КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Волшебница Безмолвной Цитадели [Майкл Муркок] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]


Майкл МУРКОК
ВОЛШЕБНИЦА БЕЗМОЛВНОЙ ЦИТАДЕЛИ

Памяти Ли Брэкетт

I. Шепот древней памяти

– Это капитан Джон Макшард, грабитель могил. – Шомберг уложил на стойку бара свое объемистое брюхо и протер вокруг него грязной тряпкой. – Говорят, его мать была марсианской принцессой, ставшей потом шлюхой, а отец… – Известный всему Лоу-Сити скупщик краденых древностей и владелец пользующегося дурной славой бара «Двадцать кабестанов» причмокнул губами, похожими на куски сырой печени. – Что ж, кроме Меркурия ни один из миров их бы не принял. И эту парочку, и их мерзкое яйцо. – Он бросил взгляд в сторону двери и внезапно побледнел.

На фоне безжалостного марсианского полудня он увидел силуэт человека. Тот явно размышлял, стоит ему зайти или же двинуться дальше. Приняв решение, он повернулся и прошел сквозь загораживающее вход слабое силовое поле. Потом снова остановился.

То был крупный мускулистый мужчина, облаченный в скромную коричневую одежду, покрытую пятнами цвета охры. На его бедре висело странное древнее оружие причудливой формы, целиком из пластика и металла.


* * *

Завсегдатаи этого заведения, битые жизнью космолетчики и торговцы криком, немедленно опознали и «бэннинг», и его владельца.

Говорили, что всего четыре человека в Солнечной системе когда-либо умели обращаться с этим оружием. Одним был легендарный Нордвест Смит. Вторым – Эрик Джон Старк, ныне блуждающий где-то в далеком космосе. Третьим – Думарест Терранский, а четвертым – капитан Джон Макшард. Любой другой, попытавшийся выстрелить из «бэннинга», умирал весьма неприятной смертью. Иногда строптивцы просто исчезали, словно их всасывало в бездонную энергетическую батарею этого оружия. Поговаривали, что Смит за «бэннинг» отдал свою душу. Но душа Макшарда все еще находилась на месте, угадываясь по другую сторону его серых глаз.

По давно обретенной привычке капитан Джон Макшард постоял в дверях, пока его зрение не приспособилось к тусклому свету коптящей нафты. В его глазах постоянно тлел дикий огонек. Он напоминал поджарого и мускулистого вожака волчьей стаи, которого ни один человек так и не смог приручить. Хотя на всех планетах и в таинственных сферах межпланетного пространства многие пытались уничтожить в капитане Джоне Макшарде этого дикого зверя, он оставался столь же яростным и свободным, как и в те дни, когда еще мальчишкой бился за выживание на скалистых утесах и шлаковых склонах Меркурия, которые не прощают ошибок. А несовместимая кровь двух планет одарила его телом, способным выдержать жестокий климат третьей.

У капитана Джона Макшарда имелась причина зайти в заведение Шомберга. Он вообще ничего не делал без причины. Он даже не ложился спать, не обдумав сперва своих действий. Этому он научился на Меркурии, где оказался сиротой, выживая в жутких пещерах этой планеты, яростно сражаясь за существование там, где ничего не росло и где он и усыновившее его получеловеческое племя были самой лакомой добычей.

Более любого другого землянина он познал старинные обычаи – сладкие и опасные обычаи древних марсиан. Их потомки все еще обитали среди обветшалых и шепчущих холмов – останков великих горных хребтов Марса времен его могущества, когда Морские Короли правили планетой – голубой, как бирюза, красной, как рубин, и зеленой, как Изумрудный остров, породивший земных предков капитана Джона Макшарда, таких же крепких, таинственных и полных страсти к путешествиям, как этот пасынок меркурианских дебрей, в чьих жилах текла кровь Брайана Борху, Генри Тюдора и Чарлза Эдварда Стюарта. А кровь Морских Королей взывала к нему сквозь века и наполняла глубокой мудростью его марсианских предков. Эти давно умершие родственники воевали против норманнов и англосаксов, были рыцарями в армии Стюарта и маршалами в армии Наполеона. Они сражались за и против штандарта Рианнона, как в мужском, так и женском облике, выжили после сокрушительных магических ударов и вывели голодающие армии Барракеша на решающее сражение на полюсе Марса. Их рассказы, храбрость и безумная отвага перед лицом неминуемой смерти вошли в легенду.

Разумеется, капитан Джон Макшард ничего не знал об этих предках, и в его прошлом отыскалось бы еще немало загадок, но они его мало интересовали. Он обладал инстинктами любого разумного дикого животного и оставлял прошлое в прошлом. Кошачье любопытство – вот что руководило им и сделало лучшим охотником-археологом пяти планет. Кое-кто, вроде Шомберга, называл его грабителем могил, но только за глаза. В обитаемой Вселенной вряд ли нашелся бы музей, где не выставлялись бы с гордостью находки капитана Джона Макшарда. Поговаривали, что некоторые расы, создавшие эти артефакты, еще не были полностью вымершими, пока их не отыскал капитан. Его боялись все враги – те, кто еще остался жив. И не было в системе женщины, знавшей капитана, которая не вспоминала бы о нем.

Назвать Макшарда одиночкой – уже своего рода тавтология. Капитан был воплощением одиночества. Он напоминал скальный выступ в сердце пустыни, упорно сопротивляющийся всему, что могли наслать на него люди и природа. Он был цельным и закаленным, словно брусок стали. Только тот, кто испытал себя против всепланетной ярости Меркурия и выжил, мог знать, что значит быть Макшардом, доверяющим только Макшарду.

Капитан был очень скуп в проявлениях любви, но себе он уделял ее даже меньше, чем подвернувшемуся в переулке бринту, раненой лучевой крысе или уличному мальчишке в лохмотьях, просившему милостыню под суровым марсианским солнцем, оборванцу, которому он бросил старинную серебряную монету, прежде чем войти в бар и взять свой обычный напиток, уже приготовленный Шомбергом.

Голландец что-то забормотал, но капитан поднес к губам стакан с «Вихревой водой», повернулся к кабатчику спиной и обозрел присутствующих.

Те притворились, будто не заметили, как он вошел.

Макшард извлек из кармана дешевую сигару, сунул ее между зубов и принялся задумчиво жевать. Вскоре его невозмутимый взгляд упал на толстого купца в модной куртке из фальшивой кожи скоу и ярко-синих штанах, изображавшего живейший интерес к узору на стоящей перед ним граненой бутыли.

– Тебя зовут Морриконе? – Хотя голос капитана прозвучал не громче шепота, он легко перекрыл бормотание посетителей заведения, заставив их непроизвольно вдохнуть и облизнуть пересохшие губы.

Макшард тоже шевельнул губами, приоткрыв их ровно настолько, чтобы продемонстрировать белые заостренные зубы, после чего снова плотно сжал.

Морриконе кивнул и искренне попытался улыбнуться. Потом забавно пожал плечами.

Где-то раздался негромкий звук задетой струны штранга.

– Ты хотел со мной встретиться, – сказал Макшард и дернул головой в направлении грязного столика в углу, который неожиданно оказался свободным.

Морриконе послушно побрел к столику и уселся за ним, наблюдая, как Макшард берет свою бутылку и стакан и медленно подходит к нему, позвякивая чешуйками гата на старомодных сапогах.

И вновь зазвучала струна штранга, ее низкий звук создавал странные обертоны в разреженном воздухе Марса. Послышался вскрик, похожий на человеческий голос, растаял и сменился тишиной, ставшей почти осязаемой.

– Так ты хотел меня видеть? – Капитан переместил нераскуренную сигару в другой угол рта. Его серые, с желтовато-зелеными крапинками глаза буравили черные расширенные зрачки Морриконе. Толстый купец явно находился под воздействием какого-то «мозгобоя».

Нет такого наркотика, который нельзя купить у Шомберга; здесь продается все, включая самого Шомберга.

Купец захихикал, и характерный смех сразу выдал в нем краффера, любителя истолченной в белый порошок коры, которую венерианские племена, живущие в кронах высоких деревьев, используют при дрессировке своих огромных птиц. Однако у венерианцев хватает ума не глотать этот порошок самим.

Капитан отвернулся. Он не собирался зря тратить время на обдолбанного купца, пусть даже предпочитающего дорогую «дурь».

Но и Морриконе к этому моменту справился со страхом перед капитаном Макшардом. В помощи он нуждался больше, чем в наркотике. Впрочем, на капитана это почти не произвело впечатления. Он прекрасно знал, какой железной хваткой одерживает крафф своих рабов.

Поэтому он направился к двери.

У самого выхода Морриконе заступил ему дорогу и едва не упал на колени, простирая руки к Макшарду, однако не осмеливаясь прикоснуться к капитану.

Голос купца прозвучал негромко и с отчаянием, в нем ощущалась боль, которую капитан узнал:

– Пожалуйста…

Капитан шагнул в сторону, собираясь обойти купца и вернуться на залитую ярким солнцем улицу.

