Раскол (ЛП) [Дэвид Гейдер] (fb2) читать онлайн

Лицо Старой Женщины перекосилось, и на мгновение она показалась усталой.

– Оглянись вокруг, Адриан. Это было кошмаром. Победа досталась ужасной ценой, и с той поры он преследует меня.

И они посмотрели по сторонам, на пылающие здания и жуткую черноту, колышущуюся в небесах. Крики вызывали у Коула дрожь. Он не хотел оставаться на этой площади, среди стольких мертвых тел. Если это был сон, почему бы им просто не проснуться?

Ходячая статуя загрохотала над головой, и недовольство исказило её каменное лицо.

– Старая магесса опять притащила меня в Тень. Первый раз мне не понравилось.

Старая Женщина со вздохом кивнула.

– Это было непреднамеренно, Шейла. Похоже, сквозь Завесу перенесло всех вместо меня одной.

Статуя обратила свой горящий взор на Коула.

– И это тоже? Мне раздавить его? Оно неприятно выглядит.

Рис внезапно выпал из ступора.

– Нет! – воскликнул он. – Оставь его в покое!

– Мы не знаем, чем он является, – сказала Рыцарь-Капитан. – Подумай об этом, Рис. Никто его не видит, и вдруг он оказывается в Тени? Там же, где и ты? Не будь глупцом.

– Он не демон.

– Я не знаю, – неуверенно произнесла Старая Женщина. Она шагнула навстречу Коулу, и он отшатнулся. Он всё ещё сжимал свой кинжал, и теперь начал сомневаться, что тот не понадобится. – Я не чувствую, что он дух, но что это значит здесь, в Тени? Я не почувствовала и чтобы гнавшиеся за ним твари были духами, но они определенно не были порождениями тьмы.

На миг воцарилась напряженная тишина, и Коул посмотрел на Риса.

– Ты... все ещё сердишься на меня? Я только хотел защитить тебя.

– Ты не можешь защитить меня, Коул. Именно поэтому я велел тебе вернуться.

– Я не мог.

Рыжеволосая гневно воззрилась на Коула, правда, насколько он мог судить, она всегда выглядела сердитой. Её голос резал как нож.

– Почему ты не мог? – вопросила она. – Ты имеешь хоть малейшее представление, что ты сделал с Рисом?

Он отступил ещё на шаг, но она не отставала.

– Я не хотел сделать Рису ничего плохого, – тихо сказал он.

– А как насчет магов, которых ты убил? Этого ты тоже не хотел?

Коулу показалось, будто земля разверзлась под его ногами. Как он мог объяснить всё ей, если он едва смог объяснить всё Рису? Она не знала убитых им людей, тех измученных в своих клетках, и она не знала его.

– Так вот убийца, – это произнесла Рыцарь-Капитан. Она не выглядела удивленной, скорее разочарованной. Она сверлила Риса взглядом. – Ты не упоминал этого.

– Я... думал, ты подслушала разговор.

– Тебе следовало самому рассказать мне.

– И что бы ты тогда сделала?  – резко возразил он. – Ты и так едва поверила мне. Ты бы подумала, что я лгу тебе, чтобы скрыть свою вину.

Она пристально посмотрела на него, и затем медленно кивнула.

– Ты прав, – потом она повернулась к Коулу и обнажила меч. – Демон он или убийца, решение только одно.

Коул отпрыгнул назад и низко пригнулся. Он не хотел снова убегать в город, где наверняка притаились те бледные существа, но ещё он не хотел оставлять Риса после того, как он так долго искал его. Рыцарь-Капитан была прелестной, и казалась приятной для храмовницы, но он знал, для чего она здесь. Он позволит ей сделать это не раньше, чем он позволит убить себя.

– Стой! – Рис подбежал и схватил Рыцаря-Капитана за плечо.

Рыжеволосая покачала ему головой.

– Нет, Рис. Чем ещё, по-твоему, это может закончиться? Зачем тебе защищать убийцу?

Рис не находил, что ответить. По его нерешительному виду, по тому, как он скользнул по Коулу глазами, полными затянувшегося сомнения, было понятно, каким был бы ответ. Коул отчаянно хотел защититься, доказать Рису, что он всё ещё был его другом, но он не знал как. Ничто прежде не было таким мучительным, как теперь созерцание Риса, медленно отпускавшего плечо Рыцаря-Капитана.

– Я думаю, вопрос закрыт, – сказала она, поворачиваясь к Коулу c жестким выражением лица. Он приготовился, покрепче перехватывая кинжал.

И тут мир содрогнулся.

В небесах раздался оглушительный рёв, столь громкий, что Коул физически ощутил, как тот обрушился на него. Все звуки потонули в шуме. Коул заткнул уши и согнулся пополам, его голова грозила разорваться от боли. Казалось, что рёв длился вечно, и лишь когда он, наконец, прекратился, Коул отважился взглянуть наверх.

Коул видел изображения драконов раньше – в архиве Белой Башни была поблекшая фреска, и она показывала дракона, окруженного группой рыцарей с огромными копьями и сетями. Должно быть, он боролся с нападавшими, но был тяжело ранен и проигрывал битву. Коул всегда думал, что он выглядел благородно, тот зверь, которого напрасно травили люди, отказываясь увидеть его дикую красоту.

Тот дракон был совершенно не похож на этого. Дракон, заполнивший тёмное небо, был чудовищем и не имел тела, покрытого гладкой чешуей. Это были сплошные мускулы и сухожилия, изъеденные червями, которые копошились прямо под их поверхностью. Словно кто-то взял гниющую плоть и соорудил из неё дракона.

– Архидемон! – в ужасе вскрикнула Старая Женщина.

Чтобы среагировать, не было времени. Дракон опустился на площадь так тяжело, что земля затряслась. Коул попытался нырнуть в сторону, но единственный взмах массивных крыльев зверя вызвал ураганный ветер, который помчался по площади. Коула приподняло вместе со многими из мертвых солдат и швырнуло по воздуху. Он с силой ударился о каменную стену.

Мир закружился вокруг него. Коул обнаружил, что лежит на земле, ловя воздух ртом и морщась от боли, пронзившей его тело. Он потерял ориентацию в пространстве. Где-то орали люди, но он не мог сказать, где. Кто-то закричал: «Прочь с площади! Быстро!» – но он не имел представления, кто.

Дракон взревел вновь, на этот раз громче. Для Коула он стал не более чем гигантской чёрной массой: его бьющиеся крылья нагнали на площадь дыма, почти непроницаемого для взгляда. Коул в панике вскочил на ноги, радуясь, что не потерял свой кинжал, и огляделся в поисках Риса.

Вон они. Три едва различимых фигуры в робах кинулись вдоль дальнего края площади. Дракон встал на дыбы и изогнул змеиную шею. Затем он ринулся вперед, изрыгая из пасти струю чёрного пламени. Коул с ужасом наблюдал, как она накрыла магов, и на миг он подумал, что они наверняка мертвы. Потом, когда дым рассеялся, он увидел Риса, стоящего на одном колене – тот воздвиг мерцающий магический щит, и это защитило их. Тем не менее, щит прогибался под напором. Рис осел на землю.

Старая Женщина и Рыжеволосая метнулись вперед него. Они вытянули перед собой посохи, и одна выпустила стрелу молнии, а вторая – заряд чистой энергии. Гром прокатился по площади, когда оба ударили дракона в грудь. Хотя они как будто не причинили вреда, зверь в ярости распахнул крылья.

Потом словно из ниоткуда появилась ходячая статуя. Коул следил, как она бросилась на дракона и врезала обоими кулаками по его боку.

– Я убила его один раз, – пророкотала она, – и убью его снова!

Удар был достаточно силен, чтобы ошеломить зверя, и казалось, мог опрокинуть его. Но тут он извернулся и шлёпнул статую, как назойливую муху.

Статуя пушечным ядром полетела в сторону одного из каменных зданий возле Коула. Она с гулким грохотом пробила стену, вызвав обрушение всей конструкции. Поднялось облако пыли, и чтобы не задохнуться, Коулу пришлось спасаться бегством.

Следующие мгновения были смутными. Дракон закрутился на месте, и Коул отпрыгнул, едва увидев несущийся к нему хвост. Краем глаза он заметил, как Рыцарь-Капитан махнула своим двуручным мечом по одной из ног зверя. Клинок глубоко вонзился в гнилую плоть, и чёрная кровь брызнула наружу. От этого дракон пришёл в бешенство и развернулся ещё раз. Рыцарь-Капитан нырнула вбок, в точности как Коул до неё.

Затем в небе разразилась гроза. Он почувствовал, как его плоть с волнением откликнулась на магию, и услышал шипение стрел, которые беспорядочно били вокруг него. Несколько молний ударило рядом, и Коул увильнул в сторону... только чтобы оказаться лицом к лицу с нависшим над ним драконом. Два гибельных чёрных глаза уставились вниз, они были полны злорадства и глубоки, как вечность. Губы зверя обнажили клыки размером с руку Коула, и с презрительным фырканьем раскрытые челюсти устремились к нему.

Казалось, что всё происходит очень медленно. Он увидел раздвоенный язык дракона, капающую слюну, гребни чёрной плоти, выстилавшие его пасть изнутри. Нити порчи охватывали каждый зуб. Дыхание дракона смердело падалью.

Кто-то вдалеке выкрикнул его имя. Он почти инстинктивно перекатился вбок, через обломки и мёртвые тела, и услышал, как челюсти с жутким скрежетом захлопнулись прямо позади него. Их укус разорвал бы его надвое, в этом он не сомневался. Дракон повернулся всем телом, но Коул уже был в движении. Он помчался так быстро, как только мог, и вспышки молний оживляли мир вокруг него, но сам он ощущал, будто бежит в воде.

Воздух заколебался, и он пригнулся. Одна из передних лап твари прошла как раз над его головой, каждый коготь на ней был изогнутым и глянцево-черным. Он увидел, как Рыцарь-Капитан поднимается на ноги неподалёку перед ним. Её лицо было в крови, и на миг их взгляды встретились. По ужасу в её глазах он понял, что сейчас случится.

Коул обернулся и увидел, как дракон делает вдох.

Шар огня ударил дракона сзади и вспыхнул, вызвав пожар. И снова он не получил вреда, но силы взрыва было достаточно, чтобы отвлечь его. Коул воспользовался возможностью и нырнул под самого зверя.

«Что ты творишь?» – его внутренний голос неотступно спрашивал это. «Почему ты не бежишь?» Коул попытался заставить его замолчать, но тот не унимался.

Брюхо дракона перекатывалось прямо над его головой. Он был уверен, что тварь раздавит его, или что одна из задних лап сдвинется и разорвет его на клочки. Ему нужно было продолжать ползти, царапая камнями свой живот. Не задумываясь, он ударил вверх кинжалом, всадил металл в кожистую плоть и, смещаясь, вспорол её. Вниз на Коула хлынула кровь, горячая и мерзкая.

Это возымело действие. Дракон напрягся и взмыл вверх с такой силой, что Коула чуть не увлекло следом. Он посмотрел ввысь и увидел, как существо поднимается за грозовым облаком, широко раскинув чёрные крылья над целой площадью. Оно взревело в небесах, бросая вызов.

Каждый нисходящий взмах его крыльев посылал во все стороны свистящие ветра. Летели камни, швыряло тела, обрушилась пара зданий. Полный хаос. Коул ловил воздух ртом, со всей мочи вцепившись в кусок обвалившейся каменной кладки покрупнее. Он увидел, как седовласую старуху кубарем понесло мимо него и вырвало белый посох из её рук, но он ничего не мог поделать.

И тут дракон вновь опустился на дальний край площади с такой чудовищной силой, что земля под ним провалилась. Коул закричал от страха, когда почувствовал, что поднимается вверх. Прежде, чем он успел кувырком полететь в сторону зверя, он отпрянул назад. От безопасного участка его отделял огромный разлом, который стремительно разрастался вглубь и вширь.

Коул прыгнул. Он летел по воздуху, размахивая руками, и брешь под ним зияла темнотой. Не наполненная ничем, кроме стылой пустоты, она была похожа на ту расщелину, которая расколола холодную пустыню. И вот он падал в неё. Он отчаянно ухватился за её дальний край. Его пальцы нашли опору, но каменная кромка стала осыпаться под ними. Неимоверным усилием он втащил себя наверх на твёрдую землю.

Дракон взревел снова. Повсюду был дым, разъедавший его глаза. Коул услышал крик Рыцаря-Капитана и взрывы заклинаний. Потом кто-то схватил его за руку.

Он посмотрел наверх. Над ним стоял Рис в окровавленной и сильно обгоревшей робе.

– Коул! Выбирайся отсюда! Беги!

– Я не оставлю тебя!

В ту же секунду Коул увидел, как дракон прыгнул на них через площадь. Он быстро опускался, выставив вперед когти.

– Берегись! – завопил Коул. Он схватил Риса и дёрнул его вбок. Тварь приземлилась там, где он был мгновение назад. Оба они кубарем покатились от толчка.

Рис встал на ноги и в ярости повернулся к дракону лицом. Магическая энергия вдруг вихрем закружилась вокруг него, столь ярким, что он почти ослепил Коула. Мощь нарастала, пока Рис не закричал от напряжения и не выпустил её стремительным потоком.

Дракон пошатнулся, магия потрескивала вокруг его шкуры и обжигала везде, где касалась её. Он разъярённо завизжал, но раньше, чем он смог что-либо сделать, громадная глыба пролетела по воздуху и врезалась в его голову. Коул заметил, как ходячая статуя возникает из груды обломков. Насупившись, она принялась подбирать и швырять новые камни.

Затем струя белого пламени ударила тварь сзади. Рыжеволосая магесса стояла на вершине большого камня с потрёпанным, но полным мрачной решимости видом. Её посох источал огонь, который разгорался всё сильнее.

Дракон заметался из стороны в сторону под их объединённым натиском, неспособный сориентироваться под градом камней и заклинаний. Он с вызовом издал ещё один, последний визг, который эхом разнёсся в небесах, и взмыл высоко в воздух.

Поднявшимся внизу ветром и Коула, и Риса понесло к краю площади, оба они спотыкались и скользили. Рис ухватился за торчащий каменный обломок, но Коул нигде не мог найти опоры. Он грохнулся о землю, и боль шипами пронзала его, пока он катился в один из переулков.

Там он плавно остановился. Коул лежал неподвижно и судорожно дышал, уставившись вверх на стены по обе стороны от него. Одна из них начала разваливаться. Он в замешательстве наблюдал, как по ней снизу вверх побежали крупные трещины, не осознавая опасности, пока огромный кусок извёстки не полетел ему на голову. Он с тревожным криком откатился вбок, и обломки врезались в землю.

Всё здание рушилось.

Коул вскочил. Он развернулся, чтобы побежать назад на площадь, но громадный кусок стены упал прямо у его ног. Потом что-то ударило его по голове; он даже не увидел, что это было. Оглушенный, он подался назад. Здание напротив него тоже стало обваливаться, вызвав цепную реакцию. Вниз дождем посыпалось ещё больше извёстки, заполняя переулок, пока Коул быстро отступал.

Он добрался до перекрёстка и оглядел руины, лежавшие перед ним. От этого его сердце заколотилось. Казалось, что худшее позади.

Тут он услышал глухое рычание. Обернувшись, он заметил одно из бледных существ в дальнем конце переулка. Оно потрясло мечом, окидывая Коула голодным и алчущим взглядом мёртвых глаз. Другие подобные ему появились за его спиной.

У него не было с собой кинжала. Он выронил его.

– Рис! – громко позвал он. Страшный грохот предыдущего сражения сменился гнетущей тишиной, но никто не прокричал в ответ. Судя по всему, Рис мог быть мёртв.

Коул побежал.

Рис медленно заставил себя оторваться от земли. У него кружилась голова, и он чувствовал себя совершенно обессиленным.

– Я мог бы проспать неделю... полагаю, если не считать того, что технически я и так уже сплю.

Он давно не использовал магию в Тени. Он забыл абсолютную силу, которую та предлагала, и приходящие следом изнеможение и боль.

Площадь лежала в руинах. Огромный разлом разделил её надвое, и другая сторона почти полностью обвалилась. Большинства зданий не стало, и теперь надо всем повисла пелена пыли. Было пугающе тихо. Даже отдалённые крики и звуки войны как будто исчезли. Чёрные тучи по-прежнему клубились над головой, и всё казалось странным, словно он попал в ловушку безвременья. Одного ужасного мгновения, принадлежащего месту, где он никогда не был.

– Ты ранен?

Он посмотрел наверх и увидел, как Евангелина протягивает ему руку. Её лицо было забрызгано кровью, а сама она – покрыта известковой пылью, но она как-то умудрялась сохранять облик гордого воина. И к тому же очень недовольного воина. Она испепеляла раздражённым взглядом. Он понадеялся, что тот не был направлен на него.

– Жить буду.

Он взял её руку и встал. И тут его осенила мысль: «Где все остальные?» Он в панике огляделся и с облегчением увидел, как Шейла помогает потрёпанной Винн подняться на ноги, а Адриан отряхивается на дальней стороне площади... но Коула нигде не было. Переулок, в который его унесло, теперь был завален обломками.

Рис в смятении побежал к ним.

– Коул! – позвал он, и в отчаянии принялся двигать камни, прекрасно понимая, что это бессмысленно. Если Коул там, внизу, то он мёртв. Если же нет, то Рису было никак не расчистить путь.

Адриан подошла к нему сзади. Она выглядела разбитой и была в крови, как и Винн. Седые волосы Старой Женщины съехали набок, её синяя роба была порвана и заляпана грязью. Она прихрамывала, и голем поддерживал её.

– Он жив, – твёрдо заявила она.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что я видела, как он бежал, когда здания рушились.

– Тогда я должен найти его.

– У нас нет времени. Нам нужно завершить миссию.

Евангелина шагнула вперед, её лицо выражало чистую ярость.

– Это из-за вашей миссии, – процедила она сквозь зубы, – мы оказались в таком положении. Это ваших рук дело, Чародей, и я не позволю вам опрометчиво втянуть нас в ещё большие неприятности.

Глаза Винн расширились.

– Вы не позволите мне?

– Совершенно верно, – Евангелина помедлила, когда Шейла сделала шаг в её сторону и угрожающе нависла над головой. Храмовница была непреклонна. – Я прекращаю вашу миссию. Сейчас же.

Рис обменялся с Адриан тревожным взглядом, но едва ли встретил сочувствие. Она была, без сомнения, не меньше него взволнована тем, что очутилась в Тени, но после сцены в лаборатории не питала симпатий ни к Рису, ни к Евангелине. Она сердито отвела глаза.

Винн выпрямилась во весь рост. Властная, пусть и растрёпанная женщина, которую Рис видел в большом зале, неожиданно вернулась и теперь пылала гневом.

– У вас нет на это права, Рыцарь-Капитан.

– У меня есть полное право. Сколькими жизнями вы хотите рискнуть, и всё ради мужчины, который, похоже, нашёл свою судьбу? – она обнажила меч, и глаза Шейлы грозно вспыхнули в ответ. Евангелина проигнорировала её.

– Я не готова ни участвовать в этом сама, ни позволить того же вам или кому-либо ещё из присутствующих.

Винн коснулась локтя голема, и та подалась назад, хоть и осталась не менее настороженной.

– Вы думаете, что действительно держите этот меч в руках? – спросила магесса. – Его лезвие может и режет, но только потому, что вы в это верите. Храмовники – хозяева во многих местах, но не тут, в Тени, – она мрачно улыбнулась. – Демонов влечет к нам, потому что реальность подвластна нашей воле. Это наше проклятие, но здесь... здесь это наша сила.

Евангелина нахмурилась и медленно опустила меч. Она не отступала.

– Я и вправду не могу заставить вас. Итак, вы намерены и дальше подвергать нас опасности?

– Нам ничего не известно об обстоятельствах, которые привели к его поступку. Я бы предпочла подождать, пока он не будет свободен от демона, прежде чем судить его. Так что да, я собираюсь завершить начатое. Я никогда не утверждала, что эта задача не сопряжена с риском, и не просила вас сопровождать меня. Тем не менее, вы здесь, так что нам лучше держаться вместе, – Винн оглянулась на Риса и Адриан, вопросительно изогнув бровь.

– Я не иду, – твердо произнес Рис.

Адриан резко повернула к нему голову, на её лице читался шок.

– Как это – ты не идешь? Куда ещё ты пойдешь? – она задумчиво замолчала. – Ты всё ещё хочешь найти его? Того убийцу?

– Он спас мне жизнь. Дракон убил бы меня.

– Это не меняет того, что он сделал, – сказала Адриан.

Евангелина покачала головой.

– Это не имеет значения. Ты не убежишь один, Рис – не в этот раз. Я одобряю эту миссию не больше тебя, но мой долг по-прежнему ясен.

– А как насчет твоего долга по отношению к Коулу? – она недоуменно посмотрела на него, и он с трудом сдержал ярость в голосе. – Я отлично знаю, что он натворил. Я также знаю, что он был потерян и напуган с тех самых пор, как храмовники привели его в башню. Их долгом было защищать его, защищать всех от того, на что способна его магия, и он ускользнул сквозь их пальцы, – он со злостью ткнул в нагрудник Евангелины. – И теперь ты можешь видеть его. Раньше ты мне не верила, но вот он. И вместо того, чтобы сделать должное и попытаться помочь, ты осуждаешь его. И меня.

Евангелина нахмурилась, но не ответила. Адриан же подошла к нему вплотную. Она едва доставала ему до подбородка, но свирепость в поднятых на него глазах устрашала.

– Ты ведешь себя, как идиот, Рис, – выпалила она. – Я знаю, это из лучших побуждений, но тебе нужно начать думать о себе. Ты остаёшься с нами, и мы идем искать Фарамонда, а потом выбираемся из Тени.

Он помешкал. Мог ли он рассчитывать найти Коула в одиночку? Даже если дракон не появится вновь, кто знает, какие ещё твари могут объявиться?

– Мне пригодилась бы твоя помощь, Адри.

Но ему не нужно было даже спрашивать. Все его надежды умерли, когда та холодно покачала головой.

– Нет, – сказала она. – Я не стану этого делать.

– Я пойду с ним.

Рис был поражён и сначала не поверил, что это произнесла Евангелина. Храмовница глядела мрачно, но казалась решительной. Ему даже не дали возможности выразить своё потрясение, так как Адриан опередила его.

– Вы, должно быть, шутите, – с насмешкой выдала она.

– Но он прав, – нехотя проронила Евангелина. – Если этот Коул и в самом деле был магом, которого привели в Белую Башню... то мы несем ответственность за него и его действия, по меньшей мере, отчасти, – она быстро взглянула на Риса, и её лицо смягчилось, выразив замешательство. – Кем бы он ни был, тот, кто рискует собой ради другого, не может быть безнадежным. Как и в случае Фарамонда, его вина нас будет волновать, когда мы окажемся в безопасности.

Рис почувствовал облегчение. Он благодарно улыбнулся ей, не зная, что сказать.

Винн нахмурилась. Она долго смотрела на него – была ли она разочарована? Сердита? Он не мог понять.

– Ты и правда хочешь этого? – спросила она.

– Ты могла бы пойти со мной. Мы бы сперва нашли бы Коула, а затем вместе поискали Фарамонда.

Тень улыбки коснулась её губ.

– Тебе нужно найти своего друга, а мне – своего, – с этими словами она взглянула вверх на Шейлу, которая безучастно уставилась вдаль. – Я надеюсь, хотя бы ты пойдешь со мной?

– О, оно закончило болтать? Я думала, мы ждем возвращения дракона.

Винн ухмыльнулась.

– А разве ты сейчас не должна сказать мне, что не боишься Архидемона, потому что он может проглотить тебя целиком, и ты всё равно пройдешь через его нутро невредимой?

Голем чуть не побелела.

– Я бы не назвала это лучшим решением.

– Мм, хорошо. Тогда мы можем идти!

Винн и голем двинулись прочь, и Адриан пошла было за ними – и вдруг остановилась. Она с сомнением взглянула на Риса.

– Только следи за ней, – предостерегла она. Он не сразу осознал, что та говорила о Евангелине.  – Найдешь этого мага, или кто он там – помни, она по-прежнему храмовница. Она здесь не затем, чтобы защищать нас, – она удалилась, не дожидаясь ответа.

Рис и Евангелина остались одни. Он искося посмотрел на неё и неловко прокашлялся.

– Спасибо тебе.

Она не улыбнулась.

Глава 12

Евангелина огляделась, её лицо было искажено тревогой.

Несколько мгновений назад они с Рисом пробирались сквозь развалины города – но вдруг всё резко изменилось. Место, в котором они оказались сейчас, было, судя по всему, опустевшим фермерским полем. Земля, насколько хватало взгляда, была обожжена недавним пожаром, и сейчас над ней курился едкий дымок, от которого щипало в глазах.

В некотором отдалении стоял сарай. Не гордый дом свободного земледельца, но жалкая лачуга, какие бывают в отдалённых провинциях. Здесь жили отчаявшиеся люди, которых истощённая земля кормила едва-едва, и это было видно по дому: сереющие доски, облупившаяся краска, и ветер, пахнущий одиночеством.

– Ты уверен, что это нужное нам место? – спросила она Риса.

Он кивнул, его лицо было мрачным. Рядом с его головой парила небольшая сфера света: призванный им дух, который, как он сказал, приведёт их к Коулу. Она не доверяла ни одному духу, даже такому маленькому, и боялась, что он нарочно запутает их. По словам Риса, такие духи едва ли обладали собственной волей, а Тень знали так, как никто из смертных. Она надеялась, что он был прав.

Сейчас они были вне города, или в кошмаре – каким бы он ни был – и грязное небо над ними сменилось зияющей пустотой. Вместо звёзд или облаков там плавали острова и мерцали странные ленты света. Они менялись в цвете от золотого до зелёного, иногда становились более резкими, а остальное время росли, заполняя пустоту подобно болезненной опухоли.

Вдалеке, едва видный в тумане, парил остров, который, казался куда больше, чем виделся отсюда; на нём высился город, окутанный тьмой. Чёрный Город, где когда-то восседал на престоле Создатель, а сейчас ставший памятником человеческой глупости. Она читала о нём в книгах, где писалось, что это единственная постоянная субстанция в Тени, которую видно с любой точки... Но она никогда не видела его собственными глазами.

Она содрогнулась. Всё вокруг было таким странно расплывчатым. Маги утверждали, что человек оказывается в Тени каждую ночь, когда видит сны, но едва ли помнит о своём путешествии. Ей же казалось, что живым тут не место.

Они шли по полю, каждый их шаг поднимал тучу пепла. Ни единого признака того, что в хижине кто-то есть. Дверь была открыта, ритмично покачиваясь на ветру. Висящая на верёвке одежда почернела от копоти, а половина из неё валялась на земле. Всё это место пропахло запустением.

– Что это за место? – спросила она.

– Не знаю. Дом Коула, судя по всему.

– Что ты знаешь о нём?

– Ничего. Он сказал, что не помнит, откуда пришёл, – он огляделся. – Думаю, это как раз та часть его сознания, что помнит. Это те воспоминания, которые он гонит от себя.

Евангелине не было нужды спрашивать, хорошие эти воспоминания или плохие. Ничего хорошего в этом месте не чувствовалось. Они остановились у двери, высматривая хоть какое-то движение. Но там была лишь кромешная тьма. Из-под крыльца выбрался грязный котёнок, одно ухо которого было сильно обожжено, и жалобно замяукал.

Она опустилась на корточки и коснулась существа рукой. Он недоверчиво обнюхал её, и, поняв, что еды у неё нет, снова принялся отчаянно кричать. Хотя часть её осознавала, что котёнок – это лишь часть сна, она не могла не чувствовать к нему жалость. Однако что ещё она могла сделать?

– Это просто, – сказал Рис. Он присел рядом с ней, и в руках у него был кусочек сырого мяса. Котёнок с энтузиазмом накинулся на угощение, вырвав кусок у него из рук и принявшись его грызть. – Помни: ты держишь в руках меч лишь потому, что думаешь так.

– Так что ты можешь менять здесь всё, что пожелаешь?

– Нет, не всё.

Она озадаченно тряхнула головой.

– Тень всегда такая?

– Духи видят отражение мира в нашем разуме, и пытаются имитировать его. Они не понимают, что не обязательно то, как они это видят, было на самом деле. Воспоминания и эмоции перемешаны, но они думают, что это реально, и это очаровывает их. Это влечёт их. Но не все сны создают духи.

Евангелина кивнула, будто поняла, хотя на самом деле было не так. Это была территория магов, и ей ничего не оставалось, кроме как довериться ему. Что она и сделала, между прочим. Как бы глупо Рис не поступал, она верила, что намерения у него самые лучшие.

Он неуклюже кашлянул.

– Слушай, о том, что сказал демон...

– Обсудим это в другом месте.

– Я просто не хочу, чтобы ты думала...

– Пойдём, найдём твоего друга, – она встала, провожая взглядом котёнка, которой утащил своё сокровище под крыльцо. Рис угрюмо кивнул. К чему был этот разговор? Слова демона были направлены на то, чтобы вбить клин между ним и Адриан... И, насколько она могла сказать, своей цели он достиг. Эта девочка так охотно видела в окружающих что-то плохое.

А что насчёт того, что в его словах могли быть крупицы правды... Что ж, какое это имеет значение, верно? Рис был магом, она – храмовницей. Невзирая на обаяние этого юноши, она сомневалась, что он когда-нибудь рассматривал её в таком качестве, да и он категорически не должен был этого делать.

Поднявшись по скрипучим ступенькам, они вошли в открытую дверь. Повисшая там темнота была ненатурально густой. Ни один луч света, проникавший снаружи, не освещал больше, чем пару дюймов за порогом. Воздух в доме был жутко холодный, дыхание вырывалось у неё изо рта облачками пара.

Евангелина обнажила меч, обменявшись с Рисом настороженными взглядами. Он взял в руки посох, и увенчивавший его кристалл засветился. Их взору открылась комната, мебель в которой практически отсутствовала. Несколько стульев, один из которых был сломан. Несколько засаленных одеял. Повсюду были разбросаны бутыли из-под вина, некоторые из них были разбиты об стену. Всё было покрыто слоем инея.

– Что здесь случилось?! – прошептала она, опасаясь говорить в полный голос.

Рис, наверное, знал не больше её. Однако что бы это ни было, в комнате чувствовалось что-то ещё. Что-то, похожее на ужас. Такой ужас она чувствовала в магах, которых приводили в башню и которые так боялись своего магического дара, что на коленях молили предать их мечу. Их ужас пронзал её, словно клинок – и то же ощущение наполнило её сейчас.

Небольшая кухонька на другой стороне, забитая маленькими буфетами и заваленная разбитыми тарелками. Рядом с дверью темнела большая замёрзшая лёжа крови; судя по тому, как она была размазана, тело убрали совсем недавно.

Маленький дух возбуждённо закружил вокруг Риса, и тот забормотал что-то успокаивающее.

– Что не так? – спросила она его.

– Я не уверен. Оно... чувствует что-то необычное.

– Здесь не так много того, что можно было бы назвать обычным.

Но он не обратил внимания на её слова. Возможно, он был занят разговором с малышом-духом; точно она сказать не могла. Дух закружился, потускнел, а потом взволнованно замигал. Она нервно сжала рукоять меча. Пусть он был лишь плодом её воображения, его рукоять стала куда холоднее.

Потом она услышала что-то – звук, доносившийся из одного из шкафов. Хныканье. Она обернулась, пытаясь понять, откуда он исходит... Но почти в тот же миг по дому разнёсся вопль.

– КОУЛ!!

Рис подпрыгнул, а дух перепугано мигнул и юркнул куда-то, скрывшись из виду. Евангелина подняла меч, отметив, что холод усилился. Рис дрожал, на её броне появились морозные узоры.

– Откуда кричат? – спросила она.

– Думаю, из погреба.

–Коул, мелкий ублюдок! Думаешь, сможешь прятаться от меня вечно?

По ступенькам загрохотали чьи-то тяжёлые шаги. Евангелина сделала шаг за порог кухни, глядя, как маленькая дверь в задней части хижины поворачивается на петлях. 

– Что мы будем делать? – нервно спросила она.

– Сразимся с ним. Это демон, который держит Коула в ловушке здесь.

Дверь распахнулась. За ней стоял толстый мужчина, седой, с залысинами, одетый в рубаху, тёмную от свежей крови. На ней ясно виделись следы ладоней. Лицо мужчины было бледным и худым, плоть свисала с черепа складками, будто у начавшего разлагаться мертвеца.

– Вылезай и умри, как мужчина!– заорал он, брызгая слюной. –Ты знаешь, каково наказание!

Она осторожно приблизилась к мужчине. Некоторые демоны обладали магией, и, если у неё получится развеять её, она лишит эту тварь важного преимущества. 

– Уходи, – предостерегла она, – Мы пришли за Коулом, ни за чем больше.

Мужчина смерил её взглядом.

– Ничтожество,– усмехнулся он. – Ошибка, которую я должен был утопить давным-давно. В тебе живёт зло, перешедшее к тебе от матери. Как и она, ты за это заплатишь.

Евангелина сделала выпад мечом, концентрируя в клинке столько силы, сколько могла... И застыла на середине взмаха. Меч остановился в нескольких дюймах от лица демона. Она не могла двинуть ни одним мускулом.

Он наклонился к ней, его дыхание пахло тлением.

– Что я тебе говорил?

– Опусти её! – проревел Рис. Он пронёсся мимо неё, ударив демона посохом. Коснувшись существа, набалдашник посоха ярко вспыхнул, и демон завопил от боли. Тварь отлетела назад, покатилась по полу, не в силах удержаться, и лишь в последний момент схватилась за дверной косяк, едва не скатившись в погреб по лестнице.

–Создатель побери вас и вашу мерзкую магию!

Рот существа разъехался широко, так, что подбородок отвис ниже груди, и оно изрыгнуло ледяную метель. Лицо Евангелины больно обожгло холодом; она закричала бы, если бы могла. Рис отшатнулся, однако в тот же миг создал магический барьер, которые спас их обоих от самого худшего.

Он быстро схватил её за талию и потащил, как неподвижную статую, на кухню. Там он бросил её на пол. Тяжело дыша, коснулся рукой её лба. Она почувствовала, как магия заклинания наполнила её тело, мгновенно прекращая действие паралича.

Она задохнулась, хватая ртом воздух.

– Обернись!! – заорала она.

Демон с визгом прыгнул на Риса сзади. Тварь повалила волшебника на пол и вонзила ему зубы в плечо. Кровь брызнула во все стороны, и Рис взвыл от боли. Он дёрнулся, пытаясь сбросить демона со своей спины, но существо было слишком сильно.

Евангелина вскочила на ноги. Сжав меч обеими руками, она высоко подняла его и опустила на тело демона. Удар достиг цели – клинок глубоко вошёл в спину твари, и её силы разрушили его чары.

Отпустив плечо Риса, он поднялся; из его ран сочилась синеватая кровь. Полные злобы глаза уставились на Евангелину.

– Ты ничему не научился, идиот, нечистое отродье!

– Да покарает тебя создатель, злая тварь! – прорычала она. Взмахнув мечом, она снесла голову демона с плеч.

Голова растворилась в воздухе, прежде чем коснулась земли. Тело пошатнулось, царапая пальцами воздух, из перерубленной шеи вырвался столб тёмной энергии. В следующий миг тело начало расползаться кучей чёрной жижи, пока от него не осталось ничего.

Она тяжело дышала, её сердце бешено колотилось. Рис взирал на неё с пола, сжимая раненое плечо.

– Я... думаю, что мы с этим покончили.

– Будем надеяться.

– Отличный удар, между прочим.

Комната изменилась. Пробирающий до костей холод исчез, исчезла лужа крови у двери, но мрак остался. Сейчас они были просто в пустом и тёмном доме фермеров, давным-давно заброшенном... Все признаки того, что здесь случилось нечто страшное, исчезли, хотя Евангелина до сих пор чувствовала зло, пропитывавшее каждую половицу.

Евангелина огляделась, готовая в любой момент обнажить меч.

– Почему всё это не исчезло? Я думала... Ты же сказал, что всё это создал демон.

– Демон запер Коула во сне, но сам кошмар принадлежит ему, – Рис начал творить заклинание; мягкое голубое сияние окружило рану, заставляя её закрыться. – Сейчас нам нужно отыскать его, пока на нас не накинулся другой демон. Они, как звери, каждый охотится на своей территории.

Ей не понравилось то, что сказал Рис. Часть её надеялась, что тот, кого они убили, и был тем самым демоном из лаборатории, но было очевидно - это не так. То существо, несомненно, находилось рядом с Фарамондом. Один раз её посетила идея, что демон может быть в двух местах одновременно... Но опять же, разве она сама не была сразу в двух реальностях? её тело находилось в настоящем мире, а все остальное здесь, в Тени.

Пока Рис исцелял раны, она искала Коула. Сначала она решила, что он в погребе. Именно оттуда появился демон, и где ещё демон – и отец, опять же – мог запереть кого-либо?

Открыв дверь, Евангелина обнаружила, что там внизу была кромешная тьма. Пульсирующий страх, пронизывающий пространство внизу, напомнил детские кошмары и долгие часы, проведенные в страхе и безнадежности. Сердце забилось быстрее. Она быстро захлопнула дверь, ругая себя за глупость. Она была воином. Отец только раз поднял на неё руку, и то, когда она сама этого заслужила. То, что она увидела в погребе, не было её лишь её страхами.

Но они выглядели более чем реально.

Ее посетила мысль: зачем демону искать Коула наверху, если он уже был в погребе? Это заставило её задуматься... и она вспомнила тихое хныкание, доносившееся из кухни, которое она слышала до того, как произошла схватка с демоном.

– Что-то не так? – спросил Рис, когда она вернулась обратно

Она не ответила, пытаясь уловить посторонние звуки. Безуспешно. Тогда Евангелина начала медленно, один за другим открывать все кухонные шкафы и ящики. Но внутри ничего не было, кроме пыли – свидетельства длительного запустения.

– Что ты ищешь? – снова раздраженно спросил Рис.

Она открыла последний шкаф. Внутри спрятался грязный маленький мальчик лет двенадцати с взлохмаченными светлыми волосами, свисающими на глаза. Его широко распахнутые глаза, высушенные слезами, мокрые следы которых теперь покрывали щеки, свидетельствовали о том, что мальчик был до смерти напуган... Хуже всего было то, что маленькая девочка, на вид бывшая вдвое младше его, была зажата в тесном шкафу вместе с ним. Мальчишка одной рукой схватил её так, чтобы она не могла шевельнуться, а другой зажал рот. Чтобы она не произнесла ни слова.

Но в этом не было смысла. Девочка уже умерла.

Он начал мелко дрожать, пытаясь совладать с рыданиями, рвущимися наружу.

– Пожалуйста, молчите, – он прошептал срывающимся голосом. – Мама сказала нам спрятаться. Нас не должны найти.

– Коул?

Рис стоял позади Евангелины, в ужасе глядя на мальчика.

Ева не знала, что ей делать. Мальчик затрясся ещё сильнее, новые слезы выступили ему на глаза – но он не произнес ни слова. И она не была уверена, что знала наверняка, кем были эти дети... вернее, кем был мальчик.

Она подошла к Коулу и заставила его отнять руку ото рта девочки.

– Банни плакала, – объяснил он тоненьким голоском, – Мама сказала, что мы должны сидеть тихо. Я только хотел, чтобы она сидела тихо.

Евангелина осторожно взяла девочку из его рук – он отдал ей с неохотой. Она почти ничего не весила: кожа, кости, и лёгкое жёлтое платьице. Наверное, это было лучшее платьице девочки, наверное, она казалось себе в нём очень красивой. Мёртвая девочка растворилась в воздухе, как только Евангелина вытащила её из шкафа.

Она беспомощно поглядела на Риса. Он мягко отодвинул её в сторону и опустился на корточки рядом со шкафом.

– Коул? Знаешь, кто я такой?

Маленький мальчик пристально глядел на него, на его лице отразилась борьба паники и настороженности. Он дышал тяжело и лихорадочно. Рис подался вперёд, чтобы дотронуться до него, но остановился... в руках мальчика появился кинжал. Кинжал Коула. Мальчик сжимал его, готовый ударить, его глаза медленно заполняла отчаянная ярость.

– Я больше не позволю тебе делать маме больно, – прошипел он, – Я остановлю тебя.

Евангелина была готова броситься и оттолкнуть Риса в сторону. Она не знала точно, могут ли они быть убитыми в Тени, но проверять ей совсем не хотелось. Но Рис просто поднял руки, словно сдаваясь.

– Тсс, – прошептал он. – Я здесь не для того, чтобы делать больно тебе или кому-то другому.

Трясущийся кинжал медленно поднялся, уткнувшись кончиком в горло Риса. Мальчик сжимал его, то всхлипывая, то испуганно хныкая. Его глаза горели от переполнявших его чувств.

А затем он вдруг перестал дрожать. 

– Рис? – спросил он, его голос был столь жалок и столь полон надежды, что от этого разрывалось сердце.

Рис кивнул.

Кинжал лязгнул по дверце, и мальчик вывалился из шкафа. Но теперь это был уже не маленький мальчик. Это был юноша, которого Евангелина до этого видела на городской площади, гораздо старше, одетый в заляпанные кровью кожаные одежды.

Он уткнулся носом в грудь Риса, сотрясаясь от рыданий, которые исходили из самых глубин его души, а Рис просто обнимал его. Он говорил ему что-то успокаивающее, но юноша плакал от этого только сильнее.

А затем хижина исчезла. Евангелина огляделась, и увидела, что они вновь посреди выжженного поля. Оно было совершенно пустым, как будто здесь никогда не стояло фермерской лачуги. Но она здесь была когда-то. В глубине души Евангелина знала, что это перестало быть дляКоула кошмаром, это стало просто воспоминанием... Страшным воспоминанием, которое Тень вытащила из тёмных и жутких глубин, где оно должно было оставаться погребённым.

Она стояла и смотрела, переполненная неловкостью, как Рис обнимает юношу, и её сердце разрывалось от боли.

Шагая по городу вместе с Винн и големом, Адриан заметила, что всё стало каким-то до странности пустым. Город не горел, улицы выглядели заброшенными. Ни убегающих людей, ни буйствующих порождений тьмы... Только тёмные окна и ветер, колыхавший белую мантию Винн.

Да и сами строения стали другими. Изменилась архитектура, стало больше белого камня и остроконечных крыш, которые она привыкла видеть в Орлее. Но, только увидев возвышающуюся вдали белую башню, она поняла, что это – Вал Руайо.

– Мы в столице? – спросила она недоверчиво.

Винн кивнула.

– В чьём-то видении столицы. Возможно, Фарамонда.

Адриан выходила из башни довольно часто, и потому неплохо изучила окрестности Вал Руайо...  Но она всё ещё не могла узнать место, в котором они находились. Это было похоже на картину города, нарисованную по слухам человека, который никогда в нем не был; картину, в которой забыли добавить хоть какие-то признаки того, что город обитаем.

Это вызывало странную тревогу.

Призванный огонёк указывал путь, но, по правде говоря, уже было понятно, что они направляются к Белой Башне. Загвоздкой, как выяснилось, было пробраться через город. В реальном мире улицы Вал Руайо были извилистыми вплоть до того, что иногда сбивали с толку; здесь, в этой Теневой версии они стали прямо-таки лабиринтом. Они уже несколько раз натыкались на тупики и вынуждены были поворачивать назад, и Винн раздражённо хмурилась из-за потраченного времени.

– А что если бы вы пришли сюда одна? – вдруг спросила её Адриан. – Что бы вы делали, если бы нас не оказалось рядом, чтобы помочь вам?

– Умерла бы, – сообщила Шейла.

Винн стрельнула в голема рассерженным взглядом.

– Демон прячется. Он создал всё это ради нас, заставив нас выискивать его. Если бы всех нас не увлекло за Завесу, ему могло бы хватить смелости сразу бросить мне вызов.

– И чтобы бы вы тогда делали? – не унималась Адриан.

– Умерла бы, – хихикнула Шейла.

– Я бы не умерла, – лукаво поправила её Винн. – Я бы сразила его, что я и сделаю, когда мы, наконец, до него доберёмся.

– Так же, как оно сразило Архидемона?

– Вообще говоря, я создала Архидемона.

– Вообще говоря, я смотрела, как ветер гонял пожилую магессу по площади.

– Ты прекрасно знаешь, Шейла, что не всё в Тени создано демонами. Они как бы разворачивают сцену, и мы заполняем её своими собственными мечтами и кошмарами.

– Возможно, ему следует попытаться обуздать свои кошмары.

– Мы в любой момент могли бы очутиться в твоем кошмаре, Шейла, и столкнуться с гигантским голубем вместо Архидемона. Это бы тебе больше понравилось?

– Мне было бы приятнее драться с ним.

– Я учту это при нашем следующем визите. Видит Создатель, все мы существуем, чтобы услаждать тебя.

Адриан наблюдала за их перепалкой. Они явно были старыми подругами, которые привыкли к слабостям друг друга и не боялись обращать на них внимание. Стало ясно, что Адриан – лишняя. Она без труда отметила, пусть и не вслух, как они шли чуть быстрее неё, мягко исключая её из своего общества и разговора. Из-за этого ей стало ещё больше не хватать Риса.

Мысли о Рисе заставили её сердце слегка сжаться. Ей следовало пойти с ним, сейчас она это понимала. Тогда она хотела наказать его, не из-за утверждений демона, но потому, что он, очевидно, не доверял ей. Не было иллюзией то, что давным-давно они делились сокровенным. Но теперь? Теперь у него появились секреты. Сколько раз он мог рассказать ей о Коуле, и всё же смолчал? Он узнал правду о миссии Сэр Евангелины и не проронил ни слова. Значит, он думал, что она не способна либо хранить тайны, либо выносить суждения, которые не ухудшили бы ситуацию.

Да, у неё были свои недостатки, но и у Риса были свои. Он умел владеть собой немногим лучше неё, и был слишком доверчив. Она постоянно отстаивала его интересы, поскольку сам он отказывался это делать. Иногда она задавалась вопросом, не вознамерился ли он умереть. Если это так, то он в этом деле, безусловно, не смог бы действовать более эффективно.

У Адриан было мало друзей среди Либертарианцев, хотя она и возглавляла их – на самом деле, если быть честной, у неё не было ни одного друга. Другие маги считали её полезной, таким человеком, кто откровенно выскажется, даже когда им самим не достанет смелости. Рис же всегда поддерживал её. Он был на её стороне и разделял её веру в то, что Круг – это оплот угнетения, и что магам нужна свобода. С ним казалось, что можно добиться перемен. Без него она просто чувствовала себя одинокой.

