Женатые любовники [Джеки Коллинз] (fb2) читать онлайн

Джеки Коллинз Женатые любовники

Посвящается Трейси, Тиффани и Рори — моим дочерям и главным достижениям в жизни

АНЯ

Аня Анастасьина была удивительным ребенком, отмеченным редкостной красотой. Она появилась на свет в Чечне, в небольшом поселке на окраине Грозного. Мать Ани воспринимала красоту девочки как само собой разумеющееся — дочь унаследовала ее от родителей. Сама она — в прошлом балерина, — встретив красавца Влада Анастасьина и влюбившись в него без памяти, бросила все и уехала за ним из Москвы в Чечню. Ровно через год после их свадьбы — первого августа 1985 года — у них родилась дочь.

Аня росла жизнерадостной, смышленой, любящей девочкой. Она была счастлива со своими папой и мамой, но все изменилось в 1994 году, когда ей было всего девять лет. Началась война. Поначалу никто и не думал, что боевые действия, начатые против чеченских боевиков, затронут семью Анастасьиных, однако Влад взял в руки оружие и пошел защищать Грозный от боевиков. Больше отца Аня не видела.

Гибель мужа очень сильно подействовала на мать Ани. Ее сердце было разбито, ей не хотелось жить — даже ради дочери. Однажды она легла спать и больше не проснулась. Ане, когда она осталась сиротой, только-только исполнилось одиннадцать.

Девочку приютили соседи. Время было трудное — война еще продолжалась, да и соседи были не самыми великодушными людьми. Ане приходилось особенно тяжело. Ее изящество и красота раздражали дочь соседей Светлану — коренастую, коротконогую и недобрую. Светлана была всего на несколько лет старше Ани, но считала себя вправе обращаться с сиротой как с прислугой. Да и родители ее относились к девочке не лучше. Ане доставалась вся самая тяжелая и грязная работа: она убирала за свиньями, скоблила холодный каменный пол в доме… Да, они взяли девочку к себе, но главным образом потому, что им нужна была бесплатная рабочая сила. Спала Аня в кухне, на жестком матрасике, укрывшись старым одеялом. По ночам, когда в доме гасили свет, из щелей выбирались тараканы и мыши; они сновали по полу, а Аня сидела в своем углу, не в силах пошевелиться от страха — мышей боялась до икоты.

А потом случилось то, что должно было случиться. Мать Светланы забеременела, и глава семьи стал каждую ночь являться на кухню. Сначала девочка пыталась сопротивляться, но что она могла сделать? Бежать ей было некуда, поскольку ни денег, ни родственников у нее не было. Оставалось только стиснуть зубы и… покориться неизбежному.

Когда отец Светланы впервые овладел ею, Ане было двенадцать. Кошмар этот длился два года и прекратился, только когда война в Чечне вспыхнула с новой силой. Налеты, беспорядочная стрельба держали людей в страхе и днем и ночью.

В одну из ночей в дом ворвались семеро чеченских боевиков. Они были пьяны, а может быть, обкурились наркотиками. Они избили главу семьи, изнасиловали мать Светланы, а потом набросились на девочек. Ане повезло — ее лишь изнасиловали. Когда же настал черед Светланы, мятежники дали волю своей извращенной садистской фантазии и в конце концов перерезали ей горло. Пьяно хохоча, бандиты расстреляли отца и мать Светланы, потом облили стены дома керосином и подожгли. Про Аню они то ли забыли, то ли сочли ее мертвой.

Забившись в угол, обезумевшая от ужаса и боли, Аня боялась пошевелиться. И только когда бандиты ушли, она, спасаясь от огня, охватившего дом, сумела выбраться из своего убежища.

Девочка осталась жива лишь чудом, но об этом она не задумывалась. Она хотела, она пыталась забыть все то, что с ней произошло. Теперь главное было — выжить.

Вечером того же дня Аня вышла к шоссе. Там ей удалось присоединиться к группе беженцев, которые, покинув разрушенный Грозный, пробирались в соседнюю Ингушетию. Прибившись к молодой женщине с тремя детьми, помогая ей, Аня на короткое время почувствовала, будто обрела семью. Но в глубине души Аня знала, что обманывает себя. Как и раньше, она была совершенно одна в целом мире и не представляла, что ждет ее в будущем.

Лос-Анджелес, наши дни
1

Кэмерон Парадайз ворвалась в двери частного фитнес-клуба «Баунс», торопливо поправляя растрепавшиеся волосы.

— Привет! — выдохнула она, небрежно махнув рукой Линде — очаровательной девушке латиноамериканского типа, которая сидела в приемной за плетеным столиком. — Я не опоздала? Мой восьмичасовой клиент уже здесь?..

— Разумеется! — ответила Линда, картинно закатывая глаза. — Мистер Старый Хрен Моржовый прибыл и уже успел всех задолбать. Все как всегда.

— Потрясающе!.. — Кэмерон убрала со лба длинную светлую прядь. — Хотела бы я знать, почему этот придурок всегда приходит раньше назначенного времени?!

— Потому что чем раньше он приходит, тем больше у него возможностей говорить нам гадости, — ответила Линда, сопроводив свои слова энергичным кивком. — Кроме того, он тебя просто обожа-а-ает!

— Вот спасибо! — Кэмерон состроила брезгливую гримасу.

— Этот субъект не способен говорить ни о чем, кроме секса, — добавила Линда почти жалобно. — Не представляю, кто способен это вынести?!

— Я способна, — ответила Кэмерон. — Но только потому, что он платит больше остальных, а это значит, что с его помощью я скорее заработаю достаточно денег, чтобы открыть свой собственный фитнес-клуб. И тогда я пошлю его к черту — как и всех остальных клиентов, которые любят говорить сальности. Ну а ты — ты пойдешь работать ко мне?

— Конечно, пойду, — ответила Линда. — Хорошо бы только это случилось пораньше, потому что у меня руки чешутся дать ему как следует по губам. — И она достала пилочку для ногтей.

— Постарайся обойтись без рукоприкладства, — улыбнулась Кэмерон.

— Гм-м… — протянула Линда, играя сережкой. — Если мой Карлос услышит, что говорит мне этот грязный извращенец, он ему ноги вырвет.

— Да не обращай ты на него внимания, — посоветовала Кэмерон, поднимая руки и потягиваясь. — Отключайся. Я, например, так и делаю. Когда старикашка начинает брызгать слюной, я его просто не слышу.

— Я стараюсь, — вздохнула Линда. — Но у меня не получается.

— На свете нет ничего невозможного, — отрезала Кэмерон, направляясь к раздевалке для персонала.

— Для тебя — да, а вот для меня… — Линда снова вздохнула, но Кэмерон ее уже не слышала.

Кэмерон Парадайз была удивительно красивой молодой женщиной со светло-зелеными глазами, с подтянутым, тренированным телом, великолепной кожей, покрытой ровным загаром. В ней было пять футов и шесть дюймов роста. Ее густые русые волосы были подстрижены короткими «шипами», лишь несколько длинных прядей соблазнительно падали ей на глаза.

В закрытом фитнес-клубе «Баунс» Кэмерон работала уже три года — с тех самых пор, как покинула Гавайи, оставив на этих райских островах своего вздорного и драчливого мужа. «Баунс» был для Кэмерон идеальным местом. С владельцем клуба она рассчитывалась только за аренду помещений и платила комиссионные за каждого клиента, которого ей удавалось заполучить, весь остальной доход шел в ее карман. И Кэмерон пользовалась возможностью заработать, назначая весьма высокую цену за свои услуги персонального фитнес-инструктора.

Когда она впервые приехала в Лос-Анджелес, ей было всего двадцать один год. Исключительная внешность давала Кэмерон шанс стать моделью или актрисой, но подобная карьера ее не прельщала. Она искала чего-то более основательного. Мысль открыть собственную фитнес-студию показалась ей блестящей. Почему нет?.. Подавляющее большинство жителей Лос-Анджелеса были озабочены собственной внешностью, поэтому фитнес был весьма перспективным бизнесом. О том, как поддерживать здоровье и физическую форму, Кэмерон знала довольно много — по крайней мере этому она успела научиться от своего мужа, профессионального серфингиста-инструктора. Но главным было то, что Кэмерон понимала: она достаточно умна и сумеет добиться поставленной цели, если будет трудиться не покладая рук и не позволит себе увлечься расслабляющими наркотиками, ночными клубами и бесконечными вечеринками, которые были в городе самым популярным времяпрепровождением.

— Эй, красотка, поторопись! — крикнул ей Дориан, когда Кэмерон натягивала топик. Дориан работал в клубе тренером по культуризму и пользовался особой популярностью благодаря гриве непокорных льняных волос и затейливым татуировкам, покрывавшим его накачанное тело. — Этот твой старый козел уже начинает бить копытами.

— Кто бы знал, как он мне надоел! — отозвалась Кэмерон. — Тот еще придурок!

— Хорошо бы кто-нибудь поставил его на место, — проворчал Дориан. — Тряханул бы его по-настоящему.

— Я бы и сама это сделала, — бросила Кэмерон, направляясь в главный тренировочный зал. — Только это его не остановит.

— Увы, ты, как всегда, права, — вздохнул Дориан, отработанным движением головы откинув назад свои роскошные волосы.

Клиента, о котором шла речь, звали мистер Лорд, и он действительно уже давно ждал Кэмерон. Как и всегда, на нем было обтягивающее велосипедное трико, оттопыривавшееся спереди с такой силой, словно он запихал туда не собственный пенис, а внушительный муляж, черная майка с эмблемой велогонки 1965 года и кривовато приклеенная накладка искусственных волос отвратительного бурого цвета. Мистер Лорд был известен как автор биографий многих знаменитостей. В качестве источников информации он пользовался главным образом сплетнями, непроверенными слухами и вырезками из бульварных газет, поэтому его творения были, мягко говоря, недостоверны. Сами знаменитости считали Лорда жалким компилятором, не способным создать ничего достойного внимания, что, впрочем, не мешало ему мнить себя экспертом и биографом известных людей.

Увидев входящую в зал Кэмерон, мистер Лорд бросил на нее неодобрительный взгляд и постучал согнутым пальцем по стеклу поддельного золотого «Ролекса».

— Ты опять опоздала, киска, — проворчал он. — Если бы я не надеялся в конце концов забраться к тебе в трусики, я бы уже давно поменял тренера.

«Ну и задница!» — подумала Кэмерон, лучезарно ему улыбаясь. Ей и самой хотелось вычеркнуть мистера Лорда из числа своих клиентов; больше того, она сделала бы это без каких-либо колебаний, если бы не нужда в каждом лишнем долларе. С самого начала Кэмерон определила для мистера Лорда цену за свои труды, вдвое превышавшую обычный тариф, и теперь только крепче стискивала зубы каждый раз, когда он открывал рот, чтобы произнести какую-нибудь гадость.

— Прошу прощения, мистер Лорд, — сказала она, стараясь не смотреть на его обтягивающее велосипедное трико. — Давайте начинать. Как вы сами не раз говорили — у нас не так много времени, чтобы его терять.

— Тебе пора завести себе мужика, — отвечал мистер Лорд, без стеснения рассматривая ее груди. — Настоящего, опытного мужика, а не какого-то там желторотика. Я тебе вот что скажу, киска, — только зрелый мужчина знает толк в куннилингусе и прочих удовольствиях. Понятно?

Кэмерон все было понятно. Мистер Лорд продолжал разглагольствовать о радостях орального секса, в котором он считал себя большим докой, но сама мысль о том, что этот грязный старик может доставить кому-то удовольствие, казалась Кэмерон отвратительной. Вместо того чтобы слушать, она отключилась. И, как часто бывало в подобных случаях, ее мысли снова обратились к мужу, с которым Кэмерон рассталась несколько лет назад. Увы, даже время не смогло сделать ее воспоминания менее болезненными.

* * *

Мужа Кэмерон звали Грегг. Они познакомились, когда Кэмерон путешествовала по его родной Австралии. Ей было восемнадцать, когда она покинула Чикаго вскоре после похорон матери, умершей от рака. Родной отец Кэмерон исчез много лет назад, а поскольку отчима она не переваривала, ей не потребовалось много времени, чтобы собрать все необходимое и распрощаться с родным домом. В первый год Кэмерон и ее школьная подруга Кэти путешествовали по курортным местечкам Юго-Восточной Азии, останавливаясь на ночлег в молодежных общежитиях и палаточных лагерях-коммунах и зарабатывая себе на жизнь случайными подработками официантками в кафе или приходящими нянями. Вскоре, однако, азиатская экзотика им приелась. Подруги решили съездить в Австралию, где, как им казалось, только и можно пережить настоящие приключения. Объединив свои финансовые ресурсы, Кэмерон и Кэти купили самые дешевые билеты на самолет до Сиднея, а оттуда пешком отправились к побережью, чтобы своими глазами увидеть Большой Барьерный риф.

Там, на ночной молодежной вечеринке, проходившей на пляже, Кэмерон увидела Грегга Кингстона. Это был высокий, прекрасно сложенный, мускулистый парень, выделявшийся своей мужественной красотой даже среди коллег-серфингистов, и Кэмерон возжелала его со всей силой неопытной юности.

Желание оказалось взаимным, но Кэмерон уступила не сразу. Ей было всего девятнадцать, и она, как ни странно, все еще оставалась девственницей.

Грегг проявил настойчивость. Довольно скоро он расстался с несколькими девушками, с которыми встречался в ту пору, и предложил Кэмерон переехать в его полуразвалившийся домик на берегу. Кэмерон согласилась, но выдвинула встречные условия. Во-первых, сказала она, Кэти должна жить с ними, а во-вторых, сам факт переезда вовсе не означает, будто она готова спать с Греггом.

Увы, из ее благих намерений ничего путного не вышло. Грегг был из тех парней, которые всегда добиваются своего.

Их первый опыт оказался не особенно удачным. Кэмерон стеснялась и робела, к тому же ей слишком хотелось угодить Греггу. Не сразу она решилась на повторение, но когда это произошло, Кэмерон чувствовала себя намного свободнее. Они вместе достигли высшего наслаждения, когда мир вокруг разлетелся в беззвучном взрыве страсти такого накала, что ей показалось — даже песок пляжа под их телами начинает течь и плавиться.

Так они прожили несколько месяцев. Потом Греггу предложили место инструктора по серфингу на Мауи. Новая работа оплачивалась настолько хорошо, что им не пришлось раздумывать и колебаться, поэтому через считаные дни Грегг и Кэмерон, полные радужных планов и надежд, вылетели на Гавайи. Полтора месяца спустя они поженились, и Кэмерон впервые в жизни почувствовала себя по-настоящему счастливой.

На островах их считали идеальной парой. Оба были высокими и статными, светловолосыми и бронзовокожими, и они были без ума друг от друга.

Это идиллическое существование продолжалось без малого два года. Неприятности начались после того, как Грегг повредил спину и оказался на несколько месяцев отлучен от своей работы инструктора. Именно тогда он начал меняться, довольно быстро превратившись из беззаботного, уверенного в себе чемпиона-серфингиста в раздражительного и мрачного затворника, который, казалось, находил особое удовлетворение в том, чтобы оскорблять и тиранить Кэмерон.

Сначала она растерялась. Ей было совершенно непонятно, почему муж постоянно на нее орет и придирается по пустякам. Когда первый шок прошел, она решила не оставаться в долгу. Греггу это очень не понравилось. Вскоре он впервые поднял на нее руку, и Кэмерон почувствовала, что ситуация выходит из-под контроля. Меньше всего ей хотелось повторить судьбу матери, которая за несколько лет жизни со своим вторым мужем-алкоголиком превратилась из жизнерадостной, общительной женщины в запуганную развалину. Изо дня в день становясь свидетельницей скандалов и побоев, которые отчим наносил матери, Кэмерон поклялась себе, что с ней подобное никогда не случится. И теперь, оказавшись в таком же положении, она решила, что им с Греггом лучше расстаться. Кэмерон все еще любила его, но ее решение было твердым и бесповоротным.

Она уже составила в уме план, но еще до того, как ей удалось привести его в исполнение, Кэмерон обнаружила, что беременна. Это стало для нее полной неожиданностью, и поначалу Кэмерон испугалась, но потом ей пришло в голову, что, быть может, сама судьба пришла к ней на помощь. Она была молода и наивна, и ей казалось, что ребенок все изменит. Как бы там ни было, Кэмерон решила дать Греггу еще один шанс.

Но она жестоко просчиталась. Всего через два месяца, во время очередного скандала, Грегг толкнул ее на пол и несколько раз сильно ударил ногой в живот. Некоторое время спустя Кэмерон потеряла своего ребенка.

После этого ни сомнений, ни иллюзий на его счет у нее уже не осталось. Теперь она твердо знала, что должна расстаться с Греггом как можно скорее.

Едва оправившись после выкидыша, Кэмерон решила бежать. Ей казалось, что лучше сделать это ночью, пока Грегг спит. С собой она взяла только сумку с самым необходимым, паспорт и небольшую сумму денег, которую сумела заработать, обучая серфингу детей отдыхающих. Но ей не повезло.

Грегг проснулся и, поняв, что его жена пытается удрать, пришел в настоящее неистовство. Жестоким ударом он сбил Кэмерон с ног и прижал к полу, выкрикивая ей в лицо самые грязные ругательства и оскорбления, какие только мог придумать. Грегг обвинял ее и в смерти ребенка, и во всех неприятностях, обрушившихся на него за последнее время. Потом он зверски избил Кэмерон, сломал ей руку и рассек лоб. Казалось, Грегг всерьез вознамерился убить ее, и Кэмерон стало жутко. Кровь из рассеченного лба заливала ей глаза, но она все-таки сумела схватить увесистую настольную лампу и опустить мужу на голову. Удар пришелся в висок. Грегг потерял сознание и мешком свалился на пол рядом с ней.

Должно быть, инстинкт подсказал Кэмерон, что это ее последний шанс. Кое-как поднявшись на ноги, она схватила сумку с вещами и бросилась прочь из дома, в котором едва не погибла.

Добравшись до аэропорта, она кое-как привела себя в порядок и купила билет на первый же самолет до Сан-Франциско, где ее подруга Кэти жила с молодым, подающим надежды рок-музыкантом по имени Джинкс. Именно они помогли Кэмерон в первое время, поселив ее у себя и позаботившись о том, чтобы она получила необходимую медицинскую помощь.

Кэмерон потребовалось несколько недель, чтобы прийти в себя после всего, что с ней случилось. Когда ее сломанная рука окончательно срослась, она решила, что поедет в Лос-Анджелес и попробует начать новую жизнь, которая — Кэмерон не сомневалась — будет лучше и счастливее.

Ничего невозможного она в этом не видела. Кэмерон твердо знала, что прошлое должно оставаться в прошлом, но окончательно забыть о том, что с ней случилось, не могла. Кроме того, ей было совершенно очевидно, что рано или поздно она должна будет что-то решить с Греггом. Оставаться его женой Кэмерон не собиралась, однако ей никак не удавалось найти в себе достаточно мужества, чтобы отправиться на Гавайи и развестись с ним. Быть может, позже, думала она, когда я чего-то добьюсь, я сумею заставить себя встретиться с ним лицом к лицу и сказать, какое же он на самом деле дерьмо!..

* * *

Мистер Лорд всегда замечал, когда Кэмерон его не слушала, и это ему очень не нравилось.

— О чем задумалась, киска? — осведомился он, опуская руки с зажатыми в них гантелями. Его покрасневшее лицо блестело от пота.

— Вряд ли вам это будет интересно, — машинально отозвалась Кэмерон. Она вовсе не собиралась откровенничать с этим засохшим стручком.

— Меня интересует все, что касается тебя, — ухмыльнулся мистер Лорд. — В особенности твои великолепные грудки, твоя маленькая, сексуальная попка, а также твоя…

— Не забывайтесь, мистер Лорд, — перебила Кэмерон. — Сегодня я не в настроении выслушивать вашу сексистскую чушь, так что придержите язык.

— Ты заблуждаешься, киска, я не сексист, — возразил мистер Лорд и с вызывающим видом погладил свое выпирающее достоинство. — Я уважаю женщин. Люблю их. А больше всего я люблю их горяченькие, мокренькие…

Но Кэмерон снова отключилась. Мистер Лорд постоянно бахвалился своими сексуальными возможностями, но в глубине души она была уверена, что перед ней просто еще один грязный старикашка, у которого давно не стоит.

И ей было его ни капельки не жалко.

2

— Мне скучно, — пожаловалась Мэнди Ричардс, сидевшая на огромном диване в просторной гостиной. Окна гостиной выходили на сверкающий голубой бассейн, в воде которого отражалось ясное, безоблачное небо.

— Мне все надоело, — добавила она. — Совершенно нечем заняться!

Не отвечая, ее муж Райан Ричардс бросил внимательный взгляд на свою Голливудскую Принцессу — на ее изящное тело и блестящие золотисто-каштановые волосы, стянутые на затылке в девчоночий «конский хвост». Порой тридцатидвухлетняя Мэнди вела себя как самый настоящий тинейджер. Сегодня, по всем признакам, был как раз один из таких дней, но Райан был не в том настроении, чтобы потакать ее детским капризам.

Мэнди явно ждала, что он что-нибудь скажет, но Райан продолжал молчать. Ему казалось — в данной ситуации это было лучшим выходом.

— Я сказала — мне скучно! — повторила Мэнди, играя дорогими наборными браслетами. — Ты меня слышишь?

— Ну что ж, — проговорил наконец Райан, — если тебе скучно, значит, нужно что-то предпринять.

Его ответ Мэнди не понравился.

— Ты мой муж, — сказала она, бросая на него раздраженный взгляд. — Вот возьми да и придумай что-нибудь!

На этот раз Райан отреагировал быстрее. По собственному опыту он знал, что, раз уж Мэнди ищет ссоры, она своего добьется, а коль скоро никого другого под рукой не было, в качестве жертвы она снова изберет его. Так уже бывало, и он хорошо представлял, как будут развиваться события дальше.

— Извини, детка, — быстро сказал он, делая шаг в сторону двери. — Но у меня запланирована на сегодня чертова уйма дел!

Никаких особых дел у него не было — просто Райану нужен был предлог, чтобы поскорее убраться из опасной зоны.

— Каких таких дел? — с подозрением осведомилась Мэнди. — Мне казалось, что сегодня суббота. Разве мы не должны проводить выходные вместе?

— Нет, — неожиданно для себя самого выпалил Райан. — То есть я хотел сказать — на сегодня у меня действительно кое-что запланировано. Разве я не говорил тебе, что сегодня я обедаю с одним аргентинским продюсером, с которым мне давно надо было встретиться? Он специально прилетел в Штаты, чтобы обсудить со мной один новый проект. А после обеда я обещал заехать к сестре — проведать племянников.

— Это к какой сестре? — Мэнди скривилась, словно слово «сестра» было грязным ругательством и она с трудом заставила себя его выговорить. — Это у которой муж в тюрьме?

— Не заводись, Мэнди! — Райан повысил голос. Он начинал злиться каждый раз, когда Мэнди заговаривала о его семье, и она это отлично знала. — Марти задержали за то, что он сел за руль пьяным. Это с каждым может случиться.

— Но его задерживают уже в третий раз! — возразила Мэнди. — Даже папа ничего не смог сделать!

Да, подумал Райан. Папа ничего не смог сделать, а скорее всего — просто не захотел. И все потому, что Его Голливудское Величество Гамильтон Гекерлинг, Великий Киномагнат и Суперпродюсер терпеть не мог зятя. Сам Райан относился к тестю нисколько не лучше, и его всегда раздражало, когда Мэнди упоминала о своем Папе с большой буквы. А упоминала она о нем чуть ли не в каждом разговоре.

— Почему же твой папа ничего не смог сделать? — прищурился Райан. На самом деле ему вовсе не хотелось выяснять это, но он надеялся увести разговор в сторону от своей сестры Эви, которую он любил, а Мэнди — ненавидела. И все потому, что Райан и Эви всегда были очень близки и понимали друг друга с полуслова. Между ним самим и Мэнди никогда не было подобной близости.

— Ты сам знаешь, папа сейчас в Нью-Йорке, — ответила Мэнди. — Я подозреваю, что у него появилась новая подружка.

— Еще одна?! — Брови Райана помимо его воли поползли вверх.

— Почему бы нет? Ведь папа давно в разводе. — Мэнди пожала плечами с таким видом, словно ее супруг сморозил неимоверную глупость. — Он может позволить себе иметь столько подружек, сколько захочет.

— Конечно, может. — Райан сухо усмехнулся. — Кстати, не напомнишь, сколько раз был женат мистер Гамильтон?

— Ты и сам это прекрасно знаешь.

— Я знаю, что несколько, но точное число мне неизвестно, поскольку оно постоянно меняется, — заметил Райан и тут же пожалел о своих словах. Лицо Мэнди перекосилось.

— Ради бога, Райан!..

— Что?

— Быть может, мне тоже следовало быть там, — быстро сказала Мэнди, в свою очередь решив сменить тему. Она не любила обсуждать любовные похождения отца, в особенности — обсуждать с Райаном.

— Где — там? — уточнил он, не сумев справиться с желанием еще раз уколоть Мэнди.

— В Нью-Йорке, с ним, — отрезала она.

— Что ж, если ты хочешь…

— Не хочу. — Мэнди бросила на мужа еще один недовольный взгляд. — Ты ведь только этого и добиваешься, признайся! Ты был бы только рад, если бы я уехала, а ты смог поразвлечься с какой-нибудь длинноногой соплячкой!

Ну и ну, подумал Райан. Насколько он помнил, Мэнди еще никогда не говорила ему ничего подобного. Почему же сегодня она решила изменить себе и обвинить его в том, чего — как ей было достоверно известно — он никогда не совершал, да и не мог совершить. Райан и Мэнди были женаты уже семь лет — семь очень долгих лет, если говорить откровенно, но за все это время он ни разу не изменил ей, и вовсе не потому, что у него не было такой возможности. Напротив, возможностей у Райана было хоть отбавляй. Ему было только тридцать девять, и выглядел он совсем неплохо. Можно даже сказать — лучше многих. Высокий, подтянутый, со светло-каштановыми волосами, с синими глазами и небольшой горбинкой на носу, который он сломал, играя в футбол еще в двенадцатилетнем возрасте, Райан был очень хорош собой. Многие женщины находили его похожим на Кевина Костнера, а значит — почти неотразимым. Модели, актрисы, молоденькие ассистентки, чужие жены влюблялись в него дюжинами, но он отвергал все их предложения, как скрытые, так и вполне откровенные. Все дело было в том, что Райан Ричардс принадлежал к редкому, ныне почти исчезнувшему виду: он был мужчиной, который искренне верит в институт брака. Раз он женат на Мэнди, считал Райан, значит, так тому и быть. И тот факт, что их брак оказался не слишком удачным, вовсе не означал, что теперь он должен — подобно многим своим друзьям — изменять Мэнди направо и налево. Райан был человеком твердых принципов, и верность была одним из них.

А начиналось все, надо сказать, совсем неплохо. Мэнди — юная, свежая, любящая, какой она была семь лет назад, — казалась ему подходящей женой. Вернее, это она сумела подать себя так, что из всех претенденток Райан выбрал именно ее, но об этом ему суждено было узнать далеко не сразу.

Познакомились они на премьере второго фильма, который Райан снял как независимый продюсер. Это была довольно жесткая, полная невыдуманного драматизма лента о женщине, сидящей в камере смертников и ожидающей исполнения приговора. Тогда Райану было чуть за тридцать, но он уже был сыт по горло многочисленными романами с молодыми девицами, стремящимися (с его помощью) пробиться в модели или на большой экран. Таких женщин Райан изучил довольно хорошо и считал их скучными, эгоистичными, амбициозными и пустыми. Многие из них были очень красивы — этого у них было не отнять, но все их рассуждения, мысли, интересы вертелись вокруг их собственных персон.

И тут появилась Мэнди. С самого начала она обратила на себя внимание Райана тем, что ее замечания, касающиеся его нового фильма, были не только не банальными, но и довольно глубокими. Его приятно удивило, что Мэнди способна поддерживать интеллигентную беседу, что она неплохо разбирается в вопросах производства фильмов — да и во многих других вопросах тоже. Еще одним ее плюсом было то, что, несмотря на свою очевидную красоту, Мэнди не собиралась стать актрисой. «Больше всего на свете мне хотелось бы иметь свою семью, завести детей и быть хорошей матерью», — сказала она ему как-то в одном из доверительных разговоров, которые происходили между ними все чаще и чаще. Эти ее слова окончательно покорили Райана.

Тогда он еще не знал, что Мэнди — родная дочь Гамильтона Гекерлинга, живой легенды Голливуда, одного из последних киномагнатов столетия. Разумеется, такая девушка не могла не знать, что следует сказать начинающему режиссеру или продюсеру, чем ему польстить, как покритиковать его так, чтобы сама критика была воспринята как похвала. Яблочко от яблони недалеко падает, а Мэнди к тому же была способной ученицей. Одним из первых навыков, которые она переняла у своего могущественного отца, было умение манипулировать людьми, направляя их в нужную сторону.

К тому времени, когда Райан выяснил, с кем имеет дело, они с Мэнди уже несколько раз поужинали наедине, причем каждое свидание неизменно заканчивалось в постели. В этой области его новая знакомая тоже оказалась на редкость компетентной. Несколько минетов, которые она ему сделала, оказались поистине сногсшибательными — ничего подобного Райан прежде не испытывал, а между тем опыт у него был богатый, и никто не мог сказать, будто свои холостые годы он провел в монастырском уединении.

Узнав, что Мэнди — дочь того самого Гамильтона Гекерлинга, Райан поначалу не придал этому обстоятельству особого значения. Напротив, он решил, что это никак не может повлиять на его с Мэнди отношения. Не прислушался он и к друзьям, которые не советовали ему связываться с семейкой Гекерлинг. Он уже твердо решил, что женится на Мэнди. Так Райан и поступил.

И свалял дурака.

Выяснилось это, впрочем, не сразу. Поначалу Райан был по-настоящему влюблен в Мэнди. Так, во всяком случае, ему казалось.

Незадолго до свадьбы несколько друзей решили устроить Райану прощальную вечеринку. Уговорили его слетать в Вегас. Но частный самолет, которые наняли его друзья, доставил всю компанию в Амстердам, где они провели долгий, разгульный уик-энд. Программа была обычная: женщины, вино, рестораны, наркотики. Райану не особенно хотелось во всем этом участвовать, но он боялся испортить настроение друзьям. Кроме того, это действительно были его последние холостые денечки.

В конечном итоге эти четыре дня и вправду запомнились Райану на всю жизнь, но по совершенно иной причине.

Когда Мэнди прослышала, что Райан летал в Европу без нее, она не на шутку разозлилась. Если бы ей стало известно, чем ее будущий супруг занимался в Амстердаме, она, наверное, пришла бы в еще большую ярость. Но замуж за него она все-таки вышла. Мэнди была из тех женщин, которые всегда добиваются того, чего хотят, а она хотела заполучить именно его — Райана.

Прием по случаю свадьбы прошел на частном пляже рядом с поместьем отца Мэнди в Пуэрто-Вальярта. Райан предпочел бы отметить их бракосочетание более скромно, в семейном кругу, но Мэнди упросила его пойти ей навстречу. «Папа не стал бы настаивать, — сказала она с таким видом, словно ей самой было неприятно, что их свадьба превращается в событие, о котором напишут во всех газетах, — но я его единственная дочь. Естественно, ему хочется, чтобы этот день запомнился всем нам надолго. И я думаю — эту малость мы вполне можем для него сделать».

И Райан уступил.

На прием было приглашено шестьсот человек. Восемьдесят из них были друзьями и родственниками Райана. Остальных он не знал, но Мэнди уверила его, что все эти гости — люди, на которых держится современная киноиндустрия.

«Ну что ж, — подумал тогда Райан, — придется потерпеть. К счастью, нам с Мэнди придется пройти через это всего лишь один раз».

И опять он просчитался. Гамильтон Гекерлинг каждую неделю устраивал в своем городском особняке в Бель-Эйре «небольшую» вечеринку на двести-триста персон. Естественно, он рассчитывал, что его дочь с зятем непременно будут на них присутствовать.

— Это просто идиотство какое-то! — пожаловался Райан после того, как они провели в особняке тестя четвертый уикэнд подряд.

— Вовсе нет, — возразила Мэнди.

— Терпеть не могу эти сборища! — воскликнул он. — Ты как хочешь, но подобное времяпрепровождение не для меня.

— Папа считает, что такое общение весьма полезно, — заметила Мэнди. — Ты должен благодарить его за то, что он дал тебе возможность познакомиться с такими влиятельными людьми.

— А зачем мне с ними знакомиться, если они мне неприятны? — удивился Райан, начиная заводиться.

— Затем, что это необходимо для твоей карьеры, — парировала Мэнди. — Никогда ведь не знаешь, когда тебе понадобится чья-то протекция.

— Моя карьера складывается вполне успешно, — раздраженно сказал Райан. — Если ты помнишь, я сделал уже два фильма и вот-вот начну снимать третий.

— Папа считает, что ты должен отказаться от этих малобюджетных проектов, — сообщила Мэнди. — И заняться настоящей работой. Он сказал, что тебе следует начать работать на него.

— Ты с ума сошла! — воскликнул Райан. — Работать на твоего отца?! Да ни за что! То, чем он занимается, — это коммерческие поделки, а не кино. Мне гораздо интереснее работать над собственными лентами. У меня есть свой стиль.

— Мало ли что тебе интересно!

— Что ты хочешь этим сказать, Мэнди?

— Я хочу сказать, что, если бы ты работал с моим отцом, ты мог бы делать все, что захочешь. Любые картины.

— Спасибо, но я и сам неплохо справляюсь, — сухо ответил Райан.

— И все-таки подумай, — сказала Мэнди и потянулась к «молнии» на его брюках. Она была неглупа и прекрасно знала, когда следует остановиться. Кроме того, они только-только поженились, поэтому Мэнди не считала нужным форсировать события. И время, и возможности переубедить мужа у нее еще будут.

Она еще не знала, что и Райан умел быть и упрямым, и стойким, если дело касалось принципов. Хотя он и женился на дочери киномагната, но это не означало, что отныне он должен раскрыв рот слушать, что скажет ему тесть. В работе у него был свой путь, и он не собирался просить у Гекерлинга ни помощи, ни совета. В конце концов, успех лишь тогда чего-нибудь стоит, если ты добился его сам, считал Райан, и отступать от этого он не собирался. До сих пор самой большой его уступкой Мэнди было то, что он согласился принять в подарок от тестя дом с шестью спальнями в нижней части Беверли-Хиллз — дом, окруженный прекрасным садом с бассейном и теннисным кортом.

Сначала Райан возражал — он считал, что дом слишком велик для двоих, но Мэнди разыграла свой главный козырь.

— Но, дорогой, — промурлыкала она, — ведь когда-нибудь у нас с тобой будут дети. Кроме того, папа обидится, если мы откажемся.

После этого Райан сопротивлялся недолго. Через две недели он сдался, и они переехали в новый дом. Райан всегда хотел иметь большую семью. У него самого было три сестры и заботливые, любящие родители, поэтому Райан считал, что семья в жизни человека — самое ценное. И вот теперь у него появилась возможность создать свою собственную семью.

Увы, его мечтам не суждено было сбыться. За семь лет Мэнди зачинала трижды, но в двух случаях дело закончилось выкидышем, а в третий, последний раз, ребенок родился мертвым.

Эти неудачи тяжело подействовали на обоих. Они были также одной из главных — если не самой главной причиной, по которой Райан не расстался с Мэнди. Ведь не мог же он, в самом деле, взять и бросить ее после всего, что ей довелось пережить. С его стороны это было бы просто подло, а Райан всегда старался поступать по совести.

* * *

— О'кей, Мэнди, — сказал Райан, начиная терять терпение, — мне пора идти.

— Что ж, иди… — с напускным безразличием ответила Мэнди и отвернулась. — Когда ты вернешься?

Райан ненавидел, когда его допрашивали подобным образом. Мэнди знала это и никогда не могла устоять перед искушением.

— Около пяти. Может, позже, — туманно пообещал он.

— Не забудь, мы ужинаем с Филом и Люси, — напомнила Мэнди. — В ресторане Джеффри на побережье. Нам надо выехать не позже шести — на шоссе Пасифик-кост могут быть пробки, а ты знаешь, как я не люблю опаздывать. К тому же сегодня за ужин платим мы.

Райан хмыкнул. Ему было смешно слышать подобные слова от женщины, которая всегда заставляла себя ждать.

— Ладно, я постараюсь, — проворчал он и вышел.

На самом деле он не имел ничего против ужина с Филом и Люси Стэндарт. Фил был старым приятелем Райана, да и с Люси приятно было поболтать, если только она не была под воздействием своей любимой термоядерной смеси «Викодина» и «Ксанакса».

«В любом случае, — подумал он мрачно, — ужин со Стэндартами предпочтительнее вечера, проведенного дома с Мэнди».

3

Еще шесть занятий с клиентами, и рабочий день Кэмерон в клубе закончился. Но это вовсе не означало, что она могла отдыхать. В ее расписании значилось еще несколько человек, которых она тренировала на дому, так что окончательно освободиться Кэмерон могла в лучшем случае в восемь. Только после этого она могла позволить себе вернуться домой, забрать у мистера Васаби — дружески расположенного к ней пожилого соседа-японца — двух своих собак, приготовить легкий ужин и наконец лечь спать, чтобы назавтра встать так же рано и снова мчаться на работу.

Кэмерон была самым настоящим трудоголиком. Но ведь о ней некому было позаботиться, а это означало, что ей и дальше надо работать в поте лица и откладывать деньги, если она хочет когда-нибудь стать хозяйкой собственной фитнес-студии.

К счастью, усилия Кэмерон не были напрасны. Еще немного, и она сможет осуществить свою заветную мечту.

— Ты сейчас куда? — поинтересовалась Линда, когда Кэмерон направлялась к выходу из клуба.

— К Шарлин Льюис, — ответила Кэмерон. — Насколько я знаю, из всех голливудских жен ты питаешь особо нежные чувства к ней, не так ли?

— Ах, к этой… — протянула Линда, постукивая по столешнице своими неправдоподобно длинными ногтями. — По-моему, эта миссис Льюис — та еще стерва. Типичная снобка. Муж у нее староват, да и пьяница к тому же. Ни на что не годен.

— Вот как? — со смехом осведомилась Кэмерон.

— Да брось ты, — отмахнулась Линда. — Это всем давно известно. Шарлин только и ждет, пока он откинет копыта, чтобы заграбастать его миллионы и начать трахаться с пляжными мальчиками.

— С пляжными мальчиками? — Кэмерон приподняла бровь.

— Ты отлично знаешь, какой тип мужчин я имею в виду, — усмехнулась Линда.

— Интересно, ты ненавидишь всех моих клиентов или только Шарлин и мистера Лорда?

— Не всех, а только тех, кто хамит и задирает нос, — отрезала Линда. — Вот, например, у тебя в списке есть несколько актеров, которым я бы с удовольствием потерла спинку в душевой после тренировки. А Джоанну я просто обожаю — уж она-то умеет и пошутить, и посмеяться.

— Быть может, ты изменишь свое отношение к моим клиентам, если узнаешь, сколько они мне платят за час работы, — улыбнулась Кэмерон. — Например, мистер Лорд тренируется по двойному тарифу, а это значит, что он помогает приблизить мою мечту.

— Нет, — покачала головой Линда. — Это ты помогаешь им подобрать отвисшие задницы.

— В общем, мы помогаем друг другу, — согласилась Кэмерон. — Не понимаю только, почему тебе это не нравится.

— Потому, что ты слишком много работаешь. У тебя нет никакой личной жизни, а это… нездорово.

— Моя личная жизнь в ее нынешнем виде меня вполне устраивает, спасибо, — едко ответила Кэмерон.

— Знаешь, — продолжала Линда, не слушая ее, — у моего Карлоса есть друг…

— Не интересуюсь.

— Отчего же? — осведомилась Линда с самым невинным видом. — Вот скажи, когда ты в последний раз ходила на свидание? Я что-то такого не припомню…

— Я отлично помню, когда я в последний раз была на свидании. Но лучше бы мне не помнить… — вздохнула Кэмерон, думая о маленьком волосатом импресарио с усами, торчавшими в стороны, как руль горного велосипеда. Он клятвенно обещал устроить ей роль в кино, не допуская мысли, что карьера актрисы Кэмерон никогда не прельщала. Бр-р…

— Работа, работа, работа — и никакого секса! Так нельзя, дорогая… — нараспев проговорила Линда.

— Секс расслабляет и отнимает силы, — отрезала Кэмерон.

— Знаем, знаем, — кивнула Линда. — Воплощенная целеустремленность, вот кто ты такая!

— Вы меня звали? — весело спросил Дориан, который, поигрывая мускулами, появился в дверях раздевалки.

— Как бы не так, — шутливо огрызнулась Кэмерон.

— Стерва!

— Потаскун.

— А ты, оказывается, неплохо меня знаешь. — Дориан горделиво улыбнулся.

— И я, и половина Западного Голливуда тоже, — отрезала Кэмерон. Дориан действительно был не слишком разборчив в своих связях как с женщинами, так и с мужчинами, но он ей все равно нравился: у него было доброе сердце, к тому же в критических обстоятельствах на Дориана всегда можно было положиться.

Все еще улыбаясь, Кэмерон вышла на площадку позади клуба, где стоял ее серебристый «Мустанг»-фастбэк 1969 года. Это была великолепная машина, которая без проблем доставляла Кэмерон туда, куда ей нужно было доехать, к тому же управлять ею было сплошным удовольствием. Каждый раз, когда у нее выдавался свободный денек, Кэмерон садилась в «Мустанг», загоняла на заднее сиденье своих собак, включала ай-под с коллекцией музыкальных записей и мчалась на пляж под песни «Блекайд пиз» и «Кул Джей». Это был ее излюбленный способ расслабиться — на работе Кэмерон так уставала, что предпочитала просто ничего не делать, а не бегать на бесполезные свидания к «друзьям Карлоса», о которых ей было известно только то, что они «не прочь перепихнуться». В принципе, она была вовсе не против приятных мужчин, ей только не хотелось ненужных осложнений. Кроме того, когда Кэмерон казалось, что немного секса ей не помешает, она встречалась со своим приятелем Марлоном, о котором не знала ни Линда и никто другой.

Марлону было девятнадцать, и он учился в Лос-Анджелесском университете. Кэмерон познакомилась с ним, когда совершала утренние пробежки по дорожкам студенческого городка. Их дружба основывалась на том, что каждый из них мог прибегнуть к помощи другого каждый раз, когда чувствовал необходимость сбросить сексуальное напряжение. Это была чисто гигиеническая процедура — никаких обязательств, никаких глубоких чувств. Правда, по временам Кэмерон испытывала некоторую неловкость, поскольку, строго говоря, Марлон был еще тинейджером, однако до двадцатилетия ему оставалось всего ничего, и это служило ей некоторым утешением. В конце концов, никто не мог сказать, что она спит с мальчишкой. Кроме того, самой Кэмерон было лишь на пять лет больше.

Как бы там ни было, о существовании Марлона никто не знал, а Кэмерон твердо решила, что и дальше будет хранить свой секрет. Линда стала бы критиковать ее выбор, если бы узнала, а Дориан могзахотеть воспользоваться Марлоном сам.

Линда, Дориан и чернокожий Коул Дебарж — еще один клубный инструктор с нетрадиционной сексуальной ориентацией — были лучшими друзьями Кэмерон. И все же свои секреты она хранила даже от них.

До огражденной высоким забором территории, где жила со своим богатым мужем Шарлин Льюис, Кэмерон добралась за рекордно короткое время. Роскошный особняк стоял в некотором отдалении от въездных ворот, на вершине холма, благодаря чему из каждой его комнаты открывался великолепный вид на окрестности. Но чтобы попасть в него, гости должны были въезжать через охраняемые ворота и подвергнуться тщательной проверке дежурным и охранниками, которые в обязательном порядке записывали, кто и к кому приехал.

Пока Кэмерон медленно ехала по аккуратным, вылизанным улочкам мимо внушительных особняков за высокими оградами, ей пришло в голову, что окружающий пейзаж напоминает ей некое сюрреалистического гетто для миллионеров. Эта мысль рассмешила ее.

Шарлин Льюис появилась в Голливуде лет двадцать тому назад. Сначала она вышла замуж за популярного певца из Вегаса, потом сменила его на знаменитого композитора. Третьей ее жертвой стал Аарон Оттерли — эксцентричный миллиардер, который за свою долгую жизнь успел дважды овдоветь. Сейчас его возраст приближался к восьмидесяти.

Шарлин кое-что знала о голливудских обычаях, поэтому, как только ей стало известно, что миллиардер свободен, она налетела на него как коршун на цыпленка. И дело было даже не в том, что жених показался ей перспективным. Сама она с годами тоже не становилась моложе, и дата, после которой Шарлин пришлось бы поставить крест на своих честолюбивых планах, стремительно приближалась: престарелые голливудские миллиардеры предпочитали жениться на совсем юных двадцатилетних девчонках. Если же невеста была несколько старше, то она наверняка была японкой или китаянкой.

Окрутить Аарона Оттерли оказалось довольно просто. Для этого Шарлин понадобилось только разрешить старичку примерить все платья из своего гардероба и походить в них. Особенно приглянулись Аарону ее ультрасексуальные, хотя и несколько старомодные вечерние платья от Валентино и от Дольче и Габбана.

Приятной неожиданностью оказалось и то, что ей вовсе не нужно было спать с мужем. Аарон Оттерли получал удовольствие, нарядившись в одно из ее платьев, и созерцал себя в высоком, в рост, зеркале. А если рядом была Шарлин, он чувствовал себя наверху блаженства.

Иными словами, для Шарлин это был бы идеальный брак, если бы не одно «но». У Аарона были взрослые дети, которые, будучи уверены, что она охотится за его деньгами, терпеть ее не могли, но она надеялась, что со временем ей удастся как-нибудь решить проблему в свою пользу.

Кэмерон, которой все это было хорошо известно, давно пришла к выводу, что Линда, по всей вероятности, права и что Шарлин Льюис просто дожидается момента, когда ее супруг сыграет в ящик и на нее прольется золотой дождь. Тогда она сможет жить в свое удовольствие, не обременяя себя финансовыми проблемами. За всю свою жизнь Шарлин не работала и дня — и не собиралась работать и впредь.

У дверей особняка Кэмерон встретил дворецкий-филиппинец. Вежливо поздоровавшись, он сообщил, что хозяйка уже готова и ждет ее. Кивнув ему в ответ, Кэмерон двинулась по анфиладе роскошных комнат и коридору первого этажа к гимнастическому залу, расположенному рядом с бассейном.

— Ты опоздала! — недовольно проговорила Шарлин, сидевшая верхом на велоэргометре. Сегодня на ней было трико ядовито-розового цвета, которое обтягивало ее тело, точно вторая кожа.

Шарлин Льюис являла собой образец достижений современной косметологии. «Ботокс», «Ювена», силикон, коллаген и все новейшие средства для борьбы с возрастом были ее лучшими друзьями. О липосакции она тоже знала не понаслышке. Правда, к классическому хирургическому вмешательству Шарлин прибегала только в случае, если ей хотелось изменить форму своего по любым меркам внушительного бюста, но всем другим процедурам она доверяла без сомнений. И надо сказать, что в свои сорок шесть Шарлин выглядела отлично; на ее лице не было ни одной морщинки, и только обколотые «Ботоксом» губы были неестественно надуты.

— Всего-то на пять минут, — ответила Кэмерон.

— Ты прекрасно знаешь, что я люблю точность, — раздраженно бросила Шарлин. — Пять минут — это не так уж мало. В это время я могла бы заниматься чем-нибудь другим, а не сидеть здесь и ждать тебя.

«Чем, интересно, ты могла бы заниматься? — хотелось спросить Кэмерон. — Красить мужу ресницы своей тушью? Покупать новые откутюрные тряпки? Трахаться с рабочим, который приходит чистить бассейн?»

— Снимите, пожалуйста, ваше кольцо, — сказала она и, лучезарно улыбнувшись, указала на огромный безвкусный перстень с двенадцатикаратным бриллиантом, который Шарлин носила на среднем пальце. — Начнем с разминки.

Шарлин с видимой неохотой сняла кольцо. Для нее это был своего рода стратегический резерв, поэтому она старалась ни на минуту не выпускать его из виду. Кэмерон была уверена, что на деньги, вырученные от его продажи, семья из пяти человек могла безбедно прожить лет десять, а то и больше.

— Вперед! — скомандовала Кэмерон и, подняв руки над головой, сделала несколько глубоких наклонов. — Ради красоты придется помучиться.

— Почему это? — осведомилась Шарлин, слезая с тренажера и повторяя ее движения.

— Потому что, если вы хотите потрясающе выглядеть, это единственный способ.

— А вот захочу, — пробормотала Шарлин, — сяду на диван и буду есть пирожные с кремом. И пусть меня разнесет!

— Не разнесет, — уверенно ответила Кэмерон, включая музыкальную систему. — Будете заниматься — сохраните форму надолго, может быть, навсегда. Это ваша судьба.

— Правда? — удивилась Шарлин.

— Правда, — кивнула Кэмерон.

Уверенность в себе и оптимизм были той силой, которая поддерживала ее каждый день, не позволяя сдаться усталости и опустить руки. Кроме того, умение подбодрить клиента, настроить его на положительный результат как раз и делало Кэмерон одним из самых успешных фитнес-инструкторов.

Было уже начало девятого, когда она вернулась наконец в свой скромный дом с одной-единственной спальней, стоявший на тихой улочке позади супермаркета «Вон» в Санта-Монике. Кэмерон снимала свое жилье у весьма успешного дизайнера по интерьеру, который, несмотря на некоторую экстравагантность характера, был одним из любимых ее клиентов. По лос-анджелесским стандартам, дом был совсем крошечным, зато позади него имелся небольшой сад, где Йоко и Леннон — два ее лабрадора — могли поваляться на травке и погреться на солнышке. Собак Кэмерон любила; с ними ей никогда не было ни скучно, ни одиноко.

Заварив себе чашку соевой лапши, Кэмерон прослушала сообщения на автоответчике. В основном ей звонили клиенты, отменявшие или переносившие занятия, и только последнее сообщение было от Джилл Хонер, телепродюсерши, которая хотела знать, не сможет ли она выбрать время, чтобы потренировать на дому Дона Верону — ведущего популярного телевизионного ток-шоу.

О Доне Кэмерон, разумеется, слышала, но его шоу, которое начиналось довольно поздно, она ни разу не видела. Впрочем, особого значения это не имело — главное, у нее будет еще один клиент, готовый оплачивать ее недешевые услуги.

Доев лапшу, Кэмерон перезвонила Джилл и записала адрес и телефон Дона, а потом повела Йоко и Леннона на вечернюю прогулку. Обежав с ними вокруг квартала, она вернулась домой и рухнула в постель.

Заснула Кэмерон почти мгновенно. Сегодня у нее выдался не самый легкий день.

4

Уже сидя в своей машине, Райан позвонил своему лучшему другу Дону Вероне, который сразу же пригласил его к себе. С Доном они были знакомы давно — еще с тех времен, когда учились в колледже и жили вместе в одной крошечной квартире неподалеку от кампуса Южно-Калифорнийского университета. Объединяли двух молодых людей честолюбивые мечты и любовь к молоденьким девушкам, бесконечно сменявшим друг друга. И впоследствии, когда обоим удалось сделать успешную карьеру, Райан и Дон остались близки. Разлучить их не смогли ни годы, ни многочисленные любовницы и жены, которым столь продолжительная мужская дружба казалась чем-то неестественным и подозрительным. Несмотря на все попытки женщин вбить между ними клин, Райан и Дон сохранили крепкие дружеские отношения.

Дон жил в ультрасовременном особняке, который он сам спроектировал и построил после того, как развелся со своей второй женой — известной французской киноактрисой. Его особняк стоял в самой высокой точке Сансет-Плаза-Драйв и представлял собой настоящее холостяцкое гнездо, оснащенное всем необходимым. Там были, в частности, профессиональный стол для пула, три широкоэкранных телевизора высокого разрешения, к каждому из которых был подключен полный пакет кабельных и развлекательных каналов, тренажерный зал, сауна, разветвленная музыкальная система с дистанционным управлением и зал компьютерных игр, где, помимо самого современного оборудования, стоял аккуратный стол для покера. На прилегающем к особняку обширном земельном участке разместились небольшое поле для гольфа, зона барбекю с жаровней из нержавеющей стали и гараж на шесть машин, в котором Дон держал свою коллекцию дорогих авто.

— Привет! — сказал Райан, входя в гостиную и падая на диван. — Вот и я.

— Что случилось? — поинтересовался Дон. Выглядел он как настоящая кинозвезда — черные волосы, темные глаза, мужественные черты лица и двухдневная щетина, которая была его фирменным знаком. Вот уже несколько лет Дон вел на телевидении популярное ток-шоу, которое выходило в эфир около полуночи и пользовалось бешеным успехом — главным образом благодаря личности самого Дона, сумевшего выработать свой стиль. Публика уже успела устать и от Леттермена с его провинциальными манерами уроженца Среднего Запада, и от развязно-оскорбительного Лино, и от шотландского акцента Фергюссона, и от огненно-рыжей шевелюры Конана. На их фоне Дон Верона — сдержанный, но остроумный, обаятельный, но беспощадный к тем, кто пытался одержать над ним верх в разговоре, смотрелся достаточно свежо, и его рейтинг на телевидении неуклонно полз вверх.

Самой большой проблемой в жизни Дона были женщины. Они обожали его, да и он отнюдь не был равнодушен к женскому полу. И все же два развода, сопровождавшиеся шумными скандалами, подействовали даже на него; Дон не то чтобы успокоился, однако с каждым годом он обращал все меньше внимания на роскошных красоток, готовых по первому знаку запрыгнуть к нему в кровать, и все чаще прибегал к услугам платных проституток-профессионалок. Только с ними он мог по-настоящему расслабиться. Личный психоаналитик Дона объяснил ему, что это имеет какое-то отношение к его подсознательной тревоге, связанной с необходимостью выплачивать алименты. Дон был с ним полностью согласен — он действительно выплачивал двум своим бывшим женам гигантские суммы.

— Ничего не случилось, — ответил Райан, пожимая плечами. — Просто мне нужно было смотаться из дома. В последнее время Мэнди буквально сводит меня с ума.

— Да, это ощущение мне знакомо, — кивнул Дон с сочувственным видом. — Женщины умеют до тебя добраться. Они пилят и пилят тебя с утра и до позднего вечера, а самое главное — они почему-то считают, будто имеют на это право.

Взяв со столика номер «Спортс иллюстрейтед», Райан некоторое время разглядывал помещенную на обложке фотографию пышнотелой модели в крошечном бикини.

— На Мэнди снова нашло, — объявил он после небольшой паузы. — Не понимаю, что ей не нравится.

— Прекрасно понимаешь, — ответил Дон. — Тебе, конечно, от этого не легче, но…

— Что ты имеешь в виду? — Райан бросил журнал на столик и, откинувшись на спинку дивана, с удовольствием потянулся. К нему снова возвращалось не сказать хорошее, но вполне нормальное настроение.

— А то ты не догадываешься!.. — Дон усмехнулся. — Твоя жена обожает командовать и, надо отдать ей должное, делает это очень умело. Она будет пилить тебя, пока не добьется своего… Впрочем, от самого процесса она тоже получает удовольствие.

— Ну, может быть… — протянул Райан, пытаясь убедить себя, что Дон ошибается, однако в глубине души он уже давно признал правоту друга. Как ни печально, но Мэнди нравилось доводить его до белого каления. А он раз за разом оставлял это без последствий, потому что… потому что так было проще.

— Не «может быть», а точно, — возразил Дон. — Я давно это понял, и мне кажется, тебе пора… В общем, в последнее время ты кажешься мне не особенно счастливым.

— Ну почему же?.. — Райан еще пытался возражать, но только потому, что считал лояльность одной из обязанностей мужа по отношению к жене. Кроме того, не мог же он сказать Дону, что да, его жена — зануда и стерва, но он намерен жить с ней и дальше. Даже в глазах друга ему не хотелось выглядеть безвольным кретином, неспособным на решительный мужской поступок.

— А мне все-таки кажется — тебе пора задуматься о том, как развязать этот узел, — сказал Дон, распахивая высокие балконные окна, выходившие на овальной формы бассейн с пятидесятиметровой дорожкой.

— Но послушай, — сказал Райан, вставая с дивана и присоединяясь к Дону. — Ты дважды был женат, и, кстати, оба раза неудачно, но это вовсе не значит, что я тоже должен развестись. У Мэнди есть и хорошие качества…

— Какие, например? — едко осведомился Дон. Его черный лабрадор Батч ворвался в дом через открытые двери и бросился обнюхивать Райана. — Каждый раз, когда я вижу вас вдвоем, вы либо грызетесь, либо она тебя пилит. Неужели тебе не надоело?

— Мэнди нелегко пришлось. Она многое пережила, — отозвался Райан, наклоняясь, чтобы погладить пса по голове.

— Речь не о ней, а о тебе — о том, как долго ты собираешься терпеть ее выходки, — сказал Дон. — Я понимаю, всякое может случиться, но это не значит, что ты до конца жизни должен посыпать себе голову пеплом. Нужно жить дальше, приятель, и думать не только о ней, но и о себе. Либо разведись с ней, либо заведи кого-нибудь на стороне, иначе твоя Мэнди тебя живьем сожрет.

Райан покачал головой.

— Это не для меня.

— А ты попробуй, — ухмыльнулся Дон. — Я готов поставить свой дом против пары использованных зубочисток, что Мэнди уже давно с тобой не спит.

— Почему ты так решил? — Райан удивленно вскинул голову.

— Потому что в последнее время ты слишком напряжен.

— Я — не ты, — хмуро сказал Райан. — Я никогда не сдаюсь так скоро. И потом мне не нравится, когда мужчины ходят налево.

— Я не хожу налево, — усмехнулся Дон. — Потому что я, как ты помнишь, не женат. Речь идет о тебе, дружище. О твоем, если угодно, моральном и психическом здоровье.

— Если ты так заботишься о моем психическом здоровье, сделай одолжение — поговори со мной о чем-нибудь другом, — сказал Райан, которому эта тема уже начала надоедать. — Я приехал к тебе, чтобы расслабиться, а ты…

— Ну и расслабляйся. — Дон подавил зевок. — Я тебе мешать не стану. Сегодня ко мне должен приехать новый фитнес-инструктор, вернее — инструкторша. Мне ее порекомендовала режиссер, с которой я работаю. Говорят, она обращается с клиентами как сержант с новобранцами. Это именно то, что мне нужно, — в последнее время я что-то разболтался. — Он похлопал себя по плоскому животу. — Вот, даже жирок начал откладывать.

— Да брось ты, — недоверчиво усмехнулся Райан. — Ты в отличной форме.

— И тем не менее мне не помешает немного подтянуться. Да и тебе тоже… Хочешь, потренируемся сегодня вместе? — предложил Дон. — Вот увидишь, твою хандру как рукой снимет. А потом можно поехать на футбольный матч, поставить какую-нибудь мелочь на тотализаторе.

— Извини, но сегодня я — пас, — отказался Райан. — Мне еще нужно заехать к сестре и заглянуть в монтажную.

— А я думал, ты уже закончил работу над своим последним шедевром, — сказал Дон, направляясь в свою ультрамодерновую кухню, отделанную сталью и стеклом. Батч, помахивая хвостом, следовал за ним по пятам.

Райан поспешил догнать друга.

— Фильм можно считать готовым, только когда он попадет в кинотеатры. Впрочем, даже тогда… — Он не договорил.

— Да-да, я знаю, — кивнул Дон, бросая псу собачью галету. — В своей работе ты стремишься к совершенству и не успокаиваешься, пока не добьешься своего. Завидую! — Он улыбнулся.

— Кто бы говорил! — отозвался Райан. — Пять шоу в неделю, одно лучше другого, и это при том, что передача сразу идет в эфир. На пересъемки у тебя просто нет времени.

Дон покачал головой и налил кофе в большую керамическую кружку.

— Ты делаешь настоящее дело, как и хотел с самого начала, а я… я занимаюсь ерундой.

— Ты что, смеешься? — искренне удивился Райан. — Ты создал одно из лучших в стране ток-шоу — и это ты называешь ерундой? Кроме того, ты своей ерундой зарабатываешь в несколько раз больше меня.

— Разумеется, я зарабатываю больше, — согласился Дон. — Но ведь дело не в деньгах, а в удовлетворении, которое каждый человек должен получать от своей работы. Ты доволен тем, что ты делаешь, а я — нет.

— Это не совсем так…

— Так, — перебил Дон. — К несчастью — так. И ты это знаешь.

Райан хотел что-то возразить, но передумал.

— Не буду с тобой спорить, да и времени у меня нет. Пора ехать. Слушай, как насчет того, чтобы поужинать сегодня с нами?

— Поужинать? А где?

— У Джеффри, в половине восьмого. Я угощаю. С нами будут еще Фил с Люси, так что можешь тоже захватить с собой какую-нибудь приятельницу, но только умоляю — никаких платных партнерш! Мэнди раскусит тебя в два счета.

Дон рассмеялся.

— Мне нравится твое предложение. О'кей, дружище, в половине восьмого я буду на месте.

* * *

Услышав шум отъезжающей машины Райана, Мэнди достала мобильник и позвонила в Нью-Йорк отцу. Ее ярости и разочарованию не было предела, когда ответивший на звонок дворецкий Гекерлинга отказался соединить Мэнди с отцом, заявив, что хозяин в настоящее время занят и не может подойти. Скрипнув зубами, Мэнди резким движением выключила телефон и швырнула его на диван. Она терпеть не могла отцовских помощников, секретарей, охранников, которых он держал, казалось, только для того, чтобы никто не мог добраться до него против его желания.

Мэнди была убеждена, что для нее отец должен сделать исключение. Уже много раз она заявляла ему об этом, но он в ответ только насмешливо приподнимал брови.

— Интересно, почему я должен делать исключение для тебя? — спросил как-то Гамильтон.

— Потому что я твоя дочь! — воскликнула Мэнди. — И я должна обладать привилегиями, каких больше ни у кого нет!

Услышав эти слова, Гамильтон снова усмехнулся и прищелкнул языком.

Эту его усмешку — покровительственную и чуть-чуть презрительную — Мэнди хорошо знала и ненавидела. Уж лучше бы он был серьезен, думала она в таких случаях. В усмешке Гамильтона Гекерлинга не было ни тепла, ни любви — никакого намека на родственные чувства. К несчастью, общаясь с отцом, Мэнди чаще всего натыкалась именно на такое отстраненное и презрительное отношение, которое ее бесило.

— Я собираюсь замуж за Райана Ричардса, — сообщила она ему семь лет назад и снова услышала знакомый щелчок языком — «кхе».

— Я хочу стать сопродюсером одного из твоих фильмов.

— Кхе-кхе.

— Могу я начать распоряжаться своим наследством раньше, чем предусмотрено завещанием?

— Кхе-кхе.

Гамильтон Гекерлинг никогда не воспринимал свою дочь серьезно.

Теперь, однако, до Мэнди дошел слух, что у ее дорогого папочки новая подружка. Эта новость не обрадовала Мэнди. Ее отец был женат целых пять раз, для любого мужчины вполне достаточно.

Об очередной подружке отца Мэнди узнала от своей подруги Лолли Саммер, которая работала корреспондентом одного из интернет-сайтов, собиравшего самоновейшие слухи и сплетни о сильных мира сего. В обмен на пикантные подробности из жизни кинозвезд Лолли готова была сообщить Мэнди все, что было известно ей.

Вот почему, не сумев поговорить с отцом, Мэнди набрала номер подруги.

— Какие новости? — спросила она вместо приветствия.

Лолли не нужно было объяснять, какого рода новости интересуют Мэнди.

— Сегодня вечером твой папаша устраивает грандиозную вечеринку, — сообщила она. — Приглашены несколько знаменитостей, включая Руди и Дональда Трампа. Судя по всему, это будет грандиозное событие…

— И чему посвящена эта вечеринка? — перебила Мэнди.

— Я тебе сообщу, как только сама узнаю. У меня есть среди гостей один-два информатора.

— Если что-нибудь выяснишь — пришли мне смс-сообщение. Вечером меня не будет дома, но я должна быть в курсе всего, что происходит.

— О'кей, договорились. А теперь расскажи мне об Оуэне Уилсоне. Помнишь, ты обещала кое-что выяснить?..

* * *

Сестра Райана Эви жила в Силверлейке в небольшом и довольно ветхом домишке. У Эви было трое сыновей в возрасте от пяти до восьми лет. Ее муж Марти работал в Голливуде каскадером, вернее — когда-то работал. С самого начала у Марти возникли проблемы с алкоголем, которые в конце концов привели к тому, что ему перестали доверять опасные трюки.

Пьяный каскадер — это действительно было опасно, и в первую очередь для самого Марти. Как-то раз Райан попытался помочь зятю, поручив ему несколько не слишком сложных трюков в одном из своих фильмов. Этого оказалось достаточно — впредь Райан зарекся иметь какие-либо дела со своим задиристым, несдержанным на язык зятем. Райан не мог дождаться, когда же Эви наконец решит, что с нее довольно такой семейной жизни.

В настоящий момент Марти уже в третий раз находился в тюрьме за управление автомобилем в нетрезвом состоянии. Для его жены это было бы благом, если бы не стесненные финансовые обстоятельства. Впрочем, пока Марти находился на свободе, Эви жилось ничуть не лучше, поскольку ни одна уважающая себя студия не заключала контрактов с каскадером, который мог уйти в запой посреди съемок или, хуже того, угробить себя во время исполнения простейшего трюка. Райан несколько раз пытался дать сестре денег, но она отвергала любую помощь.

Когда Райан приехал в Силверлейк, Эви тепло обняла брата. Она была на семь лет моложе его и, несмотря на тяжелую жизнь, все еще была красива особой, хрупкой красотой. Трое племянников Райана сидели словно зачарованные, уставившись в телевизор, позабыв даже про пакеты с попкорном у себя на коленях.

— Слава богу за то, что он создал субботние утра, — со вздохом сказала Эви. — Только в это время они сидят тихо.

— Привет, ребята! — поздоровался с племянниками Райан. — Как дела? Что новенького?

Но никто из мальчишек даже не пошевелился.

— Они хотят собаку, — сообщила Эви, убирая за ухо выбившуюся из прически русую прядь. — Конечно, мне и без собаки хватает забот, но им действительно хочется завести щенка. Я думаю — это будет только полезно, раз они почти не видят отца…

Она вздохнула, словно одно упоминание о муже способно было причинить ей боль, а Райан снова подумал, когда же Эви наконец наберется смелости порвать с Марти. С таким, как он, его сестру могли ждать только неприятности.

— Попробую достать им подходящего зверя, — пообещал он. — Ты точно не против?

— Ну… — Эви на секунду задумалась. — Нет, я не против. Только никакой экзотики, ладно? Мальчишки взяли с меня обещание, что я возьму брошенную собаку из приюта для животных.

— Похоже, мои племянники растут социально ответственными гражданами, — улыбнулся Райан, ероша волосы младшему из братьев.

— Я знаю. — Эви улыбнулась. — Питер, к примеру, вот уже месяц отказывается есть курятину, так что теперь для меня приготовить еду для троих, чтобы все мальчишки остались довольны, — целая проблема.

— Я мог бы свозить их в «Ин-энд-Аут» и угостить гамбургерами, — предложил Райан. Эви, судя по ее виду, нужна была хотя бы небольшая передышка, и он готов был забросить все свои дела, лишь бы как-то помочь сестре. — А потом мы могли бы сходить в парк покидать мяч, — добавил он. — Что ты по этому поводу скажешь?

— Скажу, что я очень тебя люблю, — благодарно воскликнула Эви.

— Очень рад это слышать, — кивнул Райан. В другой, более удачный день он с удовольствием отвез бы мальчишек к себе и дал вдоволь наплескаться в бассейне, но сегодня дома была Мэнди, которая при виде племянников могла устроить еще один скандал. Не имея своих детей, она не выносила присутствия чужих детей. В особенности это касалось шумных и неуправляемых сыновей Эви — родственников мужа Мэнди откровенно недолюбливала. Райан несколько раз пытался поговорить с ней на эту тему, но дело каждый раз заканчивалось ссорой.

— Ладно, вы тут готовьтесь, а мне нужно в туалет, — сказал Райан и двинулся в глубь дома. По дороге он заглянул в спальню Эви и, вытащив из внутреннего кармана куртки несколько десяток и двадцаток, быстро спрятал их в разных местах комнаты. Так, казалось ему, его помощь будет меньше похожа на подачку, к тому же он надеялся — Эви решит, будто сама оставила здесь деньги и забыла про них.

То, что сестра не принимала от него никакой помощи, казалось Райану странным и непонятным. Сам он чувствовал себя довольно неловко от того, что жил на Беверли-Хиллз в особняке площадью в десять тысяч квадратных футов, тогда как его родная сестра прозябала со своим никчемным мужем и детьми в Силверлейке, не имея средств оплачивать счета.

Племянники с жадностью набросились на гамбургеры и вредную картошку фри, щедро политую огромным количеством не менее вредного кетчупа. Райан смотрел, как они набивают животы, а потом повел их в парк, где мальчишки могли побеситься всласть. Уже на обратном пути он заехал в «Лучшую покупку» и купил каждому по игровой приставке «Sony». Нечего и говорить, что все трое были в восторге.

К тому времени, когда Райан вернулся к Эви, он чувствовал себя так, словно пробежал пять миль в хорошем темпе.

— Твои парни меня окончательно вымотали, — пожаловался он. — Не представляю, как ты с ними справляешься!

— Просто ты уже не так юн, как когда-то, — добродушно рассмеялась Эви. — Думаешь, ты один не стареешь?

— Но мне всего тридцать девять! — возразил он.

— А скоро будет сорок, — спокойно ответила она.

Неужели это правда, спросил себя Райан. Раньше он как-то не задумывался о том, что ему и вправду вскоре стукнет сороковник. Ерунда какая-то! Он, Райан Ричардс, перестанет быть блестящим молодым продюсером и окажется еще одним мужчиной средних лет, каких в Голливуде хоть пруд пруди! Нет, он просто не мог в это поверить!

Потом Райан вспомнил свой недавний разговор с Доном. В глубине души он сознавал, что приятель был прав и что с Мэнди ему вовсе не так хорошо, как могло бы быть. Жена постоянно раздражалась по пустякам, зудела, пилила, предъявляла нелепые претензии и требования. Больше того, в последний год с небольшим их сексуальная жизнь сошла практически на нет. А началось все после того, как их с Мэнди ребенок родился мертвым. Пожалуй, именно с тех пор она каждый раз уклонялась от близости под тем или иным надуманным предлогом, хотя, видит бог, сам он хотел ее совершенно искренне. И это было тем более странно, что именно Мэнди когда-то так гордилась сногсшибательными минетами, которые она ему делала.

Что ж, быть может, им и в самом деле лучше расстаться, если совместная жизнь дала трещину?

Слово «развод» внезапно зазвучало у него в ушах так отчетливо, как никогда прежде. Райан даже головой тряхнул, стараясь отогнать наваждение.

Нет, это невозможно, подумал он. Никакого развода. Мама очень расстроится, если его брак полетит в тартарары. К тому моменту, когда отец Райана скончался, его родители прожили вместе сорок пять счастливых лет, и, конечно, сама мысль о разводе была для Норин Ричардс чем-то кощунственным. Что же касается Гамильтона Гекерлинга, то с него станется пустить по следу бывшего зятя шайку наемных убийц.

Представив, каково ему будет жить, если в каждом незнакомом мужчине ему станет мерещиться наемный убийца, Райан невесело улыбнулся. Что-то у него сегодня разыгралось воображение. Не к добру это. Но, целуя на прощание сестру, он выглядел спокойным и уверенным в себе…

— Береги себя, — сказала брату Эви, сжав крепко его руку.

— Нет, это ты береги себя и будь осторожна, — ответил Райан. — Когда Марти должны выпустить из тюрьмы?

— На этой неделе. — Эви не сдержала вздоха.

— Он собирается обратиться в Ассоциацию анонимных алкоголиков?

— Марти сказал, что он не алкоголик и ему это не нужно.

— Эви…

— Я все понимаю, — ответила она, избегая, однако, его взгляда. — Пожалуйста, не надо читать мне нотаций. Не волнуйся, все будет в порядке.

Но и она, и Райан знали, что впереди ее ждут только новые неприятности, новые тревоги.

— А как дела у вас с Мэнди? — спросила Эви, стремясь переменить тему, и Райан подумал, что его младшая сестра всегда отличалась развитой интуицией — особенно если дело касалось его. Он мало что мог от нее скрыть и, как правило, не скрывал, но сейчас Райану не хотелось пускаться в откровения.

— Все нормально, — ответил он как мог беззаботно и сделал шаг к двери. — А почему ты спросила?

— Не знаю. — Эви слегка пожала плечами. — У тебя усталый вид.

«Еще не хватало!» — подумал Райан. Сначала она напомнила ему о подступающем сорокалетии, а теперь вот еще, оказывается, у него усталый вид!

Определенно, сегодняшний день не задался с самого утра.

АНЯ

Жизнь в Магасе была тяжелой. В городе скопилось большое количество беженцев, продовольствия и жилья катастрофически не хватало. Молодая женщина с детьми, с которой Аня познакомилась по дороге, довольно скоро отправилась к дальним родственникам в какой-то другой город, и девочка снова осталась одна. Из одежды у нее было только старое платье, в котором она пустилась в путь, а из еды — краюшка хлеба, которую дала ей какая-то сердобольная старуха. Без денег, без документов не стоило и надеяться выбраться из лагеря. Правда, ее изящная, поражающая глаз красота оставалась при ней, но Аня видела в ней только источник новых неприятностей и бед, а отнюдь не ключ к спасению.

Лагерь беженцев, в котором она находилась, был переполнен. В нем совершенно некуда было пойти, нечем заняться. Целыми днями Аня стояла у ограды из колючей проволоки, дрожа от холода и воспоминаний, и ждала неизвестно чего.

Именно там ее впервые увидел Сергей. Он был местным жителем, работавшим на известного в Магасе криминального авторитета Бориса Пинского по кличке Жаба. Борис был стар, толст и патологически жаден. Основной его специализацией в преступном мире была торговля оружием и спекуляция продовольствием, но не брезговал Жаба и живым товаром. Его подручные — Сергей в том числе — регулярно наведывались в лагеря беженцев в поисках молодых, привлекательных женщин, которых Жаба использовал в своем подпольном борделе в центре города.

На «работу» Сергей всегда выезжал в грязном американском микроавтобусе, который его босс выиграл у кого-то в карты. Когда у ворот лагеря он заметил Аню, в салоне машины уже сидели две сестры-наркоманки, рослая девица с огненно-рыжими волосами и довольно полная женщина средних лет, которая, хотя и проявляла завидный энтузиазм, для борделя вряд ли годилась. Сергей был почти уверен, что Жаба Борис ее забракует, но что он мог поделать? Выбор в лагере был небогатым.

Он едва не проехал мимо. Аня показалась ему слишком худой и слишком юной, но стоило Сергею бросить взгляд на ее лицо, и он буквально утонул в огромных светло-голубых глазах девушки, исполненных страха и страдания. Еще не отдавая себе отчета в своих действиях, Сергей нажал на тормоз.

— Залезай, — велел он, жестом показывая на дверцу салона.

Аня подчинилась. Сидевшие в салоне девушки не обратили на нее внимания — им было не до нее.

Сергей повез девушек в центр города и там передал Борису. Только Аню он спрятал, заставив лечь на пол за задним сиденьем и накрыв ее старым брезентом.

— Сиди тихо, — предупредил он. — Если будешь слушаться, получишь еду и ночлег.

И Аня старалась сидеть тихо. Ей было всего четырнадцать, и она не знала, что делать, как быть.

Сначала Сергей собирался сам попользоваться ее прелестями, а через несколько дней сдать Жабе Борису, но передумал. Совершенно неожиданно для себя он влюбился в хрупкую девочку-подростка, которая казалась такой несчастной и слабой. Сергею уже исполнилось двадцать; его растила и воспитывала улица, а вовсе не заботливые и любящие родители, но теперь ему вдруг захотелось защищать это живое существо, с которым свела его судьба.

Сергей привез Аню в однокомнатную квартиру, которую снимал в ветхом доме на окраине, заварил крепкий чай и поджарил несколько кусков хлеба с колбасным фаршем. После ужина, когда Аня вымылась в крошечном душе, Сергей велел ей ложиться спать. Он уступил девушке собственную кровать, а сам устроился на старом раскладном кресле с расползающейся обивкой.

Он и сам толком не понимал, что с ним происходит. Казалось, в Ане было что-то особенное, такое, отчего у Сергея захватывало дух каждый раз, когда он бросал на нее взгляд. Ему хотелось о многом расспросить девушку, но в ответ на все его вопросы Аня только молчала. За несколько часов, прошедших с их первой встречи, она не произнесла ни единого слова, и только смотрела на него своими большими, печальными голубыми глазами.

Сергей подозревал, что девушка пережила какую-то трагедию. Он предполагал также, что девочка осталась сиротой; если у нее и были родственники, то они, скорее всего, жили очень далеко, и добраться до них она не смогла.

Да, ничто не мешало ему передать девушку Борису и получить за нее приличное вознаграждение, но Сергей не собирался делать это. Кроме того, прекрасная пленница смотрела на него с необычайным доверием, словно ей самой очень хотелось найти в этом жестоком мире хотя бы одну родственную душу.

И сердце Сергея откликнулось на этот безмолвный призыв. Он так и не притронулся к девушке, хотя она была в полной его власти. Он мог сделать с нею что хотел, но впервые в жизни ему стало казаться, что так будет неправильно. А еще он боялся — боялся неизвестно чего. И это было особенно странно, потому что в обычной жизни Сергея ничто не могло испугать.

Каждый день он пытался разговорить ее, но девушка упорно молчала. Тем не менее он был уверен, что она не немая.

Уходя по делам, Сергей строго-настрого наказывал Ане никому не открывать и даже не подходить к двери, если кто-то будет стучаться. В ответ она согласно кивала, и Сергей улыбался.

— Когда-нибудь ты поговоришь со мной, правда? — спросил он однажды, и девушка снова кивнула.

— Вот и хорошо! — обрадовался Сергей. — Я буду ждать.

Целыми днями он думал о всех тех женщинах, с которыми когда-то спал — о шлюхах, о знакомых девчонках, которые были не прочь, о женщинах, которые от него зависели и не могли отказать. Вспоминал Сергей и свою мачеху, которая соблазнила его, когда ему было двенадцать, а также любовника мачехи, который тоже использовал подростка в сексуальном плане. С этого все началось. Сергей вырос «крутым мужиком», для которого женщины были предметами почти неодушевленными, предназначавшимися исключительно для получения удовольствия.

«Мясо» — так пренебрежительно называл он женщин в разговорах с приятелями.

Но с тех пор как в его жизни появилась эта хрупкая, как эльф, девушка, что-то изменилось.

Три первые ночи Сергей провел в кресле. Только после этого он рискнул лечь с девушкой в одну постель.

Как он и ожидал, она испугалась — отодвинулась от него как можно дальше, а ее большие глаза наполнились беспредельным ужасом.

— Не бойся, я тебя не трону, — сказал Сергей.

И, повернувшись к ней спиной, он сделал вид, что спит.

Под утро Сергей действительно заснул, но на рассвете девушка разбудила его. Склонившись над ним, она прошептала ему на ухо:

— Меня зовут Аня.

— Значит, ты все-таки умеешь говорить! — рассмеялся Сергей, открывая глаза.

— Спасибо, — добавила она. — Ты был такой добрый…

Аня благодарила его. Насколько Сергей помнил, его еще никто и никогда не благодарил, и он снова почувствовал себя странно.

Теперь не могло быть и речи о том, чтобы отдать Аню в бордель к Жабе. Сергей просто не мог поступить с ней подобным образом. Он, однако, не подозревал, что над его головой начинают собираться тучи. Как-то Жаба вызвал Сергея к себе и с ходу принялся орать, вытаращив глаза и размахивая руками:

— Что ты мне привез?! Двух безнадежных наркоманок и рыжую лахудру с гнилыми зубами? Да они все вместе не стоят того, что я тебе плачу! Поезжай немедленно по лагерям и найди мне нормальных баб! Давай поворачивайся, не то я с тобой иначе поговорю!

В ответ Сергей только пожал плечами. Он знал, что в бордель к Жабе заходят в основном женатые работяги, каждый из которых проводил с проституткой не больше десяти-пятнадцати минут. Эта клиентура не отличалась большой требовательностью, и Сергей был уверен, что сумеет найти в лагерях для беженцев подходящее «мясо». Судьба этих женщин его не трогала, хотя он знал, что Жаба не жалеет проституток, заставляя их принимать по пятнадцать и более клиентов в день. Другое дело — Аня. Его Аня. Его маленькая пташка. Нет, он не отдаст ее Жабе. В глубине души Сергей был уверен, что они с Аней созданы друг для друга и должны быть вместе. Быть может, со временем они даже поженятся.

Но в Магасе осуществить эти планы было чрезвычайно трудно, почти невозможно. Во-первых, война в Чечне продолжалась: в город прибывали все новые и новые беженцы, и жить здесь с каждым днем становилось все труднее. Кроме того, Жаба мог что-то заподозрить. Нет, решил Сергей, если он хочет быть счастлив с Аней, им придется уехать подальше отсюда.

И он начал готовиться к бегству.

5

— Привет!.. — поздоровалась Кэмерон, как только Дон Верона открыл ей входную дверь. — Мое имя Кэмерон Парадайз, меня прислала Джилл Хонер. А вы, наверное, знаменитый Дон Верона?

— Вот это да! — воскликнул он, окидывая Кэмерон восхищенным взглядом. По правде говоря, Дон едва удержался, чтобы не присвистнуть. Перед ним стояла высокая блондинка в белом спортивном костюме, который выгодно подчеркивал ее длинные ноги и высокую грудь. В ее больших светло-зеленых глазах можно было утонуть как в омуте.

— Джилл предупредила меня, что вы — настоящая красотка, но ничего подобного я не ожидал, — признался он.

— Вы, я вижу, не только знамениты, но и способны подавать кое-какие реплики без подсказки режиссера, — пошутила Кэмерон, улыбаясь.

Дон вопросительно взглянул на нее, но тут в прихожую выбежал Батч. Размахивая хвостом словно флагом, он устремился к Кэмерон и сразу же уткнулся носом ей в ноги и начал энергично обнюхивать.

— Фу! — скомандовал Дон, оттаскивая пса за ошейник. — Прошу прощения, Батч скверно воспитан.

— Ничего страшного, — отозвалась Кэмерон, наклоняясь, чтобы почесать пса за ушами. — У меня самой дома два лабрадора. Иногда они тоже безобразничают, но мне это нравится.

— У вас два лабрадора? — удивился Дон.

— Да, — подтвердила Кэмерон, ловко уворачиваясь от Батча, который попытался лизнуть ее в лицо. — Удивительно преданные собаки.

— Не сомневаюсь, — ответил Дон, делая шаг назад. — Проходите, мисс Парадайз.

Кэмерон выпрямилась и, поправив на плече сумку, вошла в дом.

— Отличная у вас фамилия, мисс Парадайз, — сказал он. — Откуда вы ее взяли, если не секрет?

— Это девичья фамилия моей матери, — пояснила Кэмерон, оглядываясь. — Джилл сказала, что у вас собственный тренажерный зал. Где же он?

— Предпочитаете сразу перейти к делу?

— Ради дела я сюда и приехала, — спокойно ответила Кэмерон, на которую мужественная внешность Дона не произвела особого впечатления. В Голливуде хватало знаменитостей обоего пола, которые могли считаться образчиком женской или мужской красоты, и Кэмерон, которая работала в дорогом фитнес-клубе, сталкивалась с ними достаточно часто. Немало звезд-мужчин буквально из кожи вон лезли, стараясь ее очаровать, но она научилась удерживать их на расстоянии.

— У вас превосходные рекомендации, — сказал Дон, направляясь к заключенной в прозрачный пластиковый цилиндр стеклянной винтовой лестнице, которую он сам спроектировал для своего ультрамодернового дома. — Джилл и вовсе считает вас лучшим тренером в городе, а может быть, и во всей стране.

— Мне пришлось здорово потрудиться, чтобы заработать подобную репутацию, — ответила Кэмерон. — И я рассчитываю, что все мои клиенты тоже будут стараться — в противном случае вряд ли стоит рассчитывать на быстрый результат.

Дон озадаченно кашлянул. Он привык, что женщины вешались к нему на шею с первых же минут разговора, но эта мисс Парадайз вела себя иначе, и это показалось ему необычным. В конце концов, как справедливо заметил Райан в их утреннем разговоре, Дон был знаменит, хорош собой и зарабатывал огромные деньги. Кэмерон, однако, держалась на редкость независимо. Несмотря на это, Дон сразу почувствовал, что она ему нравится, и не только потому, что подобной красоты он уже давно не видел. Была в ней какая-то смелость, раскованность, независимость, которая сразу пришлась ему по душе, хотя некоторые ее слова и царапнули его самолюбие.

— Я все прекрасно понимаю, но есть одна проблема, — сказал Дон, пока они поднимались по лестнице в тренажерный зал. — Я, видите ли, привык к тренерам-мужчинам. Это не так отвлекает, если вы понимаете, что я хочу сказать.

— Может быть, мне сразу уйти? — Кэмерон начинала раздражать самоуверенность знаменитого ведущего.

Дон остановился так резко, что она чуть не налетела на него сзади.

— Только если вы сами этого хотите, — сказал он холодно.

— Вы — клиент, — ответила Кэмерон. — И если вы предпочитаете работать с тренером-мужчиной, я легко могу это устроить.

— В самом деле? — На этот раз Дон чуть заметно усмехнулся.

— Конечно. У меня есть двое коллег-мужчин, которые с удовольствием вами займутся. Правда, они оба — геи… — Она выдержала небольшую паузу. — Или вас это тоже не устраивает? — спросила Кэмерон с вызовом.

— Мне абсолютно все равно. — Дон улыбнулся шире. — Но раз вы уже здесь, я, пожалуй, соглашусь работать с вами.

— Это мы еще посмотрим, — ответила Кэмерон.

— Посмотрим? — Дон удивленно приподнял бровь.

— Сегодняшняя тренировка — пробная, — пояснила она. — Я работаю только с теми клиентами,которым я в состоянии помочь.

— Ну что ж, — небрежно сказал он, — сообщите мне, какое вы примете решение.

— Непременно сообщу, — заверила Кэмерон.

* * *

К полудню Кэмерон уже вернулась в «Баунс».

— Кого-кого ты тренировала? — пораженно переспросила Линда, узнав, что подруга только что приехала от Дона Вероны.

— Я же тебе только что сказала. Повторить по слогам? — усмехнулась Кэмерон.

— Боже мой! — Глаза Линды изумленно округлились. — Почему ты не предупредила меня? Я бы поехала с тобой, чтобы взглянуть на него хоть одним глазком!

— Зачем это тебе?

— Как зачем? Он та-акой мужчина!.. — Линда похотливо облизнулась. — Я бы любовалась и… мечтала. Ведь Дон Верона — это супер!

— Кто супер? — уточнил Дориан, который как нарочно появился из раздевалки именно в этот момент.

— Вот эта вот счастливица, — объяснила Линда, ткнув пальцем в сторону Кэмерон, — только что побывала дома у самого Дона Вероны! Она его тренировала, представляешь? Только тренировала — и все. А он такой классный! Я в него просто влюблена.

— Я его тоже обожаю, — кивнул Дориан. — И я каждый вечер смотрю его шоу. Этот парень умеет управляться со словами, к тому же он…

— Ну, расскажи скорее, какой он?! — перебила Линда, снова поворачиваясь к Кэмерон. — Я имею в виду — на самом деле. И пожалуйста — поподробнее.

— Ага, — поддакнул Дориан. — Нас интересует все, то есть буквально все. Любые пикантные детали. Ты, наверное, разглядела под трико…

— Да хватит вам! — отмахнулась Кэмерон. — Неужто вы и в самом деле ни о чем другом думать не можете? Совершенно нормальный парень, просто немного повернут на сексе. Но ведь большинство знаменитостей такие, не правда ли?

— Истинная правда! — в один голос отозвались Линда и Дориан.

— Кстати, я ни разу не видела это его шоу. Оно что, действительно такое замечательное? — спросила Кэмерон.

— Ни разу не видела?! — потрясенно воскликнула Линда. — Хотела бы я знать, чем ты занимаешься с одиннадцати и до полуночи, если ты и правда ни с кем не трахаешься!

— Я сплю. Одна, — ответила Кэмерон, думая, как они оба разозлятся, если узнают про Марлона.

— Просто спишь, и все?! — в один голос завопили Линда и Дориан.

— Да, просто сплю, — подтвердила она. — Мне нужно высыпаться, чтобы каждый день тренировать наших богатеньких клиентов. Ведь именно от них, вернее — от их денег зависит, как скоро мы сумеем открыть собственное дело.

Просто поразительно, подумала Кэмерон, как эти двое спелись. Им бы на сцене выступать!

— Значит, ты у нас сторонница жесткого режима, — сказал Дориан и скорчил такую гримасу, словно речь шла о худшем из пороков. — Это, гм-м… необычно. Лично я предпочитаю вечеринки. Это расслабляет.

— Нет, в самом деле? — Кэмерон притворилась удивленной. — Кто бы мог подумать!

— Дон Верона!.. — мечтательно протянула Линда, облокачиваясь обеими руками на столик и подпирая подбородок кулаками. Она никак не могла успокоиться. — Слушай, может, ты все-таки попробуешь уговорить его перенести тренировки сюда, в клуб?

— С какой это стати? — пожала плечами Кэмерон. — У него дома есть прекрасно оборудованный зал, к тому же мне не хочется, чтобы здесь его кто-нибудь перехватил. Нам нужно создавать собственную клиентуру, чтобы, когда мы уйдем из «Баунса», никто не обвинил нас в том, будто мы сманиваем чужих клиентов.

— А когда мы уйдем? — поспешил уточнить Дориан.

— Скоро, — пообещала Кэмерон. — Думаю, уже на следующей неделе я начну подыскивать для нашего клуба подходящее помещение.

На этом разговор прервался — в клуб вошел один из клиентов Дориана. Это был актер, снявшийся в нескольких телевизионных сериалах. Молодой, накачанный, он был кумиром миллионов американок. Лишь немногие — Дориан в том числе — знали, что на самом деле кумир множества женщин питает склонность к мужчинам.

Сверкнув новыми ослепительно-белыми зубными коронками, актер игриво подмигнул Линде.

— Привет, Роджер, — поздоровался Дориан, по-приятельски ткнув его кулаком в плечо. — Ну, готов поработать? Пора размять эти великолепные мускулы.

Роджер подмигнул снова, на этот раз — Кэмерон.

— Конечно, я готов, еще как готов! — проговорил он с усмешкой, слегка растягивая слова. — Идем…

И оба скрылись в раздевалке.

— Зачем он это делает, хотела бы я знать?! — воскликнула Линда.

— Что именно?

— Ну, притворяется гетеросексуалом. Ведь мы с тобой отлично знаем, что он — гомик.

— Кроме этого, он еще и актер, — объяснила Кэмерон. — Роджер так привык поддерживать имидж крутого парня, что продолжает играть даже перед нами.

— Наверное, ты права. — Линда решительным жестом сдвинула в сторону несколько флаконов с лосьонами и притираниями, которые стояли перед ней на столе. — Что ты делаешь сегодня вечером?

— Ничего, — ответила Кэмерон. — А что?

— Так… — небрежно отозвалась Линда. — Просто к Карлосу приехал из Мексики двоюродный брат. Я, правда, сама его не видела, но раз Карлос говорит, что он — настоящий мачо, значит, так оно и есть. Вот я и подумала…

— Нет, — перебила Кэмерон, яростно качая головой. — Никаких двоюродных братьев-мачо! И вообще, Лин, сколько раз я тебя просила…

— Знаешь, что я тебе скажу, подруга… — начала было Линда, но Кэмерон ее перебила.

— Нет, нет и нет! — воскликнула она и топнула ногой.

— Но я вовсе не пытаюсь сводничать! — возразила Линда с самым невинным видом. — Это будет никакое не свидание, а просто дружеский ужин в «Хьюстоне». Там подают свиные ребрышки в соевом соусе, которые ты так любишь, к тому же ты сделаешь Карлосу большое одолжение…

— Никаких одолжений гетеросексуалам! — вставил Дориан, который вернулся, чтобы взять из шкафчика несколько свежих полотенец. — И потом, разве ты еще не поняла: наша Кэмерон думает только о работе, а не о развлечениях.

— Пожалуйста, не надо говорить обо мне так, словно меня тут нет, — раздраженно бросила Кэмерон. Линда пыталась «сосватать» ее уже не в первый раз, и ей это уже начинало надоедать. — И вообще, я сегодня не могу. В Лос-Анджелес приехала Кэти, она пригласила меня на концерт ее приятеля в «Рокси». Я пойду с Коулом.

— С Коулом? — Дориан, который уже собирался вернуться в зал, остановился и повернулся к ней. — Почему не со мной?

— Потому что в этот раз я пригласила его, — отрезала Кэмерон. — В следующий раз позову тебя.

— Нет уж, спасибо, — отказался Дориан. — Я, конечно, понимаю, что Коул — самый красивый чернокожий парень в мире, и все же…

— Самый красивый — Блэр Андервуд, — возразила Линда не терпящим возражений тоном. — Потом идут Борис Куджо и этот… как его… Тэй Диггс. Только Тэй не очень высокий, а мне нравятся рослые мужчины.

— В твоем Карлосе всего-то пять футов и десять дюймов, — поддразнил Дориан. — Вряд ли его можно назвать гигантом.

— Он гигант в другом отношении. В самом главном, — отрезала Линда, сердито сверкнув на него глазами.

— Ладно, успокойтесь, — вмешалась Кэмерон. — Не ссорьтесь! А ты, Дориан, извини меня, пожалуйста. Я не знала, что тебе нравятся рок-концерты — ведь там всегда бывает так шумно и душно, и вокруг полно потных фанатов.

— Ты что, это же так сексуально! — промурлыкал Дориан. — Может, все-таки возьмешь меня, а?

— Ты просто сексуальный маньяк, — упрекнула его Линда. — Не бери его, Кэм!

Но Кэмерон ее уже почти не слушала. Она задумалась о том, что ей еще предстояло сделать сегодня. В ее расписании значилось еще три клиента; на этом ее рабочие обязанности заканчивались. Свободный вечер Кэмерон собиралась посвятить встрече с Кэти, с которой не виделась уже больше двух лет. Как все-таки хорошо, что ее давняя подруга сама приехала в Лос-Анджелес, — в противном случае они могли бы не встретиться еще очень долго. Кэти и Джинкс были единственными людьми, которые знали о существовании Грегга и о том, что произошло между ним и Кэмерон. Кроме этих двоих, никто из ее друзей даже не подозревал, что Кэмерон была замужем.

О боже! Кэмерон вздохнула. Да, она все еще оставалась замужней женщиной, и это мешало ей жить. Надо было что-то с этим делать; больше того, Кэмерон твердо решила, что в самое ближайшее время попытается развязаться с Греггом. Она наймет хорошего адвоката и обсудит с ним сложившееся положение — быть может, все окажется не так сложно, как она думает.

Кэмерон работала с последним на сегодня клиентом, — с женщиной средних лет, которая через месяц выходила замуж и должна была в срочном порядке сбросить не менее двадцати фунтов, — когда ей внезапно вспомнилась утренняя тренировка в доме Вероны. Она не могла не признать, что Дон был очень и очень привлекательным мужчиной. Он показался ей остроумным собеседником, и даже его заигрывания не были ни чрезмерно назойливыми, ни неприятными. Кэмерон, впрочем, ожидала чего-то подобного, и все же Дону удалось застать ее врасплох, когда совершенно неожиданно он вдруг пригласил ее на ужин.

— Послушай, Кэмерон, — сказал он (к этому времени они уже перешли на «ты» — Кэмерон не была сторонницей формальной вежливости, если клиент не был ей неприятен), — сегодня вечером я ужинаю в одной очень интересной компании. Не хочешь ко мне присоединиться?

— Нет, — твердо ответила она, и Дон продолжил прорабатывать мышцы живота, которые, на взгляд Кэмерон, и без того выглядели вполне прилично. Через две минуты он достал свой ай-фон и позвонил какой-то другой женщине, которая, по всей вероятности, сказала «да».

— Ты, я вижу, умеешь действовать решительно, — заметила Кэмерон.

— Терпеть не могу терять время, — ответил он ей в тон и подмигнул.

— Знаешь, — добавила Кэмерон, решив с самого начала расставить все точки над «i», — я ничего не имею против тебя лично, просто я никогда не смешиваю бизнес и удовольствие. И если мы все-таки будем работать вместе…

— Я буду иметь это в виду, — пообещал он, улыбнувшись ей своей знаменитой дон-вероновской улыбкой.

«С этим парнем нужно быть поосторожнее, — поняла Кэмерон. — Он может стать для меня серьезной проблемой, а сейчас мне это нужно меньше всего».

* * *

В Коуле всегда было что-то такое, что нравилось Кэмерон. И дело было даже не во внешности, хотя таких красавчиков нужно было еще поискать, — у Коула была гладкая, молочно-шоколадная кожа, тонкие черты лица и пропорциональное, мускулистое тело, словно только что с обложки «Мужского здоровья». Главное, пожалуй, заключалось в том, что он был по-настоящему порядочным, совершенно незлопамятным и к тому же очень умным — настолько умным, что Кэмерон даже собиралась предложить ему стать ее партнером в бизнесе, хотя, как она подозревала, Линде и Дориану это могло не понравиться. Оба могли обидеться из-за того, что она выбрала не их, но Кэмерон казалось — они это переживут, настолько достойным кандидатом был Коул. Кроме того, из Линды вряд ли получился бы хороший бизнес-партнер — слишком силен в ней был материнский инстинкт. Порой Кэмерон казалось — ее подруга способна думать только о том, как бы женить на себе пресловутого Карлоса и нарожать ему целую кучу детишек. Что касалось Дориана, то… Нет, он был превосходным тренером, однако собственные любовные делишки всегда были для него на первом месте, поэтому всерьез Кэмерон никогда его не воспринимала.

Коул, в отличие от Дориана, не был ветреником. Недаром за ним буквально охотились все «голубые» голливудские воротилы. В первую очередь они, конечно, жаждали секса, который часто перерастал в искреннюю и глубокую привязанность, не ослабевавшую даже после того, как прекращались интимные отношения. Насколько было известно Кэмерон, среди прошлых партнеров Коула было немало мужчин, чье слово значило в Голливуде очень многое. И почти со всеми он остался дружен. Единственное, чего он не терпел, это когда партнер начинал всюду таскать его за собой, похваляясь перед окружающими своим приобретением. Коул был уверен, что заслуживает уважения, как любой другой человек, а о каком уважении может идти речь, если тебя считают просто игрушкой, любовником богатого и знаменитого человека? Как и Кэмерон, Коул твердо решил добиться положения в обществе благодаря своим собственным усилиям и трудам.

Познакомились они вскоре после того, как Кэмерон приехала в Лос-Анджелес. Ей нужна была работа и, сидя в кофейне «Старбакс» на углу Беверли и Робертсон-авеню, она сосредоточенно листала журнал «Фитнес» с объявлениями о найме персональных тренеров. Коул первым подошел к ней:

— Можно мне будет взглянуть на ваш журнал, когда вы закончите? — спросил он. — Там должно быть опубликовано интервью с одним человеком, которое мне очень хотелось бы прочитать.

Кэмерон окинула его внимательным взглядом.

— Только если вы скажете, где находится лучший в городе фитнес-клуб, — улыбнулась она.

— Вам нужен персональный тренер? — удивился Коул, в свою очередь разглядывая ее подтянутую, спортивную фигуру.

— Нет, мне нужна работа, — ответила она.

Так Кэмерон стала работать в «Баунсе», где Коул в то время был самым популярным инструктором.

Поначалу, правда, она была не в особенном восторге — особенно после того, как Коул объяснил ей, какой системы придерживается владелец клуба.

— Ты хочешь сказать, что мне придется платить ему и за аренду помещения, и комиссионные за каждого клиента? — возмутилась она. — Нет, так не пойдет! Мне нужна работа, которая кормила бы меня, а вместо этого ты предлагаешь мне кормить чужого дядю.

— Это только так кажется, — спокойно возразил Коул. — Как только у тебя появятся свои клиенты, ты сразу начнешь зарабатывать гораздо больше, чем уходит на аренду и комиссионные. Если хочешь, я даже подкину тебе двух-трех клиентов из своего запаса, чтобы было с чего начать.

Коул сдержал свое обещание — он порекомендовал ее трем своим клиентам, которых она продолжала тренировать до сих пор. Кэмерон по достоинству оценила его помощь — с тех пор они с Коулом и стали друзьями.

— Какая она, эта твоя Кэти? — спросил Коул, когда они вместе вышли из клуба и направились на стоянку машин.

— Она отличная девчонка, — искренне ответила Кэмерон. — И ужасно симпатичная. Знаешь, бывают такие миленькие, худенькие рок-фанатки…

— Вы с ней очень дружны?

— Да. Мы многое пережили, через многое прошли, — сказала Кэмерон, открывая дверцу своего «Мустанга». — Но мне кажется, ее бойфренд понравился бы тебе гораздо больше. Этакий худой, жилистый британец, будущая рок-звезда. Как Мик Джаггер.

— Не интересуюсь. — Коул взялся за руль своего мотоцикла и перекинул ногу через седло. — После моего последнего облома я решил вести целомудренный образ жизни.

— Приятно слышать, — ухмыльнулась Кэмерон. — Потому что Джинкс не гей.

— Э-э, дорогая, все они на самом деле геи. При определенных обстоятельствах… — Коул подмигнул. — Уж мне-то ты можешь поверить.

— Все-таки циник, — вздохнула Кэмерон.

— Еще какой! — весело согласился Коул и завел мотор.

Кэти ждала их в кофейне на бульваре Сансет. Она была миниатюрной, хорошо сложенной девушкой с копной огненно-рыжих курчавых волос и очень светлой кожей, покрытой россыпью веснушек. Кэмерон с удовольствием отметила, что ее подруга и Коул сразу понравились друг другу. Кэти, впрочем, была совершенно особенной. Что до Коула, то он был принцем!

До начала концерта, который должен был состояться в рок-клубе неподалеку, еще оставалось время, и они решили немного поболтать.

— Сегодняшнее выступление будет вроде как показательным, — сообщила Кэти доверительным тоном, когда они заняли столик в отдельном кабинете. — Нам обещали, что на нем будут присутствовать представители двух известных звукозаписывающих компаний. Джинкс очень волнуется — он надеется, что ему предложат крупный контракт.

— Отличная новость, — кивнул Коул, заказывая пиво.

— Надеюсь, все получилось, — добавила Кэмерон, которая остановила свой выбор на «Ред булле».

— Я тоже надеюсь, — вздохнула Кэти. — Откровенно говоря, в последнее время конкуренция в музыкальном мире очень выросла, но Джинкс считает, что, если ему удастся заключить выгодный контракт, он сразу опередит всех. И тогда, быть может… — Она не договорила.

— Что — быть может? — уточнила Кэмерон.

— Тогда мы, может быть, даже поженимся, — хихикнула Кэти.

— А ты этого хочешь? — спросила Кэмерон, которой было не очень понятно стремление большинства ее подруг и знакомых непременно выскочить замуж. Ведь замуж, думала она, это на всю жизнь… А вдруг человек окажется неподходящий? С ней именно так и произошло, и она никому не желала того, через что прошла сама.

— В общем и целом… да, — призналась Кэти.

Джинкс действительно был очень похож на молодого Джаггера. Он точно так же безостановочно прыгал по сцене, двигал бедрами и выпячивал губы. Его группа «Сэтисфай!» старалась не отставать. Композиции, которые они исполняли, были громкими, энергичными, и Кэмерон в конце концов решила, что у Джинкса есть драйв, хотя никогда не была большой любительницей рока — особенно в его современном виде. Публика, впрочем, была в восторге. Фанатки в первых рядах принялись танцевать на креслах, и Кэмерон даже подумала, что на сцену вот-вот полетят лифчики и трусики. Джинкс действительно выглядел дьявольски сексуально.

Коулу Джинкс тоже понравился. Он был уверен, что в нем есть «изюминка», как он выразился.

— Говорю тебе — он не гей, — шепотом возразила Кэмерон.

— А я говорю, что этот парень вряд ли откажется от хорошего минета холодным вечером, — с ухмылкой отозвался Коул. — Хочешь поспорить?

— От девушки — нет, не откажется, — не сдавалась Кэмерон.

— Святая невинность! — Он наигранно вздохнул.

— Правда, Джинкс молодчина? — взволнованно спросила Кэти, наклоняясь к ним. — Это просто фантастика — то, что он вытворяет!

— Угу, — согласилась Кэмерон.

После концерта состоялся импровизированный фуршет, в котором приняли участие все музыканты и немало гостей. Только Коул, извинившись, уехал, и у Кэти с Кэмерон появилась возможность поговорить один на один.

— Выглядишь потрясающе! — сказала Кэти, с одобрением разглядывая подругу. — А как вообще дела?

— Все нормально, — ответила Кэмерон. — Помнишь, я рассказывала тебе про свое желание открыть собственную фитнес-студию? Так вот, я уже накопила порядочную сумму; еще немного, и я смогу начать действовать.

— Ну а Гавайи?

— Это в прошлом, — жестко сказала Кэмерон. — О Грегге я даже не вспоминаю. Между нами все кончилось еще тогда.

— Совсем не вспоминаешь? — сочувственно спросила Кэти.

— Только когда думаю о необходимости оформить развод, — честно ответила Кэмерон.

Кэти вздохнула:

— Кто бы мог подумать, что он окажется таким ублюдком! А ведь в первое время Грегг казался таким…

— Давай не будем об этом, — перебила Кэмерон. — Я не хочу… Расскажи мне лучше поподробнее про вас с Джинксом. Вы правда собираетесь пожениться?

— Была такая идея! — Кэти так широко улыбнулась, что Кэмерон стало ясно: подруге не терпится рассказать все. — И самое главное, он первый об этом заговорил, представляешь? А я говорю…

Было уже довольно поздно, когда фуршет наконец закончился. Джинкс и Кэти отправились в гостиницу, а Кэмерон вдруг решила позвонить Марлону.

— Как насчет того, чтобы встретиться? — спросила она, как только он взял трубку.

— Горизонт чист, — ответил Марлон. Он имел в виду, что его нынешней подружки сейчас нет и что Кэмерон может приехать.

Она так и поступила. Меньше чем через полчаса Кэмерон была уже на месте, и Марлон приветствовал ее радостной улыбкой. Высокий, худой, с выгоревшими на солнце волосами и великолепным телом, он был для Кэмерон идеальным секс-партнером. Она не знала о нем ничего, кроме того, что он был родом из Теннесси, что он учится в университете и мечтает стать сценаристом; впрочем, и этого было слишком много. Главное, он умел доставить ей удовольствие, а больше от него ничего не требовалось.

Не успела Кэмерон перешагнуть порог его домика на побережье, как Марлон опустился перед ней на колени и принялся расстегивать ее брюки. Ни он, ни Кэмерон почти не разговаривали — в конце концов, они встретились вовсе не для этого.

— Вот и я! — сказал Марлон, сбрасывая джинсы, под которыми ничего не было.

— Вот и я!.. — откликнулась Кэмерон, стаскивая через голову майку.

Несколько секунд спустя они уже держали друг друга в объятиях и целовались взасос. Целоваться Марлон умел — его язык проникал глубоко и, дразня, тотчас отступал, однако этим его прелюдии, как правило, ограничивались. Кэмерон, впрочем, не собиралась ничему его учить. От Марлона ей нужен был только секс — бурный, быстрый и без последствий. Секс утешал, секс успокаивал и помогал расслабиться. А главное, пока у нее был Марлон, Кэмерон могла не заботиться о том, чтобы заводить «роман» с кем бы то ни было.

Сегодня все было как всегда. Они кончили одновременно, а уже через несколько минут Кэмерон мчалась домой в своем «Мустанге».

Конечно, подобные отношения трудно было считать полноценными, однако они были намного лучше и удобнее, чем любая интрижка с кем-то из озабоченных друзей Карлоса.

6

Большинство людей термоядерная смесь «Викодина» и «Ксанакса» вырубала в течение нескольких минут, но Люси Стэндарт, в прошлом — Люси Лайонс, кинозвезда, — явно получала свой вожделенный кайф. Лишь время от времени она начинала клевать носом, и тогда ее муж Фил, сидевший за столом рядом с ней, подталкивал супругу локтем и отпускал одну-две шуточки насчет ее пристрастия к сильнодействующим средствам.

Их друзьям ситуация, однако, казалась не особенно забавной, хотя Фил и утверждал, будто Люси знает, что делает.

— Люси беспокоит спина, — объяснял он. — Старая травма дает о себе знать. Она получила ее, когда снималась в одной картине с нашим нынешним губернатором. Этот горе-актер должен был настоять, чтобы она воспользовалась услугами дублерши, но он был слишком озабочен собственными крупными планами.

Люси и Фил жили в Брентвуде — в особняке, стилизованном под ранчо, с двумя детьми и множеством домашних животных, в числе которых были три собаки, черная свинья редкой беркширской породы и попугай, который говорил «Пошел на хер!» каждому, кто приближался к клетке ближе чем на три фута.

Фил был крупным, похожим на медведя мужчиной — несколько грузноватым, но энергичным, жизнелюбивым и веселым. Услышав какую-нибудь удачную шутку, он принимался от души хохотать, смешно топорща рыжеватую с проседью бороду. На первый взгляд Фил нисколько не походил на одного из самых знаменитых и талантливых голливудских сценаристов, а между тем он был обладателем двух «Оскаров» и множества других наград достоинством поменьше. Не был он похож и на заядлого бабника, а между тем о его многочисленных романах ходили легенды — и это в Голливуде, где подобным поведением было трудно кого-нибудь удивить. «Бабы — мое хобби! — не раз похвалялся Фил в разговорах со своими приятелями. — Сиськи и письки — вот что заставляет землю вращаться».

Люси предпочитала делать вид, будто ей ничего не известно о похождениях мужа, однако не знать о них она не могла. О том, что Фил Стэндарт пялит все, что шевелится, знал весь Голливуд.

Самой Люси недавно исполнилось сорок. Для голливудской актрисы это было довольно много. Когда-то она была сверхпопулярной — настоящей мегазвездой, но вот уже несколько лет Люси не снималась. А поскольку Фил оставался весьма и весьма востребован как сценарист, она старательно делала вид, будто отсутствие достойных предложений не особенно ее волнует. На самом деле Люси, конечно, переживала, что ее не приглашают на главные роли, а поскольку никакого желания воплощать на экране образы чьей-то матери или престарелой вдовы она не испытывала, ей оставалось только дожидаться подходящей возможности, чтобы вернуться на экран с возможно большей помпой. И Люси была уверена, что такая возможность ей рано или поздно представится, благо выглядела она по-прежнему довольно молодо и свежо. Кроме того, и как актриса Люси Стэндарт была отнюдь не бесталанна.

Люси могла позволить себе ждать. Фил получал астрономические гонорары и не привык считать деньги, поэтому шопинг, ужины и вечеринки с друзьями и дорогостоящие косметические процедуры сделались с некоторых пор ее основным занятием. Единственным, что доставляло Люси некоторое неудобство, была необходимость поддерживать собственный имидж и репутацию кинозвезды, поскольку папарацци продолжали следовать за ней по пятам, куда бы она ни направилась. В глазах публики она оставалась мегазвездой Люси Лайонс, и репортеры надеялись застать ее врасплох, как уже случилось однажды много лет назад. Люси, однако, твердо решила, что не доставит им такого удовольствия.

Не испортить собственную репутацию было важно еще и потому, что Люси твердо решила вернуться в большое кино и утереть нос всем, кто уже списал ее со счетов. И это возвращение непременно должно было стать триумфальным, иначе не стоило и стараться. Вот уже некоторое время Люси вынашивала некий план, в котором важную роль играл Райан Ричардс. Он об этом, правда, еще не подозревал, но ее это не волновало. Люси была уверена, что только Райан способен снять фильм, в котором она сможет блеснуть по-настоящему. Сценарий, в котором была бы яркая, запоминающаяся роль для нее, должен был написать Фил, который тоже пока оставался в неведении относительно звездных планов жены. Впрочем, насчет того, что скажут Фил и Райан, когда обо всем узнают, Люси не волновалась: она уже придумала, как заставить обоих выполнить то, что от них требовалось. Мужем Люси собиралась заняться сама; что касалось Райана, то она рассчитывала на помощь Мэнди, которая была ее близкой подругой.

Правда, и Мэнди пока ничего не знала, но Люси собиралась ввести ее в курс дела в самое ближайшее время.

* * *

— Хотел бы я знать, кому пришла в голову идиотская идея ужинать в «Джеффри»? — раздраженно спросил Райан у Мэнди. Как и всегда в этот час, шоссе Пасифик-кост оказалось забито машинами, и за последний час они почти не продвинулись вперед.

— Так решила Люси, — ответила Мэнди, опуская солнцезащитный щиток и разглядывая свое отражение. — И за этот ужин платим мы.

— Если мы платим, почему место выбирает она? — проворчал Райан.

— Ты же знаешь Люси… — Мэнди неопределенно пожала плечами.

— Кстати, — проговорил Райан так небрежно, как только смог, — я пригласил присоединиться к нам Дона с девушкой.

