КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Винодел [Алан Джекобсон] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Алан Джекобсон «Винодел»

Предисловие

Роман Алана Джекобсона «Винодел» (оригинальное название «Crush») вызвал бурю восторга у критиков и читателей. Но самое яркое подтверждение высокого мастерства писателя, умения вдохнуть жизнь в своих героев — это отзывы сотрудников спецслужб, людей, которые каждый день сталкиваются с преступниками, для которых поиск опасных маньяков и психопатов — ежедневная рутинная работа. Старший следователь ФБР, спецагент Мэри Эллен О’Тул призналась, что во время чтения романа она начисто забыла, что речь идет не о реальном преступнике, а о литературном персонаже.

Чтобы создавать подобные произведения, автору потребовались годы работы и… везение. Хотя вряд ли он считал везением травму, из-за которой мануальному терапевту Джекобсону, хозяину собственной клиники, пришлось продать свой бизнес. Однажды в его офисе прозвучал телефонный звонок. Человек, обратившийся к Джекобсону, оказался заведующим кафедрой криминалистики юридического института. Он просил дать рекомендацию одному из сотрудников его клиники, учившемуся на криминалиста. Работающий в то время над своим первым триллером, Джекобсон воспользовался ситуацией и задал несколько интересующих его вопросов, а затем попросил разрешения посетить криминалистическую лабораторию, но… получил твердый отказ. Правда, собеседник, заинтригованный работой Джекобсона, пригласил его на лекцию по анализу следов крови. Такой шанс нельзя было упускать! На лекции будущий писатель познакомился с агентом ФБР, который снабдил его самой разнообразной информацией и оказал поистине неоценимую помощь в сборе материала для романа. Много лет сотрудничал Алан Джекобсон с ФБР, и теперь он не только популярный писатель, но и известный судебно-медицинский эксперт. Неудивительно, что его литературные расследования так похожи на правду!

Наши читатели уже знакомы с главной героиней «Винодела» Карен Вейл по роману «Седьмая жертва». Эта история оказалась настолько впечатляющей, что права на ее экранизацию приобрел продюсер фильма «Операция „Валькирия“».

В новой книге Алана Джекобсона после тяжелейшего расследования Карен отправляется в отпуск в долину Напа, прославившуюся живописными пейзажами и великолепными винами. Но романтический отдых длится недолго — в подвале элитной винодельни, куда Карен с другом приехала на дегустацию, обнаружен труп женщины. Вейл, опытному агенту ФБР, достаточно одного взгляда, чтобы понять — здесь орудует маньяк. И, возможно, это не первая его жертва. Присутствие Карен, ее предложение помочь расследованию (что вызывает раздражение некоторых коллег-полицейских) «вдохновляет» убийцу: он отправляет ей SMS’ки, вступает с ней в переписку по электронной почте и… постоянно наводит на ложный след. Количество жертв растет, а у Карен нет ни малейшего представления о том, кто совершает эти убийства. Все ее версии рушатся одна за другой. И она никак не может избавиться от ощущения, что в ходе расследования упустила самое важное…

Если вам по душе интригующий динамичный сюжет, если вы взахлеб читаете романы Харлана Кобена и Джеймса Паттерсона, — эта книга для вас!

Алан Джекобсон «Винодел»

Посвящается Кори, Мэтью и Даниэле; вы — ветви вечно плодоносящего дерева, а я — старый пень. Готов достать для вас луну с неба.

Теоретизировать, не имея данных, опасно.

Артур Конан Дойл. Скандал в Богемии
Вы смотрите, но не наблюдаете, а это большая разница.

Артур Конан Дойл. Скандал в Богемии[1]
Истина в вине.

Римская пословица
О ты, незримый дух вина, если у тебя нет своего имени, то зовись дьяволом!

Уильям Шекспир. Отелло[2]

Пролог

15-я Северо-Западная улица, дом 675

Вашингтон, округ Колумбия

— Тогда член и говорит ей: «Ладно, твоя взяла».

Карен Вейл расхохоталась. Это же надо — выбраться в кои-то веки гульнуть и теперь целый вечер выслушивать похабные шутки Мандизы Манетт, последнего человека, с которым она стала бы кутить. Впрочем, Манетт, похоже, сама не была в восторге от своего анекдота: лицо ее напряглось, взгляд впился в одну точку, а рука… рука медленно заползала под куртку. За табельным оружием.

— Извини, что порчу тебе вечер, — сказала Манетт, — но прямо у тебя за спиной стоит какой-то очень нервный парень с «пушкой».

Вейл как бы невзначай обернулась и краем глаза заметила его. Шесть футов ростом, широкоплечий и, как отметила Манетт, явно чем-то встревоженный. На лбу у него проступили капли пота, глаза затравленно бегали, чтобы в следующий миг упереться в Вейл и Манетт. «Знакомое лицо. Откуда я его знаю?» Она внимательно следила за его жестами, пока он не развернулся к ним вполоборота и она не рассмотрела его черты получше…

«Черт побери! Я знаю, кто это». Через пару секунд он, наверное, поймет, что они полицейские, и тогда уж понесется душа в рай. Сомнений не было: ничем хорошим эта встреча не закончится.

Вейл мигом отвернулась.

— Не смотри на него. Это опасный парень, к тому же явно в паршивом настроении. Еще бы, это же Дэнни Майкл Йейтс.

Манетт изумленно уставилась на напарницу.

— Не может быть! Чертов убийца копов? Ты уверена?

Вейл коснулась застежки на сумке.

— Сто процентов. Что будем делать?

Манетт завела руку за спину, наверняка нащупывая пистолет.

— Позвони муниципалам, расскажи, что тут у нас, а я пока за ним присмотрю.

Вейл достала телефон и набрала номер. Не оборачиваясь, она наблюдала за Йейтсом в отражении витрины закусочной и пыталась трезво оценить ситуацию. На тротуаре было множество людей, ожидавших своего столика или болтавших за стаканчиком с друзьями, супругами и коллегами. Ей хотелось крикнуть им: «Ложитесь!» — чтобы никто не пострадал, потому что ее интуиция делала весьма неутешительный прогноз.

Договорив, Вейл положила телефон в карман и правой рукой крепко вцепилась в «Глок-23», который покоился в сумке у нее на животе.

Поймав отражение Манетт в витрине, она кивнула ей и снова покосилась на Йейтса. Именно в этот момент он посмотрел на нее, и…

«Черт, из-за него…»

Йейтс развернулся и рванулся сквозь толпу, Вейл кинулась вслед за ним, стараясь не думать о боли в колене, на котором недавно сделали операцию. Манетт, вероятно, тоже погналась за ним. Это была высокая и стройная женщина, довольно спортивная на вид, хотя в насколько хорошей форме она на самом деле, Вейл оставалось только догадываться. Во всяком случае, бегать она должна была быстрее, чем Вейл с искалеченной ногой.

Йейтс промелькнул впереди, сворачивая на Эйч-стрит, — и таки да, Манетт его настигала. Ох, совсем не так она представляла их «маленький девичник»…

Вейл завернула за угол, и за Йейтсом они погнались уже вдвоем. Янтарь уличных фонарей отсвечивал от пистолета Манетт, и Вейл вдруг охватило дурное предчувствие. Они бежали уже совсем близко от Белого дома, где агентов спецслужб и полицейских было больше, чем мирных жителей. На крышах постоянно находились снайперы, и что же они могли увидеть? А вот что: черную женщину, мчащуюся за белым мужчиной с большим сверкающим пистолетом в правой руке. В штатском. Без жетона на видном месте.

Дела плохи. И Вейл поняла, что основную опасность представляет вовсе не Дэнни Майкл Йейтс.

Тот метнулся налево, в парк Лафайет. Черт, ну и кретин же им попался: курс он держал прямо к кованой ограде Белого дома. И не просто кретин — скорее безумец. Вейл услышала, как Манетт кричит: «Стой, полиция!»

Никакого эффекта ее призыв не возымел — Йейтс лишь вильнул влево и побежал вдоль железного забора, что ему пришлось бы сделать в любом случае.

Но Вейл узнала ответ на свой вопрос: Манетт таки была отличной спортсменкой, иначе сейчас ее не отделяли бы от расторопного Йейтса жалкие пятнадцать ярдов.

Вспыхнули огни. Взвыла сигнализация.

Вейл кое-как вытащила на бегу свой жетон из сумки и, зажав его в ладони, подняла левую руку, правой сжимая «Глок». Снайперы должны были понять, что она федеральный агент и не представляет угрозы для президента. Если повезет, они сообразят, что Манетт тоже служит в полиции.

Но не успела она об этом подумать, как выстрел ужалил ее ухо и отозвался в сердце, словно удар ножом. Манетт упала. Вот только произвел выстрел не снайпер и не прилежный агент контрразведки. Это был Дэнни Майкл Йейтс, который развернулся и всадил пулю Манетт в пах. Та рухнула как подкошенная и лежала, извиваясь, на земле.

За спиной у Йейтса выросли силуэты муниципалов — и тут же повалили его. С полдюжины контрразведчиков, хлопая подолами плащей, уже высыпали на лужайку у Белого дома с пистолетами наголо. Снайперы на крыше крутанули свои винтовки к плазе, усыпав одежду прохожих и тротуары красными пятнышками лазерных прицелов.

Вейл, пыхтя и задыхаясь, замыкала шествие. Холодный вечерний воздух обжигал легкие. Жадно глотая кислород, она еле слышно произнесла: «ФБР!» — и короткое слово оцарапало ей горло. Она остановилась в пятнадцати футах от Йейтса, который осторожно подкрадывался к Манетт.

— Она коп! — крикнула Вейл. — Она коп!

Ей хотелось, чтобы все стражи правопорядка, прибывшие на место преступления, поняли, что происходит. Манетт лежала на земле, выронив пистолет, и не могла до него дотянуться, хотя упал он всего в футе от нее. Она свернулась клубком, словно младенец в утробе матери.

Йейтс сделал еще один шаг, неуверенно целясь в Манетт (кажется, у него была «Беретта»).

— Ни с места! — крикнула Вейл. — Сделаешь еще один шаг — и больше уже никуда не пойдешь.

— Убей меня прямо здесь, — сказал Йейтс. — Живым я не дамся. Я убил копа, думаешь, я хоть ночь в изоляторе продержусь?

— Я лично гарантирую тебе безопасность, Дэнни. — Вейл уже держала «Глок» обеими руками; раскрытое портмоне с документами лежало на асфальте, и все любопытствующие могли увидеть там значок агента ФБР. — Я прослежу, чтобы ты дожил до суда. Я знаю, о чем ты думаешь. Я понимаю, что ты не хотел убивать того копа.

— Ни хрена! Еще как хотел! Ненавижу гребаных копов! Они изнасиловали мою мать! Хотел я его убить, очень даже хотел!

«Ох и кретин же мне попался! Безнадежный случай. Я пытаюсь оправдать его поступок, а он отпирается!»

— Дэнни, у тебя будет гораздо меньше проблем, если ты бросишь пистолет и позволишь мне помочь напарнице. Понимаешь?

Йейтс шагнул еще ближе, теперь уже целясь в Манетт в упор. Вейл подняла «Глок», наведя тритиевую метку на голову преступника.

— Давай, — крикнула она, — бросай пистолет, черт тебя подери!

Но Йейтс лишь выпрямил руку и напряг мускулы.

Никто не видел того, что видела она из этой точки. Он не «бросил пистолет, черт подери», и Вейл пришлось его застрелить. Разнести ему башку. А потом она продырявила его тело прямо в центре тяжести, чтобы он качнулся назад и случайно не нажал на курок, пока его мозг отключался навсегда. Два выстрела подряд. Выход за пределы необходимости? Пожалуй. Но в данный момент ей, если честно, было на все наплевать.

Йейтс упал. Вейл бросилась к Манетт и подхватила ее на руки.

— Мэнни, как ты?

Лицо Манетт покрылось потом, боль пульсировала в каждой морщинке.

И тогда Вейл потеряла над собой контроль. Стресс, скопившийся за последние месяцы, нашел себе выход и обрушился на нее, точно торнадо, отбросив ее прямо на каменную облицовку ограды Белого дома.

Вокруг поднялась суматоха, толчея, послышались быстрые шаги и чьи-то крики. Какой-то человек в синей рубашке с серебристым значком на кармане опустился на колени и вырвал у нее из руки пистолет.


Темные силуэты агентов контрразведки, напряженные и неподвижные, выстроились вдоль ограды Белого дома. В пятидесяти ярдах на холостом ходу урчали бело-красно-синие машины муниципальной полиции. Неподалеку кружили на мотоциклах человек шесть полицейских в белых форменных рубашках и черных штанах.

Томас Гиффорд, старший агент отдела криминальной психологии, показал свое удостоверение и подошел к карете скорой помощи, припаркованной у невысокого бетонного столбика, какие торчали из асфальта повсюду. Вейл сидела на плоском бампере муниципальной медицинской машины, взгляд ее упирался в цементное покрытие.

Гиффорд остановился в паре футов от нее и задумчиво пригладил волосы ладонью, словно выгадывая время и не зная, с чего начать.

— Ты же говорила, что идешь с кем-то ужинать. Поэтому, мол, тебе и надо было уйти пораньше.

— Да. Так оно и было. А потом мы увидели Йейтса, и я решила…

— Ладно-ладно, — сказал Гиффорд, поднимая руку. — Забудь пока об этом. Ты сама-то как?

Вейл встала, выпрямилась и потянулась.

— Я в порядке. О Мандизе что-нибудь слышно?

— Ее везут на операцию. Раздроблен таз. Но главные артерии не задеты, так что выкарабкается. Через какое-то время. Ей повезло. Повезло, что ты была рядом.

— Среди всех этих снайперов и окружной полиции? Думаю, справились бы и без меня.

— Я слышал другую версию. Они оценивали ситуацию, занимали позиции, пытались разобраться, что за чертовщина там происходит. Снайперы не собирались реагировать, пока не видели прямой угрозы президенту. А Дэнни Майкл Йейтс — пусть это и звучит цинично — представлял угрозу только для тебя и детектива Манетт. Когда он сказал, что убил копа, муниципалы наконец сложили два плюс два. Но я, если честно, сомневаюсь, что они успели бы пристрелить его. Ты спасла ей жизнь, Карен.

Вейл сделала глубокий неровный вдох.

— Я стояла в удобной точке, видела его руку… Я знала, что он нажмет на курок.

Гиффорд отвернулся и обвел взглядом снующих вокруг законников.

— Ты еще ходишь к тому психоаналитику?

Вейл кивнула.

— Молодец. Завтра утром иди к нему на прием. А потом поезжай куда-нибудь. Отдохни. После Окулиста не прошло и двух месяцев — меньше всего тебе сейчас нужны новые потрясения.

В уголках ее губ заиграла слабая улыбка.

— Что? — спросил Гиффорд.

— Да просто мы с вами редко в чем-то сходимся. Обычно у меня находится какая-нибудь колкость в ответ, но сейчас я согласна. Ваша взяла.

Вейл вспомнила, что именно этой фразой заканчивался анекдот, который рассказала ей сегодня Манетт. Теперь он не казался ей таким уж смешным.

Возвращаясь к своей машине, Вейл уже предвкушала долгожданный отпуск. Куда она поедет? Неважно. Куда угодно. Подальше отсюда.

…первая

Святая Елена, штат Калифорния

Долина Напа

Давка винограда во многом похожа на саму жизнь: ты жмешь ягоду, стискиваешь, пока из сердцевины не вытекут все соки, пока она не умрет внезапной жалкой смертью. Обескровленное тельце скукоживается, и его выбрасывают прочь. Отшвыривают. Используют как удобрение, возвращают земле. Прах на ветру.

Но несмотря на то, что Джон Мэйфилд работал в долине Напа, смерть здесь раздавливала не только виноградины.

Джону Мэйфилду[3] нравилось собственное имя: оно напоминало о сборе урожая и залитых солнцем виноградниках.

Впрочем, одно изменение он таки внес: мать не удосужилась дать ему второе имя, и он выбрал его себе сам — Уэйн. Человеку с его профессией шло имя Джон Уэйн[4]: сразу возникал образ крутого парня, настоящей звезды экрана. К тому же обыгрывалось и имя Джона Уэйна Гейси, знаменитого серийного убийцы. А серийных убийц люди обычно запоминают по тройным именам. Ему нужно было готовить свой публичный образ к мировому признанию.

Мэйфилд обвел комнату взглядом. Он посмотрел на бездыханное тело женщины, которое вскоре будет напоминать усохшую оболочку раздавленной виноградины. Включив камеру, он убедился, что в объектив попала струя крови, вытекающая из ее предплечья, и клочок жадной земли, впитывающей эту кровь, словно она много веков мучилась жаждой. Жидкость ненадолго собиралась в лужицу, после чего грунт поглощал ее без остатка.

Раздавшийся неподалеку шум вывел его из транса. Времени оставалось немного. Он мог бы выбрать другую территорию для убийств и устранить риск поимки. Но он не стремился к безнаказанности. Нет, он преследовал совсем другие цели.

Эта женщина не понимала, какой он великий человек, она отказывала ему в могуществе и не увидела его уникальности. Что ж, сама виновата.

Мэйфилд стер с ножа отпечатки пальцев и, придерживая острое оружие чистым платком, подложил его женщине под поясницу. Затем встал, взрыхлил землю у ног, чтобы пыль скрыла его следы, и попятился назад.

…вторая

Прогуливаясь по территории гостиницы «Гребень скалы» за руку с Роберто Энрике Умберто Эрнандесом, Карен Вейл остановилась у ближайшего виноградника и окинула взглядом пышные лозы, над которыми в мартовской прохладе заходило ярко-оранжевое, как апельсин, солнце.

— Ты молчишь с тех пор, как мы приземлились. По-прежнему думаешь о своем поступлении в Академию?

— Это настолько очевидно? — спросил Робби.

— Для опытного агента ФБР — вполне.

Робби подхватил горсть ягод.

— Да, я думаю об этом.

— Робби, тебя возьмут. Может, не сразу, им же сократили финансирование, но рано или поздно возьмут. Обещаю.

— Бледсоу сказал, что может устроить меня куда-то в округ Фэрфакс.

— Правда? Ты не говорил.

— Не хотел. Мне туда не хочется. А если начнешь о чем-то говорить, оно может сбыться.

— Ты действительно в это веришь?

Он пожал плечами.

— Фэрфакс — это уже повышение по сравнению с Веной. Громадный отдел, много работы.

— Я знаю. Но если я поступлю в Академию, придется ждать одиннадцать лет, прежде чем я смогу стать криминалистом. Чем больше времени понадобится, чтобы попасть в Бюро, тем дольше придется ждать.

— Может, позвонишь Гиффорду? — предложила Вейл. — Он же перед тобой в долгу. После того, что у него было с твоей матерью.

— Это Гиффорд так считает, не я. Он обещал ей присмотреть за мной. — Робби на миг отвел глаза. — Он ничего мне не должен. И мне не нужны одолжения.

— Давай я разузнаю, когда вернемся домой? Тихонько, незаметно.

Робби задумался.

— Можно.

— Я могу позвонить ему завтра же утром. Прощупаю почву.

— Нет. Мы приехали сюда, чтобы забыть о работе, в отпуск. Дело терпит.

Они развернулись и пошли обратно к своему номеру под названием «Страстное свидание» — это был даже не номер, а отдельный домик, пристройка к главному зданию. Если верить сайту, это был самый большой номер в гостинице: просторная спальня, салон с крыльцом с видом на виноградники, джакузи. По центру двери висел деревянный знак, разрисованный языками пламени.

Вейл порылась в кармане в поисках ключа, который им выдали при заселении пятнадцать минут назад.

— Точно?

— Абсолютно. Обещаю забыть об этом сию же секунду. Теперь буду думать только о хорошем. Годится?

Вейл повернула ключ в замке.

— Меня устраивает. — Она распахнула дверь и осмотрела вычурный декор комнаты, после чего разулась, подбежала к кровати и принялась прыгать на ней, словно пятилетний ребенок. — Похоже, будет весело, — подмигнула она Робби.

Тот стоял в стороне, упершись руками в бока, и с широкой улыбкой наблюдал за ней.

— Я никогда тебя такой не видел.

— Теперь будем думать только о хорошем, верно? Ни о чем не будем беспокоиться. Никаких мыслей о серийных убийцах. Никаких начальников, раздающих приказы. Никаких ответственных решений. И никакого избыточного тестостерона в воздухе.

— Этот номер называется «Страстное свидание», я правильно запомнил? Растянем его на целую неделю.

— Я согласна.

— Хорошо, — кивнул Робби. — Потому что одному ходить на страстные свидания не очень-то интересно.

Вейл прыгнула ближе к краю и обеими руками ухватилась за воротник Робби. Разумеется, она упала на него, но со своим ростом в шесть футов семь дюймов он легко подхватил ее и повалил на пол, покрывая поцелуями.

Он чуть подался назад, чтобы она смогла заглянуть ему в глаза.

— Знаешь, Эрнандес, — сказала Вейл, — я летела через всю страну, чтобы попробовать здешние вина и трюфели, но и эта дегустация меня, черт побери, вполне устроила.

— Да? Ну, это только начало. Если хочешь взять целую бутылку, придется раскошелиться.

Но когда он потянулся за новым поцелуем, она случайно заметила часы на стене.

— Ой… — Короткое слово ударило его по губам, и он отпрянул. — Наша экскурсия.

— Что?

— Я же тебе говорила. Ты никогда меня не слушаешь?

— Ах да, я…

— Эта экскурсия по винным пещерам, которую мы забронировали через твоего друга…

— Дегустация и обед в пещере. — Он улыбнулся, вскинув брови. — Вот видишь, я все-таки тебя слушаю.

— Нам пора. Осталось минут двадцать.

— Точно? — Он кивком указал куда-то ей через плечо. — Кровать, каберне, шоколад, секс…

Она с притворной злостью оттолкнула его.

— Так нечестно, Робби, понимаешь? Мы купили экскурсию, очень дорогую, по двести баксов на человека, а ты хочешь просто взять и не пойти?

— Я бы сейчас взял что-нибудь другое.

Вейл скривила губы в шутливой досаде.

— Ну, думаю, пять минут ничего не изменят.

— Мы превысим скорость, чтобы успеть. Мы же полицейские, верно? Если нас остановят, покажем жетоны и…

Вейл приложила палец к его губам.

— Ты теряешь время.


Они опоздали на пять минут. Калифорнийский дорожный патруль, вероятно, в тот вечер отдыхал — по крайней мере, никто не помешал им преодолеть участок трассы 29 с превышением скорости в пару-тройку миль, — и они спокойно въехали на парковку, пропахшие шоколадом и, что греха таить, особым ароматом физической близости.

В компании двенадцати других туристов они уселись за стол в частном дегустационном зале комплекса «Серебряный гребень» и выслушали, как сомелье расхваливает достоинства вин, которые им предстояло испробовать. Они узнали, что разные сорта винограда выращивают в разных температурных условиях и почему доминирующие в регионе ветровые режимы и сочетание дневной жары с вечерней прохладой составляют оптимальные условия для выращивания элитных сортов винограда. Вейл гладила Робби ногой под столом, но тот стоически сохранял невозмутимое лицо и отказывался поддаваться ее детским шалостям.

Продолжалось это ровно до тех пор, пока она не осознала, что потянулась слишком далеко и гладит ногу седеющего мужчины хорошо за пятьдесят, сидящего рядом с Робби. На именном бэйдже у него было написано: «Билл (Оклахома)». Когда Билл из Оклахомы озадаченно вытаращился на Вейл, она поняла свою ошибку, и лицо ее залилось румянцем, сравнимым по цвету с пино нуар на столе.

— Ну что ж, — сказал сомелье. — Сейчас мы отправимся в нашу винную пещеру, где поговорим об идеальной температуре для хранения вин. Затем мы продегустируем избранные сорта в специальном зале и обсудим, к каким блюдам какие вина подаются и почему.

Когда они встали из-за стола, Робби спросил у сомелье что-то насчет изысканного окраса пино, а оклахомский Билл подсел поближе к Вейл. Впрочем, она не дала ему заговорить:

— Извини, приятель. Это не повторится.

Билл, видимо, прикидывал, какие у него есть варианты, и планировал контрнаступление, но Вейл его осекла:

— Даже не думай!

Билл расслышал уверенность в ее голосе и отпрянул, как будто ему пригрозили физической расправой. Учитывая, как напряглись мускулы на предплечьях Вейл, он был недалек от истины.

Они все вместе побрели по крытому переходу винокурни под неумолчный щебет гида, которая объясняла им, откуда в альковах взялись скульптуры и как их собирали на протяжении пяти десятилетий — по одной с каждого континента. Когда они оказались непосредственно в винной пещере, то сразу же ощутили резкий спад температуры.

— В пещере поддерживается температура пятьдесят пять градусов[5], при которой красные вина хранятся в идеальном состоянии, — сказала экскурсовод. Посетители свернули из главного коридора и сгрудились в углублении задней стенки. — Виноград мы выращиваем следующим образом, — продолжала она. — Мы сажаем больше лозы на квадратный фут, чем принято в других винодельнях, поскольку придерживаемся мнения, что отводки необходимо подвергать стрессам. Они должны соревноваться друг с другом за воду и питательные вещества. Тогда их корни глубже проникают в землю, и они несут более мелкие плоды, в которых площадь кожуры велика по сравнению с содержанием сока. А поскольку специфический аромат красным сортам придает как раз кожура, вина у нас получаются более сложные и ароматные.

Она остановилась у раскрашенной в естественные цвета модели двух виноградных лоз, которая, судя по всему, призвана была проиллюстрировать этот тезис, но договорить гиду не дал экскурсовод, который вел свою группу из глубины пещеры к выходу. Поравнявшись с коллегой, он прошептал что-то ей на ухо. Глаза у нее стали круглыми, а руки метнулись в стороны, как крылья летящего орла.

— Так, послушайте… Похоже, нам придется на время вернуться в дегустационный зал. — Она сглотнула комок в горле и прокашлялась, будто чем-то подавилась. — Извините за неожиданную паузу, но, поверьте, мы компенсируем ваши неудобства.

Вейл обратила внимание на рослого рабочего-латиноамериканца в конце группы. Она ткнула Робби локтем и кивком указала на него.

— Что-то не так. Посмотри на выражение его лица. — Она пробралась назад и схватила рабочего за руку. — Что случилось?

— Ничего, сеньора, все хорошо. Просто… Электричество отключили. Очень темно. Пожалуйста, возвращайтесь в дегустационный зал…

— Не бойтесь, — сказал Робби. — Мы копы.

— Policia?

— Вроде того. — Вейл продемонстрировала ему удостоверение агента ФБР. — Так что же случилось?

— А с чего вы взяли, что что-то случилось?

— Это моя профессия — читать мысли. На вашем лице все написано, сеньор. Так вот… — Она пощелкала пальцами, сбившись с мысли. — В чем дело?

Он обернулся на жерло пещеры, уже исторгнувшее почти всех туристов.

— Я ничего вам не рассказывал, договорились?

— Конечно. А теперь… рассказывайте.

— Человек. Мертвый человек. Вон там.

Он указал большим пальцем куда-то себе за спину.

— А откуда вы знаете, что человек мертв?

— Потому что ее сильно порезать, сеньора. Ей отрезали… ну, эти, los pechos… сиськи.

Робби взглянул рабочему через плечо, но увидел лишь кромешную тьму.

— Вы уверены?

— Труп обнаружил я. Да, я уверен.

— Как вас зовут?

— Мигель Ортиз.

— У вас есть фонарик, Мигель? — спросила Вейл.

Здоровяк выудил из кармана связку ключей, отстегнул небольшой светодиодный фонарик и протянул его Вейл.

— Ждите здесь и никого не пускайте. На винокурне есть служба безопасности?

— Да, мэм.

— Тогда позвоните им с мобильного, — велела она, направляясь в туннель вместе с Робби. — Скажите, чтобы перекрыли все выходы. Пусть никого не пускают и никого не выпускают. Никого.


Будучи федеральным агентом, Карен Вейл обязана была всюду брать с собой табельное оружие. Но Робби как офицер госслужбы транспортировал свой пистолет в запертом контейнере, который не имел права открывать: ему не разрешалось носить пистолет при себе. Помня об этом, Вейл расстегнула липучку на поясной сумке и достала свой пистолет, а затем вытащила из крепившейся на лодыжке кобуры «Глок-27», поменьше, и протянула его Робби.

Они аккуратно продвигались по тускло освещенной пещере. Грязно-коричневые стены, покрытые шероховатым цементным раствором, были холодными на ощупь. Раствор этот должен был придавать сходство с настоящей пещерой, но поверхность все равно была слишком гладкой.

— Ты как? — спросил Робби.

— Даже не спрашивай. Я стараюсь об этом не думать.

Но выбора не оставалось. После недавнего происшествия в логове убийцы, прозванного Окулистом, у Вейл развилась клаустрофобия. По-настоящему она никогда не паниковала, но фобия все же стала неотъемлемой частью ее жизни. В некоторых парковочных гаражах, туннелях и даже набитых лифтах она начинала нервничать. Впрочем, приступы были разной силы.

В целом клаустрофобия ее раздражала, и признаваться в своей дурацкой слабости Вейл не любила. Но болезнь все же овладела ею, и она изо всех сил старалась взять ее под контроль. Контроль? Не вполне. Скорее, болезнь контролировала ее. А она только пыталась с ней справиться. Забыть о ней, уговорить себя, отвлечься, пока не попадет на открытое пространство.

Иногда ей казалось, что она готова ногтями процарапать дыру в стене, лишь бы выбраться на воздух. Хуже всего приходилось в лифте. Люди в основном почему-то предпочитали втискиваться в переполненную кабину, лишь бы не ждать лишнюю пару минут.

Вейл перекинула сумочку через плечо на спину и пошарила лучом фонарика во тьме, стараясь не наступить ни на какие важные улики.

— Может, лучше вызвать местных копов? — предложил Робби. — Пусть они этим займутся.

— Местных? Робби, это тебе не Лос-Анджелес. Я сомневаюсь, что у них тут часто происходят убийства. Если жертву действительно так сильно порезали, как рассказывает Мигель, то местным это дело не по зубам. Они могут осмотреть место преступления, но не увидят ровным счетом ничего.

— Увидят, но только самое очевидное.

— «Очевидное» для меня и «очевидное» для детектива из убойного отдела — это разные вещи. Ты сам это прекрасно знаешь, Робби. Когда сталкиваешься с необычным явлением, причем в любой профессии, не лучше ли позвать человека, который сталкивался с таким уже тысячу раз, а не один и не два?

— Если мы что-то и найдем, то выбора у нас все равно не будет. Это не наша юрисдикция.

— Ну, будем решать проблемы по мере поступления.

Они свернули налево в очередной туннель, который вывел их к громадному хранилищу площадью примерно в тысячу квадратных футов. По бокам высились кучи бочек из французского дуба, сложенные в три ряда в высоту и в добрых пятьдесят в ширину. Сверху свисали лампочки, заливавшие зал тусклым свечением. Стены и потолок были сложены из шершавых разноцветных кирпичей; своды вскидывались, спадали и сплетались воедино, образуя колонны каждые пятнадцать футов, отчего казалось, будто всюду стоят величавые бельведеры.

С левой стороны словно бы задремал электроподъемник, указывавший на отверстие в правой стене: там, в просвете между бочками, виднелся соседний зал. Они подошли ближе. Вейл методично просеивала пространство фонариком, водя лучом слева направо. Они ступали осторожно, взвешивая каждый шаг, чтобы случайно не задеть брошенный кем-то шланг или что-нибудь другое — допустим, изуродованный труп женщины.

Войдя в зал, они сразу заметили на полу темное пятно.

— Проблемы, говоришь, по мере поступления? Похоже, пора.

— Черт! — не сдержалась Вейл.

— А ты думала, что Мигель пошутил? Выглядел он искренне охреневшим.

— Нет, я поняла, что он что-то увидел. Я просто надеялась, что это был мешок картошки, а захмелевший работник винокурни принял его за труп.

— С отрезанной грудью?

— Слушай, я оптимистка, понял?

Робби с недоверием покосился на нее.

— Это ты-то оптимистка?

Вейл не могла оторвать взгляд от тела женщины. Она приехала в Напу расслабиться, забыть о работе — и пожалуйста: в каких-то двадцати футах от нее на холодной земле лежало самое что ни на есть внятное напоминание о том, что она хотела забыть.

Тут она мысленно хлестнула себя по щеке. Отпуск ей, видите ли, испортили. Эту женщину лишили жизни!

Вейл набрала полные легкие воздуха.

— У тебя мобильный тут ловит? Надо доложить.

Робби взглянул на экран телефона.

— Ни одной «палки».

— Ни одной палки среди виноградников и бочек? В других обстоятельствах это прозвучало бы смешно. — Она покачала головой. — Поверить не могу, что у меня еще есть силы для шуток.

— Юмор — лучший защитный механизм. Хреново вышло, Карен. Тебе надо было отдохнуть. Это я тебя сюда затащил. Прости.

— Как любит повторять наша коллега Мандиза Манетт, порою жизнь сосет с проглотом.

Мысли Вейл тут же переключилась на Манетт, которая сейчас лежала в больнице. Впрочем, долго раздумывать времени не было: щелчок захлопнувшегося телефона Робби вернул ее к реальности.

— Давай так, — сказала Вейл. — Кто-то из нас пойдет проверить, жива ли она. Нельзя же нам обоим топтаться по месту преступления.

— Может, ты подойдешь? — предложил Роб. — Присмотрись, вдруг заметишь что-то важное.

Вейл не сдвинулась с места.

— Я уже заметила что-то важное. — Устало вздохнув, она сделала шаг вперед. — Как ты сам сегодня сказал, теперь будем думать только о хорошем.

…третья

Вейл присела на корточки возле трупа, стараясь не наступить на темное пятно крови, и провела лучом фонарика сначала по лицу женщины, затем ниже, вдоль груди и до самых кожаных туфель.

Робби стоял в двадцати футах от нее, где Вейл уже не могла его разглядеть.

— Пощупай пульс.

— Да незачем. Ей конец. Слишком много крови потеряла. Лицо совсем белое.

— Нет, проверь… На всякий случай.

Вейл, нахмурившись, переступила с ноги на ногу.

— Робби, я могу понять, когда вижу мертвого человека. Тут не может быть никаких «всяких случаев». Она мертва, как дубовая древесина вон тех бочек.

Она продолжала водить лучом фонарика по трупу. Мигель был прав: грудь жертве таки отрезали. Впрочем, Вейл и не думала, что Мигель ошибся. В таком вопросе ошибиться трудно, даже если от страха ног под собой не чувствуешь.

— Острое лезвие в несколько дюймов длиной. — Она присмотрелась к линиям надрезов, которые были на удивление ровными. — Никаких насечек. Судя по всему, НЕПО убивал не в первый раз.

Сокращение НЕПО в органах использовали для обозначения неустановленного подозреваемого.

— Ритуальные признаки есть? — спросил Робби.

Ритуалами криминалисты называли любые необычные действия, которые серийный убийца совершает с телом жертвы. Это были своего рода поведенческие отпечатки, по которым можно идентифицировать преступника и предугадать его шаги.

Вейл указала на грудь убитой.

— Ну, отрезанная грудь — это неплохой такой ритуальный признак.

— Ага. — Робби смущенно откашлялся. — Я имел в виду, помимо этого.

— Брюки и трусы приспущены до колен. Если ее подвергли сексуальному насилию, ритуалом это не назовешь. Если нет, то вполне. Понимаешь?

— Ага. Если он спустил с жертвы штаны и… подверг ее сексуальному насилию, то у него была причина спускать с нее штаны. Если не подвергал, то и штаны спускать было незачем. Тогда у него, наверное, было тяжелое детство.

— Вот-вот. Но ты должен понимать, что по одному признаку выводы делать рано. Возможно, имела место инсценировка. Пока неясно.

— Инсценировка? Чтобы сбить копов с толку?

Вейл вытащила из кармана ручку и аккуратно отогнула воротничок на шее женщины.

— Если это не первое его убийство, он мог попытаться создать новую обстановку или подтолкнуть нас к мысли о других мотивах. Просто чтобы запутать. Поэтому надо принимать во внимание всю совокупность обстоятельств.

— А именно?

— Каждая модель поведения анализируется и сверяется с той логикой, которую выявляет судмедэкспертиза. Нужно изучить все аспекты места преступления, чтобы убедиться, что каждый ключевой элемент доведен до логического завершения. Проверить, соблюдена ли последовательность.

— Потому что преступник, если он, конечно, не коп и не федерал, не знает, как проходит воссоздание места преступления.

— Точно. — Опершись на правую ногу, Вейл подалась вперед и посветила в промежность жертвы. — Придется ждать судмедэксперта, потому что так сразу непонятно, насиловали ее или нет.

— А где грудь?

— Не знаю. — Обернувшись, она указала на подъемник у них за спиной. — Глянь, нет ли там ключей. Может, получится пролить свет на эту ситуацию.

Робби вышел из пещеры и заглянул в кабинку, которая секунду спустя заурчала, словно пробудившись ото сна. Наверху загорелась яркая лампа.

Вейл отошла чуть в сторону, чтобы не заслонять труп. «При свете выглядит ничуть не лучше», — подумала она.

Вдруг на входе в пещеру возник какой-то силуэт. В руках у человека был мощный фонарь, и Робби пришлось пригнуться, спасаясь от его слепящего света. Он крепче сжал «Глок» Вейл в вытянутой руке и выкрикнул:

— Это место преступления! Отойдите!

Мужчина тут же отозвался:

— Ага, понятно. Но это я должен тут быть, а не вы. Так что опусти свой сраный пистолет, а то у нас возникнут большие проблемы.

— А вы кто такой? — спросила Вейл, прикрывая глаза ладонью.

— Лейтенант Редмонд Брикс, управление полиции округа Напа.

Вейл отвернулась от немилосердного света, бьющего в лицо.

— Карен Вейл, ФБР. А этот парень, который целится вам в лицо, — детектив Робби Эрнандес, полицейское управление Вены.

— Вены? — недоверчиво переспросил Брикс. — Это еще где?

— В штате Вирджиния, — сказал Робби, опуская оружие.

Брикс наконец-то убрал свой фонарь, чтобы тот не слепил Вейл.

— Очень приятно… Хотя нет, не очень. Так что, может, уберетесь с моего места преступления, а?

Вейл выставила ладони в примирительном жесте и подошла к Робби.

Брикс, не сводя с него глаз, не унимался:

— Коллега, а не подскажете, что вы делаете в Калифорнии, да еще и с огнестрельным оружием?

