О бессребрениках трудягах-родителях я более-менее полно в этой книге рассказал (см. «????» и «???»).
Добавлю лишь: ни тот, ни другой СПЕЦИАЛЬНО меня не воспитывал. Просто сами жили честно, по совести, а мне, как ведомому, оставалось их копировать, выполняя неозвученные команды «Делай, как мы».
Фейерверк 5. Картина волосом
!Повод: среднее образование получил в изумительном педагогическом коллективе!
Память – девица капризная. А с возрастом – еще и вредная. Пообещает то или иное – вот-вот, хватай удачу за хвост, ан, нет, в руке – лишь парикмахерские состригульки. Увы, делать нечего – приходится складывать «картину волосом» из чего есть.
Словно живой, перед глазами - директор-фронтовик Довгаль Иван Панасович в военном френче: строг, но справедлив. Первая учительница Хризантема Ивановна – для мы были, по большому счету, родными детьми. Географ Петр Васильевич Биенко, украинистка Лидия Никифоровна (кличка - Спичка) и русистка Софья Владимировна Каникевич, учитель английского языка Раиса Никифоровна Довгопол, математик Мороз, физик и классный руководитель Виктория Мирушкина – всех и не перечислишь. Даже если, паче чаяния, вспомнишь…
И все они лично причастны к тому, что их воспитанники стали людьми, а не шакалами.
Фейерверк 6. Клялись на крови
!Повод: в детстве и юности друзьями были преданнейшие ребята!
Мы - три Николая (я, Божко и Шкарбан) приятельствовали с малых лет. Воображали себя мушкетерами. Клялись в вечной дружбе на крови (резали для этого пальцы). Делились последним. Просто проводили едва не все свободное время в нашей компании, нисколько не надоедая друг другу. Когда повзрослели, обрели разные профессии, а житейские пути развели по городам и весям. Однако ежегодно во время отпусков неизменно встречались втроем.
В юности к друзьям детства добавились Владимир Смолянский и Петр Халеев. С ними тоже я долгое время поддерживал тесные отношения, а с последним переписываюсь до сих пор.
Что вдохновляет: все мы не изменились в главном – с порога (того, что в душах!) отвергли даже возможность бартера «Совесть – Прибыль».
Фейерверк 7. Не стал душегубом
!Повод: не стал убийцей!
Вторая половина 1950-х. В Пирятине появилась новая улица – Чкалова. Наша улица – именно здесь родители, как и десятки других, получили участок под строительство жилья. Финансовые возможности у людей (всего десять лет, как закончилась кровопролитнейшая война) – ограничены. Поэтому большинство озабочено возведением небольших времянок, обитая в которых можно неспешно трудиться над хоромами.
Строения эти сплошь и рядом – из самана (большущие самодельные кирпичи из глины с соломой). Все работы выполняются толокой. В эти выходные – у одних, в следующие – у других. И так далее вдоль улицы.
Вот и Ивану с Галиной Ковинским подошел график выгонять стены. С утра пораньше собралась бригада соседей, и дело закипело.
Из малышни на «объекте» оказался я один. Слонялся поросшим редким, но цепким, свинороем, двором, которого, по большому счету, еще не было. Гонялся с хворостиной за воробьями. Сквозь осколок бутылочного стекла исследовал Солнце. А потом штабели самана вообразил некой огромной (об Эвересте еще не слышал, а непальское Джомолунгма не смог бы и выговорить!) горой, а себя – альпинистом. И, не откладывая вконец истрепанный веник-«ледоруб» в сторону, ринулся на покорение. И это удалось!
Замечу: саманины штабелируются ребром друг на друга. А поскольку «лепят» их самопально, до идеала ровности сторон – далеко. Поэтому даже под моим «птичьим» весом они шатаются. Что, впрочем, меня не останавливает на «крыше мира»: постепенно исследую всю площадь.
Вот благополучно добрался до противоположного края – конечной цели путешествия. Теперь – проторенным путем назад!
И тут под моей ногой зашаталась саманина. Верхняя боковая. Я испугался: так можно легко навернуться вниз. А вдруг еще такой кусище глины сверху?! Кричать? Тоже страшно! Только увещеваниями «Кой черт тебя туда понес?!» не обойдется. А ягодицы еще не совсем отошли от последней «науки». В общем, балансирую (и в прямом, и в переносном смыслах): быть или не быть?
Взгляд падает вниз: далеко ли «в случае чего» лететь? И сердечко буквально обмирает. Нет, не о тот высоты «Эвереста». Внизу, у штабеля, прямо под шатающимся «изделием» …лежит замотанная в одеяльце годовалая Нина – дочь хозяев усадьбы. Если ЧП произойдет, не знаю, что поломаю я, но девчушки в живых точно не останется! За такое «озорство» мне не сносить головы!
И я, не дыша, опускаюсь на одно колено и начинаю попытки, немного оттянув саманину, придать ей устойчивости. Та шатается. Не удивительно: ее вес составляет никак не меньше половины веса моего тела.
Был бы гораздо старше,
