Агата Кристи
Стоит только захотеть
— И самое главное — избегайте волнений и нервного напряжения, — сказал доктор Мейнел в присущей всем врачам ободряюще-успокаивающей манере.
Миссис Гартер, как и большинство людей, привыкла часто слышать эти, в общем-то, ничего не значащие слова.
— У вас некоторая сердечная слабость, — скороговоркой продолжал врач, — но волноваться не из-за чего, уверяю вас. Однако будет лучше, если в доме все-таки установят лифт, как вы считаете?
Миссис Гартер посмотрела на Мейнела с нескрываемым беспокойством. Лицо доктора, напротив, отражало полное удовлетворение. Мейнел был явно доволен собой. Он наносил визиты состоятельным пациентам охотнее, чем бедным. Посещения эти помогали ему развивать и без того богатое воображение, столь необходимое, чтобы выписывать лекарства от всех болезней.
— Да, лифт… — повторил доктор, хотя было видно, что мысли его заняты чем-то совсем другим. — Если его поставят, будет хорошо. Гуляйте каждый день, но понемногу, не поднимайтесь в гору и, самое главное, развейтесь, не думайте о недугах.
С племянником старой леди Чарлзом Риджвеем врач был откровеннее.
— Поймите меня правильно, — сказал он юноше, — ваша тетушка может прожить еще долгие годы. Но шок или перенапряжение убьют ее на месте. Миссис Гартер должна вести очень спокойную жизнь. Никаких волнений, никаких переутомлений, не давайте ей уходить в себя, поддерживайте в ней бодрость духа и веру в будущее.
— Веру в будущее… — задумчиво повторил Чарлз. — Вы говорите, нельзя давать ей думать о болезни?
Чарлз был сообразительный юноша, и ему в голову сразу пришла идея, которой он в тот же вечер поделился с теткой. Мысль была гениально проста: купить радиоприемник. Миссис Гартер, уже опечаленная мыслью о лифте, не одобрила намерения племянника, но Чарлз, терпеливый молодой человек, принялся уговаривать тетушку.
— Я не очень-то доверяю всем этим новомодным штукам, — возражала старая леди. — Ведь там же, наверное, электрический ток, правда? Я боюсь, что он вредно на меня подействует…
Чарлз, стараясь быть снисходительным, стал терпеливо разубеждать ее, хоть это было и не просто.
— Что бы ты ни говорил, Чарлз, я все-таки боюсь, — упрямо бормотала старушка. — Ведь на некоторых электричество действует, и довольно сильно. Не зря же у меня болит голова перед грозой!
Но Чарлз проявлял настойчивость.
— Дорогая тетя Мери, — продолжал он наступление, — позвольте мне наконец объяснить вам, что к чему.
Он считал себя специалистом в области радиотехники и поэтому не преминул тут же прочесть тетке целую лекцию об усилителях, волнах, антеннах, передатчиках, о высокой и низкой частоте, модуляциях, конденсаторах. В конце концов старая леди, опасаясь, что утонет в потоке непонятных терминов, которыми сыпал племянник, уступила.
— Дорогая тетя Мери, — с энтузиазмом воскликнул Чарлз, — если мы купим приемник, вы перестанете унывать и размышлять о всяких там болезнях, аде, рае и прочей чепухе. Верно ведь?
Рекомендованный доктором Мейнелом лифт привел к появлению в доме лифтера, что очень огорчило миссис Гартер, ибо ей, воспитанной в духе старых английских традиций, посторонний человек казался еще одним претендентом на старинное столовое серебро.
Почти сразу же после установки лифта появился и радиоприемник. Миссис Гартер стала брезгливо рассматривать этот, по ее мнению, отвратительный предмет — огромный, нескладный ящик с клавишами.
Чарлзу пришлось пустить в ход весь свой энтузиазм и обаяние, чтобы изменить тетушкино отношение к покупке. Нажимая кнопки и красноречиво расхваливая чудо-приемник, он наконец добился того, что неприязнь миссис Гартер сменилась любопытством, а затем и живейшим интересом.
