КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Люблю тебя сильно-сильно [Валентина Ad] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Настоящая любовь не испаряется моментально, оказавшись преданной, она может годами томиться в самых потаенных закромах наших душ (сердец). Валентина AD Часть первая Глава 1

- Я буду тебя ждать. Обещаю.

По слегка разгоряченным щекам Виолетты не скатилось ни одной слезинки, хотя в горле стоял ком.

- Я знаю, малыш. Знаю.

Сергей нежно прикоснулся тыльной стороной ладони к ее юному, прекрасному лицу, не без усилий склонившись над на голову меньшей девушкой, он сладко прикоснулся к ее губам:

- Милая моя Летта, я так сильно тебя люблю. О-о-о, как же сильно я тебя люблю… – томно прошептал признание на ухо.

- Я тебя тоже сильно-сильно люблю, Сереженька…

Юные влюбленные могли еще долго стоять у калитки Виолеттиного дома, но почти исчезнувшая из поля зрения луна и едва заметный рассвет, говорил о том, что пора прощаться. Виолетте завтра в школу, хотя она вряд ли ее посетит, а Сергей, Сергей отправляется утренним рейсом в армию. Они застыли в объятиях друг-друга, и никто не осмеливался первым выпустить из своих цепких рук свою вторую половинку.

- Сережа, я буду писать тебе каждую неделю. Я буду ждать тебя каждую минуту. Я буду верна тебе каждую секунду…

- Летта, маленькая моя Летта. Ты даже представить себе не можешь, на сколько ценны и дороги для меня твои слова. Я буду ждать твоих писем, я буду мечтать о нашей встрече, и буду спокойно и уверенно отдавать долг родине, зная, что ты преданна мне, как самой себе.

- Я люблю тебя, Сереженька.

- А я тебя больше, моя Виолетта.

Прощальный поцелуй. Прощальные объятия. Прощальный взгляд. Утро следующего дня было просто невыносимым для Виолетты. Из рук все валилось. Мысли были только об одном – Сереже. Она практически не сомкнула глаз, стараясь представить – Как она будет без него? В последние несколько месяцев все ее свободное время связано с ним. Каждый ее день пропитан признаниями, любовью, нежностью, и сладостными ласками, а что же будет теперь? Как прожить без всего этого? Умываясь ледяной водой, в надежде, что она поможет избавиться от припухшего лица, Летта услышала мамин голос:

- Милая, а тебе не пора в школу?

Виолетта, тщательно вытираясь мягким махровым полотенцем, представляла что это нежные руки ее Сереженьки, выходя их ванной неуверенно проговорила, стараясь не смотреть во всепонимающие мамины глаза:

- Маа-а, а можно я сегодня пропущу занятия, я что-то неважно себя чувствую?

Конечно, мама знала, что ее дочь встречается с сыном Васьки лесника. Конечно, она знала, что ее Летта пришла домой под утро. Конечно, она знала, что сегодня утром возлюбленный ее дочери отправится на службу и, естественно, прекрасно понимала причины недомогания любимой дочурки:

- Можно, доченька. Сегодня можно.

- Спасибо.

Мудрая взрослая женщина не стала бередить еще живые раны дочери сыпя вопросами, она прекрасно понимала, как нелегко сейчас ее шестнадцатилетней даме.

- Ма, ты у меня самая лучшая.

Виолетта осмелилась поднять глаза и по-детски восторженно и радостно, забыв о своем «недуге», ринулась с объятиями к той, которая за такие моменты, готова была сотни, тысячи раз, прощать недоговоренности и понимать недосказанности. Быстрым шагом идя по знакомой до мелочей дороге к дому Сережи, Виолетту абсолютно не смущали осуждающие взгляды местных бабулек, которые именно в это утреннее время выгоняли своих коров на пастбище. Их глаза испепеляли, а выражения лиц искаженные презрением, казались еще страшнее, чем были на самом деле. Будучи еще в приличном десятке шагов от нужного ей дома, девушка заметила разукрашенный разноцветными шариками и ленточками старенький автобус, на котором и увезут ее любимого в районный военкомат, а рядом с ним и человек пятнадцать молодежи желающей сопроводить товарища.

- Привет милая! – Виолетта скорее увидела, а не услышала дорогой ее сердцу голос. – Не думал, что придешь.

- А разве могло быть иначе?

- Но ведь тебе же в школу?

- А тебе в армию, – Летта горячо поцеловала обожаемые губы, – как думаешь, что для меня сейчас важнее?

- Летта…

Схватив в охапку хрупкую девушку, Сергей страстно впился ей в губы, а она охотно отвечала, совершенно не замечая запах алкоголя, никотина и зевак. Они целовались словно в последний раз. Он прижимал изящное тело возлюбленной к своему, желая надолго запомнить его очертания и запахи.

- Ээ–э–й! Вы чего это удумали?! Вам что ночи было мало!? – толпа не выдержала. – Сколько можно, Летта, ты вчера его от себя не отпускала, сегодня продолжаешь, как это называется?

- Дай и другим попрощаться с другом!

Свист, крик, все ринулись к парочке, которой не хватило бы и вечности, сполна насладиться друг-другом. Взяв Сергея за обе руки, Дима и Витя силой оттащили его от Виолетты:

- Брааат, давай лучше выпьем за успешную службу! За скорый дембель! За, м-м-м… да за все!!!

- Да–а–а–а !!! – подхватили остальные.

- Летта, прости, – виновато проговорил Сергей, перестав сопротивляться товарищам, обреченно проследовав к скамейке у собственного дома, на которой расположился скромный фуршет.

О девушке тот час забыли, никто даже не подумал пригласить на «банкет» ее, но ей приглашение и не нужно. Виолетта никогда не была поклонницей спиртного, а пьяные разговоры ни о чем, ее всегда раздражали и угнетали. Она охотно заняла наблюдательную позицию, забравшись во все еще пустой автобус, и со страстью самого зоркого надзирателя ловила каждое движение Сергея. Она пыталась запомнить все мелочи от кончиков каштановых волос до кончиков истоптанных кроссовок. Его голос, его смех, его жесты – ей все было мило и любимо в этом высоком, широкоплечем, самом прекрасном на всем белом свете Сереженьки.

- Эй, молодежь, пора собираться. – Из-за ветхой калитки показался дядя Вася. – Серега, кончай ты эту попойку, а то в военкомат попадешь в таком состоянии, что тебя непременно отправят служить в самую паршивую часть, самого паршивого города.

- Дядь Вась, перестаньте, – толпа товарищей снова не осталась в стороне. – Нормальное у него состояние!

- Вот и я говорю – кончайте.

Высокий, чрезмерно худощавый мужчина сказал это «кончайте» так, что никто не посмел его ослушаться. Не прошло и пяти минут, как автобус стал наполняться заметно выпившими парнями, но проводить товарища до ворот военкомата вызвалось человек шесть, а остальные попрощались прямо у ступеней автобуса. Виолетта все еще внимательно следила за каждым пожатием руки, горячим объятием и напутственным словом до последнего. – Ты с нами? – она только что видела, как ее Сереженька ловко заскочил в автобус, и вот уже он стоял рядом. – Ты точно хочешь поехать? Если бы он только знал – как она этого хочет! Еще несколько минут рядом с ним. Еще несколько жарких объятий и пьянящих поцелуе. Еще несколько – Я тебя люблю. Ей безумно всего этого хотелось, но Виолетта решила, что не станет оттягивать момент расставания – он все равно неумолимо наступает.

- Сереженька, а ты не обидишься, если я не поеду? – ее взгляд встретился с его захмелевшим, но все же полным нежности и любви.

- Нет, моя маленькая, не обижусь.

- Честно-честно?

- Правда-правда.

Девушка встала с нагретого места и в последний раз жадно прижалась к любимому:

- Я очень сильно люблю тебя, Сереженька, – едва слышно шепнула она на ухо любимому, чтоб никто больше не смог расслышать это искреннее признание.

- А я тебя сильнее, – в свою очередь слова обожгли и ее ухо.

Их глаза встретились вновь, у обоих они были переполнены слезами, но ни одна слезинка не скатилась. Вера, надежда и любовь не позволили истратить последние совместные мгновенья на бесполезные утешения и утирания слез друг-друга. Последний поцелуй… Каким же он был сладким и ненасытным.

- Ребята, вы все едите?

Грубый голос водителя и гул мотора заставили влюбленных отпрянуть друг от друга:

- Я буду ждать тебя, Сереженька.

- Я знаю, милая. Знаю.

Хрупкая светловолосая девушка ловко выпрыгнула из практически отправляющегося автобуса, но даже когда тот исчез из ее поля зрения, продолжала смотреть ему вслед. Виолетта долго простояла у Сережиного дома, пытаясь осознать, что произошло, но осознание пришло немного позже. Глава 2 Холодным октябрьским вечером, когда юная Виолетта должна была собираться на свидание с Сережей, она отчетливо поняла – что собираться с сегодняшнего дня ей совершенно некуда. Не будет больше прогулок под луной. Не будет больше признаний и поцелуев. Не будет больше ласк и нежности. Ничего этого не будет и ближайшие два года ее существования, обречено на тоску и одиночество. Только сейчас, отвратительным осенним вечером, она ощутила всю горечь одиночества, которое накатывало на нее как огромный снежный ком. Летта ощущала пустоту, там где раньше было счастье и радость. Она внимательно всматривалась в темноту за окном и понимала – ей никого не увидеть в этой мгле.

- Виолетта, а куда это ты собралась? – Виолетта надевала пальто и резиновые сапоги, когда на пороге появилась озадаченная мать. – На улице холод и противный дождь срывается, вряд ли кто в такую погоду гулять пойдет.

- А мне никто и не нужен.

- А куда же ты тогда собралась?

- Ма, я просто хочу вдохнуть свежего воздуха, – Летте было невыносимо сидеть дома и жизненно необходимо выгулять свою горечь и отчаяние. – Можно?

Материнское сердце сжалось словно губка, из которой пытались выжать все до последней капли, когда она увидела в глазах своего ребенка озеро слез и море печали:

- Можно, только я тебя прошу – не долго. А то ведь наш папа не поймет.

Совершенно не ухоженные, но безумно теплые и ласковые материнские руки потянулись, желая прижать к груди свою маленькую Летту, но та не отозвалась на порыв, а скрылась за дверью.

- Взрослая. Какая же она у меня уже взрослая… – со слезами на глазах глядя на закрывшуюся дверь проговорила та, которая простит Виолетте и это.

Холодные мелкие капли дождя с первых минут начали охотно хлестать по юному лицу Виолетту, но она их не замечала. Слезы, которые лились по ее щекам, словно из прорвавшейся плотины, были гораздо болезненнее, хотя и были горячими. Только оказавшись один-на-один со своими чувствами уверенная, что слезы, гармонично сливавшиеся с дождевыми ручейками на ее щеках, никто не увидит, а тихий стон время от времени невольно вырывавшийся из глубин души – никто не услышит, Виолетта больше не боролась с чувствами, и не сглатывала ком. Ей больше не нужно быть сильной, больше не нужно делать каменное лицо и натянуто улыбаться окружающему миру, она будет плакать с дождем, ведь только он, казалось, тоскует вместе с ней за полными любви и солнца днями. Только он оплакивает ее одиночество еще сердечнее, чем она сама. Только он поймет и укроет он полных сочувствия взглядов. На улице была непроглядная темень, холодно и мерзко. Мелкий дождь и туман, только усугубляли состояние Виолетты. В душе у нее все выглядело приблизительно так же, уныло и погано. Она просто брела по знакомой с детства дороге, по которой сотни раз прогуливалась со своим Сережей, обильно орошая свой путь солеными слезами. – Летта? Полностью погруженной в свои мысли Виолетте на секунду показалось, что мужской голос, окликнувший ее, это голос ее Сереженьки. Сердце забилось быстрее, мизерная надежда засветила ее душу, словно маленький светлячок – А вдруг он вернулся к ней? Вдруг, он смог каким-то сказочным образом миновать их вынужденное расставание? Она бесполезно всматривалась в темноту, но кроме высокого силуэта, так и не смогла ничего рассмотреть.

- Летта, это я Дима.

Сначала последовали слова, потом силуэт приблизился к ней ближе, и Виолетта узнала в юноше лучшего друга ее Сереженьки. Светлячок моментально покинул ее душу, так же быстро – как и зажег.

- А-а-а, Димка… – Без особых эмоций она протянула его имя и словно загипнотизированная продолжала идти дальше.

- Летта, а куда это ты шагаешь?

Девушка его не слышала, а просто шла. Шаг за шагом, она продолжала свой путь в никуда, который утопал в слезах надрывавших ее любящее сердце.

- Летта, – только когда юноша одернул ее за руку, она словно проснулась. – Ты в порядке?

- Да… а что? – широко раскрыв глаза, Летта пыталась понять – что происходит и что от нее хотят.

- Ничего, – в тусклом свете, исходившем из соседских окон, который едва коснулся лица девушки, Дима отчетливо смог разглядеть заплаканное лицо. – Просто мне кажется, что ты слишком близко к сердцу приняла уход Сереги в армию. Это ведь всего-на-всего армия, а не война.

Парень максимально ободряюще старался произнести последнюю фразу, при этом даже дружески похлопал Виолетту по плечу, но она этого не оценила.

- Для тебя может и «всего-на-всего», а для меня – словно война.

Стоило произнести вслух эти слова и слезы с новой силой хлынули из прекрасных девичьих глаз.

- Нуу–у–у, Летта, ты чего? – Дима инстинктивно прижал к себе юное создание, изо всех сил пытаясь утешить. – Я ничего ведь плохого не хотел сказать… Да я и не сказал. Летта, успокойся, не стоит так убиваться. Отслужит, вернется, и будете вы жить долго и счастливо. Летта…

Как и бывало в подобных случаях, слова утешения сыграли обратную роль, Виолетта даже не пыталась унять поток слез, а наоборот, все сильнее и сильнее рыдала. Оказавшись совершенно беспомощным в такой ситуации и сотни раз пожалевший, что окликнул девушку, Дима просто не знал – что ему делать.

- Летта, идем, – спустя несколько, казалось, бесконечных минут, он отпрянул от содрогающейся в рыданьях девушки, – давай просто прогуляемся. А то так и околеть не долго, без каких-либо движений в таком холоде. Идем.

Парень заботливо предложил Виолетте свою руку в качестве опоры, которой она воспользовалась без лишних слов. Не смотря на то, что дорога по которой они шли была центральной в их деревне, на пути им не встретилось ни одной живой души. Изредка за калиткой одного из минуемых домов лаял пес, в другом громко ссорились муж и жена, но в основном в каждом окне немногочисленных деревенских домов тускло отблескивал свет от телевизора. Всем жильцам этих домов не было никакого дела до тех, кто отважился гулять в такое ненастное время улицами их деревни, а парень с девушкой медленно брели по многочисленным лужам, утопая в кромешной тьме. Сначала их путь был безмолвным, что просто сводило с ума Диму. Его сердце тоже наполнила боль, а душа разрывалась от беспомощности, глядя на поникшую Виолетту. Дима просто не знал – как заставить сердце одного человека не печалиться о другом. Как вытащить тоску и боль, из этой юной, ранимой, чувствительной души, когда он и со своей-то едва справляется. – Так холодно, просто жуть. – Дима негромко и необычайно осторожно, словно сапер, начал разговор ни о чем, в надежде хотя бы так, отвлечь Летту от грустных мыслей и переживаний. – Вроде еще не время, но такое впечатление, что вот-вот выпадет снег, а так не хочется… Еще бы немного тепла, солнца… Дождь и туман просто невыносимы, к тому же из-за них клуб открывают только на выходные, а сегодня только понедельник, что делать этими мерзопакостными вечерами? Вот предложил сегодня Вите и Валере прогуляться, так им в падлу, мол – что мы не видели на улице? А я вот пошел, хотя тоже все видел, – Дима украдкой взглянул на Летту, – и нисколько не жалею. Проходя мимо очередного дома, из которого на дорогу падал хоть какой-то свет, он старательно пытался рассмотреть лицо Виолетты, взгляд которой по-прежнему оставался отстраненным и безумно печальным:

- Знаешь, а у меня есть предложение – идем в пятницу со мной в клуб, отвлечешься. Я могу за тобой зайти, если ты не против. Ребята на выходные посъезжаются, будет весело. По крайней меря лучше, чем сидеть дома и горевать о том, который жив, здоров, и совсем скоро вернется. Что скажешь? – парень вопросительно посмотрел на Виолетту, но та по прежнему была где-то далеко. – Летта, ты меня слышишь?

- Да-а… даа-а… – Девушка автоматически закивала головой.

- Вот и договорились. Поверь, скучать не придется. – На лице Димы промелькнула улыбка, а сердце наполнила радость – он сделает все, от него зависящее, чтобы Виолетта позабыла о Сереже, хотя бы на вечер, и не изводила себя мрачными мыслями. – Значит вечером в пятницу я за тобой захожу и ты вся нарядная и веселая, на сколько это будет возможно, идешь со мной развлекаться. Я уж постараюсь тебя развеселить, обещаю.

В Диминых глазах засветился едва заметный огонь счастья, когда он представил, как они танцуют, и она больше не печалится о своем Сереженьке. Он вновь украдкой взглянул на нее, а затем нежно обняла за талию, борясь с желанием сжать крепко-крепко. Все великолепие этого момента, их совсем не многословный, скорее – глухонемой дальнейший путь, только украшал. Дойдя до конца улицы, они неторопливо и все так же не нарушая тишины, возвратились обратно.

- Что ж, тогда до пятницы, – подойдя к Леттиному дому, проговорил Дима.

Девушка непонимающе взглянула на него, но вопрос – что он имеет ввиду, так и не задала.

- Дим, ты прости, что стал моей жилеткой, я не хотела. – Виолетта вновь натянуто улыбнулась. – Просто мне так тяжело… Этот первый день без Сережи… надеюсь… надеюсь дальше легче будет, а то я так долго не выдержу, свихнусь еще. Я не хотела никого посвящать в свои переживания. Я хотела выплакаться наедине, а тут ты… В общем – прости еще раз. Пока.

- Да ничего. Я все понимаю.

Виолетта исчезла за огромной железной калиткой, а Дима отправился к своему дому, погружаясь уже в собственные более радостные мысли. – Сереженька, как же мне тебя не хватает… Усевшись на веранде, Летта ничуть не торопилась войти в теплый дом. Она устремила свой взгляд к небесам, наблюдая, как из-за черных тяжелых туч, проглядываются отблески лунного света. Тучи беспорядочно блуждали по холодному осеннему небу, которое уже прекратило свои «рыданья», но продолжало оставаться хмурым. Еще вчера, так же глядя в небеса, Летта без усилий могла видеть красавицу луну, а сегодня, сегодня она от нее спряталась, только тяжелые облака метались прямо над головой, безвольно гонимые ветром. Глава 3

- Летта, дочка, а что ты в дом не идешь? Да и вообще, что здесь делаешь в такую погоду?

Внезапно распахнувшаяся дверь и взволнованный голос отца заставил девушку встать:

- Да я так, просто – дышу свежим воздухом перед сном.

Виолетта старательно прятала глаза, глядя на которые просто невозможно было не заметить, чем именно она здесь занималась.

- Дочка, ты с этим делом не шути, не май месяц. Иди в дом, да чаю горячего попей, мы как раз только из-за стола. – Измученный повседневными заботами, отец так и не разглядел истинной причины, а заботливо проводил свое дитя в дом. – Тося, не спеши прятать еду со стола. Наше чадо нагулялось, надышалось, теперь будет ужинать, а я к Николаю, договорюсь с ним на завтра что б с сараем помог, а то шифер того и смотри ветер сорвет.

Дверь за отцом закрылась, а Виолетта быстро и незаметно проскользнула к себе в комнату. – А как же ужин? – Нежный, ласковый, заботливый и такой родной голос раздался рядом с кроватью, на которой, укрывшись одеялом с головой, уже лежала Виолетта. – Папа сказал что ты хочешь поужинать, у меня все на столе, тебя дожидается.

- Я не голодна, – послышался из «берлоги» тихий голосок.

- Знаю, – любящая мать присела рядом. – Доченька, но покушать все равно нужно. Тебе завтра в школу, нужны силы и энергия, ты ведь у меня растущий организм, которому обязательно нужно хорошо питаться.

Ласковые шершавые руки, огрубевшие от тяжелого ежедневного труда, поглаживали неподвижный комок, неся даже сквозь одеяло тепло, заботу и участие. Мать старательно подбирала в голове слова утешения и ободрения, боясь задеть не те струнки взволнованной юной души.

- Моя маленькая Виолетта, ты ведь не хочешь, чтобы твой Сережа вместо своей красавицы увидел кожу и кости? А это непременно случится, если ты откажешься от пищи. Можешь себе представить его разочарование, когда придя в увольнение вместо своей цветущей красавицы, он увидит только ее жалкое подобие? Ты ведь у меня и так худышка, а если перестанешь есть, вообще ссохнешься, а тебе разве нужен удивленно-разочарованный Сережин взгляд?

Словно опытный психолог Антонина Антоновна выбрала самую правильную тактику, и сумела моментально подобрать ключи к пораненной душе дочери.

- Ма, ты правда думаешь, что Сережа считает меня красавицей? – из-под одеяла показалась симпатичная мордашка с копной взъерошенных белоснежных волос и краснющими, как самые алые зори, от слез глазами.

- Ну конечно! Ты у меня самая красивая, а у твоего Сережи ведь есть глаза, и он прекрасно это видит. Тем более думаешь, стал бы первый красавец на деревне встречаться с некрасивой девушкой, когда вокруг полно других вариантов? Конечно – нет. Ты у меня красавица и умница, как в фильме – «Спортсменка, комсомолка и просто красавица!» Соответственно тебе нужно держать форму и не опускать рук, ведь ты даже не заметишь, как быстро пролетят месяцы, и вы снова встретитесь. Если я не ошибаюсь, то те кого берут в армию осенью, обязательно приходят в увольнение весной. Так что у тебя не так много времени, как кажется, чтобы следить за собой как следует и удивить своего любимого не костями, а своими прелестями. Следовательно – вставай ужинать.

Мать видела, как меняется взгляд Виолетты и из него понемногу исчезает печаль, а губы слегка изгибаются в подобие улыбки. Вполне довольная каждым своим словом, она крепко поцеловала дочку в лоб и собралась уходить:

- Ма, а ты и вправду считаешь моего Сережу первым красавцем в нашей деревне? – с восторгом и гордостью выпалила Виолетта.

Вопрос заставил женщину искренне улыбнуться:

- Вправду. И не я одна так считаю, а вся деревня.

Эти слова приятным теплом разлили по телу Виолетты, моментально добравшись до глубин ее души. Безусловно, она знала, что ее Сереженька просто красавчик, она даже знала, что ей завидуют многие девчонки и слова типа «Что он в ней нашел» очень часто срываются с чужих уст. Она знала это прекрасно, но услышать подобное из уст самого честного по отношению к тебе человека, который не обманет, не предаст и не позавидует, было куда приятнее, чем даже от самой себя. После разговора с матерью Виолетта начала светилась от счастья. Ее распирала гордость за него и за себя, за их идеальные отношения. Она любит, она любима, а что еще нужно для счастья? Подумаешь, несколько месяцев расставанья, это ведь не вечность? Она вне всяких сомнений дождется своего возлюбленного и вне всяких сомнений это будет самая лучшая встреча в ее жизни. Летта будет излучать любовь, красоту и счастье, а ее любимый приумножит это в десятки раз, когда после долгой разлуки их губы вновь сольются в сладостном поцелуе. Плотно поужинав, окрыленная своей собственной любовью Виолетта тут же уселась за написание своего первого армейского письма: «Привет, мой любимый Сереженька. Не прошло и дня с твоей службы, как я уселась за написание письма. Если б ты только знал, как я скучаю... Не проходит и минуты, чтобы я не подумала о тебе. Не проходит и секунды, чтобы я не вспомнила наши свидания, наши признания, обещания, поцелуи и объятия. Как же сильно я тебя люблю. Как же мне хочется прижаться к твоей крепкой груди и услышать стук твоего сердца и шепот нежных губ. Как же я скучаю за твоими сильными руками и полном любви взгляде самых прекрасных карих глаз. Знаешь, я была уверена, что мне будет нелегко без тебя, но я не думала – что на столько. Я бродила сегодня по улице и думала о тебе. Знаешь, ведь каждое дерево, дом, скамейка и даже луна, напоминают мне о нас. Возле моей калитки ты впервые решился меня поцеловать, а я охотно ответила твоим требовательным и нежным губам. У дома тети Марины я потеряла сережку, и мы искали ее чуть ли не до утра, пока ты не заметил, что она спокойно нежится на моей шерстяной кофточке. Под огромным старым дубом, в конце моей улицы, мы часто устраивали мини-пикники, и он стал – НАШИМ. А небо, ты только вспомни – сколько раз мы загадывали желания на падающие звезды и встречали и провожали луну? Должна признаться – я даже всплакнула, но ненадолго, ведь знаю – мы скоро вновь будем вместе. А еще, я совершенно случайно встретила Димку, он долго мне что-то рассказывал, но я его не слышала – думала о тебе. Все равно спасибо ему, он изо всех сил старался поднять мне настроение, утверждая что ты скоро вернешься и мы будем жить долго и счастливо. Это все, что я помню из нашего с ним разговора, так что не обижайся, но о нем не могу тебе больше ничего написать. Не знаю, где именно будешь служить ты, но у нас погода скверная, небо словно прорвало. Вокруг сыро, мокро и противно. А без тебя и вовсе мороз. Сереженька, это мое первое к тебе письмо, я раньше вообще никому не писала так что ты уж не обижайся, если что не так или не то нацарапала, просто знай, чтобы я не писала, главное в каждом письме – Я безумно тебя люблю. Я люблю тебя сильно-сильно! Жду еще сильнее! Целую, обнимаю крепко-крепко! С нетерпением буду ждать весточку и от тебя. Люблю, люблю, люблю, люблю, люблю, люблю, люблю, люблю, люблю …….» Не прошло и нескольких минут, как письмо было готово. Виолетта не задумываясь ни минуты, изложила все, что подсказывало ей сердце. Накрасив губы самой яркой помадой, которая у нее только была, Летта старательно расцеловала со всех сторон свои строки. Она аккуратно вложила исписанный и зацелованный лист бумаги в конверт, и только потом поняла, что не знает адреса, по которому можно его отправить. На следующий же день, сразу после занятий, Виолетта первым делом отправилась к дому Сережи. Путь не был долгим, но каким-же знакомым и родным… – Дядя Вася, здравствуйте. А вы не подскажете, где именно будет служить Сережа? – девушка с горящими нежно-голубыми глазами сходу выпалила прямо в спину замеченному в саду мужчине.

- О Господи! – ведро с какой-то жидкостью моментально вывернулось на землю, а дядя Вася схватился за сердце. – Виолетта, ну нельзя же вот так! Господи Иисусе!

Пока мужчина крестился и божился, Виолетта виновато прятала глаза:

- Простите, я нисколько не хотела вас напугать.

- Что уж мне твое «простите», что сделано, то сделано. – Закрыв за собой ветхую калитку, которая вела в сад, мужчина подошел к оробевшей девушке поближе. – Чего ты там спрашивала?

- Я только хотела узнать адрес части, где будет служить ваш Сережа, – вся уверенность и смелость, с которой Летта примчалась к этому дому – улетучились, она едва могла совладать с собой, чтобы не сбежать от пронзительного взгляда немного выгоревших, но почти таких же красивых как у ее Сережи глаз.

- Неужели? Быть того не может – чтобы тебе понадобился его адрес. – Наиграно удивился мужчина. – Вот дождись весточки от Сергея и узнаешь, куда нужно ответ слать. А коль не напишет, значит не хочет, чтобы ты писала. А что ж я враг своему сыну?

Сердце Летты забилось так, что казалось, секундная стрелка и та не успела бы за ним. Глаза полные надежды изо всех сил всматривались в каменное лицо этого высоченного мужчины, которое словно замерло, не дав ни единой подсказки – он серьезно или шутит? Еще минута, и Виолетта разрыдается прямо на глазах у Сережиного отца, потом просто бросится ему в ноги и станет умолять о помощи. Еще секунда и …

- Да ладно, шучу я, милая, шучу. – На овальном, довольно изнеможенном лице, засияла озорная улыбка, мужчина искренне расхохотался, в то время как Виолетта чуть не задохнулась в преддверии накатывающей истерии. – Да брось тебе, дочка, вон как побелела и глаза на мокром месте. Что я не понимаю, что ли? Подожди минутку, я где-то записал.

Дядя Вася живо отправился в дом, а юная Летта изо всех сил пыталась взять себя в руки. Надо же – шутит он! Ничего смешного, так человека и до смерти довести можно. Девушка старательно пыталась улыбнуться, чтобы хоть как-то разрядить свою нервную систему, но ее натянутый оскал, был слишком далек от искренней усмешки дяди Васи.

- Держи, дочка, да особо не торопись с письмом-то, а то оно дойдет раньше, чем мой Серега в казарму попадет, – и снова озорной смех. – А там как знаешь, дело твое.

Дрожащей рукой, но очень быстро, Виолетта схватила клочок пожелтевшей от старости бумаги:

- Спасибо вам, дядя Вася. Ну, я тогда не буду вам мешать. До свидания.

- Да-а-а, помощницей тебя точно не назовешь, – взгляд мужчины устремился в сторону вывернутого в саду ведра, – так что беги. А Сереге писать будешь, привет обязательно от родителей передавай, мы-то дождемся сначала вестей от него, а там и отпишемся.

– Хорошо дядь Вась, обязательно! – последние слова Виолетта прокричала уже за территорией двора семейства Серовых, а про себя добавила. – Обязательно передам, только в следующем письме. Притопав, наконец, домой, первым делом Летта занялась конвертом, который очень быстро попал к почтальону.

- А не рано?

- Что?

- Не рано ли ты письма шлешь, парень только вчера деревню покинул?

Чрезмерно полная женщина с добрым лицом решила принять участие в доле конверта, но на сколько бы добродушно не звучал ее голос, Виолетте уж очень хотелось ответить – А ваше какое дело?

- Ой, теть Галь, оно ведь пока дойдет… – Летта демонстративно махнула рукой.

- Это только кажется – пока, а так-то пару дней и письмецо в руках у адресата, – полные ручонки повернули белоснежный конверт адресом к себе. – Тем более что адресат не так-то далеко и забрался, даже двухсот километров не будет. Так что будь уверена – пару дней и оно у него.

- Ну и отлично, тогда и ответа долго ждать не придется. Спасибо.

