Манящая опасность [Барбара Ханней] (fb2) читать онлайн

Барбара Ханней Манящая опасность

Глава первая

Осталось только ЧЕТЫРЕ дня…

— Да это же самое прекрасное свадебное платье на свете!

Тереза крутилась перед большим овальным зеркалом, рассматривая свое отражение, ее голубые глаза сияли. Она повернулась, чтобы посмотреть, как выглядит со спины в столь элегантном наряде. Парчовый лиф, отделанный розами нежнейших оттенков, и шифоновый шлейф делали платье просто сказочным.

— Ты само совершенство, дорогая. — Взгляд Розалин Морроу затуманился, когда она увидела, как счастлива ее дочь.

Тереза улыбнулась матери и прошлась по комнате, наслаждаясь шелестом дорогого шелка. Даже этот непривычный звук производил впечатление роскоши.

— Это будет свадьба, о которой я мечтала, восторженно вздохнула Тереза.

— Да, конечно. — Ответный вздох матери был далеко не радостным.

Тереза посмотрела на нее с недоумением. Розалин хмурилась и явно не знала, куда деть руки.

— Что-то не так?

— Нет, дорогая, все идет по плану. — Розалин отвела взгляд. — Все в порядке, — продолжила она с нервным смешком. — Правда, есть одна пикантная новость.

— Да? Какая именно? — Тереза вдруг напряглась, ее сердце заколотилось.

Розалин смахнула невидимую пылинку с юбки.

— Ты не поверишь, — сказала она и осеклась. Затем, глубоко вздохнув и как будто собравшись с духом, произнесла:

— Айзек вернулся!

Тереза уставилась на мать, онемев от ужаса. В панике она взглянула в зеркало и увидела, что ее лицо побелело.

Айзек вернулся! Айзек вернулся!

Будто издалека Тереза услышала вскрик Розалин, потом почувствовала, что сердце колотится еще сильнее. Вдруг комната закружилась, перед глазами у девушки заплясали расплывчатые пятна.

— Боже мой, Тереза, ты выглядишь ужасно!

Тереза оперлась на спинку кровати и опустилась на перину.

— С тобой все в порядке? — Губы Розалин испуганно подрагивали. — Как ты себя чувствуешь? Может, позвонить отцу? — прошептала она.

Тереза изо всех сил старалась успокоиться.

— Я в порядке. Я… я забыла пообедать сегодня. — Она лгала, не в силах скрыть охватившую ее панику. — И тебе следовало бы меня предупредить… об Айзеке.

— Разумеется, следовало бы, — вздохнула Розалин. — Я-то думала, между вами уже давно все кончено.

— Между нами?.. Конечно. Да никогда и… — Тереза запнулась и постаралась поскорее сменить тему. — Помоги мне, пожалуйста, — пролепетала она, не в силах справиться с охватившим ее отчаянием.

Айзек вернулся!

— Боже, что скажет отец? А твое платье! Оно все измято. — Розалин охала, суетливо разглаживая складки.

— Мама, забудь про платье! — Терезе хотелось кричать.

Розалин продолжала возиться с платьем. Наконец она с облегчением произнесла:

— Вообще-то ничего страшного. Все это можно отгладить. Как ты себя сейчас чувствуешь, детка?

Тереза изо всех сил пыталась улыбнуться, но сердце колотилось по-прежнему сильно. Ей удавалось сохранять равновесие, только когда она стояла неподвижно.

— Все в порядке. — Ее голос чудом не сорвался.

— Хорошо, что ты переедешь к нам до конца недели. — Розалин смотрела на дочь с тревогой. — Ты ничего не ешь, чего же тут ожидать. Что с тобой сегодня? Закружилась голова? Ты совсем о себе не заботишься, и меня это очень беспокоит.

Тереза пробормотала что-то невразумительное, пытаясь скрыть охватившую ее панику. Одно дело — перед свадьбой прожить несколько дней в доме матери, которая будет суетиться и брюзжать на всех, готовясь к церемонии, и совсем другое, если Айзек тоже будет там.

Это было невозможно. Немыслимо. Что ему здесь понадобилось? Почему он приехал именно сейчас? Вот ужас-то! Как он мог так обойтись с ней? Девять лет о нем не было ни слуху ни духу, и вот — сюрприз. Неужели не мог подождать еще несколько дней?

Тереза горько пожалела о том, что не проявила настойчивости и не осталась в своей квартире до субботы. Теперь было слишком поздно. Все уже было подготовлено к завтрашнему переезду.

— Мама, завари мне, — пожалуйста, мятного чая. Все чашки, чай и кофе в коробке на кухонном столе. — От волнения у Терезы свело желудок.

— Разумеется. Как раз то, что тебе нужно. Но сначала давай освободим тебя от этого платья. Осталось пришить только одну маленькую розочку. Тереза подняла руки, и Розалин сняла с нее платье, продолжая тараторить. Не беспокойся, дорогуша. Не успеет закончиться эта неделя, как ты благополучно выйдешь замуж, и все у вас с Полом будет замечательно.

У Терезы снова закружилась голова.

— Все будет замечательно, так ведь?

— Да, конечно, — еле слышно ответила Тереза.

Розалин понеслась в кухню, громко стуча каблуками, а мысли Терезы вернулись к мучившему ее вопросу. С некоторых пор она стала просыпаться среди ночи от странного беспокойства.

Разумеется, она любила Пола!

Она действительно была счастлива, по крайней мере настолько, насколько было возможно для нее. Тереза уже давно рассталась с мечтами влюбиться раз и навсегда, как это бывает в голливудских фильмах, рассталась девять лет назад, когда исчез Айзек. Но к чему ворошить прошлое? Мало ли о чем она мечтала в девятнадцать лет? Теперь же ей предстоит вступить в новую жизнь.

Это будет наверняка благополучная жизнь. И приезд Айзека Мастерса ничему не помешает.

После стольких лет мучительной пустоты, образовавшейся после исчезновения Айзека, Пол показался подарком судьбы. Он был таким спокойным и предупредительным, что не мог не нравиться. К тому же их семьи связывала давняя дружба. Кроме того, Пол занимал завидную должность в одной из ведущих юридических фирм в Таунсвилле.

Поэтому ей сейчас следует сосредоточить на нем все свое внимание.

Переодевшись, Тереза появилась в кухне через секунду после того, как Розалин сняла с плиты чайник и налила кипяток в чашку.

— Спасибо. — Пройдя в гостиную и удобно устроившись на диване, Тереза с удовольствием вдохнула освежающий аромат мяты.

Розалин долила молока себе в чай и села напротив дочери.

— Сплошные неприятности сегодня, — запинаясь, выговорила Розалин. — Ну и денек выдался. Сначала Айзек свалился, как снег на голову, потом этот твой приступ. Что сказал бы Пол, узнав, что ты едва устояла на ногах при упоминании имени другого мужчины?

Тереза вздохнула и, закрыв глаза, откинулась на подушки дивана. Она почувствовала, как косые лучи полуденного солнца, проникая сквозь жалюзи, греют ее веки.

— Это не просто упоминание. Одно дело — услышать про Айзека вскользь, и совершенно другое — узнать, что он на самом деле вернулся! Через девять лет! Да подобное кого угодно выбьет из колеи. Но, — добавила она, — Айзек никакой не другой, в том смысле, который ты имеешь в виду. — Тереза пыталась говорить как можно более непринужденно. — Он лишь мой названый брат.

— Ну да, конечно. — Голос Розалин стал резким. — Мне-то известно, что ты всегда пыталась скрывать свои чувства к этому найденышу, но…

Тереза замерла с открытым ртом, уставившись на Розалин.

— Мама, что ты хочешь сказать?..

Не отводя взгляда от лица Терезы, Розалин сделала большой глоток чая, прежде чем продолжить.

— Неужели ты думаешь, что твоя мать не понимала, что происходит? Дорогуша, я же прекрасно видела, что ты чуть ли не с четырнадцати лет сходила по Айзеку с ума. Все время, что вы проводили на холме или на яхте…

Комната поплыла у Терезы перед глазами. Откуда мать знала про яхту? Что она еще знает? Тереза испуганно глотнула из чашки.

— …И этот кошмар, в который ты превратила свою научную работу после его отъезда… — констатировала Розалин.

— Но, несмотря ни на что, мы вместе изучали морскую биологию, собираясь помочь всему миру. Найти составляющие для лекарства от рака в еще не известных науке обитателях Барьерного рифа. Да, я тогда была сущим ребенком, однако сейчас у меня научная степень и работа в школе-интернате. — Предательский румянец раздражения пополз вверх по шее Терезы.

— Все правильно. Но речь о другом. Айзек исчез. Он даже не попрощался, — напомнила Розалин. — Это чуть не убило отца. Сбежать после того, как мы окружили его любовью, дали образование. Какая неблагодарность! А сейчас он вернулся и внес сумятицу в наши планы.

Тереза сидела в каком-то оцепенении, слушая мать, не в силах сказать ни слова.

— Нельзя допустить, чтобы его приезд все испортил, правда? — Розалин вскочила и унесла свои чашку и блюдце обратно в кухню. — Нам пора. Забери свое платье и сумку, пока я буду убирать со стола. Пол наверняка позаботился обо всем остальном, так ведь?

— Да, разумеется.

— Ну, тогда пойдем домой.

Домой. А там сейчас Айзек. Или не там? Как же быть? Ведь Тереза уже сдала квартиру молодой паре. Ребята заплатили вперед и безмерно радовались, что наконец-то нашли пристанище.

Что же делать? С того момента, как было упомянуто имя Айзека, Тереза потеряла всякую способность мыслить логично.

Матери, конечно, легко говорить, что приезд Айзека не должен ничего испортить, но для Терезы все уже бесповоротно испорчено. Одна мысль о том, что Айзек снова здесь, угрожала разрушить ее жизнь, и Тереза не имела никакого понятия, как этого избежать. Она была в ужасе.

— Думаю, тебе сейчас не стоит садиться за руль, — сказала Розалин, открыв дверь своего голубого «седана». — Не дай бог, потеряешь сознание.

Тереза укладывала платье на заднее сиденье автомобиля.

— Не преувеличивай, мама. Шок скоро пройдет, и все будет в порядке. У меня ведь есть Пол. — Тереза скользнула на пассажирское сиденье.

— Да, дорогая, у тебя есть Пол. Это прекрасный человек, как раз для тебя. — Розалин вывела машину на запруженную улицу.

Прекрасный человек, подумала Тереза.

Подходящее слово для описания впечатления спокойствия и надежности, которое производил Пол. Замечательный человек. Хороший человек. Об Айзеке так никто бы не сказал. Компанейский, умница, галантный — вот определения для Айзека, подозрительно легко приходящие на ум Терезе. Когда она вспоминала о нем, то испытывала странное, будоражившее кровь ощущение. Что это с ней? Она тут же напомнила себе, кем был Айзек на самом деле.

Но Тереза не могла отделаться от вопроса: где Айзек пропадал столько времени?

Розалин прошла поворот на бешеной скорости. Потом с виноватыми нотками в голосе произнесла:

— Вообще-то мы даже толком с ним не поговорили. Он рассказывал что-то про добычу ископаемых в Западной Австралии. Скорее всего, добился там успеха. У отца сегодня выходной, и он встретил Айзека с распростертыми объятиями, прямо как блудного сына. Открыл в честь его приезда последнюю бутылку своего любимого кларета, и они болтали без умолку. Ты ведь знаешь, насколько они всегда были дружны. Но у меня не хватило сил сидеть и слушать их разговоры. Столько еще дел…

Машина с легким шуршанием затормозила перед перекрестком.

Отец всегда любил Айзека, вспоминала Тереза. Однажды доктор Морроу привел домой мальчонку, которого обнаружил на крыльце своего госпиталя. Это совершенно было на него не похоже, но что-то в лице испуганного парнишки тронуло его сердце задолго до того, как приемыш покорил сердце Терезы. После подписания официальных бумаг об усыновлении Айзек прожил в их семье семь замечательных лет. А потом исчез.

Тереза отбросила тяжелые мысли и заставила себя сосредоточиться на предстоящей свадьбе.

— Когда будут готовы гирлянды?

— Сегодня утром садовники и зеленщики доставили нам все заказы, — ответила Розалин.

— Великолепно!

Терезе было очень легко казаться заинтересованной в чем угодно, но мысли, помимо воли, возвращались к Айзеку. Как она вынесет эту встречу? И еще один тревожный вопрос возник у нее в голове.

— Мама, Айзек же не собирается оставаться… на мою свадьбу?

Машина пробиралась по улицам Ярравонга — самого престижного из пригородов Таунсвилла, раскинувшегося на склонах Кастл-Хилл. Они повернули на крутой спуск, ведущий к дому семьи Морроу.

— У меня странное ощущение, что именно за этим он сюда и приехал, сказала Розалин, и ее голос задрожал от напряжения. — Конечно, Айзек утверждает, что он здесь по делу — из-за какой-то восточной горнодобывающей компании. Но очень уж странное совпадение, правда?

На глаза Терезы вдруг навернулись слезы. Действительно, это было очень странным. А то, что Айзек будет присутствовать на свадьбе, на ее с Полом Хэммондом свадьбе, представлялось хуже любого кошмара.

Сколько раз, лежа ночью без сна и думая об Айзеке, Тереза то плакала, то призывала на его голову всяческие несчастья! Затем, по прошествии долгого времени, ей, наконец, удалось загнать его образ в глубь сознания. Она посвятила себя работе в школе-интернате, чем вызвала у всех уважение. Она почувствовала, что жизнь продолжается…

Перед домом был припаркован запыленный фургон, новый и явно дорогой. Наверняка он принадлежал Айзеку. Это почему-то потрясло Терезу.

Она не пойдет в дом. Если уж машина произвела на нее такое впечатление, то каково будет увидеть самого Айзека?

На заднем сиденье машины сидела овчарка. Она с интересом наблюдала за людьми, насторожив уши и виляя хвостом.

— Еще не хватало нам этой зверюги, — пробормотала Розалин. — Она же весь сад затопчет.

— Ей не будет здесь жарко? — еле выговаривая слова, спросила Тереза, удивляясь, как ей удается еще что-нибудь соображать.

— Айзек привез для овчарки вольер и будет гулять с ней по холмам. К тому же июль у нас, как правило, месяц прохладный, — ответила Розалин. Она припарковала машину и открыла дверцу.

Начинается!

Тереза старалась убедить себя, что нужно всего лишь войти в дом и поприветствовать давнего друга семьи. Но ей было бы легче окунуться в реку, кишащую крокодилами, или попасть в кабинет зубного врача.

Дрожа от волнения, Тереза последовала за матерью в дом. Молча они миновали сиявшую чистотой кухню и устланный коврами холл.

Внезапно Тереза услышала голос Айзека, знакомый, глубокий, раскатистый. Ее сердце болезненно сжалось, но, сделав еще несколько шагов, Тереза с удивлением поняла, что на нее вдруг снизошло спокойствие, как будто кровь в жилах вдруг превратилась в жгучий подогретый мед.

Можно подумать, что она приняла успокоительное. Тереза оказалась в состоянии бросить сумку на столик и подойти к двери с такой же легкостью, как в те времена, когда была беззаботной девчонкой.

Возможно, так же чувствует себя муха, попав в паутину, подумалось ей. Возможно, люди, идущие на эшафот, испытывают это странное спокойствие в последние минуты жизни…

Вся ее тревога исчезла при звуке голоса Айзека, и сейчас Тереза была просто-напросто довольна, нет — переполнена радостью от предстоящей встречи со своим названым братом.

Тереза нашла его взглядом. Айзек стоял, прислонившись к перилам, и пятна солнечного света, падавшие на него, подчеркивали то высокий лоб, то угловатые очертания фигуры, над которой будто бы потрудился вдохновенный, но ужасно нетерпеливый скульптор. Только линии чувственных губ были четкими и плавными.

Волосы у него отросли. Черные и вьющиеся, они доходили до плеч и делали его похожим на цыгана или на лихого пирата. От Айзек исходило всегда неуловимое ощущение опасности, которое привлекало ее.

Конечно, не могло быть и речи о каких-то сравнениях, но Терезе сразу пришло в голову, что едва ли можно найти человека, столь непохожего на Пола.

У Пола Хаммонда было круглое спокойное лицо со светло-серыми глазами. Черты лица Айзека были резкими, почти грубыми, а из-под густых сросшихся бровей сверкали черные глаза. Даже сейчас, когда Айзек стоял в тени, Тереза уловила их блеск.

Вдруг, неожиданно для самой себя, она рванулась вперед, к нему.

— Айзек!

Сколько раз она представляла себе эту встречу! Теперь же, когда встреча произошла, Тереза повела себя совершенно неожиданно, не так, как собиралась.

Она не давала себе времени задуматься о последствиях, а просто, подбежав, спрятала лицо у него на груди, в ожидании, что он обнимет ее, как бывало раньше.

Прижавшись к Айзеку, Тереза почувствовала, как по его телу прошла дрожь. Но он отнюдь не собирался заключать ее в объятия. Подняв глаза, она уловила секундное замешательство на его лице, которое скрылось за маской равнодушия и отчужденности.

Айзек отшатнулся, будто испугавшись ее вторжения в свой мир, и тот крохотный проблеск надежды, который жил в ней все эти годы, исчез в один миг.

— Тереза, — раздался предостерегающий окрик Розалин откуда-то из-за спины.

Руки девушки безжизненно повисли.

— Извини, — тихо сказала она. — Как дела?

— Дела идут, — ответил Айзек. Его взгляд равнодушно скользнул по ее пшеничным волосам, зарумянившемуся лицу, простенькой блузке и остановился на кирпично-красных цветах бугенвиллей, которыми была увита решетка веранды. — А ты как поживаешь?

— Нор… Нормально.

— Прими мои поздравления. — Он опять посмотрел на нее с ленивым интересом, затем, взяв левую руку девушки в свою, стал внимательно изучать ее кольцо. Оно казалось просто огромным. Большой изумруд был окружен бриллиантами. Терезе всегда казалось, что для ее тонких пальцев кольцо слишком массивное, к тому же зеленый цвет вообще не подходил к ее голубым глазам, но Пол страшно гордился своим подарком.

Когда Айзек рассматривал кольцо, можно было заметить, что рука Терезы, сжатая его огрубевшими загорелыми пальцами, дрожала.

— Подходящий камешек для Королевы Холма, — обронил он.

Тереза выдернула руку так, будто обожглась. Теперь она отчетливо поняла то, что давно гнездилось в закоулках ее сознания: Айзек приехал сюда не из-за нее.

Она слышала, что такие вот моменты истины помогают людям расстаться с предрассудками, но никогда не предполагала, что они способны причинить такую боль.

Если бы Айзек действительно хотел ее видеть, он обязательно дал бы о себе знать. Он отрекся от нее и от всего, что их связывало. Уже то, что он вернулся, дабы посмотреть, как она будет обещать кому-то другому любовь и верность до гроба, говорило, что ни о какой привязанности здесь речи не идет.

Тереза понимала всю нелепость ситуации, но, даже злясь на Айзека за то, что он с такой легкостью отверг ее, и все еще красная от стыда после своего бурного приветствия, она не могла отвести от него глаз. Девушка с беспокойной торопливостью разглядывала каждую его черточку, в то время как его взгляд оставался холодно равнодушным.

Находясь в такой близости от Айзека, Тереза испытала знакомое с детства и вместе с тем новое и странное ощущение. В его темных глазах просматривалась горечь, говорившая о том, что он перенес немало тяжких испытаний. Но там, в глубине, было что-то еще. Нечто озорное и сияющее, наподобие ребяческого восторга, каким он бывает рождественским утром или в первый день летних каникул.

Отцовский голос нарушил ход ее мыслей.

— Какой замечательный сюрприз, Тереза!

Тереза заставила себя улыбнуться, подошла и поцеловала отца в щеку. С Полом Джона Морроу роднило то, что оба были людьми добрыми и мягкими. Тереза приняла предложение Пола именно из-за этого сходства. Жить с человеком, похожим на ее отца, будет очень приятно.

Терезе хотелось разделить общую радость по поводу возвращения Айзека, но слова застревали в горле. Девушка открыла и закрыла рот, не в силах произнести ни слова. Сможет ли она притвориться, что рада приезду Айзека? Из-за его холодного, равнодушного взгляда «замечательный сюрприз» превращался в кошмар.

Отец, казалось, не заметил ее нерешительности.

— Айзек прекрасно устроился! Он стал горным инженером. До того ему пришлось несколько лет трудиться, не покладая рук. Зато теперь…

— Джон, пойдем выпьем чаю, — перебила Розалин. — Мне нужно с тобой поговорить.

Тереза почувствовала на себе взгляд матери. Сейчас они будут обсуждать ее поступок. Бедный папа!

Но все мысли испарились, стоило родителям выйти, оставив дочь наедине с Айзеком.

Глава вторая

Тереза отвернулась от «брата». Она не вынесет пребывания рядом с Айзеком. Она почувствовала себя маленькой испуганной девочкой, готовой броситься вслед за родителями. Вцепившись в перила веранды, Тереза с трудом различала крыши домов у подножия холма и раскинувшееся вдали море. Она глубоко вздохнула, стараясь привести мысли в порядок. Неужели ее худшие опасения оправдались? Ничто не могло ранить ее больнее, чем равнодушное приветствие Айзека.

Терезу передернуло. Чего ради она набросилась на него, словно оголтелая фанатка — на рок-кумира? Он-то, наверное, и думать о ней забыл.

— Этот вид прекрасен, как всегда.

Она взглянула на Айзека. Он стоял в отдалении и смотрел ей в лицо. Казалось, внимательно изучает каждую его черточку. Тереза решила, что высказывание Айзека относится и к ее внешнему виду. Уверенным жестом она убрала прядь волос со лба, но взгляд мужчины последовал за ее рукой с изумрудом на пальце, — Айзек помрачнел.

Тереза чуть не сдернула кольцо, что было бы весьма глупо. Тем не менее она спрятала руку в карман, стараясь, чтобы ее жест выглядел естественно.

— Ты, наверное, побывал во многих местах с тех пор… после отъезда, пролепетала она со слабой улыбкой. — Можно ли сравнить этот вид с другими?

В уголках его рта появилось нечто вроде ухмылки, на мгновение сверкнули белизной зубы. Взгляд с глубоко запрятанной веселой искоркой снова обратился к ней, задержавшись уже надолго.

— Он весьма своеобразен, — прозвучал негромкий ответ.

Тереза почувствовала на щеках предательский румянец, горло перехватило, кожа покрылась мурашками. Его пламенный взор вызвал в ней лавину воспоминаний. Это было невыносимо! Думай о Поле, приказала она себе, сосредоточься на подготовке к свадьбе.

— Мне еще не приходилось путешествовать, — сообщила она, чуть отодвинувшись.

Айзек кивнул и улыбнулся, глядя на море. Снова наступило неловкое молчание, Тереза с отчаянием подыскивала тему для разговора.

— Наверное, мне давно надо было посмотреть мир. Большинство из моих друзей были и в Азии, и в Европе, и в Штатах.

— Конечно, странствуя, можно узнать многое. — Айзек вдруг стал очень серьезным. — Но путешествие — это не всегда перемещение в пространстве и любование пейзажами, — произнес он неожиданно громко, прислонившись к перилам рядом с ней. Тереза от неожиданности ахнула. Когда он заговорил снова, его голос был не громче шепота. — Дальние путешествия можно совершать, даже стоя на месте, — погружаясь в свое сознание.

Казалось, Айзек видит насквозь. Но Тереза знала — ему не под силу проследить направление ее мыслей за последние девять лет — все они, от начала и до конца, были связаны с ее любовью к нему.

Я пойду за тобой куда угодно! — хотела крикнуть Тереза.

Это желание ошеломило ее. Она отвела глаза, чтобы скрыть замешательство, и сделала отчаянную попытку быть поразговорчивее.

— Видимо, беседа с папой настроила тебя на философский лад?

Айзек неестественно рассмеялся.

— Возможно. — Он глубоко вздохнул и потянулся, расправив плечи, отчего его короткая рубашка задралась, открыв полоску загорелой кожи. Тереза снова подняла на него глаза, о чем тут же пожалела.

Айзек смотрел на нее так, будто она оправдала его худшие опасения.

— Разумеется, мне не следовало забывать, что с Королевой Холма нельзя быть глубокомысленным. Необходимо быть спокойно-приземленным, не так ли?

Тереза увидела горькую усмешку на его потемневшем лице, точь-в-точь как в то ужасное утро перед его отъездом. Внезапная враждебность Айзека затронула ее так же сильно, как и тогда, в то хмурое ноябрьское утро, когда он обвинил ее в бездушии и мещанстве. «Разумеется, немыслимо для такой утонченной барышни связаться с типом, который только что из грязи вылез», бушевал он.

Ее передернуло, когда она вспомнила его упреки. Ведь помимо всего прочего, Айзек приписал ей снобизм. Тогда он в последний раз назвал ее Королевой Холма. Теперь это впервые прозвучало, как настоящее оскорбление.

Тереза закрыла глаза, чтобы сдержать навернувшиеся слезы. Сейчас, конечно, не время давать волю своему негодованию.

— Не знаю насчет приземленности, но разве плохо стремиться к тому, чтобы в жизни было меньше огорчений? — за напускной беззаботностью скрывалась тревога.

— Совершенно верно. — Айзек еле заметно пожал плечами.

— Знаешь, как говорят? Не беспокойся, будь счастлив.

— Значит, ты все время радостна и счастлива?

— Можно подумать, тебя это волнует! — огрызнулась она, сверкнув глазами. — После того, как ты испарился на столько лет!

На лице Айзека снова появилась невеселая улыбка; он, прищурившись, покачал головой.

Опасаясь, что ее храбрость может исчезнуть, Тереза тут же задала самый главный для нее вопрос:

— Зачем ты вернулся?

Но ответа не получила. Их беседу прервал громкий, злобный лай собаки. Он раздавался откуда-то с дороги.

— Похоже, это Дьявол. — Айзек бросился на другой конец веранды. Движимая любопытством, Тереза последовала за ним. Перегнувшись через перила, они могли видеть часть дорожки к дому.

Пес натягивал привязь, рычал и лаял, как бешеный, отчаянно пытаясь выскочить из машины. Казалось, он хочет на кого-то напасть.

— Дьявол, прекрати! Уймись!

Дьявол, значит. Подходящая кличка для собаки этого негодяя, подумалось Терезе. Потом она увидела человека, которого Дьявол облаивал.

— Боже, это же Пол! Твоя собака нападает на моего жениха! воскликнула она.

Пол Хэммонд стоял на дорожке, пытаясь игнорировать рычащего пса. Окрик Айзека заставил Дьявола прекратить лаять, но он все еще рычал и скалил зубы.

— Не подходи к Дьяволу, он не любит чужих! — в голосе Айзека послышалось что-то похожее на рычание овчарки.

— Я и не собирался подходить, — отозвался Пол. — Я с ним просто пытался заговорить. Издалека.

— Он приучен сторожить, — пробормотал Айзек, исподлобья глядя на Пола.

Тереза почувствовала, что должна что-то сказать в его защиту.

— Проходи, Пол, — позвала она и повернулась к Айзеку, — надеюсь, твой пес не будет так встречать всех наших друзей. Бедный Пол, хорошо же его поприветствовали.

— Бедному Полу следовало бы знать, что не стоит приближаться к чужим собакам, — негромко пробурчал Айзек.

Послышались шаги по ступенькам, ведущим на веранду.

— Я очень надеюсь, что ты покажешь себя с лучшей стороны, — быстро произнесла Тереза. — Ты, конечно, помнишь Хэммонда. Он живет в доме на углу и учился в школе на несколько классов впереди нас.

— Да, конечно, я его помню, — на лице Айзека появилась тоскливая улыбка. — Он еще играл на трубе в школьном оркестре, так ведь? Он и теперь играет на трубе?

— Нет, конечно! — воскликнула Тереза, в то время как ее жених, уже поднявшись по ступенькам, помахал им рукой.

— Дорогой! — Тереза подбежала к нему. — Извини за столь неподобающий прием. Хорошо еще, что этот злюка был на привязи.