Робби вернул «Глок» законной владелице.

— Это мой запасной вариант, — пояснила Вейл, убирая пистолет в кобуру.

Брикс нахмурился. Сказать ему было нечего.

— Приступайте, лейтенант.

Упершись руками в бока, Вейл проводила взглядом Брикса, который по ее следам направился к трупу. Остановившись, он пробежал лучом по телу и, наткнувшись на срезы на груди, невольно отшатнулся и отвел глаза. Затем, оправившись от шока, заставил себя вновь посмотреть на жертву.

— Черт побери! — пробормотал Брикс. — Вот же дерьмо!

Он развернулся и направился в сторону винного хранилища. Вейл и Робби последовали за ним.

— Вы в порядке? — спросила Вейл.

Брикс, взяв себя в руки, посмотрел на нее.

— В полном. — Он протянул руку. — Спасибо, что никого сюда не пустили. Где вы остановились? Мне нужно будет взять у вас показания.

— В гостинице «Гребень скалы».

— Я знаю, где это. — Он выудил мобильный и посветил Вейл в лицо, после чего нажал на кнопку, запечатлев ее в памяти телефона. Потом повторил ту же операцию с Робби. Закрыв крышку, он сказал: — Я выйду на связь. Мы займемся этим делом. Выход найдете?

Вейл почувствовала, как у нее поднимается давление. Обычно в такие моменты она говорила или делала то, о чем впоследствии сожалела. Робби, должно быть, почувствовал, как она напряглась, а может, просто успел досконально ее изучить, — во всяком случае, его крепкая рука мигом вцепилась ей в локоть. Прижав Вейл к себе, он развернул ее в противоположном направлении.

— Спасибо, как-нибудь найдем, — сказал он.

Все происходило очень медленно, а голос Робби, ведущего ее по туннелям, звучал будто бы издалека. Когда Вейл пришла в себя, то уже стояла у входа в винную пещеру и прохладный вечерний воздух обдувал ее лицо.

…четвертая

Вернув фонарик Мигелю Ортизу, они сели во взятую напрокат машину и поехали по трассе 29 — молча и теперь уже гораздо медленнее. На дегустации их должны были накормить грандиозным обедом и напоить не менее грандиозными винами, но руководство винокурни предложило выбор: забрать деньги или взять ваучер на повторное посещение. Всех гостей отправили домой под предлогом «прорвавшего водопровода в глубине пещеры». Вейл с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться в голос, когда им объявили причину. Да какая, по сути, разница? После обнаружения трупа хорошее настроение улетучилось, как воздух из дырявого воздушного шарика.

Наконец, когда закат превратился в смутное напоминание об ушедшем дне, Вейл тяжело вздохнула и спросила:

— Куда мы едем?

— В ресторан, который мне посоветовал приятель. Не знаю, будут ли там места, но он сказал, что ради такого ужина можно и подождать.


Робби припарковал «Ниссан Мурано» на стоянке у бистро «Дон Джованни». Вейл тем временем стучала пальцами по клавиатуре телефона: набирала сообщение своему четырнадцатилетнему сыну Джонатану. Пока она не вернется из отпуска, за мальчиком присматривала ее тетя Фэй, специально приехавшая из Нью-Йорка.

Нажав «отправить», Вейл сунула телефон снова в чехол.

Они вышли из машины и направились к ресторану. Вейл еще издали заметила, что окольцовывавшая его крытая веранда полна народу. На столиках, создавая интимную атмосферу, мерцали свечи. Парочки держались за руки, приятели над чем-то хохотали. Зайдя внутрь, Вейл и Робби представились распорядителю, который говорил по-английски с сильным итальянским акцентом. Болтовня посетителей перемежалась позвякиванием приборов. Пахло чесноком, помидорами и оливками.

— Может, это был сам Дон Джованни, — сказал Робби, когда они вернулись на веранду. Остановив официанта, он спросил: — Скажите, это был Дон Джованни?

Официант, парень с оливковой кожей и итальянским акцентом, усмехнулся.

— Сэр, никакого Дона Джованни не существует. Хозяева ресторана — донна Скала и ее муж Джованни. Да, этого человека зовут Джованни.

— Понятно, — сказал Робби. — Это не имя, это обращение — дон.

— Передайте Джованни, что пахнет в его ресторане просто божественно, — улыбнулась Вейл.

Робби поблагодарил официанта и сказал ей:

— Может, я ошибаюсь, Карен, но мне кажется, он и сам это знает.

Сработал телефон Вейл, и она с улыбкой прочла полученное сообщение.

— Джонатан? — спросил Робби.

— К нему вернулось чувство юмора. Это не может не радовать.

Они спустились по деревянным ступенькам в нечто вроде внутреннего сада. Просторная лужайка окружала фонтан с медными скульптурами несколько сюрреалистического вида. Там была лягушка, которая упиралась в квадратный пьедестал передними лапками, а задними как будто перебирала в воздухе; итальянский солдат на тонком шпиле, который свободной рукой держал белый булыжник; повар, который спускался по лесенке с флагом Италии, словнособираясь водрузить его.

Хрустя щебнем, они обогнули фонтан и остановились, чтобы повнимательнее рассмотреть эти произведения искусства.

Вейл оценивающе наклонила голову.

— Интересно.

— Интересно, что бы это значило, — уточнил Робби.

— Солдат выбирает между жизнью и смертью. Зависнув у края пропасти над океаном, он держит здоровенный камень, который на самом деле не смог бы удержать, потому что находится в горизонтальном положении. Это метафорическое изображение человека, который пытается во что бы то ни стало остаться на плаву.

Робби вгляделся в композицию внимательнее.

— Я плохо понимаю, с чего ты это взяла, но пусть будет так.

— Когда в отпуске приходится любоваться художествами какого-то маньяка, это, знаешь ли, настраивает на философский лад. — Она отвернулась от фонтана и села за один из столиков, расставленных поблизости. — Извини, что я опять об этом вспомнила. Мало того что нам пришлось смотреть на труп, так я еще и говорю о нем в этом прекрасном саду.

Робби взял ее за руку.

— Карен, насилие повсюду. Надо принимать его как должное. Мы постоянно с ним сталкиваемся. Что делать, такая уж у нас работа.

— А как тебе этот Брикс?

— Странная фамилия.

— И человек он странный. Но я не об этом. Брикс что-то утаил от нас. Я видела его лицо и его реакцию. Он как будто сталкивался с таким раньше.

— Ты поняла это по его реакции?

— Язык тела. А потом он нас оттуда выгнал…

Робби пожал плечами.

— Ну да. Но ведь не нам расследовать это дело, Карен. Нас это вообще не касается.

В ярком свете, льющемся из ресторана, который лишь подчеркивал полумрак сада, возник женский силуэт.

— Робби, ваш столик готов.

— Пускай этот разговор останется здесь, — сказала, вставая, Вейл.

Робби снова взял ее за руку.

— Согласен.

…пятая

Вейл и Робби сидели за прямоугольным гостиничным столом. Хозяйка как раз объявила меню на завтрак: французский тост с консервированными фруктами и кленовым сиропом, апельсиновый сок, выжатый этим утром, и греческий йогурт.

Компанию им составила молодая пара, которая, видимо, сполна насладилась упругостью матраса в своем номере, и пара постарше, которая, судя по всему, с нетерпением ждала выхода на пенсию.

— Меня зовут Чак, — представился седой мужчина, — а эту милую даму — Кэндас. Завтра у нас тридцать пятая годовщина. Представьте себе, как-то дотянули. — Он игриво ткнул жену локтем, а та дала достойный отпор, толкнув его плечом. — А это Брэнди и ее муж Тодд. На следующей неделе будет два года, как они женаты. Из Бостона, да?

— Они вообще-то и сами умеют разговаривать, — сказала Кэндас. — Извините, Чак иногда любит перетягивать все внимание на себя. Главное — вовремя пнуть его в лодыжку. — Чак неодобрительно покосился на нее. — Что такое? Тридцать пять лет срабатывало.

— Мы познакомились с Чаком и Кэндас пару дней назад, — сказала Брэнди.

— Карен и Робби, — сказала Вейл. — Штат Вирджиния.

— А кем вы работаете? — спросил Тодд.

— Мы? Я работаю в ФБР. Агент в спецподразделении, о котором вы, наверное…

— ФБР? — живо откликнулся Тодд. — Правда? Знаете, я всегда хотел поговорить с копом. Узнать, каково это. Но все как-то момент не подворачивался… Не подойдешь же к копу на улице и не спросишь.

— О чем? — вмешался Робби.

Тодд нервно потряс левой ногой.

— Ну, как оно… Каково это — пристрелить кого-то? Вы в кого-нибудь стреляли?

— Я — да, — сказала Вейл, и в голове у нее тут же вспыхнул образ Дэнни Майкла Йейтса.

Тодд слегка подался вперед.

— А убивать доводилось? Каково оно, а?

— Тодд! — шикнула на него Брэнди. — Это неприлично.

— Да, — ответила Вейл, глядя Тодду в глаза. — Доводилось. Но с моей специальностью делать это приходится нечасто. Хотя, — хихикнула она, — это не совсем так. Я однажды убила грабителя банка, а пару месяцев назад чуть не прикончила своего бывшего мужа. А потом, на той неделе, прямо перед Белым домом…

Робби смущенно откашлялся и, выдавив из себя натужный смешок, перебил ее:

— У Карен специфическое чувство юмора.

Робби, вероятно, решил последовать совету Кэндас, и Вейл почувствовала неслабый пинок под столом — плохо завуалированный призыв замолкнуть. Все переглянулись, пытаясь определить, насколько серьезно стоит воспринимать ее слова.

— Шутки в сторону, — поспешил вмешаться Робби. — Карен — эксперт-криминалист. Составляет психологические портреты преступников.

— Как по телевизору, да? — спросила Брэнди. — Как же назывался тот сериал? Он шел где-то год назад, мы с тобой вместе его смотрели, помнишь? — обратилась она к Тодду.

— Так и назывался — «Криминалист», — вспомнил Тодд. — Отличный был сериал.

Брэнди, скрестив руки на груди, откинулась на спинку стула.

— Тебе просто актриса понравилась.

— Нет, правда. Клево было: потрогает одежду — и сразу видит лицо преступника…

— Это полная ху… чушь, а не сериал, — заявила Вейл. — Мы не волшебники. Реальность — это вам не Голливуд.

— Но работа все равно интересная, — сказал Робби.

— А на сериал «Преступные замыслы» похоже? — спросила Кэндас.

— Это уже ближе, — согласилась Вейл. — Только своих самолетов у нас нет. Лет тридцать назад такое предложение поступило, но пролетело как фанера над Парижем: слишком дорого.

— Удачно сказано, — отметил Тодд. — Самолет пролетел как фанера над Парижем.

— А вы чем занимаетесь? — спросил Чак.

— Я работаю следователем, — ответил Робби.

— Вы, наверное, столько ужасов насмотрелись, — сказал Чак.

«А ты продолжай свой допрос, Чак, и сам кое-что ужасное увидишь». Но вместо того чтобы воплощать свою мысленную угрозу в жизнь, Вейл растянула губы в дружелюбной улыбке и смущенно замахала руками:

— Ладно-ладно, хватит о нас. Давайте перейдем к вам.

И они с Робби выяснили, что Чак — владелец торговой сети автозапчастей, а Кэндас работает в банке. Под конец завтрака Вейл уже перестала их слушать. Мыслями она была далеко.

Когда Тодд и Брэнди, пожелав всем «чудесного отдыха в винной столице», собрались уходить, Робби прошептал Вейл на ухо:

— Какая муха тебя укусила?

Та отвела взгляд от уходящих.

— Не знаю. Наверное, происшествие с Манетт задело меня сильнее, чем я думала. К тому же почти сразу после Окулиста… Вероятно, я просто перенервничала.

Поблагодарив хозяйку, которая пришла убрать со стола, они направились к машине. В воздухе еще висела плотная завеса росы, которую оставил после себя хоть и легкий, но не смолкавший всю ночь дождь.

— Хорошо, что мы сюда приехали. Тут ты сможешь расслабиться, забыть обо всем…

— Нам надо увидеться с Бриксом.

— Карен, если ты так переживаешь из-за того, что случилось на прошлой неделе, то лучше забудь об этой пещере. Кто-нибудь другой этим займется.

— Я так не привыкла. Такая уж у меня ДНК, ничего не поделаешь. Засело в голове — не выкинешь. Я всю ночь проворочалась. Что-то с ним не так. Мне нужно задать ему пару вопросов и услышать ответы. Нужно попытаться помочь ему.

— Он не похож на человека, который нуждается в нашей помощи.

Вейл распахнула дверцу машины.

— Тогда мы должны доказать ему обратное.

…шестая

Пока Вейл вела машину, Робби позвонил в полицейское управление округа Напа и попросил позвать к телефону лейтенанта Брикса. Вейл, разумеется, хотела нагрянуть без приглашения, но Робби казалось, что они и так уже попробовали наступить на горло его песне, и не хотел опять задираться.

— Телефонный звонок — простая, казалось бы, любезность — поможет настроить его на дружелюбный лад, — изрек Робби.

— Слушай, мы как блюстители порядка пытались помочь ему, а не «наступить на горло его песне».

— Сама подумай: приезжает человек на место преступления и видит, что над трупом в его юрисдикции кружит, как коршун, какая-то крутая специалистка из ФБР. Ты бы не насторожилась?

— Ну да. К тому же я женщина. Это еще один минус.

— Уверен.

Вейл недовольно поджала губы.

— Ладно. Будь по-твоему.

И Робби таки позвонил.

— Понятно, — сказал он в трубку, царапая что-то на клочке бумаги. Нажав «отбой», он сообщил, что Брикс сейчас на выезде, а именно — он сверился с заметками — «в „Пежу Прованс“, винодельне на трассе 29».

Вейл достала карманный «джи-пи-эс» и ввела нужный адрес.

— «Стелла» расскажет, как нам туда добраться.

— Ты придумала для своего «джи-пи-эс» имя?

— Все же лучше, чем обращаться к нему в среднем роде. — Она отдала «Стеллу» Робби и включила трансмиссию. — Так что, как будем действовать?

— Как тебе угодно, Карен. Я еду за компанию.


Прибыв в «Пежу Прованс», они проехали по трехполосному подъезду и, сделав круг, припарковались на стоянке. За металлической аркой простиралась территория винодельни — прихотливый, явно обработанный дизайнером ландшафт из кустарников, участков сочной травы, ярких цветущих растений, зеркальных искусственных прудов и скульптур, созданных из самых разных материалов. Извилистая тропинка, каждый шаг по которой сопровождался хрустом гранитного крошева, вывела их к треугольной мраморной статуе, изображавшей какую-то девушку, а дальше уже начинался обычный тротуар. В пути они миновали двухэтажное здание, облицованное камнем и украшенное гипсовой лепниной, с остроконечной медной крышей, знававшей лучшие времена.

— Красиво тут, — заметила Вейл.

— И скульптуры классные.

Робби дернул за кованую ручку на гигантских деревянных дверях, и они очутились в сувенирной лавке.

— Вы на дегустацию? — с улыбкой поинтересовалась девушка.

Вейл продемонстрировала ей свое удостоверение.

— Нет, мы по делу.

Улыбка сползла с лица девушки быстрее, чем игровой автомат в Лас-Вегасе глотает монетку.

— Не волнуйтесь, — успокоил ее Робби. — Мы просто ищем лейтенанта Брикса.

— Он в дегустационном зале, — сказала она, похоже, так и не перестав волноваться. — Я вас отведу.

Робби наклонился к уху Вейл:

— Карен, я тебя умоляю, полегче! Эту девицу чуть инфаркт не хватил.

— У меня так бывает, когда внутри срабатывает сигнализация.

— Это чужое расследование, не забыла?

Девушка остановилась в просторной, с высокими потолками комнате, одну стену которой целиком занимал витраж с изображением трех греческих граций. Вдоль стен выстроились шкафы из бразильской вишни и барные стойки. Сомелье наполняли бокалы из бутылок с красными пробками. Какой-то мужчина пел.

— Это что, йодль? — не поверила своим ушам Вейл и указала на белокурого сомелье с гитарой через плечо, который скреб монетой по ребристой кредитной карточке.

— Не уверен. — Прислушавшись, Робби уточнил: — По-моему, сейчас он уже читает рэп.

Туристы, столпившиеся вокруг стойки, разразились аплодисментами. И тут Вейл заметила Редмонда Брикса, а Брикс заметил Вейл. Он перестал аплодировать и, расталкивая слушателей, направился к ним. Ткнув большим пальцем себе за спину, Брикс хмыкнул:

— Ну и чудак, правда?

Робби покосился на довольных гостей, которые полезли за кредитками, чтобы купить вина.

— Посетителям, похоже, нравится.

— И вино здесь чертовски хорошее. Ну, с чем пожаловали?

«Сразу к делу, — подумала Вейл. — Это хорошо. Такое я люблю.

Но я на эти уловки не поддамся».

Она впервые смогла рассмотреть лицо Брикса при свете. Кожа у него была словно выдублена и усеяна морщинами: долгие годы на открытом солнце не прошли бесследно.

«Такая кожа от работы полицейским? Маловероятно».

— Знаете, Брикс, — начала она, — мы проезжали мимо ресторана, который так и назывался — «Брикс». Это ваш ресторан?

— Брикс — это еще и винодельный термин. Содержание сахара в винограде.

Вейл еле сдержалась, чтобы не рассмеяться.

— Значит, ваши предки назвали себя в честь сладких сортов?

Брикс угрюмо поджал губы.

— Брокстон — такая была у нас фамилия. Прадед с прабабкой, Абнер и Белла, жили в древней тосканской провинции, выращивали виноград кьянти. Однажды Белла, прослышав о винном регионе в Калифорнии, решила, что они слишком много трудятся и слишком мало зарабатывают, и захотела переехать туда, но Абнер не соглашался. Наконец ей удалось его уломать, они продали свою землю, приехали сюда и купили виноградник. Посадили кьянти и санджовезе, привезенные из Италии, и зажили припеваючи. Но Белла пропала без вести пять лет спустя. Ее так и не нашли. А Абнер решил сменить фамилию на Брикс в честь Беллы, потому что, если б не она, его бы вообще не было в Напе. А Белла, знаете ли, была сладкой дамочкой.

— Значит, это не ваш ресторан, — заключил Робби.

— Нет, не мой.

— Не история, а просто… сладкая сказка, — сказала Вейл, насмешливо глядя на него.

— Да, по-моему, тоже. Но вы же приехали сюда не за тем, чтобы узнать историю моей фамилии? Что вам на самом деле нужно?

— Кое-что узнать, — ответила Вейл. — Насчет того убийства.

— Я сразу понял, что мы еще встретимся.

Он развернулся и толкнул створки массивной, ясеневого дерева двери справа от себя. Они вышли из здания с медной крышей на широкий пешеходный мостик у пруда и, пройдя несколько футов, остановились. Сквозь облака просачивался солнечный свет.

Брикс скрестил мощные волосатые руки на груди.

— Валяйте.

— Ваша реакция на то, что вы увидели в пещере…

— Вы имеете в виду труп?

— Да, труп.

— И какая у меня, по-вашему, была реакция?

«Как же я не люблю эти игры…»

— А вы сами попробуйте ее описать. Вы, похоже, изрядно впечатлились.

— Ага, впечатлился. Зрелище не из приятных. Вот оно меня и поразило.

— Не лгите! — сказала Вейл. — Вы же следователь убойного отдела. Всякого дерьма небось насмотрелись. — Она решила больше не ходить вокруг да около и ринулась в атаку: — Я вчера с трудом смогла заснуть. У меня в голове все вертелись события того дня. Я вспоминала ваше поведение, ваше выражение лица, когда вы увидели женщину, ее грудь…

— Уж извините, если вам не понравилась моя реакция! Надеюсь, сегодня вы будете спать как младенец. Это все?

— Мне просто интересно… Вы обнаружили саму грудь на месте преступления?

— Нет.

— Вы знаете, что убийца с ней сделал и почему? Я, например, знаю.

Лицо Брикса мгновенно напряглось.

— Мы сами разберемся, спасибо.

— Я очень надеюсь, потому что это важная информация. И еще один важный вопрос: это первое подобное убийство?

Брикс презрительно фыркнул.

— Было бы не первое, вы бы об этом знали. Такая заваруха в округе Напа — убийство женщины, отрезанная грудь… Боже мой, да это бы в новостях по всей стране показывали!

Вейл изумленно вскинула брови.

— Прямо-таки по всей стране?

— Вы что-нибудь знаете об этом регионе, агент Вейл?

— Не больше, чем любой другой эксперт ФБР, впервые приехавший сюда.

— Понятно, — хмыкнул Брикс. — Другими словами, ни черта. Так вот, слушайте. Напа — это экономический генератор всего штата. Что там штата — всей страны. Это самое посещаемое место в стране после Диснейленда и Диснейуорлда. Понимаете, к чему я клоню? Если бы здешний туризм оказался под угрозой, если бы все эти деньжищи оказались под угрозой… Как вам кажется, по телевизору что-нибудь сказали бы? Будьте спокойны, власти — что местные, что федеральные — из шкуры бы вылезли, чтобы разобраться, какого черта тут происходит.

Вейл задумалась.

— Вы, пожалуй, правы, — поддакнул Робби.

— При условии, — продолжила Вейл, — что простые жители Напы не возражают, чтобы их долину наводнили журналисты. Не возражают против заголовков в общенациональных газетах. Серийный убийца — это серьезный удар по местному бизнесу. Я в самолете кое-что подчитала. Тут, конечно, остались еще семейные подряды, но международных корпораций тоже хватает. И они скупают винодельни. На кону миллиарды долларов. Понимаете, к чему клоню я?

Прищурившись, Брикс смерил Вейл долгим взглядом и сказал:

— Всегда приятно пообщаться с заезжими коллегами. Не забывайте: за вождение в нетрезвом виде тут тоже штрафуют. А в дорожном патруле Калифорнии работают не такие славные ребята, как я.

С этими словами он обошел их и зашагал к парковке.

…седьмая

Вейл достала свой «блэкберри» и принялась в нем копаться. Редмонд Брикс уже скрылся из виду.

— Что ты делаешь? — спросил Робби.

— Ищу, где тут у них морг.

Робби покрутил шеей, разминая мускулы.

— Карен, ты не забыла, что мы в отпуске? И ты, между прочим, — он взглянул на часы, — через пару часов должна быть в Калистоге на грязевых ваннах и массаже. Заплачено вперед, пропускать нельзя. Тем более после всех этих событий с Окулистом и Йейтсом.

Вейл оторвалась от телефона.

— Мы успеем. Времени еще вагон. — Она направилась к парковке. — Поехали.

Примерно через двадцать минут они прибыли в морг округа Напа на бульваре Аэропорт. Морг располагался в цокольном этаже окружного полицейского управления — новейшего произведения искусства из камня и штукатурки. Круглая ротонда с окошками, высившаяся над комплексом как часовой, придавала зданию сходство с величественной винодельней наподобие дегустационного зала «Пежу Прованс». Но архитектура архитектурой, а триада флагов — американский, штата и департамента — выдавала истинное предназначение постройки.

Стены цилиндрического коридора были выкрашены в желтовато-коричневый, сливочный цвет. Со стратегическими интервалами в несколько футов на потолке гнездились лампы. На полу была выложена затейливая мозаика: бежевые плитки окольцовывали концентрические круги из шоколадно-коричневых и серо-зеленых плит, сгущаясь у звезды с гербом и словами «Полицейское управление округа Напа». Сверху располагался атриум, который вполне мог сойти за отдельный этаж, с лампами дневного света по периметру.

Справа разместились две дубовые стойки с мраморным покрытием, отгороженные тремя слоями пуленепробиваемого стекла.

Робби проследил за взглядом Вейл.

— Ты же не надеешься, что они посмотрят на твое удостоверение и сразу же поведут нас к телу погибшей?

— Попытка не пытка.

Не дав Робби возможности возразить (а он наверняка ответил бы, что попытка — именно что пытка), Вейл подошла к стойке и заговорила со скрытой за стеклом служащей.

— Меня зовут Карен Вейл, я специальный агент ФБР, — сказала она, демонстрируя документы. Ее жетон отразился в стекле. — А это детектив Роберто Эрнандес. Мы хотели бы взглянуть на труп, который вчера обнаружили в винной пещере «Серебряный гребень».

Женщина, недоверчиво покосившись на значок, сказала:

— Я не знала, что к делу привлекли ФБР.

— Тело обнаружили мы. — Это было не совсем так, зато звучало убедительно.

— Вы… Я думала…

— Я этим займусь, — вмешался седоватый, стриженный под ежик мужчина, явно, судя по внешнему виду, из военных. На нем была зеленая форма, галстук и темно-серая рубашка. Слева на груди была приколота медная звездочка, на плечах погоны. Сомнений не было: перед ними человек, наделенный властью.

«Вот и нарвалась», — успела подумать Вейл, прежде чем он приблизился к стеклянной загородке.

— Как вас зовут, напомните.

Она представилась повторно.

— Я работаю криминальным экспертом…

— Я знаю, кем вы работаете, — оборвал ее мужчина.

Вейл покосилась на Робби. Тот явно был недоволен таким поворотом. Он, должно быть, сразу понял, что их дела плохи, и сейчас с грустью наблюдал, как безмятежный отпуск сползает в трясину политики и тупоумного полицейского мужланства.

— Ага, здорово, — пробормотала Вейл. — Так вот, как я уже сказала, мы бы хотели взглянуть на тело, которое…

— Вы вели курс в академии, да?

Вейл неожиданно для себя сделала шаг назад.

— Да, я преподаю в академии.

Она украдкой взглянула на его бэйдж, и все встало на свои места. Этот мужчина был здешним шерифом и, судя по всему, отучился в национальной академии ФБР: Бюро внедряло такую программу повышения квалификации для руководителей из правоохранительных органов по всему миру. За семьдесят пять лет существования эти престижные одиннадцатинедельные курсы выпустили свыше тридцати шести тысяч профессионалов.

— Вы учились у нас в национальной академии, — сказала Вейл.

Это было утверждение, а не вопрос. Она притворилась, будто узнала его. Кому же это не понравится?

— Да, пару лет назад. Должен признать, отличная программа. И ваш предмет — поведенческий анализ — был одним из самых интересных.

Вейл с улыбкой посмотрела на Робби, который выглядел так, будто его только что прилюдно осмеяли. Положение, прямо скажем, незавидное.

— Спасибо, большое спасибо. Очень приятно слышать. Мне кажется, в Бюро мало профессий интереснее, чем у меня.

«Особенно когда серийные убийцы не пытаются меня укокошить».

— Чувствуешь, что занимаешься полезным делом, когда помогаешь поймать НЕПО, который…

Робби откашлялся.

— В общем, мы с детективом Эрнандесом были бы очень признательны, если бы вы позволили нам взглянуть на тело женщины, обнаруженное вчера вечером, шериф…

— Оуэнс. Стэн Оуэнс. Можете называть меня просто Стэн.

— Хорошо. Шериф… Стэн, если бы вы уделили нам хоть пару минут, мы бы больше не стали вас беспокоить.

Возможно, выполнить это обещание ей не удастся, но, опять-таки, звучало оно убедительно. И судя по выражению лица Оуэнса, его такой вариант устраивал.

— Думаю, ни от кого не убудет, — сказал он и кивнул служащей, чтобы та решила этот вопрос.

Коснувшись своей прокси-картой сенсора, Оуэнс повел Вейл и Робби по ступенькам в совещательную комнату на первом этаже. Яйцевидный стол окружали бордовые офисные кресла с высокими спинками. В углу висела периодическая таблица, к стене крепилась видеодвойка, рядом белела громадная доска.

К ней-то и подошел Оуэнс. Отодвинув доску, он открыл окно прямо в морг. За стеклом, справа от тележки, стояли двое лаборантов в белых халатах, рядом находился прозекторский стол из нержавеющей стали, а сверху спускались гигантские весы для взвешивания извлеченных органов. Шериф нажал на кнопку интеркома, и женщина за стеклом оглянулась.

— Доктор Эбботт, мы хотели бы взглянуть на убитую женщину, которую доставили вчера вечером. Это специальный агент Вейл и детектив Эрнандес.

Повернувшись к Вейл, он представил ей доктора Брук Эбботт.

Лицо доктора закрывала маска, тело — биологический защитный костюм, на ногах ее были бахилы, а обтянутые перчатками из латекса руки были по локоть погружены в… Ну, скажем так: в данный момент она производила очередное вскрытие. Но Вейл и Робби больше интересовал другой труп — тот, что лежал на соседнем столе.

Эбботт передала скальпель лаборанту.

— Делайте так, как я показывала, а я вернусь к Джейн. — Она перешла влево и указала рукой на труп: — Знакомьтесь: Джейн Доу.[6]

Оуэнс нажал несколько кнопок на небольшом пульте дистанционного управления, и картинка на подвешенном мониторе задвигалась и укрупнилась.

— Еще не опознали? — спросил он.

Эбботт развернулась к окну.

— Скоро должны.

Вейл подошла чуть ближе. Видимо, процедура началась сравнительно недавно, так как вилкообразный разрез еще не сделали. И хорошо: ей хотелось рассмотреть тело в более комфортных по сравнению с пещерой условиях — на столе и при оптимальном освещении.

— Что вы можете сказать в данный момент? — спросила Вейл. Вытянув шею, она всмотрелась в монитор и попыталась определить, что им показывают.

Эбботт задумчиво наклонила голову.

— На первый взгляд, ей далеко за сорок, но тело подтянутое, мускулы в тонусе. Ухоженные зубы, следы макияжа на лице.

— Значит, за собой она следила, не бродяжничала и к группе риска не принадлежала.

— Согласна. Но я заметила кое-что странное… — Она кивнула в сторону трупа. — Думаю, это как раз по вашей части. Посмотрите на ее стопы. — Эбботт направила фонарик на лбу в нужную сторону и поднесла увеличительное стекло. — Второй палец на правой ноге. Оторванный ноготь. — Она указала на пустую лунку.

Вейл подошла ближе к экрану, Оуэнс продолжал орудовать кнопками.

— Лохмотья в ногтевом ложе… Это ткань?

— Да.

— Ноготь явно оторвали после смерти.

— Именно.

Вейл отошла подальше, чтобы лучше видеть.

— А вы разрешите нам войти внутрь? Так очень сложно что-то понять.

— Регламент по учету вещественных…

— Да-да, доктор, я все понимаю. Но мне нужно рассмотреть детали, которые, возможно, ваша камера не в состоянии зафиксировать.

Оуэнс кивнул.

— Я не возражаю.

Эбботт пожала плечами.

— Пускай заходит. Но только одна.

Робби остался, а они пошли по длинным коридорам, мимо помещения с морозильными камерами, пока не добрались до стерильной комнаты, где Вейл облачилась в защитный костюм, маску и перчатки.

Оуэнс объяснил ей, как добраться до прозекторской:

— Дойдете до умывальника и свернете за угол. Оттуда прямо.

Он вернулся в совещательную комнату, а Вейл пошла дальше.

Все морги выглядят и пахнут одинаково. Это невеселые, порой по-настоящему мрачные помещения, в которых всегда холодно и пустынно. Но этот морг, равно как и все здание в целом, был самым большим и современным на памяти Вейл.

Шагая по натертому до блеска серому полу, она дошла до дальней стены, куда «причаливали» тележки. Справа за стеклом стоял Робби. Он подошел ближе и сказал через интерком слегка измененным голосом:

— Значит, у нас не только отрезанная грудь, но и оторванный ноготь.

— Вы же ищете эти, как их… — начал Оуэнс, стоявший справа от него.

Вейл оторвала взгляд от тела.

— Ритуалы. Любые действия, предпринимаемые преступником, которые не направлены непосредственно на успешное достижение цели. У каждого преступника свои, уникальные ритуалы. Он постоянно их повторяет и не вносит никаких изменений, так что их можно обнаружить на каждой жертве. Если наш НЕПО уже кого-то убивал, его ритуалы помогут связать преступления воедино.

Оуэнс понимающе кивал.

— Ненавижу, когда так получается. Забываешь все, чем не пользуешься регулярно.

— Это не так просто, как может показаться, — сказала Вейл. — И мы постоянно узнаем что-то новое, расширяем наш банк знаний. — Она перевела взгляд на Эбботт. — Еще что-нибудь известно?

— Мы только начали исследовать это… ну, ее… В общем, оба запястья перерезаны. Очень острым предметом, а именно… — Она потянулась к нижней полке под металлическим столом и извлекла оттуда пластиковый пакет с наклейкой, которыми обычно метят улики. Внутри был нож. — Вот этим.

Вейл не стала брать нож в руки, но внимательно его рассмотрела.

— Наверное, принес с собой, — сказала она. — В винной пещере такую штуковину попробуй найди.

— Абсолютно согласен, — сказал по интеркому Оуэнс.

Вейл повернулась к столу спиной.

— Это все?

— Нож был под поясницей потерпевшей. Он хотел, чтобы мы его нашли.

— Судя по всему. Причина смерти?

— Как ни странно, асфиксия. — Эбботт направила свет лампы на шею женщины. — Видите? — Она указала пальцем. — Специфические метки на нижней челюсти. Следы удушения. Жертва двигала головой взад-вперед, из-за этого кожа и стерлась. Рискну предположить, что он использовал какой-то тупой предмет, возможно, даже собственный локоть или лучевую кость, чтобы раздавить ей дыхательное горло.

Вейл поглядела на Робби, старательно тянувшего шею, чтобы заглянуть в монитор.

— Раздавить ей дыхательное горло?

Вейл присмотрелась.

— Это что-то новенькое. Я, кажется, такого еще не видела. Обычно душат руками или какой-нибудь петлей. Но чтобы раздавить горло… Для этого нужна недюжинная сила. Там же столько ткани! Спереди щитовидка и перстневидный хрящ, сзади — позвоночный столб. Да и само дыхательное горло — довольно мощный хрящ.

Эбботт согласно кивала.

— Да, это был очень жестокий поступок.

— Может, он воспользовался каким-то брусом или трубой?

Эбботт, задумавшись, опустила глаза на труп.

— Не думаю. Следов какого-либо инструмента я не обнаружила. Я, конечно, поищу частички металла или краски в порах кожи, но первоначальный осмотр ничего не выявил. С другой стороны, такие частицы находят далеко не всегда. Особенно если предмет был чем-то обернут.

Вейл наклонилась и заглянула в глаза мертвой женщины.

— Петехиальные кровоизлияния?

— Да.

Вейл кивнула.

«Логично».

— Царапины на спине?

Эбботт удивленно приподняла брови.

— Как вы узнали? Есть. На верхней части спины и в теменной доле черепа. И весьма глубокие царапины.

— Он прислонил ее к стене пещеры, когда перекрывал доступ кислорода. А губы… На внутренней стороне есть следы от зубов?

— Думаешь, он зажал ей рот? — спросил Робби.

— Именно.

— Сейчас посмотрим. — Эбботт аккуратно раскрыла женщине рот и, завернув верхнюю губу, посветила лампой. — Ага.

— Значит, он нападал спереди, — заключила Вейл.

— Значит, он, скорее всего, ее знал, — продолжил Робби. — Или усыпил ее бдительность, чтобы приблизиться.

Вейл кивнула.

— Разумный вывод.

— Так что же, по-вашему, произошло? — спросил Оуэнс.

— Трудно сказать, — ответила Вейл. — Я еще не располагаю достаточной информацией.

— А предположительно?

Вейл снова взглянула на труп. Она понимала, что копам хочется поскорее узнать ее мнение, но ей ужасно не нравилось делать выводы до получения всех необходимых данных.

Впрочем, это дало ей возможность задать вопрос, на который никто до сих пор не ответил внятно.

— А похожие убийства у вас за последнее время были?

— Если бы какую-нибудь женщину убили и отрезали у нее грудь, вы бы услышали об этом у себя в Вирджинии. Поймите, здесь убийства случаются редко. Раза два в год, не чаще. И так было всегда, сколько я себя помню.

Вейл взглянула на Робби через стекло.

— А ты думал, что Вена — тихое местечко. — И сказала, обращаясь к Оуэнсу: — Шериф, пока я могу лишь предположить, что убийца — человек, по-видимому, неглупый, уверенный в себе и собранный. С остальным придется подождать. — Потом повернулась к Эбботт. — Спасибо, что пустили меня сюда. Будем считать, что меня тут не было.

Она сама нашла обратную дорогу в совещательную комнату, где подала Оуэнсу свою визитку.

— Если обнаружите еще что-нибудь интересное, позвоните мне.

— Конечно, — ответил он, беря карточку. — Вот только… Я, наверное, сразу должен был спросить… Какое отношение вы имеете к этому делу?

Робби неуверенно откашлялся.

— Никакого.

— Но это мы обнаружили тело в пещере, — напомнила Вейл. — И мы охраняли место преступления, пока не приехал лейтенант Брикс.

— Редд Брикс?

— Да, — подтвердил Робби. — А вы его знаете?

— В нашем городке всякий знает Редда.

— Он, похоже, не настроен на сотрудничество, — сказал Робби.

— Не любит, когда над душой стоят. Особенно пришлые. Его можно понять.

— Не поймите меня превратно, — сказала Вейл, — но из-за подобного убийства могут возникнуть большие проблемы. А у вас, как выяснилось, примерно два убийства в год, так что вам может не хватить… техники для проведения расследования. Тут нечего стесняться, это просто помощь коллег с опытом.

— Честно говоря, если бы это зависело от меня, я бы прямо сейчас позвонил вашему начальству и попросил оставить вас здесь. Но придется действовать осторожнее. Не хочу никого обидеть, сами понимаете…

— Понимаю, но…

Оуэнс поднял руку, не дав ей договорить.

— Давайте я побеседую кое с кем в кулуарах. Не спешите. Чему быть, того не миновать.

…восьмая

Им оставалось только ждать. В спа-салоне «Калистога» ожидание Вейл должны были скрасить грязевые ванны, горячие подземные источники и целый час массажа, хотя она не привыкла обращаться со своим телом так нежно и никогда в общем-то не подвергала его подобным процедурам.

Высадив ее у салона, Робби остался один на несколько часов. А когда вернулся ее забрать, она встретила его в стеклянном холле с повязкой на голове и улыбкой на губах.

— Понравилось?

— Если закрою глаза, просплю целые сутки.

Поднеся сумку со снаряжением к машине и забросив ее на заднее сиденье, он спросил:

— Ну и как тебе грязевые ванны?