– Пожалуйста, капитан Макшард! Умоляю, помогите… – Плечи купца поникли, и он глухо добавил: – Они схватили мою дочь. Теннеты ее похитили.

Макшард помедлил, все еще глядя на улицу. Потом, шевельнув уголком рта, еле слышно произнес название одного из самых дешевых отелей в этом квартале. Никто в здравом уме не остановился бы в нем, если бы дорожил жизнью или своими конечностями. Даже на улицу, где располагался отель, заходили только безумцы или отчаявшиеся.

– Я буду там через час.

Капитан Джон Макшард вышел из бара. Мальчишка, которому он дал серебряную монету, все еще стоял в вихрящейся марсианской пыли, что бесконечно струящимся красным приливом текла наподобие зловещей реки вдоль побежденной временем улицы. Паренек улыбнулся ему. Старые глаза, молодая кожа. Длинная тонкая ящерка вскарабкалась к нему на плечо и обвила цепким хвостом левое ухо. Паренек нежно коснулся ее.

– Вы хороший человек, мистер капитан Джон Макшард.

Впервые за несколько месяцев капитан Джон Макшард позволил себе еле заметно и иронично улыбнуться.

II. Похищена теннетами!

Капитан Джон Макшард свернул с главной улицы почти сразу. Ему требовался совет, и он знал, где, скорее всего, сможет его получить. Надо навестить одного старика. Фра Энерген, хотя и не принадлежал к их расе, обладал властью над последними жрецами Мемигета, чей орден обнаружил, насколько богата планета сокровищами, сделанными руками людей. Они также были экспертами по теннетам и древнему марсианскому пантеону.

Покончив с этим делом, капитан Джон Макшард зашагал обратно к отелю. Его путь пролегал через самые отвратительные и жалкие припортовые трущобы, которые ему доводилось видеть на всех планетах. Однако он ничем не выдал своих чувств. Капитан двигался легко и быстро, будто волк на охоте. Глаза его казались неподвижными, но замечали все.

Вокруг него плавно покачивались в ослепительном свете высокие и покосившиеся жилые башни Лоу-Сити. Их тронутый ржавчиной металл и терракота сливались с ландшафтом, словно были творением природы и стояли здесь всегда.

Хотя и не столь старые, как само Время, некоторые из этих зданий были древнее человеческой расы. К ним что-то пристраивали, потом ломали и снова что-то пристраивали, однако когда-то эти башни были символом власти самых могущественных повелителей марсианских морей.

Теперь они стали трущобами, крысиными норами для отребья с космических трасс, для полумарсиан, вроде самого капитана, для существ со странной смесью генов, которых не смог бы вообразить даже Брейгель.

В этой разреженной атмосфере запах Лоу-Сити ощущался за многие мили. А за городом, в цепочке небольших кратеров, названных «полем Дианы», находилась станция Старый Марс – первый когда-либо построенный землянами космопорт. Построенный задолго до того, как они начали открывать странные угасающие расы, ютящиеся вблизи своих городов и населяющие их подобно еле живым призракам – скорее порождение своих ментальных способностей, чем природы. Древние воспоминания, ставшие осязаемыми только за счет усилия воли.

Тысячелетия назад в этих башнях умерли повелители морей, их супруги и дети. Умерли, ощутив надвигающуюся гибель расы, когда испарялась последняя вода, а красные ветры стирали с улиц орнаменты и красоту.

Когда их прекрасные корабли стали множеством бесполезных монументов, некоторые выбрали самоубийство. Другие собрали свои семьи и отправились через только что образовавшиеся пустыни на поиски мифического океана, воды которого вырвутся из планетной коры.

Капитан Джон Макшарл знал, что всего на протяжении жизни одного поколения небольшой, но судоходный океан может быстро испариться, превратившись лишь в дымку под лучами восходящего солнца. А на его месте останутся медленно разваливающиеся корпуса кораблей, останки молов и причалов, бесконечные дюны в волнистой пустыне и заброшенные города, полные благородного достоинства и неописуемой красоты. И лишь обширные пыльные приливы вздымались и опадали, проносясь по дну мертвых морей планеты, исчерпавшей свои ресурсы. Даже воду на нее доставляли с Венеры, пока венерианцы не взвинтили цены настолько, что живительная влага стала по карману лишь Земле.

Но и там теперь жилось едва ли лучше – войны за воду превратили Голубую планету в поле бесконечных схваток между нациями и племенами за исчезающие ручьи, реки и озера, которыми столь расточительно распоряжались, позволяя отправлять бесценный груз в космос и превращая земной рай в дьявольскую пустыню.

А теперь и Земля не могла себе позволить венерианскую влагу. И на Венере вспыхнула кровавая гражданская война за контроль над тем, что осталось от ее торговли. Некоторое время Макшард занимался контрабандой воды, вывозя ее из Нью-Малверна. Деньги, которые богачи с готовностью отдавали за маленькую бутылочку воды, были феноменальными. Но капитан испытал отвращение к этому занятию, когда однажды прошелся по печально известному району Вестминстер в Лондоне и увидел, как по улицам ходят матери, прижимая трупики умерших от жажды детей, и молят дать денег на похороны малюток.

– Мистер капитан Джон Макшард.

Капитан знал, что мальчишка шел следом за ним до самого отеля. Не оборачиваясь, он сказал:

– Пора бы тебе представиться, сынок.

Парнишка смутился и опустил голову.

– Отец назвал меня Милтоном, – пробормотал он. Тут капитан Джон Макшард улыбнулся. Один раз. И стер улыбку, когда увидел лицо мальчишки. Над пареньком слишком часто насмехались, и улыбка означала для него опасность, вызывая недоверие и боязнь.

– Выходит, твоим отцом был мистер Элиот, правильно?

Мальчишка сразу позабыл обо всех воображаемых оскорблениях:

– Вы его знали?

– А как долго его знала твоя мать?

– Ну, он летал на ионных кораблях. Был отличным гитаристом. И певцом. Песни сочинял сам. И собирался встретиться с продюсером, когда вернется с Земли, заработав денег для свадьбы. Да вы и сами знаете эту историю. – Парнишка опустил глаза. – Но он так и не вернулся.

– Я не твой отец, – бросил капитан, вошел в отель и закрыл за собой дверь. Его восхищали трюки, которые нынче пускали в ход уличные мальчишки. Но его такими сказками не одурачишь. Зато он видел, как шестилетние мастера выманивали последний уранский бах у сурового китобоя с Нового Нантакета, только что закончившего речь о необходимости постройки новых исправительных тюрем.

Через несколько минут явился Морриконе. Капитан Джон Макшард понял, что это он, по короткому нерешительному стуку.

– Открыто, – отозвался он. В этом отеле не имело никакого смысла запирать дверь. Повернутый в замке ключ возвещал о том, что у постояльца есть нечто ценное, стоящее кражи. Возможно, всего лишь его тело.

Морриконе трясся от ужаса. Его пугал и этот район, и сам капитан. Но еще больше его страшило нечто иное. То, что теннеты могут сделать с его дочерью.

Капитан не любил теннетов, и ему не требовалось серьезного повода для того, чтобы увеличить их численность в аду.

Безвкусно разодетый старик прошаркал в комнату. Капитан закрыл за ним дверь.

– О теннетах можете не распространяться, – предупредил он. – Я все знаю и о них, и об их нравах. Расскажите, когда они похитили вашу дочь и куда ее увезли.

– За старые гробницы. Это добрых пятьдесят или шестьдесят миль отсюда. За Желтым каналом. Я заплатил полукровке, чтобы тот проследил за ними. Но он свернул с полдороги. Сказал, что след ведет дальше, но он больше не сделает ни шагу. Другие тоже отказались наотрез. Они не пойдут за теннетами в горы Ахрониах. А потом я услышал, что вы недавно вернулись с Земли. – Он сделал попытку завязать обычный светский разговор, но в его глазах все еще таилось безумие. – Как там жизнь сейчас?

– Значит, они направились в горы Ахрониах. Когда? – спросил Макшард.

– Два дня назад…

Капитан отвернулся и пожал плечами.

– Знаю, знаю, – торопливо заговорил купец. – Но это не было обычным похищением. Они не собирались съесть ее или… тешиться с ней. – Его кожа покрылась мурашками. – Они очень старались не оставить на ней отметин, боялись поцарапать. Словно похитили для кого-то другого. Может, крупного работорговца? Зато со мной они не церемонились. – Он продемонстрировал искривленный обрубок обожженной плоти, некогда бывший предплечьем.

Макшард лишь тяжело вздохнул и принялся стягивать сапоги:

– Сколько?

– Сколько угодно. И что угодно.

– Вы будете должны мне миллион диинов, если я верну ее живой. Но за ее рассудок я не отвечаю.