Виолетта поспешно спускалась по ступенькам дома почтарки, стараясь как можно быстрее скрыться с глаз долой, но любопытная от природы женщина настаивала на разговоре.

- Летта, ты так и не ответила – не думаешь ли ты что рано еще письма слать, парень небось еще и соскучиться-то не успел?

Виолетта остановилась, резко обернулась на голос и не многословно, но предельно ясно заявила:

- Зато я соскучилась.

Любопытная тетя Галя не успела прикрыть рот от изумления, когда Летта успешно зашагала по другой стороне улицы. Глава 4 Каждый последующий день Виолетта старалась прожить как можно быстрее, с одной единственной целью – приблизить момент встречи с любимым. Каждый день она заходила на почту, а то и пару раз в день, с одним единственным вопросом и получала один и тот же ответ.

- Да не прислал еще твой ненаглядный ответ – не прислал.

Девушка просыпалась с мыслями о любимом, а засыпая, не забывала в тысячный раз прокрутить в голове все интимные моменты их встреч. Она отчетливо слышала его бархатный голос, который нашептывал желанное – Я так сильно тебя люблю… Она видела сияющие от любви, словно черные жемчужины на солнце, глаза. Она ощущала его дыхание на своих губах. В какой-то из дней, Виолетта поцепила на стену огромный календарь и тщательно вычеркивала на нем прожитые в одиночестве и надежде цифры. Именно за этим занятием ее и застала мама, когда Летта аккуратно перечеркивала пятницу, которая только перешла в вечернюю фазу.

- Девочка моя, там к тебе пришли, – мама практически бесшумно вошла в комнату, и по выражению лица дочери поняла, что она нуждается в уточнении. – Димка Терехин во дворе мерзнет, говорит, вы договаривались.

- О чем? – Виолетта растерянно продолжала смотреть на мать.

- От куда же мне знать, доченька. Пойди, да узнай, или мне спровадить его?

- Да нет, не нужно. Пожалуй мне действительно стоит узнать – о чем это мы с ним договаривались.

Маленький огонек от сигареты подсказал Виолетте в каком направлении стоит искать и девушка моментально пожалела, что выскочила на улицу в комнатных тапочках. Дима, поеживаясь от холода, ожидал ее в самом конце их длинного забора.

- Ну привет.

- Привет.

- И о чем это мы с тобой договаривались? – не стала тратить время зря Виолетта.

- Что значит о чем? – взгляд парня быстро пробежался от пяток до макушки Летты. – Я не понял, ты что не собралась?

- Это я не поняла – не собралась куда?

- Летта, ты что издеваешься? Ты же в понедельник согласилась сходить со мной в клуб, а сейчас значит решила съехать?

Раздраженно-обиженный тон Димы, Виолетте однозначно не понравился.

- А чего это ты так со мной разговариваешь? Я ничего тебе не обещала, по крайней мере, ничего подобного я не помню. Да и вообще – с чего это ты решил, что мне интересен клуб без Сережи?

- Если бы ты ничего не обещала, меня бы здесь не было – это во первых, а во вторых – я тебе не замуж предлагаю выйти, а всего-на-всего сходить развлечься.

- Я обещала Сереже, что буду его ждать, и я сдержу обещание, – голос девушки звучал в эти минуты, словно она произносить какую-то незыблемую истину, а глаза зажглись ярым огнем.

- Господи, Летта, мы ведь не в эпоху динозавров живем! Я не призываю тебя перестать ждать Серегу, я просто обещал ему, что буду тебя оберегать, чем и пытаюсь заниматься.

- По-твоему, если я буду сидеть дома, то твои обереги как-то по-другому подействуют? – моментально парировала Виолетта. – Кстати, я впервые об этом слышу.

- А что, Серега должен был передать тебя из рук в руки, или как ты себе это представляешь? – Дима заметно разнервничался и не успев избавиться от одной сигареты, потянулся за следующей. – В общем так, либо мы идем в клуб, либо сходи с ума в четырех стенах, дело твое. Это только первая неделя, посмотрим, что ты запоешь спустя пару месяцев, изнывая от скуки и однообразия. Я просто решил помочь развеяться, избавить тебя от грустных мыслей хотя бы на вечер, потанцевать и пообщаться с ребятами. Я буду рядом весь вечер и обязательно провожу до дома, так мне будет спокойнее, и я с гордостью смогу рапортовать Сереге, что у нас все в полном порядке.

За те несколько минут, что Дима расписывал ей прекрасные картины, Летта промерзла до мозга костей. Она бесполезно куталась в старенькое протертое пальтишко, которое не глядя набросила выбегая из дому. Дослушав парня до конца, девушка не стала задерживаться с ответом.

- Ладно, уговорил. Только пообещай, что станешь моей совестью, и если кому-то взбредет в голову донести до Сережиных ушей, что я и без него себя отлично чувствую, ну-у или что-то подобное, ты будешь именно тем свидетелем, из уст которого он услышит правду. Он ведь твоей лучший друг и кому-кому, но тебе уж точно поверит.

– Ну Летта ты даешь! Делать кому нечего будет, такой херней маяться. – Засмеялся Дима, но увидев лицо Летты, исправился. – Если, конечно, для тебя это так важно, я обещаю, что любому сам морду разобью, если что.

- Тогда подожди меня пару минут, – Виолетта облегченно выдохнула, а что – она действительно должна развеяться, что бы с новой силой и энтузиазмом вычеркнуть очередной прожитый день без своего Сереженьки.

- Куда-же, я денусь, – негромко протянул Дима.

На сборы Виолетты действительно ушло не более «пары» минут. Весь ее макияж – тушь на ресницах и блеск на губах, а с нарядом дела обстояли еще проще – вместо домашних спортивок – джинсы, вместо домашних тапочек – батальоны. Кофту и менять не пришлось, в клубе все равно холодно, а под пуховиком никто не увидит, что на ней старенькая олимпийка. Легким движением руки тугой хвост превратился в пышную шевелюру и все, дело сделано.

- Ма, я в клуб, скоро буду.

Стоявшая у кухонной двери мама скошенная заявлением дочери, присела на оказавшийся рядом табурет.

- Дочка, а разве так правильно? Тебя ведь осудят. Еще и недели не прошло, как Сережу в армию забрали, а ты уже по клубам шатаешься, – на милом лице невооруженным взглядом можно было увидеть искреннее переживание. – Я-то не против, иди, но смотри, чтобы жалеть не пришлось. У вас среди молодежи доброжелателей хватает.

- Ма, все будет нормально. – Виолетта попыталась успокоить маму, но про себя отметила, как же по одинаковому они мыслят. – Я сначала тоже отказывалась, но Дима смог меня убедить. Я ведь не собираюсь предавать Сережу, я просто развеюсь. Да и к тому же, я обязательно сама ему об этом напишу, не думаю, что он меня осудит.

Свое единственное дитя женщина любила безгранично, она искренне желала ей счастья и никогда не становилась на пути к нему. Даже в мелочах, мама всегда была на стороне дочери. Всегда поддерживала и всегда благословляла.

- Может ты и права. Иди дочка, развейся, смотри и время быстрее пролетит, а то и правда – чего в четырех стенах чахнуть, да на нас с папкой смотреть. Только возвращайся вовремя.

- Хорошо, мамочка, – чмокнув в щечку маму, Летта испарилась.

- Ух ты! – вскрикнул Дима.

- И что это значит? – не поняла его реакцию Летта.

- Ты просто метиор, а я уж настроился на минимум полчаса одиночества.

- Но я ведь сказала – пару минут.

- Все так говорят, но ты первая, кто не обманул.

Их старенький клуб находился в пяти минутах ходьбы от Виолеттиного дома, и на дорогу точно не ушло больше. Решительно настроенная Летта остановилась, как вкопанная, за шаг до призрачного веселья. Из едва освещенных окон клуба слышалась музыка, но сумасшедшие крики и радостный смех, были намного громче. Народ веселился, а вот Виолетте эта идея уже не казалась нормальной. Она замерла. Глаза крепко накрепко закрылись, а в голове лишь одна мысль – Я не должна веселиться без Сережи, не должна!

- Ты чего? – Дима тщетно пытался понять что происходит, и безрезультатно хватался за сжатые в кулаки руки, пытаясь заставить Летту сделать еще несколько шагов.

Со стороны девушка была похожа на маленький комок съеженной шерсти типа – котенка или хомячка, которого силком пытались затащить в не очень приятное для него место, а может быть и на казнь.

- Я ничего.

- Раз ничего, тогда идем.

Дима сам сделал пару шагов, но оглянувшись заметил, что Летта все так же стоит на месте. – Что происходит, Летта?

- Я, наверное, не пойду.

- В смысле?

- Мне что-то не хочется входить.

- Ну, вот, приехали, – парню пришлось вернуться. – Ты что, привидение увидела?

- Нет, – Виолетта охотно бы объяснила – почему она не хочет входить, да вот сама не понимала, ноги просто отказывались идти. – Наверное, на сегодня с меня прогулок достаточно. Извини.

Стоило девушке сделать разворот и нацелиться на побег, как она лицом к лицу столкнулась с «друзьями-товарищами».

- О-о-о, какие люди и без охраны! – компания из пяти человек появилась словно из ниоткуда. – Виолетта, собственной персоной! А как же Сереженька? – Местная звезда Танька Кобылова, была бы не Кобыловой, если бы сдержала свой искренний сарказм. – И как это называется?

- Наверное как-то так – кот с хаты, мыши в танцы, – тут же подхватила ее лучшая подружайка Ирка Огурцова и не помня себя от счастья, обе противно расхохотались, брызгая на лево и право желчью.

- Не вижу ничего смешного, – из-за плеча Летты показался Дима. – Крысы ведь ходят на танцы, почему мышам не сходить?

- Это ты что имеешь ввиду? – лицо Иры исказило непонимание.

- Ничего. Подрастешь – поймешь. – Дима не стал продолжать общение со «звездами», а обратился к их спутникам. – Пацаны, когда выгуливаете свой зоопарк – одевайте намордники.

– А это идея! – Валера, Витя и Рома взорвались одновременно, а их подруги не оценив шутки обиженно, но с гордо поднятыми головами поскакали в клуб.

- Придурки! – было небрежно брошено Таней.

- Ну, приветик, Летта. Не обращай внимания на этих, – Валера кивнул в сторону исчезнувших девушек. – Правильно сделала что пришла, Сереге все равно легче не станет, если ты будешь дома сидеть.

- Да. Молодец. Идем. – Подхватили Витя и Рома. – Внутри хоть немного теплее, а то что-то зимой повеяло.

- Мы сейчас, – Дима виновато из под лба смотрел на застывшую Летту.

- ОК, подтягивайтесь. – Не став ни на чем настаивать ребята исчезли так же быстро, как и появились.

- Извини. – Диме не нужно было ничего объяснять, он знал – Летту теперь уж точно не затащить. – Хочешь, я провожу тебя домой?

- Не хочу. – Вопреки всем его ожиданиям, девушка целенаправленно зашагала ко входу. – Ты прав, почему это каким-то крысам можно, а мне нет?

Виолетта мгновенно прогнала тревогу и некий страх – Она ничего плохого не делает и никто не сможет ее упрекнуть в измене, тем более эти общипанные курицы! Опешившему от неожиданности, но довольному до безумия Диме, ничего кроме как последовать за неузнаваемой Леттой не оставалось. Уверенной походкой, не обращая никакого внимания на толпу, Виолетта пересекла половину танцпола, и только оказавшись в эпицентре, начала ритмично двигаться в такт разрывавшего помещение хита – «Чужие губы». Не смотря на полумрак и светомузыку, которая просто слепила своей быстрой сменой цветов, Летта прекрасно видела завистливые и осуждающие взгляды. Ведомая желанием отключиться от всего этого, она прикрыла глаза и прекрасно лавировала от хита к хиту «Руки вверх».

- Потанцуем?

Постороннее дыхание обожгло ухо. Чужие руки обняли за еле прощупывавшуюсясквозь пуховик талию, что заставило девушку мгновенно раскрыть глаза и вернуться в реальность.

- Дима! Блин! – сердце, которое ушло на секунду в пятки, так же быстро вернулось обратно, когда Летта поняла – чьих рук это дело.

- Потому что есть Сережка у тебя, о Сережке ты вздыхаешь зря, о Сережке все твои мечты… – Дима старательно подхватил. – Сказочная песня, а такой принцессе, как ты, просто неприлично танцевать ее без достойного партнера.

Изначально подкравшийся к Летте сзади, парень решительно развернул ее к себе лицом. Одна его рука сжала ее руку, а вторая обогнула спину. Его горячее дыхание обжигало ей уши, а губы продолжали повторять слова песни.

- Не стоит нам Димка танцевать. – Виолетта незамедлительно убрала его руки. – Я и так уже попала по полной программе.

Летта попятилась назад, но Дима снова поймал ее руку:

- Тем более – что уж теперь терять?! – лукавая улыбка на Димином лице сопровождала текст, а глаза светились дьявольскими огоньками.

- Смешно.

- Ничуть, просто уже нет смысла что либо менять. Все всё увидели, каждый сделал свой вывод, что уж теперь? Я лучший друг Сереги, не забывай. – Дима был непреклонен. – Кому он поверит – любимой девушке и другу, или толпе.

- Даже не знаю…

Так совершенно не заметно для себя, Летта послушно двигалась в такт музыке, а Дима не только умело вел, а и успешно заговорил ее. – Что значит «не знаю»? Все ты прекрасно знаешь. – Дима прижал Летту к себе еще ближе и умолк, жадно вдыхая запах ее волос. Медленно перебирая ногами, каждый из них думал о своем, и если Дима точно знал, о мыслях Виолетты, то она даже не догадывалась о его.

- Ну вот, а ты боялась.– Медленная мелодия резко сменилась танцевальной. – Ведь правда, не такая уж и длинная песня?

- Правда.

Несмотря на сменившийся мотив, Дима не спешил размыкать руки, впившиеся в Виолетту мертвой хваткой, ей в очередной раз пришлось с этим справляться самостоятельно:

- Песня уже закончилась, дальше я сама, – Летта вежливо прокомментировав свои действия, вновь перешла к быстрой танцевальной программе, а Диме оставалось наблюдать за ней глазами изголодавшегося хищника, и ничего более.

Глава 5

- Спасибо за приятный вечер, – стоя у калитки собственного дома Летта готова была исчезнуть за ней, почти счастливая и точно – развеянная.

- Это я тебе должен спасибо говорить. Спасибо что не убежала. Спасибо что действительно отрывалась. Спасибо что приятно провела время.

От каждого произнесенного Димой слова веяло теплом и бархатом, но ничего этого Летта не слышала, и не видела в бездонных глазах того, о чем они просто кричали.

- Да ну перестань ты. Спасибо еще раз. Спокойной ночи.

Уставшая от интенсивных танцев и разнообразнейших эмоций, Виолетта готова была сбежать, мечтая побыстрее попасть в свою кровать. Она встала на цыпочки, чмокнула в слегка щетинистую щеку товарища и не медля, скрылась за калиткой. Она не обратила никакого внимания на желание Димы продлить их разговор, пусть даже ни о чем. Она не видела полного разочарования и обиды взгляда, который сверлил ее те несколько секунд, прежде чем Летта исчезла за дверью.

- Ну что, как отдохнула? – суетившаяся в домашних хлопотах мама, увидев проснувшуюся дочь на пороге кухни, не могла не поинтересоваться.

- Да ничего. – Летта решила не вдаваться в подробности о стычке с девчонками, о осуждающих взглядах, ведь не смотря на всю мамину мудрость слова «я же говорила» ей совершенно не хотелось услышать. – Все прошло нормально. Я вдоволь натанцевалась, расслабилась и на несколько часов отвлеклась. Так что все в полном порядке.

– Это радует, и если у тебя все в порядке, значит ты полная сил и энергии поможешь мне по дому, а не продолжишь до сумасшествия слушать душераздирающее – Я тебя провожаю, словно на войну… И так далее. – Мама комично цитировала строку из любимого на сегодняшний день хита Виолетты, который она имела счастье слушать, почти целую неделю, без передышки.

- Ма! – немедленно возмутилась Летта. – Ну если тебе так не нравится эта песня, могла бы сказать, чтобы я ее не так громко включала, а еще лучше – слушала в наушниках, вместо того чтобы передразнивать.

- Дочка, я ведь все понимаю. Тебе нужно было переболеть, так сказать, а сейчас, если ты уже можешь хорошо проводить время без своего Сережи, значит сможешь и дом пропылесосить, и пыль протереть.

- Во первых – без своего Сережи время я все равно провожу не так «хорошо», как с ним. А во вторых, – девушка попутно схватилась за мирно стоявший в шкафу пылесос, – могла бы просто сказать, что нужна моя помощь!

Мама добро улыбалась:

- Виолетта Леонидовна, вашей маме нужна ваша помощь. Соизволите ли вы снизойти с небес на землю и предаться земным трудам? – улыбчивая мама не могла без ироничного звучания, каждого слова. – Нужно пропылесосить все комнаты, вытереть пыль и возможно, помыть пол, если вдруг я не успею.

- Ха-ха, как остроумно, Антонина Антоновна. – Дочка, продолжая некую игру поклонившись в пол добавила. – Слушаю и повинуюсь.

Мама дальше хлопотала на кухне, а Виолетта ловко управлялась с пылесосом, практически освободившись от печальных мыслей и не думая вообще ни о чем серьезном. День прошел быстро, и уже в четыре часа, Летта безжалостно вычеркнула очередной прожитый без Сережи день из своего календаря. Ну и что, что он еще далеко не закончен, но ведь большая его половина за спиной. По окончании всех домашних дел, Летта словно на работу отправилась на почту – а вдруг сегодня именно тот день, когда ей повезет?

- Виолетта, если от Серова придет письмо с твоим именем в граф «кому», будь уверена – в течении нескольких минут оно окажется в вашем почтовом ящике, и нечего мне порог оббивать каждый божий день! – Всегда улыбчивая и добродушная женщина-колобок, однозначно встав не с той ноги, захлопнула перед разочарованной девушкой дверь с такой силой, что гнездо ласточек, годами украшавшее крыльцо почтальонши, свалилось чуть ли не на голову Летты.

Присев на корточки, Виолетта заботливо подняла его и бережливо положила на подоконник:

- Работа у вас такая! И нечего на людей бросаться – сколько нужно, столько раз и буду приходить!

Довольно громко проговорила Летта, в уверенности, что ее все равно никто не услышит.

- Правильно Леттта, а то теть Галя возомнила из себя пупа земли!

От неожиданности рука Виолетты дрогнула и домик ласточек, зацепившись за рукав пуховика, рассыпался у ее ног на несколько мелких частей.

- Черт! Дима, что ты наделал! Где теперь весной поселятся птички?

- Думаешь, они бы поселились прямо на подоконнике теть Гали? – Дима подошел ближе. – Не нужно все на меня взваливать, начнем с того, что его сбил не я.

Летта аккуратно собрала в руки все крупные кусочки некогда прочного птичьего дома:

- Что уж теперь, придется им начать весну с новоселья, – в следующую минуту гнездо, а точнее, то что от него осталось, полетело прямо в бывший цветник у дома почтальонши. – Может оно к лучшему, – вздохнула немного расстроенная Летта и обратила свой взгляд к Диме. – А что, собственно, ты здесь делаешь?

Глаза парня растерянно забегали, как у воришки на котором в поговорке шапка горит, но это длилось не долго:

- В отличие от тебя я пришел не требовать ответа, а наоборот отослать свое письмо, вот. – Парень вытащил из бокового кармана белоснежный конверт. – Все-таки неделя прошла, уже есть что написать, да и есть о чем поинтересоваться, меня ведь весной тоже ждет его участь.

- Серьезно? – Виолетта искренне удивилась. – А мне всегда казалось, что тебя такая участь точно не коснется.

- Это почему? – парень прекрасно понимал, к чему она клонит, но не удержался от вопроса. – Неужели потому, что я местный «можор»?

- Нуу–у–у… – виновато протянула девушка.

- И ты туда же! Летта, я в первую очередь мужчина, и для меня немаловажен такой жизненный опыт, как армия. Пусть говорят все что вздумается, а я хочу быть солдатом, даже в такой армии, как наша.

Летта взглянула в горящие глаза Димы, и моментально поймала себя на мысли, за которую ей все так же мысленно стало стыдно – Лучше бы ты вместо моего Сереженьки сейчас ушел, но сказать ей было все же нечего.

- Что замолчала?

- Ничего. Холодно. Пойду я, наверное.

- А может прогуляемся?

- Дим, ты что, с ума сошел? Холод собачий, какие могут быть прогулки?

- А вечером?

- Да и вечером теплее не станет.

- Но в понедельник ведь тоже не жарко было, но ты ведь выбралась на холод?

Парень был слишком настойчив, а Летта слишком уставшей, чтобы спорить и объяснять.

- Вечером, может и прогуляюсь, но только ради свежего воздуха. – Летта неохотно проговорила то, чего ждал Дима, но с уверенностью добавила. – Но сегодня никаких танцев, однозначно.

- Танцев не будет. – Лицо Димы стало излучать счастье в чистом виде, губы расплылись в шикарной улыбке, зубы засияли ярче жемчуга. – Обещаю.

- Ну, я тогда пошла, – Виолетта, которая все это время медленно шагала потупившись в слегка подмерзшую грязь под ногами, прибавила скорость.

- До вечера – выкрикнул ей вдогонку окрыленный Дима.

Летта лишь одарила на прощание Диму равнодушным взглядом, вежливой улыбкой, и исчезла, свернув к своему дому. – А что это Димка Терехин, возле тебя трется, уже который день? – девушка только прикрыла за собой калитку, как услышала мамин голос.

- Ничего он не трется. Так, случайно встретились у почты.

Мама недоверчиво смотрела на свое чадо.

- Что-то в последнее время вы слишком часто «случайно» встречаетесь.

- А что?

- Да нет, ничего. Если не учитывать то, что он лучший друг твоего ненаглядного Сереженьки.

- И что из этого? – Летта наблюдала, как ее любимая мамочка с яростным рвение срывает засохшие стебли цветов на клумбе, и отчетливо понимала – ей не очень нравится ее общение с Димой.

- Ничего. Но как-то ты себя не правильно ведешь.

- Мама! – Летта терпеть не могла нравоучения, пусть даже от самого близкого и родного человека, она всегда считала свое мнение верными и свои взгляды правильными.

- Что? – Антонина Антоновна окончательно оторвалась от рабочего процесса и разгневанно уставилась на дочку. – Виолетта, люди уже судачат, что ты гулящая! – Утирая локтем покрывшийся мелкими влажными капельками лоб, выпалила мама.

- Что???!! – Виолетта отказывалась верить своим ушам, задыхаясь от негодования, злости и обиды. – В каком смысле «гулящая»? Я всего-то один раз сходила в клуб, тебе ль об этом не знать?!

- Летта, я об этом знаю, но народу все равно, – мама постепенно смягчала тон. – Ты пойми, ведь потом никому ничего не докажешь. Ты только вчера в клубе побывала, а сегодня в магазине наши любимые местные справочники пенсионного возраста косились в мою сторону и заботливо интересовались, как у моей дочки получается так преданно и свято ждать любимого, даже находясь в месте далеко не святом?

- Мама! Что за ерунда! Нашла кого слушать. А этим старушкам что, заняться больше нечем? Пусть на своих внучек-потоскушек лучше смотрят и их обсуждают, а не мою святость или пороки рассматривают!

- Дочка, оно-то так, но ведь не докажешь людям. А тут ты еще по центру села с Димой прошлась!.. – совершенно подавленная, мама просто упала на ступеньки положив голову на колени.

- Да прошлась. И, поверь, я ничего плохого не сделала. – В отличие от матери у которой с каждым словом голос становился все спокойнее и мягче, Летта в конец разозлилась. – Хочу и буду дружить с Димой! Хочу с Валерой, хочу еще с кем, это мое личное дело! Я сама в ответе за свои действия и только мне потом объясняться с Сережей, если понадобится. Сидеть два года, или полтора, неважно, в четырех стенах я точно не буду!

У Виолетты на глазах появились мокрые отблески.

- Доченька, прости, меня, – резко встав на ноги, мать горячо обняла Летту. – Я добра тебе желаю, а чего хочет этот Дима – непонятно. Я просто переживаю и не хочу, чтобы ты потом страдала из-за своей неопытности. Валера и Витя тоже ведь лучшие Сережкины друзья, но ведь им до тебя дела нет, а Дима…

- Мама… – Виолетта прижалась к маминой груди. – Димка просто хочет мне помочь пережить не легкое расставание. К тому же он мне сказал, что сам Сережа попросил его присматривать за мной, вот он и старается. У Вити и Валеры есть девушки и им есть чем заняться и без меня, а Дима, Дима сам по себе. Мамуль, ты ведь мне веришь?

Глаза цвета пасмурного неба умоляюще смотрели в точно такие-же, если ей не поверит мама, тогда чего ожидать от остальных?

- Верю, – мамина рука нежно коснулась растрепанных волос дочки. – Главное, чтобы ты сама не обманулась, а я тебе верю.

- Ма, все у меня будет хорошо, я обещаю что не разочарую ни тебя, ни себя… Ни Сережу.

Улыбка посетила оба лица, в обоих пасмурных глазах медленно испарялись тучи.

- Ладно, доченька, беги в дом, не мерзни. А я еще здесь покопаюсь.

Не сказав больше ни слова, Летта просто прикоснулась губами к маминой нежной щеке и послушно исчезла в доме. Глава 6

- Летта! Летта!

Сквозь сковавшую ее дремоту, Виолетта все же услышала негромкие возгласы за окном, а выглянув убедилась, что ей не показалось. Не желая лишний раз тревожить маму, Виолетта поспешно и незаметно покинула свою комнату, а затем дом. Оказавшись на улице, практически в непроглядной тьме, ее глаза все же быстро отыскала Диму, по яркому огоньку от сигареты:

- Что ты здесь делаешь? – Летта подошла практически впритык.

- Ты снова задаешь вопрос, на который прекрасно знаешь ответ. Мы ведь собирались на вечернюю прогулку, или ты снова не помнишь?

– Помню, просто – Летта хотела было отказаться, но вдохнув свежий прохладный воздух полной грудью, все-таки решила прогуляться, – не важно. Идем. Дима не мог скрыть радость, но и удивление со своего лица не мог никуда девать:

- Ты так пойдешь?

Виолетта с интересом одарила сама себя взглядом:

- А что тебя смущает?

- Ничего. – Неуверенно процедил сквозь зубы парень.

- Дим, ну кто меня будет видеть? Кому я нужна в это время да и к тому же в такую погоду и в такой темноте. Резиновые сапоги, самое то, к тому же они с мехом внутри, а эта бабушкина фуфайка, очень теплая, я всегда ее одеваю, когда помогаю по хозяйству во дворе. Дим, мы ведь собрались подышать свежим воздухом, а не на конкурс красоты. Идем.

Совершенно безобидные слова Виолетты, такие легкие, полные безразличия, коснулись самого центра Диминой души. Ступая шаг за шагом, он старательно сглатывал ком обиды, который никак не хотел покидать его. А его сердце напоминало гармонь, на которой играл неумелый музыкант, то сжимая его до безумия, то растягивая в разные стороны.

- А к Сереже на свидания ты тоже в таком наряде выходила? – спустя пару шагов Дима не сдержался, но изо всех сил старался, чтобы слова как можно меньше выдавали его горечь, и прозвучали более-менее равнодушно.

- Нет, конечно. Но причем здесь это? Ты правильно сказал – на свидания, а у нас – дружеская прогулка. – Все так же равнодушно и легко продолжала ранить его самолюбие ни о чем не подозревающая Летта.

- А какая, собственно, разница? Ну и что что у нес всего лишь прогулка, но я ведь тоже мужчина … – Дима шагнул на опасную территорию и осекся.

Виолетта с широко раскрытыми глазами моментально остановилась:

- Димка, ты меня пугаешь. Что значит «я ведь тоже мужчина»? Я люблю Сережу, и мне всегда хочется видеть восторг в его глазах. Мне безумно нравится слушать от него комплименты, признания, восхищение. А что думают и как смотрят на меня безразличные мне мужчины, без обид, мне абсолютно все равно. Ты не обижайся, но мне на самом деле совершенно не хочется тратить свое время на внешний вид для кого-то кроме Сережи. Ты хотел чтобы мы прогулялись – мы гуляем, а что в этот момент на мне одето, по-моему, не имеет никакого значения.

Ни на секунду не сомневаясь в каждом своем слове, Виолетта просто, легко, с улыбкой, высказала свое мнение. Она ни на секунду не задумывалась над своими словами, а вот Диме потребовалось не мало усилий, чтобы сдержать свои, не очень лестные слова в ответ на нескрываемое безразличие и пофигизм. «Гармошка» продолжала безжалостно растягиваться, и он судорожно искал возможность вернуть ее, хотя бы, в первоначальное состояние:

- Ясно. А можно поинтересоваться?

- Смотря о чем?

- О вас с Серегой. – Выход нашелся и пусть он был равен хождению по битому стеклу, Дима от него не отрекся.

- Можно.

- Скажи, Лет, а вот как ты поняла, что любишь этого олуха?

- Вот это вопро-о-ос! – Чего-чего, но подобного интереса Виолетта однозначно не ждала.

- Если не хочешь, можешь не отвечать.

- Почему не хочу? О своем Сереже я могу говорить бесконечно, только ответь сначала ты мне на один единственный вопрос, а потом я обещаю тебе очень честно ответить на твой.

Дима не задумался ни на мгновенье:

- Задавай.

- А ты сам-то что, никогда не влюблялся, что у меня спрашиваешь как это понять?

Глаза Димы наполнились горечью, но в темноте октябрьского вечера, этого было не разглядеть.

- Нет. – Очень короткое и конкретное слово из трех букв не оставляло возможности возникнуть каким-либо попутным вопросам.

Летта любопытно заглянула в каменное Димино лицо, серьезность которого она успешно списала на усердное и безрезультатное блуждание в закромах своей памяти.

- Не может быть! – подумать только, парень довольно таки симпатичный и вот так, до сих пор не познал божественных эмоций, которые идут нога в ногу с любовью. – Тогда слушай нашу историю. – Летта светилась от счастья, как самая мощная в мире лампочка, погрузившись в воспоминания. – Наша любовь не была с первого взгляда, жаль, но этим я не могу похвастаться. Наша любовь была с первого прикосновения. День, когда Сережа пригласил меня на танец, я никогда не забуду. Тебе, думаю, известно, что его считают первым красавцем на селе, и вот этот «первый красавец», игнорируя всех «первых красавиц» шепчет «Потанцуем?» мне! Понимаешь, мне! Я всегда старательно избегала разговоров о Сереже и даже боялась посмотреть в его сторону лишний раз, так как прекрасно осознавала, что моей силе воли будет слишком тяжело справиться с соблазном и не влюбиться, как многие другие девчонки. В него влюблен весь наш женский род от 12 до 20 лет, ты ведь знаешь об этом?