— Интересное ощущение. Лежу, значит, расслабилась — и вдруг понимаю, что лежу-то я на куче теплого коровьего дерьма. И заплатила за это немалые деньги.

— Но удовольствие ты получила?

— Когда перестала думать об этом, то да. Такой успокоительный эффект… Но по-настоящему меня расслабил массаж. Мне попался парень по имени Педро, просто загляденье, у него такие сильные руки…

— Ты уверена, что я хочу это слышать?

— Не совсем. — Она с улыбкой посмотрела на него. — Приревновал?

Телефонный звонок помешал Робби ответить. Вейл вытащила мобильный из сумки на заднем сиденье.

— Карен Вейл.

— Это Стэн. Стэн Оуэнс.

— Стэн… Вы что-то узнали?

— Можно сказать и так. Я поговорил с Бриксом. Думаю, вам лучше съездить к нему и самим попросить, чтобы он привлек ОПА.[7]

— Думаете, он согласится?

— Я его обработал как смог. Рассказал об учебе в академии. Он внимательно выслушал, но ничего не сказал. Разве что поблагодарил за звонок.

— Спасибо, Стэн. Мы прямо сейчас к нему и поедем. Не знаете, где он может быть?

— Знаю. У него сегодня выходной, и он пошел к своему другу. Они вместе раскапывают древнюю винную пещеру.

— Раскапывают винную пещеру? Это что еще за спелеология?

— Я не знаю, что такое «спелеология», но у нас в долине это легендарная пещера. Сто лет назад произошло землетрясение, из-за которого в одной из главных виноделен случился обвал. Виноградник «Черный колокол», там делают вино еще с тысяча восемьсот шестьдесят первого года. По легенде, в той пещере хранились какие-то редкие вина, и землетрясение, так сказать, похоронило их заживо. Какой-то старый пень наплел соседу, что знает, где находится эта пещера, а тот взял да и поверил. И так уж вышло, что сейчас эта земля принадлежит другу Брикса.

Вейл поблагодарила Оуэнса, записала адрес и ввела его в оба устройства «джи-пи-эс».

— Зачем тебе сейчас туда ехать? — спросил Робби. — Ты расслабилась, пропиталась всеми этими маслами, тебя хорошенько размяли. Давай лучше примем душ, переоденемся, поужинаем и…

— Двигайтесь по выделенному маршруту, — скомандовал голос «Стеллы».

Вейл пожала плечами.

— Слышал? Я с этой дамочкой не спорю.

…девятая

— Вы прибыли в пункт назначения. Он расположен слева от вас, — сообщила «Стелла».

Вейл сверилась с адресом и подтвердила:

— Таки прибыли.

Робби кивнул на устройство в ее руке.

— Тебе эта штука нравится, да?

— Я как-то к ней привязалась. — Заметив на лице Робби издевательскую ухмылку, она добавила: — Только не говори, что тебя пугает женский голос, подсказывающий дорогу.

— Ты же постоянно подсказываешь мне дорогу.

— Вот именно. Направо.

Вейл махнула рукой в сторону указателя. Цифры были выведены темным сусальным золотом на двухквартовой бутылке вина, которую держала статуя в виде официанта в смокинге.

— Предчувствие мне говорит, что скучать не придется, — сказал Робби, поворачивая на подъездную аллею.

Они проехали добрых сто футов, прежде чем остановились у распахнутых настежь электронных ворот. Справа стояла свежеотремонтированная будка охранника, выкрашенная в неброский цвет. В будке никого не было.

— Давай просто заедем, и все, — предложила Вейл.

Сразу за небольшим сарайчиком на мелкой гальке и полосках спрессованной земли были размечены парковочные места. Одно из них сейчас занимал серебристый «форд».

— Пройтись не хочешь? — спросил Робби. — Мы же не знаем, где именно искать Брикса. Заодно и исследуем территорию.

Он припарковал «мурано» перед «фордом», и они пошли по асфальту к дому, который виднелся примерно в тридцати ярдах впереди.

— Вот это поместье! — восхищенно воскликнула Вейл. С северной и южной стороны ровными рядами тянулись безупречные виноградники. — Мне почему-то кажется, что если мы зайдем с парадного входа, то нас просто попросят отсюда.

— А если будем околачиваться тут, то окажемся обычной парочкой олухов, которые не могут найти Брикса.

— Именно.

У входа в серый четырехэтажный особняк, облицованный камнем, росли пальмы. Слева от основного здания находился гараж на шесть машин, к которому примыкала небольшая аллея. Свернув возле пальм налево, Вейл и Робби сделали не более пятидесяти шагов по гравиевой дорожке, прежде чем остановиться и оглянуться.

Впереди простирались аккуратно подстриженные травянистые холмы, справа неожиданно уходящие вниз. Робби решил, в каком направлении следует двигаться дальше, и они осторожно, бочком, начали спускаться по отвесному склону.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Колено чуть побаливает, но это нестрашно.

Местность наконец выровнялась, и примерно в сотне ярдов, уже за величественным домом, они увидели девятерых мужчин с лопатами, сидящих на корточках по периметру прямоугольной ямы футов тридцать глубиной. У дальнего края ямы высился конус вырытой земли. На горке поменьше стоял, опасно накренившись, большой бело-синий кулер на колесах, накрытый чехлом.

Приблизившись, Вейл быстро нашла глазами Редмонда Брикса: в одной руке он держал банку пива, другой опирался на лопату, воткнутую в траву.

— Чем могу быть полезен? — спросил мужчина в форме охранника. Он стоял рядом с Бриксом, и к его ремню была пристегнута рация. — Это частная собственность.

— Ворота были открыты.

Обернувшись и узнав Вейл, Брикс мигом помрачнел и, хмуря брови, подозвал мужчину в джинсах, кожаных перчатках и стильных солнцезащитных очках.

— Это Эл Толанд — один из лучших моих друзей. Эта земля принадлежит ему. Эл, знакомься: агент ФБР Вейл и детектив Эрнандес, наши гости из Вирджинии.

Брикс по очереди представил всех остальных, друзей и наемных рабочих, которые вежливо кивали и приподнимали шляпы.

У одного на шее висел профессиональный цифровой фотоаппарат с надписью «Никон D700» на ремешке.

— Очень приятно, — сказал Робби. — Извините, если помешали вашей работе.

— Еще бы не помешали! — рявкнул Брикс. — У меня сегодня выходной, черт побери! Нельзя хотя бы денек отдохнуть?

— У вас, может, и выходной, а у нас вообще отпуск, — напомнила ему Вейл.

Брикс со злостью взглянул на нее.

— А никто не просит вас лезть не в свое дело!

— С этим трудно поспорить, — сказал Робби.

Теперь уже раздраженно посмотрела Вейл — на него.

— Джави, — сказал Толанд охраннику, — закрой, пожалуйста, ворота.

Охранник тут же отправился в направлении, откуда пришли Вейл с Робби. Брикс вонзил лопату поглубже и, с усталым видом подойдя к ним, жестом пригласил отойти на пару ярдов.

Разговор начала Вейл:

— Послушайте, мы просто хотим помочь. Если мы сможем предложить хоть какую-то информацию, которая поможет поймать человека, сделавшего из той женщины филе, наша задача будет выполнена.

— Ваша задача? Нет тут у вас никаких задач! Сделайте нам всем одолжение, агент Вейл: ходите на экскурсии в винодельни, наслаждайтесь заслуженным отдыхом в компании детектива Эрнандеса. Ведь когда вернетесь домой, опять начнется знакомая рутина.

Вейл с неохотой признала, что это же мог сказать и Робби. В каком-то смысле Брикс был прав. Какого черта она тут забыла? Она взяла отпуск. Она должна была любоваться пейзажами, дегустировать лучшее в мире вино, релаксировать, пока заживает раненое колено. Таков был план. Вот только убийца с очень острым ножом искромсал ее планы в клочья.

— Вы еще не знаете, с кем связались, лейтенант. Если этот человек уже убивал — а мне кажется, так оно и было, — то мой вам совет: перестаньте паясничать и примите нашу помощь, пока еще не поздно. Спросите шерифа Оуэнса. Он закончил Национальную академию ФБР и имел дело с такими убийцами.

— Буду знать, к кому обратиться, если найдем еще одно тело.

— У этой женщины сорван ноготь на пальце ноги…

— Ага, я об этом слышал. Стэн мне звонил. Вы ездили в морг. Наглость — второе счастье, правда, агент Вейл? Умеете же вы подмазаться к аборигенам!

— Мы и вам предложили помощь, но вы от нее отказались.

— Мы не деревенские полицейские! Сами разберемся, без ФБР. Спасибо, что не остались в стороне. — Сделав глоток, он ткнул горлышком бутылки куда-то себе за спину. — Ступайте-ка отсюда. Погода такая хорошая. — С этими словами он вернулся к лопате и выдернул ее из земли. — За работу, ребята! Солнце скоро сядет.

Вейл закусила нижнюю губу, но не сдвинулась с места.

— Идем, Карен, — сказал Робби, беря ее за руку и уводя прочь.


— Мы сделали все, что в наших силах, — сказал Робби, когда они проходили мимо гаража на шесть машин.

— Он сам не понимает, во что ввязался. А значит, в ближайшее время погибнут еще несколько женщин. И все потому, что он не в состоянии хотя бы на минуту забыть о честолюбии.

— Шериф Оуэнс все понимает. Пусть он этим займется. Может, ему удастся уговорить Брикса обратиться за помощью в ОПА.

Вейл тяжело вздохнула.

— Ладно. Мы сделали все, что могли, так ведь?

— Да.

Она сжала его руку.

— Значит, остается только радоваться жизни.

— И снова ты права.

Подойдя к машине, они заметили, что ворота уже закрыты. Джави, стоявший возле своей будки, как раз говорил в рацию:

— Я закрыл ворота, сэр.

— Никого не впускай! — велел ему искаженный помехами голос Редмонда Брикса. — Мы раскопали труп. Во всяком случае, какую-то часть трупа… Я вызову криминалиста. Его зовут Мэтью Аарон, его можешь впустить.

— Вас понял, — откликнулся Джави. — Послушайте, здесь эти люди — агент ФБР и следователь. Сказать им, чтобы возвращались?

Последовала долгая пауза. Робби и Карен изумленно переглянулись.

Робби крепко держал ее за руку — наверняка затем, чтобы не дать Вейл развернуться и опрометью кинуться обратно.

— Пускай возвращаются, — наконец ответил Брикс.

Несмотря на помехи, Вейл с легкостью расслышала в его голосе нотки раздражения. Но это не имело никакого значения: она уже мчалась во весь опор.

…десятая

Мужчины кольцом стояли на коленях вокруг громадной ямы и заглядывали в нее. Брикс заслонял Вейл и Робби обзор, но его вид выдавал явное недовольство. Он стоял, опустившись на одно колено и наклонив голову. Парень с фотоаппаратом щелкал ежесекундно, и вспышки эти напоминали молнии в ночном небе.

Двое мужчин, подвинувшись, пропустили Вейл ближе к краю. И тогда она все увидела: из земляной стены торчали покрытые коркой грязи стопы с частично разложившейся плотью.

— Эй, — крикнула Вейл парню с «Никоном», — что вы делаете? Зачем вы фотографируете?

— Я из газеты «Вестник долины Напа», мне поручили статью об этих раскопках. Историческое значение, понимаете… Я не ожидал, что мы… найдем труп.

«Да уж, дебил, никто не ожидал».

Вейл подумывала уже сказать, куда он может засунуть свой объектив, но тут ее осенило: а ведь эти фотографии могут им пригодиться! Кроме того, у нее не было права запрещать съемку. Это должен был сделать Брикс.

Робби лег ничком, чтобы получше рассмотреть стопы, а Брикс встал и отошел, вытирая со лба капельки пота кожаной рукавицей.

— Карен, — сказал Робби. — Глянь-ка сюда.

И в снопе света, вырвавшемся из фонаря, она заметила то, что привлекло внимание Робби: на втором пальце правой ноги не хватало ногтя.


Воцарилась тишина, которую несколько секунд спустя нарушил голос Вейл:

— Лейтенант, уведите, пожалуйста, этих людей.

Брикс молча повиновался и кивком велел друзьям расходиться. Толанд пошел за ним.

— Рэнди, я вынужден попросить тебя придержать эти снимки.

Фотограф, переводя взгляд с Брикса на Вейл, только фыркнул.

— Обсудим это позже.

— Нечего тут обсуждать, — возразил Брикс. — Я пригласил тебя в надежде, что ты сделаешь эксклюзивный материал о раскопках и будешь мне за это благодарен. Если ты хочешь еще когда-нибудь сюда вернуться, то выполнишь мою просьбу.

Рэнди угрюмо на него посмотрел, но все же кивнул.

Брикс вытянул руку.

— Карта памяти.

Вейл видела, как ходили желваки на лице Рэнди, когда он вытаскивал карточку из фотоаппарата.

— Тебе ее потом обязательно вернут, — заверил его Брикс.

— Ага, не сомневаюсь, — сказал Рэнди и ушел.

Когда он удалился на достаточное расстояние, Вейл сказала:

— Что ж, похоже, ответ получен. Убийство на винодельне не было первым.

Брикс, старательно избегая ее взгляда, спросил:

— Как нам привлечь ФБР?

— Никакой формальной процедуры нет. Если кому-то требуется помощь ОПА, нужно просто позвонить в отдел и поговорить с агентом или связаться с местным отделением Бюро. Но поскольку я уже и так здесь, вам достаточно просто попросить. Я сама свяжусь с начальством, чтобы они дали мне зеленый свет. Неплохо было бы написать запрос на фирменном бланке, но это уже бюрократические формальности. Я здесь и хочу вам помочь. Давайте не будем терять времени.

— У нас есть отдел по борьбе с особо опасными преступлениями. Само собой, это дело к таковым и относится. Начнем завтра же с утра. У меня есть ваш номер, и я пришлю всю информацию с помощью сообщения.

…одиннадцатая

Джон Уэйн Мэйфилд задумчиво жевал вегетарианский сэндвич, сидя в своем белом джипе на парковке закусочной. Мотор продолжал работать. Из колонок лилась кантри-песня: мужчина жаловался на ненавистную работу, но не мог уволиться, потому что нужны были деньги на алименты.

Мэйфилд никому платить алиментов не должен был, но музыка все равно заставила его задуматься о работе. Он всегда старался выполнять ее на уровне, но и получать удовольствие от работы ему тоже хотелось — и кто его за это осудит? Иногда это ему удавалось, но чаще — нет. Причины были вполне ясны, и он никак не мог на них повлиять. Перед ним ставили задачу, и если он с нею не справлялся, то ему не платили. Ничего сложного.

Наверное, думал он, от этой дилеммы страдают работяги по всему миру: все хотят заниматься любимым делом, но при этом еще и зарабатывать на жизнь. В его случае совмещать это получалось далеко не всегда.

Жуя сэндвич, он краем глаза заметил блондинку, которая только что вышла из магазина с белым пакетом в руке. Присмотревшись внимательнее, он заметил на безымянном пальце кольцо с бриллиантом, но шла она одна, без спутника. Может, муж ждал ее в машине? Мэйфилд не сводил с женщины глаз, пока она не пересекла парковку, в какой-то момент пройдя прямо перед его джипом. Его завораживало мягкое покачивание ее бедер, эти волнительные ритмичные движения, помогавшие ей преодолевать расстояние. Она остановилась у темно-синего «мерседеса» и села спереди на место пассажира.

Мэйфилд, тяжело сглотнув, откусил снова. В общем и целом жилось ему неплохо. К тому же надо ведь учитывать, в каком регионе он жил и в каком доме. Кто-то делает из убийства спорт, кто-то убивает ради очередной дозы наркотика. Убийцы бывают одержимы алчностью, гневом или сексуальным голодом. Но такие убийства не принесли бы ему удовлетворения. Они все выглядели бледно в сравнении с блаженством, которое испытывал он, выследив свою жертву и лишив ее жизни.

Джону Уэйну Мэйфилду нравилось убивать. И этот процесс его вполне удовлетворял.

Скомкав бумажную обертку сэндвича, он включил трансмиссию.

Пора на работу.

…двенадцатая

Поужинали они в ресторане «Анхель», в самом конце недавно отделанной заново набережной. Кормили там великолепно, но Робби, обычно довольно говорливый, почему-то все время молчал. Вейл догадывалась о причине: скорее всего, он расстроился, что она напросилась на это расследование, а теперь еще и вклинилась в оперативную группу.

— Я испортила нам весь отпуск, — сказала она, потягивая мерло.

Робби отложил вилку и откинулся на спинку стула.

— Нет, отпуск нам испортил этот НЕПО. Мы просто оказались в неправильном месте в неправильное время. — Прожевав кусок, он добавил: — Но это еще не значит, что ты должна была сама лезть на рожон.

— Именно это я и должна была делать.

— Карен, убийства совершаются по всей стране — да что там, по всему миру! Ты не можешь лично присутствовать на каждом месте преступления. Ты не можешь анализировать поведение каждого НЕПО. Ты не можешь помочь с поимкой каждого маньяка, разгуливающего на свободе.

— Я знаю.

Он беспомощно всплеснул руками.

— В чем же тогда дело?

Вейл пригубила еще вина, опустила бокал и, какое-то время помолчав, ответила:

— Не знаю. Я увидела труп, увидела эти… ну, ритуалы… И мой мозг переключился в рабочий режим. Я… Это моя работа, понимаешь? Я обладаю узкоспециальными знаниями, которые помогут поймать этого мужчину, прежде чем он еще кого-то убьет. Что плохого в том, что я пытаюсь предотвратить убийства?

Робби посмотрел налево — в окно, откуда открывался вид на реку Напа. Солнце уже зашло, и на воде лежал голубовато-оранжевый румянец. За рекой загорались огни.

— Ничего плохого в этом нет, но… Не знаю. Понимаешь, у тебя ведь тоже должна быть своя жизнь.

— Все было бы прекрасно, если бы мы не пошли на ту дегустацию. Тогда мы бы ничего не знали об этом убийстве и спокойно продолжали отдыхать.

— Ты хочешь сказать, что во всем виноват я? Просто потому, что мой друг помог тебе достать билеты?

— Нет, конечно. Я хочу сказать, что так уж, видно, было суждено. Может, какая-то высшая сила заставила нас приехать именно туда и именно в тот день, чтобы мы помогли поймать убийцу.

Робби нахмурился, выслушав ее ответ.

— Вот это да! Религиозный уклон. Не ожидал.

— Я не знаю, как это понимать, Робби, но мы не просто так здесь оказались. И не исключено, что оказались мы тут именно затем, чтобы не дать ему убить еще кого-то.

К столику подошла официантка, чтобы собрать грязную посуду.

Робби покрутил бокал с пино нуар в руке и с минуту наблюдал, как движется жидкость внутри. Когда вино улеглось, он сказал:

— В общем, отпуск подошел к концу. Теперь ты будешь расследовать это дело. Ничего страшного. Может, получится уговорить Гиффорда не засчитывать тебе это как отпускные дни. Тогда ты сможешь поехать еще куда-нибудь.

Вейл допила вино одним глотком.

— А значит, отпуска у нас не совпадут и тебе заниматься этим делом ни к чему.

— Именно. Что ж, будем радоваться свободным минутам, которые ты сможешь провести со мной.

Она протянула руку через столик и сжала его ладонь.

— Прости. Я не хотела, чтобы так вышло. Но зато мы используем эти свободные минуты по полной, договорились?

Робби неуверенно кивнул.

— Договорились.

— Давай начнем сегодня же, — предложила она, придвигаясь и нежно целуя его в губы.

…тринадцатая

Завтракали Вейл и Робби в компании старых приятелей, только к ним присоединилась еще одна пара — приехали прошлой ночью. Доев и допив кофе, они ушли первыми: Вейл должна была отправляться на общий сбор к девяти часам и не хотела опаздывать в первый же день.

По дороге в полицейское управление она подумала было посоветовать Робби позвонить в Вену, тамошнему начальнику полиции, и попросить разрешения присоединиться к оперативной группе. Но юрисдикция Робби, простого служащего органов штата Вирджиния, не распространялась на Калифорнию. Начальство ни за что не дало бы добро: ему, скорее всего, сказали бы, что в Калифорнии хватает своих сыщиков. И были бы правы. С Вейл же складывалась иная ситуация: местные полицейские не имели тех уникальных навыков, которыми обладала она.

Робби остановил машину перед главным входом.

— Позвони, когда освободишься, — сказал он.

— А ты чем займешься? — спросила она, уже выйдя наружу, перекрикивая громкое урчание мотора.

— Это же Напа. — Он показал ей журнал «Новости винной столицы». — Тут всегда есть чем заняться. Не волнуйся за меня. Скучать не буду.


Конференц-зал, куда вошла Вейл, располагался на втором этаже. Это было шикарно обставленное помещение с рядами дубовых стульев вдоль стен и разборным серым столом искусственного мрамора, окруженным эргономичными креслами для стенографисток. Посреди стола стоял ноутбук, рядом возвышались горы распечатанных страниц и свежих кексов на подносе. На стенах были развешаны карты страны. В углу, возле шкафа до самого потолка, пристроился крупноформатный принтер.

Само собой, Вейл оказалась там единственной женщиной, и пока она шла к свободному стулу, все взгляды были обращены на нее. Разговор возобновился лишь тогда, когда она присела. Редмонд Брикс стоял у доски, беседуя с юношей в форме.

— Вы, как я понимаю, Карен Вейл.

Обернувшись, Вейл увидела перед собой парня лет под тридцать или чуть больше. Волосы у него были тщательно уложены, большие пальцы рук он продел в петли ремня. Обут в идеально начищенные ботинки коричневого цвета.

Она протянула ему руку.

— Точно. Только не говорите, что я опять забыла бэйдж.

Она кротко улыбнулась и демонстративно взглянула себе на грудь.

— Шериф Оуэнс предупреждал, что вы придете. Меня зовут Скотт Фуллер. Детектив Скотт Фуллер, полицейское управление округа Напа.

— Ваш шериф — отличный парень. Мир тесен: я преподавала ему поведенческий анализ в Национальной академии ФБР…

— Я знаю. Сам начинаю учебу через пару месяцев.

— Значит, увидимся в Вирджинии.

— Вы еще с кем-то здесь знакомы?

— Да я только вошла.

— Тогда давайте я вас со всеми познакомлю.

Он повернулся и неожиданно свистнул в два пальца. Все тут же посмотрели на него.

— Знакомьтесь: специальный агент Карен Вейл. Она приехала к нам из Квонтико, где служит в отделе ФБР по изучению поведения. Она поможет нам с убийством в винной пещере.

— Очень приятно с вами всеми познакомиться, — сказала Вейл. — Только я служу в отделе по анализу поведения. И штаб у нас находится в пяти минутах езды от Квонтико, в Аквии. Из Квонтико мы съехали лет десять назад. Но в одном Скотт прав: я действительно хочу вам помочь. Пожалуйста, обращайтесь по любым вопросам.

— Это сержант Рэй Люго, он служит в Святой Елене, — сказал Фуллер, указывая на латиноамериканца, у которого ширина плеч примерно совпадала с шириной бедер, и который своим видом больше напоминал холодильник.

Вейл кивнула, принимая услышанное к сведению.

— С лейтенантом Бриксом вы уже знакомы, — сказал Фуллер. — Он назначен руководителем операционного штаба для этой… Хм…

— Операции?

Фуллер нахмурился.

— Для этого убийства.

Дверь распахнулась, и в комнату вошла миниатюрная блондинка в облегающей блузе с короткими рукавами и деловой юбке по колено. Она прошла вперед и села во главе овального переговорного стола. За каждым ее движением следили абсолютно все присутствующие мужчины, и, судя по всему, она об этом знала.

— Познакомьтесь, Роксана Диксон, — сказал Фуллер.

Швырнув на стол толстую папку, Диксон взглянула на Вейл.

— А вас как зовут?

— Карен Вейл. Я из ФБР.

Диксон обвела взглядом мужчин, явно ловивших каждое ее слово.

— А какое отношение к этому делу имеет Бюро?

Вейл решила дождаться, пока ответит кто-нибудь другой, а сама тем временем попыталась оценить эту Диксон. Почему она настроена так враждебно: потому что ей нравилось быть единственной женщиной в оперативной группе или просто потому, что она по натуре любопытная самодурка? Голубые глаза, не по-женски мускулистые руки и ноги — значит, качается, а короткие рукава в прохладный день выдавали желание продемонстрировать атлетические успехи. Тут два варианта: или она действительно увлекается спортом и ведет здоровый образ жизни, заполняя при помощи фитнеса какие-то пустоты, или ей кажется, что, для того чтобы конкурировать с коллегами мужского пола, она не должна от них ни в чем отставать. «Второе мне ближе», — подумала Вейл.

— Агент Вейл прибыла сюда по моей личной просьбе, — сказал Брикс. — В этом деле обнаружились необычные обстоятельства, и я считаю, она сможет нам помочь. Сюда она приехала в отпуск и… оказалась неподалеку от места, где нашли труп.

Диксон неуверенно кивнула. Вейл поняла, что она повторяет ту же операцию, которую только что проделала она сама: оценивает ее, прикидывает, стоит ли видеть в ней потенциальную соперницу, определяет, кем ее считать — соратницей, конкуренткой в борьбе за мужское внимание или простой занудой с собственными тайными рычагами воздействия и скверным характером.

«Думаю, я и то, и другое, и третье».

— Какую вы представляете организацию? — спросила Вейл.

— Я работаю следователем в окружной прокуратуре.

— А я эксперт по поведенческому анализу.

— Вот как, — только и сказала Диксон.

«Это как прикажете понимать?»

— Что ж, — вмешался Брикс, — давайте начнем. — Он протянул Вейл плотную карточку. — Ваш электронный ключ. С его помощью вы сможете входить в это здание и в зоны ограниченного доступа. Пока вы здесь, можете пользоваться карточкой в любое время, но когда будете уходить, обязательно сдайте ее.

Вейл положила карточку себе в сумку.

— Я разослал всем вам письмо, в котором перечислил, что у нас имеется на данный момент, — сказал Брикс, передавая Вейл скрепленную степлером пачку бумаг, перед остальными лежали официальные скоросшиватели с материалами. — С тех пор появилось кое-что новое. Например, фотографии жертвы.

Он кивнул Фуллеру, и тот сел за ноутбук.

Экран ожил от первого же прикосновения к контрольной панели и отобразил несколько снимков винной пещеры. Фуллер нажал на кнопку пульта — и с потолка спустился белый экран, который тут же залило голубым светом прожектора. После нажатия на клавиши фотографии заняли весь экран, где их могли рассмотреть собравшиеся.

Брикс подробно рассказал группе, что они видят, дополнив и уточнив информацию из своего письма. Вейл не сводила глаз с фотографий, явно снятых вскоре после того, как они с Робби ушли.

— В заключении патологоанатома говорится, что на запястьях обеих рук обнаружены глубокие надрезы, но кровь вытекала сравнительно медленно, поскольку надрезы были сделаны уже после смерти погибшей. Похоже, ее задушили.

Он кивком велел Фуллеру показать следующий слайд. Им оказался крупный план шеи убитой. На коже невооруженным глазом были заметны кровоподтеки.

— Нож нашли прямо под женщиной, в районе поясницы.

Фуллер сменил слайд. Экран заполнился нержавеющей сталью.

— Патологоанатом говорит, что нож был невероятно острый, как будто им еще не пользовались. Проблема в том, что это самый обычный кухонный нож фирмы «Хенкельс». — Кивок, новый слайд. — И еще кое-что, что может быть интересно агенту Вейл… На правой ноге жертвы со второго пальца сорван ноготь. Агент Вейл?

— Да. Вероятно, это имеет какое-то значение для убийцы, но какое именно, мы пока не знаем. Если вкратце, то мы называем это…

— Почерк, — подсказал Фуллер.

— Ну, раньше это называлось так, — согласилась Вейл. — Но теперь мы предпочитаем термин «ритуал» или «ритуальное поведение». Некий избыточный поступок, который совершается НЕПО — неопознанным подозреваемым — по отношению к жертве, но не приближает его к достижению цели, то есть непосредственно умерщвлению. Иными словами, этот поступок не приводит к смерти жертвы и не помогает преступнику избежать наказания. Смысл ритуального поведения известен только самому убийце, и коренится это поведение в глубинных психосексуальных импульсах.

Она искоса взглянула на Фуллера, который с кислой миной смотрел в свою папку, а не на нее. «Похоже, ему не понравилось, что я поправила его при всех. Просто замечательно! Мало мне еще проблем».

— Могу сказать одно: я практически уверена, что это не первое убийство на совести нашего НЕПО.

— С чего вы это взяли? — спросила Диксон.

— Давайте ненадолго забудем, что вчера выкопали еще одно тело, и рассмотрим убийство в винной пещере. На теле нет никаких царапин, которые указывали бы на сопротивление. Он задушил жертву, а после вскрыл ей вены, чтобы стекла кровь. Затем он отрезал ей грудь и сорвал ноготь на ноге. Организованный, вдумчивый подход. — Вейл заправила за ухо непослушную рыжую прядь. — Думаю, нам всем стоит задуматься над следующим вопросом — вопросом доступа. Он вполне может оказаться ключевым.

— Доступа? — переспросил Брикс.

— Когда мы имеем дело с убитой проституткой или наркоманкой, речь обычно идет о публичных местах. Но это убийство произошло в пещере, в винной пещере, и чтобы попасть туда, нужно заплатить деньги. Немалые деньги. Так что круг подозреваемых можно сузить до лиц, которые имели доступ в пещеру. Это ведь изолированное место с ограниченным кругом посетителей. Более того, если мы обратимся к статистическим данным, то можем также исключить из этого круга женщин. За редкими исключениями, все серийные убийцы — мужчины. — Вейл на несколько секунд умолкла, чтобы взять себя в руки: нахлынули неприятные воспоминания. Но она быстро их подавила. — Скорее всего, нашему убийце от двадцати до тридцати, плюс-минус пара лет. Опять же, я говорю это, опираясь на статистику. — Вейл обвела присутствующих взглядом. В комнате не было человека, чьим вниманием она бы не завладела. — Возрастную группу, к которой принадлежит убийца, можно также определить исходя из предположения, что он находится в хорошей физической форме. Он смог подчинить себе жертву, при этом не наделав особого шума. А после смог раздавить ей дыхательное горло. В общем, с какой стороны ни глянь, мы имеем дело с молодым человеком.

— Рэй, — обратился Брикс к сержанту Люго, — свяжись с администрацией «Серебряного гребня», пусть дадут нам список гостей. Люди, которые ходят на такие дегустации, отстегивают солидные суммы, так что они должны пользоваться кредитными карточками. Рокси, проверь, есть ли у Рэя ордер на получение подобной информации. Еще нам понадобится список сотрудников — и нынешних, и бывших. Отсейте всех, кто не подходит по критериям Вейл.

Оба кивнули. Брикс записал их задания на доске.

— Как руководитель опергруппы назначаю тебя старшим следователем. Не возражаешь?

Диксон посмотрела на него со смесью удивления и радости.

— Нет, не возражаю.

Фуллер откинулся на спинку кресла, скривившись в недовольной гримасе. Вейл сразу поняла, что он не в восторге от назначения Диксон.

Брикс и это записал на доске.

— И еще кое-что, — добавила Вейл, дождавшись, пока Брикс обернется к ней. — Вполне вероятно, что преступник и раньше бывал в этой пещере.

— На чем основано это предположение? — спросил Фуллер.

— Слишком рискованно было бы убивать женщину в незнакомом месте. Логично предположить, что он обладал некоторыми данными о пещере. Следовательно, он каким-то образом связан с винодельней. А если так, то должен был знать и о вечерних экскурсиях. Он хотел, чтобы тело нашли, хотел максимально шокировать туристическую группу. Значит, он или занимал на винодельне какую-то должность, или просто приходил туда в качестве посетителя. Первым делом нужно просмотреть список сотрудников.

— Каждый шаг в эту сторону — это шаг по минному полю, — сказал Люго.

— Почему?

— В долине Напа очень большой процент рабочих-мигрантов. Они ухаживают за виноградниками, собирают урожай. В основном это нелегальные иммигранты, они часто переезжают с места на место и нигде не оформляются официально.

— Это усложняет задачу, — сказала Вейл. Подумав немного над словами Люго, она продолжила: — Но есть один нюанс.

— «Нюанс»? В смысле «исключение, которое спасет мою задницу»? — хихикнул Фуллер.

— Моя задница, как и я сама, тут ни при чем, — осекла его Вейл. — Я просто хочу сказать, что в любом правиле могут быть исключения и их нужно учитывать. Никто не дает стопроцентных гарантий, особенно поведенческие аналитики. — Смерив Фуллера взглядом, она продолжила: — Так вот, некоторые убийцы сознательно идут на риск, чтобы получить дозу адреналина. А это противоречит моему утверждению, будто наш убийца знал о пещере заранее.

— Час от часу не легче, — пробормотал Брикс.

Вейл согласно кивнула.

— Не бывает так, чтобы человек проснулся однажды утром и решил стать серийным убийцей. Надо принять во внимание этот факт. Маньяки учатся методом проб и ошибок. Узнают, что удовлетворяет их фантазии, а что — нет. Они экспериментируют, тренируются в слежке, они учатся убивать. Все это время их интерес к убийствам растет.

— И как это должно нам помочь? — спросила Диксон.

— В начале карьеры у него наверняка случались неудачи. Жертвы давали отпор, и ему приходилось применять или больше силы, или больше смекалки. Скорее всего, его первые убийства так и остались нераскрытыми. Нужно поднять архивы по всему региону. Но связать их с нашим НЕПО будет сложно, потому что тогда он еще не был тем убийцей, каким стал сейчас. Он, возможно, даже переехал, когда обучился азам своего дела. Нам нужно будет выяснить отличительные особенности тех дел, в частности то, как он обращался с телами жертв. Эти ритуалы, о которых я недавно говорила, не меняются, будь это его первое или, не приведи Господь, пятидесятое убийство.

— Хотите сказать, что нужно расширить зону поиска? — уточнил Брикс.

— Да. Нужно связаться со всеми полицейскими в разумном радиусе и выяснить, какие убийства женщин за последние, скажем, двадцать лет остались нераскрытыми. И среди них нужно будет попытаться найти дела со схожим ритуальным поведением. Оно, напомню, включает в себя отрезание груди, выдергивание ногтей и вскрытие вен на запястьях.

— Только женщин?

— Повторюсь: практически все серийные убийцы — мужчины, — ответила Вейл. — Абсолютное большинство жертв — женщины. Но так бывает не всегда. Серийные убийцы-гомосексуалисты убивают мужчин. Иногда мужчины гибнут, случайно оказавшись в доме и помешав убийце добраться до вожделенной добычи. В таких случаях их убивают быстро. Просто чтобы не стояли на пути к женщине.

— Если мы увеличиваем число потенциальных подозреваемых, нам понадобится помощь, — сказал Люго.

— Ресурсы ФБР в нашем распоряжении. Это, конечно, не панацея, но для начала сойдет. Например, программа задержания особо опасных преступников, ПЗООП.

— Роберт Ресслер, — вспомнил Фуллер. — Он ее автор.

— Верно, — отозвалась Вейл. — Кто-нибудь еще знает об этой программе?

Руки подняли только Фуллер и Брикс.

— Это база данных, которую ведет ФБР. Полицейские департаменты присылают отчеты об убийствах на своей территории, а мы уже сортируем их по уникальным маркерам. Потом достаточно ввести параметры — и можно увидеть, в каких еще убийствах по стране они встречались. Взять, к примеру, тот же ноготь. Это уникальный маркер. Если ПЗООП найдет жертву без ногтя где-нибудь в Лос-Анджелесе, мы сможем связать их.

— Отлично, — сказал Брикс. — Вы этим займетесь?

— Сегодня же. Но вы должны понимать, что у системы не безграничные возможности. Работа этой базы данных зависит от работы полицейских управлений. Если в каком-то штате не удосужились заполнить форму и прислать ее нам, ПЗООП об этом не узнает.

— Ладно, чем богаты, тем и рады, — сказал Брикс и, развернувшись к доске, написал: «ПЗООП: Вейл». Потом бросил ей через плечо: — Если мы начнем сужать круг подозреваемых и нам понадобится помощь, всегда можно обратиться в БОРН — Бюро по особым расследованиям в Напе. Они могут дать людей для наблюдений. Их автоматически включают в опергруппу, и они свое дело сделают, только попроси.

— Чуть не забыла. — Вейл взглянула на фото жертвы, растянутое во весь экран. — Вы могли бы перейти к фотографиям со вскрытия? Мне нужен крупный план ее шеи.

Фуллер, листая слайды, нашел нужный снимок.

— Видите эти отметины на шее? Ваша патологоанатом Эбботт сказала, что для удушения жертвы НЕПО пользовался тяжелым предметом, возможно, душил ее собственным локтем. Сержант, — сказала она, — вы не могли бы встать?

Фуллер, растерянно улыбнувшись, встал и отодвинул кресло. Вейл подвела его к стене.

— Смотрите, — сказала она, глядя на него, но обращаясь ко всем присутствующим. — Я буду НЕПО, Фуллер — жертвой.

Люго рассмеялся. Фуллер густо покраснел.

— Ничего смешного в этом нет. Смотрите.

Она подняла левую руку и врезала по шее Фуллера, одновременно придавив его бедром. Тело его ударилось о стену, голова резко запрокинулась — и подбородок снова опустился на грудь. Они стояли лицом к лицу, разделенные какими-то двумя дюймами.

И она по глазам поняла, как мало сержант получает удовольствия от всего происходящего.

— Я лицом к лицу со своей жертвой, — сказала Вейл, не сводя с него взгляда. — Она смотрит мне в глаза. А я смотрю в глаза ей.

С этими словами Вейл отвернулась. Фуллер сглотнул комок в горле и попытался размять шею, но не решился открыто тереть ее при товарищах.

— Понимаете, к чему я клоню?

Диксон лениво откинулась на спинку кресла.

— Вы пытаетесь унизить Скотта?

Обведя комнату взглядом, Вейл поняла, что эта сцена вызвала у всех недоумение.