— Что-о?! — Мэнди резко выпрямилась, что всегда свидетельствовало о ее крайнем раздражении.

— А в чем дело? Ты же сказала, что за ужин платим мы, так что я не вижу здесь никакой проблемы, — спокойно проговорил Райан.

— Ты должен был мне сказать, — отрезала Мэнди.

— Я просто забыл.

— Тебе прекрасно известно, что я терпеть не могу сюрпризы, — отчеканила Мэнди.

— Я пригласил Дона только потому, что ему было нечем заняться. Мне казалось — тебе будет приятно… Тебе ведь нравится Дон, верно?

— Иногда, — сдержанно ответила Мэнди. Она и вправду была неравнодушна к Дону, но он нравился бы ей гораздо больше, если бы обращал на нее хоть чуточку внимания. Увы, в разговорах с ней он держался на редкость равнодушно, почти холодно, и это задевало Мэнди за живое. В конце концов, она была не безымянной официанткой из забегаловки, а дочерью самого Гамильтона Гекерлинга, киномагната. Большинство ее знакомых вставали по стойке «смирно» при одном звуке этого имени, но на Дона оно не действовало.

— А с кем он будет? — спросила она.

— С какой-нибудь красоткой, это уж как пить дать, — усмехнулся Райан, и Мэнди презрительно фыркнула.

— У него отвратительный вкус, — заметила она. — Кроме того, все знают, что он пользуется услугами девочек из эскорт-агентств. Это те же проститутки, только классом повыше.

— Ты ошибаешься, Мэнди.

— Ничего подобного, Райан, я только повторяю твои же собственные слова, — зло отрезала она, и Райан ненадолго замолчал. Однажды он действительно проговорился — сказал, что после последнего развода Дон больше не верит женщинам и предпочитает платных партнерш. Теперь Райан жалел об этом, но исправить ничего не мог.

— Ты хотя бы предупредил, что нам понадобится столик на шестерых? — спросила Мэнди после небольшой паузы.

— Конечно.

— И все-таки ты должен был сказать мне раньше.

— Я не знал, что обязан отчитываться перед тобой за каждый свой шаг.

Мэнди не ответила. Вместо этого она обиженно поджала губы и, отвернувшись, стала смотреть в окно. Райан подавил вздох. Он знал, что Мэнди его инициатива не понравится, и дело было даже не в Доне. Вернее, не только в нем. Как и отец, Мэнди любила все решать сама и требовала, чтобы окружающие, и в первую очередь муж, советовались с ней, прежде чем сделать тот или иной шаг. Единственное, во что она не вмешивалась, это в его работу, хотя в первые полгода после свадьбы она несколько раз пыталась указывать ему, что и как следует делать. Райану, однако, удалось довольно быстро отучить ее совать нос не в свое дело. Съемки фильмов были его любимой работой, делом всей его жизни, и Мэнди — пусть без особой охоты — все же отступила.

Задумавшись об этом, Райан вспомнил — благо автомобильная пробка почти не двигалась — и о тех временах, когда они с Мэнди еще не поженились. Тогда многое было иначе, в том числе секс. Он был по-настоящему великолепным — таким, что Райан до сих пор возбуждался, вспоминая некоторые случаи. Как-то они ехали домой после ужина у общих знакомых. Не успел он свернуть к Беверли-Хиллз, как вдруг Мэнди наклонилась к нему, расстегнула «молнию» у него на джинсах и взяла в рот. Это был фантастический минет — глубокий, продолжительный, сладостный. Райан тогда чуть не врезался в стоящие у обочины контейнеры для бытовых отходов, и, вспоминая об этом на следующий день, они с Мэнди долго смеялись над тем, как он едва не потерял самообладание.

С тех пор прошло семь лет. Они с Мэнди все реже вспоминали прошлое и почти никогда не смеялись. Порой ему и вовсе начинало казаться, что все это случилось не с ним, а с кем-то еще. И одновременно Райан все острее ощущал ход времени, который с каждым прожитым днем убыстрялся все больше. Вот, ему уже почти сорок; большая — и лучшая — часть жизни прожита, а между тем он не мог не признать, что его брак оказался не слишком удачным и что свою жену он больше не любит. Как, впрочем, и она его. Здравый смысл подсказывал Райану, что он должен что-то с этим сделать, но он понятия не имел — что.

— Знаешь, Мэнди, я тут кое о чем подумал… — начал он, задумчиво барабаня пальцами по рулю.

— Я рада, что ты вообще о чем-то думаешь, — ответила она и нахмурилась. Судя по всему, настроение у нее было самое препоганое.

— Я серьезно, Мэнди… — не отступал Райан. — В последнее время мы с тобой слишком часто раздражаемся, злимся друг на друга. Вот я и подумал, может быть, нам стоит обратиться в семейную консультацию?

— Что-о? В семейную консультацию?! — воскликнула Мэнди. — Да ты в своем уме? Да ты хоть представляешь, что о нас будут говорить, если об этом кто-нибудь пронюхает?

— Во-первых, никто не узнает, — сказал Райан. — Психологи, которые консультируют семейные пары, обязаны хранить все полученные сведения в тайне. Не зря же подобная консультация стоит так дорого. Кроме того…

— Не понимаю, как подобное вообще могло прийти тебе в голову! — перебила Мэнди, не слушая его. — Семейная консультация! Зачем она нам?

— Затем, что в последнее время мы все больше отдаляемся друг от друга, и ты не можешь этого не замечать. — Ну вот, подумал Райан. Наконец-то он это сказал. Это был первый, совсем крошечный шаг к тому, чтобы как-то изменить положение, но Райану он дался очень нелегко.

— Ничего подобного, — упрямо возразила Мэнди. — Что это ты выдумал?

— Я ничего не выдумывал, — ответил он, уже жалея, что вообще затеял этот разговор. Да и пробка, как назло, не желала рассасываться, и машины двигались еле-еле. — Это правда, и ты это знаешь. Вот например: ты можешь припомнить, когда в последний раз мы были вместе? — добавил он. — Я — нет.

— Ха! — Мэнди презрительно фыркнула. — Я так и знала, что все дело в этом. Без секса ты жить не можешь, правда?

— Мы не занимались любовью уже месяцев пять или больше, — сказал Райан, пропуская ее слова мимо ушей. — Одного этого достаточно, чтобы убедиться: с нами что-то не так.

— И тебя это, конечно, очень заботит?

— Господи, да перестань же! Подумай лучше о… о нас. Когда супруги перестают спать вместе, это ненормально!

— Я думаю, — быстро сказала Мэнди, которой не хотелось слушать то, что ей было неприятно, — что ты сам ненормальный. Зря я не послушалась папу… Он говорил, что большинство мужчин способны думать только о сексе, но я ему не верила. Мне казалось, ты не такой, но я, как видно, ошиблась.

— Твой папа научил тебя многому, — пробормотал Райан сквозь зубы. — Но ничему хорошему, к сожалению!

— Не смей говорить плохо про папу! — взвизгнула Мэнди.

— Разве я сказал что-то плохое?

— Сказал! И все время говоришь. Потому что я знаю — ты его ненавидишь!

— Вовсе нет. Я просто…

— Тогда почему ты отказался на него работать? — снова перебила она. — Почему?!

Райан почувствовал, что разговор уходит куда-то не туда. Впрочем, о чем бы он ни заговорил, Мэнди чаще всего сворачивала на его отношения с тестем, которые нельзя было назвать ни дружескими, ни даже уважительными.

— Сколько раз тебе повторять, — проговорил он с расстановкой. — Я занимаюсь независимым, художественным кино, а не кассовым ширпотребом. А твоего отца только деньги и интересуют.

— Да как ты можешь такое говорить! — Мэнди побледнела. — Как ты смеешь?!

— Ради бога, прекрати, — поморщился Райан, начиная терять терпение.

— Не указывай мне! Я сама знаю, что делать.

— Вот и отлично.

И до самого ресторана они больше не разговаривали.

* * *

— Какого черта вы решили назначить встречу именно у Джеффри? — прорычал Фил, чей «Рейндж Ровер» намертво застрял в колоссальной пробке на шоссе Пасифик-кост.

Люси пожала плечами.

— Не знаю. Это была идея Мэнди.

— Ну, конечно, — раздраженно буркнул он. — Достаточно Мэнди брякнуть какую-нибудь глупость, и мы все бросаемся ее исполнять. Вот чертова баба!

— Не забывай — за этот ужин платят они, значит, они и выбирают, — напомнила Люси.

— Мэнди, наверное, думает, что она — сам Гамильтон Гекерлинг, — усмехнулся Фил. — Неужели до нее еще не дошло, что ее отец — это одно, а она — совсем другое? Пора бы ей понять, что она — всего лишь его дочь, к тому же сама Мэнди ничего собой не представляет.

— Ты говоришь это только потому, — поддела его жена, — что тебе так и не удалось ее трахнуть.

— Что за чушь ты несешь? — разозлился Фил. — Мэнди меня вовсе не интересует хотя бы потому, что она слишком маленькая, а я люблю высоких женщин.

— Ты любишь женщин любого роста, размера и цвета кожи, — сухо заметила Люси. — Ты и лилипутку бы трахнул, будь у тебя такая возможность.

— Ничего подобного, — отрезал Фил с хорошо разыгранным возмущением. Люси говорила чистую правду, но он не собирался соглашаться с ней из принципа. — И вообще, что за бред ты несешь?

— Это не бред, Фил. Я же знаю, что говорят о тебе в городе и в студиях.

— Черт бы их всех побрал! — выругался Фил, яростно сигналя стоящему впереди пикапу. — Почему они стоят? Чего они все ждут?

— Они ждут, пока тронутся машины впереди, — рассудительно заметила Люси. Опустив противосолнечный козырек, она стала невозмутимо рассматривать свое лицо во встроенном в него подсвеченном зеркале. Ей очень нравилось то, что она видела. Люси совершенно искренне считала «Ботокс» величайшим изобретением человечества после минета: на ее бледно-розовой, гладкой, как фарфор, коже не было заметно никаких следов увядания. Кроме того, за нее — как ни парадоксально это звучало — был ее возраст, поскольку большинство звезд, вернувшихся в кино после вынужденного перерыва, были намного старше ее. Деми Мур, к примеру, было уже за сорок, когда она сыграла в «Ангелах Чарли». Мишель Пфайфер стукнуло пятьдесят с лишним, но это не помешало ей сняться в нескольких блокбастерах. Шэрон Стоун сыграла в «Основном инстинкте-2», когда ей было пятьдесят. Кроме того, существовали еще Мадонна и несколько ее ровесниц, по сравнению с которыми Люси выглядела совсем юной.

«Сегодня, — подумала она, — сегодня все завертится. Я должна вернуться в кино во что бы то ни стало».

Ужин с Мэнди и Райаном казался ей самой подходящей возможностью, чтобы осуществлять свой план.

* * *

Дон Верона был лихим водителем. Одна рука его небрежно лежала на руле черного «Феррари», который он выбрал из шести своих машин; другой рукой он то набирал номер на ай-фоне, то доставал сигареты, то вытаскивал из пакетика мятную жевательную резинку. Иными словами, Дон ни на секунду не оставался в покое, успевая каким-то образом управлять машиной, мчавшейся с непозволительно высокой скоростью.

Его спутница, популярная телезвезда, исполнявшая в комедийных сериалах роли «девушек из соседнего подъезда», в ужасе вцепилась в сиденье. Это было их первое свидание, и она боялась испортить его, попросив Дона ехать помедленнее.

Шоссе Пасифик-кост оказалось забито машинами, и Дон, недолго думая, выехал на разделительную полосу, что было грубым нарушением.

— А с кем мы будем ужинать? — спросила «девушка из соседнего подъезда», тщетно стараясь отвлечься от его безумной езды. Ее звали Мэри Эллен Эванс. Недавно она развелась с мужем — известным киноактером, который бросил ее, увлекшись своей роскошной партнершей по съемкам. Развод оказался скандально-громким и унизительным для Мэри Эллен; впрочем, общественное мнение было на ее стороне, и она считала — публика будет в восторге, когда узнает, что она начала встречаться со знаменитым Доном Вероной, который после своего последнего развода слыл в определенных кругах не менее перспективным и привлекательным, чем Джордж Клуни.

— С одними моими друзьями, — небрежно отозвался Дон. — Они тебе понравятся.

С Мэри Эллен он познакомился буквально на прошлой неделе, когда она появилась на его вечернем ток-шоу. Поздний эфир этого шоу предоставлял Дону самые широкие возможности для встреч с женщинами: у него в студии перебывало множество знаменитых актрис и певиц, так что ему оставалось только оценивать и выбирать. Лишь некоторые из них не поддавались его чарам; большинство же были только рады, когда Дон предлагал поужинать вдвоем в неформальной обстановке.

— А я их знаю? — снова спросила Мэри Эллен, пытаясь хоть как-то обрести уверенность в себе. Ей надоело, что таблоиды пишут о ней как об «одинокой», «несчастной», «потерянной». Пора было жить дальше, пора было начинать «вращаться», а лучше всего — преподнести газетам новую, громкую сенсацию. Что-то вроде «Мэри Эллен Эванс и блистательный Дон Верона замечены в компании тех-то и тех-то».

— Может быть, — равнодушно ответил он. — Но я думаю, что тебя ждет приятный сюрприз.

— О'кей, — кивнула она, думая о том, будут ли это Том и Кэти или даже чета Бэкхемов. Дон Верона знал всех на свете.

Дон бросил на нее испытующий взгляд, и это снова испугало Мэри Эллен, поскольку он — как ей казалось — и так почти не смотрел на дорогу.

— Ты ведь любишь сюрпризы, правда? — спросил он.

— Ужасно люблю, — ответила она, отбрасывая назад густые вьющиеся волосы насыщенного золотого оттенка. Интересно, подумала Мэри Эллен, трахнутся они сегодня или нет? Сама она стремилась к этому, но не только потому, что Дон был таким красавцем. После того как бывший муж публично унизил ее, Мэри Эллен хотелось отплатить ему той же монетой, а Дон подходил для этого как нельзя лучше.

— Мы ужинаем с Филом и Люси Стэндарт, — сказал Дон. — А также с Райаном и Мэнди Ричардс.

— Ух ты! — воскликнула Мэри Эллен. — Один раз я снималась у Райана.

— И как тебе, понравилось?

— Мне кажется, он просто супер! — выпалила Мэри Эллен, припомнив, как по уши влюбилась в Райана с первого же взгляда. — Это была моя первая роль, совсем крошечная, но Райан работал со мной так внимательно, словно я уже была звездой. Он мне все объяснил и потом тоже всегда помогал, если я чего-то не понимала. Все, кто участвовал в съемках, его просто обожали. С тех пор мы больше не встречались. Здорово, что я снова его увижу!

— Похоже, вечер и вправду будет весьма удачным.

— Фил Стэндарт мне тоже очень нравится, — добавила Мэри, весьма довольная тем, как удачно все складывается. — Я думаю — он просто гениальный сценарист. Один из лучших в Голливуде.

Дон усмехнулся:

— Фил тот еще тип. Думаю, он будет хватать тебя под столом за коленки, так что ты на всякий случай приготовься.

— Правда? — Мэри Эллен широко раскрыла глаза и захлопала ресницами.

— Главное, не раздвигай слишком широко ноги, и все будет в порядке, — ухмыльнулся Дон.

— Спасибо за совет.

— Не за что. — Он снова ухмыльнулся и потянулся за сигаретами.

«Черт, он, оказывается, курит, — подумала Мэри Эллен. — Кто сейчас в Лос-Анджелесе курит?! Мало того, что это ужасно вредная привычка, а если я буду с ним спать, мои волосы пропахнут табаком. И одежда тоже! Черт, как это некстати!»

— Ты не против, если я закурю? — запоздало осведомился Дон.

— Что ты, конечно, нет! — поспешно ответила Мэри Эллен.

Дон Верона был слишком знаменит, чтобы она осмелилась возражать. Кроме того, Мэри все-таки не хотелось спугнуть добычу.

7

Гамильтон Гекерлинг был грузным, краснолицым, высокомерным и властным мужчиной с выпученными глазками водянисто-голубого оттенка. Несмотря на излишнюю полноту, он был очень подвижен и не мог усидеть на месте и несколько минут. Пятикратно женатый (и столько же раз разведенный), он занимался кинопроизводством и смежными жанрами, создав в Голливуде небольшую, но процветающую империю, что, впрочем, не мешало ему быть изрядным сукиным сыном. Большинство людей чувствовали это с первого взгляда и старались держаться от него подальше. Даже Райан не был исключением. Правда, тестя он не боялся, но определенно не любил — слишком они были разными людьми, слишком по-разному смотрели на вещи. Сходные чувства испытывали к Гамильтону многие, но это ничуть не беспокоило магната. Он был из тех самоуверенных и самовлюбленных мужчин, которые считают свои слова и поступки единственно правильными и посылают к черту всех, кто осмеливается думать иначе.

Гамильтон Гекерлинг окинул внимательным взглядом шесть круглых обеденных столов, накрытых в егонью-йоркской квартире — огромном пентхаусе на верхнем этаже одной из трамповских^[1] башен. К развлечениям он всегда относился с предельной серьезностью и старался вникать во все детали. Искусство устраивать безупречные приемы он перенял у своей второй жены Марли — светской львицы, которая родила ему Мэнди. Сейчас Марли жила в пригороде Кейптауна с чернокожим охотником, с которым познакомилась во время сафари в Южной Африке. Мэнди тогда было два года, поэтому Гамильтон сказал дочери, что ее мать умерла; что касалось Марли, то он заплатил ей огромную сумму за то, чтобы она никогда больше не возвращалась в Штаты. Так, считал он, будет гораздо проще для всех.

О том, что Марли жива, знали всего несколько человек, и Гамильтон готов был приложить все силы, чтобы сохранить эту тайну.

— Флоренс! — во всю глотку рявкнул Гамильтон, и экономка стремглав бросилась на зов.

— Этот бокал грязный. На нем жирное пятно. — Свирепо нахмурив брови, он показал пальцем на один из столов.

Флоренс не видела никакого пятна, но возражать было себе дороже, поэтому она поспешно схватила бокал и принялась тереть его салфеткой.

Гамильтон ждал. Он успокоился, только когда Флоренс поставила сверкающий бокал обратно на стол.

Предстоящий вечер был особенным. Именно сегодня Гамильтон собирался объявить о своей помолвке с шестой по счету миссис Гекерлинг.

Он еще раз обошел обеденный зал и только потом отправился к себе, чтобы переодеться. К собственной внешности Гамильтон Гекерлинг относился с большим трепетом и был весьма разборчив в одежде, поэтому завел камердинера, который сейчас ожидал его, держа наготове несколько костюмов и все необходимые аксессуары.

Гамильтон понимал, что завтра, когда новость о его помолвке появится во всех газетах, ему будет звонить Мэнди, которая, конечно, обидится, что он ее не пригласил. Он уже распорядился, чтобы его с ней не соединяли, а мейлы, которыми она его бомбардировала, просто не читал. Порой Мэнди вела себя не как его единственная дочь, а как ревнивая зануда-жена, которой нужно всюду сунуть свой нос. Она была избалована, капризна, непредсказуема, но Гамильтон продолжал по-своему ее любить. Ах, если бы только она научилась не лезть в его личные дела, тогда отношения между ними были бы гораздо более простыми и приятными. Мэнди никак не касалось, с кем он спит, с кем встречается и на ком собирается жениться. Когда она поймет это, им обоим сразу станет легче.

Потом он спросил себя, как отреагирует Мэнди, когда увидит Полу — его будущую жену. Вряд ли, рассудил Гамильтон, его дочь будет в восторге, когда узнает, что Пола моложе ее чуть не на два десятилетия. И Мэнди, конечно, попытается высказать ему все, что она думает о его выборе. Да кто она такая, чтобы обсуждать его выбор?! В свое время многие голливудские знаменитости почли бы за честь породниться с Гамильтоном Гекерлингом, но нет — ей понадобилось непременно выскочить за этого неудачника — независимого продюсера, который делал якобы «настоящее» художественное кино вместо того, чтобы делать деньги, и ни под каким видом не соглашался работать на тестя.

Черт бы побрал этого Райана Ричардса! Он не сумел даже вставить Мэнди как следует, а в результате Гамильтон Гекерлинг остался без внуков.

Хоть бы Мэнди наконец поумнела и развелась с этим импотентом-неудачником!

К счастью, подумал Гамильтон, он позаботился о том, чтобы эти двое заключили добрачный контракт, составленный по его личной просьбе самым пронырливым в городе адвокатом. Подобные документы стали для состоятельных людей настоящим благословением божьим. Только идиот мог жениться или выйти замуж без заключения такого соглашения.

По собственному, весьма богатому опыту Гамильтон знал, что женщины всегда подписывают добрачное соглашение. И хотя вначале они нередко сомневаются, стоит обратить их внимание на пункты, в которых говорится о возможности оставлять у себя подарки и наличные, и жадность тут же берет верх. То же самое происходило и с большинством мужчин, и только Райан подмахнул предложенный ему документ практически не глядя. Он даже не посоветовался с адвокатом, что еще раз доказывало его непроходимую глупость.

Тут Гамильтон снова вспомнил о своих предыдущих женах — о пяти потрясающих красавицах, которые в конце концов надоели ему до смерти.

Быть может, с Полой все будет иначе.

Быть может, она задержится при нем дольше, чем остальные.

Он, во всяком случае, на это рассчитывал.

* * *

Мэнди пила уже второе мартини, когда ей пришло текстовое сообщение от Лолли.

— Прошу прощения, но мне нужно в дамскую комнату, — быстро сказала она, проворно вставая из-за стола. Мэнди надеялась, что две другие женщины не пойдут в туалет вместе с ней. Люси сегодня была на редкость раздражительной, и Мэнди не хотелось и дальше выслушивать ее злобные выпады в отношении всех и вся. Что касалось Мэри Эллен, то она была актрисой, а Мэнди их терпеть не могла. Все они были такими скучными, такими ограниченными… Единственное, о чем они были способны говорить, это о себе — о своей внешности, о своих уроках актерского мастерства, о своих сеансах пилатеса, о своей диете, о своих занятиях фитнесом, о своем здоровье, о своих безупречных формах, о своих дизайнерских платьях, купленных специально для того или иного события, о взятых напрокат драгоценностях. Этого последнего, кстати, Мэнди никогда не могла понять. Как можно хвастаться тем, что тебе не принадлежит?! Кроме того, Мэри Эллен не понравилась ей с самого начала. В ней было что-то жалкое, почти просительное. Впрочем, чего еще ожидать от женщины, которую бросил муж? Интересно только, с каких это пор Дон Верона стал довольствоваться тем, что выбросил другой мужчина?

К счастью, ни Люси, ни Мэри Эллен не пошли за ней, и Мэнди без помех уединилась в туалетной кабинке. Там она достала мобильный телефон и прочла сообщение.

«Прием еще продолжается. Твой отец только что объявил об очередной помолвке. Бедная ты, бедная! На этот раз его невеста — дитя!»

Мэнди пришлось дважды перечитать текст, прежде чем до нее дошел смысл прочитанного. «Черт! Старый осел собирается жениться на очередной девке, с которой он познакомился меньше месяца назад. Какое идиотство! Не иначе он сошел с ума».

Не выходя из кабинки, Мэнди попыталась в очередной раз дозвониться отцу, но снова попала на его голосовую почту.

Он что, ее избегает?!

Очень возможно. На него это, во всяком случае, было похоже. Гамильтон Гекерлинг терпеть не мог, когда она говорила ему правду в лицо. А поскольку Мэнди была единственным человеком, кто осмеливался это делать (все остальные просто боялись), неудивительно, что старик отключил телефон.

Но она должна была с ним поговорить, и срочно. Ей очень повезет, если у отца останутся хоть какие-то деньги к тому времени, когда ему надоест менять жен каждые несколько лет. Очередная его невеста — та, что совсем ребенок, как сообщила Лолли, — была шестой по счету. Сколько их будет еще?

Разумеется, у Мэнди был доверительный фонд, большую часть которого она унаследовала, когда ей было тридцать пять. Унаследовала и потратила на себя. Почему бы нет? Ведь это были ее деньги!

На мгновение она задумалась о Райане и о разговоре, который произошел между ними в машине. У Мэнди сложилось впечатление, что он собирался сказать ей что-то еще, вот только что это было? Странно, очень странно… Может быть, стоило бы его как-то задобрить, например, купить ему дорогой подарок. До его сорокового дня рождения оставалось не так уж много времени — к этой дате она и подготовит подарок. Нужно будет также устроить вечеринку, чтобы как следует отпраздновать его юбилей.

Да, пожалуй, так она и сделает — организует роскошную вечеринку в честь Райана, так что он и думать забудет о семейных консультациях и тому подобной чуши. Никакая консультация Мэнди была не нужна. Ее их брак вполне устраивал, а если Райан считал иначе, что ж — это его трудности.

И все-таки… все-таки было в его голосе что-то особенное — такое, что никак не давало ей успокоиться. Быть может, подумала Мэнди, Райан слишком сильно расстраивается из-за отсутствия секса? Что ж, Мэнди знала, как с этим справиться. На обратном пути она сделает ему минет — это заставит его позабыть о всех сомнениях и недовольстве. Да, так она и поступит, вот только… что будет, если Райан опять куда-то врежется и их остановит полиция? Мэнди как наяву видела заголовок в ближайшем номере «Вэрайэти» — «ДОЧЬ КИНОМАГНАТА ГАМИЛЬТОНА ГЕКЕРЛИНГА ДЕЛАЕТ МИНЕТ НЕЗАВИСИМОМУ ПРОДЮСЕРУ В ЕГО МАШИНЕ».

Только этого ей не хватало!

Еще раз перечитав сообщение Лолли, Мэнди вернулась к столу. Дон как раз заканчивал рассказ о том, как Дрю Берримор выразила желание появиться в его шоу буквально через неделю после того, как она блистала в шоу Дэвида Леттермана.

— …Пришлось ей отказать, — закончил он. — Терпеть не могу подбирать объедки с чужого стола.

«Черта с два! — злорадно подумала Мэнди. — Если бы так, ты бы не стал связываться с этой своей Мисс Тупой Блондинкой из Соседней Подворотни!»

Остальные, однако, рассмеялись. Мэри Эллен тоже улыбнулась, но только из вежливости. История о Дрю Берримор вовсе не показалась ей смешной. Кроме того, она не могла не спросить себя, что рассказывал Дон о ней после того, как она побывала на его передаче. Мэри уже несколько раз появлялась на разных ток-шоу и всегда старалась произвести наиболее выгодное впечатление. Она ослепительно улыбалась, заигрывала с ведущими, но главным ее оружием были предельно откровенные наряды, хотя амплуа «девчонки из соседнего подъезда» и накладывало определенные ограничения на выбор одежды. Амплуа свое она, кстати, ненавидела даже больше, чем телевизионные интервью, хотя именно благодаря последнему из них ей удалось познакомиться с Доном. А он, что ни говори, был лакомым кусочком. Неженатый и не гомик, знаменитый и красивый… Появиться с ним в обществе было, с ее точки зрения, лучшим способом насолить бывшему мужу — пусть знает, что на нем свет клином не сошелся.

— Я хочу сделать объявление! — заявила вдруг Люси. — Эй, вы там, проснитесь!

— Какое еще объявление? — удивился Фил, который как раз собирался опрокинуть третью порцию виски. — Почему я ничего не знаю?

— Потому что ты знаешь обо мне далеко не все, дорогуша, — усмехнулась Люси и подмигнула мужу. — Хотя ты, конечно, думаешь иначе.

— Господь всемогущий! — вздохнул Фил. — Хотел бы я знать, зачем Он создал жен?

— Так вы будете слушать или нет? — проговорила Люси чуть заплетающимся языком.

— Я слушаю очень внимательно, — пискнула Мэри Эллен. Она с детства восхищалась фильмами с участием Люси Лайонс, но ей хватило ума промолчать об этом. Кинозвезды не любили, когда им напоминали об их возрасте.

— В таком случае я буду продолжать, — сказала Люси и, выдержав эффектную паузу, внезапно выпалила: — Ну-ка, догадайтесь, о чем я хочу сказать!

— Мне казалось — ты хочешь сделать какое-то сообщение, — проворчал Фил. — Давай, старушка, выкладывай, мы здесь не в отгадки играть собрались.

— Я решила вернуться! — объявила Люси, пропустив «старушку» мимо ушей.

— Откуда? — удивился Фил.

Люси бросила на него презрительный взгляд.

— Не откуда, а куда. Я решила вернуться в кино!

— Вот как? — удивилась Мэнди. Она чувствовала себя обиженной оттого, что Люси не поделилась с нею этой новостью раньше. — Это интересно, правда, Райан?

Райан пробормотал что-то себе под нос. Сегодня он был необычайно молчалив: на протяжении всего вечера он не произнес и десятка слов. Мэнди это ужасно раздражало, но, Райан хотя и видел это, не сделал ничего, чтобы исправить положение. Почему-то ему было все равно.

— У тебя есть на примете какой-нибудь проект?

— Да, конечно! — с воодушевлением воскликнула Люси. — У меня есть идея сценария… — Она повернулась к Райану. — Я уверена, что он тебя заинтересует. И Фила тоже… — Она кивнула мужу. — Да, дорогой, моя идея тебе точно понравится.

Фил болезненно сморщился. Он, казалось, не мог поверить, что его жена несет такую околесицу.

— Короче, я предлагаю, чтобы в конце этой недели мы трое собрались вместе и обсудили мой план, — добавила Люси. — Надеюсь, вы оба выкроите время для этой встречи. Я уверена — у нас получится превосходный фильм!

— Ты это серьезно? — Кустистые брови Фила поползли вверх. Люси, прищурившись, окинула его ледяным взглядом.

— Абсолютно серьезно, — ответила она. — Я уже подписала договор с новым агентом, он будет представлять мои интересы. Если хотите, я вкратце расскажу, в чем состоит суть моей идеи…

— Иногда мне кажется, — начал Фил, обводя взглядом гостей, — что я женился не на бывшей кинозвезде, а на девчонке из глухой провинции, которая понятия не имеет, как делаются дела.

— Не бывает «бывших» кинозвезд, — прошипела Люси. — Ты либо звезда, либо — нет. Что касается меня, то не имеет никакого значения, что я сейчас не снимаюсь. Куда бы я ни пошла, все на меня смотрят, да и поклонники все так же меня любят.

— Что за чушь ты несешь! — Фил повысил голос. Ему никак не удавалось допить виски, которое он давно грел в руках. — Не думаешь о себе — подумай хотя бы обо мне. Зачем ты ставишь меня в неловкое положение?

— А я думаю, это будет просто здорово — снова увидеть тебя на экране! — быстро вставила Мэри Эллен, пытаясь предотвратить назревающий скандал.

— Спасибо, дорогуша. — Люси ослепительно улыбнулась, жалея, что нельзя дать этой актрисочке хорошего пинка. Мэри Эллен была слишком молода и слишком смазлива, чтобы рядом с ней она могла чувствовать себя спокойно. Неужели эта дура не знает, что Дон Верона предпочитает проституток?

— Мой отец только что обручился с очередной юной красоткой, — сказала Мэнди. Эти слова сразу отвлекли внимание остальных от Люси, чем экс-звезда осталась не слишком довольна.

— С кем именно? — полюбопытствовал Дон.

— Бог его знает. — Мэнди с напускным равнодушием пожала плечами, хотя внутри она буквально кипела. — Он недавно встретил ее.

— В самом деле? — заинтересовался Фил. — Это какая у него же будет — шестая или седьмая?

— Какая бы ни была, я считаю, что папа явно перебарщивает, — сказала Мэнди сердито.

— А по мне, чем больше — тем лучше, — хохотнул Фил, и Люси бросила на него убийственный взгляд. Как он смеет болтать о всякой ерунде, когда она только что объявила о своем намерении вернуться в кино? Для Люси это было невероятно важно, но муж отнесся к ее новости так, словно это была неудачная шутка.

После этого ужин довольно быстро закончился, поскольку ни у кого из его участников не было особого желания засиживаться. После кофе с десертом женщины удалились в дамскую комнату, и Райан впервые за все время вздохнул с облегчением.

— Вы слышали, что тут несла Люси? — спросил Фил. — Похоже, моя жена окончательно сбрендила!

— А почему она тебе ничего не сказала? — осведомился Дон.

— Да кто ее разберет, — Фил махнул рукой. — Я думал, она давно забила на карьеру.

— По-видимому — нет. — Райан покачал головой. — Но если ей хочется…

— Да ерунда это все. — Фил поморщился. — Просто Люси не знает, чем ей заняться. Я даю ей все, что она пожелает, — и вот на тебе! Нет, она точно спятила, если думает, что я буду во всем этом участвовать.

Райан пожал плечами.

— С женщинами не всегда бывает легко, особенно в таком возрасте. По пути сюда я пытался уговорить Мэнди обратиться к семейному психотерапевту.

— К семейному психотерапевту? — расхохотался Фил и несколько раз дернул себя за бороду. — В таком случае к врачу вы пойдете втроем, потому что Мэнди шагу не сделает без своего папаши.

— Она не хочет обращаться в семейную консультацию, — мрачно сказал Райан.

— Я тут познакомился с одной девушкой… — несколько невпопад вставил Дон, который никак не мог забыть об утренней встрече с Кэмерон.

— Мы видели, — ухмыльнулся Фил. — Прелестная мордашка, красивые сиськи, но меня она как-то не возбуждает. Ты ее уже трахнул?

— Я говорю не о Мэри Эллен. Я говорил о совершенно другой девушке…

— Ах вот как? И кто же эта счастливица? — спросил Фил, одним глотком допивая виски. — Надеюсь, это не одна из твоих девушек по вызову?

— И откуда что берется? — вздохнул Дон. — Всего три раза я воспользовался услугами девчонок из эскорт-агентства, и вот теперь у меня такая репутация, словно я вообще ни с кем кроме проституток не сплю!

— Не волнуйся, никто тебя не осуждает! — успокоил его Фил. — Если бы я не был женат, я бы вел себя точно так же.

— Ничего подобного. Ты жмот, а эскорт-услуги стоят недешево, — пошутил Райан.

— Так вот, о той девушке… — поспешно сказал Дон. — Она — фитнес-инструктор и настоящая красавица. Таких, как она, я еще не видел.

— В каком смысле — красавица? — осведомился Фил. — В сексуальном или вообще? Я спрашиваю, потому что мне кажется — в последнее время твой вкус тебе изменяет.

— Во всех, — твердо ответил Дон. — Я пригласил ее сегодня на ужин, но, представьте себе, она мне отказала!

— Она еще и умна, — ухмыльнулся Райан.

— Да что с вами? — покачал головой Дон. — Вы, похоже, не способны ничего воспринимать серьезно.

— Кое-что способны… — Райан состроил печальную мину. — К примеру, мой сороковой день рождения приближается со скоростью курьерского поезда. Еще немного, и я стану стариком. Во всяком случае, кризис среднего возраста у меня уже начался.

— Мэнди закрыла лавочку? — догадался Дон.

— Она с тобой не спит?! — снова расхохотался Фил. — Вот уж трагедия так трагедия!

— Кричи погромче, а то за тем дальним столом тебя не услышат, — покачал головой Райан.

— Райану Ричардсу не дает жена! — заорал Фил во все горло.

— О господи! — вздохнул Райан и знаком попросил принести счет. — Пора выбираться отсюда, пока мистер Стэндарт не разгласил все мои тайны.

— А у тебя есть тайны? — громогласно спросил Фил. — Ну-ка, давай выкладывай!..

АНЯ

Однажды Сергей забрался в дом Жабы и украл из сейфа деньги, золотые часы и несколько граммов героина, которые рассчитывал быстро продать. Прежде чем барыга успел обнаружить пропажу, Сергей и Аня уже покинули город. К этому времени они уже были любовниками — четырнадцатилетняя беженка и двадцатилетний бандит. Несмотря на свой юный возраст, Аня уже поняла — единственное, что у нее осталось, это ее сексуальная привлекательность, и училась этим пользоваться. Иной возможности выжить у нее не было.

Сергей был первым, на ком она испробовала свою власть. Справедливости ради следовало сказать, что он нисколько не напоминал бандитов, которые изнасиловали и едва не убили ее. Аня жила в его доме, спала в его постели и ела продукты, которые он приносил, поэтому, когда Сергей в первый раз захотел заняться с ней любовью, она только крепче стиснула зубы, думая о том, что это все-таки лучше, чем бродить в одиночестве по холодным враждебным улицам. Довольно скоро она убедилась, что с Сергеем вполне можно ладить. Худой, жилистый, с сухим асимметричным лицом, которое передергивала нервная судорога, с выбитыми передними зубами и редкими светлыми волосами, он не был ни монстром, ни садистом. Кроме того, он был еще совсем молод и, как и Аня, успел стосковаться по живому человеческому теплу и нормальному общению. Довольно скоро Аня и Сергей начали рассказывать друг другу о своем детстве — о том, что каждому из них довелось пережить, и это только укрепляло возникшие между ними отношения близости и доверия.

Сергей понимал, что встреча с Аней была, быть может, его самой большой удачей. Такой красоты он еще не видел ни в жизни, ни в глянцевых порнографических журналах, которые продавались на городской автобусной станции. У Ани были мягкие и густые светлые волосы того редкого оттенка, который обычно называют платиновым; большие, светло-голубые глаза, обрамленные темными ресницами, гладкая матовая кожа и точеное гибкое тело, которое просто сводило его с ума. Когда же Аня немного отъелась и успокоилась, в ее лице, в голосе, в жестах стали все чаще проступать черты рано расцветшей женственности, которая очаровывала, гипнотизировала Сергея. Довольно скоро он осознал, что не сможет жить без Ани.

Их бегство из Ингушетии было невообразимо трудным и рискованным: пешие горные переходы, бесчисленные переезды на запыленных грузовиках, два дня в грузовом вагоне поезда и много ночей, проведенных под открытым небом.

План Сергея состоял в том, чтобы добраться до польской границы. А там и попытаться пересечь ее. Это было непросто, но возможно, да и Сергей не был простофилей, не знающим, что и как следует делать. У него еще оставался героин, и он использовал его как валюту. В конце концов ему удалось найти фермера, который за определенную мзду спрятал беглецов в своем фургоне с домашним скотом. Так они оказались в Польше, там у Сергея был двоюродный брат Игорь.

Игорь был не в восторге, когда грязный, пропахший навозом родственник появился на пороге его дома, но семья есть семья, к тому же девчонка, которую Сергей привел с собой, выглядела чертовски соблазнительно даже в поношенной, явно с чужого плеча одежде.

Сергей сразу заметил, с каким вожделением поглядывает на Аню его родственник, поэтому он соврал, сказав, что девушка — его жена.

— Жена? — рассмеялся Игорь. — И зачем только мужики-дураки женятся?

Как и Сергей, Игорь оказался мелким сутенером, работавшим на «маму» — известную бандершу. А поскольку Сергею нужна была работа, брат порекомендовал его своей начальнице.

Пани Ольга Гутовска — коренастая пожилая полька, известная в определенных кругах под кличкой Царица, жила в собственном большом доме. Своими «девочками» она правила железной рукой, и они подчинялись ей беспрекословно. Перечить «маме» было себе дороже — у нее имелись обширные связи во всех «нужных» местах. Сергей сразу понял, что будет гораздо лучше, если пани Гутовска никогда не увидит Аню, поэтому при разговоре с Царицей ни словом не обмолвился о существовании девушки.

Царица взяла его к себе на работу — но с испытательным сроком, а это означало, что получать он будет сущие гроши. Игорь, узнав об этом, принялся убеждать брата заставить Аню работать.

— Вот увидишь, — пообещал он с хитрой улыбкой, которая была очень похожа на усмешку Жабы, — минимум через полгода огребешь кучу денег, нужно только по-умному все организовать. Царице мы ничего не скажем — Аня будет работать только на нас с тобой.

Но Сергей отказался наотрез. Мысленно он уже давно считал Аню своей настоящей женой, которая стирала для него, штопала, гладила, готовила и ублажала его в постели. Правда, она по-прежнему не слишком много разговаривала, но это не мешало ему считать Аню своим самым близким человеком.

Однажды, когда Сергей отправился «на работу», Игорь притиснул Аню в уголке и запустил ей руки под юбку. Аня пыталась его оттолкнуть, но ее страх еще больше распалил Игоря. Не обращая внимание на сопротивление девушки, он повалил ее на пол и жестоко изнасиловал, а потом выволок из дома.

Сергей вернулся домой поздно вечером. Ни Игоря, ни Ани не было, но по беспорядку, по опрокинутой мебели он сразу догадался, что здесь произошло. Вне себя от ярости, он помчался к особняку пани Ольги, но внутрь его не пустили.

— Ты здесь больше не работаешь, — сказал ему охранник на входе. — Убирайся, и чтоб я больше тебя не видел. Иначе наживешь неприятности.

Они украли его Аню, и Сергей был вне себя от горя и гнева, но сдаваться не собирался. Жизнь на улицах научила его драться за то, что он считал своим.

На следующий же день на черном рынке он купил старенький пистолет и патроны и вернулся к дому Ольги. Когда охранник, открывший на его нетерпеливый звонок, попытался заступить ему дорогу, Сергей выстрелил ему в живот и отбросил обмякшее тело в сторону. О последствиях он в эти минуты не думал. У него была только одна цель — освободить Аню.

Услышав выстрел, пани Гутовска схватила заряженный обрез двуствольного ружья, который всегда держала под рукой, и поспешила в прихожую. Там она увидела Сергея. Глаза его горели яростью.

— Где моя Аня?! — закричал он. — Отдай ее мне, иначе, клянусь богом, я вас всех поубиваю!

— Ты опоздал, — спокойно ответила пани Гутовска. — Ее здесь нет.

— Ты врешь! — крикнул Сергей и наставил пистолет на Ольгу. — Где она?

— Уходи. — Ольга подняла ружье. — Уходи, пока я не пристрелила тебя как собаку. Эта маленькая шлюха не стоит того, чтобы из-за нее умирать.

— Сама ты шлюха! — Позабыв об оружии, Сергей в ярости бросился на нее, и Ольга выстрелила ему в живот сразу из двух стволов. Плотный заряд картечи едва не разорвал тело Сергея пополам.

Аня, перегнувшись через перила балюстрады второго этажа, в немом ужасе смотрела, как умирает в луже крови ее единственный друг.

Она снова осталась одна на всем свете.

8

Айрис Смит из агентства недвижимости связалась с Кэмерон рано утром. У нее появились сразу два подходящих помещения, которые она готова была показать. Первое из них оказалось, однако, совершенно непригодным для устройства фитнес-студии, и Кэмерон, огорченная неудачей, позвонила Коулу и попросила проехать с ней по второму адресу. Она ценила его мнение; кроме того, Кэмерон казалось, что это будет удобный случай поговорить с ним насчет его участия в бизнесе.

Коул приехал точно в назначенное время.

— Ну, что скажешь? — спросила Кэмерон, еще раз окидывая взглядом просторное, но замусоренное полуподвальное помещение на Мелроуз-плейс.

— Темновато здесь, — отозвался Коул. — Мало окон — мало солнца. Мне не очень нравится.

— Ну, если сделать соответствующую отделку, здесь будет гораздо светлее, — вставила Айрис, которой очень хотелось помочь Кэмерон. — Этот зал очень даже можно оживить — покрыть стены белой краской, разместить светильники, поставить цветы в горшках…

— Вы что, смеетесь, что ли?! — воскликнул Коул, наподдавая ногой разболтавшуюся паркетину. — Подвал, он и есть подвал, хоть ты его весь краской залей!

Кэмерон кивнула. Она была согласна с Коулом.

— Ну, раз вам не нравится… — проговорила Айрис. — Честно говоря, у меня было на примете еще одно местечко получше. Я могла бы показать и его, но должна предупредить сразу: арендная плата будет намного выше.

— Насколько выше? — уточнила Кэмерон, думая о том, что денег у нее в обрез.

— Намного, — коротко сказала Айрис и поджала губы.

— О'кей, — неуверенно проговорила Кэмерон и посмотрела на Коула. — Ну что, съездим туда? За погляд, как говорится, денег не берут.

Коул кивнул:

— Да, поехали.

Помещение, о котором говорила Айрис, оказалось почти идеальным. Во-первых, оно находилось на бульваре Уилшир, во-вторых, это был просторный пентхаус со снятыми внутренними перегородками, с высокими потолками и широкой открытой верандой, шедшей по периметру всего здания.

— То, что надо! — сказала Кэмерон.

— Именно, — согласился Коул.

— И почем такая красота? — повернулась Кэмерон к Айрис. — Не бойся, я не стану падать в обморок.

— Не хотелось бы вас огорчать, — виновато ответила риелторша, — но аренда этого помещения будет стоить вам намного больше, чем аренда двух предыдущих. Вот, смотрите сами… — И она достала из сумочки потрепанный блокнот.

Ознакомившись с цифрами, Кэмерон только вздохнула. Нет, определенно ей это было не по карману.

— Я не могу себе этого позволить, — сказала она Коулу и покачала головой.

— Жаль упускать такое помещение, — ответил он. — Постой, у меня, кажется, появилась идея. Если хочешь, можно ее обсудить…

— Твоя идея меня вряд ли спасет. — Кэмерон невесело улыбнулась. — Я не хочу открывать собственное предприятие, зная, что оно тут же обанкротится, потому что я не смогу вносить такую высокую арендную плату. Кроме того, владелец требует внести аванс за два месяца. Ну и, наконец, существуют и другие издержки — телефоны, электричество, водопровод и прочее.

— Ты, вероятно, уже все подсчитала? — уточнил Коул.

— Более или менее. — Кэмерон снова вздохнула. — Жаль, что у меня нет папочки-миллионера или богатого любовника, привыкшего разбрасываться деньгами.

— А мне кажется, я сумею раздобыть нам богатую мамочку, — рассмеялся Коул. — Думаю, мне удастся ее уговорить.

— И ты готов пойти на это для меня? — удивилась Кэмерон. — А как же твои любовники-мужчины?

— Ради тебя я готов и на большее. — Коул галантно поклонился.

— Ты настоящий друг, Коул! — воскликнула Кэмерон и, схватив его за руку, крепко пожала.

— Стараюсь. — Он улыбнулся.

— И у тебя это получается!

И она нисколько не преувеличивала. Если не считать Кэти, Коул был, пожалуй, ее самым лучшим, самым близким другом. Правда, о Грегге она не сказала ни слова даже ему — почему-то ей никак не удавалось заставить себя поделиться с ним своим главным секретом. Отчасти Кэмерон стыдилась того, что все это с ней произошло. Почему она не рассталась с Греггом, когда он впервые поднял на нее руку? Была ли она невольным объектом всех тех жестокостей, которые Грегг на нее обрушил или — хуже того — она сама спровоцировала все, что с ней произошло? Кэмерон этого не знала и не стремилась узнать. Больше всего на свете ей хотелось забыть о боли и страхе, который она когда-то пережила, и быть свободным, уверенным в себе человеком.

— Пойдем выпьем где-нибудь кофе, — сказал Коул, бросив быстрый взгляд на часы. — Первый клиент у меня в двенадцать, так что времени достаточно.

— Да, кофе было бы неплохо, а то я никак не могу проснуться. — Кэмерон повернулась к Айрис, которая неловко переминалась с ноги на ногу, не зная, что делать. — Мы сообщим тебе о своем решении, — сказала она. — Ты сможешь придержать этот пентхаус для нас?

— Боюсь, у вас будет всего несколько часов, — ответила риелторша, убирая свой блокнот в сумочку. — Сами видите, помещение очень хорошее, на него претендует еще несколько человек. Я была уверена, что оно уйдет влет, вот почему я решила начать с Кэмерон. — Она улыбнулась.

Кэмерон кивнула:

— Я все понимаю. Мы тебе позвоним.

Они с Коулом спустились вниз и, пройдя немного по улице, устроились в ближайшем «Кофейном зернышке».

— Прежде чем ты начнешь звонить своим… спонсорам, я хотела бы кое-что тебе предложить, — начала Кэмерон, когда они с Коулом сели за столик и сделали заказ.

— Я тебя внимательно слушаю. — Он улыбнулся.

— Как ты посмотришь, если я предложу тебе стать моим деловым партнером? Мне казалось — тебе это может быть интересно, — сказала она.

— Что ж, у меня в заначке, пожалуй, найдется пара лишних баксов, — задумчиво проговорил Коул. — И я готов вложить их в твое, то есть наше, предприятие. Но мне кажется, если уж начинать дело, так с размахом, чтобы бизнес пошел с самого начала, а на это потребуется куда более солидный капитал. Моя идея состояла в том, чтобы поговорить с моей сестрой Натали. У нее есть свободные средства, и она постоянно ищет, куда бы их вложить. Я думаю, она согласится.

— В самом деле, Коул?

— Почему бы нет? Натали зашибает у себя на телевидении очень приличные деньги, и я не вижу, почему бы ей не вложить их в перспективную фитнес-студию. Надо только ей все подробно объяснить.

— Это было бы здорово, — сказала Кэмерон. — Только поговори с ней поскорее, пока это помещение не уплыло у нас из-под носа. Оно подходит нам идеально, но, как видишь, не только нам.

— Я все понимаю.

— Я уверена, стоит нам начать, и дела пойдут, — добавила Кэмерон, заметно воодушевляясь. — У меня полно денежных клиентов, у тебя — тоже.

— Согласен.

— А если мы сделаем нашу студию эксклюзивной, от желающих и вовсе отбоя не будет. Такова уж психология людей — как только в Лос-Анджелесе появляется какой-нибудь закрытый клуб, все сразу начинают стремиться туда попасть.

— Но что мы будем делать, если нам предъявят обвинение в переманивании клиентов? — спросил Коул. — Ты об этом подумала?

— Я не подписывала никаких обязательств такого рода в «Баунсе». Думаю, осложнений не будет. А как у тебя?

— Я тоже не подписывал с «Баунсом» ничего подобного.

— Вот видишь? Кроме того, мы никого переманивать не будем. Захотят наши клиенты пойти за нами — пожалуйста. Захотят остаться в «Баунсе» — на здоровье. Свободная конкуренция. Ну а если быть до конца откровенной… Не знаю, как у тебя, а у меня уже столько клиентов, что я едва справляюсь. И еще целая очередь из желающих тренироваться только у меня.

Коул немного подумал.

— Линда, конечно, тоже перейдет к тебе на работу?

— Да. И Дориан тоже.

— Ну, этот уж точно не захочет оставаться в одиночестве. — Коул ухмыльнулся.

— Значит, мы партнеры? — Кэмерон испытующе посмотрела на него.

— Точно! — Коул широко улыбнулся.

— Ты прелесть, Коул! — Кэмерон даже в ладоши захлопала. — Ты даже не представляешь, как я рада!

— Я тоже рад, но сейчас мне пора ехать. Клиент ждет. — Коул грациозно поднялся. — А с Натали я поговорю сразу же…

Он направился к выходу, и Кэмерон проводила его взглядом. Ну и дурой же она была! Коул был ее лучшим другом, а она до сих пор не додумалась предложить ему организовать общий бизнес. Вместо этого она только копила деньги, хотя нужно было только обратиться к нему за помощью. Зато теперь — вне зависимости от того, решится Натали вложить деньги в их предприятие или нет — Кэмерон чувствовала себя намного увереннее.

Когда она уже возвращалась в «Баунс», зазвонил ее мобильный телефон.

— Да? — сказала Кэмерон в трубку, думая, что это Коул успел поговорить с сестрой и спешит сообщить ей новости.

— Ты меня еще помнишь? — раздался в телефоне приятный, хорошо поставленный баритон. — Это Дон Верона, твой субботний клиент. Тот самый, с которым ты отказалась пойти на свидание.

— Это не было свидание, — возразила Кэмерон, гадая, что ему нужно.

— А могло бы быть, — заметил он почти игривым тоном. — Я пригласил тебя на ужин, а ты ответила, что никогда не смешиваешь дело и удовольствие.

— Именно так я и сказала, — подтвердила Кэмерон. Отчего-то ей было приятно слышать его голос.

— Вот что я решил… — сказал Дон. — Пожалуй, я согласен заниматься с тобой на постоянной основе. Как тебе кажется, ты сумеешь втиснуть меня в свое деловое расписание?

— Ну… — Кэмерон было заколебалась, но тут же отбросила сомнения. — Думаю, мы сумеем договориться и выработать условия, которые устроят нас обоих.

— Знаешь, что мне в тебе больше всего нравится? — спросил Дон, и на этот раз в его голосе ясно прозвучала улыбка.

— Что именно?

— Твой трудовой энтузиазм.

— Свой трудовой энтузиазм я приберегаю для работы, — ответила она, тоже улыбаясь.

— Рад это слышать.

— Я уверена, что ты тоже много работаешь.

— Это верно. — Он сделал чуть заметную паузу. — Мне, как ты понимаешь, было бы удобнее всего тренироваться утром, а поскольку я встаю рано… Как насчет семи утра, пять раз в неделю?

— Ты готов заниматься пять дней подряд? — уточнила Кэмерон, поскольку знаменитости, как правило, тренировались с ленцой и начинали работать по-настоящему, только если готовились к какой-нибудь важной роли.

— Я готовлюсь принять у себя в студии несколько свеженьких оскароносцев, — пошутил Дон. — Это будет довольно скоро, так что мне нужно быть в хорошей форме.

— Ты и так в хорошей форме, — ответила Кэмерон, припоминая его скульптурный живот.

— Спасибо за комплимент, — ответил он с притворной скромностью. — А я думал — ты не заметила.

— Ладно, ничего не имею против семи утра, хотя должна сказать сразу: за это я возьму с тебя дороже.

— Уж не пытаешься ли ты меня напугать? — рассмеялся Дон.

— Просто предупреждаю, чтобы потом не было никаких недоразумений, — ответила Кэмерон самым деловым тоном. — Когда ты хотел бы начать?

— Завтра. Тебя устроит?

— Хорошо, завтра в семь часов утра я буду у тебя.

— Буду ждать с нетерпением.

Кэмерон попрощалась и дала отбой. Она была взволнована, хотя и не понимала — почему.

«Никаких увлечений на работе!» — предупредил внутренний голос.

«Почему? — безмолвно возразила она. — Дон Верона — очень импозантный мужчина».

«Да, обаятельный, импозантный — и отчаянный эгоист, как большинство звезд. Кроме того, роман может помешать тебе осуществить свою мечту. Сейчас ты должна думать только об одном — о своем будущем».

Да. Ее будущее. Ее мечты.

И если сестра Коула согласится рискнуть своими деньгами, ее будущее может оказаться многообещающим.

Конечно, создать собственный, процветающий бизнес — да еще в такой области, где конкуренция с каждым днем становилась все жестче, все отчаяннее, — было нелегко, но Кэмерон не сомневалась, что справится. Особенно с помощью Коула.

В глубине души она понимала, что внутренний голос прав. Никаких романов, никаких увлечений, ничего такого, что могло бы отвлечь ее от главного.

Хватит с нее одного Грегга.

9

На традиционный воскресный мальчишник в «Гриле» на этот раз сумели приехать только Дон и Райан. Фил остался дома, пытаясь отговорить свою звездную супругу отказаться от, как он выразился, «идиотского» намерения реанимировать свою умирающую карьеру.

— Как ты вчера добрался? — спросил Дон, заказывая бутылку минеральной воды. — Мне показалось, вы с Мэнди поссорились.

— Нет, не поссорились. Просто нужно было кое-что решить, — неопределенно ответил Райан. О том, что произошло в машине, когда они возвращались из ресторана домой, он рассказывать не собирался. Мэнди, как в старые добрые времена, неожиданно попыталась сделать ему минет прямо на шоссе Пасифик-кост. Когда-то Райан обожал подобные безумные эскапады, но на этот раз ему показалось, что жена выбрала для этого не самое подходящее время и место. Кроме того, он вдруг испугался, что на самом, как говорится, интересном месте Мэнди прервется и начнет упрекать его в чем-то. И в этом не было бы ничего удивительного — в последнее время Мэнди слишком часто вела себя как самая настоящая стерва.

Вот почему он оттолкнул ее, причем сделал это довольно резко. Сейчас Райан объяснял свою резкость глубоко засевшим в подсознании чувством вины. Дело было в том, что секс с Мэнди перестал его привлекать. Она больше не заводила его, и даже минет не казался Райану столь соблазнительным, как когда-то.

— Ты же знаешь, я за тебя переживаю, — добавил Дон, изучая меню.

— Не переживай, все нормально, — ответил Райан и тут же поймал себя на том, что лжет не только другу, но и себе. — Мэнди расстроилась из-за отца, только и всего.

— А казалось бы, она должна давно привыкнуть к его выходкам.

— Но вот не привыкла же!

— Кстати, — сказал Дон, — фотографию его очередной невесты напечатали на последней странице «Нью-Йорк пост». Ей-богу, она выглядит лет на двенадцать!

— Это первый признак надвигающейся старости, — усмехнулся Райан.

— Что за признак? — не понял Дон.

— Когда тебе начинает казаться, будто все девушки вокруг выглядят на двенадцать, это означает, что ты стареешь.

— Э-э, нет, приятель, это у тебя кризис среднего возраста, а не у меня! — рассмеялся Дон, отправляя в рот несколько соленых сухариков. — Мне до сороковника еще полгода, и, честно говоря, мне наплевать.

— Завидую. — Райан покачал головой. — Впрочем, тебе-то что волноваться, у тебя все есть. Ты построил себе дом, ты зарабатываешь хорошие деньги, рейтинг твоего шоу ползет вверх. Иными словами, ты богат, знаменит и свободен. Любой на твоем месте даже не задумывался бы о возрасте!

Дон жестом подозвал официанта.

— Знаешь, я сегодня позвонил той девушке, о которой вчера рассказывал, — начал он доверительным тоном. — Ну, о моем персональном тренере. С завтрашнего утра я начну заниматься с ней каждый день.

— Заниматься? — Райан усмехнулся.

— Тренироваться, ты, развратник! — Дон широко улыбнулся. — Нужно поддерживать себя в форме.

— А я думал — она тебе понравилась.

— И это тоже, конечно, но знаешь, что я подумал? Пока она будет со мной заниматься, я сумею лучше ее узнать. Это ведь совсем не то, если сразу начинаешь приглашать девушку на свидания!

— Ты же ей платишь, верно?

— Конечно.

— В таком случае… Разве это не то же самое, что платить шлюхам, которые приходят тебя обслуживать?

— Нет, ты точно больной. Маньяк! — Дон сокрушенно покачал головой, но не выдержал и фыркнул.

— Сам посуди, — не сдавался Райан. — Ты платишь этой инструкторше за то, что она проводит с тобой время. Никаких чувств, никакой привязанности — чистый бизнес.

— Сделай одолжение, разберись сначала со своими проблемами, а потом принимайся за мои, идет?

— Я же просто хотел тебе помочь, Дон!

— Помощи от тебя как от козла молока.

— Ну, спасибо…

Дон молчал.

— Так что же тебя все-таки гложет? — спросил он после паузы. — Ты вроде говорил, что у вас с Мэнди все в порядке…

— Нет, то есть — не совсем, — нехотя признался Райан.

— Но тогда нужно что-то делать! — воскликнул Дон, пытаясь подвигнуть друга на решительные действия. — Уж поверь моему опыту, не так страшен развод, как его малюют. На самом деле это чисто формальная процедура — особенно в Лос-Анджелесе, ведь здесь постоянно кто-нибудь с кем-нибудь разводится… Я сам разводился дважды, и хотя это обошлось мне в кругленькую сумму, я не жалею — нет, не жалею!

— Мои родственники относятся к разводу серьезнее, — покачал головой Райан, думая о матери и о том, какое ее ждет разочарование, если он хотя бы намекнет на подобную возможность. — Мои родители, например, прожили вместе чертову уйму лет.

— Да брось ты! Если бы у вас с Мэнди были дети, я согласен — тут нужно было бы сто раз подумать, а так… Если ты ее больше не любишь, ты должен что-то с этим делать, а не мучить себя… И ее тоже, — добавил Дон, решив несколько смягчить свои слова.

— Я не знаю, что делать, — честно признался Райан.

— В таком случае тебе пора повидаться с моим психоаналитиком, — сказал Дон. — Она сумеет вправить тебе мозги. Если хочешь, я узнаю — может быть, она и семейные пары консультирует.

— Мэнди не согласится идти ни к какому психоаналитику, — покачал головой Райан.

— Что ж, очень жаль, что она держит тебя под каблуком, — сухо сказал Дон. — А ведь я помню времена, когда…

— Давай больше не будем об этом говорить, а? — перебил Райан. — Все на самом деле совсем не так просто, как тебе кажется, и…

— Ладно, я понял, — быстро сказал Дон, завидев приближающегося официанта. — Ты уже решил, что ты будешь есть? Лично я собираюсьзаказать большой сочный бифштекс и целую тарелку жареной картошки. Мне нужно набраться сил, чтобы общаться с моей девушкой на равных.

— Она уже твоя девушка? — удивился Райан.

— Пока нет, но может ею стать.

— Значит, она тебе действительно очень понравилась?

— Посмотрим. — Дон хмыкнул. — Она пока на испытательном сроке.

* * *

— Ты просто завидуешь — вот почему ты не хочешь мне помочь! — выкрикнула Люси. — Но имей в виду, Фил Стэндарт, я сделаю, что задумала, — с твоей помощью или без нее, но сделаю!

— С-слушай, я никак не пойму, чего тебе не хватает! — заорал Фил в ответ. — У тебя есть все — все, что тебе захочется! Не понимаю, зачем тебе понадобилось возвращаться в кино?!

— И не поймешь! Думаешь, я не знаю, что ты готов трахнуть любую бабу, которая только поглядит в твою сторону?

— A-a, опять ты завела свою шарманку! — поморщился Фил.

— Интересно, как бы тебе понравилось, если бы я вела себя подобным образом? — парировала Люси.

— Я бы просто свернул тебе шею!

— Пошел ты, Фил!

— Пошел на хер, Фил! Пошел на хер!.. — заорал попугай, приседая и хлопая крыльями.

— Я когда-нибудь убью эту чертову птицу! — взвился Фил.

— Главное, не трахни ее сначала, — отрезала Люси и с высоко поднятой головой вышла из комнаты.

Она твердо решила, что никто не сможет помешать ее триумфальному возвращению в большое кино.

Ни один человек.

* * *

Все утро Мэнди пыталась дозвониться до отца. Одновременно она с жадностью просматривала свежие газеты и светские странички Интернета, где рассказывалось о помолвке Гамильтона Гекерлинга. Больше всего ее возмутила информация в «Нью-Йорк пост», которая не только поместила на первой полосе фотографию невесты, но и напечатала на шестой странице довольно ядовитую заметку, касающуюся разницы в возрасте между ее отцом и его нареченной. Не обошли журналисты молчанием и тот факт, что у Гамильтона это будет уже шестая жена. Хорошо еще, никто из них не догадался написать о возрасте самой Мэнди, однако это обстоятельство странным образом ее задело. В конце концов, она — единственная дочь и наследница своего отца, а значит — она гораздо важнее всех его чертовых жен, вместе взятых. Журналисты — да и все остальные тоже — должны были бы целовать задницу ей — наследной Принцессе Голливуда.

Было еще одно обстоятельство, которое не давало ей покоя. Вчера на пути домой Райан отказался от минета, и Мэнди никак не могла понять — почему. Что с ним такое?! Да, за последние пару лет их сексуальная жизнь и в самом деле сошла практически на нет, однако одно это вряд ли способно было объяснить его реакцию. Напротив, она ожидала, что Райан будет в восторге, но — нет… Он не проявил никакого интереса.

Интересно, что за этим стоит?

Неужели, подумала она, Райан завел кого-то на стороне?

Нет, вряд ли. Это просто невозможно. Райан — упрямый кретин, но изменять ей он не станет никогда в жизни.

Или станет?

Сомнения одолевали ее. Отец учил Мэнди, что все мужчины — обманщики. Таков был мир по модели Гамильтона Гекерлинга.

Все мужчины — обманщики.

Женщинам нельзя доверять.

Большинство людей — идиоты.

Телефон Гамильтона Гекерлинга по-прежнему не отвечал, и Мэнди позвонила Лолли, чтобы узнать, нет ли каких-нибудь новостей, но и здесь она наткнулась на голосовую почту. Черт! Отшвырнув телефон, Мэнди стала одеваться, чтобы выйти в город и сделать себе маникюр, педикюр и массаж лица.

Она надеялась, что косметические процедуры смогут хотя бы на время отвлечь ее от тревожных мыслей.

10

С Коулом и его сестрой Кэмерон встретилась в баре отеля «Беверли-Уилшир». Появление в зале Натали Дебарж произвело небольшую сенсацию. Все разговоры мигом замерли, а посетители только что не вскакивали на ноги, чтобы увидеть ее хоть краешком глаза. И дело было не только в том, что высокая, стройная, темнокожая Натали выглядела очень эффектно в черном кашемировом свитере, белых полотняных брюках и мягкой фетровой шляпе. Она была не только очень красивой женщиной, но и популярной ведущей нескольких развлекательных телепрограмм, в том числе соведущей двух популярных ночных шоу, соперничавших с «Экстрой» и «И-Ти».

После примерно четверти часа светской болтовни Кэмерон перешла к сути и начала подробно излагать суть своего предложения. Натали, потягивая «Космополитен», внимательно слушала, время от времени задавая довольно-таки каверзные вопросы. Впрочем, Кэмерон так много раздумывала о своем проекте, что ответить на них ей не составляло труда.

Когда Кэмерон закончила, Натали некоторое время задумчиво молчала, постукивая по столу длинными, ухоженными ногтями. Наконец она сказала:

— Что ж, пожалуй, это мне подходит, но у меня будет одно условие: мой брат должен стать твоим равноправным партнером. Пятьдесят на пятьдесят. Если ты согласна, я готова удвоить твой начальный капитал. Если нет — ничего не выйдет. Ну, что скажешь?

— Конечно, я согласна! — ответила Кэмерон, тщетно стараясь справиться с волнением. Наконец-то ее мечта начала сбываться! — Никаких проблем, Натали… Мы с Коулом всегда ладили, кроме того, мне будет очень приятно начинать собственное дело с партнером, которому я могу доверять и на которого всегда могу положиться.

— А главное, — рассмеялся Коул, который до этого сидел молча, — с этим партнером тебе вовсе не обязательно спать!

— Неужели, Кэмерон, тебе так и не удалось перевоспитать этого шалопая? — спросила Натали, сохраняя самое серьезное выражение лица. — Такая красивая женщина…

— Еще нет, — улыбнулась Кэмерон. — Но я над этим работаю. Честное слово, я умею быть настойчивой.

— В таком случае я готова тебя финансировать, — улыбнулась Натали.

— Правда? — вырвалось у Кэмерон. Ее зеленоватые глаза горели восторгом.

— Угу, — ответила Натали, продолжая улыбаться. — Считай, что принципиальное согласие получено. Формальную сторону ты можешь обговорить с моим бизнес-менеджером Лаурой Литцер. Она — стреляный воробей, так что даже не пытайся меня надуть, не выйдет!

— Ну, Натти! — Коул по-детски выпятил губы. — Никто и не думал тебя надувать!

— В таком случае решено, — подвела итог Натали.

— Это просто потрясающе! — воскликнула Кэмерон, поворачиваясь к Коулу. — Даже не верится, что мы уже сегодня можем оформить аренду помещения и оборудования!

— Можем. Натали слов на ветер не бросает, — подтвердил Коул и поднялся. — Спасибо тебе, сестренка, — добавил он. — Ты не пожалеешь.

— Уж постарайся, чтобы я действительно не пожалела, — ответила Натали и, встав из-за стола, обняла брата за плечи. — Ах да, чуть не забыла: за все, что я для вас сделала, вы должны разрешить мне бесплатно тренироваться в вашей студии. И мне, и моим друзьям тоже.

— Ты, разумеется, можешь тренироваться бесплатно, когда захочешь. А вот твоим друзьям придется платить, — ответил Коул с самым серьезным видом. — Это бизнес, сестренка, не забывай!

— Это — бизнес, а ты — жмот, — отрезала Натали, состроив обиженную гримасу.

— Таким ты меня воспитала.

— Язык — что помело. — Натали вздохнула и взяла со стола свою сумочку. — Ладно, малыши, сейчас я вас покидаю, меня ждут Бред и Анджелина. Завтра поговорим еще.

— Слушай, ущипни меня. Мне кажется, я сплю! — проговорила Кэмерон, когда Натали направилась к выходу. — Мы действительно можем начинать наше дело или я себе это только вообразила? Кстати, как ты думаешь — можно уже все рассказать Линде?

— Говори кому хочешь, — улыбнулся Коул. — Если Натали что-то пообещала — она сделает, не подведет.

— Гм-м… — Кэмерон ненадолго задумалась. — Мне кажется, лучше все же подождать, пока у нас все будет готово, а потом собраться всем вместе и отпраздновать.

— Так и сделаем, — согласился Коул, который был очень рад тому, что Натали откликнулась на его просьбу, да еще как откликнулась! Значит, она все-таки верила в него! Для Коула это стало приятной неожиданностью.

— Да здравствует наше партнерство! — воскликнул он, обнимая Кэмерон. — Вот увидишь, у нас получится! Мы сделаем наш фитнес-клуб лучшим во всем городе!

— Конечно, сделаем, — кивнула Кэмерон. — Но сначала мне нужно позвонить Айрис и сказать ей, что мы согласны.

— Давай звони скорее.

Кэмерон достала из сумочки телефон и набрала номер риелторши. Айрис ответила на втором гудке.

— Наконец-то!.. — воскликнула она, с облегчением переводя дух. — Пентхаус вот-вот уйдет к другому клиенту. Его рвут у меня из рук буквально с мясом.

— Но ведь я первая его смотрела, — резко сказала Кэмерон. — И просила придержать его для нас.

— Я знаю, дорогая, знаю, — возбужденно ответила Айрис. — Но ведь ты обещала перезвонить через…

— Вот я и перезваниваю, — перебила Кэмерон и переглянулась с Коулом. Не хватало еще, чтобы такое замечательное помещение увели у них из-под носа. — Черт побери, Айрис, ведь еще и суток не прошло…

— Ладно, попробую что-нибудь сделать, — пообещала риелторша.

— Ты лучше не обещай, а сделай, — отрезала Кэмерон. — Это наш пентхаус. Оформляй документы, деньги я переведу, как только будет готов договор. — И она выключила телефон.

— Ну ты и крута, — пошутил Коул. — С тобой просто-таки опасно иметь дело!

— Ничего, пусть тоже поработает, — сердито сказала Кэмерон. — Впрочем, я думаю — у Айрис все получится, она пробивная девчонка и к тому же кое-чем мне обязана.

На этом они расстались. У Коула было назначено свидание, поэтому он вскочил на свой мотоцикл и умчался. Кэмерон была свободна, но возвращаться домой ей не хотелось — она все еще была слишком взволнована. По этой причине она раздумала ехать к Марлону. В конце концов Кэмерон все же отправилась к себе, но в дом заходить не стала. Вместо этого она забрала у мистера Васаби своих собак, затолкала их на заднее сиденье «Мустанга» и поехала на побережье.

Шоссе было свободно, и до Парадайз-Коув она добралась меньше чем за час. Оставив машину на стоянке, Кэмерон отвела собак на «дикий» пляж и отцепила поводки, предоставив Йоко и Леннону вдоволь побегать и порезвиться. На пляже в этот час никого не было — дело шло к вечеру, к тому же с океана дул сильный холодный ветер, да и волны были немаленькие. Кэмерон, однако, не беспокоили ни ветер, ни шум океанских валов. Глядя, как носятся по песку ее собаки, она и сама готова была пуститься в пляс. Ей до сих пор не верилось, что ее мечта так скоро осуществится. А ведь казалось — она только недавно приехала сюда с Гавайев, не имея за душой ровным счетом ничего, кроме дурных воспоминаний и мужа, который едва ее не убил.

В первое время Кэмерон частенько спрашивала себя, почему Грегг не стал ее разыскивать, но потом решила, что ему, скорее всего, просто стыдно смотреть ей в глаза. А может быть — только может быть — он раскаивается в том, что совершил.

Впрочем, все это было уже неважно. К Греггу теперь она не питала никаких чувств, кроме презрения. Он оказался настоящим подонком, и Кэмерон только молилась, чтобы они никогда больше не встретились.

Она долго гуляла вдоль берега, пока Йоко и Леннон наслаждались свободой, валяясь в песке или гоняясь друг за другом вдоль полосы прилива. Наконец Кэмерон подозвала собак и, пристегнув поводки, направилась к машине. Владевшее ею волнение почти улеглось, пора было кое-что серьезно обдумать. Хоть бы Айрис уже отзвонилась, подумала Кэмерон, тогда бы она точно знала, что пентхаус достался им. С таким помещением и с таким партнером, как Коул, можно было бы вообще ни о чем не беспокоиться.

Когда Кэмерон вернулась наконец домой, было уже около полуночи. Только сейчас она вспомнила, что в семь утра ей нужно быть у Дона. Черт, опять она не выспится! И, поставив будильник на шесть, Кэмерон торопливо легла.

Пережитое волнение все же помешало ей выспаться как следует. Кэмерон то и дело просыпалась, а в пять была уже на ногах. Выгуляв собак, она позавтракала тостами и омлетом из яичных белков, потом натянула спортивный костюм и любимые «Пумы» и поехала к Дону.

Ей пришлось довольно долго звонить у входных ворот, прежде чем Дон наконец открыл. Сам он ждал ее на крыльце. Дон был в мешковатых пижамных брюках и босиком, волосы взлохмачены, на щеке отпечатался след подушки. Кэмерон было совершенно ясно, что он только что проснулся.

— Уже семь! — Кэмерон выразительно постучала пальцем по циферблату своих часов. — Ты проспал.

Дон обворожительно улыбнулся — и тут же подавил зевок.

— Виноват, — пробормотал он. — Вчера мне подвернулось одно дельце, и я поздно лег.

— Меня это не касается, — сухо сказала Кэмерон, входя в дом. — Ведь ты знал, что в семь часов у тебя тренировка.

— А может, сегодня пропустим? — спросил он и снова зевнул.

— Как хочешь, но на оплату это не повлияет.

— Хорошо. — Дон почесал в затылке. — Пришли мне счет.

Кэмерон уже повернулась, чтобы уйти, но передумала.

— Можно мне кое о чем спросить? — проговорила она, взглянув на него в упор.

— Конечно, — ответил Дон и улыбнулся, откровенно любуясь ею. Ее свежая красота бодрила Дона словно хороший глоток тонизирующего напитка.

— Не знаю, может быть, я ошиблась, — сказала Кэмерон, — но у меня сложилось впечатление, что ты хотел заниматься. Что же случилось? Куда подевался весь твой энтузиазм?

— Ты сама сказала, что я в хорошей форме, — возразил он, не в силах оторвать взгляда от ее губ, которые словно умоляли о поцелуе.

— В хорошей, но не в идеальной. Кое-что можно и подправить.

— Ты так думаешь? — рассеянно осведомился Дон, который в этот момент пытался представить ее голой в своей кровати.

— Да, — решительно кивнула Кэмерон, еще раз оглядывая его тело. Что ни говори, а Дон действительно следил за собой. У него был рельефный, хорошо прокачанный пресс, крепкие бицепсы, развитая грудь. Кэмерон даже стало интересно, что случилось с его предыдущим инструктором, который так хорошо над ним поработал.

— Вот что, — проговорил Дон, которому вдруг захотелось, чтобы она перестала болтать и пошла с ним в его спальню, — сделай мне одно одолжение, а? Сходи на кухню и свари нам кофе, а я пока приму душ и что-нибудь накину.

— Это что, шутка? — Кэмерон не верила своим ушам.

— Почему — шутка? — удивился Дон. — Тебе что, трудно?

— Сам вари свой кофе, — отрезала она.

— Но… — Дон, похоже, совершенно искренне не понимал, в чем дело.

— У тебя что, нет домработницы? — раздраженно бросила Кэмерон. Ей очень не нравилось, что Дон разговаривает с ней как с прислугой, готовой исполнить любой его каприз.

— Я не люблю, когда в моем доме постоянно кто-нибудь торчит, — объяснил он.

— Значит, ты поэтому не женат? — усмехнулась Кэмерон.

— А что? — Дон многозначительно засмеялся. — Хочешь попробовать себя в новом качестве? Подавай заявление, пока место вакантно.

— Нет, эта работа не для меня, — отрезала Кэмерон.

— Ну почему с тобой так трудно иметь дело? — вздохнул он.

— Вовсе не трудно, — возразила она. — Просто я серьезно отношусь к своим обязанностям. Да и тебе тоже следовало бы быть посерьезнее.

— О'кей, хватит читать мне нотации. Я все понял. — Дон поднял руки, словно сдаваясь на милость победителя. — Я сам сварю кофе, потом переоденусь, и мы позанимаемся… — Он посмотрел на часы. — …Пятнадцать минут.

— Пятнадцать минут? — переспросила Кэмерон, удивленно качая головой. — Но ведь ты платишь мне за часовую тренировку.

— У вас, юная леди, одни деньги на уме, — упрекнул ее Дон, улыбаясь. — Я же сказал, что заплачу за все время. Или ты мне не веришь?

— Верю, просто мне не хочется зря тратить свое время и твои деньги.

— Какая забота о моих деньгах! — поддразнил ее Дон.

— Я привыкла заботиться об интересах клиентов. И обычно они платят мне тем же.

Они обменялись долгими взглядами, потом Дон, которому надоела эта словесная пикировка, сказал:

— Как насчет того, чтобы поужинать сегодня вместе?

— Что-что? — не поняла Кэмерон.

— Поужинать. Сегодня вечером. Ням-ням, понимаешь? — не удержался он от шпильки. — Это такой местный обычай. Два человека, как правило — мужчина и женщина, идут в ресторан, чтобы вкусно поесть.

— Нет.

— Что — нет?

— Нет, спасибо.

Дон удивленно взглянул на нее.

— Извини, я не подумал… Может быть, ты из… из этих?

— Что-о?! — не поняла Кэмерон.

— Интересуешься женщинами, — пояснил он.

— Ах вот оно что! Теперь понимаю… — Кэмерон разозлилась. — Я отказалась идти с тобой в ресторан, и ты решил, что я — лесбиянка? А что, других вариантов нет?

— Но я вовсе не против лесбиянок, — ответил Дон. — Просто мне не очень нравится само слово, а так… Обычно я их называю гейшами. Мужчины — геи, а женщины — гейши, понимаешь?

— Очень остроумно! — фыркнула Кэмерон, но ее взгляд невольно стал мягче, и Дон сразу приободрился.

— Я только хотел сказать, что, если бы ты была, гм-м… одной из них, это было бы очень печально. Такая красота не должна пропадать зря! — добавил он, любуясь ее разрумянившимся от гнева лицом. — Но если…

— Я не лесбиянка, — твердо сказала Кэмерон. — И вообще тебя это не касается.

— Но, может быть, ты замужем? Или помолвлена?

— Это что, допрос? — возмутилась она.

— Мне просто интересно. Я уже второй раз приглашаю тебя на ужин, а ты второй раз отказываешься. Должен же я узнать причину.

— Причина проста, мистер Верона. Вы — не мой тип.

— Это шутка? Или просто отговорка?

— Я не встречаюсь с актерами.

— Но ведь я не актер.

— Все равно, ты работаешь на телевидении.

— И все равно я не актер, а ведущий ток-шоу. Это совсем другое…

— Ничего не другое. Просто я, вероятно, неточно выразилась. Я не встречаюсь со знаменитостями.

— А с кем же ты встречаешься? С шоферами? С водопроводчиками? — Похоже, Дон Верона начинал терять терпение, и Кэмерон подумала, что ей все-таки не стоило переходить на личности и раздражать клиента. Нужно было положить конец этому разговору, который все равно бы ни к чему не привел.

— Вот что, — деловито сказала она, — я приготовлю кофе, а ты тем временем приводи себя в порядок и переодевайся. Думаю, мы еще успеем полчаса поработать с отягощениями.

— Ага, хочешь сменить тему? — Дон прищурился.

— Марш переодеваться! — скомандовала она.

— Слушаюсь, мэм! — Он шутливо отсалютовал, и Кэмерон не сдержала улыбки.

В гардеробной Дон отыскал майку, тренировочные штаны и быстро переоделся. Мысли его снова обратились к Кэмерон. Такой, как она, Дон давно не встречал, вернее — никогда не встречал. Женщины, с которыми он привык общаться, были совсем другими. Многие из них были очень красивы, и хотя Кэмерон ни в чем им не уступала, Дон чувствовал, что дело не в этом. С самого начала он почувствовал в ней человека прямого, искреннего, цельного и самодостаточного. Его слава и богатство не произвели на нее ни малейшего впечатления, и это тоже было Дону внове. Самое же необычное заключалось в том, что его знаменитое дон-вероновское обаяние на Кэмерон, похоже, не действовало вовсе.

Но почему, гадал он, в чем причина? Почему она не хочет хотя бы поужинать с ним? В конце концов, он же не какой-нибудь извращенец или маньяк, с которым Кэмерон могла познакомиться в Сети или в ночном клубе. Он — знаменитый Дон Верона, и большинство женщин готовы были на все за возможность познакомиться с ним поближе.

В чем же дело? Что не так с Кэмерон? Или проблема в нем самом?

Когда Дон вышел на кухню, кофе уже был готов, а Кэмерон чистила и резала фрукты.

— Что это ты делаешь? — удивился он.

— Тренироваться на пустой желудок вредно, — ответила Кэмерон сухо. — И вообще, день следует начинать с завтрака.

— Я никогда не завтракаю.

— Теперь — завтракаешь, — строго сказала она, отбрасывая со лба длинную, светлую прядь, и посмотрела на него своими зелеными красивыми глазами… — Иначе, откуда ты возьмешь силы?

— Ты, я погляжу, любишь командовать, — заметил он, отправляя в рот ломтик манго.

— Вовсе нет. Просто иногда приходится.

— Ты хочешь сказать — я тебя вынуждаю?

— Вроде того. — Она протянула ему кусочек банана.

— Слушай, откуда ты взялась? — Дон вдруг нахмурился. Неожиданно ему пришло в голову, что кто-то из его приятелей или коллег мог нарочно подослать к нему Кэмерон, чтобы та заморочила ему голову. Подобные несмешные шутки были как раз в духе одного-двух его друзей.

— Из фитнес-клуба «Баунс». Я — твой новый персональный тренер, или ты забыл? — отчеканила Кэмерон. — Быть может, своего предыдущего тренера тебе и удавалось уболтать, но со мной этот номер не пройдет. Начиная с сегодняшнего дня все будет не так, как раньше.

— В самом деле?

— Да.

Их взгляды встретились, и Кэмерон в очередной раз посоветовала себе быть предельно осторожной. Она уже поняла, что Дон — игрок, игрок хитрый и азартный, с которым ей нелегко будет тягаться. И самым разумным в подобной ситуации было, пожалуй, вовсе не принимать его игры, не отвечать на провокации. В конце концов, у нее есть более важные дела, а Дон… Дон может отвлечь ее от них.

«Запомни, Кэмерон, — сказала она себе, — никаких увлечений, никаких романов. У тебя есть мечта, все остальное — побоку».

И все же Кэмерон не была до конца уверена, что сумеет сдержать данное себе слово. С тех пор как она рассталась с Греггом, ей порой бывало очень одиноко. Ни один мужчина не прижимал ее к себе по ночам, не шептал на ухо смешные и милые глупости, от которых становится так легко на душе. Марлон, разумеется, был не в счет. Кроме того…

«Нет, нет и нет! — прозвучал у нее в голове испуганный голос. — Это невозможно! Ни в коем случае!»

Конец сюжета.

АНЯ

Аня очень скоро поняла, что теперь, когда Сергея не стало, рассчитывать она может только на себя. Сергей был добр с ней, но доброта, похоже, была бессильна в этом мире: сам он погиб, а пани Ольге не пришлось даже давать объяснения в полиции.

Так думала Аня, когда на следующее утро после смерти Сергея Игорь отвел ее на второй этаж в комнатушку рядом со спальней Ольги. Всю ночь девушка просидела взаперти в душной, тесной кладовке, где негде было даже вытянуть ноги; заснуть она так и не смогла. Волосы ее были в беспорядке, желудок сводило от голода, одежда была влажной от пота, поэтому, когда утром Игорь пришел за ней, Аня ощутила идущий от нее неприятный запах.

Спальня Ольги подавляла своими размерами и бьющей в глаза роскошью. Огромная кровать на резных позолоченных ножках, шелковая обивка кресел, тяжелые бархатные портьеры, пушистый ковер на полу — ничего подобного Аня не видела никогда в жизни.

— Как тебя зовут? — рявкнула пани Гутовска, когда Игорь поставил девушку перед ней и вышел.

— Аня, — ответила она, с трудом сдерживая слезы.

— Сколько тебе лет? — Хозяйке борделя хватило одного взгляда, чтобы оценить хрупкую красоту пленницы. Мысленно она уже потирала руки, представляя, сколько денег принесет ей эта девчонка.

— Пятнадцать, — прошептала Аня.

— Пятнадцать лет, и уже не девственница, — пробормотала пани Гутовска. — Но хоть притворяться-то ты умеешь?

Аня кивнула, хотя и не совсем понимала, о чем идет речь.

— Раздевайся, — приказала «мама».

Аня невольно попятилась.

— Не валяй дурочку! — прикрикнула хозяйка. — Меня ты уже ничем не удивишь.

Покраснев от стыда, Аня стала стаскивать через голову платье. Сергею и в голову не пришло купить ей белье, поэтому под платьем у Ани ничего не было. Она стояла перед грозной хозяйкой в чем мать родила.

— Неплохо, очень неплохо… — пробормотала пани Гутовска, поднося к губам большую кружку крепкого сладкого чая. — Помыть да причесать, да еще проверить насчет вшей — и можно работать.

И она звонком вызвала Игоря, который стоял и подслушивал за дверью.

Именно в эти минуты Аня поклялась себе самой страшной клятвой, что настанет день, когда с ней будут обращаться как с человеком, а не с куском мяса. И тогда… тогда она поквитается со всеми, кто унижал и использовал ее.

Этот день придет. Аня не сомневалась в этом ни единой секунды.

11

— Я хочу устроить Райану сюрприз, — сказала Мэнди, когда они с Люси Стэндарт сидели в «Плюще». — Скоро у него день рождения — устрою ему праздничную вечеринку…

— А я подумываю о том, чтобы развестись с Филом, — ответила Люси, поправляя большие солнечные очки от Дольче и Габбана и гадая, видит ли ее проныра-папарацци, который, по ее предположениям, прятался в большом черном джипе, припаркованном напротив входа в кафе на противоположной стороне улицы.

— Господи! Что он еще вытворил?! — воскликнула Мэнди. На самом деле надо было бы спросить, с кем он это вытворил. Что мог вытворять Фил Стэндарт, было хорошо известно — второго такого бабника не было во всем Голливуде. Он был ужасным, ужасным парнем, но все его обожали.

— Он наотрез отказался помочь мне вернуться в кино, — процедила Люси мрачно. — Проклятый эгоист! К тому же Фил становится жутко ревнивым, когда ему это удобно. Знаешь, что он мне заявил? Ему, мол, не хочется, чтобы мужчины влюблялись в меня, как раньше.

— Ты серьезно? Ну, насчет того, что он тебя ревнует? Никогда бы не подумала! — Мэнди и вправду не верила подруге. Фил всегда казался ей человеком широких взглядов.

— Абсолютно серьезно! — подтвердила Люси, до глубины души возмущенная несправедливостью нарисованной ею самой картины. — Дай ему волю, и он бы запер меня в четырех стенах, чтобы я три раза в день готовила ему еду и ублажала его в постели в те дни, когда ему не удастся никого осчастливить. А ведь я не домашняя хозяйка, я — кинозвезда!

— Я уверена, что на самом деле он тобой гордится, — сказала Мэнди. — И боится тебя потерять. Конечно, ему не хочется, чтобы поклонники снова начали ходить за тобой толпами. Никакому мужчине это не понравится.

Но Люси ее не слышала, она патетически продолжала:

— Я пожертвовала своей карьерой ради семьи, ради детей! А теперь, когда я хочу вернуться в кино, этот эгоист не хочет и пальцем пошевелить, чтобы мне помочь! У-у, ничтожество!

— Кстати, как поживают дети? — вставила Мэнди.

— Прекрасно. Сейчас они с няней. Если б не она, я просто не знаю, что бы я сейчас делала.

Мэнди не особенно интересовали дети Люси — у нее хватало собственных проблем. Тем не менее она несколько раз сочувственно кивнула головой, но, как только Люси перестала наконец сетовать и жаловаться, Мэнди тут же вернулась к тому, с чего начался их разговор.

— Так вот, о вечеринке в честь дня рождения Райана… — сказала она. — Я собираюсь снять верхний зал в «Мистере Чоу». Ну, ты знаешь — тот, на двадцать человек… Только не говори ничего Филу, он наверняка проболтается Райану, и никакого сюрприза не будет.

— Интересно, как я его туда приведу, если мне нельзя ничего ему говорить? — спросила Люси, принимаясь за яблочный пирог.

— Скажи, что вы просто ужинаете с Доном, вот и все, — нашлась Мэнди. — Я сама позвоню Дону и предупрежу его. Он-то умеет хранить секреты.

— Знаешь, он трахается со своей секретаршей, — сообщила Люси доверительным тоном.

— Кто? Дон?! — удивилась Мэнди.

— Фил. — Люси усмехнулась. — Он утверждает, что трахаться налево и направо у него в генах. Можно подумать, это его извиняет. — Она немного помолчала, прищурив глаза. — А вот если бы я с кем-то переспала, он бы просто взбесился. Именно поэтому Фил не хочет, чтобы я возвращалась в кино — слишком много соблазнов. Так он считает.

— Смешно. И просто глупо, — сказала Мэнди, гоняя по тарелке остатки салата.

— Конечно, — согласилась Люси. — Можно подумать, что, стоит мне только оказаться на съемочной площадке, я тут же пойду и отдамся Джорджу Клуни. — Она выдержала небольшую паузу и добавила: — Хотя, с другой стороны…

Подруги захихикали, потом Мэнди спросила:

— А ты когда-нибудь изменяла Филу?

Люси ответила не сразу. Она знала, что ее подруга — первостатейная сплетница и что любой доверенный ей секрет будет известен всему городу меньше чем через сутки. Вот почему Люси, — хотя она очень сердилась на Фила, — решила не рассказывать Мэнди о коротких, но бурных романах, которые в свое время случились у нее с известным теннисистом и с массажистом со студии. Об этих ее похождениях не знал никто, и Люси подумала — будет лучше, если так оно и останется.

— Нет, — сказала она наконец. — А ты? Ты изменяла своему Райану?

— Конечно, нет! — воскликнула Мэнди и слегка покраснела. — Я бы никогда с ним так не поступила.

— Ну а он? Как ты думаешь, Райан ходит налево?

— Кто? Райан?! — Мэнди от души рассмеялась. — Конечно, нет. Он просто не посмеет. Райан прекрасно знает: если он когда-нибудь мне изменит, я своими руками отрежу ему яйца и сделаю из них себе пару сережек.

— Вообще-то твой Райан очень привлекательный мужчина, — задумчиво сказала Люси. — А ты сама знаешь, что творится в последнее время в Лос-Анджелесе. Бабы как с цепи сорвались. Те еще стервы!

— Я знаю, — согласно кивнула Мэнди. — Но Райан не станет мне изменять.

— Но все равно, бдительность нельзя терять, — вздохнула Люси. — Представь, даже на Фила идет настоящая охота. Ты обалдеешь, если я назову тебе имена! К счастью, он только спит с ними, а потом бросает. Сволочь!

— Кто же это? — заинтересовалась Мэнди. — Мне-то ты можешь сказать. Я — никому ни слова, ты меня знаешь.

— Не могу. — Люси крепко сжала губы.

Раздосадованная Мэнди передернула плечами.

— Не понимаю, как ты столько лет это терпишь, — с плохо скрытой обидой сказала она. — Я на твоем месте давно бы его прибила.

Люси тряхнула головой и откинула на спину длинные иссиня-черные волосы.

— А что тут сделаешь? Ничего. Наверное, я люблю этого сукина сына.

— Ты можешь с ним развестись. Ведь ты сама только что говорила…

— Я сказала, что подумываю об этом. — Люси нахмурилась. Она уже жалела, что разоткровенничалась с Мэнди, обожавшей собирать пикантные сплетни, чтобы потом передавать их своим так называемым подругам. Собственно говоря, ничем другим она никогда и не занималась. Люси отлично это понимала и порой спрашивала себя, что заставило ее сблизиться с Мэнди. Впрочем, в Лос-Анджелесе Мэнди и такие, как она, были явлением социально-типичным; Мэнди знала все обо всех и обладала довольно обширными связями, так что ссориться с ней было себе дороже.

Весьма показательным было и то, что все знакомые заглазно называли Мэнди не иначе как мисс Гекерлинг, хотя формально она уже давно была миссис Ричардс. И в этом была «виновата» сама Мэнди, которой очень хотелось, чтобы окружающие знали, чья она дочь. А большинство ее знакомых об этом никогда и не забывали.

Что касалось Райана, то Люси совершенно искренне считала, что он заслуживает лучшей доли — ведь он и в самом деле был таким душкой! Честный, порядочный и при этом совсем не скучный, Райан был к тому же умен, хорош собой и дьявольски сексуален, хотя об этом своем последнем качестве он, в отличие от того же Дона, похоже, и не подозревал. Как профессионал, он тоже был на высоте. Люси — и не только она — готова была отдать все на свете за возможность сниматься в его фильмах. Оставалось надеяться, что и сам Райан относился к талантам Люси подобным образом, хотя, если судить по его реакции на ее вчерашнее заявление, он и не помышлял о том, чтобы предложить ей роль. Люси, однако, не отчаивалась. Она была уверена: стоит ему взглянуть на наброски ее сценария, как он непременно загорится новой идеей.

— Что ж, — проговорила Мэнди с глубокомысленным видом, — «подумать» — значит сделать первый шаг. Кстати, если ты все-таки решишься на развод, кому из адвокатов ты бы поручила вести твое дело?

— Да я говорила вовсе не серьезно. Это был просто… оборот речи! — воскликнула Люси, пытаясь увести подругу подальше от неприятной темы и вернуть к разговору о вечеринке-сюрпризе. На самом деле она и не думала разводиться со своим неверным супругом. Десять нелегких лет Люси мирилась с его сексуальной распущенностью, и когда-нибудь настанет день, когда она вознаградит себя за долготерпение.

* * *

Каждый рабочий день Дона начинался с того, что он приходил на студию и приглашал в кабинет выпускающую бригаду и главных сценаристов. Сначала они анализировали прошедшее шоу, потом — обсуждали следующее. Список знаменитых гостей, которые должны были появляться в эфире, тоже составлялся при его непосредственном участии.

У Дона не было недостатка в знакомых, готовых появиться на его передаче по первому приглашению. Тина Фей, Джон Риклз, Джимми Вудс, Деннис Миллер и другие звезды считали за честь появиться в его обществе, к тому же они были профессионалами и прекрасно знали, как себя вести и чего от них ожидают. Любил Дон приглашать также политических комментаторов, популярных писателей и артистов разговорного жанра; они норой высказывались довольно откровенно, поэтому иметь с ними дело ему было особенно интересно. Его редакторы, правда, предпочитали кинозвезд или в крайнем случае актрис или моделей рангом помельче, но обладающих запоминающимися формами, однако в большинстве случаев Дону удавалось найти компромиссное решение, которое устраивало всех. В результате шоу всякий раз получалось весьма интересным и захватывающе-острым — особенно в тех случаях, когда его ведущий, устав от тупости и самолюбования очередного гостя, переставал сдерживать свой природный сарказм. Правда, звезды часто бывали настолько увлечены собой, что не замечали насмешек, а вот Дону потом приходилось объясняться с их пресс-секретарями и импресарио.

Ему, впрочем, было все равно — он делал свою работу, к тому же зрителям импонировало его ироничное отношение к тем, кто мнил себя кумиром и образцом для подражания. А победителей, как известно, не судят. Рейтинг ток-шоу и самого Дона Вероны продолжал расти, а для руководства телевизионной компании это было намного важнее, чем обиды даже самых звездных гостей. Впрочем, к состоявшимся знаменитостям Дон всегда относился с известной долей уважения, несмотря на те или иные личные качества человека, оказавшегося у него в гостях. Не щадил он только молодых актеров и актрис, которые, на свою беду, чересчур зацикливались на собственной персоне. Особенно раздражало Дона, когда какая-нибудь свежеиспеченная знаменитость воображала себя второй Мэрилин и впадала в состояние, которое он презрительно именовал «я-пуп-земли-и-все-должны-меня-обожать». Некоторые вели себя настолько развязно, что пытались флиртовать с ним прямо в эфире. Чего только он не насмотрелся за годы! Умопомрачительно короткие юбки (и ничего под ними), обтягивающие платья с голой спиной, прозрачные топики и выпирающие соски… Ко всему этому Дон привык настолько, что на него эти уловки уже почти не действовали. Мэри Эллен была первой, кого он пригласил на свидание за долгое, долгое время.

Одного свидания, впрочем, хватило, чтобы Дон понял: Мэри Эллен рассчитывает использовать его для каких-то своих целей. Для каких — его это не интересовало. Она вела себя слишком навязчиво, и этого оказалось достаточно, чтобы в нем погасла даже искорка интереса. После ужина у Джеффри он, правда, отвез ее домой, но на предложение зайти, выпить по стаканчику ответил отказом, выдумав какой-то предлог. Больше он ей не звонил. Мэри Эллен ждала целую неделю, потом прислала ему смс-сообщение, в котором приглашала на премьеру малобюджетного фильма, в котором она снялась. На мгновение ему стало жаль ее, и он согласился — и теперь проклинал себя за мягкотелость.

Вот если бы Кэмерон пригласила его куда-нибудь… Этого свидания он ждал бы с нетерпением, но увы — очаровательная, но скрытная инструкторша так и не изменила своему вежливо-деловому подходу. Каждое утро, ровно в семь утра она появлялась на пороге его дома, и Дон буквально обмирал, любуясь ее красотой и свежестью. Он, впрочем, не оставлял попыток пригласить ее на свидание, но каждый раз, когда после интенсивных занятий Дон заговаривал об этом, Кэмерон неизменно отказывалась.

А к отказам Дон не привык. Кэмерон Парадайз была первой женщиной, на которую не подействовали его чары, и Дону это не нравилось. Кэмерон превратилась в своего рода вызов его обаянию, его неотразимости. А Дон всегда отвечал на вызовы.

В успехе он не сомневался. Еще не родилась та женщина, чье сердце он не сумеет покорить.

* * *

Позвонив Дону на мобильник, Мэнди рассказала ему о своем намерении устроить мужу вечеринку-сюрприз.

Дон не знал, что и сказать. Ему казалось, что Райану подобная вечеринка вряд ли доставит удовольствие, но, поскольку это было не его дело, он не стал возражать и пообещал непременно прийти.

— Еще один вопрос, — проговорила Мэнди самым деловым тоном, и Дон насторожился. — С кем ты будешь?

— Это будет зависеть от… от некоторых обстоятельств, — сухо ответил он.

— От каких, например?

— Например, от того, как я буду себя чувствовать, — сказал Дон, уже не скрывая раздражения. Привычка Мэнди совать нос в чужие дела никогда ему не нравилась.

— Ладно, не злись, — ответила она. — Приходи один, если хочешь. Вовсе не обязательно всюду таскать с собой одну из твоих временных подружек.

Ну и стерва!

— Мой секретарь тебе позвонит, — ответил Дон и, не прощаясь, выключил телефон.

Кем она себя вообразила, подумал он вне себя от злости. Какое ей дело до того, с кем я встречаюсь? Нет, чем скорее Райан бросит ее, тем будет лучше для всех.

В том числе для него.

* * *

На премьеру Мэри Эллен надела розовое платье с глубоким вырезом и золотые босоножки на неправдоподобно высоком каблуке. У нее было восхитительное тело и очень красивые ноги, но Дону она почему-то не казалась привлекательной.

Он заехал за ней на своем серебристом «Ламборджини» и повез на бульвар Уилшир в театр Киноакадемии, где должна была состояться премьера. Для нее, впрочем, это была первая серьезная роль в кино, поэтому она была взволнована сверх всякой меры. На телевидении Мэри Эллен была звездой, но ей хотелось большего. Кино давно манило ее своими возможностями, и вот ей наконец удалось перебраться из «ящика» на большой экран.

Когда Дон и Мэри появились у здания театра, и официальные фотографы, и многочисленные папарацци пришли в неистовство. Еще бы, ведь перед ними была настоящая сенсация! Красная ковровая дорожка озарилась трепещущим светом фотовспышек, и Дон стиснул зубы, мечтая оказаться как можно дальше отсюда. Премьеры фильмов и тому подобные официальные мероприятия вызывали у него неприятные воспоминания о второй жене — французской кинозвезде, которая обожала внимание и жить не могла без собственных портретов на обложках самых популярных журналов. После развода Саша вернулась в Париж и, по слухам, жила там с полунищим, но безумно талантливым художником. Дон не знал, сколько гениальных картин Написал этот художник. Скорее всего — ни одной, поскольку Саше и в голову не пришло отказаться от весьма солидных алиментов, которые он ей выплачивал.

— Я буду внутри. Встретимся в вестибюле, — шепнул Дон своей спутнице и сделал попытку уйти вперед, но Мэри Эллен вцепилась ему в рукав мертвой хваткой.

— Пожалуйста, не бросай меня, — взволнованно прошептала она. — Одна я не справлюсь!

И Дону пришлось остаться. Вокруг продолжали сверкать блицы, микрофоны на длинных штативах раскачивались перед самым его лицом.

— Как давно вы встречаетесь?

— Когда вы планируете объявить о помолвке?

— Когда вы поженитесь?

— Ждет ли мисс Мэри ребенка?

— Когда вы намерены развестись?

Последнего вопроса никто, правда, вслух не задал, но Дон знал, что большая половина репортеров держит его в уме.

Проклятье! И как его угораздило вляпаться в этакое дерьмо?

Внезапно Дон почувствовал на плече чью-то руку. Резко обернувшись, он увидел Райана, который с сочувствием улыбался.

— Идемте скорее! — сказал Райан. — Пора занимать места. Фильм начинается.

И он торопливо повел их за собой, спасая от града журналистских вопросов.

— Слава богу!.. — облегченно вздохнул Дон, когда они уже поднимались по широкой мраморной лестнице, ведущей в просмотровый зал. — Я и забыл, каким кошмаром может обернуться премьерный показ. А ты что тут делаешь?

— Продюсер — мой хороший знакомый, — объяснил Райан и повернулся к Мэри Эллен. — Кстати, он считает, что ты прекрасно справилась с ролью. Он говорит — ты просто талант!

— Спасибо, — скромно сказала Мэри и зарделась от радости. Слова Райана были ей особенно приятны.

— А где Мэнди? — спросил Дон, когда они заняли свои места в первом ряду.

— Поехала на очередное благотворительное мероприятие. После премьеры мы собирались встретиться в «Спаго», не хочешь к нам присоединиться?

— С удовольствием, — совершенно искренне сказал Дон. Мысль о том, что ему придется развлекать Мэри Эллен одному, действовала на него угнетающе. «Не мой тип, — решил он, — определенно не мой».

Правда, какой «тип» его, Дон не знал и сам.

* * *

На следующее утро и телевидение, и газеты, и специализированные интернет-блоги возвестили о рождении новой сенсации. Дон Верона плюс Мэри Эллен Эванс равняется… Чему мог равняться союз знаменитого и холостого ведущего популярнейшего ток-шоу и недавно брошенной мужем «девушки из соседнего подъезда»?

Обозревательницы из «Вью» решили, что эти двое идеально подходят друг другу. Джилиан, Стиви и Дороти перемывали кости предполагаемым любовникам в своей «Добрый день, Лос-Анджелес!». Даже Риджис и Келли уделили новости несколько минут.

Дону все это, естественно, не нравилось, но он понимал, что виноват во всем он сам. Вольно же ему было отправиться на кинопремьеру в обществе хорошо известной телезвезды, которая, ко всему прочему, пользовалась у прессы (не преминувшей напомнить читателям о недавнем разводе Мэри Эллен) если не симпатией, то сочувствием.

Первой ему позвонила Мэнди.

— Ты, вероятно, придешь на вечеринку с этой своей Мэри Эллен, — начала она без предисловий. — Я, видишь ли, заказала очень дорогие приглашения с золотым тиснением и прочим, поэтому мне нужно знать точно…

— Я уже сказал тебе, Мэнди, — терпеливо ответил Дон. — Я еще не знаю, с кем я приду на твою вечеринку.

— Но я подумала…

— Сделай мне одолжение — не думай, о'кей?

— Я не собираюсь лезть в твою личную жизнь, Дон, но ведь вчера вечером вы с Мэри…

О господи! И как только Райан живет с этой женщиной? Дону хотелось лезть на стенку от одного только звука ее голоса. А уж о том, как это можно спать с ней, он не мог и подумать без содрогания.

Мэнди продолжала что-то бубнить о вчерашнем ужине в «Спаго», о том, как потрясающе смотрелись вместе Дони Мэри Эллен, но он ее не слушал и уловил только последнюю фразу:

— …Вы двое просто великолепная пара!

— Мы не пара, — ответил Дон и дал отбой.

Если бы не Райан, он бы просто не стал разговаривать с этой гремучей змеей.

Никогда.

Увы, пока Мэнди оставалась женой его лучшего друга, Дон вынужден был ее терпеть.

Терпеть и надеяться, что в конце концов Райан прозреет и пошлет ее куда подальше.

12

Встретившись с Лаурой Литцер, бизнес-менеджером Натали, Кэмерон и Коул поставили свои подписи на соответствующих документах и тут же позвонили Айрис, чтобы заключить договор аренды пентхауса на бульваре Уилшир. Пока все шло гладко, и Кэмерон надеялась, что никаких серьезных проблем не возникнет и в будущем.

Когда все было готово, Коул предложил отметить первый успех в «Обаре» — новом ресторане в Санта-Монике, и Кэмерон согласилась.

Они приехали в ресторан вместе. Линда пригласила своего мачо Карлоса, Дориан явился в сопровождении юноши, работавшего секретарем у знаменитого певца. Натали приехала со своим сожителем Таем Моррисом — состоятельным чернокожим застройщиком, который совершенно неожиданно обнаружил в себе способности к фотографии и теперь с увлечением занимался художественными съемками в стиле ню.

Тай бросил только один взгляд на Коула и Кэмерон и — к великой досаде Натали — весь вечер уговаривал то одного, то другую ему позировать. Юный секретарь знаменитого певца мгновенно «запал» на Коула, чем привел Дориана в состояние крайнего раздражения, а Карлос старательно распускал перья и вообще держал себя так, словно одним фактом своего приезда оказал всем присутствующим величайшую честь.

— Это просто ужас какой-то! — улучив минутку, шепнула Кэмерон Коулу. — Не нужно было приглашать на нашу вечеринку посторонних. Мы допустили ошибку!

— Угу, — согласился Коул, но Кэмерон поняла, что на самом деле ему очень нравится быть в центре внимания.

— Скорее бы все заканчивалось, — вполголоса пробормотала Кэмерон после того, как она в четвертый раз сообщила Таю Моррису, что не собирается в ближайшее время позировать ему голышом.

Вечеринка между тем шла своим чередом. Гости поздравляли Кэмерон и Коула с началом собственного дела, потом кто-то спросил, как они собираются назвать новую фитнес-студию. Кэмерон замялась, а Коул сразу предложил:

— А давайте сейчас и решим, — сказал он. — У кого какие предложения?

Предложений оказалось достаточно. Дориан считал, что новый клуб нужно назвать «Прибой», Натали нравилась «Энергия», Тай Моррис утверждал, что лучше «Плавной линии» ничего не придумаешь. Но лучшее название предложил сам Коул.

— Назовем наш клуб «Парадиз», — сказал он. — Отличное название и к тому же совпадает с именем одного из партнеров.

Все дружно поддержали Коула, и Кэмерон не стала возражать. «Парадиз» значит «рай», подумала она. Разве не к этому она стремилась?

* * *

Довольно скоро Кэмерон стало ясно, что, кроме аренды и установки спортивных тренажеров, инвентаря и мебели, их с Коулом ожидает немало другой тяжелой работы. Самое неприятное заключалось в том, что одному из них приходилось постоянно находиться в клубе, решая текущие проблемы, сыпавшиеся как из рога изобилия. А чтобы высвободить пару часов в день, и Коулу, и Кэмерон пришлось отказаться от нескольких клиентов. Кроме того, Кэмерон сообщила владельцу «Баунса», что больше не будет работать в его клубе. К его реакции она была готова, но действительность превзошла все ее ожидания.

Хозяином «Баунса» был пятидесятилетний иранец, которого все сотрудники за глаза называли «Наш Аятолла». Один или два раза в неделю он появлялся в клубе в обществе очередной блондинки, явно отдавая предпочтение обладательницам силиконового бюста, которую представлял как новую секретаршу. Поскольку в клубе Кэмерон только арендовала помещение и платила комиссию за каждого своего клиента, с которым занималась в клубе, ей казалось, что Аятолла, хотя и будет недоволен, все же отпустит ее с миром. Иранец, однако, устроил ей форменный скандал.

— Как ты можешь так со мной поступать? — орал он. — Я позаботился о тебе, дал тебе работу, а ты… Порядочные люди так не делают. Я считаю — с твоей стороны это просто черная неблагодарность, вот что это такое!

Неблагодарность?.. Подобного обвинения Кэмерон не ожидала. За два года, что она проработала в клубе, Аятолла, не пошевелив и пальцем, получил очень и очень солидные комиссионные. На что же он теперь жалуется?!

— И куда ты пойдешь? — рявкнул он. — Имей в виду, никто в этом городе не станет относиться к тебе так хорошо, как я!

Коул посоветовал Кэмерон не говорить бывшему боссу о том, что она открывает собственную фитнес-студию. «Если ты проболтаешься, он и вовсе взовьется до небес», — предупредил он, поэтому Кэмерон пришлось соврать. Аятолла действительно не нашелся, что ответить, когда она сообщила, что собирается работать со своими клиентами у них на дому.

— Рано или поздно он все равно узнает, — сказала Линда, когда Аятолла наконец уехал.

— Узнает так узнает, — пожала плечами Кэмерон. — Все равно он ничего не сможет сделать. Что касается тебя, то я на твоем месте подала бы заявление об уходе как можно скорее.

— А как я объясню, почему я хочу уволиться? — спросила Линда обеспокоенно. Бурная реакция хозяина сильно ее напугала, так как в отличие от Кэмерон она была наемным работником и сидела на окладе.

— Скажи, что выходишь замуж, — посоветовала Кэмерон.

— Я бы рада, только Карлос что-то молчит… — Линда вздохнула, а Кэмерон вдруг подумала, не слишком ли большую ответственность она берет на себя, давая подобные советы. Одно дело мечтать о собственной фитнес-студии, и совсем другое — создать по-настоящему прибыльный бизнес. Они ведь, считай, еще не начали работать, а от их стартового капитала уже ничего не осталось. Деньги таяли с угрожающей быстротой, и все же Кэмерон и Коул были уверены, что сумеют все наладить.

Иного выхода у них теперь не было.

* * *

Каждое утро Кэмерон в течение часа тренировала Дона, потом занималась еще с двумя клиентами, а к половине одиннадцатого приезжала в «Парадиз», чтобы отдать необходимые распоряжения и проследить за работой маляров, монтажников, водопроводчиков и электриков. В четыре пополудни ее сменял Коул, и Кэмерон снова отправлялась к клиентам. Конечно, подобный график был достаточно напряженным, и все же она не жаловалась, благо ее усилия приносили реальные результаты.

Дон не оставлял надежд завлечь ее в ресторан. Кэмерон снова и снова отказывалась, но он упрямо стоял на своем. Она, впрочем, не обольщалась на его счет, догадываясь о том, что Дон упорствует только потому, что не привык слышать «нет».

— Ты, мне кажется, совсем вымоталась, — заметил он однажды утром, когда Кэмерон усталым взмахом руки отправила его на бегущую дорожку. — Что, клиенты замучили?

— Нет. — Кэмерон на мгновение оторвала взгляд от секундомера, который держала в руке. — Просто я в последнее время сплю не больше пяти часов в сутки. Наверное, недосып сказывается.

— Я знаю, ты не любишь, когда я задаю слишком много вопросов, — вкрадчиво проговорил он. — И все же, что, черт побери, ты делаешь по ночам?

О том, что она открывает собственную фитнес-студию, Кэмерон Дону не говорила. Она собиралась поделиться с ним этой новостью, когда все будет готово, и заодно пригласить его на торжественное открытие. До этого, впрочем, было еще далеко, поскольку рабочие, которых они наняли, то и дело подводили их со сроками. Да и их так называемый подрядчик оказался на редкость некомпетентным, поэтому душевые кабинки были до сих пор не готовы, телефонные линии не подключены, электрика недоделана, а из доставленных тренажеров только одна треть была смонтирована и установлена. И с каждым днем Кэмерон все больше беспокоилась, что деньги закончатся, а клуб все еще не будет готов к приему клиентов.

— Я… я решила открыть свое дело, — призналась она после долгого колебания и посмотрела на секундомер. — Еще пять минут, потом отдых, потом переходим на снаряды.

— Какое же? — Дон так удивился, что сбросил темп и едва не упал.

— Фитнес-студию.

— Твою собственную фитнес-студию?!

— А что тут такого?

— Ничего. Просто раньше ты об этом не говорила, — сказал он, гадая, откуда у Кэмерон эта странная скрытность. В том, чтобы начать собственное дело, Дон не видел ничего странного. В Лос-Анджелесе добиться успеха стремился каждый, хотя большинство пробовали себя в кино или в модельном бизнесе.