- Об этом знают все… – тоскливо прошептал Дима.

- Так вот представь мое смятение и непередаваемую радость, когда этот красавчик закружил меня в танце. – В момент, когда Летта продолжила свой рассказ, ее глаза засияли ярче самой яркой звезды на небосклоне, а голос переливался самыми яркими красками. – Его руки нежно обнимали меня, а дыхание обжигало. Он то со всей силой сжимал меня, то, немного ослабив хватку, приятно блуждал по спине своими сильными руками. Я сотни раз танцевала с парнями, но ни разу во время танца у меня не подкашивались ноги, не замирало дыхание, и не кружилась голова от ударившего адреналина. Этот танец перевернул мой мир, а когда он проводил меня до дома и впервые прикоснулся к губам, у меня не осталось путей отступления. Я влюбилась по уши и навсегда. С этого дня я не представляла себя без моего Сереженьки. Я просыпалась с мыслями о нем и засыпала с такими же. Меня радовали даже мысли и воспоминания, а когда мы были вместе – я чувствовала себя самым счастливым человеком на всем белом свете. Мир приобрел для меня новые краски и все они были одного оттенка – розового. Мне все мило и в радость, зная, что я люблю и любима…

- Летта, осторожно!

Девушка так окунулась в самые приятные воспоминания из своей жизни, что едва не пострадала в реальности.

- Блин! Еще чуть-чуть и сапоги меня бы не спасли. Вот что значит – любовь! – рассмеялась Виолетта.

- Это точно. Лужа, в которой ты чуть не оказалась, очень глубокая, хватило бы минимум до колен промокнуть, а мне только этого не хватало.

- Тебе? Думаешь мне – хватало. Теперь понимаешь, на сколько я права?

- В чем?

- В том, что я все вокруг вижу в розовом свете. Так и сейчас, – не смотря на неприятный эпизод, глаза Виолетты продолжали гореть, – сквозь розовые очки я просто не вижу грязи, луж и прочих природных катаклизмов. Я влюблена до безумия и очень, очень сильно скучаю. Мое сердце плачет, когда его нет рядом, а когда мы вместе, оно радуется и восторженно выбивает совершенно ни на что не похожий ритм. Моя душа поднимается в небеса, когда я слышу его «Я так тебя люблю», а крылья вырастают тогда, когда я шепчу «Я люблю тебя сильно-сильно»… Вся моя сущность отчетливо кричит о том, что я влюблена и так же четко дает осознать, что любима. Вот все, что я тебе могу рассказать о своей любви, хотя об этом рассказать мало, никаких слов не хватит. Любовь, нужно чувствовать изнутри. Жить ею. Дышать ею. И даже болеть – ею. Она либо есть – либо нет. Уверена, рано или поздно, но ты и сам поймешь что это то самое.

Путешествие в недалекое прошлое, и осознание, что Сережи нет рядом вот уже больше недели, заставили глаза Летты немного затуманиться, а взгляд на раздавленного в пух и прах Диму, устыдиться собственного счастья. Дима внимательно вслушивался в каждое слово, и на несколько мгновений ему даже показалось, что Виолетта пересказывает ему его собственную историю ведь это он так любит, это его сердце способно необычно биться, это он целиком и полностью наполнен небывалой любовью! Но взгляда в погрустневшие глаза хватило, чтобы вернуться в реальность:

- Ты не печалься, Летта, Серега скоро вернется… а мне остается только завидовать вашим чувствам… – выдохнул Дима.

- Дим, нам не стоит завидовать, тебе просто нужно заняться своими отношениями. Оглянись по сторонам, я уверена, что рядом с тобой есть и та, которая любит тебя так же сильно как я…

Дима не дал договорить до конца, он так долго ждал этих слов и не важно, что он просто воспринял желаемое за действительное. Нежный голос Виолетты просто сводил с ума – «… любит тебя так же сильно, как Я…». Этого было достаточно. Он резко притянул Летту к себе и впился в ее манящие пухленькие губы. О-о-о, как же долго он этого желал! Ее губы были такими сладкими… Именно такими, как он представлял себе сотню, тысячу, миллион раз! Блаженство продлилось не долго, всего лишь миг. Его промерзшую щеку обожгла огненная пощечина.

- Ди-ма-а-а-а! – негодованию Летты не было границ. Девушка просто задыхалась от ярости, охватившей ее.

Ничего не видя от гнева, она тотчас попала в ту лужу, которую так успешно миновала всего пару минут назад.

- Летта, дай руку, – перепуганный до смерти парень ринулся на помощь, но девушка в ней не нуждалась.

Виолетта молча и без особых усилий выбралась из западни. Ноги свело от холода, а верхнюю половину туловища, она вообще не чувствовала. В рабочем состоянии остался только мозг, и то по одной причине – было много работы. Мороз обжигал раскрасневшееся от обиды лицо, а с глаз ринулись слезы глубочайшей обиды и непонимания.

- Летта, обожди, – парень зря пытался ухватить девушку за руку, она удалялась от него со скоростью света. – Летта! Леттаа-а!!..

Все возгласы были напрасны, Виолетта словно оглохла, но только когда ее силуэт скрылся от зорких Диминых глаз, он перестал истерически выкрикивать ее имя. Он безвольно упал на колени возле той самой лужи, руки сжатые в кулаки отчаянно разбивали воду, а грязные брызги, смешиваясь с тонкими струйками на небритых мужских щеках, медленно падали на землю. Глава 7 Виолетта еще никогда в своей жизни так не торопилась домой, но гонимая чувством предательства, путь оказался очень коротким. Так же как и покинуть дом, ей удалось незаметно вернуться обратно и без излишних сейчас расспросов матери, улечься в преданно ждущую ее кровать. Ловко избавившись от мокрой, обледенелой одежды, Летта укуталась в мягкое одеяло, пытаясь унять дрожь. Виолетта долго терла свои губы кончиком теплого пухового одеяла, пытаясь избавиться от вкус никотина, который никак не хотел покидать ее рта. У нее в голове спутались все мысли. Она просто отказывалась верить в происшедшее. Как он мог ее поцеловать? Как Дима осмелился осквернить ее рот, своими губами? А главное – как она могла это допустить? Она воодушевленно рассказывала о своих нереальных чувствах к его лучшему другу. Она сто раз повторила, как сильно она любит своего Сереженьку, да что там, он это прекрасно видел на протяжении нескольких месяцев их совместного досуга! Что на него нашло? Слезы постепенно исчезли, и чем дольше Виолетта погружалась в свои размышления, тем больше убеждала себя в том, что Дима просто перебрал или обкурился. Другого разумного пояснения его порыву она не находила. Да, точно – он просто был пьян. Сердце постепенно стало выбивать нормальный ритм. Тело, окутанное в теплые перины, понемногу отогревалось. А душа обрела покой только тогда, когда мозг нашел логическое объяснение всему что случилось. Сон очень быстро накрыл с головой Виолетту, как и ее пуховое одеяло, испытавшую шок и стресс, в слишком сжатые сроки.

- Виолетта, дочка, вставай!

Испуганный голос матери заставил вскочить девушку с теплой кровати быстрее, чем будильник, который безуспешно продолжал издавать противные мелодии.

- Мама, что случилось?

- Как что, Летта, ты уже как десять минут должна быть в школе! – Женщина в панике носилась по небольшой комнатушке. – Господи, и как тебя угораздило так заспать?!

Мама собирала нужные вещи и аккуратно складывала на стоявший рядом с кроватью стул.

- Летта, чего не встаешь, собирайся давай, а я в школе объясню, что это я виновата, задержала тебя. На второй урок ты успеваешь. Вставай.

Виолетта постепенно поняла что происходит, но так и не решилась ни на какие действия.

- Ма, я не хочу никуда идти.

- Что значит «не хочу»? – только сейчас мама обратила внимание на сидящую в позе «лотоса» дочь. – Что случилось?

- Ничего не случилось, – чуть ли не впервые в своей жизни Летта решилась соврать, во имя маминого спокойствия, – у меня просто живот очень болит и мутит немного. Я за ночь несколько раз бегала в туалет, думаю, вчера отравилась, м-м-м… – чипсами.

- Господи, Летта! – мама моментально превратилась в кудахтающую наседку. – Почему же ты меня не разбудила, я бы тебе таблеток, чая крепкого, настойку… Я сейчас все принесу, дочка, потерпи.

Виолетте удалось остановить маму уже на пороге:

- Ма, не нужно ничего. Я еще час назад все вышеперечисленное приняла, вот теперь жду результата.

- Когда же ты успела? – мама искренне удивилась. – Ты, вроде, и не выходила вовсе.

- Ты просто у печки занята была, а я, как котенок на пушистых лапках, беззвучно в вашу спальню пробралась к аптечке.

- Дочка, ты тогда лежи, никуда без надобности не вставай, какая уж тут школа, а я бульончик сейчас по-быстренькому приготовлю. Твоему желудку будет именно то что нужно.

Женщина, напоследок, проверила Летту на наличие температуры, прикоснувшись горячими губами ко лбу, и убежала. От того, что пришлось врать, Виолетте на самом деле стало плоховато. В желудке заурчало так, словно она действительно съела что-то не то. Девушке не хотелось идти в школу не потому, что она боялась или же не желала встретиться с Димой, нет. Ей просто нужно было еще раз хорошенько обо всем подумать. Скрутившись клубочком, плотно поджав под себя ноги и натянув до ушей одеяло, Летта мысленно вернулась во вчерашний вечер. Интересно, сколько было выпито Димой накануне, если он решился на такое? Странно, но ведь Летта не чувствовала на губах ничего, кроме никотина, а может просто в шоке не поняла?

- Дочка, возьми трубку, – в комнате вновь появилась мама, держа в руках телефон, провод от которого едва доставал до кровати Виолетты.

- А кто это? – из под одеяла появилась миленькая заспанная мордашка.

- Не знаю, какой-то парень. Держи, – мама бросила телефон на край кровати, – у меня бульон убежит.

- Алло, – Летта любопытно подняла трубку.

- Привет.

Знакомый голос заставил девушку онеметь на несколько минут.

- Летта, ты теперь всегда будешь молчать? Алло?

Это был Дима у которого голос дрожал так, что даже безумные помехи в телефоне не могли этого скрыть.

- Привет, – спустя несколько минут тишины, Летта все же заговорила. – Нет, я вовсе не собиралась молчать, просто пыталась понять – кто это?

- Поняла?

- Да. Что звонишь? – Теперь молчание повисло на другом конце провода. – Теперь ты не хочешь разговаривать, или как?

- Нет, почему, просто думаю ты и сама прекрасно знаешь, зачем я звоню.

- Нет, не знаю. Со вчерашнего вечера я уже ни в чем не уверена. Думаю, причин может быть очень много.

- Хорошо. Видимо, я сам должен это произнести – нам нужно поговорить.

Собрав всю свою силу воли, не желая долго раздумывать и тянуть время утопая в неуверенности, Летта выдавила:

- Когда и где?

- Спасибо хоть что не спросила «о чем»?

- Да, кстати, а о чем?

- Летта.

- Шучу. Так где и когда?

- Я специально ходил сегодня в школу, но мне сказали, что ты не пришла на занятия.

- А что, ты собирался разговаривать на переменах?

- Нет, конечно. Просто причин по которым ты не явилась очень много, а от них и зависит – когда и где. Если ты просто прогуливаешь, то я могу и сейчас подойти к твоему дому, а там и решим куда. А если ты чем-то занята, то можем встретиться вечером. Так что тебе решать.

Нет уж, вечером она с ним точно никуда не пойдет, нагулялась уже!

- Давай сейчас, вечером я не смогу.

- Как скажешь. – Голос парня только к концу разговора немного выровнялся и стал более уверенным. – Тогда жди. Скоро буду.

- Давай.

Глава 8 – Ну привет, еще раз. Виолетте еле удалось сбежать от мамы, которая согласилась отпустить «болеющую» дочь только взяв обещание, что она будет решать свой вопрос «жизни и смерти» у дома, и ни шагу дальше.

- Привет. – Дима старательно избегал взгляда в глаза и неуклюже переступал с ноги на ногу. – Ну что, куда пойдем?

- Никуда. Мне не хочется никуда идти, – соврала Летта, она ведь взрослая и не может заявить, что ей мама не разрешает. – Мы прекрасно можем поговорить сидя на скамейке у моего дома.

В поддержку своих слов, Летта присела на холодную и влажную скамейку, а немного смущенный Дима оглядывался по сторонам.

- Лет, но здесь как-то… Как-то неуютно. – Глаза Димы в очередной раз пробежались по соседским домам и дороге с ее немногочисленными попутчиками. – Мы же словно на ладони.

- Дим, перестань, кому мы нужны? Тем более что ты хотел просто поговорить, – добавила с едва заметным сарказмом Виолетта, – или я ошибаюсь?

Дима все прекрасно понял и, в первую очередь, заняв рот сигаретой, начал не совсем внятно:

- Летта, я должен извиниться за вчерашнее, ну… нуу–у–у… ты понимаешь. – Он стал робко вглядываться в холодные глаза, ища в них понимания и поддержки, но они упорно молчали.

- Нет. Не понимаю.

Виолетте совершенно не хотелось облегчать ему участь. Она согласилась на этот разговор лишь потому, что на самом деле хотела во всем разобраться раз и навсегда. Ей хотелось услышать из уст Димы убедительное объяснение всему происшедшему и развенчать все свои тревоги, а не подбрасывать ему своим варианты.

- Летта… – Умоляюще процедил Дима, но это ничуть его не спасло, Латта и дальше продолжала вопросительно всматриваться в его лицо. – Все ты понимаешь.

- А это уж точно не тебе знать. Ты заварил эту кашу, тебе и расхлебывать, а ложку я тебе давать не собираюсь. Так что либо объясняй, либо я пошла домой.

Дима еще ни разу не видел Летту в такой решительности, а ее твердый и холодный голос, заставлял его собственный становиться едва слышным.

- Летта, прости меня за тот поцелуй, я просто не знаю, что на меня нашло. Извини.

Извини – и тишина. Летта ждала продолжения и объяснений, но это было все, что выдавил из себя Дима, а дальше тишина. Изматывающая и нелепая, тишина.

- Дим, и ты меня прости, но я должна идти. Мне не хочется тратить свое время на пустое молчание. – Виолетта решительно поднялась со скамейки. – По телефону ты мне сказал, что нам нужно «поговорить», а то что сейчас происходит, мало похоже на разговор. Свое «извини» ты мог бы и по телефону сказать. Пока.

- Подожди, – парень цепко схватил Летту за руку. – Давай поговорим.

Девушка послушно остановилась. Если бы Летта не была уверена в том что хочет сказать ей Дима, она бы непременно вырвалась, но Виолетта надеялась и верила, что Дима сейчас искренне сознается в своем пьянстве и они вновь станут друзьями.

- Давай. – Девушка повернулась к парню, лицо которого было чернее ночи, а скулы нервно бегали, что незамедлительно заставило и саму Летту занервничать.

- Прежде чем начнется наш разговор, пообещай мне, что Серега никогда в жизни ни о чем не узнает.

- Дим, ты мог бы и не просить меня об этом, я не обговариваю с Сережей мелочи и пустяки, у нас есть огромное количество более интересных тем, так что можешь об этом не переживать.

Мелочь? Пустяк? Диме показалось, что эти два простые слова сотрясли его тело гораздо сильнее, чем это сделал бы разряд тока. Так вот значит как она расценивает его порыв? Снова сплошное безразличие, пустяк, и эта едва заметная улыбка… Парню с трудом удалось взять себя в руки и продолжить.

- Спасибо, буду признателен, если такую «мелочь», как мои чувства, вы не станете обсуждать лежа под одним одеялом. – Диме стоило не малых усилий сдержать душераздирающий крик, который просто рвался наружу, и постараться говорить спокойно, холодно, отчужденно.

Летта же изо всех сил пыталась понять – что на самом деле здесь происходит и что-то в глубине подсознания ей подсказывало, что она очень сильно заблуждалась в своих ночных догадках, а страшное лицо Димы, лишний раз убеждало в правоте этих ощущений.

- Ты хочешь знать правду? Тогда слушай. – Дима резко выбросил окурок и набрав с избытком чистого прохладного воздуха в легкие, решительно начал. – Я ненавижу тебя так сильно, что от этого чувства иногда стынет кровь, а люблю так, что эта кровь закипает, доводя меня до безумия. Я всю жизнь пытался привлечь твое внимание к себе, а ты обратила его на моего лучшего друга, который просто так, взял и закружил тебя в танце. Я проклинаю тот самый день, когда Сергей решился пригласить тебя на этот танец, который перерос во все ЭТО. С первым вашим совместным времяпрепровождением мне казалось, что кто-то из вас меня искренне ненавидит и именно по этой причине сыпет мне медленно и дозировано соль прямо на оголенное сердце. Каждый наш совместный поход на шашлыки, пляж, футбол или еще куда, сопоставим лишь с походом по раскаленным углям босыми ногами. Я ненавидел Сергея всякий раз, как он прикасался к твоим губам, а тебя, всякий раз, когда ты так охотно отдавалась в его объятия… Я люблю тебя всю свою жизнь и вчера, когда ты пыталась объяснить, что и меня кто-то может полюбить так же сильно как ты… – Дима на мгновенье запнулся, – вот, снова мне не хочется добавлять – Сережу. Я впервые в жизни не захотел сдерживаться и решил поверить в услышанное, пусть и недосказанное.

Все время своего изречения Дима сидел на скамейке потупившись в наполовину обледенелую землю. Виолетте на мгновение показалось, что именно так, выглядит душа этого парня – обледенелая и черная. Она отказывалась верить своим ушам, и если первые слова, что он ее ненавидит превратили ее в окаменевшую в изумлении фигуру, то второе признание – породило цунами негодования. Летта отказывалась верить во все, что прекрасно слышала. Первое ее желание было поколотить от души, этого лицемера и предателя, а второе – себя, ведь именно она так и не смогла разглядеть всего, что происходило у нее под носом.

- Летта, можешь думать обо мне все что угодно и считать меня кем угодно, просто знай, – словно прочтя ее мысли продолжил Дима, – я люблю тебя намного сильнее, чем Серега, и гораздо сильнее чем ты его. Извини, что тебе пришлось узнать об этом именно так, но ты не оставила выбора, постоянно восхищаясь и боготворя своего Сереженьку. Я надеялся успеть покорить тебя в сжатые сроки службы Сереги, но… Ты постоянно твердишь лишь о нем. Все твои мысли, планы и мечты, только о нем. Ты сходишь с ума за тем, кто этого не оценит, а меня, ты ежедневно подвергаешь адским пыткам ни на миг не задумываясь об этом. Летта, совершенно реально понимая, что наш нынешний разговор будет последним, я выдаю тебе все это. По той же причине я хочу чтобы ты знала – я не жалею о том, что узнал вкус твоих губ, а всегда буду жалеть лишь о том, что не в моих силах заставить эти губы целовать меня каждый день.

Появившаяся у скамейки горка окурков пополнилась еще одним, и Дима замолчал. Если бы он был женщиной, он бы непременно сейчас рыдал, но нет, он всего лишь потянулся за очередной сигаретой. Он молчал, пришел черед Виолетты достойно ответить на все услышанное.

- Знаешь Дим, еще сегодня утром я была целиком и полностью убеждена, что ты просто был пьян, укурен, болен. Ты развенчал все мои догадки и предположения на тысячу процентов. Утром я так же была уверена, что в отличие от женской – мужская дружба существует, но и в этом ты превзошел всех вместе взятых женщин. Если бы мне не было так противно, мне, возможно, даже польстило твое признание, но… – Летта окинула взглядом скукоженную на скамейке фигуру вполне симпатичного парня, ее голос был спокоен, а слова честными. – Ты не имеешь права оценивать наши с Сережей чувства, так как ты понятия не имеешь, что такое настоящая любовь. Судить на сколько сильна моя или его, не тебе. До вчерашнего вечера ты мне очень нравился, и меня радовало то, что я так легко сошлась с лучшим другом своего парня и надеялась, что именно ты поможешь мне пережить наше вынужденное расставание. Ты был для меня глотком воздуха в бездне тоски и печали, и мне чертовски жаль, что я так сильно во всем ошибалась.

Прикрыв лицо руками, Летта упала на скамейку рядом с Димой, который продолжил разговор:

- Мне жаль, что ты так и не поняла, какие чувства двигали мною все это время, а пытаться объяснить, заставить прочувствовать, не хочу и не буду – он подытожил и тяжелый вздох вырвался из его груди. – Просто пообещай, что не станешь рассказывать Сереге об этом разговоре. Как бы для тебя странно не прозвучало, но я дорожу нашей дружбой, и это правда. Давай сделаем вид, что ничего этого не было.

Впервые за все время Дима осмелился посмотреть в полные разочарования глаза Виолетты, легонько убрав ее ладошки с лица.

- Я не смогу сделать вид, что ничего не было, но обещаю, что ни при каких условиях не стану рассказывать Сереже об этом разговоре.

Слова «я дорожу нашей дружбой», эхом раздавались в голове Летты, на глазах появился блеск, символизировавший скорый водопад, который она не намерена была выставлять напоказ. Одарив напоследок Диму взглядом полным жалости и презрения, Виолетта быстро исчезла за калиткой собственного дома, услышав последнее.

- Спасибо.

Глава 9 Слезы, которые еще несколько минут назад готовы были хлынуть из Виолеттиных глаз, исчезли сразу, как только она переступила порог родного дома, на котором ее молча ждала мама с кричащим взглядом – Я ведь тебе говорила. Летта мысленно поблагодарила мать за мысленное участие, без каких либо комментариев, и прошла в свою комнату, где на нее уже несколько минут ждал вкуснейший бульон. Подумать только, Дима признался ей в любви! Шок, это именно то слово, которым можно было описать состояние бедной девушки. Почему она никогда не замечала абсолютно ничего? Почему она всегда воспринимала чрезмерную Димину опеку и заботу, как что-то само собой разумеющееся? Это было похоже на плохую шутку, но вспомнив лицо Димы в момент его признаний, Летта понимала, что все слишком серьезно. Как же ей сейчас не хватало ее Сереженьки. Она бы просто прижалась к его груди, крепко-крепко, и ей сразу же стало бы легче. Она бы моментально забыла о всех своих переживаниях, и жизнь вновь приняла бы привычное русло. Сереженька… Сережа… О Господи, она ведь забыла сегодня проверить почтовый ящик!

- Ура – а – а – а!!!!!!

Стоило Виолетте просунуть изящную руку в зеленый ящик, одиноко висевший на заборе, как она тут же нащупала конверт. Она не стала читать кому и от кого это письмо, Виолетта просто знала – это ОНО. «Здравствуй, моя любимая Летта! Прошло всего пару дней с нашего расставания, а мне до безумия не хватает твоих глаз, поцелуев, слов, жестов, запахов, ласк. Я не стал дожидаться от тебя весточки, так сильно мне захотелось тебе написать. Будущие сослуживцы прикалываются, мол – Что ты ей строчишь никому не нужный бред, она ведь скорее всего уже и не помнит, кто такой Серега? А я им отвечаю – Это все ваши, уже не помнят, а моя Летта меня любит и ждет. Сказал, и на душе так тепло стало, а по телу приятная дрожь. Знаешь, на самом деле мне нечегорассказывать, настоящая служба ведь еще не началась, а до присяги недели две, не меньше. Я бесконечно могу рассказывать лишь об одном – о том, как сильно я тебя люблю, и оказавшись в сотнях километров от тебя, я это ощутил еще острее. Я люблю тебя сильно-сильно, бесконечно сильно и… ты не поверишь, но уже начал в маленьком календарике, который ношу у сердца, вычеркивать дни до своего дембеля. Маленькая моя, любимая Летта, как же мне тебя не хватает… Прости, если письмо покажется тебя слишком коротким, но даже сотен белоснежных листов не хватит, чтобы передать тебе все, что я чувствую. Летта, а как там ты? Знаю, нелегко тебе приходится, каждый день видеть все, что напоминает о нас, но я так же знаю, что ты у меня сильная и умная девочка, поэтому не сомневаюсь, что найдешь в себе силы радоваться каждому дню без меня. Что у вас там новенького? Кого из наших видела? Как у вас погодка, как вообще дела в деревне? Пиши мне обо всем, очень жду. Хотя… Можешь просто прислать белоснежный лист бумаги с одним-единственным словом – ЛЮБЛЮ, мне даже этого будет более чем достаточно. Люблю тебя сильно-сильно. Целую. Обнимаю. Жду вестей. Навсегда твой Сережа». Читая в первый раз письмо, Виолетта не сдерживала слез радости, которые совершенно непроизвольно мелкими струйками скатывались на дорогой ее сердцу лист бумаги, превращаясь в кляксы. Каждое слово вызывало восторг. Каждая фраза заставляла летать. Виолетта была так счастлива, будто ее Сережа совершенно фантастическим образом, оказался рядом и она не читает, а слышит каждое его слово. Когда письмо было перечитано несколько десятков раз, эмоции радости сменила едва заметная грусть. Сережа спрашивал – Как там наши? Ах, если бы он только знал – КАК. Желание тот час отписаться и рассказать Сереже обо всем, толкнуло Летту за письменный стол. Ею двигало чувство преданности, любви и безграничной честности. Девушка готова была рассказать любимому всю правду, какая она есть, но ее взгляд совершенно случайно скользнул на скамейку у дома, где совсем недавно она обещала Диме, что ни при каких обстоятельствах не расскажет ничего Сереже. Растерянность, неуверенность и болезненное метание между «хочу» и «нельзя». Летта всегда и во всем была честна в их с Сережей отношениях, ей так хотелось таковой и остаться, но… Она не может нарушить слово данное Диме. Она обещала. Отложив ручку в сторону, обессиленная кардинально сменявшими одну за другой эмоциями, Летта просто упала на кровать.

- Господи, дай мне сил разобраться в себе. Дай мне сил не предать ни Сереженьку, ни Диму, и остаться честной по отношению к себе самой. Господи, подскажи, научи, успокой.

Молитва была короткой, но шла от чистого сердца, а сон вызванный бурей не похожих друг на друга эмоций и вкуснейшим бульоном, был длинным и беспокойным. Виолетта гуляла в прекраснейшем лесу. Она собирала ягоды, слушала птичьи переклички и полной грудью вдыхала насыщенный хвойный аромат. Весенний лес переливался яркими красками, а опушки, которых касались лучи солнца, пробивавшиеся сквозь пушистые лапы сосен и елей, светились поистине волшебным светом. Виолетта словно попала в сказку, в которой ей было спокойно и невероятно легко. Идиллию нарушил странный звук, напомнивший девушке далекий гул трактора. Летта инстинктивно обернулась в его сторону, где на нее яростными, жадными глазами глядел огромный волк. Его оскал и злостное рычание, заставило девушку попятиться назад, и пока зверь облизывался, сорваться с места и помчаться в галоп прочь. Летта бежала не долго, волк проворно настиг ее и впился белоснежными острыми клыками в ногу. Девушка стала дико орать и звать на помощь, но ее так никто и не услышал. Виолетта истерически пыталась отбиться от животного, но что она могла? Как ни странно, но она практически не чувствовала боли, она чувствовала лишь страх и ужас, глядя на освирепевшего волка, который не спешил оставить ее в покое. Виолетта не переставала кричать и не помнила себя от радости, когда точно так же как и волк, на опушке появился ее верный пес, почти таких же размеров как дикое животное, немецкая овчарка – Серый. Летта начала истерически звать пса, веря в свое скорое спасение. Собака неслась к своей хозяйке, словно дикий ястреб в небо – стремительно и целеустремленно. Серый оказался у беззащитной и смертельно напуганной хозяйки очень быстро, но он нисколько не торопился вступать в борьбу с обидчиком. Собака словно по команде уселась рядом с телом Виолетты, с любопытством наблюдая за всем происходящим. Это длилось не долго, и в какой-то момент, Серый резко вскочил, его челюсть сомкнулась вокруг лебединой шеи хозяйки. Последнее, что увидела ошалевшая Летта, был дикий, полный ненависти взгляд черных собачьих глаз. А последнее, что почувствовала, душераздирающая боль, которую может породить лишь предательство. Девушка резко вскочила, инстинктивно схватившись за шею. Сон был настолько реален, что глаза были мокрыми, тело пробрала дрожь, сердце напугано колотилось словно птица в клетке, а постельное белье было холодным и влажным. Одной рукой держась за шею, второй Виолетта интенсивно массировала правую ногу, на которой только что были сомкнуты ужасающие и неимоверно сильные клыки хищника. Виолетте понадобилось не менее часа, чтобы прийти в себя и еще час, чтобы осмелиться прикрыть глаза, вновь погружаясь в царство снов. Со второго раза, ей все удалось, раскрыв в следующий раз глаза, Летта сладостно потягиваясь порадовалась новому дню, успешно избавившись от всех неприятных и тяжелых мыслей. Правду люди говорят – утро вечера мудренее, эта истина не обошла стороной юную Виолетту. Девушка проснулась бодрой и полной какой-то неземной энергии. Она чувствовала, как светится изнутри, не смотря на вчерашние переживания и тревожные сны. Все осталось позади, а впереди ее непременно ждет бесконечное счастье и безграничная любовь. «Здравствуй мой любимый Сереженька! Вот, получила от тебя весточку и не стану тянуть с ответом. Думаю, мое первое послание ты тоже получил, так как съедаемая тоской, я писала его уже на второй день нашего расставания. В первую очередь спешу сообщить, что все так же люблю тебя, хотя… может даже сильнее. Точно – сильнее. Я тоже безумно по тебе скучаю, и ты даже не представляешь на сколько ты прав в том, как мне тяжело каждый день видеть вокруг себя многие вещи напоминающие о НАС. Ты не поверишь, но я тоже завела календарь, на котором четко вычеркиваю каждый день без тебя, мысленно радуясь тому, что совсем на чуть-чуть, но наша встреча стала ближе. У меня все хорошо. Я все так же просыпаюсь, хожу в школу, помогаю по дому и засыпаю. Четко отработанная годами схема сбою не дает, только вот безумно жаль, что из моей повседневности пропало самое важное – встречи с тобой… Я люблю тебя, Сереженька, так сильно! Ты даже не представляешь – КАК! А когда ложусь спать, обязательно целую твою улыбку на фото у моей кровати. Спрашиваешь – Как наши? Наши хорошо. Им точно легче чем мне. Я вот на выходных в клуб ходила, так они вели себя как всегда нагло и естественно в пьяном угаре. Ты, наверное, удивлен, что я ходила в клуб – да, ходила. Спасибо Димке, он по-дружески предложил развеяться и я, хоть не сразу, но все же поддалась на уговоры. Знаешь, это скорее всего, был единичный поход, так как без тебя и музыка не та, и танцы, и окружение. Мне грустно без тебя, плохо и тоскливо, и никакая музыка не может этого исправить. Кстати, Димка вообще молодец, старательно помогал пережить мне первые дни без тебя, чтобы я не замкнулась и не сошла с ума в своем маленьком мирке. Благодарна ему за старания, но и тут ты прав – я сильная, сама справлюсь. За окном у нас не лучше, чем в моей душе – холодно, сыро, противно и грустно. Снега еще не было, но эта вечная влажность, сводит с ума. Знаешь, мне порою кажется, что если бы ты в этот миг оказался рядом, то мне моментально стало бы тепло, светло, и безумно радостно, не смотря на любые ненастья за окном. Вот такие у нас дела, Сереженька. Живем, потихоньку, проживаем. Ах да, чуть не забыла – родители твои шлют пламенный привет. (Виделась с твоим отцом, когда адрес узнавала). Пожалуй все. Писать о том, как проходит каждый мой день в подробностях, не буду, в этом мало интересного. Скажу кратко – живу в надежде на скорую встречу и бесконечной любви к тебе. Служи спокойно, мой солдат, я дождусь тебя вопреки всем пересудам, подколкам и зависти. Я люблю тебя, мой Сереженька, сильно-сильно. Помни об этом каждую секунду, так же, как я помню то, что ты любишь меня. Я люблю тебя сильно-сильно! Жду еще сильнее! Целую, обнимаю крепко-крепко! С нетерпением жду следующего письма. Навсегда твоя, Летта. Люблю, люблю, люблю, люблю, люблю, люблю, люблю, люблю, люблю …….» Пламенно расцеловав и это письмо, Виолетта бережно поместила его в конверт, а спустя утреннее приветствие с мамой, быстрые гигиенически процедуры и завтрак, она неслась в школу, не забыв заскочить на почту. Письмо – отправлено. Настроение – приподнято. Жизнь налаживается. Летта перешагнула порог школы с самыми позитивными мыслями, ощущая всеми кончиками своего тела счастье, радость и чрезвычайное умиротворение. Сереженька все так же ее любит. Она, без ума от него. Никакой Дима со своими чувствами, это не в силах изменить, а она не станет держать на него злобу, он ведь не виноват, что полюбил, хотя их дружбе все же пришел конец. Она простит его, а он, со временем, должен ее забыть, так будет лучше для них обоих. Будет обязательно именно так. Глава 10 Жизнь Виолетты, пошла по накатанной и, совершенно незаметно для нее, близился конец ноября. Летта получила еще два письма от своего Сереженьки, которые все так же как и самое первое, искрились любовью. Она перечитывала каждое, по несколько раз в день, а ответы писала с каждым разом все теплее, и все более насыщала любовью. Большую половину ее обычных будней, занимала школа, а вторую половину – помощь по дому, домашние задания, книги и разнообразные мечты о счастливом будущем. Виолетта более не рискнула выходить в «свет», а ее вечерние прогулки холодными осенними вечерами ограничились до посиделок у дома и любования угрюмым небом сидя на крыльце. Она не стала скучать и тосковать меньше, просто она научилась радоваться каждому дню даже будучи совершенно одинокой, находя счастье даже в одном-единственном прожитом дне, который уходя за горизонт, непременно приближал ее к долгожданной встречи, пусть даже всего лишь на двадцать четыре часа.

