто не стал возражать. Вскоре они приземлились на довольно широкий холм, поросший густой душистой травой. Дракон принял человеческий облик и потянулся. Хвост тут же беспокойно зашевелился. Оборотень привычным щелчком отогнал его от уха и указал вперед:

— Посмотрим, что там? Только осторожно, мало ли…

Воздух казался спокойным, прозрачным, кристально чистым, ветер дул слабо. Тео и Альто спустились с холма и оказались в большом заброшенном саду, обнесенном резной оградой. Домов поблизости не оказалось. Почти сразу Тео почувствовал, как под ногами что-то захрустело, точно он шел уже не по траве, а по снегу. Но снег не лежал, ночь стояла такая теплая, что не был нужен даже плащ. Мальчик посмотрел вниз и увидел то, чего боялся. Знакомые серебристые крупинки.

К горлу подкатил ком. Тео замер и схватил Альто за рукав. Тот тоже уже заметил стеклянный песок, блестевший на листьях розовых кустов, на каменистых дорожках и даже на фонарях — они по-прежнему светили, но разноцветные огни, казалось, пытались пробиться сквозь покрытые инеем бутылки.

Один такой смерч достиг приграничных садов нашей страны… и мы до сих пор боимся даже ходить в те места.

Вспомнив рассказ хозяина этих земель, Тео прошептал:

— Они здесь были.

А еще… там бродят абрисы.

Продолжение слов принца вспыхнуло в голове внезапно. Тео не успел больше ничего сказать: впереди показалась человеческая фигура.

Мальчик прищурился, ожидая увидеть покрывающий ее песок, как это было с несчастной Венерой. Но человек, казалось, двигался совершенно свободно — только медленно и с опущенной головой, шаркая ногами. Он подходил. А они стояли.

Это оказался пожилой мужчина в одеянии священника. Выглядел он так, словно скитался уже не один месяц: грязные волосы растрепались, под слезящимися глазами залегли глубокие тени, сутана была оборвана. И даже крест на груди, казалось, почернел от грязи и ржавчины. Приблизившись, священник поднял взгляд, близоруко прищурил свои голубые блеклые глаза. Просительно вытянул руку и свистящим шепотом спросил:

— Моя девочка… малютка Бэки… скажите, вы не видели Бэки? Мне надо найти ее, она боится темноты.

Бэки была племянницей священника. Это тоже сказал принц.

Альто резко зажал Тео рот — когти даже впились в кожу на скуле. Дракон притянул мальчика к себе и взглянул священнику в лицо. В то же мгновение по чахлому телу абриса пробежала волна крупной болезненной дрожи. Очень медленно мужчина отступил, а через секунду рассыпался горкой стеклянных крошек. Снова стало тихо, Тео слышал лишь свое участившееся дыхание. Дракон-оборотень убрал пальцы с его губ и отошел.

— Это… ты сделал? — прошептал мальчик, поворачивая к нему голову.

Альто покачал головой:

— Абрисы — существа недолговечные. Слепые. Идут на тепло и голос. Главное, с ними не разговаривать.

— Потому что они состоят из наших сомнений и страхов? — негромко спросил мальчик.

Альто не ответил, вместо этого поинтересовался:

— Бродячий рассказал? И про пустыни, и про этих?

— Я не понимаю только, почему не рассказал ты.

Альто некоторое время помолчал. Тео подошел к маленькому дереву. Кто-то когда-то украсил его шелковыми лентами, и все они остекленели — точно так же, как и тонкие ветви. От прикосновения мальчика первая же ленточка рассыпалась.

— Давай уйдем отсюда.

Они снова поднялись на холм. Теперь открывавшийся отсюда вид уже не казался красивым. Он напоминал иллюзию вроде тех, что складываются иногда из стеклышек старого калейдоскопа. Порыв ветра растрепал волосы мальчика, и тот поежился, отгоняя неприятные мысли.

— Раньше всего этого не было, — начал Альто. — То есть о песках все знали, но… никто не погибал, ничего не стекленело. Я надеялся, что смогу защитить тебя в случае чего, и не хотел лишний раз пугать.

— А что бы делал я, если бы не знал? И если бы эти знания нужны были, чтобы… — Тео вспомнил мрачное изувеченное лицо воздушного пирата и с усилием закончил, — защищать тебя?

— Прости. Я не прав.

Больше дракон ничего не сказал. Тео пожал плечами. Потом посмотрел на свою руку и негромко поинтересовался:

— Помнишь, что случилось, когда ты упал?

Оборотень потер лоб:

— Хм… кажется, я отключился. Ты пытался говорить со мной. И я чувствовал странное тепло от левого мизинца, а потом… не знаю.

— Послушай, Альто.

— Да?

— В общем… ты не должен от меня ничего и никогда скрывать. Тебе понятно? — Это мальчик произнес в папином приказном тоне, вспоминая, как тот заставлял его не прогуливать уроки в детстве.

Оборотень посмотрел на него с некоторым удивлением, потом фыркнул. Хвост его снова оживленно зашевелился и легко ударил Тео по лбу:

— Что-то многовато ты хочешь, друг мой. Полетели?

7 Очень много книг

На границе между Страной Брошенных Детей и Имагинарией Тео впервые увидел кочующие дюны — они были похожи на перекатывающиеся по серебристо-стеклянной поверхности высокие волны. Казалось, одна спешила обогнать другую, чтобы скорее достичь обитаемых земель… но чем ближе были леса и поля новой страны, тем спокойнее становилось это движение: у дюн не было сил, чтобы обрушиться на государство королевы Ваниллы. Пока не было.

Взглянув вниз, Тео увидел совсем другие пески — золотисто-бордовые, узорчатые, разрубленные крупными валунами и глубокими каньонами. Кое-где поблескивали города: они состояли из тонких трубчатых строений на неправдоподобно высоких ногах-сваях. Жители странных зданий, лишь отдаленно похожие на людей, суетились на песке, возводя плотные ряды высоких, продолговатых куполов. Это очень напомнило мальчику сразу все его любимые книги о космических пришельцах.

— Что за место? — спросил Тео и с удивлением услышал ответ:

— То, как земные писатели представляют себе другие планеты. Эта часть Имагинарии называется Марсианская долина. Хотя вряд ли тут только марсиане, много всяких странных типов.

— Это королева придумала?

— А кто же еще! Она очень любит читать! И сама, кстати, тоже была писательницей.

— А когда она стала правителем?

— Совсем недавно. Она у нас последняя. Более очаровательной женщины я не видел в своей жизни, клянусь!

— У тебя, по-моему, все женщины очаровательные.

— Это так. — Дракон усмехнулся и полетел чуть быстрее. — Станешь старше — поймешь, что я прав.

Марсианская долина осталась позади, теперь внизу расстилался обычный земной лес. Потом замаячили дома — видимо, начинался город, уже не марсианский.

— Лайбриц — столица Имагинарии, — сказал Альто. — На самом берегу Океана Воображения.

Меньше всего место, которое открылось глазам мальчика, напоминало город. Ведь город всегда предполагает хоть какое-то единообразие застройки: одинаковые блочные дома или, наоборот, роскошные старинные особняки; геометричный рисунок парков… В Лайбрице все было совсем не так: чем ниже Альто опускался, тем отчетливее Тео видел, что в городе нет ни одного повторяющегося дома. Какие-то напоминали древние деревенские развалюхи, какие-то — небоскребы из американских фильмов, какие-то — волшебные дворцы. Были и огромные крытые колоннады, и готические замки, и даже небольшие озера с плавучими домиками возле берегов.

— Здесь каждый дом — книжная история. — Дракон прищурил глаза, высматривая место, где опуститься.

Наконец они увидели сад, который состоял из разделенных рощицами и клумбами дорожек. В середине раскинулась большая поляна, на нее Альто и приземлился. Через несколько минут они с Тео уже шагали по одной из ведущих к выходу тропинок, засыпанных гравием.

Мальчик с интересом начал вертеть головой. Взгляд уперся в разбившийся самолет с немецкой надписью на боку. Он выглядел старым — будто рухнул с неба не одну сотню лет назад.

— Это тоже напоминает одну историю… — задумчиво произнес Тео. — О войне. А может, даже не одну.

— Ну надо же. — Хвост дракона скептично дернулся. — У вас это любимая тема?

— В конце концов, о ней тоже нужно писать книги, наверное. Они предостерегают и напоминают.

— А может, лучше просто не воевать? Мы вот не воюем. Не дружим, но и не…

— Это не так просто, — вяло возразил мальчик, которому не хотелось спорить: Альто был прав. Просто то, о чем он говорил, — неосуществимо. — Ты не знаешь, что говоришь.

— И слава Королям, — отозвался Альто. — А твоя учительница как считала?

— Моя учительница считает, что война — это самое ужасное, что может быть. Поэтому она говорит, что такие книги нужно читать и писать. Они напоминают о том, что, воюя, люди становятся монстрами.

— А что такое монстр? Злобное чудовище?

— Примерно так. Кстати, — они вышли из парка и оказались на довольно большой площади, — та история называется…

— Смотри. Туристы! — перебил Альто.

Группка людей стояла на маленькой площади в окружении сфинксов и бодро щелкала фотоаппаратами. Предметом их восхищения были сами сфинксы, а также большой мрачный замок, перед которым цвело какое-то дерево. Женщина-экскурсовод — блондинка в деловом костюме болотного цвета — оживленно рассказывала:

— Сухое миндальное дерево зацвело сотни лет назад и цветет по сей день — хотя никто уже не помнит призрака Кентервиля.^[3] А теперь пройдемте дальше. Обратите внимание на вот эту улицу. Это улица Морг,^[4] но на ней — даже днем — небезопасно, и сворачивать туда мы не будем…

Альто посмотрел на экскурсовода и как-то странно улыбнулся:

— Послушай, Тео, как ты отнесешься к тому, чтобы немного погулять без меня? Она еще только начала экскурсию, я все эти истории уже наизусть знаю… она приведет тебя к замку Ваниллы, там и встретимся через часок.

Тео такой вариант был не особо по душе.

— А ты что будешь делать в это время?

— Отдохну от тебя хоть немного.

Мальчик, задохнувшись от возмущения, хотел ответить что-нибудь резкое, но дракон уже рассмеялся:

— Шучу. Есть дела у знакомых. Я быстро вернусь.

— Ну ладно, до встречи… — Мальчик покосился на женщину-экскурсовода. — И только попробуй опоздать!

Альто с серьезным видом кивнул и проворно скрылся в ближайшем переулке. Женщина тем временем поправила свою аккуратную короткую прическу и предложила:

— Давайте пройдем по Бейкер-стрит и полюбуемся домом № 221Б.

Группа направилась следом, Тео прицепился к хвосту. Проходя мимо дома № 221Б, все услышали звуки скрипки — спокойная мелодия лилась из большого окна на втором этаже. Присмотревшись, Тео различил там силуэт высокого мужчины. Его нос в профиль напоминал орлиный клюв. Скрипач стоял, чуть склонив голову и водя смычком по струнам. Экскурсовод широко улыбнулась:

— Мистер Холмс сегодня дома. Нам удивительно повезло. Обычно он проводит большую часть времени на работе.

— А кто он? — спросил приземистый мужчина в цветастой рубашке. — Все еще расследует?

— Теперь он еще и учитель музыки. — Они свернули на какую-то очень темную улочку, и экскурсовод снова привлек их внимание, указывая на самые верхние маленькие окна: — В этом доме когда-то жил знаменитый Родион Раскольников.^[5] Правда, он давно уже переехал в квартиру получше. Работает психологом-криминалистом с прошлого года, защищает докторскую диссертацию по теме «Сверхценные идеи как мотивация к преступлениям средней и особой тяжести». Давайте выйдем на площадь Революции. Здесь мы увидим сразу множество домов, связанных с интересными событиями. Вот в этом доме знаменитый Вотрен^[6] по прозвищу Обмани-Смерть прятался от полиции. Это был отчаянный человек, храбрейший преступник, очень тонкий знаток человеческих душ, ну а по сути просто обаятельный мерзавец. Впрочем, о нем достаточно. Смотрим налево. Та самая Темная Башня, к которой странствовал знаменитый Чайлд-Роланд.^[7] Нижние этажи башни, к слову, сдаются, желающие могут снять их за небольшую плату. Хотя никто и никогда еще не смог рассказать, что внутри. Теперьвзгляните налево — сразу увидите стеклянный замок. Если посмотреть на него через темно-зеленые очки, которые вы можете купить в сувенирной лавке, то может создаться обманное впечатление, что замок изумрудный.^[8] Внутри сейчас располагается библиотека имени Мерлина.^[9] Чуть правее — кафе-кондитерская Снежной Королевы, эта дама варит очень вкусный шоколад, там можно перекусить. Далее вы видите дом Пьера Безухова^[10] с характерным масонским знаком над крыльцом. По астрономическим часам на его башне можно наиболее точно узнать тайны вашего рождения. Можете подойти в свободное время. Идемте дальше. О, видите домик на крыше? Там булочная мистера К., и ни в одном месте города нет более быстрой доставки.

Обогнув какой-то дом и пройдя еще несколько улиц, где все время попадалось что-нибудь занятное, экскурсанты наконец вышли на набережную. Ветер нес океанскую соль, слева был порт, а справа вдалеке отчетливо виднелось несколько островов. Указывая на них поочередно, женщина рассказывала:

— Цепь волшебных островов образует подобие пояса. Запоминайте: Аваллон, остров Итака, остров Сокровищ, Нетланд, Буян, Эльдорадо… и множество других поменьше. Экскурсию по ним можно заказать отдельно. А теперь смотрим налево и любуемся нашими чудесными кораблями. «Титаник», «Летучий голландец», «Титан», «Арго», «Вильгельм Густлофф»…

Большой, словно вытесанный из целого куска дерева, «Арго» выделялся на фоне современных пароходов — его изящные мачты вздымались даже над паровыми трубами «Титаника». Белоснежные паруса трепетали на ветру, носовая фигура изображала деву с развевающимися волосами — морскую нимфу.

Женщина-экскурсовод улыбнулась, жестом предлагая следовать за ней. Группа снова углубилась в город и пересекла несколько улиц, успев увидеть мостовую из желтого кирпича, большой фонарь и невероятно уродливый фонтан со статуей ворона. Возле белого корпуса, похожего на гигантскую таблетку, гид снова остановилась:

— Вот эта больница имени Евгения Базарова^[11] — самая лучшая в городе. Тот, в чью честь ее назвали и кто сейчас является здесь главным специалистом, одним из первых начал активно заниматься развитием практической медицины. Он брался лечить тех больных, от которых все прочие врачи отказывались, и часто добивался удивительных результатов. Евгений — очень упрямый и решительный человек, безмерно уважаемый и любимый в городе. А теперь мы обходим корпуса больницы, и… что вы видите?

Глубокое ущелье начиналось буквально через несколько метров после больничной ограды. Казалось, границ у этой пропасти просто нет. Туристы возбужденно зашептались, потом загалдели, вытягивая шеи.

— Знакомьтесь, мои дорогие, это — район ненаписанных историй. Или просто Пустота.

— Фредди, стоять! — взвизгнула какая-то белокурая женщина, сжав руку своего маленького сына, одетого в джинсовый комбинезон.

— А если я туда прыгну, она меня проглотит? — жуя соломинку, поинтересовался тощий парень в ковбойской шляпе.

Он уже успел подойти к самому краю пропасти и встать рядом с экскурсоводом. Женщина некоторое время пристально смотрела на него поверх своих круглых очков, потом предложила:

— Проверьте.

Экскурсовод отскочила и с неженской силой толкнула мужчину в спину. У Тео екнуло сердце, но… едва турист провалился метра на два, что-то мягко отпружинило его назад, точно он столкнулся с батутом. Ковбой приземлился на ноги, поймал свою шляпу и восхищенно хлопнул в ладоши:

— Вот это да! А можно еще?

— Можно, — кивнула женщина. — Но не нужно. — Она обернулась к остальным туристам, со страхом вглядывающимся в темноту пропасти, и заулыбалась: — То, что вы только что видели, произойдет с любым живым или неживым существом, которое попытается пересечь границы Мира Ненаписанных Историй. Это очень честный мир, он никогда не примет ничего, сотворенного не по его законам. Он может только отдавать. И именно здесь возникают новые дома, улицы, целые города с обитателями… они приходят из Мира Ненаписанных Историй, когда кто-то все же придумывает их… — Она замолчала и указала вниз: — Смотрите!

Сначала Тео различил просто россыпь белых огоньков, потом к ним добавились зеленые, голубые, золотистые. Наконец мальчик понял, что видит огромные движущиеся картины — бурлящий водопад, рыцарей в белых плащах с алыми и зелеными крестами на спинах, россыпи самородков… Их сменила красивая девушка, скачущая верхом на желто-оранжевом жирафе и стреляющая из лука. Потом все опять погасло.

— Там сейчас рождается чья-то история, — понизив голос до шепота, сказала женщина. — Может, сказка, может, трагедия… И скоро на месте этой пустоты появятся новые интересные места. А сама пустота сдвинется. Удивительно, что мы вообще смогли ее поймать.

Никто не ответил ей: туристы всматривались в глубины пропасти.

— Ну что же… нам пора идти к последнему пункту нашей экскурсии, следуйте за мной. Я покажу вам замок королевы Ваниллы.

Тео вспомнил, что где-то там его ждет Альто, и хотел было идти вслед за женщиной, но вдруг ему в голову пришел один вопрос:

— Скажите… а что будет, когда заполнится вся пустота?

Женщина обернулась и внимательно взглянула на мальчика. Вид у нее был строгий. Учительский. Некоторое время она точно раздумывала, отвечать или нет, потом улыбнулась:

— Такого никогда не случится. Ненаписанных историй бесконечно много, пока остаются те, кто способен их придумывать. Если бы их не осталось, Имагинария бы рухнула. И, думается мне, не она одна. Идемте.

Больше не оборачиваясь, она двинулась вдоль белоснежных флигелей больницы.

— Пока мы идем, я по вашим просьбам расскажу немного про отели, в которых вы можете при желании остановиться. Вам наверняка понравится любая из южных приморских гостиниц, например, «Великий Гэтсби»^[12] — он же им и управляет, кстати, обаятельнейший юноша. Там есть казино и несколько баров. Гостевой дом Генри Баскервиля^[13] находится на востоке, туда регулярно ходят рейсовые поезда-призраки. Сэр Генри очень радушный хозяин. У него отличная псарня, и он довольно часто устраивает охоты на болотах. И наша бесспорная жемчужина — на противоположной стороне Озера Ланселота. Пока без названия, ведь владельцы новые. Этот отель недавно отреставрировали после пожара, устроенного избалованными детишками одного французского авантюриста-богача. — Женщина сморщила нос. — Я всегда советовала ему лучше смотреть за своим выводком, за этими детьми нужен глаз да глаз… и хорошая порка.

Кажется, экскурсовод могла и дальше ругать неизвестных детей, но впереди уже возник большой дворец с богато украшенной скульптурной колоннадой: каждую колонну обвивала или венчала какая-нибудь мифическая тварь вроде морского змея. Над широкой крышей главного флигеля тянулось множество пестрых аляповатых башенок.

— Итак, это дворец королевы Ваниллы, построенный в стиле «черт ее разберет, но вроде барокко»… — Женщина прищурилась, глядя на спущенный флаг. — Дома ее нет. Здесь я вас покидаю. Сувенирные лавки — на улице Шейлока, самые лучшие кафе — в районе площади Собакевича.^[14] Удачи, спасибо, что выбрали эту экскурсию. До свидания.

Вскоре Тео и экскурсовод остались перед воротами одни. Мальчик смущенно молчал, ища глазами Альто. Он понимал, что скоро женщина спросит, почему он стоит на месте. А может, вовсе вспомнит, что в группе его не было. И вряд ли ей такое понравится.

Но женщина, казалось, не обращала на Тео никакого внимания. Она снова подняла глаза к шпилю со спущенным флагом и махнула, точно подавая кому-то знак. По мановению ее руки флаг подняли. Теперь Тео отчетливо видел замысловатый герб — переплетение букв на фоне свитка, пронзенного кинжалом. Женщина тем временем достала из маленькой сумочки какой-то предмет, протерла его манжетой и водрузила на голову со словами:

— А вот теперь королева Ванилла дома.

В светлых волосах экскурсовода сияла маленькая серебряная корона с крупными сапфирами. Королева посмотрела на удивленного мальчика и вдруг подмигнула:

— Ну что, Тео? Пошли? Там, наверное, твое транспортное средство нас заждалось.

С этими словами она мягко коснулась ладонью кованых ворот, и створки распахнулись.

Взору Тео открылся сад, заросший огромным количеством нестриженых пихт и можжевельника. С прохладным хвойным запахом мешался аромат ландышей и фиалок, притаившихся под деревьями. Ни роз, ни гвоздик, ни лилейника — ничего привычного. Мальчик закрыл глаза и тут же услышал голос королевы:

— Не люблю садовые цветы. Лесные нежнее. Хорошо пахнет, правда?

— Очень… — Он немного помолчал и все же спросил: — А откуда вы-то меня знаете?

— Узнала, когда ты спросил про границы Пустоты.

Королева лукаво улыбнулась и сняла свои туфли на высоких каблуках. Взяла их и пошла по мощенной крупными камнями дорожке, стараясь ступать на булыжники, идущие в ряд. Для этого ей приходилось постоянно взмахивать руками, удерживая равновесие.

— Ведь только ребенок из мира за мог задать такой…

— …глупый? — поколебавшись немного, шедший рядом Тео протянул руку.

— …необыкновенный вопрос. Спасибо. — Она оперлась на его ладонь. Рука была крепкая, как у мамы. — Все те существа, с которыми ты ходил в течение последнего часа, либо призраки, либо жители нашего мира. Они знают, что он так же безграничен, как Мир Мертвых, и все время растет.

— Призраки… — тихо повторил Тео. — И тот парень-ковбой…

— И он тоже. Но безголовым остался даже после смерти. Это бывает. Знаешь, чтобы скрасить их загробную жизнь, выдумали множество способов… — Королева хмыкнула. — Живым бы такие развлечения. Хотя, видно, у живых их и так немало. Вот ты, например, сюда как попал? Что-то я не помню пророчеств об избранных. Ведь это из-за них люди обычно оказываются в других мирах.

— Меня пригласила королева Листолесья, — просто ответил мальчик.

— Та, что, по слухам, была при жизни учителем? — Ванилла с интересом повернула голову. — Здорово. Интересно, какая она… я очень жду ее коронации, вдруг подружимся. Ведь, не считая маленькую Бэки, я единственная женщина-правитель. А это, знаешь ли, утомляет. Мне очень скучно.

— У вас нет друзей?

Ванилла, выпустив руку мальчика, начала подниматься по каменной лестнице, которая вела к главному входу во дворец.

Уже здесь Тео почувствовал запах жарящегося лука: видимо, королевские повара готовили ужин. Женщина чуть приостановилась и снова поймала Тео за локоть, притянув к себе. Мальчик удивленно взглянул на нее снизу вверх.

— Тео, а ты случайно не русский? — спросила она, поправив очки.

— Мой папа из русской семьи. А мама англичанка.

— Полукровка, значит… не зря говорят, что дети-полукровки — самые умные и сложные… — Королева погладила Тео по волосам. — И красивые…

— Как-то не замечал, — пробурчал Тео, который слышал это уже не первый раз.

— А я русская. Полностью, до косточек… — Ванилла сделала маленькую паузу. — И еще я убила семнадцать человек, когда училась в старшей школе.

Сказав это, она выпустила мальчика и легко взбежала по лестнице. Остановилась у огромной резной двери и, скрестив на груди руки, стала ждать. Тео продолжил подъем, чувствуя ее изучающий взгляд. От этого было немного неуютно, но он решил ничем не показывать своего смущения. Достигнув верхней площадки, бесстрашно приблизился к королеве. Она стояла в прежней позе, но смотрела уже не на Тео, а куда-то вдаль, поверх его макушки.

— Видимо, эти семнадцать человек с вами не очень хорошо обошлись? — осторожно произнес мальчик.

Она вздрогнула, глянув на него с удивлением — точно успела забыть, с кем и о чем разговаривает. Подумав, медленно ответила:

— Издевались надо мной десять лет, с самого первого класса. По-всякому обзывали, все такое… я была в их представлении уродиной и лезла в драку, а некоторым этого достаточно. Видишь, какой у меня нос? С горбинкой. Он неправильно сросся после того, как… — Она осеклась, точно у нее в горле вдруг встал ком. — Да неважно.

— У вас все равно красивый нос, — решил утешить ее Тео. — Как у моей мамы. И вообще вы симпатичная.

Взгляд королевы снова потеплел, она выпрямилась и взялась за массивную дверную ручку. Обернувшись через плечо, небрежно бросила:

— А ты, наверное, испугался? Поверил? Да просто я написала историю про то, как семнадцать моих одноклассников… ну вроде как отправились на остров и все пошло как в «Десяти негритятах».^[15] Жестоко, но мне стало легче. И я, кстати, на той книжке еще и заработала. Меня «королевой ужасов» звали. Делай так же, если тебя раздражают те, кто тебя окружает. Дешево, сердито и выгодно. Уверена, многие начали писать детективы именно поэтому.

Мальчик лишь фыркнул в ответ на это предположение и вслед за королевой вошел во дворец.

* * *

Они пересекли несколько больших бальных залов, потом череду богато обставленных жилых комнат — везде Тео видел ковры, оружие на стенах, огромные диваны или кровати и зеркала. Видно было, что королева любит роскошь и иногда забывает о чувстве меры: встречались совершенно дикие цветовые сочетания вроде ярко-зеленого полога над кроватью и множества мелких красных абажуров под потолком. Все это дополнялось обитыми леопардовым мехом стенами и шкурами зебр на полу. К концу путешествия Тео уже шел, опустив голову: у него устали глаза.

Наконец они оказались в большом просторном помещении, где мальчик сразу почувствовал совсем другую атмосферу: было пусто, светло и тихо. Он поднял взгляд и увидел бесконечные ряды утопленных в стенах стеллажей. Тысячи книжных корешков смотрели на мальчика. Изредка какая-нибудь книга покидала свою полку и, пролетев несколько метров, занимала место на другой — точно для того, чтобы навестить родственниц или друзей. Эти книги летали медленно и плавно, совсем не как те, что Тео видел в Листолесье.

— Кого я вижу… старина Альто! — замурлыкала Ванилла.

— Здравствуйте, миледи. — Дракон, сидевший в глубоком кресле у одной из стен, поднялся навстречу королеве. И руке он держал белую кофейную чашку, на журнальном столике рядом стояла еще парочка и кофейник. — Привет, Тео. Поверишь ли, я успел соскучиться по твоей угрюмости.

— Я тоже рад тебе, — буркнул мальчик, идя вслед за Ваниллой.

Женщина с улыбкой сжала плечи дракона и прикоснулась губами к его щеке, потом ко второй и наконец к губам. Собственнически, привычно и естественно, без кокетства.

— Я покорен, — протянул дракон и щедрым жестом указал на чашки: — За встречу?

— Ну ты! — Женщина только фыркнула, разглядывая круги от горячих чашек на полированной поверхности столика. — Хозяин, тоже мне… Кто тебе разрешил командовать у меня дома?

— Кто же еще у тебя тут командует? — подмигнул Альто, окончательно сбрасывая церемонность.

Его хвост зашевелился и попытался обвить талию королевы.

Та слегка отстранилась и снова положила ладонь оборотню на плечо:

— Хм… в твоих словах есть логика. Но давай лучше потом. Мне кажется, ты похудел, пока был в марке. Большой Фил не злится? Славно. Знаешь, мне всегда казалось, что у него студень вместо мозгов.

Тео невольно прыснул, услышав это. Ванилла прошла и опустилась в кресло, где недавно сидел Альто. Откинулась на спинку, забросила ноги на подлокотник и довольно, как-то по-кошачьи, улыбнулась:

— Спасибо, что нагрел место. Кстати… вы сильно спешите, мальчики? До коронации еще…

— Примерно через пять дней нужно быть у Эльзевира. Плюс-минус. Звезды часов не имеют.

— Хм… — Королева погрузилась в раздумья. Потом поправила очки, опять улыбнулась и заявила: — Я еду с вами. В истинном обличье у тебя ведь широкая спина, Альто?

— А ты не поправилась?

Она только фыркнула со всем возможным достоинством. Дракон смилостивился:

— Ты поместишься. Но мы должны побывать у Тони. И еще у Фрэнка и…

— Не проблема. Я никогда не наносила им всем визитов. Наверное, это неправильно. Вы ведь возьмете меня?

— Возьмем, конечно… — Альто бросил взгляд в сторону окна, из которого виднелись сад и крыши городских домов, и спросил: — Слышала какие-нибудь новости про стеклянный песок?

— Или Пепел Прошлого? Это название мне ближе, в нем есть поэзия.

— Черт их разберет, не знаю даже, что звучит хуже, есть поэзия, нет поэзии…

— Слышала и то и другое. — Ванилла, протянув руку, взяла со стола какое-то письмо. — Утром мне написала Клио, одна из девочек нашего блаженного химика Джабби. Она единственная осталась в живых — ее успели спасти полицейские и на своей машине вывезти к Бэки в страну.

Услышав это, Тео вздрогнул и с ужасом взглянул на королеву Имагинарии. Та подняла выщипанные брови и озадаченно поинтересовалась:

— Вы что, с ней знакомы? Прости, не хотела тебя расстроить. Но тогда уж расстрою до конца: почти вся Марцея уже засыпана стеклянным песком. Дюны взбесились.

— А король?..

— Не знаю, его никто не видел. Если честно, я думаю, он из-за своей рассеянности даже не понял, что произошло.

— А у тебя самой-то как? Все в порядке?

— Имеешь в виду, долетали ли до меня стеклянные вихри? Нет, не долетали пока. Но я уже отдала марсианам приказ возводить защитные барьеры на границах. Хоть ненадолго, но задержат.

— Это рискованно для них там оставаться, — решился высказаться Тео. — Вы не боитесь, что они тоже погибнут?

Ванилла, склонив голову, строго взглянула на мальчика:

— Боюсь. Но кто-то должен. Они сами когда-то поселились именно там. Да и потом, — она усмехнулась, — эти существа куда умнее землян, даже несмотря на то, что придумал их человеческий разум. Может, они сделают что-нибудь? Хотя в плане придумок я куда больше рассчитываю на императора-механика, Эльзевира. Думаю, до него-то точно дошли все слухи. Не просто же так он наш мозговой и географический центр…

Произнеся это, она зевнула, потянулась и, поднявшись с кресла, предложила:

— Идемте обедать, стол уже накрыли. Я не люблю много неприятных разговоров на голодный желудок. Да и за едой лучше думается. Надеюсь, никто не возражает, что я буду курить?