Старая леди обожала Чарлза. Когда-то с ней жила ее племянница, Мириам Гартер, и тетушка намеревалась сделать ее своей наследницей, но Мириам разочаровала старушку. Девушка была нетерпелива, вспыльчива и явно тяготилась обществом престарелой родственницы. Мириам никогда не было дома, она, по словам миссис Гартер, вечно пропадала где-нибудь без стыда и совести. В конце концов она впуталась в историю с молодым человеком, которого тетушка почему-то сразу же невзлюбила. Она отослала Мириам обратно к родителям, и вскоре та вышла замуж за упомянутого молодого человека. С тех пор миссис Гартер ограничила свои отношения с племянницей тем, что на рождество посылала ей носовой платок или вышитую салфетку.
Чарлз на первый взгляд казался полной противоположностью Мириам. Он неизменно выказывал тетке почтительное уважение и с неподдельным интересом слушал ее рассказы о днях далекой юности. Чарлз никогда не раздражался, не вспыхивал, всегда был бодр и весел. По несколько раз на день он неустанно повторял, что она — «просто замечательная, чудная старушка». Возможно, поэтому крайне довольная миссис Гартер написала своему адвокату письмо с просьбой составить новое завещание: почти все свое состояние старая леди оставляет любимому племяннику Чарлзу Риджвею. Когда просьба была выполнена, миссис Гартер, просмотрев и одобрив текст, с удовлетворением подписала завещание.
Покупка радиоприемника еще больше укрепляла ее уверенность в любви племянника — Чарлз давал новое доказательство своей нежной привязанности и искренней заботы. Именно любовь к молодому человеку заставила миссис Гартер в конце концов преодолеть свою неприязнь к «новомодной штучке», и скоро она с удовольствием слушала все передачи подряд.
Примерно через три месяца после того, как в дом принесли приемник, произошло первое странное, необъяснимое и зловещее событие. Чарлз, как почти всегда, проводил вечер в гостях, а миссис Гартер, тоже по обыкновению, — в своем удобном кресле с высокой спинкой. В тот вечер передавали концерт. Знаменитое на весь мир сопрано исполняло популярную английскую балладу. Миссис Гартер слушала внимательно, полуприкрыв глаза и подперев рукой подбородок. Но удовольствие было неожиданно испорчено: вместо ожидаемого припева музыка вдруг оборвалась с пугающей внезапностью и динамик стал извергать какую-то какофонию из треска, писка и морзянки. Но скоро этот шум сменился напряженной, гнетущей тишиной. Еле слышный гул доносился из громкоговорителя. Казалось, где-то далеко работает слабая станция, безуспешно пытающаяся пробиться сквозь толщу эфира при помощи своих маломощных передатчиков.
Потом замер и гул, а вместо него из динамика раздался глухой голос мужчины, говорившего с явным ирландским акцентом.
— Мери, — произнес голос, — ты слышишь меня, Мери? Это я, Патрик. Скоро я приду за тобой… Приготовься, Мери…
И почти сразу вновь зазвучала музыка. Заключительные аккорды все той же известной баллады.
Миссис Гартер застыла, вцепившись руками в подлокотники кресла. Боже праведный! Голос Патрика! Патрик говорил с ней… Конечно же, это галлюцинация. Она, должно быть, задремала на минутку, и все это ей пригрезилось. Старая леди, возможно, впервые в жизни почувствовала приступ страха. Что же говорил голос? Что значит «приготовься, Мери, скоро я приду за тобой»? Предупреждение или предзнаменование? А если галлюцинация — предвестник приближающейся смерти? В конце концов, ей уже много лет и сердце у нее очень слабое…
— Да, это предупреждение, — пробормотала миссис Гартер, с трудом поднимаясь на ноги. — Зря, выходит, я тратилась на лифт…
О случившемся она не сказала ни одной живой душе, но следующие два дня была грустна и задумчива.
А на третий день все повторилось. Снова старая леди была одна в своей комнате и опять во время концерта приемник зловеще умолк. На этот раз голос Патрика звучал как будто из-под земли, но каждое слово буквально врезалось в ее смятенное сознание.