И вот она покинула его, возможно, когда он больше всего в ней нуждался. Всё, что Адриан действительно хотелось узнать, было – почему он решил, что этот Коул важнее чего-либо ещё.. и почему он защищал храмовницу. Мысль о том, что она может и вправду навсегда потерять его, наполняла ужасом.

Адриан ускорила шаг и поравнялась с Винн. У пожилой женщины плохо получилось скрыть своё раздражение. «Хороша благодарность», – подумала Адриан, за помощь, оказанную даже после того, как всех их против воли затянуло в Тень. Она не могла себе представить, почему Риса вообще заботила эта женщина. Да, она была одним из самых выдающихся магов Круга, но она была совершенно не похожа на него... и Адриан не сумела бы вообразить кого-то, менее подходящего на роль матери.

– Почему вы это делаете? – рассерженно спросила Адриан.

Винн, похоже, удивил вопрос. 

– Спасаю Фарамонда?

– Вы могли бы пойти с Рисом. Взамен вы предпочли спасти... кого? Друга? А не помочь своему собственному сыну? Что, если с ним что-то случится?

– Если ты так озабочена безопасностью Риса, то тебе следовало последовать за ним.

– Но я здесь, с тобой, и, думаю, ты задолжала мне объяснение. Ты готова на такое ради всех своих друзей? Они для тебя важнее, чем семья?

Винн сжала зубы, задохнувшись от гнева. 

– Ты ничего не знаешь обо мне.

– Но я знаю Риса, – настаивала Адриан, – и знаю, что он заслуживает твоей помощи.

– Я уже помогла ему.

– А сейчас он убежал вслед за невидимым магом, чем бы он ни был... Потому, что он хочет ему помочь, а не потому, что это может доказать его невиновность. Но я думаю, это лишь ухудшит его положение, особенно учитывая, что эта храмовница рядом с ним.

Винн изумлённо улыбнулась.

– То, как ты сказала «эта храмовница»... Тебе нет дела до неё, верно? Как до человека, я имею в виду.

– А почему мне должно быть дело? Вы слышали, что сказала Сэр Евангелина. Она будет исполнять свой долг, несмотря ни на что. Не думаю, что Рис понимает, что это значит.

– А ты понимаешь? – Старая Женщина пожала плечами с покровительским видом, страшно раздражавшим Адриан. – Я заключила соглашение с Церковью. Оно важно для меня. Так совпало, что Фарамонд ещё и мой друг, и я не желаю бросать его на произвол судьбы.

– Даже после всего, что он сделал?

Винн остановилась. Она обернулась и обожгла Адриан ледяным взглядом. 

– Для Либертианца, которые утверждают, что выражают тайное желание всех магов, ты слишком охотно отрекаешься от тех, кто не удовлетворяет твоим стандартам. Похоже, не только храмовники склонны к быстрому суду.

Адриан была застигнута врасплох и не могла решить, как ответить, не вступая в очередной спор. Но Винн, похоже, приняла это за согласие, и понимающе кивнула.

– Как я и думала, – провозгласила она. – Если вам хочется судить именно меня, вы, безусловно, вольны это сделать. Я бы предложила вам обдумать тот факт, что у меня, по крайней мере, есть миссия и друг, которому нужна помощь. У вас нет ни того, ни другого. Если вам кому-то и следует задавать эти вопросы, так это себе.

С этими словами женщина ускорила шаг и быстро удалилась. Адриан осталась стоять посреди улицы, смущённая, а голем стояла рядом, взирая на неё сверху вниз. По мерцающему свету в её глазницах трудно было понять, о чём она думает, однако Адриан показалось, что она получает удовольствие от зрелища.

– Ему следует быть осторожнее, – объявила голем.

– О? Это почему же?

– Пожилая магесса раздавит его, как букашку, если оно разозлит её.

Адриан фыркнула.

– Возможно, она более опытная, но и меня сделали старшим чародеем не просто так. Никому не удастся меня раздавить

– Есть то, чего оно не знает о пожилой магессе, – настаивала Шейла.

– Например?

Голем, однако, отказалась развивать тему и вместо этого потопала прочь, чтобы нагнать Винн. Удручённая, Адриан так и стояла на месте. Пожилая женщина была сильным магом, но и она, конечно, не победила Архидемона в одиночку, верно? Как она могла с такой уверенностью рассчитывать, что подойдет прямо к демону, который властвует над этой частью Тени, и сразит его? Что Адриан упускала из виду?

Они какое-то время шли по опустелым улицам города, безошибочно ведомые огоньком. Открытые двери испещряли здания, мимо которых они проходили, и Адриан спросила, почему бы им не воспользоваться одной из них, чтобы достичь башни. Дверной проём в Тени, в конце концов, был просто переходом – через него можно было добраться практически куда угодно. Но Винн была недоверчива и заявила, что это может быть ловушкой, расставленной демоном. Так что они продолжили идти пешком.

Кое-что было узнаваемо. Адриан заметила Императорский Дворец вдали на своём холме, и он выглядел так же блистательно, как и в её памяти. Они пересекли улицы Бель Марше, но если обычно те бурлили торговцами и лицедеями всех сортов, то тут было совсем безлюдно. Насколько она помнила, рынок никогда не бывал пустым. Даже по ночам там теснились люди, и шум пирушек переполнял таверны.

Чем ближе они подбирались, тем сильнее разрасталась Белая Башня – она вертикально вздымалась в небо, как копьё, и чудилось, словно она вот-вот дотянется до далёких плавучих островов, а может и выше. В реальной жизни башня была намного меньше, осознала Адриан. Эта была плодом воображения того, для кого Белая Башня – возможно, весь Круг Магов – господствовала над мысленным ландшафтом. Ей это было знакомо.

Наконец, город как будто оставил попытки сбить их с толку своими изгибами и поворотами, и показался вход в башню. Увитые плющом кованые железные ворота были открыты, как и массивные двери, ведущие в большой зал. Если наяву храмовники охраняли бы территорию, или, по крайней мере, было бы видно, как они входят и выходят из башни, то это место казалось совершенно заброшенным.

– Похоже, нас приглашают зайти, – прокомментировала Винн.

Голем вперилась взглядом в ворота и помрачнела.

– Они закроются за нами, не так ли? Не хочет ли пожилая магесса, чтобы я сорвала их с петель?

– Зачем? То, что мы ищем, находится внутри.

Она махнула рукой реющему огоньку, и тот благодарно заколебался, после чего исчез в мгновение ока. Они остались одни, только ветер слабо свистел между зданиями позади них.

– Мне это не нравится, – пожаловалась Адриан.

Винн вздохнула.

– Здесь мало что может понравиться.

Они вошли внутрь. Большой зал выглядел в точности, как и должен был: мраморный пол в клетку, огромные арки, навевающие дурные предчувствия окна с витражами. В отличие от всех остальных частей города, эта была передана абсолютно верно. Она почти ждала, что внутренние двери распахнутся, и толпа магов проследует внутрь на своё собрание. Никто не пришёл. Голем всматривалась в каждый угол помещения, сжимая кулаки с такой силой, что Адриан было слышно, как хрустит камень. От этого она заволновалась ещё сильнее, чем прежде.

Они увидели первое живое лицо, когда переместились в саму башню. Храмовники должны были тренироваться во внутреннем дворе или хотя бы присутствовать в залах. Эти первые этажи были их основными казармами, в конце концов; они должны были быть повсюду. Но лишь один маг поприветствовал их. Тут Адриан заметила серые робы и поправила себя: это был не маг, но Усмирённый.

Мужчина подошёл и поклонился. У него была такая же безмятежная улыбка, какую носило большинство Усмирённых, не от того, что им что-то было в радость, а потому, что они знали – так будет легче остальным. У Адриан это вызывало отторжение. В сущности, всё, связанное с ними, вызывало у неё отторжение. Мысль, что подобное так же легко могли сделать с ней, одновременно тревожила и возмущала.

– Я приветствую всех вас, – произнес Усмирённый. – Вы что-то ищете здесь?

Винн внимательно изучила его. Она подняла руку, чтобы удержать Шейлу от нападения, даже не посмотрев в сторону голема. Шейла надулась, но осталась недвижимой. 

– Я ищу Фарамонда, – сказала Винн. – Где мне найти его?

Мужчина кивнул, словно ожидая вопроса, и указал вверх. Смысл был ясен: вершина башни. Почему-то Адриан это не удивило.

– Позвольте, а кто вы? – спросила его Винн.

– Я незначим, я просто тот, кто обрёл удовлетворённость.

То, как он произнёс это, так ровно и убеждённо, вогнало Адриан в дрожь. 

– Откуда мы знаем, что это не демон? – прошептала она Винн.

– Он не демон. Я бы почувствовала это, – Винн, однако, не лучилась уверенностью.

Мужчина только терпеливо улыбнулся.

– Я пойму, если вы не доверяете мне. Всю свою жизнь я представлял опасность для других, и хотя то время прошло, меня не удивит, если найдутся те, кто до сих пор питают подозрения.

– Что значит «то время прошло»? – спросила его Адриан.

Он жестом обвёл окружающие их стены. 

– Разве вы не видите? Это место служит памятником эре, о которой лучше забыть. Круг Магов больше не нужен. Храмовников давно нет, и те из нас, кто остаются, поступают так лишь по собственному желанию.

– Я не понимаю.

– Пойдемте, я покажу вам.

Он знаком позвал их за собой и направился вверх по ступенькам. Шейла дернулась было, чтобы схватить его, но Винн отрицательно покачала головой. Она стукнула своим посохом об пол, и его верхушка засветилось, источая энергию. Взглядом попросив остальных быть осторожными, она последовала за ним.

По пути им встретились новые люди: мужчины и женщины, которые степенно прогуливались по залам. Все они хранили молчание, и Адриан был слышен только тихий шелест их серых роб.

Некоторые проходя останавливались и учтиво кивали, но ничто не вызывало чувства тревоги или опасности.

Лишь когда они добрались до уровня, занятого магами, она стала ощущать нарастающее беспокойство. Обеденный зал был набит битком – таким же он часто представал перед Адриан и раньше. Люди стояли кучками, переговариваясь спокойным шёпотом. Но ни один из них не был магом. Все они были Усмирёнными. Все до единого.

– Видите? – спросил их мужчина. Он казался почти довольным, когда помахал толпе. Некоторые из Усмирённых посмотрели в их сторону, хотя ни один не улыбнулся. – Как я и сказал: храмовники больше не нужны. В мир вернулся порядок.

Волна ужаса накрыла Адриан. Итак, это было кошмаром Фарамонда – и он во многом повторял её собственные.

Винн вошла в общий зал, её глаза рыскали по толпе. Она мрачно поджала губы, но на нее, казалось, не так действовала эта сцена, как на Адриан. Все были так спокойны. Аура мира, которая пронизывала башню, была похожа на пелену, и Адриан не хотела ничего большего, чем бежать от этого с криками.

– Где Фарамонд? – требовательно спросила Винн.

Все разговоры прекратились. Все взгляды в зале обратились к ним, и Адриан почувствовала, что её ярость растет. В полной тишине она стала все больше и больше понимать, что это были не настоящие Усмиренные. Они были частью сна, возможно даже демоны, и они могут оказаться врагами в одно мгновение. Учитывая сколько их, это было бы действительно очень плохо.

Шейла подошла к Винн, сжав кулаки.

– Должна ли я раздавить их?

– Пока нет.

– Что бы ты не собиралась делать, – прошептала Адриан, – сделай это побыстрее.

Толпа вдруг расступилась, уступая место новому Усмиренному. Он был мужчиной, эльфом, с длинными белыми волосами и достойным внешним видом. И тут Адриан поняла – это тот самый эльф, которого они видели в лаборатории, но он не был изменён демонической одержимостью. Единственное, что было неизменно – это его голубые глаза, излучающие мягкость, когда они подошли.

– Ах, Винн! Ты пришла, – он улыбнулся.

Мрачное выражение лица Винн не смягчилось. Её посох излучал ауру белой энергии. Адриан чувствовала ману, льющуюся внутри пожилой женщины, хотя она и не делала никаких движений для атаки. Разумно было бы начать подготовку своих собственных заклинаний, на всякий случай. Чувствовалось напряжение в зале.

– Ты не Фарамонд, – сказала Винн.

– Разве нет? Мы теперь единое целое, сейчас и навсегда.

– Я тебя уничтожу.

Он слегка усмехнулся, и указал на Усмиренных вокруг него.

– Посмотри вокруг Винн. Почему ты сопротивляешься? Это будущее, которое ждет тебя. Я знаю это, Фарамонд знает, и ты тоже.

– Это не наше будущее, – она настаивала.

– А что ты сделала, чтобы предотвратить это? Все эти дополнительные годы данные тебе, и чего ты добилась, что все твои усилия ускользают через твои пальцы как песок?

Адриан с удивлением наблюдала, как его слова задели за живое. Выражение Винн смялось под сомнение.

– Я. . . делаю, что могу, – пробормотала она.

Он смеялся над ней. 

– И что же ты, собственно, делаешь? Расскажи мне, победительница ужасного Мора. Я вижу перед собой лишь женщину, чья душа иссохла, стремясь только к своей единственной цели, которая теперь ускользает от неё.

Красивый эльф подошёл ближе и обхватил её подбородок. 

– Усмирённой ты была бы гораздо счастливее, милая Винн. Твоя жизнь – ошибка и лишь трата всего, что было тебе дано.

На её лбу выступила капля пота. Свет, льющийся из её посоха, начал тускнеть, а колени подогнулись. Между Винн и демоном велась незримая борьба силы воли... и она проигрывала.

Шейла поняла это одновременно с Адриан. Голем атаковала с яростным криком. Почти беззвучно она отбросила эльфа каменным кулаком в воздух подальше от Винн. Пожилая женщина рухнула на пол, уронив свой посох.

Все усмирённые разом начали действовать. Они хлынули к Шейле и Адриан, их лица были по-прежнему безмятежны и совершенно спокойны, когда они сцепились. Адриан в ужасе пыталась отступить и почувствовала, что её тянут за волосы. Она была окружена людьми, и кто-то пытался вырвать её посох.

– Хватит! – закричала она.

Магия выплеснулась из неё кольцом пламени, сжигающим всё вокруг. Они кричали от боли и отступили. Она стиснула зубы, напоминая себе, что это на самом деле не люди, а лишь порождения сна. Истинной целью был демон.

Адриан сосредоточилась, черпая всё больше своей силы. Огонь усилился, и она отбросила Усмирённых в ту сторону, где увидела демона, только поднимающегося на ноги. К нему полетел шар белого пламени, для создания которого она использовала все свои силы, и когда шар ударил его, то разразился огненным штормом.

Он и Усмирённые вокруг него были охвачены пламенем. Как только они загорелись, то начали вопить, и тщетно пытались убежать. Вся комната была заполнена дымом и запахом горелой плоти. Обессиленная, Адриан упала на колени. Сквозь весь этот огонь она едва различала Шейлу, отбрасывающую своими кулаками трупы в разные стороны.

И тогда демон... вышел из пламени. Он был невредим и весело ухмыльнулся.

– Вы думаете, что можете бросить мне вызов в самом сердце моих владений? Глупо было даже приходить сюда. 

Он, маня, поднял руку, и вся башня начала сотрясаться. Сердце Адриан дрогнуло.

А потом Винн встала.

Внутри неё что-то изменилось. Пожилая женщина исчезла, и вместо неё появилась сила, идущая изнутри. Она поднялась высоко и гордо.

– Ты ошибаешься, демон Гордыни, – её голос раздавался с невероятной силой, отталкивая тьму. Адриан почувствовала, как он прошёл через неё, как очищающий ветер. – Ты прочёл мои мысли, но в них есть место, которого ты не мог и не можешь достичь... и это то, чего ты боишься.

Вызывающее поведение демона исчезло. Он низко согнулся, обнажая зубы в яростном шипении. Адриан видела, как изменилось его лицо, постепенно теряя черты красивого эльфа, каким он представлялся, и становясь чем-то безобразным и злобным, как будто то, что было под кожей, теперь кипело на поверхности.

– Тебе здесь не место, дух! – закричал он – Он мой, и ты не отнимешь его у меня!

Винн пошла к нему... Нет, даже не пошла. Заскользила. Её мантия стала как прозрачное серебро, летающее в воздухе, в то время как её аура силы стала ещё ярче.

– ТЫ уже потерял его, – сказала она.

Рука Винн схватила его за шею и подняла над землёй. Он боролся, тщетно царапая её руки, а затем начал кричать. Из трещин, образовавшихся в его коже, лился белый свет. Демон горел, пока свет не затмил его...

Адриан услышала музыку.

Она была везде. Адриан радовалась ей и боялась её одновременно, и через мгновение она полностью охватила её. Она появилась высоко в небе, далеко от башни, от огня и мучительных криков Усмирённых... Её изысканное великолепие усиливалось, пока Адриан не захотела закричать, чтобы остановить всё это.

Глава 13

Мир медленно приобрел свои очертания, и прошло несколько минут, прежде чем Рис понял, что он лежит на полу лаборатории. Остальные были разбросаны рядом с ним, кто-то уже вставал, но все выглядели сбитыми с толку. С одной стороны он ощущал, будто бы пелена спала с его разума, но в то же время ему казалось, что он находится во сне, а мир, который он только что покинул, был реальностью.

Магия словно электричество вибрировала в воздухе. Тень была порвана – будто бы невидимое окно осталось открытым, и теперь оттуда дул встречный ветер. По его телу прошла дрожь, из-за чего ему сильно захотелось почесаться во всех местах, которых коснулась магия.

Он осмотрелся. В лаборатории ничего не изменилось – воздух был таким же неподвижным, тьма все такой же гнетущей. Единственным отличием был демон. Уродливый одержимый исчез, и теперь на его месте был старый эльф с длинными белыми волосами. Его лицо было мертвенно-бледным, разодранные робы были мокрыми от пота; он схватился за ручки кресла так крепко, что костяшки на его пальцах побелели.

– Это... это все реально? – спросил он, тяжело переводя дыхание.

Все взгляды повернулись к нему, словно звук его голоса разорвал неестественную тишину. Винн встала на колени и подползла ближе, но оставалась за пределами удерживающего круга. 

– Фарамонд? – тихо спросила она голосом, полным заботы. – Ты...?

Эльф смотрел на неё, не веря своим глазам. В его кристальных голубых глазах собрались слезы, он начал дрожать... и потом внезапно разразился резким хохотом. Он вскочил на ноги, озираясь по комнате с глупой улыбкой и слезами, стекающими по лицу. 

– Это я! – воскликнул он. – Я, по-настоящему я!

Фарамонд издал радостный возглас и, подбежав к пораженной Винн, поднял её на ноги. Он крепко сжал её руки, несколько раз открывая рот, будто бы не в силах сформулировать нужные слова. Потом он крепко обнял ее. 

– Спасибо, Винн, – сказал он сквозь рыдания. – Спасибо, ох, я даже не знаю, как сказать тебе...

Рис встал и поморщился от боли в костях. Сколько они там лежали, сказать было невозможно. Время в Тени не совпадало со временем в реальном мире. Мог пройти день, несколько часов или даже несколько минут. Но чувствовалось, что прошла бесконечность. Им повезло, что они разделались с остальными демонами до ритуала. Иначе они, скорее всего, были бы уже мертвы. Застряли бы в Тени навсегда, не зная, почему они не могли выбраться из мира сновидений, пока, в конце концов, не забыли бы о том, что им вообще нужно выбираться.

Он посмотрел на стоящую рядом голема, которая задумчиво сморщила свои каменные брови. Рядом с ней потирая свои плечи, стояла Адриан. Она была необычно молчалива и недоверчиво посматривала на Винн. Что творилось в её голове, она даже представить не могла – может что-то случилось с Винн после того, как они расстались? Евангелина только поднималась на ноги. Она поняла её намерения ещё до того, как она вытащила свой меч.

– Отойди от него, – приказала она Винн. Клинок был направлен не на нее, а на Фарамонда.

Эльф смотрел на неё с выражением лица, на котором радость сменилось ледяным страхом. 

– Что вы делаете? – пролепетал он.

Он стремительно отступил, споткнувшись пару раз, но Евангелина продолжала наступать. Её клинок даже не шелохнулся.

– По-моему, вполне ясно, что я делаю.

Винн встала между ними. Она проигнорировала тот факт, что конец меча был лишь в нескольких сантиметрах от её груди.

– Я не позволю тебе убить его, храмовница, – твердо сказала она. Шейла встала рядом, угрожающе возвышаясь над ней, воссоздавая сцену, только что произошедшую в Тени.

– В самом деле? – Евангелина проигнорировала голема, её взгляд остался фиксированным на Фарамонде. – Можно ли вообще убедиться в том, что он больше не одержим? Внешне он изменился, но ты знаешь, что это ничего не значит. Это может быть обман.

– Это не обман.

Винн указала на сдерживающий круг, на теперь померкшие кровавые руны. То, то она хотела сказать, было очевидным – Фарамонд пересек границу по собственной воле.

Евангелина смотрела на руны, постепенно понимая правду, и нехотя опустила свой меч. Но не убрала его.

– Ладно, – сказал она. После некоторого колебания она снова заговорила с Фармондом. – Однако, тебе придется за многое ответить.

– Ответить? – Казалось, он был в настоящем замешательстве.

– Твои действия привели к смерти всех невинных в этой крепости.

Эти слова, казалось, возымели на него эффект удара молнии. Эльф отшатнулся, смотря на Евангелину с широко распахнутыми глазами... и когда Винн в сострадании попыталась приблизиться к нему, он сам отошел и от нее.

– Вы же не хотите сказать, что... – начал он, но замолчал, когда к нему пришло понимание. Внезапно, он рванулся к двери лаборатории.

– Стой! – крикнула Евангелина. Она остановилась только чтобы обвиняюще посмотреть на Винн, и помчалась за ним. Остальные быстро последовали за ней.

Однако Фарамонд не ушел далеко. Они нашли его за комнатой стоящим на коленях от ужаса картины. По всей комнате все ещё были разбросаны обожженные тела, в дыме чувствовался запах обугленного и разлагающегося мяса. Было слишком темно, чтобы можно было четко разглядеть, за что переворачивающийся желудок Риса был благодарен.

– Я никогда... – Фарамонд был в шоке и мотал головой, словно отрицая увиденное. Он сделал глубокий вдох. – Я думал, что защитил их от...

– Ты запечатал двери, – указала Евангелина.

– Это была мера предосторожности! – возразил он. – Так предложил Лорд-Мэр!

– Они знали об этом?

Он медленно кивнул.

– Они... поддержали меня. Они верили в меня. Тогда я думал, что это было логично, но я никогда... – Посмотрев на мертвые тела, эльф начал трястись. Он скорбно застонал и начал рыдать. – Я убил их, не так ли? Это моя вина.

Рис чувствовал себя неуютно, смотря на рыдания эльфа. Это была не просто грусть, а невыносимая боль, которую насильно из него вытаскивали. В судорогах от рыданий, закрывая лицо руками, эльф раскачивался на полу вперед и назад.

Винн колебалась лишь мгновенье, после чего она подбежала и опустилась на колени рядом с ним с болезненным выражением лица, успокаивающе держа его за плечи.

– Фарамонд, – тихо сказала она, – я знаю, что ты сильно переживаешь, но мы не можем оставаться. Ты должен взять в себя в руки.

Он отнял руки от лица и посмотрел на неё глазами мутными и красными от слез.

– Я не могу! – воскликнул он. – Я... теперь я все чувствую, и не могу остановиться! О, Создатель, помоги мне!

Фарамонд рухнул на пол, корчась от терзающего его горя. Он взывал словно дитя, хватая руками пепел на полу. Винн постаралась помочь ему, но его невозможно было даже сдвинуть. С тревогой в глазах она посмотрела на остальных – особенно на Риса.

Вне всяких сомнений такое состояние было хуже Усмирения – не ощущать совсем ничего на притяжении долгих лет, чтобы потом все чувства вернулись в одно мгновенье? Мужчина был во власти своих эмоций, он испытывал такую боль, что был похож на зверя в клетке. Часть Риса кричала о том, что он должен попытаться помочь, но он оставался на месте, словно замороженный.

Наконец, Евангелина быстрыми шагами направилась к ним. Винн протестующе подняла руку, но храмовница не обратила на неё внимания. Она потянула Фарамонда за плечо вверх... а потом резко ударила его по лицу. Это был сильный удар, который стал только больнее из-за её железных латных перчаток, и эльф рухнул на пол с едва слышимым звуком.

– Я могла это сделать, – фыркнула Шейла.

С искаженным от гнева лицом Винн поднялась на ноги, но остановилась, прежде слова покинули её уста. Фарамонд уже вставал с пола. Казалось, удар подействовал – его рыдания прекратились. Теперь он потирал свою щеку, на которой уже формировался красный след от удара, и осторожно смотрел на Евангелину.

– Скажи, что ты сделал, – потребовала она.

Фарамонд взглянул на Винн, будто бы спрашивая её разрешения. Пожилая женщина кивнула, что не прошло мимо внимания Евангелины. 

– Вот уже много лет я изучаю Ритуал Усмирения – как он отсекает мага от Тени так, что они больше не видят снов, почему это спасает их от одержимости демоном, и возможно ли другое решение проблемы. Это была... работа всей моей жизни.

– Усмиренные ничего не делают, пока их не попросят.

– Неправда! У нас есть своя воля. Мы просто... ничего не хотим, ничего не жаждем. – Он остановился и посмотрел куда-то в пустоту. – Но это не имеет значения. Меня попросили об этом. Полномочия на проведения исследования были даны мне Церковью.

– Церковью? – нахмурилась Евангелина. – Они знали об этом?

Она посмотрела на Винн обвиняющим взглядом, но пожилая женщина просто покачала головой. Судя по всему, она об этом тоже не знала.

– Конечно, они знали об этом, – оскорбленно ответил Фарамонд. – Как ещё я мог оказаться здесь? Почему бы я вообще сюда прибыл?

– Но они знали, что ты делаешь? – Еваннелина указала на следы побоища вокруг них. – Они знали, что ты намеревался призвать демона?

– Я не призывал его! – он запнулся, размышляя над своими словами. – Я почти сразу понял, что Усмирение необратимо по эту сторону Тени. Процесс должен происходить по ту сторону. Места разрыва должны быть соединены духом – а дух может это сделать, только если будет знать, где искать. Ритуал делает Усмиренных невидимыми для духов.

– Они не просто невидимы, они невосприимчивы...

– Это не так! – Эльф выглядел таким возбужденным, какими бывают ученые, говорящие на свою любимую тему. – Они не желанны! Демоны хотят овладеть людьми, потому что хотят почувствовать жизнь. Усмиренный для них – это неодушевленный предмет. Хуже того, Усмиренный будет сопротивляться. Если он должен пересечь этот мост, чтобы овладеть Усмиренным, его нужно приманить...

Винн изумленно нахмурила брови.

– Так ты намеренно хотел стать одержимым? Фарамонд, чего ты пытался таким образом достигнуть?

Он вздохнул. 

– Я не хотел стать одержимым. Мне только нужно было, чтобы этот мост перешли, хотел увидеть, могло ли это быть сделано. Я пришел в место, где Завеса была тонкой, где можно найти духа и установить с ним контакт.

Фарамонд опустился на колени рядом с одним из обугленных тел, с выражением лица полным скорби. Он протянул к нему руку, словно бы собираясь коснуться, но он смог. Он быстро убрал руку, крепко закрывая глаза, чтобы удержать новые слезы. 

– Эти люди были так добры. Как семья. Они считали, что я весь покалечен, и хотели меня вылечить. Они были готовы принять все риски, и логически я верил...

Евангелина гневно покачала головой.

– Ты убил их ни за что. Какое бы знание ты не приобрел, оно бесполезно.

Он отрицательно помотал головой. 

–Вообще-то, нет.

Адриан подалась вперед с любопытным выражением лица. 

– В смысле – «вообще-то нет»?

– Я считал, что требуется, чтобы демон попытался завладеть мной, что сам факт попытки восстановит мою связь с Тенью, – он открыл глаза и пристально посмотрел на Адриан, – Но все было совсем не так. Мне нужно было, чтобы демон лишь попытался дотянуться до моего разума сквозь разрыв, и ничего больше. Как только это произошло, мой разум был восстановлен. Одержимость пришла... позже.

– Но это мог сделать любой дух, – указал Рис. Заметив скептический взгляд Евангелины, он повторил. – Это мог сделать любой дух, при условии, что он обладал достаточной силой. Не обязательно демон.

Фарамонд кивнул.

– Понадобился бы духовный медиум, чтобы уговорить его.

– Я духовный медиум.

Как только прозвучали эти слова, в комнате воцарилась тишина. Адриан подтвердила его слова кивком головы, но Евангелина не казалась убежденной.

– Вы, должно быть, сошли с ума, – нахмурилась она. – Надеюсь, никто из вас не считает, что следует повторять этот эксперимент. Посмотрите вокруг себя!

– А вместо этого они должны умереть ни за что? – спросила Адриан с вызовом. – Этот человек больше не Усмиренный. Если результаты его работы можно использовать без повторения того, что произошло здесь, это следует изучить!

– Не все захотят обратить Ритуал Усмирения, – опережая ответ Адриан, Евангелина указала на Фарамонда. – Посмотрите на него! Неужели его состояние намного лучше? Что если он никогда не оправится?

– А если оправится?

– А если та причина, по которой его вообще усмирили, все ещё имеет значение? Мы не используем Ритуал без оснований. Этот человек может быть опасным, как для себя, так и для других – например, для обитателей этой самой крепости.

Фарамонд печально кивнул.

– Это правда.

– Не слушай ее! – приказала ему Адриан. Увидев, что Евангелина поднимает свой меч, она метнулась и встала между храмовницей и Фарамондом. – Я не позволю тебе сделать это! Усмирение не решает проблемы – Фарамонд уже знает об этом больше, чем кто-либо другой. Больше, чем кто-либо когда-либо интересовавшийся. Нужно разрешить ему найти другое решение.

Евангелина была непреклонна.

– На этом знании лежит кровь, как и на всем, что последует за ним. Вы дадите ложную надежду тем, кто заслуживает лучшего.

Она обошла Адриан с мечом наготове, но магесса снова преградила ей путь.

– Нет! – воскликнула она. Она беспомощно посмотрела на Риса. – Вот о чем всегда говорили либертарианцы! У храмовников нет прав так поступать! Неужели ты не понимаешь? Это наш шанс изменить то, что Церковь делала с нами на протяжении столетий.

Конечно, для неё смысл всего происходящего заключался именно в этом. Но Рис не был так уверен. Даже если он мог успешно повторить ритуал Фарамонда, следовало ли так поступать? Евангелина не была совсем не права. 

– Адриан, я...

Она отмахнулась от него и повернулась к Винн.

– Это твой друг, тот, которого ты решительно хотела спасти! Не можешь же позволить обречь его участь!

Винн сначала ничего не сказала, загадочно смотря на Адриан. Рис поверить не мог, что Винн относилась к происходящему так спокойно. 

– Я признаю, – сказала она, наконец, – мне не составит радости видеть мучения Фарамонда, и мне решительно не нравится мысль о том, что его могут наказать. Но он позвал демона. Это произошло не случайно.

– И что от этого меняется? – с вызовом спросила Адриан. – Уж ты-то должна знать это лучше всех!

Винн встала и посмотрела на Адриан, крепко обхватив посох.

– Да, я думаю, я знаю разницу лучше всех.

– Лицемерка!

Рис был в растерянности. Напряжение между двумя магессами превосходило обычную враждебную настроенность Адриан. Он собирался вмешаться, если бы не встряла Евангелина.

– Пора покончить с разговорами, – оборвала она. Она посмотрела на Фарамонда, поднимая свой меч. – Ты применил запретную магию, и невинные заплатили за это ужасную цену. На это преступление нельзя закрыть глаза. Во имя Ордена Храмовников, здесь я...

Адриан в гневе закричала, и из её посоха полыхнуло огненным заклинанием. Оно ударило Евангелину прямо по нагрудным доспехам, от чего та отлетела назад. Издав удивленный возглас, храмовница упала на пол, прямо посреди тел. Но меч не выпал из её руки.

– Адриан! – крикнул Рис. – Что ты делаешь?

– То, что следовало сделать как только мы прибыли!

Он встревоженно посмотрел на Винн, но она не сдвинулась с места, хмуро наблюдая за разыгравшейся сценой. Она не подавала никаких признаков того, что собирается вмешаться. Шейла придвинулась к ней ближе, чтобы защитить магессу.

Евангелина встала, потирая след от ожога на доспехах. На выражение её лица было страшно смотреть; было очевидно, что ей надоело быть вежливой.

– Это была ошибка, – прорычала она. Как только она приняла боевую стойку, по её клинку пробежал поток белой силы – силы храмовника, готового к сражению с магом. Адриан призвала ману, на её руке язычки пламени уже сливались в огненный шар.

– Стойте!

Рис понял, что это был его голос. Вот опять, его рот решил поступить по-своему. «Глупый рот», – ругал он себя, – «Почему тебе всегда надо что-то сказать?»

Евангелина заколебалась, и даже Адриан посмотрела в его направлении. Напряжение в комнате было сильным, и казалось, что достаточно лишь одной искры – и уже нельзя будет повернуть время назад. Рис облизнул губы, внезапно поняв, насколько они были сухие. Его сердце бешено колотилось.

– Есть и другой вариант, – медленно сказал он.

Когда никто не ответил, он сделал несколько шагов и встал между ними. Обе внимательно изучали его. Адриан, казалось, была преисполнена тихого гнева. Её взгляд говорил: «Ты должен помогать мне», но он знал, что не мог сделать этого, как бы сильно она того не хотела.

– Какой другой вариант? – недоверчиво спросила Евангелина.

– Церковь попросила Фарамонда проводить эти исследования. Может, они и не знали, что именно он собирался сделать, но вдруг они, тем не менее, посчитают результаты его исследования важными? 

Он сделал паузу, но Евнгелина не ответила. Она продолжала смотреть на Адриан. Противостояние между женщинами не ослабевало. 

– Почему бы не привести его в Церковь и не дать им решить самим? Почему приговор должен быть исполнен здесь?

– У меня есть приказ, – ответила она.

Внезапно заинтересованная Винн встала рядом с ним.

– Ваши приказы исходят от Лорда-Искателя, но откуда получает приказы он? Мое задание получило одобрение самой Верховной Жрицы. Если кто-либо и заинтересовался бы этим делом, то только она.

Эти слова только разозлили Адриан – магический огонь на её ладони пополз вверх по рукам. Она хотела драки, Рис это видел. Однако, Евангелина, казалось, обдумывала сказанное. Её меч все ещё трещал от белой энергии, но вместо того, чтобы смотреть на Адриан, она задумчиво смотрела на Фарамонда.

– Ты действительно хочешь быть той, кто примет решение? – спросил Рис.

Она медленно опустила свой клинок, и энергия на нем померкла. 

– Нет, – сказала она. – У меня есть обязанности перед Орденом Храмовников... но и перед Церковью тоже. В конце концов, они могут прийти к одному и тому же решению, но я не должна лишать их этой возможности.

Адриан казалась почти разочарованной. Она погасила пламя на своей руке и попятилась. Один единственный брошенный на Риса взгляд сказал ему все, что она думала о его вмешательстве.

– Тогда решено, – сказала Винн. – Мы вернемся в Вал Руайо, и я пошлю известия вперед, чтобы Верховная Жрица знала о нашем прибытии. Пусть она решает этот вопрос.

– И тогда что будет с Фарамондом? – требовательно спросила Адриан. – Что если Церкви не понравится то, что она узнает?

– Посмотрим.

– Ты уже так говорила.

– И ничего не изменилось.

Евангелина кивнула и убрала меч в ножны, однако, несмотря на её согласие, напряжение в комнате не уменьшилось. Она и Адрианобменялись жутким взглядом, который говорил, что они, в конце концов, рассчитаются друг с другом. Рис не понимал, почему Адриан подталкивала к этому – если бы Евангелина хотела действовать неразумно, она бы так и поступала. Вместо этого она уступила право принятия решения им. Определенно, это что-то да значило?

Винн помогла Фарамонду встать на ноги. Эльф пребывал в растерянности, неуверенный в исходе спора. Он уходит? Его пощадили? Рис мог понять его нерешительность. Участь Фарамонда, как и его самого, была просто отсрочена. Однако на время кровопролитие было предотвращено.

Запавшими глазами Фарамонд скорбно посмотрел на лежащие вокруг трупы. Как только они покинут эту крепость, она станет мертвой, как и земля вокруг нее. Придет ли когда-нибудь кто-нибудь вместо тех, кто жил здесь, зная, чтос ними произошло? Это казалось маловероятным; крепость превратится в могилу.

Возможно, она станет подходящим напоминанием о поисках запретных знаний.

Коул прятался в закоулках комнаты в фойе верхней части крепости. На улице стояла ночь. Сквозь немногие окна он видел луну на безоблачном небе. Это значит, что внутри было темно, что как раз и было нужным. Он не хотел видеть этого. Он не хотел вспоминать о том, что здесь произошло. Но гораздо хуже была воцарившаяся повсюду тишина, настолько плотная, что начинала давить.

Не так давно, здесь было совсем не так тихо. Он очнулся из-за гневных криков. Коул медленно проделал свой путь сквозь кромешную тьму коридоров, пока он не нашел источник: Рис и другие спорили в комнате полной смерти и дыма, свет от их посохов освещал следы недавнего сражения – искаженные и обожженные тела, беспорядочно лежащие среди золы, совсем не так, как он запомнил солдат из городской площади.

Впрочем, они спорили не о телах. Это было как-то связано со странным эльфом в разодранной робе, которого Коул никогда раньше не видел. Рыцарь-Капитан хотела убить его. Рыжеволосая ей не позволяла. Никому, казалось, не было дела, что хотел сам эльф. Даже на расстоянии Коул мог разглядеть отчаяние в его глазах. Он хотел смерти. Будь его воля, он бы радостно раскинул ей свои объятия и позволил бы этому темному и спокойному забвению поглотить себя.

Но его не убили. Коул притаился было у самого входа, держа одну руку на кинжале, на случай, если Рису понадобится его помощь, и наблюдал за тем, как напряжение в комнате становилось все сильнее и сильнее... а потом исчезло. Никто не казался довольным результатом, хотя Коул и не был уверен, каким он был. Самым несчастным из всех выглядел эльф.

Коулу было жаль эльфа, коленопреклоненного, одинокого и лишенного всякой надежды.

Теперь он не знал, что делать дальше. Воспоминания из мира снов преследовали его. Многие подробности уже ускользали из памяти, как сны иногда, но смысл оставался ясным. Воспоминания лопнули, как старая гнойная рана, и вонь от неё все ещё отдавалась в ноздрях.

В его памяти остался набор каких-то смутных образов. Он сидит на груди отца. Изо рта мужчины хлещет кровь. Коул подносит кинжал к его глазам – пусть он посмотрит на него. Он хотел, чтобы мужчина знал, что это он, Коул, прервал его жизнь, тем самым лишая его возможности причинить боль кому-то еще. Он помнил, что его отец пытался что-то сказать, и воображал, что тот сейчас попросит о пощаде, но из его рта не вырвалось ни слова, только кровь.

Удовлетворение, которое он получил, вонзив кинжал в сердце своего отца, было впечатано в его душу. Кинжал его матери. Единственное напоминание о диком народе, которое она сохранила, и когда его отец захотел продать его, она спрятала его в землю. Коул видел это, и теперь вспоминал, как он выкопал этот кинжал, хватая землю голыми руками со жгучими слезами на глазах.

Он помнил и свою сестру. Очень хорошо помнил. Воспоминание о ней заставило Коула вздрогнуть, и юноше захотелось стереть эти мысли. Вернуться к забвению. Но воспоминания отказывались уходить, и каждый раз, когда он закрывал глаза, перед его взором возникали непрошеные образы, которые словно ожидали его.

– Ты в порядке?

Чужой голос испугал его, в основном потому что Коул полагал, что он прислушивался к окружающему. Вместо этого он настолько погрузился в собственные мысли, что не услышал, как в комнату вошел Рис. Серебристо-голубой свет от его посоха немного отогнал темноту, хотя бы на мгновенье, и он испытал чувство благодарности.

– Ты не нуждался во мне, – угрюмо признал Коул. – Я проделал весь этот путь, потому что думал, что тебе могут причинить боль, но этого не случилось. Мне следовало пойти назад, как ты и сказал мне сразу.

Рис ничего не ответил. Он смотрел на него, как всегда, когда приходил навещать Коула в Башне, взглядом, полным жалости и заботы. В такие моменты Коулу было трудно смотреть ему в глаза. Вместо этого он посмотрел на дверь, и постарался не дрогнуть, когда Рис сел на ступеньки, рядом с ним.

Несколько минут они ничего не говорили, тишину нарушало лишь тихое пение, идущее от посоха Риса. Наконец, Рис прервал молчание.

– Тот дом в Тени, – начал он неуверенно, – это был твой дом? Место, откуда ты пришел?

– Не знаю. Да.

– А тот человек – это твой отец?

– Да.

Еще одна пауза, после которой Рис медленно кивнул.

– Мне жаль, что такое произошло с тобой, Коул. Я родился в Круге, и поэтому не знаю, каково это для магов, которые родились вне Круга... но кое о чем мы слышали. Большинство просто не хотят говорить об этом.

Коул не знал, что ответить. Он никогда не разговаривал с кем-то из других магов. Он и вправду никогда не слышал, чтобы кто-то из них рассказывал о своей прежней жизни. Он думал, что так это было из-за того, что они не хотели думать о том, что им недоступно. Но, может быть, они тоже хотели забыть?

Рис посмотрел на него. Спустя мгновенье Коул поднял глаза и встретился с ним взглядом. Он почувствовал себя странно и неуютно, как будто Рису открылось что-то очень личное, и Коул не мог вернуть это себе. Это было странным только потому, что Коул даже не знал о его существовании, пока они не попали в тот мир сновидений... но вот оно было здесь, между ними, это странное ощущение неловкости.

– Ты не виноват в том, что случилось с ней, Коул.

Вот и оно. Коул посмотрел в сторону, чувствуя как кровь приливает к щекам. Он хотел плакать, или кричать, или... Ещё что-нибудь. Где-то глубоко внутри него сжался до боли темный комок, который был там все это время, но к которому он, было, уже привык. К тому, что он медленно разъедал его изнутри.

– Я даже не помню ее, – пробормотал он.

– Неправда.

Он неуютно поерзал на ступеньках.

– Я не хотел делать этого.

– Я знаю.

– Я просто хотел, чтобы она замолчала, чтобы папа не услышал нас. Я думал, что она так послушна, и так спокойна... – он запнулся, словно проглотил язык, не в силах продолжать дальше.

– Я знаю. –

Рис положил руку на плечо юноши. Такой простой жест, но в то же время такой успокаивающий.

А ещё он почувствовал, что невероятно рад, что Рис больше не злился на него. С момента той драки в усыпальнице он боялся, что Рис больше не захочет его видеть. И это было бы справедливо, после того, как он оттолкнул Риса. Облегчение было таким огромным, что к глазам подступили слезы. Словно подземный источник они пробились на поверхность, и прежде чем он это понял, он уже плакал.

Рис обнял его одной рукой и крепко прижал его к себе, и он уткнулся лицом в плечо мага. Он не мог вспомнить, когда он плакал в последний раз. Казалось, что этого никогда не было, словно бы он был настолько опустошен изнутри, что слезы были чем-то посторонним и нежелательным. Но рыдая, он ощущал себя настолько же счастливым, насколько несчастным.

А потом Коул замер, когда понял, что в комнате был кто-то еще.

Рис тоже это понял и повернулся посмотреть на вход в комнату. Там, глядя на них, стояла Рыцарь-Капитан. На её доспехах был уродливый след от ожога, прямо там, где находился знак солнца. Выглядело это так, будто бы кто-то перечеркнул его.

– Прости, что сомневалась в тебе, Рис, – сказала она.

Он прочистил горло.

– Я не знал, что ты следовала за мной.

– Остальные помогают Фарамонду собрать его вещи. Я заметила, что ты ушел... снова. Было нетрудно догадаться, кого ты отправишься искать.

– Ты можешь... видеть меня? – Спросил Коул.

– Могу, – она шагнула вперед, но остановилась, когда он испуганно вскочил. – Может быть, твое проклятье разрушено?

– Я не знаю.

– Возможно, что тот факт, что ты видела его в Тени, что-то изменил, – сказал Рис. – Но мы понятия не имеем, сколько продлится этот эффект. Возможно, что ты легко забудешь о нем.

Это было правдой. Эта мысль тревожила Коула, но в то же время теперь его видел кто-то, с кем он даже не пытался установить контакт. И она запомнила его. В мире снов это не казалось таким настоящим, но здесь? Здесь это значило все.

Однако она странно на него смотрела. Как будто бы она не совсем верила, что находился там, или ожидала, что он превратится во что-то еще. В насекомое, может быть. Или в демона.

– Ты убьешь меня? – спросил он, наконец.

Рис с тревогой посмотрел на Рыцаря-Капитана. Затем, с обеспокоенным выражением лица, она отрицательно помотала головой.

– Нет. По-моему, на сегодня с меня хватило угроз.

Она снова направилась к нему, на этот раз медленнее, и опустилась на колени перед основанием лестницы. Своими красивыми глазами она внимательно разглядывала Коула.

– Я была там, – сказала она. – Я видела, что с тобой произошло. Я почувствовала это. Я не скажу, что тебя не будут судить за твои злодеяния, но это буду не я.

Он не знал, что сказать.

– Возвращайся в Круг с нами, – продолжила она. – Если Рис собирается очиститься от обвинений Лорда-Искателя, ему нужен очевидец. Если твое проклятье не исчезло, мы заставим его увидеть тебя тем же способом, как увидела тебя я. Что случится после этого… Я выступлю в твою защиту. Это все, что я могу предложить.

Рис благодарно ей улыбнулся, но она на него не посмотрела.

Рыцарь-Капитан продолжала внимательно изучать Коула. В её глазах была честность. Коул верил ей.

– Почему ты хочешь защищать меня?

– Потому что первой обязанностью храмовников является защита магов. Рис сказал мне, что мы подвели тебя, и он прав. Если есть хоть какая-то возможность того, что Круг может тебе помочь, мы должны попробовать.

– Они, скорее всего, усмирят его, – сказал Рис. – Ты это знаешь.

Ее лицо преисполнилось сострадания.

– Неужели это будет так ужасно?

Жизнь без снов и без воспоминаний. Не будет страха от того, что темнота может поглотить тебя, и ты исчезнешь навсегда.

– Нет, - пробормотал Коул. – Это было бы неплохо.