— Нет. Нет, ничего подобного. Подумайте. Есть убийца. Есть жертва. Что делает наш НЕПО? — Она подождала, но все молчали. — Он совсем близко. Он вступает с ней в личный контакт. Он уверен в себе, он ее контролирует. Он отнимает ее жизнь, глядя ей в глаза. Она видит, как ее убивают. Для убийцы это, можно сказать, высшая форма власти. Это чрезвычайно надменный тип. Он упивается этим зрелищем — жизнью, которую буквально выдавливает из нее. — Вейл замолчала и огляделась. Все внимательно смотрели на нее, боясь потерять нить рассуждения. — И вот еще что. Он мог бы выбрать другую жертву и другое место, откуда легко было бы сбежать. Но этого не произошло. Есть убийцы, которые кайфуют от риска, потому что для них вся прелесть убийства заключается в риске. Все это подсказывает мне, что мы, вполне вероятно, — подчеркиваю, это только одна из версий, — имеем дело с убийцей-нарциссом.

Полицейским понадобилось несколько секунд, чтобы переварить информацию.

— То есть он себя очень любит, — наконец подал голос Брикс. — Нам-то это как поможет?

Вейл вернулась на место, Фуллер последовал ее примеру.

— Полезной может оказаться любая информация. Когда мы его поймаем, то чтобы добиться признания, если он все-таки нарцисс, надо будет применить специальную технику допроса. Если не ошибемся, он во всем признается, потому что хочет поставить эти убийства себе в заслугу. Думаю, для этого он и сорвал ноготь. Если мои догадки верны (а пока не остается ничего другого, кроме как гадать), ноготь — это вроде как его визитная карточка. Так он говорит нам: «Это я убил. Похвалите меня».

— Она что, шутит, мать твою? — пробормотала Диксон.

— Помните Душителя СМУ?[8] Когда след, казалось, уже остыл, он сам вышел на связь с полицией, как только кто-то собрался написать о нем книгу. Он по большому счету сказал: «Эй, забыли обо мне? Да вот же я! Это я убил тех людей. Вам нужен я». Опять же, это поможет понять, с кем мы имеем дело. Чем больше мы знаем, тем уже круг подозреваемых. И тем раньше мы найдем этого подонка.

— А как его поймать, не подскажете? — спросил Брикс.

— Она не может помочь нам поймать его, — сказал Фуллер. — Она только вычеркнет лишних из списка подозреваемых, когда он у нас появится.

— Да, это так. Более-менее. — Вейл не сомневалась, что ее следующее предложение примут с тем же энтузиазмом, с каким согласились бы закусить изысканное каберне бургером из фастфуда. — Если я не ошибаюсь и этот парень действительно нарцисс, мы можем его выманить.

— Вот теперь я слушаю вас внимательно, — сказал Люго. — Но как?

— Нарциссы чувствуют свое превосходство над всеми остальными. И они жаждут признания за свои труды, а жажда признания делает их действия более непредсказуемыми. Если вы будете замалчивать это убийство, то, возможно, подтолкнете его к совершению новых. Он может продолжать убивать, пока не прославится.

Брикс покачал головой.

— Я понимаю, что общественный резонанс может иметь большие последствия для вашего города…

Брикс подошел ближе к ней.

— Об этом не может быть и речи, агент Вейл. Я ведь уже объяснил вам, что ставки слишком высоки. На любом уровне: местном, федеральном или…

Вейл не дала ему договорить.

— Моя задача — проинформировать вас. А как этой информацией распоряжаться, дело ваше.

— Мы можем если не разрушить целую индустрию, то нанести ей серьезный урон, — сказала Диксон. — Необходимо тщательно взвешивать свои действия. И добраться до этого парня как-то иначе.

— Тогда займитесь виктимологией. Узнайте, кем были жертвы и почему именно они попали под его прицел.

— Когда жертвы смогут опознать, неясно? — спросил Люго.

Брикс подошел к висящему на стене телефону и набрал внутренний номер.

— Это Брикс, — сказал он в трубку. — Брук, а ты, случайно, еще не успела идентифицировать женщину из винной пещеры, которую вчера вечером… Что? Успела? — Через пару секунд глаза Брикса заметно округлились. — Точно? — Его взгляд метнулся к коллегам. — Держи это при себе, Брук. Это очень важно. Ее имя не должно нигде всплыть. — Послушав собеседницу еще немного, Брикс добавил: — Как можно дольше. Опоздай. Потеряй. Тут нужен особый подход.

Брикс поблагодарил и повесил трубку. Потом взял маркер, коснулся им доски, но одумался и снова надел колпачок.

— Это Виктория Камерон.

Вейл проследила за реакцией присутствующих, и ей сразу стало ясно, что имя знакомо абсолютно всем.

— По-видимому, это что-то да значит, — заключила она.

— Ага, — вздохнул Брикс. — Это значит, что нам каюк. Виктория Камерон — дочь… была дочерью одного из самых влиятельных виноделов в долине, Фредерика Монтальво.

— Значит, она вышла замуж, — сказала Вейл.

— Да, — подтвердил Фуллер. — За… Как там его зовут?

— Кевина Камерона, — подсказал Люго.

Брикс еще раз тяжело вздохнул.

— Ладно. — Задумчиво пожевав нижнюю губу, он облокотился на стол. — Мы должны будем работать очень усердно, потому что давить на нас в любом случае будут дай боже. Если мы облажаемся… Да я даже думать не хочу, что тогда начнется. Но с этого момента мы должны еще и следить, чтобы не произошла утечка информации. Представьте, что я всем вам засовываю кляп в рот. Надо бы связаться с ее родственниками. Я ни с ней, ни с ее семьей не знаком. Волонтеры есть?

— Я готов, — вызвался Люго. — Мы с братом Монтальво учились в школе. Я знал Викторию, знаю Кевина, знаю все их семейство.

Брикс записал задание на доске рядом с фамилией Люго.

— Рокси, тебе уже поручили организовать ордер. Может, заодно и список гостей попросишь?

— Договорились.

Брикс перенес задание в колонку с фамилией Диксон.

— И еще кое-что. Мы прочесали территорию вокруг пещеры и не заметили ничего необычного. Оно и ясно: иначе было бы неинтересно работать. — Он швырнул маркер на стол. — В следующий раз встречаемся здесь в четыре часа. — Он достал из папки лист бумаги и передал его Фуллеру. — Запишите все сюда свои контакты. Я размножу это до вашего ухода. Если будут какие-то новости, звоните мне, а я уже оповещу остальных.

Записавшись и передав лист дальше, Вейл подошла к Бриксу.

— Мне придется ездить с кем-то в паре. Если вы не возражаете, я могу заниматься делом вместе с детективом Эрнандесом.

Брикс ухмыльнулся.

— Главное — не называйте имя погибшей. А там уже делайте, что хотите.

— Вам до сих пор не нравится, что я здесь, да?

— Какая разница, что мне нравится, а что — нет? Я считаю, что вы владеете ценной информацией. Поможет ли это нам поймать убийцу? Хрен его знает.

— Брикс, убийцу по психологическому портрету не поймаешь. Это просто дополнительное орудие в нашем арсенале.

Он закрыл папку и сунул ее под мышку.

— Будем надеяться, что это «орудие» хорошо смазано и заряжено, потому что нам, скорее всего, придется из него стрелять.

…четырнадцатая

Выйдя на улицу, Вейл первым делом глубоко вдохнула. Аромат дубовых бочек и забродившего каберне плыл в воздухе, навевая воспоминания о шикарном спа-салоне в Калистоге, до которого на самом деле было несколько миль.

Хотя, возможно, ей просто померещилось. Она позвонила Робби, чтобы узнать, где он, но он не взял трубку. Оставив сообщение, она набрала номер Томаса Гиффорда.

Через считаные секунды их соединили.

— Ну, как отпуск? Как там погодка? Здесь, с тех пор как ты уехала, постоянно идет дождь. Думаю, тебе пора возвращаться. Нам надоело мокнуть.

Настроение у него было на удивление хорошее.

Она не сразу нашлась с ответом.

— Погода хорошая. И отпуск удался. Но…

— Ох, не нравится мне твой голос, Карен. Продолжай.

Они с Гиффордом редко находили общий язык и довольно часто спорили, и сейчас он будет не в восторге от ее просьбы. После того, что произошло с Йейтсом, а еще раньше — с Окулистом… При их специфике работы душевное здоровье сотрудников ценилось очень высоко.

— Ну, мы… в общем, кое-что тут нашли…

— А именно?

— А именно труп. С отрезанной грудью и…

— Боже мой, Карен! Ты что, маньяков магнитом притягиваешь?

— Да, сэр, хорошо сказано. Напомните позже, чтобы я сделала себе номера со словом «маньякомагнит».

— Кроме шуток, Карен. Я отправил тебя в отпуск, чтобы ты развеялась и перестала думать обо всем этом дерьме.

— Поверьте, я не специально. Это типичный случай из разряда «в неправильном месте в неправильное время».

«А может, я действительно притягиваю к себе людей с психосексуальными расстройствами?»

— Дай-ка угадаю. Следователю, которому поручили это дело, ты сказала, что хочешь помочь, потому что ты — великая Карен Вейл, суперагент, который способен пережить любую травму и работать как ни в чем не бывало.

— Моя формулировка была короче.

— И теперь он просит помощи ОПА.

— Так точно, сэр. Вы что, позавтракали пшеничными хлопьями? Вы просто-таки в ударе.

На другом конце провода воцарилось молчание.

«Ой, кажется, я перегнула палку. Вечно так».

Наконец Гиффорд заговорил:

— Значит, по-твоему, это серийный убийца?

— Да. И убивать ему не впервой. Очень дерзкий тип, не исключено, что нарцисс.

— Хорошо. Ты уже там, так что принимайся за работу. Но когда отпуск закончится, возвращайся немедленно. И после этого тебе надо будет взять уже настоящий отпуск. Может, закатаем тебя в цемент и подвесим над Потомаком на подъемном кране, чтобы ты ни во что больше не вляпалась.

— Ну, если вы думаете, что это поможет…

— Если честно, уже нет. Все равно ведь вляпаешься.

— Начальник опергруппы пришлет вам официальное уведомление на фирменном бланке. Кстати, местный шериф учился у нас в академии.

— Ну и ну! Сразу бы так и сказала. Теперь я просто счастлив! Ладно, держи меня в курсе.

Прежде чем она успела ответить, связь оборвалась. Но ей все равно нужно было договариваться насчет ПЗООП, так что пришлось перезвонить и попросить к телефону коллегу — Франка Дель Монако. Ответил он на третьем гудке.

— Франк, это Карен. — Она явственно услышала досадливый вздох. — Что-то не так?

— Да просто день был такой хороший, пока ты не позвонила.

— А теперь?

— А теперь уже похуже. Погоди… Ты разве не в отпуске в Калифорнии?

— Ну, я в Калифорнии, тут ты прав. Слушай, мне нужно, чтобы ты кое-что проверил по ПЗООП.

— Я, по-твоему, кто? Твой слуга?

— Франк, я в трех тысячах миль от тебя. Если бы могла сама это сделать, не стала бы просить. Так вот, введи следующие параметры. Разыскиваемый НЕПО…

— Ты поехала в отпуск, но все равно взяла какое-то дело?

— Да, Франк. И я не хочу выслушивать твои издевки. Или вводи параметры, или я попрошу Руни либо Хатчингса.

Вейл продиктовала ему все необходимое. Дель Монако пообещал прогнать информацию через программу и связаться с ней, как только получит результаты.

Она отключилась и еще раз набрала Робби. Снова голосовая почта. Вейл вернулась в здание управления и разыскала Брикса.

— Мне нужна машина. Или подсадите меня к кому-то.

— А как же Эрнандес?

— Он занят и не отвечает.

— Вот и молодец. Небось дегустирует вина и радуется жизни.

Она пропустила колкость мимо ушей.

— Так что, дадите машину?

— Нет. Будете ездить с Диксон.

Распорядившись подождать, он пошел в конференц-зал, откуда вернулся минуту спустя уже в компании Диксон. Вид у нее был откровенно недовольный. Вейл не слышала, о чем они говорили, но, судя по жестикуляции, Диксон спрашивала: «Почему именно со мной?»

Когда этот безнадежный спор окончился, Диксон снова нырнула в комнату (Брикс услужливо открыл ей дверь). Через несколько секунд она появилась со скоросшивателем в левой руке и направилась к Вейл. Лицо ее было непроницаемым, в каждом движении сквозило напряжение.

— Получается, я сегодня буду твоим шофером, — сказала она.

— Это ненадолго. Как только мой друг получит сообщение, ты от меня, избавишься.

Они вышли на улицу и прошли к автомобилю, выданному окружными властями. Им оказался «Форд Краун Виктория». Диксон села за руль и открыла дверцу.

Пока Вейл устраивалась, она пристегнула ремень и пробурчала:

— И что теперь?

— Это же ваше расследование, — сказала Вейл. — Я просто пытаюсь вам помочь. Если мои знания и навыки сузят круг подозреваемых, я буду только рада.

Диксон включила трансмиссию и выехала с парковки.

— Проблема в том, что круга подозреваемых у нас нет.

— Да. Даже самого маленького кружочка.

Диксон хмыкнула:

— Ага, самого малюсенького.

— Я уже позвонила в Квонтико, мне скоро перешлют результаты поиска по нашей базе данных. А пока не прислали, не будем сидеть сложа руки.

— Давай начнем с того, с чего начинаются все преступления: с мотива.

Вейл знала, что мотив для серийного убийцы — это совсем не то, что мотив для заурядного нарушителя закона. Но она решила выслушать Диксон и проследить за ходом ее мысли.

— Не забывай, что большинство убийств совершают знакомые жертв. А вот серийные убийцы — как правило, посторонние люди. Это усложняет задачу. Мы не всегда можем заметить их мотивы.

— Я приму это к сведению, — сказала Диксон. — Но у нас есть один козырь: виктимология. В данном случае Виктория Камерон и некая Джейн Доу. Начнем с полицейских азов: кому выгодна ее смерть? Не ссорилась ли она с кем-то в последнее время? Какие у нее были отношения с мужем? Как все это связано с нашей Джейн, лежащей в морге?

— Хорошие вопросы, — согласилась Вейл. — Можно также узнать, в какие магазины она обычно ходила, в каких ресторанах была завсегдатаем, с кем работала и так далее. Как только опознают выкопанный Бриксом труп, повторим те же операции с ним. Тогда появится уже некий круг подозреваемых, и я наконец смогу реально вам помочь.

— По-моему, ты и так нам помогла.

Вейл постаралась скрыть свое изумление.

— Спасибо, Роксана. Приятно слышать.


Пока они ехали, Диксон активировала закрепленный на солнцезащитном щитке блютус и позвонила в офис. Она объяснила заместителю окружного прокурора, для чего им нужен ордер на обыск в винодельне «Серебряный гребень», и сказала, что официальный документ о резонном основании составит Брикс. Ордер пообещали сделать за час.

— Ну, расскажи, что за ребята попали к нам в группу.

Диксон рассмеялась.

— Думаешь, я главная сплетница в школе?

— Мне бы хотелось знать, с кем я имею дело, чтобы ненароком чего-нибудь не ляпнуть. — Вейл помахала рукой. — Ладно, забудь. В любом случае ляпну. Но мне все равно интересно, что это за люди.

— Ты разве не успела набросать их психологические портреты?

Вейл не сдержала улыбки.

— Я стараюсь этого избегать, затрудняется общение. — Она покачала головой. — Ладно, об этом тоже забудь. Проку от этого никакого. Отвечаю на твой вопрос: да, я невольно это делаю. Взять того же Скотта Фуллера. Он показался мне таким себе всезнайкой.

— О да. Вундеркинд. Привык, чтобы ему все преподносили на блюдечке. Он прочел все книги на свете и, наверное, даже знает, откуда пошло это выражение насчет блюдечка. Но опыта у него маловато.

— Понятно: книг начитался, а пороху не нюхал. О психологических портретах он, похоже, много чего знает, но только из учебников. Это все устаревшие сведения. Он, видимо, прочел Андервуда, Дугласа и Ресслера[9] и вызубрил их наизусть.

Диксон кивнула.

— Но есть одно но: Стэн Оуэнс — его отчим.

Вейл удивленно наклонила голову.

— Правда? Полезнаяинформация.

— Поэтому-то он так быстро и пошел на повышение.

— С ним надо держать ухо востро, — заметила Вейл.

— А вот Рэй Люго — парень славный. Всю жизнь тут проработал, начинал сборщиком винограда, притом мигрантом и несовершеннолетним. Родители въехали в страну нелегально, но он родился здесь и получил американское гражданство. Он очень много трудился, хорошо успевал в школе, поступил в академию и стал копом.

— И вот он уже сержант. Впечатляет.

— Если Фуллеру звание подарили, Рэй его действительно заслужил.

— А ты? — спросила Вейл.

— Я? Я не люблю говорить о себе.

— Я тоже. Но…

— Но если бы тебя попросили сделать какие-то выводы обо мне…

— Я бы сказала, что у тебя хорошо развита интуиция. Что ты человек старательный и уделяешь много внимания деталям. Работой своей занимаешься давно, но она тебе не надоела. И…

Идущий впереди грузовик остановился, и Диксон пришлось сбавить скорость.

— И?

— И тебе не по себе оттого, что ты женщина в окружении коллег-мужчин.

— Это что, такая… как эго называется… проекция?

— Наверное, — рассмеялась Вейл.

— Но кое в чем ты права. И все-таки я запросто ставлю ребят на место, когда они зарываются. Хотя это бывает редко.

— Но все-таки было. Хотя бы один раз.

— Да. Один раз было.

Распространяться на эту тему она не стала, а Вейл не стала вникать. Какое-то время она молча смотрела в окно на проносящиеся мимо виноградники.

— И давно ты работаешь в окружной прокуратуре?

— Несколько месяцев.

Вейл изумленно вскинула бровь.

— Надо понимать, до этого ты служила в полиции.

Диксон посмотрела на нее, и она узнала этот взгляд. Это был взгляд человека, размышляющего над ответом. За сменой работы крылась какая-то темная история, и Диксон должна была решить, насколько крупное сито ей понадобится, чтобы решить, чем поделиться, а что отфильтровать.

— Если вкратце, — выдержав паузу, сказала она, — то родилась и выросла я здесь, в долине. Пять лет у шерифа, потом перешла в полицию Валлехо. Меня повысили до следователя, а через пару лет перевели в прокуратуру. Вот такая у меня полицейская родословная.

Вейл поняла, что правильно расценила ее реакцию: следователей обычно не переводили в прокуратуру просто так. Причин могло быть несколько: пенсия, ранение или обычное желание поработать в тихом месте, без угрозы для жизни. Очевидно, Диксон не хотела вдаваться в подробности своей переквалификации.

Но настаивать Вейл не стала: в конце концов, это была их первая беседа. К тому же Диксон в этот момент как раз свернула направо, к винодельне «Вилла Монтальво». Древний архитектурный комплекс озарял величественным сиянием всю трассу 29. Дорожный знак уверял, что винодельня основана в тысяча девятьсот тридцать первом году.

Они проехали по длинной асфальтовой полосе между ухоженными виноградниками. На табличках на деревянной ограде, тянувшейся вдоль дороги, были написаны названия виноградников. Как предположила Вейл, в честь старинных семейств, владевших ими: «Виноградник Женевьев» и «Виноградник поместья Мона».

— А что ты знаешь об этой семье?

— У них тут три резиденции. Родители, Фредерик и Мона, живут в главном доме. Два маленьких, если в этом случае можно использовать слово «маленькие», принадлежат их дочке Женевьев с мужем и сыну Филиппу с женой. Второй сын живет не здесь, Виктория с Кевином тоже жили отдельно.

— А почему один сын с дочкой живут здесь, а другой — нет?

— Понятия не имею. Это довольно скрытные люди — в большинстве случаев. Виктория с мужем купили себе отдельную винокурню, может, это кому-то пришлось не по душе. Фредерик промышляет в регионе гораздо дольше, чем, допустим, Роберт Мондави, но так и не добился того же внимания и уважения. Впрочем, я не собираюсь петь Лазаря за Фредерика. У него и в тени дела идут отлично.

— Если он так ценит уединение и целенаправленно окутывает себя покровом тайны, то маску всеобщего любимца ему носить ни к чему. Мне кажется, он к этому не стремится.

Диксон припарковала машину и переключила рычаг на «стоянку».

— Еще как стремится. Но хочет, чтобы признание пришло к нему само. Напрашиваться он не станет. Это просто еще один способ вызвать интерес. Своим поведением, всей этой скрытностью и таинственностью он как раз и привлекает к себе внимание, которое ему якобы не нужно. Люди очень любопытны, и чем недоступнее объект, тем острее любопытство.

Они вышли из машины, подошли к зданию администрации и, представившись, попросили о встрече с Фредериком Монтальво. Пристально изучив «корочки» Вейл, администратор с кислой миной взяла в руки телефонную трубку. Через несколько секунд она сказала, что проводит их в кабинет.

Их повели по освещенному коридору с облицованными «под орех» стенами и высоким потолком. Администратор остановилась у двери в самом его конце, трижды постучала и открыла. Вейл вошла следом за Диксон и оторопела. Стена напротив целиком состояла из гигантского куска стекла футов в двадцать шириной и пятнадцать в высоту. За окном простирались необъятные виноградники, упиравшиеся в крутой холм, поросший опять-таки виноградом. Вейл показалось, что она смотрит на трехмерную картину неописуемой красоты.

Диксон тем временем успела пожать руку худощавому седоволосому мужчине, сидевшему за столом размером в пол-окна. Стол тоже производил неслабое впечатление: ножки его покрывала ручная резьба, а спереди был барельеф, на котором несколько мужчин подвязывали лозу на пологих холмах. Потом она поняла, что краснодеревщик попытался повторить вид, открывающийся из окна кабинета.

На первый взгляд мужчине было около семидесяти, но, понаблюдав за ним, Вейл заподозрила, что он, пожалуй, старше. Или же его мускулатура поражена каким-то недугом. Опершись обеими руками о столешницу, он медленно приподнялся с кожаного кресла.

— Вы что-то узнали о моей дочери?

Диксон сделала шаг вперед. Она была местной. Оповещать близких было ее обязанностью.

Но начать ей не дал телефонный звонок. Смерив аппарат долгим взглядом, Монтальво все же решил ответить.

— Алло.

Он молча держал трубку около уха, и Вейл успела расслышать потрясенный голос его собеседника. И тут же поняла, что происходит. Люго, должно быть, связался с Кевином Камероном, а тот сразу позвонил Фредерику — отцу погибшей и патриарху всего семейства.

С лица Монтальво схлынула краска, левая рука его соскользнула со стола, ноги подкосились. При падении он глухо ударился о ковер. Они бросились к нему.

Отбросив сумочку, Вейл пощупала пульс, а Диксон приподняла ему ноги. Кожа Монтальво покрылась испариной, но, судя по размеренному пульсу, это скорее был обморок, чем сердечный приступ. Открыв глаза, Монтальво беззащитно заморгал и уставился на Вейл, склонившуюся над ним.

— Мистер Монтальво, как вы себя чувствуете? — спросила она.

— Я… Моя дочь… Она… Она что…

— Да. Нам очень жаль. — Вейл осторожно подложила руку ему под голову. — Давайте попробуем встать. Не спешите.

Она помогла Монтальво приподняться. Он сидел на полу, уронив голову между колен, а она поддерживала его сзади. И тут он заплакал.

Вейл и Диксон растерянно переглянулись. Вейл чувствовала, что у Диксон сейчас на душе так же гадко, как у нее самой. Когда идешь к человеку с такими новостями, на приятное общение рассчитывать не приходится. Реакция могла варьироваться от неверия до инфаркта — со всеми промежуточными остановками.

Диксон подняла упавшую трубку и, видимо, догадавшись о том же, о чем догадалась Вейл, сказала:

— Мистер Камерон, вы еще на связи? Нет, он в порядке. Все будет нормально. Примите мои соболезнования. — Подождав, пока на том конце договорят, она сказала: — Конечно, обязательно. — И отключилась.

— Как это произошло?

Голос Монтальво был совсем тихим и слабым.

— На данный момент мы можем сказать только, что вашей дочери не посчастливилось и она встретила на своем пути убийцу, но мы делаем все возможное, чтобы найти его. Оперативная группа уже сформирована…

— Вы не ответили на мой вопрос, — сказал он уже тверже.

Отбросив руку Вейл, он неуклюже перевернулся на правый бок и с большим трудом встал. Покачнувшись, Монтальво нащупал кресло и грузно упал в него.

— Ее убили, — сказала Вейл. — Этого достаточно. Подробности не имеют значения, поверьте. Я зарабатываю на жизнь тем, что ищу преступников. И могу заверить вас, что мы делаем все возможное. Клянусь вам.

— Где? Где ее нашли?

— В винной пещере в «Серебряном гребне».

Монтальво, вздохнув, покачал головой.

— Странно.

Вейл подняла свою сумку и повесила ее на плечо.

— Почему?

— Это, можно сказать, наши конкуренты. И даже хуже. Мы конфликтовали с этой семьей.

Диксон подошла ближе.

— Из-за чего? И с кем конкретно?

— Это давняя история. Вряд ли это как-то связано с… Никакого насилия, в общем. Обычный бизнес.

— Насколько эта история давняя?

— Мы враждуем уже около сорока лет.

Диксон посмотрела на Вейл и снова перевела взгляд на Монтальво.

— Расскажите подробнее.

— Это не имеет никакого значения, мисс Диксон. И… Нет, я не хочу сейчас об этом говорить. Дела семейные, вот и все.

— Сэр, не поймите меня неправильно, — вмешалась Вейл, — но что имеет значение, а что нет, решать нам. Вы этого не можете знать наверняка. Это наша работа.

Монтальво сидел неподвижно, уставившись в пол. Плечи его сразу ссутулились, глаза погасли.

— Я уже все сказал. А теперь… Прошу вас, уйдите. Мне предстоит сообщить жене, что ее дочь… Ее дочь… — В его покрасневших глазах заблестели слезы. — Я позвоню вам, если узнаю что-то важное.

Вейл с трудом верилось, что Фредерик Монтальво им позвонит, но в данный момент он ничем больше не мог помочь следствию. По крайней мере, у них появилась первая зацепка.

Еще раз выразив свое сочувствие, они ушли тем же путем, которым пришли сюда.

…пятнадцатая

Джон Уэйн Мэйфилд стоял у своего автомобиля, не сводя глаз со входа в административный корпус винодельни «Вилла Монтальво». Никто не стал бы задавать ему лишних вопросов, но он был человек заметный — заметный, как гнойный прыщ на кончике носа.

Какая, впрочем, разница? Он запросто бы отделался от любого, кто спросил бы, что он тут делает. Это было в его власти — такая уж работа.

Не пробыв в здании и двадцати минут, на улицу вышли две женщины: смазливая рыженькая и блондинка с неплохой фигурой. Мэйфилд не знал, кто они такие, но решил во что бы то ни стало выяснить. Вид у них был серьезный, но раньше он их не видел, а то точно запомнил бы.

Этого следовало ожидать. Но тут-то и начинается самое интересное. Самое лучшее. Он никогда еще не сталкивался ни с чем подобным и теперь принимал вызов.

Мэйфилд вытащил из кармана рубашки блокнот и начал что-то писать. Минуту спустя он увидел, как женщины садятся в «форд». Они сидели там еще несколько минут, разговаривали и звонили по телефону. Он вернулся в машину и поехал вслед за ними. Покинув территорию винодельни, они свернули на трассу 29. Все это время он держался на почтительном расстоянии.

Основные профессиональные обязанности подождут. Остаток дня он планировал посвятить своей новой работе.


Захлопнув дверцу, Вейл посмотрела на Диксон, которая уставилась в лобовое стекло и даже не пыталась завести двигатель.

— Что скажешь? — спросила она.

— Пока что ничего определенного. В округе много семей, которые живут здесь на протяжении десятилетий. Каждый кулик хвалит свое болото, все друг с другом соревнуются — бывает, даже в пределах одной семьи. Размолвки, войны, политическое противостояние… В этой вражде, о которой упомянул Монтальво, нет ничего примечательного. — Диксон убрала волосы с лица. — Но это вполне сгодится как мотив.

Вейл в этом сомневалась, но все же сказала:

— Надо хотя бы проверить.

Диксон достала телефон и позвонила Люго. Гудки доносились из автомобильных колонок, ответили ей уже на втором.

— Рэй, мы собираемся ехать к Кевину Камерону. Ты еще там?

— Да, а что?

— У нас есть к нему пара вопросов. — Диксон повернула ключ в замке зажигания и дернула рычаг переключения скоростей. — Давай адрес. Мы будем через десять минут.

Диксон свернула сначала на трассу 29, а на ближайшем перекрестке — на Силверадо Трэйл, извилистую живописную дорогу, практически не тронутую туристическими соблазнами, ресторанами и городскими зданиями. Вокруг виднелись лишь виноградники, маленькие винокурни, красивые холмы и изредка — дорогие дома, расположившиеся на этих холмах, как птицы на насесте.

Частная дорога, змеившаяся в гору, вывела их к солидному дому в позднеготическом стиле. Выглядела постройка не так претенциозно, как поместье Монтальво, но не заметить потраченных миллионов долларов было нельзя.

Они поднялись на крыльцо, и Диксон нажала кнопку звонка. Судя по доносившемуся изнутри звуку, дом напоминал гигантскую пещеру, а когда деревянные двери распахнулись, они убедились, что так оно и есть. Их взглядам предстал роскошный просторный зал с колоссальным, во всю стену, витражом напротив. Стилистически он напоминал витраж в «Пежу», но превосходил его по размерам.

За натертую до блеска медную дверную ручку держался Рэй Люго. Вытянувшееся лицо его казалось заплаканным.

— Ты в порядке? — спросила Диксон.

— Кевину тяжело было это слышать.

«Да ты и сам выглядишь не ахти».

Люго закрыл за Вейл дверь. Понизив голос, она сообщила:

— Фредерик Монтальво походя сказал, что они рассорились с семьей, которой принадлежит «Серебряный гребень». Причем лет сорок назад.

Люго выпрямился, как бы сбрасывая маску друга семьи и возвращаясь в роль детектива.

— Думаешь, сойдет за мотив?

— По месту преступления не скажешь. Но все-таки стоит проверить.

Диксон говорила так же тихо, как и Вейл:

— Надо узнать у Кевина, что ему об этом известно.

Люго нервно оглянулся через плечо.

— Он сейчас не в лучшей форме. Давайте потом.

— Если это обычное убийство, а мы будем медлить, дело нам не закрыть, — сказала Вейл. — А если серийное — а мне кажется, что оно таки серийное, — и эта вражда семейств тут ни при чем, то лучше как можно скорее избавиться от этой версии. — Почувствовав, что Люго ее слова не убедили, она сказала: — Не волнуйся, мы будем деликатны.

Он повел их налево по коридору в просторную гостиную с плиточным полом.

— Кевин, — обратился он к мужчине, сидевшему за столом.

Тот, похоже, даже не осознавал, что в комнате присутствует кто-то еще. Застыв, он смотрел куда-то в пустоту, рот безвольно приоткрыт.

Он подавлен, он шокирован, он отказывается верить.

Вейл не раз видела такое выражение лица. Она опустилась на стул напротив него.

— Мистер Камерон, меня зовут Карен Вейл, я агент ФБР, а это следователь Диксон. Вы говорили с ней по телефону. — Она чуть наклонилась вперед. — Примите мои соболезнования. Нам понадобится ваша помощь, чтобы поймать человека, который… лишил Викторию жизни. Вы готовы нам помочь?

Глаза Кевина, словно затянутые красноватой дымкой, уставились на Вейл. Изучив ее лицо, он перевел взгляд на Диксон и подверг ее такому же пристальному анализу.

— Да, — наконец сказал он едва слышно.

— Нам известно, что ваша семья не поделила что-то с владельцами «Серебряного гребня». Вы не могли бы рассказать нам, в чем причина конфликта и между кем конкретно он возник?

Кевин долго смотрел в одну точку, потом все же сумел сосредоточиться.

— Все началось еще с родителей, Гарольда и Анны. Тогда-то все и началось… Обычная история для винной индустрии. Фредерик унаследовал бизнес от отца, Жерара, и ринулся в бой. Он хотел по-настоящему встряхнуть производство, в котором наметился застой. Объемы не росли, рыночная доля уменьшалась. — Кевин замолчал и, вздрогнув, глотнул воздуха. — «Серебряный гребень» побеждал на многих конкурсах, и они все ужасно собой гордились. Фредерик хотел произвести фурор — и положил глаз на самого именитого винодела в «Серебряном гребне». Он целый год пытался его переманить, но тот хранил верность Гарольду и Анне. Пятнадцать лет спустя у «Гребня» начались неприятности. Гарольда хватил удар, Анне тоже нездоровилось. Сыновья, которые никогда особо друг с другом не ладили, кое-как управляли винодельней. И тут, посреди этой неопределенности, когда дела у «Монтальво» шли в гору, но потенциал еще не был реализован полностью, Фредерик набросился на этого винодела, как коршун, и утащил его к себе.

Вейл согласна была признать в этом сюжете мотив для убийства, но что-то по-прежнему не сходилось.

— Я понимаю, что семьи враждовали. Но насколько жестокой была эта вражда? Насколько плохими были отношения?

Кевин пожал плечами.

— За что купил, за то и продаю. Меня там не было, так что не мне судить. Но если верить Виктории и ее отцу, воевали они смертным боем. За последние годы в их ссоры не раз вмешивалось управление ВРА.

— ВРА? — переспросила Вейл.

— Виноградарские районы Америки. Так Бюро по алкоголю, табаку и огнестрельному оружию обозначает территорию, в которой выращивается виноград. Это, чтобы вам было понятнее, вроде как брэндинг. Когда на этикетке пишут «Долина Напа», вы можете быть уверены, что по крайней мере семьдесят пять процентов винограда вырастили в долине.

— Но почему не брать виноград только из долины?

Диксон снисходительно фыркнула.

— Скользкий вопрос. Сама понимаешь, виноград гораздо дешевле в других регионах Калифорнии, не таких престижных, как Напа. Некоторые считают, что это вопрос не престижа, а качества.

Так что никто не возражает, чтобы в вино подмешивали сорта из, скажем, Центральной долины, если семьдесят пять процентов взято из Напы. Это защита для брэнда.

— И сколько насчитывается таких ВРА?

Диксон переадресовала вопрос Кевину, но тот лишь пожал плечами.

— Больше ста, — сказал он. — Около ста двадцати пяти — ста тридцати. Самые известные — Стэгс-Лип, долина Рашен-Ривер, долина Андерсон и другие.

Вейл посмотрела на Диксон и поняла, что та услышала все, что хотела услышать. Вейл похлопала Кевина по плечу.

— Спасибо за помощь. Я знаю, как нелегко вам было об этом говорить. Если вы вдруг вспомните что-то, что сможет помочь нам в поисках… этого человека, свяжитесь, пожалуйста, со следователем Диксон или сержантом Люго.

Диксон передала ему свою визитку, Люго свою не дал: они с Кевином были друзьями, наверняка у него был его номер. По большому счету сомнений не было: если кому-то Кевин и позвонит, то уж точно своему приятелю.

Люго проводил их до двери. Когда Кевин уже не мог их услышать, он сказал:

— Мне кажется, эти распри никак не связаны с убийством.

— Рано еще делать выводы, — ответила Вейл, — но шансы действительно невелики.

— А я, — вмешалась Диксон, делая предостерегающий жест, — не стала бы сбрасывать это со счетов. Труп, в конце концов, обнаружили в их винодельне. Впрочем, информации пока недостаточно. Надо копать глубже, а потом уже решать.


Вернувшись к машине, она на миг остановилась у двери и посмотрела на Вейл.

— То, как убийца обошелся с трупом, можно расценить как оскорбление семьи. Взять ту же отрезанную грудь…

Вейл покачала головой.

— Нет, вряд ли.

— Глумление над трупом, разве не так? Избыток насилия указывает, как правило, на личную неприязнь преступника к жертве.

— До недавнего времени мы исходили из этой гипотезы. Мы автоматически списывали глумление над трупом на гнев, а гнев экстраполировали на личную неприязнь. Если преступник злится, значит, он имеет что-то против человека. Бинго. Он знал жертву, ненавидел ее. Или она его чем-то разозлила. Но современная наука считает, что психопаты, которые вообще не испытывают гнева, необязательно должны злиться на жертву. Скорее, они злятся на кого-то другого и только проецируют свой гнев на жертву. Что еще важнее, мы обнаружили, что некоторые психопаты получают наслаждение, когда наносят увечья. Для них нет ни гнева, ни проекции гнева. Так что тут следует проявлять осторожность в терминах. Избыточное насилие может быть проявлением гнева, а может и не быть. Еще надо помнить о том, что своих жертв серийные убийцы обычно не знают. Убийца и жертва ничего друг к другу не чувствуют. Это не «личное оскорбление», потому что личных отношений как таковых нет.

— Значит, ты не веришь, что вражда могла послужить мотивом.

— Во-первых, гнев — это еще не мотив. Месть — да, но не гнев. Гнев — это лишь аффект. — Вейл снова посмотрела на дом. — Вся эта вражда… Она ведь велась только между патриархами семейств, верно? Сорок лет, да? Эта вражда уже выдохлась. Так что если мы рассмотрим версию мести, а не гнева, то возникнет вопрос: зачем было ждать так долго? Монтальво уже старик. Насколько я поняла, детям его чувства не передались. Разве что в самой незначительной степени. Они знают о войне кланов, но не участвуют в ней. А если и участвуют, то не настолько увлечены ею, чтобы пойти на убийство.

— Надо копать глубже, — сказала Диксон. — Чтобы убедиться в твоей правоте.

— Надо копать еще в одном направлении. На теле жертвы не обнаружено следов сопротивления. В то же время убийца всецело ее контролировал — и ее саму, и процесс убийства, и последовавшее за ним уродование трупа. НЕПО контролировал не только Викторию, но и самого себя. Он действовал методично и крайне осторожно. И грудь он не мачете отрубил, а аккуратно срезал ножом. Это подтверждает мою догадку, что гневом он не руководствовался. И своим поступком чрезвычайно доволен.

— Значит, если бы Викторию убили вследствие личной неприязни, убийство было бы более яростным, да? А что, если кто-то ему помешал и пришлось бежать?

Вейл улыбнулась.

— У меня как раз недавно был похожий случай. Окулист. Слышала о таком?

— Где-то читала. Убил нескольких женщин. В Вирджинии, да? Пару месяцев назад?

— Ага.

«Далеко не полное описание, но пока что сойдет и так».

— Так это была ты? — Диксон нетерпеливо пощелкала пальцами, пытаясь вспомнить. — С этим сенатором штата…

— Да, ты опять права. — Вейл помахала рукой, пытаясь сменить тему. — Поэтому не исключено, что НЕПО что-то услышал и запаниковал, как ты говоришь. Но не стоит забывать о втором трупе, на котором тоже не хватает ногтя. Так что, подозреваю, это не тот случай.

