Самолет для валькирии (СИ) [Александр Петрович Богатырев] (fb2) читать онлайн

Самолёт для валькирии

-- Между эболой и золотом

Василий изнывал.

Уже сколько раз приходилось повторять одно и тоже, но эти ср...е журналисты всё шли и шли!

И приходилось снова делать нечто типа пресс-конференции. Всё дело было в панике. Европа, помня великий мор, почувствовала смрадное дыхание смерти. На Британских островах бушевала эбола.

Не так чтобы очень. То ли кордоны карантина выстроили-таки вовремя, то ли сама эбола была не настолько крута, как недоброй памяти Чёрная Смерть(1). Расползалась она медленно. Сказывалась не такая бешеная заразность, как у реальной чумы. Особенно лёгочной формы чумы.

Но так или иначе, приходилось отвечать на бесконечные, повторяющиеся вопросы. И всё это буквально в последние два дня. Василий сделал себе на ум заметку, чтобы поинтересоваться свежими новостями. Может там уже реально скачут Всадники Апокалипсиса, а в Санкт-Петербурге никто ни сном ни духом.

Англичане изначально были кругом виноваты.

Во-первых, не вняли предупреждению о местообитании болезни. Полезли в долину Монгалы и далее на Эболу(2).

Во-вторых, не вняли предупреждению о мерзопакостности вируса.

В-третьих, проигнорировали предупреждения о точном исполнении мер защиты.

В-четвёртых, БЛИН-Н! Нас..ли на карантинные меры!!!

Ну вот кто их за задницу кусал, что они немедленно, уже по прибытию в порт погрузились на корабль и рванули на Альбион? И это после того, как 95% состава экспедиции дало дуба от вируса по дороге назад?!!

Василий был зол. И на англичан, и на вот этих приставучих журналюг. Но... приходится отвечать. Сейчас братья Эсторские типа-герои -- награждены из рук Самого. Того самого, что "...Всея Руси". И "спасители человечества".

Хотя ещё хрен это человечество спасли. Даже не приступали. И не ясно даже от кого и от чего спасать в первую очередь. Ведь реально от чего сейчас стоило бы спасать, так это от дикой глупости.

Ведь ничем кроме глупости, возникновение нынешнего кризиса объяснить невозможно. А как спасать от глупости - загадка веков.

Все эти мысли смешались в голове у Василия. На лице проступила и закрепилась лишь вселенская скорбь. Ибо скорбел он о бездарно потерянном времени. Однако журналисты эту печаль истолковали по своему. Как "печаль о судьбах мира и человечества, подвергающегося смертельной опасности".

Да-да! Прямо так впоследствии и напечатали.

Григорий ржал над передовицей так, что стёкла дребезжали. Ему же аж подвизгивая вторила Натин.

Но Василий ещё не знал какая участь его ждёт. Ибо это было только на следующий день.

А сейчас... Сейчас толпа журналистов, все как на подбор с сур-ровыми выражениями лиц, с придыханием пытали бедного Васю. И всё потому, что доподлинно знали о том, что он почти безвылазно сидит на телеграфе -- отвечая на повторяющиеся депеши из Англии.

- Господин Эсторский! Могут ли занести эболу во Францию? Например, рыбаки.

- Вероятность есть, но очень мала. Англичане объявили на весь мир, что Корнуолл поражён смертельно опасной болезнью. И блокировали это графство с суши и моря.

- Но ведь беженцы под покровом тумана... - чуть ли не до земли подобострастно кланяясь попробовал "уточнить" щелкопёр. Но Григорий, поняв куда клонят и так, тут же начал отвечать.

- Под покровом тумана, пересечь на лодках в том месте "Канал" - это подвиг. И скорее всего потонут. Да и французы со своей стороны увеличили меры предосторожности. Ко мне уже прибегали. Пара французов вполне официального вида. Великую Чуму помнят все народы Европы. - на лице Василия, при этих словах, проявилась мрачная, почти садистская улыбка. Но вскоре увяла, заменившись прежним страдальческим выражением.

- Но, Господин Эсторский, что же нам тогда ожидать? И что ожидать англичанам? - вступил другой журналист, давно тянущий руку, на которого указал Василий.

- Ну... Не знаю! То, что в Корнуолле может вымереть изрядная часть населения, я думаю, уже ясно. А дальше... Дальше всё зависит от того, смогут ли англичане сдержать распространение болезни только в границах графств Корнуолл и Девон.

- Звиняюс! Пардон!... - сбился журналист заговоривши на каком-то диком диалекте. Но тут же поправился. - В Девоне тоже эбола?

- Было зафиксировано пока десять случаев в одном из поселений. В Девоне "карантинными войсками" блокированы все поселения. И до того, как болезнь вспыхнула на территории графства. Так что возможно, всё будет не так печально, как в Корнуолле, где болезнь ныне представлена во всех населённых пунктах.

- Но всё-таки, каков прогноз, господин Эсторский? - подпрыгнул следующий рыцарь пера, валя с грохотом стул, на котором сидел. - Ваш прогноз?

Василий и ухом не повёл.

- Мой прогноз в том, что болезнь всё-таки будет побеждена. Возможно, в Конуолле к тому времени вымрет половина населения. Возможно я пессимист...

- А возможно вы и оптимист, господин Эсторский! - со смехом заметил кто-то.

- Возможно... Но ясно, что пока ничего не ясно! - скаламбурил Василий.

На этой "оптимистичной" ноте, корреспонденты газет и журналов начали потихонечку истощаться, так как далее пошли уже всё более и более не относящиеся к изначальной теме вопросы. Василий поспешил закруглиться и раскланяться с корреспондентами. На лице его на несколько секунд пропечаталась кислая улыбка, благосклонно принятая всеми присутствующими.

Когда он поднялся из "конференц-зала" в гостиную, его встретили ехидные улыбки Григория и Натин. Паола, скромно попивающая чаёк вместе со всеми, наоборот бросила в сторону Василия полный сочувствия взгляд.

Он молча подошёл к столу и пододвинул заварник.

- Вам тут хорошо -- вы чаи попиваете. А мне от этих крокодилов отбиваться! - бросил Василий наливая себе чаю. Бросил пару кусочков сахара и наконец, уселся за стол.

- Мы тебе сочувствуем! - кинул Григорий, хотя по его смеющейся роже нельзя было сказать, что он именно сочувствует.

- Ну хоть что-то новое говорили? Спрашивали? - спросил он.

- Да всё то же что и вчера. Только морды уже другие. - отмахнулся Василий. - А что, должны были?

- Ну, вообще-то да! - почти хором вдруг ответили Григорий и Натин. В следующую секунду они удивлённо переглянулись и рассмеялись.

Глядя на такое веселье и Василий резко забыл о печалях.

- А что произошло? - чуть ли не подпрыгнув спросил он.

- В столицу прибыла делегация буров. Из Южной Африки. - сказала многозначительно Натин.

- Вот так новость! - поразился Василий. - Но ведь у них пока ещё и не война... как бы?... Или я что-то упустил?

- Война-война! - уже чуть серьёзнее ответил Григорий. - Только вялотекущая. Наглы потихонечку хамеют. Буров покусывают. Вот они и прибежали в Рассею-матушку за её широкие юбки подержаться.

- Дык у них же на Островах... - полезли у Василия глаза на лоб.

- Дык ото ж! - подчеркнул Григорий и выпрямился.

Раньше он развалившись в кресле сидел и созерцал собравшуюся компанию. Теперь же установив оба своих немаленьких кулака на скатерть он сурово посмотрел на Василия. Это уже был знак что пора говорить серьёзно.

Василий подобрался, влил в себя чашку полуостывшего за время его отсутствия чаю и посмотрел на собравшихся. Натин тоже отставила свою чашку и в свою очередь бросила вопросительный взгляд на обоих.

Но серьёзный настрой продержался недолго. Сменив выражение лица на сильно озадаченное Василий кинул в пространство вопрос.

- И с чего они так? Ещё эбола на Островах, а они сразу в драку...

Увидев хороший повод похохмить сорвался Григорий.

- Клянусь! Я им хвоста не накручивал! - положив руку на сердце и подняв другую воскликнул он. - Просто ещё не успел!

Василий-то знал, что Григорий просто хохмит. Но от этого утверждения у Натин резко полезли глаза на лоб.

- А мог? - с некоторой опаской спросила она.

- Этот мог! - прокурорским голосом заявил Василий, поддерживая хохмача, но в следующую секунду до него дошло что при этом подумала Натин. Ведь она не была в курсе всегдашних их хохмаческих поединков и восприняла всё слишком всерьёз.

- Но зачем?! - удивлённо воскликнула принцесса Атталы адресуя вопрос Григорию.

- Та чтоб интереснее было! - с апломбом заявил Григорий.

С этими словами в глазах Натин появилась даже некоторая толика испуга.

- Война там всё равно была неизбежна. - увидев этот испуг бросил Василий. - Мы лишь слегка её оттянули прибив часть экспедиционного корпуса, отправляемого в Южную Африку.

- Так это вы! - вскинулась Натин.

- А мы разве не говорили? - в свою очередь спросил Василий и переглянулся с Григорием. Тот отрицательно помотал головой сохраняя свой прежний апломб.

- Удар инфразвуком. - пояснил Василий для Натин. - Догнали и ударили.

- А всё выглядело как "песня моря". - Всё ещё с сильным удивлением выговорила Натин. - А я-то всё удивлялась, что какая сильная аномалия! Да ещё в таком нетипичном месте. Обычно она возле Бермудских островов. Ведь там такое сочетание течений и ветров...

- Главное эффект! - подчеркнул довольный Григорий. - Войну почти на год оттянули.

- Не "почти", а на год. - Тут же поправил его Василий.

Натин уже оправившись от испуга тут же заинтересовано приготовилась слушать. Увидев это Василий вдарился в пояснения.

- Мы сбили им только начало. Экспедиционный корпус, что туда плыл, должен был начать войну. Именно его там не хватало. А для того, чтобы всё-таки начать им ещё понадобится снова его собрать. И ещё туда переправить. А тут подоспела эбола. Войска бросили на блокирование графств и установление карантинных зон.

- Но ведь интересы в Южной Африке у них остались прежними! - кивнул Григорий.

- А раз остались прежними, то и не отступятся. Что им оставалось делать? Только снова собирать войска, провиант, вооружения и продолжать пропагандистскую войну. Кстати довольно знаменательную!

- Можно чуть-чуть поподробнее? Об этой пропагандистской войне. - попросила Натин.

- Это первая в мире "война за демократию", когда в качестве предлога для оккупации независимого государства и овладения его природными ресурсами используется "нарушение прав человека" и "ущемление демократических свобод". - начал пояснять Василий. - Более того! В качестве предлога к этой войне было использовано ущемление прав даже не граждан, а иностранцев, приехавших на заработки, и поселившихся в стране.

Расположившись поудобнее Василий как заправский лектор продолжил.

- Буры это народ образовавшийся от смешения двух народов эмигрировавших в 17-м веке в Южную Африку -- голландских крестьян и французских гугенотов. Оба народа исповедовали одну и ту же религию. Главной отличительной чертой буров был религиозный фанатизм, готовность не только пострадать за веру, но и бороться за неё с оружием в руках. И всё у буров было бы хорошо, если бы не золото и алмазы, наполнявшие южноафриканские недра, а также 75 % мировых запасов платины, и множество других цветных и драгоценных металлов.

А если есть такие сокровища, то и найдётся тот, кто захочет это всё отобрать себе. Англичане подошли к этому делу со всей обстоятельностью.

Захватив прибрежную часть Южной Африки (Капскую колонию) в 1806 году, англичане сразу же начали вытеснять оттуда буров. В 1835-1843 годах значительная часть буров откочевала во внутренние районы Южной Африки. Переселение буров, когда народ на лошадях и запряженных быками повозках покидал землю, где люди жили в течение многих поколений, получило у них название "Великий Путь".

На новом месте основали две свои республики - Трансвааль (Южно-Африканская республика) и Оранжевое свободное государство (Оранжевая республика). В 1877-1881 годах англичане несколько раз попытались эти республики завоевать (Первая Англо-бурская война), но ничего у них не вышло. Английская армия была полностью разгромлена.

Увидев, что разгромить просто военной силой не удаётся, и что откровенно захватническая война выглядит со стороны других европейцев как натуральный бандитизм(ведь буры не какие-то там негры, а почти свои же -- европейцы! "Цивилизованные люди"!), англичане пошли другим путём.

Они первыми придумали, что можно воевать "за демократию". Но для этого нужно было создать соответствующий повод. Чем они и занялись.

Британское правительство стало массово направлять англичан-переселенцев в бурские республики. Там этих "трудовых мигрантов" называли "уитлендерами", что на местном языке обозначает "чужеземцы".

Буры этим "чужеземцам" приезжать не запрещали и никак их не притесняли. В общем, к приехавшим на заработки мигрантам относились очень даже хорошо. Это их и сгубило.

И вот, когда этих "уитлендеров" на земле буров стало достаточно много, англичане "внезапно вспомнили" о "демократии". Британское правительство потребовало от буров, чтобы они предоставили "уитлендерам" равные избирательные права с бурами. На что буры никак не могли пойти.

Дело в том, что этих "пришлых" со временем могло стать большинство и тогда они, вполне демократическим путём на выборах завоевали бы власть и в ходе последующего референдума проголосовали бы за присоединение к Британской Империи. Буры не дураки и это сообразили сразу же.

Впрочем, я тут погорячился. С тем, что "не дураки". Будь они поумнее, они бы просто запретили бы массовую иммиграцию англичан-переселенцев и на этом всё бы закончилось.

Но этого не случилось.

Тогда бриттам оставалось всего-то "сыграть по правилам".

Параллельно с этим в Англии развернулась настоящая истерия в газетах, где буры выставлялись в самом чёрном свете. Истерия вокруг буров легла на благодатную почву. Англичане искренне верят, что они рождены править миром и любое препятствие в реализации этого плана воспринимают как оскорбление. Существует даже специальный термин, "джингоизм", означающий крайнюю стадию имперского шовинизма британцев.

Вскоре бритты выдвинули бурам заведомо неисполнимые требования. И, что вполне естественно, получили полный и категорический отказ. Таким образом, "казус белли" был создан, и наглам оставалось лишь начать войну. Но тут, как назло, "мимо проходили" мы - и "всё испортили".

Василий сдержанно улыбнулся сказав последнее предложение. Но Натин отреагировала бурно.

- Теперь я понимаю, почему вы ТАК ненавидите эту страну! - воскликнула она.

- Но вы точно не причастны к заносу эболы на Острова? - вдруг прищурилась она.

- Нет! - Всё с тем же апломбом заявил Григорий. - Это уже чисто английская глупость. Это они, наплевав на наши предупреждения попёрлись на Эболу, снарядив целую экспедицию. Выделив на эту экспедицию целый крейсер, который в результате и утоп на подходах к берегам Британии. Мы-то прекрасно осознаём что значит массовая пандемия такого заболевания.

Натин, видно поверила, потому, что перевела разговор в чисто прагматическое русло.

- Всё-таки стоило бы заметить, что Южная Африка имеет и стратегическое значение. Там порты для идущих в Индию судов. И, заметьте! - Натин выделила последнее с нажимом в голосе. - Если они потеряют всю Южную Африку, то потеряют даже слишком много.

- Ну... предположим, порты для англичан в настоящее время не так важны, как ресурсы. Ведь есть ещё Суэцкий канал. - возразил Григорий.

- Но если они потеряют ВСЮ... - гнул свою линию Василий. - То это будет очень сильным ударом. Ведь там алмазы и золото. И на них завязано слишком много банков и разных проходимцев. Например, тот же Сесил Джон Родс.

- А! Кстати! - вдруг подпрыгнул Григорий. - Я тут как раз накануне анализировал психоз в английских газетах. Там хоть и много про эболу, но всё же продолжается и дурь про Африку. Противостояние между бурами и англичанами в британских газетах представлено как противостояние между англо-саксонской и голландской РАСАМИ! То есть опять расизм! И замешивается вся эта бодяга вокруг чести и достоинства нации. Объявляется, что "если Англия ещё раз уступит бурам, это приведёт к развалу всей Британской империи, ибо люди в Австралии и Канаде перестанут её уважать". Была вытащена старая байка про претензии России на Индию и "найдены" следы русского влияния на буров.

- Гы! Так может и сделаем им "доказательство"? Предметное! - тут же подхватил идею Василий. - Возьмём и придём туда со своей мини-армией. И пускай бритты пляшут.

- Дык я о чём и говорю! - с энтузиазмом подхватил брат. - Сейчас за буров ещё и германский кайзер вдруг подписался. У германских колоний там прямое железнодорожное сообщение с бурскими республиками. Так что они могут пробрасывать вооружения и с Атлантического побережья, и от Индийского океана.

- Рассчитываешь выиграть эту войну? - что-то пересчитав или вспомнив сказал вдруг Василий с сомнением.

- Есть шансы. - нагло сказал Григорий.

- Кстати! А почему вдруг буры так резко отказали англичанам? Ведь действительно... Создали им "казус белли" - внезапно вернулся Василий к пройденному .

(Василий тут намекает Григорию, на то, что в РеИ после долгих переговоров президент Трансвааля Поль Крюгер фактически согласился на все требования в отношении гражданства и прав уитлендеров и даже в чём-то превзошёл их. Это поставило Англию в несколько неловкое положение, поскольку повод начинать войну фактически пропал. Тогда Британия просто отвергла эти предложения, как и предложение прибегнуть к третейскому суду, сказав что "они запоздали").

- Ну дык мы же "мимо проходили"! - напомнил Григорий. - И армию вторжения бриттам потопили.

- Думаешь, что буры подумали что "за них Бог" и...

- А чёрт их разберёт этих фанатиков! Почему бы и нет?

Василий хмыкнул и решил перейти к более существенному.

- Но у тебя есть какой-то план? По начистке морды бриттам...

- Пока только намётки.

- И каков расчёт?

Теперь настал черёд Григорию задвинуть небольшую лекцию. Но так как он не был лектором, а предпочитал больше "мослами двигать" он был немногословен.

- Мы знаем, что бритты могут нагнать туда войск. Так, чтобы на одного бура приходилось десять англичан. Следовательно, им это нужно сильно усложнить. А для этого -- наша яхта. С её возможностями.

- Но там уже много войск. Изначально как бы было. Ведь ведут какие-то боевые действия. - возразил Василий. На это Григорий лишь пожал плечами.

- Они и раньше пытались -- да обломались. Надо только повторить прежний опыт. Однако! Эта война может быть НАМИ выиграна, если мы будем действовать используя все наши совместные ресурсы.

Григорий многозначительно посмотрел на Натин. И ей этот взгляд не понравился.

- Буры уже здесь. В России. И мы знаем, зачем. Следовательно, нам надо поднять большой шум в прессе. И добровольцев у нас будет столько, что отбиваться придётся. Так что за небольшой армией дело не заржавеет. Её подготовка -- моя забота. Плюс наши общие друзья от товарища "Камикадзе". Этих готовим обязательно.

- Ага! Совмещаем "приятное с полезным". - усмехнулся Василий.

Что имелось в виду от Натин ускользнуло, но она не стала переспрашивать. По репликам было ясно, что об этом "Камикадзе" и его группе дискуссия между братьями длится уже давно. Хотя и догадывалась кто такие эти "друзья".

- Дальше -- вооружения. Нужно хорошее автоматическое оружие. - продолжил Григорий. Но тут взвился Василий.

- Сейчас нельзя светить что-то достаточно совершенное.

- А я и не говорил, что нужно супер-пупер совершенное. Пулемёты "Максим", томми-ганы, но чтобы без некоторых своих приколов, гранаты, мины. Сможешь?

- Большую часть названного -- легко. Тут же согласился Василий. Даже "Томсона" через компмоделирование слегка подправил, чтобы не клинил слишком часто.

- А в чём смысл не брать на войну достаточно совершенное оружие? - не поняла Натин.

- А вы хотите предложить нам термоядерную бомбу? - тут же бросился хохмить Григорий.

Натин сама постановка вопроса сильно покоробила, но увидев, что Григорий именно шутит расслабилась.

- Термоядерной бомбы у меня нет. Но почему бы не сделать что-нибудь достаточно совершенное. Из автоматического оружия. Ведь, как я поняла, на ваших накопителях есть чертежи.

- Есть. - Согласился Василий. - Но мы не хотим ускорять прогресс в этих областях. До поры до времени. Чтобы дать России тот гандикап, который сильно понадобится для начального выживания после революции.

- Разве что из этих соображений... - с сомнением покачала головой Натин. Но развивать тему не стала.

- Но всё равно мы сильно дадим копоти, что подхлестнёт военную теорию. - Вдруг тоже засомневался в избранной тактике Василий. - Ведь ты хочешь применить усовершенствованную тактику коммандос?

- Именно! Но её будут применять только русские РДГ. И то -- кое-что будут делать лишь товарищи из группы "Камикадзе".

- Ладно. Подумаю, что можно смастырить в виде автомата, чтобы не слишком продвинутый был, и под ходовой патрон. - уставившись в потолок кинул Василий. Это уже были мысли вслух. Отметив, что братец включился в осмысление плана, Григорий продолжил.

- Дальше, мне для этих РДГ нужны будут снайпера. А значит и карабины с оптикой.

- Уже делаю. На основе "Маузера". - буркнул Василий. - Пока тридцать достаточно?

- Видно будет... - ушёл от ответа Григорий.

- Далее... Если кайзер так благоволит бурам, то часть вооружения закупаем в Германии. И через них же и португальцев, по Африке переправляем бурам. Но после -- наша яхта топит транспорты англичан. Её будешь гонять ты.

Григорий кивнул на Василия.

- Я -- геройствую в прериях.

- Натин, же...

При этих словах Натин подобралась.

- Разрешите поинтересоваться ТТХ вашего пепелаца, что спрятан в модифицированном амбаре в десяти верстах отсюда. - внезапно задал вопрос Григорий.

Натин удивлённо посмотрела на Григория, но после небольшой паузы сильно заинтересованно спросила.

- И откуда эта информация? Что у меня есть некий "пепелац".

Григорий расплылся в хитрой улыбке.

- Обыкновенная дедукция! - ответил он. - Прогрессор, кинувшийся в проход, открывшийся в полумиле от берега, мог иметь либо водный катер, либо самолёт.

- А как определили где он? - уже начала слегка улыбаться Натин.

- Тоже просто! Ведь в Питере инженеров всего-то... Мало! А среди них слушок: "Некая Натин Юсейхиме, переделала большой амбар так, чтобы у него была раздвижная крыша". Спрашивается, зачем нужна раздвижная крыша? Для астрономических наблюдений? Явно нет. А вот как ангар для небольшого самолётика -- в самый раз.

- Вы меня раскрыли! - усмехнулась Натин. - Но какое дело вам до моего транспортного средства? Там вооружения никакого нет.

- Ну... Вы в деле, следовательно, как-то принимать в расчёт ВАШИ возможности тоже надо. - многозначительно бросил Григорий и покосился на сильно удивлённое лицо Паолы. Видать она уже подучила русский язык. И то, что они говорили -- поняла.

Паола отставила недопитую чашку чая и с немалым интересом посмотрела на свою патронессу. Натин поморщилась. Видно что-то от своей протеже таки скрывала. А тут вот так в болтовне всплыло. Но, тяжко вздохнув, бросив виноватый взгляд на Паолу она своим привычным лекторским тоном оттарабанила.

- Стандартный флаер прогрессора. Небольшой, но с функцией маскировки. Ремонта не требует. Заправляется топливом раз в два года. Но рабочим телом -- водой, тут уже по исчерпанию. Впрочем, флаер сам, за время стоянки фильтрует из атмосферы воду. И если не трогать, то заправляется сам. В моей модификации, наличия вооружения, если для вас это важно, не предполагал. Оптимальная скорость в первой форме -- треть скорости звука, во второй - полторы скорости звука, потолок -- двенадцать тысяч метров, дальность, если учесть, что как вспомогательное рабочее тело в двигателе используется вода, то до одиннадцати тысяч километров. Дальше необходима заправка водой.

- А сколько человек может взять на борт? - спросил Василий.

- Может нести двух человек. Если с комфортом... Ну и ещё четверо или пятеро, но без комфорта. В грузовом отсеке.

- Он герметичный? Грузовой отсек...

- Да. Герметичный. Для выполнения задач, часто требовавшихся в Аттале, как раз герметичный и нужен.

Василий не стал уточнять, что за задачи такие и кого возили.

- А вообще какой вес может поднимать?

- Примерно, до 600 килограмм... Если я правильно перевела из нашей системы мер... - Натин на несколько секунд задумалась, что-то пересчитывая в уме. - Да! До 598 килограмм! По техпаспорту.

- Так это же замечательно! - радостно всплеснул руками Григорий. - Если у него есть функция маскировки, то его ведь можно спокойно использовать для транспортировки мелких, но важных грузов. В том числе и для разведки с воздуха.

Натин, глянула, зачем-то в потолок и кивнула.

- Но, всё-таки! - вступил в разговор Василий. - Какое топливо используется на самолёте как энергоноситель?

- Изотопно чистый боран.

- Сделаем! - удовлетворённо сказал Василий и посмотрел на Григория.

- У меня там на накопителях есть кое-что из дикого примитива... Автомат. Можно сделать на самом примитивном оборудовании. - как предложение закинул Григорий.

Василий же поморщился.

- Отложим. Это требует отдельной проработки вопроса.

- Ну хорошо! - пожал плечами Григорий. - Ты у нас за производство отвечаешь. Так что тебе и карты в руки. Однако, даже если и не будет ничего такого... Можно обойтись пулемётами "Максим" и тачанками. Но форму соответствующей расцветки надо сделать обязательно.

- Это безусловно! - как само собой разумеющееся кинул Василий и резко спросил.- Информационное прикрытие?

- Думаешь, что нас тут за шкуру возьмут, как только мы что-то попробуем сделать типа армии?

- Естественно!

- Тренироваться можно и без оружия.

- Но скрыть факт подготовки армии для кампании в Южной Африке - надо бы.

- У тебя есть предложение, типа "вынос мозга"? - хихикнул Василий предполагая уже что замыслил Григорий. Не зря же он последнее время формировал свой "медиа-концерн".

Тот не подкачал. Подняв указующий перст он торжественно провозгласил.

- Вот! А чтобы добавить шизы, предлагаю собирать армийку под благое дело "Освобождения Ридной Патагонщины От Злых Янкесов". Мы тут кто по легенде? Пра-авильна! Типо-перуанцы. И вообще можем быть скрытыми парагвайцами, жаждущими реванша.

Василий, уже наслушавшийся местных анекдотов, не выдержал и заржал во весь голос. И не зря! Парагвайский реваншизм был уже давно притчей во языцех. И такое заявление со стороны братьев, выглядело не только закономерным, но и, что особенно пикантно, ОЖИДАЕМЫМ в определённых кругах.

Василий не успел ещё отсмеяться, под довольным взором Григория и несколько не понимающим Натин, когда скромно, стесняясь привлекла к себе внимание, до этого молчавшая Паола.

- Извините, сеньоры, но какова будет в этом предприятии моя роль? Ведь наверняка и мне что-то достанется? Уж не поверю, что буду летать в виде багажа в самолёте сеньориты Юсейхиме.

- Ха! - Григорий хлопнул в ладоши. - Наша итальянская валькирия рвётся в бой! Это замечательно! Не волнуйтесь, и вам важна роль найдётся. Тем более, что в вашей подготовке мы имели возможность удостовериться.

Да уж! А подготовочка была у Паолы "ещё та"! Не очень ясно какими соображениями руководствовалась Натин, но дала ей подготовку как для заправского боевика. И открылось это не так давно.

******

Григорий стоял посерёдке только что выстроенного и застеленного огромным матом спортивного зала. За большими окнами, бушевала чисто весенняя непогода -- холодно, слякотно и мерзкий дождик пополам со снегом.

В зале же было тепло. Хоть и топить печки пришлось долго. Но того оно стоило. Окна зала находились довольно высоко над землёй, так что исключали морды любопытствующих снаружи, а также случайное разбитие их изнутри. Ну разве что в футбол или волейбол играть не будут. Да и то, скоро будет изготовлена сетка поверх стёкол и окна ещё больше будут защищены от неприятностей.

Но не все эти прелести заставляли Григория пребывать в состоянии, которое можно сравнить с настроением кота упавшего в тазик со сметаной. Наконец-то он смог собрать свой контингент на занятия "рукопашкой".

И не каких-то там студентов и обывателей.

А студенток.

Бестужевских курсов.

Василий, как-то раз закинувший идею про такие курсы, очень сильно подогрел Григория. Тем более, что не так давно он сам был одним из ведущих тренеров "рукопашки" в родном мире.

А тут -- двойной кайф. И возвращение одного из любимейших занятий -- по "дрессуре неофитов". Да ещё и с дамами.

Дамы стояли напротив вдоль стены и мялись.

Всё из-за того, что полагающаяся "форма одежды" была несколько необычной: плотные маечки, закрывающие туловище по самое горло, поверх крепкая дерюжная, на вид, куртка, такие же крепкие штаны, и на ногах то ли носки, то ли полусапожки матерчатого вида. Изготовлены были на заказ. И профинансирован заказ лично Григорием.

Но теперь, реально можно было заниматься. И без каких-то диких обвинений во всех тяжких. Тем более, что поодаль, в уголке, сидела дама лет сорока. На стуле. Поза у дамы была такая... Как будто лом проглотила. А на лице выражение -- прокурор обзавидуется.

Ранее эта грымза довольно бурно реагировала на вполне обычное поведение Григория как преподавателя рукопашного боя. Но потом свыклась. Свыклась с тем, что занимающимся студенткам и их чести, похоже, ничего не грозит. А действия "мистера Руматы Эсторского", хоть и на грани фола, но за -- никогда не переходят. Может быть ПОКА не переходят. Но на то она и здесь, чтобы никогда. Строгое чёрное платье до пят и вуаль, спадающая живописными волнами с края не менее чёрной шляпки, только подчёркивали её статус официального цербера.

Григорий припомнил как эта церберша вскинулась, когда на первом же занятии, он "позволил себе вольности". Но это с её точки зрения. Но, тем не менее.

Тогда, он заявил следующее.

- Сударыни! - Обворожительная галантная улыбка студенткам. Далее поворот в сторону "церберши" и канцелярско-деревянный тон, подчёркнутый постным выражением лица.

- И официальные лица. - лёгкий "официальный" поклон в сторону угла с грымзой.

- Мы сегодня собрались, чтобы начать наши занятия по самообороне без оружия. Надеюсь, что многие из Вас вынесут с этих занятий очень много полезного, и, возможно эти знания, кому-то из вас спасут жизнь, сохранят здоровье. В наши тяжёлые времена...

Григорий сделал страдальческое выражение лица и воздел руки к потолку.

-... Всякое может случиться! - тяжкий вздох. - На улицах полно грабителей, бандитов и просто мошенников. И слабым дамам далеко не всегда безопасно на улицах. А полиция, к сожалению бывает далеко. И если на слабую даму нападет бандит, то чаще всего бандиту достаётся всё. А слабой женщине остаётся только рыдать о потерянном.

Лицо Григория резко суровеет и он продолжает уже в совершенно ином тоне.

- Но если вы будете владеть тем искусством, что я здесь имею честь преподавать, вам никакие бандиты не страшны.

На лицах некоторых студенток проявилось сомнение.

- Вы сомневаетесь? - с апломбом заявляет Григорий. - Сомневаетесь, что у вас хватит сил? Да и сознайтесь, у всех у вас есть некая мыслишка: "А что вообще может сделать слабая женщина, против громилы грабителя?".

Григорий обвёл взглядом стоящих перед ним. Хохотнул, так как на лицах студенток как раз та самая мысль и нарисовалась. Вместе со смятением. Смятением перед проницательностью Григория.

- Но! - Григорий сделал эффектную паузу и продолжил. - Я вам открою один маленький секрет нашего искусства. У нас сила нападающего всегда используется ему же во вред. Вам же со своими далеко не Геракловыми силами (которые часто совершенно излишни!) не нужно противостоять ею силе нападающего. Как? Смотрите!

Грымза в углу напряглась. Но Григорий её проигнорировал. Прошёл к двери, открыл её и крикнул.

- Прохор! На выход!

Пригнувшись, чтобы не зацепить притолоку, в зал ввалился "шкаф". Прохор, был на пол головы выше Григория, который и так среди прочих в это время был изрядно высоким. Да ещё этот Прохор явно был и гораздо шире в плечах.

Одет он был по форме, принятой в этом спортивном зале. Но с собой он принёс ворох самого разнообразнейшего добра, явно похожего на орудия. Орудия убийства. Больше всего тут было дубин. Но были и кол, и даже нож довольно устрашающего вида.

Григорий знал на что способен Прохор. Будучи извозчиком, он не гнушался показывать свою силу, одной рукой поднимая свою бричку. Он давно уже находился в услужении братьев. Но довольно быстро Григорий нашёл своему "водиле" и другое применение. Прохору тоже понравилось учиться драться. Тем более, что он с первого же захода почувствовал, что хоть его хозяин и не выглядит таким амбалом как он сам, но против него переть в рукопашную просто бесполезно. Размажет.

И вот сейчас вооружившись сначала небольшой палкой Прохор двинул на Григория.

- Вы думаете, что чем больше тело, тем больше силы надо иметь, чтобы его уложить? - бросил он студенткам с круглыми глазами наблюдающими за поединком. - Не угадали! Чем больше тело, тем громче оно падает!

С этими словами Григорий провёл какой-то невероятный, с точки зрения присутствующих, приём и Прохор бухнулся на спину. Григорий хоть и придержал его за руку, но пол под ногами у студенток ощутимо ударил по подошвам.

Рывком подняв Прохора на ноги, Григорий неспешной походкой двинул вдоль строя.

- Вы думаете, что наличие орудия в руках нападающего ему поможет с вами справиться? - снова бросил Григорий студенткам. При этих словах Прохор взял дубину из принесённой кучи и бросился на Григория сзади.

Новый изящный приём и через пару секунд, Прохор с заломленными руками лежит на матах. А дубинка уже в руках Григория как заметили присутствующие, неожиданно превращается в орудие помогающее Григорию не только уложить противника, но и ещё каким-то хитрым способом этой же дубиной связать.

И опять никаких ударов.

Григорий снова выпустил своего слугу. Тот поднялся, бросил недавнюю дубину в общую кучу.

- Может нож в руках нападавшего будет грозным оружием? - Бросил Григорий в пространство.

Прохор при этих словах, подхватывает нож и бросается на Григория.

Когда они сходятся на середине зала, в первую очередь вылетает из рук нож и летит к противоположной от стоящих стене. Дальше летит на маты сам нападавший.

- Кстати ножик был настоящий. - Хитро сощурившись сказал Григорий и подобрал валявшийся нож. - Можете потрогать.

С этими словами он протянул его совершенно офигевшим слушательницам. Те потрогали и впечатлились.

- Конечно, в целях тренировки мы не будем использовать настоящие ножи или что-то, что реально может поранить, но противостоять противнику с ножом вы научитесь.

Грымза в углу уже была похожа на рыбу выброшенную на берег. Она уже не знала что делать. То ли подскакивать и спасать, то ли устраивать скандал. Но, кажется, всё особо опасное закончилось и...

И тут Григорий сделал маленькую ошибку.

Он отпустил Прохора и перешёл уже к теме урока-тренировки непосредственно. Прохор поклонился, сгрёб всё принесённое оружие и удалился. Григорий же подошёл вплотную к ученицам и разглядывая их лица продолжил.

- Начнём с самого элементарного -- с освобождения от захватов. И научимся падать. Какой-то вопрос?

- Э-э господин Румата... А разве это надо учиться... этому... как падать?

- Конечно!

Григорий заложил руки за спину и подошёл поближе к вопрошавшей.

- Согласитесь, что если нападающий вас собьёт с ног, да вы в падении ещё что-то себе сломаете или сильно ушибёте, то ни о каком дальнейшем успешном сопротивлении и речи быть не может.

- Но разве это... - Студентка явно растерялась.

- ...Какое-то особое искусство? - закончил за неё Григорий.

Та быстро закивала.

- Ну... Это легко продемонстрировать. Выйдите пожалуйста. И не бойтесь. Маты мягкие. Не ушибётесь.

Грымза, находящаяся за спиной Григория сделала стойку.

- Вы готовы? - спросил Григорий. Студентка кивнула.

- Тогда...

Григорий просто легонько толкнул её в грудь. Та, не ожидала такого захода, взмахнула как птица обеими руками и упала на маты. Плашмя.

- Вы не ушиблись? - вежливо спросил Григорий и подал ей руку. Но тут сзади налетела грымза.

- Да как вы смеете! - кричала она. - Как вы смеете так обращаться с дамами!!!

Григорий не спеша обернулся и послав ослепительную улыбку церберше ответил.

- Вы наверное, забыли, где находитесь. А находитесь вы в спортивном зале, где обучают самообороне от нападения. Или вы хотите сказать, что сами всем покажете как падать и научите их? Давайте! Начинайте! Толкайте! И учите!

Григорий сделал шаг в сторону и изящным жестом пригласил грымзу продолжать.

Дама наконец перенесла взор на студенток. И встретила там ТАКОЕ единодушное осуждение себя любимой, что все слова у неё в глотке застряли. Было очень хорошо видно, все ныне стоящие как одна, люто завидовали той, которую только что толкнули. И толкнуть соизволил сам "Господин Румата"! Он! К ней! ПРИКОСНУЛСЯ!!!

Церберша икнула и лицо у неё пошло пятнами.

Она попятилась.

Меж тем, Григорий помог подняться упавшей и как ни в чём не бывало продолжил.

- Сейчас вы упали на мягкий пол нашего зала. Представьте себе, что было бы, если бы вы упали ТАК на мостовую.

Студентки тут же, мгновенно забыли про цербершу и уставились на Григория, жадно ему внимая. Та, почувствовав себя забытой ветошью, так и забыв закрыть рот, походкой сомнамбулы откочевала в свой угол.

- А вот как вы ДОЛЖНЫ были упасть!

При этих словах мягко кувыркнулся назад. Причём в процессе кувырка стал снова на ноги.

- Но это вы сами упали, господин Румата! - резонно возразила егоза, которую Григорий опознал как ту самую, задавшую вопрос на первой встрече: "А вы правда Древние?!".

- Да? - улыбнулся ей в глаза Григорий. - Тогда толкните меня как следует!

Преодолев секундное замешательство, егоза, которую, как знал Григорий звали Ольга, таки толкнула. И действительно как следует. Ловко кувыркнувшись Григорий снова стал на ноги.

- Как видите, я справно изображаю из себя Ваньку-встаньку! И обучению именно этому умению ПРАВИЛЬНО ПАДАТЬ, мы сейчас и займёмся.

Следующие полчаса, вся группа исправно толкалась и падала. Григорий ходил между ними, поправлял и указывал. Он знал по опыту, что часто именно девицы, в этих начальных упражнениях наиболее сильно тупят. И сильно неуклюжи. А исправить всё это можно только длительными тренировками.

Церберша ещё несколько раз за занятие порывалась вскочить и дать отповедь. Но вскоре поняла, что если она будет тут "поднимать пыль", то действительно порвут. Вот эти студентки. Но не "нахала Румату". А её саму.

Под конец занятия Румата её добил.

- Да! То ли ещё будет! - Сказал он обращаясь к ней. - Скоро будем нарабатывать гибкость рук и ног... Вот когда настанет "форменный кошмар"!

Студентки, уже нагло захихикали, увидев как ловко "господин Румата" вернул "старой грымзе" её же любимое словцо.

Сам же Григорий понял, что с этой "мадамой", приставленной к студенткам, будет куча проблем.

И ещё он понял, что этот контингент в корне отличается от тех гламурных б..й, которые, под действием мимолётного желания или моды приходили с парнями к нему в Зал Борьбы. В его время. В его Мире.

Вот эти же - студентки Бестужевских курсов -- не будут стонать от нагрузок и боли в мышцах. Не будут устраивать истерики что не ожидали того, что тут надо, оказывается реально работать. Над собой.

Они будут именно что работать. Упорно осваивая всё то, что необходимо. Чтобы стать Бойцами.

Именно так -- с большой буквы. Бойцами. Потому, что они были в душе этими самыми Бойцами.

Ведь действительно -- для того, чтобы в атмосфере патриархальщины, где женщине издавна отведена роль "мебели", где за ней не предполагается изначально никакихталантов в виде ума или ловкости (особенно среди не принадлежащих к слоям элиты, - помещикам, аристократии) -- нужно было иметь не только изрядную смелость, но и дикое упрямство. Упрямство переть против предрассудков. Упрямство противостоять убеждению, что "женщинам это не дано", "им нельзя".

Эти - смогут. Добьются. Станут.

Но всё равно. Как-то надо было их подбодрить. Показать то, чего они в состоянии добиться. Что реально вершины мастерства в таком "диком" виде искусства как "рукопашная", может освоить и женщина.

И вот тогда Григорию и пришла в голову шальная мысль. А что если?

Что если на тренировку пригласить принцессу Натин? Она в деле?

Пускай включается! Вот так.

******

Вообще, сама по себе Натин не была по настоящему принцессой. На самом деле она была прогрессором. И "правила" одним княжеством в мирке, под названием Аттала. Вот там она и заменяла "временно" принцессу, которую изъяли в её родной мир. Чтобы не просто убрать из княжества, но ещё и спасти от расправы как... с вампиром. Дело в том, что девочка была больна. Довольно редкой болезнью -- порфирией. И эта болезнь делала её слишком похожей на мифического вампира.

Натин "познакомилась" с братьями, случайно. Возвращаясь в свой мир, она попала на самое начало гиперпространственного шторма. И решила укрыться в "близлежащем" мирке, случайно оказавшимся миром Гайяны, который успешно "осваивали" братья мылясь его приспособить как инструмент спасения своего родного мира.

Но вторжение Натин, которая, кстати, знала, что рядом с этим есть некий "закрытый" мир поломало все планы. Дело в том, что тот самый "закрытый" мир был... миром братьев. И закрыт он был по очень серьёзной причине: безнадёжности. Этот мир, по расчётам прогрессоров родного мира Натин вот-вот, в ближайшие десятилетия должен был войти в окончательное падение. И чтобы избежать очень крупных неприятностей для окружающих его миров, было принято решение его закрыть для посещения всеми, и не пытаться "прогрессировать". Решение не пытаться помочь было вынужденное, так как риски получить себе на голову большие неприятности в виде целого мира, который по их понятиям и схемам был ни чем иным как большой раковой опухолью, намного превосходили вероятность его спасения.

Вполне естественно, что у всех прогрессоров, что находились в близлежащих мирах был строжайший приказ -- ни в коем случае не пропустить случайного выхода того самого поражённого мира в гипер и проникновение выходцев из него в соседние миры. Это могло означать, что "раковая опухоль" начала выбрасывать свои "метастазы". И пресечь их распространение нужно было в самом начале.

Кстати и сам мир Гайяны был также опасен. Но уже по совершенно иной причине. Ибо был покинут собственными жителями. Куда эти жители подевались - было загадкой. Поэтому, вплоть до выяснения этого обстоятельства, такие миры также закрывались.

Для самой Натин, попадание в этот мир было большой загадкой. Мир, появился на сканерах ВНЕЗАПНО. Что уже внушало и страх и сильное недоумение. Ибо скрыть целую ветвь вероятности, целый мир -- это было далеко за пределами их "скромной" цивилизации прогрессоров. Поэтому, Натин решила совместить вынужденную остановку с необходимостью исследования этого, внезапно проявившегося мира.

И тут... Тут она наталкивается на двух мужиков, которые сразу в ней возбудили крайне нехорошие подозрения. В том числе и то, что они-то как раз и есть те самые выходцы из закрытого мира, о котором предупреждали всех прогрессоров.

Сами братья (а это были именно они) тоже отнеслись к Натин с должным подозрением и опасением. Но тут сыграла свою роль безбашеность Григория. Он просто нагнал туману, объявив их обоих "разведчиками миров" от другой, неизвестной Натин межмировой цивилизации. И, надо сказать, что это им удалось. Более того! Такое столкновение саму Натин сильно напугало так как Григорий несколькими словами напомнил ей некоторые истории... Очень неприятные. И как раз с реальными представителями сверхцивлизаций.

Но она продолжала колебаться, и когда увидела, что эти двое решили удрать, прыгнула в свой флаер-челнок, рванула за ними. И... Попала.

Да, она попала лишь на периферию гиперпространственного смерча и это её спасло. Но братья-то попали-таки в самый центр. И попав в этот "зачуханый" мир, также поражённый "раком миров" Натин была изумлена донельзя, когда обнаружила там же и братьев, да ещё целеньких и невредимых. Это в её глазах только лишь подтвердило их репутацию как представителей цивилизации весьма далеко опередившей её родную. И что они к той закрытой "линии" никакого отношения не имеют. Разве что там, возможно, также побывали. Если "картографы".

Она быстро убедилась в том, что выхода из мира, куда их забросил "смерч", нет. "Мёртвая зона", по классификации физиков. И ей пришлось как-то выживать и встраиваться в него.

Поначалу, она не планировала никак связываться с этими выходцами могущественной цивилизации. Хотя тешила себя надеждой, что вот они-то могли пробить потенциальный барьер, закрывающий этот мир. Она долго колебалась, и лишь случайное столкновение на светском рауте с братьями, подвигло её на переговоры.

К её великому сожалению, братья оказались сами не в состоянии вырваться из этого мира и ей в этом также помочь не могли. Однако... пригласили её взяться за "прогрессорство" в этом. Безнадёжном мире. Чтобы вовремя сделать звездолёт и "свалить отсюда".

Сама по себе идея была интересной. Типа: "А вдруг удастся сделать то, что ранее считалось невозможным -- вытащить из воронки Инферно один из миров распада?".

По крайней мере, можно было рассчитывать на то, что возможно удастся меньшее -- построить звездолёт и убраться отсюда. Впрочем и та и другая задача представлялись одинаково безнадёжными. Но иного выхода, кроме барахтаться и пытаться выплыть просто не было.

Поэтому, скрепя сердце, Натин пошла на сотрудничество с этими двумя. Рассчитывая как минимум, подсмотреть их "продвинутые технологии прогрессирования миров".

И последующие события её не разочаровали. Уже первые действия братьев, изрядно далёкие от "хрестоматийных", посеяли надежду. Надежду на то, что этот мир далеко не безнадёжен. Уловив общее направление, в котором надо двигаться Натин, всё также не подозревая о действительном происхождении братьев, назвавшихся Руматой и Вассой Эсторскими, с энтузиазмом истинного прогрессора, развила бурную деятельность.

******

На удивление Григория, Натин и не пришлось упрашивать. Только услышав об этом "проекте" Григория, она сама напросилась прийти посмотреть. "А если что, то и показать... с Паолой".

В назначенный день на пороге "спорткомплекса" появилась примечательная парочка. Григорий, когда увидел их, обратил внимание, что следовавшая всегда как паладин за своей госпожой Паола, выглядит свежо. Не как обычно -- уставшей.

Когда же они сняли свои шубки, стало ещё интереснее -- прикид у них был одинаковый. Теперь и Паола пришла в той же самой "форме одежды", что и патронесса -- что-то типа шаровар и платье до колен, но с разрезами вдоль бёдер.

Очень практично, если учесть что необходима свобода движения ног. Ещё когда выгружались на улице с брички, Паола подхватила большой баул, внутри которого что-то металлически звякнуло. Но подскочившего слугу она встретила таким взглядом что тот, бедный аж вздрогнул. Вот так, почти и не выпуская из рук этот сумарь, они и прошли в зал.

На пороге, как и полагалось всем, разулись. Порядки были для всех одинаковы. И то, что Натин не просто разулась, а и ухом на требование не повела, наверное большее впечатление произвело на Паолу, нежели на привычного к таким порядкам, Григория.

На уже стоящих в зале студенток, появление Натин произвело шок. Видно все уже знали примерно или по описаниям, облик "знаменитой Санкт-Петербургской хулиганки" с её "пажом". Увидев их вблизи, они уставились на обеих с широко распахнутыми глазами, и почти синхронно отвалившимися челюстями. Они знали, что кто-то будет приглашён на тренировку. И, скорее всего, ожидали пришествия брата Григория. Но сюрприз оказался более занятным. Почти на всех лицах присутствующих читалась одна яркая мысль: "Вот теперь у меня будет о чём рассказать на вечерних посиделках!!!". Они даже не предполагали, что воспоследует.

"Почти на всех" - сказано не зря.

На цербершу появление Натин с Паолой произвело не больше впечатления, нежели появление слуг в господском доме. Вероятно, она либо никогда не видела этих двух, либо не опознала по описаниям, которыми пестрели Санкт-Петербугские бульварные газеты. Но так или иначе, она как сидела на своём стуле с чопорным выражением лица, так и осталась. Это было ошибкой. Но она, естественно, этого ещё не знала.

Натин зыркнула на цербершу, но пока ничего не сказала. Она прошла в сопровождении Григория, и неотступно следовавшей за ней Паолой, на середину зала и обернулась к студенткам.

Паола положила возле ног свой баул, снова металлически звякнувший и скромно сложив руки перед собой застыла почти по стойке смирно. Как всегда на полшага позади своей патронессы. И также как всегда, с полностью невозмутимым выражением лица.

По жесту старшей по группе, бестужевки подравняли строй и, как учили отвесили короткий поклон вошедшим.

Натин также отвесила поклон. Чуть короче.

Медленно обвела лица стоящих напротив неё. Края губ слегка дрогнули, обозначив улыбку. А на лице даже появилось некое подобие симпатии. Это не укрылось от жадных взоров студенток и удивление на их лицах резко сменилось на обожание. Видно они все тоже были уверены, что "некая госпожа Юсейхиме -- тайно прибывшая в Санкт-Петербург принцесса с Востока" (вместе со всякой романтической и не очень, требухой, которая ходила по кумушкам в виде сплетен).

Григорий коротко представил бестужевкам Натин и Паолу. Но на этом дело несколько застопорилось.

Григорий, привыкший к присутствию старой перечницы, как мебели просто забыл о её существовании. Но у Натин было совершенно иное мнение.

Вероятно, по еле заметным неприязненным взглядам, кидаемым в угол с сидящей там надзирательницей, она определила, что к бестужевкам эта старушенция имеет мало отношения. Она упёрла взгляд в старшую по группе, покосилась в сторону старой грымзы, показывая о ком будет речь.

- Кто она? - резко и с ярко выраженной неприязнью в голосе спросила Натин.

- Э-э... Надзирательница, госпожа Юсейхиме. - С каким-то садистским оттенком в голосе ответила старшая по группе. Видно сообразила, что дальше будет.

- Выгнать! - не глядя в сторону церберши, жёстко бросила Натин. - И объяснить, что в нашем присутствии сидеть -- значит оскорбить!

Грымза подскочила в крайнем возмущении. Её рот раскрылся чтобы, вероятно, потребовать объяснений. Но Натин ей такой возможности не дала, буквально заткнув рот следующей фразой.

- А перечить -- вообще опасно для здоровья! Пр-рочь!

Став спиной к церберше, она молча и властно указала направление. На выход.

Надзирательша побледнела. Она слишком хорошо прочувствовала в голосе Натин металл. И этот металл был остро заточенный. Смертельный.

На плохо гнущихся ногах мадам последовала к выходу. И вид у неё был такой, что Григорию на некоторое время стало её даже жалко. Ведь в сущности, сия дама, в меру своего понимания, пыталась защитить честь и достоинство "этих девочек". Только в данном случае это давно было не к месту. "Эти девочки" уже весьма неплохо могли постоять за себя. Стараниями Григория, конечно.

Когда дверь за тёткой закрылась, лицо Натин смягчилось. Она снова с интересом и симпатией осмотрела наличный контингент и, судя по реакции, осталась этим контингентом довольна.

Переглянувшись с Григорием, Натин кивнула, предлагая начинать. Но тот вернул всё обратно, приглашая к речам перед курсистками. Натин ещё шире улыбнулась и представление началось.

- Нам тут донесли -- сделала многозначительное ударение на последнем слове Натин, - что кто-то сомневается в том, что женщина может превзойти мужчину по части рукопашного боя. Что она в принципе не может противостоять мужчине, в бое без оружия. Да и с оружием тоже. Так вот, я вам заявляю -- всё это миф! Против хорошо обученной дамы, никакой уличный хулиган, с холодным оружием или без, не имеет ни единого шанса. Даже если позовёт себе в помощь ещё несколько таких же негодяев как он сам.

Она многозначительным взглядом обвела бестужевок и продолжила.

- Конечно, кто-то может возразить, нас, по законам клана, обучали много-много лет. Оттачивая мастерство...

"Открытие тайн Вселенной" ещё больше разожгло любопытство среди студенток и внимание стало совсем уж жадным. Можно было не сомневаться, что уже через час после окончания занятия, всё, что они услышат и увидят разлетится по столице во множестве вариантов и пересудов.

- Но что вы можете сказать насчёт ученицы, которая обучается всего-то полгода, - продолжила принцесса бросив многозначительный взгляд в сторону Паолы. Та отвесила лёгкий поклон.

- Сейчас мы с ней проведём показательный бой... - Натин сделала небольшую паузу. - ...И чтобы не было дальше пересудов, указываю что это -- в традициях нашего народа. Когда мастер показывает своё мастерство перед учениками или показывает мастерство ученика. От статуса лица это не зависит. Любой в нашем обществе имея высокий статус имеет и высокую квалификацию. Которую обязан подтверждать.

При этих словах глазищи у слушательниц стали как тарелки. Ни от кого не укрылось новое ударение на слове. На слове "обязан"

Натин развернулась и в несколько шагов вышла на середину зала. За ней последовала и её ученица. Григорий же присоединился к строю своих. Став по правую руку от старшей в группе.

- Смотрите внимательно! - сказал он с многозначительной улыбкой, покосившейся на него старшей.

Тем временем, Натин и Паола приняли боевые стойки.

Ещё пара секунд и "понеслась".

Уже с первых движений Григорий понял, что это не более чем представление. Хорошо поставленное, тщательно отработанное. Как для кино. Но выглядело феерически. Особенно для не подготовленной публики. Ведь бестужевки не видели давно и изрядно поднадоевшие зрителям в мире Григория, "кунг-фу-фильмы". Бестужевки же смотрели на всё это как на что-то волшебное и запредельное. Они наверное, ожидали что-то в стиле уличных кулачных драк, а тут каскад таких приёмов и движений, которых они даже и представить себе не могли. Не могли представить, что такое не просто возможно, но и вообще существует где-либо.

Григорий, наблюдая за каскадом приёмов и ударов, вспоминал, как когда-то смотрел и пересматривал специальный фильмец, созданный Джеки Чаном, где он подробно описывает и показывает кое-что из его мастерства. Не мастерства боя, а именно мастерства постановки киношных драк и спецэффектов для них. Тут было нечто подобное. Без массовой ломки окружающей мебели, но не менее зрелищное.

Да и артистизм Натин тоже поражал. Возможно, в ней умерла великая актриса. Впрочем, для той работы, той профессии, что она для себя избрала, данное искусство было одно из главнейших.

Дальше была демонстрация боя с холодным оружием.

В принесённом бауле, оказался целый склад колюще-режущей атрибутики. Некоторые из экземпляров выглядели совершенно не учебными. Но такими особо и не размахивали. Разве что Паола утыкала, висящую до этого дня бесхозной, большую деревянную мишень. Боевыми дротиками, сюрикенами, спицами, стилетами. Не всё в центр, но мимо мишени ни разу не промахнулась. Чувствовалась длительная и упорная практика.

Натин, при этом, прохаживаясь возле строя зрительниц, прокомментировала зрелище.

- В сущности, любой острый предмет может стать вполне смертельным оружием. Это может быть и большая деревянная щепа, а может быть и банальная столовая вилка.

При этих словах, в руках Натин, как по волшебству появился стилет с красной рукояткой.

Даже не глядя, резкий взмах рукой и красная рукоятка подрагивает в самом центре мишени.

- Это могла быть вилка. - Как ни в чём не бывало заметила Натин и тут же добавила.

- При попадании в глаз, противник полностью выбывает из числа нападавших.

Студентки ещё раз посмотрели на торчащий в самом центре мишени стилет. Представили всё в красках. Кто-то нервно сглотнул.

- Представили. - лукаво заметила Натин. - Но если вам придётся защищать свою жизнь или особенно честь, один глаз негодяя, согласитесь, слишком маленькая цена за спасение. Особенно, если этих негодяев несколько и надо срочно уменьшить количество претендентов на вашу красивую тушку.

Черный юмор. Но сочетание слов "красивую" и "тушку" оценили многие. Послышались нервные смешки.

- А теперь последнее. - сменила тему Натин. - У вас есть некоторое предубеждение, что нападавший может оказаться сильнее. Но, как мы знаем, господин Румата вам много раз повторяет что в нашем деле, сила далеко не главное... Хотя и желательное. Главное ловкость. Однако, можно и тут значительно превзойти силу кулачного удара. Без применения каких-то дополнительных средств. В виде какого-то орудия. Вам.

По растерянным лицам слушательниц они явно не понимали о чём речь. Натин их снова сильно заинтриговала.

- Что в человеке самое сильное? - задала она вопрос и тут же ответила.

- Не руки. А ноги.

На лицах слушательниц всё равно -- полное непонимание. Но это для Натин не имело значения. Ибо она собиралась не говорить, а показывать. Пока она разглагольствовала, Паола подошла к баулу и достала из него небольшую деревянную дощечку. Подойдя к строю слушательниц она подала её старшей.

- Передайте вдоль строя. - сказала при этом Натин. - Пусть каждый убедится, что тут никакого подвоха нет.

Дощечка быстро прошла по рукам. Некоторые студентки даже понюхали её пытаясь определить породу дерева. Когда она дошла до последней в строю, Паола передала её в руки Натин.

Натин ухватила её покрепче за края и выставила на вытянутых руках.

- Удар! - скомандовала она отворачиваясь от дощечки, и Паола ударила. Но не рукой, как ожидали студентки. А ногой.

Резкий взмах ногой и в руках Натин остаётся две половинки, которые она незамедлительно кидает под ноги слушательницам.

- Удар такой силы в ногу, ломает кость. Удар в позвоночник, приводит к его перелому. Удар в грудь, ломает рёбра и его осколками протыкает лёгкие и сердце. Что смертельно. Удар в живот приводит к разрыву внутренних органов и смерти.

Нагнала страху.

- Это оружие. Которое всегда при вас. Невидимое оружие. - продолжила Натин. - Но вот стоит ли его применять, это зависит от вас и тех обстоятельств в которые попадёте. Также имейте в виду, что противопоставлять свою силу силе противника -- последнее дело. Лучше использовать силу противника против него самого.

Студентки заулыбались и покосились на Григория.

- Вы что-то хотели добавить? - дружелюбно спросила она у ближайшей курсистки.

- Э-э, господин Румата, всегда нам повторяет: "Не мешайте противнику ломать собственные кости. Помогите ему в этом деле".- слегка робея ответила та.

- Он абсолютно прав! - подчеркнула Натин.

От такой демонстрации возможностей, у всей группы настрой взлетел в небеса. Но всё равно нашлась-таки одна "недовольная". Та самая Ольга.

- А вы, госпожа Натин, владеете всеми видами оружия? - спросила она.

- В том числе и теми, которые вам в настоящий момент неизвестны! - с намёком произнесла Натин с интересом рассматривая студентку.

"Кто бы сомневался! - не без сарказма подумал Григорий. - Что бы сказала эта егоза, если бы узнала откуда реально та принцесса и что такое термоядерная бомба, с устройством и принципом действия которой Натин наверняка хорошо знакома".

- А пистолетам нас обучать будут? - не унималась Ольга.

- Ну, это уже не к нам! - сказала Натин и выразительно посмотрела на Григория.

- Будут! - оптимистично заявил он.

"А чего бы ещё на будущее не сформировать эдакий "Корпус Амазонок"? Ведь с ЭТИМИ получится! И будет это Страх и Ужас.

Для врагов.

Особенно из вон той -- тихонькой и смирненькой".

Григорий посмотрел на Паолу совершенно иным взглядом, нежели ранее.

******

После принятия принципиального решения поучаствовать в Англо-бурской войне, дальнейшие шаги были очевидны. Но далеко не такие простые, как могли бы показаться со стороны.

Просто так начать формировать небольшую армийку, для войны в Трансваале -- Охранка "не поймёт". Так что сие формирование вполне может закончиться для всей троицы друзей ссылкой куда-нибудь подальше, в Сибирские просторы. Следовательно, надо на все эти "телодвижения" иметь высочайшее соизволение. Ну или какое помельче, но чтобы для Охранки оно имело авторитет.

Так что визит к "куратору", принцу Ольденбургскому, за поиском такого разрешения, получался как бы самоочевидным. Ясное дело, что он дозволение выдавать не мог. Ибо у него сама по себе стезя была несколько иная. Но поспособствовать такому он мог вполне.

Дело в том, что он был создателем и попечителем Императорского Института Экспериментальной Медицины. Он же -- председатель Противочумной комиссии и именно по его представлению на имя Императора для оборудования особой вполне изолированной противочумной лаборатории был выделен Кронштадтский форт "Император Александр Первый".

Принц был натурой деятельной и, что особо импонировало братьям, в своё время он отметился в войсках как человек боровшийся с гомосятиной в армейском быту. Братья были психически и физически нормальные люди, так что любые проявления гомосексуализма у них вызывали инстинктивное отвращение. А человек, боровшийся с этим пороком, естественное уважение.

Конечно, можно было бы пойти и к Великому Князю Александру Михайловичу, что сейчас "курировал" Военно-Воздушные Силы. Но... К этому как его окрестили братья, "жучаре", уважения было неизмеримо меньше. И всё потому, что в той истории именно он передал англичанам чертежи новейшего самолёта. Причём даром. Причём безвозвратно. Да так, что в архивах осталась лишь пояснительная записка изобретателя. И ни единого листа с чертежами!

Да и тут уже тоже зарисовался с неблагоприятной стороны.

Ведь специально для этого созданные чертежи самолёта-этажерки типа "Фарман" довольно споро "утекли" как раз к бриттам. Как они у них оказались -- ясно было уже из предыдущей истории.

Да, братья специально подсунули чертежи заведомо тупиковой ветви в развитии авиации, чтобы проверить Великого Князя "на вшивость". Великий Князь проверку с треском провалил. Даже и не подозревая что таковая была.

Но, тем не менее, у бриттов теперь развивалась авиация. Уже этого уёжища им хватило, чтобы начать. Да, в России стараниями братьев авиация развивалась несколько иными путями -- более прямыми. Однако наличие вот такой личности над ними, вынудило как можно серьёзнее оградить от лишних глаз и, особенно, шаловливых ручек Великого Князя, новейшие разработки российских инженеров. То есть бСльшую часть разработок вести у себя и сделать это частным предприятием. Что не всегда было выгодно и удобно.

Принц же Александр Петрович Ольденбургский в этом как раз отличался от Великого Князя в выгодную сторону. Он не искал вот так прямолинейно и пошло путей обогатиться.

Конечно, никто не отрицал таких возможностей для него в других областях. Ведь времена такие были, что воровали из казны все кому не лень и прожигали в пустых забавах неправедно добытое. Возможно, и Ольденбургский где-то что-то утянул, что "плохо лежало". Но, к чести его, он всё-таки был из тех, кто рьяно и упорно трудился на благо Империи. И польза от его усилий была очевидной и большой.

Кстати, когда речь зашла о слишком большом шуме вокруг братьев и их протеже, на себе испытавших новейшее лекарство от чумы, то именно он первым предложил наградить всех. А братьев ещё не только за лекарство, но и за первый самолёт-пепелац. Братья это знали. Потому у них особых сомнений к кому идти в первую очередь и не возникло.

При встрече, сам Ольденбургский производил именно то впечатление -- генерала-служаки. Не придворного шаркуна, на которых братья к их же омерзению уже насмотрелись. Так что разговор, после взаимных приветствий и условностей быстро перешёл на дело.

Держал речь Григорий. Как человеку изначально военному именно ему и должно было разговаривать с генералом. Василий хоть и стоял тут же, рядом, но вежливо подался чуть назад своим положением показывая, что не он сейчас главный в переговорах.

- Ваше сиятельство! До нас дошли сведения, что в столицу прибыло посольство от бурских республик. Также мы в курсе того, что происходит в Южной Африке, какова роль и какова цель Британии по отношению к Оранжевой республике и Трансваалю. Мы находим действия британцев подлыми и бесчестными. А посему хотели бы со своей стороны помочь в справедливой борьбе буров за свою независимость от Британской короны. Мы готовы со своей стороны собрать корпус добровольцев, вооружить их, обучить и отправиться с ними воевать в Южную Африку. Но... Есть проблема: как мы понимаем, на эти действия нужны разрешения.

Когда это услышал принц, у него глаза полезли на лоб.

Он явно приготовился слушать о каких-то новых разработках братьев в области медицины и выслушивать просьбы в помощи. А тут... Дело было не в медицине. Даже не в военной медицине.

Принц переменился в лице, с очень большим интересом посмотрел на братьев, и неожиданно задал вопрос далёкий от темы.

- А всё-таки, господа, почему вы пришли именно ко мне? Нет, мне это льстит, что меня так высоко ценят... - весьма насмешливо начал принц. - Но всё-таки почему?

- Ну... - замялся Григорий. - Вы, ваше сиятельство, полагаю знаете нас лучше всех прочих. Ибо мы именно в вашем ведомстве сделали бСльшую часть своих достижений.

Принц на это только рассмеялся.

- Ну, господа! Положим есть в нашей империи те, кто знает о вас лучше меня. Так что вам, если обращаться по такому критерию, то в Охранное Отделение.

- Но у них, ваше сиятельство, профиль деятельности не тот, что нам нужен для этого дела, да и они несколько дальше от дел внешнеполитических... У них профиль больше о местных смутьянах беспокоиться.

- Тоже справедливо! - усмехнулся принц и вернулся к обсуждаемому. - То есть, вы хотите собрать свою небольшую армию из добровольцев. Но почему вы решили именно из добровольцев? Почему не кадровых офицеров Русской Армии? Не лучше ли будет именно так?

Вопрос был с подвохом. С очень серьёзным подвохом. Поэтому Григорий подобрался и принялся отвечать очень осторожно и обстоятельно.

- Во-первых, ваше сиятельство, мы считаем, что участие кадровых офицеров Русской Армии в этой войне крайне нежелательно. И именно по внешнеполитическим соображениям. В мире и так есть серьёзное напряжение в результате столкновения интересов держав. Да и в самом Трансваале бритты упорно ищут "влияние России". Исходя из этого, не стоит им давать пищу для подозрений.

Принц еле заметно кивнул, соглашаясь и поощряя Григория к продолжению.

- Поэтому, мы считаем, что там должно быть формирование именно добровольческое. Которое как бы не имеет никакого отношения к России. За исключением происхождения. Если сделать так, то корпус ничем не будет отличаться от моря авантюристов, которых там сейчас полно. Но соблюсти интересы державы в тех республиках -- вполне в состоянии.

- И каковы, по-вашему, эти интересы?

- Если Империи удастся как-то зацепиться в Африке, то возможно приращение территории колониями. Да, придётся там кое-кого из держав подвинуть. Но можно и обойтись без этого "отодвигания". Просто получением концессий и прав на разработку тех или иных месторождений. Причём тех, что сейчас представляются бросовыми и никому не нужными. Например, по нашим сведениям, в Южной Африке должны быть богатые месторождения такого металла как уран. Его достоинство в том, что он очень тяжёл. И его применение в металлургии крайне перспективно. Чего пока не знают наши европейские конкуренты. Также, по нашим прикидкам, в Южной Африке, находятся как бы не три четверти мировых запасов такого металла как платина. А он крайне необходим даже не с точки зрения валюты, как металл драгоценный, а как, прежде всего катализатор очень многих химических процессов. И если мы получим в концессию хотя бы часть этих месторождений, что будет легко если мы окажем существенную поддержку бурам, то получим контроль за оборотом платины в мире. А в будущем, благодаря этому, мы займём лидирующие позиции в промышленной химии.

- Какие например? - сильно заинтересовался принц. - Вы говорили про платину... Какие например, применения есть у этого металла в химии? Я не слышал. Просветите.

Было видно, что принц очень сильно заинтригован. Да и не удивительно это, если совсем недавно, братья "выдали на-гора" такие замечательные антибиотики как роганивар и антипест. Генерал заподозрил, что у братьев есть нечто, что и в промышленной химии может иметь сходный с антибиотиками эффект. И справедливо полагал.

- Да, ваше сиятельство! Но мы не хотели бы распространяться насчёт этой технологии и просили бы Вас, ваше сиятельство, сделать из этого государственную тайну. Но с платиной возможно получение селитры и нитросоединений в неограниченном масштабе. А это пороха, лаки, краски, взрывчатка и высокоэффективные удобрения для сельского хозяйства, в разы повышающие урожайность зерновых и овощей. Если мы сейчас эту технологию умудримся удержать в тайне хотя бы лет пятнадцать-двадцать, то Империя получит над другими державами существенное преимущество. Мы вполне сможем через некоторое время конкурировать с такой великой империей как Британия.

- Хм! Интересно... Очень интересно! - задумался принц.

- Но у вас было и "во-вторых"? - сказал он приглашая к продолжению. Григорий, всё также стоя на вытяжку, продолжил.

- Во-вторых, же, извините, но кадровые военные Российской армии тут несколько бы были не к месту, по причине полученного образования. Стратегия и тактика, необходимые в вельде, да ещё против многократно превосходящего противника, очень сильно отличается от таковых на Европейских театрах военных действий. Поэтому мы считаем, что гораздо эффективнее обучить "с нуля" добровольцев, нежели переучивать уже закосневших в определённых шаблонах готовых военных. Конечно, некоторые категории офицеров там бы пригодились и так, например, артиллеристы, но... Лучше обучать новичков и новому. Всё-таки природа там совершенно иная, нежели в России да и вообще в Европе.

- А они очень сильно отличаются? Эти стратегии и тактики... - с интересом поднял бровь генерал.

- Да, ваше сиятельство! Очень сильно. Тем более, что в мире уже появилось много нового военного снаряжения, нового вооружения, которые прямо принуждают к несколько иным стратегиям и тактикам.

- Вы хотите сказать, - прищурился принц, - что обладаете опытом их применения? И соответствующим опытом командования?

- Не хотелось бы без нужды это выпячивать и светить... - замялся Григорий. - Но... Да!

Принц заложил руки за спину, подошёл к Григорию и пристально оглядел его с ног до головы.

- Честно говоря, господин Эсторский, я сразу заметил в вас военную выправку. И очень приятно узнать, что вы имеете соответствующий опыт.

Ольденбургский отошёл от Григория и чуть помолчав, спросил.

- И вы собираетесь лично обучать добровольцев, а после повести их в бой, в Трансваале?

- Так точно, ваше сиятельство! - вытянулся Григорий.

- И в каком количестве вы собираетесь набирать добровольцев?

- Пятьсот человек!

- Ясно... Хорошо! Мы изучим этот вопрос. Решение Вам будет сообщено. - Внезапно и очень официально закруглил разговор принц.

******

- Что на это скажете? - принц Ольденбургский, закончив краткий пересказ разговора, вопросительно посмотрел на Пирамидова.

- Весьма неожиданная инициатива со стороны господ Эсторских. И я, ваше сиятельство, честно говоря, теряюсь в догадках к чему это. Ведь несомненно, что они там что-то хотят выкрутить. Для себя. Представляет ли эта инициатива какую-то опасность для Империи? Несомненно да если предположить их изначальную враждебность. Но в последнем они как раз показали себя с совершенно иной стороны. И раз уж я однажды за них просил, то не берусь вот так сразу забрать свои слова обратно.

Намёк был на то, что именно Пирамидов, обосновал со своей стороны, перед Великим Князем необходимость награждения братьев Эсторских. И резоны, им выдвинутые, были признаны существенными.

- Что меня тут смущает, их обоснования и резоны выглядят даже слишком обоснованными. - подбросил принц как каламбур.

- Ваше сиятельство имеет в виду заключение концессий на разработку месторождений?

- Да. И если разработка золота под Йоханнесбургом выглядит как естественная, то то, что они говорили насчёт платины -- уже странно. А уран!..

- Ну, учитывая их достижения в области лекарств, что есть химия, можно тут поверить и в необычные применения платины. Они уже показали, что много знают. Причём того, что не знает европейская наука. А насчёт урана... Как я помню, ваше сиятельство, есть такой металл, тяжёлый -- вольфрам. И именно его Крупп применяет для производства своих знаменитых сталей. Для пушек.

- О! Я этого не знал. Спасибо что подсказали. А значит, есть такая возможность и с ураном?

- Выходит так! Но как бы то ни было, но авантюра господ Эсторских с этой стороны выглядит изрядно заманчивой и.. я бы сказал, очень обоснованной.

Принц Ольденбургский пристально посмотрел на начальника Охранного отделения.

- Кстати! Что ваше ведомство скажет насчёт... Их происхождения? Всё так же тёмно?

- Да, ваше сиятельство. Но то, что было ими сказано, наводит на некоторые догадки. То, что они сказали относительно вельда и "новых тактик", то, что господин Румата Эсторский имеет военный опыт... Мне представляется всё более обоснованным предположение, что мы имеем дело с выходцами из Патагонии. Тем более, что Румата уже раз в приватных беседах проговорился, что "надо бы собрать небольшую армию и сгонять", как он выразился, "пошуршать по пампасам".

- Неужели... парагвайцы?! - изумился и тут же рассмеялся принц припоминая расхожие анекдоты.

******

"Насчёт парагвайцев -- это Эсторские хорошо придумали - думал Владимир Михайлович, когда его сиятельство принц Ольденбургский уже ушёл. - Ведь сейчас разбежится слух по Питеру. А там и до анекдотов дело дойдёт. И до "догадок". Если они не парагвайцы -- уведёт пересуды в сторону. Особенно в той среде, которая... гм... надо мной. Среди Великих Князей. Там версия, что они якобы Древние -- не котируется. А котируется версия об очень удачливых авантюристах и проходимцах. Благо сами братья своими выходками этот образ постоянно подпитывают.

Но! Хорошо, что я тем сведениям, что получил в ходе наблюдения за братьями, не дал хода. Хорошо, что до них не дотянулись руки приближённых Великих Князей. Неизвестно что было бы, но, вероятнее всего, меня бы с этого тёплого места турнули. "А это -- не есть хорошо!" как говорил тот голландец".

Пирамидов, глава Охранного Отделения Санкт-Петербурга, выпрямился в своём кресле. Он продолжал теряться в догадках о целях и происхождении этих братьев Эсторских, но мало-помалу его представления дрейфовали в сторону убеждения в том, что это всё-таки... Древние. Слишком уж много такого феерического вокруг них наверчено, что поневоле приходится склоняться к этой версии.

Вот, например, их средства связи. Назвали же это новшество -- радиофон. Но это уже наши умники так назвали. Те, что во главе с Поповым. По аналогии с телефоном. Реально передаёт без проводов голос, музыку. Сделано по подсказкам и тем технологиям, что их "Вася" предоставил. Но весит это устройство килограмм десять. И ящик, куда вся эта машинерия поместилась -- весьма объёмный.

Тем не менее, у них самих в обиходе, как докладывает агент, штучка меньше портсигара! Да ещё и картинки передавать умеет. Цветные. Типа фотоаппарат. Это уже явно за пределами. У нас во всей Рассее и Европе такого не было и вряд ли будет в обозримом будущем. Некие опыты по фотографии в цвете, якобы проводит некто Прокудин-Горский. Но как тоже докладывали, его способ громоздкий и очень сложный. Не чета этим "как бы портсигарам" братьев.

А раз так -- стоит и удвоить бдительность. Следить за этими прохвостами более тщательно. Тем более, что скоро сами Князья нагрянут. Ведь не может этого быть, чтобы на запах золота не сбежались!

Кстати же о золоте.

Не является ли это -- хитрым ходом самих братьев Эсторских?

Положим, их авантюра в Южной Африке увенчается успехом. Они помогут отбиться бурам. Очередной раз отбиться. Получат ли они концессии?

Очевидно, что да. Получат. За заслуги. А золота там, видать, действительно -- на сто лет копать, не выкопать.

Платина? Охотно верю в то, что Эсторские говорят, что есть нечто с платиной, что может озолотить похлеще простой продажи этого металла. Через химию озолотить. Но что делать с этим "ураном"? Это что за белиберда?! Ведь даже в Европе сей металл никакого серьёзного применения не нашёл, а сами братья помалкивают. А им нужно, видать, не просто много, а очень много.

Для чего?

Металлургия?

Вот!

А если всё-таки склониться к версии, что этот металл каким-то образом фигурирует в ихнем "вимане-звездолёте"... То вообще всё становится на свои места. Таки они решили "сваливать".

Ну... Если они действительно "Древние". Точнее их потомки с некоей инозвёздной империи. Припёрлись, понимаешь, к нам, и застряли. Кораблекрушение потерпели?

Впрочем брысь эти мысли! Это уже домыслы на домыслах. А вот о чём следует подумать, так это о предстоящих "танцах" вокруг этого предприятия.

А "танцы" будут знатные!

Ведь получается, что Россия неявно, но обозначает свои претензии в зоне интересов Британской Короны. А это уже попахивает столкновением держав.

Да, на Островах, сейчас большие проблемы. Эта Новая Чума, как говорят, штучка ещё та. Тем более, что не лечится.

...Слава Богу, что сама по себе чума теперь лечится...

Но ведь проблемы у британцев будут не вечно. Справятся с эпидемией. И что? А то, что двинут они все высвободившиеся войска в Наталь и Капскую колонию. Да ещё на нас будут давить, чтобы мы, Россия бурам не помогали. А раз наши подданные там воюют, - потребуют чтобы мы их "отозвали". Даже если они там "как бы добровольцы". Ведь что Эсторские планируют туда привести?

Да небольшую армию! И я буду не я, если эта армия не будет вооружена до зубов, причём техникой, ранее не виданной.

Что уже есть проблема. Международного масштаба.

Так что же Великие Князья? Как они в этой ситуации будут поступать?

Учитывая скользкую ситуацию с Британской Короной, скорее всего ни помогать, ни препятствовать сей компании не будут. Но когда всё закончится победой буров... вот тогда и прибегут. Делить всё то, что получат Эсторские.

С другой же стороны -- эти братья убывают на ближайшие год, два, три из пределов Империи. И у меня меньше головной боли будет... И моим людям продых обозначится.

Итого: учитывая алчные интересы приближённых Двора, и всё остальное "мелким шрифтом" - напишу-ка я пространный меморандум! Что-то, типа, "мы как бы не против, но "бдим". А всё остальное -- за пределами нашей компетенции".

И посмотрим, что они там навоюют!

Ядовито ухмыльнувшись, Владимир Михайлович вынул свежий лист, взял карандаш и принялся писать черновик.

"А всё-таки! - вдруг он остановился на середине своего пространного доклада. - что если это всё-таки парагвайцы? И фраза брошенная Руматой Эсторским не просто так, а реальное намерение? Что если они вознамерились завоевать себе страну на южноамериканском континенте, а авантюра в Трансваале -- прикрытие? Пыль в глаза? Ведь последнее время, тот же Вася Эсторский активно помогает преодолеть эпидемию в Корнуолле. Да и его поставки роганивара... Куда они пойдут? Да в Капскую колонию! Войскам. И это братья не могут не понимать.

Выходит, их реальная цель... Парагвай? Хм! Это будет ещё более интересно! И, главное, подальше от меня!"

А ведь заставили эти канальи побегать! Ой заставили!

И не одних только медиков из военно-медицинской академии. Но и его, Самого Пирамидова! Когда семеро добровольцев заразили себя чумой в "Чумном Форте" чтобы продемонстрировать действенность антипеста, как лекарства от чумы, тут ТАКОЕ началось!

Мыслимое ли дело -- чума и на пороге СТОЛИЦЫ!!!

Первые же сообщения навевали просто леденящий ужас. А ну как если эти "добровольцы" невольно ещё кого-то заразили? Как может полыхнуть эпидемия в огромном городе многие представляли. А если не представляли, то им очень быстро и доходчиво объяснили. Те, кому было положено.

А дальше... Дальше последствия скандала и тихой паники не заставили себя долго ждать. Когда стало ясно, что заболевшие выздоравливают, что погибших среди них нет, и всё благодаря лекарству -- страх, давивший всю просвещённую публику сменился не менее сильным... да что там "не менее"... просто оглушительным шумом и радостью. Причём мгновенно вспомнили и о том, что братья Эсторские непосредственно причастны к "Виктории В Воздухе". Что оба причастны к созданию и полётам аппарата, тяжелее воздуха. И вот это самое обожание -- оно тут же породило крайне сильное недоумение. А после гнев толпы по поводу того, что "такие замечательные достижения, до сих пор никак не отмечены".

На Государя открыто никто не рискнул катить бочку. Разве что, как всегда -- революционеры всякие... социал-демократы с разными анархистами. Но все остальные просто с дикой яростью обрушились на "чиновников", которые, по их мнению "не донесли до Государя", "не оценили" и вообще "скрывали". Словом всё чиновничество Санкт-Петербурга было выставлено козлами отпущения.

А тут ещё и революционеры постарались подлить масла в огонь, подбрасывая идейки, подзуживая толпу, что "во всём виновата Система", "во всём виноват Царизм", "отсталость и замшелость" России. С намёком, что всё надо бы свалить, свергнуть, разрушить и так далее, по всё тем же вольтерьянским рецептам.

Это уже было очень опасно, так как мгновенно у этих идей нашлось много сторонников ибо они упали на очень благодатную почву.

Выход из этой нехорошей ситуации был один. И генерал Пирамидов его предложил Великому Князю. Но... Встретил полное непонимание. "Как так?! Какие-то никому не известные, безродные и их ещё награждать?!"

К слову сказать - да. При въезде в Империю и после эти двое никаких документов о своём не подлом(3) происхождении не предоставили. Никаких грамот о дворянстве.

Владимир Михайлович Пирамидов тихонько сатанел. Сатанел от того, что Великому Князю не доходит очевидное.

Впрочем, очевидным дело было для Виктора Михайловича. А вот Ему -- надо доказывать. "На пальцах" разъяснять. Ну... разъяснил. Указал, что невнимание к этим двум персонам, уже является само по себе бьющим по Самодержавию. Выставляющим его в самом невыгодном свете. Как в самой России, что пол беды, но ещё и в Европе.

Указал, что такое игнорирование заслуг перед Отечеством, ничего кроме революционных настроений в Империи не подогревает. А вот если наградить этих остолопов, да соответствующим образом преподнести публике -- это наоборот поднимет престиж власти и заткнёт рот многим смутьянам во всех слоях общества.

Тут, правда, подоспела помощь от Великого Князя Александра Михайловича. Вот уж умнейший человек! Он сразу и без объяснений понял что к чему и чем грозит. Тут же включился в убеждение как Никки, так и остальных, что НАДО! Надо награждать!

Под конец, напомнил историю с прививками оспы при императрице Екатерине Второй. Ведь там мальчику, Александру Макарову, (кстати говоря, простолюдину!), от которого была взята оспа, был дарован дворянский титул и вторая фамилия -- Оспенный.

Вот так и вышло, что с подачи ни кого иного как самого начальника Охранного Отделения Санкт-Петербурга, эти двое получили "Анну" третьей степени за самолёты; и "Владимира" третьей степени за роганивар, антипест и аминазин.

С привившими на себя болезнь, вышло ещё более интересно. И вся анекдотичность этих обстоятельств состояла в том, что господин Пирамидов, использовал обмолвку ни кого иного, как Вассы(Васи) Эсторского. Что нужно слегка подправить статут некоторых орденов, чтобы охватить ими заслуги ранее не награждаемые. Но которые стоило бы отметить.

Да, глава Охранки получил сию подсказку через своего агента, аккуратно записавшего в доносе слова Эсторского. Но об этом знали только двое -- сам агент и Пирамидов. Господину "Васе" оставалось лишь догадываться об этом. В том числе и каким путём его инициатива дошла до нужных ушей.

Но эффект это имело самый благоприятный. И не беда, что в высшем свете на этих двоих "выскочек и авантюристов" смотрели свысока и как на пустое место. Главное, что нежелательные настроения среди подлого люда удалось задавить самым бескровным и изящным способом. Даже взрыва монархических настроений, начавших было сыпаться среди разночинной публики, удалось таким образом добиться.

И что интересно!

Реальный и серьёзный интерес среди высшего света, проявил к братьям только его светлость принц Ольденбургский. Собственно и не удивительно! Ведь братья влезли в самое сердце его детища -- Институт Экспериментальной Медицины и "Чумной форт". Разом осуществив парочку затаённых мечтаний принца. По крайней мере, по части эффективной борьбы с чумой -- это точно.

Испытывает ли его светлость нечто типа благодарности этим господам?

Несомненно. Иначе не проявил бы такого серьёзного интереса к их новой авантюре. А уж то, что через него к этому делу подтянутся и Великие Князья -- к бабке не ходи!

Тем более что.... ЗАПАХ ЗОЛОТА!

Хм! А если и мне как-то в этом поучаствовать?...

Нет. Не позволят обстоятельства. Да и староват я для этого. А вот своего человека к ним, в этой экспедиции, приставить стоит!

Но... Всё равно! Ну и канальи! Ну и сукины сыны эти Эсторские! Так взбаламутить наше тихое общество!

Будет очень хорошо, если их не "занесёт". С европейцами это случается. А они - люди европейского типа. Вольтерьянским духом от них разит. Благо они ещё умудрились ни в чём таком предосудительном не отметиться. Ни в мыслях, ни в делах, ни в высказываниях... А долго ли?

Ладно! Если они уходят и далеко -- в добрый путь! Держать не будем. И спокойнее без них будет.

Господин Пирамидов даже не ожидал что именно воспоследует. Иначе он так благодушно вряд ли был бы настроен.

-- Сиятельный зоопарк и прочие неприятности

Вообще весной все как с цепи сорвались. Василий, как обычно, в своём стиле, продолжал наращивать усилия по всем выбранным направлениям. Григорий также, не отставал от братца, сконцентрировавшись на довершении формирования системы охраны и контрразведки предприятий, создаваемых братьями. Ну и, конечно, любимым делом -- авиацией.

Словом, братья занимались вполне конкретной практической деятельностью, чего не скажешь об их окружении. Окружение же... И всё началось с авиации. А продолжилось Великой Авантюрой, как она в последствии была названа газетчиками.

Впрочем -- по порядку.

С авиацией у Григория была давняя и "тайная" любовь.

Ещё в школе, он увлёкся дельтапланами. Бегал за дельтапланеристами города. А после, когда его подразделение несправедливо и, как он говорил, "тупо и глупо" расформировали, стал принимать в делах любительской и спортивной авиации более деятельное участие. Тогда он и выучился на пилота. Успел даже вполне прилично полетать на спортивных.

Впрочем, он также имел нехилый "налёт" на компьютерном тренажёре. Но это уже в нашем мире никак не считалось, так как каждый балбес мог себе купить такой "тренажёр" и наяривать там хоть круглые сутки. Тем не менее, многие полезные и интересные вещи, навыки, на нём можно было получить.

Они никак не заменяли реальный штурвал самолёта, и опыт реальных полётов. Как говорят сами лётчики -- главный индикатор опыта -- задница. Та самая часть тела, что первой ощущает наступающую перегрузку при манёврах самолёта, и кто первой, по уверениям многих, чувствует приближение крутых неприятностей.

Но даже с этим уровнем навыков и опыта -- уже не новичок, но и не мастер, - в 1900 году он был абсолютный авторитет и Ас. Да ещё Учитель.

Обучал Григорий несколько групп. Но, главной были, конечно, военные. Тут уже сам статус "Воздухоплавательного Парка" диктовал. А так как прежде всего для Воздушных Сил Империи предполагалось как-то по инерции только разведывательно-корректировочная функция, то у Григория возникли, некоторые трения с начальством по части того, чему обучать. Особенно, когда через "ведомство" было заказано четыре пулемёта в Германии. Статус обоих братьев, как создателей самолётов, позволял делать такие заказы. Но ведь он шёл именно через ведомство! Ясное дело, за казённый счёт. Поэтому, визит Высоких Руководящих Персон за разъяснениями, не заставил себя ждать.

Ясным весенним днём, когда слякоть вокруг недавно построенной взлётно-посадочной полосы, весело сверкая в ярких лучах солнца, только-только начала подсыхать, к главному зданию Воздухоплавательного Парка подъехала карета. С сопровождением. Целый десяток конных казаков. С помпой. При параде. Его Императорское высочество Александр Михайлович, - а это был именно он, - прибыли на инспекцию.

С чего это князя принесло и какая нелёгкая, сейчас лихорадочно соображал весь наличный контингент военных в Парке. Но вот вылезли Его Императорское высочество под солнышко из кареты, и засверкали отражениями. В том числе и отражениями в многочисленных лужах оставшихся после растаявших сугробов.

Оглядели застывший строй вытянувшийся по стойке смирно и забывший дышать.

Благосклонно кивнули.

И прошествовали внутрь помещения. В сопровождении ещё каких-то чинов. Один -- адъютант, а остальные -- явно какие-то крысы из штабных.

Впрочем, долго там не пробыли. Уже в сопровождении всех офицеров Парка, вышли наружу и направились к недавно построенным ангарам, из которых доносился весёлый и разудалый мат. Это господину Эсторскому, забыли сообщить о прибытии светлых персон. И он, соизволил, пребывая в неведении, продолжить заниматься тем, чем и ранее -- подъёмом наличного уровня "Рассейского воздухоплавания".

Впрочем... С нынешних времён, наверное, правильнее бы сказать -- воздухолетания? Или как?

Стоящая тут же скромно рядом пара инженеров, наблюдая как "господин Румата изволит гонять персонал", тихо веселилась.

- Господин Румата, уже совсем обрусел. - посмеиваясь заметил один из них - Эк он только что завернул, а?! Ну чисто по-нашему!

- И с каким искусством! - тут же поддержал его сосед. - Мне, признаться, некоторые его экзерсисы даже оч-чень понравились! Надо будет записать. Если что - пригодится, с нашими лапотными лаяться... "Долбокретины"? Да? Хе-хе! Эк он! С намёком!... На "д..."!

Инженеры скромно отвернулись, пряча смешочки. Но тут в ангар забежал солдат с выпученными от страха глазами.

Григорий увидев его оборвал разнос подчинённых на полуслове и нахмурив брови уставился на спешащего рядового. Тот добежав на положенную дистанцию, вытянулся и доложил.

- Вашебродь! На базу прибыли Его Императорское высочество Великий Князь! Сам Александр Михайлович! Идут сюда!

"Базой", кстати, "Воздухоплавательный Парк" предложил называть именно Григорий. И, как ни странно, это название быстро прижилось. Теперь "Парк" всё чаще стали называть, Первой Русской Авиабазой. Первоначальное название так и осталось, но уже относилось к местности. А не к военной части, носящей это имя.

Григорий поморщился, глянул по сторонам, но не увидев в ближайшем радиусе никаких сиятельных персон, кивнул прибежавшему, обернулся к распекаемым и таки закончил свой грозный монолог.

- ...И запомните! Ещё раз повторяю! Главное РЕГЛАМЕНТ! И если вы, балбесы, его не будете соблюдать -- кто-то по вашей вине убьётся. И будете виноваты ВЫ! В противном случае -- у вас будет железная бронь: "Всё сделано по регламенту". И ясно будет, что вы тут ни при чём! Ясно?!!

- Так точно! Ясно, вашебродь! - рявкнул вытянувшись старший.

- А теперь -- повторить всё с начала... И СТРОГО ПО РЕГЛАМЕНТУ!!! - рявкнул напоследок Григорий.

Проследив, как отделение механиков рысью отправилось исполнять, Григорий направился к стоящим всё также поодаль инженерам.

- Наши поздравления, господин Румата! - с еле сдерживаемым смехом выдал первый из инженеров.

- Это с чем?!! - не понял Григорий.

- Ну как же? - с притворным удивлением развёл руками инженер. - Вы уже окончательно нашим стали! Так витиевато и чисто по-русски "разложить" наших работников! И главное -- всё исключительно правильно. Никто из европейцев так не сможет! Кроме Вас, разумеется.

Григорий усмехнулся, принимая.

- Ну, господа, вы сами понимаете, что если мы тут решили делать Дело, то в авиации без Регламента -- никуда. И если этим доходит через матюги...

- То надо говорить на их же языке! - закончил за Григория второй. - Мы абсолютно с вами согласны. Сами убедились в этом на собственном плачевном опыте.

Вся троица веселясь направилась к выходу из ангара.

- Кстати! Никто не предполагает, зачем шеф прибыл?

- А бог их знает! Не мешало бы и нам засвидетельствовать почтение... Но их чегой-то не видать! Думаю, что нам стоит выдвинуться в сторону главного корпуса. Пока они не вышли. Чтобы прямо навстречу так сказать...

Они вышли за ворота ангара, но пройти много не успели. Из главного корпуса выбежали сначала какие-то мелкие чины, а после во всём блеске показались Сам Великий Князь, прочие генералы и офицеры. Огляделись зачем-то и направились все в сторону ангаров возле одного из которых скромно стояли инженеры с "господином Руматой".

- Э-э... Господин Румата! Надо бы наших механиков позвать... А то... не по чину будет!

- Я понял! Позовите, пожалуйста. - согласился Григорий, наблюдая за приближением сиятельной свиты.

Инженер тут же исчез и вскоре из ворот рысью выбежала вся бригада техников, спешно построилась вдоль стены и вытянулась по стойке смирно. Инженер, который их вызвал, показался последним. Осторожно выглянув за ворота, и обнаружив, что свита таки ещё далеко, аккуратно, прячась за спины впереди стоящих Григория и товарища инженера, крадучись приблизился и стал незаметно рядом.

И тут, старые армейские рефлексы сыграли с Григорием злую шутку. По сути, прямо перед ним был генерал. Целый генерал. Хоть и царской армии. При приближении сей сиятельной персоны он вытянулся и гаркнул.

- Здравия желаю, э... Ваше Императорское высочество!

Чуть не брякнул "товарищ генерал". Но вовремя исправился.

Похоже это развеселило Князя он подошёл ближе

- Здравствуйте-здравствуйте, господин Эсторский! - ехидно улыбаясь ответил он на приветствие.

Вблизи этот "целый генерал" и Великий Князь ещё больше походил на своего коронованного родственника. Те же борода и усы, те же глаза чуть навыкате. И рост, кстати тот же. Из-за чего Григорию всё хотелось слегка пригнуться.

- Вы, милейший, кем по званию на своей родине были? - глядя всё также насмешливо в глаза Григорию спросил князь.

- Э... колонель... пардон! Полковник! - не моргнув глазом соврал Григорий.

- Оно видно! - хмыкнуло Его Императорское Высочество. - так смешать формы, может только бывший военный... Или не бывший?

Князь хитро прищурился. Свита напряглась. А Григорий скроил ещё более булыжную харю бывалого служаки.

- Виноват Ваш-Императорское высочество! Но... Смею заметить, военные не бывают бывшими. Даже в отставке.

- Гм! Точно подмечено... - осклабился его светлость. - Объясните мне такую вещь, господин колонель!...

Григорий немедленно изобразил на лице жадное внимание.

- Вы тут что... Войну решили небольшую начать?

- Никак нет, Ваше Императорское Высочество! - тут же возмутился Григорий. - Войны начинают государства и заканчивают только они. Мы, пардон, рылом не вышли!

Свита с князем хохотнула принимая шутку.

- Но как объяснить ваши заказы на четыре пулемёта и... очень интересные боеприпасы к ним?

- Как одну из необходимых компонент подготовки пилотов Императорских Военно-Воздушных Сил, Ваше Императорское высочество!

- Уж не с воронами ли вы там... - князь красноречиво посмотрел в чистые и безоблачные небеса. - собрались воевать.

- Никак нет, Ваше Императорское высочество! Р-разрешите пояснить подробно? И показать?...

- Да уж соизвольте.

Тут уже Григорий развернулся. Имея хорошо подвешенный язык, он умел ещё в своём родном подразделении не просто отбрехаться, но и заразить вышестоящее начальство уверенностью, что им сказали самую что ни на есть истинную правду. Хотя... Не всегда то, что говорил в таких случаях Григорий реально соответствовало действительности.

Однако, как раз сейчас, всё, что он говорил действительности соответствовало. Но... Будущей, грядущей действительности.

- ...Таким образом, первая цель для поражения с самолёта, как хорошо видно, это аэростаты противника. Что, кстати, и будет отрабатываться в ближайшее время.

- Это когда? - прервал речистого Григория князь.

- В планах стоит на завтра, но... Учитывая хорошую погоду, я рассчитывал небольшие элементы показать нашим пилотам прямо сегодня. Небольшие аэростаты-цели уже подготовлены.

- Оч-чень интересно! Так мы, получается, прибыли вовремя? - оглядел князь свою свиту и снова возвращаясь взглядом к Григорию. - Мы с нетерпением ждём! Но... перед тем, как показать -- вы соизвольте мне ещё объяснить... На вас тут жалобы поступили, что вы не полётам людей учите, а дешёвым цирковым трюкам с самолётами. А это как понимать?

Вот тут-то Григорий и понял, откуда ветер дует. Какая-то скотина, вероятно из своих же, решив нагадить слишком успешному предприятию (интересно кто это?) накляузничала вышестоящему начальству. Возможно, это кто-то из соперников и завистников нынешнего генерала -- командующего Первой Русской Военно-Воздушной Базой Александра Матвеевича Кованько. Его резкий взлёт, во всех смыслах, многих покоробил. И завистники с недоброжелателями тут просто обязаны были вылезти. А то, что попал под удар именно "главный тренер", некто Румата Эсторский (который когда-то и где-то в иных мирах имел имя Григорий :-) ) - так это классика интриги -- бить не прямо по тому, кто является истинной целью, а по окружению. Чтобы скомпрометировать эту цель.

Григорий не сдержался и чуть заметно улыбнулся.

- В Германии, Ваше Императорское высочество, и в других державах, тоже начались работы по созданию военно-воздушных сил. И, естественно, если мы не хотим отстать и не быть битыми в будущих воздушных сражениях, наши лётчики должны летать лучше своих противников. И все те фигуры пилотажа, что здесь осваиваются, призваны в первую, вторую и в самую последнюю очередь дать сражающемуся полное преимущество над противником. Чтобы нашли лётчики выходили победителями из воздушных сражений. А это значит, что необходимо не только вооружить самолёты, но и научить лётчиков пользоваться этим вооружением. А пользоваться им это как раз ПРАВИЛЬНО ЛЕТАТЬ.

- А вы знаете, как правильно летать? - чуть с нажимом почти утвердил князь.

- Так точно! И могу это продемонстрировать. По согласованию с Александром Матвеевичем на сегодня к полёту как раз подготовлен один из новейших самолётов.

- С пулемётом?

- Так точно! С пулемётом! Через час, был намечен запуск аэростатов-целей и начало демонстрационного полёта для обучения личного офицерского состава Военно-Воздушной Базы.

Князь обернулся к генералу Кованько и поднял бровь.

- Так точно, Ваше Императорское высочество! Именно такой план был на сегодня.

Князь, наконец-то соизволил обратить внимание на стоявший перед ангаром, только что выставленный из него, заправленный и подготовленный к взлёту, самолёт.

- Вот этот! Хм... Интересная конструкция! И, что-то никак не напоминает мне ТУ МОДЕЛЬ...

- Ваше Императорское высочество имеет в виду ПЕРВУЮ МОДЕЛЬ? - осмелился спросить Григорий.

- Да. - коротко ответил Его Императорское высочество. - И почему он никак не похож?

- Первая модель была экспериментальной. И там был очень слабый двигатель. Сейчас, как вы видите, там стоят два двигателя, более мощные. И конструкция значительно усовершенствована.

"Ну да, конечно, - язвительно подумал Григорий про князя. - Мы тебе ту "этажерку" специально "заправили", чтобы ты её наглам продал. Как видно, операция удалась. А ты, козёл высокородный, теперь сожалеешь, что не смог достаточно прогнуться перед своими английскими друзьями? Так мы и германцев совсем слегка "прокинули" - у них хоть и более совершенная модель, но далеко не ЭТА".

- Откуда будет лучше видно? - снова обернулся князь к Александру Матвеевичу.

- С вон той трибуны, ваше Императорское высочество! - с готовностью указал генерал Кованько на сильно расширенную с осени, и сверкающую свежей краской, трибуну. Но, для Высоких Гостей, уже тащили парадные кресла.

Князь последил, как их устанавливают и приготовившись уже благосклонно дать отмашку так и застыл с поднятой рукой.

- Я вижу, что у вашего ...пепелаца... э... ДВА места? - снова он обратился к Григорию.

- Да, Ваше Императорское высочество. Два. Самолёт предназначен для несения двух человек. Второе место, пока, для обучающихся полётам.

- То есть, вы сейчас можете взять кого-то с собой?

- Так точно! Как самый лучший из обучающихся для данного полёта вторым пилотом назначен офицер...

Договорить Григорию не дали.

- А если я назначу своего офицера? - неожиданно сказал князь.

- Э... - опешил Григорий, поняв, что тут идёт какая-то тёмная интрига помимо "подкопа" под генерала Кованько. - Прошу прощения, Ваше Императорское высочество! Но полёт на боевом самолёте, для неподготовленного человека - слишком большая нагрузка!

Григорий особо выделил интонацией слово "слишком", намекая на некие нехорошие последствия для здоровья. Но... Попытка отбрехаться от совершенно ненужного пассажира была тут же проигнорирована.

- С вами полетит мой офицер. - как само-собой разумеющееся вымолвил Великий Князь.

- Слуш! Ваш-Императорское высочество! - с готовностью согласился Григорий, так как иного ответа просто не предполагалось, но тут же бросил озадаченный взгляд на генерала Кованько. Тот нахмурился и еле заметно развёл руками. Было видно, что и ему эта затея сильно не нравится. Но потом, видно что-то сообразив незаметно подмигнул Григорию и кивнул. Григорий понял. И оскалился. Своей фирменной "волчьей" улыбочкой. Но так, чтобы она не была видна свите.

Офицер, назначенный из свиты в пассажиры, производил впечатление надутого ничтожества. Чванливый высокомерный взгляд, тоненькие усы, которые, как считалось, очень любят дамы, на холёном, худом лице изнеженного сынка знатного рода.

"Наверняка некий протеже, неких высокопоставленных родителей, над которым решил поиздеваться князь. Да даже если и не поиздеваться... Чисто "в нагрузку" дал, чтобы тот проследил за "неблагонадёжным элементом", чтобы тот "не шалил" в полёте" - подумал Григорий и смерил хлыща оценивающим взглядом. От лихо заломленной форменной фуражки, до кончиков начищенных до блеска сапог.

- Вы уверены, что в этой шинели вы не замёрзнете? - чисто для проформы спросил его Григорий. Он-то как раз был одет в соответствии с будущим полётом ибо знал, какая холодрыга его ожидает там, наверху.

-- Уверен! - скривил губы хлыщ и тут же подтвердил наихудшие подозрения Григория. Ибо действительно был приставлен для... Хлыщ вынул свой наган и демонстративно проверил барабан. Вероятно, он таким образом хотел то ли напугать Григория, то ли унизить. Но не получилось ни того, ни другого. Ибо он не знал, что будет в воздухе, а вот Григорий знал слишком хорошо.

Да и вообще: что может сделать этот хлыщ, если реально Григорий прямо сейчас захочет прошить очередью из пулемёта ту самую трибуну? Да ничего! Ведь штурвал у него, а не у хлыща. И убив пилота, дурак тут же подпишет себе смертный приговор. Ибо управлять самолётом он, естественно, не сможет. А то, что этот "кедр" очень ценит свою драгоценную шкуру, было крупными буквами написано на его гладеньком личике.

Недобро усмехнувшись в сторону, Григорий широкими шагами направился к самолёту, где уже пара техников приставила трап для пилотов.

- Прошу сэр! - галантно пропустил Григорий хлыща-поручика вперёд себя. - Усаживайтесь. Второе кресло всё ваше!

"Ну, сцуко, погоди! - с весёлым предвкушением подумал Григорий, - Я тебе покажу почём фунт лиха!".

Кент, подобрав тоненькую шинельку, впихнулся в свою кабину и стал осматриваться. А Григорий меж тем, застегнул и поднял почти до самых глаз меховой воротник, замотался шарфом, достал толстые меховые перчатки и стал их с наслаждением натягивать на пальцы. Под конец, застегнул плотно рукава и полез в свою кабину.

Прямо перед тем, как залезть, он глянул на "офицера сопровождения".

- Сэр! В кабине пилота, следует пристёгиваться. Вот этими ремнями. - указал он на висящие по бокам кресла крепкие ремни с застёжкой.

- Вы за кого меня принимаете? - возмутилось молодое и холёное. - Я русский офицер! Я не трус!

- А меня не волнует храбры вы или нет! - с апломбом заявил Григорий. - И если вы в полёте вылетите из кабины, то искренне соболезную вашим родным и близким. Заранее!

- А это, если вы не пристегнётесь -- неизбежно как восход солнца, - с насмешкой добавил он.

Офицер прожёг его взглядом и нехотя, с помощью поспешившего техника, пристегнулся. Увидев это, Григорий сам быстро залез в кабину и размашисто, демонстративно, с громким лязгом замка, пристегнулся. Уж как оно выглядело со стороны хлыща, он только догадывался. Но надеялся, что и это на него подействует.

Кстати, замена фуражки на шлем прошла без замечаний. Хлыщ как минимум понимал, что в полёте свою фуражку почти наверняка потеряет.

- Ваши очки, господин поручик! - подал очки техник. - и ветровая маска.

- Это не для маскарада! - С насмешкой, со своего места добавил Григорий, натягивая и прилаживая свою. - Уверяю! Если вы её не наденете, вы очень сильно пожалеете там, в небесах.

Хлыщ, от маски отказался наотрез, однако очки нацепил. И то хорошо. Однако, заботливый техник, таки заложил маску в боковой пенал кабины, закрыл его и спешно скатился вниз.

Мажор, зверски глянув в спину удаляющемуся технику, тем не менее, не стал поднимать шума.

Подавив рвущийся из души ржач, Григорий дал отмашку техникам.

- От винта!!! - заорал Григорий, и с удовлетворением заметил, как подпрыгнул от неожиданности "пассажир". Техники деловито повытаскивали деревянные "башмаки" из-под шасси и крутанули винты. Двигатели хрюкнули и начали раскручиваться прогреваясь.

Техники просигналили, что всё в порядке и можно взлетать. Выждав положенное время на прогрев двигателей и заметив, что "пассажир" начал успокаиваться, Григорий добавил ошизиловки.

Он был прекрасно осведомлён о том, что болтают о братьях в великосветских салонах. И если в простых, что пониже, где реально и часто бывают братья, где завсегдатаи городские обыватели из не бедных, был целый культ жадного интереса и обожания, то в тех, где тусовались представители высшего света, о них мнение было мягко говоря, прямо противоположное.

За секунду до того, как дать полный газ, Григорий внезапно воздел сжатый кулак к небесам заорал как сумасшедший. -- ПОНЕСЛАСЬ ДУША В РАЙ!!!

В зеркале заднего вида, которое установил для себя Григорий, чтобы наблюдать за пассажирами, было видно как у хлыща, слегка округлились глазёнки. Видно он впервые начал догадываться, в какой переплёт попал, и что ему предстоит. Но он никак не ожидал, не предполагал и знать не мог, что реально учудит Григорий.

"Держите за блаженного? Будет вам не просто блаженный, а настоящий сумасшедший! Хотите высший пилотаж? БУДЕТ вам ВЫСШИЙ ПИЛОТАЖ!" - думал с весёлой злостью Григорий, выжимая газ.

Ускорение вдавило их обоих в кресла. Бетонная полоса быстро промелькнула под колёсами. Самолёт, набрав положенную скорость, оторвался от полосы и началось главное -- ПОЛЁТ. А для "сопровождающего" - самый жуткий кошмар из всех, который он когда-либо испытывал.

Солнце весело бежит отражениями по бесчисленным лужам внизу, а самолёт, уже настырно карабкается в небеса. Лёгкий ветерок, бьющий в лицо, превращается в ураган.

Но это на земле, ветерок был просто прохладный. Причём по-весеннему прохладный. Здесь, на высоте, да при таком ураганном напоре, он превращался в леденящий. По настоящему, леденящий.

Ведь только-только снег сошёл. И, несмотря на ясный солнечный день, тянуло холодом, обещая в недалёком будущем снова, может быть уже и окончательно, в последний раз в этом году, но вернуться кратковременными морозами.

Взглянув в зеркало заднего вида Григорий с удовлетворением заметил, как мажор заметался. Сначала он попробовал поднять воротничок своей тоненькой парадной шинельки. Не вышло.

Наконец, он вспомнил про маску и полез за ней. Достал. И скрючившись стал пытаться приладить её себе на лицо. Борьба с маской на диком ветру, таки закончилась победой пассажира. Но этим его беды только начинались.

Набрав высоту, Григорий заложил резкий левый разворот. Земля стала для пилотов стеной. Мажор, увидев такое выпучил глаза и вцепился руками в кресло, хотя это было излишне. Перегрузка вдавила его в кресло вполне надёжно.

Выровняв самолёт, Григорий продолжил разгон. Когда внизу показалась ВПП, настал черёд следующего манёвра - "разворот на горке". Или, как его ещё называли в мире Григория, "ранверсман".

Манёвр позволяет быстро изменить направление полета, что очень важно во время воздушного боя. Самолет круто задирает нос, взмывает вверх до потери скорости, затем головная, тяжелая часть самолета перетягивает и самолет начинает скользить на крыло с переходом на планирование в направлении полета, противоположном первоначальному.

При этом происходит быстрый поворот самолёта на 180R без потери высоты, без поворота вокруг продольной оси и пикирования в направлении, обратном направлению горки. Когда-то, во время Великой Отечественной, этот манёвр был основой другого - "Качели". Того самого, который изобрёл Покрышкин. Григорий, правда, опасаясь за надёжность двигателей, не стал делать этот манёвр в точности. В верхней точке он просто заложил вираж.

Возможно, для пассажира хватило бы пары таких манёвров, так как на несколько мгновений было полное ощущение свободного падения. Только это было для него лишь началом. И "цветочками". А вот "ягодки"!..

Снизу, возможно, для непосвящённых, сей манёвр-разворот не был настолько зрелищным, как следующий. А следующий был "иммельман". Или, как его называли в советской авиационной практике -- полупетля.

Хорошо разогнав самолёт, Григорий потянул штурвал на себя. И вскоре, пассажир с диким ужасом наблюдал у себя над головой... землю. Но данный манёвр не был "петлёй Нестерова". Он был именно что "полупетлёй". В высшей точке подъёма Григорий сделал полубочку и вернул самолёт в своё "нормальное" положение. Только высота полёта, теперь, была значительно больше.

Заложив ещё круг над Парком, Григорий заметил, что наконец-то запустили шар-мишень. Увидел, как прячутся техники и начал следующий манёвр.

Как и было условлено заранее.

Ведь изначально предполагалось, всю эту "круговерть" показывать будущим боевым лётчикам.

Программу показа ведь, надо выполнять? Надо!

А пассажир -- это его проблемы. И то, что эти проблемы большие(ибо следующим был манёвр "переворот"), опять-таки не проблемы пилота.

Самолёт делает снова полубочку, показывает небу свои колёса, и зацепив плоскостями воздушный поток, устремляется к земле.

Уже выходя из вертикального падения, Григорий поймал в перекрестье прицела быстро поднимающуюся вверх мишень и нажал на спуск. Пулемёт, укреплённый в носу самолёта ожил и выплюнул из себя ворох пуль.

Огоньки трассеров помчались навстречу шару. Увидев, что цель поражена, Григорий наконец, принял на себя штурвал и ощутил на плечах навалившуюся перегрузку. Шар, теперь падающий, остался позади.

Собственно, демонстрация была закончена, и самолёт, развернувшись над лесом со снижением зашёл на посадку. Снова солнце скользит по бесчисленным лужам и снова под колёсами мелькают плиты взлётно-посадочной полосы. Толчок, и самолёт уже катится по бетону.

Вырулив на стоянку и вырубив двигатели, Григорий дождался, когда техники притащат трап. За это время, он привычно, содрал с себя очки, снял маску, шлем, надел шапку. Затем, когда в бок самолёта ударился приставленный трап, отстегнул себя от кресла и ловко выпрыгнул на ступеньки. И только после этого обернулся.

Из задней кабины не доносилось ни звука. Вцепившись мёртвой хваткой в подлокотники кресла, "боевой офицер" как памятник самому себе, неподвижно сидел плотно вжавшись в кресло второго пилота.

Хлыщ был мало того, что покрыт инеем(маску он таки нацепил неправильно и на каком-то вираже её просто содрало набегающим потоком воздуха), но и ещё и изрядно зелен на лицо. В глазах, хорошо видимых сквозь очки(хоть их не потерял!), как примороженный, застыл ужас.

Григорий оскалился, расстегнул куртку, вытащил свой цифровик и украдкой от "высокой комиссии" клацнул затвором. Уж очень сильно ему понравился вид этого хмыря после полёта. Он даже пожалел, что не сделал такой же снимок перед взлётом. Когда на "пассажире" была его фирменная, надменная улыбочка.

Забравшийся на крыло техник посмотрел на эту картину достойную кисти живописца и удивлённо спросил у Григория.

- Э-э! Господин Румата! Что это с господином офицером?!!

- Примёрз! К креслу. - Пустив ядовитый смешок, пока не подошли прочие, пошутил Григорий. - Позови доктора. А то, чую, что просто так, без помощи медицины, мы его отсюда не извлечём.

Техник поспешно десантировался с крыла и побежал в сторону главного корпуса, но увидев, что доктор уже занял своё "штатное место" под навесом возле ангара, замахал ему рукой, подзывая.

Когда "сопровождающий" не показался вслед за пилотом, наблюдающая с трибун публика не придала этому значения. Разве что чуток удивилась. Но когда к самолёту кинулся бегом врач, со своим, отмеченным красным крестом баулом, тут они и поняли, что происходит нечто экстраординарное.

Князь тоже заметил, что его офицер, что-то подозрительно тих и не подаёт признаков жизни. Дал знак и по направлению к самолёту тут же рвануло несколько нижних чинов.

К тому времени, врач, забравшийся на крыло уже щупал пульс у пребывающего в прострации "пассажира". Потом аккуратно пошлёпал ему по щекам, что-то попытался спросить. Но офицер по прежнему изображал из себя полено.

Покачав головой эскулап вынес вердикт:

- Жив. Но в шоке. В лазарет!

Подбежали, наконец, офицеры из свиты Князя. И уже под их командованием, техники мягко оторвав сведённые судорогой руки пострадавшего от подлокотников кресла, извлекли из кабины и уложили на крыло. Ассистент доктора к тому времени уже притащил носилки. Осторожно, всё ещё пребывающего в отключке офицера, положили на них и процессия с экулапом спешно отбыла в направлении лазарета.

Князь, видя такой бесславный финал вояжа своего подчинённого, недовольно потребовал от Григория объяснений. Тот осторожно покосился в сторону, на непосредственное начальство. Стоящий тут же рядом генерал Кованько еле сдерживал каменное выражение лица. Выдавали его смеющиеся глаза.

Григорий, увидев такое, театрально развёл руками перед Великим Князем.

- Я перед вылетом говорил, что полёт выдержит далеко не каждый подготовленный лётчик. - виновато заявил он. - А тут - человек, вообще впервые севший в кабину самолёта. Но, Ваше Императорское высочество, я Вас заверяю, что офицера откачают. Не первый раз нашему эскулапу случается...

- Вот так?!! У вас случается? - обернулся Князь к командующему "Воздухоплавательным парком".

- Э-э... Положим, Ваше Императорское высочество, так серьёзно ещё никто не впадал в ступор, но... бывало всякое. Страх высоты, смею заметить, есть у всех, и перебороть его -- нужно особо тренироваться.

Григорий с готовностью подтвердил.

- Страх уходит, но не навсегда. Ведь всякое может в небесах случиться... - добавил он многозначительно. - Так что вот, Ваше Императорское высочество... Летаем! Преодолевая естественный страх. И даже пытаемся получить удовольствие от полёта.

- И как? Удаётся? - криво усмехнулся князь.

- Удаётся, Ваше Императорское высочество! Когда всё идёт по плану, и всё работает исправно.

******

У Великого Князя были ещё кое-какие цели в данном визите. Однако суета вокруг неожиданно выбывшего из строя офицера, которого он реально планировал приставить "к этой мутной личности Эсторскому", всё поломала. Но в виду надобности, всё-таки пришлось продолжать, как ни в чём ни бывало. Тем более что официально вызывать этого прохвоста (а князь не сомневался, что Эсторский преднамеренно довёл до шокового состояния бедного поручика), значит наводить наблюдателей на конкретные подозрения. А вот в ходе "инспекции" - тут уже вряд ли кто придерётся.

Поэтому, пройдя в кабинет генерала Кованько, и выгнав из него всех прочих он, для проформы, обсудил с хозяином разнообразные планы на будущее. Лишний раз, кстати, убедился, что его чутьё не подвело -- тут пахло хорошими барышами и славой. Не только в торговом флоте, который он сейчас "как бы курировал" и мылился стать министром при Госсовете.

Но, что хорошо было видно, все успехи воздушного флота Империи -- настоящие и будущие, - были завязаны на братьев Эсторских. И это внушало некоторые опасения. Чтобы братья серьёзно навредили -- это вряд ли. Тут Великий Князь не сомневался. Но то, что от них слишком много всего зависело, вынуждало поступать осторожнее.

Они могли оказаться как и курицей, несущей золотые яйца, так и её противоположностью. Всё зависело от того, как изначально себя поставить. И, если удастся, "нагнуть" братьев... каким-то образом заставив работать на себя...

Но, даже в этих прикидках сквозила очень большая неопределённость. И неопределённость эта опять-таки имела основание в непредсказуемости братьев.

С одной стороны, все технические и прочие новшества шли только через них и от них. Но с другой стороны... неожиданное желание братьев поучаствовать в Англо-бурской войне.

Ведь уже то, что Эсторские сделали, что уже имели, давало им сказочный доход и на всю оставшуюся жизнь. А тут -- такое! Золото их там привлекает? Алмазы? Что именно?! Или они почувствовав, что удача идёт им в руки просто потеряли чувство реальности? Жадность застит глаза?

Но тогда стоит поэксплуатировать дурачков. Ведь если они что-то реальное приобретут в Трансваале, то наверняка просто надорвутся всё тащить. А тут -- сам Великий Князь со своей "помощью"!

- Александр Матвеевич! - обратился Великий Князь к генералу. - Хотелось бы у вас спросить... Что вы думаете о... "полковнике" Румате Эсторском?

- Господин Румата, гениальный пилот и изобретатель, Ваше Императорское высочество! Исполнителен. Слово данное, держит всегда и исполняет скрупулёзно. К подчинённым относится с уважением. Даже если это нижние чины. Но не запанибрата...

- А что вы скажете о... - князь запнулся соображая что спросить в первую очередь. - ...о роде войск, в котором предположительно служил Румата Эсторский? Он действительно тот, за кого себя выдаёт? Он действительно военный и действительно полковник?

Спрашивая это, Великий князь просто проверял свои подозрения. Да и интересно было узнать что думает Кованько. Ведь он с братьями имел дело последнее время почти каждый день.

- Тут, Ваше Императорское высочество сомневаться не приходится. - чуть расслабившись ответил Кованько. - Я наблюдал за ним как он держится и как он выстраивает отношения с чинами. Во-первых -- выправка. Офицер. Во-вторых, обширные познания выдающие в нём великолепное образование. В том числе и военное. По качеству знаний и некоторой специфике, думаю, что артиллерист.

- Говорите, образование? И какого уровня?

- Трудно сказать, Ваше Императорское высочество. Но очень хорошее. Я не раз был свидетелем, как он на равных спорил с нашими инженерами. И это случается часто. Он показывает такие знания, которые даже нашим обалдуям университетским и не снились.