Тео посмотрел на свои часы — они показывали все то же время. Только сейчас мальчик вдруг впервые задумался о том, что будет, если он не сможет вернуться домой. Тут же он почувствовал привычное жжение в кармане.

Конверт уже выглядел мятым и потрепанным. После встречи с Капитаном Птиц и его галерой, облившей Альто водой, обратный адрес едва читался. Но на клетчатом листе было новое послание:

К сожалению, я больше не смогу писать тебе. Уже сейчас я чувствую, что погружаюсь в Последний Сон. Я буду спать долго, несколько дней. Когда я вернусь, то сделаю все, чтобы помочь вам справиться с бедой, если вы не справитесь с ней сами. Но я уверена, что вы справитесь. Держись рядом с Альто, Ваниллой и Тони. И как можно скорее постарайтесь добраться до короля Якоба, он знает о песках больше. Береги себя. Не падай духом, Тео.

С любовью, миссис Ванчи

* * *

Первые пустынные вихри подобрались к границам Имагинарии уже ранним утром следующего дня. Тео понял это, даже еще не открыв глаз, — он услышал легкое царапанье. Звук был совсем тихий, но мальчику казалось, что слух у него за последние несколько дней обострился настолько, что он отличил бы этот скрежет — песчинок об стекло — от любого другого. Тео открыл глаза и сел на кровать. Царапанье прекратилось.

В комнате было холодно. Мальчик закутался в плед и подошел к окну: небо застилали мягкие серые лучи, за которыми золотилось утреннее солнце. Город мирно спал. Все казалось обычным. Но далеко на горизонте мальчик увидел то, что, наверное, было не совсем обычным даже для Имагинарии.

Вспышки в небе, одна за другой, не похожие на самолеты или метеоры. Все они устремлялись вверх. Космические корабли, кажется, покидали приграничные земли, и сгорание их ступеней было видно даже из столицы.

— Это я отдала такой приказ. — Королева, одетая в совершенно обычные джинсы и рубашку цвета хаки, без стука вошла в комнату. — Решила не рисковать. Укрепления возведены, надеюсь, это задержит. Ты всегда так рано просыпаешься?

Тео покачал головой, решив не говорить, что именно его разбудило. Но Ванилла, кажется, поняла: она нахмурилась и обхватила себя за плечи, точно ей стало холодно. Приблизилась к окну и тихо сказала:

— Я тоже уже это слышу. Другие, наверное, не слышали. Поэтому не успели ничего сделать.

— Вы вчера не все сказали, — скорее подтвердил, чем предположил мальчик. — Фил и жители Листолесья, они…

— В Листолесье пока все в порядке. Остекленели только нижние ярусы. Правда… если все это затянется, там начнется голод. А Фил смылся еще дня полтора назад, прихватив большую часть двора. Никто его не видел, не знаю, где он прячется. Возможно, в своих пещерах.

— Как вы думаете… Все еще можно исправить?

— Оживить остекленевших? Очистить землю от песка? — Ванилла опустила голову. — Если бы я знала. Хочу надеяться, что кто-то из тех, кого мы встретим, знает. Я не очень доверяю мужчинам, но из того, что я слышала про Фрэнка и Эльзевира… в общем, давай не будем загадывать. Собирайся, Альто тоже уже проснулся. Скоро летим.

Сказав это, она вышла из комнаты. После нее остался легкий запах корицы. Так всегда пахло дома, на кухне, где готовил папа. Тео посмотрел королеве вслед и улыбнулся.

8 Великий мафиози

Как только Родниковая Пустыня между Имагинарией и Циллиассой осталась позади, начался самый настоящий ливень. Небо над государством Тони было непроглядно серым, казалось, оно само размокло и разбухло от дождя. В первые несколько минут Тео подумал, что Циллиасса уже давно захвачена стеклянными вихрями, но Ванилла, усмехнувшись, развеяла его опасения:

— Тут всегда так, насколько я знаю. В фильмах о чикагской мафии постоянно льет как из ведра. Даже зимой. Помнишь?

Ванилла накинула на плечи большой непромокаемый плащ и прикрыла им макушку Тео. Долгое время они летели над полями и маленькими городками — все это тоже казалось бледно-серым и совершенно одинаковым. И всюду было мокро, холодно и дождливо. Правда, изредка внизу виднелись какие-то вспышки и слышалось истеричное завывание сирен.

— Тут всегда кого-то грабят и ловят, будто все население — воры и полицейские, — стуча клыками от холода, объяснил Альто. — Правда, даже не знаю, откуда в таком случае берется то, что можно украсть…

Впереди возникла широкая полоска затуманенного океана: она тянулась до самого горизонта. Это было уже второе побережье, которое увидел Тео. Оно отличалось от того, что было в Имагинарии: ни единого корабля, только заброшенные каменистые пляжи и глубоко изрытые карьеры. В карьерах суетились люди, иногда пространство вокруг них озарялось теплыми золотыми вспышками.

— Здесь добывают тот самый янтарь, — негромко сказала Ванилла, — больше его нет ни в одной стране. Если бы такие месторождения были у меня… ведь нет ничего сильнее этого камня. Говорят, янтарь даже может излечить того, кого ранили стеклянным клинком Капитана Птиц.

Внизу показался очередной город: его огни тускло золотились за пеленой дождя. Дома здесь были выше, да и тянулся город очень далеко вперед, до самого горизонта и наверняка намного дальше.

— Столица. Чикаго-2, — объяснил Альто. — Опустимся где-нибудь в парке. В каждом мафиозном городе должен быть старый парк хотя бы для того, чтоб закапывать там трупы врагов.

Парк действительно вскоре обнаружился, хотя из-за серости и влажности он больше напоминал расплывшееся пятно зеленых чернил. Дракон приземлился, сломав пару лавок и беседок. Тео и Ванилла спрыгнули с его спины. Мальчик осмотрелся: вокруг было темно, только тусклые фонари освещали аллею, которая вела к геометрично квадратному озеру, терявшемуся в мрачной роще очень старых деревьев.

У берега мелькали тени и звучали мужские голоса: люди говорили на смеси итальянского с английским. Потом послышались тяжелый всплеск и довольно громкий хохот, за которым последовало предложение покормить рыб. Альто, уже обратившийся в человека, прищурился:

— Давайте отсюда уйдем поскорее. Это они пока заняты своими делами, но через пару минут могут и передумать.

— Как интересно тут проводят время… — Ванилла первая зашагала по дорожке к выходу. — Хорошо, что им не пришло в голову палить по нам из автоматов.

— Здесь всегда доводят дела до конца… даже если рядом в это время приземляется инопланетный корабль или дракон, — усмехнулся оборотень.

Тео обернулся: их пока еще не преследовали, но отдаленный грохот очереди как-то не внушил мальчику особых надежд на спокойное пребывание в Циллиассе.

— А где живет Тони?

— Как и все мафиозные боссы… никогда не знаешь, где именно он тебя поймает. — Альто немного ускорил шаг.

— А это обязательно? Про поймает? — кисло полюбопытствовала Ванилла. — У меня в стране так не принято — охотиться на гостей.

Дракон не стал ничего отвечать: через широкие решетчатые ворота они уже вышли из парка на пустую улицу, уводящую предположительно в сторону центра. В большинстве домов не горел свет, даже магазины, казалось, были уже давно заброшены.

— Как-то пусто…

Мимо проехала полицейская машина. Высунувшийся из нее светловолосый юноша в синей форме бросил на Альто цепкий тревожный взгляд, но ничего не сказал и поднял стекло.

— Куда мы пойдем? — спросил мальчик, провожая патруль глазами.

— Если честно… я понятия не имею. Давайте свернем на Линкольн-авеню. Там.

— Альто! — Ванилла поежилась, оглядев узкую улицу с низко нависающими кособокими домами. — Я плохо здесь ориентируюсь, но вот это не похоже на авеню. Я предчувствую, что у меня испортится прическа или меня подстрелит какой-нибудь псих! Так что пожалуйста…

Договорить она не успела: из соседнего переулка вырулил темный автомобиль, который выглядел безнадежно старым и киношным. Неожиданно, вместо того чтобы проехать мимо, он остановился и перегородил улицу. Второй такой же подобрался сзади — со стороны парка — и грузно развернулся боком. Тео, Альто и Ванилла оказались практически в клещах. Дракон схватил своих спутников за руки, скорее всего собираясь прыгнуть на ближайшую крышу, но из первой машины уже выскочили двое людей в полосатых костюмах, с небольшими ручными пулеметами — по два на каждого.

— Лучше не надо этого делать… — тихо сказал Тео, глядя на нацеленное в него блестящее дуло.

Судя по выражению лица Альто, он и сам уже пришел к этому выводу — поднял руки и сказал:

— Мы от королевы Марджери. Не стреляйте.

— В машину, — с акцентом приказал один из гангстеров, качнув пулеметом.

— А вы кто?

— Быстро в машину, я сказал! — влез второй и выпалил очередью в воздух. — Босс ждать не любит.

— Хорошо-хорошо… — Дракон сделал пару шагов вперед, Тео последовал за ним. Один из гангстеров вернулся на водительское место.

Оставшийся на улице бросил изучающий взгляд на Ваниллу и приказал:

— И вы тоже, дамочка.

Тео вслед за драконом забрался на мягкое кожаное сиденье, взглянул в окно и тут же увидел, как Ванилла сделала пару маленьких шагов, отступая назад. Гангстер, который, видимо, счел наиболее опасным дракона, не обратил внимания на ее передвижения. Королева Имагинарии, воспользовавшись этим, толкнула его ногой в спину.

Мужчина не удержал равновесия и ударился лбом о крышу машины, тут же разражаясь какими-то иноязычными ругательствами.

Пока второй выбирался с водительского сиденья и, чертыхаясь, волок за собой пулемет, Ванилла молниеносно проскользнула в узкое пространство между второй машиной и домом. Прежде чем выскочил кто-то еще, женщина шмыгнула на узенькую Линкольн-авеню, совсем не оправдывающую своего названия, и скрылась.

Из второго автомобиля выскочили еще два человека и ринулись следом. Тот, кто должен был везти Тео и Альто, опять забормотал что-то, скорее всего, по-итальянски, но не присоединился к погоне. Его приятель по-прежнему потирал лоб, с ненавистью глядя на машину — будто виной всему была она и только она. Наконец мужчины обменялись несколькими короткими фразами и сели обратно — один рядом с Тео, другой на водительское место. Обернувшись и оскалив зубы, три из которых оказались золотыми, он прорычал:

— Какие резвые. Советую помолиться: босс говорил, он вас очень ждет.

* * *

Довольно долго автомобиль полз по полутемным закоулкам, лишь изредка выбираясь на широкие дороги. Первые несколько минут Тео пытался запоминать, как их везут, но вскоре оставил это занятие: все дома, магазины, банки и парки выглядели совершенно одинаково. Поэтому мальчик просто прижался лбом к залитому дождем стеклу и стал смотреть на улицу — серую и тихую, не обещавшую абсолютно ничего хорошего. От волшебного мира он ждал чего угодно, но только не этого.

— Почему он хочет нас убить? — полушепотом спросил Тео у дракона.

— Не думаю, что он этого хочет, — отозвался оборотень. — И зря Ванилла убежала, в этом городе женщине опасно быть одной.

Впервые за все путешествие Тео совершенно не мог понять совета миссис Ванчи — держаться рядом с Тони. Судя по всему, что произошло за последний час, гангстер Золотой Глаз казался последним человеком, рядом с которым стоило бы держаться.

Машина остановилась возле кованой ограды, которой был обнесен большой трехэтажный особняк. Ворота распахнулись, пропуская во двор, где не оказалось почти ничего, кроме растущих вдоль стен низкорослых, густых кустов барбариса.

Гангстеры вылезли из машины, Тео и Альто последовали за ними. Никто не бросился их хватать и не открыл стрельбу, это несколько успокаивало. Вместе со своим полосатокостюмным вооруженным сопровождением мальчик и дракон поднялись на высокое узкое крыльцо. Дверь открылась, и они вошли в дом.

В пустом темном коридоре Тео не увидел ничего примечательного, кроме нескольких выставленных в ряд тростей с металлическими набалдашниками и вешалки, все крючья которой были обвешаны плащами и шляпами. Пахло здесь кофе и чем-то крепким, возможно, застарелым табачным дымом.

Двое гангстеров провели Тео и Альто в какую-то комнату и без единого слова скрылись.

— Ты здесь уже бывал? — спросил мальчик, напряженно прислушиваясь и пытаясь различить очертания предметов — это было довольно трудно, учитывая, что свет не горел.

— Бывал. Но в последний раз с мешком на голове, и это было давно, так что я не могу сказать тебе ничего определенного.

— Кого я вижу! — донесся из темноты низкий хрипловатый голос. — Альто! Как ты быстро освободился! Да еще и в приятной компании…

В комнате стало светлее: кто-то быстрым сильным движением раздвинул тяжелые шторы. Тео всмотрелся в стоящего к ним спиной мужчину — высокого, черноволосого, одетого в костюм цвета кофе с молоком. Незнакомец обернулся, и мальчик увидел смуглое лицо — заостренное, с хищным носом и выбритым подбородком. На месте левого глаза у Тони был небольшой золотой шар, тускло блестевший в рассеянном дневном свете. Правитель Циллиассы подкрутил ус и приветливо улыбнулся:

— Не пострадали? Мои ребята иногда забывают о том, что «встретить и проводить с почестями» и «поймать и доставить живыми или мертвыми» — это разные вещи. Ставлю доллар, еще и плутали по подворотням? Ха. До меня ехать пять минут от любой точки города, я так решил. Ох мальчики… Этикет сложная штука, мм?

— А откуда вы узнали, что мы уже здесь? — спросил Тео.

— Я, мой юный друг, должен знать все, что происходит у меня в стране. Сигару?

— Нет, спасибо.

— Альто, почему ты молчишь? — Гангстер лукаво посмотрел на дракона. — Все еще сердишься? И кстати, ты привез мне образец от Джабби? Он говорил, что хорошо раскинул мозгами и сделал то, что мне надо. В частности, поэтому я и поторопил вас, мало ли где бы вы застряли в моем прекрасном городе…

Тео вспомнил, что Альто обычно говорил про Золотого Глаза, и украдкой покосился на дракона. Тот выглядел слегка хмурым, но после вопроса Тони все же вымученно улыбнулся и, вынув сверток из кармана, перебросил его королю:

— Мы приехали не просто так. У нас проблемы.

— Видимо, это значит, что проблемы и у меня? — Тони прошелся по комнате и, опустившись в кресло, жестом указал Альто и Тео на диван. — Я догадываюсь, о чем речь. Песок?

— Пустыни взбунтовались. Даже вокруг Имагинарии.

— У меня пока все спокойно. Впрочем, — Тони закурил и выдохнул к потолку несколько колец дыма, — у меня вечно льет, не знаю, какой смерч тут выживет. Пока ничего не случилось, разве что абрисы иногда бродят по улицам. Но… — он посмотрел на часы, — это не значит, что я не принимаю мер. Хотя…

В этот момент в комнату заглянула миловидная девушка в кружевном переднике и сообщила:

— Луиджи вернулся. Машина на улице. Но он почему-то не выходит и…

— Сейчас посмотрим. — Тони, поднявшись, направился по коридору к двери.

Альто и Тео переглянулись и пошли вслед та гангстером. Он, взявшись за дверную ручку, обернулся к ним:

— Значит, поймал вашу блондинку. Иначе бы не решился показаться мне на глаза.

Они втроем вышли на улицу под дождь и спустились с крыльца. Знакомый автомобиль действительно стоял напротив дома, бросая тусклые отсветы фар, но из него никто так и не выходил. Через стекло слабо виднелся силуэт на водительском месте. Тони приблизился и довольно раздраженно окликнул:

— Где вас носили черти?

Дверца распахнулась, грузный темноволосый гангстер мешком вывалился из салона, упав лицом в размытую грязь. Кажется, он был без сознания или не совсем в сознании: что-то бессвязно мычал.

— Стоять за мной.

Движение — и, загораживая собой Альто и удивленного этим поступком Тео, король выхватил пистолет. Кажется, вся его расслабленная вальяжность исчезла как по хлопку, спина напряглась. Но в этот момент из автомобиля показались сначала две изящные женские ножки, обутые в красные туфли на каблуках, а потом и их обладательница. Ванилла, избегая грязи, легко прошла по спине лежащего Луиджи и поднялась на первую ступеньку лестницы особняка. Поправила волосы и улыбнулась:

— Ждали?

Тео с удивлением обнаружил, что она успела сменить не только обувь, но и наряд. Сейчас на ней было узкое зеленое платье чуть ниже колен, а плечи прикрывала легкая черная шаль. Откуда женщина, отправившаяся в путешествие налегке, взяла все эти вещи, мальчик боялся себе даже представить. Королева Имагинарии тем временем заговорила с Тони:

— Простите, я не сочла себя достойной такого сопровождения. К тому же по дороге мне пришлось заехать кое-куда. Меня зовут Ванилла Калиострова, очень приятно наконец познакомиться с вами.

Тео, прикрыв рот рукой, чтобы не расхохотаться, наблюдал за реакцией Тони. Он был уверен, что вспыльчивый итальянский темперамент дона просто не выдержит такой выходки со стороны женщины. Но Золотой Глаз ничем не выдал своего раздражения: протянутую руку он взял с величайшей бережностью и поднес к губам — не сводя глаза с лица королевы. На распростертого возле их ног Луиджи он даже не взглянул. С улыбкой произнес:

— Вы, несомненно, украшение этого дня. Идемте в дом, обсудим наши дела.

Ванилла окинула его оценивающим взглядом и кивнула. Гангстер придержал перед ней дверь, потом пропустил Тео и Альто и наконец вошел сам. Запахи в доме уже изменились: теперь пахло жарящимся мясом и пряностями: явно готовили либо очень поздний обед, либо ранний ужин.

— Я уже все знаю. — Тони прошел по коридору и, миновав комнату, стал подниматься по лестнице на самый верхний этаж. — И я очень старательно готовился.

— К встрече с дюнами? — Ванилла, закончив осматривать коридор, повернула к нему голову.

— Да, моя дорогая. Я вам кое-что покажу.

С этими словами гангстер вынул из кармана небольшой ключ и открыл одну из множества абсолютно безликих дверей.

В первую секунду Тео показалось, что он сейчас ослепнет: комната была залита золотистым светом. Свет исходил от огромных ящиков с патронами. Весь пол был заставлен ими, а стены — обвешаны великолепными мечами, лезвия которых тоже золотились.

— Вот это да… — Альто с восторгом завертел головой.

— Вы добавили ваш янтарь в эти сплавы? — Ванилла, приблизившись, коснулась ладонью одного из лезвий. — Они такие теплые на ощупь…

— Да. — Золотой Глаз с видом довольного хозяина вышел в центр комнаты, перешагнув через пару ящиков. — Все это — наша оружейная база. Такие патроны сейчас производит большая часть наших заводов, а что касается клинков… они изготовлены на всякий случай, хотя у нас не слишком-то часто пользуются старьем. Янтарь позволяет уничтожать абрисы. Сейчас я хочу попробовать добавить в некоторые сплавы еще и голубую ртуть. Может, она сможет усилить дальнобойность и укрепит патроны: попадая в тело, они не будут самоуничтожаться, смогут брать несколько целей. Это важно, когда нападают толпой, а нападать будут, скорее всего, толпой. Я не гений, как Джабби, и уж точно не изобретатель, как Эльзевир, но…

— Палить из автомата по вихрю или рушащейся на город дюне глупо, — резонно заметил Альто.

— По этому поводу я пока ничего не думал. Но от вихря можно укрыться, а вот от абрисов…

— Вы проверяли это оружие? — поинтересовалась королева Имагинарии.

— Несомненно. Оно действенно. Но я понял еще кое-что, когда собственными глазами увидел абрис женщины из своего прошлого. — Что-то дрогнуло в лице, и тут же оно опять стало спокойным. — Абрис, который накануне сам же уничтожил.

— И что же?

Тони снял пиджак и повесил на руку, оставшись в черной рубашке.

— Они возрождаются. У них есть источник. Это значит: что бы ни изобрел Эльзевир — а эксперимент с янтарем начал он, — мы все равно будем лишь защищаться. Янтарь в моих карьерах не иссякнет еще долго, и все же… — гангстер потер подбородок, рассеянно посмотрев на самый кривой клинок, — нужно решение. Кто-то обязан найти сердцевину общемировой проблемы и разрушить. Но вот только не надо говорить, что именно я должен ее искать.

Тео задумался. Может, рассказать Тони про Призрачного Сыщика? Хотя едва ли гангстер серьезно воспримет сведения, полученные от полицейского, тем более мертвого. К тому же чем дальше были проклятые рудники Ротонды, тем непонятнее казалось полученное предупреждение. Страшное преступление… иногда Тео уже казалось, что почти все происходящее в этих странных землях — сплошное преступление.

Все вчетвером они вышли из комнаты, Тони снова запер ее на ключ. Но Тео все равно видел, что через щель между дверью и полом пробивается слабый свет.

— А теперь объясните мне, — Тони направился к лестнице, — что вы, собственно говоря, от меня хотите?

Ванилла, до этого шедшая с ним рядом, остановилась как вкопанная:

— Как что? Вашей помощи. Я, конечно, никогда не правила странами раньше, но мне всегда казалось, что, если случается плохое, надо объединяться против угрозы.

— Если, — подтвердил Тони.

— И совершенно глупо, — резко продолжила писательница, — заботиться только о собственной шкуре. Если вы не знаете, те, кто так делал, уже пострадали.

Тони с некоторым сомнением склонил голову. Потом фыркнул:

— Значит, плохо заботились. Я, по крайней мере, не живу в тумане нирваны, как… Джабби ведь тоже мертв, верно?

— Не употребляйте пока это слово. — Альто нахмурился. — Они остекленели, но это не значит…

— Ах вот как, — усмехнулся Тони Золотой Глаз, — так я пропустил изобретение способа возвращать остекленевших к жизни?

Никто ему не ответил. Правитель Циллиассы торжествующе потер руки:

— Ну вот и славно. Все, что я могу предложить вам — оружие. Что хотите, только по доброте душевной и бесплатно.

— Но, Тони… — Альто сердито взглянул на него. — Королева Марджери приказала…

Тони явно начинал раздражаться.

— А кто мне королева Марджери, чтобы приказывать? Скажите спасибо, что я не закатал вас в цемент и не…

Договорить дон не успел: Ванилла Калиострова, сделав шаг вперед, резко схватила его за воротник рубашки и потянула к себе. Накрашенные алой помадой губы дрожали и кривились, глаза яростно блестели. Изменился и мягкий голос: взлетел на пару нот, и, скорее всего, крик услышали по всему дому.

— Послушай, ты! Если не заметил, в этом мире ты живешь не один! И уже завтра твой городишко и всех твоих приятелей засыплет песком. А сам ты превратиться в стеклянную статую, которая и то будет умнее, чем ты сейчас! — Она ощутимо встряхнула его, приложив затылком о стену коридора, и гангстер, хоть и был выше нее почти на голову, не смог ничего с этим сделать. — И если хотя бы попробуешь еще раз нам угрожать, я тебе устрою, понял? И кстати, не забывай произносить священное имя женщины-правителя с почтением!

Выпалив все это, королева отступила и мило улыбнулась. Тони привалился к стене. Он успел за время этой речи даже уронить пиджак. Тео с некоторой тревогой наблюдал за ним, пытаясь предугадать, что вспыльчивый гангстер сделает, когда придет в себя. Наконец он встряхнул головой и выпрямился. Мальчик ожидал бури, но король Циллиассы лишь слабым голосом ответил:

— Мадонна миа… я вас понял.

И коротко прижал к губам три пальца.

Ванилла, по-прежнему прожигая его глазами, хмыкнула:

— Ну вот и чудесно. Куда лучше, если все мы будем дружить. — Она потрепала по волосам удивленного Тео, наклонилась, подняла пиджак и повесила его Тони на руку. — Полы иногда надо мыть.

— У вас план-то есть? — спросил дон.

— Приблизительный, но есть. Отдать вашим людям приказ уезжать от границ. И самим побыстрее направиться дальше — сначала в Зоммергольд за Фрэнком, потом в Тирию за Якобом… а потом к Эльзевиру. Там будет новая коронация. Может, вместе мы что-то придумаем. Так или иначе, вряд ли отыщется место безопаснее.

Тони вздохнул, потом вдруг улыбнулся:

— А вы все-таки умная женщина. Но простите, я не смогу оставить своих людей. Это противоречит всем нашим законам. Меня не поймут.

— Они должны понимать, что жизнь короля ценнее, чем…

— Короля — может быть. Но не дона. Есть только одна причина покинуть Семью — смерть.

Тео с удивлением всмотрелся в смуглое лицо итальянца. Он говорил впервые без тени какой-либо иронии или насмешки. Убежденно. Пугающе убежденно.

— Я не поеду с вами. Но вы можете взять с собой все, что захотите. Если нужно, я отпущу несколько человек, чтобы защищали вас. — Он бросил еще один взгляд на Ваниллу. — Простите меня, моя мадонна, но даже ваши прелестные приказы я исполнить не могу. Я должензащищать Дом. Вам придется это принять.

С каждым словом королева Имагинарии хмурилась все сильнее. Но когда Тони замолчал, она уже взяла себя в руки. Пожала плечами, закуталась в шаль и небрежно произнесла:

— Как угодно, можете умирать. Мы уезжаем завтра. У вас еще есть время подумать. А сейчас, может, вы все же угостите нас ужином?

* * *

Оставшаяся часть вечера прошла относительно спокойно: во время трапезы в дом подтянулись почти все приближенные Золотого Глаза. Тео они казались очень похожими — то ли из-за смугловатых лиц, то ли из-за полосатых костюмов. Говорили о каких-то своих мелких делах, которые, видимо, шли неплохо. Но судя по лицу Тони Золотого Глаза, он слышал где-то половину или даже треть слов своих подручных, пропуская мимо ушей и «золото», и «бриллианты», и «влияние». Мысли его были далеко, и Тео уже не раз ловил странные взгляды, которые правитель Циллиассы бросал на Ваниллу.

Альто от ужина отказался, оставшись в отведенной ему комнате. Тео смутно догадывался, что такое поведение дракона было связано с нежеланием лишний раз попадаться на глаза людям Тони. Мальчик, воспользовавшись тем, что разговор как-то оживился, незаметно выскользнул из столовой и направился по лестнице наверх.

Заглянув в комнату, Тео обнаружил дракона сидящим у окна. Вид у Альто был довольно унылый, даже хвост не шевелился.

— Ты точно не хочешь есть? — Мальчик прикрыл за собой дверь и нерешительно остановился.

— Точно. — Альто повернул к нему голову. — Не думай, что я трушу, просто не очень люблю ужинать в кругу его Семьи… — Он подумал немного и добавил: — Да и вообще в кругу семьи.

— А можно тебя спросить? — Тео подошел и сел рядом.

— Почему Тони сказал Филу запихнуть меня в марку? — Хвост вяло шевельнулся. — Давно пора.

Тео замялся. Ему действительно уже довольно долго хотелось узнать об этом, по, судя по лицу Альто, тема была ему не очень приятна. И все же мальчик кивнул. Дракон протянул руку и начал постукивать когтями по залитому дождем стеклу:

— Я довольно часто летал в Циллиассу и перебрался туда насовсем, когда мне надоело заниматься всеми этими почтовыми перевозками. Тони я впервые встретил за карточным столом — он проиграл мне кругленькую сумму. Золотой Глаз проигрывает редко и только очень сильным противникам. Поэтому я заинтересовал его. Мы разговорились, начали иногда общаться. Через какое-то время он предложил мне войти в Семью. Я был просто в восторге, ведь такую честь не оказывают чужакам. А особенно представителям моей расы. Именно тогда я стал одеваться как члены этой Семьи. Говорить как они. Старался перенять все их привычки. Конечно, начинать приходилось с низов — я был всего лишь одним из десятков. А потом старый приятель Тони попросил меня… хм… некоторое время побыть охранником его жены, у него как раз были серьезные неприятности. И…

— Она оказалась невероятно красивой? — с невольной улыбкой спросил мальчик, вспоминая недавно просмотренный фильм о мафии.

— И очень ветреной. И вообще не такая, как девушки, которых я привык видеть. Я влюбился, и она тоже всячески демонстрировала мне свою симпатию. Но не только мне, если уж совсем честно. Многим. Она просто не понимала, что означает быть женой человека из круга Тони. В конце концов муж избавился от нее сам. Тони своих друзей любит и всегда принимает их сторону. Но он очень проницателен и видит людей насквозь. В особенности женщин. Наверное, поэтому до сих пор и не женат. Он не позволил Вильгельмо — так звали того парня — застрелить заодно и меня. Но, конечно, Тони был зол, ведь он за меня поручился. После той истории я стараюсь быть подальше. Мне… самому стыдно за то, что я не оправдал его доверия. Тони Золотой Глаз — далеко не образец для подражания, но одно точно: у него есть принципы. Верность тому, кто доверился, — один из главных. А я… Ты, наверное, теперь будешь по-другому ко мне относиться?

— Не буду, — покачал головой Тео. — У нас тоже некоторые мальчики уводят чужих девчонок.

Альто горько усмехнулся:

— А стоило бы. Подумай сам, куда же я вообще замахнулся? Безродное чудовище и… ну, по местным меркам она была как принцесса.

Тео не ответил. Ему вспомнились разговоры о любви с графом Уайетом и леди Глори. Они сейчас казались ему далекими, точно происходили год или два назад. Это было очень странное ощущение. Тео взглянул на часы: они показывали прежнее время.

— А в королеву Ваниллу ты случайно не влюблен?..

Оборотень даже поперхнулся.

— Нет, ты что! Да я ей и не пара. К тому же у меня временами чувство, будто она старше меня лет на пятьсот. Она очень хороший друг, но…

— Эй, Альто! — Тони Золотой Глаз заглянул в комнату. — Советую расчесать хвост, через час едем в «Серебряную устрицу». Там сегодня живой джаз. И вам, мой юный друг, тоже лучше привести себя в порядок. — Эти слова предназначались Тео. — Флорента подготовит что-нибудь приличное из одежды. Возражения не принимаются.

Сказав все это, гангстер пару раз щелкнул пальцами и по-королевски удалился. Отчего-то он явно пребывал в неплохом настроении.

* * *

«Серебряная устрица» оказалась довольно большим зданием, в котором помещались танцевально-концертный зал, ресторан и еще пара каких-то залов — возможно, там играли в карты или рулетку. Все выглядело именно так, как обычно старались показать в фильмах: высокие потолки, стены, обитые роскошной древесиной или бархатом, яркий свет хрустальных люстр. Посетители — ухоженные мужчины в костюмах и дамы в узких платьях — сновали из зала в зал, останавливались поговорить, дружелюбно смеялись. Английская речь звучала вперемешку с итальянской.