— Это опять я, Патрик, — тихо, но очень отчетливо произнес голос. — Я снова говорю с тобой, Мери… Я приду и возьму тебя с собой… Теперь уже очень, очень скоро, Мери…
И снова щелчок, треск, помехи и сразу же после них — оглушительный грохот джазового оркестра.
Миссис Гартер взглянула на часы. Нет, на сей раз она не спала. И действительно слышала голос Патрика, говорившего с ней. В смятении она стала лихорадочно вспоминать все, что рассказывал ей Чарлз о волнах и электричестве. Племянник в своей лекции упомянул какие-то сверхъестественные явления. Ясно лишь одно: Патрик, без сомнения, говорил с нею и старался подготовить ее к тому, что должно было очень скоро произойти.
Миссис Гартер позвонила служанке.
— Элизабет, — сказала миссис Гартер, когда та появилась в комнате, — ты помнишь, что я тебе говорила? Левый верхний ящик, он заперт, и открыть его можно только длинным ключом с белым брелочком. Там уже все приготовлено.
— Приготовлено, мэм? Что приготовлено?
— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду! Там все для моих похорон. Кстати, ты сама помогала мне укладывать вещи, так что не прикидывайся!
— Не думайте об этом, мэм! Ради бога, не думайте об этом!
— Рано ли, поздно ли, но это произойдет с каждым, — философски заметила миссис Гартер. — Мне ведь далеко за семьдесят, Элизабет… Ну, ну, не дурачься! Если собираешься реветь, это твое личное дело, но только не здесь, слышишь? Не здесь!
Прижав к глазам платок, Элизабет побрела к двери.
— Старая, глупая, но такая добрая… — пробормотала миссис Гартер. — Интересно, сколько я ей оставила, пятьдесят или сто? Надо бы оставить сто…
Старая леди не стала мучиться, вспоминая, какая сумма указана в завещании против имени Элизабет. Вместо этого она на следующий день написала своему адвокату и попросила прислать ей документ, чтобы еще разок просмотреть его.
В тот же день Чарлз ошарашил тетку странным известием.
— Тетя Мери, — спросил племянник, — скажите, чей это портрет висит у вас в угловой комнате? Я имею в виду того малого с каштановой бородой и бакенбардами.
— Это твой дядя Патрик в молодости, — сухо ответила миссис Гартер.
— О, простите, тетя, я не хотел… Вы понимаете, я как раз думал…
— Что ты думал? — раздраженно осведомилась старая леди.
— Нет-нет, тетушка, ничего, я так просто…
Миссис Гартер не стала настаивать, но через несколько часов возобновила разговор, спросив:
— И все-таки, Чарлз, что заставило тебя задавать все эти вопросы о портрете твоего дяди?
Чарлз удивленно вскинул брови.
— Но я же говорил, тетя! Ничего особенного. Просто какая-то абсурдная фантазия.
— Чарлз! — резко оборвала его старая леди. — Я настаиваю на полной искренности.
— Ну хорошо, тетя, я скажу… Мне кажется, что я его уже видел. Вы понимаете, кого… Этого человека с картины. Вчера я подъезжал на машине к дому, и мне почудилось, будто он выглядывает из окна угловой комнаты. Должно быть, просто свет как-то странно преломился. Элизабет сказала, что комната пустует, и когда я туда вошел, то увидел эту картину на стене. Наверное, я видел ее и раньше и подсознательно запомнил, а потом она всплыла перед глазами в виде человека в окне…
— Ты сказал, в окне угловой комнаты?
— Да, а что? Это имеет какое-нибудь значение?
— Да нет, не имеет… — пробормотала миссис Гартер и почувствовала неприятный холодок под ложечкой: угловая комната когда-то была гардеробной ее покойного супруга.