– Вы получите деньги. Обещаю. Ее зовут Мерседес. Она нежная и порядочная… Ее появление на свет – единственное доброе дело, к которому я причастен. Она гостила у меня на каникулах… мы с ее матерью…

Капитан шагнул к дощатой кровати:

– Утром принесете половину. И дайте мне немного времени, чтобы поместить деньги в надежное место. Потом я отправлюсь на поиски. Но не раньше.

Когда Морриконе ушел, а его шаркающие шаги растаяли в уличном шуме, капитан Джон Макшард расхохотался. Такой смех вам не захотелось бы услышать снова.

III. Земля необетованная

Горы Ахрониах сформировались, когда несколько миллионов лет назад в планету врезался огромный астероид, но окружающие их просторные луга, пересеченные реками, так никогда и не были заселены соплеменниками капитана. Здесь все оказалось совсем не таким, как выглядело.

Поселенцы появились в этих местах в ранние годы освоения Марса, привлеченные водой и травой. Немногие протянули месяц, не говоря уже о сезоне. Вода и трава появились на Марсе благодаря террапланировшику Блейку. Он посвятил этой работе всю свою жизнь, скрещивая и скрещивая один набор несовместимых генов с другим, пока не получил нечто вроде травы и воды, способное выживать, а возможно, и процветать в засушливом климате Марса. Он создал что-то вроде жидкой водоросли и разновидности лишайника, но с таким числом генетических модификаций, что их математическая родословная заполнила целую книгу.

Установленные Блейком огромные генераторы воздуха изменили марсианскую атмосферу и насытили ее достаточным количеством кислорода, чтобы земляне могли дышать. Он намеревался преобразовать Марс в те обильные сельскохозяйственные угодья, которые постепенно превращались в пыль на Земле. Некоторые полагали, что он слишком вознесся и считал себя чуть ли не богом. Он спланировал город, назвав его Новым Иерусалимом, и спроектировал его здания, парки, реки и декоративные озера. Возделал экспериментальные поля, привез первых пионеров-добровольцев и снабдил их созданными им же семенами и специальными удобрениями. Но под открытыми незащищенными небесами Марса солнечный свет сотворил нечто такое, чего никогда не происходило в лаборатории.

Созданный Блейком Эдем стал хуже Чистилища.

Его зеленые растения и смеющиеся фонтаны начали выказывать подобие разумности – вкус к определенным питательным веществам, средства их обнаружения и способы обработки для перевода в съедобное состояние. Проще всего эти питательные вещества оказалось добывать из тел землян. Пищу можно было заманивать тем же способом, каким анемон привлекает свою добычу. Жертва видела свежую воду, зеленую траву и с радостью бросалась в голодные побеги и ненасытную жидкость, которые с такой же радостью ее переваривали.

И поэтому дети погибали на глазах у отцов – растения убивали и поглощали их за несколько секунд. А женщины видели, как их трудолюбивые мужья умирали и становились пищей.

Первые семь семей поселенцев, доставленных Блейком, продержались год. Были и другие, кто привозил кое-какие средства для уничтожения так называемого «райского вируса», бросая вызов голодной траве и жидкости, планируя одолеть и приручить их. Но и они, один за другим, становились пищей для тех, кто должен был кормить их.

Имелись и способы выживания в Раю. Капитан Джон Макшард испробовал их. Некоторое время он занимался поиском оставшихся от поселенцев вещей, писем, документов и редких драгоценностей.

Он научился тому, как жить в Раю – во всяком случае, недолго. И продолжал поднимать свои цены, пока они не стали слишком высоки даже для избранных.

Тогда он бросил это занятие. То был один из его способов борьбы со скукой. Но что он делал со всеми заработанными деньгами, не знал никто. На себя он их не тратил.

Известно было лишь то, что капитан Джон Макшард тратил крупные суммы на переделку и ремонт своего космического корабля, такого же неземного, как и его оружие. Корабль он нашел в поясе астероидов и объявил своей собственностью. Даже торговцы металлоломом не пожелали иметь дело с этой посудиной: сам металл, из которого та была изготовлена, мог становиться ядовитым при одном прикосновении. Подобно оружию капитана, корабль не подпускал к себе чужаков.


* * *

Капитан Джон Макшард нанял полукровку, владельца фанта, чтобы тот отвез его к границе Рая, и пообещал вспотевшему от волнения водителю, что заплатит ему стоимость фанта, если тот подождет его возвращения и отвезет обратно в город.

– И любого другого пассажира, которого я могу привести с собой, – добавил он.

Фантер был почти вне себя от страха. Он прекрасно знал, на что способна разумная зеленая трава, и слышал рассказы о том, как ручьи гнались за человеком полпути до Лоу-Сити, догоняли и поглощали на месте. Выпивали его. Никакое существо в здравом уме, будь то землянин или марсианин, не рискнуло бы нарваться на ужасы Рая.

Но опасна была не только сама местность. Тут обитали и теннеты.

Их плоть для Рая была противна на вкус, поэтому они спокойно пересекали его во всех направлениях круглый год, лишь время от времени выходя за пределы и совершая набеги на поселения людей. Они были уверены: никакой преследующий их отряд никогда не осмелится двинуться за ними в Конг Греш, подземный город теннетов, расположенный глубоко под центром Ахрониахского кратера в сердце Ахрониахских гор, где не росла трава и не текли ручьи.

Эти набеги теннеты совершали ради удовольствия. Чаще всего, когда им хотелось отведать деликатесов. А человеческая плоть настолько пришлась им по вкусу, что непреодолимое желание попробовать ее стало для них равносильно тяге к наркотику. Они были жестокими существами и находили удовольствие в мучениях своих пленников, особенно молодых женщин, не убивая их иногда по нескольку недель. Зато потом убийство становилось для них наслаждением. Как-то раз Шомберг сформулировал это достаточно четко: «Чем дольше пытка, тем слаще мясо».

Капитан Джон Макшард знал: у Мерседес Морриконе есть шанс выжить. И надеялся, что, когда найдет ее, она все еще захочет воспользоваться этим шансом.

Морриконе говорил о том, что теннеты не захотели уродовать ее. Что похитили ее для кого-то.

Но для кого?

Капитан Джон Макшард хотел выяснить это сам. Уже много лет никто не платил теннетам за молодых женщин и девушек. Война между планетами вытолкнула на улицы достаточно привлекательных женщин, чтобы удовлетворить любые запросы. И если несколько иногда исчезали, никто их не искал.

Если теннеты планируют продать ее в обмен на еду, которая понадобится им грядущей Долгой Зимой, то они постараются сохранить свой товар в наилучшем состоянии, и тогда Мерседес сперва выбрали, а уже потом похитили. Вполне вероятно, что она все еще жива и здорова. Именно поэтому капитан Джон Макшард не считал, что зря тратит время.

И это же стало единственной причиной, побудившей его отправиться в глубь Ахрониахских гор, где самыми опасными были вовсе не теннеты.

IV. Ад под холмом

С трудом верилось, что теннеты когда-то были людьми, но они, несомненно, разговаривали на грубой разновидности английского. Утверждали, что они – деградировавшие потомки пассажиров разбившегося земного корабля, вылетевшего из Хьюстона несколько столетий назад. На его борту находилась комиссия по расследованию дела об использовании на Марсе рабского труда туземцев земными горнодобывающими компаниями. Факты были неоспоримыми, поэтому компании позаботились о том, чтобы почтенные сенаторы никогда не увидели доказательств.

Капитан Джон Макшард был облачен в силовую броню, окутывающую его с пяток до макушки. Шелковистая энергия, мягкая, как кожа младенца, обволакивала его наподобие атмосферы. Сложное переплетение поблескивающих и жужжащих хитроумных устройств и проводов словно повторяло структуру его вен и артерий, располагаясь параллельно его системе кровообращения. Этой мешанине негромких звуков задавало безумный ритм пощелкивание регуляторов его антиграва – устройств, печально известных своей капризностью и опасностью. Капитан летел в дюйме над голодной шепчущей травой и манящими ручьями Рая.

За весь полет он спустился на землю лишь один раз – среди руин бывшего Нового Иерусалима, где трава не росла.

Здесь он побежал размашистыми прыжками, которые несли его вперед быстрее, чем антиграв, а заодно подзаряжали его силовые батареи.