Глава 14

Рис пытался не думать о том, что ждет его в Белой Башне, когда они вернутся обратно в Вал Руайо. Это было нелегко. Напряжение, которое образовалось в группе, готово было перерасти во враждебность, если хотя бы кто-нибудь скажет неверное слово, и поэтому все держались отстраненно друг от друга. Это дало ему много времени на размышления. Он старался внимательнее следить за Коулом. Это было легко только на словах, ведь молодой человек испытывал трудности, находясь так много времени в компании тех, кто мог бы его видеть, и каждое утро, когда все просыпались, Коул снова и снова удивлялся, что его не только видели, но и помнили.

Все, кроме Фарамода. Было печально смотреть на Коула, ещё пораженного проклятием. С тех пор, как Рис узнал юношу, он не видел, как Коул осваивается в компании. Фарамод не видел Коула, пока не присматривался к нему, и удивлялся когда находил «чужака» среди них. Он едва помнил знакомство, и через несколько минут Коул снова уходил из его памяти.

Какая магия могла это сделать? Перед входом в Тень, Рис рассказал остальным про Коула, и после этого они не забывали его имя. Почему Фарамод? Не потому ли, что Коул настоящий? Если знакомство с ним в Тени было возможно потому, что остальные видели и помнили его, была ли возможность излечить проклятье? Это была загадка, и очень вероятно, что Рис никогда не найдет на неё ответ.

Адриан все усложняла. Она была зла на всех. Евангелина, по её словам, собиралась предать их, и она не скрывала свои подозрения. Она злилась в присутствии Винн, делала язвительные комментарии о том, как женщина должна поддерживать её – комментарии предназначались Ризу, – а также спорила о важности исследований Фарамода. Она верила, что в Белой Башне их ждет столкновение, и отстраненность Винн делала её ещё более злой. Коула она избегала как чумы, осуждающе смотря на него, когда он подходил близко.

Рису она ничего не говорила. Ледяное молчание его расстраивало, тем более что она сидела теперь позади него, ведь Фарамонд ехал с Винн. Он чувствовал, как её глаза впились в заднюю часть его шеи, и она схватила его за грудь так сильно, что он почувствовал себя неловко. Часть его спрашивала себя, сможет ли он когда-нибудь вернуть своего друга. Другая часть была немного злой потому что, опять же, все должны были принимать только еёсторону.

Евангелина сосредоточилась на пути. Она говорила немного с тех пор, как они покинули замок. Он предполагал, что это как-то связанно с храмовниками. Она приняла их сторону, однажды споря с их начальником. Адриан предупреждающе шептала о том, что готовиться к сражению не так уж и бессмысленно.

Но потом все закончилось. Начальник храмовников приказал своим людям отдать Евангелине лошадь вместе с кормом и припасами. Они нехотя согласились, и когда дело было сделано, начальник вернулся назад к Евангелине. Рис не знал, что сказал тот человек, однако отвращение на его лице сказало многое. Храмовники уехали не попрощавшись.

Рассчитывали ли они напасть? Отговорила ли их Евангелина? Она ничего не сказала когда вернулась, только коротко приказала группе выдвигаться, как только они смогут. Они поспешили выполнить её просьбу.

Когда они проходили через Дикие Земли, Шейла стала сварливой. Более сварливой. Голем постоянно жаловалась на скорость лошади через песок и дующий ветер. В первую ночь, когда они, наконец, остановились для отдыха, она стонала целый час... перечисляя преступления «мягких» людей, усталость была не последней в списке.

Отряд пережил жалобы голема, хотя Рис видел, как Евангелина время от времени закатывала глаза. Появление Фарамода радовало голема, однако, он задавал Шейле много вопросов. Ответы Шейлы, большей частью, были саркастичны. Когда он спрашивал, из какого вида камня она состоит, Шейла отвечала «из окаменелого помета». Когда он спрашивал как она была создана, Шейла начинала долгий рассказ о матерях и отцах големов, в который Фарамод верил целых пять минут. Когда он спросил, как можно видеть через круги света в глазах, Шейла отметила что предпочитает давить глаза дерзких существ – в частности эльфов.

Это, по крайней мере, дало Фарамоду передышку.

На следующее утро Шейла начала комментировать звуки, которые каждый издавал во сне. Она наблюдала, как медленно они идут через бурю, какой не было с тех пор, как они прибыли в Дикие Земли. Большинство из издевок голема были направлены к Винн, «ветхой» и «ржавой».

Наконец Винн развернула свою лошадь. С сияющей улыбкой она спросила Шейлу: «Будь добра, прокладывай путь», –  это был вызов, который голем была рада принять, и она действительно хорошо с этим справилась. По пути, проложенному через песок, было гораздо легче идти. Голем только один раз исчезла в яме, из которой лошади с усилием вытащили её.

Вскоре после того, как они покинули Дикие Земли, и зеленая трава показалась на холмах, Винн предложила Шейле отнести послание в Круг Магов в Монстимаре. Он был близко, и маги могли использовать передающий камень для контакта с Белой Башней.

– Послание не серьезное, – говорила она, – но, учитывая интерес Церкви, было бы хорошей идеей дать им знать о предполагаемом прибытии – и настоять на встречи с Владычицей.

Монтсимар, однако, был им по пути.

Евангелина с облегчение согласилась. Шейла вздохнула – теперь она была гонцом.

– Теперь для Винн придется нести стул? Возможно, ей захочется положить Шейле на спину седло и ездить, как на лошади?

Уничтожающего взгляда Винн было достаточно для того, чтобы заставить голема замолчать. Она взяла письмо и ушла...

Рис развлекся, представляя себе голема, показывающегося у ворот Монтсимарского Круга. Он предположил, что это сделает письмо Винн более убедительным. Как много големов-послов могло быть, в конце концов, с таким приветливым отношением?

После ухода Шейлы, все снова стало тихо. Евангелина повела их по той же дороге, спеша, как только возможно. Они не встречали ни души до конца третьего дня путешествия, когда гномий торговец с маленькой тележкой не проехал в обратном направлении.

Гном почти не остановился, и даже подозрительно посмотрел на знаки Церкви на доспехах Евангелины. Отвечая на вопрос, он сказал, что планировал продолжить путь до Монтсимара по причине волнений, с тех пор, как начались сражения. Разве ли они не слышали?

Была война на востоке. Кто с кем воевал, было предметом безудержных слухов, но продовольствие для горожан в Центральных Землях перевернула деревни с ног на голову. «Вам повезет, если вы доберетесь до столицы», – сказал он.

Они застыли в ошеломлении, когда гном погнал лошадей. Гражданская война? Но не было сбора шевалье, нет призыва к оружию под знаменами Империи? Что случилось, пока они были в Диких Землях?

Это были дурные новости в худшем виде. Рис посмотрел на Евангелину, задумчиво смотревшую в даль, как будто она могла понять, что ждет их в столице. Ветер дул через холмы, когда группа ждала приказа двигаться, однако она ничего не делала.

– Сэр Евангелина? – нерешительно окликнула Винн.

Храмовница осталась тиха.

– Сэр Евангелина, остался час до заката.

– Если мы пойдем ночью, то достигнем Велуна – предположил Рис. – Можем ли мы спросить там новости?

Это, казалось, привлекло её внимание.

– Нет, – ровно сказала она. – Мы останемся вдали от населенных пунктов. Если здесь беспорядок, мы многим рискуем, более чем когда-либо, – она вернулась в свое седло, и осмотрела остальных, поморщившись, когда её взгляд упал на Фарамода.

Рис мог прочитать мысли в её голове. Если доставить эльфа в населенный пункт, велика вероятность того, что он сбежит. Действительно ли он так поступит? Рис не мог сказать наверняка – Евангелине достаточно было проводить каждую секунду присматривая за Фарамодом, не говоря уже о Коуле, так что не было гарантии, что у него не будет такой возможности.

– Давайте устроим привал, – сказала она.

Шел дождь. Рис не думал, что будет скачать по дождю, но после Диких Земель он чувствовал себя почти хорошо, чтобы продолжить путь через пески. Он повернулся лицом к ночному небу, закрыл глаза и наслаждался холодными каплями дождя на своей коже. Далекие звуки грозы звучали приветственно, но не зловеще.

Наконец все в лагере устали, оставив Евангелину стоять на страже. Он не пытался заснуть как остальные. Так они и сидели, смотря в догорающие остатки костра. Он предложил Евангелине немного поспать, но она только покачала головой. Возможно, она думала, что он попытается сбежать. У него, конечно, была на это причина.

Коул свернулся рядом с ним, настолько близко, как если бы он лежал рядом с огнем, не обгорая. Он не шелохнулся, даже когда на него лил дождь, но Рис видел слезы на его веках. Плохие сны. Учитывая все, через что пришлось пройти юноше, он не мог обвинить его в желании забыться. Он не мог понять, что толкало Коула к убийству, и не мог позволить себе забыть о том, кем он был, но Рис не мог ему не сочувствовать.

Он вытер светлую, мокрую прядь волос Коула, и тихо молился о том, чтобы Создатель мог дать пару дней мирного отдыха перед тем, как они доберутся до Башни. Ему казалось, что Создатель должен ему много.

– Они могут нас не послушать, – внезапно произнесла Евангелина.

Рис посмотрел испуганно. Храмовники стояли рядом с костром, наблюдая за ними с задумчивым выражением лица. Её серебристые доспехи были покрыты каплями дождя, алый плащ потемнел и промок. Даже когда её темные влажные волосы налипли на лицо, она была прекрасна. Он не хотел признаться себе в этом, но не тут-то было.

– Храмовники? – подсказал он.

Она кивнула.

– Я не знаю Лорда-Искателя Ламберта. Я верю, что он честный человек, суровый, но здесь война...

– Ты думаешь, он не станет слушать.

– Я думаю, он может считать своей обязанностью сохранить порядок большей, чем поиск правды. Убедить его, что Коул не демон будет... достаточно трудно, – она остановилась, обдумывая. – С храмовниками я говорила... они вернутся к Лорду-Искателю с докладом. Я проконтролирую это, и реакция может быть необъективной. Я хочу сказать, в худшем случае…

Он подумал об этом, и затем медленно выдохнул.

– Какие у нас есть варианты?

– Ты можешь бежать, – он был поражен, и уставился на Евангелину, вставшую на колени перед костром. Она взяла в руки палку, и перемешала угли, подняв искры и дым под дождем. – Я должна привести Фарамода в Башню. Ты, с другой стороны, не цель миссии. Ты можешь забрать Коула и уйти в Ферелден, если ты осмелишься перейти эту долину с её слухами о войне, или на север, в Тевинтер.

Он выпил. Была ли это проверка?

– Я бы просто поохотился, – сказал он.

Она полезла в плащ и вытащила маленький стеклянный пузырек. Он светился глубоким и зловещим красным, в нем было что то, что заставляло ставать дыбом волосы на затылке. Магия.

– Зачем ты это делаешь?

Этот вопрос заставил её задуматься. Она смотрела на угли, мрачно нахмуривши лицо.

– Мне не нравится быть вынужденной выбирать между моим долгом и тем, что правильно. Рыцарь-Коммандор Еронус сказал, что обязанность храмовника всегда подвергается сомнениям и, если в какой-то момент мы перестанем делать то, что нужно, мы перестанем быть храмовниками.

– Он... говорит как хороший человек.

– Таков он. Что бы они не отправили ему, я надеюсь, он будет справедлив, – она посмотрела на Риса, её глаза напряглись. – Ты спас мою жизнь, Рис. Ты мог оставить меня умирать, когда Адриан произнесла заклинание в замке, но ты не сделал этого.

– О, я сомневаюсь, что вы бы умерли.

– Я – нет.

Он ухмыльнулся, смущенно.

– Я не думал об этом. Я просто знал, что надо тебя предупредить… хотя по праву мы оба должны быть сожжены.

Евангелина внимательно посмотрела на него. Возможно, она пыталась определить, скромничал ли он; он не мог сказать. Через минуту она кивнула, словно приняв решение.

– Я ошибалась насчет тебя. Ты хороший человек, и если кто-нибудь сможет противостоять демону, то это будешь ты.

– Что насчет Коула?

– Обучай его. Охраняй его. Он заслужил второй шанс.

– Даже после всего, что он сделал?

– Я не хочу судить Коула после того, что я видела. Я оставлю это Создателю.

Они оба затихли на долгое время, только медленное шипение углей и время от времени раскат грома над головой нарушали тишину.

– Ты могла бы пойти с нами, – тихо сказал он.

– Мне нужно доставить Фарамонда в Башню.

– Фарамонд был одержимым! Пусть Винн возьмет его. Это было только её задание, не твоё. Если ты вернешься с ним живым, а я исчезну…

Евангелина слегка улыбнулась ему. Она поставила флакон на её плащ, а затем вынула небольшой сверток из пурпурного шелка. Не говоря ни слова, она положила его на землю и развернула его. Там внутри были крошечные флаконы. Четыре оказались пустыми, но в одном из них было немножко мерцающей голубой жидкости внутри. Ему даже не нужно было услышать музыку, чтобы понять что это было.

– Лириум, – выдохнул он.

Она кивнула.

– Мы не маги, Рис. Нашей тренировки было бы недостаточно, чтобы справится с магией, если бы мы не использовали лириум. Я уверена, ты знаешь это.

– Но что же…

– Остался только один флакон, – она аккуратно завернула флаконы обратно в шелк и отложила сверток подальше. – Как только он закончится, быть может, через неделю, я начну чувствовать себя плохо. А через месяц, или два, я сойду с ума.

– Вы пристрастились.

– И тут ничего не сделаешь. Церковь контролирует поставки лириума, и, соответственно, она контролирует храмовников. Нельзя уйти из ордена, если ты в нем, – она пожала плечами. – Я выбрала свой путь.

Он думал об этом. Через некоторое время, он встал. Рис просто не мог сидеть с ней рядом, с ней, что смотрела на него и думала что это возможно. Он отвернулся, надеясь, что она оставит его одного. Она только предложила ему бежать, после всего что было, это не выглядело, будто она проверяет его, хочет ли он бежать из лагеря.

Но она не проверяла его. Рис отошел на расстояние, достаточно далеко, чтобы слабый свет от лагеря оставался виден. Луна скрывалась под дождевыми облаками, и тьма казалась почти полной. Он подошел к ближайшему холму, удивляясь слякоти, мокрой траве и свежему морозному запаху воздуха.

Когда он добрался до вершины, он уставился на горизонт. Он не мог видеть дальше – много холмов было на пути, с унылым туманом, слабо светящимся серебром в лунном свете. Стук дождя был почти гипнотическим. Успокаивающим. Он сделал большой вдох, позволяя холодному воздуху войти в себя.

Бежать. Это конечно сделало бы его отступником. Даже без филактерии, храмовники все равно будут искать его. Он будет ухаживать за Коулом… если, конечно, Коул присоединится к нему. И куда они пойдут? Нигде не может быть безопаснее, чем в Башне, но она до сих пор казалась ненадежной.

Однако он обещал помочь Коулу. Теперь, когда он видел, что было возможно заставить людей вспомнить о Коуле, он мог бы действительно попробовать что-то сделать. Рис мог продолжить свои исследования про духов, ведь он не был в состоянии продолжать их в последний год.

Наверное, он бы мог поселиться где-нибудь в удаленном месте, где местные жители не так любопытны, создать мастерскую…

…и закончить как Фарамонд.

Это были печальные мысли. Конечно, он не любил быть под постоянным надзором храмовников, но их бдительность означала бы то, что он не мог бы причинить никому вреда.

– Не уходи, – сказал кто-то позади него.

Он развернулся. Там стояла Адриан, мокрая и испачканная, и обнимала себя пока дождь лил. Она выглядела несчастно, но выражение её лица было определенно. Её челюсть была наготове, и он знал, что это значит.

– Ты подслушивала, – он вздохнул.

– Вы разговаривали прямо возле меня.

Рис отвернулся, глядя на долину, и пытался вернуть спокойствие, которое он чувствовал мгновение назад. Оно исчезло с ветром, очевидно.

– Я не хочу спорить, Адриан. И почему ты все-таки не хочешь, что бы я ушел? Ты сказала мне совершенно ясно, что ты меня ненавидишь.

Она бросила свои руки вверх.

– Я не ненавижу тебя, – она вздохнула раздраженно. – Я ненавижу, что ты ничего ни делаешь, чтобы остановить храмовников перед тем, как они тебя убьют. Я ненавижу, что ты позволил этой смазливой храмовнице сделать из себя дурака.

– Так это всё из-за Евангелины.

Адриан нахмурилась. Она двинулась к вершине холма и встала возле Риса, глядя на тёмную долину, как он.

– Ну ладно, я завидую, – она призналась. – Это ты хотел услышать?

– Евангелина хороший человек. Ты слышала её предложение.

Я слышала, как она предлагала тебе провести остаток жизни в бегах, дать ордену храмовников ещё одну причину полагать, что маги это те, кем они нас считают, – она покачала головой в испуге. – Ты должен встретиться с ними, Рис. Для тебя, и для всех нас.

– И что ты прикажешь мне делать?

Адриан схватила его за руку, поворачивая его, что бы он посмотрел на неё. Её взгляд был интенсивным.

– Возвращайся в Башню. Пусть они откажутся видеть правду. Пусть они сделают тебя примером. Покажи им, для чего они нужны.

– Дыхание Создателя, Адриан! Ты хочешь, что бы я стал мучеником?

– Маги знают тебя, Рис. Они смогут защитить тебя.

Он отошел, стараясь не выглядеть злым, каким он себя чувствовал. Было легко отослать других сражаться в её битвах, не так ли? Пусть они умирают за дело, а она будет подстрекателем и стоять в стороне? Но, возможно, это было несправедливо. Он знал как это дорого Адриан – даже слишком, чем надо. Сколько он её знает, она всегда держала глаза на цели. Это было то, чем он всегда восхищался в ней.

– Что насчет Коула?, – спросил он.

– Разве ты сделал не достаточно для него?

– Нет, я не думаю, что кто-то сделал.

Адриан нахмурилась. Он мог бы сказать, что она изо всех сил пыталась найти слова, что не огорчат его. Это усилие, она обычно не делает.

– Если ты и вправду хочешь помочь Коулу, – сказала она осторожно, – ты не приведешь его в Башню. Ты знаешь, храмовники не попытаются помочь ему, – она прервала его, прежде чем он смог что-то сказать. – И да, я знаю, что Сэр Евангелина сказала, что поможет. Но она не в силах помочь, и она это знает. Вот почему она предложила тебе бежать.

– Так может, стоит?

Она дала ему понимающий взгляд.

– Коул умудрялся жить под носом у храмовников годами. Я думаю, нет никакой опасности для него. Ты был бы на другой стороне. Это не лучший выбор.

– Ты думаешь, я этого не знаю?

– Ты не выглядишь знающим, – она положила руку на его плечо, серьезно глядя на него. – Если новость, которую Фарамонд узнал, всплывет, это напомнит всем, как храмовники отчаянно пытаются удержать над нами власть. Когда они попытаются наказать тебя, начнется то же самое, что было в Киркволле. Это наш шанс, Рис. Вот чего Либертарианцы ждали все это время.

– И я – жертвенный ягненок. Это замечательно, – он вздохнул, потирая рукой мокрые волосы. Дождь начал ослабевать, хотя он должен идти сильней, чем когда-либо. Он ждал грозы, молнии, открытого неба над ним. Вместо этого всего, он был весь в поту. – Не каждый человек живет в черно-белом мире как ты, Адриан, – сказал он. – Бунт не имеет конца. Должны быть другие варианты.

– Какие?

– Как моя мать, например. Я отказываюсь думать, что она будет…

Лицо Адриан стало серьезным и она отошла.

– Я знаю, что Винн твоя мама, – сказала она, – и я знаю, как это много значит для тебя. Но ты не можешь надеяться на нее. Ты не можешь доверять ей.

– Это ты никому не доверяешь.

– Это не так, – она с осторожностью взглянула на Риса. Это означало, что ему не понравится, то, что она сейчас скажет. – Я не могла ничего сказать раньше, не перед Евангелиной.

– Теперь ты меня пугаешь.

Адриан наполнилась решимостью.

– Когда мы добрались до демона, Винн победила его сама, без какой-либо помощи от меня. Я не думаю, что я ей нужна была там.

– И это плохо?

– То, как она сделала это. Рис, внутри неё есть дух, очень могущественный. Я видела, как он появляется. Это было не заклинание и она не вызывала его. Я думаю, что он был там все время.

Он ошеломленно уставился на нее.

– Ты хочешь сказать…?

– Я думаю, Винн – одержимая.

На следующее утро, как только солнце начало ползти за горизонтом, лагерь зашевелился. Рис провел остаток ночи нервным и беспокойным и пытался убедить Евангелину поспать чуть побольше. Как она могла встать рано утром на стражу и не быть уставшей, он не имел понятия. Все дело в лириуме или в чувстве бдительности?

Это было странно, сидеть в тихом лагере и смотреть на спящие лица остальных. Винн, в частности. Даже во сне она выглядела усталой и бледной. Пожилая женщина, которая выбрала путешествие через половину Империи и спала под открытым дождем. Она определенно не выглядела как одержимая, одержимые были изломаны, каким был Фарамонд. Даже если демон не изменил её тело, должны быть признаки его присутствия. Ему следовало почувствовать это.

Могла ли Адриан ошибаться?

Все вскочили на ноги, вяло вытирая свои одежды, и энергично растирая себя, чтобы избавиться от озноба. Рассветное небо было ясным, оно разгоралось красным и оранжевым и Рис, может быть, подумал бы, что это красиво, если бы он не был занят своими мыслями.

Как только Евангелина собрала лошадей с места, где они паслись, Рис окликнул её.

– Оставь одну из них здесь, – сказал он. – Я хотел бы поговорить с Винн. Один.

Винн перестала расчесывать волосы и взглянула на него с удивлением. Остальным было так же любопытно, но никто ничего не сказал. Евангелина только кивнула.

– Мы пойдем медленно. Догоните нас, как только сможете.

Он мог только представить себе, что она, возможно, решила, чтоон задумал. Она и не просила его о чем-нибудь, поскольку он и Адриан вернулись в лагерь.

Все тихо сели на лошадей и поскакали, оставляя Риса и Винн позади. Коул был единственным, кто оглядывался назад. Он выглядел взволнованным. Внезапно, он подумал, что, если Рис собирается покинуть его? Неохотно молодой человек повернулся вперед дороги ... и через несколько секунд они исчезли.

Винн двигалась, как будто все было в порядке. Она взяла несколько шпилек из своей робы и уложила свои волосы в пучок, все это время она не смотрела в сторону Риса. Он замешкался, и не мог понять, как начать. Он провел ночь в ожидании этого момента, но все, что он репетировал, испарилось из памяти. Как ты можешь обвинить кого-то в том, что он одержимый?

– Она сказала тебе, – сказала Винн.

Он уставился на неё, разинув рот. Это был не вопрос, а утверждение. Винн сидела, сложив руки на коленях, и смотрела на него с недоверчивым выражением.

– Я… думаю, она сказала, да – пробормотал он.

– Закрой рот, дорогой. Это неприлично.

Его рот со стуком закрылся.

– Я полагаю, это было неизбежно, – вздохнула она.

Ему почти не приходилось спрашивать.

– Это правда?

– Это правда, что я одержима духом? Да, это правда, – прежде чем он успел задать ещё один вопрос, она подняла вверх палец и терпеливо улыбнулась. – Нет, это не то, что ты думаешь, он не изменил меня. Дух был со мной с тех пор, как мы впервые встретились.

– Но это было…

– Много лет назад, да, – она задумчиво нахмурилась, глядя в пепел костра. – Я умерла, ты знаешь. Это случилось в начале Мора. Башня Магов в Ферелдене была захвачена одержимыми, и я была убита в бою. Как только я оказалась на грани между жизнью и смертью, пришел дух. Не демон, не что-нибудь ужасное или плохое, и он дал мне второй шанс.

Он ждал. Как оказалось, это была длинная историея, но Винн ничего не сказала. Она продолжила смотреть, и он подумал, что она думает. Это похоже на исповедь.

– Второй шанс чтобы сделать что? – спросил он.

Винн пожала плечами.

– Хотела бы я знать. Несколько лет назад я думала, что время, отведенное мне, было всего лишь временной отсрочкой. Я была жива для нескольких более крупных целей, и как только это было бы сделано, я хотела бы умереть так, как хотела, – она печально покачала головой. – Я боролась, чтобы сохранить Круг от гибели, чтобы предотвратить войну, которая бы стоила несметное количество жизней… и ничего. Я до сих пор жива.

Все, что Рис ожидал услышать в разговоре, было не так. Он отошел на несколько шагов назад, потирая лоб так, чтобы его мозг заработал. Винн все ещё сидела, выжидающе смотря на него. Он резко сел на траву.

– Ты уверена, что это не демон? – спросил он. – Я имею в виду… я никогда не слышал о добрых духах, не принадлежащих никому. Им может быть интересно о нашем мире, но они не выходят в наш мир таким же путем, как демоны.

– Демоны и духи не сильно отличаются друг от друга. Они – две стороны одной медали. Как и почему этот дух решил прийти ко мне… – её голос затих и она стала задумчивой, – я не знаю. Это случилось так быстро. Я думаю, он всегда был со мной и раньше, и просто выбрал этот момент, чтобы действовать.

– Но ты не знаешь почему?

– Мы не разговаривали. Я… почувствовала как он пришел, как приятное тепло распространяется по телу. Это при том, что искра жизни уходила от меня, и, я думаю, что он где-то остался. Часть меня, моей души.

– Так вот почему я не могу почувствовать его?

– Я полагаю, что да. Дух и я не самостоятельны.

– Но Адриан сказала, она видела, что он появился.

Винн позволила себе скрытую улыбку.

– Это могло показаться так. В тени у меня есть сила, так же, как и у духа. Если я не показывала это раньше, это потому, что не хотела давать волю демону.

Рис прикусил свою губу и обдумывал, пока Винн занялась слаживать вещи. Было так много вопросов, которые он должен был спросить, но он столкнулся с очень большой проблемой, чтобы думать о чем-то ещё. Он вспомнил её гнев, когда возник её объект спасения – Фарамонд, еще, когда он рассказал ей и Адриан о Коуле. Теперь это обретает смысл.

«Я хочу тебя познакомить со своей матерью, одержимой».

«Ах, как мило! Она вообще не выглядит искаженной, как все другие».

«Нет, она выглядит довольно хорошо для мертвой женщины, правда?»

Он выпустил медленное дыхание.

– Ну и что теперь?

Винн остановилась, закрывая свою сумку.

– Это хороший вопрос. В некотором смысле, это очень удобно. Я надеялась поговорить с тобой подальше от Евангелины, но не было подходящего предлога.

– Что ты имеешь в виду?

Она смотрела на него пристально.

– Я хочу, чтобы ты выучил ритуал Фарамонда.

– Ты… хочешь, что бы я что сделал?

– Верховная жрица пытается изменить Круг, Рис. То, что Фарамонд узнал, будет первым шагом к этому. Его знание не может умереть вместе с ним, и если то, что Сэр Евангелина пыталась сделать в крепости, ничего тебе не доказывает, то это вполне может случиться.

Он вскочил на ноги. Его гнев всплыл, сочетая в себе все сразу. Он пытался понять, была ли она одержима или мертва… по правде говоря,  он не мог вбить это себе в голову. Но теперь он все понял.

– Ты знала, чемон занимается все это время!

– Я знала его цели.

– И. . . ты была готова дать Евангелине убить его? После всего этого?

Она отмахнулась.

– Я бы не допустила этого. Шейла бы вмешалась. Когда произошел взрыв Адриан, в этом не было необходимости. Я все ещё считаю, что глупо было заходить Фарамонду так далеко… только Усмиренный мог совладать с одержимостью… но воля Верховной Жрицы очень четкая, как и моя.

– Так все это, помощь другу в отчаянной помощи, было просто уловкой.

– Да, к счастью храмовников. Я посещала Фарамонда несколько лет, в надежде, что его исследование принесет плоды. И это сработало.

– Ты могла бы мне и рассказать.

Она уныло усмехнулась.

– А ты, как будто сразу мне рассказал о Коуле? Или о настоящей миссии Евангелины? Я должна хранить свои цели, так же, как и участие Верховной Жрицы, –  когда он сердито двинулся к лошади, она вскочила на ноги и погналась за ним. Схватив его за руку, она потянула его к себе. – Слушай меня, Рис: Либертарианцы, как Адриан считают, что Круг должен быть разрушен. Я считаю, что его можно сделать лучше. Храмовники должны узнать правду.

– Так почему же Верховная Жрица просто не прикажет храмовникам делать, как она велит?

– Потому, что это не так просто. Верховная Жрица должна бороться с вековыми традициями, и есть ещё те, кто сопротивляется этому. Или ты серьёзно веришь, что один маг смог улизнуть из Белой Башни и проникнуть на бал в Императорский Дворец сам?

Это остановило его.

– Ты же не имеешь в виду…

– Конечно же, имею. Храмовники – это непокорные звери. Их нужно привести к воде; они не могут страдать от жажды. Пока они ничего не сделали, мы должны защитить себя, – Винн запнулась. Она коснулась щеки Риса в момент неожиданной нежности. – И ты должен быть защищен. Выучив ритуал, ты станешь единственным человеком кроме Фарамонда, кто знает и может использовать его. Это будет иметь большое значение, которое Верховная Жрица не сможет не заметить… так же, как и Лорд-Искатель.

Рис нахмурился, и убрал её руку.

– Ты знала, что медиум духов мог выучить это. Вот почему ты взяла меня.

– Я знала, что это тебя спасет.

Он повернулся обратно к лошади. Взяв поводья, он подтянул себя в седло. Винн осталась там же, где и была, глядя на неё, ничего не говоря. Он думал, что изучил её, но честно говоря, он даже не был близок к этому.

– Ты – лишь часть работы, – он помотал головой. – Ты не лучше, чем Адриан. Никто из вас не может видеть дальше своей цели, и накого она влияет.

Она терпеливо вздохнула.

– Рис я пытаюсь…

– Пытаешься объяснить, почему дух решил вернуть тебя к жизни. Потому, что это не могло быть случайностью, ведь это было бы бессмысленно. Ты должна быть крестоносцем. Я это понял.

Его слова были острее, чем он хотел, но, тем не менее, они заставили её замолчать. Может, она хотела как лучше. Адриан тоже хотела лучшего. Если подумать, взять Коула и бежать была не такая уж и плохая идея.

– Залезай на коня, – пробормотал он с горечью. – Я сохраню твой секрет. И выучу ритуал.

Она медленно кивнула.

– Можно мне спросить, почему?

Глава 15

Они были в дне езды от столицы.

Когда Рыцарь-Капитан сказала это, Коула одновременно охватили чувства нетерпения и тревоги. Он чувствовал себя совершенно беспомощным, когда оказывался в незнакомом месте. Было бы хорошо вернуться в Башню, спуститься по её темным коридорам, где не нужно видеть, чтобы знать, куда они приведут. Эта мысль пришла ещё до того, как он вспомнил о храмовниках, которые пугали его. Они будут судить его, и решат, что он виновен.

«Только бы не клетки», – молился он, молча, – «Что угодно, только не одинокая клетка в подземелье».

Это было ещё хуже – быть с теми, кто мог его видеть. Он давно желал этого, и все же теперь он чувствовал их взгляд на себе, даже когда они не смотрели в его сторону. У него шли мурашки по коже, но он не мог ничего с собой поделать. Каждый раз, когда он говорил, и ему отвечали, он вздрагивал. Поэтому он старался говорить как можно меньше.

Они были бы в городе раньше, если бы Рыцарь-Капитан Евангелина не свела их с главной дороги два дня назад. Она сказала, что было бы лучше оставаться вне поля зрения, путешествуя по сельской местности, и подойти к городу с запада, а не с юга. Все выглядели обеспокоенно когда она сказала это, но никто не возражал. Даже Рыжеволосая, которая возражала почти всегда.

Он думал, что это как-то связанно с армией, с которой они столкнулись на дороге. Ну… Это была не совсем армия. На дороге было около десятка людей, но Евангелина позже сказала, что, возможно, поблизости их было намного больше. Может, сотни. Пожилой человек, одетый в модный фиолетовый плащ поехал вниз, чтобы поговорить с ними. Его шлем был похож на шлейф из белых перьев, которые прорастали из него – Коул никогда не видел ничего глупее. Этот человек выглядел бы богатым, если бы на нем не было грязи и пятна от ржавчины.

Евангелина общалась о чем-то со Старой Женщиной. Это была скучная, дружеская беседа, которую Коул не слушал. Вместо этого он спешился и побрел вниз по дороге, туда, где стояла группа солдат. Рис издал сдавленный звук, когда Коул спускался. Он бы, наверное, попытался остановить Коула, если это бы не боялся привлечь внимание к ним обоим.

Но он этого не сделал. В каком-то смысле было странно и одновременно приятно ходить среди этих людей и не быть ими замеченным. Однако заметили их лошади. Он видел их большие черные глаза, и они издали много шума, когда он подошел слишком близко. Он никогда прежде не был рядом с лошадью. Они были бы более впечатляющими, если бы не воняли пылью с навозом.

Но солдаты, несомненно, интересовали его больше. Это были большие, брутальные на вид мужчины, носившие доспехи, которые с виду им не принадлежали. Коулу не нравилось, как они смотрели вниз на дорогу, или как они нервно перебирали своё оружие. Не страх волновал их. Это было ожидание. Он почти учуял запах жажды крови.

Один из них сказал:

– Как скоро сюда придут другие?

– Скоро, – ответил другой. – Будем надеяться, что он задержит их надолго.

Это было все, что ему нужно было услышать. Коул побежал к Рису и немедленно все ему рассказал,  а потом Рис поехал и прошептал происходящее на ухо Евангелине. Когда она поделилась своими доводами с Пурпурным Плащом, все изменилось. Его улыбка стала напряженной. Коул не мог расслышать слов, но он прекрасно понял, что произошло, когда Пурпурный Плащ подал знак солдатам, и они поехали к ним на полной скорости, обнажив при этом свое оружие.

А потом они остановились, из-за мерцающей завесы магии, которая преградила им путь. Это был Рис. Коул видел, как он поднял свой светящийся как солнце посох вверх. Он четко и ясно услышал, что сказал Рис:

– Мы именно те, кем кажемся, Барон. Я предлагаю вам забрать ваших людей и уходить, если вы, конечно, не хотите стать жабами – я не буду возражать.

Лицо Пурпурного Плаща побледнело как полотно, и он поспешно отступил со своими людьми, и все они, уезжая, кричали, проклиная магов. Евангелина тут же свела их с дороги, сказав, что мужчины могут позже вернутся в бо́льшем количестве. Коул был немного разочарован. Может ли Рис действительно превратить их в жаб? Он бы посмотрел на это.

Они быстро поскакали по травянистой долине, перепрыгнув забор фермера, а затем проехали через небольшой лес. В конце концов, они остановились – их лошади устали и им необходимо было попастись. Евангелина, казалось, была уверенна, что любое преследование было невозможным. Когда Коул спросил, почему Пурпурный Плащ хотел напасть на них, Старая Женщина ответила:

– Для выкупа, – сказала она. – Он думал, что мы замаскировались, выдавая себя за храмовников и магов, чтобы никто не приставал к нам.

– Он хотел денег? – спросил Коул, недоумевая.

– Он мог бы получить их, если бы мы были из знатного рода. Но если бы он не получил выкуп, некоторые из нас отправились бы на рынок рабов.

– Империя разваливается, – Рис покачал головой.

Евангелина согласилась.

– Сначала бандиты, а затем – бродячие толпы голодающих крестьян, если дела станут хуже. Мы могли бы застать больше банд, если знать собирает войска. Вал Руайо может оказаться в хаосе, когда мы приедем.

Другие, казалось, пытались переварить эту довольно неприятную новость. Мужчина-эльф истерил до тех пор, пока Старая Женщина не успокоила его обнадеживающими словами.

Коул не знал, что делать. Банды? Что они собираются делать? Он бы спросил, но всё же превозмог свое любопытство и не задавал глупые вопросы. Напротив, он оставался спокойным, когда Евангелина села на коня, и они попытались наверстать упущенное время.

Прошло два дня. Теперь они расположили лагерь в старом сарае, который наполовину разваливался из-за поля заросших лаванд. Всюду был фиолетовый цвет, куда бы он ни посмотрел; цветы, слегка покачиваясь на ветру, под вечер издавали аромат, который был приятным и даже слишком сладким. Коул не видел скота, и Евангелина сказала, что неподалеку есть захудалый дом, но лучше не рисковать и не ходить туда.

Коул не возражал. Дом выглядел одиноким. Он с любопытством вглядывался в него с края поля. Возможно, кто-то когда-то там жил. Темные окна над дверью смотрели на Коула как два злобных глаза. Они говорили ему о том, что в этом доме есть тайны, секреты на этажах и в стенах, которые останутся здесь, пока они не превратятся в пыль и не исчезнут.

Он вздрогнул и отвернулся. Он предпочел бы отдых на природе среди цветов. Кроме того, небо было ясным. День был теплый, и вечер тоже. Если там и было чему порадоваться, пока они были на открытой местности, так только этому.

Может статься, что у него вскоре не будет выбора.

Винн, насколько он помнил, была в конюшне и ремонтировала дырки в своей робе. Она терпеливо слушала, как Рыжеволосая обвиняла её на ту же тему, что и всегда: свобода магов. Коул действительно не понимал, какую она имеет в виду свободу, но он подозревал, что она тоже. Однако  это не было важно, потому что она все равно настаивала на своем.

Этот спор продолжался, казалось, часами, пока, наконец, Рыжеволосая не зашагала прочь и не решила потратить свое время на чистку лошадей. Она любила лошадей. Она ласково разговаривала с ними  и давала им имена. Когда маленькая магесса была с лошадьми, она становилась красивой, весь гнев и жесткие линии на её лице растворялись. Коул бы предложил ей чаще так делать, если он бы не знал, что она будет на него кричать из-за этого.

Евангелина ушла несколько часов назад. Она сказала, что где-то рядом была небольшая деревня, и хотела купить там продукты. Рис и эльф Фарамонд решили остаться и разговаривали среди цветов. Он не имел понятия, о чем они оба говорили. Обычно люди переставали разговаривать, когда замечали кого-то рядом, если не хотели, чтобы их услышали. Так было и с ним.

Даже в обществе людей, которые могли его видеть, Коул по-прежнему чувствовал себя изгоем. Может, так и должно быть. Может, это было частью его проклятия.

Рис сказал, что может, есть способ остановить это; ключ, который откроет мир, в котором люди, увидев Коула, будут помнить его. Коул не сказал Рису, что он уже начал замечать изменения. Он видел недоумение на лице Евангелины, когда она посмотрела на него утром, как будто она не могла понять, кто он такой. Рыжеволосая жаловалась, что Коул подкрадывается к ней, даже когда он все время стоит возле неё.

Все они начали забывать, но даже не осознавали этого. Но Коул знал. Казалось, что земля превращается в зыбучие пески у него под ногами, в то время как все остальные продолжали идти дальше, и не обращали внимания на то, что он тонет. Он исчезает, это было знакомое чувство, словно холод полз по его коже.

– Что-то не так, Коул?

Это была Евангелина. Она шла к нему издалека, с мешком, который висел через плечо. Её алый плащ позади мотылялся по ветру. Луна за горизонтом только поднималась, и осветлила её серебристым светом так, что его сердце сжалось. Храмовница посмотрела на него так, будто знала о нем все, даже то, чего он сам не знал. Но не в плохом смысле этого слова.

– Я…думал, что ты собираешься в деревню, – он заикался.

– Я там была, – сказала она. Когда она дошла до гнилых останков старого забора, она остановилась и с облегчением позволила мешку упасть на землю. – К счастью, я столкнулась с фермером, который возвращался с рынка с полной корзиной продуктов. Он сказал, что у него стоит бизнес. Как бы там ни было, волнения ещё не коснулось этой части Тедаса.

– Это хорошо.

– Для нас – да, – она посмотрела, где сидят Рис и Фарамонд, а затем начала с любопытством рассматривать Коула. – Почему бы тебе не пойти и не поговорить с ними? Я вижу, что тебе одиноко наблюдать за ними через всё поле. Я уверена, что они не против.

Эльф так бурно смеялся над чем-то, что сказал Рис, что он даже начал кататься по земле. Но так эльф смеялся, кажется, над всем. Достаточно было малейшей шутки, и он ревел от радости, и продолжал, пока все не начинали смущунно смотреть друг на друга. Мужчина купался в море чувств, унесенный далеко, и неважно какое течение чувств уносило его.

– Я… не могу, – Коул покачал головой, чувствуя себя смущенным, румянцы поднялись на его щеки. Он думал, что он, наверное, казался каким-то застенчивым и неуклюжим ребенком для Евангелины. Ребенком, который не знал ничего.

Она прислонилась к забору и пристально на него посмотрела, а он сознательно избегал её взгляда.

– Позволь мне задать тебе вопрос, – сказала она, наконец. – Как ты узнал о моей миссии?

– Я слышал, как человек в черном доспехе сказал тебе об этом.

– Лорд-Искатель? Был момент в моей комнате, когда он почувствовал… что-то. Это был ты?

– Да.

– Ты там был до этого?

– Да, – нерешительно ответил он.

– И когда я раздевалась?

Это был не вопрос. Он вспомнил, как смотрел на Евангелину, когда она снимала свою броню, и он отвел глаза, чувствуя, как румянец горит ещё жарче. Все время он смотрел на людей в Башне, и ни разу не думал, что кто-то может узнать… до сих пор.

– Ты часто так делаешь? – спросила она.

Он энергично показал головой.

– Вы увели Риса прочь. Я должен был знать, почему! Все, что я хотел… – глядя в глаза Евангелины, он не мог продолжить. Она пристально изучала его, её брови напряглись, и стало ясно, что она была расстроена. Учитывая, как хорошо она обходилась с ним, он ничего так отчаянно хотел больше, чем всё вернуть.

– Прости меня, – сказал он неуверенно.

Они стояли у забора. Временно между ними повисло неловкое молчание. Евангелина уставилась на мешок и толкала его ногой. Казалось, она пытается что-то решить.

– Что это была за книга? – спросил он, наконец.

Она подняла глаза, пораженная этим вопросом.

– Какая книга?

– В твоей комнате. Ты там взяла книгу… Похоже она тебе очень нравится.

Выражение лица Евангелины изменилось. Оно стало более мягким, почти печальным, как тогда когда он смотрел на нее, когда она держала книгу. – Она… была моего отца, – сказала она, её голос вдруг потускнел. Она отвела взгляд. – Песнь Света. Мы читали стихи вместе. Ты… знаешь что-нибудь о Церкви?

– Нет.

Она кивнула, словно его ответ был ожидаем. Потом она продолжила вместо него со смущенной улыбкой.

– Тебе бы понравился мой словно пытаясь развеять мрачные мысли. Потом она наклонилась и поцеловала Коула в лоб.

– Иди, – сказала она с нежностью. – Поговори с Рисом. Он ни за что не винит тебя.

С этими словами она взяла мешок и пошла к сараю. Он смотрел ей вслед, в замешательстве потирая лоб. То место, куда она его поцеловала, горело огнем – он ощущал это всеми кончиками пальцев.

Это опечалило его. Евангелина собирается забыть о нем. Через неделю или через месяц, он был бы единственным, кто вспомнил об этом разговоре.

Коул подошел туда, где сидели Рис и Фарамонд. Посох Риса был на земле, он светился так, чтобы им хватало света. Открытая книга лежала между ними, это была одна из тех, что эльф привез с собой, и они оба изучали её.

Он задержался в нескольких метрах, мрачно глядя на них и втайне надеясь, что его не заметили.

Но не тут-то было.

– О, привет! – эльф удивленно воскликнул, обнаружив Коула. – Откуда ты пришел?

Рис усмехнулся.

– Это Коул, – пояснил он уже в десятый раз, с тех пор как они покинули крепость. – Я упоминал о нем недавно, помнишь?

Фарамонд наморщил лоб, он явно был смущен.

– Человек, которого люди забывают? Я и не знал, что мы так скоро встретимся. Я думал, что никто не знал, что мы здесь, – затем он оживился, и разразился веселым смехом. – Если это правда я! Он был здесь всё время, и я тот, кто забыл об этом! Ах, как замечательно!

Мужчина продолжал смеяться, пока не вытер слезы с глаз. Коул нахмурился и Рис на него криво посмотрел, словно говоря «будь терпелив». И Коул попытался.

– Что такого замечательного в этом? – спросил он.

Фарамонд ещё посмеивался, но успокаивался, а потом и вовсе перестал. Коул удивился тому, как быстро эльф стал серьезным. Он печально посмотрел вниз на книгу, пробегаясь пальцем по её страницам. – Это не так плохо, – сказал он, – чтобы твои дела забыты. А ещё лучше забыть их самому.

– Никто не помнит, что я делаю.

Он почесал подбородок и посмотрел на Риса.

– Что, если все записать? Если бы было письменное упоминание юноши, это бы встрясло память окружающих?

Рис пожал плечами.

– Я не знаю. Я не смог найти ни одной записи, связанные с Коулом, и смотрел. Насколько я знаю, слова на странице, возможно, исчезнут.

– Замечательно! – эльф уставился на Коула своими странными голубыми глазами, как будто он был своего рода головоломкой, которую надо разгадать. – Скажите, молодой человек, вы способны творить магию?

– Я так не думаю.

– Хм. Магичейское расстройство, что ли?

Рис обменялся взглядом с Коулом.

– Какое… именно расстройство?

– Термин придуманный, магистром Алиниасом в конце Эпохи Башен. Он утверждал, что волшебный талант течет, как река. Правильно направляясь, она находит свой путь к океану магов, таких как ты, обладающие способностью творить заклинания, – он указал на Коула. – Однако, оставленная на произвол судьбы, она может потечь в другом и неожиданном направлении. Но этот талант рано или поздно как-то себя выразит.

Рис нахмурился.

– Вы говорите, что он хедж-маг?

– Унизительный термин, который был создан Церковью. До Кругов, магический талант выражался по-разному, часто руководствуясь древней традицией. Некоторые из этих «хедж-магов», как вы их называете, обладали силой, которую ни одно заклинание Круга не могло воспроизвести. Их непредсказуемость считали угрозой.

– Ты говоришь так, как будто это хорошо.

Эльф развел руками.

– Я только следую старым текстам. Однако я назвал термин «расстройство» не случайно. Эти дикие таланты были более чем непредсказуемы, они были хаотичными. Алиниас упоминает этих людей, что они общаются с духами, которые заманивают их темным путям… Многие из них сошли с ума. Не многие прожили долгую жизнь.

Коул опустил голову. Вот оно. Как он и думал, не было никакого лечения от этого, несмотря на то, что Рис так надеялся. Он повернулся и пошел прочь, и услышал, что Рис сердито прошипел. Эльф вскочил и погнался за Коулом, поймав его за руку.

– Боже мой! – воскликнул он. – Я говорил не задумываясь! Пожалуйста, не слушай меня!

– Но это правда.