Джазовый оркестр, возглавляемый смутно знакомым темнокожим здоровяком, одетым в белое, только готовился играть. Тони Золотой Глаз, к которому присоединились еще двое каких-то мужчин, отправился в соседний зал. Тео с Альто остались в одиночестве: Ванилла, обещавшая приехать позже, не появилась.

Дракон стоял с унылым видом у окна и потягивал что-то из округлого бокала. Тео, чувствовавший себя жутко непривычно в светлой рубашке и довольно узких брюках, украдкой наблюдал за ним. Альто нервничал: то и дело поглядывал по сторонам, наверняка опасаясь встретить кого-нибудь из знакомых. И опасения оправдались: когда на пороге зала показался высокий длинноволосый мужчина, оборотень тихо взвыл и шмыгнул за длинную прокуренную портьеру. Мужчина, одетый в дымчатого цвета костюм, спокойно прошел через помещение и скрылся. Из-за портьеры высунулся кончик белого хвоста и зашевелился, точно перископ подводной лодки.

— Он ушел, — сдержанно сообщил мальчик.

Хвост исчез, через несколько секунд дракон выбрался из укрытия и облегченно вздохнул:

— Хорошо, что он меня не заметил. Это тот самый Вильгельмо Тартини.

— Боишься, что припомнит?

— Стыдно. Я ведь нарушил главное правило Семьи. Это несмываемый… — он заметил большое пятно на своем белом пиджаке и с отвращением поставил бокал на подоконник, — позор.

— Она была виновата сама, — возразил мальчик.

— Женщины никогда ни в чем не виноваты.

Тео скептично склонил голову набок, вспомнив «веселую шутку» леди Глори. Но спорить с и без того расстроенным Альто ему не хотелось. Дракон снял пиджак, оставшись в черной рубашке, и тут же закашлялся:

— Ненавижу курение. Они дымят, как эльзевировские паровозы. Хоть бы комнату отвели для этого. Может быть, уйдем отсюда?

Мальчик не успел ответить: заиграл джаз. Гости тут же оживились и как по команде повернули головы на звук. Кажется, всем им хотелось танцевать, потому что они довольно быстро оставили столы, а еще толпа людей гурьбой повалила из соседнего зала. Бодрая мелодия и хрипловатый голос певца уже соединились и теперь звали к себе.

— Нравится здесь? — К Тео приблизился Тони Золотой Глаз. Бросил беглый взгляд на пиджак Альто, но, как ни странно, ничего не сказал. — Кстати… она не пришла?

— Кто она? — уточнил Альто.

Мальчик заметил, что дракон хитро прищурился.

— Королева Ванилла, — хмуря брови, небрежно бросил гангстер. — Это очень глупо с ее стороны — нарушить обещание и проигнорировать мое приглашение.

— Может, ей просто не нравится джаз… или вы, — не удержался оборотень.

— Думаешь, я этого не переживу?

Далее последовало короткое ругательство по-итальянски. Золотой Глаз поправил цепочку висевшего на шее медальона Святой Марии и продолжил сверлить Альто сердитым взглядом. Кажется, у него начинало сильно портиться настроение. Он уже открыл рот, собираясь совершенно явно сказать что-то резкое в адрес дракона, когда…

— Тони, ну зачем же так? — Женский голос зазвенел легкой знакомой насмешкой. — Я приводила себя в порядок.

В проеме зала стояла Ванилла в длинном светло-золотом платье-футляре — строгом и изящном, с открытыми плечами.

Тео невольно вспомнил старые плакаты с Мерлин Монро — любимой маминой актрисой. Те же светлые волосы и алая помада, перчатки до локтя. Только взгляд другой — уверенный и пристальный, делающий Ваниллу похожей на красивую хищную птицу.

— Моя мадонна, я вас очень ждал. — Тони отвернулся от Альто и пошел к королеве навстречу. Прижал к губам протянутую руку и улыбнулся.

— Вы думали, я не приду? И так сокрушались?

— Не представляете как. — Он произнес это твердо, без капли смущения, как очевидный факт. — Идемте.

Вдвоем они направились к одному из столиков, расположенных вдоль стены. Тео вопросительно посмотрел на Альто:

— Они не были знакомы раньше?

— Ванилла последняя из правительниц. Она еще никого здесь не знает. Короли почти не собираются вместе, а во время ее коронации Тони вообще не было с нами.

— Почему не было? — удивленно спросил мальчик. — Ты же говорил, что вы не можете покидать свой мир надолго.

— Не можем… — тихо отозвался Альто. — И тем не менее Тони покинул нас. Это долгая история, и она не имеет никакого отношения к тому, что происходит сейчас. Хотя… тогда ведь тоже были песчаные бури. Не такие сильные и только вокруг Циллиассы, но…

— Почему он ушел?

— Он… — дракон задумался, подбирая слова, — больше, чем все остальные, был привязан ко всему земному. И дело здесь не только в музыке и не в деньгах. Ты ведь тоже едва ли просто смирился бы, если бы тебе пришлось тут остаться. Здесь… многое не так.

— Не все играют по правилам Семьи?

— Тони не всю жизнь был преступником. Может, поэтому он такой… странный.

Тео прислушался: сейчас он отчетливо различал зычный голос правителя Циллиассы, приветствовавшего гостей. Голос сливался с негромкой музыкой, создавая странную иллюзию — будто где-то поблизости просто работает старый телевизор, по которому идет черно-белый фильм. А вовсе не десятки живых гангстеров и их спутниц танцуют, отмечая какой-то свой праздник.

— Тони Леоне — в прошлом частный детектив. У него было свое агентство в Чикаго — в вашем, земном городе. Вместе с ним там работали его невеста, его дядя и двое друзей детства. Тони был хорошим сыщиком. Под стать тому другу Большого Фила. Честным, храбрым и неподкупным. Это было важно, потому что не все, кто борется со злом, способны подолгу оставаться честными. Опасная позиция. Ты ведь знаешь, любая позиция, идущая вразрез с другими, опасна. Однажды Тони… да, ты прав, что вспомнил Дмитрия. Тони тоже кому-то перешел дорогу и потерял все. Это было… как у вас называется…

— Вендетта? — тихо спросил мальчик.

— Да. Глаз за глаз. Кстати, глаз он тоже потерял именно тогда. И тогда же решил отомстить. Он изменился до неузнаваемости. А банда Золотого Глаза… да что говорить, она просто заняла место той, которую Тони хотел уничтожить. Он просто не смог пережить того, что остался один. Без того, кто его воспитал и научил всему. Без тех, кто всегда прикрывал ему спину. И без семьи. У него ведь должны были родиться сын или дочь от той девушки. Тогда же Тони и придумал Циллиассу, может, чтобы окончательно спрятаться от себя прежнего. Страну, где все живут по правилам омерты — мафиозного кодекса чести, который запрещает бить в спину. Страну, где всегда идет дождь. И где есть то, что помогает спасти тех, кто на краю смерти. Янтарь Чистого Света — энергию, позволяющую нам всем жить и дышать, — тоже придумал именно бандит и убийца Тони Золотой Глаз.

— До того, как он появился, янтаря не было?

— В нашем мире нет «до того» и «после того». Янтарь существовал всегда. Но об этом никто не знал. Воображение — просто крючок, позволяющий извлечь на свет то, что существует, но спрятано. Погибнув, Тони оказался здесь. И ему тяжелее, чем всем остальным королям, было признать, что Циллиасса существует. Он не верил так, как верили Людовик, Большой Фил, Якоб, Эльзевир… Люди из далекого прошлого, знавшие предрассудки и верившие в чудеса. Ему не хотелось оставаться здесь. Его тянуло к «настоящей» музыке, «настоящим» людям, «настоящей» жизни. В мир за, обратно. По вашим земным меркам с его смерти прошло около сорока лет, когда он захотел вернуться на Землю.

— Как он это сделал? Ведь он…

Альто слабо улыбнулся:

— Он король. Правила королей немного иные, чем наши. Если король постарается, он может вернуться, просто… никто еще не желал этого. Впрочем, знаешь… игры, которые ведет Сила, правящая мирами по-настоящему, никогда не будут понятны даже королям. Циллиасса жила. Янтарные карьеры беднели, но страна существовала. А потом Тони вернулся. Наверное, он увидел, что времена изменились. Изменились преступники и полицейские, законы, понятия «хорошо» и «плохо»… да все, вплоть до музыки. Думаю, поэтому… — дракон помолчал, снова посмотрев в окно, — короли не возвращаются. Никогда. Они всю жизнь стремятся в свои страны, вряд ли хоть кто-то до самого конца в мире за знает, что попадет сюда. Для них это счастье. Думаю, ты понимаешь это. И понимаешь, что трудно прижиться там, где тебя не было несколько десятков лет.

Глаза его, спокойно и ровно мерцавшие, не отрывались от темного неба. Тео знал, что Альто ищет там тревожный блеск стеклянного песка, и невольно следил за его взглядом. Но в небе не было ничего, кроме густых, пышных как подушки туч.

— Здесь не бывает грозы… — тихо сказал оборотень. — Никогда. Только ливни. Тони боится грозы.

Тео в глубокой задумчивости сцепил в замок пальцы. Опять посмотрел на часы, прежде чем осторожно спросить:

— Альто, ты думаешь, в том, что сейчас происходит, виноват кто-то из них? Королей? Ты веришь Призрачному Сыщику?

— Верю, — кивнул дракон. — По крайней мере, у меня нет другого объяснения.

— Кто тогда?

— Может быть кто угодно. Тони. Бродячий. Фил. Твоя учительница.

На последних словах Тео поморщился, тут же начиная искать возражение. Но дракон, оставив пиджак на подоконнике, уже хлопнул мальчика по плечу:

— Пока выключи в себе детектива. Не думай об этом. И идем ко всем. Послушай, какой джаз…

Она писала ему письма, направляла его… и бросила в самый неудачный момент. Конверт был таким же померкшим и холодным. И от этого Тео неожиданно для себя начал бояться.

* * *

В зале горели сейчас только маленькие настенные светильники. Оркестр по-прежнему играл. Красивая девушка в красном платье пела задорную песню, улыбаясь и подмигивая сидевшим за столиками мужчинам. Пространство перед площадкой было свободным, и там танцевали пары, среди которых Тео и Альто увидели Тони с Ваниллой.

Дракон явно залюбовался королевой — даже замер на месте. Тео мысленно закатил глаза, фыркнул и дернул Альто за руку, потянув к ближайшему свободному столику. Едва они сели, как из ниоткуда появившийся официант поставил перед ними бутылку вина, графин воды, два бокала и тарелку с маслинами.

— И каком возрасте земляне начинают пить вино? — принюхиваясь к горлышку, полюбопытствовал Альто.

— В каком хотят, — пожал плечами мальчик.

— А ты хочешь?

— Я не люблю его. — Мальчик наполнил свой бокал водой.

Альто налил себе и произнес с лукавым смешком:

— За великого земного детектива.

Тео хотел было запротестовать, но дракон уже чокнулся с ним и поднес бокал к губам. Мальчик улыбнулся и снова перевел взгляд на танцующих. Королева Ванилла смеялась, сцепив руки на шее Тони и глядя ему в лицо. Тео видел, как губы произносят что-то, и видел, что Тони тоже улыбается. Он казался заколдованным, как если бы рядом играл не джаз, а проклятая музыка Людовика Бродячего. Ванилла — тоже.

— Она счастлива, — сказал дракон. — Это странно.

— Ревнуешь?

— Нет, просто Ванилла всегда казалась мне затворницей, да еще и ненавистницей мужчин, а тут…

— Когда встречаешь кого-то интересного, сидеть взаперти уже неохота, разве нет? — Тео пристально всмотрелся в лицо Альто. — Я ведь тоже не любитель путешествовать.

— Хм… — Дракон протянул руку и взял маслину. Повертел в пальцах, потом сунул в рот. — Это ведь скрытый комплимент? — Некоторое время он улыбался, но потом нахмурился: — И ты с ним поспешил. Я затащил тебя в какой-то кошмар.

Тео промолчал, глядя на тонкий след от ожога вокруг мизинца — он так и не зажил, казалось, наоборот, стал заметнее. На пальце у дракона след был такой же. Музыка смолкла, во внезапно наступившей тишине мальчик услышал отчетливый звук шагов: Тони шел к стоящему в углу сценической площадки пианино. Вот он сел и заиграл. Музыканты, поймав знакомый мотив, тут же подхватили.

— Ох, дон еще и музыкант! — зашелестели женские голоса вокруг.

— А вы не знали? — вторили другие.

Тео прислушался: Тони действительно играл очень хорошо — даже лучше, чем школьная учительница музыки, мисс Таннер. Под неторопливую мелодию пары снова начали танцевать. Ванилла поднялась на сцену и прислонилась к пианино, внимательно наблюдая — тоже с явным удивлением. Тео отчетливо видел профиль дона: здоровый глаз был закрыт, лицо казалось отрешенным. А еще оно будто немного помолодело и смягчилось.

— Я знаю эту песню, — тихо сказал Альто, поднимаясь. — Лунная река. Его любимая. Не просто так играет. Пойду его подменю… если согласится. Я умею.

Дракон пошел через зал, минуя танцующих. Поднялся по широким плоским ступеням. Сказал Тони пару слов, сел за инструмент и заиграл. Правитель Циллиассы некоторое время смотрел на него, потом взял Ваниллу под руку. Они спустились с площадки и исчезли среди полосатокостюмных мужчин и их нарядных спутниц.

Тео вдруг вспомнил одну из школьных вечеринок, где он танцевал сначала с двумя или тремя своими одноклассницами, а потом — с миссис Ванчи. Она смеялась и говорила, что он вырастет сердцеедом. Учительница была выше его, пахло от нее легкими духами, а маленькие морщинки вокруг лукавых глаз совсем не портили лица.

Воспоминание было такое яркое, что Тео очнулся, лишь почувствовав боль в костяшках пальцев: он очень сильно сжал бокал. Его охватила такая сильная тоска, что все стало безразлично. Миссис Ванчи мертва, и путешествие в выдуманный мир — лишь попытка вернуть ее. Попытка, которая никогда не увенчается успехом, потому что… Короли не возвращаются. Никогда. Для них это счастье.

— Тео, что с тобой?

Лиричная песня сменилась веселой, пианино умолкло. Пела прежняя девушка в красном, снова она подмигивала и улыбалась. Альто стоял, положив когтистые руки на спинку стула мальчика и наклонившись, стараясь сверху заглянуть ему в лицо:

— Ты бледный. Тебе плохо? Маслины плохие?

— Я выйду, — с трудом узнавая свой осипший голос, сказал Тео и встал.

Направляясь к двери, он затылком ощущал, что Альто следует за ним и неотрывно смотрит.

Они пересекли какой-то почти совсем пустой зал, потом холл, где сушились зонтики всех цветов и размеров — словно огромные экзотические растения на темном паркете. Здесь кто-то курил, сидя в глубоком кожаном кресле: клубы дыма плавали в воздухе, скрывая лицо незнакомца. Тео видел лишь светлый костюм и начищенные остроносые ботинки. На секунду в дыму мелькнула смуглая рука со странным, четко очерченным шрамом на запястье. Шрам был похож на след от вбитого гвоздя. Альто взял чей-то зонт, и они с мальчиком вышли на улицу, где с прежней силой лил дождь.

Город спал, совсем как в знакомой Тео и любимой его отцом русской карточной игре, где были Мафия, Шериф и Мирные Жители. Почти ни одно окно не светилось за занавеской дождя. Капли разбивались о мостовую и били по поверхности зонтика. Тео глубоко вдохнул воздух. Чистый. Наверное, таким его тоже придумал Тони… или все дело было просто в постоянных ливнях, которые не позволяли автомобильному дыму отравить Чикаго-2.

— Тоскуешь по дому?

Когтистая рука осторожно коснулась плеча. Тео дернулся, но не отстранился.

— Не совсем, — уклончиво ответил он, глядя в темноту. — Просто кое-что вспомнил.

— Бывает.

— Не бойся, глупостей делать не буду, я…

— …не ребенок, — грустно закончил за него дракон, убирая руку. — Хочешь побыть один?

— Нет, не хочу. Останься, пожалуйста.

Тео посмотрел на часы. И увидел, что они теперь показывают 21:45 — неожиданно перескочили через две минуты. Мальчик нахмурился, но ничего не сказал, спешно пряча руку в карман. Они с драконом постояли еще некоторое время под дождем, а потом вернулись в шумный зал, где только начиналась ночь.

* * *

Утро прошло незаметно для города: сморенные сном, гангстеры пропустили его. Открыв глаза, Тео не услышал почти ни звука — только на улице по-прежнему шумел дождь, и шум этот, как показалось мальчику, звучал немного не так, как вчера. К нему добавилось мягкое постукивание, будто сыпалось пшено в жестяную миску.

Тео встал и, приблизившись к окну, стал осматривать пустой двор. Веточки барбариса остекленели, это было первое, что бросилось в глаза. Стеклянные листья и стеклянные багряные ягоды. Тоненькая, похожая на изморозь стеклянная корка на аккуратно подстриженной газонной траве. Само окно тоже было все в мелких-мелких царапинах, как от крошечных песчинок.

— Нет… нет, нет.

Собственный голос прозвучал сдавленно. Тео поднял голову и, прищурившись, взглянул на небо. Оно было серым, затянутым густыми тучами и вроде бы выглядело обычно для Циллиассы. Но что-то было все-таки не так, и вскоре мальчик понял, что именно.

Горизонт. За домами тучи стали такими темными и плотными, что казалось, будто они состояли не из воды, а из капель расплавленного стекла, смешанного с золой. Тео понял, что это значило. Пески. К беде. Очень близко. Возможно, ночью они уже погребли под собой всю страну и именно сейчас, у самой столицы, остановились — гигантская дымчатая кошка, наблюдающая за мышиным гнездом.

Пронзительно заверещало несколько тревожных сирен. Тео так и не смог понять, шел ли звук с улицы или из дома, но моментально услышал, как в соседних комнатах начали просыпаться. По первому этажу заходили, тревожно перекрикиваясь. В соседней комнате кто-то тяжело вскочил с кровати. Залаяли чьи-то собаки. И заплакал ребенок.

Тео успел одеться, когда дверь распахнулась и на пороге появился Альто с большой сумкой в руке:

— Они добрались сюда. Из-за дождя все засыпало даже быстрее, чем в Марцее! Дюны совсем взбесились, ветер гонит их прямо на нас!

Звуков в доме стало так много, что для Тео все они слились в единообразный гам. На улице появились полицейские машины и несколько больших бронетранспортеров: они становились, перегораживая шоссе подобием неровного полукольца. Красно-синие мигалки автомобилей расцвечивали воздух. Боевая тревога. Поздняя.

— Что им всем тут нужно, они не должны эвакуироваться? — спросил мальчик.

Он отчетливо видел, как светловолосый молодой полицейский выволакивает из своей машины большой пулемет, одновременно крича что-то в рацию.

— Ждут, — кратко ответил дракон. — Оружие заряжено теми самыми патронами.

Тео не успел ничего больше спросить: пепельная туча на горизонте пришла в движение. Слишком неожиданно и слишком быстро.

Туча обратилась в волну и, замерев на секунду, рухнула на город. Она была далеко, но Тео казалось, он может различить в ней каждую переливающуюся песчинку. И не просто песчинку… то, из чего состояла эта туча, с трудом поддавалось описанию.

Тысячи человеческих фигур гнулись и плясали. Вспыхивали уродливые пейзажи, звериные морды скалились и таращились на мальчика. Морды рычали, завывали и скулили — все звуки вместе соединялись в угрожающий гул. Иногда рисунки сливались, животные становились людьми, люди животными, деревья врастали в них и цвели гнилыми темными цветами. И это завораживало. Так, что лишь когда Альто с силой сжал плечи мальчика, тот смог отвести взгляд. И даже тогда ему продолжало казаться, будто происходящее выжгли прямо у него на сетчатке глаз.

— Тео! — Дракон сильно встряхнул его, и мальчик вдруг понял, что его бьет дрожь, а из носа пошла странно густая темная кровь.

Он ощутил, как пальцы дракона сжимают шею, заставляя запрокинуть подбородок — сжимают все сильнее. Когти уже впились в кожу. Но что-то внутри заставило снова повернуть голову, взглянуть на песчаную волну. Дракон попытался остановить его. В тот момент, когда мальчик рванулся, Альто прижал его к себе. Кровь по-прежнему текла по лицу, но ее было уже меньше. Ткань темной рубашки впитывала ее, а сердце Альто лихорадочно билось. Он тоже боялся, и это невозможно было скрыть. Нужна была помощь. Срочно. Любая.

Гул на улице рос с каждой секундой. Мальчик закрыл глаза. Все потемнело, а потом в черноте ярко блеснула золотистая нить. На несколько мгновений она сложилась в какой-то рисунок, потом растаяла. Стало очень тихо.

* * *

Альто уже не держал его, желание обернуться больше не возникало. Совсем наоборот: оборачиваться стало страшно. Но Тео сделал это и увидел почти то же, что когда-то напугало его на выезде из Города Дорожных Знаков.

Бронетранспортеры остекленели. Красно-синие мигалки теперь лишь слабо мерцали, как со дна замороженной бутылки. Молодой полицейский с пулеметом стоял, привалившись к распахнутой передней дверце машины, и держал рацию у уха. Тео видел каждую складку его мундира и каждую прядь волос. Глаза были пустые и мертвые.

Небо снова стало равномерно серым. Дождь по-прежнему шел — с тихим и отчетливым постукиванием пшена по жестяной миске.

— Оно… ушло? — запинаясь, спросил мальчик.

Ответом ему стала стрельба: из дома выбегали люди и становились вдоль ворот, образуя цепь, сменяя прежнее кольцо. Тео видел, как пули вспыхивают золотистым светом, прежде чем попасть в тех, кому предназначались.

Абрисы были похожи на обычных людей — точно так же, как священник, искавший принцессу Бэки. Они шли не строем, а бесформенной толпой, но шли совершенно осознанно. Слепые взгляды были направлены на дом — единственный оставшийся источник тепла, по какой-то нелепой причине не застывший.

Когда кто-то, сраженный пулей, падал, то тут же обращался в горстку песка, а другие двигались дальше. И их было много — значительно больше, чем даже при самом лучшем раскладе могло быть патронов у Тони Золотой Глаз…

Со стороны лестницы раздавались крики: кто-то ругался на итальянском языке, несясь вниз. В комнату влетел Тони с пулеметом в руках.

— Volare! — крикнул он, с ужасом взглянув на лицо Тео, залитое кровью. — Piu Veloce, тебе точно нельзя тут оставаться!

— Говорит, чтобы мы улетали, — перевел Альто и взглянул на правителя Циллиассы: — А вы?

— Я с ними! — Тони подбежал к окну и распахнул его настежь. — Отдай Фрэнку вот это! — Пальцы указали на сумку у ног дракона. — И заберите… — Он осекся и, всмотревшись во что-то на улице, выругался: — Donna impossible!^[16]

Тео не понял, что гангстер сказал, но тот уже рванулся из комнаты вниз. Мальчик приблизился к окну и увидел среди гангстеров Ваниллу — растрепанную, одетую в свои старые джинсы и рубашку. Она стреляла из крупнокалиберной винтовки, стоя плечом к плечу с Луиджи, — целилась только в головы, каждый раз отдачей ее швыряло назад, но она возвращалась. Выскочивший из дома Тони пустил несколько очередей, подлетел к Ванилле и схватил ее за локоть, выдергивая из строя назад. Гангстеры тут же снова сомкнулись, закрывая брешь. Золотой Глаз что-то сердито сказал и, не дожидаясь ответа, потащил упирающуюся королеву Имагинарии в дом.

Через минуту Тео услышал возбужденные, громкие голоса: Тони и Ванилла спорили и продолжили спорить, ввалившись в комнату.

— Улетайте, это приказ! — Тони вырвал из ее рук винтовку. — Вы не должны так рисковать!

— Только если вы отправитесь с нами, вы понадобитесь императору-механику! — Она остановилась и сдула со лба челку, прожигая гангстера злым взглядом. — Ваше упрямство…

— Я не могу оставить моих людей! Вы должны предупредить Фрэнка, и…

— Вы погибнете вместе с ними!

Что-то в голосе надломилось. Только на втором из сказанных слов.

— А вам-то что? — Тони хмуро покачал головой, приглядываясь к ней. — Моя мадонна, еще позавчера вы меня не знали, и я не думаю, что вчерашний день для вас что-то…

Договорить он не успел: Ванилла ударила его по щеке. Длинные когти оставили на скуле гангстера четырех глубоких следа. Она замерла, не отводя глаз.

— Уберите ее отсюда, — рявкнул Тони, поворачиваясь к Альто. Тео с ужасом увидел, как единственный здоровый глаз младшего краснеет, а на виске бешено пульсирует вена. — Или я ее пристрелю! Вон! Все трое! Или я пристрелю всех вас!

Оружие дрожало в жилистых крупных руках. Гангстер был страшен в ту пропитанную вязкой тишиной минуту, страшен уже по-настоящему. Дуло отнятой винтовки смотрело точно в грудь Альто, ручной пулемет был нацелен на Ваниллу. И казалось непонятным, почему он еще не спустил курки.

— Я не буду повторять, — с расстановкой повторил гангстер. — Дверь на крышу открыта. Уходите.

Дракон и королева Имагинарии переглянулись. Женщина отвела глаза и первой направилась к лестнице.

— Пойдем, Тео. — Альто подхватил сумку и потянул мальчика за рукав. — Скорее.

Он глядел в окно. Один из гангстеров на улице не заметил, как к нему приблизился абрис. Существо, бывшее когда-то женщиной в монашеской рясе, лишь дотронулось до плеча мужчины и взглянуло ему в глаза. Тот стремительно побледнел, узнав в этом лице кого-то из далекого прошлого… и, остекленевший, застыл на месте.

— Быстрее, Тео! — повысил голос Золотой Глаз.

— Будьте осторожнее, — тихо ответил мальчик и побежал за драконом. Только сейчас он начал вытирать уже подсохшую кровь с лица.

Они поднимались на крышу в полном молчании. Ванилла ждала их там: она стояла на самом краю.

— Эй… — тихо позвал Альто. — Нам пора. Иди сюда.

Она обернулась, потом приблизилась. Лицо и светлые волосы уже были совершенно мокрыми. В тот же момент — под ее взглядом — Тео осознал, что будет дальше. Едва Альто начал менять обличье, женщина положила руку на плечо Тео:

— Я останусь. Я так хочу. Берегите себя.

Губы коротко прижались к щеке мальчика, и почти сразу королева побежала обратно к лестнице. Тео стоял, окаменев, глядя вслед и ощущая запах корицы — оставшийся даже сейчас, живший в теплом дыхании королевы. И глазах защипало резко и неожиданно, мальчик потер их. Огромная морда склонилась к нему:

— Что она сказала?

И Тео впервые соврал. Забираясь на спину дракона и волоча за собой оставленную Тони сумку, он выдавил:

— Ничего. Просто ушла.

* * *

В молчании они летели над остекленевшими домами и дорогами: из-за усилившегося ветра дракону тяжело было подниматься выше. Циллиасса лежала под ними, мертвая и пустая, — вся, до последнего банка и последнего ювелирного магазина. Бери что хочешь. Видны были и застывшие фигуры людей, и маленькие поблекшие коробки автомобилей.

Пролетая над городским зоопарком, Тео увидел стеклянную слониху и четырех стеклянных слонят, потом льва, который, казалось, просто уснул, и выцветшего попугая, раскинувшего радужные крылья. Второй попугай застыл прямо в полете. Он разбился на множество осколков. А дождь по-прежнему лил, и в нем не было стеклянных песчинок.

— Как думаешь… — тихо спросил мальчик, когда городские дома сменились лесом, — им… было больно?

Дракон не отвечал. Тео провел пальцами по его мокрой гриве, прижался к ней щекой:

— Альто…

— Они ничего не почувствовали, просто уснули. Страх и боль есть только пока ты жив. Но знаешь… — он помедлил, — нас должно было убить вместе с полицейскими. А дюна уничтожила все, кроме дома Тони. Почему?

— Я не знаю, — ответил мальчик.

Напряжение зазвучало в голосе дракона:

— А ты подумай. Я знаю, что она дала тебе, кроме писем. Увидел ожог и теперь знаю.

Мальчик вытащил из кармана размокший конверт и заглянул в него. Там осталась всего одна нить — она мягко мерцала теплым золотистым светом. Подарок снова защитил их и обрек людей Тони Золотого Глаза на долгую гибель в сражении с абрисами. Страх и боль есть, пока ты жив.

— Почему ты не сказал мне? — Теперь голос дракона ничего не выражал.

— Я не смог бы объяснить.

— И ты просил меня быть с тобой честным… — Широкое крыло слабо качнулось.

Тео закусил губу:

— Да прости ты меня! Думаешь, я знал? Я не призывал нить сегодня! Лишь один раз, ради тебя! А сегодня она вспыхнула сама. Может, поняла, что мне было страшно, и…

— К черту, — неожиданно оборвал его Альто. — Все уже началось.

— Ты сильно злишься? — Мальчик понял, что стер еще не всю кровь, и поднес руку к подбородку. — Я сделал тебе плохо? Эти нити…

Альто засмеялся, и звук смеха перекрыл дождь. Тео опустил голову.

— Что ты, конечно нет. Я благодарю тебя от всего сердца. Но… просьба к тебе только одна: побереги последнюю. Или не выберешься. А ты должен. Даже если мы все умрем, а мы, скорее всего, умрем.

— Не говори так.

Это была самая глупая просьба из всех возможных, и Тео это понимал. Но он слишком устал и испугался, чтобы не просить. Внутри было больно. Холодно. И пусто.

— Не буду.

Они замолчали. Тео вспомнил, что миссис Ванчи обещала больше не писать ему писем, но зачем-то с надеждой взглянул на тетрадный лист. И увидел там одну-единственную фразу:

Следуйте за птицами.

На горизонте небо резко посветлело. Там отчетливо виднелись темные точки. Кажется, это был журавлиный клин.

9 Гнезда на крыше

Светило солнце, стеклянный песок ровно поблескивал внизу, голубые артерии родников змеились между дюнами. Все это снова казалось безобидным, серебряная кромка была совсем тоненькой и быстро кончилась. Государство короля Фрэнка начиналось с холмов — ярко-зеленых, заросших густой травой, запах которой наполнял воздух. Тео этот запах был знаком: в Рэйнивилле так пахло ранним летом. Во время лесных ночевок, на которые выбиралась школа.

