— Отчего ты, мартышка, грустна
И прижала къ рѣшеткѣ головку?
Можетъ быть, ты больна?
Хочешь сладкую скушать морковку?..
— Я грустна оттого,
Что сижу я, какъ плѣнница, въ клѣткѣ,
Ни подругъ, ни родныхъ — никого,
Ни зеленой развѣсистой вѣтки…
Въ африканскихъ лѣсахъ я жила,
Въ теплыхъ солнечныхъ странахъ,
Цѣлый день, какъ юла,
Я качалась на гибкихъ ліанахъ…
И подруги мои, —
Стаи вѣчно веселыхъ мартышекъ,
Коротали безпечные дни
Средь раскидистыхъ пальмовыхъ вышекъ.
Каждый камень мнѣ былъ тамъ знакомъ.
Мы ходили гурьбой къ водопою,
Въ бегемотовъ бросали пескомъ
И слоновъ обливали водою…
Здѣсь и холодъ и грязь,
Злые люди и крѣпкія дверцы…
Цѣлый день, и тоскуя, и злясь,
Свой тюфякъ прижимаю я къ сердцу.
Люди въ ноздри пускаютъ мнѣ дымъ,
Тычутъ палкой, хохочутъ нахально…
Что я сдѣлала имъ?
Я — кротка и печальна.
Ты добрѣй ихъ, ты далъ мнѣ морковь,
Далъ мнѣ свѣжую воду, —
Отодвинь у рѣшётки засовъ,
Отпусти на свободу!..
— Бѣдный звѣрь мой, куда ты уйдешь?
Тамъ на улицѣ вѣтеръ и вьюга.
Въ переулкѣ въ сугробѣ заснешь,
Не увидѣвъ горячаго юга…
Потерпи до весны лишь, — я самъ
Выкупъ дамъ за тебя, и уѣдемъ
Къ африканскимъ веселымъ лѣсамъ,
Къ чернокожимъ сосѣдямъ.
………………………………………
А пока ты укройся теплѣй
И усни. Пусть во снѣ хоть приснится
Ширь родныхъ кукурузныхъ полей
И мартышекъ веселыя лица.