— Ничего страшного. — Пол беспечно улыбнулся и нежно поцеловал Терезу в щеку. — Почему-то барбос сразу меня невзлюбил. Он начал на меня рычать, когда я был еще далеко.

Тереза отогнала мелькнувшую мысль о том, что животные прекрасно разбираются в людях.

— Он, конечно, совершенно дикий. — С этими словами Тереза взяла Пола под руку.

Тот довольно улыбнулся и погладил ее руку.

— Ну, не знаю… — начал он вежливо, но Тереза перебила:

— Позволь познакомить тебя с Айзеком. Ты, должно быть, помнишь моего сводного брата.

— Айзек Мастерс?! Боже праведный! Вот, оказывается, кто у вас в гостях! Я-то и не узнал его без очков.

— Прошло много времени. — Айзек коротко кивнул и улыбнулся, протягивая ему руку.

— Он вернулся неожиданно, — вмешалась Тереза, снова подумав, что слишком много совпадений, чтобы считать это возвращение случайным.

По сравнению со смуглой ручищей Айзека пальцы Пола казались очень бледными и тонкими, а его ответная улыбка была скорее похожа на гримасу. Но больше всего Терезу раздражало то, что Айзек, казалось, чувствует себя совершенно свободно, в то время как у нее внутри все кипело.

Ее бесило, что Айзек мог оставаться таким вот спокойным и беззаботным даже тогда, когда девушка, которую он когда-то обещал любить всю жизнь, вот-вот выйдет замуж за другого.

— Как поживаешь? — вежливо осведомился Айзек.

— Отлично. — Пол обнял Терезу за плечи и прижал к себе. — Слышал новость? Тереза скоро сделает меня самым счастливым человеком в Северном Квинсленде.

У Айзека еле заметно дернулась щека. Он, как загипнотизированный, наблюдал, как Пол обнимает Терезу.

— Я бы сказал, Пол, что ты можешь считать себя самым счастливым на всем Восточном побережье Австралии, если не больше. Я уже поздравлял Терезу и обратил внимание на ее великолепное кольцо. Внушительный камень. Я желаю вам обоим всего самого лучшего и предвкушаю участие в свадебной церемонии.

— Так ты будешь присутствовать на свадьбе?

— Разумеется, — спокойно ответил Айзек. — Не могу же я пропустить такой торжественный день. Черт возьми, я ведь как-никак член семьи. Или ты не хочешь?

Конечно, не хочу.

— Прекрасно, — дружелюбно сказал Пол. — Чем больше народу, тем веселее. У нас будут все лучшие люди Таунсвилла. Я уверен, что Розалин уже включила тебя в список приглашенных. — Стоило Полу это произнести, как его будущая теща появилась на веранде.

— А вот и Пол. Замечательно, — улыбнулась она. Ее взгляд чуть посуровел, когда она обратилась к Айзеку.

— Я не ослышалась? Ты хочешь прийти на свадьбу?

— Не ослышалась, — вмешался Пол, не дав Айзеку ответить, — это будет великолепно, правда, Роз?

Краем глаза Тереза увидела, что Айзек приподнял брови от удивления. Она и сама удивилась, так как никогда раньше не слышала, чтобы Пол или кто-то другой так обращался к ее матери. Возможно, так он хотел скрыть свое настороженное отношение к Айзеку? Тереза не могла взять в толк, чем Мастерс напугал Пола.

— Айзек может прийти, если хочет, — сдержанно ответила Розалин.

— Благодарю. Для меня это большая честь — присутствовать на свадьбе года в Таунсвилле.

— Свадьба года, — засмеялась Розалин. — Не знаю, не знаю. Но мы стараемся изо всех сил. Правда, все оставшееся время Терезу придется поддерживать с обеих сторон.

— У нее что, голова кружится от радости? — Айзек мрачно посмотрел на Терезу.

От этого взгляда у девушки заколотилось сердце и голова действительно пошла кругом.

— Пол, тебе следует особенно заботиться о моей дочери в эти несколько дней, — потребовала Розалин. — Сегодня она чуть было не упала в обморок.

— О, господи! — всполошился Пол. — Как ты себя чувствуешь сейчас, дорогая? — поинтересовался он.

— Я в полном порядке. Тебе совершенно не о чем беспокоиться. Папа держит меня под профессиональным присмотром.

Между тем Айзек не отрывал от нее какого-то странного взгляда, и Тереза поскорее отвернулась. Несмотря на свежий ветерок с моря, ей вдруг стало невыносимо душно.

— Мама, я помогу тебе с готовкой. Пол, ведь ты пообедаешь у нас? Прежде чем тот успел ответить, Тереза заторопилась к выходу. — Попривыкайте друг к другу. Где находится бар, вы знаете. С минуты на минуту к вам присоединится отец.

Тереза понимала, что она струсила, и сбежала, не желая, чтобы все увидели ее замешательство.

Оказавшись в кухне, Тереза тяжело оперлась на стол.

— Я этого не выдержу! — крикнула девушка во весь голос. — Я с ума сойду! — Тереза стукнула кулаком по столу так, что руке стало больно, но не обратила на это внимания.

Тереза медленно и глубоко вздохнула раз, другой. Есть только один способ справиться с ситуацией: нужно все время быть занятой — пусть даже мелочами. В конце концов, каждый день состоит из множества разных дел. Надо как-нибудь прожить следующие четыре дня. Если она полностью сосредоточится на делах, то не заметит, как наступит суббота, и все мучения закончатся.

Она будет замужем.

Почувствовав себя немного лучше, Тереза занялась обедом, они с матерью собирались приготовить тушеного цыпленка, и Тереза начала доставать из холодильника все необходимое: куриное филе, красный перец, морковь, фасоль, бутылку кетчупа, свежий кориандр…

Она включила радиоприемник, и в кухне зазвучала музыка. Передавали записи Эллы Фицджералд. Мягкие гармоничные звуки понемногу успокоили девушку. Тереза сбросила туфли и, шлепая по полу босыми ногами, начала искать разделочную доску и подходящий нож. Затем приступила к резке моркови.

— Помощь нужна?

Тереза обернулась так резко, что морковь покатилась со стола. Сзади стоял Айзек.

— Хоп! — нагнувшись, он ловко поймал морковку у самого пола.

— Ты что здесь делаешь? — вскрикнула она, чувствуя, как снова заколотилось сердце.

— Ловлю падающую морковь, — усмехнулся он. — И совсем не слышу радости в твоем голосе.

— Не понял, что к чему?

— Я здесь лишний?

— Совершенно верно. Я хочу побыть одна.

— Но у тебя же столько работы! — Айзек посмотрел на груду овощей. Одной придется крошить их до завтра. Тебе нужно помочь.

— Скоро придет мама.

— Не думаю. Она сейчас говорит по телефону с каким-то родственником Пола и вся ушла в обсуждение подготовки к приему гостей. Беседа у них весьма оживленная. — Айзек прошелся по кухне и нашел себе разделочную доску и острый нож. — Давай помогу.

Тереза взглянула на него.

— Раз ты настаиваешь, то режь лук, он в кладовке. — Хорошо бы, у него слезы потекли, подумала она. Неужели нельзя оставить ее в покое? Отвернувшись, Тереза продолжила неторопливо и усердно крошить морковь, стараясь делать ломтики потоньше.

Радио замолчало — песня закончилась. В тот самый миг, когда раздались вступительные аккорды следующей — «Я настроен на любовь», рука Терезы автоматически щелкнула выключателем. В наступившей гулкой тишине она услышала, как нож Айзека ритмично стучит по разделочной доске. Тереза обернулась. Айзек резал лук со скоростью и сноровкой шеф-повара.

— Господи, Айзек, где ты научился так резать лук?

Он одарил ее невинным взглядом.

— А что?

— Я думала, ты учился на горного инженера, а не на повара.

Айзек сбросил мелко порезанный лук в миску и взял стручок перца. Подбросив его на ладони, он внимательно посмотрел на гладкую ярко-красную поверхность плода.

— За последние девять лет во мне обнаружилась уйма скрытых талантов.

Волна жгучей ревности нахлынула на Терезу, и она непроизвольно закрыла глаза, — ревности за те годы, которые Айзек прожил без нее. Что он делал все это время?

А какое ей, собственно, дело?

— Я бы сказал, что и ты многому научилась, — добавил Айзек, с усмешкой глядя на маленькую кучку нарезанной моркови, — но не в области кулинарии.

— Нахал! — заорала Тереза. — Появляешься там, где тебя не ждут, да еще критикуешь мои кулинарные способности! Ты, видно, всему успел научиться, кроме деликатности!

Айзек ловко увернулся от запущенной в него морковки. В этот момент в кухню вошла Розалин.

— Скажите на милость, что здесь происходит?

— Я, как всегда, всем мешаю, — усмехнулся Айзек. — Ладно, оставляю вас в покое. — Он достал из раковины злополучную морковь, положил на стол и, не спеша, вышел из кухни, подмигнув Терезе.

Естественно, заснуть ей не удалось.

Весь вечер в голову лезли бесконечные вопросы и воспоминания, а когда она легла спать, сопротивляться им стало совершенно невозможно. Что могло заставить Айзека вернуться именно сейчас? Он ведь приехал явно не по делам фирмы. Слышал ли он, что намечается свадьба? Да-а, права была мама. Слишком уж много совпадений для того, чтобы поверить, что именно дела привели его сюда.

Айзек стал более сдержанным и уверенным в себе, чем раньше. Наверное, это следствие успеха. Похоже, успех сопутствовал ему и в делах, и в любви.

Тереза попыталась избавиться от тревожных мыслей. Нужно просто глубоко подышать и расслабиться. Но воспоминания снова накатывали на нее. Интересно, что сейчас делает Айзек? Десятый сон видит? Что он чувствовал, приближаясь к дому? Он ведь прожил здесь семь лет.

Она представила, как Айзек, подъехав к дому, какое-то время сидит в машине и смотрит на него, прежде чем подняться по лестнице, перила которой увиты бугенвиллеей. Но вот он уже шагает через две ступеньки и, возможно, вспоминает смешливую белокурую девчонку… Поднимается на веранду, смотрит на залив с бирюзовой водой, на мачты у берега, вспоминает, конечно, и про «Антарес»? Тереза почувствовала, как зарумянились ее щеки. Какими пылкими любовниками они были тогда! Ей девятнадцать, он на год старше. Оставшись одни на семейной яхте, они предавались любовным утехам с нетерпением и страстью, присущими только совсем молодым людям.

Что это было за время!

Тереза до сих пор помнила запах Айзека, вкус его губ и силу рук, крепко обнимавших ее. Но больше всего ей запомнился его взгляд, исполненный желания.

Но перед глазами вдруг возникло серьезное лицо Пола, и Тереза поняла, что должна отбросить мысли об Айзеке. Мысли, не дающие ей спать. Интересно, есть ли у матери травяной чай?

Поднявшись, Тереза прошлепала по темному тихому коридору в кухню. К счастью, кладовая у Розалин освещалась постоянно, и найти здесь пакетики с травяным чаем было легко. Тереза оставила дверь кладовой открытой и при этом слабом свете включила чайник, отыскала кружку.

Девушка бросила в кружку два пакетика чая, залила их кипятком и пошла с кружкой на веранду, залитую лунным светом. Снаружи было прохладно. Тереза уселась в шезлонг, надеясь, что вид серебрящегося под луной залива и далеких огней на острове успокоит ее.

— Дай и мне попробовать.

— О боже!

Почти невидимый в темноте, в нескольких футах от нее сидел Айзек. Он усмехнулся.

— Подожди секунду, я только сбегаю за чашкой.

Терезе показалось, что сердце у нее сейчас выпрыгнет из груди.

Но это же абсурд! Неужели в родном доме она не может побыть одна?!

Айзек вернулся быстро. На нем были шорты и обтягивающая футболка, подчеркивающие его великолепное телосложение. Мускулы на руках и на груди так и играли. Жизнь на открытом воздухе сделала его и без того смуглую кожу еще темнее. Тереза с трудом заставила себя отвести глаза от Айзека.

— Ты будешь пить травяной чай?

— Травяной? — Айзек повел бровью и усмехнулся. — Что ж, нужно хоть раз попробовать.

Тереза пыталась не отвлекаться, разливая чай по чашкам.

— Это помогает мне заснуть, — сказала она. — Я пью разные чаи по очереди. Сейчас я на травяных.

— Наверняка есть лучшие способы заставить тебя заснуть — пробормотал Айзек, подвинул стул и сел рядом.

Чувствуя, как по щекам разливается румянец, Тереза сменила тему.

— Тебе не холодно? Сейчас ведь все-таки середина зимы.

Айзек хмыкнул.

— Люди, живущие в тропиках, не представляют себе, что такое настоящая зима. — Он с любопытством посмотрел на ее фланелевую пижаму до пят, с длинными рукавами, застегнутую до самой шеи. — Только не говори мне, что ты будешь надевать это во время медового месяца.

Она сердито взглянула на Айзека. В его темных глазах светилась насмешка.

— Нет, конечно, — тут же ответила Тереза. В голову пришла безумная мысль продемонстрировать Айзеку элегантный наряд из шелка и кружев, который она купила специально к свадьбе. От этого щеки снова покрылись румянцем. Сердце колотилось с бешеной скоростью.

— А привычка у тебя сохранилась. — Голос Айзека прервал ее опасные мысли.

— Какая привычка?

Он дотронулся до ее руки, крутившей прядь волос, и тихо произнес:

— Ты все еще теребишь волосы, когда нервничаешь.

Она отдернула руку. Близость Айзека и то, как он посмотрел на эту прядь волос, кружили Терезе голову. Айзек пропустил ее локон между пальцами.

— Чистое золото, — прошептал он. — Помнишь, как я грозился отрезать тебе волосы, если ты будешь продолжать их теребить?

— Ты так и сделал. — Тереза тоже перешла на шепот. — Тогда мне было шестнадцать. Они отрастали потом целую вечность.

— Да, я так и сделал. — Между ними оставалось всего несколько дюймов. Он снова посмотрел на ее волосы, потом вдруг нахмурился и резко убрал руку.

— Пожалуй, пойду спать, — сказала она. Господи, теперь никакой чай не поможет расслабиться.

— Я был очень удивлен, когда увидел, что моя комната осталась в прежнем виде. Был уверен, что Розалин переменит всю обстановку.

В ответ Тереза только пожала плечами, размышляя, мог ли Айзек догадаться, что именно она попросила мать ничего не трогать в его комнате. Тереза понимала — это глупо, но в ней жила надежда, что, сохранив в неприкосновенности комнату, ей неким образом удастся сохранить и любовь Айзека.

Итак, комната осталась в прежнем виде. Дубовый стол стоял у окна, а на подоконнике были разложены окаменелости древних морских животных. Сохранились даже коллекции морских звезд и морских ежей.

— Я не думаю, — сказала Тереза, вертя в руках кружку, — что все эти создания имеют для тебя сейчас хоть какое-то значение.

— И в самом деле. — Он глотнул чая и скривился. — Образно выражаясь, я отвернулся от моря и обратился к земле — можно сказать, к самым ее глубинам.

— Тебе понравилось в Западной Австралии?

Айзек слегка вздохнул.

— Я добился там успеха, — уклончиво ответил он и добавил: — Если высокий заработок можно считать успехом. Некоторые места там великолепны, например Кимберли, один из лучших в мире уголков нетронутой природы. Западная Австралия совсем не похожа на здешнее побережье. Может, поэтому, живя там, оказалось легче все забыть.

Тереза вздрогнула, и чашка чуть не выпала у нее из рук.

— Забыть? — в горле застрял комок. — Ты хотел забыть все, что было здесь?

— Разве не разумно отделаться от неприятных воспоминаний?

Неприятные воспоминания! Как он мог сказать такое? Она мучилась, не спала ночами, страдала от головной боли ради того, кто считал своим правом выбросить из головы все, что с ней связано!

Тереза выпрямилась и гордо подняла голову, хотя в глазах стояли слезы.

— Это действительно весьма разумно, — выговорила она. — Я тоже освободилась от своего прошлого.

— Прекрасно. — Его лицо передернулось. — У тебя это неплохо получилось. Ты сделала карьеру, будущий муж ждет не дождется свадьбы, в честь которой тебе уже надарили кучу подарков.

Как ему удавалось заставлять простые слова звучать так оскорбительно? Тереза поняла, что если просидит здесь еще минуту, то наверняка не сможет сдержать предательских слез. Она вскочила.

— Когда соберешься уезжать в следующий раз, не забудь прихватить старую лампу, которую ты сделал из ракушки, — сказала Тереза как можно громче и устремилась в дом, чтобы не дать емуответить.

Глава третья

Осталось еще три дня…

Под утро Тереза забылась тяжелым неспокойным сном. Разбудили ее шаги в коридоре. Она медленно приходила в себя, пока вдруг разом не вспомнила вчерашний вечер. Девушка застонала и накрыла голову подушкой.

Осталось всего три дня, утешала себя Тереза, уже среда. Закрыв глаза, она вдруг испытала чувство благодарности к матери за все ее грандиозные планы. Нужно успеть столько всего сделать! Завтра — последний учебный день в школе-интернате, а на вечер назначена репетиция церемонии свадьбы. Вся пятница, несомненно, уйдет на последние мелкие приготовления. Суббота день свадьбы.

Тереза обхватила подушку и крепко прижала к себе. Ей осталось продержаться совсем недолго.

Потом она будет замужем за Полом и выкинет мысли об Айзеке из головы. Навсегда.

В дверь постучали, и в спальню вошел отец.

— Я отправляюсь на работу. Мне нужно кое-что сделать до начала приема в больнице. Вот принес тебе чашечку чая.

— Спасибо, папа. Это замечательно.

Джон Морроу поставил блюдце и чашку на столик.

— Как себя чувствует наша пациентка?

— Отлично, — солгала Тереза.

— Тебе нужно было хорошо выспаться. — Он наклонился и поцеловал ее в щеку. Потом выпрямился и задумчиво посмотрел на дочь. Его ясные голубые глаза (Тереза унаследовала цвет глаз от отца) слегка сузились за стеклами очков. Она не знала, что еще сказать, и просто смотрела на него. Отец любил Айзека. И в отличие от Терезы, был рад его появлению. Как бы угадав ее мысли, доктор Морроу сказал: — Думаю, Айзек вчера допоздна бродил по холмам с собакой. Я просил маму передать ему, что он может кататься на яхте сколько угодно. Ветер на сегодня обещали благоприятный, юго-западный, да и «Антарес» давно не отходила от причала.

Тереза кивнула.

— Ему это наверняка понравится.

Она почувствовала облегчение, когда отец ушел, слегка взъерошив ей волосы на прощание. Девушка снова напомнила себе о том, что должна делать эти три дня: просто держаться и ждать той минуты, когда она наконец станет женой Пола.

Но держаться оказалось не так-то просто. Тереза помяла это, когда, приняв душ и одевшись, пришла в кухню и обнаружила там Айзека, поглощавшего фрукты и мюсли. Все было так же, как в их юности. Казалось, она перенеслась назад во времени. От таких мыслей у Терезы сразу же пропал аппетит.

Все было невыносимо похоже на то утро, когда Тереза впервые поняла, что любит его.

Это случилось за завтраком. Тереза сонно подняла глаза от тарелки с овсянкой. Он слегка улыбнулся ей, и вдруг его темные глаза сверкнули, когда он скользнул взглядом по ее плечам и по груди, с которой случайно сползла тонкая ночная сорочка.

В тот же миг она отозвалась на его взгляд, ее чувства разом проснулись. В каком-то внезапном озарении она поняла, о чем говорили его глаза. Так же внезапно Тереза осознала, что этого парня, живущего с ней в одном доме, можно смело назвать образцом мужской красоты. Как только она раньше не оценила ширину его плеч, силу загорелых рук, сладостную, таинственную глубину черных глаз?

А вскоре после этого Розалин настояла, чтобы Тереза больше не являлась к завтраку в ночной сорочке.

— Я уже подзабыл, какова на вкус хорошая спелая папайя, — сообщил Айзек, когда Тереза неловко присела на стул у дальнего края стола.

— Позже плоды станут просто великолепными, — пробормотала она. Неожиданная встреча с Айзеком в столь ранний час совсем выбила ее из колеи.

— Когда ты обычно уходишь на работу?

— Ну… часов в восемь, — запинаясь, ответила она.

— Тогда тебе нужно поторопиться. Скоро выходить.

— Мне сегодня кусок в горло не лезет. Выпью чашку кофе, и все. — Она потянулась к кофейнику.

— Ну, знаешь, не говори глупостей. Недаром все беспокоятся, что тебя скоро ветром сдует. Съешь хотя бы тост. — Он взял поджаристый ломтик хлеба, намазал его вареньем и, улыбаясь, подал ей. — Вот так-то лучше, одобрительно высказался он, все еще глядя ей в глаза. Затем, достав ключи от машины, добавил: — Я теперь у тебя за водителя, так что скажи, когда будешь готова.

— За водителя? Чушь какая-то. Это совершенно ни к чему. Я прекрасно вожу машину.

— Тебе нельзя садиться за руль из-за твоего, г-м-м, состояния, у Розалин дел по горло, Джон на работе, так что остаюсь только я.

— Мое состояние? Ерунда!

— Родители строго-настрого запретили тебе садиться за руль. — Он улыбался, глядя на нее, его глаза светились. Неожиданно Айзек нахмурился, и все его веселье исчезло, выражение лица стало напряженным. — А ты, часом, не беременна?

— Ради бога, Айзек! — Она вспыхнула. — С чего ты взял?

— Просто тебя все до невозможности опекают.

— Конечно, я не беременна. Этого не может… — Она прикусила язык. Тереза совершенно не собиралась делиться с Айзеком подробностями своей личной жизни. В ее отношениях с Полом все хорошо. Правда, особой страсти друг к другу они не испытывали, но и того, что было, вполне достаточно для счастливого супружества. Остальное придет позже… Айзек, конечно, не смог бы понять такие вещи. Он становился неистовым, когда занимался любовью. Терезе никогда не приходило в голову вести себя с Полом так же, как с Айзеком.

Все было так, как надо. Она хотела спокойной, размеренной жизни. Хватит с нее потрясений.

Но сегодня никакого спокойствия не предвиделось.

Айзек посмотрел на нее испытующе, его густые брови нависли над сверкающими глазами. Тереза почувствовала, будто по ее телу прошел электрический разряд. Айзек подкинул ключи на ладони.

— Так когда ты будешь готова?

— Это невыносимо, — вздохнула она. — Мне меньше всего на свете хотелось бы ездить с тобой!

Его рука, державшая ключи, сжалась в кулак, а глаза превратились в узкие щелки.

— Ты меня удивляешь, Королева. Я думал, ты будешь довольна тем, что я тебе прислуживаю.

Опять эти гнусные намеки на ее снобизм. Что плохого она ему сделала, из-за чего ее можно так презирать? Тереза отвернулась, чтобы скрыть набежавшие слезы, и пошла собираться.

Однако перед уходом она краем глаза заметила, как ехидная гримаса на его лице сменилась выражением горечи. Когда Тереза вернулась с туго набитой сумкой, на лице Айзека читался едва сдерживаемый гнев. Казалось, он вот-вот схватит ее за плечи и начнет трясти. Она нахмурилась. Что могло так разозлить его? Не может быть, чтобы его вывела из себя догадка о ее близости с Полом, если учесть, что она вот-вот выйдет за него замуж.

Это не было похоже на простую ревность.

Она растянула губы в легкой улыбке.

— Я готова.

Он отвесил ей издевательский поклон. Затем ловким движением снял с ее плеча сумку. Они начали спускаться по лестнице, ведущей в гараж.

— Далеко ехать?

— Вовсе нет, в южный район города. — На последней ступеньке она вдруг остановилась, отчего Айзек обернулся. — Послушай, Айзек… — (Он задумчиво смотрел на нее.) — Я насчет твоего присутствия на свадьбе… — Тереза занервничала. — Это совершенно не нужно. Я имею в виду… Тебя ведь так долго не было. Зачем ты приехал?

— Мое возвращение тебя очень беспокоит?

Тереза прислонилась к перилам.

— Нет, конечно, не то чтобы это меня беспокоило… Но если ты терпеть не можешь Пола…

— С чего ты взяла?

Она чуть заметно пожала плечами.

— У меня сложилось такое впечатление.

Айзек смотрел на нее, не произнося ни слова. Казалось, его взгляд проникает во все потаенные уголки ее души. Молчание длилось невыносимо долго. Тереза ждала, судорожно ухватившись за перила.

— Значит, тебе показалось, — наконец произнес он негромко. — Но, — он возвысил голос, будь я проклят, если начну расхваливать парня, чтобы доставить тебе удовольствие.

— Да нет, конечно, никто не просит…

— Кстати, какая разница, что за чувства я испытываю к твоему жениху? Не мне же за него замуж выходить.

— Нет, я не имела в виду… — Тереза в отчаянии покачала головой.

Айзек закинул сумку себе на плечо и повернулся к машине.

— Ты его любишь, и все остальное неважно. Верно?

— Д-да, конечно.

— Итак, если мое присутствие тебе не противно, а твой жених не волнует меня ни в малейшей степени, то в чем же проблема?

Тереза была совершенно сбита с толку.

— Никаких проблем. Все в порядке, — пробормотала она и шагнула к дверце машины, ожидая, когда Айзек откроет ее.

По пригороду они проехали в молчании, но по мере приближения к Таунсвиллу Айзек стал с любопытством поглядывать на заброшенные полустанки и ветхие гаражи.

— Удивляюсь, почему ты не работаешь в каком-нибудь более престижном месте. Хотя, наверное, и здесь вскоре все изменится.

— Совершенно верно. Те, кто понимают, что к чему, уже сейчас скупают старые коттеджи в Квинсленде и перестраивают их, как на картинках из модных журналов.

— В будущем это станет золотой жилой для тех, кто сейчас учится в твоей замечательной школе. — Он понимающе посмотрел на нее.

— На что ты намекаешь? — спросила Тереза. Она, конечно, прекрасно понимала, на что. По его мнению, на работе она была таким же снобом, как и дома. И люди ее окружали высокомерные.

— Не сердись. Я уверен, что ты обеспечиваешь этой симпатичной мелюзге замечательный старт в крысиных бегах, которые у нас называются получением образования. — Короткая улыбка осветила его лицо и исчезла с ее словами:

— Моя школа за поворотом налево.

Айзеку пришлось повозиться, чтобы машина вписалась в пятачок, который, по утверждению Терезы, служил стоянкой. Он в недоумении уставился на длинное, низкое полуразрушенное здание, выкрашенное в ядовито-желтый и красный цвета, а потом перевел взгляд на табличку у входа — «Подготовительная школа-интернат Бурраванг».

— Это и есть твоя школа? — Айзек не мог скрыть удивления в голосе.

— Да, — улыбнулась она в ответ, наслаждаясь его замешательством. Совершенно верно. Спасибо, что подбросил.

Тереза открыла дверцу, собираясь выйти из машины, но Айзек неожиданно взял ее за руку.

— Может, я заеду за тобой в обед и мы где-нибудь перекусим?

— Я не смогу отлучиться в обеденное время. Я должна быть с детьми.

— Разве у тебя нет помощников?

— Да, две замечательные женщины, но…

— Я совершенно уверен, что на полчаса они тебя отпустят. Нам необходимо поговорить — расставить все точки над «i» перед твоим замужеством.

— Ну… я не знаю… — замялась Тереза. Ей нужно было хоть один день отдохнуть от Айзека, перевести дух, успокоиться, сосредоточиться на подготовке к свадьбе. — Разве ты не собираешься прокатиться на «Антаресе»?

— Думаю, нам нужно встретиться и все обговорить, прежде чем ты с головой окунешься в свою новую жизнь. «Антарес» никуда не денется.

— Ты уверен в этом?

— На все сто.

— Нам не придется погружаться в «неприятные воспоминания»?

Айзек глянул на нее, и его рука крепко сжала баранку. Терезе стало любопытно, не пожалел ли он о своем опрометчивом приглашении.

— Будем надеяться, что нет. — Айзек перевел взгляд на дорогу. — Я уверен: мы можем вполне интеллигентно побеседовать.

— Что ж, хорошо. Заезжай за мной в час.

