КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

10 житейских курьезов [Николай Михайлович Сухомозский] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

10 ЖИТЕЙСКИХ КУРЬЕЗОВ


Курьез 1. Нам песня стричься помогает

(1972 год; г. Киев, УССР)

Понадобилось срочно постричься. Ближайшая к университету (желтому корпусу) парикмахерская – в «Интуристе». Направляюсь (жена – за компанию) туда, хотя понимаю, что заплатить придется дороже.

Захожу в зал, сажусь. Ко мне сразу бросается женщина-мастер.

– Вас как постричь?

– Да никак! Просто укоротите немного волосы.

– Сделаем!

И …отошла немного в сторону, склонившись над раковиной. Через минуту-другую снова раздается ее голос:

– Подъезжайте вместе с креслом сюда!

Я опешил: ничего подобного ни в одной парикмахерской никогда в жизни мне не предлагали! Однако темноты своей демонстрировать не стал – как ни в чем ни бывало подкатил. Обмотав меня огромной салфеткой, хозяйка произнесла:

– Наклоните, пожалуйста, голову!

Ничего не понимая, наклонил. Та включила воду и направила струю …на мою башку. Чувство возникло – будто мне, здоровенному мужику, подтирают задницу. Очень неприятно! Но экзекуцию выдержал до конца.

Голову, между тем, сверлит уже иная мысль: во сколько все это обойдется и хватит ли у нас с супругой денег, чтобы заплатить за интуристскую услугу?

Меня, между тем, как фон-барона, подвезли к зеркалу. Парикмахерша включила фен и начала сушить волосы. Ставки повышались! Я уже был не рад, что зашел в треклятую цитадель капитализма.

Наконец, дошло до стрижки. Дама:

– Вы… тесляр (тесля - плотник)?

Думаю: наверное, в волосах застряла какая-то крошечная веточка, упавшая с дерева, вот парикмахер и сделала вывод, что я – рыцарь сверла и рубанка.

– Да! – отвечаю еле слышно. Сказать «нет», значит, признаться в переходящей все границы неряшливости.

– И давно к нам приехали?

– Нет! – остаюсь немногословным.

Дама продолжала болтать, но, заметив, что я не расположен к этому, умолкла. Закончив стрижку, она лишь молвила:

– С вас три рубля! Касса у выхода.

Расплатившись (дыра в семейном бюджете – солидная, ибо в рядовой парикмахерской услуга обошлась бы в 70 копеек), подруливаю к жене. Выходим на улицу.

– Ну, ты даешь! – толкает она меня в бок.

– Да разве я предполагал, что она станет мыть мне голову?! – принялся оправдываться я.

– Да я не о том!

– А о чем?! – недоумеваю.

– Когда ты пошел в кассу, парикмахерша подошла к товарке и сказала с восхищением:

– Ты не поверишь, кого я только что стригла?!

– Кого? – переспросила та.

– Солиста ансамбля «Песняры» – вот кого!

– Не может быть! Что же ты меня не позвала?!

– Да он что-то был не в духе.

И только тут до меня дошел весь комизм ситуации! В городе как раз выступал известный белорусский ансамбль «Песняры». За кого-то из ребят мастер меня и приняла. И обращаясь произнесла слово «песняр», а не «тесляр».

Хорошо, автографов не просили!


Курьез 2. Ответ из ботинка

(1973 год; г. Киев, УССР)

Университет. Зимняя сессия. Экзамен по истории украинской журналистики. Принимал милейший человек, влюбленный в свой предмет, Василий Васильевич Яременко. Он никогда не свирепствовал. Но несколько человек, в том числе и я, решили сдавать наверняка, нисколько не готовясь.

Для этой цели попросили верного товарища из группы, сдающей накануне, переписать вопросы его билета. Достав чистый бланк в деканате, его заполнили (учитывался даже такой нюанс, через копирку отпечатаны билеты или вчистую и многие другие). Оставили в действенной нетронутости только место для номера. И пошло-поехало…

Заходит студент с билетом за пазухой, который он, естественно, знает назубок. Тянет один из тех, что лежат на столе. Громко называет номер и садится. Незаметно меняет билеты и на заранее заготовленном ставит номер, который назвал вслух и который записан у преподавателя. Ждет своего часа, отвечает, получает заслуженную «пятерку» и выходит.

Теперь уже настоящий, а не поддельный, билет передает студенту из числа посвященных. Тот быстренько по нему готовится и – в аудиторию. Берет билет, но номер называет того, что у него за пазухой. Преподаватель записывает. И так – по кругу.