Князь нахмурился. Побарабанил пальцами по столу и снова воззрился на генерала.

- А как вы думаете, вот этот... полковник Эсторский... Он мог бы командовать небольшой армией? Например, в... Южной Африке. Ведь там война...

- Думаю... да! Смог бы. Он, Ваше Императорское высочество, один раз даже, на спор, с нашими офицерами, расписал логистику военных действий в Трансваале! В том числе и наиболее эффективный план военных действий противпревосходящего противника, коими английские экспедиционные части являются. И никто, представьте, не смог ни к чему придраться. Хотя... мои офицеры, люди сплошь грамотные. И всё это -- просто в застольной беседе.

Князь для приличия поднял бровь, изобразив удивление. Но ничего не сказал.

- Хорошо. Позовите этого Эсторского. Хочу с ним поговорить. Приватно.

Генерал вышел. И через несколько минут дверь открылась и вошёл Румата.

"Выправка присутствует. - Машинально отметил князь. - И в глазах нет раболепия. Как у многих... А вот это уже занятно! И вот то, как он вытянулся подойдя на должное расстояние -- тоже интересно. Значит, действительно полковник?".

Князь откинулся в кресле и махнул милостиво рукой.

- Присаживайтесь, господин Эсторский.

"Сел. Как ни в чём ни бывало. Лицо ничего не выражает. Значит, ещё умеет держаться. Ноблесс...? У французов это котируется. А говорили, что его лицо можно читать как книгу. Что он вообще не скрывает то, о чём думает. Однако вот!... Умеет. И очень хорошо умеет. Ведь тогда получается, он пред теми просто... Да просто он их за равных не держит! - осенило князя. - А пред нами -- тут же маску напялил. Ещё более занятно!".

- Мы хотели бы с вами поговорить... - князь сделал ударение на последнем слове, - о вашей идее вояжа в Трансвааль. В помощь бурам.

Бровь собеседника плавно пошла вверх, изображая вежливое внимание и вопрос.

- Нам донесли о ваших желаниях! - ухмыльнулся князь, попутно отмечая про себя вот эту манеру обозначать вопросы.

Впрочем, было достаточно сложить "два и два", чтобы понять, откуда и от кого получил Великий князь Александр Михайлович сию информацию. Выходило, что он в достаточно хороших отношениях с принцем Ольденбургским. Или, как минимум, сговорились быть компаньонами.

Князь пока Григорий соображал что к чему, продолжил.

- Нам интересно не то, что вы воспылали праведным гневом -- это банально. Многие возмущены действиями английского правительства. Нам интересно другое: вы понимаете, что отправка частей в Трансвааль, да ещё от России, может очень сильно навредить дипломатическим и экономическим сношениям с Великобританией?

- Да, Ваше Императорское высочество. Но эта проблема решаема, если части будут отправлены неофициально, в виде добровольцев. А также под командованием людей, которые формально не относятся к офицерскому корпусу Российской Империи.

Намёк был более чем прозрачный. И князь усмехнулся.

- Под командованием офицеров перуанской армии? Или, может быть... парагвайской? - хитро сощурившись вопросил он.

- Не суть важно. - Ушёл от прямого ответа Григорий. - Главное они не будут иметь погоны Российской Империи.

- Но ведь и этим проблемы не исчерпываются. Уже то, что в войне против англичан участвуют войска... хоть и добровольческие, но из России... уже даёт повод правительству его величества Георга, на конкретные дипломатические демарши.

- И это тоже решаемо, Ваше Императорское высочество.

- Каким образом, если не секрет?

- Если Трансвааль "как бы наймёт" эту армию.

- "Как бы"? Это как?

- Главное, чтобы это было объявлено официально со стороны Трансвааля. А остальное - уже не важно.

- И вы реально рассчитываете победить в этой войне? Ведь уже соотношение сил в Оранжевой республике и Трансваале далеко не в пользу обороняющихся.

- Это тоже проблема чисто техническая. И упирается в наличие должного количества хорошего, нового оружия в войсках и новых, более эффективных тактик его применения на поле боя.

- Что вы имеете в виду под последним? - сильно заинтересовался князь.

- Англичане держатся за стратегии и тактики сильно устаревшие. И полностью не соответствующие реалиям современных войн. Особенно тактико-техническим характеристикам нового оружия. Их грамотное применение не оставляет ни единого шанса для англичан.

- И вы утверждаете, что владеете этими тактиками?

- Да, Ваше Императорское высочество.

- И не "в пампасах" ли, где вы недавно грозились "пошуршать", их приобрели? - с нажимом спросил князь.

- И там тоже, Ваше Императорское высочество! - нагло усмехнулся Григорий.

Александр Михайлович развеселились не на шутку. Уже из тех "телодвижений" этого странного человека, он понял, что имеет дело со знающим, что говорит. И, неожиданно даже для себя почувствовал, что за этой авантюрой есть нечто... Под названием "перспектива". Дело, что затевали эти дикие и очень, надо отметить богатые, авантюристы, могло реально выгореть. И то, что они нацелились на что-то в недрах Трансвааля -- было слишком явно.

Может они знают нечто, что не знают даже в Трансваале? О неких новых месторождениях? С этих вполне станется. Великий Князь в этом даже не сомневался. Особенно после разговора с принцем Ольденбургским и его упоминаний о неких тайных технологиях.

А что? Ведь из этих двоих технологии сыпятся как из рога изобилия! Помолчав для значительности, изобразив сомнения на лице Александр Михайлович всё-таки решился.

- Ну что же... Господин-колонель Румата Эсторский! - подчеркнул Великий Князь. - Нам нравится ваш подход и ваше понимание обстановки. Так что можете рассчитывать на некую поддержку вашего мероприятия с нашей стороны. Но... вы должны понимать, что если вас не "наймут"...

- Да, Ваше Императорское высочество! - с готовностью согласился Григорий.

Великий князь слегка расслабился и несколько по иному посмотрел на сидящего напротив него Эсторского.

- Кстати, господин Эсторский! Не поясните что там за дикие пересуды о каком-то "летающем самоваре", да ещё издающем страшный шум?

Григорий улыбнулся краешком губ, сделал значительное лицо и пояснил.

- Это был эксперимент моего брата с новым видом двигателя. Называется "прямоточный пульсирующий двигатель". Он действительно издаёт при работе страшный шум и мы, опасаясь что будут большие опасности для пилота, поставили его на небольшую модель с крыльями. Простейшая механика, что заменяла там пилота, была выставлена с расчётом, чтобы только курс выдерживала. Вот этого "гремящего летающего самовара" наши обыватели и испугались.

- А почему именно "самовара"?

- Там двигатель был сварен из простых бронзовых труб. Тяжёлые вышли, но нам это не помешало.

- И с каким результатом?

- Аппарат достиг скорости пятьсот шестьдесят километров в час, а после развалился...

- Сколько-сколько?!!

У Великого Князя полезли глаза на лоб.

- Э-э... пятьсот шестьдесят километров в час, - повторил Григорий. - А что вас так удивило?

- Гм... - смутился князь. - Скорость. Это действительно так? Действительно пятьсот шестьдесят?

- Да, Ваше Императорское высочество. Мы рассчитывали на большую, но вот... несовершенство конструкции самолёта привело к крушению модели.

- Но мы над этим работаем! - поспешил добавить Григорий.

- Так! Значит газетные утки насчёт вашего намерения сделать аппарат летающий со скоростью в две тысячи километров в час -- не такие уж и газетные утки?

- Опровержение было правильным, Ваше Императорское высочество! Но что будет в будущем с развитием техники, мы, естественно предсказать не берёмся. Пока можем сказать, что достигнута вот такая скорость! Зафиксирована наблюдателями вполне надёжно.

Князь с трудом стёр с лица удивление.

- Думаю, что необходимо засекретить эти ваши опыты. На всякий случай.

- Я того же мнения, Ваше Императорское высочество! - с готовностью подтвердил Григорий. Он и так считал, что проводить эти эксперименты и пугать Европу (а значит и стимулировать в этом направлении) явно преждевременно. Однако братец Вася, в увлечении технической гонкой, часто забывал что некоторые вещи стоит попридержать.

******

Визит Великого Князя в "Воздухоплавательный Парк", очень сильно заинтриговал Григория. Ясно, что слух об идее братьев повоевать за буров, разнесся среди высшего света. И вызвал бурную реакцию. Пока что благосклонную, но с намёком. Видать действительно "запах золота" летел над Северной Пальмирой приводя в возбуждение разных сановных, но "бедных".

Следовало бы ожидать "набега" других "заинтересованных лиц".Именно с такими мыслями Григорий садился за баранку своей "бумбарахайки".

"Бумбарахайка" постоянно модернизировалась, так что от её изначального вида мало что осталось. То, что-то поломается, и его заменят на новое, но изрядно отличающееся по внешнему виду от первоначального, то что-то модернизируется "в совершенное новьё". Таким образом по улицам и окрестностям Питера, гоняло нечто разноцветное (ну, во что покрасили, так и присобачили), воняющее бензином и рычащее как заправский зверь. Не все ещё лошадки извозчиков привыкли к виду Гришиного транспортного средства. А в добавок, к нему, по улицам уже гоняло достаточно большое количество вполне себе хорошо узнаваемых автомобилей а-ля "Руссо-Балт-тот-самый". Только двигатели у них были значительно лучше "тех ещё".

Времени переодеться в цивильное с полётного у Григория много не заняло, так что он ещё догнал по дороге неспешно двигающуюся процессию Великого Князя Александра Михайловича. Тихонечко свернул за ними в сторону и вырвался вперёд только тогда, когда выехал на параллельную улицу -- так, на всякий случай. А то вдруг Князь сочтёт его обгон не шибко учтивым и... короче -- чёрт их знает, эту высшую знать и не мешало бы перестраховаться.

Уже привыкши к шарахающимся лошадям, да выскакивающим в стороны прохожим, Григорий добрался до Зимнего дворца. Именно там намечалось заседание Императорской Археологической Комиссии. Она заседала всегда в Зимнем. И без неё на территории Империи ничего археологами не раскапывалось. С 1889 комиссия была единственным учреждением, выдававшим "открытые листы" - разрешения на раскопки на государственных, городских и крестьянских землях (то есть, повсюду, кроме помещичьих земель). Комиссия также занималась охраной и реставрацией памятников. Но последнее Григория и его "великое предприятие" не касалось. Ибо сначала, предполагалось найти и раскопать.

Раскопать "Родину Конана-Варвара". Ещё в прошлом году в Европе пошла с оглушительным успехом серия книг "про Конана-Варвара". Отличалась эта серия от изначального варианта тем, что Григорий преднамеренно "слегка подправил текст". И подправил в сторону большей определённости расположения "Родины Конана". Теперь его Родина -- окрестности Уральских гор. Именно там, по новым описаниям находилась легендарная Гиперборея. И за поисками города под названием Аркаим, в Аркаимской пустоши, всю зиму, на деньги братьев Эсторских снаряжалась экспедиция.

Григорию стоило изрядных усилий убедить учёных сделать экспедицию в то место. И главным аргументом таки убедившим их, были деньги.

Григорий не просто щедро "отстегнул" на неё деньги, но и пообещал также профинансировать ещё одну в любое место им же, но на следующий год. Гордые учёные-археологи согласились, потратить год на "пустую блажь", чтобы следующий "употребить на более серьёзные мероприятия".

А пока -- эти самые "гордые учёные-археологи" собирались на рутинное заседание Комиссии.

Припарковав у обочины своё шумное транспортное средство, остаток пути до Зимнего дворца Григорий решил пройти пешком. Времени было много, и хотелось просто пройтись. Поездить ему за сегодня пришлось много, а вот ноги размять не мешало. Но тут случился небольшой казус.

Резко затормозив за какой-то бричкой он вызвал истерическую реакцию лошадей, впряжённых в неё.

Услышав сзади какой-то страшный визг, рык и хрюк они дёрнулись с места и чуть не понесли. Вознице стоило больших усилий их остановить. Да и пассажирам, по-видимому, досталось.

Раздался сначала забористый мат возницы, укрощавшего лошадей, а потом проклятья пассажиров, чуть не вывалившихся наружу от неожиданного толчка.

Заглушив двигатель и поставив транспорт на ручной тормоз, Григорий поспешил к бричке -- с извинениями. Но навстречу уже и так посыпались из брички разъярённые господа не бедной наружности.

Больше всех размахивал руками, зажатым в руках стеком и ругался некий господин в дорогой шубе.

- Господа! Прошу извинений! Техническое несовершенство моей мотобрички иногда приводит к казусам! - поспешил с извинениями Григорий, однако это не очень-то возымело действия.

К слову сказать, обладание именно мотобричкой, а не традиционным конным экипажем, в Питере в те времена, было показателем очень высокого статуса и богатства обладателя. И то, что из-за баранки вылез не некий неотёсанный мужик, а человек весьма опрятной и также не бедной наружности, как раз говорило, что вылез именно владелец сей мотобрички. Необычность конструкции лишь повышала в глазах окружающих "стоимость" обладателя. Так как указывала на исключительность заказа и более высокую цену.

Что из всего этого следовало? А следовало из всего этого, что перед Григорием возможно кто-то из крупной буржуазии Российской империи.

Однако, в данной ситуации то ли "бармалей", как его за внешность обозвал про себя Григорий, не обратил внимание на то, что Григорий явно одет значительно богаче, чем всякие прочие. Вероятно, сработал стереотип -- раз ехал один за рулём, значит кто-то из "подлых", извозчик. Поэтому "злой буржуин" обрушил ему на голову такой поток ругани, что полностью исчезло всякое желание разруливать конфликт миром.

Вылез, наконец, и извозчик того самого "злого буржуина".

Детина под стать Григорию, но, как тут же он оценил, не из тех бойцов, что может представлять опасность. Силён, кулаки имеет. Почесать их, как видно, тоже не дурак. Но двигается не как боец.

Господа, сопровождающие "бармалея", тем более не производили впечатление бойцов -- салонные шаркуны в лучшем случае. А так -- конторские писаки.

К тому же раздражение и злость, копившаяся всё это время пребывания в этом мире и в этом времени, вдруг перешло какой-то порог. Реально захотелось разбить харю одному из этих богатеев. Тем более, что не раз был свидетелем того, как часто подло и гнусно эти сволочи поступают с теми, кто ниже их по социальной лестнице.

Это отношение "к подлому люду" сквозило во всём. И то, как практически мгновенно воздвигаются невидимые сословные перегородки если сталкиваются люди разных происхождений. И то, как вела себя "золотая молодёжь" с теми, кто считался ниже их. До этой мерзости и гнуси, что царила среди вот этих "богатеев", ещё не докатилась "знать" и та же самая "золотая молодёжь" в его время и в его мире. Но к этому шло. Хоть и было тем, новеньким "барам" до вот этих, начала двадцатого столетия, очень далеко.

Не было здесь той патриархальщины, про которую трындели разные "нахалковы". Было презрение. И омерзение. К низшим сословиям.

Которое, даже если не касалось никак самих братьев, их очень задевало. Приходилось прятать это отношение подальше, чтобы "соответствовать". Но злость копилась.

Григорий сморщился и совершенно иными глазами посмотрел на ругающихся хоть и сознавал себя виноватым в случившемся. Сделав выводы и решив для себя много чего, он уже другим шагом и с совершенно иным выражением лица шагнул навстречу лезущим на него.

Он впервые осознал, что всё больше относится вот к этим "буржуям", как к иному биологическому виду. Как к зверям.

Да, среди них были и достойные люди. Кто не допускал такого отношения к "всяким прочим". Но вот эти, беснующиеся представители, для Григория уже давно и неосознанно не были людьми.

Он вспомнил случай, описанный в газетах. Описанный как смешной.

В заметках рассказывалось о неких студентах, подвыпивших, и нарвавшихся на полицейского. Но, на беду полицейского, он имел "подлое" происхождение, а они - "высокородные". Вот и получилось, что эти уроды, сначала избили полицейского, а после катали и гоняли его пинками по всей улице. И, что самое поганое, эта выходка сошла им с рук. Потому, что они были по происхождению выше. Для них закон не был писан(4).

- Господа! - очень холодно бросил Григорий в лицо беснующемуся богатею и его "свите". - Вы не заметили, что перед вами извинились?

Тон был настолько ледяным, и выражение лица Григория было настолько жёстким, что несколько отрезвило "бармалея". Да и заметил, как его же возница, вдруг резко подался назад ломая шапку. Пред своими он такого не делал. Видно кого-то узнал в этом гладко выбритом господине.

"Буржуин" резко сдал назад. Из его лексикона тут же пропали "богатства русского языка". Набить морду Григорию он уже не помышлял. А если и помышлял, то в него закрались некоторые сомнения насчёт того, кто перед ним. Уж то, что не извозчик уже ясно. Жаль, что его личный "водитель кобылы", стоял изрядно далеко и донести до хозяина свои открытия, никак не мог. А сказать вслух, остановить барина, боялся.

Перемена была знаменательная.

Вот так всегда -- как только кто-то видит "статус", начинаются "танцы". Если ты без статуса -- и убить могут. А если наоборот - с очень высоким, - так и простить могут не просто прегрешение, но и откровенное преступление.

Предвкушая представление, у обочины дороги, на тротуаре, потихоньку собиралась толпа. И, что заметно, все ждали, когда же вот этому одному, тот "барин со свитой" морды бить будут. И когда обозначилась "разрядка" на их лицах проявилось такое разочарование, что Григорию очень сильно захотелось подраться. Уже вот с этими "наблюдателями".

Наверное, с толку сбивало ещё то, во что был одет Григорий. А одет он был не так, как одеваются здешние богатеи. Как он же и говорил братцу: "В их прикиде драться неудобно". Поэтому его куртки и близко не походили на дорогущие шубы знати, или добротные пальто "среднего класса". Впрочем не очень то его "наряды" походили и на одежду низших. Ведь сразу, что бросалось в глаза всем -- это его "берцы". По здешним меркам обувь из дорогих. Однако всё остальное, как уже было сказано -- дороговизной не сверкало.

Больше смахивало на что-то кавалерийски-прогулочное, неопределённого статуса.

Но, по-видимому, они там в той бричке, из-за рывка лошадей, очень хорошо навернулись, так что злость требовала выхода. А раз так, то хотя бы выпустить пар через ругань, сей господин, по его мнению просто был обязан.

Потому и понёс дикую ахинею, насчёт того, что "вот, поставил эту свою мотобричку не там где надо".

Григорий, поняв, что драки не будет (по крайней мере прям сразу), решил тоже отгавкаться и самому сбросить раздражение, копившееся долгое время.

- А разве это ваша территория? Ваша улица, ваша обочина, ваш дом... этот? - Григорий красноречиво большим пальцем руки показал на банальную кондитерскую лавку.

- А мне плевать, что не моё! - рявкнул шубообладатель. - И что дорога общая! Вот хочу здесь становлюсь! И если меня решили подвинуть...

- Да никто вас не собирался никуда "подвигать"! Успокойтесь, господин "не знаю как вас там"...

Намёк был на невежливость богатея. Он так и забыл представиться за всей этой руганью. Впрочем он и забыл тут же то, что ему только что было сказано. Продолжая ругаться и "качать права".

- И вы извольте останавливаться на своей тарантайке на должном расстоянии!

Мистер-капиталист, начал ломать уже совершенную комедию и вести себя как истеричная бабёнка в мире Григория, запарковавшая свой "шестисотый" на улице со встречным движением проехав "против шерсти", и загородившая половину проезда. Ситуация была до боли знакомой.

- И что, скажете, что для проезда по этому проспекту -- уже насмешливо стал говорить Григорий, - вам мало места?

Он ещё красноречиво обвёл довольно широкую проезжую часть, где свободно поместились бы в ряд не менее четырёх таких бричек как у обиженного "бармалея". Но богатей решил давить дальше. Тем более, что увидел некую слабину в позиции Григория, которая на самом деле была не слабиной, а простым желанием "поприкалываться с придурка". "Придурок" этого не знал, и повёлся с пол оборота.

- Да, мало! - нагло заявил обладатель дорогой шубы. И уперев кулаки в бока с вызовом посмотрел на Григория.

- Ну... Тогда учитесь летать! Тут, на земле, вам явно тесновато! - уже в явную начал издеваться Григорий встреченный бодрыми смешками толпы, понявшей что ситуация тут -- столкновение как минимум равностатусных "богатеньких буратин".

- А вы сами летать не пробовали? Если такой умный? - вернул Григорию капиталист, посчитав, видимо, свою реплику жутко остроумной.

Григорий же осклабился, расплылся в ядовитейшей улыбочке от уха до уха и в ещё более издевательском тоне ответил.

- Почему же? Пробовал! Не далее как час назад на своём самолёте кренделя в небе выделывал пред очами Великого Князя Александра Михайловича. Смею заметить, он остался оч-чень доволен!

Народ на обочине дороги и тротуаре присмотрелся к говорившему. Послышались смешки. И скоро хохотала вся собравшаяся толпа.

- Господин Румата, изволят шутить! - подсказал дворник, пребывающему в растерянности "бармалею".

- Так вы... этот... тот самый, который... - заикаясь спросил шубоносец припоминая те самые "кренделя" выписываемые самолётом, которые он сам не так давно наблюдал в небе. Ведь было видно очень далеко.

- Да, с-сэр! "Тот самый который": Румата дин Эстор. Или по-русски, Румата Эсторский. Авиатор.

И приподнял шляпу.

- Прошу извинить, но меня ждут в Зимнем. Спешу!

Оставив позади хохочущую толпу обывателей, и охреневшего богатея, Григорий быстрым шагом отправился к Зимнему дворцу.

Прибывшего "на своих двоих" а не на собственном экипаже или, на худой конец, извозчике Григория, посмотрели весьма косо. Так являлись разве что простолюдины. Но вспомнив "эксцентричность" прибывшего, сочли как блажь.

Председательствовал Великий Князь Константин Константинович, председатель Императорского Русского Археологического общества, Императорского общества любителей естествознания, антропологии и естествознания (такой титул).

Всё, поначалу, проходило рутинно. Пришли, на заседание. Практически в полном составе -- вся руководящая верхушка археологической экспедиции во главе с Александром Андреевичем Спицыным, плюс ещё и "сам Румата Эсторский, меценат". Но потом...

Начались странности, когда председательствующий стал задавать вопросы. Ведь всё и так было сказано в тех документах что подавались на комиссию. С точным указанием места раскопок, с прилагаемыми картами и картосхемами. С примерным описанием что будет раскопано.

- Скажите милейший, - обратился председательствующий к Григорию, - вы всерьёз рассчитываете раскопать на Урале родину Конана-Варвара из этого... эпоса... что сейчас так популярен в Европе?

Вопрос был для Григория несколько неожиданным. Ведь как изначально было договорено, речь в заявках будет идти только о городище бронзового века "абсолютно точно" там находящимся. Поэтому, чтобы не "палить контору" Григорий решил напустить туману.

- Ну... Во-первых, Ваше Императорское высочество, нет особых оснований считать, что популярный ныне эпос про Конана-Варвара не новодел слепленный на основании древних сказаний и былин. Тем не менее, что есть во-вторых, и что я особо подчёркиваю, городище, в указанном месте явно есть, на что указывают остатки крепостного вала и много чего ещё. Однако же, существует и в-третьих. Что заставляет подумать за упомянутый эпос, как о чём-то основанном на вполне реально происходящих событиях, но в глубокой древности. В частности, многие названия местностей, стран и народов совпадают с теми, что нам известны. Также есть и многие другие совпадения, что выяснились только после внимательного прочтения того самого "эпоса".

- То есть, вы хотите сказать, что городище, раскопки которого вы так любезно профинансировали, может оказаться одним из тех, что таки является родиной этого Конана?

- Возможно, Ваше Императорское высочество.

- И больше ничего вы там не собираетесь найти? Кроме "городища бронзового века"?

"Слухи о Звёздных вратах просочились?" - подумал Григорий, но озвучивать подозрения не стал.

- Всё возможно, Ваше Императорское высочество. Никогда не загадывал наперёд. И практически всегда, когда речь шла о древнейших цивилизациях, раскопы и исследования превосходили ожидаемое. Начиная со Шлимановской Трои, кончая подробным изучением некоторых древних рукописей Южной Америки, Индии и Китая.

- Значит, всё-таки рассчитываете. - удовлетворённо вякнуло Его Императорское высочество. - Ну, тогда будем надеяться, что прямо сейчас рождается легенда о Русском Шлимане!

Последнее было сказано несколько насмешливым тоном. Однако стоило бы всё-таки подождать осени. Когда тот самый Аркаим таки раскопают. И посмотреть какие рожи будут у этих скептиков. А скептиков вокруг предстоящего мероприятия более чем изрядно. И абсолютное большинство сходилось во мнении, что "ничего не найдут". Ага...

Возможно, как раз "Звёздные врата" не найдут. У Григория действительно не было никаких надежд, что нечто подобное будет откопано. Несмотря на ажиотаж и жадный блеск в глазах принцессы-прогрессора. Несмотря на её довольно подробные описания Мира Аньяны и его артефактов.

Да, он не отрицал некоей возможности, что Аньяна бывала и здесь. Что есть некая вероятность, что цепь миров, соединённых ими в единую сеть включала и этот мир. Но... Учитывая количество миров, вероятность такого совпадения была слишком мала. А все "тайные задания", которыми нагрузил археологов Григорий, всего лишь попытка перестраховаться. Расчёт на "а вдруг!...".

Впрочем, и нарождающееся общество "Наследие предков" стоило бы загрузить чем-то таким полумистическим. Чтобы была "морковка". Ведь если не будет какой-то даже самой примитивной деятельности в рамках того "тайного общества", то оно может и умереть не родившись. Вот именно с этой целью -- занять некоей пустой деятельностью балбесов -- в экспедиции присутствовали студент технологического Бокий с небольшой группой таких же как он студентов, но университета. Два металлоискателя, быстро сварганенные под это дело, должны были занять энтузиастов по самое "не могу". Кстати, возможно, и что-то реально интересное из бронзового века такими "девайсами" найдут. И то польза.

Впрочем... Василий подсуетился.

Выкопал из архивов Гайяны карту тех мест с наложенной на неё сетью приземных "точек перехода". Так что искать "врата" будут не абы где и не в локации "везде", "подряд". Так что, как любил сам Василий выражаться в таких "тёмных" случаях "найдём или не найдём, вероятно... чёрт его знает! Но искать будем эффективно!".

То, что за всем этим ещё будут наблюдать некоторые из агентов Великого Князя, внезапно загоревшегося мистическими следствиями из эпоса о Конане, проникшегося идейками рассыпанными в жутком подгоне, что не так давно опубликовал Григорий под наглым названием "Древние Цивилизации Земли"(5) - лишь приятный довесок. Ведь если ещё больше загорится идейками, так и реально начнёт финансировать бедных археологов из своего великокняжеского кармана. Может что реальное раскопают-найдут, под соусом поиска какой-то совершенно мифической хрени.

Князь ещё задал несколько вопросов, но они уже были совершенно формальными и пустыми. Дальше было торжественное объявление о выдаче разрешения и вручение этих бумаг начальнику экспедиции.

Уважаемый археолог Спицын при этом пребывал в самом кислом расположении духа. Видно сам верил во все эти "древние городища на Урале" примерно так же как в существование чёрного света. Но то, что уже заплачено за всю экспедицию, и что получены твёрдые гарантии финансирования экспедиции на следующий сезон, но уже по планам и в местность заявленную самим Спицыным, вынуждало его смириться. Смириться, как он считал, с совершенно провальным мероприятием и совершенно пустым вояжем в дикую глухомань.

С другой стороны -- можно и просто отдохнуть от суеты цивилизации!

Вот на такой мажорной ноте -- как в мыслях собравшихся, так и в содержании монологов - всё заседание закончилось. Однако не тут-то было!

- Заседание комиссии окончено! Благодарю всех и все свободны! - сказал Великий князь, правда через пару секунд поправился. - А вас, господин Эсторский, я попрошу остаться!

"Твою дивизию! Мюллер Питерский!" - подумал Григорий и чуть не заржал.

******

Придя домой он застал там Василия. По выражению лица было видно, что и ему за этот день досталось приключений. Но так как выражение было больше озадаченное, чем мрачное, брат решил, что всё не так плохо.

- Я вижу, что и тебя доставали разные сановные лица? - попробовал изобразить проницательность Григорий.

- Да. Доставали. Но не напрямую. А тебя, если не ошибаюсь таки кто-то к себе призывал?

- Да не только призывал, но и ещё сам же явился.

Видя любопытство Василия, он пересказал кратко кто был и так далее. Даже подробно изобразил своё офигение, когда практически то же самое, что и Великий Князь Александр Михайлович, стал спрашивать Великий Князь Константин Константинович. Сразу же после заседания по отправке экспедиции на Аркаим.

- Значит, экспедиция на Аркаим, таки пошла? - прежде чем продолжить спросил Василий.

- Пошла, родимая! К осени ждём великий шухер... Или уже летом с курьерами, когда им ясно станет, что там действительно городище.

Василий удовлетворённо кивнул, хмыкнул, но тут же стёр ухмылку с лица.

- В отличие от тебя, - вернулся он к изначальной теме - меня "доставали" эмиссары этих сановных особ. Причём в количестве больше чем я того бы желал. Что-то принц оказался не в меру болтливым!

- Тут, собственно не удивительно. Он всё-таки не Великий Князь, и если что, его могут легко сделать козлом отпущения. Ведь даже твоего визави -- Александра Михайловича -- удаляли подальше за меньшие прегрешения. А тут -- им и хочется и колется. Запах золота нюх забил. А портить отношения с Англией они не готовы. Причём все и дружненько не готовы.

- Нда... Я уже начинаю сомневаться в том, а стоило ли нам браться за эту войну и вообще заикаться насчёт наших намерений...

- Ну тут сомнения и у меня были. Но... - Василий тяжко вздохнул. - По моему мнению, и Натин тут согласилась со мной...

- ...А она у нас тут заместо эксперта! - тут же поддел Василия Григорий. Но брат не обратил на это внимания и продолжил как ни в чём не бывало.

- Если мы выиграем эту войну, то на юге Африки появится очень сильное финансово и в промышленном плане, государство. И те финансы, что могли бы получить англичане, пойдут не в Англию и её империю, а на развитие той самой бурской республики. Это значит, что у британцев будет меньше возможностей по войнам по всему шарику. Чуть меньше. Но всё-таки. К тому же, мы же ведь решили им серьёзно сократить армию.

- Ага! Точняк! - несколько переигрывая согласился Григорий.

- ...А это также ещё больше сократит их возможности на других театрах военных действий.

- Но ведь на их место тут же пойдёт Америка.

- Пойдёт. Но не сразу. Ведь британцы свои колонии "за просто так" не отдадут. И рынки сбыта тем более. Так что и у бриттов и у пиндосов будет много поводов для "плодотворных дискуссий". И меньше поводов и возможностей нам пакостить.

- Ну, насчёт "меньше поводов" - я бы не согласился. Возможно как раз больше. И конкретно нам. Ведь ясно как день, что наглы не проникнутся к нам любовью, когда мы их войска в Трансваале нагло вынесем.

- Хе! Хороший каламбурчик! Но, всё-таки, заметь! В мире поднимется больше пыли, чем было в той истории. А это уже кое-что.

- Думаешь, лучше будет половить рыбку? В такой-то мути?

- А это уже от нас зависит. От нашей прыти.

- Гм... Резонно. Но авантюра-а!...

- А я чё, отрицаю?! Авантюрой тут всё было изначально. Но с нашей стороны -- чем выше степень хаоса, тем меньше возможностей у наших противников что-то логически просчитать.

- ... И выше шансы у нас самих. - тут же закончил за брата Григорий и расплылся в хищной улыбке. - Ага! Понял!

- Но всё-таки! - вдруг сменил тему Григорий, - Кто же доставал тебя?.. Точнее чьи эмиссары!

Братик посмурнел лицом и выдал.

- Да вот... Кого бы хотел видеть в самую последнюю очередь. Эмиссар был от Великого Князя Сергея Александровича.

У Григория вытянулось лицо.

- Это тот который...

- Гомосек и редкостная скотина. - закончил за брата Василий. Но тут же скроил хищную мину.

- Но у нас на него уже имеется...

- И чё имеется? - заинтересовался Григорий.

- Каляев у нас имеется! Бомбист! - с особым, почти садистским нажимом ответил Василий.

- Во блин!!! Где достал?!!

- Где-где... В Екатеринославле. Наши ребятки из группы "Камикадзе". Ведь он же был в "Союзе борьбы за освобождение рабочего класса".

- Ты с ним уже встречался?

- Да. Встреча была организована.

- И какой он?

- Да какой?... Мужик как мужик. Спокойный. Рассудительный.

- Гм... А как тогда он вообще сподобился дойти до жизни такой, что стал бомбистом? Ведь как я помню по истории он, когда кидал ту бомбу, не рассчитывал вообще в живых остаться.

- Да довели мужика! Ты прикинь: он в питерском университете отстаивал самую элементарную справедливость. Собственно политикой среди студентов почти и не занимался. В социалистической агитации и пропаганде Охранкой в то время замечен не был. А его берут и вышвыривают с универа, да ещё раз за разом, отвергают все прошения наверх, вернуть его на обучения в университет. Ему все перспективы в жизни похерили. Вот и озверел. Сначала перешёл к эсерам, которые как раз и занимались, по его мнению, "делом". А после вот...

- А сейчас он пока в этих, которые с Лениным?

- Сейчас он с Александром.

- Ага. Значит я его скоро увижу.

- Конечно. В группе уже. И тебе же будет "счастье" заняться его "социализацией".

Григорий оценил многозначность фразы выданной братцем и заржал. Однако дождавшись когда Григорий отсмеётся, добавил уже мрачным тоном.

- Но... Что всё равно меня сильно смущает - вся эта возня вокруг нас, да ещё на таком высоком уровне.

- Ну... Да. Тут уже скоро весь Двор сбежится делить шкурку не убитого британского медведя.

- Ото-ж! Тут ещё "Лукавого" не хватает. "До кучи".

- А причём тут Сатана? - не понял Василий.

- Ха! Темнота, ты, братец! Это не Сатана. Это похуже. - многозначительно заметил Григорий и воздев перст к потолку торжественно, но не без издевательских интонаций, закончил. - Сам Великий Князь Николай Николаевич (младший). Дядя Николая Второго. Его так в армии прозвали.

- А за что его так? - удивился брат.

- Да есть за что... - покривил губы Григорий и процитировал мемуары, которые когда-то читал. - "за чрезмерное честолюбие, жажду власти", "ограниченность духовных качеств, злой и высокомерный характер", за то, что "предпочитал работу за кулисами и становился, таким образом, безответственным перед общественным мнением". Его так прозвала вся кавалерия от солдата до генерала, заимствовав это прозвище из слов молитвы "Избави нас от лукавого".

И тут их беседу прервал звон колокольчика на входе.

На пороге дома стояла Натин.

И вид у неё был до нельзя довольный, сияющий.

Василий, увидев такое, тоже расплылся в улыбке.

- Так! Как я понимаю, дискуссия прошла успешно?

- Более чем! - гордо ответила прогрессор.

- А что за "дискуссия"? - спросил пребывающий в неведении Григорий.

- Как я понимаю, - всё также обратился Василий к Натин, - тебе таки удалось его убедить?

- Конечно! И вообще я не поняла ваших опасений. Человек оказался вполне разумный. Не фанатик. Логикой владеет великолепно.

- Так о ком речь?!! - подпрыгнул Григорий.

- О некоем Владимире Ульянове. - ядовито кинул Василий.

******

Василий долго присматривался к предводителю группы "камикадзе". Именно так прозвали тех, кто рискнули привить на себя чуму, чтобы показать силу лекарства. Реально знакомство с Богдановым, началось сразу же после того, как их выпустили из "Чумного Форта". Ещё слабых и выглядящих не совсем здоровыми людей отвезли на загородную "дачу", что находилась при Лабораториях. Подальше от толп обывателей и стай газетчиков алчущих сенсаций. Но поговорить серьёзно, у Василия не вышло. Слишком много было "лишних ушей". Тем не менее, общее представление об этом человеке он составил.

С одной стороны Александр был типичным авантюристом. Но с другой, в нём проглядывала и другая черта -- железная логика. Иногда, правда, доходящая до "упёртости". Но и за этой "упёртостью" ясно читалась разумная осторожность. Без той пластичности всесоглашателя, который спешит изменить свои воззрения на вещи, - хоть на прямо противоположное -- лишь слегка соприкоснувшись с другой логической системой. Это изрядно импонировало. Эдакий лёд и пламя. Лёд логики, разума, в сочетании с пламенем типичного энтузиаста.

Такие, если не споткнутся, как правило достигали очень больших высот. И в том времени, в мире Василия и Григория, Александр достиг очень многого. Как учёный, как организатор. Как литератор. Ведь реально: если прочитать его фантастическую повесть "Красная звезда", написанную в 1907 году(!!!), то ясным становится откуда черпал вдохновение Алексей Толстой для своей знаменитой "Аэлиты", и откуда же взялось много чего ещё у других авторов и учёных. Написанная Богдановым утопия, вместе с её продолжением - "Инженер Мэнни" - зажгла очень многих. Особенно людей из инженерного сословия. А это было, в условиях России, в условиях надвигающихся катастроф, очень важно.

Василий долго колебался -- посвящать ли его во всё или нет. Или обойтись только частью. Так и не выбрав, решил "разобраться по ходу дела".

Встреча с Богдановым была назначена не где-нибудь, а на яхте. Никого, кроме того давешнего попа, убежавшего после той встречи в монастырь, не приглашали на яхту. И это очень хорошо было известно в кругах приближённых к братьям. Поэтому, когда Александр заикнулся в лабораториях, что его пригласили на яхту -- на него смотрели как на чудо. Он же, уже по взглядам на него кидаемым, понял, что удостоен какой-то немыслимой чести. Все, кто был в курсе, тут же взяли с него все мыслимые и немыслимые обещания, что он расскажет что там увидел. Но, настороженный этими требованиями Александр, давая обещания, всё равно перестраховался сказав, что расскажет, если в свою очередь сам хозяин яхты не запретит.

Придя к такому соглашению все преисполнились ожидания. Одни -- того, что будет рассказано впоследствии, а Александр, что скоро увидит и услышит. Ведь ясно было, что его не за просто так приглашают и не для праздного любопытства некоего авантюриста, рискнувшего жизнью на благо науки.

Ну, в этих ожиданиях, Богданов был прав.

Василий, перед его приходом, поотключал все свои программы на экране, которые были предназначены для повтора визита религиозных придурков. Вывел на экран простую живую картину водопада и на этом остановился.

В назначенный час, выйдя на палубу, он увидел приближающуюся бричку. Близко она не подъехала. Выгрузила единственного пассажира и тут же укатила. Видать, договора ждать не было. А раз так, то Александр явно собирался после беседы добираться до дому пешком.

"Если так -- довезу его на своём" - подумал Василий и помахал рукой приближающемуся гостю.

Богданов приблизился и чинно приподнял шляпу здороваясь.

Обменявшись приветствиями, Василий широким жестом пригласил гостя на борт. И вот тут-то и началось.

Василий как раз этого и ждал. Ему очень хотелось увидеть, как будущий автор, по настоящему бессмертной утопии, будет реагировать на супертехнологическую оснастку яхты. Снаружи оно выглядело далеко не так, как внутри. Но даже здесь, бросалось в глаза, что яхта слишком необычная.

Отливающие металлом (хоть на самом деле и не являющиеся металлическими) мачты и реи, без единого следа такелажа уже намекали на то, что парусное вооружение хоть и присутствует, но ставится не людьми. А автоматами. Необычные для современных Богданову яхт, очертания корпуса и надстроек. И электрические лампы, на верхушках мачт, на концах рей.

Он подошёл к трапу и внимательно его осмотрел, будто опасаясь. Ступил на него, как-то очень аккуратно взялся за поручни и смотря себе под ноги, медленно шагая прошёл на борт. Обернулся назад. Вгляделся в стык трапа и палубы.

- Они единое целое?! - спросил он у Василия.

- Да. Единое. - подтвердил Василий. - разворачивается и сворачивается будучи частью всего судна - автоматически. В свёрнутом состоянии -- просто деталь фальшборта.

Богдановпокачал головой. И шагнул навстречу Василию.

- Прошу! Проходите. - махнул рукой Василий, и повинуясь его мановению открылась дверь. Просто утонула в стене и скользнула в бок, в паз.

Проходя через порог Александр снова остановился как и на трапе. Оценил качество двери. Скользнув в переборку, она практически слилась со стеной и, казалось, что никакой двери тут и в помине не было. А был вот этот проход в коридор.

Пропустив вперёд гостя, и пройдя за ним, Василий закрыл проход. Но так, что Александр снова не заметил каким образом. На этот раз дверь будто сама собой закрылась за спиной хозяина яхты.

- Прошу, проходите. Дальше. Там кают-компания.

Когда Александр прошёл коротким коридором, повернул направо, то оказался в просторном помещении. Посреди был большой стол полукольцом. Столешница его, казалось, была сделана из зеленоватого, цвета морской волны, стекла. В середине кольца стола, возвышалась какая-то тумба непонятного назначения.

Свет лился сверху. Но на потолке не было ни привычных керосиновых ламп, ни новомодных электрических, к которым уже успел привыкнуть гость ещё на работе. Мягкий, рассеянный, почти солнечный, свет исходил, казалось со всей поверхности потолка.

Александр услышал некий шум. Похожий на шум водопада и шелест листьев леса. Он исходил слева. Но когда он повернулся изумление его было беспредельным. Впечатление было таким, как будто огромное окно открывалось в совершенно иную местность. Большой водопад изливался с высоты поросшего тропическим лесом скального уступа. Колыхались листья деревьев под лёгким ветерком, мелькали птицы яркого оперения и над водой реки чуть ниже водопада сверкала радуга.

- Это изображение. - Пояснил Василий. - Запись.

- То есть, вы утверждаете, что это... синема?!!

- Ну... Почти что синематограф. Только более сложный. Цветной и с эффектом глубины. Потому и кажется, что это окно... Можете подойти и пощупать.

Услышав такое разрешение Богданов разве что не прыгнул в сторону экрана. Осторожно протянул руку. Пальцы вскоре наткнулись на что-то твёрдое.

На ощупь -- как стекло. Посмотрел под разными углами и с разных точек. Всё равно -- эффект глубины и объёма сохранялся.

- Но... как это?!!

Василий пожал плечами и безразличным тоном ответил.

- Техника!..

- Это как... - начал было Богданов, и запнулся.

- Как волшебство? - подсказал Василий.

- Вот! Точное слово! Как волшебство!

- Ну... - снова пожал плечами Василий и вдруг процитировал: "Чем выше технология, тем меньше она отличается от сказочной магии".

- Изумительно точно подмечено! Ваше?

- Нет. Это брат сподобился. Цитата из его книги "Бриллиантовый заложник".

- Увы мне! - с сожалением развёл руками Богданов, продолжая созерцать живое объёмное изображение. - Не читал. Не было возможности.

- Ну это не беда! - ухмыльнулся Василий. - Когда будете уходить, я вас снабжу полным комплектом книг. Как брата, так и некоторых других. И что-то мне кажется, что беседа наша будет очень плодотворной.

Александр обернулся и посмотрел испытующе на хозяина. Но встретил доброжелательный и очень заинтересованный взгляд.

- И, кстати, не разделите ли вы со мной небольшую трапезу... - спросил Василий. - ведь сейчас время обеда.

Когда Богданов решил из вежливости слегка поломаться, типа "не смею вас стеснять" и т.д. Василий просто бросил с безучастным видом.

- Значит разделите. Прошу выбирать себе место за этим нашим "полукруглым" столом.

Смущённый гость подошёл к ближайшему креслу, осмотрел его внимательно, так как никогда такого дизайна не видел и "поняв как оно действует", наконец сел за стол. Но следующие действия хозяина его очень сильно заинтриговали. С его места хорошо было видно, что делает Василий. А он коснулся какой-то детали интерьера на столе. При этом прямо на столе высветилась какая-то большая схема. С незнакомыми буквами, незнакомого алфавита.

Быстро побарабанил пальцами по ему одному известному алгоритму пройдясь по нескольким рисункам. Рисунки от касания на одну-две секунды загорались. А в отдельной рамке зажглась какая-то ещё довольно длинная надпись. Кивнув удовлетворённо, хозяин ударил по отдельно стоящей квадратной пиктограмме и, также как и зажёг, погасил письмена.

- Как видите, у нас техника такая, что действительно мало чем отличается от магии. И мои действия также от магии внешне совсем не отличаются. - усмехнувшись сказал Василий. - Это я дал команду на камбуз, чтобы нам сюда было доставлен обед на двоих.

Богданов был знаком с тем, что, например, на кораблях есть внутренний машинный телеграф. И вот эти манипуляции он воспринял как его аналог. Так что тут он особо не удивился. Но когда вместо ожидаемого стюарда, появилась какая-то тележка, причём из тумбы стоящей посередине, да ещё двигающаяся вполне самостоятельно -- глаза его полезли на лоб.

Через секунду, появилась оттуда же такая же тележка и направилась к тому месту, где сидел он сам.

Тележка подкатила ближе. Её верх раскрылся и наверх поднялся поднос с блюдами.

Александр было подхватился их взять, но из тележки вдруг выдвинулась пара коленчатых штанг, которые ловко захватили тарелки и перенесли прямо на стол к нему. Ещё несколько быстрых движений и появляются столовые приборы -- ложка, вилка, нож. Тележка как раскрылась, так закрылась, коленчатые штанги, отдалённо похожие на руки, как только сейчас заметил Богданов, сложились, спрятались внутри. Тележка как собачка развернулась и скрылась в открывшейся на мгновение тумбе.

Точно ту же эволюцию проделала и та, что доставила обед хозяину.

- Готовила обед -- машина. Доставляли -- машины. - пояснил обалдевшему гостю Василий.

- Приятного аппетита! У нас всё очень вкусное! - добавил он и показывая пример тут же подобрал ложку и принялся за еду.

Александр, переваривал услышанное и увиденное секунд двадцать. Но наконец тоже взял ложку и с опаской попробовал первое блюдо. Оно, на удивление оказалось вполне съедобным.

Начал есть.

Оказалось и очень вкусно.

Некоторое время ели молча. Но видно, вопросы жгли язык и гость принялся "пытать" хозяина.

- Невероятные механизмы! - начал он с восхищённого восклицания.

- Поэтому мы стараемся не пускать на борт абы кого. И уж тем более не демонстрировать возможности корабля. - тут же отозвался хозяин. Намёк был более чем ясный. Богданов был не "абы кто", если его не только пригласили на борт, да ещё демонстрируют явно то, что другие никогда в жизни своей не увидят.

- А кто управляет этими механизмами?

- Какими например?

- Ну, например, теми, что нам обед доставили.

- Эти тележки управляются программами. Давно кем-то когда-то написанными и после только механически тиражирующимися... Ну как книги печатаются. Только всё это в очень маленьком физическом объёме. И все остальные механизмы тоже. У всех своя программа. Под свою задачу.

- И эта синема? - показал за спину Богданов.

- И эта картинка тоже. Кстати ею управляет более сложная программа, нежели теми тележками.

- Но как они работают? Ведь я не слышал работы их механизмов.

- Гм! Шум от механизма, говорит о его несовершенстве. Механизм, доведённый до совершенства, шума не издаёт. И не изнашивается. Впрочем... изнашивается, но так медленно, что можно считать его вечным.

- То есть вы хотите сказать, что эти механизмы, что тут были... совершенные?

- Конечно!

Последнее было сказано настолько обыденно, что надолго вогнало Богданова в глубокую задумчивость.

- Но где же в мире такие механизмы производятся?!! - не нашёлся что спросить Александр.

- Нигде!

- Но ведь эти были где-то произведены? Где вы такое сделали?

- А вот это -- где мы это всё сделали -- наш секрет! - лукаво улыбнувшись сказал Василий.

Поняв, что здесь нарвался на какие-то очень серьёзные секреты хозяев, Александр смутившись постарался замять, как ему показалось, бестактность.

- Не берите в голову! - отмахнулся Василий. - Это всё мелочи.

- А что не мелочи? - почувствовав в интонациях хозяина смешливые интонации.

- Не мелочи то, что вы здесь и что разговор будет у нас серьёзный. Но если вы хотите, я сделаю небольшую экскурсию по кораблю. Но после. Для начала закончим этот прекрасный ужин!

Кстати все блюда, поданные механизмами корабля, оказались на вкус Александра просто превосходными. Даже поданный в конце чай был заварен выше всяческих похвал.

Наконец, насладившись небольшим чаепитием, завершили обед.

Снова выкатились машины из "тумбы", собрали посуду, протёрли стол и также удалились.

- Это была небольшая демонстрация технической магии! - пошутил Василий. - Ну а сейчас, к делу!

Вообще уже то, что хозяин не просто пригласил его на борт своего корабля, но ещё и разделил с ним трапезу, говорило Александру о многом. Хотя бы о том, что ему, как минимум оказывают величайшую честь, так как ясно было сказано, что мало кто бывал на борту яхты, и уж тех, кто сподобился ещё быть угощённым обедом, наверное, вообще по пальцам одной руки пересчитать можно.

Тем не менее, вполне конкретный классовый снобизм гнул Александра. Всё-таки он воспринимал хозяина как очень далёкую личность. Как сверхбогатого капиталиста, по какой-то прихоти, например, ради развлечения, пригласившего его на уединённый обед. А то, что они были сверхбогатыми... Об этом вопила буквально каждая деталь их корабля.

Да, тут не было ни одной детали, которую можно было бы оценить как сделанную из золота. Но вот те механизмы, что их тут обслуживали, совершенно небывалые, ведь наверняка уже стоили просто сумасшедших денег. Не говоря уже о самой яхте, которая была автоматизирована, как теперь было совершенно ясно, до последней детали.

Богданов всё терялся в догадках -- чего это понадобилось этому нуворишу (а может быть действительно принцу из далёкой страны, как болтают между собой некоторые обыватели?), от скромного врача и философа?

Всё, что он увидел, что ему продемонстрировали, воспринял лишь как попытку поразить его воображение богатством братьев Эсторских. А, возможно, и положением в мировой "табели о рангах".

Продолжение собственно не развеяло, но и не подтвердило подозрений. Эсторский прошёлся по группе добровольцев, которую он назвал странным словом - "Камикадзе" (Александр мысленно сделал себе отметку на память, выяснить, что это слово значит). Но прошёлся очень уважительно. Без обычного для барского сословия пренебрежения к нижестоящим "подлым". Особо отметил роль в этом "предприятии" самого Александра Александровича Богданова. Отметил его образование (тут Александр снова напрягся -- слишком уж сильно это походило на лесть), а также успехи на работе.

Сделан странный намёк на его способности. В частности, на то, что пока никто не знал -- на то, что он пытался написать фантастический роман. Точнее только задумал его. Может они спутали жанры? Ведь реально он только написал философскую книгу. Не более того.

Но после, этой лести было сказано вообще нечто совершенно неожиданное.

- ...Поэтому, мы с братом решили поделиться с вами одной нашей тайной.

Василий прищурился и испытующе посмотрел на гостя. Богданов вернул вежливо-вопросительный взгляд. Этот разговор его всё больше начинал беспокоить.

- Но... Если публика лишь догадывается и строит предположения насчёт нас, разной степени безумности... То вам, мы скажем прямо. И надеемся, что дальше вас эта информация не уйдёт. Договорились?

Богданов напрягся. Ему очень не хотелось становиться носителем каких-то тайн, которые бы могли его сильно связать, ограничить в свободе выбора. Да ещё связать как-то вот с этими богатеями. С некоторых пор, как он стал истовым марксистом, отношение к буржуазии у него стало очень скверным. И хотя бы вот так, опосредованно, быть связанным с этой буржуазией - не как обычный пролетарий, а как доверенное лицо -- ему очень не хотелось. Это было для него даже в чём-то оскорбительным. Но этот Эсторский поставил его в такое положение, что отвертеться уже вряд ли удастся. А раз не удастся...

- Да, господин Эсторский. - вежливо ответил Александр.

- Хорошо. Во-первых, мы знаем, что вы состоите в группе, которая желает построения социализма в России. И предпринимает некоторые шаги в этом направлении.

Это заявление было как пыльным мешком из-за угла. Богданов еле сдержался чтобы не выдать своего волнения. Ведь так начинал бы свою речь агент охранки. Для шантажа или вербовки. Но для агента охранки, калибр персоны был как-то даже слишком велик, по мнению Александра. Впрочем, продолжение было более чем неожиданным.

- ...Но это не должно вас сильно беспокоить: что мы знаем. Главное то, что и мы хотели бы построения социализма в России. Тем более, что знаем что такое социализм не понаслышке.

Слова "мы, хотели бы" были выделены интонацией слишком явно. Да и то, что следовало далее, было очень странным. Сначала Богданов подумал, что ему показалось. Ведь откуда могли братья "знать что такое социализм не понаслышке"? Получается, что где-то этот социализм был построен?

Тут он вспомнил, другие слухи, что ходят по Питеру. И связанные с братьями. Что они из Патагонии. Из Парагвая. А там, как раз и был, по слухам построен один из вариантов социализма. За что совокупными действиями капиталистических государств и был разгромлен. С вырезанием большей части населения страны.

Соображение было элементарным и вполне логичным. Но продолжение было ещё более занятным.

- В сущности, путей построения социализма есть два. Эволюционный и революционный. Мы, пока, осуществляем здесь первый путь. Но он нам представляется, в перспективе малореальным, ибо будет прерван революцией. И, явочным порядком, осуществится второй вариант. Но, тем не менее, в своей области, мы постараемся как можно дальше продвинуться по этому пути. Ведь всё, что мы построим станет фундаментом построения социализма уже в рамках всей страны. После революции. Так что ваша группа -- та, в которую вы входите -- для нас как союзники. Осуществляющая очень нужную часть работы по приближению момента начала строительства социализма в масштабах уже всей страны. Той части, которую мы, по известным причинам, не можем осуществлять без риска завалить основной свой проект и дело.

Данный пассаж со стороны хозяина яхты ставил ещё больше вопросов. Тем более, что сразу же не было прояснено ничего из происхождения самих братьев Эсторских, ни то, откуда они "знают что такое социализм не понаслышке". Впрочем и продолжение было более чем интересным. Особенно про пути. Тут гость решил себя вести более чем осторожно. А ну-ка это всё -- провокация охранки?!!

- Как я понимаю, вы хотите осуществить проект Роберта Оуэна на земле России? - осторожно спросил Александр.

- Нет. Не собираемся. В основании проекта Роберта Оуэна был ряд очень серьёзных заблуждений... Впрочем, как и вообще в основании Европейского "Проекта Модерн". Поэтому мы не будем повторять уже пройденные ошибки. В том числе и те ошибки, которые пока в Европе не известны.

- И, какие, если не секрет эти заблуждения? - уже совершенно искренне заинтересовался Богданов.

- Если упомянуть самые элементарные... - откинулся в кресле Василий и принял философствующий вид. - То вот: сами по себе улучшения существования людей не делают их лучше. Улучшение существования лишь переведёт их из состояния волков в состояние свиней. А само общество в состояние "общества потребителей". Где главная ценность будет жрать и потреблять, гоняться за барахлом, которое для жизни вообще не нужно, но которого нет у соседа. И так далее. Для того, чтобы люди стали реально лучше нужны длительные усилия по целенаправленному их воспитанию. И прежде всего подрастающего поколения. Чтобы построить полноценный социализм нужно вырастить целое поколение, не отягощённое предрассудками и уродствами предыдущего строя. А это, как вы понимаете, очень длительный процесс. Также в этом процессе нельзя потерять все те ценные черты национального характера, что как раз позволяют быстро и с наименьшими потерями перейти к социализму.

Соображения были здравые. И логичные. Хоть и очень неприятные по существу, когда он говорил насчёт общества потребления и вообще человеческой природы. Что-то было в этих представлениях если не просто циничного, но... Неверия в Человека. В его светлую сторону. В классовое самосознание.

Однако...

Богданов только сейчас заметил, что как-то очень плавно, включился в обсуждение конкретного проекта и вообще дискуссию по очень животрепещущей теме. Поэтому он решил включиться более решительно. Но для этого нужна была общая платформа. Из теорий и понятий. Общий язык.

- Извините, господин Эсторский. Но вы знакомы с теорией Маркса?

- Знаком. - коротко ответил Василий.

Вот тут Александр почувствовал себя в своей стихии. Тем более, что в Империи существовал целый слой "официальных марксистов". Так что ведя чисто теоретический диспут по теоретическим положениям учения Маркса он мог никак себя не проявить как революционер. Что было трудно. Но возможно.

Вообще, людям, живущим в конце двадцатого, в начале двадцать первого веков, никак не понять вот этого явления -- что главным, в те времена была даже не сшибка армий, не война между государствами. Эти войны определяли лишь то, какой территорией будет владеть та или иная страна. На каких других странах она будет паразитировать, как например, те же Великобритания, Франция, Германия, САСШ.

Реально, определяли судьбы человечества на десятилетия вперёд войны другого характера -- войны идей.

И именно в эту самую войну сейчас вступили двое, сидящие в кают-компании яхты Гайяны. Но у Василия, в этом было серьёзное преимущество -- послезнание. Знание ошибок и наработок. Правда, это ему слабо помогало. Этому миру лишь предстояло станцевать на граблях вполне конкретных, ошибочных представлений об обществе, о человеке.

Поэтому, Василий довольно скоро почувствовал, что пора переходить "к более тяжёлой артиллерии". Однако, Александр резко перешёл на социализм как таковой.

- Вы ведь сами говорите, что главной движущей силой всех революций является общая идея. Идея правильного построения общества. Образ Желаемого Будущего. - вставил он, желая перейти на эту, полуфантастическую стезю.

- Да. Это так. И если этот образ будет неверным, Проект рухнет. Поэтому я и пытаюсь вам внушить, что есть ошибки, которых в том Образе, Проекте быть не должно. - безапелляционно рубанул Василий.

- Но пока я вижу, что расхождения между нашими Образами Будущего -- минимальные. - заметил Александр.

- Я это тоже заметил. - улыбнулся Василий. - Вы мечтатель. Причём из тех, кто строит свои образы на твёрдой основе. Вы не подумываете случаем, написать книгу? Об уже построенном социализме.

- Эдакую Утопию 20-го века?

- А почему бы и нет? Выбрать какой-нибудь посторонний мир -- на звёздах их миллионы -- и описать. Ведь одно дело, писать толстые и занудные теоретические труды, которые вряд ли много людей прочитает. А другое дело написать фантастическое художественное произведение полное приключений героев, где всё это будет подано легко и непринуждённо.

- Вы прямо мои мысли читаете! - улыбнулся Богданов. - Я давно подумываю написать что-то в стиле мэтра Жюля Верна.

- Кстати, он тоже об этом подумывает. - многозначительно бросил Василий. - Но мэтр, к сожалению не обладает достаточными знаниями в этой области. Поэтому, была бы очень к месту именно ваша книга. Они могут быть взаимодополняющими.

- А вы... - начал догадываться Александр.

- Да. Мы ему сказали кое-что. Особенно то, что "для прогресса человечества капитализм не нужен", и что "для прогресса нужна индустриализация и совершенствование общества в сторону достижения социальной справедливости". Также и то, что для социализма необходимо воспитание конкретного типа человека. Освобождённого от крысятничества, погони за наживой, который не будет для своего благополучия грызть глотки своих же собратьев, а будет с ними сотрудничать. И так далее.

- Но капитализм... Он необходим!

- Потому, что так сказал "дедушка Маркс"? - насмешливо вопросил Василий. - Но на самом деле, капитализм -- тупиковая ветвь в развитии человечества. И злокачественная. И если прямо сейчас не прервать распространение его по планете, земное человечество просто прекратит своё существование. Убив себя.

- Вы говорите так, как будто знаете. Знаете то, что только будет.

- Да. Знаем. Знаем то, что только будет. Здесь.

Богданов смутился.

- Я всё чаще себя ловлю на том, что говорю с марсианами. - попробовал он перевести всё в шутку. - и вот эти механизмы, и сам корабль... Как доказательство вашего марсианского происхождения.

- Но мы не марсиане. - усмехнулся Василий.

- Однако говорите так, как будто знаете, что есть социализм.

- Ага. Я вас понял. -- сделал вид Василий что "понял". Хотя читал ту книгу, что этот человек лишь задумывает. Которая, если ничто не случится, будет написана аж через семь лет. - Вы поместили воображаемое общество социализма на Марс? Хорошо. Опишите. Но будет несколько не реалистично.

- Но может быть на Марсе это осуществлено и давно? Ведь как говорит Скиапарелли, весь Марс усеян сетью огромных оросительных каналов. А проект такого масштаба, при том обществе, что мы знаем, просто неосуществим. Каждый будет тянуть "одеяло" на себя. И всемирной сети каналов просто не получится.

На лице хозяина яхты пронеслась целая буря чувств, которая не укрылась от внимательного взгляда гостя.

- Я вас разочарую. Но "каналы Марса" - оптическая иллюзия. - с каким-то странным сожалением заявил Василий. Как будто ему сильно не хотелось это говорить, но вместе с тем, не мог не сказать. Из соображений честности? Или каких?

- Вы говорите так, как будто знаете доподлинно. Но ведь Европейская наука пока не дошла до того, чтобы отрицать факт наличия каналов, да ещё так безапелляционно, как это делаете вы.

- Ну это не так сложно доказать.

- Не сложно, если иметь телескопы более мощные чем есть сейчас. - Возразил Богданов. - Или слетать на Марс и увидеть своими глазами.

- То есть увидеть своими глазами. Вблизи. - Заключил Василий.

Говоря это, хозяин снова вывел себе на стол, свою необычную систему машинного телеграфа. Глянул за спину гостю и быстро что-то набрал на сияющей клавиатуре. Только сейчас Богданов заметил, что алфавит неизвестного языка, сияющий под пальцами хозяина, выстроен как на печатной машинке. Плюс, рядом, под правой рукой зажёгся какой-то прямоугольник, по которому Василий принялся увлечённо водить пальцем. Но манипуляции не продлились долго.

Хозяин оторвался от тыканья по сияющим клавишам на своём столе и жестом предложил гостю посмотреть за спину. Туда, где была картинка с водопадом.

- Смотрите. - прибавил Василий.

Когда Александр поворачивался, он как-то неосознанно ожидал всё той же картинки с водопадом и птицами. Но с огромного экрана от пола до потолка, на него смотрела тьма космоса. И во всю ширь сияла рыжая планета. С огромным каньоном поперёк и пятнами кратеров.

- Это -- Марс вблизи. С расстояния порядка десяти тысяч километров.

- А вот это... - Василий повёл пальцем по своему столу и на большом экране резко сменилась картинка. - Вот это уже с высоты порядка трёх километров. Как видите, Марс -- мёртвая пустыня. Там в метеоритном кратере, что справа -- замёрзшая вода. Вокруг -- песчаная пустыня. И такой он везде.

На большом экране парадом прошествовал ряд фотографий Марса. Как с высоты орбиты спутника, так и с поверхности.

Песок. Камни и льды.

- А Венера? - вдруг с жадной интонацией произнёс Богданов.

- Венера -- огненный ад. Шестьсот градусов на поверхности, углекислотная атмосфера, сернокислотные облака. Также, но в другом порядке -- дальние планеты. Там наоборот -- лёд и дикая стужа.

Снова парад фото. Но теперь внешних планет и их спутников. Особо зрелищным было фото Сатурна с его ледяными спутниками. На этой фотографии Василий остановился.

- Я всё-таки предлагаю вам поместить ваш образ социализма в будущее Земли. Это, по моему мнению, будет намного более реалистичным чем на Марс или звёзды. Тем более, когда осуществится, у потомков будет хороший стимул сравнить с тем, как их общество представлялось предкам.

Александр Богданов долго сидел молча, созерцая сверкающие кольца Сатурна, белую, испещрённую кратерами поверхность Энцелада.

- Значит вы... Вы видели их вблизи. - Как-то с удивлением и растерянностью констатировал он. - И правду говорят что вы...

- Что правда, то это факт того, что мы знаем что такое социализм. И что мы не из этого мира.

- Но что вы говорили насчёт социализма? Вы его там, у себя построили?

- Да. И успешно.

Последнее известие казалось придавило Богданова. Он опустил голову, мучительно что-то обдумывая. Но потом друг вскинулся. Взор его загорелся.

- Значит... ЭТО ВОЗМОЖНО! Социализм не миф! - воскликнул он. - Мы можем его построить! И все враги врут!!!

- Нет! - вдруг остановил его Василий. - Вы не "можете". Вы ОБЯЗАНЫ построить социализм!

- ... И мы построим! - эхом отозвался Богданов. - Потому, что теперь знаем, что это возможно. Что это уже БЫЛО сделано!

-- Героическая Мэри

Тогда, в ту достопамятную встречу на яхте, Василий показал Богданову ещё и мир Гайяны. Тот, каким он был до того, как его жители "ушли". Да, он мог показать и свой мир. Но... ему было стыдно.

Стыдно за то, что его соотечественники тупо про...ли всё, что имели. Поменяв хоть и худой, но рай на картонную колбасу и миражи общества потребления. Да, некоторые, "избранные", в этом обществе потребления наконец обрели себя, так как изначально были наиболее к нему приспособленными. Потому, что по большому счёту были крысюками.

Но 90% остальных, кто "не вписался в рыночные отношения" ныне жили как над пропастью. С виду, всё благополучно. Но за этой видимостью, постоянная война за существование. За элементарное благополучие.

Тщетная борьба, так как сползание в ад, в нулевые годы, лишь приостановилось. А сейчас, в те времена, которые покинули братья, возобновилось с новой силой. И, к страху многих, кто понимал что творится, это сползание было ускоряющимся.

Василию было стыдно за то предательство, которое совершили его соотечественники в 1991 году, не поднявшись и не свернув шею только выходящим на сцену, поднимающим голову олигархам, паразитам, бандитам и прочим мерзавцам.

Тем более было стыдно на фоне того, что он видел в мире Гайяны. Благополучный мир, не утонувший в дерьме потреблятства. Постоянно старающийся подняться выше того, чем был ранее. Поднимающий, совершенствующий общество и самих людей.

Куда они, в конце концов ушли? К каким звёздам?

Но они таки поднялись настолько, что стали... Богами?

А почему бы и нет?

По сравнению с этой грязью и гнилью, что Василий помнил по своему миру, грязью и гнилью, который он видел в мире ЭТОМ, - те, из Гайяны -- были воистину богами.

Поэтому он беззастенчиво показал именно тот, благополучный мир. Как образец.

Богданов, почти неделю пребывал в полушоковом состоянии от увиденного. Даже награждение у царя-императора, прошёл в таком перманентном обалдении, которое списали, все, кто его видел и знал, на не совсем ещё прошедшие последствия заболевания чумой.

Но шок прошёл. И "новый" Богданов поразил даже тех, кто знал его давно. Теперь в его глазах пылал не просто огонь. А истовая уверенность, которой он как вирусом заражал всех, на кого обращал внимание. Делал одержимыми.

Василий, видя такой эффект, очень сильно жалел, что по соображениям безопасности не может вот так показать мир Гайяны другим. Ведь стоило дойти только отрывочной информации о том, что есть у братьев, и чем они реально "балуются" до ушей Охранки, и всё. Капут всему "Проекту", что братья с таким трудом здесь начали. Им бы пришлось бежать из страны.

И надежды на то, что удастся хоть чуть-чуть смягчить для страны удар будущего были бы навсегда порушены. И не факт, что в 1917 году Россия выпрыгнет из катастрофы. Вполне могло статься, что страна бы так и сгинула под ударами Гражданской войны. А после, на основании подписанного Колчаком предательского документа, страна была бы разделена на части и поглощена "державами-победительницами". А это -- конец. И стране, и народу. Дальше только ассимиляция и порабощение победителями.

Василий уже чувствовал кожей насколько всё в России зыбко. Да и в мире тоже. И страх перед тем, вполне провальным сценарием развития ситуации начинал всё больше его грызть.

Потому-то он и ограничился только Богдановым.

Впрочем... Было ещё и "Наследие".

Формально, Богданов стал одним из самых посвящённых. Занял вместе с братьями, принцессой-прогрессором и Паолой ди Джакомо самый верхний этаж иерархии посвящения.

Он и Паола были посвящены. Не до конца. Но всё же...

Настроения среди разночинной интеллигенции были таковы, что и специальной агитации не надо было. Практически все они люто ненавидели наличный строй -- царизм -- жаждали его свергнуть и построить "на его обломках" что-то более разумное и человечное. Этот вывод было нетрудно сделать и из текущих событий, когда именно разночинная интеллигенция лезла во все крупные заварушки типа забастовок, стачек и прочих выступлений. Также из газетных статей, где рассказывалось что "поймали очередного революционера" и т.д. Также этот вывод можно было сделать даже из осторожных разговоров, ведущихся между вполне респектабельными инженерами. Они открыто не критиковали царизм, но всегда, если представлялась возможность безудержно восхваляли "порядки на Западе". Часто совершенно в фантастическом их представлении. На реальном Западе, если бы такое от инженеров российских услышали то донельзя бы удивились типа: "И где это у нас такой рай находится?!! Где они его видели, если описывают и расхваливают?". Но, было видно, что если бы этим инженерам-фантазёрам предоставилась возможность "сделать всё по уму", то они и построили хотя бы на своём предприятии что-то изрядно смахивающее на социализм.

Кстати организацию труда на предприятиях, которую ввёл Василий, они восприняли "на ура". Причём все искренне были уверены, что именно так всё делается на "сверкающем Западе".

Василий не стал их разубеждать в этом хотя тот же "бригадный подряд" он помнил как чисто социалистическую форму.

Встречу с представителями Трансвааля им организовали в гостинице. Тайно. Причём явственно чувствовалась "твёрдая рука" кого-то из Великих князей. И по ажиотажу, который как бы невзначай разгорелся вокруг делегации буров можно было судить о настроениях в элите.

- Они что, там на нас ставки, что ли уже ставят, как на скаковых лошадей? - посмотрев на всю эту возню как-то высказался Григорий.

- Не удивлюсь, если ставят! - развёл руками Василий.

- Но меня радует то, что мы "попали в струю"! - добавил он, имея в виду, что никто не мешает подготовке к авантюре.

И да, действительно. Ранее, начав какое-то дело, они встречали в лучшем случае пофигизм. В худшем - насмешки "знающих людей" и разнообразные гадости. Пока гадости были мелкие. В виде сплетен или попыток объегорить "простаков из Парагвая". Ну и самое плохое было то, что русская бюрократия контролировала все стороны русской экономической жизни. Тут уж дело обстояло так: если бюрократия захочет что-то закрыть или помешать какому-то делу -- так и будет. И ничего не поделаешь.

Как оказалось, братья пока что умудрялись каким-то невероятным образом проскочить между рогатками российской бюрократии. По везению ли, то ли потому, что имели скандальную славу, то ли по принципу "дуракам везёт". Но по рассказам и ругани других предпринимателей они потихоньку начинали понимать во что попали.

Кстати то, что братья, якобы, из Парагвая, среди элиты и чиновничества Санкт-Петербурга последнее время стало ведущим убеждением. Мистики продолжали верить, что братья таки "древние", каким-то невероятным образом попавшие на Землю. Но это мнение, последние, старались "в приличном обществе" держать при себе. И только на сборищах медиумистов и прочей оккультной братии они позволяли себе поразглагольствовать на эту тему. Благо пищи для размышлений и возникновения новых шиз в прессе было предостаточно.

На встрече с бурами всё оказалось, как ни странно, очень предсказуемым. Даже дядьки из той делегации выглядели так, как на картинках и фото. Типичные буры. Суровые и бородатые.

Сразу же договорились, что переговоры будут секретные. Хоть и изначально они организовывались в полной тайне от кого бы то ни было. И, как ни странно, авантюра, предложенная братьями, нашла полную поддержку среди членов делегации.

В ходе переговоров, выяснилось много чего интересного, чего ранее братья не знали.

Оказалось, что из России в Трансвааль и Оранжевую Республику давно переселяются люди. Больше всего было евреев, спасающихся от преследований. Но, тем не менее, как оказалось, даже они не теряли связей с бывшей родиной. Вообще, эмигрантов из России в Южно-Африканских республиках к тому времени насчитывалось около сорока тысяч. Составить из них какой-нибудь контингент для вербовки в армию, возможно и было малореальным, но то, что предполагалось изначально завезти в Йоханнесбург большое количество оружия и боеприпасов возможно, способствовало бы притоку добровольцев.

Тем более, что наскоки английских войск всех изрядно достали.

Дальше договорились и с формой оплаты. Землями и возможностью эмиграции из России дополнительных масс населения. Земли специально выбирались из тех, где находились те месторождения, которые ещё не были найдены.

Договор получился следующий.

Братья приводят армию из примерно, 300-500 человек в Трансвааль. Со своим вооружением и боеприпасами. Трансвааль объявляет по прибытии эти войска наёмными. Часть вооружений поступает бурам и далее осуществляются совместные боевые действия. Против британских войск.

Братья были несколько удивлены той скоростью, с которой они договорились. Но буры заметив это удивление, тут же стали славословить Царя и Великих Князей. Словом, ясно откуда ветер дует.

Также, в процессе переговоров и наведения справок Василием,(в том числе и по своим источникам в компе) выяснились и другие интересные подробности.

Оказывается, помощь бурам со стороны Германии, а также и России носила чисто шантажистский характер. Ни у кого не было сомнений, что буры войну проиграют. Но на фоне сильно пошатнувшегося авторитета Англии, используя её сильно затруднительное положение, можно было сыграть. Самым прытким в этом оказался германский канцлер. Он отправился в Лондон и заключил с англичанами договор, по которому острова Самоа отходят Германии. А договорившись, подталкивал Россию к походу в Индию. Он прямо говорил об этом в беседе с российским послом в Берлине в начале января 1900 г. Но даже в высших военных кругах России было понимание опасности такого шага. Поэтому призывы со стороны "ястребов" вторгнуться в Индию или захватить Босфор так и остались призывами.

Но свои позиции в Центральной Азии Российская империя всё же несколько укрепила. В декабре 1899 г. она добилась, что Иран еще на десятилетие продлил свое обязательство не давать другим иностранным державам концессий на строительство железных дорог. В январе 1900 г., дав Ирану заем, Россия добилась вытеснения английских товаров российскими на иранском рынке. А в случае нарушения сроков по платежам этого займа Россия получила право "установить контроль над таможнями, доходом коих упомянутый заем гарантирован". В Оттоманской империи правительство Николая II добилось концессии на строительство железной дороги вдоль южного берега Черного моря. А с Афганистаном Россия в начале 1900 г. установила дипломатические отношения, чему Великобритания всегда препятствовала.

Ни для кого не было секретом, что причиной этих перемен в Центральной Азии была англо-бурская война.

Получалось следующее.

Если буры основательно пощипают британского льва -- очень хорошо! Пока щипают, можно под шумок, что-то у Бриттов "откусить". Пожирнее. И в этом свете, авантюра братьев как нельзя кстати.

Да, их воспринимали как дураков-энтузиастов, которым деньги девать некуда. И никто не сомневался, что они, столкнувшись с мощью британской армии -- продуют вчистую. Их не смущали даже довольно существенные успехи в ответных наскоках на англичан, которые в последние месяцы предприняли буры. Но то, что братья со своей "армией" создадут очень много неприятностей англичанам -- без сомнений.

Ну а если выиграют?

Да тем лучше! Британская империя уже явно "потрескивает". И такой большой конфуз в Южной Африке может её обрушить. А раз обрушится империя -- значит её кусочками можно будет поживиться. Всем, кто проявит расторопность.

Но... никто не ожидал от буров и армийки братьев, что войну они выиграют. Британия тут явно "пошла на принцип".

Сам Григорий, насчёт этих настроений только посмеивался. Он был настроен только на победу.

Как только был заключён предварительный договор с бурами, Василий получил "добро" от Великого князя Александра Михайловича на визит в Германию. Там предстояло договориться насчёт получения вооружений. Карабины, пулемёты, пушки. Но не только это. Надо было бы договориться и о некоторой помощи со стороны Германии. И Василий знал, что надо предложить.

Ясное дело, что его сопровождали довольно серьёзные дипломаты от Российской Империи. И все переговоры велись с их участием.

Когда же дошло до непосредственных "торгов", то вся дискуссия с германцами, выразилась весьма коротко.

- Нам нужны конкретные вооружения и боеприпасы Вот список. Но так как Германия также заинтересована в создании дополнительного давления на Британскую Империю, то мы рассчитываем на то, что часть этих вооружений поставила бы сама Германия за свой счёт. Если надо факт скрыть -- то можете воспользоваться нашими услугами. Доставим их бурам мы.

Немцы заартачились. Но, тут Василий "бросил на стол туза".

- Господа! Если мы договоримся, то я мог бы поделиться некоторыми сведениями о месторождениях очень интересных руд... На территории вашей колонии в Намибии.

- В Юго-Западной Африке?!

- Да. Но если мы ПОДЕЛИМСЯ этими сведениями с Германией, то... думаю, мы вправе рассчитывать на то, что оружие и боеприпасы будут поставлены в дар. И, естественно, в несколько большем объёме.

Заявление было очень наглым. Тем не менее, переговорщики заинтересовались.

- Что за руды вы имеете в виду?

- Информация - половина стоимости поставки.

- Но сначала мы должны знать, о чём мы договариваемся.

- Хорошо. Я говорю, но это будет означать что вы согласны с "половиной стоимости поставки".

- Мы протестуем!

- Я думаю, что когда я назову ЧТО есть в вашей колонии, то вы мне ещё и приплатите. Хорошо. Я говорю. Но рассчитываю на ваше благородство. Вам решать за половину или как.

- Мы согласны. Говорите.

- Большие месторождения алмазов. Больше чем в Кимберли.

За столом переговоров на минуту повисла мёртвая тишина. Тевтоны переваривали новость.

- Согласитесь, что если мы не скажем ГДЕ искать, то ваши горные инженеры будут бегать по пустыне Намиб и её окрестностям -- до второго пришествия.

- Но как мы можем быть уверенными, что вы нас не обманываете?

- Моё слово. И вы знаете, что оно твёрдое. Вы уже получили от нас чертежи самолёта. Вы получили также, для своей армии большую партию антипеста.

- Но тот самолёт, что вы нам дали, уже устарел!

- Извините, но прогресс не стоит на месте. И вам всё равно той модели, (кстати более совершенной, нежели та, что получили англичане, заметьте!) хватило чтобы не только начать, но и создать задел на будущее. Ваши инженеры уже сами много чего сделали. И если вы будете настаивать и дальше, как в начале, оплатой чертежами нового самолёта, то не окажется ли снова, что вы получили сейчас новейший, а после того как соберёте -- уже устаревший самолёт? К тому же информация о месторождениях алмазов -- неизмеримо более ценная, нежели... быстро устаревающие чертежи.

Германцы снова заартачились. Но тут же последовал вообще не убиваемый аргумент.

- Вы всё равно в выигрыше. Даже если те месторождения найдёте не скоро. Ведь эти вооружениядля Германии стоят немного. Но выиграете вы в конце концов -- в десятки раз больше. Или за счёт того, что "отпилите" у Англии ещё какие-нибудь "вторые Самоа", или же создав рекламу вашему оружию, приобретёте очень богатых заказчиков. Например, тех же буров.

Германцы переваривали предложение целую неделю. В это время шли жаркие дебаты в высших эшелонах власти. Многие просто поверить не могли, что "в этой пустыне" что-то есть. Впрочем, другие напоминали, что и окрестности Кимберли к джунглям никак не относятся. Но что было ясно, теперь Германия за Намибию и вообще за Южную Африку будет держаться руками, ногами, зубами... Короче всем, что найдёт необходимым.

Насчёт алмазов в Намибии таки поверили. И сыграл в этом далеко не последнюю роль старый как мир психологический эффект -- люди хотят верить в то, что им сильно льстит. А державе, под названием Германия, крайне льстило наличие ОЧЕНЬ богатой колонии. Ведь она тогда становилась почти вровень с другими "удачливыми" владельцами колоний.

В Берлине стали более смело поглядывать на британские владения потихонечку прикидывая, что можно ещё урвать кроме Самоа. Пожирнее.

А вооружения армии братьев Эсторских всё-таки решили поставить. На их условиях. Да ещё заключили предварительное соглашение, "по возможности" через свои колонии организовать дополнительный канал поставки вооружений для "наёмной армии". Прям натурально было видно, как постепенно у германцев разгораются глаза и зубы. От азарта.

Тем временем, в Санкт-Петербурге, ажиотаж вокруг хоть и вялотекущей пока, но войны между бурами и британцами, достиг новых высот.

Буры и все "бурское" интересует теперь решительно все слои общества, и в великосветской гостиной, и в редакции газеты, и в лакейской, и даже в извозчичьем трактире только и слышны разговоры о бурах и африканской войне. Даже мрачная эбола, всё ещё сидящая в Корнуолле и исправно пожирающая там население, как-то незаметно отошла на второй план. И когда по Питеру пролетел слух, что якобы братья набирают добровольцев в охрану некоей экспедиции в Южную Америку, то почему-то у всех тут же сработала ассоциация -- с бурской войной. Мало кто сомневался, что братья собирают добровольцев именно в армию. И воевать они собрались не в южно-американской сельве или пампасах, а в Трансваале.

Братья сильно испугались такого слуха и даже попытались что-то вякнуть "разоблачительное". Но этим только "подтвердили" общие подозрения.

Ещё более знаменательный случай произошёл после одной из очередных тренировок в Зале Борьбы.

Как только прозвучала команда завершения тренировки, бестужевки как-то очень многозначительно перемигнулись со старшей и молча потянулись к выходу. Старшая же по группе осталась.

Когда за последней закрылась дверь, та помявшись, сильно робея подошла к заинтригованному Григорию. Понизив голос она заикаясь сказала.

- Господин Румата! До нас дошли слухи, что вы собираете экспедицию... в известные места. На освободительную войну... И Мы... меня попросили... попросили вас попросить...

- ...Взять всю группу с собой в экспедицию! - закончил Григорий за старшую.

Та густо покраснела и кивнула.

- Но мы будем стараться! - ту же поспешно заверила она Григория. - Если что надо будет освоить... Там стрелять или медиком быть - мы готовы!

- Ну... положим стрелять из пистолета вы уже умеете. - поощряя к продолжению сказал Григорий. - осталось научиться скакать на лошадях и стрелять из карабина "Маузер".

- Мы изучим! - тут же снова кивнула староста.

- Гм! - вдруг сильно нахмурился Григорий и тут же просветлев ликом воскликнул. - Вы меня на идею натолкнули. Связанную с экспедицией. Так что пока отложим на пару дней этот разговор.

Так и не сказав ни "да" ни "нет" Григорий отправил старосту вслед за группой. А сам поспешил в "штаб-квартиру". Ему действительно пришла в голову идея. Но её очень даже следовало обсудить. Так как могла иметь очень серьёзные последствия как для настоящего, так и, особенно, на будущее.

Как-то уже в традицию и порядок вошло собрание "попаданцев", происходящее в "штаб-квартире" по средам.

Так что когда Григорий весь в энтузиазме влетел в гостиную, там уже сидели Натин, Паола и Василий. Паола выглядела очень довольной чем-то. На её устах постоянно блуждала загадочная улыбка. Она витала в каких-то своих высях пребывая в весьма радужном настроении.

Натин же, как всегда, что-то весьма активно обсуждала с Василием. Только и прервались что на взаимные приветствия. И тут же снова углубились в какие-то глубокие социологические мудрствования.

Григорий хмыкнул. Подошёл к столу. Сел. И с интересом посмотрел на всё также пребывающую в мечтательном настроении Паолу.

- Меня никто не просветит, - начал он на санскрите, - чего это наша Паола такая довольная и счастливая?

Натин прервалась и покосилась на свою протеже. Тоже хмыкнула.

- Сегодня она здесь, в Петербурге, встретила своего давнего знакомого. Земляка.

- И в чём тот земляк был не прав? - тут же догадался Григорий.

- Они были соседями. - Пояснила Натин. - И этот сын лавочника, постоянно унижал её. С раннего детства.

- За что, если не секрет?

- А за то, что её родители, ранее бывшие богатыми, обеднели. Обычное дело в тех местах. Какая-то афера и они попали на мошенников. Вот и выкарабкивались из бедноты. С трудом. А этот сын лавочника, наверняка подзуживаемый родителями, постоянно третировал Паолу и её брата.

- У неё и брат был?!!

- Был. Пока не погиб в уличной драке. Как обычно, виновных не нашли. Но Паола подозревает до сих пор этого Гильермо и его дружков.

- Ага. А тут она встретила его... - расплылся в хищной улыбке Григорий прекрасно представив что будет, если вот такая темпераментная штучка как Паола (кстати постоянно и успешно скрывающая свой действительный темперамент), повстречается со своим почти что кровником.

"А ведь и действительно! После моей книги, в Италии чуть ли не присказка: "Вендетта - дело святое!". А отомстить за унижение, за возможную вину в смерти брата, она наверняка давно мечтала".

- Да. Вышло как-то очень... - Натин запнулась подбирая слово. - Я бы сказала, удачно!

- Для вас с Паолой удачно! - подбросил Григорий.

- Да. Там и пара его дружков оказались.

- Так она и их тоже? Отлупила...

- "От души", как вы любите выражаться. И тут подоспела полиция. "Вовремя".

- ... И что она видит? - тут же продолжил Григорий. - А видит она, что на двух слабых дам напали целых три здоровенных хама.

- О нет! На одну. Я скромно стояла в сторонке.

- Принимала экзамен в полевых условиях. - Поддел Григорий.

- Можно сказать и так! - удовлетворённо ответила Натин. - Дальше Паола быстренько разыграла из себя жертву нападения, а я ну как бы "мимо проходила". На меня даже и внимания не обратили. Там свидетелей было более чем достаточно. Ведь вся начальная "дискуссия" проходила на итальянском и те трое дураков реально на Паолу напали. За что и поплатились.

- И что теперь будет для этих охламонов?

- Я пока не выясняла. - кратко закруглила Натин.

Теперь кое-что прояснилось с Паолой.

Как-то раз Натин уже проговорилась, что Паола сама попросила её научить. Вот её принцесса и учила. Тому, что сама знала. Жёстко, последовательно и эффективно.

Почти наверняка, вот эта обида на бессилие перед хамом, перед сильными мира сего, на негодяев ломающих беззащитных девушек у Паолы копилась с раннего детства.

И тут она встречается с Натин, которая её вытаскивает с, казалось бы, самого дна падения. Ведь у неё не было никаких сомнений, что тот графчик будет с ней и другими пойманными, делать в самом ближайшем будущем. А именно ломать и насиловать.

Но вдруг, дама, казалось бы такая же хрупкая и беззащитная как она, голыми руками (поначалу) убивает здоровенных охранников. А дальше, завладев их же оружием вырезает весь замок. Вместе с самим графом и его многочисленными слугами-головорезами.

Пример перед глазами. Того, что можно стать выше и сильнее всех негодяев. Получить не мужа-защитника (которого ещё надо очень даже поискать), а самой, прежде всего САМОЙ стать сильнее. Защитить себя.

Ей страстно захотелось получить вот эту уверенность в себе и силу, которую буквально излучала Натин. И она её получила.

Тут Григорий вспомнил, что было сказано перед... А было сказано, что Паола разыграла из себя жертву.

Да, у большинства дам, это как бы врождённое -- толика артистизма и умения играть на публику. Но, также большинство, как правило, либо переигрывает, либо недоигрывает. На чём и ловится. А раз полиция в данном случае купилась с потрохами, да ещё и свидетели, как видно, подтвердили...

- Извини, Натин, а... ты её психологии обучала? И особенно артистическим навыкам?

- Естественно! Как без этого?! - почти возмутилась прогрессорша.

Григорий, было, открыл рот что-то сказать, да так и застыл. Идея, что внезапно у него возникла, была замечательная. И очень хорошо, прямо идеально, ложившаяся на ту, что родилась когда он услышал просьбу бестужевок.

Вид при этом у Григория был такой, что все сидящие за столом тут же заинтересовались. Тот закрыл рот. Хищно улыбнулся и заявил.

- Вы представляете!... У меня, мои же бестужевки после тренировки попросились в экспедицию. Нашу.

- И? - не понял паузы Василий.

- Ты не понимаешь! Вот смотри... Мы договорились, что у нас уже будет на боевой подготовке группа "Камикадзе". Те, которыми Александр командует. В перспективе -- боевая группа спецназа. Обкатывать и доучивать будем их на реальных нагличанах. Так?

- Да. Такой уговор был.

- Но! Ты в курсе каковы настроения среди бестужевок?

- Я уже говорила Василию... - осторожно сказала Натин, уже догадавшись к чему ведёт Григорий. Кстати она уже давно "на местный манер" стала называть Васю именно Василием, а не той случайной "кличкой", что навесил на него Григорий в первую встречу с принцессой-прогрессором.

- Вот! И что нам мешает, ещё и группу вот этих подготовить?

- Да собственно ничего... Но зачем? Ты реально хочешь их взять на ту войну?!!

Но тут Григорий резко обернулся к Натин и спросил.

- А что если их ещё и психологии обучить? Ведь вас там в вашем университете наверняка обучали разным психологическим штучкам?

- Можно. И я уже представляю что из этого получится. - тут же с энтузиазмом заявила Натин. И сразу принялась прикидывать как перспективы, так и то, чему следовало бы их научить немедленно.

Василий же наконец поняв, что пришло в голову брату включился в моделирование.

- Хм! Интересно! Ведь на Бестужевских курсах как бы не цвет Российских женщин. Самые умные, и самые решительные. Также почти поголовно весьма революционно настроенные. И по боевому. Если им дать ещё и знания по психологии!... У-у!!! И как я знаю, стрелять они уже умеют?

- Обращаться с наганом эти девочки научились очень быстро. - подтвердил Григорий от чего и у Василия глаза азартом разгорелись.

-Да! Ты их ещё с "Береттой" научишь обращаться, и ва-аще будут "атомные" штучки. Представляешь: выходит эдакая фря, вся из себя сияюще-сверкающая, на высоких каблуках, в красивеньком прикиде, в руках дымящийся пистолет, под ногами россыпи гильз пополам с трупами врагов... и лёгкой, загадочной улыбкой на устах!...

- Ну прям как Паола! - бросил Григорий.

- Ага. Батальон имени Мэри Сью!

- А чё?!! Так и назовём! "Имени Мэри Сью"! - Честно глядя в глаза Василию на полном серьёзе сказал Григорий.

- ?!!!

У Василия, челюсть, казалось, реально сейчас по полу стукнет. Но тут в дискуссию вступила ничего не понимающая Натин.

- А кто такая, эта "Мэри Сью"? - спросила она.

- О-о! - Загадочно протянул Григорий. - Это такая штучка!!! Ну о-очень героическая дамочка!

Василий быстро пришёл в себя, так как понял к чему идёт дело. А дело идёт к очередному гигантскому издевательству над наличной реальностью. Утончённому. Понятному только для посвящённых. Представил последствия и дико заржал.

"Заржал", ибо смехом этот дикий ржач назвать было уже затруднительно.

- И всё-таки я не понимаю... - удивлённо пробормотала Натин, наблюдая, как Василий корчится от приступов смеха.

- Ну... понимаешь... Это такой персонаж. Из того самого закрытого мира, в котором мы и ты сама... бывали. - начал Григорий. И расписал.

Через минуту хохотала и Натин весело хлопая в ладоши от восторга.

Только Паола ничего не поняв из речей ведущихся на незнакомом языке слегка обиделась. Её опять не посвятили. Но она надеялась, что патронесса таки пояснит. Ведь явно её тут поминали!

Натин эта идея очень сильно понравилась.

Когда все отсмеялись, она добавила.

- Это замечательная идея! Ведь если дать группе Имя, да ещё и описать Героиню... Все будут брать с неё пример! И стремиться соответствовать! Это же великолепно: "Не будучи выдающейся красавицей, она путём экспериментов, тренировок и наблюдений сделала себя неотразимо привлекательной" - процитировала она Григория, который с ходу начал фантазировать на тему нового произведения, которое он обязательно должен в ближайшее время написать. - А обо всех остальных талантах и говорить нечего! Они будут подражать! И они СТАНУТ! Я их знаю! Я с ними с каждой знакомилась! Каждую изучила!

Хвастовство насчёт "изучения группы", со стороны Натин, было откровенным. Но Василий постарался не подать виду. А вдруг эта прогрессорша имеет какие-то свои методы, которые не только совершенно не известны на Земле, да ещё и неявные? Ведь вполне возможно.

Но не доблести принцессы-прогрессора сейчас были важны для Григория. Ведь ему придётся писать "нетленку". Как уже зарисовавшемуся в этом искусстве мастеру. А раз так, то он не стал уклоняться от принятой им ранее традиции: в каждом произведении должна быть "закладка". Такая, которая после, неизбежно, заронит в умы прочитавших нехитрую мысль: "А не реальные ли события и люди тут описаны?!!".

Григорий хищно улыбнулся, потёр с вожделением руки и приступил к "мозговому штурму". И к нему были подключены все присутствующие. То есть и Паола тоже. Что ей несказанно понравилось. Правда, её предупредили, что об этих событиях -- о разработке сюжета книги - она должна помалкивать.

Поначалу, она удивилась: Почему?!!

Но когда ей кратко объяснили цель -- она преисполнилась энтузиазма и твёрдо заверила, что будет держать язык за зубами. Тем более, что сами последствия представлялись неизмеримо более интересными, нежели выдача секрета написания.

Книга сходу, в традициях текущей современности -- времён конца 19-го века, -- получила название: "Жизнь, приключения и изречения великолепной Мэри Сью".

Впрочем, если не знать содержания многих фанфиков на СИ, большинства фильмов Голливуда, нельзя было полностью понять, что вся книга -- насквозь издевательство над образом. Залакированное, замаскированное, разбавленное "мудрыми изречениями", которые в самом ближайшем будущем грозили быть растащенными на цитаты и цитатки, но издевательство. Возможно, по прошествии лет, кто-нибудь и сообразит, что "что-то здесь не так". Но то должно было быть в будущем. И достаточно далёком. А сейчас...

Вся книга начиналась с пространного намёка, что описанное в книге создано по МОТИВАМ реальных приключений реального лица.

Ага. "Реального".

Впрочем, даже "фото" того "реального лица" присутствовало. И не какое-нибудь там смазанное. А самое что ни на есть "настоящее". Имея возможности яхты и его компа не составило бы труда и вообще объёмное изображение с собственным характером забахать. Но этого не требовалось.

Как и было в "техзадании", Григорий сварганил образ дамочки, не писаной красавицы, но и не уродины. Эдакий середнячок, но с неотразимым шармом. Кстати к созданию образа приложили руку все. И Василий, и Натин, и Григорий. Даже Паола, в меру сил тоже подложила от себя кое-что в общую копилку идей.

Так что с первой страницы на читателя взирала особа весьма импозантная. Гордая, почти до наглости, в строгом костюмчике похожем на те, что аристократия применяет для занятий верховой ездой. Чисто прагматически: по джунглям в платьях до пят много не побегаешь. Так что в этом наряде сквозил прагматизм, но, тем не менее, выгодно подчёркивающий формы тела. Словом: образ, что надо! Эдакая "эмансипэ", но, всё-таки женственная. Причём на фоне каких-то древних развалин! И эти развалины уже были той самой "закладкой".

Дело в том, что это были фото затерянного города Инков -- Мачу-Пикчу. Его ещё не нашли. И хорошо, что не нашли! Опишем перипетии поиска и нахождения этого города! И нашедшей будет... главгероиня!

А дальше...

Григорий для разработки некоторых "черт" своей героини привлёк Натин. С очень даже конкретной целью, которую он выразил прямо и без экивоков.

- Есть проблема: нарождающееся движение феминисток. Но это движение уже в самом начале грозит выродиться в движение извращенок, отбросивших всё женственное и превратившихся в монстров-мужененавистников. От этого, понятно, пострадают все -- и мужики, и женщины. Первые потому, что будут подвергаться нападкам со стороны спятивших феминисток, а женщинам достанется потому, что вызванная извращенками реакция со стороны всего общества, неизбежно ударит и по ним. И реакция вполне может перерасти в ответные репрессии.

Натин отнеслась к этой идее с жарким пониманием. Причём как необходимости феминистического движения, так и обратного -- серьёзной опасности, грозящей со стороны нарождающегося "радужного движения". И тут же накидала таких примеров, что даже Григория проняло.

Оказывается, все эти "радужные" - они не были следствием развития тенденций и идиотизма конца 20-го - начала 21 веков. Они были всегда. И каждый раз, на крутых поворотах истории, как грязная пена, выплёскивались из общества, пытаясь покрыть его всё и овладеть им.

Никогда ни к чему хорошему эти "выплески" не приводили. Потому и выработалась в обществе защитная реакция от этой плесени, которая часто была прописана даже в религиях. В их основах. Так что стоило "сработать на опережение".

Поэтому, сама главгероиня в романе должна была быть изображена с ярко выраженными женственными чертами. Но... Энергичная, отрицающая "нормы общества" по которым женщина не имеет права иметь своё мнение, поступать по своим интересам, быть лидером, гением и много, много, много чего ещё, что стоило бы отбросить на пороге адского двадцатого века.

Сработать боевичок, у Григория ушло три недели. Необычно много для его фантазии и возможностей, предоставляемых компом яхты. Но оно того стоило. В результате получилась эдакая адская смесь из "Лары-Крофт-расхитительницы-гробниц", Доктора Джонса, Великолепной Адель, и ещё парочки персонажей. И все её приключения начинались... с войны в Патагонии (как же без этого?!!) где ещё будучи ребёнком, главгероиня в возрасте десяти лет умудряется застрелить двух офицеров армии захватчиков, решивших поразвлечься с беженцами.

После идёт краткое изложение последующих мытарств семьи Мэри и складывающегося в эти годы характера. Также указывается, что "любопытная девочка постоянно, при любой возможности училась" всему, что считала интересным или тому, что возможно ей пригодится в жизни. Отсюда -- стрельба из пистолета, владение холодным оружием, ядами (индейцы инки научили) небольшие навыки рукопашного боя. Также расписывается её увлечение изучением истории доколумбовой Америки. И вот тут... Поиск и нахождение кладов инкских времён. Поиск и нахождение библиотеки инков, "в загадочном городе Мачу-Пикчу".

В последнем, Григорий откровенно постебался, приведя подробнейшие описания и старые чёрно-белые фотографии этого города. Да так, что в дальнейшем, найти этот заброшенный город не представлялось никакого труда для любого исследователя. Даже карта прилагалась. Чтобы не заблудились.

Однако, следуя "традиции", он описал и как была потеряна найденная "библиотека": злые испанские священники, помня ещё тот запрет, - времён 1621 года -- объявили все кипу, найденные Мэри Сью, сатанинскими амулетами. Отобрали и сожгли.

Могли сжечь и саму Мэри вместе с этими кипу, но она умудрилась сбежать. В этом ей помог один из участников экспедиции -- студент. По имени Генри и с прозвищем "Индиана" (фамилия -- сами догадались какая).

Попутно, спасаясь от преследования, остатки экспедиции пересекают Центральную Америку до Мексики, где по пути Мэри исследует письменность ацтеков и майя выдвигая версию прочтения иероглифов. Наконец, в самой Мексике, преследователи отстают. И экспедиция, вздохнув свободно, самораспускается. Под конец Мэри вдрызг разругалась с Генри Джонсом. В результате он сильно обиженный, отправляется в Нью-Йорк и больше они не встречаются.

Однако, после, отойдя от обиды, он понимает, что очень многому научился у этой "бешеной дамочки". И решает продолжить в её стиле уже свои поиски "забытых цивилизаций".

Тем временем, неугомонная Мэри, памятуя, что она поставила целью в жизни освобождение Родины от захватчиков, лелеет мечту о нахождении крупного клада золотом. И принимается за расшифровку иероглифов ацтеков и майя.

Здесь в книге следует описание того, как она всё-таки их расшифровывает и каков, оказывается, принцип в начертании тех иероглифов. Вполне себе действительный.

Далее, следуя описаниям прочитанным в одном из таких манускриптов, она находит старый заброшенный храм, где ацтеки умудрились спрятать от испанцев изрядное количество золота. Но во время возвращения, на них нападают враги. Тоже ищущие золота. Попав в безвыходную ситуацию, Мэри решает прорываться во что бы то ни стало. В конце книги описывается картина того, как обгорелые останки экспедиции вместе с трупами множества врагов, находят друзья Мэри Сью.

И эпилог.

В эпилоге вдруг оказывается, что все "обгорелые останки экспедиции", среди которых друзья опознали "труп Мэри" - всего лишь инсценировка, задача которой сбить с толку оставшихся в живых преследователей. А на самом деле, и Мэри и её суженый оказываются живыми и здоровыми. Но вынуждены сменить и имена, и фамилии. Но золото, добытое ими всё равно идёт на праведное дело освобождения Родины.

Написав книгу, Григорий "издал" её небольшим тиражом, чтобы увидеть реакцию читательниц. И, основываясь на ней, если необходимо, кое-что поправить в книге.

Однако, результат превзошёл ожидаемое. Конец книги и эпилог, у впечатлительных дам вызвал такую бурю эмоций, которая Григория даже слегка напугала.

А всего-то... Отчаяние от потери великолепной героини, вдруг, в эпилоге сменяется дикой радостью от осознания того, что всё это самой же главгероиней и было подстроено. А она сама- жива-живёхонька.

Григорий понял, что добился своего и быстренько заправил всё на печать. Под дружные подхихикивания Натин, брата и Паолы которые были полностью в курсе происходящего.

По стилю и смыслам, сей роман был больше типичным "женским романом". И то, что его написал представитель противоположного пола, только добавило ажиотажу.

Просто романы, женщины писали. Но вся литература, по сути была сугубо мужской вотчиной. Романы для дам писались. Но и презирались большинством критиков. А тут такой смачный плевок в их сторону! Приключенческий роман, где главгерой -- женщина, да такая, что мало чем уступает очень крутому мужику. Разве что не такая сильная, как мужик, что и понятно. Но авантюризм, наглость, смелость и всякие прочие "мужеские" характеристики в этой даме присутствовали.

Да, там и мужики присутствовали, но больше в положении второстепенных персонажей. Что тут же было оценено дамской читательской аудитории. Но что особо "ударило по мозгам", так это ничем не прикрытое резко отрицательное отношение к гомосекам и "розовым".

Мало кто пытался до этого вот так открыто и прямо поднять "запретную" тему. Разве что разные же извращенцы типа маркиза де Сада, Захер Мазоха (именно от его фамилии пошёл термин "мазохизм"). Но этих да, читали, но не так открыто. Ибо они были целиком "на тёмной стороне".

А тут -- яростное осуждение извращений и извращенок, с провозглашением нынешнего положения женщин извращением не меньшим, нежели библейские содомиты. Причём спич на эту тему, Григорий, с помощью Натин и Паолы специально смонтировал из уст главгероини. С привлечением описаний конкретных реалий дня.

Во Франции дамскую общественность сие "вставило нипадецки". Там уже что-то типа феминистического движения зарождалось в виде движения суфражисток(6). И вот когда дошло до России... Григорий понял почему Василий категорически настоял на том, чтобы на этот раз книга не была подписана именем Эсторских, а взят вообще "левый" псевдоним.

Да, где-то, как-то в курсе истинного авторства были бестужевки, успевшие прочитать первый вариант "рукописи". Но им могли и не поверить.

Тем не менее, чтобы не злить цензуру и не подвергать книгу угрозе изъятия и запрещения, издатели в России "выгрызли" те куски, где были речи героини по поводу прав женщин. Но это не сработало. Прибыли из заграницы, книжечки изданные во Франции на французском и те, кто знал язык немедленно ознакомились с полным текстом. Также подлила масла в огонь партия книг из Германии, где издали полный текст и на русском.

Через месяц, благодаря скандальной славе, было продано аж два тиража, а публика требовала ещё. "Мэри Сью" грозилась затмить по популярности серию про Конана-Варвара.

То, что роман покупался в абсолютном большинстве женщинами, послужило тому, что до пола противоположного сие доходило как до жирафа в знаменитом анекдоте.

Читали ведь и взрослые и дети. И когда наконец прочитали и представители пола мужеска... Тут-то всё и началось.

Взвились апологеты "домостроя" и положения женщины в виде "дети, кухня, церковь". Эти тут же объявили книгу чуть ли не сатанинской и потребовали её запретить как жуткую крамолу. Взвились и мужичонки, которые по жизни огребали от женщин(во всех смыслах). Для последних книга была страшным ударом по останкам мужской гордости. Те тут же заявили, что "вся книга ложь и художественный вымысел, безответственной старой грымзы, свихнувшейся на старости лет".

Кстати да... Многие "мэрисьюшные" произведения что в веке 19-м, что в веке 20-м писали именно старые грымзы которым по жизни очень сильно не повезло.

Но на беду мужиков-неудачников вылез Григорий и как ни в чём ни бывало, заявил: "Господа! А вы ПРОВЕРЯЛИ?!! Проверяли, прежде чем кидаться утверждениями о, якобы, вранье в книге?".

Когда он такое заявил при стечении кучи журналистов, большинство потеряло дар речи. Но карандаши и блокноты никто из них не выронил. Они поняли, что пахнет сенсацией. И Григорий их не подвёл.

- Господа! - заявил он. - Описанный в книге город инков -- Мачу-Пикчу -- реально существующий. И до сих пор не найденный европейскими археологами. Но в том и смех, что в книге приводятся ТОЧНЫЕ координаты этого города, да ещё с описанием того, как до него добраться. Более того скажу! На первой странице присутствует фотография. Героини книги. И она не какого-то постороннего персонажа. А той самой Мэри Сью! И если бы кто-то обратил внимание на фоне чего она фотографировалась, то у него поуменьшился бы апломб в утверждениях о вымысле. Там, на фотографии -- развалины именно Мачу-Пикчу!

Григорий подождал, пока пишущая братия закончит скрипеть карандашами по блокнотам и снова воззрится на поставщика мегасенсации.

- А не могли бы вы сказать, откуда вам известно, что это именно Мачу-Пикчу -- затерянный город инков? - спросил Григория наиболее бойкий щелкопёр.

- Конечно! Мы обладаем довольно большим количеством фотографий этого города.

- И вам их предоставила... госпожа Сью? - "догадался" вопрошающий.

Но Григорий мягко ушёл от ответа.

- Мачу-Пикчу ещё ерунда! Если обратиться к описаниям расшифровки иероглифов майя, то любой лингвист, занимающийся их прочтением тут же поймёт, что в тексте дана именно работающая система их прочтения и перевода! Конечно, многие из "серьёзных учёных" не будут читать "вздорные дамские романы". Но я им настоятельно рекомендую прочитать хотя бы этот. Чтобы после, когда всем станет ясно, что "система Мэри Сью" истинна, они не выглядели в глазах общественности диким посмешищем.

- Вы так уверенно говорите, что "будут посмешищем" - пробормотал другой журналист. Но докончить ему Григорий не дал.

- А я утверждаю, что они именно что будут посмешищем, потому, что "слабая дама" расшифровала письмена майя, а они до сих пор блуждают в потёмках. Да также как и сейчас, многие из европейских учёных являются посмешищем.

- Это какие и по какому поводу? - тут же взвились рыцари пера.

- Ха! Мы издали в своё время книгу "Бриллиантовый заложник", где изложили кучу научных сведений. В частности по болезни "эбола". Что заявили учёные Европы, когда у них спросили есть или нет такая страшная болезнь? Они категорически заявили, что "нет такой болезни!". Да ещё и усугубили, что "нет, не существует её, так как европейской науке она не известна!". Однако вот! Смотрите! Она же, эта самая эбола бушует в Англии!

- Ну... не будете же вы утверждать, что и в другой вашей книге всё до последней запятой правда? - скептически заметил ещё один.

- А на каких основаниях вы утверждаете, что там всё чушь и сказки? - нагло заявил Григорий и подбоченился. - Планета Плутон уже открыта. Спутник звезды Сириус -- тоже открыт. Совсем недавно. Есть много астрономических объектов, которые были упомянуты в той книге. И уже многие также открыты. Или, по крайней мере, обнаружены признаки их существования. Всё это есть. Нами создан летательный аппарат тяжелее воздуха, по описаниям в тех самых древних манускриптах. Вы будете утверждать, что всего этого, мной только что перечисленного, нет?

Крыть было нечем. А так как многие из журналистов не удосужились прочитать "Древние цивилизации" - то и спорить дальше у них не было оснований. Они аккуратно записали сказанное и разбежались по редакциям -- тискать в ближайший номер материал. А Григорий в этот же день спешно отправил депеши всем издателям, где печатался толстый томик "Древних цивилизаций" - повторить тираж и срочно.

Вообще ситуация с книгами быстро перекочевала в категорию "сюр": представьте себе какого-нибудь современного, маститого учёного-археолога, которому настоятельно рекомендуют внимательно пересмотреть фильм про Индиану Джонса или "Царя Скорпионов". И на том основании, что в них присутствует значительная доля правды и описания реальных людей, событий, древних археологических памятников, ранее не известных археологам.

Григорий ещё боялся, что будут какие-то проблемы, на почве книги с бестужевками. Но его опасения оказались напрасными.

Когда через две недели после начала победного шествия книги по Европе, он зашёл в "зал борьбы" в сопровождении Натин, то его встретили такие взгляды, что он вздрогнул. Не от страха.

Он понял, что вся эта публика уже до корок зачитала книжку и теперь находится в следующей стадии фанатизма -- слепого копирования героини и кумира.

За это говорило буквально всё: и горящие взоры, и гордая осанка, прямо копирующая чертами ту самую фотографию. Даже причёски эти чертовки умудрились привести в некоторое соответствие с "оригиналом".

Григорий и Натин переглянулись и почти синхронно ухмыльнулись. Григорий кивнул принцессе и с поклоном жестом предложил начать первой.

Натин сделала шаг вперёд, оглядела студенток.

- Я вижу, все прочитали книгу о Мэри Сью?

Студентки с энтузиазмом закивали.

- Вот! - удовлетворённо заключила принцесса. - Хотите стать такими же?

Снова энтузиазм и кивки согласия.

- Хорошо! Но тогда как насчёт подготовки уже откровенно боевой? Как насчёт изучения психологии людей. Но не на житейском уровне, а на более серьёзном, предполагающем применение этой психологии в том числе и во вред врагам? Все согласны на такой курс?

Тоже единодушное согласие.

- Но тогда... Закономерный вопрос: готовы ли вы принести клятву и строго следовать ей? Ведь то, что я могу вам дать -- не просто оружие!

На лицах растерянность.

- Не бойтесь! Если вы даёте клятву, то и я дам вам клятву. Я также буду иметь вполне конкретные обязанности в отношении вас. И уже никогда не брошу. Да, вы будете во многом у меня в подчинении. Но служить вы будете своей Родине. Вполне естественно, что вы не обязаны давать клятву. Но тогда вы и не будете проходить подготовку.

Пару минут, группа переваривала полученную информацию. Это предложение было из тех, от которых бывает сложно отказаться. Тем более, что многие уже успели убедиться, что как минимум братья Эсторские за своих бьются. И вполне серьёзно. Спасая в том числе, от гибели. Так как предложение Натин сделала в присутствии господина Руматы, то она тут же стала как бы частью команды братьев Эсторских. А значит, что клятву давать придётся именно им. Хоть и в лице Натин.

- Прошу поднять руки тем, кто готов принести клятву. - сказала Натин, увидев, что бестужевки таки переварили полученную весть.

И, как ни странно, вся группа смело и решительно подняла руки. Никто не отказался.

"Батальон имени Мэри Сью" состоялся.

Кстати, сами бестужевки тут же предложили именно это название. И никто их за язык не тянул. Никто сие название не подсказывал. Даже Григорий.

-- Парижские тайны

1900-й год был годом Международной Выставки в Париже. Символом этой выставки стала встреча 20 века. И, ясное дело, участники выставки расстарались. Каждому хотелось представить не только мощь своей страны, но и хоть как-то заглянуть на сто лет вперёд. Увидеть и показать то, что будет в этом самом "сверкающем будущем".

Так как на тот момент Россия у Франции была ближайшим союзником то ей были предоставлены особые преференции. В виде бСльших площадей и бСльшего представительства, чем у кого бы то ни было. Да и само Российское правительство решило в кои-то веки блеснуть, показать техническую и вообще мощь Империи.

Так как в эти достижения резко и неожиданно влезли братья Эсторские то и их тоже решили показать. На выставке. И достижения, и самих братьев. Делали всё в спешке, так что вышло... как вышло.

Если с демонстрацией лекарств проблем не было, - просто сделали отдельную экспозицию -- то со всем остальным вышел театр абсурда. Впрочем и его тоже братья решили использовать по-полной. Да и начался он как раз с проекта и монтажа экспозиции лекарств.

Григория пригласили её оценить, перед отправкой в Париж, типа: "что-нибудь добавить".

Когда он увидел всю композицию, его челюсть отпала.

Во-первых, скульптурная группа, предназначенная для экспозиции, была выполнена в чисто религиозном стиле. Сплошь ангелы, ангелочки, и прочие пупсики с крылышками. А на всей этой ораве в живописном беспорядке были развешены склянки и какие-то приборы, долженствующие символизировать торжество медицины.

Во-вторых... Центральная фигура со склянкой в вытянутой руке производила неизгладимое впечатление.

Ангелочек был красивенький, но здоровенная бутыль, как предполагалось "с роганиваром", выглядела как конкретная четверть самогона. Отсюда и всё значение скульптуры перекочёвывало из "я вас всех спасу", в "давай выпьем!".

Когда Григорий увидел её -- ржал как сумасшедший.

Когда отсмеялся то так и спросил у чиновника, которому поручили делать экспозицию.

- А закуска предполагается какая? Икорка чёрная? Красная? Или балычок?

Чиновник смутился и растерялся. Он не ожидал не то, что такого вопроса, а вообще, как ему показалось, "дикой" реакции "господина Эсторского". Тогда Григорию пришлось объяснять что и как. Да ещё и жестами добавил. Для красноречия.

Окружающие и сопровождающие показ, не выдержали. Первую секунду они ещё крепились, но здоровый ржач таки прорвал все искусственные запоры и толпа покатилась со смеху.

- Да поставьте ему на ладонь какую-нить змейку с чашей, как у всех добропорядочных медицин. Уже символ! - посоветовал Григорий не дожидаясь, пока окружающие прекратят смеяться.

- Но... может быть не такую бутыль... А может быть склянку поменьше?

- Какую? - тут же с подозрением заинтересовался Григорий. Он уже заранее предвидел, какие именно "склянки" и какого характера может предложить этот, ничего не соображающий в художествах, чиновник.

- Вот такую, например... - неуверенно сказал чиновник и показал нормальный химический стакан.

Григорий прищурился и посмотрел в сторону центрального ангела. Подставил вместо бутыли химический стакан и чуть снова не заржал.

- Тогда он вообще будет как тамада на банкете толкающий тост. Или алкоголик со стаканом, просящим чтобы ему налили. Опять - "давай выпьем!". Не годится!

Эта реплика уже окончательно выбила чиновника из колеи. Было видно, что ему хочется и колется настоять на своём, но, видно, получил "особые указания сверху". И можно догадаться от кого. Ведь награждение братьев за создание лекарств прошло очень поспешно, на фоне вообще очень неторопливой жизни в Российской Империи когда многие достойнейшие мужи ждали своих наград не то, что годами -- десятилетиями! А тут -- всего пара месяцев после скандала с чумой в Питере и на тебе орденки(даже не один!). За всеми этими событиями и награждениями чувствовалась рука весьма сиятельных особ. В том числе и приближённых к Императору всея Руси.

Возможно, ажиотаж со спешкой были также связаны с самой выставкой, на которую вот также спешно, сейчас готовилась экспозиция - "вдогон". Но по любому, за всем этим явственно чувствовалось высочайшее покровительство.

Чиновник, как хорошо было видно по нему, был основательно "накручен" кем-то из "высоких". То ли кто-то из Великих Князей его так настропалил, то ли это был всё тот же принц Ольденбургский. Но видать, не только о представительстве лекарствами была там речь. Что-то ожидали и от самих братьев.

Так что быстро согласившись на то, чтобы на ладони ангела (наверняка придётся переливать гипсовую ладошку) стояла чаша со змеёй, как символ медицины, он быстро перешёл к другому.

Вообще, если что-то поручалось бюрократам, а не специалистам (в данном случае нормальным художникам), то выходила как правило такая фигня!... Григорий помнил много случаев, когда на ровном месте с бюрократического рыка рождались такие хохмы, что с них ржала вся страна.

Просто то, что творили в конце девятнадцатого века бюрократы "во времена Николаши", люди в начале двадцать первого века просто забыли. А так -- тупой бюрократ, он и в Африке тупой бюрократ. К тому же то, что до открытия Выставки оставалось всего-ничего, только добавляло ему зуда.

Григорий вспомнив эти "милые" черты мировой бюрократии ещё больше преисполнился подозрений и жестом остановив открывшего было рот чиновника быстро подошёл к экспозиции.

Там, как хорошо было видно издали, висели описания лекарств и их действия. С дифирамбами. На разных языках. Описания были оформлены в отливающий золотом багет с растительным орнаментом. Рядом, в такой же рамке красовалась вполне себе нормальная картина какого-то из современных живописцев на тему чудесного исцеления.

Скользнув взглядом по картине, Григорий вцепился в описания.

Они были написаны каллиграфическим почерком, "золотой" краской, на четырёх языках и в основном содержали дифирамбы лекарству. Но, были и такие, что давали чисто медицинскую информацию. Как водится и тут тоже были огрехи. Пришлось придраться к двум описаниям, содержавшим довольно грубые ошибки в написании названий бацилл, которые лечит данное лекарство.

Бюрократ, к тому времени уже был основательно пунцовый. Вызверившись на своих подчинённых, и приказав немедленно исправить, он сменил выражение лица на угодливое и тут же поспешил уйти с темы вызвавшей такой конфуз.

Однако Григорий, памятуя о давешних приколах правки, остановил, открывшего было рот чиновника и лично удостоверился, что записывающий за ним молоденький секретарь, студентообразного вида, всё у себя в бумагах написал правильно.

На счастье секретаря, придраться было не к чему. Видать действительно очень грамотный. При этом бюрократ бросал такие взгляды на секретаря, что даже Григорию стало не по себе. Стоило защитить человека. А не то этот чинуша вполне мог сорвать зло на ни в чём не повинном подчинённом.

- Удивительно! - сказал Григорий изображая восхищение. - У вас очень хороший секретарь. Всё сказанное записано за мной более чем правильно! Цените его. Он не раз вас спасёт.

На этот раз покраснел сам секретарь. Но уже не от злости какначальство, и тут же надулся от гордости.

"Начальство" продышавшись заново изобразило на лице угодливость и несколько чванливым голосом заявило.

- И, господин Румата, возможно изволят почтить посещением саму выставку?

Пауза была многозначительная.

- А почему бы и нет? Мы планируем посетить её с деловым визитом. - заявил Григорий.

- Но не могли бы вы тогда прибыть во Францию на своей чудесной яхте? Ведь она у вас такая замечательная! Всем будет видно, что в России, как вы любите выражаться, господин Эсторский, "развиваются Высокие Технологии".

- На Выставку?! На яхте?!!

- Но... А в чём проблема? Ведь там река. Большая. Нас уполномочили договориться о месте стоянки вашей замечательной яхты.

Наверняка, тот, кому пришла в голову эта "замечательная" мысль никогда не имел дело с морем и тем более с судами. Для него все суда - "плавают". А раз "плавают" то могут "доплыть" и до Парижа. Неясно было соображает ли сам озвучивающий что несёт, но видать указания он получил конкретные.

Григорий гмыкнул, но понял, что идиотизм бюрократии бесконечен как Вселенная. И решил максимально ядовито эту идею высмеять.