Дракон приземлился прямо на ближайший, наиболее пологий, холм. Мальчик спрыгнул с его спины. Осмотревшись вокруг, он увидел только бесконечную зелень. Один из холмов украшали огромные стоячие буквы: Zommergold.

— Почти Голливуд, — произнес Тео. — Это город, где снимают кино.

Альто, превратившийся в человека, не ответил и опустился на траву. Мальчик отчетливо видел его грустное потерянное лицо, пятна своей крови на рубашке, ожог на мизинце. Дракон прищурился, глядя на горизонт, и лег на спину — по обе стороны головы взметнулись высокие стебли каких-то соцветий. Тео сел рядом и тихо спросил:

— Страшно?

— Отчего? — не сводя взгляда с облака, равнодушно спросил дракон.

— От спокойствия. Как все там и тут. Будто ничего не случилось.

— Возможно, — подумав, отозвался оборотень. — Дрянь будто идет по нашим следам. Она доберется до Фрэнка рано или поздно. Дорого бы дал, чтобы знать, за кем она гонится, и…

Не договорив, дракон схватил Тео за руку и опрокинул. Прижатый к земле, мальчик не успел возмутиться: оба покатились с холма, расшибая колени и локти, и рухнули в густые кусты дикой белой смородины. Чувствуя, как с веток сыплются ягоды, Тео сердито посмотрел на Альто:

— Что…

— Подними голову, — прошипел тот.

Довольно близко от земли летел знакомый пиратский корабль: Тео видел флаг с птичьим черепом и ряды пушек на канонирской палубе. Дали залп. Ядро рухнуло метрах в тридцати от кустов. Раздался хохот. Корабль унесся вперед.

— Гаденыш, — пробормотал дракон, поднимаясь и отряхивая брюки. — Я надеялся, его уже похоронило под песком.

— Если у него есть меч, выплавленный из этого песка, значит, наверное, дюны ему не страшны? — предположил Тео.

— Если бы они были не страшны, он бы не удирал, — усмехнулся Альто.

Мальчик не ответил. Может быть, дракон был прав, а может, истина таилась в другом — в том, о чем они и не подозревали. Тео вспомнил золотые волосы и лицо, одна половина которого была чистой и юной, а другая — изуродованной. Откуда взялся этот странный пират? Был ли он порождением фантазии Ваниллы или Бродячего? Или чем-то более реальным? И чего он хотел, бесконечно носясь над миром?

Раздалось переливчатое пение: штук двадцать маленьких пестрых птиц стремительно летели вперед. Вот они закружили над кустом — явно звали за собой и поторапливали. В молчании мальчик с драконом последовали за ними.

* * *

Зеленые холмы сменились ржаными, пшеничными и кукурузными полями, занимавшими, казалось, все пространство. Лишь иногда среди початков и колосьев возникали силуэты деревянных домов. Все они крепко стояли на сваях и возвышались над полями метров на десять. Чем дальше Тео и Альто летели, тем больше встречали подобных построек. Иногда попадались и целые группки, соединенные навесными мостами. Пару раз мальчик видел низко летавшие красные самолеты-кукурузники — по словам Альто, не считая поездов, это был единственный вид транспорта, существующей в Зоммергольде.

Наконец впереди замаячил резной деревянный особняк с развевающимся американским знаменем на одном из шпилей. Особняк был небольшой, состоял из четырех башенок и флигеля. Крыши были покрыты птичьими гнездами. Их Тео замечал на всех встреченных по пути домах. В каких-то жили грачи, в каких-то — стрижи и галки, несколько крыш облюбовали вороны. Такое же пестрое разноптичье было в обители короля Фрэнка: мелкие корольки забились в чердачные окошки, аисты чинно стояли на боковых башнях. И даже лесная жительница — большая серая сова-сипуха — притаилась в тени между дымоходом и мансардой. Оттуда она таращилась на белого дракона, сверкая круглыми глазами и ухая.

Мужчина в клетчатой рубашке, вылинявших джинсах и широкополой соломенной шляпе стоял на деревянном балконе, спрятав руки в карманы. Увидев огромную тень дракона, делающего круг, он резко вскинул голову. В первый миг Тео подумал, что это кто-то из слуг, может быть, садовник, хотя сада поблизости не наблюдалось. Но стоило мужчине спокойно и властно приподнять руку в приветствии, как мальчик скорее почувствовал, чем понял: перед ним сам король Фрэнк. А два блестящих револьвера в кобурах на его бедрах окончательно убедили Тео в этом.

Альто приземлился поблизости от сваи, прямо в густую душистую пшеницу, и оставил внушительную вмятину. Тео спрыгнул с драконьей спины и с удовольствием потянулся. Здесь, в зарослях злаков, было тепло и спокойно, почти как на ферме у его американского дяди. И пахло так же — хлебом и землей. Помимо своей воли Тео представил себе все это мертвым. Остекленевшим. Сотни маленьких птиц, некоторые из которых разбились в полете. Самолеты, скованные оцепенением. Ничего живого.

— Эй? — Оборотень взял мальчика за локоть. — Все хорошо?

Тот вздрогнул и поспешно кивнул. Нет. Он не станет более думать о подобном.

Когда через несколько минут путешественники по веревочной лесенке поднялись на деревянный помост, король Фрэнк со шляпой под мышкой уже ждал их:

— Здравствуй, приятель. — Мозолистая рука пожала когтистую лапу Альто. Говорил король Фрэнк низким голосом, слегка растягивая слова. — Неважный вид. Попались Капитану Птиц?

— Как вы догадались? — Дракон мотнул головой, вытряхивая из волос листья и ветки.

— Он пролетал здесь минут двадцать назад. — Фрэнк указал куда-то в сторону. — Оставил парочку «подарков».

Тео проследил за его рукой и увидел глубокие рытвины от ядер, которые пропахали землю и вырвали с корнем десятки колосьев. Кажется, капитан воздушных пиратов не жалел оружия для того, чтобы периодически напоминать правителям о своем существовании. Мальчик отвернулся и снова начал рассматривать Фрэнка.

Королю было на вид около пятидесяти лет, темные волосы местами сильно поседели, смуглую кожу прорезали морщины. Но голубые глаза ярко блестели, а то и дело появлявшаяся улыбка делала грубоватое лицо приветливым.

— Он несся, как в хвост ужаленный. Так мне показалось. — Фрэнк задумчиво глядел на горизонт, постукивая пальцами по рукоятям револьверов.

— Есть причины… — мрачно отозвался Альто. — Нам тоже стоило бы припустить.

— Что там, сзади, такого страшного? Птицы слетаются ко мне уже на протяжении пары-тройки месяцев со всех концов мира. Их и раньше было много, знаешь же, что у меня за край. Но в последнее время… — Тут взгляд упал на Тео. — Как вижу, не только птицы. Ты великий земной детектив?

— Не думаю… — Мальчик отвел глаза. — Глупая кличка. Не оправдал.

Фрэнк пожал плечами, тактично не уточняя подробностей. Альто поставил у его ног сумку:

— Тони просил передать.

— Вот как? — Правитель Зоммергольда потянулся было к молнии, но передумал. В глазах впервые за время разговора появилась настоящая тревога. — А где он сам? Обещал навестить меня. Старый приятель Тони давно тут не бывал.

— Я думаю, он… — начал Тео, но Альто наступил ему на ногу. — Он сказал, что, возможно, прибудет к вам в течение сегодняшней ночи или утром.

— Возможно? — Король Фрэнк прищурился. — Тони не любит этого слова, мне ли не знать. Что с ним случилось?

Тео с Альто переглянулись и молча пришли к решению. Неприятному. Отвратительному. Дракон положил руку мальчику на плечо и заговорил:

— Ладно, Фрэнк. Это очень долгая история, но думаю, вам не избежать участия в ней.

Правитель круто развернулся и указал рукой на входную дверь:

— Тогда идемте в дом. Долгие истории всегда начинаются именно там.

* * *

У Фрэнка все выглядело простым, и это тоже напоминало дядину ферму — цветастые покрывала на креслах, плотные грубые занавески, бревенчатые стены. Огромные оконные проемы и низкие потолки.

Только оказавшись в просторной комнате возле камина, Тео почувствовал, как устал. Он опустился прямо на расстеленную на полу медвежью шкуру, прислонился спиной к одному из кресел и прикрыл глаза. Сквозь полудрему он слышал голоса Альто и правителя Зоммергольда. Мальчик не знал, сколько времени он просидел так. Когда миловидная светловолосаядевушка — видимо, горничная или кухарка — осторожно разбудила его и предложила мятного чая с яблочным пирогом, Тео показалось, что он проспал несколько часов. Король Фрэнк и Альто по-прежнему разговаривали между собой, голоса звучали приглушенно. Потом они замолчали на некоторое время, и наконец правитель Зоммергольда охрипшим голосом прошептал:

— Бедняга Тони… мы так славно дружили, знаешь ли. Ни с кем я больше не поладил, хотя вроде и в гости пытался летать. Сидел со многими в одном зале, а лица как в тумане, едва вспомню. А вот Тони… золото. Храни его Бог.

— Мы улетим завтра, — негромко ответил дракон. — Если Ванилла и Тони догонят, то с ними. Если нет…

— Мой вам совет, ребятки, — все так же мрачно продолжил Фрэнк, — не лезьте к Якобу. Я думаю, раз песочек бушует, то нашего ворона первым и зарыло. И хорошо, если его, а не он сам все это насылает. Какой-то он… чудной — и на вид, и по повадкам. У нас в штате в старые века таких…

— Фрэнк, вы сами знаете, — покачал головой дракон. — Предателей среди нас нет.

На этих словах Тео поежился, но не раскрыл рта.

— Королева Марджери считает, что нам нужно с ним поговорить. И я не вижу поводов отказываться.

— Как знаешь, — вздохнул король и повернулся к Тео: — Ну как тебе у меня, земной сыщик?

— Хорошо, — улыбнулся через силу мальчик. — Здесь… тихо. Необыкновенно. Не как везде.

Фрэнк кивнул, и по его взгляду Тео понял, что король настроен поболтать. О любых пустяках, видимо соскучившись без новых лиц. Так и оказалось. Удобнее устроившись в кресле, мужчина спросил:

— Ты живешь в городе?

— Живу, — кивнул Тео и отпил чая из кружки.

Горячий напиток приятно согревал и успокаивал. Солнце медленно заходило за горизонт, птицы начинали прощально щебетать. Те, кто щебетать не умел, щелкали, каркали или просто хлопали крыльями.

— Ты любишь город? — снова спросил король. Мальчик кивнул. — А я его, знаешь, возненавидел. Правда, не сразу — вначале он меня очаровал.

— Я люблю города, — задумчиво сказал Альто.

— Ты вообще небесное создание, должен за километр их облетать! — хмыкнул король Фрэнк.

— Но я не хочу!

— И я не хотел… — Правитель Зоммергольда прикрыл глаза. Птицы замолчали. — Рассказать вам, как все это стало таким и почему?

— Расскажите. — Альто вытянул ноги и откинулся на спинку плетеного кресла.

Ему, наверное, тоже хотелось говорить о пустяках. Перестать прислушиваться. Перестать ждать.

— Знаете, я родился в захолустье в Техасе, где совершенно нечего делать мозговитым парням, а я был довольно мозговитый, даром что первый на всех родео. Мать с отцом отправили меня после школы в другой штат, в саму Калифорнию. На последние деньги. Хотел я — смешно сказать — стать ученым-птицеведом, орнитологом. Но не взяли меня в университет, пропали денежки. Не мог я ни с чем вернуться и стал подыскивать себе работу. Очень хотелось самому на ноги встать, да и родителям помочь. Правда, о птичках пришлось забыть.

Двинуть я решил не куда-то там, а в Голливуд, лучше ты мало где заработаешь. Пристроился в забегаловку, где обедали киношники — птицы важные, но не особо пернатые, не то что потом. Это был самый рассвет: фильмы про героев, ковбоев, красивых женщин и сыщиков штамповались пачками. Я сдружился с одним молодым режиссером — он приходил под вечер перекусить, каждый раз я его обслуживал, ну и познакомились. Однажды он шутки ради спросил: какое бы ему сделать кино — вроде как у него беда с идеями, все надоело, а надо! И видели бы вы физиономию его, когда я раз — и сюжетец выдал, с деталями. Работать-то тоскливо, времени много, вот я и фантазировал, разнося еду и моя тарелки. У меня с детства это — люблю истории сочинять, для себя просто. Курам их рассказывал, корове.

Сюжетов в голове была куча, я и другу моему это сказал. У него глаза разгорелись: а давай-ка ты сценарий мне напишешь, я научу-подскажу. Ну… моя «Краснокожая принцесса» хорошо пошла, а потом Джуд — друг этот мой — уже меня не отпустил. Я бы всю жизнь с ним вместе работал, только здоровьем он был слабый — умер от воспаления легких в тридцать первом, в самую Депрессию.^[17] Меня быстро другие режиссеры подхватили — давно хотели. Но это не то уже было, не сходилось. И я тогда сам решил попробовать снимать. Нашел помощников, актеров по старым Джудовым связям. Неплохо пошло дело, а все-таки я тосковал. Уже тогда тосковал. Поначалу радовался, что истории оживают на экране и людей радуют, что денег до кучи. Родителям дом отстроил, и корова уже не одна была. Как же они гордились, что выбился. У нас очень простая была семья, звезд с неба не хватали сроду.

Себе я арендовал три мансарды, снес стены, соединил. Завел даже сад на своем кусочке крыши. Птичек покупать стал. А еще до этого, под самый свой приезд, женился, сын у нас рос. И вроде чего еще надо… Но деньги это только поначалу радостно и нужно, когда многого хочешь сам и когда есть кого осчастливить. Мечта — топливо. А топливо рано или поздно кончается. И остаешься как дурак сидеть на кучке денег. Я так и остался. На что мне были деньги? Друзья, родители, нищие актеры, которых на ноги бы поставить, сиротки всякие и подарки моим. Да птички. Снимал, снимал. Греб деньги, греб. Но если бы вы знали, как я уже все это ненавидел. Людей вокруг, камеры, буквы эти громадные. Под вечер, приходя домой, я садился в плетеное кресло в саду и представлял, что живу в другом месте… вот в таком, как это, где нет ни киностудий, ни небоскребов, а только пшеница, птицы и небо.

Потом война началась, и тут же заказ от правительства: делать фильмы, много-много, таких, чтоб дух людей поднимали. Это ведь кажется, что мужество — оно только там, где дерутся. А оно еще там, где ждут. А я очень сильно ждал, ведь мой сын тоже ушел на фронт.

На этом месте король Фрэнк замолчал и провел рукой по лицу.

— Мой Джим пропал во время одной бомбежки, я никогда больше его не видел. А вскоре и жена умерла — сердце было не очень, да я сам едва не умер. Но не умер. Долго работал, придумывал новое, ведь людям по всему миру надо было снова учиться радоваться, надеяться. Я по-прежнему вечерами мечтал о тихой стране. Так и умер — в кресле среди птиц, хотя я уже едва помню. Сейчас тут. Мирно, но… иногда одиноко.

Он на какое-то время замолчал, но по выражению глаз было понятно: реакции на свою историю король Фрэнк не ждет. То, как он говорил, напоминало простое перелистывание старых снимков. Навеки застывших. Черно-белых.

— А Тони, как я слышал, нынче и не одинок уже, да? — По тонким губам вдруг скользнула слабая, но очень добрая улыбка. — Птички принесли…

— Может быть, — вздохнул Тео. — Не одинок.

Ему не хотелось добавлять к этому слова «если Тони, конечно, жив». Техасец среди черно-белых снимков этого не заслуживал.

* * *

Полночи Тео проворочался с боку на бок: заснуть не получалось. Наконец он все же провалился в тревожную дремоту, но уже через несколько часов проснулся и начал чутко прислушиваться. Деревянный дом вздыхал во сне, до ушей то и дело долетали скрипы и шорохи. С улицы слышался шум ветра, к которому примешивались еще два звука. Один был знакомым — тихое постукивание пшена по жестяной миске. Второй — шелест птичьих крыльев и разноголосое пение — мальчик слышал впервые.

Он встал, оделся и спустился на второй этаж. Пересек несколько безлюдных, почти лишенных мебели комнат. Балконная дверь в одной из них была открыта. Сквозняк играл с легкими кисейными занавесками, вздыбливая их и открывая прямоугольник неба с фигурой на его фоне.

Фрэнк неподвижно сидел в плетеном кресле, остановив взгляд светло-голубых глаз на волнах колосящейся пшеницы. Тео стало жутко: казалось, король был мертв.

Солнце медленно поднималось, окрашивая поле — каждый побег — в золотистые и малиновые тона. Облака стремительно светлели, и трудно было представить, что всего в нескольких сотнях миль, там, где расстилалась Циллиасса, жизни больше нет.

— Есть какие-нибудь новости? — тихо спросил Тео.

Некоторое время Фрэнк ничего не отвечал, потом закусил губу:

— Никто не прилетал. Тони, Тони…

Тео мог бы и предугадать ответ — ведь случись что-то, их с Альто бы разбудили и ночью. И все же он надеялся до этой минуты. Больше надежды не осталось. Мальчик вспомнил королеву Ваниллу — снова увидел ее босоногой, шагающей по расположенным в ряд кирпичам мостовой. Вспомнил дона Золотого Глаза — элегантного, лукаво улыбающегося и поправляющего воротник черной рубашки. Заставлявшего петь старое пианино.

Он ничего не сказал.

Сотни птиц, до того дремавших на крышах королевского дворца, проснулись и защебетали. Не как вчера, когда они провожали солнце. Скорбно. Одна за другой птицы начали сниматься с мест. Они покидали гнезда, предчувствуя беду, и ничего, даже брошенные яйца, уже не могло их остановить. Король поднял руку в прощальном жесте, потом снова повернул голову к Тео:

— Значит, я тоже.

— В Тирии еще безопасно, — тихо сказал мальчик.

Впереди били крыльями маленькие корольки, трясогузки и малиновки, за ними степенно двигались фазаны, а в самом конце птичьего строя — аисты и орлы, летевшие бок о бок. В другое время мальчик удивился бы, но сейчас было не до того.

На балконе возник Альто и, оглядевшись вокруг, спросил:

— Чувствуете, какой поднимается ветер? Фрэнк, вам нужно собираться. Все хуже, чем я ожидал.

Голос короля звучал непреклонно:

— Я остаюсь здесь. А вам стоило бы пошевеливаться.

— Но…

— Я все сказал. Я не для того создавал все это, чтобы удрать, поджав хвост. Я никогда ниоткуда не удирал.

Мужчина покинул балкон под беспомощным взглядом дракона. Через несколько минут он вернулся, держа в руках сумку, которую Альто привез из Циллиассы. На глазах у Тео король Фрэнк расстегнул молнию и стал раскладывать на деревянном полу части какого-то массивного оружия, заранее аккуратно смазанного. Правитель Зоммергольда начал собирать его — и Тео удивился, насколько механическими были движения, точно он отрабатывал их годами. Почувствовав взгляд мальчика, король поднял голову — в глазах не было ни следа от прежней доброты. Очень медленно он покачал головой:

— Нет. Я ни разу не воевал. Я только снимал фильмы про всяких там храбрых парней. — Губы дрогнули, но тут же искривились в улыбке. — Улетайте поскорее. Я уже сказал всем улетать. А я буду стрелять. Долго. Пока смогу. Как в моем кино.

* * *

Внизу были золото и зелень. Ничего не остекленело, Зоммергольд лишь стал еще тише из-за разлившейся в воздухе тревоги. Его последние минуты еще не кончились, от этого было только хуже.

— Почему так? За что так?

Тео понимал, что вопросы жалкие. И понимал, что их задают всегда.

— Я не знаю, — глухо отозвался дракон. — Ничего не знаю.

На большее у них обоих не нашлось сил и слов.

Небо вскоре сильно потемнело, его заволокли низкие тучи. Границы приближались, и мальчику совершенно не хотелось видеть голубые родники внизу. В тишине путешественники летели по почти черному небу, стараясь избегать плотных облаков. Внимание мальчика вдруг привлекла белая, стремительно приближающаяся точка.

Спина Альто напряглась: он готов был броситься в сторону или атаковать. Тео прищурился. Точка двигалась прямо, а облака перед ней расступались сами собой. Когда очертания стали четче, мальчик наконец понял, кто догоняет их.

— Эй, великий земной детектив!

Чарующая мелодия флейты заполнила воздух и разнеслась вместе с ветром. Облака исчезли. А знакомый голос еще раз окликнул Тео.

Маленькая точка постепенно превратилась в огромного крылатого слона с разноцветной попоной и раскинутым на ней шатром. Людовик Бродячий, спрятавший флейту в карман камзола, сидел, держа животное за большое развевающееся ухо.

— Вы в порядке! — радостно крикнул мальчик: Людовик казался ему сейчас бледным призраком прошлого. — Вы живы!

— А ты сомневался? — правитель Страны Брошенных Детей подмигнул. — Слишком много дел! А наши подданные пока… — тень легла на лицо, — немного поспят. Детям надо спать.

— Где Бэки?

Слон теперь летел рядом.

— В шатре, — ответил Людовик и предложил Тео: — Хочешь к нам? Ты выглядишь замерзшим, будет теплее. До Тирии еще далеко.

— Иди, — тихо согласился Альто.

Людовик помог перебраться на широкую и неожиданно устойчивую слоновью спину, и тут мальчик услышал из шатра голос, который показался ему знакомым, но Бэки не принадлежал:

— Ваша светлость… там еще кто-то, верно?

Бродячий улыбнулся и хлопнул его по плечу:

— Да, мой юный друг. Нам удалось подобрать еще кое-кого из твоих старых знакомых. И… — он снова помрачнел, — ему нужна помощь, мне кажется. А у меня ее нет.

В шатре оказалось тепло и неожиданно просторно. Некоторое время глаза Тео привыкали к полумраку, но вскоре он различил свет маленького фонарика в дальнем углу. Там сидели принцесса и королева. Бэки и Ванилла склонились над кем-то, неподвижно лежавшим на груде одеял.

Кажется, человек был ранен: тяжелое хриплое дыхание мальчик слышал, даже стоя у входа. А еще Тео отчетливо заметил то, что было уже знакомо ему и не предвещало ничего хорошего: над глубокой раной клубился серый дым.

Бэки говорила что-то успокаивающее, но глаза у нее были испуганные. Ванилла пыталась обработать рану каким-то веществом из маленькой стеклянной баночки. Тео почти не сомневался, что это бесполезно, и еще меньше сомневался, что королева Имагинарии это осознает.

— Тео? — Раненый приподнялся.

Смуглое лицо Тони Золотого Глаза стало бледно-серым, губы покрылись темной коркой. От резкого движения из раны хлынула вязкая темная кровь, а дым заклубился сильнее. Королевы повернули головы. Мальчик приблизился и опустился на колени с ними рядом. Ванилла быстро обняла его, поцеловав в макушку, крепко прижав к себе. Бэки жалко улыбнулась:

— Мы знали, что ты не пропадешь.

— Жаль, что мы не пропали, — добавила королева Имагинарии, взяла мокрую губку и провела ею по лбу Тони. Подняв глаза на Бэки, она с горечью сказала: — Лучше бы ты оставила нас умирать.

Принцесса закусила губу. Тео не хотелось думать о том, насколько Ванилла права. Правитель Циллиассы не стонал и не кричал, но боль читалась на его запрокинутом, искаженном лице. И все же он по-прежнему боролся. Так, как мог.

— Не дайте мне заснуть, — хрипло попросил Золотой Глаз. — Потом я не проснусь. — Веко тяжело опустилось, но тут же снова с усилием поднялось. — Моя мадонна, говорите со мной. Хоть о чем-нибудь. О платьях, о духах, о книгах. От вас я выдержу все.

— Хорошо… — Тео услышал, как голос королевы Имагинарии задрожал. — Давайте говорить. Тони… вы ведь… ваше полное имя Антонио. Правильно?

— Да, — ответил гангстер, неожиданно улыбнувшись то ли самим словам, то ли интонации, с какой они были произнесены.

— И вы так хорошо играли на пианино. — Она убрала за ухо прядь волос.

— С детства. Моя бабушка была учительницей музыки. Она учила дядю, а он — меня.

— А не сочиняете сами?

— Пробовал и сочинять, но недолго, в юности… — Он поморщился. — Не мое.

— Помните, в Италии был такой композитор, которого звали как вас?

Тони тяжело вздохнул и с усилием ответил:

— Антонио Сальери. Не из моих земляков. Говорят, он как-то очень скверно умер, вроде даже наложил на себя руки… Но это был его собственный выбор, а я умирать не хочу. — Некоторое время он собирался с силами, потом продолжил: — Говорят, он так поступил из-за того, что остался один. И… — новый приступ боли был таким сильным, что правителю Циллиассы пришлось закусить губу, — если умирать, то рядом с вами. Спасибо, что вы мне встретились.

— Не смейте! — Ванилла в последний момент удержалась и не схватила Тони за ворот рубашки резким жестом. — Не можете! Вы…

Тео вспомнил, что осталось лежать в его кармане. Он вынул конверт и заглянул в него. Последняя нить тепло и ровно светилась на дне, свечение просачивалось сквозь бумагу, медленно заливая весь шатер. Ванилла и Бэки настороженно подняли головы.

Кажется, Людовик говорил что-то о вечной связи между теми, кого соединит компасная нить… И возможно, связь эта обещала в будущем опасности и неожиданности. А еще… миссис Ванчи предупредила, что одну из трех нужно сберечь, чтобы вернуться домой. Альто говорил то же.

Тео вынул нить и отдал Ванилле со словами:

— Один конец привяжите к своему мизинцу. Другой — к его.

Произнеся это, мальчик поднялся и вышел из шатра. Принцесса Бэки тихо последовала за ним.

На ветру снова стало холодно, Тео предложил принцессе свой плащ. Она покачала головой:

— Я не мерзну. Много летаю.

Яркая золотая вспышка на секунду осветила небо и растворилась в глубине шатра. Тео обернулся и тут же отвел взгляд. Бэки взяла его за руку и мягко спросила:

— Ты расстроен? Ты хорошо поступил. Они нравятся друг другу. Даже более чем нравятся. Это видно.

Мальчик помолчал, потом тихо ответил:

— Я знаю.

Почему-то он не чувствовал совсем ничего. Пока не чувствовал. Маленькая принцесса некоторое время смотрела на него, потом грустно улыбнулась:

— Я была бы рада, если бы так сделали ради меня. Но послушай… чтобы отсюда выбраться, есть другие пути. Множество троп и дверей ведут в разные миры. Самая быстрая и короткая дорога — тоска по дому.

Тео улыбнулся в ответ и посмотрел вверх. Потом перевел взгляд на Альто. Дракон спал прямо в воздухе — алые глаза были закрыты, хвост ритмично покачивался. Людовик Бродячий, казалось, тоже дремал, склонив голову. Но, почувствовав взгляд мальчика, тут же обернулся и вопросительно поднял брови.

— Я сделал то, что должен был.

Людовик по-прежнему смотрел на Тео, и мальчику стало неуютно. Принц поднялся, прошелся по спине дракона и, легко перемахнув на слона, приблизился к Бэки:

— Тебе пора.

Она, встав на цыпочки, обняла его, потом коснулась лица тоненькими пальцами:

— Спокойной ночи.

Она скрылась в шатре, и Тео остался с Людовиком наедине. Улыбка тут же исчезла с лица Бродячего. Щурясь, он вглядывался в горизонт. Потом скрепил на груди руки и негромко спросил:

— Тебе по-прежнему нравится наш мир?

— Его есть за что любить. И миссис Ванчи…

— Спит в башне, в самом центре Лийи. Знаешь, эта башня — наверное, самое удивительное, что только могло существовать… Император-механик еще не переступил границ нашего мира, озеро еще не разлилось, не было Большой Железной Дороги… а башня уже была.

— А что было вокруг нее? Пески?

Людовик снова прищурился, точно высматривая что-то.

— Что-то похожее на то, что расстилается недалеко от замка королевы Ваниллы.

— Пустота?

— Непридуманное… так мы это называем. Большая-большая дыра в чьей-то голове. Точнее, множество дыр во множестве голов. Знаешь, мы ведь появились тут вторыми. Сразу за Якобом, и, разумеется, он нас не встречал — эту традицию мы завели только когда появился Эльзевир с этой его любовью к церемониям. Впервые спустившись из верхней комнаты башни, мы прошли прямо по этому непридуманному. Жутко, скажу я тебе…

— Что вы увидели? — тихо спросил Тео.

— Немного… — уклончиво отозвался Людовик. — Это… как ходить по очень тонкой ледяной корке и видеть внизу спящих рыб. Некоторых из тех, с кем ты познакомился… и тех, кто еще не скоро сюда придет. Одиннадцатого короля и его говорящего пса. Двенадцатых — королев-близнецов. Семнадцатого правителя-старца.

— А первым королем был все-таки Якоб?

И опять Бродячий долго молчал — на этот раз он будто сомневался, нужно ли вообще говорить. Потом вдруг устало опустился на широкую слоновью спину и скрестил ноги по-турецки. Мальчик последовал его примеру, и только тогда принц ответил:

— Да. С его… — замявшись, Людовик потер лоб, — необычным обликом, испугавшим нас до дрожи. Завтра увидишь сам. Я скажу пока лишь одно: наверное, это самая удивительная из всех наших стран. И самая благополучная. Якоб ничего не жалеет для своих подданных. Если бы только… впрочем, да. Лучше увидишь сам.

Встревоженный еще больше, Тео вернулся на спину Альто — дракон даже не проснулся и лишь нервно дернул головой и шевельнул хвостом.

Казалось, что мысли не отступят, но вскоре, неожиданно для самого себя, мальчик погрузился в сон и сквозь него услышал тихую мелодию: Людовик Бродячий опять играл на флейте, разгоняя облака.

10 Пустая башня

Тирия оказалась страной угольно-черного цвета. Черные шпили городских построек, черные домики деревень, стада черных коров, коз и овец на уютных лугах, луга были ярко-зелеными, а поля — золотистыми от пшеницы, но больше никакие пятна цвета не вмешивались в монотонность черного королевства.

Люди тоже были одеты, в основном, в черное и, судя по их безмятежному виду, совсем не страдали от жары. На летевших довольно низко путников жители Тирии не обращали никакого внимания. Они были заняты своими делами, и лишь изредка кто-нибудь поднимал голову и лениво махал рукой. Тео видел улыбки на незагорелых лицах, но его все никак не оставляло впечатление, будто они — улыбки — ненастоящие. Контраст тревожил: благоустроенные домики, ухоженный сытый скот, широкие поля и красивые города. И безмолвное горе, неотступно сопровождающее все, что встречалось на пути.