– Слова на странице! – его глаза вспыхнули, и он говорил уже с новой эмоцией. – Если есть что-то, что я сделал, так это доказал, – сказал он, – что теории и предположения могут быть неправильными. Никогда не забывайте этого, юноша.

Коул задавался вопросом, имеет ли он ещё больше общего с этим светловолосым эльфом, чем он предполагал. Фарамонд погрузился в это забвение, и даже после того, как он вышел из него, ещё долго не приходил в себя. Эта хрупкая версия его самого готова была сдуться при малейшем ветре. Коул почувствовал тень, которая распространялась на сердце мужчины, будто она была его собственной.

– Каково это, быть Усмиренным? – вдруг спросил он.

Фарамонд отвернулся, словно его обидели. Он закрыл глаза, сдерживая волну слез. Рис встал, с заинтересованным выражением лица.

– Коул, я не думаю, что это что-то…

– Нет, – сказал эльф хриплым голосом. Он покачивался, с усилием сдерживая себя. – Ты сказал, что юноша возвращается в Башню, чтобы освободить тебя от этих убийств. Это он, правда? Он вполне может столкнуться с Усмирением… также как и ты, – Рис хмуро кивнул. – Как, может, и я, – Фарамонд закончил. Он вздрогнул, как будто мысль была слишком ужасна, чтобы думать о ней.

Коул думал, что он не может продолжать, но потом Фарамонд кивнул.

– Я считаю Обряд Усмирения, который отрезает тебя от мира снов, ироничным, потому что сон является проекцией того, как ты себя чувствуешь. Всё во сне, так, как и должно быть, ничто не отсутствует… Но часть тебя знает, что что-то не так. Это не твой дом, это не твоя жизнь… Это не ты.

 – Но никто не может действовать по-другому, сон не позволяет. Поэтому вы следуете ему, веря, что нет ничего реального. Ты знаешь, что если завернешь за угол, то проснешься в целости и сохранности. Но ты никогда этого не делаешь. Вместо этого ты медленно утопаешь в кристально чистой тишине, которая не имеет смысла.

Все трое стояли, ветер медленно дул через поле фиолетовых цветов, но никто ничего не сказал. В первый раз, как они вышли из крепости, Коул почувствовал себя по-настоящему испуганным.

– Это мрачное зрелище.

Евангелина вынуждена была согласиться с Рисом. Они приближались к Вал Руайо с западных холмов, и теперь смогли увидеть своими глазами то, что они слышали все это время. В течение большей части дня они встречали на противоположной стороне дороги группы людей, и все они говорили об одном: столица была в хаосе.

Новости войны в восточных провинциях словно молнией ударили города, что привело к панике дворянства. Потом прошел слух, что Императрица мертва – это была одна из десятков диких историй, которые погружали город в хаос спекуляций и когда императорский канцлер выдал указ о воинской повинности крестьянства, начались массовые беспорядки.

Казалось невозможным, что так много всего произошло за две недели, и каждая история, которую они слышали на дороге была ещё более дикой и менее правдоподобной, чем предыдущая… но здесь, по крайней мере, было доказательство того, что они не ошибались.

Армия, что была собрана за городскими воротами, расставила море палаток. Там легко бы расположились десять тысяч человек. Дым от костров усугублял все тем, что половина города была в пламени, или была недавно. Небо было похоже на одеяло из сажи, и которая заполняла ноздри – хуже был только запах людской массы от лагеря.

Дворца на горе сквозь дымку не было видно. Даже далекий Великий Собор был потерян среди застройки зданий, которые делают этот город самым большим в Империи. Единственное, что по-прежнему было видно – это Белая Башня. Она возвышалась над другими зданиями, как яркий маяк здравости.

– Городские ворота закрыты, – отметила Адриан.

И она была права. Солнечные Врата были чудесным строением, изготовленным из стали. Их фасад был покрыт золотом, на котором было изображено восстание Императора Драккона. Говорят, что при полном солнечном свете они сияли так ярко, что ослепляли вражескую армию. Глупые суеверия, но Орлесианцы относились к этим воротам с особым почтением, ведь, как говорится в старой поговорке, рано или поздно, все в Орлее проходят через Солнечные Врата. Но не сегодня. В последний раз Вал Руайо был опечатан, когда подвергся нападению драконов. Это ужасное событие принесло много горя, и понадобились годы, чтобы оправиться после него. Хочется верить, что всё не настолько плохо.

– Армия здесь чтобы осадить город? – спросил Рис.

Винн покачала головой и указала на массу палаток.

– Смотрите, красное знамя с головой оленя. Это относится к маркизу де Чевин( de Chevin), один из ближайших союзников Селины. Ещё я вимжу вижу Гизлэйн(Ghyslain), Моррак(Morrac), графиню д’Аржент(d'Argent)... маркиз собрал северное войско.

– Тогда зачем закрывать ворота?

– Я думаю, что они не хотят, чтобы люди бежали в сельскохозяйственные угодья, чтобы избежать призыва в армию. Я полагаю, причина в этом, либо это чума – одно из двух.

Евангелина махнула рукой.

– За две недели? Большинство из этих людей даже не попали внутрь города. Мы должны всё увидеть… если они нас впустят.

Она вела отряд, верхом вниз по крутой тропинке, которая привела прямо в сердце военного лагеря. Они могли бы избежать этого, пройдя вокруг малых Ночных Ворот, но для этого понадобиться пройти через реку. Предположительно не должно быть никаких проблем. Их ждали.

Но как раз это её и беспокоило.

Они медленно шли по лагерю армии. В нём было много обеспокоенных людей; мужчины и женщины, если повезло, были одеты в броню, другие же не имели даже этого, и жадно упивались кашей сидя возле своих костров. Они резко контрастировали с шевалье: рыцари в полной боевой одежде, и каждый был украшен красочным семейным гербом. Они ездили вниз по линиям, кричали приказы, и бросались от палатки к палатке, как жужжащие пчелы. Ни один, казалось, не стоит на месте, и с точки зрения Евангелины, они выглядели болеенервными, чем рядовые.

В воздухе повисло ожидание. Это заставило её задуматься. Была ли там армия, идущая на Вал Руайо? Готовились ли эти люди к маршу? Ей было любопытно, чью сторону Орден Храмовников планировал принять. В прошлом они повиновались воли Церкви. Если это так, она, наверное, будет маршировать с этими людьми.

Однако казалось, что бо́льшее количество людей вообще не было частью армии. Она видела, как снуют туда-сюда дети и женщины, которые либо просто следовали за лагерем, либо хотели полностью вписаться в нем. Ещё были повара, эльфы на побегушках, торговцы, которые пытаются всучить защитные «прелести» людям, даже хитрые разбойники, которые скользят между тенями.

Довольно большая группа городских гвардейцев стояла перед главными воротами. По крайней мере, двадцать из них следили за несколькими сотнями молящихся путешественников, которые явно должны дожидаться, когда, наконец, откроют ворота. Это были временные трущобы полные подавленных людей, которые сидели, и ничего им не оставалось, кроме как глядеть на гвардейцев, будто они могли открыть ворота с помощью силы воли в одиночку.

Евангелина и остальные выглядели достаточно необычно, чтобы вызвать удивление. Когда они подъехали, несколько путешественников вскочили на ноги, возможно, почувствовав возможность попасть в город. То же самое сделал один из гвардейцев. Он сделал шаг вперед и протянул пику в предупреждение.

– Эй! Ворота Вал Руайо закрыты по приказу Лорда-Канцлера!

– И никого не впустят? – спросила она. – У нас есть дела в Белой Башне.

– Подожди! – голос исходил за мужчиной. Более опытный охранник шагнул вперед, это был седой человек, носивший Имперскую тунику поверх своей брони. Очевидно, командир, или, по крайней мере, кто-то из вышестоящих. – Я полагаю, у вас есть имя, Храмовница? – спросил он, глядя на неё с опаской.

– Вы правильно полагаете. Меня зовут Сэр Евангелина дэ Брассард.

Он нахмурился и плюнул на землю.

– Вам повезло, что сегодня яна обходе. Я был почти готов уйти в отставку в таверну.

– Это значит, что вы откроете ворота?

– Да, но вы не войдете внутрь, пока Лорд-Искатель не придет. Я лично его проинформирую, что вы здесь, и лучше вам не двигаться с этого места. Этот человек очень характерный, – Командир раздраженно отмахнулся от озадаченного вида охранника с пикой и двинулся обратно к сторожке, исчезая в порту.

– Так как вы думаете, что это значит? – спросил Рис, как только тот исчез.

– Это означает, что Лорд-Искатель в гневе.

– Ах, Создатель! – воскликнул Фарамонд. Он с тревогой потянул за воротник робы, дрогнув, когда группа путешественников толкнула их, чтобы стать ближе к воротам. Они хотели встать ближе, и понимали, что что-то происходит. – Я уже и забыл, как я не люблю толпу!

Адриан, казалось, тоже была недовольна.

– Возможно, мы не должны здесь оставаться.

– Вам нужно сейчас быть где-то еще? – спросила Евангелина.

– Спроси меня это ещё раз, когда твои друзья храмовники кинут нас в тюрьму.

В конце концов, толпа была оттеснена, но только пару громких купцов из Тевинтера были жестоко избиты. Грубый на вид бандит, который как Евангелина предполагала, был наемником купцов, вытащил свой меч и в ту же секунду был быстро заколот пиками гвардейцев. Это, оказалось, подорвало напряжение в толпе, и они отпрянули от ворот так быстро, что чуть не затоптали друг друга в спешке.

Евангелина и другие были в безопасности на своих лошадях, хотя они нервничали из за всего этого напряжения. Стало ещё хуже, когда гром появился в облаках наверху. Было бы хорошо, если бы пошел дождь, возможно, копоть и вонь вымываются из воздуха. В то время как облака угрожали ливнем, но, ничего не произошло. Вместо этого они Коулбались на грани ожидания.

Больше часа прошло. Было хорошо в тот вечер, когда они прибыли, а ждать оказалось трудно.

Евангелина чувствовала напряжение. Кто знал, что Сэр Арно мог сказать Лорду-Искателю? Он не был бы был рад видеть выжевшую группу из Адаманта, и более, был более чем в ярости, когда Евангелина приказала ему сдать поставки, а затем ушла. Она думала, его доклад будет не из приятных. Не то, чтобы Лорду-Искателю потребовалось бы больше компроматов на нее, чем у него уже было. Пытаться объяснить ему, что она думала о том, какой была её истиннаяобязанность, было то же самое, что говорить со стенкой. Несомненно, будут последствия из-за выбора, что она сделала, и они сейчас шли к ней навстречу, чтобы поприветствовать её.

Когда механизм издал звук, Евангелина подпрыгнула. Эффект молниеносно подействовал на угрюмых путешественников. Многие сразу же вскочили под внезапный грохот, поднимая шумиху, что-то крича своим товарищам, и быстро побежали к воротам. Евангелина видела как многие подхватили свои рюкзаки, полагая что их шанс войти в город, наконец, настал.

Командир вышел из порта, и в мгновение помрачнел, принявшись за дело.

– Держите их позади, во имя Андрасте! – рявкнул он на охрану. – Порешайте любого из них, кто попытается прорваться!

И вот, наконец, великие врата с угрожающим грохотом открылись. В какой-то момент был ослепительный свет. Евангелина закрыла глаза и моргнула, а затем увидела, как выезжает полный полк храмовников. Тридцать рыцарей, и все с факелами. Во главе них был Лорд-Искатель Ламберт, впечатляющий в своих черных доспехах и верхом на массивном боевом коне, которого она уже видела много недель назад, когда он посетил их Башню.

Волна туристов остановилась на своём пути. Они сжались от страха, ни один не привлекал внимание угрожающих гвардейцев, и вскоре только Евангелина и её группа была перед вратами. Всё стало тихо и спокойно.

Лицо Лорда-Искателя было переполнено яростью. Она видела это по его напряженной челюсти, в его блеске серых глаз, и почти слышно было, как он сдавливал кожаные поводья в своих тисках. Это не сулило ничего хорошего.

– Лорд-Искатель Ламберт, – она поприветствовала его с низким и теплым поклоном, и продолжила. – Приятно видеть вас снова.

– Полагаю, я должен быть благодарен, что вы проделали всё это, – он говорил четко. – Никаких осложнений на дороге не было? Не попали ли вы в засаду бандитов? В последние дни их стало довольно много.

– Никого, кого бы мы не смогли обойти, мой господин.

– Я вижу, – он направил коня вперед, подъезжая к Винн и Фарамонду. Винн смотрела на него с приятной улыбкой, но эльф содрогнулся в ужасе. – И это было предметом вашего спасения?

– Да это он, – ответила Винн. - Исследование Фарамонда.

– Я уже хорошо знаком с его исследованиями, – перебил мужчина. Он перевёл ледяной взгляд на Винн. – Кто-то отправил послание через магический камень. Белая Башня просто гудит слухами, – он повернулся к ожидающим храмовникам и помахал им, что бы те подошли ближе. – Отправьте их в Великий Собор. Не тяните и не упускайте их из виду.

Винн выглядела озадаченно.

– Разве мы не должны вернуться в Белую Башню?

– Пресвятая приказала немедленной аудиенции, – каждое слово, что он говорил, было пронизано презрением. – Очевидно, у неё есть собственный магический камень, хотя я уверен вы знаете об этом. Я здесь, чтобы способствовать встрече.

Через мгновение группа Евангелины была окружена. Храмовники не обнажали свое оружие, и если у них было какое-либо выражение лица, оно было скрыто под шлемами. Тем не менее, с ними никто не спорил. Группа медленно подъехала с ними к воротам.

– Не вы, Сэр Евангелина, – Лорд-Искатель окликнул её. – Вы поедете со мной.

Она приостановилась, пытаясь не показывать своего волнения. Остальные продолжали идти. Рис оглянулся, ловя её взгляд, и молча выразил свое сочувствие. За ним был Коул – он делал все возможное, чтобы скрыться. Так или иначе, Лорд-Искатель бы обратил внимание на молодого человека, и даже то, что он не мог его видеть, не имело значения. Коул, несомненно, был бы гораздо счастливее, если бы мог залезть внутрь робы Риса и исчезнуть.

Через мгновение они исчезли.

– Следуй за мной, – это все, что Лорд-Искатель сказал, после того, как повернул коня и последовал за ними. Евангелина ускорилась, и как только они прошли через ворота, механизм вновь заработал. Через минуту большие ворота захлопнулись, с грохотом, от которого у неё шли мурашки по коже.

Они спокойно ехали через проспект Солнца.  Днём это было оживленным местом: широкие улицы с торговцами, «встречающие», которые уговаривали путешественников следовать за ними в специальный магазин, публичный дом, гостиницы… везде слышались крики, когда они вошли в Вал Руайо. Ночью было спокойнее, и «встречающих» на улицах было почти не видно.

В эту ночь улица была пуста. Светящие лампы вдоль аллей, установленные за большие деньги,  поддерживались Усмиренными. Много дыма повисло в воздухе. Она знала, что в бедных кварталах, наверное, ещё хуже. Городских гвардейцев, патрулирующих улицы, было достаточно, чтобы заставить её поверить в то, что был строгий комендантский час.

– Возможно, я был не ясен, когда давал вам инструкции, – сказал, наконец, Лорд-Искатель.

– Нет, все было понятно.

– Тогда вы можете сказать мне, почему эти люди здесь? Я направил группу опытных храмовников, чтобы помочь вам избежать неизбежного. Но вы распустили их. Однако здесь я столкнулся с хаосом, который выдолжны были предотвратить.

– Мой господин, я…

– Вы не только позволили им оставить позади Бесплодные земли с Усмиренным в придачу, вы дозволили отправить им послание в Круг Магов! – он презрительно посмотрел на нее. – Маги получают послание прежде, чем кто-либо другой, не давая мне возможности остановить его распространение, и даже если бы я хотел, чтобы эта новость не дошла до Верховной Жрицы то это не имеет значения! Она получила собственное послание!

Он сделал паузу в своей напыщенной речи, явно ожидая, что она сейчас заговорит.

– Мой Лорд-Искатель, – сказала она сухо, – сложились обстоятельства, что…

– Обстоятельства.

– Да, мой господин. Пресвятая имеет личную заинтересованность в результатах миссии Чародейки Винн. Я решила, что лучше дать ей возможность решать самой, что должно быть сделано по данному вопросу.

– Вы решили, – он с отвращением повторил эти слова и покачал головой. Они ехали в молчании, и он смотрел вглубь улицы. Может быть, он задумался, что с ней делать? Она сомневалась насчет этого, скорее всего, он решит, что с ней сделать, прежде чем она даже приблизится к столице. – Я отдал вам приказ, Рыцарь-Капитан. Это, что-то значит или нет?

– Я приняла обет служить Церкви, – настаивала она. Внутренне она отчаялась из-за ямы, которую она для себя рыла, но часть её начинала сердиться. – У нас есть ответственность перед Верховной Жрицей, а также перед магами, которых мы защищаем не только чтобы следить за порядком. При всем уважении, мой господин.

– Я не вижу здесь уважения. Я вижу женщину, которая оставила меня без возможности разрешить этот вопрос таким образом, чтобы это не привело к большим потрясениям. Это то, чего вы хотели?

– Я сделала то, потому что я решила, что так будет лучше, и если вы дадите мне возможность объясниться полностью, я надеюсь, вы поймете.

– И все же у нас нет времени для объяснений, не так ли? Мы едем в Великий Собор, это наша цель, – Лорд-Искатель сжал челюсти, отказываясь смотреть на нее. – Когда мы вернемся в Белую Башню, вы отчитаетесь Сэру Арно. Он лишит вас звания Рыцаря-Капитана.

– Да, мой господин, – Евангелина сдержала свое возмущение. Это правда, она не оставила ему вариантов. Разрешить вопрос, наверное, можно было только так, но она все больше убеждалась, что это к лучшему. Она не боялась потерять свое положение из-за того что ей мешают делать выбор между тем, что хорошо, и тем, что плохо.

Улицы вывели их через районный рынок. Здесь она видела подтверждения того, что столица пострадала. Все здания сожжены дотла, некоторые совсем недавно, потому что по-прежнему тлеют, и остатки булыжников валялись на земле – этого было достаточно, чтобы заставить думать её о том, что тут произошла битва. Даже в тусклом свете вечера там были видны темные брызги крови.

Лорд-Искатель Ламберт явно закончил свою речь, но она не могла оставить всё как есть.

– Тут есть ещё кое-что, – неохотно сказала она. – У меня есть новая информация об убийствах.

– В самом деле? – его тон был кислый. – Странно, что у нас не было больше убийств, так как Чародей Рис покидал нас.

– Как бы то ни было, он к этому не причастен.

– А кто же тогда?

– Это… потребует некоторых пояснений.

Он повернулся в седле, чтобы смерить её недоверчивым взглядом. Она старалась не смотреть в сторону. Она знала, что про Коула будет трудно объяснить, даже при самых благоприятных обстоятельствах, но это не значит, что она не должна попытаться.

– Вы будете опрошены в Белой Башне, – заявил он. – Там вы сможете дать свои объяснения, Сэр Евангелина. До этого времени, у нас есть люди, которые хотят всё услышать.

Лорд-Искатель показался раздраженным от этой перспективы, но это дало Евангелине надежду. Она вспомнила, как Верховная Жрица назвала её честным и справедливым человеком после неудавшегося на неё покушения во дворце. Всё, что Евангелина могла сейчас сделать, так это молча молить Создателя, что Его святая слуга получила мудрость, чтобы видеть всё это.

Глава 16

До этого Рис был в Великом Соборе лишь однажды. Вскоре после его повышения до звания Старшего Чародея, Риса, Адриан и ещё нескольких магов, которых повысили вместе с ним, привели сюда для встречи с Верховной Жрицей Беатрисой III. Им была оказана милость, и Рис помнил, как он несколько часов провел в жаре и духоте, пока не появилась Святейшая.

Это было чуть меньше, чем за год до её смерти, и он ещё тогда не был бы удивлен, если бы она скончалась на месте. Он помнил иссохшую старую женщину, вошедшую в комнату при помощи не менее четырех служителей, которая почти падала под весом своей красной робы. Толстый золотой медальон на её шее, казалось, тянул её голову вниз, к земле, а её головной убор сидел криво.

Когда она дошла до Солнечного Трона, Верховная Жрица моргнула и растерянно посмотрела вокруг.

– Где мы? – спросила она, и Рис заметил, что во рту у неё осталось не более трех зубов. – Уже пора поесть? Я же сказала, что не голодна. Я же сказала, что больше никакой каши!

Один из служителей наклонился к ней поближе.

– Маги, Святейшая.

Маленькие, как бусинки, глаза женщины расширились в шоке.

– Маги?! – она принялась обеспокоенно осматривать комнату, едва при этом не падая. – Милосердная Андрасте, на нас напали?!

Потребовались усилия всех служителей, и ещё двух храмовников, чтобы успокоить Верховную Жрицу и убедить ее, здесь нет злых магов, которые собираются нападать. Они помогли ей устроиться – куча тряпья, усаженная на трон, который умалял и её саму, и её величие, а затем она мгновенно уснула. Рис и остальные были "представлены" один за другим, и все притворялись, что не замечали громкого храпа старой женщины.

Он никогда не считал себя самым верующим андрастианином. Возможно, это было из-за того, что он был воспитан в Церкви, или просто из-за того, что он был магом, и поэтому был менее впечатлен явлениями, которые кто-то назвал бы чудом. Все же, он помнил, что был разочарован. Все эти приготовления, и бесконечное смирение, которые он испытывал, входя в комнату, только чтобы обнаружить, что самая священная личность во всем Тедасе была всего лишь... человеком.

И вот он снова был здесь, спустя семь лет, а Великий Собор выглядел все так же. Здание стояло на обнесенной стеной территории, на дальнем конце Вал Руайо; когда-то оно располагалось за пределами столицы, пока город буквально не вырос вокруг него. Это была внушительная крепость, состоящая из серого камня и арок, которые, казалось, достигают до самого неба. Несмотря на показную красоту, золотые статуи и красочные витражи, которые тянулись от одного конца здания к другому, в этом месте было что-то мрачное, что говорило о его кровавом прошлом.

Религия Церкви, в конце концов, родилась в войне, которая потрясла весь Тедас. Такие места, как Великий Собор и Белая Башня, когда-то служили крепостями, которые пережили бессчетное количество сражений, и все они были построены на костях бессчетного количества погибших.

И теперь он гадал, не прибавится ли сегодня ещё к этому счету.

Он снова стоял в комнате для приемов, смотря на пустой трон. В такую позднюю ночь стеклянные витражи казались черными, и только Святая Жаровня (в этой жаровне приносили себя в жертву последователи Андрасте, становясь вечными стражами её храма) давала хоть какой-то свет, а язычки пламени в мраморной чаше заставляли тени плясать. Сорокафутовая статуя Андрасте, изображенной в виде женщины в робе с мечом справедливости, поднятым вверх, сейчас казалась особенно грозной. Казалось, она смотрит вниз, зная о том, что произойдет, и потому жалела его.

Лорд-Искатель Ламберт стоял возле трона, с храмовниками, выстроенными в линию по обеим сторонам комнаты, и все они были наготове. Евангелина стояла вместе с ними, её лицо было непроницаемой маской. Коул был... где-то поблизости, в полумраке. И смотрел. Только маги стояли на открытом пространстве. Ожидание казалось Рису почти мучительным.

Затем ударили в гонг. В комнату, выстроившись в линию, вошли жрецы, читая песню нараспев со сложенными в молитве руками, и заполнили комнату. Их голоса заполнили комнату эхом, пославшим холодок по его коже.

Сразу следом за ними шла Верховная Жрица. Это была не иссохшая старуха, а намного более молодая женщина, которая шагала гордо и прямо. Ей не нужны были помощники, заисключением единственного служителя, который нес шлейф её объемной робы. Все в комнате преклоняли колени по мере её приближения. В какой-то момент не было слышно ни звука, кроме тихих шагов поднимавшейся к трону Верховной Жрицы.

– Приветствуйте Святейшую Джустинию, Пятую по имени, Священную Служительницу Создателя! – воскликнул храмовник голосом, словно громом пророкотавшим по комнате.

– Даруй нам мудрость, – ответил хор голосов.

Наступила пауза, и затем Верховная Жрица промолвила:

– Встаньте, все.

Все встали. Женщина села на трон, и, в отличие от его предшествующей обладательницы, она полностью заняла его. Она сидела прямо, полностью повелевая, и смотрела на своих подчиненных теплым и приветливым взглядом.

Служители неспешно направились к выходу из комнаты, но одна из них осталась стоять на возвышении возле трона – симпатичная женщина с короткими рыжими волосами, в одеждах жрицы, но стоящая в такой непринужденной и готовой позе, что Рис не мог отделаться от ощущения, что она была телохранителем. Ходила молва, что Верховная Жрица нанимает бардов на личную службу. Он считал, что эти слухи, как и многие другие, были преувеличены, но, возможно, это было не так?

– Такой поздний час для аудиенции, – заметила Верховная Жрица. Её голос было хорошо слышно в акустике комнаты так же, как если бы она говорила Рису прямо в ухо. – Но хорошо, что вы все здесь. Я ожидала этого вот уже некоторое время.

– Позвольте, Ваше Совершенство. Лорд-Искатель быстрыми шагами направился к возвышению. Он сделал небрежный поклон, и не стал ждать разрешения говорить дальше. – В этом нет необходимости. Учитывая, в каком состоянии находится Империя, я уверен, у вас есть более важные заботы, чем внутренние проблемы Круга Магов.

– Ваш совет оценен, Ламберт, – сказала она. Рису показалось, что он уловил сарказм в её тоне, и, конечно же, недостаток почтительности не прошел мимо внимания мужчины. Его взгляд наполнился негодованием, но он ничего не сказал. – Империя столкнулась с войной, и молясь за души многих невинных, оказавшихся в её ловушке, Церковь не может оставить свои обязательства ради блага политики.

– Ваше Совершенство, я работаю над этим вопросом...

– Неужели? – Она резко подняла брови. – И все же маг совершил покушение на мою жизнь всего лишь несколько недель назад. Храмовникам становится все сложнее и сложнее справляться с Кругом с тех пор, как произошло то печальное событие в Киркволле. Возможно, Ордену не помешает немного помощи, как вы считаете?

Его согласный кивок в лучшем случае можно было назвать неохотным.

– Если Вы так считаете, Ваше Совершенство.

– Считаю, – Верховная Жрица обвела комнату взглядом, явно ища кого-то, пока не заметила её среди храмовников. – Раз уж мы заговорили о покушении на мою жизнь, мне так и не представилась возможность поблагодарить ту, кому я лично обязана своим спасением. Сэр Евангелина, будьте добры, сделайте шаг вперед.

Рис видел, как широко распахнулись глаза Евангелины от удивления. Она долго колебалась, пока Верховная Жрица, наконец, не поманила её к себе. Она неохотно вышла из строя храмовников, и, дойдя до возвышения, на котором стоял трон, немедленно упала на одно колено.

– Полученный мною отчет о событиях в крепости Адамант был подготовлен очень тщательно, – сказала Верховная Жрица. – Я так понимаю, именно вы обеспечили завершение миссии и безопасное возвращение в Вал Руайо.

Евангелина ответила, не поднимая глаз.

– Я… приложила к этому все усилия, Святейшая.

– Воистину это так. И я нахожу, что должна поблагодарить вас не за одну услугу, оказанную Церкви, а за две, – Верховная Жрица посмотрела на Лорда-Искателя. – В ваших рядах есть весьма многообещающий храмовник, Ламберт. Я полагаю, вы обеспечите, чтобы её достойно вознаградили?

Лорд-Искатель ничего не ответил. На долгое мгновение воцарилась напряженная тишина, пока они с Верховной Жрицей пристально смотрели друг на друга, до тех пор, пока он, наконец, не уступил. – Как вы пожелаете, Ваше Совершенство.

– Хорошо. В конце концов, кому-то придется приглядывать за Белой Башней после того, как вы вернетесь к своим обычным обязанностям.

– Святейшая! – вырвалось бессвязно у Евангелины. – Я... не могу просить Вас о...

– Вы не просили. Скорее, это я прошу вас продолжить служить Создателю, – она подала знак рукой, чтобы Евангелина подошла ближе. – Стойте рядом со мной, пока я разбираюсь с текущим делом.

Евангелина обменялась взглядом с Лордом-Искателем. Они стояли спиной к Рису, и он не мог видеть деталей... но по вытянутой позе мужчины легко можно было сказать, что он не рад. Кое с кем не считались. Рис соврал бы, если бы сказал, что это не радовало его.

Он смотрел, как Евангелина поднялась по ступенькам к трону, где её встретила та самая рыжеволосая женщина. Она выглядела гордой, и немного смущенной. «Ей это будет на пользу», – подумал про себя Рис. Хоть кто-то получит выгоду из всего этого дела.

– Теперь, – начала Верховная Жрица, – давайте продолжим. Чародей Винн.

Винн выступила вперед, ведя под руку Фарамонда. Эльф сильно трясся от страха, казалось, его сейчас стошнит. Как только он дошел до возвышения, он распростерся перед Верховной Жрицей.

– Прошу Вас, Ваше Совершенство! – молил он дрожащим голосом. – Я делал лишь то, о чем вы просили, клянусь Вам!

Винн присела на колени рядом с ним и попыталась успокоить его, но эльф не желал никаких утешений. Он дрожал и рыдал, из его носа текли сопли – настолько жалким было это зрелище, что было больно на это смотреть. Наконец, Верховная Жрица протянула руку.

– Встань, – приказала она ему. – Сейчас я хочу просто поговорить.

Фарамонд медленно позволил Винн помочь ему подняться на ноги. Он попытался собраться с духом, хоть это и не совсем получилось.

– Я... делал лишь то, о чем Вы просили, Святейшая, – повторил он.

Лорд-Искатель стремительно шагнул вперед, окинув Верховную Жрицу взглядом, полным гнева.

– Что именно он имеет в виду?

– Я полагаю, вы забываетесь, Ламберт.

– А яполагаю, что храмовники имеют право знать, что происходит в нашем собственном деле! – резко ответил мужчина. – У нас сейчас и так достаточно проблем с магами, и нам точно не нужно чье-либо вмешательство!

Она нахмурилась, и Рис подумал, не дойдет ли сейчас всё до критической точки. Ведь это были двое самых могущественных людей во всем Тедасе, которые сейчас бодались друг с другом, прямо здесь, на глазах у всех. Напряжение в комнате нарастало, и он не мог не заметить, что храмовники не только были весьма удачно вооружены, но их было больше, чем всех остальных вместе взятых. Но... они служили Церкви. Храмовники никогда не станут открыто противостоять Церкви, так? Это было невероятным.

– Тогда, позвольте мне объяснить, – жестко сказала Верховная Жрица. – Пять лет назад я попросила кое-кого взять на себя задачу провести исследование Ритуала Усмирения. Это процесс, который мы используем, хоть и не понимаем его до конца. Я хотела знать, может ли Ритуал отсечь мага от его магии, не причиняя вреда его рассудку. Также я хотела знать, можно ли обратить Ритуал, – она указала на Фарамонда. – Как вы видите, хотя бы это оказалось возможным.

– Но почему? – требовательно спросил Лорд-Искатель. – Ритуал Усмирения служил Кругу веками. Это наше последнее средство защиты от магов, которые не могут совладеть со своими силами. Мы должны сохранять порядок, Святейшая! Мы должны защищать невинных от магов, и магов от них самих!

Она кивнула.

– Удобная сказка, чтобы нам было легче спать по ночам. Создатель говорит, что магия должна служить людям... но мы несем ответственность перед теми, кто служит нам, Ламберт. Мы не можем восхвалять их, когда их магия полезна, и запирать их в клетки, когда она причиняет неудобства. Они – дети Создателя, которых нужно не терпеть, а ценить.

Рис был поражен. Он никогда не думал, что может услышать такое из уст служителя Церкви, тем более самой Верховной Жрицы. Судя по начавшемуся неразборчивому шепоту, многие в комнате думали так же. Посмотрев направо, он увидел Адриан, которая стояла неподалеку от него и не сводила глаз с трона.

Она плакала.

Лорд-Искатель сморщил брови, с ужасом глядя на Верховную Жрицу.

– И какую цену мы должны, по-вашему, заплатить за такой идеализм, Святейшая?

– Идеализм – это наш обычный прием, Ламберт. Религия без идеалов – это тирания. А что касается цены, – она повернулась к Фарамонду, – это то, что я собираюсь выяснить.

Винн сделала глубокий поклон.

– Ваше Совершенство, с Вашего позволения, может, я смогу ответить на Ваши вопросы. С тех пор как Фарамонд… восстановился… у него начались проблемы с контролем эмоций. Боюсь, что для него это будет слишком тяжелым.

Эльф её благодарно улыбнулся, но Лорд-Искатель не был так впечатлен.

– И это тот, кому мы должны довериться и позволить ему самостоятельно защищаться от одержимости? – прорычал он.

Верховная Жрица дала ему знак замолчать.

– Ваш отчет был очень детальным, Чародей Винн. И за это примите мою благодарность. Однако у меня остались вопросы. И я оценю, если вы будете так добры и ответите на них.

– Конечно, Ваше Совершенство.

Верховная Жрица обратно села на трон. Соединяя ладони, она сложила руки перед собой и уперлась подбородком в кончики пальцев, задумчиво сузив глаза.

– Сначала, я хочу узнать, что стало с обитателями крепости Адамант.

Было видно, что Винн не хотела говорить, и Рис прекрасно представлял почему. Он вспомнил комнату, полную обгорелых трупов, размазанную по её стенам кровь, и вздрогнул. – Они мертвы, – прошептала Винн.

– Говорите громче! – резко приказал Лорд-Искатель

– Они мертвы, – сказала Винн, на этот раз громче.

Верховная Жрица закрыла глаза, и её губы зашептали молитву. Все в комнате затихли на долгую минуту, пока она снова не открыла глаза. Рис видел, что они были влажными – определенно, она была растрогана, и он почувствовал себя виноватым. Как бы он ни был потрясен от ужаса резни, другие заботы казались ему тогда более важными, чем потеря стольких жизней.

– Как? – спросила она хриплым от эмоций голосом.

Винн колебалась.

– Завеса в Адаманте и так была тонкой. Эксперимент Фарамонда позволил демонам проникнуть в наш мир. Они вселились в обитателей крепости...

– И разорвали друг друга в клочья, – закончил за неё Лорд-Искатель.

Она кивнула.

– И затем они вселились в их мертвые тела.

Она снова кивнула.

Лорд-Искатель не смотрел на Верховную Жрицу. В этом не было необходимости.

– А этот эксперимент, – продолжила Верховная Жрица, – есть в нем хоть какая-то перспектива? Ритуал Усмирения стал обратим случайно, именно в связи с этим магом, или это может повториться снова?

Винн хотела было ответить, но тут заговорил Фарамонд.

– Клянусь, в мои намерения не входило стать одержимым, – сказал он. Он неловко прочистил горло. – На самом деле, я считаю, что процесс можно повторить намного безопаснее... если, конечно, Вы этого хотите...

Его голос постепенно затих

– Но вы узнали больше о природе Ритуала?

– Да, думаю, да.

– И как вы считаете, можно ли найти способ, чтобы Ритуал мог лишить мага его силы, но не делать его Усмиренным?

Рис заметил, как с брови Фарамонда стекла капелька пота. Он беспомощно взглянул на Винн, но та просто кивнула ему, чтобы он продолжил. Он снова посмотрел на Верховную Жрицу, запнувшись несколько раз, прежде чем ответить:

– Нет, – сказал он тихо. – Я не думаю, что это возможно.

Его слова повисли в воздухе.

– Значит, больше и нечего обсуждать, – объявил Лорд-Искатель. – Если единственным результатом исследования этого эльфа стало то, что Ритуал может быть обратим, тогда я считаю его провалом... и опасным провалом, Святейшая. Уже сейчас в Белой Башне есть те, кто считает, что мы скоро будем превращать каждого Усмиренного обратно в мага!

Верховная Жрица обдумала его слова, но ничего не ответила. Впрочем, ей это было и не нужно, так как вперед выступила Адриан. Рис простонал про себя, видя, что негодование на её лице граничит со слезами.

– Так вам и следует поступить! – крикнула она. – Их вообще никогда не должны были так калечить!

Мужчина с яростью посмотрел на нее, но ей ответила Верховная Жрица.

– И что нам, по-вашему, делать, дорогая? Казнить их?

– Да! – Адриан осмотрелась вокруг, но шокированные взгляды, которые она получила от окружающих, только разогрели её пыл. – Да! А вы считаете, что милосерднее превращать их в бездушных машин, в прислуг? Если вы и в самом деле так сильно нас боитесь, так убейте нас! Не делайте вид, что убивая в нас всё, что делает нас людьми, вы поступаете по-другому!

Лорд-Искатель яростно махнул рукой, подзывая к себе нескольких храмовников, но Верховная Жрица отрицательно помотала головой. Он посмотрел на её неверящими глазами, но она не обратила на это внимание.

– Я понимаю ваше раздражение, – сказала она Адриан. – Но мы находимся в сложном положении.

– Которое скоро станет ещё более сложным, Святейшая, – сказал Лорд-Искатель. Он склонился перед троном на одно колено – жест отчаянной мольбы, который показался Рису удивительным. Как и Сэру Еванеглине и рыжеволосой женщине, которые стояли по обе стороны трона. Обе смотрели на него с удивлением. – Мы не можем и дальше потворствовать этим исследованиям, – сказал он. – По собственным словам этого эльфа, оно никуда не ведет. Мы должны направить усилия на сохранение порядка, пока эти вести не разнеслись.

И что ещё удивительнее, Верховная Жрица, казалось, задумалась над его словами. Она задумчиво нахмурилась, смотря куда-то вдаль, взвешивая варианты действий. Рис почти ожидал, что Адриан начнет возражать, но потом он увидел, как она подавленно помотала головой. Она сдавалась.

– Нет! – выкрикнул он. Слова почти насильно вырвались из его рта, прежде чем он понял, что он сказал. Они прозвучали слишком громко в огромной приемной, отдаваясь эхом, пока все взгляды не повернулись к нему.

«Ну вот опять», – проворчал он про себя. – «И когда ты начнешь учиться на своих ошибках?»

Успокаивая свои нервы, Рис приблизился к возвышению, став на одно колено так же, как и Лорд-Искатель до него.

– Простите меня, Святейшая, но я должен сказать.

Уголок рта Верховной Жрицы тронуло изумление.

– Почему нет? Похоже, никто из нас сегодня не придерживается церемонии. Кто же вы такой?

– Чародей Рис, Святейшая.

Она улыбнулась.

– Аа! Сын, не так ли? Я вижу сходство.

Это застало его врасплох – то, сколько Винн точно рассказала Верховной Жрице об их родственных связях, и то, что женщина это запомнила. К тому же, он не был похож на Винн... или был? Однако пока он колебался, Лорд-Искатель взял слово.

– Не слушайте этого человека. Его подозревают в убийстве, и все, что он скажет, будет, несомненно, попыткой спасти свою собственную шкуру.

Опустив руки и откинувшись назад на троне, Верховная Жрица усмехнулась.

– У нас у всех есть свои предрассудки, Ламберт. Раз уж вы разрешили этому человеку участвовать в миссии, я хочу послушать, что он хочет сказать, – она кивнула Рису. – Прошу, продолжайте.

– Я считаю, что остановить исследования этого мужчины будет ошибкой, – сказал он. – Все то, что мы знаем о Ритуале Усмирения, да и о самой магии, основано на традициях и слухах. То, что он узнал, может и не быть альтернативой Ритуала Усмирения, но это не означает, что её не существует.

– И откуда вы это знаете? – требовательно спросил Лорд-Искатель.

– Я разговаривал с Фарамондом с тех пор как мы покинули Адамант. Учитывая мой собственный опыт работы с демонами, я считаю, то, что он знает, может пролить свет на очень многое.

Лорд-Искатель ошеломленно смотрел на него. Он бросил испепеляющий взгляд на Евангелину, которая сохраняла каменное выражение лица, не уклонившись от его взгляда, и повернулся к Верховной Жрице.

– Вы видите? Это уже распространяется. Дальше он станет нас убеждать в том, что демоны нужны, чтобы продолжать эти исследования.

– Не демоны, – возразил Рис. – Духи! – получив скептический взгляд от Лорда-Искателя и Верховной Жрицы, он продолжил с большей решительностью. – Не всё, что касается духов, обязательно связано со злом. Мы используем духов для лечения, и Церковь соглашается с этим, потому что это приносит пользу. То же самое в нашем случае.

– Это совсем не то же самое! – взорвался Лорд-Искатель. – У нас есть целая крепость зверски убитых невинных в доказательство того, что это не то же самое!

– И вы хотите сделать их смерти бессмысленными?

– Не я! – сказал он. – Их смерти стали бессмысленными из-за эгоистичного поступка эльфа, который использовал их, чтобы обратить что-то, что вообще никогда не должно было стать обратимым! Это святотатство!

Рис горько рассмеялся.

– Святотатство? Это открытая дверь. Вы можете попытаться захлопнуть её наглухо, или вы можете посмотреть, что там – на другой стороне! Это может быть именно то, что поможет вам избежать восстания, которое, даже вы должны это знать, скоро начнется.

Лорд-Искатель вытащил свой меч. Звук металла, раздавшийся, когда меч покинул ножны, эхом прозвенел по комнате, и реакция последовала незамедлительно. Как минимум половина храмовников вытащила свои клинки, и Рису не показалось, что они собирались остановить Лорда-Искателя; скорее наоборот. Рис в тревоге отступил назад, и немедленно призвал ману. Адриан метнулась в его сторону, призвав пламя, которое заструилось по её рукам огненными завитками.

– Довольно! – крикнула Верховная Жрица. – Кровопролития не будет!

Евангелина рванулась было к Лорду-Искателю, с оружием наготове, но рыжеволосая жрица оказалась там раньше. Она схватила его руку, державшую меч, и когда он повернулся, чтобы оттолкнуть ее, она посмотрела на него пристальным суровым взглядом.

– Не делай глупостей, – предупредила она низким и угрожающим голосом.

Он гневно нахмурился, однако опустил свой меч. Освободив руку из её хватки, он повернулся к Рису.

– Я не вижу никакого начинающегося восстания, – прошипел он. – Я вижу магов, которые берут каждый дюйм того, что им дозволено, и требуют в десять раз больше, забывая те самые причины, по которым Круг существует. И что я слышу, так это угрозы, исходящие от Либертарианцев, которые первыми поддадутся соблазну, если власть когда-либо попадет в их руки.

Рис погасил магию, хоть это и было сложно. Лорд-Искатель был так полон презрения и уверенности в своей правоте, что это вызывало отвращение, и больше всего Рис хотел стереть это презрительное выражение с его лица… даже если это будет означать его собственную смерть.

– Я не угрожаю, – сказал он. – Я говорю, что есть и альтернатива, но вы слишком слепы, чтобы видеть её. Если вы продолжите также подавлять магов, то потеряете нас. Это я вам обещаю.

Лорд-Искатель проигнорировал его, вместо этого повернувшись к Верховной Жрице.

– Видите, с чем мы боремся? Сопротивление на каждом шагу. Покончите с этим, здесь и сейчас, пока это не вышло за пределы этих стен.

– Слишком поздно, – выкрикнул чей-то голос. Это была Винн. Она успокаивающе похлопала по плечу беспокойного Фарамонда, и, оставив его, подошла к возвышению. – Мне жаль, Святейшая, но Круг Магов уже знает о Фарамонде.

– Что вы имеете в виду? – требовательно спросил Лорд-Искатель.

Она сладко улыбнулась ему.

– Сообщение, достигшее Белой Башни и Великого Собора, было также послано в каждый Круг в Тедасе. Пока мы с вами разговариваем, Первые Чародеи уже находятся на пути в Вал Руайо.

Адриан удивленно вздохнула, а Рис был ошеломлен не менее её. Значит, таков был план Винн с самого начала? И голем была такой ужасно язвительной специально, чтобы Евангелина обрадовалась бы её отсутствию? Он не смог сдержать чувство досады, когда понял это.

Лорд-Искатель резко повернулся к Верховной Жрице.

– Казните их, – прорычал он. – Казните их всех. Это вызов всему, за что стоит Церковь, прямая угроза нашему авторитету!

Верховная Жрица нахмурилась и изучающе посмотрела на Винн, барабаня пальцами по подлокотнику Солнечного Трона. Винн поклонилась, и заговорила очень осторожным тоном.

– Встретить находки Фарамонда как возможность, а не как угрозу, даст Вам возможность работать сообща с Кругом.

– Вы поставили нас в сложное положение, – сказала Верховная Жрица. Рис видел, что она была недовольна, возможно, даже, загнана в угол. Она обменилась с Лордом-Искателем мрачным взглядом, который заставил Риса нервничать. Может ли она отказать, после всего этого? Неужели Винн отдалила женщину, которая казалась их союзником?

– Не более сложное, чем то, в котором находимся мы, маги, – ответила Винн.

Пальцы Верховной Жрицы пробарабанили по трону ещё несколько раз, прежде чем она резко кивнула.

– Да будет так, – Прежде чем Лорд-Искталеь смог что-либо возразить, она подняла руку. – Сделайте все приготовления, Ламберт. Пусть лучше они проведут свое собрание здесь, в Белой Башне, чем в Камберленде. Сделайте так, чтобы через месяц все было готово. Пусть маги обсудят и выработают политику, с которой и мы, и они сможем согласиться.

Лорд-Искатель проскрежетал зубами, но было ясно, что он был загнан так же, как и она.

– Хорошо, – сказал он резко. – Я считаю это глупой затеей, но, кажется, нам не оставили выбора. Храмовники позволят этому случится, но у меня есть три условия.

– Назовите их.

– Первое: мы ограничим масштабы собрания. Я не хочу, чтобы Башня была заполнена всеми Старшими Чародея, отсюда до Ферелдена. Скопление слишком больших сил может подать этим магам глупые идеи.

Верховная Жрица кивнула.

– Мне кажется, те, кто находится в этой комнате, потребуются на совете. Насчет остальных, я согласна. Только Первые Чародеи.

– Второе: я хочу, чтобы этих магов заключили под стражу. Я не хочу, чтобы они создавали волнения, ни в Белой Башне, ни где-либо еще.

– Заключите их в их комнатах, – она посмотрела на Винн. – Я думаю, мы можем сделать для вас исключение, Чародей, в признание ваших былых заслуг. Вы останетесь в Белой Башне до совета. Если Лорд-Искатель Ламберт посчитает, что вы нарушили границы этой привилегии, вы присоединитесь к остальным.

Винн кивнула.

– Я понимаю, Святейшая.

– И последнее, – Лорд-Искатель указал на Фарамонда, – Я хочу, чтобы он снова был подвергнут Ритуалу Усмирения.