— То, что он ее задушил, точнее — расплющил ей трахею, можно считать проявлением гнева.

Вейл задумалась над ее словами.

— Верно. Но давай дождемся результатов судмедэкспертизы по второму трупу. Тогда уже можно будет строить версии. Пока же, с двумя жертвами, выводы могут быть неточными. Я могу только сказать, на что это похоже, но поскольку трупов еще мало, то запросто могу ошибиться. Чтобы дать экспертную оценку, мне нужно больше трупов, больше ритуалов… — Вейл осеклась и покачала головой. — Это прозвучало не совсем так, как я хотела сказать. Я вовсе не хочу, чтобы люди гибли…

— Я поняла, что ты имеешь в виду, — сказала Диксон.

— Одно я могу сказать более-менее уверенно: мы имеем дело с очень дисциплинированным преступником. Он умен и, скорее всего, социально адаптирован. Поскольку жертва не пыталась защититься, можно предположить, что он каким-то образом добился того, что она не видела в нем угрозы. Иными словами, он сумел эмоционально разоружить ее до такой степени, что она не подозревала о его намерениях, пока он не нанес первый удар. А если и подозревала, он с легкостью развеял ее сомнения.

На поясе у Диксон завибрировал телефон. Прижав трубку к уху, она ответила:

— Хорошо, встретимся там. — И сказала Вейл: — Ордер готов. Посыльный доставит его в «Серебряный гребень».


Вейл и Диксон опередили посыльного буквально на минуту. Тот передал им ордер прямо на стоянке.

— Ты уверена, что он нам понадобится? — спросила Вейл. — Это же не конфиденциальная информация.

— Не личная. Это служебная информация, которая важна для бизнеса «Серебряного гребня». В таких местах не привыкли показывать свои списки гостей. В конечном итоге они бы, конечно, сдались, но так будет гораздо проще.

Они вышли из машины, Вейл тяжело вздохнула и покачала головой.

— Здесь начался мой отпуск, здесь же он и закончился.

— Почему?

— Мы первыми, так сказать, прибыли на место преступления: пришли сюда на дегустацию.

— Как тебе удалось попасть сюда? Они ведь людей с улицы не берут. А с тех, что берут, сдирают три шкуры.

— Правильно. Но у Робби есть друг со связями.

— Такие друзья никому не помешают.

Вооружившись ордером, они зашли в главный корпус и, очутившись в большом, с окнами от пола до потолка дегустационном зале, увешанном люстрами из оптоволокна, спросили, где здесь администрация. Значок Диксон мигом убедил секретаршу, что их таки стоит отвести к менеджеру по продажам.

Менеджером оказалась высокая женщина в элегантных очках в тонкой черной оправе. Откинувшись в кресле, она окинула их оценивающим взглядом.

— Я так понимаю, вы пришли сюда не затем, чтобы записаться в наш винный клуб.

Вейл взглянула на табличку на столе.

— Спасибо, Кэтрин, но как-нибудь в другой раз. А вот от чего мы бы не отказались, так это от копии вашего списка гостей. Особенно нас интересуют люди, которые покупали билеты на экскурсию по вашим пещерам и дегустацию за последние пять лет.

Кэтрин сняла очки и принялась буравить Вейл взглядом.

— Это ведь вы были здесь на днях, когда Мигель нашел…

— …труп. Да, я, — подтвердила Вейл. — Куда ни пойду, меня везде преследует насилие, уж не знаю почему. Будем надеяться, что это не повторится.

Взгляд, который Кэтрин метнула в ее сторону, Вейл не назвала бы дружелюбным.

— Так что насчет списка гостей? — вмешалась Диксон. — Кстати, помимо этого, нам еще понадобится список всех ваших сотрудников за последние десять лет.

Кэтрин сжала губы в вымученной улыбке.

— Это не представляется возможным. Я уверена, наши клиенты не захотят, чтобы их фамилии вложили в папку со следственными материалами…

— Я предвидела такую реакцию, — сказала Диксон, — и поэтому основательно подготовилась. Лично для вас.

Вежливо улыбнувшись, Диксон протянула ей ордер с таким видом, будто вручала подарочный сертификат. Но это был далеко не он. Внимательно изучив документ, Кэтрин окинула Диксон взглядом, которым прежде удостаивала только Вейл. Но дружелюбия в нем не прибавилось.

Кэтрин нажала пару кнопок на телефоне.

— У меня к тебе будет просьба…

И она подробно рассказала собеседнику, что именно нужно распечатать и где это найти. Ордер она швырнула Диксон, которая неловко его поймала. К чести последней следует сказать, что, справившись с этим упражнением, она попросту свернула ордер пополам и положила его снова на стол.

— Нет-нет, что вы. Это вам. Своего рода презент.

— Большое спасибо за сотрудничество со следствием, — сказала Вейл. — Благодаря таким людям, как вы, наша работа становится хоть чуточку, но сложнее.


Двадцать минут спустя они возвращались к машине уже со списками. Спрятав бумаги в сумочку, Вейл на минуту остановилась, когда они проходили через дегустационный зал. Ее внимание привлек сомелье, как раз протягивавший покупателю ящик вина.

— Хотите что-то продегустировать? — вежливо поинтересовался он.

«А то нет, за этим я сюда и приехала. За этим — и еще чтобы побыть немного с Робби… который, кстати, до сих пор мне не перезвонил».

— С удовольствием, — сказала она.

Диксон подошла к стойке с немым вопросом в глазах.

Сомелье, которого, если верить бэйджу, звали Клод, повернулся к стене, сплошь уставленной винными бутылками. Вейл прошептала Диксон на ухо:

— Подыграй мне.

— О, простите, — сказал Клод, обернувшись к ним, — дегустация, я полагаю, будет на двоих?

— Только для меня, — сказала Вейл. — Моя напарница не пьет.

Диксон смущенно откашлялась.

Приподняв бутылку, Клод повернул ее так, чтобы они смогли рассмотреть этикетку.

— Начнем, пожалуй, с пино нуар из наших виноградников в Карнеросе.

С этими словами он налил вина в бокал. Но как только Вейл поднесла его к губам, Диксон не выдержала:

— Нет, так не пойдет. Пить-то я, может, и не пью, — она выразительно посмотрела на Вейл, — но уж что-что, а дегустировать умею. — Забрав бокал, она поставила его на стойку и принялась вращать. Красная жидкость, будто в центрифуге, расплескалась по стенкам и осела. — Так оно проветривается, — пояснила Диксон. — И нос высвобождается. — Она вернула бокал Вейл.

— Нос, говоришь, высвобождается?

— Аромат.

Нос у Клода, между прочим, тоже был весьма выдающийся — крупный и похожий формой на луковицу.

Вейл сделала глоток, и вино легко скользнуло по языку в горло.

— Прекрасно. Клубника и… персик?

— Да-да, — обрадовался сомелье. — Вы угадали.

Вейл раздула ноздри.

— Не зря у меня такой носяра.

Диксон закатила глаза.

— Пригубите еще. На этот раз пускай напиток растечется по нёбу. Проверьте, на каких участках вашего языка рецепторы способны воспринять различные оттенки.

Снова поднеся бокал к губам, Вейл остановилась и принюхалась.

— А расскажите-ка об этой винодельне, — попросила она. — Кто ее владелец?

— О! — воскликнул Клод, явно воодушевившись. — Винодельней владеют двое братьев и сестра, но глава всего предприятия — Грей. Он приходит каждый день… Да он ушел отсюда буквально за пять минут до вашего прихода!

— Грей — это фамилия?

— Его все называют Грей или Грейсон. Он очень любезен с персоналом. Хороший человек, мы уже лет одиннадцать знакомы.

Вейл опять поднесла бокал к губам.

— Рада слышать. Грейсон, значит, фамилия, да?

Наклонив бокал, она глотнула побольше, как и советовал Клод. Сосредоточившись на букете и не почувствовав особой разницы, она проглотила вино.

— Ой, извините, — исправился Клод. — Брикс. Грейсон Брикс.

Вейл поперхнулась и начала задыхаться. Опершись на стойку, она наклонилась вперед, чтобы не дать алкоголю обжечь гортань.

Диксон забрала у нее бокал и переспросила:

— Вы сказали, Грейсон Брикс?

— Да, а что? — встревожился Клод.

Вейл откашлялась и хриплым голосом спросила:

— А Редмонду Бриксу он, случайно, не родственник?

— Анилиза — их сестра, а Ред — это второй брат, пассивный партнер. Помимо этого, он служит в полиции в звании лейтенанта…

— Да, об этом мы знаем, — сказала Вейл. Повернувшись к Диксон и превозмогая жжение в горле, она прошептала: — Думаю, нам лучше вернуться.

Клод крикнул им вслед:

— Погодите! Дегустация стоит десять долларов!

— Ах да… — Вейл остановилась в дверях. — Передайте лейтенанту Бриксу, что это он меня угощал.


По стоянке они шли в полном молчании. Сжав кулаки, Вейл двигалась резким, отрывистым шагом.

Уже у самой машины Диксон пробормотала:

— Как-то даже не по себе от таких новостей.

— Как он мог скрыть это от нас? Он же коп! Разве он не понимает, что обязан быть с нами откровенен?

Они сели в «форд», и Диксон завела мотор.

— Я так понимаю, мы едем обратно в управление?

— Да, — подтвердила Вейл.

Двадцать минут в дороге помогут ей собраться с мыслями, потому что сейчас кровь пульсировала в висках немилосердно. Следовательно, подскочило давление. А это значит, что, прежде чем беседовать с Бриксом, ей надо немного остыть. Ведь беседа обещала быть не из приятных.

…шестнадцатая

Они мчались по трассе 29, минуя виноградники Нибаума-Копполы справа и «Опус 1» слева.

— Насколько ты доверяешь Бриксу? — спросила Вейл у Роксаны.

— Другими словами, может ли он быть замешан? Может ли оказаться серийным убийцей?

— Нет, это было бы глупо.

— На серийного убийцу он не похож.

— Точно, — подтвердила Вейл, вскинув бровь.

— Тем не менее у него может найтись мотив.

— Ты хорошо его знаешь?

Диксон пожала плечами.

— Вели вместе дело пару лет назад. С тех пор встречаемся иногда, случайно. Мне он нравится. Мы с ним болтаем. Обычный коповский треп, душу друг другу не выворачиваем.

Они проехали еще милю.

— Это что, рельсы? — спросила Вейл, наклоняясь вправо.

— Винный поезд долины Напа. Взяли старый поезд, починили, и он теперь ездит по рельсам туда-сюда. Часа полтора в одну сторону. А люди тем временем обедают внутри. Я однажды пробовала.

— Интересно, наверное. — Вейл взглянула, нет ли пропущенных звонков. Ни единого. — Вряд ли Брикс в этом замешан, — сказала она, — но мы обязаны записать его в потенциальные подозреваемые. Обязаны присматривать за ним.

Вейл достала списки из «Серебряного гребня» из сумочки и сунула ее снова под сиденье.

— Не возражаешь?

Диксон помотала головой.

— Я всегда запираю машину. Свою сумку я тоже храню здесь, в бардачке. Только затолкай ее поглубже.

Минуту спустя Вейл заговорила снова:

— Знаешь, а ведь Брикс должен отстраниться от расследования.

Диксон лишь хмыкнула.

— Ага, удачи. В любом случае лучше, чтобы он был рядом. Не стоит терять его из виду.


Вейл первая вошла через парадный ход. Так же, как и вчера, она подошла к конторке, но теперь секретарша ее уже знала, хотя на узнавание и понадобилось несколько секунд.

— Где я могу найти лейтенанта Брикса, не подскажете?

— Я могу сбросить ему сообщение на пейджер.

Диксон догнала ее.

— Идем. Я знаю, где он. Я только что с ним говорила.

В доказательство своих слов она помахала мобильным телефоном и, взяв свой сенсорный ключ, направилась по коридору.

— Ты ничего не говорила…

— Я сказала, что мы здесь и хотим кое-что с ним обсудить.

Они зашли в кабинет, где Редмонд Брикс восседал во главе стола перед раскрытой папкой. Рядом с ним стоял полицейский в форме.

— Нам нужно поговорить наедине, — сказала полицейскому Вейл.

Тот сперва поглядел на Вейл, а затем на Диксон, прежде чем остановиться на Бриксе, который повторил глазами траекторию его взгляда, но все же кивнул. Полицейский вышел.

— Ну, с чем пожаловали?

— Не знаю даже, с чего начать, — сказала Вейл. — Может, с того, что вы являетесь владельцем винодельни, на территории которой был обнаружен труп? Или с того, что ваша винодельня много лет воюет с Фредериком Монтальво? А может, с того, что вы… как бы это сказать… забыли сообщить нам об этом?

— Во-первых, я скорее инвестор, чем…

— Чушь! — отрезала Вейл. Упершись руками в стол, она уставилась на Брикса тяжелым взглядом. — Владельцы — вы и ваш брат. Да или нет?

— Нельзя делить мир на черное и белое…

— Отвечайте на мой вопрос, пожалуйста.

— Да, это правда.

— Вы как-то связаны с убийством Виктории Камерон? Как угодно: может, вы заказали наемного убийцу, может, просто нашли его, а может, убили ее своими руками? Или просто помогали брату? Или…

Брикс вскочил со стула, как расправленная пружина.

— Кем вы себя возомнили, черт побери?!

— Я вхожу в состав оперативной группы, которая расследует убийство молодой женщины. А вы — между прочим, лейтенант и руководитель нашей группы! — умышленно утаили от нас важную информацию.

— Ничего я не утаивал, — сказал Брикс. — Это не имеет отношения к делу.

— Ред, — тихо сказала Диксон, — это не тебе решать.

— Скотт знает. Стэн тоже. Это не секрет.

— Послушай, — сказала Диксон, — как только мы узнали, что убитую звали Виктория Камерон, ты должен был сообщить всем полицейским в опергруппе, что ты хозяин той винодельни.

— И добровольно отстраниться от расследования, — добавила Вейл.

— Чу-у-шь! — нараспев произнес он.

Вейл уперлась руками в бока.

— Как вы можете продолжать работу, если…

— Это уже не нам решать, — вмешалась Диксон. — Если хочет продолжать, пускай попробует. Но решение принимаем не мы.

Вейл вынуждена была уступить. Ее полномочия в этом здании ограничивались оказанием помощи и советами из личного опыта. Но Диксон как следователь окружной прокуратуры могла бы на него надавить, тем не менее она предпочла замять это дело. Что ж, Вейл не станет ее заставлять.

— Ладно, пускай так. У вас больше нет тайн, в которые посвящена только половина группы?

Брикс сжал зубы, видимо, пытаясь обуздать гнев. Его тяжелый, хмурый взгляд не отрывался от Вейл.

— Я никогда не давал поводов усомниться в моей добросовестности. Никогда! И я не позволю какой-то фэбээровке рассказывать, что можно делать, а чего нельзя!

— Довольно.

Все трое обернулись на голос и увидели в дверях шерифа Стэна Оуэнса.

— Хватит взаимных оскорблений! Я и без вас знаю, что ФБР не любит полицию, да и полиция не без ума от ФБР. Но я уважаю органы правопорядка любого уровня. Мы занимаемся этим делом сообща. Учитесь уживаться друг с другом. — Он обвел всех сердитым взглядом. — Больше возражений не имеется?

Вейл посмотрела на Брикса. Ей не терпелось рассказать о конфликте интересов, но падать в глазах Оуэнса, особенно после такой гневной отповеди, она не хотела. К тому же этот бой, похоже, вызвалась вести Диксон.

Никто ничего не сказал.

Оуэнс медленно кивнул, сказал: «Отлично» — и исчез в дверном проеме.

— Это все, что было в вашем рапорте? — ехидно поинтересовался Брикс.

Вейл швырнула на стол списки гостей и работников «Серебряного гребня».

— Встретимся в четыре часа, — сказала она. — Тогда и будем рапортовать. Чтобы о развитии событий знали все. Знаете ли, для разнообразия.

И вышла из кабинета, не дожидаясь Диксон.

…семнадцатая

Джон Уэйн Мэйфилд въехал на стоянку полицейского управления округа Напа и, дав задний ход, припарковался напротив морга. Через минуту красотки выбрались из своего «форда» и направились к входу.

Рыжая шагала быстрее. Резче. Злее.

Интересно. Из «Серебряного гребня» она вышла уже на взводе. Чем же ее так разозлили, что она до сих пор не может успокоиться? Ему придется это выяснить. Придется заглянуть туда ночью, когда на вахте никого не будет.

Он вытащил из нагрудного кармана блокнот и, открыв на новой странице, принялся строчить. Ему предстояло узнать, кто они такие, но он был практически уверен, что они расследуют убийство Виктории Камерон. А значит, ищут его.

— Я здесь, — еле слышно пробормотал он, а потом тихонько напел под нос: — И лучше вам меня найти, пока я вас не наше-е-е-ел!


Выйдя из здания управления, Вейл остановилась подождать Диксон на улице. Через несколько минут та вышла с маленьким бумажным пакетом в руке. Кинув пакет Вейл, она села в машину.

— Обед, переходящий в ужин, — пояснила Диксон. — Один с индейкой, другой вегетарианский.

Вейл заглянула внутрь.

— Мне все равно какой.

— Я возьму индейку. Мне нужен протеин, я же спортом занимаюсь.

Забрав один сэндвич у Вейл, она дернула трансмиссию и откусила щедрый кусок.

Телефоны у обеих зазвонили одновременно. Вейл достала свой «блэкберри» и прочла сообщение от Рэя Люго: «Еще одна жертва. Надо встретиться».

Дальше шел адрес.

— Ты уже, наверное, и сама догадалась, — сказала Вейл.

Диксон кивнула и утопила педаль газа, в одной руке держа сэндвич, а другой вращая руль.


До города Валлехо, штат Калифорния, при нормальных обстоятельствах было пятнадцать минут езды по прямой. Но, выжав максимальную скорость, Диксон уплела сэндвич за четыре минуты и примчала в полицейское управление семью минутами позже.

Валлехо входит в район Сан-Францисского залива — одной из самых дорогих областей страны, но волочится в самом хвосте ценовой шкалы. Здесь могут приобрести доступное жилье те, кому не по карману хоромы в Силиконовой долине или Северном заливе. За сравнительно небольшие деньги Валлехо предлагает живописные виды и дивную погоду, а до долины Напа и Большого залива оттуда рукой подать.

Прославившись крупнейшим аквапарком и старинной, уже выведенной из эксплуатации верфью, город недолгое время, с тысяча восемьсот пятьдесят второго года по тысяча восемьсот пятьдесят третий, был столицей штата, о чем сейчас уже мало кто помнит. По количеству филиппинского населения Валлехо занимает третье место в стране.

— Что-то ты притихла, — сказала Диксон.

— Просто задумалась.

— Тебя аж в пот бросило, когда я сказала, что мы едем в Валлехо. Небось вспомнила Зодиака, да? Боишься, что у нас вырисуется похожее дельце?

Сорок лет назад серийный убийца по прозвищу Зодиак совершил в Валлехо два убийства. Его так и не поймали. А дело, зашедшее в тупик в две тысячи четвертом году, заново открыли в две тысячи седьмом, но в две тысячи девятом одна женщина заявила, что убийцей был ее покойный отец, и она лично присутствовала при нескольких убийствах.

— Кем бы он ни был, — сказала Вейл, — он либо уже умер, либо сидит в тюрьме. От него ничего не было слышно сорок лет. Кроме того, совсем другой модус операнди. Не те ритуалы. — Диксон припарковалась, и она расстегнула ремень безопасности. — Но в одном ты права: такое совпадение заставляет задуматься.

Они вошли в здание и направились прямиком в следственный отдел.

— Слишком много сходства, — сказала Вейл. — Зодиак был таким же нарциссом, как и наш НЕПО. Он сам докладывал полиции о совершенных убийствах. Отсылал в газеты шифры.

— Я наслышана, — сказала Диксон, — но лично не застала.

Как только они прошли в отдел, их тут же подозвал к себе Рэй Люго.

— О боже… — прошептала Диксон.

Вейл удивленно покосилась на нее, но не успела ничего спросить, потому что мужчина, сидевший рядом с Люго, встал с кресла. Смуглая кожа выдавала азиатское — скорее всего, филиппинское — происхождение.

— Ну и ну! — присвистнул он. — Кто к нам пожаловал! Да это же Барби Шварценеггер собственной персоной.

— Эдди, — на удивление сдержанно и вежливо сказала Диксон. — Следовало сообразить, что ты здесь окажешься.

Вейл с легкостью догадалась, что у этих двоих когда-то был роман и что расстаться друзьями им не удалось. Сконфуженные взгляды, которыми они обменялись, говорили больше, чем любые слова.

— Ну что ж, — сказала она. — Меня зовут Карен Вейл, я работаю в ФБР экспертом-криминалистом. Вас, я так понимаю, зовут Эдди.

Не сводя глаз с Диксон, он протянул руку для приветствия.

— Детектив Эдди Агбаяни. — Пожав Вейл руку, он наконец посмотрел на нее. — Очень приятно.

— И где же наша новая жертва? — спросила Вейл.

Люго помахал в воздухе папкой.

— Возможная новая жертва, — подчеркнул он, протягивая папку Вейл. — Прежде чем ехать к Кевину Камерону, я разослал сообщение всем своим знакомым копам. Я тут всю жизнь живу, номеров накопилось достаточно. Чем черт не шутит, думаю, авось повезет.

— И таки повезло, — сказал Агбаяни. — Почти три года назад мы обнаружили труп в Южном Валлехо, в шикарном районе. Тело явно привезли туда откуда-то из другого места. В этом районе самая дорогая недвижимость, так что поднялся страшный переполох. Дело так и не раскрыли.

— И как это связано с нашим НЕПО? — спросила Вейл.

— Отрезанная грудь и вырванный ноготь, — сказал Люго. — Я так и написал в сообщении. Подумал, что это самое главное.

Вейл открыла папку.

— Правильно подумал, Рэй. Молодец!

Она уселась в ближайшее кресло. До нее доносились только обрывки фраз. «Как поживаешь?» — от Агбаяни, ответ Диксон, потом опять от него: «Я соскучился». Вейл постаралась мысленно заблокировать шум и сосредоточиться на рапортах.

Отчет патологоанатома: «…женщина, 35 лет, брюнетка, рост — 157,5 сантиметра. Предумышленное убийство. Предположительная причина смерти — размозжение дыхательного горла. Подъязычная кость раздроблена. Двусторонние надрезы ткани на груди; судя по точности линий, использовался острый нож или скальпель…». Вейл пропустила несколько абзацев, но от ее внимания не ускользнули детали, которые, собственно, и привели ее сюда: «…на втором пальце правой стопы отсутствует ноготь, видимо, удаленный силой в связи с…»

Вейл пролистала оставшиеся листы. Ни одного подозреваемого. Ни одного свидетеля. Криминалисты на месте преступления не выявили ничего, кроме следов автомобильных шин неподалеку. Да и те оказались следами от шин массового производства известной фирмы. За последние три года только в районе Залива было продано свыше миллиона наименований. Жертву звали Марианна Берналь. Три года проработала в благотворительной организации. Занимала должность исполнительного директора в винодельне «Палая листва» в районе долины Джорджа. У всех подчиненных алиби. Не замужем, врагов не было, с бывшими любовниками поддерживала приятельские отношения.

Вейл закрыла папку.

— Не помогло, да? — расстроенно спросил Люго.

— Я бы не сказала. — Вейл подошла к столу Агбаяни, где столпились остальные. — Это доказывает, что убивать он начал давно, и позволяет нам начать работу над географической зоной убийств. Это называется «геопрофиль».

— И какой от него прок? — спросила Диксон.

— Пока что, конечно, никакого: слишком мало примеров.

— Чем больше жертв, тем лучше, — понял Люго.

— В каком-то извращенном смысле — да, — подтвердила Вейл. — Так вот… Марианна Берналь. Что нам о ней известно?

— Последний раз ее видели живой, когда она выходила из своего съемного дома в Нортгейте…

— В Нортгейте? Это где?

— В Валлехо.

— Значит, она работала в Напе, а жила в Валлехо?

— Это привычная практика, — сказал Агбаяни. — Если не ехать в час пик, дорога занимает немного времени. Жить тут дешевле. К тому же дом она могла снять еще до того, как устроилась на винодельню.

— Понятно, — приняла Вейл его объяснение. — Еще что-нибудь?

Агбаяни продолжил:

— Куда она отправилась потом, неизвестно. Судя по всему, с друзьями она не встречалась и по телефону не говорила. Можно сказать, исчезла. И в какой-то момент встретила убийцу — вот и все… Мы так и не смогли составить список подозреваемых из ее сослуживцев и знакомых. С мужчинами она общалась мало, ни с кем не ссорилась.

— Теперь мы точно можем сказать, что это дело рук серийного убийцы, — подытожила Вейл. — А серийные убийцы обычно убивают незнакомок. Так что Марианна, скорее всего, его не знала — во всяком случае, близко. Может, где-то они и встречались, в каких-то обыденных обстоятельствах: стояли вместе в очереди в банке, мимоходом сталкивались на работе. Она не придала этой встрече значения, а он между тем взял ее на заметку. Дальше возможны два варианта: либо он убил ее вскоре после встречи, либо какое-то время вел слежку. Учитывая, как четко спланированы его преступления, он, вероятно, долго готовился к нападению.

Агбаяни грузно опустился в кресло, которое застонало под весом его тела.

— Ну, я рад, что лед тронулся. Может, наконец поймаем этого кретина.

У Вейл зазвонил телефон. Взглянув на экран, она извинилась и сказала, что должна принять звонок.

Это был Робби.


Ответила она уже на парковке, вернувшись тем же путем, которым зашла внутрь.

— Привет, прекрасный незнакомец!

— Как прошел день?

Вейл вздохнула.

— Я еще на работе. Узнала о винной индустрии такие вещи, о которых на дегустациях не расскажут.

— Правда?

— А ты как?

— Да ничего особенного. Покатался по городу, заглянул в пару виноделен. Сходил на экскурсию в замок, здорово было.

— Расскажешь обо всем за ужином. Давай часов в шесть.

— Годится. Забрать тебя?

— Меня подвезут. Где встретимся?

— Давай уже в гостинице, а оттуда куда-нибудь поедем.

Сзади донеслись чьи-то голоса. Обернувшись, она увидела, что навстречу ей идут Диксон с Люго.

— Мне пора. До встречи. Я соскучилась. — Договорив, она спрятала телефон снова в чехол. — В общем, отлично поработал, Рэй. Это очень важная находка.

— Лучше уж находить старые дела, чем свежие трупы.

Вейл попыталась прикрыть глаза от палящего солнца ладонью.

— Интуиция подсказывает мне, что это еще не предел. Ему тут, похоже, вольготно. Он знает окрестности. Он здесь работает или живет.

— Значит, остается один вопрос, — сказала Диксон. — Где его база?

— Вопрос один, зато сложный. Теоретически нам понадобится примерно час, чтобы на него ответить. На практике же — еще несколько жертв.

Диксон достала ключи от машины.

— То есть пока что будем просто составлять профиль.

— Именно, — кивнула Вейл.

Телефоны у обеих зазвонили одновременно. Вытащив свой «блэкберри», Вейл обнаружила сообщение от Брикса. Им приказывали немедленно связаться со штабом.

Люго направился к своей машине.

— До встречи через пятнадцать минут.

…восемнадцатая

Вейл вошла в конференц-зал, временно оккупированный убойным отделом, вслед за Диксон и Люго. У белой доски стояли несколько гостей в строгих костюмах. Редмонд Брикс усиленно жестикулировал, обращаясь к представителям власти, как учитель обращается к ученикам.

— Что это за люди? — шепотом спросила Вейл у Диксон.

Повернувшись к Бриксу спиной, та ответила:

— Скажем так: это не наши друзья.

Брикс впился в них взглядом. Холод этого взгляда Вейл ощутила даже на другом конце зала.

Все гости уставились на нее. На какое-то время они переключили внимание на Диксон (мужчинам все-таки сложно игнорировать красивую женщину), но вскоре снова вернулись к Вейл. Ей показалось, что она каким-то образом провинилась перед ними.

— Роксана Диксон, следователь окружной прокуратуры. Карен Вейл, спецагент ФБР, — представил их Брикс. Указывая на мужчин в костюмах, он продолжил: — А это мэр Приско, президент наблюдательного совета Зимбровски и Тимоти Нанс, региональный представитель конгрессмена Эммануэля Черча.

Вейл приняла эти данные к сведению, втайне надеясь, что досада не слишком очевидно отобразилась на ее лице. Она все-таки была не из тех людей, которые умеют прятать свои эмоции, особенно когда дело касается бюрократов и политиков. Проявляя чудеса выдержки, она приветствовала каждого крепким рукопожатием.

— Серьезная у вас делегация, — сказала Вейл.

— Серьезное у вас дело, — парировал Тимоти Нанс.

«В политическом смысле, — про себя уточнила Вейл. — Серьезное дело в политическом смысле».

Сверившись с часами, Брикс пригласил всех рассаживаться. В руке у него была внушительная пачка бумаг.

— Я попросил перепечатать наши имена и контактные номера и прошить листы дыроколом. К спискам прилагаются копии заключения судмедэкспертов по вскрытию Виктории Камерон. Возьмите себе по экземпляру, остальное передайте дальше.

Политики сидели у стены, сбоку. В комнату вошел Стэн Оуэнс. Поздоровавшись с мэром за руку, он обменялся парой фраз с Зимбровски и Нансом и сел рядом. Вейл заняла свое прежнее место, справа от Брикса, который оказался во главе. Диксон сидела возле нее, дальше, напротив Брикса, Люго. Скотт Фуллер примостился напротив Вейл, но чуть левее.

— Если все уже познакомились с нашими гостями, — сказал Брикс, — давайте продолжим. Нам нужно обсудить, как проходят оперативно-розыскные мероприятия, но сначала хотелось бы узнать о новой жертве.

— Я сейчас все расскажу, — начал Люго. Бумаги как раз дошли до него, и, взяв себе по копии каждой, он сказал: — Женщина жила и работала в Валлехо, убита три года назад. Тело подбросили в фешенебельный район в южной части города. Никаких зацепок, дело осталось нераскрытым.

— Грудь срезана, ноготь со второго пальца правой ноги удален после смерти, — добавила Вейл. — Это позволяет связать смерть с Викторией Камерон и неопознанной женщиной из раскопок. Таким образом, есть уже три жертвы. И их будет больше.

— И откуда, позвольте поинтересоваться, вам это известно? — задал вопрос президент наблюдательного совета Зимбровски.

— По многолетнему опыту работы с серийными убийцами, — недрогнувшим голосом ответила Вейл.

— Погодите, — вмешался Нанс, покосившись на дверь, будто хотел убедиться, что она заперта. Понизив голос, он продолжил: — Давайте не будем попусту бросаться громкими словами вроде «серийный убийца». Это еще бабушка надвое сказала. Мы пока не знаем, что это за человек.

— Я работаю в отделе поведенческого анализа. Экспертом по психологическим портретам преступников.

— Психологические портреты, да… Меня всегда интересовала эта тема, — сказал Нанс. — Они вообще приносят какую-то пользу?

— А вы затронули важный момент, мистер Нанс, — хмыкнула Вейл. — Меня тоже гложут сомнения на этот счет. Я-то всегда считала, что моя профессия — это пустая трата времени и денег налогоплательщиков.

В комнате повисла тишина. Нанс сконфуженно опустил глаза, осознав, какую сморозил глупость. По крайней мере так интерпретировала его реакцию Вейл. А ведь вполне возможно, что он просто думал: «Что это за сучка и как мне от нее избавиться?»

— Агент Вейл, конечно, за словом в карман не полезет, — сказал Брикс, нарушив неловкое молчание, которое окутало комнату, как густой дым.

— Пока что мне кажется, что ее аналитические способности очень важны для этого дела, — вмешалась Диксон.

Люго кивнул в знак согласия.

— Она помогла мне найти эту жертву в Валлехо.

— Это все прекрасно, — сказал Нанс уже громче, — но где, интересно знать, убийца?

— Послушайте, — сказала Вейл, — я не затем сюда пришла, чтобы отстаивать правомочность психологических портретов. Но все-таки я сюда пришла. Отвечаю на ваш вопрос: да, они приносят определенную пользу.

— Кстати говоря, а зачем вы сюда пришли?

— Я не…

— Я обратился к ней за помощью, — сказал Брикс.

Вейл изумленно уставилась на него.

— Нам самим не хватило бы знаний, — продолжил он. — Думаю, мы бы как-нибудь справились: помыкались туда-сюда, упустили пару важных нюансов, но в итоге таки поймали бы негодяя. Но ситуация, на мой взгляд, складывается неоднозначная. А поскольку на кону стоят жизни молодых женщин, я решил, что лучше будет привлечь ФБР. Прежде чем появятся новые жертвы.

Нанс хотел было что-то возразить, но Брикс не позволил ему этого сделать.

— Мне не нравятся методы агента Вейл, но в этой своей хреновине она точно ас. Так что, если шериф Оуэнс не возражает, Вейл продолжит сотрудничество с нами, а мы переходим к другим вопросам. Шериф?

— Я учился в национальной академии в Квонтико. — Он смотрел перед собой, чтобы не пересечься взглядами с высокопоставленными гостями. — Агент Вейл была одним из моих преподавателей. Я говорю «да».

Брикс обвел чиновников взглядом и, не услышав больше возражений, сказал:

— Что ж, тогда продолжим. Какие продвижения по индивидуальным заданиям?

— Прежде чем мы продолжим, — сказала Вейл, — я хочу поделиться с вами одним важным наблюдением. Новая жертва позволяет нам усовершенствовать концепцию доступа, о которой я упоминала раньше в связи с Викторией Камерон. У нас теперь есть — предположительно — три жертвы одного преступника. Всех обнаружили в разных местах. Это означает, что мы располагаем тремя списками лиц, имеющих к ним доступ. Лица, имеющие доступ к объекту А — винной пещере «Серебряный гребень»; лица, имеющие доступ к объекту В — раскопанной пещере «Черный колокол»; лица, имеющие доступ к объекту С — городку Валлехо. К сожалению, в Валлехо труп подкинули, а где было совершено убийство, мы не знаем. Если нам удастся заново открыть то дело и определить место преступления, то можно уже искать людей, которые имели доступ ко всем трем. Это поможет сузить круг подозреваемых.

— Интересно, — сказал Нанс.

Диксон кивнула.

— Можно начать с объекта А. Мы с Карен взяли в винодельне список гостей.

Вейл посмотрела на Брикса, ожидая, когда он озвучит свой конфликт интересов. Он выдержал ее взгляд — она первой отвела глаза.

— Наши сотрудники, не включенные в опергруппу, уже работают с перекрестными ссылками и пока не обнаружили ничего любопытного. Местных жителей мало, половина из них — женщины. По поводу остальных наводятся справки. С ними обязательно побеседуют, поинтересуются на предмет алиби. Я буду держать вас в курсе.

— С объектом В будет сложнее, — сказал Фуллер. — Территория огорожена, но пробраться внутрь не составляет особого труда. И если даже отбросить этот вариант, все равно кандидатов очень много: прислуга, повара, садовники, ремонтники. Всех их могли запросто пропустить через ворота. Боюсь, ваша концепция доступа ничего не даст.

Вейл задумалась над ответом, но ее опередил Люго:

— Я встречался с Кевином Камероном. Карен и Роксана тоже подъехали туда, и мы задали ему несколько стандартных вопросов. Он уверяет, что врагов у Виктории не было. Разве что владельцы «Серебряного гребня» вроде как поссорились с кланом Монтальво лет сорок назад…

— Мы поговорили с Фредериком Монтальво, — вмешалась Диксон. — О смерти дочери сообщили ему мы. Сами понимаете, какая у него была реакция… Но ни мне, ни Карен не показалось, что это как-то связано с…

— Подождите, — перебил ее мэр Приско. — Монтальво и владельцы «Серебряного гребня» воевали много лет, а вы считаете, что это не имеет значения?

— Мы рассматриваем все версии, — сказала Вейл. — Но поскольку мы имеем дело с серийным убийцей, а с его психопатическим поведением семейные свары согласуются плохо, мы пока не видим связи. Тем не менее повторюсь: мы разрабатываем эту версию. — Она снова покосилась на Брикса.

Тот откашлялся.

— Вы только… не сомневайтесь: мы знаем, как вести расследование. Уж это мы умеем, господин мэр.

— Я не сомневаюсь, — поспешил оправдаться Приско. — Простите, я просто… встревожен.

— Мы все встревожены, — сказал Оуэнс. — И подходим к этому делу со всей серьезностью.

— Поэтому, я считаю, нам следует перейти на новый уровень, — заявила Вейл. — Если вы хотите ускорить процесс, мы должны будем выманить убийцу из логова. Сыграть на его слабостях.

Зимбровски недоуменно поправил очки.

— Каких таких слабостях?

— Он принадлежит к нарциссическому типу, — пояснила Вейл.

— Это еще доподлинно неизвестно, — уточнил Фуллер.

— А по-моему, известно. Исходя из того, что мы наблюдали.

— И как это повлияет на дальнейший ход расследования? — спросил Приско.

— Нарциссы чувствуют свое превосходство над всеми остальными людьми. Они понимают, что поступают неправильно, но им все равно. А главное, они ищут признания. Возможно, вы помните убийцу по прозвищу Зодиак, орудовавшего в тысяча девятьсот…

— Даже не произносите это имя, — предупредил ее Зимбровски.

— Дело так и не раскрыли, — сказал Приско. — Если вы начнете говорить что-то подобное прилюдно, люди запаникуют и…

— Чтобы я больше этого не слышал! — потребовал Нанс. — Ни в этой комнате, ни за ее пределами.

Вейл обвела всех присутствующих взглядом, ожидая хоть чьей-то поддержки. Но копы или опускали глаза, или вертели ручки и теребили уголки папок.

Тогда она сказала:

— Не хочу никого обидеть, но я здесь затем, чтобы советовать, как быстрее поймать убийцу. Меня не должно волновать то, что волнует вас… Не знаю уж, о чем вы тут беспокоитесь. Если мы выйдем на связь с убийцей, он может рано или поздно себя выдать. А мы пока что не сдвинулись с мертвой точки. Вот об этом лучше бы поволновались.

Последовала долгая пауза, после чего мэр сказал:

— Как мы можем выйти с ним на связь, если не знаем, кто он такой?

— При помощи СМИ. Подключить телевидение, газеты…

— Вы с ума сошли! — возмутился Фуллер. — Начнется паника.