В тот же вечер, когда Чарлз снова ушел к друзьям, миссис Гартер села слушать приемник, дрожа от нетерпения. Если и в третий раз она услышит таинственный голос, значит, между нею и каким-то другим, незнакомым миром существует загадочная связь. Несмотря на сильное волнение, старая леди почти не удивилась, когда передача оборвалась и после нескольких секунд напряженной тишины из динамика раздался знакомый голос, четко, старательно выговаривая каждое слово:
— Мери, теперь ты готова… Я приду за тобой в пятницу… В пятницу вечером, ровно в половине десятого… Не бойся, будет совсем не больно. Будь мужественна, Мери… И едва голос произнес последние слова, в комнату вновь хлынула крикливая, режущая слух музыка.
Несколько минут миссис Гартер сидела словно парализованная. В глазах у нее потемнело от ужаса. Потом она поднялась, с трудом дошла до своего письменного стола и трясущейся рукой вывела на листке бумаги: «Сегодня, в 9.25 вечера, я ясно слышала голос своего покойного супруга. Этот голос сообщил мне, что вечером следующей пятницы, в 9 часов 30 минут, мой муж придет, чтобы взять меня с собой в загробный мир. Если в указанный день и час я умру, пусть это таинственное обстоятельство станет достоянием гласности, ибо тогда возможность связи с иным миром можно будет считать неопровержимо доказанной. Мери Гартер.»
Миссис Гартер внимательно перечитала написанное, запечатала листок в конверт и надписала адрес. Затем она встала из-за стола и передала письмо вошедшей служанке.
— Элизабет, — сказала старая леди, — если я умру в пятницу вечером, передай этот конверт доктору Мейнелу. — И, видя, что служанка снова собирается протестовать, быстро добавила: — И не спорь, не спорь. Не ты ли всегда говорила, что веришь предчувствиям? Так вот, у меня такое предчувствие. Теперь вот еще что… В завещании я написала, что оставляю тебе 50 фунтов, но теперь хочу оставить сто. Если перед смертью я не смогу заглянуть в банк, то Чарлзу надо будет позаботиться о тебе. И не реви, пожалуйста, — добавила она, заметив заблестевшие в глазах Элизабет слезы.
В тот же день миссис Гартер решила поговорить с племянником.
— Чарлз, — попросила она его, — если со мной что-нибудь случится, позаботься о том, чтобы Элизабет получила 50 фунтов наличными, хорошо?
— А что может случиться? — бодро откликнулся юноша. — Если верить доктору Мейнелу, где-то через 20 лет мы отметим ваш сотый день рождения!
Миссис Гартер благодарно улыбнулась ему и, помолчав несколько секунд, добавила:
— Ты занят в пятницу вечером, Чарлз?
— Меня пригласили на партию в бридж, тетя. Но если вы хотите, я останусь дома.
— Нет-нет, пожалуйста, не надо, мой мальчик! В этот вечер… В этот вечер я хотела бы побыть дома одна.
Чарлз с любопытством посмотрел на тетку, но миссис Гартер больше ничего не сказала.
Вечер пятницы. В доме тишина. Миссис Гартер, как обычно, сидит в своем кресле с высокой спинкой, придвинутом вплотную к пылающему камину. Она уже закончила все приготовления. Утром старая леди сама побывала в банке, взяла 50 фунтов и вручила их Элизабет, несмотря на слезы и протесты последней. Миссис Гартер рассортировала все свои вещи, снабдила некоторые драгоценности ярлычками с именами тех, кому они должны были перейти после ее смерти. Теперь она в задумчивости разглядывала длинный голубой конверт. Вытащила из него сложенный лист бумаги: это было завещание старой леди, присланное ей адвокатом Хопкинсоном. Миссис Гартер уже прочла его, но решила просмотреть еще раз. Документ являл собой образец лаконичности: 50 фунтов — Элизабет Маршалл в знак благодарности за верную службу; 500 фунтов — сестре, столько же — кузену, а все остальное — любимому племяннику Чарлзу Риджвею.
Миссис Гартер удовлетворенно кивнула головой. Чарлз будет очень богатым человеком. Он это заслужил. Всегда был добр, внимателен, весел, никогда не давал своей тетке вешать нос…
Старая леди взглянула на часы: три минуты, еще три минуты…
— Я готова, — пробормотала она, — готова и совершенно спокойна…
Но самовнушение не помогало: сердце билось неровными частыми толчками.