— К слову не пришлось, — коротко ответила Кэмерон. — А насчет студии… это моя давнишняя мечта. К тому же нельзя всю жизнь работать тренером. Это и скучно, и невозможно.

— Правильно. Так и надо. — Дон слегка запыхался, поэтому говорил короткими, отрывистыми фразами. — Ну и как… успехи?

— Пока никак. — Кэмерон вздохнула. — Я еще не оборудовала помещение. Работы идут слишком медленно, и конца этому не видно. Мне приходится постоянно туда мотаться и подгонять этих лентяев-рабочих, но толку от этого немного. — Она снова вздохнула и добавила: — А когда я занята с клиентами, за работой следит мой партнер.

— У тебя есть партнер? — насторожился Дон. Должно быть, подумалось ему, именно по этой причине их отношения с Кэмерон так и остались чисто формальными. Чертов партнер! Интересно, они живут вместе или…

— Да, у меня есть партнер, — ответила Кэмерон, смерив Дона пристальным взглядом. — Его зовут Коул Дебарж, и он тоже работает фитнес-инструктором.

— Ты не говорила, что у тебя кто-то есть, — сказал Дон, не сумев скрыть досады.

— У меня никого нет. — Она покачала головой.

— А как же твой партнер?

— Ах, вот ты о чем! — Кэмерон рассмеялась. — Коул мой партнер по бизнесу. Я не в его вкусе.

— В таком случае он просто слепой.

— Он не слепой, он — гей.

— Правда? — переспросил Дон, удивляясь тому, насколько глубокое облегчение он испытал, услышав эти слова.

— Коул — отличный парень. Это он уговорил свою сестру Натали вложить деньги в наше предприятие.

— Его сестру зовут Натали Дебарж? — Дон задумчиво нахмурился.

— Ну да.

— Мне кажется, я ее знаю. Ведь это она ведет вечернее развлекательное шоу, да? — Он выключил бегущую дорожку и соскочил на пол.

— Да, это она. — Кэмерон протянула ему полотенце, и Дон повесил его на шею.

— Что ж, вам повезло. Натали человек порядочный и честный.

— К сожалению, Натали не очень повезло с нами, потому что деньги уже кончаются, а мы еще ничего толком не сделали, — ответила Кэмерон и тут же прикусила язык. Ну зачем только она это сказала?

— Да? — Дон слегка приподнял брови. Ему показалось, что судьба дает ему шанс.

— Боюсь, мне придется еще больше поднять плату за занятия, — пошутила Кэмерон. — Вот только клиенты начнут разбегаться.

— Вам нужно привлечь новых инвесторов, — предложил Дон. — Если хочешь, я мог бы…

— Спасибо, не надо. Мы как-нибудь выкрутимся. — Кэмерон покачала головой. Меньше всего ей хотелось, чтобы Дон подумал, будто ей нужны его деньги. Они с Коулом справятся. Должны справиться.

— А когда открытие? — спросил Дон.

— Через две, максимум через три недели, — ответила Кэмерон, взмахом руки указывая на силовой тренажер в углу. — Если хочешь, можешь тоже прийти.

— Ага! — ухмыльнулся Дон. — Я, кажется, понадобился для рекламы!

Эта мысль не приходила Кэмерон в голову, но сейчас она подумала, что, если они пригласят на открытие сколько-то знаменитостей, это может оказаться полезным.

— Могу я рассчитывать на тебя? — спросила она напрямик.

— У меня есть встречное предложение, — проговорил Дон и, сев на скамейку, взялся за рукоятки тренажера. — Заключим сделку?

— Какую? — осторожно спросила Кэмерон.

— Я приду на открытие твоего… вашего фитнес-клуба, — поправился он, заметив ее протестующее движение. — А ты отправишься со мной на день рождения моего друга. Это будет в субботу.

— Честно говоря, я не знаю…

— Зато я знаю: ты никогда не смешиваешь бизнес и удовольствие. Но ведь речь-то как раз о бизнесе и идет! Только подумай, что напишут о вашем клубе в газетах, если на открытии буду присутствовать я? Кроме того, — добавил он, — у меня много знакомых знаменитостей и еще больше — поклонников.

— Это шантаж, — заметила она.

— Не стану спорить, — ответил Дон с наигранной покорностью, и Кэмерон не сдержала улыбки.

— Ну вы и фрукт, мистер Верона!..

— А вы, мисс Парадайз? — Он бросил на нее вопросительный взгляд.

— О'кей, договорились, — сдалась Кэмерон, подумав о том, в каком восторге будет Линда, когда увидит Дона.

— Точно? Ты уверена, что не передумаешь в последнюю минуту?

— Разве я похожа на кидалу? — Кэмерон снова улыбнулась. — Кстати, если хочешь, приводи своих знаменитых друзей. — «Чем больше звезд будет на открытии, — подумала она, — тем лучше. Хорошая реклама никогда не помешает. В конце концов, мы ведь не где-нибудь, а в Лос-Анджелесе. В этом городе все равняются на знаменитостей».

— У меня нет знаменитых друзей, — сказал Дон и несколько раз толкнул снаряд. — Только знаменитые знакомые.

— Тогда пригласи свою подружку.

— И подружки у меня нет.

— А в газетах пишут…

— И что пишут в газетах? — усмехнулся Дон.

— Я буквально на днях читала, что ты… вроде как встречаешься с Мэри Эллен Эванс. Разве это неправда?

— О господи!.. — Дон даже поморщился. — Неужели ты веришь всему, что читаешь?

— Нет, но ведь это было и в Интернете.

— В самом деле?

— Я, конечно, небольшая любительница рыться в Сети, но сообщения о вашей с Мэри помолвке я не могла не заметить.

— Ревнуешь?

— Еще как! Ночей не сплю и все такое… — в тон ему ответила Кэмерон.

— Значит, вот почему в последнее время ты не высыпаешься! — Дон несколько раз кивнул. — Должно быть, локти себе кусаешь от досады, что не успела ухватить меня раньше!

— Ну, я бы не сказала, — покачала головой Кэмерон.

— Значит, я неправильно догадался? — спросил он, продолжая поддразнивать ее.

— Совершенно неправильно.

— Тогда что я должен сделать, чтобы ты потеряла покой и сон из-за меня?

— Ничего. Абсолютно ничего.

— Ты точно знаешь?

— Еще как точно!

— И все равно я попробую.

— А вы самоуверенны, мистер Верона. Боюсь, это вы не спите по ночам — ворочаетесь с боку на бок, кусаете локти и…

— Вовсе нет. Я сплю как младенец. Кроме того, самоуверенность — не единственное мое достоинство…

— Ну, хватит, — оборвала Дона Кэмерон. — Не хочу больше ничего слышать.

Дон ослепительно улыбнулся ей своей «фирменной» телевизионной улыбкой. Он был уверен, что Кэмерон начинает понемногу поддаваться. Значит, его знаменитое очарование все-таки подействовало.

Еще немного, и восхитительная Кэмерон Парадайз будет принадлежать ему.

13

Едва оказавшись в верхнем зале ресторана «Мистер Чоу», Кэмерон сразу поняла две вещи. Во-первых, из всех присутствующих здесь женщин она была самой молодой. Во-вторых, эти женщины были настроены по отношению к ней весьма недружелюбно. Конечно, для них она была чужой, посторонней, но Кэмерон подозревала, что какую-нибудь грезящую о звездной карьере девицу с силиконовой грудью и подкачанными губами они приняли бы теплее. Кэмерон для них была вещью в себе, и к тому же она пришла сюда вместе с Доном.

В том, что все эти замужние женщины неровно дышат к Дону, Кэмерон убедилась довольно быстро. Он не то чтобы им нравился, нет, просто каждая из них считала, что имеет на него какие-то права. Он был их любимой знаменитостью, свободным холостым мужчиной с нормальной сексуальной ориентацией, и этого, как ни странно, хватало, чтобы каждая из них готова была запрыгнуть к нему в постель по первому же знаку.

Стоило Дону появиться в зале, как женщины, каждая из которых пришла сюда со своим мужчиной, набросились на него словно он был последним бифштексом на барбекю. Возглавляла эту кавалерийскую атаку Мэнди Ричардс. Сегодня на ней было серебристое коктейльное платье от Валентино, в ушах сверкали бриллиантовые серьги, а волосы были по последней моде собраны в низкий пучок, который — увы — ей совершенно не шел из-за невысокого роста.

— Привет, дорогуша! — бросила Мэнди и небрежно кивнула Кэмерон, однако ее взгляд был внимательным и оценивающим. Оглядев спутницу Дона с головы до ног, она неодобрительно поджала губы. Мэнди надеялась, что Дон приедет на вечеринку с этой телеглупышкой Мэри Эллен, которую недавно бросил муж и которая на некоторое время сделалась любимицей желтой прессы. Мэри и впрямь была не великого ума, но она, по крайней мере, становилась известной.

— Как, ты говоришь, тебя зовут? — спросила Мэнди, хотя на самом деле ответ Кэмерон ее нисколько не интересовал.

— Мой секретарь сообщил тебе, как ее зовут. Неужели ты даже этого не можешь запомнить? — добродушно заметил Дон, подцепив с подноса проходившего мимо официанта блинчик. — Познакомься с Кэмерон Парадайз. Такое имя трудно забыть.

— Привет, — поздоровалась Кэмерон, чувствуя себя крайне неловко в брючном костюме и без бриллиантовой диадемы на голове.

— Добро пожаловать на нашу вечеринку, — рассеянно проговорила Мэнди, которая уже переключилась на новых входящих гостей. — Прошу прощения, но я обязательно должна… — Она отошла.

— Мэнди — жена виновника торжества, — пояснил Дон. — Если сумеешь заманить ее в свой фитнес-клуб, прочие голливудские жены все как одна потянутся следом. Мэнди обожает «открывать» новомодные заведения.

— Мне бы не хотелось, чтобы моими клиентами были исключительно голливудские жены, — заметила Кэмерон.

— Но ведь тебе нужны деньги, не так ли? — Дон съел еще один блинчик. — Поверь моему слову: перетянуть Мэнди на свою сторону — важный стратегический шаг. — Он слегка приподнял бровь. — Или ты не знаешь, кто она такая?

— Знаю. Ты сам мне только что сказал. Она — жена виновника сегодняшнего торжества.

— А кроме того, единственная дочь Гамильтона Гекерлинга, суперпродюсера и мегамагната, который пользуется в Голливуде огромным влиянием.

— Кого-кого? — Кэмерон подавила смешок: она видела, что Дон чувствует себя немного не в своей тарелке из-за того, что привел ее сюда. Он старался не подавать виду, но ему это не слишком удавалось. Словом, наблюдать за ним было забавно.

— Пойдем отыщем Райана, — предложил он.

— Это кто? Герой сегодняшнего вечера?

— Угу. Он небось сидит сейчас в самом темном углу и грызет ногти.

— Почему?

— Потому что сегодня ему исполнилось сорок лет, а он, бедняга, вбил себе в голову, что это — начало конца.

«Какого конца?» — хотелось спросить Кэмерон, но она побоялась, что Дон ответит какой-нибудь двусмысленностью, поэтому она спросила, постаравшись придать своему голосу оттенок искренней заинтересованности:

— А чем он занимается, этот Райан?

— Он независимый продюсер — один из лучших в этом провинциальном городишке. Мы вместе учились в колледже. Райан мой самый давний и, похоже, самый близкий друг.

Но уйти им не удалось. На Дона налетели сразу три разодетые женщины, которые благоухали «Ангелом», «Сапфиром» и еще чем-то очень дорогим и эксклюзивным. Они говорили все одновременно и на попытки Дона представить им Кэмерон никак не реагировали.

— Я сейчас вернусь, — шепнула она и выскользнула за дверь.

Кэмерон было необходимо перевести дух. Сначала она собиралась посидеть в дамской комнате, но та оказалась битком забита щебечущими дамами, и Кэмерон, испытав острый приступ клаустрофобии, спустилась вниз.

Из вестибюля ресторана Кэмерон вышла на улицу. Заметив ее, дежурившие у входа папарацци на мгновение оживились, но, поняв, что перед ними не звезда, успокоились и больше не обращали на нее внимания. Кэмерон это вполне устраивало. Она отошла на несколько шагов в сторону, с наслаждением вдохнула прохладный, чистый воздух и почувствовала запах табачного дымка. Оглянувшись по сторонам, Кэмерон увидела у входа в ресторан небольшую группу курильщиков, упорно не желавших расставаться со своей пагубной привычкой.

Скользнув по ним взглядом, Кэмерон погрузилась в собственные мысли. Ей было очевидно — приходить сюда сегодня с Доном было ошибкой. Она не принадлежала к миру могущественных мужчин и богатых женщин и чувствовала себя в нем чужой и одинокой. Посмотреть хороший фильм и поужинать в скромном ресторане по соседству — именно так представляла себе Кэмерон по-настоящему приятный вечер, но Дон, конечно, не мог позволить себе ничего подобного. Ведь он был звездой, а значит, не принадлежал себе.

Нет, больше с Доном Вероной она никуда не пойдет — это ясно.

Приняв такое решение, Кэмерон снова огляделась по сторонам и заметила мужчину, который нервно расхаживал по аллее, что-то бормоча себе под нос. Он не производил впечатления человека неуравновешенного или нетрезвого. Кэмерон присмотрелась повнимательнее. Мужчина был в элегантном костюме, в стильной голубой рубашке и синем — в тон — шелковом галстуке. Когда же его лицо осветил яркий свет фонаря, Кэмерон поняла, что таких удивительных глаз она не видела никогда в жизни. Синие глаза, умный взгляд, легкие морщины на высоком, благородном лбу, крупный рот и нос с легкой горбинкой — таким было лицо, от которого Кэмерон была не в силах отвести взгляда. Конечно, незнакомец не был таким красавцем, как Дон, но все же он показался ей очень, очень привлекательным.

Когда он прошел мимо нее в третий или в четвертый раз, Кэмерон не выдержала и сделала шаг вперед.

— С вами все в порядке? — спросила она.

Мужчина резко остановился и уставился на нее во все глаза.

— Н-нет, — промолвил он после почти минутного молчания. — То есть — да, со мной все в порядке. Просто мне нужно немного выпустить пар, иначе я взорвусь.

— Не нужно взрываться, — сказала она почти весело, гадая, почему сердце в груди вдруг забилось словно у пойманной птицы. — Это не самый разумный план.

— А вы знаете, какой план разумный? — спросил он, несколько озадаченный ее словами.

«О, да! — подумала Кэмерон. — Знаю. Я хотела бы, чтобы ты был в моей постели, и тогда бы я тебе все рассказала…»

Она, впрочем, тут же спохватилась. Что, черт побери, с ней творится? Почему этот мужчина, которого она видела впервые в жизни, так сильно ее взволновал? Или она просто попала под гипноз его невероятных синих-синих глаз? Ничего подобного Кэмерон не испытывала с тех пор, когда впервые встретилась с Греггом. Тогда ее тоже словно подхватило могучим потоком — подхватило и понесло вперед, в его объятия, но ведь тогда она была совсем юной и глупой и не имела того печального опыта, который, как казалось Кэмерон, должен был служить ей надежной защитой от любых опрометчивых поступков.

Сейчас, впрочем, Кэмерон не думала о безопасности. Куда важнее было удержать внимание незнакомца. К счастью, он, похоже, не спешил уходить.

— Вы… вы ужинаете в «Мистере Чоу»? — задала она не самый умный вопрос.

— Вроде того, — рассеянно кивнул он в ответ.

Их взгляды встретились, и в то же мгновение между ними возникла необъяснимая связь, разрушить которую не спешил ни он, ни она.

— А-a, вот ты где!.. — раздался совсем рядом голос Дона, и Кэмерон, с трудом отведя взгляд от лица незнакомца, попыталась взять себя в руки.

— И ты тоже… — добавил Дон, поворачиваясь к мужчине. Папарацци, дежурившие у входа в ресторан, уже окружили их, яростно сверкая вспышками, но Дон не обращал на них ни малейшего внимания.

— Куда ты подевался? — спросил он небрежно. — Там тебя все обыскались. Твоя жена рвет и мечет. Страшно подумать, что будет, если ты немедленно не вернешься в зал. — Дон улыбнулся. — Я вижу, вы уже познакомились, — добавил он после чуть заметной паузы. — Я, кажется, говорил тебе, Райан, что она — само совершенство. Теперь ты видишь, что я был прав?

Райан растерянно кивнул. Он довольно быстро сообразил, что или, вернее, кого имеет в виду друг, но это не улучшило его настроения. Неужели эта изящная женщина, это небесное создание, казалось, посланное ему самой судьбой, — та самая фитнес-инструкторша, новая пассия Дона?

И что ему теперь делать?

Да ничего…

Абсолютно ничего.

В конце концов, он женат на Мэнди, а это значит, что у него есть перед ней определенные обязательства.

— А вы, значит, и есть виновник торжества? — пробормотала Кэмерон.

— Тот самый. — Райан вздохнул.

— Ладно, пошли скорее, — поторопил их Дон, косясь на папарацци. — Незачем устраивать бесплатное представление для этих обезьян с фотоаппаратами.

С этими словами он обхватил обоих за плечи и повел к дверям ресторана, но по пути Райан и Кэмерон успели обменяться еще одним взглядом, который был красноречивее любых слов.

* * *

Остаток вечера прошел для Кэмерон словно в тумане. Дон знакомил ее с какими-то друзьями, быть может — очень и очень известными, но она не запомнила ни лиц, ни имен. Почему-то, — а почему, она и сама не могла бы объяснить, — Кэмерон была не в состоянии оторвать глаз от Райана Ричардса, поэтому довольно скоро она поняла, что на торжестве в свою честь он отнюдь не веселится. Позже Дон объяснил ей, что Райан сердится на жену, которая, организовав для него эту вечеринку, «забыла» пригласить его родственников, к которым он был очень привязан.

Мужчина, который дорожит своей родней? Это что-то новенькое…

Стараясь говорить как можно небрежнее, Кэмерон поинтересовалась, есть ли у Райана дети, и Дон рассказал ей о выкидышах и о младенце, который родился мертвым.

Представив, какое горе и разочарование постигло Райана, Кэмерон почувствовала застрявший в горле комок.

Когда они с Доном возвращались из ресторана, Кэмерон спросила, счастлив ли Райан с Мэнди или нет.

— Ты, похоже, заинтересовалась моим приятелем, — заметил на это Дон, который, по обыкновению ведя машину одной рукой, положил другую на плечо Кэмерон. — С чего бы это?

— Это же его юбилей, — нашлась она. — Мне просто любопытно.

— А тебе понравилась вечеринка? — спросил Дон, так и не ответив на ее вопрос.

— Ну… — Кэмерон заколебалась. — Еда была выше всяких похвал.

— А кроме еды?

— Все эти люди, они… — Кэмерон запнулась, подыскивая правильное слово. — В таком обществе я чувствую себя немного не в своей тарелке.

— В каком же обществе ты чувствуешь себя хорошо? — рассмеялся Дон, начиная слегка поглаживать ее плечи. Кэмерон заметила, что он свернул на Сансет, и невольно напряглась.

«Кажется, он вообразил, что мы едем к нему домой! — в панике подумала она. — Нет, только не это!»

— Ну, во-первых, я предпочитаю неформальные вечеринки, — пробормотала она. — А во-вторых, мой дом в другой стороне. Ты едешь не туда.

— Ты уверена?

— Абсолютно.

— Просто я подумал, что, коль скоро завтра в семь утра у нас тренировка, для нас обоих было бы гораздо удобнее, если бы ты осталась у меня на ночь.

— Удобнее? — Кэмерон приподняла бровь. — Для нас?..

— У меня дома есть гостевые комнаты, — объяснил Дон. — Так что ты меня нисколько не стеснишь.

— А у меня есть две собаки, которые разнесут мой дом, если я не приеду ночевать. Так что…

— Ты хочешь сказать, что сейчас мне следует развернуться и ехать в другую сторону?

— Именно это я и хочу сказать.

Он покачал головой.

— С тобой нелегко иметь дело.

— Как и с любой другой женщиной, которой приходится самой зарабатывать на жизнь, — уточнила Кэмерон.

Дон не стал возражать. Он уже усвоил, как следует держать себя с Кэмерон.

— До завтра, трудящаяся женщина! — попрощался он и, махнув ей рукой, уехал.

Кэмерон забрала у соседа Йоко и Леннона и поспешила к себе.

Райан Ричардс…

Виновник торжества…

Голова у нее кружилась.

Кэмерон уже давно не испытывала ничего подобного.

АНЯ

— Какой способ вы предпочитаете?

Эти слова Аня повторяла по несколько раз в день словно заклинание. Со временем она научилась произносить их на нескольких языках. А еще Аня поняла, что, если она хочет выжить, ей нельзя стесняться и робеть. Она должна быть агрессивной, напористой, хваткой и в то же время уметь выносить все, что выпадает на ее долю. Этой премудрости научила ее Вельма — двадцатилетняя полька, которая была самой востребованной девушкой у пани Гутовски.

Первые два месяца Аня смертельно боялась мужчин, которых должна была обслуживать. Самые разные мужчины — молодые и старые, худые и толстые, мрачно молчаливые и трепливые, — они поднимались в ее крошечную комнату, расстегивали штаны и использовали ее как считали нужным. Страх и стыд терзали Аню денно и нощно, и никто, никто не мог спасти ее от этого кошмара. Она была пленницей, бесправной рабыней, и ей действительно оставалось только стиснуть зубы и терпеть.

Дважды в день Ане разрешалось спускаться в кухню, где для нее и других девушек была приготовлена еда — обычно это был какой-нибудь суп и хлеб. За общим столом она и увидела Вельму — крупную, рослую, с большими грудями, влажными алыми губами и крашеными черными волосами, уложенными в высокую прическу.

Поначалу Вельма не обратила внимания на бледную, как привидение, девушку с вечно испуганным лицом. Она только отметила, что новенькая хоть и хороша собой, но ей явно не конкурентка. Со временем, однако, Вельма стала все чаще заговаривать с Аней, делясь с ней «тайнами профессии».

— Если хочешь, чтобы клиент захотел тебя по второму разу, нельзя лежать под ним словно дохлая кошка, — наставляла она Аню. — Кусайся, брыкайся, катайся словно колобок — они это любят. А если чувствуешь, что мужик настроен агрессивно, предложи взять в рот. Тогда, быть может, он тебя и не измордует до смерти! Кстати, что у тебя с лицом, дорогуша? Кожа у тебя белее мела. У тебя что, нет никакой косметики?..

Иногда Вельма приходила к Ане по ночам, когда все спали, и ложилась к ней в постель. Случалось, она иногда ласкала девушку, причем делала это гораздо нежнее, чем мужчины, которых Аня вынуждена была обслуживать как за деньги, так и бесплатно. К последним относились деловые знакомые пани Гутовски, а также Игорь, который считал себя вправе пользоваться Аней когда пожелает на том лишь основании, что это он привел ее в заведение Ольги.

— Пошли этого ублюдка куда подальше! — посоветовала ей Вельма. — Пусть платит, как все. А не захочет — пожалуйся Ольге, она его живо поставит на место.

— А ты давно здесь? — как-то поинтересовалась у нее Аня.

— Слишком давно, — вздохнула Вельма, закуривая. — Но теперь Ольга уже отдает мне часть заработанного. Когда я накоплю достаточно — фьюить! Только меня и видели!

— А куда ты поедешь?

Вельма пожала плечами.

— Я еще не решила. Может быть — в Голландию. Я слышала, в Амстердаме девушка может заработать серьезные башли.

— А можно и мне с тобой? — спросила Аня, и ее глаза невольно заблестели при мысли о том, что ей удастся избавиться от навязанного ей кошмара.

— А что, неплохая идея! — Вельма хрипло рассмеялась. — Я слышала, что две девушки могут заработать вместе куда больше, чем поодиночке.

И с этого дня, вернее — с этой ночи, Аня и Вельма начали планировать свое освобождение.

14

Райан вел машину, пренебрегая дорожными знаками и не заботясь о безопасности. Он был в ярости и к тому же слишком много выпил и не собирался щадить чувств Мэнди.

— Ты — злобная стерва! — прорычал он, проскакивая на красный сигнал светофора. — Я требую развода!

Его слова настолько потрясли Мэнди, что она не сразу нашлась что ответить. Развод? Еще чего?! И какая муха его укусила? Подобное поведение было вовсе не свойственно сдержанному, спокойному Райану, и на мгновение Мэнди испугалась, что перегнула палку, когда не пригласила на вечеринку его никчемных родственников. Да, пожалуй, она ошиблась — этого делать не стоило. Черт, как глупо!

— Ты просто не понимаешь… — начала она, пытаясь на ходу изобрести какие-то оправдания и отговорки. — Ты…

— Все я прекрасно понимаю! — перебил ее Райан. — Ты терпеть не можешь моих родных. Они для тебя слишком простые, да? И недостаточно богатые. Ну конечно — моя мать и сестры не владеют киностудиями и кинокомпаниями, они не знаменитости и не звезды, и поэтому ты решила с ними не церемониться. И со мной заодно!

— Ты несправедлив, Райан! — воскликнула Мэнди, попытавшись придать своему голосу оттенок самого искреннего негодования.

— Несправедливо было устроить мне день рождения и не пригласить мою мать! — отрезал он. — Ты наплевала и на нее, и на моих сестер!

— Это потому, что их у тебя слишком много, — пробормотала Мэнди. — Я подумала — будет гораздо лучше, если мы устроим для них отдельный праздник — семейную вечеринку у нас дома. Да и они не будут чувствовать себя неловко, ведь твои родные совсем не знают наших друзей. Если бы сегодня они тоже приехали в ресторан, им было бы просто не по себе!

— Да пошла ты!.. — выругался Райан, сворачивая к дому. — Язык у тебя хорошо подвешен, это я знаю, ты всегда умеешь отговориться.

— Да ты сам посуди! — раздраженно воскликнула Мэнди. — Твоя мать, твои сестры и их мужья — это лишних семь человек. Они просто не поместились бы в этом зале!

— Это все отговорки, причем идиотские отговорки, — огрызнулся Райан. — Или ты меня за дурака держишь?

— Ни за кого я тебя не держу. — Мэнди сделала вид, что обиделась. — И никакие это не отговорки. Я…

Райан так резко затормозил у ворот особняка, что машину слегка занесло.

— Выходи! — скомандовал он.

— Что?..

— Марш домой.

— А ты?

— А я не хочу.

— Куда это ты собрался?

— Не твое собачье дело.

Мэнди еще никогда не видела его таким рассерженным, он никогда не разговаривал с ней так грубо. Ничего, утром, когда он протрезвеет, ему придется пожалеть о своих словах — уж об этом она позаботится. Вот только как уговорить Райана прекратить валять дурака и вернуться домой вместе с ней?

— Вон! — повторил Райан. — Пошла вон отсюда!

Мэнди не успела захлопнуть дверцу машины, как Райан дал газ и умчался. Мэнди, потрясенная неожиданной сценой, направилась к дому. Нет, не так она планировала закончить сегодняшний вечер. Райан словно с цепи сорвался, и все из-за того, что она не пригласила его родственничков. Какая же он все-таки неблагодарная скотина! Отец, когда узнает, будет просто взбешен.

Но отец Мэнди был далеко и к тому же не желал разговаривать с ней даже по телефону. Насколько она знала, сейчас ее папаша находился на борту роскошной круизной яхты где-то в Средиземном море — праздновал свою помолвку с женщиной, которую он даже не пожелал представить дочери. Мэнди, впрочем, не сомневалась, что будущая жена отца — еще одна искательница сокровищ, которая спит и видит, как бы запустить свои загребущие ручки поглубже в карман Гамильтона Гекерлинга.

Черт бы побрал Райана Ричардса! Он не умеет ценить то, что Мэнди для него делала. Какую она устроила для него сказочную вечеринку — и как он ее отблагодарил!

Что ж, оставалось надеяться, что полиция остановит Райана за езду в пьяном виде — совсем как его законченного алкаша-зятя. И поделом ему!

И, утешая себя этой мыслью, Мэнди поднялась к себе в спальню, разделась, проглотила две таблетки снотворного и рухнула в постель.

* * *

Райан был не настолько пьян, чтобы не отдавать отчета в своих действиях. Он сознавал, что после всего выпитого ему не следовало садиться за руль, — особенно после того, как он сам столько раз предупреждал сестру насчет Марти, — однако сейчас его это не остановило.

Райану было все равно.

Другие мысли и чувства терзали его. Он злился на Мэнди за то, что она пренебрегла его родными, но к гневу Райана примешивалось и острое чувство вины. Он встретил женщину, к которой — бессмысленно было отрицать это! — его влекло с такой силой, что он едва не забыл о своем долге перед женой. А кроме того, эта женщина была возлюбленной его лучшего друга. Ситуация казалась безнадежной — Райан прекрасно понимал, что ничего не может поделать, и осознание собственного бессилия наполняло его грустью. Впервые в жизни Райан жалел, что он не такой, как другие мужчины, но переступить через себя, похоже, он не сможет.

Во-первых, слова «быть вместе в горе и в радости, пока смерть не разлучит нас» никогда не были для него пустой формальностью.

Во-вторых, Кэмерон встречалась с Доном.

Или… не встречалась? Ведь если верить Дону, между ними до сих пор не было ничего такого. Кэмерон не принимала его приглашений, не говоря уж о том, чтобы спать с ним.

С другой стороны, что могло помешать ей передумать? Ведь пришла же она сегодня с Доном в ресторан, и, может быть, именно сейчас, пока Райан потерянно колесит по городу, эти двое, к обоюдному удовольствию, завершают этот вечер?

Впрочем, как раз это он мог легко проверить.

Вспомнив о правилах дорожного движения, Райан свернул к обочине и, остановившись, достал мобильный телефон. Все очень просто, рассуждал он. Если Дон не возьмет трубку, значит, сейчас он в постели с Кэмерон. А если возьмет…

Дрожащими пальцами он набрал знакомый номер.

— Алло?

Это был голос Дона. Он ответил сразу, а это означало, что Кэмерон нет рядом.

Райан с облегчением вздохнул.

— Это я, — сказал он и неожиданно для себя улыбнулся.

— Это я уже понял, — проворчал Дон сонным голосом. — Ну и что у тебя стряслось? Я думал, ты уже давно дома, под бочком у жены…

— Моя жена — такая дрянь… — пробормотал Райан, которого упоминание о Мэнди вернуло с небес на землю.

— Наконец-то! Не прошло и десяти лет, как ты это понял… — Дон шумно вздохнул. — Ну и что ты собираешься делать?

— Собираюсь приехать ночевать к тебе. Пустишь?

— Только не в свою постель, — усмехнулся Дон. — Будешь спать на диване в гостиной, как всегда.

— Согласен. Ну, я еду.

— Буду ждать с нетерпением. — Дон зевнул.

— Я тебя что, разбудил? — спросил Райан. — А где твоя новая подружка?

— Она предпочла вернуться к себе, — сухо ответил Дон. — Представляешь?!

— Она слишком хороша для тебя, — поддел друга Райан.

— Ты понял это после того, как пообщался с ней пять минут?

— Слишком хороша! — повторил Райан.

— Да ты пьян! — догадался Дон. — Вот что, поезжай ко мне, только не спеши. Не хватало еще тебе попасть в какую-нибудь историю. А я пока сварю кофе.

Вопреки опасениям Дона, Райан добрался до его дома без происшествий. Шатаясь, он ввалился в гостиную, сбросил на пол пиджак и повалился на диван. Когда Дон принес ему чашку крепкого черного кофе, Райан уже храпел, подложив под голову сложенную подушку.

Покачав головой, Дон накрыл его одеялом и вышел.

* * *

Райана разбудил яркий солнечный свет, льющийся в гостиную сквозь высокие стеклянные двери. Он открыл глаза, и в лицо ему тотчас уткнулся холодный мокрый нос Батча.

— Ч-черт!.. — прошипел Райан и рывком сел. В первую минуту он не мог понять, где он и как сюда попал. В висках стучало, словно там кто-то работал отбойным молотком, а рот горел, будто забитый сухим горячим песком.

С трудом поднявшись на ноги, Райан проковылял в гостевую ванную комнату. Помочившись, он повернулся к зеркалу и уставился на свое отражение. Ну и рожа! И дело было не только в мешках под глазами, а в общем выражении, которое неожиданно показалось Райану глубоко несчастным. Да он и был несчастен! Жизнь с Мэнди стала для него каторгой, но только вчера Райан набрался смелости вслух произнести слово «развод». Правда, он сказал его в приступе гнева, но теперь ему было ясно, что решение расстаться с Мэнди зрело в нем давно. И идти на попятный Райан не собирался. Не мог он и дальше жить с женщиной, которую разлюбил, потому что это означало бы жить во лжи. А возможно, расставание даже обернется благом для них обоих…

Дон все еще спал — дверь его спальни была плотно закрыта, и Райан, приняв холодный душ, отправился на кухню, чтобы сварить себе чашку кофе. Выпустив в сад Батча, он задумался о том, что ему делать дальше. Вернуться домой? Мэнди, конечно, все еще злится на него, к тому же у нее была преотвратная привычка представлять любое дело так, что виноватой стороной всегда оказывался Райан. Но только на этот раз у нее, пожалуй, вряд ли что-нибудь получится — ведь именно Мэнди зашла слишком далеко, не пригласив на юбилей мужа его родных. С ее стороны это было серьезным просчетом, и в глубине души Райан был рад, что у него есть против Мэнди столь серьезное оружие.

Только вчера он разговаривал по телефону с матерью, и она предложила ему приехать к ней, чтобы отпраздновать его сорокалетие. Вот только «праздновать» свой юбилей Райан не собирался. Сорок лет были для него рубежом, за которым заканчивалась молодость и начинался так называемый «средний возраст», от которого он не ждал ничего хорошего. Вот почему он сказал матери, что вряд ли сумеет выбраться, так как они с Мэнди собираются в этот день спокойно посидеть вдвоем в ресторане.

Ах, если бы он только знал, что «спокойно посидеть» обернется для него шумной вечеринкой, на которую явится два десятка гостей в основном из числа друзей Мэнди.

Какая же она все-таки стерва!

Проглотив чашку горячего кофе, Райан решил, что не станет дожидаться, пока проснется Дон. Он заранее знал, что скажет ему приятель — что он, мол, был круглым дураком, когда связался с Мэнди Гекерлинг. Что ж, теперь Райан и сам это знал.

Взяв со стула пиджак, Райан просунул руки в рукава и, засунув галстук в карман, потихоньку выскользнул из дома.

Но, выходя из ворот, он неожиданно столкнулся лицом к лицу с Кэмерон Парадайз.

— Мистер Виновник Торжества? — удивилась она. — Что вы здесь делаете?

— Сделайте одолжение — перестаньте называть меня так, — поморщился Райан, не в силах оторвать глаз от ее лица. При ярком солнечном свете она выглядела еще красивее и моложе, чем вчера: ее волосы отливали светлым медом, а глаза сияли как изумруды.

— Я так понимаю, ваш праздник закончился… — пробормотала Кэмерон, в свою очередь окидывая его взглядом. Судя по всему, вчера он выпил лишнего, и это бросалось в глаза — как и то, что эту ночь Райан спал не раздеваясь. Кэмерон почувствовала, как ее охватывает дрожь восторга, ей вдруг перестало хватать воздуха, и она невольно сделала крошечный шажок назад.

— Да… — Райан отвел взгляд и теперь внимательно рассматривал землю под ногами. — Я… — Он откашлялся. — Ведь вы к Дону? Он еще не встал.

Кэмерон машинально посмотрела на часы.

— Я приехала немного раньше, — сказала она и добавила зачем-то: — Я вчера долго не могла заснуть, а сегодня вскочила ни свет ни заря.

«Интересно, почему? — хотелось спросить Райану. — Почему ты долго не могла уснуть? Может быть, ты думала обо мне?»

Как глупо прозвучали бы эти слова, скажи он их вслух! С какой стати она будет о нем думать?! Ведь они совсем не знали друг друга. Удивительно, как она вообще его вспомнила.

— Можете позвонить и зайти, — сказал Райан, отступая в сторону. — Я думаю, Дон уже выспался, к тому же вы, кажется, с ним договаривались… — «Идиот, что я несу?» — мысленно укорил он себя и вдруг выпалил: — А хотите — давайте поедем куда-нибудь вместе и позавтракаем!

Кэмерон, казалось, была удивлена этими словами не меньше самого Райана. Она молчала, словно не зная, на что решиться, и Райан почувствовал, как им овладевает необъяснимое отчаяние. Не выдержав, он первым прервал затянувшуюся паузу.

— Мне срочно нужно что-нибудь съесть, иначе я упаду в голодный обморок, — сказал Райан. — А у Дона в холодильнике хоть шаром покати.

Кэмерон озорно улыбнулась.

— Я согласна, — сказала она, все еще не веря своей удаче. Завтрак? С ним?! Да это просто волшебно! О Доне, о запланированной на семь часов тренировке Кэмерон больше не думала. Впрочем, она может позвонить ему, извиниться и отменить занятие под каким-нибудь благовидным предлогом.

— А куда мы поедем?

— Я знаю одно неплохое местечко на Сансете. Там подают отличную яичницу с беконом, к тому же мне не помешал бы бокал-другой минералки. Как вы относитесь к яичнице? — Он с надеждой посмотрел на нее.

«Обожаю яичницу с беконом!» — хотелось закричать Кэмерон на всю улицу, но она ограничилась тем, что кивнула.

— Нормально отношусь.

— Вот и отлично. — Райан жестом пригласил ее идти первой. Кэмерон повернулась и сделала шаг — и вдруг остановилась.

«Он женат!» — прозвучал у нее в ушах знакомый голос, который она всегда воспринимала как глас рассудка.

«…Вряд ли его брак можно назвать счастливим, — мысленно заспорила Кэмерон. — Он…»

«Тебя это не касается», — возразил голос.

«Ничего не случится, если я с ним просто позавтракаю».

«Кого ты хочешь обмануть? Себя?..»

— В вашей машине или в моей? — спросил Райан, который с каждой секундой чувствовал себя все лучше и лучше. Похмелье, столь сильное утром, куда-то отступило, и он уже не мечтал неотступно о глотке холодной воды.

— Вы поезжайте вперед, а я за вами, — сказала Кэмерон. Она уже твердо решила отменить сегодняшнюю тренировку с Доном, и ей не хотелось оставлять свой серебристый «Мустанг» у него под окнами.

— Хорошо, тогда я поеду помедленнее, — пообещал он, счастливо улыбаясь.

— Не бойтесь, я от вас не отстану.

Их взгляды снова встретились, и Кэмерон в который раз почувствовала, что буквально тонет в его небесно-синих глазах.

Потом она запрыгнула в свою машину. «Лексус» Райана, брошенный у обочины, неуклюже развернулся и вывернул на проезжую часть. Кэмерон пристроилась следом. По дороге она позвонила Дону на почтовый ящик и оставила голосовое сообщение, в котором извещала, что сегодня не сможет прийти, но завтра тренировка обязательно состоится.

«Это просто приключение!» — подумала она, надеясь, что внутренний голос не станет больше ее беспокоить, но заставить его заткнуться было не так-то просто.

«А зачем тебе искать приключений на свою голову?» — едко осведомился голос.

«Почему бы нет?»

«Ты знаешь — почему».

Да, она все отлично знала, но это уже не могло ее остановить. Кэмерон влекло к Райану с неодолимой силой, которой, по правде говоря, она и не думала сопротивляться.

15

Проснувшись утром, Мэнди обнаружила, что Райан так и не вернулся домой. Сначала это ее удивило, потом — встревожило, а спустя еще час она начала злиться. Какого черта, в самом деле?..

Она несколько раз звонила ему на мобильник, но натыкалась на голосовую почту и в конце концов в сердцах отшвырнула аппарат. Да как он смеет так с ней обращаться? И где, черти б его драли, он провел эту ночь?

Поразмыслив, Мэнди пришла к вполне очевидному выводу. Конечно же, у Дона. Дон Верона был единственным близким другом Райана — и единственным, кто не одобрял его брака с Мэнди. Он, разумеется, старался этого не показывать, но она все равно чувствовала его холодность и пренебрежение! Едва ли не больше всего на свете ей хотелось, чтобы Дон снова женился. В том, что этот субъект — лакомый кусочек для многих и многих женщин — до сих пор остается холостяком, было что-то смутно угрожающее, нарушающее привычный порядок вещей. Кроме того, он не брезговал прибегать к услугам проституток и, следовательно, мог дурно влиять на своих женатых друзей.

О том, что Дон проводит время с девочками по вызову, знал весь Голливуд. Вот и вчера он, несомненно, явился в ресторан с одной из них. Смазливая мордашка, точеная фигурка, но манеры… манеры выдавали ее с головой. Она явно не принадлежала к тем людям, которые всегда окружали Мэнди, и то, что Дону взбрело в голову притащить эту шлюху на вечеринку для избранных, было просто верхом наглости. Увы, чувство меры нередко изменяло Дону, и это было досадно, поскольку во всех прочих отношениях он настолько приближался к идеалу мужчины, насколько это вообще было возможно. Ну что ему стоило приехать в ресторан с той же Мэри Эллен? Она, конечно, дура набитая, но по крайней мере известна, а это искупало многое, если не все.

У Мэнди просто руки чесались набрать номер Дона и спросить, не у него ли провел ночь ее блудный муж, но она сдержалась. Не стоит унижаться и выставлять себя в его глазах ревнивой женой, разыскивающей своего загулявшего мужа.

Потом она подумала: а что, если Райан вчера до того набрался, что переспал с какой-нибудь случайной женщиной?

При одной мысли об этом Мэнди затошнило. Ее отец был совершенно неуправляемым бабником, не хватало еще, чтобы муж пошел той же дорожкой.

Нет, только не Райан… Он для этого слишком старомоден и щепетилен, у него строгие принципы. Что это за принципы, Мэнди представляла себе довольно смутно, но была уверена: Райан не сможет изменить ей ни при каких обстоятельствах. С другой стороны, ее муж был хорош собой, многие женщины находили его весьма привлекательным, а уж Мэнди-то хорошо знала, что может сделать с мужчиной какая-нибудь пронырливая, изобретательная стерва. Люси была права на все сто, когда говорила, что все сколько-нибудь симпатичные женщины в Лос-Анджелесе — алчные хищницы, которые не стесняются в средствах, когда хотят заполучить мужчину.

Способ избавиться от всяких сомнений был только один, и Мэнди все же набрала номер Дона, дождалась, пока он возьмет трубку, и сказала самым безмятежным тоном, на какой только была способна:

— Привет, Дон. Мне нужно поговорить с Райаном. Он у тебя?

— Что-что? — пробормотал Дон. Как всегда, в разговоре с ней он не спешил с ответом.

— Ты что, спишь? — поинтересовалась Мэнди, мельком бросив взгляд на часы. Часы показывали только четверть восьмого, но Мэнди нимало не заботило, что в такую рань звонить просто неразумно.

— Да, Мэнди, представь, я сплю, — отозвался Дон. Про себя же он решил как можно скорее сменить свой домашний номер и при том позаботиться, чтобы Мэнди не узнала его как можно дольше. Разговоры с ней всегда были ему неприятны.

— Извини, но мне действительно нужно срочно поговорить с Райаном, — твердо сказала Мэнди.

— С чего ты взяла, что он у меня? — сказал Дон, начиная терять терпение.

— Потому что ты первый, к кому он побежит в… в общем, когда ему попадет шлея под хвост, — выпалила она, начиная злиться.

— Шлея? Под хвост? — Было слышно, как Дон ухмыльнулся.

«Что за сволочь!» — подумала Мэнди.

— Вчера он слегка перебрал, и мы повздорили, — сказала она. — Вот я и подумала, что он, наверное, спрятался у тебя.

— Знаешь, перезвони-ка попозже, — сказал Дон, нарочито зевая. — Я еще не встал.

И он дал отбой.

От подобной выходки Мэнди на несколько мгновений лишилась дара речи. Потом она принялась ругаться. Нет, теперь она просто обязана сделать все, чтобы Дон Верона навсегда исчез из их с Райаном жизни. А если Райан станет возражать — тем хуже для него.

* * *

«Господи! Ну и баба!..» Дон нашарил на ночном столике наручные часы и взглянул на циферблат. Обычно он вставал намного раньше, но сегодня проспал почти до половины восьмого. Интересно, подумал он, где Кэмерон? Где эта поборница точности и режима? До сегодняшнего дня она еще ни разу не опаздывала.

Скатившись с кровати, Дон босиком прошлепал в ванную, быстро принял душ и привел себя в порядок. После этого он отправился в гостиную, ожидая увидеть там Райана, но диван был пуст. Должно быть, бедняга проспался и отправился домой, к своей вздорной женушке, которая, конечно же, не преминет устроить ему небольшой ад.

Кофе в кофеварке был еще достаточно горячим, поэтому Дон налил себе большую чашку и достал ай-под, чтобы проверить поступившие в его адрес сообщения. Таковых оказалось несколько — от его агента, от личного парикмахера, от костюмера со студии, от Мэри Эллен, которая приглашала его на свой день рождения, и — наконец-то! — сообщение от Кэмерон, которая предупреждала, что не сможет прийти на тренировку из-за каких-то чрезвычайных обстоятельств.

Выслушав это сообщение, оставленное на его голосовом почтовом ящике, Дон почувствовал себя разочарованным. Он уже привык к тому, что почти каждый его день начинается со встречи с Кэмерон, и вот сегодня ее не будет.

Может быть, он сказал или сделал что-нибудь не то?

Нет, вчера вечером Дон держал себя как подобает образцовому джентльмену. Он не пытался действовать ни силой, ни уговорами; он даже не пытался поцеловать Кэмерон на прощание, хотя — видит бог! — ему этого очень хотелось.

Он проверил время, когда поступило сообщение. Без десяти семь сегодняшнего утра. Значит, у нее действительно появились какие-то срочные дела, быть может, с этим ее фитнес-клубом, к которому Дон уже начинал ее ревновать.

Ревновать?

Дон и сам поразился тому, что ему пришло на ум именно это слово, но тотчас понял, что оно самое точное. В последнее время он думал о Кэмерон почти постоянно, во всяком случае — большую часть времени. Она как будто околдовала его, и вот он за считаные дни превратился в безнадежно влюбленного мальчишку, который не знает, как покорить сердце первой школьной красавицы. Но как это может быть? Или он уже не Дон Верона — самый сексапильный телевизионный ведущий, который может получить любую женщину, какую пожелает? Почему же свет вдруг сошелся для него клином именно на Кэмерон Парадайз?

Потому что таких глаз, такого лица, таких волос и тела он не видел еще ни у кого.

А это, помимо всего прочего, означало, что он и впрямь влюблен как мальчишка.

И что самое странное, Дона это нисколько не пугало. Совсем наоборот, ему было даже приятно узнать, что он все еще способен на глубокое чувство после всех тех женщин, которые у него были и которыми он пресытился до такой степени, что в конце концов перестал считать для себя зазорным обращаться к проституткам. Они ничего не требовали, ни на что не претендовали — просто приходили, делали, что от них требовалось, получали плату и исчезали навсегда. Так ему было удобнее и проще, и хотя Дон знал, что это просто период в его жизни, все же он не находил в себе сил отказаться от своего «небольшого чудачества», как называли его увлечение девочками по вызову друзья и знакомые. Но вот он встретил Кэмерон Парадайз, и все изменилось в мгновение ока. Теперь Дон просто не мог думать ни о ком другом, как не мог избавиться от идиотски-счастливой улыбки, которая появлялась на его лице каждый раз, когда он предвкушал очередную встречу с ней.

Правда, Кэмерон по-прежнему не поддавалась его чарам, но Дон был уверен: если он все сделает правильно, а главное — не станет спешить, все у них может сложиться очень, очень хорошо.

* * *

К десяти часам Мэнди успела позвонить на студию и в монтажную, но Райана нигде не было. Тогда — очень неохотно — она решила испробовать последнюю возможность и позвонила его матери.

Норин Ричардс, как всегда, была сама любезность.

— Мэнди, дорогая, как я рада, что ты позвонила! Райан говорил мне — в день его рождения вы хотели поужинать вдвоем в каком-нибудь уютном ресторанчике. Поверь мне, такие вещи очень укрепляют семейные отношения… Расскажи, как вы посидели?

Она еще не договорила, а Мэнди уже все поняла. Во-первых, Норин понятия не имеет о вечеринке в «Мистере Чоу», а во-вторых, Райан явно не появлялся у матери в Калабасасе.

— Привет, Норин… — начала она, лихорадочно обдумывая свои следующие слова. — Я звоню вам, потому что у меня появилась идея. Что, если сегодня вечером вы — и ваши дочери с мужьями, конечно, тоже, — приедете к нам поздравить Райана? Насколько я знаю, для него это станет отличным подарком.

— Это действительно замечательная идея, — обрадовалась Норин. — А сестрам Райана ты уже звонила?

— Нет еще. Честно говоря, мне бы хотелось, чтобы вы позвонили им сами, а потом перезвонили мне и сказали, сколько человек придет. Надеюсь, вам это не будет трудно?

— Ну конечно нет, моя дорогая! Я сейчас же с ними свяжусь…

— Да, еще одно, миссис Ричардс, — быстро добавила Мэнди, — ничего не говорите Райану, если он вам позвонит. Я хочу, чтобы это был сюрприз.

— Хорошо, я ничего ему не скажу.

— Вот и отлично. Тогда — в семь часов у нас. Но сначала еще раз созвонимся, хорошо?

— Конечно, дорогая.

Мэнди попрощалась и дала отбой. Может, теперь Райан оценит ее усилия?! Она покажет ему, что всегда готова признать свои ошибки и пойти на уступки.

С другой стороны, теперь Мэнди нужно было срочно звонить в фирму, которая обслуживала банкеты на дому. Что еще хуже, ей предстояло провести весь вечер в обществе скучных родственников мужа. При одной мысли об этом у нее начинало от тоски сводить скулы. Как там говорится в старой пословице — ни одно доброе дело не остается безнаказанным?

И все же Мэнди готова была терпеть, поскольку не видела другого способа помириться с Райаном. Уж один-то день она сможет побыть его примерной маленькой женушкой.

16

На самом деле Райан понятия не имел, куда он поведет Кэмерон. Сначала он собирался поехать с ней в «Хьюго», который казался ему наиболее подходящим местом, но потом передумал и решил отправиться в ресторан отеля «Четыре сезона».

Почти сразу Райан понял, что с его стороны это был по всем статьям неверный ход. Что, если кто-то из подруг или знакомых Мэнди увидит его в отеле с женщиной?

Впрочем, он тут же поймал себя на том, что по большому счету ему все равно. В конце концов, Райан не собирался изменять Мэнди — просто он пригласил своего будущего тренера по фитнесу позавтракать. Да-да, именно так он и сделает — договорится с Кэмерон, чтобы она тренировала и его.

Служитель на стоянке отеля был ему хорошо знаком. Передавая ему ключи от «Лексуса», Райан предупредил, что леди в серебристом «Мустанге» приехала с ним и что за парковку обеих машин заплатит он.

— Отличная тачка! — сказал Райан, когда Кэмерон выбралась из своего автомобиля. — Какого года?

— Шестьдесят девятого, — ответила она. — Страшно подумать: она сошла с конвейера за четырнадцать лет до моего рождения, а все еще бегает, да еще как бегает! Ничего себе, да?

— Да, — согласился Райан. Значит, ей всего двадцать пять, подумал он, произведя в уме несложный подсчет. Отличный возраст. Еще молода, но и не какая-нибудь легкомысленная соплячка, каких полно в Лос-Анджелесе. С другой стороны, по сравнению с его сорока годами Кэмерон казалась ему такой юной. Эти чертовы сорок лет! Уже сорок, а он и оглянуться не успел!

— Но ведь это гостиница! — констатировала Кэмерон.

— Здесь подают лучшие в городе завтраки, — пояснил он.

— Но я одета не совсем подобающим образом и… — начала она.

— Ты прекрасна, — перебил Райан.

Ну, вот он и сказал это. Интересно, станет ли теперь Кэмерон считать его грязным старикашкой, который решил подгрести к юной красотке с нескромным предложением? Правда, сам Райан никакого предложения делать не собирался — он просто сказал правду. Кэмерон и в самом деле была женщиной его мечты, но это вряд ли что-то меняло. Мечтать Райан мог сколько угодно — для него она оставалась девушкой Дона.

А кроме всего прочего, он все еще был женат на Мэнди.

Черт! И как его угораздило оказаться в такой запутанной ситуации?

Разумеется, Кэмерон и он могли быть просто друзьями, но Райан не был уверен, что Дону это понравится. «Какого черта ты потащил мою девушку в ресторан? — мог спросить он. — Отвали от нее, старый козел. Она — моя».

И он был бы совершенно прав.

— Что-то я проголодалась, — сказала Кэмерон. Она действительно ощущала под ложечкой сосущую пустоту, но голод был здесь ни при чем. Взволнованное ожидание, почти предвкушение — вот что испытывала Кэмерон на самом деле.

— Я тоже, — кивнул Райан и, взяв ее под руку, вошел в вестибюль отеля и направился в ресторан, где к ним навстречу сразу двинулся метрдотель. Райана здесь хорошо знали. Метрдотель усадил его и Кэмерон за лучший столик у окна, а официант принес меню.

Кэмерон сделала вид, что внимательно изучает меню, закрывшись им от Райана. На самом деле она пыталась понять, что с ней происходит. Почему она с такой легкостью отменила запланированную тренировку с Доном ради завтрака с этим совершенно незнакомым ей человеком. Правда, у него были самые синие в мире глаза, обворожительная, хотя и скупая, улыбка, широкие плечи, длинные, артистические пальцы и… О, дьявол! Кольцо! О чем она только думала?

— Ну как, выбрала что-нибудь? — спросил Райан. Он только сейчас заметил, что перешел на «ты», но коль скоро Кэмерон не возразила, он решил не заострять на этом внимание. — Я рекомендую яичницу с беконом, но если хочешь, можешь заказать континентальный завтрак.

«Я хочу тебя!» — едва не ответила Кэмерон, откладывая меню. Их взгляды встретились, и на несколько секунд время для обоих словно остановилось.

Не без труда Кэмерон удалось отвести глаза и пробормотать что-то насчет яиц-пашот. Райан кивнул; он попросил принести им две порции, и, в ожидании заказа, они разговорились о кино, музыке, телевидении, политике и искусстве. Говорить с Райаном было интересно, но и Кэмерон была достойной собеседницей. Каждое утро она хоть и с трудом, но выкраивала несколько минут, чтобы проглядеть «Нью-Йорк таймс» и «Ю-Эс-Эй тудей», чтобы поддерживать разговор с клиентами. Кроме того, ей нравились познавательные программы Си-эн-эн, а от канала «Дискавери» она и вовсе была без ума. Как оказалось, Райан тоже любил эти передачи.

Время пролетело незаметно, а они никак не могли наговориться. Перед кофе Кэмерон ненадолго отлучилась в дамскую комнату, чтобы отменить еще две сегодняшние тренировки. Раньше она ничего подобного себе не позволяла, но сегодня ей было все равно. Уже давно ей не было так хорошо. И чем больше они говорили, тем более интересным человеком ей казался Райан, теперь он нравился ей не только как невероятно привлекательный мужчина.

Он был мягким, обходительным, прекрасно воспитанным человеком.

«А еще он женат, — напомнила себе Кэмерон, — так что прекрати мечтать!»

Они пили по третьей чашке кофе, когда мобильный телефон Райана завибрировал, наверное, в пятый раз за утро. Взяв его со стола, он бросил взгляд на экран.

— Это моя сестра, — сказал он. — Извини, ей я должен ответить.

Итак, ко всему прочему, Райан оказался примерным братом. Предыдущие звонки он игнорировал, но для сестры сделал исключение. «Да это не мужчина, а просто совершенство какое-то!» — подумала Кэмерон, пока Райан, поднявшись из-за стола, отошел в сторону, чтобы поговорить с сестрой. Она уже начинала бояться, что не справится со своими эмоциями, но, к сожалению или к счастью, у нее имелось одно лекарство, которое до сих пор помогало ей спуститься с небес на землю.

Горькое лекарство, но действовало оно безотказно.

Грегг, ее бывший муж.

Когда-то он тоже казался Кэмерон идеалом мужчины, но ему потребовалось совсем немного времени, чтобы превратиться в грубое животное, убийцу собственного ребенка.

Кэмерон не сомневалась, что своего ребенка она потеряла в результате жестоких побоев, которые нанес ей Грегг, и боль от этой потери до сих пор отдавалась в ее душе. Она так и не смогла забыть об этом. Скорее всего, именно по этой причине после своего побега с Гавайев Кэмерон так и не сумела или не захотела завязать с кем-либо серьезные отношения. Она все еще боялась, что ей снова сделают больно.

Ее глаза невольно наполнились слезами, и Кэмерон, увидев, что Райан возвращается к столу, поспешно достала из сумочки солнечные очки.

— Что-нибудь случилось? — спросила она, заметив, каким мрачным сделалось его лицо.

— В общем — да, — кивнул он. — Сестра просила срочно приехать.

— В таком случае — поезжай, — быстро сказала Кэмерон, стараясь скрыть разочарование, которое она не смогла побороть, несмотря на то, что причина у Райана была более чем уважительной. — Я ни в коем случае не хочу тебя задерживать… А что случилось? Может быть, я смогу чем-то помочь?

— У нее, гм-м… семейные неприятности. Эта скотина — ее муж, только вчера вечером вернулся из тюрьмы, а сегодня уже устроил скандал. Он ей угрожает.

— Угрожает? — переспросила Кэмерон, внутренне похолодев. Ситуация была ей слишком хорошо знакома, чтобы она сумела остаться равнодушной.

— Это долгая история. — Райан вздохнул и знаком велел официанту принести счет. — Ее муж стал алкоголиком, потерял работу, и теперь ему постоянно нужны деньги, а они… они не так уж богаты.

— Можно мне поехать с тобой? — неожиданно для самой себя предложила Кэмерон. О том, что ей необходимо ехать в «Парадиз», чтобы проследить за прокладкой телефонных линий, она в этот момент забыла напрочь.

— Ты действительно хочешь? — удивился Райан.

— Мне кажется, я могла бы как-то помочь… Если ты поедешь один и столкнешься с ее… со своим зятем, может произойти все, что угодно. А в присутствии постороннего человека он, я надеюсь, будет вести себя сдержаннее.

Райан задумчиво покачал головой. Кэмерон была не только красивой женщиной — она оказалась отзывчивым, неравнодушным человеком, и это тронуло его до глубины души. Мэнди, во всяком случае, и в голову бы не пришло вмешиваться в его отношения с родственниками.

Тем временем официант подал счет. Райан бросил на стол несколько купюр и поднялся.

— Что ж, идем, — сказал он и поднялся. — Свою машину оставь здесь, мы заберем ее позже.

* * *

— Привет, Натали, — раздался в телефоне голос Дона Вероны. — Узнала?

Натали Дебарж прижала мобильник щекой и шепнула гримерше, клеившей ей ресницы:

— Это Дон Верона!

Гримерша состроила соответствующую случаю почтительную гримаску.

— Конечно, узнала. Привет, Дон… — Натали нарочно говорила с легкой прохладцей, хотя на самом деле была польщена его звонком. — Чем, как говорится, могу служить?

— Я слышал — ты вложила кое-какие деньги в одну фитнес-студию, — без лишних слов начал Дон.

— Быстро у нас новости расходятся! — не сдержала удивления Натали. — А от кого-то это слышал?

— Это неважно, — коротко сказал Дон. — Важно другое… Я тоже хотел бы в этом участвовать.

— В чем? — удивилась Натали. Она и в самом деле не сразу поняла, в чем дело.

— В этом проекте с фитнес-студией. Хочу вложить деньги и сделать эту студию самой модной во всем Лос-Анджелесе.

— Что ж, Дон… — задумчиво проговорила Натали, гадая, зачем Дону это нужно и что может быть у него на уме, — я бы сказала, это отличная новость. Но сначала я должна поговорить со своим братом — он в этом деле главный.

— Коул?

— Ты его знаешь?

— Лично незнаком, но слышал о нем от Кэмерон. Они ведь партнеры, не так ли?

— Ты, как я погляжу, уже все разузнал! — восхитилась Натали.

— Вот что я хочу, Натали… — Судя по его решительному тону, Дон был не намерен терять время зря. — Я готов вложить в проект твоего брата достаточно крупную сумму, но только при условии полной анонимности. Сколько нужно — столько они и получат, но только о том, что деньги дал я, не должна знать ни одна живая душа. Кроме тебя, разумеется… Как ты думаешь — ты сумеешь это устроить?

— Я даже не знаю, нужны ли им дополнительные вложения, — возразила Натали.

— Любое новое предприятие нуждается в капитале, а я хочу, чтобы эта фитнес-студия с самого начала заявила о себе как можно громче, — сказал Дон. — Короче, если мы договорились, мой финансовый консультант позвонит твоему, чтобы утрясти формальности, а ты предупреди брата. Скажи ему, что, мол, один твой хороший знакомый хочет участвовать в его бизнесе. Только не называй моего имени ни ему, ни Кэмерон, о'кей?

— Я полагаю, на вопрос, почему тебе так хочется вложить деньги в это предприятие, ты мне тоже не ответишь? — спросила Натали.

— Ты права. — Дон рассмеялся. — Не отвечу.

— Ну хорошо, я сделаю все, как ты сказал, — согласилась Натали. — А что я за это буду иметь?

— А что ты хочешь?

Прежде чем ответить, Натали набрала полную грудь воздуха словно перед прыжком в очень холодную воду.

— Я хочу эксклюзивное интервью в трех частях у тебя дома. И лучше, если это будет во время «сезонных замеров»^[2].

— Ах, Натали, Натали!.. — вздохнул Дон. — Ты же знаешь, я не даю интервью. И тем более у себя дома.

— Да или нет? — перебила она.

— Это шантаж? — осведомился он.

— Нет, просто профессиональный прием, — ответила Натали.

— Надо же было так попасться! — Дон снова засмеялся. — Ну ладно, так и быть.

— Что — так и быть?

— Я дам тебе эксклюзивное интервью, но не в трех частях, а в одной, и не у себя дома, а в студии. И не больше десяти минут.

— Договорились. — Натали поспешно выключила телефон, боясь, как бы Дон не передумал. Голова у нее слегка кружилась. Она совершила невозможное — добилась эксклюзивного интервью у человека, который принципиально не давал никаких интервью.

Что ж, Дон Верона, конечно, крутой парень, но и она тоже не вчера родилась. И на этот раз ей, похоже, удалось взять над ним верх.

Вот только зачем, черт подери, ему понадобилось вкладывать деньги в «Парадиз»?

АНЯ

Вырваться от пани Гутовски казалось невозможным, но Вельма была хитра — хитрее, чем Сергей и Игорь оба. Решив во что бы то ни стало добиться своего, она начала обхаживать кое-кого из своих постоянных клиентов, рассказывая им жалостливые истории либо о больной матери, которую ей приходилось содержать, либо об умирающем от голода ребенке. А поскольку Вельма умела быть убедительной (ибо свое красноречие она подкрепляла искусными приемами), клиенты начали давать ей чаевые, проходившие, естественно, мимо кассы заведения. Так, понемногу, Вельме удалось скопить довольно значительную сумму.

— Ты можешь делать то же самое, — не раз говорила Вельма Ане. — Мужчины тупы как пробки — они верят всему, что ты им говоришь. Пусть думают, что заводят тебя по-настоящему — тогда от них можно добиться чего угодно.

Аня согласно кивала в ответ, но ей долгое время было невдомек, что еще она может сделать, кроме как лежать смирно, пока клиент получает удовольствие.

Видя, что дело у нее не клеится, Вельма начала обучать Аню кое-каким хитростям, советовать, что она должна говорить и как вести себя в постели.

Сначала эта «наука» казалась Ане отвратительной. Ей вовсе не хотелось разговаривать с мужчинами, которые чаще всего были бесчувственными, грубыми скотами. Однако в конце концов она решилась попробовать и довольно скоро убедилась, что Вельма права: мужчины оказались весьма тщеславными. Стоило ей только польстить кому-то из них или продемонстрировать свое восхищение мужскими способностями клиента, как отношение к ней на глазах начинало меняться. Из живого вибратора Аня превращалась почти в человека. Клиенты, приходившие в заведение Ольги, спрашивали именно ее, а оставшись с ней наедине, даже пытались ласкать, что Аня переносила стоически. Ласки она могла терпеть только от Вельмы, но ради достижения своей цели Аня готова была на многое.

Так был сделан первый шаг. Когда же у Ани появились постоянные клиенты, она стала рассказывать им о разбитой параличом сестре, о старушке-маме, потерявшей зрение в ужасной катастрофе. Однажды начав лгать, она научилась делать это очень убедительно и вскоре тоже начала получать щедрые чаевые, о которых Ольга ничего не знала.

Именно тогда Аня впервые за долгое время перестала ощущать себя беспомощной жертвой. Она поняла, что может худо-бедно управлять ситуацией. Стоило научиться лгать мужчинам, и большинство из них становились податливее воска.

Осознание замешанной на сексе власти над мужчинами, которой она была наделена, пришло к Ане не сразу, но когда это случилось, ей стало ясно, как употребить эту власть в своих целях. А цель у нее по-прежнему была одна — выжить, выжить любой ценой.

И все же подругам понадобилось больше двух лет, прежде чем Вельма решила, что они накопили достаточно денег и что им пора «рвать когти». Аня была в восторге, однако к ее возбуждению примешивалась изрядная доля страха. Вдруг их затея сорвется? Что будет, если Ольга сумеет выследить их и отомстить? Неизвестность, ожидавшая их впереди, пугала Аню гораздо больше, чем жизнь в борделе, к которой она успела привыкнуть. Кроме того, она боялась, что Вельма ее бросит.

И все же Аня готова была рискнуть, лишь бы не расставаться с Вельмой, которая была для нее больше чем подругой.

Они отправились в путь в три часа ночи, когда все в доме спали. Один из постоянных клиентов Вельмы, у которого была машина, согласился перевезти их через границу. Другой клиент достал для девушек фальшивые паспорта. Похоже, секс в исполнении Вельмы был страшной силой, сметавшей любые препятствия.

И все же девушкам пришлось нелегко — особенно когда они добрались до польской границы. Аня очень боялась, что с поддельными паспортами им вообще не удастся выбраться из страны, но Вельма пустила в ход все свои профессиональные навыки. Она так откровенно заигрывала с пограничниками, что совершенно вскружила им головы. Аня знала, что, если понадобится, Вельма выйдет из машины и обслужит каждого из солдат, но — слава богу! — ничего подобного не потребовалось. Меньше чем через пятнадцать минут они были в Германии. Правда, водитель, который довез девушек до ближайшей железнодорожной станции, потребовал от них платы «натурой». Водитель получил свое и высадил девушек. Вельма отнюдь не была благодарна ему за помощь и обрушилась на него с руганью и проклятиями, обозвала грязной польской свиньей.

Следующие несколько дней Вельма и Аня провели в поездах. Их целью по-прежнему был Амстердам, где, как утверждала Вельма, у нее были знакомые.

Поезда, в которых приходилось ехать девушкам, чаще всего были грязными и переполненными, и Аня стала сомневаться в правильности своего решения. Вельма же чувствовала себя в этой обстановке как рыба в воде. Денег у них было в обрез, и она снова пустила в ход свое мастерство. Стоило ей заметить перспективного клиента, как она тут же предлагала ему свои услуги и удалялась с ним в туалет.

— Легкие деньги, — сказала Вельма Ане, когда та спросила, почему подруга так поступает. — Ты тоже давай крутись — я не собираюсь работать за двоих.

— Но я не хочу, — попыталась возразить Аня, но Вельма смерила ее суровым взглядом и сказала:

— Это еще что за новости? Если хочешь попасть в Амстердам — работай, иначе ты меня больше не увидишь.

И Ане пришлось подчиниться. Обслуживать мужчин в заплеванных туалетах поездов и вокзалов было противно, но она больше не роптала. Остаться одной, без Вельмы Аня боялась.

Когда в конце концов девушки добрались до Амстердама, Аня едва держалась на ногах. У нее не хватало сил даже радоваться тому, что они достигли конечной цели своего путешествия. Вельма же, напротив, излучала бодрость и энергию.

— Сегодня будем ночевать в гостинице, — сказала она, когда девушки сошли с поезда в Амстердаме. — Мы это заслужили. А завтра начнем новую жизнь. Вот увидишь, здесь мы сможем заработать настоящие деньги.

Аня обрадовалась. Она никогда еще не останавливалась в гостинице, и одна мысль о теплом душе и чистой постели приводила ее в восторг.

Вельма тем временем остановила такси и поговорила с водителем, который порекомендовал недорогой, но довольно приличный мотель. В мотеле девушки сняли номер на двоих. Едва войдя в комнату, Вельма с размаху бросилась на кровать и объявила Амстердам лучшим городом в мире.

— Здесь, — сказала она, — мы должны были оказаться с самого начала.

И Аня не посмела ей возразить.

17

Сидя рядом с Райаном на пассажирском сиденье «Лексуса», Кэмерон чувствовала себя так, словно они были давними друзьями, а не познакомились только накануне вечером. И то, что они ехали в Силверлейк навестить его сестру, тоже казалось ей совершенно естественным, хотя еще час назад ничего подобного даже не могло прийти ей в голову.

Райан был молчалив и сосредоточен, но Кэмерон была уверена — он думает о сестре, о том, что могло случиться у нее дома. Расспрашивать его она ни о чем не стала — ей не хотелось, чтобы он решил, будто она лезет не в свое дело, но Райан вдруг заговорил сам.

— У меня три сестры, — пояснил он. — Эви — самая младшая. Когда ей было восемнадцать, она убежала из дома с этим кретином и вышла за него замуж. Теперь у нее трое детей, поэтому развязаться с ним ей будет непросто.

— А ее муж — он кто? — спросила Кэмерон.

— Алкоголик. Никчемный тип, — с неприязнью произнес Райан. — Он пропивает все деньги, поэтому Эви едва сводит концы с концами. — Он не сказал, что дает сестре деньги, но Кэмерон догадалась об этом сама.

— Нет, я имел в виду — кто он по профессии? — уточнила она.

— Когда-то он был каскадером в кино, причем — не из худших, но виски его сгубило. Просто поразительно, как он до сих пор не угробился, потому что алкоголь и трюки несовместимы.

— Значит, он и раньше угрожал твоей сестре? Может, даже бил ее?

— Не знаю. Меня бы это не удивило.

— Ужасно жаль, что ей так не повезло, — сочувственно проговорила Кэмерон.

— А уж мне как жаль! — мрачно откликнулся Райан.

Остаток пути они проделали в молчании, но никакого отчуждения между ними не возникло. Напротив, оба молчали, словно знали, что у них еще будет время наговориться всласть. Кэмерон, во всяком случае, в этом не сомневалась, хотя, если бы кто-нибудь спросил, откуда у нее такая уверенность, она бы не смогла объяснить.

* * *

У Люси Лайонс Стэндарт созрел план. Поскольку ее решение вернуться в кино оставило мужа равнодушным, она решила сама взяться за осуществление своего проекта. В конце концов, идея у нее была, теперь ей было нужно, чтобы кто-то написал по ее наметкам толковый сценарий. Тогда у нее будет что показать Райану. В том, что Райан заинтересуется, у нее сомнений не было — она буквально чувствовала, что он ухватится за сценарий обеими руками.

Фил упорно отказывался даже говорить с ней на эту тему. Каждый раз, когда Люси заводила разговор о своем проекте, он просто-напросто выходил из комнаты. В отместку Люси перестала готовить Филу еду и спать с ним, но эти меры не возымели желаемого действия. Смерть от голода Филу в любом случае не грозила, так как их экономка все равно готовила лучше. Что касалось постели, то Люси подозревала: свои тридцать три удовольствия ее муж получает от своей секретарши — двадцатитрехлетней японки с острыми грудками и неприятным смехом, напоминающим хохот гиены.

В том, что ее муж весьма неразборчив в связях, Люси убедилась уже давно. Она не сомневалась — Фил способен трахнуть бревно, если оно только поглядит в его сторону. Он мог заинтересоваться самой некрасивой женщиной и умел заставить ее почувствовать себя королевой. Женщины в свою очередь не оставляли его своим вниманием, хотя Фила нельзя было назвать самым привлекательным мужчиной на свете. Казалось, они каким-то шестым чувством угадывают, на что он способен в постели, и спешат получить свою порцию изысканных ласк. «Золотой язычок» — так когда-то называла Фила сама Люси, и он действительно был настоящим мастером, умевшим довести женщину до экстаза.

Черт бы его побрал!

Сев в свой белый, с откидным верхом «Мерседес» последней модели, Люси отправилась на побережье в Венис. Надо признать, Фил никогда не жалел для нее денег, но вот своим выдающимся талантом сценариста он поделиться не пожелал. Что ж, тем хуже для него… Теперь Люси вынуждена была нанять никому не известного писателя. Будучи женой самого Фила Стэндарта, она просто не могла обратиться ни к кому из признанных голливудских профессионалов, чтобы не поставить в неловкое положение ни мужа, ни себя.

Буквально несколько недель назад один из знакомых Люси прислал ей пару пробных сценариев, написанных сыном его школьного товарища. Предполагалось, что Фил прочтет их и поможет пристроить парнишку на одну из студий. Фил, однако, отказался даже взять их в руки, а вот Люси не поленилась и просмотрела оба сценария.

Сценарии показались ей на удивление оригинальными и свежими. У мальчика — студента Калифорнийского университета, — несомненно, был талант. И вот теперь, когда собственный муж отказал ей в помощи, Люси ехала к нему, чтобы обсудить свое предложение и убедиться, что парень сумеет написать достойный сценарий по ее проекту.

То, что ему, возможно, не хватает опыта, ее не смущало. Люси Стэндарт твердо решила доказать Филу, что сумеет вернуться на сцену даже без его помощи.

* * *

Эви встретила их у дверей своего дома. Она дрожала, а под глазом у нее был свежий кровоподтек.

При виде ее заплаканного лица Кэмерон почувствовала, как внутри у нее все переворачивается. Знакомое чувство: такая же смесь страха, ненависти и беспомощности охватывала Кэмерон каждый раз, когда ее избивал Грегг.

Увидев брата, Эви бросилась в его объятия, и Райан крепко прижал ее к себе.

— Где этот подонок?! — прорычал он. — Где этот сукин сын? Клянусь, на этот раз я его убью!

— Он уехал, — всхлипнула Эви. — Схватил мой кошелек и удрал.

— А мальчики? С ними все в порядке?

— Слава богу, они еще в школе.

Кэмерон тоже вышла из машины.

— Э-э… здравствуйте, Эви, — проговорила она.

— Это Кэмерон, — быстро сказал Райан. — Моя хорошая знакомая.

— Давайте пройдем в дом, — предложила Кэмерон. — Нужно приложить к вашему глазу что-нибудь холодное. У вас есть лед?

Эви вопросительно взглянула на Райана, и он кивнул.

— Кэмерон права, — сказал он. — Идем.

Втроем они вошли в гостиную, которая выглядела так, словно здесь пронесся ураган: мебель перевернута, пол засыпан осколками стекла, повсюду валяются книги и компакт-диски.

— Что здесь случилось? — спросил Райан. Сейчас он говорил спокойным тоном, но обе женщины чувствовали, что внутри он буквально кипит.

— Вчера Марти выпустили из тюрьмы, — тихо ответила Эви. — Он вернулся очень злой и сразу обвинил меня в том, что я, дескать, ничего не сделала, чтобы вытащить его оттуда раньше. Мы поссорились, потом он схватил мою кредитку и ушел. Утром он пришел пьяный, и… — Бросив быстрый взгляд в сторону Кэмерон, Эви заколебалась.

— Продолжай, — велел Райан. — Я же сказал — Кэмерон мой друг.

— …Я сразу поняла, что он был с другой женщиной, — прошептала Эви, сделав над собой явное усилие, и ее глаза снова наполнились слезами. — От него пахло чужими духами, и вообще… Но когда я сказала ему об этом, Марти словно сошел с ума. Он разорался, разгромил комнату, ударил меня, потом забрал оставшиеся деньги и ушел.

— Он бил тебя раньше? — спросил Райан, с трудом сдерживая бурлящую в нем ярость.

— Н-нет, — ответила Эви, но отвела глаза.

«Да, — подумала Кэмерон. — И не раз. Это у нее на лице написано. Я побывала на ее месте, так что я знаю…»

— Ну что ж, в любом случае это был последний раз, — решительно сказал Райан, и его синие глаза полыхнули гневом. — Больше он тебя и пальцем не тронет.

— Он не хотел, — беспомощно пробормотала Эви. — Марти… Он просто очень расстроился.

«Конечно, он расстроился, — снова подумала Кэмерон. — И выместил свое настроение на тебе. Почему нет? Слабая, беспомощная женщина, и к тому же — всегда под рукой. Почему бы не врезать ей как следует? К тому же женщины никогда не дают сдачи. Должно быть, это заложено в нас самой природой».

— На Марти мне наплевать, — сказал Райан и, подняв с пола опрокинутый стул, усадил на него сестру. — Но мне не наплевать, что он тебя ударил. Только трус станет бить женщину.

— А где у вас кухня? — спросила Кэмерон. — Давайте я все-гаки принесу лед, и мы приложим его к вашему глазу.

Райан рукой показал ей направление.

— Она славная, — промолвила Эви, когда Кэмерон ушла. Она не стала задавать никаких вопросов, но Райан все равно смутился.

— Кэмерон… мой фитнес-инструктор, — сказал он после небольшой паузы.

— То-то я гляжу — ты одет как для тренировки, — чуть заметно улыбнулась Эви, и Райан смутился еще больше. Он догадывался, что подумала сестра, но сомневался, что она поверит ему, если он расскажет правду. Кроме того, Райан и сам не знал, какая она — эта правда.

В кармане у него завибрировал мобильный телефон, и он достал аппарат, чтобы бросить взгляд на экран. Это была Мэнди. За сегодняшнее утро она звонила ему уже в пятый раз. Она, понятно, беспокоилась, но ему было все равно.

— Тебе нельзя здесь оставаться, — сказал он сестре. — Сейчас мы поедем, заберем из школы мальчишек, и я отвезу вас к маме, а потом вернусь сюда. Нам с Марти нужно серьезно поговорить.

— Я не поеду к маме! — испугалась Эви. — Она… очень расстроится.

— Мама поймет.

Эви покачала головой.

— Это ты так думаешь. А я знаю — она решит, что я — неудачница, которая ни на что не годится.

В гостиную вернулась Кэмерон. В одной руке у нее были веник и совок, в другой — пакет замороженных бобов. Протянув пакет Эви, она сказала, чтобы та приложила его к подбитому глазу, а сама стала сметать в совок стеклянные осколки.

Глядя на нее, Райан не мог не подумать о том, что Кэмерон совсем не похожа на Мэнди. Вряд ли его жена сумела бы отнестись к случившемуся так просто и по-деловому. А Кэмерон, похоже, точно знала, что нужно делать.

— Я… я уже успокоилась и сама смогу поговорить с Марти, — сказала Эви, прижимая холодный пакет к щеке. — Не волнуйся, пожалуйста, я своего мужа знаю. Я уверена — он будет раскаиваться и просить прощения, так что мне ничего не грозит.

«Ну,разумеется, — подумала Кэмерон. — Конечно, он скажет, что очень сожалеет и очень тебя любит, но уже завтра все может повториться».

— Я тебя здесь не оставлю, — покачал головой Райан. — Ни в коем случае.

— Ну пожалуйста!.. — взмолилась Эви. — Я с ним справлюсь, честное слово!

Они еще некоторое время спорили, но в конце концов Эви все же удалось убедить брата, что с ней не произойдет ничего страшного.

— Ну, если ты уверена… — проговорил Райан, все еще сомневаясь. Ему очень не хотелось оставлять сестру без всякой поддержки.

— Уверена, — подтвердила Эви и храбро кивнула головой. — Поезжай на свою тренировку и ни о чем не думай. Я тебе позвоню и расскажу, чем все кончилось. — Повернувшись к Кэмерон, которая уже почти закончила приводить комнату в порядок, Эви тронула ее за рукав. — Спасибо вам большое, — сказала она. — Мне очень жаль, что мы с вами познакомились при таких обстоятельствах.

— Ничего страшного, — кивнула Кэмерон. Ей очень хотелось еще как-то помочь бедной женщине, но она не знала, что еще можно сделать. — Я все понимаю…

Она действительно понимала. В свое время Кэмерон пришлось побывать на месте Эви, и она знала: единственное, что можно сделать в подобной ситуации, — бежать. Спасаться, бежать не откладывая, потому что то, что случилось сегодня, непременно повторится.

В последний раз обняв сестру, Райан велел звонить ему в любое время дня и ночи и, взяв Кэмерон под руку, вывел ее из дома.

— Не нравится мне все это, — сказал он, качая головой. — Как ты думаешь, может, мне все-таки следует остаться и самому потолковать с этим ублюдком?

— Твоя сестра этого не хочет, — возразила Кэмерон. — К сожалению, ей понадобится время, чтобы понять, что же ей нужно на самом деле.

— Ты думаешь?

— Так чаще всего и бывает. — Кэмерон вздохнула.

Райан некоторое время всматривался в ее лицо, потом спросил:

— А ты-то откуда знаешь?

— Я… У меня была… подруга, которая оказалась в похожей ситуации, — ответила Кэмерон, которую вопрос Райана застал врасплох. — Но в конце концов она поумнела и разорвала отношения с человеком, который ее мучил.

Райан продолжал пристально вглядываться в ее лицо.

— Это ведь была ты? — спросил он мягко.

— В каком смысле?

— Это ты поумнела и рассталась с мужем?

Глаза Кэмерон внезапно наполнились слезами, которые она не сумела скрыть. Как он догадался, если ей самой не хотелось ни думать, ни вспоминать о прошлом? Про себя Кэмерон давно решила, что должна вычеркнуть Грегга из своей жизни. Она будет сильной, независимой и неуязвимой — и ни один мужчина не сможет причинить ей боль.

Ни при каких обстоятельствах Кэмерон не собиралась отступать от своего намерения.

18

Все было готово. Для ужина Мэнди наняла повара, трех официантов и бармена — многовато для девяти человек, но, с другой стороны, сама она разносить угощение не собиралась, а экономка, отпущенная на два дня, уехала домой и не успевала вернуться. Откровенно говоря, Мэнди давно хотела ее уволить, но нового работника ей пришлось бы заново вводить в курс домашних дел, знакомить с привычками хозяев, а этого кошмара она, пожалуй, не вынесла бы. С нее достаточно было и одного раза.

А виноват во всем был Райан. Когда они только поженились, Мэнди хотела, чтобы прислуга — какая-нибудь пожилая супружеская чета — жила с ними, благо места в особняке хватало, да и работы тоже, но Райан решительно воспротивился. Он сказал, что будет чувствовать себя гораздо свободнее с приходящей прислугой, и она, дура, согласилась. Тогда ей еще хотелось делать ему приятное, хотя впоследствии во всем, что касалось домашних дел и забот, Мэнди поступала по-своему. Райан изредка пытался настаивать на чем-то, но ей почти всегда удавалось его переубедить. И только в вопросе о приходящей прислуге он оставался тверд как кремень.

Подумав об этом сейчас, Мэнди негодующе фыркнула. Неужели ему не ясно, что прислуга, которой то и дело нужны выходные, — это неудобно, к тому же, настояв на своем, Райан поставил в неловкое положение ее. Мэнди было просто стыдно рассказывать друзьям и знакомым, что они пользуются услугами приходящей прислуги. Именно так — в единственном числе. В особняке у тех же Люси и Фила постоянно жила супружеская пара из Гватемалы. Кроме них, Стэндарты пользовались услугами двух приходящих домработниц, прачки, английской няни для двух их детей, шофера и трех секретарш, обслуживавших Фила, который работал по большей части дома. Люси утверждала, что все эти люди ей совершенно необходимы, поскольку Фил — также по ее словам — был самым неряшливым и безалаберным мужчиной на свете. Не лучше были и дети, наводнившие дом своими ручными животными.

Вспомнив о Стэндартах, Мэнди машинально потянулась к телефону и набрала номер Люси.

— Ты где? — сразу спросила Мэнди, услышав шум мотора.

— Я в машине, еду к одному сценаристу, чтобы поговорить насчет моего проекта, — ответила Люси, ведя машину одной рукой. — Если он мне понравится, я его найму.

— Вот как? А Фил знает?

— К черту Фила! — отрезала Люси. — У меня своя голова на плечах.

— Вы что, все еще не разговариваете?

— Разговариваем, — мрачно сказала Люси. — Я только не подпускаю его к себе, когда мы ложимся, а Фил, сколько бы женщин ни было у него на стороне, терпеть не может оставаться без своей ежедневной порции десерта.

— Ежедневной? — Мэнди не поверила своим ушам. Должно быть, подумалось ей, все, что она слышала о ненасытности Фила Стэндарта, — правда. О его ненасытности и о его огромном члене… И хотя в последнем отношении Райан едва ли уступал Филу, все же Мэнди почувствовала что-то вроде зависти.

Она отчетливо помнила, как во время одной давней рождественской вечеринки Фил застал ее в ванной комнате. Он запер дверь, прижал Мэнди к раковине и, обозвав «сладенькой», попытался поцеловать взасос. Разумеется, Мэнди оттолкнула его, сказав, что она не из тех женщин, которые изменяют мужу. Кроме того, она напомнила Филу, что Райан — один из самых близких его друзей, но он в ответ лишь расхохотался (он был пьян, конечно) и, распахнув дверь ванной, заорал во все горло: «Мэнди Гекерлинг — фригидная сучка!»

«Ха! — подумала она тогда. — Знал бы ты, что мы с Райаном вытворяем в спальне, — не называл бы меня фригидной».

Увы, это было давно — до выкидышей, до родившегося мертвым младенца, словом — до того, как ее брак превратился в привычку, а сексуальная близость с Райаном утратила значительную часть своей привлекательности.

Впрочем, сейчас Мэнди больше думала не о том, чего она лишилась, а о необходимости что-то предпринять, коль скоро Райан заявил ей открытым текстом: он, мол, разочарован их интимной жизнью. Он дошел даже до того, что произнес слово «развод», а это было уже по-настоящему неприятно. Конечно, Райан был пьян и разозлился, и все же… все же…

Мэнди очень хорошо представляла, в какой восторг придет ее отец, если они с Райаном все-таки разбегутся. «Я тебя предупреждал, что твой Райан — просто неудачник! — скажет он. — Неудачник, который не способен даже зачать ребенка!»

Да, Гамильтон Гекерлинг никогда не уставал напоминать дочери, что и выкидыши, и рождение мертвого ребенка — все это вина Райана. Даже сама Мэнди была шокирована жестокостью этих слов.

Сейчас она вздохнула, подумав о том, как лучше всего помириться с Райаном. Первый шаг она сделала — организовала семейный ужин, пригласив на него мать Райана и его сестер с мужьями. Мэнди, однако, не собиралась принимать гостей одна.

— Слушай, Люси, что вы с Филом делаете сегодня вечером? — спросила она.

— А что? — осведомилась Люси. Она уже давно усвоила одно простое правило: никогда не говорить «да», пока не станет ясно, в чем дело. Особенно в разговоре с Мэнди Ричардс.

— Я решила устроить для Райана еще одну вечеринку, домашнюю, — пояснила Мэнди, стараясь говорить как можно небрежнее. — Сегодня к нам приедут его родные. Может быть, и вы с Филом подтянетесь? Я была бы очень рада вас видеть…

Люси ответила не сразу. Семейный ужин дома у Ричардсов казался ей самой подходящей возможностью поговорить с Райаном насчет сценария. Точнее — идеи сценария, поскольку на данный момент у нее больше ничего не было.

— Мне нужно сначала поговорить с Филом, — сказала она наконец, — но я-то не против. Я постараюсь его уговорить, о'кей? Как только мы определимся, я тебе сразу перезвоню, — добавила она, поскольку уже подъезжала к месту своего назначения.

— Перезвони, пожалуйста, — сказала Мэнди, подумав о том, что ей, по крайней мере, не придется развлекать родственников мужа одной. Стэндарты в этом отношении были весьма полезными гостями. Оскароносный сценарист и бывшая кинозвезда должны были заинтересовать неискушенных родственников Райана.

* * *

Сидя в своем офисе с видом на Бербанк, Дон пребывал не в самом благодушном настроении. А в подобных случаях он не стесняясь вымещал свое раздражение на окружающих. Кофе, который ему подали, показался Дону остывшим, булочки — черствыми, кондиционер давал не ту температуру, и он выражал свое недовольство, не стесняясь в выражениях. А когда режиссер принес ему примерный план вечернего шоу, Дон и вовсе утратил над собой контроль.

— Ты что, с кровати сегодня упал?.. — спросил его продюсер Джерри Манн. Загорелый, с лысой, как коленка, головой Джерри мог позволить себе разговаривать с Доном запросто. В свои пятьдесят с лишним он успел поработать и с Карсоном, и с Гриффином, и с Леттерманом и обладал поистине гигантским опытом работы на телевидении. Казалось, не было такой вещи, какой бы он не знал. Кроме того, Джерри был по-настоящему умен, и ничто — буквально ничто — не могло застать его врасплох. Именно поэтому Дон ценил его и предпочитал работать именно с ним. Когда-то они были партнерами в шоу, которое Дону буквально навязал один из руководителей канала. Становиться ведущим — «клоуном», как он высокомерно считал, — ему не хотелось: Дон мечтал о карьере тележурналиста в Си-эн-эн или какой-то другой мировой сети, мечтал передавать срочные репортажи из горячих точек планеты, однако судьба распорядилась иначе. В течение нескольких месяцев с начала его работы в шоу рейтинг Дона пополз вверх, и теперь — восемь лет спустя — он стал одним из самых востребованных телевизионных ведущих.

— Нет, — проворчал в ответ Дон. — Просто у меня пропала тренировка. Моя фитнес-инструкторша не явилась сегодня на занятия.

— Ну и что тут такого? — удивился Джерри. — Ты уже большой мальчик, тебя необязательно водить на помочах. Разве так трудно забраться на одно из этих пыточных устройств, которые ты накупил, и потренироваться самому?

— Кэмерон — лучший фитнес-инструктор во всем Лос-Анджелесе, — вставила младшая продюсерша Джилл Хонер, которая и порекомендовала Дону Кэмерон. — Она даже последнего лентяя умеет заставить тренироваться с охотой. Скажи, Дон, разве я не права? И по-моему, ты должен сказать мне спасибо… Конечно, не мне это говорить, но я оказала тебе неплохую услугу.

— Да, — согласился Дон, стараясь ничем не выдать собственного отношения к Кэмерон. — Она действительно умеет незаметно наращивать нагрузки, и…

— Кое-кто из ее близких знакомых считает, что Кэмерон — лесбиянка, — сказала Джилл заговорщическим тоном и усмехнулась, делая вид, будто знает больше, чем говорит. — Она ни с кем не встречается, я имею в виду — с мужчинами. И даже никогда о них не говорит. А ты как считаешь?

«Я считаю, — хотелось сказать Дону, — что тебе лучше заткнуться, пока я тебе не врезал. Девушка моей мечты не может быть лесбиянкой».

Но едва он подумал об этом, как его сразу начали одолевать сомнения. Не в этом ли крылась причина непонятной холодности Кэмерон и того упорства, с каким она отвергала его предложения? Неужели эта обольстительная красавица и в самом деле предпочитает женщин?

Нет, невозможно!

И все-таки…

Это было бы очень, очень жаль, подумал Дон. С другой стороны, когда он напрямик спросил об этом у Кэмерон, она… Что же она ответила?

Он попытался вспомнить.

«То, что я не хочу ходить к тебе на свидания, еще не означает, что я — лесбиянка». Или что-то в этом роде.

— Ну, что ты молчишь, Дон? — не отставала Джилл. — Мне хочется услышать твое мнение — ведь ты у нас в некотором роде эксперт…

На студии все знали, что Дон Верона — крупный специалист во всем, что касалось женщин. А точнее — им так казалось.

— Я об этом не задумывался, — ответил он как можно небрежнее. Ему очень не хотелось, чтобы кто-то из его сотрудников хотя бы заподозрил, как сильно ему нравится Кэмерон. — Она превосходный тренер. И это, пожалуй, единственное, что имеет для меня значение.

— Я слышала, Кэмерон собирается открыть собственный фитнес-клуб! — с воодушевлением сказала Джилл. — Скорей бы уж!

— Мы будем сегодня работать или будем обсуждать фитнес-клуб мисс Парадайз? — спросил Дон, меняя тему. Ему и в самом деле не хотелось говорить о Кэмерон. После того как сегодня она вдруг отменила тренировку, он чувствовал себя обиженным. — Что у нас по плану?

— Берди Марвел, — подсказал Джерри. — Она обещала исполнить песню со своего компакт-диска, который появится в продаже уже на будущей неделе. Может быть, потом ты возьмешь у нее интервью?

— Нет! — сразу же ответил Дон. — Никакого интервью у этой безмозглой поп-звезды я брать не буду. Пусть поет свою песню и проваливает. Ведь это вы ее пригласили, вы с ней и разбирайтесь. Она наверняка явится на съемку без нижнего белья, а я не желаю, чтобы эта идиотка елозила голой задницей по моему дивану. Надеюсь, это всем ясно?

— Ясно, шеф. — Джилл кивнула, думая о том, что Дон, если его разозлить, выглядит особенно сексапильно. Интересно узнать, с кем он спит сейчас? Ходили слухи, что в последнее время он предпочитал девочек по вызову, но Джилл его не винила. Газеты относились к знаменитостям без всякого снисхождения, препарируя и выставляя напоказ самые интимные подробности их личной жизни.

— Как хочешь, — пожал плечами Джерри. — Но у Берди много поклонников среди телезрителей.

— Мне наплевать, сколько у нее поклонников, — отрезал Дон. — Одну песню я еще способен выдержать, а потом гоните ее в шею.

* * *

— Быстрее! — простонал Фил.

Молодая японка, скорчившаяся под столом между его широко расставленными ногами, отозвалась каким-то придушенным звуком.

— Я сказал — быстрее! — повторил Фил и почувствовал, как губы девушки крепко стиснули его член.

Проклятье! Девчонка ничего не понимает в минетах. У нее нет никакой техники, а раз нет техники — он не сможет кончить.

Возбуждение, которое испытывал Фил, отступило, напряженная плоть обмякла, и он оттолкнул девушку.

Та нервно рассмеялась. Люси как-то сказала — она хохочет словно гиена, и Люси была права.

Как всегда.

Сама Люси делала великолепные минеты. «Звездные», если можно так выразиться, хотя сама она уже не была кинозвездой. Именно из-за этого они и поссорились: Люси хотела вернуться в кино, а он отказался ей в этом помочь.

У него имелись для этого веские причины. Фил вовсе не был бесчувственным. Просто он не желал делить свою жену — невероятно красивую, сексуальную и талантливую женщину — с ее публикой. И со всеми остальными тоже… Когда десять лет назад они встретились, Люси окружала целая толпа агентов, режиссеров, продюсеров, стилистов-визажистов, коллег-актеров и прочих… Каким-то чудом — иначе и не скажешь! — Филу удалось вырвать Люси из этого окружения, заставить влюбиться в себя, переспать с ней, жениться на ней. В конце концов он сумел добиться того, что она разочаровалась в околокиношной суете и начала жить нормальной семейной жизнью — насколько жизнь знаменитого голливудского сценариста вообще можно считать нормальной. Правда, несмотря на свою широкую известность, Фил никогда не испытывал желания окружать себя людьми, которые беспрестанно восторгались бы его талантом. А главное, он не подавал Люси дурного примера.

Несколько лет они жили совершенно спокойно и счастливо. У них был отличный дом, интересные друзья, двое детей, которые в силу нежного возраста не создавали никаких сколько-нибудь серьезных проблем, если не считать множества домашних любимцев. В средствах Фил никогда стеснен не был, поэтому он покупал Люси все, что бы она ни пожелала. Новую машину. Домик на побережье. Отдых в Бали. Платья от кутюр. Дизайнерские туфли и многое, многое другое.

И вот на тебе! Люси захотелось реанимировать свою звездную карьеру.

Ну нет, на это Фил согласиться не мог.

Возвращение в кино сделало бы Люси слишком уязвимой для множества соблазнов. Сам Фил мог трахаться направо и налево — для него это ровным счетом ничего не значило, но ему не хотелось, чтобы точно так же вела себя его жена. Да, когда речь заходила о Люси, Фил Стэндарт превращался в самого неуравновешенного ревнивца.

— На сегодня достаточно, Сюки, — проворчал он, почувствовав, что молодая японка снова завладела его обмякшим членом и пытается его гладить. — Я не в настроении.

— Я что-то не так делаю, Филли? — донеслось из-под стола. Судя по голосу, ассистентка обиделась, и он поспешил подсластить пилюлю.

— Дело не в тебе, а во мне, — сказал он, вспомнив одну из самых распространенных фраз, какую когда-либо произносили мужчины в подобных случаях.

— Если хочешь, я могу…

— Нет, Сюки, — твердо ответил Фил, застегивая «молнию». — Не сегодня.

* * *

— Привет! — поздоровалась Люси, глядя на молодого парня, который открыл дверь покосившейся хижины на побережье. Он был босиком и одет только в застиранные джинсы и выгоревшую футболку с эмблемой Калифорнийского университета. Его обесцвеченные волосы, щедро тронутые гелем, казались влажными, словно парень только что вышел из душа.

Он был чертовски хорош собой, и Люси даже слегка смутилась. Она не ожидала, что талантливый «мальчик»-сценарист будет столь откровенно мужественным.

— Я — Люси Стэндарт, — начала она. — Это я звонила тебе насчет работы.

— Счастлив познакомиться с… с вами, мэм. — Парень церемонно пожал ей руку.

Мэм?! Он что, издевается?

— Пожалуйста, проходите… — Хозяин хижины жестом пригласил ее войти. Он слегка растягивал слова на южный манер, но Люси это скорее нравилось.

— Боюсь, у меня не особенно шикарно, но, как любит повторять мой отец, всего нужно добиваться самому, а не рассчитывать на чужую помощь, — добавил он.

— Ах да, — кивнула Люси, делая шаг вперед. — Твой отец — превосходный адвокат!

— Я знаю. Мама часто говорила мне это, хотя они развелись, когда мне было семь.

— Очень жаль…

— Пожалуй, вы правы. Отец сразу переехал в Лос-Анджелес, а мы остались в Теннесси, но… Теперь, когда я тоже живу в Лос-Анджелесе, у нас с отцом снова установились близкие отношения.

— Рада это слышать, — кивнула Люси, разглядывая единственную, но просторную и светлую комнату, выходившую на тянущийся вдоль пляжа дощатый настил. В центре комнаты валялся матрасик, в углах была кучами свалена одежда, кипы журналов и газет, а на стареньком рабочем столе громоздились стопки книг и стоял вполне современный компьютер и другое электронное оборудование.

— Пожалуй, сначала я должна рассказать, что, собственно, я имею в виду, — сказала она, покосившись на толстый слой пыли на полу.

— Выкладывайте. — Юноша улыбнулся. — Честно говоря, мне не терпится как можно скорее взяться за эту работенку.

— Это хорошо… — Люси кивнула, тщетно сражаясь с нечистыми мыслями, которые вызывал в ней один вид его крепкого, молодого тела. — Кстати, сколько тебе лет? — спросила она, стараясь говорить как можно непринужденнее.

Юноша бросил на нее внимательный взгляд.

— А при чем тут мой возраст, миссис Стэндарт?

— Называй меня Люси и на «ты», — сказала она. — Так будет удобнее.

— Хорошо, Люси.

— Что касается твоего возраста, то… Это, конечно, никакого значения не имеет. Я просто…

— Гм-м, понятно, — протянул он и улыбнулся солнечной, юношеской улыбкой. — Мама все время твердит, что я, мол, выгляжу моложе, чем на самом деле. Но ведь мои сценарии вам… тебе понравились, правда?

— Правда, — подтвердила Люси. — Именно поэтому я здесь.

— Тогда возраст не проблема, — уверенно заключил юноша. — И вообще… Не хотелось бы хвастаться, но я действительно многое умею. И побольше, чем большинство этих голливудских стариков, которые к тридцати пяти спились или исписались.

«Бог мой, — подумала Люси. — Тридцать пять для него — уже старость! А я, получается, и вовсе древняя старушка! Очаровательно!»

— Мне девятнадцать, — добавил юноша и наградил Люси еще одной обезоруживающей улыбкой. — И я намерен покорить Голливуд, так что, миссис Стэндарт… то есть Люси… В общем, давайте скорее начнем.

19

— Где ты была? — холодно спросил Коул. — Из-за тебя мне пришлось отменить две встречи с клиентами и сломя голову нестись сюда.

— Извини, — сказала Кэмерон, виновато опуская голову. — Я… У одного моего друга возникла проблема, которую нужно было срочно решать. Мне пришлось поехать с ним, чтобы помочь.

— У какого друга? — спросил Коул, подозрительно прищурившись. Между ним и Кэмерон не было секретов… Раньше не было.

— У… у Кэти. Она поссорилась со своим Джинксом, и я ездила их мирить, — солгала Кэмерон. — Иначе бы они точно друг друга порешили.

Почему она не сказала Коулу правды? Почему не призналась, что встретила мужчину, который показался ей самым привлекательным в мире, и она моментально на него запала? Тем более что мужчина этот все равно женат, так что никакого продолжения у этой встречи, скорее всего, не будет.

— А что случилось с твоим мобильным телефоном? — сердито спросил Коул. — Зачем ты его выключила? Этот идиот-монтажник из телефонной компании позвонил мне и сказал, что тебя нигде нет и что он не знает, какие линии куда вести. Мне пришлось срываться с середины тренировки, а ведь я как раз работал с директором одной из самых известных кабельных сетей. Если бы ты знала, как этот парень на меня разозлился!

— Боже мой, я… я даже не подумала, — ответила Кэмерон, подпустив в голос как можно больше искреннего раскаяния. — Наверное, у меня батарея села, или он сам каким-то образом отключился.

— Я оставил тебе целых три сообщения! — с упреком сказал Коул. — А ты…

— Да, да, конечно… Вот они… — заторопилась Кэмерон, проверяя голосовую почту. В почтовом ящике было три сообщения от Коула и два — от Дона.

— Ладно, — сменил Коул гнев на милость, — если ты уверена, что у твоей Кэти больше не возникнет никаких неотложных проблем, я, пожалуй, вернусь к своим клиентам.

— Уверена. — Кэмерон кивнула, гадая, заметил ли он, что по какой-то причине она никак не может перестать улыбаться идиотски-счастливой улыбкой. И ведь не то чтобы между ней и Райаном произошло что-то этакое… Просто установившаяся между ними связь была на удивление глубокой. Это была даже не связь, а какое-то абсолютное слияние, соединение умов и душ. Кэмерон казалось, что это ощущение полнейшего единения не покинет ее никогда.

По дороге из Силверлейка они снова разговаривали, но немного. Кэмерон старалась поменьше рассказывать о себе, а Райан не настаивал. И она не видела в этом ничего удивительного — Кэмерон сразу поняла, что он особенный, не такой, как другие мужчины, которым непременно нужно знать, сколько мужей и любовников было у девушки до них.

Когда они добрались до отеля, где остался «Мустанг» Кэмерон, Райан внезапно спросил, сумеет ли она найти в своем рабочем расписании «окошко» для него. Ему — по его словам — давно пора было заняться собой, но Кэмерон чувствовала: тут дело в другом. И эта мысль снова наполнила ее радостью. «По крайней мере, — подумала она, — я снова увижу его, будь он хоть трижды женат!»

— Конечно, найдется, — сказала Кэмерон. — Вопрос только в том, в какое время тебе удобно.

В конце концов они договорились, что Кэмерон будет тренировать Райана пять раз в неделю, в шесть часов вечера, и хотя это означало, что ей придется отменить тренировки с клиентом, который уже был записан на это время, она, ни секунды не колеблясь, сделала это. Ради Райана она готова была отказать хоть самому Бреду Питту.

Потом Райан попросил ее никому не рассказывать об их сегодняшнем завтраке и поездке в Силверлейк.

Она понимающе кивнула.

Они были знакомы меньше суток, а у них уже появился общий секрет! Интересно, почему при одной мысли об этом ее сердце начинает биться чаще?

«— Ты вступаешь на зыбкую почву, Кэмерон.

— Ну и что?

— Как это — что?! Неужели ты забыла, что через пару недель ты открываешь собственную фитнес-студию и у тебя еще тысяча дел? Разве ты можешь позволить себе тратить целое утро на прогулки с посторонними мужчинами?

— Райан не посторонний. Он — мой новый клиент, а клиенты нужны мне всегда. Особенно сейчас, когда я намерена открыть собственную студию.

— Вот как? Кого ты пытаешься обмануть, Кэмерон Парадайз?..»

Диалог, который Кэмерон вела со своим внутренним голосом, был прерван появлением Линды и Карлоса. Линда улыбалась, Карлос, по обыкновению, изображал крутого мачо.

— Отличное местечко для клуба! — воскликнула Линда, которая выглядела настоящей хищницей в крошечном пунцовом топике и тесных джинсах, обтягивавших ее роскошную, как у Дженнифер Лопес, попку. — Ты нам все покажешь?

— Конечно, — кивнула Кэмерон. — Только постарайтесь на запутаться в проводах, о'кей?

— Не беспокойся, не запутаемся, — отозвалась Линда, обеими руками взбивая свои пышные каштановые кудри. — Кстати, вчера я последний день отработала в «Баунсе», и знаешь — у меня такое ощущение, будто наш Аятолла догадался, в чем дело.

— Пусть догадывается, все равно сделать он ничего не сможет. Никто из нас не подписывал с ним никакого трудового соглашения.

— Он говорит — это не имеет значения, — нахмурилась Линда. — Он говорит — он может подать на вас с Коулом в суд за то, что вы разрушили его бизнес.

— Пусть подает, — спокойно сказала Кэмерон. — Меня это не пугает. А тебя?

— Вот нисколечко! Я уже твердо решила, что буду работать только у тебя, и мне не терпится поскорее начать. И вообще…

Тут Карлос слегка подтолкнул Линду. На мгновение она замолчала, потом, спохватившись, заговорила о другом:

— Кстати, у Карлоса есть один знакомый подрядчик — крутой пижон со своей собственной фирмой, который зашибает бешеные бабки на строительстве и всяких таких штуках. Вот мы и подумали…

— Нет-нет-нет! — поспешно перебила Кэмерон. — Никаких свиданий!

— А я и не предлагаю тебе с ним встречаться. — Линда состроила оскорбленную гримаску, но тотчас улыбнулась. — Этот знакомый Карлоса — он действительно строитель, и мы подумали, что он мог бы помочь тебе поскорее закончить ремонт. Ты должна с ним поговорить.

— Да, — поддакнул Карлос. — Правда, этот тип работает только за наличный расчет, но делает все быстро, да и расценки у него нормальные.

— Ну как? — спросила Линда.

— Пожалуй, ему я позвоню, — улыбнулась Кэмерон.

— Он к тому же симпатичный, — хихикнула Линда. — Немного смахивает на Тони Сопрано из того сериала, помнишь? Надеюсь, это тебе не помешает?

— Ради бога, прекрати! — простонала Кэмерон.

— Ага! Ага! — Линда рассмеялась и схватила Карлоса под локоть. — Не бойся, он женат, так что, даже если ты втрескаешься в него по уши, он тебе все равно не достанется!

«Как Райан, — невольно подумала Кэмерон. — Он тоже женат, поэтому насчет него я могу даже не беспокоиться. Зачем тратить силы и время зря?»

Она все отлично понимала и все равно ничего не могла с собой поделать.

* * *

Райан арендовал офис в небольшом здании на бульваре Вентура. Его это устраивало, потому что, когда он работал над фильмом, в здании всегда можно было снять еще несколько свободных помещений. В перерывах же между проектами Райан довольствовался всего двумя кабинетами — для себя и секретаря, что здорово снижало издержки. Тратить деньги на «фасон» он терпеть не мог. Все имеющиеся в его распоряжении средства Райан расходовал исключительно на фильм, над которым работал. Это бесило Мэнди, которая считала, что Райан — как ее отец — должен завести себе огромный, роскошно обставленный офис, способный произвести выгодное впечатление на потенциальных инвесторов. Не нравилось ей и то, что муж оставлял себе минимальный процент от рабочего бюджета фильма. Мэнди была уверена — такой прекрасный режиссер, как Райан, мог добиться лучших условий, если бы захотел. Раз за разом она пыталась убедить его изменить условия контракта, но он каждый раз ее осаживал, отказываясь работать по предложенной ею схеме. Если фильм принесет прибыль, говорил Райан, значит, в выигрыше будет и он. Если нет… что ж, в провале картины всегда есть вина режиссера. Кроме того, он никак не мог взять в толк, почему Мэнди вообще волнует размер его заработка? Своих денег у нее было больше чем достаточно, и нищета ей не грозила.

Когда Райан вошел в свой кабинет, его секретарша Кара — опытная чернокожая женщина, с которой он работал уже больше десяти лет, сразу положила ему на стол список поступивших звонков. Райан попросил принести чаю и принялся просматривать список. Как обычно, большинство звонков поступило от деловых партнеров, один раз звонил Дон, один раз — Фил и дважды — Мэнди. И это в дополнение к тем сообщениям, которые она отправила ему на мобильный! Вполне понятно, что она здорово на него злится. Что ж, в этом отношении они квиты, поскольку его злость на Мэнди так и не прошла.

Отложив лист бумаги в сторону, Райан ненадолго задумался о своем завтраке с Кэмерон. Он как-то сразу угадал в ней родственную душу, и ему казалось, что и она испытывает в отношении его сходные чувства. Но пока он не объявит Мэнди, что хочет с ней развестись, между ним и Кэмерон ничего не будет. Райан не чувствовал себя способным нарушить данные перед алтарем клятвы даже теперь, когда его брак превратился в пустую формальность.

А в том, что его браку пришел конец, у Райана не осталось никаких сомнений. И если бы он был честен с самим собой, он бы понял это гораздо раньше. К чему было оттягивать неизбежное? Должно быть, и Мэнди тоже это поняла, но по привычке продолжала цепляться за их брак. Что ж, настала пора сделать решительный шаг. Когда Мэнди не пригласила на день рождения Райана ни его мать, ни сестер, это стало для него своеобразным сигналом. Чего же он еще ждет?

Райан потянулся к телефону и позвонил жене.

Он ожидал упреков, обвинений, быть может — слез, но Мэнди разговаривала с ним совсем иначе. Она была кротка, спокойна и даже любезна, и это застало Райана врасплох.

— Как у тебя дела? С тобой ничего не случилось? — заботливо спросила она, едва заслышав в трубке его голос.

— Все в порядке, — сдержанно ответил Райан.

— Когда вчера вечером ты не пришел домой, я беспокоилась, — сказала Мэнди встревоженно.

— Послушай, Мэнди… — Райан откашлялся. — Нам нужно поговорить.

«Ага, вот оно! — подумала Мэнди. — «Нам нужно поговорить». Те самые слова, которые не хотелось бы услышать ни одной женщине в мире!»

— Конечно, мы поговорим, — сказала она таким тоном, словно успокаивала капризного ребенка. — Ведь ты будешь дома сегодня вечером? Я не предупредила тебя: сегодня к нам приедут твои родственники — я пригласила их на семейный ужин в честь твоего дня рождения.

— Что-о?! — вырвалось у Райана.

— Я хотела сказать тебе еще вчера. — Мэнди попыталась придать своему голосу обиженный тон. — Но ты не был расположен меня слушать.

Вот черт, подумал Райан. Она что, шутит? Неужели Мэнди действительно пригласила его родственников к ним домой? Если так, то он, похоже, ее недооценивал.

— Всех родственников? — переспросил он, чувствуя себя на редкость глупо.

— Да, всех, — подтвердила Мэнди. — Пять минут назад я разговаривала с твоей мамой, и она сказала — твоя семья соберется в полном составе… Я… я собиралась устроить тебе еще один сюрприз, но вчера ты так разозлился, что я… решила тебе все рассказать. Но ты не стал меня слушать, а ведь я так старалась сделать тебе приятное! Я начала готовиться к твоему дню рождения за несколько недель, и… — Последовала коротенькая пауза. — Теперь ты доволен, милый?

Мэнди редко называла его «милым», но сейчас это слово прозвучало в ее устах совершенно естественно. Райан уже понял: она хотела, чтобы он почувствовал себя виноватым. И, черт возьми, он действительно ощутил укол совести!

— Д-да… — пробормотал Райан. — Я очень рад…

Вот так ситуация! Буквально вчера он наорал на Мэнди из-за того, что она не пригласила в ресторан его родственников, а она, оказывается, уже давно собиралась устроить для них отдельный праздник в узком кругу, поскольку (Райан и сам это понимал) среди знаменитостей они чувствовали бы себя неловко… Вот только почему Эви ничего ему не сказала? Наверное, она тоже хотела, чтобы эта вечеринка стала для него приятной неожиданностью. А может быть, ее отвлекла ссора с собственным мужем.

— Даже не знаю, что тебе сказать… — добавил Райан растерянно.

— Ничего не надо говорить, — великодушно ответила Мэнди. — Я понимаю — ты расстроился, потому что подумал, будто я пренебрегаю твоими родственниками. Но это не так. И даже если бы это было так, я бы никогда не поступила так с тобой.

После этих слов Райан почувствовал себя полным негодяем. Напрасно он думал о Мэнди так плохо — она этого не заслуживала. А он еще и заикнулся о разводе!

— Так когда тебя ждать? — спросила Мэнди.