Пока слова Лорда-Искателя доходили до всех, в комнате воцарилась тишина. Затем Фарамонд издал душераздирающий вой отчаяния. Эльф упал на колени, глядя на Лорда-Искателя глазами, полными чистого ужаса. На его глазах появились слезы.

– Пожалуйста, – всхлипнул он. – Пожалуйста, не делайте этого, я прошу Вас..

Винн подбежала к эльфу и подняла того на ноги. Она обратилась к Верховной Жрице:

– Ради любви Создателя, будьте милосердны!

Лорд-Искатель нахмурился.

– Причины, по которым он был подвергнут Ритуалу, сегодня также основательны, как и тогда. Более того, посмотрите на него. Он едва может контролировать себя. Как он сможет противостоять демону? К тому же, все его знания останутся с ним.

Фарамонд рухнул на землю. Отчаянный вопль, который он издал, был похож на рев животного, пойманного в ловушку, и он тронул сердце Риса.

– Вы не можете так поступить! – крикнул он. – После всего, через что он прошел, это бесчеловечно!

– Может быть, вы хотите присоединиться к нему? – ледяным тоном ответил Лорд-Искатель.

Верховная Жрица покачала головой.

– Довольно, Ламберт. Эльфа снова сделают Усмиренным. Это решено, – с этими словами она встала с трона. Все храмовники в комнате немедленно встали по стойке смирно. Однако перед тем как покинуть возвышение, она остановилось, и посмотрела на Винн предостерегающим взглядом. – Будем надеяться, что вы правы, Чародей, и это собрание позволит Кругу и Церкви построить новое соглашение. Если же нет, то да смилостивится над всеми вами Создатель.

Рыжеволосая помощница взяла Верховную Жрицу за руку и увела ее. Пока они уходили, в комнате не раздалось не единого звука, за исключением жалостливых причитаний Фарамонда. Они отдавались эхом по всей комнате, и Рис внезапно понял, что он находится в состоянии шока.

Что только что произошло? Должен был собраться совет… и он должен был присутствовать? Казалось, ему дали ещё одну отсрочку, хотя судя по взгляду Лорда-Искателя, она продлится недолго.

Ему повезло гораздо больше, чем Фарамонду. Рис подошел к мужчине вместе с Адриан, но никто из них не мог помочь ему больше, чем Винн. Старая Женщина укачивала его, как ребенка, под Священной Жаровней, а он рыдал от горя.

Глава 17

Прошло три недели.

Евангелина была Рыцарем-Капитаном только формально. Несмотря на заявления Верховной Жрицы, Лорд-Искатель не мог больше терпеть её присутствие. На самом деле, это только всё ухудшило. Теперь она была выполняла задания, которые прежде Рыцарь-Капитан бы не стала выполнять: например, караульная служба в подземельях. Одной.

У Арно появился случай позлорадствовать. Этот человек носил свою невыносимую улыбку, как флаг победы, дразня ее, зная, что как только конклав Первых Чародеев будет закончен, будет закончена и её служба в Белой Башне. Доброта Верховной жрицы позволила только до этого. Наверное, он был прав. И всё же ей хотелось стереть улыбку с его лица. Может быть, даже стоит это сделать, несмотря на последствия.

Конечно, не все другие храмовники чувствовали тоже, что и Арно. Некоторые из них пришли в подземелье поздно ночью, сочувствуя и давая советы. «Приносим свои сожаления», – сказали они. Бросать себя на милость Лорда-Искателя, чтобы не потерять навсегда всё то, ради чего вы работали в Ордене. И это исключая то, что Лорд-Искатель Ламберт не имел никакого милосердия. Но ей уже было все равно.

Хотя это была ложь. Ей не было все равно. Она переживала настолько, что бессильная ярость тлела внутри нее словно горящие угли. Это уже был не тот Орден Храмовников к которым она присоединилась. Тот Орден был полон защитниками – людьми, которые делают все возможное в ужасных ситуациях. Людьми, которые считали, что маги нуждаются в помощи так же, как невинные вне Башни, ведь Создатель дал обязанность быть милосердным к силе, что они обладали.

Рыцарь-Командор Эрон верил в это. Её отец верил в это. Она не видела ничего этого в Лорде-Искателе, кроме того, его холодная уверенность только оставляла любые надежды на компромисс. Ещё хуже было то, что многие другие храмовники боялись Лорда-Искателя, и она видела, что он их ограничивает так же, как и магов, но никто из них не был готов протестовать против него. Встретив их, Рыцарь-Капитан увидела прекрасный пример того, что случалось с человеком – он делал так, что все его желания быстро исчезали.

И вот теперь она уже несколько дней подряд была внизу, во тьме. Она несколько раз пыталась просить аудиенции у Лорда-Искателя – но все безрезультатно. Он не хотел говорить с ней, или даже признавать, что она существовала. Евангелина знала, что он смотрел на неё как хищник, и ждал малейшей возможности обвинить её в неподчинении.

Это означало, что она не может искать Риса, или других. Даже с Винн она разговаривала лишь проходя мимо, и Старая Женщина всё поняла, когда Евангелина посоветовала им не встречаться для их же блага. Рис был заключенный в своей камере, и это раздражало её. Теперь она не могла пойти и поговорить с ним о… ком-то.

Евангелина застыла на секунду, напрягая лоб в замешательстве, а потом вдруг впилась в свою тунику. Оттуда она вытащила маленький кусочек пергамента. Она быстро подошла к сапфировой светящейся лампе и прочитала его:

«Его зовут Коул.

Он не старый, может быть, двадцать лет. Не более. У него светлые волосы, которые висят на его глазах, он носит грязную кожаную одежду, может быть это и единственная его одежда. Он был там, когда ты нашла Риса в склепе храмовников, но ты не могла его видеть. Никто не может, и те, кто забывали его.

Так же, как ты сейчас.

Вспомни сон».

Она опустила пергамент, закрыв глаза и стараясь держаться в памяти. Сон в Тени. Этот ужасный дом, и мальчик, спрятанный в кухонном шкафу. Она все помнила об этом, но Коул сам проскользнул мимо её зрительной памяти. Она не смогла увидеть его лицо, услышать его голос. Но она хотела этого. Это был её долгом – вспомнить.

Что с ним случилось? Он пришел к ней, через несколько дней после аудиенции с Верховной Жрицей. Её воспоминания были, как сновидения, словно это было простым впечатлением о событии, то, что совсем неважно. Он спросил её о Рисе и спросил, будет ли он передан храмовникам.

«Мне очень жаль, Коул», – сказала она. – «Я действительно не знаю».

Она почувствовала себя беспомощной, и было страшно смотреть, как он прогибался в поражении. Она помнила, как он был напуган, возвращаясь назад в Белую Башню. Все его надежды и страхи соеденились в ожидании момента, который не произошел. Они уехали в Великий Собор, а потом все было как в тумане. Лорд-Искатель закрыл её, и Коул, несомненно, спустился обратно вглубь Башни.

Наверное, он даже смотрел на неё прямо сейчас.

– Простое чтение, Сэр Евангелина? – спросил голос.

Она вскочила. Это был Лорд-Искатель Ламберт. Он стоял у входа в подземелье смотря на неё с поднятыми бровями. Он был в полном вооружении, голубой свет лампы отсвечивал от его наполированного черного доспеха. Когда она не ответила, он подошел к небольшому столу и лениво подвинул игральные карты, которые она выложила для себя.

– Я вижу, что вы заняты. Долг гвардии может быть и утомительным, но, тем не менее, это важно.

– Вы что-то хотели Лорд-Искатель?

Он посмотрел на неё и нахмурился.

– Я ценю подчиненного, который переходит сразу к делу. Учитывая, в каком положении вы сейчас находитесь, я предложил бы изменить свой тон.

Евангелина сделала глубокий вдох. Конечно, он был прав. Нет смысла противодействовать ему в дальнейшем.

– Я пыталась устроить аудиенцию с вами всю неделю, – сказала она. – Я просто удивлена, увидев, что вы пришли в Яму. Я бы сама пришла к вам в кабинет.

– На самом деле… – он ходил по комнате, сложив руки за спину, и на несколько мгновений замолчал. Евангелина не была уверена, что это значило. – Я хотел встретиться с вами наедине, вдали от любопытных глаз. Это связано с отчетом.

– Вы читали его.

– Да. Очень внимательно. Однако, у меня есть вопрос. Вы утверждаете, что Чародей Рис не был причастен к этим убийствам, и что есть ещё один, молодой маг по имени Коул.

– Все верно.

– Более того, вы утверждаете, что он невидим, и все, кто встречается с ним, вскоре забывают его. Однако, это не коснулось вас?

– Я… я начинаю забывать его, мой господин.

Лорд-Искатель перестал ходить, и глядел на неё с любопытством.

– Я понимаю, – это всё что он сказал. – И всё же вы утверждаете, вы можете предоставить доказательства существования этого Коула? Он что, появится по вашей команде?

– Он сказал, что покажет себя, чтобы помочь Рису.

– Тогда сделайте это. Я хотел бы встретиться с этим человеком.

Она неловко скорчилась.

– Боюсь, я не знаю, где он находится.

Он кивнул, как будто это был ответ, которого он ожидал.

– Так он… где-то в Башне? Давайте предположим, что этот человек действительно существует…

– Он существует, мой господин.

– Давайте предположим, что это так. Разве вам не приходило в голову, что его способности являются отличительными чертами магии крови? Странно, я никогда ещё не видел сил, которые подпутываются из крови своих жертв.

– Я не верю, что это правда.

– Вы не верите, – его хмурый взгляд углубился, и он покачал головой, как если бы он был разочарован. – Значит, вы не согласились бы, если бы я предположил, что, возможно, это Коул влияет на ваш разум? Возможно, он влияет на Чародея Риса, а? Вы можете быть абсолютно уверены, что это не так?

Она вздохнула. С одной стороны, это была правда, она не могла быть уверена. Она встретилась с Коулом в Тени, и его присутствие там говорило об этом. Поначалу она думала, что он и есть демон. Или он может быть малефикаром, тем, кто использовал запрещенную магию, и возможно он заставлял всех думать, что он безвредный и удалял ненужные воспоминания. Может быть, он всеми ими манипулировал.

С другой стороны, она не думала что он безобидный. Она помнила его опасным, и это все что она помнила о нем. Он был взволнован, немного больше, чем ребенок, предоставленный самому себе. Он не понимал полностью, что происходит в мире. Она должна была верить своей интуиции, и её интуиция сказала, что он был тем, кем являлся. Тем, кто нуждается в помощи.

– Нет, я не могу быть абсолютно уверена, – призналась она. – Но я всё ещё верю. Так или иначе, таланты Коула стали… искаженными… после того, как он был доставлен в Башню. Из страха, или из-за чего-то другого – я не знаю. Он должен стать Усмиренным, прежде чем он полностью потеряет рассудок и причинит вред кому-то еще.

Лорд-Искатель кивнул, довольный.

– Приятно видеть, вы все ещё верите в обряд Усмирения. Я почти подозревал, что ты была в сговоре с этими либертарианцами.

– У Обряда есть свои плюсы, но, тем не менее, я согласна с Чародеем Рисом, что нам нужна альтернатива. Он не ошибся, и он не убийца. Мы обязаны стать выше наших разногласий и увидеть истину.

– Смелые слова, – человек начал ходить снова, потирая подбородок и размышляя. Он был холодным человеком. Всё для него было проблемой, которая должна быть решена, и аккуратно убрана на полку, чтобы о ней забыли. Всё, что может быть угрозой. – Позвольте мне сделать вам предложение, – сказал он. – Я согласен увидеться с этим Коулом, когда вы его найдете. Ему не будет причинено никакого вреда. Если то, что вы говорите – правда, Чародей Рис будет свободен.

– А в ответ?

– Вы будете стоять перед конклавом Первых Чародеев и денонсировать исследования этого Фарамонда.

Вот оно. Вот что стало причиной его прихода в подземелье. Он не хотел казаться мягким, и наверняка не хотел рассматривать соглашение о её показаниях.

– Вы не можете просить меня сделать это, – сказала она.

– Несомненно, могу. Это вашидействия поставили меня в такое положение, и поэтому я считаю, что вы обязаны всё исправить, – он поднял палец, прежде чем она смогла заговорить. – Я читал ваш отчет. Это очевидно, что вы сочувствуете магам, и это похвально. Я даже могу пойти так далеко, чтобы сказать, что мы можем рассмотреть этот вопрос в будущем, но под строгими условиями. Возможно, вы будете единственной отвечающей за это. Но мы не можем сделать этого сейчас, не в то время как маги думают о восстании.

– И вы бы предпочли дать им это?

Лорд-Искатель насмешливо фыркнул.

– Мы не играем в игры. Был день, когда магия правила этим местом и всей землей, и Создателю потребывалось отправить к нам Его избранную невесту для того, чтобы разорвать их. Мыоплот предотвращения повторного развития таких событий. И больше никто.

– А это не можно сделать с бо́льшим сочувствием?

– Позвольте мне сказать вам, когда сострадание берёт нас, – он бродил у двери, которая вела в камеры подземельев, глядя вниз по всей длине зала, как будто видит призраков в его тени. – Я родом из Тевинторской Империи. Десять лет я работал с Имперской Церковью. Знаете что нибудь об этом?

– Нет.

– Я не удивлен. Я ушел, потому что Круг Магов згнил без надежды на искупление. Магистры медленно вернули власть в Круг… сантиметр за сантиметром. В конце концов, какой вред может быть в дозволении магам править самим? Кто ещё лучше знает, что магам нужно, и как научить их противостоять соблазну демонов?

– Это отличный вопрос, – сказала она.

– Я согласен. В то время я считал, что ответ был положительным, что магам было лучше всего обучаться самим, – он заметил недоверчивый взгляд Евангелины, и почти улыбнулся. – Я не начинал свою службу, не будучи убежденным, что им нельзя доверять. Что же мы должны делать?

– Учитывая то, чему Церковь учит нас…

Он пожал плечами.

– Я вступил в Орден, потому что верил, что я мог бы сделать всё лучше. Я нашел союзников среди магистров, и был убежден, что они могли бы служить примером для других. Одного я даже считал другом. Вместе мы собирались изменить мир.

– И он предал вас.

Лорд-Искатель покачал головой.

– Он стал Тёмным Верховным Жрецом. Идеальная позиция, чтобы воплотить наши мечты в реальность, но однажды он решил, что лучше сохранить свою власть, чем использовать её. Те, кто пытался свергнуть его, стали использовать запрещенную магию, и он сделал то же самое, чтобы конкурировать. Я понятия не имел.

Евангелина не решалась говорить.

– Вы не можете себя винить в этом.

– Могу. Мои исследования притеснялись все больше и больше. Храмовники ставали каменной стеной, не в силах рассматривать даже самый простой вопрос, и я отказался помогать в этом, потому что эти маги  – мужчины и женщины, которым я помог восстать, не хотели, чтобы их собственная коррупция исчезла.

– Но вы, в конце концов, узнали.

Его смех был коротким и резким.

– Да. Я столкнулся с моим другом, и он сказал мне, что я был наивен. Он сказал, что я ничего не знаю о власти. Но я многому научился в этот день.

Евангелина неудобно попятилась. Она не любила вникать в прошлое Лорда-Искателя, и ей было интересно, было ли это только потому, что она предпочитает думать о нем плохо безпричинно. Печальная истина была, в том, что у каждого храмовника были свои причины, и все они были благими. В то же время, все они звучали как оправдание.

– Здесь этого не произойдет, – сказала она.

Он отвернулся от двери, чтобы взглянуть на неё.

– Мы дадим им свободу сейчас, и они будут требовать всё больше и больше, пока именно это и не произойдет.

Она покачала головой.

– Мы не всегда правы, мой лорд. Если мы их толкнем слишком далеко, они превратятся именно в то, что вы из них делаете. Тут должен быть другой путь.

Лорд-Искатель тяжело вздохнул, и пошел обратно ко входу подземелья.

– Другого пути нет, – сказал он, – но я смотрю, что бесполезно говорить об этом с вами. Говорите, что хотите на конклаве… но как только это он состоится, вы не будете служить больше в этой Башне, независимо от того, что скажет Верхованая Жрица.

– А что с Коулом?

– Если он и впрямь существует, то мы будем охотиться за ним, – он уже уходил, но колебался. – Кажется, мое первое впечатление о вас было ошибочным. Рыцарь-Командор Эрон очевидно выбрал подчиненного, с неправильными взглядами, как и его собственные. Как жаль, – с этими словами он вышел.

«Я рада, что разочаровала вас», – подумала она.

Прошло три недели.

Рис никогда не считал, что его помещение в Башне было настолько маленьким. Конечно, если нужно было провести три недели где-нибудь, то это лучше, чем клетки подземелья. На самом деле, гораздо лучше. Однако это не помешало времени тянуться невероятно медленно. Все, что ему оставалось делать в его покоях, это либо волноваться из-за своего срыва, либо читать немногое о сухой диссертации Брата Дженитиви о новых благородных походах, перед тем как он сошел с ума.

Он не очень-то хотел читать. То, чего он хотел – это выйти из своей комнаты и рассказать всей Башни то, что произошло в Адаманте, что сделал Фарамонд, и то, что храмовники собирались замести свои следы, если им бы это сошло с рук. Он хотел кричать об этом с крыш домов, независимо от того, сколько это бы доставило ему неприятностей. Он был уже с головы до ног в беде, и был с тех пор, как всё это началось.

Или, возможно, это просто говорила его безысходность.

В основном он волновался. Он был уверен, что Евангелина попала в беду за то, что пыталась помочь. Она знала, что подвергает себя опасности, особенно когда она предложила ему бежать. То, что она сделала это, достойно уважения. Если бы было больше храмовников, как она, Круг не был бы в таком беспорядке.

Однако это было принятием желаемого за действительное. Нет больше таких храмовников, как она. Большинство из них были настолько поглощены своей властью, что ничего не видели сквозь неё. Они были тюремщиками, и маги были заключенными, которыхругали или жалели. Верховная Жрица, может быть, сочувствует магам, но это не помешало веками Церкви внушать людям, что магия во всем виновата из-за событий, которые произошли тысячи лет назад.

Ещё Рис беспокоился о Коуле. Он не навещал его всю неделю. Не то, чтобы Коул никогда прежде не решался прийти в его комнату, но если и был тот, кто мог прокрасться мимо охранников, то это был он. Что случилось с ним? Был ли он напуган аудиенцией с Верховной Жрицей, или он думал, что его предали? Рис отчаянно искал Коула, когда их вывели из Великого Собора, но ничего не видел.

А теперь было только молчание. Существовал только один человек, который посещал Риса регулярно, и что само по себе вызывало смешанные чувства.

Как будто по сигналу, раздался тихий стук в дверь

– Я здесь, Винн.

Дверь отворилась, и старуха заглянула внутрь. Она была одета в новую одежду, на этот раз в черную, как те, что носили Первые Чародеи. Тот факт, что она технически не получала такой одежды не имеет значения, учитывая какое уникальное место Винн имела в Круге. Она сказала Рису, что сожгла свою старую одежду. После недельных поездок под дождем и ночевок в грязи она не могла больше смотреть на неё.

Винн заметила его и улыбнулась.

– Я и не думала, что ты будешь где-то еще… Я просто не хотела будить тебя, – она пришла с подносом, полным еды: печенье и сыром, а также с миской дымящегося супа. Аромат сразу же пробудил у него аппетит. Лорд-Искатель не пытался специально морить его голодом его, но казалось, что храмовники приносили блюда только тогда, когда они вспоминали о нем, что было не очень часто. Если бы не частые визиты Винн, он бы, скорее всего, сейчас ел свои пальцы.

– Спасибо, – он взял поднос и немедленно начал толкать печенье в рот.

Может быть, это было немного жадно, но Винн, казалось, не замечала. Она сидела на краешке кровати и смотрела на него, сложив руки на коленях.

– Ты будешь рад узнать, что армия, наконец, ушла, – сказала она. – Создается впечатление, что, в конце концов, Маркиз будет поддерживать Императрицу.

– Я и не думал, что это было под вопросом, – сказал он между глотками.

Она пожала плечами.

– На востоке ходят слухи о свержении Императрицы. Некоторые говорят, что она мертва, другие говорят, что её похитили. Третьи говорят, что она скрывается со своей армией в Джейдаре, и что Гаспар остался на западном шоссе. Я думаю, что это вероятнее всего.

– Что, Круг тоже будет ввязан в войду? – он слегка усмехнулся. – Я имею в виду, я могу только представить, как это произойдет…

– Верховная Жрица хочет подождать, пока закончится конклав, и это разумный шаг с её стороны. Лелиана, кажется, думает, что это вряд ли произойдет, даже если Гаспар не пойдет на Вал Руайо.

– Лелиана?

– Ты видел её в Великом Соборе, рядом с Верховной жрицей. Старый друг.

Ах, ещё один «старый друг» Винн. Рис начал задаваться вопросом, сколько, у неё их было.

– Я полагаю, Первые Чародеи начали приходить? - Спросил он.

– Ты верно полагаешь. Многие из них уже здесь. Бриус прибыл из Хоссберга прошлой ночью, и Ирвинг из Ферелдена сегодня утром. Я полагаю, Великая Чародейка уже в Вал Руайо. Было бы хорошо, если это так, но она ещё не появлялась в Башне, – последнее она сказала, нахмурившись.

– Я думал, что ты бы предпочла, что бы она осталась в Камберленде?

– Фиона когда-то была Серым Стражем. Учитывая, что никто не может уйти из Серых Стражей, это делает её чем-то… аномальным, – она размышляла, нахмурившись. – Конечно, меня тоже, так что я предполагаю, что это мало что меняет. Тем не менее, так было из-за её избрания на должность, что в первую очередь привело к закрытию конклава.

– Ты говоришь так, как будто это её вина.

– А кого еще? Моя? – она пожала плечами. – Фиона старательно агитировала за независимость от Круга. Великий Чародей Бриюс никогда бы не позволил себе такого, правильно полагая, что это будет только раздражать Церковь. После её избрания всё изменилось.

Рис закончил есть, и внимательно изучал Винн. Она была разбита, и даже он это видел. На конклаве, меньше чем через неделю, она должна была рассматривать то, что хотела сказать. Он сам себя спрашивал.

– Ну что ж, – он начал осторожно, – мы часто встречались, но так и не говорили о том, что мы собираемся делать на конклаве.

– А мы собирались что-то делать?

– Я думал, мы могли бы, – выражение её лица стало озадаченным, и он нахмурился. – Я имею в виду, учитывая, что ты отдалилась от Верховной Жрицы, я думаю, что ты забросила весь её план «исправить Круг», – затем она громко рассмеялась, и его угрюмый вид усугубился. – Или нет?

– О, мой дорогой мальчик, – её смех затих, и она смотрела на него виновато. – Прости меня. Конечно же, ты не знаешь – кто, как ты думаешь, попросил меня отправить все эти сообщения? У Верховной Жрицы не было представления о том, что мы могли найти в Адаманте, но её инструкции были ясны: если я обнаружу, что исследования Фарамонда принесли свои плоды, я должна буду немедленно связаться с Первыми Чародеями.

– Так это всего лишь игра?

–  Она пришла к власти в Церкви, привыкшей к Верховной Жрице слишком старой, чтобы править. Есть те, кто яростно возмущаются ей, и они будут искать малейшую возможность, чтобы обойти её желания. Если она захочет провести политику реформ, она должна делать это очень осторожно.

– Реформа? Ты думаешь, что храмовники позволят это?

Ее улыбка была загадочной.

– Я считаю, что мы обязаны попробовать.

Разве она уже не пыталась? Каждый старался на протяжении веков. Если восстание в Киркволле что-то и доказало, так это то, что средний путь позволил каждому сделать вид, что мирное разрешение дел было невозможными. Тем не менее, не было никакого смысла спорить об этом с Винн. Её цель была очевидна.

Он отрезал большой кусок сыра и предложил его ей. Она вежливо покачала головой.

– В последний раз, когда ты была здесь, – сказал он, продолжая есть, – что собираешься поговорить с Фарамондом.

Это опечалило её. Она лениво потянула несколько мгновений подол, прежде чем ответить.

– У него… не все так хорошо. Лорд-Искатель Ламберт запланировал обряд Усмирения накануне конклава, и ожидание убивает его.

– Что? Почему они ждут?

– А почему ты думаешь? Все в Башне уже знают, что с ним произошло. Ламберт хочет подержать его до последней минуты, что бы никто ни имел возможности перечить ему.

– Аа…

И тут они замолчали. Рис закончил трапезу, и Винн наблюдала за ним. Нигде, кроме воющего ветра за пределами его крошечного окна, не было ни единого звука. Не больше, чем неделю назад он спорил с матерью, обвиняя её в использовании себя для её дальнейших планов... а теперь была эта странная фамилиарность с её посещениями и приношениями ему еды. Он не знал, как на это реагировать.

Рис отложил поднос, заканчивая последнее печенье, и уставился на нее. Она тоже смотрела на него, и в тот момент стало неловко.

– Ты не обязана приходить сюда, – сказал он, наконец. – Я уже сказал тебе, что сохраню твою тайну.

Она кивнула, глядя вдаль. «Она казалась обиженной», – подумал он. И уставшей. Очень уставшей.

– Я сказала, что когда я впервые пришла увидеть тебя, –  начала она, – я хотела увидеть, кем мой сын стал без каких-либо указаний от меня. Это верно, но… Я думала, что я умираю. Война в Ферелдене была закончена, и я считала, что дух не может долго держать меня в живых. Мне надо было увидеть тебя хотя бы один раз.

– Тогда почему ты не вернулась?

Она посмотрела на него, её глаза были влажными. Потянувшись, она дотронулась до его щеки – это был нежный, ласковый жест. – Потому что ты был в порядке. Ты был прекрасен. Что я могла сделать, кроме как стать обузой?

– Обузой? Но…

– Какая польза была бы тебе от старой женщины, Рис? Ты всю жизнь жил без меня, а я была одержимая и крестоносцем, чтобы сохранить Круг. Ты присоединился к либертарианцам, и я хотела позволить тебе найти свой собственный путь.

– Так вот оно что? – он покачал головой, убирая её руку от своего лица. – Ты думала, что ты умирала, и когда поняла, что нет, единственная причина, по которой, ты вернулась, это использовать меня?

Винн покачала головой в ужасе.

– Нет, ты не понимаешь. Рис, я…

Раздался стук в дверь.

Кто бы это мог быть? Один из охранников? Они оба могли пострадать.

– Уходите! – крикнул он.

Из-за двери он услышал сердитый шепот:

– Рис, это я, – это была Адриан. Она быстро выскочила из-за двери и закрыла её за собой, проскользила до кровати и испугалась, когда она поняла, что Винн также была там.

– Милосердная Андрасте, – Рис задышал, – что ты делаешь? Разве ты не должна быть закрыта в своей комнате?

Винн поднялась.

– Я оставлю вас обоих для вашего дела.

Адриан преградила ей путь.

– На самом деле, я хотела бы поговорить с вами тоже.

– Я думаю, мы уже достаточно говорили. Если кто-нибудь спросит, я никогда тебя не видела, – Она обошла Адриан и выскользнула за дверь. Рис смотрел ей вслед, и было ощущение того, что она не собиралась возвращаться. Вскоре он выразил сожаление по поводу того, что он сказал. Это был не лучший способ разрешить дела.

Он нахмурился, какогда Адриан плюхнулась вниз на кровать.

– Рис, она здесь! – её переполняли чувства, и её трусило от волнения. – Великая Чародейка здесь!

– Я тоже слышал это.

– Нет, я имею в виду здесь. В Башне!

– Откуда ты это знаешь? И как ты сюда попала вообще?

Она пренебрежительно отмахнулась от вопроса.

– И это говорит человек, который не так давно крался из своей комнаты. Я была занята в течение всей недели, находясь в контакте с либертарианцами. А что ты делал?

– Держусь тише воды, ниже травы.

– Ну, заканчивай с этим. Мы нуждаемся в тебе. Великая Чародейка будет призывать к новому голосованию на конклаве.

Он сидел, ошеломленный.

– Это сумасшествие. Мы должны будем обсуждать исследования Фарамонда, а не говорить о независимости. Лорд-Искатель будет наблюдать за нами, как хищник. Он этого точно не допустит.

Адриан была заинтригованна. Он мог видеть это по её глазам. То, что она ждала всю жизнь, казалось, под рукой, но что это было? Война? Будут ли они все убиты? Как далеко они хотят зайти?

– Это не имеет значения, – сказала она. – Это знак, что должно что-то произойти. Если храмовники, что-то сделают, весь Круг Магов будет знать об этом, – она схватила Риса за плечи, чуть покачивая его. – Подумать только! Мы будем там, прямо в центре всего, когда это произойдет. Творить историю!

– В истории случается много плохих вещей, Адриан.

Она вырвалась, мгновенно сделав болезненное выражение лица. Мгновение она помолчала, а потом нахмурилась. – Это, та храмовница, не так ли? – спросила она с подозрением. – Ты переживаешь, что она пострадает? Если Лорд-Искатель сделает ход, ты думаешь, она будет вынуждена остаться с ним?

Он вздохнул.

– Нет, это не так.

– А что потом? – Адриан встала, и взволнованно ходила по кругу в крошечной комнате, прежде чем взглянула на него, и в отчаянии удерживая свои руки. – Скажи мне, что изменилось? Мы присоединились к братству Либертарианцев вместе. Мы привыкли сидеть по ночам и говорить о том, каким был бы Круг, если бы им управляли маги и как мы могли бы помочь. Ты же все ещё хочешь этого?

Рис провел рукой по её волосам, пытаясь контролировать свое разочарование. Она смотрела на него, беспомощно сомневаясь, и он указал в сторону кровати. – Сядь, Адриан, – Когда она заколебалась, он повторил это более убедительно: – Садись.

Она села.

Он взял её руки в свои, чтобы убедиться, что она слушала.

– Я все ещё хочу, этого, – заявил он. – Я просто не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал.

Ни Евангелина, ни ты, ни Коул. Никто.

Она поморщилась.

– Кто такой Коул?

– Не бери в голову. Мы должны быть осторожны, это все, что я скажу. Если мы сделаем неправильный шаг, если мы будем действовать слишком поспешно, особенно когда Лорд-Искатель будет ждать нас, мы можем всё для всех разрушить.

Адриан вздохнула и покачала головой. Она смотрела на него, как будто он был наивен, и она не знала, как сказать ему это.

– Это можетпривести к насилию, Рис. Мы должны быть готовы к этому. И если это произойдет, мы должны быть готовы работать вместе.

Он нахмурился, но признал, что она была права. В конце концов, он думал только о том, как же так оказалось, что нет середины.

– Что мне нужно делать? – спросил он.

– Поговори с Винн.

– Я разговаривал с Винн. Она приходила почти каждый день на этой неделе.

– Было много нерешительных Эквитарианцев. Астебади из Антивы и Гвенаель из Невары оба будут здесь, и Великая Чародейка сказала, что это не займет много времени, чтобы убедить их действовать, – Адриан сделала драматическую паузу. – Рис, это наш шанс. Ветры меняются. Если Винн встанет перед конклавом и скажет, что она считает, что Круг должны разделить, всё Эквитарианское братство пойдет за ней. Даже Лоялисты, может быть, согласятся.

– Она этого не сделает.

– Тогда ты должен убедить её.

– У Винн есть план, и у неё есть помощь Верховной Жрицы. Я думаю, она должна, по крайней мере, получить возможность увидеть, сможет ли она осуществить это.

– Нет, нет, – она покачала головой, отказываясь даже рассматривать эту идею. – Они устраивают нам конклав, чтобы успокоить нас. Независимо от того, что мы говорим там об Усмиренных, ты думаешь, что что-то изменится? Это единственная возможность, которую мы собираемся получить и мы обязаны настоять на своём.

– Тогда мы должны сделать это без Винн.

– Нет! – сказала она разочаровано. Она хотела встать с койки, но он держал её руки. С гневным рычанием она вытащила их. – Ты должензаставить её слушать, Рис! Она твоя мать. Если кто и мог бы убедить её, то это ты.

Она может быть права. Он мог даже представить, что он может сказать: «Если я что-то значу для тебя Винн, ты поможешь нам. Я никогда не просил тебя ни о чём, но я прошу сейчас. Пожалуйста… сделай это. Для меня».

Тем не менее, это было неправильно. Винн использовала его, так что теперь он должен был использовать её? Эксплуатировать не важно, какие связи между ними были, чтобы получить то, чего он хотел?

– Адриан, я… не могу.

Она сдалась. Она сидела там, уничтоженная, и на мгновение Рис подумал, что она действительно сейчас заплачет. У неё было так много планов на это, что заставило его задаться вопросом: что будет с ней, если она когда-нибудь получит то, чего хотела? Когда было бы уже некому бороться? Они часто говорили о том, что они будут делать, если смогут освободиться от Круга, да, но осталось ли в ней что-то от той девушки? Он заметил, что часть её была поглощена за эти годы, тогда как он остался прежним. Остался позади.

Рис начал формулировать извинения, когда Адриан наклонилась и поцеловала его. Он был застигнут врасплох, и схватил её за плечи, чтобы оттолкнуть её назад, может быть, сильнее, чем хотел этого.

– Что… Что ты делаешь?

– Я не хочу потерять тебя, – она плакала. Теперь, когда слезы шли, они шли так сильно, что всё её лицо исказилось от горя. – Все эти годы я говорила себе, что лучше быть твоим другом. Я думала, мы всегда будем вместе, и что вместе мы сможем сделать всё что угодно. Но… Я чувствую, что ты отдаляешься от меня.

– Адриан, – он пытался утешить её, но она отвернулась от него, стесняясь слез. – Адриан, это не сможет удержать нас вместе.

– Правда? – она посмотрела на него, её глаза были красные и умоляющие. – Разве ты меня не любишь?

Он не мог ответить на этот вопрос, также как не мог ответить на него в последний раз, когда она очень давно спрашивала его. Вопрос повис между ними до сих пор, и Адриан надо было навсегда преодолеть это чувство отказа… и вот она наткнулась на него снова.

Правда в том, что женщина, которую он любил, пропала на очень долгое время.

Ему не нужно было ничего говорить Адриан. Она всё видела по его лицу. Она быстро встала и взяла себя в руки, вытирая слезы.

– Это не имеет значения, – сказала она, и голос её был сдержанным. – Мы найдем способ… с тобой или без тебя.

– Я сказал, что помогу, Адриан.

Она смотрела на него с уничтожающим взглядом.

Глава 18

Должно было произойти что-то важное.

Оно приближалось неделя за неделей, словно напряжение в воздухе перед грозой. Все в Башне были на взводе. Они не хотели, чтобы эта гроза начиналась, но и ждать её им было невмоготу.

Коул понимал в происходящем совсем немного. Должно было произойти какое-то собрание, и оно касалось важных магов, которые постепенно прибывали из дальних земель. Все называли их «Первый Чародей», хотя он не понимал, как столько людей могут быть одновременно первыми. Разве не должны были быть вторые и третьи?

Однако какими бы важными они не были, они боялись храмовников. Когда они спорили, они спорили тихо, потому поблизости стояли храмовники и... следили, всегда следили. Скрестив руки на груди, они смотрели на магов и хмурились, так же как хмурились повара на кухне при виде крыс. Эти маги могли надеть на себя любой торжественный наряд, но это не означало, что они не были пленниками.

Иногда показывался Большеносый. Коул не знал, где он получил свои новые доспехи, но они были начищены до блеска. Теперь у него был ярко-красный плащ, такой же, как у Евангелины. Большеносому нравилось возвышаться над магами. Он ходил вокруг них кругами, притворяясь заинтересованным в их разговорах, пока они постепенно не замолкали. Им не нравился Большеносый, и Коул не мог винить их. Коулу он тоже не нравился.

Это было странно. Когда-то Коул сказал бы, что нет ничего, чего бы он боялся больше, чем храмовников... но теперь? Теперь он подходил к ним вплотную. Он стоял в сантиметрах от них, смотрел им в глаза, и знал, что они ничего не видят. Они смотрели прямо сквозь него. Ему хотелось сказать: «Я могу видеть тебя. Теперь я вижу, кто ты».

Рис не мог помочь ему. Они заперли Риса в своей комнате, и хоть Коул и хотел навестить его, то что бы он ему сказал? Коул причинил ему достаточно бед. Лучше держаться подальше – может быть, так Рису будет легче.

Евангелина тоже не могла помочь Коулу. Она была такой милой и доброй, что у Коула щемило в сердце. Когда она пообещала ему забрать его к храмовникам, он испугался... но это дало ему и надежду. Она казалась сильной, и кто знал храмовников лучше, чем она. Но сейчас она была в Яме, её заставили заниматься делами, которыми Рыцарь-Капитан не занимается. Так говорили другие храмовники. Они сплетничали про нее, говорили плохие вещи, которые злили Коула.

Старая Женщина тем более не могла помочь Коулу. Он видел, как она приходила и шла дальше, иногда заходила в комнату Риса. За ней всё время тщательно следили, и она это знала. Может она даже знала, что Коул следил за ней, и притворялась, что не замечала. Он подозревал, что она могла всегда его видеть с самого начала. Все равно это не имело никакого значения, потому что он не входил в её планы.

Рыжеволосая – Рис называл её Адриан – она не поможет Коулу, даже если бы могла. Храмовники заперли её в своей комнате так же, как и Риса, но это ничего не меняло. Были и другие, кто приходил к её двери, что бы доставить сообщения, и она даже умудрялась выбираться один или два раза. Это невероятно на что готова пойти она и её друзья, что бы отвлечь стражу. Это было увлекательно для него. У Адриан было не меньше планов, чем у Старой Женщины, и Коул мог подслушать и узнать какие у неё были планы, но ему не хотелось знать, потому что они не помогут ему. Неважно, что она планировала – это не поможет ему.

Никто из них не может помочь ему.

Но он может помочь им. Когда они приезжали обратно в город, он слушал. То, что другие говорили о храмовниках, было важно. Они были проблемой. Когда он взглянул им в глаза, он не видел той опасности, как раньше. Он увидел страх. Ужасный страх, который готов был сжечь всё на своём пути.

Очень долго храмовники были демонами, которые охотились за его миром, и всё, что он делал – это прятался в тени... но, может, пора было заканчивать прятаться? В конце концов, он не был заперт в комнате и не был сослан в Яму. Никто не следил за ним. Он был свободен действовать.

Коул продвигался по темному коридору, остро знающий всё вокруг него. Башня спала, или пыталась заснуть. Заседание, которого все ждали, будет завтра утром, напряжение достигло такого накала, что оно кричала в его чутьё. Один неправильный шаг, и он повернёт за угол, и ударится в стражу, и все будет закончено.

Толстый храмовник ждал за дверью, Коул был полусонный. Его голова постоянно опускалась и резко поднималась обратно. Если бы он немного вздремнул, было бы легче, но такой удачи не было. Страх не давал ему спать. Страх о мужчине в черной броне.

Коул вздрогнул при этом воспоминании. Этот мужчина был сделан из стали, отточенный до острого лезвия. Когда Коул был в комнате Евангелины, этот мужчина почувствовал его. В нём было, что-то отличающее его от других храмовников. Но Коул не хотел иметь с этим дело. Он не хотел узнавать, что это было.

Медленно он подошел к страже, и сердце заколотилось в его груди. Фарамонд сказал, что все его забывают не просто так. Это было, что-то, что делал сам Коул. Сила. Если это так, может он смог бы использовать её.

«Ты не видишь меня. Ты не заметишь, ничего, что я сделаю». Он уставился в глаза стражи, сконцентрировался и вызывал… что-то. Он мог чувствовать это. В самом низу его, в темном месте, на которое он даже не смел поглядывать – что-то было там. Он пытался не допустить, чтобы это его не испугало. Вместо этого он приказал этому прийти.

Добираясь очень осторожно, Коул сорвал ключи с ремня храмовника. Он поддерживал зрительный контакт все время. Ключи зазвенели, и он застыл. Ничего. Мужчина не моргнул, даже не отреагировал. Вообще.

«Я могу сделать это. Я могу заставить их не видеть меня».

Это было волнующее чувство. Он осторожно отошел от стражника, прижимая ключ к груди. Когда он двинулся к дверному проходу, он посмотрел, будет ли какая-то реакция. Ничего не произошло.

Коул закрыл глаза и сделал глубокий вздох. Теперь, когда он вызвал эту черноту, она плескалась внутри него. Он пытался прогнать её, оттолкнуть её обратно, но она не уходила. Она засела в каждой частичке его тела, пыталась забрать его. Она пыталась сделать его тенью.

Нет, я тебе не позволю.

Он стиснул свои зубы. Он дышал, каждый раз всё медленнее и мучительней, пока, наконец, не стало так плохо. Было такое чувство, как будто все тени в коридоре удлинились, как будто они тянулись к нему, но он попытался игнорировать их. Он был реален. Он стоял прямо здесь и был готов действовать.

Коул открыл дверь. Раздался слабый щелчок, когда он повернул ключ, и потом малейший звук, когда он потянул за ручку. Несмотря на то, что стража стояла в двух футах от него, они даже не посмотрели на них. Коул быстро проскочил внутрь.

Комната была крошечной и тёмной. Из решетчатого окна было видно только ночное небо, и горсть снега – первый в этом сезоне. Единственная свеча, горевшая на столе, почти сократилась в лужу расплавленного воска. Это делало тени ещё печальней. Эта комната была склепом, или ждала, чтобы стать склепом.

– Кто... кто здесь? – Дрожащий голос из темноты. Коул с трудом мог разглядеть человека, лежащего на небольшой кровати. Не, то, что ему это было необходимо. Он прекрасно знал, кто это был.

– Это Коул, – он сказал.

Фарамонд вскочил, и уставился на Коула в недоумении. У него был вид человека, который не спал сутки, может даже недели. Измученный и бледный, тёмные круги под глазами, изможденный и вытянутый до самых пиков своей стойкости. Когда-то этот эльф был красив с его шелковистыми белыми волосами и голубыми глазами… но не сегодня. Сегодня он выглядел просто старым.

– Я могу тебя видеть, – Фарамонд дышал в изумлении. – И я помни кто ты. Как это? Что-то изменилось?

– Ты изменился, – Коул подошел к эльфу и сел на краю его кровати. Фарамонд увидел кинжал в руке Коула, и его глаза расширились в страхе. – Ты можешь видеть и помнить меня, потому, что хочешь умереть.

Эльф громко сглотнул. Он не отвернулся в сторону. Он не спрашивал Коула откуда он может знать такое. Но он не говорил, что Коул был неправ.

– Завтра утром они меня снова сделают Усмиренным, – он прошептал, слова прохрипели из глубины его горла. – Я хочу умереть больше всего.

Коул печально кивнул, но не ответил. Вместо этого он смотрел на горящую свечу, и долгое время они сидели в тишине. Быть Усмиренным звучит не так уж плохо для него. Он, казалось, боялся быть поглощенным тьмой так долго, что это было бы облегчением покончить с этим. Ты просто боишься стать ничем, до того, как ты стал ничем.

Так же, как смерть.

– Я могу вытащить тебя отсюда, – сказал он. – Вот для чего я пришел.

– Увести меня? Как?

– Так же, как я попал сюда, – Коул тщательно обдумывал эту идею. – Думаю, я смогу их заставить не видеть тебя тоже, если ты будешь со мной. Мы можем выйти из двери вместе, и они никогда не смогут причинить тебе вреда.

– Что, если это не сработает?

– Тогда ты умрешь.

Фарамонд выглядел шокированным, как будто возможность побега никогда не приходила ему в голову. Он поднялся, и начал ходить взад-вперед по полу с растущим волнением… и затем он остановился, мрачно глядя в окно на метель.

– И куда бы ты меня взял? – он спросил.

– Куда вы хотите пойти?

– Я не знаю никаких мест, куда я могу пойти.

У Коула не было никаких предложений. Он не знал ничего о мире вне Башни. То немногое, что он видел во время путешествия, в крепости показалось пугающим и холодным – толпы людей, которые уделяли меньше внимания друг другу, чем это уделяли даже ему.

– Где может быть лучше, чем здесь? – Фарамонд подошел к окну, слегка пробегаясь пальцами по решетке. Она была уже покрыта маленьким слоем инея. – Зимы в Адаманте ужасны, – сказал он. – Бесплодные земли становятся холодными, как лед, и песок… ветры дуют песок так сильно, что кажется сейчас сорвут твою плоть с костей. Люди в крепости тратят месяцы, подготавливаясь, но всё же каждый год немного умирало. Охотники попадали в шторм, посещая торговцев, которые не знают ничего лучше глупого ребенка…

Коул не знал почему эльф рассказывал ему это, но все равно он слушал. Это было всё так странно. Раньше, когда он каждый раз искал потерянных и безнадежных душ, это жгучая потребность приводила его к ним. Он нуждался в них так же, как они нуждались в нём. Не было времени для разговоров, потому что ему надо было это признание в их глазах, в этот момент, когда они делали его реальным.

Что он чувствовал теперь? Даже с распущенной тьмой, ползущая вверх внутрь него, как стая голодных насекомых, не было этой жгучей потребности. Он провел большим пальцем по лезвию кинжала. Острый. Дать Фарамонду этот путь было бы слишком просто. Если ему не нужно этого, то может, милосерднее будет убить его?

– Первый снегопад, – продолжил Фарамонд, – всегда праздник. Я думал, это так странно. Зима опасна, нечего тут праздновать. Но бесплодноземельщики все равно надевают свои венки и проводят великий праздник с танцами. Меня всегда приглашают и просят потанцевать, даже если они знают, что я не буду. Я просто смотрел на них, озадаченный всем этим, – он остановился и взглянул на Коула. Он плакал. – Не будет сегодня никакого праздника в Адаманте.

– Ты хочешь сказать, что ты не хочешь спастись?

– Я не хочу спасаться. Я хочу, чтобы ты меня убил.

Последний конклав, который Рис посещал, был спектаклем.

Коллегия Магов в Камберленде когда-то была дворцом, принадлежавшем одной Неварранской герцогине, который она подарила Церкви, по слухам, из-за того что её дочь, оказалось, обладала магическими способностями. Герцогиня хотела, чтобы её дочь и дальше жила в той роскоши, в которой привыкла, а не в темной башне за сотни миль оттуда.

Рис верил этому. Если Белая Башня впечатляла грандиозностью темницы, то Коллегия впечатляла изобилием роскоши, выставленной напоказ: мраморные колонны, ярко раскрашенные фрески, вазы, и позолоченные лозы, расползавшиеся вверх по стенам. Фойе было особенно интересным – там были выставлены бюсты всех Верховных Чародеев за последние шестьсот лет. Всё сверкало. Было не похоже, что магам могут позволить собраться в таком месте, но именно так и было.