Вейл скрестила руки на груди.

— Скотт, у меня было впечатление, что вы прочли все книги Дугласа, Ресслера и Андервуда. Вы должны понимать, что я права.

— Я в этом сомневаюсь. В этих книгах мало пишут о нарциссизме. Более того, вы еще даже не уверены, нарцисс ли он. Так что вариант со СМИ исключается. Давайте для начала поищем новые улики, новые ритуалы, а потом уже будем решать, страдает ли он нарциссическим расстройством.

Небрежно брошенный медицинский термин придал речи Фуллера убедительности. Судя по взглядам чиновников, он привлек их внимание. К тому же Скотт, судя по всему, говорил как раз то, что они хотели услышать.

— Новые ритуалы, — сказала Вейл, — это новые трупы. Как долго вы собираетесь скрывать факты от общественности? Как вам кажется, люди не возмутятся, когда выяснится, что вы давным-давно знали о серийном убийце, разгуливающем на свободе, но не предупредили их?

— Сама ваша теория о серийном убийце представляется мне сомнительной, — заявил Нанс.

Вейл покачала головой.

— Я не политик. Я коп. Но даже я понимаю, что тут к чему. Поймите и вы: мне плевать на развитие туризма и доходы штата или федеральных должностных лиц. Моя задача — остановить этого человека, пока он не убил кого-то еще.

— Спасибо, агент Вейл, — сказал Брикс. — Мы благодарны за ваш щедрый вклад. Но это наш город, и нам предстоит жить в условиях местной экономики, на которую влияют многие интересы и силы. Публичное предупреждение, возможно, спасет одну жизнь, но покорежит тысячи. Если не десятки тысяч. Множество семейных предприятий занято в виноградарской сфере. Налог с оборота, налоги с гостиниц, подоходный налог, поступающий от простого наличия туристов: люди же ходят в рестораны, покупают сувениры… Если мы наклоним чашу весов, экономика может уже никогда не оправиться.

Нанс продолжил его мысль:

— С нами конкурируют винные регионы по всему миру: Вашингтон, Аргентина, Чили, Франция, Италия. Не говоря уже о других калифорнийских областях. Мы не хотели бы своими поспешными действиями навредить финансовой системе долины.

— Для СМИ еще рано, — резюмировал Приско.

— К тому же мы должны быть уверены, что без этого не обойтись, — сказал Фуллер. — А вдруг не стоит? Вдруг он воспримет это как вызов и начнет пороть горячку? И перебьет еще кучу народу. Понимаете, о чем я?

«Перебьет кучу народу? Что он мелет?»

— Я понимаю, о чем вы, а я вам вот о чем: предупрежден — значит вооружен. Вы обратились ко мне за помощью. Извините, что снова напоминаю вам об этом, но рано или поздно выступить перед прессой придется. Иначе поймать этого убийцу будет нелегко.

— Я хочу, чтобы вы пообещали, — сказал Нанс, — что не будете предпринимать никаких действий, предварительно не посоветовавшись с шерифом, который, в свою очередь, будет всячески содействовать расследованию и лично отвечает за план мероприятий и его воздействие на жизнь города. — Он посмотрел на Оуэнса, но тот никак не отреагировал. — Вам все понятно или какие-то моменты нужно разъяснить?

Вейл презрительно хмыкнула.

— Мистер Нанс, я не умственно отсталая. Я понимаю, чем вы руководствуетесь. Что же касается обещаний, то я не стану обещать вам ровным счетом ничего. Я вхожу в оперативную группу. Я не подчиняюсь ни вам, ни конгрессмену Черчу. Я работаю на федеральное правительство. А еще — на жертвы. На американский народ. Вы уж извините, если вам это не по душе. — Она встала и придвинула кресло вплотную к столу. — Хотя нет, никаких «извините». Беру свои слова обратно.


Вейл вышла из комнаты и спустилась на один пролет по ближайшей лестнице. Прислонившись к металлическим перилам, она закинула голову и посмотрела на три флага, полощущихся на ветру. Небо окрасилось густой синевой, кое-где разбавленной полупрозрачными белыми пятнышками облаков. Она закрыла глаза и позволила ласковому бризу вплестись в рыжие волосы. «Я же отдохнуть сюда ехала… О чем я вообще думала? Я могу только давать советы. Наставить этих людей на путь истинный я не в силах».

Она снова опустила голову. Прохлада, которую принес с собой долгожданный вечер, прояснила мысли.

— А ты талантливая баба.

Вейл открыла глаза и обернулась на голос. Это оказалась Диксон.

— Талантливая?

— Ага. У тебя талант раздражать людей. Я думала, я одна такая.

— Нет-нет, я тоже не стала зарывать свой талант в землю. — Вейл расплылась в улыбке, но быстро собралась. — Я же не специально их раздражаю, я просто выдвигаю определенные требования. И говорю то, что думаю. Не знаю уж, хорошо это или плохо, но такой я человек. — Она сделала глубокий вдох и огляделась по сторонам. — Я не хочу никого раздражать, но у меня с этим проблемы, я знаю. Талант мой заключается в другом: это вроде как шестое чувство. Не знаю, как описать точнее. Я просто понимаю этих убийц. По учебникам, как пытается Фуллер, такому не научишься. Я все видела своими глазами, я, так сказать, воевала в окопах.

— Понимаю.

— В моем отделе выражаются так: «Работаем по колено в крови и кишках». Какой-то агент начал так говорить много лет назад, и как-то оно закрепилось. Это очень точное описание того, чем мы занимаемся. Через какое-то время тебя затягивает в трясину, и ты начинаешь ползти, постепенно увязая, и рано или поздно застреваешь — как физически, так и эмоционально. Такая работа даром не проходит. — Она остановилась, задумалась на минуту и продолжила: — Более того, ты начинаешь замечать то, чего раньше не замечала. Начинаешь понимать принципы такого поведения… Я беседовала с убийцами, я сидела в футе от них, я задавала им вопросы — и они рыдали при мне. Когда столько лет ведешь допросы, нельзя не проникнуть в их поганые души. Не знаю, как это прозвучит, но я многому научилась, пока ковырялась у них в головах.

Вейл резко откинулась от перил и посмотрела на часы. Она и не догадывалась, что уже так поздно. Робби должен был приехать через пару минут.

— Подбросишь меня до гостиницы?

— А где ты остановилась?

— В «Гребне скалы» в Святой Елене.

Диксон через плечо взглянула на здание управления — оттуда как раз выходили Фуллер, Люго и Брикс. Встреча завершилась.

Она посмотрела на Вейл.

— Конечно. Поехали. Мне все равно по пути.


Джон Уэйн Мэйфилд дождался, пока женщины усядутся в машину. Теперь он наверняка знал, что это копы, точнее детективы: одеты-то они были в штатское. Но лица у них безошибочно коповские, решил он. Мужчины в костюмах тоже вышли на улицу. Он не знал, будут ли они сопровождать женщин, но сам факт, что они уходили, облегчал ему задачу.

Он вылез из машины и поднялся на два пролета к входу. Бояться нечего: он много раз бывал здесь и чувствовал себя как рыба в воде. Однако он никогда не был тут с подобной целью, поэтому нервишки пошаливали.

Впрочем, брать себя в руки в нужный момент он умел. Не было такой опасной ситуации, которую он не смог бы разрешить. Он знал, что сказать, если его остановят. Правда, причин останавливать его не было.

Толкнув дверь плечом, Мэйфилд зашагал по коридору, буднично кивнул секретарше за стеклом, коснулся прокси-картой сенсора. Прошел дальше и обвел внимательным взглядом двери по обе стороны от себя. Он должен был производить впечатление человека, который здесь давно работает, а не просто околачивается. Нельзя было вызывать подозрения. Он распахнул первую дверь слева и заглянул внутрь. Ничего интересного.

Вернувшись в коридор, он попробовал следующую. Он знал, что где-то здесь должна быть совещательная комната, где копы хранят все свои папки и важные бумаги. Он много читал об опергруппах, которые собирают, чтобы найти беглых преступников: грабителей банков, похитителей и прочих. Он прикинул, что его опергруппа уже должна была провести хоть одно заседание. Возможно, в нее входили те женщины. И те мужчины.

Но это здание представляло собой самый хитрый лабиринт из всех возможных: все коридоры и двери были ужасно похожи между собой и отличались только бело-зелеными табличками. Продолжая свое странствие по лабиринту, он читал эти таблички в поисках подсказки. Где-то тут они и должны были заседать…

В очередной раз свернув за угол, он уже засомневался, что вообще сможет найти нужную ему комнату. А чем дольше он тут пробудет, тем больше вероятность нарваться на неприятности. Но он был уверен: убийство в винной пещере их впечатлило. Он оставил труп на всеобщее обозрение. Они обязаны расследовать это дело. Обязаны. Странно, что в газетах до сих пор ничего нет. Даже некролог не напечатали.

Он остановился у двери с табличкой «Конференц-зал № 3» и, немного помедлив, зашел внутрь. Сенсоры движения, уловив его присутствие, автоматически зажгли свет. Вот она — база. Доска с таблицей операций. Фамилии, задания, поручения.

«О да, отлично!»

Он порылся в карманах в поисках цифрового фотоаппарата. Прицелился, открыл объектив. Раз, два, три.

Вот это да, все это о нем.

«Разумеется!»

И тут кое-что привлекло его внимание. Слово «Валлехо». Значит, они уже узнали о Валлехо и детективе Эдварде Агбаяни. Серьезно поработали.

Он пробежал взглядом по колонке фамилий на доске. Брикс и Люго — как же, старые знакомые. Диксон, Вейл, Фуллер — этих он не знал.

Мэйфилд прошелся по комнате и понял, что самое важное он уже узнал и лучше бы убраться отсюда подобру-поздорову. Да, он мог бы, если что, оправдаться, но зачем рисковать?

Уже развернувшись, чтобы уйти, он вдруг заметил на столе, среди разбросанных бумаг, ноутбук. Лист, лежащий на крышке, был испещрен именами и телефонными номерами, аккуратно внесенными в таблицу. Сбоку проглядывали дырки для скоросшивателя.

«Прекрасно!»

Положив список в карман, он вышел из комнаты и отправился на поиски свободного компьютера. Конечно, сгодился бы и тот ноутбук, но если бы его застукали, то объясниться было бы гораздо сложнее, чем за компьютером в пустом кабинете.

День клонился к закату, и большинство клерков уже разошлись по домам. Он не хотел взламывать терминал, достаточно было обычного компьютера с доступом в Интернет. Не хотелось оставлять следов. Он завернул за угол и вошел в громадную комнату, поделенную на маленькие кабинки. Стенки между ними были высокие, почти до самого потолка, поэтому не было видно, кто сидит в соседней. Он походил среди кабинок, заглядывая в каждую, и вышел в проход, тянувшийся вдоль всех столов. Он не хотел выглядеть подозрительно, поэтому старался смотреть прямо. Впрочем, людей там все равно не было, не считая чьей-то темноволосой головы футах в тридцати от него.

Он проскользнул в кабинку и сел за компьютер. Включил блок питания, нажал на клавишу, и монитор засветился. Обычный рабочий стол ванильного оттенка. Пароля система не потребовала, так что компьютер, похоже, был отдельный, не подключенный к сети. То, что надо.

Он открыл браузер и ввел в строке поиска «Роксана Диксон Напа Калифорния». Среди результатов нашлось и фото, и краткая биография сотрудницы окружной прокуратуры. Работала она в отделе по борьбе с особо опасными преступниками.

«Бинго. Это та блондинка, которую я видел».

После этого он ввел слова «Карен Вейл Напа Калифорния», но подходящих результатов не получил. Тогда он ограничил поиск словами «Карен Вейл» и мигом вышел на страницу Федерального бюро расследований. «Эксперт-криминалист Карен Вейл вела дело убийцы по прозвищу Окулист — печально известного маньяка, сеявшего ужас среди женщин штата Вирджиния…»

Мэйфилд чуть отодвинулся от стола.

— Ничего себе! — сказал он, но тут же умолк.

«ФБР. Эксперт, понимаешь, криминалист. Серьезный подход. Видать, обосрались, потому и молчат. Боятся, что не знают, с кем связались».

Он не сводил глаз со слов «эксперт-криминалист».

«Федеральный уровень. Правильно. Джон Уэйн Мэйфилд должен прославиться на всю страну. Но кормить их с ложечки я не стану, скучно. Пусть сами поймут, во что вляпались. Если как следует надавить, рано или поздно они не выдержат и доложат журналистам. Все узнают. Поднимется шум».

Губы Мэйфилда растянулись в улыбке.

Он снова посмотрел на экран и пошевелил мышкой. Пора повышать градус. И он знал, как завладеть их вниманием. Знал, как свести их с ума.

…девятнадцатая

Вейл и Диксон припарковались на тесной гравийной стоянке «Гребня скалы» возле «мурано» Робби, на котором до сих пор мигали габаритные огни.

Вейл открыла дверцу еще до того, как Диксон остановилась.

— Иди сюда, хочу тебя кое с кем познакомить.

Выпрыгнув из «форда», Вейл оказалась в объятьях Робби, которые ослабели лишь тогда, когда он заметил Диксон.

— Роксана Диксон, — представила ее Вейл. — Мы вместе работаем в опергруппе.

Робби приосанился и протянул ей руку.

— Робби Эрнандес.

— Очень приятно.

— Ну, как прошел день?

Вейл и Диксон переглянулись.

— Скажем так: день выдался насыщенный. Этого достаточно.

— Понятно.

Робби сразу понял, что дальнейшие расспросы излишни.

Диксон вернулась к своей машине.

— Приятного вам вечера. Заехать за тобой завтра? Где-то в половине девятого?

— Давай. До завтра.

Диксон села в «форд» и уехала.

Вейл посмотрела на Робби с недовольным видом матери, ожидающей, пока сын извинится за мелкую провинность.

— Что?

— Тебе она понравилась, вот что. Я же вижу.

— Ну да, симпатичная женщина. Ты же с этим спорить не будешь?

Вейл шутливо шлепнула его по плечу.

— Неправильный ответ!

— А что тут такого? Ну, симпатичная баба. Я же не говорю, что меня к ней влечет. Она просто привлекательная.

— А это не одно и то же?

— Нет. Но чисто для протокола: да, она мне понравилась. Я мужчина, она — красивая женщина. Но ты красивее. К тому же мое сердце принадлежит тебе.

Она положила руку ему на низ живота и легонько сжала.

— И не только сердце!

Робби смущенно оглянулся по сторонам. Парковка утопала в приглушенном свете.

— Думаю, нам лучше продолжить разговор в номере.


Так они и поступили. Скатившись с него, Вейл замерла и уставилась в потолок.

— Неплохая компенсация за тяжелый день.

— Придется тебе учиться командной игре, — сказал Робби.

— А ты откуда знаешь?

Он одним взглядом сказал ей: «Да брось».

— Думаешь, я совсем олух? Карен, я же тебя насквозь вижу.

Она зевнула.

— Знаешь, мне уже все равно. Что было, то было. Сейчас я хочу есть, но для этого надо подняться, а я совсем без сил…

Робби встал и задвинул шторы. Солнце уже село, и скудные отблески луны, просеянные через темную листву, тонули в чернильной ночи.

— Давай закажем ужин в номер, — предложила Вейл.

— Отличная идея, — сказал Робби, натягивая штаны. — Но у меня есть получше: я сам схожу за едой.

— Меня устраивает, — пробормотала она. — Разбуди меня, когда вернешься…


Ей снились сомелье, поющие йодль, запах мореного дуба, пробивающийся сквозь малиновый букет пино нуар, тяжесть тела Робби, жар сауны… жара… горячо…

Пот…

Так горячо…

И запах бензина. Бензина?!

В носу щиплет, дышать тяжело, дым…

Вейл очнулась, приподняла голову, но ничего не смогла рассмотреть. Чернота окружала ее со всех сторон, как бархатная обшивка гроба. Как плотный кокон. Она ощупала ближайшие предметы. Она лежит на кровати. Она спала. Робби ушел за едой.

Она нащупала на прикроватном столике свою сумочку, в которой лежал «Глок».

«Ничего не вижу».

Вейл закашлялась. Она не помнила, как в комнате расставлена мебель, где находятся окна и двери. И в этот миг в окно что-то влетело, какой-то огненный шар. Пожирая тончайшие ажурные занавески, пламя сползало к потолку и расплескивалось по стенам.

Вейл схватила сумочку и перекинула ремешок через голову. Завернувшись в халат, она вскочила с кровати, подбежала к двери, дернула за ручку… Черт! Раскаленная! Обмотав руку краем халата, она попыталась провернуть ручку. Заперто? Заблокировано? Она навалилась плечом. Дверь затрещала, но не поддалась.

«Дверь открывается изнутри — выломать ее можно только снаружи».

Она повернулась к окну, последнему своему спасению, но путь ей перегородили языки пламени. Яростные, свирепые, они устремлялись на нее.

«Такой густой дым… Ложись и ползи…»

Она опустилась на колени — скорее оттого, что не могла дышать, чем вспомнив правила поведения при пожаре. Правила эти почему-то в один момент стерлись из памяти.

Она двинулась в сторону ванной, но воздух… В воздухе было столько твердых микрочастиц, что она ощутила его вкус на языке.

«Давай же, ползи к ванной. Окно?..»

Она не помнила.

«Давай же!»

Она кое-как добралась до ванной, потянулась к ручке, но та лишь обожгла ей кожу: заперто.

«Если ручка нагрелась, значит, огонь внутри».

Опять к двери, нужен стул, чтобы разбить…

Но ползти было трудно. Тяжесть в груди. Тиски. Воздуха не хватало.

«Робби! — мысленно вскрикнула она. — Джонатан…»

«Нет, ползи дальше. Прикрой рот и ползи…»

В самый разгар борьбы с неравным противником — смертоносным жаром, пламенем, трескучим черным дымом — она вдруг услышала, как распахивается дверь. Голову поднять она не могла, но чьи-то руки подхватили ее и прижали к себе.

«Робби… Слава богу…»

Она беспомощно обвисла, как тряпичная кукла, на плече Робби, который бежал из объятого пламенем номера. Примыкавший к зданию забор полыхал костром.

Кашель…

Волосы лезут в лицо…

И вдруг — взрыв за спиной… Огненный шар поднялся к небу, древесная щепа осыпала спину, летала над головой, сбоку, повсюду…

«Робби, быстрее!»

Он бежал сквозь дым, который все никак не рассеивался, а она безвольной куклой тряслась у него на плече. Он выбежал на стоянку. В глазах у Вейл пекло. Наворачивались слезы. Ничего не было видно…

Вдалеке послышался вой сирены.

Вейл подняла голову.

С трудом открыла глаза, закрыла, открыла еще раз…

Из темноты выскочили две фары, размытые лучи света, и остановились. Кто-то подбежал, уложил ее на гравий, и она увидела…

— Карен! Господи, что случилось?

Она удивленно заморгала, пытаясь избавиться от пелены на глазах. Робби бежал к ней, ему оставалось еще несколько футов. Потом склонился, приподнял ее, обнял и прижал к себе.

— Ты в порядке? — чуть отстранившись, спросил он. — Карен, ты… как ты?

Вейл сипло закашлялась и кивнула. Чистый воздух проникал в легкие, и думать становилось проще. Крепко обняв, Робби повел ее к машине, но на полпути остановился и еще раз спросил:

— Как ты?

— Нормально.

Снова кашель.

— Все будет хорошо.

И он снова повел ее к машине.


Джон Уэйн Мэйфилд сидел в кустах, прижав к глазам бинокль. Чтобы рассмотреть что-то на таком расстоянии, да еще ночью, понадобились бы специальные приборы ночного видения. У него таких приборов не было, но отблески пожара освещали парковку достаточно ярко.

Он никогда прежде не работал с огнем, но должен был признать: вид пламени, которое взмывает ввысь, пожирая все на своем пути, гложет, его захватило. Мощное зрелище!

Проблема одна: как пометить то, что произошло? Как дать понять, что поджог — дело твоих рук?

А самое обидное, он был слишком далеко. Его это не будоражило; он не получал удовлетворения, к которому привык, которого алкал. Он был человеком, который ценил тактильные удовольствия. Ему нужно было ощущать смерть кожей. И смотреть на нее вблизи.

Сидя в зарослях, он вспоминал все известные ему методы убийства. Пистолеты, поджог, яд… Все они приводили к смерти, но всем им чего-то недоставало. Тем не менее у огня были свои преимущества. Поджигатель мог собственными глазами видеть растопку, что подкармливала внутреннее пламя.

Мэйфилд снова поднес бинокль к глазам и продолжил наблюдение.


Сирена выла все громче. Со всех сторон мерцали огни, вокруг нее кто-то суетился. Пожарные, выпрыгнув из машины, раскатывали шланг. Парамедики держали ее за левую руку, Робби был справа. Потом ее подняли и оттащили в сторону, подальше от пожарной машины, от дыма, от всей этой беготни.

Ее усадили на бампер машины скорой помощи, надели кислородную маску, и кто-то посветил фонариком ей в глаза, проверяя реакцию зрачков.

Вейл посмотрела на Робби.

— Спасибо, спасибо… — пробормотала она. — Ты спас мне жизнь. Ты спас меня…

По ее щекам, покрытым хлопьями пепла и темными пятнами сажи, катились слезы. Парамедик что-то говорил, повернув ее к себе лицом.

Она услышала голос Робби:

— Не меня благодари.

«Что?»

«Не меня благодари». Она не ослышалась.

И тут до нее дошло. Отвернувшись от парамедика, Вейл взглянула на Робби и поняла, что он смотрит куда-то влево.

— Благодари ее, — сказал он.

В мигающем свете пожарной машины стоял человек в обугленной одежде и с почерневшим лицом. Этим человеком была Роксана Диксон.

…двадцатая

Диксон, согнувшись пополам, зашлась хриплым кашлем. Второй парамедик помог ей сесть рядом с Вейл и накрыл ее лицо еще одной кислородной маской, взятой из салона.

Вейл с трудом пошевелила рукой, которая, казалось, весила добрых пятьдесят фунтов.

— Ты? Так это была ты?

Диксон смогла лишь покоситься в ее сторону, обнажив белки, особенно яркие на фоне присыпанного золой лица. Потом улыбнулась и кивнула.

Вейл улыбнулась в ответ. И это была благодарная улыбка.


Час спустя, когда пламя уже удалось потушить, на место происшествия прибыли начальник пожарной службы, Брикс, Люго и Фуллер. Вейл и Диксон дышалось гораздо легче, и они отказались от госпитализации. Им промыли глаза, сделали кислородные вливания, а несколько ожогов второй степени на ногах у Вейл смазали мазью «Сильвадин».

Едва оправившись от потрясения, Вейл спросила, каким образом Диксон оказалась в гостинице. Хотя этому, конечно, можно было только радоваться.

— Ты забыла сумочку. Засунула под сиденье и оставила там. А я, когда доставала свою из бардачка, вспомнила. Посмотрела — лежит. Я решила, что там, наверное, и телефон, и кошелек. Я живу неподалеку. Дай-ка, думаю, отвезу. — Она повернулась к зданию, уничтоженному огнем. — Такого я, конечно, не ожидала.

— Я впервые в жизни рада, что забыла где-то сумочку.

Полчаса спустя Диксон подошла к карете скорой помощи. Лицо ее было измазано гарью и потом, которые, смешавшись, напоминали потекший макияж.

— Так, я все уладила. Как только дотлевают последние угли, требования существенно снижаются. Правда, для обыска понадобится ордер или согласие владельца. Рэй с ней связался, она поехала ужинать в Сан-Франциско, но уже возвращается.

— А почему вы решили, что это место преступления? — спросил Робби.

— А чем это еще может быть, если подумать? По-моему, странно, что сразу после вашего ухода начинается страшный пожар, в котором Карен едва не погибла.

— Согласна, — сказала Вейл. — Так какой у нас план действий?

— Ну, пожарные занимаются своим делом: лазают тут, колупают обломки, ищут очаг возгорания. Они должны убедиться, что огонь погас и причина возгорания устранена. Это их прямая обязанность, для того они и прибыли на место происшествия. Но поскольку мы тоже находимся здесь, адвокат может заявить, что расследование вышло за пределы допустимых требований и превратилось в сбор улик.

— Но я же заплатила за свой номер. Разве это не дает мне право самой санкционировать обыск?

— Хм, я уточню. Возможно, ты и права. — Диксон достала мобильный. — Кстати, один пожарный сказал, что видел за домом канистру из-под бензина. Не знаю, может, это был бензин для газонокосилки, мало ли… Но они на всякий случай ничего не трогали и ждали Брикса.

— Брикс тоже приехал? Я его не видела.

— Он вон там. — Диксон кивнула куда-то через плечо. — С ним приехал еще один парень из полицейского управления. Не знаю, кто это, но они очень много говорят и жестикулируют. — Договорив, она нажала кнопку быстрого вызова.

Вейл вздохнула.

— Все осталось в номере… Нам даже надеть нечего.

— Это всего лишь вещи, — успокоил ее Робби. — Купим новые.

Оба, как по команде, обернулись, заслышав хруст подошв по гравию. Им навстречу шел Брикс, а рядом с ним — приземистый мужчина в костюме. Ноги у него были такие толстые, что на ходу он покачивался из стороны в сторону.

Брикс кивнул Диксон и, указав на коротышку, сказал:

— Это Берт Гордон, следователь по умышленным поджогам.

Гордон по очереди поздоровался с Вейл, Диксон и Робби.

— Узнаете?

Он продемонстрировал им пластиковый пакетик с тусклой, закопченной бутановой зажигалкой.

Вейл и Робби покачали головами.

— А что, должны? — спросил Робби.

— Со мной приехал инспектор из калифорнийского пожарного управления. Мы рассчитывали, что они помогут определить причину возгорания; так вот инспектор считает, что началось все с этой зажигалки. Плюс, конечно, бензин. Мы нашли канистру за зданием гостиницы. К утру, когда придут результаты из лаборатории, мы сможем сказать точнее.

— Поджог, — только и сказала Вейл.

«Господи, во что же это я впуталась?»

— Похоже на то. Когда огонь распространяется так быстро и в таких масштабах, закрадываются подозрения. — Гордон вручил пакетики с уликами ассистенту. — Возгорание произошло в отдельно стоящем здании и поэтому больше ни для кого не представляло опасности. Все остальные постояльцы покинули номера без всяких проблем. Напрашивается вопрос: как вам кажется, кто хотел бы васубить?

— Мы приехали сюда всего пару дней назад, — сказал Робби. — Нас еще почти никто не знает, не говоря уж о том, чтобы хотеть убить.

Вейл слезла с бампера.

— Я бы не сказала.

Робби умоляюще посмотрел на нее.

— Лучше бы мне этого не знать.

Спрятав телефон в карман, Диксон сказала Вейл:

— Все готово, можем начинать обыск. Ты была права. — И, переведя взгляд на Робби, добавила: — А что касается… разногласий, то они у Карен возникали исключительно с сотрудниками органов безопасности. Никто из них такого не сделал.

Вейл неуверенно кивнула.

— Я успела кое-кому перейти дорогу, но Роксана права.

— Вы имеете в виду людей, которые присутствуют сейчас здесь?

Вейл кивнула.

— Да. Наша опергруппа. Прежде всего, Брикс. Кроме того, я наговорила обидных слов мэру, президенту наблюдательного совета и представителю конгрессмена Черча.

— Опять-таки, — сказала Диксон, — это не те люди, которые станут обливать бензином.

Задумчиво цокнув языком, Гордон кивнул.

— Ладно, тогда слушайте. Я побеседую с этими людьми. Проверим их алиби, снимем показания…

— Мэра Приско, Зимбровски и Тима Нанси здесь нет, — сказала Диксон.

— Значит, я пошлю кого-нибудь за ними. Это, черт побери, не шутка. Я к своей работе отношусь серьезно. А потому вынужден задать вопрос: где вы были сегодня вечером?

Ошарашенная Диксон ответила:

— Довезла Карен до гостиницы и поехала домой.

— И кто-нибудь может это подтвердить?

— Мой пес. Пудель. Очень умный. — Гордон прищурился, и она добавила: — Но я бы посоветовала вам записать его показания на пленку: у него, знаете ли, скверный почерк. Пишет, как курица… то есть я хотела сказать, как собака лапой.

Гордон не сводил с нее глаз.

— Я сейчас дам вам блокнот и ручку. Изложите все в письменной форме, пожалуйста. Вот только эти бредни насчет собаки я бы советовал опустить. — И он направился к зданию — уже погашенному, но еще дымящемуся.

Дождавшись, пока он отойдет на достаточное расстояние, Диксон воскликнула:

— Что за чушь?! Он что, думает, это я тебя подожгла? Этот инспектор меня просто бесит.

Робби потер лоб.

— Вы ни в чем не виноваты. Карен умеет настроить человека на агрессивный лад.

— Не надо говорить обо мне так, будто меня здесь нет, — заявила Вейл. Ее вдруг проняла дрожь и пришлось закутаться в выданное парамедиком одеяло. — У меня там остался второй пистолет…

— Да, и он, наверное, хорошенько поджарился. Ты уж извини.

— Да ладно. Главное, что не я хорошенько поджарилась. Можешь дать свой телефон? Мой теперь похож скорее на дорогое пресс-папье. Если его, конечно, найдут.

Робби передал ей трубку. Она позвонила Томасу Гиффорду и, услышав приветствие автоответчика, вкратце рассказала, что случилось. Она знала, что он услышит это только утром. Вот и хорошо: помочь он все равно ничем не сможет, но если она не доложит о предположительном покушении на свою жизнь, он будет рассержен. Вернув телефон Робби, она еще сильнее закуталась в одеяло.

— Итак, ни одежды, ни ночлега…

— Можете остаться у меня, — тут же отозвалась Диксон и, оглядев Вейл, добавила: — Ты немного выше меня, но я что-нибудь подыщу, пока магазины не откроются.

— Кажется, я уже знаю, чем заняться завтра, — сказал Робби.

— Дай-ка мне еще раз телефон.

— А кому ты звонишь? — спросил он, когда она уже начала нажимать кнопки.

— Джонатану.

Робби покосился на часы: наверняка вычислял, который сейчас час в Вирджинии.

— Я просто хочу услышать его голос. Он же подросток. Как проснется, так и уснет.

Но трубку никто не снял. С улыбкой выслушав запись на автоответчике, Вейл сказала Джонатану, что любит его и перезвонит, как только освободится.

Диксон зевнула.

— Подождите, пока я дам показания, а потом поедем, хорошо?

Когда она отошла, Вейл прижалась к груди Робби. Вокруг сновали пожарные: сворачивали шланги, складывали баллоны со сжатым воздухом, прятали инструменты.

Вопрос Гордона эхом звенел у нее в голове: «Кто хотел бы вас убить?» На этот вопрос она не могла дать рационального ответа.

Пока что.

…двадцать первая

Кто-то толкал Вейл в плечо. Что? Кто?

Это оказался Робби, лежавший рядом с ней. Они были в комнате для гостей в квартире Роксаны Диксон. Матрас был очень узким, а Робби широкоплечим, так что они всю ночь невольно прижимались друг к другу. Вернее, не всю ночь, а после того, как Вейл перестала кашлять и наконец-то после полуночи уснула.

Робби протягивал ей мобильный.

— Босс вызывает.

— Я не слышала звонка.

Вейл приподнялась и тут же зашлась в новом приступе кашля. Спрыгнув с кровати, она опрометью бросилась в ванную, где выплюнула комок пропитанной сажей мокроты. Напившись из-под крана, она облокотилась на раковину, чтобы перевести дыхание, а когда оглянулась, то увидела в дверях Робби.

— Ты как? — спросил он.

— Великолепно. — Она взяла телефон и, еще раз откашлявшись, сказала: — Я вас слушаю.

— Голос у тебя, если честно, как у моего восьмидесятилетнего отца, — произнес Томас Гиффорд. — Пятьдесят лет курил по две пачки в день.

— Спасибо, сэр. Приятно слышать.

— Я получил твое сообщение. Спасибо, что держишь меня в курсе. Только лучше бы ты позвонила на домашний…

— Вы бы ничем не смогли мне помочь. А из-за разницы во времени я бы только понапрасну вас разбудила.

— Тоже верно. Тогда слушай. Арт сейчас в Лос-Анджелесе, дает показания по делу убийцы из Блу-Лэйк. Он должен был вернуться в Квонтико сегодня вечером, но я попросил его поменять билет и по пути домой он заглянет в Напу. Буквально на минуточку.

Арт Руни был специалистом высокого класса, Вейл очень его уважала. Гиффорд поручал ему большинство дел с серийными поджогами. Пожалуй, он и впрямь тут не помешает.

— Но это же не серийный поджигатель, — возразила Вейл.

— Ты в этом уверена?

По правде говоря, она не знала.

— Я не спрашивала. Обязательно наведу справки.

— Тебе нужна медицинская помощь? Как ты вообще себя чувствуешь?

— Мне оказали первую помощь. Я, наверное, еще схожу к местному врачу.

— Правильно. Дальше: я договорился, чтобы тебе дали новый телефон. Наш агент из Санта-Розы встретит Арта в аэропорту и передаст телефон ему, а он уже тебе. Жетон придет службой доставки. И тут возникает вопрос… — Выждав несколько секунд, он спросил: — Как ты считаешь, сжечь пытались именно тебя?

— Пока что трудно сказать. Подозреваемых нет.

— Ладно, если что — сообщи. И еще… Я, кажется, слишком часто это повторяю, но будь осторожна, ладно?

Как же так? И никаких, получается, шуток о «пожаромагните» рядом с «маньякомагнитом»?

— Хорошо. Постараюсь.


Потратив немало сил на то, чтобы выглядеть презентабельно в одежде Диксон (хозяйка уверяла, что подыщет нужный размер, но ошиблась), Вейл окинула свое отражение придирчивым взглядом и недовольно нахмурила брови. Любой женщине тяжело чувствовать себя привлекательной, когда носишь деловые костюмы каждый день. А уж когда надеваешь деловой костюм с чужого плеча — особенно с плеча человека, сложенного, как Роксана Диксон, — впору отчаяться по-настоящему.

Но ей следовало помнить: она выжила в пожаре. И это главное.

Робби, подкравшись сзади, чмокнул ее в шею и сказал, что она выглядит потрясающе. Сам он был в том же, что и вчера.

«И почему женщинам так нравится слушать эту чушь? Да потому, что настроение сразу улучшается». Она понимала, что выглядит далеко не потрясающе, но от его слов на душе стало легче. Как же все-таки странно устроена человеческая психика!

Диксон ожидала их в кухне. Позавтракав хлопьями с молоком, они разъехались в разные стороны. Робби отправился по магазинам — восстанавливать гардероб для них обоих. Вейл подробно проинструктировала его, где именно покупать одежду, каких размеров и фасонов. Перспектива шопинга вслепую, похоже, несколько удручала Робби, но Карен посоветовала ему найти продавщицу примерно ее возраста и обратиться к ней за советом. В сложившихся обстоятельствах ничего другого не оставалось. К тому же речь шла всего о нескольких вещах. А вдруг повезет и он сумеет подобрать пару блузок и брюк, которые на нее налезут? Ей обычно подходила практически любая одежда. Кроме той, что носила Барби Терминатор.

Вейл и Диксон поехали в управление, но Вейл хотела первым делом наведаться на пепелище и покопаться там уже при свете дня. Совещание было назначено на десять, так что время еще было.

Уже на подъезде к гостинице Вейл как бы между прочим обронила:

— А ты, похоже, знакома с этим Эдди Агбаяни.

Диксон улыбнулась в ответ.

— Ага, можно и так сказать. Мы год встречались. Потом начались проблемы. — Она свернула влево на гостиничную стоянку. — Все вроде шло нормально, но какое-то напряжение постоянно ощущалось. Но мы по-прежнему любим друг друга. Сложно это все… Наши отношения не выдерживают… скажем так, борьбы за лидерство.

«Борьбы за лидерство». Интересно, кто же в этой борьбе агрессор? По ее наблюдениям, проблема, скорее всего, коренилась в неуверенности Агбаяни. Тестостерон, мужское самолюбие — вечные враги счастливых союзов. Открыв дверцу автомобиля, Вейл вдруг подумала, что могла и ошибиться в своих оценках. На что она вообще опиралась? Ей, эксперту по психологическим портретам, было трудно удержаться от составления их в нерабочее время. Сложно все-таки наслаждаться непринужденной беседой, когда невольно анализируешь язык тела собеседника, перемены в его интонациях и выражении лица.

— А почему вы все же расстались? — спросила Вейл.

— Не мы расстались, а я его бросила. Я женщина не из простых, что бы это ни значило. Я упряма и сама это знаю. Вот мы с Эдди порой и цапались: ему ведь тоже хотелось проявлять инициативу. Какое-то время мы держали равновесие, но оно нарушилось, когда спортзалу я стала уделять больше внимания, чем ему. Так вышло, что… В общем, на работе было много стрессов, а спорт помогал мне собраться с мыслями, взглянуть на вещи объективно. Так что я сама отчасти была виновата. Но потом я поняла, что, чем ругаться каждый день, лучше сделать перерыв. — Они вышли из «форда» и пошли по дорожке. — Поначалу приходилось несладко. Я очень по нему скучала. Но время идет, расстояние между людьми увеличивается, и не успеешь опомниться, как… — Она покачала головой. — Прошло уж почти четыре месяца.

«Примерно в это же время ты перешла из полиции Валлехо в окружную прокуратуру. Совпадение?» От запаха горелой древесины и бензина, пронизывавшего воздух, как дешевые духи, у Вейл подрагивали ноздри.

— Интересно, сколько продержится эта вонь.

Диксон брезгливо поморщилась.

— Наверное, до тех пор, пока не вызовут бригаду демонтажников, которые снесут это все к чертям собачьим.

Благодаря оперативной работе пожарников примерно четверть здания уцелела. Остальные же три четверти представляли собой угольно-черную оболочку с обрывками цветастых обоев на фрагментах стен, принявших странные формы: чего не коснулся огонь, то залила вода.

Вейл прошлась там, осторожно ступая по слою пепла, как по дорогому ковру. Диксон носила обувь на полразмера меньше, поэтому ходить было неудобно, но все-таки возможно. Тем не менее Вейл чувствовала каждый шаг.

Она остановилась рядом с Диксон, которая внимательно изучала открывавшийся вид. Слева располагалось здание, некогда служившее гаражом, а теперь превращенное в более прибыльный номер «Каберне и трюфели» (об этом гласила нарисованная от руки вывеска над дверью). Еще одно здание побольше, в два этажа, тянулось перпендикулярно ему, углубляясь в посадку. В нем было еще четыре номера.

