ЮРИЙ МОРАЛЕВИЧ,
капитан дальнего плавания
Схватка с осьминогом
Быль
В конце июля наш траулер стал на якорь у южной части Курильского архипелага. Молодые ребята нового набора - они составляли почти половину команды - радовались после штормов сияющей голубизне океана.
Рядом со шлюпкой, застывшей возле одинокой скалы у острова Итуруп, всплыл и нырнул снова старший рулевой Егор Проскуренко, и было видно, как его мускулистое тело прорезало толщу воды. Вскоре он появился с красивой раковиной, бросил ее в шлюпку и весело крикнул:
- Ныряйте за мной, хлопцы! Там еще лучше есть.
Новички сконфуженно рассмеялись. Кто же из них может такое? А восемнадцатилетний Мишка Коноплев вымолвил:
- Ты вот озолоти меня, я не нырну. Акулы - это еще так-сяк, они плавник показывают. Но все же знают, что тут под скалами осьминоги водятся. По сотне кило. А щупальца у них по три метра и в ногу толщиной.
Влезая в шлюпку, Проскуренко спокойно заметил:
- Правильно освещаешь вопрос. Нам в трал и побольше ста кило попадались. Такие чуда-юда, что испугаться можно до икоты. А плюхнулся осьминог на палубу - еле шевелится. Лежит на настиле - как повидло по хлебу размазали. Вот в воде, не знаю, может быть, и опасен. Мне, когда нырял, все больше мелкота попадалась. Удирали они от меня, как от акулы...
- Братцы! - воскликнул белобрысенький и тощий Коля Шишов, каютный напарник Мишки Коноплева. - Что я вспомнил! У меня в чемодане старинный журнал лежит - "Мир приключений". Там есть про осьминогов. С картинками.
Вернулись на траулер, подняли шлюпку, поужинали и тут же вцепились в журнал. Молодые моряки с любопытством разглядывали жуткие иллюстрации к рассказу о том, как лихой и неустрашимый водолаз сражался с исполинским морским чудовищем. Затем устроили громкую читку. Читал сам хозяин журнала, с выражением, с неподдельной дрожью голоса в самых устрашающих местах.
Из рассказа выяснилось, что водолаз большим ножом поочередно обрубил все восемь щупалец гигантского спрута. Но когда героя подняли на борт и сняли шлем, оказалось, что его черные кудри стали белы, как вершина Казбека.
- Я думаю, - сказал моторист Армен Татевосянц, - даже такой геройский парень, как Егор Проскуренко, не полез бы по своей воле драться с таким чудовищем. Один удав человека задушить может, а тут сразу восемь.
- Это Егор-то испугается? - вспыхнул Коноплев. - Старпом говорил, что он трехметровую акулу убил.
Проскуренко, перелистывая журнал, ответил неохотно, не поднимая головы:
- Ну и убил. С перепугу. Такая рыбина нахальная попалась, мне от нее деваться некуда было. Она бросок - я вильну, она снова - я опять вильну в сторону. На четвертом броске я ей нож подставил. Она на меня как торпеда и сама себя распорола чуть не от глотки до хвоста. Видел мое левое плечо? Это она мне кожу своей шершавой шкурой ободрала будто наждаком.
Молва о Егоре Проскуренко уже несколько лет шла и в портах, и на судах. Знали, что из своих двадцати двух лет он половину прожил в море, начав морскую жизнь воспитанником на одном из старых, теперь уже давно пошедшем в переплавку судне. Знали и то, что парень благодаря тренировке и природным данным мог нырять на глубину до пятнадцати метров и находиться под водой три с половиной минуты.
- Так полез бы ты с осьминогом драться? - приставал Мишка Коноплев. Не голыми руками, конечно, а с ножичком так миллиметров на триста. Вроде того, каким ты акулу шкерил?
Егор положил на полку журнал, откинул со лба светлые волосы и спросил:
- А чего мы с ним не поделили? Не вижу повода для конфликта. Вот если нападет когда-нибудь...