Вот подошла и моя очередь. Первая часть «операции» проходит, как по маслу. Достаю заветный билет из-за пазухи, а только что взятый (он уже не пригодится никому – сдаю в числе последних и «посвященных» уже нет) сминаю в шарик и заталкиваю на всякий случай в ботинок. Жду очереди отвечать. А чтобы выглядеть сильно озабоченным, задаю Василию Васильевичу уточняющий вопрос. И вижу вдруг побледневшее лицо Владимира Рубчака:

– Ты что?!! У меня этот же билет!

Понимаю: если афера раскроется, вычислят всех, кто сдавал на шару, и запросто могут выпереть из университета.

Делать нечего: тонуть – так одному. Я сминаю липовый билет, сую его в карман, а из ботинка …достаю настоящий (хорошо хоть носки чистые и «документ» не пахнет!). Пытаюсь его разгладить, но это плохо удается. И начинаю лихорадочно готовиться – времени-то уже практически не остается. И вот Яременко приглашает меня к экзаменационному столу.

Ни живой, ни мертвый иду. Сажусь. Кладу перед собой билет. И начинаю как бы непроизвольно сжимать его в руке.

– Что с вами? – участливо спрашивает Василий Васильевич.

Я не успеваю ответить, как он, беря в руки билет, задает второй вопрос:

– А с билетом что?!

– Извините! Понимаете, так волнуюсь, что не заметил, как скомкал. Еще раз – извините!

Яременко кивает: отвечай.

Что я говорил, как вышел из аудитории, не помню. Лишь ответил на вопрос друзей, сколько заработал:

– Четверка!

Вечером, уже в общежитии, староста группы, который остался с преподавателем подводить итоги, рассказывал, как сокрушался Василий Васильевич. Однокашник, отвечавший после меня откровенно слабо, буквально вымолил себе «четверку», чтобы не остаться без стипендии. И Яременко сказал:

– Если бы Сухомозский отвечал после него, я просто был бы обязан поставить ему «пять»!


Курьез 3. В поход – с дверью

(1974 год; г. Киев, УССР)

О нелюбимом нами коменданте, выселившем сразу всю комнату - четырех человек. Причем одного - за дело, а остальных – за компанию. К счастью, отстоять свою правоту невинно пострадавшим удалось.

А дело было так.

Валентин Тарнавский (впоследствии – член Союза писателей СССР), пользовавшийся заслуженным успехом у женщин, своего, как правило, не упускал. А поэтому являлся к месту ночлега ближе к утру. И до обеда (а иногда – и дольше) отсыпался. Чтобы вечером отправиться на очередное свидание с очередной пассией.

Так было и в этот раз. Около одиннадцати сотоварищи, живущие с ним, решили сходить перекусить. А потом вернуться, разбудить гуляку – и на занятия. Однако ключа, поскольку покидали комнату минут на сорок-пятьдесят, под дверь, как обычно, не подсунули.

Что в дальнейшем и сыграло роковую роль.

Едва мы ушли, Валентин проснулся от острого желания немедленно сесть на унитаз. К двери – та закрыта. И, о боже, ключа нет! Как и терпения.

Что предпринять в столь форс-мажорных обстоятельствах?!

Валентин разгоняется и за пару ударов плечом срывает ни в чем не повинную дверь с петель. И, само собой, - шустрее в туалет, расположенный на этаже.

И тут же возвращается… Небеспочвенно решив, что если коридором будет идти шебутной однокурсник, дверь, прислоненную аккуратно к стенке, обязательно утащит. Ищи ее потом!

Будущий писатель возвращается, берет дверь и марширует с нею в туалет. Не очень удобно - зато надежно!

Сделав дело, гуляка вдруг обращает внимание, что двери комнаты и кабинок одинаковы по размеру. Только цветом разнятся: первая – бежевая, а вторые – синие. Но последние ведь – целые, в отличие от пострадавшей.

Не долго думая, Валентин двери меняет. И, вернувшись, навешивает раздобытую целехонькую на не очень погнутые (немного им подрихтованные) комнатные завесы. Остается купить и врезать новый замок. Парень одевается и отправляется в магазин.

В это время коменданту взбрело в голову в очередной раз проинспектировать свои владения. Заходит в вышеозначенный туалет. А там к кабинке кое-как прислонена дверь - мало того, что иного цвета, так и с указанием …номера комнаты. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы пойти по адресу. Там комендант, естественно, увидел синюю дверь с большой буквой «М».

Короче говоря, пока мы вернулась из столовой, а виновник ЧП из магазина, ретивый комендант всех из общежития уже выселил.