- Летта, там к тебе пришли. – Слегка приоткрыв дверь в комнату дочери мама потревожила замечтавшуюся девушку, считавшую снежинки срывающиеся с пасмурного неба.

- Кто?

- Дима Терехин, кстати, давненько я его не видела.

Услышав это имя сердце Летты екнуло. Кровь моментально ударила в мозг. Она не виделась с Димой с их последнего разговора. Он не искал с ней встреч, и более не заставлял Летту нервничать, выслушивая совершенно не нужные признания. Что же ему теперь от нее нужно? Какой сюрприз он преподнесёт в этот раз? Она только позабыла обо всем и избавилась от чувства неприязни к нему окончательно, а он снова является в ее спокойную жизнь. Виолетта аккуратно отодвинула штору в надежде прочесть по лицу парня его умыслы, но не из засады, ни откровенно пялившись несколько секунд в окно, девушка никого не увидела. А чего мне бояться? Хочет еще пообщаться – так и быть, я выслушаю его, в очередной раз. Виолетта не стала заставлять себя долго ждать.

- Здравствуй, Виолетта. – Димин голос походил на масло-масляное уже с первых слов. – Как же я по тебе соскучился. Знаешь, мне нелегко было сдерживать свое желание тебя увидеть, но я уверен, оно не взаимно.

Летта смотрела на осунувшегося и заметно промерзшего парня широко раскрытыми глазами, пытаясь понять – что он надумал?

- Привет. Если ты в этом уверен, то что тогда ты сейчас делаешь у моего дома? – голос же Виолетты просто источал холод и сдержанность.

- Зачем ты сразу так?

- Как «так»? Я, вроде, ничего плохого не сказала, а задала вполне логический вопрос, ты ведь сам себе противоречишь.

- Я не только сам себе противоречу, я противоречу всему миру. – Слащавый Дима мгновенно улетучился, а тот, кто стоял рядом, очень походил на пациента психбольницы. Он все время дергался, чесался, оглядывался по сторонам и бесконечно курил. -– Летта, ты свела меня с ума. Я не могу ни есть ни спать нормально, зная, что ты никогда меня не полюбишь. До того, как я тебе во всем признался, у меня тлела надежда, которую я старательно пытался превратить в огонь, а сейчас… Сейчас у меня ничего не осталось. Я пуст и одинок. Что мне с этим делать?!

Виолетта поймала себя на мысли, что она чувствует некое отвращение к этому парню, хотя каких-то несколько минут назад ничего не испытывала. Она старалась не смотреть на него взглядом выказывающим ее мысли, но это у нее практически не получалось, а голос выдавал ее с потрохами.

- Ты действительно пришел сюда чтобы задать мне этот вопрос?

- Да.

- Дим, тебе правду или …

- Конечно правду! Черт, Летта.

Сорвавшийся истерический возглас заставил Виолетту вздрогнуть.

- Не ори на меня! – выпалила она. – Правду хочешь? Тогда получи эту свою правду. Делай со своими чувствами что хочешь, я тебе не доктор. Я не люблю тебя, не любила и никогда, слышишь, никогда не полюблю! Дима, перестань сходить с ума. Возьми себя в руки, не будь тряпкой. Я не желаю тебе зла, но ответить взаимностью не смогу, понимаешь. Я всем сердцем, душей и телом люблю Сережу. Я жить без него не могу, и только по этому, я тебя понимаю и не стану посылать в грубой форме. Это, наверное, страшно, когда твои чувства отвергают, но я тебе ничем не могу помочь. Дима, ты очень хороший, но никогда не сможешь стать для меня лучшим. Постарайся это понять. Переключи свое внимание на кого-то другого, полсела девчонок не задумываясь примут твои чувства и будут с тобой встречаться. Оглянись по сторонам.

- Но мне, черт возьми, не нужно «полсела»! Не нужно полгорода или полвселенной, мне нужна ТЫ! – Дима внезапно схватил Виолетту обеими руками и начал трясти, а потом горячо прижал к себе. – Понимаешь… нужна только ты…

Последние слова Димы были спокойными и таили в себе столько боли и отчаяния, что шокированная Летта, даже не стала вырываться, а тепло ответила на объятия.

- Дима, перестань рвать себе и мне сердце. Иди домой. – Виолетта осторожно стала высвобождаться из оков в виде сильных рук. – Забудь меня.

- За что ему такое счастье, быть любимым тобой? Летта, что есть у Сереги, чего нет у меня? – черные от ярости, до этого момента, глаза Димы, метающие гневные молнии, стали естественного серого цвета, словно совершенно внезапно поднявшийся на море шторм, вдруг прекратился, и наступило благоговейное умиротворение.

- Я. – последовал кратчайший ответ – За тоже, что и мне, быть любимой им.

- У меня точно нет шанса?

- Точно.

Летта пристально смотрела на измученного парня, каким же он был жалким, но в тот же миг, она вновь заметила надвигающийся «шторм».

- Смотри, Летта, чтобы пожалеть не пришлось.

- Пожалеть, нужно тебя, а у меня будет все прекрасно. Извини. Но я больше ничем не могу тебе помочь.

Всего несколько минут назад, ей было жалко этого парня, а сейчас он вновь стал противен. Состоявшийся разговор Виолетта быстро забыла, а Дима больше не терзал ее душу, напоминая о своем существовании. Глава 11 В середине декабря, когда Виолетта, как и все в мире, готовилась к наступающему Новому году, зимним каникулам и подаркам, она получила очередное долгожданное письмо. Покупая на почте новогодние открытки, ей почтальон всучила конверт, который девушка едва не разорвала в клочья, но нашла в себе силы донести его до дома. Летта словно снежинка порхала над огромными сугробами, в которых легко бы могла утонуть. Мороз, снег, солнце – неужели впервые за пару лет Новый год будет настоящим, со всеми зимними составляющими. Не смотря на минусовую температуру, Летте было намного теплее, чем в октябре, ведь долгожданная встреча с любимым приблизилась уже на пару месяцев, а не пару недель, а тут еще такое теплое и родное послание. «Здравствуй, моя маленькая Летта. Начну с основного – я безумно по тебе соскучился, и просто схожу с ума от любви, переполняющей мое сердце. Маленькая моя, любимая Летта, ты можешь себе представить – что я с тобой сделаю при встрече? Нет? Тогда я тебе скажу – то, что не сделал до расставания. Я буду любить тебя всю ночь напролет, и это не просто красивые слова, так будет, я точно знаю. Мне жизненно необходимо заглянуть в твои бездонные колдовские глаза, которые пленили меня навсегда. Мне до дрожи в коленях хочется прикоснуться к губам, за поцелуй которых я бы сейчас многое отдал. Летта, как же сильно я тебя люблю! Маленькая моя, я расцелую каждый изгиб твоего изящного тела и ты никогда не пожалеешь, что отдала мне свое сердце. Ты не поверишь, но даже в мечтах об этом моменте, мое сердце начинает стучать так, словно стремится выпрыгнуть наружу, на встречу к тебе. Присяга, казармы, солдаты, жизнь по уставу, все это кажется не таким мрачным только благодаря тому, что у меня есть ты, мое вечное лето, моя маленькая Виолетта. Маленькая моя, хорошая. Как же мне приятно читать строки написанные твоей рукой и до дыр зацеловывать отпечатки моих любимых губ. Читая каждое твое письмо, я отчетливо вижу, как моя девочка с улыбкой на губах, старательно выводит слово за словом исходящие из самых глубин ее души. Знаешь, а ведь уже два месяца, как мы не виделись, а мне кажется – вечность. Как же я жду увольнения и знаешь, не хотелось тебя обнадеживать, но мой дядька обещал похлопотать, так что может и повезет встретиться раньше мая. Так что можешь порадоваться, но не очень, так как даже я не могу себе представить – что с тобой сделаю при встрече. Писать о себе нечего, какие могут быть новости у солдата? Служу отчизне потихоньку, да и все. Спрашивать – как наши, как деревня и родня, не стану, я об этом и так хорошо осведомлен из писем друзей и родственников. Ты мне лучше пиши только о себе, не тратя бумагу, время и мысли, на весь мир, мне это не важно. Как твои дела? Как подготовка к новогодним праздникам, как дела в школе? А главное – любишь ли ты меня так же сильно, как и прежде? Ведь я люблю гораздо сильнее. Милая моя, маленькая Летта, люблю тебя сильно-сильно. Целую, обнимаю крепко-крепко.

С нетерпением жду вестей.

Навсегда твой Сережа». Слезы в очередной раз ложились кляксами на строки. Это было четвертое по счету письмо, но Виолетта прочувствовала его, как первое, второе, и третье. С каждым разом письма становились все горячее и откровеннее, и это касалось не только Сережиных изречений. Бессонными ночами, да и просто в минуты мечтаний, Виолетта часто представляла их долгожданную встречу. Их костер разгорался с каждым прикосновение. В голову ударяла кровь, душа и тело просто кричали – возьми меня. А губы шептали – я принадлежу лишь тебе, когда ее Сереженька нежно касался самых сокровенных мест ее тела. Он касался их и раньше, но только теперь, значение таких прикосновений были намного важнее и желаннее. Он страстно нашептывал ей горячие признания, а она точно знала, это тот самый – первый, единственный, и на всю жизнь. Именно в тот миг, Виолетта подарит ему себя впервые. Именно тогда, она даст ему прочувствовать, как сильны ее чувства. Глаза девушки никак не хотели прощаться со сладостными признаниями, Летта не могла оторваться от белоснежных страниц. Мысли и мечты Сережи слились воедино с ее собственными и Летта просто утонула в фантазиях… Летта как раз торопилась на школьное новогоднее представление, ведущей которого она была, кода в коридоре столкнулась с местными «красотками».

- Привет, звезда – Кобылова в привычной ей манере скалилась на все свои, казалось бы – 32 или 42, или и того больше. – Ну что, уже виделась со своим ненаглядным, утолила жажду страсти?

- Или же наша монашка и сейчас Серегу обломала? – подключилась Огурцова и раздался противный хохот. – Он ведь изголодавшийся, наверное до немогу, так что советую особо не «щелкать» еб…. Лицом, а то мы быстро поможем ему разрядить свой автомат.

Словно сговорившись Танька и Ирка синхронно поправили вываливающиеся из «скромных» декольте груди, затем ниспадающие на плечи волосы, и с высокоподнятыми головами проследовали в актовый зал, оставив Виолетту в полном недоумении. Еще пару минут назад вполне веселая и беззаботная девушка спешила на школьное мероприятие, а нынче, прямо у порога актового зала, просто остолбенела теряясь в догадках. Что они имели ввиду? Что значат эти намеки? Что значит – виделась со своим ненаглядным? Они что, ненормальные, как она может с ним видеться, если он за сотни километров? Точно укуренные. Летта быстро отогнала от себя панику зерно которой так изящно посеяли в ее рассудке две «коровы», но взбесившееся сердце так и не смогла успокоить. На школьную сцену девушка за время своей учебы входила не один раз, вот и сейчас, уверенной походкой, с лучезарной улыбкой на губах, Летта начала праздничный вечер:

- Добрый вечер, дорогие дамы и господа. Рада приветствовать всех вас в преддверии Нового года на нашем скромном балу. С наступающим всех, счастья, здоровья и любви, пусть принесет вам Новый год, к празднованию которого мы прямо сейчас и приступим. – Летта была просто красавицей в белоснежном в пол платье расшитом собственноручно серебристыми пайетками, собранными в высокую прическу волосами, которые тоже переливались благодаря лаку с блестками. Девушка отлично вписалась в праздник, и была не хуже, чем сама новогодняя елка. – Новый год не за горами, к нам спешит издалека, старый дедушка с усами, и большая борода. Он торопится на праздник, внучку хочет повидать, ведь она пропала где-то, мы поможем отыскать. Ведь поможем, ребята?

- Даа-а-а!!! – единогласно посыпалось из зала.

- Тогда начинаем с главного. Давайте дружно позовем Дедушку Мороза и все подробно у него узнаем. Три-четыре – Дедушка Мороз! Все вместе – Дедушка Мороз!

Заинтригованная публика разрывала зал криками, и только Виолетта больше не могла выдавить из себя ни слова. Красивая, она стояла одна на сцене, прямо под новогодней елкой, на нее смотрели несколько десятков глаз, а она видела все их. Она чувствовала эту радость и предвкушение чуда, которую излучали все детские глаза, и полные счастьем глаза каждого родителя, которые на несколько часов, тоже окунутся в сказку. Виолетта была счастлива, что может наслаждаться такой прекрасной картиной, но одного-единственного случайного взгляда в те единственные, было достаточно, чтобы онеметь и оглохнуть. Дверь в актовый зал распахнулась, на горизонте появилась гоп-компания Сережи, во главе с вышеупомянутым. Ребята весело хохоча пошли занимать свободные места, а ее Сереженька застыл на одном месте, но не на долго. Минуту, полторы, парень всматривался в Виолетту, но этот взгляд ее почему-то не согрел, а по телу пробежал иней. Закончив свой текст, Летта медленно удалялась в так называемую гримерку, а краем глаза видела, как ее Сереженька вместе с Димой, ловко заняли свободные места. Что это? Как это называется? Померещилось? Нет, все более чем реально, и эта реальность сводила с ума. Праздничное настроение безвозвратно улетучилось, душа, казалось, покинула ватное тело.

- Виолетта, у тебя все нормально?

- Летта, что случилось?

Вокруг девушки засуетились учителя и другие персонажи сегодняшнего представления. Виолетта была в тон своему платью, кровь просто исчезла, оставив лишь холодные бледно синие оттенки на теле.

- Мне, что-то не хорошо.

- Может, воды?

- На, вот, выпей. – Елена Григорьевна, заботливо протянула стакан, и испуганно поинтересовалась. – Виолетта, а ты сможешь закончить программу, или мне тебя кем-то заменить?

- Пока выступают другие, я может, приду в себя. По крайней мере еще раз я выйду точно, а там… – Летта сделала пару глотков, горло совершенно просохло. – Если мне не станет лучше, то, наверное, придется вам искать замену. Извините.

- Перестань, Виолетта. Не за что тебе извиняться, с каждым может быть. – Пожилая учительница заботливо поглаживала Летту по спине. – Вот только кем тебя заменить?

- Я могу. – Из толпы послышался писклявый голосок Ольки Олейник. – Если нужно.

Девчушка с курчавыми до безобразия волосами, немного туповатым выражением лица, но всегда умными фразами, небольшого росточка, но внушительных форм, была Виолеттиной одноклассницей и «злейшей» подругой. Она просто не могла упустить такой шанс!

- Правда? – Елена Григорьевна недоверчиво оценивала Олю.

- Елена Григорьевна, действительно, пусть Олька меня заменит, если что. Она всегда хотела попробовать себя в роли ведущей. – Да и вообще примерить мою шкуру на себе, промелькнуло в голове. – Думаю, у нее это прекрасно получится, тем более мне кажется, что текст она знает еще лучше чем я.

- Да, да, – маленькие черные глазки вспыхнули яркими огоньками. – Я знаю. Я хорошо все знаю.

- Ну, хорошо, девочки. – Учительница в последний раз мысленно сравнила статную Виолетту, и не совсем презентабельную Олю, но выбирать ей было все равно не из кого. – Только в том случае, если Виолетте не станет легче.

- Спасибо, спасибо вам огромное. Я вас не подведу.

Олька Олейник от радости прыгала, издавая при этом какие-то непонятные звуки похожие на мышиный писк. Виолетта пристально наблюдала за счастьем одноклассницы, а сама мысленно была в своем «счастье». Почему это Сережа не сообщил, что собирается приехать? Хорошо. Он получил увольнение неожиданно и просто не успел бы похвастать об этом в письме. Но ведь набрать ее номер, уже оказавшись дома, можно было? Или он просто хотел сделать сюрприз? Точно, сюрприз. Но почему тогда его пронзительный взгляд ничего кроме изморози не пробудил в душе? Может она просто не правильно поняла, он ведь был довольно таки далеко от сцены. Да. Точно. Скорее всего все выглядит именно так – его приезд это подарок ей на Новый год, а взгляд, она скорее всего просто не смогла рассмотреть в полумраке страсть и любовь. Что это она с ума сходит, когда нужно радоваться – ее Сереженька прибыл и их долгожданная встреча, наконец состоится! Он будет любить ее так страстно, как неоднократно писал об этом. А она впервые отдастся ему без остатка.

- Сереженька, любимый мой…

- Что?

Режущий слух писк Ольки привел Виолетту в чувства окончательно, а от сладких мыслей на лице появился румянец.

- Знаешь, Оль. Скорее всего, не судьба тебе быть ведущей.

Радость легко читаемая на лице Летты, довела одноклассницу до истерического:

- Задолбала! Что ты за человек, даже помереть спокойно не можешь!

- Не дождешься.

- Девочки, ну что, кто из вас выходит?

- Я, Елена Григорьевна. Мне уже намного лучше, думаю, я запросто смогу довести начатое до конца.

- Господи, слава Богу. – От радости учительница даже всплеснула в ладони. – Ну иди тогда, твой выход.

Улыбка вновь поселилась на прекрасном юном личике и Виолетта с радостью и энтузиазмом включилась в происходящее.

- Что, Дед Мороз, Кикимора внучку утащила?

- Не знаю, милочка. Но говорит, что да.

- Тогда узнаем дети, что ей нужно. Что сделать нам, чтобы вернуть смогла?

- Даа-а-а!!! – Школьники, дошкольники, да и их родители, были просто в восторге.

- Кикимора болотная верни девчонку нам, а то мы осерчаем, не сладко будет вам. Дети, давайте позовем Кикимору, а то она нас боится и без приглашения точно не появится. Кикимора болотная иди скорее к нам, Снегурочку верни, спасибо скажем вам! Ии-и-и-и… Кикимора…

Дети послушно подхватили, а то, что происходило в зале, вновь заставило Виолетту замолчать. Читая свой текс, она старательно вглядывалась в зал, но только сейчас поняла, что именно творится в полумраке. Гоп-компания от души веселилась, а на руках у них веселились местные красотки во главе с Танькой и Иркой. Сначала, Таня хохотала на руках у Валеры, но стоило Виолетте обратить свой взор на их компанию, как она чудесным образом перекочевала в объятия Сережи. Он старательно прижимал девушку к себе, а затем, просто глядя Летте в глаза, стал страстно целовать это чудо природы. Ничего не понимая, но уже полностью доверяя своим глазам, Виолетта продолжала молча стоять на сцене. Она ни разу не моргнула, вглядываясь в эту жестокую миниатюру под названием – предательство. Глава 12

- Летта, Летта! Что ты делаешь? Летта?!

Из-за кулис раздавались встревоженные возгласы Елены Григорьевны, но пока Летту не вытащили за руку со сцены, она исполняла роль статуи.

- Летта, что случилось? Ты снова плохо себя чувствуешь? Летта.

- Да.

Виолетте помогли присесть на стул, и вновь принесли стакан воды.

- Виолетта, девочка, что же с тобой творится? – сетовала Елена Григорьевна. – Что за напасть такая?

Вокруг Виолетты вновь засуетились сказочные персонажи во главе с Еленой Григорьевной. Каждый участливо интересовался – как она себя чувствует. Каждый старался хоть чем-то помочь, развеселить, только Олька Олейник ничего не изображая и не прикидываясь, нескрываемо радовалась своей победе.

- Есть все-таки Бог на этом свете. Ведь талантам нужно помогать, бездарности пробьются сами.

Олька светившись от счастья ярче солнца, выплыла на сцену, а Летта безразлично продолжала сидеть в позе амебы.

- Виолетта, девочка, что это с тобой в конце-концов! Может родителей позвать, или медсестру? Виолетта, очнись. – Учительница легонько похлопывала по безжизненным девичьим щекам и махала ладонью перед стеклянными глазами.

- Не нужно никого звать. Я сейчас приду в себя. – Летта не очнулась, а прошептала словно в бреду, тем самым отказываясь от ненужной навязчивости.

- Летта, ты уверена? Может, маму…

- Елена Григорьевна, не нужно никого беспокоить. Со мной все в порядке, просто… – что же придумать. – Просто, ЭТИ дни скоро, вот и происходит сбой в организме. Я немного отсижусь и домой пойду. Все будет хорошо. Честно.

Елена Григорьевна недоверчиво всматривалась в полутруп.

- Виолетта, я не уверена, что ты сама сможешь…

- Елена Григорьевна!

- Хорошо, как скажешь.

Заботливая учительница более не стала ни на чем настаивать, она просто исчезла, оставив девушку наедине со своими мыслями.

- Сереженька… Сережа… Любимый мой… Сереженька… – девушка словно волшебную мантру повторяла имя любимого, положа голову на выполняющую многофункциональную роль парту, в таком состоянии ее и настигла мама.

- Летта!!! Летта, девочка моя! Что, что случилось?

Внезапно появившаяся мама причитая, ринулась к своему чаду. Она задушила ее в своих объятиях, а потом все так же заботливо, смочила лицо Виолетты водой из стоящего рядом стакана.

- Девочка моя, что же с тобой творится… Ничего, мы сейчас пойдем домой, ты отоспишься, наберешься сил… Доченька моя.

- Мааа-а… Мамочка…

Девушка просто упала в объятия самого родного человека и слезы сами покатились из прекрасных глаз цвета незабудок. Она не прекратила плакать и тогда, когда покидала школу, и тогда, когда перешагнула через порог собственного дома. Лишь когда мама заботливо уложила ее в кровать и убаюкала ее нежными словами и поглаживаниями, как в детстве, Виолетта отключилась от всех земных неурядиц, проблем и печалей. Летта провела дома все предновогодние дни. Она никуда не выходила из дому, да и свою комнату, пропитанную насквозь болью, непониманием, обидой и страданиями, тоже старалась не покидать без излишней надобности. Ни дня у нее не проходило без обильного потока слез, благодаря чему влажность во всем доме превышала все возможные нормы. Виолетта рыдала от непонимания – почему и за что? А виновник всего происходящего так и не объявился, ни вчера, ни позавчера, ни поза-позавчера, заставляя Летту сходить с ума от слепоты и полного непонимания. В новогоднюю ночь, которая совершенно незаметно для Летты наступила, она просто отказывалась идти в центр села на елку, где обязательно будет салют и какое-нибудь новогоднее представление. А уставшая и измотанная переживаниями дочери, которая наотрез отказывалась объяснять – что происходит, поскольку и сама не знала ответ на этот вопрос, мама, все еще не переставала кружить над своей спящей красавицей. Антонина Антоновна тщетно уговаривала девушку изо дня в день взять себя в руки, Виолетта ничего не хотела слышать и наотрез отказывалась от опеки. В преддверии же Нового года, выбрав за тактику категоричность, мудрая женщина точно знала, что Летте не открутиться, и они всем семейством будут любоваться праздничным салютом.

- Летта, нельзя все время сидеть дома, так точно не станет легче. Ты пойдешь со мной и папой на елку, и точка.

Виолетта обреченно подняла глаза, которые с трудом напоминали те ярко голубые незабудки, которыми они были всего несколько дней назад: – Ма, я никуда не хочу идти. И никого не хочу видеть. – Поджав поплотнее под себя ноги, девушка натянула на голову одеяло, спрятавшись от всего мира. – Это не предложение и не вопрос. Это не обсуждается. Так что жду тебя в полной готовности в коридоре. На все даю час. Мама уже практически вышла из комнаты, когда послышалось Виолеттино:

- Ма, а Сережа не приходил?

- Нет.

- А не звонил?

- Нет.

- Может…

- Не может, Летта. Не может!

Женщина громко хлопнув дверью удалилась, ей до чертиков надоели эти глупые разговоры ни о ком. Кто он такой этот Сережа, чтобы так, с ее девочкой? Летту словно подменили, и вот уже несколько дней ее дитя, отказывается от еды, воды, и всего внешнего мира. Она не рассказывает что произошло, а только все время твердит о своем Сереженьке. Антонина Антоновна даже подумывала сходить на разборку к этому исчадье ада, но хорошенько все обдумав пришла к выводу, что это крайняя мера. Летта ничего ей не рассказывала, как бы та старательно не выпытывала, но она прекрасно понимала – все дело в Сереже Серовом. Захлопнув за собой дверь, материнское сердце сжалось от собственных жестких интонаций и слов, но поддерживать разговоры об этом мальчике, помогать дочери в самобичевании ей точно не хотелось. После ухода матери Виолетта продолжала камнем лежать в своей теплой кровати, которую ей нисколько не хотелось покидать. Все эти дни она ломала голову, доводя себя до истерик, и сейчас занималась тем же – За что он с ней так?

- Летта!!! – разъяренная мать прокричала ее имя. – Я сказала, собирайся! Значит – собирайся. Я ничего не хочу слышать, и больше не хочу видеть твое тело в бездыханном состоянии. Вперед и с песней. Слышишь?

Собрав в охапку вещи дочери, которые попались под руку, тихая и добрая по своей природе мама, в негодовании бросила этот ворох прямо в лицо Виолетте.

- Две минуты, и ты у дома. Ясно?

Совершенно не похожие на себя родные глаза, метнули молнию. Летта поняла – Спорить бесполезно, избежать семейного похода на елку не удастся.

- Ну, вот. Совсем ведь другое дело. Даже щечки порозовели, – не могла нарадоваться мама увидев во дворе свое чадо. – Идемте.

- Идемте девочки, – папа подхватил под руки своих «девочек» и все семейство направилось в центр деревни любоваться талантами односельчан.

На дорогу ушло минут десять, за которые никто из троицы больше не проронил ни слова. Летта еле перебирала ногами, а родители понимающе подстраивались под ее ритм.

- Ого сколько народа, и где у нас столько набралось?! – папа пришел в восторг, едва на горизонте появились толпы развеселых людей. – Вы тут это, нууу, наблюдайте за всем, а я сейчас.

- Стоять. – Мама одернула торопливого отца. – И куда это мы собрались?

- Господи, Тося, перестань. Я к мужикам, вон они все в сборе.

Папа движением головы, указал на укромный закоулок между домами, где действительно собрались чуть ли не все его ровесники. Мама, заранее, одарила его осуждающим грозным взглядом, но все же отпустила руку.

- Иди уже. Только не забудь, что ты сюда не один пришел. К окончанию празднества, жду.

Одобрительно замахав головой, отец поспешил удалиться в заданном направлении.

- Вот тебе и семейный вечер… – Мама расстроенно вздохнула и прижала к груди дочь. – Что ж, если ему будет без нас хорошо, тогда и мы скучать не станем. Идем ближе к сцене.

Чем ближе к самодельной сцене продвигались мама с дочкой, тем громче слышалась музыка, и тем учащеннее становилось дыхание Летты. Ей на глаза то и дело попадали представители Сережиной гоп-компании, и совершенно на подсознательном уровне она чувствовала, что сам герой ее романа, тоже где-то неподалеку. Интуиция ее не подвела. В первом ряду среди зрителей красовался ее Сереженька с Кобыловой, Огурцовой и Терехиным. Они были разделены на пары, в каждой из который парни, словно намертво привязали к себе девушек своими сильными руками, а те, в свою очередь, намертво повисли у них на шеях. Летта смотрела на этих людей, а глаза транслировали совершенно другую картинку – две гадюки обвивают прекрасные, сильные, но ядовитые деревья.