- И как вы представляете проход океанской яхты по Сене? - ехидно заметил Григорий смотря на чиновника как на слабоумного. - К тому же вы забыли, что яхта, какой бы она ни была, не является техническим и технологическим достижением Российской Империи. Империя может подняться до тех высот технологий и прогресса, но это будет очень не скоро...

- Нашими стараниями! - с намёком добавил Григорий после небольшой паузы.

Чиновник понял, что тут облом тоже. Но поспешил хоть как-то спасти ситуацию.

- Но не могли бы вы хоть что-то продемонстрировать сами? Например, полёт вашего... э-э.. - чиновник забыл слово и обернулся ко всё ещё пребывающему на седьмом небе от похвалы секретарю.

- Пепелаца. - подсказал тот.

- Да! Пепе... - снова запнулся он, видно слово быстро вылетело у него из головы, но быстро нашёлся. - Вы так замечательно продемонстрировали осенью полёт! Над всем Санкт-Петербургом!

- Гм! А вот это идея! Хорошая идея! - подхватил Григорий, представив, мотодельтаплан над Эйфелевой башней. - Мы, пожалуй, возьмём с собой туда тот, на котором обучаем азам полёта. Слегка усовершенствованную копию первого.

- А первый? - мгновенно уцепился за идею бюрократ. - Ведь это было бы так символично!

- А зачем? - вяло возразил Григорий. - Он внешне ничем не отличается от второго. Но у второго стоит более мощный и более надёжный двигатель. Кто там, в Париже будет знать, чем отличается первый от второго? Ведь чтобы их отличить, нужно знать куда смотреть, да ещё быть очень высокого уровня инженером. По двигателям.

- Конечно-конечно! Если так, то смею надеяться, да нет, уверен, что всё будет замечательно! - рассыпался в дифирамбах бюрократ. - У Вас всегда всё получалось просто замечательно! Не смею настаивать! Так мне доложить, что вы прилетите на выставку на своём...э-э...

- Пепелаце! - тут же с поклоном подсказал секретарь.

- Да. Можете доложить. - благосклонно кивнул Григорий. - Только лететь, естественно, будем не от Питера, а с окраин Парижа, куда прибудем на поезде.

- От Петербурга лететь - для нашего пепелаца это очень сильный перебор. - добавил он.

У Василия идея полетать над Парижем вызвала живейший отклик. Но вот идея прицепить к дельтаплану стяг России, наоборот отторжение.

- Гриша! - ты хоть представляешь как трепыхающееся на ветру полотнище будет тянуть аппарат назад?! Да и ещё как сильно ухудшит управляемость дельтаплана!

- Но мы можем прицепить на хвост и очень маленький, чтобы не было неприятностей.

- Какой? - агрессивно набросился Василий.

- Вот такой! - показал Григорий руками что-то длинной не более полуметра.

- Ну... Разве что такой... - успокоился брат. - Но а что нам мешает размалевать крылья?

- Действительно ничто! - согласился Григорий. - но маленький и на хвост, думаю, что не помешает.

Василий только отмахнулся.

- На месте посмотрим.

- Слушай! Брат! - вдруг подскочил Григорий. - Мы пробудем во Франции долго?

- Достаточно долго. Ведь там соберётся весь цвет промышленников Европы. И со многими стоило бы заключить некоторые контракты... А что?

- А не слетать ли нам на нашем пепелаце к Мэтру?!

- Отличная идея!!! - тут же загорелся Василий.

*****

Сама по себе Парижская выставка открылась 15 апреля, но российская её часть открывалась на два дня позже. Но даже к этому сроку, многое из задуманного устроителями не успевали сделать. Также и "воздушный парад" тоже согласовывался с парижскими властями, что называется, "на ходу". Тем не менее, когда уже настала пора садиться в поезд, пришла долгожданная депеша с посыльным: "Всё согласовано".

Это конечно, хорошо. Но... Это "но" всплыло внезапно. Как и всякая "мысля" что "приходит опосля".

За день до отбытия экспозиции, Григорию вдруг пришла в голову замечательная мысль -- подпереть свой мэрисьюшный роман конкретной демонстрацией. А именно, полётом женщины на "пепелаце". К тому времени, уже достаточно много дам успели хоть чуть-чуть, но слетать на Васином мотодельтаплане. Но первая всё равно оставалась первой. И стала ею та самая "егоза" по имени Ольга. Постоянно достававшая Григория неожиданными вопросами. Спасение роганиваром её матери от смерти лишь добавило этой студентке восторженности и обожания. Но никак не сгладило её шебутного характера.

Ещё тогда, когда впервые услышала о наборе в группу "летунов" при "Воздухоплавательном парке" она приложила максимум усилий не только на то, чтобы в ту группу влезть, но и стать там первой. Во всех смыслах первой. Когда стал вопрос кого из группы первой запускать в полёт на мотодельтаплане сомнений не было -- Ольга Смирнова. Не последнюю роль в решении сделать Ольгу первой, сыграло её качество характера -- несмотря на свою шебутную сущность, она, тем не менее, оставалась очень серьёзной и аккуратной дамой. Да и скорость реакции у неё была повыше, чем у прочих. Что также было весьма большим плюсом.

Предложение со стороны Григория, у Василия, однако, вызвало серьёзные сомнения. В целесообразности выпендрежа и вообще кандидатуры. И как раз её характер в возражениях был на первом месте.

Григорий же наоборот удивился. Как раз её заводной характер он числил не в недостатках, а в достоинствах. Уже успел оценить её "пробивные" способности.

- Оленька не только егоза ещё та... Но у неё ещё и мозги варят что надо! Но... тебя что-то смущает? - удивлённо сказал он.

- Наивность. - неожиданно возразил Василий

- Это исправимо. - усмехнулся брат. - и со временем проходит. Но ты представляешь, какой мощный козырь у нас в Париже будет? Ведь как можно будет подкрепить нашу "Мэри Сью"!

Василий ещё для проформы "побрыкался", но в конце концов согласился. Правда с оговоркой.

- Ну если что мы и Натин в кресло пилота посадить можем. Правда?

- Типо да... - смутился Григорий. - Но как хорошо она сможет управлять именно дельтапланом?

- Если управляется со своим транспортным средством, то и нашим тоже сможет...

- А если у ней там всё автоматизировано?

- Ладно. Спросить не мешает. И если она не сможет... - нахмурился Василий, но через секунду бодро закончил. - Впрочем... Если не заявлять заранее участие егозы, то для парижан будет шикарный сюрприз!

******

В Париж выехали большой компанией.

Кроме самих братьев, Натин с Паолой и Ольгой, выехала большая команда Воздухоплавательного парка во главе с целым генералом -- Александром Матвеевичем Кованько.

- Да-а! Империя если пошлёт, так ПОШЛЁТ! - съязвил Григорий, на что Василий пожал плечами и не менее язвительно ответил:

- Генерал при деле и едет за своим Орденом Почётного Легиона. Как и в реальной, той ещё, истории.

- А он получал этот орден?! - удивился Григорий.

- Конечно! Можешь в энциклопедии справиться.

- Хоть французы его оценили! - мрачно брякнул Григорий, но Василий тут же защитил генерала.

- Империя тоже его не забыла. Награды у него были серьёзные.

- А что, сейчас у него нет? - набычился Григорий.

- Думаю, что после "Почётного легиона" и его осыпят. Но... Стоит понамекать кое-где...

Григорий нахмурился и кивнул соглашаясь.

Но просто генерал на Выставке был бы обыкновенным посетителем, если не предполагалось кое-что ещё. А именно демонстрация полётов самолётов Российского производства. И тут Россия явно намеревалась сверкнуть достижениями.

Кроме мотодельтаплана взяли с собой "модель N3" в разобранном виде, на борту которого, шустрые техники нарисовали атакующего сокола и название: "Русский сокол". Вообще эта "модель" представляла из себя уже очень серьёзный аппарат, на уровне эдак 1915-20-х годов той ещё истории. Но с некоторыми, скрытыми от посторонних глаз новшествами, вставленными "в последний момент" и чтобы улучшить её лётные качества. Ведь предполагалось "полихачить". А если так, то стоило бы перестраховаться.

"Модель N3" представляла собой компромисс между желанием со стороны энтузиастов русской авиации "показать Европе кузькину мать" и полным нежеланием братьев, как они выражались, "подхлёстывать прогресс в этой области". Ну очень сильно хотелось некоторым энтузиастам, чтобы Григорий показал кое-что из того, что он выделывал над "Парком". Но для "изысков" нужен был более совершенный самолёт. Тот, на котором Григорий "укатал" пижона из свиты Великого князя. Новейший.

Больше всего дёргался и возражал против такой демонстрации Василий. И, как ни странно, вокруг него собралась не маленькая группа более осторожных офицеров и инженеров Воздухоплавательного парка.

- Гриня! - шипел он на санскрите, так как при дискуссии присутствовали посторонние. - Ты хоть представляешь, что мы уже наделали?!! Тут в Европе все наши идеи подхватят влёт. И с их производственными мощностями немедленно уйдут вперёд, пока в нашей доблестной России наши не менее "доблестные" бюрократы будут чесать ж..у: "нужна или не нужна для России авиация?". Ведь для того, чтобы развивать всё беспрепятственно, нужна совершенно иная власть в стране! Не воры, а энтузиасты и прагматики! А когда оно ещё будет?!!

Говорил Василий сумбурно, но Григорий сам уже ощущал "сопротивление среды", полное нежелание "официальных госструктур" чесаться и чему-то там способствовать. Даже то, что "тему" курировал Великий Князь, скоро стало очень недостаточно. А толпа энтузиастов, набежавшая немедленно после первых "викторий", много решить не могла. Нужны были большие вливания средств в развитие.

Да, сами братья могли "влить". Но и в этом деле у них скоро обозначился край возможностей.

Если продолжать продавать алмазы, то неизбежно упираешься в насыщение рынка. И цена падает. А значит, и чётко обозначается предельная сумма, которую в год можно выручить. Емкость Российского рынка алмазов оказалась изумительно мелкой. А влезать на Европейский ещё надо было постараться. Там уже "сидели" разные...

Следовательно, надо было уже выбирать что является приоритетом. И если исходить из чисто прагматических соображений, то на первом месте стояла всё та же фабрика лекарств, на втором -- станко-инструментальный завод и сопутствующие ему производства, и только на третьем месте -- авиация.

А всё потому, что для развития авиации нужны не просто деньги, а производственные мощности. Те самые, где можно сделать двигатели и конструкционные материалы для самолётов. Пока что слишком много всего приходилось заказывать за границей. А это -- время на ожидание прибытия совершенно необходимых приборов, материалов, и деталей.

Компромисс в "модели N3" также заключался в том, что модель была двухместная. Со сдвоенным управлением. Специально сделанная так, чтобы можно было обучать пилотов. Но в случае демонстраций на Выставке можно было и повозить кого-то из гостей. Показать, так сказать, как выглядит мир сверху.

Ясное дело, при таком использовании вторую систему управления предполагалось отключить.

Дискуссия, по включению этой самой "модели N3" в список демонстраций на Всемирной выставке, вышла жаркая. Но победили энтузиасты, поддержанные негласно и генералом Кованько и самим Великим Князем. Братьям пришлось смириться. Тем более, что эта самая модель была не так давно продана германцам. Без тех самых улучшений, что только что повставляли, но ведь они либо не были видны, либо совершенно не бросались в глаза. Да и сами германцы уже знали от Василия, что "прогресс не стоит на месте"...

И вот тут всплыла та самая проблема, порождённая несвоевременными мыслями Григория. Хорошо, что вообще отъезд в Париж делегации "Воздухоплавательного парка" был назначен значительно позже отъезда дополнительных элементов экспозиции в виде ангелочков с роганиваром, аминазином и антипестом. Хоть и не намного позже открытия самой выставки. Поэтому был некоторый запас времени, на всё про всё. Чем и стоило воспользоваться. Например, на дополнения в общий сценарий. И тут как раз Ольга Смирнова, как первая из женщин поднявшаяся в воздух на мотодельтаплане становилась чуть ли не ключевой фигурой. Стоило это использовать.

Поэтому, перед выездом, памятуя о том, что семья Ольги достатком не отличается, Василий тихонечко шепнул на ушко Натин приодеть эту егозу. Как надо. Ведь не куда-то там едем, а на Всемирную Выставку. И представлять там Империю. Та молча кивнула. И отнеслась к просьбе как к боевому заданию. Тем более, что инструкции были выданы весьма конкретные. С пояснениями зачем и почему.

А уж как Натин расстаралась стало видно в день отъезда.

На перрон поезда, отправлявшегося в Париж, вышла такая фря, что братья её сначала не узнали. Только приглядевшись, они узнали сильно похорошевшую Ольгу.

То, что тут руку приложила именно Натин было ясно как божий день.

Она не только свою Паолу приодела (о себе и своём образе она тоже никогда не забывала). Ольга теперь щеголяла в изящном, приталенном пальто с белым воротником, и не менее изящной шляпкой по последней моде. Ноги были обуты в изящные сапожки на не высоком каблуке. Что характерно, и Паола тоже щеголяла в таком же пальто что делало их похожих на сестёр. Только Натин выглядела несколько иначе. Но не менее изысканно. Наряд, внешне у неё был строгий. Но производил впечатление далеко не бедного. Для Парижа это было очень существенно.

Сзади, красный от натуги носильщик, тащил многочисленную поклажу дам. Было очевидно, что подготовились все трое к Парижу очень основательно.

Троица вышла на открытое пространство, остановилась и с почти победным видом огляделась. Им нравилось как они выглядят, как они вышли, и что толпа на перроне их с великим интересом разглядывает пытаясь идентифицировать.

Носильщик, согнутый тяжестью поклажи измождёно выдохнул, как умирающий конь, и осторожно сложил вещи сзади дам, ожидая дальнейших распоряжений.

Увидев расфуфыренную троицу и с трудом узнав в них Паолу, Ольгу и Натин, офицеры Воздухоплавательного Парка, побросали бычки под ноги и кинулись с комплиментами и ухаживаниями. Дамам ещё более понравилось.

Хорошее начало. И если ещё и в Париже так блеснуть -- то вообще будет прекрасно. Но, естественно, бСльшие надежды возлагались на "воздушный бенефис" дам. И офицеры это знали. Заранее расточая дифирамбы "смелым дамам, рискнувшим бросить вызов небесам".

Григорий и Василий переглянулись, ухмыльнулись и двинули тоже на встречу.

Заметив приближение Григория, господа офицеры вытянулись, козырнули и поприветствовали начальство.

- Привет, господа! - весело поприветствовал Григорий всю компанию. - Как вижу все готовы к завоеванию Парижа?

- Особенно дамы! - галантно заметил он, отвешивая поклон троице.

- Так точно господин полковник! - весело гаркнули молодцы и разразились здоровым смехом. Натин сдержанно улыбнулась, Паола, как верный паж, сохраняла каменную, высокомерную невозмутимость. Но зато Ольга сияла от немудрящего комплимента как начищенный пятак. За всех троих.

- Шикарно выглядите! - обратился тем временем Григорий к дамам. Те благосклонно закивали. Ольга, смотря на Натин и Паолу постаралась также скопировать их апломб и манеры великосветских и матёрых. Вышло довольно прилично. Это вселяло особый оптимизм по поводу "завоеваний".

Кстати говоря, эта деталь подготовки, что провернула Натин с Ольгой, тоже была оговорена особо. С Василием.

Господа офицеры не знали, что вся "доблестная троица" прогрессоров составила целый сценарий по ошизиловке Парижа. Они знали лишь небольшие кусочки сценария. Но наверняка не придали этому значения, воспринимая как отдельные детали официоза.

Тем лучше. Тот кто не знает истинной цели -- будет играть свою роль естественно.

- Кстати! Какой красивый воротничок! - обратил внимание Григорий на пальто Ольги и Паолы. - Что за мех такой великолепный?

- Песец! - коротко бросила Натин. И многозначительно ухмыльнулась.

- Ва-аще песец! - подхватил восхищённо Григорий. - Всему Парижу песец!

Господа офицеры и Ольга не поняли, но вся троица прогрессоров рассмеялась. Ольга бросила удивлённо-вопросительный взгляд на Натин, но та мягко отмахнулась. Типа: потом объясню.

Но тут подкатили Великий Князь Александр Михайлович с генералом Кованько и начались торжественные проводы.

Воинство Воздухоплавательного парка выстроилось в линейку. Грянул оркестр. И грянул что-то до боли знакомое. Василий, сначала не обратил внимания. Но через пару секунд и тактов до него дошло.

- Твоя работа? - обратился он к ехидно ухмыляющемуся Григорию.

- Ясно дело! - надулся тот от гордости. - Марш Авиаторов! Наш марш!

Великий Князь Александр Михайлович затолкнул речь. Какую-то совсем официальную, тусклую, напутственную. И на этом речи закончились. Снова грянул оркестр. На этот раз "Прощание славянки". Традиционный.

Приступили к погрузке в вагоны.

Было видно, что Великий Князь не собирался ехать вместе со всеми на этом поезде. И провожал так, для проформы, чтобы после догнать всех уже в Париже.

При посадке произошёл комичный случай.

Дамы, прибывшие позже всех, естественно не успели загрузить свой багаж в поезд, так что заносить его пришлось уже после торжественных речей и построений.

Ольга, видно, очень сильно дорожила тем, что было у неё в огромной сумке. Она решительно отобрала её у носильщика и повесив себе на плечо, чтобы удобнее было нести, направилась к поезду.

Увидев это подскочили офицеры. С просьбой позволить помочь донести даме тяжёлую сумку. Та долго отнекивалась, но вняв-таки настойчивым просьбам легко скинула сумку с плеча и также легко подала её наиболее настырному ухажёру. Галантный офицер, видя внешнюю лёгкость, с которой Ольга подала свою сумку, принял её без задней мысли. И чуть не уронил. Она оказалась изрядно тяжёлой. Глаза у ухажёра округлились от удивления.

- Да как же вы такие тяжести таскаете! - вырвалось у него.

- Как есть, так и таскаю! - гордо заявила егоза. - Или вы думаете, что для управления мотодельтапланом силы не нужно?

- О, да! Конечно! - промямлил не пришедший ещё в себя от неожиданности офицер, и потащил сумку за гордо вышагивающей дамой.

Стоит сказать, что данное качество Ольги сыграло немалую роль в выборе её как первого кандидата среди женщин на первый полёт.

- Не знаю где она так накачала руки, но сил у Ольги более чем достаточно. - сказал тогда Григорий Василию. - Когда это обнаружилось? Да уже на занятиях по рукопашке. Так что с управлением она справится.

Впрочем не только сила рук была достоинством Ольги. Пилотировала она смело и легко. В этом также чувствовалось то, что она получает истинное наслаждение от полёта.

Но когда она узнала, что ей предстоит ехать в Париж, на Всемирную Выставку и там показывать своё мастерство, неожиданно струхнула.

- Я бою-усь! - проскулила она Натин принёсшей известие. - Я не справлюсь!

- До этого прекрасно справлялась, а теперь вдруг "не справлюсь"? - ядовито заметила Натин и неожиданно спросила.

- А Париж увидеть не мечтаешь?

Натин уже давно уши прожужжали разные обывательницы о прелестях Парижа и о том как они мечтают его увидеть. Она прекрасно была осведомлена о максиме этих мечтательниц: "Увидеть Париж и умереть!". А так как в Питере дам, мечтающих о Париже, было немерено, особенно среди кумушек небогатых сословий, наверняка то и Ольга тут явно была не исключением. Что та тут же подтвердила.

- О... Да! - растерялась она, не зная то ли продолжать бояться конфуза с полётами, то ли взвиться к потолку от восторга что она едет в Париж.

- Вот и увидишь! - Заключила Натин. - В том числе и сверху. Пролетая над ним.

Принцесса ещё добавила пару жестов руками, изображая как Ольга красиво будет летать над Парижем.

- Представляешь, какой у тебя после этого будет успех? - добавила она. - Ну так как? Хочешь?

Взор у Ольги затуманился.

- О... Д-да! Хочу! - неуверенно проблеяла она, но чем дальше она представляла себя в Париже, и, тем более над ним, её глаза разгорались энтузиазмом.

Тем не менее, трудности с Ольгой у Натин на этом не закончились. Когда Ольга узнала, что ей ещё надо приодеться, причём за чужой счёт она снова решила испугаться и "включить скромницу". Но, не на ту напала. Натин это поведение Ольги, неожиданно развеселило.

- Тебе не кажется, милочка, что тебя все твои подруги назовут круглой дурой, когда узнают от чего ты отказалась? - ядовито и насмешливо заметила Натин.

Ольга нервно сглотнула.

- По последней моде и ДАРОМ! - вкрадчиво добила Натин как заправская искусительница.

Ольга таки сдалась.

- И что мне теперь делать, госпожа Юсейхиме? - снова заскулила она.

- Идём в ательё! - решительно и с энтузиазмом заявила Натин тем самым отрезая продолжение скулежа.

Покорившись судьбе постоянно бросаемая то в жар, то в холод от осознания перспектив, Ольга потащилась вслед за принцессой. За нею, еле сдерживаясь, и тихо похихикивая пристроилась Паола. Ей тоже ситуация понравилась. И именно в комичном уклоне. Она чуяла, что цирк только начинается. И Ольга не подвела.

Платьица, шляпки -- она приняла как перст судьбы. Но когда ей показали в чём она будет летать!.. Казалось её зрачки вот-вот приобретут очертания правильного квадрата. Но Натин, уже знакомая с приколами парижских модниц и прибабахами тамошней публики в корне задавила любые писки протеста.

И ведь комбинезончик вышел -- загляденье! А учитывая что сама по себе Ольга была фигуристая и стройная, на Париж весь комплект должен был произвести просто неизгладимое впечатление. Увидев как сидит сие произведение портняжного искусства на подопечной, Натин поцокала языком и со знанием дела заявила:

- Парижские месье будут валиться штабелями к твоим ногам!

******

Приезд делегации в Париж заметили только репортёры. И то, только потому, что ехал "ни кто иной как...". И Васю тут же взяли в оборот.

Тема та же - эбола. Василий, за беготнёй подготовки к Выставке уже подзабыл, что там в Англии происходит. Да и сами англичане последнее время не беспокоили. Видно всё-таки первый хаос преодолели, и теперь все мероприятия по карантину вступили в стадию рутины. Типа: "держать и не пущать, наблюдать издаля". Но, что Василий знал на этот момент, то и выдал.

Также насели и на генерала Кованько, как "виновника" многочисленных сенсаций, связанных с полётами самолётов и "пепелацев". А вот троица дам, во главе с Натин, благополучно просочилась сквозь заслоны газетчиков. Просто сделали вид, что они тут "не при чём", и вообще "мимо проходили". Благодаря этому именно дамы успели первыми не только достичь гостиницы, но и обследовать выделенные им помещения.

Ничего подозрительного обнаружено не было. Хотя, если исходить из того, что кому-то очень может приспичить подслушать разговоры в номерах, то возможностей такого было обнаружено много. Не сказать, что Натин это шокировало. Нет! Даже не удивило. Но всё, что она обнаружила немедленно по прибытию доложила обоим братьям.

Те приняли к сведению и решили что в номерах между собой, даже при своих, разговаривают только на санскрите. На всякий случай. Даже если ничего секретного обсуждать не предвидится. Чтоб всем слухачам кисло было!

Примерно через час по прибытию в гостиницу, прибыл курьер с посылкой. "Для сиятельной госпожи Юсейхиме", коряво выговаривая русские слова сказал курьер с изысканным поклоном отдавая коробку.

Приняв коробку она жестом задержала курьера и обернулась к Ольге. Та вопросительно посмотрела на прогрессоршу, но встретила такой лукавый взгляд, что стало слегка страшно. Тем не менее повинуясь жесту Натин подошла и открыла коробку.

Из них показались золочёные крылышки.

- Это что?! - не сдержала удивлённого возгласа Ольга.

- Вынь. - всё также сохраняя лукавое выражение лица сказала принцесса.

Ольга осторожно взялась за крылышки и потянула предмет вверх. На свет вылез... шлем!

- Я в этом летать должна? - догадалась и почти с обидой пробурчала Ольга.

- А ты надень! - вместо ответа приказала Натин.

Ольга, после секундного колебания надела и обернулась к большому зеркалу.

На данный момент шлем на голове выглядел несуразно, так как не сочетался с платьем. Но лицо приобрело вид воинственный, напоминающий что-то из читанного в детстве. Ольга поняла, что это только начало. Потом вспомнила наряд чёрной кожи, предназначенный для полётов и вся картинка сложилась.

- Я и не знала, что мы тут в маскараде участвовать будем! - обиженно высказалась она. Но Натин, удовлетворённая видом шлема подошла и слегка повертела его у Ольги на голове.

- Нигде не жмёт?

- Нет, госпожа Юсейхиме! - дисциплинированно ответила Ольга.

- Ну и замечательно. - удовлетворённо мурлыкнула Натин и обернулась к курьеру.

- Мы рады, что заказ выполнен вовремя и качественно. Передайте мои слова. - сказала она на французском.

Курьер церемонно поклонился и испарился.

- Удивлена? - насмешливо спросила Натин у Ольги переходя на русский. Собственно и так было видно, что та удивлена.

- Это Париж, милочка! И то, что мы тут замыслили сделать, называется "эпатаж". Чтобы наш бенефис, наши полёты запомнили не просто надолго, а навсегда! И чтобы через сотню лет вспоминали и поражались. Как недостижимому. А для этого нужны сакральные образы. Да, тут в Париже общество изрядно секуляризовано. Но мифы такая живучая вещь, что она у всех них в крови! И это мы используем... Тебе ничего не напоминает этот шлем?

- Греческих богов, госпожа! - как истовая студентка ответила Ольга.

- А ещё?

- Затрудняюсь ответить... - замялась та.

- А они это помнят! - как-то неопределённо ответила Натин и хитро ухмыльнулась.

- Из тебя выйдет симпатичная валькирия, милочка! - рассмеялась Натин созерцая наивно-непосредственное, и изрядно растерянное личико Ольги.

******

Говорят: "Дома и стены помогают".

А далеко от дома, очень быстро понимаешь эту немудрящую истину. Там, в Питере, при полётах, можно было позволить себе небольшие неполадки. Ну, сел бы, на своём мотодельтаплане, куда-нибудь. Всё равно сочтут за достижение. Хоть и меньшее, чем хотелось, но ДОСТИЖЕНИЕ. И всё потому, что "ОНО НАШЕ!".

Здесь, в Париже этой роскоши -- небольших неполадок -- позволить уже было нельзя. Потому, что ревнивые зубоскалы тут же объявят не о "частичном успехе", а "полном провале". Что недопустимо.

Поэтому, посовещавшись, для демонстраций решили не выделываться и лететь через весь Париж с окраин. Тем более, что длина разбега для мотодельтаплана очень небольшая метров сто. Ближайшим и удобнейшим местом для взлёта были Елисейские поля. Но для того, чтобы оттуда взлететь, надо было договариваться. У генерала Кованько были некоторые сомнения, что удастся быстро уговорить французов. Но всё обошлось.

Услышав скромные требования для взлёта и просьбу позволить "пепелацу" стартовать с Елисейских полей, власти Парижа согласились практически сходу. Возможно, тут сыграли свою роль великолепные отношения между Россией и Францией в то время. Ведь даже экспозиция на Всемирной выставке, среди прочих, у России была как бы не самая крупная. Да и сам по себе интерес к такого рода демонстрациям передовой техники наверняка сработал.

В тот же вечер, когда была достигнута договорённость, распаковали мотодельтаплан и проверили двигатель -- самое основное, что могло бы подвести во время полёта. Наутро проверили всё остальное и выехали длинной кавалькадой на Елисейские поля.

Григорий и тут решил выпендриться.

Ещё в Питере, он заказал небольшой мотороллер, по чертежам, которые, ясное дело выделывал на компе яхты. Чтобы с теми ещё технологиями, что были в начале века, и чтобы было максимально эффективно. Заказал сравнительно давно, а тут, памятуя, что придётся много помотаться по Парижу и его окрестностям, решил взять новое транспортное средство с собой. Поэтому, как только вся компания тронулась в путь он нажал на газ и только его видели.

Естественно, что на Елисейские поля, на место старта, он выехал первым. И первым же попал в объективы фотокамер, заранее собравшихся на "эпохальное шоу" разнообразных фотографов и журналистов. Затормозил на обочине, и тут же оскалился изображая улыбочку. Фотокамеры дружно клацнули. На этом он свой долг перед журналистами посчитал выполненным, но набежали всякие прочие служители пера и пришлось долго отвечать на многочисленные вопросы.

Интервью затянулось. Но тут появилась длинная вереница фиакров с другими участниками предстоящего представления и щелкопёров как ветром сдуло. Побежали "приветствовать".

Вообще вид приближающихся фиакров Григорию живо напомнил тот сентябрьский день, когда они также вывозили свой "пепелац" на поля Воздухоплавательного парка. На первый полёт.

Также на первом фиакре ехал Василий. Но на этот раз с техниками Воздухоплавательного парка. На втором ехал отдельно сам мотодельтаплан. И далее -- все остальные. Поэты, писатели, журналисты, учёные и просто любопытная публика. Надо сказать, что на этот раз, благодаря любопытным, вереница получилась раз в десять более длинной.

Тут же начала собираться и просто толпа из прохожих. Приехавшие следом немедленно пополнили их ряды и вскоре, по обе стороны "взлётно-посадочной полосы", как её обозначили офицеры Парка с помощью местных полицейских, стояла уже плотная стена зевак.

Те шумно обсуждали впечатления от того, как команда техников собирает необычный аппарат. Сначала, не зная что собирается, они отпускали довольно нелицеприятные шуточки, но когда вдруг обнаружилось, что необычный "трёхколёсный мотоцикл" имеет ещё и огромное крыло... Тут кто-то вспомнил плохие, смазанные и тусклые фотографии пришедшие осенью из далёкой варварской России.

Кто-то заткнулся и трепетно стал ждать что же тут будет. Кто-то просто молча ждал что тут будет(и таких было большинство). Остальные же ударились ещё в большие зубоскальства. Единственно что сдерживало особо ретивых, так это присутствие в толпе дам. Впрочем сами дамы судача между собой иногда такое отпускали, что у стоящих рядом, казалось вот-вот уши отвалятся.

Вполне естественно, что и братья, и русские офицеры, кто был по-образованнее, понимали что тут говорят. Но старались виду не подавать. Василию же только злости добавили. И он стал прокручивать сценарий, выискивая что-то, чем можно было бы уесть эту публику.

Краем глаза он заметил появление каких-то молодых людей, которые наоборот стали осаживать разошедшихся и даже подбадривать техников, собирающих аппарат. Вид у тех ребят был явно студенческий. Григорий пробежался взглядом по лицам, запоминая.

И тут он почувствовал на себе пристальный взгляд. Повернулся в ту сторону, откуда исходило это неприятное ощущение и встретился взглядом с человеком изрядно необычной наружности.

Нет, он был одет также как и большинство в толпе. Но лицо... Лицо его было необычным. Лицо латиноамериканского индейца. Несколько секунд оба буравили друг друга взглядами. Наконец Григорий, желая прекратить ненужное и пустое противоборство, внезапно подмигнул индейцу и улыбнулся. Лицо индейца осталось таким же каменным. Но во взгляде промелькнул интерес.

Григорий отвернулся и вовремя. Последние проверки прошли успешно и Василий уже натягивал свои перчатки явно готовясь сесть в кресло пилота. Фотографы уже давно слезшие со своих бричек, взяли в полукольцо аппарат и неторопливо "расстреливали" его из своих тяжёлых камер.

Точно такая же свора фотографов, предполагалась и в конечной точке маршрута полёта.

Григорий тихо вынул из-за пазухи свою цифровую видеокамеру и сам присоединился к снимающим. Толпа тут же навострила уши и с любопытством уставилась на миниатюрный аппарат в руках у незнакомца.

Он спокойно провёл объективом по толпе собравшихся и зацепил в кадр того самого смуглого субъекта индейской наружности. Тот, видно, что-то заподозрив, тут же исчез в толпе. Но было поздно. Запечатлился.

Далее Григорий развернулся в сторону мотодельтаплана. Василий тут же принял "героическую позу" и помахал рукой толпе, не забыв послать ослепительную улыбку в сторону гришиной камеры.

- Пижон! - буркнул под нос Григорий и ухмыльнулся.

Тем временем, Василий махнул рукой техникам. Те разбежались тесня толпу подальше. Посуровев лицом, он обстоятельно умостился в кресле пилота, пристегнул страховочные ремни и напоследок показал Григорию большой палец.

Григорий засняв этот момент поспешил завести мотороллер. Почти одновременно с мотороллером взрыкнул заводясь двигатель мотодельтаплана.

******

Василий оглядел чистое солнечное небо. Внизу, у земли ветра практически не было. Так, лёгкий ветерок, гуляющий вдоль бульваров с парижанами, почти не ощущался. Но что было выше, там, над городом, никто не знал. Были бы хоть какие-то облачка, можно было бы определить, что за погоды над головой. А то иногда так случалось -- у земли ветра почти и нет, а на высоте, только поднимешься, начинается болтанка.

Он бросил взгляд вдаль. Там, техники и полиция уже разогнали праздношатающихся с полосы взлёта. Можно было начинать главное шоу дня. Да и разговорчики зубоскалов, что он подслушал пока собирали мотодельтаплан, серьёзно заводили. В них сквозил снобизм. И фантастическая глупость. А это стоило наказания. Зубоскалили какие-то люмпены. Но всё равно...

"Что бы такое отмочить, чтобы вся эта мерзопакостная публика языки пооткусывала? - думал Василий ещё раз пробегая мысленно трассу предстоящего полёта. - Да! Кстати тут не все такие! Вон, студенты за правду бьются. Реально сцепились с м...ми. Пытаются их либо вразумить, либо рот им заткнуть. Уважаю!"

Василий бросил взгляд в сторону и показал большой палец Григорию. Тот, не прекращая снимать на свою видеокамеру попятился к мотороллеру. На секунду отвлёкся, крутанул стартер. Одновременно и Василий тоже запустил двигатель своего "пепелаца". Он увидел, как Григорий, ни разу не взглянув в его сторону, но продолжая держать видеокамеру так, чтобы она была направлена на мотодельтаплан, скользнул на сиденье мотороллера. После единым движением закрепил камеру в держателе на рулевой колонке. Теперь он мог заснять всё, что происходило бы перед ним. Теперь и Григорий показал большой палец Василию. Он кивнул и надавил газ. Дамы, стоящие сзади с визгом шарахнулись в стороны, придерживая свои длиннополые платья. И наконец... аппарат двинулся вперёд. Всё быстрее и быстрее. Сзади и чуть левее пристроился Григорий на своём мотороллере стараясь держать в объективе мотодельтаплан, и следя чтобы дурные зрители случаем под колёса не попали.

Вдали, увидев разбег летательного аппарата разбегались зеваки. Зря! Так далеко Василий не собирался разгоняться. Мягко "отжал штангу" и аппарат подпрыгнул в воздух. Пара секунд и он уже на уровне крыш соседних домов. Внизу, бегущие , увидев что опасность миновала, замедляли свой бег и задирали головы к небу. Кто-то уже скакал от восторга, кто-то швырял чепчики в небеса. У каждого было своё занятие.

Сделав круг над крышами домов и снова выйдя на линию Елисейских полей, Василий аккуратно пролетел над беснующейся толпой. И только тут сообразил в какую сторону он летит.

Впереди была Триумфальная арка.

"Эх! Была-небыла! И пусть меня после порвут на части... Если посмеют.... Но тут я ПОХУЛИГАНЮ!" - подумал Василий и оскалился в набегающий поток ветра.

Он сбросил высоту, выровнял аппарат, и распугивая прохожих, извозчиков и зевак, почти у самой земли понёсся навстречу арке. И тут всё чуть не испортил сквозняк.

Неведомо в каком закоулке заблудившийся ветерок, дунул поперёк курса. Однако сворачивать уже было поздно. И перескочить поверху -- тоже не судьба. В результате в проём арки аппарат влетел не ровно, а почти по диагонали распластав крылья, чуть не чиркнув кончиком крыльев с одной стороны по мостовой, а с другой по стене.

- Чщё-орт!!! - заорал Василий, то ли от злости на подлый ветерок, то ли с перепугу. Но руки, тем не менее уже направляли аппарат влево и вверх.

Под дельтапланом мелькнула какая-то кибитка, запряжённая парой лошадей. Те увидев, что на них летит, взвились на дыбы и положили кибитку на бок. Больше Василий их не видел.

"Вот! - нервно хихикнув, подумал Василий. - теперь точно нахулиганил!".

На ум пришла строчка из Вики: "Площадь вокруг Триумфальной Арки является одним из самых опасных перекрёстков в мире. Зачастую автомобильная страховка не действует в случае ДТП на площади".

"Ага! - подумал он, - Уже сейчас я, своими стараниями подтверждаю её славу... начала 21 века. Эх! Хулиганить, так хулиганить!"

Выровняв и подняв "пепелац" повыше, Василий, наконец, огляделся. "Несло" его вдоль самого помпезного проспекта - Фош. Но это было несколько не туда. Чуть забрав влево он увидел и цель полёта.

Широкая лента реки рассекающая Париж была видна прекрасно. А уж сама башня выпирала настолько высоко в небо, что не заметить её было просто невозможно. И, кстати заметил, что высота полёта дельтаплана ещё не так велика -- верхушка башни была чуть-чуть выше него.

Успокоившись, и попеняв себе за лихачество, Василий, теперь уже очень осторожно направил нос аппарата на Эйфелеву башню. Но похулиганить и там, у него желания не убавилось.

"Просто если хулиганить, то с оглядкой. Чтобы самому не грохнуться". - решил он.

Где-то внизу, по улицам, высматривая в небе белые крылья мотодельтаплана, катил на своём мотороллере Григорий. Ему, естественно, понадобится гораздо больше времени, чтобы добраться до Эйфелевой башни. Ведь он катил по земле, не в небе. А в небе, как известно, пробок не бывает. Ну разве что сильный ветер. Но вот как раз сильного ветра-то и не было. Однако, чем выше забирался Василий, тем холоднее становилось. Казалось, что город как бы накрыт шапкой тёплого воздуха.

Наверху же -- потоки были очень прохладные. Впрочем -- весна. Земля уже успела прогреться под жаркими лучами апрельского солнца и активно прогревала приземный воздух. Но наверху, всё также было холодно. Лицо не закрытое маской, которую часто для полётов надевают, руки одетые в тонкие перчатки, начали постепенно застывать. И это было уже нехорошо.

Внизу медленно проплыл кругляш дворца Трокадеро, и экспозиция "колониальных достижений", которая была расположена вокруг него. Восточно-азиатские строения, смотрелись даже сверху очень экзотически. Сверкнула отражённым солнцем вода реки. Аппарат изрядно тряхнуло - потоки над рекой всегда были очень непредсказуемые.

Тем временем на земле изначально чинное гуляние граждан и гостей сменилось броуновским движением -- таки углядели в небесах белоснежные крылья, приближающегося к Башне "пепелаца". Да и посетители, находящиеся в это время на самой башне, принялись размахивать руками и что-то орать. От переизбытка чувств.

Василий, чтобы обозначить возможности своего летательного аппарата, спокойненько пролетел в ста метрах от шпиля башни. Сверху.

Внизу это оценили. Суета прекратилась, но стали орать. Впрочем быстро перестали, когда дельтаплан заложил правый вираж и по спирали стал снижаться. Теперь просто жадно смотрели в небеса, на механическую "птицу" и на её гордый полёт.

И действительно! Что-то в этом полёте было от неспешного и гордого скольжениябуревестника, раскинувшего свои крылья на восходящих потоках воздуха.

Василий чуть сократил радиус кружения, приблизившись к башне что очень понравилось тем, кто на ней в данный момент находился.

Григорий выехал к площади у Трокадеро, когда Василий уже нарезал круги над Эйфелевой башней. Остановился, отцепил видеокамеру от рулевой колонки и заснял сначала общий план с панорамой, а после и кружащий над башней "пепелац".

Так как большинство уже было занято созерцанием зрелища белых крыльев над "эйфелем", то на него самого, на мотороллер (который явно был далеко не обычным средством передвижения), на видеокамеру, мало кто обратил внимания. Разве что оказавшиеся непосредственно рядом.

Но надо было подумать и о том, как Василию здесь приземляться. Это хорошо, что пробег и выбег у аппарата очень маленькие, но сопутствующие неприятности в виде восходящих и нисходящих потоков воздуха у реки, праздношатающихся зевак, которые могли бы выбежать прямо под колёса садящегося мотодельтаплана -- всё это порождало дополнительные заботы. Тем более, что полиция, что-то не спешила расчистить место для посадки, как ранее это было согласовано.

Григорий снова завёл двигатель, проехался по мосту, свернул на набережную. Покрутился там.

Дальше медленно проехал под Эйфелевой башней, петляя между стоящими обывателями, задравшими головы к небесам. Доехал до больших полей, развернулся и поехал обратно. Когда выехал на мост, остановился, спешился. Поднял руку привлекая внимание кружащего в небесах Василия. После, взмахом руки указал общее направление для посадки. Так, чтобы было ясно куда и как.

Собственно вариантов изначально было два: либо на лужайки за Эйфелевой башней, либо прямо на мост.

Пролетевший уже в пятидесяти метрах над головой Василий заметил Григория и его указания. Но у него были явно свои идеи насчёт как завершать полёт. Он поднял свой аппарат выше и заложил круг такой, что вышел аж над крышей дворца Трокадеро.

Там, скользнув между его башен, он снизился вообще метров до двадцати и прицелился... на Эйфелеву башню.

Григорий понял, что дальше будет. Усмехнулся и покатил "крутить хвосты" зазевавшейся полиции на Марсовом поле.

******

Перед походом на Всемирную выставку, Натин вдруг потребовала, чтобы Ольга и Паола надели вполне конкретные наряды. Паола, видно была уже знакома с чем-то. Она, увидев как будут все трое одеты, лишь усмехнулась и глядя на загадочно улыбающуюся патронессу, молча пошла примерять фиолетовое платье.

Ольге же досталось белое. С ослепительно белой шляпкой, белыми туфельками. В общем и целом покрой платьев, форма шляп у обеих были одинаковыми. Разнились наряды только цветом. Сама же Натин, неожиданно надела вообще какой-то фантастически вычурный, восточный наряд, с преобладанием зелёного цвета, весь испещрённый золотым шитьём. Похоже, что Паола уже как минимум раз этот наряд видела, так как она лишь слегка удивилась, увидев его снова на принцессе. А вот Ольга разглядывала его во все глаза.

- Удивлена? - заметив повышенный интерес, спросила Натин.

- О... да! - Промямлила в своём обычном стиле Ольга, продолжая с круглыми глазами созерцать сие фантастическое зрелище. - Но что это за платье такое... Наверное очень дорогое!...

- Наше повседневное платье в недалёком прошлом... Как ваша форма. - ответила Натин уклончиво, но увидев полное непонимание на лице Ольги, добила проведя по каким-то вычурным узорам у себя на рукавах. - Наряд младшей принцессы княжества Аттала...

Челюсть у Ольги исправно отпала.

- ... И знак Аудитора Истины при Главном Храме. - Указала Натин у себя на груди на вышитый круг, с непонятными значками в центре.

- Очень большая честь и ответственность для нас! - добавила она посуровев лицом.

При этих словах Ольга совсем потерялась. Она до сих пор не могла быстро сообразить, когда Натин говорит чисто о себе, а когда о всей троице. Но так как дальнейших уточнений не последовало, решила, что всё-таки она говорила на этот раз о себе. И хоть разрывало её на части любопытство, но от подробных расспросов она воздержалась. Уже то, что Натин при ней впервые явно подтвердила слухи о себе как о "принцессе с Востока" её очень сильно выбило из колеи. Тем временем, невозмутимая Натин уже с нескольким сожалением закончила:

- Конечно, к этому платью полагается Диадема Младшей Принцессы и "Cандалии Великого Света". Но... Нам придётся воздержаться. Чтобы не шокировать излишне местную публику. Последуем её модам. И вместо диадемы у меня будет шляпка...

Натин вытянула из коробки маленькую шляпку с пером и водрузила себе на голову. Посмотрела в зеркало. Как ни странно, но шляпка сочеталась с её "форменным нарядом принцессы".

- ...И туфли. Зелёные. Чтобы сочетались.

Натин выставила вперёд свою ногу и с сомнением посмотрела на произведение местных обувщиков. Но похоже вид туфелек её как-то устроил, что она стала ровно и оглядела сопровождающих дам.

- Ну что, готовы? - вопросила она. - Если да, то идём шокировать публику.

И снова с каким-то одной только ей понятным предвкушением усмехнулась.

Когда усаживались в фиакр, казалось, пол улицы пристально за ними наблюдает. И очень многие обратили внимание не только на поразительно богатый наряд Натин. Но и на цвета нарядов всей троицы в целом.

Ольга этого не знала, так как заморочки Парижа и Франции в целом, Англии, Германии и САСШ были для питерских далековаты. Но, тем не менее, эти цвета слишком много говорили публике парижской. Цвета по настоящему были говорящими и их тут же определили как... истовых суфражисток! И то, что дама в зелёном наряде явно не европейской внешности, да ещё и наряда сильно нездешнего, говорило ещё больше.

Но что же всё-таки говорили цвета и почему?

Дело в том, что основная формула суфражизма: "Дайте женщинам выборные права"= "GIVE WOMAN VOTE" по предложению суфражеток, была зашифрована в триколоре G W V = зеленый-белый-фиолетовый ( Green+White+Violet ). И хоть сидела троица в повозке несколько в ином порядке -- фиолетовый, зелёный, белый -- никакого значения не играло. Ведь когда шли, "порядок построения" как раз был правильный: Первая -- Натин, в своём зелёном, на полшага позади Ольга в своём белом и на полшага позади самой Ольги -- Паола. В фиолетовом платье.

Приехали к главному входу Выставки задолго до намечавшегося старта. Неспешно прошли через вычурные ворота, сопровождаемые любопытными взглядами окружающих и направились в сторону полян у Эйфелевой башни.

И когда вышли, как раз к ним же, медленно подкатил на своём мотороллере Григорий.

- ОУ! - Взвыл Григорий, увидев троицу и спешно спешиваясь. - Выглядите феерически!

Он, наверное, не заметил, но говорил он по привычке уже, на местном -- по-французски.

- Спасибо. Старались! - удовлетворённо сказала Натин на том же языке.

- Принцесса Атталы в боевой раскраске! - обратил внимание Григорий на платье Натин. - Кстати шляпка вам изумительно идёт!

И не удивительно что обратил. За вычетом диадемы и сандалий, Натин сейчас выглядела так, как в их первую встречу. Ещё в мире Гайяны.

- Это не боевая. - Поправила его Натин. - Это наш повседневный наряд младшей принцессы княжества.

- Да-да! Извините Ваше Высочество! - тут же рассыпался в извинениях Григорий явно играя на публику и продолжая трепать языком на языке Наполеона и Робеспьера. - Но всё равно вы выглядите ослепительно.

И, кстати да: шитьё на Натин сверкало под лучами солнца, создавая вокруг обладательницы целый изумрудно-золотой ореол.

- Вы тоже выглядите замечательно на своём "железном коне", Старший Принц Румата. - несколько ядовито с намёком бросила Натин выделив последние слова. Но яд был еле заметный. Понятный лишь немногим. Тем не менее, хоть и было всё сказано вполголоса, Ольга услышала отчётливо. Она аж покраснела от смущения и принялась себя накручивать по поводу: "А всегда ли я достаточно учтиво вела себя с такими сиятельными особами?!!".

Заметив эти метания, Натин мягко осадила Ольгу взглядом и чуть ли не приказала. Уже по-русски.

- Не заморачивайся. Всё идёт так как надо. НАМ надо. Мы довольны.

Просторечное выражение "не заморачивайся" из лексикона братьев, несколько резануло слух благовоспитанной Ольги. Но это несоответствие образа гордой принцессы сказанному, подействовало как настоящее успокоительное снадобье.

Да и вид кружащего вокруг Эйфелевой башни мотодельтаплана быстро переключил внимание окружающих с них на более интересные события. Тем не менее, те, кто был рядом и слышал обмен любезностями, нет-нет, но бросали опасливые взгляды в сторону принцессы.

Через минуту вокруг троицы образовался "почтительный" пустой круг. Те же кто стоял перед принцессой поспешили убраться либо в сторону, либо вообще за её спину. Чтобы не оборачиваться, непочтительно, спиной к титулованной особе. Хоть и какого-то неизвестного и, наверняка, мелкого восточного княжества, но всё-таки...

Восприятие же цветов одеяний всех троих ещё больше сбивало с толку, порождая в умах всех "понимающих" чуть ли не шизофреническое расщепление. Ведь многие были в курсе как на Востоке обстоят дела с правами женщин. Реально, в большинстве из тех стран, с женщинами обращались как со скотом. Который можно было купить, продать, обменять... Мнения предмета купли-продажи, естественно, никто не спрашивал.

А тут...

"Впрочем, - думали многие присутствующие здесь парижане, - эта принцесса явно не из магометанок. А в далёком Индокитае мало ли что может быть в культурах и религиях?! Может вообще в том княжестве матриархат!"

На этой "оптимистичной" и рационалистичной ноте парижане закончили свои интеллектуальные изыскания, тем более, что к Марсовому полю подкатила шумная, разряженная толпа натуральных местных суфражисток.

С сине-бело-зелёными значками на груди, в белых платьях, и с плакатами, требующими равноправия.

Увидев троицу "своих", с "нужными цветами", те тепло поздоровались и как ни в чём ни бывало расположились рядом, посчитав, что Натин со своими "подругами" уже "застолбила" для них это место.

На "пепелац" летающий в небесах вся эта расфуфыренная стайка дам особо внимания не обращала. Так, поглядывали с интересом, но дело своё знали. Уже скоро все окружающие "доподлинно знали", что женщинам нужно предоставить равные права с мужчинами и дать им право избирать и быть избранными.

И тут, как следующий акт комедии, "на сцене" появляется изрядно подвыпившая личность пола мужеска. Очень толстая, в круглом котелке, мятом, но дорогом на вид сюртуке, в клетчатых брюках и торчащей из кармана жилетки золотой цепочкой часов.

Он нахмурился, сфокусировал свой весьма нетрезвый взор на суфражетках и не нашёл ничего умного, как высказать им своё "просвещённое мнение". И мнение это (кстати стандартно по тем временам) состояло в том, что "место женщины: церковь, кухня, дети". И далее в том же духе. Толпа пикетчиц с этих слов завелась, что называется, "с пол оборота".

Суфражистки были наглые и, очевидно, кем-то ранее уже подогретые. Они дружно, как стая собак набросились на толстого "блюстителя нравственности". Через мгновение уже невозможно было разобрать кто что говорит. Все говорили одновременно и на повышенных тонах. Кто-то потрясал плакатом, еле сдерживаясь, чтобы не огреть им нетрезвого месье. Тот поначалу опешил от такого дружного напора, тем не менее, хоть его и прерывали на каждом слове, что-то успевал вякнуть поперёк.

Про летающий над головами "пепелац" окружающие мгновенно забыли. Так как тут был цирк ещё тот. Тоже бесплатный и рядом.

Стоящая чуть поодаль Натин несколько отстранёно, как кино, наблюдала за стычкой и, казалось, чего-то ждала. И тут, толстому месье таки удалось вставить своё слово. Причём так, что услышали многие окружающие.

До Натин и Паолы смысл, из-за общего гвалта не долетел, но кое-кто обладал, в отличие от них, более чутким слухом.

- Что?!!! - Взвилась доселе не принимавшая в перепалке участия, но также внимательно наблюдавшая свару Ольга.

Она сжала кулаки и решительно вломилась в толпу разъярённых суфражисток.

******

Появления Григория на поле, было достаточно, чтобы полицейские оторвали свои взоры от небес и начали разгонять публику с "посадочной полосы". Ему даже не пришлось каких-то особых претензий кидать.

Тем временем, Василий на своём дельтаплане, прошёл мимо Башни на высоте пятидесяти метров сначала с одной стороны. Потом развернулся и как бы прицеливаясь прошёл с другой. Когда по его мнению он составил представление о ветрах дующих в районе башни он таки решился.

Разворот над "колониальной выставкой", снижение до двадцати метров и курс на Башню. Над мостом он пролетел вообще на высоте метров пяти, как будто пытаясь на него сесть, но вскоре то ли по воле восходящих потоков, то ли по воле самого пилота, но аппарат поднялся до двадцати и, как на параде, ровненько пронизал нижний проём Башни.

Внизу публика взвыла. А сам Василий, сделав разворот, наконец зашёл на посадку.

К этому времени, полиция, наконец-то отодвинула зевак подальше и для посадки было даже не сто пятьдесят метров, а все двести. Но столько для Васиного аппарата и не нужно было. Изящно скользнув к земле, дельтаплан покатился по жиденькой травке и остановился.

Суфражистки этого даже не заметили. Они продолжали костерить на все корки пьяного гуляку оскорбившего их до глубины души.

- Не подпускайте толпу к аппарату ближе десяти метров! - Крикнул Григорий главному из полицейских и пользуясь привилегией, просто подъехал на мотороллере к Василию. Тот как раз поднял очки на шлем, отстегнул пристяжные ремни, вылез из кресла пилота и поднял руку приветствуя собравшуюся толпу.

А толпа очень быстро росла.

Очень многие заметили, что крылатая машина села на поляны возле Башни Эйфеля. И теперь сбегались со всех сторон, - со всех прочих экспозиций Всемирной Выставки. Полиция их сдерживала, но когда Василий став в позу рявкнул свой "родной" лозунг: "Per aspera - ad astra!", толпа попёрла вперёд, справедливо считая, что будет что-то то ли интересное сказано, то ли что-то ещё показано.

Круг быстро сократился и группа ругающихся суфражисток оказалась аккурат на краю свободного поля и напирающей толпы. То, что их никто не попытался урезонить, остановить, объяснялось просто -- некому было. Одним было наплевать "на бешеных дамочек", другие, находили что есть что-то более интересное и важное, нежели скандал(Париж да без скандала?!! Фе!), а у полиции просто рук не хватало на всё. Они едва справлялись с тем, что было обговорено заранее. Так что от разошедшихся дам, подвыпившего толстяка никто не спешил спасать.

А там страсти всё накалялись. Красный от злости месье, уже почти малиновый, продолжал плеваться и обличать "падение нравов". И что особенно сильно злило дам, он перешёл к "обоснованиям" своей "кочки зрения". А в основе этих обоснований, как легко было догадаться, лежала "теория всеобщей ущербности женского пола".

Ольга же, выросшая в атмосфере преклонения перед дамами, которое постоянно демонстрировал отец, восприняла эти наветы уж слишком близко к сердцу. Вскоре она была в самом центре скандала, и лаялась с "морализатором" как бы не больше всех.

Натин, изначально не препятствовавшая Ольге в этих порывах, видя как накаляется обстановка, стала бросать в сторону суфражисток всё более и более обеспокоенные взгляды.

Василий же, бросив мимолётный взгляд на полностью занятых своим скандалом суфражисток, наоборот отошёл подальше чтобы его было слышно остальным. И затолкнул речугу.

Он любил толкать пламенные речуги. А тут ещё и повод хороший - покрасоваться перед фотографами и местными обывателями в новенькой косухе.

Надо сказать, что куртка на нём сидела отменно, и делала его вид ещё более бравым, нежели он выпячивался. Публика быстро измерила его глазами, и сделала себе зарубки на память. Можно было уже с уверенностью говорить, что вскоре половина молодёжи Парижа будет щеголять в коже и конкретно в косухах, "а-ля авиасьён".

Василий заливался соловьём, расписывая перспективы прогресса авиации, а за его спиной, Ольга наливалась яростью. И вот настал такой момент, что месье сморозил уж такую глупость, что у неё на некоторое время дар речи пропал. Не выдержав такого, Ольга выломилась из толпы суфражеток, и на мгновение остановилась. Прямо перед ней стоял "родной пепелац". Всего-то в каких-то метрах двадцати.

Выдав нечто среднее между фырком и взвизгиванием, Ольга решительно направилась к нему. Натин же поспешила наперерез, заподозрив неладное.

- Дама-пилот это нонсенс? Дама-пилот -- это АБСУРД?!! - услышала она то, что говорила тихо себе под нос Ольга.

- Ольга! Успокойся! - встревожилась Натин.

- Вот! Сейчас ка-ак успокоюсь! - продолжала яриться Ольга. - Только слетаю и совсем успокоюсь!

Говорила она негромко. Только от этого Натин стало страшно. Она поняла: Ольга в крайней ярости. Если сейчас оборвать, задавить авторитетом -- может сломаться. Но если не удастся передавить -- наделает много глупостей. И бед.

Требовался другой подход.

Натин легко догнала Ольгу и посмотрела ей в лицо.

Выглядела та не только разъярённой, но и изрядно обиженной. В голосе же бушевала ярость.

- Всё равно успокойся. - Неожиданно холодно и каким-то полументорским тоном, как читают приговор уставшие от жизни прокуроры, выговорила Натин. - Летать надо на холодную голову. Иначе убьёшься. И ничего не докажешь этому жирдяю.

Её слова ложились на душу Ольге тяжело и... неотвратимо. Натин ещё чего-то говорила, но она будто слегка оглохла. В голове внезапно прояснилось и наступила холодная решимость. Как при очень кропотливой и ответственной работе. Которую нужно выполнить во что бы то ни стало. Но в которой эмоции только помешают. Она остановилась.

- Я понимаю, ваше высочество. Я исполню. Как надо. - также тихо ответила Ольга. - Но доказать надо сейчас!

Натин подошла ближе, взяла её за подбородок и заглянула в глаза.

- Теперь вижу, что не убьёшься, а будешь летать как надо. - строго сказала она и, отпустив Ольгу, шагнула в сторону.

Натин быстро оценила складывающуюся ситуацию.

Да, полёт Ольги также намечался. Но не сейчас.

Однако складывающаяся обстановка, вот эти скандалящие суфражистки, они сами в "триколоре" тех самых, да оскорблённая в лучших чувствах Ольга, просто диктовали конкретный исход.

Ещё раз окинув взглядом толпу, Натин зашагала вслед за Ольгой, на ходу остановив, шарахнувшегося было за нею полицейского. Тот, опознав в Натин одну из группы русских авиаторов, пробормотал "пардон", и отступил.

Ольга подошла к Григорию, и что-то сбивчиво стала ему объяснять. Григорий ничего не понял. Кроме как того, что Ольге вдруг приспичило прямо сейчас слетать на дельтаплане. Он обескураженно замотал головой и потребовал детальных и спокойных объяснений. С каковыми и подоспела Натин.

Та уложилась по-спартански. Всего в двух фразах объяснила ситуацию.

Григорий нахмурился, пристально посмотрел на мрачную Ольгу, на почти дошедших до открытия боевых действий суфражисток, продолжающих обгавкивать пьяного толстяка, на толпу внимавшую Василию. И расплылся в ядовитой ухмылке.

- Годится! Но...

Григорий уже жёстко глянул в глаза Ольги и спросил.

- Справишься?

- Да. - коротко ответила она.

- С собой! - тут же уточнил Григорий. - На горячую голову такое лучше не делать.

- Я уже спокойна. - деревянным и скрипучим голосом, сквозь зубы процедила Ольга. Григорий с сомнением посмотрел на неё, но быстро стёр всякие эмоции с лица.

- Хорошо. Но тогда тебе категорический приказ! - начал жёстко инструктировать её Григорий. - Держись подальше от башни. Возле неё очень неприятные потоки. И не пытайся пролететь как Вася, под башней. Тебе сейчас надо всего-то продемонстрировать что ты можешь летать.

На секунду, Григорий запнулся.

- Впрочем кое-что ты можешь сделать. Есть рекорд, который прямо просится. Когда облетишь выставку, подними аппарат на пятьсот метров по альтиметру. Но там не задерживайся. Сейчас там ну очень холодно. И больше ничего не надо делать. Уже это произведёт фурор.

Ольга, как было видно, постепенно успокаивалась. Сев в кресло пилота она быстро приобрела свой строго-серьёзный вид и теперь как прилежная ученица строгому учителю, кивала Григорию. Увидев это, он понял -- Ольга не подведёт и сделает так как надо.

- И ещё... - хитро улыбнувшись сказал Григорий и подмигнул Ольге. - Помнишь как съесть слона?

- По кусочкам! - тут же подхватила Смирнова.

- Вот ИМЕННО! - тут же зажёгся Григорий. - Так что не будем выдавать публике всё сразу. Сегодня только взлёт, набор высоты до пятисот метров и посадка. Заходить на посадку будешь с той стороны.

И указал.

Натин, увидев решимость Ольги открыла было рот, чтобы остановить во избежание конфуза, но тут толпа восторженно заорала, знаменуя окончание пламенных речей Василия. Это отвлекло внимание собирающих Ольгу в полёт. Также как и её саму.

Полиция уже еле сдерживала порывы граждан ломануться вперёд. Но передние, сообразив, что полёты ещё не закончены сами не желали выходить на полосу. И по большей части препятствовали другим сделать это.

Василий обернулся, увидел что творится с аппаратом и вокруг него. Понял, что происходит. Сначала открыл рот, но потом просто рысцой подбежал к дельтаплану.

- Ольга! Так не пойдёт. Вылезай на минуту.

Та подумала, что он ей запрещает и немедленно надулась, но тут уже и Григорий догадался. Хлопнул себя по лбу и обозвал дураком.

- Да, Оленька, погодь. Вставай. Он прав. Наверху не тепло.

Меж тем Василий уже снимал с себя свою скрипящую кожей косуху.

- Надевай!

Ольга быстро вскочила и скользнула в придерживаемую Василием куртку. Быстро, со знанием дела, застегнула на все пуговицы, застегнула рукава и воротник. К тому времени, Василий снял свои перчатки и протянул так, чтобы было удобнее надевать.

- Поверх своих беленьких и тоненьких надевай! - с улыбкой добавил Василий. - Зато руки не окоченеют.

Ольга по деловому воткнула руки в перчатки и быстро затянула ремешки на запястьях. Перчатки были слегка велики, но не настолько, чтобы совсем болтались.

Публика притихла, наблюдая за священнодействием приготовлений к полёту. И то, что на этот раз должна была полететь дама... многие не верили своим глазам.

К авиаторам подбежал некий полицейский, явно не маленького чина.

- Дама полетит?!! - выпучил он глаза.

- Это запрещено законами Парижа? Законами Республики? - подчёркнуто вежливо, но ядовито справился Григорий.

- Нет, но...

- Значит, разрешено! - заключил Григорий и тут же переключился на продолжение экипировки Ольги.

Чин обалдел. Постоял, но не найдя что сказать, отвалил.

А суфражистки всё также увлечённо продолжали лаяться не замечая что происходит буквально рядом. Главполицай с омерзением посмотрел в их сторону, но оценив наличные силы полиции и стоящие перед ним задачи, смирился с балаганом, как с неизбежным злом.

Василий наконец снял свой шлем и полётные очки. Протянул их Ольге. Та так же по деловому, сняла свою ослепительно белую шляпу с цветочками и бантами и обменялась головными уборами с Василием. Так же быстро и умело нацепила шлем на голову, застегнула и подняла очки на лоб.

Василий же не нашёл ничего лучшего кроме как размахивать шляпкой на манер веера. Ибо девать её было некуда.

Публика меж тем оценила скорость облачения и то, что для Ольги это явно не впервой. Что подогрело ажиотаж и породило шум обсуждений и догадок.

Когда все переодевания были закончены, Ольга наконец скользнула в кресло пилота.

- Ты ничего не забыла? - тут же с сарказмом поинтересовалась Натин.

- Я забыла?... - удивилась Ольга. Но Натин стёрла сарказм с лица и рука её скользнула к собственному затылку.

Чуть придержав свою шляпку она выдернула из аккуратно уложенных волос две стальных спицы. И протянула Ольге. Причём протянула так резко, как будто собиралась ими ударить. И ведь держала их так, что обе торчали между пальцев сжатого кулака. Грива каштановых волос принцессы, лишённая заколок скользнула вниз расправляясь.

- Заколи платье у лодыжек. - пояснила она. - Иначе набегающий поток тебе его на голову задерёт.

- Ой! - вздрогнула Ольга и покраснела представив конфуз.

Обеими руками взяла спицы и нерешительно уставилась на полы платья.

- Протыкай! Не бойся! - подбодрила её Натин. Потом рюшечками залатаешь. А если исправить будет невозможно -- новое купим.

Паола, поняв, что надо сделать, немедленно кинулась помогать Ольге.

- Концы загните. Спицы хорошо гнутся. - бросила Натин, отходя в сторону суфражисток.

Паола попробовала загнуть, но у неё палец соскочил и она порезалась. Быстро сунув пораненный палец в рот, она растерялась. Ольга же, горя желанием как можно быстрее взмыть в небеса, содрала с себя перчатки, схватилась за спицы и с натугой загнула их. Братья даже не успели что-либо предпринять.

Снова, уже неспеша, натянула кожаные перчатки и спокойно пристегнулась.

А суфражистки всё лаялись...

- От винта! - скомандовал Василий и сам первым же спешно удалился от дельтаплана.

В это же время, Натин, подойдя ближе к суфражисткам ехидно бросила им.

- Дамы! А вы ничего не упускаете? Вам бы стоило посмотреть кто сидит сейчас в кресле пилота, а также обратить внимание на то, кто прямо сейчас отправляется в полёт.

Суфражистки, увлечённые облаиванием толстяка, пропустили реплику мимо ушей. Однако нашлась таки одна самая любопытная, которая не поленилась обернуться назад. Через пару секунд она двинула своей соседке локтем по рёбрам так, что та охнула. Но этого было достаточно, чтобы товарка таки оторвалась от сладостного процесса посыпания бранью "врага женщин" и посмотрела туда, куда ей указывали. Глаза и у неё исправно полезли на лоб. Переварив увиденное она тут же вцепилась в другую свою соседку и чуть ли не силой развернула её в нужном направлении. А дальше сработала цепная реакция тычков, толчков и встряхиваний.

Полицейский, отвечавший за порядок на поле, аж вздрогнул от внезапно наступившей тишины. Он с опаской обернулся и посмотрел на суфражисток -- уж не убили ли они того самого дурака, что с ними связался?

Но всё оказалось более прозаическим. Все суфражетки, как одна, смотрели открыв ротики на Ольгу. А внезапно позабытый ими поклонник Бахуса, всё ещё открывал рот как рыба выброшенная на берег, не находя что же ещё такое сказать.

Но тут и он сообразил, что все смотрят не на него, а куда-то за его спину. Причём смотрят, находясь в крайнем офигении. Но обернуться не успел. Двигатель мотодельтаплана взревел и кинул аппарат вперёд.

Короткий разбег, и вот он уже в воздухе, быстро набирающий высоту.

Ольга пилотировала решительно и в чём-то даже агрессивно. И эта решительность добавляла красоты в те манёвры, что закладывал аппарат. Ещё только поднявшийся над головами толпы дельтаплан, заложил разворот, и с подъёмом ушёл влево.

Красиво ушёл.

Вскоре белые крылья мелькнули за Эйфелевой башней и аппарат начал наворачивать спираль вокруг неё держась на приличном расстоянии. И с каждым оборотом этой спирали он оказывался всё выше и выше.

Григорий, снимавший всё происходящее на видео, разрывался на части. Хотелось заснять полностью полёт Ольги, но с другой стороны, реакция суфражеток была настолько харАктерной, что он не смог удержаться и аккуратно прошёлся видоискателем по их лицам.

В кадр попала и малиновая харя ничего не понимающего алкаша-блюстителя-нравственности.

Публика, находящаяся на Башне, наконец заметила, кто на этот раз управляет аппаратом. Наблюдая сверху они не разобрали что там творится под крыльями. А вот когда мимо них сей аппарат пролетел... взорвалась криками и свистом. Многие просто ржали, найдя в этой ситуации поразительно остроумную шутку. Когда же отсмеялись, начали убеждать остальных, стоящих рядом, что на самом деле летит не дама, а переодетый мальчик.

Обоснование было простым: "Дама просто бы испугалась и разбилась! Да к тому же посмотрите: платье не задирается ветром ей на голову. Значит это бутафория". К счастью это говоривших ни Ольга, и никто из находящихся на поле, не слышали.

А на поле, забыв о толстяке, суфражетки прыгали от восторга, подкрепляя сие действо оглушительным визгом.

Главполицай поморщился. На одно ухо сегодня он явно стал чуть хуже слышать. Но так как опять задача исключала немедленные репрессивные меры по отношению к дамочкам-суфражеткам, приходилось терпеть. Посмотрев по сторонам полицейский отодвинулся подальше, в надежде хоть так поберечь свои уши.

В небесах же, как ни странно, по началу всё развивалось более чем благополучно. Выйдя вровень с верхушкой Эйфелевой башни, Ольга посмотрела сначала на указатель топлива -- топлива было достаточно. Впрочем, благодаря обучению Василия, она могла посадить аппарат даже с выключенным двигателем. Так что это её не особо волновало. Волновало лишь -- хватит или не хватит топлива подняться до нужной высоты.

Однако хватало.

Но тут возникли сомнения несколько иного характера.

Дело в том, что за альтиметр у них был обычный барометр, где шкала давления была просто заменена на градуировку в метрах. "Точность" у этого прибора была ну никакущая. Так, примерно узнать.

Поэтому, только взглянув на его "показания", Ольга фыркнула и посмотрела в другую сторону -- на Эйфелеву башню. Она уже знала, что её высота -- 300 метров.

"А значит, - думала она, - если я поднимусь на высоту, примерно вдвое выше, чем кончик шпиля, то -- будет как раз то, что надо".

Чисто чтобы обозначить для тех, кто внизу высоту, на которой находится дельтаплан, Ольга пролетела, как и недавно Василий, над башней. И дальше принялась карабкаться в небеса.

Через некоторое время, дельтаплан уже мало чем отличался по виду от мелких птичек, парящих в вышине. Когда же, по мнению Ольги высота стала равна двум высотам Башни, она выровняла аппарат и сделала два круга. Чтобы тоже обозначить высоту. И после аккуратно повела аппарат вниз. Но не по спирали, а по огромной дуге -- очень интересно было видеть гигантский город сверху. И людей как муравьёв, снующих где-то внизу.

Под конец, двигатель таки сделал гадость. Чихнул и заглох. Настроение, поднятое полётом немедленно испортилось.

- Сволочь! - в сердцах кинула Ольга. А после, для острастки прибавила ещё несколько эпитетов в адрес "подлой железяки". Если бы её сейчас услышал кто-то из давних подруг они не только ушам бы не поверили, но и их позатыкали.

С кем поведёшься, от того и наберёшься!

Дамы, без посторонних ушей иногда выдавали такое -- портовые грузчики обзавидуются. И только Ольга ни при всех, ни приватно, ни разу не была замечена в сквернословии. Но тут... Тут просто рядом никого не было. И надо было отвести душу.

Выговорившись и покраснев для порядку -- ведь деяние сие предосудительное -- она развернула аппарат в направлении полей у Эйфелевой башни. Скорости было достаточно и так, "неспешно", планируя, последовала на посадку.

Василий, заметил первым, что у Ольги неприятности.

Несколько секунд для него были самые отвратительные: "Справится или нет?!". Страх сжал всё внутри.

Но когда дельтаплан сделав безукоризненный разворот, и как по ниточке стал снижаться на посадку, - отлегло.

Григорий заметил чуть позже, так как снимал толпу.

Оценил грамотные действия Ольги и решил даже вот эту небольшую аварию, обратить в рекламу.

- Мадемуазель Ольга Смирнова, решила продемонстрировать нам своё безупречное мастерство пилотирования. Она выключила двигатель, и теперь заходит на посадку чисто в планирующем полёте! Обратите внимание! Это может сделать только мастер!

Суфражетки перестали прыгать и со страхом уставились на приближающийся мотодельтаплан и так его провожали взглядом то тех пор пока он не коснулся колёсами земли. Впрочем, посадку Ольга совершила тоже безукоризненно. Как к себе домой, через порог переступила.

Публика уже орала так, как будто хотела докричаться до небес. Но на поле не вылезала. Полиция, хоть и с трудом, но всё-таки сдерживала толпу. Кстати говоря, всё прибывающую. Если первая посадка собрала людей со всей выставки, то второй полёт собирал зевак, похоже уже с половины Парижа.

Обеспокоенные братья, Натин и Паола, буквально кинулись вдогонку дельтаплану, уже по инерции катящемуся по траве.

- Ты зачем двигатель отключила? - добежав первым спросил у Ольги Григорий.

- Он сам отключился! - обиженно буркнула та отстёгиваясь.

Выходило так, что Ольга совсем не испугалась. И "виной" было то, как и Григорий, и Василий преподавали ей основы управления. Эту самую ситуацию, когда может заглохнуть двигатель, они преподнесли как рутинную и самую обычную. В контексте: "можно летать с работающим двигателем, а можно и с выключенным... но лучше, если бы он работал".

Василий, услышав от Ольги ответ тихонечко перевёл дух и убрал с лица обеспокоенность. Сделав очередной раз победную мину, он отдал Ольге её шляпочку и кинулся объяснять толпе что она видела. Но так как она уже и так была перевозбуждена, пришлось во многом перекрикивать.

Григорий, помог Ольге снять с себя Васину косуху и думал, что на этом их приключения закончились. Ан нет! Ольга, только вывернувшись из куртки, быстро сняла перекрученные стальные спицы, скалывающие её платье и тут же принялась яростно растирать сквозь платье свои ноги.

- Замёрзли! Ноги замёрзли! - тем же обиженным тоном, что и про мотор, заявила она.

Натин, в это время рассматривала живописно искорёженные спицы -- как некую интересную шутку. Потом, в несколько быстрых движений, придав им более-менее ровный вид снова заколола свою гриву. И вот эта самая задержка не дала ей возможности остановить Ольгу.

Та, через несколько секунд яростного растирания ног, вдруг кинулась к группе суфражисток. Те всё также продолжали скакать на поле и визжать от восторга. То, что к ним почти бегом направляется виновница торжества, только прибавило им энтузиазма.

А про месье совсем недавно послужившего причиной бешеной перепалки они и забыли...

Но Ольга-то не забыла!

- И что, месье-не-знаю-как-вас-там? И теперь скажете, что женщина-пилот "не может быть", "нонсенс"?!! - яростно кинула она в лицо толстяку.

- Абсурд!!! - всё ещё находясь в шоке от увиденного брякнул тот.

Лучше бы он этого не говорил. И вообще бы помолчал.

Крайне разъярённая и так до этого, Ольга, вдруг резко шагнула навстречу "морализатору" и со всей дури засадила коленкой тому в пах.

И тут от месье полетели клочки.

Услышав, что их Героиню вот так, снова и походя оскорбили, суфражетки совсем с катушек соскочили. Каждая из пикета вдруг возжаждала получить с этого пьяного дурака хотя бы кусочек, и хотя бы раз, но пнуть. Благо месье, выпучив глаза, схватившись за причинное место, лежал на боку и мнил самой главной проблемой -- сделать хотя бы один вдох.

Подоспевшая хоть и поздновато Натин, решительно выдернула из общей свалки Ольгу. И несмотря на то, что та, шипя как разъярённая кошка всё ещё пыталась добраться до обидчика, потащила её подальше.

И вовремя. Полиция таки пересмотрела слегка приоритеты и кинулась разнимать драку. Попутно пытаясь арестовать участников. Благо на поле поспешало пополнение, высланное вышестоящим начальством.

Теперь клочки полетели и от полиции. Боевого задора суфражисток хватило и на вновь прибывших. Благо у них и с полицией были давние счёты.

Толпа же во всю веселилась.

Демонстрация полётов "пепелаца" завершилась для них просто великолепно -- бесплатным цирком. Над полем стояли визг, ругать и громовой хохот.

Фотографы тоже не отставали спеша запечатлеть для истории это не менее сенсационное, умопомрачительно смешное завершение демонстрации полётов "небывалого" аппарата.

Когда Ольга обнаружила, кто её извлёк из толпы суфражисток, она густо покраснела. Видно дошло, что она натворила. Она закрыла щёки руками и уже шепотом повинилась.

- Ой, стыдно-то ка-ак! Что же это теперь будет?!...

- Ничего не будет. - посмеиваясь ответила Натин.

- Извините, ваше высочество! - вдруг начала кланяться Ольга. - Виновата! Но видит бог - он меня люто оскорбил!

- Тихо! - вдруг резко оборвала принцесса скулёж Ольги.

- Для начала тебе бы стоило уяснить, что мы тут гости и если хозяева оскорбляют гостей -- это вина хозяев... И именно они перед нами должны извиниться. Если не извинятся -- мы добьёмся чтобы извинились. Перед нами. И тобой лично извинились.

Ольга застыла, не веря своим ушам.

- Не смотря на все прочие обстоятельства извинились! - добавила Натин. И тут она резко переменилась в лице. Лукавое выражение сменилось печалью.

- И ещё... Не надо меня называть "высочеством". Для того, чтобы так меня называть, я должна вернуться в Атталу... Договорились?

- Да, ваше в... Извините!... Но как же...

- Да просто! Достаточно как и прежде - "госпожа Натин Юсейхиме".

- Я поняла госпожа Натин!

- Вот и хорошо! - облегчённо выдохнула прогрессор. Лицо её разгладилось и на лице снова проявилась улыбка.

- Но... Извините, госпожа Юсейхиме... - не унималась Ольга, перейдя мгновенно в свой обычный "режим" егозы. - А как же называть господина Румату... И Вассу? Они же как бы тоже...

- Также! Также величать. - не отрываясь от наблюдения за боями вокруг суфражисток кратко ответила Натин.

- А они из Вашего княжества? - не унималась та.

- Нет. Не нашего... Но более... гораздо могущественного, чем наше. - Неожиданно выдала секрет принцесса.

- А может всё-таки его величать...

- Не надо. - отрезала Натин. - У них такие же принципы.

- Я понимаю! - пискнула Ольга затыкаясь.

******

За окном светило яркое солнце. Уже слегка порыжевшее, готовящееся вот-вот коснуться крыш и скользнуть за горизонт. Но пока был день. И ещё не вечер. Давно уже перестали будоражить парижан белые крылья в небесах. Уже не кружат они у Башни Эйфеля. И сам обитатель квартирки хоть и посматривал в сторону торчащей над крышами верхушки этой злосчастной Башни, но понимал -- больше на сегодня ничего не будет.

Там внизу, в многочисленных кафе и бистро, вот-вот засядут завсегдатаи, чтобы обсудить свежие сплетни. И первой будет новость об этих крыльях над Парижем. Но пока рано.

Полковник любил пройтись по кафе и послушать о чём болтают парижане. Часто они болтали такое, что не знали даже вездесущие газетчики. Хоть и было это редко, но всё равно, доставляло истинное наслаждение. Как найти крупицу золота случайно выйдя на пляж.

Полковник заложил пальцем страницу в книге, которую вот уже два часа аккуратно штудировал и закрыл её. Постучал, зачем-то костяшками пальцев по её обложке, но откладывать окончательно не стал. На нём была простая белая рубашка, не менее простые штаны. Но за этой простотой чувствовалось, что они сшиты у хорошего портного. Что было показателем небедности их обладателя.

Он слышал шаги в коридоре. И так шагать мог только один человек в Париже. Мягко, как ягуар. И слышен его шаг был только по причине слишком уж скрипучего пола.

Через пару секунд открылась дверь и в комнату шагнул индеец гуарани.

- С возвращением, Хосе! - поприветствовал его полковник. - Всё ещё не понял зачем мы здесь?

- Я не понимаю, чего мы ждём! - как утверждение бросил индеец.

- Я сам не понимаю. - ухмыльнулся полковник. Но, как ты знаешь, моя интуиция ещё ни разу не подводила.

- И для этого вы, колонель, читаете женские романы? - бросил Хосе, заметив обложку книги, каковой зачитывались буквально все дамы которых он сегодня видел отдыхающими на скамейках по бульварам и паркам.

- В другое время и в других обстоятельствах, я бы не стал читать. Но тут... Меня позабавил сюжет. Очень. - сказал полковник и зачем-то стукнул пальцем по книге.

- И чем? - удивился индеец.

- Во-первых, мне его посоветовали прочитать сразу несколько человек. Причём среди них, что меня заинтриговало, были не только женщины.Во-вторых... Во-вторых, здесь описываются приключения некоей донны... И ты не поверишь, но она из наших! Из тех, кто вышел из той войны.

- А в чём необычность? Чем вас так заинтересовала эта книга? Ведь тогда много наших погибло. Многие бежали из страны.

- Та донна бежала из страны со своими родителями. Выросла и, судя по книге, постоянно искала возможностей помочь Родине. И нашла.

- Ну и хорошо. Но причём тут эта донна, если вы сами говорили, что "в беллетристике всё вымысел"!

- Да, говорил. Но тут, я теряюсь в догадках. В этой книге слишком много деталей... Таких деталей, что не известны европейцам. Неведомы этим надутым англичанам. Но известны нам! И что интересно, то, что я слышал как пересказ преданий аж в Перу и Боливии. От индейцев кечуа.

- Так всё-таки в некоторой беллетристике пишется правда?

- Начинаю сомневаться. Кстати, мой друг, вы не просветите ли меня насчёт города Мачу-Пикчу?

Индеец вздрогнул.

- Вы где-то слышали об этом городе?

- Вот здесь, - полковник помахал томиком, который до сих пор держал в руках, - об этом городе написано очень подробно.

- Насколько подробно? - оживился индеец.

- Так он существует? Этот город... И ты, как я вижу, тоже о нём что-то знаешь.

- Да. Но из европейцев никто его не находил! Там вообще никто не ходит. Даже пастухи.

- Так он значит, реальность... Хорошо! Посмотри сюда.

Полковник открыл книгу на одной из закладок.

- Вот, гравюра, как тут утверждается, с фотографии того города. А вот тут...

Полковник перевернул страницу.

- ...Тут карта с координатами того самого города.

Индеец внимательно изучил оба свидетельства.

- Могу сказать, что это рисовал человек, который знает своё дело.

- Как-то туманно... - слегка язвительно заметил полковник. - Так он существует?

- Мне описывали его так. - всё равно уклончиво ответил индеец.

- Вот видишь! А всё написано, как ты заметил, "в бульварной беллетристике", "в женском романе". Но не это особо интересно. Интересно то, что якобы эта самая Мэри Сью нашла золото инков... Или золото майя. Для нас.

- И почему, тогда она не передала это золото нам? До сих пор не передала?

- Всё прозаично... Она боится. Её чуть не убили из-за этого золота.

- Но тогда нам искать её -- безнадёжно. Мир велик.

- А мне кажется, ПОЧЕМУ-ТО, что эта книга -- полковник снова помахал томиком с заложенной страницей, - попытка установить с нами связь.

- Предлагаете поискать её в Париже?

- Пожалуй... Но, стоит подумать и о другой возможности: А вдруг автором этой книги как раз она и является? Или тот благородный дон, который является мужем этой замечательной женщины.

- А что это нам даст?

- Нам надо найти автора этого романа.

- Ваша интуиция говорит, так?

- Да.

- Это проще... Думаю, что проще...

- Да! И у меня возникла мысль: а не связаны ли браться Эсторские с той четой? Ведь они уже как-то раз поразили тебя? Не так ли?

Индеец слабо улыбнулся.

- Да. Та книга, что вы мне давали. Я не думал, что найдётся кто-то из европейцев, который настолько хорошо знал бы наших предков. И их предания. Но...

- Их объяснения преданий тебя шокировали... - как полувопрос или утверждение бросил полковник, ожидая продолжения.

- Нет. Сильно удивили. И я нашёл в них многое. Братья Эстор много знают. Может они знали и тех, кто помнит те времена.

- Времена до Потопа?

- Да. Они много знают. И наши предания стали мне самому более понятными.

- Но это было так давно! Как могли дожить до нас те, кто видел те события?

- Но тогда люди знали бессмертие. Почему мы должны быть уверены, что кто-то не мог дожить до наших дней? Ведь от кого-то Эстор узнали как это было на самом деле.

- Интересное объяснение!... - усмехнулся полковник, с интересом посматривая на своего собеседника.

- И я их сегодня видел. - продолжил тот ,кого назвали Хосе. - Они запускали свою птицу. Чтобы летать на ней.

- И что ты думаешь о них после того, как увидел?

- Они не европейцы, колонель! Несмотря на то, что хотят такими казаться. - уверенно сказал индеец.

- И почему ты так решил?

Индеец тяжело вздохнул.

- За их плечами тень Великих Предков. В их глазах -- огонь небывалого. В их руках сила богов.

- Я так видел! - закончил безапелляционно индеец.

******

- Если нас пригласили, да ещё так настойчиво, то почему бы и не воспользоваться приглашением? - рассуждала Натин, размахивая сложенным веером. Так как разговор происходил в отеле, то разговаривали, по изначальному уговору, на санскрите. Чтобы никакие слухачи не могли понять. А то, что ничего особо важного не обсуждалось -- всё равно не отменяло данную предосторожность. Чтобы не расслабляться и не брякнуть что-нибудь по настоящему серьёзное на известных языках. Что нежелательно для чужих ушей.

- Так это какой-то салон? - решил уточнить Василий рассеяно разглядывая потолок.

- Определённо да. - подтвердил Григорий. - И вообще... Я уже заметил тенденцию: всегда самые большие разводки и хохмы начинались у нас именно в салонах.

Василий оторвался от созерцания потолка и секунду вспоминая предыдущие прецеденты, с энтузиазмом кивнул.

- И неожиданные встречи, влекущие далеко идущие последствия, тоже! - многозначительно напомнила Натин.

- И что это за салон? Кто там собирается? - сильно заинтересовавшись спросил Василий.

- Как мне пояснили, - продолжая размахивать веером как дирижёрской палочкой, сказала Натин, - этот салон облюбовали многие суфражистки Парижа. А так как наша команда уже продемонстрировала их цвета и...

Принцесса кинула многозначительный взгляд на ничего не понимающую Ольгу и продолжила.

- ...И мы продемонстрировали Ольгу как пилота...

Ольга услышав своё имя навострила уши, но так как на этом языке она ничего не понимала начала потихоньку проявлять некоторые признаки обиды. Натин лишь кинула ей ободряющую улыбку, что не очень и помогло.

- Так это не для нас!.. - поскучнел Григорий. - Это для вас приглашение.

- Не угадал, Румата! - усмехнулась прогрессорша. - Приглашали, да, нас. Сначала. Но я намекнула, что без вас ни Паола, ни Ольга не придут. И они с энтузиазмом согласились! Мне так представляется, что они таким нехитрым способом хотели заполучить именно вас в этот салон.

Григорий немедленно изобразил хищный энтузиазм.

- Что-нибудь с собой тащим в салон? Ну как тогда -- шампань... Закуски...

- Думаю, что всё можно решить на месте. Послать кого-то из слуг всегда не поздно.

- Ладно! Идём! - подпрыгнул Григорий и потёр вожделенно руки. - У нас уже в привычку входит шляться по разным салонам и коллекционировать приключения там!

- Да! И давай сразу договоримся. - остановила его жестом Натин. - Мы не будем титуловать друг друга на французском или другом языке, кроме никому здесь не известного японского.

- Это почему? - вежливо осведомился Василий, в то время как Григорий просто ждал продолжения речи прогрессорши.

- Во-первых, мы злоупотребляем. Во-вторых, по понятиям моей родины, да и Атталы тоже, мы можем полностью титуловать себя только там, где титул получили.

- Хорошо! - согласился Григорий. - Переходим только на японское титулование. И горе япошкам случайно подвернувшимся!

******

Явление всей компании завсегдатаям салона, как и предполагалось, вызвало фурор. И как ни опасался, Григорий, салон был далеко не "чисто для баб", как он прямолинейно предположил. Разнообразных месье, там тоже было достаточно. И, как оказалось, эти месье были зачастую именно мужьями своих ретивых жёнушек, занимавшихся суфражизмом. Причём часто эти мужья ещё и активно поддерживали своих жён в этом деле.

Кстати говоря, абсолютное большинство суфражисток, несмотря на настырно создаваемый газетчиками и недоброжелателями образ, в личной жизни были вполне себе благополучными дамами. И более того, они ещё этим бравировали, чтобы уесть недоброжелателей, пытающихся их обвинить в несчастливой жизни. Ведь в глазах большинства, иных причин, кроме несчастливой личной жизни, заняться требованиями предоставления женщинам права голоса на выборах, просто не было.

Сам салон представлял зримое опровержение этих измышлений недоброжелателей. Однако...

Всегда есть это "однако".

Во всяком движении есть разные люди. И, в том числе, те, кто соответствовал негативной картинке. Но, к счастью их было, как и говорилось выше, меньшинство.

Братьев тут же взяли в оборот как представители мужской части салона, так и изрядная часть женской. И у тех и у других был очень хорошо виден жгучий интерес к братьям. И всё потому, что они постарались создать вокруг себя такой ореол тайны, что перед ним блекла слава всех записных медиумов, спиритов, и прочих скандально знаменитых личностей того времени.

Уже одно то, что в салон пожаловали люди впервые поднявшие в воздух аппарат тяжелее воздуха, положившие начало развитию авиации, делало их звёздами салона. А уж Ольга Смирнова, - первая женщина-пилот -- в этом смысле была вообще суперзвезда. Ибо явно демонстрировала всем, что женщина вполне может не только стать вровень, но и превзойти многих мужчин. То, что она же ещё и прекрасно владела французским, делало её ещё более привлекательной для посетителей салона.

Натин ещё тогда, на поле возле Эйфелевой башни, заинтересовал факт хорошего владения языком у Ольги. Ведь до сих пор она просто знала, что Ольга владеет. Но не знала, что настолько хорошо. Ольга до сих пор отделывалась при общении с французами лишь отдельными фразами и демонстрировала понимание. Но чтобы разговаривать и, тем более, ругаться, на французском, да ещё свободно чтобы её прекрасно понимали -- это она продемонстрировала только у Башни Эйфеля.

- И откуда ты так хорошо знаешь французский? - поинтересовалась Натин, когда они уже ехали на фиакре, возвращаясь с выставки.

- Ну... Мой отец хорошо знал этот язык, - ответила Ольга. - И мать тоже. Они часто между собой говорили на французском. А после ещё наняли гувернантку чтобы обучала меня языкам. Пока был жив отец, мы могли себе позволить... И часто были дни, когда вся семья общалась только на французском.

- С тобой всё ясно! - закруглила Натин.

По приходу в салон, к Ольге тут же налипла толпа дам в ярко-белых нарядах. На некоторых из них были видны ленточки зелёно-бело-фиолетовой окраски. Собственно, понятно кто.

На братьев насели больше разнообразные месье.

Тем, больше было интересно что они скажут о самолётах и прочей политике. Те рады стараться -- тут же стали расписывать перспективы.

Только Натин и Паоле досталось внимание хозяйки салона. Они быстро перешли на итальянский и несколько выпали из общего круга общения. По этой причине они не сразу обратили внимание на резкое изменение обстановки.

Помурлыкав на свои, суфражетские темы, дамы вдруг переключились на обсуждение книги. "Про Мари".

И началось всё это с того, что Ольгу спросили, что называется, "в лоб" читала или нет она "эту замечательную книгу".

Та растерялась. С опаской покосилась на увлечённого болтовнёй в мужской компании Григория и осторожно выказала согласие. Дело в том, что как раз она знала истинного автора "этой замечательной книги". Но так как с неё взяли твёрдое обещание, что она не будет выдавать его, с опаской отнеслась к продолжению обсуждения. Ибо боялась в обсуждении случайно проговориться. Но дама, которая выступила инициатором обсуждения избавила Ольгу от необходимости что-то скрывать.

Причём весьма неожиданным способом.

Вероятно у неё был пунктик насчёт "мужского шовинизма в литературе" и вообще того, что женщина чего-то там "не может в принципе". Она повела себя так, что уже в первые же минуты обсуждения в дискуссию были втянуты не только суфражетки, но и группа, собравшаяся вокруг братьев. И больше всего сия уже немолодая дама наседала, почему-то именно на Григория.

Как любил шутить Григорий насчёт таких ситуаций "брутальная аура бывшего военного притягивает ко мне идиотов".

Вскоре стало ясно, что дама не просто "насела", а конкретно, выражаясь жаргоном, "наезжает" на Григория, провоцируя его на перепалку.

Василий оценив складывающуюся ситуацию резко зажал рот, и красный от натуги, чтобы не заржать в полный голос, спрятался за спины спорящих. Впрочем, это же не мешало смеяться самому Григорию. Но и он сдерживался, не без оснований считая, что ему удастся раскрутить глупую суфражистку на какие-нибудь хохмочки. Тем более, что вслед за хозяйкой салона, привлечённой разгоревшейся дискуссией, подтянулся и хозяин. Сей представительный господин тоже находил забавной создавшуюся ситуацию, потому и не вмешивался наблюдая со стороны.

Вскоре зачинщица перешла к обсуждению не содержания, а литературных достоинств произведения. И тут уже самого Григория заело. Ведь дама с жаром стала уверять всех, что "мужчины такого написать в принципе не в состоянии".

Григорий оскорбился посмотрел осуждающе на даму и выдал.

- Только вот маленькое замечание: это произведение написано не женщиной.

- Это заведомая неправда! - категорично отрезала та.

- То есть вы решили уличить меня во лжи? - ехидно заметил Григорий.

- Да! Такие великие произведения, где так воспета женщина, её душевные порывы, мужчина написать в принципе не в состоянии! - горячилась суфражистка.

- Вы зря так категоричны. Если автору помогали женщины, да ещё он имеет представление о женской психологии и чем она кардинально отличается от мужской, да ещё описывал впечатления о реальном человеке, то это всё получается всего лишь летописью. Аккуратно записанными фактами.

- Но это всего лишь ваши домыслы, порождённые чисто мужским шовинизмом! - победно заключила дама.

- Да? Надеюсь вы не хотите меня вызвать на дуэль? А то это будет как-то не комильфо! - ещё более ядовито бросил Григорий демонстрируя невозмутимость.

- А почему бы и нет?

(Кстати дуэли среди женщин в те времена были вполне обычным явлением, так что дамочка нарывалась конкретно, и явно со знанием дела.)

- А если я докажу, не сходя с этого места, что я сказал правду? - решившись наконец, и расплывшись в улыбке предвкушения великой потехи, сказал Григорий.

Григория заело. И было обидно, что вот так, его выставляют лжецом, да ещё в обществе очень представительном.

- Попробуйте!

Григорий оглянулся. Но Натин не было видно в ближайшем радиусе. Тогда он обратил свой взор на томик, который агрессивная суфражистка держала в руках.

- Это издание... Месье Этцеля?

Та открыла книгу и взглянула на титульный лист.

- Да. Издатель - месье Этцель.

Григорий тяжко вздохнул.

- Не хотелось бы открывать инкогнито автора... Но ради сохранения чести придётся! - мрачно выговорил Григорий.

Он довольно невежливо ткнул указательным пальцем в книгу и в категорическом тоне заявил.

- В самом тексте есть указание на автора. И вы его можете найти.

- И каким это образом?

- Очень просто! Откройте главу четыре.

Дама взглянула в глаза Григорию, помрачнела лицом, и нехотя открыла книгу. Рылась она в ней довольно долго, хотя найти ту несчастную главу было довольно легко. Всё время как она рылась, окружающие её дамы затаив дыхание ждали.

- Вот. Открыла. И что я тут должна увидеть? - уже неприязненно спросила она, так как ничего, ясное дело, не увидела, кроме обычного текста.

- Хорошо... Второй абзац от начала главы. Прочитайте первые буквы предложений.

- А..в.. тор. - прочла суфражистка по буквам.

.Григорий удовлетворённо кивнул.

- А теперь также третий абзац.

- Румата...

У окружающих дам округлились глаза. По толпе прошёл шум изумления.

-Четвёртый. - тем не менее не отставал Григорий.

- Дин.

- Пятый!

Прежде чем прочитать, потерявшая кураж и изрядно сбитая с толку пожилая суфражистка глянула на Григория. В глазах её уже читалась явная растерянность.

- Эстор... - через силу прочитала она.

- Смею напомнить, в свете данного факта, - хитро прищурившись и с ехидным подтекстом начал Григорий, - что первые произведения, призывающие к равноправию женщин, написаны не женщиной! И стали основой движения суфражисток.

Последнее возмутительницу спокойствия вообще поставило в тупик. Ведь действительно так! И она это забыла.

- Э-э... - раздалось из-за спины потерявшей кураж дамы. - Извините, мадам!

Мадам обернулась на нахалку, прерывающую её диалог.

Нахалка оказалась ни кем иной как Натин. Та с озадаченным выражением лица смотрела на Григория и выразительно постукивала свёрнутым веером по большому пальцу правой руки. Рядом в ажиотаже, явно слышавшая весь диалог, пританцовывала владелица салона.

- Я правильно понимаю ситуацию? - начала Натин обращаясь к задиристой суфражистке. - Вы умудрились каким-то хитроумным способом заставить Румата-доно раскрыть инкогнито автора?

Григорий развёл руками. Лицо же дамы с книжкой наоборот закаменело. Она явно не просекла юмора.

Лицо принцессы тут же стало ехидным.

- Мои поздравления мадам! - кивнула она ещё не пришедшей в себя зачинщице спора. И обойдя её уставилась своими хитрющими газами в лицо Григорию.

- Вы мне проспорили, синно-сама! - произнесла она торжественно и ткнула Григория в грудь веером.

- Признаю, химе-сама! - с поклоном и не менее хитрой улыбкой произнёс Григорий.

Дамы тут же навострили ушки, потому, что поняли: тут творится некая тайна.

- И в чём заключалось пари? - тут же заинтересовалась наконец спорщица.

- Всё просто. - ответила Натин. - Я заключила пари с месье Руматой, что его авторское инкогнито продержится очень недолго. И либо обстоятельства заставят открыть, либо кто-то не в меру внимательный, прочитает зашифрованное. Тем более, что прямо в первом абзаце, в первой строке написано: "Внимание-внимание! Слушать внимательно. Очень важно!". К тому же, те, кто знает хотя бы два языка, могли бы обратить внимание, что эти абзацы в разных изданиях очень сильно разнятся.

Любопытствующая держательница салона взяла из рук спорщицы томик, открыла его на той самой главе, которую задира заложила пальцем. Положила на стол. Отошла куда-то и принесла немецкое издание. Сзади неё, с любопытством заглядывая ей через плечо, пристроился муж. Бросая мимолётные хитрые взгляды на всех спорщиков он, тем не менее, помалкивал отдав всё на откуп жене.

Жонка тем временем нашла нужную главу и долго сличала. Стайка дам мгновенно сгрудилась рядом слегка потеснив хозяина, чтобы увидеть и самим. Они, высовывая язычки от энтузиазма, становясь на носочки, пытаясь пролезть в первые ряды, смотрели ей через плечо как хозяйка ещё раз перечитывает те предложения.

- Как видите, меня всё-таки вынудили! - уже посмеиваясь сказал Григорий Натин, а та быстро перешла на санскрит.

- То, что мы обсуждали? Те самые обстоятельства?

- Да. Те самые. Или мне показалось, что есть изрядная доля вероятности, что данное произведение возьмут как знамя разные больные на голову. - ответил на том же языке Григорий.

Натин пробежалась взглядом по суфражисткам и остановилась на лице мадам с которой начался спор.

- Есть такая вероятность. - подтвердила она обернувшись снова лицом к Григорию. - Не буду голословной, но она не выглядит человеком у кого была счастливая личная жизнь.

- Мадемуазель!... - обратилась к Натин держательница салона оторвавшись от книг. Синхронно с нею все обступившие её суфражистки повернулись в ту же сторону.

- Не могли бы вы быть так любезны пояснить... Вы обратились к месье Румате как-то странно... И он обратился к вам... Надеюсь это было не ругательство? Эти "доно", "сама"...

- Нет, мадам, это не ругательства! Это всего лишь титулование на другом, не французском, языке. На языке страны Ниппон.

- То есть, вы хотите сказать, что обратились к месье Румате по титулу? И он к вам также?

- Разумеется! Если, мы обращаемся к кому-то по титулу, то и они тоже обязаны сделать также.

- Извините! Извините, хэиме сама! - коряво произнесла держательница салона, - но мы не знали, что вас следует величать! И как величать!

- Ничего страшного. - Отмахнулась Натин. - Это уже чисто между нами... хм... такие правила. А вам мы дозволяем обращаться без титулований.

- Вы делаете нам честь! - со страхом и приседаниями начала было держательница, но была прервана Натин.

- Разумеется. И выкиньте это из головы. Мы развлекаемся!

Многозначительно помахав в воздухе сложенным веером, Натин оборвала разговор и удалилась. Вслед за ней, коротко поклонившись, удалился и Григорий.

******

Григорий, пойдя на раскрытие инкогнито, рисковал. Но всё равно ему не давала покоя, пришедшая мысль. А пришла она после изучения подсунутых братцем текстов. Про Парагвай.

Читаны те тексты были давно, но вот мысли, насчёт них, появились лишь недавно. Уже в Париже.

Ведь реально -- Парагвай был первой серьёзной попыткой создать некое подобие социализма. И что эту попытку, "цивилизованные страны" утопили в крови, слишком было похоже на то, что попытались сделать позже -- в России начала двадцатого века.

Мысль была тривиальной: Если там это было, то сохранилась и память. А пока есть память "о тех временах", есть и люди, мечтающие вернуть благостные времена.

Ну и ещё одну мысль нежданно подкинул братец, принявшись вслух размышлять о Англо-Бурской войне.

- ...Нужно что-то такое сделать, чтобы силы наших антагонистов были распылены... Распылены на как можно больше целей. Чтобы они метались как дворовый пёс между драконящими его мальчишками. Чтобы они не знали, за что в первую очередь хвататься, с кем воевать во вторую и так далее. И если появятся несколько стран откровенно выпавших из их системы, на которых невозможно паразитировать... Тут благо! Ведь они ослабеют. Пусть ненамного. Но ослабеют. И эта их слабость отольётся в нашу силу.

Идея с бурами была озвучена прямолинейно: если англичане потеряют бурские рудники, если их вышибут с юга Африки, то Английская империя начнёт рушиться и этого обрушения хватит очень надолго. Одни будут рвать колонии, другие -- стараться сохранить империю, так как на ней хорошо жиреть. Так что "развлекухи" хватит всем и надолго. Но эта "развлекуха" отвлечёт внимание, силы и средства.

Потому у Григория и возникла шальная мысль вида: "А что если?!!".

Что если "анклавов социализма" или, как его называли в двадцатом веке "красного проекта" будет не один. А несколько? Причём сразу...

И тут Григорий вспомнил о Парагвае.

Дальше соображения были элементарными.

Может ли в настоящее время, Англия, связанная эпидемией эболы и войной в бурских колониях, выделить достаточные средства для войны в Южной Америке?

Вряд ли! А на то, чтобы этих средств вообще не осталось -- можно постараться в той же Южной Африке.

Может ли это же сделать САСШ?

Вот тут -- вполне возможно. Ибо они уже давно, ещё с 1823 года провозгласили "Доктрину Монро"(7).

Эти из кожи вон вылезут, но постараются удержать.

Но смогут ли они выделить ДОСТАТОЧНОЕ количество войск для подавления восстания на Южно-Американском континенте?

А вот это уже "бабка надвое сказала". Зависит от масштабов бузы, которая может разгореться на том континенте. А запалом к этой "бузе" может послужить как раз Парагвай. И его патриоты, мечтающие вернуть независимость своей Родине.

Также Григорий знал, что в это время, где-то в Париже, сидит некий знатный парагваец. И цели у него...

Когда Григорий увидел индейца на Елисейских полях, во время запуска дельтаплана, вся картинка того, что можно сделать, сложилась мгновенно. Но идея была не просто сырая, требующая проработки. Было чёткое понимание, что если пытаться тянуть всё самим - "пупок развяжется". Необходимо было найти людей, которые бы "потянули". А опираться на "мутные личности" и "тёмные лошадки" - это кидать деньги лопатой в окно на улицу. На удачу. В надежде, что что-то попадёт тем, кто нужен.

Смешно!

Но...

Поэтому, когда он "раскрыл невольно" своё инкогнито, никакой уверенности в том, что сработает у него не было. Да и у друзей, с которыми он поделился своими соображениями тоже.

Натин просто посмотрела на Григория и загадочно улыбнулась.

Кстати она чем больше отходила от "заряда" полученного "на Атталу", тем больше становилась похожей по повадкам на Багиру, из советского мультика "Маугли". Багира в мультике сильная и опасная и при этом грациозная и нежная, игривая и спонтанная, но в то же время смекалистая и мудрая.

Сознательно или как Натин в себе это культивировала, но многие из черт той, мультяшной пантеры в ней проявлялись заметно.

Сверкнув лукаво своими глазищами, она посетовала на то, что "не слишком ли за многое хватаемся". Но уже через несколько секунд размышления, тоже вероятно прикинув последствия, заинтересовалась.

- А ведь идея книги про Мэри Сью этого не предполагала? Изначально... - заметила она.

Да. Изначально не предполагала. Но предпосылки, как водится, для дальнейшего развития "сюжета" - создала.

Впрочем, ст?ящей сия идея стала бы только в случае подключения сил из самого Парагвая. А тут была полная неопределённость.

Григорий об этой идее уже несколько раз успел забыть и вспомнить, за всеми событиями происходящими в Париже. Но однажды, к ним в номер отеля постучались.

Вошедший служка объявил, что некто просит аудиенции по важному делу.

Григорий, уже привыкший к посыльным от разных "господ" лениво и со скукой махнул рукой. "Пущай заходит".

Но когда увидел кто вошёл...

Чисто европейское одеяние по последней моде никак не могло укрыть откровенно индейской внешности. И тем более повадок. Вошедший, отрекомендовавшийся как Хосе, больше походил на эдакого ягуара на прогулке. Гордая осанка и мягкая поступь создавали целый ореол вокруг него. Ореол большого и умного хищника. Из рода кошачьих.

Григорий тем же "кошачьим" движением выскользнул из кресла, в котором до сих пор сидел развалившись и заинтересованно воззрился на посланца. А он не сомневался что это посланец и именно того, кого они без особой надежды ждали.

Индеец явно оценил повадки Григория и в глазах его резко прибавилось и уважения и чего-то, что было похоже на узнавание. Одет он был по парижской моде безупречно, чего не скажешь о его акценте и знании французского.

Поэтому, когда он заговорил, Григорий лишь поморщился. Ведь привык он к совершенно иному уровню общения и, естественно, смыслов. Так что выслушав необходимые вступления мягким жестом остановил посланца.

- Да вы не стесняйтесь! - сказал Григорий внезапно на гуарани. Он только-только обнаружил сей язык загруженным на свой переводчик. - Говорите как привыкли.

Знаете как обездвижить кота? (А ягуар, разве не большой кошак?).

Никогда не задавались таким вопросом?

Для кошатников ответ достаточно хорошо известен: Мяукнуть ему в ответ.

При этом на харе кота нарисуется такое изумление, что он будет пялиться на вас очень долго. Наверняка будет переваривать мысль типа: "ОН! Мяукнул! ОН Заговорил!!! На НАШЕМ ЯЗЫКЕ!!!".

Примерно то же было и на лице пришедшего. Глаза округлились и на пару мгновений остекленели. Но, он пришёл в себя довольно быстро. И заговорил уже вполне свободно. На своём родном.

- Большое спасибо, дон Эстор, что разрешили мне говорить на языке предков. - отвесив почтительный полупоклон начал индеец. - Я рад, что вы хорошо его знаете и владеете им. Это честь для меня!

Григорий лишь кивнул ожидая продолжения.

- Глубокоуважаемый колонель, дон Диего Мартинес, просит Вас об аудиенции.

- На тему? - поднял бровь Григорий.

- Он хотел бы обсудить с Вами некоторые проблемы могущие представлять обоюдный интерес. И как мне сейчас представляется, несомненный интерес, так как вероятно у нас общая Родина.

- В частности?

- Он предполагает, в частности, что вы знакомы с одной донной, по имени Мари... Уже достаточно известной в европейских кругах.

- Он хочет сказать, что тоже знаком с этой уважаемой донной? Сью?

- Нет, уважаемый дон! Он, к великому сожалению, не знаком с этой героической донной. Но он такой же патриот своей Родины как и она.

- Уж не хотите ли вы сказать, что уважаемый дон Диего представляет здесь интересы своей страны, подвергшейся великому бедствию и завоеванию?

- Да, уважаемый дон Эстор.

- Хорошо! - с готовностью согласился Григорий, но тут же нахмурился. - Но хотелось бы всё-таки взглянуть на его верительные грамоты и бумаги. И пусть он не сочтёт мою просьбу за оскорбление. В наше время это, к сожалению, крайне необходимо. А в нашем положении тем более.

- Мы прекрасно понимаем Ваше беспокойство! - завершил свои речи на том же гуарани индеец отвесив поклон. - Все грамоты будут вам предоставлены.

Кстати, заговорив на гуарани, Григорий удивил не только посланца загадочного "колонеля дона Диего". Но и подслушивающих. То, что они ни слова из последующего разговора не поняли их серьёзно огорчило.

Ведь "эти проклятые русские" всё время болтали на "совершенно диких языках". Ни разу, не сказав между собой ни слова ни на одном цивилизованном.

******

Несколько дней после визита представителя "полковника Диего", вся русская делегация была плотно занята разнообразными раутами, приёмами. Также приходилось выступать и на экспозициях. Тщательно подобранные и подготовленные лекции, по разнообразной тематике, тоже занимали много времени.

Тем временем, в пригородах Парижа искали достаточно большое поле, чтобы с него можно было запустить привезённый аэроплан. Так что "демонстрация мод лётного сезона" несколько задерживалась.

Болтовня ни о чём на раутах утомляла. А собственно "вбросы", что планировали сделать братья, пока ограничились тем самым единственным случаем на салоне суфражисток.

Аудиенцию неизвестному полковнику из далёкой Южной Америки, назначили в том же номере гостиницы, что и проживали братья. Где-то как-то они к ней притерпелись. И даже обжили. Так что можно сказать, что принимали на своей территории.

Перед этим, под благовидным предлогом осмотра достопримечательностей Парижа, отослали Ольгу и Паолу погулять в компании русских офицеров из делегации. Те были только рады. Особенно господа офицеры.

Полковник был староват. Но продолжал держаться прямо, гордо. Даже пробивающаяся седина как-то по особому гармонировала с его поджарой фигурой.

Представился он со всеми полагающимися церемониями. И каждый раз, когда ему самому представлялся очередной член противоположной стороны, очень внимательно вглядывался тому в лицо. Особенно долго он всматривался в лицо Натин, тут же оценив её властную осанку и независимый взгляд. Но всё равно, привычки мачо взяли над ним верх, и он изысканно перед ней расшаркался. Тем не менее, было заметно, что явно восточный вид, да ещё совершенно неевропейские имя и фамилия, его изрядно напрягли и заинтриговали.

Как и предполагалось, на встречу он пришёл вместе со своим то ли слугой, то ли компаньоном -- индейцем. Индеец был тот же. И держался так же. Только помалкивал.

Прошли к столу. Круглому. И как тут же оценил полковник, оказалось, что ближайшей соседкой из хозяев у него оказалась именно донна Юсейхиме, а не кто-то из братьев. Те оказались точно напротив него самого.

Бумаги, кстати, были предоставлены. И из них явствовало, что перед ними не какой-то мелкий проходимец, а вполне себе респектабельный представитель неких кругов Парагвая.

Полковник, сразу подал эти бумаги Григорию, влёт определив его за старшего.

- Как я понимаю, - осторожно заметил Григорий, когда представления были окончены, - Ваше нынешнее имя -- псевдоним только для широкой публики?

- Да, вы абсолютно правы, дон Румата. И, надеюсь, что вы сохраните тайну моего имени. - последовал краткий и прямолинейный ответ.

- Я в Париже инкогнито. Но, необходимые рекомендательные письма и грамоты как видите, имею. - закончил он после небольшой паузы.

- Да, можете не сомневаться что тайна имени будет соблюдена. - подтвердил Григорий. - Тем паче, что, как я подозреваю, речь пойдёт у нас о более серьёзных вещах, нежели парижские тайны.

При этих словах полковник вольно или невольно бросил взгляд на сверлящую его взглядом Натин. Григорий заметил этот взгляд и тут же поспешил с заверениями. Но видно было, что полковник явно относится с недоверием к женщинам. Не шибко уменьшило это недоверие даже заверение, что Натин тут более чем серьёзная сторона в переговорах, а не какая-то профурсетка каких в Париже пруд пруди.

Конечно, всё сказано было более чем обтекаемо и благородно, но Натин поняла. И поморщилась так как сообразила, за кого, сей благородный дон, её принял. Да и собственно то, что хотели провернуть братья на этой встрече у неё вызвало изрядные сомнения. Так что она изначально на всё происходящее взирала с изрядной долей скепсиса. Возможно именно скепсис, ею демонстрируемый, как-то повлиял на недоверие со стороны полковника. Но то, что полковник был очень сильно заинтригован, было также видно. И что причиной этой заинтригованности не Натин -- очевидно.

- Извините, но ещё раз хотелось бы подчеркнуть, - с нажимом сказал Григорий, - что Донна Юсейхиме, такой же полномочный представитель в нашей компании, как и мы сами. И очень даже не посторонний.

Возможно, это сказано было довольно резко, из-за чего полковник тут же ударился в извинения. Но после этого, смотрел на Натин уже совершенно по-другому. С любопытством.

"Брать быка за рога", полковник сразу не рискнул. Поэтому, он завёл речь очень осторожно. Как и всякий осторожный человек, оставив самую важную цель "на сладкое". Но даже когда он завёл речь о покупке для страны "таких важных лекарств как роганивар и антипест", всем было понятно, что это только вступление. То, что в оплату поставок предполагается бартер, тоже не вызвало никаких возражений. Итого: лекарства на кофе, какао "...и прочие колониальные товары"(8).

На этом как бы официальная часть закончилась. И началась неофициальная. C распитием вин и светской болтовнёй. Но всё равно, по парагвайцам было видно, что ещё ничего не заканчивалось, а только начинается. Полковник демонстративно расслабился и как бы невзначай спросил.

- Скажите, господа, вы случаем родом не из Парагвая?

А потом, уже после паузы, пояснил на гуарани.

- Мне Хосе сказал, что вы прекрасно говорите на нашем втором языке.

- Мы бы предпочли воздержаться от каких-либо бесед на эту тему, - уклончиво ответил Григорий на том же языке. Но полковник лишь усмехнулся "понимая". Дальнейший разговор пошёл гораздо живее.

- Ну тогда может быть у вас не будет никаких возражений насчёт другого?

Григорий осторожно кивнул, так как разговор пошёл на явно скользкую тему. Хоть он и "разрабатывал" её, но слишком много было неизвестных, в решаемом уравнении, что вносило изрядную долю неопределённости в прогнозы и расчёты.

- В Париже, последние дни судачат, о книге "Мэри Сью"... И что вы являетесь её автором. - по-солдатски прямолинейно попёр полковник.

"Ага! - с ехидством подумал Григорий. - Клюнуло!"

- Если говорить точно, то не автором, а соавтором. - сильно сокращая дальнейшие расспросы ответил Григорий. Хоть и сказана была правда, но как обычно в таких случаях бывает, собеседник додумал сам и выдал из того, что понял.

- Уж не хотите ли вы сказать, что та донна, что вы описали... реально существует?

Григорий красноречиво развёл руками.

- Даже если я что-то слегка и приукрасил, то для таких женщин всё к лицу. Даже небольшое преувеличение никак не изменяет их сияния.

- Но тогда не могли бы вы познакомить нас с этой сиятельной донной? Сочту за великую честь!

- Сожалею... Но она не хотела бы заводить широких знакомств. По той же причине, что описана в книге. Хотя она всё-таки не теряет надежды помочь Родине.

- Но тогда как понимать вот это произведение? Неужели она вам разрешила это опубликовать?

- Да. И книга также может считаться заявлением, что она не теряет надежды помочь своей Родине.

- А почему она не вернулась или не установила связь с официальными представителями страны?

- Я думаю, очевидно, что эта донна не могла и не может вот так взять и объявить о себе. Её чуть не убили. И она обоснованно опасалась за свою жизнь. Слишком много охотников было на неё и её золото.

Полковник оказался весьма настойчив, из-за чего пришлось Григорию несколько раз повторить в разных формах причину отказа.

- Но как же она тогда собирается помогать Родине? Анонимно? Но как? Или вы являетесь её полномочным представителем?

- Да, МЫ являемся. И готовы помочь. И опережая ваши вопросы, могу сказать, что помощь от нас будет. Не банальной передачей каких-то финансовых средств. Ведь эти средства скорее всего будут потрачены далеко не так эффективно, как хотелось бы. Мы хотим дать вам не "рыбу", и даже не "удочку", а очень хорошие "сети".

- Как-то туманно... - сильно смутился полковник.

В отличие от него, Хосе явно начал догадываться к чему клонит Григорий и сильно оживился. Но пока помалкивал, крутя головой, бросая взгляды то на полковника, то на Григория.

- И что же это за "сеть"?

- Оружие и Знание, которое само по себе страшное оружие.

Когда речь перешла в более предметную плоскость, взгляд полковника прояснился.

- Если будет закуплено оружие и передано в соответствующие руки... разумно! - согласился полковник.

- Но перед этим, как вы должны понимать, мы, - передающая сторона, - должны быть уверены, что передаём не просто так, а в руки тех, кто вернёт былую славу, былое благополучие и, что особо подчёркиваю, устройство экономики.

- С экономикой так важно?

- Да. Братья иезуиты хорошо постарались. Будет очень обидно, если такая сила и такое могущество будет бездарно утеряно.

- Как я полагаю, этим не ограничивается?

- Да. Сейчас на юге Африки разгорается война. Мы хотели бы, чтобы в ней поучаствовали офицеры войны будущей. Чтобы вернуться назад не только с обещанным оружием, но и с опытом реальных военных действий. Военных действий с применением современных вооружений.

- Это тоже разумно.- Хоть и с некоторым колебанием подтвердил полковник. По его лицу было видно, что предложение ему всё меньше нравится, так как всё более начинает походить на кусочек сыра в мышеловке.

Отчасти он был прав. Но только именно что в меньшей части. Григорий перед встречей навёл справки. Очень тщательно. И выяснил, что полковник реальный и представляет действительно определённые реваншистские круги парагвайских военных. Так что с его стороны обещания имели не такой риск, как со стороны полковника. А "сыр" состоял в том, что предлагалось оружие. А предлагалось не просто так, а только после вояжа в южную Африку. Где на реальных военных действиях Григорий планировал проверить будущих вояк "Освободительной Армии Южной Америки", и выбить из них старые, замшелые стратегии и тактики ушедшего века, заменив их теми, что реально приведут к победе.

К тому же, прибавление войск в Южной Африке, хотя бы на сотню-другую человек тоже хорошо.

- Но также вы не можете не понимать того, что если не нанесёте единовременного и сокрушительного поражения главным своим врагам, страна не сможет существовать. Рано или поздно её уничтожат. Уже окончательно. А это значит, что вы уже сейчас должны провести необходимую работу по агитации и пропаганде. На территории других стран. И больше даже не среди высшего сословия, а "внизу". Парагвай уже один раз показал силу объединения народов. Сейчас -- самое время это же сделать в масштабах континента.

- Уж не хотите ли вы сказать, что нам придётся завоёвывать Аргентину, Бразилию и прочие страны?

- Не совсем так, но аргентинскуюстолицу, вашей армии взять придётся. Также как и присоединить к своему союзу Уругвай, Боливию и, возможно ещё и Чили. Вполне естественно, что за один присест такого слона съесть невозможно. Поэтому нужна очень длительная работа. И первый шаг -- естественно, объединение сил. Второй, отбиться от врагов. Третий -- присоединить Уругвай к союзу. Далее -- уже будет видно. Но основа всей деятельности -- идеология. Вы согласны с таким планом?

