***********************************************************************************************
Мы не:мы
http://ficbook.net/readfic/1462952
***********************************************************************************************
Автор:Alphard (http://ficbook.net/authors/Alphard)
========== Др. 1 ==========
Интересно, какие у тебя руки? Они теплые, и им не нужны перчатки, чтобы держать в тепле кисти? Или они такие же холодные, как снег, укрывающий белым пледом город? Как взгляд, разбивающий надежды? Как мои руки? Интересно, какие они у тебя. Я, наверное, никогда не узнаю ответа на этот такой дурацкий, но важный для меня вопрос.
Почему я не могу понять, теплые ли они? Неужели одного взгляда, украдкой брошенного на слабо сжатый кулак, недостаточно?
Пусть я не знаю, пусть не уверена, но отчего-то мне кажется — мне хочется верить! — что они точно не холодные. Может, в этом виноваты мои поддавшиеся твоему влиянию воображение и мысли. Мысли, в которых твои ладони, обязательно теплые, держат в руках кружку с компотом — я сделала его специально для тебя. Но стоит реальности дать мне слабый щелбан, как картинка рассеивается. И нет больше компота. И не стоит передо мной никто. И я не знаю, какие у тебя руки.
========== Др. 2 ==========
Толстый слой снега укутал одинокую скамейку, стоящую в небольшом сквере возле детского сада. То и дело проходя мимо нее, радостная детвора зачерпывала небольшие горсти снега, но даже несмотря на это, самый нижний слой оставался нетронутым.
Передо мной бежал ребенок. Черная шапка с забавно торчащими «ушками» заставила меня невольно улыбнуться. Но вот детская рука без перчатки пальцами провела по скамейке. Я застыла, а улыбка моя растворилась с облаком пара, резко выпущенным изо рта. Рука ребенка, сумевшая смести снег со скамейки, вдруг приобрела для меня символическое значение. Это была словно насмешка судьбы. Ведь ты — ТЫ — с такой же небрежностью и легкостью ворвалась в мою душу и вдребезги разнесла все барьеры, выстраиваемые долгие годы.
Машинально я поднесла к сердцу руку. Долгое время я стояла как истукан, сначала пораженно, а затем с болью смотря на скамейку и длинный след от четырех пальцев.
========== Др. 3 ==========
Песочного цвета стены привычно отражали холодный свет ламп, висевших в небольшом коридоре. Все давно уже ушли домой, и только единицы туда не спешили — не к кому было им спешить. И мне — тоже. Никто не ждал меня этим противно-моросящим вечером. Я не чувствовала того пресловутого одиночества, которое должно было грызть меня изнутри. Сколько себя помню, оно никогда не посещало меня. Может, потому что я закрылась от этого мира. Может, мир, докурив горькую сигарету, отвернулся от меня и махнул рукой на мои переживания. Он лишил меня их. Я видела результат его решения повсюду.
Костлявая ветка дерева с силой ударилась в окно, находящееся в конце коридора. Я вздрогнула, и сердце забилось тревожно, словно в предчувствии чего-то неумолимого. Я не отрываясь смотрела в окно, на ветку, которую так нещадно терзал ветер. Она была не в силах сопротивляться грозной стихии. От этой мысли мне стало тоскливо. Как тяжело было мне отвести свой взгляд! Но послышались шаги, и я поспешно отвернулась. Вдруг это был(а)?..
В той стороне коридора не было никого. Отчего-то я вздохнула с облегчением и позволила себе немного расслабиться. Ветер утих, и ветка перестала стучаться в окно. Стало оглушающее тихо.
Кто-то дотронулся до моего плеча. Мне не надо было оборачиваться, чтобы понять, чья рука меня коснулась. Дамба рухнула.
Ветку с новой силой отшвырнул к окну ветер, даже не подозревающий о том, что делает ей больно.
========== Др. 4 ==========
Мои руки дрожали, когда я в сотый — тысячный? миллионный? — раз набирала тебе сообщение. Все не то. Не так. Всех слов мира не хватит для того, чтобы я написала тебе то, что хочу.
В конце концов, нервы сдали, руки больше не выдержали, и все мои чувства слились в одном безразличном «привет». На какое-то мгновение пришел покой, потом дрогнул, исчез и постепенно возвратился вновь. Я даже успела расслабленно откинуться на спинку кресла. В прикрытые глаза вяло бил свет монитора. Ты еще не открыла сообщение, и я тешила себя надеждой, что ты или сразу ответишь на него, или вовсе не прочтешь его — еще неизвестно, что хуже.