— Пока не знаю, — сказал Райан, который никак не мог прийти в себя, слишком все это было неожиданно.

— Постарайся не слишком задерживаться — ведь тебе нужно будет принять душ и переодеться. Гостей я пригласила к семи — ориентируйся на это время.

Она по-прежнему говорила с ним спокойно и дружелюбно, хотя Райан предпочел бы, чтобы Мэнди осыпала его упреками. Так было вчера, но сегодня с ней что-то произошло. И эта перемена ему не слишком нравилась. Райан чувствовал себя словно в ловушке.

Да он и был в ловушке. Он был связан с женщиной, которую разлюбил, но которую не мог бросить.

Во всяком случае — сейчас.

* * *

Домой с Венис-бич Люси возвращалась в самом приподнятом расположении духа. Разговор с Марлоном — парня, живущего в хижине на побережье, действительно звали Марлоном — должно быть, его мать была большой поклонницей Марлона Брандо — вселил в нее уверенность. Во-первых, несмотря на свой юный возраст, Марлон сразу проникся ее идеей, и она ему очень понравилась. А самое главное, он тут же начал сыпать собственными предложениями относительно будущего сценария, которые, в свою очередь, понравились Люси — настолько незатертыми и свежими они были. Похоже, она поступила правильно, когда решила обратиться к молодому сценаристу: Марлон был полон энергии и к тому же еще не отучился мыслить интересно и оригинально.

Люси даже пришло в голову, что, если он сумеет написать по-настоящему перспективный сценарий, ни Фил, ни Райан ей не понадобятся. Она просто передаст сценарий своему агенту, чтобы тот предложил его нескольким студиям — с непременным условием, что главную роль должны отдать Люси. И тогда все обернется как нельзя лучше. Вот только с Райаном расставаться ей было бы жаль. Он всегда умел работать со своими актрисами; благодаря его помощи, его советам ее талант мог бы раскрыться особенно ярко и даже засверкать новыми гранями, а Люси давно решила, что ее возвращение в кино должно быть триумфальным. Иначе и стараться не стоит.

«А вдруг Фил, хотя бы в качестве первого шага к примирению, согласится быть сценаристом-консультантом?» — подумала она и потянулась к телефону, чтобы позвонить своему неверному супругу.

— Где тебя носит? — спросил Фил таким тоном, словно она была обязана торчать дома, обслуживая все его прихоти и капризы.

— Да так, решила прошвырнуться по магазинам… — уклончиво ответила Люси. Почему-то ей показалось — сейчас не самое подходящее время обсуждать с мужем ее первый успех.

— По магазинам? Опять?! Мне казалось, у тебя есть все необходимое и даже кое-что сверх этого.

— Не все, — твердо ответила Люси, подавив приступ раздражения. — Да, кстати, Мэнди и Райан приглашают нас вечером к себе. У них намечается еще одна вечеринка: ужин в узком кругу, только для самых близких друзей и родственников. Ты как, сможешь?

— Смогу. Если ты, конечно, хочешь пойти…

«Я хочу вернуться в кино!» — хотелось ответить Люси, но сказала она совсем другое:

— О'кей, тогда пусть твоя секретарша позвонит Мэнди и подтвердит, что мы оба будем.

— Ты уже едешь домой? — спросил Фил; при этом его голос едва заметно изменился, но чуткое ухо Люси сразу уловило новые нотки.

«А ты, муженек, похоже, опять кого-то трахаешь!» — догадалась Люси.

— Да, — ответила она. — Я буду очень скоро.

* * *

— Из-за тебя у меня весь день пошел наперекосяк, — сказал Дон, плотнее прижимая трубку к уху. Это вышло у него совершенно рефлекторно: едва узнав, что звонит Кэмерон, он сразу выгнал из своего кабинета всех посторонних.

— Это почему же? — спросила она.

— Вчера, на дне рождения Райана, мне показалось, что мы с тобой начинаем понимать друг друга, — объяснил он, нервно барабаня пальцами по столешнице. — А сегодня утром ты меня элементарно продинамила. Это было… не очень-то красиво.

— Извини, — пробормотала она таким тоном, словно сегодня утром ей пришлось извиняться как минимум перед десятком человек.

— Извинения не принимаются, — сказал Дон с наигранной строгостью. — Что такого важного могло произойти, что ты отменила тренировку? Может быть, в Лос-Анджелесе снова произошло землетрясение, а я не заметил?

Кэмерон, однако, не собиралась признаваться, что отменила утреннее занятие ради завтрака с Райаном. Она знала, что нравится Дону, но объясняла это тем, что с ней он никуда не продвинулся, следовательно, в его отношении к ней преобладал азарт мужчины-завоевателя, а не подлинное чувство. Кроме того, Дон и Райан были близкими друзьями. Для нее, впрочем, это ничего не меняло: Кэмерон влекло к Райану, и точка. И никакой вины в связи с этим она за собой не чувствовала.

— Возникли кое-какие личные проблемы, — сказала она, тщательно выбирая слова. — Но завтра я буду у тебя ровно в семь.

— Скажи, я ничем не могу помочь? — спросил он.

— К сожалению, нет. Спасибо за предложение, но…

— Ты уверена? — Дон и вправду беспокоился за нее, но куда больше ему хотелось, чтобы Кэмерон хоть на немножечко, хоть на чуть-чуть впустила его в свою личную жизнь. До сих пор она была такой скрытной, такой таинственной, что это и обижало Дона, и возбуждало его любопытство.

— Абсолютно, — твердо ответила Кэмерон.

— Может, пообедаем вместе? — предложил он, вновь почувствовав себя робким школьником, приглашающим в кафе городскую королеву красоты.

— Нет, спасибо, — едко сказала Кэмерон. Она понимала, что ведет себя как законченная стерва, но поступить по-другому не могла — все ее помыслы были сосредоточены исключительно на Райане.

— Да что с тобой такое?! — не выдержал Дон. — Должны же быть пределы этой твоей независимости!

— А разве быть независимой так уж плохо? — парировала Кэмерон.

— Неплохо, но…

— Извини, мне пора бежать, — перебила она.

— Что ж, дело твое, — сухо отозвался Дон. Ему было очень неприятно сознавать, что Кэмерон может вот так легко отмахнуться от него, от его ухаживаний. Казалось, внимание, которое он к ней проявлял, нисколько ее не трогает. Быть может, Джилл права, и Кэмерон действительно лесбиянка.

— Мне тоже пора, — добавил он, с трудом сдержавшись, чтобы не наговорить грубостей и не выставить себя перед нею еще большим дураком.

— Тогда до завтра, — как ни в чем не бывало ответила Кэмерон. — Смотри не проспи.

«А вот захочу — и просплю!» — подумал Дон, резким движением выключая телефон. Хватит ему гоняться за девчонкой, которая знать его не хочет! Это же просто смешно: он, который мог бы заполучить любую женщину, потерял покой из-за какой-то… лесбиянки. Ну и черт с ней. Больше он не будет о ней думать.

И, нажав кнопку на селекторе, Дон вызвал секретаршу.

— Соедини-ка меня с Мэри Эллен Эванс! — рявкнул он. — Это срочно.

Дон был уверен, что уж от Мэри Эллен он добьется всего, чего бы ему ни захотелось.

АНЯ

На протяжении нескольких первых дней Аня открывала для себя радости большого современного города, в котором было куда пойти, было на что посмотреть. В эти летние дни Амстердам был очень красив — сверкали под солнцем каналы, старинные здания и музеи обступали узкие, тенистые улочки, цвели на клумбах и в скверах знаменитые голландские тюльпаны и розы. Ане казалось — она попала в какой-то другой, прекрасный мир, где люди гуляли в парках, спешили по делам, катались на велосипедах, и никто никого не убивал и не насиловал. Пожалуй, впервые с тех пор, как погибли ее родители, Аня ощущала себя человеком, а не игрушкой обуянных похотью мужчин.

Это было прекрасно — хоть на короткое время почувствовать себя свободной и независимой.

Вельма тем временем занималась «устройством их будущего», как она сообщила Ане.

— В этом городе можно заработать уйму денег, — говорила она. — Нужно только все правильно организовать.

Целую неделю, пока девушки жили в маленьком мотеле, Вельма каждое утро куда-то уходила и возвращалась только поздно вечером, но Аня без нее не скучала. Исследовать новый, незнакомый город было так интересно, так увлекательно! Кроме того, Вельма выдала ей из их общих денег небольшую сумму, чтобы, пока ее не будет, Аня могла купить себе еду и сходить в кино.

— Развлекайся, пока можно, — сказала подруга. — Скоро мы обе будем вкалывать так, что нам будет не до развлечений.

Чем именно занимается Вельма целыми днями, что она «организовывает», Аня не спрашивала. Она целиком доверяла подруге.

В конце первой недели их жизни в Амстердаме Вельма вернулась в мотель в сопровождении высокого, худого мужчины со смуглым, словно изъеденным оспой лицом, бегающими глазками, неопрятной черной бородкой и длинными, сальными волосами, небрежно стянутыми на затылке в подобие «конского хвоста». Он был турком, но Вельма называла мужчину Джо.

— Он будет нашей «крышей», — пояснила она.

— Крышей? — удивилась Аня. — А что это значит?

Довольно скоро она это узнала. Вельма считала, что им нужен покровитель из местных, который знал бы и город, и знаменитый на весь мир амстердамский «квартал красных фонарей». Такой человек, думала она, поможет им начатьзарабатывать деньги, а дальше будет видно…

Джо и был таким человеком. Его имя то и дело всплывало в осторожных разговорах, которые в первые дни пребывания девушек в Амстердаме Вельма вела с завсегдатаями городских злачных мест. В конце концов ей удалось отыскать Джо и предложить ему «хороший бизнес». Оглядев Вельму с головы до ног, сутенер одобрительно кивнул.

«Я подыщу тебе рабочее место, «крышу» и все остальное, — пообещал он. — За это будешь платить мне шестьдесят процентов от заработанного».

«Я не за тем приехала в Амстердам, чтобы стать обычной шлюхой! — дерзко ответила Вельма. — Я хочу большего».

«Чего же?» — спросил Джо.

«У меня есть подруга — красивая, молодая девушка. Мы вдвоем организуем живое секс-шоу. Потом можно устроить что-то вроде аукциона: кто выложит больше денег, тот сможет ее трахнуть. Если тебя это интересует, мы можем быть партнерами: пятьдесят на пятьдесят. Что скажешь?»

Джо предложение заинтересовало, но сначала он хотел взглянуть на подругу и убедиться, что она действительно так молода и хороша собой, как говорила Вельма.

В тот день Аня снова отправилась гулять по городу. Она побывала в музее Ван Гога, где были выставлены удивительные картины, потом она покормила голубей на площади, полюбовалась Королевским дворцом, посмотрела, как сводят и разводят мост Магер, и в конце концов забрела в кафе, где можно было совершенно легально купить марихуану. В мотель Аня вернулась все еще погруженная в мечты о том, какая жизнь может ожидать их с Вельмой в будущем. Она знала о планах подруги организовать что-то вроде лесби-шоу, но в последнее время та заговаривала об этом все реже. Похоже, у нее на уме было что-то еще.

Увидев Джо, Аня слегка удивилась. Она не знала, что Вельма ищет покровителя или партнера из местных. Ее смущение еще больше усилилось, когда Вельма скомандовала:

— Раздевайся. Мы должны показать Джо один из наших трюков.

— Нет-нет! — вмешался Джо, похотливо облизываясь. — Ты раздень ее, да не спеши!

Услышав эти слова, Аня едва не заплакала, но постаралась скрыть слезы. Она наивно считала, что времена, когда она была просто игрушкой для мужчин, остались в прошлом, но ошиблась. Теперь ей снова придется делать то, что она так ненавидела. Похоже, не зря ей говорили другие девушки: тот, кто попал в сети торговцев живым товаром, никогда не вырвется. Как глупо с ее стороны было надеяться, что с ней-то все будет иначе.

— Иди ко мне, детка!.. — прошептала Вельма, начиная расстегивать ее одежду. — Притворись, что мы с тобой здесь одни. Ведь тебе нравится, когда мы с тобой делаем это, правда? Давай покажем этому ублюдку, как мы с тобой занимаемся сексом.

Аня только кивнула в ответ. Ее беспомощность и отчаяние были столь глубоки, что у нее не было ни сил, ни желания сопротивляться. Секс с Вельмой был очень личным переживанием, предназначенным только для них двоих. Но делать это напоказ, для зрителей значило разрушить все.

Теперь она поняла, что спасения нет.

20

Папарацци следовали за Мэри Эллен, куда бы та ни направилась. Знаменитая телезвезда, одинокая и более того — недавно брошенная известным мужем-актером, который связался с другой кинознаменитостью, она была для прессы лакомым кусочком. Журналисты обожали расписывать ее переживания, делая из нее бедную жертву. Фотографии Мэри Эллен — особенно те, на которых она гуляла по пустому пляжу в сопровождении любимой собачки, — помещенные во многих журналах, резко подняли тиражи.

Самой Мэри Эллен это, однако, не особенно нравилось. Именно поэтому она обратила свой взгляд в сторону Дона Вероны — едва ли не последнего представителя немногочисленного племени знаменитых голливудских холостяков (два его прошлых брака, разумеется, не в счет). Если бы ей удалось завязать с ним близкие отношения, это сразу изменило бы ее репутацию в глазах прессы: из бедняжки, брошенной мужем, она превратилась бы в счастливицу, которой несказанно повезло.

Одним словом, Дон был необходим Мэри, и она не видела причин, по которым она не могла его заполучить. В конце концов, она и сама была не какой-нибудь уродиной, а весьма привлекательной знаменитостью.

Вот почему когда Дон неожиданно позвонил ей и предложил встретиться, Мэри Эллен и не подумала сказать «нет». Она должна использовать любую возможность, чтобы поймать его в свои сети. А в том, что Дон Верона не из тех мужчин, что сами легко идут в руки, Мэри Эллен уже убедилась.

Кроме того, сегодняшнее свидание было бы третьим по счету, а это означало, что оно почти наверняка должно закончиться сексом. Мэри Эллен не имела ничего против: она была уверена, что не разочарует Дона. Стоит ему узнать, какова она в постели, и он забудет всех девочек по вызову, с которыми, по слухам, предпочитал встречаться в последнее время.

Когда Дон заехал за ней в очередной своей машине из внушительной коллекции — на этот раз в серебристо-голубом «Астон-Мартине», — Мэри Эллен была готова к самым решительным действиям. Про себя она твердо решила доказать Дону, что он имеет дело вовсе не с неопытной простушкой, роли которых ей приходилось играть в телевизионных комедиях. Он увидит — и почувствует, — что она кое-что умеет.

— Мы едем в «Плющ», — сообщил Дон.

Мэри была в восторге. Возле «Плюща» постоянно дежурили папарацци. Десятки фотографов терпеливо сидели в засаде в машинах с тонированными стеклами, дожидаясь своего часа. Сегодня их ждала настоящая сенсация.

Мэри Эллен было невдомек, что Дон выбрал «Плющ», руководствуясь своими соображениями. Обычно он не выносил, когда папарацци направляли на него свои объективы, но сегодня ему хотелось показать Кэмерон, что у нее есть соперница и что ей следует быть посговорчивее, пока не стало слишком поздно. В глубине души Дон сознавал, что этот примитивный ход вряд ли подействует и что Кэмерон совершенно наплевать, встречается ли он с ней, с Анджелиной Джоли или с Меган Фокс. Она была слишком самостоятельной и независимой, чтобы ревновать его к звездам, и это ему нравилось в ней едва ли не больше всего. Слава, известность — Кэмерон была к ним достаточно равнодушна, и это ее качество было настолько редким, что Дон не мог не оценить его. В последний раз он имел дело с подобной женщиной в выпускном классе школы. Миссис Рамирес, преподавательница испанского языка, которая была лет на пятнадцать старше его, научила Дона не только испанскому, но и многому другому. До сих пор он иногда вспоминал о ней и гадал, что она чувствует, когда видит его по телевизору.

Ему хотелось думать, что миссис Рамирес вспоминает о нем не только как о своем бывшем ученике.

Миссис Рамирес… Волнующие, сильные воспоминания.

* * *

Мэнди очень старалась, разыгрывая примерную сноху и невестку. Впрочем, когда она чего-то хотела, то всегда добивалась своего, а способностей к лицедейству было у нее больше, чем у иных актрис. Райан, во всяком случае, был совершенно потрясен тем, как она себя вела. Не догадываясь о подлинных причинах столь внезапного превращения Мэнди из мегеры в ангела, он совсем растерялся и не знал, что подумать. Вдруг все это из-за того, что кто-то из ее подруг видел его с Кэмерон в «Четырех сезонах» и успел сообщить Мэнди? А может, его жена пережила нервный срыв? Как бы там ни было, наблюдать за ее действиями ему было жутковато. Особенно когда Мэнди, включив на полную мощность свое недюжинное обаяние, принялась обхаживать его мать — женщину, о которой за всю жизнь не сказала ни одного доброго слова.

Норин Ричардс, впрочем, воспринимала все происходящее как должное. На протяжении нескольких лет она честно старалась сблизиться с Мэнди, но этого так и не произошло, зато теперь сноха держалась с ней так, словно они были лучшими подругами.

Еще большее потрясение Райан испытал, когда в гостиной появилась Эви под руку с Марти. Свой подбитый глаз она спрятала под умело наложенным гримом, но Райан знал, что синяк никуда не делся, и раздражение, которое он испытывал по поводу глупой наивности сестры, могло сравниться по силе лишь с его желанием вышибить дух из ублюдка-зятя, который как ни в чем не бывало наливался дармовой водкой.

Разумеется, все гости приехали с подарками, и при других обстоятельствах Райан воспринял бы это как нечто само собой разумеющееся. Однако сейчас обстоятельства были далеки от нормальных. С каждой минутой Райан все больше убеждался, что присутствует на спектакле, который с какой-то непонятной целью разыгрывала Мэнди, а помогали ей три услужливых официанта, бармен и повар. Это последнее обстоятельство было, кстати, едва ли не единственной фальшивой нотой. Мэнди не могла не знать, что и Райан, и его близкие предпочитают домашнюю еду и неформальную обстановку, а сегодняшний ужин хотя и назывался «семейным», больше походил на официальный банкет.

Райан вдруг подумал о Кэмерон. Почему-то ему казалось, что она тоже терпеть не может формальности и официоз.

Подойдя к Эви, которая сидела на диване вместе с двумя другими сестрами Райана Уной и Ингой, он под каким-то предлогом увел ее в кухню для серьезного разговора.

— Что было после того, как мы с Кэмерон уехали? — строго спросил он, и Эви испуганно поглядела на него.

— Только, пожалуйста, не говори Марти, что я тебе все рассказала, — были ее первые слова. — Он очень, очень сожалеет, правда! Теперь все будет хорошо, обещаю. Марти поклялся, что подобное больше не повторится!..

— Боже мой, Эви! — Райан вздохнул. — Это же полная чушь. Ты не хуже меня знаешь, чего стоят все его клятвы.

— Не чушь, — упрямо возразила Эви, но отвела глаза. — То, что произошло между нами, это было… просто ужасное недоразумение.

— Недоразумение? — взорвался Райан. — Черта с два!

— Не ругайся, пожалуйста! — Эви выдавила улыбку. — Если мама услышит, она промоет тебе рот с мылом.

— Не смешно. — Он нахмурился. — И потом, если это было, как ты говоришь, «недоразумение», тогда почему бы тебе не притвориться, будто ничего не произошло? Ведь именно так поступают разумные взрослые люди.

— Как прошла твоя утренняя… тренировка? — перебила его Эви. — Мэнди знает, что ты завел себе новую фитнес-инструкторшу?

Райан не мог поверить своим ушам. Неужели Эви давала ему понять, что, если он не прекратит этот неприятный для нее разговор, она расскажет Мэнди о Кэмерон?! А хуже всего то, что Эви, похоже, догадалась, какие чувства он питает к своей новой тренерше.

— Ты сошла с ума, — сказал он, качая головой. — Ты простила Марти после всего, что он сделал, разрешила ему вернуться в семью… Это большая ошибка, Эви.

— Я совершила ошибку, когда позвонила тебе, — упрямо возразила она.

Райан собирался еще многое сказать сестре, но ему помешали. Как раз в этот момент приехали Люси и Фил. Очевидно, это был еще один приготовленный Мэнди сюрприз: о том, что, кроме членов его семьи, приедут еще и Стэндарты, она ничего не говорила.

Райан бросил внимательный взгляд на жену. Мэнди безмятежно улыбалась.

Да, похоже, сегодняшний «семейный» ужин затянется надолго.

* * *

— Ну, хватит говорить обо мне, — промурлыкала Мэри Эллен, наклоняясь к Дону и заглядывая ему в глаза. — Расскажи лучше о себе.

Дон пожал плечами:

— О чем рассказать?

— О твоих самых главных секретах, — сказала она игриво.

— У меня нет секретов, — отрезал Дон, который с удивлением задавал себе вопрос, чего ради он обрек себя на это испытание. Разговаривать с Мэри Эллен было все равно что медленно погружаться на самое дно океана. Нельзя сказать, что она ему совсем не нравилась, но собеседник из нее… Она мыслила штампами, говорила штампами, и Дон был уверен, что видит ее насквозь. А от этого Мэри Эллен казалась ему еще скучнее, чем была на самом деле.

— У каждого человека есть тайны, — не отступала Мэри Эллен.

— В таком случае поведай мне, какие тайны ты хранишь в своей роскошной груди, — усмехнулся Дон, но Мэри Эллен не заметила иронии.

— Тебе правда интересно? — спросила она, кокетливо склонив голову к плечу.

— Давай, выкладывай… — подбодрил ее Дон.

И она действительно «выложила» ему если не все, то многое. Мэри Эллен рассказывала о своем распутном муженьке, о своем нелегком детстве, о той лжи, которую писали о ней газеты, о своей мечте стать звездой настоящего, большого кино, а не только телевизионных комедий. Откинувшись на спинку стула, Дон вполуха слушал, позволив своему разуму блуждать.

«Нет человека, который был бы доволен тем, что имеет, — подумал он. — И ко мне это тоже относится».

Потом он обратил внимание на молодого официанта, явно безработного актера, который уже некоторое время маячил возле столика, пытаясь соблазнить их десертом и заодно произвести впечатление на Мэри Эллен.

— Пирог с лаймом очень хорош, рекомендую, — пробормотал официант, бросая на Мэри взгляд, подразумевавший, что в своей актерской ипостаси он будет очень выигрышно смотреться в одном из ее телевизионных сериалов.

— Нет, спасибо, — вежливо ответила она.

— Как насчет яблочных пирожных с карамелью? — не отступал официант.

— Тоже, пожалуй, не стоит.

— Чай? Кофе? — спросил он уже с ноткой отчаяния в голосе.

Мэри Эллен отрицательно покачала головой.

— Только счет, — подсказал Дон.

Только после его вмешательства официант признал поражение и удалился.

— Кофе можно выпить и у меня, — добавил Дон, повернувшись к Мэри Эллен.

Она кивнула, стараясь ничем не выдать своего возбуждения.

Дон оплатил счет, оставив большие чаевые для безработного актера, к которому он ни с того ни с сего проникся сочувствием, и оба направились к выходу из ресторана.

Как и следовало ожидать, дежурившие снаружи папарацци набросились на них словно стая ворон. Отталкивая друг друга, они беспрерывно щелкали своими фотоаппаратами и выкрикивали:

— Дон! Дон! Посмотри сюда! Мисс Мэри Эллен! Улыбнитесь! Мы хотим видеть вашу очаровательную улыбку!

Кое-как пробившись сквозь толпу к машине, Мэри и Дон наконец отъехали.

— Ну что за наказание! — выдохнула Мэри Эллен, когда ресторан остался далеко позади.

— Такова цена известности, — заметил Дон. — Но для тебя, наверное, это дело привычное, правда?

— Как и для тебя.

— Не в такой степени.

— Надеюсь, ты на меня за это не сердишься? — спросила она с лукавой улыбкой.

— Ты, похоже, пользуешься у газетчиков особой популярностью, — усмехнулся Дон.

— Да, — ответила Мэри Эллен неожиданно резко. — Вот только причины такой популярности меня не радуют.

Убрав руку с рулевого колеса, Дон небрежно потрепал ее по колену, и Мэри Эллен придвинулась ближе. Машина мчалась с головокружительной скоростью. «Ему не терпится лечь со мной в постель», — думала Мэри Элен. «И зачем я с ней связался? — думал в это же время Дон. — Жаль, что она не Кэмерон. Ужасно жаль…»

* * *

— Зачем мы сюда пришли? — вполголоса проворчал Фил, наклонившись к Люси. — Ведь это чисто семейная вечеринка. Что мы тут делаем?

— Должно быть, Мэнди считает членами семьи и нас тоже, — ответила Люси, которая сама была озадачена не меньше мужа. У Ричардсов она ожидала увидеть только отца Мэнди и, может быть, мать Райана. Присутствие трех его сестер, да еще с мужьями, стало для Люси полной неожиданностью. Они, конечно, производили приятное впечатление и, возможно, были очень милыми людьми, но все же они принадлежали совсем к другому миру, и это бросалось в глаза. Сестры Райана были домашними хозяйками, их мужья, — за исключением беспутного Марти, — занимались бизнесом. Что касалось Норин Ричардс, то Люси она казалась классической матерью семейства — женщиной, которая посвятила детям всю себя и не имеет никаких собственных честолюбивых амбиций.

Интересно, задумалась Люси, откуда у Райана эти его замечательные способности режиссера и продюсера? Ясно, что его семья здесь ни при чем. В той обстановке из Райана мог бы выйти разве что бухгалтер средней руки. А может, здесь есть какой-то секрет?..

Додумать свою мысль до конца Люси не успела. Марти, который был уже настолько пьян, что от него приходилось постоянно убирать бутылку, переключил свое внимание на нее.

— Ты здорово сыграла в «Голубом сапфире»! — заявил он, обдавая Люси волной перегара. — Где ты научилась так ловко раздеваться?

«Голубой сапфир»… Так назывался единственный фильм, об участии в котором Люси не переставала жалеть. В нем она играла стриптизершу, что было фактически обязательной процедурой для всех голливудских актрис. Все звезды, которые добрались до вершин в своей карьере, в начале своего пути хоть раз исполнили роль стриптизерши или проститутки, а многие и тех, и других.

В «Голубом сапфире» Люси пришлось раздеться догола, так как на этом настаивал продюсер. Он утверждал, что это диктуется сюжетом. Сиськи крупным планом. Задница во весь экран. Ну и все остальное тоже.

Люси до сих пор вздрагивала при любом упоминании об этом кошмарном фильме. Особенно после того, как «Плейбой» опубликовал несколько самых пикантных кадров, где она представала, так сказать, во всей красе. Об этом эпизоде своей карьеры Люси изо всех сил старалась забыть, но время от времени кто-нибудь непременно о нем напоминал.

— Можно кой о чем тебя спросить? — пробормотал Марти заплетающимся языком. В руке у него каким-то образом снова появилась бутылка, и он сделал большой глоток прямо из горлышка.

«Пьяная свинья!» — подумала Люси, делая попытку пересечь комнату, чтобы оказаться поближе к Райану.

— О чем же? — спросила она недовольным тоном.

— Не хочу показаться грубым… — Марти икнул. — …Но твои сиськи в том фильме — это было что-то… потрясающее! Скажи, они у тебя настоящие?

«Ну и нахал, — невольно подумала Люси. — Наглец! Да как у него язык повернулся сказать такое?!»

— Что-что? — переспросила она, холодно глядя на него.

— Я имею в виду — когда Деми Мур снималась в «Ангелах Чарли», она специально увеличивала свои сиськи… ну, для роли. Вот я и подумал, что ты тоже…

— Лучше не думай, потому что у тебя это плохо получается, — отрезала Люси, окинув Марти ледяным взглядом.

— Да я, вообще-то, не против имплантатов, — промямлил Марти и почесал нос. — Жаль только, что после съемок Деми Мур их удалила. Мне нравятся бабы, у которых есть за что подержаться… Не то что у моей курицы…

Не дослушав, Люси решительным шагом пересекла комнату и подошла к Райану, который о чем-то горячо спорил со своей младшей сестрой.

— Райан, можно тебя на пару слов? — спросила Люси.

— Конечно. — Райан кивнул. В глубине души он был рад предлогу прекратить не слишком приятный разговор. Ему все еще не верилось, что Эви может быть настолько глупа, чтобы поверить: Марти и в самом деле раскаивается в том, что совершил.

Взяв Райана под локоть, Люси увлекла его к ведущей на террасу двери.

— Слушай, ты уверен, что мы с Филом вам не мешаем? — спросила она негромко. — Мэнди не предупредила, что у вас будет, гм-м… семейный ужин.

— Как это на нее похоже, не правда ли? — Райан саркастически хмыкнул. Он и сам гадал, с чего бы его жене вздумалось позвать и Стэндартов. — Такова наша Мэнди, и тут уж ничего не попишешь…

— Я хотела тебе кое-что сказать, — шепотом добавила Люси и машинально обернулась через плечо. — Ты только Филу ничего не говори… В общем, я нашла одного талантливого молодого писателя, который заинтересовался моими идеями и согласился воплотить их в сценарий. Ты мог бы быть продюсером моего фильма…

— Ну, до этого, наверное, еще далеко, — рассеянно отозвался Райан. — И вообще, на твоем месте я все же посоветовался бы с Филом.

— Это еще почему? — возмутилась Люси. — Мои дела его не интересуют. Стоит мне только заговорить с ним о возвращении в кино, как он тут же начинает злиться или вообще меня не слушает. Поэтому-то мне и пришлось взять дело в свои руки. Ну а что мне остается делать?

Райан неопределенно пожал плечами. Откровенно говоря, сейчас ему было не до Люси и ее проблем. Куда больше его занимал вопрос, что затеяла Мэнди. Зачем ей понадобилось устраивать эту домашнюю вечеринку? Буквально несколько минут назад Райан выяснил, что сегодняшний прием не был спланирован заранее, как уверяла его жена. Его мать проговорилась, что и она, и все остальные получили приглашение только сегодня утром, а это означало, что пока он завтракал с Кэмерон, Мэнди в срочном порядке организовывала этот семейный праздник. С ее стороны было, конечно, очень умно притвориться, будто она уже давно решила устроить этот ужин, чтобы отметить его сороковой день рождения в узком кругу, но теперь, когда все открылось, Райан терялся в догадках, зачем это могло ей понадобиться. Скрыть это от него Мэнди все равно бы не удалось — рано или поздно правда выплыла бы наружу, и тогда…

— Я хочу, чтобы ты пообещал мне одну вещь, Райан, — сказала Люси, тронув его за рукав. — Когда я получу готовый сценарий, прочитай его, пожалуйста.

— Конечно. — Райан кивнул, продолжая думать о своем.

Люси подалась вперед и чмокнула его в щеку.

— Спасибо, Райан. Я знала, что могу на тебя положиться. Уверена, ты не пожалеешь, что потратишь на это свое время.

Райан еще раз кивнул и отошел к бару. Сегодняшний завтрак с Кэмерон стал для него чем-то вроде откровения. Впервые он отчетливо понял, что его жизнь — это не только брак с женщиной, которую он давно разлюбил. И в его жизни может быть много всего другого. С его глаз словно пелена спала, и Райан осознал, что наказывать себя за то, над чем он все равно был не властен, бессмысленно и глупо. Ни он, ни Мэнди не были виноваты в двух ее выкидышах, в появлении на свет мертвого ребенка. Да, это были настоящие трагедии для них обоих, но они остались в прошлом. Жить нужно было настоящим и будущим — и именно ради этого будущего им с Мэнди давно следовало пересмотреть свои отношения.

Развод будет для них лучшим выходом.

Теперь Райан был в этом совершенно уверен.

21

Идея подобрать новых фитнес-инструкторов принадлежала Коулу. Он уже дал объявления в газеты и назначил время для собеседований с претендентами. Когда он поделился своими планами с Кэмерон, та с сомнением спросила:

— Может быть, лучше подождать, когда мы откроемся?

— Мы не сможем начать работать втроем, — возразил Коул. — Ты, да я, да еще Дориан — мы просто не справимся. А чтобы с самого начала заявить о себе, так сказать, во весь голос, нам необходимы по крайней мере еще два квалифицированных тренера.

Собеседования проходили в одном из помещений недостроенного клуба, причем Коул показал себя на редкость разборчивым работодателем. «Этот слишком молод, — говорил он. — Этот слишком сексуален».

Или наоборот:

«Недостаточно сексуален».

В конце концов Кэмерон начала терять терпение, и когда Коул отказал совершенно очаровательной девушке, показавшейся ему «недостаточно испорченной», она не выдержала.

— Ты хоть сам-то знаешь, что тебе нужно?! — рявкнула Кэмерон.

Она очень редко повышала голос, и ее реакция застала Коула врасплох. На мгновение он задумался, потом его лицо расплылось в широкой улыбке.

— Да, знаю, — ответил он. — Я ищу кандидата, который был бы так же хорош, как мы с тобой.

Кэмерон покачала головой. Как и она, Коул стремился к тому, чтобы все в «Парадизе» было самым лучшим, но и затягивать подбор персонала до бесконечности тоже не следовало.

— Имей в виду: следующего кандидата мы наймем, если только у него не будет три ноги, — строго сказала Кэмерон. — У нас не так много времени, чтобы мы могли тратить его без пользы.

— Ладно, — нехотя согласился Коул. — Как скажешь.

Следующим кандидатом оказалась Черри — миловидная, приветливая девушка с превосходным спортивным телом и безупречными рекомендациями.

— Вы приняты, — сказала Кэмерон, прежде чем Коул успел вмешаться. — И позовите следующего…

К концу дня они наняли еще Рино — молодого итальянского паренька с твердым как гранит прессом и восторженным отношением к любимому делу.

Вечером, когда с подбором персонала было покончено, Кэмерон, Коул и Дориан отправились в «Калифорнийскую пиццу» на Беверли-драйв, где заказали по пицце с цыпленком и по большой порции салата «Цезарь».

— У меня есть хорошая новость, — сказал Коул, приступая к пицце. — Утром я забыл тебе сказать…

— Ты не забыл, — возразила Кэмерон. — Просто ты на меня разозлился.

— Это правда. — Коул вздохнул. — А все-таки где именно ты была сегодня утром? Я разговаривал с Кэти, и она сказала, что не видела тебя уже пару дней.

— Ты хочешь сказать, что наша мисс Парадайз — прогульщица? — удивился Дориан, отточенным движением головы отбрасывая назад свои золотистые кудри.

— Я не прогуливала, я просто… перепутала время, вот! — Кэмерон вспомнила о Райане и задумалась, вспоминает ли он о ней.

«— Нет-нет, все бессмысленно! Ведь он женат! Забудь о нем!

— А если я не могу?

— Придется, если не хочешь новых неприятностей».

— Ты сказала, что тебе нужно было помочь какому-то другу, — сказал Коул обличительным тоном. — Я его знаю?

«— Да, другу. Моему новому другу».

— Похоже, у Кэмерон появились какие-то тайны! — поддел ее Дориан. — Только погляди на ее лицо — она определенно что-то скрывает. Иначе с чего бы у нее был такой виноватый вид?

«Виноватый?..» — удивилась Кэмерон. Странно, ведь она ничего такого не сделала — просто позавтракала с женатым мужчиной. Едва ли это можно считать преступлением.

— Прекратите вы, оба! — строго сказала она, напуская на себя рассерженный вид. — Если вам так нужна правда, знайте: я проспала. Вот и все.

— Мы уже догадались, — ухмыльнулся Дориан. — Непонятно только, почему ты так покраснела. Кстати, я его знаю?

— Кого? — Кэмерон была уверена, что вовсе не краснела, но сейчас она почувствовала, как предательский жар ползет по щекам и даже по шее.

— Твоего нового мужчину.

— Ни новых, ни старых мужчин у меня нет, — отрезала Кэмерон, начиная сердиться по-настоящему. — Так что ты хотел мне сказать? — спросила она, поворачиваясь к Коулу.

Коул, похоже, собирался поддержать шутливый разговор, но под ее взглядом сразу передумал.

— Натали звонила, — сказал он. — У нас появился новый инвестор.

— Так, давай-ка с самого начала, и поподробнее. Кто у нас появился?

— Насколько мне известно, один из знакомых Натали искал случай выгодно вложить деньги. И она посоветовала наш фитнес-клуб. По-моему, для нас это большая удача.

— Кто именно? — перебила Кэмерон. — Ты знаешь, кто это?

— Не знаю. Разве это так важно? — Коул слегка пожал плечами. — Важно, что мы получим кругленькую сумму, которой нам как раз не хватает.

— И что этот таинственный инвестор потребует от нас?

— Ничего, кроме соответствующей доли в прибыли. Он и Натали выступят как обычные соинвесторы.

Кэмерон с сомнением покачала головой. Похоже, Коул был не настолько сведущ в бизнесе, как ей казалось.

— Мне это не нравится, — заявила она. — Нельзя допускать, чтобы неизвестно кто становился нашим партнером. Это наш бизнес, в конце концов!..

— Не беспокойся. — Коул успокаивающе поднял руку. — Если Натали ручается за этого человека, значит, все в порядке. Кроме того, ты, как и я, отлично знаешь, что наши собственные средства на исходе. С этими новыми поступлениями мы сможем вовремя закончить всю подготовку и открыться с большой помпой, как и планировали. Натали уже составила примерный список знаменитостей, которых она намерена пригласить на открытие. Кроме того, она собирается рассказать о «Парадизе» в своем телешоу. Отлично, правда? После такой рекламы денежки потекут рекой, и мы сумеем быстро расплатиться со всеми, кому должны.

На этот раз Кэмерон кивнула, хотя и не слишком уверенно. Чем меньше времени оставалось до открытия клуба, тем большее напряжение она испытывала. «Парадиз» был ее будущим — всем, на что она возлагала надежды и ради чего работала. Он должен быть успешным.

Но что, если их ждет провал?

Вдруг клиенты не пойдут в ее клуб?

На открытие, конечно, соберется целая толпа — бесплатная выпивка и закуска, а также возможность появиться в обществе знаменитостей никого не оставят равнодушными, но что будет потом?

Что, если она прогорит?

«Прекрати! — скомандовала себе Кэмерон. — Зачем заранее волноваться? «Парадиз» ждет успех, в этом не может быть никаких сомнений!»

— Ну ладно… — проговорила она после непродолжительной паузы. — Если Натали ручается, что все будет в порядке, тогда волноваться действительно не стоит. А когда у нас будут эти деньги… Скажи, ты уже говорил со знакомым Карлоса?

— Да, я ему позвонил, — кивнул Коул. — И я думаю — это как раз тот человек, который нам нужен, тем более что теперь у нас появились средства. Завтра в десять утра я хочу встретиться с ним в клубе. Похоже, этот парень действительно может доделать работу быстро и не слишком дорого.

— Ты хочешь сказать, что к дате, которую мы назначили, все действительно будет готово?

— Он утверждает — это ему по плечу. Конечно, нужно еще проверить…

— Мало закончить ремонт — нужно сделать еще много всего…

— Кстати, Натали считает, что нам стоит нанять толкового специалиста по рекламе, — сказал Коул. — Тогда наше открытие не пройдет незамеченным.

— Ты думаешь? — засомневалась Кэмерон.

— Это Голливуд, детка. И фитнес — одно из божеств, которому молятся здешние обитатели. Если у нас будет грамотно поставленная реклама, мы сможем стать второй «Пинкберри».

— «Пинкберри»? — Кэмерон озадаченно нахмурилась.

— Ну помнишь, как они благодаря успешной рекламе подмяли под себя все производство йогуртов. А мы можем сделать то же самое в области моделирования фигур звезд… и будущих звезд.

— Вот именно, — поддакнул Дориан.

— В «Парадиз» будут приходить те, кто захочет иметь самую красивую фигуру в городе, — уверенно заключил Коул. — Вот увидишь, у наших дверей скоро выстроится очередь из знаменитостей, желающих платить любые деньги за наши эксклюзивные услуги.

Он буквально излучал уверенность, однако Кэмерон по-прежнему было не по себе. Что, если Коул ошибается? Ведь часто бывает, что какая-нибудь глупая случайность рушит самые выверенные планы! Она, впрочем, попыталась улыбнуться, но беспокойство не оставляло ее. Кэмерон чувствовала себя как туго натянутая струна. В подобных случаях снять напряжение помогал секс, а коль скоро Райан был недосягаем, обратиться она могла только к Марлону. Что ж, пусть будет Марлон, — решила она.

— О'кей, ребята, мне пора домой, — сказала Кэмерон и для верности зевнула.

— Неужели не выспалась? — рассмеялся Дориан. — Едем лучше с нами в «Аббатство» — поглядишь, каким я пользуюсь успехом, и порадуешься за товарища. Ну, что скажешь?

— Я и так за тебя рада. — Кэмерон снова зевнула. — Давай в другой раз, а?

— Ну, теперь мне все ясно! — рассмеялся Дориан. — Наша Кэмерон наконец-то завела себе приятеля! Это написано на ее красивом личике вот такими буквами! — Он широко развел руки. — Что, ты и теперь скажешь, что это не так?

— Не так, — упрямо сказала Кэмерон.

— Я никогда не ошибаюсь, когда дело касается секса, — сказал Дориан с самодовольной ухмылкой. — Вы свое получаете, юная леди, это уж как пить дать.

«Да, получаю. Мне нужно только двадцать минут, чтобы доехать до побережья, и я получу все, что мне необходимо».

— Надеюсь, Кэмерон с кем-то встречается, — вставил Коул. — Потому что секс — это одно, а встречаться — совсем другое. По-моему, ей давно пора завести постоянного приятеля.

— Я была бы очень благодарна вам обоим, — холодно сказала Кэмерон, — если бы вы не лезли в мою личную жизнь. Позаботились бы лучше о себе! — Проницательность Коула потрясла ее, но она изо всех сил старалась этого не показывать. — И потом, — добавила Кэмерон, — мне очень не нравится, когда обо мне говорят в третьем лице, да еще в моем присутствии. А вы оба постоянно это делаете!

— Ну-ну, не злись! — проговорил Дориан, качая головой. — Вот не думал, что ты станешь сердиться из-за такого пустяка. Ведь мы же друзья…

— До свидания, друзья… — Кэмерон поднялась из-за стола и, расцеловав обоих на прощание, направилась к выходу из кафе. На пороге она остановилась и еще раз махнула им рукой. — До завтра!

Оказавшись на улице, она сразу позвонила Марлону. Он сказал, что работает над сценарием, но для нее сумеет выкроить время.

Выключив телефон, Кэмерон задумалась. Марлон работает над сценарием? Это было что-то новенькое… Марлон для нее всегда был просто студентом, но, похоже, он мечтал покорить Голливуд в качестве сценариста. Впрочем, в этом ничего удивительного не было. Все молодые люди, приезжавшие в Лос-Анджелес со всех концов страны, мечтали об одном: о славе, об успехе, о больших деньгах, которые можно сделать достаточно быстро только в кино в том или ином качестве.

До побережья она домчалась в рекордное время.

И почти сразу пожалела о том, что приехала.

Отчего-то Кэмерон вдруг стало ясно, что Марлон — это совсем не то, что ей нужно. Секс был ей необходим, но заниматься им с этим молодым девятнадцатилетним парнем Кэмерон отчего-то расхотелось.

Увы, она поняла это слишком поздно. Марлон встретил ее, как всегда, тепло и по-дружески, увлек на свой матрасик и лег рядом. Привычное действо продолжалось до тех пор, пока Кэмерон не симулировала оргазм и не сказала, что Марлон, как всегда, был на высоте. Но когда она уже одевалась, ему вдруг захотелось с ней поговорить.

Кэмерон это решительно не понравилось. От Марлона ей нужны были не разговоры — только секс. Все же из вежливости она около пяти минут выслушивала его откровения, потом, сославшись на назначенную встречу, выскочила из домика на берегу.

Секс с Марлоном потерял для нее всю свою привлекательность. Он был юношей, почти ребенком, а ей нужен был мужчина.

Настоящий мужчина.

Такой, как Райан Ричардс…

* * *

— Что, по-твоему, творится с нашей красоткой? — спросил Дориан, когда Кэмерон вышла из пиццерии.

— Понятия не имею! — небрежно пожал плечами Коул, который как раз в это время строил глазки брутального вида здоровяку у барной стойки. — По-моему, с ней все в порядке.

Перехватив взгляд Коула, Дориан театрально вздохнул.

— Только не его, пожа-алуйста! На прошлой неделе я имел с ним дело — ему только леденцы сосать!

— Почему ты думаешь, что меня это не устраивает? — поддел приятеля Коул.

Обмахиваясь карточкой меню, Дориан закатил глаза.

— Ах, Коул! Как жаль, что я не в твоем вкусе. Мы могли бы составить чудесную команду!

— Мы и так команда, — заметил Коул, одаряя Дориана ослепительной белозубой улыбкой. — Только ты держись своего, а я уж буду как привык.

— Противный! — Дориан надулся.

— Уж какой есть, — ответил Коул и снова улыбнулся.

* * *

Кэмерон ехала домой. Из автомагнитолы доносились композиции «Сейд» — эта сравнительно старая музыка довольно точно подходила к ее минорному настроению.

Забрав Йоко и Леннона, Кэмерон пробежалась с ними вокруг квартала, приняла душ и, натянув старый спортивный костюм, уселась перед компьютером, чтобы проверить по «Гуглю» Райана Ричардса.

Ссылок оказалось довольно много. Они касались его биографии, его фильмов, его наград, его семьи. Кэмерон с жадностью читала статьи, впитывая каждую подробность, каждую деталь. Закончив, она выскользнула на улицу, села в «Мустанг» и поехала в магазин «Барнс энд Ноубл», где купила все семь фильмов Райана. У нее было сильное желание начать смотреть их немедленно, но время было далеко за полночь, а в семь утра ее ждал Дон. Кроме того, завтрашний день обещал быть довольно напряженным, и Кэмерон со вздохом отложила диски.

Уже ложась спать, она снова подумала о Райане. Они договорились о времени проведения тренировок, но о месте не было сказано ни слова. Райан лишь пообещал ей, что позвонит, и Кэмерон надеялась, что он не передумает. Правда, пока голосовых сообщений от него в ее почтовом ящике не было, и Кэмерон со вздохом спрятала телефон под подушку. Через несколько минут она уже спала. Ей снился странный сон: не то ураган, не то землетрясение, и она падает с высокого утеса в залив. Вода в нем почему-то совершенно спокойна, и Кэмерон лежит на спине, чувствуя, как вокруг снуют дельфины, легко касаясь ее тела своими гладкими боками.

В три часа ночи ее разбудил громкий шум. Йоко и Леннон яростно облаивали входную дверь.

Кэмерон резко села на кровати и прислушалась, надеясь уловить какой-то подозрительный звук. Но если не считать собачьего лая, все было тихо.

— Место! Лежать! — скомандовала Кэмерон собакам и зевнула, думая о том, не стоит ли ей приобрести пистолет и научиться стрелять. Мистер Васаби говорил, что за последний месяц в их районе произошло уже несколько ограблений домов, и хотя Кэмерон была далеко не трусиха, с оружием она чувствовала бы себя гораздо увереннее.

Собаки скоро успокоились, а еще какое-то время спустя Кэмерон заснула снова. На этот раз ей приснился Райан, и когда несколько часов спустя раздался сигнал будильника, она встала с постели со счастливой улыбкой на лице.

22

— Вот это да! — воскликнула Мэри Эллен. — Вот так дом! Скажу честно — я еще никогда не видела ничего подобного!

— Я сам его спроектировал, — ответил Дон, открывая дверь. Батч немедленно бросился навстречу гостье, и Мэри Эллен испуганно попятилась.

Дон схватил пса за ошейник и оттащил в сторону.

— Если хочешь, оставим его в саду, — предложил он.

— Да, пожалуй, так будет лучше, — согласилась Мэри Эллен чуть дрожащим голосом. — Я… я просто не привыкла к большим собакам. У меня чихуа-хуа…

«Кто бы сомневался», — подумал Дон и выволок Батча в патио через другую дверь. Насколько он знал, чихуа-хуа были самой модной в Голливуде породой собак. Звезды обожали фотографироваться с этими субтильными крошками. Даже если бы он не знал, что Мэри Эллен завела себе именно такую собачку, догадаться было не трудно.

Выставив Батча в сад, Дон закрыл дверь и нажал кнопку. Тотчас в гостиной зазвучал чувственный баритон Роберта Келли.

— Что будешь пить? — спросил он у гостьи, которая уже устраивалась на софе.

— Я бы предпочла «Бейлиз», — сказала Мэри Эллен, гадая, когда Дон перейдет к делу. Обстановка казалась ей самой подходящей. У Дона был роскошный дом с великолепным видом на город. Мерцающие огни вечернего Лос-Анджелеса расстилались за окнами подобно расшитому бриллиантами покрывалу.

Дон между тем никак не мог решить, что ему делать.

Трахнуть ее или не трахнуть?

Вот в чем вопрос!

Спать с ней ему не хотелось, да и никакого особого возбуждения он не испытывал. С другой стороны, он знал, что Мэри Эллен ожидает от него по-мужски решительных действий. Такова была его репутация, о которой следовало заботиться.

Ладно, допустим, он переломит себя и устроит ей фантастический секс. Но что, если после этого она вообразит, будто они стали «парой»?

«Значит, нужно быть поосторожнее», — решил Дон. Тем более что с некоторых пор его не оставляло ощущение, что Мэри Эллен совсем не так глупа, как ему сначала казалось.

Ладно, там видно будет…

Он налил ей ликер, себе — виски «Джек Дэниэлс» и сел на диван рядом с Мэри Эллен, так и не решив, что делать дальше.

Мэри Эллен решила это за него. Выпив ликер двумя глотками, она ловко расстегнула блузку и лифчик, явив потрясенному взору Дона пару упругих, абсолютно натуральных грудей с задорно торчащими твердыми сосками.

Этого оказалось достаточно. Такие груди Дон просто не мог игнорировать.

Наклонившись вперед, он приник губами к ее соскам, лаская, облизывая, втягивая их в себя до тех пор, пока Мэри Эллен не начала постанывать от удовольствия. Она словно просила, умоляла его о сексе, и Дон не мог ей отказать. Его разум был по-прежнему занят Кэмерон, но тело требовало немедленного действия.

С лихорадочной поспешностью он расстегнул брюки, Мэри Эллен выскользнула из юбки, и через минуту они уже катались по белому пушистому ковру перед диваном. С каждой секундой стоны Мэри Эллен делались все громче, все настойчивей — они звучали словно команда, которой Дон уже не мог сопротивляться.

«Нужно взять презерватив!» — подсказывал здравый смысл.

«К черту его!» — ответило тело.

И после этого все закружилось, взорвалось вспышками острого наслаждения. Дон кончил несколько раз, сколько — он и сам не мог сказать. И лишь когда все было уже позади, он подумал:

«Черт… Нельзя было этого делать. Ни в коем случае нельзя!»

* * *

С каждой минутой Марти все больше пьянел. Уже несколько раз он настойчиво атаковал Люси, и Фил, который сам опрокинул несколько стаканчиков, не мог этого не заметить. Райан, предчувствуя неприятности, внимательно следил за обоими. Меньше всего ему хотелось, чтобы семейный вечер увенчался побоищем между пьяным каскадером и не менее пьяным сценаристом.

Увидев, что Мэнди болтает с его матерью так, словно они были близкими подругами, Райан подошел к жене и спросил, когда подадут ужин. Он надеялся, что за едой страсти немного улягутся.

— Я думаю — скоро, — ответила Мэнди, доверительным жестом беря Норин за руку. — А что, разве мы куда-то торопимся?

— Да, — коротко ответил Райан. — Марти набрался как свинья. Он не дает прохода Люси, а Фил начинает злиться.

— Мне ужасно нравится, когда Райан такой серьезный! — хихикнув, сказала Мэнди свекрови. — Вам, наверное, тоже, да?

— Посмотрела бы ты на него, когда ему было десять, — с готовностью ответила Норин, поддерживая, как ей казалось, самый обычный разговор. — Райан уже тогда был такой взрослый и почти не шалил.

— Райан и сейчас не шалит. — Мэнди снова хихикнула. — Он мало изменился за три десятка лет! Правда, милый?

Райан едва не поперхнулся. Он совершенно не узнавал Мэнди. Да что с ней такое?!

Неожиданно зазвонил звонок на входной двери. Никто его, похоже, не слышал, и Райан пошел открывать, гадая, кого еще пригласила Мэнди на семейный ужин.

Распахнув дверь, Райан остолбенел от изумления. На пороге стояли сам Гамильтон Гекерлинг и его юная жена. На ней было зеленое атласное платье от Ив Сен-Лорана, к которому удивительно шли со вкусом подобранные драгоценности.

Гамильтон Гекерлинг горделиво выпрямился и властным жестом обнял девушку за плечи.

— Познакомься, это мой зять! — прогудел он, входя в прихожую. — А это моя жена Пола.

Пола улыбнулась.

Райан почувствовал, как кровь отхлынула от его лица.

— Ну, что молчишь? — громогласно осведомился у него тесть. — Поздравь же нас наконец!..

Амстердам семью годами ранее…

Нанятый Доном Вероной частный самолет прибыл в Амстердам около полудня. Кроме самого Дона, на борту находился его лучший друг и будущий муж, пока еще жених, Райан Ричардс, все еще плохо соображавший после вчерашней попойки. Вместе с ними в Амстердам прилетели еще трое близких друзей Райана: снимавшийся в его самом первом фильме актер Эдди Серрано, сценарист Фил Стэндарт и сопродюсер одной из самых успешных лент Райана Дженна Ли, с которой он познакомился еще в колледже. Дженна была лесбиянкой; именно этим объяснялось ее участие в мальчишнике, который друзья решили устроить Райану в честь его скорой свадьбы с Мэнди Гекерлинг.

Предстоящее веселье радовало всех, кроме самого Райана, который с большим удовольствием остался бы дома, но ни Дон, ни Фил и слышать об этом не хотели. «Раз ты собрался жениться, — заявили они, — значит, должен как положено попрощаться с холостяцкой жизнью!»

Сам Дон к этому моменту уже успел развестись с первой женой. Развод дался ему тяжело, и он хотел расслабиться. Что касалось Фила, то он уже три года был женат на роскошной кинозвезде Люси Лайонс, которая подарила ему сына и теперь ждала дочь. Его брак можно было назвать счастливым, однако Фил всегда был не прочь повеселиться.

Дон не только арендовал самолет. Он также зарезервировал для них места в отеле и нанял специального гида, который должен был показать им местные достопримечательности. «Настоящие достопримечательности, — уточнил он, — а не то дерьмо, которое обычно показывают туристам».

Гид встречал их в отеле. Все пятеро были убеждены, что на экскурсию по местным злачным местам их повезет мужчина, но их ждал сюрприз. Возможно, Ханна когда-то была мужчиной, но теперь она превратилась в высокую — больше шести футов — женщину с вьющимися светлыми волосами, большой грудью, широкими плечами и грубоватым лицом. Всем своим видом она как будто говорила: «Вам понравится Амстердам, а если нет — я сумею вправить вам мозги!»

При виде Ханны Дженна немедленно воспылала страстью. Эдди тоже. Фил решил, что попытает с ней счастья, если ничего другого не подвернется.

Ханна прекрасно говорила по-английски. Голос у нее был по-мужски низким, и Райан решил, что она наверняка прошла через операцию по смене пола.

«По-моему, ты напрасно беспокоишься, — заметил Дон, когда Райан поделился с ним своими догадками. — Ханна — кем бы она ни была — наверняка знает все места, где можно получить удовольствие. С таким гидом не пропадешь!»

В ответ Райан только пожал плечами. Он считал, что в каком-то смысле друзья обманули его — заставили устроить этот мальчишник, чтобы развлечься за его счет. Собственно говоря, и на самолете-то он оказался только потому, что был уверен: они летят в Вегас, но оказалось, что конечной целью их путешествия был Амстердам — сексуальная столица Европы.

А секс Райана интересовал мало. Вернее сказать — он не видел никакой особой доблести в том, чтобы трахать все, что шевелится. Ему было тридцать три года, и вплоть до этого момента вся его жизнь напоминала сплошную холостяцкую вечеринку. Теперь Райан был готов успокоиться, остепениться и начать жить с одной-единственной женщиной, которую он сам выбрал. Кроме Мэнди, ему больше никто не был нужен. Мэнди Гекерлинг казалась ему совершенством. Умная, красивая, веселая, Мэнди согласилась стать его женой. Кроме того, она не мечтала сделать карьеру в Голливуде, что само по себе было большой редкостью.

«У меня есть план… — заявил Дон после того, как они зарегистрировались в отеле, выходившем фасадом на один из знаменитых амстердамских каналов. — Даю вам пару часов, чтобы привести себя в порядок и отдохнуть. После этого мы отправляемся исследовать окрестности. Возражения?»

Возражений не последовало. Даже Райан промолчал, хотя про себя он давно гадал, как бы уклониться от осмотра «достопримечательностей», вызывавших в его спутниках столь неподдельный энтузиазм. Мэнди этого бы не одобрила. И тот факт, что она понятия не имела, где сейчас находится ее жених, ничего не менял. Райану очень не хотелось начинать свою семейную жизнь с обмана, но пути назад не было. Единственное, что было в его силах, — это не участвовать в развлечениях, ради которых друзья потащили его на другую сторону Атлантики.

«Не забывай, — сказал ему Дон, — это твоя последняя возможность насладиться свободой. С твоей стороны было бы глупо упустить такой шанс».

Райан кивнул. Он хорошо помнил, как полтора года назад Дон устраивал в Тихуане такой же мальчишник перед своей женитьбой на Саше — французской кинозвезде. Это было сущее безумие. Виски лилось рекой, стриптизерши и проститутки сменяли друг друга с калейдоскопической быстротой, а похмелье, которое он тогда заработал, продолжалось не меньше недели. А спустя примерно год Дон с Сашей развелись, так что та его «последняя возможность» оказалась вовсе не последней.

Оказавшись в своем номере, Райан принял душ и побрился, готовясь к предстоящим испытаниям. Еще по пути в отель он поклялся себе, что будет пить как можно меньше и постарается держать себя в руках, но сейчас Райан сомневался, что ему удастся исполнить данное себе слово. Только не в такой компании. Кроме того, это была его холостяцкая вечеринка, а значит, ему Следует быть готовым ко всему.

Лишь несколько часов спустя они оказались в «квартале красных фонарей». До этого они развлекались, как обычно принято развлекаться на холостяцких вечеринках — побывали на секс-шоу, где стриптизерши делали это со змеями, друг с другом и с борцом сумо, а также в клубах, где выступали девушки с огурцами, с бананами, с цыплятами, с карликами, с поросятами и так далее и так далее… На пути из одного заведения в другое они время от времени заходили в маленькие, уютные кафе, где совершенно легально продавалась марихуана и где выкурить косяк было таким же обычным делом, как заказать чашку кофе.

В «квартале красных фонарей» они сразу попали на знаменитую на весь мир улицу, где в освещенных витринах сидели в ожидании клиентов полураздетые девушки. По тротуарам прохаживались сутенеры, высматривающие потенциальных клиентов.

«Ну, выбирай», — сказал Райану Дон, пока они медленно шли вдоль улицы, разглядывая выставленный «товар». И выбирать было из чего. Молодые и старые, толстые и худые как палки, пышногрудые и плоские, азиатки и европейки, негритянки и скандинавки — на любой вкус.

«Давай выбирай, не стесняйся, — подбодрил приятеля Дон. — Иначе брак не будет счастливым».

В конце концов Райан уступил и принялся разглядывать сидящих в витринах девушек, но вместо возбуждения почувствовал лишь жалость. Худая чернокожая шлюха в розовом белье, толстая блондинка в прозрачной кукольной ночнушке, огненно-рыжая шведка, манившая его из-за стекла пальцем с длинным ногтем — все они наводили Райана на мысль об обстоятельствах, приведших этих девушек на панель.

Потом он заметил ее — юную, изящную, как эльф, блондинку, которую они уже видели сегодня в одном из секс-шоу. На взгляд Райана, ей не могло быть больше шестнадцати. Девушка поразила его своей необычной, редкой красотой, но лицо ее было печально, глаза — грустные.

Когда двумя часами раньше она вышла на сцену сразу с тремя мужчинами и женщиной, Райан очень старался отрешиться от происходящего. Мужчины насиловали девушку то по очереди, то вместе, а потом стали унижать на потеху публике: шлепать, щипать, мочиться на нее, и в конце концов Райан не выдержал. Выйдя под каким-то предлогом, он остался ждать друзей на улице.

И вот Райан снова увидел ее — очень красивую, очень печальную и одинокую.

«Я возьму ее!» — сказал он, останавливаясь перед витриной.

Фил одобрительно взревел.

«Прекрасный выбор, Райан! У тебя есть художественный вкус! — воскликнул он. — Ну а я займусь соседкой». И он ткнул пальцем в очаровательную, темноволосую женщину в коротком красном платьице, которая, сидя за столом, со скучающим видом раскладывала пасьянс.

Ханна рассмеялась, обнажив в улыбке большие, лошадиные зубы.

«А вы? Вы кого-нибудь выбрали?..» — спросила она, поворачиваясь к Дону и Эдди.

Но Дон отрицательно покачал головой и хлопнул Райана по плечу.

«Давай, действуй, — напутствовал он приятеля. — И постарайся, чтобы эта ночь запомнилась тебе надолго, потому что, когда ты женишься, ничего подобного у тебя уже не будет!»

«Я сейчас договорюсь с хозяином», — сказала Ханна и, отойдя в сторону, заговорила с высоким худым сутенером, маячившим у ближайшего перекрестка. Она, похоже, хорошо знала этого типа, поскольку после краткого обмена приветствиями сутенер взял деньги и вернулся на свой пост на углу, а Ханна велела Райану и Филу пройти в соответствующие комнаты.

«Увидимся в гостинице, — сказал Дон на прощание. — Или, может быть, ты хочешь, чтобы мы остались и посмотрели, на что ты способен?!»

«Спасибо, не нужно, — ответил Райан с натянутой улыбкой. — Вы же советами замучаете, к тому же мне может потребоваться времени больше, чем вы думаете».

«Молодец, так и надо! — одобрил Дон. — Ну, до встречи. Увидимся утром».

«Если девушка сумеет доставить вам удовольствие, — добавила Ханна деловым тоном, — вы можете дать ей на чай. Но, в принципе, она и так должна сделать все, что вам захочется. За все заплачено».

«Да, дружище. Можешь делать с ней все, что заблагорассудится. — Дон беззаботно рассмеялся. — Только не забудь о мерах предосторожности, если ты понимаешь, что я имею в виду».

И несколько секунд спустя Райан оказался в крошечной комнатке один на один с девушкой. Не глядя на него, она подошла к окну-витрине и задернула тонкие занавески, сразу отрезав лившийся с улицы свет. Теперь комнату освещал только высокий торшер с красным абажуром. Сев на кровать, она стала снимать через голову свое более чем откровенное платьице.

«Постой, — сказал Райан. — Не надо!»

Повернув голову, девушка вопросительно взглянула на него.

«Ты говоришь по-английски?» — спросил он.

«Немного», — ответила она.

Да, за два проведенных в Амстердаме года Аня выучила не только английский, но и многое другое. Например, она узнала, что не может доверять никому — даже Вельме, которая однажды внезапно исчезла и больше не вернулась. После этого Аня целиком оказалась во власти Джо, который был человеком жестоким, заставлявшим ее делать поистине ужасные вещи.

«Как ты меня хочешь?.. — равнодушно спросила Аня. — Что я должна сделать, чтобы доставить удовольствие?»

«Ничего», — ответил Райан.

«Ничего, — повторила она. — Но ведь ты заплатил, и если я не сумею тебе угодить…»

«Что будет, если ты не сумеешь мне угодить?» — спросил он.

Аня опустила голову.

«Ничего», — сказала она, но Райан понял — девушка лжет.

«Сколько тебе лет?» — спросил он, усаживаясь рядом с ней на край продавленной кровати, застеленной голубым покрывалом. На самом деле Райан был уверен, что ей еще нет шестнадцати, но ведь нужно было с чего-то начать разговор.

«А сколько бы ты хотел? — с вызовом ответила она вопросом на вопрос. — Выбирай сам. Я все умею. Хочешь, я возьму в рот?..»

«Нет».

«Я умею все, — повторила она тусклым голосом. — Все, что захочешь».

Райан понял — ей хочется, чтобы все поскорей закончилось и она смогла бы вернуться на свое место в витрине. Для нее он был еще одним клиентом, с которым она проведет еще одну ночь — точно такую же, как десятки предыдущих. И то же самое повторится и завтра, и послезавтра, и через неделю.

«Откуда ты родом?» — спросил он, заметив, что руки девушки почти сплошь покрыты багровыми кровоподтеками.

«Ниоткуда», — ответила она ровным голосом.

«А где твои родители?»

«Ты что, из полиции?» Теперь она взглянула на него с явным подозрением.

«Нет, я не из полиции. На следующей неделе я женюсь, и друзья затащили меня сюда, чтобы устроить мне праздник. Я… я просто не знал, что у них на уме, иначе бы не поехал».

«Тебе совсем не хочется меня трахнуть?» — спросила Аня с явным недоверием.

«Нет, — твердо ответил Райан. — Но мне хочется чем-то тебе помочь».

«Помочь? — удивилась она. — Зачем это тебе нужно?»

«Хотя бы затем, чтобы сделать эту холостяцкую вечеринку действительно запоминающейся. Мне кажется — ты угодила в ловушку, из которой никак не можешь выбраться, и я мог бы…»

«Ты ничем мне не поможешь, мистер, — с горечью сказала она. — Хотя бы потому, что ничего обо мне не знаешь».

«У себя в Америке я снимаю фильмы. Чтобы делать хорошие фильмы, мне приходится выслушивать истории самых разных людей. Почему бы тебе не рассказать мне свою?»

«Ты снимаешь порно?»

«Нет, я делаю фильмы, которые потом показывают в кинотеатрах».

«Хочешь купить порно? — спросила Аня, потому что так велел ей Джо. — Мой бойфренд продает порнофильмы, которые покупает большинство американцев. Им очень нравится. Две девушки, два юноши, школьница и дог-далматинец…»

«Твой бойфренд, вот как?! — перебил Райан. — Ты хочешь сказать — твой сутенер, твой хозяин?»

Взгляд Ани метнулся к двери, словно она боялась, что Джо может вот-вот войти.

«Ну хорошо, — вздохнул Райан. — Попробую сам догадаться. Ты родилась в Словакии или в Польше, и твои родители были очень бедными. Однажды к вам в дом пришел человек, который сказал, что может найти для тебя работу в Голландии. Возможно, он даже что-то заплатил твоим родителям, и они отпустили тебя с ним. Когда вы приехали в Амстердам, то оказалось, что это никакая не работа и что ты должна спать с мужчинами за деньги. Так ты попала в ловушку, из которой теперь не можешь вырваться. Ну что, я прав?»

Аня пожала плечами. По сравнению с реальными событиями ее жизни рассказанная им история выглядела как сказка, которую рассказывают детям на ночь.

«Я прав?» — повторил Райан.

Аня долго смотрела на него, гадая, не Джо ли подослал этого человека, чтобы проверить, сдаст она его властям или нет.

У американца было открытое, честное лицо и искренний взгляд. Вот только трахнуть ее он не захотел, и это было подозрительно. Ведь мужчинам нужно было одно: секс.

«Давай поговорим, — мягко сказал Райан. — Не бойся, я не сделаю тебе больно. У меня остались в Америке три сестры, и если бы кто-то из них попал в такую же беду, мне бы очень хотелось, чтобы им кто-нибудь помог».

Аня растерялась. Неужели этот человек говорит правду? Неужели он действительно хочет помочь?

Может быть…

А может быть, и нет.

Аня уже ничему не верила.

23

При виде Райана Аня даже не вздрогнула и только окинула его холодным взглядом светло-голубых глаз. Со стороны могло показаться, будто она видит его впервые, и это вовсе не он помог ей семь лет назад, вытащив из безнадежного, безвыходного положения, в котором она оказалась.

— Рада познакомиться с вами, — спокойно сказала Аня. Она говорила с сильным акцентом, из-за чего ее голос казался лишенным всяческих эмоций.

— Я… я тоже рад, — пробормотал Райан, не зная, что еще он может сказать.

В этот момент в прихожей появилась Мэнди. Увидев отца, она очень удивилась — Мэнди была убеждена, что ее обожаемый папуля все еще наслаждается так называемым медовым месяцем с молодой избранницей. Впрочем, она быстро справилась с потрясением.

— Папочка! — воскликнула Мэнди и капризно надула губы. — Почему ты не предупредил, что вернулся?

— Да вот, решил устроить тебе маленький сюрприз, Принцесса, — ухмыльнулся Гамильтон, приглаживая свою серебряную шевелюру, — мне хотелось, чтобы ты познакомилась с Полой лично. Правда, она у меня куколка?

Только Гамильтону Гекерлингу могло прийти в голову назвать женщину «куколкой».

Мэнди окинула новую жену отца неприязненным взглядом. Ее худшие опасения подтвердились — еще одна дешевка, «старательница», которая спит и видит, как бы добраться до миллионов старика. Какого черта Гамильтон каждый раз на них женится? Неужели он не может просто с ними спать?

Она, естественно, постаралась не выдать своих чувств, но внутри Мэнди буквально кипела от злости. Да что такое случилось с ее отцом?! Неужели он на старости лет действительно выжил из ума? Или, может быть, ему кажется, что он прекрасно разбирается в женщинах, хотя на самом деле всем ясно: его женам нужны только его деньги. А эту девицу и женщиной-то не назовешь — с вида, во всяком случае, она напоминала девочку-подростка, нарядившуюся в мамино роскошное платье и навешавшую на себя взятые из ее шкатулки бриллианты.

— Привет, Пола, — сказала Мэнди, через силу улыбаясь.

— Рада с вами познакомиться, — ответила Аня, почти в точности повторив слова, сказанные ею Райану меньше минуты назад.

А Райан все никак не мог прийти в себя. Пола… То есть Аня. То есть теперь — Пола… Да как она вообще сюда попала? Поверить, что девушка, которую он семь лет назад случайно встретил в Амстердаме, стоит на пороге его дома и, больше того, что она теперь — жена его тестя, было невозможно.

Интересно, подумал он, а она-то узнала своего спасителя — человека, который заплатил за ее свободу кругленькую сумму и использовал все свои связи и влияние, чтобы добыть для нее удостоверение личности, кредитную карточку и американскую визу? Слава богу, он не соблазнился и не переспал с ней, иначе сегодняшняя невозможная ситуация была бы еще более взрывоопасной.

Ни тени узнавания ни во взгляде, ни в выражении лица Ани он не заметил. Неужели что-то случилось с ее памятью? В последний раз они виделись семь лет назад — не мог же он за это время так сильно измениться! Морщин у него, безусловно, прибавилось, да и стригся он теперь немного короче, но это было, пожалуй, все. Внешне он остался почти таким же, каким был.

Зато саму Аню узнать было нелегко. Забитая, запуганная, голодная девочка-подросток исчезла без следа. Теперь Аня была ухоженной, изящной, уверенной в себе женщиной, красоту которой оттеняли уложенные в затейливую прическу золотисто-каштановые волосы, дорогое платье, умелый макияж и сногсшибательные бриллианты. Похоже, Гамильтон Гекерлинг и в самом деле души в ней не чаял.

— Я тоже рада, — кивнула Мэнди, которая успела полностью овладеть собой. Впрочем, ей только и оставалось, что делать хорошую мину при плохой игре — отец не оставил ей выбора. — Папа умеет делать приятные сюрпризы. Надеюсь, вы останетесь поужинать с нами?

— У вас гости? — уточнил Гамильтон Гекерлинг, щелчком сбивая с лацкана пиджака воображаемую пылинку. — Не знал, не знал… Нам бы не хотелось мешать.

— Вы не помешаете, — небрежно взмахнула рукой Мэнди. — Это не гости, просто родные Райана…

При этих словах Райан метнул на жену быстрый взгляд. «Просто» его родные… Всего-навсего. Забывшись, Мэнди выдала себя. Впрочем, он с самого начала подозревал нечто подобное.

Ну а в том, что она проговорилась, ничего удивительного не было. Мэнди редко давала себе труд задуматься о том, что ее слова и поступки могут задеть чьи-то чувства.

— Мы останемся, — решил Гамильтон. — Вы с Полой должны стать друзьями.

— Должны?.. — Мэнди была до глубины души возмущена отцовскими словами. С какой стати она должна «подружиться» с этой несовершеннолетней шлюшкой, которую ее отец неизвестно где подобрал? Она, впрочем, постаралась скрыть свое негодование.

— Пола никого не знает в Лос-Анджелесе, — пояснил магнат. — А я не хочу, чтобы эти прожженные стервы — жены моих друзей — налетели на нее, как утки на жука. Кроме того, они слишком старые, у Полы нет с ними никаких общих интересов. В общем, я решил, что ты, Принцесса, — это то, что надо. Покажи Поле все самые модные парикмахерские салоны, массажные кабинеты, магазины и прочее, о'кей?

— Хорошо, папа. — Мэнди кивнула, думая о том, что она скорее своими руками толкнет Полу под машину, чем будет плясать перед этой выскочкой на задних лапках. — Идем же, — добавила она, жестом приглашая отца в гостиную. — Хочешь что-нибудь выпить? Знаешь, у нас в гостях Люси и Фил Стэндарт. Кажется, Люси снималась в одном из твоих фильмов.

— Да, в «Голубом сапфире», — кивнул Гамильтон, и его глаза блеснули. — Этот фильм принес мне целое состояние. Одно время он был лидером европейского проката, да и в Штатах… Я собирался снимать продолжение, но Люси взбрыкнула — ей, видишь ли, не хотелось снова трясти сиськами перед камерой. — Он вздохнул. — Ох уж мне эти актрисы! Воображают о себе невесть что, хотя на самом деле все это просто глупость и гонор. Мало кто из них знает, как нужно делать карьеру.

Пока Гамильтон Гекерлинг произносил эту маленькую речь, Райан поспешил вернуться в гостиную, гадая, стоит ли ему предупредить Фила. Он сомневался, что его друг сумеет вспомнить девушку, которую мельком видел в Амстердаме семь лет назад. К тому же все они тогда были навеселе… Да, пожалуй, он ничего не вспомнит, и даже если лицо Ани покажется ему знакомым, Фил, скорее всего, подумает, что видел ее где-то на студии или в журнале.

О том, что на самом деле произошло в Амстердаме той памятной ночью, никто из его друзей не знал. Райан решил, что не станет ничего никому рассказывать — даже Дону. Да, он сделал доброе дело, что, кстати, было очень непросто осуществить, но хвастаться этим Райану не хотелось. Ему и сейчас до конца было неясно, почему, выслушав историю Ани, он решил, что эта девочка заслуживает того, чтобы начать все сначала. Скорее всего, Райан чувствовал, что поступить так — его долг и что ему самому это нужно не меньше, чем ей. В конце концов, у него-то в жизни были и любящие родители, и сестры, и колледж, и блестящая карьера, а в недалеком будущем — женитьба на женщине, которую он любил. В жизни Ани не было ничего, кроме боли, унижений и одиночества, и Райану казалось, что он обязан ей помочь. Вот почему он чуть ли не с радостью заплатил за ее свободу, хотя обошлось это недешево. Позаботился Райан и о том, чтобы Аня попала в Америку, где, как ему казалось, она была бы в большей безопасности. С тех пор он ее никогда больше не видел и ничего о ней не знал. Райан считал, что так будет правильнее, к тому же, если б Мэнди вдруг узнала о том, что он сделал, она бы вообразила, будто он так расстарался в обмен на сексуальные услуги. И тогда… страшно подумать, что бы было тогда.

— Слушай, скажи своему идиоту-зятю, чтобы он отвязался от моей жены, — прорычал ему на ухо Фил, как только Райан появился в комнате. — Этот тип не отходит от нее ни на шаг, словно от течной суки. Мне это не нравится!

— Гамильтон приехал, — сказал Райан и взял с подноса виски.

— Нам радоваться или огорчаться? — уточнил Фил, прекрасно знавший, что у его друга далеко не теплые отношения с тестем.

— Ни то, ни другое, — ответил Райан, пожимая плечами. — Кто он такой, чтобы я из-за него расстраивался?

— Вот это правильно, — одобрил Фил, запуская пятерню в бороду.

— Он не один. С ним его новая жена, — добавил Райан.

— Еще одна?! — чуть не в полный голос заорал Фил.

— Говори потише, — предупредил его Райан. — Они сейчас войдут.

Гамильтон и Аня действительно появились на пороге гостиной мгновение спустя, и Райан впился взглядом в лицо приятеля, стараясь предупредить возможную реакцию.

К счастью, Фил не узнал Аню. Райан понял это по тому, как он негромко присвистнул сквозь зубы.

— Старый козел определенно знает толк в бабах. И знает, где найти таких красоток! — восхищенно заметил Фил, и Райан вздохнул с облегчением.

— Да, — согласился он.

Фил хотел еще что-то добавить, но тут в противоположном углу комнаты громко взвизгнула Люси.

— Убери от меня свои грязные лапы, пьяный ублюдок! — воскликнула она, выплеснув свое виски прямо в лицо Марти.

В первый момент Марти отпрянул, потом снова подался вперед и даже поднял руку, словно собираясь ударить Люси, но промедлил. А в следующий миг между ними уже оказался Райан. Он крепко схватил Марти за запястье и твердым голосом велел обоим успокоиться.

Эви бросилась на помощь мужу, но Райан смерил ее таким взглядом, что она застыла на месте.

— Спокойно, — повторил он.

— Мы сейчас уйдем. — Эви схватила своего непутевого мужа за другую руку и потащила к дверям.

Райан проводил их взглядом и покачал головой. Сестре он ничем помочь не мог. Ей предстояло на собственной шкуре убедиться, что ее супруг — никчемный пьяница и развратник. Сам Райан желал только одного — чтобы Эви прозрела как можно скорее и развелась с этим ничтожеством, пока не стало слишком поздно.

Хотя мама, пожалуй, будет огорчена в любом случае.

Когда Эви ушла, старшие сестры Райана захотели узнать, в чем дело. Он давно хотел рассказать им, что произошло в доме Эви сегодня утром, но у него не повернулся язык. Не стоило затевать этот разговор и сейчас.

— Все в порядке, — заверил он их. — Просто Марти немного перебрал.

Райану потребовалось все его терпение, чтобы дождаться, пока вечеринка наконец закончится.

Единственно, что показалось ему любопытным, было то обстоятельство, что за все это время Аня ни разу не посмотрела в его сторону. С одной стороны, это было хорошо, и все же Райан почувствовал себя уязвленным. Значит, напрасно он строил из себя доброго самаритянина, подумалось ему. Впрочем, не исключено было, что Аня просто соблюдает осторожность, боясь выдать себя и его неосторожным словом или даже взглядом.

Сам он, разумеется, и вида не подал, что они уже встречались. Райан надеялся, что она поймет: сейчас не самое подходящее время для возобновления знакомства. Невозможно было предсказать, как поведет себя Гамильтон Гекерлинг, если вдруг узнает правду. Пока он явно оставался в полном неведении: весь вечер он рассказывал вежливо внимавшим ему гостям, что Пола — бывшая русская балерина, которая приехала в США изучать экономику, и что они встретились на каком-то приеме и полюбили друг друга с первого взгляда.

«Да… — не без горечи подумал Райан. — Шестидесятипятилетний миллиардер и двадцатилетняя проститутка. Ну просто Ромео и Джульетта, ни прибавить, ни убавить!»

Райан провожал гостей, стоя рядом с Мэнди на пороге особняка и желая каждому спокойной ночи. Как только они остались одни, Мэнди повернулась к нему и выпалила с фальшивым воодушевлением в голосе:

— Знаешь, дорогой, я просто влюбилась в твою маму! Она такая замечательная! Хотела бы я, чтобы мой отец нашел себе кого-то похожего на нее. Они ведь почти одного возраста, не так ли?

Райан в ответ только пожал плечами. Он устал, изнервничался и не собирался поддерживать пустой разговор.

Завтра, подумал он. Завтра он успокоится, приведет в порядок свои мысли и чувства и поговорит с Мэнди серьезно.

Завтра он скажет ей, что хочет развестись.

24

Мэри Эллен осталась до утра. Дон не рассчитывал, что она проведет всю ночь в его постели, но не мог же он выгнать ее после того, как они несколько раз занимались любовью. Избавляться от женщин сразу после того, как переспал с ними, Дон никогда не умел. Когда они оказывались вне пределов его дома, это было просто: он не отвечал на их звонки, стирал, не читая, их мейлы и удалял их голосовые послания. Но с женщиной, которая лежала рядом с ним в его постели, Дон ничего поделать не мог.

Спать он всегда предпочитал один. Профессиональные жрицы любви, к услугам которых Дон до недавнего времени прибегал, не доставляли ему никаких неудобств — они делали свое дело и уходили в любое время дня и ночи, стоило ему только намекнуть, что он желает остаться один. В последнее время, впрочем, Дону все больше претило платить за то, что любая другая женщина готова была сделать для него совершенно бесплатно. Похоже, он возвращался к привычному образу жизни, когда любовницы и «увлечения» сменяли друг друга в его постели с завидной регулярностью, однако и этот вариант был ему не слишком по душе.

Дону нужна была только одна женщина — Кэмерон Парадайз.

Вот только Кэмерон он был, похоже, не нужен.

Но ведь может же она в конце концов передумать?

Он очень на это надеялся.

Мэри Эллен, прижимавшаяся к его боку всем своим роскошным телом, мешала ему уснуть. Только в половине четвертого Дон наконец заснул по-настоящему и в результате не услышал заведенного на шесть утра будильника. Когда в семь утра Кэмерон позвонила у въездных ворот, Дон еще крепко спал и очнулся не сразу. Ей пришлось звонить несколько раз, прежде чем Дон открыл глаза.

Сначала он подумал о Батче, который часто будил его, несколько раз лизнув в лицо, но сегодня пес по просьбе Мэри Эллен остался в саду. Потом Дон услышал звонок, но не сразу понял, что это такое.

— Эй, к тебе, кажется, кто-то пришел… — промурлыкала Мэри Эллен, закидывая ему на живот длинную голую ногу.

— Да, — отозвался Дон. — Я сейчас… Оставайся тут.

Он нажал кнопку, открывавшую ворота, и, выбравшись из постели, направился в прихожую. Дон был уже у самой двери, когда до него дошло, что на нем ничего нет. Бросившись в ванную, он схватил белый махровый халат и, завязывая на ходу пояс, вернулся в прихожую. Щелкнул замок, дверь распахнулась.

— Я вижу, ты снова проспал, — заметила Кэмерон с самым кротким видом.

Она стояла на залитом солнцем пятачке перед крыльцом — такая юная и свежая, что у Дона невольно захватило дух. Смотреть на нее вот так было для него и счастьем, и мукой.

— Ну да… что-то вроде того, — согласился он с неловкой усмешкой.

— Мне кажется, — небрежно добавила Кэмерон, шагнув мимо остолбеневшего Дона в прихожую, — тебе стоит прекратить эти твои полуночные бдения. Когда я прихожу к тебе в семь, я рассчитываю, что ты будешь готов к тренировке, но вот уже второй раз…

— Я готов, — пошутил Дон, туже затягивая пояс халата, и Кэмерон слегка улыбнулась.

— Я вижу.

— А может быть, лучше позавтракаем вместе? — осведомился Дон, придвигаясь ближе.

— Ты всегда такой… игривый? — Кэмерон сделала шаг назад.

— Только когда вижу тебя.

— Что ж, я сожалею, что мое присутствие пробуждает в тебе, гм-м… не самые достойные качества.

— Не извиняйся, это тебе не идет.

— Ты, наверное, хочешь, чтобы я снова сварила тебе кофе, прежде чем мы начнем? — спросила она, решив сменить тему.

— Как ты уга-га… угадала? — Дон с трудом подавил зевок.

— Я не угадывала. Это уже входит у тебя в привычку, — сухо заметила Кэмерон. — Пока ты переодеваешься в спортивный костюм, я готовлю кофе, потом мы его пьем… и даже успеваем с четверть часа позаниматься.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что я отлыниваю?

— Ни в коем случае! — рассмеялась Кэмерон. — Кстати говоря, когда именно состоятся эти важные съемки, к которым ты хотел быть в форме?

— Скоро! — простонал Дон. — Очень скоро! И я, кровь из носа, должен быть к ним готов, хотя по большому счету это будет чисто рекламным мероприятием.

— Я могла бы звонить тебе каждый раз, когда буду выезжать из дома, — предложила Кэмерон, пропуская его жалобы мимо ушей. — Тогда ты не будешь просыпать.

Дон улыбнулся.

— Такого очаровательного будильника у меня еще не было.

— Я готова на это только для тебя, — улыбнулась Кэмерон.

— Что я слышу? — Дон заметно приободрился. — Ты имеешь в виду — я твой любимый клиент?

— Ничего подобного. Ты обещал прийти на открытие «Парадиза» и привести с собой своих знаменитых друзей, вот я и решила предоставить тебе кое-какие дополнительные льготы… за те же деньги.

— Приятно слышать, — кивнул Дон.

— А где Батч? — спросила Кэмерон, оглядываясь по сторонам.

— В саду.

— Почему? — удивилась она.

— Потому что он там спал.

Кэмерон нахмурилась.

— В Лос-Анджелесе нельзя оставлять собак на улице ночью, — сказала она. — Даже больших и сильных. Койоты пробираются всюду. У одной моей подруги они среди бела дня разорвали ее любимого щенка.

Как раз в этот момент из спальни появилась Мэри Эллен. На ней была рубашка Дона — и ничего больше. Накраситься она не успела, а волосы небрежно стянула на макушке резинкой.

— Ой! — воскликнула она, заметив Кэмерон. — Я не помешала?

Кэмерон посмотрела на нее, потом снова перевела взгляд на Дона.

— Теперь мне все ясно, — сказала она и кивнула с понимающим видом.

«Проклятье! — в смятении подумал Дон. — Какого черта она не осталась в спальне, как я ей велел? Сказано же было, так нет, ей понадобилось выйти именно сейчас, да еще в моей рубашке!»

О своем намерении заставить Кэмерон ревновать Дон не забыл, но ему вовсе не хотелось, чтобы она столкнулась с Мэри Эллен лицом к лицу.

— Познакомься, Кэмерон, это Мэри Эллен Эванс, — сказал он с каменным лицом. — А это Кэмерон, мой персональный фитнес-инструктор.

— Вот как? — Мэри Эллен вздохнула с явным облегчением, услышав, что эта высокая белокурая богиня не претендует на Дона, которого она уже считала наполовину прирученным. — Вы собираетесь тренироваться? А можно мне к вам присоединиться?

— Разумеется, — любезно ответила Кэмерон, бросив на Дона насмешливый взгляд. Она чувствовала — Дон буквально кипит из-за того, что Мэри Эллен выбрала для своего появления столь неудачный момент. Ей, впрочем, было наплевать, с кем он спит. Зато понаблюдать за Доном в те редкие минуты, когда он был готов потерять самообладание, Кэмерон было любопытно.

— Это будет даже интересно, — сказала она. — Переодевайтесь, а я пока сварю кофе. Устроим совместную тренировку, и… — Кэмерон сделала многозначительную паузу. — …И знаешь что, Дон?

— Что?

— Я даже не возьму с тебя двойной платы.

* * *

После тренировки, которая вызвала в нем острое чувство неловкости, Дон встретился с Райаном в ресторане отеля «Четыре сезона».

— …И тут, — продолжал он свой рассказ, проглотив вторую чашку крепкого черного кофе, — Мэри Эллен появляется из моей спальни в одной из моих рубашек, словно она тут живет! Можешь себе представить, как я себя при этом чувствовал?

— А что сказала Кэмерон? — спросил Райан, думая о том, что только вчера он завтракал с ней в этом же ресторане — чуть не за этим самым столиком. Он так и не позвонил ей, хотя обещал. Просто не смог себя заставить. А теперь — после того как Дон говорил о Кэмерон так, словно для него в мире не существует других женщин, Райан и подавно не решился бы на этот звонок.

— Ничего не сказала, — ответил Дон. — Но она, конечно, все сразу просекла. Господи, Райан, как же низко я пал!

— Я бы не назвал это падением. Переспать с Мэри Эллен — да об этом мечтает половина мужского населения Лос-Анджелеса!

— Это ничего не значит. — Дон решительно взмахнул рукой. — Во всяком случае для меня. Кэмерон — вот единственная женщина, которая мне нужна.

— Быть может, тебе это кажется потому, что… потому что как раз ее-то ты и не можешь получить, — сухо заметил Райан. В глубине души он был рад, что Кэмерон не повисла у Дона на шее, как сделали бы на ее месте девяносто девять процентов женщин.

— Не в этом дело. — Дон досадливо сморщился. — Просто она… она такая… В общем, что я тебе объясняю?! Ты сам видел ее и должен понимать…

Райан молча кивнул. Он действительно понимал, почему Дон влюбился в фитнес-инструкторшу, как понимал и то, что в Кэмерон было много такого, что его приятель просто не в состоянии был оценить в силу некоторых особенностей своего характера. Она была не просто красива и умна — Кэмерон была добра, внимательна и умела сочувствовать чужой беде. Нет, Райан, конечно, хорошо относился к Дону и желал своему близкому другу всего самого лучшего, но справедливость требовала признать: Кэмерон была для него слишком хороша.

Или он так решил только потому, что она не досталась ему?

Ответа на этот вопрос Райан не знал. Да и что было толку рассуждать о Кэмерон, если он до сих пор не поговорил с Мэнди о разводе. Утром, когда Райан проснулся, она деятельно готовилась к занятиям йогой. Эти занятия проходили в их доме каждые две недели, и в них, помимо инструктора-гуру, принимали участие еще три подруги Мэнди.

Йогой — равно как и прочей мистикой — Райан никогда не увлекался, поэтому он быстро привел себя в порядок и ушел, решив, что позавтракает в городе. Дона он пригласил в ресторан не без задней мысли — Райан надеялся узнать от него что-нибудь о Кэмерон, и приятель не обманул его надежд. Похоже, только о ней он и мог говорить.

Нет, твердо сказал себе Райан, Кэмерон он звонить не станет. Дон — это было видно сразу — влюбился в нее по уши, и ему не хотелось перебегать дорогу приятелю. Дружба была для Райана важнее собственных желаний. За все годы их знакомства он ни разу не допустил, чтобы между ними встала женщина. Это был один из его принципов, которому Райан не собирался изменять даже сейчас.

— Извини, дружище, — сказал Дон, который наконец осознал, что ведет себя словно влюбленный подросток. — Что-то я разболтался. Расскажи лучше про твою вчерашнюю вечеринку. Весело было?

Райан вздохнул.

— Все было нормально, пока не приехал Гамильтон с новой женой.

— Вот черт! — воскликнул Дон. — И как к этому отнеслась Мэнди?

— Сделала вид, что все в порядке. Нет, вчера она и в самом деле весь вечер была паинькой.

— Странно…

— Ничего странного. На самом деле Мэнди боится отца и всегда начинает нервничать, когда он оказывается поблизости. Ей, наверное, кажется, что Гамильтон…

Он не договорил — к их столику подошел официант, которого Райан сразу узнал. Это он вчера обслуживал их с Кэмерон. Кивнув Райану точно старому знакомому, официант вручил друзьям меню и сказал:

— Приятно снова вас видеть, мистер Ричардс.

— Спасибо, — коротко ответил Райан.

— Будете заказывать то же, что и вчера?

— Да-да, пожалуйста. — Райан отложил меню.

— Позвольте узнать, мистер Ричардс, кто та очаровательная леди, с которой вы были вчера? Это какая-то известная модель?

Райан поперхнулся, и Дон удивленно посмотрел на него.

— Ты был здесь вчера с женщиной? — спросил он, высоко поднимая брови. — Поздравля-я-ю. Наконец-то ты повзрослел.

— Прошу прощения, мистер Ричардс… — Официант покраснел. — Мне не следовало спрашивать. С моей стороны это было… непростительно.

Лишь чудом Райану удалось сохранить спокойствие.

— Ничего страшного. — Он небрежно кивнул официанту и, повернувшись к Дону, добавил: — Вчера я встречался с актрисой, которая, возможно, будет играть в моем новом фильме.

— Ты завтракал с актрисой? Здесь?! Ах ты старый пес!.. — Дон рассмеялся. — Меня не проведешь, Райан. Я уверен — ты что-то скрываешь.

25

— Доброе утро, миссис Гекерлинг, — вежливо поздоровалась Мэдж, шотландская горничная Гамильтона, которая работала у него больше двадцати лет.

— Доброе утро, — натянуто ответила Аня, входя в просторную кухню особняка Гамильтона. Она еще не привыкла к тому, что все называют ее «миссис Гекерлинг», но еще более странным ей казалось, что люди относятся к ней с подчеркнутым уважением и даже подобострастием. Можно было подумать — теперь она и в самом деле очень важная персона.

Аня понимала, что все дело лишь в том, что она стала женой богатого человека, миллиардера и киномагната, однако никто из окружавших ее людей даже не подозревал, как трудно ей было этого добиться. С самого первого дня их знакомства Аня жила в постоянном страхе, что Гамильтон Гекерлинг что-то узнает о ее прошлом и бросит, как бросали ее все, кого она считала своими друзьями, на кого рассчитывала и надеялась. Ее родные отец и мать, потом ее приемные родители, Сергей, Игорь, Вельма — все они исчезали из ее жизни один за другим, и в конце концов Аня осталась одна. Одна — и во власти Джо, который оказался самым настоящим чудовищем. По сравнению с ним пани Ольга выглядела сущим ангелом.

Да, те два года, что Аня прожила в Амстердаме, были самым страшным из всего, через что ей довелось пройти. Джо заставлял ее проделывать такие вещи, о которых она до сих пор не могла вспоминать без содрогания.

Не раз и не два Аня просыпалась в ледяном поту от того, что ей снилось, будто она разоблачена и муж заставляет ее вернуться к прежней жизни. Аня отлично понимала, что Гамильтон Гекерлинг именно так и поступит, если узнает, кем она когда-то была, поэтому каждую минуту ее существования продолжал отравлять страх того, что кто-то, с кем ей приходилось сталкиваться, может узнать ее и рассказать мужу правду.

И вот неделю назад произошло то, чего Аня так боялась. Надо же было случиться, что человеком из прошлого оказался тот самый синеглазый американец, который когда-то помог ей бежать из Амстердама. А в довершение всего он оказался женат на дочери Гамильтона. Какая жестокая гримаса судьбы!

Сдаваться без боя Аня не собиралась, но она просто не знала, что тут можно предпринять. И успеет ли она что-то придумать. Вдруг Райан все рассказал своей жене? А если нет, то сделает ли он это теперь? Что он может потребовать от нее за молчание?

Ответов на эти вопросы у нее не было, а между тем проблему нужно было решать как можно скорее. В первые, самые тяжелые дни Аня едва не решилась бежать. Америка большая — она могла бы незаметно покинуть особняк мужа и затеряться среди миллионов людей, но ведь Гамильтон несомненно начнет ее искать. И наверняка найдет — с его-то возможностями!

Нет, бежать было бы глупо, и не только по этой причине. Если она вдруг исчезнет, Райан наверняка заговорит, и тогда о ее тайне станет известно всем. Что ж, решила Аня, придется пойти на риск. Нужно будет поговорить с ним с глазу на глаз и попытаться выяснить, рассказывал ли он кому-то о том, где и при каких обстоятельствах они встретились в первый раз. И если Райан рассказал…

«Я убью себя! — подумала Аня в смятении. — Проглочу весь флакон снотворных таблеток, который стоит у Гамильтона в шкафу, и покончу со всем этим».

Однажды, в Амстердаме, Аня уже пыталась свести счеты с жизнью. Это произошло после того, как Джо заставил ее и двух лесбиянок выступать перед пьяными немцами. Выступление, как и следовало ожидать, переросло в оргию, которая… Словом, в ванной комнате мотеля, в котором происходил этот кошмар, Аня нашла бритву и попыталась перерезать себе вены на запястьях. Ей почти удалось исполнить задуманное. К несчастью, Джо, заметив, что она куда-то пропала, отправился ее разыскивать. Увидев Аню, лежавшую на полу в луже крови, Джо злобно пнул ее ногой и заорал, что такой ничтожной твари, как она, он еще никогда не видел. Только после этого он оттащил ее в пункт первой помощи, где ей наложили швы на запястья, а потом отправил домой.

Через день Аня снова вышла на «работу», словно ничего не случилось.

— Вам что-нибудь нужно, миссис Гекерлинг? — спросила Мэдж, сложив руки под внушительной грудью.

— Нет, ничего, —ответила Аня.

Мэдж почтительно кивнула. Про себя она уже решила, что новая миссис Гекерлинг ей не особенно нравится. Она хорошо помнила его предыдущих жен — все они были понятными, прозрачными, как стеклышко. А эта, последняя, была не такая — всегда вежливая, ровная, сразу видно: себе на уме. И откуда она взялась — тоже непонятно. Балерина, ха!.. Как бы не так… Похоже, у этой миссис Гекерлинг было что скрывать.

— Заварю-ка я себе чаю, — сказала Аня, делая шаг к плите.

— В этом нет необходимости, миссис Гекерлинг. — Мэдж загородила ей дорогу. — Я подам вам чай на веранду через несколько минут.

— Ну что ж, хорошо… — проговорила Аня, сообразив, что горничной не нравится ее присутствие в кухне. Мэдж была здесь полновластной хозяйкой, а она — посторонней.

И Аня отправилась на веранду, где за столом сидел ее муж. Он завтракал и читал «Уолл-стрит джорнэл».

— Привет, сладенькая, — проговорил он, не отрывая глаз от газеты.

Не ответив, Аня опустилась в кресло и стала смотреть на ухоженные зеленые лужайки, цветочные клумбы и цветущие кусты палисандра. В просветах между ними блестел на солнце пятидесятиметровый бассейн и виднелся уголок теннисного корта с травяным покрытием.

Она была женой человека, которому принадлежало и все это, и много чего еще. Она была женой миллиардера.

Любила ли она его?

Нет.

Хотела ли она оставаться с ним как можно дольше?

Безусловно.

Гамильтон ненадолго оторвался от газеты.

— Мэнди еще не звонила? — спросил он, глядя на нее сквозь очки в роговой оправе.

Аня покачала головой.

— Вот лентяйка! — раздраженно пробормотал Гамильтон. — Я же велел ей показать тебе город, познакомить с разными людьми… Я делаю для нее все, а она не может выполнить моей самой пустячной просьбы!

— Может быть, она сегодня занята, — ответила Аня, а сама подумала: «Или, может быть, она уже знает, кто я такая, и не хочет иметь со мной никаких дел».

— Черта с два она занята! — отрезал Гамильтон сварливо. — Мэнди вся в мать. Та тоже вечно притворялась, будто у нее куча важных дел.

Аня пожала плечами. Она никогда не расспрашивала Гамильтона о его прежних женах. Они ее попросту не интересовали.

«Теперь я миссис Гамильтон Гекерлинг, — подумала она. — И это единственное, что имеет значение».

АНЯ

Когда-то Аня мечтала о том, что кто-то спасет ее, поможет выбраться из бездны, в которой она оказалась. То безысходное, полное боли и унижений существование, которое она влачила, трудно было даже назвать жизнью. В глубине души Аня уже почти смирилась с тем, что ей никогда не вырваться и что до самой смерти, которая, если повезет, придет быстро и будет милосердной, она останется проституткой, мужской подстилкой, покорной исполнительницей чужих извращенных желаний. Но однажды вечером бог, в которого Аня не верила, вспомнил о ней и послал человека, который сумел все изменить.

Это был молодой американец, который собирался жениться. Богатый американец, что было, пожалуй, самым существенным. Вернее, это ей он показался чуть ли не миллионером, но потом Аня поняла, что ее спаситель просто «располагал средствами». До встречи с ним она относилась к американцам — как, впрочем, и ко всем мужчинам, — как к тупым, похотливым козлам, но этот парень сумел заглянуть в ее израненную душу. И не просто заглянуть, но и увидеть в ней человека, которого он захотел спасти.

К счастью, Райан — его звали Райан, это она запомнила, — не стал медлить, а начал действовать быстро и решительно и выложил за ее свободу кругленькую сумму. Не настолько кругленькую, чтобы это устроило Джо, поэтому Райану пришлось пригрозить ему полицией. А поскольку у него имелись связи в американском посольстве, угроза возымела действие: Джо пошел на уступки.

Никаких других подробностей Аня не знала. Райан отвез ее на какую-то квартиру в пригороде Амстердама, где девушку взяла на свое попечение пожилая супружеская пара. Несколько месяцев Аня жила у стариков, боясь лишний раз выйти из дома, чтобы не попасться на глаза подручным Джо, который, возможно, все еще разыскивал свою беглую рабыню, чтобы вернуть ее себе или отомстить. Все, однако, обошлось, а еще через какое-то время какой-то человек привез Ане новенькие документы и отправил в Нью-Йорк. Там ее поместили в специальное общежитие, принадлежавшее одной благотворительной организации, которая оказывала поддержку попавшим в беду женщинам. Вскоре Ане предложили и работу — она должна была помогать по хозяйству одной молодой семье. В этой семье и муж и жена работали, и им требовался кто-то, кто мог бы прибраться в квартире и позаботиться об их полугодовалой дочери. По правде сказать, Аня вряд ли была способна позаботиться о себе, не говоря уже о ребенке, однако выбора у нее не было.

Молодые супруги оказались довольно милыми людьми. Они действительно много работали и приходили домой поздно. Мать малыша была не слишком требовательна — ее устраивало, как работает Аня. Глава семейства тоже был доволен прислугой. Он к тому же оказался вполне приличным человеком — он не пытался ни облапать ее, ни тем более затащить в постель.

Аня долго не могла привыкнуть к тому, что ее жизнь круто изменилась. Только вчера она была секс-рабыней в одном из амстердамских притонов, а сегодня она уже присматривает за чужим ребенком в Америке, и не где-нибудь в глуши, а в самом Нью-Йорке — огромном бурлящем городе, который и очаровывал, и пугал ее.

Женское общежитие, в котором у нее была теперь собственная комната, было уютным и безопасным местом. Населявшие его девушки — довольно пестрая компания — держались достаточно дружелюбно, однако Аня с ними почти не общалась. Для этого она еще недостаточно хорошо владела английским, да и свободного времени у нее было немного. На работу Аня уходила в восемь утра и возвращалась довольно поздно, зато каждый вечер она садилась перед стоявшим в общей комнате телевизором и смотрела все подряд. Американское телевидение стало для нее откровением — на экране Аня видела красивых, уверенных в себе людей, аккуратные, чистенькие домики или квартиры, в которых жили счастливые семьи. И даже если сначала герои сериалов ссорились и кричали друг на друга, финал неизменно оказывался счастливым.

И Ане это очень нравилось.

Одна из девушек, жившая в соседней с Аней комнате, несколько раз пыталась завязать с ней более близкое знакомство. Ее звали Элла. Это была крупная чернокожая девушка с шапкой черных курчавых волос. Увы, она отличалась неуемным любопытством. В этом она была похожа на девушек из борделя пани Ольги — те тоже все время задавали вопросы.

— Откуда ты?

— Почему ты так плохо говоришь по-английски?

— Тебя выгнали родители?

— Ты когда-нибудь пробовала наркотики?

— Как насчет того, чтобы выбраться из этой долбаной тюрьмы?

Элла не замолкала буквально ни на минуту, и у Ани, которая не понимала половины слов, начинала раскалываться голова.

Однажды Элла сказала:

— Ты все время молчишь. От тебя и словечка-то не добьешься. Может, ты немая?

Аня снова не ответила, продолжая упрямо таращиться в телевизор, хотя от усталости у нее слипались глаза. Телевизор стал ее наркотиком.

— Скажи все-таки, сколько тебе платят? — не унималась Элла, придвигаясь поближе. — Небось сущие гроши! Мне, к примеру, приходится сидеть сразу с двумя младенцами, которые только и делают, что орут, а эти ублюдки — их родители — трясутся над каждым лишним долларом. Сущая каторга, а не работа. Впрочем, чего еще можно было ожидать от этих «благотворителей»? Ведь мы — «девушки, попавшие в беду», а значит, нас можно использовать на тяжелой, грязной работе — и ничего нам не платить. Кстати, подруга, тебе известно, что, как только нам стукнет восемнадцать, нас вышвырнут на улицу?

Аня покачала головой. Она этого не знала.

— Нет, я не имею в виду ничего плохого, — добавила Элла. — Я как раз жила на улице, когда один легавый направил меня сюда, так что мне, наверное, грешно жаловаться. По крайней мере, здесь у меня есть собственная постель и крыша над головой, но…

Аня продолжала смотреть на экран, где простоватого вида мужичонка с широкой, точно нарисованной улыбкой, бойко рекламировал автомобили, холодильники и тому подобные товары. Вокруг, словно райские птицы, порхали длинноногие девушки в золотых платьях, а сидевшие в зрительном зале пухлые домохозяйки испускали радостные вопли каждый раз, когда им удавалось выиграть тот или иной нужный в хозяйстве предмет. Это зрелище настолько заворожило Аню, что она не сразу расслышала очередной вопрос Эллы.

— Так как же все-таки ты здесь оказалась, подруга? — повторила та в ответ на недоуменный взгляд девушки. — Может быть, ты, как и я, убежала из дома, а? У меня-то была причина: мой отчим каждую ночь вваливался ко мне в комнату и требовал, чтобы я его ублажала по-всякому, ну я и удрала… С тобой тоже так было?

Аня на мгновение прикрыла глаза, вспоминая семью, взявшую ее к себе, когда ей было одиннадцать. Глава семьи насиловал ее каждую ночь, а его жена старательно делала вид, будто ничего не замечает. Потом Аня подумала о бандитах, которые ворвались в дом и убили всех, кроме нее. Почему они ее пощадили? Для каких новых испытаний и бед сохранила ее судьба?

— Ну так что? — не отставала Элла. — Что с тобой случилось, рассказывай…

Аня неопределенно пожала плечами. Она давно научилась не откровенничать с посторонними, потому что так было безопаснее.

— Странная ты какая-то! — фыркнула Элла. — Или тебе нечего рассказать, или ты что-то скрываешь.

Аня поняла, что пора менять тему разговора.

— Скажи, как мне попасть на такое шоу? — спросила она, ткнув пальцем в экран. — Я бы тоже хотела выиграть холодильник. И стереосистему.

Элла визгливо расхохоталась.

— Ишь, хитрая какая! — воскликнула она. — Я тебе одно скажу, подруга: ничего ты не получишь, если не будешь шевелить мозгами. И еще: нам ни фига не светит, пока мы торчим в этом приюте.

— Но что мы можем предпринять? — спросила Аня и, оторвав взгляд от телеэкрана, серьезно посмотрела на Эллу. — Что?!

Элла пожала плечами.

— Что ты умеешь делать? — спросила она.

— Умею? — не поняла Аня.

— Ну да. Что ты делаешь лучше всего? Есть у тебя профессия, специальность?

— Да, есть. — Аня медленно кивнула. — Моя специальность — секс. Это я умею лучше всего.

26

Черри и Рино — два новых инструктора — оказались весьма ценным приобретением. Во-первых, каждый из них готов был привести в клуб собственных клиентов. Кроме того, им не терпелось начать работать — и зарабатывать, поэтому они с ходу включились в подготовку к открытию. А сделать нужно было еще очень многое. Коул разорвал договор с предыдущим подрядчиком и нанял другого — того, которого порекомендовал Карлос. Это был серьезный, деловой человек, энергичный и подвижный толстячок родом из Бронкса, Нью-Йорк, с крашеными черными волосами и неизменной дешевой сигарой во рту. Звали его Фредди Круз. В распоряжении Фредди имелась бригада квалифицированных рабочих, готовых вкалывать хоть круглые сутки, лишь бы им хорошо платили. И они действительно работали с раннего утра до позднего вечера, так что уже на второй день дело сдвинулось с мертвой точки.

Кэмерон была в восторге. Ее мечта на глазах обретала зримое воплощение. Незадолго до открытия они наняли опытную специалистку по рекламе — еще одну бывшую жительницу Нью-Йорка, своего рода вариант Фредди Круза. Звали ее Диди Гольденберг. Она так же быстро говорила, курила дешевые сигареты, была остра на язык и — как и все остальные — стремилась как можно скорее довести дело до победного конца.

Диди начала с того, что составила и согласовала с Кэмерон и Коулом списки знаменитых людей, которых они хотели бы видеть на открытии «Парадиза». Потом она стала обзванивать их одного за другим, пытаясь добиться обещания непременно посетить готовящееся мероприятие, что — как было известно каждому голливудскому рекламщику — было почти невыполнимой задачей. Знаменитости были заносчивы, капризны и ненадежны. Зачастую бывало, что они нарушали все договоренности: сначала соглашались, а потом не приезжали или, наоборот, отказывались, а потом вдруг появлялись в самый неподходящий момент. Многие требовали за свое присутствие плату, причем суммы назывались астрономические.

— Живут по принципу — что моя левая нога пожелает! — возмущалась Диди, закуривая очередную сигарету. — У них сегодня одно, завтра другое. А для того, чтобы телевидение взялось освещать открытие, нужно иметь в запасе пару-тройку твердых обещаний от самых крутых звезд. Иначе ничего не выйдет.

— Дон Верона твердо обещал быть, — сказала на это Кэмерон.

— А он придет с Мэри Эллен Эванс? — уточнила Диди. — В последнее время желтая пресса пишет о них чуть ли не каждый день, следовательно, и нам кое-что перепадет.

— Я постараюсь, чтобы он ее привел, — пообещала Кэмерон, хотя и не знала, как она это сделает. Дон без стеснения говорил ей, что Мэри Эллен ничего для него не значит и что скоро они расстанутся навсегда.

Несмотря на занятость, Кэмерон не могла не думать о Райане. Он так и не позвонил, а она не знала — почему. Это было вдвойне обидно, поскольку для того, чтобы освободить для него время, Кэмерон пришлось отказать одному из своих постоянных клиентов. И вот теперь у нее не было ни клиента, ни Райана.

«— Это научит тебя держать в узде свои чувства!

— Заткнись! Мне плевать.

— Что-то непохоже.

— А вот и да!»

Но выкинуть Райана из головы оказалось не так просто. Воспоминание о нескольких часах, что они провели вместе, не уходили из ее памяти. И что бы она ни делала, какие бы заботы ее ни одолевали, не думать о Райане она не могла. Кэмерон дорого бы дала, чтобы забыть его, забыть все свои мечты и безумные надежды, но ей это никак не удавалось, хотя она и понимала: между ними никогда ничего не будет.

А значит, она должна справиться с собой.

Увлечение мужчиной, в особенности — женатым мужчиной, никогда не доведет до добра. Это было непродуктивно и просто глупо.

Большей глупости Кэмерон не могла себе представить.

«Парадиз» — об этом и только об этом ей следовало думать.

Коул уже давно заметил, что с ней что-то происходит.

— У тебя что, появился мужчина? — спросил он напрямик. — Ну признайся, ведь Дориан угадал: какому-то счастливцу повезло, и ты пустила его в свою постельку. Я просто уверен в этом!

— Даже если бы это было так, — а это не так, — вы с Дорианом узнали бы об этом самыми последними, — огрызнулась Кэмерон, которой уже начали надоедать эти бесконечные расспросы.

— Тогда почему ты начинаешь злиться каждый раз, когда разговор заходит о сексе? — Коул пристально взглянул на нее. — А может быть, ты помалкиваешь о своих любовных делишках, потому что предпочитаешь женщин? Уверяю тебя, я совершенно нормально отношусь к женской гомосексуальности. Ведь я и сам…

— Если бы я была лесбиянкой, Коул, от тебя я бы этого скрывать не стала, — с досадой сказала Кэмерон. — А злиться я начинаю потому, что вы меня уже достали. Какое вам дело до моей личной жизни? Впрочем, чтобы ты наконец успокоился, я смогу сказать: в последний год я регулярно встречалась с двадцатилетним парнем, по сравнению с которым Джастин Тимберлейк — просто девчонка-обаяшка.

Ну вот она и проговорилась. И что дальше? Впрочем, теперь разговоры о том, что она выступает под розовым флагом, наверняка прекратятся.

— Вот здорово! — восхитился Коул. — Значит, у тебя есть тайный любовник? Круто!

— Ты так считаешь? — Кэмерон усмехнулась.

— А когда ты его с нами познакомишь? — не унимался Коул.

— Никогда. Но он существует, можешь в этом не сомневаться. — Она вздохнула. — Ну, теперь ты удовлетворен?

— Я — да. А ты?

— Еще как! Спасибо, что спросил. — Кэмерон усмехнулась.

Примерно через неделю после своего завтрака с Райаном она как бы невзначай навела Дона на разговор о его приятеле.

— Как дела у твоего дружка? — небрежно спросила она. — Его брак еще не развалился?

— Ты имеешь в виду Райана? — удивленно переспросил Дон. — Разве я что-то говорил о его браке?

— Да, ты упомянул об этом — сказал, что он заслуживает лучшей участи. Или что-то в этом роде…

— Так и есть, — согласился Дон. — Только вряд ли Райан уйдет от этой своей мегеры. Для этого бедняге не хватит мужества.

Эта неутешительная новость была единственным, что удалось узнать Кэмерон. Расспрашивать дальше она не посмела, боясь выдать свою заинтересованность. И без того она очень рисковала, когда ни с того ни с сего заговорила о разваливающемся браке Райана: Дон был далеко не глуп и мог легко догадаться, что к чему.