— Впечатляет, не правда ли? — Альто поднялся повыше, слон последовал за ним.

— Почему все черное?

— Якоб любит этот цвет. И не очень любит все другие.

— У него всегда плохое настроение?

Дракон неопределенно качнул хвостом:

— Трудно сказать… Он редко выходит дальше своего сада. Даже в свой день рождения, который жители страны привыкли отмечать. Они любят своего короля за то, что он дал им спокойную, безопасную жизнь. И сами добровольно облачились в траур, который носит он.

— А почему он носит траур? — Мальчик снова взглянул вниз: они пролетали над лесом, за которым снова начинались луга с редкими черными пятнами деревень.

Дракон не успел ответить: вдалеке что-то замерцало золотым. Проблеск был теплым и солнечным, он будто разрезал воздух. Тео вздрогнул:

— Что это?

— Это Золотая Башня, — отозвался Альто. — Иные зовут ее Башней Надежды.

— Та, из которой приходят короли? — удивленно спросил мальчик. — Леди Глори рассказывала…

— Та башня намного дальше, и она древнее, чем наш мир. Эту возвел сам Якоб. Единственное здание из светлого камня. Оно стоит в центре столицы и иногда вот так светится. Никто не знает почему. И сразу такое чувство, будто… все не так плохо.

— Это церковь?

— Что ты… — Альто вздохнул. — Это гробница.

Мальчик невольно поежился:

— А кто там похоронен?

— Лучший друг короля. Его соратник. Он, тот юноша, заболел чем-то страшным. Болезнь не отступила даже когда оба они попали сюда, в Тирию.

— Как Фил и Дмитрий?

Дракон покачал головой:

— Нет. Тот друг не стал даже призраком. И тогда Якоб наложил на него сонные чары, воздвиг башню и заморозил в ней время. Поэтому у всякого, кто приблизится, остановятся часы или любой иной механизм. Якоб винит себя в том, что вовремя не нашел лекарства для того, кто столько раз спасал его жизнь. И именно поэтому страна такая мрачная. Может, если этот друг проснется, тут станет повеселее.

Кто-то зааплодировал сзади. Тео вздрогнул, обернулся и увидел Людовика Бродячего — тот только что вышел из шатра. Перестав хлопать, правитель Страны Брошенных Детей принялся с невозмутимым видом застегивать камзол. Только закончив это важное занятие, он произнес:

— Какая грустная история. Ах.

Тео нахмурился:

— Вы говорите так, будто не верите.

— Верю, — возразил Бродячий, но мальчик заметил, как помрачнело его лицо. — И поэтому считаю самоубийством тащиться к нему. Лучше пусть сидит в своем черном гнезде и…

— Вы слишком резки, ваша светлость, — негромко сказал Альто. — Якоб всегда добр и гостеприимен, он просто не любит лишнего шума.

Тео предпочел не вмешиваться в их перепалку: его не оставляло чувство, что Людовик чего-то недоговаривает, и он внимательно наблюдал за лицом принца, пытаясь прийти к выводу, прав или нет. Но скептичное выражение лица Людовика снова сменилось добродушно-ироничным, а затем отстраненным. Из шатра выбралась Бэки и, незаметно подойдя сзади, обняла принца. Он вздрогнул, будто обрывая какие-то размышления. Скорее всего, так оно и было.

— Доброе утро. — Длинные ресницы дрогнули. — Как славно, мы уже близко.

— Как Тони? — спросил мальчик.

— Хорошо, — отозвалась девушка. — Спит.

— Что-то долго…

Она рассмеялась:

— А ты не заметил, что вы с Альто проспали у нас почти полтора дня. Волшебству нужно время, чтобы залечить такие раны. Кстати, пора бы ненадолго спуститься и привести себя в порядок. Вон там я вижу симпатичное озерцо. — Она указала рукой вниз.

— А ты не боишься, что пески догонят нас, пока ты будешь причесываться и пудрить нос? — полюбопытствовал Людовик.

Бэки стукнула его кулачком между лопаток и строго нахмурилась:

— Я боюсь только появиться перед Якобом неумытой и непричесанной. К тому же нам пора позавтракать. Так что спускаемся!

* * *

Озеро встретило их спокойствием и ровной приветливой прохладой. Деревья, которые росли вокруг, бросали длинные тени, а песок на берегу был до странности белоснежным, напоминал соль.

Королева Ванилла черпнула воды и умыла лицо — отражение в синей глубине дрогнуло, распавшись на блики, и снова проявилось. Сейчас, без следов макияжа и с растрепанными волосами, восьмая правительница еще больше стала похожа на мать Тео, и он не мог перестать смотреть на нее. Может быть, дело было в улыбке, которая постоянно появлялась на губах. А может, в уже почти не проходящей тоске мальчика по дому.

Сзади громко смеялись: Бэки и Тони жарили на костре «приманенную» музыкой Бродячего рыбу. Ванилла обернулась через плечо и посмотрела на гангстера — он наклонился и довольно бесцеремонно потрепал смеющуюся Бэки по волосам, которые сейчас были завязаны лентой в высокий пышный хвост. Принцесса была прекрасна и казалась рядом с Тони совсем ребенком. Она могла бы быть его дочерью. Или… их.

— Жаль, я никогда не умела готовить, — грустно произнесла королева Имагинарии. — Но если мы все-таки выживем, я научусь. Как думаешь, мы выживем?

— Да, — ответил мальчик. Надеясь, что это хотя бы звучит искренне.

Ванилла положила руку на его плечо:

— Прости, если чем-то тебе навредила. Бэки рассказала мне, что эта нить…

— Не берите в голову. — Тео с усилием улыбнулся, рассматривая ожог на ее мизинце. — Я найду другой способ вернуться домой, когда все закончится. И… наверное, вам лучше пойти к ним и помочь. — Он махнул рукой в сторону Тони, Бэки и сидевшего возле дерева Людовика Бродячего.

— Спасибо, милый.

Приблизившись к Тони, она о чем-то заговорила, гангстер улыбнулся ей. Бэки отошла и склонилась над жарящейся рыбой. А вот Людовик по-прежнему пристально наблюдал за Ваниллой и Золотым Глазом — на лице застыло выражение, которое было Тео хорошо знакомо — именно с таким видом его собственная мама обычно изучала поведение подводных животных. Людовик сидел неподвижно еще около минуты и, казалось, думал о чем-то не слишком радостном. Потом потер лоб, встал и направился к своей жене, на ходу хлопнув Тони по спине и сказав что-то, за что гангстер проводил его сердитым взглядом.

Мальчик снова заглянул в темную гладь озера. На дне покачивались водоросли и блестели мелкие камни. Тео зачем-то погрузил в воду руку и вынул один из них — сероватый и полупрозрачный, с золотым пятнышком, застывшим внутри. Подержал его на ладони и собирался уже бросить обратно, как вдруг кто-то мягко сжал в кулак его пальцы:

— Оставь на счастье. — Альто, державший под мышкой небольшую груду сухих веток, присел рядом: — Думаешь о доме?

— Да, — отмахнувшись от драконьего хвоста, ответил мальчик и посмотрел на часы: — Думаешь, я никогда не вернусь?

— Вернешься. — Дракон отпустил его руку и взглянул в глаза. — Ты не сможешь остаться тут, точно так же как мы не можем оставаться в твоем мире слишком долго. Рано или поздно тебе придется уйти… И тебе это удастся, даже если к тому времени ты не будешь этого хотеть.

— Это правда?

— Да, я в этом уверен, — вздохнул дракон. — Каждый должен быть на своем месте. Хотя… — секунду он колебался, потом закончил, — я буду очень по тебе скучать. Ладно, идем к остальным.

Он встал и направился в сторону костра.

— Альто…

Дракон обернулся.

— Спасибо.

Поднявшись, Тео направился вслед за ним.

* * *

Столица Тирии встретила все той же тишиной и чернотой: людей здесь было больше, но на фоне черных мостовых и черных домов они казались почти незаметными тенями. Все внизу было чистым, благоустроенным и мрачным. Впрочем, облаченные в траур не казались отягощенными скорбью: они гуляли по набережной, толклись возле рыночных прилавков или разъезжали по улицам в открытых многоместных вагончиках, запряженных ухоженными черными лошадьми. На лицах Тео снова видел улыбки. В редких зеленых оазисах парков бегали и играли одетые во все черное дети — их смех звенел в прозрачном воздухе.

Впереди уже возвышались точеные черные башенки королевского дворца. А совсем рядом с ними высилась золотистая, стройная Башня. Ее шпиль тянулся к небу.

Король Якоб стоял на широкой каменной площадке, точно специально построенной для приземления драконов и слонов. Длинная черная мантия скрывала его фигуру и стелилась по земле. Темные волосы трепал ветер, лицо казалось замкнутым и сосредоточенным, глаза необычного золотистого оттенка хранили мрачное выражение. Но, едва увидев спускающихся с широкой спины слона Бэки и Ваниллу, мужчина приветливо улыбнулся. Улыбка, казалось, преобразила лицо, сделав его добрым и открытым.

Король подошел и помог двум дамам, потом отступил, прижимая к губам три пальца:

— Мое почтение. Значит, я не ошибся, с самого утра вокруг будто стало светлее. Я очень рад вам всем. — Он пожал руки Тони и Людовику, потом кивнул Альто и Тео. — И вам тоже. Почтовые драконы здесь редкие гости. Как и… — глаза на секунду задержались на лице мальчика, — создания из мира за. До меня слухи долетают с опозданием, но это ты — великий… как это называют… детектив?

— Боюсь, в очередной раз отрицать это глупо, — вздохнул Тео, внимательно рассматривая короля. — Вы Якоб Крейв? Миссис Ванчи сказала нам вас навестить.

— Королева Марджери? — Правитель Тирии кивнул, опять приложив к губам три пальца. — Откуда такой интерес ко мне?

— Послушайте, Якоб, — обратилась к нему Ванилла. — Вы слышали о том, что дюны пришли в движение?

— Для меня это новость, хотя моя страна страдает от стеклянных бурь сколько я ее помню, — склонил голову король. — Кажется, никто не знает о песках больше, чем я и мой народ. А что случилось у вас, ваша светлость?

— Наши земли засыпаны песком, король Фрэнк, король Джабби и король Филипп погибли, и…

— Они не погибли, — спокойно возразил правитель Тирии.

Людовик Бродячий, который все еще не проронил ни слова, а лишь внимательно следил за лицом Крейва, теперь поинтересовался:

— Может быть, вы даже знаете, как спасти их?

— Пока нет, — покачал головой Якоб. — Но я думаю, нам удастся найти решение. А до этого нужно немного отдохнуть. Следуйте за мной в замок.

Не успел он отойти, как Бэки осторожно взялась за край его плаща:

— Как вы себя чувствуете, Якоб? Вы выглядите расстроенным.

Он посмотрел ей в лицо — взгляд был долгий и внимательный, на мгновение Тео даже показалось, что Крейв вовсе забыл о других гостях. Несколько секунд они молча стояли напротив друг друга — светловолосая девушка в голубой тунике и чуть сутулый мужчина в отороченной мехом черной мантии. Тонкая рука принцессы по-прежнему держала край ткани, потом пальчики разжались. Бэки слабо улыбнулась, и Якоб улыбнулся ей в ответ:

— Все хорошо, ваша светлость. Я…

— Зачем вы ее мучаете? — снова перебила она, хмуря брови. — Сегодня такой хороший день, ей грустно в темноте.

— О ком она? — шепотом спросил Тео у Альто.

Дракон не успел ничего объяснить. Король Якоб вздохнул и медленно снял мантию, повесил ее на сгиб локтя.

— Так-то лучше.

В первый миг Тео подумал, что увиденное было лишь плодом его воображения, но по тому, как передернуло Ваниллу, догадался, что ошибся. Мальчик отчетливо видел железные прутья, покрытые разводами то ли ржавчины, то ли чего-то менее безобидного. Прутья повторяли форму грудной клетки, и позвоночник тоже был из железа. Но особенно неуютно становилось от взгляда на маленькую желтую канарейку, которая сидела внутри клетки, спрятав под крыло голову. Растревоженная светом, она проснулась и заметалась. Принцесса Бэки дотронулась ладонью до одного из железных прутьев — в том месте, где должно было биться сердце Якоба:

— Не бойся…

Обращалась она к канарейке, но Якоб неожиданно снова улыбнулся и прошептал: «Спасибо». Птица опустилась на железную жердочку, рассекавшую «клетку» посередине. Мальчик украдкой покосился на Бродячего. Но Людовик лишь скрестил на груди руки, наблюдая за правителем Тирии. Поймав взгляд Тео, принц шепотом ответил на незаданный вопрос:

— Это и есть его сердце. И никто, кроме моей Баки, не может его успокоить.

— Идемте. — Якоб снова посмотрел на стоявших в нерешительности Тони и Ваниллу. — Я плохой хозяин, нельзя так долго держать гостей на улице.

Бэки подошла к мужу и взяла его под руку. Тео опять перевел взгляд на птицу и неожиданно поймал себя на странной мысли: канарейка ему о ком-то напоминала. Она была необычной. Совсем не такой лимонно-желтой, как земные птицы той же породы, а странного теплого оттенка, оттенка цветочного меда или янтаря из карьеров Тони. Мальчик потер лоб, пытаясь вспомнить, где еще он мог видеть такой цвет, но так и не смог. И решил на время выкинуть странные совпадения из головы.

* * *

Через полчаса все они уже сидели в мрачном обеденном зале, за широким столом из темного дерева. Тео почему-то ожидал, что даже еда окажется черной. Но запеченное в сыре мясо покрывала золотистая корочка, овощи и фрукты были привычных ярких цветов, хлеб — белым, а вода в высоком стеклянном графине — прозрачной.

Ванилла Калиострова подошла к окну и раздвинула занавески, впустив в зал больше света. Вернувшись, поинтересовалась:

— Надеюсь, вы не против, Якоб? Я предпочитаю хоть немного видеть то, что ем.

— Конечно. Вы вольны делать все, что угодно, пока вы здесь. И не стесняйтесь есть, ведь здесь лишь я уже много лет лишен этой простой радости.

Тео невольно поежился, вновь представив, каково это — ощущать внутри только пустоту и хлопанье крыльев маленькой птицы. Малоприятные размышления прервал Людовик Бродячий:

— Вы очень любезны. И значит, вы разрешаете задавать вам любые вопросы?

— Конечно, мой друг, я ничего не скрываю. Вас что-то интересует?

— Способы, которыми вы боретесь со стеклянными вихрями. — Принц отпил вина, не сводя глаз с правителя Тирии.

Тот пожал плечами:

— Катакомбы. Мы вырыли их прямо под улицами сотни лет назад. И как только пески пересекают наши границы, смотровые через совиную тревогу оповещают градоначальников. Люди обычно успевают спрятаться.

— Совиную тревогу? — с невольным любопытством переспросил Тео. — Что это значит?

— Совы очень хорошо слышат, — ответил Якоб. — Поэтому смотровые приручают этих птиц. Они улавливают шорохи песчинок и свист ветра, когда вихри в пустынях только образуются, а дюны сдвигаются с мест. Птицы начинают волноваться, смотровые выпускают их, и совы летят в самое безопасное место — к Золотой Башне. Люди видят их и понимают, что надо прятаться. В деревнях катакомбы тоже есть — чтобы люди могли спасти свой скот. Правда, случается так, что крестьяне теряют урожай… но многие уже приучились, уходя, накрывать посевы какой-нибудь тканью, а возвращаясь, разбивать стекло. Так что в последние годы мы справляемся с маленькими потерями. — Он вздохнул.

— Какая сложная система. Достойная правителя, любящего свой народ, — уважительно заметил Тони Золотой Глаз. — Вы долго все это придумывали?

— Не очень, — покачал головой Якоб. — У нас плохо с науками, к сожалению, даже читать умеют далеко не все. Поэтому мы всегда учимся на собственных ошибках.

— Разумная позиция, — кивнул Людовик. — А вы никогда не задумывались, почему именно ваша страна так страдает от песчаных вихрей?

Якоб Крейв нахмурился и перевел взгляд на свою левую руку — на мизинце поблескивал массивный перстень с черным камнем. Некоторое время король молчал, обдумывая ответ, потом с расстановкой произнес:

— На все божья воля, Людовик. Возможно, это наказание за мои старые грехи. Думаю, именно этого вы и ожидали. Хотя… зная ваше прошлое, я удивляюсь, что Бог таким же образом не наказал вас или не придумал вам что-нибудь еще более страшное.

Над столом повисло молчание. Людовик Бродячий и король Якоб смотрели друг другу в глаза — поединок длился около полуминуты. Никто не уступил. Тогда проблему решила Ванилла — взяв со стола опустевший графин, она уронила его на каменный пол. Звон осколков заставил всех вздрогнуть и повернуться к ней.

— Простите, господа. — Женщина усмехнулась. — Но мне кажется, вы несколько увлеклись выяснением отношений в песочнице. Надеюсь, осколки уберут. Кто-нибудь, кроме меня, хочет курить?

— Я, моя мадонна, — улыбнулся ей Тони Золотой Глаз, вынимая из кармана коробку сигар. — Вы не против хорошего табака? Позвольте, я вам помогу.

Он чиркнул зажигалкой, давая ей прикурить, потом затянулся сам и слегка откинулся на спинку стула. Обвел спокойным, холодным взглядом всех присутствующих и обратился к Якобу:

— Знаете, я ценю ваше гостеприимство и вашу поистине сицилийскую щедрость, мой мрачный друг, но мне кажется, вы слишком многое позволяете тем, кому, — теперь он на миг задержался взором на лице Людовика, — ничего не должны и кто по каким-то причинам начинает мнить себя вожаком.

— Ничего такого я не подразумевал, — столь же холодно парировал Людовик. — Я лишь пытаюсь разобраться в причинах наших… в том числе и ваших, дон Золотой Глаз, проблем. Если у вас уже есть готовое решение, я буду рад выслушать его прямо сейчас.

— К сожалению, — Тони прищурился, — плана у меня нет. И я считаю самым лучшим вариантом как можно быстрее отправиться к императору-механику Эльзевиру, у которого наверняка этот план уже есть, ибо всякий раз при малейшей проблеме лично я обращаюсь именно к нему. Не могу сказать, что это сильно мне по душе, но кажется, ничего другого никто предложить не может, а время дорого.

— В этом вы правы, — примирительно отозвался Людовик, хотя по его сжавшейся в кулак руке Тео понял, что принц едва сдерживает злость. — Простите меня, если я проявил неучтивость. — Людовик снова посмотрел на Якоба. — И позвольте мне спросить вас еще кое о чем.

— Конечно, — устало отозвался тот, потирая лоб. — Только не надо ссориться, я вас прошу.

— Что насчет… того светловолосого пирата на летучем корабле? Он тоже доставляет вам проблемы?

Якоб неожиданно побледнел, но почти сразу Тео понял, что причина этой бледности не в смятении от вопроса. Канарейка снова проснулась и начала метаться. Все тут же замолчали, наблюдая за ней — теплый желтый комочек перьев невольно притягивал взгляды. А король Тирии опять посмотрел на свое черное кольцо. Потом снял со спинки стула мантию и закутался в нее, спрятав птицу от чужих глаз.

— Да… довольно часто. Он жжет наши поля, стреляет из пушек по городским башням, пугает детей… но нам никогда не удавалось его поймать. А почему вы о нем спрашиваете?

— Потому что в каком-то смысле, — Бродячий усмехнулся, — он десятый правитель, хоть и без своего государства. Вернее, его государство — небо. Не согласны?

— Какое это имеет значение? — довольно резко поинтересовалась Ванилла. — Он просто чокнутый, надеюсь, его уже убило.

— Нет. — Якоб говорил, не глядя на нее. — Он не сумасшедший.

— Скорее всего… — кивнул Людовик, продолжая о чем-то напряженно думать. — Я спрашиваю потому, что он кажется мне причиной наших бед. Во всяком случае, одной из.

— Вы думаете, он повелевает песками? — негромко спросил Альто.

— Бред какой-то, — одновременно с ним процедил Тони. Ванилла согласно кивнула.

На этот раз Бродячий покачал головой:

— Так я не думаю. Ими не может повелевать никто. Но тем не менее… каким-то образом он создал себе особый меч, которым уже не раз убивал жителей нашего мира. Как вы думаете, Якоб, как ему это удалось? Даже император-механик не создал ничего подобного. Даже Джабби еще не использовал стеклянный песок в своих целях.

— Не знаю, — глухо отозвался правитель Тирии. — Если бы я знал…

Снова Тео вспомнил слова призрачного сыщика о страшном преступлении. Мальчик вынул из кармана письмо от миссис Ванчи в надежде на подсказку… и чуть не выронил тетрадный лист, который теперь был абсолютно пустым. Тео толкнул Альто локтем в бок, собираясь сказать об этом, но его снова отвлек голос Якоба:

— Одно я знаю точно. Силы, которая придет в этот мир с пробуждением королевы Марджери, будет достаточно, чтобы вернуть к жизни ваши государства и мое, если к тому времени оно пострадает. Я не могу быть уверен… но я живу здесь долго и вижу, как с каждым новым королем мир крепнет. Может, потому что свежие силы вливаются в Океан Воображения. И сейчас нам нужно просто обойтись минимальными потерями. И продержаться.

— В этом вы правы, — кивнул Людовик. — Но есть еще кое-что… тайна, Якоб. Причина, почему все началось. Ведь если мы от этого не избавимся, все будет повторяться раз за разом, пока однажды в песке не остекленеем все мы. Вы не думали, что может наступить день, когда новый правитель просто не успеет никого спасти? Вы этого не боитесь?

— Может быть, и боюсь… — медленно ответил король. — Но…

— А вы ничего не хотите нам рассказать о вашем друге из Золотой Башни?

И снова повисло долгое молчание. Потом Крейв нарушил его:

— Это вообще не имеет отношения к нашему делу.

— Хорошо, — опустил голову Людовик. — Ваша воля.

— Я думаю, наш ужин окончен. — Якоб поднялся из-за стола. — Я прикажу приготовить вам всем комнаты. Нужно отдохнуть, перед тем как принять окончательное решение. Или вы хотели бы узнать что-то еще?

Людовик Бродячий лишь усмехнулся — в этой усмешке не было ничего хорошего.

— Утопленники всегда всплывают, Якоб. Я думаю, мы еще все узнаем.

* * *

Тео неуютно было оставаться одному в своей комнате — просторной и хорошо обставленной, но темной, как склеп. Мальчик полчаса полежал на черном покрывале кровати, прошелся почерному ковру, посмотрел в окно на цветущий сад под блеклым небом и уже хотел отправиться на поиски Альто, когда в дверь кто-то постучал.

— Открыто! — крикнул Тео, ожидая увидеть дракона.

Но на пороге стоял Людовик Бродячий, который с некоторым удивлением сказал:

— Видимо, я ошибся покоями… мне нужен был дон Золотой Глаз.

— Хотели извиниться? — приподнял брови мальчик. — Или ждали извинений от Тони?

— Они ни к чему, — прищурился Людовик. — Думаешь, не догадываюсь, что, поссорься я с ним по-серьезному, в выигрыше мне не быть?

— А вы всегда все просчитываете? — поинтересовался Тео.

Людовик нахмурился:

— Нет, друг мой. Только когда от этого зависит много жизней. Как сейчас. И если бы Якоб только понимал, какой опасности он нас подвергает своей ложью…

— Где вы видите ложь в его словах?

— Всюду.

Тео скрестил на груди руки, подумал немного и отступил назад, жестом предложив Людовику зайти. Ему не хотелось, чтобы слова слышал кто-то из королевской прислуги. Правитель Страны Брошенных Детей, кажется, понял это и плотно закрыл за собой дверь. Окинул взглядом черное убранство и вздохнул, словно с чем-то смиряясь. Когда он снова заговорил, голос звучал тихо и грустно:

— Послушай, Тео. Ты здесь гость, и мне очень хотелось бы, чтобы ты видел лишь лучшие стороны нашего мира… но ты уже понял, что все совсем не так просто, верно? Мы нечасто ссоримся, но мы слишком разобщены из-за того, что все родились и выросли в разные времена. А Якоб…

— Он хороший человек, — нахмурился Тео. — И если вы…

— Я не спорю с этим. — Бродячий поднял ладони, как будто сдаваясь. — Даже если за ужином у тебя сложилось из-за моих слов другое впечатление…

— В чем вы хотите убедить меня и зачем? — перебил его мальчик. — Даже если бы Якоб был врагом… я не избранный. Я пришел сюда не бороться со злом, а навестить мою школьную учительницу. Поделитесь подозрениями с кем-то, кто действительно сможет помочь. С тем же Тони.

— Я понимаю, Тео. И я лишь хочу, чтобы ты был начеку. И чтобы знал, что на самом деле Золотая Башня пуста.

— Что? — Тео с удивлением всмотрелся в его лицо. — Откуда вы…

— Я заходил туда. Якоб не охраняет это место, оно считается священным и запретным, но однажды, еще четыре или пять веков назад, я не удержал любопытства. И был горько разочарован. Красивая история о том, что Якоб ищет лекарство, чтобы спасти своего лучшего друга, ложь. Где бы этот друг ни был, в гробнице он не лежит. Возможно, его вообще не существует, а возможно…

— Может быть, вы не нашли его? — упрямо перебил мальчик. — Может, он в потайной комнате или…

— Можешь ночью отправиться туда и убедиться, что я прав. — Людовик усмехнулся.

— Даже если и так, это ничем нам не поможет, — надеясь, что голос звучит твердо, возразил Тео. — И будет лучше, если…

— Одна из девяти стран построена на страшном преступлении. Тайна лежит в самой ее основе, и тайна эта уже отравила приграничные земли. Разгадай ее, иначе все вы умрете.

Мальчик вздрогнул: слышать пророчество из чужих уст было еще неприятнее, чем вспоминать самому. И Людовик заметил его реакцию — на лице мелькнуло торжество.

— Не правится, верно? Наталкивает на размышления? Что это за слова? Ты раз за разом повторял их во сне, когда мы подобрали вас с Альто. Ты забыл о чем-то нам всем рассказать, верно, великий земной детектив?

Но Тео был не из тех детей, от которых можно чего-либо добиться повышенным тоном. Покачав головой, он ответил:

— Мой отец всегда говорит, что правду можно купить только правдой. А вы знаете что-то о Якобе, но не говорите мне и остальным. И я точно так же буду молчать, пока не встречусь с королевой Марджери или пока не буду убежден в вашей правоте. А сейчас я ухожу.

Выдержать пристальный взгляд светлых глаз было совсем нелегко, но Тео справился.

Правитель Страны Брошенных Детей вздохнул и сдался:

— Что ж… как знаешь, Тео. Отдыхай.

— Вы тоже, ваша светлость, — дипломатично отозвался Тео, снова поворачиваясь к окну.

Он простоял так еще несколько минут после того, как закрылась дверь, все это время пытаясь прийти к какому-нибудь решению.

Людовик Бродячий нравился ему все меньше: он задавал Якобу слишком много неприятных вопросов. Больше, чем мог позволить себе гость по отношению к хозяину. Впрочем… наверняка его задевало хорошее отношение к Якобу Бэки. И это могло объяснить многое. Но не все.

На самом деле Золотая Башня пуста.

Тео прижался лбом к стеклу. Пожалуй, ему стоило все же проверить это. Немного успокоенный появившимся подобием плана, он отправился в сад.

* * *

Вокруг замка росли целые аллеи яблонь, груш и разноцветных слив, которые сейчас как раз созрели. Не меньше было и цветов — роз, георгинов, лилий и каких-то незнакомых Тео растений, похожих на огромные колокольчики. Видимо, за растениями не ухаживали, позволяя дикому винограду и шиповнику разрастаться во все стороны, а птицам — свободно клевать фрукты: куда бы Тео ни повернул, он слышал хлопанье крыльев и щебетание. Этот запущенный, но живой сад был полной противоположностью мрачному стройному городу, мальчик почувствовал себя намного свободнее.

— Послушайте, моя мадонна… вы что, правда убили семнадцать человек? — неожиданно услышал он чуть в стороне голос Тони Золотого Глаза.

Из-за куста жимолости было видно, что правитель Циллиассы сидит возле яблоневого дерева, упираясь спиной в массивный ствол. Ванилла Калиострова рядом перебирала срезанные розы — огромный букет лежал на ее коленях. Взяв один цветок в руки, женщина ответила:

— Я написала книгу о том, что они умрут. И они умерли. Потом я написала книгу о восстании в одной стране… оно произошло. За свою жизнь я написала около тридцати книг, и все, что я описывала, сбывалось. Но знаете, Тони, я никогда никого не убивала и ничего не разрушала своими руками. Если я и преступник, то очень ленивый.

Он тихо рассмеялся на это и тоже взял несколько роз:

— Прекрасная повелительница реальности.

— Как вы думаете… — тихо начала она, — если я напишу сейчас о том, что у нас все будет хорошо… все будет хорошо? Со дня своей смерти я не написала ни строчки, но, может быть…

Гангстер молчал — казалось, все его внимание было сосредоточено на цветах. Потом он устало потер лоб:

— Бог знает, моя мадонна… А может, теперь уже и не знает.

— Думаю, знает, Тони. — Ванилла уже овладела собой и снова усмехнулась: — Кстати… меня всегда поражало то, с какой легкостью люди делают из Бога то, чем он никогда не был. Агнца, жертву, воплощенное смирение… А ведь он совсем не такой. Прекрасный стратег, тонкий тактик и уж точно не безобидный учитель начальных классов, радующийся принесенным яблокам и печенью. Он не случайно позволил нам стать теми, кем все мы стали в этом не очень-то уютном мире. Позволил побыть одинокими, но позволил и встретиться. Сейчас я вдруг задумалась, а почему же мы все враги… Может, с этим что-то можно сделать? — Она вздохнула. — Впрочем… на земле президенты тоже не особенно дружны. Может, у тех, кто носит короны, вообще и не должно быть привязанностей. Но знаете… мне правда бывало скверно здесь. Еще недавно.

Тони улыбнулся, придвигаясь к ней ближе:

— Я не остался бы к вам равнодушным, знай я вас.

Она посмотрела на него с некоторым смущением, потом продолжила:

— Если бы эта добрая девочка, принцесса Бэки, не сопроводила меня до моих земель, я вообще заблудилась бы в этом мире. За мою жизнь мне никто никогда ни в чем не помогал. И когда я стояла у подножия лестницы Главной Башни, то мысль о том, что так будет и теперь, просто сводила меня с ума. Ко мне никто никогда не приезжал в гости, торговые дела решали подданные, а на мои письма с приглашениями никто не отвечал. Даже малышка Бэки. — Вспомнив еще о чем-то, Ванилла закусила губу: — Единственным моим другом из чужих земель стал Альто. У него доброе сердце.