Курьез 4. Биокондиционер

(1981 год; Октябрьский р-н, Ташаузская обл., ТССР)

Очередная командировка – освещать уборку хлопка в отдаленном регионе. На третий день местное руководство интересуется:


– А вы бывали на озере Сарыкамыш?


– Нет!


– Тогда завтра устраиваем экскурсию.


Утром председатель райисполкома забирает меня из гостиницы, и доставляет к военному вертолету. Через час с небольшим она – большая вода. Наблюдаю в иллюминатор за публикой, нервно суетящейся внизу: не браконьеров застали врасплох?


Однако когда приземлились, те кинулись к нам, а не наутек. Оказалось, начальство, накануне загрузив две легковушки едой, питьем и другими необходимыми для «экскурсии» атрибутами, отправило их на озеро. Поэтому на берегу уже стояли два огромных палатки, внутри которых на расстеленных коврах лежали удобные подушки под локоть.


А поскольку меня посадили лицом к входу, то очень быстро обратил внимание на то, что мимо палатки слева направо беспрерывно шагает некая колонна – правда, сквозь полог вижу только ноги ниже колен. Когда насчитал более двадцати человек, не удержался и поинтересовался, что этот парад означает и откуда здесь взялось столько людей? Компания в унисон расхохотались.


Оказалось, ходит ...одиночка. Кругом – вокруг палатки.


– Зачем? – мое удивление не стало меньшим.


– С ведром воды, кропилом брызгает на брезент, чтобы мы здесь не так жарко себя чувствовали, – пояснил председатель райисполкома. – Иными словами, обеспечивает в палатке соответствующий микроклимат.


Курьез 5. Чай по-тедженски

(1984 год; г. Теджен, Ашхабадская обл., ТССР)

Прибыл по делам в Теджен. Жара – за сорок в тени! Захожу в чайхану. За столиками и на топчанах, традиционно устланных кошмами, – приличное количество посетителей.


– Вам какой чай? – подошел чайханщик.


– Зеленый, – отвечаю. – Девяносто пятый (лучший из сортов – авт.)


– А заварить по-тедженски или обычно?


– О чем разговор?! Само собой, по-тедженски!


Откровенно говоря, понятия не имею, чем одно отличается от другого. Однако почему не выпить «фирменного напитка», носящего название города?


Через минуту-другую получаю фарфоровый чайник с напитком, колотый сахар и пиалу. Неспешно потягивая, отдыхаю от трудов праведных и невероятной жары. Тут и там люди встают, рассчитываются и уходят. Слышу, что платят один рубль.


Заранее готовлю деньги, зову чайханщика. Он:


– С вас десять рублей.


От такой наглости чуть не падаю со стула.


– Вы что, шутите?! Другие платили вдесятеро меньше. Да и не может пол-литра воды стоить столько!


– Простите, – говорит джигит. – С вас, конечно же, рубль. Это меня просили разыграть одного посетителя, а я, судя по всему, ошибся. Не принимайте чужой глупой шутки близко к сердцу!


Когда я рассказал эту историю местному журналисту, с которым был в приятельских отношениях, тот открыл тайну недоразумения. Оказывается, если посетитель заказывает напиток «по-тедженски», то снизу к донышку чайничка приклеивают толику терьяка (наркотик – авт.) Соответственно растет и цена заказа.


А когда, случается, посетитель заказывает «чай по-тедженски», а ценой, расплачиваясь, возмущается, чайханщик берет со стола чайничек и незаметно пальцем проверяет, на месте ли «товар». Если тот остался, как в случае со мной, то цену объявляют «ложной» и деньги берут только за чай и сахар.


Курьез 6. Укус в пузо

(1992 год; поезд «Новый Уренгой – Москва»)

Помыкавшись полгода без работы на Севере и отправив весь скарб к матери в Пирятин, сами перебираемся в Екатеринбург, куда нас с женой пригласил друг по Ашхабаду Рафиг Масимов. Добрались с ручной кладью самолетом АН-24. Заселились в гостиницу «Центральная», где несколько номеров для своих сотрудников снимала фирма нашего спасителя. И я, как договаривались заранее, аналогичным бортом отправился назад в Новый Уренгой за более габаритными вещами.

С трудом запасшись провизией, сел в купейный вагон поезда, следовавшего до Москвы. Пассажиров было немного. Моим соседом оказался приятный во всех отношениях Лев Сергеевич Сальников из города Реж Свердловской области, выкупивший два билета: один для себя и второй – для огромного дога.

Не прошло и часа, как все мы крепко подружились. За двое суток четвертого к нам так и не подсадили, так что коротали время в разговорах, перемежаемых легкими возлияниями и активным уничтожением запасов припасенного съестного. Что касается пса, то он, право, стал мне закадычным корешом.