За окном глубокая ночь. Тебе, как и мне, сегодня не спится. Что тревожит тебя? Какие кошмары не дают уснуть, заставляя тебя выпивать очередную чашку кофе? Или это просто сволочь-бессонница, бесцеремонно потревожившая тебя сегодняшней ночью? И вчерашней. И позавчерашней. И…
Я рывком села так прямо, что от резкого движения едва не разлила чай. Когда я успела взять в руку кружку?
Ты только что открыла сообщение. Ты только что прочитала его. Ты только что одним кликом мышки — или тачпада? я даже этого не знаю! — лишила меня спокойствия. Что… что мне делать? Как отмотать время назад? Как удалить то, что удалить уже невозможно?
А время все шло. Ему было плевать на то, что я хотела остановить его или повернуть на сто восемьдесят градусов. Секунды капали на меня, словно были водой из пресловутой «китайской пытки»*, и от этого хотелось выть волком, царапать стены, ибо нет худшего мучения, чем ждать и не иметь возможности повлиять на события. А в конце сойти с ума.
И вот, когда меня уже готово было разорвать на куски, привычное звуковое оповещение взрезало наэлектризованную тишину. Я порывисто вздохнула.
Ты ответила, и затаившаяся радость стала постепенно оживать во мне.
«И тебе привет)
Ты чего не спишь?»
_________________________________________________
*«китайская пытка» водой — человека в темноте привязывали так, чтобы он не смог шевелиться — даже головой; капли воды примерно раз в минуту падали ему на лоб, и это сводило человека с ума. Вот такие вот страдания у нашей героини.
========== Др. 5 ==========
Как всего лишь одна фраза, сказанная хорошо поставленным голосом, может заставить даже самую крепкую броню сложиться пополам, прорвать оборону, словно она картонная. Мои горячие щеки сдали бы меня с потрохами, но в темноте их, пылающих, не было видно. Конечно, ты могла бы ладонью дотронуться до моей щеки, но ты этого не сделала. Да и зачем бы тебе следовало это делать? А хриплый голос ты приписала к моему состоянию. Тридцать восемь и два — температура, после которой уже говоришь или вытворяешь что хочешь и не думаешь о последствиях.
Место встречи изменить нельзя? Чушь. В моем случае — полнейшая. Нельзя изменить время встречи. Я уже перестала задаваться вопросом, почему мы всегда пересекаемся вечерами.
На улице темно, но я вижу твое лицо так ясно, словно факелы освещают его.
Ты куришь. Медленно, наслаждаясь процессом, ты подносишь тонкую сигарету к губам и, чуть прикрыв глаза, затягиваешься. Небрежно сжатая меж двух пальцев сигарета трепещет от прикосновения твоих губ. И каждый раз у меня перехватывает дыхание.
Посадить бы тебя в кожаное кресло с сигаретой, а затем погасить свет, услышать тихий низкий голос. Задернуть шторы в комнате, чтобы даже лунный свет не посмел коснуться твоего обнаженного запястья.
— И нарисовать это.
Сигарета замерла в паре сантиметров от уже приоткрывшихся в предвкушении мягких губ. Ты с изумительной небрежностью медленно повернулась ко мне и задала вопрос, которого я не расслышала. Сердце мое оглушительно стучало в ушах. Рот был приоткрыт. Я почти была готова ответить тебе — сказать хоть что-нибудь, — как слова занемели в горле.
Ты стояла так близко, что я почти ощущала тепло твоего тела. Или же это мое воображение и состояние насмехались надо мной?
Тонкими пальцами — до чего же они худые! — ты перевернула сигарету. Сколько времени прошло, прежде чем я заметила ее перед своими глазами? Твою сигарету. Она застыла передо мной, а ты, не сводя с меня глаз, ждала. Я неуверенно дотронулась губами до сигареты, затянулась, одновременно с этим боясь отвести взгляд в сторону. Твои губы дрогнули в едва заметной улыбке.
— Выдыхай, — прошептала ты.
========== Др. 6 ==========
Маршрутка приехала на удивление быстро. Видимо, водитель тоже спешил закончить свою работу, хотел попасть домой как можно скорее и, взяв в руку бутылку дешевого пива, расслабленно развалиться перед телевизором. Из желтой машины, издалека похожей на грязный тостер, вовсю орало «Какое-то-там-радио», причем чаще всего в воспроизведенных песнях слышались рифмы «меня — тебя», «мое — твое», «никогда — навсегда», «я — ля-ля». Водитель, бодрый и веселый пузатый мужчина, погладил лысину, дал сдачу и что-то произнес, но я не ответила. Не хотелось ни с кем говорить. Вяло улыбнувшись, я сделала шаг в салон и на мгновение замерла. В нем не горел свет.