- Авантюра! - усмехнулся полковник.

- Конечно авантюра! - тут же согласился Григорий. - Когда Симон Боливар начинал свою войну, она тоже была авантюрой. Но мы сейчас имеем возможность повторить его путь. И, кстати, заметьте, что мы этот путь только предлагаем. С оружием. Решать -- идти ли по нему или не идти -- вам. Также как и до какого предела идти. Вот такие условия.

Полковник надолго задумался.

- Пожалуй, я соглашусь на эти очень свободные условия.

- Но, заметьте, что если так, то участие ваших офицеров в войне в Южной Африке очень даже обязательно. Оно -- условие передачи оружия.

- Почему?

- Мы хотим быть уверены, что это оружие будет применено с максимальной эффективностью и без повторения застарелых ошибок века ушедшего.

- То есть вы там, в той войне передадите нам знание как воевать? Но не слишком ли вы молоды для этого?

Григорий снова развёл руками.

- Вы в той войне её сами получите. Со мной или без меня. Со мной - лучше. Я кое-что знаю, что не знаете вы или кто-либо ещё в среде военных. И... всё равно вы в любой момент можете отказаться!

- Согласен. - как-то очень холодно сказал полковник и его глаза стали колючими. - Но что вы имели в виду под "необходимой идеологией"?

- А вот на этот счёт я хотел бы особо поговорить с Хосе. - неожиданно выпалил Григорий.

Полковник удивился. Посмотрел вопросительно на индейца, но встретил его обычный холодно-надменный взгляд. Еле заметно кивнул и с интересом стал ждать продолжения.

Индеец повернулся к Григорию. Но лицо его ничего уже не выражало. К чему он приготовился -- никто не знал. А Григорию настал тот момент, который называют "момент истины": или сейчас удастся убедить, втолковать или вообще в ту авантюру и ввязываться не стоит.

Пауза в разговоре затянулась. Оба сверлили друг друга взглядами. Но наконец, "поймав ритм" собеседника, Григорий начал говорить.

- Когда-то, очень давно, твой народ умел летать... Когда-то, очень давно твой народ смотрел на звёзды и понимал их. Но от этого понимания, осталась лишь бледная тень. А искусство полёта вами прочно забыто. Когда-то вы были великим народом способным потрясать сами звёзды, но разделились на множество враждующих племён, некоторые из которых пали настолько низко, что теперь почти не отличаются от животных. Даже язык, некогда общий для вас, был утерян. Остались лишь легенды.

Индеец прищурился. Речи явно будили в нём что-то очень сокровенное, но вместе с тем, многое из того, что говорил на его родном языке этот незнакомец было сильно неприятным. Тем не менее, Григорий продолжал.

- Когда-то вы чтили заветы Древних. Но даже заветы были вами утеряны. И я спрашиваю вас: почему? Почему вы отказались от Предназначения? Почему забыли то, что вам было дано Древними? Я вижу, что мои слова неприятны. Но я сейчас говорю от имени самих Древних. Тех, кто когда-то много тысячелетий назад был здесь.

Индеец сохранял каменное выражение лица. Но что-то в глазах его таки зажглось.

- Ты видел, что мы умеем летать. Ты видел, что мы знаем много. И мы можем вернуть вас к тем высотам, которые когда-то вам были завещаны. И которые были забыты. Да, забыты. Поэтому, я спрашиваю, вы готовы к возвращению Слова Древних? Готовы ли вы сами вернуться на их Путь?

Григорий говорил размеренно, следя за тем, как на каждое из его слов реагирует Хосе. Знание, что он тут использовал, не является тем, чему его когда-то специально учили. Но вот пришлось. Да и чисто из любопытства хотя бы было интересно изучить.

Тем не менее, уже к концу своего монолога он знал, что Хосе его понял. И принял.

******

После визита к Эсторским, полковник молчал целый день.

И даже присутствие Хосе ничего не изменило. Он хмуро молчал и продолжал мерить шагами комнату или созерцать виды парижских улиц за окном.

И лишь под вечер, когда Хосе снова появился пред ним, спросил.

- Ты уверен, что они не... - он не договорил. Так как видел, что Хосе понял.

- Да, полковник. - коротко ответил Хосе. - Я долго обдумывал то , что мне сказал дон Румата. Всё, что он предлагает, очень сильно ухудшает положение наших врагов. И ни одно предложение не улучшает.

- Считаешь, что можно объединить в единый народ всех индейцев Америки?

- Дон Румата особо отметил, что это возможно только на основе равноправия всех. В том числе и испанцев.

- Ты не ответил. - несколько раздражённо бросил Диего.

- Заветы предков объединят всех. Я верю. Возможно, что и другие тоже присоединятся к союзу. Как во времена Симона Боливара.

- Что из того, что говорил дон Румата, является их заветами?

- Всё.

Полковник фыркнул и недоверчиво помотал головой.

- Но то, что они из наших -- я сам не сомневаюсь. - тем не менее сказал он. - А значит... Значит они помогут? Вот в чём вопрос.

- Я думал... - сказал Хосе и на секунду прервался. Но когда продолжил, в голосе его звучала некоторая уверенность. - Они всё-таки связаны с донной Мари Сью. Сначала я подумал, что они её дети. Но потом посмотрел на братьев и понял что ошибся. Сейчас этой донне должно быть не так много лет. И если она много путешествовала, то её дети едва стали взрослыми.

Полковник заинтересованно глянул на Хосе, поощряя его к продолжению. И пока тот не закончил, не сводил с него заинтересованного взгляда.

- Мне представляется, что донна Мария Сью со своим мужем, бежали из Америки и сейчас где-то тут, в Европе. Если бы она осталась... у нас бы её нашли. В САСШ? Там испанцев очень не любят, значит она там бы не прижилась. А вот в Испании, и с деньгами... Вполне можно затеряться, если не сорить ими. Поэтому, мне представляется, что почти всё, что она нашла - целое.

- Мне кажется, я понял, что ты хочешь сказать. Что Эстор связаны непосредственно с семейством Сью и пытаются что-то делать... Преумножить капиталы, и после пустить их для нашего освобождения?

- Я могу лишь догадываться. Но мне кажется, что так и есть.

- Они сказали, что дадут оружие... Это хорошо. Но во время войны... Особенно большой войны, очень важным становится снабжение. Боеприпасы. Я уже подсчитал. Понадобится просто немыслимое количество. И если семейство Сью способно всё это закупить... То СКОЛЬКО ЖЕ ОНИ ТАМ, НА ЮКАТАНЕ, НАШЛИ ЗОЛОТА?!!... Или всё это объясняется тем, что за прошедшие года они многократно увеличили свои капиталы? Но всё равно... Чтобы НАСТОЛЬКО?!!

Всемирная энциклопедия год 2015

Статья: Идеология Возрождения.

Глава: История создания.

"... За короткий промежуток времени, эта псевдоидеология, а по сути модернизированная мифология, объединила в единое целое ранее разрозненные племена и группы индейцев Южной Америки.

На ранних стадиях своего развития, она несла в себе все черты новой мифологии, а не идеологии. Но, по мере становления, введения в обиход понятий о социальной справедливости и Развитии, "Пути"(см. "Путь(идеология)") она всё более превращалась в полноценную идеологию индейцев Латинской Америки.

Данный пример показывает какую силу имеют мифы в среде отсталых народов. Ранее статичные культуры, в том числе и находящиеся в упадке, пришли в движение и стали очень восприимчивы к многим новым веяниям.

Также, с другой стороны, тот факт, что первые протосоциалистические общества в Ю. Америке, в Парагвае, были созданы иезуитами, послужил сильнейшим стимулом для ускоренного становления и развития т.н. "красного католичества". Данное движение среди католических священников, также внесло лепту в становление общей Идеологии Возрождения.

Фактически, уже с осени 1901 года, можно говорить о появлении на этом континенте новой силы, спаянной ИВ которая впоследствии была названа Боливарианским союзом(далее БС).

Нет сомнений в том, что к созданию и становлению ведущей идеологии БС приложили свои усилия братья Эсторские. Ранее также многие исследователи выдвигали гипотезы подобного содержания. За это говорил, в частности, общий дух их произведений первого десятилетия двадцатого века. Но, тем не менее, выдвигались и другие, не менее обоснованные гипотезы, по которым Хосе Игнасио Хименес, сам создал свою идеологию, хоть и под сильным влиянием от прочтения произведений братьев Эсторских. В частности, "Древнейшие цивилизации земли", "Загадки древнейшей истории", "Мифы о Звёздах" и т.д. Эти труды, были найдены в его весьма немногочисленной библиотеке, уцелевшей после покушения на него в 1921 году.

Тем не менее, по недавно рассекреченным материалам..."

-- Полёт валькирии

Из воспоминаний подполковника Якушкина Андрея Михайловича.

Великий Князь Александр Михайлович, таки соизволили меня пристроить к этим ужасным братьям Эсторским. Несмотря на конфуз при первом знакомстве с ними. Так что отныне, я был при них ушами и глазами его императорского высочества.

Впрочем, надо отдать братьям должное. Это со стороны они производили ужасное впечатление. Особенно в высшем свете. Вблизи, они производили впечатление... странное. Впечатление людей, как бы не принадлежащих этой реальности. Как бы выпавших из неё. Но вместе с тем, каким-то мистическим образом с нею связанные и оказывающие на неё, эту реальность, часто колоссальное влияние. Чем дольше я общался с ними, тем больше во мне крепло это впечатление.

А след они оставляли везде. В душах людей, в самой ткани бытия. Причём умудрялись пропахать такую борозду, что зияла там десятилетиями, становясь предметом пересудов, воспоминаний, обсуждений в кругах высоких и низких, учёных и не очень.

В тот памятный день, меня, как и всех офицеров Первой Военно-Воздушной Базы, отправили в сопровождение нашего самолёта. "Сокола".

Братья же, то ли по инерции, то ли по каким-то ещё своим тайным соображениям, именовали наш аэроплан просто - "Модель номер три". И всё. Хотя тогда в обводах его корпуса многие находили изысканное изящество.

Впрочем, эстетов всегда хватало...

Для демонстрационных полётов выбрали большой ипподром на окраинах Парижа. Поле там большое, разбег для самолёта достаточный. И зрители могли рассесться на вполне удобных трибунах, с хорошим обзором всего, что творится на поле.

Да и то, что за четыре дня, минувшие с полётов пепелаца возле Эйфелевой башни, новость о чудо-технике расползлась по Парижу, обещало особенный наплыв зрителей. А уж то, что там, возле Башни, не обошлось без большого скандала, обещало ещё больший наплыв. Уже не только тех, кто хотел поглазеть на чудеса техники и сумасшедших, решивших летать на ней по небу, но и любителей дешёвых сенсаций, скандалов.

Интерес последних был сильно подогрет газетчиками, продолжающими смаковать подробности фантастического побоища между полицией и суфражетками. Кому как, но у многих из тех офицеров, которых я знал, та безобразная драка вызвала оторопь. Ну не привык русский человек, чтобы так обращались с дамами. Да и сами дамы были... Мягко говоря, не совсем в себе.

Но, конечно, особняком стояли наши доблестные женщины, оседлавшие это новомодное чудо техники. Хоть и были они лишь частично замешаны в скандале, но публике очень сильно, почему-то, понравилось то, что русские авиатриссы были одеты в платья... в цветах суфражизма. Одни видели в этом намёк, другие провокацию, третьи просто безудержно хохотали со всего, что в результате получилось.

И те, и другие и третьи, с нетерпением ждали что же будет на этот раз. Заранее объявленный и разрекламированный показ полётов самолёта "модель номер три". В связи с этим ожидалось, что наплыв публики будет беспрецедентным.

Так и вышло: трибуны были забиты до отказа, а в окрестностях собралась ещё большая толпа зрителей, кому не посчастливилось успеть купить билеты на ипподром.

День для полётов был просто замечательный. Опять ясное небо, с лёгенькими облачками и лёгенький ветерок, который совсем не предвещал чего-то экстраординарного.

Пока техники выкатывали самолёт на поле, публика просто шумела, с интересом рассматривая стрекозиные очертания фанерного произведения технического искусства. Но когда показались фиакры с авиаторами, взорвалась рёвом и свистом.

Всё это лишь слегка заглушил оркестр специально для этого привезённый его высокопревосходительством, генералом Кованько, грянувший "Марш авиаторов".

Фиакры степенно выехали на поле и остановились напротив трибун.

Первым вылез его всокопревосходительство. Стоящие рядом офицеры, тут же, как полагается, взяли под козырёк.

Вслед за его высокопревосходительством спрыгнули на поле два месье. И, что характерно, одетые одинаково -- в чёрные кожаные куртки, и не менее чёрные брюки, заправленные в высокие ботинки. Публика, уже по самые уши, заинтригованная газетчиками, тут же признала в братьях тех самых Эсторских.

Создателей.

Первых.

И выразила свой восторг ещё большим рёвом и энтузиазмом.

Но тут подъехал другой фиакр и из него спустилась тройка дам... правда одну из них можно было узнать только по длинным золотистым волосам, торчащим из-под изящного чёрного же берета и перехваченным сзади в изящный "конский хвост". Одета она была весьма необычно. Практически также как и братья. И именно на ней, эта одежда ещё больше походила на некую строгую униформу.

Да и само лицо авиатриссы было... изрядно строгим. Если не сказать даже мрачным. Что несколько не сочеталось с нежным личиком.

Подоспевшие братья помогли дамам спуститься на землю. Хотя та, что была одета в зелёное платье с золотой вышивкой и тут продемонстрировала, что поддержки ей совершенно излишни. И подача руки -- формальность. Она благосклонно кивнула меньшему из братьев, который подавал ей руку и оглядела беснующиеся трибуны. Осталась довольна.

Дальше за ней вышла мадемуазель в фиолетовом платье и стала рядом, чуть позади. И, наконец, на землю сошла мрачная авиатрисса.

Нехотя сошла. Нехотя приблизилась к паре дам и стала рядом.

- Не дуйся! - бросила ей дама в зелёном. - всё просто замечательно. Смотри как нам всем радуются. Помаши ручкой.

И изящно помахала сама.

Легко было опознать во всей троице главных героинь большого скандала возле Башни Эйфеля. И то, что Ольга Смирнова явилась на нынешний показ полётов в совершенно ином наряде, никого не смутило. Более того, все восприняли это как должное. Особенно сопоставив одеяния братьев с тем, что было на авиатриссе.

Они тут же поняли, что и на этот раз "русская будет летать". Что тогда, на Марсовом поле, её полёт был явно незапланированным. И, возможно, вызван оскорблением, которое некий месье нанёс даме. Хотя бы тем, что назвал полёт женщины "нонсенсом и абсурдом".

Получалось, что те газеты, которые описывали причину полёта Ольги именно так -- были целиком и полностью правы. (Кстати, из приватных разговоров, я выяснил, что это действительно так!)

Всё ещё мрачная Ольга, сильно смущённая крайне необычным нарядом, а ещё тем, что именно в нём приходится пребывать на поле перед такой толпой, вяло помахала толпе на трибунах.

- Больше, больше энтузиазма! - подбодрила её мадемуазель Натин Юсейхиме и, кивнув своей спутнице Паоле, уже все вместе поприветствовали собравшихся.

Трибуны ответили дружным рёвом.

Кстати о госпоже Натин...

Она ещё тогда имела репутацию настоящей ведьмы. Внешне, очень красивая дама. Но её отношение к окружающим, и то, что она может выкинуть по отношению к конкретному человеку было абсолютно непредсказуемо.

У неё был некий круг "любимчиков", к которым она относилась сносно. А критерии выбора этих любимчиков, которыми она пользовалась были загадкой для всех.

К тому же, исключительно заносчивый нрав, отпугивал всех, кто хоть раз её видел вблизи. Мало кто рисковал даже обратиться к ней. Говорят, что она является "младшей принцессой" какого-то восточного княжества. Я этому слабо верю ибо доказательств не предоставлено. Единственно что говорит за эту версию, так это откровенно восточные черты её лица, и властная натура, привыкшая повелевать.

Вокруг неё был всегда некий круг пустоты, в который она допускала очень и очень немногих. Красавица Ольга, к моему сожалению, была в этом круге.

А меж тем, рядом, из другого фиакра, выгружали какие-то чёрные ящики с проводами. Подбежавшие техники из русской команды, слаженно разнесли два самых больших в стороны и соединили их проводами с третьим, меньшим. Это хоть и привлекло внимание публики, но не так как разглядывание вновь прибывших.

Я стоял вблизи этой троицы, так что мог слышать их разговоры. В это самое время, "принцесса" выговаривала Оленьке. Вероятно она была недовольна тем, во что её своенравно нарядила эта восточная ведьма.

- Я же тебе уже говорила: Есть гораздо более откровенные наряды для дам. Та же "форма" для верховой езды. Так почему бы не быть такой же форме, но для полётов на самолёте?! Да и вспомни как одевалась Мэри Сью.

Надо сказать, что тогда все зачитывались этим дешёвым бульварным романом. А уж Оленька была ярой поклонницей героини, изображённой в нём. Впрочем, чего греха таить, этим страдали тогда очень многие молодые дамы. Иногда даже и вполне себе взрослые, и обременённые семьями матроны.

При упоминании любимой героини взгляд Ольги тут же зажёгся. Натин это заметила и не преминула развить успех.

- Представь себе, что ты Мэри Сью. Такая же смелая, решительная и прагматичная. Ведь ты же уважаешь её?

Ольга целую минуту осмысляла сказанное. Но чем дальше продвигался сей мыслительный процесс, тем более прямой и гордой становилась её осанка. Тем больше она походила на знаменитое "фото", что было помещено на первой странице одноимённой книги.

- Вот! - удовлетворённо заключила Натин, увидев результат. - Так и дальше себя держи. И ничего не бойся. Особенно дураков.

- А почему именно "дураков особенно", госпожа Натин? - удивлённо спросила сбитая с толку Ольга.

- По вправлению мозгов дуракам у нас Румата-доно специалист. - ухмыльнулась Натин. - Он их очень "любит". Особенно мозги вправлять...

Ольга прыснула в кулачок. И вот в таком приподнятом настроении вся компания двинулась в сторону отведённых для них мест на поле, куда указывал подбежавший и постоянно кланяющийся офицер из французов.

Пока шли к небольшому навесу с креслами, к тому месту, где были выгружены странные тёмные ящики, рабочие прикатили маленькую тележку с агрегатом, напоминающим некий двигатель. Двигатель был установлен подальше от ящиков, но также подбежавшими техниками был соединён с центральным отдельным проводом. Это ещё больше заинтересовало публику и они переключились от созерцания самолёта -- благо вокруг него ничего не происходило -- на манипуляции с непонятным оборудованием.

Подошёл дон Румата -- и что-то скомандовал техникам. Те тут же развернули два ящика на сто восемьдесят градусов. И теперь к публике была обращена та сторона, где чернели какие-то вогнутые, тарелкообразные ниши. Появился и стол, на который поставили третий ящик и тут же подключили к нему ещё пару непонятных устройств.

Пока все эти манипуляции были непонятны никому, кроме самих техников. Да и братьев, с какой-то тайной ехидцей посматривавших в сторону странной установки. Публика постепенно успокоилась, и поняв, что пока особых событий не предвидится, расслабилась и ударилась в пересуды.

Те же кто следил за гостями, обратил внимание, как Румата подошёл к своему брату и перебросился с ним несколькими фразами. Брат обернулся в сторону навеса для гостей и что-то просигналил жестами.

Кивнул его высокопревосходительству Александру Матвеевичу, который тут же зычным голосом принялся отдавать приказы. Техники, уже выполнившие свои обязанности, а также офицеры, присутствующие на поле, тут же построились. К агрегату на тележке подбежал некий малый и с силой рванул пару раз рукоятку. Двигатель чихнул, выплюнул сизую струю бензинового дыма и мерно застучал.

Эти перемены снова обратили внимание на поле. Пересуды постепенно стали затихать.

Надо бы сказать пару слов о том, что конкретно впервые было явлено широкой публике.

Это, так называемый, "усилитель". Он, как мне впоследствии объяснили знающие люди, через электрические преобразования, мог усиливать что угодно: голос говорящего, музыку, записанную на пластинке или каким-то иным способом. Причём усиленный часто до невероятной мощи.

Младший из Эсторских подошёл к столу. Что-то включил на большом ящике. Извлёк из внутреннего кармана какую-то вещицу, размером с портсигар, протянул из неё тонюсенький провод и воткнул его в гнездо на большом ящике. Большие ящики при этом отозвались... шелестом и треском, который явственно разнёсся по притихающим трибунам.

И вдруг... грянул симфонический оркестр!

Громко, явственно. Те, кто был знаком с творчеством Штрауса тут же опознали первый фрагмент из его знаменитой поэмы "Так говорил Заратустра".

Но больше всего заинтриговало то, что этого самого симфонического оркестра (исполняющего поэму, надо сказать, очень качественно!), нигде не было видно. А это сильно сбивало с толку. Но вот затихли и замерли вдали аккорды "Восхода" и на поле опустилась тишина.

Тем временем, управляющий незнакомой публике установкой господин Васса, что-то у себя переключил и пододвинул себе поближе какую-то стойку, напоминающую чем-то большую телефонную трубку.

- Дамы и господа! Мы рады поприветствовать вас в этот замечательный день! - вдруг ОЧЕНЬ громко разнеслось по ипподрому. Так никакой человек говорить заведомо не мог. Но те, кто в это время смотрели на Василия, видели что говорит именно он и не напрягаясь. Глядя на это, многие тут же догадались, что это какой-то новый технический фокус. Впрочем, Васса тут же подтвердил их предположения.

- Многие уже догадались, что это устройство, в которое я сейчас говорю, есть усилитель. А то, что вы слышали перед этим, - запись симфонического оркестра. И так, будет всегда. Скоро такие устройства станут общедоступны и вы сможете наслаждаться произведениями высокого искусства. Все. А не только те избранные, которые смогли купить билет на выступление симфонического оркестра. А запись отныне сохранит гениальное исполнение на века. Добро пожаловать в двадцатый век господа!

Трибуны снова взорвались радостным рёвом. Оркестр, стоявший поодаль, грянул марш. И, шоу началось.

Выступил его высокопревосходительство, генерал Кованько, выступил сам дон Румата, удивив присутствующих прекрасным владением французским языком, неотличимым от языка аборигенов. Что, кстати, отметили и у его брата, всецело завладевшего микрофоном и вовсю комментировавшего всё, что происходит на поле.

Меж тем техники приставили к боку аэроплана лесенку и к ней направился сам Румата. На ходу, натягивая перчатки, поправляя шлем и застёгивая воротник своей кожаной куртки. Стал возле крыла и помахал трибунам. Трибуны же уже совсем бушевали заряженные и подогретые предыдущим красочным действом.

Не спеша залез в кабину, нацепил очки показал готовность. Раздалась барабанная дробь. Трибуны затихли замерли.

Техники смотрят на его высокопревосходительство, Александра Матвеевича. Он с важным видом даёт отмашку, техник крутит винт и быстро отпрыгивает в сторону. Небольшое время на прогрев двигателя и самолёт начинает разбег. Мягко отрывается от поверхности и медленно ползёт в небеса. Публика взрывается радостными криками, а наш оркестр играет "Амурские волны".

Сделав пару кругов самолёт вдруг взмахнув крыльями переворачивается кверху колёсами. Публика вскрикивает, но самолёт, как ни в чём не бывало, переворачивается дальше и выравнивает полёт.

Когда самолёт это же проделывает во второй раз публика догадывается, что это не авария, а авиатор таким образом развлекает публику. Трибуны взрываются аплодисментами. Василий бесстрастно комментирует:

- Только что вы видели манёвр, который называется "бочка"...

Покувыркавшись так ещё пару раз, полковник Румата направляет свой аппарат на посадку.

Публика в экстазе. И когда, казалось бы её возбуждение достигает пика, следует объявление.

- Итак, первая часть нашего аэрошоу закончилась, начинается ВТОРАЯ.

Публика в недоумении, так как самолёт ещё катит по траве, и, казалось бы уже всё, конец полётам. Но техники тянут бочонок с топливом, в то время как другие, бегло осматривают самолёт на предмет неполадок.

Пока техники приводят самолёт в порядок, духовой оркестр развлекает публику маршами, а Васса, популярными лекциями. Но вот техник докладывает генералу, что самолёт готов, и вперёд, от навеса для гостей выступает... Ольга.

От былой хмурости, не осталось и следа. На лице сияющая озорная улыбка, а в руках чёрный, блестящий шлем с золотыми крыльями. Выглядит в своём полётном комбинезоне просто божественно!

Она стягивает с головы свой изящный чёрный берет, сворачивает его, суёт в карман куртки и надевает шлем. Выпрямляется и машет трибунам. Всё делается изящно, на публику. Публика взрывается аплодисментами и рёвом одобрения. Взмах Ольгиной руки в другую сторону, сопровождается вулканическим взрывом магния от фотовспышек.

Ещё чуть-чуть покрасовавшись, перед публикой, Ольга направляется к самолёту. И всё это сопровождается мелодией "Полёт Валькирии", которая льётся нескончаемым потоком из чёрных ящиков-громкоговорителей. Газетчики и не только они, тут же соображают по мелодии, к чему такое одеяние у русской авиатриссы. И к чему на её полётном шлеме такие красивенькие крылышки... Сенсация ещё одна -- готова. Что же дальше?

Дальше как и прежде взлёт и пара кругов над трибунами. Публика, было, подумала, что этим и закончится полёт "слабой дамы", но... Набрав высоту самолёт вдруг входит в пике.

Дон Румата, едва присевший в походное, раскладное кресло, встревоженно смотрит в небо, гадая что произошло и что на уме у этой егозы. Но самолёт идёт ровно. Значит всё в порядке?... Но всё возрастающее беспокойство за Ольгу заставляет его вскочить на ноги и впериться взглядом в пикирующий биплан. А скорость уже давно выше штатной.

И тут... самолёт выравнивается... задирает нос и взмывает вверх показывая на несколько мгновений свои колёса небу. Почти застывает в верхней точке...

Румата хватается за голову...

- Штопор!!!! - сквозь зубы выпаливает он.

Мы тогда не знали истинного значения этого слова, применительно к самолётам. Узнали лишь потом, с первыми смертями неудачливых авиаторов, которым не повезло сорваться в него. Тогда же о том, что происходит нечто ужасное, мы могли лишь догадываться из интонаций голоса Руматы Эсторского.

Тем не менее, катастрофы на этот раз, слава богу, не произошло. Некоторая скорость у самолёта, всё-таки осталась и на её остатках он низвергается вниз, зачерпывая плоскостями набегающий поток. Сваливания в штопор не получилось. И слава Богу! Самолёт выравнивается в нижней точке и гася скорость уходит в вираж.

Полковник Румата в это время изволит ругаться матом.

(Честно говоря, я не ожидал, что этот "немец" сможет настолько хорошо освоить русский язык. Как говорится и смех и грех, но, как оказалось, полковник овладел искусством русского сквернословия в совершенстве).

Его брат Васса ошарашено смотрит на самолёт, не зная что же сказать. Он тоже понимает, насколько близка была катастрофа.

Публика же в таком восторге, что кажется ещё немного и разнесёт трибуны в щепки. Рёв стоит оглушительный.

Наконец, комментатор пришёл в себя и стараясь держать бодрый тон заявляет в свой микрофон.

- Вы только что видели исполнение очень опасного и редкого манёвра, под названием "Мёртвая петля". До настоящего времени, он был выполнен всего два раза.

Это уж точно! Я сам видел эти оба раза. В исполнении Руматы Эсторского, но на модели номер четыре. С вдвое большей мощностью мотора, и с более совершенной конструкцией.

Публика бесится.

"Полёт Валькирии" продолжает звучать.

Румата, постепенно успокаиваясь перестаёт сквернословить. Но тут на него наседает орда газетчиков и ему приходится от них отбиваться.

А к садящемуся самолёту уже бежит толпа совершенно обезумевших зрителей. У полиции с обслуживающим персоналом внезапно прибавляется забот -- оградить от этой толпы и сам аппарат, и авиатриссу. Я тоже включаюсь в борьбу с толпой. И на время, вижу только то, что происходит непосредственно передо мной и возле меня.

На поле, на некоторое время воцаряется дикий хаос.

Василий Эсторский спешно выключает запись "Полёта Валькирии" и хватается за микрофон. Он прекрасно видит, что беснующаяся толпа представляет изрядную опасность. Те на радостях могут много чего наломать. И хорошо, если только дров...

Выкручивает громкость на максимум... И набрав в лёгкие воздух кричит.

- Стоять!!!! Всем стоять!!!

Акустический удар, получается что надо. Даже у меня, хоть я и не стоял рядом с громкоговорителями, в ушах зазвенело. Да и сурово властные ноты в голосе Василия, внушают... С брата, наверное, пример брал. Хоть и сугубо гражданский человек. Толпа резко останавливается и начинает оглядываться.

- Господа! - уже совершенно иным тоном продолжает Василий. - Пожалейте своих военных, обслуживающий персонал, Ольгу и самолёт! Они вам ещё что-нибудь покажут в воздухе другой раз... И чтобы этот другой раз был, позвольте Ольге сойти с самолёта и дайте техникам его осмотреть. Манёвр был на пределе возможностей летательного аппарата.

Толпа прониклась, тут же образовала коридор, по которому к самолёту быстро проследовали медик, его высокопревосходительство генерал Кованько, госпожа Натин с неизменной спутницей, итальянкой Паолой ди Джакомо и техники.

Когда они помогли Ольге спуститься на землю у той изрядно дрожали коленки.

- Идти сама сможешь? - участливо спросила Натин.

Ольга с готовностью закивала. Но шаг у неё всё равно был нетвёрдый. Без слов, мадемуазель Натин и её наперсница Паола стали по обе стороны и подхватили под руки. От помощи всяких прочих, а я кинулся чуть ли не в первых рядах помочь авиатриссе, они гордо и наотрез отказались.

- А от крылышек на шлеме... шлем так сильно дрожит! - вдруг заявила Ольга и нервно рассмеялась.

Натин скептически посмотрела на изящные золочёные крылышки и с серьёзным видом изрекла.

- Да... Турбулентность.

Вообще, находясь рядом с этими людьми -- с братьями Эсторскими, с "принцессой" Натин, - чуть ли не каждый день услышишь что-то новое. Как минимум слово. Как максимум целый пакет понятий, ранее никому не известный.

Тем временем, пришедший в себя Румата, видящий, что всё завершилось благополучно, "распушил хвост", стал в гордую позу перед журналистами и брякнул.

- Вам не кажется, господа, что у нас здесь ВТОРАЯ МЭРИ СЬЮ?!

Толпа акул пера дружно, "голодным" взглядом посмотрела в сторону виновницы и быстро уткнулась в блокноты. Записывать удачную реплику. Как им казалось. Впрочем, у дона Руматы реплики были редко случайными.

******

Как-то так получилось, что толпа быстро разделила авиаторов. БСльшая часть, бесилась вокруг Ольги и группы русских офицеров которые, как было ранее объявлено, тоже были авиаторами и тоже должны были летать. Не обошлось и без суфражисток. Эти мамзели, проникали везде, как вирус. И здесь, на большом авиашоу, их было даже больше, чем достаточно. Наверняка, полиция получила чёткие указания, этих дамочек не пропускать. Однако... чтобы они, да пропустили такой шанс заявить о себе и примазаться к славе русской авиатриссы? Да никогда!

С Григорием было чуть иначе. На него насела такая толпа газетчиков, что оторваться было тоже крайне проблематично. Тем более, оценив наличные силы и вообще сложившуюся ситуацию, он оставил крайне необходимые "разборы полётов" на потом. Хотя язык у него сильно чесался это сделать прямо сейчас. Пришлось отвечать на бесконечные вопросы рыцарей пера и слова. Впрочем, как бы ни давила его чуть было не состоявшаяся катастрофа, но отвечал он на вопросы очень осторожно и вдумчиво.

У Василия всё было гораздо проще. Про него как-то забыли, и он быстро собрав своё радиохозяйство проследив, что всё забрали, и транспортируют куда надо, попытался вломиться в толпу. Не тут-то было.

Пошёл, было, поругаться с полицейскими, но те тоже были все мыле и не знали за что в первую очередь хвататься. Тем не менее, присутствующие на поле генерал Кованько, офицеры как русской, так и французской армии, "организовали отход" героев дня. Так что все прибыли в гостиницу порознь.

Последним, прибежал Григорий. В ярости.

- Где эта рыжая чупакабра?!! - зарычал он с порога, злобно осматриваясь.

- Если ты имеешь в виду Ольгу, то она не рыжая. - с некоторым осуждением бросил Василий поверх газеты, которую с интересом изучал. - И вообще, насколько знаю, она у себя в номере.

Григорий развернулся на пятках и вышел в коридор. Василий выпрыгнул из кресла, отложил газету и последовал за ним. Он давно не видел брата в такой ярости.

Григорий остановился перед соседней дверью и резко выдохнув, сбрасывая с себя излишнюю злобливость, постучал в дверь. Но как только получил разрешение войти, буквально ворвался в помещение. Это было уже нетипично для сдержанного брата. Василий решил, что стоит поспешить.

Когда он вошёл в комнату, скандал был уже в разгаре.

- И если бы ты разбилась, как бы я в глаза твоей матери после этого смотрел? Что бы я ей сказал?!

Застывшее радостное выражение лица у Ольги стремительно менялось на сугубо обиженное.

- Я же тебе говорил, что в воздухе, да на этой третьей модели никакой самодеятельности! - продолжал на повышенных тонах выговаривать Григорий. - Ты хоть понимаешь, что тебе просто дико повезло?! На последних даже не метрах... сантиметрах в секунду самолёт сохранил управляемость и не свалился в штопор. Ты умеешь выходить из штопора?!!

Ольга, уже готовая разреветься, мелко замотала головой.

- Да даже если бы и умела... У тебя элементарно высоты бы не хватило!

Рядом из кресла как кобра надуваясь яростью стала подниматься Натин чтобы остановить разбушевавшегося Григория. Ольга уже откровенно плакала. Василий понял, что братец явно переборщил.

- Короче... - уже совершенно иным тоном и тихо заговорил Григорий. - На месяц отстраняешься от полётов.

- Но... - попыталась что-то вставить Ольга.

- НА ДВА МЕСЯЦА!!! - вдруг снова взорвался Григорий. - Пока не поймёшь что такое дисциплина! Мне мёртвые пилоты не нужны!

С этими словами Григорий резко развернулся и направился к выходу. Молча обогнул растерянного Василия и скрылся за дверью.

Натин, уже поднявшись в полный рост хмуро посмотрела на всё ещё стоящего как столб Василия. Тот только и нашёлся что развести руками. После смущённо пробормотал.

- Я тоже очень сильно испугался за Ольгу... Всё было действительно очень страшно.

Натин бросила взгляд на уже совершенно раскисшую Ольгу и незаметно дала Василию жест удалиться. Василий тяжко вздохнул, поклонился, извинился и тоже покинул помещение.

Некоторое время было слышно только горькие всхлипывание до глубины души обиженной Ольги.

Натин, поколебавшись, подошла к ней и обняла за плечи.

- Я... Я же для него старалась! Я хотела как лучше! - сквозь всхлипывания сказала Ольга. - Я... хотела быть как Мэри!...

- Он беспокоится о тебе, Ольга! - тихо сказала Натин. - Он сильно испугался тогда, что ты можешь разбиться.

- Да?...

- Да!

Потихонечку всхлипы начали стихать. Ольга уже не размазывала слёзы по щекам, а полезла за платком. Это был хороший признак.

- А если ты хочешь быть как Мэри... ты будешь как Мэри. - Учись у неё. - также тихо добавила Натин. - помнишь, как она, чтобы избегнуть бед всё просчитывала? Делай также. И ты будешь. Я верю!

******

- Скверно получилось! - мрачно буркнул Василий, заходя в номер.

- А было бы лучше, если бы она убилась? - крайне ядовито заметил Григорий.

- Я не об этом...

- А о чём?!!

- Она хотела, как лучше. Старалась. А получилось, что чуть всё не испортила.

- Своей смертью, чуть не испортила! - сказал Григорий как выплюнул.

Затем, после тягостного молчания, добавил.

- Надо бы всем нашим авиаторам, пилотам внушить... что если до сих пор у нас не было катастроф, то это не повод для благодушия. Приеду в Питер... Всем хвосты накручу! И... парашюты нужны...

- Будут! - с готовностью отозвался Василий.

- ...Но на такой высоте, каковой Ольга кульбит откаблучила... Парашют не поможет. Не успеет выпрыгнуть.

Снова повисло тягостное молчание. Каждый сознавал, что сегодня, беда их обошла стороной. Но была СЛИШКОМ близка. Наконец не выдержал Василий.

- Жлобизм всё это, братец! Все эти аэрошоу... И всё, что мы тут делаем на публику. - сказал он.

- Да я сам понимаю, что жлобизм... - мрачно ответил Григорий, - Но это же... Что-то типа мести этому миру, что нас поймал и не выпускает.

Сказано было хоть и мрачным тоном, но видно Григория таки отпустило. Он хоть и злился ещё на Ольгу, грубо нарушившую его инструкции и указания, но всё же...

- Лучшая месть будет его переделать по-своему. - грустно заметил брат.

- А этот жлобизм и есть... в некотором смысле переделка.

Василий усмехнулся.

- В каком это смысле "переделка"?

- А в прямом! - постепенно распалялся Григорий. - Мы тут накачиваем своё ЧСВ, создаём вокруг себя ореол таинственности чуть ли не мистической. И ожидание чего-то эдакого. Одни будут бояться, другие верить, и все будут ожидать, что мы сделаем нечто... Невозможное. И вот ради этого права делать невозможное, и чтобы никто не цеплялся... Ты тогда правильно заметил -- стоит стараться. А то, что после кто-то... Или мы сами... назовут наше поведение жлобизмом... да и...

Григорий витиевато выругался.

******

Дня два Ольга ходила надувшись, с красными глазами. Пряталась почти ото всех. Особенно от чужих.

Но настал день, и утро, когда в их номер аккуратно, но настойчиво постучали. Натин уже научилась различать братьев по тому, как каждый стучит. Так что и на этот раз она оказалась права.

- Василий пришёл. Новости принёс. - сказала она за секунду перед тем, как дверь открылась.

Василий действительно выглядел сияющим и с большой папкой под мышкой. Весь его вид говорил, что что-то его очень сильно развеселило и он спешил поделиться этим со всеми.

Он, затворил дверь, и под заинтересованными взглядами дам прошёл к столу.

- Тут один художник постарался... - таинственно сказал он, укладывая папку на стол.

- А что он там "постарался"? - чуть делано спросила Натин, чтобы заинтересовать всё ещё пребывающую в скверном расположении духа Ольгу. Но это было излишне.

- Да нарисовал нашу Ольгу. В виде натуральной валькирии. - с каким-то особым предвкушением ответил Василий открывая папку.

Первой увидела картинку Натин. Глаза у неё мгновенно округлились и она весело рассмеялась.

- Какая очаровашка!!!

Восклицание принцессы подбросило и Ольгу, и Паолу, до этого пребывающие в состоянии лёгкой заинтересованности. Они кинулись чуть ли не на перегонки к столу, где Василий уже разложил эскизы.

Внимание сразу же привлекал один, который Василий положил отдельно. Видно итоговый.

На картине была изображена действительно Ольга. Лицо точно соответствовало. Только пропорции тела чуть-чуть изменены в сторону подростковости. От этого она ещё больше была похожа на девочку лет четырнадцати.

За основу был взят её вид на поле перед знаменитым полётом. Но ни голых коленок, ни голых локтей, каковые часто, "для красоты" лепили некоторые художники. Всё закрыто какой-то чёрной, чешуйчатой материей. Видно он так представил полётный комбинезон, который был на Ольге во время полёта. Только слегка дофантазировал до стилизованной воронёной кольчуги. На ногах -- сапоги, отливающие золотом и... с крылышками на ВЫСОКИХ каблуках (вероятно художник торчал свысоких каблучков у дам). На поясе, что-то типа полуплатья. Но скорее всего набедренная повязка в виде декоративного платья.

На на предплечьях тоже какие-то доспехи, отливающие золотом. В руках копьё и щит, за спиной развеваются на ветру красно-золотой плащ и огромная грива золотых волос.

Шлем был почти тот же, что и во время полёта. Правда слегка стилизованный под доспехи валькирии.

То есть получилось что-то типа вот этого:

Дубль с меньшим размером []

В номер опять постучали.

- Румата... - тут же определила Натин.

На пороге стоял действительно Румата-Григорий. С улыбкой до ушей и предвкушением чего-то очень анекдотического.

- Мне тут донесли, - начал он с порога, - что тут как бы нас всех изобразили.

- Положим, не всех, - отозвался Василий, - но обещали.

Григорий прошёл к столу и оглядел разложенные листы.

- А что вас не нарисовал? - спросил с намёком Григорий у Натин. - тоже в виде валькирий. Или вы не? Или этому балбесу надо внушить?

- Мы тут все в какой-то мере валькирии. - философски заметила Натин.

- А мы тогда кто? - мгновенно заинтересовался Григорий.

Натин игриво прищурилась и ткнула его пальцем в грудь.

- Локи! Твои шуточки, как раз под стать этому богу. Часто очень злые... Для врагов.

- А ты... - тут она слегка смутилась обернувшись к Василию. - Ты больше Прометей, чем кто-то из свиты Тора.

- Вот нас и сосчитали! - беззвучно рассмеялся Григорий созерцая несколько удивлённую физиономию брата.

******

Последнее время пребывания в Париже, братьев всё более стали донимать различные оккультные общества: месмеристы, спириты и прочая публика помешанная на таинственном.

Они быстро смекнули, что если как конфетка, как слоны, присутствуют на их сборище братья, то от публики отбоя не будет. Уже по валу приглашений Григорий понял, что та волна, что он поднял -- как книгами, так и полётами -- скоро может захлестнуть с головой. И, что самое пикантное, отказаться было часто изрядно сложно.

Примерно так же было и с дамами.

Менее всех были "загружены" приглашениями офицеры Воздухоплавательного парка. Всякая официальная муть присутствовала. Но больше для генерала Кованько, нежели для всех остальных. Эти самые "остальные", впрочем, не страдали от избытка внимания и вообще не страдали -- они с превеликим удовольствием гуляли по Парижу.

Оставалось лишь завидовать такому.

Более комично обстояло дело с круговертью вокруг "валькирии" - Ольги Смирновой.

Сначала её запомнили как некое солнечное создание, с наивным взором и с ясной улыбкой. После памятного полёта, она хранила ледяное молчание и больше соответствовала образу той самой чью роль на неё взгромоздили. Гордая, мрачная, холодная.

Впрочем, общая атмосфера сенсаций и шумихи сделала своё дело. Теперь Ольга отбивалась от разных ухажёров, разной степени богатства, а также шизоидности. Успела отказаться от множества предложений руки и сердца, чем заработала уважение у одних, и недоумение у других. Особенно, когда всплыла история с отказом какому-то романтичному отроку "толстого" и богатого графского рода.

Натин, наблюдая за суетой вокруг них и, особенно, вокруг Ольги, сначала с некоторой опаской относилась ко всем ухажёрам. Но потом, поняв, в какую сторону Ольга неровно дышит, и что у всех прочих элементарно нет шансов, просто веселилась. А когда обнаружила в своей протеже -- Паоле, - не только благодарную слушательницу, но и весьма остроумную собеседницу, смотрела на всё как на непрекращающийся бесплатный цирк с толпой клоунов.

Иного мнения был Григорий.

Ему вся та возня была не так важна как чуть не случившаяся катастрофа. Поэтому, улучшив момент, он решил завершить затянувшийся "скандал" в их тёплой компании.

Как и предполагалось, как только речь зашла о недавнем конфузе (как считала Ольга), виновница тут же надулась.

Да, она осознала то, что чуть было не угробилась. И аргумент насчёт матери она тоже восприняла довольно близко к сердцу. Но...

- Есть ещё одна причина... - уперев в Ольгу свой колючий взор, начал Григорий, от чего та ещё больше съёжилась. - Ты сейчас стала Первой. Именно так -- с большой буквы Первой. А это значит, что на тебя налагаются дополнительные обязанности. И главная из них -- не делать глупости. Ведь если ты сейчас по глупости убьёшься, злые языки тут же скажут: "Ей просто везло. С самого начала. А на самом деле она была дурой. Что показывает её гибель. И все, кто за ней идут неизбежно повторят её судьбу. Рано или поздно. Ведь дуры. Доказано судьбой первой же". И не только в злых языках дело. Неизбежно, глядя на глупости, тобой совершённые, вылезет бесчисленное количество уже реальных дураков и дур, которые возомнят себя великими и везучими. И, что самое поганое, будут пытаться превзойти во что бы то ни стало. Тебя. Но и брать пример будут с тебя. А значит, повторять твои глупости. К чему это приведёт -- очевидно. Будет очень много бессмысленных и глупых смертей. Которых при ином раскладе можно было бы избежать.

Уже с самого начала монолога Григория, как только до Ольги начал доходить смысл, её лицо становилось всё более и более удивлённым. Было хорошо видно, что о таком она даже и близко не задумывалась. Особенно тот факт, что она действительно ПЕРВАЯ.

Первая женщина-пилот. Или как её величала парижская пресса - "авиатрисса". По мере того, как до неё доходил смысл сказанного, она всё больше втягивала голову в плечи. А в глазах зажигался страх. Страх и удивление. И осознание истинного своего положения.

Она с надеждой покосилась на Натин, ища у неё поддержки или, как минимум, следа чего-то напоминающего розыгрыш. Но встретилась с очень серьёзным взглядом.

Натин еле заметно кивнула, как бы подтверждая сказанное "господином Руматой". От этого ей ещё больше стало неуютно.

Ольга посмотрела на Паолу.

Паола же пребывала в своей обычной последнее время, ипостаси "крайне любопытной Варвары". Она аж светилась любопытством и предвкушением.

Только Василий смотрел то на Григория, то на Ольгу и с тревогой, и с сожалением. То, что на такую юную студентку как Ольга, внезапно свалилась такая слава и ответственность, он находил несколько несправедливым. И жалел её. Но, вместе с тем, находил слова брата очень своевременными.

Последующие дни Ольга ходила уже больше не мрачная как "та самая валькирия", а грустная и обиженная на весь свет. А на даже случайных ухажёров, огрызалась настолько резко, что уже через пару дней вокруг них образовался целый круг страха.

Никто из посторонних не понимал, чего это произошло с ранее таким ясновзорным ангелочком и чего это она превратилась в такую злюку. Газетчики тоже обратили на это своё внимание, но тут же связали с "некоторыми неполадками в летательном аппарате", что "внезапно обнаружились" после того, достопамятного полёта.

Кстати поломки действительно были. Мелкие. Но от полётов, во избежание серьёзных отказов двигателя и поломок самой конструкции самолёта, решили временно отказаться, пока не прибудет замена попорченных деталей.

******

Всемирная энциклопедия год 2015

Статья: Высший пилотаж(фигуры).

Глава: История.

"Мёртвая петля", "Петля Хельги", "Вираж Валькирии".

Впервые выполнен Руматой Эсторским на самолёте "модель N4" 16 марта 1900 года. Исполнению этого манёвра предшествовал длительный этап расчётов возможности данного манёвра и испытательные полёты на этой модели. Промежуточным считается манёвр "полупетля Руматы" или "подъём с переворотом" исторически выполненный ранее.

В Российской авиационной практике, манёвр получил своё название "мёртвая петля". Однако, в зарубежье, данный манёвр больше известен как "Петля Хельги" или "Вираж Валькирии". Название манёвр получил благодаря первой женщине-пилоту Ольге Владимировне Смирновой, выполнившей этот манёвр на показе под Парижем в рамках Всемирной Выставки 22 апреля 1900 года.

Вероятно, само название родилось из театрализованного представления перед тем историческим полётом, когда Ольге Смирновой был вручён полётный шлем, выполненный в виде "шлема валькирии". Это обстоятельство сыграло роль в дальнейшем - в искажении имени авиатриссы в назывании манёвра(стилизации под норманнское звучание), и в получении им имени "Вираж Валькирии".

Длительное время, никто кроме русских авиаторов повторить данный манёвр не мог, в виду несовершенства конструкции используемых самолётов. Первые попытки повторить привели к гибели двух пилотов - в Англии и Франции. Повторен удачно в октябре 1901 года Куртом Зайделем, на самолёте германского производства, на авиашоу под Берлином.

******

Пока Григорий с Александром Матвеевичем Кованько "строили" своих пилотов, и суетились вокруг самолёта, у Василия была другая, не менее серьёзная головная боль.

В Париже собралась очень представительная компания финансовых воротил, владельцев заводов и инженеров почти со всего мира. Стоило это обстоятельство использовать по-полной.

Василий чётко отдавал себе отчёт в том, что все его контакты и контракты будут тщательно отслежены, записаны и проверены. Разведками держав. В том числе и Российской контрразведкой. Но... Уже то, что Великие Князья были в курсе их договоров с бурами, и были заинтересованы в авантюре братьев в Южной Африке, сильно "извиняло" его перед дотошными наблюдателями родной державы. Но вот наблюдатели остальных, часто терялись... От изобилия и противоречивости поступающей информации.

То, что братья имели плотные контакты с эмиссарами Парагвая, стало им довольно быстро известно. Тем более, что какой-то хмырь из французской разведки, тихо продал англичанам, подробную информацию о встречах братьев с парагвайцами. И то, что братья разговаривали с парагвайцами на языке индейцев, также стало известно как французской, так и английской разведкам.

Если французы это приняли к сведению, отпустив между собой пару шуток по этому поводу, то англичане встревожились. Не так, чтобы очень, но...

Они уже очень хорошо впёрлись на южноамериканский континент. Создали там себе торговый плацдарм, из местных богатеев, которые спешили обзавестись шиком.

Покупали всё, что только можно. Часто даже плитку для тротуаров, заказывали в Англии.

И всё это на фоне "грозных заявлений" САСШ, которым такая прыть и наглость со стороны англичан была как серпом по... Ибо грубо нарушалась "Доктрина Монро".

Собственно просчитать последствия контактов было довольно просто. И если вдруг, братья обнаружили такие знания местных реалий, да ещё языка, то... может они действительно парагвайцы?!! И то, что сейчас они делают, всё направлено на возрождение и Парагвая, и некую хитрую игру по завоеванию независимости стран Южной Америки?

Кстати говоря, Южная Америка ещё со времён Симона Боливара проявляла жгучее желание обзавестись наконец, полной независимостью от "Европ", и им это где-то как-то, но чуть не удалось. Война за независимость, которую возглавил в своё время Боливар, даже объединила несколько стран. Правда, союз распался, но это не гарантировало в дальнейшем повторения подобных неприятностей. На более серьёзном уровне и с более серьёзными последствиями.

Посчитав данные контакты и копошение началом очередного раунда таких завоеваний независимости, англичане усилили наблюдение. За всем, что творится вокруг Эсторских.

Ничего правда, не предпринимая, так как ничего серьёзного и угрожающего, пока и на горизонте с их стороны не видно было.

Однако...

Памятуя доклады эмиссаров из Петербурга они терялись в догадках: так "братья Эсторские" англичане?! Или так ловко маскирующиеся ПАРАГВАЙЦЫ?!!!

А деятельность Василия с этой стороны, в глазах англичан выглядела изрядно странной.

Для начала, из косвенных данных стало ясно, что Эсторские заключили некий контракт или договор с парагвайцами: Василий отказался поставлять роганивар и антипест, всем прочим заказчикам, свыше определённого лимита. И этот лимит был намного ниже того, что уже могла произвести фармакологическая фабрика со странным названием "Росбиофарм". Причём, об объёмах поставок лекарств на российском рынке, разведки хорошо были осведомлены. Так как эти медикаменты практически сразу перекочевали в разряд стратегических товаров. Как вооружения. Как боеприпасы.

А дальнейшие переговоры сами по себе были любопытными.

Например, разговор с германским промышленником, который удалось подслушать.

- Что пожелаете? - с некоим даже излишним энтузиазмом спросил промышленник у Василия.

( если бы англичане были в курсе переговоров по Намибии -- они бы не удивлялись тому, что германское правительство накрутило своих предпринимателей на очень большое внимание и максимальное благоприятствование братьям).

- 2,4,6 тринитротолуол. - последовал ответ Василия. Причём, все, кто слышал диалог, тут же сообразили, что конкретно Василий, тут очень даже хорошо соображает в химии и соображает что именно ему нужно. Ибо названа была вполне конкретная формула одной из разновидностей тринитротолуола. Именно 2,4,6. Что также о многом говорило.

Впрочем, говорило химикам. Но разведки не были в курсе, что перед тем, как "заинтересоваться", Василий навёл тщательные справки. И оказалось, что Германия сего "химиката" "как бы" не производит.

Но он знал, что уже должна производить.

Поэтому, когда ещё в Германии на переговорах по вооружениям, речь зашла о намибийских месторождениях, он, как бы между прочим, мягко поинтересовался, не интересует ли Германию, также информация о перспективной взрывчатке. Протолкнул он это, под соусом "альтернативы" месторождениям, которые надо было ещё найти геологам.

Расчёт был прост:

Во-первых, они этот тринитротолуол уже производят, и скоро начнут начинять им свои снаряды.

Во-вторых, никто кроме них этого не знает.

В-третьих, если продемонстрировать им и технологию, и применение, то, доверия к информации о месторождениях также прибавится.

Германцы сделали вид, что не знают ни о каком "тринитротолуоле" и его замечательных применениях. Но попросили неделю на консультации.

За это время, они "проконсультировались". "Выяснили", что тринитротолуол уже производится, и слопали инфу о месторождениях. Не подавившись.

А когда Василий закинул пожелание о покупке "некоего количества этого вещества", то они были к нему готовы. Так что предприниматель, присутствующий на выставке, уже был готов ко всему. В том числе и к предполагаемым объёмам заказа.

- В каком количестве? - почти подпрыгивая поинтересовался он, так как знал, что если со стороны этих странных "летунов" пошёл такой разговор, то считай контракт уже заключён. Да ещё на выгодных условиях.

- Десять тонн... - чуть задумавшись и просчитав что-то в уме, ответил Василий, и тут же поспешно пояснил. - Для горнорудных работ.

- Могу посоветовать Вам хорошие взрыватели! - тут же с энтузиазмом заявил предприниматель, понимая, что если так дело пошло, то стоит и ещё умаслить выгоднейшего покупателя. - Их производит...

- Спасибо! У нас есть свои. - с улыбкой отказался Василий. - И, извините, но они значительно лучше. - пояснил он, чтобы пресечь дальнейшие расхваливания товара.

И, кстати, да. Те, что Василий заказал на других заводах, были значительно лучше и выполнялись по чертежам Василия, а не каким-либо ещё. В том числе, контактные, электрические, всякие. Вот этого, английская разведка не смогла выяснить. Да оно и ясно -- братья не были теми, за кем был приказ смотреть в оба и "рыть землю до дна". А на всё -- ни людей, ни сил как всегда не хватало.

Оставалось лишь гадать: зачем братьям понадобился этот странный "тол", да ещё в таком кошмарном количестве? Ведь есть вполне "добропорядочный" динамит, производящийся Нобелем. Кстати говоря, а что это такое этот "тол"? В этом "толе" есть нечто, что отличает его от динамита?

Разведки этого не знали. И проявили к этому слабый интерес. Из-за незнания.

Собственно да, есть серьёзное отличие у этой взрывчатки.

С тринитротолуолом не нужно соблюдать таких великих предосторожностей в обращении как с динамитом. В этом тол неизмеримо более безопасен. Но он же и значительно дороже! Этому уже удивлялись сами германцы. Впрочем для них не только это было странно.

И все разведки гадали: какие именно работы они собираются вести в корпорации, где производятся медикаменты, и напильники?!! Или эти балбесы великовозрастные, решили к своей и так уже пёстрой корпорации прибавить некие геологические изыскания?

Собственно, почему бы и нет?

Весьма борзые западные предприниматели (а братья английской разведкой как раз таковыми и воспринимались), впёрлись на рынок где "конь не валялся", да ещё и море возможностей по приложению сил и средств... Чего бы им не вложить свои денежки, - если у них этого добра немерено, - ещё и в горнорудное дело? Что мешает?

Ничто не мешает, но разведку никак не трогает. Ибо не её профиль, а тех предпринимателей, банкиров и прочих толстосумов, которым они могут перейти дорогу.

Вот если с их стороны заказ поступит... Тогда и будет шевеление. Но не ранее. Да и то не факт. Людей-то, как всегда мало. Особенно толковых.

Тем не менее, ещё один "странный" контракт английская разведка отследила.

В Париж приехал инженер немецкой фирмы Deutsche Waffen und Munitionsfabriken Георг Люгер. Причём, как оказалось, с весьма широкими полномочиями.

Из тех деталей переговоров, что стали известны англичанам, Васса Эсторский заключил не только контракт на поставку некоего количества нового пистолета системы Люгера-Борхардта, но также переделки его под больший калибр, и новый патрон. Причём документацию на патрон Васса предоставил сам.

Таким образом, в заказ на поставку входил не только сам пистолет, но и просто немыслимое количество патронов 9х19 к нему. Вполне можно было бы забить доверху этими патронами немаленький грузовой пароход.

Зачем нужно было их столько, разведка терялась в догадках. Также терялась в догадках зачем время поставки было отодвинуто на 1902 год да ещё без указания кому и куда. Единственно что было ясно, - оплачивал поставки именно Васса Эсторский.

Причём опять все следы вели в сторону... Парагвая.

И что они там "забыли"? Или это всё милитаристские устремления парагвайцев?

Учитывая то, что даже спустя полвека после войны Парагвай так и не поднялся до былой мощи, не восстановил население, все эти угрозы представлялись несущественными. Оставался лишь один "вариант": через парагвайцев действует некая иная сила, возжелавшая учинить войну на южноамериканском континенте. Отсюда получалось, что это либо Бразилия, либо Аргентина, либо... кто-то из бывших в союзе стран, объединённых некогда Симоном Боливаром. И, скорее всего, Боливия.

Вот в эту-то сторону и начали смотреть разведки Великобритании. А братья в этом раскладе, получалось, лишь поставщики лекарств и посредники. Вполне респектабельные такие, предприниматели, которых некто использует втёмную.

За последнюю версию говорило то, что братья действовали почти что в открытую, не особо скрываясь. А подобная наглость нехарактерна для людей, плетущих что-то тайное.

Братья об этих размышлизмах разведок, не знали. Впрочем, у них были свои расклады и цели.

Парагвай был для них "далеко и не скоро". А вот всякие прочие войны, в том числе и уже идущая Англо-Бурская -- как раз "рядом".

-- Ошибка резидента

Появление братьев Эсторских в Амьене было обставлено ими с максимальной помпой.

Во-первых, сам "виновник торжества" был заранее оповещён об их прибытии, причём с указанием куда смотреть. А смотреть в небо.

Во-вторых, братья, прихватив с собой мотодельтаплан, использовали его по-полной. Основное количество гостей, двигалось в это время в фиакрах, в то время как над ними в небе, нарезал круги Василий. Пугая ворон, заставляя жителей городка высыпать на улицы и задирать головы к небу.

Он, ясное дело, не летел от Парижа. Хотя, такие идеи "витали в воздухе". Но решили не рисковать машиной. Ведь уже раз двигатель заглох в самое неподходящее время -- во время полёта у Эйфелевой башни.

Заранее зная, где находится дом Мэтра, он пролетев над городом, стал нарезать круги над хорошо приметным домом, с башенками во внутреннем дворе. Во дворе обнаружилась группа людей, радостно и приветственно размахивавшая руками. Была видна прислуга, и ещё некий седовласый дед опирающийся на трость и размахивающий своим котелком. Посчитав, что это и есть Мэтр, ещё пару раз пролетел над крышами, специально нацелив на группу людей свою видеокамеру.

Видеокамеру, не мудрствуя лукаво, решили по старому и устоявшемуся опыту укрепить на шлеме. Так что Василию стоило только повернуть голову в нужном направлении, чтобы в кадр попало то, что он видит сквозь укреплённую также на шлеме, импровизированную рамку видоискателя.

Сделав несколько кругов над домом, Василий повернул в сторону реки и пролетев некоторое время над ней, сделал панорамные виды города сверху. Вся эта потеха была специально предназначена для того, чтобы мэтру показать мир сверху. С высоты птичьего полёта. Но не так, как видит это человек, плывущий по воле ветра на воздушном шаре, а как настоящая птица, неподвластная произволу ветров.

Это уже было существенно. Верн наверняка хотя бы раз, но поднимался в небо на воздушном шаре. А вот так - ни разу.

Да ещё демонстрация цветного кино, для него будет также достаточно интересна. Наверняка куда-нибудь в своём произведении вставит впечатления от этого.

После Василий развернулся и проследовал к той дороге, по которой сейчас двигался кортеж фиакров с гостями. Тщательно прицелившись в хвост процессии, он сел прямо на дорогу, распугав при этом немногочисленных прохожих.

Встреча была изрядно бурной.

Верну было очень приятно наконец увидеть тех, кому был обязан и здоровьем, и новым вдохновением.

Братья оказались такими, как он их себе и представлял. Два высоких и крепких месье, по сравнению со средним европейским типажом. Один -- по выправке и повадкам, явно бывший военный. Второй... мало от него отличающийся внешне, но по повадкам исследователь. Из тех, кто идёт первым. И... что особо порадовало, из таких, которые до боли были похожи на первооткрывателей, авантюристов типа его же самого. На тех, кого он любил сам выписывать как главных героев. Явно не типичный кабинетный учёный.

Их лица, были давно известны мэтру. Благо последнее время в газетах было много фото. Да и описаний их эксцентричных поступков. Внешний вид и поведение ещё более убедили его, что "Бриллиантовый заложник" писан ими явно с себя. И почти наверняка описано то, что было в реальности. Не без приукрашиваний, конечно... Сам этим страдал.

Тем не менее, он не ожидал, что братья приедут не одни, а в сопровождении весьма примечательной компании. Хоть и заранее было это объявлено, но приехавшие тоже были приятным сюрпризом.

Первый, кто был представлен ему после братьев, это молодой человек, с аккуратной бородкой и горящим взором неофита. Звать Александер. Оказалось что врач, да ещё из тех, кто, привил на себя чуму и вылечился с помощью антипеста для того, чтобы показать его действенность. Пожимая руку этому мужественному человеку Верн постарался хорошо запомнить и его черты, и мельчайшие повадки. Пригодится. Ведь такой типаж!

Мэтр мысленно поставил себе в план, как-нибудь отдельно поговорить с этим замечательным человеком. Братья были, конечно, на первом плане, но и этот молодой человек тоже вызывал жгучий интерес.

После подошла троица дам. Одну он узнал сразу. По фотографиям, которыми пестрели последние газеты -- авиатрисса выполнившая недавно совершенно немыслимый манёвр в воздухе, на русском самолёте. Лицо её, в отличие от фотографий в газетах, было грустное. Как будто её что-то давно и сильно расстроило, а она до сих пор ещё не успокоилась. Но выделялась среди этой троицы не она.

Одетая в чисто европейское платье дама, тем не менее, органичней бы выглядела в чём-то восточном. Да и на лицо видно было, что она откуда-то оттуда. Из восточных стран. Однако... С точностью определить из каких она, не представлялось возможным. Что было совершенно ясно -- в осанке, и как держалась, - дама явно не из простых. Безмятежно спокойное, смуглое лицо со слегка раскосыми глазами, но осанка, и, особенно, взгляд выдавали человека привыкшего повелевать. И имя, тоже было явно не европейское.

С ней же была итальянка. Как фаворитка при... Имя же у неё -- типично итальянское. Не сказать, что что-то необыкновенное, но держалась та тоже с большим достоинством.

Когда представления были закончены, мэтр оглядел компанию целиком. Буквально все и каждый по отдельности просились на страницы книг. И Верн даже видел каких. Впрочем... что-то подсказывало, ему, что сия встреча и вечер грозят раскрытием "мировых тайн". Не только замечательными наблюдениями за яркими личностями.

Да, вокруг мэтра всегда ошивалось много шарлатанов и мошенников. И эта компания вполне могла за них сойти. Ибо была на них похожа. Тем не менее, своей деятельностью братья уже доказали что и близко не относятся к сей, совершенно не почтенной, когорте людей. А раз так, то и те, кто был рядом с ним таковыми быть не могли. Слишком уж серьёзные дела уже смогли провернуть. За очень короткое время. А это означало, что чутьё у у братьев на правду и фальшь -- отменное. Или знание...

Собственно гости были ожидаемы, и с их размещением никаких проблем не возникло. Некоторые проблемы представил летательный аппарат братьев, который хоть и в сложенном виде, занимал много места. Тем не менее и его тоже пристроили. Правда, после того, как мэтр тщательно его не осмотрел. Даже понюхал. Что он там искал за запахом масла и бензина -- горних высей, ветра странствий -- но остался весьма доволен.

******

Верн часто исподтишка наблюдал за гостями. Особенно новыми. Всегда что-то открывалось сразу. Любопытного. Ведь что бы ни говорили про писателей, пишущих "фантазии", но главное в произведении не "железо", а люди. Их взаимоотношения.

Так и здесь в этой компании было заметно, что они давно знают друг друга и некие интрижки среди них уже давно гуляют. Это было видно по отдельным жестам, мимике, бросаемым взглядам.

Первой, "засветилась" Натин. Они как раз шли к дому, когда она легонько пихнула в бок свою "фаворитку" и быстро, мгновенным жестом на уровне пояса указала ей пальцем в сторону Александера. Тот в это время шёл глубоко задумавшись о чём-то своём. Паола глянула на патронессу, потом на Александера, покраснела. Тогда Натин уже взглядом кивнула в сторону Александера и хитро ухмыльнулась. Причём взгляд был как приказ. Паола взяла себя в руки и "пошла в атаку".

Подкатилась к Александеру и тут же завела какой-то отвлечённый разговор, которому тот явно обрадовался. Натин, удовлетворённо кивнула и тут же переключилась на Элен. Глянула на Румату, но почему-то тут же сдала назад.

По взглядам, кидаемым Элен на Румату, писатель понял, что не так давно между этими людьми был какой-то неприятный разговор или размолвка. И Натин тут решила выступить примирителем. Но оценила момент как неблагоприятный, временно отступилась. Однако тут же "приступила" к Вассе, заведя оживлённый разговор с ним, на каком-то странном и незнакомом языке.

Можно ли было сделать из этого вывод, что Александер тайно влюблён в Паолу? Или наоборот? Собственно на это было похоже. Элен явно в каких-то серьёзных отношениях с Руматой, а вот Натин совсем уж конкретно "положила глаз" на Вассу.

"Интересно, - подумал Верн, - и давно у них эти отношения?".

Верн уже общался с русскими. И давно знал, что эта нация довольно своеобразна. Имеет и свой колорит, и весьма необычную, с точки зрения европейца, культуру. Но что было совершенно ясно, из всех здесь присутствующих, чисто русской можно было назвать только Элен. Авиатриссу. Паола была, и по повадкам, и по акценту, - чистокровная итальянка. За это говорила даже её фамилия: ди Джакомо.

А вот братья?

Братья были похожи на русских. Тех, с кем когда-то ему приходилось общаться. Но только похожи.

Не было в них многого того, что характерно для дворянского сословия Российской империи. Но и от учёного люда, которых он знал, тоже мало что было.

Также они были похожи на европейцев. Но только внешне.

То, как они себя вели, как держались -- было изрядно иным. Это не денди, с их кучей заморочек, и идиотских табу. Или парижских мальчиков из буржуа, вырвавшихся из-под отцовской опеки и куролесящих напропалую. Было видно, что табу "от денди" у них нет. И идиотизма парижских вертопрахов, которую часто как обезьяны, копировали выходцы из других стран, тоже нет. Но явственно чувствовалось, что есть своя культура поведения. Она сквозит за жестами и телодвижениями. Иная. Что интриговало. Да и те сведения, что он уже почерпнул из писем Руматы, это было нечто.

Совсем отдельно стояла в этих оценках Натин Юсейхиме.

Обликом -- чисто восточная красавица. Но не такая, какие когда-то ему встречались. В ней чувствовалась привычка повелевать... И ум. Но, не такая привычка повелевать, как часто бывает у истеричных баронесс и графинь. А тихая. Такая, когда слушаются любого слова. Причём эти слова выдаются редко. Когда управление идёт не через чувство, а через разум. И едва заметно для окружающих.

"И если она ещё и интриганка... То такую стоило бы опасаться. - подумал Верн, - Китайская принцесса? Говорят, там интриги и страсти кипят такие, что совсем жуть".

Верн пригляделся к Натин.

"Нет. И даже не таи. И не Бирма. Рост намного выше, чем средний среди тех народов. Телосложение не субтильное. Руки сильные, и двигается как кошка. Да ещё ступни явно нормального размера. Не изуродованы колодками(9) А ведь даже для принцесс тех народов, эти "параметры" обязательны".

Натин заметила, что за ней наблюдают. Хитро улыбнулась и так же внимательно пригляделась к Верну. Тому только и оставалось, сделать вид, что просто любуется и в ответ улыбаться.

Торжественный обед, посвящённый встрече гостей плавно перешёл в дружескую беседу.

Верн даже во время этого застолья с жадным интересом продолжал приглядываться ко всей компании, подмечая всё больше и больше черт, которые так или иначе характеризовали каждого. Он даже попытался разговорить Натин, чтобы поподробнее узнать кто она и откуда. Но та вежливо и весьма ловко уклонилась от ответов. Причём как-то даже невзначай, переключив его внимание на братьев.

Оценив такую ловкость в ведении беседы, Верн, внутренне усмехаясь, не стал настаивать.

Элен таки рассталась со своей печалью и теперь с жадным любопытством внимала всему, о чём шёл разговор. Паола, - шёпоту своей патронессы, время от времени кивая. Александер -- тот сейчас больше всего был похож на провинциала. Писатель уже как-то привык к обожанию публики и к вот таким взглядам восхищения -- с круглыми глазами. Но всё равно даже из уважения к братьям... Это несколько раздражало.

Может со временем это пройдёт... Но когда?

Тем временем, наступил такой момент, когда братья, как-то по особому переглянувшись на что-то решились. Видно готовились к этому заранее. К этому разговору. И тут как раз решили, что подходящий момент и ситуация.

Александера уже первые фразы, брошенные Вассой Эсторским мгновенно выбили из его состояния "Я Рядом С Великим", на сильное удивление и жадное внимание. Видно с ним ничего не согласовывали и не предупреждали, что будет так.

- Нам требуется Ваша помощь. - как бы извиняясь начал Васса. - Так получилось, что у нас есть большие ресурсы, возможности и, что самое главное, Знания. Мы хотим подхлестнуть прогресс человечества. Новыми технологиями.

Васса выразительно посмотрел на Верна, посмотрел на остальных и продолжил.

- Но с этими технологиями, в мир придут и новые угрозы. Первый звонок уже был - с эболой. Новые знания как лекарство -- их можно применить и во благо, а можно и на войну. Как яд - зависит от дозы и в чьих руках находится. Неизбежно появление таких технологий, которые дадут в руки милитаристам оружие огромной разрушительной силы. Мы их описали в...

Василий красноречиво ткнул в сторону книги, лежащей на гостевом столике. Верн благожелательно кивнул.

- А это уже угроза существованию человечества. А так как остановить прогресс невозможно, торможение его приведёт также к лишним смертям, то... нужна идеология Гуманизма. Не та, что есть сейчас, а более серьёзная. Такая привлекательная, чтобы от неё нельзя было отказаться. Вы - писатель-гуманист. Общепризнанный. Поэтому, мы хотим попросить Вас, продолжать писать как можно больше. Продвигать идеи гуманизма в массы. И не только продвигать, но и сделать акцент на то, из-за чего человечество может отказаться от гуманизма, скатившись в совершенно звериные и античеловеческие идеологии и устройства общества. По Вашим произведениям заметно, что Вы уже об этом задумывались. Что вы подозреваете что что-то угрожает цивилизации.

- Вы понимаете, что просто писать о гуманизме, мало. - тут же включился в обсуждение писатель. - Если посмотреть на нашу молодёжь...

Верн прошёлся взглядом по собеседникам. Ведь они как раз к этой категории людей и относились. Александр слушал с каким-то напряжённым вниманием. Элен -- с удивлением переводя взгляды с братьев на писателя. Видно этот разговор и просьба были для неё полной неожиданностью. Для неё явно открылось в братьях такое, о чём она даже не подозревала.

На лице Паолы - вежливое внимание, больше обращённое на Вассу. Когда же он взглянул на Натин, то та, почему-то загадочно улыбнулась. Будто что-то такое знала, но помалкивала. А теперь с интересом ждала развёртывания дальнейших событий.

- ... Если посмотреть на нашу молодёжь, - продолжил он после паузы, - то хорошо видно, что нужна некая захватывающая идея. Идея переустройства общества.

Александер при этих словах удовлетворённо кивнул и выпрямился будто именно такого ответа ожидал. Элен -- ещё больше нахмурилась и озадаченно вперилась взглядом в Румату. А Натин теперь с интересом смотрела на Вассу. Явно ожидая что он на это ответит.

- Мы можем Вам предоставить целый пакет таких идей. Какие вам больше подойдут, те и озвучивайте в своих произведениях. - с готовностью ответил Васса. - Также предоставим и описания технологий. Они будут выглядеть часто весьма фантастически. Но они реальны.

- Да уж куда больше! - посмеиваясь заметил писатель. - Уже того, что вы мне дали, хватит на сотни книг.

- Будет ещё столько же. - с улыбкой добавил Васса.

- Но как я определю, какая именно из идей переустройства подходит для спасения мира? - с некоторым сарказмом заметил Верн.

- А вы пишите то, что было бы ближе вам по духу. Сейчас надо поднять вопрос. Крайне надо. И так, чтобы об этой проблематике заговорил весь мир. Я ещё хотел бы обратить Ваше внимание на то, что техника и технологии, какими бы они ни были новыми, всего лишь вторичны для процветания общества. Даже на супертехнологиях можно устроить натуральный Ад.

Васса запнулся.

- Беда в том, что с супертехнологиями, этот Ад устроить легче всего. Потому нужна идеология. Его исключающая.

- Но... Как же? Как же можно этот Ад устроить если будут именно сверхтехнологии? - развёл руками Верн.

- Уже пишется! - с неким намёком в голосе вступил в разговор брат. - мы этот Ад опишем. Так как его очень даже хорошо представляем.

- А вы напишите альтернативу этому аду -- подхватил Васса.

- Но это тема... Она даже для меня со всем моим опытом... мне она представляется неподъёмной! - уже со страхом заметил Верн.

- Не беда. - отмахнулся Румата. - кроме Вас, в этой теме будет писать ещё пара человек как минимум.

- Ну, одного я уже вижу -- рассмеявшись заметил писатель. - А второй кто?

- Александер Богданофф! - с какой-то полунаигранной торжественностью и пафосом воскликнул Румата, обеими руками указав на сидящего рядом с ним Александера. Тот вздрогнул, округлил глаза и сильно смутился. Румата, заметив это, рассмеялся и ободряюще хлопнул его по плечу.

******

Потом были совместные прогулки по Амьену, где сам мэтр выступал как гид. Да, ему трудно было передвигаться из-за давней травмы ноги. Но передвигались в основном на фиакрах. Так что всё вышло более чем пристойно с точки зрения Верна. А судя по сияющим лицам некоторых из сопровождения братьев Эсторских -- Элен и Александера -- просто замечательно.

Элен трещала без умолку. На хорошем французском. Не таком, как у братьев или той же Натин. Но вполне приличном.

Александер больше обходился рублеными фразами. Было видно, что язык он знает плохо. И было видно, что ему очень сильно жгут язык многие вопросы, которые он, как начинающий писатель, хотел бы обсудить. Тем более, что братья его вот так поставили. Чуть ли не в конкуренты самому Мэтру. Там где не удавалось ему что-то сформулировать по-французски, он прибегал к помощи Вассы, который весьма охотно участвовал в этих "перекрёстных" беседах. Ему тоже было очень интересна эта беседа и он иногда вставлял весьма любопытные реплики.

Пока гуляли, он не раз ловил на себе испытующие и изучающие взгляды Натин. Она всё больше слушала. И если к ней обращались непосредственно, отделывалась парой вежливых фраз. Что было на уме у этой мадемуазель -- тайна за семью печатями, надёжно скрытая за вежливо-лукавой улыбкой. Причём одна из этих печатей постоянно светилась на её красивом лице. Явно что-то замышляла. Своё. Хитрая бестия.

Впрочем, так она виделась самому Верну. А что было на самом деле -- хитрая бестия, или слишком умная дамочка -- выяснить по паре брошенных вскользь фраз было очень сложно.

Однако настал такой день, точнее вечер, когда что-то прояснилось. Но, позже, по здравому размышлению оказалось, что лишь ещё больше замутилось.

В тот вечер Верн был под сильнейшим впечатлением от показанной братьями синема. Оказалось, что Васса на свой летательный аппарат взял камеру. И заснял полёт. У Верна до сих пор было такое впечатление, что не Васса летал, а он сам летал. Настолько сильно подействовало на него полноцветное и чёткое изображение на экране их настольного синематографа.

Когда же все уже начали расходиться, после насыщенного дня и долгих бесед за чаем, к Верну мягко подступила Натин. И также мягким, как собственная поступь, голосом попросила аудиенции. Отдельной. Так как у неё было "отдельное" же предложение.

Заинтригованный писатель тут же согласился. Тем более, что от этой дамы буквально разило тайнами Востока. Да и вообще тайнами. Впрочем, памятуя то, что он заметил за этой дамой не так давно, отнёсся ко встрече с должной осторожностью. И речь завёл издалека, чтобы постепенно выйти на суть вопроса, приведшего на встречу эту "похожую на принцессу" мадемуазель. Ну и попутно прощупать её, узнав, по возможности, что-нибудь про неё саму.

- Скажите: вы ведь недавно присоединились к братьям в их деле? - осторожно спросил Верн переводя беседу на интересующую его область.

Натин пожала своими изящными плечиками и как ни в чём не бывало, прямолинейно ответила.

- Значит, вы знаете... Сами догадались, или братья подсказали?

- Кое о чём догадался сам. - подтвердил подозрения писатель. - Но как Вы, оказались в компании с братьями? Ведь они учёные. По ним видно. Или вы тоже, обладаете какими-то особыми знаниями и тоже пробуете себя на ниве серьёзной науки?

- Нас не только это свело вместе. - несколько уклончиво ответила Натин, но в ответе было даже слишком много смыслов. И то, что она тоже исследователь, и что ещё есть некий совместный интерес или даже интересы.

- По вам так и не скажешь! Вы больше похожи на некую вельможную госпожу из восточных стран, приехавшую в Европу просто развлечься. Как делают многие оттуда. И в какой области лежат ваши научные изыскания?

- Оу! Про меня ходит просто немыслимое количество разных слухов и сказок. Разной степени безумности. - со смехом заметила Натин не ответив на последнюю часть вопроса. Возможно, про то, что она, якобы, исследователь, было сказано для красного словца. И тем не менее...

Сказано вообще было так, как будто самой Натин очень интересны и смешны все эти слухи. И она очень даже не прочь выслушать ещё парочку. Чтобы посмеяться.

- По вашему виду и тону, могу предположить, что вы эти сплетни коллекционируете. Как охотник головы своих жертв. - осторожно сказал Верн.

- А разве не смешно? Особенно, если знаешь, как далеки они от реальности.

- А они настолькодалеки? - тут же с энтузиазмом включился в предложенную игру писатель.

- Конечно!

- А какова самая популярная и смешная на ваш взгляд? - выпалил Верн в запале и испугался. Такое вполне могло оскорбить даму. Но та и бровью не повела.

- Элементарно: полукровка. Дочь некоего "юго-восточного" принца и европейской наложницы. Соответственно образование и воспитание двойное. А когда выросла и любящий папаша понял, что такой дылде на родине ничего не светит - отправил развлекаться в Европы. Ведь рост у меня гораздо выше, чем нормальный для юго-восточных народов... Впрочем, в бульварной прессе и не такое встречается. Даже не упомнишь так сразу. Но эта версия -- самая смешная.

На несколько мгновений Верн растерялся. Настолько нетипичной была реакция Натин. Но быстро пришёл в себя. И сделать это помог здоровый смех собеседницы. Её явно и неподдельно сильно развеселила тема разговора.

- Вам наверное льстит такой слух... А что? Вы действительно очень похожи на принцессу! Или вы действительно принцесса? Инкогнито? - хитро прищурился Верн, приглашая к продолжению. - И вас надо бы величать "Ваше Высочество"?

- Смешно! - отмахнулась Натин, как бы и не заметив вежливого обращения и вообще слабо обратив внимание на смысл сказанного и тут же неожиданно добавила.

- ...Но часто правда выглядит гораздо более безумной и фантастической, чем самая завиральная ложь.

- ?!!

- Ой! - воскликнула Натин и прикрыла рукой рот. - Я кажется, слегка проговорилась!

Тем не менее, как заметил Верн, её смущение было слегка наиграно.

"Вот только насколько это "слегка" было на самом деле?" - мелькнула мысль у мэтра.

- У братьев Эсторских разносторонние таланты. И их двое. Так что они могут и умеют сочетать их. А я всего одна. И некоторых талантов мне не хватает.

- Вы хотите воспользоваться моим? - догадался Верн.

- Вы правильно догадались, мэтр. Тем более, что братья уже отметились на этом поприще. Даже меня зацепили....

Последняя фраза была сказана скороговоркой, но по лицу Натин было видно, что то, как её "зацепили" ей понравилось.

"Может она решила с братьями поиграть на этом поле и решила попросить меня изобразить их же? - подумал Верн. - Но я и так их опишу в одном из своих будущих романов. Тем не менее, всегда интересно узнать что же такие как Натин хотели бы сделать... Точнее чтобы я сделал. Возможно, что про братьев ещё что-то интересное выплывет".

Натин тут же подтвердила подозрения Верна.

- Вы писатель... И вам наверняка нужны сюжеты... - вдруг неожиданно серьёзным тоном заговорила Натин.

- Вы хотите мне подбросить один? - перейдя на деловой тон ответил Верн.

- Да... В виде сказочки.

- Очень любопытно!

Братья ведь хотели чтобы вы написали роман про инозвёздные миры. Вот и напишите. Они хотели как-то ввести новые идеологии, идеи... А как их можно легко и непринуждённо ввести в оборот, как не через убеждения главных героев, которыми они живут?

- Очень точно подмечено! - согласился Верн. Уже само начало его настроило на серьёзный лад.

- Вообще, Универсум, гораздо более сложная, интересная и странная штука, нежели его представляют европейские учёные. - начала Натин.

Там за Гранью, через которую научились шагать самые развитые цивилизации, - бесчисленное множество миров населённых как людьми, так и разумными существами иных форм и видов. Ведь Универсум бесконечно разнообразен.

Эти миры людей и Иных сталкиваются, пересекаются, сотрудничают и ссорятся. Но миров так много, в том числе совершенно пустых, что никто и никогда не знает сколько разумных рас может быть и где их встретишь.

И вот когда-то, очень давно, жила древняя цивилизация людей, которая рассыпала по Мирам своих колонистов, исследователей, да и просто авантюристов. Рассыпала и... исчезла. Куда она исчезла -- есть только предположения. И самое близкие к реальности те версии, что Они поднялись до таких высот могущества, что стали Богами и ушли. Куда -- никто даже не берётся предположить.

Но остались миры, населённые людьми. Кто не смог, не успел или не захотел Подняться и уйти вслед за предками. За Древними, как их начали с некоторых пор называть...

И тем не менее... Те, кто поднялся до технологий путешествий между мирами, старались поднять падших. До своего уровня. И чаще всего это удавалось. Эти миры, которые нуждались в подъёме из варварства, они стали называть Отставшие Миры.

Но были среди этих миров и такие, которые... Злые. Отягощённые Злом. Они быстро поднимались, но вскоре, убивали сами себя, оставляя после себя изувеченные или вообще выжженные миры.

Эти миры, стали называть Мирами Распада. Или Тёмными Мирами.

И это не метафора. Многие из таких миров воистину -- чёрная пустыня из спёкшейся в стекло почвой, с кипящими океанами и небом, вечно затянутым тяжёлыми тучами.

Но иногда, падшие миры поднимались до такого могущества, что выходили в междумирье. И тогда случались ужасные катастрофы. Память о них -- слишком болезненна. Ибо прежде чем удавалось загнать зло в его логово, умирали многие. Умирали целые Миры. Их убивали те, из Тёмных миров.

Потому, люди из миров Светлых, однажды договорились целенаправленно искать Падших и Отставших. И поднимать общими усилиями до своего уровня. Да так, чтобы они миновали те пути, что ведут к Распаду. А найденные Миры Распада, кто уже был безнадёжен -- изолировать.

Но просто так поднять целый мир было бы невозможно без того, чтобы не убить самобытную культуру. Что во всех мирах считалось таким же злом, как и физическое убийство цивилизаций. Поэтому, придумали способ подъёма отставших с сохранением многообразия культур. Посредством специальных процедур и специальных людей. Этих людей так и начали называть: Приближающие Совершенство. Прогрессоры.

Натин рассказывала медленно, как барды поют свои длинные песни-сказания. И с каждым сказанным словом перед глазами потрясённого писателя разворачивалась феерическая картина миров. Бесконечно далёких и, одновременно, бесконечно близких. Людей их населяющих, живущих насыщенной счастливой и интересной жизнью. Полной забот, но вместе с тем, лишённых той боли, что так много сейчас в его родном мире.

Ему не нужно было видеть их непосредственно. Он их видел своим воображением. Не менее ярко чем даже на экране синематографа братьев.

- ... И вот настал такой момент, когда эта восторженная студентка получает первое своё задание. В реальном мире Отставших...

Верна увлекла эта канва, которую так искусно, перед ним разворачивала Натин. Это то самое полотно, на котором можно написать тысячи картин. И все одна замечательнее другой.

Та, что так ярко рисовала ему "принцесса", была одной из таких. И действительно стоило бы изобразить. Для начала.

Да, кто-то пойдёт по его стопам и напишет своё, возможно гораздо хуже. Или лучше. Как повезёт. Но он будет первым на этом Клондайке.

"Но почему же эта мадемуазель не захотела сама изобразить?... Ведь с такой фантазией!... - подумал Верн, но тут же вспомнил те артефакты, которые братья продемонстрировали ему. Не только свой синематограф. Но и те тайные фото, что лежали в письменном столе в дальнем углу его ящика. - А если это не фантазии?!"

- ...Она погналась за эмиссарами, чтобы их остановить...(10)

"Ну очень самоуверенная девица! - подумал Верн. - Впрочем, если это такая могущественная цивилизация, то очевидно, у них были и средства по борьбе с Падшими... Но! Авантюристка же! Много таких дам ты видел по жизни, чтобы вот так, очертя голову кидались в неизвестность? Нет таких! Разве что та самая Мэри Сью, что сейчас обсуждается в Парижских салонах, и не только в них".

- ...Они попали в мир, очень примитивный. В самом начале своего подъёма. Но уже поражённого Злом. И вдруг оказалось, что уйти из этого мира они не могут. Мир ЗАКРЫТ. И закрыт по довольно редко встречающейся в Универсуме, естественной причине. И чтобы вырваться нужно поднять этот мир и сделать нечто...

"Поднимать мир из средних веков?! - думал мэтр -- дикая идея! Но грандиозная. Жизни простого человека не хватит. Но учитывая уже сказанное Натин, что живут они очень долго... ведь увлекательнейшая вещь получится! С войнами, и прогрессом. А в конце -- звездолёты! Но, тут ещё одна интрига присутствует -- ошибка студентки".

- ...Она боялась их. Они -- не просто цивилизация. Они -- сверхцивилизация. И как бы не казалось, что родной мир очень могущественный, они были намного, намного сильнее. И мудрее. Да, "летаем к звёздам". Но хоть они тоже летают к звёздам, они знают нечто, что совершенно за пределами мыслимого. Они умеют то, что в родном мире студентки считается невозможным. И делают это!

Смешно! Когда она впервые с ними столкнулась, она подумала, что эти двое исследователей выходцы из отсталого, закрытого мира... Она, было, бросилась за ними, думала перехватить и остановить. Ведь такие законы в Содружестве по отношению к закрытым мирам. Но когда она увидела, как они прошли через космический вихрь!... Да так... Как будто для них он... просто ласковый бриз! Ей стало страшно. Она попала лишь на край того вихря. И еле выжила. А они... С них даже пылинки не упало! Такое -- за пределами мыслимого!

Глаза Натин сияли. В том числе и страхом. Неподдельным.

Верн знал, что многие впечатлительные дамочки через некоторое время начинают верить в свои бредни как в реальность. Но эта мадемуазель не была похожа на них.

"Кстати! Ведь у восточных вельможных дам, есть обычай: говорить о себе в третьем лице. А эта шпарит так, как будто всегда говорила именно о себе в третьем лице. И говорит так, как будто рассказывает о себе! - подумал Верн. - А что если действительно это была именно она и сейчас пересказывает свои впечатления о братьях?! Хочется верить, но... невероятно!"

- Боится их, но всё равно помогает? - решил уточнить писатель.

- Всё равно помогает. Потому, что они хотят спасти этот мир. И, что самое главное, через спасение этого мира лежит и её собственное. И их спасение тоже. Они ЗНАЮТ. Они делают. Её мир такого не знал. И даже не предполагал, что какой-то из миров Распада, можно вытащить из уже начинающейся катастрофы. Но они -- уже сделали то, что эту катастрофу "приморозило". Поэтому и те, кого правят тоже, должны быть заинтересованы в том, чтобы им помочь. Ведь это их мир вознамерились спасти.

- Вот значит как! Но почему её спасение "лежит через спасение этого мира"? - воскликнул Верн, но про себя подумал: "Уж ни наш ли они мир вот так вынужденно спасают? Но тогда... тогда сама последовательность деяний братьев Эсторских выглядит в совершенно ином свете! Особенно их пожелание составить Новую Идею, Новую мораль".

Но не успел он об этом подумать, как сама собеседница подтвердила его предположения.

- Дело в том, что они все тут попали в капкан "мёртвой зоны". - ответила Натин. - Есть в мирах такая пакость. И этот мир -- в мёртвой зоне. Чтобы вырваться -- надо сделать звездолёт. И не маленький. Большой. Только с его помощью... с его мощью можно вырваться. И вернуться домой. А это значит, надо поднимать тот отсталый мир и очень серьёзно. Все цивилизации того Мира. Но если поднимать как есть -- аборигены быстро убьют и себя, и тех, кто пытается их поднять. Потому, для того, чтобы поднять, нужна Идея. Нужна новая мораль. Религия, если так можно выразиться...

Натин слегка прервалась, так как Верн задумчиво разглядывал потолок, что-то в уме прокручивая. Но когда он таки оторвался от его созерцания и посмотрел на собеседницу она продолжила.

- Вот тут и можете ввести те самые соображения, что необходимы. И всё будет очень логично построено.

- Но как показать, что реально может настать?

- Картину катастрофы?

- Да.

- Думаю, что можно это же изобразить в виде видений. Снов. Кошмарных снов и видений, когда прогрессоры, видя куда катится мир, представляют что произойдёт если мир не свернёт с этой дорожки. Но надо бы это написать так, чтобы то, что это именно видение, становилось ясным читателю лишь в конце его описания. Описания видения.

Натин замолчала ожидая когда писатель переварит предложенное.

- Вот такая фабула! - закруглила она, видя что Верн вернулся из своих эмпирей и внимательно смотрит на неё. - Берёте?

- Обязательно! - с готовностью подтвердил он. - Пожалуй, так и будет сделано... Будете соавтором?

- Нет! - довольно резко воскликнула Натин, но после, уже другим тоном, спокойно пояснила.- Пожалуй нет. Пусть моё участие будет как участие научного консультанта. Ведь это возможно?

- Конечно!

Был уже вечер, но Верн знал, что заснуть не удастся. Поэтому рука машинально потянулась к стопке свежей бумаги, лежащей на письменном столе. Такое надо всегда записывать. По свежим впечатлениям. А они всегда увлекали его. Так что предстояла ещё та ночка.

Он себя поймал, что всё ещё колеблется -- принимать или не принимать те дикие догадки, что витали вокруг братьев и этой загадочной особы по имени Натин Юсейхиме. Ведь всё, что он уже знал, и все истории, что уже рассказаны братьями, напечатаны ими, складывались в очень даже стройную... даже не версию. А историю. К тому же уже сейчас частично очень плотно подтверждённую последовавшими событиями. Всплывавшими фактами, открытиями учёных.

Как бы ни была невероятна эта складывающаяся история, но и события происходящие в мире, особенно вокруг братьев, сами по себе были также достаточно невероятны.

"Так может быть действительно эта самая Натин Юсейхиме... рассказала правдивую историю, выдав её за фантазию? - подумал писатель. - Ведь слишком много всего подтверждает её".

И тут наступила пора ещё одного "подтверждения". Довольно неожиданного.

Было видно, что всю беседу, Натин изучает собеседника. И колеблется.

Что-то у неё есть такое, что она боится предъявить. Наконец она решилась.

- Пожалуй, картины катастроф я вам опишу. Отдельно. В письме. Но сейчас я хотела бы вам сделать... тайный подарок. Как аванс.

- Ну что вы! Вы мне уже таких авансов в виде замечательных сюжетов надавали! Куда уж более!

- Есть куда более. - загадочно сказала Натин. - Я просто хочу быть уверенной, что все эти сюжеты вами будут осуществлены. В книгах.

- Вы хотите проспонсировать моего издателя? - не понял Верн.

- Нет. - сказала Натин. Последнее предположение Верна её слегка рассмешило. - Я хочу "проспонсировать" ваше здоровье.

- О! Могу вас уверить, что братья Эсторские это уже сделали. Я очень благодарен, но я уже сейчас чувствую себя неизмеримо лучше, чем ранее. Их лекарства меня буквально оживили!

- Они сделали много. Но не столько, сколько могу сделать я. Дайте руку.

- Хм! Так вы врач?

- Не только... - сказала Натин, доставая из своей сумочки блестящую коробку. - Я дам вам лекарство, которое у нас... называется "восстановитель"...

- А это где "у вас"? - Тут же живо заинтересовался Верн, так как почувствовал, что Натин снова "проговорилась". Но руку протянул.

- "У нас", это у нас. - лукаво ответила Натин. Она ловко расстегнула манжет рукава рубашки и взяла писателя за запястье. Нахмурившись изучила его предплечье и удовлетворённо кивнув каким-то своим мыслям полезла в коробочку.

На свет появился некий цилиндрический прибор, один конец которого она прижала к еле заметной вене на руке писателя. На цилиндре тут же зажглась изумрудно зелёная полоска, которая медленно стала сокращаться. Когда она сократилась до нуля, Натин оторвала прибор от руки пациента и спрятала его в коробке. Ни до, ни во время, ни после процедуры, Верн ничего не почувствовал. Хотя на руке, там, где цилиндр был прижат к телу, осталась еле заметная красная точка.

- Это прибавит вам жизни. Восстановит много из того, что в вашем организме разрушила болезнь. И многие из текущих болезней уберёт.

- Звучит очень обнадёживающе... - растерянно сказал Верн, разглядывая красную точку у себя на сгибе локтя.

- Вы сами это скоро почувствуете. Но! То, что я вам сделала -- секрет от братьев. Они боятся вводить запредельные технологии. И правильно боятся. Сверхтехнологии ускоряют технический и научный прогресс. Что резко приближает катастрофу. Вот поэтому, так сильно нужен гуманизм. И крах системы, что выстроена в Европе и Америке. Той системы, в которой главное не человек, а деньги.

Звучало это как-то слишком пафосно. Но Верн решил не обращать внимания на эти "красивости речи". Ведь у Натин были явно свои представления о реальности, которые она выражала как умела.

- И только после краха той системы, можно будет получить сверхтехнологии? - вопросил он.

- Да. - сказала как отрезала Натин.

- Как-то нехорошо получается. - погрустнел Верн. - Негуманно. Ведь сколько можно спасти людей этими технологиями. Вы любезно спасли меня...

- А также и убить. - заметила Натин.

- Что вы имеете в виду?

- Пожалуй поясню подробно... для вашей книги пригодится... Самое простое -- любое лекарство есть также и яд. Но даже это - мелочь. Ведь если вы будете знать, глубинные механизмы процессов, которые происходят в человеческом организме, то вы также будете знать, как их пустить на зло человеку. Знание подобных вещей, одному негодяю будет давать огромные преимущества в конкурентной борьбе с другими. И если этот негодяй целое государство, то беда будет всем окружающим. То же самое - знание глубинных сил материи. С одной стороны вы получите возможность летать к звёздам. С другой, - чудовищное оружие, выжигающее жизнь на целых континентах. В войне такие знания будут применяться в первую очередь. Так, будет происходить до тех пор, пока человечество не преодолеет конкуренцию и ликвидирует её. В противном случае конкуренция ликвидирует само человечество.

- Но почему именно я, да ещё и в тайне от братьев?

- У меня есть причины... Они один раз оказали мне очень большую услугу. И книга за ними... Теперь мой ответный ход. - лукаво глядя на писателя ответила Натин.

Верн мысленно быстро пробежался по содержанию тех книг братьев, что он уже прочитал. И тут его осенило.

- Так та книга, что "Вендетта по-корсикански" про вас?!!

- Почти. Вы верно догадались. В той книге много вымысла, про корсиканку, которой на самом деле не было. Я не корсиканка. И было всё далеко не так. Не было интриг и всего прочего, а было банальное похищение. Из которого мне пришлось вырываться с боем.

- Так это вы графа?!!... - Верн уже с каким-то полумистическим страхом созерцал свою собеседницу. Однако та ответила спокойно. И даже с некоторой скукой.

- Да. Проткнула сердечную мышцу графа лично я. И слуг извела тоже я. Они все давно не были людьми. Даже зверями их нельзя назвать. Все безумны...

- Но в книге говорилось, что вы спасли много женщин из рабства...

- Это так. Действительно так было. Кстати, Паола тоже из них. Она попала в плен к графу практически одновременно со мной. И помогла мне. Меня когда поймали, связали и бросили в общую тюрьму где содержались все наложницы графа. Но пока не пришли за мной, Паола помогла мне освободиться от пут...

- ... А дальше было как в книге! - вдруг весело закончила Натин.

Верна от этого передёрнуло. Он вспомнил кровавые описания бойни в замке. Облик этой мадемуазель никак не вязался с образом хладнокровной убийцы. Впрочем... Она сказала, что они уже не были людьми... Да и вообще она не производила впечатления изнеженной рахитички, которых вокруг, среди детей лавочников,и особенно знати, было немерено.

-- Восход чёрного солнца

Париж жил, как всегда, своей жизнью. Пахло весенней зеленью, снедью из забегаловок, конским навозом, которого еле успевали убирать после проезжающих фиакров.

Сновали обыватели, некие месье, обсуждали последние новости загородив пол тротуара. И, как хорошо было слышно, главной новостью были скачки. Тотализатор. Ясный солнечный день, внушал чисто весеннее настроение, но лицо Натин было мрачнее тучи.

Лавируя между прохожими, она с неприязнью перебирала недавно случившееся, но вместе с тем, не забывала чутким ухом прислушиваться к болтовне обывателей. С некоторых пор это "подслушивание" превратилось в нечто типа мании. И всё потому, что Натин НЕ ПОНИМАЛА. Не понимала, что происходит. И в этих посторонних разговорах она надеялась услышать хотя бы намёк на разгадку явления, на которое она, как выражались братья "лбом налетела". Но вокруг были лишь пустые и никчёмные разговоры.

Вот две кумушки под ручку шествуют куда-то. Деток выгуливают. Трещат как обычно, перемывая косточки некоей Жаклин.

Вот ещё какие-то месье. Те идут по направлению к ближайшему кафе. И тоже степенно рассуждают. На этот раз не о скачках. О войне на юге Африки, об авиаторах из России. Нацепили дежурные улыбки, расшаркиваются со встречными дамами, а сами где-то не здесь мыслями.

Натин фыркнула и мысли невольно отвлеклись от неприятного. На то, что было ближе.

"Мужики во всех мирах, кажется, одинаковы. - с некоторым налётом цинизма думала Натин оглядываясь на месье, погружённых в политический диспут. - Эти Эсторские тоже того же качества: увлеклись глобальными проблемами, а под носом часто совсем ничего не замечают. Ольга -- бедная девочка. Влюблена по уши в старшего. А старший даже не замечает, что она готова буквально разбиться, чтобы он на неё внимание обратил. А у Руматы... отношение к людям прямо сквозит -- утилитарное. Оценить, использовать по полной. Забыть. Хорошо, что не "выкинуть и забыть". Всё-таки стараются своих защищать и как-то опекать. Уже что-то. Впрочем...

Отношение у Руматы к людям как у настоящего военного. Может он там... где-то участвовал в крупномасштабных войнах? Не исключено! В ситуации множества смертей вокруг, привязываться к кому-либо, или даже к целой группе, для военачальника может быть опасным... Значит даже слишком опытные эти Эсторские".

На этом мысли чуть споткнулись.

"Но если опытные... Выглядят как осколок команды -- друг друга дополняют. Но не больше. - сделала неожиданный вывод Натин. - А надо больше! Много больше, если взялись за такую Задачу!

Василий... Или Васса... Это же типичный учёный... по отношению к Румате, как тут говорят: "два сапога -- пара". Только этот не замечает по той причине, что углубился в "двигание науки"... И получается ведь!...

А я что? Эту науку здесь не двигаю?! Так ведь и на людей же смотреть надо больше! Внимательнее! А то ведь уделают их все эти "обыватели". На всём своём, житейском. И пикнуть не успеют! Прецеденты были. И то, что легко выскользнули -- не факт, что дальше будет так везти.

Александр, из их окружения... Романтик. Пламенный. Но и то, Паолу "заметил". И не в пример внимательный...

Может его так среда научила? Если он подпольщик, то такому внимание к окружающим очень даже важно. Жизненно важно. Тот, кажется, уже от полиции бегал. И небезуспешно, судя по тому, что до сих пор не в Сибири руду ковыряет вместе с такими же как он каторжниками".

А с этими двоими - даже играть не интересно. Ведь не заметят. А если и заметят, то проигнорируют. Впрочем, надо признать, что до сих пор эта их наивность и слепота (или "наивность"? "слепота"?), надёжно страховала от больших неприятностей(не с моей стороны!). Ведь если не замечают, то и не ведутся. А не ведутся чаще потому, что их устремления находятся буквально в иной плоскости. И большинство неприятностей, которые в них, вольно или невольно кидает окружение, буквально в эту плоскость не попадает".

Мысли опять совершили вираж и вернулись к последней из их ближайшего окружения. Точнее к особе совсем близкой для Натин в этом мире. Относительно Паолы, у Натин было даже некоторое чувство гордости. Что смогла спасти. И спасла, как оно было по всему видно, далеко не никчёмную личность. Ум и преданность. Преданность и благодарность. Сильные качества.

Натин мысленно пробежалась по достижениям своей подопечной и осталась довольна.

"А Паола молодец. Страх, который она в себе носила, - порастеряла. Пережила его. Я уж боялась, что она всю жизнь за меня держаться будет. А тут кажется, увлеклась этим бывшим студентом. А что? Хорошая будет пара. Может и мне увлечься?... А то обидно. Паола, Ольга... А кем увлечься?.. Из местных -- никто. А эти двое?.. Только не Румата! С-сапог! С таким только собачиться!".

Натин резко оборвала свои мысли. А мысли были более чем неуместные. Расслабилась, что ли?

"Вокруг творится -- неизвестно что, а ты чем занимаешься?!! - обругала она себя. - Иди разбирайся! И если эти Эсторские ничего не замечают, то кому как не тебе в этом разбираться?!".

А разбираться было с чем.

Внимательная к окружению, к реакции этого окружения на них, Натин заметила, что отношение это очень... неоднозначное.

Как-то эти месье-мадам-мадемуазель к ним относились... особенно. Одни встречали их очень восторженно. Кто-то даже преклонялся, но вместе с тем, чувствовалось и другое, что было разлито в этом обществе. И это нечто не было простым пренебрежением людей другой нации или культуры.

Если Эсторских воспринимали больше как неких европейцев, как своих, хоть и весьма эксцентричных, то вот к ней относились... Тут даже термин "неоднозначно" сильно не подходит.

Она вспомнила, то время, когда она, будучи ещё не связанная с братьями, искала наиболее удобное место, чтобы закрепиться, и её занесло в Англию.

Если она была одета богато -- к ней относились как богатой... иностранке. Но стоило ей одеться чуть поскромнее, даже на уровне небедных слоёв населения, как резко наступала перемена: к ней начинали относиться как к скоту.

Скоту без мозгов, которым не просто можно, а должно помыкать как овцой.

Её тогда это не просто взбесило. После нескольких таких предъявлений неприятностей, ей даже помыслить о том, чтобы представиться не как принцессой, было изрядно противно... и страшно. И эта ситуация её изрядно нервировала.

С одной стороны, "её княжество" по ту сторону Барьера, по ту сторону Реальности, в другой Ветви Вероятности. И тут она, по большому счёту, никто. Так, одна из бесчисленного множества. Чтобы стать снова принцессой, ей надо было вернуться в Атталу. Но и отказаться от образа ЗДЕСЬ было даже не просто трудно, а опасно.

Да, была и другая опасность -- прослыть мошенницей. Но пока она не столкнулась с братьями, выходила из положения тем, что потихоньку сбывала награбленное в графском замке.

Тогда, в замке, после вырезания всей банды графа, хоть и было противно шарить по комнатам, воняющим кровью и содержимым кишечников бандитов которые она вскрыла в процессе завоевания личной свободы, однако пришлось. Как раз из соображений, что надо бы что-то такое из местной валюты, ценностей.

Но как-то оно быстро всё нашлось... Так что статусные цацки и уровень потребления она себе обеспечила. На время. Пока не встретила братьев и не вошла в их команду.

И тут снова это проклятие, - а она отношение к себе воспринимала как проклятие -- её догнало. Здесь, в Париже.

И дёрнул же её чёрт, вырядиться поскромнее!

Находясь рядом с братьями, она действительно расслабилась. Почувствовала некую стабильность. И захотелось статус принцессы, снять с себя, и как то самое дорогое платье, что определяло его, сложить в сундук. До лучших времён. Да и сама по себе психомаска, установленная перед внедрением в княжество Аттала, уже достаточно "полиняла". Вернулось её естественное, природное флегматично-снисходительное отношение к неуклюжести окружающих. Но тут, в Париже...

Она долго наблюдала за тем, как относятся к людям разного статуса. И выбрала, как ей казалось, "золотую середину": некая мадемуазель, не бедная, но и не слишком богатая, на которую не обращают слишком уж пристального внимания, но и не пытаются игнорировать, как представителей низов. Подобрала соответствующее этому слою платье, и приготовилась было, слегка расслабиться, прогуляться по магазинам, посидеть в кафешантанах, посмотреть на людей. И тут жуткий облом!

Уже в магазинах, когда она общалась с продавцами, она почувствовала, что что-то не так. Эти лавочники, общаясь вполне учтиво с такими же по статусу, под который вырядилась Натин, но с самой Натин!... Как с кем-то презренным.

Даже с проститутками и разными профурсетками они обращались более любезно. А тут... как со слабоумной.

Один раз -- подумала, что ошиблись.

Второй раз -- совпадение.

Но когда эта муть стала повторяться...

За всем этим отношением что-то явно стояло. Не могло не стоять. Что-то чего она явно не знала.

Вот так, напряжённо думая про "контексты культур" она зашла в кафешантан. Но чего-либо заказать не успела.

Уже когда садилась за столик, обратила внимание на полупьяную компанию каких-то юношей. Явно не из богатых семей. Семей лавочников. Но не более. Компания вела себя изрядно шумно, что заставило других парижан, зашедших на чашечку кофе, пересесть подальше.

Натин же, будучи не в духе, проигнорировала этих балбесов и села за первый же попавшийся свободный столик. Настроение у неё было такое, что даже хотелось устроить скандал. Чтобы сорвать злость.

Первые минуты, молодёжь была занята собой. Но вскоре кто-то заметил, мрачную соседку, явно неевропейской наружности и в небогатом одеянии. И этот кто-то тут же предложил своему товарищу "монголку в постель". А когда тот поинтересовался какую, просто указал тому через плечо. На Натин.

Натин решила сдержаться и сделать вид, что ничего не слышала. Но не тут-то было. Компания тут же подхватила, как ей казалось, удачную тему для шуток и они посыпались на Натин как из рога изобилия.

Уже через минуту она поняла, что её держат не просто за представителя "жёлтой нации", а за дебильную.

Натин медленно начала закипать. Но всё равно, памятуя о том, что психомаску надо бы до конца стереть, держала себя в руках. Только барабанная дробь всё более жёстко выбиваемая пальцами по столу могла выдать её волнение. Она думала, что если игнорировать этих пьяных идиотов, то всё ещё как-то само рассосётся. Тем более, что можно было просто сосредоточиться на пении артистов на эстраде.

Кстати, тут пели всегда очень даже хорошо, за что этот кафешантан и приглянулся Натин.

Она демонстративно отвернулась к эстраде, но это не помогло. Вскоре хлыщ, наиболее усердствовавший в подколках своего дружка, решил что настала пора перетащить "монголку" к себе за столик и продолжить веселье.

Он тяжело поднялся со стула и сделав пару шагов опёрся кулаками на стол, за которым сидела Натин. Та подняла на него ничего хорошего не обещающий взгляд, но балбеса это не проняло. Даже наоборот, он попытался с ней заговорить. Причём коверкая слова, говоря рубленными фразами. Так обычно говорят с людьми очень плохо знающими язык. Или... и... с дебилами. Чтобы хоть что-то было им понятно.

То, что это просто шпана города Парижа, было ясно. Шпана респектабельная, не то отребье, что грабит в подворотнях. Но не менее мерзкая.

Также было ясно, что её прилюдно очень серьёзно оскорбили. И спускать это никак было нельзя. Уже половина посетителей кафешантана с некоторой неприязнью, но и с нездоровым интересом наблюдала за происходящим вокруг Натин.

Это было уже слишком серьёзно. Внешность у неё приметная. Даже слишком. И то, что она ещё не примелькалась, лишь дело времени. И когда свяжут происшествие в кафешантане с "известной мадемуазель Натин из группы русских авиаторов", то вот тут -- уже будет худо. Пятно ляжет и на неё, и, что хуже, на всех русских, ныне находящихся в Париже. А то, что репутацию уже она не сможет отмыть -- ясно и подавно.

Натин, мысленно распрощалась с идеей "прекратить барагозить", как выражались братья, и уже совершенно по иному взглянула на подошедшего хама. Краем глаза она уже отметила, что за всем этим внимательно наблюдают уже не половина, а как бы не все посетители кафешантана. Некоторые барышни и молодые люди, даже привстали со своих мест, чтобы лучше видеть. Их широко раскрытые от любопытства глаза и рты были видны повсюду.

- Месье, не знаю как вас там! - ледяным тоном начала Натин. - Вы осознаёте, что сейчас наносите НАМ, тяжкое оскорбление, которое может быть смыто только кровью?

Хоть и было сказано на чистейшем французском, балбес не понял. Также не понял и жёстко выделенное, сказанное в третьем лице "нам".

Откуда-то справа, пахнуло свежим кофе. Натин скосила глаза. Рядом стоял официант с подносом, на котором красовались заказанные чашка кофе и бисквит.

Служитель кафе топтался в растерянности на месте, не зная, что делать -- то ли отступить, то ли таки донести заказ до адресата. Ведь тут явно назревал большой скандал.

Не глядя Натин, царственным жестом, указала на столик где поставить заказ. Официант вздрогнул и торопливо сгрузил с подноса принесённое. Прикрывшись как щитом своим подносом он уж приготовился быстро пятясь задом слинять, но был остановлен.

- Официант! - окликнула Натин не глядя в его сторону, и буравя взглядом хулигана. - Тут намечается небольшой беспорядок...

- Пардон? - скрючился в подобострастии официант ничего не понимая. Но Натин продолжила ничуть не обращая на это внимания.

- Ущерб будет возмещён! - сказала она, медленно со вкусом потянувшись, хрустнула пальцами и поднялась со стула.

Повеяло Атталой.

Битвами за влияние.

Ещё в процессе подготовки, она была поражена тем, какого качества психомаску на неё в конце концов наложили. Получилась такая... стерва! А учитывая изначальное положение принцессы, да ещё отягощённость заболеванием порфирией, - классическая психопатка.

Как шутил мастер по психомаскам: "Чахлая принцесса повышенной злобности".

Вообще, вся правящая семья в Аттале была змеюшником ещё тем. Как они друг друга не перебили ещё до появления Натин -- загадка. Но попытки были практически непрерывные. Единственно, что на саму Натин сначала никак не обращали внимания, так как считали "самоочевидным и вечным аутсайдером" . А тут...

Первая же стычка - с четвёртым принцем - застала всех врасплох и буквально заставила обратить на неё внимание. Самое пристальное.

Началось с того, что принц получил отлуп.

От кого-то из старших.

Ну и по привычке, решил оторваться на ком-то кто заведомо не мог дать отпор. Погонявши слуг, он, видимо, не удовлетворился, пошёл искать козла отпущения по дворцу. И тут, на его беду, попалась Натин.

Она только-только освоилась с ролью младшей принцессы, и начала получать от этого удовольствие, а тут навстречу этот идиот. Она слишком хорошо знала характеристики на каждого из принцев. Заучила, как полагается, перед заброской. Из всех, этот четвёртый, был самым несуразным персонажем.

Четвёртый принц никогда не отличался ни умом, ни сообразительностью, ни даже чутьём на неприятности. И если у него и было чутьё какое-то, то на жрачку и выпивку. Уж эти вещи он мог почуять за много километров. Но для складывающейся ситуации этого было явно недостаточно.

Громыхая оружием, своими многочисленными золотыми, и не только, украшениями, он заслонил своей квадратной тушей коридор. Да ещё своим прихлебателям дал знак, чтобы стали по обе стороны. Чтобы заведомо младшая принцесса не могла проскользнуть.

Жиденькая, козлиная бородёнка, которая только-только начала у него расти, сейчас разве что не в потолок торчала, насколько он свой нос задрал.

Как помнила Натин, этот недоросль очень любил издеваться над слабой и болезной младшей сестрой. И даже заступничество старшей, регулярно натравливающей на него старшего принца, этому никак не мешало. Разве что делало его ещё более злобным.

А то, что при дележе наследства, придётся ещё делиться и с ней, лишь добавляло ему прыти. Ведь как четвёртому, того наследства светило - с воробьиный нос . Словом, из принца рос эдакий "нормальный" садист.

А ведь тот конфликт очень напоминал то, что сейчас происходило в Париже!

Тогда тоже принц стал в позу и начал просто издеваться над белым лицом принцессы и тем, что "боги не выносят её лика".

Последнее было тягчайшим оскорблением.

- И что, драться со мной будешь? - чванливо бросил он тогда в лицо Натин, заметив, что та в дикой ярости. Впрочем, это последнее, что он сказал.

Дальше даже его охрана из двух мордоворотов-собутыльников ничего не смогла сделать. Для мордоворотов и для самого принца, всё произошло слишком быстро.

Тот, что стоял справа от принца, получив пяткой в челюсть, отлетел к стене и с шумом рухнул без чувств на пол.

По сути, этому "правому" повезло. А вот остальным...

Тот, что слева, просто потерял из виду стремительно двигавшуюся принцессу, но уже через секунду, его шейные позвонки хрустнули и он осел на пол. Мёртвым.

Когда принц, также потерявший из виду принцессу, таки нашёл её стоящей у себя за спиной, он не нашёл ничего лучшего, как замахнуться на неё кулаком. За что и поплатился. Мир кувыркнулся у него в глазах, а пол пребольно расплющил его драгоценный нос. Но и на этом, его злоключения не закончились.

Кто-то пребольно выкрутил его руку и заломил запястье. Сухожилия затрещали. Да вдобавок, кто-то очень грубо и непочтительно наступил ему на шею, ещё больше впечатывая его личико в прохладные гранитные плиты коридора.

- Хочешь умереть? - с изумлением услышал он дрожащий от ярости голос младшей принцессы. Он хотел что-то сказать оскорбительное, но резкий рывок за руку, и треск сухожилий заставили его взвыть.

- Ты, противный богам кусок падали! Ещё одна попытка меня оскорбить -- и я тебя лично отправлю во Тьму! - выплюнула принцесса и наступив принцу на лицо, сломала ему запястье.

- Это чтобы ты помнил, добыча Грязи! - всё также злобно шипя выговорила сестрица бросая его руку и отступая назад.

Принц полежал на полу с минуту и оглашая коридор своими громкими стонами. Ему никак не могло в голову поместиться то, что его побила и руку поломала слабейшая младшая принцесса! Тем не менее он хоть и с трудом, но поднялся на ноги.

Оказалось, что принцесса не ушла, а стояла чуть поодаль, с брезгливостью наблюдая за корчами братца. Принц дёрнулся, схватился за поломанную руку и лицо его исказилось смесью дикой ярости и боли. Это для него было ещё большее унижение -- чтобы за его мучениями наблюдала та, которую он всегда считал низшей в иерархии их княжеской семьи.

Он, по привычке, кинул руку к сабле, висящей на боку, но боль в сломанном запястье тут же прочистила мозги. Тогда уже левой рукой выхватил кинжал и кинулся на сестру.

С явным намерением её убить.

И отомстить этой смертью за всё.

И за унижение, и за дикую боль в сломанной руке, и за страх, который с некоторых пор она стала ему внушать. Страх от неуловимой, но существенной перемены. Как будто те самые легенды о вампирах вдруг ожили и воплотились в его сестре. Те, которые повествовали о неимоверной силе и быстроте демонов ночи. Многие шептались у неё за спиной, что слишком уж похожа. Но так как она была всё-таки член княжеской семьи, шепотки так и остались шепотками по углам. А вот священники... Этим рот не заткнёшь. О начавшихся разговорах уже среди них, принц знал. И боялся.

А тут -- зримое, и что самое гнусное, очень болезненное подтверждение его страхов. Ведь раньше сестра была такой беззащитной и слабой! Да ещё и пугливой...

Натин выпрямившись, вполоборота, с брезгливостью наблюдала за борьбой чувств и устремлений на лице поверженного во прах принца. И на её лице не было и капли страха. Наоборот, уверенность, что и этого, будь он хоть во всеоружии и при целых костях, она отправит во Тьму.

Страх и ярость в принце таки победили. И оба чувства просто вопили как можно быстрее пресечь жизнь этой белолицей нечисти. Принц для храбрости заорал и кинулся на принцессу. Та скользнула вбок и собственный же кинжал принца неожиданно со всей силой воткнулся ему в грудь.

На нём не было нормальной кольчуги или там ещё каких-то защитных одежд. Так, крайне выпендрючая и перегруженная украшениями хламида. Это его и сгубило. Ведь сердце не было защищено должным образом и было проткнуто насквозь.

Напоследок, принц с удивлением скосил глаза на свою же руку, всё ещё сжимающую кинжал, по самую рукоятку ушедший в грудь. Что-то попытался вымолвить напоследок, но рухнул замертво. Под ним стремительно растекалась здоровенная лужа крови.

Натин медленно расслабилась, отвернулась от принца и посмотрела на парочку его слуг.

Первый ещё не пришёл в себя. От второго уже явственно пованивало.

Где-то раздавался гром сапогов и лязг железа бегущей стражи. Уж кого со стражей не спутаешь! Те даже бежали строем и в ногу.

Вскоре показались как воины в начищенных доспехах, так и многочисленные слуги, державшиеся у них за спинами.Последние со страхом, но и со жгучим любопытством пытались разглядеть что происходит. Один, даже, самый сообразительный, упал на брюхо, чтобы хотя бы между ног стражи разглядеть что творится. Спины у стражи были очень широкие. Хорошо прокачанные.

