тормознуло возле цветочной палатки. До дома Бориса было метров пятьдесят: этот мастерски встроенный новодел в старинные корпуса еще петровской застройки уже виднелся сквозь листву деревьев.
В тот момент, когда я, обходя цветочниц, собиралась ступить на узкую, мощенную плитками дорожку, зазвонил мобильник:
— Света, а почему тебя в конторе нет? — обиженно спросила Нонна Железняк.
— А что мне там сегодня делать? — удивилась я Нонкиной интонации. — У меня в городе дела.
— Да?… Значит, ты забыла…
— А о чем я должна помнить?
— У меня же сегодня — день рождения.
— Ой, Нонна, извини…
— Да нет, ты не виновата. У меня же день рождения — девятого мая, а праздную я всегда после всех майских праздников. А это — разные дни. Вот все и забывают…
Я инстинктивно тормознула возле цветочниц. Глаза автоматически выхватили из яркого многоцветья рыжие герберы, которые нагло — огнем — выпирали на общем фоне и забивали остальные цветы. Оранжевые цветы — на фоне моего платья: фу, какая безвкусица.
А впрочем, какие цветы, я же к Борису иду.
— Понимаешь, Нонна, у меня такая важная встреча… — Мне не хотелось обижать ее.
— Да? А народ уже подтягивается.
Горностаева вместе с Татьяной Петровной помогают столы накрывать.
Обнорский гитару принес.
— Обнорский? Будет петь?
Я знала, что шеф ревниво относится к корпоративным праздникам, любил лично вручить подарок имениннику, но уговорить его взять в руки гитару удавалось не всегда.
— Что это на него сегодня вдруг сентиментальность напала? — снова удивилась я.
— Как? Ты не знаешь? — зашептала Нонна в трубку. — Он же получил какое-то крутое предложение в Москве. С квартирой, с бешеным окладом.
Подробностей я не знаю, но об этом сегодня целый день в Агентстве только и разговоров.
— И он что — дал согласие? — Я вдруг почувствовала неожиданную неприязнь к тем большим москвичам, кто пытается переманить шефа. И — ревность к тем, кто, как оказывается, мог вместо нас стать членами его коллектива.
— Неизвестно, — расстроенно сказала Нонна. — Может, у нас сегодня, помимо моего дня рождения, — отвальная…
Я растерянно посмотрела на дорожку, которая вела к дому Бориса.
В трубке молча дышала Железняк.
Может быть, она, прижав трубку к уху, уже начала чистить редиску (Нонна много чего умеет делать одновременно). Может, она сейчас передвигает с места на место гитару Обнорского…
Я беспомощно скользнула взглядом по цветочным радам. И вдруг, в самом углу заметила невиданные цветы. Это были огромные вишневые колокольцы на длинных стеблях Они полностью совпадали с тоном моего платья, и я невольно залюбовалась красивыми голландскими цветами. А рядом, как специально, стояла гипсофила. Белые пушистые цветочки, если соединить их в один букет, напоминали просыпанные горошинки.
Вот интересно: если я появлюсь с этим букетом для именинницы, Андрей заметит, как красиво сочетаются цветы с моим платьем?…