Коул тем временем пришел на помощь Диди. Он стал обзванивать тех голливудских знаменитостей, с которыми когда-либо состоял в интимных отношениях, прося сделать ему одолжение и побывать на открытии «Парадиза». В считаные дни Коул добился впечатляющих успехов — голливудская «голубая мафия» всегда была довольно сплоченной организацией. Кроме того, Коул был не из тех, кого легко забыть.

Дориан тоже заглянул в свой карманный «Блекбери»^[3], где хранилось немало телефонов и электронных адресов телевизионных актеров средней руки (половина из них были тайными геями), и пригласил их всех до одного. Свою лепту внесла и Черри, которая оказалась личным фитнес-инструктором знаменитой поп-дивы Берди Марвел. Если бы ей удалось уговорить Берди прийти на открытие, «Парадизу» был бы обеспечен успех, ибо куда бы ни направилась певица, за ней всюду следовали десятки папарацци с фотоаппаратами наготове.

Берди Марвел плюс Мэри Эллен Эванс — этих двоих было бы вполне достаточно, чтобы обеспечить новой фитнес-студии громкую рекламу.

Рино со своей стороны взялся пригласить на открытие нескольких ярких представителей голливудской «золотой молодежи», в том числе Макс Сантанджело — очаровательную, но совершенно неуправляемую дочь знаменитой Лаки Сантанджело — владелицы отелей в Лас-Вегасе, и двух ее лучших друзей: Гарри и Куки, первый из которых, тинейджер-гомосексуалист, был сыном президента одной из крупных телесетей, а вторая — дочерью звезды стиля «соул» Джеральда М.

Несмотря на это, Кэмерон продолжала нервничать и волноваться, причем из равновесия ее мог вывести любой пустяк. Например, она долго не могла решить, сделать ли открытие «Парадиза» насколько возможно неформальным или же оно должно иметь статус официального формального приема. Первый вариант означал, что и гости, и персонал могли быть одеты хоть в спортивные костюмы, второй же требовал строгих костюмов и вечерних платьев. Вечернего платья — во всяком случае такого, какое соответствовало бы торжественности момента, — у Кэмерон не было, но Черри, у которой была знакомая модельерша, сказала, что в обмен на приглашение та готова обеспечить Кэмерон всем необходимым.

Предложение было более чем заманчивым, к тому же и Коул, и Дориан убеждали Кэмерон, что принимать гостей ей следует именно в вечернем платье.

— Из всех женщин, которые придут на открытие, ты самая красивая, — в один голос утверждали они. — Этим нужно пользоваться. Ты будешь нашей звездой, визитной карточкой фитнес-студии, понимаешь?..

— Подхалимы! — огрызнулась Кэмерон, хотя их слова были ей приятны.

— Конечно, мы подхалимы, босс… — Коул обезоруживающе улыбнулся. — Но дело не только в этом. У тебя великолепное тело, поэтому ты должна надеть что-то такое, что подчеркивало бы его красоту. Ведь именно физическое совершенство и есть тот товар, который мы предлагаем. Разве не так?

В его словах был очевидный смысл, и Кэмерон решила так и сделать.

Знакомая модельерша Черри подобрала для нее дивное творение Дольче и Габбана — длинное, облегающее белое платье с большим разрезом спереди.

Кэмерон примерила платье и сразу же в него влюбилась.

— Потрясающе! — воскликнул Дориан. — Пара туфель на высоченных каблуках от Маноло — и ты будешь в полном порядке.

— А это не чересчур? — озабоченно спросила Кэмерон. — Я имею в виду — так наряжаться… Вдруг кому-то покажется, что я слишком стараюсь?

— Нет, не покажется, — успокоил ее Коул. — Я же сказал: ты будешь лицом «Парадиза». Лицом и телом, если на то пошло. На тебя обязательно должны обратить внимание все наши потенциальные клиентки. Да и клиенты тоже.

Кэмерон задумалась. Она не любила быть в центре внимания, но если это нужно для дела…

Ладно, решила она наконец. Терять ей было нечего, а приобрести она могла очень и очень многое.

27

Райан никак не мог выбрать момент, чтобы заговорить с Мэнди о разводе. Вот уже несколько дней она вела себя просто образцово — не спорила с ним, не язвила, не издевалась над его родными, соглашалась со всем, что бы он ни сказал, и придраться ему было совершенно не к чему. Кроме того, Райан видел, как глубоко Мэнди огорчена тем, что ее отец в очередной раз женился, и не считал возможным нанести ей еще один удар. Сам он тоже был не в восторге от женитьбы тестя, но по совершенно иной причине. Потом его внимание отвлекли драматические события, разыгравшиеся — как он и предвидел — в семье его младшей сестры. Эви позвонила ему среди ночи и, рыдая, умоляла спасти ее и детей.

— Приезжай немедленно! — рыдая в трубку, умоляла она Райана. — Если ты не приедешь, он нас всех убьет!

Убьет? Похоже, Марти перешел всяческие границы. Райан, конечно же, слышал о случаях, когда глава семьи, основательно надравшись, хватался за ружье и стрелял в своих домашних.

Пообещав Эви, что приедет немедленно, Райан выбрался из постели и начал торопливо одеваться. В какой-то момент ему пришла в голову мысль разбудить Мэнди, поскольку ситуация действительно сложилась чрезвычайная.

Но Мэнди продолжала спать как ни в чем не бывало — ни телефонный звонок, ни свет, который Райан включил, чтобы одеться, ее не побеспокоили. Глаза Мэнди закрывала черная бархатная повязка, пропитанная каким-то специальным составом, а уши были заткнуты берушами (она утверждала, что Райан храпит, хотя он и был уверен, что это не так). Кроме того, с некоторых пор Мэнди стала принимать снотворное. Разбудить ее казалось делом почти безнадежным, но он все же несколько раз осторожно толкнул жену в плечо и в конце концов добился некоторого успеха.

— В чем дело? — раздраженно пробормотала она. — Пожар? Землетрясение? Дашь ты мне когда-нибудь выспаться или нет?

— Ни пожара, ни землетрясения, — коротко ответил Райан. — Спи.

И какого черта он колеблется, подумал Райан, глядя на Мэнди, которая снова повернулась на бок и заснула. Ведь они совершенно чужие друг другу люди, так что же мешает ему разорвать эту несуществующую связь?

«Кэмерон Парадайз, где ты? Ты мне очень нужна!» — подумал он.

Сев в машину, Райан рванул с места так, что взвизгнули покрышки.

Только выехав на бульвар Сансет, Райан немного успокоился и попытался решить, а правильно ли он делает? Может, надо было сначала позвонить в полицию, где у него было несколько хороших знакомых, а уж потом мчаться к сестре в Силверлейк? Или хотя бы взять с собой пистолет, который хранился в сейфе в его рабочем кабинете? Что, черт побери, он будет делать, когда приедет на место и обнаружит, что потерявший голову от выпитого Марти держит его сестру и племянников на прицеле и не поддается никаким уговорам?

Не обращая внимания на красные сигналы светофоров, Райан домчался до дома Эви в рекордно короткое время.

Эви ждала его у двери. Глаза у нее покраснели от слез.

— Что стряслось? — спросил Райан, выскакивая из машины. — И где этот сукин сын?

— Марти снова напился, — шепотом сообщила Эви. — И стал кричать, что ты должен давать нам деньги — ты, мол, богат, и у тебя полно состоятельных дружков. — Она прерывисто вздохнула. — Он совсем распоясался после того, как побывал у вас в гостях.

— Ну и что случилось? — спросил Райан, входя в дом вслед за сестрой.

— Я сказала, что ты все время предлагаешь мне деньги, но я их не беру. Именно после этого Марти сорвался и начал все крушить.

— Он ударил тебя или кого-то из детей?

— Нет, он потом куда-то убежал, но он вернется — я знаю, он вернется. — Эви начала дрожать.

— Уж в этом можешь не сомневаться, — согласился с ней Райан.

— Я… я боюсь, Райан, — призналась Эви. — Нам надо куда-нибудь уехать, потому что если Марти вернется и застанет нас здесь…

— Да, ты права, — согласился Райан, перебирая в уме все возможные варианты. — Где мальчики?

— В своей комнате. Они очень испугались.

— Еще бы. — Райан ненадолго задумался. — Вот что, — сказал он после короткой паузы, — ступай сейчас наверх и собери все самое необходимое для себя и мальчиков. Мы поедем ко мне. Переночуете, а утром подумаем, как быть.

— Спасибо, Райан, — тихо сказала Эви. — Я знала, что могу на тебя рассчитывать. Я…

— Поторопись, — перебил он. — Марти может вернуться, и тогда уехать будет гораздо сложнее.

Пока Эви укладывала в сумку зубные щетки, детские пижамы и кое-что из одежды, Райан прошел в гостиную. Как и в прошлый раз, Марти постарался: диван был опрокинут, телевизор зиял разбитым экраном, под ногами хрустело разбитое стекло от рамок с фотографиями, которые некогда висели на стенах, а теперь были разбросаны по всему полу.

«Надо поскорее увозить отсюда Эви и мальчиков, — думал Райан. — Мэнди, конечно, устроит истерику, но на этот раз он будет тверд. В конце концов, это и его дом тоже, и если он хочет, чтобы его сестра и племянники пожили с ним до тех пор, пока ситуация не разрешится, значит, так тому и быть. Вот только разговор о разводе снова придется отложить».

Что ж, он жил с Мэнди семь лет — сумеет потерпеть еще несколько недель. Сейчас главное, чтобы Эви и мальчики были в безопасности.

Трое племянников Райана спустились по лестнице. На лицах их застыло выражение растерянности и испуга, самый младший — Бенджи — негромко всхлипывал. Райан обнял ребят и попытался утешить, как мог. Он любил своих племянников, и если бы Марти тронул их хоть пальцем…

— Поехали, парни, — сказал Райан, выводя их на улицу и усаживая на заднее сиденье своего автомобиля. — Вперед, навстречу приключениям!

* * *

Люси Лайонс Стэндарт сидела в хижине Марлона на большой круглой подушке, наполненной полистироловой крошкой. Она чувствовала себя так, словно вновь вернулась в колледж. В руках Люси держала сценарий, с блеском воплощенный на бумаге этим юным дарованием. Сценарий был действительно хорош — она поняла это с первых же страниц. Люси как раз собиралась сообщить об этом Марлону, когда он бросил на нее насмешливый взгляд и сказал:

— Знаешь, я тут взял в прокате пару твоих фильмов…

— Вот как? — Люси с интересом посмотрела на него. — Каких же?

— Во-первых, конечно, «Голубой сапфир». Это нечто!..

Люси нахмурилась. Опять этот дурацкий фильм! Ну почему, почему мужчины так от него балдеют? Да, там она разделась практически догола и пару раз покрутилась вокруг шеста — ну и что с того? Кроме «Голубого сапфира», она снялась еще в десятке прекрасных лент по прекрасным сценариям, продемонстрировав незаурядный артистический талант и способность к убедительному перевоплощению, однако девяносто девять процентов мужчин, с которыми ей приходилось общаться, вспоминали именно «Сапфир». Сама Люси предпочла бы навсегда выкинуть из памяти и этот, откровенно говоря, проходной фильм, и его продюсера Гамильтона Гекерлинга, который на протяжении всех съемок буквально не давал ей прохода. Он появлялся на площадке каждый день и так беззастенчиво разглядывал ее своими колючими глазками, что Люси хотелось их выцарапать. Это он настоял на том, чтобы Люси разделась для съемок и так снималась в самых откровенных сценах.

«Я решил снимать продолжение, — заявил он, когда фильм был готов. — Для тебя это отличный шанс уделать Шэрон Стоун. Покажешь свою киску — и готово!»

«Я никогда не сделаю ничего подобного!» — с негодованием ответила Люси.

«О боже! — Гамильтон Гекерлинг, не терпевший отказов, искренне был изумлен. — Не пойму, что происходит с современными актрисами! Неужели ты не хочешь проснуться мегазвездой?»

К счастью, как раз в это время Люси стала встречаться с Филом, который писал для Гекерлинга сразу два сценария. Чтобы не поссориться со своим оскароносным сценаристом, магнат благоразумно отступил: своими самыми громкими успехами он был обязан именно Филу и, естественно, рассчитывал пользоваться его услугами и его именем и впредь.

— «Голубой сапфир» был не самым лучшим моим фильмом, — довольно резко возразила Люси, не скрывая своего недовольства тем, что Марлон заговорил именно об этом фильме.

— Потрясающая работа! — добавил он с воодушевлением. — Мне пришлось включить свой плеер в покадровом режиме, чтобы ничего не упустить!

— Ты, оказывается, совсем еще мальчишка, — усмехнулась Люси.

— Еще чего, — по-детски обиделся Марлон. — Я уже взрослый, мне почти двадцать.

«Вот и веди себя как взрослый», — хотелось сказать Люси, но она промолчала. Марлон написал отличный сценарий, и ей не хотелось портить с ним отношения.

Положив сценарий на пол, Люси встала и потянулась. От сидения на подушке у нее заломило спину, и она подумала — какого черта этот парень не купит нормальный диван? Когда-то она запросто могла долго просидеть и на полу, и на земле, но теперь…

Марлон внезапно шагнул вперед, приник губами к ее губам и положил ладони на грудь. Ошеломленная, Люси сначала растерялась, но быстро пришла в себя.

— Эй, ты что, спятил?! — воскликнула она, решительно отталкивая его.

Марлон попятился. Джинсы плотно обтягивали его торс, и Люси отчетливо видела, как он возбужден.

— Я… Извини, ладно? — пробормотал он, в замешательстве проводя ладонью по выгоревшим на солнце волосам. — Просто мне показалось…

— И что же тебе показалось? — Люси все еще была потрясена его порывом, но в глубине души она чувствовала себя польщенной. Она годилась Марлону в… ну, пожалуй, все-таки не в матери, а, скажем, в старшие сестры, и все же он счел ее привлекательной.

— У тебя есть подружка? — спросила Люси, окончательно приходя в себя.

— Есть… несколько, — признался Марлон. — Но они совсем не похожи на тебя. Ты такая… такая…

— Какая?

— Ну, я не знаю… Настоящая, если ты понимаешь, что я хочу сказать.

Люси кивнула. Она прекрасно поняла, что он хотел сказать. Этот мальчик сразу почувствовал и женскую притягательность, в отличие от Фила, который воспринимал Люси как данность. Марлон был способен оценить красоту зрелой женщины.

Но Фил был ее мужем, а разве не все мужья со временем начинают так относиться к своим женам? Они привыкают настолько, что перестают видеть в жене личность. Именно поэтому Люси так хотелось вернуться в кино. Ей казалось — если она сумеет снова стать мегазвездой, Фил наконец-то заметит и оценит, какая женщина находится рядом с ним.

— Вот что я хочу тебе сказать, Марлон, — проговорила Люси таким тоном, каким взрослые разговаривают с непослушными детьми. — Я замужняя женщина, у меня дети… Кроме того, я намного старше тебя.

— Это так, но все равно ты выглядишь так сексапильно! — воскликнул Марлон восхищенно. — И мне наплевать, что ты старая и что у тебя есть муж.

Старая? Он действительно назвал ее старой?! Ну и наглец!

Люси шагнула к выходу.

— Я ухожу, — холодно сообщила она. — Завтра я вернусь в это же время, а ты… Тебе бы я посоветовала вести себя более профессионально. — Она немного помолчала. — И еще, Марлон: над первыми двадцатью страницами нужно еще поработать.

И с этими словами Люси покинула хижину молодого сценариста.

Старая?! Черта с два! Она — кинозвезда. Была звездой и останется ею. И никакой молодой нахал, как бы он ни был талантлив, не посмеет безнаказанно называть ее старой.

* * *

Иногда Мэнди спала до полудня, но бывало и так, что действовало снотворное недолго и она поднималась с рассветом. Впрочем, никаких неудобств это ей не доставляло. Главным для Мэнди было проснуться самой. Она терпеть не могла, когда ее будили.

А во вторник утром ее именно разбудили, и сделал это Райан. Мэнди смутно помнила, что безуспешно, у него ничего не вышло. Теперь он снова взялся за свое. Схватив ее за плечо, Райан тряс Мэнди до тех пор, пока она не сняла маску и не открыла глаза.

— В чем дело? — недовольно спросила она, с сожалением расставаясь с восхитительным сном, в котором голый Патрик Демпси — или то был Дон Верона? — гонялся за ней по песчаным пляжам Царства Морфея.

— Мне нужно кое-что тебе сказать, — ответил Райан, садясь на край кровати.

— А это «кое-что» не могло подождать? — спросила Мэнди. Она уже почувствовала неладное и теперь инстинктивно старалась оттянуть неприятный момент.

— Нет.

— Ладно, говори… — Она театрально вздохнула.

— Эви и мальчики поживут у нас некоторое время.

— Где?

— Здесь, в нашем доме.

Мэнди на мгновение прикрыла глаза, пытаясь припомнить, не сама ли она, надеясь задобрить мужа, пригласила его родственников у них пожить, но нет… Это было совершенно невозможно!

— Какого черта, Райан? — разозлилась она. — У них что, нет своего дома? Зачем ты притащил их к нам?

— Затем, что жить у себя они пока не могут. И ближайшие несколько дней им придется провести у нас.

Эти слова заставили Мэнди поспешно сесть.

— Что ты сказал? — переспросила она. В первое мгновение Мэнди показалось, что она ослышалась или что-то не так поняла.

— Какое-то время они поживут у нас, — твердо повторил он. — Марти окончательно слетел с катушек. Мне пришлось поехать туда среди ночи, чтобы забрать Эви и племянников.

— И ты, значит, привез их сюда? — Мэнди не верила своим ушам. — В мой дом?!

— В наш дом, — поправил Райан.

«Это ты так думаешь», — мысленно возразила ему Мэнди. Гамильтон Гекерлинг преподнес им этот дом в качестве свадебного подарка, но она знала, что право собственности на него — на всякий случай — осталось за одной из принадлежащих ее отцу компаний.

«Умница Гамильтон, — сказала себе Мэнди. — Это мой дом!»

Мэнди начала лихорадочно соображать, как ей поступить. Едва почувствовав, что Райан начинает от нее отдаляться, Мэнди постаралась предпринять что-то, чтобы он успокоился. Она устроила вечеринку для его родственников, не стала скандалить, когда он напился и провел ночь неизвестно где, она даже попыталась заняться с ним сексом, словом — вела себя как образцовая жена. Но Райан, похоже, не оценил ее усилий, он попросту ничего не заметил. Вместо благодарности он притащил в дом свою сестру и ее сопливых отпрысков. Черт!.. И как же ей на это реагировать?

— Погоди-ка, что-то я ничего не понимаю, — проговорила она и потянулась к халату. — Объясни еще раз.

— Я тебе уже все объяснил, — отрезал Райан. — Эви и мальчики поживут у нас, и я был бы тебе весьма признателен, если бы ты попробовала отнестись к этому разумно.

Мэнди видела, что Райан все еще нервничает, и решила быть осторожнее.

— Разве я против? — пожала она плечами. — Пусть живут сколько надо. Кстати, где они?

Райан нахмурился. Он ожидал совершенно иного развития событий, и реакция жены поставила его в тупик. Он не узнавал Мэнди — свою жену, которую он так хорошо знал и не любил.

— Они внизу, — ответил Райан. — Консуэла кормит их завтраком.

— Тогда давай спустимся к ним! — воскликнула Мэнди и сунула ноги в меховые тапочки. — Я сто лет не видела своих племянников!

28

Фредди Круз и его бригада успели закончить работу за сутки до открытия «Парадиза», и это было настоящим чудом. Очень дорогим чудом, если говорить откровенно, однако благодаря безымянному инвестору, который, точно в сказке, появился в самый последний момент, Кэмерон и Коул не испытывали недостатка в средствах.

В глубине души Кэмерон была уверена, что таинственный инвестор — это нынешний бойфренд Натали, который, как и большинство успешных торговцев недвижимостью, буквально купался в деньгах. И то, что он вдруг решил вложить свои капиталы в бизнес, было большой удачей для них. С другой стороны, никто не мог предсказать, как он поведет себя, если они с Натали вдруг расстанутся. Кэмерон оставалось только надеяться, что к тому моменту, когда это произойдет, «Парадиз» успеет стать прибыльным предприятием. Тогда они рассчитаются со всеми инвесторами и спонсорами и начнут работать исключительно на себя.

Как бы там ни было, на очередную утреннюю тренировку с Доном Кэмерон приехала в самом радужном настроении.

— Привет, красавица! — сказал Дон, открывая ей дверь.

— Куда это ты так разоделся? — удивилась она, увидев его в костюме и при галстуке. — Ты что, не собираешься сегодня работать?

— Нет, не собираюсь, — честно признался Дон и обезоруживающе улыбнулся. — Я решил пригласить тебя на завтрак, чтобы отпраздновать завтрашнее открытие твоего заведения. — С этими словами он вышел из дома и захлопнул за собой дверь. — Ну как, согласна?

— Заведения? — переспросила Кэмерон. — Ты говоришь так, словно я открываю… бордель! — Она пыталась шутить, а сама гадала, что может быть у него на уме.

— Бордели давно вышли из моды, — рассмеялся Дон. — Не думаю, что они до сих пор существуют — особенно в цивилизованных странах. Ведь теперь есть Интернет, в котором можно найти все, что угодно.

Кэмерон небрежно пожала плечами.

— Вот уж никогда не интересовалась подобными вещами.

— Как же, как же, — улыбнулся Дон. — Ты у нас — сама невинность.

Что он задумал, снова спросила себя Кэмерон. Она видела, что Дон всеми силами старается добиться ее расположения — ради этого он даже использовал свои профессиональные навыки. Буквально на днях Кэмерон из чистого любопытства посмотрела его ток-шоу и поняла, почему оно так популярно. Дон был остроумен, находчив, слегка циничен и всегда неповторим. Задавая вопросы очередному гостю, он виртуозно импровизировал, не отклоняясь при этом от заявленной темы. Кроме того, Дон был на редкость хорош собой — и на экране, и в жизни. С Марлоном Кэмерон твердо решила расстаться, надежд на то, что Райан ей все-таки позвонит, у нее уже не было, так почему, черт возьми, ей не начать встречаться с Доном? Что в этом такого плохого?

Да ничего. Абсолютно ничего.

Интересно, каково это — встречаться с таким мужчиной, как Дон? Кэмерон знала, что он дважды разводился, что не отличается постоянством в отношениях с женщинами и вряд ли он готов к серьезным отношениям. Это, конечно, плохо, и все же…

Все же это лучше, чем встречаться с женатым мужчиной.

Кроме того, выбора у нее особого не было, потому что Райан так ей и не позвонил.

— Ну ладно, так и быть, на этот раз я согласна, — ответила Кэмерон. — А куда мы пойдем?

— Ты хочешь сказать, что не будешь отказываться и возражать? — Дон удивленно приподнял брови.

— А почему я должна отказываться? — игриво отозвалась Кэмерон.

— Потому что раньше ты всегда отказывалась, когда я тебя куда-нибудь приглашал.

— Лучше поскорее скажи, куда мы пойдем, а то ведь я могу и передумать.

— Я хочу отвезти тебя в Малибу. Я знаю там одно отличное местечко…

— В Малибу? Боюсь, у меня нет времени, чтобы ехать в Малибу.

— Постарайся найти. Иначе завтра вечером я могу и не появиться на открытии твоего «Парадиза».

— По-моему, это шантаж! — возмутилась Кэмерон. — И это уже не первый случай!

— Совершенно верно, — спокойно согласился Дон. — К сожалению, только таким путем я могу чего-то от тебя добиться, так что не обессудь.

— А ты приведешь с собой на открытие Мэри Эллен?

— Мэри Эллен?.. Разве это обязательно? — простонал Дон, закатывая глаза.

— Весьма желательно.

— Тогда ты обязана поехать со мной в Малибу. Я же иду тебе навстречу, почему бы и тебе не ответить тем же?

— Ну, раз ты настаиваешь… — Кэмерон кивнула. — Но к десяти я должна вернуться в Лос-Анджелес.

— Утра или вечера? — быстро спросил он.

— Утра, конечно, — с негодованием ответила она.

— Ладно, Золушка, договорились. — Дон кивнул с довольным видом. Как ни незначительна была его первая победа, он верил, что это — начало.

— Честное слово? — спросила Кэмерон.

— Разве я тебя когда-нибудь подводил? — Дон притворился обиженным.

— Нет, если не считать тех случаев, когда вместо утренних занятий мне приходилось будить тебя и готовить тебе кофе.

Дон рассмеялся.

И Кэмерон была вынуждена признать, что когда он вот так смеется, он выглядит еще привлекательнее.

— О чем ты думаешь? — спросил Дон, ведя ее к припаркованному на подъездной дорожке карминово-красному «Феррари».

— Догадайся, — ответила она почти игриво.

— Господи, Кэмерон! — воскликнул он. — Почему ты никогда и ничего не говоришь прямо? Можно подумать — тебе есть что скрывать.

— А тебе не кажется, что вопрос «О чем ты думаешь?» мальчики и девочки перестают задавать друг другу уже в седьмом классе?

— Виноват, не подумал, — быстро сказал Дон. — Впрочем, я ведь ведущий ток-шоу. Обычно за меня думают редакторы, а я только повторяю их слова.

Дон явно скромничал — она-то видела, что он далеко не глуп. Чего, похоже, нельзя было сказать о ней. Зачем, зачем она едет с ним в Малибу? Ей не следовало этого делать ни в коем случае, потому что… потому…

«А почему, собственно? — спросила себя Кэмерон, садясь на пассажирское сиденье красного, как пожар, «Феррари». — Я — сама себе хозяйка и имею право немного отдохнуть, тем более что подготовку к вечеринке по поводу открытия взяли на себя Коул и Натали. Если я им вдруг понадоблюсь, — что весьма сомнительно, — они всегда могут мне позвонить!»

«Потому, — ответил ей внутренний голос, — что ты начинаешь поддаваться его чарам».

«Ничего подобного!» — мысленно отрезала Кэмерон.

Дон обожал скорость. Как только в плотном потоке транспорта появлялось хоть малейшее окошко, он легким поворотом руля бросал «Феррари» то вправо, то влево, обгонял, притормаживал, снова газовал, и Кэмерон время от времени чувствовала себя так, будто они ехали не в шикарной машине, а катались на ярмарочном аттракционе. Словно метеор, промчался «Феррари» по запруженному машинами бульвару Сансет и вырвался на относительно свободное шоссе Пасифик-кост, где Дон еще прибавил скорость.

— Ты сумасшедший! — воскликнула Кэмерон. Она сама обожала быструю езду, но Дон, по ее мнению, явно хватил через край.

— Не отрицаю. — Он беспечно рассмеялся.

— Ты всегда ездишь с такойскоростью?

— Только когда моя девушка торопится.

— Я не твоя девушка, — сочла необходимым уточнить Кэмерон. — Я — твой фитнес-инструктор.

— Я это учту, — кивнул Дон и, резко свернув с дороги, помчался по старому шоссе Олд-Малибу Роуд.

— Разве здесь есть ресторан? — удивилась Кэмерон.

— Да. Мой ресторан.

— Твой ресторан? — недоверчиво переспросила она.

— Угу. Я пеку самые лучшие оладьи отсюда до Миссисипи. Да и бекон жарю так, что пальчики оближешь.

— В самом деле? — Кэмерон еще ничего не понимала.

— Сама увидишь, — ответил он, останавливая «Феррари» напротив деревенского вида дома, выстроенного на небольшом холме у самого берега. Выскочив из машины, Дон помог выйти и ей.

— Это мое тайное убежище, — пояснил он. — О нем не знает ни один человек за исключением меня и моего коммерческого директора.

— Тогда зачем ты привез сюда меня?

— Потому что ты — это совсем другое дело. Кстати, ты можешь пользоваться им в любое время, когда тебе понадобится. Только предварительно позвони и предупреди меня, о'кей?

Кэмерон прищурилась.

— А ты не боишься, что я могу поймать тебя на слове?

— Мне бы этого хотелось. — Он улыбнулся.

— А можно мне приезжать сюда с моими собаками? Они обожают бывать у воды.

— С собаками — пожалуйста.

Они вошли. Внутри дом оказался совсем не таким, как ультрасовременное городское жилище Дона. Здесь не было ни телевизора, ни компьютеров, ни стали, ни стекла. Это был вполне комфортабельный пляжный домик, хотя и совсем небольшой. В доме была одна спальня и гостиная, в которой почетное место занимала старая собачья лежанка, а пол был устлан дорогим, но довольно потертым ковром. Пожалуй, только небольшая кухня, отделанная настоящим деревом и обставленная деревянной же мебелью, была оборудована по последнему слову техники.

Дон провел Кэмерон на небольшую террасу, выходившую на океан.

— Вот, — сказал он. — Посиди здесь, полюбуйся волнами, пока я буду готовить завтрак. Можешь даже подремать — у меня такое ощущение, что в последнее время ты слишком много работаешь и тебе необходим отдых.

Он был прав — она действительно работала слишком много. Чуть ли не с тех самых пор, когда Кэмерон покинула Гавайи, она не останавливалась буквально ни на минуту. С раннего утра до позднего вечера она ездила от клиента к клиенту, зарабатывая деньги, зато теперь, когда до открытия «Парадиза» оставались считаные часы, она с гордостью думала, что добилась того, о чем мечтала, исключительно благодаря своим собственным усилиям.

Закрыв глаза, Кэмерон прислушивалась к шуму волн и вдыхала свежий йодистый запах океанской воды. Легкий ветерок ласкал ее волосы, вдали кричали чайки. Как приятно было расслабиться, забыть о работе, забыть обо всем…

Должно быть, она действительно задремала, поскольку, когда Кэмерон открыла глаза, Дон уже поставил на маленький столик поднос с собственноручно испеченными оладьями, беконом и двумя стаканами свежевыжатого апельсинового сока. Придвинув к столику плетеное кресло, он сел напротив Кэмерон и улыбнулся.

Она улыбнулась в ответ.

— Уж не подсунул ли ты мне ГГ — гликозилированный гемоглобин? — шутливо спросила Кэмерон.

— Это что еще такое? — Дон подозрительно прищурился.

— Нечто вроде снотворного, которое дает приятель девушке перед свиданием, чтобы… ну, сам понимаешь, — закончила Кэмерон, приглаживая растрепавшиеся от ветра волосы.

— Чтобы овладеть ею? В следующий раз я так и сделаю, — признался Дон. — Но сегодня — извини, у нас не свидание. Если ты помнишь, я пригласил тебя позавтракать.

— Ах да, верно! — Кэмерон рассмеялась.

— С другой стороны…

— Сейчас уже поздно, — сказала она и взяла с тарелки ломтик бекона.

— Хочу задать тебе один вопрос, — проговорил Дон серьезно. — Тебе не кажется, что мы с тобой могли бы… встречаться? Ей-богу, уже пора.

— Нет, не кажется, — ответила Кэмерон не задумываясь.

— Почему?

— А почему нам обязательно нужно «встречаться», как ты выразился?

— Ну вот, ты опять за свое! — Дон закатил глаза. — Я тебя серьезно спрашиваю.

— А я серьезно отвечаю. По-моему, я с самого начала тебе сказала: я не люблю смешивать дело и удовольствие.

— В таком случае я найму другого персонального тренера. Надеюсь, это решит твою проблему?

— Да нанимай кого хочешь, — пожала плечами Кэмерон. Она знала, что ничем не рискует — вряд ли Дон решился бы сделать так, как грозился.

— И ты не будешь по мне скучать? — осведомился он.

— Господи! Ну и упрям же ты! — Кэмерон покачала головой.

— Просто ты мне очень нравишься. Это ведь не преступление, правда?

— Ты был прав насчет редакторов, которые подсказывают тебе, что говорить. Ведь слова, которые ты только что произнес, стары как мир, — рассмеялась Кэмерон.

— Иди к черту! — сказал Дон, расплываясь в широкой улыбке. Он уже забыл, когда в последний раз разговаривал с женщиной, которая умела парировать его выпады.

— А как же Мэри Эллен? — спросила Кэмерон.

— При чем тут Мэри Эллен?

— Ты же не станешь отрицать, что Мэри Эллен очень мила. И она без ума от тебя.

— Я совершил ошибку, о которой теперь жалею. — Дон помрачнел. — Напрасно я с ней связался.

— Но ты с ней связался, как ты выражаешься, поэтому теперь ты должен быть к ней как минимум снисходителен. Таблоиды писали о ее разводе минимум полгода, и если теперь еще и ты ее бросишь…

— Ты говоришь совсем как моя мама, — перебил Дон.

— У тебя есть мама?

Дон покачал головой.

— Ну ты и штучка!

— Сочту за комплимент.

— Послушай, что я тебе скажу, — продолжал Дон, снова становясь серьезным. — Я не собираюсь отвечать за то, что будет с Мэри Эллен. Она — большая девочка и способна принимать самостоятельные решения. Да, один раз я с ней переспал, но инициатива исходила от нее. Ее никто не заставлял, понимаешь?

— А она-то думала, что нравится тебе! — сказала Кэмерон, которой стало искренне жаль Мэри Эллен.

— Откуда ты знаешь? Ты что, умеешь читать чужие мысли? — удивился Дон. — Ты ведь ее совсем не знаешь…

— Представь себе, знаю, — ответила Кэмерон.

— Вот как? И откуда же?

— После того как я встретила ее у тебя дома, Мэри Эллен позвонила мне и попросила позаниматься с ней. Я ездила к ней домой, и все время, пока мы занимались, она говорила только о тебе.

Дон нахмурился. Ему не понравилось, что Мэри Эллен без его ведома звонила Кэмерон. И тот факт, что они, оказывается, разговаривали о нем, тоже не добавил ему оптимизма. Дону даже почудилось что-то вроде заговора, направленного против его мужской свободы и независимости. Впрочем, он тут же отмел эти мысли.

— И что ж она тебе говорила? — осведомился он.

— Говорила, что ты ей очень нравишься, что ты остроумный, веселый, что ей с тобой легко… Ах да, еще она сказала, что ты оказался довольно посредственным любовником.

— Эй!.. — воскликнул Дон. — В этом меня еще никто не обвинял!

— Я же шучу, Дон. Что ты так всполошился? — Кэмерон покачала головой.

— Надеюсь, что шутишь. — Он резким движением поднялся.

— Ну извини. — Кэмерон взяла стакан с соком и сделала глоток. — Я не хотела тебя задеть.

— Ты можешь задевать меня сколько тебе угодно и как тебе угодно, — ответил Дон, обходя стол.

— Но Мэри Эллен сказала, что…

Прежде чем она успела договорить, Дон неожиданно наклонился и поцеловал Кэмерон в губы, застав ее врасплох. Впрочем, он и сам, похоже, был удивлен собственным порывом.

— Ч-что… что это значит? — спросила Кэмерон, опомнившись.

— Только не надо делать вид, будто ничего не понимаешь, — ответил он. — Ты знаешь, как я к тебе отношусь. Пора нам что-то с этим делать.

— Да?

— Да.

— О'кей, — пробормотала Кэмерон, окончательно растерявшись. — В таком случае… Ладно, я буду с тобой встречаться, если ты приведешь Мэри Эллен на открытие «Парадиза».

— Ну, наконец-то!

— Если бы я согласилась сразу, это было бы неинтересно, правда? — Кэмерон улыбнулась, глядя на него снизу вверх.

Дон вынужден был признать, что она права. Но так или иначе теперь у него была надежда.

АНЯ

Элла оказалась девицей хитрой и «предприимчивой». Узнав, на чем специализируется ее новая знакомая — даже Эллу это потрясло, — она решила, что упускать такой случай нельзя. Как и Ане, Элле было семнадцать, однако ее жизненный опыт был гораздо богаче — она успела многое повидать. И расчетливо оценила необычную красоту Ани.

— У меня есть один знакомый, — как-то раз сказала Элла Ане. — Он говорит — если мы с тобой готовы выступать в секс-шоу, нам хорошо заплатят.

— Меня это не интересует, — ответила Аня равнодушно.

— Но почему? — удивилась Элла. — Почему ты не хочешь?.. Это же наш шанс! Заработаем денег и слиняем на фиг из этой дыры!

Аня не ответила. Секс, секс, секс — ничего другого она в жизни не знала и не умела, но если раньше это был ее единственный способ выжить, то теперь все изменилось. Она была в Америке — стране огромных возможностей. И про себя Аня уже решила, что если ей на роду написано быть шлюхой, то она, по крайней мере, должна попытаться стать шлюхой, которая зарабатывает большие деньги. Хотя бы как девчонки из «Секса в большом городе»… Этот сериал стал для нее и учебным пособием, и программой жизни, Аня смотрела его несколько раз. Героини меняли любовников, спали с разными мужчинами, при этом мужчины относились к ним с уважением и баловали их. Ни одна из них, похоже, не обременяла себя серьезной работой, а деньги текли к ним рекой. Героини жили в роскошных квартирах, раскатывали на дорогих тачках, носили шикарные платья, а туфли… О, Аня готова была отдать двадцать лет жизни, лишь бы иметь такие туфли.

— Я хочу быть как эти девушки в телевизоре, — ответила она.

Элла сначала не поверила, потом рассмеялась ей в лицо.

— Ты что, дурочка? — спросила она. — Неужели ты не понимаешь, что это актрисы, нанятые актрисы? И вообще, все, что показывают по телику, просто гребаная сказка для жирных идиоток-домохозяек!

Но как раз этого Аня не понимала.

— Мне наплевать, — возразила она упрямо. — Я смогу. Ведь теперь я в Америке, а здесь возможно всё.

— Не всё, — возразила Элла. — Я не знаю, откуда ты такая взялась, но даже в Америке бабы должны пошире раздвигать ноги, если хотят чего-то добиться.

Она еще что-то говорила, но Аня не слушала. У нее в голове уже созрел план действий, в котором для Эллы не было места.

29

Натали Дебарж и Диди Гольденберг сделали все, чтобы «Парадиз» стал местом, где непременно нужно побывать хотя бы в день официального открытия. Они сделали все для достижения этой цели. Перед зданием мигала разноцветными огнями огромная неоновая вывеска с надписью «Парадиз» и силуэтом женщины с неправдоподобно тонкой талией. По тротуару до самого лифта была расстелена красная ковровая дорожка, огороженная серебристыми канатами, сдерживавшими толпу репортеров и телеоператоров. Вход охраняли два помощника Диди в красной, с золотыми пуговицами и витыми аксельбантами униформе, и вооруженные списком приглашенных.

Организацию праздничного фуршета взяла на себя администрация ресторана «Спаго». Подносы с напитками разносили по залу атлетически сложенные официанты, одетые в одни лишь узкие черные брюки. Больше на них ничего не было — на этом настоял Дориан, считавший, что присутствие на вечеринке множества накачанных молодых людей послужит «Парадизу» дополнительной рекламой. Диди даже заподозрила, что, внося это предложение, Дориан руководствовался личными интересами, тем более что официантов он отбирал сам, но потом решила не обращать внимания. Да и по большому счету Дориан был прав.

Кэмерон была счастлива. Шагая по красной дорожке в сопровождении Коула и Дориана, она чувствовала себя настоящей именинницей. При виде ее оживились и специально приглашенные фотографы. Они, правда, не знали, кто такая Кэмерон, но Диди очень быстро все им объяснила.

— Это Кэмерон Парадайз, владелица «Парадиза», — сказала она. — Запомните это имя, потому что очень скоро у мисс Парадайз будет собственное реалити-шоу, а в сентябре она, вероятно, появится в сериале «Два с половиной человека», где сыграет саму себя в роли возлюбленной Чарли Шина.

Диди, разумеется, преувеличивала, и Кэмерон уже открыла рот, чтобы возразить, но Диди бросила на нее предостерегающий взгляд. «Не смей! — говорил этот взгляд. — Я знаю, что делаю».

Фотографы работали быстро и профессионально. Быть может, эта самая Кэмерон Парадайз и не знаменитость — пока не знаменитость, однако она, бесспорно, была настоящей красавицей.

Довольно скоро Кэмерон обнаружила, что улыбаться и позировать для стольких направленных на нее фотокамер совсем не так легко, как ей представлялось. Она, во всяком случае, чувствовала себя довольно неловко, поэтому когда на ковровой дорожке появились Натали, Николетт Шеридан и Майкл Болтон, Кэмерон вздохнула с облегчением. Теперь, подумала она, репортерам есть чем заняться, и не ошиблась. Большинство объективов тут же повернулись в сторону вновь прибывших знаменитостей, а Кэмерон, воспользовавшись представившейся возможностью, торопливо нырнула в лифт. Нет, решила она, быть знаменитостью ей, пожалуй, не нравится.

Дориан нажал на кнопку, и кабина двинулась вверх.

— Когда, говоришь, ты будешь сниматься в «Двух с половиной…»? — уточнил Дориан, лукаво изогнув бровь.

— Спроси у Диди, — отрезала Кэмерон. — Это она придумала — не я. У нашей Диди слишком богатая фантазия.

— Обожаю людей с богатой фантазией, — мечтательно вздохнул Дориан, тряхнув длинными светлыми волосами, которые он специально для сегодняшнего случая завил и мелировал. — Как ты думаешь, сумеет она написать о том, как я оттягивался в Вегасе с Джошем Дьюгамелем?

— Эй вы, не отвлекайтесь! — вмешался Коул. — Сегодняшний вечер — исключительно важный, поэтому нам всем нужно соответствовать. Понятно? Кстати, мы приехали…

Кабина остановилась, и они вышли в короткий коридор, ведущий в переоборудованный, а фактически — заново отстроенный пентхаус.

— Понятно. — Кэмерон согласно кивнула. — Слушай, Коул, я еще вчера хотела тебя спросить — как мы будем расплачиваться за все это великолепие? — Она обвела рукой зал, где все было готово для приема-вечеринки. — Я уверена — мы уже давно вышли из сметы и…

— Инвестор, которого нашла Натали, велел заказывать все самое лучшее. — Коул пожал плечами. В костюме от Армани, подаренном одним из его многочисленных поклонников, он выглядел великолепно. — Если он готов платить — пусть платит, я не возражаю… — Коул улыбнулся. — …И тебя это пусть тоже не беспокоит.

Кэмерон нахмурилась.

— Все-таки я не понимаю… — начала она.

— Чего ж тут не понимать? — удивился Коул. — Деньги-то его, и он имеет право распоряжаться ими по своему усмотрению.

— Да, деньги действительно его, — согласилась Кэмерон. — Но ведь «Парадиз» наш, правда? Как, скажи на милость, можно работать с человеком, который появляется в последнюю минуту и начинает распоряжаться.

— А мне кажется, он поступает совершенно правильно. Этот вечер — начало, от которого зависит, как будет развиваться наш бизнес дальше, — объяснил Коул с терпеливой улыбкой. — И ты скоро в этом убедишься. Ну а насчет этого безымянного инвестора я бы на твоем месте не волновался. Ведь Натали не волнуется, верно? Значит, и мы можем быть спокойны.

— Надеюсь, ты знаешь, что говоришь, — ответила Кэмерон, хотя в душе продолжала переживать из-за потраченных на организацию приема денег.

— Я всегда знаю, что говорю, — хвастливо ответил Коул и, кивнув Кэмерон, поспешил в противоположный угол зала, откуда ему нетерпеливо махал рукой известный голливудский продюсер.

Не успела Кэмерон перевести дух, как к ней подскочила Линда и защебетала:

— В этом платье ты выглядишь просто божественно, дорогая! Не удивлюсь, если после сегодняшнего вечера тебя позовут сниматься в каком-нибудь фильме. А этот разрез спереди… Он дьявольски сексуален!

— Что ж, постараюсь воспользоваться случаем, потому что надеть платье в следующий раз мне придется не скоро, — ответила Кэмерон.

— Почему? — искренне удивилась Линда. — Тебе очень идут такие откровенные платья.

— Мое главное оружие не сексуальность, а отличная спортивная форма — моя и моих клиентов. Или ты забыла, для чего мы открываем фитнес-студию? — строго сказала Кэмерон.

— Да-да, я знаю… — заторопилась Линда. — Конечно. Кстати, ты не видела Карлоса?

— Разве он здесь?

— Ну конечно, он здесь. — Линда взяла с подноса проходившего мимо официанта канапе с копченой лососиной и отправила в рот. — Я должна приглядывать за этим плохим мальчиком, потому что женщины сразу виснут на нем, как только увидят. Ты не представляешь, сколько сил я потратила, отгоняя от него всяких похотливых стервочек. Уже потратила и еще потрачу, но что поделаешь — приходится идти на жертвы. Ведь Карлос у меня — настоящий красавчик. Ты заметила — он похож на Бандераса?

— Заметила, заметила, — рассмеялась Кэмерон, думая о том, что Карлос похож на Антонио Бандераса не больше, чем Памела Андерсон на Николь Кидман. — Впрочем, на месте Карлоса я бы лучше задумалась о том, как бы тебя кто-нибудь не увел.

— Спасибо, дорогая, — ответила Линда и улыбнулась, весьма польщенная комплиментом. — Ладно, побегу искать Карлоса.

Кэмерон, оглядевшись по сторонам, спросила себя, где же, черт возьми, Дон, и когда он наконец появится. Еще вчера она несколько раз напомнила ему, что он должен привести с собой Мэри Эллен, но сегодня Кэмерон уже жалела о своей настойчивости. После поцелуя в домике на побережье она смотрела на Дона совсем другими глазами. Совершит ли она ошибку, если начнет с ним встречаться? Вряд ли Дон способен на серьезные отношения…

С другой стороны — что она теряет?

В очередной раз окинув взглядом зал, она увидела Натали, которая с группой друзей и поклонников стояла у импровизированного бара. Мистер Моррис, ее нынешний бойфренд и преуспевающий торговец недвижимостью, тоже был здесь. Кэмерон захотелось подойти к нему и поблагодарить за своевременную помощь «Парадизу», но сдержала себя, вовремя вспомнив, что мистер Моррис хотел сохранить свое инкогнито.

Что ж, она готова была уважать и это, и другие его желания при условии, что он не станет вмешиваться в управление студией.

«Где ты, Дон? — снова подумала Кэмерон. — Где тебя носит? Неужели ты меня подведешь? Ты мне очень нужен сегодня. Появись хоть на минутку — мне и этого хватит!»

Еще несколько минут спустя приехала Кэти. Она специально прилетела на открытие «Парадиза» из Сан-Франциско.

— Это просто потрясающе! — сказала Кэти после того, как подруги обнялись. — Я ужасно рада, что успела вовремя. Представляешь, мой рейс опоздал, пришлось прямо из аэропорта мчаться сюда.

— А где Джинкс? — поинтересовалась Кэмерон, которая была очень рада видеть Кэти.

— Он не сможет приехать, — объяснила та. — Ему наконец-то удалось подписать контракт с одной из звукозаписывающих компаний, поэтому он теперь днюет и ночует в студии. Но он передавал тебе привет и наилучшие пожелания.

— Что ж, и ты поздравь его от моего имени. Я очень за него рада, — ответила Кэмерон.

— Это еще не все! — возбужденно добавила Кэти. — Буквально вчера мы наконец-то обручились. Представляешь?!

— В самом деле?

— Честное слово! — Кэти показала палец с надетым на нем скромным бриллиантовым колечком.

— С ума сойти! — воскликнула Кэмерон и снова обняла Кэти. — Я ужасно рада и за него, и за тебя. Ты ведь давно этого ждала, правда?

— Мы поженимся, как только Джинкс запишет свой первый золотой компакт, — сказала Кэти доверительным тоном.

«Долго же тебе придется ждать», — подумала Кэмерон и тотчас мысленно выбранила себя за стервозность. Неужели она завидует Кэти? Нет, сказала она себе. Дело не в этом. Просто Джинкс хоть и талантлив, но он не Джон Майер, не Эдам Левин и не «Марун-5».

В сумочке Кэмерон завибрировал мобильник, и она поспешила ответить на звонок. Это был Дон.

— Я задерживаюсь, — сообщил он. — Шоу только что закончилось из-за технических накладок. Не беспокойся, я обязательно приеду.

— А Мэри Эллен?

— И она тоже. Конечно… — В трубке было слышно, как Дон обреченно вздохнул. — Я заеду за ней, как только вырвусь со студии. Видит бог, как мне этого не хочется, но раз я обещал…

Кэмерон негромко рассмеялась.

— А ты там, без меня, небось развлекаешься на всю катушку? — спросил Дон с наигранной строгостью.

— Более или менее, — ответила Кэмерон.

— Не забудь про наш с тобой уговор. Сегодня я еду на вашу вечеринку, а завтра у нас с тобой первое свидание.

— Из-за тебя я чувствую себя так, будто снова вернулась в школу.

— Вот погоди, пока мы с тобой доберемся до второй базы… — все так же шутливо пригрозил он. — Тогда ты и в самом деле почувствуешь, на что я способен.

— Это обещание? — Кэмерон усмехнулась.

— А ты бы хотела, чтобы это было обещанием?

— Я бы хотела, чтобы ты больше думал о твоем сегодняшнем свидании, — напомнила она. — Да, и улыбайся почаще, здесь полно репортеров.

— Да, нелегко с тобой, — проворчал Дон.

— Поторопись, — сказала Кэмерон, проигнорировав его последние слова. — Твое имя есть в списках гостей, и пресса уже начинает терять терпение.

— Скоро буду, — пообещал Дон и отключился.

Кэмерон опустила аппарат в сумочку. Праздничное оживление в зале нарастало. Неужели, подумалось ей, «Парадиз» действительно станет самой модной в Лос-Анджелесе фитнес-студией? Пожалуй, у них могло бы получиться, если б только удалось привлечь хотя бы нескольких звездных клиентов. Коул уже заговаривал с ней о расширении бизнеса — заговаривал до официального открытия студии. Он считал, что им необходимы солярий и салон красоты, и тогда, утверждал Коул, знаменитости к ним валом повалят. «Давай сначала посмотрим, как пойдут дела с фитнесом, — осторожно возражала Кэмерон. — Если все будет хорошо, тогда подумаем, что еще мы сможем предложить нашим клиентам».

В этот момент к ней снова подошла Линда. В руках она с трудом удерживала бокал, тарелку с канапе и свою сумочку.

— Слушай, мы что, начинаем работать уже завтра? — спросила она.

— Послезавтра, — ответила Кэмерон, гадая, слушают ли ее наемные работники то, что она говорит, или пропускают ее слова мимо ушей. Ведь она, кажется, совершенно ясно сказала, что после вечеринки нужно будет провести тщательную уборку. Этим, разумеется, должна была заняться клининговая компания, однако назавтра все сотрудники «Парадиза» все равно должны были прийти на работу, чтобы составить расписание и распределить нагрузку.

— Карлос сказал — у него есть двоюродный брат, который выпускает футболки, — проговорила Линда, жуя канапе. — Он спрашивает, не хочешь ли ты разместить у него заказ.

— У твоего Карлоса, как я погляжу, родственников больше, чем у английской королевы, — заметила Кэмерон.

— На футболках можно написать слово «Парадиз»… и напечатать твой портрет, — предложила Линда. — Мы будем продавать их прямо в приемной. Вот увидишь — их будут расхватывать, как горячие пирожки.

— Нет, Линда, не сейчас. Может быть, позже, — сухо сказала Кэмерон.

— О'кей, как скажешь. — Линда разочарованно вздохнула. — Только не надо на меня злиться, о'кей?

— Никто на тебя не злится, — возразила Кэмерон. — Просто мне сейчас не до маек… даже с моим портретом. — Она усмехнулась. — На данный момент наша главная задача — привлечь как можно больше постоянных клиентов. Только так мы сможем получать стабильный доход.

— Ба! — воскликнула вдруг Линда. — Смотри, кто к нам пожаловал! Сам мистер Лорд — Зануда с большой буквы! Вот тебе и постоянный клиент, Кэмерон!

— Глазам своим не верю! — Кэмерон в непритворном ужасе покачала головой. — Хотела бы я знать, кто его пригласил?!

— Точно не я! — возмутилась Линда. — За кого ты меня принимаешь?

— А ведь я уже давно его не тренирую, — сказала Кэмерон. — Что он здесь делает?

— Может быть, его пригласил Коул, — предположила Линда. — Как ты думаешь?

— Вряд ли. Мистер Лорд не в его вкусе.

— Тогда я не знаю… — Линда ненадолго задумалась. — Может, попросить Карлоса выставить его?

— Нельзя, хотя и заманчиво. — Кэмерон вздохнула. — Будем надеяться, он не испортит общей картины.

— Такого еще не бывало. — Линда экспрессивно закатила глаза. — Эй, берегись, он, кажется, идет сюда!

Она не ошиблась. Их самый ненавистный клиент — Мистер Головная Боль, Заноза в Заднице и так далее и тому подобное — действительно направлялся к ним.

Кэмерон поискала глазами возможный путь к отступлению, а не найдя его, храбро выступила вперед, чтобы встретить неприятности, так сказать, с открытым забралом.

— Ай-я-яй, Кэмерон! — Мистер Лорд укоризненно покачал головой и даже погрозил ей пальцем. Роскошный черный парик, сменивший накладку, съехал набок, мохнатые брови были сурово насуплены. — И тебе не стыдно? Как же это ты бросила меня на произвол судьбы, а?..

Лорд обожал всяческие клише, которые вставлял к месту и не к месту.

— Скажу вам чистую правду, мистер Лорд, — проговорила Кэмерон, которая дала себе слово держать себя в руках, что бы ни случилось. — По условиям договора с владельцем «Баунса», мы не имеем права в случае ухода забирать с собой клиентов. Он сам настоял на этом.

— Плевать мне на договор! Я одно знаю: пока ты была моим личным инструктором, я мог сколько угодно любоваться твоей сексуальной попкой, в которую так живописно врезались твои коротенькие шортики… А теперь я в один миг лишился этого удовольствия — твоя спелая попка превратилась в воспоминания, и…

Внезапно Кэмерон пришло на ум, что ей больше не нужно держать себя в руках, выслушивая сальности этого типа, не нужно терпеть его ради денег, которые она могла от него получить. Теперь она была сама себе хозяйка и могла послать Лорда ко всем чертям… или еще дальше.

— Нет, мистер Лорд, — перебила она его, — это ваша отвислая, старая задница превратилась в воспоминания. Я не желаю больше слушать ваши мерзкие сальности. Убирайтесь-ка отсюда по-хорошему, пока я не велела вас вывести. В моем «Парадизе» не будет извращенцев — это я вам говорю.

И с этими словами она повернулась к нему спиной и двинулась прочь.

30

Дон приехал только через два часа после начала вечеринки, однако его появление не прошло незамеченным. Как и обещал, он был с Мэри Эллен, однако следом за ним в зал вошли Райан и Мэнди Ричардс.

При виде Райана сердце Кэмерон забилось в несколько раз быстрее. Почему Дон не предупредил, что приведет с собой приятеля да еще с женой? Тогда, по крайней мере, она могла бы как-то подготовиться, а теперь…

Не без труда вырвав Коула из объятий приятеля-магната, она повела его знакомиться с гостями.

— У тебя собрались все сливки! — заметил Дон, оглядывая собравшихся. — Да и студия просто потрясающая — лучше, чем я ожидал.

— Спасибо, — пробормотала Кэмерон, отводя глаза, чтобы даже ненароком не взглянуть на Райана.

— Ты ведь помнишь Мэнди и Райана? — продолжал Дон.

Помнит ли она Райана? Еще бы!..

— Конечно, — небрежно ответила она. Кэмерон по-прежнему старалась не смотреть на Райана, но, не удержавшись, бросила на него один короткий взгляд и вновь испытала сильнейшее волнение, обнаружив, что не ошиблась и что глаза у него все такие же синие, а на подбородке — мужественная ямочка, от одного взгляда на которую ее охватила дрожь.

Желание, безнадежное желание охватило Кэмерон. Она хотела этого мужчину — мужчину, которого почти не знала.

— Привет! — жизнерадостно поздоровалась Мэри Эллен. Она чувствовала себя на седьмом небе от счастья, во-первых, потому, что это было ее четвертое свидание с Доном, а во-вторых, потому, что уже завтра газеты напишут о них как о «звездной паре». Мэри Эллен очень надеялась, что ее бывший муж прочтет эти статьи, увидит фотографии и… подавится своим утренним кофе. Может быть, он даже проклянет день и час, когда бросил ее ради своей нынешней любовницы, но будет уже поздно… Вот именно — поздно!

— Добрый вечер, — откликнулась Кэмерон, с трудом оторвав взгляд от объекта своих несбыточных желаний.

Дон сразу заметил, как изменилось ее настроение, хотя и не понял — почему.

— Постарайся быть полюбезней с Мэнди, — полушутливым тоном посоветовал он. — Если ей понравится твой клуб, можешь считать, что дело выгорело. Отныне и навсегда ты будешь в шоколаде — все голливудские жены будут сгонять жир только у тебя.

— У нас и так все неплохо, — ответила Кэмерон и прищурилась. — Лично у меня не осталось ни одного свободного часа — все расписано. А как у тебя, Коул?

— У меня то же самое, — с готовностью подыграл ей Коул.

— Но меня-то вы сумеете вписать в свое расписание? — проворковала Мэри Эллен, крепче сжимая накрашенными коготками локоть Дона. — Скоро у меня начнутся съемки, так что утром мне было бы удобнее всего.

— Я посмотрю, что можно сделать, — кивнул Коул. — Думаю, для такой известной актрисы у нас время найдется.

— Вот и отлично. — Мэри Эллен обворожительно улыбнулась. Она не подозревала, что Коул — гей, и надеялась, что внимание со стороны этого чернокожего красавца вызовет ревность Дона.

— Вот моя визитка, — сказал Коул, доставая из кармана визитную карточку. — Позвоните мне, когда вам будет удобно. Мы что-нибудь придумаем.

— Обязательно позвоню. — Мэри Эллен бросила быстрый взгляд на Дона, чтобы убедиться, что он все видел.

— Лично я предпочитаю йогу, — вступила в разговор Мэнди, которая буквально повисла на руке у Райана. — Я давно пытаюсь уговорить мужа хотя бы попробовать, но он у меня такой упрямый! Правда, милый?

Это «у меня» неприятно резануло слух Кэмерон, да и Райан, казалось, тоже был не в восторге. Он терпеть не мог, когда Мэнди прилюдно называла его «милым» и цеплялась за него так, словно он был ее собственностью. Что это с ней, подумал Райан. Неужели она почувствовала, как сильно и безнадежно влечет его к Кэмерон?

— Йога — хорошая система, но одним людям она подходит, а другим — нет, — проговорила Кэмерон, стараясь сохранить спокойный деловой вид. — Сама я отношусь к людям, которые считают интенсивные физические нагрузки наиболее универсальным способом привести себя в хорошую спортивную форму.

— Ну, мне-то ты можешь не рассказывать про интенсивные тренировки, — рассмеялся Дон. — После твоих нагрузок я едва доползаю до студии.

— Но оно того стоит, — вставила Мэри Эллен, глядя на него влюбленными глазами. — У Дона великолепное тело.

— Поблагодари за это Кэмерон, — сказал Дон. — Она, наверное, лучший фитнес-инструктор во всем городе. А может, даже в Штатах.

— Если это действительно так, я, пожалуй, попробую у тебя потренироваться, — заявила Мэнди, хотя Кэмерон только что сообщила, что ни одного свободного часа у нее нет и не предвидится.

— Я уверена, миссис Ричардс, что у кого-то из наших тренеров найдется для вас время, — сказала Кэмерон.

— Туше! — рассмеялся Дон.

Мэнди слегка растерялась. Она не совсем понимала, что происходит. Дон пригласил их на открытие нового спортивного клуба, сказал, что будет здесь со своей новой пассией Мэри Эллен, а теперь оказывается, что девчонка, с которой он приезжал на юбилей Райана, — владелица этого клуба? Интересно… Уж не рассчитывает ли Дон устроить уютный маленький перепихон втроем? Что ж, это вполне в его стиле.

— Мне срочно нужно выпить, — сказала Мэнди. — В нашем доме полно визжащих, орущих детей. Даже передать не могу, каким облегчением для меня было вырваться из этого ада!

«О каких детях она говорит?» — удивилась Кэмерон. Райан говорил ей, что, поскольку у них с Мэнди нет своих детей, чужих она не пускает и на порог.

— У нас гостят сестра и ее сыновья — мои племянники, — пояснил Райан, словно подслушав ее мысли. — Им четыре, шесть и восемь лет, и они настоящие сорвиголовы, но общаться с ними бывает очень интересно.

— Наша семейная ситуация никого не интересует, — одернула его Мэнди, которая увидела в дверях величественно входившую в зал Берди Марвел. — Идем лучше поздороваемся с Берди.

— Ты иди, — немедленно отозвался Райан. — А мне нужно поговорить с Доном об одном важном деле.

На мгновение Мэнди замерла в нерешительности, не зная, что делать — оставаться с мужем или приветствовать знаменитую поп-диву, которую ей давно хотелось заполучить на один из своих благотворительных приемов. В конце концов тщеславие перевесило, и Мэнди отошла.

— Хотите, я проведу для вас экскурсию? — предложил Коул. — У нас есть на что посмотреть. Взять хотя бы сауну — это просто шедевр! Я уже не говорю об автоматических массажных креслах, которые мы поставили в комнате для релаксации. Вам точно понравится.

— Конечно, хочу, — кивнула Мэри Эллен. — Ты идешь, Дон?

— Позже, — отмахнулся он. — Мне нужно поговорить с Райаном.

Коул и Мэри Эллен тоже ушли; Дон, Райан и Кэмерон остались втроем.

— Ну, надеюсь, теперь ты довольна? — спросил Дон, в упор взглянув на Кэмерон. — Пока мы шли по красной дорожке снаружи, папарацци оттянулись по полной. Ты-то свою рекламу получишь, а вот я на ближайшие полтора месяца превращусь в мистера Мэри Эллен Эванса. Не буду лгать и притворяться, будто мне это приятно, — напротив, я бы обошелся без этой сомнительной славы.

— Я… я очень благодарна тебе за все, что ты сделал, — проговорила Кэмерон, по-прежнему не смея взглянуть на Райана. «Да что со мной? — сердито упрекнула она себя. — Это же просто смешно! Хватит, нужно взять себя в руки».

— Кэмерон заставила меня привести сюда Мэри Эллен ради рекламы, — пояснил Дон Райану. — Никогда бы не подумал, что пойду на подобное ради свидания со своим персональным тренером, но раз иного пути нет… К тому же дело того стоит, как тебе кажется? — Он подмигнул Кэмерон и взял ее за руку. — Я еще не говорил, что сегодня ты выглядишь просто сногсшибательно?

— Спасибо, — с трудом выдавила Кэмерон. По ее телу растекалась горячая волна, но прикосновение Дона было ни при чем. — Я…

— Очаровательная, дьявольски соблазнительная и в то же время — неприступная и твердая, как алмаз, — добавил Дон, обращаясь к Райану, который только молча кивнул в ответ.

В этот момент к ним подошла Натали Дебарж, выглядевшая на редкость эротично в светло-зеленом весьма откровенном творении Версаче.

— Дон, — сказала она, дружески расцеловав его в обе щеки, — можно тебя на пару слов? Не беспокойся, я не займу тебя надолго…

— Уж постарайся, — усмехнулся Дон, — не то мой лучший друг того и гляди сбежит с моей девушкой.

— С твоей девушкой?! Я думала, ты здесь с Мэри Эллен… — удивилась Натали.

— Долго объяснять… — Дон подмигнул, и Натали, взяв его под руку, первой двинулась к барной стойке.

Кэмерон и Райан остались вдвоем.

В первое мгновение Кэмерон испытала безумное желание удрать, и только колоссальным усилием воли ей удалось заставить себя остаться на месте.

— Как дела у твоей сестры? — спросила она и сама удивилась, какая глубокая, искренняя озабоченность прозвучала в ее голосе.

— Сейчас все в порядке, — ответил Райан. — Нам пришлось взять в суде особое предписание, которое запрещает Марти приближаться к ней ближе чем на квартал.

— Особое предписание?

— Да. Марти учинил еще один пьяный дебош, и мне пришлось перевезти Эви и племянников к нам. Сейчас они в безопасности, но никто не может сказать, что будет, если они вернутся домой. Марти совершенно непредсказуем и…

— А как отнеслась к приезду родственников твоя жена?

Райан пожал плечами.

— Мэнди старается делать хорошую мину при плохой игре.

— Понятно.

Повисла неловкая пауза. Райан первым нарушил молчание.

— Извини, Кэмерон, я так и не позвонил…

— Я заметила. — Она поспешно кивнула.

— Я собирался, но потом мне показалось, что я могу помешать… ну, тебе и Дону… Да и мои семейные проблемы еще больше обострились. Я…

— Не нужно ничего объяснять, — быстро сказала Кэмерон и огляделась в поисках официанта. Ей необходимо было выпить — и для храбрости, и для того, чтобы промочить пересохшее горло.

— Нет, нужно, — серьезно возразил Райан. — Ведь я обещал позвонить, но не позвонил. Обычно я так не поступаю. Когда я говорю, что сделаю то-то и то-то, я стараюсь сдержать слово.

— Ничего страшного. — Кэмерон наконец заметила официанта и взмахнула рукой, подзывая его к себе. — Я все понимаю. В конце концов, ты женатый человек, а я… встречаюсь с твоим лучшим другом. Кроме того, между нами ведь ничего не было… то есть ничего серьезного. Правильно?

«Неправильно! — зазвучало у нее в голове. — Между нами произошло что-то очень важное — такое, чего я еще никогда в жизни не испытывала!»

— Значит, это правда, что ты встречаешься с Доном? — проговорил Райан. «Скажи — «нет!» — умолял его взгляд. — Скажи, что это ошибка!»

— Н-ну… вроде того.

— Что ж, я рад за вас, — промолвил он каким-то деревянным голосом.

— Правда?.. — Кэмерон жадно схватила поданный официантом бокал с… С чем? Она не знала. Ей необходимо было выпить, а что — не имело значения.

— Правда, — кивнул Райан, вымученно улыбнувшись. — Дон отличный парень, хотя… Он, видишь ли, уже дважды был женат, но довольно скоро развелся… В отношениях с женщинами ему недостает… постоянства.

— Уж не хочешь ли ты меня предостеречь? — усмехнулась Кэмерон. — Впрочем, Дону в любом случае будет не слишком приятно узнать, что ты только что говорил, тем более что вы — по твоим словам — близкие друзья.

— Ты на меня обиделась? — До Райана, похоже, начало что-то доходить.

— Ничего подобного, — отрезала Кэмерон и залпом осушила бокал. В нем оказался довольно крепкий коктейль «Парадиз», который она собиралась сделать фирменным напитком своей студии.

— Ты просил меня быть твоим персональным тренером, и я согласилась, — продолжила Кэмерон, переводя дыхание. — Чтобы выкроить удобное для тебя время, я отказала одному из моих постоянных клиентов, но это, конечно, пустяки… И все же мне кажется — тебе следовало бы, по крайней мере, предупредить, что ты не собираешься заниматься.

— Ты совершенно права, и я готов принести тебе самые искренние извинения. Конечно же, я должен был позвонить и сказать…

— Ладно, Райан, — перебила Кэмерон, у которой от выпитого закружилась голова. — Все в порядке.

— Но…

— А теперь ты должен извинить меня, — снова перебила она, почувствовав, что больше не может выносить эту пытку. — Было очень приятно с тобой поболтать, но у меня, к сожалению, еще тысяча дел.

И, повернувшись на каблуках, Кэмерон решительно отошла, торопясь уйти от него, пока она не ляпнула что-то такое, о чем ей впоследствии придется очень пожалеть. В самом деле, не могла же она признаться, что очень ждала его звонка, что думала о нем каждый день! То, что Кэмерон испытывала к нему, было настолько сильно, что она начинала бояться собственного чувства. Да и сам он, кажется, догадывался, что между ними происходит нечто такое, чему ни он, ни она не могли пока подобрать названия.

Словом, лучше было уйти от греха подальше.

Райан проводил удаляющуюся Кэмерон тоскливым взглядом. Она не просто уходила от него — Кэмерон уходила из его жизни, уходила к Дону. И он ничего не мог сделать! Единственное, что он мог сделать, — это расстаться с Мэнди, но пока Эви и дети жили в их доме, Райан не мог себе этого позволить.

О господи, как же все запуталось!

Интересно, Кэмерон уже спала с Доном?

Едва подумав об этом, Райан вздрогнул, как от сильной боли, и замотал головой, отгоняя от себя эту мысль. Меньше всего ему хотелось знать подробности союза, который обещал быть счастливым, хотя и не слишком продолжительным.

Отношение Дона к женщинам было ему слишком хорошо известно.

31

— Это потрясающе, у тебя тут столько звезд! — заявила Кэти, поймав Кэмерон у стойки бара, где та только что прикончила очередной бокал «Парадиза». — Слушай, расскажи, что у тебя с Доном Вероной? Вот это мужчина так мужчина! И красавец, и знаменитый…

— Что-что? — переспросила Кэмерон, которая уже слегка захмелела. Обычно она выпивала бокал шампанского и на этом останавливалась, но сегодня даже после четырех «Парадизов» она не намерена была останавливаться.

— Он просто прелесть! — продолжала восторгаться Кэти. — И я видела — он все время смотрит только на тебя! Ни на кого другого внимания не обращает.

— Тебе показалось, — проговорила Кэмерон с усилием. — Дон приехал сюда с Мэри Эллен.

— Ну, меня-то ты не проведешь! — рассмеялась Кэти. — Между вами что-то есть, я чувствую!

— Если тебе непременно нужно знать, то… — начала Кэмерон, которой вопреки обыкновению не хотелось откровенничать с подругой. — Короче говоря, Дон вроде как за мной бегает.

— Ага! Я же говорила! — воскликнула Кэти. — Потрясающе!

— Ничего особенного, ведь он — мой клиент. Я тренирую Дона каждое утро.

— Ну а перед этим? Ночью?.. Он тренирует тебя? — Кэти приготовилась услышать сногсшибательную новость, которую она могла бы передать дальше.

— Ночью я сплю. Одна. У себя дома. — Кэмерон слегка пожала плечами. — Честное слово, Кэти, ничего тут особенного нет. Дон для меня просто еще один поклонник. Мало ли их у меня было?

— Конечно, мужчины всегда к тебе липли, да только ты им всем давала от ворот поворот. Но с Доном Вероной у тебя все иначе… — Кэти надула губки. — Ну же, Кэмерон, ведь ты никогда ничего от меня не скрывала.

— Ну да, когда мы обе были молодыми непоседами…

— «Молодые непоседы» — это название телевизионной мыльной оперы.

— Я знаю.

— Ну так что же?

— Что? — Кэмерон задумалась. Ей отчаянно хотелось поделиться с кем-нибудь своими переживаниями, и она решилась. — Если я расскажу тебе кое-что по секрету, ты обещаешь, что не проболтаешься?

— Интересно, кому это я могу проболтаться?

— Джинксу.

— Ха! — Кэти фыркнула. — Да ни за что!

— Тогда слушай… Видишь вон того парня, ну который стоит рядом с Доном?

— Вижу. — Кэти кивнула. — Я еще раньше обратила на него внимание. А кто он?

— Это он. — Выделив голосом последнее слово, Кэмерон поднесла к губам бокал и, обнаружив, что он уже пуст, сделала знак бармену сделать еще один коктейль.

— В каком смысле? — не поняла Кэти.

— Он, — повторила Кэмерон мрачно. — Но он женат.

— Кто женат?

— Господи, Кэти! — воскликнула Кэмерон, с трудом подавляя подступившую икоту. — Ну почему ты такая тупая?! Парень, которыйразговаривает с Доном, конечно.

— A-а, кажется, я понимаю. Ты, значит, втюрилась в женатика. Что ж, подруга, вкус у тебя точно есть. Хотела бы я знать, где их выращивают — таких красавцев? Только в Голливуде или в других местах они тоже водятся?

— Он женат, — повторила Кэмерон упавшим голосом. — Женат, женат, женат… Безнадежно женат.

— Ну и что? Ведь и ты тоже замужем, — напомнила Кэти.

На этот раз Кэмерон не сдержалась и икнула довольно громко.

— Ч-что? Что ты болтаешь? Кто замужем?!

— Ах, подруга, сдается мне, что с тебя на сегодня хватит! — рассмеялась Кэти.

— Чего хватит? — не поняла Кэмерон.

— Водки или что они тут добавляют в этот коктейль, — пояснила Кэти. — Кстати, возьми себя в руки: твой мистер Верона идет прямо сюда.

Кэмерон, которую уже заметно пошатывало, поспешно облокотилась на стойку бара.

— Привет, — сказала Кэти Дону, как только он приблизился. — Я — Кэти, лучшая подруга Кэмерон. Когда-то мы вместе учились и…

— У меня кружится голова, — перебила Кэмерон. — Мне нужно лечь.

— Перебрала, — пояснила Кэти со знающим видом. — Обычно она не пьет, но сегодня… такой случай…

— Я вижу, — кивнул Дон. — Ты поможешь мне отвести ее… ну хотя бы вот сюда, в этот кабинет?

— С удовольствием, — сказала Кэти. — Кстати, в жизни ты гораздо интереснее, чем на экране. И выше. Скажи, тебе часто об этом говорят или я первая?..

— Давай лучше позаботимся о Кэмерон, пока она не упала, — озабоченно сказал Дон, поддерживая девушку за плечи.

— Это ты, Дон? Ш-што случилошь? — с трудом выговорила Кэмерон и вдруг разразилась неудержимым хихиканьем.

— Ничего, — кротко ответил он. — Просто кое-кто из нас, гм-м… принял лишнего.

— Принял лишнего? — переспросила Кэмерон. — А к-кто?

— Завтра узнаешь. — Дон попытался взять у нее недопитый бокал с коктейлем, но Кэмерон только крепче стиснула пальцы. В результате жидкость выплеснулась наружу и забрызгала перед ее платья.

— Упс! — Кэмерон снова хихикнула. — Какая я сегодня неловкая!

— Бери ее за другую руку, — скомандовал Дон, поворачиваясь к Кэти. — Осторожнее… вот так. Ну, повели.

— А к-куда вы меня ведете? — запротестовала Кэмерон.

— Ты ведь хотела немного полежать? — отозвалась подруга, на которую властная повадка Дона произвела сильное впечатление. Сразу чувствовалось — это настоящий мужчина: решительный и сильный.

— Но я уже не хочу ложиться! — возразила Кэмерон. — Мне нужно… Или вы не знаете, что сегодня я должна открывать собственную фис… фитнес-студию?

Но Дон и Кэти уже ввели ее в небольшой полутемный кабинет, который должен был служить офисом.

— Ну, что дальше? — спросила Кэти, закрывая дверь.

— Я побуду с ней, а ты сходи в бар и принеси чашку очень крепкого кофе. Без сахара, естественно…

Кэти с готовностью кивнула. Этот высокий, чуть мрачноватый брюнет — красивый, знаменитый и, если верить слухам, сказочно богатый, — покорил ее с первого взгляда. И не только ее — о таком, как он, мечтала половина американских женщин. Одна лишь Кэмерон не торопилась ответить ему взаимностью. Вместо этого она предпочла Дону «женатика» — довольно симпатичного, конечно, но по сравнению с блистательным Вероной он явно проигрывал. Интересно, не сошла ли ее подруга с ума, спросила себя Кэти. По ее глубокому убеждению, только полная идиотка могла упустить такой шанс.

— Сейчас принесу. Я быстро. — Кэти вышла.

— Она — быстро, а мы быстрее!.. — хихикнула Кэмерон и, торопливо обхватив Дона за шею, впилась губами в его губы.

Дону потребовалась вся его сила воли, чтобы мягко, но решительно высвободиться из этих неожиданных объятий.

— Эй, в чем дело?! — возмутилась Кэмерон. — Мне казалось — тебе нравится со мной целоваться!

— Видишь ли, — ответил Дон, осторожно усаживая ее в кресло, — если бы я не был джентльменом, я мог бы… воспользоваться сложившейся ситуацией.

Кэмерон пьяно ухмыльнулась.

— Вот как? Что ж, воспользуйся ею.

Дон покачал головой.

— Нет.

— Почему? Потому что ты — джентльмен? Но ведь я сама предлагаю…

— Потому, что завтра утром ты об этом пожалеешь.

— Пожалею о чем? — уточнила Кэмерон, у которой начали слипаться глаза.

Дон негромко рассмеялся.

— Завтра у нас с тобой назначено свидание, — сказал он. — И когда я расскажу тебе обо всем, что ты говорила и какие предложения делала, тебе будет очень, очень стыдно.

— Стыдно… — повторила Кэмерон, откидываясь на спинку кресла. В вырезе ее платья была видна оголенная грудь, но она ничего не замечала. — Кому будет стыдно? Тебе?

Дон быстро поправил платье у нее на груди.

— Спасибо, полисмен. Вы спасли мою жизнь… и честь… Раз этак шесть!.. — У Кэмерон закружилась голова, и она прикрыла глаза рукой.

— Что? — не понял Дон.

— Как мы попали на яхту? — не отнимая руки от глаз, спросила она совершенно естественным тоном.

— Мы не на яхте, — терпеливо ответил Дон. — А почему ты так решила?

— Потому что вокруг все качается, качается…

Дон молча смотрел на нее и думал, что даже в подпитии, когда большинство людей — женщины в том числе, — выглядят отвратительными созданиями, Кэмерон осталась прекрасной и… чистой. Нет, решил Дон, он не тронет ее, не воспользуется ее беспомощным состоянием. Он чувствовал, что просто не сможет, хотя, видит бог, соблазн был велик.

Дверь отворилась. Это вернулась Кэти с чашкой кофе.

— Твоя подружка всюду тебя ищет, — сообщила она Дону. — Она даже меня спрашивала, куда ты подевался, но я ничего ей не сказала.

— У меня нет подружки, — возразил он.

— А как же Мэри Эллен? — рассмеялась Кэти. — Меня не проведешь, я ведь тоже читаю желтую прессу.

— Ах, она…

— Она. А ты о ком подумал?

Достав мобильный телефон, Дон набрал номер Райана.

— Ты где? — спросил тот. — Мэнди собирается уходить.

— Никому не говори то, что я тебе скажу, — сказал Дон, понизив голос. — Я сейчас с Кэмерон. У нее что-то вроде нервного срыва, я не могу ее оставить. Сделай мне одолжение — отвези Мэри Эллен домой, о'кей? Ну и заодно передай ей мои извинения…

— А если она станет спрашивать?

— Соври что-нибудь.

— Ты хоть понимаешь, в какое положение… — начал Райан, но Дон перебил его:

— Я все понимаю, Райан, но сейчас я нужен Кэмерон.

— И все-таки как мне объяснить Мэри Эллен, да и Мэнди тоже…

— Скажи, что меня срочно вызвали в студию, чтобы переписать пару эпизодов нового шоу.

— А Кэмерон… С ней все в порядке? — не удержался от вопроса Райан.

— С ней все прекрасно.

Дон дал отбой, и Райан почувствовал, как у него испортилось настроение. Он уже понял, что не сможет спокойно смотреть, как будут развиваться отношения между Кэмерон и его другом. И вместе с тем ему было ясно, что никакого выбора у него нет.

Изменить что-либо было не в его силах.

АНЯ

Диана и Сет Карпентер — молодая супружеская пара, у которой работала Аня, — оба были юристами, оба отдавали работе все силы и время. Каждое утро она приезжала к ним на квартиру в половине девятого утра, а уже через десять минут супруги вместе уезжали в офис. Лишь изредка Сет возвращался домой в обеденный перерыв и, уединившись в своем крошечном кабинетике, работал на компьютере.

Аня внимательно наблюдала за Сетом, стараясь делать это незаметно. В свои семнадцать с небольшим она повидала немало мужчин и довольно скоро убедилась, что Сет совсем не похож на грубых, распаленных кобелей или неудовлетворенных извращенцев, посещавших заведения, в которых ей доводилось работать. Секс был для него даже не на втором, а скорее на десятом месте. Молодой, серьезный, Сет был полностью сосредоточен на своей работе, которую искренне любил.

Когда он приезжал домой в середине дня, Аня часто спрашивала, не приготовить ли ему что-нибудь перекусить. Если Сет отвечал «да», она быстро делала ему пару сэндвичей, а он тем временем играл с ребенком или звонил по телефону. Проглотив сэндвичи, Сет запивал их диетической колой и снова уезжал на работу.

Аня продолжала наблюдать за ним. Вскоре ей открылась еще одна истина: Сет Карпентер вовсе не был таким счастливым человеком, каким казался со стороны. Скорее всего, он и сам этого не сознавал, но Аня ясно видела, что он пребывает в постоянном нервном напряжении, которое мешает ему наслаждаться простыми и естественными радостями жизни. Даже с собственной дочерью он играл сосредоточенно и вдумчиво, словно распутывал сложное дело или вел перекрестный допрос в суде.

Время от времени, приезжая по утрам, Аня слышала, как Сет и его жена ссорятся. Случалось это достаточно часто — по меньшей мере один раз в неделю. Причины были самыми разными. Они ссорились из-за денег, из-за матери Сета, которую Диана недолюбливала, из-за телефонных счетов, из-за того, что Сет слишком много работает на компьютере, или из-за того, что Диана слишком долго одевается, и поэтому они постоянно опаздывают на работу. Собственно говоря, они спорили и ссорились буквально из-за всего, и Аня почувствовала, что может попытаться извлечь из этого пользу. Какую — она пока не знала, но по мере того, как недели складывались в месяцы, у нее созревал план.

План Ани основывался на ее решимости никогда больше не позволять мужчинам использовать себя — неважно в каком качестве. Едва оказавшись в Америке, она поклялась себе самой страшной клятвой, что отныне она будет использовать мужчин, чтобы добиться богатства, положения в обществе, а может быть, даже чего-то большего. Никаких сомнений или угрызений совести по этому поводу Аня не испытывала. Она давно убедилась, что все мужчины — даже вполне приличные с виду — все равно грязные скоты и мерзавцы и заслуживают того, чтобы она превратила их в инструменты для достижения собственных целей.

Впрочем, в ее решении сделать Сета первой ступенью на пути к будущей лучшей жизни главную роль сыграла уверенность Ани в том, что она способна это сделать. Ведь он был мужчиной, а у всех мужчин есть слабости, на которых она научилась играть.

Однажды Сет приехал на обед в отвратительном настроении. Аня сразу поняла, что он сердит и расстроен.

— Вы будете обедать? — спросила она.

— Сегодня мне некогда, — отрезал он. — Мне нужно сделать несколько срочных звонков, потом я снова уеду. Ты сегодня идешь в парк с Эли?

— Да, я вожу ее гулять каждый день.

— Ей это полезно, правда?

— У вас утомленный вид, мистер Карпентер, — мягко заметила Аня.

— Да, я действительно устал, — мрачно согласился он. — Кручусь целыми днями как белка в колесе.

— Дома… в России, я одно время работала массажисткой в салоне, — соврала Аня. — Хотите, я сделаю вам небольшой массаж? Усталость как рукой снимет, обещаю. Только снимите пиджак, о'кей?

— Вряд ли это поможет, — поморщился Сет, но Аня видела, что он не прочь. Звонить куда-то по делам ему, во всяком случае, хотелось гораздо меньше.

— Вы успокоитесь, расслабитесь… — проговорила она напевно. — В конце концов, хуже вам точно не будет.

— Да, расслабиться мне не помешает, — согласился он.

— Вот увидите, после моего массажа вам будет лучше работаться, — пообещала Аня.

— Ну что ж, если ты уверена…

Она кивнула, указывая головой на стул, стоявший возле кухонного стола. Сет сбросил пиджак и послушно занял указанное место, а Аня встала за его спиной и начала разминать его напряженные шейные мышцы своими сильными пальцами.

— Кажется, уже действует, — проговорил Сет пару минут спустя.

— Я же говорила! У нас в России говорят: человек, который много работает, должен уметь расслабляться.

— У тебя неплохо получается.

— Спасибо, мистер Карпентер, — скромно ответила Аня и наклонилась ниже, так что ее небольшие грудки коснулись его шеи.

Сет невольно задержал дыхание.

«Примитивные существа — мужчины, — презрительно подумала Аня. — Вскоре у него начнет вставать, и тогда он сделает все, что я захочу».

А хотела она немало. И главным ее желанием было отомстить окружающим за годы унижений и боли, за побои, голод, за смерть родных и исковерканную жизнь.

Аня мечтала о мести.

32

— Сегодня ты обедаешь с моей дочерью, — заявил Гамильтон Гекерлинг не терпящим возражений тоном. — Мой шофер высадит тебя у «Спаго».

— Но я ее почти не знаю, — ответила Аня, надеясь под каким-нибудь предлогом уклониться от общения с Мэнди. То, что дочери Гекерлинга она не понравилась, Аня поняла с первого взгляда.

— При чем тут «знаю — не знаю»? — раздраженно проворчал Гамильтон. — Мэнди просто покажет тебе город, объяснит где что, посоветует лучшие магазины, лучшие салоны, лучшие парикмахерские и всякое такое.

— Хорошо. Раз ты настаиваешь, я с ней встречусь, — нехотя согласилась Аня.

— Да, я настаиваю, — жестко сказал Гамильтон. — Мне приходится часто бывать в Лос-Анджелесе по делам, поэтому я хочу, чтобы ты тоже здесь освоилась.

— Ты мог бы оставлять меня в Нью-Йорке, — предложила Аня. — Я не против.

— Ты не против, вот как? — сказал Гамильтон с едким сарказмом в голосе. — Нет, дорогая, я не для того на тебе женился, чтобы оставлять в Нью-Йорке среди моих друзей-миллионеров, каждый из которых только и мечтает, как бы с тобой переспать.

— Ты же знаешь — я никогда тебе не изменю.

— Я-то знаю, а вот знают ли они?

Аня подавила тяжелый вздох. Она уже успела убедиться, что ее супруг на редкость подозрителен и ревнив. Он злился, когда Аня просто смотрела на других мужчин; если же ей случалось обменяться с кем-нибудь хотя бы парой слов, он начинал негодовать. Довольно скоро Аня научилась избегать всего, что могло рассердить Гамильтона. На приемах и благотворительных вечерах она старалась держаться рядом с ним, что исключало любые нежелательные разговоры с другими гостями. Да и сам Гамильтон всегда заботился о том, чтобы за столом их сажали рядом — его секретари получили на этот счет самые строгие распоряжения, которые соблюдались неукоснительно.

Единственное, чего Аня пока не поняла, это кому не доверял Гамильтон — ей или своим друзьям, сексуально озабоченным старикам-миллиардерам, каждый из которых считал необходимым иметь не только молодую жену, но и содержать штат из нескольких любовниц. Скорее всего, решила она — и то, и другое. В Америке, как она успела заметить, за деньги можно было купить все. Гамильтон это тоже знал, и ему вовсе не хотелось, чтобы его юная красавица-жена столкнулась с искушением, которого она не сумела бы преодолеть. Аню, впрочем, сложившееся положение вполне устраивало. Гамильтон давал ей все, к чему она стремилась и чего хотела, и ей было наплевать на его ревность и замашки собственника. Собственно говоря, ей вообще было наплевать абсолютно на все, кроме ее коллекции туфель. Эта коллекция была, пожалуй, единственным, чем она дорожила. За пять лет, прожитых в Америке, Аня собрала почти пятьсот пар туфель, в основном — дизайнерских изделий Джимми Чу и некоторых других. Это была ее страсть, и она была готова на все, чтобы сохранить и приумножить свою коллекцию.

* * *

— Где ты познакомилась с моим отцом? — спросила Мэнди, крайне раздраженная необходимостью вести новую жену отца в ресторан. У нее хватало своих дел, но дорогой папочка настаивал, а когда Гамильтон Гекерлинг чего-то хотел, отказать ему было невозможно.

Чтобы облегчить свою участь, Мэнди пригласила в ресторан Мэри Эллен и Люси, а также Берди Марвел. Берди, правда, опаздывала, но ее присутствие или отсутствие мало что меняло: в большинстве случаев знаменитая поп-дива успевала до такой степени «напудрить нос», что не могла даже поддерживать связный разговор.

Четыре женщины сидели за столиком в открытом патио ресторана «Спаго». Погода была по-весеннему ясной и солнечной, и при других обстоятельствах Мэнди была бы рада возможности провести время в свое удовольствие, но не сегодня. Сегодня настроение ей отравляли мысли о трех орущих сорванцах, превративших ее уютный дом в филиал ада, и об этой «золотоискательнице», которая словно пиявка присосалась к ее отцу и которую Мэнди вынуждена была развлекать.

— Мы познакомились на одной вечеринке, — ответила Аня после небольшой паузы. — В Нью-Йорке.

— На чьей вечеринке? — тотчас спросила Мэнди. Она твердо решила выведать как можно больше подробностей об этой странной русской, которой явно было что скрывать. Мэнди не рассчитывала, что та ненароком проговорится — для этого она была слишком сдержанной. И все же в разговоре могло проскочить что-то — какой-нибудь обрывок информации, потянув за который словно за ниточку Мэнди могла попытаться распутать весь клубок.

— Не помню. — Аня слегка пожала плечами. Ее лицо оставалось безмятежно-спокойным, но на самом деле она нервничала даже больше, чем сама Мэнди. Ане так и не удалось поговорить с Райаном, и она не знала, рассказал ли он жене, кто такая эта новоиспеченная Пола Гекерлинг на самом деле.

Ей казалось — подобный вариант вероятен.

Более чем.

— Не помнишь? — переспросила Мэнди, подпуская в свой голос недоверчивые интонации. — Странно, что ты не помнишь, где ты была, когда встретила своего будущего мужа.

— Действительно, странно! — воскликнула Люси и отпила из высокого стакана коктейль. — Я, например, никогда не забуду тот день, когда я впервые увидела Фила. Он загорал у бассейна в доме Брета Ратнера в таких старомодных плавках, каким место только в музее — весь такой большой, жирный и волосатый, словно медведь!

— Какое романтическое воспоминание! — промурлыкала Мэнди. — И тебе небось загорелось поскорее затащить его в постель, да?

— Вовсе нет. — Люси улыбнулась, вспоминая тот день. — Сначала мы просто разговорились, потом Фил начал что-то рассказывать… Вот тогда-то я в него и влюбилась. Он просто великолепный рассказчик, правда!.. Слушать его — одно удовольствие! Я была не в силах устоять.

— А меня с мужем — то есть с бывшим мужем — познакомил наш общий агент, — вставила Мэри Эллен. — Ему казалось, мы будем очень красивой парой. Ну, он и уговорил нас пойти на это «свидание вслепую». — Она хихикнула.

— Ну, вряд ли это можно назвать «свиданием вслепую», — проговорила Мэнди. — Ведь и ты, и твой бывший были к этому времени достаточно известны, так что вы, конечно, что-то друг о друге слышали…

— Ну да, конечно, слышали, — согласилась Мэри Эллен. Она все еще гадала, зачем Мэнди пригласила ее в ресторан. Сначала она даже хотела отказаться, но потом ей пришло в голову, что Дону наверняка понравится, если она начнет общаться с его друзьями. А угодить ему Мэри Эллен хотелось больше всего на свете. Дон Верона был завидной добычей — остроумный, богатый, красивый. Пресса его просто обожала. Те же газеты уже не раз назвали их «парой», и это очень нравилось Мэри. Еще немного, думала она, последнее усилие, и все пойдет именно так, как ей хочется.

И тогда ее бывший очень пожалеет о том публичном оскорблении, которое он нанес ей, когда увлекся этой своей третьесортной киноактриской.

Мерзавец!

— Разумеется, Мэри Эллен знала, как выглядит этот парень — ее нареченный, — заметила Люси. — Но ведь он мог оказаться страшным занудой!

— А оказался обманщиком и бабником, — отрезала Мэнди.

Мэри Эллен поспешно глотнула минеральной воды. Пропустив мимо ушей ядовитое замечание Мэнди, она спросила:

— А как ты познакомилась со своим Райаном?

Прежде чем ответить, Мэнди мысленно вернулась на семь лет назад. Тогда ей было двадцать пять, и она отчаянно стремилась к независимости. Мэнди казалось, что для этого ей нужно найти мужчину, которого выбрала бы она сама — она, а не отец. Гамильтон Гекерлинг то и дело подсовывал ей мужчин, которых он мог легко держать под контролем, но Мэнди не желала иметь с такими людьми ничего общего. Интуитивно она чувствовала — впоследствии это подтвердил и ее психоаналитик, — что ей нужно выйти замуж за человека, который не находился бы под влиянием всемогущего Гекерлинга. Ей нужен был мужчина состоявшийся, волевой, способный постоять за себя и за нее. И когда на ее пути появился независимый продюсер Райан Ричардс, Мэнди решила — он именно такой человек, который ей нужен.

Впрочем, она не стала торопиться. Некоторое время она наблюдала за тем, как он живет, как работает, и то, что она увидела, ей нравилось. Райан был молод, энергичен, удачлив, а его карьера шла по восходящей, так что уже в ближайшем будущем он обещал стать одним из лучших режиссеров страны. Полная противоположность ее отцу, Райан мог бы послужить своего рода противоядием против его всепроникающего влияния.

Когда это последнее соображение пришло ей на ум, Мэнди решилась. Цель была намечена, теперь нужно было только незаметно окрутить Райана, влюбить его в себя. Мэнди это умела, и меньше чем через три месяца Райан сделал ей предложение. Разумеется, она ответила согласием.

Гамильтон Гекерлинг был очень недоволен ее выбором. Но ей было плевать. Мэнди получила что хотела.

— Райан увидел мою фотографию в «Голливуд репортер» и потерял голову. Он преследовал меня буквально по пятам, — ответила она, давая волю фантазии. — В конце концов я сдалась…

— Какая красивая история, — заметила Люси. От Фила она знала, что все было совсем не так, что Мэнди сама подошла к Райану на премьере его второго фильма и, как говорится, вцепилась в него мертвой хваткой, не оставив жертве ни единого шанса на спасение. Как и Гамильтон Гекерлинг, Мэнди не знала жалости на пути к цели.

— Кстати, милочка, ты не разговаривала с Доном сегодня утром? — спросила Мэнди, снова поворачиваясь к Мэри Эллен.

— Нет, — ответила та с явным сожалением в голосе. Вчера вечером Дон не только не отвез ее домой, он даже не позвонил, чтобы извиниться или что-то объяснить. — Я думаю, у него сейчас очень много работы, — добавила Мэри Эллен.

— Вчера вечером мы с Мэри были на открытии нового фитнес-клуба, — пояснила Мэнди. — Ничего особенного, обычная рекламная вечеринка. Впрочем, сам клуб мне понравился, нужно будет зайти туда еще раз.

— Мне как раз нужен хороший фитнес-инструктор, — рассеянно сказала Люси, приветственно махнув рукой Вольфгангу Паку — знаменитому кулинарному гению, — который по обыкновению лично обходил столики своего ресторана.

— Как раз вчера я познакомилась с одним, — вставила Мэри Эллен. — У него потрясающее тело… и все остальное тоже! Он дал мне свою визитку. Говорят, это будет закрытый фитнес-клуб для избранных. Если так, я непременно в него вступлю.

— Можешь дать мне его телефон? — Люси порылась в сумочке и, достав свой «Блекбери», приготовилась записывать. Сидеть в ресторане ей уже надоело, и она искала предлог, чтобы уехать. Полчаса назад Марлон прислал ей сообщение, в котором писал, что подготовил новый вариант сценария, и Люси не терпелось узнать, что из этого вышло.

Все это время Аня сидела молча, обводя взглядом зал. В разговоре она участия не принимала. Ей было нечего сказать этим женщинам, которые напоминали ей героинь «Секса в большом городе». Ухоженные, дорого и модно одетые, с роскошными волосами и безупречным макияжем на красивых лицах, они вели непринужденный разговор ни о чем — совсем как в сериале, который до сих пор нравился Ане больше других. Она даже купила комплект видеодисков с записью ранних серий и часто их пересматривала.

— А где ты жила в России? В каком городе? — спросила у нее Люси, которой стало немного жаль девушку — такой юной и уязвимой она выглядела. Мэнди ее подчеркнуто игнорировала, да и с Гамильтоном, который был лет на сорок старше своей молодой жены, ей, наверное, тоже приходилось несладко. Впрочем, Люси знала, что, когда Мэнди кто-то не нравится, она ведет себя как последняя стерва.

— В Москве, — ответила Аня. — Это очень красивый город, только зимой там слишком холодно.

— Ну, это можно прочесть в любой брошюрке для туристов, — сквозь зубы пробормотала Мэнди.

— Что-что? — переспросила Аня.

— Ничего, дорогуша, — ответила Мэнди небрежно. — Это так, мысли вслух… A-а, вот наконец и Берди! — воскликнула она. — Ну, теперь-то мы повеселимся на славу!..

* * *

— Я намерен снять для вас дом, — сказал Райан. — И пожалуйста, не возражай. Слышать ничего не хочу.

— Но ведь это глупо! — заспорила Эви. — Зачем нам куда-то переезжать? Я уверена — мы уже можем вернуться в Силверлейк. Марти все равно не сможет появиться там из-за этого судебного постановления.

— Это ты так думаешь, — отрезал Райан. — А я разговаривал со своим знакомым детективом, и он сказал — нам рано успокаиваться и думать, что опасность миновала. Судебное предписание — это клочок бумаги, который еще никогда никого не останавливал. Мой приятель по собственному опыту знает: дебоширы, пьяницы, хулиганы редко обращают внимание на постановления суда. Им ничего не стоит их нарушить, и, кстати, именно в подобных случаях последствия бывают самыми тяжкими.

Эви некоторое время молчала, глядя за окно, где трое мальчишек шумно плескались в большом голубом бассейне. Мысль о том, что дети могут лишиться отца, болью отзывалась в ее чувствительном сердце. Быть может, подумала Эви, ей все же стоит дать Марти еще один шанс?

— Просто не знаю, что делать, — проговорила она нерешительно. — Мне кажется, мы могли бы попробовать…

— Попробовать — что? Совершить самоубийство?! Господи, Эви, выброси эти глупости из головы! — воскликнул Райан, начиная сердиться. — Вы должны переехать на новое место! Марти не изменится, и ты сама это знаешь!

— Наверное да, знаю, — неохотно согласилась сестра.

— Значит, решено, — твердо сказал Райан. — Я сниму для вас дом и запишу мальчиков в другую школу. Насчет денег не беспокойся — я обо всем позабочусь.

На самом деле Райан уже обратился в риелторскую фирму и даже успел осмотреть несколько домов, которые можно было снять сравнительно недорого. Эви он ничего не сказал, потому что знал — она будет отказываться переезжать.

Нет, сам Райан не имел ничего против того, чтобы сестра и племянники и дальше жили в его доме, но ему нужно было возвращаться к работе. Его последний фильм был готов, через пару месяцев он должен быть выйти на экраны, а это означало, что ему пора браться за реализацию следующего проекта — жесткой драматической ленты, действие которой происходило в Лос-Анджелесе. Сценарий Райан уже одобрил, теперь нужно было собрать съемочную группу, определить места натурных съемок, подобрать актеров и сделать еще очень много всяческих приготовлений. Ничего приятнее этой работы Райан не знал, и теперь его буквально сжигали нетерпение и жажда деятельности.

О Кэмерон Парадайз он приказал себе не думать. Бессмысленно было изводиться, размышляя о том, как могли бы складываться их отношения, если бы Кэмерон не встречалась с Доном и если бы сам он не был женат. Вместо того чтобы предаваться бесплодным мечтам, Райан решил стиснуть зубы и ждать. Это был единственный разумный выход, который он видел. Быть может, со временем Кэмерон разочаруется в Доне и они расстанутся. И если к этому времени сам он сумеет наконец добиться развода, тогда…

Вот только когда это все будет и будет ли?

33

Когда Кэмерон приехала в «Парадиз», уборка была в самом разгаре. Несколько мексиканок собирали в черные пластиковые пакеты мусор, оставшийся от вчерашней вечеринки, и пылесосили ковровое покрытие. Коул, Дориан, Линда, Черри и Рино сидели в кабинете администрации и завтракали пиццей, купленной в ближайшем ресторане.

— Вот и она! Блистательная мадам Парадиз собственной персоной! — воскликнул Дориан и, вскочив, шутливо поклонился.

— Не кричи так! — простонала Кэмерон, обеими руками хватаясь за виски. — Имей совесть.

— Что случилось? Мадам нездоровится? — Дориан пытался говорить серьезно, но не удержался и фыркнул.

— Какое уж тут здоровье! — вмешалась Линда. — Столько выпить! Впрочем, чего не сделаешь на радостях. Я бы и сама напилась, если бы за мной весь вечер увивался сам Дон Верона.

— Опять вы говорите обо мне в третьем лице! — перебила Кэмерон, мечтая о том, чтобы и Линда, и Дориан перестали орать. — Скажите лучше, какие новости?

— О нас написали в «Лос-Анджелес таймс», — сказал Коул, показывая ей сложенную газету. — И поместили фотографии: твой приятель Дон с Мэри Эллен и обдолбанная Берди Марвел со своим татуированным жеребцом.

— А Джилиан упомянула о «Парадизе» в своем шоу «Добрый день, Лос-Анджелес!», — добавила Черри. — Она сказала, что здесь любому сделают подтянутый, плоский животик, как у настоящих кинозвезд. Дороти ее поддержала — сказала, что прямо после передачи побежит к нам записываться. И Стиви тоже…

— И где же они? — осведомилась Кэмерон, оглядываясь по сторонам с таким видом, словно ожидала увидеть всех трех знаменитых ведущих верхом на велотренажерах.

— Их, разумеется, нет, ведь сегодня мы еще не работаем, — рассудительно ответил Коул. — Зато телефоны все утро трезвонили, не умолкая. Представляю, что будет завтра — после того, как вечером Натали уделит нам целых четыре минуты в своем информационно-развлекательном шоу. Похоже, начали мы неплохо!

— Как жаль, что я все это пропустила, — сказала Кэмерон, опускаясь в кресло. — Налейте мне, пожалуйста, холодной колы, и побольше! И еще — мне хотелось бы, чтобы впредь вы время от времени напоминали мне о… о вреде неумеренного употребления крепких напитков.

— Ладно, так уж и быть — напомним. — Дориан добродушно ухмыльнулся. — Хотя должен сказать откровенно, наблюдать за тобой в подпитии было довольно любопытно. Ты была та-акая… раскрепощенная! Сама непосредственность и обаяние.

— Умоляю, не надо о вчерашнем! Не желаю ничего слышать, — попросила Кэмерон, в голове у которой все еще стучали отбойные молотки. Господи, неужели она в самом деле так напилась?! И, наверное, вела себя как последняя идиотка! О вчерашнем вечере — точнее, о его заключительной части — у нее сохранились лишь отрывочные воспоминания: кажется, Дон отвозил ее домой, а Кэмерон хохотала как ненормальная, норовила высунуться из окна машины и требовала, чтобы они немедленно ехали в салун пить виски и шампанское. А еще она, кажется, вешалась ему на шею… Кошмар!

Слава богу, с ней была Кэти. В противном случае Кэмерон, наверное, сделала бы что-то совсем ужасное — нечто такое, о чем, протрезвев, еще долго бы жалела. Подруга позаботилась о том, чтобы она держалась в рамках приличий. Да и Дон, надо отдать ему должное, вел себя безупречно. Он помог Кэти ввести ее в дом и уложить в постель, после чего сразу же уехал.

Утром, когда Кэмерон наконец с трудом поднялась с постели, Кэти собиралась ехать в аэропорт, чтобы возвратиться домой, в Сан-Франциско.

— Я уже вызвала такси, — сказала она. — Так что тебе придется самой приводить себя в порядок. Честно говоря, выглядишь ты паршиво.

Кэмерон с раскаянием кивнула. Она не только выглядела, но и чувствовала себя отвратительно. Во рту было сухо, голова кружилась, к горлу подкатывала тошнота.

— И еще, Кэм: если ты дашь Дону от ворот поворот, я буду считать, что моя лучшая подруга сошла с ума… — добавила Кэти.

— Подожди! — простонала Кэмерон, сжимая руками голову. — Не уезжай! Расскажи хотя бы, что я делала вчера? Громкий был скандал? Наверное, теперь меня все ненавидят.

— Все тебя обожают, — спокойно ответила Кэти. — И никакого скандала не было — Дон вовремя тебя увел. Я выгуляла собак, сварила кофе и взяла почту. Кстати, у тебя не диван, а набор пружин, так что у меня теперь все тело в синяках. А еще Дон прислал тебе огромную корзину роз. Ну, пока. Такси ждет…

— Позвони мне, когда прилетишь, ладно?

— О'кей.

И Кэти, торопясь вернуться в объятия своего жениха, быстро выбежала из дома, а Кэмерон, с отвращением проглотив чашку кофе, поехала в «Парадиз».

Новости, которые она узнала в клубе, подбодрили ее настолько, что Кэмерон почти забыла о похмелье. Глядя на улыбающиеся лица друзей, она подумала о том, что Коул был прав, и им в самом деле удалось заложить отличный фундамент для быстрого и успешного развития.

Вместе с тем ей все еще не верилось, что ее мечты наконец-то сбылись. Она, во всяком случае, не испытывала никакого особого душевного подъема, которого можно было бы ожидать в подобном случае. Впрочем, возможно, виной всему было похмелье.

Нет, это все из-за Райана, черт бы его побрал!..

Дон позвонил ей вскоре после полудня.

— Привет, — сказал он тоном, который показался Кэмерон на редкость самодовольным. — Знаешь, что я сейчас делаю? Планирую наш сегодняшний вечер. У тебя есть какие-нибудь пожелания?

— Пожалуйста, не надо ничего планировать! — взмолилась Кэмерон, у которой было только одно желание: поскорее вернуться в постель и положить на лоб холодный компресс. — Мне… мне не хочется тебя затруднять, — лицемерно добавила она.

— То есть мы будем импровизировать? — уточнил Дон.

— Нет, — ответила Кэмерон. — Не будем. Я вообще хотела бы отменить сегодняшнее мероприятие. Я очень… устала, и мне надо выспаться. Быть может, завтра, когда я снова буду чувствовать себя человеком…

— Боюсь, мисс Парадайз, у вас ничего не выйдет, — строго сказал Дон.

— Что — не выйдет?

— То, что вы задумали, — твердо сказал он. — Если вы помните, мы с вами заключили некий договор, а теперь вы пытаетесь уклониться от выполнения своей части.

— Какой договор? — осведомилась Кэмерон самым невинным тоном, хотя ей было прекрасно известно, на что он намекает. Свидание. Она обещала ему свидание, если он приедет на открытие ее фитнес-клуба вместе с Мэри Эллен.

— Не играйте со мной, мисс Парадайз, — тихо проговорил Дон.

— Мне надо кое-что сказать тебе, Дон…

— Что именно?

— Мне кажется, сегодня тебе будет не особенно приятно меня видеть.

— Вот тут ты ошибаешься.

— Но я говорю совершенно серьезно! Я выгляжу ужасно, а чувствую себя еще хуже. Иметь со мной дело в таком состоянии… — Она немного помолчала, надеясь, что Дон не станет принуждать ее идти на свидание с похмелья. — Словом, сегодня я не в форме.

— Для меня ты всегда прекрасна, — галантно заявил он. — В любом состоянии.

— Ну пожалуйста!.. — взмолилась Кэмерон. — Может быть, все-таки мы сможем сделать это завтра?

— Сделать что?.. — насмешливо уточнил Дон.

— Ну, ты прекрасно понял, что я имела в виду.

— Нет, Кэмерон, не понял. Я только позволил себе надеяться, что ты наконец сумела оценить меня по достоинству.

— Ну, До-он… Пожалуйста!

Дон неожиданно смягчился.

— Так уж и быть, мисс Маленькая Пьянчужка. Если ты настаиваешь, тогда… Ладно.

— Спасибо, — от всего сердца поблагодарила его Кэмерон.

— Но утром-то ты ко мне приедешь? — спросил он.

— Обязательно. Ровно в семь, и только попробуй проспать!

— Специально для тебя встану в шесть и сварю кофе.

Пряча телефон в сумочку, Кэмерон не сдержала улыбки. Все-таки в Доне было что-то необычайно располагающее. А вдруг именно он ее единственный мужчина, а Райан — просто мимолетное увлечение?

Время до вечера тянулось невероятно медленно. В четыре часа все они собрались у телевизора в кабинете администрации — по каналу, транслировавшемуся на Восточное побережье, передавали обзор Натали Дебарж.

Натали, выглядевшая на редкость соблазнительно в зеленом платье от Версаче, расспрашивала своих звездных собеседников о том, как они поддерживают физическую форму, какой вид фитнеса предпочитают, какой диеты придерживаются. Среди приглашенных знаменитостей был и Дон, который отвечал на вопросы Натали в присущей ему ироничной манере.

«Я считаю, что нахожусь в хорошей физической форме, поскольку по утрам мне удается вставать с постели самостоятельно, — заявил он с обезоруживающей улыбкой. — Ну а если серьезно, то поддерживать тонус мне помогает мисс Кэмерон Парадайз, которая, несомненно, является одним из лучших в Лос-Анджелесе фитнес-инструкторов».

Как раз в этот момент Натали, которая сама режиссировала и готовила этот эпизод, включила запись вчерашнего репортажа, запечатлевшего момент появления Кэмерон в зале.

Все, кто наблюдал за этим по телевизору, разразились приветственными криками.

«Что ж, — сказала Натали, снова появляясь на экране, — своему коллеге Дону я вполне доверяю. Если хотите быстро приобрести прекрасную спортивную форму, обращайтесь в новую фитнес-студию «Парадиз». И если кто-то спросит, кто порекомендовал вам именно это заведение, ссылайтесь на мистера Верону и на меня. А теперь — до свидания. С вами была Натали Дебарж. Увидимся».

— Потрясающе! — проговорил Коул. — Сестрица умеет подать материал легко и ненавязчиво — этого у нее не отнимешь.

— А ты… ты выглядела просто сногсшибательно, — с восхищением добавил Дориан, поворачиваясь к Кэмерон. — Лучше, чем все эти знаменитости! Ты — наша звезда!

Кэмерон вовсе не хотелось быть чьей-нибудь звездой. Ей хотелось только одного — поскорее забраться под одеяло. Так она и поступила, как только все разошлись, и она вернулась домой. Две таблетки тайленола, две бутылки минеральной воды и сон — глубокий, спокойный сон до самого утра. Лучшего лекарства от похмелья и тревожных мыслей она не знала.

* * *

В тот же день вечером Коул и Натали встретились в «Арго», чтобы отпраздновать первый успех их предприятия. Коул, разумеется, приглашал и Кэмерон, но она решительно отказалась и от этого приглашения, предпочтя собственную постель.

— Спасибо, Натти, сюжет, который ты показала в своем шоу, был просто великолепен. Уверен, эти четыре минуты сработают лучше, чем десяток рекламных роликов, которые мы могли бы снять, — сказал Коул сестре. — Нам повезло, что ты с нами.

Натали улыбнулась.

— Должна же я была помочь моему маленькому братику встать на собственные ножки, — проговорила она, ласково улыбаясь. — Кстати, почему ты один? Где Кэмерон? Сразу после передачи на наш веб-сайт началось настоящее паломничество — люди хотят знать об этой мисс Парадайз как можно больше. Кто-то пустил слух, что она — бывшая олимпийская чемпионка… Похоже, мне придется взять у нее интервью для моей передачи.

— Кэмерон сегодня не в форме, — объяснил Коул. — Вчера на приеме она хватила лишнего.

— Не может быть, чтобы женщина с таким лицом и таким телом пила! — удивилась Натали. — Ты что-то путаешь.

— Она и не пьет, — ответил Коул и сделал большой глоток пива прямо из бутылки. — Наверное, вчера она слишком нервничала.

— Скорее всего, — согласилась Натали. — Я, во всяком случае, ее прекрасно понимаю.

— Кстати, давно хотел тебя спросить — кто наш таинственный инвестор? — поинтересовался Коул, становясь серьезным. — Кто пришел нам на помощь в последний момент? И что он за это потребует? Я знаю, что ты ему доверяешь, но мне хотелось бы знать…

Натали покачала головой.

— Я не могу тебе сказать.

— Что значит — не могу? Ведь я не только твой партнер по бизнесу, я как-никак твой брат!

— Брат, — согласилась Натали и сделала глоток «Космополитена». — Ну и что?

— Ну и выкладывай, — поторопил Коул и снова хлебнул нива.

— Не могу. Я обещала.

— Черт побери, Натти! Мне нужно знать. И Кэмерон тоже.

— Извини, братик, я правда не могу. И потом, зачем беспокоиться, если этот инвестор вкладывает в ваше предприятие большие деньги и не требует ничего взамен?

— Затем, что так не бывает. Каждый, кто вкладывает свои деньги в бизнес, рассчитывает как минимум получить их обратно в целости и сохранности. Я уже не говорю о процентах, о доле в прибыли, о попытках вмешиваться в управление. А этот человек… Он разве не такой?

— Не такой, — твердо ответила Натали. — Он достаточно богат, чтобы не ожидать немедленной отдачи от своего вложения, к тому же этот человек мне доверяет. Скажу больше: он вложил деньги в «Парадиз» но моей личной просьбе. О процентах, которые он получит, мы уже договорились, поэтому, какие бы дополнительные вложения он ни делал, на первоначальное соглашение это не влияет.

— Он, должно быть, сумасшедший, этот твой приятель, — озадаченно проговорил Коул.

— Может быть.

— Ну скажи хотя бы, он был на вчерашнем открытии?

— Конечно. Он его и оплатил.

— Понятно. — Коул заметно успокоился. Теперь он был уверен, что их таинственный инвестор — не кто иной, как нынешний друг Натали, крупный торговец недвижимостью Тай Моррис.

— Между прочим, все мои редакторы хотят непременно вступить в этот ваш клуб. — Натали решила сменить тему. Она обещала Дону, что не назовет его имени ни при каких обстоятельствах, и была намерена сдержать слово. — Пришли нам образцы договоров и формы заявлений, которые нужно заполнить.