Натин усмехнулась, и постаралась запомнить лицо этого изобретательного мальца. Чтобы потом прибрать к себе и пристроить к делу(Что и сделала впоследствии ни разу не пожалев. Малец действительно оказался гениальным и незаменимым помощником).

Раздался гром. Это стража дружно ударила себя в грудь приветствуя принцессу. Та же, слегка брезгливо, продолжала разглядывать лежащие посреди коридора тела, удостоив стражу лишь взгляда мельком. Но рукав, залитый кровью непутёвого братца, тихо спрятала себе за спину.

- Четвёртый принц изволил уйти во Тьму, Цай. - не дала Натин открыть рта начальнику стражи. - Как видите, вполне самостоятельно уйти!

Эти слова она сопроводила указующим жестом в сторону трупа четвёртого принца, который даже после смерти продолжал сжимать торчащий из груди собственный кинжал.

Старшина Цай был сообразительный. Склонил голову, ударил себя в грудь кулаком и подтвердил.

- Мы поняли, принцесса! Что изволите?

- Уберите здесь! - царственным жестом махнула она рукой, продолжая прятать другую за спиной. И удалилась.

Эти смерти были первыми.

И что её поразило, её никак не трясло, не выворачивало.

Только безмятежное спокойствие. Как будто какой-то таракан был раздавлен, а не убиты два, хоть и мерзавца, но всё-таки люди.

Потом, уже, на "пересменке", ей этот эффект объяснил мастер психомасок.

- Это всегда закладывается в психомаски -- купирование нежелательных физиологических и психологических эффектов... - говорил он с удивлением. - А вы разве?... Ах да! Я забыл! Вы же не пятого курса. Этот курс - по психомаскам - только на пятом. Ну что же, гордитесь! Всё было сделано великолепно!

- И вы мне маску тоже сделали великолепно! - тут же поспешила отвесить комплимент Натин.

В парижском кафешантане воцарился хаос. Шпана даже пикнуть не успела, как полегла своими холёными мордочками, (со следами косметики!), в холодный пол. Кто-то с проклятиями пытался подняться из-под обломков стола, за которым они только что сидели, кто-то просто валялся бревном, изображая из себя труп. Но больше всего не повезло заводиле.

- Это чтобы ты помнил, добыча Грязи! - выговорила Натин, ногой наступив на мордашку хлыща и выворачивая тому запястье. Рука хрустнула. Хлыщ вскрикнул орошая пол кровавыми слюнями пополам с не менее кровавыми соплями.

Под соседним столом сидел незадачливый молоденький официант. Видно пятился задом, а когда всё началось, со страху плюхнулся на задницу, да так и остался сидеть. Поверх подноса, которым он продолжал прикрываться, были видны круглые от страха и изумления глаза.

Публика же, ещё дальше отступив от "поля боя" всё так же с любопытством ожидала что будет дальше. И также как на лице официанта, на многих лицах застыло изумление.

- Следующий раз, - продолжила Натин, наклонившись над поверженным заводилой, - целовать землю за тридцать шагов перед нами... И может мы тебя простим!

Поверженный скосил глаза чтобы увидеть свою противницу. В глазах была боль. И страх.

Натин сделала шаг назад. Но в это время из под обломков стола вылез тот, кому меньше всего досталось. Он рывком поставил на ноги второго, который приходя в себя мотал головой. И попёр на Натин.

Она этого ожидала.

С видимым презрением она рванула манжеты на рукавах своего платья, и в следующую секунду, перед изумлённой публикой на свет появились два остро заточенных стилета.

- Стоять, грязь! - тихо сказала она, и от её голоса дохнуло такой стужей, что двоих хулиганов, казалось намертво приморозило к полу. Они только сейчас осознали: если дамочка ВОТ ЭТО с ними сделала голыми руками, то что будет если в этих же руках будет что-то остро заточенное?!!

Но, тем не менее, публика пялилась не на стилеты, грозно сверкающие в руках Натин. А на поразительной красоты золотые браслеты, почти закрывающие предплечья боевой "дамы с Востока", и украшенные такой величины самоцветами, которых они в жизни никогда не видели и даже не представляли, что такие могут существовать.

Выкатившийся на шум владелец кафешантана, увидев что творится, чуть не получил апоплексический удар. Мгновенно сопоставив и черты лица "хулиганки", и её браслеты, он понял, что пред ней некая вельможная, и очень высокопоставленная особа с Востока.

"Принцесса инкогнито" - пришло ему внезапно на ум, название старого бульварного романа. Но по тому, что он видел, всё походило на дикую реальность. И то, что мадемуазель вырядилась очень скромно, а под скромной одеждой прятала атрибуты власти -- тоже походило на ужасающую правду.

А она воистину была ужасной!

Ведь если эта мадемуазель какая-нибудь принцесса, то какую скверную репутацию заимеет его скромное заведение?! А ведь так хорошо начиналось! Только-только стали на ноги, да ещё в таком хорошем месте!

Оценив последствия, хозяйчик кинулся на беспорядок как на свой последний и смертельный бой.

Ещё за десять метров до Натин, он принялся как заведённый кланяться и кричать извинения. Разве что в ноги не упал "вельможной госпоже".

Натин, видя такое, как бы нехотя спрятала в наручные ножны свои стилеты. Также не торопясь, скатала рукава и застегнула их булавками. Всё это время она бросала грозные взгляды на застывших хулиганов и так не поднявшегося с пола покалеченного заводилу. Заводила же даже шевельнуться боялся.

Она отошла к своему столику, как ни в чём не бывало, отодвинула стул, села за столик и принялась смаковать, уже слегка остывший кофе. Всё это время хозяйчик вился вокруг неё, пытаясь хоть как-то загладить свою несуществующую вину, извиняясь, казалось бы за всех хулиганов не только Парижа, но и всей Франции.

Натин, же пристально наблюдала за этими "танцами" поверх чашки. Наконец поставила уже пустую на блюдце, закусила бисквитом и неторопливо поднялась.

- Могу ли я, недостойный, услышать имя пресветлой госпожи? - уже с отчаянием, вспомнив романы по средневековью проблеял хозяйчик. Он очень хотел воспроизвести те величания, в надежде, что произведёт хорошее впечатление и заслужит доброе слово для своей забегаловки.

- Наше имя - Натин Юсейхиме, младшая принцесса, княжество Аттала. - Также придавливая своим взглядом хозяйчика тихо ответила Натин.

Тот услышав титул ещё более стал извиняться и кланяться.

Натин посмотрела на застывшую публику, посчитала, что эффект произведён, и должный, поднялась из-за стола.

- Здесь подают хороший кофе. Нам понравилось. - бросила она через плечо и направилась к выходу. Хозяйчик, казалось, сейчас умрёт от счастья, получив такую похвалу.

Когда Натин скрылась за дверями заведения, хозяин таки заметил всё ещё сидящего под столом своего официанта. Рявкнув на него, он пошёл наводить порядки.

На горизонте показалась полиция.

И вездесущие газетчики.

******

Когда Натин вышла на улицу, то быстро и незаметно отключила на своём "бронежилете" голографическое изображение несусветных браслетов. За последние полгода, она с ним почти что срослась. И когда она замыслила вот так пустить пыль в глаза, ей сразу же пришла в голову именно эта мысль с голографией украшений.

В Аттале и вообще, эта функция защитного костюма в таком виде почти никогда не использовалась. Хватало реальных украшений. Да и использовалась эта функция больше не для отображения всякого драгоценного хлама, а для вещей вполне себе утилитарных -- например, для изображения минимальной одежды, когда есть необходимость скрыть её отсутствие (кроме, естественно, самого "бронекостюма"), или ещё чего подобного.

Натин ухмыльнулась. Она вспомнила, как рванула на своём самолётике вслед за братьями. В полной "амуниции" Аудитора Истины. В реальных Сандалиях Великого Света, с Диадемой Младшей Принцессы. Теперь же, все эти весьма дорогие вещицы, у неё хранились в "загашнике". Как дополнение к тем изобразительным функциям, что имел её защитный костюм.

Так что если кто усомнится в реальности браслетов, всегда "на ощупывание" можно дать такому Фоме-неверующему хотя бы Диадему. Впрочем, тут, в этом мире, было что-то такое, которое просто золото и роскошь не перебивали.

Натин чувствовала это.

Это в Аттале действовали сила, золото, и религиозные заморочки. Причём в такой последовательности.

Хотя последнее часто внезапно становилось первым.

Потому и зарядили её изначально на получение статуса именно Аудитора Истины. А психомаску - на убийственное реагирование по "смертельным оскорблениям".

Там была ситуация "или-или". Или пропускать смертельные оскорбления, оставляя их без должного наказания(а отсюда -- оставаясь из-за них всеми презираемая), или иметь возможность подняться-таки до Аудитора. Но если хочешь быть Аудитором Истины - все местные идиоты, посмевшие нанести "смертельное оскорбление", должны умереть.

Таков тот мир. Суровый, и вполне феодальный.

На убийство сильных, да ещё "в честном поединке" там взирали как на "исполнение воли богов". И не важно кто побеждал в этом "честном поединке" - женщина или мужчина. Впрочем, был один нюанс: если воина побеждала женщина, он лишался "посмертия". То есть, его хоронили как умершего простолюдина.

Старшина Цай, тогда с первого взгляда на принцессу понял, что произошло. И то, что принцесса скрыла своё участие в убиении братца, он воспринял как заботу именно о "посмертии" брата. Она могла, и, по статусу, даже должна была заявить о том, что прикончила братца. Ей бы за это ничего не было Разве что уважать стали бы больше. Но ведь не сделала!

За что старый воин преисполнился к ней невероятного уважения. Видно сам в глубине души, очень сильно боялся случайно или как, но окончить жизнь "недостойно".

Кстати самоубийство "недостойным", в контексте "посмертия", не являлось. Хотя и презирали таких "слабаков".

Натин, вспоминая Атталу, поймала себя на чувствах, которые она начала подзабывать.

Выходило, что психомаска до сих пор вела её. Задавая стереотипы. Ведь даже фраза, брошенная парижскому хулигану, и по форме, и по содержанию была той же, что и тогда, четвёртому принцу.

Принцессу передёрнуло.

Но с этим можно было только смириться. Ибо психомастер СЛИШКОМ далеко.

Сейчас на повестку дня резко вышло явление которое её так задело. Поневоле, приходится как-то запихать подальше одни проблемы, чтобы справиться с другими. Более опасными.

А в отношении к себе со стороны европейцев Натин видела явную и непосредственную угрозу. А где можно было бы получить наиболее полную консультацию по явлению?

Потому-то она и направлялась в Сорбонну.

Вообще, её вояжи в Парижский университет имели под собой двоякую цель.

С одной стороны, она взвалила на себя одну из забот братьев по развитию промышленности. А для этого надо было как-то договориться с Парижским университетом о приёме на обучение студентов из далёкой России. Ну и, по возможности, сманить некоторых грамотных механиков, химиков, биологов, физиков в Россию.

С другой стороны, надо было продолжать увлекательные исследования траектории эволюции здешних цивилизаций. Ведь она уже умудрилась выцепить из моря разнообразных фактов, что были запрятаны в древних толстых фолиантах, нетривиальный, для здешних учёных, факт. О средневековье.

Выходило, по тем фактам, что сложившуюся, приличную систему обеспечения общества продовольствием, зачем-то грубо сломали, чтобы выстроить другую, МЕНЕЕ эффективную.

Для неё пока было загадкой почему именно сломали, а не пошли эволюционным путём, постепенного преобразования и модернизации. В этом крылось нечто, что она подозревала, может сыграть в будущем ключевую роль. Ведь был устроен настоящий голод!

Отсюда и цели Натин в университете: также установить связи с местными историками и пользуясь "материальной подкормкой" простимулировать их исследования в нужном направлении.

Но первым, стоял в плане Габриэль Липман. Так как химик. И человек, выполнявший несколько вполне конкретных заказов по синтезу нужных прогрессорам веществ.

Встречал он её, как всегда с максимальной галантностью и учтивостью. Эдакий образцово показательный светский котяра. Уже со входа начались всегдашние "танцы".

Что в профессоре Натин всегда слегка смешило, так его манера закручивать хвостики своих пышных усов в две горизонтально торчащие "антенны", от чего он становился похожим на полевого кибера-разведчика. Того самого, который входил в комплект любой разведывательной партии, что искала и обследовала новые миры.

Некоторые движения даже походили на движения кибера.

Вот, наклонился и приглашающий жест рукой. Прям как забор образцов с определением полей на месте пробы.

Небольшая пробежка -- снова поклон. Причём по чётко выверенной траектории в рамках комнаты.

Кибер также бегает на местности: выявление мест для забора проб, а после, соединение точек максимально оптимизированной траекторией движения.

После, если посмотреть на его следы сверху, то часто их цепочки складывались в изумительно чёткий узор.

Натин невольно посмотрела на паркет -- а вдруг и там, от движений сверхучтивого профессора такие же следы остались?

Но тут начались представления гостей.

А из гостей было двое -- супруги Кюри.

Когда Натин услышала имена... У неё реально глаза разъехались. Она не знала за что в первую очередь хвататься. За своё -- в данной ситуации может и подождать...

******

Надо отдать должное, гости заметили огонь жгучего интереса зажёгшийся в глазах "таинственной восточной гостьи". Они уже приготовились выслушать длинный монолог, состоящий из восторгов и комплиментов, но реальность их очень сильно удивила.

Внезапно, взгляд Натин стал пристальным. Она прошлась им по лицам супругов, скользнув по рукам.

Оторвавшись от разглядывания, она нахмурилась, покачала головой и рука её скользнула к левому манжету платья, закрывающему её запястье. На вид показался интересный браслет из жёлтого металла. Она мельком взглянула на него, а после перевела взор на супругов Кюри.

- Мы предлагаем, прежде чем поговорить о деле, обменяться ценной информацией. Вы нам, мы вам.

Супруги Кюри переглянулись. У Липмана разве что антенны усов торчком не стали.

Получив удивлённое согласие, Натин протянула свою левую руку к Марии.

- Будьте любезны вашу руку!

Мария ещё больше удивилась, но руку протянула.

Гостья же повела себя ещё более странно. Вместо того, чтобы взять руку, она прошлась над ней своим запястьем, на котором был любопытный браслет. Слегка задержалась над пальцами Марии.

- А теперь вашу руку! - обернулась она к Пьеру.

Процедура повторилась, чем ещё больше заинтриговала присутствующих.

- То, что вы видите, есть портативный прибор измеряющий уровень ионизирующего излучения. Того самого, которое вы изучаете месье, мадам.

На лицах ещё большая заинтересованность, но уже со скепсисом. Заметив это, Натин, спрятав невольную улыбку продолжила.

- Вы сами можете подобный сделать у себя в лаборатории. Очень полезная, во многих случаях, вещица. А в некоторых и жизненно необходимая. Особенно в вашем случае.

- А почему вы наш случай выделяете, госпожа Натин? - заинтересовался Пьер.

- Вы работаете с особо опасными химическими элементами, с повышенным уровнем ионизирующего излучения. И судя по тому, что мы видели -- Натин скосила глаза на свой браслет, - вы поднабрались этих элементов. Они в вашей одежде и в коже. Что уже далеко не безопасно для здоровья.

- Но мы... - подкинулся было Пьер, но супруга его жестом остановила мягко положив свою руку на его ладонь.

- Объясните пожалуйста.

Натин кивнула с благодарностью.

- То излучение, которое даёт уран, радий, полоний -- оно крайне опасно. В больших дозах -- смертельно. По тому, что видно из показаний этого прибора, вы уже, к сожалению, набрали изрядную дозу облучения. Если вы в ближайшее время не предпримете соответствующих мер для ограждения себя от контакта с этими веществами, не защитите себя от их излучения, последствия могут быть очень печальными.

- Каковы эти последствия? - уже совершенно иным тоном спросил Пьер.

- У нас эту болезнь называют лучевой. Она вызывается как раз ионизирующим излучением, что выдаёт тот же радий. В лёгкой форме, он не даёт серьёзных последствий. Но при хроническом облучении -- убивает. Например, посредством апластической анемии. Тяжёлого заболевания крови, и выражающегося в резком угнетении или прекращении роста и созревания всех трёх клеточных линий в костном мозге.

Для апластических анемий характерна выраженная анемия -- выражается в полной потере сил, тромбоцитопения -- по всему телу самопроизвольно появляются синяки, кровотечения, причина -- в ухудшении свёртываемости крови; лейкопения и лимфопения -- уменьшение в крови клеток, ответственных за иммунитет. В результате человек гибнет от самой простейшей инфекции.

- Я понимаю, что у вас этого ещё нет. - Выдержав небольшую паузу, сказала Натин. - Но это не значит, что не будет в будущем. И чем дольше вы подвергаете себя облучению, тем больше вероятность заболевания.

- Как я понимаю, - вступил осторожно в разговор Липман, - вы цитируете какие-то, неизвестные нам исследования?

- Не будьте таким скептичным! - Заметила Натин, выражение лица химика. - Смею напомнить, что когда появились первые сообщения и предупреждения об эболе, то ваши же, парижские учёные что сделали?

Выражение лица Натин стало совершенно насмешливым.

- Они объявили сию болезнь "несуществующей", только на основании того, что, "она не известна европейской науке", - продолжила прогрессор. - Однако... В Британии она сейчас бушует.

Пьер в этой ситуации повёл себя как истинный учёный.

- Какие эксперименты могут подтвердить ваши слова?

Натин пожала плечами и стёрла с лица насмешливую улыбку.

- Самый простой эксперимент: возьмите закрытую чашку Петри с культурой каких-нибудь бактерий и поставьте на ночь на соли радия. К утру все бактерии будут дохлыми.

- Но это бактерии... А как быть с высшими животными?

- Тоже легко! Возьмите крыс, и добавьте им в пищу немного солей радия.

- У них возникнет... эта самая лучевая болезнь?

- Да. И не только.

- Что вы имеете в виду?

- Кости грызунов станут очень хрупкими, так как костная ткань будет разрушаться изнутри, превращаясь в губку. Крысы поломают себе не только зубы, но и челюсти целиком, кости. Впрочем... это зависит от полученной ими дозы облучения. Вполне возможно, что они не доживут до деструкции костей. А умрут от лучевой болезни. Проверяйте!

- Мы обязательно проверим! - уже серьёзным тоном заявил Пьер.

- ...И станете основателем новой науки -- радиобиологии! - непонятно, то ли в шутку, то ли всерьёз добавила Натин.

Пьер Кюри переглянулся с Липманом. Видно переглядывание чего-то дало, но Пьер решил закруглить тему.

- Мы благодарны за столь щедрый подарок. И очень польщены тем, что вы так заботитесь о нашем здоровье. - Пьер изобразил на лице благодарную улыбку. - Но что бы Вы сами хотели бы узнать?.. Я правильно вас понял: вы именно хотели что-то узнать?

- Да. Вы правы.

Натин кратко пересказала свои впечатления от общения с разными народами. В процессе пересказа, Липман слегка проговорился...

- А разве у вас, в вашем народе нет такого деления на касты, расы?

- Если бы было, то мы бы не удивлялись! - отрезала Натин. - Да, у нас есть разделение по классам. Но никогда у нас не было такого, чтобы касту или класс считали за животных. Или людей, обделённых умственно. Да, у нас своя шкала ценностей, по которой выстраиваются все люди, но ваша представляется чем-то загадочным.

Пока слушатели переваривали пассаж, она пересказала последнюю стычку в кафешантане.

- Но как же?!!! - воскликнул Липман, не находя слов. Он был сильно шокирован таким оборотом дела.

- Они нанесли нам смертельное оскорбление. - невозмутимо продолжила Натин. - По нашим законам, эти люди подлежат казни. Но так как мы находимся в поле иных законов, то ограничились малой кровью.

- То есть, вы хотите сказать, - осторожно спросил Пьер, - что в иных обстоятельствах их бы убили?

- У нас на родине, просто каждый знает, что нельзя позволять себе по отношению к женщине... или вообще незнакомому человеку. Есть перечень смертельных оскорблений. И они могут быть сделаны только в том случае, если наносящий намерен с противником биться насмерть. Победитель в таком случае, объявляется осуществившим волю богов. Если же оскорбление было нанесено заведомо более слабому или неумелому, то "победитель" лишается своего статуса. Таков Закон. - дала развёрнутое объяснение Натин.

- У нас тоже, некоторые дамы устраивают время от времени дуэли... - откидываясь на спинку кресла сказал Пьер. - иногда и гибнут. Впрочем... Я рад, что вы наказали хулиганов!

- Спасибо.

- Но вы говорили так, как будто могли их и убить!... - оторопело вставил Липман.

- Да. Но мы посчитали, что это излишне. - говоря это Натин отдёрнула правый рукав и, продемонстрировав изображение того самого золотого браслета, что показала и в кафешантане, выдернула из ножен свой стилет.

- Согласитесь, что при должном умении и вот такого вполне достаточно.

Натин блеснув отполированным лезвием, также изящно и быстро убрала свой стилет на прежнее место.

- И браслеты, и оружие, есть атрибуты власти и статуса. - также пояснила Натин, глядя в круглые глаза Липмана. - И мы при них всегда.

- Прошу прощения, и каков Ваш статус?

- А вот это -- секрет! - вдруг озорно улыбнувшись заявила Натин, и её глаза сощурились в две лукавые щелочки.

- И мы несколько отклонились от нашего обсуждения. - заявила она, сменив лукавое выражение.

- Нас, в небогатом наряде, называли "монголкой". - тут же завернула разговор прогрессорша. - И, судя по произношению, это что-то означает. Не только как название нации. Отсюда, два вопроса: почему при богатой одежде -- смотрят на одежду и обращаются как положено, а если нет, то смотрят на лицо и обращаются как с животным, даже если одеяние соответствует не бедным слоям общества?

Настолько откровенная постановка вопроса вызвала настоящее замешательство. Даже на лице, не принимавшей до сих пор Марии проявился испуг. Натин это только развеселило.

- Не бойтесь отвечать откровенно, так как те, кто нанёс мне оскорбление уже наказаны. Мне надо знать, в чём тут дело. Чтобы не попадать в неприятные ситуации.

Все трое надолго задумались. Потом, после серии переглядываний, начал Липман.

- Я заранее прошу прощения, но те НЕГОДЯИ -- Липман выделил слово интонацией, - использовали слово "монголка" в... э....

Липман замялся. Но Натин его подбодрила улыбкой.

- В смысле слабоумная. - выпалил Липман и покраснел.

- То есть, это слово является синонимом "слабоумия"? - спокойно уточнила Натин.

- Да, госпожа Натин! - чуть не вспотел Липман отвечая.

- Тогда многое проясняется. Но... получается, что целая нация записана... в слабоумные?!! - изумилась Натин.

- Пожалуй, тут стоит объяснить подробнее... Я знаком с теорией, которая лежит в основании этого убеждения... Или наоборот: убеждение, в основании теории. -- Внезапно вступил в разговор Пьер. - Если начать с самого начала, вы стали жертвой довольно старого предубеждения...

Натин изобразила на лице самое живое внимание. Хотя и догадалась уже что Пьер скажет. Просто "сложить два и два" уже из услышанного не представляло труда.

- Когда вы были в богатом платье, вас воспринимали как богатую и состоятельную госпожу из стран Юго-Восточной Азии. Тайланд, Бирма, Китай. Но когда вы появились в одеянии небогатом, то вы стали выглядеть как служанка-рабыня европейских господ. А рабыни, набранные в Юго-Восточной Азии, из-за плохого знания языка выглядят в общении как слабоумные.

- Спасибо, я уже догадалась насчёт этого -- слегка разрядила обстановку Натин своим смехом. - Но, как я полагаю, за всеми этими предубеждениями стоит и какая-то традиция?

- Не только традиция, но и целые теории.

- Это ещё интереснее! - вы могли бы указать на кого-то, кто эту теорию описал наиболее чётко?

Липман, расслабился. Натин, хоть и продемонстрировав свой статус, на них не злится, проявила себя как отвлечённый исследователь, любопытствующий насчёт обычаев чужого народа. А это значило, что предварительный заказ на исследования и услуги, что она уже озвучила в предыдущих встречах, остаётся в силе.

По большому счёту он был прав. Но он даже и не подозревал насколько далеко идущие последствия скрываются за "простым любопытством" проявленным этой "восточной принцессой".

Натин увидев в глазах Липмана энтузиазм, вопросительно глянула в его сторону приглашая высказаться.

- По моему мнению, наиболее полно теорию разных рас описал в своём труде Жозеф Артюр де Гобино. Оно называется "Эссе о неравенстве человеческих рас".

Когда Натин ушла, все трое не сговариваясь вернулись за столик. Было что обсудить.

- Ну и что вы на это скажете? - развёл руками Липман. Ему последняя встреча с "работодательницей" далась особо тяжело. Ведь именно он её организовал. И "скользкие моменты" которых в разговоре было множество, воспринял на свой счёт. Как будто именно он был виноват в том, что на эту мадемуазель напали, смертельно оскорбили, да ещё потому, что она вырядилась не зная особенностей местных "суеверий".

- То, что она сказала по опасности излучения радия -- для меня откровение! - тут же поделилась своим мнением Мария. - Можно ли этому верить?

- Дорогая, ты видела схему прибора, что она начертила. Уже с первого взгляда видно, что она остроумна и будет работать. А это означает, что она знает о чём говорит.

- Собственно я не об этом... - вымолвил Липман. - Я как-то себя чувствую... Не в своей тарелке. И, признаться, виновато.

- Это почему? - удивился Пьер.

- Дама уж сильно экстравагантная! И если мы, предполагаем на неё работать... Стоило бы знать чем она живёт заранее! И эти кинжалы в рукавах!...

- Они вас шокировали? - заинтересовался Пьер.

- Не то слово! Это так нецивилизованно!

- А я её не осуждаю. - спокойно кинула Мария. - Я представила себя в чужом городе, одну, да один на один с аборигенами, у которых свои понятия о культуре и приличиях... да ещё не знаешь, когда и куда смотреть, чтобы тебя случайно не зарезали...

- Но, помилуйте! Это же Париж! Мы, цивилизованная страна! - Воскликнул Липман.

- Я утрирую. - сдержанно улыбнулась Мария. - Но то происшествие с хулиганами... Я поставила себя на её место. И не могу осудить.

- И её понятия о том, что должно... - задумчиво заметил муж.

- Да. Как бы она о нас, не сложила крайне нехорошее впечатление. Вообще о европейцах. Ведь действительно у нас здесь негров и "жёлтых людей" за равных не держат. А держат за говорящих животных.

- И, тем не менее... Мы уклонились от сути. - попробовал прервать неприятную тему Пьер. - будем ли мы работать на эту "принцессу"?

- Вы думаете, что она всё-таки принцесса? - сделал вид что удивился Липман.

- Допускаю. - усмехнулся Пьер. - Восток дело тонкое.

- Но если так на всё это смотреть... Думаю, что договор на обучение студентов из России -- это как-то очень даже обычно. Но всё остальное!..

- Выполнение работ, которые предложила мадемуазель Юсейхиме, предполагает за ней обширнейшие знания, и незаурядный ум. - начал "растекаться" Липман.

- Но меня смущают цели этих работ... - возразил Пьер. - Не окажется ли что мы тут работаем на людей с... тёмной репутацией?

- А вот тут... Не думаю, что так, господа! - вдруг возразил Липман. - Она мне такого наговорила в самой обычной беседе, что я даже не знаю... Идей на осуществление, причём очевидно перспективных она выдала множество... Кстати, хотел бы вам обратить внимание на её пассаж насчёт опасностей! Оч-чень рекомендую прислушаться! Уже убедился что очень стоит!

- Вы что-то успели проверить из её идей. - как утверждение кинул Пьер.

- Более чем!

- Но говорит она часто так, как будто наизусть цитирует учебник... - добавил Пьер. То ли в осуждение, то ли для заметки всем остальным.

******

Натин не сразу пошла в гостиницу.

Она завернула к историкам и там выяснила ещё множество подробностей. После зашла в библиотеку и основательно проштудировала произведение Гобино. Хоть и читала она очень быстро, но чтение заняло её аж до глубокого вечера.

Когда же она всё-таки вернулась в отель, вид у неё был взвинченный.

Она зашла к себе, убедилась, что и Паола, и Ольга на месте и с ними всё в порядке, как-то очень резко от обоих отмахнулась, обрывая вопросы и удалилась к братьям.

Обоих она застала в весьма благодушном настроении. Но взвинченность Натин заставила и их подтянуться. А когда Натин довольно резко отказалась от чая, бросив "потом", они поняли, что у неё новости весьма горячие.

Оба как-то по-особому переглянулись, но никто ничего не сказал, предпочитая выслушать что скажет сама Натин.

Василий плюхнулся за стол, с недопитой чашкой чая, а Румата, наоборот растянулся в кресле забросив руки за голову и уставившись в потолок. Лишь иногда бросая заинтересованные взгляды на Натин. Это её слегка покоробило, но дело есть дело.

- Как я понимаю, - начал Румата, - ваши научные изыскания наткнулись на нечто интересное? Неужто супруги Кюри додумались до атомной бомбы?

- Вы зря ёрничаете -- понизив голос, холодно заметила Натин, но Румата не унимался.

- Так-таки они додумались?! - картинно округлив глаза подпрыгнул он в своём кресле.

Натин поморщилась.

- Дело не в том, что они там думают, а совершенно в другом. В том, что я наткнулась на теорию, которая... очень мерзкая! И она, судя по моим наблюдениям, уже проникла в массы.

- Неужели Марксизм? - также ёрнически "заметил" Румата, но наткнувшись на очень осуждающий взгляд Василия тут же заткнулся и откинулся в кресле, приготовившись слушать.

Когда же Натин таки начала рассказывать, на лице Василия медленно проявились признаки смутного узнавания. И чем дальше он слушал, тем всё более явственно это узнавание пропечатывалось на его лице.

Весьма скоро он слушал Натин очень и очень внимательно.

- ...Цвет кожи служит для Гобино основанием выделения трех основных рас: белой, жёлтой и чёрной. - как заправский лектор чеканила Натин. - Эти расы Гобино рассматривает в виде трёхступенчатой иерархической лестницы с белой расой вверху и чёрной -- внизу.

Говоря это, Натин помогла себе соответствующими жестами, рубанув ладонью воздух и обозначив эти уровни иерархической лестницы.

- Внутри белой расы высшее место занимают, по Гобино, "арийцы". Расы, по его мнению, отличаются постоянством и неуничтожимостью физических и духовных черт; белая раса превосходит остальные в физической силе, красоте, упорстве и так далее. Но самый главный критерий места в расовой иерархии -- это интеллект. Славян Гобино относил к смеси "белой" и "желтой" рас и считал второсортными народами, способными занимать лишь подчиненное положение.

- То есть положение рабов, - с непонятным, для неё сарказмом, заметил Румата.

Натин же этому не придала значения, посчитав вполне уместной репликой, кивнула и продолжила.

- Гобино и местные расологи полагают, что все качества, присущие расе, запечатаны в "крови". То есть, если перевести в наши термины, в генах. А это значит, по их мнению, существуют заведомо дефективные народы и смешение высших рас с низшими ведёт к их вырождению.

Другое следствие из этой "теории", то, что европейцы, "генетически предназначены" быть властителями всего мира, а все остальные расы и народы, должны быть у них в подчинении или в откровенном рабстве.

- И отсюда "бремя белых". - опять встрял Румата со своим легкомысленным тоном.

На этот раз Натин прервалась и вопросительно посмотрела на него.

- А это что ещё за "бремя"?! - с подозрением спросила она.

- Это, уважаемая Натин, - с мечтательным выражением заметил Румата, - знаменитейшее стихотворение, некоего Редьярда Киплинга. И я бы особо отметил, гениальнейшего поэта.

- Но расиста! - как приговор выговорила Натин с осуждением глядя на Румату. Но тот, продолжая смотреть в потолок, с охотой подтвердил.

- Да! И ещё какого расиста! По нему все остальные народы, это полудети. То есть по сути ДЕБИЛЫ, подлежащие "оцивилизовыванию" и последующему управлению ими...

Натин при этих словах передёрнуло, так как она вспомнила стычку днём, в кафешантане. А Румата хитро улыбнулся Натин и обернулся к брату.

- Ну-ка, Василь. Выдай своё экспертное мнение по этому поводу!

В отличие от брата, Василий по прежнему слушал Натин с очень большим вниманием, и даже как-то напряжённо. Лицо его было мрачным.

- Я считаю, что эта "теория" есть оправдание. - выговорил он. - Оправдание и обоснование права эксплуатировать и грабить все остальные, неевропейские народы. Имеющие ценные, для европейцев, ресурсы. А так как "аборигены" могут не согласиться с желанием европейцев их ограбить и сделать рабами, то надо ещё и обоснование права европейцев устроить геноцид. Причём геноцид любого масштаба.

На такой пассаж у Натин вообще глаза круглыми стали. Ей такое даже в голову не пришло. Может быть просто не успела домыслить и вычислить элементарные следствия из "теории" Гобино. Но прямые следствия из уже сказанного Василием, её попросту ужаснули.

- Это... Это и есть рак? Рак миров?!!

- Да. Его сущность. - печально ответил Василий, но через секунду поправился. - Одна из... Но главная: право одних уничтожить на полном "законном" основании других, чтобы завладеть их ресурсами. Грызня между нациями возведённая в статус закона природы. А к чему она в конце концов приводит -- вы видели в "Мирах Распада".

В тепле гостиничного номера, Натин стало внезапно очень зябко. Она припомнила отчёты экспедиций по "Мирам Распада". И ей стало ещё хуже.

- Вопрос! - как-то совсем легкомысленно и напевно, воскликнул вдруг Румата и поднял даже руку. - Если эта теория Гобино относительно свежая... я прав в своих предположениях?

Румата взглянул на растерянную Натин и та механически кивнула.

- Если она свежая, то можем ли мы воспрепятствовать её распространению?

- Уже нет. - после длительного молчания сказал Василий.

- Так уж и нет? - ядовито уточнил Румата. - А если изъять книгу, физически уничтожить последователей учения...

Натин, хоть и была ещё при своей психомаске, вздрогнула. Она просто представила масштабы вероятной бойни. Это не одного-двух негодяев-извращенцев прибить в своём "родном" княжестве Аттала. Тут, скорее всего, речь пойдёт о сотнях и тысячах... И Василий подтвердил её опасения.

- Во-первых, брат, если даже и есть такие группы, то уничтожение их членов лишь притормозит процесс. Но не отменит. К тому же, тут уже речь идёт о сотнях и тысячах последователей.

- Не вопрос! - как показалось легкомысленно бросил Румата. - Вопрос в тактике со стратегией. Что есть вопрос чисто... технический. Но... было и во-вторых?

- Да, было и "во-вторых" - мрачно продолжил Василий. - Во-вторых, эта идея давно разлита по Европе в виде конкретных убеждений и стереотипов. Пример -- неприятности Натин в кафешантане на бульваре...

- Откуда вы знаете?!! - воскликнула Натин. - Я ведь это не успела вам рассказать!

Румата хмыкнул.

- Так об этом уже знают пол-Парижа. Благодаря свидетелям ваших подвигов и газетчикам.

- Но главное тут, - не заметив обмена репликами продолжил Василий, - крайняя надобность подобных теорий для финансовых и компрадорских элит Европы. Даже если ты, братец, каким-то чудом изничтожишь носителей, то эти элиты всё равно, рано или поздно профинансируют "создание" этой "теории".

- Мрачно как-то! - фыркнул легкомысленно Румата. Но было видно, что он что-то всё-таки быстро просчитывает в уме. - Получается, восход в Европе "Чёрного солнца" неизбежен?

- Да. И он уже начался. - подтвердил Василий.

- А-а... что такое это "Чёрное солнце"(11)?

- Ну... Это такая мерзопакость... Типа-символ. -- начал отвечать за Василия Румата, - которая в ходу у местных эзотериков. Особенно тех, которые двинуты на древности расы и её древних мистических силах. Особо популярен у идиотов, запавших на... ну то самое, что мы сейчас обсуждаем.

- Всё так запущено! - без задней мысли бросила Натин, но на что оба брата неожиданно громко рассмеялись.

Когда отсмеялись, Василий пояснил.

- У нас эта фраза имеет несколько анекдотический оттенок, так что не обращай внимания.

- Но что же будем делать с этим? Ведь если этой болезнью заражена самая технически и научно передовая часть местного человечества, то у него нет шансов!

- Ну... Я бы не был бы так категоричен! - также ёрнически заметил Румата, чем вызвал взрыв раздражения у Натин, которую эта его показная легкомысленность начала злить. Но тот, как ни в чём не бывало продолжил.

- Ты говоришь, "можно притормозить"? Так чего бы и не..? - с наглым цинизмом обратился Румата к Василию. - Где там есть группы по изучению этого бреда?

- Ищи в Германии. - отмахнулся Василий, как казалось Натин также легкомысленно. Но Румата неожиданно серьёзно ответил.

- Нда! Стоило бы догадаться! Пардон. Туплю.

- Так вы что, всерьёз решили физически проредить ряды адептов этой теории? - поразилась Натин.

- Учитывая то, чем вся эта дрянь грозит -- это паллиатив. - сморщившись, как будто съел лимон, буркнул Василий.

- Только замечу, - тут же вылез Румата, и неожиданно научным языком вставил - термин "расизм" несколько не охватывает все смыслы явления.

- Поясни. - вперившись в Румату взглядом, попросила Натин. Но опять, вместо Руматы ответил Василий.

- А он прав! Тут есть кое-что... Ведь адепты наверняка дойдут до идеи, исключительности не только рас, но и наций. Как состоящих из "правильной расы". Тогда...

Василий погрузился в себя и размышляя долго, пристально смотрел куда-то поверх головы Натин. Потом посмотрел ей в глаза и как-то осторожно высказался.

- Предлагаю термин... для этого явления: нацизм.

Румата как-то буднично кивнул и вдруг злобно выдал.

- Значит русские есть генетические рабы? Ну я им покажу!... Кузькину мать!!!

-- Темна вода во облацехъ

Майор Вернон Келл пребывал в блаженстве. Полученное повышение, причём настолько серьёзное, очень радовало. И повышение в звании и создание целой службы под него самого.

Это означало, что его усилия и его таланты там, наверху, в Адмиралтействе очень даже оценили. Впрочем и катастрофа в Корнуолле, которую он предсказал, и тщетно пытался предотвратить сыграла свою роль. Среди его начальства нашёлся некий умный и дальновидный, который всё-таки хоть и поздновато, но спохватился, и эпидемия оказалась задержана в... Девоне. Ну хотя бы в Девоне!

А дальше, когда началась прямая разработка братьев Эсторских, тут и вообще средства и ресурсы посыпались как из рога изобилия.

Надо признать, что сведения полученные от этих странных братьев очень серьёзно помогли. Сейчас целое подразделение английской разведки активно рыло и в Китае, и в Японии, ища некие следы. И ведь надо такому случиться, что именно в Японии, одному из очень везучих эмиссаров, серьёзно повезло - вышел на следы некоей тайной организации "Чёрный океан". Да ещё организации в тех самых "параметрах", что хоть и туманно, но описана была братьями. Причём описанная непосредственно в беседах с агентом Смитом.

Смит аккуратно записал всё, что говорили, и добыл даже некое секретное досье, полное фотографий японцев. Как он его добыл -- это уже дело самого Смита. А вот эффект, который произвёл весь добытый материал в Адмиралтействе был подобен взрыву бомбы.

Кто-то слетел со своей должности, кого-то повысили, а вотКелла не просто повысили, а выделили целый отдел. И теперь у него в подчинении целая толпа клерков пополам с весьма серьёзными ребятами c серьёзными нашивками на рукавах. Уже можно делать дела!

И вот, как только всплыла информация по Уциде Рохею, основателю "Чёрного океана", тут же зарисовались следующие персонажи. И как ловко! Все из генералитета Японии!

Генералы Танабе Ясуносуке, Гентаро Кондама и Тэроуци.

После этого, Вернон был уже на сто процентов уверен, что его звёздный час пробил. И эти братья Эсторские, либо феерические простофили, либо... Впрочем это либо пока лучше затолкать в самый дальний уголок.

Но то, что они прямо сейчас являлись натуральной дойной коровой по части добычи крайне ценных данных для разведки Британской Короны -- факт!

Нельзя не сказать, что резкий взлёт не повлиял на Вернона.

Появился некий лоск "заслуженного" и в глазах уже навсегда поселилась уверенность человека который не просто знает себе цену.

- Итак, Каммингс, что у вас на этот раз? - спросил Келл приглашая начать доклад.

По сути, Каммингс был ему почти равен. И что хотели сделать из него в Адмиралтействе также было ясно. Уже наметились две линии работы и одна из них отходила всё больше именно Каммингсу.

- Очень неоднозначные сведения сэр! - начал чопорно Каммингс. - Поступили сведения от нашего агента в Париже, работающего по братьям Эстор. Как вы знаете, они имели очень серьёзные контакты с "парагвайцем". И из косвенных данных удалось узнать, что заключено несколько контрактов. Ничего особенного - обычные колониальные товары и наши люди в Уругвае свои сливки с них снимут. Но дальше... Дальше идёт кое-что выходящее за рамки обычных коммерческих интересов.

Каммингс слегка прервался.

- Получили подтверждение данные по военному заказу, оформленному "парагвайцем" через братьев. Они, как и предполагалось, посредники.

- Думаете, "полковник" мечтает о реванше? - мягко прервав докладчика, уточнил Келл.

- Уже без сомнения. Но эти планы у них оказались отложенными.

- Уже хорошо. - прокомментировал Келл. - значит ближайшим интересам Британии в Южной Америке они не угрожают?

- Ближайшим -- да. Но на будущее надо быть готовым к повторению операции по умиротворению Парагвая. Считаю что наличных сил окружающих государств для этого будет вполне достаточно. Однако...

- Однако? - тут же заинтересовался Келл. До этого момента, в сущности, Каммингс повторял то, что уже было известно.

- Однако, последние переговоры с "парагвайцем", которые провёл Васса в присутствии некоей Натин Юсейхиме... Заставляют серьёзнее взглянуть на их усилия.

- Это важно, что Васса вёл переговоры с этой... Натин... Как её там?...

- Натин Юсейхиме. Агент её назвал "принцессой". Не обязательно она является таковой, но явно из жёлтой нации. Явно богата. И явно метиска. Её связь с братьями зафиксирована недавно. Очевидно, что они имеют некие деловые связи. И они ей доверяют.

- Она ещё где-нибудь мелькала?... Эта "принцесса"...

- По некоторым данным была замечена в России - Санкт-Петербург, в Германии - в университете Гейдельберга, в Париже. Кстати, тоже обхаживает некоторых профессоров Сорбонны, и... У нас. В Лондоне. В Лондоне участвовала в каком-то скандале. Поручил выяснить, в ближайшее время получу отчёт.

- Какие-то дополнительные данные по этой особе есть?

- Кроме того, что говорит свободно на нескольких европейских языках и одном неевропейском -- нет. Неясно также и её происхождение.

- Любопытно... И далее?

- Братья через "парагвайца" и его слугу наводили справки по области проживания индейцев Чако в Парагвае и о самих индейцах чако.

- Уж не хотят ли они с этими чако повоевать? - решил слегка пошутить Келл.

- Неизвестно. Но то, что они через "парагвайца" предложили провести "индустриализацию" Парагвая, можно считать установленным.

- А вот это уже... И каковы перспективы чисто коммерческого плана?

- Если в Парагвае нет каких-то значимых залежей полезных ископаемых -- откровенно убыточное дело.

- Значит есть некие месторождения?

- Выходит, что есть. Иначе объяснить их активность в этом направлении невозможно. Тогда, кстати, становится легко объяснимой и их деятельность по посредничеству.

- Ну да... Хотят защитить приобретения.

- И, наконец, совсем свежие сведения из Санкт-Петербурга. Смит докладывает, что якобы, братья имели контакты с бурами. И также с бурами у них есть какие-то договорённости по поставкам какого-то оборудования.

- Уж не оружие ли они вознамерились им поставить?

- Смит тоже выдвинул это предположение. Но источник поставки пока держится в секрете. Предполагается, что это Германия.

- И... опять они посредники?

- Да, сэр.

- И тогда, всплывает вопрос: чем связаны Парагвай и Трансвааль?

Каммингс взял небольшую паузу и ответил.

- Только тем, что обе подвергались серьёзным военным ударам и потерпели поражение.

- Буры, последнюю войну выиграли. - заметил Келл.

- Но были изгнаны из Наталя и Капской колонии. Я это имел в виду сэр. Но если сравнивать их экономически -- Парагвай глухая и нищая страна без перспектив. А Трансвааль и Оранжевая республика имеют добывающую промышленность и очень серьёзные перспективы.

- То есть, можно констатировать, что никакой серьёзной связи нет?

- По тем данным, что мы имеем, да сэр. Нет связи.

Келл надолго задумался. Каммингс, видя это, также откинулся в кресле и стал дожидаться что Вернон сообразит. Но тот огорошил вопросом.

- А вас ничего не настораживает в их поведении?

- Сэр?

- Уж слишком они по-дилетантски всё делают! - раздражением бросил Келл. - Они не люди Игры. Они не игроки!

- Или игроки более высокого уровня, нежели мы предполагаем. - возразил Каммингс. - Также вероятен вариант, что за ними стоят некие более серьёзные финансовые круги. И вот те -- игроки. Ведущие свою игру.

- Есть подозрения?

- Пока только Ротшильды и, возможно, Великие Князья Российской Империи.

Келл нахмурился. На его лице появилась крайне скептическая улыбка.

- Как-то несерьёзно! Особенно последние.

- И, тем не менее... Их информация по японцам оказалась весьма близкой к реальности. Японцы замыслили реванш. И это уже опасно. Значит, Эстор оказались в нужном месте и в нужное время. И сделали нужные выводы. Которыми любезно поделились с нами. С какой целью? Только лишь для того, чтобы предупредить об опасности эпидемии? Теперь, выплывают их контакты с Парагваем и бурами... Могу сказать, что с первого взгляда их деятельность выглядит бессистемной. Но...

У Келла была хорошая интуиция. И то, что уже складывалось из отчётов, вырастало в некую мрачную тень. Пока совершенно неопределённую. Но он чувствовал, что за всеми этими, внешне разрозненными шараханиями братьев Эстор, скрывается некая Цель. И система. Он не мог пока даже сформулировать свои подозрения, так как фрагменты головоломки, которую подбросили братья, охватывали... Да практически весь мир охватывали! А это уже настоящая головная боль.

Келл поморщился и выдал.

- Собирай умников, капитан, и пусть они, проанализировав все действия этой компании, выдадут мне версии. Чего они хотят. Чего они добиваются. Каковы их ближние и долгосрочные цели. И меня интересуют все версии. Вплоть до самых безумных... Хотя бы той, что они Древние, прилетели на звёздном корабле и теперь готовят нашу старушку Англию, вместе со всем миром, к захвату.

Да, Келл как и многие, последовал моде и прочитал опус "Древнейшие цивилизации Земли". И был в курсе тех бредовых версий насчёт происхождения и книги, и их авторов, что витали среди медиумов Европы.

Но и Келл, и Каммингс хорошо понимали, насколько безумна версия.

Оба рассмеялись такой удачной шутке.

******

Заходя в комнату, полковник заметил, что Хосе внимательно просматривает свежую газету.

- Что там Хосе? - спросил он.

- Русского генерала наградили Орденом Почётного Легиона, за заслуги в развитии авиации(12).

- А братьев Эстор?

- Нет.

- Странно!

- А почему? - заинтересовался индеец.

- Генерал -- русский, а Эстор не русские. Учитывая отношение французов и вообще европейцев к русским, русского генерала должны были наградить самым последним.

Полковник нахмурился и после непродолжительной паузы поправился.

- Однако, учитывая очень тёплые отношения между Францией и Российским Императорским Домом... возможно сыграла роль политика.

- То есть это награждение -- подарок Российскому Императору?

- Думаю, что так. Эдакий полудипломатический реверанс в их сторону. Ведь Россия и Франция сейчас союзники.

Полковник заметил на столике рядом с Хосе аккуратненький томик в котором он тут же узнал книгу, подаренную Руматой.

- Уже успел прочитать, Хосе? - спросил он указав на книгу.

- Да. Успел прочитать.

- Я тоже... И не могу не сказать, что содержание меня сильно смутило.

Увидев что Хосе с вопросительным выражением лица смотрит на него и ждёт продолжения, он ударился в пояснения.

- Автор ставит вопрос: как быть христианами на угнетённом континенте и как быть чтобы вера не отчуждала, а освобождала. Для меня такая постановка - очень внове!.. И для многих из тех, кого я знаю, тоже. Тем не менее, для падре Сальватора, хм... ему понравится! - ухмыльнулся полковник. - Ему понравится то, что там указуется: братья-иезуиты были на очень верном пути!

Глянув в лицо Хосе, полковник не переставая ухмыляться, задал вопрос.

- А ну-ка ты сам, скажи что понял из этой книги!

Хосе тут же посуровел лицом, покосился на книгу. И начал.

- Книга предназначена для наших братьев-католиков.

- Это ясно.

- Там ставится вопрос об источнике греха, и даётся довольно чёткий ответ. Также там выдвигается идея о том, что христиане должны использовать во благо таланты, данные им Богом, включающие интеллект и, в частности, науку.

- И в этом, - тут же вмешался полковник, - данная книга пересекается с тем, что дали тебе.

- Книги дополняют друг друга. - тихо и очень уверенно сказал Хосе.

Полковник сверкнул глазами.

- Не знал, что ты уже так глубоко разбираешься в вопросах теологии.

- Мне пришлось. И я хочу, чтобы мой народ был счастлив. Чтобы он следовал заветам предков. И тут указан Путь.

Полковник смутился.

- Честно скажу... Я до этого -- полковник кивнул в сторону книги, - относился к братьям и их идеям очень насторожено. Сейчас я вижу в них... - полковник запнулся. - Сейчас я вижу, что они очень серьёзны. И вижу, что они точно наши. Также как и Мэри Сью, которая шлёт нам весточки через них.

Полковник оживился и снова заулыбался.

- Надо бы сделать так, что бы это как можно быстрее попало в руки падре Сальватору. Ему должно сильно понравиться мысль, что Иисус - не только Утешитель, но также и Освободитель угнетенных. Что христианской миссии дается особая роль защиты справедливости для бедных и угнетенных, особенно через политическую деятельность. А то, что делает людей неравными -- источник греха... И что особенно ценно, указывается какое неравенство является источником греха.

- Это больше для испанцев. - заметил индеец. - У вас чуть иные проблемы, нежели у нас.

- Потому, ты и сказал, что они дополняют?

Индеец важно кивнул.

Полковник вздохнул и надолго замолчал. Внезапно он снова оживился и выдал совершенно иное, нежели ожидал от него Хосе. А Хосе ожидал продолжения дискуссии о книге.

- Однако мне не даёт покоя странная просьба старшего из Эсторов: Зачем они попросили не ставить исходящие даты на рекомендательных письмах?!

Полковник недоуменно пожал плечами и добавил.

- И что они имели в виду, когда говорили: "Ничему не удивляйтесь! С нами вы увидите много чудес"?

******

Григорий вертел в руках рекомендательные письма.

- Итого: мы имеем настоящий цейтнот. За что будем браться в первую очередь? Куда кидаться?

- Это как? - вздрогнул Василий, так как мысли его были заняты далеко не тем, что имел в виду Григорий. Как обычно витал в своих высоких научных эмпиреях.

- Поясняю для тупых... - с сарказмом начал Григорий. - Во-первых, у нас тут на носу проект по влезанию в англо-бурский конфликт. А это значит, что у нас максимум три месяца на подготовку. Что очень мало для подготовки полноценного экспедиционного корпуса. Во-вторых, когда закончится эта война, начнётся "бурление говн" в Латинской Америке. Вот с этого.

Григорий помахал в воздухе томиком "Теологии освобождения", один из экземпляров которого отдал парагвайцам. Печатать его пришлось "на коленке", на захваченном в Париж оборудовании. А после переплетать в местной мастерской. Но, в целом, все остались довольны. Главное, что материал уже был на накопителях -- его ещё Василий туда загнал, когда готовили яхту в своём мире -- а творчески переработать и дополнить его, тут уже все вместе постарались(13).

- Ну... - несколько неохотно включился в обсуждение Василий, - начнётся оно только тогда, когда там книгу прочитает достаточно большое количество людей...

- Следовательно, надо её туда как можно быстрее доставить. Чтобы напечатали.

- А зачем такая спешка?!

- Мне представляется, что эта идеология, будет покруче станкового пулемёта, и реактивных систем залпового огня. - ещё больше оскалился Григорий. - Да ещё, что-то мне подсказывает, что наши контакты с парагвайцами не остались незамеченными. А уж после погрома в Южной Африке наглы "сложат два и два"... И кинутся в Южную Америку. "Выпалывать сорняки". Но тогда нам там развернуться будет очень затруднительно! Если вообще возможно.

- То есть, ты предлагаешь бросать всё и бежать в Парагвай?!! Поднимать их?!! Братик! А пупок у нас не развяжется?

- Ну так я и говорю: цейтнот! Но если мы вовремя договоримся на территории Парагвая и закрепимся там, то мы будем далеко впереди всех наших врагов. Ведь пока бриты заняты в Африке, они вряд-ли будут пристально смотреть в сторону Америки. Да ещё в сторону такой нищей страны, как Парагвай.

- Резонно... Но опять: пупок не развяжется?!

- Ну ты заладил!!! - начал злиться Григорий. - Я предлагаю сейчас и срочно договориться с тамошними. Чтобы "процесс пошёл". Они там сами без нас большую часть сделают, когда поймут что им в руки пришло! А когда в Африке война закончится...

- В обозримом будущем -- не закончится! - буркнул Василий.

-... Хорошо! "Когда этот раунд войны там закончится" - ядовито поправился Григорий. - У Парагвая будет нужный гандикап. И в идеологии и, если мы ещё сможем что-то у них построить, в промышленности.

Василий брезгливо поморщился, но ничего не сказал.

- И что, я зря просил полковника не ставить дат? Здесь! - Григорий помахал в воздухе, рекомендательными письмами.

Василий задумался. И по тому, что в его глазах зажёгся хищный огонёк, Григорий понял, что братец понял. Увидев такое, он ещё и усугубил.

- Может вообще вот эту "Теологию" в Европе издать...

- Нет! - вдруг подпрыгнул Василий. - Нельзя! Ватикан... Ватикан тут же его запретит как ересь и идея умрёт не родившись. Надо, чтобы она закрепилась. Там!

Григорий лишь махнул рукой легко соглашаясь. Ему нужно было согласие брата по более принципиальному вопросу, как он считал.

- Но это нужно, чтобы прямо сейчас рвать когти в Парагвай... -начал рассуждать вслух Василий. А у нас и так мало времени...

-... О чём я и говорю!

- А так как каждый день уже на счету... Но как же производства?!!

- Я их поддержу на плаву пока ты будешь шарахаться там! Для них сейчас нужно лишь обеспечить безопасность и общее руководство. А это -- моё.

- То есть ты предлагаешь именно мне туда...

- Ага. Ты же уже имеешь опыт по организации и договорам с...

Лицо Василия сделалось страдальческим. Но возразить брату он не решился.

- Но нужно это сделать как можно быстрее. - бросил Григорий, пристально глядя в глаза брату. Тот кивнул соглашаясь.

И оба тут же, не сговариваясь, повернулись к доселе молча слушавшей их Натин.

- И как? - нахмурившись спросил Григорий. - Твой самолёт сможет долететь до Парагвая и обратно? Ресурса и заправки хватит?

- Вы слишком плохого мнения о моём флаере! - возмутилась она - Естественно долетит! Часов за восемь...

Взгляд Натин метнулся по братьям и остановился на Василии. В её глазах появился некий интерес. Слегка даже хищный.

- Ага! - осклабившись кивнул Григорий. - Он полетит.

-- Мрачная действительность Альп

Настала пора возвращаться в Питербург. И "дон Румата" получил очередной культурный шок.

Взятая в Париж как первая женщина-авиатор, студентка ещё Бестужевских курсов, вдруг принялась бегать кругами и откровенно паниковать. Да и "доктор Богданофф" тоже пребывал в изрядной задумчивости. Но так как самих братьев эти двое не спешили посвящать в свои проблемы, то и узнали они о них в самый последний момент. И, с самой неожиданной стороны.

Последнее время, они целиком были завязаны в своих делах на генерала Кованько и его команду. Тем более, что дела авиационные, так смачно показанные полётами над Парижем, привели пол-Франции в буйный восторг. Ну и награждение генерала, "как человека, обеспечившего первые полёты..." орденом Почётного Легиона, тут тоже сыграло немалую роль.

Генерал был представительный, так что за его широкой спиной, братья и спрятались, когда шумиха вокруг них, вокруг самолётов достигла апогея. А то, что наградили генерала, а не их, братьям от этого не было ни холодно, ни жарко. У них было на уме много дел. И эти дела, как водится, были далековаты от "Парижей".

Богданов также слегка посмеивался, над этой шумихой, правда, когда его поставили, как выразился Григорий, "ещё одним экспонатом выставки", ему стало не до смеха.

В Париже "внезапно" узнали подробности "испытания лекарств" и на пару дней Александр затмил своей славой даже генерала. Публика ломилась в Русский Салон огромными толпами. И больше даже не за тем, чтобы ещё раз увидеть выставленный временно в экспозицию, и подвешенный под потолком дельтаплан, а посмотреть на сумасшедшего, который сам, по собственной воле, будучи в трезвом уме и твёрдой памяти, привил на себя чуму... и выжил.

Да, в Париже помнили газетные заголовки тех времён, когда "испытание лекарств" было в самом разгаре. Но так как представлено всё действо прессой было в весьма неприглядном виде, никому из газетчиков и в голову не пришло опубликовать имена "смертников". А представлено всё это было так, как будто не какие-то добровольцы на себя привили, а "злые русские сатрапы" на приговорённых к смерти.

Когда Богданов это узнал у него очень долго глаза были круглые-круглые. А Григорий... Он злобно втянул в себя воздух, оглядел публику -- публика состояла в основном из дам, - и тихо стравил его сквозь зубы. Было видно по лицу, что он ещё один "узелок на память завязал". Но вот "доктор Богданофф" ещё долго возмущённо размахивая руками, пытался что-то объяснить обывателям, пришедшим "засвидетельствовать ему почтение". Ведь среди них было и много тех, кто помнил ту - грязную интерпретацию, но запамятовал о свежей, недавней.

Когда настало время возвращаться, первой забегала Ольга.

Всё ещё находящаяся в растрёпанных чувствах, она сразу ударилась в панику. Глядя на неё, и Александр тоже начал проявлять некоторые признаки беспокойства.

Григорий, заметив метания "подопечной" не очень обратил на это внимание, так как списал всё на то, взыскание, что наложил за её самодеятельность. А оказалось всё очень даже неприятно.

Примерно за день до отъезда, в номер стремительно вошла Натин и огорошила братьев.

- У наших студентов неприятности! Надо что-то делать.

- Какие-такие? - не понял Василий.

- Кто-то в полицию попал? - высказал "догадку" Григорий.

- Нет. Но...

И Натин поведала братьям суть приключившейся беды.

Оказывается, пока Ольга и Александр, в компании с братьями и принцессой мотались по Франции, они пропустили много... православных церковных служб. И теперь надо было как-то их "отмазывать". Александр просто отмахнулся от этого, типа "отбрешусь как-нибудь". А вот в Ольга была в натуральной панике. Ведь ей надо было по прибытию в свои "родные пенаты" отчитаться справками(!!!) о том, где, когда и как она посещала службы, как исповедовалась и так далее.

Василий знал об этой "засаде" и просто хлопнул себя по лбу рукой - забыл! Но когда он увидел дико ошарашенное лицо братца не выдержал.

- А я тебя об этой хне предупреждал, братец! - максимально ехидно заметил он.

Братец "подобрал челюсть", привёл харю в более-менее разумный вид и спросил.

- Так это ты... поэтому меня натаскивал на "веру бахаи"?

Василий картинно кивнул и подтвердил.

- Ясное дело, братец! Иначе эти попы нам бы весь мозг выели.

Василий прищурился и с подозрением осведомился:

- Но ведь я тебе давал на ознакомление Уложение...

- Я его читал! - поспешно подтвердил братец, но по его лицу было видно, что если и читал, то поверхностно и не особо вдумываясь(14).

- И что-то мне подсказывает, что ты даже не подумал, что из того Уложения следует -- также ехидно заметил Василий. При этих словах Натин подобралась. Весь диалог братьев её стал забавлять. Тем более, что она уже поняла, что дальше скажет Василий. И он не подвёл.

- Кстати братец! Если ты, например, возьмёшь и женишься тут на некоей православной особе... - намёк был прозрачный, Натин фыркнула. А Василий, с некоторым даже садизмом, стал цитировать

- ...То обязан будешь обратиться в православную веру, ибо: "Статья Сто девяносто два. Если один из родителей не христианской веры воспитывает детей не в Православной вере: расторжение брака, ссылка в Сибирь". Статья Сто девяносто восемь. Уклонение от крещения и воспитания детей в Православной вере: заключение до 2 лет. Статья двести двадцать. Не привод детей в церковь: духовное и гражданское внушение. Статья сто девяносто. Отвлечение от веры ненасильственное: ссылка до 10 лет, телесные наказания, клеймение; насильственное:ссылка до 15 лет, телесные наказания, клеймение. А теперь представь какая благодатная почва для клеветы и диверсий в твой адрес будет создана твоей женитьбой! Ведь любая падла может заявить, что ты насильственно заставляешь выйти бедную женушку из православия. И тебе придётся бесконечно доказывать, что ты не верблюд. А если ты таки сломаешься, и "примешь веру", то тебя тут же нагрузят обязательством ходить на службы. Многие часы стоять и выслушивать этот бред, нюхать испарения немытой толпы. И далее, и далее, и далее... Ведь там не только МЫТЫЕ обыватели стоять будут. Но и "всякие прочие".

Григорий представил всё в красках и запахах, и тут же скривился. Живое воображение ему это быстро нарисовало. Однако мысли, как у и всякого прожжённого хулигана (а в детстве он был именно прожжённым и именно хулиганом!), тут же принялись выкидывать разные идеи насчёт того, как обойти всю эту мутотень. Однако, по выражению лица Василий понял, "куда думает" братец и поспешил обломать.

- Думаешь избежать? - оскалился он наблюдая за изменениями в физиономии братца. Ведь реально прочитал мысли. - А вот фигушки! Тебя припишут к приходу. Где ты будешь посещать службы. И на входе будет сидеть староста со своим гроссбухом, где будет отмечать пришёл ты или нет. А если ты ему заплатишь, чтобы он проставил, то на тебя и старосту с великой радостью ДОНЕСУТ "добрые самаритяне". Причём донесут наперегонки.

Насладившись скривившейся харей братца Василий продолжил.

- А ты думал, откуда такая неуёмная тяга донести, написать донос, кляузу "в органы" в двадцатые-тридцатые годы, исследуемой ветви вероятности?(15) Всё отсюда же -- из "православной культуры", из нашего "доброго царизма" и его Законов Империи, который до судорог "любит" наш "доктор Александр".

Василий и дальше собирался троллить братца Уложением, но тот мотнул головой, отбрасывая неприятные мысли, и задал более конкретный вопрос, нежели отвлечённое цитирование

- А причём тут наши ребята и посещение церкви?

- Ну... По правилам гимназий и прочих учебных заведений, все наши православные обязаны посещать службы. У нашего батюшки, которого вместе с нашей великолепной миссией отправили в Париж. И если Ольга не предоставит справки -- её обязаны будут отчислить.

- Ну и? Оно ей надо? Мы ей и так дадим образование -- будь здоров!

- Ты не понял, братец! Если мы так будем поступать, то нас обвинят в "совращении от веры" со всеми вытекающими.

- Бред!

- А я о чём?!! И заметь: таких поводов нас зацепить в Уложении - просто море! Так что надо бы как-то помочь. Ведь пока мы посещали мэтра Верна, прошло много служб. Достаточно, чтобы накопилось на изгнание с Курсов и неприятности у Александра.

Григорий чуть подумал и выдал.

- Теперь я понял окончательно, почему ты настоял на "вере бахаи"...

Вызвали Александра. Когда ему сказали зачем, тот сильно удивился, так как числил эти проблемы чисто личными. Но Григорий тут же развеял его заблуждения.

- Ты, как бы в нашей команде, так что не дёргайся. И скажи: этот наш сопровождающий поп любит денюжку?

- Назовите мне попа, который бы её не любил! - саркастически воскликнул Богданов.

- Вот и ладушки! - расплылся в улыбке Григорий. - вот тебе деньги, и уломай-ка этого рясоносца на то, чтобы он написал и тебе, и Ольге Смирновой нормальные справки. Чтобы не придраться.

- А зачем так много?! - удивился Александр, глядя на положенные перед ним купюры.

- На всякий случай. А вообще -- сдача твоя. - отмахнулся Григорий и лукаво посмотрел на Александра. Тот что-то вспомнил, кивнул и тоже расплылся в такой же улыбке.

- Понял! Будет сделано! - ответил он. Но, отпускать братья его не спешили.

- Есть ещё дело. - уже серьёзно сказал Василий.

Богданов спрятал деньги и тут же вопросительно посмотрел на начальство, ожидая продолжения.

- Мы тут посовещались, и пришли к выводу, что тебе надо срочно сделать одно исследование. Сугубо научного плана. В области медицины. И срочно его опубликовать. А для этого мы поедем отдельно от всех. Через Швейцарию. Я и ты.

- Исследование в Швейцарии? - догадался Богданов.

- Именно!

******

Отбытие в Швейцарию, получилось какое-то очень поспешное. И устроителей выставки, и смотрителей Российской Экспозиции, просто поставили в известность, что "господин Богданофф, не сможет дальше присутствовать в виду срочного дела в Швейцарии, связанного с медицинскими исследованиями жизненно важного свойства".

Последняя фраза - "жизненно важного свойства" заставила всех услышавших её округлить глаза и надолго "зависнуть" в размышлениях на тему "что бы это значило?!"

А задумка, по которой действовал Василий была проста. И действительно дело было "жизненно важного свойства".

...Для жителей Швейцарии.

Но о сущности этого дела Александр узнал лишь в поезде.

А до этого случилось много чего, и необычное обоснование отъезда как-то потерялось на фоне того, что произошло в Париже.

Началось с того, что прибежал взмыленный адъютант офицера, ответственного за погрузку оборудования и отправку его в Россию. Адъютант аж дрожал, когда вытянулся для доклада. Уже по его перепуганной физиономии, все поняли, что случилось что-то из ряда вон выходящее.

Натин, сидевшая до этого в кресле у окна, разглядывавшая суету внизу и лениво перебрасывавшаяся репликами с братьями, обсуждавшими планы на ближайшие две недели, чуть было не вскочила на ноги. Ей вдруг показалось, что случилось что-то нехорошее именно с подопечными ей дамами. Но посланник быстро рассеял эти опасения.

- Господин полковник! Пропал ящик с вашим пепелацем! - рявкнул адъютант, вытянувшись по уставу, и пожирая начальство глазами.

- Это который? - нахмурившись спросил Григорий. Он отбросил карандаш, который до этого вертел в руках и вылез из-за стола.

- Который этот... дельтаплан! - выпалил поручик слегка запнувшись на странном названии.

Братья переглянулись.

Натин тихо выпустила воздух из лёгких, переводя дух. Она реально испугалась за своих девочек.

Также расслабился и Григорий, но при этом его улыбка тут же приобрела знакомый хищный оскал.

- И чему ты ухмыляешься так? - настороженно спросил Василий.

- Я знал, что так будет. - продолжая ухмыляться, заявил Григорий.

- Ты знал, что его сопрут?!

У Василия вытянулось лицо.

- Ну... Не совсем "знал"... А предполагал, что сопрут. Теперь -- это случилось. И надо делать следующий ход.

- Господин поручик! Полиции уже сообщили? О пропаже.

- Да господин полковник!

- Ага! И они ничего не найдут... Пока гром не грянет!

Сказав последнюю фразу, Григорий снова оскалился.

- Теперь ты понял, зачем мне нужен был тот "как-бы-уротропин" здесь?

- Я думал, ты решил с германскими гобинистами(16) разобраться... - резко перешёл на санскрит Василий.

- Дык я как раз хотел проехать через Германию! - всё также хищно улыбаясь ответил Григорий на том же языке.

Натин же с великим интересом стала слушать, мысленно прикидывая как наиболее ядовито "вставить" обоим братьям. Ведь оказывается, от неё скрыли некий проект. Впрочем скоро она сама вспомнила, что нечто такое, братья при ней обсуждали. И речь шла о германских гобинистах.

Придя к выводу, что её просто не успели уведомить, она отложила кровожадные планы на потом и принялась слушать.

Из речей братьев стало известно, что Григорий уже давно имел большие планы на такую взрывчатку как "пластит". А основа её -- очень ядовитое вещество, под названием гексоген.

Оно было открыто сравнительно давно в той же Германии, и поначалу, предполагалось как заменитель уротропина. Хотя до аптек так и не дошло. Вовремя обнаружили, что оно является очень сильным ядом. Но о бризантных свойствах сего вещества даже и не подозревали. Тем не менее, чтобы сделать пластит, нужно было не только гексоген, но и пластификатор.

Оказалось, что пластификатор для этого уже был сделан. В Париже. Всё тем же знакомцем Натин. Химиком Сорбонны. И первые двадцать(!!!) килограмм этой взрывчатки, были тихо упакованы в ящик с мотодельтапланом.

Но и это оказалось не всё!

С великим удивлением, Натин узнала, что Румата не только упаковал туда взрывчатку, но и положил туда недавно сделанную в Санкт-Петербурге "рацию". Которая представляла из себя примитивный радиодетонатор.

Но и это не всё!

Сей детонатор был присоединён к двадцати килограммам пластита, упакован в отдельный ящик и спрятан среди деталей мотодельтаплана!

То, что детонатор был примитивный, Натин не сомневалась. Технологии этого мира, более-менее приличный сделать не позволяли. Поэтому вероятность самопроизвольного срабатывания этого устройства была не нулевой.

При этой мысли у Натин пробежал мороз по коже.

"Они что, оба такие отморозки?!" - промелькнуло в голове у прогрессорши.

"Вот! И я постепенно их же терминами думать начинаю! - мрачно подумала она. - Впрочем... Чья бы корова мычала! Сама же была совсем недавно... Да и сейчас... Может быть... ещё... являешься всё той же "Чахлой принцессой повышенной злобности"... Как говорил мастер по психомаскам. Ещё тогда, на Аттале".

Натин поёжилась.

А меж тем, поручик, уже забыл о том страхе, с которым прибежал. И в полной растерянности наблюдал как господа Эсторские увлечённо что-то обсуждают. И, как видно по их же лицам совершенно не видят в похищении даже намёка на катастрофу.

- Короче так, господин поручик, - наконец наговорившись, обратился Григорий к посланнику. - Пока пусть ищут, но через два часа...

Григорий бросил взгляд на свои наручные часы...

- Это значит в два тридцать по полудни... - резко прекращаете поиски. ВСЕ возвращаетесь в гостиницы или где кто квартирует. Вне зависимости от результатов. И сообщаете мне. Всё ясно?

- Так точно!

- И передай господам офицерам, чтобы не сильно расстраивались. У нас есть сюрприз. Для похитителей.

И также хищно улыбнулся в лицо поручику.

Тот просветлел, повеселел козырнул и отбыл.

- А я...н-ничего не понял! - наконец вставил своё слово Александр, когда за поручиком закрылась дверь.

- Не бери в голову! - как-то по его мнению очень легкомысленно отмахнулся Василий. - И ты как, уже собрался?

- Конечно! Господин Эсторский! - тут же подпрыгнул Богданов и показал свой небольшой чемоданчик.

- Вот и хорошо. Поехали! - удовлетворённо сказал он.

Пока жали руки Григорию, целовали ручку Натин, Василий поймал на себе оценивающий взгляд. От принцессы. Как будто она что-то прикидывала. Но заметив, что Василий к ней приглядывается тут же спрятала свои мысли за мягкой улыбкой.

Так и расстались.

Александр всю дорогу до вокзала гадал, что же это за дело такое, что понадобилось именно его присутствие. Он даже не заметил, что его шеф тащит с собой толстенный и, по виду, очень тяжёлый чемодан. И это кроме обычного своего походного.

Но сам Василий молчал, вплоть до посадки в поезд.

И только после того, как они расположились в своём купе, он с таинственным видом поманил Александра пальцем.

- Сейчас пока помалкиваем, - почти шёпотом сказал Василий, - а вот когда двинемся -- тогда расскажу что к чему.

И также загадочно улыбнулся.

Авансов выдано было более чем достаточно, чтобы Александр был заинтригован до крайности. Но пока только и оставалось, что наблюдать за суетой на перроне.

Где-то впереди шипел паром паровоз, пуская клубы пара, которые медленно плыли вдоль поезда, периодически окутывая, носильщиков, пассажиров, бегущих на посадку, полицейских и прочих присутствующих: типа собачек, голубей с воробьями.

Особняком выделялась семейка явно англичан. По чопорности они давали сто очков всем окружающим. Во фраках, с розами в петлице, со стеками были даже дети. Не только глава семейства, попыхивающий как паровоз толстенной сигарой. Даже феерическая по лошадиности физиономия леди, затянутой в корсет, застывшая в выражении вселенской скуки, только подчёркивала общую атмосферу, будто колпаком накрывшую сие семейство.

Они всем видом своим демонстрировали: "Вот есть Мы. А все остальные суть тараканы, суетящиеся под ногами".

Им было реально наплевать на всех окружающих. А главным было лишь их положение в обществе, их достоинство и их нынешний вид.

Александр глянул на Василия, но заметил, что и он тоже наблюдает за колоритным семейством.

- Вот они -- властелины мира. - Как-то по-особенному, сказал Василий. И в его интонациях звучал интерес энтомолога, увидевшего новый вид пауков.

- Паук, пучиха и паучки! - бросил Александр продолжая наблюдать за англичанами. Василий лишь кивнул соглашаясь.

Наконец паровоз выдал длинный свисток. Состав загремел сцепками и поезд медленно набирая скорость, двинулся к своей цели. Оставляя позади Париж, парижан, их Мировую Выставку и этих чопорных англичан, всё также монументально застывших на перроне.

Поезд разогнался лишь к пригородам. Замелькали чисто сельские пейзажи. Поезд, волоча за собой жирный шлейф дыма, бодро бежал по рельсам, отмеряя первые километры пути.

Василий же наконец чего-то решив, оторвался от пейзажей за окном и также таинственно поманил Александра.

И начал объяснять.

- Слушай внимательно, что мы решили сделать с тобой. Это очень важно... - всё также полушёпотом. - Пока будем говорить тихо, чтобы в случае чего нас не подслушали.

Богданов с готовностью закивал.

- Так вот... мы решили "повесить" на тебя одно очень важное открытие. И не важно, что мы об этом давно знали. Главное - оно поднимет тебя. А это важно.

Когда до Богданова дошло, что собираются сделать братья, он чуть не задохнулся от возмущения.

- Но ведь это же не моё открытие а ваше! - воскликнул он.

- Тише!!! - зашипел на него Василий. - И что, что "наше"? Мы об этой дряни знали хрен знает когда. Ведь всё равно придётся вводить эти знания. И какая разница, через кого?

Под суровым взглядом Василия Александр осёкся, чуть не начав снова возмущаться в полный голос.

- Но ведь это же не моё! - зашипел он. - Как я могу взять не своё? Это... Это не справедливо! Это унизительно!

- А справедливо то, что десятки тысяч людей становятся кретинами только потому, что никто не знает причин возникновения этого недуга?

- Так вы нашли лечение кретинизма?! - чуть снова не воскликнул Александр.

- Не мы и очень давно. Знали. Но сейчас речь о тебе. И прекрати комплексовать! Надо о деле думать!

Богданов открыл, было рот, и тут за окном что-то ярко полыхнуло и через секунду весь поезд ощутимо качнулся от мощной ударной волны. От ударной волны кое-где в вагонах полопались стёкла. И грохот от взрыва был такой, как будто не где-то далеко рвануло, а прямо под боком. Оба вздрогнули от неожиданности и посмотрели за окно, перечёркнутое свежей трещиной на стекле.

Там в облаке пылающих обломков к небу поднимался огненный шар, медленно вытягивая за собой толстый шлейф дыма и пыли. Василий посмотрел на часы. Было без четверти три пополудни.

- Вот это и имел в виду Румата, когда говорил, что для похитителей будет большой сюрприз. - Ухмыляясь пояснил он ошарашенному Богданову. - Он заминировал разобранный пепелац и поставил радиовзрыватель.

- То есть, оно так рвануло по сигналу...

- Посланному по радио. - закончил за него Василий.

******

Когда за Василием и Александром закрылась дверь, Григорий, зачем-то поскоблил ногтем подбородок и, снова изобразив хищный оскал направился вглубь помещения.

- Что это?! - нахмурившись спросила Натин, до этого с интересом наблюдавшая за действиями Григория. Он как раз, к этому моменту, вытащил из-за портьеры какой-то ящик с чемоданом. На ящике красовалась антенна.

- Простейший радиопеленгатор. Сделанный на местной элементной базе.

- Так... На ящике с дельтапланом есть радиомаячок?

- Не только! - загадочно подмигнув принцессе, отозвался Григорий, присоединяя пеленгатор, заплетённым в косичку проводом, к толстому аккумулятору. - Жаль, вот, пока в этом мире не доросли до компактных источников электропитания. Приходится возиться вот с этим...

Григорий озорно посмотрел на Натин.

- Ну что, поохотимся на похитителей? - спросил он.

Та тоже расплылась в хищной улыбке.

- Тогда вперёд!

В фиакре, прежде чем двинуться, развернули карту и проложили первый азимут.

- И где это ты такие карты достаёшь? - изумилась прогрессорша.

- Фе! К каждому чиновнику или ещё кому, есть подход. И в Париже он измеряется лишь толщиной пачки банкнот. А для нас эти деньги -- крашеная бумага!

Покрутились по Парижу, и взяли ещё несколько азимутов.

По всему получалось, что ящик уже куда-то спрятали. И он никуда не передвигается. Что уже хорошо.

- А не могли ли с ящика просто маячок снять? - высказала предположение Натин.

- Если бы сняли, мы бы услышали. - снова хищно оскалился Григорий, прикидывая примерное расстояние по карте до ящика.

- Ящик там! - выпрямившись, указал Григорий, зажатым в руке карандашом, на хорошо приметный дом.

Натин обернулась туда, куда он указывал.

Они уже выехали за пределы Парижа, и находились в предместьях. Здесь пейзажи были больше пасторальные, нежели городские. И домик, что скрывал украденное, тоже напоминал больше усадьбу некоего местного богатея-помещика, нежели монументальное произведение наполеоновского зодчества. Такой, "скромный", двухэтажный, с подстриженными газонами и ухоженными кустиками вдоль мостовой, ведущей от ворот к парадному входу. Часть стен была живописно увита плющом, но сам дом не производил впечатлениязаброшенного. Наоборот, вполне себе ухоженный, с целыми окнами. К тому же ещё хорошо протёртыми, занавешенными какими-то портьерами. Да и у ворот, с той стороны, околачивался некий хрен с собакой на поводке.

Григорий легко спрыгнул на дорогу и с изрядным скепсисом оглядел дом, ворота, прилегающую местность.

- Собираешься нанести визит?

- Вооружения, защита с собой? - вместо ответа спросил Григорий, но получил ответ в его же стиле.

- Я, разве похожа на дуру? - фыркнула Натин.

- Тогда идём! - осклабился Григорий и изящным жестом подал руку даме, помогая ей сойти с фиакра.

Перед тем, как подойти к воротам заинтересовавшего его дома, он подошёл к кучеру и перебросился с ним парой слов. Кучер закивал и с некоторым подозрением стал коситься на Григория с Натин. Но постарался быстро сменить выражение лица на булыжное. Ведь господа выглядели богатыми, так что и плата могла быть соответствующей, щедрой.

Когда Григорий, под ручку с Натин подкатил к воротам, с той стороны, к узорной решётке подошёл тот самый мрачный тип с собакой и не менее мрачно посмотрел на незваных гостей.

- Сэр! Я знаю, что в этом доме находится кое-что чужое. - Нагло попёр на него Григорий, да ещё не на французском, а на английском.

К удивлению Натин, страж понял о чём речь. И ответил. На таком же чистом английском.

- Я не знаю о чём вы, сэр. - не дрогнув лицом ответил он.

- Ах не знаете? Ну тогда позовите хозяина. Я ему объясню, что воровать ценные вещи недостойно джентльмена. А также объясню, какую опасность представляет тот самый ящик, который он своровал.

Само предположение, что хозяин может что-то УКРАСТЬ, покрыло лицо стража багровыми пятнами, но сам вид пришельцев -- явно не бродяги или не пейзане, - вынудил его поступить как положено. А именно доложить хозяину. Через другого слугу.

Хозяин особняка, всё-таки выкатился посмотреть, что за нахалы так в открытую заявляют о том, что у него сейчас хранится. Страж с собакой остался стоять у него за спиной, с явным неодобрением посматривая на пришельцев.

Важно прошествовав до ворот, но так и не удосужившись дать распоряжение их открыть и пропустить гостей, хозяин заложил большой палец за пазуху жилетки, вздёрнул нос и с презрением посмотрел на Григория.

На вид ему было уже за пятьдесят. На Григория он смотрел снизу вверх, так как был на целую голову ниже него. Лицо у него было грубоватое, обветренное, выдававшее человека, много помотавшегося по миру. Поседевшие бакенбарды делали очертания его лица квадратными и более грубыми. Однако тон, с которым он начал разговаривать наоборот был хоть и холодным, но мягким.

"Тон как снег - мягкий и холодный". -- подумал Григорий.

Григорий в минуту определил, что никак -- ни угрозами и упрашиваниями, ни полицией и штурмом, у него ящик не забрать. Явно сия "асьенда" была лишь перевалочной базой. И когда сюда, после оформления необходимых формальностей заявится полиция, ящика уже не будет. Или похитители попытаются его разобрать. С неизбежными фатальными последствиями для себя.

А поняв это, Григорий повёл себя грубо и нахраписто.

Вдрызг разругавшись с одним из похитителей (а Григорий был уверен, что их много -- не только этот бакенбардистый), отвёл душу обругав последними словами всех похитителей и Англию в придачу.

- Скоты неблагодарные! - витийствовал Григорий, - Вам оказали всемерную поддержку знаниями и лекарствами, когда у вас случилась беда. И теперь вы платите нам вот такой монетой?!

Бакенбардистый джентльмен поднял бровь и также тупо, как и прежде, сквозь зубы процедил, что "не понимает, о чём речь".

Кстати сказать, говорил он с Григорием не на английском, а на очень даже чистом французском, что не мешало Григорию быть уверенным, что имеет дело именно с англичанами. Ведь страж таки выдал их с головой, так как заговорил по английски причём чисто, да ещё с оборотами, выдававшими в нём уроженца Лондона.

- Хорошо, сэр! - внезапно изобразив спокойствие(хоть и ранее он и был спокоен, а весь гнев лишь изображал) сказал Григорий. - Если доживёте до вечера, передайте своему шефу, что больше мы с вами не сотрудничаем и вам не помогаем.

Прикоснувшись двумя пальцами к своей шляпе Григорий развернулся на пятках и подхватив Натин направился к фиакру.

Хозяин проводил их удаляющиеся спины надменной улыбкой. Он был уверен в себе и своей безопасности. А зря!

Его не насторожило даже то, что пришелец как-то очень тщательно озирался по сторонам, будто выискивая случайных свидетелей. Которых, кстати, не наблюдалось. Ни в ближнем, ни в дальнем радиусе.

Загрузившись в фиакр, Григорий и Натин спешно двинули подальше от поместья похитителей. Григорий выглянул наружу и оценив скорость с которой удалялись, полез в свой чемодан.

Натин молча наблюдавшая за небольшим представлением до этого, решила таки высказаться.

- А ты уверен, что не удастся прямо сейчас вытащить то, что они украли?

- Без потерь для нас - никак! - высказался Григорий.- и главные потери при всех вариантах штурма -- чисто политические и моральные. Что в любом случае неприемлемо. Они нас выставят как грабителей, использовавших вздорный предлог, а сами они останутся "все в белом". Даже если мы успеем натравить на них местную полицию, а сами будем стоять подальше.

Вдали раздался гудок паровоза.

Григорий глянул в другую сторону. Не так далеко, на железной дороге показался поезд, бегущий куда-то на восток. Возможно это был тот самый, где сейчас ехали Василий с Александром.

Остановив фиакр, и выскочив наружу, он дал команду кучеру, держать коней и ничему не удивляться, ничего не пугаться... "Хоть сейчас и будет очень шумно".

Стоявшая рядом Натин, прикинув расстояние до поместья, молча заткнула уши. Она верно догадалась что будет дальше. Благо догадаться было несложно.

В поезде воцарилась небольшая паника. Чуть ли не все пассажиры ломились к окнам, чтобы посмотреть на поднимающийся над предместьем Парижа столб дыма и пыли. То, что поезду никакого серьёзного ущерба не было, сообразили сразу. И благо, что никакая паникующая дура или дурак, не сорвали стоп-кран.

"А эти стоп-краны есть на поезде?" - подумал Василий, ощущая как поезд продолжает двигаться и останавливаться как-то не спешит. Но его размышления прервал Александр. Как ни странно, но страшенный взрыв за окном, знаменующий уничтожение базы похитителей мотодельтаплана, его не так впечатлил, как то, что на него хотят "повесить что-то не его".

Василий откинулся назад и несколько насмешливо посмотрел в глаза Богданову.

- Александр! А вы не подумали над тем, ЗАЧЕМ мы вам хотим "повесить" это открытие? Ведь для того, чтобы его "сделать", вам придётся долго мотаться в Швейцарию...

Выделение тоном последних слов насторожило и заставило задуматься. Но так ни до чего не додумавшись, Александр вопросительно воззрился на Василия.

- Всё слишком просто, Александр! - снова склонившись и перейдя на шёпот сказал Василий. - Партии нужны деньги. А значит, нужен курьер, который бы мог постоянно, под очень важным и благородным предлогом мотаться в Швейцарию. На нейтральную территорию. Чтобы без шума и надёжно передать... И чтобы источник и адресат были как можно лучше скрыты от нежелательных взглядов.

- Но... - начал было Богданов. Василий же молча показал взглядом на толстенный чемодан, всё ещё стоящий на полу.

Богданов не был идиотом. Да и тугодумом тоже.

- И сколько вы там везёте? - оценив размеры чемодана, спросил он.

- Там узнаешь! - неопределённо отмахнулся Василий, и улыбнулся. - Но нам надо обсудить очень важную тему. По тому, как нам себя вести в Швейцарии.

Лицо Богданова тут же стало мрачным. И он снова упёрся. Ну никак он не желал брать на себя "чужое". Пришлось искать компромиссы.

Сошлись на том, что Богданов будет изображать из себя соискателя, а Василий -- научного руководителя. Тем более, что по нынешней его работе, он как раз чем-то средним между научным сотрудником и соискателем являлся.

Ну а когда таки уладили этот вопрос, настал черёд главного: что же такое нужно "открыть".

Василий посуровел лицом и полез в свой меньший чемодан.

Достал там папку и раскрыв её, аккуратно разложил перед Александром ряд фотографий и маленькую деревянную игрушку. Игрушка сразу же привлекла внимание Богданова и он осторожно взял её в руки.

игрушка 19 в. Швейцария []

- Не находишь ничего необычного в этой фигурке? - спросил его Василий.

- Странный воротник... - ответил Богданов нерешительно.

- Это не воротник, а самый обычный "атрибут" жителей многих долин Швейцарии.

- Такой зоб?!

- Зоб. Фото тех же жителей, с картинками перед тобой.

Александр отставил фигурку и перенёс своё внимание на фотографии. Фотографии были изрядно отталкивающие, так как показывали людей, с распухшей до чудовищного пузыря щитовидной железой.

Женщина Швейцарии. картинка 18-19вв []

Швейцария начало 20 века. Гипотиреоз. []

- Это -- гипотиреоз.

- Очевидно -- да. - охотно согласился Богданов.

- Наиболее тяжёлая ситуация с этим заболеванием -- кантон Валле. Там около девяноста процентов жителей ходит с раздувшимся зобом. Также это заболевание приводит к ещё одному расстройству -- кретинизму. В Австрии, Германии и Швейцарии существуют целые деревни, где обитают только умственно отсталые кретины -- взрослые, дети, старики. Наборщики солдат в армию, в такие деревни даже не заходят.

- И как это лечится? - оторвавшись от фотографий и откинувшись назад спросил Александр.

- Лечится достаточно просто. - охотно подхватил Василий. - Гипотиреоз -- результат отсутствия в воде и пище одного из важнейших элементов -- йода. Вот именно это нам и надо будет доказать. Как местным властям, так и миру. А восполнить недостаток йода в организме можно очень просто -- добавляя его малыми дозами в соль. В обычную поваренную соль.

- Так просто?! - удивился Александр.

- Так просто! И, кстати, недостаток йода в пище, неизбежно приводит к снижению умственной потенции. Так что нужно, на примере Швейцарии, как-то измыслить меры по йодированию соли и у нас в России.

- Ну ты сам понимаешь, что если социал-демократы взялись из рабочих делать сознательный пролетариат... - понизив голос до почти шёпота продолжил Василий - То сознательность действий как-то не сочетается с отсутствием понимания. А само понимание не сочетается с отсутствием самого ума(17).

Тут конечно, была некоторая подтасовка фактов со стороны Василия. Но, как известно, одно другому не мешает, а наоборот, помогает.

- Когда-то, на заре становления социализма в нашем мире, продолжил он, - наши отцы-основатели, тоже озаботились тем-же -- обязательным выпуском йодированной соли. Чтобы не было кретинов, чтобы народ имел мозги для разумного осмысления как наличной реальности, так и для того, чтобы выстроить разумное будущее.

- Так может быть лучше было бы начать с России? - возразил Богданов, но несколько нерешительно. Видно догадывался что именно Василий ему ответит.

- Нет. Не лучше. И ты сам это понимаешь. Ведь в России чиновничеству что-то пробить -- надо обязательно, во-первых, ссылаться на зарубежный опыт в этом деле. А во-вторых -- в Швейцарии для доказательства необходимости добавок йода в соль и пищу условия идеальные. Кретинов - тьма. Заболевших гипотиреозом -- аналогично. Но йодированную соль у себя и для своих -- мы обязательно будем выпускать! А там, с дальнейшим распространением -- как получится.

- Но я не согласен брать на себя чужое! - снова взвился Богданов. Но Василий его осадил.

- Ладно, будешь вторым автором публикаций. Договорились. Но, собственно не только это было нашей целью. На вот этом примере, ты как раз изучишь кое-что. В виде методики исследований и внедрения открытий. Чтобы после применить в будущем. На собственных исследованиях.

- Вы и далее планируете вот так вводить открытия? - вопросительно поднял бровь Богданов. Сказанное последним он явно не понял. Потому Василий решил чуть-чуть его просветить на этот счёт.

- Нет. Но руководить исследованиями -- обязательно.

- А почему так? Почему не просто вводить нужные знания?

- Всё не так просто как кажется. - снова ухмыльнулся Василий, чем опять сбил с толку Александра.

- Поясните.

- Ведь если просто вводить знания, то у учёных -- наших учёных! - атрофируется главный навык: навык изучения наличной реальности. И они превратятся в обычных потребителей уже готовенького.

- Но не хотите ли вы, чтобы мы повторяли все ошибки, которых на пути познания невероятно много?!

- Мелкие - да. Полезно. А вот от крупных - от тупиковых ходов -- мы постараемся удержать.... Своих. А вот остальные -- пускай их делают. Мы им даже в этом поможем.

Богдадов с этими словами ошарашено посмотрел на Василия. Тот слегка отсмеявшись уже серьёзным тоном закончил.

- Чтобы наши учёные и наша страна успела наверстать упущенное. Наверстать то, что упустила благодаря царизму и засилию Церкви.

- Вы уже говорите "наша страна"... - заметил Александр.

- Конечно! Ведь мы тут застряли очень надолго. Теперь она и наша тоже.

Договориться с бюрократами, медиками и учёными Швейцарии удалось не без труда. Но и не настолько тяжело, как могло бы быть, если бы пришли люди, хоть и при деньгах, но не имеющие Имя. Очень сильно помогла слава открывателей "суперлекарств", сократив и облегчив переговоры.

Впрочем бюрократия не была бы бюрократией, если бы не взяла своё. Так что лечение лечением, но продираться всё равно пришлось.

Сразу же поняли, что лучше не идти по пути массового йодирования соли, а пока, для демонстрации эффекта, ограничиться парой деревень, где будет проводиться лечение йодными препаратами, и парой контрольных, где будет проводиться только наблюдение.

Так или иначе, присутствие конкретно Василия и Александра было необязательно. Но чисто из "соблюдения приличий" и прочих "паркетных" соображений, мотаться придётся.

Под шумок, Василий "пристроил" чемодан денег в наиболее приглянувшемся ему банке. И далее, можно было выводить функционеров РСДРП на счета. Хоть и был Василий настроен скептически насчёт быстрой революции в России, но подкормить наиболее адекватную партию считал делом строго обязательным.

Таким образом, все задачи, поставленные ранее, были выполнены -- и начало "исследований" по лечению страшной болезни, и организация канала "подкормки" революционеров. Теперь, Богданов мог мотаться в Швейцарию без каких-либо подозрений со стороны Охранки, а источник снабжения деньгами будущих большевиков, также был достаточно укрыт, от посторонних глаз.

Словом, "миссия завершилась полным успехом".

В Питере же, какому-то чину, пришла в голову "светлая" идея, встретить с помпой и оркестром возвращающуюся из Парижа делегацию. И встретили. Так что все, кто в то время был при генерале Кованько, а это Григорий, Натин с девочками -- попали под "раздачу слонов". А Василий с Александром, возвращающиеся отдельно, как получилось, были избавлены от шума и утомительных мероприятий и удостоились зависти тех, кто "попал".

Однако, не все так были недовольны.

Саркастически брошенная Григорием фраза накануне про "огонь, воду и медные трубы" и что последние для некоей Ольги Смирновой только впереди -- почему-то сильно подняли ей настроение. Все мероприятия, она изображала из себя солнышко. Разве что не подпрыгивала. Да и "личное знакомство с губернатором" который удостоил чести встречать возвращающуюся делегацию, тут тоже очень много сыграло. Ведь в глазах очень многих, такие, даже формальные, знаки внимания очень многого стоили. А Григорий, тайком снявший момент оказания знаков внимания Ольге со стороны лично губернатора, потом долго ухмылялся.

Он знал, что многие люди слабы на "медные трубы". И для многих даже небольшая слава, которая даётся даже мимолётной возможностью "прислониться" к сиянию сильных мира сего, значила очень много. Осталось лишь подарить Ольге фотку метр на полтора с этим моментом.

Да, Григорий больше бы был доволен, если пришлось дарить другие, реально исторические фотки. Хотя бы ту, где Ольга только что приземлилась после выполнения "мёртвой петли" (братец Вася умудрился сфотографировать).

Но тут уже действовали чисто Ольгины заморочки. Да и то, что Ольга так бурно среагировала на вполне справедливый разнос, Григория тоже несколько давило. Переживания насчёт этого разноса, как он считал, были непропорционально сильными и длительными.

Вообще то, что их решили вот так, с шумом и парадами встретить, говорило о том, что в Питере достаточно много людей читает европейскую прессу. И оглушительный шум, который они подняли там по поводу "воздушных кульбитов" русских авиаторов в Париже, говорило о том, что "на Россию обратили внимание". Не то, что всегда типа: "сатрапия", "страна рабов", "отсталые азиаты" и т. д. А наконец-то что-то положительное заметили. И это решили отпраздновать.

Но главное, естественно, укрылось от внимания этих читателей. То, что шум в Европе был срежиссированным. И, как потом признался сам Григорий, для этой "режиссуры" понадобилось удивительно мало усилий. Возможно, что публика уже была "размягчена" многими сенсациями последних месяцев, приходящими из России. Но, скорее всего тут сыграла роль новизна авиации как таковой.

Не воздухоплавания, которое было. А именно полётов аппаратов тяжелее воздуха.

Публика охотно уцепилась за новую игрушку. Тем более, что чувствовалось: нужно что-то, что бы отвлекло от мрачных мыслей по поводу эпидемии на Британских островах. Но, что не укрылось от внимательного наблюдателя, слишком уж многие газетчики, явно или неявно подчёркивали факт того, что "виноваты" во всех этих достижениях не сами русские, а пришельцы в лице братьев Эсторских. А братья Эсторские, в глазах европейцев "по определению" не относились к русским. Что в глазах как обывателей, так и "серьёзных людей" лишний раз подтверждало тезис о том, что "Россия ничего сама сделать не может", что "страна мало чем отличается от Африки" и прочая чушь насчёт "превосходства европейцев над азиатами". Причём под "азиатами" подразумевались именно русские.

Григорий, внимательно следивший за настроениями в прессе Запада не мог такого не заметить. И поэтому, решил обратить внимание на данное обстоятельство высших сановников. Тем более, что предстоял пышный обед, в их честь, который закатил градоначальник.

Но для того, чтобы для начала "прозондировать почву" подкатился к офицерам Воздухоплавательного Парка. Тем более, что часто с ними в застольных беседах затрагивал многие такие темы "для прояснения обстановки" и "как лучше поступить".

По его мнению, главная загвоздка в том, что Россию считают тупой, отсталой страной -- в уровне образования. Что стоит только сделать образование всеобщим, обеспечить грамотными кадрами заводы и фабрики, тут же решатся как многие чисто производственные проблемы, так и вообще -- больше станет появляться новшеств, которые позволят обойти Европу в части научно-технического прогресса.

Он даже как-то и не обратил внимания, что это убеждение, у него сохранилось аж с опыта ранее им проклинаемого "совка". Ведь именно "совок" ввёл всеобщее бесплатное среднее образование и решил проблему обеспечения быстро растущей промышленности грамотными кадрами.

Он ещё помнил слова "тирана-Сталина" о том, что: "Кадры, овладевшие высшей техникой решают всё!".

Тут, в этом мире, в этом времени, Григорий даже слишком предметно убедился в истинности высказывания Вождя. В условиях жесточайшего голода промышленности на грамотные кадры, не заметить это было проблематично. Поэтому, ему казалось естественным, как-то простимулировать "верхи" на увеличение количества школ для "простонародья".

По сути, он решил впереться на "территорию", которую ранее старательно "окучивал" и, главное тщательно исследовал братец. Социально-политическая часть и образование были как бы за ним.

"Но пока братца нет -- стоит самостоятельно прозондировать почву. - подумал Григорий. - К тому же самому стоит много чего уяснить из реалий Империи".

Для разговора он выбрал одного из офицеров Авиабазы. Из тех, с кем до этого сложились вполне себе дружеские отношения.

Тот был из дворян. И это, изрядно импонировало Григорию, как человеку, прежде симпатизирующему монархистам России(своей, - начала двадцать первого века).

Офицер, когда его спросили напрямую, правда в приватной обстановке, сначала сильно нахмурился и задумался. По его виду можно было судить, что Григорий нарвался на некую очень щекотливую тему. Хотя и не понимал почему она щекотливая.

Офицер долго подбирал слова, но после разразился длинной речью про "Циркуляр о кухаркиных детях" и почему именно было сокращено гимназическое образование. По всему выходило, что нормальное образование и революционное движение в России как-то очень тесно связаны.

И также получалось, из речей офицера, что нынешней элите очень даже удобно иметь именно тупое и необразованное население. Так как оно, как выходило из речи, не так восприимчиво к "революциям" и более послушно. А послушно потому, что предпочтёт принять некритически мнение образованного дворянина, и не напрягать свои мозги насчёт реальных истоков своих бед.

Под конец сей "просветительской речи", увидев что Григорий очень даже живо внимает речам, да ещё не подаёт и малейших признаков раздражения, полковник решился выдать совсем уж откровенно.

- И вообще, милейший, чисто между нами... Мы понимаем, что вы в России не пообтёрлись. К тому же ваши заслуги... внушают... Но стоит заметить, что вам, право, не стоит заводить подобные разговоры. Про образование и прочая... Не поймут-с! Вам и так сделали скидку на то, что вы... э-э... ещё не совсем наш и не разбираетесь в реалиях нашей жизни. Но на будущее - если вы так хотите развивать свои производства, и вам для этого нужны грамотные люди, право стоит вам их просто закупить в Европах. Но говорить о массовом образовании для всех!... Это даже вольтерьянством... грм-кхм! Не надо делать так, чтобы о вас думали как о революционере!

- А разве я говорю как революционер?! - решил сделать "морду сапогом" Григорий.

- Ещё как! - ещё понизив голос признался собеседник. - Этого же -- введения всеобщего образования -- требует и разночинная интеллигенция. Знаете, кто это такие или ещё не сталкивались?

- Поясните, пожалуйста. Может и встречался, но как-то особо мне о ней не рассказывали.

- Это такие людишки, что вышли из низов. И поднялись в интеллигенты благодаря тому, что выучились в реальных училищах. Но так как выше подняться -- рылом не вышли -- вот и бунтуют! Считают себя умнее тех, кто закончил гимназии. Хотят сладко есть и мягко спать, а для этого-с работать надо! А они не хотят!

Насчёт последнего - "работать не хотят" - Григорий был несколько иного мнения. Так как уже сталкивался с выходцами из низов среди местной интеллигенции. Но мнение "верхов", что озвучил собеседник, тоже было ему интересно.

Да и насчёт того, что "рылом не вышли". Часто именно "реалисты" показывали гораздо более высокое качество образования, чем "гимназисты". Григорий в этом убедился, когда соприкасался с ними по части комплектации инженерными кадрами Васиных предприятий.

А предубеждение - оно явно тут из чисто сословных предрассудков вылезло. Типа: "Мы -- белая кость. А все остальные -- быдло. И должны знать своё место!".

Да уж!

Часто бывает очень неприятно, когда розовые очки осыпаются на собственном носу мелкими осколками, под ударами грубой реальности. Но Григорий лишний раз возблагодарил собственную паранойю, когда решил просто проконсультироваться с кем-то, прежде чем лезть с подобными речами к кому-то типа градоначальника Санкт-Петербурга. Или кого-нибудь повыше.

- Да! Кстати! - вдруг, особо доверительно начал собеседник. - Вы, я слышал, завели на заводе школу для детей рабочих...

Григорий с готовностью кивнул взглядом приглашая продолжать.

- Так вот... По Питеру поползли нежелательные слухи, что якобы, в вашей школе не преподаётся Закон Божий.

Физиономию Григория перекосило. Тем более, что совсем недавно был разговор с братцем на тему о наказаниях за "атеизм" и прочие "шалости".

- Вам мой совет, если так... Я понимаю, что это лишний расход, но лучше наймите какого-нибудь попа, чтобы преподавал. А то ведь закроют-с! В Европах, возможно, на этот счёт по другому, но у нас без Закона Божьего в школе никак!

Быстро припомнив "Уложение о наказаниях", Григорий горячо поблагодарил офицера за ценный совет. И только они распрощались, кинулся "исправлять упущение" - искать попа на синекуру. Вполне естественно, что добрых чувств по отношению к Церкви и вообще местным чиновникам, это никак не прибавило.

К Церкви -- понятно почему. Он изначально относился скверно к попам и религиям. Но вот к "бюрократам"...

Возможно, что сия антипатия сохранилась у него со времён пребывания их в родном мире. Но скорее всего по той причине, что Григорий мнил именно их виновниками и "Циркуляра", и вообще зажима образования людей. Как-то пока у него не укладывалось в голове, что главным врагом России, на настоящий момент, была её элита.

-- Казус белли

Майору Келлу сильно не нравились новости. Но на то они и новости чтобы их читать и учитывать.

Но случилось то, что переводило ситуацию в разряд абсурда.

Началось с того, что в Париже прогремел сильнейший взрыв, снёсший загородный домик. Домик был двухэтажный. И принадлежал... Вот тут начинается самое интересное.

Сразу же, на этот взрыв и разрушения, никакого особого внимания обращено не было. Потому, что не сразу связали этот взрыв с фактом похищения у братьев Эсторских маленького "пепелаца".

Да даже когда связали, то всего-то подивились изощрённости мысли братьев: заминировать ящик с разобранным мини-самолётом -- это ещё надо было до такого додуматься! Вероятно, причин для опасений у старшего Эсторского было достаточно, если он так жестоко поступил с похитителями. Возможно, что уже во время демонстрационных полётов, были какие-то инциденты, которые заставили его предположить, что готовится похищение самолёта. Некий не в меру настырный покупатель на "экзотическую игрушку" мог сильно перевозбудиться, получив категорический отказ. Причём явно неоднократный и, под конец, грубый отказ если решился на такой шаг!

Но дальше начались странности.

Полковник Смит, явившийся к Румате Эсторскому в Питерскую резиденцию братьев, был выгнан. Да так, что дальнейшее сотрудничество с братьями, после этого ставилось под большой вопрос. Смит отметил, что Румата, был не просто в ярости, а в бешенстве.

- Если бы у Руматы Эсторского были собаки - спустил бы собак! - заметил Смит, с некоторым удивлением при пересказе случившегося начальнику разведки. А чтобы этого истинного джентльмена что-то удивило -- это как надо постараться!

- Но ведь как-то он обосновал такое отношение к вам?! - вопросил Келл.

- Сэр! Из его реплик, мне стало ясно, что он практически уверен в том, что его пепелац в Париже украл именно англичанин, и, что особо прискорбно, англичанин причастный к разведке Великобритании. Я пытался объяснить что тут имеет место быть явное недоразумение, и что Адмиралтейство, которое я, сэр, имею честь представлять, такими вещами не занимается ибо это низость и подлость. Марает честь истинного джентльмена...

На этих словах Смит запнулся.

- И что же сказал этот джентльмен? - вопросил Келл, не дождавшись продолжения.

- Он сказал... Если кратко, то... Он не желает разбираться кто и почему... и предоставляет это всё нам. А с нами не желает вообще иметь дело. И, цитата, "также и вообще с англичанами, так как чести и достоинству Рода Эстор нанесено тяжкое оскорбление"!

У Келла полезли глаза на лоб. Теперь уже он не нашёлся что сказать и надолго замолчал. Брови начальника разведки надолго застыли в положении "очень сильно удивлён". Смит терпеливо ждал.

- Это конечно, жаль, что Эсторские так с нами рассорились. Очень жаль! Они уже оказали Короне очень много, очень ценных услуг. - начал осторожно Келл. - Тем более, что они сейчас оказались тесно связанными с некими процессами, что нам очень интересны...

Смит обратил внимание на изобилие в монологе Келла слова "очень". В чём-то он был согласен с ним. Ведь действительно, именно с информации Эсторских началась разработка "Чёрного океана", узнали о глобальных заговорах, что плетут японцы, их поставки новейших и чудодейственных лекарств для армии... да и помощь в борьбе со страшной эпидемией охватившей сразу два графства с их стороны была очень большой.

-Предполагаете, что кто-то успешно перессорил и натравил Эсторских на британцев? - спросил Смит.

- Не исключаю. - сохраняя всё то же сильно удивлённое лицо ответил Келл.

- К сожалению, только сейчас стало ясно, что братья Эсторские замешаны в очень серьёзных процессах -- повторился он. - И перетянуть их на свою сторону у всех субъектов, что с ними имеют дело, есть очень большой резон. Особенно поссорить их с нами... И если они уже оказали нам такие неоценимые услуги, то... возможно и вред они нам могут нанести сопоставимый. По факту возможностей.

- Сэр! - не удержался Смит. - Смею заметить, что как раз насчёт вреда вы очень близки к истине. Если слухи о том, что их пытаются нанять для своих нужд буры истинны, то вред будет. И может перевесить ту пользу, что они уже принесли.

- Хорошо! - внезапно оживился Келл выйдя из своих тяжёлых раздумий. - Всё это значит, что нам надо выяснить следующее... Первое: Кто украл их чёртов пепелац? Второе: Какую сторону представляет этот похититель, который так ловко настроил братьев против Британской Короны. Третье: каковы реальные отношения братьев с бурами? И вообще: чего, чёрт возьми, они добиваются?!! Ведь просто зарабатыванием денег вся их деятельность никак не объяснима.

Получив такое обширное задание, Смит снова укатил в Питер. Всё бы ничего, но вскоре выяснили кто именно украл пепелац. И зачем. Точнее для кого...

И эта информация превратила всю картину, что уже начала складываться в голове у Келла, в полный абсурд. Келл рвал и метал. Но как исправить положение, он совершенно не представлял. Ибо наказать виновного было ему явно не по зубам.

******

Василий никогда не любил пышные приёмы и застолья. Для него потребление пищи, да, было удовольствием. Но когда это же совмещалось с каким-нибудь "мероприятием", всё входило у него в душе в диссонанс. Да ещё сущность истинного трезвенника всегда восставала против необходимости "поддерживать тосты". Так что то обстоятельство, что они с Богдановым "пролетели мимо" всех этих балов и прочего, что устроили сильные мира сего в честь "возвращения с победой" делегации Воздухоплавательного Парка, (или как его уже начинали с подачи Григория называть Первой Военно-воздушной Базы) Василия даже радовало. Поэтому, ему ничего не мешало просто и тихо встроиться в привычный ритм работы.

А первое, что он "проинспектировал", это были те две школы, что братья открыли при предприятиях.

Уже издали, здание школы при фармакологической фабрике производило впечатление. Сделанное по проектам совершенно не 1900 года. Хоть и пришлось пойти на поводу некоторых строительных стереотипов конца девятнадцатого века, но всё равно, оно выглядело как анахронизм на фоне окружающих хатёнок. Высаженные недавно деревца, зелёными метёлками торчали в свежие небеса, только подчёркивая то, что всё построено совершенно недавно.

Пара молодых учительниц, у парадного входа, что-то втолковывала пёстрой толпе подростков, одетых хоть и чистенько, но далеко не в привычные здесь "школьные мундиры". Всё потому, что учились здесь дети далеко не богатых родителей. Да, среди них мелькали и те, кто уже был в форме, но они выглядели на общем фоне как белые вороны. Да и вели они себя тоже как-то отчуждённо. Видно чувствуя свою оторванность от "низов". Также как и остальные -- сторонились. Ибо "баре".

А ведь говорил, что форма не обязательна! Всё равно, люди, блюдя традиции, разорились, но одели своих чад "как полагается".

"Кажется, придётся ещё разориться мне самому, на форму для всех этих отроков! - усмехаясь, подумал Василий вылезая из брички -- Чтобы все выглядели правильно, в соответствии с наличными традициями".

Заметив, кто прибыл, учительницы тут же изобразили на лицах бешеный энтузиазм и радость. Быстро построили своих учеников и дружненько поприветствовали. Его тут слишком хорошо знали. Не могли не знать. Ведь не только "благодетель и меценат", но ещё и все программы, учебники вводились в оборот "для своих школ" - именно Василием. А то, что программы и учебники очень сильно отличались от таковых в других гимназиях и реальных училищах Санкт-Петербурга, было слишком очевидно для всех. Особенно для тех, кто уже поработал.

Один учитель даже в шутку посетовал:

- Ваши учебники таковы, что даже я, их с великим интересом прочитал! Не как формальность. Особенно учебник астрономии! Ведь нигде в Рассее такое не преподают! Вы их издайте массово! С руками оторвут! Чисто самим почитать. Не как учебник.

- И каково оно вам? Лучше или хуже Фламариона(18)?

- Не сравнивайте! Гораздо лучше! Многого того, что у вас написано, даже у Фламариона нет! - с восторгом заявил учитель.

Вообще, астрономические факты были равномерно "размазаны" по разным учебникам для начальных классов. Они так и назывались, по аналогии с советскими - "Природоведение" Но именно сам по себе учебник астрономии, как дающий целостное представление о мире, о Вселенной, был только для старших классов. Уже в этом учебнике была очень серьёзная закладка на будущее. Ведь астрономия реально давала целостное представление о мире. И замыкала на себя практически все предметы естественнонаучного цикла. Этого нигде в мире не было. А в тяжёлой, обскурантистско-мракобесной атмосфере Российской Империи было именно что "бомбой". Стоило ожидать, что против предмета ополчатся многие тёмные личности, но пока всё сошло с рук. Все нововведения воспринимались публикой как блажь меценатов и не более того. Ведь "обучают холопов и мещан для своих нужд". Хотя учёные империи, прослышав про нововведения -- рукоплескали братьям.

"А может подарить школе ещё и глобус Луны? Чтобы совсем уж было... - мелькнула тогда у Василия шальная идея. - Но нет. Это будет уже совсем хулиганство для современности. И нас выдаст "на раз"... Но... Интересно было бы посмотреть на лица людей, его узревших. Из "простых учителей" хотя бы... Нет! Палево! Уже того, что в учебнике есть -- выше крыши. Одна эволюция звёзд чего стоит!"(19).

"Но цветные плакаты с изображениями Земли из космоса, стилизованными под картину художника и другие подобные -- планет солнечной системы, лицевой стороны Луны - надо бы им подарить! - таки решился Василий. - сойдёт за фантазии.

С такими мыслями Василий проследовал, раскланиваясь мимо строя учеников, в школу. Но не успел он войти, как на пороге столкнулся с... попом.

Поп был тощий. В глазах у него было что-то от недовольного жизнью козла, которого всю жизнь морили голодом ленивые хозяева и вообще держали на задворках. Эдакая обиженность не просто так, а на всё, что он видит вокруг. Уже это указывало, что перед Василием стоит неудачник по жизни.

- Извините, а вы здесь по какому поводу в этой школе? - решил выяснить обстановку Василий.

- Я здесь имею честь преподавать Закон Божий! - торжественно заявил служитель культа, и на несколько секунд недовольство жизнью из его глаз исчезло, заменившись на спесь.

- А вы кто? - чуть сдувшись но достаточно нагло спросил поп у Василия.

Наглости вопроса сильно способствовал тот факт, что сам Василий, был одет очень неброско. Небогато. Чтобы "не отсвечивать", как он любил выражаться. И в том пальто, что он ныне щеголял (ведь не в министерство или на приём шёл!), он сошёл бы за мелкого служащего или вообще лавочника.

Уже только одна эта манера одеваться, вкупе с тем, что иногда, на приёмах братья реально не брезговали "блеснуть", создала им сходу репутацию весьма эксцентричных типов.

- Васса дин Эстор. - коротко и без расшаркиваний сказал Василий, пристально глядя попу в глаза.

При этих словах спесь в глазах служителя культа исчезла как по волшебству, мгновенно заменившись на подобострастие. И в следующие пару минут Василию пришлось выслушать уже основательно навязший на зубах монолог-славословие. И не важно из чьих уст он звучал, но всегда, вне зависимости от случая или обстоятельств, он был одинаков. А из уст этого, обиженного жизнью попа, всё это пустословие ещё выглядело как-то слишком уж... казённым. Василий понимал, что это диктует какая-то часть российской культуры, но раздражало оно неимоверно.

"Может по этой причине после революции, стало модным быть грубым и невежливым? - мелькнула у него в голове мысль. - Не только массовый стихийный атеизм, но и вот это отрицание "казёнщины" во всём, в том числе и в общении".

По здравому размышлению, Василий пришёл к выводу, что да, так и есть. Ему самому было очень тяжко общаться из-за этой "необходимой части". У себя дома он привык, после небольших и очень коротких формальностей, ограничивающихся часто просто приветствиями, переходить к делу. Тут такое могли себе позволить только люди либо близко знакомые, либо, как минимум, равного статуса.

Устав слушать, Василий согнал с пути попа и проследовал в "учительскую". Поп, же увязался за ним следом.

"Астрономия и попы! - раздражённо думал Василий стремительно шагая по коридорам школы. - Стоило в мыслях повыше взлететь, как... реальность возвращает с небес и в грязь мордой!".

Директор новоиспечённой "гимназии для народа", буквально катапультировался из кресла, когда увидел кто входит в дверь учительской. И новый казённый поток славословия низвергся на уши уже и так раздражённого Василия. Лицо у него совершенно сделалось кислым. Но прерывать "танцы" директора, который перед этим явно что-то вправлял двум молоденьким дамочкам, постеснялся. Иначе это выглядело бы как урон репутации начальника в глазах подчинённых. А то, что эти две - новенькие преподавательницы, он сообразил сразу.

Сухо поприветствовав директора и дам, он прошёл к пустовавшему креслу рядом с тем, в котором только что сидел директор и по хозяйски в него плюхнулся. Заметив, что директор всё ещё в полусогнутом состоянии и на ногах, он "милостиво" предложил ему сесть. Поп, чуя, что речь пойдёт и о нём остался стоять у двери. Вытянувшись там как памятник всем обиженным мира сего. У дамочек же в глазах был страх.

"Ага! Явление грозного начальства! - мелькнула мысль. - Кстати, а что это они тут так подробно обсуждали?"

На столе лежала какая-то бумага. Василий потянулся, было, за ней. Но заметив "памятник". Снова откинулся в кресле и сурово спросил.

- Объясните пожалуйста: по чьему указанию на работу взят этот священник?

Директор тут же вспотел, покрылся пятнами, почуяв, что что-то не так.

- Э-э... По указанию господина Руматы Эсторского! - то бледнея, то краснея, ответил директор.

- Он сказал, что так должно быть, ибо так положено по законам Империи.

Василий про себя удивился: "С какого это бодуна Григорий, на дух не переносящий попов, вдруг преисполнился рвения по преподаванию Закона Божьего? Или он решил так вводить атеизм? Чтобы ученики с младых лет преисполнялись отвращения к библейскому вероучению"?

Поп ему очень сильно не понравился. Но помня, что братец просто так у него не спросивши ничего делать не будет, не стал возражать против назначения.

Но поп ему явно и очень не нравился! Что-то в нём было такое... нехорошее. И вот эта обиженность жизнью, которая сквозила обещала очень большие неприятности в будущем. Буквально всё неизменно заворачивало мысли Василия именно на это "не нравится"! И уже который раз!!!

- А что, более представительного не нашлось на такую должность? - язвительно поинтересовался он у директора. На что сам директор бросился защищать выбор брата.

Выслушав краем уха горячие заверения Василий лениво отмахнулся и взгляд его снова упал на лист, лежащий на столе.

Текст на нём был отпечатан на машинке. Как вводил во всём делопроизводстве сам Василий. И предполагалось, что этот перечень из нескольких пунктов есть нечто, что дальше будет где-то под стеклом висеть на стене. Как памятка или инструкция.

- Вы свободны! - бросил он попу и потянулся за заинтересовавшим его листком. Поп неохотно удалился с подозрением поглядывая на директора и всё также обиженно на самого Василия.

Василий проигнорировал все эти взгляды и таки заполучив в руки "документ" принялся его изучать. НО чем дольше он вчитывался в него тем выше на лоб лезли у него глаза. Под конец у него и челюсть отпала. Беда в том, что текст был достопримечательный:

Правила для учительниц.

1. Вы не можете выйти замуж в течение всего срока действия контракта.

-- Вы не можете поддерживать отношения с мужчинами.

-- Вы должны всегда быть дома с восьми вечера и до шести утра, если только не исполняете какие-нибудь школьные обязанности.

-- Вы не можете слоняться по магазинам мороженого в центре города.

-- Вы не можете путешествовать за пределы города, если у Вас нет разрешения Попечителя школьного совета.

-- Вы не можете ездить в коляске с любым мужчиной, за исключением вашего отца или брата.

-- Вы не можете курить сигареты.

-- Вы не можете одеваться в яркие цвета.

-- Вы не можете ни при каких обстоятельствах красить волосы.

-- Вы должны носить по крайней мере две нижние юбки.

-- Ваши платья не могут быть короче двух дюймов от лодыжки.

-- Чтобы поддерживать классную комнату в аккуратности и чистоте, вы должны подметать пол по крайней мере один раз в день, мыть полы горячей водой с мылом по крайней мере один раз в неделю, чистить классную доску по крайней мере один раз в день и разжигать огонь в семь часов утра, чтобы к восьми часам в классе было тепло.

