Молодая мать медленно шла по шоссе, держа за руку маленького сына. Они представляли собой прекрасную пару пешеходов, хотя устали и были покрыты пылью после перехода, из Огайо в Арканзас, где собирались для последней битвы жалкие остатки побежденной расы. Много дней эти двое двигались по различным дорогам на запад, то и дело чудом избегая смерти. Но в тот день усталая, голодная и ослепленная заходящим солнцем женщина спала на ходу, и разбудил ее собственный крик, когда она поняла, что бегство уже невозможно. Она еще успела спасти своего сына, столкнув его в канаву, и умерла на месте, под колесами автомобиля, мчавшегося со скоростью шестидесяти миль в час.
Элегантную даму в «седане» разозлил внезапный толчок, и она довольно резко спросила через стекло у шофера:
— Что это было, Уильям?
— Мы только что переехали пешехода, госпожа.
— Всего-то? Во всяком случае, ты должен быть осторожнее. — Женщина повернулась к своей дочери. — Уильям только что переехал пешехода, и мы чуть подскочили.
Девочка с гордостью смотрела на свое новое платье. Сегодня ей исполнялось восемь лет, и она ехала с визитом к бабушке. Ее скрюченные, тронутые атрофией ножки ритмично раскачивались. Мать с гордостью подчеркивала, что малютка никогда не пыталась ходить. Однако она явно пыталась мыслить, потому что ее мучил какой-то вопрос. Наконец она обратилась к матери.
— Мама, — спросила она, — а пешеходы испытывают боль так же, как и мы?
— Конечно, нет, дорогая. Они не такие, как мы, некоторые даже утверждают, что они вообще не люди.
— А кто — обезьяны?
— Нет, они стоят выше обезьян, но значительно ниже автомобилистов.
Машина продолжала мчаться вперед.
А позади на шоссе остался застывший от ужаса маленький мальчик, рыдающий над окровавленным телом своей матери, которое с трудом сумел оттащить на обочину. Он оставался там до следующего утра, а затем оставил мать и медленно пошел к лесу. Он устал и был голоден и несчастен, но на вершине холма на минуту задержался и яростно потряс кулаком.
В тот день в душе его родилась глубокая ненависть.
Мир помешался на автомобилях. Дорожные полицейские раздраженно посматривали на медленно бредущих пешеходов, которые угрожали цивилизации, являлись шагом назад на пути прогресса, вызовом развитию науки. В человеческом теле признавался лишь разум.
Постепенно машины заменили работу мышц, как средства, ведущего к цели. Жизнь состояла из серии взрывов смеси бензина или спирта с воздухом или из разрежения пара в цилиндрах и турбинах, что давало человеку силу, которую можно использовать. Человечество добивалось своих целей благодаря механической энергии, создаваемой в больших количествах и передаваемой по проводам в виде электричества.
Небо служило самолетам, причем более высокие уровни предназначались для междугородних перелетов, а низшие для пригородного движения. Дороги — все из железобетона, в основном, односторонние, определяли допустимое количество машин, позволяющее избегать непрерывных столкновений. Некоторая часть людей с готовностью взмыла в небо, но подавляющее большинство из-за отсутствия достаточного числа воздушных коридоров была вынуждена остаться на земле.
По мере того как улучшались автомобили, человеческие ноги все более атрофировались. Наследники Форда, которым уже не хватало езды за пределами дома, придумали небольшой одноместный экипаж для использования в доме, а лестницы заменили изогнутыми дорожками. Люди начали жить в металлических коробках, покидая их только на ночь. Со временем, частью по необходимости, а частью по собственной воле, машину ввели в спорт и игры. Спроектировали специальные модели для игры в гольф; дети в парках, сидя в дрезинах, крутили колеса; девушки плавали в тропических водах Флориды, лежа в амфибиях. Человечество перестало пользоваться нижними конечностями.
Бездействие ног влекло за собой атрофию, атрофия вызвала постепенные отчетливые изменения в строении тела, а они в свою очередь повлияли на новую концепцию женской красоты. Все это произошло на протяжении веков.
Со сменой обычаев изменились законы. Теперь они защищали не все общество, а лишь автомобилистов. Дороги, прежде служившие всем, теперь предназначались только для машин. Поначалу хождение по шоссе было просто опасным, затем оно стало преступлением. Перемены эти также происходили постепенно. Сначала для машин отвели лишь некоторые дороги, потом пешеходам вообще запретили ими пользоваться, отняли у них право на вознаграждение при несчастном случае на шоссе, и наконец хождение по дорогам стало считаться преступлением.
Последним шагом стал закон, позволяющий убивать на шоссе всех пешеходов.
Никто не хотел ездить медленно — мир охватила мания скорости и перемещения с места на место. В выходные и праздники неисчислимые массы автомобилистов мчались «куда глаза глядят», только бы не проводить свободное