— Не пугайтесь, — отозвался водитель. — Лампочки завтра поменяю. Садитесь прямо за мной, тут хоть светлее будет.
— Да нет, — я обернулась к мужчине, — мне так даже больше нравится… Если я засну, разбудите меня на конечной, пожалуйста, — наивно добавила я, отгоняя мысли о маньяках.
— Без проблем, — все так же весело сказал водитель.
Держась за спинки сидений, я медленно, стараясь не упасть — ноги уже чувствовали скорый отдых, — двигалась в глубь маршрутки. Кроме меня, здесь больше никого не было — только водитель, который очень неудачно, но уверенно подвывал, сделав радио погромче, был единственной живой душой.
Я без сил рухнула на сиденье. Мой лоб прикоснулся к холодному стеклу. Плакать было нельзя, иначе это означало бы, что я сдалась, что признала поражение, даже если с самого начала мне было известно, что я проиграю. Но слезы, борясь с моим упрямством, норовили явить себя миру — старой маршрутке, которой давно пора было уйти на пенсию. Дать волю слезам означало, что я однажды смогла допустить безумную мысль о том, что все получится. Ведь если заранее знаешь, что тебе ничего не светит, как-то легче…
Я видела тебя с ним. Здесь прекрасно подошла бы фраза «увиденного не развидеть», бороздившая Интернет-просторы и покорявшая сердца многих людей. Она прекрасно бы здесь смотрелась. Но сколько горького смысла ей пришлось бы заточить в себе!..
Я видела тебя с ним.
========== Др. 7 ==========
В это время в метро совсем не было людей. Уставший синий поезд с облегчением вздохнул и, закрыв двери, поспешил в черноту тоннеля. Слишком яркий свет больно бил по глазам, и мне пришлось сощуриться. Мобильный телефон заунывно пробурчал стандартную мелодию, но вскоре замолк. Сеть на какое-то время пропала. Оно и к лучшему, подумала я, все равно я сейчас не хочу ни с кем разговаривать, не хочу объяснять, где я и почему в такое время еще не дома.
Укол совести был неожиданным и как всегда болезненным. Я, все еще продолжая стоять у самых дверей с новенькой надписью «НЕ ПРИСЛОНЯТЬСЯ», вытащила мобильный телефон и, набрав смс-сообщение о том, что я жива и скоро приеду, отправила его маме. Как появится сеть, оно сразу же рванет к ней.
Я и не заметила, как проехала одну остановку. Несколько человек вышли на этой станции. Я посторонилась, пропуская одного из них. Конечно, надо было обязательно задеть меня плечом. Кажется, женщина что-то сказала мне, но мои уши были заняты тем, что слушали саундтреки из разных фильмов. Безрадостная усмешка тронула мои губы, когда двери захлопнулись, поезд тронулся дальше, а женщина все еще продолжила возмущаться.
Оглянувшись, я увидела пустые сидения, и отчего-то мне стало грустно. Подумалось о том, что этот поезд — моя жизнь, а вагон — отрезок времени. Повернув голову направо, я заметила в соседнем вагоне пару человек и задумалась над тем: прошлое ли там или будущее? Отвернувшись, я медленно побрела в другой конец вагона и замерла.
Ты сидела с закрытыми глазами. На губах не было и тени твоей пресловутой улыбки.
О чем ты думаешь? Почему сидишь с закрытыми глазами, а губы превратились в тонкую полоску?
Я ничего не могу с собой поделать.
Ответь ты мне… Ответьте мне хоть кто-нибудь! Почему человек, зная, что ничего хорошего это ему не принесет, как слепой щенок ползет туда, куда его тянет, туда, где его просто разрывает на части, выворачивает наизнанку? Почему человек, вечно жалующийся на страдания, сам ищет их, с болью прорываясь сквозь шипы своего здравого смысла?
Я присела рядом с тобой. Не через одно сиденье, не напротив тебя. Я присела рядом с тобой, и — о, я уверена! — ты почувствовала, как мое плечо коснулось твоего. Так быстро глаза я еще никогда не закрывала.
Чего я так испугалась?