И вот на третьи сутки во время очередной трапезы моему попутчику приспичило в туалет, куда он срочно и отправился. Я же, продолжая дожевывать, передвинулся к двери, чтобы выглянуть, свободно ли в данный момент «царское место». И услышал, что сзади зашевелился дог. Обернулся. Ну, наглец! Воспользовавшись отсутствием контроля, он беспардонно тащил со столика едва начатую нами курицу.

Я вскочил на ноги и на правах возмущенного хозяина птички схватил ее и потащил к себе. Псина на мгновенье ее выпустил, лениво повернул голову и …цапнул меня за живот выше пупка (он ведь тоже стоял), прорвав клыком любимую мною импортную рубашку. Словно загипнотизированный, я молча влез на вторую полку и до появления Льва Сергеевича индифферентно наблюдал сверху, как дог своей огромной пастью, словно пылесос, очищает столик от еды. Да, рост его был таким, что он возвышался над столиком.

Хозяин собаки, вернувшись, объяснил: у зверушек никогда не следует отбирать еду, которую они считают своей. Нередко – даже хозяину. А мы, взяв в ресторане батон колбасы, закусили под нее водку, которая дога, к счастью, не заинтересовала.

В Екатеринбурге меня встретила супруга. Познакомил ее с попутчиком. Рассказав о «курьезе», похвастался следами собачьих зубов на теле.

Лев Сергеевич, между тем, попросил нас постоять пяток минут на перроне, пока он сбегает в здание вокзала и позвонит. Перед этим он, связав воедино все свои чемоданы и баулы, привязал к ним и дога. Тот сидел спокойно, пока не увидел очередного прохожего. И, как с цепи сорвался: лает, рвется следом. И, вы не поверите, в этом раже передвинул огромную кучу вещей метров на десять.

- Пошли скорее отсюда, - сказала жена. – Никто к багажу не подойдет, даже если вознамерится. А нам, если пес сорвется, может крупно не поздоровиться… Еще одним укусом – точно не отделаемся!


Курьез 7. Трусы в розыске

(1998 год; г. Киев, Украина)

В столице Украины с помпой открывали кафе и подземный ресторан на центральном железнодорожном вокзале. Пригласили и «Комсомольскую правду». Ее представлял я.

Праздничная программа была рассчитана до утра, но я ушел по-английски гораздо раньше, так что домой попал уже около 23.00. Само собой, изрядно подшофе.

Переодевшись в домашнее, вспомнил, что мне необходимо на минуту заглянуть к соседям этажом ниже (очень они уж шумные в неурочный час!). Задуманное осуществил. Вернувшись, тут же завалился спать.


Утром, позавтракав, собираюсь на работу. И на привычном месте не нахожу своих трусов. Интересуюсь у жены: может, по пьяни бросил их не туда, и она передислоцировала. Ничего подобного!


Интимный предмет туалета начинаем искать уже вдвоем. И чем меньше не осмотренных мест в квартире остается, тем быстрее меняется выражение лица жены: а в трусах вообще я вернулся накануне домой?! Я-то в обратном уверен стопроцентно, но как убедить супругу, в голосе которой уже появились нотки злости?


Как бы там ни было, подала она мне другие трусы и в весьма напряженной атмосфере отправила в редакцию. Подозреваю: днем она сделала не одну попытку найти злополучную вещь. Думаю так потому, что голос ее, когда я звонил пару раз, был не из доброжелательных.

Направляясь вечером домой, не знал, как себя вести. И куда, в действительности, делись эти треклятые трусы?!


Захожу в квартиру. Начинаю переодеваться. И в пижамных брюках нахожу ...злополучную потерю. И все моментально становится на свои места. Накануне, вернувшись от соседей, и пребывая под градусом, я стянул с себя пижаму вместе с трусами.


Курьез 8. Сделали ребенка

(2005 год; г. Киев, Украина)

Такова современность: живем в доме уже почти десять лет и почти никого в подъезде не знаем. Обычный день. В лифт, кроме меня с супругой, заходит молодая женщина. Жена – сразу:


– Нажимайте свой этаж! (Мы живем на последнем, 12-м, поэтому сия фраза – традиционная).


Дама удивленно:


– Так мне на одиннадцатый!


– А нам еще выше, – отвечаю я.


Лифт трогается. Женщина интересуется:


– А вы к кому-то в гости?


– Нет, живем здесь!


Я добавляю:


– Без малого десять лет!


Попутчица удивляется:


– Надо же, и ни разу не встречались!


– Бывает! – равнодушно пожимаю плечами.


Та не унимается:


– А вы живете справа или слева от лифта?


