Я вышла из просторного офиса адвокатской конторы на продуваемую ветром Фицуильям-сквер и тут же угодила под дождь, собиравшийся весь день. Ливень обрушился с небес и вцепился когтями мне в волосы. Через две минуты мой выходной костюм превратился в мокрую тряпку.Ну и что? Нашему семейному поверенному понадобилось меньше времени, чтобы разрушить всю мою жизнь.Мимо меня протиснулись две хихикающие девицы, решившие укрыться в подъезде. Они так спешили спрятаться от дождя, что чуть не выпихнули меня на мостовую.— Извините, миссис, — обернувшись, сказала одна из них.Таким тоном обычно говорят со старушками. Или инвалидами. Какая наглость! Они были лишь на пару лет моложе меня. Насколько я могла судить, обеим было сильно за двадцать пять. А мне еще не исполнилось тридцати. Точнее, исполнилось, но совсем недавно.«Молодая, свободная и одинокая». Именно так я написала о себе в резюме, которое мы с Фионой отправили на это Рождество, Я чуть не добавила слово «оптимистка». Просто для смеха. Но Фиона отсоветовала.— Тебя могут неправильно понять. Не у всех есть чувство юмора, — предупредила она, отбрасывая за спину длинные волосы цвета платины. У меня самой волосы короткие и светло-русые. Те самые, которые перестают расти, едва достигнув лопаток, какими бы высокопротеиновыми кондиционерами вы ни пользовались.— Тем более, подруга, что роман с женатым боссом едва ли можно считать проявлением оптимизма, — с грубоватой нежностью добавила Фиона.Жаль, что сейчас ее не было рядом. Пусть бы обхамила меня вдоль и поперек. Нужные люди отсутствуют именно тогда, когда они тебе особенно необходимы. Фиона всегда рубит сплеча. И за словом в карман не лазит. Никогда. Она бы знала, как себя вести с этим наглым поверенным. Она размазала бы этого типа по стенке еще до того, как он заявил, что я не только незаконнорожденная, но и потенциально бездомная.— Я огорчен, что именно мне выпало на долю сообщить вам плохую новость, — прошепелявил он, когда я застыла на месте, — но, увы, у меня не было выбора.«Не было выбора… Так я тебе и поверила, старый пройдоха», — сказала я. Но не вслух. Вслух я кротко пробормотала:— Да, я понимаю.Казалось, моя реакция его удивила. А чего он ждал? Что я перепрыгну через стол и раздроблю ему череп мраморным пресс-папье? Такая мысль мне и в голову не приходила. По крайней мере до сих пор.Поверенный наклонился вперед. Его узкий лобик покрылся морщинами и стал похож на вспаханное поле.— Боюсь, сомневаться в этом не приходится. Все предельно ясно. Вы согласны?Я молча кивнула, боясь, что у меня сорвется голос. Его лобик тут же разгладился.— Тогда позвольте продолжить. Сомнения в подлинности вашего свидетельства о рождении возникли, потому что адвокатская контора «Дидди, Дамфи и Биггс» всегда уделяет большое внимание деталям. Как только у нас возникли подозрения, мы начали расследование. И не остановились ни перед чем, чтобы выяснить истину. — Иными словами, его угодливая секретарша позвонила начальнику отдела записи актов гражданского состояния Джойс-хауса, чтобы проверить законность моего свидетельства о рождении, почти тридцать лет спокойно лежавшего в бумагах отца. И ей ответили, что оно подделано.— Узнав, что в первоначальном свидетельстве на месте фамилии вашей… э-э… матери сначала значилась совсем другая фамилия, мы были потрясены не меньше вашего. Но еще больше нас поразило, что в графе «отец» вообще стоял прочерк. Увы, сомневаться не приходится. Берни и Фрэнк Макхью не были вашими родителями.Он ждал моего ответа. Но что я могла сказать? Он уже повторил — как минимум трижды, — что мои высоконравственные родители, которые никогда в жизни не перешли бы улицу на красный свет и не стали бы держать в доме собаку без надлежащей регистрации, нагло подделали мое свидетельство о рождении.Мои родители? Должно быть, это шутка. Мои родители были самыми законопослушными гражданами на свете. Привыкшими повиноваться любому распоряжению властей, каким бы идиотским оно ни было. О боже, да они ни разу не просрочили платежа за пользование кабельным телевидением!— Но они не относились к тому типу людей, которые…— Улики говорят сами за себя, — резко прервал он. Я сделала глубокий вдох и собрала остатки достоинства, хотя знала, что бледна как смерть.— Продолжайте, мистер Диди, — пробормотала я.— Дидди! — решительно поправил он. Во второй раз за день.— Дид… ди, — очень тщательно повторила я.— Мисс Макхью, я