Я уже не слушала то, что играло у меня в наушниках. Сейчас в целом мире для меня не существовало ничего, кроме этого вагона, в котором ехали мы с тобой. Мое сердце лихорадочно забилось, я так хотела сказать тебе что-то! Но я боялась открыть глаза. Боялась, что, сделай я это, как из глаз тотчас брызнут горячие слезы, которые обожгут тебе кожу.
Мне так хотелось прислониться лбом к твоему плечу. Мне так отчаянно хотелось сжать твою руку, чтобы ты услышала крик моего сердца. Мне так хотелось, чтобы ты дотронулась до меня сейчас, а я, сняв наушники, посмотрела бы на тебя. И ты бы все поняла.
Я открыла глаза.
Вот и конечная станция.
Тебя не было рядом.
========== Др. 8 ==========
Раньше я терпеть не могла сны. Сейчас же я ненавижу их еще больше.
Скажи, кто дал тебе право врываться в них? Без спроса. Без стука.
Мы стояли на крыльце неважно какого здания. Ты стояла выше меня буквально на несколько ступеней, и мне надо было сделать лишь пару шагов, приложить ничтожное усилие, чтобы оказаться рядом с тобой. Но вместо того, чтобы подняться, я с немым благоговением смотрела на тебя, напрочь забыв о том, что это сон. Сперва ты не заметила меня, а затем, повернувшись, увидела и сделала что-то невероятное. Ты спустилась ко мне. Улыбаясь, ты захотела что-то произнести, но я остановила тебя.
Мои руки были выставлены вперед и не позволяли тебе приблизиться.
Теплый солнечный день, снившийся мне, стал терять краски до тех пор, пока мир вокруг не стал тусклым. Ты никуда не ушла. Продолжая стоять все в той же позе, ты, спокойно улыбаясь, ждала, когда же я объясню свое поведение.
Как же это меня разозлило! До слез сквозь сон.
Ведь это же была не ты…
========== Др. 9 ==========
Чуть ссутулив спину, я сидела на скамейке и пальцами давила на глаза, морщилась, пыталась абстрагироваться от боли. В коридоре было ужасно холодно, но я закатала рукава рубашки до локтей, а пальто небрежно положила на колени. Из открытого окна тянуло приближением зимы, и обманчивое солнце, время от времени выглядывающее из-за размытых облаков, делало вид, что хочет кого-то согреть.
Нас было человека три или четыре — смотря что подразумевать под этим словом. Все зябко ежились от щекочущего холода, но продолжали стоять на месте. До чего же бывают глупы люди. Вместо того, чтобы решить проблему, они упрямо — или апатично? — ждут, когда придет тот, кто сделает все за них.
Вдруг я услышала глухой стук захлопывающегося окна. Неужели до кого-то все-таки дошло, что надо делать? Усмехнувшись своим мыслям, я убрала руку от лица и, открыв глаза, с интересом посмотрела в сторону окна.
Ты присела на подоконник, сняв теплую байку.
Сколько месяцев прошло с нашей последней встречи? Сколько лет? Боже, я не видела тебя целую вечность…
========== Др. 10 ==========
Вчера мама, вновь без спроса зайдя в мою комнату, нашла твою старую фотографию — тебе на ней еще нет и восемнадцати — и устроила мне допрос с пристрастием, криками о том, что я опять взялась за старое, и полотенцем, самым унизительным орудием «наказания».
Не могу сказать, что мамина истерика была для меня чем-то неожиданным, но каждые ее вспышки гнева всегда были для меня болезненны. И дело даже не в том, что полотенце больно било меня по плечам или спине, сам факт того, что рука матери поднималась на дочь ни за что… Это выбивало почву из-под ног, это на корню уничтожало все попытки к сопротивлению. В душе моей поселилось нежелание. Каждый крик и каждый удар были для меня чем-то похожим на гром, вдребезги разбивавший купол отчаяния, под которым сидела я.
А потом приходило безразличие.
Может, я рано рассказала ей о себе? Может, стоило подготовить ее тогда к этому разговору? Наверное, не следовало так резко реагировать на разговор о моем будущем муже. Бесит. Однако же именно в тот момент, когда я произнесла роковые слова, создавшие глубокую неустранимую трещину в моих отношениях с родными и вмиг перечеркнувшие это странное словосочетание, такое чужое для меня — «будущий муж», — все стало на свои места. Прекратился идиотский пьяный смех, все наконец-то заткнулись и посмотрели на меня.
Ты не перевоспитаешь меня, мама, не смогла тогда, сейчас не сможешь, а потом — тем более.