- Ма, давай лучше назад отойдем. Мне больше нравился вид на все происходящее издалека. Да и не так громко. – Летта одернула мама и выдавила улыбку.

- Летта, не выдумывай. С каких это пор из-за десятков спин лучше видно? – Мама продолжала тащить дочь вперед.

- Ма, но я не хочу стоять на виду у всех.

- А кто хочет? Нужно. На людей посмотрим. Себя покажем. – Мама упорно отказывалась услышать дочь, которая и так последние дни тем только и занималась, что пряталась от всех и вся. – Еще пару шагов и все. Смотри, тетя Катя Матвеева, Люська Огурцова. Вот мы к ним и примкнем.

Еще шаг, второй, третий, иии-и-и-и:

- Вечер добрый, Антонина Антоновна. – Лицом к лицу мама столкнулась с объектом восхищения и страдания ее дочери. – С наступающим. Всех благ вам в Новом году.

- Ну спасибо тебе, Сереженька, – голос матери напоминал курок на взводе, но оружие так и не выстрелило. – И тебе не хворать. Идем, дочка.

Летта, которая спряталась за мамой, готова была провалиться сквозь землю, но легким движением маминой руки, она была вырвана из пропасти:

- Дочка, идем, говорю.

Опустив глаза в грязно-белый пол, почти оглохшая от стука собственного сердца, девушка послушно пошла вслед за мамой.

- Шалава. – Знакомый и родной до боли голос прошипел в ухо, которое не так давно обжигал любовными признаньями.

- Ма, ты иди, а я сейчас. – Где взялись силы на эти слова, Летта не знала, но на то, чтобы объясниться с Сережей, она их найдет. – Хочешь что-то сказать?

Летта впервые за бесконечные дни имела возможность взглянуть в любимые, самые прекрасные на всем белом свете глаза. Сережа был еще красивее и мужественнее, чем до их расставания. Она поняла, что любит его еще сильнее, а ища любовь в его глазах, так же поняла, что ее чувства уже не взаимны. Виолетта натолкнулась на железобетонную стену, сквозь которую она вряд ли сможет достучаться до его сердца. Она все это прочувствовала, а слова любимого, ледяные и презирающие, все подтвердили.

- Все что я хотел, я уже сказал.

Было похоже, что Сереже действительно нечего сказать, но он не уходил, а оставался на месте продолжая всем своим видом вгонять кол в сердце Виолетты.

- А я не все услышала, что мне хотелось. Может, все же поговорим? – Летта изо всех сил старалась чтобы ее слова звучали так же холодно и безразлично, как Сережины.

- Если тебе этого мало, тогда идем, – Сережа жестко дернул ее за руку.

- Сережка, я тебя здесь буду ждать! – Танька Кобылова, которая все время стояла неподалеку, но все же не могла слышать их разговор, весело хохоча не забыла о себе напомнить, и проводить долгим взглядом ничего не сказавшего в ответ Сережу. Виолетта же, послушно потопала вслед за ним, а когда они оказались в беседке на территории детского сада, Сережа нарушил тишину:

- Я тебя слушаю.

- Нет. Это я тебя слушаю.

- Ха-ха-ха, смешно. Ты хотела поговорить – говори. А я уже все сказал.

До безумия равнодушно, до невозможности зло, Сергей всматривался в чистое, звездное небо, прямо над головой у Летты. Звезды сияли ярко, а отражающий лунный свет снег помогал освещать все вокруг, вводя в заблуждение, словно на улице белый день. Благодаря идеальным природным явлениям, Виолетта легко могла рассмотреть каждую злобную морщинку и отвращенную улыбку, искажающую лицо любимого. Глава 13

- Сережа, ты мне можешь объяснить – что случилось, в конце-то-концов?! Тебе в армии мозги вышибли, или пересадку сердца сделали, и чужое уже не способно любить? Может тебя контузило и память отшибло? Объясни, пожалуйста?

Летта словно со стороны слышала собственный голос, решимость и требовательность которого, ее просто испугали. Это была не она. Это был голос той девушки, судьба которой сейчас решалась, а не той, которая зализывала свои непонятные раны взаперти. Слова Виолетты, заставили парня оторвать свой взгляд от неба и взглянуть на ту, которую любил:

- Объяснений? Ты требуешь объяснений?!! Это я их должен услышать, шалава! – Сережина реакция заставила Летту испуганно сглатывать, а страх быть убитой молниями гнева, намертво пригвоздил к месту. – Да лучше бы мне мозги вышибло, или контузило, но нет, ты самолично сделала мне пересадку сердца, причем без какого-либо наркоза! Сука! Шалава! Тварь! – Парень брезгливо сплюнул на белоснежный ковер.

Летте казалось, что она попала в параллельный мир, в котором оперировали уже ее сердце, наполненное обидой и морем слез. Дрожать стали все части тела, и только огромным усилием воли она заставила не дрожать свой голос.

- За что ты так со мной? Чем язаслужила такие страшные слова? Сереженька, что ты несешь? – одни вопросы, и никаких ответов.

- Что Я’ несу?!!! И у тебя еще поворачивается язык меня об этом спрашивать? Что же ты не задавалась вопросом – что я буду нести, когда ложилась под Валеру, Рому и даже Диму??? Скажи, ты специально оттрахала именно моих друзей, а? Как, понравилось? Кстати, еще один вопрос – кто все-таки сломал целку? А то этой информацией я не обладаю.

Выливая чан дерьма на голову Летты, Сережа, в прямом смысле, прижал ее к стенке и схватив за плечи начал трясти. Девушка молчала, но не потому, что ей нечего было сказать, а потому, что просто онемела от боли, резкой, пронзающей, овладевшей всеми органами и чувствами. Шалава… Тварь… Сука… Господи, за что ей все это?!! Виолетта не понимала ничего и ничего кроме горького вкуса дерьма в душе и сердце, не чувствовала. В этот момент Виолетта была похожа на маленькое испуганное животное, которое загнал в угол огромный хищник и живьем принялся выдирать сердце.

- Серега, ты чего это?! Отпусти Летту! – от куда ни возьмись, появился Дима.

Резко подскочив, он силой вырвал девушку из рук Сергея:

- Ты что, с ума выжил? Ты же ее чуть до смерти не затряс!

Лишившаяся сильной опоры – рук, Летта моментально скользнула по каменной стене беседки вниз.

- Летта! – в один голос прокричали парни.

Не сговариваясь, они подхватили девушку и усадили на единственную уцелевшую скамейку.

- Летта, Летта, очнись, – Дима ритмично давал пощечины, а потом, набрав щедрую горстку снега, просто бросил в лицо.

- Что ты делаешь? – тревожно, полушепотом выдавил Серегей.

- Ничего особенного. Исправляю то, что сделал ты.

- Я ничего не делал. Она сама захотела поговорить, вот мы и поговорили. Я просто высказал все, что я думаю об этой шалаве прямо в невинное личико. И вот…

У Димы внутри все сжалось, но он не подал виду, а упорно продолжал возиться с Виолеттой.

- Может сгонять за нашатырем? – испуганно предложил Сережа.

- Не нужно. Она, вроде, очухалась. Летта, ты меня слышишь?

Летта и хотела бы ничего не слышать, но нет, она прекрасно слышала Диму.

- Слышу.

- Может тебе воды, или еще чего хочется? – не отходил от Виолетты Дима, а ее Сереженька тихо курил в стороне.

Виолетте безумно хотелось, чтобы ее голос звучал по-прежнему уверенно и холодно, но этого не произошло. Все было похоже на невнятный лепет:

- Хочется. Мне хочется во всем разобраться. – Летта освободила скамейку, и сделав несколько шагов, обильно утерла лицо белоснежным пушистым снегом. – Может, ТЫ мне объяснишь, почему это твой дружок считает, что я переспала с половиной деревенских парней во главе с тобой?

А в ответ тишина. Одного взгляда в обезумевшие девичьи глаза, словно в две черные пропасти, Диме хватило чтобы понять – конец света не минуем.

- Сереж, а может, ты все же поведаешь, с каких это источников ты узнал эту «правду»? А самое важное, что это за «источники», если ты им веришь не глядя, даже не поговорив со мной. Кто для тебя такой авторитет, что ты легко перечеркиваешь все, что между нами было и словно слепой котенок, следуешь той дорогой, на которую тебя поставили. Чьи слова стали для тебя важнее нашего – я люблю тебя сильно-сильно?

Проговаривая все это, Летта шаг за шагом приближалась к Сереже, а когда шагать стало некуда, остановилась, вопросительно въедаясь взглядом в любимого. Она должна во всем разобраться, она откроет глаза себе и ему. Маленький огонек упал на снег. Сережа с наслаждением изверг из себя облако сладостного дыма:

- Я отвечу. – Голос его был решителен. – Это тот человек, на протяжении долгих лет дружбы с которым, мне ни разу не пришлось в нем усомниться. Это тот человек, который днем и ночью сидел у моей больничной койки, когда я разбился на мотоцикле. Это тот человек, который не так давно заставил меня обратить на тебя внимание, восхищаясь твоей красотой, умом и притягательной улыбкой. Это тот, кто не стал мне слать ужасную правду в письменном виде, оберегая мою неустойчивую солдатскую психику. Это тот, кто просто не смог скрыть реальность, тот, кому просто незачем чернить тебя просто так, и тот, кому я не имею ни единой причины не верить. Мне назвать имя, или ты сама догадаешься?

Конечно она догадалась. Еще как, догадалась. Так вот значит как. Вот что значит – Смотри чтобы жалеть не пришлось.

- Сволочь! Дима, какая же ты сволочь. – Виолетте было настолько противно, что она даже брезговала произносить свои собственные слова, медленно переводя взгляд от одного «любимого» к другому. – И это я по-твоему тварь? И ЭТО ты называешь любовью? Дима, я не стану оправдываться перед Сережей, незачем. Он сделал свой выбор. Я просто хочу, чтобы ты нашел в себе силы признаться, если ты действительно такой оху….. товарищ. Скажи ему «друг», почему это я, сидя практически круглосуточно дома, стала вдруг шалавой? Скажи, когда это я успела всех вас поиметь, мне даже самой интересно? А главное, расскажи, как сыпал любовными признаньями, едва Сережа покинул территорию деревни. Расскажи, как я тебя отшила. Расскажи, как просил ничего не говорить Сереже. Расскажи!!! Расскажи все!

Летта своими миниатюрными кулачонками, абсолютно освирепев, совершенно безрезультатно, избивала Диму:

- Как ты мог? Я ведь прожужжала тебе все уши Сережей. Это ведь у меня ты спрашивал, как это любить? Это ведь на нашем с Сережей примере я рассказывала тебе, что значит неземная любовь... Ты ведь как никто другой знал, как сильны мои чувства к Сереженьке. Это ведь ради него я отвергла твои чувства, хотя… какие могут быть чувства, если ты вот так со мной…

Обессиленная девушка упала на снег. Она бы и хотела расплакаться, но слезы словно высохли. Прикрыв лицо руками, она сидела на холодном снегу, а тело и душа просто пылали.

- Ты еще большая сука, чем я думал. Что ты несешь, ненормальная?! Думаешь, я поведусь на этот бред? Да я с Димкой с детсада вместе, а ты кто такая, чтобы суметь нас поссорить? Летта, не стоит падать еще ниже, тем более что ниже уже некуда. Признай просто, что ты обычная шлюха, каких миллионы, и все. Да только признай это не для меня, а для себя. Я-то уж точно узнал тебе цену. Подлая подстилка! Тварь!

- Хватит! Серега, прекрати! – Летта продолжала сидеть на снегу, а Димина психика просто не выдержала, резким ударом в плечо, он заставил друга умолкнуть. – Серега, прости.

Опустив голову, боясь взглянуть другу в глаза, Дима нашел в себе силы, пусть еле слышно, но все же признаться:

- Летта ни в чем не виновата. Не обзывай ее. Прекрати. Она не заслужила всего этого.

Димины слова заставили Виолетту убрать с лица руки, за которыми скрывалось раскрасневшееся от холода, снега и слез лицо, но она и дальше продолжала сидеть, внимательно вслушиваясь в каждое слово. В воздухе вновь запахло никотином, оба парня нервно закурили, у обоих были причины нервничать.

- Из всего, что мне довелось сейчас услышать, правдой есть только то, что это я невольно заставил тебя обратить внимание на самую прекрасную, замечательную и яркую девушку. Это именно я, собственными словами и поступками, вложил самую очаровательную девушку тебе прямо в руки. Это я любил ее тогда, когда ты даже не знал, о ее существовании. Это меня она должна была полюбить, слышишь – меня!!!

- Рад, что трахались вы по большой любви. Поздравляю. – Сквозь железную маску на лице Сергея нельзя было прочесть ни одной эмоции, но слова и интонации выдали все его чувства, ему было больно и горько.

- Мы не трахались! – взбешенно прорычал Дима. – Я бы многое отдал, чтобы это было правдой, но это всего лишь моя фантазия и несбывшаяся мечта. Одному Богу известно, сколько бессонных ночей я представлял Летту в своих объятиях. Сколько дней я проводил в надежде, что она меня заметит. Если бы ты знал, как сильно я вас ненавидел за ваше счастье! Она должна была стать моей, и только моей! Она должна была принадлежать мне, и шептать МНЕ на ухо, как сильна ее любовь ко МНЕ. Понимаешь, Серега, она должна была влюбиться в меня! Это меня она должна была любить сильно-сильно… МЕНЯ!

Последние слова Димы тоже были пропитаны болью и горечью, которая отличалась от Сережиной лишь тем, что была в несколько раз сильнее. Летта слышала каждое слово Диминого признания, но легче ей, почему-то, все равно не становилось. Этим зимним вечером она стала Каем. Ей в сердце тоже попали осколки льда, вот только не один и не два, а тысяча. Она больше не могла плакать, и уже начала ощущать весь холод, который постепенно сковывал ее тело. Совершенно не обращая внимания на накаленную обстановку рядом, Виолетта собиралась встать, когда в ее руку уткнулся холодный нос соседского щенка. Белоснежный пушистый комок, дружелюбно виляла хвостом, ему не было дела до всего того, что здесь происходит, он просто искала тепла, не подозревая, что совершенно не в том месте.

- Маленький мой. – Виолетта быстро подхватила щенка на руки и укутав своими объятиями, наконец встала с холодного снега.

- Так это ты сука, оказывается?! – секунда, и совершенно позабыв о Виолетте, рука Сережи со свистом влетела в Димино лицо.

Между Сережей и Димой завязалась жесточайшая бойня, но Виолетте до этого не было никакого дела. Все так же горячо держа в руках собачонку, которая хоть немного согревала ее обледенелое тело, Летта медленно побрела прочь. Глава 14

- Маленький мой, хороший, ты ведь меня не предашь? – Летта всю дорогу шептала на ухо белоснежному комочку. – Ты ведь не станешь делать мне больно, правда? Хотя…

Внезапно в памяти Виолетты всплыл сон, который не так давно она видела. Волк и пес, вот значит как он расшифровывается – волк, это Дима, даже во сне его укус не был таким болезненным, как собачий – Сережин. Она очень отчетливо вспомнила каждую мелочь, эти безумные черные глаза любимого пса, который лишил ее жизни… Только сейчас она сумела все разгадать, жаль только – поздно.

- Ну ты же ведь не дикий волк и не лживый пес, правда, Снежок? – щенок был белоснежным, и в голову Летты моментально пришла кличка. – Снежок. Тебе нравится?

Щенок довольно махал хвостом и настойчиво тянулся лизнуть новоиспеченную хозяйку в лицо, которая успешно изворачивалась.

- Всему свое время. Вот придем домой, я тебя выкупаю, тогда и до поцелуев дело дойдет, а пока, сиди смирно. – Виолетта не прекращала болтать со щенком, изо всех сил избегая тяжелых мыслей.

Готовая войти к себе во двор Летта замерла, когда за спиной услышала знакомый голос:

- Летта, прости. – Глухие слова заставили ее выпрямиться, словно оловянный солдатик, и остановиться, уткнувшись носом в собственную калитку. – Прости дурака. Прости, прости, прости. Я ведь и подумать не мог, что Димка… Летта, девочка моя, маленькая, прости. Это ведь Дима мне с ходу рассказал, как ты за ним увязалась и чуть ли не силой с него одежду срывала, словно изголодавшаяся тигрица. Все в клуб его тащила, да на прогулки приглашала. А ты ведь и сама писала что встречалась с ним, и в клуб ходила… Да еще нахваливала. Это ведь он сказал, что когда ему это надоело, ты переключилась на Валерку, Ромку… Это ведь он, понимаешь, это все ОН! А я ведь и подумать не мог, что Дима на такое способен, он ведь мой лучший друг! Был… Летта, маленькая моя, ну хочешь я на колени перед тобой встану, ну что мне сделать, чтобы ты меня простила. Родная моя, любимая. Я ведь так тебя люблю, сильно-сильно, как прежде. Я все так же навсегда твой. Летта, девочка моя, посмотри на меня. Прошу.

Если бы где-то в глубине души не было так больно, то это было бы очень смешно, и Летта обязательно бы от души посмеялась, но… Девушка продолжала стоять спиной к Сереже, нервно сглатывая и чуть не до смерти прижимая к себе своего Снежка. Ей казалось, что она попала в тату салон, где Сережа, будучи мастером, каждое свое слово выводил прямо на ее оголенном сердце, или на том, что от него нынче осталось. Он делал это не умеючи, чем доставлял еще большую боль.

- Летта, пожалуйста, скажи хоть что-нибудь?

- Теперь тебе интересны мои слова? Сейчас, значит, ты хочешь поговорить? – девушка заговорила, но так и не обернулась, практически упираясь носом в дверь. – Что ж, тогда слушай, запоминай, и, желательно, не перебивай. Я любила тебя. Я люблю тебя и сейчас, только это не страшно, ничто в нашей жизни не вечно. Я люблю тебя так, что даже если бы собственными глазами увидела тебя с другой, не поверила бы, ведь знаю – ты любишь только меня, а это у меня не удачная галлюцинация. Я люблю тебя так, что даже если бы мне тысяча человек сообщила, что ты подлый обманщик и конченный бабник, я бы не стала отказываться от своих чувств, а просто поговорила бы с тобой, и во всем разобралась. Я люблю тебя так, что отпустила бы тебя к другой, если с ней ты будешь счастливее. Я люблю тебя так, что готова простить многое. Я люблю тебя так, что даже забыла бы все что творилось последние дни, как страшный сон, но… Знаешь, каждый человек имеет право на ошибку, но не всякая ошибка имеет право на прощение! Я люблю тебя сильно-сильно, мой Сереженька, но я не смогу простить тебе единственное – искренность и душевность слов которые беспощадно извергал твой рот – шалава, сука, тварь. Все слова, которыми ты меня обозвал и в которых упрекнул, были в миллион раз искреннее и сердечнее, чем все твои признания в любви, а этого я тебе простить не смогу.

Виолетте было трудно говорить, она все время подавляла ком, то и дело подкатывающий к горлу, но она твердо решила, она скажет все – раз уж это их последний разговор.

- Я люблю тебя сильно-сильно, мой Сереженька, – она обернулась, бесстрашно и уверенно глядя в изувеченное в драке лицо и еле сдержала себя, порываясь вытереть капли крови, которые капали из рассеченной губы, пачкая белоснежный ковер у ее дома. – Не нужно ничего делать и ползать у меня в ногах, не стоит, поверь. Ты просто продолжай меня любить и оставайся моим навсегда. А большего мне и не нужно.

- Летта, но ведь я и так тебя люблю. Ты ведь знаешь…

- Знаю Сереженька, знаю.

Летта подошла вплотную и прикоснулась ладонью к щетинистой щеке. Она нежно поглаживала любимое, не смотря на кровоподтеки и ссадины, лицо и мило улыбалась. Она старательно запоминала каждую морщинку, каждый изгиб, каждую родинку и с упоением смотрела на свое отражение в черных глазах. Она все еще любила. Любила так, что могла бы простить все, но:

- Я люблю тебя Сереженька, сильно-сильно, и слава Богу, что ничто в нашей жизни не вечно.

- Летта… – Сережа нежно коснулся ладошки, которая стремительно покидала его лицо. – Летта, не уходи. Прости. Прошу… Я так сильно тебя люблю…

Виолетта больше не проронила ни слова. Положив руку на теплый комочек у сердца, она отвела взгляд от волшебных Сережиных глаз и удалилась, искренне надеясь на то, что он сдержит свое слово и никогда ее не разлюбит, тем самым обрекая сам себя на вечные муки, ибо она уже никогда не будет его. Дома она оказалась одна, родители, видимо, все еще были на праздновании, но это было на руку Виолетте. Гоня от себя все мысли, кроме самых положительных, о недалеком будущем своего питомца, Летта приступила к процедурам. Она старательно выкупала грязно-белого щенка, и он стал по истине белоснежным.

- Ну кто скажет, что ты не Снежок? – целуя пушистую мордочку не могла нарадоваться Летта.

Щенок пережил шок от жужжащего чудища по имени – фен, плотно поужинав пришел в себя и, скрутившись калачиком, уснул в объятиях своей хозяйки, которая изо всех сил жалась к своему маленькому, вопреки всем законам, горячему снежку. На улице поднялась метель, завывания было слышно так отчетливо, что Летте даже казалось, будто она на улице, а не под теплым одеялом. Рядом посапывал беззаботный и счастливый Снежок. А она, включив в изголовье бра в виде сердца, которое на день влюбленных презентовал ей Сережа, в знак своей вечной любви, она тщательно вчитывалась в его немногочисленные письма, продолжая истязать себя и ронять уже скупые слезы на постель. Прежде чем Виолетта услышала приход родителей, она сотню раз перечитала все письма, но самым излюбленным стало четвертое, последнее. Она просто разобрала его на цитаты, которые еще грели, понемногу охладевающее сердце. Ей было приятно вчитываться в строки, которые в момент появления на этих белоснежных страницах были чистой правдой, незапятнанной предательством и не изуродованы болью. «…Я безумно по тебе соскучился, и просто схожу с ума от любви, переполняющей мое сердце. Маленькая моя, любимая Летта, ты можешь себе представить – что я с тобой сделаю при встрече? Нет? Тогда я тебе скажу…» – да уж, она точно не предполагала, что он собирается с ней сделать, да и он, скорее всего, тоже.

«…Мне жизненно необходимо заглянуть в твои бездонные колдовские глаза, которые пленили меня навсегда…» – ах каким же коротким оказалось это его «навсегда» и какими не долговечными ее чары.

«…Маленькая моя, я расцелую каждый изгиб твоего изящного тела и ты никогда не пожалеешь, что отдала мне свое сердце» – последний поцелуй был у автобуса в военкомат, а жалеть пришлось уже, а не «никогда».

«…Знаешь, а ведь уже два месяца, как мы не виделись, а мне кажется – вечность» – как бы ей хотелось, чтобы эта вечность не разбилась о реальность.

« …мой дядька обещал похлопотать, так что может и повезет встретиться раньше мая» – лучше бы у него вообще не было «дядьки»!

«…Ты мне лучше пиши только о себе, не тратя бумагу, время и мысли, на весь мир, мне это не важно» – как же ты жестоко заблуждаешься, именно весь мир оказался для тебя важнее меня во сто крат.

«…Милая моя, маленькая Летта, люблю тебя сильно-сильно. Целую, обнимаю крепко-крепко. С нетерпением жду вестей. Навсегда твой Сережа». Навсегда твой… Навсегда… Как больно, что это «навсегда» оказалось таким быстротечным.

- Сереженька мой… – Летта нежно коснулась губами строк, от которых раньше ей хотелось летать, а сейчас хочется разрыдаться. – Я буду любить тебя всегда, сильно-сильно, – прижав к сердцу письмо, шептала Виолетта.

- Дочка, ты уже дома? – послышалось из-за двери.

- Да, мамуль, я уже сплю.

- Летта, но нельзя же вот так исчезать, я ведь переживаю.

- Мамуль, ну вот что со мной может случиться в нашей деревне? Я просто нагулялась и пошла домой. – Во избежание дальнейших расспросов и появления мамы в своей комнате, Летта, изо всех сил подавляя слезы, добавила. – Ма, я уже сплю. Спокойной ночи.

- Ну, спокойной, тогда. Сладких снов тебе.

Виолетта еще около получаса слышала за дверью суету родителей, а потом наступила сводящая с ума тишина. До утра девушка так и не сомкнула глаз. Ее мысли парили в разных местах ее прошлого, настоящего и будущего. Летта молила Бога, чтобы тот дал ей сил забыть Сережу, как можно быстрее, а еще неустанно благодарила – что он даровал ей счастье познать настоящие чувства в столь юном возрасте. Она мысленно проклинала тот день и час, когда согласилась с ним танцевать, но тут же сменяла гнев на милость, предаваясь воспоминаниям о горячих поцелуях, страстных объятиях и бессонных ночах. Она познала любовь, познала измену и ей никогда больше не хочется предаться ни одному из этих душевных состояний. Боль – оказывается намного сильнее. Когда на улице начали появляться первые лучи солнца, ее пушистик поднял лай на весь дом. Летта торопливо вынесла его на улицу, и подождав пока он справит нужду, быстро помчала в не успевшую остыть кровать. Резкий перепад температуры заставил девушку сполна прочувствовать тепло одеяла и горячего комка взъерошенной шерсти. Постепенно девушку все же сморил сон. Беззаботный, спокойный, счастливый. Глава 15 Остаток каникул прошел в переоценке ценностей и планах на будущее. Виолетта больше не тратила уйму времени на пустые мечты о вечной любви. Она лишь мечтала о том дне, когда ее Сережа глядя ей прямо в глаза признает, что недоверие и предательство собственных чувств, были величайшей ошибкой всей его жизни. От назойливого преследования со стороны Сережи ее спасло его скорое возвращение в армию. А Диму она не встречала с новогодней ночи, да и по деревне поползли слухи, что он уехал на заработки в Москву. Видно так распорядились небеса, и Летта медленно приходила в норму, оставляя прошлое в прошлом. – Дочка, тебе письмо. – В начале февраля в ее жизни появилось еще одно письмо, которого она совершенно не ждала, и которое так любезно преподнес ей отец.

- Спасибо.

- От Сережки твоего. Так что танцуй.

Сердце Виолетты сжалось, но не на долго. Никогда не вникающий в женские дела отец, даже не предполагал в этот момент, как сильно он заблуждается, заставляя дочь, танцевать на битом стекле.

- Ламбада устроит? – не став развенчивать отцовские заблуждения, Летта на протяжении нескольких секунд ритмично водила бедрами. – Давай.

- Дочка, маловато будет, за такую-то весть. – Не унимался отец. – Еще хочу.

- Дай сюда, – внезапно появившаяся мама вырвала из цепких рук уже не совсем белоснежный конверт. – Держи, дочка. А тебе все шутки шутить. – Получив хороший подзатыльник, ничего не понимающий отец возмущенно покинул комнату дочери, а мама просто прикрыла дверь с той стороны.

Прежде чем заглянуть во внутрь, Летта долго медитировала на конверт. Она мусолила его в руках, борясь с желанием выбросить и забыть, и природным любопытством.

- Что скажешь? Читать? Или не стоит, все равно там ничего нового.

Снежок добродушно вилял хвостом и звонко лаял, решив, что хозяйка предлагает ему какое-то неведомое лакомство.

- Глупый. Это всего лишь бумага.

В подтверждение своих слов, Летта мгновенно ткнула конверт прямо в черную пуговицу на шикарной мордочке. Снежок расстроенно облизнулся и с видом полным равнодушия, развалился на коврике у кровати.

- Не понравилось? Это понятно. А вот как быть мне?

Еще раз взглянув на конверт, Летта открыла верхний ящик своего письменного стола:

- Полежи пока здесь. Будет настроение – прочту.

Настроение появилось в день Святого Валентина, когда на каждом углу народ радовался своему счастью, а Виолетте остались лишь воспоминания. Хотелось ей того или нет, но у нее было сказочное, счастливое прошлое, еще совсем недавно. Не смотря на все горечь и обиду, свои воспоминания она лелеяла, как самое лучшее в ее недолгой жизни. Вот и в этот праздничный для многих вечер, Виолетта с теплом в сердце прикоснулась к ждущему своего череда посланию. «И снова здравствуй, моя маленькая Летта. Пишу тебе я, навсегда твой, Сережа. Начну с того же, на чем мы закончили – прости меня, пожалуйста. Я по-прежнему очень сильно люблю тебя, даже сильнее, чем когда-либо, и только тебя. Я схожу с ума при мысли, что так слепо поверил в ложь. А еще сильнее меня сводит с ума моя жестокость, ревность и злость, которую я излучал в тот злосчастный Новый год. Летта, я не могу без тебя жить. Я не хочу без тебя жить. С тех пор, как я потерял тебя, свою девочку, каждый день стал для меня пыткой. Мир утратил краски, я утратил смысл жизни. Летта, я люблю тебя так, как любят в жизни раз, и я на многое ради тебя готов, ради нас. Маленькая моя, хорошая, я так тоскую… Прости меня, ведь ты сама говорила, что каждый человек имеет право на ошибку, прости. Пусть это станет самым страшным, что могло с нами случиться, а дальше мы будем так счастливы, как всегда мечтали – ты будешь полностью принадлежать мне, а я буду навсегда твой. Мы будем вечно любить друг друга, да так, что все вокруг умрут от зависти. Я буду носить тебя на руках, и целовать каждый твой след. Я буду оберегать тебя от всех невзгод, даже от себя самого, только дай мне шанс. Летта, маленькая моя Летта, ты ведь чувствовала, что мои чувства настоящие, ты ведь знаешь, что я никогда тебе не лгал. Я безумно, до крика, до боли, до стона, люблю только тебя. Не отказывайся от моей любви. Не отвергай. Прости, и дай шанс. Знаю, что причинил тебе боль. Знаю, что разбил твое верное, пылающее сердце, но поверь, мне сейчас в миллион раз хуже. Осколки от моего, не собрать никому кроме тебя. Летта, еще раз прости. Пообещай одно, что я дождусь ответа на это письмо, каким бы он ни был. Я люблю тебя сильно-сильно. Целую. Обнимаю крепко-крепко. Навсегда твой, и только твой Сережа». Читая эти строки, сердце Виолетты сжалось, на глазах появились слезы, но ни одна не смогла просочиться сквозь лед в душе, который сковал ее в ту самую новогоднюю ночь. Раньше ее окрыляли эти письма, но ЭТО заставило вернуться в ту самую ночь, и вновь ощутить нереальную боль, обиду и пустоту, от которой, как ей казалось, ей удалось избавиться. Летта не стала перечитывать, как обычно, а сразу же села за ответ, которого она не смотря ни на что, не могла лишить Сережу, ведь точно знает – ожидание смерти, хуже, чем сама смерть. «Здравствуй Сережа. Последний разговор у нас уже состоялся, считаю нужным и отписаться в последний раз. Спасибо за такое количество теплых признаний и извинений, но мне все это уже ни к чему. Научись жить без меня, как я научилась жить без тебя и «НАС». Еще не до конца, конечно, но я очень стараюсь. Я тебе уже говорила, какой любовью тебя любила, но ты видимо забыл, что ж, напомню. Ты готов ради меня на многое, а я готова была ради тебя на ВСЕ остальное. Не пиши мне больше, не звони, не ищи встреч, не терзай мою и свою душу, я все равно не смогу тебя простить. Возможно со временем, которое лечит и умеет чистить память, я забуду, но вряд ли прощу. Случилось так, как случилось. Ты решил поверить лучшему другу, всецело пренебрегая любовью всей твоей жизни (как ты утверждаешь). Знаешь, сейчас я даже больше верю в искренность Диминых чувств, ведь это он ради любви устроил всю эту череду событий. Заметь, ему было абсолютно плевать на вашу дружбу, он просто хотел выбороть у судьбы право на любовь, а ты… Ты выбрал дружбу, что ж, это тоже немаловажно. Быть твоей подругой мне бы хотелось, но и это в прошлом. Сереж, живи счастливо, но без меня. Строй будущее, тоже без меня. Вспоминай о прошлом со мной, но без меня в будущем. Все что между нами было, было прекрасно, но все хорошее, как и плохое, имеет свойство заканчиваться. Я любила тебя, ты любил меня, на этом все. Никаких «МЫ» больше не будет. Что ж, больше мне сказать нечего. Верю, что каждый из нас будет счастлив, только вот с другими людьми. Целую. Обнимаю. Люблю тебя сильно-… » Рука дрогнула. Летта по привычке заканчивала письмо дорогими ее сердцу словами, но не посмела дописать их до конца. Хотела вычеркнуть, но не стала.