Половина десятого. Приемник включен. Что же она услышит сейчас? Прозвучит ли из динамика голос человека, умершего четверть века назад?
Но приемник молчал. Звук, который уловил слух старой леди, донесся от двери. Тихое царапанье, словно кто-то неуверенной рукой пытается нащупать деревянную ручку. Едва слышный, такой обыденный звук. Но сегодня, услыхав его, миссис Гартер почувствовала, что сердце ее стискивает ледяная рука.
Внезапно в комнату хлынул порыв холодного ветра, и старая леди ощутила панический ужас. В смятенном мозгу ее вдруг пронеслась леденящая кровь мысль: «Двадцать пять лет. Да ведь теперь мы с Патриком совсем чужие…»
Ужас! Ужас неумолимо наполнял ее душу.
Замок щелкнул, и дверь бесшумно распахнулась. Миссис Гартер вскочила и вцепилась в подлокотники кресла. Что-то выскользнуло из ее рук и упало на каминную решетку.
Старая леди хотела закричать, но крик, сдавленный, полный животного страха, замер у нее в горле. В черном проеме двери стояла знакомая фигура: человек с каштановой бородой и бакенбардами, одетый в сюртук времен королевы Виктории.
Патрик пришел за ней!
Обмякнув, миссис Гартер сползла на пол…
Час спустя Элизабет нашла тело. Немедленно вызвала доктора Мейнела и Чарлза, который играл в бридж у друзей. Ко все было кончено. Никто уже был не в силах помочь миссис Гартер.
Элизабет не сразу вспомнила о записке, переданной ей госпожой для доктора Мейнела. Прочтя письмо, изумленный врач тут же показал его племяннику покойной.
— Странное совпадение, — сказал Мейнел. — Похоже, ваша тетушка страдала галлюцинациями. Видимо, дата и время смерти стали ее навязчивой идеей, а когда час пробил, возбуждение достигло пика и повлекло шок, от которого и скончалась несчастная.
— Самовнушение? — рассеянно спросил Чарлз.
— Что-то в этом роде. Как только я произведу вскрытие, сразу же сообщу, хотя у меня лично нет и тени сомнения. Однако надо все-таки соблюсти формальности, вы согласны?
Чарлз понимающе кивнул.
Прошлой ночью, когда слуги спали, он убрал тонкий проводок, тянувшийся от радиоприемника в его спальню этажом выше. Поскольку вечер выдался холодный, он попросил Элизабет развести огонь и сжег в камине каштановую бороду и бакенбарды. Пропахшие камфорой принадлежности туалета своего покойного дяди Патрика племянник положил обратно в сундук в дальнем конце мансарды. Пока он чувствовал себя в безопасности. План удался на сто процентов. Шок, решил доктор. Хорошо, пусть будет шок…
После ухода Мейнела Чарлз приступил к исполнению своих печальных обязанностей. Необходимо было отдать распоряжения относительно похорон, пристроить на ночь приезжающих родственников и сделать еще массу всякой всячины. Чарлз действовал методично, спокойно, довольный собой, занятый приятными мыслями. Никто, даже покойная тетка, не знал о том, что Чарлз давно уже был на грани долговой тюрьмы. Бридж и другие азартные увлечения требовали немалых денег, которых у него не было. Но теперь все в порядке. Сумма, которую ему необходимо было собрать в течение нескольких месяцев, почти в кармане благодаря блестящему плану, осуществленному буквально шутя. Он спасен от позора и богат, очень богат…
Стук в дверь прервал приятные грезы молодого человека. Элизабет объявила, что мистер Хопкинсон, адвокат покойной, хотел бы срочно переговорить с сэром Чарлзом Риджвеем.
«Как раз самое время, — подумал молодой человек, спускаясь по лестнице и приветствуя приехавшего юриста. — Как раз самое время».
Адвокат извинился, выразил Чарлзу приличествующие случаю соболезнования и, кашлянув, приступил к делу.