Тереза сказала себе, что сумеет это пережить. В разговоре она будет старательно избегать любых опасных тем, вроде обсуждения причин его исчезновения. Пусть он рассказывает про свои деловые успехи. А она расскажет ему о планах Пола построить дом на холме.

Так она думала.

В час дня Айзек показался в дверях. Даже в джинсах и в простой белой футболке он выглядел весьма элегантно.

— Если можно, я бы хотел заглянуть внутрь.

Терезу удивила его просьба. Нахмурившись, она отступила назад и жестом разрешила ему войти.

— Я никогда не был в таких заведениях. И уж конечно, не учился в них. — Он усмехнулся. — Моей матери всегда не…

— Я понимаю, — остановила его Тереза. — Ты слишком много испытал, когда был маленьким…

Она замолчала. У Айзека вдруг сделался такой растерянный вид. Не стоит вдаваться в подробности его детства. Давным-давно Тереза узнала о нем все. Его мать пристрастилась к наркотикам после ухода отца Айзека из дома. Позже им сообщили, что тот погиб…

— Если хочешь, можешь посмотреть, как это выглядит вблизи. Обстановка у нас очень простая.

Айзек задумчиво почесал подбородок, разглядывая маленькое помещение, которое изнутри выглядело нисколько не лучше, чем снаружи.

— Мне казалось, что подобные школы — это современные просторные здания с огромными окнами, окруженные живописными тенистыми садиками с игровыми площадками.

— Большинство именно так и выглядят. Но вот наша — жалкий благотворительный приют.

Она наблюдала, как Айзек осматривал комнату. Он приостановился перед тем, что считалось учительским столом. Это был обычный деревянный кухонный стол, к тому же достаточно ветхий. Партами служили такие же древние столы, столешницы которых покрыли пластиком, а ножки укоротили, чтобы ученикам было удобнее сидеть. На каждом столе стояло по несколько белых коробок, в которых обычно продаются блюда быстрого приготовления. В коробках лежали мелки, цветная бумага, кусочки фольги. В одном из углов виднелись сложенный ковер и кучка изодранных школьных сумок.

Если убогость обстановки удивила Айзека, то при виде игравших там детей он потерял все свое самообладание. Мастерс ошеломленно посмотрел на них, и его загорелое лицо вдруг побледнело.

— Все эти дети… они из бедных семей?

— А кого ты ожидал увидеть здесь? Чистеньких, опрятно одетых ребятишек, тщательно причесанных и довольных жизнью?

— Да, наверное, что-то вроде того.

На фоне худеньких мальчишек и девчонок, которые в это время бежали мыть руки перед обедом, Айзек выглядел совершенно растерянным. Он ошеломленно смотрел на ребятню, одетую в обноски или в кое-как перекроенную взрослую одежду.

— И ты работаешь здесь?

— Да, как видишь, — пожала плечами Тереза. — Конечно, все в нашей школе висит на волоске. Денег у нас ни гроша, а родители у детей безработные. Но мы ухитряемся не падать духом.

Она пересекла комнату, чтобы помочь мальчику в очках завернуть кран в умывальнике. Айзек наблюдал за ними с выражением полного замешательства. Он потер глаза руками, как будто сомневался в реальности того, что видел.

— Знаешь ли, Пол тоже не хочет, чтобы я здесь работала. Он эту школу прямо терпеть не может.

— Да нет же… я не имел в виду ничего подобного…

— Ну так как, я все еще Королева Холма?

Он недовольно поежился и сжал зубы…

Две дородные женщины средних лет раздавали детям пластиковые тарелки с бутербродами и миски с нарезанными фруктами. Одна из них взглянула на Айзека с нескрываемым любопытством, и на ее лице появилась широкая улыбка.

— Так это твой жених, Тереза? Наконец-то мы его увидели. — Женщина кивнула Айзеку, окинув его оценивающим взглядом. — Нечего сказать, хорошенький сюрприз ты приберегла для всех, — заметила она. — Хотя теперь-то я понимаю, почему ты так тщательно его скрывала.

— Нет, Хильда, — ответила Тереза, которую больше всего потрясла не ошибка помощницы, а странный задорный блеск, появившийся в глазах Айзека. — Это не Пол. Это мой… брат — Айзек.

— Ах, вот как. — Хильда была явно разочарована.

— К тому времени, как детей нужно будет укладывать спать, я вернусь, — пообещала Тереза, направляясь с Айзеком к выходу.

Она открыла дверь со скромной табличкой, на которой было написано: «Директор школы-интерната Тереза Морроу». Айзек не смог удержаться от горькой усмешки.

— Ну и что ты все-таки здесь делаешь? Изображаешь из себя вторую Мать Терезу?

Ее передернуло. Откуда у него столько сарказма?

— Я-то думала, хоть ты меня поймешь, — примирительно сказала она. — Разве эти дети не заслуживают такого же отношения, как и дети из благополучных семей?

— Вообще-то да… Но я все равно не представляю, как ты можешь здесь работать.

— Боюсь, это будет продолжаться недолго, — вздохнула Тереза. — Земля в этом районе постоянно дорожает. Ходят слухи, что бизнесмены положили на нее глаз. Если они начнут действовать, у нас не останется ни единого шанса. Да и Полу не нравится, что я здесь работаю, он хочет, чтобы я нашла работу в более престижном месте.

— Для него так важно твое место на социальной лестнице нашего города?

Тереза вздохнула.

— Естественно.

— А как ты к этому относишься?

Тереза не хотела обсуждать данную проблему. Она лукаво улыбнулась.

— Я думаю, постепенно мне удастся убедить его изменить мнение по некоторым вопросам.

Каким-то образом она совершенно ясно почувствовала, что Айзек ожидал другого ответа.

Они приехали в ресторанчик «На юте», расположенный на самом берегу, откуда открывался замечательный вид на море. Южное солнце уже давно светило в полную силу, поэтому они выбрали столик под тентом. Оба, не сговариваясь, заказали пресные лепешки из тыквы, салат и минеральную воду.

Айзек откашлялся.

— Я должен признаться, — начал он, как только они сделали заказ, — что все эти годы продолжал общаться с отцом.

Если бы Айзек признался, что жить ему остается три недели, Тереза, наверное, испугалась бы не так сильно.

— Серьезно? — выдавила она. — Он никогда не говорил…

— Я очень просил его держать это в тайне, — перебил Айзек и замолчал, когда официант принес им воду. — Но в самом деле: не мог же я оказаться настолько бессовестным, чтобы в один прекрасный день попросту испариться, не поблагодарив человека, который сделал мне столько добра.

Однако ты покинул меня и без всяких угрызений совести заставил страдать! — Еле сдерживая слезы, Тереза поболтала содержимое своего стакана. Кусочки льда зазвенели, ударяясь друг о друга. Ей хотелось плакать. Неужели отец способен на предательство? За что все объединились против нее? Глазами, полными печали, Тереза смотрела на вереницы яхт, стоявших на якоре в бухте.

— Он знал, что ты собираешься уезжать? — Она не могла не задать этот вопрос, но сможет ли выслушать ответ?

— О нет, совсем нет. Он не имел к этому отношения.

Тереза глубоко вздохнула. Она обещала себе, что никогда не задаст Айзеку главного вопроса, но сейчас не владела собой.

— Мне нужно знать, Айзек… Как ты мог исчезнуть, ничего мне не сказав, после того… что было между нами? Чем я тебе досадила, что ты решил сбежать?

Он сделал большой глоток и перевел дух. Тереза сжала руки с такой силой, что ногти врезались в кожу.

— Причин было много. Все шло к такому исходу. Между нами столько различий, словно мы выросли на разных планетах.

— Но это же не так! — выкрикнула она. — Мы росли вместе в одном доме. У нас столько общего. Мы… мы любили друг друга. — Голос ее сорвался, на щеках появился стыдливый румянец.

Он допил свою воду одним большим глотком, и лед зашуршал на дне стакана.

— Мы были слишком молоды, — ответил он. — Юношеская страсть делала нас неуправляемыми.

— Ты хочешь сказать, что все, что было между нами, происходило под влиянием страсти, и ничего больше?

— Возможно. — Он пожал плечами и сделал кислую мину, пытаясь изобразить удивление. — Знаешь ли, еще вчера ты была моей маленькой худенькой сестренкой, которая ужасно неумело играла в крикет, и вдруг превратилась, — он галантно улыбнулся, — в невероятно красивую женщину.

Им принесли еду, и они надолго замолчали, доставая ножи и вилки из бумажных пакетиков и пробуя приготовленные блюда.

— Ты обратила внимание, что даже официант не мог оторвать от тебя взгляда?

— Хочешь сказать, я превратилась в какую-то искусительницу?

— Нет, тебя вряд ли можно обвинить в этом.

— Ну что ж, и на том спасибо, — парировала она.

— Опять же, — продолжал он с усмешкой, — всего за одно лето ты стала очень женственной — это было так неожиданно, что совершенно выбило меня из колеи.

От возмущения у Терезы округлились глаза.

— Может, я должна извиниться за то, что повзрослела? Смешно! — Вне себя от возмущения она оттолкнула тарелку с почти нетронутым салатом. Затем, по мере того, как она вспоминала прошлое, выражение ее лица смягчилось.

— Я была безумно влюблена в тебя с детства.

— Твое восхищение мной значило очень много. Благодаря этому я окончил школу. Помнишь, как меня тянуло все бросить и вести уличную жизнь, околачиваясь в негритянских кварталах или в подворотнях? Но мысль о том, чтобы вместе с тобой поступить в университет, добиться чего-то в жизни, спасала меня.

Он улыбнулся, и Тереза растаяла. Она наклонилась к нему.

— Я много раз удирала из дома в надежде найти тебя где-то на холмах. Она застенчиво улыбнулась.

— Неужели? — отозвался он. — Я-то думал, ты просто хочешь поддерживать себя в форме, бегая вверх-вниз по этим проклятым козьим тропам. Мы могли бы стать чемпионами по бегу.

— Я выиграла забег только один раз.

— Когда я впервые поцеловал тебя?

— Потом мы бегали гораздо меньше.

Зато у них были другие виды физических нагрузок, вспоминала Тереза. Нет, в тот первый раз между ними не произошло ничего особенного. Они были робкими и слегка испуганными, осторожно исследуя открывшийся им незнакомый и таинственный мир. Тереза никогда не думала, что Айзек может быть столь нежным и любящим.

— Было очень трудно вести себя дома так, будто ничего не случилось, — добавил он.

— Да, мы старались изо всех сил, но я помню, что мама стала с тобой еще более сдержанна.

Тень прошла по его лицу.

— И твой отец намекнул, что мне стоит проводить больше времени с «молодыми людьми», играя в футбол или катаясь на яхте. Помнишь, я два раза на все летние каникулы уезжал работать на уборку фруктов? Это была отцовская идея.

— Я ненавидела эти отъезды, — отозвалась Тереза. — Мне было невыносимо скучно без тебя. Но в конце концов ты накопил достаточно денег, чтобы поступить в университет и пойти на курсы подводного плавания.

— Да… — вздохнул Айзек. — Поступив в университет, мы вдруг получили долгожданную свободу…

Тереза допила воду и подняла глаза. Айзек, нахмурившись, смотрел на нее.

— Тогда мы были еще так молоды.

— Мы чуть было не свели моих родителей с ума своими выходками, — улыбнулась Тереза.

Вдруг по какой-то непонятной причине выражение лица Айзека сделалось свирепым. Он скатал свою салфетку в маленький шарик и с силой бросил на тарелку.

— У них было достаточно причин для беспокойства, — пробормотал он сквозь стиснутые зубы. — Как же, их юная принцесса связалась с беспризорником!

— Послушать тебя, так у нас все происходит, как в диснеевском мультике, — огрызнулась она.

— Вся наша история столь же не правдоподобна.

У нее перехватило дыхание.

— Неправдоподобна?! Для меня это было более чем правдоподобно.

— В самом деле? — издевательски спросил Айзек. Он откинулся на стуле и глубоко вздохнул.

Тереза невольно залюбовалась шириной его плеч, сильными мускулистыми руками. Когда она с трудом отвела взгляд, то заметила, что в глазах Айзека опять появилась печаль, как будто за прошедшие девять лет на его долю выпало слишком много тяжких испытаний.

Он поморщился.

— Знаешь, когда ты молод, то для тебя нет четкой границы между реальным и воображаемым, разумом и чувствами. Нет четких ориентиров. Невозможное начинает казаться возможным.

Тереза очень долго молчала, глядя в пространство. Над морем появилась чайка, и девушка смотрела, как та бросается с высоты в воду, ныряет, снова взлетает. Слова Айзека все еще звучали у нее в ушах. Неужели отношения между ними действительно невозможны? Она никогда так не считала. Конечно, мать встанет на их пути. Но это не такая уж неразрешимая проблема, разве не так?

— По-твоему, если бы мы встретились сейчас, уже будучи взрослыми, все было бы по-другому?

— Да, конечно. Ты ведь уже связала свою жизнь с другим.

Тереза поперхнулась. Вот и говори о реальности и выдумке, возможном и невозможном! Она напрочь забыла о существовании Пола! Куда увело ее воображение?

— Это, конечно, очень глупо с моей стороны. — Она замахала руками и попыталась перевести беседу в другое русло. — Просто иногда, оглядываясь на прошлое, видишь, как одно-единственное слово, сказанное вовремя, единственный жест, один заданный вопрос, возможно, могли бы изменить всю твою дальнейшую судьбу.

— Тереза, что нам сейчас меньше всего следует делать, так это оглядываться на прошлое. Мы же не собираемся ничего менять.

— Айзек, тебе бы этого хотелось?

Он так резко откинулся на спинку стула, что тот заскрипел.

— Ради бога, Тереза. Конечно, нет.

Тереза увидела, что ее руки сильно дрожат. Она отдала этому человеку свою девственность, свои мечты, всю себя, и теперь, когда он отвернулся от нее навсегда, ей хотелось кричать. Она бы почувствовала себя намного лучше, если бы запустила прямо в него здоровенной тарелкой с недоеденным салатом и устроила ужасную сцену. Пусть видит, какую боль он причинил ей, до чего она из-за него докатилась!

Чего они добились, вороша прошлое?

Несмотря на то что подбородок у нее подрагивал, Терезе удавалось говорить холодно и решительно.

— Кажется, мы в достаточной степени все выяснили. Мне пора в школу. Ее рука потянулась поправить волосы.

— Ты не надеваешь обручальное кольцо, когда идешь на работу? неожиданно спросил он.

— Нет. Там оно только мешает. К тому же изумруды — камни нежные. Их легко поцарапать. — Она потянула за тонкую золотую цепочку на шее. Из выреза блузки показалось висевшее на этой цепочке кольцо.

Тереза покраснела, когда увидела, каким взглядом Айзек проследил, откуда появилось кольцо.

— Весьма подходящее место, — пробормотал он. — Уверен, Пол был бы в восторге, если бы узнал, что его дар хранится столь бережно.

Тереза, покраснев до корней волос, бросила взгляд на часы.

— Мне пора, — еще раз повторила она.

— Да, разумеется. — Он вскочил и попытался помочь ей выйти из-за стола, но Тереза была уже на ногах и, совсем растерявшись от волнения, двинулась прямо на Айзека. Сначала она врезалась в него плечом, потом подбородком и, наконец, соприкоснулась губами с хлопковой тканью его рубашки. Все произошло в один миг. Она ощутила его тело под тонкой материей.

— Осторожно! — крикнул он, обхватив ее руками, чтобы не дать упасть.

Не смотри на него! — пронеслось в голове запоздалое предостережение. Но ее глаза, помимо воли, уже искали встречи с его глазами.

Это было ошибкой.

Когда их взгляды встретились, она поняла, что для Айзека было просто невыносимо находиться в такой близости от нее. В глубине его зрачков скрывались тоска, желание и боль, что являлось точным отражением ее собственных чувств. Тереза встала на цыпочки, обвив его шею руками, ей хотелось только прижаться к нему как можно плотнее. Полураскрытые губы выражали готовность.

Но Айзек отодвинулся.

У Терезы не хватило времени, чтобы как-то отреагировать на это.

Она услышала шаги за спиной и поняла, что кто-то вошел в ресторан и направляется к ним.

— Здравствуй, Пол, — сказал Айзек, обращаясь к человеку за спиной Терезы. — Рад видеть тебя снова.

Глава четвертая

Несколько секунд они стояли неподвижно, как изваяния. Никто не двинулся с места и не издал ни звука. Терезе пришла в голову нелепая мысль об извечном любовном треугольнике. Айзек молча улыбался, Пол застыл с раскрытым ртом, а она почувствовала, что начинает краснеть.

Айзек никоим образом не спровоцировал такую ее реакцию. А Пол, в свою очередь, ничем не заслужил предательства с ее стороны.

Но чего она совершенно не заслужила, так это того, что Айзек неожиданно пришел ей на помощь.

— Извини меня, — сказал он, успокаивающе похлопав Пола по плечу. — Я привез Терезу пообедать и, вспомнив прежние времена, уговорил выпить коктейль. После вчерашнего мне следовало бы помнить, что спиртное может ударить ей в голову.

Слушая эту неприкрытую ложь, Тереза заметила, что выражение замешательства мало-помалу исчезает с лица Пола.

— Тереза вообще пьет очень мало.

— Точно, — кивнул Айзек. — Она сказала мне это, но я настоял на своем. И все было хорошо, пока она не встала из-за стола. Выяснилось, что девушка с трудом удерживает равновесие.

— Спасибо за помощь, Айзек, я уже в порядке, — сказала Тереза, отходя от него и вымученно улыбаясь своему жениху. — Ты собирался пообедать, Пол? — спросила она, с облегчением отметив, что он уже не стоит как вкопанный, с нелепо раскрытым ртом.

— Да. Я пришел с коллегами. — Он указал на столик в некотором отдалении, за которым сидели мужчины в таких же серых костюмах, как и он сам. — Ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы вернуться на работу? — спросил Пол и, прищурившись, полез за очками. Тереза поежилась, когда он принялся внимательно рассматривать ее, как бы ища доказательства совершенного ею преступления.

Он, наверное, принюхивается — не пахнет ли от меня спиртным, подумала она.

— Ты сильно раскраснелась, дорогая, — нараспев произнес жених.

— Я… я думаю, со мной все в порядке, не беспокойся, — ответила она, отчетливо ощущая, что с ней далеко не все в порядке. Тереза была уверена, что ее дрожь откровенно бросается в глаза. — Я уже давно должна находиться на работе.

— Ну да, конечно, — Пол скривил губы, — я уверен, что тебя там ждут совершенно неотложные дела, вроде того, чтобы наблюдать за послеобеденным сном этой мелюзги.

— Ты придешь сегодня на ужин? — спокойно спросила Тереза. — Должна приехать из Сиднея моя бабушка. Я знаю, что ей очень хотелось бы повидаться с тобой до нашей свадьбы.

— Я с удовольствием с ней пообщаюсь, — сказал Пол и, сделав шаг вперед, поцеловал Терезу в щеку. — До вечера, дорогая, — затем отрывисто добавил: — Счастливо, Айзек! — и, коротко кивнув им обоим, вернулся к своему столу.

Выходя из ресторана вслед за Айзеком, Тереза старалась идти спокойно, с поднятой головой и прямой спиной, но ее походка больше напоминала непрерывное спотыкание. Ей пришло в голову следующее: если на нее сейчас смотрит Пол, то он совершенно уверен, — она как следует выпила. Айзек, вероятно, думает, что она хорошо играет свою роль, а сама Тереза боялась нервного срыва.

Они пришли на стоянку, где под деревом была припаркована машина Айзека, в которой терпеливо ждал хозяина пес с «милой» кличкой Дьявол.

— Жаль, не захватили для него пакет с кормом, — спохватилась Тереза, когда Айзек на секунду задержался, чтобы погладить собаку.

— Его не нужно кормить днем, — холодно отрезал он и открыл ей дверцу.

— Спасибо, что помог мне выкрутиться.

Он не ответил.

Едва Тереза уселась в машину, он вцепился в руль и одним движением завел мотор.

— Я в самом деле очень виновата. Мне жаль, что тебе пришлось лгать, дабы выручить меня. Извини.

Он с силой надавил на акселератор, и машина рванулась вперед.

Тереза чувствовала себя совершенно несчастной. Она была в отчаянии.

— Айзек, ты хотя бы принимаешь мои извинения?

— Я не хочу говорить об этом, — пробормотал он сквозь стиснутые зубы. Мотор ревел, а он, не произнося ни слова, гнал машину по дороге.

Возле школы Тереза вышла из автомобиля.

— Ты заканчиваешь в пять? — резко спросил он.

— Да. Если хочешь, я могу позвонить Полу, чтобы он меня забрал.

— Как трогательно. Этакий дипломатический жест, — пробормотал Айзек и тут же, отведя глаза, уставился в лобовое стекло.

— Спасибо, что пообедал со мной.

Он кивнул, не глядя на нее. Его лицо было таким злым, а губы так плотно сжаты, что Терезе стало страшно. А может, она боялась за него? Он выглядел так, словно замышлял убийство.

Мотор взревел, и машина умчалась, окутав Терезу облаком дорожной пыли. Сквозь рев двигателя слышался удаляющийся лай Дьявола.

Никогда еще Тереза не чувствовала себя столь одинокой. Она понимала: с ее стороны было безумием переживать из-за того, что думает о ней Айзек. Спасибо, что он не дал ей опозориться перед Полом. Но единственное, что занимало ее мысли сейчас, — так это непреодолимая тяга к Айзеку, в то время как он даже не намекал на ответное чувство.

Послеполуденное солнце проникало сквозь деревянные жалюзи. В гостиной дома Морроу Лидия Берни, держа внучку за руку, с восхищением рассматривала груду свадебных подарков на длинном столе.

— Боже мой, Тереза, — восклицала Лидия. — Ну и чудеса, ну и прелесть!

Подарки в еще не раскрытых упаковках, белых, серебристых, золоченых, выглядели весьма заманчиво.

— И когда же вы с Полом собираетесь их посмотреть?

— Наверное, вечером, хотя они и в таком виде производят впечатление, правда?

— Да, милая, они прекрасно дополняют праздничный интерьер дома. Можно подумать, что свадебная церемония будет происходить прямо здесь.

Тереза, улыбаясь, обвела глазами комнату, которой Розалин постаралась придать торжественный вид.

— Мама, конечно, перестаралась, украшая дом, признала она. — Но большинство этих гирлянд и колокольчиков понадобится в Квинс-Гарденс, чтобы церемония прошла на высшем уровне. Хотите, я покажу все остальное, что она для этого приготовила? — спросила Тереза, беря бабушку под руку.

— Меня никогда не привлекали излишняя суета и заботы об оформлении чего-либо, — пробормотала Лидия, — но я понимаю, что для других это может быть очень важным.

Тереза подвела ее к огромному буфету, заваленному подарками.

— Каждый гость получит по одному из этих маленьких мешочков с миндалем, завернутым в золотую фольгу, и шоколадками в форме сердец, — начала рассказывать Тереза. — Мама собственноручно их наполняла.

— Какая прелесть, — констатировала Лидия с непроницаемым выражением лица. — Она старается сделать свадьбу похожей на сказку, так ведь?

Тереза рассмеялась.

— Действительно, все выглядит похожим на сказку.

— Ты, должно быть, на седьмом небе от счастья.

— Конечно!

— Но, дорогуша, это же не так.

Тереза бросила на бабку быстрый настороженный взгляд.

— Но я счастлива. Счастлива.

— Милая, ты прекрасно понимаешь, о чем идет речь. Ты совершенно не похожа на женщину, которая собирается замуж за любимого мужчину.

Тереза хотела уйти, но Лидия, хрупкая женщина восьмидесяти семи лет, крепко схватила ее за руку. Ситуация была тяжелой. Девушка не могла говорить на эту тему, но у нее не было выбора. Она хотела доказать, что сможет выйти замуж за Пола, — доказать и бабушке, и самой себе.

— Бабушка, всем давно известно, что очень немногим женщинам удается встретить мужчину своей мечты, не говоря уже о том, чтобы выйти за него замуж.

Лидия поджала губы и, прищурившись, рассматривала Терезу.

— Тьфу! — воскликнула она. — Надеюсь, это не твоя мамаша пичкает тебя подобным вздором.

— Дорогая, — прервала их беседу Розалин, вбегая в комнату с охапкой молодых веточек плюща. — Посмотри, разве это не замечательно? В саду их полным-полно. Думаю, они пригодятся для украшения церкви.

— Другое применение им вряд ли найдешь, — пробормотала Лидия.

— А вы знаете, что плющ символизирует дружбу и верность в браке? — спросила Розалин, добавляя зеленые веточки к лилиям.

— Дружбу и верность? — эхом откликнулась Лидия.

— Это самое важное в любом браке, — сказала Розалин. — А Пол способен на дружбу и верность, — добавила она.

— Должно быть, названные качества смогут стать заменой… — вздохнула Лидия.

Обе женщины в недоумении уставились на нее. Тереза старалась усилием воли заставить бабушку замолчать. Розалин сварливо спросила:

— Замена? Мама, что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду то, что раньше называлось любовью и страстью. По-моему, именно это всегда лежало в основе удачного брака.

— Ну, знаешь ли… я никогда от тебя такого не слышала. — Розалин раскраснелась и почти шипела.

— Хватит! — пресекла разговор Лидия. — Остальные на веранде? — спросила она Терезу. — Дорогая, помоги мне, пожалуйста, выйти на свежий воздух.

Тереза вполне разделяла ее желание. Отец и Пол стояли в конце веранды. Тереза усадила бабушку на стул, принесла стакан ее любимого хереса, затем подошла к мужчинам. Они внимательно смотрели на морской залив.

— Что там интересного?

— Мы наблюдаем, как Айзек управляет «Антаресом», — ответил отец. — Уже час он с таким старанием бороздит залив, как будто от этого зависит его жизнь.

Тереза встала рядом с отцом и взглянула в сторону моря. С юга дул свежий бриз, и залив был покрыт барашками с белыми пенистыми гребнями. Там вырисовывалось несколько яхт, но она моментально отыскала среди них знакомые очертания «Антареса». Яхта уверенно разрезала волны. У Терезы екнуло сердце.

Несколькими минутами раньше, когда она показывала бабушке подарки, цветы и украшения, ее замужество казалось делом решенным. Несмотря на ворчание Лидии, она была уверена, что в лице Пола получит верного и заботливого мужа.

Но теперь, наблюдая, как Айзек выжимает из «Антареса» всю возможную скорость и вспоминая зловещее выражение его лица, Тереза потеряла уверенность в чем бы то ни было. От Айзека исходила опасность, но, несмотря на это, каждая частичка ее тела рвалась туда, к нему, на яхту, чтобы участвовать в борьбе со стихией, чтобы крепкий ветер дул в лицо и развевал волосы, наконец, чтобы оказаться с ним наедине в каюте…

Когда ей было девятнадцать, все именно так и происходило.

— Ему нужно скоро причаливать, иначе он опоздает к ужину, — сказал Джон Морроу.

— Неужели это его когда-нибудь беспокоило? — откликнулся Пол. — Кто хочет еще выпить? Тереза, тебе, по-моему, лучше ограничиться лимонадом.

— Конечно, — пришлось ответить Терезе, хотя ей не помешал бы глоток чего-нибудь покрепче.

Она не стала больше смотреть на залив и со стаканом лимонада устроилась рядом с бабушкой. Лидия оживленно болтала про садик в своем маленьком поместье и жаловалась на не в меру жизнерадостных соседей. Тереза изображала внимание и интерес, но вид яхты, на которой был Айзек, направил ее мысли в прошлое, и сопротивляться нахлынувшим воспоминаниям было так же бесполезно, как пытаться остановить вращение Земли.

Десять лет назад в июле «Антарес» пересек залив за рекордное время. Они с Айзеком очень гордились своим умением ходить под парусами. Яхта прошла рядом с островом, мимо Аркадии, и остановилась в заливе Флоренс. Сверкавшая на солнце вода была такая чистая и прозрачная, как на фотографиях в туристических буклетах. Перед ними открывался замечательный безлюдный пляж, покрытый мягким светлым песком. Когда они бросили якорь, Тереза сказала:

— Я уверена, что даже на Средиземном море не отыщется такой красоты. Она откинулась, чтобы лучи ласкового зимнего солнца пригрели ее лицо, и вытянула длинные стройные ноги. — Помнишь все эти греческие мифы и легенды? Некоторые из них такие забавные.

