Цвет фоначерныйсветло-черныйбежевыйбежевый 2персиковыйзеленыйсеро-зеленыйжелтыйсинийсерыйкрасныйбелый Цвет шрифтабелыйзеленыйжелтыйсинийтемно-синийсерыйсветло-серыйтёмно-серыйкрасный Размер шрифта14px16px18px20px22px24px ШрифтArial, Helvetica, sans-serif"Arial Black", Gadget, sans-serif"Bookman Old Style", serif"Comic Sans MS", cursiveCourier, monospace"Courier New", Courier, monospaceGaramond, serifGeorgia, serifImpact, Charcoal, sans-serif"Lucida Console", Monaco, monospace"Lucida Sans Unicode", "Lucida Grande", sans-serif"MS Sans Serif", Geneva, sans-serif"MS Serif", "New York", sans-serif"Palatino Linotype", "Book Antiqua", Palatino, serifSymbol, sans-serifTahoma, Geneva, sans-serif"Times New Roman", Times, serif"Trebuchet MS", Helvetica, sans-serifVerdana, Geneva, sans-serif
Насыщенность шрифтажирный Обычный стилькурсивШирина текста400px500px600px700px800px900px1000px1100px1200pxПоказывать менюУбрать менюАбзац0px4px12px16px20px24px28px32px36px40px Межстрочный интервал18px20px22px24px26px28px30px32px
Саше Окуню - очень старшему другу с любовью
Пришёл в итоге путь мой грустный, кривой и непринципиальный в великий город захолустный, планеты центр провинциальный.
Россию увидав на расстоянии, грустить перестаешь о расставании.
Евреев от убогих до великих, люблю не дрессированных, а диких
Высокого безделья ремесло меня от процветания спасло
В любви прекрасны и томление, и апогей и утомление
Кто понял жизни смысл и толк, давно замкнулся и умолк
Увы, когда с годами стал я старше, со мною стали суше секретарши
Смеяться вовсе не грешно над тем, что вовсе не смешно
Россия для души и для ума - как первая любовь и как тюрьма
Храпит и яростно дрожит казацкий конь при слове "жид"
Увы, подковой счастья моего кого-то подковали не того
Божественность любовного томления – источник умноженья населения
Наш дух бывает в жизни искушён не раньше, чем невинности лишён
Улучшить человека невозможно, и мы великолепны безнадёжно
В органах слабость, за коликой спазм, старость не радость, маразм не оргазм
Усовершенствуя плоды любимых дум, косится набекрень печальный ум
Все, конечно, мы братья по разуму, только очень какому-то разному
Поскольку истина в вине, то часть её уже во мне
Любви все возрасты покорны, её порывы - рукотворны
Слишком я люблю друзей моих, чтобы слишком часто видеть их
В нас очень остро чувство долга, мы просто чувствуем недолго
Чем я грустней и чем старей, тем и видней, что я еврей
Ни за какую в жизни мзду нельзя душе влезать в узду
На свете ничего нет постоянней превратностей, потерь и расставаний