— С удовольствием. — Коул кивнул. — А твои редакторы знают, что членство в нашем клубе обойдется им в тысячу баксов в год?

— Когда они увидят договор, то сами решат, как поступить. — Натали дружески махнула рукой появившейся в зале звездной паре: знаменитой киноактрисе Венере и ее мужу Билли Мелине, тоже актеру, который был лет на десять моложе своей жены. Венера и Билли кивнули в ответ и направились к дверям, ведшим на открытую веранду ресторана.

— Черт побери! — Коул резко выпрямился. — Ты с ними знакома?

— Да, и довольно близко. Я знаю в этом городе всех, и все знают меня. — Натали улыбнулась. — Хотя, конечно, далеко не все способны вспомнить, как меня зовут.

— И что означают эти твои последние слова? — не понял Коул.

— Они означают, что я — телевизионная журналистка и ведущая, которая работает со знаменитостями, — спокойно объяснила Натали. — Когда я беру у них интервью, мы с ними — лучшие друзья, но вне студии некоторым из них бывает трудновато вспомнить, кто я такая. Такова жизнь, таковы правила игры.

— Этот Билли Мелина — настоящий жеребец, — заметил Коул, провожая актера исполненным чувственности взглядом. — Я бы с ним… поработал.

— Перестань пускать слюни! — насмешливо упрекнула его Натали. — Вечно ты заглядываешься не на тех мужчин!

— Но, может быть, Билли сам еще не все о себе знает.

— Он женат на Венере, — сухо сказала сестра. — И пока Билли остается ее мужем, вряд ли он переметнется в другой лагерь.

— Кто знает… — Коул пожал плечами с таким видом, словно ему было жаль расставаться с мечтой. — Чаще всего голубыми оказываются именно такие крутые мачо — те, кого трудно даже заподозрить в гомосексуальности.

— О господи! — Натали вздохнула. — Хотела бы я знать, когда наконец ты найдешь себе подходящего мужчину?!

— А ты? — парировал Коул. — Ты меняешь мужчин еще чаще меня!

— Может быть, завтра, а может быть — никогда, — уклончиво ответила Натали. — Я никуда не тороплюсь.

— Значит, это у нассемейное. — Коул улыбнулся. — Главное не найти, главное — искать. Правда, сестричка?

— Главное — прекрати поглядывать в сторону Билли Мелины. Уверяю тебя, он вовсе не такой, каким бы тебе хотелось его видеть, — едко заметила Натали.

— Ну да, конечно. — Ее брат недоверчиво усмехнулся.

— Ты неисправим! — Натали покачала головой.

— Яблоко от яблони…

— …недалеко падает, — закончила она, и оба расхохотались.

* * *

Десятичасовой сон произвел поистине волшебное действие, и Кэмерон проснулась бодрой и полной сил. Некоторое время Кэмерон лежала, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям, и перебирала в памяти события последних двух дней, то и дело возвращаясь к самому главному. «Парадиз»… Он ей не приснился, он существовал, а это значило, что сбылись самые дерзкие ее мечты.

Кто бы мог подумать!

Йоко и Леннон, сопя и попукивая во сне, распростерлись на кровати у нее в ногах.

— Подъем! — скомандовала Кэмерон. — Хватит дрыхнуть!

Собаки соскочили с кровати и принялись оглушительно лаять.

— Спокойно, ребята, — успокоила их Кэмерон. — На сегодня у нас намечена обширная программа.

Напевая себе под нос, она приняла душ, надела тренировочный костюм, проглотила диетический завтрак, прогуляла собак вокруг квартала, отвела их к мистеру Васаби и, прыгнув в машину, помчалась к Дону.

Верный своему обещанию, он не только встал, но уже и переоделся для утренней тренировки.

— Я даже приготовил кофе, — сказал он горделиво. — Может, он тебе понадобится.

— Нет, сегодня не нужно, — рассмеялась Кэмерон, делая шаг к лестнице, ведущей в гимнастический зал. — Сегодня я чувствую себя отлично.

— Рад это слышать.

— Я хотела поблагодарить тебя за добрые слова, которые ты сказал обо мне в обзоре Натали. Это было… очень кстати.

— Если я за что-то берусь, то делаю все как следует, — серьезно ответил Дон, поднимаясь по лестнице следом за ней. — Знакомые меня буквально замучили — им всем вдруг захотелось заниматься именно в твоей фитнес-студии.

— Отличная новость!

— В самом деле — «Парадиз» пользуется успехом, еще не начав работать.

— И все благодаря вам с Натали. Эта женщина меня просто восхищает — в ней уйма энергии.

— Это верно, — согласился Дон. — Кстати, я не говорил тебе, что у нас с ней запланировано большое интервью?

— Она придет к тебе на шоу? — не поняла Кэмерон.

— Нет. Это я обещал ей эксклюзивное интервью.

— Ты же говорил, что не даешь интервью! — удивилась Кэмерон.

— Нет, но Натали сама попросила меня об этом, а поскольку она домогается меня уже несколько лет, я решил уступить.

Кэмерон улыбнулась.

— Я не подозревала, что вы настолько дружны.

— Мы вовсе не дружны, но я совершенно искренне считаю, что Натали — одна из лучших ведущих развлекательных шоу. Кроме того, она изловила меня на вечеринке в честь открытия твоего клуба, и я, естественно, не мог сказать «нет».

— Надеюсь, ты упомянешь о «Парадизе» в своем интервью?

— Ба, мисс Парадайз, нельзя же быть такой жадной! — рассмеялся Дон. — Вы словно акула — норовите заглотнуть все. Это просто неприлично к тому же… Что я вам, агент по рекламе?

— А ты хочешь им быть? — рассмеялась Кэмерон.

Дон тоже улыбнулся.

— Мне нравится видеть тебя счастливой, — сказал он.

— Допустим. — Кэмерон благосклонно кивнула. — А сейчас, мистер рекламный агент, не будем терять времени. Марш на беговую дорожку!

— Ну вот… — Дон сделал разочарованное лицо. — Только что она сияла как солнышко, но уже в следующую секунду привычка распоряжаться берет верх… — Он сокрушенно покачал головой. — Командирша!

— Я не командирша, просто я люблю порядок, — возразила Кэмерон. — Кстати, хотела тебя предупредить: скоро я уже не буду работать с клиентами на дому. Если хочешь тренироваться у меня и дальше — добро пожаловать в наш новый спортивный зал.

— Ну, для меня ты должна сделать исключение, — уверенно возразил Дон, поднимаясь на беговую дорожку.

— Это еще почему?

— Потому, что я не простой клиент. — Он наградил ее одной из своих обезоруживающих улыбок. — Потому что именно я спас тебя два дня назад. Если бы не мое своевременное вмешательство, ты, того и гляди, принялась бы отплясывать канкан, распевая национальный гимн и задрав подол выше пояса.

— Ну, это вряд ли! — вспыхнула Кэмерон. — В таком-то платье…

— Да, платье у тебя было что надо… Кстати, ты вообще хоть что-нибудь помнишь из того вечера?

— Я помню достаточно, — холодно отрезала Кэмерон.

— Что-то я сомневаюсь. — Дон хитро подмигнул. Он явно провоцировал ее, и Кэмерон рассердилась.

— Слушай, нельзя ли оставить эту тему? — спросила она и поморщилась, припомнив сцену в кабинете.

— Можно и оставить. Если только ты не забудешь о нашем уговоре.

— Каком уговоре?

— Честное слово, мисс Парадайз, это уже слишком! — Дон тяжело вздохнул. — Ведь мы говорили об этом только вчера! Наше свидание… Ты уговорила меня перенести его на сегодняшний вечер. В восемь часов я за тобой заеду, и…

— Ты? Заедешь за мной?

— Вот именно.

— В таком случае обещаю, что сегодня я не стану напиваться.

— Очень жаль. — Дон улыбнулся. — А я-то рассчитывал на повторное представление!

— Заткнись и работай, — огрызнулась Кэмерон, включая беговую дорожку сразу на максимальную скорость.

— Господи, Кэмерон! — воскликнул Дон, когда резиновая лента у него под ногами резко дернулась, и он едва не упал. — Неужели ты готова отправить меня в больницу, лишь бы не ходить ко мне на свидание?

— Не исключено, — с улыбкой признала она.

34

— Я хочу устроить вечеринку у нас дома, — сказала Люси, входя в просторную кухню, где Фил заканчивал свой завтрак. — Мы никого у себя не принимаем. Думаю, пора с этим покончить. Что скажешь?

— По какому поводу вечеринка? — спросил Фил, откладывая в сторону газету. «Вэрайэти» он читал ежедневно.

— Ни по какому, — ответила Люси, небрежно пожимая плечами. — Просто я думаю, нам обоим будет полезно встретиться с друзьями в домашней обстановке.

Фил с подозрением оглядел жену, вопреки всему сохранявшую красоту и стать настоящей кинозвезды. С каких это пор, спросил он себя, Люси стало нравиться принимать гостей? Насколько он помнил, уютные ужины в домашней обстановке никогда не были ее стихией. Помнится, она даже посмеивалась над своей подругой Мэнди, которая, напротив, обожала подобные «междусобойчики».

— Сколько человек ты собираешься пригласить? — уточнил он. — И самое главное — сколько это мне будет стоить?

— Разве это важно? Ведь ты так богат, мой дорогой!

— Я потому и богат, что умею считать деньги, — проворчал Фил.

— Пошел на хер! — крикнул из своей клетки попугай, среагировав на произнесенное Филом ругательство. — На хер! На хер-р!

Фил усмехнулся:

— Прелестная птичка. Я ее просто обожаю.

— Я знаю, — спокойно проговорила Люси. — И ты, и дети тоже. А вот родителям их друзей она нравится гораздо меньше.

Он был рад, что они с Люси могут наконец поговорить спокойно. В последнее время Люси просто извела его разговорами о своем желании вернуться в кино. Слава богу, она, кажется, выбросила эту затею из головы.

— Хорошо, — сказал Фил, залпом допивая кофе. — Пусть будет вечеринка. Надеюсь, ты возьмешь подготовку на себя, а то я в последнее время очень занят.

— Мне будет очень приятно, — ответила Люси, стараясь ничем не выдать своего торжества. У нее для мужа был приготовлен сюрприз, о котором он до поры до времени ничего не должен был знать.

После завтрака Фил отправился в свой кабинет, устроенный в отдельном домике, окна которого выходили на бассейн. Обычно он оставался в нем весь день, требуя, чтобы его не беспокоили ни при каких обстоятельствах. Фил терпеть не мог, когда его отрывали от работы над сценариями. Люси привыкла к этому и не возражала. По крайней мере, когда Фил писал, он не трахался с актрисами, секретаршами, гримершами и иными.

Накинув покрывало на клетку и выгнав из кухни собак, Люси позвонила Марлону. У него сработал автоответчик, на котором она оставила следующее сообщение:

«Марлон, это Люси. Мне очень понравились страницы, которые ты прислал в последний раз. Мне надо знать, когда ты закончишь всю работу. Я хочу устроить вечеринку, чтобы отпраздновать рождение сценария, так что поторопись».

* * *

— У меня хорошие новости, — сказал Райан, входя в просторную гардеробную, где Мэнди уже полчаса выбирала подходящие туфли из своей богатой коллекции. — Я нашел хороший дом для Эви и мальчиков.

— Слава богу! — выдохнула Мэнди. Она сидела на полу, окруженная обувными коробками. — Пожалуй, еще немного — и я бы просто не выдержала! Твои племянники, конечно, славные, но от них столько шума! Носились повсюду сломя голову.

— Не говори так, — раздраженно возразил Райан. — Если учесть, что им пришлось уехать из своего дома, они вели себя достаточно пристойно.

— Ну, не знаю… — уклончиво ответила Мэнди.

— Ты куда-то собираешься?

— Да, — ответила Мэнди, останавливая свой выбор на паре мягких теннисных туфель от Шанель. — Сейчас за мной заедет Мэри Эллен. Мы хотели еще раз взглянуть на этот новый спортзал, о котором все говорят.

— Какой спортзал?

— Ну этот… «Парадиз».

«Парадиз»? — удивился Райан. — Она что, шутит? Зачем это ей понадобилось?»

— Дурацкое название, тебе не кажется? — продолжала тем временем Мэнди. — Да и эта девица — его владелица, похоже, не слишком умна. Как ты думаешь, Дон с ней спит?

— Нет, — коротко ответил Райан, охваченный целой бурей противоречивых чувств. Как смеет Мэнди называть Кэмерон глупой, ведь она ее совсем не знает!

— Бедняжка Мэри Эллен! — притворно вздохнула Мэнди. — Она уверена, что у нее что-то получится с Доном. Может, сказать ей, что он — отчаянный бабник, который не умеет удержать свое хозяйство в штанах?

— И чего ты этим добьешься? — поинтересовался Райан. Ему и в самом деле было любопытно. Насколько он знал свою жену, она никогда не действовала без цели. — Кроме того, Дон совсем не таков. Это Фил не знает удержу, когда дело касается женщин, а Дон…

— Кто знает? — пожала плечами Мэнди. — Быть может, когда-нибудь Мэри Эллен придет на один из моих благотворительных приемов. Все-таки она звезда… Нет, я знаю, что она снимается только на телевидении, но если судить по тому, сколько о ней пишут, сейчас она очень популярна. Кстати, подумай: может быть, тебе стоит дать ей роль в одном из твоих фильмов?

«Я хочу развода, — подумал Райан в отчаянии. — И как можно скорее. Иначе я просто не выдержу!»

Но он должен подождать до тех пор, пока Эви и племянники не устроятся на новом месте. Господи, ну почему всегда возникают обстоятельства, которые мешают ему?! Но вот после этого он заговорит с Мэнди о разводе. Райан твердо обещал это себе, потому что жить с ней дальше он был не в состоянии.

* * *

Мисс Данн — одна из доверенных лос-анджелесских секретарш Гамильтона Гекерлинга — подошла к Ане, когда та загорала возле бассейна. Как и большинство служащих, мисс Данн работала у Гекерлинга больше двадцати лет. Болезненно худая, с жидкими, плохо прокрашенными волосами, собранными в жиденький пучок, и слегка косящими глазами за стеклами сильных очков, она преданно служила своему всемогущему боссу, в которого была тайно и безответно влюблена. Раньше мисс Данн жила в Нью-Йорке, но когда Гамильтон основывал лос-анджелесское отделение своей компании, он перевез ее на Западное побережье и сделал своим личным секретарем. Нет, он по-прежнему предпочитал красивых женщин, однако когда дело касалось бизнеса, эстетические соображения уступали место прагматическим. Юные лос-анджелесские красотки мечтали только о том, как бы подцепить богатого мужа или сделать карьеру в Голливуде, и, следовательно, были ненадежны. Вот почему босс предпочитал брать на работу женщин с неброской внешностью, зачастую даже с каким-нибудь не слишком бросающимся в глаза физическим недостатком. Гамильтон Гекерлинг считал, что только такие женщины будут бескорыстно преданы ему, и в случае с мисс Данн он оказался прав на все сто: секретарша готова была в буквальном смысле слова умереть за своего босса.

— В чем дело? — недовольно спросила Аня, слегка приподнимая голову.

— Мистер Гамильтон просил передать вам это, — чопорно ответила мисс Данн, стараясь не смотреть на почти обнаженное тело молодой женщины — тело, которое служило ее хозяину источником множества ночных утех.

— Что это такое? — удивилась Аня, прикрывая ладонью глаза от солнца.

— Платежные карточки магазинов «Нейман Маркус», «Сакс», «Барниз» и других, — пояснила мисс Данн. — Мистер Гекерлинг решил, что они должны у вас быть. И, конечно, ваша черная кредитная карточка «Америкэн экспресс».

— О'кей, — кивнула Аня. — Положите на стол.

«Тварь неблагодарная, — подумала мисс Данн. — Могла бы по крайней мере сказать спасибо».

— Мистер Гекерлинг просил также передать вам, что он вылетел на вертолете в Санта-Барбару и вернется к ужину.

Услышав эти слова, Аня резко выпрямилась. Если Гамильтон уехал из города на весь день, она может попытаться связаться с Райаном и все у него выяснить.

— Найдите мне рабочий телефон мистера Ричардса, — сказала она.

— Вы, вероятно, имеете в виду телефон миссис Ричардс, дочери мистера Гекерлинга? — удивилась мисс Данн.

— Нет, мне нужен Райан Ричардс, — ответила Аня. — И поскорее, пожалуйста.

— Одну минуточку, миссис Гекерлинг. — Мисс Данн оскорбленно поджала губы. Интересно, зачем этой выскочке понадобился мистер Райан?

Но Аня была не в силах сдержать нетерпение. Потянувшись к топику, чтобы прикрыть грудь, которую почти не скрывала тонкая полоса бикини, она поспешно встала с шезлонга.

— Подождите, я пойду с вами…

— Хорошо. — Мисс Данн подчеркнуто вежливо кивнула. Она никогда не могла понять, почему ее босс женится на всех этих девках. Почему он не может просто переспать с ними и потом выгнать? Брак подразумевает сложные и обременительные даже для миллиардера обязательства, а Гамильтон Гекерлинг при всем своем деловом чутье каждый раз ухитрялся выбрать не ту женщину. Эта русская, которая называла себя экс-балериной, тоже не была исключением — главным образом потому, что годилась Гамильтону во внучки. Мисс Данн находила это отвратительным. Вот и сегодня утром, когда мисс Данн пила в кухне чай с шотландской экономкой Гамильтона Мэдж, разговор у них снова зашел о том, почему каждая следующая жена магната оказывалась моложе предыдущей.

«Он женится на молоденьких, чтобы ему завидовали друзья», — предположила Мэдж.

«А мне кажется, все эти девки не станут с ним спать, пока он не наденет им кольцо на палец», — возразила ей мисс Данн.

Мэдж только фыркнула:

«Это в наши-то времена? Чушь! Сейчас подобные проблемы никого не волнуют!»

Вслед за мисс Данн Аня прошла через отделанный кожей кабинет мужа в смежную с ним приемную, где обычно работала секретарша. Там мисс Данн села за компьютер и распечатала для Ани все контактные телефоны Райана. Взяв протянутый ей лист, Аня кивнула и поднялась наверх, в свою комнату.

Мисс Данн проводила ее взглядом. Как только дверь за Аней закрылась, секретарша открыла защищенный паролем секретный файл, в который она по поручению босса заносила все сколько-нибудь значительные события, происшедшие за день. Каждый вечер, прежде чем отправиться домой, мисс Данн вручала свой отчет Гамильтону Гекерлингу, который любил знать все, что происходит в его доме.

В особенности если это имело какое-то отношение к его женам.

* * *

— Только не падай в обморок, — заявила Люси, когда Мэнди взяла трубку. — Но я… то есть мы с Филом устраиваем вечеринку у нас дома!

— Не может быть! — удивленно воскликнула ее подруга. — Вы никого не приглашали к себе с… словом, я уже не помню сколько времени. Что случилось?

— Ничего особенного. — Люси хихикнула. — Мы решили, что в домашних праздниках все-таки что-то есть. Раньше мы не могли себе этого позволить из-за детей, из-за всех этих зверушек, которых они притаскивали домой, а также из-за нашего попугая, но теперь…

— Разве попугай сдох? — пошутила Мэнди. — Я слышала, они живут долго, но, может быть, Фил свернул ему шею?

— Попугай жив и здоров, — сказала Люси с легким упреком в голосе. — Но он нам не помешает.

— Но вы точно решили? — проговорила Мэнди.

— Конечно! Кстати, может быть, ты посоветуешь, к какой фирме обратиться насчет официантов и доставки продуктов?

— Ах, Люси, Люси, ты словно не в Голливуде живешь!.. — вздохнула Мэнди. — Неужто ты и вправду не знаешь таких простых вещей?

— Это что, оскорбление?

— Ни в коем случае! — весело сказала Мэнди. — Разве ты не понимаешь? Ведь я же любя…

— Давай пообедаем завтра, и ты мне все расскажешь, — предложила Люси. — Только не забудь заранее составить список всего, что мне нужно будет приготовить и сделать, о’кей?

— Ну ладно, попробую…

— Как насчет «Чу»? В час дня?

— Хорошо, я буду.

* * *

Аня долго смотрела на листок бумаги с номерами телефонов Райана. Домашний. Рабочий. Сотовый. По которому из них лучше позвонить?

Домой звонить определенно не стоит. Мэнди произвела на нее впечатление властной и подозрительной женщины, с которой не стоило связываться без крайней необходимости.

Тогда, может быть, позвонить в его офис? Но у Райана может оказаться слишком любопытная секретарша…

Нет, лучше позвонить на мобильник. Это будет самый безопасный вариант.

И Аня потянулась к аппарату.

АНЯ

Если хочешь добиться своего — не спеши. Аня так и поступила. Впрочем, чтобы заманить в свои сети Сета Карпентера, много времени не потребовалось.

Дневные сеансы массажа вскоре сделались регулярными. Сет начал наведываться домой в каждый обеденный перерыв, и Аня изо всех сил старалась ему услужить — варила настоящий кофе, делала сэндвичи, а потом переходила к массажу, стараясь непременно — но как бы невзначай — прижаться к нему грудью или бедром. В первое время Сет отстранялся — он явно чувствовал себя виноватым перед женой, но Аня видела, что ему это нравится. Вскоре он сам стал искать подобных прикосновений, и она заметила, что Сет возбуждается все сильнее.

Она, впрочем, делала вид, будто ничего не замечает, но от нее не укрылось, что после каждого сеанса Сет уходит в ванную комнату и закрывается там на несколько минут.

Однажды он сказал, нервно усмехаясь:

— Пожалуй, будет лучше, если мы с тобой не станем рассказывать миссис Карпентер, что я так часто бываю днем дома. Она может подумать, будто я отлыниваю от работы.

«Гонять шкурку — тоже работа», — подумала Аня. Она по-прежнему много смотрела телевизор и усваивала все больше и больше характерных американских оборотов.

Элла по-прежнему пыталась уговорить Аню организовать что-то вроде секс-шоу, которое, по ее словам, должно было принести обеим неплохой доход.

— Мой приятель, про которого я тебе говорила, все устроит, — говорила она каждый раз, когда по вечерам заставала Аню перед телевизором в общей комнате общежития. — Он обещал, что будет платить нам по пятьдесят долларов каждой, представляешь? Мы будем зарабатывать по полсотни в день всего за пару часов непыльной работенки! Ну соглашайся же!

— Нет, — упрямо отвечала Аня. Что за деньги — пятьдесят долларов?! Это Америка, а здесь ставки гораздо выше.

Перед Сетом она продолжала разыгрывать невинную девочку — наивную и нежную, и он не устоял. О том, что крепость готова пасть, Аня догадалась по тому, что утренние ссоры между ним и женой стали более ожесточенными и продолжительными.

— Знаешь, Анна, — сказал Сет после одного особенно чувственного сеанса массажа, — мне кажется, что нам пора это прекратить.

— Что прекратить? — Аня удивленно уставилась на него, притворившись, что ничего не понимает.

Сет нервным движением поднялся со стула, машинально пригладил волосы, потом откашлялся, как человек, который хочет сказать что-то важное, но не решается.

— Я… Видишь ли, я начинаю испытывать к тебе, гм-м… некоторые чувства, а это неправильно.

— Чувства, мистер Карпентер?

— О господи! — простонал он, и его лицо мучительно перекосилось. — Ты еще так молода!

— Мне уже семнадцать.

— Да, конечно, но по твоему лицу я вижу, что ты совершенно не знаешь жизни. Ты молода и невинна, — повторил он, — и…

— У меня был парень, — проговорила Аня, стыдливо опуская глаза. Именно этого момента она ждала целых полтора месяца.

— Парень? — удивился Сет. — Ты никогда о нем не говорила.

— Он меня бросил. Уже давно. — Ее взгляд упал на оттопыренную ширинку его брюк.

— Правда? Почему? — спросил Сет внезапно севшим голосом.

— Он хотел, чтобы я… кое-что сделала, — робко призналась Аня. — Ну, вы понимаете… Чтобы я сделала одну вещь.

— Какую же именно? — теперь Сет чуть не облизывался.

Аня изобразила еще более глубокое смущение. Она даже сумела покраснеть.

— Ту самую, которую можно делать только женатым… — чуть слышно пролепетала она.

— Ну а все-таки? — не унимался Сет.

Теперь Аня говорила почти шепотом:

— Он хотел… чтобы я занялась с ним оральным сексом.

— П-понимаю… — проговорил Сет дрогнувшим голосом. Краем глаза Аня заметила, что его лоб заблестел от испарины.

— А вы как думаете, мистер Карпентер? — спросила она, вскидывая на него широко открытые, голубые, как небо, глаза. — Если люди любят друг друга, могут они заниматься такими вещами?

— А ты любила его?

— Нет.

— И ты… ничего с ним не делала?

— Нет. Он только трогал мою грудь, и все.

— А как? Покажи мне, как он это делал? — пробормотал Сет, машинально вытирая тыльной стороной ладони вспотевший лоб. Он был уже не в силах сдерживаться. Эта хрупкая семнадцатилетняя девушка с невинным и чистым выражением лица, с длинными светлыми волосами и глазами удивительного цвета казалась ему ангелом, посланным с небес, чтобы спасти его от занудной жены, которая только и делала, что пилила и унижала его.

Глядя Сету прямо в глаза, Аня медленно сняла майку и принялась пощипывать соски своих маленьких, безупречной формы грудок.

— Вот так, — сказала она. — Он трогал меня вот так…

И в эту минуту Сет Карпентер был уже готов стать ее первой американской жертвой.

35

— Мне показалось, ты предпочтешь поужинать у меня, а не ехать в ресторан, — сказал Дон, останавливаясь на лужайке возле своего огромного бассейна, где под сенью пальм и благоухающих кустов был накрыт столик на двоих. С первого же взгляда Кэмерон оценила все атрибуты романтического вечера вдвоем: и свечи в серебряных канделябрах, и белые розы в невысоких вазах, и темно-бордовую скатерть с салфетками в кольцах, и дымчатые бокалы на тонких высоких ножках. Дон, однако, этим не ограничился. Главным сюрпризом, который он приготовил для Кэмерон, было трио мужчин-музыкантов, исполнявших страстную бразильскую музыку.

Увидев все это, Кэмерон едва удержалась, чтобы не расхохотаться. Как и большинство мужчин, Дон оказался неоригинален: так или примерно так она представляла себе обстановку, в которой произойдет решающая сцена соблазнения. Должно быть, подумала Кэмерон, его постель усыпана розовыми лепестками, как в фильмах.

Нет, ничего подобного она от Дона не ожидала. Она считала его свободным от стереотипов и штампов, но ошиблась.

— Гх-м… мило, — проговорила она.

— Просто мне хотелось создать, гм-м… располагающую обстановку, — небрежно проговорил Дон, но Кэмерон видела, что он очень доволен собой.

«И это называется «располагающая обстановка»! — подумала она. — Два официанта, повар, пара горничных плюс трое музыкантов!.. Знаю я, к чему все это может располагать».

— Очень, очень мило… — повторила она и отрицательно качнула головой, когда один из официантов подал ей бокал шампанского. — Извини, Дон, — сказала Кэмерон, — но я лучше выпью простой воды.

— Воды? — удивился он.

— Я почти не пью, а после того, как я…

— Понятно. — Он повернулся к официанту. — Принесите мисс Парадайз минеральной воды. Комнатной температуры и без льда.

Он запомнил! Кэмерон была искренне тронута.

— Что же мы стоим, давай присядем, — предложил Дон и подвел ее к двум удобным креслам, установленным с таким расчетом, чтобы сидящие могли без помех любоваться панорамой вечернего Лос-Анджелеса.

— Дон… — начала Кэмерон.

— Что?

— Я хотела сказать… в этом не было необходимости.

— В чем именно?

— Во всем этом. — Кэмерон жестом показала на стол, официантов, оркестр. — Ты только не обижайся, но это лишнее.

— А я думал — тебе понравится.

— Я понимаю, ты хотел как лучше, но вышло как-то слишком уж… формально.

— Здесь все-таки лучше, чем в ресторане. Там нас бы замучили любители автографов и просто зеваки, — сказал Дон чуть раздраженным тоном. Он так старался (вернее, его секретарь старался) организовать вечер на высшем уровне, и вот теперь выяснилось, что все было зря!

— Для тебя, может, и лучше, — возразила Кэмерон. — Но для меня — нет. Я не люблю всю эту показуху, не люблю, когда что-то делается специально.

Дон недоверчиво изогнул бровь.

— А ты думал иначе?

— Я не знал.

Кэмерон негромко рассмеялась.

— Я, собственно, хотела сказать — тебе не нужно было устраивать все это только затем, чтобы заманить меня в постель. Я уже решила, что это должно произойти сегодня.

— Ты, значит, решила? Просто решила — и все? — удивился он. — А мне казалось, что женщины больше склонны к романтике и всему остальному.

— Я не люблю играть в игры, — ответила Кэмерон, небрежно пожимая плечами.

— Да-a, теперь я в этом окончательно убедился, — медленно произнес Дон, окончательно сбитый с толку ее прямотой.

— Именно поэтому я сказала, — продолжала Кэмерон, — что во всей этой подготовке не было никакой необходимости.

— Значит, все напрасно?..

— Увы, да.

— Ладно, — сказал Дон и поднялся. — Только потом не говори, что я не прислушиваюсь к голосу здравого смысла. Оставайся здесь и никуда не уходи!

— Я не собираюсь уходить.

— Честное слово?

— Да, мистер Верона, честное слово.

Дон торопливо ушел в особняк, но скоро вернулся. Кэмерон сразу увидела, что он улыбается.

— Ну и что? — спросила она.

— Как это что? — удивился он, останавливаясь перед ней. — Я всех выгнал. Твое желание для меня закон.

— Ты правда это сделал? — удивилась Кэмерон.

— Да. — Дон кивнул и, взяв ее за руки, заставил подняться. — Через пять минут здесь никого не будет. Ну, теперь ты довольна? Ты ведь этого хотела?

— Но я вовсе не имела в виду, что… что ты должен…

— Да! — с силой выдохнул Дон и, прижав ее к себе, впился в губы горячим поцелуем.

— Я… Ты… Куда… — Кэмерон задохнулась. — Не торопись так… — пробормотала она, с трудом высвобождаясь из его объятий.

— А кто торопится? — осведомился Дон и снова двинулся в атаку.

На этот раз Кэмерон не нашла в себе силы сопротивляться. Обхватив его за шею, она склонила голову Дона к своему лицу, думая о том, каким приятным может быть поцелуй. Настоящий поцелуй, а не дежурный эпизод в торопливой прелюдии того же Марлона. Все-таки очень важно, когда между мужчиной и женщиной существуют отношения. Раньше Кэмерон не могла позволить себе сколько-нибудь серьезную связь с кем бы то ни было, и только теперь, после того как она стала хозяйкой «Парадиза» и — заодно — хозяйкой собственной судьбы, она почувствовала уверенность и готовность строить свою жизнь дальше.

К тому времени, когда они прервали поцелуй, чтобы глотнуть воздуха, большой дом опустел.

— Ну, ты своего добился, — проговорила Кэмерон. — Мы одни.

— А ты думала, я шучу? — ухмыльнулся Дон.

— Не думала, но…

— Но кое-какие сомнения у тебя оставались. — Он многозначительно посмотрел на нее. — И что мы теперь будем делать, мисс Парадайз? Благодаря вам мы остались без музыки и без горячего. Готов выслушать ваши предложения.

— Не знаю… — Кэмерон рассмеялась, чувствуя, как ее переполняет незнакомая радость и предчувствие чего-то необыкновенного. У нее даже слегка закружилась голова, и, прикрыв глаза, она крепче сжала его руку.

Потом они снова целовались, стоя на краю бассейна, и огни вечернего Лос-Анджелеса раскачивались под ними.

Прошло немало времени с тех пор, как Кэмерон получала удовольствие от поцелуя мужчины. Теперь она наслаждалась каждым мгновением их объятий — прикосновением его теплых губ, проворной лаской языка, запахом его горячего дыхания.

Подняв руку, Кэмерон осторожно коснулась его щеки. Дон не побрился утром, и его щетина слегка колола ей пальцы. Кэмерон снова обняла его за шею. Они были почти одного роста, их тела буквально впечатались друг в друга, и Кэмерон ощутила его нарастающее возбуждение и почувствовала, как возбуждается сама.

«Сколько раз Дон уже делал это? — спросила она себя. — Со сколькими женщинами он уже переспал в своей жизни? С сотней? С двумя?»

Какое это имеет значение?! Дон замечательно целовался — во всяком случае, он делал это намного лучше, чем Марлон — единственный мужчина, с которым она была близка после бегства с Гавайев.

Кэмерон понимала, что, связываясь с Доном, она сильно рискует. И что ее, возможно, ждет еще одно глубокое разочарование.

«Дон — отличный парень, — вспомнилось ей предостережение Райана. — Но в отношениях с женщинами он неразборчив и непостоянен». Кэмерон хорошо запомнила эти слова, но сейчас ей так хотелось, чтобы рядом с ней был кто-то, кому она была небезразлична, кто заботился бы о ней, а Дон, возможно, был таким человеком».

Но даже если нет… Как говорят англичане, оценить пудинг можно, только попробовав его, вот она и собиралась попробовать. Может быть, ей повезет, и у них что-то получится.

Дон осторожно спустил с ее плеч плечики белой шелковой кофточки. Легкая ткань скользнула вниз, обнажая груди.

— Господи, ты прекрасна! — выдохнул он, умело лаская ее соски.

От его прикосновений у Кэмерон захватило дух. В ее жизни было только два мужчины — Грегг и Марлон, но ни один из них никогда не ласкал ее так. Кэмерон даже не представляла, что это может быть настолько приятно. Волна жгучего желания захлестнула ее, и она принялась торопливо расстегивать непослушными пальцами пуговицы на его рубашке.

— Эй, не спеши, — негромко рассмеялся Дон, удерживая ее за запястья. — Одежда — это мужская обязанность.

В отношениях с Марлоном Кэмерон привыкла командовать, поэтому она оказалась не готова иметь дело с мужчиной, который точно знал, что делает. А Дон показал себя настоящим опытным мастером. От каждого его прикосновения по телу Кэмерон пробегала легкая дрожь, и кружилась голова, и мир вокруг начинал плавно раскачиваться.

Руки Дона скользнули вниз, на мгновение стиснули ее талию, потом нащупали «молнию» белых шелковых брюк Кэмерон.

— Нечестно! — пробормотала она. — Я не собираюсь стоять голая перед тобой, одетым!

— Я мечтал увидеть твое тело обнаженным с того дня, когда ты в первый раз появилась передо мной, — ответил Дон хриплым от возбуждения голосом. — Ты позвонила, я открыл дверь — и пропал.

«А я пропала, когда столкнулась с Райаном у входа в ресторан, — некстати подумала Кэмерон, но тут же одернула себя: — Прекрати! Ты сейчас не с ним, ты — с Доном!»

«С тем самым отличным парнем, который отличается неразборчивостью и непостоянством в отношениях с женщинами», — ехидно напомнил ей внутренний голос, который Кэмерон уже давно не слышала. Это был ее голос, но она уловила в нем интонации Райана и разозлилась.

«Заткнись! — мысленно огрызнулась Кэмерон. — Ты женат, и что я делаю, тебя не касается!»

— Теперь ты разденься! — сказала она вслух и, сбросив с ног легкие туфли, шагнула из упавших на пол брюк.

— Ну ты и командирша! — усмехнулся Дон, но начал раздеваться.

— Теперь ты рад, что я заставила тебя выставить музыкантов и прочих? — спросила она, чтобы скрыть смущение.

— Должен признать, — согласился он, расстегивая брюки, — что это было правильное решение.

— Не забудь о презервативе, — напомнила Кэмерон, невольно залюбовавшись его рельефными мускулами и прочими приметами мужественности.

— Не беспокойся, я недавно проверялся, — отозвался он, с вожделением разглядывая ее безупречные формы. — Тебе нечего опасаться.

Но Кэмерон его уже не слышала. Она утратила способность рассуждать здраво, ей было уже не до предосторожностей. Презерватив? Какая ерунда…

А потом все закружилось, замелькало, вспыхнуло обжигающим огнем, оставлявшим после себя на коже скользкую пленку испарины. Не в силах и дальше сдерживаться, они рухнули в подвернувшийся шезлонг. Дон оказался сверху, потом — внутри ее, а еще какое-то время спустя Кэмерон вдруг обнаружила, что сидит на нем верхом, и это тоже было потрясающе.

Она не могла бы сказать, сколько времени это продолжалось. Должно быть, достаточно долго, потому что Кэмерон успела несколько раз взмокнуть, но прохладный ночной ветерок каждый раз остужал разгоряченное тело. Пика они достигли одновременно. Внутри ее раздался словно беззвучный взрыв, а все вокруг осветилось каким-то ярким трепещущим светом, как бывает при вспышке молнии. Кэмерон ожидала, что сейчас последует раскат грома, но вместо этого услышала хриплый голос Дона:

— Господи, Кэмерон, это даже лучше, чем я ожидал… чем мог себе представить! Ты была великолепна! — Отдуваясь, он скатился с нее и лег рядом.

— Ты тоже, — машинально ответила она, прислушиваясь к тому, как в каждом нерве, в каждом сведенном судорогой восторга мускуле понемногу утихает электрическая буря. — Можно подумать, ты специально тренировался. Я потрясена твоей… выносливостью.

— Дай мне десять минут, и увидишь, что это еще не все, — отозвался он с ленивой улыбкой. — То есть не в том смысле, что я не кончил, а в том, что я только начал. Впрочем, за это я должен поблагодарить моего тренера, который поддерживает меня в исключительной форме.

— Должно быть, этот твой тренер — та еще штучка!

— Можешь не сомневаться.

Они оба рассмеялись легким беззаботным смехом.

Спустя несколько мгновений Дон встал с шезлонга и помог подняться ей.

— Ты прекрасна! — проговорил он, снова окидывая ее восхищенным взглядом. — Ну почему, почему ты заставляла меня так долго ждать?

— Потому что я могла это сделать, — рассмеялась Кэмерон, поддразнивая его. Сейчас она совершенно не помнила о Райане, вернее — не хотела помнить.

— Господи, Кэм…

— Что?

— Мне кажется, я, гм-м… вроде как влюбляюсь в тебя. По-настоящему влюбляюсь. — Он покачал головой, словно удивляясь собственным словам. — Ничего подобного не случалось со мной с тех пор, как я…

— Лучше не надо, — небрежно перебила Кэмерон, вспомнив, что Дон умеет играть словами лучше, чем кто бы то ни было. Это была его профессия, да и по характеру он был игрок. «Непостоянен в отношениях с женщинами…»

Слова Райана снова пришли на память, и она попыталась взять себя в руки. Ей не хотелось ошибиться, не хотелось снова испытать боль.

— Я хочу попробовать, — усмехнулся Дон, — только попробовать…

И снова Кэмерон поразилась тому, как быстро он нашелся с ответом. Или он был искренен?

Она слишком мало знала его, поэтому и не стала об этом задумываться. Кэмерон вдруг рванулась вперед, слегка оттолкнув Дона, и, разбежавшись, прыгнула в бассейн.

— Кто последним доплывет до противоположной стенки — тот цыпленок! — крикнула она на лету.

Не успела она вынырнуть, а Дон уже был в воде.

Они никуда не поплыли. Возбуждение, владевшее обоими, было все еще слишком сильно, поэтому они занялись любовью прямо в бассейне. Когда же настал кульминационный момент, они не сумели разжать объятия и с головой ушли под воду.

Лишь почувствовав, что им не хватает воздуха, они опомнились и вынырнули из воды. Оба долго отплевывались, хохотали и жадно хватали ртами прохладный ночной воздух.

— Должна признать, — проговорила наконец Кэмерон, — что для старика ты действительно находишься в отличной форме!

— Это кто старик? — возмутился Дон и, схватившись за бортик, мощным рывком выбрался из воды. Потом помог выйти Кэмерон и протянул ей большую купальную простыню.

— Сколько же тебе лет? — спросила Кэмерон, завертываясь в простыню.

— Тридцать девять. А тебе?

— Двадцать пять.

— По-моему, соотношение весьма подходящее, — заметил Дон, тщательно вытирая голову.

— Подходящее для чего?

— Для двух человек, которые хотят быть вместе.

— Ты так думаешь? — пробормотала Кэмерон. Она не знала, что имеет в виду Дон, и растерялась. Вряд ли речь шла о предложении руки и сердца… Переезжать к нему она, во всяком случае, не собиралась. К столь решительным переменам Кэмерон была не готова.

Дон бросил на нее быстрый взгляд. Он был неглуп и прекрасно понимал, что еще не завоевал Кэмерон. Охота только начиналась: Кэмерон была умна и осторожна, в большинстве случаев она не говорила ни «да», ни «нет», и ему приходилось прилагать немало усилий, чтобы добиться от нее более или менее определенного ответа. Потом ему пришло на ум, что ситуация, в которой он оказался, была необычной и даже противоестественной для него. Обычно это женщины пытались навязать ему серьезные отношения, а он упражнялся в изворотливости, уклоняясь от брачных уз после того, как добивался желаемого. Но сейчас все было наоборот. И Дону начинало казаться, что он даже готов жениться на Кэмерон, если не найдет другого способа ее завоевать.

Стало прохладно, и они перешли в дом.

— А где Батч? — спросила Кэмерон.

— Я запер его в гимнастическом зале.

— Зачем?

— Затем, что он хотел покусать официантов, а потом стал таскать продукты прямо со стола у шеф-повара. Этот парень — француз, он терпеть не может собак.

— Это никуда не годится! — нахмурилась Кэмерон. — Я имею в виду вас, мистер Верона. Выпустите немедленно бедное животное да попросите у него прощения: вы поступили с ним по крайней мере несправедливо.

— Слушаюсь, мэм! — Дон шутливо взял под козырек.

— И перестань называть меня «мэм».

— Перестану, когда ты перестанешь командовать.

— Я уже говорила тебе — я терпеть не могу командовать, и…

— Хорошо, хорошо. Раз ты так сказала, значит — так оно и есть.

— Да, — с нажимом сказала Кэмерон. — А теперь ступай, выпусти собаку.

— Слуш…

— Не смей!

Дон расхохотался и поспешил в спортзал.

— Я хочу принять душ, — крикнула ему вслед Кэмерон. — Ты не возражаешь?

— Конечно, нет, — отозвался он. — Через пять минут я к тебе присоединюсь.

Гм-м… Интересно, это она вдохновила его или его ненасытность — дар природы?

Кэмерон улыбнулась. Секс с Доном оказался очень приятным, к тому же с ним ей было на удивление легко.

«— Не обольщайся, детка, этот парень — опытный игрок. Он сумеет заставить тебя поверить во что угодно. Он дважды был женат, он непостоянен в отношениях с…

— Я и не собираюсь заводить с ним отношения!

— В таком случае как назвать то, что между вами происходит?»

Даже душевая в особняке Дона была произведением искусства. Вода в кабинку могла подаваться с разных сторон в восьми различных режимах, но самое сильное впечатление на Кэмерон произвел заключенный в герметичный стеклянный короб телевизор с дистанционным управлением.

Телевизор в душе! Интересно, кому могло прийти в голову подобное?!

Не успела она включит!) воду, как в душевой появился Дон. Он снова был готов «танцевать рок-н-ролл», и Кэмерон со смехом спросила:

— Ты что, «Виагру» принимаешь?

Дон покачал головой и принялся бережно намыливать ее каким-то особенно ароматным мылом, которое, как он объяснил, друг привез ему с курорта в Южной Франции.

— Нет, просто я очень счастлив, — сказал он, прикасаясь к ее покрытым мыльной пеной соскам, отчего у Кэмерон снова закружилась голова. — А «Виагра»… Однажды я принял пару капсул просто ради эксперимента, так у меня потом стоял три дня подряд, представляешь?

— Нет, не представляю! — рассмеялась Кэмерон. — Впрочем, это, наверное, очень удобно?

— Вовсе нет, — с каменным лицом объяснил Дон. — В конце концов мне пришлось обратиться в больницу. Врач уже хотел прописать мне курс релаксации, но одна медсестра привела меня в норму всего несколькими… шлепками.

— Больно было? — сочувственно спросила Кэмерон.

— Не больно, но болезненно, — отозвался Дон, осторожно прижимая ее к стеклянной стене душевой кабины. Через секунду он снова был внутри ее, а еще какое-то время спустя Кэмерон почувствовала, что больше не может сдерживаться.

— О боже!.. — ахнула она, в третий раз за вечер достигнув бурного оргазма. — Ты… ты… ты…

— Что?

— Ты… потрясающий… любовник, Дон.

Потом, завернувшись в пушистые белые халаты, они отправились на кухню, почувствовав волчий голод. Как и предупреждал Дон, повар не успел приготовить горячее, зато они обнаружили множество самых разных холодных закусок — фаршированные икрой крошечные печеные картофелины, блинчики с утиной печенкой и порционную пиццу.

Дон прихватил бутылку красного вина, сложил закуски на поднос и отнес все это в гостиную, где они уселись в креслах у горящего камина. Батч, которого Кэмерон успела покормить, вытянулся рядом на ковре.

— Сегодняшний вечер — один из лучших в моей жизни, — признался Дон, обнимая Кэмерон за плечи. — Мне кажется, мы с тобой буквально созданы друг для друга. А ты как думаешь?

— Ты решил, что мы созданы друг для друга, только потому, что нам было хорошо?

— Я так решил, потому что тебе ничего от меня не нужно.

— Значит, остальным от тебя что-то нужно? Что же? — с интересом спросила Кэмерон.

Дон пожал плечами:

— Кому-то нравится моя известность, кому-то нужны мои деньги… Ах да, есть еще мое тело, которым многие жаждут обладать. — Он хохотнул. — Ну, его-то ты уже получила.

— Да? — спросила Кэмерон, прижимаясь к нему.

— Если оно тебе нужно, оно твое, — серьезно ответил Дон.

— Пожалуй, я возьму его на условиях аренды, — сказала Кэмерон, обмакивая блинчик в сливовый соус.

— Аренды? — переспросил он.

— Да. Временной аренды.

— Это, вероятно, должно означать, что сколько-нибудь продолжительные, постоянные отношения тебя не прельщают? — медленно проговорил он.

— Как и тебя, — невозмутимо ответила Кэмерон.

— Ты очень необычнаядевушка, — покачал головой Дон, пристально глядя на нее.

— В каком смысле?

— Таинственная. Загадочная. Не похожая ни на кого. Я только сейчас сообразил, что ничего о тебе не знаю. Я понятия не имею, что ты любишь, что не любишь, что ненавидишь, во что веришь. Я ничего не знаю о твоей прошлой жизни, о мужчинах, которые у тебя были… Большинство женщин выпаливают эту информацию на первом же свидании: очевидно, им кажется, что таким образом они повышают свою ценность, но это не так… А ты молчишь и ничего не рассказываешь. Почему?

— Потому что я живу не прошлым, а настоящим, — ответила Кэмерон. Она боялась, что Дон станет расспрашивать ее обо всем, но он только рассмеялся.

— Меня это устраивает, — кивнул он и снова окинул ее внимательным взглядом. Теперь Дон почти не сомневался, что Кэмерон — идеальная женщина.

По крайней мере для него.

36

— Ну и как тебе понравился новый фитнес-клуб? — спросил Райан у Мэнди.

Накануне вечером он допоздна задержался в своем офисе, а когда вернулся домой, Мэнди все еще была на одном из своих благотворительных приемов, и Райан лег спать, так и не дождавшись ее. Сейчас было утро; он брился в ванной, а Мэнди несколько раз прошла мимо распахнутой двери, словно хотела, но не решалась спросить его о чем-то важном. «Хорошо бы случилось чудо, — подумал вдруг Райан, — и Мэнди сама потребовала бы развод».

Он понимал, что чуда не будет, и все же позволил себе на несколько секунд увлечься этой мыслью.

— Я никуда не ездила, — ответила Мэнди. — Мэри Эллен срочно вызвали на студию.

— Ну и нечего тебе там делать, — сказал Райан как можно спокойнее.

— Почему же?

— Ты же занимаешься йогой… Фитнесом ты никогда не увлекалась.

— Я делаю то, что помогает мне хорошо выглядеть, — сказала Мэнди, входя в ванную комнату и внимательно глядя поверх его плеча на свое отражение в зеркале.

Райан знал, что сейчас он должен сказать что-то вроде: «Ты выглядишь превосходно, детка», но промолчал. Он просто не мог заставить себя сказать это, и в то же время ему было стыдно, что он так злится на жену. В конце концов, Мэнди была ничуть не виновата в том, что их жизнь сложилась так, а не иначе, и потеря ребенка — не ее вина.

Райан вдруг подумал о том, не по этой ли причине его брак трещит по всем швам? Он любил детей и хотел их иметь, а Мэнди обманула его ожидания. Правда, она старалась, но это был как раз тот случай, когда результат был важнее добрых намерений — важнее всего. А теперь он вымещает на ней свою неудовлетворенность и свое разочарование… Не очень-то достойное занятие для мужчины.

— Я тут подумала… — начала Мэнди, повернувшись к мужу.

— О чем? — насторожился Райан.

— Может быть, нам стоит съездить куда-нибудь на несколько дней, прежде чем ты начнешь заниматься тем своим новым проектом? — предложила она. — Ты отдохнешь, расслабишься, а то в последнее время у тебя какой-то усталый вид.

— Я тоже кое о чем подумал, Мэнди, — начал Райан, чувствуя, как с каждым произнесенным словом его охватывает предательская нерешительность. — Мне кажется, нам стоит подумать не о совместном отдыхе, а о…

Но прежде, чем он произнес страшное слово «развод», в ванную ворвался его младший племянник Бенджи.

— Дядя Райан, дядя Райан! — завопил он во всю мочь. — Вы слыхали?! Мама сказала, что в новом доме у нас будет настоящее баскетбольное кольцо! Ты будешь играть с нами, дядя Райан?

Мэнди бросила на парнишку неприязненный взгляд.

— Разве мама не учила тебя, что перебивать взрослых невежливо? — холодно спросила она, но Бенджи не обратил на нее ни малейшего внимания, а может, просто не услышал ее.

— Когда мы туда поедем, дядя Райан? — продолжал он, подпрыгивая от нетерпения. — Я уже собрал все свои игрушки.

— Скоро, Бенджи, скоро, — ответил Райан. — А где мама?

— Не знаю! — отозвался мальчик, отбрасывая со лба отросшие светлые волосы. — А что?

— Беги, найди ее скорее. Я сейчас освобожусь.

Бенджи бросился прочь.

— Мама! Мама! — раздался его вопль.

— Твои племянники отвратительно воспитаны, — произнесла Мэнди, поджав губы.

— Господи, Мэнди, ему всего пять лет!

— Воспитывать детей следует начинать как можно раньше, — отрезала она. — Иначе из них вырастают разные… асоциальные тины. Как его отец.

Райан не успел ответить. Зазвонил мобильник Мэнди, а еще несколько секунд спустя в коридоре снова появился Бенджи вместе с братом. Спустя час Райан уже посадил сестру и ее семейство в машину и повез в новый дом, который он снял для них в нескольких кварталах от своего — на бульваре Альпин.

Новый дом очень понравился Эви и племянникам. Это было настоящее семейное бунгало с четырьмя спальнями, небольшим бассейном и крошечной баскетбольной площадкой. Пока мальчики с воплями радости перебегали из комнаты в комнату, Эви повернулась к Райану.

— Аренда этого дома стоит, наверное, целое состояние, — проговорила она, и ее глаза наполнились слезами. — Даже не знаю, когда я сумею с тобой расплатиться.

— Пусть тебя это не беспокоит, — ответил Райан, который был очень рад сделать для сестры и племянников что-то конкретное.

— Как только мальчики пойдут в школу, я смогу работать с тобой в твоем новом фильме, — предложила Эви. — Если ты не против, конечно.

— Ты же знаешь, я буду только рад, — искренне ответил Райан. Эви была талантливым художником-декоратором. Когда-то она весьма плодотворно работала по специальности, но потом познакомилась с Марти и… Что ж, по крайней мере, от этого брака у нее осталось трое прекрасных сыновей.

Что касалось самого Марти, то он куда-то исчез сразу после того, как суд выдал предписание, запрещавшее ему приближаться к детям. С тех пор о нем не было слышно. Даже в Силверлейке он не появлялся, но Райан по-прежнему был настороже. Он уже решил, что как только Эви обживется на новом месте, он найдет ей хорошего адвоката по разводам и заставит начать процесс. В противном случае все его усилия были бы напрасны.

От сестры Райан поехал на работу, где Кара сразу вручила ему список звонивших в его отсутствие. Пробежав список глазами, Райан невольно задержался на одном имени. Миссис Пола Гекерлинг…

Интересно, что ей от него нужно?

Райан, впрочем, догадывался, в чем дело, однако разбираться с этим сейчас он был не в настроении. Кроме того, миссис Гекерлинг просила передать, чтобы он ей не перезванивал — она позвонит сама, позже.

Все это было очень некстати. Райану и во сне не могло привидеться, что Аня снова появится на его горизонте семь лет спустя, да еще в роли его… тещи. Это было невероятно, и тем не менее это случилось.

Говорится же — ни одно доброе дело не остается безнаказанным.

Парадоксально, но факт.

Потом Райан спросил себя, какая часть прошлого Ани, то есть теперь — Полы, известна Гамильтону. Рассказала ли она мужу о своей амстердамской карьере и о той роли, которую сыграл в ней его зять? Райан в этом сомневался.

— Вы просили напомнить, мистер Ричардс, — вывел его из задумчивости донесшийся из селектора голос Кары. — Вы сегодня обедаете с мистером Вероной и мистером Стэндартом.

— Да, я помню, спасибо, — ответил Райан и снова глубоко задумался. Он очень надеялся, что за обедом Дон не станет рассказывать ничего такого, что ему будет неприятно услышать.

* * *

Приехав в «Парадиз», Кэмерон только собралась вызвать Коула в свой кабинет, чтобы заняться с ним неотложными делами, когда ей на мобильник позвонила Кэти.

— Ты уже видела утренние таблоиды?! — почти кричала она. Судя по голосу, Кэти была до крайности взволнована.

— Нет, а что? — отозвалась Кэмерон, вынужденная удерживать одновременно телефон, чашку зеленого чая и подрумяненный пшеничный гренок, который она успела надкусить.

— Беги скорее на улицу и купи несколько штук!

— Зачем?

— Как зачем?! Ведь ты сегодня — главная сенсация!

— О чем ты?! — удивилась Кэмерон, снова поднося к губам гренок. — Это имеет какое-то отношение к «Парадизу»?

— Нет, хотя в статьях упоминается и о твоем клубе. Но главная новость — это ты, а также Мэри Эллен и Дон Верона.

— Что-то я ничего не понимаю… — пробормотала Кэмерон, откладывая гренок и отставляя в сторону чай. — Ты можешь рассказать толком?

— А что тут рассказывать? Папарацци сфотографировали Дона, когда он входил в твой клуб с Мэри Эллен. А потом они сняли, как Дон уезжал, а ты висела у него на шее. Кстати, когда он сажал тебя в машину, вы выглядели настоящей парочкой, если ты понимаешь, что я хочу сказать… — Кэти перевела дух. — Странно, вообще-то я не видела там никаких фотографов, а ты? Впрочем, ты же была…

— О боже!.. — До Кэмерон наконец дошло. Новость была скверная — во многих отношениях скверная.

— Что же они пишут?

— «Дон-Жуан Верона работает на два фронта», — процитировала Кэти. — Таков общий смысл заголовков.

— И что это значит?

— Сама догадайся, — сказала Кэти. — Но на месте Мэри Эллен я бы, конечно, расстроилась. В статье, которую я прочла, прямо говорится, что ее снова бросил мужчина и что ее нужно пожалеть.

— Черт! — воскликнула Кэмерон. — И зачем они все это снова мусолят?!

— Таблоиды охотятся за скандалами. И чем громче скандал — тем лучше, — сказала Кэти. — Кроме того, Мэри Эллен вроде как их любимица. И Дон Верона тоже.

— Но зачем им понадобилось втягивать в это меня?! — возмутилась Кэмерон. — В конце концов, я не звезда и не знаменитость…

— Ты подвернулась под руку. Какая же сенсация без тебя?! — объяснила Кэти охотно и добавила с легкой обидой в голосе: — Правда, я тоже там была, но меня они вырезали.

— Ладно, спасибо, что предупредила. Я тебе перезвоню, — сказала Кэмерон и дала отбой.

— Что-нибудь случилось? — спросил Коул, входя в кабинет. — У тебя взволнованный вид.

— Я прославилась — обо мне написали таблоиды, — ответила Кэмерон, сердито тряхнув головой.

— И что ты такого натворила? — поинтересовался Коул.

— Я — ничего. Просто папарацци сфотографировали Дона, когда он тащил меня отсюда.

— Черт! Это может оказаться не очень хорошо для бизнеса, Кэмерон.

— Ты думаешь, я не понимаю?! — воскликнула Кэмерон, тщетно пытаясь припомнить подробности того вечера. Это было три дня назад, а казалось — больше, потому что с тех пор произошло слишком много всего. Ее центр приобретал популярность, а сама она переспала с Доном. Это был отличный секс — страстный, чувственный, такой непохожий на гигиенические свидания с Марлоном. А главное, она почти сумела отделаться от навязчивых мыслей о Райане, выбросить его если не из сердца, то из головы, и в этом ей тоже помог вчерашний вечер. Он был так хорош, что Кэмерон едва не осталась у Дона ночевать. Она бы и осталась, но потом решила, что для первого раза это было бы, пожалуй, чересчур, и попросила отвезти ее домой. Что Дон и сделал, правда, без особой охоты. По пути они заехали за Йоко и Ленноном, потом Кэмерон пригласила Дона к себе на чашечку кофе (только кофе — ничего больше), и в результате они проболтали у нее на кухне до половины четвертого утра. В итоге Дон все-таки остался у нее — он провел ночь в ее постели и вычистил зубы ее зубной щеткой. «Отличная замена утренним тренировкам эти наши с тобой упражнения», — заявил он ей утром. При этом у Дона был такой забавно-торжествующий вид, что можно было подумать: он переспал с ней с одной-единственной целью избежать утренних занятий.

Про себя Кэмерон уже решила, что, если они с Доном будут встречаться, тренировать его по утрам придется кому-нибудь другому — например Рино или Дориану. Дону она ничего не сказала, заранее зная, что он будет возражать, однако и отступать от своего правила никогда не смешивать бизнес и личную жизнь Кэмерон не собиралась. Дон, конечно, не был частью ее личной жизни, но он и не был теперь просто развлечением. Значит, иного выхода у нее нет.

— Я скажу Пенни, чтобы она сбегала в ближайший киоск и купила несколько газет, — сказал Коул, возвращая ее к действительности.

Пенни была шестнадцатилетней племянницей Карлоса — шестнадцатилетней худой девчушкой с огромными глазами, которую они наняли в качестве курьерши. В ее обязанности входило исполнение мелких поручений, на которые у остальных не хватало времени.

Пенни была на месте и тотчас отправилась за газетами, а Кэмерон задумалась, не предупредить ли ей Дона, но ей показалось, что на студии, где он сейчас находится, кто-нибудь наверняка сообщит ему новости.

Тогда почему Дон сам не позвонил ей?

А вдруг теперь, когда он получил свое, она интересует его уже не так сильно?

Нет, твердо сказала себя Кэмерон. Дон не такой.

«А какой? — ехидно осведомился внутренний голос. — И вообще, ты же его совсем не знаешь?»

Пенни вернулась с тремя еженедельными газетами. На первых полосах всех трех таблоидов красовались большие фотографии Дона и Мэри Эллен, обрамленные двусмысленными заголовками. В подвале газеты поместили снимок поменьше, где были запечатлены Дон и Кэмерон. Кэти была права. Кэмерон почти висела на руках у Дона, и лицо у нее было самое глупое.

— Как это могло случиться? — задумчиво пробормотала она, разглядывая снимки.

— Гебе лучше знать, — ответил Коул, пожимая плечами, и Кэмерон поняла, что ожидать от него сочувствия ей не придется.

* * *

— Как вы могли это допустить? — раздраженно воскликнул Дон, швыряя несколько смятых таблоидов на стол перед Фанни — женщиной средних лет, работавшей в его шоу специалистом по связям с прессой. — Вы обязаны контролировать этих мерзавцев!

Фанни и бровью не повела. Она уже давно работала на телевидении и успела привыкнуть к капризам звезд.

— Я никого не могу контролировать, — невозмутимо ответила она. — Я могу до некоторой степени влиять на то, что напишут «Пипл», «Эсквайр» и «Ю-Эс», но таблоиды… Это никому не под силу.

«Если бы ты не трахался с двумя женщинами одновременно, ничего бы не случилось», — хотелось ей добавить, но она промолчала, зная, что это только еще больше разозлит Дона. Да и продюсер Джерри Манн бросил на Фанни предостерегающий взгляд.

— Ненавижу этих писак, — прошипел Дон сквозь зубы. — Они готовы без мыла влезть в любую щель, чтобы потом публиковать сенсационные полуфакты и выставлять известных людей в самом неприглядном свете!

— Вчерашние новости — это не новости, Дон, — спокойно заметил Джерри. — Они никого не интересуют.

— Просто никто не признаётся, что интересуется подобными вещами! — в запальчивости возразил Дон. — Это как с «Плейбоем» — большинство мужчин утверждают, будто покупают журнал ради интересных статей и интервью, хотя на самом деле им нужны картинки, чтобы мастурбировать над задницей Мисс Январь по три раза за вечер.

— Три раза? — Джерри от души рассмеялся. — Ничего себе! Впечатляет! Ты еще мужчина хоть куда, Дон!

— Я не себя имел в виду, идиот! — Дон невольно улыбнулся, припоминая вчерашний вечер. Они с Кэмерон тоже сделали это трижды, и все три раза были не похожи один на другой.

— Ты улыбаешься, — проницательно заметил Джерри. — Это хороший знак. А теперь давай займемся сегодняшними гостями, если не возражаешь.

— Хорошо, — кивнул Дон. — Только сначала скажите моей секретарше, чтобы она отправила Мэри Эллен две дюжины роз и записку… — Он на мгновение задумался. — «Сожалею насчет статьи. Скоро позвоню. Дон». Что-нибудь в этом роде…

— Только не розы, — меланхолично вставила Фанни.

— Почему? — Дон нахмурился.

— Если ты больше не собираешься с ней встречаться, розы не подойдут.

— Тогда что же?

— Пошли ей орхидею, — предложила Фанни. — Орхидею в горшочке. Это будет и достаточно дорого, и строго по теме.

— О'кей, Фанни. Ты сможешь этим заняться, милая?

— Милая?.. — Подведенные брови Фанни взлетели.

— Ты же знаешь, как я тебя люблю! — Дон ослепительно улыбнулся, включая на полную мощность свое неотразимое обаяние. — Ну, сделаешь?

— Ладно, уговорил. — Фанни притворно вздохнула. — Грязная, конечно, работенка, но так уж и быть… А как насчет той, другой?

— Какой другой? — удивился Дон.

— Насчет второй женщины, с которой ты сфотографирован, — терпеливо объяснила Фанни. — Что мы пошлем ей?

— Насчет нее не беспокойся, — бодро ответил Дон. — Я сам.

Фанни и Джерри обменялись многозначительными взглядами.

— Значит, розы! — хором сказали они.

— Идите к черту! — добродушно огрызнулся Дон.

— Уже иду. — Фанни направилась к двери.

— Сделай мне одолжение, — сказал Дону Джерри, когда она вышла. — Постарайся обходиться с нашими гостями повежливее, о'кей? Не нужно окунать их в дерьмо. Со звездами это не проходит: они чертовски обидчивы и злопамятны, и пригласить их во второй раз бывает невероятно трудно. А расхлебывать мне.

— А кто у нас сегодня? — спросил Дон, словно не слыша просьбу Джерри. — Если очередная будущая, блин, знаменитость, я тебя задушу!

— Что ты имеешь против молодой поросли? — ухмыльнулся Джерри.

— Ничего, за исключением того, что старлетки обычно тупы как пробки и до краев полны собой. Так полны, что аж расплескивается.

— Сегодня тебе повезло — по плану у нас Джон Риклз.

— Слава богу! С ним, по крайней мере, можно нормально разговаривать.

— Да, — согласился Джерри. — Похоже, сегодня вечером у нас на шоу будет некоторое разнообразие.

37

Вооружившись списком всего необходимого, Мэнди приехала в ресторан «Мистер Чоу» на десять минут раньше назначенного времени. Настроение у нее было приподнятым. Мэнди была уверена, что к тому времени, когда она вернется домой, сестра Райана с детьми уже будет на новом месте. Слава богу, кошмар закончился. Присутствие в доме трех шумных, непоседливых, постоянно что-то роняющих или ломающих мальчишек было для Мэнди пыткой, но теперь она могла наконец вздохнуть спокойно.

Лишь иногда, прислушиваясь к разносящимся по всему дому воплям или возне в коридоре, Мэнди испытывала легкое чувство вины по отношению к Райану, которому она не смогла подарить наследника. Она прекрасно знала, что каждый мужчина мечтает о сыне — о своей маленькой копии, в которой он мог бы видеть свое продолжение. Увы, им не повезло. Как Мэнди ни старалась, она не смогла выносить ребенка. Впрочем, если говорить откровенно (а откровенностей подобного рода Мэнди избегала даже наедине с собой), не так уж она и старалась. Райан хотел ребенка с самого начала их совместной жизни, но в планы Мэнди ничего подобного не входило. Разумеется, она ничего не сказала мужу, но — втайне от него — предприняла все меры, чтобы не допустить зачатия. Больше того, через год после свадьбы она сказала Райану, что беременна (это была ложь номер один), а спустя еще какое-то время спустя сообщила ему, что у нее случился выкидыш (ложь номер два).

Райан мужественно воспринял удар и даже стал относиться к Мэнди с такой заботой и нежностью, что это еще больше укрепило их брак. Именно тогда она поняла, что большинство мужчин наивны и глупы и что любая достаточно ловкая женщина может добиться от них чего угодно.

Полтора года спустя Мэнди собиралась повторить свой трюк, но, к своему ужасу, обнаружила, что и вправду беременна. Поначалу она впала в панику — Мэнди не желала иметь детей ни при каких обстоятельствах. Нет, нет и нет! Она видела, что сделали роды с некоторыми ее подругами: им так и не удалось полностью восстановить свою прежнюю форму, к тому же, несмотря на наличие бебиситтеров, приходящих нянек и воспитательниц, все они постоянно жаловались на хроническую усталость и недосыпание. Кроме того, после появления детей все они сделались невероятно скучными.

В конце концов у Мэнди появился план. Она объявила радостную новость Райану и в течение нескольких недель наслаждалась любовью и заботой, которыми он ее окружил. Когда Райан уехал на четыре дня на натурные съемки, Мэнди вылетела в Мексику к некоему врачу, которого ей порекомендовала одна из подруг, и сделала аборт.

Когда Райан вернулся, он обнаружил свою жену лежащей в постели. При ней постоянно находилась платная сиделка. Когда Мэнди сообщила ему о еще одном самопроизвольном выкидыше, Райан был потрясен и разочарован, однако на ней это никак не отразилось. Напротив, он стал относиться к ней еще внимательнее и предупредительнее, чем прежде, так что Мэнди только выиграла от своей маленькой выдумки.

Но три года назад отец пригласил Мэнди в свой особняк и прямо заявил, что ему нужен наследник и что, если она в ближайший год не родит ему внука, он женится на женщине, способной подарить ему сыновей, которые и унаследуют его состояние.

Родить ребенка или делиться наследством! Ни то, ни другое Мэнди не устраивало, но выбор она сделала быстро. Она должна забеременеть как можно скорее. Сказано — сделано, и уже через три месяца Мэнди понесла. Восемь с половиной месяцев она терпела ужасные неудобства, но ребенок — мальчик — родился мертвым.

Мэнди была в отчаянии. Столько мучиться, страдать, и все напрасно! Это было нечестно, несправедливо. Ее состояние усугублялось еще и тем, что в глубине души Мэнди связывала рождение мертвого ребенка со сделанным некоторое время назад абортом. Не могла не связывать, потому что вскоре после неудачных родов лечащий врач сказал, что она, по-видимому, больше никогда не сможет иметь детей.

Может быть, это Бог наказывает ее за ложь и за убийство во чреве первого ребенка?

Мэнди не хотелось об этом думать.

Как и прежде, Райан был исполнен сочувствия к жене, но Мэнди чувствовала, что он начинает отдаляться от нее. Этот процесс и привел к разговору в машине, когда Райан предложил обратиться в семейную консультацию. Любой человек, у которого сохранилась хоть капелька здравого смысла, знал, что семейная консультация — это начало конца, способ отсрочить неизбежное. Пытаясь спасти их брак, Мэнди поспешила принять меры, но, к ее неподдельному удивлению, они не возымели желаемого эффекта. Райан с каждым днем отдалялся все больше, и чем чаще Мэнди шла ему навстречу — а для нее это было очень непросто, — тем шире становилась образовавшаяся между ними трещина.

Положение становилось опасным, а Мэнди впервые в жизни не знала, как его поправить.

И все-таки выход наверняка существовал! Нужно было только его найти.

* * *

Уже на второй день работы в «Парадизе» не было ни одного свободного места, и Кэмерон, заглянувшая в главный тренировочный зал, почувствовала, как ее сердце наполняется радостью и гордостью. Она сделала это! Она открыла собственный фитнес-центр, который стал модным и популярным с первых дней своего существования. И это в городе, где подобных заведений было хоть пруд пруди! От такого голова могла закружиться у кого угодно.

Кэмерон надеялась, но в глубине души и сама не верила, что все будет именно так. Действительность превзошла все ее ожидания. Все тренеры были полностью загружены на две недели вперед, а желающих становилось все больше. Что ж, грамотная рекламная кампания принесла свои плоды — «Парадиз» в одночасье стал новой городской достопримечательностью, интерес к которой подогрели и статьи в таблоидах. Правда, без подобной рекламы клуб вполне мог обойтись.

Кэмерон снова заглянула в зал. Коул работал с известной актрисой, Дориан следил за силовой тренировкой Роджера — своего любимого актера и тайного гомосексуалиста, Черри показывала молодой паре упражнения из арсенала степ-аэробики, а Рино проводил разминку сразу с несколькими клиентами. Здесь все было в порядке, и Кэмерон вернулась в приемную, где Линда разрывалась на части, отвечая на телефонные звонки сразу по нескольким линиям и одновременно пытаясь привести в порядок клиентскую картотеку.

Кэмерон понимала, что Линде срочно нужна помощь, но в запасе у нее была только шестнадцатилетняя Пенни, которая, несмотря на избыток энтузиазма, годилась лишь на то, чтобы бегать с мелкими поручениями, варить кофе, покупать пиццу или газеты, о которых Кэмерон старалась поскорее забыть. Кэмерон подумала, что придется нанять еще одну секретаршу и посадить на картотеку, а Линда будет только отвечать на звонки.

Потом она бросила взгляд на часы. Время подходило к полудню, а Дон так ей и не позвонил.

«С чего это он должен мне звонить? — спросила себя Кэмерон и сама же ответила: — С того, что вчера мы провели вместе ночь — провели в моей постели».

Кэмерон попыталась вспомнить, как это было. Они сидели у нее в кухне и пили кофе, потом Дон посмотрел в окно и схватился за голову. «Не могу поверить! — воскликнул он. — Какой-то коп выписывает мне штраф за неправильную парковку! Мне!» И, торопливо чмокнув ее в щеку, Дон бросился спасать свой драгоценный «Феррари».

Прощай, Дон Верона!..

Теперь Кэмерон понимала, что испытывала Мэри Эллен. Таблоиды писали об актрисе как о бедной неудачнице, которую бросил уже второй мужчина подряд. Кэмерон чувствовала себя виноватой перед Мэри Эллен, что вовсе не улучшало ее настроения.

Правда, она вовсе не «уводила» Дона у соперницы. Он сам сказал ей, что между ним и Мэри Эллен ничего нет, хотя та, возможно, считает иначе. С другой стороны, Кэмерон своими глазами видела, как рано утром актриса вышла из спальни Дона.

Вздохнув, Кэмерон снова подумала о том, не совершила ли она ошибку, когда поддалась очарованию Дона. Додумать свою мысль до конца она не успела: посыльный доставил в «Парадиз» корзину пурпурно-красных роз и записку, которая гласила:

«Ты не любишь командовать — ты любишь порядок. Я тоже. Увидимся? Д.».

Интересно знать, к чему этот вопросительный знак в конце? Что он означает? Уж не хочет ли Дон, чтобы она позвонила ему первая?

«А ведь тебя предупреждали! — злорадно сказал внутренний голос. — Тебе говорили, что ничего хорошего из этого не выйдет. С Марлоном ты занималась сексом ради секса, не лучше ли было остаться с ним?»

«Нет, я ни о чем не жалею. Я знала, на что шла».

Прежде чем Кэмерон успела разобраться в своих мыслях и чувствах, в приемной появилась Шарлин Льюис, за ней следовал какой-то парень с невыразительным, болезненно-желтым лицом. Кэмерон решила, что это телохранитель — кому-то ведь нужно было охранять навешанные на Шарлин бриллианты. В облегающем зеленом комбинезоне и полной боевой раскраске, окутанная ароматом «Ангела», она выглядела дьявольски соблазнительно.

— Слишком уж здесь многолюдно, — пожаловалась Шарлин, заглянув в зал. — Я, конечно, попробую разок, — капризно добавила она, покосившись на Кэмерон, которая стояла возле стола, любуясь розами, — но если говорить откровенно, я бы предпочла индивидуальные занятия.

Ее кольцо с огромным бриллиантом на мгновение попало в луч света, ослепив Линду, которая скорчила недовольную гримасу. Линда терпеть не могла Шарлин Льюис.

— Это вы — Кэмерон Парадайз? — осведомился телохранитель, выступая вперед. При этом он слегка отодвинул Шарлин в сторону; и Кэмерон подумала, что этот парень довольно груб.

— Да, — коротко ответила она. — Что вам угодно?

— Получите повестку, — сказал молодой человек и, вручив ей официального вида конверт, быстро исчез.

* * *

В «Гриле» было оживленно, и Райану понадобилось некоторое время, чтобы, раскланиваясь с знакомыми, добраться до столика, где уже сидели Дон и Фил.

— Ты опоздал, — сказал Дон, постукивая согнутым пальцем по циферблату наручных часов. — Я сегодня тороплюсь — через час мне нужно ехать на студию. Сегодня у меня в гостях Джон Риклз, а к интервью с этим парнем нужно готовиться.

— Риклз — большой оригинал, — согласился Фил. — И за словом в карман не лезет, так что приготовься к драке.

— Я готов. Готов и рад, что сегодня у меня наконец-то будет достойный противник, — отозвался Дон, жестом приветствуя своего коллегу Крейга Фергюссона, еще одного ведущего телевизионного ток-шоу, который сидел за столиком неподалеку. Его вечерняя программа была чуть ли не единственной, которую Дон был в состоянии смотреть. Особенно ему нравились монологи Крейга — глубокие, подчас просто блестящие.

— Ну, какие у вас новости? — спросил Райан, заметив, что Дон выглядит на редкость благодушно. Это был верный признак того, что накануне он переспал с очередной женщиной.

— Новости такие, что моя спятившая супруга устраивает у нас дома одну из тех идиотских вечеринок, которые так нравятся вам обоим, — пожаловался Фил. — Посторонние люди будут шататься по всему особняку, гадить в туалетах и пугать домашних животных. А я еще должен кормить их за свой счет. Мне это категорически не нравится. Во-первых, я не создан для вечеринок, во-вторых…

— Но ты все равно согласился, — перебил Дон и подмигнул Райану. — Она взяла тебя за яйца, и прежде чем она успела сжать руку в кулак, ты…

— Да, я согласился, — кивнул Фил и погладил бороду, которую давно пора было привести в порядок. — А что еще остается парню, который хочет, чтобы в его доме царили мир и согласие?

— Зачем тебе мир и согласие с женой, если ты и так получаешь свое каждое утро? — подковырнул Дон. — Так, во всяком случае, гласят слухи, а я склонен им верить. Глас народа — глас божий, знаешь ли…

— Мне пришлось ее уволить, — проворчал Фил. — Люси не понравилось, что это происходит фактически у нас дома.

— И как тебе только удается улаживать подобные проблемы! — удивился Райан, заказывая порцию «Джека Дэниэлса».

— Ты пьешь? Днем?! — удивился Дон. — Что с тобой?

— А ты что, активист группы Анонимных Алкоголиков? — огрызнулся Райан. — Но я-то не алкоголик, так что оставь свои замечания при себе.

— По-моему, одному из нас нужно заняться своими нервами, — фыркнул Фил, распушив бороду. — Поверь моему опыту — секс оказывает на нервную систему самое благотворное влияние.

— Оставь его в покое, — добродушно сказал Дон. — Разве ты не видишь, что наш друг старается решить какую-то чрезвычайно важную проблему. Правда, Райан?

«Проклятье! — подумал Райан. — Он переспал с ней! Это ясно как дважды два. Я уверен в этом. У него это просто на лице написано — на его чертовой смазливой морде! Мерзавец, долбаный мерзавец. Неужели ему мало других женщин? Зачем ему обязательно понадобилось включать Кэмерон в список своих побед?»

Зачем?!!

* * *

— Сколько человек ты собираешься пригласить? — спросила Мэнди, обмакивая креветку в соус и отправляя ее в рот.

Люси пожала плечами.

— Я об этом еще не думала.

— Так подумай, — наставительно сказала Мэнди. — Я не могу давать тебе советы, пока не узнаю, сколько гостей будет в твоем списке.

— Та-ак… — Линда нахмурилась. Она знала, что изюминкой задуманной ею вечеринки станет неофициальная презентация нового сценария, поэтому гостей должно быть не слишком много, но и не слишком мало. — Я думаю, человек двенадцать, включая Фила и меня. За наш обеденный стол все равно больше двенадцати человек не посадишь.

— Значит, тебе понадобятся два повара, три официанта, один бармен, один парковщик и два помощника, — быстро подсчитала Мэнди, для наглядности загибая пальцы. — Я пришлю тебе по электронной почте координаты человека, который организует все мои вечеринки и приемы. Ты объяснишь ему, что именно ты хочешь, и он все сделает.

— Боже мой! — воскликнула Люси, живо представляя себе, каким будет выражение лица мужа, когда он увидит счета. — Это, наверное, очень дорого, а Фил терпеть не может тратить деньги.

— А какой мужчина любит, — рассудительно заметила Мэнди. — Если только речь не идет об их собственных прихотях. По-настоящему щедрых мужчин почти не осталось — а уж в Лос-Анджелесе особенно.

— Это верно, — со вздохом согласилась Люси. — Они вымерли как динозавры.

— Ты когда-нибудь слышала, чтобы кто-то из актеров заплатил за тебя по счету? Единственное исключение — Майкл Кейн…

— Я однажды работала с Майклом, — мечтательно проговорила Люси, вспоминая знаменитого английского актера и его очаровательную жену Шакиру. — Он — настоящий душка, к тому же он научил меня некоторым секретам актерского мастерства, вернее — пытался научить. Увы, я ничего не запомнила, и все же…

— Я же говорю, он — последний настоящий джентльмен: щедрый, великодушный…

Люси рассеянно кивала, пытаясь сообразить, кого же она пригласит на свою вечеринку. Во-первых, конечно, Ричардсов. Во-вторых — Дона с девушкой — с одной или с другой, как он сам пожелает. Без Гамильтона Гекерлинга и его новой жены тоже, пожалуй, не обойтись, хотя заранее говорить об этом Мэнди, пожалуй, не стоит — вдруг ей это не понравится и она взбрыкнет? Кроме того, следует, пожалуй, позвать одного-двух ведущих режиссеров — из тех, кого может заинтересовать новый сценарий. Лучше всего подойдут Энн и Арнольд Копельзоны, снявшие знаменитую «Семерку» и «Беглеца», или Брукхаймеры. Впрочем, Джерри в последнее время занят своим телесериалом «Место преступления», так что на него рассчитывать не стоит.

Еще один гость — Марлон — был оставлен на десерт: своего рода сюрприз на сладкое. Люси собиралась пригласить его к окончанию обеда, представить гостям и раздать всем экземпляры готового сценария. Было бы неплохо устроить также что-то вроде чтения избранных мест сценария по ролям, но для этого ей потребуется второй актер… Вот только где взять такого партнера, к которому Фил не стал бы ее ревновать? Люси и в голову не приходило, что супруг может скорее приревновать ее к молодому и обаятельному Марлону.

— О чем ты задумалась? — спросила у нее Мэнди. — Только не говори, будто переживаешь из-за того, во что вам это обойдется. У твоего Фила денег куры не клюют, так чего же их беречь? Вечеринки — это здорово; поверь мне, ты получишь огромное удовольствие. Главное, сделай все, как я тебе скажу, и ты не пожалеешь.

Люси кивнула. Она не сомневалась, что все будет просто отлично.

АНЯ

Поначалу Аня и сама толком не знала, что именно нужно ей от Сета.

Может быть — деньги?

Вряд ли, поскольку Сет был небогат.

Власть?

Тоже нет, потому что какой властью может обладать заурядный адвокат, работающий в заурядной юридической компании?

Может, ей захотелось такой вот семейной, домашней жизни?

Гм-м… Стать обычной американской домохозяйкой, обремененной детьми и мужем, который всю неделю пропадает на работе, а в выходные смотрит футбол по телевизору? Такой ли была ее мечта?

Определенно — нет, потому что мечтать о чем-либо Аня прекратила в тот день, когда ворвавшиеся в дом бандиты прикончили всех, кроме нее. Ни о чем не мечтала она и тогда, когда бесчисленные мужчины использовали ее тело для удовлетворения своих желаний. Ей было просто не до этого — главным для Ани было выжить.

Нет, Сету Карпентеру уготовано было стать первой ступенькой на ее пути к совсем другой жизни. Нужно же было с чего-то начинать, так почему не с него?

Когда-то очень давно Вельма научила ее, что нужно говорить мужчине, чтобы вернее поймать его в свои сети и заставить делать все, что тебе нужно. Аня не забыла советов подруги, хотя та обошлась с ней жестоко, оставив ее одну в лапах Джо. Всего три фразы — ключи к мужскому сердцу и кошельку — были проверены Аней много, много раз и никогда не подводили.

Какой у тебя большой член!

Ты лучший любовник из всех, что у меня когда-либо были!

С тобой я пережила самый потрясающий оргазм в своей жизни.

Первую фразу она испробовала на Сете сразу после того, как они впервые занялись любовью на супружеской кровати своих хозяев. Ребенок спокойно спал в детской. В окно барабанил серый нью-йоркский дождь. Аня раздвинула ноги и привлекла Сета к себе с доверчивой и робкой нежностью, словно он был ее первым мужчиной. Ему было невдомек, что этот момент Аня неторопливо и тщательно подготавливала. Каждый раз, когда Сет приходил домой в обеденный перерыв, она позволяла ему одно-два мимолетных прикосновения, пока совершенно не вскружила ему голову и не убедилась, что он просто сойдет с ума, если заставить его ждать еще дольше.

— Какой у тебя большой член!

Услышав эти исполненные искреннего восхищения слова, Сет едва не лопнул от гордости, хотя, по правде говоря, никакими особо впечатляющими достоинствами не обладал.

После первых двух или трех раз Аня начала оставлять улики — сережку в постельном белье, кружевные трусики под кроватью, презерватив в помойном ведре.

Диана Карпентер была отнюдь не глупа. Ей понадобилось совсем немного времени, чтобы догадаться об измене мужа.

К этому времени Аня довела Сета до такого состояния, что он не мог прожить без нее буквально ни дня. И когда Диана рассчитала домработницу и выгнала мужа, он поступил именно так, как рассчитывала Аня, — снял квартиру и предложил ей переехать из общежития к нему.

Аня не возражала. Она добилась того, чего хотела, — у нее был любовник-американец, который собирался в ближайшей перспективе сделать ее своей женой.

Это было многообещающее начало.

38

Каким-то образом Райану удалось протянуть до конца обеда, не задавая Дону вопросов. Это было тем более трудно, что Дон имел вид на редкость гордый и самодовольный — ни дать ни взять павлин, распускающий хвост перед восхищенными зрителями. И он действительно не мог удержаться, чтобы не похвастаться перед приятелями своей победой.

— Я приведу Кэмерон на вашу вечеринку, — сказал он Филу. — Только предупреждаю заранее: держи руки при себе. Кэмерон не любит, когда ее лапают, — она не из таких.

— А кто это — Кэмерон? — удивился Фил.

— Женщина, с которой я встречаюсь, — ответил Дон с довольной улыбкой.

Глядя на лицо друга, Райан почувствовал, как у него перехватило горло и засосало под ложечкой. Что это значит — «встречаюсь»? Считал ли Дон свои отношения с Кэмерон достаточно серьезными или относился к ней как к большинству своих партнерш? Только сам Дон мог ответить на этот вопрос, но спрашивать его Райану не хотелось.

— А что случилось с твоей предыдущей — ну, с этой… «девушкой из соседнего подъезда»? — уточнил Фил, решительно придвинув поближе тарелку, на которой лежал огромный, словно вырезанный из целого теленка, бифштекс с порцией жареной картошки фри.

— Вернулась в свой подъезд, я полагаю, — хладнокровно ответил Дон, пожимая плечами. — Она мне не подходит.

— А эта новенькая подходит? — не отставал Фил.

— Может быть, — отвечал Дон с широкой улыбкой. — Вот, Райан тоже ее видел. Скажи, правда Кэмерон — персик?

Райан проворчал что-то неразборчивое. Ему не хотелось участвовать в этом разговоре. Он мечтал об одном: чтобы Дон сменил тему.

— Вот видишь, Райану она тоже понравилась! — со смехом сказал Дон. — Ну а если серьезно, Фил, Кэмерон действительно особенная. Других таких нет. Впрочем, ты сам скоро увидишь.

— Ты с ней переспал? — спросил Фил с присущей ему прямолинейностью.

— Даже если бы и так, — ответил Дон, качая головой, — ты был бы последним, кому я бы об этом сказал.

— Раньше ты не был таким стеснительным, — скептически заметил Фил.

— Раньше было раньше, — отрезал Дон. — Люди меняются, во всяком случае — большинство из них. И только ты, похотливый старый пес, остался таким же.

— Сам старый, — меланхолично парировал Фил, впиваясь зубами в бифштекс.

* * *

— От детей и животных лучше на время избавиться, — авторитетно заявила Мэнди. — Отправь их к своей матери.

— Ничего не выйдет, — сухо возразила Люси. — Моя мать живет в Палм-Спрингс с двадцатишестилетним безработным ландшафтным дизайнером. Не думаю, что захочет оказаться в роли бабушки.

— Да что ты? — удивилась Мэнди. — Ты ничего не говорила про дизайнера.

— Ты же не спрашивала, — буркнула Люси. — Я вообще стараюсь не говорить о матери после того, как она опубликовала свои лживые воспоминания обо мне. В книге не было ни слова правды, но издательства, естественно, за нее ухватились. Как же — неизвестные подробности из жизни звезды и все такое… Кажется, в первоначальном варианте там даже упоминалось, какого цвета был мой детский ночной горшок, но, к счастью, кому-то из редакторов хватило ума это вычеркнуть.

— Но ведь твоя мать опубликовала свои воспоминания довольно давно, — возразила Мэнди, смутно припоминая скандальную книжонку, посвященную детству и юности знаменитой киноактрисы Люси Лайонс. — Кажется, это было еще до того, как ты выскочила за своего Фила.

— Это было десять лет назад, — коротко сказала Люси, пытаясь обуздать обиду и гнев, которые охватывали ее каждый раз, когда она вспоминала о предательстве матери. — Всего десять… Я тогда была на пике популярности, и мать решила воспользоваться моментом, чтобы подзаработать.

— Что ж, матери бывают разные. Будем считать, что тебе просто не повезло. — Мэнди притворно вздохнула. — У меня самой никогда не было матери, вернее — я ее совсем не помню. Все эти идиотки, на которых отец женился потом и которые формально приходились мне мачехами, разумеется, не в счет. Они меня просто бесили, и больше ничего.

— Что ж, можешь считать, что тебе крупно повезло, — с горечью проговорила Люси. — Моя родная мать — это просто какой-то кошмар на улице Вязов.

— Ладно, если вариант с матерью отпадает, — закрыла тему Мэнди, — тогда почему не отправить детей к соседям? Есть у тебя поблизости кто-то, кому можно доверять?

— А почему просто не предупредить няню, чтобы она не выпускала их из комнат?

Мэнди покачала головой.

— Исключено, — твердо возразила она. — Дети непоседливы, непослушны, и их трудно удержать на одном месте. Как бы твоя няня за ними ни следила, они найдут способ вырваться на свободу и начнут носиться по дому, мешать гостям и путаться под ногами у официантов.

Люси с удивлением посмотрела на Мэнди. И откуда она все знает — ведь своих детей у нее не было.

— Я могу попросить няню, чтобы она отвезла детей к своей тетке, — сказала она после непродолжительных размышлений. — Думаю, та возражать не будет.

— Детей и животных, — напомнила Мэнди. — Кроме того, перед вечеринкой тебе нужно будет пригласить людей из клининговой фирмы, чтобы они привели дом в порядок.

— Это еще зачем?

— Затем, дорогая, что вы не устраивали у себя вечеринок уже бог знает сколько времени. Я не хочу сказать, что у тебя в доме беспорядок или грязь, но все-таки… Шерсть животных и птичьи перья имеют неприятное свойство накапливаться в углах и вызывают у некоторых людей аллергию… Я уже не говорю о запахе, который буквально въедается в стены и обивку мягкой мебели.

— Я об этом не подумала, — призналась Люси. — Фил, между нами говоря, скуповат — он считает, что устраивать приемы в ресторанах дешевле, чем дома. В последний раз мы принимали у себя гостей, наверное, когда праздновалипервую годовщину нашей свадьбы. Это было девять лет назад.

— Кошмар! — со смехом воскликнула Мэнди. — Неужели вы и вправду женаты столько времени?

— Когда ты счастлив, годы летят незаметно, — ответила Люси со смешком.

— Десять лет назад я жила с чертовски сексуальным поваром-немцем, которого мой отец терпеть не мог, — вспомнила Мэнди, и ее глаза заблестели. — Тогда я, кажется, даже не была знакома с Райаном. Или была?

— Райан в это время уезжал куда-то на натурные съемки, а вот с Доном мы встречались достаточно часто. Он тогда еще был в первый раз женат. Ты помнишь эту его балетную танцовщицу?

— Разве ее забудешь? — рассмеялась Мэнди. — Наши парни буквально млели от одного вида ее длинных ног. После третьего бокала она имела обыкновение садиться на шпагат, это был ее коронный номер.

— Все-таки она была удивительно красива, — заметила Люси. — Дону здорово с ней повезло.

— Я бы не сказала, — возразила Мэнди.

— Да, — согласилась Люси, погружаясь в воспоминания. — Он развелся с ней меньше чем через год, когда застукал ее со своим подрядчиком.

— Да-a, такое не забудешь! — хихикнула Мэнди.

— Дон был в ярости.

— Еще бы, такой удар по его самолюбию! Знаменитый телеведущий — и какой-то презренный подрядчик… — сказала Мэнди. — Впрочем, он быстро оправился и снова распушил хвост. Как и всегда… Так не забудь, — спохватилась она, — детей нужно убрать. И животных. Займись этим в первую очередь, поняла?

— Попробую, — неуверенно сказала Люси. — Правда, вряд ли Фил захочет расстаться со своим попугаем даже на один день. Он просто жить не может без этой дурацкой птицы.

— Это тот самый, который все время орет «пошел на хер!»? — уточнила Мэнди.

— Тот самый, — кивнула Люси.

— Если бы он появился в моем доме, я бы живо свернула ему шею, — сказала Мэнди, постукивая по столу наманикюренными коготками.

— Если я это сделаю, Фил оторвет голову мне, — ответила Люси.

— Зато ты снова попадешь на первые полосы газет, — усмехнулась Мэнди. — Это и есть слава, Люси.

— Такой славы мне не нужно, — ответила подруга. — Тем более что есть и другие способы вернуть себе былую известность.

— Сейчас сюда приедет Мэри Эллен, — вспомнила Мэнди, поглядев на часы. — Мы вместе выпьем кофе, а потом поедем в эту новую фитнес-студию — «Парадиз», кажется… Нужно посмотреть, как там тренируют. Если хочешь, можешь поехать с нами, — предложила она.

— Что ж, поехали… — согласилась Люси, подумав о том, что, если она хочет вернуться в кино, ей нужно быть в отличной спортивной форме. Она уже давно собиралась возобновить регулярные тренировки, но раньше у нее не было для этого серьезного стимула.

Теперь такой стимул появился.

* * *

— Привет! — раздался в телефонной трубке голос Дона. Судя по шуму, Дон звонил из машины.

Наконец-то!..

— Привет, — ответила Кэмерон, бросая взгляд на часы. На часах было почти три.

Она ненавидела себя за то, что полдня ждала его звонка. Никогда, никогда Кэмерон не причисляла себя к тем слабым беспомощным созданиям, которые, страдая и мучаясь, ждут, пока мужчина позвонит первым. Что же помешало ей самой набрать его номер? Нерешительность, гордость или упрямство?

Скорее последнее, решила она. Они занимались сексом у нее дома — и это был превосходный секс! — а потом Дон поспешно уехал. Это произошло рано утром, следовательно, ему уже давно следовало с ней связаться.

— Как дела? — спросил Дон.

— Отлично, — ответила она, не скрывая своего сарказма. — Прекрасно, если не считать того, что Аятолла подал на меня в суд. Полчаса назад мне вручили официальное уведомление.

— Какой Аятолла? — не понял Дон.

— Задница с ушами, — коротко ответила Кэмерон. — Иранец, у которого я раньше арендовала спортзал. Он подал в суд, потому что считает: мы перехватили его бизнес.

— Это ерунда, — беспечно отозвался Дон. — У меня есть убойный адвокат, он этим займется. Вашему Аятолле не поздоровится.

Кэмерон знала, что ей следовало ответить на это. «Я сама этим займусь» — вот что она должна была сказать, однако здравый смысл подсказывал: «убойный» адвокат Дона справится с делом гораздо лучше и быстрее.

— Ладно, можно попробовать твоего адвоката, — сказала Кэмерон, стараясь не выдать, как она рада его предложению.

— Тогда я ему позвоню, а он, возможно, пришлет курьера, который заберет необходимые документы. — Дон, как всегда в делах, не терял времени.

— Ты уверен, что… — начала Кэмерон. — В общем, тебе это удобно?

— Для тебя хоть звезду с неба, — рассмеялся Дон и тут же спросил серьезным тоном: — Ты получила мои цветы?

— Вместе с судебным уведомлением, — отозвалась Кэмерон, у которой стало немного легче на душе. — Чудесные цветы! А статьи в таблоидах еще нужнее, — добавила она.

— Не обращай внимания, — небрежно сказал Дон. — Проклятые писаки вечно все перевирают.

— А как же Мэри Эллен? — рискнула спросить Кэмерон. — Честно говоря, мне ее даже жалко.

— Это не твои проблемы, Кэмерон.

— Пусть так, но, быть может, тебе следовало бы ей позвонить?

— Зачем?

— Чтобы все объяснить и…

— …И попросить прощения? — Было слышно, как Дон усмехнулся. — Ладно, я ей позвоню, — сказал он, хотя и не собирался делать ничего подобного. С его точки зрения, это было глупо. Он не принуждал Мэри Эллен ложиться с ним в постель — она сделала это по собственному желанию. Не его вина, что между ними так и не пробежала искра, которая заставила бы его увлечься. Именно поэтому Дон послал ей в качестве утешительного приза дорогую орхидею в горшке и постарался больше о ней не думать.

— Поужинаем сегодня вместе? — спросил он, явно стараясь уйти от неприятной темы.

— Не знаю, — осторожно ответила Кэмерон. — А ты хочешь?

— Тебе решать.

«Почему мне?» — подумала Кэмерон. Разве не должен он сказать: «Прошлая ночь была волшебной, и я очень хочу увидеть тебя снова»?

Да, именно таких слов она от него ждала, но Дон молчал.

— Сегодня у меня был очень тяжелый день, — сказала она, стараясь говорить как можно спокойнее. — Пожалуй, я предпочла бы лечь пораньше.

— В самом деле?

— Ты ведь не станешь возражать?

— Вовсе нет, но… В таком случае у меня к тебе предложение: давай в эти выходные возьмем наших собак и поедем в мой дом в Малибу. Как тебе такой план?

Как? Если бы она знала — как…

— План великолепный, — сказала Кэмерон.

— Вот и отлично. Утром мы все равно увидимся, тогда и обговорим детали. Если не заснешь, включи сегодня вечером мое шоу. У меня в гостях Джон Риклз, так что передача может оказаться интересной. Риклза считают одним из самых интересных собеседников.

— Если не засну, — согласилась Кэмерон.

— Ты когда-нибудь слышала о «Ти-Во»^[4]?

— Слышала, но у меня его нет.

— Ну, это дело поправимое…

Выключая телефон, Кэмерон почувствовала себя странно разочарованной. В конце концов, Дон был не просто еще одним симпатичным парнем, который ей приглянулся, — он был знаменитым Доном Вероной, и ей казалось, что она вправе была ожидать большего. Или не большего, а хотя бы чего-то другого.

Потом она подумала, что на завтрашнюю тренировку к Дону ей придется отправить Рино. И вовсе не в качестве мелкой мести за свое сегодняшнее разочарование. Кэмерон понимала, что Дону это не понравится, но если она намерена и дальше встречаться с ним, то тренировать его должен кто-то другой.

Что ж… Во всяком случае, впереди ее ждет уик-энд с Доном. Быть может, когда они снова будут вместе, Дон покажет себя более внимательным и любящим…

«— Любящим?.. Кто сказал это слово? Неужели ты этого хочешь?

— Ни в коем случае!

— Тебя ведь предупреждали: никаких глубоких отношений, никаких привязанностей!

— Ах, отвали! Без тебя тошно!»

* * *

Дон у себя в студии тоже раздумывал о разговоре с Кэмерон. Ее голос показался ему каким-то чужим, во всяком случае не таким, каким он должен был быть после прошедшей ночи. Впрочем, он и сам говорил с ней достаточно сдержанно, но только потому, что боялся испугать ее излишним напором. На самом деле после тех часов, которые они провели вместе, Дону хотелось видеть Кэмерон постоянно. Еще немного, и он предложил бы ей переехать к нему.

Дон усмехнулся. Еще недавно подобная идея показалась бы ему настоящим безумием. В конце концов, он был Доном Вероной, а не сексуально озабоченным мальчишкой, который ради предмета своей страсти готов на все.

И все же… все же он никак не мог заставить себя не думать о Кэмерон, не вспоминать, как она выглядела, как пахло ее тело, какой она была в постели… Все в ней вызывало в нем столь глубокое волнение и трепет, что Дон сам себе удивлялся. А теперь, когда Кэмерон заставила его ждать выходных, он чувствовал, что его влечет к ней с еще большей силой. Похоже, он на самом деле влюбился, и… и это ему нравилось.

Или не нравилось?

Кэмерон удалось то, чего не удавалось еще никому: Дон был смущен, растерян и не знал, как следует поступить, на что решиться.

А это уже совсем никуда не годилось.

В студию, прихрамывая, вошел Джерри. Он только что вернулся с обеда, и от него буквально несло сигарами и чесноком. Дон поморщился. Он ненавидел этот запах.

— Сегодня вечером у нас будет настоящее шоу, — заметил Джерри, ковыряя в зубах зубочисткой. — Публика просто обожает Риклза.

— Я в курсе, — кивнул Дон. — Пожалуй, мы правильно поступили, когда отдали ему все три части. Сегодня вечером будет настоящая работа — и для меня, и для него.

— И никаких тебе старлеток, которые любят сверкнуть трусиками или их отсутствием. — Джерри добродушно усмехнулся. — Ты не разочарован, Дон?

— Ты что, шутишь? — Дон состроил свирепую гримасу. — Помнишь ту гламурную блондинку, которая была у нас вчера, как бишь ее звали?.. Она прислала ко мне в гардеробную свою гримершу с запиской, в которой дала свой личный телефон и предложила продолжить интервью у нее в спальне.

— И ты ей позвонил? — Джерри комично вытаращил глаза.

— Я уже встречаюсь с одной замечательной девушкой, — сказал Дон серьезно. — Но даже если бы у меня никого не было, крашеные блондинки с фальшивыми грудями не в моем вкусе.

— А с кем ты встречаешься? — заинтересовался Джерри.

— Ты ее не знаешь, — отрезал Дон, который вовсе не собирался пускаться в откровения.

— Если бы ты читал сегодняшние таблоиды, то уже давно знал бы про нашу звезду все! — объявила Джилл Хонер, входя в студию со списком вопросов, которые Дону предстояло просмотреть, прежде чем задавать их вечернему гостю.

— Я читал таблоиды, — возразил Джерри. — Но это ни та, ни другая.

— Откуда ты знаешь? — Джилл протянула Дону бумаги.

— Потому что сегодня он послал обеим прощальные букеты.

— Валяйте, обсуждайте мою сексуальную жизнь, если вам больше нечем заняться! — вздохнул Дон. — Не стесняйтесь, я не обижусь.

Джилл рассмеялась.

— Какая может быть сексуальная жизнь с гейшей? — повторила она любимое словцо Дона.

На мгновение Дон лишился дара речи, а это случалось с ним исключительно редко. Джилл зашла слишком далеко. Он не сразу овладел собой.

— Кэмерон не лесбиянка, — жестко сказал он. — В любом случае не смей говорить о ней так, словно в женском гомосексуализме есть что-то постыдное.

— Прости, Дон! — Она обменялась быстрым взглядом с Джерри. — Я просто не знала…

— Чего ты не знала? — спросил Дон, пристально глядя на нее.

Джилл не ответила. Она знала, когда лучше промолчать.

39

Мэри Эллен приехала в «Мистер Чоу» в сопровождении многочисленной свиты папарацци, которых, к счастью, в ресторан не пустили. Бранясь и огрызаясь, репортеры заняли стратегически выгодные позиции у дверей, а Мэри Эллен вошла внутрь и направилась к столу, за которым сидели Мэнди и Люси.

Выглядела она подавленной, хотя и старалась делать вид, будто ничего не произошло. Увы, короткое белое платье от Донны Каран, легкий светло-голубой пиджак от Ричарда Тайлера и черные очки от Дольче и Габбана в поллица могли обмануть лишь неопытный взгляд. По тому, как нервно она стискивала ладони, любой мало-мальски наблюдательный человек мог сразу понять, что звезда чем-то очень огорчена.

— Что с тобой? — спросила Мэнди, как только Мэри Эллен опустилась на стул. — Что случилось?

— Дон Верона! — прошипела Мэри Эллен сквозь стиснутые зубы. — Этот ваш Дон Верона!.. Ублюдочный сукин сын! Я его ненавижу!

— О господи! Что он натворил на этот раз? — В голосе Мэнди звучало неподдельное сочувствие, хотя на самом деле больше всего на свете ей хотелось узнать скандальные подробности происшедшего.

— Ну, я думала, у нас кое-что налаживается, — проговорила Мэри Эллен, снова стискивая руки, чтобы скрыть дрожь. — Но этот подонок, видно, думал иначе.

— В этом весь Дон, — сказала Мэнди с таким видом, словно знала Дона лучше других.

Порывшись в сумочке, Мэри Эллен достала сложенную в несколько раз газетную полосу и, резким движением развернув ее, продемонстрировала набранный крупным шрифтом заголовок: «ДОН-ЖУАН ВЕРОНА РАБОТАЕТ НА ДВА ФРОНТА».

— «Работает на два фронта»! — воскликнула она, с отвращением швыряя газету на столик. — И как после этого я выгляжу? Что обо мне теперь подумают?!

— Да, положение не из приятных, — с сочувствием кивнула Люси.

— Чертовски верно! — отрезала Мэри Эллен, позабыв о своем амплуа милой добродетельной «девушки из соседнего подъезда». — Дон Верона — просто лживый ублюдок. И эта стерва Кэмерон Парадайз не лучше. Шлюха, грязная шлюха!

— Ты и вправду так сильно переживаешь? — поинтересовалась Люси.

— Еще бы она не переживала! — воскликнула Мэнди, хватая смятую газету и взглядом пробегая статью. — И, откровенно говоря, я ее отлично понимаю.

— Я думала — у нас все может получиться, — потерянно проговорила Мэри Эллен. Одинокая слеза выкатилась из-под ее черных очков и скользнула по щеке вниз. — Но Дон обошелся со мной точно так же, как он поступал со всеми своими бабами.

— Ты что, спала с ним? — спросила Мэнди, предвкушая новые подробности.

— Конечно, она с ним спала! — насмешливо сказала Люси. — Да и кто бы устоял? Перед таким красавчиком?!

— И что, Дон действительно так хорош в постели, как говорят? — не унималась Мэнди, которой давно хотелось выяснить этот вопрос. Теперь ей представилась такая возможность, и она не собиралась ее упускать.

— Да, наверное, — пробормотала Мэри Эллен. — Вот только… Я, наверное, целых пятнадцать минут делала ему минет, а он…

— Что — он? — Мэнди навострила уши.

— Ничего, — ответила Мэри Эллен убитым тоном. — Никакой взаимности.

— О боже! — покачала головой Мэнди.

— Тебе следовало бы переспать с моим Филом! — вмешалась Люси. — Он просто это обожает. Говорит, только это его и заводит.

Мэнди удивленно приподняла брови. Вот так новость, подумала она, чувствуя, как меняется ее отношение к Филу. Мужчины, которые на самом деле любили подобного рода сексуальные контакты, встречались исключительно редко. Взять хотя бы Райана… После ее первой выдуманной беременности ни одного такого случая Мэнди не помнила. Ее, правда, это не особенно трогало, поскольку она никогда не была «повернута» на сексе, однако ради достижения собственных целей Мэнди умела превращаться в изысканную и страстную любовницу. В пятнадцать лет она довела до совершенства искусство минета только затем, чтобы больше нравиться одноклассникам.

И ее таланты не пропали втуне — Райана-то она заполучила!

— Придется, пожалуй, стать лесбиянкой, — мрачно сказала Мэри Эллен. — По крайней мере, будет о чем писать этим крысам.

— Есть над чем подумать, — серьезно проговорила Люси. — К тому же актрисы, которые участвуют в шоу «Л. значит Лесбос» на «Шоутайме»^[5], — все такие красавицы!

— Да она просто пошутила, — возразила Мэнди, бросая на Люси многозначительный взгляд. — Правда, дорогая?

— Если мы собираемся попасть в эту новую фитнес-студию, — сказала Люси, посмотрев на часы, — то нам пора ехать. Иначе я не успею — в четыре у меня встреча с писателем.

— С каким писателем? — насторожилась Мэнди.

— С одним молодым сценаристом, — уклончиво ответила Люси, думая о Марлоне и о том, попытается ли он поцеловать ее снова. На этот раз она бы не возражала, потому что, как ни крути, чувствовать себя молодой и желанной было чертовски приятно. А Марлон желал ее — в этом она не сомневалась.

Еще как желал!

— Я не могу ехать с вами в этот вонючий спортзал! — чуть не плача воскликнула Мэри Эллен. — Ведь в «Парадизе» работает эта женщина!

— Какая женщина? — не поняла Люси.

— Та самая, — зло сказала Мэри Эллен. — Тварь, которая вешается Дону на шею! А еще притворялась, будто она его только тренирует!

— А может, так оно и есть? — предположила Люси.

— Да, как бы не так! — Мэри Эллен оскалилась. — Тренирует! Но исключительно в постели. Впрочем, чего еще ожидать от шлюхи?..

* * *

— Звонит миссис Гекерлинг, — сообщила по селектору Кара. — Вы будете говорить?

Райан был занят. У него в кабинете как раз находился директор по производству, с которым ему необходимо было обсудить несколько вопросов, однако на этот звонок Райан не мог не ответить.

— Пять минут, Кит, о'кей? — проговорил он, показывая своему коллеге растопыренную пятерню. Тот кивнул и удалился, а Райан схватил трубку. Ему и в самом деле было интересно узнать, что скажет ему Аня.

— Нам нужно встретиться, — проговорила она еле слышно.

— Зачем? — спросил Райан.

— Поговорить.

— О чем?

— Это не по телефону… В следующую субботу Гамильтон улетает в Японию, может, тогда?.. Только… У тебя есть на примете укромное местечко, где на нас никто не обратит внимания?

Никто не обратит внимания? Это в Лос-Анджелесе-то?! Только очень наивный человек мог предположить, что в этом городе — в этом новом Вавилоне — юная жена магната и не столь юный зять того же магната не привлекут к себе внимания, где бы они ни появились. Меньше чем через час сведения об их встрече уже были бы на сайтах Переса Хилтона и ТМЗ.

Райан подумал, какие у них могут быть варианты.

Номер в отеле?

Ни в коем случае.

Мотель где-нибудь в Калвер-Сити?

Это еще хуже.

Бар?

Нет.

И как он сразу не сообразил?! Лучшего места, чем дом друга, нет.

Друга, которому можно доверять.

Друга, который не проболтается.

В доме Дона.

В конце концов, не без горечи подумал Райан, Дон ему кое-что должен…

* * *

Кэмерон не ожидала, что на выходе из «Парадиза» ее будут подстерегать репортеры. Но они были там — целая толпа. Увидев Кэмерон, они ослепили ее вспышками, забросали вопросами:

— Давно ли вы встречаетесь с Доном Вероной?

— Какие отношения вас связывают?

— Когда вы увидитесь с ним в следующий раз?

— Как вы относитесь к Мэри Эллен?

— Считаете ли вы ее своей соперницей?

И так далее, и так далее…

К счастью, Кэмерон была с Коулом. Схватив его за руку, она прошептала побледневшими губами:

— Это какое-то недоразумение, ведь я даже не знаменитость! Я — никто. Зачем им понадобилось допрашивать меня?

— Ты еще не знаменитость, — согласился Коул. — Но вот насчет «никто»… Я бы так не сказал.

— Что же теперь делать? — растерянно спросила Кэмерон. — Как ты думаешь, если я прыгну в машину и уеду, они за мной погонятся?

— Наверняка, — хладнокровно ответил Коул. — Впрочем, попытка не пытка. Только не злись и не пытайся кого-нибудь ударить — в этом случае ты действительно рискуешь стать знаменитостью, но только, так сказать, со знаком минус. Ну, пока… Я позвоню тебе позже.

И, небрежно чмокнув Кэмерон в щеку, он сел на мотоцикл и умчался.

Кэмерон, стараясь сохранить достоинство, направилась к своему «Мустангу». Репортеры не отставали, и это было ужасно. Кэмерон не привыкла к общению с прессой — и не собиралась привыкать. Она вообще не любила привлекать к себе внимание, и теперь ей пришло в голову, что если это следствие ее отношений с Доном, в таком случае она предпочла бы обойтись без этих отношений. Известность, тем более скандальная известность, была слишком тягостной, чтобы Кэмерон могла надеяться когда-нибудь с ней смириться.

В конце концов она добралась до машины и отъехала. Репортеры, как ни странно, не стали ее преследовать, и Кэмерон с облегчением вздохнула, но у своего дома она увидела небольшой грузовичок, загораживавший въезд в гараж. Возле грузовичка стояли двое незнакомых мужчин.

Кэмерон посигналила им, и один из незнакомцев двинулся к ней навстречу.

— Вы загородили мне дорогу, — сказала она, стараясь не выдать волнения, когда он наклонился к открытому окну.

— Вы мисс Парадайз? — спросил мужчина.

«Боже, — подумала Кэмерон, — неужели папарацци уже и сюда добрались?!»

— А вы кто такой? — осведомилась она.

— У нас посылка для мисс Кэмерон Парадайз.

— Какая посылка?

— Телевизор и «Ти-Во», — пояснил мужчина. — Отправитель — мистер Верона. Если вы впустите нас в дом, мы все установим и наладим.

Спустя час Кэмерон уже разглядывала новенький телевизор высокого разрешения с огромным плоским экраном и видеоплеер, которым она не знала, как управлять. Включить его она так и не решилась.

Интересно, как ей понимать это? Может быть, Дон хотел вознаградить ее за проведенную вместе ночь? Или он таким образом благодарил всех женщин, с которыми переспал? Черт… Кэмерон растерянно покачала головой. Ей не нужны подарки. Она бы предпочла, чтобы Дон ей просто позвонил, но он, видимо, считал иначе, и теперь — хотела того Кэмерон или нет — она стала обладательницей дорогой аппаратуры.

* * *

Пока Кэмерон ломала голову, решая, как ей воспринимать щедрый подарок Дона, сам знаменитый ведущий готовился к интервью с Натали Дебарж. Он был не в восторге от перспективы отвечать на чужие вопросы, но делать было нечего — Дон не мог нарушить данного слова.

Фанни, его специалист по связям с прессой, тоже была озадачена.

— Ты же терпеть не можешь давать интервью, — сказала она. — Зачем ты согласился?

— Затем, что я обещал, — ответил Дон раздраженно. — Кроме того, я хорошо знаю Натали — она не станет задавать вопросы, на которые мне не захочется отвечать.

— Ну, какие вопросы задавать, а какие — нет, решает не она, а ее продюсер, — напомнила Фанни.

Но Дон только упрямо покачал головой. Если он что-то решил, спорить с ним было бесполезно. Фанни отлично это знала, поэтому она лишь тяжело вздохнула и проследовала за Доном в просторную студию, где Натали вела свое ежедневное шоу, посвященное частной жизни знаменитостей.