Василий предполагал, что в этом мире и в это время может появиться некий маразм отлитый в тексте. Но не ожидал, что столкнётся с таким, да ещё лично. Усилием воли, он "подобрал челюсть" и вопросительно посмотрел на директора. Тот, почуял неприятности, снова пошёл пятнами. Дамочки-училки, вообще съёжились. По их лицам было видно, что они уже пожалели, что пришли в эту "гимназию".

- Проводите инструктаж перед началом работы? - чисто для завязки разговора и "собирания мозгов" начал Василий.

- Да-с! Господин Эсторский... Э-э что-то не так? - напряжённо выпалил директор.

В его прыти, как он начал отвечать, было что-то от лягушки, спасающейся из кипятка.

В отличие от него, вид училок напоминал перепуганных мышей. Да они и по своему внешнему виду походили на тех самых грызунов.

Серенькие. Одежонка на них была хоть и аккуратная, но, как видно, уже довольно древняя. Застиранная. Потерявшая большую часть своего изначального цвета. Что и не удивительно. Зарплаты на этом уровне "табеля о рангах" были - не разгуляешься.

- Так-с! - Передразнил "эсканье" директора Василий, и посмотрел ещё раз на список обязанностей. - Я прочитал. И у меня возникли большие претензии к списку... Кстати, откуда вы его взяли? Ведь не выдумали же...

- Э-это, господин Эсторский, обычный перечень обязанностей, которые есть и в других гимназиях... - выпалил директор и через небольшую паузу поспешно добавил. - И в реальных училищах.

- Да уж! "Перечень"! - полез ершить шевелюру Василий.

- Давайте пройдёмся по списку... И я предлагаю выкинуть из него то, что явно тут лишнее! - неожиданно для присутствующих предложил Василий. - А вы после доведёте эти изменения до сведения остальных.

Директор тут же горячо поддержал, так как по интонациям понял, что "репрессий" не будет.

- Итак... Пункт двенадцать... Тут всё верно. Но, пожалуй, надо бы выделить одну уборщицу. Которая бы проводила влажную уборку помещений каждый день, после занятий. Так будет лучше. Пыль, знаете ли, вредна для организма. А детей надо беречь. Далее пункт одиннадцать... Гм!...

Это "гм!" было настолько двусмысленным, что дамы с подозрением покосились на Василия. Тот же, как ни в чём ни бывало, продолжил.

- Как я понимаю, платье, должно закрывать лодыжки дамы. И это диктуется правилами приличия. Но... Как вы знаете, есть такая Натин Юсейхиме. Хоть и младшая, но принцесса, хоть и с Востока, но всё-таки княжества. И у неё длина юбок никогда не ограничивалась высотой края юбки от лодыжки. За счёт эдаких шаровал или брюк, но это детали. Чисто восточный стиль. И, заметьте, всегда выглядит очень пристойно. Так что -- вычёркиваем пункт и оставляем на усмотрение дам как им закрывать лодыжки в соответствии и с модой, и с приличиями... К тому же к учебному процессу эта мера никак не относится.

Теперь уже у присутствующих в свою очередь отвисли челюсти от удивления. Но Василий и тут не остановился.

- Пункт десять -- тоже самое. Выкинуть. На усмотрение дам... Да и подозреваю, что ходить летом в двух-трёх юбках -- жарковато... А это, ещё и негигиенично!

Дамы переглянулись и дружненько покраснели. Василий это не заметил и продолжил.

- Пункты восемь и девять -- долой! Красиво выглядящая дама -- это просто замечательно. И ограничивать их в этом, по моему мнению зло. Так что опять -- на усмотрение дам.

На пункте семь, Василий запнулся. Директор не сообразив, из-за чего заминка, брякнул.

- Э-э, седьмой, с вашего позволения, того... тоже... долой?

- А вот тут нет! - ещё раз удивил Василий. - Вот этот пункт не только оставить, но и запретить курение для всех, кто работает в нашем заведении.

Директор икнул.

- Курение -- опасно для здоровья! Смертельно опасно. - пояснил Василий. И поднял глаза на директора. - И если вы курите, постарайтесь бросить. То, что курение настолько опасно -- достоверно... Ну вы меня знаете, чем мы занимаемся! И лучше предотвращать болезнь, чем её лечить. А детям лучше не показывать дурные примеры. Хотя бы с курением.

- Будет исполнено! - поспешно выпалил директор. Дамы переглянулись. Они уже и забыли бояться. Всё действо приобретало в их глазах какие-то вообще сюрреалистические черты. Ведь то, что было на той бумаге -- обычно для гимназий. Но действительность и тут превзошла их ожидания.

- Так... Пункты один, два... шесть -- долой! - не нашего ума дело, за кого и когда дама решит выходить за муж.

- Но... - уже совсем окосев попробовал вмешаться директор но был прерван насмешливым взглядом.

- Я понимаю, что наше учебное заведение, как бы храм. Храм науки и учения. Но не монастырь!

- Далее, - вернулся к перечню Василий. - Пункт пять -- тут ясно дело такой порядок... Для обывателей. И без бумаги полиция арестует. Ладно -- пускай будет. Но, формальность. А вот три и четыре?!! Какой прок в этих ограничениях? Тоже долой.

- Но... что же тогда останется? - чуть не плача проблеял директор.

- А то и останется, что не выкинули. Но чтобы всё-таки перечень был, советую расписать правила внутреннего распорядка, как то -- вовремя приходить на работу, опрятно выглядеть, постоянно повышать свой уровень знаний и преподавания... Ну, в последнем и мы поможем... И так далее! Когда составите -- мне предоставьте на ознакомление и коррекцию.

Под конец диалога, лица дам выражали глубочайшее изумление. Заметив это Василий решил слегка загладить.

- Там, откуда мы родом, мораль и нравственность была на очень высоком уровне. И она никак не упиралась в чисто внешние признаки типа длины юбок. Думаю, что вы поняли, что я имел в виду?

Те с готовностью закивали.

После была почти рутинная инспекция. Обговорив порядок работы гимназии, новые программы, что быстренько, по старосоветскому образцу накарябал по памяти Василий, и что работать гимназия будет до августа -- в августе каникулы до сентября -- отбыл.

И вот когда выходил, опять вспомнил того самого попа. Тем более, что он тут же слонялся по двору. Без дела.

Было похоже, что Григорий, сильно спешил заткнуть дыру. И после небольшой прикидки, Василий пришёл к выводу, что да, отсутствие Закона Божьего в их школах было серьёзной ошибкой, ставящей всё дело братьев под удар. Но чуял он, что и здесь их ожидает большая неприятность. Возможно и не одна. Причём от этого же "козла", как тут же окрестил его Василий. Но так как ничего на ум сразу не приходило, он решил всё отложить. До возврата из Парагвая. И уже после, когда, возможно что-то таки проявится, решать проблемы.

"А ведь и в Южную Африку какого-то попа придётся взять! - мелькнула мысль. - Ведь без них ныне никуда. Если войско -- должен быть и поп. Обязательно. Гм! Представляю как на это отреагировал Гриша. Наверняка он того кандидата на место войскового священника загоняет! Ведь он очень не любит "балласт и дармоедов". - мстительно подумал Василий.

Взгляд, который, невзначай бросил Василий, попу местному, школьному, очень не понравился. Ибо не сулил ему ничего хорошего. Только и оставалось священнику сетовать на то, что "нехристь" и "что с него взять?!"... Кроме денег, конечно, за преподавание Закона Божьего.

Если бы Василий знал, какие гадости этот тощий служитель культа доставит братьям в самом недалёком будущем -- придушил бы сразу.

******

Приглашение на аудиенцию к принцу Ольденбургскому удивил Григория. Обычно наоборот происходило -- они просили аудиенции и получали её. А тут сам принц прислал своего ординарца, да ещё с настоятельной просьбой явиться.

То, что как раз пошла подготовка к "экспедиции" или "набегу", как начали между собой называть предстоящее участие в Англо-бурской войне, наталкивало на определённые предположения по причине вызова. И принц их полностью подтвердил.

После обычных и обязательных расшаркиваний и приветствий, принц перешёл к делу. И оказалось, у него этих дел к Григорию аж два.

Первое, что и предполагал он заранее, принц поинтересовался как идёт кампания по найму добровольцев на Англо-Бурскую войну. Григорий тут же заверил, что от желающих нет отбоя, но тут же посетовал, что большинство из добровольцев -- дети мещан и вообще авантюристы, не имеющие военного образования или опыта. То есть те, кого надо ещё обучать да ещё с нуля. Впрочем, это обстоятельство как раз его устраивало -- не нужно переучивать. Но вот то, кого реально не хватало, так это офицеров.

- А кого именно вам надо из офицеров? Какого рода войск? - начал уточнять принц и Григорий тут же сообразил, что он явно хочет сам поучаствовать посредством своих ставленников в авантюре.

- Прежде всего, как бы ни было странно, нужны артиллеристы... - начал было Григорий но был прерван.

- Как я понимаю, милейший, у вас предполагается какая-никакая, но артиллерия? - заинтересовался принц.

- Да, ваше высочество. Будет артиллерия. Не такая и хорошая, как хотелось бы, но у буров -- что есть, то есть. И там как раз грамотных артиллеристов очень не хватает.

Принц кивнул показывая что можно продолжать.

- Дальше -- продолжил Григорий, - нужны специалисты по подрывному делу. Сапёры.

- А эт-ти-то за чем в тех степях и джунглях? - удивился принц.

- Э-э, - замялся Григорий, - как показал анализ складывающейся ситуации, бурам не победить без серьёзного нарушения логистики у англичан. А это значит, что сапёров нужно много. Чтобы научили этих сиволапых фермеров обращаться со взрывчаткой и куда её нужно закладывать, чтобы нанести противнику максимальный урон.

- Дальше!..

- Дальше, нужны пехотные офицеры, желательно из кавалеристов. И хорошие военные медики. Последнее -- совершенно очевидно, так как раненых надо лечить.

- Добровольцы на санитаров есть?

- Так точно, есть! Достаточно много, чтобы можно было выбрать.

- И, как я догадываюсь, все эти добровольцы -- с Бестужевских курсов? - с небольшой ехидцей уточнил принц.

- Так точно, большинство именно оттуда.

- Будете брать?

- Будем.

- И не боитесь, что их там постреляют?

- Обучить их обращаться не только с раненными но и с оружием -- не проблема. И вооружить их -- тоже, ваше высочество.

- Баб -- стрелять? - удивился снова принц.

- Если не научатся прилично стрелять -- не будем брать.

- Интересный подход! - хохотнул принц и тут же огорошил Григория. - У меня есть достаточно много офицеров для участия в вашей авантюре. И всех тех родов войск, что вы мне тут перечислили. Но... я вам, вы мне! Понимаете?

- Что от меня требуется? - тут же с готовностью спросил Григорий.

- Как мне донесли, ваши наниматели, будут расплачиваться с вами некими областями и шахтами. Это так?

- Я понял, ваше Высочество! При погашении кредитов бурами, Ваши интересы будут учтены. И, прошу Вас понять, что пока все эти платежи -- вилами по воде писаны. И пока имеют форму предварительного соглашения. И объём также зависит от того, что мы сами сможем отбить у англичан.

На такое откровенное и прямолинейное заявление со стороны Григория, принц ещё больше заухмылялся.

- Ну-с, тогда желаю вам отбить у них как можно больше!

- Благодарю, ваше высочество!

- И... Кстати! - вдруг резко поменял тему принц. - У вас с англичанами, возникли некоторые разногласия прямо сейчас... До отъезда в Южную Африку.

- Так точно! Очень серьёзные.

- Меня тоже удивили их просьбы передать вам кое-что на словах. Это означает, что вы с ними... на ножах?

Принц вопросительно посмотрел на Григория.

- Да, ваше высочество. С некоторых пор.

- Но до этого вы им очень даже серьёзно помогали. Вы консультировали их по очень многим вопросам борьбы с эпидемией. Продали большую партию лекарств... А теперь вдруг они для вас враги?

Григорий немного смутился такому пристальному вниманию к их отношениям с англичанами. Поэтому ответил заготовкой на подобные случаи. Ведь наверняка те, кто передавал что-то потребуют слова ответа.

- Летом прошлого года, мы встретили одного англичанина -- Генри Сесила. Он интересовался Юго-Западной Африкой. Мы его проконсультировали и особо предупредили чтобы на реку Эбола не совался. И предупредили о болезни. Подробно расписали. На наши предупреждения не то, что не обратили внимания, а просто начихали и поступили прямо наоборот. - начал распаляясь Григорий.

- Далее, в декабре прошлого года, на нашу яхту совершается налёт грабителей. По допросу оказывается, что заказ на ограбление давал масон. Из англичан. Причём, как оказалось тот самый, который впоследствии, притащился к нам за лекарствами и помощью в борьбе с эпидемией на Островах. Далее, у нас грубо пытаются украсть секрет лекарств -- секрет их производства. За людьми, которые выведывали этот секрет, опять стоят англичане. Мы и это стерпели, так как угроза эпидемии эболы в Европе была очень серьёзной. Но совсем недавно, две недели назад, в Париже, у нас пытаются украсть наш пепелац. Грабителям это почти удаётся. И снова, как оказывается, заказ исходит от тех самых, кому ранее мы активно помогали! Это подлость, ваше высочество! С нами обращаются даже не как со смердами, а как с самыми гнусными врагами! Хотя изначально мы никак и никаким боком им повода считать себя врагами не давали!

К концу тирады лицо у Григория стало совсем зверским. Играть он умел. И играл очень убедительно. Тем более, что и реально к англичанам, помня их роль во всех бедах мира, испытывал изрядно нехорошие чувства.

Видя это принц сам был изрядно ошарашен.

- Первый раз -- мелочь, можно посчитать за случайность. Второй, когда нас попытались ограбить -- совпадение. Но третий раз -- это уже закономерность! - резко сказал Григорий. - Мы ни разу не давали им повода считать нас их врагами. Мы им искренне помогали. И эта помощь по большому счёту их спасла от катастрофы. Но ведь чем они ответили нам за всё это?!! А за такое отношение, за такую подлость и низость, в нашем роду полагается Вендетта!

- Так вы... - еле сдерживая смех начал принц. - вы решили объявить вендетту подданным Британской короны?.. Нет! Всей Англии?!!

- Учитывая то, что англичане уже натворили в мире, - каких гадостей и подлостей -- учитывая то, что они нас за людей не считают, именно так! И поступать будем по их же морали: "Падающего подтолкни, слабого -- нагни".

- Да... Тут вы правы. Сейчас Британская Империя явно зашаталась... Но и о своём вы явно не забываете? - чуть прищурившись намекнул принц Ольденбургский.

Григорий осклабился.

- А это уже пойдёт в счёт репараций!

Принца весть этот монолог Григория очень сильно позабавил. Он долго улыбался чему-то в своих мыслях, но после стёр-таки улыбку и серьёзно завершил:

- Тогда вы не будете возражать, против наличия моего человека, в вашем войске, если я берусь ему помогать?

- Нет, ваше высочество! Если, конечно он будет как и все -- офицером, исполняющим свои обязанности по военным действиям против англичан во исполнение контракта с бурами.

Нагловатое заявление... Но принц удовлетворённо хохотнув, выразил полное согласие.

Пока обсуждали, принц явно забыл, что там англичане хотели передать. Но сам Григорий спохватился и спросил.

- Учитывая то, что вы мне рассказали про ваши с ними взаимоотношения, это уже несущественно! - посмеиваясь заявил принц. - Они хотели передать, что все недоразумения они желают с вами обсудить, чтобы урегулировать... И "искренне сожалеют о безумной выходке некоего лорда, к которой они не имеют никакого отношения".

Григорий поблагодарил за переданное послание, но хищный оскал явно продемонстрировал что имеет он в виду, по поводу того послания. Это ещё больше развеселило принца Ольденбургского.

Под конец он резко переменив тему поинтересовался:

- А у вас, случаем там, на вашей фабрике не готовится ещё каких лекарств?

- Прошу простить, ваше высочество, но лекарствами и вообще химией занимается исключительно мой брат и я не суюсь в его разработки. Но если вы просите -- обязательно спрошу и донесу до вашего сведения.

- Это не к спеху! - отмахнулся принц. - Но если что у вас получится -- известите. Мне интересно, что вы ещё придумаете эдакого! С вашими антипестом и роганиваром вышло просто замечательно!

-- Накануне

Санкт-Петербург в этот день "порадовал" Василия с Александром мелким и противным дождичком. Небо сочилось влагой, которая тонкой водяной пылью медленно оседала на крыши домов, на стены, на тротуары, и на людей, спешащих по своим делам. "Лошадиные яблоки" которые не успели убрать дворники, раскисли на мостовой и смешавшись с лошадиной же мочой да атмосферными осадками, образовали кое-где дурно пахнущие зелёные разливы. И вонь от них медленно но верно забивала все остальные запахи, что обычно витали по широким проспектам города.

Василий пребывал в этот день в очень благодушном и лирическом настроении если предложил Богданову не проехать, как обычно на извозчике, а пройтись до университета. Ему, явно засидевшемуся, очень сильно хотелось просто пройтись. Сам же Александр, уже начинавший привыкать к стремительному и "беготливому" стилю жизни братьев, на это только плечами пожал.

Городовой, стоящий на пересечении улиц, в своём плаще был похож на большую ворону, приземлившуюся на мостовую, нахохлившуюся и задумавшуюся над бренностью бытия. Он даже на проходящих мимо обывателей реагировал как-то очень вяло. Но когда узнал в проходящих мимо "господина Эсторского с доктором Богдановым" резко оживился, с жаром поздоровался, перебросился ничего не значащими фразами, и когда они проследовали дальше, снова нахохлился настраиваясь на продолжение длинного и отвратного, под этим холодным дождичком, дежурства.

Впрочем, это было единственное серьёзное проявление внимания которого эти двое удостоились. Остальные обыватели, предпочитали не особо замечать, кто там шатается под дождём, да ещё и прогулочным шагом. Им хватало своих забот. А холодный дождичек только прибавлял им скорости и суетливости в передвижении по улицам. Правда, даже этот мерзкий дождь не помешал некоторым таки узнать "знаменитых" и выказать хоть и в приветствиях своё почтение.

Василий заметил, что для Александра такое узнавание не просто внове, но и изрядно неприятно.

- Привыкай! - бросил он Богданову. - То ли ещё будет.

- Но как же я буду... - с некоторой натугой начал Александр, но был прерван Василием.

-... Будешь приближать светлое будущее контактируя с такими товарищами как Володя Ульянов и прочие?

Было видно, что Боданов слегка испугался. Он заозирался, но не найдя в ближайшем радиусе никого вынужден был согласиться.

- Ты знаешь, как само надёжно спрятать какую-нибудь вещь? - неожиданно спросил Василий.

- Просветите! - тут же заинтересовался Богданов.

- Нужно её спрятать на самом видном месте! - ответил Василий и лукаво посмотрел на собеседника. Тот ответил взглядом полным недоверия.

- Я не шучу. - пояснил Василий. - Ведь прежде всего ищут сокрытое далеко. По разным тайникам. И в первую очередь обращают внимание на деятельность, которую люди стараются сокрыть. А ты у нас будешь в наглую заниматься своим делом совершенно открыто. И даже то, что мы недавно сделали в Швейцарии -- лишь малая часть.

- А что-то ещё будет?

- Естественно! Есть ещё одно дельце, которое не терпит отлагательства. И связано оно с выстраиванием корпорации. Мы хотим сделать самодостаточную структуру, внутри Российской экономики. Которая сама себя обеспечивает. Всем. А для этого нужны специалисты-управленцы. И готовить... по нашим методикам, естественно... будешь ты и те, кого ты наберёшь.

- Не совсем понимаю, что в этом особо революционного есть. - признался Александр.

- А революционного поначалу там почти ничего и не будет. Почему я и говорю работаем на виду у всех. Но вот когда произойдёт... то, что мы хотим... Ты понял... Вот тогда и понадобятся тысячи управленцев. Грамотных и толковых, чтобы вытурить старых бюрократов-взяточников и поставить своих, которые будут заниматься делом, а не его саботажем.

Богданов скептически пожал плечами.

Заметив это Василий заявил ехидно:

- Ага! Многие думают, что ЭТО произойдёт "не при жизни нашего поколения". И поэтому стоит настраиваться на длительную и кропотливую... Но госпожа история имеет очень ехидный нрав. По моим прикидкам, у нас на всё про всё остаётся от пяти до пятнадцати лет. А дальше -- время полетит вскачь!

- Вашими бы устами! - скептически заявил Богданов, но было видно, что такое заявление его воодушевило.

- Поэтому, по своим пошарься и посмотри кто бы мог пойти на обучение именно управленцами. Ясно дело они должны иметь не четыре класса образования. А как минимум реальное училище... Впрочем, если особо талантливый кто есть -- давай и его. Есть люди среди недавно набранных учителей, что и таких поднимут.

Богданов на пару минут задумался.

- У меня пока разве что с десяток людей будет, кто бы подошёл... - осторожно заявил он.

- А этого и достаточно, чтобы начать!

Александр изумлённо покосился на своего шефа, но тот поспешил пояснить.

- Первые десять нужны прямо сейчас. Дальше эти десять выучат ещё по пять человек каждый. И далее, и далее, и далее. И будет у нас "управленческая революция".

- У вас там... Так же? Так же управляют, как и вы будете нас обучать? - что-то сообразив и загоревшись спросил Александр.

- Не совсем. - разочаровал его Василий. Но тут же сказал такое, что намного перекрыло самые смелые ожидания собеседника.

- У нас многое переложено на сети вычислительных машин и автоматизированные системы управления предприятиями. У нас машины даже зарплаты всем считают. Не только грузопотоки и прочие необходимые работы. Но до этого уровня нам здесь нужно подниматься ещё очень долго.

- А сколько?

- Лет тридцать. Ты увидишь... Собственно сам социализм, это система, где, как ты правильно полагаешь, исключена возможность паразитирования одних на других. А для этого как раз и служат те самые системы управления экономикой. Если всё рассчитывается машиной до полной оптимизации, то и что-то украсть становится слишком проблематичным. Легче просто заработать честным трудом.

- Интересная идея! - ещё больше загорелся Богданов. Впрочем, учитывая то, чем он прославился "в той жизни", это было ожидаемо. Как-никак, но будущий создатель такой науки как "тектология" должен был влёт понять о чём ведёт речь Василий. И он не подвёл.

- Кстати! - вспомнив встрепенулся Василий. - Там твои группу "на вояж" уже подобрали?

- Подбирают. - Тут же посмурнел Богданов.

- И на какой стадии подбор? Ведь Румата ждать не будет. Вас он рассчитывает готовить особо.

- Ну... определились командиры отделений. И набираются в них люди. С трудом. Вы выдвинули очень жёсткие требования.

- Но у товарищей там хоть понимание того, что мы делаем, есть?

- Не у всех... - ещё больше помрачнел Александр. - Но большинство понимает ценность для наших целей наличия боевой подготовки у товарищей и, что ещё более важно, наличие реального боевого опыта. Ваш брат был очень убедителен, когда рассказал чему будет учить, для чего нужно и что будет в итоге.

******

Дела в Питере продвигались очень успешно. Да так, что Василий начал потихонечку понимать, что его задумка с подготовкой управленцев несколько запоздала. Уже сейчас не хватало кадров, чтобы заткнуть некоторые направления. И приходилось их тащить самостоятельно. Корпорация, выстраиваемая братьями, расползалась вширь. Пока он не дошёл до такого уровня, когда понадобилось бы задачи оптимизации производства решать на компе. Но и человека, который бы владел самыми элементарными навыками решения задач линейного программирования симплекс-методом -- уже не хватало. Богданов уже был загружен своей задачей, а группу, что он обещал набрать -- ещё надо собрать. В будущем. Ближайшем желательно...

Одним из таких бурно развивающихся производств была "Автомобильная фабрика Брезе". Уже с того, что они на фабрике начали собирать можно было и смеяться и печалиться.

Ясно дело, что делалось сие средство передвижения, прежде всего для очень богатых. А раз так, то и дизайн предполагался с финтифлюшками, позолоченными барельефами и фигурками, да ещё и мягкими сафьяновыми креслами внутри. С пепельницами и мини-баром для пассажира.

С внутренним убранством разобрались как-то очень быстро. Благо был опыт по каретам. Но всё остальное!

Василий, когда увидел сие произведение "сумрачного гения" чуть в открытую не схватился за голову. К его рекомендациям самодеятельные энтузиасты-конструктора завода подошли даже слишком творчески.

Двигатель -- ревел. Особенно с плохим глушителем. Дверцы автомобиля - закрывались с адским грохотом, а сигнал, похоже, мог сдуть с копыт ближайшую лошадь... но народ с этого натурально тащился.

В рёве двигателя и "клаксона" они слышали мощь. Мощь намного превосходящую десяток лошадей. А в грохоте металла, когда машина влетала в неровности дороги -- "железную поступь прогресса". Когда же на эти недостатки было указано, механики их устраняли с такой неохотой, что очень сильно смахивала на откровенный саботаж.

Тем не менее, эти "детские болезни" преодолевались. И всё явственнее через дизайн кузова, через конструкцию двигателя, проступали черты будущего.

По-прежнему стоимость автомобиля была высока. Даже несмотря на то, что ввели элементы конвейерной сборки и жёсткую стандартизацию по деталям, чтобы исключить как класс грубую ручную подгонку деталей друг к другу. Тонкая подгонка не исключалась, но снижение стоимости уже на таких нововведениях чувствовалось существенно. Можно было попытаться конкурировать на Европейском рынке.

Однако у производимых "самобеглых колясок" была одна примечательная отличительная особенность: прочность. Это, конечно отражалось в том, что само транспортное средство получалось изрядно тяжёлым, но как справедливо заметил Василий показывая сие достижение брату, "ещё немного и почти танк!".

- Может возьмёшь парочку туда? Для устрашения наглов. Поставим на них пулемёт, обошьём металлом...

Предложено было в шутку, но Григорий неожиданно задумался. И уже серьёзно ответил.

- Нет. Но идея хорошая. К пятому году, можно испытать прототип. А пока на наглов и тачанок типа махновских хватит. За глаза! Уже отправил бурам заказ с чертежами того, что надо сделать. Надеюсь, что они не слишком сильно удивятся.

- Да! И ещё... - спохватился Григорий. - Там как с переводом пулемёта на сошки? Работа идёт?

- Естественно! - почти обиделся брат. - Только всё равно, сколько наши инженеры ни мудрили, но получается железяка в пятнадцать кил весом.

- Гм! В пулемётный расчёт заложено требование на амбала, что будет его таскать с места на место. Так что тут всё в порядке. И желающих завались!

- Что, так много привалило? - удивился Василий.

- Ещё бы! Такое впечатление, что пол-России ломится повоевать за свободу Трансвааля. Есть из кого выбирать.

И действительно: Григорий, хоть и заранее ввёл комиссию по приёму, но не ожидал, что она буквально захлебнётся от количества желающих. Пришлось комиссию делить на две части -- для офицеров, и "для всяких прочих".

В комиссии были, в том числе, и медики. Чтобы отсеивать тех, кто заведомо не выдержит по здоровью. Тех, кто не имел серьёзных противопоказаний, можно было просто откормить да нагонять. Остальные -- пусть лучше дома останутся. Таких, как кто-то из поэтов выразился, "юношей бледных со взором горящим" было много.

Не обошлось и без казусов.

Однажды, просматривая списки вновь прибывших и прошедших отбор, глаз Григория зацепился за фамилию: Котовский Григорий Иванович.

- Семён Венедиктович! - позвал он офицера, поставленного на этот день начальником приёмной комиссии. - Вот это что за "хрен с горы"?

Почувствовав в голосе начальства сильное любопытство, офицер посмотрел на строку, в которую тыкал Григорий.

- Этот... Припоминаю... - крепкий паренёк. Из Молдавии. Говорит, как только узнал, что у нас набирают людей на экспедицию в Африку, так тут же бросился сюда... Только вот мне кажется, он беглый. От неприятностей.

- И вы ему отказали?

- Нет. Сказал, чтобы он завтра пришёл. У нас тут ещё несколько ребят с Молдавии. Их опрашивали.

- И каковы результаты опроса?

- Он... гм... повздорил с одним помещиком. Приставал к его жене.

- Ясно! - тут же оскалился Григорий, так как знал эту историю.

- Вы, господин полковник, знакомы с ним?

- Нет, Семён Венедиктович. Но очень наслышан!

- Вот те раз! Так что нам с ним делать? Отшить?

- Нет! Принять. Но глаз не спускать!

Увидев сильное удивление у старого офицера, он пояснил.

- Парнишка шпанистый... Ему сейчас должно быть девятнадцать лет?

- Да так.

- Так вот. Если его обтесать, то выйдет очень находчивый и изобретательный унтер-офицер. И офицер с перспективой... Но глаз не спускать!

- Понял, господин полковник! - ухмыльнулся многообещающе офицер. - И не таких обтёсывали!

Сначала, Григорий рассчитывал познакомиться с этим персонажем былин и анекдотов в процессе подготовки. Но как ни старался переключиться на более важные дела, любопытство всё-таки разобрало. И любопытству поспособствовали биографии этого человека, которые он спешно прочитал.

Личностью Котовский был противоречивой. Но что у него не отнять -- обладал крайне смелой и авантюристичной натурой. Также, чисто по складу характера, он имел ещё одно свойство: склонностью к крайне тщательной и детальной проработке планов.

Из недостатков -- позёрство, и страшенное тщеславие. Последнее прямо из него пёрло. Причём это видно было не только по тому, что написано в его биографиях, но крупными буквами светилось на его круглой физиономии.

В реальной истории эти недостатки очень быстро его свернули на стезю криминала. Из-за чего он стал знаменитейшим по тем временам, бандитом-грабителем. Но, что отмечали очень многие, отличавшийся от всяких прочих уголовников великодушием(довольно часто возвращал часть отобранного жертвам, "на выживание") и стремлением никого не убивать. Также он никогда не грабил бедноту. Только богатых. Причём иногда даже, частью награбленного делился с бедными. Из-за чего приобрёл славу эдакого местного Робин Гуда.

Но всё это было "в той истории". А сейчас перед Григорием сидел обычный шалопай. Уже успевший набедокурить, по причине своего авантюризма и слабости к женскому полу. Не лысый, а со вполне себе приличной шевелюрой, которую он довольно щегольски старался укладывать. С аккуратненькими усиками, уже вполне узнаваемыми. И, что особо смешило Григория, который помнил что из него вышло в итоге, с ясным, честным взором. Но, стоит повториться: бандитское будущее - это будущее. И оно может не осуществиться. Сейчас он лишь стал на этот путь. Но может и не пойти. Уже то, что он здесь -- говорило о многом.

Да, он сбежал. От полиции.

О том, что не только из-за соблазнения молодой жены работодателя он сбежал, ясное дело, умолчал.

Умолчал о том, что спёр у помещика рублей семьдесят. Так, "на прощание".

Поэтому, для того, чтобы не стал вором-бандитом, надо было сыграть на его устремлениях и, что вполне обычно, на недостатках.

Как известно, в определённых условиях недостатки превращаются в достоинства. Что и решил сам Григорий использовать. Поэтому, и речь его изобиловала авансами и тщательно, обильно и любовно расставленными жирными приманками.

- Не удивляйся, - говорил он. - Мы о каждом, кто идёт с нами, стараемся навести справки. И кое-что о тебе знаем. Но... Нам плевать на то, что ты там наворотил. Главное, что был смел и не попался. Последнее уже большое твоё достоинство. Которое, очень пригодится ТАМ.

На этот пассаж Котовский чуть себя не выдал. Лицо его чуть дрогнуло. На словах, что "что-то известно". Но продолжение его быстро успокоило. А далее и очень сильно заинтриговало.

- Да, ты пришёл очень даже по адресу. - начал Григорий выставление следующих "мышеловок с большими кусками сыра". - Если бы ты остался там, где был, то единственное что бы тебя ждало с твоими способностями, это стать... Ну, возможно бандитом. Грабителем с большой дороги. Ну, повоевал бы ты с полицией эдак лет пять или десять. И сгнил на каторге. Если тебя не пристрелили бы в процессе поимки. А вот мы... Мы даём тебе возможность стать по настоящему великим и знаменитым. Ты ведь хочешь стать великим и знаменитым?

На последний вопрос, поставленный прямо, Котовский попытался отнекиваться, изображая "высокие стремления" и скромность. Последнее, на его явно нахальной физиономии смотрелось изрядно смешно. На что Григорий не преминул указать своему тёзке.

- А что? Быть великим и знаменитым героем не недостаток. Недостаток -- быть знаменитым негодяем, которого очень многие желают повесить, четвертовать... ну и ещё что им такого зверского на ум придёт на почве ненависти.

- Но ведь англичане, господин полковник, если мы будем их побеждать, именно этого и возжелают -- повесить! - резонно возразил Котовский, не удержавшись чтобы поддеть.

- Но это англичане. - Ещё больше ухмыляясь сказал Григорий в ответ. - Они сами бандиты, желающие ограбить бедных буров, занимающихся честным и праведным трудом. И если мы, в процессе завоевания свободы Трансваалю и Оранжевой республике пограбим грабителей, то нам эти самые буры лишь рукоплескать будут.

- А там... У англичан разве есть что пограбить? - прорвалось у Котовского.

- А как же!!! - тут же чуть ли не возмущённо подтвердил Григорий. - Они у буров отобрали алмазные шахты! Слыхал, наверное, о таком городке как Кимберли? Там этих алмазов -- немерено!

- И мы... их... того?! - Котовский с горящими глазами сделал широкое загребущее движение.

- А как же!!! В первую очередь! - не менее хищно подтвердил Григорий. - И, кстате... там ещё и... золотишко имеец-ца...

Котовский от последнего заявления даже подпрыгнул в кресле.

- Но! - тут же посуровел Григорий. - Ты там не распространяйся! Держи язык за зубами. Хоть и многие это знают, но лучше будет для всех нас, и для тебя в первую очередь, об этом помалкивать. Нечего английским лазутчикам знать некоторые дополнительные задачи, что преследует наша экспедиция... Ведь мы должны полностью окупить свои затраты. Не так ли?

Последнее утверждение Котовский встретил с полным пониманием и с бешеным энтузиазмом.

Уже после, через пару месяцев занятий, все офицеры, которые так или иначе учили новобранцев, отметили рвение и тщательность, с которой молодой выходец из Бессарабии изучал воинские дисциплины. А то, что он был ещё и грамотным, быстро его подвигло наверх. Уже в тренировочном лагере Котовский сделал первые шаги в своей длинной военной карьере. Уже не простым солдатом ему предстояло воевать в вельде.

******

Надо было отправляться в Парагвай. Но как обычно бывает в больших делах, в самый последний момент возникли очень большие разногласия.

Во-первых, необходимо всё провернуть очень быстро, так как крайне насущными были подготовка войска добровольцев в Южную Африку и война там.

Во-вторых, надо было до того, как все силы и внимание на ближайшие полгода-год уйдут на Англо-Бурскую Войну, запустить некоторые процессы в Южной Америке. Полагаться на знакомого парагвайского полковника с его индейцем, было бы опрометчиво. Так или иначе нужно было как можно быстрее эти процессы запустить, и проконтролировать, чтобы потом иметь возможность вовремя поправить.

Ещё одной причиной не полагаться на полковника было то, что когда ещё он доберётся до своего родного Парагвая. Ведь плыть туда через полмира -- месяцы! Потому и мелькнула у Григория мысль использовать кое-что. Эта же мысль и заставила обронить при завершении переговоров фразу о том, чтобы полковник не удивлялся тому, что последует. С намёком на некие чудеса.

А "чудеса" были самого банального свойства. Что он и озвучил как предложение.

Предложение же развеселило Натин.

- Я вам тут что: исполняющая обязанности валькирии из местных легенд? Летать по всему миру инициируя войны и после над ними кружить наблюдая как эти придурки режут друг-друга?!

- Да! - с готовностью и хором ответили братья честно глядя ей в лицо.

Натин опешила от такой слаженной реакции. Но потом громко рассмеялась. Ей это понравилось.

А состояло то предложение в быстрой доставке "Высокой Делегации" из Питера в Асунсьон. По воздуху.

И соображения были самые элементарные: обычным путём добираться -- потратить полгода; использовать для этого яхту -- светить её сверхвозможности. Ведь если так же обычным путём, не превышая стандартные скорости передвижения по морю парусника или там парохода -- тоже несколько месяцев выйдет на "туда и обратно". А форсировать и гнать на тех скоростях, на которые яхта способна -- это рано или поздно вылезет. Любой грамотный аналитик просто "сложит два и два" - дату выхода яхты из Петербурга и дату прибытия в Парагвай. Да и скрыть вояж такого судна как-то проблематично - яхта слишком заметна. И плакала их конспирация.

Отсюда оставался флаер прогрессорши. С его способностью быстро и высоко летать, и ловко маскироваться. Тем более, что по осторожным просьбам Натин, сей пепелац основательно "подкормили". Как основным топливом, так и расходными веществами, которые хоть и были несколько экзотическими по понятиям местных(некоторые редкоземельные элементы), но добывались собственно яхтой.

Кстати яхта даже у пирса умудрилась нафильтровать много чего. Причём впрок. И поделиться этими излишками с Натин не составляло труда.

Натин думала над предложением недолго. Зная возможности своего аппарата, она быстро просчитала время на перелёт, затраты и выгоды такого быстрого вояжа. Тем более, что скрыть собственное пребывание в Парагвае от излишне любопытных, при её-то возможностях не составило бы труда. Потому и ответ её был очень прагматичный.

- Когда летим?

- Думаю, что дела до понедельника уладим? - спросил Григорий глядя на Василия.

Тот пожал плечами тоже прикидывая. Но также как и Натин перед этим просчитав свои возможности и текущие дела, кивнул соглашаясь.

- Значит в понедельник!

Натин каким-то странным взглядом пробуравила Василия, посмотрела на Григория... И с великим энтузиазмом подтвердила свою готовность лететь.

Что это было, братья не поняли, так что решили отложить сии закидоны принцессы на обдумывание потом. Если вообще будет таковая необходимость. Главным сейчас было как можно быстрее провернуть вояж в Парагвай и надолго забыть про него. Как минимум на полгода.

- Э-э.. Братец! - ядовито начал Василий когда Натин ушла. - Я не понял, чего это Натин сказала про "кружить над ними наблюдая как придурки режут друг-друга"? Ты что, договорился с ней насчёт использования её пепелаца в войне с англичанами?!

Братец оскалился.

- А почему бы и нет? Учитывая ТТХ её аппарата. Она может сутками висеть в небе никем не замеченная,патрулируя огромные территории. А средства наблюдения на её самолётике -- будь здоров! Ведь хреновина специально делалась под нужды прогрессоров в мирах и ситуациях самого широкого спектра.

Василий на секунду задумался, прикидывая что из всего этого выйдет.

- Ну ты и жук! - наконец заключил он.

- Но лететь в Парагвай тебе придётся одному с нашей "Наташей". - вдруг резко сменив тему заявил Григорий.

- Что-о?!! - возмутился брат. Только сейчас до него дошло какую комбинацию за его спиной Григорий провернул.

- А чоа? - делано удивился тот. Мне своё войско готовить надо. Причём срочно.

- А мне производствами заниматься что, не надо?!! - возмутился Василий.

- Не-а! - нахально заявил братец. - Ведь у тебя есть на кого переложить. А у меня, тц, нет!

Григорий знал, что Василий изрядно побаивается эту представительницу могущественной сверхцивилизации, которую волею судьбы прибило к ним и их делу. Он-то сам давно перестал опасаться и воспринимал её по достоинству. Оставалось самого братца подвигнуть на такое. Значит, надо было как-то разбить у него этот дурной страх. А тут такой случай! Поэтому, увидев явную надуманность возражений Василия, Григорий мёртво стал на своём. Попутно отрезав дурную идею взять с собой в Парагвай Богданова. У того и так было полно дел как со своей партией, с делами в Швейцарии так и с планировавшимся его участием в вояже в Трансвааль.

Заверив Василия, что он сам вполне в состоянии довести до ума некоторые дела, намеченные на ближайшее время, он выпер его готовиться к отъезду. Благо оставалось до ближайшего понедельника аж пять дней.

Вытолкав братца решать производственные и научные проблемы, Григорий задумался над тем "а что собственно, сам должен сделать такого особо срочного?".

И первое, что на ум пришло, так это ситуация с чуть не убившейся в Париже Ольгой. Хоть и месяц уже прошёл с того памятного показа, но чем дальше, тем больше Григорий чувствовал себя виноватым. Отступать и нарушать слово было нельзя. Так что почесав в затылке, Григорий отправился в Воздухоплавательный Парк по пути обдумывая как быть с этой не в меру отчаянной дамочкой.

Пока ехал на своей "бумбарахайке" никаких здравых идей не появилось. Правда, по пути заметил, что лошаденции Питера стали более сдержанно реагировать на новый вид транспорта. Морды, при приближении его мини-грузовичка, воротили. Но не шарахались и не ударялись в панику, как то бывало. Тем не менее, извозчики не убавляли потока яростной ругани в адрес проклятой "самобеглой железяки". Вероятно уже по привычке.

При въезде на Базу заметил стоящие возле большого ангара многочисленные повозки с телегами. Некоторые разгружались, и детали проносились внутрь. Причём заняты были все. И солдаты в синей форме новоявленных Военно-Воздушных Сил, и офицеры бодро бегающие меж них и отдающие "многоэтажные" указания, и вновь прибывшие вместе с грузом мужички инженерной наружности.

При ближайшем рассмотрении мужички оказались действительно новоявленными инженерами "Фабрики Брезе" - привезли детали нового самолёта. Вместе с двигателем.

Григорий аккуратно запарковал свой грузовичок подальше, чтобы не мешать деловой суете, заглушил двигатель, но из кабины вылезать не спешил.

"Пятая... - думал он. - Эта модель с тремя двигателями. Двигатели по двадцать "лошадей". По расчётам, с полной загрузкой может летать и на двух. Так что в случае аварии одного, лётчику будет выбор куда и как посадить самолёт. Берёт на борт приличное количество груза. И первое же применение -- почта. Почтовый самолёт. Первый почтовый самолёт. Быстро доставит почту даже туда, где нет железной дороги. Была бы взлётно-посадочная полоса. Не истребитель и не разведчик. Сугубо мирная такая профессия для самолётика... И кого на него посадить? Те бравы молодцы, что сейчас с энтузиазмом бегают вокруг деталей -- больше на "сурьёзные машины" нацелены. На военные. Да и База как раз больше ВОЕННО-воздушная. С ударением на "военно-". Конечно, данную модель можно приспособить и для бомбометания. Но лучше слегка обождать. Сейчас нужно что-то, чтобы всем показать, что самолёт -- не цирковое представление. А что-то очень удобное и практичное. Значит, нужны почтовые самолёты. И мелкие грузоперевозки. Из тех, что нужно доставить по адресу очень быстро. Кого пилотом сажать на этот первый почтовый?".

Григорий вылез из кабины, захлопнул дверь. Ещё раз полюбовался на суету и рявкнул.

- Михайлов!!!

Молоденький унтер бодро подбежал и вытянулся по стойке смирно.

- Когда придёт завтра мадемуазель Смирнова -- передай, чтобы её немедленно приставили к изучению матчасти пятой модели. Она её будет водить.

- Слушаюсь! - козырнул Михайлов.

"Вот и хорошо! - подумал удовлетворённо Григорий. - И слово не нарушено, и Оленька при деле. Главное, у неё будет конфетка. Чтобы не куксилась! И летать она будет. Ведь очень хочет? Значит будет! И как раз новые рекорды будет устанавливать. По дальности и скорости. То, что надо!".

Удовлетворённый таким решением, Григорий пошёл смотреть куда пристраивают новый самолёт.

-- Первые залпы большой войны

Потирая руки от предвкушения, Натин расхаживала по своей комнате. То, что её таки оценили с её возможностями и наконец-то встраивают в дело очень серьёзно, сильно радовало.

Но ещё больше радовало, что с ней полетит Василий.

Она уже не пыталась от себя гнать мысль что этот парнишка, с горящим взором ей откровенно нравился. И она буквально жаждала как-нибудь к нему подобраться поближе. А тут -- такая возможность! Шесть часов полёта! За шесть часов можно было сделать всё. Узнать всё, что хотела, разгрызть наконец, этот "крепкий орешек", который так ловко от неё бегает.

И именно это тщательное дистанционирование Василия от неё, ещё больше подогревало интерес. Этот змий постоянно, в любых ситуациях, старался сделать так, чтобы между ним и ей оказался брат -- Румата. Так что все её поползновения в ту сторону, натыкались на широкую грудь этого вояки и булыжную харю, которая, казалось бы ничего не понимает.

Странное дело: Когда в университете её пытался "завоевать" Мал Далек, - это вызывало сильнейшее отторжение. Казалось, что вот, некий ..., пытается поставить её на короткую цепь со страховым ошейником. Как псину. Ведь Мал не скрывал, что именно "завоёвывает". А значит "покоряет". Ага! Разбежалась она! Покоряться каким-то там... поэтому она воспринимала все знаки внимания со стороны Мала, ни много ни мало как покушение на её личность и свободу.

Но сейчас, почти что оказавшись в той же ситуации, что и сам Мал, она поняла, что это значит. И смутно, но наконец, на своём примере, начала понимать что в Мале разожгло такую маниакальную страсть.

Да и то, что выдавалась великолепная возможность узнать братьев поближе -- на примере пусть одного, но самого Василия, учёного, - ещё более подогревало в ней интерес к предстоящему вояжу.

Натин быстренько пробежалась по делам, которые требовали срочного выполнения, или завершения.

"Группу на рукопашке, старшая погоняет. Всё, что надо на отработку я им дала. Химики -- этим ничего пока не надо. Биологи -- тоже. Контроль выполнения плана понадобится через недели две, когда они сделают необходимые ингредиенты...".

И тут мысли, крутанувшись по дальним окрестностям, упёрлись в ближние...

Паола!

Долг!

Ведь она пока крайне скверно знает русский язык, и одна оставшись, будет полностью беспомощна! А Богданов, на кого можно было (и нужно было!) её спихнуть -- умотал в Швейцарию.

Натин поняв, что придётся брать Паолу с собой, а следовательно, никакого "интима" с Василием не получится, зашипела как рассерженная кошка. От досады.

Паола, усердно штудировавшая учебник русского языка, что подкинули ей братья, настороженно покосилась на патронессу.

- Паола! - почти прорычала Натин, чем ещё больше напугала свою подопечную, - Мы должны отправиться в Парагвай. И ты -- с нами. Я, ты и Васса Эсторский.

Паола непонимающе и вопросительно посмотрела на Натин, гадая что же на самом деле вызвало такой взрыв ярости. По тому, что сообщено, всё выглядело достаточно безобидно. Это вам не в дикую Россию вояж устроить. Тем более, что уже здесь... И не такое бывало.

- Паола! - чуть умерив гнев начала Натин. - Я должна тебе сказать кое-что. О себе и своих возможностях. Реальных. И тебе придётся дать самое страшное слово, клятву, что никогда, даже под пыткой никто от тебя этого не узнает. Иначе... Ты потеряешь всё.

Вот теперь Паола по настоящему испугалась. Так как почуяла, что некие очень крутые мировые тайны вплотную взялись за её бедную тушку.

Надо заметить, что Натин стала жертвой незнания. Она изначально специализировалась на средневековых обществах. А тут, в России, общество переходящее в индустриальную стадию развития, культура его сильно отличается от тех, которые она изучала в университете. Да даже от того же общества княжества Аттала.

Ведь что диктовали правила и законы княжества, по отношению к тем, кто является хотя бы слугой? Даже не некоей персоны под опекой, как то было в отношении Паолы.

Ты за него отвечаешь, а следовательно, передоверить слугу кому-то ты можешь только в одном случае -- если этот "кто-то" является либо твоим же слугой, либо твоим господином. Опекаемые, или вассалы вообще передаче не подлежали за исключением нескольких случаев. Натин находилась в плену прежних представлений, ранее вбитых в неё. И то, что стоит поинтересоваться на этот счёт у самих жителей империи -- как тут на этот счёт обстоит дело -- и в голову не пришло. Сработали стереотипы. А раз не сообразила, то ходить ей в ближайшее недели, в весьма скверном настроении.

Ясное дело, в Российской империи образца 1900 года, можно было ту же Паолу, передать либо Румате, (который наш родной Григорий), либо хотя бы попросить кого-то из группы рукопашниц присмотреть за ней.

У Василия же, была иного плана проблема.

В глазах Василия, Натин представлялась эдаким "Руматой в юбке"(ясно дело не Григорием а тем, который описан у АБС в "Трудно быть богом"). То есть, суперкрутым прогрессором сверхпродвинутой сверхцивилизации. И это самое изобилие приставки "сверх-", его пугало до дрожи.

Григорий же, увидев такой, почти детский, страх у своего брата, ржал до икоты. И так как убеждению, как ни странно, этот страх не поддавался, закончилось это тем, что Григорий просто пинками погнал братца на посадку.

А посадка в пепелац Натин, осуществлялась, естественно, на том самом месте, где принцесса его сховала -- в переоборудованном амбаре с отъезжающей крышей. Впрочем, "отъезд крыши" грозил случиться конкретно у Василия, причём до...

Видя, что братец раскис и мандражирует, Григорий постарался собрать Василия самостоятельно. Не полагаясь на то, что брат может и сам. Ведь "а вдруг что-то забудет?!!". А раз так, то собирал его брат Григорий как на войну.

В результате, возле амбара с пепелацем, в два часа ночи, нарисовалось тело весьма смахивающее на рейнджера середины двадцатого века. С рюкзаком за спиной, в зелёной полевой форме, и в шляпе, похожей на "афганку". Вооружение тоже присутствовало, но пока было спрятано в рюкзаке.

На территории явно соблюдалась светомаскировка. Никаких огоньков при подъезде замечено не было. Свет фар грузовичка, упёрся в широкие ворота. Плотно закрытые. И только когда Григорий заглушил двигатель, в полосу света шагнули с разных сторон две фигуры. Натин и Паолы.

- Какая у тебя компания замечательная! - начал издевательски восторгаться Григорий. - Целых две и всё тебе одному! Я тебе завидую, брат!

Братец, мрачно посмотрел на Григория, на прогрессоршу с Паолой, ждущих, когда наконец прибывшие вылезут, тяжко вздохнул и с мрачнейшей физиономией полез наружу.

Выпрыгнул. Нехотя вытащил из кузовка свой рюкзак и потащился здороваться. Григорий же его в этом опередил.

Вырубил свет, из-за чего всё окружающее погрузилось в чернильную темноту, захлопнул дверцу, проморгался и двинул в сторону двух тёмных силуэтов, обозначившихся на фоне белой стены амбара. Сзади, накинув лямку рюкзака на одно плечо, поплёлся братец Василий.

Натин фыркнула. И не понятно -- то ли видела лица, то ли ещё из-за чего. Но она бодро развернулась и направилась к амбару. Дверь амбара даже не скрипнула на хорошо смазанных петлях, когда она скрылась внутри.

Василий посмотрел на чёрный прямоугольник двери как на личную Голгофу, но, тяжко вздохнув, потащился вперёд. Братец Григорий, наблюдая его реакции, веселился вовсю.

Внутри амбара, как оказалось, тоже никакого освещения не было. И когда Натин закрыла за ним дверь воцарилась такая могильная тьма, что Василию ещё больше стало не по себе. Рядом, продолжая веселиться хихикнул также невидимый Григорий.

Но тут раздался звук чиркаемых спичек и через пару секунд Натин ловко запалила керосиновую лампу.

Это был сюр: керосиновая лампа, и высветившийся бок летательного аппарата цивилизации, столетия назад ушедшей от такого осветительного анахронизма. Но, тем не менее, невольно, взгляд Василия прикипел к неземной технике, а не к самой Натин и её спутнице. Так что он больше времени потратил не на разглядывание окружающей обстановки с присутствующими, а прощупывание взглядом неведомого аппарата.

Аппарат был со средних размеров вертолёт. Но без лопастей наверху и вообще каких-либо винтов. Крылья были куцыми. Короткими. И, как следовало из элементарных соображений аэродинамики, они либо вообще не нужны были, так как он двигался на очень больших скоростях, либо они "отращивались" по мере надобности и также убирались.

- Мой пепелац! - с гордостью заявила Натин и хлопнула его по обшивке. Тут же на ней обозначился контур двери, бесшумно утонувшей внутрь и убравшейся в сторону открывая вход внутрь.

- Залезайте! Внутри он ещё более интересный, - заметив жадный блеск в глазах у Василия, - Я вижу ты такой же фанат всего летающего, как и мои сокурсники.

Василий с готовностью кивнул и шагнул, было вперёд, но тут же напоролся на руку Григория.

- Ты кое-что забыл. - услышал он.

Непонимающе взглянув на ухмыляющегося братца, он заметил, что в руке он держит очки.

- Ты забыл взять ПНВ. - ехидно заметил Григорий.

Василий хлопнул себя по лбу. Ведь собирался же взять это милое произведение технического гения Гайяны с собой. Но запамятовал. И только тут заметил, что Григорий-то как раз в очках.

- Уважаемые дамы, случаем, не интересуются стильными очками со скрытыми от аборигенов возможностями? - заметив интерес Натин спросил он. Но натолкнулся на некоторую ревность в глазах прогрессорши.

- У меня есть. - скромно ответила та. - И для Паолы найдётся. Так что спасибо.

ПНВ, действительно выглядели как красивые очки. Но имели такую кучу встроенных функций, что Василий в своё время изучавший их, упарился те функции считать.

- Ну... моё дело предложить -- кивнул он Натин.

- Кстати, братец! Вояж будет удачным. - бросил он Василию -- Ведь таки одну мелочь ты забыл. Добрая примета.

У Натин челюсть отвисла, когда она такое услышала. Но потом сообразила, что "Румата шутит". Ведь представить человека высокоразвитой космической цивилизации, верящего в приметы было не просто сложно...

- И что застыла? А ну на борт! Живо! - рявкнула Натин переключившись на Паолу. До той как раз наконец дошло, что все росказни патронессы про имеющийся в её распоряжении "личный виман", на котором она "с детства летает", не сказки и не розыгрыш. И осознание факта, что они вот-вот "полетят по небу" вогнало её в шок.

- Не трясись! Не уроним. На наших виманах ещё никто не угробился. - насмешливо заметила Натин и любовно похлопала по обшивке аппарата.

Восприняв сказанное как прямой приказ, Паола выпрямилась и с каменной физиономией, деревянным шагом направилась к трапу. В салоне зажёгся слабый, притушенный свет, показав вполне удобные мягкие кресла и уютненькую обстановочку.

- Куда положить? - спросил Василий, подходя ближе и скидывая рюкзак.

- Вон туда. Там видишь крепления? Для груза... - указала Натин за кресла в кабине.

- А дополнительный груз как... взяли? - тихо подкравшись спросил Григорий бархатным голосом.

- Я ничего не забываю! - несколько сварливо ответила Натин. И тут же предложила. - лучше помогите откатить крышу.

Как оказалось, крыша в амбаре открывалась над аппаратом в духе эпохи: имелся здоровенный ворот с ручками, хитрой системой из передач соединённый с цепями под потолком. И вращались все эти шестерни с передачами, хоть не с диким скрежетом и грохотом, но отнюдь не бесшумно.

Когда крыша откатилась и стала на упор, над головами показалось слегка поблекшее звёздное небо, Натин полезла в потайной кармашек и протянула Григорию ключи.

- Когда взлетим, закрой, пожалуйста всё как было. Это ключи от двери амбара.

- Будет исполнено! - галантно поклонившись ответил Григорий.

- Да! И при взлёте, быть снаружи! - бросила Натин, на что Григорий посмотрел на ту чуть ли не обиженно.

- Ну... как-то не дураки! - с некоторой издёвкой сказал он и отсалютовав, пожелав всем счастливого пути, направился наружу.

Василий заметил, что когда дело дошло уже до отлёта, страх как-то улетучился. Осталось только здоровое опасение случайно выдать некую тайну, которая не для этой особо взрывоопасной принцессы. Он даже помог Паоле пристегнуться, пока Натин обменивалась снаружи колкостями с братом и последними напутствиями. Паола всё никак не могла успокоиться. Не могла свыкнуться с мыслью, что придётся лететь. Высоко. Быстро...

Эти округленные глаза и растерянность были настолько нетипичными для того образа спокойной паладинки при вспыльчивой принцессе, что Василий даже несколько подрастерялся.

- Ты зря боишься. - улыбнулся он Паоле. - Вот смотри на нас. Мы уже давно летаем. И нам это нравится. Я знаю: и тебе понравится. Мир сверху... он такой красивый. И облака... Представь себе, что ты как птица будешь лететь среди них. Впрочем, это надо видеть. И ты увидишь.

Доброжелательная речь Василия возымела действие. Паола чуть умерила свои страхи, ощупала пристяжные ремни, пробуя их на прочность.

- А оно правда, будет красиво? - с опасением спросила Паола.

- Правда-правда! Я за этой красотой и летаю. Ты знаешь. Увидеть мир сверху -- это много стоит.

- Но... - Заозиралась Паола.

- Рядом с тобой окно. Когда полетим, увидишь.

Было видно, что Паола постепенно успокаивается. А видно было это по тому, что страх постепенно сменяется в её глазах жгучим любопытством. И оно не замедлило прорваться.

- Господин Васса!... Ой! Ваше высочество Васса! А правда, что у Вас, в Вашем княжестве по звёздам летают? - выпалила та.

Непосредственность, с которой та выпалила, заставила Василия расплыться в улыбке.

- Да. Но... Тс-с! - приложил палец к губам Василий. - Мы тут инкогнито... и если будешь паинькой и помалкивать, мы тебя ещё и с собой возьмём. Туда, откуда мы все пришли. И Натин-принцесса, и мы.

Паола тут же надулась от гордости. Было видно, что её распирают вопросы, но спросить она боялась.

И тут в кабину запрыгнула сама Натин.

Паола тут же приняла свой обычный невозмутимый вид.

Натин придирчиво осмотрев пассажиров, как-то с сожалением посмотрев на Василия, прыгнула в своё пилотское кресло и лихо пристегнулась.

- Э-э... Натин! - осторожно обратился к ней Василий. - ты там полегче на взлёте... А то Паола она вообще первый раз.

Натин обернулась и сурово посмотрела на Паолу. Та, в ответ, тоже приняла не менее суровый вид.

- Ничего! - буркнула Натин. - Выдержит. Вот тогда в замке -- то было очень плохо. А тут -- чего бояться?!!

Первые десятки метров взлёта как-бы подтверждали предположение, что Натин будет вести свой аппарат без лихачества.

Сделавшиеся прозрачными окна и тут же переключившиеся на режим ночного видения, показали, как земля, стены амбара, мягко провалились вниз, оставив там поднятую тучу пыли и "господина-принца Румату" машущего своей шляпой.

Вот только дальше...

Внезапная перегрузка вдавила обоих пассажиров в кресла, а прямо перед носом аппарата показались те созвездия, которые они помнили, перед этим были в зените...

У Паолы снова округлились от страха глаза. Особенно, когда она увидела где-то "вверху и немного вниз" огни города. Горизонт на востоке, временно превратившийся в стену, обозначился быстро розовеющей полосой зари нового дня.

******

Лицо Паолы было серым от страха. Она крепко, до боли в пальцах вцепилась в подлокотники кресла и с ужасом косилась в окно, где кошмарно далеко внизу(вверху? верх и низ поменялись!) проплывали виды побережья Балтики. Она была примерно знакома с географией и знала, что где находится в окрестностях Питера, что дальше с этими окрестностями соседствует, какие края, и на каких расстояниях. И уже то, что она видела, не могло её не повергнуть в ужас. Внизу были те места, которые если двигаться обычным порядком, достигаются спустя несколько дней пути... А тут всего-то минута-две! Такие скорости! ТАКАЯ ВЫСОТА!!! А ведь и действительно: чисто на глаз, высота уже была явно несколько миль.

Она уже по первому знакомству с принцессой, знала, что та не без странностей -- вырезать в одиночку целый замок негодяев и бандитов, это даже полусотне здоровенных мужиков будет сложно. А она -- она смогла! И результаты этой резни она слишком хорошо помнила. И залитые кровью одежды принцессы, заляпанное красными брызгами лицо, и палаш в руках -- целиком красный от налипшей крови. Потом, когда они тащили спасённых по коридорам через все эти реки крови, переступая через отрубленные конечности и отрезанные головы, через трупы бандитов, было ещё страшнее.

Но сейчас...

Она представляла весь полёт на "вимане" как эдакое тихое плавание среди облаков... или как полёт птахи высоко в небесах. Тот полёт, когда снизу можно долго наблюдать, как она величественно плывёт на фоне неба... Однако то, что она видела, выходило за все пределы того, что даже помыслить сложно. Теперь она поняла как принцесса доставила её тогда из Швейцарии в Россию. Просто опоила снотворным, затащила в этот небесный корабль и...

Неужели и тогда она вот так летела?!! Без чувств, но со страшной скоростью. На высоте, где даже облачка внизу -- мелкие клочки ваты... Да кто они такие?!!

Паола скосила глаза на Вассу Эсторского.

Он... Он смеётся!!!

- С места рвёшь -- отвал башки! - сотрясаясь от беззвучного смеха бросил принц Васса. В это время как раз небо и земля за бортом снова поменялись местами и заняли своё обычное положение. Теперь низ был низом, а потолок кабины там, где небо.

- Я уж думал, ты решила суборбитальный скачок до самого Парагвая выполнить. - добавил он. Последние слова Паола не поняла, но видно для принцессы это что-то значило, так как в её тоне было видно, что она-то как раз знает о чём речь.

- Нет. До Парагвая скачком это через космос. Для этого мой виман не предназначен. Скорости не хватит. А так я просто перепрыгиваю Европу пока ночь. Дальше, над Африкой и Атлантикой -- мы никому не будем интересны.

- Думаешь, заметят? - всё также легко усмехаясь спросил Васса.

- По инверсионному следу -- обязательно.

Тон у Вассы был такой спокойный... Паола вслушалась в его интонации, и, хоть и не поняла большей части того, что было сказано (хотя, из уважения к ней говорили на итальянском), невольно расслабилась. Волшебный аппарат, тихо и плавно, но с чудовищной скоростью, нёс их в далёкую страну на другом краю мира. О которой она, до недавнего времени, даже не слыхала.

Это какое нужно иметь могущество, чтобы вот так летать?

И что понадобилось этим полубогам там, в том захолустье?!! Ведь сама Натин говорила, что "страна очень бедная и захолустная"!

..Но тон у принцессы с вечера чего-то очень недовольный. Был. Сейчас эти недовольные нотки куда-то делись.

На Паолу она смотрела, почему-то, волком постоянно изводя её мелкими придирками. Сейчас же -- смотрит на свой штурвал и картинку перед ним. На Паолу -- ноль внимания. И тон поменялся...

"Так она не боится летать? Ей это ТАК НРАВИТСЯ?!! - подумала Паола. - Ну, Васса -- он месье мужественный. Ему полагается. Но... принцесса... Она хоть и не слабая женщина, смелая... Но чтобы такое ещё и нравилось?!!"

Последняя мысль поразила Паолу настолько сильно, что она просто забыла сама бояться. Потом она вспомнила ту дикую русскую вокруг которой так прыгает второй принц Эстор. Хелен. С которой пришлось пожить в Париже во время их вояжа на Всемирную Выставку. Та ведь тоже не боится летать. И, как сама же говорит, это ей до жути нравится. Но её "пепелац" летает плавно. Тихо. И не высоко. Но этот!!!

Паола снова испугалась. Однако, её тут же от мрачных мыслей отвлёк принц.

- Гордись Паола! Никто из вас ещё так высоко не забирался в небо. Ты первая из всех. Жаль, что этот рекорд так и останется неизвестным. Но ничего! Мы что-нибудь придумаем. Мы-то его помнить будем.

- Но ведь вы... - попробовала возразить Паола.

- Мы -- это мы! - как-то странно возразил Васса и Паола тут же вспомнила с кем разговаривает. И хоть принцесса не сказала ничего сверх того, что у неё есть виман, летающий в небесах, но она стала догадываться с кем её свела судьба. Усугубила эти догадки сама принцесса.

- Не только высоко! - вставила она. - Но и быстро! Здешние далеко не скоро смогут сделать самолёт, чтобы летать так быстро.

- А сколько сейчас? - полюбопытствовал Васса. И было видно, что любопытствует чисто для Паолы. Он-то наверняка знал.

- Два километра в секунду. - ответила Натин.

- И высота, километров двадцать?

- Двадцать четыре. И ещё поднимаемся.

- Да... Первой космонавткой Паоле не быть. Но и то, что есть уже достижение. - Всё также доброжелательно посмеиваясь сказал Васса.

Паола заметила в глазах Натин что-то вроде ревности, которую принцесса быстро задавила, продолжив с интересом наблюдать за разговором. После, взглянув на широкое панно перед штурвалом, она вообще отвернулась от него и переключилась на разговор. Причём быстро полностью забрала себе внимание Вассы.

Сначала разговор шёл как бы ни о чём.

Васса тут же почувствовал, что его прощупывают и слегка напрягся. Но быстро спрятал свои чувства за лукавой улыбкой. А когда Натин попробовала копнуть глубже, довольно ловко ушёл от прямых ответов. Отделавшись очень общими словами. Увидев это, уже сама Натин напряглась.

Но так или иначе, болтовня, если так можно было бы назвать их разговор, как поняла Паола, шла либо о возможностях их Домов, либо об отношении их Дома к Дому Натин.

И вот после этих взглядов, у Паолы наконец, сложилась полностью картина взаимоотношений. Пусть она поняла так, как поняла, исходя из своих знаний и стереотипов. Но то, как люди друг к другу относятся, она поняла довольно точно.

Натин -- побаивается братьев Эстор. Потому, что знает их реальную силу. Что это значит? Это значит, что Дом Эстор занимает более высокое положение, нежели у принцессы.

Нравится ли ей Васса?

Наверняка.

Какие чувства испытывает сам Васса к Натин?

Симпатию. Однако, на эту симпатию накладывается Долг, загоняющий чувства в жёсткие рамки. Плюс, опять-таки, с его стороны, осторожность. Диктуемая соображениями безопасности Дома. И то, что он, воспринял виман принцессы как само собой разумеющееся, то, как принцесса со страхом взирала на их яхту, она поняла, что их Дома очень могущественны.

Но оставался вопрос: это за какими горами их княжества находятся? Казалось бы вся земля уже исследована и остались какие-то "белые пятна", откуда вылезли представители этих двух Домов? Но тогда почему они не завоевали себе места в мире?

Они удовлетворены своим?

Вряд ли!

И может быть они что-то всё-таки хотят завоевать? Может то, что они сейчас делают -- к тому завоеванию? Но если они такие могущественные, то может они и Британскую империю разгромят? Если так, то ей, Паоле, очень сильно повезло, - она оказалась приближённой принцессы Дома, намного более могущественного нежели британцы. Всегда хорошо заранее оказаться на стороне будущих победителей.

Если насчёт взаимоотношений этих двух сиятельных особ у Паолы не было никаких сомнений, то насчёт их происхождения сам Васса подбросил такое, что заставило поставить всё, что она надумала под большой вопрос.

Вышло это где-то ко второму часу полёта. Может даже раньше.

Принцесса, как она сказала, "скорректировала маршрут" и "спустила виман ниже". Хотя это "ниже" было весьма относительно. Когда, как выразилась Натин, они "прыгнули через Европу", их полёт проходил на высотах почти пятьдесят километров. Они увидели свет будущего дня, когда внизу была ещё темень. Но вот миновали Адриатику, миновали родную Италию, Средиземное море, и виман "снизился". До высоты в шестнадцать километров.

Тут Натин сказала, что "большую часть пролетели и спешить уже не следует". Вывела скорость до "каких-то полукилометра в секунду" и, махнув на управление рукой переключилась на Вассу.

Видно она отбросила-таки свои страхи. И теперь болтала с ним легко и совершенно свободно. Они что-то вспоминали из времён, когда каждый учился в университете.

А внизу бескрайнее море тем временем подёрнулось розовой пеленой наступающей зари. Васса, бросал иногда, взгляд на большое панно с изображением (как ещё одно окно!), где можно было посмотреть с увеличением то, что пролетали. Как бы вблизи посмотреть. И тут, его внимание привлекла какая-то "букашка" ползущая по океану.

Васса тут же вперился в своё панно, и быстренько набрал увеличение. На его лице проявилось неподдельное любопытство.

- Что-то интересное? - Спросила принцесса.

- Да. Там внизу.

- А ты... я заметила!... - Как-то даже восторженно бросила Натин, - Ты как-то всегда... с повышенным любопытством разглядываешь всё, что тебя окружает. Неужели даже в банальном ты находишь нечто?

Уже лицо самой принцессы светилось неподдельным и жгучим любопытством.

- Не мой мир. Всегда интересно. - всё также жадно рассматривая картину, ответил Васса.

Где-то далеко внизу, оставляя длиннейший шлейф чёрного дыма, спешил через Атлантику пароход. В лучах утренней зари, сверху всё выглядело весьма живописно. И чёрно-коричневые клубы дыма, и розовые гребешки волн, и сам пароход также окрасившийся на несколько минут в красно-оранжевые тона.

- Кажется один из тех, кто идёт в Южную Африку.

- Возможно, на войну.

- А может, там сейчас плывут наши знакомые... Из тех, кто отправился на войну с англичанами не пожелав к нам присоединиться.

- Это не та ли ватага авантюристов, во главе с месье Ганецким? - попыталась уточнить Натин

- Возможно и они.

- Получается, что через месяц они будут уже воевать... - нахмурившись заметила Натин.

Но не те загадочные "Месье Ганецкий с ватагой" так заинтриговали Паолу. А брошенная вскользь фраза: "Не мой мир. Всегда интересно".

******

Вообще, перелёт через Африку и разворот в сторону Парагвая лишь где-то в районе Берега Слоновой Кости, был согласован заранее. И предложил его Григорий. Уж очень ему сильно хотелось посмотреть в тот район Атлантики, прилегающий к берегам Африки, где проходила трасса, соединяющая Европу с Югом Африки. Так, невзначай оценить, сколько там судов проходит.

Идея была шальная. И особо много не сулящая, так как даже если смотреть из стратосферы, много не определишь -- нужна статистика за определённый промежуток времени. Григорий даже посетовал в шутку, что нет спутника... пока...

Но Натин, услышав такую дикую идею, тем не менее лишь плечами пожала.

- А... каковы препятствия? Что мешает? Могу и туда заглянуть!

Григорий, услышав такое не подал виду, что удивлён. Но по здравому размышлению, просто прикинул, что имеет дело с представителем цивилизации, которая далеко ушла от его родной, и, естественно, самолётик у Натин должен быть соответствующий. Да и само по себе заявление Натин, что самолётик на термоядерной энергии работает, уже предполагало у него возможности пару раз "не почесавшись", обогнуть вокруг шарика. Без дозаправки топливом -- бораном.

Натин так и сказала.

- До Средиземного моря придётся пройти быстро, чтобы не будоражить население, а дальше, экономичным ходом, на полторы скорости звука, я могу дотащиться куда угодно. А если вообще прижмёт, то перейду в "режим кондора". В нём уже совсем ограничений ни по времени полёта, ни по дальности не существует.

- Серьёзно вас на феодальное общество экипировали! - саркастически заметил Григорий, но тут же уцепился за идею "просмотреть".

- Стандартная экипировка экспедиции прогрессоров -- пожала плечами принцесса.

- У нас несколько не так... - промычал было, Григорий, но как бы спохватился и перевёл речь на то, что будет делать Натин по прибытию.

- Функция хамелеона у аппарата, думаю, имеется. - как утверждение спросил он, на что Натин утвердительно кивнула.

- Могу сделать так, что даже вблизи флаер будет выглядеть как необычной формы гранитный валун.

- Замечательно! А плавать сей аппарат умеет? Такую функцию предусмотрели или обошлись тем, что попроще?

- Нет, почему же, умеет. Никогда же заранее не представишь, в какую ситуацию прогрессор может вляпаться.

У Григория тут же возникла идея на конечном участке просто изобразить из флаера моторную лодку и приплыть в столицу Парагвая. Но по дальнейшему размышлению, и прикидке, этот вариант совместными усилиями забраковали. Так и решили, что флаер будет оставлен где-нибудь недалеко от дороги, желательно в зарослях. И замаскирован будет под валун. Как и предложила сразу Натин.

Конечно же, добираться до Асунсьона придётся пешком... Потому, что окрестности любой столицы достаточно обжиты и найти там рядом достаточно глухие заросли, да ещё недалеко от дороги, и чтобы эти заросли были достаточно дикими -- сложно. Но в таком варианте больше шансов сохранить тайну вояжа.

Пока обсуждали, Василий не представлял, что ему предстоит. По аналогии с теми пробежками по окрестностям родного города, он не видел чего-то принципиально невозможного, или запредельно тяжёлого.

И тем не менее...

******

- Месье, Ганецкий! Куда это вы так смотрите?

Француз, выкатившийся на палубу после бессонной ночки за карточным столом, вытаращился на русского, что-то пристально разглядывающего в небесах. Солнце, только-только показавшее свой краешек из-за горизонта, окрасило всё в розовые тона. Море, лишь слегка покрытое рябью от лёгкого ветерка, покрылось рыжими блёстками. Но не красоты морской зари интересовали поручика, а что-то высоко в чистых рассветных небесах.

- Неужели вы там, средь ангелов небесных решили разглядеть удачу в карточных играх?

Шутка вышла корявая, но тем не менее Ганецкий лишь поморщился, продолжая напряжённо смотреть в небо. Хороший цейсовский бинокль, с которым он почти никогда не расставался, был направлен почти вертикально вверх.

- Месье! Вы бы не зубоскалили, а сами посмотрели! - не вытерпел он продолжая пялиться на небо.

- А что там я должен увидеть?

Француз потёр руками изрядно покрасневшие от бессонницы глаза и проморгавшись посмотрел на русского.

- Смотрите... - оторвавшись от своего оптического инструмента Ганецкий ткнул в небо пальцем.

- И... что? - таки задрал голову к небу француз.

- Видите облако?

- Э-э... Вижу. Вот это прямое как палка?

- Да. Именно оно.

- Да, необычное облако. И что с того?

- А вы туда посмотрите. - Ганецкий ткнул пальцем куда-то вверх и за спину французу.

Француз обернулся и увидел, как серебристое облако не статично, а стремительно удлиняется. Так, как будто кто-то, под линейку чертил прямо на их глазах, облачной полосой белую, серебристую линию.

- О, матерь божья заступница! - побледнел француз и принялся тут же поминать всех святых.

- Что, увидели перст божий? - насмешливо спросил Ганецкий. - И как тогда быть с вашим атеизмом? И "антиклерикализмом"?

- Но... Как же это? - сразу двумя руками указал француз на странное облако. - вы имеете хоть какое-то представление от чего это может быть? Кто и как это может сделать рукотворно?! Ведь... Ведь до облака миль десять!!! По вертикали!!

Да уж! Беда многих показных атеистов, потянувшихся за модой последних лет, - с них этот "атеизм" мигом слетает, когда они сталкиваются с чем-то из ряда вон выходящим. Что с наскоку объяснить не могут.

- Вы судите по тому, что у нас солнце лишь краешек показало из-за горизонта, а облако белое? - справился поручик.

- Конечно! Такой цвет, я точно знаю, я университет заканчивал, имеют облака на очень большой высоте! Не менее десяти километров!

- И по-вашему, это ангелы? - ещё более ядовито стал настаивать Ганецкий, но видя, что русский над ним насмехается, француз проглотил рвущиеся из глотки слова и обиженно засопел.

- Сдаётся, мне, месье Леон, что это не ангелы... - будто не заметив обиды собеседника, продолжил Ганецкий уже серьёзным тоном. - Ибо выглядит сие слишком уж... Вы видите искорку, в начале этого облака?

Француз пригляделся и молча кивнул.

- Приглядитесь: она имеет чёткую треугольную форму. - сказал Ганецкий и передал французу свой бинокль.

- У вас очень острое зрение... - поднапрягшись разглядел что-то Леон. Но потом приложил к глазам оптику и долго всматривался в небеса.

- И что с того? - чуть успокоившись спросил француз.

- Вы удивитесь, но я уже видел такую форму. В Санкт-Петербурге. И пусть это был лишь рисунок, но... у меня прямо сейчас возникли вопросы к тому, кто его рисовал... Точнее к тому, с чьих слов рисовано!

Леон непонимающе посмотрел на Ганецкого, но лицо у того не только не несло и следа затаённой шутки. Наоборот, оно выражало искреннюю и очень серьёзную озабоченность.

- Так и что это может быть? - всё равно ничего не поняв, спросил Леон.

- Странно... Но по описаниям, это самолёт. Самолёт-виман Древних.

Сказано последнее было таким тоном, что несмотря на жаркую погоду, французу показалось, что его спина инеем покрывается.

******

Григорий, ходил с важным видом, перед собравшимися.

Офицеры русской армии, изъявившие желание "поучаствовать в авантюре", с интересом слушали того, под предводительством кого им придётся в ближайшее время воевать. А уж слухи о том, что "благородный дон Румата" собирается притащить на Юг Африканского континента некие новые вооружения, да ещё присовокупив к ним новые же стратегии с тактиками...

Многие слушали с тем прицелом, что если предводитель окажется дураком, то можно, по примеру поручика Ганецкого, двинуть в Лоуренсу-Маркиш сугубо самостоятельно. А там уже до буров добираться как бог на душу положит.

- Итак, господа, засим объявляется создание Русского Добровольческого Корпуса для войны за независимость бурских республик.

- Сразу же, перед тем, как продолжать, скажу кое-что о себе: я обучался языку у очень интересного человека... Он не был военным. Так что если некоторые обороты речи у меня не будут вам привычны, прошу списать на то, что я всё-таки пришелец. И ещё не совсем обжился. Но... как многие уже заметили, некоторыми богатствами русского языка, я владею. И в случае не только пойму о чём речь, но и отвечу. Короче: разговорным, командным и матерным языком -- владею.

Аудитория сдержанно и доброжелательно хохотнула.

- О некоторых нюансах создания Корпуса: да, я представляю интересы не только личные, не только своих нанимателей, но и некоторых других господ, которые, пока, участвуют в нашем мероприятии инкогнито. И могу вас заверить, что сии персоны достаточно высокопоставленные в Российской Империи и влиятельные. Поэтому, препятствий на стадии формирования, подготовки и отправления к месту у нас не будет. Есть гарантии. Кто нанимал лично меня? Буры. Это всё, что вам по этой части стоит знать. Но и распространяться об этом - не стоит. И хоть уже через полгода сия тайна рискует превратиться в "секрет Полишинеля", но это только через полгода и то "возможно". Поэтому, и то, что я уже сказал, и то, что будет сказано далее, как вы понимаете, не для лишних ушей.

- Далее...

Григорий сделал небольшую паузу и осмотрел собравшихся. Большая часть представляла из себя офицеровРИА уже имеющих опыт. И имеющих амбиции и служебное честолюбие.

Причём такие, которые не нашли реализации в армии.

Были и несколько кавалерийских гвардейских офицеров. Эти "шли отдельной строкой" так как в их среде очень много определяло возмущение реформой гвардейской и армейской кавалерии РИА которые по указу Александра Третьего проводил военный министр Ванновский.

Аудитория слушала внимательно. И то, что доклад Григорий начал сухо, без выпендрежа, многим понравилось.

Как он знал, к нему, как "выходцу из Южной Америки", относятся как к офицеру одной из опереточных южноамериканских армий. А раз так, то и ожидалось соответствующее поведение: апломб и тщеславие провинциального "наполеона", соседствуют с унтер-офицерской мелочной дотошностью и такой южноамериканской спецификой, как стремление выглядеть как "большой мальчик", т.н. "мачизм".

Нужно было не дать им поводов подозревать себя в таких обломах. Впрочем, существовала и другая надобность -- привлечь на свою сторону, в Корпус, как можно больше офицеров. А для этого нужно было не только себя соответствующим образом поставить, но и выдать некоторые авансы, которые они хоть и ждут, но не сильно надеются. А так как большинство из них братья были в состоянии обеспечить, то и стоило был их осветить.

Именно это и решил Григорий в первую очередь выдать.

- Для жаждущих продвижения по службе здесь, в Империи -- продолжил он, -- хорошая новость: В случае успеха нашего мероприятия, всем обещаны очередные чины и повышение в должности. В исключительных случаях -- продвижение будет и более серьёзным.

- По части денежного довольствия: всем офицерам, унтер-офицерам и рядовым, перед отправкой из Российской Империи, будет выплачено денежное довольствие за полгода. И это не считая того, что будет выплачено в процессе подготовки. Исчисляться будет сие довольствие по тарифам, существующим на настоящий момент в Российской Империи. Также предусмотрены компенсации для членов Русского Добровольческого Корпуса в случае ранения, увечья или гибели. В последнем случае, будет назначена денежная компенсация для членов семей погибших. Такая, что бедствовать они не будут. Какие конкретно суммы -- можете узнать у казначея. Но так или иначе, в банке, на счету, предназначенному по выплатам такого характера, уже лежит определённая сумма, достаточная, для их обеспечения. Как денежного довольствия, так и компенсаций в случае ранений и гибели некоторых из нас. Надеюсь, что этого не случится. И если так, то вся сумма будет просто потрачена на премии всем участникам. Так что у нас ещё один стимул вернуться в полном составе и не "поцарапавшимися".

Офицеры сдержанно ухмыльнулись.

Говоря так, Григорий слегка, намекнул на участие и заинтересованность в экспедиции высочайших особ.

Пока из заинтересованных были принц Ольденбургский и Великий Князь Александр Михайлович -- эти явственно заявили свои интересы в участии и что-то даже успели сделать. Принц как и ожидалось, участвовал по части формирования санитарно-медицинской, а второй, по части довольствия и материального снабжения.

Ещё представители двух подкатывались, "зондировали почву", но пока какого-либо конкретного "мычания" с их стороны не было отмечено. Скорее всего усомнившись в успехе экспедиции, просто наблюдали со стороны и ждали, когда высочайшие участники облажаются, а сама экспедиция потерпит крах.

Но, все эти "тусовки вокруг" были не так важны, как то, что предстояло. Да и не сильно касались присутствующих. Единственно что сии обстоятельства давали гарантию участникам, и некоторую уверенность в последующих благоприобретениях. Где в денежном выражении, где в званиях и наградах.

Впрочем, стоило бы "закинуть удочку" и на будущие "мероприятия". Положить и там "конфетки". Тщеславие у всех имеется, если решили поучаствовать в такой авантюре, да с такими тёмными перспективами. Ведь со стороны она выглядела очень тёмной! Сам "как бы полковник" поставленный во главе то ли сам собою, то ли кем-то из высокопоставленных сиятельных особ, да ещё с очень неясным происхождением, образованием и опытом. Единственное что сразу же мог сказать любой пообщавшийся хотя бы пять минут с "господином Руматой", так это то, что он имеет неплохое образование. Скорее всего университетское. Но вот военное... Каково оно?

Вот каждый тут и тщился сообразить. Плюс ещё и что ожидать от этой "тёмной лошадки". Хотя уже радовало то, что буры, нанимая армию, положили хорошие деньги, если фонд вспомоществования участникам экспедиции был сделан. Это так о бурах думали офицеры, слушающие сейчас Румату. Ясное дело, что на самом деле денежки положили братья. А буры лишь покрыли это действо своим словом. Причём ни разу не соврав.

Нанимали? Да, нанимали!

Но деньги не выделяли. Наем был под будущие победы Русского корпуса, с оплатой землями. И это было секретным соглашением. В сущности им это ничего не стоило. Но офицеры этого не знали, и делали выводы из той информации, что имели.

Далее, чтобы закрепить эффект Григорий слегка отвлёкся. И это "слегка", выражалось в том, что он вспомнил поражение в Крымской войне и роль англичан в организации "крестового похода против русских", о том, что "надо отомстить подлым британцам" за поражение в Крымской войне и вообще "англичанка гадит", а за это ей нужно всё припомнить.

- Меня спрашивают последнее время часто, "а не имеете ли вы сами серьёзный зуб на англичан?" - чуть съехал Григорий "на личное". - Да, я имею зуб, если так можно выразиться! И не только потому, что я являюсь поданным Российской Империи. И если бы только личные счёты! Всё было бы просто.

Судите сами, господа: ещё летом мы предупреждали англичан о смертельной опасности, скрывающейся в некоторых районах долины реки Конго в Африке. Предупреждали об эболе. Особо отмечали, что без крайней необходимости те места нужно обходить как можно дальше. И если таки заразились этой страшной болезнью, то предпринимать крайние меры по обеспечению карантина. Не послушали! Впёрлись! Да ещё экспедицию туда отгрохали специально.

Ладно уж с этой экспедицией, вымершей почти поголовно. Но ведь они наплевав на предосторожности нарушили карантин и притащили эболу к себе на острова! Чем подвергли страшной опасности всю Европу. Зачем они это делали? Не для того ли, чтобы заполучить в своё монопольное владение страшную бациллу, изучить её и сделать оружием?

Аудитория поёжилась. Но видя скептические лица, Григорий тут же пояснил.

- Я вижу, что многие скептически восприняли то, что я сказал. А зря! Напомню вам, что до недавнего времени лекарства от чумы не было. Ни у кого. И любая страна, которая бы заполучила в монопольное владение это лекарство, могла бы использовать чуму как оружие. Ведь их войска, их население, наличным лекарством было бы защищено. Мы, как вы помните, пошли на крайние меры, чтобы наоборот, распространить это лекарство как можно шире. Даже англичанам, памятуя об их плачевном состоянии в Африке, направили большую партию. И всё для того, чтобы эта дрянь не стала оружием в чьих-либо руках! И создано лекарство благодаря глубокому изучению самой бациллы чумы!

Вот теперь, аудиторию проняло.

- Эбола? - продолжил Григорий. - А ни у кого нет этой бациллы. Кроме англичан. И эта бацилла у них вырвалась на свободу. Мы, видя в какую беду они вляпались по собственной глупости, поспешили помочь. Так как очень хорошо знали что это за болезнь. И какова благодарность? Нас попытались обокрасть!

- Господин Румата! - не выдержал один из слушателей. -Обокрасть? А вы уверены, что это были именно англичане?

- Банда грабителей была поймана на месте преступления в полном составе. С наводчиком. В ходе допроса всплыл факт, что грабителей науськал с целью получения конкретных записей, которые якобы, хранились у нас на яхте, конкретно британский поданный. Причём, как впоследствии оказалось, непосредственно связанный с британской же разведкой!

Вот тут уже люди зашумели.

- А наша разведка об этом осведомлена? - спросил тот же.

- Естественно! Но и это не всё! Я почему это рассказываю так подробно... - чуть смутился Григорий. - Чтобы не было кривотолков, во-первых, и чтобы вы знали, с чем, возможно вам придётся столкнуться. Но! Даже после такого мы стерпели, и продолжили консультации связанные с эболой. Далее, следует нападение на небезызвестную многим из вас госпожу Натин Юсейхиме.

Теперь по аудитории прокатился вал смешочков. Так как многие, наслышанные о "бешеном характере этой бабёнки" представили что из этого могло выйти.

- Вы правильно представили, что из этого вышло! - ухмыльнулся Григорий. - Будучи представительницей древнего знатного рода у себя на родине, она прекрасно владеет как рукопашным боем, так и боем с применением оружия. В их роду и традиции их народа так принято учить всю знать. Но кто бы вы думали был инициатором того нападения?

Григорий многозначительно кивнул.

- Те же самые! Цель нападения? Шантаж. К сожалению, это всплыло лишь сейчас. Но, последней каплей стало даже не это. Ведь госпожа Юсейхиме дала весьма крепкий отпор нападавшим и, в сущности, ущерба не понесла. Как она говорит это её даже не возмутило, а сильно удивило. Но это уже её дело... Главное то, что всплыло значительно позже. И то, что целью был шантаж и шантаж конкретно нас! Это уже было стерпеть невозможно. Даже кража слугами английского лорда нашего родного пепелаца, который летал над Эйфелевой башней... Да-да! Та кража, оказалась, их делом! И то, что не зная, что ящик с разобранным аппаратом был нами заминирован от злоумышленников, и что слуги на этой мине благополучно подорвались -- ничего не меняет.

Господа офицеры, судя по виду, были изрядно ошарашены этой информацией.

- Но даже это не главное, господа! Даже обиды мои и моего брата, которого сильно оскорбило такое отношение к нему и всему тому, что он сделал для Британии. Главное то, что Британия ломится к мировому господству. А для этого ей нужно разгромить главных своих соперников на мировой арене. Чтобы стать воистину недосягаемой силой, повелевающей народами.

Мы, Российская Империя, как вы хорошо знаете, являемся одним из крупнейших соперников Англии. И то, что у англичан получилось с эболой, точнее вышло как вышло, говорит что они нам готовили. Поэтому я и говорю, что наши обиды тут косвены.

Вся возня вокруг наших технологических секретов лишь высвечивает крайне неблаговидные цели Британии в отношении России. Поэтому сделать так, чтобы у Британии стало меньше возможностей делать пакости, и наказать её если не за всё, то за часть содеянного -- крайне необходимо.

Как этого добиться? Да тут очевидно: в Трансваале алмазы и золото. И как бы не крупнейшие месторождения этих минералов в мире. Поэтому британцы так и воспылали "правами британцев на бурской земле" - чтобы получить "казус белли" и завоевать всё то, что им не принадлежит. То есть, - ограбить буров по праву сильного.

Но если им этого не удастся, и золото с алмазами уйдут из их рук в собственность хотя бы буров, то, соответственно сильно уменьшатся и их возможности в мире. По части пакостей всем остальным. В том числе и нам. А то, что попутно мы поспособствуем обретению свободы обиженным и оскорблённым бурам -- так это ещё лучше! Ну не русским ли ещё сочувствовать и помогать обиженным и оскорблённым?! Вот и поможем. Такова наша стратегическая цель. Главная. А вот как дальше сложится -- всё от нас зависит...

Вообще, говоря всё это, Григорий прекрасно осознавал то, что каждый из слушателей, делал выводы на основании того, что сказано. Они не знали и десятой доли того, что братья задумали. И сказанное сейчас создавало вполне конкретную картину действительности. Да, она несколько отличалась от того, что было в реальности. Но в том и хохма ситуации, что практически каждое слово, что сейчас говорил Григорий, было правдой. Не всей. Поэтому, даже если какой-то въедливый будет проверять, то слова лжи не найдёт. А то, как поняли -- "то уже не наши проблемы".

- То есть, выражаясь фигурально, наша цель в Южной Африке -- выбить зубы британскому льву. Чтоб не кусался почём зря. - тут же добавил Григорий. Шутку восприняли более чем благосклонно.

Увидев это, Григорий тут же поспешил "надавить на романтику". Благо повод был и дальний прицел.

- Хотел бы кое-что отметить особо. - многозначительно начал Григорий. - Я уже говорил, что отличившимся будут новые чины. Но эта война рискует быть быстротечной. Тем не менее, отмечены будут все. И если не будут... Эта война не последняя, где, возможно, будет участвовать Русский Экспедиционный Корпус который и вырастет из ныне созданного Русского Добровольческого Отряда. Вы приобретёте опыт и звания. И этот рост, в перспективе, неограничен. Пока -- станете бурскими полковниками и генералами.

- Господин Румата! Вы говорите так, что там ещё пара войн намечается? Мы вас правильно понимаем?

- Не совсем. На наш век войн хватит. И если бурская война закончится, всегда найдётся иная. Например, в Южной Америке. Где каждый, кто изволит туда отправиться, сможет с блеском применить опыт, полученный в ходе избиения английских армий.

Григорий хмыкнул и оскалился в насмешливой улыбке.

- А что, господа! Я уже изъявлял желание "пошуршать по пампасам". Погонять тамошних индюков в генеральских погонах. А то они имеют высочайший апломб, но воевать совершенно не умеют. Причём того апломба, на десяток Наполеонов хватит. И там, заметьте, есть тоже народы, наподобие тех же буров, что давно жаждут освободиться от британского диктата и грабежа. И! - Григорий сильно выделил это "И!" - ...готовых быть очень сильно благодарными за своё освобождение! Не только буры в состоянии чем-то платить за своё освобождение.

Увидев, что аудитория восприняла последний пассаж с намёком скептически, Григорий переключился на более конкретные вещи.

- Перейдём, однако, к вещам более насущным... Итак, что из себя будет представлять наш Русский Добровольческий отряд? Он будет мобильной воинской частью, в составе кавалерийского дивизиона в составе двух-трёх эскадронов, двух конных батарей по пять орудий, десяти пулемётных команд на конной тяге, Отряд будет иметь свои разведывательно диверсионные подразделения, подразделение связи, тылового и медицинского обеспечения, учебные и ремонтные подразделения. Кстати, связь будет обеспечиваться новейшими радиостанциями. Всякие прочие виды связи с которыми вы знакомы -- только как аварийный вариант. Будет и ещё одно подразделение, которое секретное. В его ведении -- глубокая разведка. Что это и кто это будет -- вдаваться в подробности не буду. Ибо нас не касается. Главное результат. Вопросы есть?

- Господин Румата! Не могли бы вы кратко описать то, каким вы видите наши боевые действия в Трансваале. Ведь то, что вы только что описали -- необычно.

- Если кратко, то... стратегия и тактика войны в Южной Африке будет изрядно отличаться от многого того, что вы знаете.

Григорий сделал небольшую паузу прежде чем продолжить.

- Как уже многие заметили, мы собираем драгунский полк. Причём с уклоном в то, что будем воевать больше как пехота, нежели как кавалерия. То есть, мы -- больше мобильная пехота. Почему так? Всё дело в том, где мы будем воевать. И с кем мы будем воевать.

А воевать придётся против войск в пять-десять раз превосходящих нас по численности. Как можно победить противника, имеющего войско в шесть-восемь тысяч человек, да ещё на, как правило, очень открытой местности?

По общепринятой в Европе стратегии и тактике, выставить не меньшее количество войск с соответствующим вооружением. Дальше -- чему учили.

Но! Можем ли мы себе позволить... Точнее Российская империя себе позволить, выслать в Трансвааль экспедиционный корпус в... ну, предположим в десять тысяч человек? Ответ отрицательный. Значит, воевать придётся тем, что есть и теми количествами, что мы можем набрать.

А значит, если применять ту тактику и стратегию, что "общеприняты", в условиях боестолкновения с английской армией у нашего корпуса будет всего два выхода.

Первый: доблестно умереть на поле боя, нанеся как можно больший ущерб противнику. Что неприемлемо. Нам нужна победа, а не смерть. Отсюда следствие: если нам сия перспектива не мила, то надо искать другой выход.

Отсюда... Вспомним Суворова. Он что показал? Что превосходящего противника можно бить! И каким образом?

Есть анекдот.

Вопрос: как съесть слона?

Ответ: маленькими кусочками!

Так и Суворов, часто побивал в разы превосходящие силы именно тем, что бил эти силы по частям.

Следовательно, нам за неимением других вариантов тоже придётся бить противника по частям.

Вопрос: что делать, если придётся столкнуться со значительно превосходящими силами?

Ответ прост: нанести противнику как можно больший ущерб с минимизацией потерь своих и быстро отступить, чтобы после нанести ещё удар и ещё.

Цель -- нанести в каждом сражении, навязанном нами, неприемлемый ущерб противнику.

А когда он будет неприемлемый?

Когда их потери будут превосходить наши не просто в разы, а в десятки раз. Многие скажут что это невозможно. Но! Вспоминаем Суворова. Он мог -- значит и мы должны.

Отсюда вся наша военная кампания разбивается на три этапа. Первый -- нанесение противнику неприемлемого урона.

Второй -- завоевание инициативы. То есть мы на втором этапе должны будем навязывать противнику свою волю где, как и когда воевать.

И третий - изгнание английских войск из Наталя и Капской колонии.

Но вот здесь... Здесь и начинается то, что придётся подгонять свои стратегии и тактики под то, что имеется в Южной Африке. И, сразу скажу -- они частенько далеки от тех, чему вас учили. Но, если кто-то против этих тактик и стратегий -- я не держу. Можете сами добираться до Трансвааля и предлагать свои услуги бурам. А со мной пусть останутся те, кто нацелен на победу, а не на просто "военные действия против превосходящего противника".

Новые тактики и стратегии, диктуются новым оружием, которое уже есть. И те, кто будет в этих условиях придерживаться старых, затвержённых схем, - проиграет. Будем надеяться, что англичане будут придерживаться...

... Уничтожение не только живой силы противника, но и нарушение логистики. Если мы заставим противника голодать и испытывать зверскую жажду -- а там почти пустыня! - если он будет воевать в условиях жесточайшего недостатка боеприпасов, он наполовину побеждён. И опыт Дениса Васильевича Давыдова в этом нам поможет. Поэтому, придётся всем отделениям изучить правила обращения со взрывчаткой, методы минирования, наиболее эффективного уничтожения различных строений, техники и всякого прочего.

И если из-за подрыва железнодорожного полотна, какому-то английскому полку придётся тащиться по жаре сто километров пешком, вместо того, чтобы прибыть быстро на поезде -- считайте, что мы победили. Ведь этот полк прибудет тогда, когда там уже ему будет нечего делать. Когда те, к кому он шёл на помощь, будут уже разгромлены и в результате, сей полк сам превратится в дичь.

Но, так или иначе, чтобы победить, нам придётся уметь не просто быстро, а очень быстро перемещаться. Быстро бить и быстро отступить, нанося как можно больший ущерб, и по возможности сохраняя свои силы. Сохраняя для главного сражения, когда будет сломана окончательно военная сила противника... Вы что-то хотели сказать?

- Но ведь это -- партизанская тактика!

- Естественно! Потому я и упомянул Дениса Васильевича... Но в отличие от Дениса Васильевича у нас будут пушки и пулемёты. И в отличие от английских войск, этих последних у нас будет на полк значительно больше. И это только начало... Да? Ваш вопрос...

- Какие-то новые вооружения?

- Самое первое -- обмундирование, помогающее быть незаметным там, где это нужно. Остальное -- осваиваем по ходу дела... И все тонкости будут освещены отдельно и подробно в процессе подготовки нашего Русского Добровольческого Отряда.

******

Разворот флаера над южной Атлантикой в сторону южноамериканского континента, привёл к ожидаемому эффекту. Василий знал, что будет. И Натин естественно тоже, но для Паолы был натуральный шок увидеть, как Солнце, едва выйдя из-за горизонта, снова закатывается за него. НА ВОСТОКЕ!

У Паолы глаза разве что квадратными не стали. А уж какие тексты из Библии вертелись у неё на уме -- несложно представить. Сначала Василий решил свести все эти зрелища к шутке, бросив со смешком многозначительную фразу "Закат Солнца вручную". Но она не возымела действия. Так как явно не была понята. Поэтому пришлось поспешить с пояснениями.

- Мы сейчас двигаемся на Запад быстрее зари и поэтому видим, что солнце закатывается на востоке -- сказал он от чего итальянка вздрогнула и ошалевшим взглядом уставилась на Василия. Пришлось ему на пальцах растолковать сие явление что сильно развеселило уже Натин.

Тем не менее, Паола долго наблюдала, как солнце сначала исчезло на востоке, а после потускнела и исчезла даже красная полоса зари. Видно что если и поняла объяснения, но до конца так и не приняла. Разум истинной католички отказывался принимать.

- Футуршок! - мрачно бросил Василий, глядя как веселится Натин.

- Уж сколько раз я пыталась ей растолковать очевидное и элементарное -- всё без толку. А вот, поди ж ты, как только вопрос касается освоить что-то смертоубийственное, где нужно двигаться, а не мозги напрягать -- нет проблем! - пояснила та на русском.

- Ну это легко объяснимо -- мягко отозвался Василий. - Ведь у неё был перед глазами кошмарный пример того что будет, если не уметь себя защитить. А знание того, где взойдёт солнце в стратосфере да наблюдая с флаера на сверхзвуке -- это как-то на выживании среди негодяев не сказывается.

- Пожалуй ты прав! - кивнула Натин. - И то, что мы не негодяи, среди которых надо выживать.

- Угу! И кем интересно мы в её глазах выглядим? - попытался свести к шутке Василий.

- Ангелами господними! - слегка ёрничая отозвалась Натин.

- Ну... Если и ангелами, то не белыми, а Серыми. - брякнул серьёзно Василий. Но не ожидал, что Паола его поймёт. Однако, что-то на аналогиях, что-то по тому, что уже она успела выучить но фраза Серые Ангелы у неё в голове зацепилась. Также как и то, что "господин Васса Эсторский назвался им". Что подвигло её к дальнейшим размышлениям и далеко идущим выводам.

Но этого ни Натин, ни сам Василий не знали. До поры, до времени.

А пока... Пока над ними сквозь прозрачный потолок кабины светили не мигая мириады звёзд. А под брюхом "вимана" расстилалась чернильная тьма. Луны не было чтобы хоть как-то но осветить безбрежные водные просторы. Было новолуние. Поэтому о том, где аппарат находится можно было судить только по специальному экрану, показывающему схематически что есть далеко внизу и положение аппарата по глобальной карте.

А так -- как в нормальном космосе.

Над Уругваем, Натин начала мягко сбрасывать скорость своего летательного аппарата. И когда она стала дозвуковой, флаер всё быстрее стал преобразовываться к новому виду.

Вскоре в тёмном небе над Параной скользил широко раскинув крыла пепелац, весьма отдалённо напоминающий то, чем был раньше.

- Перешли в режим кондора. - скучающим голосом пояснила Натин. Больше так, в пустоту. Как сделала бы это студентка-практикантка перед недреманным оком сурового экзаменатора.

Василий же, лишь покивал, не отрываясь от картины, нарисованной на его панели радаром. Он быстро разобрался что к чему в этом нехитром устройстве и теперь получал удовольствие, гоняя его на разных режимах. Впрочем, что Уругвай, над которым пролетали, что Парагвай, на экране не выглядели цивилизацией. Даже показавшаяся столица Асунсьон была больше похожа на большую деревню, нежели на город. Даже со скидкой на то, что смотрят на него с высоты почти четырнадцати километров не получалось что-то впечатляющее. Разве что портовые сооружения как-то указывали на городской статус.

Натин пролетев над городом, развернула аппарат почти по реке и начала накручивать круги над окрестностями. Внизу расстилались широкие очищенные от лишней растительности просторы, расчерченные на прямоугольники возделанных полей. Кое-где были видны асьенды хозяев и скромные постройки простолюдинов.

Но для вимана Натин нужны были не они, а достаточно плотные заросли, чтобы спрятаться. Да и появление странного "камня" в густых зарослях, да ещё со следами падения сверху, неизбежно оставшимися на деревьях при посадке, могло навести местное население на ненужные размышления. Поэтому надо было ещё и такое место, чтобы там люди появлялись как можно реже. Что, как видно, изыскать было проблематично. По крайней мере в достаточной близи от города, чтобы можно было добраться до него пешком и в приемлемые сроки.

Первым приемлемое место заметил именно Василий. Он ткнул пальцем в свою панель, помечая место и обратился к Натин.

- Как тебе вот это место? До дороги -- сто метров по зарослям. В другую сторону -- пойма.

Несколько секунд Натин разглядывала точку, появившуюся у неё на панели. После молча кивнула и обернулась к несколько успокоившейся Паоле.

- Паола! - рыкнула прогрессорша. - Говоришь, что не будешь бояться?

Та, учуяв очередную подляну со стороны принцессы, сжав зубы мелко закивала.

Натин же, отвернулась к своему хозяйству, что-то молча потыкала на панели и схватилась за ручки управления.

- Люблю летать на моём вимане! - каким-то подозрительным тоном выпалила она и тут же добавила для Паолы. - Будешь истерить -- выпорю!

Что имела в виду Натин под словами "люблю летать" стало ясно уже через полминуты. Широкие плоскости крыльев, что ранее держали аппарат в воздухе, вдруг начали сворачиваться сами в себя стремительно приближаясь к тому куцему варианту, что был характерен для сверхзвукового варианта.

Впечатление было такое, как будто из под самолёта внезапно убрали воздух. Кувыркнувшись через правый борт аппарат камнем устремился к земле. Уже через пару секунд он носом был устремлён вертикально вниз. Несколько секунд полной невесомости, сменились быстро нарастающим ускорением -- самолётик прогрессорши "распушив хвост" тормозил слишком быстрое падение. Впрочем, где-то в километре над землёй, "пушистый хвост" был убран, аппарат перешёл в горизонтальное положение, но падать не перестал. Мягко включились двигатели. Теперь они били реактивной струёй вниз ещё больше тормозя быстрый полёт к земле.

Как видел на своей панели Василий, первоначальный манёвр перехода с парящего режима на падение и последующее выравнивание в горизонтальное положение, Натин выполнила вручную. Что как раз и говорило о том, что ей действительно нравится рулить своей летающей машиной, но вот дальше, когда понадобилась ювелирная точность, она не долго думая переключилась на автомат и оставила ручки управления в покое.

По мере снижения, внизу зашевелись деревья. Мощные потоки ветра расходились в стороны волнами по листве срывая её и поднимая тучей вверх. И чем ближе были верхушки деревьев, тем больше рукотворный ураган набирая силу рвал их.

Продавив зелень где реактивной струёй, а где корпусом, аппарат провалился к земле. Посадку ознаменовал особо громкий треск древесины, сминаемой брюхом летательного аппарата. Не сломать часть веток было невозможно. Они все тут переплетались между собой.

Самолётик, окончательно втянув в себя куцые крылья и хвост, плюхнулся на густой подлесок. Похрустев проседающей под ним растительностью он окончательно застыл в почти горизонтальном положении. Через секунду, правда, что-то сработало и пепелац заворочался принимая уже строго горизонтальное.

- Машина знает, что делает! - с гордостью заявила Натин, отстёгивая страховочные ремни. Паола же, хлопая глазами и хватая воздух ртом как рыба, всё не могла успокоиться после такого феерического выпадения из стратосферы.

- Я же говорила: у нас никто и ничто не разобьётся! У нас всё надёжно! - сварливо заметила Натин, увидев реакцию своей подопечной.

- Сажал автомат. А он никогда не ошибается. - успокаивающе пояснил Василий Паоле.

Та же, пребывая по прежнему в ступоре так и не поняла что это было и что это за зверь такой "автомат" который ещё к тому же "никогда не ошибается". До сего момента она знала только один сорт "аутомо" - механические игрушки в виде разных двигающихся зверушек и птичек. И причём здесь игрушки?

Но свои вопросы и реплики благоразумно придержала в себе. Во избежание.

Хоть её Натин никогда не била за провинности (разве что во время тренировок по рукопашке -- но это же не по злобе и уже как-то само собой разумеется), однако Паола знала манеру своей патронессы сказать что-то или глянуть в глаза так, что казалось "лучше бы отлупила".

За бортом была не просто темень. А абсолютная, чернильно чёрная тьма. Открывшийся люк разогнал её весьма слабо. И повинна в этом была растительность.

Кто живёт на северах или в средней полосе, не бывавший в тропических странах, или, хотя бы "на югах", и не знает, что такое джунгли, он не поймёт что такое реально непролазные дебри. За бортом Натининого пепелаца, стала сплошная стена зелени, пополам с изломанными ветками, которые придавил при посадке летательный аппарат.

И эта "стена", была переплетена густой сетью тонких лиан, покрытых мелкими колючками.

- Вот теперь я знаю, что брал за образец для подражания, изобретатель колючей проволоки! - ворчливо буркнул под нос Василий, вытаскивая из своего рюкзака мачете.

У прогрессорши реакция была иная. Посмотрев на переплетение колючих лиан, она бросила красноречивый взгляд на наряд Паолы, а потом, более критически осмотрела свой.

- Как бы нам тут всю одежду на лоскуты не порвать! А то к оборванцам в столице наверняка отношение не ахти. - скептически заявила она, вытягивая из какого-то загашника что-то типа фальшиона. Выдернула наполовину из ножен и критически осмотрела. Даже со стороны полированное лезвие фальшиона выглядело бритвенной остроты.

- Придётся прорубаться. Выхода другого, нет... Кроме как сесть прямо на дорогу... Но если потом прятать аппарат -- всё равно прорубаться придётся.

Натин промолчала. Потому, что поняла, в чём ошиблась. А раз времени на исправление планов не было, то и теперь исходить надо из того, что уже получилось.

- Кстати! - заинтересовался Василий. - Фальшион... Он производства Атталы или ваш родной, прогрессорский?

- Родной по нашим технологиям, но по образцам оружия Атталы... Не думала, что он здесь пригодится... - ответила Натин, засовывая его обратно в ножны и прилаживая к поясу.

- А там часто был нужен? - продолжил любопытствовать Василий.

- Когда началась драка за власть среди принцев пришлось таскаться с ним везде. - помрачнев лицом и что-то вспомнив из своих былых похождений, ответила принцесса-прогрессор.

Василий кивнул, посмотрел на стену зелени за пределами флаера и тяжко вздохнув, взвесив в руке свой мачете, шагнул вперёд. И прежде чем сойти на землю, ему пришлось изрядно помахать своим орудием, прорубая в лианах достаточно широкий проход. Шаг на землю всё равно был коротким. Дальше снова пришлось махать железом. Махал не абы как. Старался экономить движения и силы. Но всё равно, продвижение вперёд было весьма скромным.

- Вижу, у вас опыт есть. - услышал он за спиной.

Обернувшись Василий увидел принцессу со своим фальшионом наизготовку и маленьким рюкзачком за спиной. Из-за её спины выглядывала Паола.

- Да пришлось в своё время попутешествовать в довольно диких местах. - отозвался он и в два взмаха мачете расчистил наконец довольно большой участок.

Натин лишь шагнула в сторону, раз махнула своим мечом и кивком головы выпроводила из салона флаера свою подопечную. Та спрыгнув на землю, тут же жирно чавкнувшую, посмотрела под ноги.

- Не бойся грязи. Бойся колючек. Береги одежду. - выдала ЦУ принцесса и хлопнула по обшивке своего транспорта. Тут же люк закрылся, погрузив всё вокруг в полную темноту.

Когда через секунду Василий зажёг свой фонарик (кстати, производства Гайяны и выглядящий со стороны как ничем не примечательный кругляш-значок-нашивка висящий на шляпе) флаер выглядел уже как здоровенный валун серого цвета. Со всех сторон гладкий и без швов. Если не знать, что это замаскированное транспортное средство, никак не скажешь, что это не чисто природное и не натуральный валун.

Василий, стараясь не светить в лица компаньонок, отвернулся и без лишних слов принялся прорубать проход. Сделал вид, что ничему не удивился. Хотя такое хамелеонство транспортного средства произвело на него впечатление.

Через два шага, к прорубанию прохода присоединилась Натин. Зажгла свой фонарь и стала обрубать те лианы и ветви, которые были по бокам формируемого прохода.

Спустя полчаса, они вывалились из густых зарослей на грунтовую дорогу. Василий оглядел проделанный в зарослях тоннель и, шагнув к ближайшему дереву, в три удара мачете поставил зарубку.

- Зачем? - удивилась Натин. - У меня радиомаяк!

- А это чтобы не искать долго. Хоть оно всё и зарастёт через несколько дней, но по уже раз прорубленному продираться будет всё-таки сподручнее.

После, посветив вдоль дороги уходящей в сторону города, он спросил.

- Ну что, гасим фонари, чтобы не нервировать аборигенов?

Они и ранее могли пройти без фонарей. С очками. Но ждать, когда Паола привыкнет к очкам, и не обдерётся на лианах, было потерей времени. Так что обошлись тем, что Натин постоянно светила для Паолы под ноги и по сторонам, когда надо было её провести по особо заковыристым зарослям. А тут на дороге, она нацепила на нос очки и сунула такие же Паоле.

- Надевай! -приказала она.

- Но... Зачем?!! - удивилась та. - Ведь они чёрные! Я и так всё еле-еле вижу.

- Надевай! - рявкнула принцесса, от чего Паола спешно повиновалась. И тут же чуть не села на землю от неожиданности.

Оно и понятно: ПНВ тут же расцветил ночь во все цвета радуги. То, что было не видно до, стало видно отчётливо. Но всё равно, темень по краям поля зрения вводила её в такой диссонанс, что она впала в ступор.

- О-о!!! Волшебно!!! - выдавила она из себя не смея сдвинуться с места.

- Красота! - воскликнул воздев руки Василий, когда Паола начала приглядываться к нему. Он прекрасно знал об этом эффекте очков, когда лица начинают сиять, деревья, в зависимости от листвы расцвечены от нежно зелёного до сверкающе-золотистого, а звёздное небо выглядит так, как будто на нём не звёзды, а куча лун вывешена.

Рассчитывал Василий на то, что Паола наконец, выйдет из ступора и начнёт движение вперёд. Но она наоборот ещё больше стала пялиться по сторонам. Пришлось Натин подойти к ней и чуть ли не пинками сгонять с места. Причём не без применения пары крепких выражений на итальянском.

- Футуршок! - хоть и стереотипно, но ехидно бросил Василий и заржал.

- Я сказала вперёд шагай! Быстрее! - меж тем ярилась Натин, подгоняя подопечную. - Не то я отберу у тебя очки и всю дорогу до рассвета обо все кочки спотыкаться будешь, дура!

Наконец, до Паолы дошло, что её бранят, и дошло кто бранит. Она аж подпрыгнула. И бодрым шагом двинула вперёд с опаской озираясь на Натин.

Тем временем, Василий молча достал из своей обширной торбы небольшой чемоданчик. И с ним он вообще стал похож то ли на эскулапа, возвращающегося от пациента, то ли на ботаника, или энтомолога припозднившегося после ловли экзотических бабочек и бредущего по темени до дому.

Натин хмыкнула, но ничего не сказала. Ей достаточно было забот с Паолой.

Часа через два занявшаяся заря, высветила далеко на западе какие-то сельскохозяйственные постройки. Звёзды поблекли быстро исчезая со стремительно светлеющего небосвода. Натин, сняла очки, спрятала их в маленький кармашек на груди и обернулась к Паоле.

Та всё так же и шагала с улыбкой идиотки вертя головой направо и налево, не замечая, что в очках становится что-то не так хорошо видно, а окружающее стало слишком уж сильно светиться. Но появившиеся дополнительные краски в окружающих пейзажах привели её в ещё больший восторг.

О переключении режимов для очков она, ясное дело, не подозревала, а обучать её ещё и этим премудростям обращения с серьёзным прибором, для патронессы было недосуг. Да и поведение подопечной, внезапно попавшей в среду высоких технологий изрядно раздражало, так как все идиотизмы её поведения она принимала на себя. Ведь если Натин взялась её воспитывать и учить, в любых глупостях Паолы, она чувствовала себя ответственной.

- Снимай очки! Уже рассвело. - услышала Паола злой рык своей патронессы.

Глупую улыбку, что как приклеенная висела на лице, как ветром сдуло. Она, осторожно сняла очки, проморгалась и так же обеими руками, как и снимала, протянула их прогрессорше. Натин тяжко вздохнув, забрала прибор и отправила его в тот же карман. Она уже чувствовала, что совершила очень большую ошибку, что не изыскала возможности оставить Паолу в Питере у кого-нибудь на попечение. Что надо было поинтересоваться насчёт этого у знающих людей. Но Санкт-Петербург далеко, а они здесь. И что-то надо делать.

Василий глянул в сторону женщин и на минуту остановился. Вместо того, чтобы снять очки он что-то с ними сделал.

- Я достаточно придурковато и безвредно выгляжу? Похож на ботаника? - спросил он у Натин.

Когда она посмотрела в лицо Василию, на его носу красовались очки с такими диоптриями, что было загадкой как он ещё сквозь них видит.

- Этот вид... Маскировка? Или они действительно так... - удивилась Натин.

- Конечно же маскировка. Голограмма на лицевой поверхности. А так я в них вижу всё как без них.

Подивившись таким эффектам, Натин буркнула:

- Как возвращусь в университет, закажу нашим умельцам такие функции. Что-то я не припомню, чтобы у наших такие были.

- А ты поройся в настройках. Может что и пропустила, а на базе тебе запамятовали указать...

Натин сконфужено кивнула. О такой возможности она не подумала. Да и готовили её тогда на место младшей принцессы Атталы... ну очень спешно.

Паола тем временем, хлопая глазами изумлённо оглядывалась по сторонам, пытаясь привыкнуть к новому, а точнее к натуральному виду окружающих ландшафтов.

- Пожалуй, я с таким видом, буду изображать из себя секретаря и носильщика при богатенькой госпоже.. - поклонился Василий.

- Ну... Если бы я была действительно местной богатой госпожой, то ехала бы сейчас либо на кобыле, либо на повозке... Как вон те, например... - ответила Натин и указала на группу всадников, выворачивающих из каких-то зарослей на обочине.

- Ой! Что-то они мне не нравятся! - вдруг остановилась Натин сделала шаг с дороги. То же сделали и остальные.

- Паола! Держись у нас за спинами! - выдала тревожно Натин. Итальянка быстро шмыгнула за свою госпожу и тут же запустила руку в складки одежды, где был припрятан пистолет. Правильно сообразила, так как приближающаяся группа всё больше походила именно на группу бандитов.

Натин тут же подобралась. И тоже потянулась к тем "складкам одежды" где были припрятаны два парабеллума.

"Вот же блин, поминальный! - подумал Василий. - И ведь представлялся весь вояж лёгким и простым. А тут -- в паршивое "кино" попал!".

Показавшееся солнце, отразилось на стволах ружей кавалькады. И даже то, что ружья были не у всех, мало успокаивало. Всадники явно давно заметившие путников с жадным вожделением на лицах гнали коней прямо на них.

Василий хлопнул по груди, активируя полную защиту. Очки же, соединившись с невидимым для посторонних шлемом, тут же вывели на внутренней поверхности координатную сетку и расцветили цели.

Эффект включения защиты на Натин, которую она тоже поспешила активировать, был занимательным -- на секунду её волосы стали дыбом. И учитывая, что волосы у неё не короткие и она закрепила свою гриву только на самом верху, оставив "конский хвост", это выглядело занимательно. Паола, стоящая сзади чуть не сверзилась в придорожный кустарник от неожиданности.

- Паола без защиты! - Бросила она Василию. Тот кивнул и молча придвинулся поближе к Натин. Так они и встретили всадников плечом к плечу.

- Стрелять только после того, как мы сами откроем огонь. - бросила Натин через плечо.

Подъехавшие действовали согласовано. И если бы перед ними были какие-то крестьяне или обыватели, то даже очень грамотно. Они отсекли жертв от зарослей, которые были с той стороны дороги метрах в двадцати и взяли троицу в полукольцо. Натин глухо ругнулась.

Вперёд выдвинулся, по-видимому главарь. Поигрывая пистолетом и нагло ухмыляясь, он обратился к Василию.

- Эй, амиго! Подай-ка нам свой чемоданчик!

- Зачем? -тихо, но нагло спросил Василий, глядя в глаза главаря.

- Да нам так кажется, что ты у нас его украл... А знаешь, что делают с ворами?

Сопровождающие загоготали. Лошадь главаря фыркнула и добавила "яблок" на дорогу.

- Да, и мешочек твой тоже оставь. Нам интересно будет в него глянуть. А вдруг ты там что-то ещё у нас украл? Кстати... Мы будем очень не против, если ты нам ещё и деньги сдашь. На хранение. Мы их сохраним.

Главарь ещё чего-то говорил, но Василий его не слушал.

Мысли его были очень тяжёлыми.

Когда-то в детстве, в классе эдак шестом, отец и брат вынудили его пойти в секцию самбо. А то его все в классе били, кому не лень. Ведь он "шибко умный". А двоечники дебилы и дураки очень не любят когда кто-то демонстрирует вольно или невольно своё интеллектуальное превосходство.