— Почему ты так считаешь? — отозвался Айзек, заканчивая возиться с парусом.

Тереза окинула его взглядом. Длинные волосы молодого человека были взъерошены и перепутаны ветром. Одетый только в свободные шорты, загорелый и обветренный, он, по ее мнению, не уступал никому из персонажей этих легенд.

— Помнишь историю про Калипсо, которая жила на отдаленном острове? Она бы провела там всю жизнь в одиночестве. Но на остров приплыл Одиссей. Он общался с Калипсо целых семь лет, но, знаешь ли, они никогда…

Айзек посмотрел на Терезу, чуть нахмурившись. На его губах заиграла дразнящая улыбка.

— Что они никогда?

Тереза вспыхнула.

— Они никогда не делали этого — никогда.

— Ты хочешь сказать, они не занимались любовью?

Девушка кивнула.

— Он вроде бы должен был хранить верность своей жене, разве не так?

— Вроде бы! — сердито ответила Тереза и собралась пуститься в рассуждения о том, насколько неправдоподобна такая ситуация, когда глаза Айзека неожиданно сверкнули.

— Это не так уж невозможно, — негромко произнес он.

Тереза выпрямилась, вдруг осознав, что он имел в виду; она будто прочитала его мысли, и ее сердце заколотилось.

— Я знаю таких людей, — продолжил он, глядя ей в глаза.

— А я их знаю? — Ее сердце выпрыгивало из груди. — Я не могу понять, о ком ты говоришь.

Он примостился рядом с грацией и ловкостью дикого кота.

— Я знаю одного парня, который почти семь лет прожил вместе с прекрасной девушкой с золотистыми волосами и самыми красивыми ногами в мире. — Айзек замолчал.

— А дальше? — Ее голос прерывался.

— Он сходил с ума от любви к ней, но ничего не предпринимал…

День был совершенно тихий. Только плеск волн, бившихся в сверкающий белизной борт «Антареса», раздавался в этой тишине, да стук ее сердца.

— А он знает, что чувствует она сейчас? — тихо спросила Тереза, стараясь не нервничать.

Айзек протянул руку и дотронулся до ее волос.

— Думаю, сейчас она очень возбуждена, — произнес юноша хриплым голосом.

Тереза попыталась поправить волосы. Он взял ее руку в свою и слегка сжал.

— Ему бы следовало что-нибудь предпринять, — прошептала она.

Айзек отпустил ее руку и погладил мочку уха, отчего мурашки побежали у нее по спине.

— Он ждал подходящего момента.

Она положила голову ему на грудь. Сердце Айзека билось так же неистово, как и ее собственное.

— Если он будет слишком медлить, — пробормотала она, когда Айзек обнял ее, — с ним может случиться то же, что с Одиссеем.

— Что же с ним случилось? — спросил он, прижимаясь губами к ее волосам.

— Боги направили его прочь от острова, на котором жила Калипсо. Она осталась там, и они расстались навсегда.

— Даже боги не заставят меня расстаться с тобой, — яростно произнес Айзек. — Но если они вдруг попытаются… — Он быстро поцеловал ее, схватил на руки и торопливо понес в каюту.

Тереза рассмеялась.

— Айзек, отпусти меня! Ты не сможешь нести меня по такому узкому трапу. Мы оба переломаем себе шеи, и никогда… — она выскользнула из его рук и побежала вниз с быстротой скрывающегося в нору зверька.

Айзек не отставал, и, оказавшись в каюте, они, смеясь и задыхаясь, повалились на скамью. Вся нервозность и нерешительность исчезли. Когда Айзек стянул с Терезы футболку, оставив на ней только розовый купальник, это выглядело на удивление естественно.

Тереза лежала молча, раскрасневшись от желания.

Его губы коснулись кожи чуть выше розовых кусочков ткани.

— Тебе идет этот купальник, — прошептал он, снимая его и отбрасывая в сторону. При виде открывшихся прелестей у него перехватило дыхание. — Но то, что под ним, во много раз лучше.

После этого они почти ничего не говорили.

В тот первый раз они были такими неопытными, вспоминала Тереза с улыбкой. Они изучали друг друга, ошеломленные силой своих желаний. Но очень скоро почувствовали себя весьма искушенными в этом деле и решили, что других столь же пылких любовников во всем свете несыскать.

Похоже, они не ошибались…

Тереза заметила, что на нее упала чья-то тень. Лидия наклонилась к ней и громким голосом сказала прямо в ухо:

— Дорогая, не могла бы ты мне помочь? Мне нужно дойти до ванной.

Вздрогнув, Тереза уставилась на бабушку, на ее опустевший стакан из-под хереса и на свой нетронутый стакан с лимонадом.

— Я, наверное, задремала, — извиняющимся голосом сказала она и вскочила.

— Я заметила. — Лидия оперлась на ее руку. — Наверное, я была не права, — сказала бабушка, входя в дом. — Сейчас ты выглядишь так, будто влюблена по уши. Должна признать, я чувствую облегчение.

— Это хорошо, — прошептала Тереза, но ее горло так сжалось, что, даже если бы она очень захотела, не смогла бы сказать больше ни слова.

Айзек к ужину опоздал.

Родители Терезы, она сама, бабушка и Пол все были здесь. Они уже доедали бараньи котлеты с мятой и гарниром из трех видов овощей, когда появился Мастерс. Встретили его довольно прохладно. Прежде чем опуститься на единственный свободный стул, он извинился за опоздание.

— Раз уж ты пришел, я пойду и подогрею твою порцию, — сказала Розалин без тени улыбки.

— Спасибо, — ответил Айзек с привычной вежливостью.

— Можешь заодно подогреть еду для Терезы, вмешалась Лидия. — Она почти ни к чему не притронулась. Наверняка все давно остыло.

Все повернулись к Терезе.

— Тереза сегодня плотно пообедала. — Пол галантно улыбнулся своей невесте и потрепал ее по руке.

— Так вы обедали вместе с Терезой, — обратился ее отец к Полу. — Это замечательно. Я-то в последнее время слишком занят, чтобы пойти куда-нибудь, например в хороший ресторан.

— Ну, на самом деле Тереза обедала с Айзеком, — сказал Пол, сильно смутившись.

Пол сегодня явно не в форме, подумала Тереза. Ему было совершенно незачем говорить об этом. Ни она, ни Айзек не собирались делиться подробностями совместной трапезы.

Тереза заметила, что Айзек настороженно взглянул на вернувшуюся Розалин. Мать Терезы была бледнее обычного, но ее взгляд светился добротой, когда она произнесла:

— Конечно, почему бы им и не пообедать вместе? Они ведь все-таки брат и сестра.

— Что ты такое говоришь, Розалин Морроу? — спросила Лидия. — Айзек и твоя Тереза такие же брат и сестра, как… Ромео и Джульетта.

Тереза схватила бокал и сделала быстрый глоток.

— Бабушка, ради бога…

При виде злости в глазах Айзека у нее перехватило дыхание, а окаменевшее лицо Пола также не способствовало хорошему самочувствию.

— Давайте выпьем еще вина, пока Айзек ужинает. — Казалось, все были благодарны доктору Морроу за вмешательство.

Бокалы были наполнены, и беседа потекла более оживленно. Тереза отметила, что разговор снова начинает крутиться вокруг Айзека. Пол, попивая вино, засыпал Мастерса вопросами о горнодобывающей компании, о том, чем добыча ископаемых угрожает окружающей среде, и даже о земельных правах коренных народностей.

Терезу не меньше других интересовало, как Айзек жил в Западной Австралии, но бесцеремонный допрос, устроенный женихом, выводил ее из себя.

Она видела, что и Айзек раздражен.

Тем не менее, когда подошло время десерта, разгоряченный вином Пол снова начал задавать каверзные вопросы. Терезе было ясно, что терпение Айзека на исходе. Однако он продолжал улыбаться.

— Послушай, Пол, — прошептала она, не в силах больше сдерживаться. Он повернулся к ней, раскрасневшийся и оживленный. — По-моему, ты задал Айзеку достаточно вопросов на сегодня.

— Что ты, Тереза! Я еще не сказал главного Этим добывающим компаниям нельзя доверять. Стоит только зазеваться, и они распродадут нашу страну полностью.

Тереза видела, что Айзек сжал свой бокал.

— Тереза права, — очень тихо сказал Мастерс. — Такие вопросы вряд ли следует обсуждать за столом. Но в свою очередь хочу заявить, что мое сотрудничество с «Пантекс Майнинг» и «Глобал Австрал» служит только на благо стране. А если ты хочешь продолжать в том же духе, то должен тебя предупредить, что мы, шахтеры, обычно выясняем отношения один на один на свежем воздухе.

Тереза вдруг представила, как Айзек спокойно поднимает Пола и кидает через перила веранды в колючие заросли бугенвиллей.

Она никак не могла прогнать возникшее видение.

— Я предлагаю Терезе открыть хоть один из этих замечательных подарков, — неожиданно произнесла Лидия.

Послышались одобрительные возгласы.

— Было бы неплохо! Мы могли бы рассматривать подарки и пить кофе, — согласилась Розалин, подчеркивая каждое слово.

Айзек и Пол смотрели друг на друга еще несколько секунд, а потом все встали и начали выходить из-за стола.

Разглядывание подарков оказалось довольно приятным занятием. Тут были красивые вещи, присланные их друзьями из пригорода, не говоря уже о льняном белье от Лидии, веджвудском фарфоре от Розалин и Джона и хрустале от родителей Пола. Пол взрывался от восторга при виде таких щедрых даров, а Тереза мечтала лишь об одном — поймать на себе не равнодушный, а нежный взгляд Айзека.

Вечер был окончательно испорчен очередным вопросом Пола.

— Айзек, — вкрадчиво сказал он, ставя на стол блюдце с пустой чашкой. — А у тебя есть подарок для невесты?

— Нет, естественно. — Тереза произнесла это так громко, что сначала не расслышала тихий голос Айзека:

— Конечно, есть.

Тереза застыла с открытым ртом. Айзек медленно, с достоинством поднялся с места. Она и не представляла, что у него такие широкие плечи. Он оглядел окружающих, застывших в ожидании, задержался взглядом на Терезе, стоявшей в середине комнаты.

— Сейчас принесу.

Глава пятая

Тереза не удивилась бы, если бы узнала, что Айзек, выйдя из комнаты, просто отправился гулять.

— Пол, зачем смущать Айзека?! — сердито сказала она.

— Смущать Айзека! — фыркнул Пол. — Он же не чувствительнее носорога. Его ничем не прошибешь. В любом случае, он не может просто вот так с неба свалиться и не позаботиться хотя бы о подарке для невесты.

— Проверьте, все ли карточки на своих местах, чтобы потом знать, кого благодарить, — перебила Розалин.

Тереза стояла на коленях на полу, прикрепляя карточку к салатнице, слегка украшенной позолотой, когда в поле ее зрения появились длинные ноги в ботинках и в синих джинсах.

— Ну почему я вся дрожу? — подумала она, чувствуя себя совершенно беспомощной. Почему хочется расплакаться? Почему прошлое вернулось как раз тогда, когда желательно начать все заново?

— Давай я помогу тебе подняться, — сказал Пол. — Посмотрим, чем нас удивит Айзек.

Айзек держал в руках маленькую коробочку и большой пакет.

— У меня здесь кое-что полезное, — усмехнулся он, вручая пакет Полу, а еще особый подарок для Терезы, — он сделал паузу и откашлялся, — потому что она была очень необычной названой сестрой.

Он вложил коробочку в ее дрожащую руку. Его глаза сверкнули и на мгновение их взгляды встретились, потом он наклонился и поцеловал ее в щеку.

Она смотрела на аккуратную коробочку, завернутую в глянцевую белую бумагу с нарисованными серебристыми колокольчиками, и ловила себя на глупом любопытстве: сам ли Айзек заворачивал эту коробочку, или это сделал продавец в магазине.

— Откройте сначала большой пакет! — крикнул отец.

— Да, Пол, давай посмотрим, что там такое.

Подарок был действительно полезный — электрический чайник из нержавеющей стали, сочетающий практичность и современный дизайн.

— Не могу начать день без чашки чая. Хорошая вещь, — обрадовалась Лидия. — А что у тебя? — обратилась она к внучке.

Тереза начала разворачивать свой подарок, и в комнате воцарилась полнейшая тишина. Пальцы ее дрожали.

— О, — Айзек слегка улыбнулся, — я помню, сколько времени у тебя уходило на то, чтобы вскрыть подарки на день рождения. Ты всегда старалась не порвать бумагу. Сорви эту обертку.

— Я пытаюсь, — прошептала Тереза. Это было все, что она смогла произнести. А тут еще слезы навернулись на глаза, пришлось даже смахивать их рукой.

Зрители беспомощно наблюдали.

— Позволь мне открыть, — сказал Айзек. Он взял коробку из ее дрожащих рук и сорвал бумагу. Внутри находился маленький плоский футляр, который он открыл одним пальцем.

— Да это же украшение! — догадалась Лидия. — Как замечательно!

Айзек достал свой подарок из футляра. Это был золотой медальон в форме сердца, украшенный жемчугом, на золотой цепочке.

— Медальон, — ахнула Лидия. — Как романтично!

— Айзек… — прошептала Тереза. — Это же…

— Это золото из Западной Австралии? — спросил доктор Морроу.

— Да. — Айзек пристально посмотрел на него. Тереза заметила, что его рука, державшая медальон, чуть сжалась.

— Он сделан из золота, которое я нашел, когда только начал работать в Пилбара. Я хранил его для какого-то особенного… — он откашлялся особенного случая. — Он надел медальон на шею Терезе и отступил назад, его взгляд потеплел. — Я знал, что тебе это пойдет, — тихо сказал он, — если хочешь, можешь надеть его на свадьбу.

«Если хочешь!» — Тереза чуть не разрыдалась. — О, Айзек! Неужели я могу захотеть надеть твой подарок, выходя замуж за другого! Это было невыносимо. Невыносимо было видеть мягкую грусть в его глазах, вспоминать теплоту его пальцев, надевающих на нее медальон. Невыносима была и сама мысль о том, что он берег это золото столько лет.

Со стороны Айзека это был жест, который раньше вызвал бы бурную радость, но сейчас только смутил и расстроил всех присутствующих. Тереза держалась мужественно, она сумела не показать, что ее сердце разрывается.

Сделав огромное усилие, Тереза отвернулась от Айзека и взглянула на Пола. Ее жених явно был потрясен. Он вяло улыбнулся ей и огляделся по сторонам.

— Наверное, Айзек еще и в Бруме побывал, чтобы самому нырять за жемчугом, — в усмешке Пола почувствовалась плохо скрываемая досада.

Тереза раздраженно стиснула зубы. Айзеку и так пришлось нелегко в этот вечер. Она искренне сомневалась, что он способен и дальше терпеть насмешки Пола, которые даже для ее терпеливых ушей звучали довольно неприятно и вызывающе.

Тереза знала, что нельзя позволять своим чувствам вырваться наружу. Вся семья смотрела на нее с настороженным вниманием. Единственное, что она могла сделать, так это взять Пола под руку и улыбнуться ему такой ослепительной улыбкой, как будто он только что самолично подарил ей нечто, по красоте и стоимости не уступающее Тадж-Махалу.

Ей было больно отворачиваться от Айзека, когда у нее на шее висел подаренный им медальон, но это было единственно верное решение. Она напомнила себе, что он бросил ее много лет назад. Он приехал посмотреть, как она будет выходить замуж за Пола. Что ж, нужно оправдать его ожидания.

Это причиняло боль.

Было больно смотреть на Айзека, стоящего в стороне, видеть, как он через силу улыбается, как отказывается от второй чашки кофе, предложенной Розалин.

— Мне нужно позвонить по телефону. Вы уж извините меня, — уходя, бросил он через плечо.

Разумеется, он не вернулся, и Тереза решила проводить Пола домой, чтобы поблагодарить его родителей за подарок. Ей требовалось отвлечься.

Они с Полом спустились с крыльца. Издалека до них донесся злобный лай Дьявола, но они не обратили на него внимания. В небе сияла полная луна, подчеркивая очертания высоких скалистых утесов, выглядевших особенно темными и мощными на фоне освещенных серебристо-серых облаков.

Тереза взглянула на Пола, шедшего рядом. Хотя он был и не таким высоким, как Айзек, но все-таки на целую голову выше нее, и его правильные, плавные черты лица всегда вселяли в нее уверенность, Пол был олицетворением безопасности и порядка. Это было именно то, что ей нужно. Только когда рядом был Айзек, она непроизвольно начинала их сравнивать и сразу оказывалась в затруднении. Наверное, Айзек казался Полу таким же ненадежным, как и ей.

Этот день был уже на исходе. Осталось еще два, сказала она себе, а потом, после свадьбы, Айзек снова уедет, и ей больше не нужно будет о нем думать. Она постарается быть хорошей женой для Пола.

Дом Пола был совсем недалеко, и она удивилась, когда Пол остановился на полдороге. Его лицо, обычно маловыразительное, вытянулось и побледнело, а губы нервно дрожали.

— Что именно происходило у вас с Айзеком? — требовательно спросил он.

— А что у нас могло происходить? — у Терезы внезапно пересохло в горле. — Ты сам все прекрасно знаешь. Он мой брат. И приехал посмотреть на свадьбу. Что еще могло быть?

Она поежилась, когда волна холодного воздуха обдала ее, и пожалела, что не прихватила с собой что-нибудь теплое накинуть на плечи. Зимы в Таунсвилле были мягкими по сравнению с большинством других мест, но сегодня вечером в воздухе явственно ощущался холод. А может быть, это лед в голосе Пола заставил ее чувствовать себя так неуютно?

— Хотя он твой брат, но ни в каком родстве вы не состоите. Твоя бабушка вполне ясно подчеркнула это.

— Моя бабушка известная ехидна, — тут же парировала Тереза.

— Помнится, много лет назад про вас ходили сплетни, — настаивал Пол.

— Ну и что дальше?! — закричала Тереза. — Про вас с Мелани Вайтхед тоже ходили сплетни, но я же не поднимаю шума по этому поводу.

Пол несколько секунд молча смотрел на нее. В свете фонаря его лицо выглядело встревоженным.

Он же похож на сову, подумала Тереза.

— Между прочим, Мелани сейчас замужем, у нее двое детей, а скоро появится третий.

— В самом деле? Я этого не знала. И где она сейчас живет?

— В Брисбене.

— Ага! — торжествующе вскричала Тереза. — Хоть я и не ревную, но ты до сих пор поддерживаешь с ней связь.

Пусть проглотит эту пилюлю.

— Ты не ревнуешь? Интересно, почему же? — тихо спросил Пол, и Тереза вдруг поняла, что беседа принимает невыгодный для нее оборот.

— На что ты намекаешь теперь?

— Даже не знаю, — вздохнул он. — Дело в том, что с тех пор, как сюда явился этот молодчик, ты сделалась… какая-то другая.

Этого, конечно, нельзя было отрицать.

— Ты прав, встреча с Айзеком выбила меня из колеи, — сказала она. — Я была в полной растерянности.

— Почему?

— Ну… мы расстались не очень хорошо. У нас была ужасная ссора.

— У него есть к тебе претензии? Он тебе досаждает? Ну, если он только…

— Ради бога, Пол! Конечно, нет. Как тебе это в голову пришло?

Пол глубоко вздохнул и дотронулся до медальона у нее на шее.

— Не знаю. Наверное, весь этот душещипательный вздор про найденное золото и прочее…

— Никто же не расплакался. — Она выдавила из себя что-то, похожее на смех.

На самом деле она была готова расплакаться. Слезы наворачивались ей на глаза при мысли о том, чего никогда не случится и чему суждено случиться вскоре. За последние два дня ее тайные мечты о том, что Айзек когда-нибудь вернется к ней, оказались беспочвенными фантазиями. Он вернулся, но не к ней. Он сделал ей подарок на свадьбу! Это могло означать только то, что он хочет, чтобы она вышла замуж за Пола.

Она так и сделает.

— Я не думаю, что он хранил золото специально для меня, — спокойно сказала она. — Может быть, он оставил его на память, а когда прослышал, что я собираюсь замуж, нашел ему применение.

Она говорила и начинала верить своим словам, — конечно, Айзек не хранил золото специально для нее!

Ее будущее было связано с Полом. Как будто для того, чтобы доказать это, она встала на цыпочки и дотронулась губами до его холодной щеки.

— Тебе не нужно ни о чем беспокоиться, — прошептала она.

Он привлек ее к себе и прижал ее губы к своим. И хотя ее сердце от этого не забилось сильнее, она почувствовала себя лучше. Если поцелуй Пола и казался сдержанным, так это, вероятно, оттого, что они стояли на середине улицы у всех на виду. Однако она почувствовала себя спокойнее, безопаснее. В общении с Полом не было ничего сложного и непонятного. Так и должно было быть.

Когда она возвращалась обратно, потратив полчаса на вежливую болтовню с мистером и миссис Хэммонд и на поцелуи с Полом на темной веранде, ее семья уже легла спать. Дом был окутан темнотой, которую разгоняли только несколько слабых настольных ламп, оставленных гореть, чтобы ей было легче найти дорогу. Но идя к себе в спальню, она заметила полоску света, идущего из комнаты Айзека. Дверь была закрыта неплотно.

Она остановилась в темноте коридора, и ее рука сама собой потянулась к медальону; на ощупь он был таким же великолепным и роскошным, как и на вид. Так же, как Айзек.

Его тень на мгновение заслонила свет, и она догадалась, что он ходит по комнате. Внезапно дверь распахнулась, и Айзек нахмурился, увидев Трезу.

— Тереза, я тебе нужен?

На нем были только джинсы, и выглядел он так мужественно, что первой мыслью было, как сильно он нужен ей… в постели.

— Ты хотела поговорить со мной? — исправился он, едва заметно улыбнувшись уголком рта.

— О да, Айзек. Я хотела поблагодарить тебя за замечательный подарок. Я, кажется, забыла это сделать сразу. Он в самом деле великолепен.

Она пожирала его глазами. Широкие загорелые плечи, сильные руки, плоский живот. Она перевела взгляд. Он держал что-то в руке. Книгу.

— Я тут пересматривал книжную полку и нашел наш старый дневник. Как раз собирался заняться им. Тебе это интересно?

Тереза сглотнула, чтобы избавиться от внезапной сухости в горле, облизнула губы, которые только что целовал Пол. Стоя словно загипнотизированная, она думала, как бы повежливее отказаться.

— Да… да, это интересно.

Как только она скользнула в комнату, ей в голову пришла мысль, что Айзек все это подстроил.

Какая ерунда! Разумеется, он не стал бы специально прислушиваться к тихим шагам, чтобы узнать о ее возвращении. Как она дошла до того, чтобы воображать такие глупости?

Как бы в противовес своим мыслям, она уселась в плетеное кресло около кровати, соблазнительно положив ногу на ногу.

— Думаю, теперь Пол успокоился? — спросил Айзек. — Ты сумела его утешить?

Она почувствовала, что ее брови удивленно поднялись. Похоже, Айзек ее ревнует?

— Я пришла сюда не обсуждать Пола.

— Конечно.

— Можно? — спросила она, кивнув на дневник.

Он протянул ей дневник с такой естественностью, что она удивилась, как ему удается вести себя так непринужденно, в то время как она с трудом заставляла себя не смотреть на него в упор.

Тереза открыла первую страницу и тут же почувствовала приступ острой ностальгии.

— Смотри! — Она почти плакала, показывая на сделанную детским почерком выцветшую надпись:

«Айзек Питер Мастерс, дом 45, улица Делавар Кресчент, Ярравонга, Таунсвилл, Квинсленд, Австралия, Южное полушарие. Земля, Вселенная».

Она подняла глаза.

— Боже, — вздохнула Тереза, борясь с желанием броситься к Айзеку в объятия. — Ты помнишь это? Я уверена, что каждый ребенок в определенном возрасте пишет что-нибудь подобное.

Айзек молча смотрел на нее, его смуглое лицо было спокойно и сурово.

Нервничая, она перевернула страницу и не могла удержаться от смеха, прочитав:

«Всякий, не являющийся Айзеком Питером Мастерсом или Терезой Роуз Морроу, кто возьмет эту книгу, умрет ужасной смертью в течение 24 часов. Ровно в полночь!!!»

Айзек сел на кровать, дотянулся до дневника и стал открывать страницы с загнутыми уголками.

— Здесь моя запись, — тихо сказал он. — Прочитай.

Тереза посмотрела на него и заметила, как ярко блестят его глаза.

«Я подарил Тессе на день рождения бусы из жемчуга».

Она молчала.

— Это был твой четырнадцатый день рождения, — с грустной улыбкой сказал Айзек.

— Мне они понравились, — прошептала она и почувствовала, что ее губы слегка дрожат.

— Это было еще до того, как я начал подрабатывать. Я купил их в ювелирной лавке. Конечно, это была дешевая подделка.

Прядь волос упала ему на лицо.

— Я знала, что они недорого стоят, но ведь не в этом дело, — прошептала она и добавила, радуясь, что он продолжает смотреть в дневник: — Я их храню до сих пор.

Он откинул прядь волос с лица и взглянул на Терезу широко раскрытыми глазами.

— Эти дешевые бусы? Все это время?

Он дважды сглотнул с потрясенным видом.

— Они уже пару раз ломались, — призналась она.

— И ты… ты их чинила?

— Да. Я носила их к ювелиру, и оба раза мне говорили, что они того не стоят.

— Конечно, нет.

— Но для меня это большая ценность, Айзек.

Он сидел неподвижно и молча смотрел на нее. Ее рука дотронулась до медальона на шее.

— Это для меня тоже очень ценно.

Ее слова надолго повисли в тихом ночном воздухе. Айзек как будто задыхался. У Терезы сердце едва не выскакивало из груди. Она смотрела на него. Избегая ее взгляда, Айзек вцепился в грубое покрывало на кровати.

— Что мы там еще написали в этой чертовой книжке?

Грустно улыбаясь, Тереза листала пожелтевшие страницы.

«Пятнадцатое декабря, — прочитала она. — Айзек уехал собирать манго куда-то под Бовен. Мне ужасно скучно. Он теперь будет дома только на Рождество. Я все каникулы болтаюсь с Алисой, а у нее на уме только бегать за мальчишками да курить отвратительные сигареты, спрятавшись за забором. Я вчера попробовала и тут же бросила. Алиса только засмеялась».

— Это старая история, — вздохнул Айзек.

Она почувствовала, что Айзеку больше хочется смотреть на нее, чем читать дневник.

— В свете лампы твои волосы блестят, как полированное золото, — тихо сказал он.

Айзек, хотелось закричать Терезе, потрогай их. Потрогай мои волосы! Дотронься же до меня!

Но вслух она ничего не сказала. Вместо этого она открыла дневник на случайной странице. Там как раз оказалась прядь ее волос. Она посмотрела на Айзека с шутливым упреком.

— Эти волосы ты отрезал, потому что я их постоянно крутила.

— Так оно и было, — прошептал он.

Она почувствовала, что погружается туда, в прошлое, в те дни, когда они без устали изучали друг друга.

— Я никогда не жалела, что ты их остриг, — прошептала она, не смея поднять на него глаза. Тем не менее какой-то искушающий голос предлагал ей убрать волосы с лица и изобразить на лице улыбку, такую же ослепительную, как у любой кинозвезды.

Дотронься до меня, Айзек.

Он потянулся к ней. Как загипнотизированная, она повернула голову так, чтобы его рука коснулась ее губ. Затем она порывисто прижалась губами к его руке, ее губы раскрылись, и он мог почувствовать мягкую влажность ее рта.

Займись со мной любовью.

Айзек приподнял ее голову, дрожащими пальцами провел по внешнему краю губ. Она поцеловала ему пальцы.

— Золотая моя, — прошептал он. — Ты невероятно прекрасна.

Он приблизился к ней, и они слились в поцелуе. Его поцелуи сводили ее с ума. Затем он сдавленно застонал, и поцелуй стал неистовым, они вцепились друг в друга со страстью неутоленного желания. Разделяя его нетерпение, Тереза подчинялась каждому его желанию. Руки Айзека двигались по ее телу, заново исследуя и открывая ее.