— Я не совсем понимаю вас, мистер Риджвей, — сказал Хопкинсон. — В своем вчерашнем письме ко мне вы выразили желание ознакомиться с завещанием миссис Гартер, полагая, что оно находится у меня. Почему вы так думаете?
— То есть как? — Чарлз уставился на юриста. — Я слышал это от тетушки!
— Да, да, конечно… завещание действительно было у меня, но…
— Было?
— Да, мистер Риджвей, но в прошлый вторник миссис Гартер попросила прислать завещание ей.
По спине Чарлза пробежал холодок.
— Наверняка оно находится среди бумаг вашей тетушки, — добавил адвокат. Чарлз молчал. Он уже просмотрел бумаги покойной. Завещания среди них не было…
Узнав об этом, адвокат пожал плечами, снова кашлянул и спросил:
— Не знаете ли вы, мистер Риджвей, кто, кроме вас, имел доступ к вещам миссис Гартер?
Чарлз пролепетал, что вещи тетки могла перебирать Элизабет, и за старой служанкой сразу же послали оставшегося не у дел лифтера. Элизабет подтвердила, что действительно перекладывала вещи госпожи. Да, она знала, как выглядит завещание, потому что видела его в руках хозяйки в день смерти.
— Вы в этом уверены? — резко спросил адвокат.
— Да, сэр. Хозяйка показывала его мне. Она еще заставила меня взять пятьдесят фунтов наличными. Завещание было в длинном голубом конверте.
— Совершенно верно, — подтвердил Хопкинсон.
— А на другое утро, — сбивчиво продолжала служанка, — я видела этот самый конверт на столе в спальне, но он был пуст, и я положила его на письменный стол госпожи…
— Я видел его там, — добавил Чарлз, вставая и подходя к столу. — Взгляните, мистер Хопкинсон, это он? — повернувшись, молодой человек протянул юристу конверт, и Хопкинсон кивнул.
— Да, мистер Риджвей, это тот самый. Но где же само завещание?
Оба обернулись к служанке.
— Вам угодно еще что-нибудь? — почтительно осведомилась та.
— Пока нет, спасибо, — ответил Чарлз, и Элизабет направилась к двери.
— Минутку! — остановил ее Хопкинсон. — Скажите, горел ли в тот вечер огонь в камине?
— Да, сэр, он всегда горел…
— Благодарю, вы свободны.
— Куда вы гнете, Хопкинсон? — прохрипел Чарлз, когда служанка вышла.
Юрист покачал головой.
— Я думаю, вы не должны терять надежды, мистер Риджвей. Может быть, завещание еще найдется…
— А если нет?
— Если нет, то боюсь, что нам придется сделать единственно возможный вывод: ваша тетушка попросила меня прислать ей завещание с тем, чтобы уничтожить его. Не желая, чтобы в результате Элизабет потеряла полагавшиеся ей пятьдесят фунтов, миссис Гартер взяла из банка эту сумму наличными и передала деньги служанке.
— Но почему? — вскричал Чарлз. — Почему?!
Мистер Хопкинсон снова кашлянул. Кашель получился сухой, официальный и как бы осуждающий.
— Скажите, мистер Риджвей, — осведомился он, — не было ли у вас в недавнем времени разногласий или ссор с вашей теткой?
— Ну, что вы! Мы были самыми лучшими друзьями. До последнего дня. Мы все друг другу поверяли, все рассказывали…
— М-да, ну ладно, — проговорил адвокат, и Чарлз вдруг понял, что тот не верит ему. Бог знает, какие сведения о нем, Чарлзе, могла собрать эта старая сухая палка Хопкинсон! Он, верно, решил, что тетка тоже знает о двойной жизни племянника и что на этой почве у них с Чарлзом часто возникали ссоры. Но все-таки она не могла уничтожить завещание. Нет, это невероятно.
Вдруг Чарлз почувствовал, что обливается холодным потом. Перед его глазами внезапно во всех мельчайших подробностях встала картина гибели старой леди: миссис Гартер схватилась одной рукой за сердце, и… о боже! — какая-то бумага выскальзывает из другой ее руки и летит на раскаленные угли камина!