На земле валялась обугленная табличка «Страстное свидание», еще совсем недавно висевшая у них над дверью. Забавно, что краска на нарисованных языках пламени практически вся выгорела, — вместе с надеждами на приятный отдых.

Вейл подумала, как хорошо, что они заселились в единственный отдельный номер в отдельном же домике на отшибе. Если поджигатель действительно хотел ее убить, а они с Робби жили бы в «Каберне и трюфелях», погибнуть могли другие постояльцы.

Вейл решила даже не думать об этом. У нее снова начался кашель: в воздухе плавало еще слишком много едкого осадочного дыма. Она пошла обратно к машине, сотрясаясь в приступе, Диксон за ней.

Они проехали не больше мили, как пришлось остановиться у огромного виноградника. Вейл выбралась из машины и долго, надрывно кашляла, согнувшись пополам и держась за забор. Наконец приступ прошел. Она выпрямилась, осторожно вдохнула полной грудью и выдохнула через рот.

Когда она вернулась в машину, лоб ее был усеян капельками пота.

— М-да, веселуха.

Диксон тревожно покосилась на нее.

— Ты себя нормально чувствуешь?

— Лучше не бывает. — Вейл указала на дорогу: — Поехали.


Они вошли в конференц-зал. Из вчерашних гостей в комнате присутствовал лишь Тимоти Нанс. Он сидел боком, будто готовясь в любой момент сорваться с места. Вид у него был взволнованный, галстук завязан криво. Похоже, он провел плохую ночь. Вейл прекрасно его понимала.

Войдя в комнату, Брикс сразу направился к доске. Швырнув на стол папку, которая день ото дня становилась все толще, он скрестил руки на груди. Выглядел он неважно: наспех причесанные волосы, складки на всегда безупречной форме, темные мешки под глазами.

Он свистнул, привлекая к себе внимание.

— Что вам сказать? События прошлой ночи меня, признаюсь, взбесили. Кто-то начал за нами охоту, и я намерен найти этого человека во что бы то ни стало. Ни для кого не секрет, что у нас с агентом Вейл случались разногласия и меня не всегда устраивали ее… методы и поведение в целом. Но она — член нашей команды, а любить друг друга мы не обязаны. Главное — успешно сотрудничать. И когда кто-то наезжает на нее, он наезжает на всех нас. И этого ублюдка я решительно настроен поймать. Равно как и серийного убийцу, будь он неладен. И чем скорее мы их обоих поймаем, тем лучше. Я же не требую от вас невозможного, верно?

Он обвел присутствующих взглядом, останавливаясь на каждом в отдельности. Люго, Диксон, Фуллере, Вейл… На нее он посмотрел с особым значением, и она ответила ему слабой улыбкой. Последним он заглянул в глаза Тиму Нансу, после чего перевел взгляд на конверт и посылку, которые держал в руках.

— Карен, это тебе. Мне передала секретарша.

Он вручил все это Нансу, а тот передал их дальше, в сторону Карен.

— Я побеседовал с непосредственным начальником Вейл. К нам едет агент из Бюро по контролю за алкоголем, табачными изделиями и огнестрельным оружием, БКАТО. Карен, может быть, расскажешь, в чем, собственно, дело?

Вейл положила конверт перед собой и, мельком взглянув на накладную, приклеенную к посылке, объяснила:

— У ОПА есть два агента из БКАТО в специальном подразделении, которое было создано двадцать лет назад и получило название ПРПВ — подразделение по расследованию поджогов и взрывов. Эти люди — судебные психологи, в основном они работают на БКАТО, но дают консультации по любым серийным убийствам, потому что… просто потому, что они хорошие специалисты. — Разорвав упаковку посылки, она достала свой новый значок. — Человек, который приедет сюда сегодня, — это старший специальный агент Арт Руни. Я уверена, что он окажет нам неоценимую помощь.

— А он уже приехал, — ответил Брикс. — Они с детективом Гордоном выехали на место происшествия. — Он снял со стены трубку и набрал внутренний номер. — Да, это Брикс. Пришли-ка к нам Мэтта. — Вернув трубку на место, он сказал: — А пока Гордон с Руни не вернулись, прослушайте новую информацию. Во-первых, опознали труп, который мы выкопали из засыпанной винной пещеры.

В комнату вошел долговязый лысеющий мужчина в белом халате. Брикс представил его как Мэтью Аарона.

— Что вам сказать… — начал Аарон. — Дело было не из легких, поскольку тело успело основательно разложиться. Не помогли ни зубные снимки, ни сверка со списками пропавших без вести — не хватало особых примет. А поскольку тело не подготовили к погребению как следует, плоть большей частью давно истлела. Но! — Он назидательно поднял палец. — Кожа на одной руке частично сохранилась — почему, еще предстоит выяснить. Но я не мог сообразить, как снять отпечатки пальцев, чтобы ввести их в нашу систему. А потом вспомнил одно дело, о котором когда-то читал. В сорок восьмом году разбился военный самолет, и один из погибших много лет оставался неопознанным. Перепробовали все на свете, включая анализ ДНК, но ничего не помогало. И тогда профессор судебной медицины из университета Джорджа Вашингтона додумался погрузить руку этого мужчины в химикат, с помощью которого идентифицировали жертв урагана «Катрина». В итоге ему удалось полностью обезводить кожу и получить отпечаток с указательного пальца.

— И?.. — подстегнул его Брикс.

Аарон, улыбнувшись, откинулся на спинку кресла.

— Я сделал то же самое. И — вуаля! — мы опознали тело.

Брикс приподнял брови в немом вопросе.

— Ах да… Погибшую звали Урсула Роббинс. — Аарон вытащил из внутреннего кармана блокнот, перелистнул пару страниц и сообщил: — Пропала без вести два с лишним года назад, считалась мертвой. Пятьдесят с небольшим лет, детей нет. Я постараюсь достать для вас фотографию. Пока что известно только то, что она была каким-то большим начальником на винодельне в долине Джорджа.

— Понятно, — сказал Брикс. — Рэй, займешься этим.

— Погодите, я бы хотел еще кое-что добавить, — сказал Аарон. — Насчет ногтя на ноге… Очень интересная ситуация. Я такого еще не видел. На то, чтобы зарытое в землю тело, должным образом не подготовленное к погребению, превратилось в голый скелет, обычно уходит несколько лет. Я подчеркиваю, в голый скелет, абсолютно без мягких тканей. Ногти — это протеиновое, а точнее — роговое образование, равно как и волосы, поэтому разлагаются дольше. В данном случае ногти оберегал слой лака. Не накрась она ногти, кожа с рук и ног на первой же стадии разложения могла бы соскользнуть, как чехол. Это называется «упавшие перчатки».

— Клевое название, — прокомментировал Фуллер.

Аарон непонимающе взглянул в его сторону и продолжил:

— Да, так вот… Если жертва красила ногти, значит, они все сохранились.

— Подождите, — перебила его Вейл. — Почему вы уверены, что лак нанесла сама жертва, а не убийца? Вполне возможно, что он кое-что смыслит в судебной медицине и потому понимал, что кожа с ногтями сползет с конечностей. Затем-то он и накрасил ей ногти — чтобы они оставались в целости и сохранности. Ну, кроме того ногтя, который он сорвал.

Брикс растерялся.

— Я, если честно, не знаю, что делать с этой версией, но не будем сбрасывать ее со счетов. Наш НЕПО мог разбираться в судебной медицине. Возможно, он работает патологоанатомом.

Вейл пожала плечами.

— Возможно. Или судмедэкспертом.

На Аарона устремились любопытные взгляды.

Брикс снова обратился к Люго:

— И этим тоже займись. Если надо, возьми кого-нибудь в помощники. Проверь всех жителей региона, которые получили соответствующее образование. Включая тех, что работают у нас. — Он взглянул на Аарона. — Выясни, кто стоит на учете в психиатрических клиниках, у кого проблемы с наркотиками, склонность к насилию…

— Понял, — откликнулся Люго.

Заговорил Фуллер:

— Мы уже знаем, что этих двух и ту, из Валлехо, прикончил один парень. Если мы обнаружим сходства в виктимологии этих трех женщин, то все станет ясно: вот он, наш НЕПО.

Вейл неуверенно поморщилась.

— Ну… Я бы сказала так: женщин, скорее всего, убил один и тот же человек, а сравнительная виктимология может помочь нам его идентифицировать.

Фуллер закатил глаза, словно умоляя Вейл не цепляться к словам.

— Я бы хотела вернуться к вопросу доступа, — сказала она. — Это может оказаться тем самым общим знаменателем, который мы ищем.

В дверь постучали, и в комнату вошли Берт Гордон и Арт Руни. Вейл не сдержала улыбки: появление Руни привнесло ощущение спокойствия и уюта.

Брикс кивком пригласил их присаживаться, а когда они повиновались, отвернулся к доске и написал: «Жертва № 2 Урсула Роббинс — Рэй Люго». Вернувшись к столу, он сказал:

— Я бы хотел поблагодарить спецагента Руни за то, что он уделил нам свое драгоценное время.

— В нашем отделе очень дорожат Карен Вейл, — растягивая гласные на южный манер, объяснил Руни. — И когда кто-то пытается ее поджарить, у меня портится настроение. И я как специалист, посвятивший девятнадцать лет жизни изучению поджогов и бомбежек, постараюсь помочь вам выяснить, кто это сделал.

— Вы только не обижайтесь, — сказал Фуллер, — но зачем вы сюда приехали? Я хочу сказать, вы же занимаетесь серийными поджигателями. А этот парень, вполне возможно, устроил единственный пожар в своей жизни.

— Всего один, — понимающе кивнул Руни. — Я вижу, к чему вы клоните. Дескать, всего один пожар, зачем поднимать шум, так?

Расплывшись в улыбке, он откинулся на спинку кресла. Внешность его внушала уважение: военный бобрик на голове, словно бы вырезанные стамеской черты лица, подтянутая фигура. Для того чтобы представлять собой угрозу, ему необязательно было непосредственно угрожать.

— Как тебя зовут, сынок?

— Скотт Фуллер. Детектив Скотт Фуллер.

— Очень приятно. Можно понять, почему мой приход тебя озадачил. И я вовсе не обиделся на твой вопрос, я понимаю, что ты задал его исключительно от недостатка информации. — Руни не спеша поднялся. — Я работаю на БКАТО, Бюро по контролю за алкоголем, табачными изделиями и огнестрельным оружием. Видишь ли, мы занимаемся алкоголем, а это винный регион, так что ты мог бы подумать, что это как-то связано. Но нет, не это меня сюда привело. Дальше идет табак — само собой, он тоже ни при чем. Остается последняя буква в аббревиатуре. Огнестрельное оружие. Под это определение подпадают и бомбы, и взрывные устройства, и террористические атаки, и умышленные поджоги. — Руни ухватился за спинку кресла мощными ручищами. — А теперь, сынок, я бы хотел задать тебе один вопрос. Где в названии моей организации слово «серийный»?

Он уставился на Фуллера, который явно боролся с желанием отвести глаза. Губы его сжались.

Одним-единственным взглядом на Руни Вейл сумела сказать целых две фразы, одну — с завистью, другую — с облегчением: «Черт, вот бы мне так научиться!» и «Боже, как же хорошо, что ты мне друг, а не враг».

— Так вот, — продолжал Руни, — позволь мне вернуться к своей мысли. Я не только агент БКАТО, я еще и эксперт-криминалист, судебный психолог. Это важное уточнение, потому что ФБР поджогами не занимается, а БКАТО — за милую душу. Напомню невнимательному детективу Фуллеру, что на то нам и дано окончание «…и огнестрельным оружием». — Он подошел к доске и, указав на маркер, спросил: — Можно на минутку?

Брикс протянул ему маркер. Сняв колпачок, Руни поднес маркер к пустому участку доски.

— Я попробую объяснить вам, что за человек, скорее всего, совершил данное преступление. Проблема заключается в том, что поджогам не уделяют должного внимания. Но мы все-таки кое-что почерпнули из допросов поджигателей и трудов ученых, которые таки уделили им внимание. Мало-помалу мы составили типологию подобных преступников. Типология эта базируется, главным образом, на мотивации — мотивах, стоящих за поджогами. Этот пожар мы относим к умышленным, потому что он отвечает трем основным критериям. — Руни раскрыл ладонь и принялся загибать пальцы. — Во-первых, сгорела некая недвижимость. Во-вторых, пожар начался из-за некоего зажигательного вещества, остатки которого обнаружили на месте преступления. В-третьих, поджог был совершен злонамеренно, с целью уничтожения чего-либо или кого-либо. Я только что вернулся с места преступления и, исходя из того, что я там увидел и о чем рассказал мне детектив Гордон, с полной уверенностью отношу этот пожар к поджогам. — Резко развернувшись, он спросил: — Я прав, детектив Гордон?

— Да.

— Посмотрим, что нам известно на данный момент, — продолжал Руни. — Вскоре после того, как детектив Эрнандес покинул гостиницу, оставив агента Вейл одну в номере, началось возгорание. Канистру из-под бензина мы нашли за зданием, на территории, которая не просматривается ни из соседнего номера, ни с парковки, ни из близстоящих зданий. Рядом мы обнаружили зажигалку, которой, судя по всему, и был подожжен бензин. Помимо этих предметов мы обнаружили нечто, с трудом поддающееся объяснению.

Руни кивком попросил Гордона продолжить.

Тот задумчиво почесал макушку.

— Да, странная штука, черт побери… Вокруг здания обозначена зона, которая служила барьером для пламени. — Сделав театральную паузу, он договорил: — Земля в этой зоне была обработана по краям химикатом, препятствующим распространению огня.

— Значит, он хотел, чтобы огонь не вышел за пределы этого здания? — уточнила Диксон.

Гордон кивнул.

— Похоже на то. Что касается этого химиката, то ничего особенного он собой не представляет. Из лаборатории результаты еще не пришли, но мне кажется, что это обычная пена из огнетушителя, которую можно купить где угодно. Ею обычно гасят загоревшиеся кустарники и траву.

— Итак, — снова заговорил Руни, — вооружившись этой информацией, давайте поговорим о том, что нам известно об устроителях подобных пожаров. Мы привыкли делить их на несколько категорий согласно мотивировкам: вандализм, пиромания, месть, сокрытие следов преступления, личная выгода, экстремизм. Пояснять, думаю, ничего не надо.

— Пиромания? — переспросила Диксон.

— Ну, им в кайф что-нибудь поджечь. Иногда они просто хотят выброса адреналина, иногда ищут внимания и признания, иногда даже получают сексуальное удовлетворение. Хотя сексуальный компонент — это все-таки большая редкость.

— То есть вы хотите сказать, что мы должны рассмотреть все потенциальные мотивы, исключить самые маловероятные и таким образом сузить круг подозреваемых до лиц, у кого мог быть последний оставшийся?

— Это один вариант, — сказала Вейл. — Но чем гоняться за двумя зайцами одновременно, при этом еще и пытаясь поймать нашего винного убийцу, не лучше ли прибегнуть к простой логике? Тогда мы сразу исключим сокрытие следов преступления и экстремизм. Никакого другого преступления в моей гостинице совершено не было. И, если я не ошибаюсь, никакого социального, религиозного или политического конфликта тоже не назревало. Я ничего не упустила?

— Вроде бы нет, — сказал Брикс и обвел комнату взглядом. Все молчали.

— Если бы он, допустим, хотел получить страховку, то к чему было сжигать только один корпус? — спросил Рэй Люго.

— Нелогично, согласен, — сказал Руни. — Но все-таки стоит проверить, не было ли у хозяев финансовых трудностей. Может, кто-то из партнеров точил на них зуб? Может, кто-то хотел перекупить гостиницу, а они не стали продавать? Кому мог быть выгоден пожар? Архитектору или подрядчику, предлагавшему отремонтировать здание, но получившему отказ? Надо проработать все версии. Помните: поджигатель не рассчитывает, что мы его поймаем. Он думает, что не оставил никаких следов.

— Да, но… — Вейл, не договорив, покачала головой. — Зачем было прикладывать столько усилий, чтобы уберечь от огня другие постройки?

— Очень важный вопрос, но ответ на него мы сейчас дать не можем, — сказал Руни. — Рано или поздно мы все узнаем, но пока это будет лишь надпись на доске. — И он написал на доске слово «Поджог», а ниже — вопрос, заданный Вейл. — Также не стоит забывать, что я описал вам поджоги в самых общих чертах. У каждой категории есть подкатегории. Более того, бывают и преступники с комбинированной мотивацией. Но пока что давайте не будем усложнять. Будем вычеркивать лишние факторы по мере накопления информации.

Фуллер подался вперед и уперся локтями в стол.

— Раз уж вы судебный психолог и составлять психологические портреты — ваша работа, может, хоть намекнете, кого нам искать?

— Скотт, ты ставишь человека в неловкое положение, — не выдержала Вейл.

Руни примирительно поднял руку.

— Нет-нет, вполне закономерный вопрос. — Он ненадолго задумался, скрестив руки на груди. — Если опираться на статистику, следует искать молодого белого парня, в возрастной группе от восемнадцати до тридцати, со скверной историей супружеской жизни — так принято выражаться, когда речь идет о людях склочных, неуживчивых, часто расстававшихся с партнерами и ссорившихся с друзьями и родственниками. Скорее всего, у него средний уровень интеллекта, не исключено, что выше среднего; как минимум до старших классов он в школе доучился. Существует пятидесятипроцентная вероятность, что у него на теле одна или несколько татуировок.

— А приводы у него имеются? — спросил Брикс.

— Шансы велики. Примерно девяносто процентов гарантии, что его арестовывали по уголовной статье, свыше шестидесяти — что арестовывали неоднократно. Так что, пожалуй, лучше всего начать с этого: поискать бывших осужденных, у которых был мотив сжечь гостиницу… или агента Вейл.

— Кстати говоря, — вмешалась Вейл, — вы ничего не узнали о двери в мой номер?

— В смысле? — уточнил Гордон.

— Я не уверена, но мне показалось, что ее заблокировали. Я не смогла ее открыть.

— Здание сгорело практически дотла, что уж говорить о двери. Но мы можем съездить еще разок. Ты уверена, что дверь заблокировали?

— Сами понимаете, мне было очень страшно. Ручка была раскалена. Я обожглась. — Она украдкой поглядела на ладонь. Краснота еще не сошла, кожа болела, но ничего серьезного. — Я не уверена ни в чем, но открыть я ее не смогла.

— Надо бы проверить, — сказал Брикс Гордону. — Еще что-нибудь добавите? — обратился он уже к Руни.

Но ответила за него Вейл:

— Скорее всего, он провел какое-то время в госучреждении. Не обязательно в тюрьме — это может быть сиротский приют, колония для несовершеннолетних или даже психиатрическая лечебница.

— Но, — сказал Руни, — в отличие от серийных убийц, большинство поджигателей выросли в нормальных полных семьях.

— Отрадно слышать, — съязвила Диксон. — Какой-то, значит, произошел сбой.

— Я вам больше скажу, — продолжал Руни. — Всего по стране раскрывается примерно двадцать процентов поджогов. Так что работенка предстоит не из легких. — Отдав маркер Бриксу, он вернулся на место. — Если мы выясним, что это не первый его пожар, то колонка «дано» в нашей задаче вырастет. Тогда он окажется серийным преступником, а у них свои особенности, которые тоже можно использовать в розыскных мероприятиях.

— Например? — поинтересовался Фуллер.

— Например, следующее: большинство серийных поджигателей добираются до места преступления пешком и живут примерно в двух милях от него, следовательно, хорошо ориентируются на местности. Примерно треть остается на месте, а четверть прячется где-то неподалеку и наблюдает за работой пожарной бригады. Уходят только сорок процентов.

— Но, — подхватил Гордон, — практически все возвращаются на место преступления, хотя срок может варьироваться от суток до недели. Поэтому мы поручили нашему человеку под прикрытием следить за пепелищем.

— Да, если кому-то интересно, постояльцев расселили по другим гостиницам, — сказал Брикс.

— Мы исходим из предположения, — сказал Руни, — что это обыкновенный поджигатель. Но если единственной его целью было убить Карен Вейл, то всем нашим гипотезам грош цена.

В комнате повисла тишина, все задумались над услышанным.

— Вопросы будут? — спросил наконец Руни.

Руку поднял один Фуллер.

— Да, у меня есть вопрос. Вы надолго к нам?

— Нет. Я сейчас еду в Сан-Франциско, а оттуда лечу обратно в Квонтико. Но вы всегда можете связаться со мной по мобильному. — Он выждал какое-то время, но вопросов больше не прозвучало. — Карен, проводишь меня?

Вейл встала с кресла, а Руни пожал Гордону руку.

— Приятно было познакомиться, детектив. Пожалуйста, держите меня в курсе дела. И если вам что-нибудь понадобится от БКАТО — обращайтесь не задумываясь.

— Большое спасибо.

— Ах да, чуть не забыл. К вам уже едет агент из сан-францисского подразделения БКАТО. Я буду очень признателен, если вы включите его в свою опергруппу. Его зовут Остин Манн. — Он сверился с часами. — Должен приехать с минуты на…

Он умолк, заслышав стук в дверь.

— Открыто! — крикнул Брикс.

За распахнувшейся дверью оказался мужчина в деловом костюме, среднего роста, широкоплечий и коренастый. Он кивнул Руни.

— Извините, если перебил.

— Это агент Манн, — сказал Руни и представил всех собравшихся.

Вейл тотчас заметила, что на левой щеке у Манна шрам, а вместо левой кисти протез. Это было по меньшей мере странно. Вейл казалось, что с такими поражениями людей должны отправлять на пенсию. С другой стороны, ей попадались агенты, которым разрешали продолжать работу даже с очень серьезными травмами, но случалось это редко и только в исключительных случаях.

В одном сомневаться не приходилось: если у агента БКАТО не хватало конечности, значит, ее оторвало при попытке обезвредить самодельное взрывное устройство.

— Агент Вейл — это вы? — спросил Манн.

— Да, можно просто Карен. Очень приятно.

— Карен собиралась проводить меня до машины. Ты тут сам разберешься?

— Надеюсь, ребята помогут. — Манн пожал Руни руку. — Как только вернешься домой, я дам тебе знать, какие у нас новости.

Вейл прицепила новый значок к ремню, забрала со стола свой конверт и вышла с Руни из конференц-зала. Когда они оказались на улице, он вынул из кармана пиджака новенький «блэкберри».

— Он уже активирован, можешь пользоваться. Номер остался тот же.

Она включила аппарат и дождалась, пока система загрузится.

— Спасибо.

— Ты смотри, с этим Фуллером надо держать ухо востро, — предупредил ее Руни. — Я таких нахалов знаю: думают, что им учиться уже нечему, а до звания дослужились то ли по дружбе, то ли папочка устроил. Хотя бывает, что и то и другое. Книг начитаются, а сами штабисты, не воевали ни разу.

Вейл поразила проницательность Руни. Она всегда знала, что он мастер своего дела, но чтобы до такой степени…

— Короче, не нравится он мне, — заключил Руни. — Из-за него могут быть проблемы.

— Я учту. А что вы скажете об Остине Манне?

— Чертовски классный агент. На редкость преданный своему делу.

Он кивнул водителю машины с эмблемой ФБР, который подъезжал к ним с другой стороны улицы. Вейл поняла, что этот человек и повезет его в аэропорт.

— Ты наверняка заметила протез, — сказал Руни. — Ранен при исполнении, обезвреживал бомбу. Повезло еще, что одной рукой отделался. Мы с ним когда-то вместе работали в Северной Каролине. Я видел, как… это произошло. Надеюсь, ты ничего подобного в жизни не увидишь. Кошмар. Такой парень, просто кремень, а визжал как резаный. — Он удрученно покачал головой. — В общем, да. Его перевели в Сан-Франциско, и все у него хорошо. Он доволен жизнью.

Темно-синий «форд» остановился у бордюра.

— А этот протез… Это только кисть или вся рука целиком?

— Что?

— У агента Манна. Ему оторвало руку полностью?

Руни подозрительно прищурился.

— Кисть и предплечье. А что?

Вейл задумалась — и, пожалуй, на пару секунд дольше, чем следовало.

— Карен, в чем дело?

Она рассмеялась и отмахнулась от него.

— Да ерунда. Просто устала.

Руни осторожно похлопал Вейл по плечу.

— Я хочу, чтобы ты вернулась в Квонтико целой и невредимой, поняла меня? Никаких пожаров, никаких передряг, в которые ты вечно ввязываешься.

— Арт, вы на что-то намекаете?

— Намекаю? Черта с два! Твой послужной список говорит сам за себя. — Он шагнул с бордюра и открыл дверцу автомобиля. — Увидимся дома. Уже совсем скоро.

…двадцать вторая

Вейл проводила взглядом машину, которая, описав дугу, вскоре исчезла из виду. Руни ей всегда нравился, и она, будучи лет на двенадцать моложе, относилась к нему как к старшему брату. Больше она так ни к кому из коллег не относилась, а по большому счету — ни к кому в принципе.

Но протез Остина Манна не давал ей покоя. Давить трахею с помощью искусственной руки было бы гораздо проще. Надо будет обдумать это как следует. Ее ментор только что поручился за нее агенту БКАТО, и меньше всего ей хотелось сейчас подозревать коллегу — притом коллегу с великолепным резюме — и докладывать о своих подозрениях Руни.

Направившись было обратно, она вдруг поняла, что до сих пор держит в руках конверт, который ей дал Брикс. Ее имя было напечатано на лазерном принтере. Распечатав письмо, она пошла вверх по лестнице, читая на ходу.

«Привет, агент Вейл! Ты меня не знаешь, но, думаю, очень хотела бы познакомиться. Я знаю, что ты составляешь психологические портреты и тебя сюда привезли, чтобы помочь найти убийцу женщины из винной пещеры. Я также знаю, что женщину из Валлехо и еще одну, зарытую в старинной пещере, вы тоже нашли. По-моему, изящное было решение, согласна? Столько лет уже ходят разговоры, что надо бы выкопать эти марочные вина. Вот мне и подумалось, что мою работу рано или поздно увидят и оценят. Только случилось это скорее рано, чем поздно. Мне хотелось, чтобы это был настоящий сюрприз, нечто вроде „ни хрена себе!“. Чтобы все переполошились и принялись кричать: „Боже мой, еще одна жертва маньяка!“ Вы все небось только обо мне и думаете, только обо мне и говорите. И ты, и лейтенант Брикс, и детектив Фуллер, и следователь Диксон, и сержант Люго, и все остальные, которых вы подключите. Чем больше, тем лучше. Лишних рук не будет. Не стану отнимать у тебя время: как-то нехорошо тратить впустую деньги налогоплательщиков. Давай договоримся: мы будем сотрудничать, но ты должна соблюдать некоторые условия. Ты сидишь?»

Нет, агент Вейл точно не сидела — она вихрем летела по ступенькам. Распахнув двери, она чиркнула карточкой по сенсору, добежала до конференц-зала и, ворвавшись внутрь, протянула письмо — задыхаясь и кашляя, как курильщица с нормой две пачки в день.

Все взгляды вмиг обратились на нее, и неудивительно, учитывая, что ее надсадный кашель заглушил все прочие звуки.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Манн, помогая ей присесть.

Брикс подал ей чашку воды. Удерживая конверт подальше от себя, чтобы уберечь микрочастицы на бумаге, она свободной рукой взяла чашку и постаралась глотнуть в перерывах между приступами. Как только спазм миновал, она попросила перчатки.

— Это письмо от убийцы.

Люго вытащил из кармана смятую латексную перчатку, и Вейл натянула ее на руку.

— Надо дать Мэтту Аарону образец моих отпечатков, а то я держала письмо, пока не поняла, от кого оно.

С этого момента к письму могла прикасаться только Вейл. И только рукой в перчатке.

— Надо обязательно снять «пальчики». На бумаге можно поискать его ДНК, на клейкой полоске — слюну. Ваша лаборатория умеет работать с ДНК?

— Справимся, — заверила ее Диксон и, указав на письмо, задала неизбежный вопрос: — Что там написано?

Вейл дочитала до того момента, на котором остановилась сама. Затем продолжила:

«Я хочу, чтобы о проделанной мною работе узнали СМИ. Называйте меня Давильщик из Напы. Поняла шутку? Я давлю горла, как виноград. Остроумно, по-моему. Дальше. Чтобы я понял, что ты принимаешь мои условия, ты попросишь газету поместить особую статью на первую полосу. В заголовке должно быть мое новое имя. Сделаешь это — выдвину оставшиеся требования. Ах да, я же должен что-то сделать в ответ. Я перестану убивать. Договорились? Справедливо? По-моему тоже. Итак, завтрашний выпуск „Вестника долины Напа“. Плюс статья на сайте, на домашней странице, первая полоса. Времени у тебя до полудня».

— Откуда это у тебя?'— спросила Диксон.

Брикс подошел к телефону.

— Хороший вопрос. — В трубку он сказал: — Кто-то принес конверт, адресованный специальному агенту Карен Вейл, вчера вечером или сегодня утром. Мне нужно узнать, кто это был. — Послушав собеседника несколько секунд, он подтвердил: — Да, именно. Проверьте записи со всех камер слежения и немедленно свяжитесь со мной. Письмо принес убийца, которого мы ищем… Да, он. Он был в этом здании, черт побери! — Брикс швырнул трубку на рычаг. — Господи…

— Он приходил сюда! — возмутился Люго. — Этот ублюдок был прямо у нас под носом, а мы даже не заметили.

— Ну и нахал! — поддержала его Диксон.

— Все сходится, — сказал Фуллер. — Убийцы нарциссического типа чувствуют себя неуязвимыми. Он же лучше всех. Ему никто и в подметки не годится. Мы его поймать не сможем. Правильно, Карен?

Вейл кивнула.

— Да, в общем правильно.

— Остается вопрос, — сказала Диксон, — что нам делать с его требованиями?

Манн уточнил:

— И это только один из вопросов. Мог ли наш НЕПО совершить поджог? Для привлечения внимания.

Вейл посмотрела на Манна, анализируя язык его тела, его манеры. Если он и НЕПО — один и тот же человек, то он никак себя не выдавал.

— Если это он, — рассуждала Диксон, — то зачем ему писать человеку, которого он якобы убил? Если бы у него все получилось, она была бы мертва.

— Мы еще не уверены на сто процентов, что дверь заблокировали, — напомнил Брикс. — А может, он прятался неподалеку. Увидел, что она выжила, и принес письмо уже после.

Диксон неуверенно кивнула.

— Вернемся к моему вопросу, — напомнил Манн. — Это один и тот же человек?

Брови Вейл приподнялись.

— Вполне возможно. Хотя поджоги и серийные убийства редко пересекаются. С другой стороны, чем дольше я этим занимаюсь, тем больше убеждаюсь: нельзя закрывать глаза на новые, ранее не виденные, непонятные поведенческие паттерны. Если мы с чем-то не сталкивались, это еще не означает, что такого не бывает в принципе. Мы неоднократно обсуждали это с моими коллегами. Нам всем хочется наклеить на преступников привычные ярлыки, но кое-кто не укладывается в наши матрицы. И этот Давильщик может быть как раз таким.

— Тогда вернемся ко второму вопросу, — сказала Диксон. — Выполнять нам его требования или нет?

— И да и нет, — ответила Вейл. — Выполнить, но лишь в той степени, чтобы продолжить общение. Мы будем вести переговоры. Главное — чтобы он не замолкал. Чем больше мы о нем узнаем, тем лучше. В какой-то момент он проколется, и эта невольно выданная информация может привести нас к нему.

Брикс обвел комнату взглядом.

— Комментарии будут?

Фуллер пожал плечами.

— Вейл с самого начала настаивала на том, чтобы мы сообщили в СМИ. Это убило бы весь местный бизнес. Но вот он сам с нами связался.

— Что ты хочешь сказать, Скотт? — уточнила Диксон.

— Что, возможно, не обязательно всегда ее слушаться, вот что! Мы и до ее приезда раскрывали убийства.

— Да? Сколько, напомни? Два в год, если не ошибаюсь? — Вейл осеклась, осознав, что невольно их оскорбила. Опустив голову, она продолжила: — Слушайте, я просто хочу вам помочь. А прислушиваться ко мне или нет, это уже ваше дело.

— Помочь, значит! — фыркнул Фуллер. — Теперь нам надо расследовать еще и поджог. Без такой помощи мы бы как-нибудь обошлись.

— Это несправедливо, — вмешался Люго. — Она не просила, чтобы ее пытались сжечь заживо. Давайте не будем забывать, что у нас общее дело: поймать этого мерзавца. Не знаю, как вы, но я считаю, что это охрененная проблема. И если мы не будем осторожны, он сорвется с цепи и выйдет из-под контроля. И тогда нам придется ответить на множество неприятных вопросов.

Вейл не совсем одобряла формулировку «сорвется с цепи», но по сути Люго был прав. Она решила на какое-то время расслабиться и плыть по течению — они сами к ней обратятся, когда сочтут нужным.

Тимоти Нанс, молча следивший за дискуссией, встал и подошел к столу.

— Конгрессмен Черч очень обеспокоен сложившейся ситуацией. Я не хочу докладывать, что его собственная опергруппа в растерянности. Я хочу доложить, что все под контролем, что ваши действия согласованы и у вас есть готовый план. Не знаю, как вам, но мне кажется, что у ФБР достаточно опыта в работе с серийными убийцами. А этот парень — он же серийный убийца, верно, агент Вейл?

— Да, сэр.

— В таком случае мне бы хотелось, чтобы вы внимательно прислушивались к ее словам. Давайте обсуждать, спорить — пожалуйста! Но в конечном итоге мы должны прийти к логичному заключению, вынеся политические маневры и личные амбиции за скобки.

Вейл мысленно поаплодировала Нансу. Возможно, она ошиблась в своих оценках. Возможно, он просто озвучивал выгодное его боссу мнение.

— Ладно, — сказал Брикс, подходя к доске. — Я хочу следующего. У нас на руках два расследования: убийство и поджог. Я хочу, чтобы мы занимались ими обоими, и чтобы одно не мешало другому. Поэтому нам придется разделить группу пополам: вы, Гордон и Манн займутся поджогом. Если понадобятся помощники, дайте знать, я кого-нибудь назначу. Выполню любой ваш каприз.

— Думаю, хватит наших ребят и пожарных.

— Хорошо. Регулярно докладывайте лично мне, если окажется, что оба преступления совершил один и тот же подонок. Остальные остаются со мной, будем заниматься Давильщиком. — Он повернулся направо, где прожектор крепился к столу. — Карен, неси сюда это письмо. Давайте еще раз посмотрим, чего он требует, и подумаем, какой дать ответ.


Диксон, вильнув машиной, выехала на дорогу, соединявшую здание управления с трассой 29. Местом назначения был центр города, целью — перекус на скорую руку.

Перед уходом Вейл предложила выполнить требования убийцы частично. В скором времени они должны будут узнать, доволен ли тот. За предложением последовали дебаты: Люго считал, что лучше его послушаться, а если он перестанет убивать, то задача будет выполнена — по крайней мере, в краткосрочной перспективе. Тем временем можно будет продолжать поиски.

Но Вейл уверяла, что он все равно продолжит убивать, потому что это ему необходимо. Даже если он искренне собирается выполнить свою часть договора, он не сможет этого сделать. Для него убийство является глубинной психосексуальной потребностью, которую он, возможно, полностью не осознает. Поэтому его вариант не годится. Вместо этого, настаивала она, нужно лишь поддерживать связь, и если они будут следовать ее плану, то этого можно достичь. Правда, они могли также разозлить его, что приведет к новому убийству… Но тут уж ничего не поделаешь. Ведь если они его вовсе не поймают, то убийств будет много, а не одно, которое они, возможно, косвенно спровоцируют. Главное — чтобы он не обрывал связь.

Но Люго стоял на своем. Если они ослушаются убийцу, он может сам позвонить на телевидение, представиться Давильщиком из Напы и рассказать об убийстве Виктории Камерон. Какому-то журналисту поручат выяснить что к чему, а тот будет рад стараться. Пары телефонных звонков хватит, чтобы история прогремела на всю страну. Поэтому, утверждал Люго, лучше попробовать договориться с ним: тогда остается шанс, что он сдержит свое слово.

Вейл пришлось поставить крест на его аргументах. Если бы убийца хотел лично связаться с масс-медиа, пояснила она, то давно бы позвонил куда-нибудь. Но это ему неинтересно. Он хочет влиять на полицию, хочет вынудить их связаться с прессой, ведь против такого гения, как он, полиция бессильна и пойдет на уступки. Убийцам-нарциссам необходимо, чтобы кто-то признавал их превосходство.

Люго выслушал ее молча, но внутри он, похоже, закипал. И Брикс принял решение: они будут выполнять план Вейл. Пока что.

На стоянке Брикс, Фуллер, Люго, Манн и Гордон разошлись в разные стороны.

— У нас в запасе сорок пять минут, — сказала Вейл, когда Диксон вырвалась на трассу 29. — К концу обеденного перерыва мы уже будем знать, правильное это было решение или нет.


Джон Уэйн Мэйфилд сидел в машине, не сводя глаз с часов на мобильном телефоне: он знал, что они не спешат и не отстают. Когда на экране вспыхнула цифра 12:00, он тронулся к центру — а точнее, к интернет-кафе «Ява». Там — это он предварительно проверил — не было камер слежения.

Заплатив авансом за пятнадцать минут работы, он подключился к Интернету и зашел на сайт «Вестника долина Напа». Прокрутил колесико мышки вниз, потом вверх, потом еще раз вниз. Обновил страницу. Ни слова о нем. Он покосился на телефон: 12:05. Сходил на другой сайт, вернулся на страницу «Вестника». Вот оно.

Заголовок гласил: «Давильщики винограда ликуют в округе Напа».

Что-что?

Он прочел параграф-вводку. Там было написано о какой-то компании, запускавшей новый слабоалкогольный напиток из местного винограда. Возрождение винного кулера — смеси разбавленного вина и фруктового сока…

Сжав правую руку в кулак, он с трудом сдержался, чтобы не разнести монитор. Но это привлекло бы внимание владельцев. А также, не исключено, полиции.

Превозмогая гнев, он поднес кулак ко рту и впился в него зубами. Он ждал, пока волна схлынет. Наконец он смог снова взглянуть на экран спокойно. Наверное, он что-то упустил. Зачем им было размещать эту статью, если там не говорилось ни слова о его требованиях?