Ее сознание померкло, растворившись в жаре его нетерпеливых объятий. Все ее тело горело под его руками. Она так долго об этом мечтала!

Было это грехом? Или велением судьбы?

Тереза была совершенно не способна думать. Никакая сила не могла бы заставить ее оторваться от него. Все потаенные желания, которые она скрывала девять лет, выплеснулись наружу. Она почувствовала забытую сладость разделенной с Айзеком страсти.

Он дразнил ее губами и языком, он касался ее губ с тем же неистовым желанием, которое испытывала она. Он старался обнять ее всю одновременно, крепко прижимая к себе, и от этого страсть разгоралась в ней еще сильнее.

Она жила настоящим моментом. Упасть на кровать с Айзеком. Зарыться лицом в его шелковистые волосы, обнять его.

Он сдвинул медальон и поцеловал ее шею, потом плечи. От его поцелуев у нее по коже бегали мурашки. Она тоже поцеловала ямку у него на шее и, лизнув, почувствовала на языке вкус соли. Она прошлась губами по его груди.

Да, это был прежний Айзек. Ее Айзек. Вся во власти желания, она потянулась к застежке на его джинсах.

Он схватил ее руку и отбросил от себя.

— Боже мой, Тесса… Черт! — В один миг он оттолкнул ее и вскочил с постели.

Она лежала, сбитая с толку, сгорая от стыда. Ее волосы упали на лицо, в глазах стояли горячие злые слезы. Она не могла видеть его, но слышала негодование в его голосе.

— Тесса, как ты могла?

Как же я могла с этим справиться? — хотелось ей крикнуть.

— Я… я не знаю, Айзек. Я думала…

— О чем ты думала? — спросил он сквозь стиснутые зубы, отводя глаза от ее выставленного напоказ белья. — Что можешь немного поразвлечься со мной во время приготовлений к свадьбе?

— Нет, конечно, нет!

На самом-то деле Тереза не думала вовсе. Ею двигал нерассуждающий инстинкт. Она действовала, повинуясь какому-то первобытному закону — делать то, для чего родилась на свет: заниматься любовью с Айзеком.

— Ты ведь его не любишь, правда?

— Кого?

— Пола, черт его возьми, Хэммонда. Кого еще? — Айзек буквально выплевывал слова.

От прямоты его вопроса у нее замерло сердце.

— Пола? — невнятно прошептала она, стараясь прогнать из сознания свежие воспоминания: она обнимает Айзека, их губы соединяются, Айзек жаждет обладать ею.

— Того человека, за которого ты собираешься замуж. Бедняга! Он и не догадывается, даже не подозревает, что за жену заполучил.

Ошеломленная его злобными нападками, Тереза хотела дать отпор. Но с чего ей начать? Конечно, ему было незнакомо то взаимопонимание, что возникло между ней и Полом. Она не знала, как объяснить Айзеку, что от добра добра не ищут.

Айзек ее совершенно не понимал! Он не представляет, в каком отчаянии она была, когда он бросил ее. Он не представляет, как она страдает от мысли, что скоро он опять уедет. Но не могла же она упрашивать его не уезжать! Уж чего-чего, а гордости за последние девять лет у нее прибавилось.

Тереза села, откинула волосы с лица, опустила юбку, задравшуюся на талию, и потянулась за туфлями. Айзек наблюдал за ней в ледяном молчании. Затем съязвил:

— Может быть, бедняжка Пол и не занимается с тобой любовью так, как тебе этого хочется, но зато происходит из хорошей семьи, не так ли?

Перепугавшись, Тереза уставилась на него.

— Что ты имеешь в виду?

Он удивленно нахмурился, но Тереза была слишком смущена, огорчена и озлоблена, чтобы обратить на это внимание. Почему они не понимают друг друга? Однажды он ее уже покинул. Неужели она ничему не научилась? Все повторялось.

Тереза попятилась к двери. На пороге комнаты она остановилась и с горечью сказала:

— И как только я могла быть такой глупой, чтобы полюбить тебя?

В отчаянии она потянулась к застежке цепочки. Какую-то долю секунды она опасалась, что не сможет справиться с ней, но вот, наконец, цепочка распалась надвое. Со всей яростью, на которую была способна ее уязвленная гордость, Тереза швырнула ему сердечко и, не говоря ни слова, убежала к себе в спальню.

Глава шестая

Осталось два дня…

Этим утром Айзек уедет. В этом она была уверена.

Вчера, швырнув в него золотое сердечко, она надеялась, что он уедет сразу же.

Она не сможет видеть его снова. Даже если Айзек и чувствует к ней привязанность, это ничего не может изменить. Прошлым вечером, когда она лежала у него на руках, они не говорили о любви. Это была страстное физическое влечение, примитивный инстинкт, который не имеет никакого отношения к чувствам, необходимым для совместной жизни, — таким, как любовь, доверие, взаимопонимание.

«Как ты могла?!» — возмутился он. Тереза поежилась, подумав, что во всем, что произошло между ними в его комнате, была виновата она. Какая нелепость! Она так следила за тем, чтобы вести себя с ним подобающим образом, и вот…

Но одна мысль не давала ей покоя. А вдруг Айзек ее действительно ждал? Вообще-то приглашение почитать дневник тоже старая уловка: «Не хочешь ли посмотреть мои записки, дорогая?» Может быть, он расставил для нее ловушку, а она и попалась. Но почему тогда он с проклятиями оттолкнул ее?

Она сидела у окна, глядя на спокойный залив, освещенный первыми лучами солнца, и уверяла себя, что будет счастлива, выйдя замуж за такого спокойного и надежного человека, как Пол.

И потом, разве она не носила его кольцо как символ будущей свадьбы?

Тереза уронила голову на руки. Это было ужасно! Если бы только Айзек не возвращался!

Слегка утешало то, как она швырнула ему подарок, обрывая все связи, которые еще были между ними. Теперь он был свободен. Свободен уехать.

Она пораньше вышла к завтраку, рассчитывая, что Айзек уже уехал. Но, к своему ужасу, обнаружила его мирно попивающим кофе.

Внешне все выглядело как обычно. Из окна открывался вид на залив, освещенный утренним солнцем, и живописный склон холма. В тихом утреннем воздухе витал аромат кофе.

— Доброе утро, — произнесла Тереза как можно небрежнее.

Айзек холодно кивнул. Терезе понадобилась вся сила воли, чтобы сдержать сердцебиение.

— Доброе утро, дорогая, — с плохо скрываемым нетерпением отозвалась Розалин и повернулась к Айзеку:

— Ты как раз тот человек, который мне нужен. — И она одарила его самой приветливой улыбкой, на которую была способна. Затем ее губы обиженно скривились. — Рабочий, который должен был доставить все необходимое для церемонии, повредил себе спину.

Она сказала это таким тоном, как будто рабочий-злодей нарочно решил ей насолить. Айзек, сидевший в шезлонге, пытался сопротивляться.

— Извини, Розалин. Если ты рассчитываешь, что я тебе помогу, то я не…

— Айзек, — перебила Розалин со стальными нотками в голосе, — ты не можешь меня подвести. Уж раз ты своим возвращением смешал Терезе свадебные планы…

— Ничего страшного не произошло, — вмешалась Тереза.

Айзек посмотрел на нее, не проронив ни звука.

— Я рада это слышать. Но Айзек понимает, что я имею в виду. Самое малое, что он может для нас сделать, это помочь тебе со свадебными хлопотами.

— Вообще-то я думал, что мне лучше уехать, — вдруг сказал Айзек, наливая кофе себе в чашку.

Тереза совсем расстроилась. Но разве это не то, чего она хотела? Она услышала, как Розалин громко вздохнула.

— Прости, Розалин. — Айзек бросил беспокойный взгляд на Терезу и, прежде чем отпить кофе, продолжил: — Насколько я помню, в последний раз я сделал тебе одолжение девять лет назад, и тоже ради Терезы. Тебе прекрасно известно, что я не был с тобой тогда согласен…

— Ради меня? Айзек, что все это…

— Ну хватит! — перебила Розалин. Ее бледные щеки покрылись пятнами.

Разгадка была близка, в голове у Терезы крутились тысячи вопросов.

— Мама, скажи, что все это значит?

Но Розалин и Айзек не обращали на нее внимания. Они смотрели друг на друга.

— Айзек, — упорствовала Тереза, — ты хочешь сказать, что уехал ради меня?

Наконец Айзек заметил ее. Казалось, он не знал, что сказать, только помотал головой.

— Ради тебя, ради меня… Это оказалось лучше для всех, — и торопливо добавил, пока его не перебили: — Розалин, если я уеду сейчас, это опять окажется наилучшим выходом.

Было заметно, как Розалин побледнела под тщательно нанесенным макияжем, подыскивая наилучший ответ. Ее челюсти сжались, а глаза злобно смотрели поверх чашки на Айзека.

— Вчера я готова была с тобой согласиться. Своим подарком ты поставил Пола в неловкое положение…

Если бы она только знала, что случилось с этим подарком позже, угрюмо подумала Тереза. Видела бы она, как медальон летит в Айзека.

В любом случае мать не должна узнать о вчерашнем вечере.

— Сейчас, когда этот рабочий выбыл из строя, — продолжала Розалин, — я просто не успеваю найти кого-нибудь подходящего. Поверь мне, я нашла бы, если бы смогла.

— Да, Розалин, я тебе верю, — усмехнулся Айзек, откусывая кусок арбуза.

— Мне нужен кто-то, кому я могу доверять, — сказала Розалин. — У меня нет времени на проверку рекомендаций других кандидатов. Если я вызову рабочего из агентства, они могут мне подсунуть кого угодно.

— Какого-нибудь бродягу с улицы, — ехидно усмехнулся Айзек.

Розалин аккуратно поставила чашку на блюдце.

— Сегодня у нас нет времени на то, чтобы выслушивать твои насмешки, — с достоинством произнесла она. — Надо действовать быстро, успех свадьбы Терезы сейчас во многом зависит от твоей помощи. — Розалин не стала дожидаться ответа Айзека. Взглянув на часы, она заторопилась: — Сейчас мне нужно заскочить к садовнику. С завтраком вы и сами управитесь. Я вернусь около десяти, так что, Айзек, как отвезешь Терезу на работу, больше никуда не уезжай. Ты мне понадобишься. — Розалин в один миг убрала за собой посуду со стола и испарилась.

Айзек злобно посмотрел ей вслед и, приложив руку к виску, по-военному отсалютовал.

— Ты же не обязан… — заикнулась было Тереза.

— Я знаю, что я никому ничем не ОБЯЗАН! — загремел Айзек, но тут же спохватился, его лицо расплылось в издевательской улыбке. — Но ведь не каждый день выдаешь тебя замуж.

Тереза попыталась беззаботно рассмеяться, но получилось довольно жалко.

— Итак, — сказал он, откидываясь и принужденно зевая. — Мой день распланирован. А твой?

От неожиданности Тереза заморгала.

— Сегодня последний день перед каникулами. Я всегда стараюсь придумать для детей что-то забавное, чтобы они по крайней мере начали каникулы весело.

— Им так плохо на каникулах?

— Да, — вздохнула Тереза. — Они отправляются домой, где большинство из них ждут далеко не идеальные условия. Некоторые недоедают, с некоторыми плохо обращаются. Почти все не получают достаточно внимания.

Айзек покачал головой, задумчиво глядя на Терезу.

— И что ты им приготовила на сегодня?

— Простые, незамысловатые развлечения. Сегодня у нас будет охота за сокровищами. Я запрячу разные сюрпризы — простенькие, которые я сама насобирала, — сосновые шишки, покрашенные серебряной краской, красивые ракушки, окатанные камушки, гладкие и совершенно круглые всякую ерунду. Она замолчала и в упор посмотрела на Айзека. — То, что ты любил, когда был мальчишкой.

Выражение его лица испугало Терезу.

— Прости, Айзек. Я не хотела напоминать тебе о прошлом. Я знаю, что твое детство прошло в ужасных условиях. Но, живя рядом с тобой, я поняла, как надо обращаться с такими детьми.

Он отрешенно смотрел мимо нее, затем потряс головой, отгоняя воспоминания, и взглянул на нее.

— Охота за сокровищами… Звучит заманчиво. Надеюсь, это будет замечательный день.

— Спасибо. Нам, пожалуй, пора. — Она вскочила. — Я должна спрятать сокровища до того, как дети пойдут гулять. Зайду только к себе за сумкой.

— Ты опять ничего не ела.

— В самом деле? — Ее нервы были так напряжены, что она и думать забыла о еде.

Айзек взял из вазы румяное яблоко и вручил ей.

— Яблоко для учительницы, — усмехнулся он. И уже вслед ей крикнул: — Уж его-то не забудь съесть!

Слава богу, у нее сегодня весь день занят, думала Тереза, наблюдая, как дети с восторгом охотятся за сокровищами.

Она была расстроена недавним звонком из муниципалитета. Похоже, скупка недвижимости в округе, включая и землю под школой, увенчается успехом. Очевидно, что в этом деле был замешан теневой бизнес.

Тереза опасалась, что школа не просуществует до ее возвращения из свадебного путешествия. Она смотрела на узкий дворик перед школой. Возможно, кому-то он покажется некрасивым и запущенным, но сейчас в нем отовсюду слышались гомон и смех. У нее сердце защемило при мысли о том, что эти дети могут потерять свой маленький уголок счастья и безопасности.

— Мисс Тереза, мисс Тереза, я нашел! Я нашел сокровище! — Грегори бежал к ней со своей находкой — красивой ракушкой, переливающейся перламутром. — Я нашел ее в песочнице! — радостно вопил он.

— Она действительно очень красивая, — улыбнулась Тереза и взъерошила его вьющиеся рыжие волосы, прежде чем он опять умчался на поиски.

Прохладный дневной бриз прошелестел по двору, неся желанную прохладу. Она повела плечами, стараясь сбросить накопившуюся усталость. Впервые за день у нее выдалась свободная минута, и сразу в голову полезли непрошеные мысли.

Все, о чем она мечтала в последние девять лет, теперь превратилось в пыль. Тереза совершенно ясно понимала, что ее надежды на то, что Айзек вернется к ней с распростертыми объятиями — не более, чем самообман. Хорошо, что она смогла освободиться от иллюзий.

Сейчас она уже жалела о том, что вернула Айзеку его подарок…

Медальон — так назвала его Лидия. Может быть, оставив его у себя, она время от времени доставала бы его, чтобы получить заряд бодрости, оживить связанные с ним воспоминания. И хотя они уже никогда снова не будут любовниками, надо было сохранить это сердечко в память о былой любви.

Наблюдая за тем, как дети восторгаются своими находками, она подумала, что обладание каким-то маленьким сокровищем часто помогает людям переносить рутинную повседневность жизни.

Слезы навернулись ей на глаза, и она полезла в карман за платком. Ведь это сердечко действительно было сделано из золота, которое он хранил все эти годы, а жемчуг он добавил, чтобы напомнить о своем первом подарке! А она швырнула медальон ему в лицо.

Внезапно за спиной раздался голос Хильды:

— Сейчас они все во дворе, охотятся за сокровищами.

Похоже, у них гость. Возможно, кто-то из родителей приехал пораньше, чтобы забрать ребенка. Тереза повернулась, заготовив приветливую улыбку, которая тут же растаяла. Позади Хильды стоял Айзек. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Кажется, твоя затея имеет большой успех, — заметил он, глядя на детей, суетящихся во дворе.

Тереза стояла, прислонившись к дверному косяку, чтобы не упасть.

— Айзек? Как ты здесь оказался? Ты ведь должен помогать маме по хозяйству.

— Все уже сделано. — Он усмехнулся. — Просто Розалин слишком волнуется, на самом деле работы было не так уж и много. И я решил привезти вам кое-кого для развлечения. — Он посмотрел вниз.

Тереза встретилась глазами с Дьяволом, тихо сидевшим у ног хозяина.

— Ты не должен был приводить сюда собаку, — нервно сказала она, — животным нельзя находиться в детских учреждениях.

— У вас же есть три черепашки в аквариуме. Когда я в прошлый раз был здесь, то познакомился с Хопом, Степом и Джампом.

— Ради бога, Айзек. Неужели ты не видишь разницы между крохотной черепашкой и здоровенной овчаркой? Твой Дьявол перепугает детей.

— Не перепугает, — уверенно ответил Айзек. — Овчарки любят детей. Что, охота за сокровищами более или менее завершилась?

Она кивнула, и он опять усмехнулся.

— Посмотри на наше представление, мисс Тереза.

— Айзек, не смей! — у нее сорвался голос.

Не обращая на Терезу внимания, Айзек двинулся к центру двора, и Дьявол послушно следовал за ним. Некоторые дети прекратили играть и уставились на них. Денни, один из мальчишек, подался вперед, и Дьявол сел и подал лапу.

— Он хочет с тобой поздороваться, — сказал Айзек.

— Хорошо. — Мальчик широко улыбнулся. Он взял собачью лапу и пожал. Другие дети столпились вокруг, оживленно болтая.

— Можно я с ним тоже поздороваюсь? Моя очередь!

Скоро все присоединились к этой забаве. Тереза почувствовала маленькую ладошку в своей руке и взглянула вниз.

— Рози, ты боишься этой собаки?

Девочка кивнула, не сводя с учительницы больших темных глаз.

— Постой здесь, со мной — успокоила ее Тереза, радуясь в душе, что ее опасения хотя бы отчасти подтвердились.

Тем не менее Тереза с интересом наблюдала за тем, как Айзек с Дьяволом развлекают остальных детишек. Сначала она тревожилась, что пес может неожиданно наброситься на кого-нибудь, но постепенно успокоилась. Ей передалось то радостное веселье, которое испытывали дети. Псу пришлось терпеливо «здороваться» со всеми.

Когда гвалт несколько поутих, Айзек заметил Рози, испуганно прижавшуюся к Терезе. Он подошел к ним и присел на корточки перед девочкой.

— Привет! — произнес он.

Рози еще плотнее прижалась к воспитательнице. Тереза надеялась, что Айзек не будет заставлять ребенка приближаться к собаке.

— Не могла бы ты мне помочь? — спросил Айзек, обращаясь к Рози.

Девочка молча смотрела на него.

— Мне нужно несколько мячей, чтобы показать следующий номер.

Малышка медленно кивнула.

— Великолепно! — просиял Айзек. Он протянул ей руку. — Можешь отвести меня туда?

Ее маленькая ручонка без колебаний отпустила Терезу. Девочка повела Айзека к коробке с игрушками.

— Хочешь кинуть мяч собачке? — спросил Айзек, когда они вернулись обратно.

Рози кинула мяч, а через секунду, ухватившись за руку Айзека, визжала, как и все остальные, от восторга, смешанного со страхом, когда Дьявол подпрыгнул высоко в воздух и поймал мяч на лету. Тереза не могла не восхититься тем, как умело Айзек нашел подход к маленькой Рози.

Оказалось, что Дьявол знает бесконечное количество забавных трюков. Он ловил мячи, кувыркался, кружился на задних лапах, а когда наконец выдохся и улегся у ног хозяина, то терпеливо сносил детские приставания и даже позволял садиться на себя верхом.

Айзек болтал и смеялся с детьми так непринужденно, словно был всеобщим любимым дядюшкой. Но больше всего поразило Терезу то, что Айзек, казалось, любил детей.

Он задорно улыбнулся ей и обратился к детям:

— Кто из вас хочет перекусить?

— Они уже… — попыталась было возразить Тереза, но ее протест утонул в дружном хоре голосов.

— Я!

— И я тоже!

— Я голодный, как волк!

— Подождите немного. Я сейчас вернусь, — пообещал Айзек.

Он действительно скоро вернулся с большой коробкой мороженого, открыл крышку и выставил напоказ аппетитное содержимое.

— А теперь становитесь в очередь, и каждый получит свою порцию. — Он посмотрел на Терезу. — Немного сладкого им не повредит.

— Конечно, нет, — ответила она.

Но это повредит мне! Оставайся насмешливым, оставайся сердитым. Не показывай мне себя с такой стороны. Оставайся далеким!

Он подошел и встал рядом.

— Замечательные дети, правда?

— Совершенно верно.

Он улыбнулся с легкой иронией.

— Надеюсь, мое вторжение не было слишком грубым.

— Во всяком случае, они остались очень довольны. — Тереза показала на детей, весело расправлявшихся с мороженым. — Когда ты только успел научить своего пса всем этим фокусам?

Айзек пожал плечами.

— На копях не так уж много развлечений, надо же как-то коротать время.

Тереза попыталась представить себе Айзека в компании только одной собаки.

— Ты делаешь здесь великое дело. — Он дотронулся до ее щеки, и Терезе пришлось собрать всю свою силу воли, чтобы стоять спокойно. — Янадеюсь, Пол разрешит тебе остаться на этой работе.

— Он несколько деспотичен, — сказала она с напускной беспечностью. Ей захотелось рассказать Айзеку об угрозе со стороны землевладельцев и о судебном заседании, но она удержала себя: было бы глупо втягивать Айзека в эти дела.

Он вопросительно поднял брови.

— Я надеюсь, ты сможешь переубедить своего мужа, — тихо сказал он. — Хочешь, я помогу убрать мусор?

— Конечно, — ответила она, чувствуя, как замерло сердце, когда Айзек заговорил о ее муже. — Весь двор усыпан обертками от мороженого. — Тереза огляделась и неуверенно воскликнула: — Нет, Рози! Не корми Дьявола своим мороженым! — Она покачала головой, не в силах сдержать улыбки.

Дети были приучены к уборке и вскоре, разбившись на небольшие группы, начали приводить школу и двор в порядок перед каникулами. Айзек весело трудился вместе с ними.

— Ты бы проверила, не осталось ли какое-нибудь сокровище во дворе, — бросил он ей через плечо, помогая Эльзе вытирать стол.

— Кто устроил все это представление? — попыталась возразить Тереза. Но на самом деле она была рада избавиться от зрелища того, как Айзек играет роль очаровательного добряка. Почему он не станет прежним? Тогда было бы гораздо легче ненавидеть его.

Она обошла дворик, перекопала песочницу и проверила все клумбы. Кажется, дети отыскали все сокровища до единого. Собираясь возвращаться в класс, Тереза заметила что-то белое, застрявшее между двумя досками забора. Она не помнила, чтобы прятала туда что-нибудь. Подойдя поближе, она увидела уже знакомую маленькую прямоугольную коробочку, внутри которой был тот же медальон в форме сердечка, украшенный жемчугом.

Она стояла посреди двора, держа эту коробочку, и слезы струились по ее лицу. Зачем Айзек сделал это? А вдруг ему не все равно? Наверняка можно было сказать только одно: Тереза стояла и пыталась справиться со слезами, руки у нее дрожали — он совершенно выбил ее из колеи! Прошло много времени, прежде чем она смогла вернуться в школу.

К ее облегчению, Айзек с Дьяволом уже ушли.

По крайней мере, сказала она себе со вздохом, остаток дня она проведет, не сталкиваясь с ним. Ей было необходимо отдохнуть и расслабиться, чтобы сосредоточиться на Поле и на мыслях о будущем. А на свадебной церемонии Айзеку и подавно нечего делать.

Вечером того же дня, стоя на ступеньках собора Сент-Джеймс, Тереза заметила подъезжающий к стоянке черный фургон Айзека.

Зачем его черт принес! Как раз тогда, когда ей нужно выкинуть все мысли о нем, он появляется, чтобы дразнить и волновать ее. Вчера вечером они чуть ли не кусались. Сегодня она увидела его совсем с другой стороны, а сейчас, Боже упаси, он выкинет еще что-нибудь. От беспокойства ей стало трудно дышать.

Где же Пол? Он ей так нужен! Коллега Пола, Найджел Риверз, высокий человек с волосами песочного цвета, приехал к ней домой и стал путано объяснять, что Пола задержали в суде.

Фургон сделал последний разворот и остановился. Тереза увидела, что Айзек приехал не один.

— Странно, не могу понять, зачем Айзек привез Алису, — сказала она Найджелу и настоятелю собора.

И чего это Алисе вдруг приспичило приехать? И почему с Айзеком? У нее же есть собственный маленький красный спортивный «седан». К тому же Алиса крайне независимый человек и преуспевающий телевизионный репортер. Пол считал, что она слишком уж похожа на феминистку.

Но то, как Алиса расправляла свои длинные темные волосы по вишневому пиджаку, ни в коей мере не напоминало действия феминистки. Когда она выходила из машины, ее короткая узкая юбка задралась и полностью открыла ноги, обтянутые черными колготками. Алиса опиралась на галантно протянутую руку Айзека и смотрела на него из-под длинных ресниц с такой благодарностью, будто он только что вынес ее из горящего дома.

Подойдя к ступеням собора, Айзек отпустил ее руку, но с его лица не сходила довольная улыбка игрока на скачках, чья лошадь пришла первой с большим отрывом. Одетый в темно-серый костюм отличного покроя, белую рубашку с черным шелковым галстуком, Айзек был неотразим, так что поведению Алисы особо удивляться не приходилось.

Тереза заметила, что, выбравшись из фургона, Айзек ни разу не встретился с ней глазами.

— Привет новобрачной, — усмехнулась Алиса в своей обычной манере. — Ты еще не обалдела от суеты? — Она ободряюще подмигнула Терезе.

Алиса была ее лучшей подругой, и Тереза очень любила ее — до сегодняшнего дня.

— Совсем нет. Ты знакома с настоятелем, Джозефом Реверендом, и с коллегой Пола, Найджелом Риверсом? — нервно спросила она.

— Да, мы встречались раньше, — сказала Алиса и улыбнулась им одной из тех улыбок, которые сделали ее знаменитой на телевидении.

— Рад вас видеть, — вежливо пробормотал Айзек, обмениваясь с ними рукопожатиями и приветственно улыбаясь.

Все только и делают, что скалятся друг на друга, подумала Тереза, растягивая губы в некоем подобии улыбки.

Черные глаза Айзека остановились на ней.

— Добрый вечер, Тесса.

— Добрый вечер.

— Давайте войдем внутрь. — Настоятель повел собравшихся по ступеням к массивным деревянным дверям.

— Пол задержался в суде из-за какого-то особенно сложного случая. Он страшно занят, ничего не поделаешь, — объяснил Найджел.

— Да, не повезло, — сказал Айзек, и слова прозвучали вполне искренне.

— Бракосочетание будет скромное. Тереза хочет, чтобы с ее стороны присутствовала только одна свидетельница, — сказал Найджел. — Вижу, ты знаком с Алисой, ее лучшей подругой.

— Да, конечно, — ответил Айзек, улыбнувшись в ее сторону. — Мы с Алисой давние друзья.

С каких это пор? Терезе пришлось прикусить язык, чтобы не задать этот вопрос вслух. Алиса была ее лучшей подругой с третьего класса, и Айзек, конечно, был знаком с ней, но какой-то особенной дружбы между ними никогда не замечалось.

Она, естественно, помнила Алису с детства. У той было пять братьев, и она сама походила на мальчишку — тощая, в вечных ссадинах и царапинах, с копной непослушных волос, в которых не держались заколки.

Между Алисой в детстве и роскошной женщиной, стоявшей перед ними сейчас, было не больше сходства, чем между гадким утенком и великолепным лебедем. Усилиями парикмахера ее лохмы превратились в аккуратную прическу, а знаменитая улыбка помогла стать популярным телеведущим.

От мужчин у нее не было отбоя, но она, смеясь, расставалась со всеми после нескольких свиданий. «Я пробую, но не покупаю, — не раз говорила она Терезе. — Не думаю, что смогу долго оставаться с одним и тем же мужчиной».

И каждый раз Тереза жалела о том, что сама она не способна воспринимать отношения с мужчинами с такой же легкостью.

Когда процессия вошла в собор, настоятель взял со столика небольшую стопку молитвенников и раздал их присутствующим. Тереза оглядела внутреннее убранство собора: проход между рядами, застеленный красной ковровой дорожкой, мягко поблескивающие деревянные скамьи, медные урны и кресты, и глубоко вздохнула. Ей всегда нравилось бывать в церкви, а эта церковь, как никакая другая, дарила ей ощущение спокойствия и мира в душе.