— Если бы я получил от вас хоть одно письмо… — Гангстер отдал ей розы, потом, передумав, забрал весь букет в охапку и откинул на траву, — я обязательно бы вас навестил.

— Неужели? — вскинула брови Ванилла, лукаво глядя поверх очков. Потом взгляд смягчился, и она обняла Тони, положила голову ему на плечо: — Если вы вдруг подумали… я не обижена. Не могу же я ставить вам в вину, что мы не встретились раньше, правда? Хотя я очень хотела бы знать, где же вы были всю мою жизнь.

Поднялся ветер, листва над их головами зашелестела, по траве побежали глубокие зеленые волны. Ванилла по-прежнему сидела неподвижно, не отстраняясь. Смуглые пальцы мягко гладили ее волосы.

— Знаете… — Тони вдруг с какой-то странной усталостью прикрыл здоровый глаз, — будет странным сказать, что я понимаю. Но я понимаю. Я вырос в очень большой семье эмигрантов с Сицилии. В том районе, где я жил, итальянцев было много, целый квартал… И у нас всегда было принято не давать быть одинокими. Мы друг друга поддерживали и были дружелюбны к чужакам. И наверное, придумывая свою страну, я что-то упустил, потому что так и не смог найти общего языка — ни с Бродячим, ни с Якобом, ни с Большим Филом… и они тоже не слишком радовались, когда я пришел. Я был слишком не их.

Ванилла подняла голову:

— Здесь совсем не принято дружить?

— Совсем, — кивнул Тони. — Наверное, Людовик прав, мы такие разные из-за того, что родились в разные времена… — Он немного помолчал, а когда продолжил, голос звучал глухо: — Вот Фрэнк из Зоммергольда… он понимал меня, да. Понимал и даже, можно сказать, знал до последней привычки и фразы. Как-то так получилось. Он никогда не любил приезжать ко мне, его угнетал дождь. Но зато любил, когда я его навещал, и меня даже не злили эти вопящие пернатые комки. Если… точнее, когда все снова будет хорошо, я вас познакомлю.

Ванилла протянула руку и осторожно провела по щеке правителя Циллиассы:

— Он не умер, Тони. Не смейте даже думать об этом. Мы ведь все и так уже мертвее некуда.

Гангстер улыбнулся:

— Жаль, мы с вами не родились в одно время. Может, тогда все и сложилось бы иначе. А так…

Тео развернулся и побрел в другую сторону: ему не хотелось как-то обнаружить свое присутствие. Но он прошел всего несколько десятков метров, когда снова услышал голоса, на этот раз — Бэки и Людовика: он сидел на рассохшейся деревянной скамейке, а она, стоя сзади, надевала на его голову венок:

— Ты ведь не станешь больше говорить ему подобного, правда? Он добрый.

Людовик чуть повернул к ней голову, венок съехал на лоб:

— Я хочу узнать правду. Мне не дает покоя эта пустая башня. Подумай сама, зачем ему нужна такая ложь?

— Хорошо… — тихо сказала Бэки, садясь рядом. — Давай вместе. Как ты думаешь, почему здесь все именно так? Башня сияет, волшебство уничтожает все часовые механизмы вокруг, но внутри никого нет?

В тишине ответ Бродячего прозвучал неожиданно четко:

— Он убил его сам и не может найти покоя. Это мое единственное объяснение.

Бэки засмеялась:

— Ты ведь шутишь, верно? Ну скажи, что шутишь.

— Подумай. Он был первым королем. С него начался этот мир. И уже тогда появились эти пески. Значит, он принес их с собой. Это какое-то проклятие, которое таилось девятьсот земных лет и вот теперь решило уничтожить нас в канун появления девятой Королевы. Потому что на самом деле она не девятая.

Девушка прижала ладошку ко рту:

— Людовик… не может такого быть! С чего ты это решил?

— С того, — вздохнул тот, — что больше ни одного короля с дырой в груди у нас нет.

Дальше Тео слушать не стал. Он развернулся и не чуя под собой ног пошел назад, к замку. От услышанного у него начинала болеть голова, и больше всего ему хотелось забыть весь этот день. Но голос принца по-прежнему преследовал, и, наверное, именно из-за этого мальчик не сразу услышал, что его зовут:

— Великий земной детектив, это ты?

Якоб прислонился к краю большого каменного фонтана и внимательно смотрел на мальчика. Тот отчетливо видел полую, окованную железом грудную клетку и сидящую внутри птицу.

— Здравствуйте, ваша светлость.

Он собирался склонить голову в поклоне, но король жестом остановил его:

— Не желаю никаких почестей, особенно от своих гостей. — Голос звучал устало. — И тем более, если гости не уверены в том, что доверяют мне.

— Я… — начал Тео и осекся, понимая, что не знает, как продолжить. Но Якоб выжидательно смотрел на него, постукивая когтистыми пальцами по каменной поверхности, и мальчик вздохнул: — Я вас не знаю, чтобы доверять или не доверять.

Мужчина слабо и благодарно улыбнулся. Потом перевел взгляд на небо и вдруг спросил:

— Вы с твоим драконом ведь пересекли всю страну. Верно?

— Почти… — отозвался Тео.

— А… ты встречал по дороге Капитана Птиц?

— Два раза, — кивнул мальчик и передернулся от воспоминания.

Якоб, заметив это, нахмурился:

— И… что ты о нем скажешь?

— Почему вы спрашиваете? Ну… он странный. Он пытался убить нас. Просто так. А… вы знаете его?

Канарейка в грудной клетке тревожно забилась.

Якоб тяжело вздохнул:

— Нет. Хотя когда-то мне казалось, что… — не закончив, он сложил у груди руки, — не важно.

Новый порыв ветра, поднявшись, растрепал его волосы. Тео нахмурился: в дуновении почудились крупинки стеклянного песка.

— Дюны уничтожат ваш народ, — тихо произнес мальчик. — Если мы не узнаем правды.

— Какой правды, Тео?

— Я не знаю, — ответил он. — Кто-то из девяти королей совершил преступление. Поэтому раз за разом происходит одно и то же — песчаные вихри начинают крушить мир. И… как я понял по рассказам, они уничтожают больше и больше земель. И… — Секунду или две Тео колебался, но все же продолжил: — Некоторые думают, что преступление совершили вы. Простите…

Это было совсем не как в детективах, это было очень неприятно. Птица еще сильнее забилась, ударяясь о прутья.

Тео невольно отступил на шаг от короля, а тот вдруг без всякой злости, впрочем, и без всякого удивления заговорил:

— Может, ты прав… Преступления страшнее, чем это, я не придумаю… — Он вдруг закрыл лицо руками. — Боже мой… нет… я не могу… Я…

— Вам плохо? — с беспокойством спросил Тео, снова приблизившись. — Я не хотел обвинить вас, я…

Он выпрямился.

— Не переживай. Я сам во всем виноват.

— Могу я как-то помочь?

Но король лишь покачал головой:

— Я хотел бы побыть один.

— Как скажете, ваша светлость…

В эту минуту Тео опустил глаза. И увидел на присыпанной песком площадке вокруг фонтана тень короля. Точнее…

Тень была птичьей.

И это тоже о чем-то ему напомнило. Но о чем?

* * *

Мальчик свернул на узкую аллею, вдоль которой росли усыпанные красными, сладко пахнущими яблоками деревья. В очередной раз Тео поразился разнице во времени, которая была в этом небольшом, казалось бы, мире: Ротонда Низких Облаков казалась царством зимы, Листолесье — весны, а Тирия — осени. Удивительным было то, что фрукты пока еще никто не собирал, хотя их, наверное, хватило бы на весь город.

— Ах вот ты где!

Тео обратил внимание скорее не на голос, а на свист воздуха: кто-то бросил яблоко. Мальчик с большим трудом поймал его, обернулся и увидел Альто — тот сидел на траве, между корней дерева. Хвост шевелился, явно собираясь поднять с земли и кинуть еще один фрукт. Дракон щелкнул по нему пальцами и улыбнулся:

— А я думал, куда же запропастился наш земной детектив…

Тео, приблизившись, сел рядом с оборотнем. Тот наклонил голову:

— Что-то не так?

Ему не хотелось делиться всем тем, что он только что услышал. Не хотелось говорить о страхах и начинать бояться еще больше. Поэтому он просто откинулся назад, упираясь лопатками в ствол дерева и бессильно жмурясь. И был очень благодарен Альто за то, что тот замолчал.

Тео точно не знал, сколько времени провел так — с абсолютной пустотой в голове и в сердце.

— Эй…

Мальчик открыл глаза. Дракон с тревогой смотрел на него.

— Кому из них ты веришь, Альто? — слова слетели с губ сами.

— Я предпочитаю сейчас верить всем, ведь мы в одной лодке. А ты?

— Я так не могу. Якоб…

Альто взял еще одно яблоко, вытер рукавом и надкусил. Прожевав и внимательно осмотрев след от собственных острых зубов, сказал:

— Я тоже считаю, что Бродячий зря мутит воду. И что для этого сейчас совершенно не подходящее время. Но с другой стороны, он далеко не глуп, не стал бы искать с кем-то ссор без повода. Поэтому…

— Я хочу увидеть башню, — перебил его мальчик.

Дракон нервно дернулся и выронил яблоко:

— Ты ведь сам понимаешь, что будет, если нас там поймают. Башня не охраняется, но…

— А кого-нибудь ловили? — поинтересовался Тео, приподняв брови. — И рубили головы за это?

— Нет, — после некоторого колебания ответил Альто. — Никто не ходил, насколько мне известно.

Мальчик вспомнил слова Людовика Бродячего, но благоразумно решил пока промолчать по этому поводу. И просто сказал:

— Тогда, возможно, я буду первым.

* * *

Даже сейчас, в сумерках, теплый свет Башни согревал небо и силуэты окружающих домов. Стоило Тео приблизиться к стенам, как, мигнув, погас экран его электронных часов. Волшебство начало действовать.

Замка на арочных дверях не висело, и ни одного часового не было видно вблизи — площадь казалась вымершей, если не считать двух дремавших возле колодца бездомных собак. Но Тео заметил, что дракон все равно с беспокойством оглядывается по сторонам. Точно ждет, что стража в любой момент выскочит из-под земли. Вздохнув, мальчик в очередной раз предложил:

— Можешь не ходить со мной. Я поднимусь на самый верх и быстро вернусь. Если кто-то подойдет, скажешь, что просто гулял перед сном.

Альто энергично мотнул головой:

— А если этот друг Якоба восстанет из мертвых и слопает тебя?

Мальчик фыркнул:

— Это только в наших земных фильмах мертвецы едят людей. С чего такое взбрело тебе в голову?

— Ванилла что-то об этом говорила.

Пожав плечами, Тео запрокинул голову и заметил, что многие кирпичи в стене выступают вперед, а некоторые даже рискуют выпасть из кладки. Это выглядело довольно угрожающе, но Тео решил пока не задумываться о причинах, побудивших короля построить такую странную гробницу. Мальчик толкнул дверь. Она была очень тяжелой, и пришлось навалиться на нее плечом. Когда дракон сделал то же самое, петли наконец заскрипели. Навстречу повеяло холодом.

— Давай скорее. — Альто подтолкнул его и зашел следом.

Дверь за их спинами тут же затворилась, наступила темнота. Тео взглянул на свои мертвые часы: раньше их циферблат мог светиться.

— Подожди секунду, здесь есть кое-что… — Голос дракона прозвучал откуда-то слева, а вскоре мальчик услышал резкий шипящий звук: всполох пламени, вылетевшего из драконьего рта, окутал какую-то палку, которую Альто держал в руках. — Познакомься, это называется факел.

Мальчик фыркнул, ничего не ответив на это заявление, и начал оглядываться. Стены узкого коридора состояли из крупных камней, кое-где в них были выемки с погашенными факелами. Тянулся коридор метров на двадцать вперед, до высокой арочной двери. Больше здесь не было ничего: ни гобеленов, ни портретов. От этого место казалось особенно гнетущим, даже крысы не возились в углах, и…

— Ты слышишь это? — Хвост дракона нервно дернулся.

Мальчик напряг слух и действительно услышал отдаленные ритмичные щелчки и постукивание.

— Что-то тикает, — медленно произнес он, делая шаг вперед. — Идем.

— А ты не хочешь…

— Нет, — отрезал мальчик и потянул дракона за рукав.

Вскоре они уже стояли перед дверью — деревянной, широкой, теплой на ощупь и украшенной страшными звериными мордами. Прямо на Тео смотрели пустые глаза огромного льва, сжимавшего в когтях тело единорога. При этом единорог скалил крупные тупые зубы, проламывая копытом львиную грудную клетку. Довольно мрачные мотивы для башни, связанной с какими-то там надеждами… — вяло подумал мальчик, наваливаясь на дверь и толкая ее вперед. Она подалась без скрипа.

Тео запрокинул голову. Круговая лестница уводила ввысь, последних ступеней даже не было видно: они терялись, потому что в воздухе плавали силуэты часов. Сотни циферблатов, корпуса всех форм и размеров, шевелящиеся, как щупальца, цепочки. Большие часы с маятниками, круглые настенные, юркие наручные… И всюду множество тикающих стрелок, множество молотящих маятников. Каждые из часов показывали свое время — то, из которого когда-то были вырваны магией Золотой Башни. Где-то стрелки неслись в ритме бешеной погони, где-то отмеряли секунды так же медленно, как капает вода из неисправного крана, а где-то вообще остановились.

Одни часы Тео узнал. Маленькие наручные, с кожаным ремешком — его собственные, они плавали совсем-совсем близко. Мальчик протянул руку — и змейка на секунду обвилась вокруг ладони. Но почти тут же, передумав, она скользнула вверх и вскоре потерялась.

— Пошли. — Тео сделал первый шаг.

Дракон молчал, с сомнением поглядывая на циферблаты:

— Тео, а если они на нас нападут и сбросят вниз? Я не могу здесь даже прыгать, что-то давит.

— Часы? — Тео хмыкнул. — Не думаю, что они могут напасть.

Вздохнув, Альто последовал за ним. Уже на третьем завихрении лестницы мальчик несколько пожалел о своей затее: ноги начали ныть, а дыхание сбилось. Ступеньки были очень крутыми, и все же он упрямо шагал, лишь иногда замедляясь и поднимая голову. В глубине души он тоже боялся какой-нибудь неожиданности вроде удара тяжелым маятником по затылку, но показывать этого не собирался.

«Даже не надейтесь, — думал великий земной детектив. — Не сдамся».

Лестница кончилась неожиданно — будто что-то невидимое просто перебросило мальчика и дракона через несколько пролетов. Они не заметили, как оказались на узенькой квадратной площадке, упиравшейся в новую, низкую и светлую, деревянную дверь.

У дракона дернулось ухо.

— Часы замолчали. Дурной знак. Слы…

Но Тео уже шагнул вперед. На кованой дверной ручке не было пыли, она не потемнела от времени, а петли не издали ни одного скрипа. Будто сюда приходили довольно часто. А может быть…

— Его ничто не должно будить. Поэтому здесь не слышно часов.

…Может быть, так оно и было.

Мальчик замер, оглядывая пустую узкую комнату. Единственной вещью в ней была грубо сколоченная деревянная кровать, возле которой стоял на коленях король Якоб. Его черный плащ стелился по полу.

— Я молюсь здесь. Рядом с ним. Почти каждую ночь.

— Но…

Пальцы дракона сжали его плечо — так сильно, что когти почти впились в кожу. И мальчик замолчал, отводя взгляд от пустой кровати, покрывало которой истлело и покрылось тонким слоем плесени. От прогнившей подушки и паутины в изголовье.

Правитель Тирии улыбнулся:

— Теперь вы верите мне? Он очнется. Однажды он очнется, и здесь все будет иначе. Я отдам престол ему и уйду в один из наших монастырей. И…

Маленький комок ужаса внутри ширился с каждым словом, но Тео лишь кивнул. Альто держал уже обе руки на его плечах, едва заметно утягивая назад.

— Я не убью вас. — Якоб все еще глядел на них, и в темноте глаза его влажно блестели. — Не бойтесь. Вы хотели узнать правду, и вы узнали ее. Но…

Тут он осекся и обратил взор к оконному проему. Звук, нарастающий с каждой минутой, доносился оттуда. Точнее, два смешивающихся звука. Хлопанье крыльев и уханье.

— Совы… — Якоб поднялся с колен. — Совиная тревога. Нам пора улетать.

Тео, все еще пригвожденный к месту ужасным осознанием, очнулся. И мужественно остался на месте, когда король подступил к нему и наклонился:

— Давай, поторопимся.

— А… он? — тихо спросил мальчик.

Он сам не знал, что заставляет его говорить о постели, в которой никого не было. Но он говорил. Будто сумасшествие короля было заразным. Правитель Тирии лишь покачал седеющей головой:

— Моя башня неприкосновенна для песков. Совы всегда пережидают здесь бурю, садясь на выступающие камни. И ничто не нарушит сон моего соратника. Ничто…

11 Стеклянное кольцо

Они летели над черными землями совсем недолго, и вскоре их сменила уже знакомая серебряная пустыня. Продвигаться вперед слону и дракону было тяжелее, чем раньше, — впервые они летели против всех ветров, к центру. В Лийю и ее сердце — Эргер.

— Хочу, чтобы вы выбрали сами. Не мне решать, кто и что предпочтет, но я советую что-то стреляющее.

Тони Золотой Глаз открыл три большие сумки. Людовик Бродячий приподнял свои тонкие брови:

— Так вот что за тяжесть тащил мой слон вместе с нами. Знаете, миледи, — он глянул на Ваниллу, — когда вы сказали, что в этой поклаже есть предметы, которые помогут нам, я ждал чего-то более… полезного.

Тео думал, что Тони немедленно придет в ярость от этих слов. Но гангстер лишь с бесконечно терпеливым видом потер свою переносицу:

— Подумав, даже вы согласитесь, что лучше какое-то оружие, чем никакого вообще. Оно мало поможет против дюн, но хотя бы отгонит в случае чего абрисы от вашей прелестной малышки.

— Я беру это! — «Прелестная малышка» Бэки протянула руки к небольшому новенькому карабину. — Мне подойдет. А как оно…

— Я вас научу, — оживленно повернулся к ней гангстер. — Прекрасный выбор!

Ванилла вытащила из сумки винтовку, из которой уже однажды стреляла. Людовик, поджав губы и некоторое время порывшись с видимой брезгливостью, тоже наконец подобрал себе относительно легкий пулемет. Когда Тони придвинул сумку к Тео, тот замешкался, но мужчина ободряюще хлопнул его по плечу:

— Ты из тех немногих, к кому я повернулся бы спиной. Выбирай.

Когда руки мальчика сомкнулись на рукоятях двух длинноствольных черных револьверов, похожих чем-то на револьверы Фрэнка, Золотой Глаз хмыкнул одобрительно и пробормотал непонятное: «Manifico!» Но тут же его внимание отвлекли.

— А вы, Якоб? У меня есть чудеснейшая винтовка и не менее подходящий вам пулемет, и…

Король Тирии склонился над сумкой. Когда он выпрямился снова, в руке его был золотисто поблескивающий янтарный клинок, длинный и прямой. Тони скривился, как от зубной боли:

— Атавизм прошлого. Вы ведь понимаете, мой венценосный друг, что это оружие ближнего боя?

— Понимаю. — Желтые глаза короля блеснули. — Я ценю вашу щедрость и заботу о моей жизни… но я не готов менять свои привычки даже в угоду войне.

Тони кивнул. Что-то заставило его не спорить. Тео закусил губу, отводя глаза от бледного лица Крейва.

У него, да и у Альто тоже, так и не хватило мужества рассказать четырем королям и королевам о том, что они видели в Золотой Башне. Впрочем, об этой вылазке никто не знал, и расспросов удалось избежать. Лишь изредка, ловя на себе взгляды Людовика, мальчик чувствовал себя не в своей тарелке, но на взгляды эти отвечал спокойно и открыто. Он не собирался ничем выдавать себя. Точно не теперь.

…Я не готов менять свои привычки…

Молитвы у пустого ложа просто были одной из них. Тео снова посмотрел на два револьвера в руках. Безумие оказалось вовсе не таким, каким рисовали его кинофильмы и книги. Безумие оказалось ближе. Болезненнее. Страшнее. Безумие — это то, что ему тринадцать лет и он должен будет в кого-то стрелять.

Он думал об этом, даже когда путешественники, миновав пустыню, опустились на самой ее границе — в густо-зеленом лесу, окружавшем страну императора-механика. Когда Тони начал учить каждого по очереди пользоваться оружием.

Когда грохот выстрелов заполнил глухую мирную тишину, лишний раз напоминая о том, что все изменилось.

Альто тоже выбрал из арсенала Тони винтовку. Дракон стрелял метко и с легкостью: время, некогда проведенное в Циллиассе, явно научило его многому — не только носить белые костюмы.

— На тебе лица нет, Тео, — вытирая на ходу руки от масла, заметил он.

— С чего ему быть… — пробормотал мальчик.

Он то и дело косился на Якоба — тот в стороне упражнялся с мечом. Движения были легкими и стремительными, оружие он спокойно удерживал одной рукой. Поймав взгляд мальчика, король улыбнулся и слабо кивнул. Он совсем не казался сумасшедшим.

— Может, мы просто не увидели…

— Комната была пуста, — жестко отозвался дракон, сразу догадавшись, о чем речь. — А теперь улыбайся. К тебе идет Тони.

Золотой Глаз предельно просто объяснил, как перезаряжать и целиться. Под его присмотром Тео сделал несколько выстрелов, которые действительно попали в старое сожженное молнией дерево, выбранное мишенью. Мальчику радостно поаплодировали с разных сторон. Он же чувствовал только одно — что у него болят запястья. И уши — от этого ужасного шума.

— Я думал, все парни любят палить из пушек. А ты нет?

Тони наклонился к нему, пряча смуглые запястья в карманах костюма и пытливо всматриваясь в глаза. Тео посмотрел на его лицо и исполнил совет Альто — слабо улыбнулся:

— Просто мне казалось, что это должны делать взрослые. И только чтобы защищать. Разве нет?

— Да, — вздохнул гангстер. — Но не все и не всегда так, как должно быть. Хотя я молюсь, чтобы тебе не пришлось пускать свои револьверы в ход. Даже ради защиты. Оружие опасно тем, что оно делает не с телом, а с сердцем. Будь осторожнее.

Едва ли Тео пригодились бы эти слова — оружие и так не слишком его привлекало, а после путешествия по Циллиассе перестало привлекать окончательно. Но он кивнул:

— Я запомню, дон Золотой Глаз.

Тони отвернулся и пошел к остальным.

* * *

Сверху Лийя напоминала перстень — овальный синий камень озера в двух оправах. Вторую оправу, сразу за лесом, создавала Большая Железная Дорога, состоявшая из нескольких рельсовых путей.

Озеро, огромное и яркое, было там и тут испещрено островами и прочерчено длинными широкими мостами. По некоторым змеились новые рельсы, на других были разбиты сады и высились красивые, ухоженные жилые дома. Издалека виднелись гармоничные фасады и широкие окна. Все казалось тихим. Наверное, это было последнее тихое место в мире.

С негромким пыхтением по одной из кольцевых дорог пополз красный паровоз, пуская к небу тонкие узорчатые кольца дыма. Альто резко снизился и, дразня, проскользнул над самой трубой. Паровоз прибавил скорости и понёсся так быстро, что вскоре оказался очень далеко от путешественников, став с трудом различимой точкой.

— Теперь о нас быстро доложат Эльзевиру! — довольно прорычал дракон-оборотень.

— Думаю, и так бы доложили… — пробормотал Людовик.

Дальше летели, перебрасываясь только короткими фразами ни о чем. Каждый думал о предстоящей встрече и о том, что за ней последует, и едва ли эти мысли хоть у кого-то были радостными.

Тео перебрался от Ваниллы и Тони к Альто на шею и наклонился, вцепляясь в драконью гриву. В эту минуту он подумал, что сильно скучал по полетам вдвоем, не сопровождаемым насмешливым голосом Людовика Бродячего. Успел соскучиться за какие-то два или три дня. И кажется, его поняли.

— Я тебе очень рад.

Они замолчали, но их молчание было другим.

Только теперь у Тео действительно нашлось время немного подумать — о потерянной дороге домой, о связи с драконом, которую сам он создал и которую едва ли удалось бы теперь оборвать. О другой связи, между Ваниллой и Тони, тоже возникшей из-за компасной нити. И о предстоящей смерти, общей для всех, кто убегал сейчас из остекленевших королевств. Как ни старались Людовик Бродячий и Тони Золотой Глаз по очереди делать вид, что управляют ситуацией, мальчик не видел впереди ничего, кроме этой смерти. Худшим же было то, что сейчас, в небе, он почти совсем ее не боялся.

— Альто, а тебе страшно?

— Иногда да… — Оборотень махнул хвостом. — Иногда нет. Сейчас нет.

— Потому что я здесь? — усмехнулся мальчик.

Кажется, кое-чему он все же научился за время путешествия. Шутить, даже когда к этому не располагало ничего. Переставать быть серьезным.

Дракон фыркнул, не ответил и стремительно нырнул вниз. Некоторое время он летел над совершенно чистым кусочком густо-синей воды, касаясь волн брюхом, лапами и кончиком хвоста. Мальчик попытался что-нибудь рассмотреть на дне, но не увидел ничего. Прохладные брызги холодили его кожу, заставляя отвлечься от прежних размышлений и даже засмеяться. Потом — когда впереди замаячил мост с жилыми домами — Альто опять набрал высоту.

— Запоминай, — прорычал он. — Может, это последняя моя выходка. И последний наш полет.

Вроде бы с шутливой интонацией. Но Тео снова почувствовал холод внутри.

* * *

В первую минуту Тео показалось, что перед собой он видит увеличенный особняк короля Фрэнка — деревянное здание, а точнее, несколько зданий. Они высились на широких сваях, сваи тонули в воде.

Но как только дракон подлетел ближе, мальчик понял, что ошибся: дворец императора-механика был не деревянный, а из легкого, медового цвета камня. Сваи оказались широкими резными колоннами на греческий манер. Башни, флигели и колоннады поблескивали широкими крышами… а на крышах ютились тысячи птичьих гнезд.

— Кажется, все они слетелись сюда! — крикнул Тони, тоже не сводивший с гнезд взгляда. — Фрэнк был бы рад…

Последние слова он уже не крикнул, а произнес тихо. Но ветер донес до Тео и их тоже.

— Снижаемся, — коротко сказал Людовик.

Взгляд его не отрывался от больших солнечных часов, видневшихся на расчищенной площадке перед главным входом. Но, как оказалось, Людовика интересовало вовсе не время. Пока дракон и слон опускались, круглая площадка с часами пришла в движение и отъехала в сторону. Открылся глубокий провал, из которого выдвинулась лестница. Стоящий на верхней ступени долговязый черноволосый мужчина поднял взгляд.

— Подземные лаборатории императора-механика… — прошептал Альто, уже успевший превратиться в человека и наклониться к уху мальчика. — Там не бывает никто, кроме него…

Император Эльзевир был смуглокожим и голубоглазым. Одежда его — что-то вроде широкого синего сюрко и таких же штанов — была сшита из грубой ткани и перепачкана одновременно углем, мелом и маслом. Почти везде на одежде были карманы, из которых что-нибудь да торчало — пергаменты, инструменты, какие-то флаконы. Голову венчала треуголка, к которой крепилось рыжее писчее перо. Отряхивая руки, мужчина слабо, но вполне приветливо улыбнулся и сошел с лестницы:

— Принц Людовик… Дон Золотой Глаз… синьоры и синьорины… — Он поклонился.

Тони, оживившийся при звуке итальянского обращения, первым пожал его кисть:

— Счастлив видеть вашу землю живой. — И с присущей ему прямотой добавил: — Думаю, вы понимаете, что такой она останется недолго.

— Надеюсь, это не так. — Эльзевир снова прищурился. Нашел взглядом Тео и сделал шаг навстречу: — великий земной детектив… о тебе мне говорили немало, но все же я не представлял тебя столь юным. Рад встрече.

Тео кивнул. Пристальный взгляд императора-механика заставлял холодеть изнутри. Впрочем, по-другому Эльзевир, возможно, смотреть и не умел — и это могло мало зависеть от расположения его духа.

— Следуйте за мной. У нас есть еще дела. — Больше ничего не разъясняя, мужчина положил свою загорелую ладонь мальчику на плечо и легонько подтолкнул вперед: — Идем. Моя резиденция наверняка тебе понравится. Ты навестил меня в скверное время… но это ведь не значит, что новые места и новые впечатления потеряли свою ценность?

Правитель Лийи щелкнул пальцами, и широкие двустворчатые двери распахнулись, открывая вид на высокий свод холла. Эльзевир начал подниматься по мозаичным ступеням на крыльцо, мальчик постарался не отставать. Ему больше хотелось идти вместе с Альто и Ваниллой, но, кажется, его не собирались отпускать так просто — пальцы по-прежнему цепко держали за плечо.

Вблизи холл оказался еще внушительнее: все те же колонны, но уже более тонкие и более искусно вырезанные, поддерживали потолок, расписанный под звездное небо. Мельком Тео отметил, что созвездия незнакомы ему. Так же, как незнакомы и контуры материков с фресковых карт, в изобилии покрывающих стены. Такие карты были в каждой из вытянутых светлых комнат, сквозь которые Эльзевир вел своих гостей. Королева Ванилла восторженно ахнула:

— Черт… мне нужны такие же или похожие обои. И ремонт.

Император-механик довольно хмыкнул, но не ответил. Он шел быстро, а на ходу иногда хватал со стоявших повсюду столов какие-то чертежи и приборы — только для того, чтобы бросить их в каком-нибудь другом помещении. Поймав недоуменный взгляд Тео, Эльзевир подмигнул:

— Убираюсь.

— Понятно… — отозвался мальчик, не вдаваясь в подробности.

— Впечатляет?

— Более чем…

Они помолчали.

— А ты довольно неразговорчив для ребенка.

— Я это уже слышал.

И кажется, это было очень давно. Мысль опять заставила нахмуриться. Эльзевир явно заметил это.

— Скажи… какой сейчас век на земле, Тео?

— Двадцатый только что кончился. — Мальчик рад был выбору такой безобидной и не заставляющей думать темы. — А из какого…

— Я, — Эльзевир правильно угадал вопрос, даже не дослушав его до конца, — жил в чудесное время, которое мы звали иногда Ренессансом. Эпоха Возрождения. Самое свободное, самое безумное, самое красивое, время открытий, искусств и поисков.