Я взглянула на бутылку, стоявшую на мягком ковре рядом с диваном, и спустя мгновение, показавшееся мне безумно долгим, отвела взгляд. Моя подруга уже бессовестно спала, положив голову мне на колени. Забавно вышло: я пришла к ней рассказать о случившемся, а она так быстро заснула.
Фотография… Каждый раз, когда я смотрю на нее, я открываю нечто новое для себя и с удивлением думаю — а как я раньше этого не заметила? Твое лицо немного повернуто в сторону, в глазах отражается весеннее небо, а на губах играет легкая и по-детски трогательная улыбка. Я не узнаю тебя. И в то же время, я не сомневаюсь в том, что это ты.
Белая майка сползла с одного плеча. Я неосознанно кончиками пальцев дотрагиваюсь до твоей фотографии, и тут происходит что-то невероятное.
Я плачу. Не оттого, что у нас с тобой никогда ничего не получится и что мне остается лишь смотреть на фотографию, а оттого, что мама, увидев ее тогда, отреклась от меня окончательно, посчитав «неправильной».
========== Др. 11 ==========
В тени дерева было потрясающе: палящее солнце не могло пробиться сквозь кроны, как бы оно ни старалось. Лишь кусочки лучей то и дело непонятными хитрыми способами умудрялись приземляться на страницы раскрытой книги, на мои бриджи и на мои руки. Вот очередной солнечный проказник светлым пятном заплясал у меня на запястье. Я попыталась его поймать, а потом засмеялась, открыто, честно. Это было так глупо — ловить солнце. Это было так волшебно.
Ветер лениво шевелил листья насыщенного зеленого цвета, пытался залететь ко мне в голову, перевернуть страницу. Последнее у него почти получилось, но моя реакция не заставила себя ждать. Я шустро положила ладонь на раскрытую книгу, и спустя мгновение ее накрыла страница, другая, третья. Это продолжалось бы вечно, но ветер внезапно замер. Я спокойно закрыла книгу и отложила ее в сторону.
Небольшой утес, находящийся в километре от города, я обнаружила давно, как раз тогда, когда впервые мое сердце пропустило пару ударов; когда я впервые встретила тебя. В те дни я часто гуляла за городом, не отвечала на беспокойные звонки, не реагировала на погоду, даже если шел сильный ливень.
А сегодня ярко светило солнце и было до безумия, до неверия хорошо, что казалось — все это сон.
Закрыв глаза, я в немом удовольствии откинулась спиной на ствол дерева. Совсем скоро я услышала, как кто-то приближался: то ветка хрустнет, то вздох послышится. Прошло совсем немного времени, как я почувствовала, что моего плеча коснулось другое. Ты присела рядом. Я дышала с тобой одним воздухом — чего еще требовалось для счастья?
— Может быть, немножко реальности? — вопросом на мои мысли внезапно отозвалась ты.
Все внутри похолодело, и я только собралась открыть глаза и произнести это глупое «что ты имеешь в виду?», как меня что-то толкнуло назад. Словно какой-то крюк зацепился за мою спину и потащил за собой.
Меня разбудили.
========== Др. 12 ==========
Время тянулось так медленно, что за последние годы я невольно стала сравнивать его с улиткой, медленно ползущей по дереву. И когда я думала о дереве, в моей голове почему-то сразу возникала картина из старого сна, в котором есть ты, лето и я, прислонившаяся к старой иве.
Воспоминания постепенно терялись — я не видела тебя больше двух лет. Ты исчезла так внезапно и быстро, что я поначалу не поверила в это. Я задыхалась. Я задыхалась без тебя. От одной мысли, что я больше не встречу тебя вечером в метро, на автобусной остановке или просто в каком-нибудь закоулке, я задыхалась. Мне было так плохо, что даже мама, отвернувшаяся от меня однажды, приехала ко мне на съемную квартиру и долго сидела рядом с диваном, на котором медленно задыхалась я. Я знала, что мама смотрит на мою спину, ждет, когда я повернусь, но я не шевелилась. Вскоре моя соседка по комнате — в недалеком будущем моя девушка — увела маму на кухню. Я не знаю, о чем они говорили, но после этого мама иногда стала мне звонить и говорить со мной.
Жизнь продолжалась, и мне волей-неволей пришлось двигаться дальше. Закончились университетские дни, началась работа, появились новые люди, и постепенно мой мир наполнился тихой и спокойной радостью. Хотя вытеснить сосущую тоску не удалось никому, даже девушке.