– Слева!


– И мы слева. А у вас двухкомнатная или трехкомнатная квартира?


– Двухкомнатная!


– А у нас – трехкомнатная.


Тут я припоминаю, как однажды слышал от кого-то, что именно в этой семье года три назад родился малыш. И чтобы поддержать разговор, интересуюсь:


– Кажется, у вас ребенок ... (в этом месте лифт сильно скрежещет) ... года три назад.


– Мы его, в самом деле, сделали. Но не настолько давно, а только в прошлом году!


Лифт останавливается и, попрощавшись, соседка выходит. Через пару секунд на своем этаже и мы. И первым делом удивленно переглядываемся: молодая женщина при практически незнакомых людях такое сказанула!


И только подумав (уже в квартире), пришли к выводу: соседке из-за скрежета троса лифта послышалось слово «ремонт», а не «ребенок».


Курьез 9. И стал я «охуе»

(2006 год; г. Киев, Украина)

В очередной емейл-беседе на тему авторских прав, в первую очередь, во Всемирной Паутине, главный редактор московского издательства «Гелеос» Мария Григорян «обронила»: «Знаешь, Николай, украсть ныне можно ВСЕ». Чуточку помусолив эту мысль, пришел к выводу: прежде чем предпринимать какие-либо активные действия с написанным, сначала следует формально узаконить собственные авторские права.

Тянуть кота за хвоста не стал. Уже на следующий день был в соответствующем отделе Государственного департамента интеллектуальной собственности Украины. Чисто случайно попал на интеллигентного молодого человека, оказавшегося главным специалистом Романом Задорожным. Пятиминутный разговор, полчаса на заполнение необходимых документов, еще столько на уплату соответствующей пошлины (или как там платеж называется?) в ближайшем отделении банка. Номер регистрации и просьба прибыть через энное количество недель.

В указанный срок являюсь по указанному адресу. Роман Викторович, оказавшийся на месте, сообщает:

- Все готово!

И начинает рыться в солидных размеров («умный» не я один) папке. Наконец достает необходимые документы. Подает мне. Читаю и …начинаю неудержимо смеяться. Главный специалист смотрит на меня с явным недоумением. Показываю ему одно-единственное слово. И кабинет начинает смахивать на удачный номер передачи «Рассмешите комика».

Объясняю причину хохота.

Дело в том, что, подавая документы на роман «Ловушка для любви», я решил взять себе псевдоним. И сварганил его из первых букв имени и фамилии – НИКолай СУХОмозский, прочитанных в обратном порядке. То есть, Кин Охус.

Не знаю, насколько четко я каждую литеру в заявке прописал, но в «Свидетельстве о регистрации авторского права» псевдоним начертали как «Охуе».

Роман Викторович, нахохотавшись и извинившись, предложил документ переделать. Терять время, приезжая еще раз? Нерационально. Да и ситуация – прикольная. Отказавшись, я унес свидетельство в первозданном виде. Добровольно оставшись …охуе.


Курьез 10. Хвосточка

(2011 год; г. Киев, Украина)

У меня подкачала поджелудочная железа, и врач рекомендовал диету. И хотя боли окончательно не прекратились, «облегченное питание» мне, тому еще Лукуллу, изрядно надоело. А тут, как назло, еще и череда праздников! Следовательно, никак не обойтись без традиционного блюда нашего стола – домашней колбасы по рецепту в лучших древних украинских традициях.

Начали с женой думать-гадать, как совместить несовместимое: вышеупомянутый шедевр кулинарного искусства и мою не до конца оклемавшуюся поджелудочную.

И придумали!

Свинина, особенно жирная, мне категорически противопоказана. Значит, мясо хрюшки заменяем курятиной. А поскольку та - продукт чрезвычайно постный (а я таких жутко не люблю) добавляем …мясо, срезанное с индюшачьих хвостов (оно – жирное, но жир-то - птичий). Плюс необходимые специи и немного муки, чтобы при жарке удерживала влагу.

Так и сделали. Колбаса удалась на славу!

К тому же, после обрезания индюшачьих хвостов остались косточки с аппетитными хрящиками и кусочками мяса. Их супруга, обжарив сначала лук и морковку, стушила в сковородке (еще одно чисто диетическое блюдо к любому гарниру).

И вот через пару дней садимся завтракать. Жена:

- Тебе к грибочкам котлету или индюшатину, оставшуюся от колбасы?

Я хотел сказать сначала «Положи хвост», потом – «Положи косточку», что в обоих случаях было бы правильно, однако в итоге получился гибрид «Давай хвосточку».

Что, впрочем, недалеко от истины!