— Мы до сих пор его так зовем, — улыбнулся Тео. — Но кажется… — тут он задумался, — в ваше время еще не было рельсов, паровозов, механических дверей и лестниц…

Эльзевир тихо засмеялся:

— Увы, не было. И ума, чтобы изобрести их, у меня не хватило. Но зато у меня было воображение. А воображение во все времена и у всех людей одинаково — так я считаю. Ты не согласен?

— Не знаю.

— Не задумывался?

— Я редко думаю о чем-то, что связано со «всеми». Все люди разные. Так считаю я. — Тео выделил последнее слово голосом.

— Что ж… — Эльзевир выставил вперед ладони и толкнул последние двери, почему-то без щелчков, — думаю, это не тот спор, на который стоит тратить время. И у меня последний вопрос к тебе… — Он наклонился немного ниже и быстро указал глазами назад: — Они боятся?

— Да. У них есть что терять. Даже у… — мальчик запнулся, — Якоба.

— Особенно у него, — туманно откликнулся Эльзевир и обернулся: — Мы пришли.

Впереди начинался огромный сад. Пестрый и яркий, он все же не казался приветливым и располагающим, как сад Якоба: дорожки здесь были строго прямыми, растения — аккуратно подстриженными, и даже расположение цветов на клумбах составляло геометрические фигуры — треугольники в кругах, круги в ромбах, квадраты, разбитые изнутри на прямоугольники. Ничего, в чем можно было бы заблудиться или потеряться взглядом.

А далеко за рядами кустов и деревьев виднелось что-то, что сразу привлекло внимание Тео. Ему никто ничего не объяснил, но он догадался сам.

Башня.

Самая Высокая Башня, Башня Коронации, ничем не отличалась от любой средневековой крепости, построенной из серого камня и рассматривавшей мир рядами узких бойниц. Но ее шпиль переходил в двустворчатую раковину из густо-синего перламутра. Сейчас раковина была закрыта.

— Время не пришло… — Эльзевир внимательно следил за взглядом мальчика.

— Кхм… — подал голос Тони. — А почему вам просто не пойти и не разбудить королеву?

— А еще можно покричать в окно… — заметила Ванилла. — В детстве так иногда зовут погулять.

Трудно было понять, шутили они или говорили серьезно. Скорее всего, надеялись, что у шуток есть шанс действительно стать планом — потому что отсутствие плана тревожило этих привыкших все контролировать людей. Но император-механик только покачал головой:

— Увы. Никто не может пересечь порог башни и тем более преодолеть лестницу, пока раковина не раскроется.

— Таким образом… — Людовик проводил глазами порхнувшую мимо бабочку, — вы предлагаете нам только… ждать?

— А вы хотели чего-то еще? — Эльзевир усмехнулся. — Знаете, Людовик, у меня… думаю, как и у вас… есть догадки о том, что и почему будет дальше. Но я предпочту не озвучивать их…

— И по какой же причине?

— …сейчас, — все тем же твердым тоном окончил Эльзевир. — Потому что сейчас я хотел бы заняться другими, более насущными вопросами.

Точно подтверждая правильность сказанных слов, поднялся порыв ветра. Пока он был просто холодным и, кажется, не нес с собой песка. Но небо, как заметил Тео, уже стало темнее. Отяжелело. Это не укрылось и от остальных.

— Что же мы будем делать? — негромко поинтересовался Якоб.

Все вздрогнули, потому что, кажется, забыли о нем. Король кутался в плащ, пряча птицу, и смотрел вверх с хмурым ожиданием. Эльзевир окинул правителя Тирии долгим цепким взором, но ответил не сразу. Наконец — будто взвесив что-то — он произнес:

— Говорить о битве. Если битва будет. И кажется… — мужчина развернул карту, которую держал под мышкой, — ей быть.

Большой плотный лист трепал ветер, норовя вырвать из рук. На карте видно было, как контуры земель и рек из черных и охровых становятся белыми, начиная светиться — будто бумагу заливали молоком. Белело Листолесье. Белели Марцея, Циллиасса и все прочие. Прямо на глазах Тео белизна замкнулась вокруг озера, прорисованного ярко-синими чернилами. Оно теперь было единственным цветным пятном.

— Поздравляю, мы в стеклянном кольце, синьоры и синьорины. — Эльзевир свернул карту и убрал в широкий карман. — Со всех концов мира прямо сюда сейчас движутся пески и… кое-кто еще летит с юго-запада.

— Слушайте, — Тони прищурил глаза, — ну хватит, синьор. Довольно темнить. Если вы желали показать преимущества вашей эпохи и вашего ума перед всеми прочими, мы охотно… — он уколол взглядом Людовика Бродячего, и тот промолчал, — покоримся, черт возьми, и даже можем спеть вам впоследствии гимн. Но мы сейчас ваши союзники, и…

— И вам стоило бы говорить с нами в ином тоне, — все же вмешался принц Страны Брошенных Детей. — Ибо, возможно…

— Я нисколько не ставлю себя выше вас. — Эльзевир улыбнулся. — Но я настаиваю. Мы говорим сейчас не о лидерстве. Мы говорим об оружии. Вы привезли свое… — Он окинул взглядом сумку Тони и то, что было у прочих. — А я хотел бы продемонстрировать вам свое.

Произнеся это, император-механик снова щелкнул пальцами. Ничего не произошло. Тео переглянулся с Альто, потом повернул голову к Эльзевиру. Но отдаленный гул уже подсказал, что он поторопился с выводами. Гул все нарастал, скоро в нем можно было выделить жужжание, стрекотание и какие-то сухие острые щелчки. А затем…

— Фу! — с отвращением завопили хором Ванилла и Бэки.

Полчища насекомых прятались в подстриженной траве, в цветах, в кронах деревьев, а теперь поднялись и воздух — все одновременно. Бабочки, шмели, крупные мухи, жуки с яркими брюшками и спинками, стрекозы зависли в воздухе, будто ожидая чего-то. Тео заметил, какАльто весь передернулся — когда огромная синяя стрекоза, нарушив сумбурный строй, подлетела и опустилась на его плечо.

— Мама… — просипел дракон, но опасливо не притронулся к насекомому. — Почему-то большими и по одной штуке они не так… устрашают.

— Эффектно, дорогой Эльзевир, — вежливо приподняла брови Ванилла, всеми силами стараясь больше не показывать своего омерзения. — Но мы, кажется, собирались говорить об оружии, а не о жуках.

Нисколько не уязвленный, изобретатель плавно повел кистью. На указательный палец с аккуратно отполированным ногтем тут же опустилась пчела. Тео вдруг отчетливо различил крошечные сочленения ее лапок и совсем мелкие винтики там, где крылья соединялись со спинкой. Глаза насекомого мерцали золотом.

— Это… роботы? — Он наклонился, за ним это сделала и Ванилла, единственная из королей, кто понял значение этого слова.

Удовлетворенный эффектом, император-механик подозвал ближе и остальных.

— Живые машины, Божественные машины. Так это зову я. И каждое насекомое моего сада — не просто красивое украшение. Это оружие против абрисов. Ведь именно мне вы, дон Золотой Глаз, продавали в последнее время основную часть янтаря. Красивый сплав… верно?

— Они слишком малы, чтобы действительно что-то сделать, — огорченно отметила Ванилла. — Создали бы кого-то покрупнее, кабанов например.

— Кабаны не летают. А их хватит, чтобы задержать песок. Выиграть время. Дать нам дождаться пробуждения королевы Марджери. Когда она спустится, дюны свернут назад. Мы получим еще несколько лет покоя.

Тео отвел глаза и тут же встретил взгляд Людовика Бродячего. Тот с самого начала разговора выглядел хмурым, насекомыми не впечатлился, а при последних словах правителя Лийи вдруг нехорошо усмехнулся. Мальчик понял, что сейчас на стол наконец выложат все карты. Альто, кажется, тоже это почувствовал: подойдя ближе, опустил руку Тео на плечо, точно опасался большой королевской драки. Людовик заговорил:

— Это хороший способ в очередной раз убежать от проблемы. Но не устали ли вы, император? Нечто… — голос зазвучал жестче, — заставляет пески просыпаться раз за разом. И может быть… кто-то среди нас догадывается, что именно?..

Все молчали. Молчал и тот, к кому, кажется, обращены были эти слова. Король Якоб снял плащ, канарейка в его грудной клетке сидела, спрятав под крыло голову. Она выглядела больной и нахохленной. Мальчик отвел глаза от поблекших желтых перьев и глянул на раковину, венчавшую Башню.

Где-то там спала миссис Ванчи, и, если бы она только знала, как им важно ее пробуждение, она проснулась бы прямо сейчас… но она ничего не знала.

12 Птичьи тени

— Нужно что-то делать. — Альто поднял голову и втянул ноздрями воздух. — Стеклянные смерчи приближаются. Чувствуете ветер? Он меняется и усиливается.

— Готовимся стрелять? — предложил Тони Золотой Глаз, похрустывая суставами пальцев.

— Когда они доберутся до нас, это не поможет, — покачал головой Якоб.

Но рука его уже легла на рукоять меча.

— С чего вы взяли, что мои насекомые не удержат их или даже… — начал Эльзевир, но Тони его уже прервал:

— Мы просто не готовы положиться только на силу вашего, несомненно, гениального изобретения. Все-таки эти жужжалки…

Император-механик закипел:

— Как вы можете называть совершеннейшие во всех мирах механизмы таким пренебрежительным…

— Довольно, — прервала их Ванилла. — Давайте думать как можно быстрее и ничем не пренебрегать! У нас есть насекомые, оружие и…

— И некое пророчество, услышанное великим земным детективом, — прищурился Людовик Бродячий. — Верно, Тео?

Мальчик почувствовал, что все взгляды обратились к нему. В замешательстве замер. И наконец кивнул:

— В Ротонде Низких Облаков я встретил призрака. И призрак сказал, что нужно разгадать тайну страшного преступления, на котором основана одна из девяти ваших стран. Но я не знаю даже, какая это страна. Еще призрак сказал, что иначе… — он осекся, — нам ничего уже не поможет. Я… поверил ему не сразу. Я начинаю верить только теперь.

Он ждал гнева за то, что не рассказал о своей встрече раньше. Но короли подавленно молчали. Правда, молчание не продлилось и десяти секунд.

— А не ты ли провинился, дудочник? — полюбопытствовал Тони. — Зная, что в мире за о тебе болтают, я начинаю подозревать…

— А давай лучше подумаем: если бы не дудочник, где бы ты сейчас был? — холодно улыбнулся в ответ Людовик, убирая с лица растрепанные волосы. — Дети ушли в этот мир со мной добровольно, и я не собираюсь обсуждать это здесь. Но зато я советую послушать дудочникову сомнительную гипотезу: повинен тот из нас, кто больше всех молчит… — Людовик шагнул в сторону безмолвной фигуры правителя Тирии. — А вы как считаете, Якоб? Не связано ли наше таинственное преступление с тем, что Золотая Башня пуста?

Якоб, какой-то постаревший, стоял молча. Может быть, искал слова. Может быть, пытался оправиться от брошенного обвинения и забыть о том, что теперь все глядят только на него. Он разжал руку, плащ упал на камни садовой тропы. Поправил тонкую серебряную корону. Пальцы с длинными когтями дрожали.

— Так что? — настаивал принц.

В тот момент, когда Якоб поднял голову, в небе что-то появилось. Темное и вытянутое, оно приближалось стремительно, седлая ветер. Очень быстро Тео догадался, что это было. Ему насмешливо подсказал вернувшийся страх. Ведь именно после той встречи он осознал: мир миссис Ванчи не так уж добр и приветлив.

Крепкие мачты скрипели, развевался черный флаг с птичьим черепом. Стеклянные смерчи несли Капитана Птиц вперед сами, точно он был их невольным императором. Десятым…

Корабль опустился в нескольких десятках футов от Эльзевира и остальных, смяв клумбы и кусты. Огромный и темный, он напоминал остов древнего чудовища. Короли стояли молча, напряженно ожидая: будут ли выстрелы из пушек или абордаж, только Альто и Тони схватились за свое оружие. Но с галеры спустился капитан, не сопровождаемый более никем.

Сегодня он был без маски, Тео отчетливо видел обезображенную половину лица и повязку на глазу. Юноша шел медленно. Казалось, ветер в любой миг мог сбить его с ног. Меч был в ножнах на поясе, и пират не торопился его доставать. Посмотрев на королей, он продемонстрировал им пустые ладони. Альто опустил винтовку. Тони оставил свой пулемет нацеленным Капитану Птиц чуть ниже колен. Тот лишь скривил губы, никак не среагировав на этот жест недоверия.

Подойдя ближе, пират отвесил насмешливый поклон присутствующим, потом обратил взгляд единственного глаза на правителя Тирии и произнес:

— Ну здравствуй, Якоб. Соскучился?

— Здравствуй… Бэйзил.

— Бэйзил… — тихо повторил Людовик Бродячий, словно пробуя имя на вкус. — А не ты ли — тот самый друг из башни?

Светловолосый юноша поднял руку — на мизинце поблескивал перстень с янтарем. Сейчас Тео отчетливо видел, что кольцо по своей форме и огранке камня точно повторяет то, которое носил Якоб, только у правителя Тирии камень был черный и матовый.

— Ты умнее их, раз догадался хоть о чем-то, — обратился тот, кого назвали Бэйзилом, к принцу. — А может… у тебя даже есть еще какие-нибудь догадки? Озвучь, возможно, я тебя не убью.

Людовик усмехнулся, скрещивая на груди руки:

— Ты можешь попробовать еще раз отправить на тот свет всех нас. Вот только мы и так скоро погибнем… — Он сделал паузу. — Ты тоже. И сам не хочешь этого, иначе бы не прилетел.

— А ты уверен?

— Бэйзил, брось эти шутки… — заговорил Якоб, делая шаг к Капитану Птиц. — Они все ни в чем перед тобой не виноваты. Только я.

— Что здесь творится? — потребовал объяснений Тони. — Мне надоело не понимать ни черта! А ну-ка быстро…

Капитан Птиц наклонил к плечу свою изящную голову. Казалось, ни Тони, ни Бродячий, ни кто-либо другой вовсе не существовали для него. Пылающий глаз не отрывался от правителя Тирии:

— Что ж… первые вихри будут здесь только через десять минут или около того. И может быть, мы с тобой, Якоб, вспомним наше славное прошлое? Вспомним нашу родину… Гутштадт…

— Гутштадт… — эхом отозвался Якоб. — Гутштадт — «добрый город»…

Они — пират и король — стояли рядом. Тео отчетливо видел на песчаной дорожке их длинные глубокие тени. Птичьи тени. И понимал, что историю, которая сейчас будет рассказана, он уже слышал. Вот только… он не знал ее настоящего конца. И не догадывался, что слова, произносимые глубоким голосом короля Тирии, будут звучать вовсе не так, как те же слова из уст миссис Ванчи. В девять лет, у ночного уютного костра.

— Добрый город… так прозвали его люди. И не зря — его стороной обходили войны, эпидемии, неурожаи. И всем жилось здесь счастливо — насколько вообще возможно счастливо жить в Темные Века. Лишь одному человеку все это счастье не давало покоя… старой колдунье с Болот…

Молча, но с бешено стучащим сердцем Тео слушал, как ведьма обратила в человека ворона, как была убита, как захлебнулся в болезни добрый город.

Как, переступив порог Чертовой Крепости, ворон и канарейка приняли всю ведьмину силу и всю ведьмину злость, но эти страшные подарки до поры до времени никак не проявляли себя.

Как они лечили людей, а поздними вечерами подолгу сидели в самой верхней комнате и придумывали истории про волшебную страну, в которой хотели бы жить. Страна эта состояла из лесов, озер и городов с тонкими башенками. И там всегда было тепло, как на родине Бэйзила, которой он почти не помнил. Там никто никогда не болел. А когда надоедало придумывать, Бэйзил учил Якоба петь — у ворона был отвратительный голос, как и у всех представителей его рода, но ему нравилось это занятие. Они были счастливы — эти двое. Они женились бы на принцессах и правили бы справедливо. Таким они видели свое будущее.

Шло время… а темная сила, дремавшая внутри птиц, пробуждалась: ее будило беспросветное отчаяние горожан. Еще неизвестно, кому было тяжелее, но первым не выдержал Якоб. Однажды вечером злость и раздражение совсем застили его глаза. А Бэйзил просто был в это время рядом…

* * *

— Что случилось потом? — тихо спросил Тео.

Якоб опустил глаза:

— Мы поссорились, и я сбросил его с башни в ров. Ров был проклят. Когда я осознал, что наделал, искал его или его тело всю ночь, но бесполезно. Я вскоре умер, заболев, мне не хотелось более бороться. Я ждал ада и кары. Но оказался в этом мире и попытался все изменить. Возвел Башню. Я верил, что…

— Башня всегда была пустой? — Тео едва узнавал свой собственный голос. — Ведь вы сидели и молились там, и…

— …Тео, я заставил, я научил себя верить, что однажды плесень и гниль исчезнут. — Король закусил губу. — Верить в то, что я увижу…

Капитан Птиц расхохотался, обрывая эти глухие и полные боли объяснения:

— Ты думал, что я стану просто ждать, пока ты спасешь меня в придуманном мире? — Губы скривились. — Ты даже не знаешь, что я испытал, упав в отравленную болотную жижу, чувствуя, как она разъедает мою кожу, слепит глаза, заполняет легкие… Боль и страх ничего не стоили в сравнении с тем, что несло мне понимание: это сделал ТЫ. Мой друг и союзник, тот, за чьего сына я выдал бы свою дочь, будь у меня и у тебя дети. Я выбрался из рва, чтобы умереть в канаве подальше от Гутштадта. И придя сюда, уже не смог поверить в то, что буду прежним. Посмотри, Якоб. От меня осталась лишь половина. Мое лицо… — Он запнулся и взглянул на замерших в стороне королей. Но вскоре голос его выровнялся, вновь став ледяным. — Я ненавижу вас всех за ваши спокойные и счастливые жизни. А больше всех — тебя, Якоб, за твою романтическую чушь, за эту птицу в клетке в твоей груди! Как думаешь, что я ощутил, впервые увидев тебя тут? Увидев таким? Словно насмехающимся над моим прошлым, над нашим прошлым!

— Но я…

Резкое движение — Бэйзил ударил по железным прутьям. Дважды, в кровь разбив оба кулака. Якоб слабо охнул, но лишь покачнулся. Желтый комок перьев тревожно забился в своем плену. Король Тирии, бледный и тяжело дышащий, даже не вытащил меча из ножен: все его силы ушли на то, чтобы устоять на ногах. И ни один из других правителей не смел более приблизиться к нему и тем более встать на защиту. Пока принцесса Бэки не ринулась пирату наперерез, застыв перед вороном и загородив его:

— Не смей! Не смей, слышишь, ты?

Опережая Людовика, Тони Золотой Глаз сделал стремительный шаг и неожиданно мягко сжал узкое предплечье пирата, готового замахнуться еще раз — чтобы отшвырнуть длинноволосую худую девушку в сторону:

— Действительно, приятель. Не стоит горячиться. Даже на Сицилии месть — блюдо, которое нельзя готовить на сильном огне.

Несколько секунд двое — мужчина и юноша, оба изуродованные и одноглазые, — смотрели друг на друга. Потом Тони плавно отступил, всем видом показывая, что вернется в любую секунду. Бэки так и осталась стоять между Бэйзилом и Якобом — побледневшая и рассерженная. Капитан Птиц помолчал немного, глядя на нее сверху вниз — как, наверное, мог бы смотреть на мышку, раздавить которую можно, но не обязательно. Она не отвела глаз, хотя дрожь бежала, кажется, по всему ее телу. Но она победила: пират опустил сжатые кулаки и перевел взор на Бродячего:

— В одном ты прав. Я прилетел искать помощи. Я не хочу лишиться жизни вот так просто, пусть даже прихватив с собой всех вас. Теперь тайна преступления раскрыта…

— Лишь наполовину. — Людовик Бродячий сцепил на груди пальцы, пристально глядя на пирата. — Есть кое-что, о чем ты нам не рассказал.

Ветер опять завыл сильнее. Песчинки, царапая щеки, уже кружили в воздухе. Тео повыше поднял воротник и посмотрел на Бэйзила, который стоял молча, буравя Людовика выжидательным взглядом. Тот усмехнулся:

— Итак? Что предшествовало твоему падению?

— Я… — Пират вдруг осекся, будто встретил незаметную раньше преграду. Потер пальцами лоб, встряхнул головой. И с удивлением снова поднял глаза: — Я… я не помню. Но… — в голосе зазвучало раздражение, — это не имеет значения. Он убил меня!

— Якоб?

Король Тирии стоял, ссутулив плечи.

— Я не скажу, дудочник. Я не смею.

Теперь король не мог заставить себя посмотреть на замершего пирата. Что-то вынуждало его опускать голову. Но это что-то едва ли было стыдом.

— Говори, — приказ Капитана Птиц издевательски прозвенел в воздухе. — Лги, Якоб. Так, как ты умеешь. Как научился за эти века.

Казалось, каждое сочащееся ядом слово впивается ворону куда-то под кожу — так сильно король Тирии кусал губы, давая ветру трепать волосы. Но наконец он устало вздохнул, покоряясь:

— Что ж… в тот вечер наша башня была полна больных. Предел всего возможного отчаяния. Город умирал. И ты сказал, что хочешь запереть их здесь и снова позвать огонь. Сжечь их, сжечь скверну. И уйти в другие города.

Пират замер. Почти все теперь смотрели на него.

— Ты не считал так, я знаю. — Король слабо улыбнулся. — Ты их жалел. Но эта ведьминская сила… она завладевала нами день за днем, сам я тоже ловил себя на схожих мыслях, чаще и чаще. Ты взъярился и обвинил меня в трусости. Схватил факел. Я отнял его и попытался запереть тебя. А ты бросился на меня, и, когда мы бились, я столкнул тебя в ров. Но клянусь Господом, Бэйзил. Я…

— Ты лжешь! — Кажется, пират снова собирался ударить, но теперь уже двое — Тони и Альто — готовы были удержать его при первом движении. — Я не мог! Мой хозяин учил меня доброте, и я…

— Бэйзил… — Якоб обошел Бэки, благодарно коснувшись при этом ее плеча. Сделал несколько шагов и остановился прямо перед пиратом. — Ты спас мою душу. Вырвал ее из тьмы и оживил так, как не оживило проклятие. Ты был моим единственным другом. Неужели ты… — он запнулся, — думаешь, что я мог убить тебя по своей воле?

Снова повисла тишина. Тео подумал, что лучше бы разговор этот происходил наедине, а все короли и они с Альто были бы подальше отсюда. Друзья не должны мириться на людях, это невозможно. Мальчик знал это даже по своему классу.

— Я… — начал Бэйзил, но снова замолчал. — Я уже ничего не знаю. Но почему, почему, если ты говоришь правду, я не помню, как… как я отчаялся?

— Потому что память у вас одна на двоих, — произнес Людовик. — Одна страна — одна память. Ведь вы оба должны были быть королями.

— Откуда вам это известно? — нахмурился Эльзевир.

— Я живу здесь уже почти восемьсот лет и многое видел. — Людовик Бродячий посмотрел на стоявших друг против друга Якоба и Бэйзила и вдруг усмехнулся. — Помимо прочего, я недурно умею убеждать. И честно говоря… — он стряхнул какую-то пылинку с рукава, — я одурачил вас, заставив рассказать правду и подтвердить свою догадку.

— Но почему?

— Я же… — меняя интонацию, протянул Людовик Бродячий, — дудочник.

— Bello…^[18] — пробормотал Тони. Его явно поняли.

— Благодарю. А теперь… — принц посерьезнел, — вам, пернатые, нужно помириться. Или, как ни банально, мы все умрем.

— Ему не за что просить прощения. — Король Тирии покачал головой. — Вся вина — моя, а он…

— Всего лишь безмозглая канарейка? — со злобой перебил его пират. — Так всегда было, ты…

— Бэйзил, вашу мать, что вы в самом деле… — Дальнейшую часть этой фразы Тони озвучил по-итальянски, бурно размахивая руками. Вероятно, он ругался, а потом добавил уже мягче: — Прекратите драму, вы позже научите ваших друзей серьезно к вам относиться. От песка уже дышать нечем! Миритесь!

— Прости меня, — тихо сказал Якоб.

Бэйзил лишь кивнул, не глядя ему в глаза. И в этот момент все вокруг пришло в движение. Минуты, отданные на разговоры о прошлом, истекли.

* * *

Сильный порыв ветра швырнул пиратский корабль и разбил — одним резким, быстрым, жалящим ударом. Стеклянная корка, похожая на иней, покрыла темную древесину галеры, покрыла паруса и… кажется, всех, кто ждал капитана на борту. Крики этих людей утонули в вое ветра почти сразу, но Тео успел их услышать. Услышал их и Бэйзил, неосознанно сделав на умолкнувшие голоса шаг. Та сторона его лица, где была еще кожа, побледнела. Король Якоб резко сжал плечо своего прежнего союзника, удерживая рядом:

— Не надо. Ты им не поможешь. Мы…

Он не успел закончить: стеклянным вихрям наскучило терзать разломанное тело судна. Они заплясали вокруг королей, пока не приближаясь. С жужжанием вступили в битву механические насекомые: часть их, поднявшись, начала образовывать что-то вроде воздушного щита, а часть — разгонять добравшиеся до земли вихри. Тео видел, как каждое насекомое вспыхивает золотым светом — его лучи, казалось, успокаивали ветер. Стеклянные пески падали на землю расплавленной массой. Но после двух-трех вспышек падали и насекомые: конструкция их не выдерживала жара.

— Как же я это не рассчитал… — выругался изобретатель. — Нам надо спрятаться, их так надолго не хватит!

Когда вышли из строя уже почти все насекомые, Альто превратился в дракона и, зажмурившись, расправил крылья — и теперь только он загораживал прочих от ветра и пепла.

— Думайте скорее! — рявкнул он.

Порывы ветра сбивали его с лап, а миллиарды острых песчинок оставляли царапины даже на плотной чешуе. Но никто не успел ничего придумать: ветер стих, небо потемнело еще сильнее. Одновременно Тео услышал низкий угрожающий рокот, идущий откуда-то издалека.

— Что это? — хриплым шепотом спросил Эльзевир. — Может, кончилось?

Тони Золотой Глаз покачал головой. Тео, как и король Циллиассы, уже знал эту тишину и этот гул. И знал, что должно последовать дальше.

Когда через мгновение огромная волна песка загородила облака, никто не успел даже вскрикнуть. Дюна добралась до обитаемых земель. Песок неподвижно застыл… а потом волна опала, засыпав постройки, сад и почти всех еще не сломанных насекомых. Она сшибла с ног и погребла под собой Альто, а остановилась в нескольких дюймах от ног Тео. Мальчик бросился туда, где виднелся кончик драконьего хвоста, но Бродячий и Тони схватили его за плечи.

— Даже не думай! — рявкнул Людовик.

— А как же…

Хвост шевельнулся, дракон, хромая, с трудом выбрался из-под завала. Золотое свечение, окутавшее его за секунду до падения песка, померкло. Янтарная нить, кажется, снова напомнила о себе — по крайней мере, Тео ощутил жжение в мизинце. Приняв человеческий облик, оборотень, изрядно помятый, но живой, начал брезгливо встряхиваться. Мальчик ступил навстречу:

— С тобой все…

Ему успели ответить только благодарной улыбкой. Песок снова пришел в движение. На этот раз он тихо и угрожающе забурлил.

— Назад, — сказал Людовик, обнимая Бэки за плечи и вместе с ней отступая.

Остальные последовали его примеру. В то же мгновение раздался одинокий грохот очереди. Золотые вспышки озарили стекленеющую траву и погасли. Бурление песка только усилилось.

— ТОНИ! — Людовик Бродячий сердито посмотрел на дона, державшего в руках пулемет. — Когда вы ЭТО успели…

— Сейчас! — просто ответил итальянец. — И я клянусь, что от этого песка поднялась там вдалеке человеческая фигу…

Договорить он не успел, хотя смысл был очевиден. Песок бурлил не так, как раньше. Из него больше не вырастали хаотичные полосы и зигзаги. Фигуры становились все более и более узнаваемыми. Приобретали объем. Цвет. Отличие друг от друга. И, кажется, ветер давал им голос — потому что хрипение, бормотание, хохот и плач сливались воедино, но звучали и по отдельности. Тео ощутил знакомое головокружение при взгляде на эту постепенно оживающую массу. Лучше было бы зажать уши. Но вместо этого он потянулся к револьверам: они лежали в кобурах у него на бедрах. И он не видел, но ощущал, что прочие делают то же самое — хватаются за оружие.

Это было непривычное ощущение — холодные жесткие рукояти в ладонях. И еще более непривычным было осознание того, что две маленьких красивых вещи, за которые в детстве он, наверное, согласился бы отдать все свои игрушки, созданы, чтобы убивать. Даже если убивать придется то, что никогда не жило.

Альто и Тони стояли справа и слева от мальчика. Чуть дальше — Ванилла, Людовик Бродячий, Бэки и Эльзевир, за спиной которого жужжало несколько сотен самых крупных насекомых. Вперед выступили Якоб и Бэйзил — оба подняли мечи. Но неожиданно император-механик окликнул их:

— Вы двое — назад. К нам за спины.

— Почему? — Правитель Тирии обратил к нему взгляд.

Слова прозвучали жестко и отчетливо:

— Потому что лучше, если сейчас они отвлекутся на… — Он запнулся. — Наше тепло и голоса. Мы вооружены лучше, потянем время, пока королева не очнется и…

Без слов поняв его, Тео опять глянул на башню. Раковина над шпилем была по-прежнему закрыта.

* * *

От грохота стрельбы болели уши. Руки, совершенно онемевшие, уже почти отказывались исполнять выученные движения перезарядки. Тео страшно устал. И если в первые минуты его даже радовало то, что от каждого выстрела тварь, лишь отдаленно похожая на человека, падала и рассыпалась, то теперь это не вызывало ничего. Абрисы, возникающие из бесконечных стеклянных топей, шли и шли навстречу — и если некогда они находили жертв по голосу, то более они в голосе не нуждались. Многих из них короли узнавали. Маленькая Бэки так и не сумела выстрелить в того, кто принял облик старого священника. Его уничтожил Золотой Глаз.

Земля вокруг была усыпана сломанными насекомыми. Свободное пространство для отступления заканчивалось. Приходилось теснее жаться друг к другу, что было нелегко из-за отдачи оружия. Но еще худшим казалось другое. Рано или поздно патроны должны были кончиться у всех.

— Бэйзил, как вы справлялись с ними раньше? — рявкнул, перекрывая стрельбу, Тони. — У вас оружие из этой дряни! Вы выковали его, а значит, прикасались к ним. Как?