Сейчас тебе должно быть двадцать пять. Интересно, куришь ли ты еще? А руки… какие у тебя сейчас руки? Боже, я ведь не узнала этого и теперь уже никогда не узнаю.
Я провожу пальцем по твоей фотографии. Который раз я так делаю? Сотый? Не знаю… Звучит смешно, но когда я перебирала старые вещи и нашла твою фотографию, моя девушка захотела выбросить ее. Я не позволила. Она поставила мне ультиматум, и я сделала свой выбор… Сейчас в моей квартире так свободно, так пусто — почти все вещи принадлежали ей.
Все, что осталось у меня — это фотография с мягкими углами. Сколько времени я смотрю на нее?
========== Др. 13 ==========
Ты знала обо мне. О том, что я чувствую. О том, что я думаю. И дело даже не в том, что когда-то об этом судачил весь наш поток. Тебе хватило одного взгляда, чтобы понять. Я не знаю, что именно увидела ты тогда в моих глазах, но слабая улыбка, на пару мгновений тронувшая твои губы, ясно дала знать, что ты не будешь ненавидеть меня.
Я помню тот день до мелочей. На тебе была короткая темная юбка и белая блузка. Очки делали из тебя плохую учительницу, а сапоги на высоких каблуках добавляли капельку — капельку ли? — разврата в твой образ. Все люди, не знавшие тебя, постоянно думали, что ты недалекая и ветреная девушка. Моя подруга недвусмысленно усмехалась каждый раз, когда ты проходила мимо, а я в немом восхищении смотрела тебе вслед.
Тот день… После взгляда, пронзившего меня насквозь, я долго не могла нормально дышать. Мои мысли больше были похожи на ураган. Целую пару я тогда просидела как на иголках. Я не писала лекцию, я не слушала преподавателя. Мне казалось, вокруг меня ничего не происходит, на самом деле все это обман, декорации, не более. Но когда на перерыве ко мне подошла ты…
— Можно с тобой поговорить?
Эта улыбка. Этот голос. Этот взгляд.
— Лучше не надо.
Лучше не надо.
Сейчас я сижу в придорожном кафе и вспоминаю все это. Зачем? Столько времени уже прошло. Не могу сказать, что я сожалею о своем ответе. Иногда лучше не знать.
Скоро кафе закроется, да и я осталась здесь единственным посетителем. На улице прекрасная летняя ночь и дорога, ведущая куда-то. Конечно, мне предлагали на ночь остаться здесь, на втором этаже, все равно там тихо и занята лишь одна комната, но я отказалась. Осталось только допить уже холодный чай и отправиться в дорогу.
Кто-то прошел позади меня, случайно задев плечом. Я на автомате обернулась.
Лица коснулся сигаретный дым.
— Ты остановилась здесь? — услышала я голос, доносившийся до меня словно бы издалека.
Ты затушила едва начатую сигарету и бросила ее, одинокую, в пепельницу умирать. Чуть склонив голову набок, ты скрестила на груди руки и улыбнулась.
— Может, наконец-то поговорим?
Головная боль была страшной. Морща брови, я с трудом открыла глаза. Когда картинка стала четкой, я сделала над собой усилие и осмотрелась. Кафе уже закрылось, но меня не выгнали. Кто-то любезно набросил на мои плечи куртку. Надо же было умудриться заснуть за стойкой.
Рядом со мной стояла пепельница, в которой дотлевала единственная сигарета.
========== Др. 0 ==========
Кончики пальцев болели. Я только что затушила ими горящую бумагу. Сердце, еще пару мгновений назад колотившееся как бешеное, уже спокойно выстукивало свой ритм, пока я с горечью смотрела на свои серые от размазанного пепла пальцы.
Запах паленой бумаги был уже везде: на моей одежде, возле стола с небрежно разбросанными карандашами, на пальцах. Мне не хотелось двигаться, мне не хотелось идти к окну, открывать его, проветривать комнату. Мне хотелось, чтобы портрет, нарисованный мной, сгорел дотла, но я не позволила этому случиться. Нос, губы, скулы — все это осталось нетронутым, зато глаза, смотревшие с к в о з ь меня, в меня, м и м о меня, глаза, в которые я так боялась смотреть, теперь больше не будут заставлять меня сгибаться, словно от побоев.
Но почему же это чувство не проходит?
Я перевожу взгляд на то, что некогда было твоим портретом. Обугленные концы бумаги выгнулись от боли, пропитавшей этот рисунок.