- А если из спортивного интереса? - спросил Мишка. - Небывалый подводный турнир! Радиостанции всей планеты... Впервые в мировой истории рулевой побеждает в смертельной схватке преогромнейшего осьминога...
- Ты меня, дорогой Миша, не агитируй, а прямо скажи, что ребятам будет интересно такое спортивное мероприятие. Я и сам не прочь поглядеть, как осьминог кило на сто будет реагировать на мой визит. Итак, завтра утром свободные от вахты и срочных судовых работ... В общем, милости просим на наш подводный турнир, - заключил Егор...
В семь утра во время завтрака кок удивился, куда так торопятся эти девять парней. До вахты еще час. Чего же они не едят как люди? Обжигаются кофе, огрызков сколько оставили. Не завтракали, а словно срочную бункеровку производили.
- Гребная тренировка у нас, - наспех соврал коку Шишов. - И еще это... Одним словом, биологический эксперимент.
Шлюпку спускали словно по тревоге. Дружно ударили три пары весел - и шлюпка с буруном под форштевнем помчалась к одиноко торчащим вдали скалам. Отыскать большого осьминога оказалось не так-то просто. У трех скал Егор заметил лишь мелкие экземпляры, любой из которых поместился бы в ведре. Когда у четвертой скалы Проскуренко стал на край средней банки, Мишка подал ему нож, чтобы тот пристегнул его к узкому ременному пояску. Но старший рулевой с досадой отвел руку приятеля и отрывисто бросил:
- Да погоди ты, торопыга. Сначала разведаю. - И почти без брызг исчез в глубине.
Шлюпка подошла к скале ближе. Там сквозь водяную толщу, пронизанную солнечным светом, виднелось илистое дно и водоросли. До дна было около шести метров.
Егор отсутствовал немногим больше минуты. Затем уже в освещенном пространстве раздвинулись длинные водоросли. Еще несколько секунд - и голова Егора показалась у борта. В глазах его хлопцы заметили и решимость и тревогу. Шишов, явно испуганный, хрипло спросил:
- Нашел?
- Шевелится там, - ответил Егор. - Вполне подходящая кандидатура. Давайте нож!
Схватив его, Проскуренко мгновенно пристегнул ножны к поясу и ушел на глубину. Вот его тело скользнуло в прозрачной голубизне у самого дна, неровного, желтовато-серого, к чуть колыхавшимся водорослям. Еще мгновение были видны широкие оранжевые ласты. Теперь всем в шлюпке оставалось только ждать.
Мишка Коноплев следил за удивительно неторопливой, словно приторможенной секундной стрелкой. Так в полном молчании прошла минута, вторая... В конце третьей минуты один из матросов, перевесившись через борт так, что почти касался лицом воды, с усилием выговорил:
- Что же он там копается? Пора бы. Нервы лопаются.
- Еще тридцать секунд, - просипел Мишка. - Следи, братва, может, они бой на виду кончат, а не в этом... бурьяне.
Заросли колыхались спокойно, едва заметно. Если бы там шло сражение, длинные зеленые и красновато-бурые стебли шевелились бы сильнее.
Так истекли три с половиной минуты. Лица парней стали растерянными, испуганными. В глубине океана за бортом шлюпки было по-прежнему спокойно, словно Егор и не нырял туда. Когда перевалило за пятую минуту, Коля Шишов схватился за голову:
- Ох, братцы... Что же это такое?
- Что-то надо срочно делать, - тихо произнес моторист Латышев. - Беда там у Егора. Я к нему. - Моторист вскочил и неуклюже прыгнул за борт.
Латышев вынырнул через полторы минуты, схватился за планширь шлюпки и, тяжело переводя дух, сообщил:
- Ни... никого там нет. Ни Егора, ни осьминога.
Стали нырять по два, по три человека сразу. Однако не всем удавалось пробраться в гущу водорослей, тем более спуститься до дна.
Часы Коноплева неумолимо отсчитывали время. За секундами никто уже не следил, моряки только с ужасом замечали, что с момента исчезновения Егора прошло двадцать минут...