Красная комната, названная так из-за своего куполообразного красно-коричневого потолка, легко помещала в себя 200 пришедших человек: Первых Чародеев, глав каждого из братств, Старших Чародеев, и даже заинтригованных учеников. Они спорили, вставали в позы, делились на мелкие группы и толкали речи. Некоторые пришли сюда просто посмотреть, старшие из них не без забавы следили за возбужденными новичками. Рис побродил по залу среди спорящих голосов, слегка растерянный по поводу плана мероприятий, он пока не осознал, что такового не было. Любую попытку привнести порядок отметали в пользу разговоров, и, по словам тех, кто был здесь, это было обычным явлением. И все же никто не протестовал. Это событие позволяло магам почувствовать, что они часть чего-то большего, чем просто башня, в которой они жили, и что они могли выступать как единая сила.

Это собрание, если его можно было так назвать, было абсолютно иным.

Большой Зал Белой Башни зрительно уменьшал пришедших сюда людей – пятнадцать Первых Чародеев, ещё четверо не успели добраться вовремя, и Верховный Чародей. Кроме них были только он, Адриан и Винн. Из-за злобности взглядов стоящих на стене храмовников, казалось, что их в два раза больше. Это пугало, и все явно чувствовали себя неуютно.

Рис стоял в сторонке, не совсем чувствуя себя уютно в их внутреннем круге... в отличие от Адриан, которая не покидала Верховного Чародея с момента прибытия. Никто не разговаривал. Все ждали, пока приведут Фаармонда, и уже одно это было причиной царящего напряжения: Винн уже объяснила, что происходило, и никто из Первых Чародеев не был этому рад. Рис не был уверен, какой будет реакция, когда эльф войдет в комнату, снова Усмиренный. Точно не хорошей.

Верховный Чародей Фиона была эльфийкой, с начинающими седеть у висков черными волосами, почти такими же короткими, как и у Адриан. То, как они смотрелись рядом с двумя более высокими магами, можно было бы назвать смешным, если бы они обе не обладали такой внутренней силой, которая заставляла их казаться просто огромными. Фиона то и дело бросала гневные взгляды в сторону храмовников, и это чувство, видимо, разделяли и другие.

Пока он стоял и наблюдал за всем этим, к нему подошла Евангелина. Её доспехи были недавно вычищены, но он заметил, что она не надела свой красный плащ. Без него она казалась... менее грозной.

Не то чтобы она считал её саму по себе грозной, но он всегда представлял её как человека, наделенного полномочиями. Если она и пыталась ослабить это впечатление, то она была единственным из присутствующих храмовников, который пытался это сделать.

– Ты не стоишь рядом с другими, – отметила она.

Он улыбнулся ей.

– Это потому, что я особенный.

– Ты серьезно?

– О да, разве ты не знала? Я маг, который может быть убийцей. Дамы решили, что моё опасное очарование слишком сильное, чтобы его выдержать и не упасть в обморок, поэтому они попросили меня подождать здесь.

Она засмеялась, а затем посмотрела на него осуждающим взглядом за то, что он сказал это, хотя он заметил, что она все ещё не могла скрыть своё удовольствие.

– Я уверена, что они на самом деле не думают так.

Он пожал плечами. - Может быть. В любом случае, я уже не Первый Чародей.

– Как и Адриан, но это, кажется, не останавливает её.

– Адриан сейчас вертится вокруг Верховной Чародейки. Это делает её больше похожей на аксессуар, думаю, на красивый ремень или на лишнюю пару обуви.

Она ухмыльнулась и последовала его взгляду до места, где стояла Адриан. Адриан заметила внимание, и когда они встретились взглядами с Евангелиной, её ухмылка сразу пропала.

– Кажется они не сильно торопятся закончить этот конклав, – отметила она.

– Они ждут Фарамонда.

– Ах.

– Ты не знаешь, когда он прибудет? Как долго обычно длится Обряд Усмирения?

Евангелина пялилась на ряд смотрящих храмовников, и её глаза сверкнули гневом.

– Он уже должен быть закончен. Я спрашивала, но всё, что мне говорили, что Фарамонд «уже идет», – она криво улыбнулась, когда Рис поднял брови. – Я сейчас не в лучших отношениях с Орденом.

– Я причинил тебе кучу неприятностей, правда? Я прошу прощения.

Его извинения застали её врасплох.

– На тебе нет вины, Рис, – сказала она. – Я сказала, что попытаюсь помочь… Коулу. Я тебе говорила, что это был мой долг храмовника, и я говорила правду. Это не твоя вина, если Орден не желает прогнуться.

Она помнила Коула. Был момент, когда она запнулась, но он видел, что она изо всех сил пытается удержаться за его имя. Ему казалось, что это усилие было трогательным, хотя он не мог точно сказать, почему. На долгое время они в комфорте стояли в своей тишине и просматривали группы магов, которые толпились в центре.

– Я должен тебе кое-что сказать, – сказал он, в конце концов. – Я восхищаюсь тобой, Евангелина. Я всегда думал, что храмовники одинаковые, но тебе удалось доказать мне что я был не прав. Если бы только было больше таких, как ты…

Она покраснела, хотя и скрыла это очень хорошо.

– Орден – это место, где идеалы откладываются ради необходимости. Здесь просто нет места для сострадания или милосердия, и для тех, кто думает, что должно быть… – она помолчала, а затем пожала плечами. – Они находят себя на улице, в качестве примера для других.

– Точно так же как и все мы?

– Похоже на то.

Он усмехнулся.

– Почему-то это делает тебя более привлекательной, чем когда либо.

Евангелина посмотрела на него с недоверием, возможно интересуясь, был ли он серьёзен. Он хотел отнекиваться, будто это была шутка, чтоб подразнить её, и ничего более… но он просто не мог. Он удерживал её взгляд, и что-то промелькнуло между ними. Ничего ни он, ни она не были готовы признать, но, тем не менее, это было.

– С меня достаточно! – кто-то крикнул из большого зала.

Этого было достаточно, чтобы испортить момент. Евангелина отвела глаза, щеки покраснели, и Рис почувствовал, что потерял момент. Он должен был сказать что-то еще, что-то лучше.

Возбуждение на этаже было сосредоточено вокруг Верховной Чародейки, которая топнула своим посохом об мраморный пол, чтобы привлечь внимание других. Посох ярко вспыхнул, и сделал её белые робы сильно контрастными, по сравнению с другими темными вокруг нее. Смотрящие храмовники в ответ злобно шептались, и несколько двинулись к двери.

– Мы не будем ждать, – заявила Фиона. – Мы тут, и мы хорошо знаем, о чем будем говорить. Нам не нужен другой Усмиренный, чтобы подчеркнуть то презрение, в котором храмовники держат нас.

– Может, будешь потише! – один из Первых Чародеев прошипел испуганно, антиванский мужчина с плетеной черной бородой.

– Нет, не буду, – её посох вспыхнул, когда она повернула свой взгляд на других магов впереди неё. – Это первый раз за год, когда нам позволили собраться вместе, и я не собираюсь в пустую тратить это время, – она сделала резкий вдох. – Я выдвигаю предложение отделить Круг Магов от Церкви.

Все в комнате шокировано вздохнули. Больше храмовников подошло к двери, как если бы была погоня. Рис почувствовал, что сейчас произойдет что-то плохое – воздух наполнился дымом гнева, который сейчас вот-вот взорвется. Он последовал за Евангелиной, и побежал.

– Мы здесь, что бы обсудить исследование Фарамонда, – настаивала Винн. – Ничего более. Если ты сорвешь этот конклав, Фиона, у нас никогда не будет другого.

Фона насмешливо фыркнула.

– Это не конклав. Это, какая-то шутка! Мы можем обсуждать, что делать с Обрядом Усмирения до посинения. Ты правда веришь, что храмовники хотя подумают о том, что бы следовать нашим советам?

– Верховная Жрица готова, чтобы…

– К черту Верховную Жрицу, – она вздохнула, когда другие смотрели на нее, потрясенные её богохульством и потерла свой лоб в волнении. – Я уверенна, что Верховная Жрица вполне хороший человек, – она продолжила с более примирительным тоном. – Так же, как и Владычица Церкви Ельтина в Киркволле. Она делала все, чтобы сделать всех счастливыми, и что произошло? Ничего не разрешили, пока, наконец, её бездействия не убили её.

Винн нахмурилась.

– Она была убита действиями одного сумасшедшего человека.

– Я не собираюсь закрывать глаза на то, что сделал Андерс, – сказала Фиона, – но я понимаю, почему он это сделал. Я только предлагаю действовать, а не взрывать Белую Башню.

– Серьезно? Как ты считаешь, как храмовники отреагируют на это?

– Мы не несем ответственность за их действия. Мы лишь ответственны за наши собственные, – Фиона обратила свой взгляд на каждого Первого Чародея по очереди. – Вы все знаете кто я такая. Я пришла в Круг из Серых Стражей потому, что я видела, что-то надо делать. У Стражей мы учимся ловить момент – и этот момент настал.

– И что ты предлагаешь нам делать? Сражаться с храмовниками при попытке взять нас в плен? – Винн встала перед Верховной Чародейкой, держа руки с мольбой к остальным. – То, что Фарамонд обнаружил, дало нам возможность. Столкнувшись с доказательством того, что Обряд Усмирения неисправен, Верховная Жрица имеет право требовать реформы. Это будет началом, я обещаю тебе.

– На прошлом конклаве ты обещала не меньше, – сказала Фиона. Её слова были не грубые, однако… Рис думал, она устала от этого больше всех. – И смотри где мы. Мы знаем, что ты чувствуешь, Винн, но Церковь не может дождаться, чтобы решить, когда будет безопасный момент, чтобы сделать, что-то правильное.

– И Либертарианцы будут решать за нас? – спросил один из Первых Чародеев, крупный, лысый мужчина с Андерфелским акцентом.

Маг с плетеной бородой нахмурился.

– Я хотел бы знать, Фарамонд на самом деле обнаружил что-то значительное, или это только обман.

– Он смог излечить себя, – вмешалась Адриан, – и теперь храмовники сделали его Усмиренным снова. О чем это говорит? Им плевать, что мы узнаем, или, что Обряд делает или не делает. Все что их заботит, это держать нас под контролем.

Первые Чародеи приняли её слова, нелегко кивая. Винн выглядела расстроенной, может быть, потому, что она чувствовала то же самое, что и Рис – настроение было в пользу Верховной Чародейки. Даже те, кто, как предполагал Рис, будет выступать в защиту Винн, молчали. Первый Чародей Эдмонде был Эквитарианцем как она, но он просто нахмурился и потер свою длинную бороду.

Рис видел, как Евангелина нервно смотрела на покидающих большой зал храмовников. Только дюжина осталась, толпясь у двери, глядя с опаской на заседание. Из коридоров можно было слышать звуки ударяющихся об пол сапог.

– Я знаю, моё мнение здесь не приветствуется, – сказала Евангелина магам, – но все, что вы собираетесь сделать, я советую сделать быстрее.

Эдмонде выглядел удивленным.

– Ты не будешь нас останавливать?

– Конклав всегда существовал, чтобы позволить магам выбрать свой собственный путь, – сказала она, её тон был нейтральным. – Так выбирайте.

Никто не говорил. Винн выглядела задумчиво, но Рис думал она уже сказала все, что могла – также, как и Великая Чародейка. Все уже знали о чем все думают, и знали, что дело в их руках. Они лишь вынуждены были сойти с обрыва.

– Можно мне сказать? – тихо спросил он. Удивительно, но все они повернулись и обратили внимание. Даже Верховная Чародейка. – Я знаю, что я не один из вас…

– Мы знаем, кто ты такой, Рис, – сказал лысый Первый Чародей. – Винн часто говорила о тебе. Для Либертарианцев ваше мнение всегда оказывалось здравым. Говори, и мы будем слушать.

Рис нервно облизал свои губы.

– Верховная Чародейка не ошиблась, – сказал он. – Это наш единственный шанс, чтобы собраться, и он же будет последним. Лорд-Искатель рассмотрит это голосование изменой независимо от того, как оно пройдет. Так что остался только один вопрос, – Его взгляд встретился с Адриан, и он мог прочитать её мысли: «Сделай это. Убеди их». – Что вы хотите сказать остальным в Круге? Будете ли вы стараться не делать ещё хуже, и доверять Верховной Жрице, или же вы нанесете удар?

Грохот доносился снаружи. Шлихрамовники – весь звук доносился от них. Он видел в глазах магов, что они точно знали, что Рис имел в виду: жребий был брошен. Обратного пути не было.

–Я выдвинула предложение, – в срочном порядке сказал Верховная. – Кто за?

Но было слишком поздно. Все повернули головы, когда Лорд-Искатель Ламберт прошел через двери большого зала, и толпа храмовников за его спиной. У всех было обнажено оружие. Трое мужчин, у которых были такие же самые черные доспехи, как и у Лорда-Искателя, шли возле него. «Ещё искатели», – понял Рис. Громовой шум, который сопровождал их со входа, был похож на как приближение смерти.

Храмовники и искатели разошлись, быстро окружая, пока Лорд-Искатель шагал к ним. Холодная ярость в выражении его лица не оставляла заблуждение в его намерениях.

– Этот конклав закончен, – заявил он. – Вы как дети – вам нельзя доверить делать даже то, что вам сказано. Я не допущу предательства под этой крышей.

Верховная Чародейка Фиона шагнула вперед, будто защищая остальных. Учитывая, какая эльфийка маленькая по сравнению с Лордом-Искателем, это даже могло показаться смешным, что она могла обладать невероятной силой. Её посох ярко вспыхнул, отражая оскорбление в её глазах.

– Это не измена. Верховная Жрица дала нам разрешение на проведение конклава, и вы не имеете права говорить нам, что мы можем или не можем с ним делать.

– Верховная Жрица глупа, – он зарычал на неё. – Как и все вы. Думаете, можно позволить слушать слова убийцы? – понадобилось время для Риса, чтобы понять, что мужчина имел в виду его. – Усмиренный, Фарамонд был найден мертвым этим утром. Зарезанным до смерти. Я позволил себе обследовать комнату Чародея Риса, и нашел это.

Он бросил что-то на пол между ними: нож с черной рукояткой, мазок крови на лезвие было отчетливо видно. Но он был не Риса, также, как и не был похож на кинжал Коула. Рис никогда не видел его раньше.

– Но… это не мой, – он возразил.

– Конечно же, ты так скажешь.

– Это правда!

Евангелина шагнула вперед.

– Я вам говорила, кто виновен в убийствах, мой лорд. Если бы вы меня слушали…

– Я слушал. Теперь у меня есть доказательства, которые подтверждают, что вы ошиблись.

– Тут должно быть другое объяснение! – настаивала она. Кто-то подбросил ему это в комнату, они пытаются…

– Молчать! – крикнул Лорд-Искатель. – Не делай вещи ещё хуже для себя, глупая девчонка! Мы имеем дело с магом крови. Если вы не под его влиянием, то вы позволили вашему увлечению с этими магами затуманить свой ​​разум, – он подал знак храмовникам. – Возьмите Чародея Риса под стражу.

– Нет! – Винн потянула Риса обратно за руку. – Это беспричинно! Верховная Жрица услышит об этом, я клянусь!

Рис почувствовал недоумение. Он знал, что у Лорда-Искателя зуб на него, но зайти так далеко? Пока он стоял там, храмовники открыли свои лезвия наготове. Маги ответили на это, размахивая своими посохами, комната потрескивалась от маны. Они разошлись, столкнувшись лицом к лицу с храмовниками – бой был неизбежен.

Казалось, Лорда-Искателя это не впечатлило.

–Я слышал, что говорила Верховная, – объявил он. – Она повергнет эту страну в хаос. У всех вас есть выбор: или вы расходитесь и возвращаетесь в свои башни целыми и невредимыми, или будете объявлены отступниками.

– Нет, это вы создаете хаос, – предупредила Верховная Чародейка Фиона. – Оставьте нас, наш конклав законен. Позвольте нам расследовать дело Чародея Риса разумным образом. Или же Вы столкнетесь с последствиями.

Его брови поползли вверх.

– Угрозы? – он посмотрел на Евангелину. – А Вы? Вы встанете на сторону этих предателей, или у Вас ещё остался здравый смысл?

Евангелина стиснула челюсти. Она вытащила свой меч.

– Это безумие, я вижу здесь человека, который отказывается увидеть, что он неправ.

– Да будет так.

И со взмахом его руки храмовники атаковали. Несмотря на то, что маги были наготове, они не собирались развязывать войну – каждый знал, что храмовники специально подготовлены для борьбы с магическими заклинаниями. Мечи разбили магические щиты, которые, разрушаясь, осыпали холл снопом слепящих искр.

Это не остановило магов. Верховная Чародейка в ярости закричала, метнув шар ослепительной энергии в ближайшую группу храмовников. Некоторые вовремя прикрылись щитами, но и их раскидало взрывом шара. По всей комнате прокатились волны разрушений.

Храмовники бросились в сторону Риса. Стоявшая рядом Первый Чародей подняла руки.

– Я сдаюсь! – крикнула она в панике.

Рис не понял, услышали ли они её слова из-за шума или подумали, что она готовила заклинание. В любом случае, первый приблизившийся к ней храмовник пронзил её насквозь.

Удивленное выражение лица молодого человека говорило о том, что он не ожидал этого. Он в ужасе смотрел, как магесса посмотрела вниз, непонимающе смотря на пронзивший грудную клетку меч. Когда она открыла рот, словно пытаясь что-то сказать, из её рта хлынула кровь. Она тихо соскользнула с меча и рухнула на пол, по её робе медленно расползалось темное пятно.

Реакция была молниеносной. Раздался чей-то крик, когда случившееся увидели ещё несколько магов, и внезапно они все просто перестали защищаться. Рис слышал яростный крик Адриан, и на храмовников пролился смертоносный огненный дождь – и те загорелись, издавая ужасные вопли. Вся комната превратилась в хаос, циклон из молний и дыма, призванных прямо в её центре. Теперь храмовники нападали на всех подряд, разрубая пополам любого мага в пределах их досягаемости.

Весь этот хаос зашел слишком далеко. Рис пригнул голову, когда с потолка упала огромная глыба камня, едва не задев его. Из дыма появился ещё один храмовник и ринулся на него с боевым кличем, высоко занеся меч. Рис выставил свой посох и метнул силовой удар, который откинул его противника в гущу драки.

Он повернулся и увидел Винн, которая бережно прижимала к себе убитую магессу. Она отчаянно призывала духов исцеления, чтобы затянуть раны женщины, но магия, которую она вливала в её тело, была бессильна. Женщина была мертва. Винн со слезами, стекающими по лицу, в ужасе помотала головой.

– Нет! Нет, все это неправильно! Этого не может быть!

Рис попытался увести ее, но она сопротивлялась. Поэтому он схватил Винн за плечи и резко потянул её вверх, заставляя её посмотреть на него. Она посмотрела, глядя на него широкими глазами, возможно, не понимая, что он делает.

– Мы должны выбираться отсюда! – крикнул он.

Из ниоткуда появилась Евангелина. Он заметил следы крови на её мече, и мрачное выражение её лица говорило о том, что она ненавидела все происходящее. Она увидела их двоих и подбежала к ним.

– К передним воротам! – крикнула она, поморщившись, когда ещё один взрыв сотряс большой зал. – Они заперты, но вы сможете взорвать их!

Евангелина схватила его за руку и потянула за собой, а он потянул за собой Винн. Втроем они начали пробиваться сквозь драку. Вокруг кружили бесплотные духи, нападая на беззащитных против них храмовников. Завеса была порвана магией, пронизывавшей зал, и это беспокоило Риса. Много ли времени понадобится, пока кто-нибудь из магов поддастся гневу или отчаянию и позволит демону овладеть им?

Тогда битва станет намного, намного хуже.

– И куда, по-вашему, вы направляетесь?

Страх сжал сердце Риса, когда он увидел перед собой Лорда-Искателя, небрежно вытянувшего перед собой блестящий обсидиановый клинок. Казалось, его не волновал царящий вокруг хаос; его серые глаза были сфокусированы только на них.

– С дороги, Ламберт, – предупреждающе сказала Евангелина.

– Никто не покинет эту комнату, – сказал он тоном, холодным словно лед. – Совсем никто, – позади него появились около десятка храмовников, и Рис видел, что их становилось больше. Маги рассеялись по залу, кто-то пытался бежать, даже те, кто был ранен. Другие были сокрушены, израсходовав ману до такой степени, что не оставалось сил ни на одно заклинание. Маги проигрывали.

Винн оттолкнулась от Риса, вытирая слезы с лица.

– Вам это не сойдет с рук! – крикнула она хриплым голосом.

– Не сойдет с рук привлечение убийцы к ответственности? И подавление бунта в его зародыше? Сегодня свершилась воля Создателя, ничего более, – он ринулся вперед, призывая энергию в свое оружие, пока их окружали остальные храмовники.

Евангелина с решительным выражением лица выставила свой клинок. Винн тоже схватила свой посох и приготовилась к битве. Но Рис не мог допустить такого. Он потянулся к самым глубоким резервам маны, туда, куда он прежде не обращался. С яростным воплем он поднял свой посох и высвободил поток магии.

Исходившая от него силовая волна откинула назад всех храмовников так, будто бы они ничего не весили. Сотряслось все здание, и на миг Рис почувствовал себя взбодренным. Эта сила... прежде он никогда не черпал такую силу. Она текла по его венам, полностью заполняя его.

Было бы так легко сделать ещё больше. Завеса была тонкой, и он чувствовал демонов, до которых было рукой подать, которые хотели войти в этот мир. Один единственный зов дал бы ему всю силу, которая была ему нужна. Он мог забрать с собой многих из этих храмовников, это было бы одним последним «Ура!», которое они никогда не забудут.

Запретная сила в руках манила его.

С криком сильной агонии, Рис отстранился от края пропасти. Он повернулся к Винн и Евангелине, его глаза сияли от силы.

– Уходите! – он крикнул. Они в шоке смотрели на него, но никто не сдвинулся с места. – Идите! – он заорал.

Не дожидаясь, он повернулся лицом к храмовникам. Сверкающая стена из чистой силы встала между ними. Мужчины бесполезно об неё бились. Держа свой посох, Рис вызвал бурю энергии, добавляя её в водоворот. Он бы разрушил весь зал, если бы ему пришлось, камень за камнем.

Лорд-Искатель достиг до стены силы. Он направил свою силу, разрушая её одним ударом своего черного меча. Горячая боль прошла через Риса. Он бросал один магический болт за другим в Лорда-Искателя. Мужчина блокировал каждый, но этого хватало, что бы его затормозить. Его брови хмурились в усилиях, каждый раз, когда он бился, чтобы подойти ближе.

И потом, что-то ударило Риса сзади. Удар по затылку – и все заплыло перед глазами. Он набросился с заклинанием, бросая невидимого атакующего вверх в потолок с достаточной силой, чтобы сломать ему кости. Потом что-то ещё порезало Риса с боку. Он выпустил заклинание в том направлении, тоже, даже не глядя.

Затем там появился Лорд-Искатель. Его глаза были наполнены ненавистью.

– Андрасте, веди мой клинок, – произнес он и взмахнул мечом изо всех сил.

Из-за шока от срыва, Рис споткнулся назад. Мир вращался вокруг него, и он упал на землю. Несколько храмовников вскочили на него мгновенно, избивая его металлическими рукавицами и рукоятями меча. Боль ослепляла, пока он не поддался ей.

Пока мир не начал блекнуть, он взглянул вокруг. Лорд-Искатель стоял над ним, наблюдая за избиением Риса своими холодными, ледяными глазами. Но не Винн, не Евангелины не было в поле зрения. Они ушли.

Хорошо. По крайней мере, я сделал, что-то правильное.

Глава 19

Евангелина и Винн тащились сквозь канализацию, по колено в воде, настолько грязной, что Евангелина даже думать об этом не хотела. Первоначально эти туннели создавались как укрытие в случае осады – как каналы для транспортировки грузов в обход вражеских линий, и иногда как пространство, которое вмещало население города. Прошло много лет с тех недобрых пор, и сейчас это место было старым и забытым, наполненным лишь отходами.

Это относилось и к людям. Повсюду были свидетельства того, что место было обитаемым – разваливавшиеся постройки, служившие кому-то приютом, немного одежды и даже оружия. В этих глубинах жили самые нищие из нищих, которых в городе называли «су де жё», но сейчас здесь никого из них не было. Несомненно, вербовщики прочесали канализацию ещё недели назад, ища любого, кого они могли бы забрать в армию, неважно, здорового или больного. За возможность плотно поесть, некоторые из них, наверное, даже ухватились за этот шанс. Она подумала, что должна быть благодарна тому, что нет никого, кто бы мог видеть их передвижение.

В канализации было холодно. Каждая решетка, которая вела к поверхности, была покрыта инеем, иногда высотой в несколько футов. Мутная вода холодила ноги Евангелины даже сквозь её доспехи. Винн в своей робе, теперь запятнанной вплоть до талии, было намного хуже.

Однако женщина была не в том настроении, чтобы жаловаться. С тех пор как они отделались от своих преследователей и скрылись под улицами, Винн не проронила ни слова. С выражением ледяной ярости на лице она быстро шагала вперед, и не было ясно, знает ли она, идет Евангелина следом или нет, или имеет ли это для неё значение. Не считая отдающихся эхом звуков всплеска воды, стояла полная тишина. Евангелина понятия не имела, куда они направлялись.

Когда они с Винн убегали, ей пришлось насильно тянуть за собой женщину, несмотря на то, что она так кричала о том, что они должны спасти Риса. Но он был прав. Кто-то должен был задержать храмовников, иначе поймали бы их всех. Однако это никак не облегчало ни само решение, ни возможность заслужить прощение Винн.

Евангелина полностью её понимала. Даже сейчас ей хотелось повернуть назад и отправиться в Белую Башню. Что если Рис был всё ещё жив? Что будут делать остальные маги Круга? Они наверняка слышали взрывы. Она подумала, что Лорд-Искатель мог разобраться с ними и до собрания  – рассадил бы их по общим комнатам и держал под бдительным надзором. Так они будут томиться в страхе и неизвестности. Им ничего не было известно, они вполне могли считать, что все маги, кроме тех, что были в той же комнате, сейчас подвергались Усмирению, и они могли стать следующими.

Очевидно, что Лорд-Искатель все это спланировал заранее, вполне возможно с момента их разговора в Великом Соборе. Храмовники назовут это ещё одним восстанием, и это станет предлогом для ещё бо́льших запретов. Эта мысль вызвала у неё отвращение. Они не успокоятся, пока маги не истекут кровью, и при этом будут чувствовать себя праведниками.

Еще некоторое время они бродили по старым туннелям, ведомые Винн, чей посох служил им единственным источником света. Время от времени они натыкались на решетки канализации, через которые просачивался неяркий свет, из чего Евангелина сделала вывод, что наступал вечер. Значит, они провели в бегстве целый день. Что принесет им утро? Придётся ли им покинуть Вал Руайо?

– Подожди, – сказала она. – Куда мы идем?

Винн даже не замедлила шага.

– Лелиана всегда говорила мне быть наготове, и к счастью в этот раз я её послушала, – на следующем повороте её посох осветил что-то похожее на железную створку, встроенную в стену канализации. Её замо́к выглядел очень сложным. – А вот и он. Я уж думала, что позабыла дорогу.

Евангелина с сомнением смотрела, как пожилая магесса начала возиться с замком.

– Это твое? Здесь, посереди канализации?

– Я арендовала его у честного молодого человека из местной гильдии воров, когда приехала сюда в первый раз... на всякий случай, – раздался громкий щелчок, и открывшаяся створка явила свету две вещи – посох из гладкого красного металла и мешок. Винн взяла посох и с любовью провела рукой по его длине.

– У тебя же уже есть посох, – поинтересовалась Евангелина.

– Этот другой, – она убрала свой белый посох за створку и передала мешок Евангелине. Он был тяжелым, будто бы был полон монет. Возможно, так оно и было. – Эта вещь была со мной во время Мора, мне её подарил Герой Ферелдена. Я не хочу использовать его без особой нужды.

– А нельзя было использовать его в Адаманте?

– Нет, если я не хотела, чтобы храмовники знали о том, что я им владею, – она повернулась к Евангелине и одарила её серьезным взглядом. – Скажи мне, что теперь будут делать храмовники? Корме того, что охотиться на нас, несомненно.

Евангелина подумала.

– Они будут обыскивать улицы, искать во всех местах, где, по их мнению, мы можем спрятаться. Предположительно, Лорд-Искатель объявит, что сбежала опасная отступница – это поможет ему быстро заполучить помощь горожан. Затем они закроют городские ворота, и как только они поймут, что мы не ушли из города, они придут сюда.

– Значит, у нас ещё есть время.

– Немного. Мы пойдем в Великий Собор?

– Нет. Красный посох начал светиться. Однако он не был похож на мягкий, спокойный свет её старого посоха. Он был темным и зловещим, заставляя каждую тень в канализации шевелиться, как если бы они ожили. По коже Евангелины побежали мурашки. Ей захотелось оказаться от него подальше, убежать обратно на поверхность и бежать, пока эта дрожь не прекратится.

– Я вернусь обратно, – сказала Винн с такой решительностью, что возражения были неуместны. – Я разберу Белую Башню по камням, если понадобится, но я или найду своего сына живым, или заставлю человека, который убил его, заплатить за это.

Евангелина почувствовала тревогу. Было ясно, почему пожилая магесса прятала свой посох – храмовники придерживались веры в то, что любой маг, каким бы благородным он ни был, прибегнет к запретной магии, если его прижать в угол. То, что Винн, имела доступ к такому артефакту, только послужило бы доказательством того, что она думала о его использовании, и её бы соответственно осудили.

Но даже так Евангелине было сложно поддержать позицию храмовников, когда они загоняли магов в угол. Она не помнила, чтобы кто-либо из отчаявшихся Первых Чародеев в Большом зале превратился в одержимого – но если бы они превратились, стала бы она их винить? Из-за своего страха, храмовники принуждали магов делать то, в чем их и обвиняли. Это был порочный круг, который нужно было прервать.

Она ничего не сказала. Вместо этого она посмотрела в глаза Винн и кивнула. Это был напряженный момент, и, казалось, пожилая магесса осталась удовлетворенной ответом. Винн резко повернулась и снова пошла по туннелям, на этот раз быстрее.

– Ты понимаешь, что если сделаешь это, то твоя карьера храмовника подойдет к концу? – спросила она.

– Будущего в Ордене у меня уженет.

– А лириум?

– Есть больше, чем один способ, чтобы достать его, – одной из её обязанностей за годы службы была охота на разные гномьи группировки контрабандистов, которые привозили лириум в этот район. До сегодняшнего дня она никогда не думала, что эти знания могут ей пригодиться, хотя убедить людей, на которых она раньше охотилась поверить ей, что она лишь хочет заключить сделку будет... трудно. – У меня есть, по крайней мере, неделя, прежде чем я стану совершенно бесполезной.

– Тогда не будем тратить время.

Когда они в очередной раз повернули за угол, Евангелина поняла, что впереди, в полумраке, что-то есть. И это была не крыса. Кто-то был здесь, внизу, вместе с ними, и он двигался так осторожно, что не побеспокоил даже сточные воды – но не ее. Она быстро вытащила меч.

– Подожди, – предупредила она Винн.

Осторожно крадясь, силуэт приближался. Это был не храмовник, а молодой человек, одетый в старые кожаные одежды, с растрепанными светлыми волосами, ниспадающими на глаза. Если он был одним из местных, тогда он был опасен, так как в руках он держал зловеще выглядящий нож. Все же, она колебалась. Что-то в нем было странно знакомым, как будто это был кто-то, кого она должна знать. Кто-то важный.

– Коул, – нахмурившись, произнесла Винн.

Молодой человек расслабился.

– Вы помните меня.

Вспомни сон. К Евангелине все мгновенно вернулось. Она убрала меч в ножны и подошла к растерянно смотрящему на неё Коулу. Подойдя поближе, она крепко его обняла.

– Я рада, что ты в безопасности, – вздохнула она. Сначала он неловко поерзал в её объятиях, явно незнакомый с этим жестом, но потом расслабился и тоже обнял ее. На какой-то момент они стали двумя родственными потерянными душами, обнявшимися в темноте.

– Отойди от него, – предостерегла её Винн. Зловещее сияние её посоха стало сильнее, от чего тень пожилой магессы стала устрашающей.

Евангелина отпустила Коула и повернулась к ней, но вместо того, чтобы отойти от него, она встала перед ним, словно защищая юношу.

– Почему? Ты думаешь, он что-то натворил?

– Неужели не ясно? Фарамонда убили в своей комнате. Я верю, что Лорд-Искатель Ламберт способен на многое, но не на это.

Евангелина заколебалась. Нож, брошенный Лордом-Искателем, не был ножом Коула... но мог ли он ошибаться? Она не хотела верить, что этот юноша снова кого-то убил, но что, если так и было? Как было бы глупо с её стороны сочувствовать тому, кто подвергал опасности своих друзей. Возможно, сейчас Рис был мертв, и это было из-за него.

Она вопрошающе посмотрела на Коула, и её подозрения уступили место страху при виде его виноватого выражения лица.

– Я не убивал его, – сказал он... но его глаза, смотревшие в пол, говорили иначе.

Взгляд Винн стал напряженным.

– Отойди, Евангелина.

– Винн, я...

– Я сказала, отойди! – пожилая магесса ударила посох о землю, и внезапно из него вырвалось черное пламя. Оно извивалось и колыхалось вокруг магессы, струи какой-то темной силы, которые питались её гневом и набирались силы. Теперь она была орудием мести, с глазами красными как кровь, и Евангелина испугалась.

Коул побежал. Он метнулся вниз по туннелю, шлепая ногами по омерзительной воде, даже когда Винн метнула в него огнем. Коул отпрыгнул в другую сторону, огонь едва не попал в него, и, ударив в канализационную стену, рассыпался дождем холодных искр. Волна воздуха кулаком ударила в Евангелину, и она пошатнулась, сделав несколько шагов назад. Винн осталась неподвижна, сквозь дым пытаясь высмотреть Коула.

– Стой! – крикнула Евангелина. Она кинулась на Винн, хватая руками красный посох. Он был таким холодным, что обжигал кожу, вызывая волдыри на её руках, но она не отпустила. Пока они боролись за контроль, из посоха вырвались сгустки черного пламени. Один из них едва не ударил по лицу Евангелины, краем пройдясь по её щеке.

– Отпусти меня! – словно разъяренное животное прорычала Старая Женщина.

Приложив все силы, Евангелина подалась вперед и оттолкнула Винн к стене туннеля. От удара та ослабила хватку, и Евангелина вырвала посох из её рук. Развернувшись, она со всей силой кинула его на землю... и он треснул.

Винн издала почти первобытный крик ярости от утраты. У Евангелины не было времени на это отреагировать, так как в неё ударил заряд силы. Её сбило с ног, и она откатилась в конец туннеля. С хрипом она упала в канализационную воду, вдыхая её отвратительный запах, и на мгновенье в её глазах все потемнело. Она начала растерянно барахтаться в воде, и её крик показался ей приглушенным ревом.

Потом она всплыла на поверхность. От одного единственного вдоха её легкие наполнились мучительной болью, и она, барахтаясь, попыталась дотянуться до твердой поверхности. Моргнув несколько раз, она посмотрела на верх и увидела возвышающуюся над ней Винн. Глаза пожилой магессы были сужены от гнева.

– Это было очень глупо, Сэр Евангелина.

Она призвала свою ману и подняла руку, по которой заструилась сила. Евангелина попыталась что-то сказать, как-нибудь образумить женщину... но все, что она смогла, это был лишь хриплый кашель.

А потом заклинание просто исчезло. Винн замерла на месте... и Евангелина увидела, что позади магессы стоял Коул с ножом у её горла.

– Я не позволю тебе причинить ей боль, – сказал он.

На мгновенье Евангелине показалось, что он мог перерезать Винн горло. Он силой заставил её сделать несколько шагов назад вместе с ним. Евангелина выбралась на поверхность, выплевывая и отхаркивая всю ту грязь, что накопилась в её легких. Когда мир перед её глазами перестал вращаться, она кашлянула в последний раз и вытерла рот.

– Ты защищаешь его! – Винн кипела от злости.

– Тот посох был злом, – сказала Евангелина. Она медленно поднялась на ноги. – Что бы ни произошло, каким ни был твой план, его ни в коем случае нельзя было использовать, и ты знаешь это.

Старуха нахмурилась. Однако Евангелина увидела сожаление в её глазах. Наконец она смягчилась, ярость из неё сразу ушла. Она, вероятно, упала бы на колени, если б не Коул, который все ещё держал нож у её шеи.

– Все в порядке, Коул, – сказала Евангелина. – Ты можете отпустить ее.

Он опустил руку и быстро заковылял прочь. Выражение его лица было угрюмым.

– Я не убивал Фарамонда, – сказал он. – Он просил меня об этом. Он хотел умереть. Но Я… Я не мог. Я знал, что Рис будет недоволен, и я не хочу причинять ему неприятностей…

Коул чувствовал себя виновным не в том, что врал... Он винил себя в том, что не убил Фарамонда, хотя и считал, что это надо сделать. Это вызывало странные чувства в душе Евангелины. Она вспомнила тот момент, когда отчаявшегося эльфа уволокли за собой храмовники. Если бы у неё была возможность, она бы оказала ему милость...

– Тогда кто же убил его? – Винн растерянно спросила. – Конечно, это не Лорд-Искатель.

– Почему бы и нет? – сказала Евангелина. – Фарамонд представлял угрозу его власти. Как и Рис. Он уже приказал мне убить всех вас однажды, помнишь?

Винн медленно кивнула и отвернулась, не в силах смотреть на них обоих.

– Мне так жаль, – прошептала она. – Я чувствую себя такой дурой. Я просто не могу перестать думать… что, если Рис мертв? После всего этого, мне теперь предстоит пережить то, что он умер раньше меня…

– Он не умер, – ответил Коул.

Винн посмотрела на него в изумлении.

– Что… что ты сказал?

– Рис сильно избит. Они посадили его в тюрьму, но я не могу освободить его. Там теперь слишком много храмовников, – он помолчал, неуверенно глядя на них. – Вот почему я пришел искать вас. Я не могу ему помочь один.

– Зачем тебе вообще все это?

Он поморщился.

– Рис всегда хотел помочь мне. Я не знаю, почему он это делал, но это так. Все, что с ним случилось – это по моей вине. Я должен что-то сделать.

Винн уставилась на него. Она встряхнула головой, устыдившись.

– Я старая дура. Я действовала не думая, делая то, против чего предостерегала других волшебников. Я... надеюсь, вы сможете меня простить, молодой человек. То, что я сделала, было... непростительно.

– Вы - мать Риса, – с легкостью сказал он. – Моя мать тоже пыталась защитить меня.

– И у неё получилось?

– Нет. Она умерла.

Лицо Коула скривилось от горя. Он отступил назад и опёрся о стену туннеля. Там он присел, поместив голову между коленями и закрыв её руками. Так он замкнулся.

Евангелина присела на колени рядом с ним. Она положила руку ему на плечо, шепча успокоительные слова. Её отец делал так, но только однажды, в день смерти её матери. Даже охваченный собственным горем, он не мог спокойно смотреть на страдания дочери. Она представила, что он чувствовал себя столь же беспомощным, прямо как она сейчас.

– Я напала и на вас, Сэр Евангелина, – сказала Старая Женщина. – Я не могу даже...

– Храмовники охраняют магов, помните? – перебила её Евангелина. – Даже от них самих. Может быть, я и не верю в Орден, но это не значит, что я больше не верю в то, за что мы стоим.

Винн посмотрела на нее, будто видела её впервые.

– Кажется, я понимаю, что Рис в вас видит, Сэр Евангелина.

– Просто спасите его, – Евангелина встала, и Коул встал вместе с ней. Он неожиданно успокоился, словно бы и не было того срыва. Снова возникла та стена, которую он обычно возводил вокруг себя. Это её печалило, но она ничего не могла сделать. – Если мы собираемся спасти его, нам нужен разумный план, – сказала она. – Если будем просто бегать туда-сюда злыми и неподготовленными, мы никому не поможем. Нужно найти такой путь в подземелье, который поможет нам избежать встречи со всеми в Белой Башне.

– Я знаю, как туда войти, – сказал Коул

Обе женщины посмотрели на него.

– В Яме есть старые места, – продолжил он, – места, о которых никто не знает. В некоторых стенах есть щели, и через них можно пройти в канализацию. Так я сюда и попал.

Евангелина улыбнулась, её мысли понеслись далеко вперед. Кого бы Лорд-Искатель не оставил охранять подземелья, им всё ещё предстоит иметь с ними дело, не говоря уже о смертельных ловушках, но если была возможность пробраться туда без драки...

– Я знаю, что нам надо сделать, – сказала она.

Один кашель, и тело Риса содрогнулось от боли. Во рту снова собралась кровь, отвратительный привкус меди которой вызвал тошноту. Он сплюнул, и по каменному полу камеры потекла струйка крови. Он сплюнул ещё раз, одно только усилие вызвало болезненные судороги в желудке – и закрыл глаза, ожидая пока пройдут спазмы.

Кто-то проткнул его. Это он помнил. Смутное мгновенье, после которого он быстро потерял сознание. Один из храмовников склонился над ним – парень с большим носом – тот самый, который ждал их у крепости Адамант.

– Теперь вы получите то, что заслужили, все вы, – сказал он...и потом ударил Риса кинжалом. Он все ещё помнил холод клинка, вонзающегося в живот, так хорошо, будто это было вчера.

А клинок казался-то небольшим.

Почему они не убили его? У них были все основания. Его легко могли назвать бунтовщиком... и вряд ли его смерть могла разозлить магов ещё больше. После той ожесточенной схватки в Большом зале Белая Башня либо открыто восстанет, либо полностью закроется. Он мог только догадываться, что произойдет, когда другие Круги получат вести о произошедшем. У храмовников будет много работы.

Один удар по его шее, и всё, что он знает об исследованиях Фарамонда, навсегда исчезнет... если только это и есть их цель. Возможно, храмовникам была нужна информация, которая, по их мнению, была только у него? Если так, то их ожидало разочарование. Эльф объяснил ему свои теории о том, как можно излечить Усмирение – но не больше. У них просто не было времени.

При мысли о Фарамонде он опечалился. Эльф испытал краткое мгновение высвобождения от ужасного забвения Усмирения, только чтобы быть убитым в своих же покоях, ожидая исполнения его наказания.

Это не мог быть Коул. Кинжал, брошенный Лордом-Искателем, не принадлежал Коулу, и зачем ему использовать другое оружие? Это означало, что храмовники казнили Фарамонда и намеренно подставили Риса. Как только они придут за ним, он узнает почему.

Коул... Как-то раз он очнулся и увидел склонившегося над ним Коула, здесь, в темнице. Тогда он подумал, что это лишь ещё один бредовый сон, вызванный ранениями. Ему и в самом деле виделись и Евангелина, и Винн. Даже Адриан. Перед его глазами переносилась целая вереница людей, которые приходили в его камеру, чтобы пожалеть его или, наоборот, обвинить. Правда, среди всех них Коул казался наиболее настоящим.

– Я вытащу тебя отсюда, я обещаю.

Эти ли слова сказал ему Коул? Вряд ли Рис мог быть в этом уверен. Он надеялся, что это было не так. Он не хотел, чтобы Коул рисковал собой, также как и Евангелина или Винн. Им нужно уйти, убраться от Вал Руайо как можно дальше, пока их не поглотили грядущие события, какими бы они ни были.

Ибо что-то назревало. Восстание в Киркволле покажется мелочью по сравнению с этим. Он видел, как убили нескольких Первых Чародеев, а остальные...? Теперь это не имело значения, правда?

Внезапно раздался шум у двери камеры. В замке повернулся ключ. Рис попытался подняться, но вместе с этим движением пришла резкая боль. Он ждал и глядел в темноту, туда, откуда должен был появиться свет и мгновенно ослепить его.

Он не разочаровался. Железная дверь распахнулась со звонким лязгом, и комнату залило ярким светом. Рис закрыл глаза, ожидая пока не приутихнет боль в глазах, и сосредоточился на слухе – внутрь с шумом вошли несколько пар ног, обутых в тяжелые сапоги.

Итак, вот и оно. Значит, казнят? Или что-то еще?

– Оставьте нас, – сказал чей-то голос.

Сапоги молча вышли, наглухо закрыв за собою дверь. Рис открыл глаза, проморгав вереницу образов, и сосредоточился на стоящей перед ним фигуре. Это был человек в доспехах, с фонарем в руке... и неяркий свет этого фонаря падал на лицо Лорда-Искателя.

Мужчина смотрел на Риса с презрением.

– Ты очнулся. Хорошо, – Лорд-Искатель повесил светильник на стену и сел на принесенный стул, как предположил Рис, ибо до этого он его не видел. Конечно, в кромешной темноте камеры стул мог находиться прямо возле его головы, и он бы все равно его не заметил.

– Как? Печенья не будет? Я расстроен.

Лорд-Искатель его проигнорировал.

– Мы поговорим, ты и я. Давно уже надо было это сделать.

Рис начал было хохотать, но чертов приступ кашля этому помешал.

– Поговорим? – наконец-то произнес он. – Я бы предпочел казнь. Это было бы менее болезненно, и, честно говоря, почему ко мне должно быть какое-то особое отношение?

Улыбка Лорда-Искателя была полна терпения, но она не достигала его глаз.

– Не было ни одной казни. Все, кто не погиб в Большом зале, как и ты, были заключены под стражу... как и многие другие. Осмелюсь предположить, что подземелья Белой Башни уже давно не видели такого количества заключенных.

– И вы собираетесь держать нас всех здесь?

Он откинулся назад на стуле, скрестил руки и мрачно посмотрел на Риса.

– Судьба всех остальных полностью зависит от тебя.

– Чего вы хотите?

– Признания.

– Ладно. Я признаюсь в том, что я – маг.

– Не валяй дурака.

Рис хмыкнул.

– Я не убивал Фарамонда. Вы-то должны это знать.

– Разве? – Лорд-Искатель разочарованно приподнял бровь. – Мне кажется, вы сейчас скажете мне, что это был тот «невидимка», да? Коул, так его звали? Он убил этого Фарамонда точно так же, как убил остальных магов?

Рис почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Где-то глубоко внутри он надеялся, что храмовники позабудут о Коуле, как и все остальные. То, что он узнал о нем от Евангелины, могло означать, что сейчас этого может и не произойти.

– Коул не убивал Фарамонда, – сказал он. – По крайней мере, он не убивал его тем ножом.

– Ты уверен? Лорд-Искатель подался вперед, заставляя Риса отпрянуть. Пристальный взгляд его серых глаз, казалось, проникал глубоко внутрь его, и... в них была обеспокоенность? В них она была, хотя была эта обеспокоенность за Риса или за что-то другое, он не мог сказать. Сама мысль о том, что этот человек вообще может чувствовать жалость, казалась смехотворной. – Как ты думаешь, что именно представляет из себя Коул?