Тело капитана полностью защищал боевой костюм его собственной конструкции. Кожа под перекрывающимися силовыми щитами приобрела странный оттенок мышьяковистой зелени, а искусственные жабры прогоняли через себя воздух, извлекая из него максимум кислорода. Кроме того, капитана окружала нестабильная, слегка жужжащая золотисто-зеленая аура – это специальные вещества в его броне смешивались и реагировали с частицами полуискусственного марсианского воздуха, перерабатывали их и с шипением выбрасывали уже в виде токсичных паров, способных убить человека. Поэтому на капитане был еще и шлем. Внешне он больше всего напоминал орнаментированную голову дельфина – сплошные стремительные изгибы и симметрия, сложное плетение проводов, просвечивающее сквозь тонкую пласдексовую кожу, в то время как расположенный между лопатками бугор энергетической установки очень напоминал сложенные крылья. Он вполне мог быть одним из забытых ездовых зверей элдренов, оседлав которых, те выступали в походы против баст-на-гиров во времена, когда марсианская мифология только зарождалась. Лицевой щиток из прозрачной стали лишь усиливал это впечатление, увеличивая его глаза и придавая им раскосость. Джон Макшард превратился в невероятное создание, внешность которого смутила бы любого наблюдателя. Здесь водились существа, которые охотно питались как людьми, так и теннетами. Чтобы выжить, капитану требовалась лишь секунда форы. Но эта секунда отделяла жизнь от смерти.

Максимально зарядив батареи, он снова поднялся в воздух и уподобился мерцающему медному ангелу, мчащемуся над голодной травой и реками Рая, пока не опустился на пологие склоны Ахрониахских гор.

Этот хребет представлял собой обод огромного кратера с крутыми внутренними склонами. В центре кратера виднелись облака газов – продукта взаимодействия пыли некоторых минералов с солнечными лучами. Эти газы образовывали атмосферу, в которой теннеты размножались и спали, и они не могли долго существовать вдали от того, что первые исследователи с Земли назвали «облаками». Большая часть этого газа, оказывающего на людей наркотическое воздействие, закачивалась теннетами в их норы с помощью хитроумной системы воздушных клапанов и вращавшихся вручную вентиляторов. То была единственная машинерия, которой они пользовались. Во всем остальном они были примитивными, но изобретательными убийцами, которые наслаждались медленной смертью всего живого, включая своих же больных и раненых. Не ценили они и собственной жизни, часто прибегая к самоубийству.

Карабкаясь по скалам и поднимаясь к стенам кратера, капитан знал: у него, возможно, осталось лишь несколько часов для спасения девушки. Теннеты так искусно обрабатывали похищенных людей газом, что те становились беспечными и радостными. Уж теннеты знали, как развлечь людей.

Иногда они держали пленников в таком состоянии по нескольку дней, доводя их до полного отупения и безволия.

Потом они делали нечто такое, что внезапно наполняло кровь жертвы адреналином. И с этого момента начинался невообразимый кошмар. Невообразимый, потому что человек был не в состоянии выдержать такие пытки, сохранив здравость рассудка. С этим мог справиться лишь разум капитана Джона Макшарда. Хотя оставалось вопросом, был ли его разум во всех отношениях человеческим.

«Вот здесь я опоздал. Вот снова ее кости и ожерелье. Вот ход в центральную камеру. Газ там стелется низко». Эти мысли мелькали в голове Макшарда, пока он шагал по острым камням и предательски сыпучей гальке. Ему уже четыре раза платили за проникновение на территорию теннетов. Дважды он успешно спас похищенных людей, причем оба еще не успели сойти с ума. Один раз он вынес труп. Один раз оставил труп там, где обнаружил его. И еще семь раз его приводило сюда любопытство. Однажды теннеты его настигли, и шансов на побег почти не оставалось. С тех пор он твердо решил, что больше не позволит себя поймать.

Однако сейчас зловещий ландшафт из дымящихся кратеров и горных вершин как-то неуловимо изменился. Здесь царила тишина, которую капитан не мог объяснить. А в воздухе витало ощущение ожидания. И настороженности.

Он попытался подавить это ощущение и, спрыгнув в расщелину, стал пробираться в первый каменистый коридор. К тому времени, когда капитан начал спускаться по большому главному проходу в подземный мир теннетов, он, почти не задумываясь, уже убил пятерых охранников. Он всегда убивал теннетов с расстояния. Их ядовитая слюна могла попасть в деликатные электронные схемы и погубить его броню и систему жизнеобеспечения. Еще три теннета упали, лишившись признаков жизни. А капитан крался дальше по уводящему вниз лабиринту вспомогательных туннелей, следуя по все еще знакомому пути.

Стены каверны густо покрывали свернувшаяся кровь и нечистоты, которые теннеты использовали в качестве строительных материалов. Они уже успели затвердеть, но иногда бывали мягкими и скользкими. Тогда капитану приходилось идти осторожнее, радуясь, что у него есть жабры и броня: ему не придется ощущать запах или прикасаться к этой лоснящейся массе, хотя время от времени система очистки воздуха перегружалась, и его ноздри улавливали хоть и значительно ослабленную, но все же отвратительную вонь.

Но что-то было не так. Защитное поле брони начало потрескивать и вибрировать. Это послужило предупреждением. Капитан остановился в зловонном коридоре и задумался об отступлении. Обычно здесь суетилось множество теннетов, самцов и самок – они бродили по коридорам, занимаясь своими делами.

Сейчас же его охватило гнетущее предчувствие – вернуться будет нелегко, и вообще он уже угодил в ловушку. Подстроена ли эта ловушка специально для него? Или сети расставлены для любого? Тут поработали не теннеты. Не появился ли у них новый вождь с далеко идущими планами?

Капитан почуял присутствие разума. Но не такого, с каким он сталкивался прежде. И не на территории теннетов. У них доминировали ужас и отвратительное ликование.

Здесь же затаилось нечто иное. Нечто, имеющее индивидуальность. Нечто с амбициями. Нечто, чья власть усиливалась с каждой секундой.

Капитан Джон Макшард научился доверять своим инстинктам, а инстинкты подсказывали: ему придется сражаться за право возвращения на поверхность. Более того, у него появилось и неприятное предчувствие относительно возможного врага…

Его лучший шанс – сделать вид, будто он ничего не замечает, но следить за этим разумом, продолжая поиски дочери купца. Как там ее зовут? Мерседес?

Узкие зловонные туннели города теннетов были ему знакомы, но теперь они стали шире и выше, словно теннеты поработали над ними. Но зачем?

Внезапно его сознание затопила ментальная волна, загрохотавшая с мощью прибоя. Она едва не заставила его остановиться. И лишь через несколько секунд до него стал доходить смысл чужих мыслей.

«Время пришло. Время пришло. Я здесь. И я не одна. Я Шайенна Ша Шанакана, и я снова стану богиней, какой была, когда Марс был молод. Я заплатила Желтую Цену. Я объявляю эту звездную систему своей. А потом я сделаю своей всю Вселенную…»

«А девушка?» – не мог не спросить капитан.

Но в ответ получил лишь волну насмешки, которая вновь обрушилась на него с почти физическим весом.

V. Древнее и современное

Голос шептал, проносясь к нему по извилистым туннелям. Он был холодным, словно космос, твердым и острым, будто меркурианская сталь.

«Самки Мерседес больше нет, землянин. От нее не осталось ничего, кроме плоти, и я уже изменяю эту плоть по своему вкусу. Она выносит яйцо. Сперва тело, потом вся планета. Потом система. Потом звезды. Мы снова станем процветать. И пировать среди галактик.»

Так вот оно что! Один из древних марсианских призраков пытается возродить свою былую власть. Эти существа были убиты или изгнаны и заточены еще давным-давно, во время последней из жутких марсианских войн.

Они достигли огромной интеллектуальной мощи, правя планетой и влияя на всю систему, научившись с помощью древней магии перебрасывать свою интеллектуальную энергию через межпланетное пространство, чтобы контролировать на расстоянии другие разумные существа и править, используя их.

Они считали себя богами, хотя и были вполне смертными во многих отношениях. И погубило их именно высокомерие.

Их амбиции стали настолько абстрактными и странными, что они забыли про обычных людей – тех, кто отказался идти по их зловещему пути и чьи жизни были погублены, когда элдрены растратили все ресурсы планеты для усиления своей власти. Они стали одержимы бессмертием, записывая свое сознание в драгоценные кристаллы, где теперь хранилась полная информация, необходимая для возрождения индивидуума. Все, кроме обычных людей, которым следовало поместить эти кристаллы в специальные устройства и запустить процесс возрождения, требующий значительных людских ресурсов и в конце концов отнимающих жизни всех, кто в нем участвовал.

Большая часть обычных людей умерла от голода и жажды, пока повелители планеты грабили и расточали ее ресурсы. Они расплавили ледовые полярные шапки, поэтому сперва было изобилие воды, положившее начало власти Морских Королей, но вскоре началось быстрое испарение, и океаны улетучились в космос, не сдерживаемые более защитными слоями озона и кислорода. Эту воду было уже не вернуть. Ее мгновенно – по космическим масштабам – увлекло к солнцу мерцающим облачком пара.