— Этот клинок был у него всегда, — ответил за пирата Людовик Бродячий. — Ведь так?

Капитан Птиц, бледный и сжавший кулаки, кивнул. Он неотрывно смотрел вперед.

— Да почему? — допытывался Тони, дрожащими пальцами заправляя пулеметную ленту. — Какого дьявола?

Странно, что именно в это мгновение абрисы замедлили свое наступление. Песок больше не извергал их, а тех, что приближались, превратили в оплавленное стекло насекомые. Стрельба остановилась, поэтому стало тихо. Так тихо, что ответ пирата услышали все:

— Возможно, я — их часть и они идут за мной. Возможно, именно я первым привел их сюда.

Людовик медленно опустил оружие, поворачивая голову:

— И что же… ты всегда подозревал это?

— Догадывался. Именно поэтому не оставался на месте. Умирая, я думал о корабле… — пират посмотрел на свои тонкие руки, — о летающем фрегате, который унесет меня от боли. И об оружии, которым я смогу отомстить. Все это я обрел здесь. Но пески все время преследуют меня. И теперь…

— И теперь ты наконец убедился, и из-за тебя, кажется, должны умереть мы? — Людовик скривил губы, впрочем, без особого удивления. — Очень… по-пиратски.

Бэйзил в гневе вздернул подбородок:

— Я явился в надежде, что вы знаете, что делать. Но я не желал прятаться за вами!

— Я ведь всегда подозревал, что ты и они — одно… — пробормотал император-механик, мрачнея лицом. — Почему, почему так поздно?..

— Я вижу, все мы догадывались о многом, но почему-то не делились догадками… — процедил сквозь зубы Людовик Бродячий.

Он смотрел на подозрительно притихший песок, более не поворачиваясь к пирату. Усилившийся ветер вздыбил его волосы и плащ. Тео от этого порыва едва устоял на ногах. Остальные обменялись испуганными взглядами.

— И что, вы предложите теперь убить меня? — Капитан Птиц вдруг усмехнулся, делая шаг. — Я поступил скверно и не стану отрицать этого. Проклятье ведьмы еще на мне. Поверьте, я не испугаюсь.

Он глядел прямо, но Тео видел, что единственный зрачок его сузился. Бэйзил боялся. И все же едва ли он отказался бы от своих слов.

Песок вдруг забурлил снова, заставив всех в страхе обернуться. Сгущаясь и поднимаясь, он складывался во что-то пока непонятное и не издающее звуков — никаких, кроме шуршания. Будто невидимые пальцы быстро-быстро складывали фигуру из бумаги.

— Началось. — Пират встряхнул светлыми волосами. — Пора. Разойдитесь.

— Я не позволю. — Король Тирии стремительно шагнул вперед, закрывая юношу собой, обнажая меч и в упор глядя на соправителей. — Эта дрянь не прикоснется к нему раньше, чем я умру. И ни один из вас. Вам все…

— Господи, — всплеснула руками Ванилла. — Вы что, искренне полагаете, что мы выдаем своих?

— А я бы отдал… — процедил сквозь зубы Людовик и усмехнулся, наткнувшись на взгляд Бэки, — впрочем, нет. Никогда.

Песок зашуршал и зашипел громче, начиная приобретать очертания. Фигура была почти сложена. Зверь с длинным гибким телом вздернул свою точеную голову к небу, все вырастая и вырастая. Потоки ветра, казалось, тянулись теперь именно к нему, срывая неостекленевшие листья с веток и заставляя людей дрожать от холода.

— Обидчик одного члена Семьи обижает всю Семью, — с расстановкой произнес Тони, чуть прикрывая рукой глаз от песка. — Тот, кто желает получить одного из нас, не получит никого или получит всех. Иначе никак. Смыкаем ряды.

— А как же голосование?

Впрочем, по тону Эльзевира понятно было, чью сторону он примет. Император-механик улыбался. Улыбка была сумасшедшей и отчаянной одновременно. А Якоб, бледный и хмурый, не мог найти ответных слов.

Песчаная фигура ширилась и разрасталась. Зверь оживал, расправлял крылья. Открылись сияющие золотом глаза. Казалось, оттуда, из глазниц, пробивался янтарный свет. Создание из тысяч кошмаров и сомнений окончательно обрело подобие разума — насколько могут быть разумными дикие древние пески. Это был дракон — и дракон ждал. Угрожающе покачиваясь, он обратил взор на замерших внизу.

Тео в панике огляделся. Кажется, более никто не знал, что делать, даже Тони и Людовик Бродячий. Они просто стали стрелять, но существо разинуло свою пасть, и от его рева что-то сломалось в хитрых оружейных механизмах. Винтовка и пулемет замолчали. Но дракон не бросился — он продолжал чего-то или кого-то ждать.

Мужчины отступили, закрывая собой прочих, но едва ли способные действительно защитить хотя бы себя. Тони побледнел, не выпуская из рук бесполезное оружие.

— Sancta Maria…^[19]

Кажется, он прошептал только такие слова. И кажется, они значили, что правитель Циллиассы отчаялся. Но в то мгновение произошло что-то, чего едва ли кто-нибудь ожидал. Король Якоб опять вынул из ножен свой меч и протянул руку Капитану Птиц:

— Дай клинок.

Пират непонимающе покачал головой:

— Тебе не стоит прикасаться к нему, он…

— Если пустыни, — ворон усмехнулся, — часть тебя… то они и часть меня. Я тоже принес сюда слишком многое… и не все было добрым. Прошу тебя, Бэйзил. Доверься в последний раз. Я так и не расплатился с тобой за спасение.

Блестящая рукоять легла в грубую ладонь, не защищенную перчаткой. По коже тут же расползся чернеющий ожог. Якоб болезненно скривился, но, справившись с собой, возвысил голос:

— Всем разойтись.

Впервые никто не осмелился с ним спорить. Подчинился даже Людовик, склонивший бессильно голову. Казалось, он о чем-то догадывался. Его пальцы крепко сжали маленькую руку Бэки, будто правитель Страны Брошенных Детей опасался, что его принцесса может побежать за Якобом.

Тео не сомневался, что она может. Что обязательно побежит.

Король Тирии шел навстречу огромному существу медленно и осторожно. Руки его были опущены, желтая птица в груди молчала. Ветер подталкивал вперед, будто торопя. Песчаный зверь прищурился. Узнал. Мгновение — и порыв воздуха сорвал с места остекленелые обломки галеры Капитана Птиц. Взмывая, деревяшки образовывали некое подобие шаткой высокой лестницы. И король поставил на первую из ступеней ногу.

— Якоб, не ходите!

Не выдержала Ванилла. Сделав шаг, она протянула мужчине руку:

— Нам ничем это не поможет, слышите? Не надо!

Тео готов был поддержать ее. Но король Тирии даже не обернулся. Он шел, держа спину прямо и преодолевая ветер. В его волосах сияла корона.

— Трудно победить дракона, особенно если часть этого дракона живет в тебе самом.

Эти слова произнес Эльзевир. Тео поднял на него взгляд:

— В таком случае… часть этого дракона есть в каждом из нас. Но почему-то все мы остались здесь.

Король Якоб достиг последней деревянной ступени, которая покачивалась в воздухе. Он что-то прокричал, но ветер не донес до оставшихся внизу этого крика. Лишь несколько последних слов:

— …ради любого из них и ради одного из них!

Движение началось, казалось, с головы создания пустынь и охватило все его мощное тело. Пески вновь обратились в то, чем Тео увидел их из окна дома Золотого Глаза. Проступили человеческие лица, звериные морды, безумные пейзажи. Вернулось смешение голосов и звуков. Все это вместе вгрызлось под череп, заставляя согнуться пополам и вскрикнуть. Тео опустился на колени. Он видел, как распахнулась пасть и взметнулась лапа. Видел, как существо потеряло очертания, слившись в сплошной поток гудящего песка. И видел, как блеснули клинки в руках короля.

Оба вошли в то, что еще недавно было драконьей шеей, по рукояти. Одновременно десятки тонких стеклянных лезвий прошили насквозь тело самого Якоба. Бэки закричала, вырываясь из рук Людовика. Песок поднялся, скручиваясь в вихрь. То, что происходило наверху, более невозможно было различить.

А потом огромная масса начала чернеть, рассыпаясь и съеживаясь. Она все опадала и опадала, уходя в землю, в траву, в стволы деревьев. Злой ветер постепенно затихал. Когда он успокоился окончательно, вниз упали все деревянные обломки, а вместе с ними — тело короля. Ребра, замененные прутьями, хрустнули, когда Якоб ударился о землю. Он не шевелился. От него шел знакомый бледно-серебристый дым.

— Как мы могли не понять… — прошептал Эльзевир. — Как я мог…

* * *

Мертвая окровавленная птица лежала на прутьях клетки. Лишь упав, Якоб наконец разжал пальцы обеих рук, выпустив и рукоять стеклянного клинка, и рукоять янтарного. Только что он открыл глаза — может быть, почувствовав, что кто-то изо всех сил бежит к нему.

— Подобное всегда тянется к подобному… и умирает от подобного, — прохрипел он.

— Боже, не надо ничего говорить, я вас прошу! — дрожащим голосом обратилась к нему принцесса Бэки.

Она первой опустилась на колени рядом с королем и осторожно приподняла его голову. По фарфорово-бледному личику текли слезы, губы дрожали.

Тео видел, как Тони Золотой Глаз обнимает Ваниллу, как Эльзевир беспорядочно отдает приказы своим насекомым — они летали над садом в огромном количестве, разгоняя остатки стеклянной пыли. Из-за жужжания сотен тысяч маленьких крылышек казалось, что где-то рядом просто работает огромная газонокосилка.

— Но почему… — прошептал Тони. — Почему сразу не сработало? Ведь… — он бросил взгляд на Капитана Птиц. — Он попросил у тебя прощения! Ты был виновен не меньше его! Эта дрянь должна была исчезнуть сразу после того, как мы раскроем правду! Разве не так?

Бэйзил не ответил. Он молча опустился на колени по другую сторону от Якоба. И ворон улыбнулся ему.

— Отвечай мне, я требую! — резко окликнул пирата гангстер, но его остановил Людовик Бродячий:

— После будем разбираться, кто и в чем виноват. Якоб, вы…

Вся его резкая язвительность куда-то делась. В голосе звучала боль. И видимо, он сам не знал, что говорить дальше. Может, даже хотел извиниться, но не был уверен, что это нужно.

— Я рад, — ворон улыбнулся, — что искупил свою вину. Простите еще раз… — Он бросил взгляд на Бэки. — Ты красивая. Если бы у меня была дочь, она была бы похожа на тебя. Не пачкай руки, пусти меня. А ты… — Он с трудом повернул голову к Бэйзилу. — Спасибо, что дал этот шанс спасти вас. Теперь все будет хорошо.

— Якоб, не умирайте, пожалуйста! — заговорила Ванилла, неуверенно подходя ближе. — Хотите, я прямо сейчас напишу историю, где всего этого не было, где вы счастливы, где все мы счастливы? — Она беспомощно огляделась. — Я быстро напишу, и…

— Не надо. — Якоб опять повернулся к Бэйзилу. — Скажи мне хоть что-нибудь, пожалуйста.

Дрожащая тонкая рука пирата провела по жестким волосам:

— Прости… я всегда был плохим другом.

— Нет. Не плохим. Лучшим.

Бэйзил устало покачал головой, светлая прядь упала на его лицо:

— Якоб. Этот мир… это чистый мир, самый невероятный из всех, какие могли бы быть, а я принес в него только злобу. Злоба ослепила меня. Я себя не помнил — только тебя. И своего предательства — лишь твое. Господь должен был наказать меня раньше. А теперь… я не знаю, где он.

— С тобой, поверь. — Якоб улыбнулся. — Правь этой страной хорошо. Уничтожь Золотую Башню. Пусть это будет последнее…

— Ты не можешь умереть вот так! — в гневе перебил пират. — Ничего не изменится от смерти жалкой птицы в твоей груди! Будет лучше, только лучше! Я… — он быстро вытер глаза, — Якоб, а помнишь, я тебя учил когда-то давно?

Снова мужчина слабо улыбнулся, и выражение отрешенности чуть сгладилось с его лица.

— Помню. Это трудно забыть, мой друг.

— Тогда ты ее узнаешь…

Капитан Птиц закрыл глаза. И Тео вдруг услышал, как изменился его голос.

Нет, он не стал слабее, хотя мальчику всегда казалось, что канареечные голоса — тонкие и слабые. Голос Бэйзила был мелодичным и сильным, очень чистым. В песне Тео не смог понять ни единого слова, но он ощутил то, чего не ощущал никогда в жизни, — успокоение, едва ли знакомое миру людей. Все вокруг сузилось и расширилось до залитой ярко-золотым светом комнаты. Всего одной.

Тео хотел посмотреть на королей и королев, чтобы понять, чувствуют ли они то же самое, но ощутил, что ему вдруг стало очень трудно дышать. Он мучительно закашлялся. Отняв от губ ладонь, без страха увидел на ней кровь. В ту минуту ничто не могло его напугать, потому что одновременно он видел, как открываются створки жемчужной раковины над шпилем башни. Глаза мальчика закрылись. А потом его окутала спокойная светлая тишина.

13 Смола и земляника

Тео чувствовал, что его голова лежит на чьих-то коленях, а чьи-то пальцы гладят его распущенные волосы. Даже сквозь сомкнутые веки просачивался яркий солнечный свет. Вокруг пели птицы: мальчик слышал совершенно обычные, легкомысленные трели, не похожие на…

Воспоминание о Бэйзиле резко нарушило хрупкое спокойствие. Хотелось и дальше дремать в этом непонятном месте, хотелось не думать, но… нужно было просыпаться. И Тео резко открыл глаза.

— Здравствуй, мой милый.

Над ним склонилась миссис Ванчи — зеленый шелк ее рукавов приятно касался скул. Учительница улыбнулась и легко щелкнула Тео по носу. Мальчик поморщился:

— Зачем вы это сделали?

— Чтобы момент нашей встречи не показался тебе слишком уж сентиментальным и полным помпезности. — Она подмигнула. — А ты, по-моему, вырос.

Мальчик не ответил. Он продолжал рассматривать новую, девятую королеву Листолесья — рыжеволосую женщину с грустными глазами и так и не исчезнувшей проседью. Руки у миссис Ванчи по-прежнему были теплые и мягкие. Нет… она не изменилась ни капли, не став ни красивее, как Бэки, ни уродливее, как Якоб. Осталась такой, какая была, когда хрустела яблоками после уроков и рассказывала истории у костра.

— Я скучала. — Она поправила очки. — И очень боялась, что будет поздно и я не увижу тебя.

Тео сел и огляделся: их с миссис Ванчи обступала сосновая роща. Вокруг пахло смолой и земляникой и пели птицы, ничего более не долетало сюда. Казалось, на странной просеке время исчезло. Но мальчик знал, что в другом месте оно бежит по-прежнему.

— Где Альто? — спросил он. — Где остальные короли? Они…

— Все живы, Тео. Не бойся. Пески уходят назад, к границам.

— Якоб…

— И он тоже.

— Но ведь птица в клетке…

— У Якоба снова нормальное, человеческое сердце. Никаких клеток. Бэйзил более не изуродован. Все теперь всегда будет так, как должно быть. И во многом этому помог ты. Ты не избранный, как в этих банальных фильмах, но это не помешало всем королям сплотиться вокруг тебя. Спасибо.

Мальчик опустил голову:

— Бросьте. Все, правда, не как в историях о героях.

— А ты хотел бы быть одним из них?

— Нет, — подумав, откликнулся Тео.

— Героем быть здорово. Но если все будут только героями, мир не простоит долго.

Они немного помолчали — птицы больше не подавали голосов, и тишина теперь стала полной. Она разливалась вокруг, не неся за собой ничего. Тео глубоко вдохнул ее. Вскоре учительница заговорила опять:

— Знаешь, где мы? Между миром королевств и миром за. Нашим. Тихий рубеж.

Тео слабо кивнул и задал вопрос, который, наверное, нужно было как-то задать еще в начале путешествия.

— Ваша страна… и те, другие страны… что это? Откуда они взялись? Это волшебство?

Миссис Ванчи, казалось, глубоко-глубоко задумалась: пальцы ее рассеянно перебирали короткие острые травинки, взгляд устремился в никуда. Наконец она опять разомкнула губы:

— Это не волшебство, это сказка. Две очень разные вещи. Каждый из нас в какой-то момент придумал свою. Придумал так, что сказка начала жить с нами рядом, жить, постепенно проникая в нас, всюду напоминая о себе, как… зеленые обои в нашем классе, помнишь? Ведь я не заказывала их, мне бы вряд ли и разрешили. Обои появились сами. Даже когда нас — писателей, учителей, преступников, чародеев — не стало, сказки остались. Почему они соединились и будут ли когда-нибудь другие — мне неизвестно. Никто этого не знает точно, но, может… потому что мы с одинаковой силой поверили в них?

— Я понимаю. Может быть.

— Говорят, в наше время сказок стало мало, но если вспомнить тех, кого ты сильнее всего полюбил, — Тони, Ваниллу… то наше время не безнадежно. Не правда ли?

— Да, — слабо улыбнулся Тео.

Почему-то он думал о том, что у него такой сказки никогда не будет. Хотя кто знает?..

— Тео… мне скоро надо будет возвращаться.

— А я? — Вздрогнув, он вскинул голову. — Вы вернете меня к Эльзевиру?

Она отвела глаза, и он почти догадался.

— Тебе пора домой.

— Но… — Тео не договорил, закусил губу, потом все же решился возразить: — Я так уйти не могу, я хочу попрощаться… хотя бы с Альто.

Учительница покачала головой и продолжила с видимым усилием:

— Ты и так слишком много времени провел с нами и слишком много раз подвергался воздействию песков. Я перенесла тебя сюда, где разрушение твоего тела остановилось. Но теперь тебе нужно обратно к людям. В нашем мире ты задохнешься. Вернуться ты не сможешь, пока длится твоя земная жизнь. Эй… милый, что с тобой?

Мальчик поспешно прикрыл ладонью глаза и отвернулся. Королева Листолесья погладила его по голове:

— Не переживай так. Они тебя не забудут. Я прошу, не переживай.

Тео подавленно кивнул. Миссис Ванчи крепко обняла его:

— Прости. Я… не думала, что наша встреча будет такой короткой. И не думала, что эта встреча будет только ради прощания.

— Все встречи случаются ради прощания, — глухо отозвался Тео.

Больше у него не было слов. Он просто прижался к своей учительнице крепче, стараясь запомнить и это чувство тоже — чувство покоя, радости и боли одновременно. Мизинец нестерпимо жгло.

* * *

По широкой лесной дороге, вымощенной деревянными досками, Тео шел молча. Он старался не смотреть на окружающие его деревья — лишенные живительного течения времени, они застыли, гнутые и покореженные. На покрывший землю мох никогда не ступала нога человека, и никто не прикасался к потемневшей грубой коре. Переплетения паутинных нитей неподвижно серебрились на фоне серого неба.

Мальчик старался не думать. Вообще отключить голову, а еще больше ему хотелось отключить сердце. Миссис Ванчи все объяснила: его время вышло. Но почему тогда он чувствовал себя изгнанным? Множество несказанных слов жгли его хуже раскаленных спиц, но он упрямо сжимал кулаки и шел дальше: впереди должна была быть Долина Дверей. Ближняя, серая, с торчащим в скважине ключом дверь — его. Главное — не развернуться в последний момент.

Мягкое свечение заставило Тео вздрогнуть и посмотреть на свою левую руку. Мизинец обвивала золотая нить. Она ускользала по деревянной дороге, ведя в гущу изуродованных вечностью деревьев, в зеленую темноту. Там она призывно мерцала среди холмиков заячьей капусты и мха. Тео свернул.

Он прошел вперед, прямо сквозь паутинный занавес, и оказался в окружении старых сосен, росших почти прямо. Мальчик огляделся, ища взглядом золотую нить. Не боясь и не думая, только надеясь. И кто-то вдруг мягко взял его за плечи:

— Привет.

Альто улыбался. Другой конец компасной нити обвивал его палец.

— Думал уйти, не попрощавшись?

— Это нея, — почему-то шепотом ответил Тео.

Дракон-оборотень потрепал его по макушке, сняв заодно пару кусков паутины:

— Я знаю.

— Откуда ты здесь? Это же…

— Для драконов границ нет. Особенно если мы не хотим их видеть. Ты скучал?

Он спрашивал, будто они не виделись годы. А может, так и было — в местах, похожих на Лес перед Долиной Дверей, подобное довольно трудно понимать. Тео понимал только, что у него опять щиплет глаза. Альто уже не держал его за плечи. Подняв руку, дракон указал вперед:

— Я провожу. Осталось совсем немного, но все же.

Благодарный даже за это, великий земной детектив кивнул и медленно пошел по мху вперед.

Удивительно… только недавно ему казалось, что, если бы дали шанс, он говорил бы, не переставая. Ему было что сказать почти каждому из Девяти, а особенно многое он хотел сказать дракону. Теперь же слова потерялись. Мальчик шел молча, ругая себя за это молчание. Но Альто тоже не говорил — так, будто…

— Ты рад, что тебе больше не нужно за мной присматривать? — наконец с усилием выдавил Тео.

Смех оборотня прозвучал совсем глухо:

— Как же с тобой трудно.

Рука опять легла на плечо. Тео хмуро опустил голову.

— Я не знаю, как привыкну к тому, что тебя не будет. Наверное, буду только летать. Месяца три, не опускаясь. Мы всегда так делаем, когда хотим что-то или кого-то забыть. По крайней мере, я про это слышал. Что ж… проверю.

Тео остановился, вновь вскидывая взгляд. Альто с усилием улыбнулся. Мальчику стало невыносимо стыдно.

— Прости. Я…

…не думал, что дружба может так быстро стать крепкой. А может быть, и не верил в нее вовсе.

Дальше они снова шли молча, шли, пока густой зеленый мох опять не скрылся под дощатой дорожкой, а она не вывела на широкую круглую поляну. Двери были здесь всюду: и в стволах деревьев, и в земле, и прямо в воздухе. Большие и маленькие, пестрые, блеклые, круглые, прямоугольные и квадратные. В скважинах не было ключей — нигде, кроме одной.

— Это моя…

Дверь действительно была серая. Прямоугольная, со старой ручкой и таким же старым замком. Едва ли она могла вести куда-то, кроме дома. Дорога домой почти всегда неприметна и привлекает куда меньше, чем любая другая.

Альто наклонился к лицу мальчика:

— Не сомневайся, слышишь? Песок не властен над вашим миром… но даже туда не нужно приносить то, что его рождает.

Мальчик кивнул, едва узнавая свой голос:

— Я понимаю.

— Я буду тебя помнить, сколько бы ни летал.

— Я буду тебя помнить, даже когда стану взрослым и мне начнет казаться, что все это сон.

Горячие пальцы дракона-оборотня быстро пожали его руку.

— Иди. Давай.

Уже взявшись за дверную ручку, Тео обернулся опять. Отпустил проржавевший металл, шагнул и обнял Альто. Может быть, это было глупо, может быть, так делали только совсем маленькие дети. Но, кусая губы, мальчик на несколько мгновений замер и почувствовал, что его обняли в ответ.

— Какой же ты все-таки чудной.

Переступая порог, Тео улыбался. На это уходил тот остаток его сил, который не понадобился, чтобы смотреть только вперед. Дверь захлопнулась. А потом начался дождь.

* * *

Они — эти капли — падали на лицо, стекали по шее, делали невыносимо сырой черную толстовку. Мальчик с усилием открыл глаза и перевернулся на живот, пытаясь понять, где оказался. Первым, что он увидел, были цветы — желтые хризантемы. Мокрые, но еще не потерявшие цвета. Тео сел — и теперь прямо перед его глазами был серый могильный камень со знакомым именем.

Марджери Миранда Ванчи.

А ниже были строки, которые всего несколько часов назад, казалось, не несли никакого смысла.

У Девяти есть только их девять сказок и два дракона.

Сказки нашепчет ветер. Первого дракона не приручить ничем, кроме верности и дружбы.

Второй дракон — свой у каждого. До поры до времени ты можешь не подозревать о нем, но знай, что его дом — Родниковая Пустыня.

И пусть так останется навсегда.

Все закончилось там, где началось.

Из-под камня пробивались зеленые молодые побеги с остроконечными листочками. Тео не смог вспомнить их названия. Но он точно знал, что в Англии таких нет.

— Тео! Тео!

Голос папы. И голос мамы. Два силуэта уже показались на дальней аллее, родители бежали не разбирая дороги. Но у Тео пока не было сил подняться им навстречу. И вместо этого, крикнув: «Я здесь!», он посмотрел на часы. Они показывали 22:30. Прошло ровно сорок семь минут с того момента, как они с драконом-оборотнем прыгнули в раскрытое окно. Сорок семь минут на все встречи, тайны и сражения. И сорок семь минут, чтобы потерять друга. Не так много и не так мало.

Мизинец все еще болел. В широком кармане толстовки Тео нащупал небольшой кинжал — подарок человека, впервые назвавшего его великим земным детективом. В кармане джинсов пальцы наткнулись на камень со дна озера — напоминание о словах Альто.

— Я буду очень по тебе скучать.

Мама обняла его первой. Отец — высокий и смешной в своем огромном ярко-желтом дождевике — держал над ними обоими зонт.

— Зачем же ты так, зачем? — Мама целовала его в щеки, никак не отпуская и все время пытаясь посмотреть в лицо. — Что за ночные путешествия?

Отца беспокоило немного другое:

— Как это ты удрал? Через окно?

Тео кивнул, обнимая маму в ответ. Несмотря на все находки и потери, даже повзрослев и многое узнав, научившись стрелять и расследовать, он именно сейчас понимал, как скучал. И ему хотелось только одного.

— Пойдемте, — тихо попросил он. — Больше я никуда не убегу.

Я дома.

Эпилог

В школе Спрингвэй разговоров и шума было много с самого утра. Новый учитель. Пришел новый учитель! После того как не стало прежней, доброй миссис Ванчи, приуныл даже директор, что говорить о прочих? И вот теперь кто-то согласился наконец взять и ее предмет, и ее класс, все ее обязанности, всю нагрузку, включая проведение экскурсий и летних ночевок. По прошествии небольшого перерыва в занятиях это стало особенно необходимо.

У молодого человека, с несколько странной, но вполне располагающей внешностью не было такого уж большого опыта. Только частная гимназия в районе Камберлендских Гор, в Западной Британии, где его рекомендовали исключительно положительно — ректор-женщина с хрипловатым бархатным голосом, потом глава попечительского совета — судя по акценту, выходец откуда-нибудь с Сицилии. Этого оказалось довольно. Выбирать никто не предлагал. В маленьком Рэйнивилле не было лишних учителей.

Прозвенел звонок, молодой человек поднялся. Дети уже заходили через открытую дверь. Они грустно посматривали на свои стены. Клочья зеленых обоев с них исчезли, теперь все было аккуратно заштукатурено и возвещало перемены. Вот только едва ли кто-то был рад увидеть за учительским столом новое лицо.

— Садитесь, — сказал он. — Будем знакомиться.

Произнеся это, он опять поправил свои длинные белые волосы. Вроде бы все было в порядке. Вот только ни за одной из парт не было кое-кого, кого он ждал. Десятки мальчишеских и девчоночьих лиц, внимательные взгляды, ожидание и недоверие. Неужели он каким-то образом ошибся? Но ведь он не мог.

— Альто?..

Голос сразу же замер. Опоздавший мальчик стоял у порога. Опять одетый в черное, с черными, собранными в хвост волосами, держал под мышкой две книги. Новый учитель улыбнулся, надеясь, что глаза его так и остались человеческими, не засветились алым. И что не зашевелился значительно укороченный, но сохранившийся хвост.

— Не опаздывай больше. Проходи. Итак, класс, давайте познакомимся. Меня зовут…

«Мы поговорим позже. И я еще раз напомню тебе, что для драконов нет границ, если мы не хотим их видеть. И если нам помогают все десять королей волшебного мира. Теперь — десять».

И мальчик, кивнув, тихо прошел мимо. Может быть… ему и не нужно будет ничего объяснять?

23.06.2014

Примечания

1

«Тайна Эдвина Друда» — последний и неоконченный роман Чарльза Диккенса.

(обратно)

2

Третье отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии занималось сыском и следствием по политическим делам, боролось со старообрядчеством и сектантством, ведало политическими тюрьмами, позднее надзирало за революционерами и антиправительственно настроенными общественными деятелями. Фактически это был высший орган политической полиции.

(обратно)

3

Призрак Кентервиля — персонаж новеллы Оскара Уайльда «Кентервильское привидение».

(обратно)

4

«Убийство на улице Морг» — рассказ Эдгара Аллана По.

(обратно)

5

Родион Раскольников — герой романа Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание».

(обратно)

6

Вотрен — персонаж романа Оноре де Бальзака «Отец Горио».

(обратно)

7

Персонаж поэмы Роберта Браунинга «Чайлд-Роланд дошел до Темной Башни» о странствующем рыцаре. В поэме умалчивается, что именно Роланд нашел в Башне.

(обратно)

8

Речь идет о замке волшебника страны Оз.

(обратно)

9

Волшебник из легенд о Короле Артуре.

(обратно)

10

Персонаж романа Л. Н. Толстого «Война и мир». Был участником масонской ложи.

(обратно)

11

Евгений Базаров — персонаж романа И. С. Тургенева «Отцы и дети».

(обратно)

12

«Великий Гэтсби» — роман Ф. С. Фицджеральда.

(обратно)

13

Генри Баскервиль — герой детективной повести А. Конан Дойля «Собака Баскервилей».

(обратно)

14

Собакевич — герой поэмы Н. В. Гоголя «Мертвые души».

(обратно)

15

«Десять негритят» — детектив А. Кристи. На негритянский остров приезжают десять человек, которых убивают друг за другом загадочным образом.

(обратно)

16

Невозможная женщина! (ит.)

(обратно)

17

Великая депрессия — мировой экономический кризис. Длился с 1929 по 1939 г. Особенно сильно пострадали США, Канада и Великобритания. У людей не было работы, денег, и многие бедствовали.

(обратно)

18

Великолепно (ит.)

(обратно)

19

Святая Мария… (ит.)

(обратно)

Оглавление

Пролог

1 Почта

2 Треугольник

3 Тайна без разгадки

4 Призрачный сыщик

5 Мусагет

6 Дудочник

7 Очень много книг

8 Великий мафиози

9 Гнезда на крыше

10 Пустая башня

11 Стеклянное кольцо

12 Птичьи тени

13 Смола и земляника

Эпилог

*** Примечания ***