Спокойствие ей сейчас не помешает, думала она, искоса глядя на Айзека, спокойно стоящего позади Алисы. Что он здесь делает? Он не имеет права! Она не сможет выдержать всю церемонию, зная, что Айзек подмечает каждую мелочь, прислушивается к каждому слову. Это выше ее сил.

— Айзек, ты же не хочешь здесь оставаться. — Она с отвращением услышала нотки мольбы в своем голосе. — Тебе будет невыносимо скучно. Мы с Полом проводим Алису домой.

— Нет-нет, — вмешалась Алиса. Она подошла к ним и взяла Айзека под руку. — Не обижайся, дорогая, но сразу после церемонии Айзек везет меня ужинать.

Глава седьмая

Конечно, почему бы Айзеку и не поужинать с Алисой? Тем не менее, несмотря на все старания оставаться равнодушной, в голове у Терезы роились тревожные вопросы. Когда и при каких обстоятельствах Айзек повстречался с Алисой? Что она сделала для того, чтобы получить его приглашение? И самое главное, с чего это вдруг Айзек решил назначить свидание ее лучшей подруге и свидетельнице?

Тереза обдумывала все происходящее так и эдак, пока остальные ждали Пола и вежливо болтали с настоятелем о погоде и обрядах, которые ему случалось проводить.

Нет, она определенно не ревновала. Спазмы в желудке и удушье вызваны волнением, — и это вполне естественно на репетиции свадебной церемонии, убеждала она себя. Тереза слышала, что на самой свадьбе вообще все нервничают, так что ничего удивительного тут нет.

Однако она почувствовала бы себя гораздо лучше, если бы была уверена, что такое беспокойство ей причиняет отсутствие Пола, а вовсе не присутствие Айзека.

Мало-помалу разговор стал затихать, и настоятель начал поглядывать на часы. Найджел, чувствуя общее напряжение, откашлялся и сказал:

— Знаете, мне очень неприятно об этом говорить, но Пол может задержаться надолго. Дело, которым он занимается… приняло сегодня совершенно неожиданный оборот. — Ему было определенно не по себе.

— Давайте, мы все же ознакомимся с основными действиями обряда, — предложил настоятель, — а вы, Тереза, вы перед самой-церемонией объясните жениху, что он должен делать.

— Конечно. — Ее голос сорвался.

— А сейчас, — начал настоятель, глядя на всех поверх своих очков в золотой оправе, — начнем с невесты. — Он ободряюще улыбнулся Терезе, и той оставалось только надеяться, что ее ответная улыбка выглядит естественнее, чем ей кажется.

— Вы становитесь передо мной, вот здесь. Свидетельница должна стоять с этой стороны, вот так, а жених здесь. — Он выжидающе посмотрел на Айзека.

— Нет-нет, я просто зритель, — усмехнулся Айзек, выражая полную непричастность к происходящему и пятясь назад.

— Не убегайте. Вы нам пригодитесь. — Серые глаза настоятеля просияли. — Не могли бы вы занять место жениха?

— О, нет! — вскрикнула Тереза. Все посмотрели на нее с любопытством.

Она наклонила голову. От злости и совершенной беспомощности слезы навернулись ей на глаза. Такой поворот судьбы был слишком уж жестоким. Она наяву переживала худший из своих кошмаров. Про себя она умоляла Айзека: Это невыносимо. Пожалуйста, откажись. Ведь в твоем участии нет никакой необходимости.

Айзек, казалось, находился в затруднении.

— Что я должен буду делать? — наконец спросил он.

— Стоять вот здесь и заполнять пустое пространство, — усмехнулся настоятель. — Это поможет всем лучше представить расположение участников церемонии.

Тереза задержала дыхание, ее щеки горели, и она чувствовала, как сердце колотится в груди. Айзек смотрел на нее, его черные глаза полыхали.

В наступившей тишине все уже начинали испытывать неловкость.

— Ну же, Айзек, это ведь просто репетиция, — подтолкнула его Алиса. — Ты так упрямишься, словно все твое будущее поставлено на карту.

Айзек бросил взгляд на Алису и натянуто улыбнулся.

— Да, конечно, я помогу, — ответил он.

— Можете не опасаться, что вас по ошибке женят, — усмехнулся настоятель, желая сгладить неловкость. — За мной таких ошибок не числится, продолжал он, довольный своей шуткой. — Правда, — добавил он с глубоким вздохом, глядя прямо на Терезу, — великое множество молодоженов слишком поздно понимают, что сделали неправильный выбор.

Когда Айзек шагнул вперед и встал рядом с Терезой, снова наступила тишина.

— Обещаю, что не объявлю никого мужем и женой до субботы, — продолжал шутить настоятель, и Тереза была готова заорать на него.

Ну хватит! Пожалуйста! Она сошла бы с ума, если бы позволила себе задуматься над тем, как задрожал голос Айзека, когда его попросили заменить Пола.

Возможно, настоятель почувствовал настроение Терезы и обратился уже ко всем:

— Когда Тереза и Пол будут стоять на своих местах, я начну церемонию и объявлю, что сегодня мы собрались здесь, пред лицом Божьим, дабы заключить брачный союз между Полом и Терезой…

Я должна казаться спокойной, твердила себе Тереза.

На мгновение ей представилось, что она стоит перед алтарем в свадебном платье, а Айзек стоит рядом и смотрит на нее с восхищением и любовью.

Какая глупость! Времена детских фантазий давно прошли. Она находится в реальном, взрослом мире! Настоятель продолжал уточнять детали службы, и Тереза, чтобы избежать всяких глупых мыслей, постаралась сосредоточиться на том, что ее окружало. Сначала она изучила узоры на ковре, затем ее взгляд переместился на цветные стекла витража, затем на алтарь…

Айзек молча стоял рядом, и она не смела даже взглянуть в его сторону. Казалось, он внимательно прислушивается к речи настоятеля.

— А потом я скажу, что брак есть символ любви Бога к нам, и его не должно заключать бездумно или поспешно.

Тереза догадывалась, что Айзек слегка повернулся в ее сторону, но продолжала смотреть прямо перед собой. В ее решении выйти замуж за Пола не было ничего легкомысленного и бездумного. Почему же тогда она так странно себя чувствовала? У нее было ужасное ощущение, что в любой момент она может залиться слезами или, наоборот, расхохотаться. Неужели у нее начинается истерика?

Она сильно прикусила губу. Настоятель зачитал реплики, которые надлежало сделать Полу, и, пока Тереза слушала, она старалась заставить себя думать о том, каким надежным и постоянным человеком был Пол, и как ей повезло, что она выходит за него замуж.

— А сейчас то, что должна будет говорить невеста, — улыбнулся настоятель. — Дорогая, повторяйте за мной. — Я, Тереза Роуз, перед лицом Бога…

Тереза сглотнула, надеясь, что горло будет ей более послушно, чем колотящееся сердце и дрожащие колени.

— Я, Тереза Роуз, перед лицом Бога…

— Называю тебя, Пола Фрэнсиса, своим мужем…

В этот момент Тереза случайно взглянула на Айзека, и выражение его лица заставило ее окаменеть. Она открыла рот, чтобы повторить сказанное, но не смогла произнести ни звука. Несколько долгих секунд она стояла, не шевелясь, молча уставившись на Айзека. Если бы он не выглядел так страшно…

В повисшей тишине Айзек продолжал смотреть на нее. Должно быть, он понял ее состояние, потому что выражение его лица слегка смягчилось. В углах рта даже появился какой-то намек на улыбку, несмотря на то что глаза оставались жесткими.

— Продолжай, — прошептал он. Тереза почувствовала у себя на лбу теплоту его дыхания. Он взял ее за руку и слегка сжал. Ей потребовалось собрать всю волю, чтобы отогнать воспоминания о том, что делали с ней эти пальцы прошлым вечером.

Она глубоко вдохнула.

— Называю тебя, Пола Фрэнсиса, своим мужем. — В конце концов, ей удалось это сказать.

— Постарайтесь говорить погромче. «И обещаю быть с тобой».

— И обещаю быть с тобой.

— Вот так лучше. «Отныне и навсегда»

— Отныне и навсегда.

Ей удавалось повторять за ним. В счастье и несчастье, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, любить и утешать тебя во все дни жизни. Слова слетали с ее губ сами по себе, это напоминало пересказ таблицы умножения. Такой несчастной она не чувствовала себя никогда, даже тогда, когда Айзек покинул ее.

Она понимала, что каждое сказанное сейчас слово удаляет ее от Айзека, но, как ни странно, именно тепло руки Айзека, поддерживающей ее, помогало ей продолжать.

— После этого мне должны передать кольцо, — сказал настоятель.

На лестнице послышались шаги, Тереза обернулась и увидела Пола. Всклокоченный, он был явно не в себе.

— Ну наконец-то! — воскликнул настоятель. — Добро пожаловать, вы как раз вовремя, чтобы потренироваться подавать кольцо.

Пол бросился к ним и накинулся на настоятеля:

— Почему вы начали без меня? Я же передал… Я бы пришел раньше, если бы мог, но мне… Мне не удалось убедить судью отложить заседание. — Затем он резко повернулся к Айзеку, стоявшему рядом с Терезой. — Что, черт возьми, происходит, Мастерс? — Его круглое лицо побагровело.

— Не волнуйся, — процедил Айзек, — я не претендую на твою невесту. — Размашистый жест рукой и цинично поднятые брови сопровождали его слова. — Я был только временным заместителем.

Прежде чем встать рядом с невестой, Пол подозрительно посмотрел на Айзека, потом перевел взгляд на Терезу. Она взяла его за руку.

— Мы не думали, что ты обидишься, если мы начнем без тебя. Надеюсь, день был не слишком трудным.

— Это было просто сражение, — пробормотал Пол, все еще красный и взволнованный. Однако вскоре он успокоился и слабо улыбнулся. — Ну хорошо, забудем об этом, — сказал он и поцеловал Терезу в щеку.

— Пойду подышу свежим воздухом, — пробормотал Айзек и двинулся к выходу.

Пол повторял свои реплики громко и четко, даже чуть вызывающе. Терезе удавалось отвечать вполне сносно, пока не пришел черед последней строчки — «да позволит нам Бог совместно возрастать в любви».

В этот момент она поняла, что молится про себя. Боже, это именно то, что мне нужно. Пожалуйста, помоги мне любить Пола сильнее и сильнее. Она не добавила: «чтобы я любила его так же сильно, как Айзека», но эти слова звучали у нее в сердце.

А разве можно скрыть от Бога то, что у нас в сердце?

К счастью, церемония скоро закончилась. Выйдя из собора, Пол заметил:

— А ты повторила все без запинки.

Она не ответила, все еще погруженная в свои нелепые мысли, пока ее не отвлек голос Алисы.

— Я просто умираю от голода, — заявила Алиса, не отрывая от Айзека глаз, наклонилась к Терезе и прошептала: — Я уже мечтаю о том, что последует на десерт. — Она пошла к Айзеку, покачивая бедрами под узкой короткой юбкой, игриво спрашивая: — Ну когда же ты меня накормишь?

Айзек взглянул на нее с явным любопытством.

— Поехали. — Он отодвинулся от колонны и подал Алисе руку. — Мы, пожалуй, уедем.

Тереза не без раздражения заметила, что Айзек был совершенно спокоен и лениво ожидал, как будут разворачиваться события.

— Увидимся на свадьбе, — бросила Алиса через плечо, когда они с Айзеком проходили мимо Терезы.

Ей удавалось удерживать улыбку все время, пока они, шутя и посмеиваясь, спустились по ступеням собора и исчезли в темноте неосвещенной стоянки. Но если ее улыбка предназначалась жениху, то она только зря потратила силы. Внимание Пола было занято другим. Они с Найджелом вполголоса, но весьма оживленно обсуждали сегодняшнее разбирательство.

Она никогда не чувствовала себя такой одинокой.

Глава восьмая

Остался всего один день.

Ночь снова показалась ей бесконечной, но в конце концов настало утро. Она выглянула из окна и увидела ясное голубое небо и сияющее солнце. День был великолепен, но, несмотря на погоду, Тереза чувствовала себя уставшей, слабой и разбитой.

Она оделась и спустилась вниз, вдыхая нежный аромат жасмина, долетавший из сада. Тереза собиралась выпить кофе. Только теперь, когда она позволила себе представить Айзека, уходящего в ночь с прижавшейся к нему Алисой, ее чувства проснулись. Впрочем, дергаться из-за этого было бесполезно. Она вздохнула.

Ей не стоит сердиться на Алису. Та была уверена, что имеет полное право устремиться в погоню за Айзеком. Он был, на ее жаргоне, ОГМ одинокий горячий мужчина, и этим все сказано.

Конечно, Алиса знала, какие чувства Тереза испытывала к Айзеку в прошлом, в далекие студенческие годы. Но через некоторое время Терезе удалось убедить и ее, и всех окружающих, что с этим романом давно покончено.

«Я с ним рассталась». Тереза училась выговаривать эту фразу как следует, с требуемой долей беззаботности и убедительности, чтобы всякий, кто бы это ни услышал, немедленно ей поверил, и постепенно ей это удалось.

Айзек не давал повода думать, что его чувства к ней сохранились, с тех пор когда девять лет назад он ушел из дома и из ее жизни. Она не спрашивала его о других женщинах, но, надо думать, их было великое множество. Те страстные поцелуи, которые они дарили друг другу прошлой ночью, для него ничего не значили. Любой нормальный мужчина повел бы себя точно так же, если бы женщина пришла в его спальню. Ничего удивительного. Назначив свидание другой женщине, он просто прояснил для нее ситуацию, поставил все точки над «i». Дела, как известно, говорят яснее, чем слова.

Удивительно, с какой четкостью она разложила по полочкам взаимоотношения с Айзеком. Однако при воспоминании, что до свадьбы с Полом остались всего сутки, настроение ее упало. Она осознавала, что ее чувства, когда она думала о предстоящей свадьбе, были не такими, какими должны бы быть, но не решилась углубиться в решение этого вопроса.

Дело было не в Поле. Он был замечательным кандидатом на роль мужа надежный, богатый, постоянный, щедрый. Он не заставлял ее ничего делать против воли. Ее помолвка с Полом состоялась после того, как она в течение полутора лет разбиралась в своих чувствах, и, наконец, нашла их в достаточной степени подходящими. Обычно невеста описывает свои чувства к жениху другими словами, но Тереза старалась не вдаваться в такие тонкости.

Тем не менее, отсутствие уверенности омрачало ее настроение. Сейчас, накануне свадьбы, она не знала, надо ли ей это. Но, с другой стороны, почему бы и нет? Этой свадьбе предшествовало столько размышлений и планов! Тереза чувствовала себя так, будто, не зная простейших теорем, должна решить сложную геометрическую задачу.

Кипучая деятельность, развитая матерью, на нее не распространялась.

Розалин вела себя, как заслуженный генерал накануне великой битвы. Она разработала план, четкое расписание, указывавшее каждому с точностью до минуты, что ему надлежит делать.

Даже Лидия не избежала всеобщей участи. Ей пришлось сверять имена гостей, написанные золотыми буквами на приглашениях, со списком, составленным Розалин. Тереза удивилась, что бабушка благосклонно воспринимает такую суету.

К тому времени Айзек уже отправился выполнять задание Розалин. Сама она, естественно, занималась целой кучей дел, в основном это был контроль за всеми остальными. Она проверяла садовников и зеленщика, договаривалась с поставщиком продуктов, чтобы в последнюю минуту не случилось никаких заминок и шеф-повар, его помощники по кухне и официанты завтра ровно в полдень смогли подать праздничный обед.

Оставались еще цветочники. Розалин сделала заказы трем разным фирмам с непременным условием, чтобы цветы были доставлены точно в определенное время.

— Мама, скажи, что я должна делать? Ты взвалила на себя столько работы, а мне уже надоело болтаться тут и изнывать от безделья.

— Ерунда, — отвечала Розалин. — Ты должна сосредоточить внимание на себе и на будущем муже и оставить все дела мне. Кажется, тебе сегодня намного лучше, так что можешь поехать куда-нибудь отдохнуть.

Мысль о том, что у нее впереди совершенно свободный день, который нечем занять, нисколько не обрадовала Терезу.

— Я записала тебя в салон красоты, — сказала Розалин, — на массаж, завивку, маникюр и педикюр. В самый важный день твоей жизни ты должна сверкать от макушки до кончиков пальцев.

Тереза вышла из душа с намерением взять все, что можно, от этого дня. Одеваясь, она выбирала все самое лучшее. Она надела синий твидовый костюм, ей всегда нравилось, как пиджак подчеркивает ее фигуру, в нем она чувствовала себя особенно женственной, к тому же он гармонировал с ее голубыми глазами.

Хорошо выглядеть — значит хорошо себя чувствовать, подумала она.

К полудню она будет выглядеть еще лучше. После нескольких часов работы над ней косметолог Мэгги откровенно восхитилась результатом.

— Не так уж часто мне удается достичь совершенства, — мечтательно вздохнула она. — Ты просто сверкаешь. Такая куколка будет сногсшибательной невестой.

Тереза улыбнулась своему отражению. Комплимент был несколько экстравагантный, но она все равно чувствовала себя довольной.

Когда ей делали маникюр, зазвонил телефон.

— Мисс Морроу, к телефону, — сказал один из ассистентов.

— Мне сейчас сложно подойти к телефону. Кому я могла понадобиться?

— Это какой-то мужчина. Наверное, ваш жених.

— Неужели Пол? Ну, тогда мне нужно как-то добраться до телефона.

— Я подкачу тебя на кресле к телефону, — предложила маникюрша, Кэрри. — Нам нужно завести несколько сотовых для таких случаев. Нужно поговорить об этом с управляющим.

Тереза добралась до телефона.

— Привет, Пол, — сказала она.

— Боюсь, ты ошибаешься, Тесса.

Низкий, резонирующий голос определенно принадлежал не Полу. Сердце застучало.

— Айзек? — выдохнула она.

— Да. Я хотел узнать, сколько ты еще собираешься там пробыть? Мне нужно поговорить с тобой.

Тереза мотнула головой, и трубка, которую она держала, прижав плечом к уху, выскользнула. С трудом вернув ее на место, она отозвалась, чувствуя себя крайне глупо:

— Поговорить?

О чем еще ему нужно поговорить?

На другом конце провода повисло молчание.

— Я должен выяснить одну важную вещь до того, как… До завтрашнего дня.

Тереза закрыла глаза, пытаясь взять себя в руки. Сейчас она была не способна разговаривать с Айзеком.

— Я не думаю, что это нужно. Мы уже два раза пытались поговорить. — Она виновато оглянулась, но все были заняты своими делами. — Мы только продолжаем ссориться.

— Тереза, пожалуйста. Это… — Он замолчал, и Тереза удивилась его тяжкому вздоху. — Меня это гнетет, давай встретимся как можно скорее, у нас осталось так мало времени, — настаивал Айзек.

Не делай этого. Нельзя допускать никаких осложнений, свадьба уже завтра. Но она не удержалась и спросила:

— Где?

— Я буду в заливе на «Антаресе», это единственное место в городе, где можно быть уверенным, что за тобой не наблюдает кто-либо, знакомый с нашей… твоей семьей.

Дюжина причин для того, чтобы пойти к нему, возникла у нее в голове, но она так же быстро отвергла их одну за другой. Это совершенно бессмысленно. Он при каждом удобном случае демонстрирует ей свое равнодушие. Что бы он ни сказал, это уже неважно. Меньше чем через сутки она будет замужем за Полом.

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Я же сказал, это важно.

— Я не смогу прийти, — тихо сказала Тереза после долгого молчания и положила трубку, стараясь не смазать лак с ногтей.

— Все нормально? — поинтересовалась Кэрри.

— Вполне, — кивнула она. — Надеюсь, я не испортила результаты твоих трудов.

— Нет, нисколько.

Тереза посмотрела на свои ухоженные руки и ноги. Она вспомнила о свадебном платье, как приятно ощущать прикосновение прохладного шелка и слышать шелест длинной, до пола, юбки. Свадьба бывает один раз в жизни, и она постарается взять от нее как можно больше.

Выходя из салона, Тереза чувствовала себя такой чистой, спокойной и привлекательной, как никогда.

— Мисс Морроу?

— В чем дело?

— Ваш жених приехал, чтобы забрать вас. Тереза нахмурилась.

— Пол здесь? Он, наверное, не знает, что я приехала на своей машине.

— Во всяком случае, он прибыл вовремя. Ты совсем готова, — усмехнулась маникюрша.

— Благодаря твоим усилиям.

Когда они прошли через украшенную искусственными розами арку, ведущую на стоянку, Кэрри повернулась к Терезе.

— Ну тебе и везет, — пробормотала она. — Я, конечно, догадывалась, что жених у тебя красавчик, но чтобы до такой степени… Где ты только его нашла?

Тереза проследила за ее взглядом и замерла.

Там был Айзек. Заметив их, он двинулся навстречу, но, взглянув на Терезу вблизи, остановился, как вкопанный, не сводя с нее глаз.

— Ты выглядишь… — Он помотал головой, явно лишившись дара речи, и не сводил с нее глаз.

— Она выглядит потрясающе, правда? Подожди, завтра она будет выглядеть еще лучше, — засмеялась Кэрри.

— Потрясающе — да, это подходит. Я потрясен. Сколько может продолжаться эта путаница?

— Но, Кэрри, это же не мой…

Не дав ей договорить, Айзек обнял ее за плечи.

— Тебе, наверное, не хочется так скоро уходить, дорогая, но у нас еще столько дел…

Кэрри просто сияла, другие работники салона тоже вышли попрощаться и пожелать Терезе счастья.

Она никогда не была любительницей устраивать сцены, но сейчас почувствовала себя прямо-таки обязанной закатить небольшой скандальчик. Сейчас она освободится от его руки, обнимающей ее за плечи, и объявит всем, что этот человек вовсе не ее жених.

Она улыбнулась собравшемуся персоналу. Сейчас было не время объясняться.

— Огромное спасибо всем, — сказала она. Айзек помахал им рукой и повел Терезу к машине.

Как только они отошли, Тереза вырвалась.

— Что за игру ты затеял?! — крикнула она. — Я сказала, что не хочу с тобой ничего обсуждать! И как ты смеешь выдавать себя за Пола!

Он коротко пожал плечами.

— А я сказал тебе, что это важно. И какая им разница, кто я на самом деле?..

Она энергично замотала головой.

— Ради Бога, Айзек, с какой стати ты заставляешь меня что-то обсуждать с тобой именно сейчас?

— Мы не можем говорить об этом прямо здесь. Пожалуйста, Тереза. Мне нужно объяснить кое-что очень важное. Это касается причины моего отъезда тогда…

Тереза моргнула и инстинктивно схватилась за сердце. Это было то, что она хотела узнать все эти девять лет, но только не сейчас. Сейчас она хотела оставаться спокойной и готовиться к завтрашнему дню.

— Теперь уже слишком поздно. — Она отодвинулась.

Айзек не обращал внимания на ее протесты.

— Я повезу тебя, или возьми свою машину, но я не собираюсь обсуждать нашу личную жизнь прямо здесь, посреди улицы.

Он протянул к ней руку и нахмурился, когда она отстранилась.

— Ну ты идешь или нет?

Глава девятая

Айзек сел за руль фургона, мимоходом потрепав Дьявола по загривку. Конечно, не могло быть и речи, чтобы Тереза пошла с ним на яхту накануне свадьбы. Дома ее ждет Розалин. Наверняка Пол тоже там.

Айзек уже взялся за ручку, чтобы захлопнуть дверь. Неожиданно для себя Тереза сказала:

— Ну хорошо, я приду. Только поеду на своей машине.

Айзек кивнул с непроницаемым лицом.

Это безумие, говорила она себе по дороге. Но в общении с Айзеком ей никогда не удавалось руководствоваться здравым смыслом. Стоило только ему повернуться спиной, и она пускалась за ним вприпрыжку.

Когда она въехала на стоянку, он уже стоял, прислонившись к своей машине, и почесывал Дьявола за ушами, наблюдая, как она заруливает на свободное место.

— Ты выглядишь так элегантно и чувственно в этом костюме, — сказал Айзек, когда она подошла.

— Спасибо.

Казалось, он изучал каждую деталь ее внешности. Поскольку поход в косметический салон предпринимался ради Пола, она со скрытым злорадством наблюдала, какими голодными глазами смотрел на нее Айзек. Но она не могла позволить себе отвлекаться. Сейчас было не время для флирта и прочих глупостей. Тереза стояла перед ним в беспокойном ожидании, а прохладный ветерок с моря развевал ее волосы.

— Ну что ж, Айзек. Что ты хотел мне сказать? Лучше бы ты говорил поскорее. Уже темнеет.

Айзек посмотрел на часы, затем пошел к причалу, у которого стоял «Антарес», по пути свистнув Дьяволу.

— А он нам зачем?

— Будет сторожить.

Дойдя до яхты, Тереза остановилась и сняла туфли на высоких каблуках. Стоя на причале с туфлями в руке, она снова спросила:

— Ну, так что же ты хотел мне сказать?

— Давай сначала заберемся на яхту.

Задрав юбку, она шагнула на яхту. Ей хватило опыта на то, чтобы сохранить равновесие и не растянуться на палубе.

— Сиди здесь, Дьявол, — приказал Айзек, и верный пес свернулся клубком на носу.

— Он тебя всегда так слушается?

— Всегда, — довольно ответил Айзек. — С тех пор, как я стал его дрессировать. Когда он был щенком, это было просто маленькое чудовище.

— Поэтому у него и кличка такая.

— Совершенно верно.

Айзек открыл дверь в каюту, подал ей руку, но она вежливо отказалась и без посторонней помощи спустилась по трапу.

— Вчера я был очень близок к истине, так? Ты все еще сомневаешься насчет завтрашней свадьбы.

Вот черт! Только этого ей сейчас не хватало! Тереза вспылила.

— Надеюсь, ты не думаешь, что я притащилась сюда для того, чтобы болтать о своих чувствах, которые тебя никаким боком не касаются!

Он скорчил гримасу и начал заново.

— Знаешь, Тереза, я понимаю, что мой приезд осложнил тебе эту неделю, но…

Тереза почувствовала, как щеки покрываются пятнами. Но, что удивительно, голос у нее оставался таким же твердым.

— Только не надо беспокоиться обо мне. Я давным-давно тебя забыла.

Ну и ну! Она и не думала, что окажется способна на такое. Однако Айзек выглядел вовсе не таким потрясенным, как она ожидала.

Ветер, ворвавшийся в иллюминатор, подхватил прядь ее волос и набросил ей на глаза. Она машинально накрутила ее на палец.

— Я решила жить по-своему и вполне этим довольна. Да, мои планы могут показаться скучными постороннему, авантюристу вроде тебя, но я хочу жить так. — Она помолчала и добавила: — С Полом.

— Если ты так безмерно счастлива с Полом, тихо спросил Айзек, — зачем было устраивать то представление?

Она в негодовании взглянула на него.

— Почему ты думаешь, что это было из-за тебя?! До чего же ты самовлюбленный тип, Мастерс!

Но разве она могла притворяться, что ей было все равно? Розалин всем раззвонила о том, что она чуть было не упала в обморок при известии о возвращении Айзека. А потом еще эта сцена в его комнате!

Они молча стояли друг против друга, как боксеры на ринге. Айзек внимательно смотрел на нее.

— Может быть, тебе напомнить?

Она гордо подняла голову.

— Так ты говоришь о том, что произошло в твоей спальне? — храбро начала она, но потом покраснела и потупилась. — Ну, я не отрицаю, что физически ты не лишен для меня некоторой привлекательности, но…

— Но что? Это больше, чем просто влечение, не так ли?

Он сделал движение, как будто хотел поправить ее волосы, но тут же сжал руку в кулак и сунул в карман.

Тереза закусила губу и, не отрываясь, смотрела в иллюминатор на небо.

— Но ведь физическое влечение, — она покачала головой, подбирая слова, — это не то, что нужно для хорошей, продолжительной семейной жизни.

— И скажи еще, что ты сама в это веришь. Ты можешь себе представить, как живешь в счастливом браке с одним человеком, в то время как физически тебя привлекает совершенно другой?