- Я все еще люблю тебя Сереженька, сильно-сильно, – прошептала она, словно прощаясь со всем тем, что было вложено в эти незамысловатые слова.

Часть вторая Глава 1 – Виктория Егоровна, вы собрали мои вещи? – Виолетта важно передвигалась на высоченных шпильках по шикарному паркету своей гостиной.

- Да, Виолетта Леонидовна, все готово.

- Все, все, все?

- Да. Все, все, все.

- Вы простите, что я стала такой невыносимой, уж очень хочется быть на высоте.

- Вы и так «на высоте», куда уж выше? – милая женщина средних лет совершенно искренне недоумевала.

- Ах, Виктория Егоровна, всегда ведь есть к чему стремиться.

- Так-то оно так, да вот зачем из кожи вон лезть, когда и так все хорошо?

Виолетта весело рассмеялась искреннему непониманию своей домработницы. Да, у нее действительно все «хорошо», но ведь хочется – «отлично». Ее озорной хохот подхватил преданный друг и товарищ – Снежок, который ни на шаг от нее не отходил, превратившись из белоснежного комка в величественного белоснежного волка. От лая и смеха, в гостиной стало просто невыносимо шумно, о чем незамедлительно сообщила Виктория Егоровна.

- О-о-о, еще один с «высоты» спустился. Ох и шума от вас, ребятки мои. Особенно от тебя. – Женщина игриво похлопала пса по спине. – Пойду-ка я лучше к себе на кухню, да приготовлю чего вкусненького вам на дорожку.

Словно понимая каждое слово, пес сломя голову и опережая неторопливую Викторию Егоровну, метнулся в сторону кухни.

- Ты посмотри на него, и тут хочет не упустить момент. Ох и псина. Ох и умник!

В комнате моментально стало тихо.

- Да, он у меня такой… – оставшись наедине с собой, прошептала Виолетта, а усевшись поудобнее на шикарный кожаный диван, сию-же минуту начала разговор по телефону. – Ма, там точно все в порядке, ты ведь знаешь, что я не люблю недоработки и неожиданности.

- Дочка, дом просто шикарный и целиком и полностью законченный, так что можешь смело езжать.

- Ма, а вы точно никому не проболтались, что я должна приехать, я ведь инкогнито. Ну, или типа того.

В трубке послышался смешок:

- Дочка, надобности рассказывать не было. В деревне о тебе уже давно никто не спрашивает. Каждый живет в своем мире и варится в своей каше, так что, не удивляйся, если тебя даже не заметят.

- Хорошо, мамочка. Спасибо. Тогда я буду выдвигаться. Приеду – отзвонюсь. Папе привет.

Виолетта не была в родной деревне около восьми лет, но осознание того, что о ней там никто не вспоминает, немного ее зацепило, хотя привыкшая за все эти годы не расслабляться, Виолетта и сейчас не дала себе спуску. Она быстро взяла себя в руки, не давая никаким эмоциям власти над светлым разумом, и помчалась в спальню, в последний раз взглянуть – ничего ли она не забыла.

- Привет, милая. – Андрей Соколов, спортсмен, комсомолец и просто красавец, застал свою Виолетту лежащей на огромной кровати, упорно сверлящей взглядом потолок. – И чем это мы тут занимаемся?

Незамедлительно составив компанию, молодой мужчина по-отечески чмокнул Виолетту в лоб.

- Я вод думаю, может ну его этот благородный бежевый? Может зеркало нацепить, чтобы контролировать процесс, а, что скажешь? – на лице Виолетты появлялась лукавая улыбка. – Тебе понравится, если я буду подсказывать и четко направлять?

- А тебе разве что-то не нравится? – Андрей всем телом взвалился на лежащую рядом бесстыдницу. – Интересно, чему новому ты меня можешь научить при помощи зеркала? – он медленно стал покрывать поцелуями лицо и шею Виолетты. – Знаешь, а мне эта идея по душе, может, и мне пригодится.

Виолетта охотно откликалась на каждый его поцелуй:

- Тогда решено – зеркалу быть. – Она звонко рассмеялась и проворно оседлала Андрея, положив его на лопатки. – Только, знаешь, милый, не сегодня.

Одарив мужчину страстным поцелуем, она ловко соскочила на пол.

- Так не честно! – взмолился Андрей. – Что прикажешь мне делать с этим? – он не двусмысленно пялился глазами на образовавшийся бугор в районе собственного паха.

- Милый, честное слово, я бы с удовольствием помогла решить тебе твою проблему, но у меня совершенно нет на это времени. Так что извини – ЭТО твоя проблема.

Летта послала растерянному парню воздушный поцелуй и поспешила покинуть комнату.

- Ну уж нет! – цепкими руками Андрей схватил ее за тоненькую талию и в следующую секунду девушка вновь оказалась под ним. – Сейчас это станет и твоей проблемой.

Срывая с прекрасных губ поцелуи, и хаотично расстегивая бесчисленное количество пуговиц на блузе, Андрей однозначно решил приобщить любимую к решению своей проблемы.

- Андрей, прекрати. Слышишь, перестань. – Кокетливо взмолилась Летта, отталкивая от себя сильные руки, но так и осталась неуслышанной. – Андрей, хватит!

Собрав всю свою силу, девушка резко ударила возбужденного Андрей кулаком в грудь.

- Ай, за что?

- Последний раз повторяю – слезь с меня. – Холодно, почти зло, прошипела Летта.

- А почему таким тоном? Можно подумать я делаю что-то плохое.

Парень был обижен, но не стал настаивать, а послушно отпустил Виолетту, которая моментально вскочила на ноги и принялась застегивать пуговицы.

- Милый, не сейчас. Я же говорю – у меня совершенно нет времени.

Летта быстро покинула комнату, а Андрей все так же лежал на огромной кровати.

- У тебя всегда на меня нет времени, – уткнувшись в подушку лицом, процедил сквозь зубы парень.

Вот уже три года, с момента их знакомства, да и собственно их отношений, ему приходится потерпать от ее холода и прилежно держать не озвученную, но вполне реальную дистанцию. С первого дня она заявила, что в их отношениях не будет всех этих «я тебя люблю, а ты меня?» и тому подобных «телячьих нежностей», как она выразилась. С первых их свиданий она вела себя немного настороже, хотя опасаться, по сути, было нечего. С первых их поцелуев она с упоением наслаждалась ими. Он стал ее первым мужчиной, но она так и не сумела отдаться ему всецело. Андрей чувствовал этот холод, и изо дня в день старательно растапливая лед, он знал, что за ним скрывается пламя. Он знал, что она его любит, и он был уверен в этом, словно в собственных чувствах. Он ни на мгновение не усомнился за все годы, что день, когда Виолетта откроется ему и доверится, настанет, и он его обязательно дождется. Он привык доверять своей интуиции и своим чувствам, он знал, что это ЕГО женщина, вот только не знал – что ей мешает довериться, раскрыться, отдаться…

- Виолетта Леонидовна, может, все же покушаете на дорожку? – не успокаивалась Виктория Егоровна. – Дорога-то ведь не близкая, а здоровья на забегаловки разные не напасешься. Съешьте окрошки, вы ведь любите. Ну, или хотя бы стакан молока с оладушками? Виолетта Леонидовна, если вы не притронетесь к моей еде, я расценю это, как личную обиду.

Мамина одноклассница, которая несколько лет назад попросилась к ним на работу, с первого дня с любовью и заботой опекала Виолетту. Девушка неоднократно просила не называть ее по имени-отчеству, на что всегда слышала один и тот же ответ – Каждый сверчок, знай свой шесток. Виктория Егоровна относилась к ней, словно к собственной дочери, тем более что своих детей ей Бог не дал, но всегда соблюдала субординацию. – Хорошо. Я выпью стакан молока, – глядя в выцветшие глаза наполненные заботой и любовью, Виолетта просто не могла обидеть чувства этой женщины.

- Я тоже, – послышалось из-за спины.

- О-о-о, Андрюша и ты здесь? А я и не заметила, когда ты пришел. – Не по годам состарившееся лицо Виктории Егоровны, засияло ярче того солнышка, которое так безжалостно сжигало ее кожу на бескрайних полях в далекой молодости. – Присаживайся, и на твою душу хватит. Кушайте, мои дорогие.

- М-м-м, какая вкуснотища! – не успев даже поднести ко рту, протянул Андрей, который именно за это и был удостоен вечной любовью от благодарной Виктории Егоровны.

- Скажешь тоже, Андрюшка. Ты же еще ничего не съел?

- А я уже вижу, что эти оладушки просто божественны. А запаа-а-ах…

- Ну, тогда кушайте, а захотите добавки, я неподалеку.

Не имея привычки быть навязчивой, и обладая природным чувством такта, Виктория Егоровна поспешила удалиться из «своих апартаментов», как она сама любила называть кухню.

- Люблю я эту женщину, – уплетая за обе щеки домашние оладушки, все никак не успокаивался Андрей.

- А мне постоянно твердишь, что любишь меня, – демонстративно выпятила губы Летта, – вот и верь тебе после этого.

- А сделай еще раз так, – сгримасничал Андрей.

Летта показала язык:

- Тебе бы все шутки шутить, а я, между прочим, – девушка упорно продолжала строить обиженную – не шучу.

Не без усилий Андрей смог дотянуться через весь стол, чтобы поцеловать «надутые», и очень аппетитные губки.

- Ты прекрасно знаешь, как сильно я тебя люблю, и я об этом готов кричать на все стороны в каждом уголке планеты, о чем ты тоже знаешь. Вот только я не знаю, почему ты запрещаешь даже заикаться о моих чувствах.

Моментально пожалев о поднятии этой темы, Виолетта лишь привычно отшутилась:

- По кочану! Ешь уже, жених-любовник. А я пойду к машине, нужно багаж разместить.

- Снова бежишь от меня?

- Нет. Почему же. Просто не хочу оттягивать, чтобы не притащиться в деревню глухой ночью.

- Виолетта, может ты все-таки не поедешь? Ты ведь прекрасно жила без этих никому не нужных поездок столько лет, что изменилось? К тому же тебе совершенно не к кому ехать. Родителей ты давно переселила на соседнюю улицу. Я – тоже здесь. Даже твой Снежок, всегда рядом. Что еще тебе нужно?

В этот момент Виолетте не хотелось задумываться над этим вопросом, чтобы честно на него ответить, ей бы понадобилось много времени:

- Хочу проверить теорию – Родная сторона – мать, чужая – мачеха, – ляпнула первое что пришло в голову Летта.

- Но ведь на протяжении нескольких лет тебе не хотелось ничего проверять. Почему именно сейчас?

На этот вопрос Виолетта прекрасно знала ответ, но Андрей снова удостоился немного другого варианта:

- Тоска за родиной съедать начала. Что ты, в самом деле, почему да зачем. Хочется мне устроить себе такую поездку и все. Тем более что в ближайшее время я совершенно свободна. У меня нет никаких презентаций, никаких акций, никаких пиар-поездок – имею право, в конце-концов.

- Вот так всегда – ты имеешь право на все, а я не имею права, даже поехать с тобой.

Летта грациозной кошачьей походкой подплыла к Андрею. Обвила его шею руками, и встав на цыпочки промурлыкала прямо в ухо:

- Милый, не злись. Ты имеешь право на меня, а это уже не мало, – затем последовал нежный поцелуй в щеку. – А в моей деревне тебе просто-на-просто нечего делать, и закрыли эту тему.

Еще один поцелуй, и Виолетта незамедлительно покинула кухню.

- Что ж, милый, не скучай. Обещаю, я ненадолго исчезну, ты даже не успеешь опомниться, а я вновь буду рядом.

- Хотелось бы верить, – щенячьим взглядом полным грусти, Андрей проводил авто, и тихо позавидовал Снежку, который высунув голову из окна, радостно ловил пастью воздух.

Сидя за рулем шикарного белоснежного мерседеса внедорожника, Виолетта и близко не была похожа на ту юную наивную девчушку, которая чуть больше семи лет назад выехала из родных краев. Ухоженная, белокурая блондинка с глазами цвета незабудок, бриллиантами в ушах, брендовыми вещами в гардеробе и приличным банковским счетом, мчала на встречу со своим прошлым, сладостно представляя момент своего фееричного появления в убогой деревне. Глава 2 Чем узнаваемей становился пейзаж, тем медленнее было движение мощного автомобиля. Летта много лет планировала свое грандиозное возвращение на родину, но почему-то никогда не задумывалась – легко ли ей это дастся. Тревога пробиралась в душу с каждым километром за спиной, заставляя душу нервничать, а сердце учащенно биться. Как же оказывается, долго ее здесь не было. Эти величественные леса по обе стороны дороги, были когда-то всего лишь молодым ельником и молодой березовой рощей. По этой-же дороге она благополучно покидала родину в стареньком автобусе, а сейчас по ней невозможно передвигаться благополучно даже в модной иномарке. В этот бор, она часто бегала за грибами и ягодами, преодолевая расстояние в несколько километров от своего дома до самых плодовитых полян, за считанные минуты. Даже воздух, который жадно вдыхал не только Снежок, здесь пах совершенно иначе, чем много лет назад.

- Что-ж товарищ, вот мы и прибыли на нашу историческую родину. – Остановившись прямо перед въездом в родную деревню, Летта ласково почесала за ухом своего любимца. – Ты, скорее всего, не помнишь, как попал ко мне на попечение, а вот я…

В памяти моментально всплыл ледяной зимний вечер, но Летта, выработанной годами привычкой, искусно избавилась от наваждения. Вечерние сумерки практически накрыли планету, когда она, нажав до упора на педаль газа, пересекла границу своей деревни. В это время, деревенские улицы, как и много лет назад уже были пусты. Виолетта искренне порадовалась, что ей удалось проскочить незаметно, и хотя бы в первый вечер своего пребывания здесь она сможет избежать совершенно ненужных ей разговоров и расспросов. По мере того, как Виолетта приближалась к дому своего детства, скорость автомобиля уменьшалась. Она с любопытством рассматривал улицу, по которой охотно носилась босыми ногами, на которой выросла, и которая практически не изменилась. Время здесь, будто-бы остановилось, и только шикарный современный забор вдоль ее обновленного дома и слегка проглядывающаяся в сумерках крыша, указывали на какие-ни-какие архитектурные перемены в местном пейзаже. Не спеша припарковавшись, не торопливо выйдя из машины, погруженная в далекие воспоминания, Летта неожиданно услышала чей-то радостный возглас за спиной, что заставило ее испуганно вздрогнуть.

- Неужто это ты?!

Сцепив зубы, Виолетта просто вынуждена была обернуться, сделать вид что она не услышала, было не возможно, так-как голос раздавался практически в шаге от нее:

- Не знаю, кого вы имеете ввиду, но возможно это Я и есть.

Даже проведя за рулем не один час, Виолетта все равно выглядела просто потрясающе, а по сравнению с той, кого она видела перед собой – божественно. Летта тщетно всматривалась в стоявшую перед собой женщину, широко улыбавшуюся на все свои три, пять или максимум десять, практически черных, зубов.

- Точно ты, только расфуфыренная какая! Прям вся из себя Виолетта! А это ведь я – Ирка Огурцова, вспоминай, подруга. Я собственно чего здесь. Последние несколько дней видела активное движение у вашего дома, если конечно то, что здесь находится сейчас можно назвать просто домом, а не секретным объектом. Так вот, я просто решила проконтролировать, чтобы кто чего не стащил, или еще чего… В общем регулярно проходя мимо – заглядываю, ну, что б все было в порядке. – Недвусмысленно девушка намекалана «шуршащую» благодарность за такую свою заботу. – А тут ты! Летка, какая же ты стала!

Она было бросилась с радостными объятиями, но осеклась, заметив своим пусть даже не совсем трезвым взглядом, ужас в глазах собеседницы.

- Что, изменилась я? – Ирка стыдливо опустила глаза. – Вот так оно бывает. Время на месте не стоит… Ты вон, тоже того… ну… изменилась как, правда в другую сторону… В общем, рада за тебя. Пока.

Девушка, всего на два года старше Виолетты выглядела просто ужасно. Неряшливая одежда, непричесанные волосы в совершенно безобразной мальчуковой стрижке, и это лицо… Летта так и не промолвила ни слова, онемев от увиденной картины. Молча достав из миниатюрного фирменного клатча купюру в двести гривен, Летта дрожащей рукой протянула ее Ире, которая жадно схватив бумажку, поспешила удалиться, опасаясь что «подруга» может передумать. Когда во тьме уже больше не было видно даже силуэта, Летта продолжала смотреть в ту сторону, где исчезла некогда «звезда» деревни – Ирка Огурцова. Влажный нос, уткнувшийся в плечо, далеко не первый раз в жизни привел Виолетту в чувства.

- Хороший мой, – она погладила Снежка, который все это время продолжал смирно сидеть впереди на пассажирском месте. – Даже не думай, я о тебе не забыла. Беги, прогуляйся. Вдруг чего вспомнишь, поностальгируешь вместе со мной.

Благодарная собака, не помня себя от радости, принялась гонять по усыпанной росой траве, счастливо виляя хвостом и изредка лая:

- Ну хоть кто-то из нас почувствовал себя здесь совершенно счастливым.

Виолетта же, которая свой новый дом – на старом месте, видела лишь на фотографиях, прежде чем войти в него решила прогулять вокруг. Все было так, как она хотела, и Ира не преувеличила, когда говорила что домом это вряд ли можно теперь назвать, если сравнивать с местными постройками. Трехэтажный коттедж в стиле «хай-тек» с огромными панорамными окнами на втором и третьем этажах, был полностью Виолеттиным дизайном. Ей не хотелось замков, помпезности и какого-то сказочного величия, все, что ей нравилось – минимализм, который успешно включал в себя именно этот стиль. Дом не был уж очень огромным, но, естественно, внушительных размеров, в которые должны были вместиться все пожелания его владелицы типа – огромной гостиной, уютного кабинета, прекрасной спальни, гардеробной, небольшого спортзала, пару комнат для гостей, кухни, бильярдной, ну и парочки не особо продуманных помещений (в будущем пригодятся). Дом был компактным, но даже в этой своей компактности, слишком выделялся на фоне деревенских. Небольшая альтанка во фруктовом саду за домом, где когда-то был их огород, парочка прекрасных клумб и скамеек у входа, симпатичная тротуарная плитка под ногами и несколько фонарей освещавших различные пути-дороги – весь набор незамысловатого ландшафтного дизайна.

- Скромно, но со вкусом, – похвалила Виолетта саму себя. – Что ж пройдем в дом, глянем что там. Снежок, ты со мной, или как?

Весело гоняющий кузнечиков пес просто влетел в не успевшую раскрыться до конца дверь, отбросив все свои озорные занятия. Наблюдая за Снежком и за его радостью, сердце самой Виолетты наполнилось теплом и любовью:

- Какой-же ты у меня все-таки глупый.

Словно в поддержку или протест услышанного, Снежок приостановил свои безумные гонки и, посмотрев в сторону хозяйки, пролаял три громких – гав, что в очередной раз вызвало улыбку на лице Виолетты. Быстро исчезнувший из поля зрения пес, заставил Виолетту переключиться на дом. Она довольным взглядом оценила работу дизайнера, который и внутри оформил дом в стиле «хай тек», и не желая вникать во все нюансы, уже готова была прогуляться по другим этажам.

- Кто здесь? Черт вас подери! Кто здесь я спрашиваю?

Окаменевшая Виолетта, стоя у лестницы, испуганно наблюдала, как ее входная дверь осторожно раскрывается и из-за нее в первую очередь виднеется что-то похожее на полицейскую дубинку. Руки моментально принялись доставать из узкого кармана джинс мобильный.

- Я же видел, что кто-то вошел, кто здесь спрашиваю?! – дверь, наконец, распахнулась, и на пороге появился высокий худощавый мужчина с фонариком и полицейской дубинкой в руках. – Виолетта?!!

На лице мужчины был нескрываемый шок, а у Виолетты оно выглядело не лучше:

- Дядя Вася?

Мужчина практически не изменился, хотя прошел не один год, все такой-же долговязый, все с таким же уставшим лицом, и все с такой-же нездоровой худобой, разве только голова стала совсем белой, а раньше седина едва просматривалась.

- Господи, почему же меня Леня не предупредил, хоть бы словом обмолвился! Вот паразит старый! Благо, твоими фотографиями как-то хвастался, а то я бы тебя не признал и будь со мной дробовик, не пойми чем, дело кончилось. – Мужчина, расплывшись в улыбке, смело шагал с распростертыми объятиями. – Дочка, дай хоть обниму.

С пониманием относясь к подобному порыву, Виолетта распахнула и свои объятия:

- Дядя Вася…

Трогательность момента нарушил телефонный звонок.

- Простите, дядя Вася, это мама. Я отвечу. Да мам.

В трубке моментально разразилась буря негодования:

- Виолетта! Ты вообще соображаешь, что на часах почти полночь, а от тебя не ответа ни привета?! Ты понимаешь, что мы с папой с ума сходим, и места себе не находим! Виолетта, можешь мне объяснить, пожалуйста, чем таким важным можно заниматься, чтобы не позвонить родной матери? Главное – Вы мне не трезвоньте, я ведь буду в дороге, доберусь отзвонюсь сама, и на тебе!

Летта несколько раз пыталась вставить свои пять копеек в эту тираду, но мирным путем не получилось:

- Мама!

Сначала повисла тишина, и:

- Не ори на мать!

- Мамочка, любимая моя, дорогая, родная. Я только-только добралась, и еще даже не успела продвинуться выше первого этажа. Я обязательно бы набрала тебя в течении нескольких минут, но – не успела. – Летта нежно мурлыкала в трубку, прекрасно видя картину, как ее мать допивает очередную бутылочку «Корвалола». – Мамулечка, у меня все в порядке. Я хорошо добралась, правда не очень быстро из-за просто невозможной дороги, так что можешь переставать пить успокоительное.

- Ты мне еще пошути. – Голос матери становился спокойнее. – Дочка, я что еще собственно звоню, забыли тебя предупредить – дядя Вася Серов, ну… лесник наш, бывший, теперь наш сторож. Так что ты уж там не пугайся. Он у нас уже несколько лет работает, сторожил чтобы материал не растащили, а сейчас и дом в целом охраняет. Работы ведь в деревне нет, вот мы и вызвались стать для него палочкой-выручалочкой, а он для нас. Ты только не обижайся. Я правда забыла предупредить.

К концу разговора голос мамы стал таким, каким был всегда – нежным, ласковым, добродушным.

- Спасибо что предупредила, но об этом поговорим потом, – Летта исподтишка взглянула на дядю Васю, которого уже успел околдовать Снежок. – Ма, давай я тебе с кровати перезвоню, а то я просто мечтаю выкупаться и принять горизонтальное положение.

- Хорошо доченька. Конечно моя хорошая. Жду звоночка. Только не забудь набрать, а то я тебя знаю.

- Если на самом деле знаешь, значит знаешь – что не забуду. – С виноватым видом Летта сунула телефон в карман. – Извините, мама.

- Да я что не понимаю, что ли. Вижу, что у тебя все прекрасно, что ж – рад. Ну я пойду тогда, ты отдохнуть хочешь с дороги, а тут я. Летта, ты не подумай ничего, я просто работу свою выполнял, вот и вошел не прошено не жадно, а так я бы никогда. Я здесь так-то не сижу днями, а время от времени заглядываю, мало ли чего, а тут вижу – свет в доме загорелся, вот я и… – дядя Вася взмахнул рукой. – Отдыхай дочка. Отдыхай.

Летта безумно не хотела отпускать мужчину. У нее в голове роилось море вопросов, ответы на которые она на протяжении долгих лет не желала знать, а сейчас, когда она столкнулась с Иркой, когда увидела дядю Васю… Если Ира так изменилась, а дядя Вася все такой-же, какая участь настигла всех остальных? Как сложились другие жизни – Таньки, Ромы, Валеры, Ольки, Димы, и… Даже мысленно Виолетта не стала произносить имя, на которое в свои шестнадцать, она просто молилась. Виолетта не хотела отпускать отца своего бывшего парня, не узнав о самом главном, но не смогла выдавить из себя ни слова, кроме одного:

- Спасибо за понимание, дядя Вася, и вам – спокойной ночи.

- Спасибо Летта. Спасибо. – Пожилой мужчина медленно потопал к выходу, а Снежок, все никак не мог успокоиться – он обнюхивал его, облизывал, облаивал, привлекал к себе чужое внимание всеми возможными ему способами. – Хороший, хороший мальчик, но тебе со мной нельзя, оставайся охранять хозяйку.

Дверь за мужчиной закрылась и разочарованный пес, немного поскулив, ринулся продолжать обход новых владений вместе с хозяйкой.

- Ты, подлиза, ты знаешь об этом?

Минуя второй этаж, Летта целенаправленно двигалась на третий, ведь по ее чертежам и маминым рассказам, спальня находится именно там. Распахнув первую же дверь на своем пути, Виолетта попала по нужному адресу, а огромная кровать и все оттенки от темно-коричневого до нежного кофе с молоком в интерьере, словно вернули ее домой, в ее привычную жизнь.

- Виолетта, как это называется, ты вообще на время смотришь? Ты знаешь что мобильный это не только красивый аксессуар? Я уже чуть всех на уши не поставил в вашей глуши! – Стоило Виолетте набрать номер Андрея, 78 звонков от которого числилось в пропущенных, на нее посыпалось словно из рога изобилия.

Она же, уставшая и полностью расслабленная после принятия волшебной ванны, культурно выслушав, промурлыкала:

- Милый, я так устала… – этого было достаточно, чтобы на другом конце провода манера общения сошла на совершенно другую тропу.

- Милая, я знаю, но ведь я волнуюсь, все же ты не в соседний супермаркет или парикмахерскую вышла. Я так переживал, извелся весь. Виолетта, но неужели нельзя было позвонить раньше полуночи?

- Андрюша, я позвонила, как только у меня появилась возможность, так что ж меня за это казнить нужно? Ты ведь сам меня всегда ругаешь, если я в дороге снимаю трубку, а я ведь весь день была в дороге.

- А я тебе предлагал поехать вместе.

- Милый, не начинай. Я успешно добралась, искупалась и уже лежу в кроватке целиком и полностью готовая ко сну. Ты прости меня, но у меня уже глаза слипаются, да и язык заплетается. Давай – спокойной ночки?

- Ах, Летта, Летта. Вот так всегда. – Мужской голос прозвучал откровенно расстроенно, но в очередной раз ни на чем настаивать Андрей не стал, зная, что это все равно бесполезно. – Спокойной ночки, мой ангелочек.

- И тебе спокойной, милый. Цем.

- Цем.

Следующей на очереди была мама.

- Мамуль, это я. Мамуль, пообещай что не обидишься, но давай я тебе завтра перезвоню уж больно спать хочется? Вот как только проснусь – сразу наберу.

- Обещаешь?

- Обещаю.

- Тогда сладких тебе снов, моя дорогая. Отдыхай.

- И вам с папой спокойной ночи. Целую.

Со всеми распрощавшись, взгляд Летты был обращен к прикованному к ней любящему и преданному:

- И тебе, мой хороший, спокойной ночи.

Дождавшись своей порции ночных пожеланий, Снежок радостно лизнул Летту в лицо, и удобно разместилась в ногах. Глава 3 Утро следующего дня было просто прекрасным. Летта давно так отлично не высыпалась. Возможно это было связано с нереальной усталостью дня, но Виолетте хотелось верить, что сладкий сон ей даровала родная земля. Как и обещала, в первую очередь она набрала маму. Затем отзвонилась Андрею и только потом встала с кровати. Широко распахнув стеклянную дверь, которая вела на огромную лоджию, Летта с наслаждением вдыхала знакомый с детства запах родины. Ароматы были смешаны от волнующего сердце запаха свежескошенной травы, до соседского аромата мини-фермы, но вдыхая каждый из них, организм Летты наполнялся нереальной энергией. Нежный ветерок ласкал практически обнаженное тело девушки, играя с ее миниатюрным пеньюаром, а вставший на задние лапы Снежок, никак не мог понять – что за непривычные запахи, изо всех сил работая носом.

- Что, дичь? Возможно. Идем лучше кушать, а то еще набросишься на соседскую корову или курицу.

Прекрасно разобравшись в словах, Снежок тот час помчал прочь из спальни, а следом прошла и Летта. Взволнованному Снежку – порцию хорошего мяса, себе – волшебный зеленый чай, и, набросив на плечи халат, Летта решила понежиться в гамаке на задней террасе. Ей хотелось насладиться еще не одним звуком, и не одним запахом, а еще, спустя столько лет, она готова была предаться воспоминаниям, которые она всегда успешно гнала от себя, целиком и полностью предаваясь учебе и работе.