Увидев Дона, Натали дружески обняла гостя.

— Похоже, наши инвестиции попали в хорошие руки, — шепнула она ему на ухо. — «Парадиз» еще толком не начал работать, а его уже считают лучшим в городе фитнес-клубом. У тебя легкая рука, Дон.

— Мне это уже говорили, — протянул он в ответ.

— Вот как? — Натали игриво улыбнулась. — Нужно будет подумать об этом как следует.

— О чем?

— О твоей легкой руке, конечно.

— Серьезно? — Дон улыбнулся в ответ.

— Кстати, — спросила Натали, — ты будешь гримироваться перед выступлением? Девочки-гримерши извелись все — до того им хочется тебя увидеть.

— Вынужден их разочаровать, я не пользуюсь гримом.

— Никогда?

— Никогда.

— Это удивительно. Большинство мужчин, выступающих по телевидению, штукатурятся сильнее, чем Мэри Осмонд, — пошутила Натали. — Впрочем, мне следовало знать, что ты настоящий ковбой.

— А то как же! — легко согласился Дон.

— Давайте перейдем к делу, мисс Дебарж, — вмешалась Фанни. — У мистера Вероны довольно плотное расписание, так что…

— Конечно, конечно. — Натали снисходительно кивнула. Она терпеть не могла секретарей, импресарио, специалистов по рекламе и прочий обслуживающий персонал, который вечно вертелся возле знаменитостей. Эти люди лезли не в свое дело, навязывали собственное, зачастую — банальное мнение и, теша свое тщеславие, пытались управлять поступками и поведением звезд. Нет, среди них были, разумеется, люди знающие, компетентные, но Фанни к ним определенно не относилась. За последние несколько лет Натали приходилось несколько раз сталкиваться с ней, и каждый раз дело заканчивалось конфликтом. Но только не сегодня. Сегодня Фанни ничего не светило, поскольку Дон сам обещал Натали это интервью. И если эта идиотка снова попробует вмешаться…

— Если ты готов, Дон, — проворковала Натали, подчеркнуто игнорируя Фанни, — тогда начнем.

И, взяв его под руку, она повела Дона к небольшому возвышению, где стояли удобные кресла и диван для гостей. Фанни, все еще вне себя от раздражения, неохотно поплелась следом.

— Ты можешь подождать в Зеленой комнате, — бросила ей через плечо Натали.

— Предпочитаю быть на площадке, — сквозь зубы ответила Фанни.

— Ты не возражаешь, Дон? — снова спросила Натали, обворожительно улыбаясь.

— Нисколько, — рассеянно отозвался он. Дон был опытным телеведущим, но сейчас он немного волновался: пожалуй, впервые в жизни ему предстояло публично отвечать на вопросы, которые будет задавать другой человек.

— Так и быть, Фанни, можешь остаться, — небрежно сказала Натали, едва повернув голову. — Дон не возражает.

— Спасибо, мисс Дебарж.

«Чернокожая стерва!» — подумала Фанни.

«Бледнолицая мочалка!» — мысленно выругалась Натали.

Интервью началось почти сразу и шло довольно гладко до тех пор, пока Натали не перешла к вопросам личного плана. Будучи опытной тележурналисткой, она понимала, что, коль скоро об отношениях Дона с Мэри Эллен и Кэмерон трубили все таблоиды, избежать этой темы ей не удастся. Поначалу, однако, Натали собиралась уделить этим вопросам минимум времени, но продюсер шоу, поддерживавший с ней связь через небольшой наушник, приказал Натали поподробнее осветить сложившуюся вокруг Дона острую ситуацию.

И не успел Дон закончить рассказ о смешных недоразумениях, с которыми он столкнулся, когда пригласил к себе на шоу знаменитых актеров Уоррена Битти и Джастина Тимберлейка, как Натали заговорила о его личной жизни.

— Почему ты дважды разводился со своими женами? С кем ты встречаешься теперь? Правда ли то, что пишут в некоторых газетах о твоих отношениях сразу с двумя женщинами? Как ты относишься к Мэри Эллен Эванс? Вы расстались или все еще встречаетесь? Почему, как тебе кажется, ей не везет с мужчинами?

Дон был неприятно удивлен, что Натали все-таки нарушила уговор и коснулась этой деликатной темы. Поначалу, однако, он довольно успешно отшучивался, и лишь когда разговор зашел о Мэри Эллен, Дон почувствовал, что с трудом находит подходящие к случаю слова. В такой ситуации он прежде не оказывался, и это приводило его в ярость.

Наконец интервью закончилось, и Дон сразу уехал. Теперь он сожалел, что не послушался Фанни — ему не следовало появляться в шоу, где, как ему было отлично известно, обсуждались, а подчас и фабриковались самые последние сплетни и слухи из жизни знаменитостей. Теперь, раздраженно думал Дон, все будет зависеть от того, как Натали подаст отснятый материал. Впрочем, не имело никакого значения, предстанет ли он перед публикой как обыкновенный сукин сын или как беспринципный бабник, которому интересен лишь сам процесс. И то, и другое было достаточно плохо.

* * *

По дороге домой Райан заехал к Эви, чтобы посмотреть, как сестра и племянники устроились на новом месте.

— Дети в восторге! — сказала ему Эви. — Плавательный бассейн, баскетбольная площадка, сад — это уж слишком, Дон.

— На следующей неделе тебе нужно будет встретиться с адвокатом, — напомнил Райан. «И мне тоже», — добавил он мысленно.

— Как скажешь. — Эви покорно кивнула. Она понимала, что брат прав, что ей надо расстаться с Марти и начать жить заново, но ей по-прежнему нелегко было решиться на этот шаг.

Мальчишки были рады приезду дяди. Они сразу потащили его на баскетбольную площадку, и Райан некоторое время бросал с ними мяч. Домой он не торопился, зная, что сегодня вечером ему предстоит серьезный разговор с Мэнди. Увы, его планам снова помешали внешние обстоятельства. Когда Райан вернулся в особняк, в гостях у Мэнди были шесть подруг и учитель-гуру, который открывал компании смысл жизни.

Смысл жизни! Как бы не так… Мэнди смысл жизни вовсе не интересовал — она просто следовала моде, а в этом сезоне в моде были духовные практики.

Женщины хором скандировали мантры. Они были очень похожи одна на другую — с длинными, распущенными волосами, с ухоженными руками и лишенными морщин лицами. Джинсы «Тру релиджн», белые майки «Джеймс Пирс» и кожаные сумочки пастельных тонов были их своеобразной униформой. Типичные голливудские жены. Новое поколение голливудских жен. Тьфу!..

Райан поднялся к себе и позвонил Дону, чтобы договориться с ним по поводу встречи с Аней в его доме.

Но Дон не отвечал, и Райан решил, что он сейчас где-нибудь вместе с Кэмерон. Скорее всего, в кровати с Кэмерон… Занимается любовью с Кэмерон!..

Проклятье! Он почти не знал ее, но это не помешало ему влюбиться.

Влюбиться безоглядно и безнадежно.

40

Сразу несколько человек с нетерпением ждали приближения уик-энда, хотя причины у всех были разными. Кэмерон — потому что хотела узнать, понравится ли ей быть с Доном столь продолжительное время, к тому же она была не прочь отдохнуть на природе. «Парадиз» продолжал ее радовать: клуб работал именно так, как она надеялась — залы были полны, и у нее не было ни одной свободной минутки, однако и уставала Кэмерон порядочно.

Райан готовился к встрече с Аней. Ему не терпелось узнать, что она намерена ему сообщить. Дон сам перезвонил ему и разрешил воспользоваться своим особняком. Ничего объяснять Райан не стал, а Дон, разумеется, решил, что приятель хочет встретиться с женщиной. «Валяй, — сказал он и добавил: — Давно пора».

Райан хотел узнать у Ани, где она познакомилась с Гамильтоном и как могло случиться, что такой влиятельный человек женился на ней без тщательной проверки ее прошлого. Ему казалось странным, что тесть, обыкновенно столь скрупулезно внимательный к деталям, не предпринял элементарных мер предосторожности.

Мэнди предвкушала спокойные выходные в собственном доме, откуда наконец-то уехали шумные, непослушные чужие дети.

Люси с головой ушла в подготовку своего особенного домашнего приема, который должен был состояться в следующую субботу. Она пребывала в счастливом ожидании этого дня. Чего нельзя было сказать о Филе.

Дон с нетерпением ждал минуты, когда они с Кэмерон отправятся в его домик на берегу. Давно он не испытывал таких сильных эмоций. Предчувствие, что должно случиться что-то хорошее, не покидало его.

* * *

Йоко и Леннон почуяли, что что-то затевается, еще в субботу утром. Они бродили по всему дому и принюхивались с таким видом, что Кэмерон казалось — собаки понимают каждое сказанное ею слово. Она и сама чувствовала приятное возбуждение от предстоящей поездки на океанское побережье. Единственное, что ее тревожило, это как поладят ее собаки с Батчем.

«Странно, что я так волнуюсь, — подумала она, укладывая в сумку все необходимое. — Можно подумать, будто у нас с Доном есть дети, которых мы собираемся познакомить. И все же интересно, понравятся они друг другу или нет?»

За последние два дня Кэмерон более или менее справилась с неприятным ощущением, которое она испытала, когда поняла, что попала на страницы желтой прессы и что отныне, куда бы она ни пошла, на нее будут направлены десятки глаз и фотообъективов. Впрочем, это последнее обстоятельство было неприятным только для нее. В отличие от Кэмерон, Дориан и Линда были в полном восторге. Они то и дело выглядывали из окон, чтобы взглянуть, сколько фотографов подстерегают Кэмерон у дверей «Парадиза». Когда же она ехала куда-то по делам или возвращалась вечером домой, оба пытались под разными предлогами проводить ее до машины, мечтая попасть в кадр вместе с ней.

Но к пятнице папарацци исчезли. Кэмерон объясняла это тем, что Дон Верона в «Парадизе» так и не появился, и репортеры в значительной степени утратили интерес к ее скромной особе. Линда и Дориан были разочарованы, но Кэмерон наконец вздохнула свободно.

С Доном она все это время не виделась, хотя по телефону они разговаривали каждый день. Как и ожидала Кэмерон, он был очень недоволен тем, что тренировать его по утрам она прислала Рино, и не преминул сказать ей об этом.

— Мне нужна ты, — пожаловался Дон. — Этот парень мне на нервы действует.

— Ты же знаешь мое правило: никогда не смешивать бизнес и удовольствие, — парировала Кэмерон.

— Знаю, знаю. Могу ли я считать, что отныне я для тебя — удовольствие?

— Вроде того, — пошутила она.

— Что значит — «вроде того»?! — возмутился Дон. — По-моему, ты должна мечтать о новой встрече, а не «вроде того»…

— Ладно, ладно, можешь считать, что я мечтаю, — рассмеялась Кэмерон.

В субботу Дон заехал за ней незадолго до полудня. На нем были защитного цвета брюки, черная майка и белая бейсболка, и Кэмерон не могла не признать, что выглядит он великолепно. Дон оценивающе оглядел Кэмерон.

— Таких красивых женщин я не видел никогда, — заявил он восхищенно, обнимая Кэмерон. — Ты просто супер!

— Не хочешь ли взглянуть на мой новый «Ти-Во»? — со смехом осведомилась она.

— Признаться, у меня были несколько другие планы на сегодня, но если ты настаиваешь… — Дон улыбнулся. — Значит, тебе понравился подарок?

— Да, только я не знаю, как включать эту штуку.

— Я тебя научу.

— Только не сейчас. Йоко и Леннон еще с утра догадались, что их ждет, и теперь буквально сводят меня с ума.

— А ты? Ты знаешь, что ждет тебя? — спросил Дон, наклоняясь и целуя Кэмерон в шею.

— Ах, мистер Верона! — рассмеялась она. — В этих вопросах я полностью полагаюсь на вас.

Он засмеялся. Кэмерон улыбнулась в ответ. Она была рада видеть его.

— Тогда поехали, — сказал Дон. — Нужно спешить, пока меня опять не оштрафовали за неправильную парковку и пока никто не похитил моего Батча. Я оставил его в машине и теперь очень волнуюсь: все-таки ты живешь в опасном районе.

— Это почему же? — прищурилась Кэмерон.

— Потому что стоило мне оставить машину без присмотра, как мне тут же выписали квитанцию, — ответил он. — Это свидетельствует о ненормальной активности полиции, из чего я заключаю, что твой район крайне опасен…

— Если он и опасен, то только для тех, кто оставляет свои роскошные машины где попало, — парировала Кэмерон. — Для всех остальных это уютный и тихий квартал.

— Но ведь штраф-то мне выписали! — не сдавался Дон.

— Не нужно было оставаться у меня на ночь, — усмехнулась Кэмерон.

— Решено! — Дон стукнул кулаком по раскрытой ладони. — В следующий раз ты будешь ночевать у меня.

— Почему ты так уверен, что следующий раз состоится? — поддела его Кэмерон.

Так, перешучиваясь, они дошли до большого черного внедорожника, из открытого окошка которого высовывалась голова Батча. Увидев двух незнакомых собак, пес громко и возбужденно залаял, всем телом тараня закрытую дверцу машины.

Йоко и Леннон дружно залаяли в ответ.

— Мне только что пришло в голову… — неуверенно начала Кэмерон. — Возможно, идея познакомить наших питомцев — не самая лучшая. Леннон часто ревнует Йоко к другим псам. Что мы будем делать, если они сцепятся?

— Разливать водой, разумеется, — хладнокровно ответил Дон. — Хотя лучше без этого обойтись.

Кэмерон потупилась.

— Извини, я не подумала раньше…

— Ерунда, — отмахнулся Дон. — Батч — не задира, он вполне мирный пес, но если первое знакомство состоится в машине…

— Что ты предлагаешь?

— Отведи Йоко и Леннона в сад, а немного погодя я приведу Батча. Нужно дать им обнюхаться, и тогда, я думаю, все будет в порядке.

— Что ж, мне нравится эта идея, — согласилась Кэмерон и, вручив ему свою сумку, повела собак назад.

Дон проводил ее взглядом, потом огляделся по сторонам. Поблизости не было никого, кто хотя бы отдаленно напоминал фоторепортера, и он вздохнул с облегчением. Слава богу, папарацци еще не пронюхали, где живет Кэмерон. Она была очень недовольна, когда они осадили «Парадиз», а если бы репортеры появились возле ее дома, Кэмерон могла разозлиться не на шутку. Сам Дон привык не обращать внимания на пишущую и снимающую братию, но для Кэмерон это было внове, и ему меньше всего хотелось, чтобы из-за этого она стала его избегать.

А Дон очень надеялся, что со временем их встречи перерастут в нечто большее — такое, чему он пока не мог подобрать подходящего названия.

Размышляя обо всем этом, Дон вдруг заметил на перекрестке одетого в джинсовый костюм парня, который явно кого-то ждал. Дон видел его, еще когда только подъехал к дому Кэмерон, но тогда незнакомец не привлек его внимания. Сейчас он пристальнее всмотрелся в парня, но тот не был похож на репортера — к тому же у него в руках не было ни сумки, ни портфеля, где мог бы лежать фотоаппарат со специальной длиннофокусной оптикой.

За последние годы Дону несколько раз угрожали по телефону какие-то психи. Одна неуравновешенная поклонница ежедневно писала ему страстные письма, на которые он, разумеется, не собирался отвечать. Вскоре любовные признания сменились угрозами; дважды она вламывалась к нему в дом, посылала ему странные сувениры, а потом появилась у него в офисе. Секретаршу, которая пыталась ее остановить, безумная женщина пырнула ножом для бумаг, но, к счастью, рана оказалась неопасной. Приехавшая полиция арестовала спятившую поклонницу; насколько Дон знал, сейчас она лечилась в специальной больнице тюремного типа и ничем не могла ему навредить, однако с тех пор он неизменно был очень осторожен и старался внимательно следить за всем, что происходит вокруг.

Стоило Дону открыть дверцу, как Батч пулей выскочил из машины. Судя по всему, ему не терпелось поскорее познакомиться с новыми друзьями, и Дону пришлось взять его на поводок. Шагая с ним обратно к дому Кэмерон, он невольно подумал о том, что попасть внутрь можно прямо с улицы: ни палисадника, ни ограды с запирающимися воротами перед домом не было. Это ему не понравилось — Дон привык заботиться о собственной безопасности, и если он будет приезжать к Кэмерон и оставаться у нее ночевать… Да и в крошечном гараже рядом с домом едва хватало места для ее верного «Мустанга», так что Дон был просто вынужден оставлять свои коллекционные машины на улице.

Нужно будет купить ей приличную машину, подумал Дон. Только сначала придется спросить ее согласия: Кэмерон — девушка с характером.

Боковым зрением он вдруг заметил, что торчавший на перекрестке парень решительным шагом движется к нему.

Проклятье! Неужели все-таки журналист? Или очередной спятивший поклонник? Что у него на уме?

Но прежде чем Дон успел что-либо предпринять, незнакомец приблизился и загородил ему дорогу. Батч негромко зарычал, и Дон слегка натянул поводок, радуясь, что лабрадоры — крупные собаки. С Батчем он чувствовал себя увереннее, хотя, откровенно говоря, пес был слишком добродушен, чтобы защитить его по-настоящему.

— Извини, приятель, можно задать тебе вопрос? — проговорил незнакомец. Он был высок — выше Дона, в котором было ровно шесть футов и один дюйм, — и широкоплеч, с выгоревшими на солнце рыжеватыми волосами и загорелым лицом. Его выговор показался Дону похожим на австралийский.

— Конечно, — ответил Дон, незаметно отступая на полшага назад. — Тихо, Батч!

— Мне нужно на бульвар Сансет. Не подскажешь, как туда пройти?

Турист! У Дона отлегло от сердца. Он объяснил парню дорогу и уже собирался свернуть на короткую дорожку, ведущую к дверям дома Кэмерон, когда незнакомец окликнул его снова:

— Извини, если я лезу не в свое дело, но кто эта телка, с которой ты только что разговаривал? Я слыхал, что в Лос-Анджелесе полным-полно симпатичных баб, но эта — настоящая красотка. Она твоя подружка, да?

Дон снова насторожился. Может быть, это все-таки журналист, выискивающий жареные факты? Черт, где эта дура Фанни? Вечно ее нет рядом, когда она по-настоящему нужна. В конце концов, иметь дело с прессой — ее работа!

— Сестра, — небрежно сказал он, берясь за ручку двери. — А что?

— А она, случаем, не замужем? Потому что, если она свободна, я бы не прочь пригласить ее на ужин.

Эти слова Дон проигнорировал. Он отворил дверь и, пропустив вперед Батча, вошел внутрь и захлопнул ее за собой. «Ну и придурок! — подумалось ему. — Хватает же наглости!»

Батч, освобожденный от поводка, сразу бросился в глубь дома и через черный ход выскочил в сад. Там он сразу же подскочил к Йоко и стал ее обнюхивать.

Леннон зарычал и шагнул вперед с намерением отогнать соперника.

Перспектива участия в собачьей драке сразу же отвлекла Дона от мыслей о незнакомце. Несколько мгновений он напряженно следил за собаками, но все обошлось, и через полчаса они уже ехали в Малибу.

* * *

— Куда ты собрался? — требовательно спросила Мэнди.

«На свидание к проститутке, которую я спас и на которой женился твой отец», — едва не ответил Райан, но, совладав с раздражением, ответил как можно спокойнее:

— К Эви. Я обещал мальчикам сводить их в кафе. Хочешь, поедем вместе?

Эта идея Мэнди не понравилась.

— Нет уж, езжай один, — сказала она. — Я по горло сыта твоими племянниками. Впечатлений мне теперь хватит на всю жизнь.

Райан покачал головой, гадая, какой матерью Мэнди была бы для их детей, если бы им посчастливилось их иметь. Похоже, не самой лучшей.

— Хорошо, только потом не говори, что я не предлагал тебе поехать вместе.

— Я бы с радостью поехала с тобой в «Спаго», — тут же ответила Мэнди. — Но только с тобой. Мне бы очень хотелось поужинать с тобой в романтической обстановке, — добавила она, пытаясь по своему обыкновению вызвать в муже чувство вины.

— Ничего не выйдет, — небрежно сказал Райан. — Я обещал мальчикам.

И тут Райану пришла в голову мысль, которая показалась ему крайне удачной. Что, если им действительно поужинать в «Спаго» или каком-нибудь другом ресторане? Тогда он и поговорит с Мэнди о разводе. Дома ему постоянно что-то мешало, но ресторан — дело другое. Райан был почти уверен, что в публичном месте Мэнди не станет устраивать сцен.

Про себя Райан не переставал удивляться, почему ему так трудно сказать Мэнди, что между ними все кончено. В конце концов, его жена была неглупой женщиной, она должна понять… Даже удивительно, как она до сих пор сама не поняла этого.

— Хорошо, мы поужинаем в «Спаго», — быстро сказал он, боясь передумать. — Только ты и я.Когда ты хочешь поехать?

Его предложение застало Мэнди врасплох. Она уже забыла, когда они в последний раз ходили в ресторан вдвоем, и теперь терялась в догадках, что стоит за его словами. Хочет ли Райан попросить у нее прощения или он опять заведет разговор насчет семейной консультации? Мэнди была почти уверена, что дело нечисто, однако она постаралась ничем не выдать своих подозрений.

— Когда? Да как можно скорее. Я совершенно свободна, — сказала она. — Давай сделаем так: пока ты будешь у сестры, я позвоню в ресторан и закажу столик на двоих. Идет?

Мэнди улыбалась, но в уме она уже составляла план защиты. Если он опять заведет разговор о психологе… Ни в какую семейную консультацию она не пойдет! Об этом не может быть и речи.

* * *

Это была чистая случайность, что Люси застала мужа с его секретаршей Сюки — с той самой, которую, как уверял Фил, он уволил еще пару недель тому назад.

Обычно Люси никогда не заходила в его «личный» дом, где Фил уединялся для работы. Но в эту субботу он должен был с утра уехать на студию, и Люси, уверенная, что в домике никого нет, решила, что это самое подходящее место, чтобы на время вечеринки закрыть там домашних животных. Попугай, собаки и беркширская свинья вполне могли разместиться в комнатах первого этажа — вряд ли после этого в домике стало бы намного грязнее, поскольку Фил никому не разрешал там прибираться. Этот дом был его суверенной территорией; он настоял на его постройке в качестве убежища от мирской суеты, необходимого творческой натуре, и с тех пор не раз уверял Люси, что только в уединении он начинает фонтанировать идеями.

В том, что Фил начинает фонтанировать, Люси убедилась своими собственными глазами: плоская грудь японки была сплошь забрызгана «творческими соками» ее мужа.

В первое мгновение Люси буквально остолбенела. Она знала, что Фил ей изменяет, да и кто в Голливуде не знал о многочисленных победах Фила Стэндарта? И все же Люси никак не ожидала, что увидит это своими собственными глазами, да еще фактически у себя дома.

Впрочем, паралич, сковавший ее тело и язык, продолжался недолго.

— Гребаный ублюдок! — завопила она словно пароходная сирена. — Как ты смеешь изменять мне с этой грязной японской шлюхой?!

До этого момента Люси произносила подобные слова только в кино, но сейчас они показались ей самыми подходящими.

Фил, услышав голос жены, вздрогнул и скатился с худосочной секретарши с непостижимым для него проворством.

— Что ты тут делаешь?! — заорал он в ответ. — Тебе прекрасно известно, что я никому не разрешаю сюда входить! Никому!

— Будь проклят ты и эта драная потаскуха! — не вышла из роли Люси, воспользовавшись еще одной репликой из своего фильма — классического вестерна, в котором ей посчастливилось сняться с самим Клинтом Иствудом.

Она была в ярости. Фил, похоже, вообразил, что все происшедшее сойдет ему с рук. Он даже орал на нее — это он-то, который был кругом виноват. Люси, однако, понимала, в чем дело. Нападение — лучшая защита. Фил частенько проделывал подобные штучки, но сегодня Люси не собиралась сдаваться. Она ему еще покажет!..

Сюки села на кушетке и прикрылась руками, но Люси успела заметить, что ее крошечные груди увенчаны некрасивыми, уродливо торчащими сосками темно-коричневого цвета.

— А ты — ты уволена, — сообщила Люси ледяным тоном. — Сожалею, но мой муж, похоже, забыл тебе об этом сказать.

И с этими словами она повернулась на каблуках и, выйдя из дома, направилась к своему новенькому «Мерседесу», который Фил купил ей только на прошлой неделе. Никто не пытался ее задержать. Через минуту Люси уже отъехала.

Ей хотелось остаться один на один со своей яростью и со своей болью.

АНЯ

На протяжении нескольких месяцев Аня не уставала твердить Сету, что он — самый лучший мужчина в мире, и без труда добилась того, что он оформил развод. Еще через пару недель Сет повез ее в Ниагара-Фоллз. Там они поженились.

Как только у нее на пальце появилось кольцо, все изменилось. Аня никогда не любила Сета. Он был просто еще одним мужчиной, а значит — врагом. Мужчинам, вне зависимости от времени суток, нужен был только секс. Похоть лежала в основе любых их поступков; они следовали только своим желаниям и были жестоки и безжалостны. Как чеченские бандиты, которые изнасиловали ее в детстве. Как Жаба-Борис и Игорь. Как десятки и сотни других самцов, которых она обслуживала каждую ночь с тех пор, как ей исполнилось пятнадцать.

А самым страшным и самым жестоким из них был Джо — сутенер из Амстердама, который окончательно растоптал ее человеческое достоинство. Еще долго он являлся ей в ночных кошмарах, и тогда Аня с криком просыпалась, но даже наяву ее преследовало его узкое, как у хорька, лицо с острыми зубами и злыми глазами.

Оргии, лесби-шоу, секс с животными и другие извращения — не было такой вещи, которую она не делала бы по приказу Джо. Только до соития с трупами дело не дошло, да и то, наверное, только потому, что Аня была женщиной. Джо смешал ее с грязью, уничтожил в ней желание жить.

Почти уничтожил…

Аня уцелела лишь благодаря незнакомцу, который пожалел ее и дал шанс начать все сначала. Он тоже был мужчиной, но… Впрочем, он так быстро исчез из ее жизни, что Аня перестала о нем думать.

Сет клялся, что любит ее, но Аня не верила ни одному его слову. Разве мужчины могут любить? И если могут, то как полюбить такую, как она?

Нет, думала Аня, это ложь, ложь, ложь… Что он действительно любил, так это ощущения, которые Аня дарила ему в минуты, когда он входил в нее, а она начинала ритмично двигать тазом, чего никогда не делала его жена. А еще Сет любил, когда Аня брала в рот и сосала до тех пор, пока он не кончал столь обильно и яростно, что ему самому не верилось — возможно ли такое? Он действительно был привязан к ней, но только потому, что она позволяла ему делать с собой все, что он хотел, и при этом громко стонала и словно в забытьи выкрикивала его имя.

Вот поэтому он и «любил» ее. Никакой другой причины не было.

Сразу после того, как развод Сета был оформлен официально, Аня постаралась сделать так, чтобы он отдалился от бывшей жены и дочери. Это тоже оказалось сравнительно просто. Для этого нужно было только хорошо знать и удовлетворять сексуальные фантазии и желания Сета. Когда знаешь, что и как нужно делать в постели, можно добиться от мужчины чего угодно. Этому Аню тоже учила Вельма, ее подруга и предательница. Раньше Аня думала, что подруга просто сбежала, но теперь она не была в этом уверена. И причиной ее сомнений был сон, который раз за разом снился ей по ночам. В этом сне Вельма приходила к Ане обнаженная — с мокрыми, спутанными волосами, вымазанным в иле лицом и выбитыми зубами в окровавленном рту. «Он утопил меня в канале, — монотонно повторяла Вельма. — Джо утопил меня в канале… В канале… В канале…»

Аня боялась этого сна, потому что он был слишком реальным. Подчас ей даже казалось, что она ощущает запах разложения и гнилых водорослей.

В канале…

Скоро ей стало ясно, что это, скорее всего, правда. Вельма не сбежала — просто не успела, Джо прикончил ее раньше.

Когда Аня поняла это, она даже испытала облегчение. Ей всегда было больно сознавать, что и Вельма бросила ее. Они многое пережили вместе и стали подругами. Кроме того — и это пришло Ане в голову только в последнее время, — Вельма оставила в мотеле свои вещи, от которых Джо довольно быстро избавился. Если бы она сбежала, они бы ей пригодились, но мертвым платья и косметика, конечно, ни к чему.

Довольно скоро Аня стала тяготиться Сетом, и чем больше он пресмыкался перед нею, тем сильнее становилось ее отвращение. Она перестала говорить ему, какой он великолепный любовник, и нередко отказывалась ложиться в постель по первому его слову. Но избежать близости с ним Аня не могла. Она начала собирать свою коллекцию туфель, а для этого требовались деньги, которые она могла получать только от Сета.

Чем холоднее она становилась, тем сильнее хотел ее Сет. Это лишний раз подтвердило истину, которую Аня уже усвоила: к женщине мужчин привязывают две вещи — азарт охотника и похоть.

Примерно через год их совместной жизни Сет получил повышение. А еще какое-то время спустя его впервые пригласили на официальный прием, который устраивало для высокопоставленных сотрудников руководство фирмы, в которой он работал. Накануне приема Сет дал Ане денег и велел купить костюм или платье, которое соответствовало бы статусу мероприятия.

Аня купила бюстье из черной кожи, короткую обтягивающую юбку и босоножки от Джимми Чу на шестидюймовом каблуке.

Сет пришел в ужас. В этой одежде его изящная, хрупкая жена напоминала путану с Бродвея.

Тщетно Сет пытался убедить жену, что в таком виде нельзя появляться на официальном приеме. Аня ничего не желала слушать.

В зале для приемов Аня сразу привлекла всеобщее внимание. В новом бюстье и короткой юбке она напоминала школьницу, нарядившуюся в одежду взрослой женщины. Мужчины — особенно пожилые — были буквально загипнотизированы столь пикантным сочетанием юности и распутства. Женщины возненавидели Аню с первого взгляда.

Сет чувствовал себя крайне неловко и злился. Как она могла поступить с ним таким образом?

Аня утешала мужа, нашептывая ему на ухо соблазнительные обещания, которые не собиралась выполнять.

Она попросила Сета показать ей его шефа и, не тратя времени, направилась к нему.

Старший партнер юридической фирмы Эллиот Ван Мортен даже слегка растерялся, когда Аня подошла к нему и представилась. Он, однако, довольно скоро разглядел, что перед ним — настоящая красавица, которую не в силах испортить ни излишек косметики, ни вульгарный наряд. Польщенный ее вниманием, он горделиво выпрямился.

— Чем могу служить, миссис Карпентер? — спросил он.

Аня смерила взглядом высокого, худого мужчину с дряблыми веками и тонкими усами.

— Это я хотела спросить, что я могу для вас сделать? — спросила она, теребя тонкими пальчиками край своего бюстье.

Прежде чем ответить, мистер Ван Мортен огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что его жена не может их слышать. Миссис Эллиот в этот момент болтала о чем-то с подругами в противоположном конце зала и ничего не замечала.

Девчонка предлагала ему себя — он в этом почти не сомневался.

Но где ее муж?

А-а, вот он — идет прямо к ним.

— Позвоните мне в офис, миссис Карпентер, — смело сказал мистер Эллиот, протягивая ей визитку. — Я что-нибудь придумаю.

Сет, раскрасневшись от волнения, протолкался к ним сквозь толпу.

— Прошу прощения, мистер Ван Мортен… — запинаясь пробормотал он. — Аня впервые на официальном приеме и не знает… Надеюсь, она вас не побеспокоила?..

— Вовсе нет, — ответил Эллиот, улыбаясь плотоядной улыбкой. — Ваша жена само очарование, — добавил он, не в силах оторвать взгляда от ложбинки между стиснутыми узким бюстье грудями девушки. Он уже представлял, как этот хрупкий ангел стоит над ним с черным кожаным кнутом в руке.

— Само очарование, — повторил он, глубоко вздохнув.

Через полтора месяца Эллиот Ван Мортен бросил жену и поселился с Аней в своем просторном пентхаусе на Парк-авеню.

Так начался второй этап американской одиссеи Ани Анастасьиной.

41

Переодевшись в бикини, Кэмерон вытянулась в шезлонге, наблюдая за тем, как Дон поджаривает гамбургеры на решетке мангала. Она чувствовала себя абсолютно умиротворенной. Рядом с ней на деревянном помосте блаженно вытянулись три собаки. После десятиминутной потасовки с Ленноном Батч отказался от своих притязаний на роль вожака стаи, и дальше все пошло нормально. Собаки выкупались в океане и теперь обсыхали на солнышке.

— Мне кажется, — заметила Кэмерон, — Батчу нужен приятель. Видишь, как ему нравится играть с другими собаками?

— У него есть приятель — я, — пошутил Дон. — Батч часто ездит со мной на студию и играет там с пуделями одной нашей сотрудницы. Поверь, Кэм, он вовсе не скучает… Кстати, угадай, кто сегодня приехал ко мне в гости?

— Как это — кто? — не поняла Кэмерон и потянулась за лосьоном для загара. — Разве ты не меня имеешь в виду?

— Вовсе нет. — Дон улыбнулся. — Пока мы с тобой отдыхаем, у меня дома кое-кто развлекается.

— Развлекается? Пока тебя нет? — удивилась Кэмерон.

— Ну, я не хочу сказать, будто в моем доме происходит нечто вроде вечеринки, — уточнил Дон. — Просто один мой женатый приятель встречается там с женщиной.

Кэмерон вздрогнула. Она уже почти знала, кто этот «женатый приятель». Это мог быть только Райан.

— Кто же это? — спросила она непослушными губами и, наклонившись так, чтобы Дон не видел ее лица, стала натирать тело лосьоном.

— Ты его знаешь! — рассмеялся Дон. — Это наш Райан. Как говорится, седина в бороду, бес в ребро… Наконец-то Райан сделал себе подарок, которого давно заслуживал. Я всегда говорил ему: твоя старуха никуда от тебя не денется, развлекайся, пока молодой!

Кэмерон на несколько секунд лишилась дара речи. Райан не такой, думала она. Не может быть таким… Но ведь она его совсем не знает… Тогда как же…

— Понятно, — проговорила она наконец. — А с кем он встречается? Или это секрет?

— Я не спрашивал. — Вооружившись деревянной лопаткой, Дон ловко переворачивал гамбургеры. — Да Райан, наверное, и не сказал бы. Чужие секреты для него важнее, чем собственные. Единственное, что мне известно, так это то, что на днях его видели в городе со сногсшибательной красоты девицей — то ли с моделью, то ли с актрисой. Когда я об этом услышал, то просто обалдел. На Райана это не похоже.

— Откуда ты знаешь, что это была актриса или модель? — спросила Кэмерон.

— Просто предполагаю. — Дон слегка пожал плечами. — Конечно, это могла быть и девушка из эскорт-агентства, но…

— То есть иными словами — шлюха? Девочка по вызову?

— В эскорт-агентствах нет шлюх. — Дон улыбнулся. — Впрочем, этот вариант маловероятен. Райан никогда не стал бы платить за секс — ему это не нужно. Женщины и так готовы на все, лишь бы он обратил на них внимание, но до недавнего времени он никого не замечал.

— Не понимаю, почему тебя так радует, что он решил изменить своей жене.

— Ну это же очевидно! — Дон был искренне удивлен. — Полно, Кэмерон, ты же видела Мэнди. Вторую такую стерву еще поискать, поэтому я очень надеюсь, что сегодняшний поступок Райана — это первый шаг к разводу. Райан отличный парень и заслуживает того, чтобы быть счастливым, а Мэнди обвила его словно змея и душит.

— Что ж, в чем-то ты прав… — Полуприкрыв глаза, Кэмерон отчетливо представила себе, как Райан занимается любовью со «сногсшибательной» моделью или актрисой в спальне Дона. Ей не хотелось думать, что Райан такой же, как все мужчины. Она-то думала, что он совершенно особенный человек, высоких моральных принципов, а оказалось — он ничем не лучше большинства.

— Тебе гамбургер с сыром или без? — спросил Дон.

— Все равно, — ответила Кэмерон без воодушевления. У нее совершенно пропал аппетит, но она понимала: чтобы не возбудить подозрений Дона, ей придется проглотить этот гамбургер.

И все остальное тоже.

* * *

По дороге Люси несколько раз проскочила на красный свет. Она спешила к Марлону. Фил Стэндарт изменял ей направо и налево — это было известно всем, но трахаться в собственном доме с какой-то ничтожной секретаршей, которую, по его словам, он уволил несколько недель назад?.. Это было уже чересчур!

Неудивительно, что Люси Лайонс, бывшая кинозвезда, пришла в ярость.

Она даже не заволновалась, когда после очередного грубого нарушения правил движения за ней помчалась полицейская машина, выскочившая откуда-то из боковой улочки.

Сначала Люси хотела прибавить скорость, но потом передумала и, прижавшись к тротуару, остановила «Мерседес».

Полицейский автомобиль затормозил чуть сзади. Из него вышел коп и уверенной походкой двинулся к ее машине.

— Ваши права и регистрационные документы на машину, — небрежно бросил он, не глядя на Люси. Та, напротив, окинула его внимательным взглядом. На вид копу было лет тридцать пять — тридцать семь, но он уже обзавелся выпирающим животиком. Лицо его было бесстрастным, даже равнодушным. Такие лица бывают у людей, которые выполняют свою рутинную и уже порядком поднадоевшую работу.

«Ничего, дружок, — не без злорадства подумала Люси. — Сейчас ты у меня запоешь по-другому».

— Прошу прощения, офицер, — промурлыкала она. — Я, вероятно, что-то нарушила, но вы должны меня понять. Я только что застала своего мужа в постели с другой женщиной, поэтому я, естественно, порядком расстроена. — Люси сделала паузу, давая легавому возможность переварить полученную информацию, и только потом нанесла решающий удар. — Что касается документов, то я, к сожалению, их не захватила, — сказала она с самым смиренным видом, — но вы, вероятно, меня и так знаете. Я — Люси Лайонс, киноактриса. Вы видели фильм «Голубой сапфир»? Я в нем снималась, не припоминаете?

Выпучив глаза, кои так резко наклонился к окошку водительской дверцы, что Люси испугалась, как бы он не треснулся о крышу машины. Кадык его дернулся — полицейский судорожно сглотнул.

— Д-да, мисс Лайонс, конечно… Я вас сразу узнал, — пробормотал коп. Конечно, он смотрел «Голубой сапфир», и не один раз. Роскошные формы главной героини несомненно произвели на него неизгладимое впечатление. Глядя на Люси, он подумал, что она и сейчас горячая штучка, хотя в окно «Мерседеса» ему были видны только ее лицо, обрамленное черными как вороново крыло волосами, и лежащие на руле холеные руки с длинными ногтями. Копу нравились и Шэрон Стоун, и Деми Мур, но по сравнению с Люси Лайонс обе выглядели старыми кошелками.

— Но, мисс… дело в том, что вы действительно проехали на красный, — добавил он, слегка прочистив горло.

— Мне очень жаль, офицер, — Люси взяла на пол-октавы ниже, отчего ее глубокое контральто прозвучало особенно сексуально. — Обещаю, что это больше не повторится.

— Что ж, пожалуй, на этот раз я вас отпущу, — сказал полицейский. — Но только постарайтесь больше не нарушать! — добавил он чуть строже.

— Конечно, офицер, я больше не буду. Обещаю! — мурлыкнула Люси. — Огромное вам спасибо.

Остановка пошла ей на пользу. Во всяком случае, отъезжая от бордюра, она чувствовала себя намного спокойнее.

Теперь Люси твердо знала: она еще может очаровывать людей.

Особенно мужчин.

А это значило, что она сможет добиться всего, что ни пожелает.

* * *

Аня не умела водить машину, поэтому водителю Гамильтона она сказала, чтобы он отвез ее в универмаг «Барни», а через три часа ждал у выхода из «Нейман Маркуса».

Как только водитель уехал, Аня пешком дошла до отеля «Беверли-Уилшир», торопливо пересекла вестибюль, вышла через черный ход и села в такси. Райан продиктовал адрес Дона, его-то она и назвала водителю.

Аня волновалась. Через считаные минуты ей предстояло встретиться с человеком, который слишком много знал о ее жизни. А что она знала о нем?

Немного. Что собой представляет Райан Ричардс, ей было известно в основном со слов Гамильтона и из Интернета, в который она вышла с компьютера мисс Данн.

Просмотрев рецензии на некоторые его фильмы, Аня довольно быстро уяснила себе, что Райан снимает глубокие, серьезные картины, каждая из которых становилась событием в узком кругу ценителей настоящего кино. Что касалось Гамильтона, то он отзывался о зяте как о талантливом, но непрактичном неудачнике.

А еще Аня помнила, что он — единственный мужчина, кто был добр к ней.

Но будет ли он хранить ее тайну теперь, когда она вышла замуж за его тестя?

Выяснить это Ане было необходимо.

* * *

Незадолго до полудня Райан приехал к Эви, чтобы убедиться — у сестры и племянников все в порядке. Там он застал мать, которая сразу накинулась на него с обвинениями, почему, дескать, он никогда не говорил ей о том, что между Эви и Марти не все благополучно.

— Ты должен был мне все рассказать! — твердо сказала Норин и укоризненно погрозила Райану пальцем, как будто ему было шесть лет.

— Извини, ма, но мне не хотелось лишний раз тебя волновать, — оправдывался Райан.

Но Норин только качала головой и продолжала его отчитывать.

Райан хотел признаться матери, что хочет развестись с Мэнди, но промолчал. Момент был явно не самым подходящим.

Перекусив и сыграв с племянниками несколько геймов в баскетбол, Райан попрощался с родными и поехал к Дону.

Приятель был настолько уверен, что его дом понадобился Райану для романтического свидания, что заранее охладил несколько бутылок шампанского и оставил в холодильнике фунт иранской икры. Глядя на внушительных размеров стеклянную банку, Райан только головой покачал. С его точки зрения, икра плохо сочеталась с сексом. Впрочем, Дон был холостяком, и у него мог быть свой взгляд на то, как следует принимать женщин.

Коротая время до приезда Ани, Райан бесцельно бродил по дому. «Холостяцкая нора» Дона казалась ему не особенно уютной из-за обилия хрома, стекла, светлой кожаной мебели, современных абстрактных картин и обилия технических новинок. Не нравился ему и безупречный порядок, из-за которого комнаты казались какими-то нежилыми.

Впрочем, порядок Дон любил всегда. Райан хорошо помнил крошечную квартирку, которую они снимали, когда учились в колледже. Уже тогда Дон был аккуратистом, без возражений убирая за обоими. Кто бы мог подумать, что уже через несколько лет он станет знаменитостью?

Зайдя в спальню, Райан не смог удержаться и стал внимательно оглядываться по сторонам, ища какой-нибудь след, оставленный Кэмерон. Переспала ли она с Доном? Как на самом деле она к нему относится? Намерена ли она переехать к нему жить?

Господи, оборвал себя Райан, зачем задавать себе эти вопросы, зачем мучить себя? Кэмерон — девушка Дона. Точка. И ему остается только смириться с этим.

* * *

— Давно я так приятно не отдыхал, — заметил Дон, опускаясь в шезлонг рядом с Кэмерон. — А ты?

— Я тоже, — пробормотала она, подставляя лицо теплым солнечным лучам.

— Люблю слушать шум прибоя, — сказал Дон и, наклонившись к ней, провел пальцами по ее животу. — Мерный рокот волн действует на меня как гипноз. Стоит закрыть глаза, и уже через десять минут начинает казаться, будто ты перенесся в другой мир. Или в другое время.

— Я тебя отлично понимаю, — согласилась Кэмерон. Сидеть на берегу в удобном кресле, греться на солнышке и абсолютно ничего не делать было действительно очень приятно.

— Когда мы с Райаном учились в колледже, то ездили на пляж каждые выходные, — рассмеялся Дон. — Представь себе двух здоровых, абсолютно безденежных, сексуально озабоченных парней, и у каждого голова набита замечательными идеями!..

— Вы, мне кажется, были порядочными шалопаями.

— А то!.. — Он снова засмеялся. — Но еще тогда я пообещал себе, что когда-нибудь у меня будет собственный домик на побережье, и как видишь, я своего добился. У меня есть дом, и у меня есть девушка.

— А кто сказал, что она у тебя есть?

Дон вздохнул:

— Все-таки нелегко с тобой, Кэм. Надо очень постараться, чтобы добиться твоего расположения.

— А ты, конечно, к этому не привык?

— Ты права — не привык. — Дон тряхнул головой. — Но и отступать тоже не в моих правилах.

— Я знаю… — Кэмерон немного помолчала. — Вот ты часто говоришь о Райане, — сказала она, пытаясь перевести разговор на тему, которая интересовала ее гораздо больше юношеских желаний Дона. — Почему?..

Дон пожал плечами:

— А что тут такого странного? Он мой лучший друг, и мне хочется, чтобы он был счастлив и чтобы с ним была женщина, которой он небезразличен.

— Разве Мэнди он безразличен?

— А ты что, не видишь? — Дон фыркнул. — Мэнди всегда думает только о себе — и больше ни о ком.

— Тогда почему Райан с ней не разведется?

— Должно быть, он чувствует себя перед ней виноватым. Ему очень хотелось иметь ребенка, но Мэнди не смогла его выносить. У нее было два выкидыша, потом ребенок родился мертвым… Я знаю, возможно, мне не следовало бы так говорить о ней, но… Словом, Мэнди очень ловко использовала эти случаи, чтобы крепче привязать к себе Райана. Уж не знаю, каким образом, но она сделала так, что он винит в этих выкидышах себя. У Райана есть совесть, и Мэнди этим пользуется. Другой на его месте давно бы послал ее куда подальше.

Дон вздохнул и стал ласкать бедро Кэмерон.

— Ну, хватит о Райане, давай лучше поговорим о нас… — Его рука сдвинулась выше. — Мне это кажется, или между нами действительно существует какая-то особенная связь? Насчет себя я уверен, а вот как насчет тебя?..

* * *

Молодая женщина, стоящая на пороге дома Дона Вероны, ничем не напоминала юную забитую шлюху с потухшим взглядом и заученными, судорожными жестами, которую Райан семь лет назад в Амстердаме спас от верной гибели. Аня или, вернее, Пола Гекерлинг производила впечатление человека уверенного в себе и в своих силах, хотя, возможно, это было всего лишь впечатление.

— Чей это дом? — спросила она, входя в прихожую.

— Одного моего друга, — ответил Райан.

— Такие дома я видела в рекламных проспектах и в журналах, — сказала Аня-Пола, оглядываясь по сторонам. — И вид из окон великолепный… Мне нравится.

— Приятно слышать, — усмехнулся Райан.

— Да, — с нажимом повторила Аня. — Очень красивый, современный дом. Гамильтон в этом отношении куда более консервативен.

Райан покачал головой. Вряд ли, подумалось ему, эта окруженная таинственностью встреча затевалась ради обсуждения вкусов и предпочтений Гамильтона Гекерлинга.

— Аня… — начал он.

— Пола, — поправила она. — Меня зовут Пола. Ани больше нет.

— Правда?

Она кивнула:

— Я поменяла имя, когда выходила замуж во второй раз.

— Гамильтон твой второй муж?

— Третий, — невозмутимо ответила она. — И я теперь полноправная американская гражданка.

— Что ж, поздравляю… — проговорил Райан, удивляясь тому, как много успела Аня за семь лет. Три брака, американское гражданство… Неудивительно, что она, вероятно, боялась за свое настоящее и будущее, которое целиком зависело от того, будет ли он молчать. Да, сейчас перед ним была миссис Гамильтон Гекерлинг, но Райан помнил совсем другую Аню — несовершеннолетнюю проститутку, которая участвовала в живом секс-шоу, которую насиловали и унижали самыми извращенными способами, словно она была не человеком, а каким-то неодушевленным предметом. Это Аня сидела в освещенной витрине амстердамского «квартала красных фонарей», предлагая себя всем, кто проходил мимо. Нет, никогда он не забудет, какое у нее было лицо. Еще ни разу в жизни Райан не видел, чтобы человеческий взгляд выражал столько боли и безнадежного отчаяния.

Теперь ее взгляд был совсем другим — настороженным, жестким, оценивающим. Казалось, Аня изо всех сил старается прочесть его мысли.

— Я понимаю, почему ты хотела со мной встретиться, — сказал Райан. — Ты боишься, что я могу рассказать Гамильтону, кем ты была раньше и как я тебе помог. Я угадал?

Аня смерила его еще одним долгим, внимательным взглядом.

— Люди не умеют хранить тайны, — сказала она ровным, ничего не выражающим голосом. — Ты рассказал Мэнди обо мне? Она знает?..

— Нет, — ответил Райан. — Я никому ничего не рассказывал и не собираюсь. Тебе удалось начать жизнь заново, и тебя можно с этим только поздравить. На такое способны немногие. Я, во всяком случае, очень рад, что ты нашла в себе силы забыть прошлое и жить дальше.

По губам Ани скользнула легкая улыбка.

— И все благодаря тебе, — проговорила она, и голос ее смягчился. — Если бы не ты… Я бы хотела отблагодарить тебя, — добавила Аня, делая шаг вперед.

— Никакой благодарности мне не нужно. — Райан машинально отступил назад и, наткнувшись на кресло, опустился в него. Ему вдруг стало ясно, что сейчас будет.

— Нет, нужно, — твердо ответила она. — И я знаю способ…

И прежде чем Райан сумел ей помешать, Аня сбросила платье и осталась в одних лишь белых кружевных трусиках и изящных босоножках на неправдоподобно высоких каблуках.

— Господи, Аня! — воскликнул застигнутый врасплох Райан. — Прекрати, слышишь? Оденься немедленно!

— Почему? — Аня лизнула указательный палец и коснулась им соска. — Ты ведь хочешь меня, я знаю.

— Нет, не хочу, — ответил Райан, стараясь не смотреть на ее прекрасное гибкое тело. Несмотря на сравнительно небольшой рост, а без каблуков в ней было примерно пять футов и два дюйма, Аня была сложена на редкость пропорционально, и Райан почувствовал растущее возбуждение.

— Оденься сейчас же! — повторил он.

Аня скользнула взглядом по ширинке его брюк. Эффект, на который она рассчитывала, был, как говорится, налицо. Это ее не удивило — Аня давно знала, что все мужчины одинаковы и что им нужна самая малость, чтобы возбудиться.

А управлять возбужденным мужчиной было легче легкого.

— Тебе нравится моя грудь? — промурлыкала она самым соблазнительным тоном, не переставая ласкать и гладить напрягшиеся соски. — Она настоящая, никакого силикона. Убедись сам…

Райан молчал. Он до боли закусил нижнюю губу, пытаясь хотя бы таким способом справиться с нарастающим возбуждением. Поддаться, уступить значило бы совершить ошибку.

Ошибку, за которую ему пришлось бы заплатить очень и очень дорого.

42

Молодой мужчина на улице не был ни туристом, ни случайным прохожим. На перекрестке он дежурил довольно давно и видел, как Кэмерон выходила из дома — сначала с двумя собаками и с дорожной сумкой через плечо, а затем — с черноволосым красавчиком, приехавшим на внедорожнике с тонированными стеклами. Этого пижона он узнал сразу — это был знаменитый Дон Верона, который вел на телевидении какое-то кретинское шоу.

Что ж, променять законного мужа на богатенького ублюдка — это было очень похоже на Кэмерон.

Эта тварь жила так, словно у нее не было прошлого.

Но прошлое у нее было, и он специально приехал в Лос-Анджелес, чтобы напомнить Кэмерон о том, что у нее есть кое-какие обязательства.

И есть муж.

Да, Грегг Кингстон, законный супруг. Тот самый, которого она бросила валяться с разбитой головой в их доме на Мауи. Почти шесть часов он лежал без сознания в луже собственной крови, пока его не обнаружила приходящая прислуга. Приехавшая по ее вызову «Скорая» отвезла Грегга в больницу, но сознание к нему долго не возвращалось. Без малого три месяца он провалялся в коме. Врачи от него отступились и только и ждали, пока он освободит койку, но не таков был Грегг Кингстон, чтобы так запросто склеить ласты. В один прекрасный день он открыл глаза и крепко выругался, до смерти напугав дежурную сиделку.

Так началось его возвращение в мир живых. Поправлялся Грегг быстро — ведь он был крепким парнем. Крепким и крутым. И еще он был очень зол. Эта сука, его жена, еще узнает, что ей не скрыться от него, как бы она ни старалась.

А в том, что она очень старалась, у него сомнений не было. Кэмерон уехала с Гавайев и исчезла, словно растаяла в воздухе. Она не оставила никаких следов, и спросить Греггу тоже было не у кого, потому что у этой твари хватило мозгов забрать с собой свою телефонную книжку. Кэмерон могла вернуться в Штаты, уехать в Австралию, в Таиланд или в любое другое место. Эта стерва была та еще путешественница.

Греггу оставалось только ждать в расчете на то, что в конце концов Кэмерон даст о себе знать. Он хорошо изучил свою женушку и был уверен: рано или поздно она захочет с ним развестись. А чтобы сделать это, ей пришлось бы вернуться на Гавайи.

Если только она не решила, что убила его.

Удар настольной лампы, раскроивший ему голову, был достаточно силен, и у Кэмерон были основания считать своего мужа покойником. Но если она воображала, будто это убийство может сойти ей с рук только потому, что в свое время он решил слегка ее проучить, то она чертовски ошибалась. Грегг не собирался ее прощать. Он отыщет ее и накажет по-своему — накажет так, что мало не покажется.

И его ожидание оказалось вознаграждено. На первый взгляд, это была чистая случайность, но Грегг знал: случайностей не бывает, это судьба дает ему шанс. И он не собирался его упустить.

Выйдя из больницы, Грегг нашел работу в шикарном отеле на Мауи, где проводили отпуск не только семьи с детьми или семейные пары, но и женщины — одинокие женщины, которые, казалось, летели на Гавайи только за тем, чтобы получить все тридцать три удовольствия разом. Загореть и отдохнуть? Да, конечно, но почему бы заодно не завести пляжный романчик? А кто, как не профессиональный инструктор-серфингист Грегг Кингстон, был самым подходящим кандидатом в любовники?

Каждый месяц у него бывало по три-четыре женщины одновременно. И ни одна из них не осталась разочарованной и не обманулась в своих ожиданиях. На Мауи Грегг был настоящим королем пляжа. После того, как он выписался из больницы, его сексуальные возможности, и без того выдающиеся, возросли многократно, так что он сам себе удивлялся. Удовольствие? Да, он получал удовольствие, и все же ему чего-то не хватало. Не сразу Грегг разобрался, что к чему. Главная проблема заключалась в том, что ни одна из его многочисленных женщин не могла заменить Кэмерон. Ни одна из них не была так же красива, сексуальна и умна, как эта сучка.

Грегг скучал по ней.

И ненавидел ее.

Как бы там ни было, его решимость жестоко наказать ее день ото дня становилась сильнее.

И вот однажды, когда Грегг наслаждался минетом в номере тридцатилетней школьной учительницы, отличавшейся ненасытным аппетитом, взгляд его случайно упал на газету-таблоид, валявшуюся на тумбочке возле кровати. На первой полосе он увидел фотографию женщины, которая была как две капли воды похожа на Кэмерон.

Да нет, не похожа… Это была Кэмерон!

Грегг резво вскочил, схватил газету.

— Что случилось?! — запротестовала учительница. — Я что-то сделала не так?

Не ответив ей, Грегг впился взглядом в статью, жадно впитывая в себя каждую строчку, каждый абзац, в котором говорилось о его пропавшей супруге, которая носила теперь фамилию Парадайз и которую прилюдно лапал какой-то знаменитый пижон из телика. Статья была посвящена открытию нового фитнес-клуба под названием «Парадиз», которым владела его жена!

Грегг не верил своим глазам. На снимке у Кэмерон было такое лицо, словно у нее все в порядке и нет никаких забот. Она строила новую жизнь и думать забыла о муже, от которого сбежала, которого бросила умирать.

Ярость овладела Греггом. Жгучая ярость и желание сейчас же бежать, найти Кэмерон и поквитаться с ней за то, что она так с ним обошлась.

Через два дня Грегг взял на работе отпуск, вылетел в Лос-Анджелес и снял номер в дешевом мотеле. Чтобы выяснить адрес Кэмерон, ему потребовалось всего несколько часов.

Но Грегг не торопился. Нет, его ярость вовсе не улеглась, однако он рассудил, что будет гораздо умнее немного понаблюдать за Кэмерон и выяснить, чем именно она занимается. И он стал ездить на улицу, где она жила, и следить за домом. Ему повезло. Почти сразу Грегг узнал, что Кэмерон живет одна с двумя собаками и что у нее есть богатый дружок — знаменитый Хрен с Горы. Сегодня, например, они вместе отправились на загородный пикник.

Похоже, этот богатый пижон не знает, что Кэмерон принадлежит ему? Как-никак она все еще остается миссис Кингстон, хотя об этом Кэмерон, конечно, своему дружку ничего не сказала. Ну ничего, скоро приятель это узнает, а если мистер Хрен чего-то не поймет — тем хуже для него.

Дождавшись, когда черный внедорожник отъехал, Грегг начал действовать. Подойдя к дому Кэмерон, он обошел его сзади и, воспользовавшись пластиковой кредитной карточкой, без труда отжал язычок замка боковой двери, которая вела непосредственно в спальню. Легкость, с которой ему удалось проникнуть в дом, нисколько не удивила Грегга. Кэмерон всегда была беспечной и легкомысленной. Странно, что она вообще дала себе труд запереть замок. О том, что в доме могла быть охранная сигнализация, Грегг тоже не беспокоился — подобные вещи были не в характере Кэмерон.

Все же он старался не шуметь, когда обследовал дом. Комнаты были чисто убраны, но небольшие: спальня, ванная и гостиная, соединявшаяся коротким коридорчиком с кухней, окна которой выходили на улицу.

Теперь понятно, подумал Грегг, почему мистер Знаменитый Хрен повез его женушку за город. В таком скромном доме ему с его звездными замашками было бы и неуютно.

В запасе у Грегга было несколько часов, и он решил все тщательно исследовать. Он просмотрел почту Кэмерон, заглянул в стенной шкаф и в ящики комода. В одном из них хранилось нижнее белье, и Грегг засунул пару трусиков в карман джинсов. Быть может, вечером они ему пригодятся.

Закончив обыск, он покинул дом через ту же дверь, через какую вошел, и, перемахнув через изгородь, оказался на соседней улице, где стояла его взятая напрокат машина. Грегг завел мотор и двинулся в сторону бульвара Сансет, рядом с которым жил мистер Знаменитый Хрен. Хрен с Горы, потому что его дом стоял на вершине одного из холмов, возвышавшегося над этим городским районом. Адрес Дона Вероны Грегг выяснил без особого труда: в ларьке на улице он купил туристскую карту «Где живут знаменитости», где было обозначено точное местоположение особняка. Адрес Дона был и в Интернете, куда Грегг тоже заглянул, чтобы избежать ошибки.

Теперь, когда он был в Лос-Анджелесе, рядом с Кэмерон, Грегг испытывал злорадное удовлетворение. Он точно знал, где находится его исчезнувшая жена и что она теперь поделывает.

А главное заключалась в том, что сама Кэмерон ни о чем не подозревала.

«Не повезло тебе, тварь! — злобно думал Грегг. — Я пришел за тобой — пришел получить все, что мне причитается!»

43

Еще никогда Райан не оказывался в таком двусмысленном и странном положении, из которого не знал, как выбраться. Меньше всего он ожидал, что Аня попытается его соблазнить. Если бы Райан хотел заняться с ней сексом, он бы сделал это еще тогда, в Амстердаме, когда девушка продавала себя за деньги, но теперь, после того, как он ее спас?.. Или она действительно считала, что секс — это лучший способ отблагодарить его за все, что он для нее сделал?

Нет, что-то явно было не так, но Райан никак не мог понять — что.

Аня поняла, что ее план не сработал, нехотя оделась и спросила, не гей ли он.

— Ты что, издеваешься? — проговорил он, удивляясь тому, как это ей вообще пришло в голову.

Аня пожала плечами.

— Все мужчины любят секс, — сказала она ровным голосом.

— Только не с кем попало, — ответил Райан.

— А я, значит, кто попало? — Аня изобразила обиду.

— Я женат, да и ты замужем, — сказал он, хотя и не был уверен, что Аня поймет его правильно. — А кроме того… Словом, не надо меня благодарить. Ты ничего мне не должна.

— Ты странный, — проговорила она. — Не такой, как все.

— Возможно, — согласился Райан. — А ты… Быть может, сейчас я скажу неприятную вещь, но… В общем, напрасно ты судишь о других по себе. Да и в любом случае замужняя женщина — как и любая другая, впрочем, — должна иметь больше уважения к себе. — Он немного помолчал. — Мне от тебя ничего не нужно. Ты свободна.

Аня пожала плечами с таким видом, словно смысл его слов так и не дошел до ее сознания.

— При чем тут уважение? — спросила она. — Разве Гамильтон уважает меня, когда заставляет заниматься сексом с другими женщинами у него на глазах? О каком уважении вообще может идти речь?

Райан поднял ладонь.

— Избавь меня от подробностей твоей супружеской жизни, — резко оборвал он Аню. — Меня это не интересует. В конце концов, если ты не желаешь что-то делать — откажись. У тебя же нет сутенера, который диктует каждый твой шаг.

Аня долго смотрела на него, потом задумчиво кивнула.

— Ты порядочный человек, Райан Ричардс, — проговорила она таким тоном, что он не понял, одобряет она его или осуждает. Разговор на этом и закончился. Аня попросила вызвать ей такси и уехала.

Аня. Пола. Сложная судьба. Такая молодая — и столько страшных испытаний, которые искалечили ее. А самое скверное заключалось в том, что Гамильтон Гекерлинг — как и сотни мужчин до него — продолжал ее использовать.

* * *

— …Мне повезло, — рассказывал Дон, шагая рядом с Кэмерон по влажному прибрежному песку. С ней он чувствовал себя на редкость легко и естественно и был абсолютно откровенен. — Благодаря моей внешности мне удалось попасть на местное телевидение, правда, только в качестве разъездного репортера программы новостей. Но однажды ведущий программы серьезно заболел, главный редактор не успел подыскать ему замену, и в студию посадили меня. Не потому, что я был лучше других, — просто я подвернулся под руку. С этого все и началось. Благодаря своему широкому кругозору, напористости и агрессивной манере вести диалог я довольно скоро стал ведущим собственного ток-шоу. Пришла слава, пришли деньги… Назад я не оглядывался.

— А хотелось? — спросила Кэмерон, глядя, как три их лабрадора гоняются друг за другом по мелководью.

— Хотелось — что?

— Оглянуться.

— Да, конечно. — Дон вздохнул и наподдал ногой клубок спутанных водорослей. — Когда-то я мечтал стать военным корреспондентом и писать репортажи о столкновениях и конфликтах, какие происходят на нашем шарике.

— Интересная работа, — серьезно сказала Кэмерон. — Пользы было бы больше.

— Ты права, — с сожалением сказал Дон. — Но мне, видимо, было уготовано иное. И теперь, вместо того чтобы находиться на передовой в Ираке, я сижу в студии и беседую о разной ерунде с Шарлиз Терон и Джессикой Альбой.

— Эй! — воскликнула Кэмерон, удивленная его прямотой. — Не говори так! Большинство мужчин готовы на все, лишь бы оказаться на твоем месте.

— Я — не большинство, — серьезно отозвался он.

— Да, ты не большинство, — согласилась Кэмерон, думая о том, что, если бы на свете не было Райана, у них с Доном могло бы что-нибудь получиться.

— Знаешь, — внезапно сказал Дон и, остановившись, взял Кэмерон за руки, — я понимаю, что тебе это может показаться неожиданным и преждевременным, но… Как ты посмотришь на то, чтобы переехать ко мне?

Кэмерон растерялась. События начали развиваться слишком стремительно, и она оказалась не готова к подобному повороту. Дон ей в общем-то нравился, однако их отношения были еще далеки от той стадии, когда она могла хотя бы задуматься о том, чтобы жить с ним в его доме. А кроме того, подобный шаг означал бы коренную перемену в привычном укладе жизни, которыйКэмерон вовсе не хотелось менять. В конце концов, у нее был собственный уютный дом, который ее устраивал, был бизнес, которым она управляла…

— Я не жду от тебя немедленного ответа, — добавил Дон, внимательно за ней наблюдавший. — По я прошу тебя хотя бы подумать о моем предложении. — Он улыбнулся. — Представь, сколько денег ты сэкономишь на одной только аренде!

— С чего ты взял, будто я снимаю свой дом? — холодно спросила Кэмерон.

Дон ответил не сразу. Ему не хотелось признаваться, что он тайно наводил о ней справки.

— Значит, я ошибся, — проговорил он, пожав плечами. — Но если дом твой собственный, значит, продав его, ты выручишь еще больше, чем могла бы сэкономить. Насколько мне известно, цены на рынке недвижимости сейчас очень высоки.

— Ну, честно говоря, я все-таки его снимаю, — призналась Кэмерон.

— Вот видишь… Ай!.. — Дон слегка отпрянул, спасаясь от брызг: Йоко, остановившись неподалеку, стала энергично отряхиваться. — Значит, каждый месяц ты теряешь целую кучу денег.

— Знаешь, переезд пока не входит в мои планы, — сказала Кэмерон, заслоняя ладонью глаза. — Йоко, детка, беги, поиграй еще немного, — сказала она, обращаясь к собаке.

— В общем, подумай. — Дон наклонился, чтобы отряхнуть подвернутые до колен брюки.

— Надеюсь, небольшой душ не испортил твоего настроения? — игриво осведомилась Кэмерон, втайне радуясь, что что-то отвлекло его внимание от темы переезда.

— Не в этом дело, — ответил Дон, оглядываясь по сторонам. — Просто мы приближаемся к участку, который принадлежит Пэрис Хилтон, а это значит, что мы можем нарваться на папарацци.

— Ты думаешь?

— Да, они дежурят здесь постоянно, прячутся как крокодилы… — Он хмыкнул. — К счастью, репортеришки пока не пронюхали, что у меня тоже есть дом на побережье, поэтому давай-ка лучше повернем обратно. Не стоит искушать судьбу.

— Вот поэтому я и не смогу жить с тобой, Дон, — задумчиво проговорила Кэмерон.

— Почему? — Дон был искренне удивлен и озадачен ее словами.

— Из-за внимания, которое ты к себе привлекаешь. Репортеры, поклонники, просто любопытные… Все это достаточно неприятно. Кроме того, я, наверное, никогда не смогу стать одной из тех женщин, которые на премьерах и фестивалях сопровождают знаменитых на весь свет мужчин и только глупо улыбаются, пока те дают интервью. Иными словами, мне не хочется быть… довеском, бесплатным приложением.

— Ты, моя дорогая, никогда не будешь, как ты выразилась, «довеском» или «приложением», — горячо возразил Дон. — Кроме того, я терпеть не могу премьеры и всякие торжественные открытия. На подобные мероприятия я хожу, только когда мне хочется сделать приятное близкому человеку… — И, без всякого перехода, он вдруг обхватил Кэмерон обеими руками и прижался губами к ее губам.

Кэмерон ответила на поцелуй, который оказался неспешным, приятным и таким долгим, что она едва не задохнулась. На душе у нее было легко и спокойно. Этот уик-энд, когда Кэмерон могла позволить себе ничего не делать — только отдыхать, был ей совершенно необходим, но она поняла это только сейчас.

— Пошли обратно, — предложил Дон, наконец-то оторвавшись от нее. — Или лучше — побежали! Кто прибежит первым, тот решает, что мы будем делать вечером.

— Идет, — согласилась Кэмерон и припустилась во весь Дух.

Дон был удивлен. Он не предполагал, что Кэмерон умеет бегать так быстро.

* * *

Когда Люси подъехала, Марлон сидел на деревянном помосте возле хижины и чистил колеса своего мотоцикла. На нем не было ничего, кроме потрепанных и выгоревших джинсовых шортов; его загорелая кожа блестела на солнце, под ней перекатывались накачанные мускулы. Неподалеку вытянулись на песке две юные девицы в крошечных бикини. Обе старательно делали вид, будто заняты исключительно собственными делами, а сами то и дело стреляли глазами в сторону Марлона.

— Привет, Люси! — воскликнул Марлон и поднялся ей навстречу. Он был рад видеть ее, и она сразу это почувствовала.

— Я не ждал тебя сегодня. Что-нибудь случилось?

«Случилось то, что я застала собственного мужа на другой бабе, и теперь мне хочется его убить», — подумала Люси, обворожительно улыбаясь Марлону.

— Ничего не случилось, — ответила она. — Просто я проезжала мимо, вот и решила заскочить к тебе по дороге. Мне хотелось убедиться, что сценарий будет полностью готов к концу следующей недели. Это очень важно.

— Конечно, будет, — заверил Марлон, отбрасывая с лица длинную прядь волос. — Я ведь обещал, не так ли? Твоя вечеринка назначена на субботу, так что времени еще полно.

— Неделя — это не так много, — возразила Люси.

— Эй, Марлон! — окликнула парня одна из девиц. — Давай встретимся вечером в «Вилле», а? Я достала фальшивое удостоверение личности, так что меня пропустят без проблем. Или, если хочешь, приезжай к Ким. Ее родителей нет в городе, они вернутся не скоро, так что мы сможем оттянуться по полной. Повеселимся. Ну как, приедешь?

— Может быть. — Марлон небрежно махнул девицам.

— Надеюсь, я не нарушила твои планы, — сказала Люси, окидывая взглядом его крепкое загорелое тело.

— Не-а, — потянул Марлон. — Не хочешь зайти, выпить колы или еще чего-нибудь?

— Хочу, — ответила Люси, не отводя глаз от Марлона. Его тело было подлинным произведением искусства — сплошные мускулы, и ни капли жира. Она с нарастающей неприязнью подумала о собственном муже, который уже много лет не заботился о поддержании спортивной формы и постепенно превратился в заросшую густой черной шерстью тушу. В раздетом виде Фил напоминал громадного медведя — особенно рядом с субтильной, плоской японкой.

Недавняя сцена снова ожила в памяти Люси, и ее гнев вспыхнул с новой силой. Чертов сын, ублюдок, козел вонючий! Теперь она просто обязана с ним поквитаться, и чем скорее, тем лучше.

* * *

— Привет! Ты не знаешь, моя Люси случайно не с Мэнди? — Мобильник Райана зазвонил как раз в ту минуту, когда он выходил из особняка Дона и садился в машину. Райан увидел, что звонит Фил; в противном случае он не стал бы отвечать на вызов — ему ни с кем не хотелось сейчас разговаривать.

— Понятия не имею, — ответил он. — А разве они собирались сегодня встретиться?

— Кто их знает? Мы, видишь ли, слегка поссорились, вот она и умчалась.

— Ничего, не в первый раз, — успокоил приятеля Райан, — скоро вернется.

— А ты не мог бы дать мне номер мобильного Мэнди?

— Что это ты так разволновался? — удивился Райан. — Из-за чего повздорили на этот раз?

— Люси застукала меня с бабой. Точнее — на бабе.

— У тебя что, опять новая?

Фил вздохнул:

— В том-то и дело, что старая. Это Сюки. Да ты ее знаешь…

— Господи, Фил, я думал — ты давно ее уволил.

— Я и уволил. — Он снова вздохнул. — Но при расчете я остался должен ей некоторую сумму. Сегодня она заехала за чеком, ну и мы…

— Понятно, — перебил Райан. Подробности происшедшего его не интересовали.

— Ничего тебе не понятно, — проговорил Фил почти жалобно. — Люси не выносила Сюки, к тому же это первый раз, когда она застала меня, так сказать, на месте преступления. Короче, вышло хреново. Ты же знаешь, у Люси тот еще характерец, она на все способна.

— Ну, самоубийством Люси точно не покончит свою жизнь, не такой она человек, — сухо сказал Райан. — Может, она поехала купить ружье? Думаю, скорее всего, она собирается отстрелить яйца тебе.

— Это не смешно, Райан, — проворчал Фил. — Кстати, где Дон? Я звоню ему уже несколько часов, но он не отвечает.

— Моих советов тебе недостаточно — теперь тебе понадобился Дон…

— Не обижайся, Райан, просто ты женат, а Дон… Я хочу сказать — он знает, как обращаться с женщинами, когда они немного не в себе.

Райан рассмеялся.

— Можно подумать — моя Мэнди в себе, — сказал он.

Фил крякнул.

— Ладно, записывай номер Мэнди, а мне звонит кто-то еще. — Он быстро продиктовал Филу номер жены и переключился на второй вызов. Это была его мать, и по ее голосу Райан сразу понял — что-то произошло.

— Приезжай скорее! — почти выкрикнула Норин. — Случилось ужасное!

АНЯ

Жизнь в пентхаусе на Парк-авеню была совсем другой — не такой, к какой Аня привыкла, пока жила с Сетом в скромной квартирке на Лексингтон-драйв. Эллиот Ван Мортен был далеко не молод, поэтому его вкусы и предпочтения отличались большей сложностью или, лучше сказать, вычурностью. С другой стороны, все мужчины были похожи друг на друга в главном, и Ане не составляло труда угодить самому взыскательному из них.

Довольно скоро она разобралась, что больше всего Эллиоту по душе кнуты, цепи и тому подобные штучки. Особенно ему нравилось, когда Аня надевала на него ошейник, пристегивала поводок и водила на четвереньках по всему пентхаусу. При этом сама она должна была надеть облегающий кожаный костюм и туфли на неправдоподобно высоких каблуках. Иногда Эллиот требовал, чтобы Аня нацепила черную полумаску-домино. Наивысшее наслаждение он получал от хорошей порки, и Аня никогда не отказывала ему в этом удовольствии.

При всем этом в миру Эллиот Ван Мортен оставался весьма уважаемым человеком, старшим партнером влиятельной юридической компании. У него было немало высокопоставленных клиентов и в Нью-Йорке, и в других городах. По роду своей работы Эллиот держал в руках нити, управляющие их жизнями, поэтому было совсем не удивительно, что расслаблялся он только тогда, когда позволял кому-то управлять собой. А Аня проявила себя умелой «повелительницей» — в отличие от жены Эллиота, которая относилась к его увлечению кнутами и цепями с нескрываемым презрением, считая их извращениями. Она наотрез отказывалась участвовать в его маленьких спектаклях, так что одно время Эллиот даже был вынужден посещать некий дом на Сорок седьмой улице, имевший не самую лучшую репутацию. Только там он мог получить то, что хотел, однако эти визиты были небезопасны. Эллиоту приходилось принимать все возможные меры предосторожности, чтобы обезопасить себя от скрытых камер и добровольных информаторов, которые могли поведать о его похождениях прессе. Нет, он не был знаменитостью, однако — как у большинства влиятельных людей — у него хватало врагов, которые не замедлили бы воспользоваться его слабостью, чтобы уничтожить его.

На протяжении долгого времени Эллиот Ван Мортен искал способ как-то разрешить эту проблему. И когда на официальном приеме взгляд его упал на юную жену Сета Карпентера, он безошибочно почувствовал, что этой малютке вполне по силам удовлетворить любые его потребности. Откуда взялась эта уверенность, Эллиот не знал, однако дальнейшее развитие событий показало, что интуиция его не подвела. Аня была сущим дьяволом с кнутом, и как дьявол она не знала жалости.

После третьего свидания с Аней Эллиот сообщил жене, что хочет с ней расстаться. Та не удивилась — она давно подозревала, что ради удовлетворения своих извращенных желаний муж готов на любое безрассудство. Детей у них не было, поэтому развод стал чистой формальностью: Эллиоту достался нью-йоркский пентхаус, его жене отошел особняк в Хамптоне. Еще проще было разделить коллекцию дорогих автомобилей.

Избавиться от Сета оказалось сложнее. Когда Аня сообщила ему, что уходит, он не выдержал и расплакался как ребенок. К счастью, ей хватило ума не говорить, что она переезжает к Эллиоту, — Аня сказала только, что они должны расстаться.

Зато потом, когда Сет все-таки узнал, что Аня стала любовницей босса, он пришел в настоящее неистовство. Ворвавшись в кабинет Эллиота, Сет устроил громкий скандал и был немедленно уволен. Он отправился в бар и напился до бесчувствия. Одна из торчавших в баре проституток выманила его наружу, где в темной аллее ее сутенер попытался обобрать Сета. На свою беду, Сет стал сопротивляться и получил несколько ударов ножом. Нашли его только утром, когда он уже несколько часов был мертв.

Когда полиция известила Аню о страшной кончине ее мужа, она не пролила ни одной слезинки. Слишком часто ей приходилось видеть смерть, чтобы из-за этого расстраиваться.

После того как Аня овдовела, ничто уже не мешало ей выйти замуж за Эллиота, который отнесся к новому браку со всей серьезностью. Солидному человеку нужна была жена, которая соответствовала бы его социальному статусу, а Аня не умела ни держать себя в обществе, ни одеться должным образом. Дома она могла носить обтягивающие кожаные костюмы, крошечные топики и короткие юбки, из-под которых выглядывали трусики, но предстать в таком виде на официальном приеме рядом с мужем — это было немыслимо. Аня, бесспорно, была красивее всех женщин, которых знал Эллиот Ван Мортен, и ему хотелось гордиться своей женой, к тому же он не мог допустить, чтобы над ним смеялись. Наоборот, он хотел, чтобы его партнеры и клиенты, большинство из которых так и не решились или не сумели расстаться со своими законными мегерами, завидовали ему. Именно поэтому он нанял стилиста-профессионала, который учил Аню правильно одеваться, причесываться и наносить макияж, а заодно объяснял правила поведения в обществе.

Аня показала себя способной ученицей. За считаные недели ее преображение — она даже сменила имя, превратившись из Ани в Полу — завершилось полностью, и мужчины действительно стали завидовать Эллиоту черной завистью. Еще бы, ведь у старого хрыча была такая молодая, такая красивая и утонченная жена! А Пола и вправду была ослепительна в изысканных платьях от Шанель и Валентино, которые она дополняла со вкусом подобранными драгоценностями. Эллиот баловал Аню, а она вознаграждала его за щедрость площадной бранью, охаживала кнутом, втайне наслаждаясь его болью.

Она не любила Эллиота.

Аня вообще не знала, что такое любовь.

44

Марлон вполне подходил для воплощения мстительных планов Люси, но до Фила ему было далеко. Да, он был молод, красив, мускулист и ненасытен — и все-таки это был не Фил. Поцелуи Марлона были по-мальчишески торопливыми, да и в ее одежде он запутался, как школьник. Что касалось прелюдии, то он, похоже, вообще никогда не слышал ни о чем подобном и не знал, для чего это нужно.

С грехом пополам они все же добрались до решающего момента, но тут Люси неожиданно передумала. Она просто не могла продолжать. Фил, конечно, был порядочной скотиной, но она любила его и не могла заставить себя решиться на измену. До этой минуты Люси просто не представляла, как нравится ей прикосновение его волосатого брюха и уютных складок жира. Ей не хватало даже запаха его отдающего сигарным дымом дыхания, не говоря уже о том, что целовался Фил намного лучше этого молокососа. А как умело он ее ласкал! Как медленно опускались все ниже его губы, как сладостно было прикосновение его рук! С Филом Люси могла кончить несколько раз подряд, а это что-нибудь да значило.

Чертов Фил Стэндарт! Ей не хватало даже его громкого, хриплого смеха. Конечно, он был лживым обманщиком, но он был ее лживым обманщиком.

И никакой Марлон не мог его заменить.

— Стоп! — скомандовала Люси, спихивая с себя молодое крепкое тело. — Я не могу.

Марлон был потрясен.

— Ч-что? — переспросил он растерянно. — Я не понимаю…

— И не нужно, — ответила Люси и, проворно поднявшись, стала одеваться. — Извини, дружок, но я правда не могу.

У Марлона отвисла челюсть. Сидя на полу, он с тоской следил за исчезающими из его поля зрения грудями — теми самыми, о которых мечтал, наверное, с тех пор, как впервые посмотрел «Голубой сапфир». По правде говоря, этот фильм Марлон видел не меньше десяти раз — он купил видеодиск с записью и каждый раз останавливал воспроизведение на том эпизоде, когда на экране возникали эти великолепные груди. Теперь, увидев их, так сказать, в оригинале, Марлон был поражен тем, что они были все такими же налитыми и соблазнительными, как в фильме. Любому нормальному мужчине при виде этих роскошных грудей так и хотелось зарыться в них лицом.

И вот теперь, когда он был уже готов к решительным действиям, Люси неожиданно сказала «нет». Такой облом! Это невозможно было понять — и невозможно пережить.

— Я это… типа люблю тебя, — пробормотал Марлон. Эта фраза всегда выручала его в случаях, когда приходилось иметь дело с чересчур капризными серфингистками.

— Не болтай ерунду! — рассмеялась Люси, ловко застегивая на спине лифчик.

— Но это правда, — возразил Марлон, который понятия не имел, что ему теперь делать.

— Сходи погоняй шкурку. Уверяю тебя, все сразу пройдет, — деловито посоветовала Люси. — Как насчет того, чтобы немного поработать над сценарием?

— Ладно… — Опустив голову, Марлон юркнул в ванную.

Похоже, решил он, со зрелыми женщинами договориться труднее, чем с молодыми.

И, сделав столь потрясающее открытие, Марлон вплотную занялся своей насущной проблемой. Воспоминание о грудях Люси ему очень помогло.

* * *

— Просто не верится, что ты сумела меня обогнать! — пробурчал Дон, поднимаясь на веранду следом за Кэмерон.

— Я не могу поверить, что ты в этом сомневался, — рассмеялась Кэмерон, бросаясь в шезлонг. — В конце концов, кто из нас фитнес-инструктор? Кроме того, я намного моложе тебя.

— Так-так, теперь она вспомнила о моем возрасте… — ухмыльнулся Дон и попытался пристроиться рядом с ней.

— Я вся в песке и к тому же влажная от пота, — отстранилась Кэмерон. — Дай мне хотя бы принять душ…

— Нет. Я хочу тебя здесь и сейчас.

— Здесь? А как же папарацци?!

— Да пошли они!..

* * *

На обратном пути к «Беверли-Уилшир» Аня размышляла о Райане. Что он за человек, думала она. Что у него внутри? Он не захотел заняться с ней сексом, а это казалось ей ненормальным. До сих пор она еще ни разу не сталкивалась с подобным поведением. За последние пять или шесть лет Аня укрепилась в своей уверенности: от мужчины можно добиться чего угодно, стоит только предложить ему секс. Именно таким способом она женила на себе Гамильтона Гекерлинга, хотя это и было непросто.

К счастью, старик понятия не имел, что Аня была «порченым товарцем» и что мужскую «любовь» она узнала еще девочкой. Если бы ему стало известно, сколько мужчин «прошли через ее ворота», он не то чтобы женился на ней, а бежал бы от нее без оглядки.

Так, может быть, поэтому Райан не захотел переспать с ней? Просто побрезговал?..

Да, решила Аня. Должно быть, в этом все дело.

Но если у нее нет над ним власти, как заставить его хранить молчание?

Это была серьезная проблема.

Могла ли она доверять Райану?

Трудно сказать наверняка.

У нее оставался только один выход: когда-нибудь потом, когда представится удобный случай, она постарается соблазнить его снова, и тогда, быть может, все закончится иначе. В конце концов, он же мужчина, всего лишь мужчина, а значит — слаб.

Да, так она и сделает. Не получится в другой раз, она будет пробовать снова и снова и в конце концов добьется своего.

Будь даже Райан Ричардс сделан из камня, ему не устоять.

Наклонившись вперед, Аня велела таксисту остановиться у бокового выхода из отеля. Расплатившись, она вышла из машины и, пешком добравшись до универмага «Нейман Маркус», отправилась прямиком в обувной отдел.

* * *

— Раз ты меня обогнала, значит, можешь сама решать, как мы проведем сегодняшний вечер, — сказал Дон. — Хочешь, останемся дома, а хочешь — поедем в ресторан.

— В ресторан? — Кэмерон задумалась. Она отлично знала, что Дон предпочел бы никуда не ездить. Самой Кэмерон тоже не особенно хотелось куда-то выходить, но с другой стороны — почему бы не развлечься за счет Дона, раз есть такая возможность?

— А в какой ресторан?

— В «Нобу», в «Таверну Тони» или в любой другой. Здесь хватает приличных ресторанов. Хотя…

— Хотя?..

— В принципе, можно было бы заказать еду на дом — посидеть на веранде, полюбоваться закатом, потом лечь спать и…

— Годится.

— Ты уверена?

— Да. Остаемся.

Дон ухмыльнулся.

— Я так и знал. Все-таки мы с тобой здорово подходим друг другу.

* * *

— Пола?

Аня отозвалась не сразу. Иногда она забывала, что теперь ее зовут по-другому.

— Пола! — Унизанная кольцами рука Мэнди легла ей на плечо, и Аня вздрогнула. — Что ты тут делаешь? Тратишь Гамильтоновы денежки?

— Что-что? — Аня нахмурилась: тон, который взяла с ней Мэнди, ей не нравился.

— Я шучу, — сказала Мэнди с натужным смешком. — Шучу. В конце концов, теперь это и твои деньги тоже. Отличные туфли, — добавила она, присаживаясь рядом и взяв в руки вторую туфлю из пары, которую примеряла Аня. Гм-м… Восемьсот долларов? — Брови Мэнди слегка приподнялись. — У тебя дороговатые привычки, Пола.

Не говоря ни слова, Аня выхватила туфлю из пальцев Мэнди. Она прекрасно знала, что дочь Гамильтона ненавидит ее. Несомненно, Мэнди возненавидела бы ее еще сильнее, если бы знала, что всего полчаса назад обнаженная Аня стояла перед Райаном.

Ах, если бы только Райан отреагировал как надо!

— Скажи, — вдруг спросила Мэнди, — мой отец предлагал тебе подписать добрачный контракт?

— Что такое добрачный контракт? — спросила Аня, хотя отлично знала, о чем идет речь.

— У нас в Америке это обычная вещь, — объяснила Мэнди. — Перед тем как вступить в брак, многие мужчины заключают со своими избранницами специальный юридически оформленный договор, согласно которому, когда они будут разводиться, то есть, прости, если они разведутся, их половина не претендует на имущество и состояние супруга.

— Я ничего не подписывала, — покачала головой Аня, не без удовольствия отметив, как перекосилось лицо Мэнди.

На самом деле она, конечно, подписала такой договор. Согласно этому документу, Аня получала по полмиллиона долларов за каждый год, прожитый в браке с Гамильтоном.

А оставаться его женой Аня собиралась много, много лет.

Полмиллиона в год? Нет, эта сумма не устраивала Аню. Она рассчитывала на большее.

* * *

До нового дома Эви на бульваре Альпин Райан домчался в рекордно короткое время. Нажимая на педаль газа, он не переставал браниться сквозь зубы. Мать попросила его срочно приехать и, ничего больше не объяснив, положила трубку. Сколько он потом ни набирал ее номер, Норин не отвечала на вызовы, и в конце концов Райан не на шутку разозлился. Она что, хочет довести его до сердечного приступа? — думал он. Неужели ей непонятно, что ему уже сорок и что он находится как раз в том возрасте, когда многие мужчины умирают от инфарктов и инсультов?

На душе у Райана и без того было нелегко. Дерзкая и одновременно жалкая попытка Ани соблазнить его лишила Райана душевного равновесия. Ему было стыдно за нее — и стыдно, что он едва не поддался ее чарам. Между Райаном и Мэнди уже давно не было близости, и не его вина, что он оказался так чувствителен к виду обнаженного женского тела. К такому повороту событий он не был готов, и предложение Ани застало его врасплох.

Секс… Райан подумал о Доне, который, быть может, в это самое время занимался любовью с Кэмерон. И снова Райан поймал себя на том, что ревнует ее к другу, хотя, по логике вещей, ему следовало радоваться. Наконец-то Дон нашел кого-то, с кем он мог чувствовать себя счастливым.

Если только он не разочаруется в Кэмерон так же быстро, как и во множестве ее предшественниц.

А этот вариант был более чем вероятен.

Не успел Райан свернуть на бульвар Альпин, как ему стало ясно — сбываются худшие его опасения. Напротив дома Эви стояла карета «Скорой помощи» с включенной «мигалкой» и две полицейские машины.

Господи, Эви!.. Мальчики!..

С бьющимся сердцем Райан выскочил из машины и одним прыжком взлетел по ступенькам.

45

Грегг Кингстон остановил взятый напрокат «Шеви» напротив особняка Дона Вероны. Он отправился сюда сразу после того, как учинил обыск в жилище Кэмерон, чтобы знать, с чем — или с кем ему придется иметь дело. Бульварные листки уже довольно давно писали о том, что между его женой и знаменитым Хреном с Горы существует некая связь. Газетчики были осторожны: они только «высказывали предположение», чтобы не нарваться на судебный иск о диффамации. Греггу, однако, все было ясно — ведь всего полчаса назад он своими глазами наблюдал, как Кэмерон и Дон Верона куда-то уехали вдвоем. Скорее всего, на пикник, решил он. Веселенький такой пикничок с ночевкой и прочими удовольствиями.

Особняк Дона был обнесен решетчатой оградой с автоматическими воротами, но для Грегга это была пустяковая преграда. Убедившись, что его никто не видит, он перемахнул через ворота и спрыгнул в палисадник. На подъездной дорожке стоял темно-синий «Лексус», и Грегг сразу проскользнул в кусты на случай, если в доме осталась прислуга. Обходя особняк с глухой северной стороны, он наткнулся на калитку, которая вела на задний двор. Калитка была заперта, но Грегг снова воспользовался кредитной карточкой, чтобы открыть замок.

Дальше он двигался с удвоенной осторожностью — в его планы вовсе не входило попасться, однако ни в доме, ни в саду не было заметно никаких признаков жизни. Грегг сделал еще несколько шагов и, остановившись, потянул носом. Откуда-то потянуло влажной прохладой и, обогнув угол особняка, он увидел, что не ошибся: в тени пальм и тропических кустов голубел неправильной формы бассейн, упиравшийся дальним концом в обрыв. С края обрыва открывался великолепный вид на Голливуд.

Только сейчас Грегг понял, насколько в действительности богат и знаменит новый приятель Кэмерон. Это не скромная маленькая квартира Кэмерон в дешевом квартале. Особняк в столь живописном месте — и притом едва ли не в центре города — стоил, наверное, несколько миллионов. Неудивительно, что Кэмерон вцепилась в своего дружка.

Грегг оглянулся и увидел большие стеклянные двери. Ярость, овладевшая им при мысли о Кэмерон и ее бойфренде, чуть было не заставила его забыть об осторожности. За дверьми он увидел какие-то движущиеся тени.

Грегг прижался спиной к стене и осторожно заглянул в комнату. В доме были двое. Мужчина и женщина. Мужчина был одет, на женщине не было ничего, кроме туфель.

Грегг судорожно вздохнул и сделал шаг назад. В кустах возле бассейна что-то сверкнуло, и Грегг понял, что в саду он не один. Кто-то снимал происходящее в доме с помощью специального объектива.

Мешкать Грегг не стал. Прикрывая рукой лицо, он развернулся и тем же путем, каким проник в сад, вернулся к своей машине. Отъехав от особняка на пару кварталов, Грегг заглушил двигатель и некоторое время сидел неподвижно, слушая по радио композиции Криса Брауна. Зачем он торчит здесь, Грегг не знал, но у него было предчувствие, что, если еще немного подождать, он наверняка увидит что-то любопытное.

И снова интуиция его не подвела. Минут через десять из-за угла выскочило такси, которое остановилось напротив особняка. Из ворот вышла женщина, которую Грегг видел в гостиной, только сейчас она была одета. Женщина быстро села в такси, но он все же успел заметить, как за углом промелькнула фигура человека с фотоаппаратом в руках.

Неизвестная женщина, похоже, не подозревала, что ее фотографируют. Не заметила она и черный «Линкольн Таункар», который вывернул из неприметного переулка и двинулся следом за такси. Греггу все это показалось весьма и весьма любопытным, хотя он понятия не имел, в чем тут может быть дело.

Неизвестная молодая женщина встречается с неизвестным мужчиной в доме знаменитого Хрена с Горы. Кто-то тайком фотографирует ее, а затем следует за ней в машине.

Очень интересно…

Прошло еще минут двадцать, прежде чем из особняка появился мужчина. Он сел в припаркованный на дорожке «Лексус», открыл ворота с помощью карманного пульта и уехал.

Грегг выждал еще несколько минут, хотя и был уверен, что теперь в доме точно никого не осталось. Оставив «Шеви» у обочины, он вернулся к воротам, перебрался через них и вскоре снова оказался на заднем дворе у бассейна. И опять Греггу повезло — стеклянные двери, ведущие в гостиную, оказались не заперты. Грегг бесшумно открыл их, шагнул в прохладную полутьму комнаты и замер, прислушиваясь.

Никого и ничего.

Он был один в доме.

Что ж, поглядим, как вы живете, мистер Хрен с Горы!

Грегг ухмыльнулся. Ощущение полной безнаказанности подействовало на него словно порция виски. Он мог рыться в ящиках и заглядывать во все потайные уголки — и быть уверенным, что об этом никто не узнает.

Ничего себе — сколько же шикарного барахла у нового дружка Кэмерон. Не один, а три стенных шкафа, и в каждом рядами висели дорогие костюмы, куртки, рубашки и бесчисленные галстуки разных расцветок. Обуви оказалось целые залежи, причем обуви новой и дорогой.

— Вот педик!.. — пробормотал Грегг, подавляя в себе внезапное желание помочиться на всю эту дорогущую одежду. Грегг заглянул в ванную комнату, но не обнаружил ничего особенно интересного. В аптечке за зеркалом лежали упаковки витаминов и аптечные флаконы «Викодина» и «Амбиена». Эти лекарства были знакомы Греггу, и он без колебаний высыпал половину таблеток из обеих склянок к себе в карман. Это была неплохая добыча, которая одна оправдывала риск.

Потом он отправился в спальню, большую часть которой занимала огромная двуспальная кровать. Окна закрывались автоматическими жалюзи, с потолка на хромированных цепях свисал телевизор. Грегг поморщился. На его вкус спальня была обставлена слишком модерново. Зато в ящике тумбочки рядом с кроватью Грегг нашел несколько упаковок презервативов самого большого размера, мятный освежитель дыхания, крем для рук, несколько пультов дистанционного управления, цифровой фотоаппарат — и пистолет калибра 9 мм.

Грегг взял пистолет в руки, лаская холодную сталь кончиками пальцев. Он всегда был неравнодушен к оружию, — к любому огнестрельному оружию, — но этот пистолет казался ему настоящим произведением искусства.

Немного успокоившись, Грегг проверил магазин. Пистолет был полностью заряжен. В глубине ящика он нашел упаковку запасных патронов.

Заткнув пистолет за пояс джинсов, Грегг стал просматривать фотографии в памяти фотоаппарата. Их было довольно много, и на всех были запечатлены более или менее раздетые девушки, сидевшие и лежавшие в разных позах на огромной кровати мистера Хрена с Горы. Лица некоторых показались Греггу смутно знакомыми, но Кэмерон среди них не было. А жаль! Грегг был в настроении подрочить.

Сначала он хотел забрать и фотоаппарат, но передумал. Пистолета было вполне достаточно. Теперь Греггу не терпелось поскорее разыскать Кэмерон, ткнуть стволом в ее смазливую рожу и увезти с собой назад, на Гавайи.

Потому что именно там она должна находиться, разве нет?

Звонок в дверь заставил его вздрогнуть. Почти в тот же самый миг включился телевизор, и Грегг увидел на экране фигуристую блондинку в розовых шортах и таком же топике. Не сразу он сообразил, что телевизор, очевидно, подключен к камере наружного наблюдения.

Блондинку Грегг узнал — она была на фотографиях рядом с Мистером Хреном с Горы, которые были в желтых газетенках. Впрочем, он видел ее и раньше — кажется, она снималась в том идиотском комедийном сериале, который постоянно крутят по телику. Мисс Мэри Эллен какая-то…

Что ей-то здесь нужно?

Может, впустить ее и показать, что в Лос-Анджелесе есть мужчины покруче, чем знаменитый Дон Верона?

Нет, не стоит. В конце концов, он приехал сюда не развлекаться. Он приехал за своей развратной бабой, за этой чертовой шлюхой, которая едва его не прикончила.

Подождав еще несколько минут, женщина на экране опустила в почтовый ящик какой-то конверт и, сев в розовый «Мерседес» с открытым верхом, укатила.

Грегг немного подождал, а потом покинул особняк, пока к мистеру Хрену с Горы не явились еще какие-нибудь гости. Прежде чем перебраться через ворота на улицу, он открыл почтовый ящик и вынул оттуда письмо Мэри Эллен.

Почему бы нет, черт побери? Америка всегда была страной людей предприимчивых и инициативных.

46

Марти был мертв. Мертв окончательно и бесповоротно.

Стоя у бассейна во дворе дома Эви, — дома, который он снял для нее и племянников, — Райан потрясенно следил за тем, как заканчивает работу полицейский фотограф. Тело Марти лежало на самом бортике бассейна, одна рука была неловко подвернута, другая свесилась в воду. От головы зятя мало что осталось, зато каменная плитка вокруг была запятнана кровью и усеяна разлетевшимися кусочками мозга и костей.

Полицейский следователь с широким лицом подошел к Райану.

— Не понимаю, зачем непременно нужно делать это при детях, — проговорил он, ковыряя в зубах зубочисткой. — Ненавижу этих ублюдков. У меня это уже второй за неделю.

— Второй кто? — переспросил Райан, пытаясь справиться с тошнотой.

— Второй кретин, который кончает с собой на глазах у собственных детей, — пояснил детектив.

— У моей сестры было судебное предписание, — сказал Райан. — Марти… мой зять не имел права сюда приходить.

— Теперь это неважно. — Полицейский пожал плечами. — Мало ли кто на что имел право.

Райан машинально кивнул в знак согласия. Его предупреждали, что с чисто практической точки зрения судебное предписание ничего не значит. Ну почему он не догадался нанять для сестры и племянников охрану?! Слава богу, что все закончилось как закончилось и что Марти убил себя, а не Эви или детей. А ведь все могло сложиться иначе!..

Он еще немного постоял у бассейна, а потом пошел в дом, где женщина-детектив допрашивала Эви и Норин. Племянников еще раньше увезла к себе старшая сестра Инга. Райан не стал мешать и вышел в палисадник, чтобы позвонить Мэнди. Она, однако, не ответила на вызов. Не брал трубку и Дон.

Не позвонить ли Кэмерон, подумал Райан. Уж она-то сумеет понять его лучше, чем кто бы то ни было. Увы, он не мог этого сделать. Кэмерон сейчас с Доном; они отдыхают, наслаждаются выходными и друг другом. К чему портить им удовольствие?

Женщина-детектив закончила записывать показания Эви, и та, заметив в окно брата, поспешила к нему. Райан крепко обнял сестру.

— Можешь поплакать, если хочешь, — сказал он. — Не стесняйся. Все закончилось.

Судорожно всхлипывая, Эви рассказала, как все произошло. Она и Норин готовили в кухне обед и посматривали в окно на мальчиков, которые плескались в бассейне. Внезапно откуда-то появился Марти. Он крикнул, чтобы дети немедленно шли к нему, и добавил, что заберет их с собой в Силверлейк. Мальчики стали вылезать из воды, и Эви выбежала из дома. Норин — за ней.

Марти был пьян. Выглядел он так, словно всю прошлую неделю беспробудно пил и ночевал на улице.

«Уходи! — крикнула мужу Эви. — Тебе нельзя здесь быть!»

«Я приехал за своими детьми, — отозвался Марти, пьяно покачиваясь. — Ты можешь оставаться здесь, а мальчишек я заберу с собой».

«Ты никого никуда не заберешь!» — возразила Эви, храбро заслоняя детей своим телом.

«А вот посмотрим!.. — С этими словами Марти достал револьвер и взмахнул им в воздухе. — Выбирай, либо мальчишки… либо вы все поедете со мной, либо я прямо сейчас вышибу себе мозги. Ну, решай!..»

«Ну что ж, давай!» — ответила Эви. Как она призналась Райану, она ни секунды не верила, что Марти может привести в исполнение свою угрозу.

Но он смог.

Эви закончила свой рассказ, и Райан еще крепче прижал ее к себе.

— Ты ни в чем не виновата, — сказал он. — Марти был пьян, он уже не соображал, что делает. Человек в таком состоянии способен совершить любое безумство.

— Но ведь это я сказала ему «давай стреляй», — всхлипнула Эви. — И мальчики… Ведь все это произошло у них на глазах. Они видели, как Марти… как он…

— Ты ни при чем, — повторил Райан. — Марти выстрелил бы в любом случае. И слава богу, что он убил себя, а не кого-нибудь из вас.

— Ну, я не знаю… — неуверенно проговорила Эви, вытирая слезы. — Быть может, все было бы иначе, если бы мы остались в нашем старом доме в Силверлейке. Если бы я не увезла мальчиков…

— Перестань! — резко прервал ее Райан. — Марти мог застрелиться и в Силверлейке, и в любом другом месте. Ты поступила совершенно правильно, когда увезла детей подальше от человека, у которого мозги пропитались водкой, как губка. Говорю тебе — Марти был способен на любое безумство!

— Ты уверен, Райан?

— Абсолютно уверен, — твердо сказал он. — Вот увидишь, теперь все будет хорошо, — добавил Райан и снова прижал сестру к себе.

* * *

Закончив делать пометки в сценарии, Люси попрощалась с Марлоном и поехала домой. Гнев, который она испытывала, успел остыть — теперь она уже не так злилась на Фила. Он, конечно, все равно оставался лживым мерзавцем, однако Люси считала, что отомстила ему за измену — отомстила в той мере, в какой ей позволяли собственная совесть и ее представления о том, какими должны быть супружеские отношения. С точки зрения Люси, было вполне достаточно того, что она разделась перед посторонним мужчиной, который ее хотел. Идти до конца было вовсе не обязательно, к тому же Марлон не сделал ничего такого, за что она могла бы быть ему особенно благодарна. Правда, он написал хороший сценарий, но за это она ему платит. Кроме того, если все сложится удачно, и сценарий пойдет, Марлон получит отличную возможность пробиться туда, куда он так стремился, — в Голливуд. Фил был склонен покровительствовать молодым талантам, и Люси очень хотелось познакомить его с Марлоном. Нельзя только допустить, чтобы Фил узнал о том, что именно этот молодой красавчик видел ее голой. Она сохранит это в тайне — и будет упиваться собственной местью. Это придаст ей уверенности в себе и в своих силах, а заодно и поможет приструнить мужа. Конечно, вряд ли ей удастся сделать из Фила верного мужа, но, по крайней мере, он будет изменять ей не так открыто, как в случае с Сюки.

Негромко напевая себе под нос, Люси оставила свой «Мерседес» на подъездной дорожке и вошла в дом.

Сын и дочь бросились ей навстречу.

— Мама! Мамочка! Смотри скорее, какой сюрприз приготовил тебе папа!

— Сюрприз? Еще один? — пробормотала Люси себе под нос, но она, конечно, не могла не посмотреть. Подгоняемая любопытством, она направилась следом за детьми в гостиную и, пораженная, остановилась на пороге. Просторная комната была сплошь уставлена огромными букетами роз и тюльпанов в дорогих вазах французского стекла. От запаха цветов у нее даже слегка закружилась голова, и она машинально прислонилась к дверному косяку.

— Разве у тебя сегодня день рождения, мамочка? — спросила Абигайль, которая в свои семь лет была точной копией матери.

— Ты что, глупая? Разве ты не знаешь, что день рождения мамы зимой? — одернул сестру девятилетний Эндрю — коренастый, плотный мальчуган с торчавшими дыбом короткими волосами, носивший круглые, как у Гарри Поттера, очки в проволочной оправе.

— Папа сказал, что ты самая лучшая и тебе нужно дарить много красивых цветов. Хотела бы я быть самой лучшей, — вздохнула Абигайль.

— Ты и есть моя самая лучшая… — Люси погладила дочь по голове.

— Она просто глупая, — фыркнул Эндрю.

В гостиную заглянула гувернантка Нэнни.

— Дети! Пора за уроки, — строго сказала она. — Ну-ка, поскорее!.. Здравствуйте, миссис Люси, — поздоровалась она.

Люси кивнула в ответ. Слава богу, что у нас есть Нэнни, подумала она. Без этой строгой, но доброй женщины ей бы ни за что не справиться — особенно теперь, когда у нее столь грандиозные планы.

Абигайль и Эндрю поцеловали мать и бросились прочь. Люси повернулась, чтобы идти к себе, но столкнулась с Филом, который нес целую охапку каких-то сверточков и коробок.

— Прости меня, Люси, я — идиот! — загремел он на весь дом. — Сексуально озабоченный старый козел. Кретин!

— И это еще мягко сказано, — холодно заметила Люси. — Я бы добавила… Что это?! — спросила она, когда Фил сунул ей в руки несколько коробок и пакетов с логотипами «Тиффани», «Картье» и «Прада».

— Подарки. Подарки моей обожаемой жене, которая всегда готова простить своего заблудшего мужа.

— С чего ты взял, что я собираюсь тебе прощать? — спросила Люси и прищурилась.

— Я тебя обожаю! Боготворю. Ты для меня — все, и даже больше, — торжественно заявил Фил. — Я готов на что угодно, лишь бы заслужить твое прощение.

Люси задумалась. Такой возможностью грех было не воспользоваться.

— Ну тогда… — проговорила она.

— Что угодно, — повторил Фил, прикладывая руки к груди.

— В таком случае помоги мне вернуться в кино и снова стать звездой, — быстро сказала Люси. — У меня есть один план…

* * *

Вернувшись домой после рейда по магазинам, Мэнди с изумлением обнаружила у себя в гостиной Эви и Норин. Она не помнила, чтобы Райан предупреждал ее о приезде сестры и матери. Бросив в кресло сумки и пакеты из «Неймана» и «Сакса», Мэнди недовольно покосилась на мужа и сказала самым приветливым тоном, на какой только была способна:

— Добрый день, Норин, добрый день, Эви. Рада вас видеть, — затараторила она, лучезарно улыбаясь. — К сожалению, я совершенно забыла, что вы должны приехать сегодня, но…

Райан взял ее за руку, останавливая словесный поток жены.

— Произошло несчастье, — сказал он негромко. — Марти застрелился.

Сначала Мэнди решила, что он шутит, но, вглядевшись в заплаканные лица золовки и свекрови, поняла, что Райан говорит серьезно.

— Не может быть!.. — проговорила она, поднося руку к губам. — Как это случилось?

Пока Райан рассказывал ей всю историю, Мэнди думала о том, как странно все это звучит. Зачем Марти понадобилось стрелять в себя в доме Эви, когда он с тем же успехом мог покончить с собой в Силверлейке и тем самым избавить всех от неприятностей? Впрочем, чего еще можно было ожидать от такого эгоистичного ублюдка, каким был этот неудачник и пьяница? Должно быть, от водки у него окончательно поехала крыша, и он уже не соображал, что делал.

Потом Мэнди подумала, что теперь Эви и дети могут снова появиться в ее доме, поскольку им наверняка не захочется оставаться там, где произошла трагедия. А она-то думала, что избавилась от них надолго, если не навсегда! Черт бы побрал этого пьяного идиота! Ну почему, почему она не видит от родственников Райана ничего, кроме проблем?

Райан тем временем закончил свой рассказ, и Мэнди поняла: он ждет, чтобы она как-то отреагировала на услышанное. Ей и самой было ясно — она должна что-то сказать, но что? Фраза «Мне очень жаль» была первой, которая пришла ей в голову, но Мэнди она показалась не слишком подходящей к случаю. В самом деле, кого ей жаль? Марти? Вот уж нисколько. Да и Эви, пожалуй, нужно было скорее поздравить, а не жалеть.

В поисках подсказки Мэнди посмотрела на Райана, который разливал по стаканам скотч.

— Пожалуй, нужно позвонить в «Спаго», — жалобно проговорила она. — Позвонить иотменить наш заказ на сегодня. Как ты думаешь?

Райан смерил ее мрачным взглядом.

— Да, Мэнди, я думаю, что это будет самым правильным.

* * *

Сначала они занимались любовью во дворе. Потом — два часа спустя — в доме. Когда лежа на прохладных простынях в уютной светлой спальне они отдыхали после бурных ласк, Дон в который раз подумал, что у него давно не было таких счастливых выходных. Да и Кэмерон, похоже, тоже была довольна.

— Ты так и не рассказала ничего о себе, — сказал Дон, легко касаясь ее волос. — Ни о своей семье, ни о своей жизни. Сколько у тебя было приятелей до меня, как ты стала фитнес-инструктором… Я даже не знаю, откуда ты родом.

Кэмерон не спешила отвечать. Интерес Дона был понятен, но она не была уверена, что ей стоит рассказывать ему о своей жизни.

— Из Чикаго, — ответила Кэмерон после довольно продолжительной паузы. — Когда моя мать умерла, я решила посмотреть мир. Мы путешествовали вдвоем с моей школьной подругой.

— И сколько тебе тогда было лет?

— Восемнадцать.

— Для такой молодой девушки это был смелый шаг, — заметил Дон.

— Я уже тогда была в состоянии о себе позаботиться, — ответила Кэмерон и сразу подумала, что это было неправдой. Если она была такой самостоятельной, как утверждала, то почему она позволила Греггу столько времени унижать себя? Почему не ушла от него после первой же оплеухи, почему не заявила на него в полицию, не подала на развод?

— Ну а твои бывшие приятели? — Дон чуть заметно усмехнулся. — Готов спорить, у тебя их было немало.

— Зачем это тебе?

— Мне просто интересно. Вдруг в твоем прошлом есть кто-то, к кому я мог бы тебя ревновать.

— Вот что, Дон, — серьезно сказала Кэмерон, — тебя это не касается. И потом, это вовсе не так интересно, как ты воображаешь.

— О'кей, о'кей, — пробормотал Дон, несколько смущенный ее строгой отповедью. — Ну а как ты попала в Лос-Анджелес? Об этом-то ты можешь рассказать?

Но Кэмерон твердо решила прекратить этот допрос.

— А как ты попал в Лос-Анджелес? — спросила она, садясь.

Дон снова усмехнулся.

— Никак. Об этом мало кто знает, но я — местный житель уже в третьем поколении.

— Разве это так необычно? — удивилась Кэмерон.

— Еще как необычно, — ответил он, любуясь ею. — Большинство приезжает в Лос-Анджелес, чтобы поймать за хвост птицу-удачу. Коренных жителей в городе совсем мало.

— А твои родители живы?

— Мама жива.

— Ты часто с ней видишься?

— Иногда. — Дон чуть заметно поморщился. — Она живет в Долине с десятком кошек и постоянной подружкой.

— С подружкой? Ты хочешь сказать, что твоя мать…

— Да. — Дон небрежно кивнул. — Отец бросил нас, когда мне было шесть; с тех пор мама изменила свое отношение к мужчинам. Мне было десять, когда она, так сказать, перешла в другой лагерь.

— Но ты ее не одобряешь… — поняла Кэмерон.

Дон пожал плечами:

— Кто я такой, чтобы одобрять или не одобрять собственную мать?

После этого оба некоторое время молчали. Кэмерон думала о том, что только что услышала. То, что отец Дона так рано ушел из семьи, а его мать стала лесбиянкой, объясняло многое в его собственной жизни.

— Послушай, — спохватился Дон, — как получилось, что это ты задаешь мне вопросы, а я на них отвечаю?

— Это получилось по той простой причине, — с улыбкой объяснила Кэмерон, — что ты, как и большинство знаменитостей, больше всего на свете любишь говорить о себе.

— Ничего подобного! — возразил Дон. — Я не такой, просто я…

Кэмерон снова улыбнулась:

— …Просто этого требует твое эго.

— Почему ты так решила?

— Решила, и все. Кстати, я проголодалась. Не пора ли нам заказать что-нибудь поесть?

— Ага, меняешь тему? — насмешливо проговорил Дон и, потянувшись за своим мобильным телефоном, стал проверять сообщения. — Все-таки ты очень скрытная, Кэм…

Сообщений было три, все от Фила, и Дон понял — что-то случилось.

— Сейчас я быстренько позвоню Филу, а потом закажу поесть, — сказал он.

— Хорошо. А я пока приму душ. — Кэмерон спрыгнула с кровати.

— Постой! — Дон многозначительно подмигнул. — Неужели ты не можешь подождать пару минут?

— Приходи. Специально для тебя я включу холодную воду. — Кэмерон рассмеялась.

— Почему холодную?

— Потому что тебе нужно немного остудиться. Ты просто ненасытный какой-то!

— Разве тебе это не нравится? — Дон удивленно приподнял брови.

— Скорее наоборот. — И Кэмерон с улыбкой вышла.

Коул и Дориан могли бы быть спокойны — ведь именно они так волновались из-за того, что у нее нет никакой личной жизни.

* * *

— Я еду к Райану, — сказал Фил Люси, когда узнал о самоубийстве Марти. — А тебе лучше остаться дома.

— Разве я там не нужна?

— Нет. Марти никогда тебе не нравился, поэтому я думаю — тебе там быть не обязательно.

— Насколько я знаю, ты его тоже терпеть не мог.

— Я еду туда не из-за него, а из-за Эви. Она такая спокойная милая женщина… Не беспокойся, я ненадолго — только скажу, как мы оба ей сочувствуем. Представляю, что она пережила — ведь все это произошло буквально у нее на глазах.

— Что ж, это очень мило с твоей стороны.

— Для того и существуют друзья, — заметил Фил, и Люси кивнула. Фил умел быть верным другом, и это нравилось ей в нем едва ли не больше всего.