...Через несколько секунд после прыжка за борт Егор увидел осьминога там же, где его разведал, - в глубокой нише под скалой. Животное, заметив нежданного гостя, угрожающе вытянуло свои двухметровые щупальца. Моряк выхватил нож. Он решил обрубать эти яростно извивавшиеся могучие змеи с десятками опасных присосков не под корень, а с тонких концов, по частям. Первый удар не удался. Ясно, что придется-свободной рукой хватать ускользающие концы щупалец и только тогда резко ударять ножом. Вторая попытка - щупальце захвачено. Но нож разрубил только вдруг почерневшую воду, а Егор словно ослеп. Это осьминог выпустил из чернильного мешка густое черное облако. Моряк стал разгонять предательскую завесу сильными движениями ластов и рук. А когда она немного поредела и глаза привыкли к сумраку, парень увидел, что подводный грот пуст. Океанский великан не принял боя и позорно улепетнул, словно килограммовый малыш.
Егор решил было возвращаться, но впереди увидел едва заметное пятно и метнулся туда. Оказалось, что это промытый водой второй вход в грот. Еще несколько трудных секунд - и матрос, чувствуя мучительное удушье, пробкой вырвался с обратной стороны скалы на поверхность океана. В голове гулко бил колокол, перед глазами качались багровые волны. Вероятно, Егор пробыл под водой дольше своей предельной нормы. Жадно хватая воздух широко открытым ртом, он быстро пришел в себя, огляделся и снова нырнул в азарте необычной охоты. Перед ним был довольно отлогий склон скалы, поросший короткими, не очень густыми водорослями. А совсем недалеко, на глубине чуть больше двух метров, прижался в ложбинке к голой скале перепуганный осьминог. Он присосался к камню всеми щупальцами. В такой позиции его и береговым краном не оторвешь. Но начнет обороняться, сам отпустит присоски.
Егор снова вынырнул, отдышался и пошел в атаку. Он решил загнать противника по каменному склону на мелкое место. Резкими бросками справа и слева принудил чудовище выставить щупальца навстречу и лишил возможности уйти на глубину. Как осьминог пугался этих стремительных выпадов! После каждого он то ползком, то своим водометом передвигался все выше и выше. И когда над водой показалась окатываемая мягкими всплесками воды огромная голова спрута, Егор, даже не обнажив ножа, кинулся в решительную атаку. Изловчившись, он поймал одно из отчаянно извивавшихся щупалец за тонкий конец, резко загнул в виде петли вокруг руки, чтобы не выскользнуло, и изо всех сил потащил спрута по склону из воды. Это было невероятно тяжело. Но противник уже почти не сопротивлялся. В чуждой ему среде, утратив плавучесть, осьминог, как это Егор видел и раньше, "растекался" на твердой поверхности. Все попытки приподнять свое грузное тело, опираясь на ослабевшие щупальца, были тщетными. И то, что с предельными усилиями удавалось попавшим в трал совсем маленьким осьминогам, которые иной раз добирались до края палубы и шлепались за борт, было невозможно для гиганта. Его придавливала и прижимала к поверхности скалы собственная тяжесть. Он лежал на шершавом каменном склоне совершенно неподвижно и сонными свинцовыми глазами глядел на тяжело дышавшего победителя.
В это время на шлюпке решили, что ничего не поделаешь, пора возвращаться на СРТ и докладывать капитану о случившемся. Но когда уже взялись за весла, Мишка Коноплев предложил:
- Обойдем вокруг островка. Может, какой след от Егора остался или ласты всплыли. Не сожрал же их осьминог!
Навалились на весла. За румпель взялся Коноплев. И едва шлюпка вышла носом за северо-западный отрог скалы, Шишов вдруг выронил весло, вскочил и дико заорал:
- Его-ор! Живо-ой! Вон сидит!