– Он маг, которого привели в Башню, а потом он был потерян.

– Со способностями, о которых до этого никто не знал, помимо магии крови?

– Он не маг крови.

– Может, и нет. Где ты впервые его увидел? – Когда Рис не ответил, Лорд-Искатель встал со стула. Меряя шагами тесную камеру, он продолжил. – Я подозреваю, что здесь, в Башне. Возможно, это были проблески незнакомца, которого больше никто не видел? Однако чтобы поговорить с ним, тебе пришлось сначала отыскать его.

– Я не единственный, кто видел его. Его видела, к примеру, Евангелина.

– Но впервые она увидела его в Тени.

– Да, но он следовал за нами...

– Правда? Следовал за вами сквозь половину Империи? Постоянно шел наравне с вами всю дорогу так, что вы го ни разу не заметили? И, дайте догадаюсь: в первый раз, когда вы увидели его, вы его искали, – он остановился, скептично посмотрев на Риса. – Да ладно, Чародей. Вы же умный человек. Я считал, что у вас найдется более хорошее объяснение.

– Коул - не демон, – возразил Рис, но внезапно он засомневался. Он отвергал эту мысль много раз. Когда он говорил с Коулом, все его инстинкты говорили, что юноша – настоящий, что он просто потерянная душа, которой нужна помощь. Такой же человек, как и он сам. Но сомнения все же были...

«Нет! Он пытается обвести тебя!» Это была всего лишь ещё одна попытка обмануть его. Ему нужно было лишь признание – неважно, как он его получит.

– Позволь мне освежить твою память, – Лорд-Искатель остановился позади стула и поднял с пола какую-то книгу. Рис узнал ее: это был один из томов, написанных во время его исследований духов, без сомнения освобожденный из заточения в каком-нибудь углу архивов. Рис едва ли думал о своих исследованиях с тех пор, как он прекратил их год назад, и поэтому видеть его сейчас было странным... и ещё более странным было то, что Лорд-Искатель посуетился, чтобы откопать его.

Мужчина подошел к светильнику и пролистал несколько страниц, пока не нашел то, что хотел.

– Демоны часто оказываются в замешательстве, переправившись сквозь Завесу, – прочел он. – Они оказываются в мире, над которым они не имеют контроля, с которым они не связаны. Они выискивают такие связи, стараясь овладеть всем, что они видят и к чему могут прикоснуться, и ищут они их, чтобы приблизить окружающее к миру, из которого они пришли – мир, воплощенный в эмоциях и идеях, а не в неизменных материальных вещах. Они относят себя к миру смертных, и именно это и сводит их с ума.

Он захлопнул книгу и вопрошающе посмотрел на Риса, но ничего не сказал. Рис почувствовал себя неуютно.

– Вы говорите, Коул – это потерянный дух, но это не...

– Скажи, – перебил Лорд-Искатель, – когда начались убийства? До или после твоего знакомства с Коулом?

Рис заколебался.

– После.

– Почему не до? Сколько, по словам Коула, он жил в Башне?

– Я... не знаю. Несколько лет, наверное.

– Итак, годами он жил в Башне, невидимый и забытый всеми, и никогда не испытывал необходимости убивать кого-то, пока не встретил вас, – Лорд-Искатель пожал плечами и убрал книгу обратно, – Такое вполне могло иметь место. Он рассказывал вам, почему он убивал тех людей?

– Потому что он чувствовал, как исчезает, но...

– Исчезает. Будто бы ему не хватало связи с нашим миром, и убийства каким-то образом эту связь усиливали, – он задумчиво потер подбородок, и Рис почувствовал себя ещё более неуютно. Он ожидал угроз, осуждения... чего угодно, но не этого. – Магия крови предполагает управление жизненной энергией, – продолжил он, – это сильнейший источник маны, единственный из запрещенных магам. Могла ли такая жизненная энергия позволить демону обеспечить достаточную для него связь, неважно, насколько её хватало?

Рис медленно кивнул.

– Но только маг способен провести ритуал магии крови. Поэтому либо этот Коул завладел телом какой-нибудь несчастной души, а посему является одержимым, то есть может использовать магию, находясь в том теле, либо он потерянный дух, который отчаянно старается сохранить связь с нашим миром, и его единственная сила – это способность влиять на разум других, – Лорд-Искатель развел руками. – Вопрос в том, с чем именно мы имеем дело.

– А что если он ни то, ни другое? – спросил Рис. Он снова сел, зажмуривая глаза, когда в груди больно кольнуло. – И даже если вы правы, как это связано с моим признанием? Если Коул – дух, и вы знаете это, зачем обвинять меня в убийстве?

Лорд-Искатель кивнул, словно Рис задал отличный вопрос.

– Вы сочувствующий человек, Чародей. Всегда готовы помочь тем, кто в нужде. Это сделало вас довольно популярным, – он сузил глаза и внимательно посмотрел на Риса. – Наверное, вы сильно переживали, когда встретили такого одинокого и отчаявшегося молодого человека.

– Но я бы никогда...

– Только вымогли помочь ему. Вы не могли рассказать никому другому, из-за страха перед тем, что они могли подумать, а больше никто и не мог видеть этого юношу. Почему могли вы? Кто знает. Возможно, совпадение. Такая неизвестная вам самому сторона ваших способностей.

Это звучало до жути знакомым. Рис ничего не ответил.

– Мне интересно, на что вы были готовы, чтобы помочь этому молодому человеку? Магия крови могла помочь ему, и только вы можете использовать ее. Найти какого-нибудь заключенного мага, так сильно желающего умереть, что это даже можно было бы назвать милосердием, потом вытянуть его жизненную силу...

– Но я этого не делал! – крикнул Рис.

Лорд-Искатель понимающе на него посмотрел.

– Дух выбрал вас. Вы встречали многих подобных ему во время ваших исследований. Один из них мог узнать вас, он мог последовать за вами в Башню. Поэтому вы его и видите.

– Нет!

– Я изучил все записи от начала до конца. Они содержат информацию о каждом найденном отступнике, приказы о том, чтобы привести их в Круг, присланные храмовниками показания... там не было ничего о парнишке по имени Коул или о ком-нибудь, кто подходил бы под его описание. Вы можете выбрать – верить, что способности юношипростираются до уничтожения сведений, или, что этого Коула никогда не существовало.

Рис отвернулся. Он не мог этого вынести. Его сердце бешено стучало, и все, что он хотел, это кричать: «Нет! Ты неправ!» Но теперь Риса одолевали сомнения. Если Коул мог сделать так, чтобы люди забывали его, что, если он мог сделать так, чтобы они забывали и другие вещи? Что, если Рис согласился помочь? Что, если он впустил Коула, открыл ему свой разум, даже всего один раз? А потом забыл. Могло ли такое произойти?

Лорд-Искатель резко подался вперед и схватил Риса за горло. Железные перчатки больно вдавились в кожу, когда мужчина заставил Риса посмотреть на него. Его серые глаза пылали огнем – терпение мужчины подходило к концу.

– Признайся, – потребовал он. – Ты скажешь Первым Чародеям, что находился под влиянием демона. Ты убил эльфа, убил их всех, и невольно помог демону взять под контроль всех магов этой башни.

– А если не скажу? – спросил Рис сквозь стиснутые зубы.

– Тогда ты умрешь, – он освободил свою хватку, и сделал шаг назад. Кашляя и задыхаясь, Рис рухнул на землю, боль в его груди стала почти невыносимой. – Первые Чародеи будут казнены, как и Чародей Адриан и все остальные маги, заключенные под стражу. Мы не можем ждать, пока начнется восстание, и я либо найду решение этой проблемы, либо покончу с ней так, как придется.

Рис засмеялся. Это был хриплый, слабый смех, прерываемый болезненными вздохами, но он не мог остановиться. Во рту накопилось ещё больше крови, и он выплюнул ее, но все ещё не мог остановиться. Лорд-Искатель смотрел на него, удивление на его лице сменилось яростью.

– Что в этом забавного? – требовательно спросил он.

– Вы почти убедили меня, – усмехнулся Рис. Он перевернулся, сильно потея от одного только усилия, и с дрожью встал на ноги. Впрочем, казалось, что Лорд-Искатель не был впечатлен его стараниями. Постепенно смех Риса утих. Он вытер рот и серьезно посмотрел на Лорда-Искателя. – Даже если Коул тот, кем вы его считаете, – сказал он, – я сомневаюсь, что он догадывается об этом. И уж точно он не управляет всей Башней. Если вы ищите на кого можно все это свалить, ищите в другом месте.

– Но это вы убили тех людей.

– Или выподставили меня, чтобы этот разговор состоялся, – Рис приятно улыбнулся. – Я думаю, мы так и не узнаем.

Лорд-Искатель остановился. Он с любопытством посмотрел на Риса, и Рис подумал, не взять ли ему свои слова обратно. Что, если он и был убийцей, а Коул был демоном? Он, в любом случае, был уже мертв, по крайней мере, признание могло спасти жизни остальных.

Но спасти их от чего? Усмирения? Скормит им ложь, чтобы они и дальше проглатывали все, что им вешали на уши храмовники? Глубоко внутри Рис этому не верил. Он не мог. Коул был тем, чем казался. Как и Лорд-Искатель – человек, хватающийся за любую соломинку, лишь бы Круг Магов полностью не развалился.

– Как пожелаешь, – ответил Лорд-Искатель. Он повернулся и вышел, забрав с собой светильник. Как только дверь наглухо закрылась, Рис снова очутился в темноте.

Глава 20

– Мне больше нравилась башня в Ферелдене, – пробормотала Шейла.

Винн фыркнула.

–Как ты можешь такое говорить? – прошептала она. – Единственный раз, когда ты была в башне Ферелдена, она была наполовину разрушена и в ней было куча демонов.

– Это было лучше.

– Тише, вы обе! – прошипела Евангелина. Оставаться незамеченными в компании голема само по себе было трудной задачей и без их болтовни. Как Винн смогла отыскать Шейлу, Евангелина не понимала. Добравшись до Монтсиммарда, голем последовала за ними в столицу – где она и провела некоторое время, очевидно, наводя ужас на местных голубей. Евангелина понимала, что как бы тихо они не пробирались, с тем, что ждало их впереди, справится только голем.

Пока все было гладко. Они вошли в башню через старую часть стоков – очевидно, тот факт, что туннели соединены с Белой Башней, был всеми забыт. Евангелина уж точно никогда об этом не знала, а наполовину обвалившиеся руины в самой глубокой части Ямы веками не видели шагов человека. Но и этот вход нельзя было назвать легким, нужно было почти окунуться в грязные воды и карабкаться по известковой стене, которая могла обрушиться в любой момент.

Но она не обрушилась. Она даже выдержала вес голема, и скоро они оказались внутри. Коул знал Яму, как свои пять пальцев, и безошибочно вел их сквозь темноту. Здесь было столько поворотов и изгибов, столько рухнувших проходов и остатков укреплений, преграждающих путь, что они бы никогда не нашли путь без его помощи.

Когда они, наконец, достигли подземелий, они обнаружили, что, как их предупреждали, кишели храмовниками. По крайней мере, двадцать были в сторожке, и ещё больше снаружи. Должно быть, половина магов была заперта, если не все – Лорду-Искателю пришлось бы открыть камеры и на нижних уровнях, которые легко могли вместить в себя людей вдвое больше, чем всех обитателей Круга.

Они могли начать атаку на подземелья прямо сейчас. Евангелина не жаловала мысль о том, чтобы снова сражаться с былыми товарищами, но она была бы дурой, если бы верила, что их замысел обойдется без кровопролития. Однако их беспокоили не храмовники. Если хотя бы один храмовник потянет неверный рычаг, то сработают защитные механизмы при входе в подземелья. И больше никто не войдет, и не выйдет.

Это было проблемой.

– Я просто волнуюсь за Риса, – прошептала Винн, нервно покусывая губу. – Мне жаль, что мы не остались с Коулом и Лелианой. Риса ранили. Кто излечит его?

– С ним все будет в порядке, – заверила её Евангелина. – Мы выполняем свою часть работы.

Они прокрались по длинному пролету лестницы к основному уровню подземелий. Винн не зажигала свой посох, поэтому двигаться нужно было аккуратно. Даже в это время суток, здесь мог прогуливаться кто-то из храмовников. Но даже одного хватило бы, чтобы их старания сошли на нет.

Им сопутствовала удача. Никто не появился. Даже когда они вошли в саму Башню, стояла смертельная тишина. Те охранники, что бодрствовали, размещались в большом зале у входа или в комнатах магов – что являлось стандартной процедурой, хотя этим вечером она почти ожидала встретить вооруженный лагерь охранников в каждом дверном проеме и на каждом лестничном пролете. Она была рада, что ошибалась.

– Дурацкая охрана, – хмыкнула голем.

– Кажется, они не сильно беспокоятся о нападении изнутри.

– Почему нет? Именно этого им и следует опасаться.

– Маги находятся под стражей. Башня слишком большая, чтобы везде можно было расположить храмовников. Однако если мы будем ждать очень долго, то точно наткнемся на патруль, – она подогнала отряд вперед, и они медленно спустились по центральной лестнице.

Несколько уровней были пройдены без происшествий. Потом, когда они приблизились к этажу, на котором располагались маги, они услышали приглушенные голоса. Евангелина выглянула из-под перил лестницы и увидела, что её подозрения оправдались – целая группа храмовников находилась в общих комнатах. Они были не настороже – некоторые сидели и играли в карты при светильнике. Другие разговаривали шепотом или клевали носом в углу. Никого из магов не было видно.

Лорд-Искатель снес бы им головы, если бы увидел такими расслабленными, но не это было важно. Они не могли пройти к лестнице незамеченными.

– Винн, не могла бы ты...?

– Да.

Старая Женщина сосредоточилась и вытянула руку, по которой заструилось слабое сияние, с каждой секундой становившееся все ярче и ярче. Наконец, сияние стало таким сильным, что Евангелина встревожилась. Потом Винн открыла глаза.

– Тише, – сказала она повисшему перед ней в воздухе мерцающему шару... и он потускнел в ответ. – Ты понимаешь, о чем я прошу тебя?

Шар подпрыгнул, словно отвечая «да», и затем поплыл наверх, где разлетелся на десятки крошечных шариков, таких тусклых, что в темноте их было сложно увидеть. Одновременно, они разлетелись по сторонам и направились в сторону храмовников.

– Что они собираются сделать? – нервно спросила Евангелина.

– Просто смотри.

Шары проплывали над головами храмовников, ни один из которых не удосужился поднять голову и посмотреть. К счастью для них, хотя зачем бы они стали смотреть наверх? Затем шары разделились, и направились каждый к одной из дверей... а потом исчезли в верхнем отверстии.

Они притаились у лестницы и ждали, обеспокоенные, что с каждым мгновеньем вероятность того, что кто-то придет и, тем самым, сильно усложнит им дела, росла. Они не хотели ввязываться в ожесточенную схватку. Не здесь и не сейчас.

Затем, как только один из храмовников кинул свои карты с победным возгласом, из-за дверей послышались громкие хлопки. Похожие на маленькие взрывы. Реакция храмовников была молниеносной. Они резко поднялись на ноги, в шоке спотыкаясь, и вытащили клинки. Несколько человек подбежали к дверям и широко их распахнули, хоть оттуда и раздавались крики от страха.

Этого было достаточно. Какофония шума и замешательства обеспечила для них то прикрытие, которое им было нужно, чтобы проскользнуть мимо. Теперь, все, что им оставалось, это надеяться, что суматоха вызовет внимание только тех, кто находился на нижних этажах, а не на верхних.

– Я надеюсь, никто не пострадает, – шепотом сказала Евангелина, когда они отошли от общих комнат на достаточно большое расстояние. – В этих комнатах располагаются в основном ученики, и учитывая общее напряжение...

– Я тоже на это надеюсь, – перебила Винн.

Больше было нечего обсуждать. Они добрались до верхних уровней башни, где обычно располагались только начальники. Комната Евангелины тоже была здесь – или была бы, если бы Лорд-Искатель не отдал их другому. Может, Арно все-таки въехал с триумфом? Какая-то часть неё хотела проверить, так ли это. Она хотела всего лишь одну вещь – книгу её отца. Но она напомнила себе, что это было слишком рискованно. Это было всего лишь напоминанием о жизни, которую теперь она оставила позади.

Было тихо как в могиле, только единственная лампа освещала им путь. Каждый шаг походил на раскат грома. Она была уверенна, что кто-то услышит их.

И когда они повернули за угол лестницы... кто-то преградил им путь.

Винн издала вздох удивления и голем качнулась вперед с каменными кулаками, поднятыми для атаки – только чтобы быть остановленной Евангелиной. Особа, стоящая перед ними, была женщиной-эльфийкой, её серые одежды и знак солнца на лбу, изобличали в ней Усмиренную. Она стояла на темной лестничной площадке отчужденная, но не испуганная. Просто спокойное любопытство того, кто столкнулся с чем-то неожиданным.

Они молча смотрели друг на друга, ничего не предпринимая.

– Вы знаете кто я? – спросила Евангелина.

– Я знаю, Рыцарь-Капитан, – ответила Усмиренная. – Лордом-Искателем Ламбертом вы были объявлены врагом Круга.

– Вы собираетесь предупредить Башню, что мы здесь?

Она Колебалась.

–Вы собираетесь навредить кому-либо?

– Только если они навредят нам

Эльфийка медленно кивнула, словно этот ответ был приемлемым.

– Лорда-Искателя срочно вызвали в Великий Собор, и он забрал с собой многих храмовников. Он заявил, что будет отсутствовать недолго. Каким бы ни был ваш план, я предлагаю, чтобы вы поторопились с его осуществлением.

Евангелина и Винн обменялись взглядами. Казалось, Лелиана все-таки добилась успеха и убедила Верховную Жрицу помочь им. Это объясняло отсутствие людей в Башне.

– Почему вы нам это рассказываете? – спросила Евангелина. – Я никогда не видела, чтобы Усмиренная дела что-то, что ей не приказали.

Женщина с любопытством наклонила голову, будто ответ был очевиден.

– Подчинение разумно. Интерпретировать его как отсутствие свободы было бы ошибкой, – она повернулась, чтобы уйти, но задержалась. – Удачи, Рыцарь-Капитан, – и ушла, исчезая в тени.

– Вот так? – недоверчиво спросила Шейла. – Мы просто позволим ей уйти?

Винн печально кивнула.

– Да, сказала она.

Евангелине пришлось с этим согласиться. В конце концов, не было смысла причинять женщине вред. Все же, эта встреча заставила её задуматься. Было ли это равносильно молчаливому одобрению, знаком того, что даже у Усмиренных действия Ордена вызывали неодобрение? Ей всегда было интересно, на что были способны Усмиренные, будь у них, где-то в глубине их логического мышления, причина восстать. На что это было бы похоже?

В любом случае, они не могли терять время. Евангелина повела Винн и Шейлу к последнему пролету лестниц, торопя их ещё больше. Она хорошо помнила эту дорогу – не так давно она поднималась по этим же ступенькам вместе с Первым Чародеем Эдмонде, в поисках той же самой вещи.

Они добрались до самого верха Башни... фойе, на котором располагалась та самая огромная дверь, что вела в хранилище филактерий. Она была такой же, как Евангелина её запомнила, и, как и раньше, возле двери стоял один храмовник. Однако в этот раз он стоял с мечом наготове. Он держал его нервно, с его бровей стекал пот, ибо ему противостоял не только другой храмовник, но ещё и архимаг, с посохом, заряженным энергией, и огромный голем из камня и кристаллов.

– Стоять! Кто идет? – крикнул он дрожащим голосом. Евангелина узнала его. Имени она не помнила, но это был всего лишь юноша, рекрутированный в Орден не более года назад и ещё полный идеалов и мечтаний. Каким бы напуганным он ни был, он никуда не отступил и был готов защищать свой пост.

– Вы знаете, кто я, – сказала Евангелина, вытаскивая меч. Он беспокойно переместился, когда она ступила в холл, его глаза метались между Шейлой и Винн позади нее. Он ни на дюйм не опустил лезвие, хотя его дрожание свидетельствовало, что фехтовальщиком он был никаким. Она могла легко разоружить его. Фактически, она могла легко заколоть его, если бы захотела.

– Вы не должны быть здесь, Рыцарь-Капитан.

– И все же я здесь.

Ответ ему не понравился. Молодой храмовник отступил ещё чуть-чуть, пока не уперся спиной в хранилище. Он испуганно подскочил, и на мгновенье Евангелине показалось, что это заставит его напасть – но он смог с собой совладать.

– Слушай меня внимательно, – сказала она. Её клинок оставался твердым, и следовал за ним, куда бы он ни пятился. – Ты не умрешь здесь. Ты покинешь свой пост, побежишь вниз по лестницам, и скажешь храмовникам, где мы. Сделай это так быстро и так громко, как только можешь.

Он нервно облизнул свои губы.

– Но...

– Твой долг – поднять тревогу, а не бороться с невероятными сложностями.

Он сделал осторожный шаг вперед – меч дрожал в его руках ещё сильнее, чем раньше. Евангелина отошла, позволяя ему пройти. Казалось, это приободрило его, и он сделал ещё два шага вперед, к Винн и Шейле. Он развернул свой меч и направил его на них, пребывая на самой грани паники.

Винн спокойно смотрела на него. Магия вокруг её белого посоха потускнела, и она тоже отошла в сторону. Голем казалась более враждебной. Она зло посмотрела на храмовника, прежде чем с ворчанием уступить ему дорогу. Дорога к лестнице теперь была свободна.

Он шел медленно, отрывисто, все больше уверяясь в том, что это не обман. Ничего не произошло. Добравшись до дверного проема, он резко рванул вниз по лестницам и кричал так, что его крики отдавались эхом. Евангелина прислушалась к ним, и вздохнула.

Значит, вот и оно. Скоро все начнется.

– Давайте поскорее покончим с этим, – сказала Винн. Отрывистыми шагами она подошла к платине на дальней стороне хранилища, и прикоснулись к ней своей рукой. Евангеиилна сделала то же самое с другой стороны. Ключ к входу в комнату филактерий: один храмовник и один маг, действующие сообща. Евангелина лишь надеялась, что Лорд-Искатель не поменял механизм.

Так и было. Они обе направила свою энергию в пластины, красный свет сменился голубым... и хранилище затряслось. С громким лязгом механизмы замка начали вращаться и поворачиваться, пришли в движение железные слои двери, которые не остановились, пока не выстроились в один ряд. Где-то далеко внизу раздавались крики.

– Оно должно было убить его, – пробормотала Шейла.

Евангелина не ответила. Когда показалась ручка двери хранилища, она подбежала и потянула ее. Массивная дверь открылась с тяжелым скрипом. Перед ними находилась комната филактерий, такая же, какой она её видела в последний раз: огромные мерцающие колонны красных склянок – кровь каждого мага в Башне, и даже больше. Комната пульсировала темной энергией, от чего по спине Евангелины пробежала дрожь.

Втроем они вошли в комнату, на мгновение забыв о суматохе, которая царила на уровнях ниже. Винн с широко распахнутыми глазами смотрела на колонны. Может, она впервые видела комнату филактерий? Она была поражена, или в хорошем, или в плохом смысле этого слова – сказать точно было сложно.

Евангелина подошла к огромной центральной колонне.

– Кажется, я помню, где расположена филактерия Риса. Надеюсь, Усмиренные поставили её обратно на...

– Подожди, – Винн изучала ближайшую колонну. Она вытянула руку и пальцами провела по стеклянным бутылкам... и постепенно выражение её лица стало мрачным. Это был гнев, злость, растущая с каждой минутой.

– Мы не можем ждать, Винн.

– Даже если мы найдем филактерию Риса, филактерии остальных Первых Чародеев тоже здесь. Их освобождение ничего не значит, если их смогут снова выследить.

Евангелина почувствовала, что что-то не так.

– Что ты предлагаешь?

Винн посмотрела на Шейлу.

– Разгроми её, – сказала она. – Разгроми все на части.

Если бы голем могла улыбнуться, то сейчас она улыбалась. Она живо подошла к центральной колонне. На секунду Евангелине задумалась, а не должна ли она остановить голема. Уничтожить филактерии? Это было... немыслимо. Или нет? Она всегда с сомнением смотрела на то, что храмовники используют магию крови просто из-за удобства. И есть ли смысл отступать сейчас?

Она сделала свой выбор. Они все сделали.

Евангелина смотрела, как Шейла дошла до колонны. Голем на мгновенье посмотрела наверх, и затем, сцепив обе руки, подобно огромному молоту, с силой ударила по колонне. От звука разбивающего стекла можно было оглохнуть. Затряслась вся колонна и все полки с бутылями, которые падали на пол и катились по нему с выливающимися из них содержимым.

Шейла замахнулась ещё раз, и на этот раз колонна не устояла. Евангелина интуитивно почувствовала всю силу удара. Витая, железная лестница вокруг колонны внезапно отошла, сначала почти согнувшись пополам, после чего окончательно упала. Падая, она едва не задела голема и подняла облако пыли. Вслед за ней начали трястись и рушиться другие колонны, с каждой из которых падали десятки склянок с кровью.

С громким ревом голем ударила по колонне ещё раз. На этот раз она поддалась окончательно. Колонна закачалась, на голема попа́дали последние из устоявших филактерий, покрывая её красным стеклом, и затем она опрокинулась. С громким грохотом она столкнулась с одной из окружающих колонн, которая упала вслед за ней. Падая, она, в свою очередь, тоже толкнула соседнюю, которая упала на следующую... началась цепная реакция, которая закончилась разгромом всей комнаты. Обрушивался даже потолок.

И Винн, и Евангелина попятились ко входу, закрывая лица от поднявшегося в хранилище облака пыли. Казалось, что вокруг них разваливалась вся башня. Евангелина словно онемела – масштабы разрушений были впечатляющими.

Когда шум начал стихать, она посмотрела на то, что оставалось за дверью хранилища. Почти ничего не было видно, кроме пыли и темноты. Казалось, что внутри комнаты ничего не могло уцелеть; или, что голем мог выжить. Но постепенно из хранилища проступил силуэт громадины, каждый шаг которого сопровождался хрустом разбитого стекла.

Появилась Шейла – каменное чудище, полностью покрытое осколками стекла... и с широкой улыбкой.

– Это было какое-то странное удовлетворение, – сказала голем.

Теперь слышались звуки железных сапог, бегущих вверх по лестнице и сопровождаемых криками людей. И людей было много.

Евангелина приготовилась. Сейчас должна была пролиться кровь.

У Коула начинали болеть ноги. Он ждал в тенях, недалеко от входа в подземелья, и смотрел.

Ему бы вообще не пришлось прятаться, если бы он не был с незнакомкой: женщиной с короткими рыжими волосами, та Старая Женщина звала её Сестра Лелиана. Это должно было обозначать, что она была священницей. Но, если это было так, то она не была похожа на священницу. Она носила медную кольчугу, черные кожаные ботинки, которые доставили ей до бедра, и за её плечами был длинный лук, украшенной резьбой. Он никогда не видел более изящного лука. Казалось, она дралась с такой легкостью, с которой дышала. Были ли ещё такие священницы? Он понятия не имел.

С тех пор, как Евангелина и другие ушли, Сестра и Коул не обмолвились ни словом. Они сидела, пригнувшись рядом с ним, не спуская глаз с храмовников. Он хотел задать ей вопросы. Откуда она знала Пожилую Женщину? Она знала Риса? Он смутно вспомнил, что она стояла рядом с женщиной с высокой шапкой, в том священном месте, которое пахло духами, но тогда она выглядела иначе.

Но это не имело значения, правда? Он был здесь не для того, чтобы задавать вопросы – он был здесь, чтобы спасти Риса. Когда Коул видео его в камере, тот был бледен и почти без сознания. Коул ничего не знал о медицине, или исцеляющих заклинаниях, иначе бы он попытался помочь. Если Рис умер, пока его не было...

Наконец, после, как ему казалось, многих часов, все началось...

Сначала был грохот, похожий на гром. Он раздался сверху, так высоко, что Коул не знал, слышал ли он его вообще. Потом он стал громче, и потолок затрясся – этого хватило, чтобы с него посыпалась пыль и встревожить храмовников. Они все одновременно вскочили, вытащили мечи и начали кричать друг другу. Но прежде чем они успели что-либо сделать, по лестницам, чуть не спотыкаясь от быстрого бега, прибежал ещё один храмовник.

– Нас атакуют! – крикнул он.

– Что? Кто? – сказал кто-то другой. – Где Лорд-Искатель?

– Не знаю.

Последовала секунда замешательства, за которой сверху раздался ещё один грохот: на этот раз взрыв. Это их встряхнуло. Один из храмовников взял на себя командование, приказав троим оставаться здесь, и, собрав остальных, ринулся наверх. Лишь когда звуки их сапог перестали быть слышны, Сестра, наконец, пошевелилась.

Она сняла лук и приготовила стрелу, но не натянула ее. Казалось, ей это не нравилось.

– Это не хорошо, – прошептала она. – Они оставили троих. Я надеялась, что их будет меньше.

– Трое это слишком много?

– Нет, не в этом дело. И одного достаточно, чтобы привести в действие защиту, а убить всех троих сразу... не так легко. Она слабо улыбнулась, подняв свой лук и, аккуратно целясь, натянула стрелу.

Коул положил руку ей на плечо.

– Я могу с этим справиться, – сказал он.

Сестра посмотрела на него с любопытством, но не возразила. И он встал. До этого он никогда не причинял вред храмовникам. Однако он не собирался позволять им помешать ему освободить Риса, а Евангелина сказала, что времени у них будет немного.

Крепко схватив кинжал, Коул прокрался вниз по коридору к сторожевому посту. Он дошел до ближайшего храмовника, того, что был постарше, который стоял у входа. У него была смуглая, обветренная кожа и густые черные усы, в которых проступали седые волоски. Нервно поглядывая на лестницу, мужчина смотрел прямо сквозь Коула. При каждом едва слышном звуке сражения он дергался.

– Ещё один бунт, – грозно проворчал он.

Одна из двоих других, женщина с квадратной челюстью, которая была в шлеме, закрывавшем большую часть её лица, раздраженно покачала головой.

– Глупо, – вздохнула она. – На этот раз Лорд-Искатель казнит их. Им следовало извлечь урок из прошлого раза.

Старый храмовник только поворчал в ответ. Коул посмотрел ему в глаза – он стоял так близко, что до него доносился неприятный запах изо рта мужчины. Сосредоточившись, Коул потянулся к темноте глубоко внутри. И когда вместе с этим пришел страх, он попытался придать себе решимости.

«Я не дам себе исчезнуть», – подумал он. – «Рис мой единственный во всем мире друг, и я сделаю всё, чтобы помочь ему. Всё».

Коул поднял кинжал. Он аккуратно установил его зазубренный конец у горла храмовника. Кинжал слегка надавливал на его кожу, появилась капелька крови... но мужчина не реагировал. Он продолжал смотреть, словно ничего не происходило.

«Ты не увидишь меня». Коул глубоко вонзил кинжал, и из шеи мужчины хлынула алая кровь и растеклась по его доспехам. Он расширил глаза и резко вздохнул, в панике хватаясь за горло. Кровь потекла ещё быстрее, брызгая на его тунику и капая на пол. Он поднес к своим глазам свою железную перчатку и растерянно посмотрел на нее. Затем он издал один единственный хрип и упал на одно колено.

«Вы не можете видеть, что я делаю». Коул оставил старого храмовника и направился к женщине. Он чувствовал ее, чувствовал наложенную им пелену на её глазах. Она боролась с ней, даже не сознавая этого. В его висках больно застучало.

«Вы не можете остановить меня». Он установил конец кинжала у основания её горла и толкнул, надавив своим весом. Клинок вошел глубоко. Женщина прохрипела, и из её рта брызнули капли крови. Но она все ещё пребывала в трансе, будто бы не могла выплыть на берег из того моря забвения, в котором она тонула.

«Никто из вас не может остановить меня». Он вытащил клинок и смотрел, как она попятилась назад и припала к стене. Её меч со звоном упал на пол. Женщина безуспешно попыталась остановить кровь обеими руками. Она повернулась к последнему оставшемуся храмовнику, вытянув дрожащую руку в попытке предупредить его, но у неё получился лишь приглушенный крик.

«Если он мертв, то я выслежу вас всех до единого. Клянусь, всех до единого». Последним оказался молодой храмовник. У него были длинные и непослушные светлые волосы, и он чем-то напоминал Коулу себя самого. Молодой человек нахмурился, будто понял, что что-то не так, но не мог разобрать в чем дело. Коул старался сохранить концентрацию, но чувствовал, как она исчезает сквозь пальцы. Сердце стучало так громко, что был единственный звук, который он слышал.

Женщина, наконец, упала на пол, и от звука молодой человек резко встревожился. Он повернулся и вскрикнул от удивления, и в эту же секунду он заметил Коула.

– Нет! – крикнул он, поднимая свой меч.

Было слишком поздно. Коул ринулся на него, проведя лезвием по его шее. Храмовник пошатнулся назад и Коул с легкостью уклонился от неуклюжего взмаха мечом. Он попытался поднять меч ещё раз, но теперь кровь хлестала ручьем. Он был слишком слаб. Меч в его руке задрожал и затем упал на пол. Он рухнул на колени, удивленно взирая на Коула. Потом он, очень медленно, упал на пол.

Коул испустил давно сдерживаемый вздох. Он стремительно отошел от тела, прислонился к стене и попытался сдержать тошноту. Сейчас темная сила была в каждой его клетке, словно скользкое масло, которое заполняло всю его сущность. Он трясся, по его лицу тек пот, и он закрыл глаза. «Отпусти это назад, назад...» – потребовалась каждая капелька его силы воли, чтобы вернуть себе контроль.

Когда он, дрожа, поднялся на ноги, в сторожку уже входила Сестра, все ещё с луком наготове. Она увидела лежащих на полу храмовников, но её взгляд не покидал Коула. В её глазах была настороженность. Даже страх. Перед ним.

– Интересные... вещи ты умеешь делать, – осторожно произнесла она.

– Все в порядке. Ты этого не запомнишь.

Казалось, она ему не поверила. Он не возражал. Он вытер кинжал о плащ одного из храмовников. Крики вверх по лестнице теперь были громче. Ближе.

Сестра схватила светильник со стены, связку ключей с пояса старого храмовника, и они вместе побежали по коридору с камерами. Из-под некоторых дверей до Коула доносились приглушенные крики – и их было много. Здесь было больше людей, чем он когда-либо видел, включая тех, что были на нижнем уровне, и казалось, они все звали на помощь.

– Я должен найти Риса, – нервно сказал он.

– Мы найдем его! – Сестра подбежала к ближайшей клетке и открыла ее. Когда дверь открылась, за ней оказалась невысокая женщина с уродливым синяком на одной щеке. Она гневно на них посмотрела и пригнулась, словно обозленная кошка, готовая к прыжку. Коул понял, что он знал ее: это была Рыжая. Адриан. Та, что все время спорила.

– Чего вы от меня хотите? – требовательно спросила она.

Сестра усмехнулась.

– Вот как тут встречают своих спасителей.

Глаза Рыжеволосой подозрительно сузились.

– Спасители?

– Ну, если только ты не хочешь остаться здесь.

Спустя секунду Рыжая осознала всё происходящее. Она встала, вытянув вперед скованные руки.

– Тогда снимите их с меня, – сказала она. – Мы должны найти Великого Чародея. Если кто-то и спасется, то в первую очередь она.

Сестра кивнула и повернулась к Коулу. Она сняла один из ключей и передала ему.

– Выпусти остальных. Быстро.

– Я должен найти Риса, – повторил он.

– Мы должны освободить их всех, – она тут же подбежала к Адриан и сняла с неё оковы. Коул выбежал в холл. Звуки стали громче. Крики тех, что были в камерах, были как нарастающий комок страха, и он позволил этому чувству охватить себя.

Коул закрыл глаза, потянувшись к нему своими мыслями. Рис был жив. Он чувствовал, что он близко, он был слаб и увядал, но все ещё держался. Коул не опоздал.

Глава 21

Рис почувствовал, что боль, которую он чувствовал, отступает.

Кто-то тряс его за плечи. Он хотел закричать, попросить, чтобы они перестали трясти. «Во имя милосердного Создателя, мне больно!» Однако все что он смог, это издать слабый стон.

– Рис! Ты должен встать!

Голос принадлежал Коулу. Он был так далеко... как если бы, он смотрел на себя, лежащего там внизу, во тьме, но все это не имело никакого отношения к нему. Это было нереальным. Просто ещё один сон, в котором ему не удалось пока проснуться.

– Рис!

Он нехотя открыл глаза. Действительность оказалась неприятной и жестокой – боль, которая жгла ему живот, начала распространяться по всему телу. Он хотел забыть эту боль, вернувшись снова во тьму, но настойчивая тряска снова и снова возвращала его сознание назад в реальность

– Коул, остановись, я очнулся... – пробормотал он.

Коул выглядел свободным. В то время как Рис медленно начал приходить в себя, он освобождал Риса от кандалов, одновременно понимая, что что-то пошло не так. Хлопнули двери и одновременно побежали люди. Послышались торопливые голоса, после чего вдалеке прогремел взрыв.

Происходившее заставило его сесть. Была ли Башня под атакой?

– Что же всё-таки происходит? – просил он. – Что ты наделал? Надеюсь, ты не...

Кандалы слетели с его запястий и с глухим стуком упали на пол. Хотя Рис и не сознавал насколько они были тяжелы, кандалы, лежащие на полу, принесли ему блаженное облегчение.

– Мы пришли спасти тебя, – сказал Коул таким тоном, как будто бы это было самой простой вещью на земле. Он заглянул Рису в глаза. – Ты можешь встать? Если нет, я понесу тебя.

Если Рис и сомневался в силе Коула, то в том, что этот юноша сможет его увести, сомнений не было. И все же, его волновало другое. Наблюдая за передвижением Коула, его беспокойным выражением, он с удивлением размышлял о том, чего ещё он не знает о нем. И вспомнились ему слова Лорда-Искателя.

Что, если это правда? Что, если это всё – правда?

– Коул, мне... надо что-то тебе сказать, – он произнес слова ещё до того, как успел продумать над ними.

Коул не переспросил его, либо просто предположил, что сейчас не лучшее для этого время. Он только кивнул и уселся в ожидания того, что Рис продолжит говорить.

Ног что он мог сказать? У него больше не было доказательств деяний Лорда-Искателя, того человека, у которого были веские причины для манипуляций правдой в угоду своим интересам. Лорд-Искатель никогда не встречал Коула, никогда не смотрел ему в глаза. Он никогда не ощущал ту боль, которая сделало его тем, кем молодой человек сейчас является. Коул был реальным. Рис чувствовал это всем своим нутром.

Но почему тогда, он чувствует себя виноватым? Он медленно опустил глаза.

– Не обращай внимания.

Коул помог ему встать на ноги, и вместе они пошли по коридору. Это было нелегко, каждый шаг отдавал такой болью, что, казалось, все его внутренности выпадают из него. Он пытался крепко сжимать свой живот, но все было бесполезно. Он помотал головой, чтобы стряхнуть пот, который заливал его лоб.

– Я...я не могу, – сказал он.

Коул попытался взбодрить его.

– Нам осталось не так далеко.

Рис попытался использовать ману для излечения самого себя. Он сомкнул веки для концентрации, однако боль была сильнее. Она была белым пламенем, которое он не мог игнорировать, а попытки забыть делали ситуацию только хуже. От головокружения он согнулся пополам, чуть не падая в обморок.

Кто-то ещё шел к ним, неся лампу. Это была Адриана. Рис никогда не был так счастлив видеть кого-либо. Он думал, что её убили в Большом зале. Если кто и был способен оттуда выбраться – это была она. Синяк на её лице свидетельствовал о том, что это была не простая попытка.

Адриана скользнула к привалу.

– Что с ним такое? – спросила она Коула. – Почему он не лечит себя?

– Он сильно ранен.

Адриана нахмурилась.

– В этой башне тысяча зелий и никто не подумал принести одно? – она взяла его за подбородок и пристально посмотрела в лицо. Он стиснул зубы, словно горел и замерзал одновременно. – Я сожалею, Рис, – сказала она. Её раздражение сменилось очевидным беспокойством. Он выглядел хуже, чем чувствовал себя.

 – Ты знаешь, что у меня нет лечебных навыков и нет свободного времени найти кого-то у кого они есть.

– Ты...в порядке? – слабо спросил он её.

Вопрос застал её врасплох. Она казалась смущенной, почти подозрительной. Это было странно, хотя он не мог понять почему. Он знал Адриан так долго, но теперь вспомнил о прошлый раз, когда они говорили в его камере. Возможно, друг, которого он знал, теперь навсегда исчез. Это опечалило его.

– Все хорошо, – сказала она. – Попытайся благополучно выбраться, Рис.

И после этого она ушла. Рис проводил её взглядом и затем кивнул с благодарностью, поскольку Коул помог ему отправиться дальше. Это требовало усилий но, хотя его шаги были спотыкающиеся и неуверенные, он смог идти. Едва.

Мимо них мчались люди. Рис узнал нескольких: одни были Первыми Чародеями из Большого зала. Другие – магами, которых он знал в Башне. Все они были напуганы и не желали двигаться медленнее. Была и рыжеволосая женщина с лампой впереди у входа в зал, махающая всем двигаться дальше. Она выглядела очень знакомой, но Рис не мог вспомнить ее. У него были и другие вещи, о которых следовало беспокоиться.

Например, ходьба. Он изо всех сил старался идти в ногу с Коулом, отчего имел странную походку: шаг–волочение–подскок, шаг–волочение–подскок… это было мучительно медленно, но Рис стиснул зубы и продолжал идти. Он чувствовал себя обузой, что было для него невыносимо, но Коул, казалось, не возражал. Он терпеливо подгонял Риса.

Через некоторое время они отстали от остальных. Рыжеволосая женщина кричала, чтобы никто не отставал. Он видел Верховного Чародея возле нее и Адриан. А затем все закончилось. Рис и Коул остались одни в темноте, слышались только звуки отдаленного сражения и крики магов далеко впереди, дающие им ориентир для направления. Но Коул не нуждался в нем. Он хорошо знал эти ходы.

Шаг–волочение–подскок, шаг–волочение–подскок.

Время тянулось медленно. Звуки раздавались все дальше и дальше, и темнота стала полной. Рис ничего не видел. Он знал, что они спускались все глубже и глубже в Яму, но он понятия не имел, где они находились. Он положился на Коула, ведущего его, единственными звуками были их шаги на холодном камне и стук собственного сердца в ушах.

Где была Евангелина? Была ли здесь Винн? Участвовали ли они в битве? Куда они шли, и что, если храмовники продолжают охоться на них? Он хотел задать Коулу эти вопросы, но все что он мог делать – контролировать боль и продолжать идти.

После часа, походившего на пытку, Рис услышал плещущуюся под ногами воду. Он чувствовал запах кислоты и гнили сточных вод, наслаивающихся толстым слоем посреди всей пыли.

– Где мы? – спросил он задыхаясь.

– Уже недалеко, – ответил Коул. Человек мог бы быть невидимкой, если бы не голос из темноты и рука, поддерживающая Риса за талию. – Впереди есть стена. Тебе нужно спуститься вниз.

– Ты имеешь в виду свалиться, – мрачно пошутил Рис.

– Мы найдем путь.

Внезапно Рис услышал что-то позади: звук многих приближающихся тяжелых сапог. Люди, выкрикивающие приказы. Храмовники. Он похолодел, инстинктивно пытаясь собрать ману для защиты, но приступ боли был слишком силен. Он качнулся назад, споткнулся о камень, и Коул быстро подхватил его, не дав упасть.

Сердце Риса выпрыгивало из груди. Он присел, вздрагивая, поскольку глубокая рана в животе запротестовала, и стал ждать. Может быть, храмовники не пойдут в этом направлении? Возможно, они… но его надежды развеялись, как только он обнаружил приближающийся свет лампы. Нескольких. Свет стал ярче, поскольку храмовники мчались в их направлении.

– Коул, мы должны бежать!

– Подожди, – потребовал Коул. – Все хорошо.

Что в этом могло быть хорошего? С обессиленным Рисом они бы далеко не ушли, но сидеть, не двигаясь и надеяться на лучшее?

Он запаниковал, поскольку первый храмовник вошел в поле его зрения. Всего их было пятеро –  крупных и крепких мужчин в тяжелой броне, забрызганной кровью. Их мрачные лица говорили, о готовности убить всех, кто окажется у них на пути.

Ведущий держал лампу высоко, всматриваясь в проход. Рис был в замешательстве. Храмовник был в полутора метрах от него. Его свет должен был осветить их, словно на равнине днем. Как он мог не увидеть?

– Я готов поклясться, что слышал плеск, – пробормотал он.

– Это мы, – сказал другой. – Это просто эхо.

– Возможно. Вы уверенны, что кто-то шел в этом направлении? Что здесь?

Храмовник с густой черной бородой прошел вперед, раздраженно размахивая мечом.

– Дыхание Создателя, кто знает? Мы должны вернуться. Последняя вещь, которую мы должны делать, блуждать здесь, преследуя призраков.

– Лорд-Искатель сказал, что мы должны найти того, кто сбежал из темницы. Он последует за нами, как только сможет.

– А что если не сможет? Как мы будем бороться с дюжиной Первых Чародеев в одиночку? В этом нет смысла.

Ведущий окинул его кислым взглядом.

– Скажешь это Лорду-Искателю, если захочешь. Может, ты хочешь присоединиться к Сэр Евангелине? Она сражается рядом с магами, мы оба это видели. Это безумие.

Остальные ничего не сказали, избегая смотреть друг на друга, чтобы не выказать свои тайные мысли. Ведущий храмовник с отвращением сплюнул и зашагал вниз по проходу. Остальные быстро последовали за ним. Каждый прошлепал в сторону Коула и Риса, но ни один не заметил их.

Тогда Рис почувствовал это: силу, настолько слабую, что он лишь теперь обратил внимание на то, что она была. Это была тишина, которая окружила его как густой туман, плотный и мягкий. И она шла от Коула. В последних отблесках храмовничьих ламп он мог видеть, что глаза Коула плотно зажмурены. Человек напряженно концентрировался, из его носа сочилась кровь.

– Коул, – прошептал он. – Они ушли.

Глаза Коула распахнулись. Он удивленно посмотрел на Риса… и вздрогнул от боли. Он свернулся на земле, уткнув лицо в Колени, и захныкал. Рис не знал, что случилось. Он беспомощно гладил плечо юноши и когда храмовники окончательно ушли, они снова сидели в полной темноте.

Наконец дыхание Коула замедлилось.