Она не могла больше сдерживаться и, сжав кулаки, заорала ему в лицо:

— Ты мне надоел! Зачем ты притащил меня сюда?! Читать мне мораль?

— Мораль тебе уже прочитали в церкви.

— Заткнись! Твоему пониманию не доступна столь серьезная вещь, как брак. Твоя голова не может вместить таких понятий, как верность и благонравие. Подумай об этом. Ты ведь притворялся, что любишь меня, а потом исчез на девять лет, не сказав и слова на прощание! А теперь появился и у меня под носом назначаешь свидание моей лучшей подруге. И после этого у тебя еще хватает наглости обсуждать мои отношения с другими!

— Очень хорошо, что ты вспомнила Алису.

— Алису? — Тереза озадаченно посмотрела на него. Неужели он собирается рассказывать об их свидании? — При чем здесь Алиса? — не смогла она удержаться от вопроса.

— Вчера мы с ней очень интересно побеседовали. Именно поэтому я и решил поговорить с тобой.

Тереза побледнела, оглянулась, ища, куда бы присесть, и неуклюже опустилась на край скамейки. Айзек присел рядом. Невыносимо, когда он так близко!

— Так о чем же вы беседовали с Алисой? — наконец смогла произнести она.

— О тебе.

Тереза не могла не рассмеяться.

— Она с ума сходила по тебе, — объяснила Тереза. — Меньше всего на свете ей хотелось бы разговаривать обо мне.

— И тем не менее… — Айзек усмехнулся. — Алиса сообщила мне самую важную для меня новость за последние девять лет.

Тереза почувствовала что-то вроде проблеска надежды.

— Что это за новость, Айзек?

Он протянул к ней руку. Только сейчас Тереза заметила, что все это время она машинально накручивала волосы на палец. Он заговорил, проводя пальцем по ее руке:

— Ты помнишь, о чем вы говорили с Алисой девять лет назад в университетской библиотеке за несколько дней до того, как я уехал?

— И о чем же мы говорили?

— Обо мне. Вы обсуждали твои чувства ко мне.

Тереза в тревоге отдернула руку. Конечно, она помнила этот разговор. Она помнила все, связанное с Айзеком, в мельчайших подробностях.

— Помнишь, ты сказала Алисе, мол, несмотря на то, что действительно любишь меня, не можешь воспринимать меня серьезно? Ты не могла всерьез думать о браке со мной, потому что никто не знал, откуда я взялся. Я был несчастным уличным ребенком.

— Нет. Ты совершенно не правильно понял. Неужели Алиса могла тебе такое рассказать?

— Она и не рассказывала.

— Ничего не понимаю.

— Я подслушал этот разговор, сидя поблизости.

— Ты за нами шпионил? — у нее закружилась голова. Она судорожно ухватилась за край скамьи.

— Действительно, выходит так. Но это получилось совершенно непреднамеренно. Мой стол был отгорожен от вашего книжной полкой. Я даже не подозревал, что вы там сидите, пока не услышал разговор.

Тереза откинулась на скамейке и попыталась успокоиться. Ей всегда было неприятно вспоминать об этом разговоре. Она досадовала, что сказала эти слова. Если бы она только знала, что Айзек ее слышит!

— Если бы ты действительно был там, ты бы услышал и то, что я сказала после этого!

— Сейчас-то я это знаю, но, видишь ли, тогда я сразу ушел. Когда я услышал, как ты говоришь, что из-за моего происхождения никогда не будешь по-настоящему любить меня, я пулей вылетел оттуда. Я был слишком зол и огорчен, чтобы после этого оставаться поблизости.

— Айзек, я так об этом сожалею. Прости меня, в горле у нее застрял комок, на глаза навернулись слезы. — Я же не знала… Ты поверил, что я сказала это всерьез?

— Разумеется. Я услышал это своими ушами из твоих уст. Как я мог в этом сомневаться, Тесе?

— Ты мог бы прийти и спросить меня об этом. Если бы ты остался, то услышал бы, что я сказала потом, и, может быть, никуда бы… — Тереза вскочила и в ужасе закрыла лицо руками. — О, нет! Ты ведь уехал не из-за этого? Скажи мне, что это произошло не из-за того, что ты услышал!

Он посмотрел на нее и медленно покачал головой.

— Нет. Во всяком случае, это не было связано напрямую.

Тереза снова села и придвинулась к нему.

— Но ты ничего после этого не сказал, если не считать той ссоры в день отъезда.

— Я обвинял тебя в снобизме.

— Наверное, этим дело не ограничилось.

Он поморщился.

— Естественно. Но ты не понимаешь главного. Все эти годы я представлял тебя циничной стервой, которая играла моими чувствами просто ради развлечения, — в его голосе слышалось сожаление, как будто он еще чувствовал себя виноватым за то, что они расстались в такой ссоре.

— Все эти годы я не имела об этом ни малейшего представления, — прошептала Тереза. Она пыталась рассмотреть огни на берегу залива, но видела перед собой только профиль Айзека. Она не могла удержать себя и не дотронуться до него. Дрожащей рукой она слегка коснулась его щеки. — Айзек, неужели ты мог сомневаться в моей любви? Я же просто пыталась сбить Алису со следа. Я знала, что мама любит расспрашивать ее о наших отношениях. — Он сидел, не шевелясь, пока она говорила, касаясь рукой его лица. — Если бы ты пробыл там еще несколько минут, ты бы услышал, как я беру все свои слова назад. Боже правый! Я ведь сказала Алисе, что не имею в виду ничего подобного. Я объяснила, что матери не нравится, что я провожу с тобой все время, но меня это не волнует. Я сказала, что люблю тебя…

Айзек прижал ее руку к губам и нежно поцеловал.

— Я знаю все это теперь. По словам твоей подруги, ты утверждала, что у нас с тобой полное единодушие.

— Совершенно точно. Я сказала, что мы неотделимы друг от друга.

Айзек печально улыбнулся.

— Ты еще сказала, что мы были единым существом.

— Неужели она тебе и это сообщила?

— Да, она утверждает, что навсегда запомнила все, что ты сказала в тот день. По ее словам, это было так романтично!

— Боже праведный! Я-то думала, что она презирает всякую романтику.

Он пожал плечами.

— Кажется, твое признание произвело на нее сильное впечатление.

— Да, наверное, это выглядело как в мелодраме, — усмехнулась Тереза. — Я так хотела отказаться от своих слов! Притворяться, что не люблю тебя, было ужасно.

— Я тоже не обрадовался, услышав такое.

— Прости меня, — прошептала она в полной тишине.

Ей захотелось продлить эту минуту мира и спокойствия, минуту, которая, возможно, окажется поворотным моментом. Но ей нужно было задать еще один вопрос.

— Айзек, если ты уехал не из-за этого подслушанного разговора, то из-за чего же? — Тереза с испугом увидела, что он нахмурился и покачал головой. Обхватив его за плечи, она продолжала спрашивать. — Ты должен мне сказать. Вчера утром ты сказал, что сделал это для моей пользы. Я должна это знать.

Он выскользнул из ее объятий и шумно выдохнул сквозь стиснутые зубы.

— Разве это не очевидно?

— Если это очевидно, то я девять лет не могла понять само собой разумеющееся.

Она ждала, пока он снова заговорит.

— Нет. Я сказал тебе столько, сколько хотел сказать. — Он встал и, отойдя к другому иллюминатору, стал смотреть на усыпанное звездами небо. — Мне просто нужно было сообщить тебе, что я сожалею о своем обращении с тобой на этой неделе. Сейчас я знаю, что ты такого не заслужила. Но повторяю: я провел девять лет в полной уверенности, что ты жестокая, бессердечная стерва. Боюсь, что это повлияло на мое восприятие всего, что с тобой связано.

— Но ты так мне и не ответишь?

— Нет. Это уже ничего не изменит. Слишком поздно.

Она подошла и встала рядом с ним.

— Значит, все, что ты хотел мне сказать — ты думал, что я не люблю тебя, а оказалось, что это не так?

— Что?

— Я имею в виду: теперь ты знаешь, что я любила тебя, когда мне было девятнадцать. Ты это хотел мне сообщить?

— Кажется, я сообщил тебе кое-что еще. — Он посмотрел на нее и нахмурился, увидев, как дрожат ее губы. — Я просто хотел тебе помочь, — вздохнул он.

— Помочь мне?

— Да. Я не хотел, чтобы ты вышла замуж до того, как я извинюсь перед тобой за свое отношение. Я хотел, чтобы ты узнала о моих заблуждениях и избавилась от всех тяжелых воспоминаний, связанных со мной.

Тереза плюхнулась на сиденье. И это было правдой? А чего ты еще хотела? — спросила она себя. Чтобы он похитил тебя у Пола?

— Кажется, помочь не получилось.

— Тогда я должен вдвойне извиниться.

Она глубоко вздохнула и повернулась к нему.

— Я ведь могу подумать… Не хочешь ли ты таким окольным путем сказать, что твои чувства ко мне не исчезли?

Онпосмотрел на нее так, как будто она вдруг покрылась зелеными пятнами и отрастила пару антенн на голове. Затем отвернулся и стал пристально рассматривать огоньки на яхтах в заливе.

— Не трать зря время, выясняя мои чувства, — сухо сказал он и вздохнул. — Мы не можем позволить себе ввязаться в такую беседу.

К своему стыду, она не смогла удержаться от слез.

— Ты хочешь сказать, что мы не должны говорить правду?

Он подал ей сложенный белый носовой платок.

— Правду? — с горечью произнес он и помолчал. — Правда состоит в том, что завтра утром ты станешь миссис Хэммонд. Я никогда не попрошу тебя изменить эту ситуацию. Я много лет назад понял, что я не пара для Королевы Холма.

— Хватит! — воскликнула она. — С этим мы уже разобрались.

В том, что он хотел ее, Тереза была уверена и решила заставить его признаться в своих чувствах. Она медленно и вкрадчиво придвинулась к нему вплотную.

— Тебе стоит только поцеловать меня, чтобы доказать, что это не так.

Он улыбнулся и покачал головой, как бы желая сказать: все, что было до этого, — неправда.

Тереза торжествовала. Она знала, что Айзек хотел заняться с ней любовью не меньше, чем она с ним. Он медленно приподнял ее подбородок, и их губы встретились.

Зная, что это, быть может, последний раз, когда они вместе, она постаралась получить от него как можно больше.

Айзек обращался с ее губами, как со своей собственностью, и она отвечала ему с готовностью, вызванной долгим ожиданием. Окружающий мир сжался до размеров их маленькой каюты, и ничего за ее пределами не существовало.

Он расстегнул ее костюм. Показалось синее шелковое белье.

— Пойдем, — пробормотал он, поднимая ее со скамьи. Она прижалась к нему, боясь оторваться от него хоть на секунду, из опасения, что он снова оттолкнет ее.

Они подошли к широкой кушетке. Он сел и притянул ее к себе.

Тереза опустилась к нему на колени. Она поежилась от холодного порыва ветра, ворвавшегося в иллюминатор, когда он снял с нее костюм.

— Пожалуйста, — прошептала она. Он снял с нее лифчик, и наконец-то она почувствовала, как он целует ей грудь. Ее тело устало ждать.

Какой-то частью сознания Тереза восхитилась, как естественно все произошло. Не было никакой неловкости или заминки, которая заставила бы их остановиться и задуматься. Вскоре они оказались слитыми воедино. Его губы прошлись по ее шее, поднялись повыше и, наконец, встретились с ее губами.

Пока они были вместе, она ни о чем не думала. Она была с Айзеком! Как ей не хватало его любви! Ничто не могло сравниться с тем наслаждением, которое он доставлял ей. На нее обрушился поток ощущений, захлестнувший все ее существо так, что не осталось места никаким мыслям. Наслаждение достигло пика, и через некоторое время она вновь обрела способность воспринимать окружающий мир.

Тереза прижалась к Айзеку и наблюдала, как его дыхание постепенно успокаивается. Положив голову ему на плечо, она услышала, как стучит его сердце.

— Айзек… Это было… что-то такое… — Она не могла найти слов, чтобы правдиво описать силу своих ощущений.

— Это было что-то вроде прощального подарка, — сказал он, отстраняясь. У Терезы замерло сердце.

— Значит, это, — она не могла скрыть дрожь в голосе, — это было прощание?

— А чем еще это могло быть? — пробурчал он, приводя в порядок одежду.

— Неужели это не может быть воссоединением? — спросила она сквозь слезы. — После стольких лет это выглядело как приветствие.

— Давай назовем это: «Здравствуй и прощай». — Он встал и отошел от нее. — Прощай, Айзек, здравствуй, Пол.

Она вскочила вслед за ним.

— Ты все еще хочешь, чтобы я вышла за Пола?! Ты хотел заняться со мной любовью, а потом отдать меня другому?

— Ты не права в обоих случаях, — прогремел Айзек. — Во-первых, я не собирался заниматься с тобой любовью. Это было случайное спаривание двух безмозглых дураков. Во-вторых, ты, и только ты, выбирала в мужья Хэммонда. Я тут совершенно ни при чем. И, придя сюда сегодня, я не имел никакого намерения убеждать тебя что-то менять.

— О боже! Я ничего не знала о твоих намерениях, но я не могла… Что мне теперь делать?

— Отправляйся домой. Розалин наверняка подняла на ноги все спасательные службы.

При мысли о Розалин Тереза почувствовала себя так, как будто с размаху налетела на невидимую преграду. Действительно, как она объяснит матери столь позднее возвращение?

— Как ты можешь быть таким бессердечным?

— Я уже достаточно обжигался о тебя, — огрызнулся он, поворачиваясь к ней спиной.

— Но, Айзек, что же тогда между нами было?

— Приступ глупости, и чем быстрее он забудется, тем лучше.

— Ты можешь это забыть? — крикнула она, уже не вспоминая о гордости. — Ты можешь заниматься со мной любовью, а потом уйти и напрочь про это забыть?

Он стоял и молча смотрел на нее. В темноте он казался совершенным дикарем, пришельцем из другого мира.

— Скажи, что ты не оставишь меня снова, — попросила она.

— При сложившихся обстоятельствах у меня нет возможности это сделать. — Он на шаг приблизился к ней. — Скажи, чего ты от меня хочешь? Ты несколько раз ясно давала мне понять, что собираешься выйти замуж за этого трубача. Ты свила свое гнездо, Тесса. Но для меня в нем места нет.

Она беспомощно смотрела на него, признавая справедливость этих слов. Он был прав. Она приняла предложение Пола. Никто не заставлял ее. Сейчас было поздно поворачивать обратно. Heмыслимо было сказать Розалин, что вся ее деятельность пропала зря. Если бы Айзек дал ей понять, что любит ее и хочет взять в жены, она, может быть, и нашла бы в себе достаточно храбрости, чтобы объявить о случившемся Розалин и Полу.

Но сейчас, когда Айзек назвал произошедшее приступом глупости, все это выглядело бессмысленным.

Молча они заперли яхту, и Тереза, еле волоча ноги, последовала за Айзеком к стоянке. Не говоря ни слова, они забрались в машины.

— Тебе лучше ехать одной. Не стоит возбуждать лишние подозрения.

Она кивнула и включила зажигание. В голове теснились обрывки мыслей. Айзек не подал никакого намека, что хотел бы жениться на ней.

На дорожке, ведущей к дому, ее ждал Пол. Тереза поразилась, почувствовав, как у нее упало сердце при виде него. Неужели невеста накануне свадьбы должна испытывать такие чувства, завидев жениха?

Как только она вышла из машины, Пол заторопился к ней. Нахмурившись, он сердито посмотрел на нее и произнес:

— Ну и поздно же ты приехала!

— Они испортили мне маникюр, — ответила она чуть быстрее, чем следовало. — Пришлось начинать все сначала. Ты не представляешь, сколько времени все это занимает!

В свете фонаря она увидела, как он скептически поднял брови. У нее мелькнуло ужасное подозрение, что Розалин позвонила в косметический салон и Пол знает, что она лжет, но, к счастью, он не стал расспрашивать ее дальше. Он просто взял ее под руку, заметив:

— Я всегда поражался, сколько усилий женщины тратят на…

Неожиданный телефонный звонок прервал его. Он отвернулся и вытащил мобильник.

— Слушаю! Что значит «все пропало»? — крикнул он в трубку.

— Пожалуй, я пойду в дом, — прошептала Тереза, но Пол был слишком занят разговором, чтобы услышать.

— Если не удастся с этим справиться, то нам всем крышка. — Он повернулся к ней спиной, внимательно прислушиваясь к тому, что ему говорили.

— Я пойду покажусь маме, — сказала Тереза и заторопилась по тропинке. Она была удивлена его неожиданной резкостью в разговоре с неизвестным абонентом, но довольна, что может проскользнуть в дом, избежав расспросов.

Пол понизил голос, но все равно его слова далеко разносились в ночной тишине:

— Нечего мне напоминать, что это была моя идея. А ты обрадовался легкой наживе.

Озадаченная непонятным разговором, Тереза отыскала Розалин в кухне.

— Тереза! Мы тут уже с ума сходим от беспокойства!

— Прости, мама, — устало ответила она. — Я просто проехалась в Стренд. Мне нужно было немножко побыть одной и подумать.

— Подумать? Подумать, когда у тебя завтра свадьба?

В кухню вошел Пол, и Тереза посмотрела на него в ожидании поддержки. Но он с недовольным выражением оглядел ее, заставив вспомнить о глубоком декольте и обтягивающей юбке.

— Ты ездила в Стренд в таком виде? Я-то думал, у тебя больше скромности.

— Ради бога, Пол. Ты же видел этот костюм на мне сегодня и ничего не сказал.

— Я отнюдь не в восторге от мысли, что моя невеста разгуливает где-то, одетая, как…

— Я нигде не разгуливала, — отчеканила она.

— Ну-ну, дети, не ссорьтесь, — нервозно вмешалась Розалин. — Вы оба слишком взвинчены. Сейчас я поставлю чайник и разогрею тебе ужин.

— Спасибо. — Тереза опустилась на стул. Пол сел рядом.

— Розалин права, как всегда, — устало произнес он. — Я действительно слишком взвинчен. Проблемы всегда появляются не вовремя.

— Это связано с твоим вчерашним судебным делом, из-за которого ты задержался?

Пол встревожился.

— Что ты о нем знаешь?

— Совершенно ничего. Я просто поинтересовалась.

— Да, конечно. Извини.

Розалин принесла им еду и ушла.

Глотнув чая, Тереза приказала себе забыть об Айзеке. У них не было никакого будущего. И подумала, что следующей ночью постарается доставить Полу удовольствие в постели. Он не заслуживал брака без любви.

Глава десятая

Настал ДЕНЬ СВАДЬБЫ…

Тереза сидела в родительской спальне и рассматривала себя в зеркале, изучая результат парикмахерского искусства. Она удивилась, как хорошо выглядит. И это после недели бессонных ночей и нервотрепки!

— Ты выглядишь так элегантно, так женственно, — сказала Алиса, любуясь ее отражением в зеркале.

Улыбнувшись Алисе, чьи темные волосы были попросту собраны в пучок, Тереза ответила:

— Ты тоже замечательно выглядишь, как раз так, как должна выглядеть подружка невесты.

— Я чувствую себя так, будто играю роль в каком-то фильме, засмеялась Алиса.

Надев платья и сделав макияж, они готовились предстать перед объективом фотоаппарата, прежде чем начнется церемония.

— Мне нравится мое платье, — сказала Алиса, — но вот твое — действительно предел мечтаний. Как оно прекрасно! Любая невеста отдала бы за него все на свете.

— Угомонись! — засмеялась Тереза. — Ты говоришь так, будто находишься перед камерой.

— Да? — удивилась Алиса. — Такое со мной случается, когда я нервничаю.

— Нервничаешь? Это еще почему? Ведь это я выхожу замуж!

— Знаешь ли… — протянула Алиса, глядя на подругу из-под пушистых ресниц.

— Ну же!

— Я не знаю, как тебе это сказать. Я пыталась сформулировать это все утро. Я тревожусь за тебя… — Ее веселое лицо вдруг омрачилось, глаза потускнели.

Тереза присела на край кровати, беспокойно теребя платье.

— Лучше бы тебе этого не говорить, — произнесла она.

Алиса потупилась и постояла в нерешительности. Наконец ее взгляд упал на Терезу. Алиса закусила губу.

— Могу я кое-что сказать об Айзеке?

Тереза почувствовала, как задрожали ее губы.

— Лучше не стоит, — выдавила она.

Алиса прошлась по комнате и присела на кровать рядом с подругой.

— Слушай, пока ты еще Тереза Морроу и есть время, тебе необходимо честно ответить себе. Ты думала о том, что, может быть, делаешь ужасную ошибку?

— Ошибку? — отозвалась Тереза, еле дыша.

— Да. Ошибку, несправедливость, ослепление, можешь назвать это, как хочешь… нелепость века! Ты действительно уверена в том, что хочешь выйти замуж за Пола?

Тереза попыталась проглотить вставший в горле комок. Если бы только она могла вскочить и закричать: Да! Да! Да! Я хочу за него замуж! Я люблю его!

— Глупо спрашивать это у меня сейчас, — прошептала она.

— Я знаю, милая, — пробормотала Алиса, держа ее за руку. — Честно говоря, я бы не вмешивалась, но мне показалось, что ты собираешься превратить свою жизнь во что-то ужасное. Сегодня ты должна бы была выходить замуж за Айзека, а не за Пола, — настаивала Алиса.

— Нет. Я не могу. Ты не понимаешь.

Тереза зажмурилась, чтобы не расплакаться. Казалось, за прошедшую неделю она испытала все возможные виды внутренних противоречий, но сейчас ее чувства были в таком смятении, как никогда прежде. Она боялась, что если начнет говорить на эту тему, то правда, та правда, которой она боялась, выйдет на поверхность.

В то же время она поняла с внезапной ясностью, что ей нужно было поговорить об этом с Алисой. В одиночку выдерживать такое становилось чересчур трудно.

— Действительно, — опасливо начала она, — я испытываю сильные чувства к Айзеку, Но это касается только физической привлекательности, и, в любом случае, он не хочет на мне жениться.

Алиса присвистнула и сказала нечто, совсем не подобающее женщине.

— Хочешь, я расскажу, как все это выглядит, с точки зрения профессионального журналиста?

— Ну что ж, давай.

— Правда состоит в том, — хотя на это не обращает внимание никто, и заинтересованные стороны в первую очередь, — что вы с Айзеком созданы друг для друга. Вы всегда любили друг друга. Вы до сих пор любите друг друга. Я поняла, что не имею ни малейшего шанса заполучить Айзека, иначе, поверь, все силы приложила бы, чтобы удержать его у себя.

— Но с чего ты взяла, что Айзек любит меня, если он уехал без всяких объяснений и за девять лет о нем ни слуху ни духу не было?

— Я в это ни на секунду не поверю, но, даже если бы это было правдой, ты думаешь, что стоит связываться с Полом?

— Я не хочу причинять ему боль.

— Ты не хочешь причинять ему боль сейчас. Но что будет через неделю, месяц, год? Если ты его не любишь, а он будет вынужден жить с тобой, зная, что ты притворяешься, разве это не намного хуже?

— Возможно, — прошептала Тереза и разразилась потоком слез, доказывающих правоту Алисы.

— Бедняжка, — сказала Алиса, похлопывая ее по трясущимся от рыданий плечам.

Смутно, сквозь рыдания, Тереза услышала отцовский голос.

— Просто заглянул, чтобы посмотреть, как вы тут… — Он замолк.

Тереза понимала, что нужно как-то объяснить ситуацию, но при всем желании не смогла бы ничего сказать.

— Тереза, дорогая, что случилось? — Она услышала, как отец торопливо пересек комнату.

Когда он дотронулся до ее щеки, ей удалось выдавить из себя:

— Помоги мне. Я… я не знаю, что делать.

Он присел рядом, нежно прижав ее к себе.

— Это все из-за Айзека? — тихо спросил он. — Тереза кивнула. — Ты все еще любишь его, правда?

Она подняла голову. Сквозь пелену слез она могла лишь едва различать очертания отцовского лица.

— Да, — ответила она, и ее голос задрожал, как трава на ветру. Но тут же, с внезапным приливом уверенности, добавила: — И никогда не переставала любить.

Было замечательно осознавать, что это наконец было произнесено вслух.

— Я, конечно, подозревал, что так оно и было… Но мама… — Джон Морроу слегка поджал губы, как бы сомневаясь, стоит ли продолжать.

— Я не могу… я не могу выйти замуж за Пола.

Джон Морроу медленно кивнул.

Она сказала вслух две вещи: «Я люблю Айзека. Я не могу выйти замуж за Пола». Тереза почувствовала себя увереннее. Она встала.

— Я должна сообщить маме.

— Великолепно! — воскликнула Алиса. — Тебя сопроводить?

— Думаю, я сама справлюсь. — Тереза на минуту задумалась. — Папа, может быть, тебе лучше пойти со мной.

Они нашли Розалин в кухне.

— Тереза! Боже, ты еще не готова! Ты выглядишь ужасно. Что случилось?

При виде Айзека, как будто застывшего в ступоре, Тереза окончательно поняла, что не сможет сказать ничего вразумительного. Подоспел доктор Морроу, и она крепко ухватилась за его руку.

— Розалин, дорогая, боюсь, что… — начал он, потом беспокойно посмотрел на Айзека. — Извини, Айзек, но нам нужно поговорить втроем.

— Да-да, ухожу, — отозвался Айзек. — Увидимся в церкви.

Огромным усилием воли Тереза удержалась от того, чтобы не броситься за ним.

— Розалин, у нас, похоже, небольшая проблема, — заговорил доктор Морроу.

— Проблема?! — взвизгнула Розалин, схватившись за голову. — Нет никаких проблем. Все великолепно организовано. Свадьба пройдет четко по расписанию. — Тут только она заметила, что лицо Терезы мокро от слез. — Что ты с собой сделала?!

Тереза глубоко вздохнула.

— Это моя вина. Я очень сожалею, но свадьба не состоится.

Розалин сдавленно вскрикнула, затем беспомощно закрыла лицо руками и зарыдала.

— Ты говоришь это серьезно? — наконец смогла произнести она.

— Совершенно серьезно, — ответила Тереза так тихо, что едва услышала собственный голос. — Я не выйду замуж за Пола.

— Присядь, дорогая. Тебе нужно успокоиться, сказал доктор Морроу.

— Нет, — неожиданно воспротивилась Розалин. — Я в порядке. Я в порядке! — Она протянула трясущиеся руки к Терезе. — Бедная девочка! Что я сделала с тобой!

— Ты мне ничего плохого не сделала. Я сама виновата. Мне не нужно было принимать предложение Пола. Я ведь знала, что все равно люблю Айзека.

— Нет, Тереза, — всхлипнула Розалин. — Это моя вина. Я должна была тебе сказать кое-что. Но это займет время. А у нас нет времени. Надо быть практичными. Нужно столько сделать! Боже, что скажут все эти садовники, фотографы, цветочники!..

В кухне появилась Алиса.

— Может быть, я могу помочь?

— Да, наверное, — согласился Джон.

— Вам нужно только дать мне список телефонов, и я обо всем договорюсь.

— Джон, мой ежедневник лежит на стуле. Покажи его Алисе.

Алиса и Джон ушли. Тереза выжидающе посмотрела на мать, готовая услышать все что угодно. Розалин, казалось, обрадовалась возможности облегчить душу.

— Дорогая, — начала она, — мне очень стыдно признаваться, но это я заставила Айзека уехать.

Тереза оперлась на стол, чтобы не упасть.

— Что ты сделала?

— Я сказала ему, что он должен как можно скорее уехать, не поднимая шума. Я сказала, что у отца развился порок сердца, и если он, Айзек, попытается увезти тебя с собой, отец не переживет этого. Тереза, я стыжусь сама себя.

— Вот почему он не рассказал мне о причине своего отъезда.

В этот момент в кухню ворвалась Алиса.

— Тереза, миссис Морроу! — воскликнула она. Ее лицо пылало, глаза сверкали.

— Алиса, что случилось? Какие-то сложности?