Капитан Джон Макшард знал об этом, потому что все это знала его мать. Он никогда не видел ее, не ведал, как появился на свет он сам – вопящее независимое существо, которое спасла мать, хотя сама она и ее муж умерли, став жертвами безжалостного климата планеты. Он не знал, как и когда стал жить среди обезьяноподобных аборигенов Меркурия. Суровых первобытных туземцев этой планеты восхитила его загорелая, но все же светлая кожа, столь непохожая на их темно-зеленые шкуры. Они всегда считали его соплеменником. Со временем они оценили его ум и выбрали своим вождем. Он находил для них пищу и охранял от гигантских горных змей. Он научил их убивать этих змей и сохранять их мясо. А они назвали его Тан-Арз, то есть Смуглокожий.

Его звали Тан-Арзом, пока будущего капитана наконец-то не отыскали земляне. Брат его отца оплатил поиски, а потом и возвращение на Землю во время краткого Золотого века, после которого планета опять скатилась к гражданской войне. Возвращение на родину. В Ирландию. В Дублин и Тринити-колледж. А потом и Университет южного Лондона.

Дублин и Лондон не цивилизовали капитана Джона Макшарда, но научили его манерам и поведению джентльмена. Они не дали ему образование, но систематизировали жизненный опыт. Теперь он понимал своих врагов столь же хорошо, как и друзей. И уяснил, что закон гигантских корпораций ничем не отличается от закона, который он познал на Меркурии.

Убивай – или убьют тебя. Не верь никому и ничему. Власть – это выживание. Он чуял их. Он презирал почти всех, хотя они и командовали миллионами. Они были такие же, как и он. Такие же, но ставшие мягкотелыми, отвратительно жадными и декадентскими до мозга костей.

Инстинктивно ему хотелось их уничтожить, но они обучили его служить им. И он стал им служить. Сперва, когда начались войны, он вызвался добровольцем. Он служил хорошо и честно, но войны становились все грязнее, а их цели – все менее понятными. Все это вызывало у него отвращение.

Он понял: те отчаянные люди, с которыми он вынужден сражаться, ближе ему, нежели великие патриции республиканской Земли.

Отказ участвовать в особо кровавой операции наградил его клеймом предателя.

Он уже был вне закона, когда прибыл на Марс. На него охотились в красных пустынях и знали: он не сможет там выжить.

Но Марс показался ему санаторием, по сравнению с Меркурием. Джон Макшард выжил. И не только выжил, но и стал процветать.

Теперь он был капитаном собственного корабля инопланетной постройки, великолепной «Герцогини Мальфи». Теперь он мог выбирать и решать, кого убивать, а кого щадить.

Теперь он не испытывал нужды в средствах для продолжения столь опасной жизни. Ни от кого не надо бежать и скрываться, в том числе и от себя самого. Он смог добиться этого, потому что был тем, кем он был.

Он был капитаном Джоном Макшардом, человеком действия, для которого жизнь казалась полной, лишь когда ей что-то угрожало. Диким существом, тосковавшим по суровым и опасным уголкам Вселенной.

Но капитан Джон Макшард не хотел умирать здесь, в склизких норах нелюдей-теннетов. И не испытывал желания служить безумным целям древних марсианских богов, которые видели, как от них постепенно ускользает бессмертие, и жаждали вернуть прежнюю власть.

"Ты, капитан Джон Макшард, поможешь мне. И я вознагражу тебя. Прежде чем ты умрешь, я сделаю тебя отцом сверхсущества. Кровь моих марсиан уже смешалась с твоей кровью. Вот почему ты идеально подходишь для моих планов.

Джон Макшард, ты больше не мальчишка с Земли, выросший среди дикарей Меркурия. Ты существо одной с нами крови, потому что твоя мать – прямой потомок величайшего из Морских Королей, а Морские Короли были нашими детьми. Столько нашей крови смешалось с твоей, что ты теперь почти один из нас.

Так пусть твоя кровь приведет тебя домой, Джон Макшард."

– Моя кровь – это моя собственность! Она принадлежит мне и только мне! Я сражался за каждый ее атом и победил.

«Это кровь богов и богинь, Джон Макшард. Королей и королев.»

– И все равно она моя. По праву наследования!

Теперь капитан был агрессивен, хотя говорящий с ним голос звучал терпеливо и рассудительно. Он уже слышал подобные голоса. Когда лежал, корчась среди собственных испражнений, на исследовательском монолите Древних.

"Но именно твоя земная кровь вернет нам прежнюю славу. Эта бурлящая, здоровая и неразбавленная кровь вернет нам власть и заставит Марс содрогнуться от древнего страха перед теми, кто правил планетой до Морских Королей.

Добро пожаловать домой, капитан Джон Макшард, последний из Морских Королей. С возвращением во дворец, королевы Шайенны Ша Шанаканы, седьмой из Семи Сестер, охранявших храм Звездного Озера, седьмой из Семи Змей, волшебницы Цитадели Безмолвия, где она проспала слишком много столетий.

Тот ничтожный смертный хорошо сделал свое дело, хотя и не подозревал о нем. Мне было нужно лоно его дочери, а теперь мне нужен ты, Джон Макшард. Наконец-то у меня есть и то, и другое. И я выйду из великого яйца, полностью вернув свою власть и положение.

Узри же секреты Цитадели Безмолвия, капитан Джон Макшард!"

VI. Королева хрустальной цитадели

Внезапно капитан оказался внутри огромного кристалла. Пронизанный радужными переливами хрустальных стен, он вспыхивал и шептал под порывами холодного ветра, дувшего со всех сторон к центру, где сидела улыбающаяся золотая женщина. Она манила его. Капитан, двигаясь как во сне, шагнул к ней, и все мысли вылетели из его головы. Сейчас он желал лишь одного – совокупиться с ней. И, если будет необходимо, он умрет, лишь бы сделать это.

Капитану Джону Макшарду понадобилось несколько долгих секунд, чтобы овладеть собой. В толще хрустальных башен сформировались лица. Знакомые лица. Лица друзей и врагов, которые приветствовали капитана и приглашали присоединиться к ним, к их доброй компании. Навечно. То были голоса сирен, искушавшие Одиссея и его команду через бездну пространства. Могучие умы, заточенные в несокрушимый хрусталь. Умы, которые, как утверждала легенда, могут быть освобождены лишь ударом священного меча в руке единственного в мире человека.

Капитан Джон Макшард содрогнулся. У него не было такого меча. Лишь его «бэннинг» в массивной кобуре. Он прикоснулся ладонью к оружию, и оно, похоже, стало наполнять его уверенностью.

Он стиснул белые волчьи зубы и процедил:

– Нет. Я не твой дубликат и не земной дубликат. Я сам по себе. Я капитан Джон Макшард. Во всей Вселенной нет личности более свободной, чем я, и более готовой сражаться, чтобы сохранить эту свободу.

«Да, – прошептал чарующий голос в его голове. – Подумай о власти и, следовательно, о свободе, которую мы обретем, соединившись… Власти делать все, что пожелаешь, обладать, чем пожелаешь, достичь всего, чего пожелаешь. Ты возродишься заново как повелитель Вселенной. Вся суть существования станет твоей, чтобы удовлетворить любую твою прихоть…»

Этот голос был полон почти осязаемой женственности. Капитан видел фигуру в центре хрустального дворца. Юное гибкое тело, увенчанное волнами золотых волос, облаченное в золото, с золотыми нитями, струящимися по ее безупречным бедрам, с золотыми чашами, поддерживающими безупречные груди, и золотыми сандалиями на безупречных ногах. Он видел ее совершенно отчетливо, хотя создавалось впечатление, что она сидит в сотне метров от него. И она манила его.

– Мне нужна лишь та власть, которая сохранит мою свободу, – ответил капитан Джон Макшард. – И она у меня уже есть. Я получил ее давно. Никто мне ее не давал. Я взял ее сам. Взял на Меркурии. Взял на Земле. Взял на Марсе и взял на Венере. Не проходило и года, когда бы мне не приходилось завоевывать эту свободу снова, потому что это единственный способ сохранить ту жизнь, которую я ценю. Я пропитансвободой до мозга костей. Все во мне готово сражаться ради обретения этой свободы. Это подсознательно и бессмертно, как сама Вселенная. Я не единственный, кто обладает ею или знает, как сражаться, чтобы сохранить ее. Это присуще всем людям-героям, сражавшимся и побеждавшим почти в безнадежных ситуациях, и это у меня в крови. Тебе с этим не справиться. Что бы ты ни сделала, Шайенна Ша Шанакана, тебе с этим не справиться.

Где-то в его голове послышался ее смех. Этот смех заструился вдоль его позвоночника, скользнул по ягодицам, спустился по ногам. Он был направленным. Она демонстрировала мощь своей невероятной ментальности.

Капитан Джон Макшард всмотрелся в тело девушки, которую пришел спасать. Конечно, марсианская волшебница овладела им. Возможно, полностью. Но осталось ли в нем хоть что-то от личности девушки? Ему было очень важно это узнать.

Он заставил себя проникнуть в ее сознание, и ему показалось, что в глазах девушки мелькнуло нечто вроде удивления. Но тут ее лицо стал контролировать другой разум, и эти же глаза вспыхнули яростью, словно богиня нашла себе достойного соперника. В этих глазах читалось древнее знание, когда они, встретившись со взглядом капитана, увидели в них равного по опыту.