- Доброе утро, Летта. – Стоило девушке только шагнуть во двор, как от туда послышался уже знакомый голос дяди Васи. – Как спалось в родном краю?

- Доброе. Спасибо, спалось просто замечательно. А вы что здесь? – Летта была рада увидеть дядю Васю, отдохнувшая и переполненная позитивом, она готова была устроить этому мужчине допрос с пристрастием.

Мужчина немного занервничал:

- Ты извини, если я тебя обременяю, я вот только сад проверю и уйду, а то ведь паразит какой-то напал на яблони, да и груши не хотят нормально расти. Я быстро осмотрю деревья, обработаю и уйду.

- Да нет, вы не правильно поняли мой вопрос, мне действительно интересно – чем вы здесь занимаетесь, я не намекала на то, чтобы вы покинули двор. – Девушка мило улыбалась и малыми глотками опустошала чашку с чаем. – Кстати, чаю не хотите?

- Нет, Летта, спасибо. Какой-же чай можно пить летом? Летом квас, или сок березовый настоянный на овсе, холодненький м-м-м, это да. А чай, пусть китайцы пьют.

- Кваса у меня нет, и сока березового тоже, но могу предложить свежевыжатый фрэш из апельсин. Хотите?

Виолетта так и не поняла до конца, какое из слов заставило дядю Васю задумчиво почесать затылок.

- А давай, этот свой фрэш! Вот только я сначала закончу с садом.

- Хорошо. А я тем временем приготовлю вам напиток.

Через каких-то полчаса на террасе за журнальным столиком восседало уже двое.

- М-м-м, ничего так, этот твой фрэш, – опустошая стакан подметил мужчина, – но все равно, ничего нет лучше березового сока настоянного на овсе. Я обязательно сегодня тебе занесу, попробуешь. Правда у меня не получается так, как это делала тетя Зоя, царство ей небесное, у нее всегда все переспрашивали рецепт, но так, все равно ни у кого не получалось. Умела она правильно выбирать пропорции, что ли. Может, может просто с душей большой этим занималась. Да что греха таить, она всем с душей занималась.

В голосе мужчины прозвучала боль и тоска, а взгляд стал отрешенным и затуманенным, словно он уже не был здесь, а улетел далеко-далеко.

- Как хозяйки моей не стало, так и душа из нашего очага улетучилась. Вот уже пятый год без нее горюем. Даже внуков своих не дождалась, а они-то такие прелестные. Меньшенькая Варвара, так вообще копия Зои. Умница такая, послушница, все с душой, даже в пасочки по-особому играет, и в животных души не чает. А старший, Васька, хоть в мою честь и назвали, пошел совершенно не в наш род, бандит растет, как Павел Кобылов точь-в-точь. Надо же, так дитя на деда схоже… Но я ничего плохого не говорю, это ведь все равно моя кровинушка. А Зоя, Зоя скорее всего с небес всех нас видит и радуется, хоть и не довелось понянчиться с внуками. – Мужчина все говорил и говорил, изливая душу, а Виолетта молча ловила каждое слово, боясь нарушить идиллию. – Тоскую я за супругой, но ничего уже не сделаешь… Танька разродилась спустя три месяца после похорон, чем меня и удержала на этом свете. Живу ради внучат своих. Чем могу – тем помогаю. Да и они мне еще как помогают – дни долгие скрашивают, радуют и веселят. Да и Серега в последнее время у меня живет, не ладится у них с невесткой, ну никак, вот мне и радостнее. Хотя я ему изо дня в день твержу – вернись в семью, ломать не строить, гонор свой поубавь да примирись с женой. Мы с его мамкой душа в душу до самой смерти, а он со своей с первого дня, как кот с собакой, а может и того хуже. Все поделить чего-то не могут, все отношения выясняют. А я и говорю – раньше выяснять нужно было, пока не обрюхатил, а коли Господь дитя даровал – поздно. Когда влазил на нее, небось не ругались, говорю, так теперь тем более не стоит. Нет, он никогда аборта не требовал и по-мужски признал ребенка, женился, хотя в деревне много чего болтали. Что уж тут скажешь, жизнь не ладится и все тут.

Внезапно мужчина умолк и оторвав глаза от пустого стакана, посмотрев на Летту продолжил:

- Вот женился бы он на тебе много лет назад, смотри, и совершенно по-другому бы все было. Ты ведь тоже на его мать очень похожа, а эта Танька… Не знаю, что уж у вас там произошло, но судьбу он себе испортил, мы с матерью ему так и сказали, когда узнали, что вы разбежались. Сам знаю – как-то бросил он нам. Так мы после этого перестали его корить, видно было что болит ему все это, а мы молча только добра желали и не влезали со своими советами. Вот так мы, дочка и живем. Меня сократили, спасибо твоим родителям, пристроили, не дали старику нищенствовать на скупую пенсию. Дай им Бог здоровья. Я за Серегу просил их, и, вроде, они и для него место выдумали, но он не захотел. Гордость видите ль, не позволяет. А сидеть без постоянного заработка – позволяет. Так, живут на детское пособие да продаж от пойманной рыбы, овощей и молока. Ну, я туда более не влажу, сами разберутся… Вот так, Летта мы живем. – В разговоре не заметивший, как допил свой сок мужчина, резко поднес стакан ко рту, и удивился, когда из него ни одной капли не вытекло ему в рот. – О-о-о, это я хорошо тебя заговорил! Чего ж ты молчишь, я бы умолк давно, да оставил тебя дитя без своих забот. Я, собственно, с березовика начинал, так вот прямо сейчас и схожу за ним. А то, мало ли чего, вдруг память откажет.

Мужчина оживился, глаза просветлели и Летте на мгновенье показалось, что перед ней глаза Сережи, такие-же черные и такие-же бездонные…

- Да что вы дядя Вася, мне наоборот было очень интересно послушать вас, – резким взмахом головы девушка отогнала от себя наваждение. – Примите мои искренние соболезнования, я не знала, что тете Зои уже нет. Соболезную. Да и поздравления запоздалые тоже примите, ведь двое внучат, это ведь так чудесно!

- А ты-то дочка замужем, дети есть? – остановившись у выхода, не сдержался мужчина. – А то я все о себе, да о себе.

- Нет, дядя Вася. У меня, пока, еще нет ни мужа, ни детей. – Летта многозначительно взглянула на дом и развела руками. – Все время в работе, никак до личного руки не доходят. Мама с папой, да вот это пушистое чудо, – Виолетта указала на загорающего на зеленом газоне Снежка, – все мое семейство.

- Мама с папой, это уже не плохо. А на свою шею хомут, найти еще успеешь. Ладно, не стану более тебе голову морочить, но еще обязательно загляну с гостинцем.

Летта улеглась на гамак, радуясь тому, с какой легкостью ей удалось узнать все, что ее интересует, ей даже не пришлось задать ни одного вопроса. Дядю Васю безумно жалко, он всегда была замечательным человеком, а вот Сережа. Значит Сережа, все-таки, связал свою судьбу с Кобыловой… Он ведь всегда считал ее «кобылой», как в голову могло прийти связаться с ней? Ну ладно назло Летте он жался к ней в злосчастном увольнении, ведь знал, какие «дружеские» отношение у этих двоих, но жениться? Интересно, а как выглядит сейчас сам Сережа? Летта поднапрягла растревоженный дядей Васей мозг и поразилась – в памяти всплывало все только самое приятное. Летта просто утонула в самых теплых и трогательных воспоминаниях. Первый танец, первый поцелуй, первое люблю… Как это было давно, а кажется – вчера. Воспоминания о самом сокровенном, заставили сердце Летты биться так горячо, как в шестнадцать. Неконтролируемо и независимо от мозга, алый комок в груди, потихоньку наполнялся теплом и нежностью. Ей становилось хорошо, от таких воспоминаний, которые обрывались на четвертом письме. Дальше – пустота, окунаться в которую ни сейчас, ни прежде, Летта никогда не пыталась. Проведя на террасе половину дня, Летта решительно прошла на кухню. Холодильник по ее просьбе был набит разными вкусностями, поэтому на обед не ушло много времени. А потом, потом она вновь взобралась на лоджию в своей спальне и долго-долго любовалась родимым пейзажем. Старенькие крыши соседских домов поросшие мхом, хорошо просматривались с третьего этажа ее коттеджа. Летта даже могла видеть, как проворно управляются с домашним хозяйством тетушки-соседки, в огородах и сараях, а изредка даже слышала их грозные «трели», адресованные непослушным домашним питомцам. Несколько ребят пронеслись по грунтовой дороге верхом на лошадях, совсем рядом с ее домом, поднимая за собой клубы пыли. А откуда-то издалека, доносился душераздирающий шансон, видимо приносящий слушателям несказанное вдохновение и удовольствие. Высоко в безоблачном небе – парили птицы, а в деревьях и траве – мирно протекала жизнь обитателей всей этой красоты, о которой можно было догадаться лишь благодаря разнообразнейшим звукам, которые они издавали, общаясь друг с другом. Все вокруг было таким родным, и в то же время бесконечно далеким и чужим. Виолетта наслаждалась всей этой красотой так, как могут наслаждаться материнским вниманием и любовью дети, которые долго были лишены этой ласки. Раньше, в детстве, юности, все было привычным, обычным, обыденным, а сейчас… Сейчас все обрело совершенно другие краски, стало весомым и заметным, ведь раньше Летте и в голову бы не пришло радоваться птицам, деревьям, воздуху, а сейчас она улавливала все.

- Что, вспоминаешь?

Серьезный разряд тока прошелся по всему телу. Ноги стали чугунными, руки деревянными, а голова… Голова моментально превратилась в бомбу с часовым механизмом. Взгляд Летты застыл в соседском огороде и какой бы ненавистной не стала эта картина за несколько бесконечных минут, обернуться на голос, Летта не решалась.

- Что, даже взглянуть на меня не хочешь? – прикрыв глаза, Виолетта пыталась справиться с учащенным дыханием, отказываясь верить собственным ушам. – А я думал – ничто в нашей жизни не вечно. Я, собственно чего зашел, березовик принес от отца, говорит обещал, но нет времени заскочить. Я его на кухне оставил. Летта, может, ты все же посмотришь на меня?

«Летта» – как же долго она не слышала этого нежного произношения, этого бархатного, чарующего, пьянящего. Девушка постепенно приходила в норму, хотя тело все так же было окаменевшим.

- Знаешь, а я ведь никогда о тебе не забывал, хотел, но так и не смог. Вернувшись из армии, я узнал, что ты успешно поступив в ВУЗ, так ни разу и не наведалась в деревню. В надежде дождаться тебя, я не стал никуда поступать, никуда выезжать и ничего менять в своей жизни, я привязал себя к этой деревне, и чудо все-же свершилось, пусть даже спустя почти восемь долгих лет. Знаешь Летта, по совету из твоего последнего письма, я пробовал прожить без тебя, старался, но у меня ничего не получилось. Сейчас мои собственные слова – навсегда твой, для меня не просто слова, я прочувствовал это и знаю, что мое сердце, душа и тело навсегда принадлежат той юной, очаровательной, и единственной Виолетте, которую я просто не в силах забыть. Я до сих пор люблю тебя все так же сильно-сильно.

Последние слова, как в юности, Сережа прошептал прямо в ухо и без того взволнованной до безумия Летты. Его дыхание обжигало, а его руки коснулись шеи, а затем опустились на плечи. Летта не понимала, что с ней происходит, она была одурманена, опьянена, и ей вдруг захотелось, чтобы этот момент никогда не закончился. Внутри всполохнуло пламя, которое, как ей казалось, она давным-давно успешно погасила. Голос все тот же и действие его все то же. Как в юности, она уже была готова на все, услышав этот шепот и взволнованное дыхание, а эти руки… Очень медленно, почти незаметно, Виолетта стала поворачиваться к Сереже. Ей было дьявольски страшно, она больше всего в мире боялась взглянуть в завораживающие черные глаза, но этот момент неумолимо приближался.

- Сереженька…

Шестое чувство не подвело, хватило одного короткого взгляда, чтобы понять – этих лет, словно и не было. Они все такие-же бездонные и по прежнему наполнены любовью, только вот раньше в них не было боли и разочарования, а сейчас… Но это делало их еще прекраснее, а Сереже несомненно было к лицу. Перед Виолеттой стоял не тот взбалмошный юноша, который закидал ее нелепыми и обидными обвинениями, а взрослый, прекрасный мужчина, который даже в грязной, заношенной до дыр одежде, был просто Богом. Оторвавшись от чарующих глаз, ее собственные скользнули ниже. Этот шрам на губе, на месте которого ей как-то хотелось утереть кровь, придавал мужества. Эти едва заметные седые волосы, разбавляющие недельной давности щетину цвета самой темной ночи, лишь добавляли сексуальности. Эти сильные, с выпученными до безумия венами, руки, оставались все такими же нежными. Летта сотни раз представляла их встречу спустя годы. Каждый раз это было по разному, но всегда с одним общим знаменателем – она благополучная, сексуальная, богатая и знаменитая красотка, с презрением бросающая прямо в лицо бывшему возлюбленному, который прозябает в забытой Богом деревне – «Все это, могло бы быть твоим, а теперь, теперь тебе остается только кусать локти!» Взглядом полным отвращения одарив Сережу, она с гордо поднятой головой садится в свою модную тачку и резко надавив на газ исчезает, оставляя когда-то любимого Сережу в облаке пыли. Она все это так отчетливо видела на протяжении не одного года, она так мечтала об этом, так жаждала этого, а сейчас… Сейчас Летта поняла, на сколько далеки от истины были ее планы и замыслы. Увидев перед собой Летту во всей красе, Сережа не мог скрыть восторга и восхищения. Он так давно мечтал взглянуть в эти сверкающие глаза цвета незабудок не на старых фотографиях затертых до дыр, но даже представить себе не мог, что их красота может приумножиться в миллион раз. Эта светлая нежная кожа, светилась лоском и блеском. Эти светлые локоны, запах которых сводил его с ума много лет назад, не растеряли этого свойства, заставляя и сейчас жадно вдыхать их аромат. Перед ним стояла не неопытная юная красотка с глазами полными любви, а шикарная женщина излучающая красоту, счастье и успех, пусть даже со взглядом без намека на любовь, прекрасная и божественная. Наслаждение всем этим, за мгновение довело его до безумия, и Сережа не стал сдерживать свой порыв, а впился в такие же манящие и аппетитные губы, как и много лет назад, словно изголодавшийся зверь в сочный кусок мяса. Он с невероятной силой и скоростью притянул Виолетту к себе, искренне радуясь тому, что она не вырывается, а охотно отвечает на его ласки.

- – Какая-же ты у меня красавица… Господи, как же долго я этого ждал…

Его губы продолжали ласкать великолепное тело Виолетты, а руки успешно справились с халатом и пеньюаром. Охваченная небывалой страстью, Летта тоже не теряла времени, а проделала с одеждой Сережи то же, что и он с ее. Их тела слились воедино, их губы укрывали друг-друга тысячами поцелуев, а руки старательно прижимали по-крепче. Все случилось быстро, резко, неожиданно. Виолетта отдалась Сереже без остатка, как когда-то мечтала. А он жадно упивался каждым мгновением, боясь что это все ему лишь снится. – Летта, маленькая моя, хорошая… Как же сильно я тебя люблю… как сильно… Сережа словно мантру повторял одни и те же слова, лишь на мгновение отрываясь от пылающего тела, а Летта молча наслаждалась исключительной, ошеломляющей, фантастической и совершенно внезапной страстью. Глава 4 Когда в комнате стало совсем темно, и только струящийся лунный свет свидетельствовал о том, что они находятся на земле, а не на небесах, как совсем недавно казалось, Летта заговорила:

- Сережа, тебе пора уходить.

- Как? – обессиленный, но безумно счастливый Сережа отказывался верить своим ушам. – Мы ведь… мне показалось… Летта?..

- Мне тоже – показалось… – Летта выдохнула и поднялась с пола, который послужил для них любовным ложе.

Сережа был растерян, радость от всего случившегося постепенно покидала его, а в душе поселялся страх:

- Летта?..

Обнаженная девушка, к которой был прикован его молящий взгляд, даже со спины была просто божественно хороша. Но боясь взглянуть в чарующие глаза, боясь передумать, заплакать, Летта не сумела обернуться. Ей нужно было разобраться во всем случившемся. Ей нужно было разобраться в себе: – Уходи. – Бросила через плечо Виолетта и не спеша пошла прочь. Виолетта прошла на террасу и уже лежа в гамаке, укутавшись в плед, прижав к себе Снежка, она услышала, как захлопнулась калитка – Сережа ушел. Господи, что это на нее нашло? Что заставило ее так легко отдаться этому мужчине? Какая незримая сила толкнула ее в эти дьявольские объятия? Она не понимала. Она не видела ответа. Но какой же сладкой была их близость… Совершенно обессиленная стрессом, сексом и мыслями, Виолетта не заметила, как ее глаза сомкнулись и она погрузилась в самые прекрасные сны.

- Снежок, отстань, – Летта тщетно пыталась отмахаться от навязчивого общества пса, который с упоением облизывал ее лицо. – Снежок, мм-м-м, Снежооок!

На что собака совершенно серьезно и многозначительно залаяла.

- Что, что тебе от меня нужно? – совершенно не желая покидать мир сказочных иллюзий, Летта просто вынуждена была обратить внимание на пса, так как прекрасно знала – он от нее не отстанет, пока не получит требуемого. – Что, что ты хочешь?

Первое, что увидела Летта – горящие глаза пса, второе – солнце, которое уже было высоко и обжигало землю:

- Что, проголодался? – пес активно завилял хвостом, и в полной готовности сопроводить хозяйку на кухню, просто вскочил на все свои четыре лапы. – Идем, попрошайка.

Стоило Летте зайти в дом, как она тут же отчетливо услышала орущий на весь дом мобильник.

- Черт, я ведь вчера вечером никому не отзвонилась! Мама уже наверное обзвонила все морги, больницы и знакомых. А Андрей… Снежок, ты у меня, естественно, первый на очереди.

Летта успокоила начавшего скулить собаку приличной порцией мяса, и только потом поднялась в спальню, где вибрирующий телефон свободно разгуливал по новенькому паркету:

- Мамочка, прости, прости, прости, прости меня тысячу раз. Я просто уснула вчера, поэтому не позвонила. Вырубилась на свежем воздухе и все. Вот только сейчас встала, и то, Снежок разбудил. Мамусечка, только не нервничай.

Сначала последовал облегченный вздох, а затем:

- Мама не нервничает, а чего это мне нервничать. Подумаешь, от единственной дочери ни ответа, ни привета почти сутки, и это в наше-то время интернета и мобильных. Нет. Мама совершенно не нервничает, она только ночь напролет пьет успокоительные и надоедает знакомым, а так – совершенно спокойна.

- Мамочка, ну прости, – совершенно подавленный мамин голос заставил Летту чувствовать себя самым злостным нарушителем каких-то особых родительских правил семейного движения. – Мамочка, ну ты ведь сама знаешь, какой здесь пьянящий аромат, да еще в начале лета. Птички поют, кузнечики тоже, а ароматы-ы-ы, вот я и уснула прямо в гамаке во дворе. Телефон же смирно отдыхал в спальне, поэтому я и не слышала твоих звонков. Прости.

- Ладно. Принимается. Только это в последний раз ты у меня так легко получаешь прощение. Ну сколько можно твердить – у тебя есть мобильный, набери номер и скажи хотя бы пару слов. Я ведь большего не прошу. А то доиграешься у меня, стану во все поездки с тобой таскаться, вот тогда ты точно пожалеешь, что не умела вовремя воспользоваться телефоном.

- Договорились.

- Так что ты говоришь – красота вокруг?

- Да мамочка! Это просто волшебное место, которое со временем, лично для меня, стало еще прекраснее. Правда я пока за пределы нашего двора не выходила, но сегодня это есть в планах – культпоход по местам боевой славы.

- Да-а-а, доченька, место просто замечательное, а ты нас в город вытащила. Вот, мучайся теперь в мире железобетона и асфальта.

- Прям там. Я вас силой не держу. Вы в любое время ездите куда хотите, но мне спокойнее, когда вы с папой находитесь в пределах нескольких километров, а не нескольких сотен километров.

- Да я шучу, дочка. Думаешь нам с отцом не спокойнее, когда ты рядом? Мы благодарны тебе за все, что ты для нас делаешь, и гордимся тобой, наша маленькая Летта. Кстати, будешь гулять, встретишь кого из знакомых передавай привет.

- Хорошо мамуль.

- Тогда не стану тебя отвлекать. Раньше нагуляешься, раньше вернешься. Обязательно отзвонись, как будешь дома.

- Хорошо мамуль.

- Где-то я уже это слышала.

- Да позвоню, честное слово. Папе привет.

Попрощавшись с мамой Летта с ужасом взглянула на дисплей своего айфона с ужасающей на нем цифрой – 108 пропущенных от Андрея. Только она отвела взгляд желая поразмыслить «быть или не быть» в смысле «звонить или не звонить», как в руке завибрировало, а затем раздался рингтон.

- Слушаю, – максимально спокойно прошептала Летта.

- Что, серьезно? Неужели действительно – слушаешь? – не заметить в этих вопросах сарказм мог только глухой.

- Да. Представь себе.

- Летта!..

- Стоп. Милый, прежде чем ты начнешь меня обвинять в безответственности и эгоизме, позволь объясниться. Деревня, которая является моей исторической родиной, находится на конце географии, в жопе мира, извини за мой французский. Соответственно цивилизация сюда дошла не совсем, и связи кроме как на третьем этаже моего дома, практически нигде нет. Я спала на первом, поэтому не слышала, как телефон разрывался на последнем, где я его специально оставила, чтобы в последствии видеть кто пытался дозвониться. Проснулась я только что и в самую первую очередь набрала тебя. Вот такая забавная история. Поверь, никакого криминала.

- Верю. Вот только мне минуту назад позвонила Антонина Антоновна, с которой мы практически ночь напролет «мило» общались, и сообщила что ты уже на связи и у тебя, слава Богу, все в порядке.

- Нет, ну если ты меня хочешь упрекнуть в том, что я первой набрала мать, то извини.

- Я ни в чем не хочу никого обвинять. Рад что у тебя все в полном порядке. Что ж, не стану отвлекать от одиночества.

Разговор как-то непривычно быстро подошел к концу и то, что инициатором этого «конца» стал Андрей, Летте не очень пришлось по душе:

- И что, даже никакого – я так соскучился. Или – когда моя девочка уже вернется? Когда мы уже наконец встретимся? Ну, или чего-то подобного?

- Нет. Зачем тратить время на вопросы, на которые я и так знаю ответы.

- Это как?

- Скоро. Я просто уверен, что мы встретимся очень скоро, и мне больше не придется скучать. Ведь моя девочка не собирается провести в своей деревне всю оставшуюся жизнь?

- Нет, конечно.

- Тогда я совершенно спокоен. Что ж, удачи. Обещай что сегодня ты обязательно меня наберешь, ну или хотя бы ответишь на мои звонки.

- Обещаю.

- Люблю тебя. Цем.

- Цем.

Попрощавшись с Андреем, у Летты осталось непонятное послевкусие недосказанности. Легкость и ненавязчивость в общении были точно не достоинствами Андрея, а тут… Разговор показался каким-то неправильным, но это ощущение мучило Виолетту не долго. Спустя несколько минут она решительно настроилась отдаться другим ощущениям. Говорив маме, что собирается сегодня прогуляться по деревне, она еще никуда не собиралась, но прогулявшись по пустому огромному дому, поняла, что стоит рискнуть.

- Что ж, Снежок, ты со мной? – Пес моментально оказался у ворот. – Тогда вперед. Вспомним молодость.

Легкого прикосновения к дверной ручки хватило, что бы железная калитка резко распахнулась.

- О-о-о, Летта, день добрый. – Летта испуганно схватилась за сердце, а из калитки на нее смотрел широко улыбающийся дядя Вася. – Неужто напугал?

- Да нет, что вы, – выдохнула Летта. – А вы, наверное, снова в сад?

- Да, детка, проверить как там мои подопечные, а то съедят их разные насекомые, а вам тогда и есть нечего будет, усохнет все, – бормоча под нос мужчина медленно продвигался в сторону сада, минуя Виолетту и Снежка. – Кстати, как березовик? Надеюсь Серега донес?

- Да-а-а, спасибо большое. Очень вкусно. – Летте пришлось соврать, но она была уверена, что напиток, о котором дядя Вася рассказывал с таким восторгом – не может быть не вкусным.

- То-то.

- Спасибо еще раз. Ну, вы тогда занимайтесь своими делами, а я пойду прогуляюсь.

- Иди, конечно, да тут-то и гулять негде.

- Я что-нибудь придумаю.

Встреча с дядей Васей заставила Летту содрогнуться, а его глаза вновь напомнили о Сереже и о том, что произошло этой ночью. Странно, но разговаривая с Андреем она ничуть не чувствовала себя предательницей, хотя и изменила ему не глядя. Почему-то она не расценивала это как измену, почему-то чувство вины отсутствовало напрочь. Чуть ли не впервые за все время прошедшее со злосчастного Нового года, ее сердце продолжало биться спокойно при упоминании о Сереже. Виолетте не пришлось насильно избавляться от навязчивых мыслей и воспоминаний, они сами испарились, стоило ей выйти за пределы собственного дома. Глава 5 Летта впервые с момента своего приезда покидала родной двор и ее это почему-то пугало. Она давно стала жительницей мегаполиса и отвыкла от пустых улиц и стареньких домов. От не асфальтированных дорог и вечно путающихся под ногами соседских уток, гусей, кур, индюков. Выбравшись из дому после полудня, Летта тихо радовалась, что улицы пустынны, как никогда, а практически в каждом огороде копаются в земле хозяюшки, заботясь о хорошем урожае. Снежок радостно бежал впереди изо всех сил стараясь поймать каждую попадающуюся на его пути бабочку, стрекозу или большую муху, а Виолетта еле-еле перебирая ногами внимательно разглядывала мир вокруг себя. Странно, но с ее отъезда практически ничего не изменилось, разве что еще больше постарело и поблекло. Через один, дома были поросшие высокой травой, что говорило о том, что они не жилые. Возможно – хозяева уехали, возможно – умерли, дома просто были брошены и пустовали. Те немногие, которые миновала такая участь, были мало-мальски ухожены, а главным показателем того, что в доме кипит жизнь была вытоптанная трава и кучи разнообразнейшего дерьма вокруг. От того, что видела Летта, ее сердце сжималось и ныло. Ей было больно понимать, что деревня, в которой прошло все ее детство и юность, постепенно становится никому ненужным хутором, а ведь сложись все по-другому в ее жизни, она запросто могла бы остаться здесь и, возможно, воспитывала бы уже не одного ребенка, в свои двадцать пять. Она бы стояла сейчас согнувшись над грядками, выставляя свою нежную кожу на съедение палящему солнцу. Потом она бы шла в дом и накрывала на стол, кормила семью, убирала, мыла, стирала. А ближе к вечеру встречала с пастбища корову, а то и не одну, как было принято у многих. Доила бы корову, кормила свиней, телят, лошадь, кроликов, уток, овец… да мало ли еще кого, они бы с Сережей держали в своем хозяйстве. А вечером, когда их трое, или четверо, или двое, деток ложились спать, они бы предавались любовным утехам. Сережа любил бы ее так, как прошлой ночью, а она отдавалась бы ему изо дня в день, как в первый раз… Из размышлений Виолетту выдернула противная детская кричалка, которая раздавалась в двух шагах от нее.

- Ирка-дырка, алкошня! Ха-ха, ха-ха, ха-ха-ха!

А сделав эти шаги, Летта замерла. Возле скамейки одного из заброшенных домов смирно отдыхала на траве Ирка Огурцова. Возле нее носились пятеро ребятишек и бросая прямо в нее камнями и палками, выкрикивали дразнилку, весело хохоча.

- Вы что это творите! – Летта решительно подошла к компании. – А ну, перестаньте!

Двое замызганных до немогу ребят – замерло на месте. Двое – бросились кто куда. А один, видимо самый храбрый выпалил:

- Тетенька, будете проходить мимо – проходите.

Глаза Летты округлились:

- И от куда мы такие умные?

- От верблюда! А вы откуда такая?

- Какая разница. Оставьте Иру в покое.

- А тебе какое до нее дело?

Летта не могла поверить в наглость пяти-шести летнего чумазого лапоухого мальчугана:

- То есть?

- Тетенька, ты куда-то шла, вот иди. А этой алкашке ведь все равно, а нам весело.

Ошарашенная Летта практически подбежала к ветхому забору, с которого свисали ветки клена.

- Я тебе сейчас покажу, засранец малолетний, какое мне дело! – сломав приличных размеров прут, Виолетта бросилась за мальчуганом, который мгновенно набрал скорость и исчез, словно его никогда здесь и не было. – А вы чего ждете?

Двое, которые испуганно наблюдали за происходящим, моментально последовали его примеру:

- Господи, Ира, что же с тобой произошло?

Виолетта склонилась над неподвижным телом. Понимая, что больше помочь ей ничем не сможет, девушка молча втупилась в изуродованное алкоголем лицо. Огурцова никогда не была красавицей, но всегда стремилась к этому, и старательно ухаживала за собой. Она не была красавицей, но сумела подать себя так, что все считали ее деревенской звездой, а сейчас она была деревенским алкоголиком. Как девушка, которая пользовалась популярностью среди парней, была дочерью зажиточных фермеров и студенткой какого-то ВУЗа, смогла скатиться до того, что бы спать на улице в собственной моче забросанная камнямисоседской детворы? Виолетта просто отказывалась верить собственным глазам.

- Что, страшно?

Женский голос прямо над головой, заставил Летту приподняться:

- Страшно, – выпрямившись, Летта увидела перед собой тучную женщину, понятия не имея кто это, но голос был знаком.

- Вижу, ее ты быстрее узнала, чем меня.

Только когда женщина продолжила разговор и ткнула пальцем в Ирку, Летта поняла, с кем ей посчастливилось встретиться:

- Я бы ее никогда не узнала, просто это не первая наша встреча. – Виолетта старательно отводила глаза, боясь показать весь ужас, от увиденного в своих глазах. – Так что Таня, у вас ничья.

- Что, я так сильно изменилась? – вперевалочку, Таня подошла к скамейке, ножки которой крепко обнимала Ира. – Ты тоже, не осталась на месте, вот только у меня нет твоих миллионов, а приходится пахать словно лошадь ломовая, видимо поэтому мы в разные стороны то и изменились.