Лицо Чарлза покрыла смертельная бледность, и он услышал неестественно хриплый, сдавленный голос, свой собственный голос:
— А что если… что если завещание так никогда и не найдется?
— Что ж, — спокойно ответил юрист, — если это завещание пропало безвозвратно, то у нас есть еще одно. Старое завещание миссис Гартер, которым она передает все свое состояние племяннице, Мириам Гартер, ныне — Мириам Робинсон.
Что? Что плетет этот старый дурень? Мириам? Мириам с ее тупицей-мужем и четверкой плаксивых выродков? Все его старания, вся хитрость — насмарку? Теперь их плодами будет наслаждаться Мириам…
Резко зазвонил телефон, и Чарлз с трудом поднял трубку. Звонил доктор Мейнел.
— Это вы, Риджвей? — спросил врач полным сочувствия голосом. — Я хочу, чтобы вы знали, что показало вскрытие. Я имею в виду причины смерти. Это шок, как я и говорил. Но теперь я вижу, что сердце у вашей тетушки было гораздо слабее, чем мне казалось. Она прожила бы еще месяца два от силы. Вы должны это знать, Риджвей. Возможно, хоть это немного вас утешит…
— Извините, — пробормотал Чарлз, — не могли бы вы повторить еще раз?
— Она не протянула бы и двух месяцев! — повторил доктор, но до Чарлза уже дошел смысл сказанного. Он швырнул трубку на рычаг и услышал откуда-то издалека голос Хопкинсона, испуганно спрашивавшего:
— Что с вами, мистер Риджвей? Уж не заболели ли вы?
Будьте вы все прокляты! Этот юрист с лошадиной физиономией, этот старый осел Мейнел! Все! Все! Теперь у него нет никакой надежды. Только маячащая впереди тень тюремной стены…
Чарлз почувствовал, что кто-то играет с ним, будто с пойманной за хвост мышью. Наверное, этот кто-то теперь смеется…
ББК84 (0) 3
С 47
ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Составитель А. М. Юдин
Переводчик А. С. Шаров
С 47 След истины / Сост. А. М. Юдин; Пер. с англ. А. С. Шарова. — Алма-Ата: Казахстан, 1989. — 704 с. — (Сер. «Лабиринт»)
В сборник включены остросюжетные приключенческо-детективные романы и рассказы английских и американских писателей. Основная тема произведений — борьба против фашизма и гонки ядерных вооружений, раскрытие и разоблачение нравов современного буржуазного общества.
Широкому кругу читателей.
С 4703000000—32 124—89
401(05)— 89
ББК 84 (0) 3
ISBN 5—615—00442
© Издательство «Казахстан», 1989
Массово-политическое издание
След истины
Составитель
Александр Михайлович Юдин
Редакторы
Р. Б. Добрая, Т. П. Казанникова, С. М. Паскевич, Т. В. Терехова
Художники
Г. М. Горелов, Л. Тетенко
Художественный редактор
Б. Мухамедиев
Технический редактор
Л. И. Конькова
Корректоры
Р. Г. Ермошкина, Э. М. Тлеукулова
ИБ № 4257
Сдано в набор 25.08.88. Подписано в печать 03.02.89. Формат 84×108
1/
32. Бумага тип № 1. Гарнитура Тип Таймс. Высокая печать. Уел. печ. л. 39,96. Уел. кр-отт. 37, 59. Уч. — изд. л. 40,17. Тираж II-го завода 50000 экз. (с 50001 — 100000 экз.). Заказ № 3022. Цена 4 руб. 60 коп.
Ордена Дружбы народов издательство «Казахстан» Государственного комитета Казахской ССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли, 480124, г. Алма-Ата, проспект Абая, 143.
Фабрика книги производственного объединения полиграфических предприятий «Kiтап» Государственного комитета Казахской ССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли, 480124, г. Алма-Ата, ул. Гагарина, 93.
Набрано в ВЦКП ГКИ СССР с использованием АСУТП «СОЮЗ» операторами
О. Штучной, А. Абуовой, Л. Ивановой