Но для капитана главным стало то, что он успел заметить глаза человека, лицо человека. Где-то внутри этого тела все еще находилась Мерседес Морриконе. И это тело, пульсирующее странной, украденной жизнью и разгневанным разумом, все еще хранило душу девушки. Этого знания ему вполне хватило.

– Верни девушке ее тело, – приказал капитан Джон Макшард, переключаясь на сервопривод. Его рука автоматически поднялась, наводя «бэннинг» на золотую богиню, которая теперь улыбалась ему, суля невозможное. – Или я уничтожу его, а вместе с ним и тебя. Я капитан Джон Макшард, и ты должна знать, что я никогда не произношу угрозу, которую не готов исполнить.

«Ты не можешь уничтожить меня жалкой железякой. Это всего лишь оружие. Я черпаю свои силы из всего этого – из всех моих спутников, все еще замурованных в хрусталь. Со временем, разумеется, я могу освободить и их. Ведь они здесь, чтобы признать меня повелительницей Серебряной Машины.»

Тут капитан Джон Макшард посмотрел вверх, словно кто-то задрал ему подбородок. И увидел над собой вибрирующие провода и переплетение серебряных лент, открывшие ему ужасную истину. Сам того не сознавая, он шагнул прямо в сердце одной из древних марсианских машин.

Волшебница подготовила ему ловушку. И то была тонкая ловушка, демонстрирующая характер его врага.

Эта ловушка использовала против него его же дурацкую гордость.

Он обругал себя идиотом, но уже рассматривал хитроумные изгибы и петли машины, которые, казалось, появлялись ниоткуда и уходили в никуда. Высоко над ним, на самой вершине, находилась воронка серебряной энергии.

Но больше всего впечатляло, что эта серебряная цитадель науки работала совершенно бесшумно.

Если не считать еле слышимого шепота, напоминающего далекий человеческий голос, манящие и настойчивые внушения волшебницы-обольстительницы, проскальзывающие в его синапсы, успокаивающие его постоянно настороженную душу, готовящие его к долгому сну и бесконечному прощанию…

Все необузданное внутри него восстало. Все, что заставляло его сражаться за выживание на пустошах Меркурия. Все, что он узнал в холодных глубинах космоса и исходящих паром морях Венеры. Все, чему его учили в семинариях Дублина и академиях Лондона. Все это пришло в тот миг на помощь капитану Джону Макшарду. Но никто не мог гарантировать, что этого окажется достаточно.

Окружающие его безмолвные кристаллы почти торжествующе завибрировали. А богиня начала танец, залитая пульсирующим серебряным пламенем.

Он знал, зачем танцует Шайенна Ша Шанакана и отчаянно пытался отвести от нее взгляд. Никогда в жизни он не видел ничего столь прекрасного. Никогда столь остро не жаждал обладать женщиной. Он даже ощутил нечто, близкое к любви.

Процедив сдавленное проклятие и оскалившись, он взял «бэннинг» обеими руками, и его пальцы заиграли на причудливых линиях и плоскостях оружия наподобие пальцев музыканта, извлекающего мелодию из инструмента.

Богиня улыбнулась, но продолжала танцевать. Кристаллы ее цитадели не перестали вибрировать. Все двигалось в хрупкой и пронзительной тишине. Все обольщало его. Если бы вокруг звучала музыка, то ему, возможно, было бы легче ей сопротивляться. Но музыка слышалась где-то в его голове. Она овладевала его руками и ногами. Подчиняла себе его сознание. Он что, тоже танцует? Танцует вместе с ней, совершая странные волнообразные движения, так напоминающие змей, которые преследовали его на Меркурии, пока он не стал охотником и не сделал их пищей для себя и своего племени?

«О, ты силен, упрям и могуч. В тебе есть все, чем должен обладать герой. Истинный полубог, достойный стать супругом полубогини и породить могучего бога. Бога, который сотворит новые вселенные, бесконечную власть. Посмотри, как ты прекрасен, капитан Джон Макшард, насколько ты безупречный образец своего племени.»

Перед ним возникло серебряное зеркало, и он увидел не то, что она описывала, а дикого зверя, выжившего в смертоносном аду Меркурия, демоническое существо, убившее Зеленого Императора Венеры и вырвавшего планету из цепких рук Гродона Ворбна, набожного и злобного Робота-Канцлера Ганимеда.

Но сладость ее духов, шорох золотистых шелковых нитей, скользящих по ее коже, колыхание ее грудей, обещание в ее взгляде…

Все это капитан Джон Макшард стряхнул, и ему показалось, что он уловил в глазах богини нечто вроде удивления, почти восхищение. Пальцы уже не подчинялись его воле, но они и не нуждались в ней, работая в силу чистой привычки, оглаживая «бэннинг», касаясь его в одних местах и что-то настраивая в других. Инструмент, созданный для инопланетян.

Человеческая рука никогда не предназначалась для управления этим оружием, названным не в честь его создателя, а по имени первого человека, умершего при попытке понять принцип его действия. Генерал Бэннинг гордился своим опытом в обращении с артефактами инопланетян. Он умер не мгновенно, а от ядов, проевших его кожу и медленно поглотивших плоть. Капитан Джон Макшард никогда не утруждал себя вопросами о том, каким образом работает «бэннинг». Он просто знал, как с ним обращаться. Так многие испанские парни просто знают, как извлечь из гитары прекрасную музыку.

Разум тех же существ, которые, как полагал капитан Джон Макшард, погибли где-то за Плутоном, создал и его корабль. В него была вложена философия, отвергавшая большую часть тех, кто пытался проникнуть в его огромные гулкие помещения, сама пустота которых была принципиально необходима для его функционирования, существования и вооружения. Капитан Джон Макшард каким-то образом понял эту философию и полюбил чистоту ума творцов этого корабля.

Уважение к ним наверняка не раз спасло его жизнь, когда он изучал свойства и безупречную красоту «бэннинга» и корабля.

Он задыхался. Что он делает? Танцует? Перед зеркалом? Зеркало уже исчезло. Богиня перестала танцевать. Она подалась вперед, пронзая капитана странными глазами, в которых переливались и вспыхивали радужные искорки. Красные губы приоткрылись, обнажив белые ровные зубы. Молодая плоть светилась внутренним желанием, невозможными обещаниями…

«Приди, Джон Макшард. Приди ко мне и выполни свое благородное предназначение.»

И тут капитан Джон Макшард провел перед собой «бэннингом» по широкой дуге. Он целился в кристаллы, и непостижимые схемы и поверхности его оружия с неуловимой скоростью стали менять цвет – от золотого к медному, желтовато-зеленому, серебристому и снова золотому, а сам «бэннинг» словно распахнулся под прикосновениями капитана. Однако с кристаллами почти ничего не произошло. Они потемнели, но не разрушились. А свет в зале потускнел от ослепительного дневного до туманных сумерек.

Настала жуткая тишина.

Он снова взмахнул оружием. И опять кристаллы уцелели. И то, что в них находилось, тоже. Движения внутри них стали менее заметны, потому что их обитатели, наверное, защищались. Но оружие оказалось перед ними бессильно.

Тишина затянулась.

А потом золотая девушка рассмеялась. И ее смех прозвучал самой сладкой музыкой во Вселенной.

«Неужели ты думал, капитан Джон Макшард, что твое знаменитое оружие сможет одолеть Шайенну Ша Шанакану, жрицу Безмолвной Цитадели, волшебницу Седьмого Уровня? Тупые Рыцари Равновесия, выступившие против нас с далекой звезды из созвездия Лебедя, встретили достойных противников. Они со6ирались покорить нас, но мы убили их всех еще до того, как они добрались до внутренних планет…»

Капитан взглянул вверх. Богиня находилась уже гораздо ближе. Ее неописуемая красота воспарила над ним. Он ахнул. И не захотел шагнуть назад.

Эти улыбающиеся человеческие губы были полны накопленной энергии древнего Марса.

«О, да, капитан Джон Макшард. Ты здесь не случайно. Я не посылала теннетов похитить девушку до тех пор, пока не узнала, что ты скоро вернешься на Марс. И именно я подсказала ее отцу, что ты единственный из всех живущих, кто может отыскать его дочь. И ведь ты ее отыскал, верно? Ты нашел меня, Шайенну Ша Шанакану, которая была пылью, которая не знала этого желания бессчетные тысячелетия, не испытывала такой потребности, такой пьянящей страсти…»

Теперь капитан Джон Макшард все-таки шагнул назад. Его оружие болталось на боку, пристегнутое к портупее, пока пальцы капитана искали что-то в одежде. Потом они сжались в кулаки.

Богиня облизнула безупречные губы.

«Уж не пот ли я вижу на твоем мужественном лице, капитан Джон Макшард?»