Голос Таньки Кобыловой, как и много лет назад был для Летты сопоставим со звуком пенопласта по стеклу, или ногтей по железу, но раньше ей не была так противна картинка. А сейчас Таня и выглядела не лучше, чем звучал ее голос. Они с Огурцовой были одноклассницами и обоих года не пощадили. Хотя, какие уж тут года? Всего каких-то семь с половиной лет, а одна спилась, а другая похожа на жирную свинью.

- Тебе не приходило в голову, что мои миллионы мне на голову просто так не упали? – парировала Летта.

- Ты о писанине своей? – Танька взглядом полным зависти и ненависти сверлила Виолетту насквозь. – Читала я твои сказочки, ничего особенного. Подумаешь, великое дело за полдня наклацать пару книжек, то ли дело в огороде сутками – сначала с граблями, потом с плугом, потом с сапкой, с лопатой... Коровы, свиньи, кони, дети! Посмотрела бы я на тебя не сбежи ты в город.

Одному Богу известно – сколько боли и ненависти вложила в каждое негромкое слово Таня. Она была так искренна, что Летте стало ее просто жаль:

- А я и ничего не говорю. Каждому свое. Одинаковых судеб не бывает, каждый несет свой крест.

- Это как сказать, – Таня выдохнула, и Летта поняла, что сейчас будет излияние души, как это уже было с дядей Васей. – Я вот думаю, что ТВОЙ крест несу. Это ведь из-за меня у вас с Серегой ничего не вышло, а любовь-то какая была. Вот если бы я не вмешалась тогда, если бы не позарилась на первого парня на селе, жила бы сейчас, как сыр в масле с Колькой Жирновым с райцентра. Он все время за мной бегал. Сколько признаний, сколько цветов, сколько игрушек мягких, а я… Я видите ль не люблю его! Тьфу! Бес попутал в молодости, а расхлебывать приходиться и по сей день. Сережка то твой любименький не таким уж и идеалом оказался. Лодырь и пьянь! Из года в год под Новый год запивает, и из дому уходит, а на мне все хозяйство, дети… Господи, одному тебе известно, сколько я слез выплакала, сколько молитв прочитала. А могла бы жить в городе, быть женой владельца сети киосков, и наслаждаться всеми прелестями жизни, а приходится в говне днями барахтаться.

Полным жалости взглядом Летта смотрела на опустившую вниз голову Таньку и ее взгляд поймал падающие на землю капли.

- Вот, снова слезы. Как подумаю обо всем этом. Как вспомню… А раньше ведь местной красоткой была, глаз не оторвать. Каждый хотел со мной встречаться, каждый просто меня хотел. Любовь… Да в жопу такую любовь, когда повеситься хочется. Может так бы и поступила, если бы не дети. Только они, то счастье, которое мне подарил Сережа, да и то, их тоже иногда удавить хочется, но это пустое, я за них на все пойду. – Танька быстро вытерла ладошкой слезы, подобрала сопли и продолжила. – Посмотри на Ирку, до чего ее любовь довела. А ведь говорила, не нужен тебе этот Валерка, не нужен. Он ведь воровал все что видел, а то что не видел, мечтал стырить. А она все – люблю я его. Вот и долюбились. Он уже два года как умер, вернее в тюрьме повесили. А она, она горе заливать стала безбожно… Жалко, им Бог детей не послал, может и не докатилась бы до этого, – Таня пнула ногой бывшую подругу. – Вот и вся любовь. Много шума из ничего.

С каждым Татьяниным словом, Летте хотелось просто разрыдаться – что случилось со всеми ними?

- Сказочно живется только тебе, да Ольке Олейник, однокашнице твоей. Ты сбежала куда глаза глядят и в люди выбилась, а она от учебы чуть с ума не сошла, так из кожи вон лезла. Вот и заметил ее такой же дебил-заучка, сынок мэра, так она теперь у нас первая леди района, и совсем не важно, что как была овцой кривоногой так и осталась. Я только сейчас понимаю, счастье, оно ведь не в красоте вовсе. Что из того что я, Ирка, Зоя, Ксюха, Карина, Юлька, Ленка славились на все близлежащие деревни как самые популярные, веселые и прекрасные? Все теперь красуются у стойла с коровами, да загона со свиньями, только в разных деревнях. Кроме, этой, естественно.

Танька вновь пнула ногой Иру и утирая слезы грязной рукой, подняла голову:

- Я, собственно, чего в разгар рабочего дня по селу гуляю, ты здесь мальца моего не видела? – впервые взглянув прямо в лицо Виолетты поинтересовалась Кобылова. – Блин, что это я, нашла у кого спросить, ты ведь в глаза его никогда не видела.

- Нет, почему, – Летта вспомнила рассказ дяди Васи о внуке-разбойнике, и в памяти всплыл образ чумазого мальчугана, что всего несколько минут назад издевался над Иркой. – Он только что с компанией здесь был, а потом убежал – вон туда.

Летта не стала вдаваться в подробности на тему – чем он здесь занимался, а просто указала в ту сторону, куда уносили ноги этого малого, на что Таня удивленно вздернула брови:

- А ты уверена, что это мой Васька?

- Уверена, – улыбнулась впервые за весь разговор Виолетта.

- Ты прости, что я тут разнылась, так… наболело. Туда, говоришь, мое маленькое чудовище убежало?

- Ага.

Танька покинула скамейку и пошла по указанному пути.

- Тань, прости и ты меня, – окликнула Летта.

- За что?

- За все.

- Хорошо. – Тяжело дыша, переваливаясь с ноги на ногу, девушка продолжила свой путь, то и дело выкрикивая имя своего сына.

Летта же продолжала смотреть в спину Таньке Кобыловой, некогда ненавистной ей до боли, вызвавшей нереальную жалость к себе сейчас. Оказывается жизнь не пощадила никого из тех, кого она любила или ненавидела в юности. Но все равно, Летта не понимала, как можно довести себя до такого? Бросив в последний раз взгляд на загорающую Иру, Летта пошла дальше вдоль улицы. Совершенно не задумываясь о своем маршруте, ноги сами привели девушку к детсаду, в который она ненавидела ходить в детстве, и на территории которого было разбито ее сердце. Присев в той самой беседке на ту самую скамейку, под которой поспешно скрутился калачиком Снежок.

- Что дружок, тоже вспомнил?

Летта слышала пенье птиц, и вдыхала полной грудью чистый, пьянящий воздух. Небольшое кирпичное здание, которое раньше именовалось детским садом, сейчас пустовало, укутанное неимоверно прекрасной зеленью деревьев. От восхищения и наслаждения, Виолетта закрывала глаза и все никак не могла надышаться чистотой родного села. Когда она раскрыла глаза, все исчезло. Вокруг было темно, и безумный холод пробежал по всему телу. Вместо роскошных зеленых деревьев, едва проглядывались черные оголенные ветви. Вместо сводящих с ума ароматов, леденящий душу холод. В сердце кольнуло. Виолетта словно перенесшись каким-то образом во времени, вновь прочувствовала силу ее собственной любви, ненавидящий взгляд Сережи и навсегда изменившее ее жизнь «шалава». За мгновение, которое она провела в прошлом, Летта сумела понять, что ее сердце больше не наполняет то безумное чувство к юному вспыльчивому красавцу, которое было ей так дорого. Тогда она любила так, что одной ее любовью могло бы окрылиться маленькое государство. Тогда она любила впервые, но так, словно в последний раз. Тогда все имело для нее другое значение. Тогда мир раскрасился в два цвета – белый и черный. Тогда это было так сладко и так больно. Все было тогда, а сейчас, сейчас Летта одним взмахом головы избавилась от помутнения. Она поняла – в ее сердце больше нет этого чувства. Все эти годы она любила ту любовь, которая у нее когда-то была, но не того мужчину, которым стал Сережа. Этой ночью все произошло именно так, как она когда-то мечтала. Так, как ей когда-то пообещал в письменном виде Сережа, тогда еще ее Сережа. Каждым их движением управляли чувства, нежданно и негаданно охватившие их сердца. Она так жаждала этого в свои шестнадцать. Она очень глубоко в душе мечтала об этом до сегодняшнего дня. А теперь, теперь мечтать больше не о чем. Внезапно Летта поняла, как сильно она заблуждалась в свои шестнадцать, когда вполне искренне считала, что никогда не сможет простить Сережу, но успешно обо всем позабудет. Она простила его, причем давно. Ее сердце больше не испытывает той любви, и той обиды, которой было переполнено страшной зимой. Она простила, но ее память хранила все подробности их последней встречи. Она помнила все его слова, его испепеляющий ненавидящий взгляд, его «прости» и свое «прощай». Она помнила все, но это «ВСЕ» для нее не имело уже никакого значения. Впервые за долгие годы, Летта чувствовала себе свободной от прошлого. Ей даже дышалось по другому, ведь все семь прошлых лет она тщательно карабкалась на вершину пирамиды под названием «Деньги, слава, признание», но не ради всего этого, а ради одного – «Все это, могло бы быть твоим, а теперь, теперь тебе остается только кусать локти!» Она так мечтала воспользоваться этими словами. Унизить, растоптать, ткнуть носом в истину, но все это сейчас не имеет никакого отношения к настоящему, в котором Виолетта стала свободной. Всех, кого Летта хотела унизить, унизила сама жизнь, что не принесло ей никакого удовлетворения, а лишь жалость к этим особам. Она простила. Она успокоилась. Она, наконец-то, пережила всю эту историю. Из полуразвалившейся, заброшенной площадки детского сада, Летта не шла, она выпорхнула, словно освободившаяся из сетей паука бабочка. Ее сердце наполнило то теплое солнце, которое бережно и ласково согревало тело. Измотанный с непривычки Снежок, уже не торопился впереди Виолетты, а плелся позади, едва перебирая лапами.

- Дружище, не хочешь ускориться? Дома нас ждет вкуснятина, м-м-м, а ты еле тащишься. А давай, кто быстрее, а? – Летта подхватила свою длиннющую юбку, Снежок подхватил энтузиазм, и оба помчали в заданном направлении.

Глава 6

- Это тебе, – Летта заботливо наполнила собачью миску. – А это мне.

Довольная собака уплетала свое, а Летта с тарелкой ароматной клубники щедро приправленной сметаной и сахаром, отправилась в собственный сад. Под легкое покачивание деревьев и шум листвы девушка больше не возвращалась в прошлое, ей впервые в жизни, захотелось задуматься о настоящем.

- Мамулечка, привет. Звоню, как и обещала, – радостно защебетала Летта.

- Привет дочка, вот удивила, так удивила. Я раньше полуночи не ожидала услышать твой голос.

- А мне вот безумно захотелось услышать твой. Мамочка, хочу тебя обрадовать, мой отпуск закончен, и я завтра же возвращаюсь! – выпалила Летта.

- Как?! – сказать что мама была удивлена – ничего не сказать. – Ты же бредила этой поездкой. Ты даже дом выстроила только ради того, чтобы было куда приехать погостить, а с таким успехом ты могла бы и в прежнем прекрасно «погостить» два дня. Господи, дочка, может случилось что? Так ты не жалей мать, я все стерплю и вынесу. Говори, как есть.

- Мамочка, ну что здесь могло случиться? Здесь все прекрасно и замечательно, вот только это все теперь для меня лишь экзотика, которой быстро пресыщаешься. Этот воздух для меня самый свежий и чистый на всем белом свете. Эти деревья, поля и леса – самые живописные, которые только бывают. Здесь птицы и кузнечики даже поют по-особому, солнце встает раньше и светит ярче. Здесь все самое-самое и я все это безумно люблю, но мое сердце и душа уже привязаны к другим вещам. За семь с половиной лет я приобрела много других ценностей. Раньше мне казалось, что уехав отсюда, мое сердце осталось здесь, но мне хватило и пары дней, чтобы понять – мое сердце всегда было при мне, просто мне всегда хотелось думать, что оно привязано к этим местам. Мамочка, я свободна и очень счастлива. Сегодня устрою прощальный вечер, а завтра в путь!

Голос Летты был звонче самых звонких колокольчиков, а радостные флюиды передались по телефонной сети маме.

- Девочка моя, я за тебя так рада! Мы рады. Завтра вечером мы с отцом будем встречать тебя за праздничным столом, обязательно с шампанским. Это ведь настоящий праздник. Будем считать, что это еще один твой день рождения!

- Да мамочка, именно день рождения! Даже я бы точнее не сказала. Так что закупите шампанского побольше, я буду жадно праздновать это событие.

- Хорошо доченька. Будет сделано.

Забросив нога на ногу, Летта мечтательно разглядывала свой коттедж, представляя, как хорошо здесь будет ее будущим детям. Она обязательно переедет сюда на время своего декрета, чтобы с материнским молоком младенцы впитывали любовь ко всей этой красоте. Странно, но это были первые в ее жизни мысли о собственном семейном счастье.

- Летта! Летта-а-а! Ты дома?

Звук открывавшихся ворот, затем Сережин голос, вернули Виолетту с небес на землю.

- Да, Сережа, я в саду.

Из-за угла дома, показалась высокая мужская фигура.

- Привет.

- Привет.

Сережа не спешил подходить, а Летта не спешила приглашать его к себе в беседуку.

- Я сегодня не спал, а все время думал о нас, о твоем «уходи», Летта, я не могу тебе позволить еще раз исчезнуть из моей жизни. Я не могу тебя отпустить. Вчера я молча ушел, но я решил, что в этот раз не навсегда. Я не желаю до конца своих дней жалеть о том, что упустил свое счастье дважды.

С каждым своим словом Сережа приближался к Виолетте, которая внимательно изучала все огрубевшие черты. Его шрам уже не казался таким мужественным, а щетина сексуальной. Взгляд Летты скользил по самому обычному мужчине, которых миллионы, а ее спокойное дыхание и нормальный ритм сердца, лишний раз подтверждали это. Сегодня Виолетта по-другому смотрела на него, не чувствуя трепета и страсти, а лишь умиротворенность, нежность, тепло.

- Сереженька, твое двойное счастье никуда от тебя не делось, оно всегда будет с тобой, это твой Васька и маленькая Варвара. Вот это и есть твое счастье. – Летта заметила, как глаза Сережи округлились, а он сам напрягся. – Не ищи подвоха в моих словах, ты его не найдешь. Ты вчера правильно все сказал твои «сердце, душа и тело навсегда принадлежат той юной, очаровательной, и единственной Виолетте», как и мои принадлежат ТОМУ Сереженьке. Но ведь ИХ больше нет. Нет той Виолетты, которая слепо тебя любила. Нет того Сереженьки, который любил меня по-своему. Мы давно переросли этот период наших жизней, вот только я поняла это лишь сегодня, а ты еще так и не понял.

Сережа присел рядом и тщетно пытался разглядеть в голубых Виолеттиных глазах то, что он видел в юности. Затем его рука скользнула во внутренний карман своего жилета из которого он извлек пожелтевший, перепачканный, сложенный несколько раз клочок бумаги.

- Летта, маленькая моя, что ты такое говоришь? Такая любовь как наша не может бесследно исчезнуть. Я люблю тебя так же сильно, как и тогда, даже еще сильнее, а если ты о Таньке… я ее никогда не любил, так… Я с ней обязательно разведусь, и мы обязательно с тобой станем счастливы, как когда-то мечтали.

Сережа крепко сжал руку Виолетты, словно пытался выдавить былые чувства, а потом вложил в нее пожелтевший лист. Летта догадывалась, что он ей подсунул, но торопливо и настойчиво вернула его обратно.

- Сережа, на чужом несчастье своего счастья не построишь, это твоя супруга точно знает, а я и пробовать не стану. Мы любили друг-друга, и это было прекрасно. Я никогда не забуду эти дни и ночи, которые провела с тобой. В моем сердце всегда будут жить твои пылкие признания, а губы всегда будут помнить твои горячие поцелуи, но ничего уже не вернешь.

- А как же – Сережа суетливо развернул то, что минуту назад вложил в руки Летты , и первые строки ее первого армейского письма полились ручьем. – «Привет, мой любимый Сереженька. Не прошло и дня с твоей службы, как я уселась за написание письма. Если б ты только знал, как я скучаю... Не проходит и минуты, чтобы я не подумала о тебе. Не проходит и секунды, чтобы я не вспомнила наши свидания, наши признания, обещания, поцелуи и объятия. Как же сильно я тебя люблю. Как же мне хочется прижаться к твоей крепкой груди и услышать стук твоего сердца и шепот нежных губ. Как же я скучаю за твоими сильными руками и полном любви взгляде самых прекрасных карих глаз…» Как быть со всем этим, ведь это все было?! Летта, но ведь еще не поздно. Нам ведь не по сто лет, – во взгляде черных глаз Летта отчетливо читала мольбу.

- Сереж, ты пойми, никогда не бывает поздно… бывает – уже не нужно. Ты будешь всегда любить ту, которая любила тебя больше всего на этом свете и писала такие прекрасные строки. А она всегда будет любить того, кто глядя ей в глаза холодной декабрьской ночью прокричал «шалава», а сейчас носит у сердца ее искренние признания. Это неизменно, как ночь и день, как лето и зима, как утро и вечер, но это ОНИ будут любить друг-друга, а не мы. Ты ведь даже не догадываешься, чем я жила все эти годы. Ты не знаешь, как закалялся мой характер, и кем я вообще сейчас являюсь. Ты любишь ТУ наивную девчушку, а я уже не та.

- Но ведь... – Сережа из последних сил пытался возразить, но Летта прикрыла его рот своей ладонью.

- Сереженька, я всегда буду любить тебя, но только в своем прошлом. В самых теплых своих воспоминаниях. Да и неизвестно, что было бы с каждым из нас сейчас, если бы не произошло все так, как произошло. Ты когда-нибудь задумывался об этом?

- Ты еще спрашиваешь? – Сережа аккуратно вложил пожелтевшее письмо в свой потайной карман и продолжил. – Да я не устаю об этом думать изо дня в день, что просто сводит меня с ума. Я каждый день вижу наш дом, наших деток, наше счастье, и проклинаю себя за то, что лишил самолично себя всего этого. Кстати Димка как уехал в Москву на заработки, так больше и не объявлялся, прям как ты. Я даже грешным делом начал думать, что он тебя смог разыскать и вымолить прощение, и вы живете счастливо, посмеиваясь над Серегой лопухом. Не смотри на меня так, это было в самые критические моменты моего безумия и одиночества. А оказалось, что он в Москве неплохо устроился, даже женился и счастлив в браке. Жена, кстати говоря, на тебя очень похожа, папа говорил. Ему фотографиями внука как-то хвасталась тетя Маша, а заодно и невесткой. Так папа незамедлительно поставил меня в известность, что жена Терехина точь в точь наша Летта. Вот и получается – тот, кто лишил меня моего счастья, прекрасно варится в своем. А ты говоришь – на чужом несчастье…

- Я рада, что хоть у Димы все хорошо сложилось, а то ведь я до сих пор в шоке от Огурцовой, да и Танька твоя несчастлива по твоей милости, и о Валерке рассказала, жуть просто. А ведь неизвестно, как бы жилось нам, может измотанные бытом мы бы с тобой жили так же, как ты сейчас живешь с Танькой? Сомневаюсь, что напахавшись словно лошадь мне было бы дело до романтики. Ни для кого не секрет, что быт убивает любые чувства, а на фоне безденежья еще больше.

- Ты не сравнивай нас с тобой и нас с Танькой. О каких чувствах ты говоришь? Залетела она, вот я и женился. Безденежья в нашей с тобой семье точно не было бы, я бы не позволил себе такого, а быт… все живут в этом быту и некоторые, это я сейчас имею ввиду твоих и своих родителей, даже счастливо.

- Сереж я, если честно, не хочу более копаться в этих «если бы» да «ка бы». Случилось все так, как случилось, причем очень давно. Я хочу тебе признаться, что приехала сюда только по одной причине, мне хотелось увидеть твой взгляд именно с такими эмоциями и с таким кричащим – я так обо всем сожалею. Я все годы подсознательно жила только этим моментом, но получив, поняла – мне это все уже неважно и ненужно. Костер, который я искусственным образом поддерживала в глубине своей души, погас навсегда. А из пепла ты ничего не сможешь возродить.

Говоря все это, Летта чувствовала себя умудренной опытом женщиной, и откуда у нее все это берется? А глядя на раздавленного в пух и прах Сережу, девушка отчетливо понимала, что у него сейчас возник лишь один вопрос – как жить дальше? И она не ошиблась.

- Летта, а что же теперь? Как мне жить дальше? Я ведь все эти годы только и держался на плаву благодаря своим мечтам о тебе, и о том, что все еще возможно… – Сережа был совершенно растерян, как ребенок, у которого забрали любимую игрушку и он в первые несколько минут пытается понять – что это было.

- Что за глупые вопросы. Что значит «как»? У тебя двое прекрасных малышей, жена, которая не смотря ни на что тебя любит, я видела это в ее глазах, кому как не тебе знать как жить дальше, и чем.

- Но ведь я так сильно люблю тебя.

- Никто не запретит тебя любить меня, но ты любишь меня в прошлом, а жить нужно настоящим. Скоро ты все это осознаешь, и как я, освободишься. Захочешь стать счастливым в настоящем, а не будешь наслаждаться лишь счастливыми воспоминаниями.

- Летта, маленькая моя, но я все равно буду любить всегда лишь тебя. Я все равно останусь навсегда твоим. Даже через сотни лет, я буду любить тебя сильно-сильно.

- А я тебя.

Прощая и отпуская прошлое, их губы слились воедино, чтобы навсегда запомнить волшебный вкус юности и страсти. Это был последний их поцелуй в жизни, и каждый из них это прекрасно понимал. Когда их губы разомкнулись а глаза раскрылись, у дома Летта увидела еще один мужской силуэт, который больше напоминал каменный монумент.

- Андрей? – удивление Виолетты не знало границ, а радость наполнила ее словно какой-то сосуд. – Так вот значит, почему он был так уверен, что мы очень скоро увидимся.

Парень не откликнулся, лишь бросил букет шикарных желтых роз на землю и исчез.

- Летта, это твой, твой, м-мм-м, твой… – Сережин язык не был в состоянии произнести то самое, что окончательно убедит его мозг в невозможности возврата в прошлое, а его сердце заставит смириться.

- Да, именно. – Спокойно проговорила Летта.

- Так чего же ты не бежишь за ним. Он ведь точно не так все понял. Он ведь может наломать дров? – искренне испугавшись спохватился Сережа, прекрасно понимая, как тяжело и жестоко обходятся подобные ошибки, недосказанности, недоговоренности.

- Он не наломает.

- Летта, возможно ты не заметила, но на парне лица не было, когда он нас увидел, и эти цветы… Он ведь решил что мы, что ты… в общем ничего хорошего ему в голову не пришло, это точно. Он ведь собственными глазами все видел, а люди привыкли доверять тому, что видят.

- Не знаю, помнишь ли ты, но я помню, словно сказала это все сейчас. – Летта закрыв глаза практически прошептала. – «Я люблю тебя так, что даже если бы собственными глазами увидела тебя с другой, не поверила бы, ведь знаю – ты любишь только меня, а это у меня не удачная галлюцинация. Я люблю тебя так, что даже если бы мне тысяча человек сообщила, что ты подлый обманщик и конченный бабник, я бы не стала отказываться от своих чувств, а просто поговорила бы с тобой, и во всем разобралась. Я люблю тебя так, что отпустила бы тебя к другой, если с ней ты будешь счастливее. Я люблю тебя так, что готова простить многое». Все это было адресовано тебе, и являлось чистой правдой, только это время прошло. А вот Андрей любит меня именно так сейчас, с одной лишь разницей – он готов простить мне не многое, а все.

Сережины глаза вмиг стали влажными, а из груди вырвался тяжелый вздох:

- Я все помню, и видит Бог, все бы отдал, чтобы вернуть время вспять, но это не в моих силах. Сейчас мне остается лишь завидовать тому, кто может простить тебе ВСЕ, а я не мог даже задать элементарный вопрос – А правда ли?

Не желая больше играть с чувствами Андрея, Летта и Сережа покинули уютную беседку. Глава 7

- Правильно делаешь, ЕЙ можно простить все и даже больше, а тем более, если прощать нечего. – Сережа протянул сидящему в роскошном мерседесе Андрею руку. – Люби ее за нас двоих, – обернувшись к стоявшей в стороне Виолетте, Сережа добавил, – Я буду любить тебя всегда, сильно-сильно. Будь счастлива, моя маленькая Летта.

- Ты тоже, будь счастлив.

Сережа сделал всего несколько шагов прочь, по знакомой до боли дороге, когда не пойми от куда на него выскочил чумазый мальчуган:

- Папа! Папа! Папочка!

Присев, молодой мужчина подхватил малыша на руки, и они оба одновременно навсегда исчезли в двух местах – за поворотом и из Виолеттиной жизни.

- Как проходят выходные? – выходя из авто невозмутимо поинтересовался Андрей, переживания которого можно было заметить лишь в испуганном взгляде.

Простой вопрос и тот самый взгляд, вызвали у Летты неописуемый восторг, ах если бы только Андрей знал, как сильно она его за это любит. Спокойный, уверенный в себе, такой взрослый в свои тридцать, и ЕЁ. Этот мужчина всецело принадлежит ей и только ей на протяжении многих лет. С того самого момента, как она явилась перед ним неопытная и наивная с мечтой прославиться и заработать много денег. Он мгновенно поверил ей и в нее. Он ни на миг не усомнился, что перед ним писатель мировых бестселлеров, пусть даже пока в лице никому неизвестной студентки. Он поверил в нее, как в писателя, а она впервые за несколько лет, смогла поверить мужчине. Он изо дня в день пытался рассказать о своих чувствах, а она ничего не хотела слышать. Летте постоянно казалось, что за искренним «я тебя люблю» рано или поздно последует «шалава, тварь, сука». Она боялась этого больше всего на свете, но только до сегодняшнего момента, когда она наконец поняла, что любить человека можно по-разному, хотя и одинаково сильно. Она всегда знала, что Андрей ее безумно любит, но запрещала ему говорить об этом, она не хотела слышать, она видела это ежедневно, и чувствовала ежесекундно. Виолетта всегда держала дистанцию, хотя ей безумно хотелось поддаться чувствам и до остатка довериться Андрею. Она хотела быть с ним до конца, но не могла. Прошлое никак не хотело ее отпускать. Летта уперто не хотела расставаться с юношеским чувством, бесконечно любя его. Но все очень резко изменилось. Она наконец-то обрела свободу. Летта наконец-то может дышать полной грудью и радоваться на полную силу, отдаться новому чувству без остатка. Андрей стал ее собственной Гердой, сумев растопить сердце своей любовью, терпением, преданностью. Он сделал это давно, но полностью избавиться от осколков льда, Летте пришлось самостоятельно, пусть даже на это потребовались годы, она смогла, она сумела, она вытолкнула последний из своей груди совсем недавно. Летта едва не сбила с ног ничего не понимающего Андрея:

- Андрюша, как же сильно я тебя люблю! – Она страстно поцеловала его в губы. Затем нежно в каждую гладко выбритую щеку, глаза. – Я так сильно тебя люблю!

Задыхаясь от счастья шептала Летта, а Андрей не стал сыпать вопросами, он прижал ее к себе с небывалой страстью:

- Виолетта, если бы ты только знала, как сильно тебя люблю я.

Один поцелуй сменялся другим, ласки становились все настойчивее и нетерпимее. Во избежание публичного занятия любовью, не отрываясь друг от друга, Летта и Андрей проскользнули во двор и там, прямо на газоне щедро укрытом зеленой травой, словно на мягкой перине их страсть достигла своего пика.

- Ты и представить себе не можешь, как долго я этого ждал. Как мечтал о твоем признанье, как жаждал его, как нуждался в нем. Если бы ты только знала, как долго я мечтал о том, когда ты целиком и полностью станешь моей и только моей. О моменте, когда мне больше не придется делить тебя ни с кем, даже с прошлым, об этом самом моменте. – Продолжая лежать на траве начал Андрей. – Виолетта, я не стану сорить словами, я просто хочу чтобы ты знала – я очень сильно люблю тебя, и буду любить вечно.

- А я тебя дольше.

Страстный поцелуй скрепил их признания.

- Может лучше в дом пройдем, а то ведь земля все-таки.

- А я и не заметила, – засмеялась Летта. – Идем, конечно. Но обещай, что в доме мы продолжим, ну, или повторим пару тройку раз то, чем мы только что занимались.

- Обещаю.

Летта прошла на кухню, ей безумно захотелось клубники, а еще больше угостить из своих рук этими ярко-алыми ягодами, Андрея, хорошенько измазав их в сливки.

- Милая моя Летта, любимая, единственная. На протяжении вот уже трех лет, ты наполняешь мое сердце всем тем, что заставляет его биться. Ты даришь мне самые прекрасные моменты. Ты даришь мне самые возвышенные чувства. Ты заставляешь меня летать на крыльях, которые выросли в самую первую нашу встречу. Мои чувства с каждым днем только усиливаются и крепнут, и мне безумно хочется узнать – к чему это приведет в старости, надеюсь к чему-то приятному, так как до старости я хочу дожить рука об руку с тобой. – Виолетта продолжала стоять у холодильника с огромной миской клубники, а Андрей встал посреди кухни на одно колено и протянул маленькую огненную коробочку. – Ты выйдешь за меня замуж?

Полная миска клубники моментально выскользнула из рук Летты. Ягоды торопливо разбежались по всему белоснежному полу. На глазах у изумленной девушки появились слезы счастья. На губах – радостная улыбка. А полностью излеченное сердце, готово было вырваться из груди от избытка самых прекрасных чувств.

- Конечно же – да! Да, да, да, да, да-да-да!!!

На пальце засверкало очаровательное колечко, а глаза не покидали слезы счастья.

- Милая моя Летта, обещай, что в нашей с тобой жизни ты будешь плакать только от счастья, которое всегда будет рядом, – Андрей с нежностью, на которую может быть способен только безумно влюбленный человек, поцеловал каждый из бесцветных ручейков на раскрасневшихся щеках Летты.

- Я не хочу ничего обещать, я просто знаю, что именно так оно и будет. Вот только меня одно пугает – как бы мы не утонули в моих слезах, которых за всю счастливую и долгую жизнь рядом с тобой, непременно наберется на приличное море.

- Знаешь, в слезах счастья и утонуть не страшно.

Губы Андрея прикоснулись к губам Виолетты. Один поцелуй вновь сменился другим. Страсть вновь накрыла их с головой, и вновь не дала им добраться до кровати, но даже на жестком кухонном полу, утопая в алых ягодах, они были необыкновенно, безгранично, бесконечно счастливы отдаваясь друг другу без остатка, как никогда ранее.