У брата такой проблемы не было. Он сам мог "дать в рыло" кому угодно, причём невзирая на то, что "оппонент" мог быть на два года старше и на голову выше него. "Сжалившись", Григорий, даже, по просьбе отца, "взял шефство" над Василием, чтобы научить того драться. Ему уж очень хотелось так поиздеваться над братом, чтобы вынудить заняться своим физическим развитием, а не быть книжным червем.

Братику это удалось. Через полгода издевательств над собой Василий, стараниями брата и тренера по самбо, достиг такого уровня, что уже не он от хулиганов бегал, а они от него.

Так и сложилось по жизни, что он не боялся подраться. Потому что умел. И мог. Его не сковывал страх, не одолевала дрожь в коленках, когда он сталкивался с хамами и драчунами.

Но вот сейчас он чётко понял, что то -- было далеко и давно. И мелочь. Сейчас ему не морды бить придётся. А убивать. Живых людей. Хоть и мерзавцев. Но убивать. Иного выхода кроме как поубивать, тут не просматривалось. Иначе, имеется очень немаленькая вероятность, что в завязавшейся драке ранят или убьют Паолу. Ведь у неё никакой защиты не было. Кроме них двоих, имевших индивидуальную защиту и сейчас заслонивших её от пуль бандитов.

Однако... Всё существо русского интеллигента восстало против такой перспективы. Но... было надо.

Но не хотелось. Ибо после уже ничего не вернуть.

Но Паолу было гораздо жальче.

Василий сжал челюсти и разозлился. На себя. Адреналин, наверное, скоро хлынет через уши широким потоком. Внутренний конфликт довёл.

Медленно, чтобы не выдать себя невольной дрожью, Василий поднял на уровень груди свой маленький чемоданчик. И незаметно, большим пальцем руки повернул защёлку на ручке которая к тому же освобождала кнопку. Оставалось лишь нажать её, чтобы чемодан открылся под действием взведённых пружин.

- Вот этот саквояж? - выдал Василий изображая на лице как можно более придурковатую улыбку.

Бандиты расслабились увидев перед собой совсем уж обычные жертвы.

- Да, амиго! - ласковым голосом сказал главарь и обернулся к соседу -- Педро! Возьми наш чемоданчик!

Педро осклабился и двинул, было, к Василию свою лошадь но...

Нажатие заветной кнопки произвело на бандитов ошеломляющий эффект.

Внезапно, с лёгким звоном чемоданчик распался надвое. Причём обе крышки, как-то весьма шустро отлетели в стороны, оставляя в руках этого полуслепого докторишки некий... то ли пистолет, то ли ружьё. Не с одной ручкой, а с двумя. За верхнюю сейчас сей ботан его держал.

И то, что сей странный аппарат, внезапно оказавшийся в руках у подслеповатого дурака был оружием, они сообразили сразу. Но это были последние мысли в их жизни. Среагировать мало кто из них успел.

Приняв-таки решение, Василий подобрался. Все лишние мысли вылетели из головы. А перед глазами остались только ухмыляющиеся рожи грабителей.

Звякнули пружины, освобождая автомат.

Кнопка, которая приводила в действие пружины, одновременно снимала автомат с предохранителя. А так как патрон был дослан заранее, оставалось лишь открыть огонь.

Что Василий тут же и сделал не успели ещё половинки коробки, скрывающие оружие долететь до дорожной пыли.

В три короткие очереди, он срезал главаря, его правую руку, названного Педро и ещё какого-то хмыря, прежде чем бандиты открыли ответный огонь. "По уму" ему бы резко броситься в сторону, уходя с линии огня. Но сзади была Паола. Поэтому ему и оставалось что впечататься в плечо рядом стоящей Натин и продолжать стрелять.

Натин также не растерялась. Выдернула из потайных карманов свои пистолеты и открыла ураганную стрельбу. Тоже не пытаясь стронуться с места и принимая на себя все те пули, что в неё летели. Сзади тоже грохнуло, - сразу два выстрела. Похоже Паола тоже умела стрелять с двух рук, как и патронесса. Слегка присев, прячась за спины Василия и принцессы она поддержала их своим огнём.

Какой-то бандит таки успел сообразить, что жертва внезапно превратилась в хищника и вот-вот пасть его жертвой предстоит и ему. Он поднял лошадь на дыбы и развернувшись рванул куда глаза глядели. А глядели в сторону города. Но ускакать далеко ему не получилось. Натин и Василий дружно развернулись в его сторону и выпалили сразу из трёх стволов.

В беглеца не попали, но того, что попало в коня оказалось достаточно. Конь даже не вякнув, кувыркнулся, выбрасывая всадника, да так и остался лежать лишь слегка подрыгивая копытами.

Василий обнаружив, что цели для стрельбы кончились, так же как и патроны в магазине, поставил автомат на предохранитель и опустил его. Оставшиеся без седоков кони с ржанием разбегались в разные стороны. На дороге остались лишь трупы нападавших быстро напитывая её пыль своей кровью. Только один из убитых, зацепившись ногой за стремя волочился за ошалевшим от такого оборота событий конём. Конь жалобно ржал и всё пытался освободиться от ноши тяжело воняющей кровью. Но у него не получалось.

Натин же внезапно с места рванула к беглецу. Тот не убился при падении и как раз, сильно оглушённый, пытался подняться на ноги. Но продолжить бегство ему не удалось. Натин не добежав метров десять остановилась и выстрелила. От головы бандита что-то брызнуло и он повалился лицом на дорогу.

Прогрессорша подбежала ближе, удостоверилась, что попала ему точно в затылок и кинулась обратно. Почему-то бегом.

Добежав до места побоища, бросив мельком взгляд на Василия и всё ещё выглядывающую из-за его спины, с пистолетами в каждой руке Паолу, она кинулась к раненым бандитам. Но не для того, чтобы оказать помощь, а для того, чтобы разрядить остатки обойм в головы тем, кто ещё шевелился.

Закончив с этим делом она направилась к Паоле с Василием.

- Ты почему не сказал, что у тебя автомат?!! - вдруг вызверилась она.

Василий же вяло отмахнулся. И почувствовал как дикое напряжение последних минут его отпускает. И подкашиваются колени. Он тихо осел в придорожную пыль продолжая глупо ухмыляться глядя теперь снизу вверх на нависающую над ним принцессу-прогрессора.

Та увидев такую реакцию Василия не на шутку перепугалась.

- Тебя ранили?!! А как же защита?!!

- Не! - всё также вяло отмахнулся Василий. - живой и целый...

- Тогда что?!! - изумлённо взирая на сотрясаемого дрожью Василия, спросила Натин.

- Отходняк! - бросил Василий.

- С чего? - удивилась ещё больше Натин наблюдая как Василия корёжит.

Василий, еле уняв дрожь, спустя изрядное время таки ответил.

- Я никогда никого не убивал... Это у тебя психомаска, а у меня её не было. Я учёный. Это братик у меня... спец по уничтожению... разных паразитов. А я всегда у него за спиной стоял... если что... Я максимум что... кому-то морду набить... Это умею... Бывало... А убивать...

Взгляд Натин превратился в сочувствующий.

- Ну и влипли же мы! Нарваться на банду прямо рядом со столицей! - процедила она сквозь зубы озираясь по сторонам.

- П-по любому... нам надо отсюда убираться как можно быстрее!

- Думаешь, что это только часть банды? И им придут на помощь?

- Нет... Есть гораздо худшие бандиты... - унимая предательскую дрожь и слабость выговорил Василий.

- Понимаю! - тут же сообразила Натин. - С местной полицией нам совсем нельзя сейчас встречаться. Надо убираться и как можно быстрее! Ты как?

- Надо поймать лошадей. - выпрямляясь буркнул Василий. А Натин, чуть по лбу себя кулаком не хлопнула. Стоило бы и раньше догадаться.

Василия "плющило и колбасило" очень долго.

Он никак не мог прийти в себя после того, как его стараниями на тот свет было отправлено как минимум четверо. Ещё двоих он ранил, но тех добила Натин. Кстати тоже -- та ещё штучка. Хладнокровно пристрелить человека, раненого...

Да, тот раненый был бандитом. Да, чисто прагматически рассуждая, Натин поступила очень рационально -- чем меньше народу знает об их пребывании в Парагвае, тем лучше. И тем более чем меньше людей знает о том как они вооружены и насколько опасны -- ещё лучше. Это как-то гарантирует от того, что кто-то сделает правильные выводы и устроит им некую подляну, которая сведёт начисто к нулю все их гандикапы с огнестрельным оружием.

Но само убиение...

Когда-то давно, в детстве он наблюдал как на его глазах хулиганы убивали котят. Просто так. Для забавы. После он ночи три не мог спокойно спать. Всё те котята снились.

А тут... Были люди -- и не стало. Причём твоими же руками.

И это "твоими же руками" как привязанное вертелось на уме и как ни пытался он от этой фразы избавиться, она всё возвращалась и возвращалась. А глаза так и норовили заглянуть в лицо тем самым, кого он убил, с кем только что разговаривал.

"И как это братец с таким живёт?" - поразился Василий.

Он припомнил как Григорий рассказывал об одном рейде, где его подразделение нарвалось... И они "накрошили" там!.. А потом те самые трупы ещё им и вытаскивать пришлось. Чтобы погрузить в машину.

Василий сравнил свои ощущения и то, что услышал в своё время от брата. Подумал как и что бы ему было, если сейчас пришлось ещё и таскать вон тех убитых им же.

Василия аж передёрнуло и он решил переключиться на насущное.

Паола вылезла из-за его спины и тоже сотрясаемая дрожью обозревала поле битвы.

- Тоже первый раз пришлось? - тихо спросил он у итальянки.

Та кивнула пытаясь унять дрожь.

- Но я уже видела много крови и убитых... - неожиданно сказала она. - Когда принцесса меня спасала, мессир.

"Вот! Меня ещё как Воланда не величали!" - с ухмылкой подумал Василий.

- Да! Паола! Помоги собрать гильзы. - Их здесь оставлять нельзя.

Кстати да: гильзы были, по местным меркам очень необычные. И валялись вокруг весьма изобильно. Что могло стороннего наблюдателя или стража порядка навести на ненужные мысли.

- Вот в эту коробку. - подал Василий половинку упаковки его автомата. Та, молча кивнула и тут же приступила к делу.

А Василий выщелкнул опустевший магазин, сменил его на новый, положил во вторую половину и тоже приступил к сборам.

Натин тем временем пришлось побегать, отлавливая разбегающихся животных. Когда Василий таки смог подняться на ноги, она привела двух. Одного она поручила Паоле и тут же ускакала на поимку третьего. Много времени это не заняло.

Василия она застала за разглядыванием новоприобретённых дыр на обмундировании.

- Э-эх! Такой костюмчик попортили! Гады! - с чувством бросил Василий и посмотрел на усмехающуюся Натин. - У тебя, кстати, тоже вот тут дырища.

Натин скосила глаза и аж подпрыгнула в седле и разразилась проклятиями в адрес убиенных. Рука метнулась к потайному карману и тут же прогрессорша, испустив вздох облегчения извлекла пару давешних очков.

- Целые! - выдохнула она.

- А чем вы тут занимаетесь? - наконец заметив спрашивает Натин.

- Убираем лишние улики. - буркнул Василий выискивая гильзы, которые сразу не заметили.

Натин тяжко вздохнула. Но слезать с лошади не стала.

Лошадь же косясь на трупы, истекающие остатками крови, возле которых оказалась, фыркнула и попятилась. На что Натин так гаркнула, что бедное животное жалобно заржало.

Но гильзы вскоре все нашлись, Василий проверил свой автомат, снарядил его, насовал свежих магазинов себе в разгрузку, и защёлкнув вместе с гильзами в коробку повесил на шею. Для этого обнаружился специальный ремешок. Через минуту вся троица набирая скорость спешно удалялась от места побоища.

******

Пыль, поднятая из-под конских копыт окрасилась в красный цвет в лучах восходящего солнца. Она медленно оседая плыла в сторону полей. А чуть поодаль, из густых зарослей появились, с опаской озираясь, двое.

- Ты видал?!! - сдавленно произнёс первый. - Две сеньориты и один дон извели всех!

- А они... точно все дохлые? - с опаской спросил второй указывая на трупы бандитов.

- Точно! Ты видел как та донна прострелила головы тем, кто ещё шевелился.

- Страшная женщина! - передёрнуло второго. Но он уже смелее направился в сторону лежавших трупов. - И что делать будем?

- Как что?! Ловим оставшихся коней и выворачиваем карманы покойникам.

- А может просто коней возьмём? А то с трупами как-то не по-христиански...

- А они по-христиански людей грабили? - возразил первый. Но посмотрев на второго он махнул рукой и пошёл на компромисс. - Давай ты ловишь лошадей, а я займусь теми...

*******

- Дон Мигель! Дон Мигель! - слуга индеец бежал к асьенде так, как будто за ним гналась тысяча чертей. - Там на большой дороге стрельба!

- Какого характера стрельба? - не оборачиваясь спросил дон Мигель вытирая руки.

- Много-много-много выстрелов! Посчитать, как вы учили, невозможно. Очень-очень часто стреляли, Дон Мигель. Сплошной треск. Как будто много-много людей сразу стреляют.

- Это плохо... - отбросив полотенце выговорил дон Мигель и повернувшись наконец к слуге дал команду. - Поднимай всех. Пусть берут всё оружие, что есть и собираются здесь. Через десять минут. Жду.

- Леонадро! Альварес! - крикнул он внутрь асьенды.

На вопль тут же вылетели двое здоровенных бородатых мужиков.

- Быстро к тракту. На разведку. Посмотреть кто в кого стрелял и сколько их. Самим не подставляться!

Без лишних разговоров вызванные сорвались с места и побежали в сторону конюшен. Вскорости в направлении большой дороги выскочило два всадника. Генерал глянул во двор, куда начали стягиваться первые вызванные им "ополченцы" с ружьями и пошёл надевать мундир. Похоже, где-то опять лютуют бандиты. Причём те самые, которые на прошлой неделе ограбили соседа. Надо этим грабежам положить конец.

******

- Скажи Педро! Может тебе так много платят, что мы не знаем? Куда ты так торопишься?!! Ты же слышал стрельбу. Там стреляло никак не меньше полусотни. Или ты так хочешь побыстрее отбыть в лучший из миров?

Педро сконфузился и посмотрел на старшего товарища. Он совсем недавно поступил в полицию и пылал энтузиазмом.

- Ты пойми, что ты никак не можешь перестрелять один полсотни бандитов.

- Но что же тогда делать, дон Себастьян?

- Сейчас подтянутся другие наши, сообщим коменданту и потихоньку выдвинемся в сторону, где была стрельба. А пока стой здесь и никуда!

- Дон Себастьян! Оттуда кто-то едет.

Старый полицейский обернулся. Вдали показалось небольшое облако пыли, поднятой несущейся во весь опор тройкой всадников.

- Вот видишь, как всё складывается... Сейчас узнаем что там было, если эти сеньоры что-то видели... - Успокоил он молодого. Потом, прищурился рассматривая приближающихся.

- Точнее... одного сеньора и двух очаровательных сеньорит!

Увидев впереди конных полицейских, явно вознамерившихся их остановить, Василий разразился проклятиями.

- И это тайная миссия?!! Пришли, сделали своё дело и ушли?!! Да тут скоро пол континента будет знать что мы прибыли!

- Изобразим из себя случайных свидетелей или вообще жертв -- предложила Натин.

- А если прицепятся?

- Тогда будем прорываться.

Стоящий чуть впереди полицейский поднял руку, призывая остановиться. Натин тем временем, загнала свою подопечную опять за спины и выдвинулась с Василием вперёд.

- В чём дело сеньоры? - надменно спросила Натин.

На это остановивший их полицейский рассыпался сначала в извинениях, потом в комплиментах и только после всех этих реверансов перешёл к делу.

- Извините, сеньорита, но там, откуда вы скачете была стрельба...

- Бандиты стреляют! - добавив спеси ответила Натин и тут же добавила. - Там на дороге одиннадцать трупов.

- И ни одного живого? - уточнил полицейский.

- У нас не было никакой охоты это проверять! - понизив градус голоса ответила Натин. - А вдруг остальные бандиты прячутся рядом, или просто не успели далеко уйти?

Полицейский помялся, соображая что ещё спросить, но был прерван.

- Мы спешим, сеньор. Доктор должен быть у больной как можно быстрее. И вообще чего бы вам самим туда не съездить и не посмотреть? Боитесь?

Последнее было сказано настолько ядовито, что полностью выбило из полицейского какую-либо охоту продолжать спрашивать. Он снова рассыпался в извинениях и троица всадников поспешила продолжить путь.

Когда троица отъехала достаточно далеко, старший тихо, бросил вслед.

- Какие странные сеньор и сеньориты!

- А чем они странные, дон Себастьян?

- У них акцент жителей Испании. Но не местных жителей. - ответил дон Себастьян. Да и доктор у них, заметил? Плохо держится в седле. Сразу видно, что практика верховой езды у него совсем малая. И одет он странно.

- Да, действительно. Его одежда такова, что если он станет возле кустарника, его можно и не заметить...

- А вот поэтому... стоило бы за ними проследить! Но пока давай проедем до тех трупов. Глянем хотя бы издали. Пока остальные не примчались.

- Альварес! Там на дороге какие-то мародёры. Трупы шарят. - тихо сказал Леонардо, слегка отклонив, мешающую ветку и созерцая происходящее на дороге.

- Рядом никого не видно?

- Нет.

- Тогда выходим.

Внезапное появление за спинами двух здоровенных мужиков, произвело сильнейшее впечатление на увлёкшихся мародёров. Особенно напугала их бесшумность появления. Первый дёрнулся, было, бежать, но один из появившихся молча выстрелил из своего револьвера в землю что беглеца тут же к ней и приморозило.

Ещё через минуту оба мародёра, связанные, бухнулись лицами в придорожную пыль.

- Я же тебе говорил не нужно обыскивать трупы! - чуть не плача проскулил своему дружку один из связанных.

Адресат не ответил. Потому, что узнал в этих двоих громилах людей генерала Мигеля. Их будущее представлялось весьма мрачным. Хорошо если просто бросят на плантации "отрабатывать". А то ведь могут и пристрелить.

Меж тем, двое громил быстро оглядели окрестности и занялись непосредственно осмотром места побоища. Один из них подошёл к ближайшему трупу лежащему лицом вниз и брезгливо, носком сапога перевернул его.

- Дьябло!!! - воскликнул он. - Леонардо! Ты смотри кто тут валяется!

Тот, кого назвали Леонардо оторвался от созерцания трупа аж с четырьмя дырками в районе сердца, печени и лёгких и посмотрел на собрата. Но когда и он опознал труп сам не сдержался.

- Карлос Мария Нуньес! Отбегался!...

Потом, после паузы с сомнением спросил.

- А ты уверен, что он точно мёртвый?

- Уверен. Дохлый. С такими ранениями не живут. Я насчитал четыре смертельных. И это кроме ещё трёх. Которые тоже не мелкие.

- И кто же это в них столько дырок понаделал? - спросил Леонардо сообразив, что все трупы что-то со слишком уж большим количеством дыр от пуль. И некоторые дыры выглядят необычно и страшно -- входное отверстие маленькое, но зато выходное!... Даже одного попадания такой необычной пули было достаточно, чтобы убить.

- Не могу поверить глазам! - не унимался Альваро. - шакал Нуньес попал в засаду!

- А ты уверен, что это была засада? - с сомнением спросил Леонардо. Стреляли отсюда. А здесь спрятаться негде.

- Тогда сколько же их было?

- Ты ещё одного не заметил Альварес.

- Чего не заметил?

- Смотри... здесь вся дорога должна быть усеяна гильзами, если стреляли из карабинов. Значит, стреляли из револьверов. Но следов с этой стороны только... трёх человек. И...

Леонардо копнул носком сапога придорожную пыль. Там что-то сверкнуло.

- Ого! - удивился Леонардо поднимая гильзу и внимательно её рассматривая. - Не видел я ещё таких гильз. Я, как ты знаешь, много оружия в руках держал.

- Что-то новое?

- Наверное... Надо всё это срочно доложить генералу. Сегодня бежать тебе. Я этих -- Леонардо кивнул в сторону лежащих у обочины связанных мародёров. - посторожу пока.

Альварес хмыкнул, но спорить не стал. Быстро зашагал туда, где были спрятаны лошади.

Пока генерал Мигель ещё не прибыл со своими бойцами, Леонардо решил сам заняться небольшим расследованием. Те следы, что он уже увидел и обстоятельства боя, о которых свидетельствовали многочисленные улики, его сильно заинтриговали. Он снова аккуратно вышел к тому месту, где заметил следы стрелявших. Где он нашёл гильзу. И попытался по цепочкам следов, где они хорошо отпечатались в пыли, восстановить обстоятельства боя. Но как ни крути, получалось, что положили всю эту банду вот эти трое. И что ещё больше обескураживало, две из трёх цепочек следов были женские.

Один мужик перестрелял целую банду, и ни разу сам не словил пулю?

Нереально!

Помогали женщины?

А это какие женщины должны быть, чтобы хладнокровно перестрелять целую банду?!

Положим, одну такую сеньору он знал. Но та сеньора была уже изрядно стара и помнила ещё ту Войну. Где она такой и стала.

Леонардо ещё раз прошёлся по следам, ещё раз посмотрел как и откуда шли траектории полёта пуль, выругался на лежащих мародёров, так как они много затоптали и... крепко задумался. Но так ни к какому определённому выводу не пришёл.

Тем временем прискакал сводный отряд генерала Мигеля. И аккурат у места гибели банды столкнулся с подоспевшей полицией. Пока сеньоры выясняли отношения, а также право первым осмотреть место гибели банды и ареста мародёров, Леонардо тихо отвёл в сторону своего напарника и поделился с ним своими открытиями. Дальше, когда ругань таки улеглась и люди генерала Мигеля приступили совместно с полицией к осмотру, оба разведчика подошли к генералу и доложили о результатах своего расследования. Тихо.

Генерал удивился. Но ничего не успел сказать, так как речь Леонардо услышал один из полицейских. И поделился с ними информацией о том, что он встретил троих... Как раз одного сеньора в сопровождении двух сеньорит. Только сеньор -- доктор и с очень толстыми очками. Явно плохо видящий.

Леонардо и Альварес переглянулись.

Тем не менее, приказ от генерала они получили чёткий. И уже скоро скакали вдоль дороги туда, откуда вели следы. Другая группа, гораздо более многочисленная, была выслана вдогонку тем странным троим всадникам.

******

Двое всадников неспешно следовали вдоль дороги внимательно рассматривая что-то под копытами своих коней.

- Меня сильно смутило то, что у револьвера шесть зарядов. - стал делиться Леонардо своими рассуждениями. - Стреляли -- трое. Даже если предположить, что у каждого в обеих руках было по пистолету... Дырок в этих бандитах много больше, чем зарядов в шести револьверах.

- А также то, что эти трое вышли из передряги даже не поцарапавшись!

- Да! Полиция говорит, что на тех троих никаких следов крови, или повязок не было. Что просто невероятно.

- Так может это были не они, а какие-то другие?

- Ты веришь в такие совпадения? У нас на дороге -- следы трёх. Две цепочки следов женские, один - мужской. И полиция видела двух женщин в сопровождении одного идальго.

- Мародёры также говорят, что видели, как трое отловили лошадей, оставшихся без седоков и ускакали. А тех, кто пострелял банду они не видели. - напомнил Альварес.

- А может быть врут?

Альварес вздохнул, оторвался от обшаривания глазами дороги и зачем-то посмотрел назад.

- Генерал Мигель выяснит.

- Засечка! - указал Леонардо вперёд. На дереве красовалась вполне свежая засечка выполненная явно мачете. Выступивший древесный сок ещё сверкал под лучами утреннего солнца. Не успел испариться. - И что тут у нас?... Хо! Они шли оттуда!

Леонардо указал на еле видный проход в колючих зарослях.

- Так это что, они от реки шли? - удивился Альварес. - Но там же топь!

- Вот и увидим. Держи коней, а я прогуляюсь. - сказал Леонардо соскакивая со своего коня и вытаскивая мачете.

Альваресу пришлось ждать долго. Наконец, из зарослей показалась фигура Леонардо, от чего-то сильно разозлённого. Но товарищ решил не беспокоить его. Сам всё расскажет.

Леонардо вылез на дорогу, зло сплюнул в придорожную пыль и уставился из под своей шляпы на Альвареса.

- Нашёл место, откуда начинаются следы. Совсем недалеко. Там лежит огромная скала. По следам -- свалилась сверху. Ободрала ветки при падении и примяла растительность. Что совсем не пойму, но следы начинаются от скалы! И видно, что никто обратно не ходил!

- Не веришь? - заметил он сильное удивление Альваро. - Сходи сам посмотри. А я тут постою. Но быстро!

Альваро долго упрашивать не пришлось. Уж слишком его заинтриговали слова товарища.

Когда он, наконец, выбрался обратно, лицо его было подстать Леонардо.

- Мистика! - фыркнул он. - По следам получается так, что те трое... на скале прилетели!!!

- Тоже увидел! - саркастически заметил Леонардо. - И что скажем генералу?

Альварес опёрся рукой на дерево с зарубкой и принялся чесать в затылке.

- Не знаю! - буркнул он через изрядно долгое время... Идей, как это подать шефу действительно не было никаких.

******

Довольно легко заблудиться в пригородах. Особенно когда эти пригороды хаотически застроены, и пригороды столицы совершенно иного государства.

Василий уже шипел, плевался, рычал. Разве что не матерился. Едущая за ним Натин тихо веселилась, находя всю ситуацию весьма комичной. И её саму, и её подопечную, утреннее напряжение уже отпустило. А вот Василия, кажется, "догнало" и ещё раз припечатало. Вёл он себя весьма нервно.

На очередной загиб Василия, вслед пейзанину и его ответу "не знаю, сеньор!" она таки не выдержала. И решила поиздеваться. Она заметила, что Василий как-то неадекватно реагирует на обращение к нему Паолы. А она как раз повадилась его называть "мессир". У Василия каждый раз как он это услышит, непроизвольно дёргалась щека.

- Мессир! Может зайти в какую-нибудь харчевню? И спросить у хозяина? Завсегдатаев?

Несколько секунд Василий переваривал мысль. Но потом таки кивнул и мрачно выдал.

- Придётся!

Как заметила Натин, на соответствующем слове "мессир" у Василия исправно дёрнулась щека.

Паола же, ничего не понимая, но заметив, что идёт какая-то игра, всё гадала: с чего это патронесса решила поподкалывать "мессира"? Почему и на что он так странно реагирует?

Искать долго не пришлось. Забегаловка оказалась рядом, за очередным поворотом. С соответствующей колоритной вывеской и не менее колоритными двумя скучающими бездельниками у порога.

Бездельники сначала отнеслись к пришельцам индифферентно. Но вдруг засуетились, переглянулись.

Взгляд скользнул по сеньоритам, восседающим как королевы, по заплечным мешкам, что у каждого наездника был за спиной. И подобрались. Им было очень любопытно, что же дальше последует. А последовала банальщина.

Подъехали. Спрыгнули. Привязали лошадей у входа. И, явно главный в этой тройке сеньор, толкнув раздражительно дверь, шагнул внутрь.

То, что у сеньора на носу толстенные очки, а в руках саквояж, говорило за то, что он, вероятно, доктор. Но доктор изрядно странно одетый.

Впрочем, сеньориты тоже выглядели подозрительно. Если шагавшая чуть позади всех ещё могла бы сойти за испанку или метиску, то державшаяся в полушаге за сеньором донна, ну никак не производила впечатления местной. Явно чужачка. Да и держалась она так, как будто все окружающие должны перед ней склоняться.

Когда же за последней сеньорой закрылась дверь заведения, один из зевак толкнул соседа и молча указал на лошадь. На ту, на которой прибыла та самая очень не местная сеньора.

У соседа от узнавания, немедленно округлились глаза. Они переглянулись и оба тут же сорвались с места.

Завсегдатаи лениво посмотрели на странную троицу, только что вошедшую в забегаловку и вернулись к своим разговорам. Хотя нет-нет, но поглядывали с любопытством на сеньорит, которые вели себя... необычно.

Во-первых, они молчали.

Во-вторых, они как-то очень синхронно повернулись спинами к сеньору в очках, когда тот достиг прилавка. Причём развернулись каждая в свою сторону.

Это, и не только, заинтриговало их так, что они таки бросили разговоры ожидая что же будет дальше. Но дальше произошло и вовсе неожиданное. Только сеньор в очках положил руку на прилавок и открыл рот что-то сказать, как в салун ворвался аж десяток чем-то сильно перевозбуждённых идальго. С пистолетами наизготовку.

- Эй ты! Четырёхглазый! - резко, на взводе рявкнул тот, кто вломился первым. - Да-да! Ты! Тебя спрашивают!

******

С лицом, выражающим вселенскую скорбь, Василий обернулся. Медленно, как бы нехотя, поставил свой "чемоданчик" на ближайший пустующий столик и обратился к нахалу.

- Чего вам, сеньор? Ищете неприятностей? - стараясь спокойно говорить, спросил Василий, но ствол автомата, направил точно на предводителя. Но избранный тон, по-видимому, был ошибкой. Почувствовав слабину, вошедшие злобно заухмылялись и попытались приблизиться.

- А вот вам, сеньоры, я бы советовал стоять там, где стоите! - тем же спокойным тоном сказал Василий. И этот тон, вкупе с заявлением, сыграл свою роль. Нападающие смутились и не рискнули переть вперёд до разрешения ситуации. А "разрешать", как видно, они доверили вожаку.

- А то что? - тем не менее вызывающе спросил заводила.

- Вы не ответили на вопрос, сеньор. - проигнорировав вызов, также спокойно стал гнуть свою линию Василий, краем глаза наблюдая, как и Паола, и Натин медленно отодвигаются в стороны, чтобы во-первых, иметь свободу манёвра, а во-вторых, чтобы сзади, внезапно кто-то особо резвый и смелый, не оказался.

Сам Василий, шагнув вперёд от прилавка забегаловки, оказался далековато от хозяина, чтобы тот его достал чем-то тяжёлым. Впрочем, защита выдержала бы и удар кувалдой... но лучше исключить вообще какие-либо варианты нападения сзади. Ведь если с ног собьют, - тоже нехорошо.

Но не это сейчас терзало волком его нутро.

А то, что второй раз за день, похоже, придётся кого-то убить. Да ещё на глазах очень многих.

Короче о дипломатической миссии пора забыть. И думать как выбраться с наименьшими потерями для будущего.

Вот прямо так - "для будущего". А то, что его вот-вот вывернет наизнанку от новых убийств -- это как бы уже на втором месте. Или на первом?

Василия изрядно мутило. И видя его состояние, вожак попробовал надавить.

- Там стоит лошадь, принадлежащая сеньору Карлосу Марии Нуньесу.

Сказано было откровенно прокурорским тоном.

- А кто этот Карлос Мария Нуньес? Случаем не бандит с большой дороги? - Потеряв терпение и почти сорвавшись выпалил Василий. И эта резкая смена тона ещё больше выбила из колеи нападавших.

Нахал не успел сказать. Только рот открыл, как Василий злобно бросил ему в лицо.

- И если это тот шакал, что пытался нас ограбить, то я тебя огорчу: сейчас он, в миле отсюда, на дороге мух кормит! А если тебе есть до него дело, то могу поспособствовать и отправить тебя в ад вслед за ним!

Монолог вышел длинный. И чем дальше говорил Василий, тем больше распалялся.

- Ну? Шакальё! Что надо?!!

Нападавшие явно растерялись от такого напора. Да и неадекватность поведения этого полуслепого сеньора изрядно их нервировала.

Но и самого Василия, вся эта ситуация довела почти до истерики. Тем более, что перед глазами мельтешила та дорога, усеянная трупами бандитов. Тех, что он убил собственными руками.

- А ну проваливайте к дьяволу отсюда!!! - заорал Василий.

Стоящий на столе чемоданчик распался надвое.

"О не-ет!!!" - подумал Василий, наблюдая как половинка чемодана, которую он перед этим наполнил гильзами отлетает в сторону и шлёпается на столешницу. Вылетевшая же из коробки часть гильз резво и звонко раскатывается по столу.

Но о гильзах уже было думать поздно. Уже тогда, когда нажимал кнопку.

Дальше всё слилось в единое движение. Он вскидывает автомат, и нажимает на спусковой крючок. Нападавшие, увидев в руках "доктора" что-то крайне необычное, но очень похожее на оружие, уже чисто с испугу начинают палить в Василия.

В последний момент Василий таки чуть приподнимает ствол, и вместо того, чтобы скосить нападавших, очередь из автомата разносит потолок забегаловки. На доблестных идальго сыпется извёстка, куски дранки и штукатурки. Но это им не мешает разрядить из своих револьверов в неподвижно стоящую цель все свои патроны.

Они прекрасно видят как их выстрелы попадают в цель и вырывают из неё целые клочья странной пятнистой одежды превращая её в лохмотья. Не промахнулся никто. Если не считать того, что сам Василий преднамеренно дал очередь поверх голов.

Защита сработала на все сто.

Василий ощущал как в неё втыкаются десятки пуль. Видел как во все стороны от него летят лоскуты. И видел, что по дамам никто не стреляет. Последнее его внезапно успокоило.

Он дождался, когда таки стрельба прекратится, снова поднял автомат и насмешливо вопросил.

- И что?

Слова упали в гробовую тишину. Идальго как завороженные смотрели на него. Смотрели, как вмятины, оставленные пулями медленно исчезают. Прямо на голой груди. А расплющенные пули, одна за другой осыпаются на землю. Пули, что не ушли в рикошет и не порвали странную пятнистую одежду.

Они не знали, что это всего-лишь защитный костюм изображает то самое голое тело. Но выглядело, наверное не просто ошеломляюще.

Василий многозначительно взвесил в руках свой автомат и не менее язвительно спросил:

- Так мне что? Продолжить стрелять? Уже не поверх голов, а по самим головам? У меня тут зарядов много... В отличие от вас.

Нападавшие, хорошо ощутили, что да. Действительно. У них -- зарядов в револьверах больше нет. А вот у этого...

- А ну пошли вон все отсюда!!! - вдруг заорал Василий, и для демонстрации намерений дал короткую очередь в пол.

Теперь и от пола полетели щепки. А нападавшие, "проснувшись", ломанулись всей толпой в узкую дверь. На несколько секунд там образовалась давка и свалка. Правда быстро рассосавшаяся. Но для Василия почему-то не это было главным.

- Гильзы! - воскликнул он. - Собираем гильзы! Быстро!!!

******

Въехавший в город сводный отряд из полиции и людей генерала Мигеля, наблюдал странную картину: в панике бегущих бандитов. То, что это была часть банды Нуньеса, по крайней мере у полиции никаких сомнений не возникло. Потому, что многих из них они знали в лицо. Но вот взять их...

Сейчас каких-либо препятствий, повязать всех этих шакалов, ну не было совсем. По причине совершенно и окончательно дохлого состояния их предводителя. Однако то, что сии бравые идальго бегут прямо на них, не видя их в упор, с выпученными от дикого страха глазами их поразило изрядно.

Но ошеломление продлилось не долго. Придя в себя от изумления, блюстители порядка, вкупе с "приданными" вооружёнными силами генерала Мигеля приступили к поимке сих отважных бандюганов.

Что их ещё более изумило, так это полностью пустые барабаны револьверов этих придурков. А то, что у некоторых барабаны вмещали не шесть и не восемь, а по десять и более патронов, это было ещё более занимательно. Получалось так, что эти бандиты, столкнувшись со значительно превосходящими силами, полностью истратили в перестрелке с ними весь свой боекомплект, а сейчас попросту бесславно драпают.

Но тогда получается, что... тех, с кем они сражались ну никак не менее эдак человек пятнадцати-двадцати. И, надо полагать, что ещё столько же бандитов сколько сейчас убегают, те самые бравые идальго положили на месте.

Но это, получается, не три упоминаемых ранее - в составе "доктора" и двух сеньорит. Тут пахло хорошо вооружённой и, главное, слаженно действующей группой. Как минимум другого генерала. И как максимум, конкурирующей банды.

Последнее было бы более неприятно, так как сам Нуньес со своими отморозками доставил неприятностей. А тут ещё одна -- было бы слишком.

Поэтому, по здравому размышлению, отряд, "резко сбавил обороты" и занялся насущным -- изловом ошалевших от паники наличных бандитов. Что, собственно, особых трудностей не доставило. Те даже не сразу поняли, кто это на них так "наехал". Молча побросали пустые револьверы на землю, и с готовностью подняли руки.

Но дальше...

Дальше началось нечто совершенно за пределами реальности. Как только их попытались разговорить, выяснилось такое!!!

"Откуда бегут?"

"Из салуна "толстого Чака"

"От кого бегут?"

ОТ ДЬЯВОЛА ВО ПЛОТИ, ПРИКИДЫВАВШЕГОСЯ ДОКТОРОМ!!!".

Далеко не сразу, с изрядным трудом, с применением матюгов и "лечебных зуботычин" удалось вытянуть и подробности.

Оказалось, что нарвались сии "идальго"... на ту самую троицу - "доктор и две сеньориты"!

Доктор, вступивший в перестрелку с придурками -- это было как-то понятно. Доктор тот наверное, сумасшедший, если на такое решился. Но вот к чему "пришить" слова о том, что "пули от голой груди доктора отлетали как от гранитной скалы"?!!

Вскоре, доблестные полицейские и люди генерала Мигеля собрались на небольшое совещание. Чтобы обсудить услышанное от арестованных.

- Что-то мне не нравятся эти "самаритяне"... - начал командир отряда от латифундии. - Как все их описывают, выглядят невзрачно и безобидно. А как на грабителей нарвались... получается, что каждый там стоит десяти таких как мы. Положили всех. Да так, как будто всегда именно таким и занимаются.

- Вы хотите сказать, что это убийцы-профессионалы? - попытался уточнить полицейский.

- А иное в голову не приходит. Вы сами посудите: столкнулись с одиннадцатью хорошо вооружёнными бандитами, а в результате все бандиты мертвы, а им -- хоть бы одну царапину получили!

- Одежда у них была порвана... Попытался возразить тот, кто видел троицу.

- Но повязок с кровью вы не заметили?

- Нет! - слегка помявшись ответил полицейский. - Не было их.

- И как они двигались? Можно сказать, что кто-то из них ранен? Ведь свежее ранение очень сильно стесняет в движениях.

- Тоже... Свободно двигались. - припомнив ответил обескураженно полицейский.

- Это я и хотел сказать, сеньоры! А дальше... Дальше они попадают в салун к толстяку Чаку. Где их пытаются обобрать подельники шакала Нуньеса. В результате, "доктор" показывает чудеса ловкости, увернувшись от всех пуль, или какой-то панцирь, кирасу -- иначе их слова, что от него пули отскакивали я не могу объяснить -- и опять оказывается цел и невредим! И, сеньоры, обращу ваше внимание на слова про некий пистолет в руках этого странного сеньора -- стреляющий очередями и обладающий длинным магазином. Не кажется ли вам очень странным появление в столице таких, хорошо подготовленных, и хорошо вооружённых сеньоров и сеньорит? Да ещё и с оружием, ранее никем не виданным? Как по конструкции, так и по эффективности? Да ещё старательно прикидывающиеся совершенно безобидными... Что им, во всяком случае, удавалось. Нуньес на них клюнул. А он, напомню, смело нападал только на совершенно безвредных и беззащитных.

- Теперь, после ваших слов, Карлос, уже не кажется. А убеждены, что странно... Но что это значит для нас?

- А надо вопрос задать: "зачем они здесь могли бы оказаться и каковы могут быть их цели?". И, сеньоры, мне представляется маловероятным цель поквитаться с дуракомНуньесом...

- Это почему? - тут же возмутился главный из полицейских. - Его смерти желали бы многие!

- Но напомню вам, Нуньес всё-таки, при всём его сволочизме, никогда не нападал на достаточно богатых, влиятельных или имеющих связи. Он всегда грабил бедноту. За что и получил прозвище "шакала". Вы можете себе представить бедняка, нанимающего группу профессиональных убийц, причём явно не из местных, чтобы поквитаться за то, что Нуньес забрал у него часть сбережений?

Все согласились, что это за пределами мыслимого.

- Тогда зачем они здесь? И откуда они здесь? - не унимался командир отряда латифундии.

- Не томите, Карлос! Поделитесь подозрениями. У нас фантазия уже кончилась. - ухмыльнулся полицейский.

- Это подозрения, сеньоры, но... Слишком уж подозрительная троица... - для вступления сказал Карлос.

- Мне представляется, что это группа убийц, специально посланная для убийства президента страны и его окружения. - огорошил наконец он.

- Пф! Получается бандиты погибли "за Родину", засветив страшного противника? - полушутя полусерьёзно бросил полицейский.

- А почему бы и нет? Такая счастливая для нас случайность, и очень сильное невезение, для убийц.

Версия, поданная Карлосом, особенно когда опросили таки тех, кого удалось выловить из постояльцев толстяка Чако, очень быстро переросла в разряд "действительно так!". И вскоре на уши был поднят весь город и гарнизон.

Однако, оставалась одна мелочь, которая Карлоса, у кого в предках были и индейцы, сильно смутила. Эта "мелочь", слова индейца, случившегося там аккурат к приходу незнакомцев.

- Этот сеньор - "четырёхглазый" как его назвал тот сеньор с пистолетом -- ругался на многих языках, когда собирал гильзы. Два языка я не знаю, но среди них был гуарани, кечуа и... капак-сими.

- Так он инка? - удивился Карлос.

- Нет, сеньор! - возразил индеец. - на лицо он не индеец. И не испанец.

- Совсем ничего не понимаю! - воскликнул Карлос. - Но ты можешь этого сеньора и сеньорит узнать при встрече?

- Да сеньор! - коротко ответил индеец.

- А-а... собственно, откуда ты знаешь язык капак-сими? - вспомнив что ещё удивило его, спросил Карлос.

- У меня в предках инка. Из высших.

- Понятно!... - Протянул Карлос, соображая как быть. - тогда... Тогда идёшь с нами. Ты нам нужен. Если что, подслушаешь, что будут говорить эти люди.

- Да, сеньор. - подтвердил индеец.

******

Постоялый двор с мини-гостиницей на окраине города, в котором они остановились, был вполне обычным в этих местах. С места предыдущего переполоха пришлось спешно пересечь весь город и углубиться в пригороды. Попытка была тщетной. И уже через час их настигли новости. И Большой Переполох.

"Вот как чувствовал, что пора сваливать и подальше! - Подумал Василий. - выслушивая сбивчивый рассказ какого-то индейца о переполохе в столице. - И, ясное дело, ищут нас. Но кто им сказал такой бред, что мы посланы убить ихнего президента?!!"

Что ясно: отсидеться и переждать явно не получится.

Василий сплюнул от досады. Весь план "прийти тихо, сделать дело и уйти" благополучно и окончательно накрылся медным тазом. При ТАКОЙ шумихе, о тайных делах думать вредно для здоровья. И для самого дела.

Одно хорошо, что догадались взять смены одежды. Для Василия, правда, пришлось закупаться у местного портного -- завернули по дороге. И теперь он выглядел как один из местных. Даже на лицо.

Последнее пришлось сделать для того, чтобы тот человек, которого запомнили бандиты -- исчез. Проблема решалась просто -- соответствующими настройками защитного костюма. Колпак, что постоянно как шлем сидел на голове, просто опускался полностью на лицо, и далее, создавал нужную голограмму. Василий не уставал удивляться тому, что создала для них Гайяна, когда они попросили сделать нечто подобное. И просто нацепив защитный костюм на себя, постоянно роясь в его настройках, Василий часто с великим удивлением находил в его свойствах такое, о чём ранее даже не подозревал. И явно тех свойств было гораздо больше, нежели он уже откопал. Голограмма на лицевом щитке -- одно из таких свойств.

Василий даже начал слегка посмеиваться над всякими фантастами, пишущими на тему прогрессоров от Великих И Ужасных Особо-Продвинутых Цивилизаций. Ведь что стоило бы тех же прогрессоров из знаменитого произведения "Трудно быть богом" экипировать вот такой штучкой?!! Ведь сама идея -- элементарна! И технологии создать, для сверхцивилизации, летающей по звёздам, что так смачно описали АБС -- раз плюнуть.

Вот только "раз плюнула" за них Гайяна.

Однако же, тут же выяснилось и несколько обескураживающее. У Натин была не "продвинутая", как он предполагал, а простейшая защита. И то, что "продвинутые" в прогрессорстве Натин есть, она сама сказала. Только повинилась что... "не нашла нужным цеплять "высшую защиту" на пути домой и ограничилась простейшей".

Поэтому с сокрытием Натин было чуть сложнее. У неё просто защита под одеждой, и на лицо защитный костюмчик никак не влиял. Однако Натин сама по себе была ещё та штучка. И Василию пришлось убедиться на её примере, что косметика в руках мастера реально творит чудеса. Десять минут и... перед ним совершенно незнакомая дама. Только лыбится весьма узнаваемо и ехидно.

А вот с Паолой было совсем никак. Но тут оставалась надежда, что её-то как раз запомнили слабо, так как она больше за спины пряталась. Точнее больше за одну спину -- Василия.

Так что когда проблемы с исчезновением прежних "диверсантов" были решены, встала другая -- какую именно личину наиболее желательно сляпать для Василия. Но, оказалось, что для Натин, такая функция его защитного костюма была более чем в новость. Да в сочетании с некоторыми эффектами, вызвала вполне справедливые сомнения и подозрения.

- Так это... а у тебя та... физиономия... она настоящая или тоже голограмма? - с опаской покосившись на Василия, спросила она.

- Вот за это я ручаюсь! - бодро ответил Василий. - До сих пор не возникало ситуаций, чтобы пришлось менять харю. Так что можешь быть уверена... Но всё-таки кого бы изобразить?

- А что, так много вариантов?

- Да. От очень наглых, до очень прагматичных.

- Ну так давай "прагматичный"! Или их тоже много? - спросила Натин.

- Ладно... - задумчиво бросил Василий и начал рассуждать вслух.

- Из прагматичных -- просто поменять на что-то очень отвлечённое. Типа лицо типичного индейца. Но! Здесь аристократия -- испанцы. Чистокровные. И с индейцами они разговаривают свысока. Редко с кем -- на равных. Да и то, если это достаточно известный вождь.

Далее просто испанец. Если не изобразить из себя расфуфыренного гранда -- тоже не будут разговаривать как с равным. И даже с подачей рекомендательных писем, на нас будут смотреть длительное время очень косо подозревая в мошенничестве. Впрочем, в случае "расфуфыренного гранда" та же "песня" - придётся как-то предъявлять родословные или как-то подтверждать титулы. Иначе -- опять подозрения, и не безосновательные -- в мошенничестве.

Третье -- европеец. Что было изначально. Но личина европейца уже "засвечена". И если в столице переполох, то будут цепляться ко всем, кто "не наш". Тоже отпадает...

- Значит, прагматические не годятся? - заметила Натин. - Хорошо! А что насчёт "наглых" вариантов?

- Вот на этот счёт -- сильные сомнения! - замялся Василий.- Тут может быть всё. Потому, что я это общество не знаю. Ибо не изучал. И нет у меня достаточного материала, чтобы сделать правильные выводы. Ведь мы всего-то "мимо проходили" и никаких целей у нас не было тут тарарам устраивать, да ещё и оседать в этом мире. А то бы подготовились.

- А короче? В чём сомнения и в чём идеи? - несколько раздражённо оборвала заюлившего Василия Натин.

Василий скривился.

- Авантюра! - процедил он. Натин же скроив ещё более скептическую мину уставилась на него понуждая "расколоться".

- Ладно! - буркнул он. - Я не спец-аналитик группы поддержки, и не боевик как братец, так что если что не так -- поправь.

Натин скрестила руки на груди и приготовилась слушать.

- В обществе Парагвая большой процент индейцев. И среди них сильны предания предков. Также среди них есть предания об империи Инков. Кто-то из инков, должен быть и среди населения. Последние очень хорошо помнят своих правителей -- инков Капак. У них высшие инки до сих пор почитаются как полубожества. Так что можно сыграть на этом.

- Изобразить высшего инку?

- Да. Но это -- дикая авантюра. Так как основана на очень скудных данных.

- А цель в этом изображении?

- Если мы, по нашему изначальному плану решили "подправить" мифологию местных индейцев, чтобы их накрутить на прогресс -- хорошо, если бы за нас высказался кто-то из "высших". И если это будет один из полулегендарных Высших Инка -- тем лучше. Проблема в том, чтобы их конкретно здесь знали бы и помнили.

- Но всё равно не понимаю, что ты хочешь сделать!

Натин нахмурилась.

Паола в это время, ничего не понимая, так как разговор шёл на совершенно не знакомом для неё языке просто хлопала глазами.

- Идея самая дурацкая. - наконец начал "колоться" Василий и выдал нервный смешок. - нас видели втроём. Если вы уйдёте по выясненному адресу одни -- вы можете проскочить. На лицо и на одежду вы уже как-бы другие. Могут и не узнать. А вот я... Я останусь и слегка тут пошумлю.

- А если тебя схватит полиция?

- А ты прикинь какие волнения начнутся среди индейцев, если они узнают, что, оказывается, "а" - есть высший инка, "бе" - сей инка вполне живой и творил чудеса, "це" - его замела полиция... Как ты думаешь, когда "возмущённая индейская общественность" начнёт сносить здание местной тюрьмы?

- Да и всё равно -- сколько эти олухи меня могут удерживать, если я "а" - в костюме, "бе" - индеец, "це" ... впрочем, уже пункта "а" вполне достаточно. Ведь непробиваем, неубиваем, непотопляем... Даже спалить и то сложняк.

Натин с сомнением посмотрела на Василия.

- Да ладно на меня так коситься! - ухмыльнулся Василий. - Ваш отход надо прикрыть. Как-то прикрыть. И если сие прикрытие будет сопровождаться кучей спецэффектов -- о вас могут и забыть. Причём надолго.

- Ну а как тогда тебя после из тюрьмы выковыривать?

- А оно понадобится?

Натин теперь смотрела на Василия как на сумасшедшего.

- Я здоров! - ехидно кинул Василий. Но на Натин это произвело слабое впечатление.

- Как я понимаю, ты уже всё решил?

- Не совсем. Иначе бы я вас уже выпихивал за дверь и усаживал в экипаж. Вон тот. - Василий подошёл к окну и показал на кучера околачивающегося возле потрёпанного жизнью экипажа.

- Рекомендательные письма... - выдохнула Натин. На что Василий тут же вытащил свой рюкзачок и поставил перед прогрессоршей.

- Ну, и ты понимаешь, что без тебя, мы не сможем разговаривать с тем генералом. Мы женщины и в этом обществе мы как-то не котируемся как сторона в коммерческих переговорах.

- Я понимаю. Но прикрыть вас -- надо!

- Хорошо. - ещё раз скептически посмотрев на Василия сказала Натин. - Тогда... Если мы поспешим, то у нас... и у тебя будет больше шансов всё сделать без лишнего шума. Паола!

Паола тут же подскочила.

- Видишь экипаж? Бегом на посадку!

- А как же вы, госпожа?

- Я следом!

Паолу как ветром сдуло.

Натин слегка задержалась. Глянула в глаза Василия, поколебалась. Видно что-то хотела сказать. Но так и не решилась.

- Удачи. Ждём тебя там. До встречи. - наконец выговорила она и покинула помещение.

Василий, посмотрел в окно. Там, кучер второй раз подпрыгнул и рассыпался в причитаниях, увидев что и вторая "благородная донна" игнорируя помощь носильщика тянет свою поклажу в руках. Натин что-то на него вякнула, тот рассыпался в извинениях и полез на своё место.

Повозка вскоре двинулась в путь.

А Василий остался один.

Он походил по комнате размышляя о том, когда же можно было бы "делать ноги". Так или иначе, но стоило бы покинуть сии "хоромы" несколько погодя. Чтобы ни у кого из случайных или намеренных наблюдателей не связались в памяти отправка двух сеньорит, и колоритного индейца.

Но что-то придумать он так и не успел. За окном послышался шум и вскоре гостиницу окружила вооружённая до зубов возбуждённая толпа. Кого там только не было!

Главный, среди этой разношёрстной толпы, что-то справился у хозяина гостиницы, выбежавшего ему навстречу. Мужик что-то быстро закивал и тут же указал на окно их номера. Последние надежды, что толпа пришла не по их души, пропали.

Толпа заорала что-то воинственное среди чего всё явственнее стали пробиваться вопли типа "Выходите бандиты! Вы окружены!".

Ага.

"Леопольд! Выходи! Выходи, подлый трус!" - припомнил Василий знаменитый мультик и его разобрал смех.

В коридоре послышался громкий топот множества ног и в запертую дверь забарабанили чем-то тяжёлым. Василий хмыкнул и подошёл ближе к окну.

Увидев фигуру в окне толпа на улице дружно взорвалась воинственными воплями. Настроение снова испортилось. Страх напортачить снова объял чувствительную натуру интеллигента. Того, что его могут убить, Василий, как раз не боялся. В защите он был уверен. А вот для дела... Слишком уж красивая комбинация была замыслена. И так не хотелось... До боли не хотелось от её не только отказываться, но даже откладывать. Даже по времени, как они в просчитывали с Григорием, надо начинать именно сейчас. Чтобы у Парагвая была возможность подняться. Снова подняться. Снова стать на южноамериканском континенте первой по промышленному развитию державой. Чтобы он смог отбиться от агрессивных соседей, и подмять их под себя.

А перед внутренним взором у Василия, сменив кота Леопольда, всплыл другой образ. Грозного робота-терминатора. Ведь в защите, да ещё с сильно прокачанной физиологией, модернизированной Гайяной, да ещё если прибавить некоторые "плюшки", что содержались в самом защитном костюме... Он за него вполне мог сойти.

Оставалось лишь разыграть спектакль.

А как играть?!!

А чёрт его знает!!!

"Выход Терминатора! Никто не уйдёт не обиженным!" - горько подумал Василий, вышибая окно.

Даже это вышибание было сделано "на публику". Ведь мог бы и просто открыть и протиснуться. Но протискиваться ведь как-то несолидно. А вот вынести его наружу, и выйти на крышу пристройки в полный рост -- самое то!

"Всегда подозревал, что у меня много от позёра!" - саркастически подумал Василий выползая наружу и выпрямляясь во весь рост.

Публика внизу окосела. От наглости.

Но это было лишь начало.

******

Василий оглядел сверху собравшуюся толпу. Недоумение, которое он посеял в них своим поступком те быстро преодолели и принялись за старое -- орать что-то типа "сдавайся бандюга!". Куражу им добавляло то, что никаких видимых орудий убийства, на вылезшем индейце они не заметили. Даже завалящего ножичка.

Однако, сама физиономия, явного не европейца, а "одного из своих", мгновенно охладила пыл четверти присутствующих. Они сконфузились, перестали размахивать оружием, и постарались сделать вид, что тут мимо проходили. Но никуда не ушли. Превратились в зевак.

Остальные продолжили орать не замечая резкого изменения отношения к стоящему "ладроно" со стороны соседей.

Эта перемена не укрылась от внимательного взгляда Василия.

"А пропади оно всё пропадом!" - подумал он и ударился в безудержную импровизацию.

А что собственно, оставалось? Тем более, признаки того, что он поступил правильно, сменив личину на инку Капак, были видны отчётливо.

Хотя... Высший Инка, да в бёрцах, в которые заправлены пятнистые штаны это было нечто! Окажись здесь кто-то из века двадцать первого, наверное умер бы со смеху. И от дикого диссонанса, и от того, что Голливуд приучил к виду "правильных пророков" и "таинственных шаманов".

Но, сейчас народ тут был на этот счёт девственно чист. А так как жил постоянно в атмосфере древних мифов и легенд, не мог не быть восприимчивым к разным их манифестациям. Поэтому вся проблема состояла лишь в том, чтобы правильно сыграть. Чтобы та импровизация, которую будет исполнять Василий, легла как можно ровнее на легенды и предрассудки.

- Что вам от меня надо, убогие? Или вы смерти своей возжелали вздумав осыпать меня оскорблениями? - презрительно бросил он вниз собравшимся на капак-сими.

Внизу, один из присутствовавших обернулся склонился к рядом стоящему индейцу. Тот с готовностью перевёл. Причём лицо у этого индейца приобрело изрядно обескураженное выражение. Но после, когда до него дошёл смысл второй части фразы -- на испуганное.

- Или вам не понятно? - надбавив презрения бросил он на кечуа и повторил. - Что надо, убогие? Или смерти своей возжелали?

Видно сказанное на кечуа было понятно несколько большей части собравшихся, так как внизу вспыхнули жаркие пересуды. И кое-кто даже попятился. Пиетет к вождям тут соблюдался строго.

Но беда в том, что для испанцев по происхождению, этого пиетета не было. И те продолжали кидаться кровожадными заявлениями и требовать, чтобы "проклятый ладроно" сдался на милость местного суда.

Не будь на Василии защиты, ситуация была безвыходной. Попробуй он рыпнуться, его быстро начинят свинцом. И только после этого будут разбираться. Это только в дурных американских боевиках, герои могут бегать под ливнем пуль ни разу не оцарапавшись.

Но имея защиту, да ещё такую... Тут появлялись тысячи вариантов. И самое гнусное, что с ним может в этих вариантах случиться, так это тюрьма. Впрочем, если вмешаются церковники... Может быть и похуже. Но опять таки, - как он говорил ранее Натин -- и сжечь его, есть проблема исключительно трудная.

Поэтому, мысли, лишь слегка задержавшись на этом факте, двинули дальше. "В развитие шизы и маразма", как говаривал братец в таких случаях. А он, в таких фокусах -- нагнетания идиотизма -- был великий спец. Ещё со школы, когда при столкновении с уличной шпаной своими монологами начисто выносил нападающим мозги. Прежде чем по ним же и настучать.

Совершив очередной вираж, мысли скатились вообще "в экстремизм". Ведь если "тема катит", небольшой эффект уже есть, то стоит попробовать, используя текущие стереотипы толпы, довести до логического конца. До ошизения.

"Хамить, или не хамить? Вот в чём вопрос!" - мелькнуло у него.

Василий нахмурился. Банальная мысль породила другую. И, похоже, более перспективную.

"Терминатор-интеллектуал? Терминатор-стихоплёт? А это ТЕМА! Попробую переплюнуть братца. Тем более, что если какой идиот вздумает пострелять -- тем хуже для него".

И, тут его пробило. На стихи. Что крайне редко случалось. А учитывая обстоятельства, было вообще поразительным.

Осклабившись и ехидно посмотрев на собравшихся, он продолжил речи. На гуарани.

"Хамить, или не хамить? Вот в чём вопрос!"

Достойно ли не обращать внимания на лай глупцов?

Иль надо оказать сопротивленье

И в смертной схватке с целым морем бед

Покончить с ними? Убить и успокоиться.

И знать, что этим обрываешь цепь

Сердечных мук и тысячи лишений,

Присущих телу их.

Это ли не цель Желанная для них?

Скончаться. Сном забыться.

Уснуть... и видеть сны?

О том, несбыточном что завещали предки.

Но от чего все те глупцы бегут поджавши хвост.

Вот и ответ.

Какие сны в том смертном сне приснятся,

Когда покров земного чувства снят?

Вот в чем разгадка. Вот что удлиняет

Несчастным нашим жизнь на столько лет.

А тот кто снес бы униженья века,

Неправду угнетателей, вельмож

Заносчивость, отринутое Небо,

Нескорый суд и более всего

Насмешки недостойных над достойным?

А что нам остаётся?

Смеяться над собой -- решившимся спасать невежд и дураков.

От гнева Предков.

Чтоб вспомнили они Предназначенье

Завещанное Ими.

Под оком Высших Взирающих с Небес.

Когда так просто сводит все концы

Удар кинжала!

Освобождающий предавших Предков от земных оков.

И кто бы согласился,

Кряхтя, под ношей жизненной плестись,

Когда бы неизвестность после смерти,

Боязнь страны, откуда ни один

Не возвращался, не склоняла воли

Мириться лучше со знакомым злом,

Чем бегством к незнакомому стремиться!

Так всех вас в трусов превращает мысль,

И вянет, как цветок, решимость ваша

В бесплодье умственного тупика,

Так погибают замыслы с размахом,

В начале обещавшие успех,

От долгих отлагательств.

Гуарани тут знали практически все. Как-никак, но язык изрядной части населения страны. Почти что один из государственных.

И то, что говорит некто, изрядно смахивающий на вождя, да ещё на Капак-сими, с другими языками индейцев, да ещё и в явно в форме песни... Впечатлены были многие. И тот самый "вынос мозга" судя по обалдевшим лицам, случился у многих.

Тот, который с индейцем-переводчиком, постарался протиснуться вперёд.

- Назови своё имя! - выкрикнул он подойдя ближе.

- Зачем? - с апломбом спросил Василий. - Ведь ты и так уже догадался.

Однако на индивида, изображающего главного над всей этой толпой, ни монолог, ни последующие "толстые" намёки, особого впечатления не произвели. Он завёл всё те же речи, насчёт сдачи и чтобы он немедленно спустился вниз.

Василий недобро усмехнулся. Активировал функцию мягкой посадки, что довольно давно выкопал в настройках, и сиганул вперёд.

Полёт вышел впечатляющий. Он приземлился на обе ноги, лишь слегка их подогнув, что произвело впечатление на всех. Ведь сверзился он с изрядной высоты. И, по всем правилам, должен был либо поломать себе кости, либо, чтобы избегнуть травм, уйти в перекат. Но не было ни того, ни другого.

Мягко ступая, и всё также грозно взирая на предводителя Василий двинул на главаря. Тот немедленно угрожающе вскинул свой карабин.

Василий подошёл практически вплотную. Ствол карабина ему почти упёрся в грудь. И посмотрел на уже изрядно напуганного человека.

Кстати, тут проявился также и эффект разности роста.

У Василия был его метр восемьдесят. В то время как у оппонента, едва метр семьдесят пять. Впрочем, этот рост был даже выше среднего. Среди собравшихся. Почему Василий возвышался над толпой почти на голову. А взирание сверху вниз -- только добавило нервозности нападавшим. Однако уверенность в том, что при любом развитии ситуации они могут нашпиговать этого в конец охамевшего индейца свинцом, пока также играла роль. Окружающие лишь немного попятились, расчищая для себя пространство для стрельбы.

- И ты собрался, ничтожный, угрожать Мне вот этой железякой?! - с презрением бросил Василий в лицо предводителю.

Он ещё краем глаза заметил, как индеец-переводчик кинулся было на защиту незнакомого вождя, чтобы предотвратить, как ему казалось, неизбежное. Но Василий жестом остановил его порыв. Поднял быстро руку к стволу карабина. Включил усиление на костюме, и... завернул ствол в дугу. Пальцами.

"И чем я теперь, не "терминатор"? Кажется только что повторил какой-то из эпизодов того фильма". - Ехидно заметил про себя Василий разглядывая лицо оппонента, который к этому времени, собрав глаза в кучу разглядывал смотрящий на него ствол собственного карабина.

Впрочем тот индивид, повёл себя предсказуемо. Как по киношке. Хотя и истерично.

Отпрыгнул от Василия и заорал.

- Стреляйте в него! Стреляйте!!!

Испугавшиеся такой демонстрации "ловцы бандитов" немедленно открыли стрельбу. Индейцы же кинулись на них и через пару секунд перед гостиницей возникла большая свалка.

- А ну прекратить!!! - рявкнул Василий и вся дерущаяся толпа с удивлением воззрилась на него.

Меж тем, Василий демонстративно стряхнул с себя останки пуль и оглядел не верящих своим глазам присутствующих. Правда если говорить точно, как раз индейцы если и удивились, то не очень.

Василий подошёл к совсем уж ошалевшему от произошедшего главарю и принялся буравить его суровым взглядом. Тот вскоре не выдержал.

Заорал. Выхватил револьвер и разрядил весь барабан в грудь противника.

Василий лишь поморщился, снова смахнул останки пуль на землю, и подойдя ещё ближе, неожиданно залепил такую оплеуху, что предводитель полетел на землю.

- Я. Сказал. Прекратить! - весомо добавил Василий и оглядел толпу.

- Я пришёл сюда не для того, чтобы убивать и разъединять. Я пришёл к вам, чтобы внушить вам то, что когда-то говорили вам ваши предки. И если кто посмеет утверждать обратное, пусть сам себя убьёт прежде, чем его настигнет моё проклятие.

Толпа посмотрела на Василия, его грозный взгляд, расплющенные пули, лежащие вокруг него на земле и поняла -- этот может. И проклянёт.

- Уходи. - бросил он пытающемуся подняться на ноги предводителю. - И помни: в следующий раз прокляну!

Тот закивал, и держась за челюсть куда-то быстро слинял. На этот раз вся толпа смотрела на Василия с изумлением. Видно все были абсолютно уверены, что проклянёт.

Василий тут же "сделал зарубку на память", не играть в гуманизм. И хоть он не верил в "проклятия", но следующий раз дал себе зарок проклясть парочку идиотов. Так, чтобы публика не расслаблялась. Заветы "Великого Комбинатора" стоило бы чтить. А там один из главных -- не выходить из роли.

"Да уж! - подумал отстранённо Василий. - теперь над всей этой шизофренией ещё и дух Остапа Бендера невидимо витает! Не только разные там Деникены с "Терминаторами"".

На месте убывшего как раз остались те самые двое. Испанец с замашками предводителя и индеец-переводчик. Испанец переглянулся с индейцем и немного помявшись задал вопрос.

- Так зачем всё-таки, Высший Инка, Капак, оказался в нашей столице?

Василий оглянулся вокруг. И это был действительно круг.

Внутри -- он и двое переговорщиков.

По кругу -- все те индейцы, парагвайцы, что совсем недавно числили его бандитом. А сейчас приготовились жадно внимать.

Василий не подвёл их ожиданий.

******

Спустя три часа, обитатели асьенды генерала Мигеля были изумлены огромной процессией приближающейся со стороны города.

Впереди всех, на импровизированных носилках с креслом, восседал некий важный индеец. Носилки несли также индейцы, причём больше бегом. За ними, на почтительном расстоянии следовали всякие прочие. Преобладали в той толпе индейцы и метисы.

Выглянувшая на двор Натин чуть не разразилась диким хохотом, созерцая важную и напыщенную физиономию "Высшего Инки" приближающегося к асьенде.

Ей стоило великих трудов сохранить самообладание.

******

Натин была довольна. Добраться до поместья генерала, удалось без лишних приключений. Единственно что её сильно беспокоило, так это возможная перспектива вызволять Васю Эсторского из местной тюрьмы. И то, что хоть вероятная, но необходимость этого деяния могла очень скверно сказаться на будущих отношениях с местными представителями власти. Но, если не обращать внимания на эти возможные неприятности, то пока всё было достаточно хорошо.

На асьенде генерала не оказалось. Наличная прислуга, приняв гостей, сообщила, что генерал отбыл "ловить бандитов". Натин даже знала каких, что вызвало у неё кривую усмешку и комментарии типа: "Слишком поздно генерал отправился. Там уже нечего делать. Бандитов давно убили".

Прислуга слегка удивилась осведомлённости, поинтересовалась откуда такие свежие сведения, но Натин просто отмахнулась сказав, что когда генерал прибудет -- ему и расскажем. Подробно. Если будет надобность.

Такой "толстый" намёк, прислуга восприняла как должное, поэтому лишними вопросами их больше не докучали. Просто провели в дом и занесли их вещи. Правда, для заноса толстых баулов, пришлось выделить сразу двух слуг. По понятным причинам. Поклажи оказалось многовато.

Долгое время ничего не происходило. Паола с Натин тихо пили кофе когда снаружи послышался конский топот. Кто-то прибыл. И, судя по возгласам, кто-то из родственников хозяев. Через минуту стало не только слышно, но и видно кто пожаловал.

В гостиную ворвался некий юноша, лет семнадцати -- восемнадцати. Одет он был франтовато. В изящный чёрный костюм. Причём на голове его красовалась такая же чёрная широкополая шляпа, повязанная красной лентой. На поясе, как указатель статуса, болталась кобура револьвера.

Выглядел сей мальчик балбес балбесом. Но тут же попытался изобразить из себя мачо и полез знакомиться с "молоденькими и очаровательными сеньоритами".

Натин и Паола же переглянулись меж собой как два крокодила в реке, увидевшие аппетитного буйвола прущего на водопой. Всё равно делать было нечего -- генерал, похоже, раньше чем через часа три-четыре, вряд ли вернётся, а насчёт Васи Эсторского... Того как бы не пришлось вообще извлекать из тюрьмы. Впрочем, учитывая его возможности, скорее всего не понадобится. Сам придёт. Вот только когда? А тут такое развлечение прямо аж навязывается, нарывается на небольшой моральный отлуп.

Мальчик оказался внучком генерала. И как все подобные ему отпрыски богатого рода, мнил себя пупом земли, считая, что всё на земле вертится вокруг их дражайшей особы. Заметив дам недурной наружности, он не мог пройти мимо чтобы не распушить хвост и не заявить о себе.

Заявил. На свою голову.

Впрочем, на его же счастье, Паола не могла участвовать в словесных баталиях по вполне прозаической причине - не знания испанского. Но отследить реакцию сеньора, который тут перед ними двоими скачет, она могла прекрасно. И построить глазки тем более. Так что в разворачивавшейся баталии она с блеском сыграла роль "огневой поддержки". Натин же выступила, как владеющая испанским, главной ударной силой.

Ну и расстаралась.

Уже через минуту общения с сеньоритами, балбес почувствовал, что "что-то здесь не так" что сеньориты какие-то очень странные: одна всё время молчит, а другая, явно старше неё выглядит так, что не она перед ним таким Великим И Замечательным должна преклоняться и любезничать с ним, а наоборот!

Более того! Приёмчики обольщения, подсмотренные им у старших, на этих двоих подействовали парадоксально. Особенно на ту, что представилась коротко и только именем -- Натин. Странное имя мальчику ничего не сказало и не насторожило. Но уже само поведение сеньориты перед ним -- более чем.

Через пять минут общения балбеса наконец, осенило: его явно сбило с толку то, что сеньориты не были разряженными в дорогие одежды как делают это представители богатых родов. А вот то, что эта самая которая Натин его превосходит... в чём-то... и это "что-то" явно статус, он прочувствовал.

И только тут он наконец, догадался, что с ним играют как кот с мышой. Сеньорита Натин была не просто более высокого статуса. А...

Дико смутившись и испугавшись за то, что находясь в доме родича повёл себя недостойно, выставил родного дядю в неприглядном свете, он рассыпался в извинениях.

Красный как рак, он пулей выскочил из гостиной и куда-то скрылся.

Натин с Паолой пообсуждали забавное происшествие. Но скоро снова стало скучно. И делать было совершенно нечего. Вот Паоле было чем заняться -- она вытащила свою маленькую книжку-учебник русского языка, которую подарили ей в России, и углубилась в чтение.

Натин одобрительно глянув на подопечную, снова стала зевать. От скуки. Так прошёл ещё час.

Периодически заглядывала прислуга, интересуясь не нужно ли что-то сеньоритам. Но так как всякие фрукты и напитки были уже предложены и частично поедены гостьями, то исчезала посчитав свой долг перед гостями генерала исполненным.

Наконец, Натин уже совершенно надоело ждать и она решила выйти посмотреть куда это унесло сконфузившегося внучка. Заодно разведать обстановку "на улице". Тем более, что снаружи доносился звук беготни прислуги, вдруг чем-то сильно обеспокоенной и какие-то невнятные изумлённые восклицания.

Слегка заинтригованная она вышла во двор как раз к тому времени, когда большая процессия, двигавшаяся по дороге начала заворачивать к асьенде.

Василий, сидевший до этого с каменным лицом в кресле вдруг вспомнил, вошедший во все анекдоты жест ещё советского генсека Брежнева. Поднял руку и напустив на себя ещё больше важности вяло помахал рукой копируя Леонида Ильича.

Неясно, знала ли Натин эти иномирянские приколы, но чуть не лопнула от изо всех сил сдерживаемого, со страшной силой рвущегося наружу, смеха. Сзади, наконец тоже заинтригованная шумом во дворе, тихо подкралась Паола. И когда она увидела Василия, то лицо у неё вытянулось от удивления. Ну никак она не ожидала, что его появление здесь будет таким триумфальным! Ей представлялось, что Василий, (как в том же Питере часто бывало), как тень из небытия нарисуется на пороге, и как ни в чём ни бывало, молча проследует до ближайшего кресла. Так, как будто ничего не случилось и никаких препятствий никаких происшествий по дороге не бывало.

И ведь действительно! Этот учёный, задумавшись над мировыми проблемами, каким-то немыслимым образом "слившись с пейзажем", способен был неузнанным просочиться сквозь любую толпу и через весь город.

Паола тихо подозревала, что даже полномасштабные боевые действия на задумавшегося Василия никак не подействуют и он их также не заметит.

А тут... Толпа была не просто внушительной!

"Неужели -- подумала Паола, - Васса Эсторский отошёл от своей обычной манеры передвижения по городам и устроил такое представление, что за ним притащилась вся эта толпа?!!"

В последнем предположении она была весьма близка к истине. Ведь то шоу, что устроил со стрельбой Василий, поразило присутствующих настолько, что они были готовы уверовать во что угодно! А наложившись на общие для того общества и времени предрассудки и суеверия породило взрывоопасный эффект.

Легендарные вожди инка, про способности которых ходила куча мифов, внезапно ожили в глазах не только индейцев, местных метисов, но и всех тех парагвайцев, что были истовыми католиками и чистокровными испанцами по происхождению.

То, что "тут было какое-то колдунство" присутствующих мало смущало, так как мифы и легенды древних евреев, что входят в Библию, давно перемешались в головах присутствующих в такой коллаж и винегрет, что уже и не разберёшь, где кончается миф библейский и начинается миф индейский.

"Носильщики" аккуратно опустили носилки и Василий с не менее важным видом (с полным осознанием играемой роли) поднялся на ноги, обвёл присутствующих надменным взглядом и повторил жест Леонида Ильича.

Индейцы решили упасть ниц.

Натин, приложив изрядные усилия, наконец справилась с собой и наслала на себя полное спокойствие. Однако покрасневшее лицо всё ещё выдавало задавленный смех.

Паола всё так же с круглыми глазами наблюдала из-за спины патронессы весь этот цирк.

К "многоуважаемому жрецу" наконец пробилась прислуга и с поклонами начала выяснять ради чего и из-за чего такое пришествие на их голову.

И тут на сцене появляется сам генерал Мигель.

******

Наконец то решивший завершить безуспешные поиски неизвестных, изничтоживших известную на всю округу банду "шакала Нуньеса" а также не менее таинственного "доктора" засветившегося в салуне толстяка Чака генерал Мигель возвращался на свою асьенду. Ещё издали он заметил какое-то странное столпотворение, но так как люди стояли спокойно не сильно обеспокоился. Лишь дал шпоры коню поспешив узнать, что же это произошло, что вызвало такое стечение народу.

Чем ближе он приближался, тем более странной представлялась толпа. Люди стояли молча. Смотрели куда-то в середину двора. Чуть поодаль, у входа в асьенду стояли две сеньориты. Явно незнакомые, и с интересом наблюдали происходящее. Стоящий впереди толпы рослый индеец как раз важно поднял руку и помахал им от чего индейцы, что окружали его повалились ниц. Последнее ещё больше заинтриговало генерала. Но и некоторое раздражение какой-то индейской выходкой тоже стало нарастать. А когда он увидел взгляды, что кидали на него некоторые метисы и индейцы, то рассвирепел и чуть было на этом не закончилась полностью "дипломатическая" миссия Василия и Натин.

Увидев по косвенным признакам, что дело может приобрести нежелательный оборот, Натин быстрым шагом направилась к генералу. И, удивительное дело: люди перед ней расступались беспрекословно. Так, как будто она обладала изначально правом повелевать. Приблизившись к гарцевавшему на коне генералу, она стала между ним и толпой чем тут же переключила внимание на себя. И не только генерала.

- Доброго дня, благородный дон! Дипломатическая миссия приветствует вас! Не будете ли вы так любезны принять нас?

Официальное обращение несколько охладило пыл генерала и он отложил на время процесс изгнания "наглой толпы". Однако, и тот самый индеец также повёл себя неожиданно. Он что-то сказал не по-испански и все индейцы, что находились вокруг него, дружно двинули за ворота. Индейцы же из работников наоборот посторонились и постарались скрыться с глаз прибывшего начальства. Вскоре на широком дворе перед верандой асьенды остались лишь дама с царственными повадками, индеец, одетый очень странно, и прислуга, которая постоянно как мебель присутствует рядом и ждёт распоряжений.

- И что же это за "дипломатическая миссия", уважаемая донна? - начал отходить от гнева генерал.

- Рекомендательное письмо будет вам предоставлено, если вы будете так любезны нас принять. И суть этой миссии вы тоже узнаете. Не для лишних ушей, да извинят меня те, кто здесь присутствует.

При этих словах она красноречиво глянула в сторону держащихся чуть позади генерала вооружённых людей.

- А причём здесь индеец инка?

- Он с нами. - коротко пояснила Натин.

Генерал глянул на незнакомку, перевёл взгляд на странного индейца... и... В конце двадцатого века, это получило название "разрыв шаблона". Но так как было только начало его...

Ведь любой генерал, или общественный деятель, или просто латифундист привык, что возглавляет делегацию, дипломатическую миссию кто-то ну очень представительный (типа: генерал, дипломат, бизнесмен) и он явно пола мужеска. И в сопровождении у него тоже люди сплошь белые и европейцы.

А тут -- некая донна, и индейский вождь. Они что, дипломатическая миссия от индейцев? Или от метисов? Или ещё кто?!!

Ничего не поняв, но решив, что в случае чего всегда успеет вышвырнуть зарвавшихся гостей за порог, он слез с коня и пригласил пройти всех в дом. И вот когда ему вручили письмо... Тогда генерал и понял, что привычный мир рушится.

******

Порядок ведения деловых встреч и переговоров в Южной Америке довольно сильно отличается от североамериканского или вообще европейского. Представители Северо-Американских Соединённых Штатов практически сразу "берут быка за рога", только переступив порог. Только закончились представления друг другу, только уселись за стол и вперёд.

В Латинской Америке всё далеко не так.

Прежде чем перейти к делу, стороны долго присматриваются друг к другу, ведя светскую болтовню часто ни о чём. Расточаемые дежурные любезности лишь красивости речи и не более того. Генерал Мигель тоже не отошёл от традиции.

В этой болтовне он больше пытался выяснить кто перед ним сидит и прежде всего что это за дама такая назвавшаяся именем Натин и отрекомендовавшаяся как "младшая принцесса княжества Аттала".

То, что принцесса -- это несколько успокоило его внутренние конфликты от того, что прислали на переговоры женщину. Всё-таки титулованная особа, а, следовательно, и статус у неё несколько повыше, чем у всяких "деловых людей" и просто дипломатов. Тем более что "Её Высочество, принцесса Натин Юсейхиме", упоминалась в рекомендательном письме. Но то, что он не слышал о таком княжестве его несколько напрягало.

Вот инка в виде стороны переговоров, его как раз напрягал в наименьшей степени. Эта крючконосая братия была привычна.

Наконец-то, минутчерез сорок пустой трепотни перешли к делу. И стали выявляться цели визита. И тут всё и началось...

То, что визитёры представляют неких людей, кто не просто хочет поднять промышленность страны (не даром, конечно) было ожидаемо. Многие тут бегают предлагают. Особенно англичане последнее время усердствуют. Но помня какую роль они сыграли в последней парагвайской войне, с ними общались холодно. Возможно, навязчивость англичан в будущем и вознаградится некоторыми послаблениями и возможностью что-то тут построить. Уж слишком они настырно предлагают кредиты и прочее.

Эти новые, предлагали гораздо больше и на неизмеримо более выгодных условиях.

Понятно, что любой промышленный и экономический подъём Парагвая вызовет сильную озабоченность у соседей, тоже не забывших последнюю войну. И как бы этот подъём не завершился аналогично.

Однако именно на это пришельцы предложили нечто, что сильно удивило генерала. Концепция войны, что они предложили была крайне неожиданна. А то, что параллельно предлагалось снабдить армию Парагвая новейшим оружием, в том числе и совершенно недавно появившимся автоматическим, типа пулемётов Максим, давало не призрачную надежду не только отбиться, но и вернуть всё утерянное ранее.

Парагвай до сих пор не оправился от последствий геноцида той войны, где было буквально вырезано девять десятых населения страны. Тяжелейшее положение населения, вынужденного до сих пор мириться с чудовищным недостатком металла, когда всё, что могло быть сделано из дерева делалось из дерева и только то, что не могло делалось из металла, тоже давало о себе знать.

Пришельцы обратили внимание, что сельхозинвентарь, даже вёдра, корыта вилы, грабли и прочее было полностью дереянным.

Просили они как ни странно не так много, как можно было себе представить. Всё в пределах разумного. А возможность иммиграции из той же России -- это даже хорошо. Пополнение населения.

Однако... Угроза войны и её даже неизбежность, довлевшая все эти годы над Парагваем всё равно завернула переговоры на тот способ её ведения, который предложили пришельцы. А присутствие вождя, да ещё настолько высокого, давало дополнительную надежду на успех.

Получалось, что в результате той кампании пропаганды, что они предлагали начать среди индейцев, все потенциальные агрессоры даже не приступив к подготовке к вторжению, будут связаны по рукам и ногам.

К слову же: генерал помнил, что индейцы в войсках вторжения, услышав родную речь в парагвайском войске, отказывались воевать. На этом стоило сыграть.

И тут как нельзя кстати был этот напыщенный вождь. Да ещё и из инка. И тут выяснились любопытные подробности.

- Вы... - наклонив голову и набычившись бросил Мигель индейцу, - будете помогать? Ваши вожди инка?

- До Перу вам ещё предстоит дойти. С местными -- договаривайтесь. Я свой авторитет уже употребил. И на этом моя миссия завершена. Я привлёк серьёзную силу к решению ваших проблем. Они, под моим патронажем, установили с вами, генерал, связь. Дальше всё зависит от вас.

- И вас не интересует, что будет дальше? Почему вы самоустраняетесь? - резковато спросил дон Мигель.

- У нас свои цели. Часто совершенно не пересекающиеся с вашими. Мы сейчас способствуем тому, чтобы вы, ваш народ, снова поднялся с колен. Снова стал сильным. Мы нашли способ это сделать. Всё зависит от вас. Мы здесь в этом деле можем быть лишь помехой.

- И что же это за цели, уважаемый?

- Поднимите страну. Поднимите народ. Чтобы он был поголовно грамотный. И не просто умел читать и писать. А дайте ему образование на уровне европейского колледжа. И люди сами, без нашей помощи укажут эти самые цели.

- Как-то туманно... - саркастически заметил дон Мигель.

- А разве вам не хочется стать самым благополучным, самым развитым и сильнейшим государством континента? Ведь у вас один раз уже чуть не получилось. Вы были вторыми. Немного не хватило, чтобы стали первыми. И вы станете. Если объедините народы. Не на основе того, что один или несколько будут грабить и эксплуатировать других как рабов. А на основе равенства прав. Вы сейчас можете стать во главе этого движения. И занять в нём привилегированное положение. А для этого мы и предлагаем "Теологию освобождения".

- Вы католик?

- Нет. И это не важно. Главное -- принцип. Идея. Сможете поднять людей, объединив их Идеей -- у вас всё получится. Если нет -- и не пытайтесь.

- Я вас правильно понял: вы предлагаете эту идею распространять и в Уругвае, и в Боливии, и в Аргентине и в Бразилии?

- По всем странам Южной Америки. А развитием промышленности вас обеспечат.

******

На следующий день утром, стоило Натин только появиться на веранде со своей "фавориткой" Паолой, как пожилая донна, жена генерала Мигеля, в неё вцепилась. Было видно, что донна пребывает в весьма растрёпанных чувствах. И то, что у неё красные глаза, говорило о том, что как бы не всю ночь она не спала. В руках она держала ту самую книжечку, что ей перед этим подарили как презент. А последнее свидетельствовало о том, что вероятно именно из-за неё донна не спала и именно по причине содержания книги она была настолько возбуждена.

Василия, с которым тихо беседовала Натин перед этим, она проигнорировала.

- Скажите, донна, вы... Вы знаете крошку Мари?!

- Вы о ком? - не поняла Натин.

- Вот о ней! - стала потрясать книгой потрясённая читательница.

- Ну... - попыталась найти слова Натин, но их "содержательный" диалог был прерван появлением хозяина, дона Мигеля.

Коротко справившись из-за чего шум, и чего это дражайшая женушка так сильно переживает, он сам впал в ступор от её напора. Темперамент у неё был ещё тот.

- А разве мы её должны знать? - наконец справившись с с первым удивлением решил выяснить обстановку генерал. - Ведь сколько лет прошло! Тогда много людей погибло.

- Как так, дорогой! Ты разве не помнишь крошку Сью?!!

На Василия это заявление подействовало как пыльным мешком из-за угла. Ещё больше заинтересовалась Натин.

- Так вы её знали? Вы были знакомы с её семьёй? - сильно удивившись спросила Натин.

- Ну конечно! - почти возмутилась она. - Мы же были соседями!

"Вот так поворот! - подумал Василий. - Кажется, выдумка Гриши, обретает тут плоть и кровь. Прямо на ходу! Вот уж воистину: "Врёшь, врёшь и вдруг правду соврёшь!".

- Мариа Эстелла Габриэль де Суньига! Ты не мог забыть её! - продолжала с жаром убеждать супруга генерала. - Ведь она была такая занимательная хулиганка! А как она умела свистеть?! Она мальчишек могла пересвистеть! Она ещё тогда и получила прозвище "Сью"!

Генерал на минуту "завис".

Наконец придя в себя, он осторожно возразил.

- Но ведь они все погибли? Вся семья...

- О Санта Мария! Мигель! Эта книга говорит о том, что они смогли выжить! И крошка Сью с семьёй пробились! Ты посмотри на рисунок! Ведь это она! Взрослая!

Генерал осторожно взял из рук плачущей жены книгу, раскрытую на странице с "гравюрой", изображающей упомянутую героиню. Долго всматривался.

- Какая хорошая гравюра! - первое что от него услышали.

Кстати тут сказать, братья не пожалели времени и сил, чтобы на своей аппаратуре сделать те "гравюры", которые после, при вёрстке были вставлены в отдельный тираж, который вскоре приплывёт в Парагвай. Картинки в книге хоть и были чёрно-белые, и слегка ухудшенные чтобы не слишком уж сильно выбиваться из привычных для данного времени гравюр, но всё равно качество нормальной чёрно-белой фотографии давало себя знать.

-Но ведь это же она! - с жаром настаивала донна.

Видно ей очень сильно хотелось, чтобы это была именно она. Та, которую она наверняка знала. В ту войну. Ей очень сильно хотелось, чтобы она выжила. И тут такая возможность ПОВЕРИТЬ!

- Да. Очень похожа. - наконец сдался генерал.

"Как не быть похожей, на кого-то, если специально делали усреднённый типаж!" - подумал Василий, но тут же сообразил какие последствия будут иметь вот эти "узнавания". И чуть не "уронил челюсть". Ведь к бабке не ходи -- вскоре сия чисто литературная мадама будет тут Национальной Героиней. И без всяких "если" и "возможно".

Ведь нация давно готова к подъёму. И ей нужен светлый образ, на который надо равняться, с которого можно брать пример.

Им нужен такой образ. Жизненно необходим.

А то, что стала героиней женщина, подхлестнёт не только женскую часть населения. Но и мужиков, которые по застарелой привычке считают женщин "слабым" полом. Они будут из кожи лезть, но пытаться превзойти.

Может быть в той реальности, эта нация была раздавлена не в последнюю очередь из-за того, что не было у неё вот такого светлого образа. Причём примера удачливого авантюриста, достигшего всего, что только можно.

Мёртвые герои это хорошо. Но за ними сейчас проигранная война. Да, они погибли защищая страну. Но всё равно они проиграли эту войну.

Это в России двадцатого века, в Советском Союзе, пример погибших -- яркий и достойный пример. Они защищали, они погибли, но погибли, чтобы другие дошли до Берлина.

И пример именно удачи, чьей-то, да из "своих" как раз то, чего не хватает в Парагвае.

Не зря ведь, когда ставленники американцев пришли к власти в России в девяностые, первое что они сделали, это густо полили дерьмом героев страны.

Сталина, так люто обломавшего их в надеждах на уничтожение России Гитлером, посмевшего не дать им разграбить страну капитализмом. Зою Космодемьянскую, Панфиловцев, Гагарина и тысячи других. И неустанно поливали все двадцать пять лет непрерывного погрома. Цель -- лишить нацию светлого, героического примера. Чтобы нация никогда не смогла снова стать нацией-героем и не смогла сбросить новое иго. Теперь уже не татаро-монгол, а мировых банкиров и прочих паразитов.

- Так значит, - осторожно начал генерал, - вы также представляете интересы донны Марии Эстеллы Габриэль де Суньиги? Но тогда почему она сама не прибыла сюда?

Василий и Натин переглянулись. В результате переглядываний Василий взял слово.

- Представитель Марии здесь -- Её Высочество принцесса Натин Юсейхиме.

Вероятно, при жене генерала полное титулование Натин не прозвучало. А генерал не стал посвящать свою жену в эти "тонкости", упомянув лишь о том, что гостья "высокородная".

Бедную жёнушку как током продрало от упоминания статуса той, на которую она только что весьма фамильярно вешалась. С перепугу у неё мгновенно все слёзы высохли и она рассыпалась в извинениях, что вела себя не достойно статуса "высокой госпожи".

Натин же благосклонно кивнула и заверила, что миссия достаточно тайная, чтобы обращать внимания на такие мелочи как полное титулование и светские политесы.

Последнее лишь добавило испугу супруге генерала. Но, справившись со страхом, она решила через Мигеля добиться того, о чём жаждала попросить пристав к Натин с расспросами.

- Может мы попросим её высочество передать уважаемой донне Марии наши наилучшие пожелания, и приглашение посетить Родину? - обратилась она к супругу.

- Тут я вас вынуждена разочаровать. - ответила Натин. - Донна Мария уже почти десятилетие скрывается от людей, жаждущих её убить.

Василий при этих словах важно и многозначительно кивнул.

- А поэтому, она вынуждена скрывать и своё истинное имя и истинное местопребывание. Нас она уполномочила провести переговоры о проведении индустриализации Парагвая, её Родины. Она хотела бы чтобы её деньги участвовали в развитии страны. Но инкогнито. Она и так уже пережила несколько весьма серьёзных покушений на свою жизнь.

Отмазка не ахти. Но, судя по тут же посуровевшим лицам супругов, прокатила.

******

Удивительно, но именно "узнавание" в героине чисто художественного произведения "своей", произвело то самое впечатление, что дальше просто открывало перед "высокой делегацией" любые двери.

Уже к концу второй недели пребывания в Парагвае, с кем бы ни встречались, было заметно растущее воодушевление в глазах. Чудовищная бедность и безнадега, сквозившая в разговорах, взглядах, бросаемых вслед, стала заменяться надеждой и хоть и робким, но оптимизмом.

Да, пред простым людом, целей не раскрывали, но они чисто подсознательно поняли, что значит это посещение их страны такой странной троицей. И главными "убеждающими факторами" (если отбросить вложение денег, что сделали они сразу), были по сути, два: присутствие "таинственного жреца", и книга о соотечественнице, выжившей в войне и добившейся феерического успеха в жизни.

Стало правилом коллективное прочтение тех совсем немногочисленных книг, что привезли с собой Василий и Натин.

Впрочем, уже вскоре, стало известно, что её и здесь напечатают. Так называемым "массовым тиражом". Причём как минимум на двух языках.

Так в истории часто бывало: кажущаяся дешёвой поделкой и бульварным чтивом книга, вдруг обретала силу и мощь воздействия на умы. Становясь бестселлером и предметом культа. Похоже, художественное описание похождений авантюристичной дамочки упало на очень благодатную почву.

Через две недели пребывания на парагвайской земле, Василий задумчиво произнёс.

- Этот народ снова станет Великим. Им выпал шанс. И, похоже, они его не упустят.

Он старался делать как можно меньше заявлений или вообще болтать. Старался каждое слово выверять сопоставляя с той аудиторией, которая была в данный момент. Это было очень утомительно. Так как он предметно убедился как быстро его слова распространяются в народе. И "мысли вслух" им были сказаны тоже в присутствии... Адресованные как бы Натин. Но услышали многие.

И вот настал день, когда все дела были сделаны, когда настала пора возвращаться.

Сам генерал с любопытством поглядывал на троицу, гадая как они собираются уходить из страны -- посуху или по морям-рекам. Добавило ему ажиотажа заявление Натин, что "надо проехать, тут недалеко". Появились некие смутные подозрения и воспоминание о донесении разведчиков. О некоем странном камне. Но он их быстро отбросил. А зря, как оказалось!

Провожали гостей огромной толпой.

Весть, что Великий Вождь Капак отбывает облетела индейцев. Так что прибыли на проводы все, кто успел добежать. Плюс, тот самый внучок генерала, которого звали Винсенте.

Внучок таки расхрабрился и дивясь своей смелости таки разговорил Натин. Впрочем та и не возражала. На проводы, он естественно, попёр в первых рядах. Так что вся процессия выстроилась весьма интересно.

Впереди, на выделенном лично ему белом жеребце, ехал Василий. Прямо за ним на конях следовали в ряд: сам генерал Мигель, Паола, Натин и тот самый Винсенте, безудержно трещащий с принцессой-прогрессором. Судя по довольной физиономии, Натин это сильно забавляло. Генерал лишь раз посмотрел на родственничка, но счёл всё "в рамках" и придираться не стал.

Дальше, за спинами Высоких Гостей и Сопровождающих Лиц, следовала личная гвардия генерала Мигеля. И только после них, толпа прочих провожающих. Процессия вышла длинной.

И так как пеших было слишком много, Василий сразу пустил своего коня неспешным шагом. Чтобы не заставлять никого бежать.

Так они и ехали. До того самого дерева, где Василий оставил для себя зарубку.

Остановился. Убедился, что это та самая метка, посмотрел на уже заросший проход и обернулся назад. К сопровождающим.

- Нужно прорубить проход. Отсюда и до камня.

Два разведчика из сопровождения генерала переглянулись. Посмотрели на дона Мигеля. Тот кивнул. Они спрыгнули с коней, достали мачете. Немедленно набежала туча добровольных помощников.

Пока рубили проход, Василий решил затолкнуть речь. На прощание.

То, что его речи, сказанные на публику, после пересказывались слово в слово, он уже знал. Так что речь была им выверена, заранее подготовлена. И предназначена для выполнения вполне конкретных задач. Ну и... Задвинул. Так, что все впечатлились. Не только индейцы, которым в первую очередь было адресовано

- ...Учиться, учиться и учиться! Как завещали Великие Предки! Ибо только тот может называться достойным Их, кто понимает суть вещей, суть происходящих событий, кто стремится познать Мир. И последнее: крепите единство! Только в нём ваша сила. Единый народ никогда не будет побеждён! (El pueblo unido jamАs serА vencido! - строка из весьма известной песни чилийского поэта и композитора Серхио Ортеги середины двадцатого века, ныне очень популярной в Ю.Америке).

Последние слова он несколько раз повторил скандируя. Добившись что с ним слова повторила толпа.

Наконец, речи были сказаны.

И тут спохватился Винсенте.

- Госпожа Натин! Вы так и не сказали где ваше княжество! - спросил он тихо, но с таким жаром, что прогрессорша даже слегка от него отшатнулась. Потом, выдержав паузу, как будто решая говорить или не говорить, ответила совершенно неожиданно для молодого идальго.

- Когда ночью будет много звёзд на небе -- посмотри на них. Ведь каждое из них -- далёкое солнце. Они согревают многих.

К чему это было сказано, Винсенте не понял. Но пока растерянно соображал, к дороге вышли те, кто прорубал проход. И лица у них были очень озадаченные. Индейцы правда, "со знанием дела" переглянулись и многозначительно покосились на "жреца".

Эти переглядывания не укрылись от внимательного взора Натин и Василия. Они в свою очередь переглянулись и поняли друг друга.

Василий важно слез со своего белого коня. Помог слезть Натин. Паоле помог сам генерал. Так что внучок оказался не у дел. Пока он хлопал глазами, настала пора последних прощаний.

- Мы ещё вернёмся! - многозначительно бросил Василий и повторил так впечатливший индейцев ещё в первый день пребывания жест Леонида Ильича.

Индейцы исправно повалились ниц.

- Встаньте! - скомандовал Василий. - И узрите мощь Древних!

Толпа поднялась на ноги. И молча приготовилась ждать что последует. Трое из гвардии похватали сильно полегчавшую поклажу пришельцев и потащили их вслед за ними, бодро шагающими через широченный, прорубленный только что, проход.

Генерал при этом вопросительно взглянул на своего разведчика. Которого звали Леонардо. Тот кивнул.

Значит, любые действия троицы, не останутся не замеченными. Альварес проследит до конца.

Вскоре вся группа вместе с сопровождающими упёрлась в здоровенный валун.

- Всё! Дальше мы идём сами. - Обернувшись сказал Василий и протянул руку за своим отощавшим рюкзаком. - Вы можете возвращаться.

- А можем ли мы здесь остаться? - спросил один из солдат когда поклажа перешла из рук в руки.

- Здесь будет опасно. Можете погибнуть. - сохраняя каменное выражение лица сказал Василий. И для убедительности добавил отгоняющий жест. Типа: Исполнили долг, теперь брысь!

Те нехотя повиновались. Видно хотели узнать, что будут делать эти странные люди, посреди колючих зарослей, да возле ничем не примечательного валуна. Ведь идти просто некуда дальше топи поймы реки.

Когда солдаты скрылись за дальними зарослями, Василий обернулся к Натин и спросил её на санскрите. Просто чуял, что лишние глаза и уши тут в зарослях обязательно присутствуют.

- Да! И ты заметила, что англичан тихо и незаметно выперли из страны?

- И присутствовала при отбытии. - ёмко ответила прогрессорша. - Кстати! Что будем делать посреди стольких любопытных лиц? Или ты, как тут повелось уже, собираешься покинуть страну с максимальным шумом?

Василий усмехнулся.

- А почему бы и нет? Функция сияния на шкурке твоего пепелаца имеется? - ехидно спросил он.

- Значит, с максимальным шумом и во всём блеске. Я правильно понимаю?

- Абсолютно! - веселясь сказал Василий.

Тем временем Натин подошла к замаскированному флаеру и хлопнула его по обшивке.

Скрытый наблюдатель, увидев что произошло, забыл как дышать.

Василий, зная о его присутствии добавил шизы восклицанием. На испанском.

- Следующая остановка -- звёзды!

И палец к небу поднял.

Погрузка много времени не заняла. Уже вскоре, дверца летательного аппарата скользнула на своё место. Василий проверил, хорошо ли пристегнулась Паола, уже заранее начавшая трястись, не зная, какой фортель выкинет патронесса на взлёте, но предполагая, что будет он потрясающим. Для стороннего наблюдателя будет потрясающим. А вот саму Паолу Натин явно не спрашивала, каково ей-то будет при этом.

Паола вцепилась в подлокотники кресла и приготовилась.

Ожили панели управления перед Натин. Она что-то там набрала. Хихикнула лукаво и взялась за ручки управления.

Для наблюдателя в колючках всё выглядело иначе.

Неожиданно, вся поверхность "скалы" засветилась всеми цветами радуги. Да так, что на неё стало больно смотреть. Как будто маленький кусочек солнца зажёгся в недрах джунглей.

Вдруг поднялся сильный ветер. В разные стороны от бывшей скалы, превратившейся в осколок солнца, полетели грязь, обломки лиан и веток. Сияющее "нечто" дрогнуло и на ревущем столбе горячего воздуха всё ускоряясь двинуло вверх.

Что было дальше наблюдатель не видел, так как точно в лоб ему прилетел хороший чурбачок.

Ох не зря Великий Инка Капак предупреждал, что будет опасно!

Стоящие на дороге услышали из недр леса всё усиливающийся гул. Где-то над лесом взвилась стая птиц и спешно полетела куда подальше. И вслед за этим над лесом показалась, как причудилось многим, сверкающая лодка с треугольными крыльями. Чем-то сильно похожая на стальной наконечник копья.

Лодка покачнулась и всё круче задирая нос к небу рванула вперёд. Ещё несколько секунд, этот "наконечник копья", стал вертикально и рванул вверх.

Проткнул низкие, слабые облачка и постепенно отклоняясь к востоку всё ещё набирая скорость устремился в небо.

Ещё долго люди, смотрели вслед улетевшему самолётику прогрессоров, пока ветер в вышине не порвал слабенький белесый облачный след.

Вознесение завершилось. При тысячах свидетелей.

И все они очень хорошо запомнили слова Вождя: "Мы ещё вернёмся!".

-- Собаки бешеные

На обратном пути с Солнцем был уже совершенно иной эффект, нежели на пути туда -- стремительный закат.

И так как всю дорогу смотреть было не на что, а автопилота подменять глупо, просто потратили его на неспешное обсуждение впечатлений от вояжа. На Паолу, "нырок" Солнца под горизонт уже не произвёл такого впечатления, как заход на востоке по пути в Парагвай. Её, оказывается, мучил другой вопрос. И она его поспешила задать.

- А кто такие "серые ангелы"?

Василий уже и забыл свою пикировку с Натин, где упомянул их в контексте "мы -- серые ангелы". Поэтому решил дать развёрнутый ответ.

- Есть очень древняя легенда про "серых ангелов". Апокриф -- начал он. На этих словах и Натин навострила уши.

- По ней, когда воинство Люцифера ринулось штурмовать Небо, в нём не было тех, кто занял сторону... людей. Они же не стали и на сторону тех, кто защищал небо. И всё потому, что люди, по замыслу Творца, были третьей стороной. И полем битвы Света и Тьмы. Теми, кому, в отличие от ангелов, изначально была дана свобода выбора. В том числе и своего Пути. Им изначально дана была возможность не просто славить Творца, но возможность подняться до Него. Стать Богоподобными. Изначально люди были далеко внизу. Их стезя -- Путь. И на этом пути они могли всё. Если бы захотели. Но так как они в этой войне были третьей силой, Творец дал им в защиту Серых Ангелов. И Серым же дана была возможность творить и Зло, и Добро. Как и людям. Поэтому, Серые Ангелы стоят посередине -- Между Небом и Адом. Их личный Путь оградить людей от произвола двух Сил. Но если вдруг случится так, что Серые Ангелы покинут мир людей, им на смену придут Ангелы Тьмы. А это и будет -- Апокалипсисом.

- Значит, Серые Ангелы -- защитники людей?

- Да.

- Но почему в мире так много зла? Серые Ангелы не справляются?

- Людям дан выбор между Злом и Добром. Они выбирают.

- Значит, если все люди выберут Зло...

- ...Серые Ангелы уйдут. И наступит Конец Света.

- Теперь я поняла твои слова сказанные тогда. - задумчиво глядя в потолок полный звёзд сказала Натин. - Ведь действительно, если мы сейчас уйдём... Наступит тот самый Конец Света. Этот мир убьёт сам себя.

- А то, что вы делали в Парагвае -- к тому, чтобы не допустить Конец Света?

- Да, Паола. И кажется нам удаётся. Мир потихонечку меняется под нашими отчаянными ударами. Если Парагвай поднимется и победит врагов -- Зверь станет слабее.

Натин поняла о каком Звере шла речь -- том самом процессе, постепенно захватывающем мир, который они хотели остановить.

Паола -- всё поняла по-своему. Всё-таки она была католичкой.

Напряжение последних дней расслабило и Натин, и Василия.

Никто из них не подумал как их слова могла понять Паола.

В результате, каждый думал о своём.

В меру своих "тараканов".

И выводы сделал соответствующие.

******

авиатрисса тридцатые годы []

Григорий не знал за что хвататься в первую очередь.

С отбытием брата, прогрессорши со своей "фавориткой", всё внезапно пошло наперекосяк.

Он некоторое время упрямо тянул лямку, организуя тренировку своих "архаровцев", но вскоре угрозы выросли до такого масштаба, что противодействие им стало занимать всё больше и больше времени. И что самое поганое, просто переложить внезапно возникшую проблему на чьи-то плечи было невозможно.

Даже Богданов, являясь одним из наиболее посвящённых, был не в состоянии вытянуть. Ведь в деле были замешаны такие силы, для которых он был ничем.

И началось всё со школы.

Стоило только Василию отбыть в Парагвай, так тут же активизировался попик, которого наняли вести Закон Божий. Так как привёл его в гимназию Григорий, то он чувствовал ответственность за то, что этот идиот стал делать.

Сначала попик попробовал мутить воду в самой гимназии. Стал грубо цепляться к училкам. По самым вздорным поводам. Совал нос везде, где только заподозрит "нарушение основ нравственности" или "поругание Веры". Последнее у него было больше для отговорки, но весьма скоро в гимназии создалась очень нервозная обстановка. Тем более, что училки не могли просто послать этого приставучего попа "в далёкое путешествие". Ведь он был "святой отец". Со всеми вытекающими.

И к несчастью, все эти обстоятельства дошли до Григория лишь через неделю, как поп начал свой "крестовый поход за нравственностью". Но когда Григорий таки посетил гимназию, страсти там накалились до предела: поп обнаружил вывешенные правила внутреннего распорядка, узнал, что большую часть стандартных пунктов из этого списка выкинул Васса Эсторский и начал витийствовать.

Григорий, глядя на все его потуги понял, что сей кадр вряд ли будет занят преподаванием своего предмета. А будет он занят поиском "компромата" и сколачиванием вокруг себя группы единомышленников. Благо около него уже тёрлись какие-то засаленные личности, совершенно никакого отношения не имеющие ни к гимназии, ни вообще к преподаванию чего-либо.

Григорий попытался поговорить с учителями.

Женщины, уже сильно запуганные, изображали из себя серых мышек и что-то там пищали религиозно-нравственное. Мужики-преподаватели после небольшого давления таки раскололись и выложили всё как есть. Тем более, что поп уже и их успел достать. А когда узнал о "Крамольном Предмете" -- астрономии -- речь его вообще в визг перешла.

Видя это Григорий прошёлся по учителям по новому кругу. Причём вопрос у него был всего один: "приставал ли поп к женщинам?". И так как да, приставал, то все ответили утвердительно. И не важно что установить факт сексуальных домогательств не удалось, Григорий с радостью уволил попа. С формулировкой: "За нарушение норм морали и нравственности". А так как по виду попика было ясно, что он не остановится, "с радостью" разнёс сию новость и формулировку на весь Питер.

Пока же пыль не улеглась, Григорий велел убрать с глаз долой "Правила", составленные братом, а также не заикаться о предмете под названием "Астрономия". Так как всё равно вводить его собирались лишь с нового учебного года -- с сентября, - то Григорий всерьёз надеялся что к тому времени всё устаканится и проблема со вздорным попом решится.

Но не тут-то было!

******

На Василия, известие о неприятностях вокруг гимназии произвели эффект весьма удручающий. Если предыдущие вести о них здесь, в новом мире, он встречал всегда лёгким пожатием плечами, то тут его реакция говорила сама за себя. Это уже были не просто неприятности, а Неприятности!

Он быстро сопоставил то, что он сам сделал, на что давил поп в своей пропаганде и проповедях. И выводы были у него весьма печальными.

- Кажется, брат, мы вляпались... Точнее нас вляпали!

- Думаешь, что вся эта канитель кем-то подстроена?

- Не думаю. Уверен!

- И каковы основания? - скептически справился Григорий.

- Да вот... Я тебе не успел просто, рассказать.

Григорий Подошёл к окну их городской резиденции выглянул на улицу. Там кипела обычная жизнь большого города. Мимо как раз катился омнибус. Лошаденция, тащащая сие чудо инженерной мысли, не останавливаясь, вывалила на мостовую изрядную порцию "яблок" и поплелась по своему маршруту.

Тут же выбежал какой-то дворник с совком и веником и начал сметать благоухающие "дары".

Где-то орал лотошник, рекламируя свой товар, а по тротуару скользила в обоих направлениях разношёрстная толпа обывателей. Как правило, небольшого достатка о чём можно было судить по их одеяниям. Те, что побогаче, ехали с комфортом. Где на извозчике, нанятом на ближайшем перекрёстке, а где и на своём собственном средстве передвижения. И почти все эти "средства" - на конной тяге.

Той самой тяге, что сорила и мочила мостовые своими отходами жизнедеятельности. Которые далеко не везде и не всегда успевали убирать с улиц.

Словом, обычная жизнь Питера на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков. С её обычными обитателями и проблемами.

Григорий напрягся.

Уже с того, как повёл себя брат, было ясно что они столкнулись с тем, что просто так, с лёгкостью и шутками-прибаутками, как они делали до этого, не преодолеешь.

- Натин рассчитала всё очень точно. - Начал Василий. - Мы прибыли на её "базу" в начале третьего ночи. Благополучно посадили и загнали в ангар тот прогрессорский пепелац и я отправился сразу сюда. Ты, как я понимаю, был со своими за городом...

Григорий утвердительно кивнул.

- Ну, я тут пошатался из угла в угол, понял, что сна ни в одном глазу и попёрся в контору.

- Представляю, какое ты произвёл впечатление на сторожей.

- Да... вот!... - ухмыльнулся Василий. - Но собственно не об этом речь...

Уже то, что Василий начал издалека, говорило о том, что тема очень тяжёлая. И новости -- хреновые. Григорий, памятуя некоторые закидоны братика, не стал его понукать -- начал, значит, и продолжит. Никуда не денется.

- Ну... Если в Парагвае у нас всё обстояло отлично, то в Питере прямо наоборот! Короче, на нас, осуществлён настоящий "наезд"!

- Цель? - кратко спросил Григорий, решив слегка всё-таки ускорить братца.

- Отжать у нас фармакологическую фабрику.

- Кто?

- Были письма. Я их пока не рассвело, перечитал по нескольку раз. От личностей, которые явно представляют не свои интересы. Были и эмиссары. Уже утром. Как они узнали, что я прибыл -- вероятно кто-то донёс. Но прискакали уже к девяти. Имён не называли, но вели себя крайне нагло и всё кивали наверх, пытаясь изобразить высокое покровительство.

- Кого предполагаешь?

- Кто-то из князей. И если два из них уже завязаны на нас и им интереса нет нас давить, то...

- Не спеши с выводами! - возразил Григорий, оборвав брата на полуслове. - Возможно всё. Я тебя понял. Но проверять будем предполагая, что может оказаться и кто-то из...

- Думаешь, принц Ольденбургский сподобился на такой гнусный шантаж? У меня создалось впечатление, что это один из немногих, кто нам пакостить не будет.

- У меня тоже. Но все эти "Михаилы", "Алексеи" и прочие Великие Князья, вполне могут. Особенно, если поняли какие перспективы у фармакологической фабрики.

- Ну да! - живо согласился брат. - Жить захочешь -- любые деньги за лекарство выложишь. А у нас тут антибиотики!

- Вот! А теперь опиши мне этих... Отжимателей.

Василий кратко описал их. А также сопровождающих.

- Конечно, есть вероятность, что это обыкновенные мошенники... - попробовал построить версию Василий.

- Но это значит, что мы, каким-то образом потеряли благосклонность своих покровителей. Или тогда что? - Хмуро сказал Григорий. Весь вид его показывал, что новость его тоже очень сильно обеспокоила. - Но в любом случае, я не верю в такие совпадения.

- Вот и я подумал, что кто-то начал против нас войну. И цель либо поставить на короткий поводок и сделать из нас дойную корову, либо вообще раздавить.

- Но тогда, стоит определить кто за этими хмырями стоит. И нельзя ли их просто на собачий фарш пустить по-тихому.

- У меня на уме пока две инстанции, которым мы либо насолили, либо представляем сильный интерес чтобы пограбить.

- Всего две? -удивился Григорий.

- Ну... - смутился брат, - первая группа это князья. Им мы представляем определённый шкурный интерес. Возможно, кто-то решил поправить своё пошатнувшееся благополучие за наш счёт. Например, слишком много проиграл в Ницце и теперь не хватает на очередной дворец.

- А вторая?

- Англичане.

- Ты о попах забыл! - ядовито заметил Григорий и фыркнул. - Думаешь, что если от одного выжимателя денег избавились, то больше не будет?

- Н-да! Что-то я туплю... Наверное, не выспался.

- Оно видно!

- Но всё равно, слишком уж всё "хорошо" совпало!

- ...Что явно указывает на кого-то с крестом на брюхе. - ещё больше оскалился Григорий.

- Если это конечно, не ложный след...

- А изобилие тяжёлых наездов... Прямо повеяло россиянскими рэкетирами... начала двадцать первого!

- Дык традиция идёт... Именно отсюда! Если сильный -- всегда прав!

Григорий тут же озлился. Ведь его ткнули опять в то самое дерьмо, из которого он и так долго выбирался. Но промолчал, так как понял, что братик по большому счёту прав. Уже сам же навидался произвола со стороны власть и деньги имущих -- по самое "нихачу". Здесь и сейчас.

- И ещё... Ты это, наверное, упустил там... Но я поинтересовался. Нашей Русской Православной. Оказывается у них тоже "традиция" кидалова и отжима имеется. Ещё в то время вся эта пакость цвела и пахла. Так что... Я зря расслабился. Этого надо было ожидать. Удивительно что только сейчас начали.

Заметив что братец даже не заметил его реакции, Григорий сменил гнев опять на хохмаческое настроение.

- Дык всё закономерно! Первый наезд мы успешно отбили, а другие как-то поостереглись. А сейчас "вдруг оказывается", что мы достаточно разжирели и с нас можно много поиметь... Разных ништяков. Так что всё нормально!

- Итого: что делать?

- Всегдашний Русский вопрос! - снова оскалился Григорий. - Но надо бы пригласить Нашу Наташу. Чтобы политес соблюсти. А то если она с нами, надо бы и её привлекать. А вдруг у неё найдётся ещё парочка здравых идей. Но пока, надо бы всё это тщательно разведать.

Григорий оторвался от подоконника, глянул, напоследок, в окно и направился к телефону. Созывать свою "службу безопасности". Хвосты крутить. Ибо не уследили. Явно. Придётся снова учить.

******

За окном стояла ясная, жаркая, солнечная погода. В комнате же Смирновых, шли обильные дожди. Из слёз.

Натин с неприязнью глянула на размазывающую слёзы по лицу Ольгу.

- Не реви! - почти приказала она. - И пойми ты наконец: все эти бредни о нарушении тобой каких-то там "основ нравственности" просто чушь!

- Но ведь вы, госпожа, в Париже сказали вырядиться для полёта под Валькирию! - обиженно, хлюпая носом возразила Ольга. - Теперь они мне выговаривают!

- Что выговаривают?

- Что я, надела на себя мужскую одежду!

- То есть, брюки, по их мнению, мужская одежда?! - саркастически заметила Натин. - Вот такие?

При этих словах подняла колено и демонстративно оттянула на нём двумя пальцами свои льняные брюки. Кстати одета она была в обычный свой прикид: платье, закрывающее руки до запястий, брюки до изящных сандалий, скроенных местными умельцами-обувщиками. Край платья, кстати был лишь чуть-чуть ниже колен. При этом, жёлто-зелёный окрас платья и брюк, делал её похожей на большую канарейку.

То, что эта "канарейка" всегда хорошо вооружена, знали лишь приближённые и те идиоты, которым не посчастливилось увидеть спрятанные в рукавах стилеты. А так, дама производила впечатление сугубо мирной. Правда сейчас, сей "мирной даме" очень сильно хотелось кого-то убить. Чего она без обиняков заявила во-всеуслышание.

- Ты мне того идиота укажи, кто тебе такое сказал! Я ему живо мозги прочищу! Или они все против женского костюма для верховых прогулок?! Так мы его быстренько оформим самого как бунтовщика и оскорбителя благородных дам!

- Госпожа! - Тихо вступила Паола причём по-русски. Хоть и говорила она пока рубленными фразами и с диким акцентом, но понятно. Тем более, что надо было тренироваться.

- Госпожа! Там не "идиот". Там "идиотки"!

- Тем хуже для них! - с угрозой заявила Натин оборачиваясь к Паоле. - Ты их видела?

- Да, госпожа.

- Можешь показать?

- Да, госпожа! И здесь рядом!

- А ну-ка, пройдёмся! Прогуляемся! - с угрозой сказала Натин да так, что проняло даже плачущую Ольгу. У той мгновенно слёзы высохли.

- Вы только никого не убейте, госпожа! - на полном серьёзе выпалила Смирнова, памятуя взрывной характер Натин.

- А вот это, как получится! - со значением припечатала прогрессорша.

Хоть и сказано было в шутку, но и Паола, и Ольга восприняли это на полнейшем серьёзе. Паола восприняла заявление как сводку погоды на завтра, а вот Ольга не на шутку обеспокоилась.

Идти далеко не пришлось. Уже рядом с домом, во дворе, обнаружилась одна из тех тёток, кто, по словам потерпевшей, вчера её посыпали бранью в компании таких же как и она.

- Вон та, госпожа! - без обиняков пальцем указала Паола на невзрачную тётку, куда-то торопившуюся по своим делам.

- Эй ты! - окликнула грозно тётку принцесса. - Иди-ка сюда!

И пальцем многозначительно поманила. Только эта многозначительность явно не предвещала для вызванной ничего хорошего. Мещанка со страху аж присела, когда увидела пред собой даму, явно не маленького достатка, в необычном платье, сандалиях, с изящной шляпкой и с таким браслетом на ручке, что от одного вида в глазах зарябило (Точно-точно! Как всегда в таких случаях, Натин не поленилась включить голограмму на своём костюмчике). Мещанка обогнула бричку на которой приехала Натин с Паолой навестить Ольгу. И двинулась дальше. При этом лошадь с интересом проводила взглядом струхнувшую мещанку и фыркнула ей в спину. Как насмешку бросила.

Только извозчик со скукой глядел куда-то в даль, ожидая команды куда и когда ехать.

Просеменив на полусогнутых тётка со страхом поинтересовалась что же госпоже нужно от её, недостойной.

- Нам тут донесли, что вчера, вы подвергли травле небезызвестную авиатриссу, первую авиатриссу России и всего мира, Ольгу Смирнову. - начала с угрозой Натин. - И за что она сподобилась такой "чести"? Чем не угодила?

Начало явно не предвещало ничего хорошего.

- Дык она, бесстыдница, имеет наглость ходить в мужском одеянии! - мгновенно очухавшись от страха, и горя праведным гневом принялась обличать Ольгу торговка.

- И в каком таком "мужском одеянии", по-вашему, "имела наглость ходить" упомянутая авиатрисса Ольга Смирнова? - прокурорским тоном продолжила Натин и тут же не менее ядовито чем раньше добавила. - Нам очень интересно!

Но яд в голосе, почему-то пропал втуне. "Попав в струю", да ещё услышав не угрозы в свой адрес, а "нам интересно", тётку понесло.

- Дык она жо в брюках по Парижам хаживала! Все это знают! Вона вчерась даже парижску газету нам показывали где этабесстыдница...

- И вся вина авиатриссы Ольги, - медленно, чтобы дошло до "обвиняемой", с ударением на "авиатриссе" начала внушать Натин, - заключается в том, что она была там... в брюках?

- Ну дык бесстыдница она! Всем известно, что брюки мужЫцка одёжа! А ходить женщине, да в мужицкой одёже -- срамно-то!

Но только начав, тётка таки заметила то, на что по первому перепугу не обратила внимания: собеседница как раз была в... брюках. В платье. Коротком. И в брюках!

И на некоторое время потеряла дар речи.

Выпучив глаза и прикрыв рот рукой, поняв, что то, что вылетело -- уже не вернёшь, она со страхом воззрилась на ухмыляющуюся барыню.

- Да... Мы вас внимательно слушаем! - ядовито "подбодрила" Натин. - И что там было сказано насчёт брюк на теле дамы?