Она протянула руки и провела пальцами по его лбу, и капитану показалось, что его плоть пронзили раскаленным ножом. И все же он был готов отдать жизнь за то, чтобы ощутить это прикосновение снова.

Его языка коснулся другой язык – нечеловеческий. Он лизнул его плоть. Он наслаждался его запахом, прикосновениями к его крепкому, мускулистому телу, его бурлящей кровью, зрелищем его идеальной мужественности. Капитан был всем, чем могли быть люди или марсиане. Всем, чего женщина могла желать от мужчины.

Касаясь его, она словно уступала, предлагая ему власть, которую, как знал капитан, она никогда не вручит ему реально. Он наслаждался действиями опытнейшей обольстительницы, но это существо накопило в себе опыт столетий, инстинкты своего украденного тела, страстные желания женщины, не знавшей иных чувств, кроме пылающих амбиций, гораздо больше времени, чем возникали и погибали почти все величайшие цивилизации Земли. И все эти желания теперь были направлены на капитана.

«Ты станешь отцом новой марсианской расы, – обещала она, проводя золотыми нагрудниками по его обнаженной груди. – И умрешь, зная, что исполнил величайшее предназначение, какое только могла предоставить тебе судьба.»

И капитан Джон Макшард поверил ей. Поверил до глубины своей души. Он уже не желал ничего иного – лишь служить ей так, как она потребует. Забытое оружие болталось на боку. Он протянул руки, чтобы получить от нее то, что она захочет ему дать, и отдать ей то, что она пожелает взять. Это правда. Он принадлежит ей. И она может использовать его, а потом связать, чтобы его сын смог питаться его святой плотью и стать таким, каким был его отец. Вот в чем его предназначение. В вечной жизни, простирающейся перед ним.

«Но сначала, – прошептала она, – ты должен развлечь меня.»

И тогда он внезапно понял, что сын должен быть зачат, и остатки человеческого покинули их тела, а кровь вскипела в предчувствии болезненных и долгих сексуальных ритуалов древних марсиан.

Она шагнула вперед, чтобы заключить его в последние смертельные объятия…

VII. Отравленный потир

Они наткнулись на обнаженного землянина где-то в Зыбучей Пустыне, почти в сотне верст от Ахрониахских гор. У него не было ни брони, ни оружия. Кожа свисала грязными тряпками с окровавленной, покрытой язвами плоти. Длинные и глубокие красные линии исполосовывали его ноги до самых пяток, словно к ним прикладывали раскаленное добела лезвие меча. Он мог видеть, но взгляд его был обращен внутрь. Изувеченные губы покрывала пена. Он бредил, лишенный как осознания самого себя, так и воли. А звуки, иногда вырывавшиеся из груди, могло бы издавать дикое животное.

Обнаруживший его патруль ловил венерианских контрабандистов краффа, и патрульным не верилось, что любое существо, доведенное до такого состояния, могло остаться живым. Будучи суеверными парнями, они сперва решили, что наткнулись на призрака. Потом пришли к выводу, что незнакомец побывал среди призраков, попав под влияние мифических марсиан, якобы заключенных в кристаллы и спящих где-то в марсианских пещерах. Кое-кто из этих ребят видел ученых с Земли, которых привозили из экспедиций в ненамного лучшем состоянии.

Но потом один из патрульных опознал капитана Джона Макшарда, и они поняли, что неведомый враг, с которым капитану довелось встретиться, был очень могущественным. Длинные шрамы, покрывающие его руки и ноги, оказались следами от попавшей на кожу слюны теннетов. Но как они появились на теле? Такие следы не были типичными для пыток, которым теннеты подвергали пленников.

Его повезли было на станцию Старый Марс, где имелся врач, но капитан очнулся, отчасти пришел в себя и стал настойчиво показывать в сторону Ахрониахских гор. Похоже, у него там остался спутник.

Патрульные проехали семьдесят миль, прежде чем их приборы засекли человеческую фигурку, лежащую в тени под скалой. Рядом валялась бутылочка с водой. Приборы показывали, что человек все-таки жив.

Едва увидев Мерседес Морриконе, капитан Джон Макшард рухнул на пол патрульной машины. Напряжение отпустило его, и он наконец-то позволил забытью взять верх.

Он никогда не захочет вспоминать и сам не расскажет, что заставила его проделать Шайенна Ша Шанакана, волшебница Безмолвной Цитадели, овладев его разумом. И никогда не признает, что позволил ей проделать с собой, чтобы обеспечить успех своего отчаянного, почти самоубийственного плана.

Она знала, что не сможет контролировать его полностью, и это подогревало ее любопытство, заставляло испытывать свое могущество такими способами, какими она никогда не предполагала его проверять. Она питалась своим любовником, пробовала на вкус его мозг, подобно богатой лакомке, откусывающей на пробу кусочек шоколадки. Кое-что из взятого у него она отбрасывала как ненужную чепуху. Воспоминания. Привязанности. Гордость.

Но вскоре она пришла в замешательство. Ей показалось, что могущество ее начало слабеть. Капитан лежал перед ней обнаженным. Для ее развлечения он сам терзал свою плоть, дергался и истекал слюной. Капитан Джон Макшард больше не был мыслящим существом. Она высосала из него все, чего не хватало ей. Лишила его всего человеческого.

Или ей это только казалось…

Ибо капитан Джон Макшард узнал все, что ему было необходимо, от старого священника, с которым говорил в Старом Городе перед уходом. Он сохранил часть рассудка, поливая себя ядом убитых теннетов, храня его в хрупких сосудиках до момента, когда ему понадобился такой уровень боли, чтобы оградить разум от обольщения Шайенны Ша Шанаканы. Ее объятия иссушили их обоих. Но он намеревался обратить ее чары вспять. И он изменил путь большей части энергии, которую она черпала от своих соплеменников, томящихся в хрустальных тюрьмах.

Потому что его оружие не только извергало энергию, но и впитывало ее. Оно вырабатывало свою убойную мощь, черпая энергию планеты – любую, какую только могло отыскать. Поэтому кровь и душа, которые Шайенна высосала из него, все еще находились под его контролем. Он позволил богине заманить себя, забрать свою душу, но ухитрился сохранить сознание, даже будучи поглощенным ею, и каким-то образом установить связь с другим переполненным ужасом фрагментом души-сознания – похищенной девушкой, которой он потом смог дать силы и шанс на жизнь.

Где-то в глубине этого искалеченного черепа, внешне принадлежащего безумцу, все еще шла битва в лабиринтах нечеловеческого пространства и времени – битва за контроль над человеческим существом, которое погибло для того, чтобы эта богиня смогла выжить. Она высосала не только бурлящую энергией кровь капитана Джона Макшарда и его алмазной твердости разум, но и его волю. Волю, которую она, по иронии судьбы, не смогла контролировать. Волю достаточно сильную, чтобы подчинить себе богиню.

Капитан Джон Макшард все еще жил. Буквально внутри нее. И сражался, чтобы уничтожить ее. Не рождалась еще личность, столь яростно желающая сохранить свою индивидуальность. Когда властительница обняла его, он призвал на помощь всю свою оставшуюся волю и разбил пузырьки с ядом, собранным у теннетов. Этот яд прожег как его, так и ее тело. И тело девушки стало для богини бесполезным. Волшебница вознамерилась покинуть его. Но капитан Джон Макшард, у которого кожа на руках и ногах пузырилась из-за проедающего их яда, упрямо направлял свою волю к намеченной цели.

И она с удивлением обнаружила разум, не уступающий по мощи ее разуму – и столь же совершенно натренированный в марсианских приемах ментального контроля и противоконтроля, которые земляне прозвали «мозговой битвой», а более просвещенные наблюдатели знали как комбинацию ментального фехтования и ментальных шахмат, причем исход такой схватки мог уничтожить побежденного.

Но жгучий яд помогал его разуму не подчиняться давлению богини и в конце концов позволил разорвать объятия. Покинув искалеченное тело девушки, она пошла в атаку, превратившись в вопящий сгусток чистой энергии.

И тут капитан Джон Макшард заставил себя подойти к упавшему оружию. Оно лежало в куче одежды и брони, которые он снял с себя перед тем, как богиня потребовала от него терзать свое тело.

Но все это время железная воля капитана сохраняла его личность неприкосновенной. И теперь он держал оружие, а золотой вихрь, бывший истинным обликом Шайенны Ша Шанаканы, волшебницы Безмолвной Цитадели, приближался к нему, с триумфом сознавая, что оружие капитана так и не смогло разрушить хрустальные гробы, в которых все еше находились соплеменники властительницы.

Однако капитан Джон Макшард знал о тех, кто сделал «бэннинг», гораздо больше, чем знала богиня. Ее соплеменники просто убили их. А капитан изучил культуру, проникнув в огромный пустой звездолет. Капитан обладал тем человеческим качеством, которого древним марсианам, несмотря на всю их власть, всегда не хватало. Они не проявляли любопытства по отношению к тем, кем питались. Капитан же обладал любопытством венерианского саблезубого тигра, чьи реакции были столь же быстры. И он очень много узнал, обследуя «Герцогиню Мальфи».