– Я… Я думаю, я в порядке.

– Как ты это сделал?

Коул не ответил. Вместо этого он дернул Риса за ногу и заставил двигаться дальше. Эта новая способность Коула беспокоила его. Это не было похоже ни на один вид магии, с которым Рис прежде сталкивался. Это было… что-то совершенно другое. И это не утешало.

Храмовники упомянули Евангелину. Означало ли это, что она все ещё была жива? Он на это надеялся. Если Создатель действительно заботится о верующих и добре, Он позволил бы ей спастись.

Они достигли стены, о которой говорил Коул. Спуск в темноте был нелегким. Он занял вечность. Рис ухватился за камни, которыене мог видеть, тяжело вздохнул и молился, чтобы не упасть. И потом он действительно упал. К счастью, Коул был там и подхватил его. Боль была невообразима. Рис лежал в холодной и вязкой воде коллектора, пока спазмы не утихли и все, что Коул мог делать – гладить его по голове и убеждать продолжить путь.

В конечном счете, они вошли в коллекторы, судя по неприятному запаху. Очевидно, что остальная часть магов пошла в этом направлении. Слабые голоса отражались в проходах, и Коул быстро повел его в противоположном направлении.

Появление храмовников не заставило себя долго ждать. На самом деле, большого количества храмовников. Они отдавали приказы друг другу и расплескивали воду. Звуки, казалось, приближаются со всех сторон. Это сбивало с толку, но Коул, казалось, знал куда идти. Рис доверился ему.

Они повернули в один коридор, потом ещё в один. Это казалось бесконечным, время стало смутным понятием и превратилось в боль, и Рис несколько раз терял сознание – если так и было, то когда он приходил в себя, он все ещё шел. Наконец, Рис потянул Коула за рукав.

– Мне... нужно остановиться, – сказал он, тяжело дыша. Его ноги так сильно дрожали, что ему казалось, они были готовы рухнуть сами.

Коул ничего не сказал, но взял Риса за плечо и подвел к насыпи. Когда они сели, Рис попытался перевести дыхание. Его внутренности горели. Было такое чувство, что вновь открылось кровотечение, его жизнь медленно и неудержимо вытекала из него. Голова кружилась от истощения.

Сквозь решетку на потолке вниз пробивался слабый свет. Свет ночного Вал Руайо – он притягивал. Его было достаточно, чтобы осветить края стен прохода и бегающих в углах крыс. Рису стало интересно, что, если они попытаются добраться до него, то, возможно, выйдут в город. Довольно быстро он отказался от этой идеи. Даже если бы у них была лестница, он не мог и помыслить сейчас подняться по ней… и что, если решетка оказалась бы запертой? Без магии он был бесполезен.

Риса морозило. Кто-то приблизился к ним. Они не побежали, однако…продолжили свой путь. Коул схватил его за руку и Рис вздрогнул, как только почувствовал, что темная пелена снова окружила их. Они были невидимы.

Вскоре им удалось рассмотреть своего преследователя: это был Лорд-Искатель.

Человек медленно пробирался сквозь воду, держа перед собой пылающий красный пузырек. У Риса опустилось сердце – это должна была быть его филактерия. Лорд-Искатель выслеживал его с её помощью. Он двигался небрежно, грациозно… словно рыскающий в поисках добычи охотник.

Способность Коула сможет скрыть их? Наблюдая, Рис задержал дыхание, поскольку Лорд-Искатель приостановился. Человек медленно водил флаконом по кругу, изучая, как реагирует темно-красный свет. Затем он нахмурился.

– Выходи, – сказал он. – Я знаю, что ты здесь. Все эти усилия по разрушению твоей филактерии были напрасны, я держал её при себе все это время.

Ни один из них не двинулся.

– Ах да, – Лорд-Искатель усмехнулся. – Невидимость – интересная уловка, отдаю тебе должное. Конечно, каждая уловка ничего не стоит, как только обнаружена правда, – он убрал флакон… и вынул маленькую книгу. Это была странная вещь размером с ладонь, и с исполненном в золоте переплетом. Человек раскрыл её и стал читать вслух. Текст был старым, времен Древнего Тевинтера… и напоминал песнь. Что он задумал, что делал, Рис не мог себе даже представить.

Затем что-то изменилось. Покалывание магии, пробежало вдоль шеи. Что-то пронеслось через проход, словно ветер, и с ним исчезла пелена скрывавшая их. Коул ахнул от изумления.

Голова Лорда-Искателя мгновенно повернулась на звук. Серые глаза сузились, когда он обнаружил их, губы скривились в холодной ухмылке.

– Ах, вот вы где, – сказал он. – Коул, как я понимаю? – отбросив книгу, он поднял меч и атаковал.

Коул вскочил на ноги, сжимая кинжал в руке. Он беззвучно побежал навстречу Искателю. Взволнованный Рис попытался схватить его.

– Нет! Не будь дураком! Тебе нужно бежать!

Однако Коул не остановился, и Рис только и смог, что упасть с края канализационной насыпи прямо в воду. Он почувствовал, как к голове прилила кровь, и началось головокружение. Он попытался призвать ману, отчаянно потянулся глубоко в себя за силой – хоть за какой-нибудь – но результатом была лишь боль и барабанная дробь в голове. Он закричал.

Коул, низко пригнувшись, уклонился от первого взмаха меча и ударил кинжалом по Лорду-Искателю. Но оружие бесполезно скользнуло по черным доспехам. Искатель мгновенно развернулся, намного быстрее, чем предполагал Рис, и ногами ударил Коула. От удара железных сапог юноша с криком боли упал в сточные воды.

Но Коул не стал долго лежать. Одним плавным движением он поднялся и встал в атакующую позицию. Теперь они кружили друг против друга, и Лорд-Искатель внимательно изучал своего противника.

– Я не позволю тебе навредить Рису, – прорычал Коул. Он напал на Лорда-Искателя, двигаясь быстро, словно змея. Когда тот начал опускать свой меч вниз, Коул в последнюю секунду отскочил в сторону, и меч ударил по воде. Потом юноша подпрыгнул и провел кинжалом по шее Искателя. Кинжал прошелся по коже, и если бы Лорд-Искатель не уклонился, он бы получил рану посерьезнее, чем порез.

Тем не менее, казалось, он пришел в ярость. Он поднес свою руку, покрытую латной рукавицей, к шее, и посмотрел на кровь.

– Ты быстр, – сказал он. – Это я признаю, – он направил клинок на Коула так, что конец оружия следовал за передвижениями юношей... и затем атаковал. Взмахи меча Лорда-Искателя были быстрыми, следовали друг за другом, и Коул едва успевал увернуться вовремя. Юноша был вынужден отступить, и когда он упал на насыпь, Лорд-Искатель решил нанести последний удар.

– Коул! – крикнул Рис.

Коул постарался отразить удар, но это закончилось лишь тем, что кинжал выбили у него из рук. Кинжал упал на пол, и Лорд-Искатель отпихнул его в воду. Когда Коул прыгнул за ним, Искатель проворно ударил рукоятью меча по его голове. Юноша полетел назад и ударился о стены туннеля.

Не позволяя ему встать, Лорд-Искатель вонзил клинок ему в плечо. Он вошел глубоко, и Коул закричал от боли.

Когда Искатель вытащил меч, Коул зарычал как бешеный зверь и прыгнул на мужчину. Лорд-Искатель был застигнут врасплох. Коул вцепился в него, царапая и кусая его лицо. Этого было достаточно, чтобы лишить мужчину устойчивости, и он выронил свой меч, но его замешательство длилось лишь мгновенье. Он схватил Коула за волосы и отбросил его как тряпичную куклу.

Коул с громким всплеском упал в воду, и мгновенно прыжком поднялся на ноги. Однако Лорд-Искатель был наготове, и ударил его в живот. Это был сильный удар, от которого Коул, отлетев на несколько метров, снова упал в воду. Он попытался встать, но Лорд-Искатель ударил его ещё раз. Юноша распластался в воде, из его рта потекла кровь.

– Нет! – крикнул Рис. – Коул! Беги! – он пополз по грязной воде туда, куда Лорд-Искатель выкинул кинжал. «Он должен быть где-то там!» Дрожащими руками он начал искать его в мутной воде на ощупь.

Лорд-Искатель подошел к Коулу, подняв того за волосы. На этот раз сил Коула хватило только на слабое сопротивление. Лорд-Искатель сжал руки в кулак и ударил парня по лицу. Он упал, но попытался подняться ещё раз. Лорд-Искатель поднял его за волосы и повторил свои действия. Два раза. Три раза. После последнего удара из носа Коула начала хлестать кровь. Он не стал подниматься на ноги, а медленно пополз сквозь воду к насыпи.

Рис нашел кинжал. Его рука сомкнулась у рукояти ножа, и с дрожащими ногами он заставил себя подняться. Мир перед его глазами крутился. Он пытался атаковать, но смог лишь проковылять к Искателю.

– Оставь... его... в покое! – крикнул он.

Лорд-Искатель развернулся и схватил его за запястье, сжимая его, пока маг не выронил кинжал. Потом он с презрением ударил Риса по лицу тыльной стороной руки. От этого удара маг, пошатываясь, ударился об стену, где он свернулся в комок. Внутри него все горело от боли, и он корчился на полу, вместо криков у него получались лишь резкий хрип.

С раздраженным вздохом, Лорд-Искатель подошел к своему мечу и поднял его. Затем он остановился, и наблюдал за тем, как Коул пытался встать на ноги. Когда юноша встал, его лицо было покрыто кровью, один глаз распух и был закрыт... но он был готов... драться. Искатель был впечатлен.

– Так сильно жаждешь своей жертвы, демон? С твоей стороны было бы разумнее бежать в Тень, и никогда не возвращаться.

Коул сплюнул темную кровь.

– Я... не...

– Не демон? Конечно же, ты демон, – Лорд-Искатель огляделся, и увидел место, куда он отбросил свою книжку. Он поднял её и показал Коулу. – Литания Андралла. Ты знаешь, что это?

Коул лишь смотрел на него злобным взглядом и молчал.

– Конечно, нет, – продолжил мужчина. – Она была создана магистром из Тевинтера, чтобы устранять влияние демона на разум. Больше ни для чего она не годится.

Сердце Риса упало вниз. Он смотрел, как из Коула уходит злость. Теперь юноша смотрел на Искателя с растерянностью.

– Бедный глупый дух, – сказал Лорд-Искатель. Он отложил книжку и подошел к Коулу. Юноша пытался отступить, но он стоял там с раскрытым ртом и не мог прекратить смотреть. – Ты так сильно пытался притвориться одним из нас, притвориться, что ты настоящий, что забыл, чем являешься на самом деле.

Он резко схватил Коула за шею и приподнял его, отрывая от земли. Коул начал задыхаться и слабо сопротивлялся, но он ничего не мог сделать.

– Ты – ненастоящий, – язвительно сказал Лорд-Искатель. – Ты – всего лишь ещё один паразит, прогрызший свой путь в наш мир, питаясь всем тем, что тебе недоступно в своем мире.

– Отпусти его! – крикнул ему Рис. – Он тебе не нужен.

Лорд-Искатель повернулся и посмотрел на Риса с неподдельным ужасом.

– Это существо охотится за теми, кого я поклялся защищать, неважно заслуживают они этого или нет. Оно обмануло тебя, превратило тебя в убийцу, и вскоре сделало бы из тебя вместилище. Почему ты защищаешь его?

– Ты ошибаешься насчет него, – Рис собрал свои силы и медленно встал. – Духи не все одинаковы, как и маги. Не каждый одержимый превращается в чудовище. Не вся магия равносильна, – он сконцентрировался и призвал ману. Боль была невероятной, почти ослепляла, но он боролся с этим чувством, несмотря на то, что физических сил у него не было – была лишь сила воли. Вокруг его сжатых в кулаки рук заструился белый огонь, и воздух наполнился потрескиванием магии.

Это привлекло внимание Лорда-Искателя. Рис видел, что мужчина пытается выяснить: блефует ли Рис? Насколько действительно хватит его сил? Он отпустил Коула, отчего молодой человек тяжело рухнул на землю, и навел свой меч на Риса.

– Не будь глупцом, – предупредил он.

Рис не дрогнул.

– Глупец тот, кто тянется к тому, что ему недоступно. Глупец тот, кто считает, что нет пределов его знаниям. Я не глупец.

Коул отполз от Лорда-Искателя, и остановился. Он посмотрел на Риса, их глаза встретились... и Рис понял, что тот плакал. В них не было отрицания, отказа или злости. В них было осознание. Мир Коула рушился, то, чего он всегда боялся, становилось правдой: он был ненастоящим.

И затем Коул испарился.

В этот момент Рис понял истину. Какая-то часть глубоко внутри него всегда знала это.

Под ним будто бы разверзлась зияющая дыра, и у него канула вся его воля к сопротивлению. Его мана ушла, белый огонь погас, и он упал на колени. «Пусть он убьет меня», – подумал он. – «Пусть покончит с этим, здесь и сейчас».

– Я разочарован, – тонко сжав губы, Лорд-Искатель быстрыми шагами подошел к Рису. – Мне казалось, в вас было больше силы драться, Чародей. Я ждал этого восстания вот уже некоторое время, и честно говоря, я думал, что с ним будет сложнее справиться.

Рис едва взглянул на него.

– Вы можете убить меня, – сказал он, – но это не остановит остальных.

– Их очередь настанет. Порядок будет восстановлен, если понадобиться, будем казнить по одному магу в день.

– Боюсь, что слишком поздно, Лорд-Искатель, –из темноты прозвучал новый голос. Это была Евангелина. Она вышла на тусклый свет, и стало видно, что она уже успела побывать в драке – её доспехи был покрыты кровавыми полосами, и выражение её глаз было мрачным и решительным, как у человека, который вынужден убивать тех, кто раньше был его соратниками. Но то, как она держала наготове свой меч, говорило о том, что она не отступит.

– Сэр Евангелина, – Лорд-Искатель, казалось, был удивлен. Он повернулся к ней лицом, настороженно поднимая свой клинок наверх, переставая обращать внимание на Риса. – Вам следовало бежать, пока у вас была такая возможность. Вы – позор своего Ордена, своей семьи и самого Создателя.

Они медленно кружили в воде, не спуская друг с друга глаз.

– А вот насчет моей семьи, – сказала она, – вы ошибаетесь. Мой отец гордился бы тем, что я сделала. Он всегда говорил, что тирания становится последним средством для тех, кто теряет право вести за собой людей.

– Он был плохим учителем.

– Евангелина, – прохрипел Рис. Он чувствовал себя полностью изможденным, и едва мог держаться на коленях. Даже говорить было сложно. – Коул, он...

Она не сводила глаз с Лорда-Искателя.

– Я слышала. Это ничего не меняет, – с этими словами она атаковала. Они столкнулись, клинок с клинком. Они сходились и расходились, оба опытные воины, не уступающие друг другу ни капли. Рис мог только смотреть. Он попытался призвать ману, но одной лишь попытки хватило, чтобы он чуть не потерял сознание.

Сюда приближали и другие. Он слышал эхо их далеких голосов, брызги воды от их ног. Маги или храмовники? «Держись, Евангелина».

Она сражалась доблестно. Несколько раз Рис думал, что она вот-вот возьмет верх над Лордом-Искателем, нанося мгновенно атаки, как только замечала открывшееся место. Но каждый раз в последний момент мужчина или отражал её удар, или уворачивался от него.

Постепенно он начал теснить своего противника. Евангелина была вынуждена уйти в оборону, и, отступая, делала все возможное, чтобы парировать его атаки. Лорд-Искатель знал, что он побеждает. Он начал бить по её мечу, и каждый удар сопровождался громким звоном, заставляя её прилагать ещё больше усилий, только чтобы удержаться.

Наконец, появилось больше людей. Это были маги. Во главе их была Винн с ярко сияющим посохом, и рядом с нею шли десятки. Они бежали прямо по воде, с твердым намерением остановить Лорда-Искателя.

Но уже было слишком поздно.

Лорду-Искателю хватило лишь одного отвлекающего момента, чтобы нанести смертельный удар. Один сильный удар выбил меч из рук Евангелины, и тот, сделав несколько оборотов, с гулким эхом упал недалеко от Риса. Мужчина атаковал, прежде чем она успела отреагировать, и воткнул её меч глубоко её нагрудный доспех.

– Евангелина! – выкрикнул Рис. Он протянул ей руку, проклиная свою слабость... и на мгновение все застыло. Рис не видел ничего, кроме её глаз, встретивших его взгляд. В них была боль, потеря того, что могло быть, и он чувствовал все это так же остро, как она. Евангелина одними губами произнесла слова: «Мне жаль», и из её рта выступила кровь. Потом под неверящим в происходящее взглядом Риса она соскользнула с меча Лорда-Искателя и медленно упала в воду

Атака магов мгновенно сошла на нет. Винн пошла вперед остальных, сначала посмотрев на тело Евангелины, затем на Риса... а потом на Лорда-Искателя, и выражение её лица говорило о том, что пощады не будет.

– Твои храмовники повержены, – сказала она ему. – Ты проиграл.

Сначала он ничего не сказал. Он стоял наготове, но был напряжен, вычисляя свои шансы. Против одного раненого мага, сил у которого едва хватало на защитное заклинание? Против юноши, вооруженного одним кинжалом? Он бы победил без вопросов. Против одного опытного храмовника он был больше чем равным соперником. Но против десятка разгневанных магов... это было совсем другое дело.

– А вы в итоге ничего не получили, – наконец произнес он. – Что бы вы здесь не сделали, свободы вам не видать. Клянусь, мы выследим вас и посадим вас всех обратно в клетки.

Винн сузила глаза.

– Не сегодня.

Лорд-Искатель отступил назад. Он поднял свой меч, как бы предупреждая любого из магов, что ударит, если только они осмелятся подойти к нему, и затем, развернувшись, скрылся в темноте коридора. Маги мгновенно пустились в погоню, стреляя из посохов огнем. В одно мгновенье они все буквально испарились, и отзвуки их заклинаний становились все дальше и дальше... все, кроме Винн. Старая Женщина осталась на месте, и стояла, печально качая головой.

Рису было почти все равно. Он пополз к Евангелине сквозь воду, борясь с болью и слабостью. Он едва замечал слезы – внутри него все кричало. Это было нечестно. Это было неправильно. Она должна была дать Лорду-Искателю убить его, она не должна была вмешиваться и пострадать из-за этого.

Он дотянулся до её тела и вытащил его из воды. На это ушли все его силы. Он бережно прижал её к своей груди, и убрал мокрые волосы с её окровавленного лица. Её лицо казалось спокойным, глаза смотрели куда-то в пространство.

– Нет... нет, нет, нет, – повторял он, давая волю своему горю.

Он не хотел отпускать ее. Он хотел, чтобы она вернулась. Рис потянулся в свои самые глубинные резервы, призвал всю ту ману, что смог... он трясся от того, насколько болезненно это было, и маны было ничтожно мало, и всю эту энергию он направил в тело Евангелины. Но это ничего не принесло. Она оставалась такой же бледной и безжизненной.

Его плеча осторожно коснулась чья-то рука.

– Рис, – голос Винн был пронизан жалостью. – Уже слишком поздно. Ты не можешь...

Он помотал головой, от горя его мысли стали почти бессвязными.

– Она лучшая из всех них. Она не заслужила этого. Создатель не может забрать её у меня сейчас... Он положил голову на грудь Евангелины, рыдая и безмолвно молясь, чтобы её забирала смерть. Он потерял Коула, потерял Евангелину, всё потерял. Всё, что он хотел, было помочь, но вместо этого он всё разрушил.

Винн провела рукой по его волосам. Это был любящий жест... и когда он посмотрел в её глаза, то увидел в них слезы сострадания. И он вспомнил ту женщину из прошлого – ту героиню Мора, которая вошла в Белую Башню с открытым сердцем и улыбкой на устах, ту, которую он с гордостью называл своей матерью.

– Позволь мне, – прошептала она.

– Но ты не можешь. Она...

– Шшш… – Винн приложила палец к его губам, не давая ему продолжить. Потом она с нежностью прикоснулась к его щеке, и в её глазах читались боль и сожаление. – Я никогда не понимала, почему дух держит меня в живых, когда я должна была умереть многие годы назад. Теперь, я понимаю.

Винн перевела своё внимание на Евангелину. Она положила обе руки на её тело и закрыла глаза. Последовал поток энергии. Рис не знал, как описать это. Он вырвался из Винн, наполняя канализацию теплым светом, и он с изумлением смотрел, как что-то выплыло из неё и переместилось в Евангелину. Оно не было темным или ужасным. Это была жизнь. Это была искра.

Сначала, казалось, ничего не происходило. Но потом он увидел, что к лицу Евангелины возвращается румянец. Она резко и судорожно вздохнула. Её глаза открылись, и она в панике поднялась. Рису пришлось поддержать ее, чтобы она снова не упала в воду.

Их глаза встретились. Это была она. Она была жива.

Глава 22

Рис смотрел на руины с самой высокой из оставшихся башен.

Ветер трепал его волосы. Темные облака весь день обещали снегопад, в воздухе пахло зимней бурей, но ничего из этого пока не сбылось. Казалась, погода, так же как и он, не могла найти покой.

Пределы Андорала, когда-то могучая крепость Империи Тевинтер, разграбленная после того, как Андрасте и её варварские войска восстали, чтобы покончить с тиранией магов, располагалась на самой границе Орлея. Какое совпадение, что именно здесь маги собрали первое собрание после событий в Белой Башне.

После того, как Первые Чародеи прибыли сюда месяц назад, маги прибывали сюда небольшими группами. В первое время сюда шли десятками, потом, в последовавшие недели, этот поток замедлился, но сейчас руины были набиты более сотней магов – и все они были отступниками. Рис не знал, как они узнали об этих руинах, или почему они пришли, но они здесь. Куда ещё им было идти?

Они приходили голодные, с пустыми руками и страхом в глазах, и рассказами о том, что творилось в других Кругах. Храмовники принимали крайние меры. В некоторых местах они получали вести о событиях в Белой Башне  раньше, чем маги, и наносили упреждающий удар. Но разницы не было. Во всех Кругах маги отвечали одинаково: они боролись. Многие умерли. Остальные бежали.

Рис предполагал, что ему следует беспокоиться. Уничтожение всех тех амулетов пока их защищало, но если маги в других Кругах знали о Пределе Андорала, то о крепости могли узнать и храмовники. Даже филактерии им не понадобятся. Однако если храмовники решат прийти сюда, то им понадобится армия. Эти руины были древними, их обвитые плющом стены рушились, но укрепления крепости всё ещё могли защитить их. С сотней магов, готовых встать у стен и бороться, они могли сдерживать армию в десять раз превышающую их по численности – если не больше.

«Пусть идут», – мрачно подумал он.

Он в сотый раз посмотрел на горизонт, но увидел лишь снежные вершины и темное небо. Ни одного храмовника. По слухам, гражданская война в Орлее набирала обороты. В Серединных землях произошло кровавое сражение. Говорили, что Вал Руайо охвачен пожарами. Если хоть что-то из этого было правдой, у храмовников могло быть забот по горло, и им некогда было разбираться с отступниками, прячущимися на задворках Империи.

Рис услышал шаги поднимающейся по лестнице Адриан ещё до того, как она поднялась на вершину Башни. Пережитые невзгоды её нисколько не изменили, и это было не удивительно. Адриан была крепкой. На ней были черные робы Первого Чародея – старый Эдмонде сгинул во время сражения в Белой Башне, и неделю назад уцелевшие выбрали Адриан его преемницей. Хотя он не был уверен – она была Первым Чародеем чего? У неё не было Круга. Ни у кого не было Круга.

Но это не уменьшало её энтузиазма в отношении новой должности и полномочий, как бы коротко те не длились. Подойдя, она кивнула ему, придерживая руками рыжие кудри, когда внезапный ветер порыв ветра заставил их трепетать.

– Они зовут тебя, Рис, – сказала она. – Скоро начнется.

– Я знаю.

Она могла уйти, но вместе этого осталась рядом с ним. Они вместе смотрели на бесплодные земли, но молчание между ними было напряженным.

– Сэр Евангелина говорит, что ты покинул общество Либертарианцев, – она сказала это так легко, словно это было пустяком. Но Риса это не обдурило. Он всегда умел распознавать, когда она была смертельно обижена. – Она говорит, ты собираешься примкнуть к Эквитарианцам.

Разумеется, это и была причина, по которой она его искала.

– Я уже присоединился к ним, – ответил он. – Первый Чародей Ирвинг этим утром попросил меня занять место моей матери и стать их представителем на собрании.

– Ты – их представитель?

– Видимо, они доверяют моим суждениям.

Она задумчиво нахмурилась.

– И что ты думаешь?

– Я ещё не решил.

Она внимательно наблюдала за ним, несомненно, пытаясь понять причины его подобной нерешительности. Возможно, Верховный Чародей послала её, предполагая, что их дружба подтолкнет Риса довериться Адриан до начала собрания. Если так, то это было ошибкой. Если раньше Рис чувствовал некоторое отчуждение по отношению к Адриан, то теперь оно было абсолютным. Их дружба исчезла, и ей на смену пришло чувство неловкости, которое он никак не мог разобрать. И дело было не только в том, что той ночью, в его комнате, он отверг её. Было что-то в том, как она избегала его взгляда... и он тщательно над этим думал.

Адриан собралась уходить, решив прекратить свои попытки, но он схватил её плечо.

– Подожди, – сказал он. – Я хочу кое-что спросить.

Она напряглась. Но вид у неё был беззаботный, когда она повернулась.

– Давай.

– Как умер Фарамонд?

Она удивилась.

– Храмовники убили его и обвинили в этом тебя.

– Лорд-Искатель отрицал это, – он отмахнулся, видя, что она собирается возразить. – Я знаю, ты скажешь, что он лгал – но почему? Во всем другом он признался, так зачем врать об этом? Зачем все эти усилия, только чтобы обвинить меня? В этом нет смысла.

Она пожала плечами.

– Значит, тот, кто убил всех остальных, убил и Фарамонда.

– Его зовут Коул. Ты встречала его, но не помнишь этого, – Рис посмотрел в глаза Адриан, заставляя её посмотреть на него в ответ. Когда она снова отвела глаза, он помрачнел. – Но дело в том, что Коул сказал Евангелине, что он не делал этого. Он никогда не врал о других убийствах, так зачем ему скрывать это?

– Я не знаю. Почему вообще скрывают об убийствах?

С яростью в глазах, Рис сделал шаг к Адриан, потом ещё один, и еще. Она в испуге отступала назад, пока не ударилась о парапет – дальше отступать было некуда. Она обернулась и взглянула вниз, на расстояние до внутреннего двора руин крепости, и потом снова посмотрела на него.

– Я думаю, есть ещё кое-что, – прорычал Рис.

Они смотрели друг на друга в напряженном молчании. Она упорно отказывалась двигаться с места, или отвечать ему. Затем она медленно опустила глаза.

– Ладно, – сказала она. Её голос был так тих и настолько пронизан чувством вины, что он знал ответ ещё до того, как она сказала. – Я убила Фарамонда, и положила нож под твою кровать.

– Скажи, почему?

– А как ты думаешь, почему? – со злостью спросила Адриан. – Это был единственный способ заставить Винн изменить свое мнение. Она пошла на то собрание, чтобы снова отговорить всех от голосования в пользу независимости, и ей бы это удалось, – она с вызовом посмотрела в его глаза. – Она бы никогда не встала против храмовников, никогда, пока у неё не было на то причины. Пока кто-нибудь, кого она любила, не оказался бы под угрозой.

Рис почувствовал, как внутри него закипает гнев. Он схватил Адриан за воротник её робы, и в какой-то момент едва не поддался соблазну сбросить её с края Башни. Это было бы легко. Не было такой магии, которая спасла бы её от падения, а она даже не сопротивлялась. На самом деле, она почти бросала ему вызов – сможет ли он так поступить? И это только всё ухудшало.

– Тыубила её, – процедил он сквозь зубы. – Тыубила Евангелину и всех тех людей. Их кровь – на твоих руках.

– Я беру ответственность за свои поступки, – сказала она, – но не за поступки храмовников. Я никогда не думала, что это зайдет так далеко. Но даже если бы я знала всё заранее, я сделала бы это снова. Фарамонд хотел умереть. Он просил этого.

– Ты гордишься тем, что сделала.

– Это должно было свершиться. Для всех нас.

«Для всех нас». Рис грубо отпустил её и отвернулся. Он не мог даже смотреть на неё... но в каком-то смысле она была права. Что такое ещё значила ещё одна жизнь среди всего? В конце концов, он ведь тоже не был чист. Он сыграл свою роль в том, что произошло. На его руках было столько же крови.

Однако он не мог не вспомнить о восстании в Киркволле. Маг по имени Андерс убил Владычицу Церкви и положил начало круговороту событий, которые привели к тому, что почти все маги Круга Киркволла были убиты... и он сделал это ради их же блага, потому что не видел другой альтернативы, кроме как подстроить открытое столкновение с храмовниками. И не важно, кто попадет под перекрестный огонь.

Неужели это все, что им осталось? Неужели каждая сторона должна была проливать кровь, убивать во имя справедливости и праведности, пока не останется только один победитель? Не так давно он был убежден в том, что пришла пора положить Кругам конец, что Винн была неправа. Она изменила свое мнение благодаря Адриан, а он? Все, что он чувствовал, было лишь отвращение.

– Ты и я – с нами покончено, – холодно сказал он. – Когда-то мы были друзьями, но теперь – нет. Я хочу, чтобы ты знала это.

Она была опечалена, но не удивлена.

– Я понимаю.

– Ты ничего не понимаешь.

Он оставил её позади и направился к лестнице. Пошел снег.

Это собрание сильно отличалось от предыдущего. Вместо просторного зала из мрамора и цветных витражей, маги собрались в разваленной комнате, которая когда-то, возможно, служила бараками, но сейчас была ничем. Половина стен была ничем иным, как грудой обвалившегося камня, а бо́льшая часть потолка давно рухнула. Сквозь пол прорастали сорняки, и бо́льшая часть этих растений цеплялась к любой доступной поверхности. Они могли с тем же успехом стоять и в открытом поле – оно обеспечивало бы им такое же укрытие.

А ещё здесь было не только десятки Первых Чародеев. Комнату наполняли сотни магов – их было так много, что не все помещались в пространство, над которым оставался потолок. На них падал снег, который падая на пол, медленно скатывался в сугробы. Они стояли практически плечом к плечу, оставляя свободным лишь то место в центре, где лежала упавшая колонна. «Сошло бы за место для выступлений», – предположил Рис.

И здесь был один храмовник. Евангелина облегченно улыбнулась, когда увидела, как вошел Рис. Он улыбнулся в ответ, выкинув из головы инцидент с Адриан. Чем ближе подходила к нему Евангелина, тем больше взглядов обращались в его сторону. Разговоры в комнате стали тише, а потом полностью прекратились. Все знали, что собрание вот-вот начнется.

Великий Чародей Фиона подошла к рухнувшей колонне. Эльфийка аккуратно поднялась, и, когда она повернулась лицом к мрачной толпе, в её власти не было сомнений. Она казалась неукротимой. Непокорной. Легко было представить, что она была Серым Стражем. Оставалось только гадать, поведет ли она их к свободе или обратно в руки Церкви.

– У нас есть два выбора, – легко произнося слова, заявила Фиона. Не было ни единого шепота. – Я думаю, всем ясно, что это за выбор: мы покоряемся, либо мы боремся. Её глаза изучали каждого из присутствующих, словно вызывая их возразить. Но никто не возразил. – Если мы покоримся, – продолжила она, – мы покоримся вместе. Даже Либертарианцы. Мы вернемся в лоно Церкви и отдадим себя на их милость. Многие из вас не знают этого, но Верховная Жрица помогла нам в битве при Белой Башне. Она наш друг. Возможно, она даже пощадит некоторых, и они избегнут Усмирения или казни... но уж точно не все.

Никто не сказал ни слова.

–  Если мы решим бороться, то будем бороться вместе. Мы объявим, что Круг умер, и вместе с ним все попытки храмовников или Церкви управлять нами. А это означает войну. Верховная Жрица не сможет удержать храмовников, если, конечно, она вообще захочет. Многие из нас лягут в будущих битвах...но уж точно не все.

Никто так и не сказал ни слова. Снегопад стал сильнее, но никто это не замечал. По спине Риса пробежала дрожь.

– Время для споров прошло, – сказала Верховный Чародей. – Теперь настало время действовать, пока не пришли храмовники и не отняли у нас саму возможность выбора. Как Верховный Чародей Круга Магов, я здесь, призываю вас голосовать за независимость. По комнате пронесся шепот, но он быстро стих. – Не все Первые Чародеи здесь присутствуют. Я получила вести о том, что в Круге Дэйрсмуда (прим. перев. Ривейн) было объявлено Право Уничтожения. Все, кто был внутри, были убиты, как и Первый Чародей Ривелла, – она снова сделала паузу, ожидая, пока не стихнут возгласы шока. – О других ничего неизвестно. Маги, что сегодня здесь собрались, выбрали в качестве представителей свои братства. Я прошу их лидеров встать и озвучить ваши голоса.

Первым встал сгорбленный пожилой человек, один из недавно избранных первых чародеев, который представлял Лоялистов. Дрожащим голосом он произнес короткую речь, призывая магов сдаться. Он говорил, что надежды выстоять против храмовников нет. Население Тедаса никогда не примет свободных магов, и, как во времена Андрасте, они восстанут и повергнут их. Круг был их единственной надеждой.

От Лоялистов меньшего и не ожидали, но от последовавших за ними ожидали большего. Друг за другом вставали мелкие братства и призывали следовать выбору Лоялистов: смирение над борьбой. Какими бы малыми они не были, их слова навеяли мрачное настроение у всех собравшихся. Жизнь в глазах Верховного Чародея, казалось, иссякла.

Затем сквозь дверной проем пронеслась Адриан и встала недалеко от Риса.

– Либертарианцы выбирают борьбу! – крикнула она. В толпе началось гудение, и все взгляды направились на неё. – Неужели вы все – скот, который просто ляжет и примет неизбежное? Если вы думаете, что что-то изменится, когда мы сдадимся, то вы правы! Станет ещё хуже! Каждый Круг станет тюрьмой. Каждый маг, который подошел ближе, чем на милю к этому месту, станет Усмиренным. Они не знают другого способа обращения с нами, и никогда не узнают, если мы их не проучим!

Её слова были встречены громким бормотанием, но лишь малая часть его была злым. Мало кто мог отрицать её слова. Смотря на опущенные головы и слезы из глаз, Рис сделал вывод, что вопрос лишь в том, какой из вариантов принесет больше неприятностей, чем другой. Выбор был нелегким.

Когда гул стих, Великий Чародей обратила свой взор на Риса. Эквитарианцы были самым большим братством, и теперь, как и во все времена, в их руках был ключ к расстановке сил. Если они присоединятся к Либертарианцам, то вместе их голоса перевесят остальных. Если они примкнут к Лоялистам, то вопрос будет решен навсегда. Кто-то наверняка интересовался, почему Эквитарианцы выбрали своим представителем человека, который не был Первым Чародеем, и до сегодняшнего утра вообще не входил в их крыло. Рис и сам задавал себе этот вопрос. Он чувствовал себя жалкой заменой матери. Тем не менее, никто не знал, каким будет его ответ.

Он почувствовал, как Евангелина взяла его за руку и сжала её.

– Вы все знаете, кем была моя мать, – сказал он толпе, – и она кое-чему научила меня перед своей смертью. Она научила меня тому, что пришло время отринуть прошлые представления – о других и о себе. Мы не знаем ничего ни об Усмирении, ни о демонах, ни даже о границах наших собственных возможностей. Что бы ни случилось в будущем, мы переживем его, только если научимся смотреть на всё по-новому. Если же нет, то мы просто снова совершим те же ошибки, что и в прошлом... и какой бы ни была наша участь, она будет заслуженной.

Кто-кто кивнул в ответ на его слова, но все сохраняли молчание. Великий Чародей Фиона подождала, и затем посмотрела на него с озадаченным выражением лица.

– Простите меня, Чародей Рис, – сказала она, – но мне кажется, вы не совсем четко выразили вашу позицию.

Рис глубоко вздохнул, и сделал последний ход.

– Я отдаю свой голос за борьбу.

В ту ночь снегопад был сильным, но Рис не обращал на это внимание.

Он сидел в темном углу внутреннего двора руин крепости, наконец-то оставленный наедине со своими мыслями. Он ожидал, что после его слов начнется гул, но последовала лишь тишина. Осознание того, что Круг Магов был безвозвратно уничтожен, наталкивало на вопрос: а что теперь? Он ещё не был готов столкнуться с этой проблемой, и поэтому ушел. Другие маги поступили также, ибо каждому из них нужно было принять неизбежное.

Появилась Евангелина, которая подошла к нему, невзирая на снег и ветер. Будь это кто другой, он бы воспринял это как вторжение в его личное пространство, но не её.

– Вот и свершилось, – сказала она с мрачным выражением лица, когда дошла до него.

– Ага.

Евангелина протянула руку, чтобы помочь ему подняться на ноги, и он принял ее.

– О чем ты думаешь? – спросила она.

– О моей матери.

Она кивнула с грустным выражением лица, не требуя объяснений.

– Я стояла на другой стороне той тьмы, когда Винн послала золотой свет, чтобы вернуть меня. Это было... красиво.

Евангелина не говорила об этом с той самой ночи. Рис всё чувствовал некое изумление, видя её живой. До этого магия никогда не нарушала границы жизни и смерти. Считалось, что это невозможно, но вот она была здесь: Евангелина, не дух, не какая-то копия женщины, которую он знал. Чудо.

– Он... внутри тебя? – спросил он, чувствуя себя неловко.

– Дух? Я не знаю. Я не чувствую никакой разницы.

– Ты помнишь, что случилось до этого?

Сначала Евангелина ничего не говорила.

– Я помню Коула. Я помню твой взгляд, когда ты... понял, кем он был, – Рис кивнул, чувствуя, как горят щеки от стыда, и она успокаивающе положила руку на его плечо. – Ты не должен мучить себя.

– Разве? Он обвел меня вокруг пальца. Уж я-то должен был догадаться.

– Я была там, в Тени. Это была не ложь, Рис.

Он отрицательно покачал головой.

– Но этого не может быть. Мальчика по имени Коул никогда не существовало. Того, что мы видели, никогда не происходило. Все это должно быть какое-то...

– А кто только что сказал магам на собрании, что пришла пора отринуть наши представления? – Евангелина печально усмехнулась, когда он захлопнул рот. – Я не знаю, чем был Коул. Все, что я знаю, что он – потерянная душа, и ты пытался это исправить. Только это имеет значение.

– Я думаю, это я убил тех людей.

– Я знаю. Но это ничего в тебе не меняет.

 Какое-то время они молчали.

– Думаешь, мы когда-нибудь увидим Коула ещё раз? – спросил он, наконец.

– Не знаю. Вряд ли.

Рис согласно кивнул.

– Так что ты будешь делать? – тихо спросил он. – Круга больше нет. Храмовники придут за нами, и, как и сказала Фиона, начнется война. Ты собираешься выступить против них?

После этих слов она посмотрела на него и не стала улыбаться, сохраняя совершенно серьезное выражение лица.

– Я с радостью умру ещё раз, если это означает, что я буду драться рядом с тобой, и ни о чем не буду сожалеть.

– Тогда мы встретим будущее вместе.

Евангелина кивнула и крепко его обняла, и он с радостью принял её объятия. Рис вдруг понял, что вопрос о том, что ждало их в будущем, уже не казался таким угнетающим. Посмотрев ей в глаза, он потерял нить мыслей. Он чуть не потерял её навсегда. И там, во дворе разрушенной крепости, они целовались, а вокруг них тихо падал снег.

Когда они отстранились друг от друга, она улыбнулась и взяла его за руку.

– Пойдем со мной.

Они вместе направились к месту, расположенному недалеко от Пределов Андорала. Там, на открытом поле стоял огромный дуб, серый, искривленный и такой старый, что казалось чудом, что он ещё стоит... но он был таким величественным, что от одного его вида захватывало дух. Это дерево видело многие века. Оно видело, как Моры наполняли эти земли порождениями тьмы, но само оно не пострадало. Возможно, оно даже было свидетелем того, как армии Андрасте разрушили могучую крепость, видело битвы, в которых пали тысячи и тысячи воинов, и все же оно устояло.

И теперь у корней этого дерева был захоронен прах Винн. Так предложила Лелиана. «Винн бы не понравилась идея о памятнике», – сказала она, – «или об усыпальнице из мрамора и фанфарах. Это должно было быть просто место, где она нашла бы долгожданный покой, место, куда бы могли приходить те, кто знал ее, и вспоминать её такой, какой она была: женщиной, которая боролась за свои убеждения, которая также выстояла против порождений тьмы и хаоса. Женщиной, которая за подаренные ей годы сделала мир лучше того, в который она пришла».

Сейчас здесь были и Лелиана, и Шейла. И Первый Чародей Ирвинг. Здесь были и другие люди, и все до единого склонили головы в скорби, отдавая честь уходу их друга. Даже голем не стала делать саркастичных замечаний, и свет в её глазах был тусклым и серым.

Рис и Евангелина молча наблюдали за процессом на расстоянии. Он пытался вспомнить свою мать, и ту последнюю улыбку, которую она ему подарила. При мысли о том, какой могла бы быть его жизнь, если бы её не заставили отдать его, какой могла бы стать её жизнь, его сердце больно сжалось. Возможно, они стали бы друг другу хорошим сыном и хорошей матерью.

Лелиана начала петь. Слова были эльфийскими, но Рис все равно их понимал: они говорили о радости и потерях, о том, что у всего есть свой конец.

Эпилог

Лорд-Искатель Ламберт вошёл в свои апартаменты, его лицо пылало радостью.

Он поспешно скинул плащ и бросил его на руки эльфа-пажа, следовавшего за ним. Пятнадцать Рыцарей-Командоров в одном помещении, и ни один из них не высказал возражений. Все они знали, что требуется сделать. Те немногие, кто сомневается, либо будут молчать, либо для них найдётся замена.

Будет созвана армия, и жалкие маги, собравшиеся в Пределе Андорала, будут сокрушены… или умрут от голода, это не имело особого значения. Их смерти послужат примером тем,кто придёт после них. Круг Магов перестал существовать, и скоро его заменит новый порядок, чтобы, в конце концов, получилось установить настоящий мир. Там, где даже Церковь потерпела неудачу, Искатели Истины восторжествуют пред ликом Создателя.

– Возьми письмо, парень, – отрывисто бросил он.

Паж едва не взвизгнул от испуга, уронив и плащ, и бумаги, которые нёс. Лорд-Искатель нетерпеливо ждал, пока мальчишка ползал, собирая их все. Он повесил плащ и затем сел за маленький письменный стол, обмакнув ручку в чернильницу трясущейся рукой.

– Дыхание создателя, парень! Если письмо будет неразборчивым, я с тебя шкуру спущу.

Паж сглотнул:

– Да, милорд.

Его рука перестала трястись, однако частое дыхание выдавало испытываемый страх. Было бы большой удачей, если бы мальчишка не выдохся в процессе написания письма. Впрочем, это не имело значения, коль скоро письмо было бы написано и доставлено к ночи. Отстёгивая доспехи, он диктовал:

«Наисвятейшая, Искателям хорошо известно, какую роль Вы сыграли в восстании. Вы вызвали меня в Великий Собор в середине ночи по неотложному делу только для того, чтобы обсудить обыденные вопросы? А затем, вернувшись в Белую Башню, я обнаружил хаос… и одного из Ваших агентов среди отступников.

Вы думали, я не замечу? Вы считали себя выше последствий подобных деяний? В чёрный день Церковь поместила настолько неподходящую женщину на Солнечный Трон. Я не буду безучастным свидетелем того, как Вы уничтожаете то, что строилось веками соблюдения традиций и справедливости.

В двадцатом году Божественного Века был подписан Неварранский Договор. Искатели Истины спустили флаг и согласились служить правой рукой Церкви, и вместе мы создали Круг Магов. Теперь, когда Круга больше нет, я объявляю Договор недействительным. Ни Искатели Истины, ни Орден Храмовников более не признают главенство Церкви, и вместо этого мы будем делать работу, угодную Создателю, коль уж её предназначено сделать, так, как считаем нужным.

Подписано сим днём сорокового года Века Дракона,

Лорд-Искатель Ламберт ван Ривз»

Он подошёл к столу и схватил письмо, как только паж закончил. Просмотрев его, он одобрительно кивнул:

– Скрепи его моей печатью и передай в руки Сэр Арнауда. Скажи ему, что он должен лично доставить его в Великий Собор. Лично. Понятно?

– Да, милорд.

Паж рванул из комнаты так быстро, что едва не споткнулся. Ламберт захлопнул дверь и позволил себе улыбнуться. Он представил себе Верховную Жрицу, читающую это. Без храмовников Церковь становилась беззубой – не более чем сборищем старух, вооружённых одними словами. Что она будет делать? Постарается убедить людей, веками слушавших, что магов нужно бояться и ограничивать, что в одночасье всё изменилось?

Через три дня войско храмовников отправится в поход к Пределу Андорала. Если повезёт, к моменту их победоносного возвращения Церковь возьмётся за ум и выберет новую Верховную Жрицу… ту, которая охотно подпишет новый Договор с Искателями, жёстко передав власть в правильные руки.

Лорд-Искатель снял оставшиеся части доспехов, притушил лампу и забрался в постель. Он будет хорошо спать этой ночью. Скоро он станет героем, маги будут призваны к порядку, и всё в мире будет хорошо. Несомненно, это был хороший день.

Сон приходил медленно, и Лорд-Искатель почувствовал, что что-то было не так. Звук в темноте – едва слышный скрип, как будто открылась дверь. Он немедленно потянулся к мечу, находившемуся около кровати, но прежде, чем смог его достать, что-то навалилось сверху. Человек толкнул его обратно и прижал кинжал к его горлу. Он застыл.

В тусклом лунном свете, который проникал из окна, он увидел растрёпанные светлые волосы злоумышленника и немедленно узнал его.

– Демон, – прорычал он и зашипел от боли, когда клинок надавил. Юноша наклонился, и выражение его лица говорило об одном.

– Коул был, – прошептал он. – Вы забыли его в этой камере, и я единственный услышал его крики. Я пришёл к нему и держал его за руку во тьме до конца. Когда храмовники нашли его, они всё уничтожили, чтобы скрыть свой позор… и я не мог ничем помочь, – скорбь и возможно, даже сожаление исказили лицо юноши, но только на мгновение. – Я больше не беспомощен.

Эти слова заставили сердце Ламберта заледенеть.

– Чего ты хочешь от меня?

Юноша холодно улыбнулся.

– Я хочу, чтобы ты посмотрел мне в глаза.