Мещанка принялась косноязычно оправдываться.

Тем более, что заметила Ольгу. Рядом с "барыней" причём хорошо было видно, что Ольга как раз с "барыней" и как бы под её защитой.

Лёгким мановением руки Натин прервала словесный понос, и начала уточнять серией прицельно заданных вопросов, кто, когда и как надоумил здешних обывателей устроить травлю.

Надо отметить, что Натин ещё не была в курсе глобальных неприятностей обрушившихся на их компанию, так как до заводоуправления, где обычно сидел Василий ещё не успела доехать. Так что всё, что рассказала Ольга и что сейчас рассказывала перепуганная бабёнка для неё было очень внове.

А раз так, то стоило бы в зародыше задавить всякие опасные тенденции, что тут наметились травлей. Хорошо бы вывернуть так, чтобы не только сами травящие оказались по самое "немогу" виноватыми, но и в корне задавить любые попытки что-то вякнуть против Ольги. Да и вообще против окружения прогрессоров.

Ясно так же было и то, что Натин совершила весьма пренеприятную ошибку с этими "демонстрациями новых мод" в Париже. Да, в Париже, сии новые веяния были встречены "на ура". И не в последнюю очередь благодаря тамошним суфражеткам.

Но в России с её дикой патриархальщиной и махровым религиозным мракобесием всё это превращалось в тяжёлый криминал. Причём буквально. Поэтому, начав это "представление" Натин чётко держала в уме главную задачу: "прекратить и задавить".

Тут ещё больше набежало баб, заметивших, что некая представительная мадмуазель "снимает стружку" с одной из их товарок. Любопытство разобрало и они придвинулись даже поближе, определив, каким-то чувством, что Ольгу, стоящую рядом, трогать чревато. Несмотря на полученное ранее "благословение" на травлю.

Появился и здоровенный дворник, привлечённый скоплением людей. Но, видя, что тут присутствует некая госпожа весьма представительного вида, вмешиваться не спешил. Стоял поодаль. Наблюдал. Подперев своим плечом стену.

Тем временем, стараниями Натин выяснилось следующее.

Оказывается, слухи о "срамном поведении" распространял... священник. Травлю Ольги организовал он же.

И так как основной упор его обвинений был на брюки, как "неподобающее одеяние", принцесса решила на этом же и сыграть. Ведь она-то как раз щеголяла в местном обществе как раз в брюках!

Очень быстро ей удалось вывернуть дело так, что сам священник предстал в глазах собравшейся толпы как некое исчадие ада, преднамеренно оскорбляющий благородных особ! Причём под "благородными особами" тут ясно кто подразумевался. С намёком, что и сама Ольга тут не просто так, а как-бы приближённая и тоже как-бы благородная.

- В монастырь загоню! - сквозь зубы процедила Натин.

- Лучше на каторгу госпожа! - плотоядно подбросила Ольга.

- Как пожелаешь! - с готовностью согласилась прогрессорша. - На каторгу, значит, на каторгу! Никому не позволено ТАК оскорблять высшее сословие!

Товарка разбираемой тем временем с опаской осторожно обошла Ольгу со спины дёрнула её за рукав.

- Сударыня! А не скажете ли нам, кто эта барыня? А то они как-то не соблаговолили представиться...

Мгновенно лицо у Ольги сменило выражение со скорби на садистское. Она мгновенно просчитала эффект и того, что она сейчас скажет, и того, что воспоследует.

- Её Высочество, младшая принцесса княжества Аттала, Натин Юсейхиме! - по всей форме и с предвкушением эффекта отрекомендовала Ольга. Пока прогрессорша продолжала сцеживать яд на священника и его последователей.

- И-ии!!! - выпучила глаза тётка. Видать то, что было сказано только что, весьма органично состыковалось с тем, что она слышала -- незнакомая госпожа ещё ни разу не сказала о себе в первом лице. Кроме восклицания насчёт загона некоего проштрафившегося священника в монастырь. И слова о "высшем сословии"...

Видя как побледнела товарка выпучив глаза и закрыв рот рукой, "разбираемая" чуть в обморок не хлопнулась. Хоть она и не расслышала что той, прикрывая рот, прошептала "бесстыдница Ольга", но мгновенно просекла, что перед ней не абы кто и не просто какая-то "мимо пробегающая" мещанка или кто-то из дворянских дочек.

- А где же свита, светлейшей? - заинтересовалась тётка, едва придя в себя.

- Её высочество изволят гулять инкогнито! - со значением припечатала Ольга.

- Вон оно как! - поразилась мещанка.

- И вон ту чернявенькую видишь?

- Ага!

- Вот эта мамзель десятка гусар стоит! У неё в рукавах по кинжалу. А в сумочке пара наганов новейшей конструкции! И это только то, что я знаю. Наверняка ещё где припрятано что-то смертоубийственное. Она одна десяток бандитов положит и не поморщится!

- Та где же это видано, чтобы в охране бабы стояли?!! - в конец изумилась тётка.

- Восток -- дело тонкое! - многозначительно процитировала Ольга ненаглядного Румату. - У них там, за Китаем и не такое есть! У них в княжестве даже бабы в армии служат. И страшнее тех полков вообще во всей округе не найдёшь!

- Та ты что?!!! - чуть не подпрыгнула мещанка. Она уже напрочь забыла про то, что тут её подругу морально мелкими ломтиками нарезают. - И как же это мужики им позволяют?!!

- А никак! Если бабы хотят, то они служат в армии Князя Атталы. Им за это великий почёт и уважение. А супостату там страхи египетские, если против них бабы воевать выйдут! Ведь как на Востоке? Если мужика баба убила, то эта смерть для него самая лютая! Ибо в рай такому ход заказан, по их вере. А всему роду позор до скончания времён!

Вообще-то, Ольга с садистским наслаждением выдала то, что слышала однажды в монологе самого Руматы, когда он разглагольствовал в какой-то компании насчёт "тонкостей восточных культур"(20).

- А высочество, как... тоже могёт? - вдруг проявила нездоровое любопытство мещанка.

- Ещё как! - с готовностью подтвердила Смирнова. - Она, говорят, в одиночку в Италии целый замок вместе с графом и челядью вырезала. За смертельное оскорбление, которое тот графинчик ей нанёс! Так что влип этот поп! Его, после такого, не только от Церкви отлучат! Пусть ГСспода молит, чтобы до него хотя бы та чернявенькая не добралась! В куски порвёт за свою госпожу!

Но тут всё "испортил" некий нетрезвый приказчик.

Что его надоумило влезть -- неясно. Возможно, он был введён в заблуждение нарядом самой Натин. Со спины она выглядела, возможно, как обычная мещанка, только в чуть более богатом прикиде и несколько необычном. А руки, где блестели золотом браслеты, она держала перед собой, и естественно, мужику они видны не были.

Услышав, что кто-то "катит бочку" на святого отца, да в контексте что тот сильно не прав, организовав травлю "бесстыдницы мещанки Смирновой" он пошёл в атаку.

Приказчик был мужик некрупный. Но судя по изломанному носу, морде, покрытой шрамами от драк, мнил себя непобиваемым и неприкасаемым. А раз так, то "имеет право всяким прочим морали читать".

Ну и "прочитал".

В виду того, что был не трезв, завернул такую конструкцию, что даже бывалые скандальные бабёнки вздрогнули.

Натин же остановив расспросы, просто глянула в сторону Паолы и легонько кивнула.

Мда... Удар ногой в челюсть проймёт кого угодно. Тем более, если выполнен со знанием дела. А Паола знала.

Мужик чуть из своих сапог не выскочил.

Задрав к небу свою пышную бороду он с шумом плашмя плюхнулся на землю. И больше не шевелился.

Нокаут. Чистый.

Увидев сие, дворник потерял дар речи. А извозчик чуть с козел не свалился.

Паола фыркнула, припечатала тело словесно чем-то изысканно-заковыристым по-итальянски и отошла на прежнее место.

Если у кого и были сомнения насчёт сказанного Ольгой про "паладиншу" Натин, они мигом испарились.

******

Уже на следующий день описания всего-то одного удара Паолы, всего-то одному подвыпившему мужику, обросли такими "подробностями", что только держись!

Вскоре приказчик, которому не повезло подвернуться под горячую руку (а может быть точнее было бы сказать ногу?) Паолы ди Джакомо, приобрёл размеры громилы под две сажени ростом, да в сопровождении ещё нескольких таких же, которых "маленькая и щуплая дамочка расшвыряла голыми руками".

Над всем этим можно было бы и посмеяться, но расползание нежелательных сплетен и клеветы на Ольгу продолжилось. За всем этим явно проглядывала фигура того самого козлоподобного попа. И с этим надо было что-то делать.

Натин, когда узнала все обстоятельства, тоже не на шутку обеспокоилась. Тем более, что Григорий не пожалел красок и подробностей для описания сложившейся ситуации.

Также упомянул то, что он и Василий в ближайшее время собираются нанести визит принцу Ольденбургскому.

- Румата вообще озлился! - покосившись на Григория сообщил Василий.

- Ага! - с каким-то ехидным оттенком согласился Григоий. - Ещё как! Давненько меня так не выводили.

- Он через своих щелкопёров начал распространять серию слухов про попа. Типа он лезет всем бабам под юбку, а когда получает от них по мордАм начинает их шантажировать, что, типа если не согласится дама "возлечь с ним", то ославит её на весь свет. Так он представил и ситуацию вокруг Смирновой.

- Ловко! - констатировала Натин. - Получается так, что любые дополнительные слухи про Ольгу будут восприниматься окружающими наоборот как свидетельство её моральной чистоты.

- Но всё равно нам не даёт покоя слишком уж "хорошее" совпадение кампаний по клевете на Смирнову, и по попыткам отобрать у нас фабрику. А ведь мы только-только обучили персонал, обеспечили на ней жёсткий режим стерильности и чистоты... Начинать с нуля было бы очень неприятно. И, что нехорошо, придётся выводить производства из России.

- Могут ли за этим всем стоять англичане?

- Вполне. - ответил Григорий. - Сейчас мы пытаемся это выяснить.

- Но что я могу сделать, чтобы хотя бы Смирнову оградить от нападок?

Григорий многозначительно почесал в затылке.

- Попробуй поговорить с бойцами "батальона имени Мэри Сью"! Только не заряжай их на мордобой. Достаточно будет того, чтобы они просто побегали по городу и пораспространяли "на ушко" нужные слухи.

Натин кивнула соглашаясь.

- И мне кажется, что надо бы с вами к принцу прогуляться. Представите меня с оказией. Думаю, что при благоприятном стечении обстоятельств на переговорах, я смогу сделать больше, чем только вы двое.

Григорий и Василий переглянулись. Василий пожал плечами.

- Лады!

******

Принц среагировал на появление Натин предсказуемо. Хоть и ограничился показ его удивления приподнятой бровью, но судя по заметному оживлению, появление такой особы его сильно заинтриговало. Тем более, что Натин не поленилась облачиться в своё "повседневное платье принцессы Атталы, Аудитора Истины".

Неясно как до, но кажется только сейчас состоялся выход прогрессорши в местный высший свет.

То, что Натин принца заинтриговала, было видно дальше по его же поведению. С первых же секунд его взор буквально приковал к себе огромный изумруд в диадеме. Он даже несколько раз как бы невзначай покачал головой, рассматривая как переливается внутренними отражениями этот великолепно огранённый камень.

Натин, кстати, как-то рассказывала, что на ней не оригинальная диадема, - оригинальную немедленно поместили в музей университета, - а сделанная в университетских лабораториях, по специальному проекту, копия. Ясное дело, что огранку там "слегка" улучшили, насовав параллельно в обод диадемы ещё кучу разных электронных примочек "на все случаи прогрессорской жизни". Но по всему выходило, что огранка самоцветов в диадеме могла привести в буйный восторг любого местного ювелира. А на людей, которые давно на глаз привыкли отличать стекляшки бижутерии от реальных драгоценностей, должны были произвести очень сильное впечатление.

Уже глаза принца братьям сказали, что камешек в диадеме стоит как бы не столько же, сколько вся движимость и недвижимость принадлежащая принцу. А он был не бедный.

А вот то, что сама Натин ни разу не попыталась ему самому глазки построить, видать уверила принца в том, что перед нею реально кто-то из вельмож Востока. Причём уровня не мелкого. Чего, собственно, и добивались.

Это также имело другое следствие. Внезапно принцу сильно захотелось сломать официоз приёма и он быстренько всё переиграл, пригласив гостей отведать чаю.

Вот тут Натин пришлось туго. Ей пришлось очень ловко уворачиваться от наводящих вопросов, где находится её княжество. Абстрактное -- в предгорьях Тибета и Гималаев (а оно так и было в той реальности, которую она покинула) его явно не удовлетворило. Вероятно у принца заронилось сомнение в приличном образовании собеседницы. Чисто географические подробности, Натин обошла виртуозно. Причём так, что создалось впечатление что в географии она совершенно ничего не соображает. Разве что "знает" что одна из стран, с которой граничит княжество -- Китай.

Но дальше зашёл разговор, собственно о том, за чем пришли. И тут Натин снова сильно удивила принца показав не только отличное знание русского языка, но и реалий Европейской политики.

- Как я посмотрю, англичане досадили и Вашему Княжеству? - как намёк бросил принц.

- Весь Индокитай люто ненавидит англичан, французов и американцев. Причём больше всего именно англичан.

- Вы очень свободно изъявляете неприязнь к британской короне! - удивился принц Ольденбургский. - Вы не боитесь последствий для княжества?

- Нет, ваше высочество. У Англии руки коротки добраться до правящей династии княжества. Да собственно и две трети территории Китая им неподконтрольны. Им бы для начала с Китаем разобраться.

Что интересно, Натин тут ни разу не солгала. С Индией и Китаем всё как есть. И это всем здесь известно, кто держит пульс на руке мировой политики. Единственно что она "опустила за скобки" то, что действительно у Англии руки коротки и по вполне обыденной причине: Княжество Аттала в другой, параллельной вселенной.

Словом, у принца создалось твёрдое впечатление, что собеседница даже и в мыслях не держит что-то соврать. Умолчать -- да! Но не соврать. И то, как она "фильтрует факты" мгновенно повысило принцессу в глазах принца. На такое способны были лишь специально обучаемые представители элиты, или гениальные мошенники. Но против последнего говорил запредельно дорогой камушек в диадеме Натин. Да и всё одеяние свидетельствовало о том, что дама к мещанкам или там каким-то безродным не принадлежит. Просто вероятность такого была, в глазах принца, исчезающе мала.

Ведь чего, прежде всего, добивались мошенницы, типа той же знаменитой "Соньки, Золотой Ручки"?

Денег.

А тут этой дамочке достаточно было продать хотя бы один камушек из облачения и она будет обеспечена на всю оставшуюся жизнь. Однако, она лезет совершенно не туда и не за тем. Уже то, что она пришла в сопровождении братьев Эсторских, по уши увязших в мировых крысиных боях между Великими Домами Европы, говорил о Статусе. И Целях.

И также о том, что она о деньгах думает в последнюю очередь. А то, что она участвует на стороне противоположной англичанам, говорило ещё за то, что её Княжество имеет огромный счётец к британцам. Собственно, как и все в Индокитае.

Эти мысли у принца промелькнули как бы сами собой. Он уже был привычным к таким умозаключениям о тех, с кем приходится иметь дело. Но вот что делать с тем, с чем сейчас его ознакомили Эсторские?!!

- Смею особо отметить, ваше высочество, - продолжил расписывать обстоятельства Васса Эсторский - что в случае продолжения шантажа, мы будем просто вынуждены вынести производство из России. А это значит что Россия потеряет слишком много. В том числе и существенно в области собственной безопасности. Секрет синтеза наших лекарств мы никому не собираемся передавать, отдавать, продавать. И дело тут далеко не только в вопросе денежного дохода.

- Поясните почему.

- Как я уже говорил, тут речь идёт о возможности создания биологического оружия. Если мы сейчас "сдадим" эти знания, то информация очень быстро распространится по миру. И начало разработки вполне конкретных боевых бацилл будет вопросом времени. Мы понимаем, что лет через десять секрет раскроют. Но раскроют с совершенно не той стороны, которую знаем мы. И это в свою очередь сильно задержит начало разработки вполне конкретного биологического оружия.

- И у вас есть куда переводить производства?

- Да, ваше высочество. Например, в Швейцарию. Но, как я уже говорил, - повторился Васса, - там придётся начинать с нуля: со строительства завода, подбора и обучения персонала, а это серьёзная задержка. У России на дальних её рубежах, та же чума -- бедствие самое обычное. И, мы подавали Вам, ваше высочество, расчёт необходимого резерва, на купирование больших эпидемий. Разговор о создании этого резерва, как мне представляется, даже не начинался вестись в Сенате.

- К сожалению, да. - тяжко вздохнул Ольденбургский и кивнул продолжать.

- То же самое и по роганивару. Там резерв на серьёзные эпидемии в разы выше. Мы сейчас не покрываем и десятой доли необходимого количества для России, чтобы можно было по самому минимуму заполнить аптеки и больницы империи. А если мы переведём производства в Швейцарию, то, естественно, там власти настоят на первоочередном и немедленном удовлетворении именно внутренних нужд конфедерации. И только после -- всех остальных. К тому же мы по причине выдавливания нас и наших капиталов за пределы России вынуждены будем бросить на произвол судьбы развитие авиации. То, что мы с таким блеском начали здесь во славу Империи. Так что удар по безопасности и международному престижу России, наносимый вымогателями, исключительно мощный.

- У вас есть предположения, господа, кто бы мог стоять за ними?

Братья переглянулись, и слово взял Румата.

- По тому, какие средства они уже затратили, какие силы они привлекли, у нас есть чёткое впечатление, что за ними стоят люди с очень хорошими связями в верхах, и с немаленькими капиталами. Возможно, это эмиссары германских, французских и английских фармакологических, химических предприятий и концернов. Есть также предположение, что это шалит... гм... Англия. Английская разведка. У них есть резон. Но с их стороны, извините за армейскую прямоту -- чистый идиотизм. С нами они могли давно договориться по поставкам того же антипеста и роганивара. И мы им не дали ни одного повода усомниться в твёрдости наших обязательств. Всё, что они запросили -- мы отгрузили. Но, серия подлостей с их стороны, нас подвигла на определённые демарши. А сейчас тем более.

- Потому, здесь присутствует очаровательная госпожа Натин Юсейхиме?

Кстати говоря, ни Натин, ни сами братья не заикнулись что она как бы "высочество", а не просто некая "госпожа из-за моря".

- Да, ваше высочество! - многозначительно кивнула Натин.

- И, как я понимаю, поправьте меня, если не прав, ваш интерес как-то насолить Англии? - прищурился принц.

- Да, ваше высочество. Вплоть до участия во всех крупнейших предприятиях братьев. Мы знаем о намечающейся экспедиции.

- И вы собираетесь в ней участвовать? Зачем? - удивился принц.

Натин ухмыльнулась и неожиданно прямолинейно рубанула:

- Наш интерес -- осадить Англию. Уменьшить её финансовые и материальные возможности по развязыванию войн по всему миру. От этого станет всем легче.

- Так вы, что, непосредственно и лично намерены участвовать в экспедиции?! - ещё больше удивился принц и многозначительно посмотрел на братьев.

- Да. Наша помощь может оказаться там решающей.

- И какова эта помощь, если не секрет?

Натин внезапно прищурилась и лукаво посмотрев на принца заявила.

- А вот это - секрет!

(Ну ясное дело! Не будет же Натин рассказывать о том, что собирается барражировать над всем регионом в своём прогрессорском пепелаце, обеспечивая дальнюю радиосвязь и глубокую разведку с воздуха?!)

Принц откинулся на спинку кресла изобразив на лице крайнее изумление.

- Но, - продолжила Натин, - смею заметить, что экспедиция будет не так уж и скоро. А вот вопрос с предприятиями, которые почти наверняка будут уничтожены в результате шантажа неизвестных сил -- он сейчас.

- Да. Вы правы. - пришёл в себя принц и переключился на обсуждение.

- Скажу правду, господа: вы меня этим известием не просто удивили, ошарашили! И мне на ум приходит только пара кандидатур на людей, стоящих за мерзкими шантажистами. Я, пожалуй, переговорю с князем Александром Михайловичем. Тем более намедни у нас уже была встреча и разговор на довольно близкие темы. У меня пока только одно предположение: кто-то сильно обиделся, что не участвуют как мы, в экспедиции.

Намёк на того, кто имеется в виду был ясным и толстым. Выходит принц тоже сходу заподозрил козни неких князей, которые не оказались вовремя в нужном месте. Или эти козни были просто "из спортивного интереса" нагадить своим же, но через братьев Эсторских.

Так или иначе, было ясно, что братья встряли между двух очень могущественных сил. И их втянули в местные разборки, причём на уровне весьма приближённом к престолу.

Оно конечно, будет очень хорошо, если принц и князь Александр Михайлович договорятся между собой на почве обоюдных шкурных интересов. Но как быть если не сговорятся? Или сговорятся, но их покровительства окажется недостаточно? Бросать всё и начинать на новом месте?

У одного из братьев немедленно возникло стойкое убеждение, что кто-то из них двоих станет ярым революционером. Причём сразу. И причём как бы не самого безбашенного убийственно-эсеровского разлива.

******

Предположение Василия, что братец уже "дозрел" до вполне эсеровских действий получило подтверждение уже буквально вечером, после встречи с принцем Ольденбургским. Он проявил очень большой интерес к тому, как братец умудрился сделать такой шикарный пистолет-пулемёт себе в парагвайский вояж. И, судя по тому, что на складе, в особом отделении, хранилось несколько ящиков "оборудования" и "деталей", можно было собрать не один, как имелся в наличии, а много, да ещё такой же конструкции.

Этот "имеющийся в наличии", он давно общупал и обнюхал со всех сторон. Оценил как стреляет, как удобен и так далее.

Сейчас же он сидел за столом, где аккуратно разложенные по порядку сборки, лежали детали. Отдельно в ряд стояли выстрелы к этому инструменту смертоубийства.

- Да никакого секрета нет! - ухмыляясь поведал Василий, испытывая искреннее удовлетворение, что так ловко просчитал братца. - Чертежи автомата я делал через комп яхты. Там же и рассчитывал все узлы. После, разобрал по отдельным запчастям, и распределил заказы на несколько заводов Европы. Причём так, чтобы каждый завод выполнил одну или несколько видов деталей. И так, чтобы по этим деталям невозможно было решить для какого устройства они выполняются, и как после будут использоваться. Единственно что патроны для него, ясно дело, целиком и в Германии. Там даже не поморщились принимая заказ. Часть выстрелов снаряжать я, для обучения местных, специально посадил несколько самых толковых рабочих из "элиты". Мастеровых. Они и пули сделали и они же на станочке их снарядили в патроны. Эта часть была "экспансивные".

- И всё было нормально? - недоверчиво спросил Григорий. Он ясно представлял себе наличную квалификацию местных рабочих и то, что нормой в России 1900 года считалось выпускать от сорока до шестидесяти процентов брака. - без брака сделали?

- Дык я ОТК поставил после них. Из дамочек. Мужики злые были-и! Ведь "бабы их контролируют"! Но я им быстро рты позатыкал. А бабы, видя такое дело, ещё более рьяно к контролю подошли. Так что патрончики получились что надо. Ни один не заклинил. Правда, чую, что даже часть нормальной продукции в брак пошла... Но это мелочь. Главное брак не пропустили.

- А в Германии как? Ты, ясно дело, посоветовал документацию далеко не откладывать, чтобы они могли её вовремя найти и применить для нового заказа?

- Ясно дело! - ёрничая передразнил брата Василий. - Пять тысяч выстрелов -- это не объём.

Братик на минуту задумался глубокомысленно глядя в потолок и почёсывая в затылке.

- И что-то мне подсказывает, что у тебя мыслишки повторить подвиги эсеровского подполья... - ядовито заметил Василий, прерывая череду мыслей брата. Тот нахмурился и зло посмотрел на Василия.

- После наездов на наш скромный заводик... - почти сквозь зубы начал Григорий, - я не только их повторю, я их переплюну!

- У-у, какой ты злой стал! - тут же оскалился Василий. - А помнится ты в той реальности ещё мне мозг сушил, какие они злюки и падлюки, что убивали таких сверхценных людей как Столыпин.

- И сейчас скажу, что Столыпин... - начал распаляться Григорий, но был прерван братом.

- Был отцом русской революции? Что вызвал немыслимое озверение в народе тем, что по его вине погибли миллионы от голода?

Григорий зашипел.

- А что? - бросив взгляд невинного младенца вопросил Василий. - Ты ещё не сообразил, что всё, что нам говорила "совковая пропаганда" про эти времена -- по большей части правда? Ты уже сколько раз нарывался на эти стереотипы. Смотри вокруг!

Братец не нашёлся что возразить. Василий говорил то, что есть. Но расставаться со старыми и греющими душу мифами было больно. Потому и цеплялся он за каждый. А жизнь здесь этот каждый старательно и с особым садизмом разбивала.

Да и братик по мозолям пройтись не упускал возможности. Григорию оставалось лишь скрежетать зубами и признавать правоту брата, старательно выискивая те факты из окружающей жизни, что не укладывались бы в ту систему мифов, которых придерживался Василий. Но пока что счёт порушенных заблуждений был далеко не в пользу Григория.

- Ты хотел сказать, что Столыпин торопился преобразовать сельское хозяйство выведя его на новый уровень экономической эффективности, но ему это не дали? - чуть примирительно заметил Василий.

Григорий мрачно продолжал на него смотреть ожидая что же он выдаст такого, к чему можно было бы придраться. Как правило такая тактика в спорах с братом, как он давно знал, была наиболее эффективной. Но на этот раз Василий не дал ему такой возможности.

- Давай-ка мы эти споры и разборы на потом оставим. Когда у нас дойдёт дело до работы с селом. Там и увидим у кого тараканы жирнее. А сейчас... Сейчас у нас на повестке дня... кажца... Шальная идея перестрелять кучку Великих Князей и их приближённых, покусившихся на наш "свечной заводик".

- Согласен! - мрачно буркнул брат и тут же сменил тему. - Меня сильно беспокоит поповский наезд. На нас и наших людей.

- Уж не этого ли ошалелого попа ты собрался образцово порвать?

- А что, не враг?

- Враг. Но если мы его прибьём с особым садизмом, да ещё с применением автоматов, это всё равно, что не только заявить о том, что это мы его грохнули, да ещё и сфотографироваться над его трупом распространив фото по всем питерским газетам.

- А если с эсведехи его тюкнуть?

- Тоже самое. Ты сейчас обучаешь людей. Сколько из них будут снайперами? Не так уж и много. И всех проверить у полиции, особенно у Охранки, времени не много уйдёт. К тому же есть и ещё одно обстоятельство, которое тот поп слишком хорошо знает и им пользуется.

- Какое?!

- То, что сразу же после убиения его возведут в ранг святых, пострадавших за веру, и тогда нам вообще трындец. Также как и нашим тоже. Всем.

- Так уж и возведут? - усомнился Григорий.

- А то, что этим убиением создаётся для Церкви крайне неприятный прецедент, это разве не повод? Ведь если оставить это без последствий или последствиями слабыми, типа преследования по банальной уголовке, то ведь другие тоже могут сообразить, что можно охотиться на попов и они не такие уж и святые все?

Григорий матюгнулся. Видно об этом он не подумал. Хотя должен был бы подумать. Слишком уж хорошо был виден и высочайший статус Церкви в государстве, и роль церковников в нём.

- Так и что предлагаешь делать?

- А что тут можно ещё делать, кроме как продолжать распространять про попа байки, что он до баб охоч, потому и получил по морде от Смирновой. А все эти задирания -- суть месть за то, что ему отказали. Но это только одно. Надо также протолкнуть через твои газеты серию статей по национальным костюмам. Особенно описать то, как одеваются бабы в краях очень холодных. Как я знаю, там в деревнях ни одна бабёнка не выйдет на улицу в хороший мороз, если на ней не будет под юбками чего-то очень тёплого надето. Типа штанов. Надо как-то реабилитировать штаны для баб. И реабилитировать с помощью таких стилей как у Натин. У неё и шаровары и юбка весьма хорошо сочетаются. И никто ей и слова не скажет.

- Угу. Попробуй такой сказать! - ухмыльнулся Григоирй. - Враз по стенам размажет! Но идею я твою понял. Будет сделано.... Но а что же с заводом лекарств?

- Пока ничего. Ищем кто стоит за всем этим, а далее будет видно. Может быть придётся пластит употребить как средство дератизации.

- И как же твои слова о том, что зарисуемся по самое "нихачу"?

- А никак! Ведь тут уже есть традиция бомбизма. А на то, что схема применения и сам химикат будет немного иными, нежели "традиционные"... может увести след от нас.

- Не-а! Не уведёт! Ведь убираться будут те, что как раз покусился... А это прямое указание на нас.

- Мда... Тогда остаётся только два варианта: либо предложить как конфетку кое-какие земли в Трансваале, плюс часть добычи, либо уводить завод куда-то на нейтральную территорию.

Василий развёл руками но тут же спохватился.

- Да! И насчёт Ольги! Надо её настырно продвигать! У тебя готовится новый самолёт? Надо чтобы она была там главным пилотом.

- Каким-таким "главным"?!! - не понял Григорий.

- Ну, чтобы она там была тем пилотом, кто его будет водить на дальние дистанции. Она должна сделать кучу новых рекордов. Да так, чтобы её слава и гром оваций забили нападки. Повторяется прецедент с Сеченовым.

- Напомни.

- Его работа "Рефлексы головного мозга" была запрещена. Те номера журналов, где была напечатана эта работа -- изъяты. Наложен арест на журнал "Медицинский вестник" "за изложение самых крайних материалистических взглядов". В работе убедительно разоблачались противоречащие православному вероучению идеалистические представления о человеке и его душе. Арест был наложен несмотря на то, что в научном журнале ранее цензура работу, за исключением основного вывода о физиологической природе христианской любви, печатать разрешила. Первенствующий в Синоде находившийся под сильным влиянием униатов петербургский митрополит Исидор попросил Сенат сослать Сеченова "для смирения и исправления" в Соловецкий монастырь "за предерзостное душепагубное и вредоносное учение". Но после,31 августа 1867 года номер журнала, в том числе с помощью опытного адвоката Спасовича Владимира Даниловича, был освобождён из-под ареста и поступил в продажу, оказал большое влияние на молодёжь. Например, прочитавший эту работу будущий лауреат Нобелевской премии и академик И. П. Павлов оставил под её влиянием семинарию, так как окончивших семинарию в университет на физико-математический факультет не брали, и поступил в университет изучать психофизиологию как науку о душе и физиологию в целом. Кстати, Сеченов до сих пор жив. Можно даже к нему съездить и, думаю, можно даже заручиться его поддержкой в этом деле. Также, думаю, есть резон обратиться к князю-куратору, а параллельно запузырить новость о преследовании Смирновой в парижские газеты. Анонимно. Князю указать, что сия шумиха и преследования дурно отражаются на престиже державы. Тем более, что там, за рубежом уже многие высокопоставленные особы женского полу рвутся летать на самолётах. А продолжение гонений на Смирнову, с этой стороны, - ещё больший урон, но уже высшему свету России.

Григорий надолго уставился в потолок.

- Гм! Я всегда знал, что когда приспичит ты выдаёшь исключительно ценные идеи! - оскалился он. - Я пожалуй именно так и сделаю.

******

В те времена все дела делались неторопливо. И даже если что-то нужно было сделать срочно, это "срочно" часто растягивалось на недели. А то и месяцы. Но братьям столько ждать было совершенно неуместно. Уже через два месяца надо было отправляться в трансваальскую экспедицию. Война не ждёт. А это значит, что все дела должны быть улажены до этого срока. Но как всё уладишь, все такие неторопливые?!

Поминая недобрым словом эту дикую медлительность, Василий почти бегом продвигался к заводской гимназии. Извозчиком воспользоваться он как всегда забыл. И шёл пешком. А пешим ходом по жаре... удовольствие ниже среднего. Хоть чуток и удалось проехать на омнибусе, но полтора квартала уже до вожделенной цели пришлось передвигаться под палящим солнцем. Когда же он вбегал в помещение, ему казалось, что с него дым валит. Обязательные сюртуки, в которых приходилось по местной моде ходить на улице, превращались в нынешних погодных условиях в орудие пытки.

Переведя дух в широченной прихожей, поминутно раскланиваясь с выбегающими навстречу учителями и прочим персоналом, он быстрым шагом направился в кабинет директора.

Как обычно, внезапное появление у того вызвало сильный испуг. Директор всегда выглядел так, как будто застали за чем-то предосудительным. Но тем не менее... как уже давно убедился Василий, это был некий психологический бзик этого, во всём достойного господина.

Нетерпеливо отмахавшись от приветствий и комплементов, заверений и уверений, Василий спешно перешёл к делу.

- Как вы помните, я давал задание всем написать планы уроков. С кратким описанием того, что на каждом уроке надо преподать и чего добиться от учеников. Чтобы они знали и умели. Все учителя сделали?

- Да, господин Эсторский! Все сделали! - с готовностью заявил директор.

- И уволенный священник тоже сделал?

- Да, господин Эсторский!

- И также как все сдал свой труд вам?

- Да, господин Эсторский!

- И не забирал после того, как мой брат его уволил?

- Да, господин Эсторский!

На каждый вопрос, прежде чем ответить, директор поспешно кланялся, что сильно смущало Василия. Но... что-либо сделать с этой традицией и этими порядками при нынешних обстоятельствах и временах было никак невозможно. "Не поймут-с!". Каждое движение заритуализировано, и освящено тысячелетней традицией. А ломать традицию... это устраивать революцию. Которой время ещё ой как не подоспело.

- Подайте, пожалуйста, также и его бумаги!

Директор поспешно метнулся к одному из шкафов и вытащил аккуратную стопочку папок.

- Вот, господин Эсторский! - подал он её держа обеими руками и постоянно кланяясь.

Василий кивнул, взял папку, где лежали листы с планами на Закон Божий, благо она лежала сверху, и тут же углубился в изучение. Если кто его знал, то он наверное получил бы натуральный разрыв шаблона: убеждённый атеист, учёный вдруг воспылал бешеным интересом к преподаванию Закона Божьего.

Впрочем и для директора так хорошо Василия не знавшего, сие поведение начальства было изумительным. Ну не по статусу такие интересы! Однако, дальнейшее поведение Василия его ещё больше сбило с толку. Казалось "господин Эсторский" не только подробно читает то, что накорябал своим кривым почерком преподаватель, но и приглядывается чуть ли не к каждой букве!

- Пардон! - вякнул заинтригованный директор минут через пять полного молчания. - Вы чего-то ищете?

Василий оторвался от созерцания бумаг, медленно откинулся на спинку стула, поглядел на директора рассеянным взглядом и коротко ответил.

- Да!

- Но, может быть я... если вы бы так любезны сказать что... я может быть... - начал заикаться директор.

- Ничего-ничего! Я уже нашёл.

- Но зачем оно вам?!! - воскликнул директор. Он удивился так, что даже забыл бояться. Однако Василий проигнорировал вопрос.

- Вот это... -Василий помахал папкой, положил сверху на так и не разобранную стопку и хлопнул по ней рукой. - Я забираю всё это с собой. Оно мне будет нужно. Для дела.

- Э-э но...

- Ничего страшного. Я хочу посмотреть, как учителя России видят преподавание своего предмета и, если так будет возможно, вывести некоторые закономерности.

Заявление Василия для директора было настолько неожиданным, что он на минуту потерял дар речи.

- Но зачем это надо? - изумился он наконец найдя что сказать. - Может быть это поручить нам? Мы, так сказать, уже знаем. Вы нам только объясните что сделать!

- К этому тоже дело идёт. Но для того, чтобы выработать рекомендации, мне нужно составить представление о том, как видят учителя преподавание. А после, уже со всеми вами обговорим как это же сделать лучше.

Видимо предположив самое худшее, что ищется повод его уволить, директор испугался. Так что Василию пришлось его успокаивать.

- Да что вы в самом деле?!! - примиряюще начал Василий. - У нас, точнее у меня на родине, эта процедура самая обычная. Моя цель не карать, а научить вас этому. Как анализировать, как делать нужные выводы для себя, и как, применять в деле. Но для того, чтобы начать мне нужно знать с чего начать.

Препираться с перепуганным директором пришлось долго. И видно его успокаивающие речи Василия не очень убедили. Но главное для самого Василия было то, истинную цель вот этого "изъятия" удалось скрыть.

Да, он предполагал в будущем что-то начать "изобретать" гимназией. Нужный пакет документов был уже "подшит" в особой папочке и ждал своего применения. А тут случай совместить "нужное с необходимым".

******

Когда Григорий по какой-то необходимости прибыл на яхту то первое что он услышал был "рёв радостного бабуина" разносившегося по коридорам. Сильно заинтригованный он поспешил в "лабораторию" яхты из которой все эти дикие звуки доносились. Вообще "лабораторией" с некоторых пор начали называть одну из кают, где находились разнообразные копировально-печатные устройства, а также терминал, по которому выводились произведённые механизмами яхты вещества.

В ней он застал Василия, с энтузиазмом скачущего вокруг стола, на котором были разложены листы, исписанные мелким почерком. Причём, что характерно, Василий был в лабораторных перчатках, а листы очевидно брались только пинцетом.

- Чё за шум и дикие крики? - вопросил Григорий у брата.

- Ты гля, что я тут нарисовал! - тут же пригласил Василий братика к столу. - Только руками листы не трогай!

- Рукопись? - удивился Григорий, приглядевшись. - И кого ты ею собираешься "разводить"? Я не ошибся предположив что их ты "нарисовал"?

- А ты приглядись, что там написано.

Григорий пригляделся. Почерк был обычный, аккуратный и, как полагается в нынешние времена с полагающимися ятями и прочими атрибутами. Но вот текст... На глаза попался лист с неким перечислением. Григорий прочитал.

Девять Сатанинских Заповедей

1. Сатана олицетворяет потворство, а не воздержание!

2. Сатана олицетворяет жизненную суть вместо несбыточных духовных мечтаний.

3. Сатана олицетворяет неосквернённую мудрость вместо лицемерного самообмана!

4. Сатана олицетворяет милость к тем, кто ее заслужил, вместо любви, потраченной на льстецов!

5. Сатана олицетворяет месть, а не подставляет после удара другую щеку!

6. Сатана олицетворяет ответственность для ответственных вместо участия к духовным вампирам.

7. Сатана представляет человека всего лишь еще одним животным, иногда лучшим, чаще даже худшим, чем те, кто ходит на четырех лапах; животным, которое вследствие своего "божественного, духовного и интеллектуального развития" стало самым опасным из всех животных!

8. Сатанаолицетворяет все так называемые грехи, поскольку они ведут к физическому, умственному и эмоциональному удовлетворению!

9. Сатана был лучшим другом Церкви во все времена, поддерживая ее бизнес все эти годы!

- Итить, твою налево!!! - изумился братец. - Ты чё решил тут Сатанизм срочно ввести? И нахрена?!!

- Гы-гы! Ты сам ни хрена не понял! - сияя довольством как кот объевшийся сметаной заявил Василий.

- Очевидно что ни хрена. Поясни.

Василий ещё больше оскалился.

- Ты помнишь того жирного попа, которого мы сплавили в монастырь?

- А как же! Особенно способ! Но причём тут он? А! Кажется дошло... Ты что-то задумал сделать и с этим... который на Ольгу бочку катит?

- Ясное дело!!!

- Но причём тут Сатана и Сатанинская библия? Это ведь из неё? - Григорий осторожно указал на лежащий перед ним лист, который только что прочитал.

- Из неё, из неё! Только ты тупишь брат!

- Да уж! Куда нам, "сапогам"! - ядовито заметил Григорий. - Давай колись, что удумал.

- Фу! - сморщился Василий. - на тебя среда определённо плохо влияет. Тебе явно надо слегка поменять обстановку и круг общения.

- Ага. Вот в Трансвааале и сменю "и обстановку и круг общения". А ты сам не тормози и давай рассказывай.

- Ну ты же сам догадался. - неуверенно заявил Василий.

- Возможно!

- Ёлы палы! Короче! Подумай, что будет с челом, у которого Охранка или ещё кто из таких же структур найдёт вот эти тексты? Особливо, если сей чел будет являться как бы наделённым саном?

Григорий хищно оскалился, цыкнул и ответил.

- Да песец ему будет!

- Вот и устрой! Этот песец.

Григорий скептически посмотрел на Василия.

- А где твоя "гуманизьма"? - ядовито спросил он. - Ведь беднаго попика не просто линчуют, а и на костре спалить могут! Как ты мне недавно говорил, "прецеденты были"!

- А и хрен с ним!

- Ага-угу! А кто-то недавно так мне пенял, что я типо очень кровожадный!

- Да с такими как этот поп поведёшься... кровожадным станешь!

Григорий бросил скептический взгляд на Василия. Но тот аж подпрыгивал от энтузиазма. И этот энтузиазм он изображал всегда, когда у него что-то получалось особо замечательно. И это стоило бы выяснить отдельно. Заодно и братцу польстить. Погладить так сказать, по шерсти.

- И как ты это всё сделал? - спросил Григорий кивая на листы.

- Да вот взял за образец то, что сам поп написал. У нас. Удостоверился, что это именно он писал собственноручно, чтобы исключить варианты и далее... Далее притащил в копировальню... Ну ты знаешь, что аппарат может у нас любую денежку откопировать до последней молекулы. Вот я его и запряг. Правда, сначала снял отпечатки пальцев и ладоней, что на бумаге остались, сделал полную карту этих отпечатков. После загнал в комп все образцы писанины и по образцу Антона Лавея собрал все эти листики!

- То есть, это реальная местная бумага, реальные местные чернила, реальный почерк попа, да ещё его же отпечатки пальцев на бумаге выполненные его же потом? Ведь ты "по молекулам собирал"?

- Истинно так! - гордясь работой воскликнул Василий.

- Ну ты зверь, братец!

- Теперь тебе осталось лишь подбросить сие "произведение искусства" в нужное место в нужное время и так, чтобы этот хмырь не отвертелся!

- Эк он тебя достал!

- Можно подумать он тебя не достал! Особенно Ольгу!

- Н-да! Ольгу эта скотина образцово достала! И, представляешь, до сих пор достаёт! Даже внушение от Натин не помогло. Одни отстали -- другие на их месте появились. В большем количестве.

- Это стоило предвидеть. И если за этим мурлом стоят некие... то...

- А стоят ли? - скептически заметил Григорий.

- Есть соображения?

- А то! Суди сам: Вообще на местах по идее никакая падла не может вякнуть и слова против инструкций, спускаемых сверху. И это во-первых. Во-вторых, если за попиком стоят серьёзные силы, то это по "во-первых" могут быть только Святой Синод или вышестоящие "святые отцы". Подобные наезды со стороны ОФИЦИАЛЬНОЙ церкви возможны только по прямому приказу обер-прокурора Святого Синода. Вернее сделанному им "тонкому намёку" в Синоде. А сам Обер-Прокурор подчиняется напрямую Императору. Но если так, то вся эта возня выглядит как чистейший идиотизм. Им легче просто учинить нам во всех церквах анафему и дело закрыть. К тому же, как я выяснил, в вышестоящих сферах, нами кроме парочки особо ретивых никто не интересуется. И вообще ни сном, ни духом. К тому же, у этой парочки, каких-либо серьёзных выходов на обер-прокурора нет. Я выяснил. Следовательно, всё происходящее, все эти гнусные наезды на Ольгу и мелкие шпильки в сторону порядков в нашей гимназии лишь мелкая самодеятельность по отношению к одной бабёнке, да ещё находящейся в ведении конкретного прихода. А это уже не уровень обер-прокурора, а уровень ПРИХОДСКОГО священника, который вознамерился "заблудшую овцу вернуть на путь истинный". Попутно надув своё ЧСВ (21) плюс продемонстрировав перед вышестоящими "рвение".

Василий скептически посмотрел на разложенные листы. По его виду можно было судить, что он резко охладел к идее подставить попа.

- Но-но! - заметив колебания Василия, пресёк братец. - Твоя идейка, скажу честно, просто супер! Мы тут не одного, а сразу нескольких "зайцев" отстрелим. Так что неча!

Василий вопросительно посмотрел на ухмыляющегося Григория. Но тот делиться задумками как обычно не спешил.

- Короче увидишь!

******

Пьянка попов 19 век []

То, что попик любитель хорошо выпить и не менее хорошо закусить, знали все. Собственно среди них тех, кто этого дела не любил почти не водилось. О пышных застольях святых отцов с не менее обильными возлияниями в народе слагались легенды, а великие художники писали большие полотна на эту тему.

Так что на счёт того, что попик клюнет на дармовую выпивку, Григорий не сомневался. В чём он сомневался, так это в том, сможет ли он сыграть нужную роль до конца, и, что уж совсем архиважно -- вовремя исчезнуть с глаз долой всех, кто там присутствует, чтобы не попасть в загребущие руки полиции. Или, тем более, Охранки. А последние, в случае успеха "предприятия" на "сцене" просто обязаны были появиться. Итого, как в том знаменитом фильме: "Что в нашем деле самое главное? Вовремя смыться!".

Но до того, как организовывать его "попойку", точнее откровенное спаивание, Григорий нанёс визит ему на хату. При этом он впервые использовал функцию, которую братик показал на защитном костюме -- голограмма лица.

А что? Очень удобно! Подобрал личины, и меняй сколько угодно. Оставалось сыграть всё как надо. Но в первую ночь, когда попик спаивался в первый раз, стоило именно "засеять" хату этой гниды. На это у него были пачки скабрезных и откровенно порнографических картинок, и то, что брат с такой любовью к объекту провокации долго "выпиливал" на аппаратуре яхты.

Но реальность превзошла ожидания. Когда он зашёл "на самых законных основаниях" в хату попа (ясное дело под его личиной) то первое, что он увидел валяющимся на полу под кроватью... была порнографическая открытка!

Открытка маленьким краешком выглядывала из под стола. Но так как аналогичную "колоду" Григорий сейчас держал в руках, то он узнал её сходу. Тем более, что на рынках такими торговали как селёдкой. Оптом и в розницу. Причём довольно однотипными.

Григорий подошёл ближе и аккуратно вытянул на свет находку. Это действительно была порнооткрытка. Выполненная по типу лубка. Он хмыкнул и задвинул её на прежнее место. Быстро огляделся куда бы пристроить то, что принёс.

Оказалось, что мест, куда бы можно было бы пристроить и новые открытки и аккуратно перетянутую бечёвкой пачку "рукописи" более чем достаточно. Пришлось поискать место, которое и Охранка, и сам поп не скоро найдут.

Впрочем, насчёт самого попа он был спокоен. Сейчас специальная команда его спаивала в одном из трактиров неподалёку.

Григорий как раз вознамерился засунуть пачку в одно из самых "надёжных" мест, когда дверь в хату внезапно отворилась.

Итого картина достойная Репина: поп, ныкающий в явно тайник какую-то пачку бумаги перевязанную верёвкой, и судя по всему, некая баба лет тридцати, кто имеет право заходить в помещение в отсутствие "батюшки". Или не имеет? Ведь сия бабенция вполне могла заметить нечто, типа той же открытки, торчащей из-под кровати... Ведь компромат. И если поп оставлял такие вещи...

Григорий понял, что попался.

Но положение как ни странно, спасла та самая баба.

- Ой! Звиняйте, батюшка! Не знали мы...

Но увидев сверкающие гневом глаза "батюшки", она пулей вылетела за дверь.

Григорий осторожно выпустил воздух из лёгких и завершил процесс припрятывания "компромата". При этом покрывшись липким потом. Благо, через перчатки костюма, пот не попал на старательно запихиваемую под оторванную доску пола макулатуру.

Чертыхнувшись, и аккуратно приладив на место доску пола, он только сейчас понял, как не сам подставился, а как подставил того самого попа. Ведь ту бабёнку явно будут допрашивать и она упомянет этот эпизод.

Хорошо вышло.

Вышел во двор, по-хозяйски осмотрелся, сгорбился и поочерёдно зыркая по сторонам поспешил убраться.

Во второй раз, уже днём, подкладывать компромат надо было уже самому вражине. Так что Григорию предстояла непосредственная встреча с подставляемым. Процесс опаивания попа вусмерть как раз приближался к завершению, когда он прибыл в район местонахождения того самого питейного заведения.

Григорий, юркнув в неприметный проход между домами, которые иные числили за целую улицу, почти бегом двинул в сторону трактира. По пути забыв, что в рясе, со страшной силой навернулся, чуть не пропахав носом многочисленные здесь экскременты.

Поднялся, осмотрел себя. На одежде к счастью, каких-либо следов дерьма не оказалось но так как сама почва, хоть и ныне сухая, по давно стоящей жаре, была крепко пропитана мочой, от рясы теперь явно должно было разить.

Впрочем, для надёжности разыгрываемой роли это годилось. Хоть и не прибавило Григорию хорошего настроения. Вообще вся операция уже пошла как-то вкривь. Мелкие пакости от реальности уже доставали. Как это вполне случайное падение.

Завернув в тёмный закуток, он быстренько сменил личину, с козлообразного недоумка, на седовласого патлатого мужика. Теперь он выглядел лет на пятьдесят. Если не больше. Впрочем, в этих временах, даже сорокалетний часто выглядел как древний старик.

Огляделся.

Поблизости по-прежнему никого не оказалось. Выпрямился, выпятил грудь и важно направился к выходу из прохода. Туда, где как раз за углом, находился трактирчик для местных.

Но тут, как назло из-за какой-то кучи мусора вывернулась местная шавка и залилась лаем учуяв чужого. Да так агрессивно, что Григорий не выдержал.

Ускорился, и что было силы пнул вздорную псину.

Видно, привыкнув, что прохожие от неё шарахаются, она не сразу сообразила, что ей грозит. А когда сообразила... Пришлось полетать.

Со стороны это, наверное, выглядело комично: из глухого переулка, раздаётся злобный лай, затем как мячик по воздуху, впереди своего визга вылетает та самая собака и кидается со сковчанием наутёк. Через некоторое время оттуда же появляется мрачный, худой святой отец и злобно озирается.

Не найдя больше препятствий в виде агрессивной живности, будь то собак или человеков, Григорий вышел таки на улицу.

А на улице благоухало. Да как и обычно, на задворках столицы, где не убиралось. Пришлось аккуратно обойти "стандартную" большую лужу из конской мочи, которая адски смердела под палящим солнцем, прежде чем зайти в сам "ТрактирЪ".

Цель, собственно, посещения сего питейно-едального заведения была проста: проконтролировать процесс, а в нужный момент, подсунуть попу маленький фрагмент того самого сатанистского опуса. Чтобы после, когда поп попадёт в лапки полиции листы с ним попали по нужному адресу.

С порога шибанул в нос запах кислых щей пополам с лютым перегаром. Видать пьянка была в самом разгаре.

- Челове-ек!!! - рыкнул Григорий размашисто перекрестившись на угол. - Водки!

Тут же подскочивший худой и козлобородый половой преподнёс на маленьком подносе стопарик. Важно крякнув, Григорий перекинул, и как бы лениво и нехотя благословил работника.

Кстати, на последнее ему очень долго пришлось тренироваться, чтобы хотя бы малейшей мелочью, не выдать себя. Ведь играл он сейчас роль именно священника. А вокруг них было всегда так много всяких и всяческих ритуалов, что голова кругом шла. Но, тем не менее, пришлось заучивать. Наблюдать за поведением этой публики, подмечая малейшие нюансы и заучивать.

Демонстративно не глядя по углам Григорий направился как бы случайно, в противоположную сторону гуляющей кампании. Плюхнулся на лавку и бухнув кулаком по столу запросил "чаго-нить пожрать".

Принесли кулебяку и ещё кое-что на закуску. Но в таком количестве, что он засомневался -- сможет ли он всё это поглотить до того, как придётся вмешаться. А то... оставленная еда она подозрительна... и подозрение тут же ляжет именно на того, кто не доел. Ибо для постоянно недоедающей России это даже слишком нетипично.

Тем не менее, "на всякий случАй" он расплатился и неспешно принялся поглощать принесённое, попутно прислушиваясь к тому, что творится. А творилась нормальная пьянка, которая, кстати, уже вызывала серьёзные опасения хозяина заведения. И он был прав. Такие шумные застолья редко заканчивались мирно. И именно потому, в сём заведении не только столы, но и скамейки были дубовыми. Григорий сразу же оценил это, только усаживаясь за стол.

И тут... как по расписанию, началось.

Начали двое. Те, что должны были. Которые были посвящены. Остальные же, увидев такую веселуху немедленно "подхватили". Благо за выпивку "добрые люди" уже давно заплатили. Можно было и "размяться". Что характерно, отключившегося, от изобилия выпитого, попа не трогали. От чего тот расслабившись скользнул под стол и там успокоился окончательно. Но такое явно не входило в расчёт. Пора было вмешаться.

Благо как раз некая туша пролетев половину помещения трактира смачно врезалась в тяжёлый стол, за которым сидел Григорий. Изображая крайнее возмущение за опрокинутую на землю еду, Григорий выбрался из за стола, закатал рукава и со смаком вступил в общее махалово. Впрочем, много он не намахал. Пропустив в нужное время удар в корпус, он отлетел в сторону лежащего под столом попа. Подскочил. Отправил в полёт подоспевшего обидчика и посмотрел под ноги "узнавая".

- Ах ты рожа сатанинска! - злобно взревел Григорий как мешок вздёргивая в стоячее положение так и не пришедшего в себя попа. - Вот тебя-то я и искал!

При этом свёрнутые трубочкой листы "рукописи" аккуратно и незаметно скользнули попу за пазуху.

Григорий встряхнул за грудки своего противника. Тот замычал и попытался разлепить глаза, что ему хоть и с трудом, но удалось. Увидев пред собой незнакомого собрата по культу, он непонимающе уставился на него, однако уже в следующий момент полетел на пол заполучив смачный хук слева.

Расчёт оказался верным.

Слабо перевязанный свёрток выскользнул из-за пазухи злополучного попа, развернулся и красиво, веером, рассыпался по полу.

Пока поп мыча что-то невразумительное катался по полу и пытался подняться, под ногами дерущихся, хотя бы на четвереньки, Григорий метнулся вперёд и сцапал нужный листик.

Это тоже входило в расчёт.

Сделав вид, что вчитывается, Григорий пошевелил губами, как будто повторяет про себя каждое слово. Но через пару мгновений он взревел как буйвол и воздел как знамя тот листок.

Подойдя к причитающему хозяину, он всучил ему в руки уже слегка помятый лист со словами: "В полицию! В Синод!". Затем вернулся к так и не вставшему даже на четвереньки попу. Перевернув его лицом к себе он стал старательно наводить на его физиономии фиолетовые разводы синяков. Бил, ясное дело не настолько сильно, как мог. А только бы синяки на харе остались. Хотя и сильно руки чесались приложить "от души". За всё то, что этот хмырь им доставил.

И вот в таком положении, - оседлавшим попа и с широким замахом немаленького кулака, его застаёт ворвавшаяся в трактир полиция.

Драка прекратилась как по волшебству. Драчуны разлетелись по углам и со страхом стали ждать продолжения ибо на лицах полиции явно читался праведный гнев.

И вот в этой наступившей тишине раскатились слова Григория:

- Благочинный мя убьёт!... И прав будет!

Но неподвижным он находился от силы секунды три. Чтобы запечатлиться в мозгах прибывших. Вскочив на ноги и заревев как раненый бык, Григорий, неожиданно для всех, рыбкой сиганул в окно. Закрытое, естественно.

Осколки рамы и стекла с весёлым звоном и треском полетели наружу сопровождая нестандартно поджарое тело "попа". И только уже в полёте "поп" сообразил, куда он летит. А летел он в ту самую лужу, состоящую из дерьма и конской мочи!

Представив как он будет благоухать после, и насколько легко его будет по этому амбре найти, Григорий отчаянно извернулся в воздухе. Как ни пытался, одна рука и изрядная часть спины всё-таки попали в вонючую жижу. Кувыркнувшись вдоль берега грандиозного разлития нечистот, "святой отец" едва став на ноги, пока полиция пребывала в ступоре, от такого поведения обладателя рясы - резво рванул в сторону того самого прохода между домами откуда он недавно появился.

Однако, и тут пришлось спрямлять пути. Также рыбкой перелетев через низкий забор он рванул напрямки через чей-то двор.

Навстречу, из-за поленницы выкатилась давешняя шавка с истошным лаем и, как в первый раз, попыталась цапнуть за штанину. Но получив снова по зубам сапогом и опять побыв слегка птичкой, ретировалась с визгом.

Новый прыжок через заборы и он оказывается в очень удобном месте -- в зарослях бурьяна. Тут он, оглядевшись быстренько сдирает с себя рясу, не утрудившись её снять как полагается, раздирая в клочья прямо на себе, и притыкает в какую-то неприметную щель.

На улицу из бурьяна выбрался уже совершенно иной человек.

Не священник. А высокий, молодой рыжий детина, со слегка глуповатым лицом, в сапогах, одетый весьма неброско, но и не по-нищенски. Аккуратно. С обязательным картузом на голове. Защита, как всегда, в нужное время, мгновенно сменила образ на заранее обусловленный.

Старательно изображая степенную неторопливость, он направился опять в сторону того самого трактира.

И опять, в том же самом месте, под ноги метнулась та самая злобная псина! И опять, заполучив смачный пинок улетела из прохода на улицу.

"Блин! Шавка-мазохист! - подумал Григорий. - иные после уже первого "предъявления сапога" держатся подальше!". "Стоп! А запах?!! - вспомнил Григорий о еле затёртых следах падения в лужу. Хоть и оттирал он останками рясы и, что осталось, бурьянами, но вполне могло что-то из того самого запашища остаться.

Но шарахнувшая по обонянию вонь лужи тут же успокоила -- в такой атмосфере сообразить откуда что идёт было очень затруднительно.

- Эй ты! - рявкнул мечущийся по улице полицейский. - Попа, бегущего отсюда, видел?

Григорий тупо воззрившись на представителя власти, изобразив на лице тяжёлый мыслительный процесс в конце концов вымолвил.

- Тамо!

И указал за спину. В тот самый проход из которого сам же и вышел.

"Так! - подумал Григорий созерцая спину удаляющегося бегом блюстителя порядка, - маскировка сработала. Стоит ли посмотреть что будет дальше? Или пора неспешно двигать домой?"

Припомнив немыслимое количество накладок Григорий решил не искушать судьбу и повздыхав, развернулся прочь памятуя главное правило воров и мошенников: "В нашем деле главное -- вовремя смыться!". Дело, похоже, было сделано. И пора было именно что смываться. Подобру-поздорову.

Кстати, появление полиции в трактире произошло даже слишком рано. Что тоже чуть не стало накладкой. Было такое впечатление, что они в полном составе дежурили за углом.

******

Пирамидов был недоволен.

Он чуял, что здесь, в этом новом деле, что-то не так. Этим "не так" просто воняло. За версту. И противоречивые чувства буквально разрывали его на части.

Он чуть было снова не запустил в своего секретаря тяжёлое пресс-папье. Еле сдержался.

Так и сидел за своим огромным столом обложенный папками с докладами.

Братья Эсторы уже умудрились натворить столько, что уже непонятно, то ли срочно их арестовывать и отсылать в ссылку, подальше с глаз долой, то ли ходатайствовать о новых наградах. И ведь как канальи, провернули!

У господина Пирамидова ни капли сомнений не было, что рукопись, найденная у священника Исидора (в миру Громыко Сергия Варламовича) изначально сляпана у Эсторов. Или ими же откуда-то списана, и подсунута на переписывание этому дураку Исидору. Писанина явно рукою Исидора деланная, да ещё вся пестрящая его же отпечатками рук? Никак иначе, как то, что переписана с перевода. Хоть и хорошего, но перевода с английского где надо, там наши, русские слова поставлены (вместо, например, бизнеса -- доходное дело), но для того, кому русский язык родной, видно что не наше это! И откуда этот дурак ныне мог взять такое?! Только от тех, кто с заграницей связан. А в его круге братья Эстор -- единственные, кто такие связи имеет.

Может был какой, но скрылся?

Однако!..Достаточно было задать простейший вопрос: Cui prodest? (кому выгодно? Лат.) Но кроме подозрений у господина Пирамидова ничего не было.

С одной стороны, все улики против задержанного. Но с другой, упорное отрицание задержанным своей вины, вкупе с тем, что никого из его последователей и, тем более поставщика основы для переписывания ужасающей крамолы так и не удалось найти. А ведь и те, и другие должны быть!

Должны... но нетути!

А Синод рвёт и мечет!

Там, как узнали об этих рукописях, у них разве что медвежья болезнь не случилась. Ведь по рукописи получается, в России образовалось ни что иное, как Церковь Врага рода человеческого!!!

Спаси и сохрани!

И опять -- за всем этим просматриваются тени. Тех самых братьев.

Когда они въезжали, записано было с их слов что они "бахаи". Та ещё ересь! но... По той ереси, как бы и они враги Неназываемому. А вдруг это лишь ширма?

Но всё равно не склеивается: слишком уж похоже всё на то, что попа подставили. Чтобы избавиться. Чтобы оградить себя и ту самую бабёнку... как её?... А! Да! Смирнову!.. От нападок.

И тут всё хорошо сходится!

Смирнова с братьями давно в близком круге общения. И, возможно, имеет матримониальные замыслы по отношению к одному из них. На что также есть намёки. А раз так, то получается, один из братьев, спасал таким топорным методом, свою зазнобу от гнева толпы.

Ну женился бы на ней, если всё так серьёзно, и дело с концом! Сидела бы сейчас та мадам где-то дома, и носу бы на улицу не казала. Да, о полётах ей бы пришлось забыть. Но ведь это самое меньшее из зол!

Однако же...

С других сторон, они замыслили некое тайное общество создать по типу масонов. Агент докладывал, что у них всё на мази, что осталось лишь за малым. Но сам Устав, с которым ему удалось ознакомиться и близко ничего общего не имеет с тем рукописным ужасом, что сейчас в сейфе лежит! Сугубая наука и просветительство.

Может как у масонов: в разных "кругах посвящения", - разные идеи? Есть на то намёки, но все намёки на сугубо научное общество. Оригинально, если всё действительно так!

Многое бы решил простой и тщательный обыск. Можно и тайный. Но соваться сейчас с такими обысками к Эсторам -- легче сразу шею под гильотину подкладывать. Сейчас в их деятельности внезапно плотно оказались завязаны люди близкие самому царю-батюшке...

И это не всё!

Сия парочка оказалась слишком уж...

Короче, сейчас их трогать -- себе дороже. Не режут курицу, несущую золотые яйца!

Тот доклад про химию и платину, что составили в Охранном отделении, где соединено воедино сказанное братьями в разное время и разным сиятельным особам, ещё с осени, оказался пророческим. Не прошло и пары месяцев, как собрали по чертежам братьев, в лабораториях Дмитрия Ивановича, какую-то странную трубу в рост человека. И чуть ли не основной деталью там была сетка из платины. Плюс ещё что-то там, но производить сия хреновина с загогулиной, стала... крепкую водку(22), в серьёзных количествах и селитру! Прям из воздуха!

(Кстати сказать, сие деяние было очень ловко покрыто производством крепкого спирта на, весьма оригинальной конструкции, перегонном аппарате, так что для лишних глаз и ушей -- алкоголь произвели, а не acide nitrique(азотная кислота фр.) ).

Ведь намекали братья! И многим! Тому же принцу Ольденбургскому прямо сказали, что платина может быть использована для некоего синтеза. И ведь ни капельки не соврали! И, получается, что слова ими брошенные про контроль за крупнейшими месторождениями платины -- не слова на ветер! Ведь теперь уже каждому ясно как божий день, что они знают о той же платине что-то совершенно из ряда вон выходящее! И никаких фальшивомонетных извращений, как многие намекали. Уже это применение платины, способно озолотить кого угодно.

Благо вовремя на всё это дело наложили гриф самой высокой секретности.

Раньше, на братьев посматривали как на очень удачливых авантюристов, с примесью шарлатанства и мошенничества. Но уже после самолётов-пепелацев, насмешки если не утихли, то весьма умерились. И сменились сдержанным скепсисом. Даже лекарства не пробили стену глухого неприятия "выскочек". Но эта "труба" с платиновыми решётками... Добила. Все, кто более-менее соображал что они сотворили, кто имел доступ к такого рода секретам империи, были буквально в шоке.

Секретный доклад в Главное артиллерийское управление Военного министерства Российской империи вызвал там фурор. Потому, что эти два пройдохи походя решили проблему, которая сулила сделать страну полностью независимой от поставок селитры из-за рубежа. Сия труба вполне могла, при соответствующем развитии в промышленное производство, решить проблему снабжения артиллерии порохом. Крайне, кстати говоря, болезненную проблему!

Да и то, что сама селитра является ценнейшим удобрением, повышающим плодородие, этот младший Эстор прямо написал!

Хоть и было всё строжайше засекречено, но слухи просочились. Из намёков, из слов брошенных как бы невзначай, но кое-кто из... (не будем даже в мыслях их поминать!) слишком уж сильно возбудился. Ибо слишком уж большие деньги сулило то, что братья тут наворотили.

И пошло!

Пирамидов поймал себя на том, что взвешивает в руках уже и так побитое в полётах через кабинет, пресс-папье. Но запустить его было явно не в кого.

Он рыкнул и зло припечатал ни в чём не повинный прибор к столу. Ведь если швырять в чью-то голову, то... Свят-свят! Не дай Боже! Даже в мыслях!!!

Но что делать в этой ситуации?!!

Вчера приходил Его Высочество Великий Князь Александр Михайлович.

Позавчера Его Высочество принц Александр Петрович Ольденбургский.

И Пирамидов понял, что оказался между молотом и наковальней.

Оба Их Высочества по одному и тому же делу.

И оба по поводу братьев Эстор.

А ведь ничего не сделаешь!

Остаётся лишь уповать на то, что у братьев хватит здравого смысла как-то решить проблему. И пообещать тем высочайшим особам чего-то, чтобы они заткнулись. Но что они могут пообещать сверх того, что уже обещали принцу и Великому Князю Александру Михайловичу?! Что удовлетворило бы и их тоже. Также как до - Принца Ольденбургского и Великого Князя Александра Михайловича?Ещё какие-то земли и рудники Витватерсраанда?!! Уж ясно, что "трубу" и те химии, что за ней стоят они никому не дадут. Слишком лакомый кусок.

К тому же, как тут докладывают -- сама подготовка к экспедиции в Южную Африку идёт не абы как, не спустя рукава, не формально, а на крайней степени серьёзности!".

Можно надеяться, что они таки преуспеют.

Тьфу-тьфу-тьфу, но пока у этих авантюристов всё получалось. Может и с Великими Князьями -- пронесёт? Договорятся?

Однако же да... Как божий день сейчас ясно, что на англичан у братьев просто колоссальный зуб. И с чего бы это? Очень интересно! Старые обиды? Или новые?

То, что докладывают серьёзно, но как-то не очень чтобы вот так отважно и безрассудно объявлять войну величайшей державе мира. Над которой никогда не заходит солнце.

А что же делать с попом? Попавшемся на "горяченьком", да ещё с писаниной просто чудовищной?

Не выглядит ли сей дурак слишком уж мелко на фоне всего вышеперечисленного, с Британской Империей, золотом, платиной, селитрой и жаждой денег Великих Князей?

Пожалуй да. И что смешно: ведь оба Их Высочества пытались защитить этих пройдох. Так что... чисто личные интересы Князя и Принца тут пока перевесили. И мои подозрения придётся отложить в долгий ящик. Тем более, что похоже, вся их тёплая компания собирается отбывать на войну. В Южную Африку. Так что пока ничего не делаем.

Впрочем... Может эта акция с текстами - просто акция самозащиты?

И это тоже может быть. Но очень уж.. за пределами!...

Начальник Охранного отделения тяжко вздохнул и начал складывать разложенные папки в аккуратную стопку. Рабочий день кончился. Завтра новая головная боль.

Но уже завтра!

******

Новый самолёт собирали долго. Потому, что он уже не был той этажеркой фанерной, что представляли из себя первые самолёты.

Теперь строился большой "ероплан", как его тут же начали называть унтеры и приданные Воздухоплавательному парку вольнонаёмные. Три двигателя предполагали и большую грузоподъёмность. С соответствующей дальностью.

Но, как ни странно, в первую очередь оказался востребованным другой самолёт, который был и сделан быстрее, и испытан тоже: небольшой одномоторный биплан, способный взять небольшой груз в виде почты или пары пассажиров. Претендентов на то, чтобы начать его эксплуатировать по прямому назначению было изрядно много. Благо офицеров Воздухоплавательного Парка, обучавшихся на пилотов, и к лету имеющих кое-какой налёт уже было достаточно много. Некоторый парк машин, что уже имелся, позволял не только обучать, но и попробовать первые перелёты на большую дальность. Чем и занялись.

Пока летали вокруг Санкт-Петербурга, но когда в других городах под патронажем Великого Князя стали организовываться аэродромы начали потихоньку летать и туда.

Мгновенно встала проблема навигации и... связи. Если с первым было как-то полегче -- всё обучение осуществлялось на месте -- то со связью дела обстояли не так радужно. Дело в том, что как-то изначально радио развивалось под ведомством Флота. И желание оснастить хорошей связью все корабли и базы флота там вполне естественно преобладало. "Всякие прочие" шли в этих расчётах как довесок к надобностям флота да ещё не как важные. Пришлось и этим тоже заниматься. И времени стало катастрофически не хватать.

Не зря в своё время и в своём мире Сталин (в этом едва-едва закончивший духовную семинарию и начавший революционную борьбу ещё под фамилией Джугашвили) сказал: "Кадры, овладевшие высшей техникой, решают всё!". Здесь и сейчас для братьев истинность его высказывания была актуальна как никогда. Хотелось всё и побыстрее, а не получалось. А ведь надо было и "всё", и "побыстрее". Так как сроки отправки в Южную Африку поджимали. Пришлось снова обращаться к "высшим инстанциям". В данном случае к Великому Князю, чтобы он там, своей властью "навёл порядок". Тем более, что он к флоту имел какое-то отношение и не просто как Великий Князь.

Немалую роль в продавливании необходимых решений сыграла сама роль братьев в развитии этой самой связи с чисто технической стороны. Не желая упускать исключительных ролей в эксплуатации талантов "этих немцев", как их называли во Флоте многие, командованию пришлось пойти на компромиссы. Так что радиостанциями вскорости были обеспечены не только подразделения, отправляющиеся в Южную Африку, но и самолёты с аэродромными службами.

А последнее было крайне необходимо для обеспечения безопасности полётов. Если при полётах в ближнем радиусе можно ещё было положиться чисто на то, что пока летаешь, погода на аэродроме не испортится -- всё далеко видно. То при полёте в другой город знать какая там погода не только сейчас стоит, но и будет в ближайшие сутки -- более чем надо. Поэтому, к проблеме наладки радиосвязи мгновенно подключились метеорологи, которых также надо было обучать, чтобы они могли вести службу на организовываемых метеостанциях при аэродромах, организация запасных аэродромов и так далее. Словом, заботы возрастали как снежный ком катящийся с горы. А успевать везде надо!

Поэтому, всё чаще и чаще, и Григорию, и Василию приходилось обучать не непосредственно самих пилотов, работников, а руководителей. И что самое неприятное было в этом деле -- общий уровень образования был настолько низок, что подбор кадров на руководящие должности превращался в поиск воды посреди пустыни: "где-то тут она есть... немного... может быть...".

И, тем не менее, дело ни шатко ни валко всё-таки двигалось. Через идиотизмы подчинённых, через тупизм начальства, через всегдашние ошибки всех и вся. Вольные или невольные. Где-то приходилось на ходу менять руководителей. Где-то перемещать резко подчинённых с одного дела на другое. Часто через голову непосредственных начальников. Так кстати, вышло с той самой Ольгой Смирновой как пилотом.

Испытания трёхмоторного монстра затягивались. Доделки и доводки отдельных узлов выстраивались в длинную череду, а Ольгу к чему-то уже надо было приставить. Вот и решил Григорий перекинуть Ольгу на освоение одномоторного самолёта. Благо самолётик уже показал свою надёжность и можно было потихоньку запускать его на полёты по стране. Поначалу, на километров пятьдесят-сто. А там уже и видно будет.

И тут как раз и понадобился институт штурманов. Кого-то надо было приставить к Ольге. И тут сразу же нашлась кандидатура. Когда Григорию эту кандидатуру представили, то... ему сходу показалось, что он уже её где-то видел ранее. До того, как курсы штурманов были организованы. Кстати, на штурмана Ольги Смирновой, претендовала тоже дама -- летать среди них многие хотели, но не все годились на роль пилотов. Вот и пошла данная энтузиастка в штурманы. И именно лицо этой самой дамы показалось Григорию очень знакомым.

Дело происходило как раз в помещении для обучения штурманов Воздухоплавательного Парка. Большая часть слушателей и слушательниц покинули помещение. Остались только Ольга, которую как раз пригласили для знакомства со своим штурманом, руководитель курсов и сама претендентка, сдавшая только что экзамен.

- А мы раньше нигде не встречались? - никак не смутившись тем, что рядом стоит Ольга, прямо спросил Григорий. Ольга тут же нахмурилась, а претендентка сильно покраснела.

- Ну... мы встречались на том самом полёте, когда ваш многоуважаемый брат совершил свой знаменитый полёт над всем Санкт-Петербургом. - сильно стесняясь выговорила дама.

И тут Григорию припомнился и тот день и те происшествия на поле.

- А-а! Припоминаю! Так вы та самая, кто прямо под крыло садящегося пепелаца кинулась? С букетом?!

Дама ещё больше покраснела и кивнула.

- Так ваша фамилия -- Соколова? - решил слегка разрядить ситуацию Григорий.

- Да, с вашего позволения... - выговорила она.

- Вот! До полного комплекта, в нашем доблестном Воздухоплавательном Парке не хватает только Уточкина! - с апломбом заявил Григорий глядя на руководителя курсов.

- Пардон?! - не понял тот.

- Ну как же Андрей Викторович?! Судите сами: Воробьёв у нас есть. Соколова... моё почтение!.. -- многозначительный поклон в сторону новоиспечённого штурмана, - есть. Воронин и Орлов -- тоже есть! А у нас какое заведение? Лётное! Так почему бы нашим лётчикам не иметь фамилии связанные с небом да ещё и в полном комплекте? Так что ждём Уточкина и принимаем его без проволочек! Какая прекрасная "стая" получится!

Сказано было с намёком. Но таким, который если и будет понят, то далеко не сразу, а только по пришествию самого Уточкина. Того самого. Знаменитого. Который здесь пока ничем не знаменит кроме своего фантастического упорства в достижении целей. И то пока только среди ближних друзей в Одессе. Но очень даже стоило бы ожидать его здесь.

Григорий представил какой фурор на Базе вызовет появление этого невзрачного ещё, заикающегося паренька. Ведь то, что сейчас сказано, обязательно в виде удачной шутки разойдётся по офицерам.

Да! Хорошо быть пророком! А ведь явно так и назовут!

Дальше, после первых полётов со штурманом на близкие расстояния, надо было сделать и дальний. Хоть самолётик и маленький, но запас топлива весьма приличный. Поэтому решили совместить "приятное с полезным": экипаж -- те же самые Смирнова с Соколовой, которых уже успели за "слётанность"(слово тоже быстро пошло в ход на волне идеи "стаи") прозвали "наши две С". А вот "пассажирами" решил полететь Григорий вместе с одним из своих репортёров. Причём, помня успех "второго полёта пепелаца" всё обставили также на публику.

Перелёт планировался длинный. Рекордный. Поэтому, по прибытию в каждый промежуточный пункт предполагалось отсылать не только радиодепеши, но и слать реляции телеграфом. Как в исходный пункт, так и конечный. С указанием сроков прибытия на очередной. Также этот перелёт являлся ещё и экзаменом для тех аэродромов, которые были уже сделаны. Их было пока немного. Но на такие дальности ещё никто не летал. Заодно, в конечном пункте, планировалось провести показательные полёты.

Да и вообще, Григорий летел больше не как "экзаменатор" или там "презентатор нового достижения", а для подстраховки. Он-то ещё в той реальности летал на спортивных самолётах, в том числе и на большие расстояния. А вот эти две... Как бы не струхнули и не запутались "на ровном месте". Чтобы после, когда они полетят по этой же трассе, у них была уверенность уже раз пройденного.

Об этих обстоятельствах репортёр, ясное дело, даже не подозревал. И думал, что его-то взяли именно для того, чтобы во-первых, удостоверить что всё без обмана и всю трассу именно что пролетели, а не проехали, и, во-вторых, что вёл самолёт не Румата, а дамочки.

А в том, что летели в рекордный маршрут дамы-пилоты, многие видели изощрённое издевательство над Европой.

Впрочем, другие, находили в этом и другое: демонстрация безопасности и доступности полётов для всех, если даже "слабый пол" может управлять этими "пепелацами" и летать на них на большие расстояния.

Но что Григорий от всех, кроме самих пилотов скрыл, предназначалось на конечный пункт полёта -- на Москву.

- Люблю эпатировать публику! - со смаком заявил он, глядя на круглые глаза Ольги, только что узнавшей о планировавшемся. - А тут такая возможность! Ну не могу упустить!

- Но... как же! - попыталась возразить Ольга но была прервана предостерегающе поднятой ладонью.

- Ты знаешь, что всё отработано. Да, там, в Москве публика просто не поверит, что будет прыжок из летящего самолёта и безопасный. Хоть и уже сообщено там. И будет сообщаться по громкой связи, когда мы подлетим. Главное, чтобы над столицей была хорошая погода -- без облачности. Тем более низкой. Чтобы не пришлось тащиться на запасной аэродром.

Так что и Ольге, и Катерине пришлось смириться с этой будущей экстравагантной выходкой "сумасброда-Руматы".

Кстати репортёр заметил, что дамы что-то знают такое, что ему не сказано. Хотели бы сказать и даже высказать своё мнение по этому поводу, да пиетет к "высокому начальнику" не позволяет. (Слова о прыжке он пропустил мимо ушей. Так как не понял и решил положиться на то, что всё равно и так увидит).

Впрочем эти подозрения были быстро вытеснены текущими сильными впечатлениями.

А в наличии был факт новой формы для авиатрисс. И, надо сказать, он произвёл впечатление на всех, кто его только увидел. А по чьим рисункам делалось? А делалось всё с лёгкой руки Натин. Она и расстаралась выкроить по своим вкусам и предпочтениям. Как было хорошо видно, тема её собственного царственного наряда сквозила во всём. Разве что и платья, и брюки были ярко синего цвета.

Как и вся форма "летунов" "Воздухоплавательного Парка".

форма офицеров и рядового состава Воздухоплавательного парка [] (форма служащих Воздухоплавательного Парка)

Но жёлтая оторочка, нарукавные нашивки с эмблемами, плюс строгие линии покроя, производили впечатлениеименно формы. Чего, собственно, "высокий модельер" и добивалась. В теме также были и изящные шляпки. Того же синего цвета.

Тем не менее, компромисс между "модой" "платья до пят" и брюками для дам, что являлось близко к криминалу в этом обществе, был достигнут: форма никак не производила впечатления мужской одежды. Именно женской и только женской. Разве что "с ярким восточным мотивом", как выразился один из петербургских кутюрье. Но последнее было уже мелочью. Главное было -- пробить стену неприятия других мод. Более здоровых и удобных для дам. Чего, собственно говоря, и добились. Заткнув попутно рты всяким злопыхателям, всё ещё по инерции, тявкающим на Ольгу и её "срамные наряды". После показа мод (кстати после благословения Князя заверившего, что всё на этот счёт улажено) - в столице и первопрестольной -- должны были заткнуться все "апологеты правильных платьев".

Похихикав на тему квадратных глаз непосвящённого репортёра, вся компания прошла на взлётно-посадочную полосу. Там, одиноко стоял изящный биплан с приставленным к открытой двери трапом и... эмблемой на борту.

- Кстати заметь: эмблема на борту! - перекрикивая радостный рёв толпы указал Григорий репортёру на борт самолёта. - Это -- эмблема "Корпуса Валькирий". Кстати, самолёт тоже называется соответствующе: "01 Валькирия".

Валькирия на эмблему 2 []

Репортёр схватился было, за блокнот, но Григорий его мягко остановил:

- Не здесь. Когда полетим -- там и запишешь. В спокойной обстановке. А сейчас смотри какая толпа собралась нас провожать!

А толпа была просто несусветных размеров.

В первые разы она была неизмеримо скромнее. Да тогда многие и не верили в то, что "что-то у этой немчуры полетит". Сейчас на демонстрационные полёты, устраиваемые каждое последнее воскресенье месяца, ходило смотреть почти полгорода. А по объявлению о предстоящем рекордном перелёте Санкт-Петербург-Москва собрались все, кто только добежать или доползти сумел.

- Так, уважаемые дамы: улыбаемся и машем! Машем и улыбаемся! - сказал Григорий ошарашенным авиатриссам и показал пример.

И так, сияя ослепительной улыбкой важно вышагивая на по недавно залитому бетоном полю, Григорий направился к стоящему микрофону. Авиатриссы тут же стали у него за спиной по обе стороны. Только замешкавшийся репортёр заметался и в конце-концов стал неприкаянным за пилотом.

На трибуне для почётных гостей, Высоких Персон прибавилось. На этот раз присутствовало аж два Князя и целый принц -- принц Ольденбургский. Присутствовали также какие-то Высокие Гости с других держав: какой-то разряженный как павлин австриец, прусаки и группа французских офицеров немаленьких чинов. И у всех них был вид, как будто прибыли на цирковое представление. Григорий воспринял это обстоятельство как погоду (кстати стояла просто великолепная погода для полётов -- что в Питере, что в Москве).

То, что будут Высокие Гости -- было обговорено заранее. Так что пришлось ещё и целый сценарий писать: что делать и как говорить. С генералом Кованько и прочими офицерами Парка. И так как всё было заранее обговорено и даже отрепетировано, прошло без сучка и задоринки.

Нужные приветствия сделаны, нужные речи были сказаны. Высокие гости благосклонно покивали, и под вальсы Штрауса пилоты с "пассажирами" прошли на борт самолёта. В последний момент, техник подал ожидающему это Григорию, большой мешок (так он со стороны выглядел). Ольга, увидев это неодобрительно нахмурилась, Григорий же наоборот многообещающе заухмылялся, репортёр продолжил недоумевать. А мешки были действительно, на взгляд любого в те времена, очень странными. Конечно, если не знал доподлинно что он видит. А знали что в мешках только очень не многие.

Также на газетчика произвело впечатление слаженная работа как аэродромной команды так и действия самих авиатрисс: как только они уселись в кресла и пристегнулись, тут же сняли с голов свои изумительные синие шляпки и напялили наушники с микрофонами. Что это и для чего - пришлось пояснять Григорию.

Взлетели благополучно. Набрали высоту, пристроились по линии железной дороги и так продолжили движение вперёд. Репортёру, правда несладко пришлось. Падение давления как-то изрядно неприятно отразилось у него на ушах. Так что бедный служитель пера некоторое время изображал из себя рыбу. Но, собственно, на этом все неприятности и закончились.

Дальше, по причине достаточно хорошей погоды на всей трассе протекал более чем спокойно.

Для пилота только и оставалось держаться хорошо видимой внизу "железки", а вот штурмана, Григорий загонял. Он знал, что далее им придётся летать в далеко не таких спокойных и очевидных условиях, поэтому он заставил бедную Соколову называть все населённые пункты, над которыми пролетал их самолёт.

- Кстати, господин Румата, а когда мы рассчитываем прибыть в первопрестольную? - подскочил щелкопёр, записав таки впечатления полученные на взлётной полосе Воздухоплавательного Парка и от первых минут полёта.

Григорий однако, удивился такому вопросу. Он как-то и запамятовал что как раз своего журналиста он и запамятовал просветить насчёт ТТХ "Валькирии".

- В зависимости от ветров по трассе -- от четырёх, до пяти часов лететь будем. - сообщил он, но потом, предупреждая следующие вопросы дополнил. - То есть, максимум через пять часов мы будем над Москвой.

- Но какая же скорость у самолёта?!! - округлились глаза у репортёра.

Григорий же просто посмотрел через плечо Ольги на приборную доску.

- Сейчас -- двести километров в час.

Глаза у журналиста уже по привычке наверное, округлились, но он быстро пришёл в себя и задал следующий. Напрашивающийся.

- Но вы сказали "сейчас"... может быть и другая скорость.

- Естественно. Если задует встречный ветер, будет ниже. Мы же летим со скоростью двести не относительно земли, а относительно воздуха. Сейчас ветра почти нет. Так что делайте выводы.

Собственно полёт так и прошёл под мерное гудение двигателя, доклады штурмана о пролёте над очередным населённым пунктом с таким-то названием и с текущим временем. Хронометраж также был в попутной обязанности журналиста. Григорию же только и оставалось подтверждать сообщения Катерины. Но когда наконец приблизились к первопрестольной он засуетился. Вытащил "мешки" и положил их в своё кресло.

Непосвящённый в дело репортёр только крякнул не решаясь спросить. Слишком уж суровый вид был у Григория, когда он разбирал лямки у этих "мешков". Заёрзала на своём месте Ольга. Как раз посыпались доклады по радио от Московского аэродрома.

Григорий глянул за окно, кивнул каким-то своим мыслям, снял свою форменную фуражку и протянул репортёру.

- Когда приземлишься -- принесёшь мне. - бросил он загадочное. Зачем так -- репортёр не понял. Впрочем, продолжение было ещё более странным с его точки зрения.

Григорий одел на голову кожаный шлем и широченные очки, закрывающие половину лица. Нацепил на себя лямки странного мешка, проверил ещё раз всё как на нём всё сидит и принялся разглядывать проплывающие внизу ландшафты.

Вскоре, однако, оторвался и полез к Ольге.

- Как и договаривались: не снижайся пока я не прыгну. Держи самолёт ровно. Я иду на затяжной. Чтобы поменьше болтаться в воздухе. Сделаешь круг над полем и после этого можно будет идти на посадку.

Ольга глянула на Григория. И как-то даже лихорадочно пожелала удачи.

- Всё будет пучком! - радостно заверил Григорий всех, чем ещё больше ввёл в замешательство и авиатрисс, и репортёра.

- Хорошо сидишь? - внезапно оскалившись в ехидной улыбке спросил Григорий у пассажира. - Хорошо пристёгнут?

Тот с готовностью закивал.

- Вот и сиди. Пока самолёт не приземлится. Уяснил?

Репортёр недоумённо закивал.

- И не дай бог мне мешать! - вдруг выпалил Григорий и для пущей убедительности показал репортёру кулак. Тот вообще потерялся. Но когда Григорий вдруг открыл дверь слева от себя, переполошился.

- Я сказал! Сидишь ровно и ничего не делаешь! - ещё больше напугал того Григорий перекрикивая рёв двигателя, ставший внезапно очень громким после отката двери назад...

- Пора! - вдруг выкрикнула Ольга.

- Эх! Как я люблю летать! - с каким-то нереально диким вожделением выкрикнул Григорий и неожиданно для репортёра рванул в открытую дверь. Он и ахнуть не успел, как салон опустел.

- Сиди и не дёргайся! - вдруг очень сурово крикнула Ольга, заметив порыв репортёра и вдруг, почти как сам Румата выпалила. - Всё под контролем!

Ольга верила "господину Румате". Она просто ЗНАЛА, что с ним ничего не может случиться плохого...

А меж тем, грандиозная толпа собравшаяся на поле возле недавно расчерченной ВПП заметила летящий в вышине самолётик и взорвалась приветственными криками. Но вдруг, от самолёта оторвалась какая-то чёрная точка и начала падать. И когда на земле поняли, что падает не какой-то мешок, а именно человек, ибо вёл себя слишком осмысленно, начался массовый падёж дам. В обморок.

Да и мужики, когда увидели падающего человека обомлели. На поле воцарилась почти полная тишина. Только и слышно было как стрекочут в траве кузнечики и шелестит ветер в траве.

А там в небе, Григорий летел к земле раскинув руки и ноги, застабилизировав своё тело в потоках воздуха и в душе его звучала старая-добрая песня:

И оборвали крик мой,

И обожгли мне щеки

Холодной острой бритвой

Восходящие потоки.

И звук обратно в печень мне

Вогнали вновь на вдохе

Веселые, беспечные

Воздушные потоки.

Я попал к ним в умелые, цепкие руки:

Мнут, швыряют меня - что хотят, то творят!

И с готовностью я сумасшедшие трюки

Выполняю шутя - все подряд.

Но рванул я кольцо на одном вдохновенье,

Как рубаху от ворота или чеку.

Это было в случайном свободном паденье -

Восемнадцать недолгих секунд.

А теперь - некрасив я, горбат с двух сторон,

В каждом горбе - спасительный шелк.

Я на цель устремлен и влюблен, и влюблен

В затяжной, неслучайный прыжок!

Беспримерный прыжок из глубин стратосферы -

По сигналу "Пошел!" я шагнул в никуда,-

За невидимой тенью безликой химеры,

За свободным паденьем - айда!

Я пробьюсь сквозь воздушную ватную тьму,

Хоть условья паденья не те.

Но и падать свободно нельзя -- потому,

Что мы падаем не в пустоте.

Ветер в уши сочится и шепчет скабрезно:

"Не тяни за кольцо - скоро легкость придет..."

До земли триста метров - сейчас будет поздно!

Ветер врет, обязательно врет!

Стропы рвут меня вверх, выстрел купола -- стоп!

И - как не было этих минут.

Нет свободных падений с высот, но зато

Есть свобода раскрыть парашют!

Припев:

Мне охлаждают щеки

И открывают веки -

Исполнены потоки

Забот о человеке!

Глазею ввысь печально я -

Там звезды одиноки -

И пью горизонтальные

Воздушные потоки.

ХлопСк раскрывшегося парашюта. Ремни подвесной системы врезаются в тело.

Всё нормально. И быть иначе не могло. Ведь сам всё готовил. С хлопком парашюта оборвалась и песня звучащая в душе.

Осталась только земля ещё далековато под ногами и белый купол заслоняющий приличную часть чистой синевы неба. Там, в этой синеве, биплан, совершив разворот, аккуратно заходил на посадку.

"И какой это у меня уже прыжок по счёту? - всплыла вдруг мысль. - Эх! Что-то я со счёту сбился... или начать считать только те, что здесь выполнил? Тогда этот -- третий".

А дикий шок на земле объяснялся просто: толпу просто тупо забыли предупредить о том, что будет прыжок с самолёта. С парашютом. Впрочем, он и при наличии сообщения обещался быть неслабым. Ведь не все ещё верили в те чудеса, что принесли с собой ныне знаменитые братья Эсторские.

******

Из воспоминаний подполковника Якушкина Андрея Михайловича.

Разбирательства с "выходкой Руматы Эсторского" обещали затянуться надолго. Толпа на поле, когда увидела, что человек не падает, а тихо спускается на чём-то белом, похожим на издали то ли семечко одуванчика, то ли на некий большой белый гриб, то ли на странный ребристый овощ, не знала что делать. Или кричать приветственно, то ли бежать рвать смутьяна в клочья за те секунды страха, что он им доставил.

Но вскоре, придя к выводу, что в цирке они и не такое видали, большинство всё-таки взорвалось приветствиями. Вот только последствия были неприятными.

Кстати же стоит отметить, что как и всё, что делалось братьями, прыжок с парашютом был выполнен чётко, без малейших ошибок. Так, как будто дон Румата только этим раньше и занимался.

И эти мои слова не пустые!

Действительно, многие из пилотов, что после прыгали с парашютом для тренировки, долго никак не могли выполнить его так чётко - без сучка и задоринки. Хуже всего получалось, когда на поле дул небольшой ветер. Приземлившись, человек валился на бок и его долго по земле тащил раскрытый ветром купол парашюта. Причём, когда он пытался его, как дон Румата выражался, "погасить", ему приходилось становиться на четвереньки. И вот так, в таком малопочтенном собачьем положении, бежать на четвереньках вслед за куполом.

Ещё более комично выглядела группа авиаторов, попытавшихся выполнить групповой прыжок. Вся четвёрка, под хохот случайных зевак, дружно и что особенно обидно для авиаторов, долго бежала на четвереньках по полю за раздутыми ветром куполами парашютов.

Совершенно иначе выглядел дон Румата. Всегда, когда прыгал он, его прыжок был идеальным. От начала до конца.

И тогда на московском поле, направив плавное скольжение своего парашюта чуть подальше от беснующейся толпы, он приземлился у ангаров. Только коснулся земли, - тут же рывок за стропы и купол, обессиленный, мягко опадает рядом на траву.

Дальше, пока толпа, не успела приблизиться, он быстро собирает своё средство спасения и передаёт прибежавшим техникам.

Но тут на поле спускается самолёт с дамами и толпа тут же переключается на него. Не выключая двигатель самолёт долго рулит к ангарам, где спокойно стоя их приветствует сам дон Румата. Уже освобождённый от парашюта, всё в том же кожаном шлеме на голове и широкими очками, поднятыми на лоб.

Толпа же исправно, следует за самолётом. Правда, на приличном расстоянии.

Наконец, глохнет двигатель и в проёме уже ранее открытой двери появляется донельзя ошарашенное лицо репортёра.

Он, не дожидаясь, что принесут трап, выпрыгивает из самолёта и бежит к дону Румате. Но не добежав метров десяти, останавливается и неверяще смотрит на него -- живого, целого и невредимого.

- Но как же?!! - восклицает он. - Как вы смогли пролететь с такой высоты и не разбиться?!!

Уже из этой реплики стало ясно, что он не видел парашют. Он не видел спускающегося на нём дона Румату. Он также не обратил внимание на то, что дон Румата стоит уже без того самого мешка, с которым выпрыгнул из самолёта верстой выше.

Именно эти слова личного репортёра Руматы Эсторского стали впоследствии основой версии, что весь прыжок был выполнен чисто для того, чтобы шокировать московскую публику. Кстати говоря, версия оказалась очень живучей благодаря тому, что многие господа были очень сильно разозлены и даже подали на дона Румату в суд. Последнее часто фигурирует в доказательство этой версии. Однако умалчивается то, что ещё до суда, самым рьяным был предъявлен документ, из которого следовало, что дон Румата, с истинно немецкой педантичностью предусмотрел всё. Даже то, что должно было быть на аэродроме, что должно было сделано и когда, а главное что и когда должно было быть сообщено по громкой связи публике, собравшейся встречать доблестных авиатрисс, совершивших рекордный перелёт.

В сценарии и плане было расписано всё от и до. До мельчайших подробностей. И, тем не менее, по чисто российской безалаберности, нижние чины, просто запамятовали об этой "мелочи" с прыжком дона Руматы. Так же как и о многих других "мелочах" по поводу которых после дон Румата буквально рвал и метал. Но последнее уже осталось за кулисами разворачивающегося действа быстро превратившегося в трагикомедию. Нет, никто не помер на поле или после, но некоторым особо впечатлительным дамам(и не только дамам!) пришлось долго лечить свои нервы. Но дону Румате, тем не менее все последующие недели пребывания в первопрестольной только и приходилось разводить руками и бесконечно извиняться, извиняться и извиняться.

Однако, как по нему и его последующим высказываниям было хорошо видно, он никогда не раскаивался в том, что сделал в тот достопамятный день триумфа нашей русской авиации.

Причём не только русской авиации, но и наших великих авиатрисс. И как ни старались после злые языки принизить или даже опорочить данное достижение, все их усилия были тщетны. И все их усилия затмевал даже не тот факт, что самолёт преодолел за полдня такое огромное расстояние, а то, что вели его две очаровательные дамы. Даже несколько необычные наряды дам, в которых многие тут же "опознали" будущую парадную форму "корпуса Валькирий" никакой роли не сыграли. И, естественно, ярче всех тут блистала первая и навсегда уже главная Валькирия Российской Империи -- Ольга Владимировна Смирнова.

Нельзя не сказать, что форма наших очаровательных Валькирий вызвала изрядную бурю пересудов. В том числе и осуждения в определённых кругах. Но они быстро утихли, ибо молчаливое одобрение, выказанное Высочайшими и Августейшими особами было красноречивее любых слов.

Отныне и навсегда форма стала почти что обязательной для всех женщин, служащих в Воздушном Флоте Империи. За небольшими вариациями она сохранилась до сих пор и никаких существенных изменений в ней не предвидится.

А меж тем, благодаря этому полёту, развитие авиации в России претерпело существенные изменения.

Внезапно очень многим стала очевидна перспективность развития этого, странного, до недавнего времени, транспортного средства. И перед инженерами, руководимыми братьями Эсторскими встал во весь рост очень непростой вопрос: как сделать максимально надёжный и, в то же самое время, максимально дешёвый в исполнении аэроплан?

Уже в том, как делался "01 Валькирия", проявился и технический и коммерческий гений братьев.

Да, братья, до сих пор остаются крайне противоречивыми фигурами в истории России. И многие их люто ненавидят. Но, не признать их очевидные достоинства, было бы крайне несправедливо. Ибо без всякого сомнения великие достижения последних лет Империи были сделаны именно под их руководством и их же идеями. Поэтому рассмотрим как были выполнены те самые первые коммерческие самолёты, и какие проблемы пришлось преодолевать и братьям и инженерам под их руководством.

Первая "Валькирия", как и многие после неё, выполнялись из дерева: На лёгкий деревянный каркас, натягивалась парусина, составляя оболочку летательного аппарата. Только те части, что относились к двигателям, топливной системе, выполнялись из металла. Причём многое из этих конструкций уже тогда пытались (и не безуспешно!), выполнять из новейшего по тем временам металлического сплава -- дюраля.

Однако самую большую головную боль доставляли именно двигатели. Исключительно сложно было по тем временам соблюсти два, буквально противоположных качества -- высокую мощность и малый вес.

Да, многие из частей тех двигателей выполнялись из дюраля. Но остальные делались из хорошей стали, причём часто, детали к очередному двигателю буквально(!) выпиливались и подгонялись друг к другу вручную.

Последнее я отмечаю особо потому, что сейчас, с развитием поточного производства всё делается отнюдь не вручную -- на специальных станках и в режиме конвейера (кстати тоже введённом в обиход теми же братьями Эсторскими). Но тогда в России ни конвейеров, ни даже специальных станков и близко не было. Поэтому каждый двигатель к самолёту являлся, по сути, штучным производством. И, как ясно для каждого сведущего в вопросе -- уникальным. А из этого следовала чудовищная стоимость каждого из двигателей. Как это было преодолено -- рассказ ниже. Но в те времена -- великого "Самолёта Валькирий", как его сейчас называют, - всё обстояло так печально. Потому и наметился вскоре после феерического старта и оглушительной серии побед в воздухе, длительный период мучительно медленного развития.

Ведь надо было сделать целую отрасль промышленности которой не то, что в Российской Империи никогда не было, но не было во всём цивилизованном мире. К сожалению, именно это удручающее отставание промышленности России от великих европейских держав, стало причиной того, что через несколько лет, Россию, по части развития авиации, догнали.

И последний факт никак не умаляет заслуг Эсторских и, тем более, не является их виной. Я ещё раз повторюсь: как бы многие их ни ненавидели, но чисто в этой области их винить не в чем. Здесь они сделали даже больше чем могли. И если бы не последующие их шаги, буквально до основания разрушившие сложившиеся мировое равновесие, они бы без сомнения вошли в историю как величайшие гении нашего времени.

И ещё одно свойство братьев Эсторских проявилось в эти месяцы.

Надо сказать, что реорганизация Воздухоплавательного парка в Первую Военно-Воздушную Базу шло полным ходом и тут, некоторые из нас заметили весьма странное отношение Эсторских к некоторым из нас.

Дело обстояло в том, что они, особенно Румата, вели по отношению к офицерам Воздухоплавательного Парка так, как будто знали нечто такое, что скрыто от других.

Например, это отношение очень серьёзно проявилось по отношению к Сергею Алексеевичу Ульянину, вернувшемуся из Варшавы к нам, обратно летом тысяча девятисотого года. Замечательному со всех сторон человеку, доблестному офицеру, проявившему настоящее рвение в изучении новой техники, предложивший много очень ценных новшеств. Но, тем не менее, со стороны того же Руматы, по отношению к нему сквозила некая, легко читаемая настороженность. Как будто он чего-то ждал от него такого, что порочило бы его. Что будет неизбежно.

Если в отношении с другими офицерами и прочими чинами УВПП он вёл себя привычно, по деловому и даже открыто, то к Сергею Алексеевичу - не сказать, что бы грубо, но изрядно холодно. Также этим странным неприятием пользовались и некоторые другие. Но там больше было понятно почему. Человек, по сути существо слабое. И некоторые из нас имели неосторожность выказать своё неприятие некоторых выходок братьев и их повадок, делающих их ближе к люду подлому, нежели к благородному.

А с Сергеем Алексеевичем было всё иначе.

Румата Эсторский не раз хвалил деловые качества господина Ульянина. Но вместе с тем, когда доходило дело до распределения заданий и областей ответственности, часто было заметно, что он колеблется -- давать или не давать этому весьма умелому офицеру то или иное задание.

Причём было ясно всем, что Сергей Алексеевич с задачей справится, но... Ему постоянно приходилось проламывать этот лёд недоверия. Весьма непонятного и часто обескураживающего.

В конце концов, Сергей Алексеевич не выдержал и вспылил. Свидетелями были многие. И дело происходило как раз перед очередными испытаниями самолёта-бомбардировщика возле ангаров.

Дон Румата набычившись выслушал довольно резкие слова господина Ульянина. Причём настолько резкие, что многие были уверены, что без дуэли или чего-то подобного тут не обойдётся. Как минимум без разжалования Сергея Алексеевича.

Тем не менее, Эсторский молча выслушал монолог ничем не выдав своего крайнего волнения. И поколебавшись, будто переступив через что-то в себе, он сказал:

- Сергей Алесеевич. Думаю, что нам надо поговорить начистоту. И не здесь. Нечего других вплетать в личные конфликты. Вы согласны?

Разгорячённый офицер лишь кивнул кипя негодованием и они удалились.

Разговор был длинным и без свидетелей. Что было там, и что такого страшного показал или сказал дон Румата, Сергей Алексеевич никогда и никому не говорил. Но всегда, при упоминании того разговора, он непроизвольно вздрагивал, как от воспоминания о чём-то потрясшем его до глубины души.

Но, тем не менее, он однажды, значительно позже поделился со мной последними словами дона Руматы в том разговоре.

- Всё дело в выборе, который вам придётся делать. Вы можете стать либо всем, либо ничем. Это ваш выбор. Да, и от братьев Эсторских это тоже зависит.

(Да! Он именно так о себе и сказал! В третьем лице. Ни "я", ни "мы" не было произнесено в этом контексте. А именно так - "братья Эсторские".)

- Но тем не менее, - продолжил дон Румата, - обещайте мне под честное слово офицера, что никогда, что бы ни случилось, не покинете Россию...

Сергей Алексеевич, сказал мне, что дал такое обещание. И как следует из всего что с ним было, строго следовал данному слову. Но ни разу он ни до, ни после не говорил что за выбор, предстоит сделать Сергею Алексеевичу. А ведь из контекста сказанного следовало, что про выбор дон Румата сказал прямо и без обиняков.

Когда они после разговора появились на людях, вид у него был потрясённый. Лишь сам дон Румата выглядел каким-то если не довольным, то... разрешившим тяжёлую проблему. Как будто большой груз с плеч снял.

По-прежнему молча они прошли к ангарам, где техники продолжали готовить к взлёту самолёт и находились мы.

Внезапно, уже почти дойдя до нас дон Румата широко улыбнулся и обратился к Сергею Алексеевичу.

- И ещё Сергей Алексеевич! Vi daйrigu ellerni esperanton! Tio lingvo estas tre mirinda kaj havanta futuron!(23)

Неизвестно что больше выбило из колеи офицера -- прошедший острый разговор без свидетелей, или вот эта, брошенная как бы невзначай фраза на неизвестном нам до того времени(но почему-то интуитивно понятном для многих), языке.

Он остановился потеряв дар речи. И когда он к нему вернулся он только и смог вымолвить:

- Откуда вы...

Однако ответ дона Руматы был на русском, почему уже его поняли все.

- Вы же давно знаете, что мы, Эсторские полиглоты. И пройти мимо такой замечательной жемчужины как этот язык, для нас было просто невозможно! А... И Людвиг Лазаревич(24) ничего не передавал?

Последнее обновление

[]

Из воспоминаний, главного редактора "Петербургских новостей"(1937г.). Записано с магнитных лент. Выступление в День Писателя в ДК "Железнодорожник" перед начинающими писателями.

(...)Тогда, на заре века творилось такое, что сейчас, спустя почти сорок лет кажется чем-то нереальным(...).

...Меня часто молодёжь, спрашивает об ужасах царизма. О том, чего я такого видел, что меня бы не просто напугало, а привело в ужас. И ждут, как правило, вполне определённых рассказов.

Да, жизнь простого народа в те времена, была воистину ужасной. И мы, газетчики, кто по роду своих занятий просто обязаны были жить в самой гуще её, знали всё это не понаслышке. Но на ум мне, почему-то всегда приходит совершенно иное.

Нет-нет! Не сожжение на костре сатаниста! Да, ужасно. Но оно было где-то далеко. И тому чудовищному акту я не был свидетелем. Хотя, саму жертву сожжения, кажется, раз видел. В Первой Гимназии.

Нет. Никакого впечатления он на меня не произвёл. Поп как поп. Каких тысячи тогда были. И не подумаешь, что такую гадость мог выдумать.

Но что меня реально сильно испугало и привело в ужас никак не связано ни с сатанистами, ни с последующей дикой кампании "охоты на ведьм", последовавшей за сожжением "отступника"... Вы не поверите но... Иногда то, что кажется простым и банальным может довести до такого шока... Но лучше по порядку(...).

Наша профессия изобилует множеством приключений. В том числе и теми, что иногда поставляют собственные коллеги. Розыгрышами. Чаще всего это милые и безобидные шутки, иногда, правда бывают и не безобидные. Но эти редкость. Однако то, о чём я хотел бы поведать... По сути -- это тоже розыгрыш. И разыгран был я сам. В котором поучаствовал как мой шеф Румата Эсторский и, как бы это ни было удивительно -- я сам!

Да-да! Получилось так, что я разыграл сам себя!

До холодного пота и заикания. Это сейчас, по прошествии лет нам всем смешно. И прежде всего мне самому. Но тогда было очень не до смеха.

Это случилось в тот самый знаменательный для всех день, первого перелёта Санкт-Петербург-Москва.

С раннего утра за мной заехал Румата. На своём новом автомобиле, которые он неизменно и бесконечно "тестировал". Он так совмещал, как он говорил, "приятное с полезным и необходимым". И пока я пялился на это чудо технической мысли, он быстро посвятил меня в планы на день. Честно скажу, что под впечатлением от увиденной мной машины, я, к стыду своему пропустил мимо ушей часть того, что полковник мне говорил. А когда сообразил, что пропустил, было поздно. Переспрашивать тогда я не решился, так как был молодой и неопытный. Это сейчас, с высоты прожитых лет, наточив зубы и перо на перипетиях жизни, я бы переспросил там же... Но!

Румата человек крайне увлекающийся. И когда он, находясь в предвкушении от предприятия, начинал что-то объяснять таким как я, он часто пропускал в своих речах много деталей. Была у него такая черта тогда -- он разговаривал с нами так, как будто мы все специалисты, всё для нас привычно и все в курсе. А мы все были... Ну кем мы могли быть в той самой царской России? Выпускниками максимум гимназий. Где даже той химии, что сейчас во всех школах преподаётся не было. А тут... он нам рассказывал о таких сложнейших вещах, что голова кругом шла, причём как-то негласно у него предполагалось, что мы все соображаем на уровне инженера, как минимум!

И вот эта самая черта Руматы, вкупе с моей, ещё не истраченной застенчивостью сыграла со мной злую шутку.

Пока я хлопал глазами и челюстями, разглядывая стремительные обводы последнего произведения Фабрики Автомобилей, Румата сказал, что собирается, как он сказал, "слегка эпатировать публику", и спрыгнуть с самолёта на ходу. Причём спрыгнуть с чем-то. Это потом я понял, чем было это "что-то". Но тогда как я это воспринял?

Да как и любой обыватель! Ведь многие у нас спрыгивали с брички на ходу? Да. Многие. Вот и я подумал, что шеф хочет выпрыгнуть из самолёта, приземлившегося и катящего по земле.

Истинно говорю вам! Я именно так это и воспринял!

(смех в зале)

Только никак не дошла до меня соль шутки, что хотел сотворить Румата. А переспросить, как я вам уже сказал, было выше моих сил. Кстати сказать, такими комплексами многие молодые журналисты страдают. А я был именно что очень молодым журналистом! Ну, примерно как вы сейчас.

(...)И вот, после одной промежуточной посадки мы домчались до Москвы. Смотрю я, значит, на Москву, а самого гордость так и распирает. Ведь надо же: я первый репортёр, который видит первопрестольную сверху! Кто раньше, до меня её сверху видел? Птички, да пилот Георгий Михайлович Орлов, что новый самолёт демонстрировал для публики. Тот, который в разобранном состоянии в Москву пару месяцев назад привезли.

А Румата, меж тем собирается.

Вытащил свои "мешки" (это я потом, только после его объяснений на земле понял, что это был парашют!). Нацепил на себя. И улыбочка у него при этом... Счастли-ивая-а!

Перекинулся с Ольгой, ведущей самолёт, парой слов, из которых я ничего не понял, открыл, как ни в чём ни бывало дверь самолёта и, с возгласом "Как я люблю летать!!!"... прыгнул за борт!

Я остолбенел от ужаса, подумав, что на моих глазах, на глазах сотен людей произойдет сейчас страшное несчастье. Даже спокойствие авиатрисс и ободрения, последовавшие от них, с заверениями, что "все под контролем", не могли уменьшить моего смятения. Еще бы! На моих глазах человек выпрыгнул из воздушного суда, несущегося со скоростью, превышающей скорость самого быстрого локомотива, в почти что в версте над землей - и летел сейчас со всей стремительностью прямо к этой самой земле!

(...)

Он чуть по моей пустой голове не настучал.

Тяжко вздохнул и как маленькому стал мне выговаривать:

- Ты чем слушал?!! Я же по-русски, кажется, тебе говорил, что выпрыгну с самолёта! Что прыжок будет с парашютом. Средством спасения пилотов из терпящего бедствие самолёта. Который перед этим испытывали. Ты же видел как я его цеплял там, в самолёте! Мы же перед этим этот девайс три недели кидали с разных высот на Базе! Все приземлились как надо. И я прыгал! До этого. С ним же! Да ещё с высоты гораздо большей!!!

- Но я... Но я... - начал я заикаясь, так как после испытанного сильнейшего испуга оно пока и не думало проходить. - Я не знал!!!

- Так я же тебе сказал! Как ты "не мог знать"?!!

- Я... Я не понял ваших слов про прыжок из летящего самолёта! Я думал это на земле... Для эффектов каких-то... Как вы часто делаете во время выступлений на публику. Но... Но я и в самом страшном сне не мог себе представить что будет ВОТ ТАК!

На некоторое время Румата остолбенел. Осмотрел моё, до сих пор перепуганное лицо и... разразился просто гомерическим хохотом. А когда отсмеялся, говорит:

- Я хотел разыграть тебя. Но не решился. Посчитал, что по отношению к тебе это будет очень жестокая шутка. Сказал сразу и всё, что собираюсь сделать. А тут получается, что ты сам себя же и разыграл! Сначала не понял, что тебе было сказано. После, гордость взяла и не переспросил для уточнения. Дальше, наверное, страшно было, что "Ба-альшой Хаспадин Начальник" не поймёт юмору и разнос учинит. А когда я прыгнул, у тебя было полное впечатление, что "Румата так решил покончить жизнь самоубийством. Красиво и при большом стечении публики". Я прав?

- Да. - промямлил я.

- А теперь подумай: зачем мне, вполне такому успешному, на подъёме собственной славы, когда впереди такие перспективы, кончать жизнь самоубийством? - весьма ядовито заметил он меж тем продолжая содрогаться от еле сдерживаемого смеха.

- Ну... мало ли какие у вас могут быть душевные переживания... - попробовал замять я неприятность. - Ведь наш брат студент часто по таким пустякам пулю в лоб пускает... Ну там несчастная любовь... То да сё...

Короче молол всякую чепуху. Румата же очередной раз не выдержал и взорвался диким хохотом. А когда отсмеялся спросил.

- И ты всерьёз решил, что я из-за переживаний насчёт любви решил убиться?!! - резко понизив голос, спросил он. - Уж не из-за некоей особы из наших... Из "Валькирий"?

Я только руками развёл. А он снова расхохотался. До слёз.

Но вот когда он отсмеялся, я уже настолько расхрабрился, видя что никаких "репрессий" не будет, что задал вопрос.

- А могу ли я спросить, насчёт ваших слов о великих перспективах? Уж не связаны они с той самой экспедицией, что вы готовите?

- Не-а! - вдруг неожиданно отмёл мои предположения Румата, чем ввёл меня в полную растерянность.

Я уже, было, приготовился развивать крайне горячую тему. А тут... Но через секунду сообразил: если первый перелёт между Санкт-Петербургом и Москвой мелочь, если предстоящая экспедиция на войну с англичанами тоже, то что же такое у Руматы не мелочь?! О чём тут же и поделился с ним.

Тот лишь пожал плечами и хитро взглянув мне в глаза ответил.

- Все эти перелёты -- мелочь. Вот когда мы начнём штурмовать просторы за атмосферой... Ракетами. Большими и мощными. Не такие, которые сейчас какой-то фейерверк вверх поднимают. А теми, которые смогут поднять даже человека. Вот это и будет НЕ мелочь!

Меня от этого заявления оторопь взяла когда до меня дошло на что они замахнулись. А в это время, как в насмешку, над горизонтом Луна показалась. Как оно обычно днём бывает -- бледненькая такая. Совсем как тень сама себе. Ну мне и пригрезилось: наш человек... ТАМ! Как у Жюля Верна или ещё у Уэллса. Да так ясно представилось, что я с испугу головой замотал от наваждения избавляясь.

- А вы меня не... разыгрываете? - осторожно справился я.

- Ни разу! - с негодованием отмёл он мои подозрения. - Вот только слегка разгребёмся тут в мире... С ближайшими проблемами... как то: англичан выкинуть из Трансвааля, промышленность в России поднять... Вот тогда-то всё и начнётся!

Честно скажу: я не до конца поверил Румате, что он меня не разыгрывает. Всё-таки было у меня изрядное сомнение. Но хотелось верить.

И они нашей веры в них не посрамили. Да, ТАК!!!... Впрочем вы и так знаете!

(Смех в зале. Аплодисменты.)

(1)Чёрная Смерть -- чума.

(2) река Эбола -- составная часть (верховья) реки Монгала -- правого притока реки Конго.

(3) "не подлое происхождение": имеется в виду происхождение не из низших сословий - из крестьян, ремесленников, рабочих, слуг и т.д.

(4) Реальный случай! Описан в газетах того времени.

(5) см. об этом "Два дурака на чемодан алмазов".

(6) движение за предоставление женщинам избирательных прав.

(7)Декларация принципов внешней политики США ("Америка для американцев"), провозглашённая 2 декабря 1823 года в ежегодном послании президента США Джеймса Монро к Конгрессу США. Идея провозглашения американского континента зоной, закрытой для вмешательства европейских держав.

(8) Самая популярная вывеска на английских лавках тех времён, торгующих колониальными товарами: "Чай, кофе и другие колониальные товары".

(9)В Китае девочкам вплоть до двадцатого века, надевали специальные колодки на ноги, чтобы ступни не вырастали до своего нормального размера. Считалось, что маленькая ступня это признак красоты.

(10) Натин тут, под видом фантастической истории, сказки, пересказывает Жюлю Верну частично, свои собственные приключения. Художественно приглаженные. Те, которые описаны в "Два дурака на чемодан алмазов". Дальше -- уже домыслы до фантастической саги.

"Чёрное солнце" (нем.Schwarze Sonne) или Центральное солнце (нем. Zentral Sonne) -- эзотерический, оккультный символ широко использовавшийся в германском неоязыческом и нацистском мистицизме. Истоки образности восходят к средневековым алхимикам и герметистам. black-sun-1.png>

(12) Генерала Кованько в РеИ также наградили Орденом Почётного Легиона. Но гораздо позже.

(13) "Теология освобождения" - реально существующая христианская школа теологии, зародившаяся в середине двадцатого века в Латинской Америке. Является сугубо социалистическим учением и, по своим установкам, "не противоречит даже марксизму-ленинизму"(С) Мать Тереза. По сути является учением "христианского социализма". Одним из ярых сторонников Теологии Освобождения был Уго Чавес -- президент Венесуэлы.

(14) Уложение наказаний царской России http://www.mywebs.su/blog/17558.html Также "Авторитет православия" в те времена http://nnm.me/blogs/mauglya/avtoritet-pravoslaviya-do-revolyucii/

Интересно, но каждый учащийся в гимназии в ту пору обязан был отсчитываться о "исповеди и причастиях" в виде справки. Художник Евгений Спасский вспоминал:

"Посещение же всех церковных служб именно в своей церкви было обязательным, при входе в церковь сидел надзиратель и в журнале отмечал приход ученика. Пропуск одной службы без уважительной причины, то есть без справки от врача, значит, в четверти по поведению будет четыре; пропуск двух - вызывают родителей, а трёх - увольнение из гимназии. А служб этих было без конца: суббота, воскресенье и каждый праздник, все отдыхают, а мы стоим, и стоим подолгу, так как священник наш был тягомотный и служил медленно и долго"

(15) Чтобы не "спалить" себя, Василий родной мир называет "исследуемая ветвь вероятности" и все данные по ней выдаёт как нечто отвлечённое.

(16) Имеется в виду расистское "Общество Гобино", где изучались труды Гобино и ставшее в Германии одним из зародышей нацистского движения и нацистской идеологии.

(17)А вы думали, уважаемый читатель, что наши "высокоэффективные собственники" просто так, уничтожили производство ЙОДИРОВАННОЙ соли? Ведь йодирование -- настолько дёшево, что никакого напряга ни для производства, ни для предпринимателя не вызывает. Всё просто и очень гнусно: чтобы одних сделать кретинами или близкими к ним, а остальных заставить платить большие деньги за йодные таблетки.

(18) Камиль Фламарион -- популяризатор астрономии 19 в. Его книги были очень популярны в России. И, что особенно отмечают историки и современники, его книги, которые меценаты закупали для заводских и фабричных публичных библиотек, рабочими(!) были зачитаны до дыр! Чего не наблюдалось больше нигде в мире. В той же Англии, в библиотеках для рабочих читались только Хроники английского двора и таблицы со скачками.

class="book"> Ссылка на книгу Фламариона изд. 1939 года тут: http://lib100.com/book/universe/astr_populaire/_Камилл%20Фламмарион,%20Популярная%20астрономия.pdf

Реально, эволюция звёзд была примерно вычислена на ЭВМ в шестидесятые годы. Со стороны братьев, такое закладывать в учебники конца 19-го начала 20-го веков -- уже большое хулиганство.

(20) Кстати в Ираке и Иране есть такие "бабские" полки. И их хуже смерти боятся всякие экстремистски настроенные исламисты. Ибо действительно по вере, если убит бабой -- в рай ход заказан. И позор вечный на род.

Также женщины служат в армии Мьянмы (Бирмы).

(21) ЧСВ -- Чувство Собственного Величия

(22) "Крепкая водка" - старинное название (в т. ч. и современное техническое) азотной кислоты.

(23) Вы продолжайте изучать эсперанто! Этот язык очень замечательный и имеющий за собой будущее.(эсперанто).

(24) Людвиг Лазарь Заменгоф -- создатель языка эсперанто. В то время жил в Варшаве. Вероятно, первые знания об этом языке С.А. Ульянин получил, так сказать, из первых рук.