Он и не собирался разрушать «бэннингом» хрустальные гробницы. Это лишь высвободило бы из непрочного заточения толпу жадных бессмертных. Вместо этого он включил его энергетический блок – батареи, которые всасывали энергию в космических масштабах, а потом, при необходимости, питали оружие. Устройство в его руках могло содержать в себе энергию целой Вселенной – и выплеснуть эту энергию в нужном направлении.

Поэтому все и выглядело так, будто оружие не смогло разрушить кристаллы, на самом же деле оно поглотило их огромную энергию. Теперь волшебница уже не могла ею воспользоваться. И ее собственная энергия, лишившись подпитки, начала иссякать. Тогда богиня решила вернуться в тело девушки. Но без энергии, поглощенной «бэннингом», ей это не удалось.

И она замерла, балансируя на грани между отчаянным стремлением обрести плоть и неумолимым притяжением «бэннинга».

Капитану осталось совершить последнее – взять внешне безжизненное тело девушки, пронести его по извилистым грязным туннелям теннетов, которые к тому времени давно разбежались, и вынести ее на поверхность, пока богиня визжит и кричит в хрустальной камере. Казалось, вся планета содрогается от ее отчаянных попыток обрести силы, черпая их от заключенных братьев и сестер.

Властительница была в ярости. Не потому, что чувствовала приближение смерти, а потому, что какой-то жалкий человеческий полукровка смог ее одолеть. Такого унижения она вынести не могла.

Капитан увидел, как его догоняет яркий огненный шар, на котором через несколько секунд проступили черты лица. Не того лица, которое он уже видел, а другого, ужасного и отвратительно прекрасного. Богиню притягивало к капитану, к инопланетному оружию, которое высасывало ее душу. И она перестала ему сопротивляться. Она могла бы жить и дальше, как уже прожила тысячелетия, но выбрала забвение. И освободила свое сознание. Лишь ее энергия осталась в батареях «бэннинга». Но в этом капитан никогда не будет уверен.

Теперь лишь естественные препятствия преграждали ему путь к поверхности. И через некоторое время он наконец-то выпрямился, глотая разреженный воздух и глядя вверх.

Неожиданно печальный ветер начал растягивать на небе темно-синюю завесу. И капитану на мгновение показалось, будто на Марс вернулась прежняя жизнь, когда моря омывали богатые и таинственные берега планеты.

Выбравшись из туннелей, капитан понял: оружие придется оставить, иначе он не донесет девушку. Придется рискнуть. Оружие накопило такой заряд, что могло причинить огромный ущерб. Если с ним обращаться неправильно, оно не только истребит все живое в радиусе сотни метров, но, возможно, уничтожит и немалый участок самой планеты. И все же он предположил, что теннеты грозят оружию не больше, чем теперь грозит волшебница Безмолвной Цитадели. А первых людей он встретит не раньше, чем пересечет Рай.

Он шел без остановки, пока не наступила ночь. Девушка была едва жива, ее плечи и ноги покрывали язвы от яда теннетов, но лицо каким-то чудом оказалось нетронутым. Капитан оставил ей немного воды – все, что у него было с собой – и побрел дальше. Он шел к Старому Городу, когда на него наткнулся патруль.

Врачи в порту лишь качали головами. Они считали, что никакой надежды на его спасение не осталось. Но тут в дело вмешался Морриконе. Он полетел с капитаном на Фобос, в знаменитую клинику «Альрабия». И врачи клиники занялись капитаном. На него был потрачен миллиард диинов, и они его спасли.

Но вернув жизнь Джону Макшарду, они занесли в его организм вирус нового вида гнева – глубокого осознания несправедливости. Капитан остро почувствовал: мальчишки-калеки просят милостыню на пыльных улицах Марса, в то время как привилегированные особы летят на Фобос, чтобы воспользоваться новейшими достижениями медицины.

Нет, он не испытывал гневных чувств к самому Морриконе. Купец сдержал свое слово и заплатил обещанное вознаграждение, даже превысив его. Он не винил Морриконе за его неспособность понять или представить, что на каждую спасенную им жизнь героя приходятся миллионы обычных людей, которым никогда не выпадет шанс стать героем.

По просьбе капитана его оружие отыскали. Никто не осмелился взять его в руки, поэтому «бэннинг» извлекли из дюны манипулятором и привезли владельцу в герметичном контейнере.

Капитан Джон Макшард несколько раз виделся с Мерседес Морриконе после того, как покинул клинику и ждал, пока его корабль переоборудуют в соответствии с его новыми указаниями. Пластическая хирургия избавила красавицу от значительной части шрамов. Девушка испытывала к нему чувства большие, чем простая благодарность. Она знала капитана так, как не знала ни одна женщина до нее. И она полюбила его. С этим она ничего не могла поделать. И понимала, что капитану Джону Макшарду нечего предложить ей сейчас, когда он уже вернул ее к жизни.

И все же, возможно, что-то еще оставалось. Щемящее чувство близости, почти отцовской любви к дочери. К своему удивлению, капитан понял, что девушка ему дорога. Он даже взял ее с собой, когда повез мальчика на «Герцогиню Мальфи», и показал полустабильные газы и драгоценные камни, с помощью которых управлялся корабль. Ему хотелось, чтобы мальчик запомнил, что корабль можно понять и подчинить своей воле. А Мерседес снова влюбилась – в корабль уникальной красоты.

Как бы в шутку она сказала, что они втроем могут стать маленькой семьей закаленных первопроходцев, отправляющихся на поиски миров вокруг далеких звезд. Как замечательно было бы стоять рядом с ним, пока он ведет инопланетный звездолет по коридорам многомерной Вселенной, следуя вдоль линий, зародившихся в непостижимо далеком прошлом, сквозь бесконечные слои реальностей межзвездной материи. И как здорово было бы увидеть то, что увидит он.

Капитан в это время устанавливал тяжелый контейнер с «бэннингом» в специально сделанную для него раму возле кровати. Он заказал себе и новый силовой костюм, теперь тот покрывал все его тело, выделяя очертания мускулов и сухожилий, пока капитан грациозно перемещался по кораблю, занимаясь привычными делами – проверяя экраны, инфошары и мерцающие колонны силовых полей.

Мальчик наблюдал за ним, широко раскрыв глаза. Возможно, он понял. А может, лишь сделал вид, что понял.

Возможно, и капитан Джон Макшард лишь сделал вид, что не понял слов Мерседес о том невозможном будущем. Он не сказал девушке, кем нужно стать, чтобы повести «Герцогиню Мальфи» сквозь пространство и время. И кем надо перестать быть.

Он был нежен, когда проводил ее домой из космопорта, привез ее и мальчика к большим дверям дома ее отца, поцеловал в щеку и попрощался в последний раз.

Она крепко держала мальчика за руку. Тот стал ее связью с мечтой. Девушка сказала, что даст ему лучшее образование, какое только можно получить.

А потом мальчик и девушка смотрели вслед уходящему капитану Джону Макшарду.

Его безупречное тело неожиданно превратилось в силуэт на фоне огромного алого солнца, садящегося за марсианский горизонт. Полоски красной пыли танцевали вокруг его ног, пока он уходил по дорожке поместья Морриконе, окаймленной искусственными кедрами и голографическими фонтанами. Он подошел к воротам, собрался было обернуться, но передумал и зашагал дальше.

Утром девушка и мальчик снова стояли вместе на станции Старый Марс, когда «Герцогиня» стартовала к новым мирам за Плутоном, где, как полагал капитан Джон Макшард, он найдет то, что ищет.

Он обрел нечто большее, чем космическая энергия, затаившаяся в недрах его оружия. Теперь он знал, что такое любовь – обычная, достойная, радостная человеческая любовь. Он испытал ее. И она все еще грела его душу.

Корабль плавно мчался вперед, ведомый собственным разумом. Капитан отвернулся от приборов и налил себе «Вихревой воды», в чем уже давно нуждался.

Разглядывая великий гобелен звезд, размышляя о всех этих мирах и расах, которые должны их населять, капитан Джон Макшард на время позабыл о приборах.

Подобно дикому существу, каким он и был, он стряхнул с себя пыль, ужас и воспоминания о любви.

К тому времени, когда звездолет пролетал мимо Юпитера, капитан Джон Макшард вновь стал прежней личностью. Он похлопал по контейнеру с «бэннингом». Теперь его оружие заряжено жизненной силой богов.

И вскоре он сможет начать охоту на действительно крупную дичь.

Межзвездную дичь.


Оглавление

  • I. Шепот древней памяти
  • II. Похищена теннетами!
  • III. Земля необетованная
  • IV. Ад под холмом
  • V. Древнее и современное
  • VI. Королева хрустальной цитадели
  • VII. Отравленный потир