Джек Лондон. Нам-Бок Лжец
NAM-BOK THE UNVERACIOUS Джек Лондон. Нам-бок - лжец "A Bidarka, is it not so! - Байдарка, правда, байдарка! Look! a bidarka, and one man who drives clumsily with a paddle!" Байдарка, и в ней человек! Глядите, как неуклюже он ворочает веслом! Old Bask-Wah-Wan rose to her knees, trembling with weakness and eagerness, and gazed out over the sea. Старая Баск-Ва-Ван приподнялась на коленях, дрожа от слабости и волнения, и посмотрела в море. "Nam-Bok was ever clumsy at the paddle," she maundered reminiscently, shading the sun from her eyes and staring across the silver-spilled water. - Нам-Бок всегда неуклюже работал веслом, -пробормотала она в раздумье, прикрыв ладонью глаза от солнца и глядя на сверкающую серебром поверхность воды. "Nam-Bok was ever clumsy. - Нам-Бок всегда был неуклюжим. I remember...." Я помню... But the women and children laughed loudly, and there was a gentle mockery in their laughter, and her voice dwindled till her lips moved without sound. Но женщины и дети громко расхохотались, и в их хохоте слышалась добродушная насмешка; голос старухи затих, и только губы шевелились беззвучно. Koogah lifted his grizzled head from his bone-carving and followed the path of her eyes. Кугах оторвался от своей работы (он был занят резьбой по кости), поднял голову и посмотрел туда, куда указывал взгляд Баск-Ва-Ван. Except when wide yawns took it off its course, a bidarka was heading in for the beach. Да, это была байдарка, она шла к берегу, хотя временами ее и относило далеко в сторону. Its occupant was paddling with more strength than dexterity, and made his approach along the zigzag line of most resistance. Сидевший в ней греб решительными, но неумелыми движениями и приближался медленно, словно сознательно ставя лодку вдоль волны. Koogah's head dropped to his work again, and on the ivory tusk between his knees he scratched the dorsal fin of a fish the like of which never swam in the sea. Голова Кугаха снова склонилась над работой: на моржовом бивне он вырезал спинной плавник такой рыбы, какие никогда не плавали ни в одном море. "It is doubtless the man from the next village," he said finally, "come to consult with me about the marking of things on bone. - Это, наверно, мастер из соседнего селения. Хочет посоветоваться со мной, как вырезывать на кости разные изображения, - сказал он наконец. And the man is a clumsy man. - Но он неуклюжий человек. He will never know how." Никогда он не научится. "It is Nam-Bok," old Bask-Wah-Wan repeated. - Это Нам-Бок, - повторила старая Баск-Ва-Ван. "Should I not know my son!" she demanded shrilly. - Неужели я не узнаю своего сына? -раздраженно выкрикнула она. "I say, and I say again, it is Nam-Bok." - Говорю вам: это Нам-Бок. "And so thou hast said these many summers," one of the women chided softly. - Ты это говорила каждое лето, - ласково стала увещевать ее одна из женщин. "Ever when the ice passed out of the sea hast thou sat and watched through the long day, saying at each chance canoe, - Чуть только море очистится ото льда, ты садилась на берегу и целыми днями смотрела в море; и про всякую лодку ты говорила: ' This is Nam-Bok.' "Это Нам-Бок". Nam-Bok is dead, O Bask-Wah-Wan, and the dead do not come back. Нам-Бок умер, о Баск-Ва-Ван, а мертвые не возвращаются. It cannot be that the dead come back." Невозможно, чтобы мертвый вернулся. "Nam-Bok!" the old woman cried, so loud and clear that the whole village was startled and looked at her. - Нам-Бок! - закричала старуха так громко и пронзительно, что все с удивлением оглянулись на нее. She struggled to her feet and tottered down the sand. Она с трудом встала на ноги и заковыляла по песку. She stumbled over a baby lying in the sun, and the mother hushed its crying and hurled harsh words after the old woman, who took no notice. По дороге она споткнулась о лежащего на солнышке младенца, мать бросилась унимать его и пустила вслед старухе грубые ругательства, но та не обратила на нее внимания. The children ran down the beach in advance of her, and as the man in the bidarka drew closer, nearly capsizing with one of his ill-directed strokes, the women followed. Ребятишки, обгоняя ее, помчались к берегу, а когда байдарка, едва не опрокинувшись из-за неловкости гребца, подъехала ближе, за ребятишками потянулись и женщины. Koogah dropped his walrus tusk and went also, leaning heavily upon his staff, and after him loitered the men in twos and threes. Кугах отложил моржовый клык в сторону и тоже пошел, тяжело опираясь на свою дубинку, а за ним по двое и по трое двинулись мужчины. The bidarka turned broadside and the ripple of surf threatened to swamp it, only a naked boy ran into the water and pulled the bow high up on the sand. Байдарка повернулась бортом, и ее непременно захлестнуло бы прибоем, если б один из голых юнцов не вбежал в воду и не вытащил ее за нос далеко на песок. The man stood up and sent a questing glance along the line of villagers. Человек поднялся и пытливо оглядел стоявших перед ним жителей селения. A rainbow sweater, dirty and the worse for wear, clung loosely to his broad shoulders, and a red cotton handkerchief was knotted in sailor fashion about his throat. Грязная и изношенная полосатая фуфайка свободно облегала его широкие плечи, шея по-матросски была повязана красным бумажным платком. A fisherman's tam-o'-shanter on his close-clipped head, and dungaree trousers and heavy brogans completed his outfit. Рыбачья шапка на коротко остриженной голове, грубые бумажные штаны и тяжелые сапоги дополняли его наряд. But he was none the less a striking personage to these simple fisherfolk of the great Yukon Delta, who, all their lives, had stared out on Bering Sea and in that time seen but two white men,-the census enumerator and a lost Jesuit priest. Несмотря на все это, он был удивительным явлением для рыбаков с дельты великого Юкона: всю жизнь перед глазами у них было Берингово море, и они видели только двух белых -