Несколько яростных гребков - и шлюпка ткнулась левой скулой в уступ почти рядом с Егором. Парни попрыгали в воду, кинулись к Проскуренко. А Коля Шишов даже целоваться полез.
- Ошалел, чертяка! - засмеялся Егор, отталкивая Шишова.
- Мы тебя в покойники записали, - не унимался Коля. - А ты перед нами как огурчик. Но как же ты это чудо-юдо укокошил?
- Я его не убивал, - показал Егор на осьминога. - Зачем такого красавца гробить? Он живой, я его просто в плен взял.
- И правда живой! - восхищенно подтвердил Коноплев. - Ни одной раны не видно. На нас глядит и кончиками щупалец шевелит. Пристукнем страхолюда такого. Дай нож!
- Не дам! - хмуро отрезал Егор. - За что же его убивать? Может, другие осьминоги и нападают на людей. А этот только и старался, как бы от меня подальше подрапать. Я для него оказался вроде агрессора. Ворвался в населенный пункт с оружием...
- Такой смирненький осьминожек! - иронически перебил Коноплев. Помнишь, как капитан говорил, что все осьминоги отчаянные хищники, даже мелкота, а кидаются на добычу, которая больше их самих.
- Ну, - возразил Егор, - этот больше меня чуть не вдвое. Значит, должен был сразу напасть. А он, наоборот, дул от меня во весь реактивный двигатель, за черной завесой укрывался... Так что будем с пленником делать? Может, стащим обратно в воду и пускай себе живет на воле? И дом у него хороший, с парадным и черным ходом...
Тут хлопцы буквально взорвались. На траулер его! Пусть вся команда поглядит, какого зверюгу Егор голыми руками поймал!..
Совсем вялого, уже засыпающего осьминога погрузили в шлюпку и с восторженными криками доставили на траулер. Капитан Федосеев, услышав шум, вышел из каюты на крыло мостика, увидел в шлюпке осьминога и удивленно спросил:
- Откуда добыли? Как выловили? Какой снастью?
- На удочку! - весело откликнулись из шлюпки, которая уже поднималась под шлюпбалки. - А наживка - вот она! - И с хохотом стали показывать пальцами на Егора.
Когда шлюпка стала на кильблоки, осьминога вывалили на палубу. Капитан присел у распластанного великана на корточках и с оттенком уважения произнес:
- Вот это экземпляр! За всю жизнь третьего такого вижу. Даже самые крупные редко бывают тяжелее ста кило. А в этом, верно, сто двадцать, если не сто тридцать. Но как вы его добыли? И прошу без ваших шуточек!
Коля Шишов еще не кончил докладывать, как все увидели, что шея капитана побагровела, что было предвестником "штормяги на всю флюгарку". Ровным и негромким голосом он произнес:
- Как я понял, придумывали авантюру сообща, а к осьминогу послали одного. Похвально, товарищи моряки. Весьма похвально. Значит, сам погибай, а товарища выручай, только наизнанку. Раньше за подобные забавы прописывали порцию линьков. Слыхали про такое?
Все смущенно молчали. Только Шишов тихо промямлил:
- Это... телесное наказание на старом флоте. В общем, порка. Берут, значит, новый пеньковый линь...
- Вот именно, - хмуро подтвердил капитан. - И первому кому бы полсотни линьков всыпали? Как вы думаете?
- Мне! - храбро заявил Коноплев. - С меня началось. Я устроил всю эту катавасию...
- А я бы, - гневно перебил Федосеев, - я приказал бы приласкать полусотней линьков Егора Проскуренко. Лучший рулевой, передовик на обработке рыбы, отличный комсомолец, прекрасный товарищ... Прямо образцово-показательный моряк, и учинил безобразное хулиганство?
- Да над кем? - ощетинился Мишка Коноплев. - Над осьминогом, что ли?
- Над собой!.. - загремел капитан. - А теперь осьминога живо за борт, а Проскуренко - на камбуз. Пусть на неделю посудника подменит. Вы-ы-пол-нять!
Капитан круто повернулся через левое плечо и направился в свою каюту...
