рощ,
соберу-ка я рюкзачишко,чтоб оставался тощ.Осени подмалёвки...Будет вопрос решёндаже без поллитровки.Только держись, ветровкисплющенный капюшон!ГрешневоЗолотисто-иконостасныедни такие, что на колениопускаешься, видя красныекапсулы шиповника в светотени.Нет, моя Россия не для запойногодурака на селе ли, в городе,но для верного, беспокойногосердца, что горячо и в холоде.Но она и для сердца падшего.Ездил в Грешнево — там в печитемнота; шелестит опавшее…Вот и снится с тех пор в ночиразорённый склеп Некрасова старшего:осыпная яма и кирпичи.5 октября 2011Поздние стансыС землёй теперь не поспоришь —с тех самых десятилетий,как лёг в неё первый кореш,а следом — другой и третий.Но она опустиласьво вред соловью и пенке,да так, как, поди, не снилоськакому-нибудь Лысенке.Выбрал бы жизнь другую:того, кто, проснувшись рано,лил себе ледянуюна мозжечок из крана,или того, кто долголюбил поваляться с книжкой,или того, кто чёлкойтряс, как последней фишкой.Но оборвались сроки,не доисполнясь даже,спортсменов и лежебоки.В новом эоне я же,траченный болью, солью,видя, как ты красива,начал смиряться с рольючастного детектива.Правда, ещё осталисьнетронутые глубины,куда мы уйти пыталисьи вынырнуть, выгнув спины.Да разве кому-то с нашимдыхательным аппаратомв лазоревой толще станешьтоварищем или братом?Всё-таки только небусегодня я доверяюсь,единому на потребу,робеючи, приобщаюсь.Как будто после пробежкиголову задираюи будущих странствий вешкизаранее расставляю.Сентябрь 2011 * * *Как работяг на полюсе,где замерзает ртуть,ветер сгибает в поясеи не пускает в путь.Всё интенсивней тёмноесветлого визави.Много осталось тёплогов старой моей крови,тёплого и мятежного.Но в гулевой грудиласкового и нежногозверя не разбуди.Стать бы тобою чаемым,вновь заплутав в пути,малоимущим фраеромлет двадцати пятис траченным примой голосом.Чтоб у замёрзших рексыпался нам на волосыи парусинил снег.Чтобы вдвоём с усильямишли мы рука в руке,шли...И вожатых с крыльямивидели вдалеке.2012
(обратно)
Внутренний враг
Снегирёв Александр родился в 1980 году в Москве. Окончил Российский университет дружбы народов. Прозаик, автор книг “Как мы бомбили Америку” (М., 2007), “Русский размер” (М., 2007), “Нефтяная Венера” (М., 2008), “Моя малышка” (М., 2008), “Тщеславие” (М., 2010). Лауреат премии “Дебют” (2005), премии Союза писателей Москвы и др. Живет в Москве. В “Новом мире” публикуется впервые.— Алё! — незнакомый голос старика в трубке.— Слушаю вас.Домашним телефоном Миша не пользуется. Раньше звонили материнские знакомые, коллеги. Выражали соболезнования. Которые о смерти матери не знали, удивлялись, как это так, такая ещё молодая, что же случилось, плохие врачи, вот у меня врач хороший, на ноги поставил. Миша от звонков этих устал, устал от удивления малознакомых людей, удивления, за которым поблёскивала радость: они-то живы. Многие любопытничали, выспрашивали подробности болезни и очень разочаровывались, узнав, что болезни никакой не было. Не было страданий, паралича, ложных надежд, знахарей-шарлатанов, вонючих простыней, пролежней. Сосуд лопнул. И всё. Любопытничающих Мише ещё на похоронах хватило, один её сослуживец всё в гроб заглядывал — интересно, хороша ли коллега в последнем макияже. Однажды Миша перестал поднимать трубку домашнего телефона, и звонки сами собой прекратились. На этот раз звонок разбудил Мишу, он долго ворочался и прятался под одеяло, собрался было выдернуть шнур из телефона или поднять трубку и сразу положить, но сдался, приложил трубку к уху.— Это кто?! — рявкнул, срываясь, голос.Вот мерзкий старикашка. Поколение грубиянов. Это кто? Тебя надо спросить “это кто?”. Но Миша решил с утра быть вежливым и представился даже как-то манерно-шутовски:— Михаил Глушецкий к вашим услугам.В трубке воцарилась тишина, Миша начал злиться. Разбудил, а теперь молчит. Уж не окочурился ли неизвестный пенсионер на том конце провода. Миша алёкнул, проверяя