— Спасибо за подарки, — сказала она. — Они мне очень понравились.

Люси знала, что Фил очень старался сделать ей приятное, и знала — почему, и сейчас ей хотелось дать ему понять: он еще может рассчитывать на прощение.

— Я рад, — сказал Фил самым искренним тоном. Он действительно очень обрадовался, когда понял, что Люси не собирается подавать на развод. Мысль о том, что ему придется с ней расстаться, пугала его до безумия.

— Я очень рад, — повторил он. — Мне хотелось, чтобы ты знала, как я тебя люблю. В моем сердце ты всегда будешь занимать первое место.

Услышав эти слова, Люси только хмыкнула. На самом деле она уже почти простила мужа. Почти, потому что Филу еще предстояло исполнить свое обещание и сделать так, чтобы кто-то из известных продюсеров взялся за ее сценарий. Только после этого, сказала Филу Люси, она сможет похоронить прошлое и простить его… до следующего раза. Он, конечно, клятвенно заверил ее, что подобное больше не повторится, но Люси слишком хорошо знала мужа, чтобы поверить его клятвам. Впрочем, она знала, как заставить Фила хранить ей верность.

Когда она снова станет знаменитой кинозвездой Люси Лайонс, он не посмеет изменять ей с гримершами и секретаршами.

* * *

Гамильтон Гекерлинг был женат пять раз и хорошо изучил женщин. Он прекрасно знал, какие приемы они используют, чтобы добиться своего, знал все их хитрости и повадки. Двух жен Гамильтон уличил в неверности, третья тайком переводила его деньги на офшорный счет, а четвертая обеспечивала своих многочисленных родственников, подделывая подписи на чеках. Но он всегда был начеку, поэтому разоблачить обман ему оказывалось сравнительно просто.

Да, Гамильтон Гекерлинг знал женщин. Именно поэтому ему было совершенно ясно, что по-настоящему умный мужчина просто обязан присматривать за женой — особенно если она на четыре десятка лет моложе.

Пола была настоящей красавицей. Гамильтон Гекерлинг гордился ею и с радостью исполнял любые ее капризы и прихоти. Это, однако, не означало, что он ей доверяет. С самого первого дня совместной жизни Гамильтон ни разу не оставил Полу одну. И, отправляясь в Японию в деловую поездку, он устроил так, чтобы его молодая жена не могла сделать ни шага без того, чтобы ему не стало тотчас об этом известно.

И все же очередной отчет частного детективного агентства, поступивший к нему по электронной почте — отчет, к которому было приложено полтора десятка фотографий, застиг Гамильтона врасплох. Чего-то в этом роде он ожидал, быть может, не так скоро, но ожидал.

Но подобного даже он не предвидел.

Это было невероятно, невозможно!..

И все-таки это случилось. Фотографии были неопровержимой уликой.

АНЯ

Эллиот Ван Мортен хорошо понимал, что его роман с Аней вряд ли будет долговечным. Будучи адвокатом, специализирующимся на разводах, он насмотрелся всякого и прекрасно знал, насколько хрупкими и непрочными бывают отношения между мужчиной и женщиной. А тут еще разница в возрасте… Да, он знал, что все это не может продолжаться вечно.

И все же он не мог ничего с собой поделать. Аня превратилась для него в наркотик, отказаться от которого было выше его сил. Когда они были вместе, и здравый смысл, и накопленные с годами мудрость и знание оставляли его. Аня была его сокровищем, драгоценным призом, о котором он не смел и мечтать. Это юное, прекрасное существо хорошо понимало и с готовностью удовлетворяло любые его желания и безумные фантазии, которые первой жене Эллиота казались как минимум странными.

Аня готова была на любое безумство. Не было такой вещи, которая заставила бы ее отшатнуться в ужасе или хотя бы брезгливо скривить губы.

Эллиот прекрасно понимал, что у этой юной девочки с лицом ангела есть прошлое, мрачное и пугающее прошлое, но старался об этом не думать. Есть вещи, о которых лучше не знать. Сейчас Аня принадлежала ему. Все остальное не имело значения.

Все изменилось вскоре после того, как были выполнены формальности, касающиеся его развода. И в первую очередь изменилась сама Аня. Она стала груба, нетерпелива и уже не стремилась удовлетворить любой его каприз или прихоть.

Эллиот не понимал, в чем дело, но Аня не замедлила его просветить. «Я хочу, чтобы ты на мне женился, — сказала она. — Я хочу стать миссис Эллиот Ван Мортен».

Сначала он не хотел даже думать об этом. Ему уже исполнилось пятьдесят восемь, и жениться на девочке, которая годилась ему во внучки, было бы с его стороны невероятной глупостью. Эллиот пытался объяснить это Ане, но она твердо стояла на своем. «Я хочу быть твоей женой», — упрямо твердила она и… отказывалась удовлетворять его сексуальные фантазии, хотя Эллиот только-только вошел во вкус. Вскоре он заметил, что Аня откровенно заигрывает с его коллегами и знакомыми. Это напугало Эллиота — он боялся, что она может уйти от него к человеку более влиятельному и богатому.

Так Аня поступила с Сетом Карпентером, так она могла поступить и с ним.

«Почему бы, черт побери, мне не жениться на девчонке?» — подумал Эллиот однажды утром. В конце концов, он уже потратил на нее немало денег и времени. Потерять все это, да и саму Аню — даже мысль об этом казалась ему невыносимой, и он начал действовать. Воспользовавшись своими знакомствами, Эллиот устроил ей американское гражданство. А когда Аня захотела, он добился для нее разрешения сменить имя, похоронив таким образом ее прошлое. Благодаря ему Аня стала другим человеком, и не только потому, что теперь она звалась Полой. Когда Эллиот впервые увидел ее, она была довольно вульгарной девочкой-подростком, теперь же Аня превратилась в ухоженную, безупречно одетую молодую леди, еще более соблазнительную и прекрасную, чем прежде.

Да, решил Эллиот, он женится на ней. В конце концов, он ничего не теряет, а приобрести может многое.

Свадьбу они сыграли скромную. Фактически никакой свадьбы не было — была только регистрация в мэрии. Сразу после этого они уехали в свадебное путешествие на Багамы, но через неделю вернулись в Нью-Йорк. На этом настоял Эллиот, которому очень недоставало кнута, цепей и ошейника.

Даже к боли, которую причиняла ему Аня, он привык настолько, что уже не мог обходиться без ежедневной порки.

Что касалось Ани, то она пока не знала, что ей нравится. Вот разве что туфли… Пожалуй, это было единственное, от чего она получала истинное удовольствие. Ничто, кроме коллекции обуви, не имело для нее значения. Когда-то Аня думала, что брак с таким влиятельным и важным человеком, как Эллиот Ван Мортен, поможет ей заполнить зияющую пустоту внутри, но этого не случилось.

А потом Эллиот взял ее на премьеру фильма, продюсером которого был один из его клиентов. Там Аня познакомилась с Гамильтоном Гекерлингом. Он был старше Эллиота и намного богаче. Он был знаменит и разъезжал по всему миру, снимая один блокбастер за другим, тогда как ее муж работал, не выходя из своего нью-йоркского кабинета. Но главным, пожалуй, было то, что в глазах магната Аня разглядела беспощадность, которая была сродни ее собственной.

Ей потребовалось совсем немного времени, чтобы понять: в качестве супруга Гамильтон устраивает ее гораздо больше, чем Эллиот. Принимая решение соблазнить могущественного старика, Аня ни минуты не колебалась. А когда она выяснила, что наивысшее наслаждение Гамильтон Гекерлинг получает от секса женщины с женщиной, ей стало ясно: чтобы завоевать его, много времени не потребуется.

Оставалась только одна проблема — Эллиот Ван Мортен.

И Аня готова была решить ее точно так же, как она решила проблему Сета Карпентера, однако ей повезло. Эллиот скоропостижно скончался от сердечного приступа в разгар очередной сексуальной игры.

Аня легко убедила себя в том, что просто не услышала сказанного мужем слова «достаточно», которое служило у них сигналом для прекращения ритуальной порки. Что ж, по крайней мере он умер счастливым.

Полгода спустя Гамильтон Гекерлинг официально объявил об их помолвке.

Вскоре после этого она стала миссис Гекерлинг.

47

— Мчимся на всех парах! — объявил Коул. — Полторы тысячи клубных абонементов за десять дней. Никогда бы не подумал, что такое возможно.

Кэмерон была с ним полностью согласна. Такого успеха никто из них действительно не ожидал. Адвокат Дона разобрался с владельцем «Баунса», и теперь им не о чем было беспокоиться, кроме как продолжать в том же духе.

— Я уже подумываю о расширении, — признался Коул. — И нужно действовать сейчас, пока проблема не встанет в полный рост. Что скажешь?

Кэмерон задумалась. Им уже пришлось нанять еще двух тренеров и массажистку, однако клиентов оказалось больше, чем они предполагали. Клуб работал с раннего утра до поздней ночи, но мест все равно не хватало.

— Я поговорю с Айрис, — сказала она наконец. — Кажется, в здании есть еще свободные помещения. Если аренда будет нам по карману, проблема будет решена.

— Отлично. Позвони ей как можно скорее, да не откладывай. В понедельник, о'кей?

— Хорошо, позвоню, — ответила Кэмерон. Очевидно, в ее голосе не было необходимого энтузиазма, так как Коул бросил на нее проницательный взгляд.

— Что с тобой? — спросил он, доверительно наклоняясь к ней. — Ты на себя не похожа. Ведь все идет отлично; тебе бы радоваться, а ты сидишь как в воду опущенная.

— Честно говоря, я зверски устала, — нехотя призналась Кэмерон.

— А не виноват ли в этом твой новый приятель? — Коул лукаво подмигнул.

— Вряд ли. Дон в этом отношении молодец. И все понимает, — сказала она, слегка покривив душой.

— Тогда в чем дело?

— Ни в чем, Коул, — ответила Кэмерон, начиная терять терпение. Больше всего ей хотелось, чтобы Коул оставил ее в покое. — И вообще, со мной все в порядке. Честно.

На самом деле с ней не все было в порядке. В голове Кэмерон царил полный сумбур. Предыдущие выходные, которые она провела с Доном в его домике на побережье, были настолько близки к ее представлениям об идиллии, насколько только возможно. Сон, купание, много вкусной еды и неторопливый, сладостный секс в спальне или на улице — что еще нужно человеку? Но уже во вторник Дон сообщил ей, что ему необходимо пойти на похороны, а поскольку он испытывает врожденное отвращение к подобным мероприятиям (можно подумать, она их любила!), ему бы хотелось, чтобы она пошла с ним. Не пойти он не мог — хотя бы из уважения к сестре лучшего друга, муж которой покончил с собой в выходные.

А как звали лучшего друга Дона?

Райан Ричардс.

В итоге Кэмерон все же поехала с Доном, хотя и без особой охоты.

Первым, кого она увидела, войдя в церковь, был сам Райан. Их глаза встретились, и в тот же миг прошедшие недели куда-то исчезли, словно их не было. Кэмерон, во всяком случае, чувствовала себя точно так же, как в тот вечер, когда они с Райаном познакомились на улице возле ресторана.

С этого все началось. Началось, но не закончилось, хотя Кэмерон и пыталась убедить себя в обратном.

Но только теперь она поняла, насколько, оказывается, ей было дорого это воспоминание.

Когда служба закончилась и все приглашенные отправились в дом Ричардсов, им представилась возможность поговорить наедине. Дон беседовал с какими-то друзьями, и Кэмерон вышла на заднюю террасу, чтобы подышать воздухом. Не прошло и нескольких секунд, как там же появился Райан.

— Привет, — негромко сказал он.

— Привет, — ответила Кэмерон.

Несколько мгновений они просто смотрели друг на друга и молчали.

— Надеюсь, Эви пришла в себя, — неуверенно пробормотала Кэмерон, почувствовав, что пауза становится слишком тягостной.

— Не хотелось бы так говорить, но теперь, когда Марти не стало, ей действительно стало легче, — ответил он.

— А как ты? — спросила она, почувствовав его напряжение. — Ты в порядке?..

— Более или менее… — Райан вздохнул, с трудом подавив безумное желание схватить Кэмерон в охапку и убежать с ней куда-нибудь на край света. — Я слышал — ты добилась успеха со своим клубом?..

Кэмерон кивнула. Она не слышала его слов — она была в плену его неправдоподобно голубых глаз — страстных, волнующих, зовущих…

— Я думал о тебе, — негромко сказал Райан, чуть заметно подаваясь вперед. — Я…

— Правда? — Кэмерон почувствовала, как ее тело становится легким-легким, а сама она отрывается от земли и куда-то плывет. Ощущение было таким сильным, что она машинально вцепилась пальцами в ограждение террасы, чтобы и впрямь куда-нибудь не улететь.

— Да. — Райан слегка откашлялся. — Ты ведь девушка моего лучшего друга, поэтому я…

— И что ты обо мне думал? — нетерпеливо перебила она.

— Единственное, чего я хочу, это чтобы ты была счастлива, — искренне сказал Райан. — И если с Доном тебе хорошо…

— Да, мне с ним хорошо, — ответила Кэмерон с удивившей ее саму поспешностью.

— Это действительно так?

— Угу. — Кэмерон кивнула, почувствовав, что ответ прозвучал неубедительно.

— Что-то не похоже.

— Нет, все в порядке, правда. — Она отвела взгляд, и Райан вздохнул.

— С Доном бывает нелегко. Он такой человек… В общем, ему нравятся женщины, но иногда… то есть довольно часто, он бросает их без объяснения причин.

— Я знаю. — Кэмерон превозмогла себя и посмотрела ему в глаза. — Мне только непонятно, почему ты говоришь такие вещи о своем лучшем друге.

— Потому что я не хочу, чтобы кто-то причинил тебе боль.

— Для тебя это так важно?

— Ты сама знаешь, что важно.

— Так-так-так, что здесь происходит? — На террасу, потирая руки, вышел Дон. — Тайная интрижка? Попытка соблазнения? — Он широко улыбнулся, ибо собственное предположение казалось ему слишком невероятным, чтобы быть правдой. — Уж не собираешься ли ты умыкнуть мою девушку, Райан?

— Собираюсь. — Райан через силу улыбнулся. — Мы как раз планировали побег.

— Собирайся, собирайся, все равно ничего не выйдет. — Не переставая улыбаться, Дон обнял Кэмерон за плечи и поцеловал в щеку. — Что мое, то мое. Правда, дорогая?

Кэмерон натянуто улыбнулась. Шутка Дона была ей неприятна, но она постаралась этого не показать. В конце концов, слова — это только слова.

Позже, когда они возвращались в машине Дона, он вдруг сказал Кэмерон:

— Мне кажется, ты очень нравишься Райану. Мне повезло, что я успел заполучить тебя раньше.

— Почему ты так решил? — растерянно спросила Кэмерон.

— Не знаю. — Дон пожал плечами. — Просто когда ты рядом, он становится другим — не таким, как обычно. Кажется, он все-таки в тебя влюблен.

— Вот именно — кажется, — сказала Кэмерон, тщетно стараясь унять сердцебиение.

И с этой минуты она задумалась о том, как порвать с Доном, не слишком ранив его самолюбие.

Вечером они должны были идти на ужин к Люси и Филу Стэндарт. Быть может, там она и поговорит с Доном.

Кэмерон понимала, что на первых порах ей будет его не хватать, но теперь она точно знала: Дон не тот мужчина, который ей нужен.

* * *

Люси носилась по дому как угорелая, проверяя, все ли готово для приема гостей. Этому вечеру она придавала большое значение. Фил помогал ей чем мог. После того как Люси застукала его, он во всем поддерживал ее. Кроме того, Фил продолжал дарить ей дорогие подарки. Люси получила часы от Картье из последней коллекции, антикварный браслет с бриллиантами от Нейл Лейн и бриллиантовое колье. Кроме того, Фил был готов купить ей новый автомобиль.

— Хватит! — остановила его Люси. — Ты уже потратил на меня целое состояние.

— Что я могу поделать, если ты стоишь всех этих денег — всех, до последнего цента? — галантно ответил он.

Люси только усмехнулась про себя. Поразительные вещи делает с мужчинами чувство вины.

Нет, ей, конечно, было приятно получить все эти подарки, но по-настоящему ее волновало только одно: сценарий и сегодняшний вечер, который должен был стать отправным пунктом нового этапа ее блистательной кинокарьеры.

Люси, разумеется, посвятила Фила в свои планы, и он сразу же сделал несколько ценных предложений.

— Вовсе не нужно приглашать полон дом гостей, — сказал он. — Все эти посторонние люди будут только мешать. Все, что нам необходимо, это парочка продюсеров — желательно из тех, с кем можно иметь дело. Я предлагаю позвать Райана и Гамильтона, если ты не против.

— Ты уверен, что это именно те люди, которые нам нужны?

— Да, конечно, они очень разные, но это как раз хорошо. Райан не переносит тестя и наоборот, поэтому я уверен: каждый из них захочет взяться за твой сценарий назло другому. Приготовь пару экземпляров текста, чтобы они могли взять их с собой… Райан, конечно, будет работать с твоим сценарием сам, а Гамильтон отдаст его одному из своих специалистов. Что касается результатов… — Фил усмехнулся. — Думаю, дело может дойти даже до небольшой аукционной войны^[6].

Люси вздохнула. Она и сама знала, как Райан и Гамильтон Гекерлинг относятся друг к другу. Что касалось Фила, то он хотел прочесть ее сценарий заранее, но Люси не позволила. Ей хотелось устроить сюрприз не только гостям, но и собственному мужу. Во-первых, это помогло бы Люси сбить с него спесь — пусть знает, что не он один умеет писать хорошие сценарии, а во-вторых… Во-вторых, она просто-напросто боялась, что, прочитав сценарий, Фил станет высказывать свои критические замечания.

А на этом этапе его профессиональное мнение Люси ничуть не интересовало.

Интересно, что навоображает себе Фил, когда увидит Марлона, внезапно подумала она. Правда, у нее с молодым сценаристом ничего не было, но Фил-то об этом не знал. Ладно, решила она, пусть немного помучается, это пойдет ему на пользу. Все-таки месть — чертовски приятная штука.

После того, как число гостей сократилось, Люси решила обойтись одним поваром и одним официантом, который заодно мог выполнять обязанности бармена. Парковщик тоже оказался не нужен — подъездная аллея Стэндартов была достаточно длинной и широкой, чтобы вместить полтора десятка машин. Детей она еще накануне отправила к Нэнни, животных разместили в домике Фила. Люси больше нечего было делать — только готовиться к приему гостей. Люси была уверена: этот вечер станет поворотным в ее жизни.

* * *

— Я помолвлена! — с торжеством объявила Линда, появляясь на пороге «Парадиза». — Я помолвлена! — повторила она и подняла вверх руку, демонстрируя золотое кольцо с крошечным бриллиантом. — Вчера вечером Карлос сделал мне предложение, и я ответила: «Да! Да! ДА!!!»

К началу рабочего дня она опоздала, но никто и не подумал выговорить ей за это — настолько приятной была эта новость. Все, кто был в этот час свободен от тренировок, собрались вокруг счастливицы. Дориан вслух размышлял о том, какое платье Линде лучше надеть и как украсить цветами ее рабочий столик в приемной.

— Я очень рада за тебя! — сказала Кэмерон, крепко обнимая подругу. — Ты ведь давно этого хотела, правда?

— Сущая правда! — ответила Линда, слегка задыхаясь от переполнявших ее чувств. — Карлос долго тянул резину, но вчера наконец решился.

— Это событие нужно отметить, — заявил Коул. — Давайте поедем сегодня вечером в «Обар». Скажем, в восемь часов. Или лучше в девять?

— Я не возражаю, — рассмеялась Линда, сверкая глазами. — Только мне нужно будет предупредить Карлоса.

— Представляю Карлоса в гей-баре, — сухо заметил Дориан.

— Ничего, как-нибудь переживет. — Линда хихикнула. — В конце концов, он же общается с вами, не так ли? — Она крепко зажмурилась. — Господи, я ТА-А-КАЯ счастливая!..

— Дай посмотреть кольцо, — попросила Кэмерон, и Линда с гордостью вытянула руку вперед.

— Очень красивое.

— Скажи это сегодня вечером Карлосу, ладно? — попросила Линда. — Он потратил на него целую кучу баксов.

— Черт! — Кэмерон нахмурилась, вспомнив о вечере у Стэндартов. — Боюсь, сегодня я не смогу пойти с вами. Я обещала Дону…

— Откажись, — потребовал Коул. — Помолвка нашей Линды гораздо важнее, чем все те вещи, которыми ты занимаешься со своим звездным приятелем.

— Я не могу отказаться, но я постараюсь приехать попозже, — ответила Кэмерон.

— Х-ха! — презрительно выдохнул Дориан. — Ты нравилась мне гораздо больше, когда у тебя не было этой так называемой личной жизни.

— К твоему сведению, — отрезала Кэмерон, потрясенная его лицемерием, — «личная жизнь» была у меня всегда, просто вы об этом не знали.

— Ах вот оно в чем дело! — воскликнула Линда. — Теперь я понимаю, почему ты не хотела знакомиться с друзьями моего Карлоса.

— Наша Кэмерон умеет хранить тайны, — заявил Коул, и все его дружно поддержали. Глядя на них, Кэмерон невольно улыбнулась, а про себя подумала: «Знали бы они, какие тайные подробности своей жизни она на самом деле вынуждена скрывать». Мысль эта заставила ее снова вспомнить о необходимости завершить свои собственные дела. Ей нужен развод. Быть может, адвокат Дона, так быстро избавивший их от претензий владельца «Баунса», сможет ей помочь? Это было не исключено; проблема, однако, заключалась в другом — она так и не сказала Дону, что у нее есть муж, а сейчас сообщать ему об этом было, пожалуй, уже поздно.

С Доном Кэмерон твердо решила расстаться. Этот пункт стоял в ее личном жизненном плане на первом месте после работы. А раз так — адвоката ей придется искать самой.

Что ж, она справится.

В существование неразрешимых проблем Кэмерон не верила.

* * *

— Что-то не хочется мне сегодня никуда идти, — проворчал Райан.

— Ничего не поделаешь, придется, — ответила Мэнди. — Люси никогда мне не простит, если мы откажемся — да еще за два часа до начала. Они с Филом сто лет никого к себе не приглашали.

Райан вздохнул. Прошедшая неделя была очень тяжелой. Большую часть времени ему пришлось посвятить заботам об Эви и племянниках. Он организовывал похороны Марти, занимался его завещанием (впрочем, почти никакого имущества после него не осталось) и добивался отмены договора о шестимесячной аренде дома на бульваре Альпин. Кроме этого, существовали еще десятки важных мелочей, и все это свалилось на его плечи. В результате к выходным Райан совершенно вымотался, и у него не осталось ни физических, ни моральных сил, чтобы обсуждать с Мэнди собственный развод. Каждый раз, когда он был готов завести разговор на эту тему, случалось что-то такое, что требовало его немедленного вмешательства и нарушало его планы.

И вот теперь это приглашение к Стэндартам.

Конечно, Фил был его другом, но на этот раз он с куда большим удовольствием остался бы дома.

Встреча с Доном и Кэмерон на похоронах Марти отнюдь не добавила ему оптимизма. Она лишь напомнила Райану, как глубоко он увяз в браке, который не давал ничего ни телу, ни душе. Да и Дон, как назло, не переставал улыбаться счастливой улыбкой идиота, хотя на похоронах это было не совсем уместно. Что ж, теперь у него действительно было все, что только может пожелать человек, и Райан пытался убедить себя, что он очень рад за друга.

И только насчет Кэмерон он не был уверен. Была ли она так же счастлива, как Дон? Действительно ли он был тем самым мужчиной, с которым ей хотелось быть вместе?

По-видимому, да, решил в конце концов Райан. Ведь она уже была с Доном, а значит, ему самому надеяться было не на что.

* * *

— Если бы ты переехала ко мне, — сказал Дон, пока Кэмерон запирала входную дверь, — мне бы не пришлось прятаться от фотографов и менять маршрут каждый раз, когда я приезжаю за тобой.

— Да, — с улыбкой согласилась она. — Но ведь тебе нравится оставлять их с носом, не так ли? Для тебя это игра — во всяком случае, до тех пор, пока ты в ней побеждаешь. Кстати, тебе отлично удается дурачить репортеров. После того вечера в «Парадизе» они нас ни разу не засекли.

— Это верно, — согласился Дон. — Эти крысы-репортеришки до сих пор считают моей девушкой Мэри Эллен.

— Она, наверное, этому только рада…

— Вряд ли. — Дон пожал плечами. — Честно говоря, мне ее даже жалко.

— Вот и врешь, вовсе тебе ее не жалко.

— Ты и вправду считаешь меня таким бессердечным?

— Нет, просто ты бабник. И игрок.

— Кстати, мисс Парадайз, я еще не говорил вам, что сегодня вечером вы выглядите чертовски соблазнительно?

— Спасибо за комплимент, мистер Верона.

— Это не комплимент, это факт. — Взяв Кэмерон под руку, Дон подвел ее к своей новой машине, которую он оставил у бордюра. Это был красный «Бугатти Вейрон» последней модели.

— Вот моя новая игрушка, — с гордостью пояснил Дон. Он не стал говорить, что это действительно был новейший спортивный автомобиль — самый быстрый и самый дорогой. Дону «Бугатти» обошелся без малого в миллион долларов, но он мог позволить себе подобные траты: в мире телевизионного бизнеса крутились очень большие деньги.

— Крутая тачка! — воскликнула Кэмерон. — Но я все-таки предпочитаю свой «Мустанг».

Дон рассмеялся и открыл дверцу.

— Ты странная женщина, — проговорил он. — На тебя нелегко произвести впечатление.

— Послушай, Дон, — сказала Кэмерон, садясь в машину. — Если вечеринка у Стэндартов закончится не поздно, может, успеем съездить в «Обар»? Коул и Дориан устраивают там небольшой праздник в честь нашей Линды: она и Карлос наконец обручились…

— Кто это — Линда? И где находится «Обар»?

Дон явно не помнил никого из коллег Кэмерон, хотя знакомился с ними, когда приезжал в «Парадиз». Кэмерон почувствовала легкую досаду. Похоже, Дон все-таки был снобом — все эти люди не представляли для него интереса.

«Нет, он не сноб, — тут же мысленно одернула она себя. — Просто Дон каждый день встречает столько разных людей».

— Ты наверняка ее помнишь — Линда сидит у нас в приемной и продает клубные карты. Ну, вспомнил? Такая роскошная латиноамериканка… А «Обар» находится в Санта-Монике.

— Что ж, съездим в Санта-Монику, если будет время. Но при одном условии: потом мы поедем ко мне.

— Шантажист!

— Значит, ты согласна?

— А тебе обязательно нужно, чтобы я сказала «да»?

— Обязательно.

— Ладно, я согласна. — Кэмерон кивнула, думая о том, что еще одна ночь ничего не изменит. Вот если бы Райан был холост и ждал ее… Увы, он оставался женатым мужчиной.

И Кэмерон ничего не могла с этим поделать.

* * *

Аня терялась в догадках. Гамильтон Гекерлинг вернулся домой уже больше суток назад, но за все это время он ни разу к ней не притронулся и даже не пригласил ей в пару никого из девочек по вызову, чтобы они занялись любовью у него на глазах. Это было странно. Странно и совершенно не похоже на Гамильтона, чей сексуальный аппетит, правда, подпитываемый «Виагрой», не соответствовал его возрасту.

Кроме того, он отсутствовал больше недели и должен был соскучиться по своей молоденькой жене.

Что же случилось?

Аня была вовсе не против того, чтобы представлять перед мужем с другой женщиной. Мысленно она каждый раз была с Вельмой — единственным человеком, к которому она действительно испытывала что-то вроде привязанности.

Интересно, чем же занимался Гамильтон в Японии?

Она не спрашивала. Молчание — куда более действенное оружие, чем слова.

Правда, Гамильтон привез ей из Токио новое платье — ярко-алое, из тончайшего шелка с разрезами по бокам. Оно прекрасно облегало ее фигуру, и когда Аня примерила его, Гамильтон довольно крякнул.

— Наденешь его сегодня, — велел он.

— Разве мы куда-то идем? — спросила Аня.

— Да. Мы приглашены на вечеринку к Филу и Люси Стэндарт. Ты встречалась с ними у Мэнди, помнишь?

Аня кивнула. Она хорошо помнила и высокую, ослепительно красивую женщину с длинными черными волосами, и ее медведеподобного бородатого мужа. Этого человека она узнала сразу — семь лет назад, на секс-шоу в Амстердаме, он сидел рядом с Райаном и громко аплодировал, время от времени разражаясь хриплыми воплями одобрения. Но на вечеринке у Мэнди Фил ее, конечно, не вспомнил. Да и с чего бы? Ведь когда они встретились в первый раз, она была для него просто еще одной шлюхой, которую можно купить, использовать и выбросить.

Он был омерзителен Ане тогда, и за семь лет ничего не изменилось. Неужели ей придется идти к нему в дом, сидеть с ним за одним столом, улыбаться его шуткам?

А что, если Райан и Мэнди тоже там будут? Ведь они, кажется, друзья?

Аня чуть заметно вздрогнула. Она боялась этой поездки, она не хотела снова встретиться с Райаном лицом к лицу.

Несколько часов спустя, когда Гамильтон работал в своем кабинете, Аня зашла к нему.

— Я что-то не очень хорошо себя чувствую, — пожаловалась она. — Ты не будешь возражать, если сегодня я останусь дома?

Гамильтон Гекерлинг откинулся на спинку кресла, и в его глазах вспыхнули злобные искры.

— Нет, Пола, я буду очень возражать, — сказал он, постукивая друг о друга кончиками пальцев. — Мы выезжаем в половине восьмого. Будь готова к этому времени.

48

Кэмерон и не подозревала, что Грегг находится в Лос-Анджелесе и, больше того, что он бывает в ее доме, когда ему заблагорассудится. Он, напротив, знал о ней все — знал, где Кэмерон находится в каждый момент времени, знал, у кого она оставляет своих собак, знал, по каким дням и во сколько к ней приезжает женщина, которая убирается в доме.

В отсутствие Кэмерон Грегг вел себя в ее доме как в своем собственном. Он и считал его своим, почему нет? Ведь Кэмерон оставалась его женой, а он — ее мужем. Грегг смотрел ее телевизор, пил ее виски, ел ее еду, мастурбировал на ее кровати и вообще делал что хотел. Однажды он обнаружил ежедневник Кэмерон, который она оставила на кухонном столе. Теперь ему не было нужды следить за ней — он знал каждый ее шаг на несколько дней вперед.

От Грегга не ускользнул и тот факт, что после уик-энда с Вероной — «веселый двухдневный перепихон», как он называл про себя эту ее поездку куда-то на побережье, — Кэмерон встретилась со своим ухажером всего дважды. В первый раз она поехала с ним на похороны какого-то типа. Грегг проследил за ней, но ничего нового он не узнал. А во второй раз они ужинали вдвоем в «Иль Соле» — уютном маленьком ресторанчике на Сансете.

Сам Грегг объяснял отсутствие свиданий между Кэмерон и Хреном с Горы тем, что за прошедшие годы его жена превратилась в долбаного трудоголика. Почти все свое время она проводила в «Парадизе» или выезжала на дом к частным клиентам.

Однажды, когда Кэмерон работала с одним из ее клиентов, Грегг явился в «Парадиз» сам и, представившись сидевшей в приемной сисястой латиноамериканской девке корреспондентом австралийского спортивного журнала, попросил дать ему информацию о клубе, чтобы он мог написать о нем статью для своего журнала.

— Это было бы просто замечательно! — проворковала Линда, зазывно хлопая ресницами. — Но я думаю, вам лучше поговорить с кем-нибудь из владельцев.

— Хорошо, давайте их сюда! — заявил Грегг и лихо подмигнул.

— Сейчас здесь только Коул, но он работает с клиентом. А Кэмерон уехала по делам.

— Очень, очень жаль. — Грегг даже языком прищелкнул. — Мне, видите ли, нужно дать статью к определенному сроку, и время поджимает. Кстати, кто такая эта Кэмерон?..

— Кэмерон Парадайз, — пояснила Линда. — Наш клуб назван «Парадизом» в ее честь. Прошу прощения… — Она потянулась к зазвонившему телефону.

— А как вас зовут? — спросил Грегг, когда она закончила разговор и положила трубку.

— Я — Линда, — жеманно ответила секретарша, явно наслаждаясь вниманием красивого, атлетически сложенного иностранца. — А что?

Все дальнейшее Грегг разыграл как по нотам. Он пригласил Линду в кафе, когда у нее будет обеденный перерыв, пообещал похвалить «Парадиз» в своей статье и прислать ей номер журнала, чтобы она смогла устроить своим начальникам приятный сюрприз и заработать еще несколько очков к своей профессиональной репутации.

— Я думаю, мы даже сможем поместить в журнале и вашу фотографию, — добавил Грегг, чтобы у девушки исчезли последние сомнения.

За гамбургером с тунцом и стаканом колы Линда выложила Греггу все. Она поверила, что это действительно нужно для статьи, которую собирается написать этот обаятельный австралиец.

«Мечтай, мечтай, Сельма Хайек недоделанная!» — думал Грегг, слушая ее.

Все, что хотел, он узнал. Во-первых, Кэмерон ни словом не обмолвилась о том, что у нее есть — или был — муж. Во-вторых, как раз сейчас у нее был бурный роман со знаменитым телеведущим Доном Вероной.

Это было весьма кстати. Лучшего момента, чтобы изобличить Кэмерон во лжи и вернуть с небес на землю, нельзя было и представить.

Для этого ему достаточно было только предъявить свои права на нее.

Ведь Кэмерон оставалась его женой, что бы она себе ни воображала.

49

Гамильтон Гекерлинг и его молодая жена приехали к Стэндартам первыми. Люси сама вышла встречать их на крыльцо. На ней было платье с глубоким вырезом цвета бронзы от Эрве Лежер, новое бриллиантовое колье и часы от Картье. Длинные черные волосы и гладкая, как фарфор, кожа делали ее на редкость привлекательной и сексуальной.

— Я ужасно рада, что ты смог вырваться, — сказала она и расцеловала Гамильтона в обе щеки, приветственно махнув рукой Ане-Поле. — Я боялась — ты застрянешь в своем Токио.

— Я никогда нигде не застреваю, как ты выразилась, — ворчливо возразил Гамильтон. — Если уж у меня есть расписание, я стараюсь его придерживаться.

— Ну разумеется, — кивнула Люси, подпуская в свой голос игривые нотки. — Я отлично помню, как мы работали вместе. Продуманность и организация — вот чего не хватает другим продюсерам. — Она томно взмахнула ресницами. — Из всех, с кем я работала, только у тебя на площадке был порядок.

Гамильтон Гекерлинг сразу понял, что Люси что-то от него нужно, но не стал торопить события. Он не сомневался, что скоро Люси сама скажет, в чем дело.

Следующими приехали Дон и Кэмерон. Дон, как всегда, был само обаяние; что касалось Кэмерон, то она выглядела очаровательно в свободных шелковых брюках и такой же блузке.

Фил разыгрывал из себя радушного хозяина. Он даже отправил бармена помогать повару на кухне и сам разливал и смешивал напитки. Его весьма интересовало, как именно Люси собирается разыграть свою партию. Задуманная ею презентация могла и провалиться, но отговаривать жену Фил не стал. Напротив, он готов был поддержать ее всем своим авторитетом, если только сценарий, о котором она столько говорила, не окажется беспомощным.

Фил чувствовал, что обязан это сделать.

Первым, что почувствовала Мэнди, когда они с Райаном вошли в гостиную Стэндартов, были досада и недоумение. Она явно перестаралась, надев шикарное темно-пурпурное платье от Нарсисо Родригеса с открытой спиной и бриллианты от Эльзы Перетти. Мэнди была уверена, что Люси последует ее совету и устроит настоящий светский раут, но похоже было, что подруга в последний момент решила сэкономить на гостях и на прислуге. Правда, гости еще могли подъехать, но ни официантов, ни парковщика, о которых она говорила Люси, Мэнди не увидела. И почему вместо бармена за стойкой стоит Фил?

Еще большее раздражение Мэнди испытала, когда обнаружила в гостиной отца с его очередной женой. Ничего подобного она от Люси не ожидала. Да и Дон Верона был не с Мэри Эллен, а с этой нахрапистой девицей — то ли тренершей, то ли владелицей борделя, который она для конспирации называла фитнес-студией.

— А где все? — спросила Мэнди у Люси театральным шепотом.

— Планы переменились, — подтвердила подруга ее худшие опасения. — Разве я тебе не говорила?.. — добавила Люси с самым невинным видом, и Мэнди захотелось вцепиться ей ногтями в лицо.

— Нет, не говорила, — прошипела она. — Кого ты еще пригласила?

— Больше никого, — объяснила Люси. — Фил решил, что у нас должна быть небольшая вечеринка.

— Ну, спасибо, дорогая, — Мэнди едва сдерживалась. — Могла и предупредить!

— Извини, — отозвалась Люси. Ей было не до Мэнди — куда больше ее занимали собственные планы.

— А почему здесь Гамильтон? — не успокаивалась Мэнди.

— Это Фил его пригласил, — быстро ответила Люси и ретировалась в кухню якобы затем, чтобы отдать какие-то указания повару.

Мэнди проводила ее горящим взглядом. Она была в ярости. Вместо приятного и вполне светского общества ей придется весь вечер общаться с собственным отцом и его малолеткой, а также с Доном и его тупой любовницей. Неужели ради них она так тщательно одевалась и делала укладку?

— Давай смоемся отсюда пораньше, — вполголоса сказала Мэнди мужу, пока Фил наливал им коктейли, но Райан не услышал. Он старался перехватить взгляд Кэмерон, сидевшей в дальнем углу гостиной.

— Люси следовало бы предупредить, что это будет междусобойчик, а не настоящий светский ужин, — пожаловалась Мэнди.

— Вы же разговаривали с ней об этом каждый день, — удивился Райан.

— Именно. Я не понимаю, почему она не сказала мне, что все переиграла. Это просто нечестно!

— А вот и твой отец, — оборвал жену Райан. — Пойду-ка поздороваюсь с Доном. — И, держа в руке бокал, он направился к дивану у противоположной стены комнаты.

Гамильтон подошел к дочери.

— Как поживаешь, моя дорогая? — спросил он. — Надеюсь, у тебя все хорошо?

Подобная забота была не в характере Гамильтона Гекерлинга — обычно он не задавал подобных вопросов. Но, быть может, подумала Мэнди, с возрастом он немного смягчился.

— Все в порядке, —ответила она и поглядела на Аню, стоявшую рядом с мужем с безучастным видом. На ней было довольно пошлое ярко-алое платье, которое ей совершенно не шло, и Мэнди почувствовала злобное удовлетворение.

— Ты слышал, муж младшей сестры Райана покончил с собой? — спросила она.

— Нет. — Гамильтон покачал головой. По всей видимости, новость не произвела на него особого впечатления. — Я был в Японии, искал подходящие места для натурных съемок.

— Собираешься снимать очередной кассовый шедевр? — осведомилась Мэнди, гадая, когда же он наконец успокоится и отойдет от дел. Его желание лично контролировать и направлять работу своей корпорации было ей и близко, и понятно, но пора же и честь знать! Все-таки Гамильтон уже не мальчик. Втайне Мэнди мечтала, чтобы отец передал дела Райану — и чтобы Райан их принял. Впрочем, рано или поздно это все равно должно было произойти.

— Почему бы нет? — Гамильтон Гекерлинг протянул свой стакан Филу, и когда тот наполнил его виски с содовой, снова повернулся к дочери:

— А как поживает Райан?

Сначала он справлялся о ее делах, а теперь ему вдруг захотелось узнать, как идут дела у зятя. Да что с ним сегодня такое?! — с беспокойством подумала Мэнди.

— Спроси у него сам, — ответила она, жестом показывая на мужа.

— У вас возникли какие-то проблемы? — снова спросил Гамильтон, пристально глядя на Мэнди, и она почувствовала, как кровь прихлынула к ее лицу. Да, ее отец был бы только рад, если бы они поссорились.

— С чего ты взял? — ответила она вопросом на вопрос, стараясь говорить спокойно. — У нас все хорошо.

Гамильтон Гекерлинг только усмехнулся (эта его манера всегда раздражала Мэнди) и, отвернувшись, заговорил с Филом о каких-то профессиональных делах.

Аня продолжала стоять рядом, не делая даже попытки заговорить с Мэнди.

«Если эта кукла рассчитывает, что я буду ее развлекать, то она очень ошибается», — подумала Мэнди и, схватив со столика свой бокал с коктейлем, поспешила присоединиться к мужу, который о чем-то беседовал с Доном и его подружкой, чье имя она никак не могла запомнить.

Мэнди, впрочем, не считала, что это важно. Она была всецело на стороне Мэри Эллен и не сомневалась: увлечение Дона этой инструкторшей закончится так же быстро, как и его предыдущие интрижки.

* * *

Дав повару какие-то пустяковые указания, Люси отправилась в глубь дома, где в комнате прислуги ждал своего выхода Марлон. Она провела его в дом заранее, поэтому о его присутствии не знала ни одна живая душа.

Марлон нервничал. План Люси, согласно которому его появление должно было стать гвоздем сегодняшнего вечера, был ему не по душе. Что будет, спрашивал он, если великому Филу Стэндарту не понравится его сценарий? А вдруг он вообще никому не понравится?

— Не волнуйся, — попыталась успокоить его Люси. — Никто не станет читать твой сценарий сегодня. Мы раздадим копии продюсерам, которых я пригласила, чтобы они познакомились с ним в спокойной обстановке. Нам нужно будет только вкратце пересказать содержание сценария, причем сделать это так, чтобы они заинтересовались. Не исключено, кто-то из них сразу согласится взять сценарий в работу. Так, во всяком случае, думает Фил.

— Когда мне можно будет выйти отсюда? — недовольно спросил Марлон. — Мне надоело торчать здесь взаперти.

— Потерпи еще немного. Сначала мы поужинаем.

— А как насчет меня? — сказал Марлон и хрустнул пальцами. Эта привычка, которая бесконечно раздражала Люси, появилась у него недавно. — Я тоже хочу есть.

— Хорошо, я принесу тебе что-нибудь сюда, — пообещала Люси, с неодобрением подумав о том, что Марлон на глазах превращается в капризного ребенка. Похоже, сложности сказывались на его характере не лучшим образом. Надо будет иметь это в виду.

* * *

За салатом из креветок и авокадо последовали сочный бифштекс с картофельной запеканкой и тушеные овощи. Гости за столом говорили буквально обо всем, перескакивая от политики к сексу и обратно. Когда речь заходила о сексе, беседа сразу оживлялась. Особенно старался Фил — ему нравились скользкие темы. Когда-то он даже выдумал особую застольную игру под названием «Расскажи о самой знаменитой знаменитости, которую ты трахнул». Обычно Фил выигрывал, но сегодня у него были более чем достойные противники — Дон и Гамильтон. Не будучи уверен в победе, Фил предпочел объединить тему секса и политику, заговорив о пристрастии политиков к проституткам.

— Политика — грязное ремесло; тот, кто им занимается, не боится запачкаться. Вот почему, как мне кажется, не стоит удивляться, что политиканы нередко обращаются к проституткам, — вещал он. — С другой стороны, существует странная закономерность: стоит кому-то из власть имущих хоть раз заплатить за секс, и он обязательно попадется. Эту закономерность я вывел сам, — добавил Фил с гордостью. — Вот только объяснить ее я не могу.

— Попадаются не только политики, — возразил Гамильтон. — Попадаются все. Платная любовь или бесплатная — не имеет значения. Тайное становится явным всегда. — Он неожиданно повернулся к зятю: — Правда, Райан?

— Почему вы спрашиваете об этом меня? — удивился тот.

— Да, почему ты спрашиваешь его? — поддержала мужа Мэнди. — Если в этой комнате и есть человек, которому нечего скрывать, так это Райан. И тебе это прекрасно известно.

Аня тоже посмотрела на Райана, потом бросила быстрый взгляд в сторону Гамильтона. Тот явно что-то задумал, и это было как-то связано с его зятем. Неужели… Неужели Райан проболтался?

Нет, подумала Аня. Это невозможно. Когда Райан сказал, что никому ничего не рассказывал и не расскажет, она ни на секунду не усомнилась в его словах. Как ни трудно было Ане в это поверить, но, похоже, Райан Ричардс был человеком чести. Он не мог нарушить свое обещание.

— Скажи, Пола, а что ты думаешь о нашем Райане? — С тех пор, как они приехали к Стэндартам, Гамильтон впервые обратился к ней, и Аня вздрогнула от неожиданности. Да и вопрос показался ей довольно странным.

— Что я должна о нем думать? — Аня попыталась изобразить удивление.

— Как тебе кажется, ему есть что скрывать?

Аня пожала плечами. Она старалась сохранять бесстрастное выражение лица, но в душе у нее шевельнулось нехорошее предчувствие.

— Я совсем не знаю Райана, — сказала она наконец. — Поэтому мне трудно ответить на твой вопрос.

— Господи, Гамильтон! — добродушно прогудел Фил. — Ну что ты прицепился к бедняге Райану? Или он натворил что-то такое, о чем мы еще не знаем?

Глаза Гекерлинга превратились в узкие щелки.

— Может быть, — сказал он с угрозой. — Впрочем, решайте сами…

С этими словами он сунул руку во внутренний карман пиджака и достал оттуда толстый конверт с фотографиями. Открыв его, он вынул снимки и раздал их присутствующим.

— Ну что? — спросил Гамильтон. — Как вам кажется, Райану есть что скрывать?..

50

В субботу Грегг проснулся довольно поздно. Голова гудела с похмелья. Рядом на кровати спала незнакомая блондинка, которую он снял вчера — ему показалось, что она чем-то похожа на Кэмерон. Но сейчас, при дневном свете, Грегг увидел, что девушка похожа на его жену не больше, чем на его собственную мать, которую он, кстати сказать, терпеть не мог.

Разбудив проститутку, Грегг сунул ей деньги и выпроводил из номера. Вернувшись в комнату, он сел на кровать и глубоко задумался. Собственное поведение неожиданно предстало перед ним в каком-то идиотском свете. Вот уже почти неделю он выслеживал женщину, которая и так принадлежала ему. Правда, сама она и думать забыла о том, что у нее есть законный супруг. Скорее всего, Кэмерон считала его мертвым. Да-да, именно так! Она решила, что убила его, но это, судя по всему, ее только обрадовало. Во всяком случае, жила она так, словно не было у нее никакого мужа.

Пора было положить этому конец. Пора было показать этой дряни, что у нее есть муж. Мисс Кэмерон Парадайз высоко взлетела, нужно вернуть ее на землю. И лучше сделать это на глазах ее друзей и любовника — знаменитого Хрена с Горы, который наверняка не знает, что у Кэмерон есть законный супруг.

Еще в середине недели, заглянув в ежедневник Кэмерон, Грегг обнаружил запись о том, что в субботу, в восемь вечера со своим дружком она идет на вечеринку к Стэндартам. Греггу было наплевать, будет это простая вечеринка или официальный прием. Он все равно явится туда и разоблачит жену перед всеми этими важными шишками, к которым ей так хотелось примазаться.

Приняв решение, Грегг отправился в небольшой бар в Венисе, где собиралась компания его земляков-австралийцев. Это были грубые и беспокойные ребята, которые не останавливались, стоило им только дорваться до виски. Грегг, однако, мог перепить даже самого стойкого из них и остаться на ногах, даже когда все его приятели давно валялись под столом. В этот раз он, однако, провел в их обществе всего три часа, после чего отправился к дому Кэмерон. Там он занял свой излюбленный наблюдательный пункт на перекрестке и стал дожидаться, пока за ней заедет ее приятель.

Он появился у дома Кэмерон в роскошной новенькой тачке. «Выделывается! — подумал Грегг. — Все эти чертовы знаменитости выделываются друг перед другом, а Кэмерон не хватает мозгов, чтобы это понять».

Когда Кэмерон и Дон отъехали, Грегг двинулся следом, стараясь держать безопасную дистанцию.

Стэндарты — кем бы они ни были — обитали в огромном доме, который поразил Грегга своей невнятной архитектурой. Это было нечто среднее между фермерским домом и городским особняком. Участок, на котором стоял дом, был обнесен высоким забором, но ворота оказались не запертыми то ли по случаю приема гостей, то ли Стэндарты вообще никогда не запирали. Грегг, однако, не особенно этому удивился. Он уже хорошо знал, что у богатых свои причуды, а богачей в Голливуде было полно.

Остановив свою машину в стороне от ворот, Грегг достал из-под приборной доски большую бутылку скотча, которую купил после дневного визита в бар и уже успел начать. Похмелье давно отступило, но Грегг считал, что пара глотков ему не помешает. Он считал, что спиртное ускоряет реакцию.

Хлебнув из бутылки, Грегг вышел из машины и пешком двинулся к особняку по извилистой подъездной аллее. С каждым шагом настроение у него улучшалось. Он чувствовал себя великолепно и был готов действовать быстро, решительно и беспощадно.

Единственным, что до некоторой степени его смущало, было полное отсутствие плана, но, поразмыслив, он решил, что никакой план ему не нужен. Грегг знал одно: без своей жены он отсюда не уйдет.

Кэмерон принадлежала ему, и если он не сможет ее заполучить, то и никому другому она не достанется.

51

Фотографии, которые Гамильтон передавал сидящим за столом, подействовали на каждого из присутствующих по-разному.

Мэнди потрясенно ахнула.

Аня скользнула по снимкам равнодушным взглядом.

Кэмерон недоверчиво покачала головой.

Дон громко присвистнул.

Фил фыркнул.

Люси скрипнула зубами. Ее сценарий должен был стать гвоздем сегодняшнего вечера, но демонстрация, которую устроил Гамильтон, сорвала ее планы.

А Райан… Райан понял, что его каким-то образом подставили, и только бессильно сжимал кулаки под столом.

На фотографиях он и Аня были запечатлены в особняке Дона. Райан сидел в кресле, Аня стояла перед ним в одних туфлях и белых кружевных трусиках. Слава богу, он был полностью одет, но это мало что меняло. Райан знал, в чем дело, но для непосвященных эти фотографии могли означать только одно.

— Ну что? — проскрипел Гамильтон, весьма довольный собой. — Кто еще будет утверждать, что Райану нечего скрывать?

— Мерзавец! — воскликнула Мэнди, поворачиваясь к мужу. — Как ты мог поступить так со мной и с моим отцом?!

— Это вовсе не то, что ты думаешь… — попытался возразить Райан. Он по-прежнему сидел, опустив голову, не смея встретиться взглядом с Кэмерон, сидевшей за столом напротив него. Боже, что она теперь должна думать о нем?!

— Это совсем другое… — беспомощно добавил он.

— А мне кажется, — холодно перебил его Гамильтон, — здесь не может быть никаких сомнений. Судя по этим снимкам, пока меня не было в городе, ты переспал с моей женой. Я понял, что ты дешевый сукин сын, еще когда Мэнди только познакомила меня с тобой, а теперь ты это доказал.

Райан взглянул на Аню. Он ждал, что она заговорит и спасет его, как когда-то спас ее он, но Аня молчала. Ее красивое лицо оставалось холодным и бесстрастным.

— Между нами ничего не было. Мы просто разговаривали. Мы… — проговорил Райан, но оборвал себя на полуслове, поняв, насколько неправдоподобно звучат его объяснения.

— Вот как? — усмехнулся Гамильтон. — Пола, дорогая, скажи что-нибудь. Вы действительно «только разговаривали»?

И снова она не ответила — только опустила глаза.

— Да, вам было о чем поговорить, — заметил Гамильтон с саркастической ухмылкой. — Моя жена и мой зять… У вас, конечно, много общих тем для разговоров.

Мэнди, не выдержав, сорвалась с места и, размахнувшись, с силой ударила Райана по лицу.

— Негодяй! Подонок! — взвизгнула она. — Как ты посмел так унизить меня?

Дон тоже вскочил.

— Какого черта ты все это затеял, Гамильтон?! — сердито сказал он. — Ваши семейные дела никого не интересуют. Зачем тебе понадобилось ворошить свое грязное белье на людях? Если на Райана тебе наплевать, подумал бы хотя бы о дочери. Какой ты после этого отец?

— Щедрый и заботливый, — отрезал Гамильтон ледяным тоном. — Я должен был показать своей дочери, с каким дерьмом она связалась.

— Да, о дочери ты заботишься. А о жене? — насмешливо спросил Дон. — Или голозадая девчонка на фото — не твоя законная супруга?

— Пожалуйста, перестаньте! Перестаньте и успокойтесь!.. — вмешалась Люси. Она еще надеялась вернуть события в нормальное русло, хотя в глубине души ей было ясно, что это, скорее всего, невозможно. Ее тщательно взлелеянные планы полетели к черту, а все из-за Гамильтона. Не зря она всегда его еле терпела.

— Извини, Люси, — отозвался Дон, — но мы с Кэмерон немедленно уезжаем. Семейные проблемы мистера Гекерлинга нас не касаются. — С этими словами он тронул Кэмерон за плечо, и она послушно отодвинулась от стола, собираясь подняться.

В это мгновение из кухни донесся шум.

— О боже! — досадливо воскликнула Люси. — Что там еще?!

Фил вскочил.

— Сиди. Я разберусь, — сказал он и поспешно вышел.

Направляясь в кухню, Фил думал о жене Гамильтона. Он был уверен, что никогда раньше с ней не встречался, однако на фотографиях, где девушка была без одежды, она показалась ему знакомой. Женское лицо он еще мог забыть, но тело — никогда. Да, пожалуй, однажды Фил уже видел голую Полу Гекерлинг, вот только когда и где это было? При каких обстоятельствах? Быть может, когда-то давно…

Продолжая размышлять обо всех странностях сегодняшнего вечера, Фил толкнул дверь кухни и… столкнулся лицом к лицу с незнакомым мужчиной, который целился в него из пистолета. Повар и бармен лежали на полу, крепко связанные кухонными полотенцами.

«Черт побери», — промелькнуло в голове у Фила. Если бы он писал сценарий сегодняшнего вечера, подобный сюжетный ход никогда бы не пришел ему в голову. Только налета им не хватало.

Потом он попытался вспомнить, где находится кнопка тревожной сигнализации — и не смог.

— Здорово, приятель! — сказал налетчик — рослый, крепкий парень лет тридцати с обветренным, загорелым лицом и выгоревшими на солнце волосами. — А я шел мимо, дай, думаю, загляну в гости. Надеюсь, ты не против?

Вот еще новости! Налетчик-австралиец (Фил легко определил это по акценту), да еще с чувством юмора. Наверное, мнит себя вторым Диллинджером^[7].

— Все в порядке, — медленно проговорил он. — Идем, я открою сейф. Возьмешь все, что захочешь, и спокойно исчезнешь. Обещаю, тебе никто не станет мешать.

— Пара лишних тысчонок мне, пожалуй, пригодится, но я явился сюда вовсе не за деньгами, — ответил налетчик, обдав Фила запахом спиртного.

— Что же тебе нужно? Драгоценности? Компьютеры?

— Ты чертовски щедр, приятель. Но на самом деле я пришел за своей женой.

— За твоей женой?.. — Фил даже растерялся. Быть может, этот парень — из прежних поклонников Люси? Когда-то она получала немало писем от неуравновешенных фанатов. Некоторые из них не стеснялись делать ей двусмысленные предложения.

— Вот именно, приятель. За моей долбаной женой!

Фил перевел дух. С каждой секундой ситуация становилась все более странной. А может, это не настоящий налетчик? Вдруг его появление имеет какое-то отношение к задуманной Люси презентации сценария? Или она устроила этот идиотский розыгрыш, чтобы наказать его за измену, — это было вполне в ее характере.

Предполагаемый сообщник Люси ткнул Фила пистолетом в живот.

— Ну, пойдем, что ли, к твоим друзьям… — прогнусавил он.

Фил несколько раз моргнул и потянул себя за бороду.

— Да, конечно, — сказал он, решив подыграть парню. — Кстати, меня зовут Фил Стэндарт…

* * *

— Мы уезжаем, если ты не против, — вполголоса сказал Дон, наклоняясь к Кэмерон. — Я не желаю во всем этом участвовать.

— Я тоже, — кивнула Кэмерон, стараясь не смотреть на Мэнди, которая, не стесняясь присутствующих, честила мужа на чем свет стоит. — Мне только очень жаль Райана…

— Мне тоже его жаль, но сейчас мы ничем не можем ему помочь. Впрочем, не волнуйся, он уже не мальчик и знает, что делать.

Кэмерон слегка пожала плечами. Несмотря на представленные Гамильтоном улики, она не верила, что Райан мог переспать с женой тестя. Кроме того, на снимках он был полностью одет. Нет, определенно что-то здесь не сходится.

— Мы уезжаем, Люси. — Дон повернулся к хозяйке дома. — Надеюсь, ты понимаешь…

Люси не понимала, что нужно сказать или сделать, чтобы задержать их.

Дон и Кэмерон направились к выходу, когда в дверях гостиной возник Фил. Едва не сбив Кэмерон с ног, он ворвался в комнату. Следом за ним в гостиную шагнул высокий молодой мужчина с пистолетом в руках.

Кэмерон бросила на него взгляд и застыла на месте.

Это был Грегг.

А она-то надеялась, что никогда больше его не увидит…

52

Ожидание затягивалось. Марлон весь извелся, он устал, отсидел ногу и основательно обкурился. Люси привела его к себе в дом тайком, как преступника, и спрятала в крошечной комнате без окон, где приходящая прислуга изредка оставалась на ночь. Неужели нет закона, который бы запрещал держать людей в помещениях без окон? Но Люси Лайонс никакой закон был не указ.

Люси Лайонс… Его отношения с Люси были далеки от его представлений о начале собственной карьеры. Правда, она заказала ему сценарий, но вместо серьезных обсуждений уже написанных кусков Люси налетала словно ураган, делала карандашом торопливые пометки на оборотной стороне компьютерной распечатки и исчезала. Не было и деловых обедов с агентом — все условия Марлон обговаривал сам. Десять тысяч наличными в обмен на готовый сценарий, вот и все условия. Ни письменного договора, ничего… Его отец-адвокат отвернул бы ему голову, если бы узнал, что сын работает без договора. Но ведь он, черт побери, работал не с кем попало, а с самой Люси Лайонс — с той самой мегазвездой, роскошная грудь которой снилась ему до сих пор. Больше того, в качестве дополнения к обещанным десяти тысячам он получил неожиданную премию: ему посчастливилось увидеть эти замечательные груди живьем. Он даже едва их не потрогал.

Одно это полностью искупало отсутствие какого-то там контракта.

Но сейчас Марлона терзал самый настоящий голод.

Примерно час назад Люси принесла ему тарелку легких закусок, но они только раздразнили его аппетит. Он проглотил крошечные бутербродики в один присест и закурил третий «косяк», надеясь, что наркотик поможет справиться с резью в пустом желудке.

Чтобы как-то отвлечься, Марлон стал думать о своих победах на сексуальном поприще. Пожалуй, ему было чем гордиться. В настоящее время у него были сразу три подружки — три соблазнительные, шустрые девчонки не старше девятнадцати лет каждая.

В этом-то и крылась главная проблема. Друзья завидовали Марлону черной завистью, но сам он не считал интрижки с восемнадцатилетними соплячками чем-то из ряда вон выходящим. Девчонки — они и есть девчонки, а ему с некоторых пор больше нравились женщины. Зрелые женщины. Опытные женщины. Вкус к общению с ними Марлон почувствовал, еще когда встречался с Кэмерон Парадайз. К сожалению, она перестала к нему приезжать, и теперь Марлону отчаянно хотелось завести роман с такой же, как она. Кэмерон не любила длинных разговоров на отвлеченные темы, зато в постели… О, в постели она была хороша. Жаль, что Кэмерон сменила номер своего мобильника — уж он бы как-нибудь уговорил ее вернуться.

Люси Лайонс была еще сексапильнее. Увы, она вдруг передумала, когда Марлону оставалось только протянуть руки, а ведь начиналось все так хорошо! Но, быть может, она снова передумает?

Марлон потушил «косяк» и бросил взгляд на часы. Ого, сколько времени!.. Что-то Люси за ним не идет, неужели забыла?.. Да нет, невозможно. О нем она могла забыть, но о своем драгоценном сценарии — никогда. Что ж, придется подождать еще немного. Только совсем чуть-чуть, пока он не околел с голода в этой конуре. Дам ей пятнадцать минут, решил Марлон. После этого он уйдет — и наплевать на эту чертову презентацию.

И если после этого Люси все-таки захочется получить сценарий, ей придется очень и очень хорошо его попросить.

53

Грегг усадил присутствующих на пол вдоль стены гостиной. Пистолет придавал ему ощущение уверенности и силы. И ведь никто из них не знает, кто он такой. Во всяком случае, до тех пор, пока Кэмерон не откроет рот.

И Грегг вовсю наслаждался ситуацией, хотя в его первоначальные планы вовсе не входило держать на мушке столько людей. Он хотел только разоблачить и унизить Кэмерон перед так называемым «обществом», попасть в которое она так стремилась, а потом увезти назад, на Гавайи, где ей было самое место. К сожалению, его намерениям помешал болван-официант, который застукал Грегга как раз в тот момент, когда он пытался взломать замок на кухонной двери. Пришлось действовать решительно. Одним ударом нокаутировав официанта, Грегг ворвался в кухню, избил и связал повара и уложил обоих на пол.

На все про все ему потребовалась пара минут, даже меньше. На Гавайях Грегг тренировался два раза в день и был крепок и силен. Связываться с ним было опасно.

Только расправившись с поваром и официантом, он вспомнил о пистолете, который на всякий случай захватил с собой. Раз есть пистолет, почему бы им не воспользоваться? Сказано — сделано. Смертоносная игрушка помогла Греггу мгновенно внушить всем присутствующим почтительное внимание. Всем, не исключая и Кэмерон… Следить за выражением ее лица Греггу было чрезвычайно приятно. Шок сменился страхом, страх — отчаянием, которое, в свою очередь, уступило место покорности.

Именно этого и добивался Грегг. Кэмерон была неглупа и, конечно, догадалась, зачем он здесь, чего нельзя было сказать о ее дружке. Греггу не терпелось взглянуть, каким будет выражение его лица, когда мистер Хрен с Горы узнает правду о своей любовнице. Похоже, его ждал большой и не слишком приятный сюрприз.

Грегг открыл было рот, чтобы произнести свою маленькую обличительную речь, но Кэмерон его опередила.

— Я… должна извиниться перед всеми вами, — проговорила она дрожащим голосом. — Этот человек — мой… муж.

Дон крепко стиснул ее руку.

— Ты лжешь, — пробормотал он. — Скажи, что это неправда!

— Что-о?! — завопила Мэнди. — Твой муж?! О боже! Что вы задумали?! Это ограбление или…

Кэмерон даже не взглянула в ее сторону.

— Не делай этого, Грегг, — проговорила она негромко, овладев собой. — Убери пистолет. Отпусти их, и мы с тобой поговорим.

— А вот этого не хочешь?! — заорал Грегг, продолжая размахивать оружием. — Нет, вы видали? Три года назад эта дрянь едва не убила меня, а теперь она хочет поговорить! Да-да, пижон, именно так и было, — добавил он, обращаясь к Дону. — Она треснула меня по голове и сбежала, потому что думала — я умер… — Он схватил со стола бутылку вина и сделал несколько жадных глотков прямо из горлышка. — Я и в самом деле чуть не откинулся. Три месяца я лежал в коме, но ей было на меня наплевать. Она хотела, чтобы я подох!

— Папа! — простонала Мэнди. — Сделай что-нибудь!

Гамильтон попытался встать. Его лицо перекосилось от ярости, и Грегг повернулся к нему.

— Куда это ты собрался, старик?! — рявкнул он. — Сиди и не дергайся.

Гамильтон снова опустился на пол.

— Чего ты от нас хочешь? — подал голос Райан. Внешне он оставался спокоен, хотя известие о том, что у Кэмерон есть муж, потрясло его. — Скажи, что тебе нужно, и я постараюсь это организовать.

Налитые кровью глаза Грегга уставились на него.

— Не тявкай, подонок. Тебе слова не давали, — прорычал он.

— Но ты же чего-то хочешь? — повторил Райан.

— Я хочу ее! — Грегг ткнул в Кэмерон стволом пистолета. — Я хочу, чтобы эта лживая сука сейчас же поехала со мной.

Кэмерон поднялась на ноги. Она знала, что ничего хорошего от Грегга ждать не приходится, но ей было ясно: нужно как можно скорее сделать что-то, чтобы прекратить этот кошмар. В противном случае дело может кончиться плохо для всех, а не только для нее.

— Успокойся, Грегг, — сказала она. — Идем, я готова.

— Готова? — Грегг ухмыльнулся. — Уже?! Молодец! Обычно ты бываешь готова, когда твой дружок запускает пятерню к тебе в трусики. А известно ли тебе, дорогая моя женушка, что твой богатенький приятель трахал не только тебя, но и Мэри Эллен? Известно ли тебе, что он сделал ей ребенка?.. — Сунув руку в карман рубашки, он достал измятое письмо. — Если не веришь, прочти это!

И он швырнул письмо Кэмерон. Не долетев до нее, письмо упало на пол, и Дон, подобрав его, развернул и стал читать.

— Где у нас тревожная кнопка? — шепотом спросил Фил у Люси, воспользовавшись тем, что внимание Грегга оказалось отвлечено.

— Под столом, — так же шепотом ответила она. — Как раз там, где ты сидел.

— Ты не сможешь до нее добраться?

— Попробую.

Грегг, внимательно наблюдавший за выражением лица Дона, отхлебнул еще вина.

— Если ты нас отпустишь, — подал голос Гамильтон Гекерлинг, — я прямо сейчас выпишу тебе чек на пятьдесят тысяч долларов.

— На пятьдесят тысяч?.. — Грегг прищурился. — Столько, по-твоему, стоят твои друзья?

— Сто тысяч.

— Я что, похож на дурака?! — возмутился Грегг. — На безмозглого младенца?

— Сколько? — спросил Гамильтон.

— Сколько?.. — повторил Грегг задумчиво. Ситуация начинала ему нравиться. Во всяком случае, он чувствовал себя в своей среде. — Сколько… Думаю, миллион или два меня вполне устроят.

Гамильтон Гекерлинг и бровью не повел.

— Согласен, — сказал он.

Грегг расхохотался и залпом допил вино.

— Вы, набитые долларами задницы, уверены, что можете все купить, правда? — выкрикнул он. — Быть может, это и так, но меня вы не купите. Грегг Кингстон не продается!

Кэмерон до боли закусила губу. Она хорошо знала такого Грегга — хмельного, агрессивного, самоуверенного. Она много раз видела его в таком состоянии, но еще никогда с оружием в руках — с оружием, которое он в любое мгновение мог пустить в ход. Это был настоящий кошмар, даже она не взялась бы предсказать, чем все это кончится.

— Дайте мне воды… — внезапно пробормотала Люси слабеющим голосом и встала, держась рукою за стенку. — Пожалуйста… Иначе я сейчас упаду в обморок!..

Грегг окинул ее оценивающим взглядом, задержавшись на ложбинке между грудями, видневшимися в глубоком вырезе платья.

— Эй, я тебя знаю! — удивленно воскликнул он. — Ты — та самая кинозвезда, которая снималась в… в…

— В «Голубом сапфире», — подсказала Люси и, сделав два шага вперед, пошатнулась и вынуждена была опереться о стол. Одной рукой она потянулась к бокалу с водой, а Другой незаметно нажала на размещенную под столешницей кнопку тревожной сигнализации.

— Готово, — шепнула она Филу, вернувшись на свое место у стены. В ответ он пожал ее пальцы.

Кэмерон не могла оторвать взгляда от Грегга. Ей так хотелось сохранить втайне свой брак — и вот к чему это привело! Грегг выследил ее, и теперь опасность угрожала всем. Этот человек унижал и мучил Кэмерон, из-за него она лишилась ребенка, и вот теперь, когда она думала, что Грегг никогда больше не возникнет на ее жизненном пути, он появился словно из-под земли, угрожая растоптать, разрушить все, чего ей удалось добиться. Неужели она напрасно старалась и ей придется вернуться к тому же, от чего она бежала три года назад?

Нет! Кое-что изменилось. Кэмерон не сразу поняла, в чем дело, но сейчас к ней снова вернулась уверенность. Она больше не боялась Грегга. Эти годы не прошли для нее даром, она стала сильнее и мудрее — и она не боялась. Если только ей удастся уговорить Грегга уйти вместе, тогда, быть может, никто не пострадает.

— Идем, Грегг! — сказала она уверенно. — Ведь тебе нужна только я, правда? Оставь этих людей, они ничего тебе не сделали. Я готова вернуться с тобой на Гавайи, чтобы…

— Заткнись, шлюха!.. — перебил Грегг, слегка покачиваясь взад и вперед на каблуках своих ковбойских ботинок. — Никуда я не пойду — пока не пойду. Когда еще мне представится возможность запросто поболтать с настоящей кинозвездой, к тому же здесь мне только что предлагали неплохие деньги… Знаешь, — добавил он издевательским тоном, — мне это начинает нравиться. Теперь я понимаю, почему ты торчишь от этой жизни. Девчонке из провинциальной дыры Лос-Анджелес должен казаться раем.

Грегг хохотнул и снова повернулся к Дону:

— Кстати, пижон, хотел тебя спросить: как Кэмми ведет себя в постели? Когда я ее подобрал, она была девственницей и не умела даже правильно взять в рот. Впрочем, она быстро всему научилась и теперь сумеет доставить удовольствие любому мужику.

— Ах ты, мерзавец!.. — Дон начал подниматься, но Грегг оказался проворнее. Шагнув вперед, он с силой ударил Дона рукояткой пистолета.

Истерически завизжала Мэнди. Дон тяжело осел на пол, кровь из рассеченной скулы заливала его лицо и стекала на рубашку. Райан машинально рванулся к Греггу, пытаясь как-то остановить его, но тот отступил назад и по-ковбойски выстрелил от бедра. Пуля ударилась в стену над головой Райана и с визгом отрикошетировала куда-то в комнату.

— Это было последнее предупреждение! — сквозь зубы процедил Грегг. — Поэтому сидите тихо и не злите меня, если не хотите отправиться на тот свет. Вам понятно?

Им было понятно.

54

Незаметно для себя Марлон погрузился в глубокий наркотический сон. Ему снилось, будто он находится в гареме, в окружении дюжины обнаженных знаменитостей, готовых исполнить любое его желание. Эми Вайнхауз исполняла для него свой последний хит, Кейт Мосс, одетая в коротенький халатик медсестры, из-под которого выглядывали кружевные трусики, массировала ему ноги…

Сон мог бы быть чертовски приятным, если бы ворвавшийся в гарем Кид Рок^[8] не выстрелил Кейт Мосс прямо в лоб.

Вздрогнув, Марлон резко сел, машинально потирая затекшую ногу, которую кололи словно тысячи иголок. Кайф от наркотика еще не выветрился, и все же он готов был поклясться, что выстрел ему не почудился.

Потянувшись, Марлон посмотрел на часы и ахнул. На часах было уже без малого одиннадцать, а он до сих пор торчал в каморке прислуги. Гм-м, не так он планировал провести сегодняшний вечер.

Поднявшись на ноги, Марлон принялся мерить комнату шагами. Три часа!.. Три часа он сидит здесь как идиот. С него довольно, он немедленно уходит!

Потом Марлон вспомнил про выстрел. Может быть, ему все-таки почудилось?

Да, скорее всего, так и было. Ведь он спал и видел сон… такой чудесный сон! И надо же было Киду Року все испортить!

Беззлобно выругавшись, Марлон достал мобильный телефон и проверил сообщения. Три послания от трех его девчонок и еще одно от Рэнди, приятеля Марлона. Рэнди звал его на тусовку в «Дом Блюза», которая началась час тому назад. Пожалуй, вечер еще не окончательно потерян, решил Марлон. На тусовку он еще успеет, но сначала нужно сказать пару слов Люси, которая так его продинамила.

Подумав о Люси, он машинально посмотрел на отпечатанные экземпляры собственного сценария, аккуратно сложенные стопкой на тумбочке. Сегодняшний вечер должен был стать отправной точкой его карьеры в Голливуде — карьеры сценариста, а отнюдь не адвоката, о чем давно мечтал его отец. Увы, на этот раз что-то пошло не так, однако Марлон не отчаивался. У него были способности и неуемное желание во что бы то ни стало пробиться. Правда, для этого нужно было найти людей, которые помогли бы ему подняться на первую ступеньку. Люси и Фил Стэндарт вполне могли стать такими людьми, и Марлон решил, что не будет пока ставить на них крест.

Ну все, хватит! Больше здесь отсиживаться он не намерен!

И Марлон, осторожно приоткрыв дверь, выскользнул в коридор и двинулся в сторону кухни.

Сначала он собирался как следует перекусить, а потом под каким-нибудь предлогом вызвать из гостиной Люси, чтобы объясниться. Быть может, его сценарий еще пригодится и…

Марлон вошел в кухню и остолбенел. На полу возле разделочного стола лежали двое мужчин, связанных, точно цыплята перед забоем.

Либо это глюк после «косяка», подумал Марлон, либо он видит это на самом деле.

Сам он склонялся к последнему варианту.

А это означало, что в доме происходит что-то в высшей степени странное.

55

Когда эйфория от первого успеха немного улеглась, Грегг задумался, насколько позволял ему затуманенный алкоголем разум. У него на руках оказалась целая компания пленников, и он понятия не имел, что ему с ними делать. Ведь он пришел сюда за Кэмерон — за ней одной! И пистолет он тоже доставать не хотел, но вот не удержался, а это означало, что впереди его ждут крупные неприятности с полицией.

Главная проблема заключалась в том, что теперь его имя было известно не только Кэмерон, но и всем остальным. Он сам, как последний дурак, назвал им себя, и теперь ему вряд ли удастся замести следы. Кроме того, он ударил Хрена с Горы, что могло быть квалифицировано как покушение.

Проклятье! Кажется, он влип крепко, и виновата в этом была Кэмерон. Это все из-за нее. Ладно, с ней он поквитается несколько позднее, а сейчас… сейчас ему нужно связать всех и смыться. Да, именно так он и поступит — заберет Кэмерон и смотается.

Пока Грегг решал, что ему делать дальше, Кэмерон пыталась остановить кровь, которая продолжала течь из рассеченной скулы Дона. Когда она прижала к ране сложенный в несколько раз платок, Дон слегка дернулся, но тут же улыбнулся.

— Ты и правда замужем за этим типом? — спросил он. — Хотел бы я знать, почему ты мне ничего не сказала…

— Потому что, как ты сам говорил, я из тех женщин, которые предпочитают хранить свои тайны, — ответила Кэмерон. — Очень болит?

— Нет, не очень. — Дон мотнул головой. — И кто он, этот тип?

— Человек из далеких краев и из далекого прошлого. И кстати — я вовсе не пыталась его убить…

— Это была твоя главная ошибка, — криво усмехнулся Дон. — Если бы ты его укокошила, сейчас бы мы здесь не сидели.

Райан тем временем предпринял попытку успокоить Мэнди, но та шарахнулась от него так, словно он был сообщником Грегга.

— Не прикасайся ко мне, ты! — прошипела она. — Меня от тебя тошнит. Я тебя ненавижу.

— Ты ничего не знаешь, — не отступал Райан. — Все это просто недоразумение…

Он действительно хотел все ей объяснить, хотя и не знал, как сделать это, не выдав Аню.

— Папа с самого начала был прав насчет тебя. — Мэнди хотя и была напугана происходящим, продолжала исходить злобой. — И я благодарю бога, что у нас с тобой не было детей.

— Это нечестно! — запротестовал Райан. — Ведь мы хотели завести ребенка, и не наша вина, что…

— Может быть, ты и хотел, — презрительно бросила Мэнди. — Но не я! Если хочешь знать, когда произошел мой первый «выкидыш», я даже не была беременна. Что касается второго раза, то… Короче говоря, это был не выкидыш. Я сделала аборт в клинике и нисколечко об этом не жалею.

Ее слова вонзились в Райана словно нож. Мэнди лгала ему, лгала столько лет, лгала с самого начала. И она сделала аборт, убив их ребенка. А он верил ей, жалел, сочувствовал… Он и остался-то с ней только потому, что считал себя не вправе бросить жену после всего, что ей пришлось пережить.

Горечь и печаль охватили его. И в то же время Райан испытал странное облегчение.

— Когда все закончится, мы расстанемся, — сказал он.

— Да, Райан, — прошипела в ответ Мэнди. — Уж в этом можешь не сомневаться!

Грегг, присев на край стола, раскачивался из стороны в сторону, все еще не зная, на что решиться. Кэмерон, которая знала его лучше других, понимала, что сейчас всем лучше молчать и ждать. Грегг сам загнал себя в угол, и это было скверно. От безысходности он мог пойти на крайние меры.

Словно в поисках совета Кэмерон бросила взгляд в сторону Райана, но он о чем-то вполголоса разговаривал с Мэнди.

Гамильтон Гекерлинг сидел совершенно прямо; черты его грубого лица не выражали ничего, кроме холодной ярости. На свою молодую жену он не обращал ни малейшего внимания. Что касалось Полы, то она продолжала безучастно смотреть в пространство. Ни в ее глазах, ни на лице не было никаких признаков испуга, и это показалось Кэмерон странным. Незнакомый мужчина ворвался в дом и держит их под прицелом — любой человек на ее месте был бы парализован ужасом, но Пола оставалась совершенно спокойной.

Фил обнимал Люси, словно защищая от опасности.

Кэмерон перевела взгляд на Грегга и почувствовала, как в ней просыпаются досада и гнев. Черт бы его побрал, подумала она. Как он посмел ворваться в ее жизнь и разрушить все, чего она достигла? Неужели ему не понятно, что у них никогда не было и не будет ничего общего?

Громкий телефонный звонок заставил всех вздрогнуть.

— Не подходить! — рявкнул Грегг.

Но телефон все звонил и звонил, и в конце концов Грегг указал стволом пистолета на Люси.

— Ответь, только быстро, — скомандовал он. — Пошли их всех к черту.

Люси с трудом встала и подошла к телефону.

— Миссис Стэндарт? — Мужской голос в трубке был ей незнаком.

— Да. Кто говорит?

— Полиция, детектив Сондерс. У вас все в порядке?

— Нет.

— У вас в доме вооруженный грабитель?

— Да.

— Положи трубку, ты! — завопил Грегг.

— Позовите его к телефону, — попросил полицейский, и Люси протянула трубку Греггу.

— Это вас, — сказала она и… потеряла сознание.

56

Марлон развязал повара и официанта, после чего все трое выбрались через черный ход в сад. Там Марлон достал мобильный телефон и вызвал полицию.

«Ничего себе!.. — подумал он, когда меньше чем через две минуты на подъездной дорожке появились два патрульных автомобиля и «Скорая». — Похоже, эти ребята не зря едят свой хлеб».

Впоследствии, однако, оказалось, что в полиции получили сигнал тревожной кнопки, которую ухитрился нажать кто-то из находящихся в доме заложников. Именно поэтому полиция явилась так быстро.

И бармен, и повар были порядком избиты, и им обоим требовалась медицинская помощь. Пока парамедики обрабатывали их ушибы и ссадины, полицейский детектив записал их показания. Марлона тоже допросили, однако сказать ему было почти нечего.

— Я не видел преступника, — сказал он детективу. — Но я почти уверен, что слышал звук выстрела. Я спал в комнате для прислуги, а этот звук меня разбудил. И здорово напугал, — добавил он в приступе откровенности.

— Что вы делали в доме? — спросил детектив с таким видом, словно подозревал в нем соучастника.

Марлон рассказал о задуманной Люси презентации. Он старался говорить как можно убедительнее, но полицейский все же велел ему оставаться на месте. Марлон, однако, и не собирался исчезать. С какой стати?! В доме Люси Лайонс разыгрывалась настоящая драма, а у него было место в первом ряду. Нет, Марлон ни за что не ушел бы отсюда.

Еще через какое-то время к дому подъехало полицейское подкрепление и телевизионщики. Появление последних чрезвычайно разозлило полицейских, но ничего поделать они не могли: захват заложников был чрезвычайным происшествием, и репортеры имели полное право находиться здесь.

Марлон сразу выделил среди телевизионщиков молодую дикторшу в короткой юбке и кожаных сапогах до колен.

— Я был там, внутри, — сказал он, подходя к ней, и ткнул пальцем в сторону дома. — Кстати, вам известно, кому принадлежит этот особняк?

— Нет. — Журналистка тряхнула кудряшками. В свете полицейских мигалок блеснула ее серебристая помада. — А кому?..

— Это дом мисс Люси Лайонс.

— A-а, я помню… Это одна из наших кинозвезд, верно? Она, должно быть, уже совсем старая.

— Она — звезда, но совсем не старая.

— Ну да, не старая!.. — недоверчиво фыркнула журналистка. — Мой отец водил меня на фильм с ее участием, когда мне было двенадцать. Фильм назывался… что-то там голубое, и папа вообразил, будто он — про дельфинов… — Она хихикнула. — Вот была неожиданность!

— Представляю. — Марлон быстро подсчитал, что сейчас мисс Серебряные Губки должно быть года двадцать три — двадцать четыре. Возраст подходящий, поскольку теперь он увлекался зрелыми женщинами.

— Вы говорите, что были в доме, когда все это произошло… — Журналистка, слава богу, вспомнила о своих профессиональных обязанностях. — Не могли бы вы поделиться со зрителями своими впечатлениями?

— Конечно. — Марлон криво улыбнулся в нацелившуюся на него камеру. Кажется, сегодня он все-таки получит свою минуту славы…

57

Обливаясь потом, Грегг в панике метался от стола к стене и обратно. Появление полиции спутало ему все карты. Легавые окружили дом и собирались взять его штурмом, если он не сдастся добровольно. О подобном развитии событий Грегг не думал и теперь растерялся. Лишь в одном у него не было никаких сомнений: в этой идиотской ситуации он оказался из-за Кэмерон. Во всем виновата только она одна, и никто больше. В конце концов, если бы не необходимость найти и примерно наказать беглую супругу, он бы не приехал в Лос-Анджелес и не оказался сейчас в полном дерьме.

Грегг вспомнил свой телефонный разговор с полицейским. Этот кретин велел ему бросить оружие и выходить с поднятыми руками, тогда, мол, все закончится хорошо и для него, и для заложников. «Так я и поверил, кретин чертов! — со злостью подумал Грегг. — Я выйду, а тыпо-отечески меня пожуришь и купишь обратный билет до Гавайев. Так теперь у вас дела делаются?»

Интересно узнать, кто вызвал полицию? Может, кто-то из этих типов на кухне сумел развязать полотенца и позвонить легавым?

— Эй, ты!.. — обратился Грегг к девчонке в ярко-красном шелковом платье, которая сидела у стены, чуть в стороне от остальных. Он вспомнил, что за все время она не издала ни звука, и это показалось ему странным. Но выяснять, в чем дело, Греггу было некогда.

— Эй, ты! — повторил он громче, сопроводив свои слова движением пистолетного ствола.

— Я? — переспросила она, обратив на Грегга свои небесно-голубые глаза. Взгляд ее был странно равнодушным, почти безжизненным, а самое главное — в нем не было страха. Она не боялась, хотя все остальные были напуганы чуть не до потери сознания. Одна из баб уже свалилась, и сейчас ее откачивал в углу хозяин дома — жирный бородатый придурок.

— Да, ты… — Грегг с трудом сдержал дрожь. Что с ней такое? Может, девчонка чего-то нанюхалась или закинулась таблетками? Почему она не боится ни его, ни его оружия?

— Как тебя звать? — спросил Грегг, машинально вытирая рукой покрытый испариной лоб.

— Аня, — ответила девица. — Меня зовут Аня.

Услышав эти слова, Райан бросил на Аню встревоженный взгляд. Почему она назвала свое настоящее имя? Что она задумала?

Кэмерон прислонилась плечом к Дону. Ей удалось остановить кровь, и сейчас Дон прижимал к ране на скуле сложенную в несколько раз салфетку.

— Как ты? — шепотом спросила она.

— Нормально. Вот, думаю, к кому из пластических хирургов мне обратиться, — пошутил он. — А может, лучше оставить мужественный шрам? Я думаю — мне пойдет…

Несмотря на критические обстоятельства, он не терял присутствия духа, и Кэмерон тоже почувствовала облегчение.

— Ступай, проверь кухню, Аня, — приказал Грегг. — Взгляни, есть там кто-нибудь, и сразу же возвращайся, иначе я прикончу твоего старика.

Гамильтон Гекерлинг возмущенно дернулся. Ничего, дайте ему только благополучно выбраться отсюда, и он лично позаботится о том, чтобы мерзавец получил максимальный срок.

Аня медленно встала, не торопясь одернула облегавшее тело алое шелковое платье. Она уже догадалась, почему Гамильтон выбрал этот цвет. Блудница в алом… Проститутка, короче говоря. Теперь муж относился к ней именно так. Что ж, он не ошибся. Она проститутка, шлюха, давалка, тварь подзаборная. Покуда мужчины платили, они могли делать с ней все, что душе угодно, — плевать на нее, мочиться, бить, унижать, насиловать.

Не человек — мясо.

Неодушевленный предмет.

И в то же время — объект вожделения…

В мире, в котором жила Аня, только секс имел значение и был реальной силой.

— Пошевеливайся! — пробормотал Грегг и снова вытер пот, заливавший лицо. — И заодно захвати из кухни бутылку виски — там должно быть. От этого дерьмового вина никакого толка.

Аня взглянула на него, взмахнула ресницами. Ее язычок пробежал по губам и снова скрылся.

— Хочешь меня? — спросила она низким, чуть хрипловатым контральто. — Тебе понравится, красавчик. Я сумею доставить тебе удовольствие, какого ты еще не испытывал. Можешь делать со мной что захочешь…

— Господи Иисусе!.. — воскликнул Гамильтон.

— О боже! — ахнула Мэнди.

Грегг молчал. От неожиданности он лишился дара речи. Меньше всего он ожидал, что девчонка станет предлагать ему себя. Или это Кэмерон ее подговорила?.. Похоже, его шлюха-жена задумала какой-то фокус.

Аня начала снимать платье, и Райан торопливо вскочил. Ему было совершенно ясно, что у девушки наступило шоковое состояние и она не отдает отчета в своих словах и поступках.

— Ты чего?! — Грегг спрыгнул со стола, на котором сидел. Теперь он был уверен, что это действительно трюк, призванный отвлечь его внимание. Ну, нет, он не даст им застать себя врасплох. Он не тупой. Он — Грегг Кингстон, и этим жирным задницам его не провести.

— А ну сядь! — крикнул он Райану, тщетно пытаясь унять дрожь в руках. — Сядь, кому сказал! И ты тоже, — повернулся он к Ане. — На пол, иначе я…

Но Аня не слушала. Ее платье упало на пол горкой алого шелка. Девушка переступила через него и медленно двинулась к Греггу.

Ужасное предчувствие сжало сердце Кэмерон. Что-то должно было случиться, что-то ужасное. Грегг запаниковал — она отчетливо видела это по его лицу. Нужно срочно что-то придумать!.. Кэмерон сделала движение, собираясь подняться, но Дон схватил ее за руку.

— Не двигайся, — прошептал он сквозь зубы.

— Назад! — завопил Грегг, поднимая оружие. — На пол, иначе я стреляю! Я не шучу, слышишь, шлюха?!!

Аня сделала еще шаг. Ее пальцы скользнули под резинку трусиков и потянули…

Райан не выдержал. Одним прыжком он оказался на ногах и потянулся вперед, надеясь остановить Аню.

Он опоздал.

Грянул выстрел, и Райан почувствовал, как по лицу его стекают капли теплой крови.

ЭПИЛОГ Полтора года спустя…

Премьера фильма «Голубой сапфир-2» стала событием даже по голливудским стандартам. Красная ковровая дорожка, слепящие лучи «солнечных» прожекторов, живая трансляция в Интернете, телевизионные бригады со всего мира, разборные трибуны для тысяч поклонников и шикарный прием, который должен был начаться сразу после демонстрации ленты, — все это служило верными приметами неординарности происходящего.

Натали Дебарж тоже была здесь. Она интервьюировала прибывающих знаменитостей, задавая им стандартные вопросы о пристрастиях в одежде и прочей ерунде. Время от времени, однако, Натали вставляла в свой репортаж одну-две нестандартные фразы или задавала острый вопрос, ибо не собиралась до конца своих дней оставаться светским обозревателем. Ее мечтой было собственное телевизионное ток-шоу наподобие популярного лос-анджелесского «Вью».

Дон Верона обещал, что его продюсерская компания поможет ей в этом. Почему бы нет, ведь Натали вместе с Коулом и Кэмерон была его бизнес-партнером в самом успешном городском фитнес-клубе «Парадиз», который уже принес всем четверым солидную прибыль.

Натали льстила женщинам, заигрывала с мужчинами и широко улыбалась в нацеленную на нее камеру. Как и ее брат, Натали была от рождения наделена редким обаянием, благодаря которому звезды чувствовали себя в ее обществе совершенно свободно. Некоторые из них расслаблялись настолько, что готовы были открыть самые сокровенные из своих тайн.

Берди Марвел Натали расцеловала прямо перед объективом. Знаменитая поп-дива с кукольным личиком, страдавшая пристрастием к мужчинам, алкоголю и сильнодействующим наркотикам, проблеяла в микрофон, что последнее двухмесячное пребывание в частной реабилитационной клинике далось ей нелегко, зато она обрела Бога и решила помогать голодающим детишкам Африки, что, конечно, не помешает ей работать над новым диском, готовиться к новому концертному туру, организовывать выпуск собственных духов и линию дизайнерской одежды.

— Это великолепно! Будем с нетерпением ждать твой новый диск, Берди, — сказала Натали, деликатно отделываясь от певицы, так как на красной ковровой дорожке уже появилась Люси Лайонс.

Люси была гвоздем сегодняшней программы, поскольку не только сыграла в «Голубом сапфире-2» заглавную роль, но и выступила в качестве исполнительного продюсера. Сам фильм, главным сценаристом и режиссером которого был муж Люси Фил Стэндарт, обещал стать событием года — кассовым шедевром, способным принести небывалые сборы. Сопродюсером фильма значился киномагнат Гамильтон Гекерлинг, а вторым сценаристом — Марлон Робертс, молодой, но многообещающий новичок. Говорили, что по смелости и откровенности некоторых сцен «Сапфир» превосходит даже «Основной инстинкт».

Натали и Люси поцеловались ритуальным «голливудским поцелуем», очень похожим на настоящий, но без прикосновения губами.

— Великолепно выглядишь, — сказала Натали. Эта фраза тоже была ритуальной: лесть входила в круг ее профессиональных обязанностей, однако она не могла не признать, что и в сорок два года, имея за спиной двух детей и весьма эксцентричного супруга, Люси Лайонс могла дать сто очков вперед большинству своих ровесниц-актрис. И в самом деле, ее гладкая, точно фарфоровая, кожа, густые черные волосы, полные губы и подтянутое, тренированное тело делали ее похожей на двадцатипятилетнюю.

— Расскажи мне о фильме, — продолжила Натали. — Я слышала, он превосходит все, что когда-либо снималось в Голливуде. Это правда?

— Самая что ни на есть правда, — ответила Люси, сопроводив свои слова сияющей звездной улыбкой. Она добилась своего, и сознание одержанной победы вдохновляло ее. — Я сейчас не буду раскрывать всех секретов, скажу только, что сюжет очень сексуальный. Мне даже… — Тут Люси заговорщически улыбнулась. — Мне даже один раз пришлось раздеться. Но настоящая звезда фильма, — великодушно добавила она, — это мисс Мэри Эллен Эванс, которая играет мою племянницу. Вот увидите — вся Америка просто ахнет, когда Мэри Эллен снимет с себя все! До сих пор мы знали ее только по ролям в телевизионных комедиях, где она играла роли «девушек из соседнего подъезда». Сегодня Мэри Эллен вышла за пределы своего амплуа и превратилась в женщину, которую каждый мужчина хотел бы… Упс!.. — Люси игривым жестом прижала к губам палец. — Я чуть не произнесла слово, которое не полагается слышать маленьким детям.

— Не беспокойся, мы отлично поняли, что ты имела в виду, — рассмеялась Натали. — Но давай вернемся к фильму. Я слышала, что вы с Мэри Эллен действительно сыграли превосходно. Журнал «Вэрайэти» пишет, что вместо одной звезды зрители увидят сразу двух.

— Спасибо, Натали. — Люси скромно потупилась. — Мы старались.

— Я в этом ни капли не сомневаюсь, — кивнула Натали. — Ну а теперь давай поговорим о самом главном. Скажи, пожалуйста, это великолепное платье — чье творение?

* * *

Наемный лимузин доставил на премьеру Линду и Карлоса — Линда была на восьмом месяце, хотя они так и не поженились, — Дориана и его двадцатилетнего друга, а также Коула — временно без пары. По дороге все пятеро обсуждали городское ранчо, которое они на днях приобрели для «Парадиза». Правда, новое место видели только Кэмерон и Коул, но оно им очень понравилось. При доме вполне современной архитектуры были очаровательный сад, живописный бассейн и просторный двор, где могли разместиться спортивные площадки.

— Водная аэробика — это последний писк, — восторгался Дориан. — Скорей бы туда переехать.

— А мне хочется посмотреть этот новый фильм, — вздохнула Линда. — Я так соскучилась по сексу!

— Только смотреть ты теперь и можешь, — проворчал Карлос.

— Ты что, недоволен? — Линда сверкнула глазами и похлопала себя по выпирающему животу. — Между прочим, это твой сын, так что заткнись и не жалуйся.

— О'кей, детка. — Карлос задорно подмигнул. — Я молчу. Но имей в виду — как только ты снесешь это яичко, можешь на меня рассчитывать.

— Может, хватит, а? — Дориан картинно закатил глаза. — Весь вечер от вас только одно и слышно: секс и дети, дети и секс. Вот у нас ничего такого не бывает. Детей я имею в виду… — Он нежно похлопал своего партнера по руке. — Давайте лучше поговорим о клубе. Кстати, куда пропала Кэмерон? Я хочу знать, где она собирается ставить гидромассажные ванны?

— У Кэмерон есть дела поважнее, чем обсуждать с тобой пустяковые проблемы, которые, кстати, можно решить в рабочем порядке, — сказал Коул.

— Не могу представить, что может быть важнее, чем провести вечер с друзьями и коллегами, — надулся Дориан.

Коул покачал головой. Из всех сидевших в машине только он был посвящен в таинственные дела Кэмерон. Коул, впрочем, был уверен, что этот секрет она не станет хранить слишком долго.

* * *

— Поглядите на эту женщину! Она выглядит просто сногсшибательно!.. — воскликнула Натали, помогая Мэри Эллен подняться на небольшое возвышение перед телекамерами. — Даже не верится, дорогая, что семь месяцев назад ты родила дочь, а потом продолжила сниматься в «Голубом сапфире-2»! Ты в отличной форме.

— Спасибо, Натали. — Мэри Эллен широко улыбнулась.

— Прекрасные бриллианты и восхитительное платье, — продолжала Натали. — Оно тебе очень идет. Кто создал это чудо?

— Армани, разумеется.

— Разумеется… — Натали выдержала крохотную паузу. — А как поживает отец малышки?

Мэри Эллен ни секунды не колебалась. Ответ на этот вопрос был заготовлен у нее заранее.

— Дон Верона — заботливый и преданный отец. К сожалению, в настоящее время мы больше не вместе, хотя я по-прежнему люблю и уважаю этого человека.

— Расскажи нам о своей роли в фильме, — перешла к следующей теме Натали. — Я слышала, в нем есть сцены, которые многие считают рискованными. Это действительно так? А как ты относишься к необходимости раздеваться перед камерой?..

* * *

— Не ерзай, — резко сказала Мэнди.

— Я не ерзаю, — отозвался Марлон.

— Он не ерзает, — подтвердил Гамильтон.

Они втроем сидели на заднем сиденье «Бентли», которым управлял шофер в белых перчатках и синей ливрее с золотыми пуговицами.

Мэнди испытывала необычайный душевный подъем. Она была уверена, что «Сапфир» сделает кассу, а это означало, что она выигрывает вдвойне. Во-первых, отец обещал отдать ей часть доходов от фильма в качестве премии за то, что она наконец одумалась и развелась с Райаном. Во-вторых, теперь у нее был Марлон, которого Мэнди считала своим открытием. То есть первой его, конечно, обнаружила Люси, но ей, к счастью, хватило ума не использовать сценариста в сексуальном плане. К счастью — потому что Мэнди была не из тех, кто подбирает объедки.

Съемки «Голубого сапфира-2» были целиком ее идеей. После памятной вечеринки, закончившейся убийством, Люси впала в депрессию. Что было вполне понятно: когда у тебя на глазах убивают человека — да еще в твоей собственной гостиной, — это кого хочешь повергнет в депрессию.

Сама Мэнди пережила случившееся сравнительно легко. Об Ане-Поле, которую застрелил спятивший муж Кэмерон, она почти не жалела, поскольку у отца это была как-никак пятая жена. Гораздо тяжелее ей было узнать об измене Райана, но и с этим она справилась.

Вот почему, когда Люси рассказала ей о Марлоне и о сценарии, который теперь, наверное, уже никогда не будет воплощен на экране, Мэнди — в качестве дружеского жеста — предложила показать материалы отцу. Правда, сначала она прочла сценарий сама и обнаружила, что, хотя сюжет не отличается оригинальностью, диалоги написаны блестяще. Марлон, несомненно, был чертовски талантлив.

И вот тут-то у Мэнди родилась идея снять продолжение «Голубого сапфира», который до сих пор оставался одним из лучших фильмов, когда-либо выпущенных корпорацией ее отца.

Предложение Мэнди понравилось Гамильтону. Он дал «добро», и машина завертелась. О своей покойной жене Гамильтон нисколько не горевал. Предпринятое им запоздалое расследование выявило столько всего, что у него появилось вполне обоснованное желание как можно скорее выбросить Аню из головы. Еще важнее было заставить окружающих забыть о том, какой промах он совершил, и лучшим способом добиться этого был новый успех. Именно поэтому Гамильтон был готов уделить проекту «Голубой сапфир-2» максимум своего внимания.

Люси была счастлива. Фил, которому очень хотелось угодить жене, согласился, чтобы сценарий для второго «Сапфира» написал Марлон, а сам пообещал заняться окончательной отделкой. Когда сценарий был готов, Мэнди посоветовала отцу отдать роль юной нимфоманки, племянницы главной героини, Мэри Эллен Эванс. Одно это способно было обеспечить фильму приличные сборы, поскольку в последнее время Мэри Эллен пользовалась широкой известностью у читателей желтой прессы.

Результат всех этих усилий превзошел самые смелые ожидания. «Голубой сапфир-2» был просто обречен стать еще одним кассовым хитом — куда более успешным, чем оригинальный фильм.

А дополнительным бонусом стал для Мэнди бурный роман с Марлоном. Этому не помешал даже тот факт, что сценарист был на тринадцать лет моложе ее. Напротив, Мэнди чувствовала себя в русле современной тенденции: женить на себе более молодых мужчин. Взять хотя бы известные голливудские пары: Деми Мур и Эштон, Мадонна и Гай, Сьюзен Сарандон и Тим, а теперь — Мэнди Гекерлинг и Марлон.

* * *

Ускользнув от дежуривших у входа репортеров, Дон и Фил скрылись в офисе распорядителя, чтобы пропустить по стаканчику.

— Должен признать, что Люси все-таки очень талантлива, — с гордостью сказал Фил. — Я уверен — ты согласишься со мной, когда увидишь ее в этой новой роли. Она была абсолютно права, когда настаивала на своем возвращении в кино.

— А Мэри Эллен? — поинтересовался Дон. — Как она, справилась?

— Я ожидал худшего, — признался сценарист. — Но она, к счастью, ничего не испортила. Даже наоборот. — Он слегка откашлялся. — Я слышал, вы расстались?

— А мы и не сходились, — небрежно ответил Дон. — Мэри Эллен прелестна, но она не в моем вкусе.

— Но дочь-то ты навещаешь?

— Да, и довольно часто. Эта крошка — самое очаровательное существо в мире. Я в нее просто влюблен!

— Ну, наконец-то…

— Да будет тебе. — Дон усмехнулся. — Когда-то я — да, влюблялся, но из этого так и не вышло ничего путного. Быть может, мне просто не встречалась подходящая женщина… — Он дружески толкнул Фила кулаком в живот. — А вот тебе я, честное слово, завидую. Тебе очень повезло с Люси. Цени!

Фил кивнул.

— Я знаю, — сказал он с необычной для себя серьезностью. — Знаю…

* * *

Пока на бульваре Голливуд шла премьера «Голубого сапфира-2», Райан заканчивал монтаж своего последнего фильма, в основе которого лежала трагическая судьба молодой русской проститутки. Снятый в лаконичном строгом стиле, фильм тем не менее был очень выразительным, и Райан не без оснований считал его своей лучшей работой. Впрочем, сил и времени на съемки тоже было потрачено немало. На долгих восемнадцать месяцев Райан с головой ушел в работу, мотаясь по всей Европе и работая на самых разных площадках.

Фильм назывался «Аня» — в память о девушке, с которой он встретился дважды и которую почти не знал — девушки, которая вытерпела слишком много горя, несправедливости и боли и встретила свою смерть в гостиной голливудского особняка.

На период съемок Райан — как, впрочем, и всегда — забыл обо всем. Заботы о разводе он поручил адвокатам, распорядившись отдать Мэнди все, что она захочет. Деньги, недвижимость, имущество — ничто его не интересовало. Все его мысли были отданы работе — на другое у него не хватало ни физических, ни душевных сил.

Актриса, исполнявшая заглавную роль в его фильме, тоже была русской, но этим ее сходство с Аней исчерпывалось. Тамара Яковлева была брюнеткой с очень белой кожей, бездонными карими глазами и сильным, гибким телом. Она родилась в России, но в десятилетнем возрасте ее состоятельные родители привезли дочь в Америку, чтобы она выучила язык и получила хорошее образование. Биография Тамары, таким образом, ничем не напоминала историю Ани, однако в ней жил такой же несгибаемый дух, и она справилась со своей ролью безукоризненно.

Во время съемок в Польше между Тамарой и Райаном завязался бурный роман, который, однако, оказался коротким. Видимо, и она тоже была не его женщиной.

О Кэмерон Райан вспоминал часто, хотя после трагической вечеринки у Стэндартов они не встречались и не перезванивались. С его стороны подобная самоизоляция была во многом сознательным поступком — он не хотел, чтобы что-то мешало ему работать над фильмом. Райан знал, что с Доном она рассталась.

Желание позвонить Кэмерон возникло у него только теперь, когда работа была почти закончена и он вернулся в Лос-Анджелес. Райан, однако, так и не решился набрать ее номер. Быть может, думалось ему, он слишком романтизировал то, чего на самом деле не было и в помине, и теперь Райан боялся нового разочарования.

* * *

Оставлять Йоко и Леннона у мистера Васаби стало для Кэмерон привычным. Собаки любили старого японца, а он любил их, поэтому, несмотря на то, что теперь она могла позволить себе нанять для ухода за Йоко и Ленноном специального человека, Кэмерон продолжала придерживаться сложившегося ритуала.

— Вы не будете возражать, если мои ребятишки останутся у вас до утра? — спросила она однажды.

В ответ мистер Васаби многозначительно подмигнул. Сам он был уже слишком стар, чтобы заводить интрижки с женщинами, однако это не мешало ему завидовать мужчине, с которым его очаровательная соседка собиралась провести ночь.

— Конечно, моя дорогая, конечно… — сказал мистер Васаби. — Не беспокойтесь, все будет в порядке. Как всегда.

Позаботившись таким образом о собаках, Кэмерон отправилась домой. Там она приняла душ, слегка подкрасила ресницы и губы и в задумчивости остановилась перед платяным шкафом. Гардероб у нее по-прежнему был не слишком богатым, однако Кэмерон думала не меньше часа, прежде чем остановилась на джинсах, высоких армейских ботинках и коротком топе, поверх которого она надела свою самую лучшую вещь — куртку от Дольче и Габбана из мягкой светло-бежевой кожи. Только после этого Кэмерон вышла из дома, села в «Мустанг» и отправилась в небольшой просмотровый зал в Санта-Монике, где, как она случайно узнала, Райан Ричардс собирался показать узкому кругу ценителей свой последний фильм.

Райан Ричардс… Мужчина из прошлого, о котором она до сих пор думала чуть ли не ежедневно.

Они не встречались с того памятного вечера, когда Грегг, ворвавшись в дом Стэндартов, застрелил молодую жену Гамильтона Гекерлинга. Это была настоящая трагедия, и Кэмерон — вопреки логике — чувствовала себя виноватой в том, что случилось. Ведь Грегг, как ни крути, приехал в Лос-Анджелес за ней.

Уж лучше бы он убил ее, как, без сомнения, и собирался.

Все могло сложиться иначе и в том случае, если бы ей хватило мужества слетать на Гавайи и развестись с ним. Эти бесчисленные «бы» и «если» продолжали терзать Кэмерон, несмотря на то, что умом она понимала: за время, что они не виделись, Грегг стал законченным психом, и никакой ее вины в происшедшем нет и быть не может. И все же в глубине души Кэмерон продолжала считать, что предотвратить трагедию было в ее силах.

Сразу после выстрела полицейские начали штурм, который, как ни странно, закончился успешно. Хаос начался потом.

После того как их освободили, Дон предложил Кэмерон поехать к нему, но она отказалась, сославшись на то, что ей нужно побыть одной и все хорошенько обдумать. Через несколько дней они снова встретились, и Кэмерон постаралась говорить с Доном предельно откровенно и честно. Она могла себе это позволить, потому что это был прощальный вечер. Дон, однако, был раздосадован.

— Ты обманывала меня, и в результате я же оказался в проигрыше, — возмущался он. — Это попросту нечестно!

— Мне очень жаль, — мягко ответила Кэмерон. Ей действительно было жаль, поскольку Дон не был ей безразличен, но чувств, которые Кэмерон к нему испытывала, было недостаточно, чтобы она могла остаться с ним. — Но пойми и ты меня: стиль жизни, которого ты придерживаешься и к которому привык, мне не подходит. Сколько-то времени я смогу терпеть, но потом все равно не выдержу. Мы… мы слишком разные люди, Дон.

Дон был настолько сердит, что не удержался и сказал Кэмерон — это он был тем таинственным инвестором, который в решающий момент вложил в «Парадиз» большие деньги. Именно благодаря ему, добавил Дон, ей удалось так быстро добиться ошеломляющего успеха.

Но Кэмерон только пожала плечами. У нее еще раньше появились на этот счет подозрения, к тому же после трагедии у Стэндартов она чувствовала себя опустошенной. Внезапное появление Грегга потрясло ее сильнее, чем Кэмерон готова была признаться.

— Я благодарна тебе за все, что ты сделал, — ответила она. — И я постараюсь, чтобы твой вклад принес пользу не только мне, но и тебе. И не только материальную…

В конце концов Дон все-таки смирился с тем, что они с Кэмерон могут быть только деловыми партнерами и друзьями — не более того. Правда, ему потребовалось на это немало времени: его самолюбие было слишком глубоко уязвлено, однако присущее Дону чувство юмора помогло ему справиться с собой. Как и хотела Кэмерон, они остались друзьями. Правда, при каждой встрече Дон не уставал повторять, что она совершила серьезную ошибку, однако Кэмерон видела, что на самом деле он смирился о поражением.

Суд над Греггом начался несколько месяцев спустя. Два дня присяжные совещались и в конце концов вынесли вердикт: виновен в непредумышленном убийстве. Грегга присудили к восьми годам тюремного заключения.

Сразу после процесса Кэмерон проконсультировалась с адвокатом и начала процедуру развода. Через полгода она была свободна.

Друзья в клубе поддерживали ее как могли, и вскоре работа снова стала главным содержанием жизни Кэмерон. Ни о чем другом, кроме «Парадиза», она не хотела знать. И только вчера, когда молодая актриса, бойко размахивавшая гантелями под руководством Коула, упомянула, что сегодня вечером состоится предпремьерный показ нового фильма Райана Ричардса, Кэмерон задумалась, правильно ли она поступает.

На премьеру «Голубого сапфира-2» Кэмерон не пошла, хотя Коул и остальные там побывали. Вместо этого она решила попытать счастья в другом месте.

Кэмерон понимала: то, на что она решилась, — настоящее безумие. Быть может, она лишь вообразила, что между ней и Райаном существует какое-то взаимное притяжение, и ничего такого на самом деле нет. Быть может, он даже не помнит ее.

В просмотровый зал Кэмерон попала уже после того, как фильм начался. «Аня» показалась ей настоящим шедевром: в фильме не было никакого нарочитого морализаторства, однако его эмоциональное воздействие на зрителей было необычайно сильным.

Когда фильм закончился, зрители разразились бурными аплодисментами. Некоторые украдкой вытирали слезы, а ведь в этом зале собрались профессионалы кино, которых трудно было чем-нибудь удивить.

Некоторое время Кэмерон оглядывалась по сторонам, ища Райана, и наконец заметила его. Красавица-актриса, исполнившая в фильме главную роль, обнимала и целовала его, а Райан улыбался. Глаза его сияли.

Это выражение счастья на лице Райана заставило Кэмерон ощутить сосущую пустоту внутри. Что ж, чего-то подобного следовало ожидать. Разумеется, Райан продолжал жить нормальной человеческой жизнью; глупо было бы ожидать, что он все еще вспоминает женщину, с которой когда-то давно перекинулся парой слов на улице у ресторана.

Пока Кэмерон раздумывала, как ей незаметно исчезнуть, актриса выпустила Райана из своих объятий и быстро пошла к выходу с каким-то молодым человеком, который с видом собственника обнял ее за талию. Что-то подсказало Кэмерон, что положение не так безнадежно, как ей представлялось. И, набрав в грудь побольше воздуха, она двинулась навстречу Райану.

Его уже окружили какие-то люди, которые жали ему руку, хлопали по плечу, что-то говорили. Когда Кэмерон приблизилась, ей пришлось встать в очередь из желающих поздравить режиссера с успехом. Прямо перед ней стояла какая-то крупная женщина, которая заслоняла ее от Райана; внезапно она шагнула в сторону, и Райан увидел Кэмерон.

Их взгляды встретились…

Их взгляды встретились, и Кэмерон вдруг стало совершенно ясно: ничто не изменилось, и их по-прежнему влечет друг к другу таинственная сила, действие которой она испытала еще в тот первый раз.

— Привет… — негромко проговорила она.

— Привет, — ответил Райан.

— Мне понравился твой фильм.

— Правда?

— Правда. — Кэмерон кивнула, думая о том, что от синевы его глаз у нее по-прежнему захватывает дух.

Райан улыбнулся — улыбнулся открыто и радостно.

— Тебе понадобилось много времени, чтобы найти меня, — проговорил он. — Почему?

Кэмерон ответила такой же улыбкой.

— Должно быть, я слишком ленива, — ответила она.

Райан протянул руки и крепко прижал ее к себе. В его надежных объятиях было тепло и уютно, и Кэмерон вдруг поняла — поняла сердцем: они больше никогда не расстанутся.

И это было так же верно, как то, что ее зовут Кэмерон Парадайз.

Яркая, роскошная, непревзойденная, знаменитая Джеки Коллинз — одна из самых популярных писательниц в мире. Ее книги переведены на 40 языков, а суммарный тираж ее произведений превысил 400 миллионов экземпляров. О таких вершинах многие могут только мечтать.

А Джеки и не думает останавливаться на достигнутом: она продолжает радовать нас своими новыми романами, каждый из которых становится бестселлером.

Кинозвезды, топ-модели, шикарные рестораны, дорогие автомобили, казино Лас-Вегаса, пляжи, скачки, интриги, вседозволенность, секс, мафиозные разборки — казалось бы, стандартный набор обычного остросюжетного западного романа. Но только Джеки с удивительным изяществом, шокирующей откровенностью и блестящим писательским мастерством умеет приготовить из этих ингредиентов невероятный коктейль, который приходится по вкусу миллионам читателей.

Vanity Fair

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Примечания

1

Трамп, Дональд — глава американской корпорации, владеющей самыми престижными объектами недвижимости в Нью-Йорке и др. городах.

(обратно)

2

«Сезонные замеры» — периоды времени, когда рассчитывается аудитория телесети для определения цен на рекламу на следующий сезон.

(обратно)

3

«Блекбери» — карманное устройство для отправки и приема электронной почты, нечто среднее между модемом и электронной записной книжкой.

(обратно)

4

«Ти-Во» (TiVo) — американская компания, производящая видео-оборудование одноименной марки, отличающееся высоким качеством изображения и звука.

(обратно)

5

«Шоутайм» — платный кабельный телеканал, специализирующийся на показе фильмов и развлекательных программ.

(обратно)

6

Аукционная война, или война предложений — термин относится к ситуации, когда двое или более потенциальных покупателей борются друг с другом за право приобретения товара или получения заказа.

(обратно)

7

Диллинджер, Джон — известный преступник, совершил серию убийств и ограблений. Его романтический образ поддерживается в массовой культуре.

(обратно)

8

Кид Рок — сценический псевдоним популярного американского рэпера Роберта Джеймса Ричи.

(обратно)

Оглавление

Лос-Анджелес, наши дни 1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

Амстердам семью годами ранее…

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

33

34

35

36

37

38

39

40

41

42

43

44

45

46

47

48

49

50

51

52

53

54

55

56

57

ЭПИЛОГ Полтора года спустя…

*** Примечания ***