известное нам мироздание
голос медсестры из коридора:Артурчик, так ты тазепам им назначил?продолжает врач:впрочем сейчас там наверное ветер вечерточно печной зев дышит теплом морерано или поздно я его встречуздесь ли в палате в больничном ли коридореэтого кто проникает сюда сквозь стеныи вынимает иглу из венывот лаз в лозахближеближеотверзаетсяиахзасыпайв слезахпросыпайсяв розах <…>Лиза говорит:а вот что еще страшно я-топроснусь и увижу нетуникого и небо разъятолезвием светатолько пустота полостьтолько белизна ватанету никого логосушел куда-тоничего не осталосьзастывают под одеяломбедные мои ногибелые мои рукихорошо что можно проснутьсяна дворе холодной умытьсяпобежать с утра окунутьсязабежать на рынок вернутьсяпомидоры зелень и брынзусохранит воздушная линзачто на самом деле что снитсябрезжит за смеженной ресницейдышит чабрецом и мелиссойспи лизатебя оплетаютвиноградные лозынад тобой летаютсиние стрекозыоплетает запястьебирюзовая змейканету никакой больше ямыкроме той в которой мы самиспи лизакак земля покоем объятавидишь загибается книзугоризонт образуя коконвсе жуки щенки и котятамашут тебе из оконзарастает лозами памятьпогружаясь в темные водыгде лежат пластами народыникталопы и октоподы*гулзолотых пчелодинокий челнна глади волнна дешевой картинена противоположной стенето ли в гостини-це в холлето ли в какой-то квартиреи вот еще что-то такоерусалка барахтается в тинена зеленоватом днемашет белой рукоюсовсем при другой лунезастрявшая посрединемира в котором неотражается в пластике и дерматинеприемного покояне поддающаяся медицинезвезда рас альхагеплавающая в окне.*ночью приходитсеверный ветертрясет ветки ветелвыдувает птичьиголоса из тернового кустаи земля стоит исполнена величьябезвидна и пуста
(обратно)
Цена бревен
Кобелев Анатолий Владимирович родился в 1958 году в городе Северодвинске Архангельской области. Закончил СевмашВТУЗ (в то время филиал Ленинградского кораблестроительного института). Работает инженером ПО “Севмаш” в Северодвинске. В “Новом мире” публикуется впервые.1Паровоз пронзительно загудел, круто повернул влево, вывез состав на берег Реки и наконец остановился. Пассажиры, уже толпящиеся в проходах с чемоданами и баулами, стали осторожно спускаться по ступенькам на перрон, служивший одновременно пристанью. Совсем близко от причала стоял паром, готовый отправиться в путь. Толпа людей, выстраиваясь в единый поток, не очень быстро, но и без особого промедления перетекала из поезда на паром.Фотокорреспондент краевой газеты “Прибой” Александр Лосев, возвращающийся из командировки в один из отдаленных районов, занял место у брашпиля в центре палубы и, опираясь на его ребристую поверхность, смотрел на противоположный берег реки, где белели постройки бывшего монастыря. Издалека казалось, что монастырь ориентирован вдоль берега, но Лосев хорошо знал, что на самом деле обитель имела форму многоугольника и на берег выходила лишь одним из углов, а Набережная упиралась прямо в колокольню. За последние двадцать лет, после того как в монастыре вместо монахов поселились государственные учреждения, белизна стен потускнела, но постройки все еще воспринимались как белые.Лосев знал, что монастырь вместе с другими церквями обречен на слом. Несколько дней назад об этом объявил на заседании краевого бюро ВКП(б) первый секретарь крайкома, закончив свою речь эффектным лозунгом:— Превратим столицу нашего края в образцовый социалистический город, в котором нет места церкви, попам и прочему опиуму для народа.Теперь, думал Лосев, следует ждать только шумного одобрения этой инициативы со стороны всех органов власти.Сам Лосев, как правоверный комсомолец, должен был радоваться предстоящему сносу церквей. Но что-то мешало ему восторженно принимать эту инициативу. Службы почти во всех церквях были прекращены уже давно, здания использовались как склады или какие-нибудь конторы, а то и просто стояли заколоченные. Но силуэты церквей — a Лосев не раз их видел с палубы парохода — выглядели очень