— Нет, это совершенно другое. — Она подошла к Терезе и положила руку ей на плечо. — Я знала, что ты приняла правильное решение. Но сейчас это подтвердилось самым неожиданным образом. Мне только что позвонили и рассказали, что случилось. Оказывается, Пол работал на тех дельцов, которые собирались скупить половину Южного Таунсвилла.

— Боже праведный! — ахнула Розалин.

— Все еще хуже, — продолжала Алиса. — Оказалось, что он был с ними в доле. Вероятно, он бы в любом случае не смог присутствовать на свадьбе, потому что ему придется давать объяснения в суде. Выплыло наружу, что они собирались незаконно использовать некоторые фонды треста.

— Это невероятно… — наконец вымолвила Розалин.

Тереза не могла ничего сказать, так велико было потрясение.

Вошел Джон Морроу.

— Надо без промедления сообщить Полу о случившемся.

— И мы это сделаем, — процедила Розалин. — Я сама это сделаю с превеликим удовольствием.

Собор Сент-Джеймс представлял собой величественное здание, построенное на вершине холма, с которого открывался прекрасный вид на залив. Когда Тереза с отцом подошли к дверям, в нем играла музыка.

Тереза чувствовала себя удивительно легко. Она как будто вынырнула из густого, удушливого тумана на чистый воздух. Предстоящее объяснение не пугало ее.

— Ты нормально себя чувствуешь? — спросил доктор Морроу.

Она кивнула.

— Мы не будем задерживаться надолго, — добавил он. — Следующие несколько минут будут трудны, но, когда они пройдут, ты сможешь гордиться собой. Это было тяжело, но всем ясно, что ты сделала правильный выбор.

Они вошли в украшенную цветами церковь, полную гостей, — друзей, родственников, коллег и просто любопытствующих, но Тереза знала, что ей нужно увидеть среди них только одно лицо.

Когда их заметили, раздались удивленные возгласы. Конечно, все ожидали другого. Ее мать и бабушка, как и должно было быть, сидели в первом ряду. Розалин держалась замечательно. Тереза заметила Алису, стоявшую у входа.

— Дорогие друзья и родственники, — начал Джон Морроу, — мы должны кое-что сообщить вам…

Зная, что все смотрят на нее, Тереза старалась держаться прямо, пока отец сообщал собравшимся, что свадьба не состоится. Он говорил складно, не упоминая причин отмены свадьбы. Он только сказал, что решение было принято совсем незадолго до назначенного срока проведения церемонии, поэтому Тереза и Пол не успели никого оповестить заранее и приносят свои извинения за причиненные неудобства.

Тереза смотрела на собравшуюся толпу. Некоторые грустно улыбались и кивали, некоторые плакали, все были подавлены и сбиты с толку.

Айзека нигде не было видно.

Конечно, Тереза понимала, что он в любом случае не станет прорываться к ней через толпу с криками радости, как это бывает в кино, однако она надеялась увидеть хотя бы отражение каких-то эмоций на его лице.

Наконец, она увидела его. Он стоял у окна, и по его глазам нельзя было ничего прочитать. Было совершенно непонятно, какие чувства он испытывал.

Казалось, миновали годы, прежде чем все разошлись. Ушла целая вечность на то, чтобы лично поблагодарить и извиниться перед всеми знакомыми и родственниками, каждый из которых считал своим долгом предложить помощь и оказать хоть какую-то поддержку. Замечательно, что все оказались такими понимающими и полными сочувствия, но Терезе было мучительно без конца выслушивать все их благожелательные советы. Она не могла понять, почему исчез Айзек. Она не представляла, во что превратится ее жизнь, если он снова уедет.

Дверь открылась, и он показался на пороге. Несмотря на бледность и усталое выражение лица, он выглядел как никогда привлекательно в строгом костюме. Он подошел к ней, и Дьявол, видно без разрешения выпрыгнув из машины, трусил за ним по пятам. Айзек не обращал на него внимания.

— Привет. Мне очень жаль… что у тебя такие проблемы со свадьбой. — Его голос, обычно живой и звучный, был невыразительным и бесцветным.

Тереза кивнула. У нее вспотели руки, в горле пересохло. Было невыносимо стоять перед ним и выслушивать его формальные сожаления, как будто он был таким же гостем, как и все остальные.

— Твой отец рассказал мне про Хэммонда.

— Да, это ужасно. Но я решила не выходить за него замуж еще до того, как услышала новости.

— В самом деле?

— Я… я не любила его. — Тереза совершенно выдохлась, как будто взбиралась на высоченную гору и уже не надеялась достичь вершины. Айзек же не делал ничего, чтобы ей помочь.

— Нечего сказать, это было потрясающе — взять да отменить все в последнюю минуту. Я-то думал, что ты просто опаздываешь: невесты ведь всегда опаздывают.

— Да, так обычно и бывает.

— Так ты в порядке? — отстранение спросил он.

Она уже не могла отвечать на подобные вопросы.

— Айзек, Розалин рассказала мне, почему ты уехал. Она рассказала, что ввела тебя в заблуждение! — Тереза не могла не поделиться с ним этой новостью.

Если бы он как-нибудь проявил свои чувства, она рассказала бы ему гораздо больше. Но холодное, суровое выражение лица и беспокойный блеск его глаз заставили ее замолчать.

— Мне очень жаль. — Он посмотрел в сторону. — Извини, если мой приезд был всему виной. Да и мне не стоило терять столько времени.

И это все, что он может сказать?! Тереза закусила губу и наклонилась погладить Дьявола, чтобы скрыть досаду. Вчера, накануне свадьбы с другим, она предложила себя этому человеку, и их захлестнуло потоком страсти. А сегодня он небрежно от этого отмахнулся. «Потерянное время»!

— Я в любом случае вряд ли вышла бы за него замуж, так что твой приезд ни на что не повлиял.

— Ну что ж, мне, пожалуй, пора, — вдруг сказал Айзек.

— Домой?

— Да. К себе домой. Вещи я уже упаковал, чтобы уехать, как только кончится церемония. Вернусь к себе…

Айзек, но ты же не можешь так поступить! Я сказала всем, что люблю тебя. Я хочу сказать это тебе!

Но сейчас, в таком настроении, он вряд ли захочет ее слушать.

— Я и так создал достаточно проблем… твоей семье, — продолжал он, пожимая плечами. — Мне надо уехать отсюда, чтобы больше не мешать, чтобы все встало на свои места.

— К чему так спешить? — в отчаянии спросила Тереза. — Сегодня уже поздно, почти вечер, ты все равно не успеешь уехать далеко.

Он тускло улыбнулся и покачал головой, как будто ее попытка удержать его не стоила ответа, затем приблизился к ней и положил руки ей на плечи.

— Тебе не нужно уезжать, Айзек, — прошептала она.

Он замер и посмотрел на нее удивленно. Но потом покачал головой, быстро поцеловал в дрожащие губы и прошептал:

— Прощай, Тереза. Надеюсь, твоя школа уцелеет. Продолжай свое великое дело.

Затем повернулся и быстро зашагал к фургону.

Глава одиннадцатая

Тереза стояла на дорожке в невыносимой тоске. За прошедшую неделю она не раз испытывала горечь, разочарование, редкие проблески радости. Теперь ей были уготованы долгие годы одиночества.

Со стороны Айзека было чересчур жестоко ворваться в ее жизнь на пять коротких дней, перевернуть все вверх дном и снова исчезнуть. Как мог он уехать, если она сказала родителям и Алисе, что всегда любила его?! И ведь надеялась, дуреха, что он тоже любит ее!

Насколько глупым было это предположение, становилось все яснее и яснее, по мере того как Айзек широкими шагами уходил от нее.

Конечно, его слова о том, что он не хочет мешать ее семье, звучали справедливо и даже благородно. Но Тереза была совершенно уверена, что Айзек уезжал от нее. И на этот раз она знала, что он не вернется.

Из глаз хлынули слезы. Она не могла смотреть, как он уезжает. Послышался звук захлопнувшейся дверцы фургона. Тереза ждала, когда заведется мотор, но вместо этого раздались два коротких резких свистка. У нее под ногами что-то зашевелилось. Она посмотрела вниз. У ее ног сидел Дьявол. В ответ на свист он навострил уши, но не двинулся с места.

Послышался нетерпеливый приказ Айзека:

— Ко мне!

Дьявол повилял хвостом, но не двинулся с места.

Айзек подошел и схватил пса за ошейник.

— Что на тебя нашло, тупая зверюга? Вперед!

Тереза в замешательстве смотрела, как верный Дьявол отказывался повиноваться хозяину. Айзек тянул за ошейник, пес упирался и не желал идти.

— Пес совсем спятил, — пробормотал Айзек.

Он поднял Дьявола, отнес его в фургон и снова уселся за руль.

Двигатель заработал, но прежде, чем машина успела тронуться с места, Дьявол выпрыгнул и вернулся обратно. Подошел и Айзек.

— Что с ним случилось? — спросила Тереза.

— Бог его знает. Ты что, его прикормила?

— Ну, это вряд ли. — Она показала пустые руки.

— Придется его привязать. — Айзек пошел за поводком.

Боже, сколько суеты, ради того чтобы поскорее уехать от нее! Ну теперь-то ему наверняка ничто не помешает.

— А твоя собака, оказывается, соображает лучше тебя, — неожиданно раздался резкий голос.

Тереза обернулась и увидела Лидию, наблюдавшую за ними, опираясь на палку.

— Я думала, ты уже уехала домой, бабушка.

— Нет еще, — ответила Лидия. — Я помогала твоей маме управиться с цветами. Мы решили оставить немного в церкви, а остальные сдать в больницу.

— Отличная идея, — ответила Тереза. Ее взгляд упал на Айзека, готового сорваться с места.

— Я прощался, — сказал Айзек Лидии.

— Знаю, глупый ты человек. — Склонив голову набок, она внимательно рассматривала его. — Я сказала это не просто так. У твоей собаки больше разума.

— Почему это? — спросил он, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

— Потому что пес знает, что твое место здесь, рядом с Терезой, а не где-нибудь на диком Западе. Тоже мне, одинокий ковбой! В любом случае ты не должен уезжать без Терезы.

Айзек был потрясен.

Тереза почувствовала это.

— Бабушка, не надо.

Но Лидия продолжала сверлить его взглядом.

— Розалин рассказала мне обо всем, что произошло. Как она заставила тебя уехать. Она понимает, что совершила ужасную ошибку. Но ты сейчас хочешь совершить нечто гораздо худшее.

Айзек напряженно смотрел на нее. Его губы сжались так, что осталась одна тонкая бледная полоска.

— Розалин затратила огромные усилия, чтобы разлучить вас. Но если понадобится, я приложу столько же усилий, чтобы соединить вас. Любому ясно, что вы созданы друг для друга.

Подошел Джон Морроу.

— Думаю, лучше оставить их наедине друг с другом.

Лидия еще раз повернулась взглянуть на Айзека.

— Я тебя предупредила, — произнесла она на прощание. — Если сегодня ты наделаешь глупостей, то будешь сожалеть об этом до конца жизни. А жизнь может быть долгой, очень долгой, поверь мне.

У Терезы сжалось сердце, когда она увидела, как отец провожает Лидию к машине. Ей захотелось броситься за ними. Никогда она не чувствовала себя такой смущенной.

Она повернулась к Айзеку.

— Извини. Бабушка считает, что в ее возрасте можно говорить все, что приходит в голову.

Тереза запустила руку в волосы. Айзек нетерпеливо топтался на дорожке, готовый сорваться с места. Сейчас он уйдет навсегда. Если бы у нее было достаточно остроумия, она бы придумала что-то, способное удержать его. Ей нужно было задать ему столько вопросов… Теперь она знала, почему он уехал, но вот почему он вернулся?

— Как насчет… — Он дотянулся до ее руки и высвободил ее из волос. В глазах у него еще читалась смесь горечи и усталости, но он улыбался.

— Насчет чего? — у Терезы замерло сердце.

— Почему бы нам не пойти куда-нибудь и не поговорить?

— Ты действительно этого хочешь?

— Да.

Он предлагал ей «оливковую ветвь». Но, поскольку Тереза хотела целую рощу, она не стала прыгать от радости, хоть ей и стало намного легче.

Вечерние сумерки уже успели порядком сгуститься, когда они уехали с холма.

— Хочешь где-нибудь перекусить, или поехали прямо на пляж?

Тереза посмотрела на его костюм.

— Одет ты, конечно, не по-пляжному, но Дьяволу явно понравится прогуляться по песку.

— Этому барбосу и так сегодня уделили слишком много внимания, — деланно рассердился Айзек. — Давай захватим какую-то еду прямо на пляж, как в старые времена.

— Отлично. В самом деле я очень хочу есть, как будто не ела несколько дней.

— Ты действительно не ела несколько дней.

К тому времени, как они приехали к морю, ночь уже окутала черным бархатом воду, берег и небо. Ночной воздух был свеж и прохладен.

— У меня где-то была подстилка, — сказал Айзек и, покопавшись в фургоне, извлек ее. — По крайней мере, в нашу еду не насыплется песок.

Некоторое время они ели молча. Запах горячей пищи сначала разбудил аппетит Терезы, но постепенно она начала все больше и больше нервничать, так, что забыла и думать о еде. Все ее будущее зависело от предстоящей беседы с Айзеком, но она не знала, что сказать.

— Ты хотел поговорить со мной?

— Да, — сердито ответил он, — но сложно подобрать слова.

Вероятно, он хочет вежливо объяснить ей, что у них нет будущего, что он не любит ее. Иначе зачем ему было так торопиться уезжать? Обнадеживало лишь то, что он не стал отрицать слова Лидии «вы созданы друг для друга».

— Мы могли бы поговорить о многом, — начала она.

Из-за темноты она не могла увидеть выражение его лица.

Айзек почесал в затылке.

— Да, поговорить можно о многом… — Он резко свернул бумагу с остатками еды, отбросив ее прочь, придвинулся вплотную к Терезе.

Тереза понимала, что нужно что-то сказать, по, когда Айзек был так близко, все мысли исчезали, и оставалось только желание прижаться к нему. Должно быть, он испытывал то же самое, потому что внезапно обнял ее.

Она должна была сопротивляться. Через несколько минут он может уйти навсегда. Но когда она находила в себе силы противостоять Айзеку?

Он дотронулся до ее щеки, и она прижалась губами к его запястью. Вслед за этим он коснулся ее лица губами, дразня и искушая ее.

Всего в нескольких шагах мелкие волны набегали на берег. Сейчас Айзек был другим — нежным, мягким. И любящим? Разве она не была в его объятиях прошлой ночью? Тогда он был охвачен страстью.

Вспомнив о том, что произошло вчера ночью, она съежилась от смущения. Страсть никогда не помогала ей в решении проблем, связанных с Айзеком, и вряд ли поможет сейчас.

Она высвободилась из его объятий и села.

— Что случилось? — спросил Айзек, лежа с раскинутыми в стороны руками. Он игриво обнял ее и попробовал притянуть к себе. Она упиралась.

— Нет, Айзек. Оттого, что ты меня соблазняешь, никакие проблемы не решатся.

— Так это я тебя соблазняю? — засмеялся он. — Если кто-то из нас и поднаторел в искусстве соблазнения…

— Мы, кажется, уже установили, что физически совместимы.

— Да, наверное, этот факт можно считать доказанным, — мягко передразнил он, — хотя мы недостаточно тщательно изучали этот трюизм, чтобы прийти к сколько-нибудь обоснованным выводам.

— Ох, давай не будем дразнить друг друга. Сегодня был самый тяжелый день в моей жизни.

Повисло продолжительное молчание.

— В моей тоже.

— Ты тоже чувствовал себя несчастным?

— Сидеть в церкви в ожидании твоего прибытия было просто ужасно. Я чувствовал себя так, будто стою на краю утеса и смотрю, как ты улетаешь вниз… навсегда. — Он повернулся посмотреть на нее, его глаза сверкали, как никогда. — Я знал, что ты из-за чего-то плакала сегодня, и был уверен, что ты не выйдешь за Хэммонда, но не представлял, как ты отменишь свадьбу.

— Неудивительно.

— Я представлял себе всяческие кошмарные сцены, которые мог бы устроить. Например, подбежать к двери и не дать тебе войти внутрь. Или, например, когда священник спрашивает, есть ли какие-то причины, мешающие двоим стать мужем и женой, вскочить и закричать: «Да, есть! Прошлой ночью невеста с неудержимой страстью занималась любовью со мной!»

От удивления она раскрыла рот.

— Да, это на всех произвело бы сильное впечатление.

Айзек усмехнулся.

— Пошли прогуляемся.

Айзек спустил Дьявола с поводка. Пес стал носиться кругами вокруг них. Это была великолепная прогулка. Песок на пляже все еще хранил тепло солнца. С одной стороны от них росли пальмы и казуарины, с другой — ласково бормотал прибой.

Но чем закончится эта ночь? — беспокойно спросила себя Тереза, следуя за Айзеком. Она вспомнила его впечатления от пребывания в церкви. Возможно, дела не так уж плохи.

Казалось, Айзек поглощен своими мыслями. Он машинально поглаживал ее руку.

Тереза смотрела на море и вдруг уловила на горизонте яркий движущийся огонек.

— Смотри: падающая звезда! — воскликнула она.

— Скорее загадай желание! — (Тереза испуганно посмотрела на него.) — Чего тебе больше всего хочется?

Айзек смотрел на нее в упор, так, что она засмущалась и опустила глаза. Не может же она рассказывать ему свои глупые фантазии.

— Ну, мои мечты вряд ли претендуют на оригинальность, — уклончиво пробормотала она.

Где-то вдалеке залаял Дьявол. Тереза ухватилась за возможность сменить тему.

— Интересно, собаки загадывают желания?

Но Айзек был настроен продолжать разговор в том же духе.

— Я давным-давно загадал желание. Не знаю, почему я так упорно верил в то, что оно сбудется, когда все обстоятельства говорили о том, что это невозможно. Может быть, большинству людей оно показалось бы банальным. Может быть, причина в моем детстве, но я мечтал о… — Он помолчал и слегка улыбнулся. — Я мечтал о доме, полном детей, и чтобы вокруг дома был сад… и еще об одной, гораздо более важной, вещи — о моей золотой девушке.

Тереза попыталась что-то сказать, но не смогла. Наконец, ей удалось выдавить из себя:

— Но, Айзек, это же… вполне возможно, правда?

— Только ты можешь ответить на этот вопрос, радость моя.

— Айзек, — сказала она, — ты должен наконец узнать о моем отношении к тебе. Это и моя мечта. Это все, на что я когда-нибудь надеялась. Твоя мечта не просто выполнима, мы должны обязательно осуществить это.

— Тереза! — Он притянул ее к себе и спрятал лицо в ее волосах. — Не знаю, почему я пытался снова убежать от тебя. Я не могу без тебя, дорогая. Я люблю тебя.

— В это так трудно поверить… — Она прижалась к его груди. — Ты действительно любишь меня?

— Действительно.

— Ты любил меня все это время?

— С тех пор, как впервые оказался в твоем доме.

— Это было давно. Очень давно, — прошептала она. — Я никогда не переставала любить тебя, Айзек.

Они продолжали свою прогулку по пляжу, наслаждаясь минутами полного примирения и спокойствия.

— Можешь себе представить, что я почувствовал, когда услышал, что ты собираешься выходить замуж?

— Из-за этого ты и вернулся?

— Я никогда не признавался в этом даже самому себе. Я вообще не собирался возвращаться. Я сказал себе, что хотел, чтобы ты оказалась замужем, — тогда будет спокойнее жить. Потом решил навестить твоего отца. Но когда я снова увидел тебя и ты бросилась мне в объятия, мое сердце чуть не разорвалось.

— Примерно то же чувствовала я, когда ты исчез.

Айзек вздохнул:

— Я очень много работал в Западной Австралии. Мне хотелось таким образом забыть тебя, и в то же время я хотел доказать, что достоин тебя.

— Мне не нужно никаких доказательств, Айзек. Я твоя навсегда.

Он поднял ее в порыве радости и закружил, пока они, запыхавшись, не рухнули на песок. Прибежал Дьявол, удостоверился, что с ними все в порядке, и снова исчез.

— Навсегда! Это звучит великолепно!

— Кстати, — поинтересовалась Тереза, развязывая его галстук, — о скольких детях ты мечтал? — Она засунула галстук в карман пиджака и теперь расстегивала рубашку.

— Если так будет продолжаться, то я опасаюсь, что ты будешь постоянно беременна.

— Если ты хочешь, чтобы я сохранила фигуру… — Она вдруг всплеснула руками. — Ты наверняка хочешь вернуться в Западную Австралию?

— Да, а в чем дело?

— Я вспомнила о детях в интернате.

Айзек сел и посмотрел на море.

— Да, об этом стоит подумать. Нельзя их бросать.

— Я уверена, что смогу найти себе замену. — Она снова потянулась к нему.

— Опять соблазнение? — усмехнулся Айзек.

— Да. Я хочу, чтобы ты соблазнил меня.

Он склонился над ней.

— Какие еще будут пожелания?

— Больше ничего на сегодня, — сказала она.

В темноте слышался только легкий плеск волн, набегающих на берег. Айзек поцеловал ее завораживающе мягко, и Тереза поняла, что на седьмом небе от счастья. Но одна мысль не давала ей покоя.

— Вообще-то есть еще одно пожелание.

— Все что угодно, — отозвался он, целуя ее.

— Есть одна вещь, которой я не хочу. Я не хочу выходить замуж.

Айзек выпрямился.

— Но я… О чем мы в таком случае говорили?

— Дорогой, ты не понимаешь. Все, что было сказано, совершенно верно, но мы же не говорили о свадьбе как о церемонии. С меня надолго хватит этой предсвадебной суеты.

— Так ты просишь меня подождать?

— Да нет. Хватит ждать. Теперь уже никто не называет это грехом. Ты понимаешь? Я с удовольствием буду твоей женой, и тогда… тогда у нас будет время подумать, какая именно свадьба нам нужна.

— Тебе повезло: сегодня я настроен выполнять твои желания. — Айзек усмехнулся. — И в любом случае мы будем жить в грехе, потому что Дьявол будет жить с нами.

Тереза засмеялась, нарисовав в воображении свою будущую жизнь с Айзеком.

— Теперь вернемся к первому желанию. — Голос Айзека ворвался в ее мысли.

— Я-то думала, ты уже забыл, — поддразнила она.

Он поцеловал ее в губы.

— Тогда напомни.

— Кажется, это было связано с соблазнением, — нетерпеливо ответила она.

— Я бы сказал, это связано с любовью. Я ведь так сильно люблю тебя!

— О да! Скажи мне это еще раз.

Эпилог

Спустя четырнадцать месяцев…

По мере того как за горами Кимберлит садилось солнце, цвет скал изменялся от золотистого до темно-красного. Тереза, ее родители и Алиса, пораженные, рассматривали великолепие этого дикого края из салона вертолета, пролетавшего над утесами, громоздившимися, как фантастические башни, по обеим берегам реки Фицрой, которые потом сменились ровными отмелями и зарослями деревьев.

Алиса наклонилась к Терезе и пыталась перекричать шум мотора.

— Тесса, я не могу в это поверить! Эта земля совершенно отрезана от мира! Я не представляла, что она может быть так прекрасна.

Тереза кивнула, слишком взволнованная, чтобы говорить. Полгода назад она проезжала с Айзеком через этот район по Великому Северному шоссе, но теперь впервые видела всю эту красоту с воздуха. Далеко внизу извивалась река, то здесь, то там намывая песчаные отмели. На одной из них вертолет наконец приземлился.

Мотор замолк, пилот открыл дверцу, и пассажиры начали выходить.

— Ты выглядишь такой счастливой! Просто сияешь, — заметила Алиса.

— Я никогда не чувствовала себя так свободно и уверенно. Я знаю, что это платье совершенно не подходит для того, чтобы надевать его здесь, в глуши, но я сомневаюсь, что могу выйти замуж в чем-нибудь другом.

— Я так рада, что ты надела его, — успокоила ее Алиса. — Хотя, конечно, во всем остальном твоя теперешняя свадьба будет совершенно не похожа на предыдущую.

— Я их вижу! — раздался голос доктора Морроу. — Я вижу Айзека!

Тереза вскочила и бросилась к выходу:

— Где же он?

— Осторожно, не упади! Айзек хочет видеть тебя целой и невредимой. — Отец помог Терезе спуститься по узкой металлической лесенке.

Она увидела Айзека, спешившего к ней.

— Айзек! — крикнула она и, подхватив юбку, бросилась к нему. Он выглядел великолепно в темном костюме и белой рубашке.

Она прижалась к нему всем телом.

— Айзек, я так скучала по тебе!

— Я тоже скучал по тебе, дорогая, — сказал он ей на ухо.

— Неделя тянется слишком долго, если тебя нет поблизости.

— Я очень не хотел расставаться с тобой. Но теперь ты здесь. И я рад, что мы сможем пожениться здесь. Для меня это совершенно особое место. Я уже все приготовил для свадьбы. Но дай же мне посмотреть на тебя! — Он отодвинулся от нее на расстояние вытянутой руки. — Дорогая, ты надела медальон?

— Конечно, — улыбнулась она. — Как же я могла его не надеть?

— Ты выглядишь, как сказочная принцесса, — прошептал он, не в силах отвести взгляд.

Тереза рассмеялась.

— Так и должно быть. Я на это и рассчитывала. Но свадьба будет совершенно реальной.

— Наконец-то, — счастливо вздохнул Айзек, беря ее под руку и сопровождая к берегу. Он указал на массивное дерево с необычайно толстымстволом. — Это баобаб, о котором я тебе рассказывал. Мои друзья из аборигенов считают, что это особенное дерево. Поэтому я хотел, чтобы свадьба состоялась в его тени. Старейшины дали нам специальное разрешение прийти сюда. — Айзек повернулся к остальным. — Идите познакомьтесь с моим лучшим другом Дэвидом Винджана и со всей компанией.

В числе ожидавших был священник, специально приглашенный для проведения церемонии, несколько друзей Айзека из города и группа аборигенов, с которыми Айзек подружился еще восемь лет назад, когда впервые приехал в эти места. Один из них, высокий, очень красивый молодой человек, выступил вперед и протянул руку Терезе.

— Я очень рад видеть вас снова, — сказал он.

— Да, Дэвид, я тоже очень рада, что вернулась сюда. Познакомьтесь с моими родителями и с лучшей подругой, Алисой.

К тому времени, когда с помощью Айзека все перезнакомились, Дэвид все еще не сводил взгляда с Терезы.

— Вы выглядите, как никогда, лучше, чем все, кого я видел в кино. Неудивительно, что Айзек так скучал. Я рад, что теперь он наконец развеселится.

Все засмеялись.

Над ними было безоблачное небо, вокруг возвышались утесы из красноватого камня. В нескольких ярдах стоял круглый походный стол, ломившийся под тяжестью еды и напитков. Вокруг стола были расставлены складные матерчатые стулья. Очевидно, скоро они как следует отметят столь радостное событие.

— Приступим к обряду! — воскликнул Дэвид.

Все тут же собрались в кружок в тени дерева, и священник приступил к церемонии. Тереза, сияя, подала руку Айзеку и стала читать свои любимые строки из книги «Руфь»: «куда ты пойдешь, туда и я пойду, и где ты жить будешь, там и я буду жить; народ твой будет моим народом, и твой Бог моим Богом».

Несколько секунд после того, как она закончила говорить, Айзек стоял неподвижно. Они молча смотрели друг на друга. Наконец Дэвид подал ему тонкое золотое кольцо. Благодарно улыбнувшись, Айзек взял ее дрожащую руку в свою и надел кольцо ей на палец. Затем быстро вынул из кармана листок бумаги.

— Я не хочу сбиться, произнося эти слова, — извинился он, смущенно улыбаясь.

Но он едва взглянул на листок и снова спрятал его. Обняв Терезу, Айзек заговорил:

— Тереза, слушай, как говорит моя душа. С самого первого мгновения, когда я увидел тебя, ты покорила меня. Я обещаю, что буду любить тебя до конца дней своих.

Кружок умиленных наблюдателей сузился, когда священник наконец объявил Айзека и Терезу мужем и женой. И сияющая Тереза почувствовала на губах первый поцелуй своего мужа.

Оглавление

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Эпилог