Он прочел всю статью в поисках скрытого послания — и таки нашел его. Карен Вейл, маркетинговый и рекламный директор компании, говорила следующее: «Мы долго думали, как лучше запустить наш новый продукт. К сожалению, мы не смогли выполнить некоторые условия, предъявленные нам. Однако мы готовы к сотрудничеству с местными управленцами и хотим выразить им свое уважение. Это, безусловно, очень одаренные люди. Осталось только прийти к взаимовыгодному соглашению. Все заинтересованные лица могут связаться со мной по адресу NapaCrush@live.com».

Мэйфилд отключился, встал и на негнущихся ногах пошел к машине. Он должен уйти. Уже в дороге он сунул руку под сиденье, вытащил кейс и раскрыл его. В мягких бархатных гнездах сверкали ножи. Они лежали лезвиями книзу, готовые к употреблению.

Он давно наметил новую жертву и установил дату убийства, до которой оставалась еще неделя. Но сейчас это произвело бы необходимый драматический эффект и, более того, подействовало на Карен Вейл — агента ФБР и «маркетингового и рекламного директора». Ему нравилось воздействовать на людей — как в буквальном смысле, так и в переносном.

Он прижался к обочине, пропуская поток автомобилей. Туристы и винные гурманы спешили навстречу развлечениям.

«Уж я-то вас развлеку, можете не сомневаться».

Мэйфилд достал из кармана одноразовый сотовый телефон, включил его и дождался, пока он найдет сеть. И тогда уже приступил…

Сунув телефон в карман, он дернул рычаг переключения скоростей и снова выехал на трассу. «Я тоже занимаюсь рекламой, агент Вейл. Я рекламирую свои услуги, свои произведения. Так что будь готова: рано или поздно ты захочешь мне угодить. Ты поймешь это сама. Выбора не останется».

Потянувшись к кейсу, он вытащил нож и поднес лезвие к лицу. Яркое солнце отражалось от безупречно гладкого хрома.

«Попробуй-ка это прорекламировать, агент Вейл».


После обеда Вейл и Диксон не оставалось ничего другого, кроме как ждать реакции НЕПО. Она могла последовать в любой форме — в виде электронного письма, телефонного звонка в управление шерифа, как угодно.

— Я повезу тебя по Силверадо Трэйл, — сказала Диксон. — Очень живописная дорога.

Пока за окном проносились знаменитые винодельни, Диксон изображала из себя экскурсовода. К примеру, «виноградник Хагафен» — это «кошерный виноградник, завоевавший множество наград на международных конкурсах»; владельцы «Регуши» сумели «одурачить федералов и торговали из-под полы во времена сухого закона»; слева «вы можете увидеть виноградники семьи Балдаччи. Они основали свой промысел еще девяносто лет назад и с тех пор производят лучшее каберне в…»

— Роксана, уже двадцать четыре минуты первого.

— Я просто пытаюсь тебя отвлечь.

Положив локоть на опущенное стекло, Вейл с тревогой потерла лоб.

— Он уже прочел.

— Скорее всего, — сказала Диксон. Они проехали мимо угодий Балдаччи. — Как ты думаешь, как он теперь поступит?

— Думаю, он уже знает, что в управлении теперь следят за входом и вестибюлями. Знает, что его ищут. Будем надеяться, что он напишет мне по электронной почте.

Как раз в этот миг «блэкберри» на поясе у Вейл призывно просигналил. Она вытащила устройство из футляра.

— Он прислал мне сообщение.

— Сообщение? — удивилась Диксон. — Но ты же не указывала свой номер!

Вейл не сводила глаз с экрана. На лбу у нее от волнения проступили капли пота.

— Не знаю, — услышала она свой голос словно со стороны. Она действительно не знала, и над этим придется хорошенько подумать. Впрочем, в данный момент ее больше волновал текст сообщения.

Она закрыла глаза.

— Он пишет, что мы ослушались его, и новая жертва появится в ближайшие пару часов. Пишет, чтобы мы готовились к сюрпризу.

— Не люблю я сюрпризов! — вздохнула Диксон.

Вейл не ответила. Ее захлестнул ураган эмоций — ярость, вина, отчаяние.

— Мы сознательно шли на риск, — сказала Диксон. — Ты не в ответе за поступки этого психопата.

— Разумом я это понимаю и по-прежнему считаю, что мы поступили правильно. Но при взгляде на изувеченное женское тело мне придется задаться вопросом: неужели этого нельзя было избежать? Какая доля ответственности лежит на мне?

— Чувство вины. Это профессиональное, наверное. Такой себе бонус.

Вейл откинулась на спинку кресла. Она представила, как убийца выслеживает жертву. Если он человек дотошный — а в этом сомневаться не приходилось, — то новую жертву выбрал заранее. Возможно, он следовал за ней по пятам, дожидаясь повода к нападению. И она дала ему повод.

Да, душевные муки — это ее профессиональное заболевание. Вейл знала, что идет на риск. Но, чтобы не терять квалификации, она обязана была уверять себя, что поступила правильно, что поимка преступника, предотвращение его дальнейших злодеяний важнее, чем эта конкретная смерть.

Это не помогало. И ей не оставалось ничего иного, кроме как ждать звонка.


Звонок раздался ровно три часа спустя. Брикс разослал сообщение всем членам опергруппы, и оно было в равной степени лаконичным и устрашающим: «Новая жертва. Встречаемся».

Далее шел адрес.

Диксон доехала, не превышая допустимую скорость, туда за десять минут: Вейл настояла, чтобы они держались в тени, хотя ей самой хотелось утопить педаль газа.

Они подъехали к винограднику «Кривой дуб», и Вейл заметила на парковке много служебных машин без опознавательных знаков. Даже Люго приехал на обычном ванильном «Шевроле Импала». Вейл и Диксон прошли между автомобилями, отыскивая взглядами коллег, но те столпились в отдалении, в ухоженных зарослях винограда, и рассматривали что-то, не видимое с такого расстояния. Вейл предположила, что они смотрят на труп.

Но она не была готова увидеть то, что предстало ее взгляду.


Вейл стояла неподвижно, пытаясь обработать новую информацию. Но как она ни старалась сосредоточиться, мысли разбегались.

«Ну же, Карен. Все на тебя смотрят. Все ждут от тебя ответов. Но у меня ответов нет!»

— Карен, — снова сказал Брикс.

Его голос донесся словно бы издалека. Кто-то притронулся к ее плечу.

— Карен, в чем дело?

Вейл не могла оторвать глаз от трупа. Это был мужчина. На его правой ноге не было ни обуви, ни носка, а со второго пальца был сорван ноготь.


Вейл опустилась на колени. Она хотела оттянуть время и попытаться разобраться, что же, черт возьми, случилось.

— Судмедэксперты? — спросила она.

— Уже едут, — ответил Люго.

— Этот труп… Это же труп мужчины, — пробормотал Брикс.

— Да, я поняла. Спасибо, что отметили.

В голове никак не прояснялось. Надо было сосредоточиться.

«Посмотри на труп. Распознай ритуалы».

Она мысленно проставляла галочки. Ноготь на правой стопе сорван. Грудь — вернее, то, что было бы грудью у женщины, — срезана. Кровоподтеки на шее — стало быть, они должны обнаружить раздавленную трахею. Связь с предыдущими убийствами налицо: о ногте знали только ее коллеги-оперативники. И патологоанатом.

— Связь налицо, — сказала Вейл вслух в надежде, что это приведет ее к логическому заключению. — Ноготь, и… грудь, и способ убийства. Думаю, трахея таки раздавлена. Как и прежде.

— Но раньше это были женщины, — сказал Брикс.

Вейл едва сдержалась, чтобы не нагрубить в ответ. Брикс просто хотел получить ответы, а злилась она только на себя — на свою неспособность проанализировать ситуацию.

Все стояли вокруг тела, устремив взгляды на нее.

— Я не знаю, — наконец призналась она. — Я не понимаю.

У всех присутствующих, казалось, одновременно опустились плечи. А может, она просто проецировала свое ощущение несостоятельности на них. Может, она просто вообразила их разочарование. Может, она возомнила о себе невесть что, а они никогда ей и не доверяли. Это были профессионалы. Копы, следователи. Они свое дело знали.

Но с серийными убийствами они не сталкивались. Такое произошло на их памяти впервые.

И на ее подобное — тоже, вдруг осознала Вейл.

…двадцать третья

Вейл кинула взгляд на ухоженные пышные заросли винограда, простиравшиеся на площади в несколько футбольных полей — до самого горизонта, где бугрились поросшие деревьями горы.

Жертва лежала в аккуратном углублении между рядами винограда. На земле скопилась лужица темной крови, но пористая почва всосала большую ее часть. Вейл закрыла глаза и в который раз попыталась навести порядок в собственных мыслях.

— Это не первый случай, когда мужчина становится жертвой серийного убийцы, — сказала она. — Но я уже вчера говорила вам: это происходит в нетипичных обстоятельствах. Обычно речь идет о гомосексуалистах или мужчинах, которые мешали маньяку добраться до истинной цели — женщины. Тогда мужчину убивают как можно быстрее и не глумятся над трупом. Ритуалов, которым убийца подверг бы женщину, в таком случае не наблюдается.

Все молча слушали выкладки Вейл.

— Ладно, — сказал Брикс. — Тогда давай попробуем разобраться, что тут случилось. Убийца тот же, верно?

Вейл открыла глаза.

— Похоже на то.

— И он снова совершил убийство, после того как мы отвергли его требования.

— Не говоря уж о сообщении… — вставила Диксон.

— Каком еще сообщении? — встрепенулся Фуллер.

— Карен получила сообщение часа три назад, как только на сайте газеты появилась статья.

Брикс метнул в сторону Вейл недовольный взгляд, в котором она прочла укоризненный вопрос: «Почему я об этом не знал?»

— Нам незачем было уведомлять вас, — пояснила Диксон. — Нам не оставалось ничего иного, кроме как ждать развития событий.

— Вот вам и развитие событий, — съязвил Фуллер.

Вейл поднялась с земли.

— Слушай, вундеркинд, ты же перечитал все книги по судебной психологии. Может, выскажешь свою точку зрения?

Лицо Фуллера вмиг приобрело оттенок бургундского вина. Все внимание переключилось на него, и он растерянно обвел взглядом коллег.

— Я… В учебниках такого не было…

— Я вот что могу сказать, — перебила его Вейл. — Судя по поведению убийцы, мы все-таки имеем дело с нарциссом, и это следует учитывать. Вполне возможно, что это убийство было попыткой привлечь наше внимание, реакцией на наш отказ принять его условия.

— Ваш отказ, — поправил ее Фуллер.

— Мой отказ, — вступился за Вейл Брикс. — Мы обсудили этот вопрос, и я принял решение, которое счел правильным. Всех вариантов не просчитаешь, но мы, черт возьми, стараемся.

— Мне нужно время, чтобы подумать, — сказала Вейл. — А пока давайте вернемся к нашим баранам. Во-первых, мне кажется, убили этого парня где-то в другом месте.

— Почему? — удивился Люго. — Тело-то нашли здесь, а под ним — лужу крови.

— Да, кровь… — пробормотала Вейл, указывая на пятно на земле. — Это означает лишь то, что здесь были произведены надрезы. Но если предположить, что алгоритм не изменился, у трупа должна быть раздавлена трахея. Как я уже показывала в управлении, для этого НЕПО должен был прижать жертву к стене локтем, помните? Этот метод уже не раз срабатывал, так что не было смысла его менять. Вот только прижать тут не к чему. Поэтому я считаю, что этого человека убили где-то в другом месте, недалеко отсюда, а потом уже перенесли сюда на разделку.

— Но кое-что все-таки изменилось, — напомнила Диксон. — Жертва — мужского пола. Следовательно, эту жертву, по крайней мере в теории, одолеть было сложнее.

Вейл кивнула.

— Это-то меня и смущает, эта внезапная перемена. Возможно, самоуверенность нашего НЕПО перешла все границы. Либо он обучен какому-то боевому искусству, позволяющему обездвиживать жертв, либо…

— …он знаком с ними лично, — закончил за нее Брикс.

— Именно. И поэтому они не воспринимают исходящую от него угрозу. Возможно также, что он человек уважаемый и солидный, и это позволяет ему беспрепятственно приближаться к людям.

— Если это так, — спросил Брикс, — то как это соотнести с убийством в «Серебряном гребне»?

— Пока что трудно судить. Если бы там присутствовал уважаемый человек, работники его запомнили бы. Разве что они привыкли его там видеть…

Брикс едва не прожег в ней дыру взглядом.

Вероятно, он принял последний ее комментарий на свой счет. И не зря, хотя Вейл думала просто подколоть его, ни в чем всерьез не обвиняя.

— А может, он переодевается, — предположил Люго. — Может, для этого убийства он надевал форму, а в пещеру пришел в штатском, чтобы не выделяться.

— Форму? — вмешался Фуллер. — Хочешь сказать, что это полицейский?

Люго бросил на него косой взгляд.

— Мало ли кто носит форму, Скотт. Работники службы газа, электрики, сантехники, охранники. Но да, это может быть и служащий внутренних органов. Почему бы и нет?

— Потому что нет никаких доказательств, вот почему!

— Что меня еще больше тревожит, — продолжила Вейл, — так это как он узнал мой номер? Его можно найти только в списках ФБР, а теперь и в вашем полицейском управлении. Если он не коп, то, может, кто-то из обслуживающего персонала…

Люго кивнул.

— Я достану список, тогда и посмотрим, нет ли там каких-нибудь зацепок. — Он уже собрался было уйти, но замер и обернулся. — А что насчет резервных копий? Где они хранятся?

— Не знаю, — пожал плечами Брикс. — Но это хорошая мысль. Надо будет проверить.

— Кто обнаружил тело? — спросила Диксон.

Брикс, присев на корточки, указал на свежие отпечатки лап.

— Наверное, собака учуяла кровь и пошла по следу. Когда она вернулась вон в тот дом, — он махнул в ту сторону, где все припарковались, — лапы были в крови. Хозяин испугался, подумал, что собака поранилась, принялся мыть и понял, что это кровь не животного. Он позвонил в девять-один-один, а диспетчер уже вызвала меня. Я предупредил ее, что об этом никому нельзя рассказывать.

— Она согласилась? — спросила Вейл.

— Я очень настоятельно попросил ее молчать и обещал «простимулировать». — Он сделал характерный жест пальцами. — Думаю, с ней проблем не будет.

Из глубины виноградника донесся свист. По тропинке, покусывая большой палец, шел долговязый криминалист Мэтью Аарон. Он остановился в нескольких футах от тела.

— Вечеринку, значит, здесь затеяли? Точно не хотите никого больше пригласить? А то мало еще ног потопталось на месте преступления.

— Ты бы лучше не болтал, а занялся делом, — огрызнулся Брикс.

Оглядевшись по сторонам, Мэтью Аарон выбрал подходящее место и поставил свой ящик с инструментами.

— А теперь давайте-ка отсюда, причем след в след! И заскочите на обратном пути в лабораторию, чтобы с вашей обуви сделали слепки.

Когда они вернулись на парковку, у Вейл зазвонил телефон. Это был Франк Дель Монако.

— ПЗООП? — спросила Вейл.

— ПЗООП, — подтвердил Дель Монако. — Значит, расклад такой. В базе данных результатов по ногтю на ноге нет. Значит, или никто не потрудился доложить о подобной мелочи, или о таких убийствах вообще не докладывали. Или же ваш НЕПО раньше никого не убивал.

— В общем, логично: я ничего подобного раньше не встречала.

— Вторым вопросом я еще занимаюсь.

Вейл подошла к коллегам, собравшимся вокруг машины Брикса.

— Каким еще вторым вопросом?

— Руни попросил кое-что проверить. Позвонил мне из аэропорта и сказал, чтобы я взглянул, не найдется ли у нас чего на твоего коллегу. Какого-то детектива Скотта Фуллера.

Вейл стояла в пяти футах от «какого-то детектива Скотта Фуллера». Она искоса взглянула на него — проверить, услышал ли он свое имя. Выражение лица у него не изменилось.

— Одну секунду. — Вейл отошла в сторонку. — Что именно Арт просил тебя узнать? И почему? Парень, конечно, хвастливый, выделывается перед ребятами, но совершенно безобидный. Я сама с ним справлюсь.

— А вот Руни так не показалось. Сама знаешь, какой он человек. Если его кто-то рассердит, он метит сразу в яремную вену.

Вейл сделала себе мысленную зарубку на память: никогда не злить Руни.

— Ладно, а от тебя-то что требуется?

— Он меня отправил на рыбалку: что поймаю, то мое.

Вейл покосилась на Фуллера.

— По-моему, Руни перегибает палку.

Дель Монако рассмеялся.

— Передать ему твои слова?

— Нет, — пожалуй, слишком поспешно ответила Вейл. — Забудь. Не знаю, что уж он увидел, но, думаю, на пустом месте у него подозрения не возникают.

— Да. К тому же, может, он и прав. Личное дело у парня защищено от просмотра. Не знаю почему, но обязательно выясню.

— Наверное, это ничего не значит. — «А может, и значит». — Держи меня в курсе.

Вейл выключила телефон, но не двинулась с места. Несколько мгновений она стояла, обдуваемая вечерним ветерком. Что же такого заметил Руни, чего она увидеть не смогла? Может, она что-то упустила, что-то зримое, явное? Или он просто что-то почувствовал во время той короткой перепалки в совещательной комнате?

В любом случае нельзя терять бдительность, но и поддаваться панике не стоит. На нее навалилось столько всего, что подобные мысли будут только отвлекать.

Подойдя к остальным, она сразу поняла, что они по-прежнему говорят о новой жертве. Телефон опять зазвонил, теперь это был Робби.

— Привет. Как ты там?

— Ой, знаешь, побегал по магазинчикам, накупил тебе столько прелестных шмоток, просто фантастика…

— Робби, у тебя не получается притворяться геем.

— Нет? Тогда ладно. Купил тебе одежду. Надеюсь, тебе понравится, но, если честно, брал в основном наобум.

— Так гораздо лучше, — сказала Вейл. — Что бы ты ни купил, пару деньков походить в этом можно. А что насчет ночлега?

— Забронировал номер в прелестнейшей гостинице с таким очаровательным одеяльцем в кружавчиках и вишневенькими…

— Робби!

— Перестать, да?

Вейл устало потерла глаза.

— Будь добр.

— Ладно. Забронировал номер в гостинице в Юнтвилле, почти в самом центре. — Он продиктовал адрес. — Встретимся там через час? Или хочешь сразу в ресторан? Я заприметил пару неплохих мест неподалеку.

— Годится. Только мне надо будет переобуться. Давай встретимся в гостинице, я быстро переоденусь, а потом уже решим, где ужинать.

Она сунула телефон в карман и подошла к Диксон.

— Что нового?

— Аарон еще там. — Она взглянула на заходящее солнце. — Но если он собирается еще долго возиться, то придется устанавливать прожекторы.

Люго как раз договорил по телефону.

— Говорит, уложится минут в двадцать. Но нужно, чтобы кто-то подержал фонарь.

— Если ты не думаешь, что он и есть НЕПО, то я согласна, — сказала Вейл. — Мне нужно убить время, прежде чем я смогу поехать к себе в гостиницу.

Брикс захлопнул багажник.

— Я знаком с Мэттом уже лет двенадцать. Если НЕПО — это он, то маскируется он отменно. Но если ты боишься…

— Как-нибудь справлюсь.

В голове на миг вспыхнули недавние злоключения с Окулистом, но Вейл прогнала этот образ. Она не сможет нормально работать, если позволит воспоминаниям влиять на свое привычное поведение.

— Хорошо, — сказал Брикс. — Тебе выделили машину в Святой Елене. Зеленый «Форд Таурус», на нем ездил следователь, пока должность не упразднили. Катайся сколько влезет. Аарон подвезет тебя, когда закончите. Ключи лежат в магнитном футляре в нише переднего колеса, со стороны водителя.

Вейл поблагодарила его, попрощалась со всеми и устремилась вглубь виноградника — на помощь Аарону. Как выяснилось впоследствии, это стало началом весьма насыщенного вечера.

…двадцать четвертая

Джон Уэйн Мэйфилд стоял на вершине холма с биноклем в руках и наблюдал, как суетятся полицейские, сбитые с толку его последним творением. На таком расстоянии, да еще и в сумерках, выражения лиц было не разобрать, но он примерно понимал, о чем они думают и говорят, по языку их тел.

И они явно были недовольны.

Что ж, он их предупреждал. Он говорил, что это случится. Они ему не поверили? В следующий раз, значит, послушаются. Или поплатятся снова.

Он присел на корточки, продолжая наблюдать за их возней. Он вдруг понял, что, возможно, выразился недостаточно убедительно. Возможно, ему придется высказаться громче — и тогда они наконец услышат.


Как только уехал последний оперативник, к машине Мэтта Аарона подъехала другая, с Остином Манном за рулем.

— Я сейчас, — сказала Вейл.

— Погоди, ты куда? Мне нужно, чтобы ты подержала…

— Я на минутку, — бросила Вейл через плечо, решительным шагом приближаясь к Манну.

Тот как раз, хлопнув дверцей, обогнул свой автомобиль.

— Я только получил сообщение. Кто на сей раз?

Вейл остановилась, преграждая ему путь, и засунула руки в задние карманы. Вон он, совсем рядом, в каких-то двенадцати футах от нее. А с ним — его протез. Вейл оторвала взгляд от искусственной руки и посмотрела ему в глаза.

— Хорошо, что ты приехал.

Ей придется проявлять осторожность, такт… Смешно. Если каким-то навыком Карен Вейл и не сумела овладеть, так это дипломатией.

— Кто жертва, спрашиваю? — повторил Манн, пытаясь заглянуть ей за спину, где Мэтт Аарон, присев на корточки, колдовал над трупом.

— А ты будто не знаешь?

Взгляд Манна молнией переметнулся на Вейл.

— Чего? А откуда мне знать? Кто это?

— Это мужчина. Пока не опознан.

Вейл даже в сгущающихся сумерках смогла заметить, как сузились его глаза.

— Так откуда мне…

Не договорив, он напрягся всем телом и, казалось, отпрянул от собеседницы. Но взгляд его был прикован к ней.

Вейл промолчала. Замерев, она оценивала реакцию Манна. Резкий порыв ветра рванул ее блузку.

«Черт, а ведь холодно».

— Вейл! — окликнул Аарон. — А ну тащи свою задницу сюда.

Вейл не обратила на него никакого внимания, по-прежнему глядя на Манна.

— Ну давай, — подстрекнул он. — Спрашивай.

Вейл скрестила руки на груди — прежде всего, потому что замерзла, но жест этот также должен был показать, кто тут главный.

— Где ты был, когда погибли эти люди?

— Ты не это хотела спросить, агент Вейл. Попытайся еще раз. Или задавай свой вопрос, или катись к чертовой матери. Давай.

— Это ты убил Викторию Камерон?

— Нет.

— Это ты убил Урсулу Роббинс?

— Нет.

— Это ты убил Марианну Берналь?

— Нет.

— А этого парня, который лежит в винограднике у меня за спиной?

— Нет. Довольна?

— Не совсем, — фыркнула Вейл.

— А тебе наглости не занимать, агент Вейл. Заподозрить человека, который отдал жизнь своему делу, да что там жизнь — левую руку, мать твою, отдал! И ты действительно считаешь, что убийца — это я?

Вейл сердито сжала губы.

— Я просто делаю свою работу, агент Манн. И в мои обязанности входит логический, непредвзятый анализ обстоятельств. Всем жертвам раздавили трахеи. Патологоанатом не исключает, что для этого использовался какой-то инструмент. Предмет, с помощью которого можно облегчить эту непростую задачу. И тут появляешься ты со своим протезом. И да, мне тоже кажется, что это чертовски очевидно. Слишком очевидно. Но я ведь должна проверить версию, ты согласен?

Манн молча посмотрел на нее и не стал отвечать.

— Ничего личного, агент Манн. Между прочим, один человек, которого я очень уважаю, лично за тебя поручился.

— Значит, ты обсуждала это с Руни…

— Нет, не обсуждала. Хотя думала. Я рассуждала так: да, он отличный коп, а отличные копы людей не убивают. Но этого мало. Этого не хватит, чтобы в случае чего оправдать мою оплошность. Ты же сам должен понимать…

— Да, я понимаю.

— Поэтому повторюсь: ничего личного. Усек?

— Ага.

— Но вернемся к моему первому вопросу…

— Когда вы нашли тело Виктории Камерон, я был в отъезде. По делам. Если хочешь, спроси у моего напарника.

— И когда ты вернулся?

— Мы прилетели из Нью-Мексико вчера утром. Если я не ошибаюсь, миссис Камерон убили за два дня до того. Мой напарник сможет все подтвердить: мы пять дней были практически неразлучны.

— Вейл! — крикнул Аарон. — Немедленно иди сюда!

— Ты все твердишь: «Ничего личного».

— Это так, — сказала Вейл.

«Интересно, к чему он клонит?»

— А с остальными ребятами из опергруппы ты поделилась своими подозрениями? Может быть, ты или кто-то еще проверял других мужчин с протезированными конечностями, которые живут неподалеку? Ведь если ты считаешь, что это, — он приподнял левую руку, — ключ к разгадке, то надо было бы проверить всех.

— Нет, мы никого не проверяли.

— Я так и думал. Так что не держи меня за идиота.

— Прости, — вздохнула Вейл. — Честное слово, я не хотела тебя оскорбить.

Она протянула ему руку. Манн несколько секунд смотрел на нее, потом развернулся и сел в машину.


Мэтт Аарон подъехал к полицейскому управлению в самом сердце Святой Елены. Это было одноэтажное здание, часть которого занимала мэрия. Прижавшись к бордюру, он высадил Вейл перед главным входом.

— Спасибо, что подвез, — сказала она на прощание, но Аарон даже не повернулся.

— Ага, а тебе спасибо за помощь.

Она понимала, что это простой сарказм и на самом деле он не обижается. А уж лечить раны сарказмом ей было не привыкать.

Вейл захлопнула дверцу. Аарон тронулся, прежде чем сработал замок.

Она вошла в небольшой вестибюль, отгороженный от главного помещения стеной из пуленепробиваемого стекла. Офицеру по общественным работам она объяснила, что «таурус» выделили ей, и тот рассказал, где припаркована машина и как добраться до центра Юнтвилля.

Уже на выходе у нее зазвонил телефон. Это был Руни.

«О боже! Только бы Остин Манн не позвонил Арту. Вот это было бы хреново».

— Слушай, Карен: мы тут нарыли кое-что на Фуллера. Вернее, не я, а Франк. Он позвонил, как только приземлился мой самолет.

Фуллер… Из режима паники ее мозг мигом переключился в рабочий.

— Франк говорил мне, что у него закрытое личное дело.

— Если бы только это, мать его…

Нащупав магнитный футляр, Вейл открыла дверцу и умостилась на переднем сиденье. Солнце уже давно зашло, и в воздухе разлилась типичная мартовская прохлада. В угольно-черном небе, подсвеченном серым, плыли едва различимые тучи.

— Говори.

— Детский грешок. Фуллера судили за — приготовься! — умышленный поджог. Парень разозлился на учителя и подпалил школьный сарай. Его увидел дворник. Он же потом набросал его портрет и опознал его.

— Поджог, значит.

— Я сразу почуял, что с этим парнем что-то неладно.

— Ты же знаешь: он приемный сын здешнего шерифа…

— Да мне насрать, чей он сын! Уверен, шериф об этом знает. И тут в его городе кто-то поджег гостиницу, а он даже словом не обмолвился о своем пасынке?

— Арт, это же деликатный вопрос. Не каждый отец выдаст сына.

— Слушай, Карен, этот ублюдок пытался тебя убить. Такие дела не на семейном совете решаются. Этот парень — убийца.

— Ладно, я поняла. Что теперь?

— Держись от него подальше. Я позвоню Манну, он подыщет кого-нибудь в сан-францисском отделении. Будем решать этот вопрос на внутреннем уровне. Я не хочу, чтобы об этом узнал Оуэнс: он может предупредить Фуллера, и тот начнет уничтожать улики, или сбежит, или еще что-нибудь выкинет. Не надо было мне улетать.

— Мы разберемся.

— Никаких «мы», Карен.

— Ага, хорошо.

Она нажала на педаль газа и вставила ключ в зажигание. В паре десятков футов от нее зажглись фары. Развернув зеркальце заднего вида в «ночной» режим, она выехала с парковки и двинулась направо — в сторону Юнтвилля по трассе 29.

— Держи меня в курсе, договорились?

Руни не ответил. Она взглянула на экран: разговор окончен. Но это и неважно: она не сомневалась, что или он, или Манн непременно доложат ей, если будет о чем докладывать.

Вейл тяжело вздохнула. Да, Фуллер ее раздражал, но казался вполне безобидным. А теперь выясняется, что она ошибалась. Ей, конечно, доводилось ошибаться и раньше, но, слава богу, нечасто: в ее профессии ошибки могли привести к катастрофическим последствиям.

Ей не терпелось поскорее увидеть Робби, выпить с ним бокал вина, расслабиться, рассказать о Фуллере. Она была благодарна Руни за его острое, как у охотничьего пса, чутье.

За последние дни случилось столько всего… А ведь она приехала сюда, чтобы отдохнуть и снять накопившийся стресс.

Двигаясь по трассе, она задумалась, где бы хотела провести настоящий отпуск. Хотя когда он будет, этот отпуск? Она не сможет, едва вернувшись, снова бросить Джонатана, это было бы несправедливо. К тому же у Робби отпуск скоро закончится. Она так увлеклась этой охотой, своим непреодолимым желанием помочь, что совсем забыла о Робби, а это эгоистично и глупо с ее стороны. Они так хотели побыть вместе, а она все испортила. И пока что не была даже уверена, что чем-то помогла местным жителям. Как выражался Гиффорд, она была магнитом, из-за которого зашкаливает счетчик злоключений.

Может, им удастся выкроить хоть пару уик-эндов. Может, они съездят в гостиницу «Рыжий лис» в Миддлберге, она совсем о ней забыла. И близко к дому, и достаточно далеко, чтобы считаться «сменой обстановки», в которой они оба нуждались.

Вейл удивило, что на дороге так мало машин. Правда, винодельни закрывались в пять и туристы, наверное, уже разъехались по гостиницам. Наряжаются небось к ужину, предвкушают приятный вечер… И она тоже займется этим совсем скоро.

Лучи фар выхватили из сумрака табличку с надписью «Калистога, 15 миль». Калистога? Она, конечно, плохо ориентировалась в географии Напы, но все же помнила, что Калистога находится в верхней части карты, за Святой Еленой. А значит, надо было поворачивать налево, а не направо.

Она сбавила скорость, высматривая подходящее место для разворота, и внимание ее привлекли огоньки в зеркале заднего вида. Неужели те же, которые она видела, когда уезжала из управления? Трудно сказать. Раньше она бы и задумываться не стала. Но прошлой ночью кто-то — Фуллер? — попытался сделать из нее картофель фри, а сегодня на ее мобильном появилось сообщение от серийного убийцы. Как тут не прийти в состояние повышенной боевой готовности? То, что другие назвали бы паранойей, она называла реалистическим взглядом на вещи. Кто-то, возможно, сел ей на хвост. И она не позволит этому кому-то снова взять верх.

Впереди, в паре ярдов, шла Прэтт-авеню. Не подавая сигнала, она резко рванула направо, на узкую двухполосную дорогу, и, разогнавшись, выехала на Парк-стрит, где снова дернулась вправо и влево — на Кринелла-драйв. Жилой район.

Только тогда она подняла глаза. Фары исчезли.

«Все зря».

Она прислушалась к стуку собственного сердца. Страх — лучшее средство разогнать кровь. Она повторила изгиб дороги, вильнувшей вправо, на всякий случай не сводя глаз с зеркальца. Даже если она ошиблась, возвращаться на трассу 29 все равно было далеко.

По всем подъездам и свободным выемкам бордюра ютились автомобили. Справа застыл, словно наготове, переносной столб с баскетбольным кольцом в окружении аккуратно расставленных мусорных контейнеров.

Она ехала прямо, затем опять свернула направо.

«Великолепно, я сделала круг».

Она больше не будет никуда сворачивать и вернется обратно на Парк-стрит, а оттуда — на трассу 29. Подумать только: такой крюк, когда она сгорала от желания увидеть Робби и наконец перевести дух! Если она ему расскажет, он поднимет ее на смех. Хотя, учитывая, что им пришлось пережить за последнее время, это может показаться ему совсем не смешным.

Свернув вправо на Парк-стрит, она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы пульс вернулся в норму.

«Это нездорово, — подумала она. — Стресс ведь тоже убивает. Он тоже серийный убийца, но совсем другой. Его мне никогда не поймать».

Она улыбнулась своей абсурдной мысли: забавно, что в такие моменты разум обращается к юмору.

Выныривая с Кринеллы, она мельком заметила машину, застывшую впереди у бордюра. Фары машины горели.

«И что теперь? Просто какая-то мамаша едет в магазин за молоком. Пропускает меня, чтобы выехать на Парк».

Приближаясь к Прэтт-авеню, Вейл снова взглянула в боковое зеркальце. Та машина таки свернула на Парк-стрит, но тащилась в паре десятков футов от нее.

«А вдруг это не просто обычный местный житель?»

Она рассудила, что здесь большинство людей свернули бы налево, чтобы добраться до главной дороги — трассы 29. Поэтому она свернула направо и углубилась в сумерки. Если та машина не исчезнет из виду, то вероятность, что водитель преследует ее, заметно увеличится. Тогда она попросит Робби выехать ей навстречу.

«Хватит с меня этого дерьма».

Миновав железнодорожный переезд, Вейл пожалела, что не взяла с собой «Стеллу». Немудрено было заблудиться в незнакомой местности, да еще и впотьмах, а в приборную доску «тауруса» «джи-пи-эс» не встраивают. И тогда она поняла, что надо было возвращаться на трассу 29 — дорогу, где ей уже приходилось ездить, главную транспортную артерию городка. По ней можно доехать до полицейского управления.

Пока она ругала себя за эту глупость, в зеркальце зажглись две булавочные головки яркого света. Машина свернула направо и опять следовала за ней. Она начала набирать скорость и на следующем повороте влево уже разогналась до семидесяти миль в час. Эта дорога просто обязана была рано или поздно куда-то ее вывести, влиться в новую дорогу. Иначе ей придется где-то развернуться и поехать навстречу неизвестному преследователю. Она прижала левый локоть к поясу, нащупывая «Глок».

Пока она обдумывала варианты развития событий, Прэтт-авеню уперлась в магистраль, от которой ее отделяла какая-то сотня футов. Она вспомнила, как они изучали карту перед поездкой. Параллельно трассе 29 там точно шла вторая артерия. Силвер-что-то. Она сегодня уже проезжала по ней с Диксон.

Желтый дорожный знак гласил: «Узкий мост». Резко сбавив скорость, она пересекла двухполосную эстакаду и увидела новый знак: «Силверадо Трэйл». Точно, оно.

Поглядывая украдкой в зеркало, она свернула влево. Никого. Огней нет. Может, он выключил фары, но продолжает ехать за ней? Проскочив поворот, она разогнала «таурус» до шестидесяти миль в час. Взгляд ее метался между дорогой, простиравшейся впереди, и зеркальцем заднего вида. Она включила фары, выхватив широкий полукруг асфальта. Спереди свет доходил до нижних ветвей деревьев, растущих у обочины.

Вейл достала «блэкберри» и попробовала найти номер Робби, но телефон был новый и она еще не успела загрузить в него свои контакты. Придется искать в принятых вызовах. Только этого не хватало: угодить в аварию, пытаясь разделить внимание между тремя задачами. Слава богу, на дороге больше никого не было. Если эти фары зажгутся снова, придется принять меры.

И удача, как обычно, была на ее стороне: пару секунд спустя, едва она свернула на Силверадо, чертовы огни опять забрезжили в зеркальце. Ей даже пришла в голову шальная мысль — написать маньяку ответное сообщение, но это было бы чересчур. Чего бы она добилась?

Впереди замаячило заветное ответвление. Она приглушила фары и переключила скорость. Машина покачнулась. Яростно дернув руль, Вейл, взвизгнув покрышками, обогнула излом дороги и выскочила на узкий переезд без опознавательных знаков. В ходе этой операции она ни разу не задействовала педаль тормоза, чтобы преследователю показалось, будто ее машина попросту растворилась в воздухе. Исчезла — и все тут. Хорошо было бы и впрямь раствориться, но пока что сгодится и этот трюк.

Отклонившись в узкий переулок, Вейл кое-как справилась с управлением и сделала внезапный разворот. Уроки вождения, которые она брала в академии, не прошли даром. Развернув машину передом к Силверадо Трэйл, она рванула вправо по грунтовому участку. Там она выключила фары и свет в салоне — на случай, если придется выскакивать наружу.

Она сидела неподвижно и считала. Исходя из расстояния, что разделяло их на дороге, машина должна была проехать мимо секунды через четыре. Но она уже была готова.

Рычаг в нейтральном положении, нога снята с тормоза, подбородок прижат к груди. Если он посмотрит в ее сторону, то все равно не заметит.

А вот и он! Машина, уже с погашенными фарами, молнией промчала мимо. Водитель превысил допустимую скорость, он явно ее искал. Не включая фары, она вывела «форд» на дорогу, разогналась и отправилась в погоню.

Ехала Вейл быстро, но с какой именно скоростью, оставалось лишь догадываться, ведь она выключила подсветку на приборной доске. Главное, что она отставала. Сзади появилась еще одна машина, но Вейл не придала этому значения.

Она утопила педаль газа. Мотор неохотно переключился и взревел. Но машина впереди по-прежнему была слишком далеко. Дорога вильнула влево, затем вправо.

Он проехал на красный, и Вейл, быстро взглянув на перпендикулярную улицу, последовала его примеру.

Интересно, понимал ли он, что они поменялись ролями? Вряд ли он смог рассмотреть ее в густом сумраке. Он не пытался ни от кого улизнуть — он ехал, как охотник, как хищник. Не понимал, должно быть, куда она запропастилась. Кем бы ни был этот человек, он не собирался сдаваться.

«Еще бы, мразь».

По соседней полосе приближался грузовик. В свете его мощных фар Вейл наконец различила силуэт в машине, мчащейся впереди: это был мужчина, и сейчас он судорожно вертел головой. Наверняка искал ее. Судя по форме и мягким изгибам кузова, ехал он на «крайслере».

Конечно, огни грузовика помогли ей увидеть преследователя (а теперь уже преследуемого), но они же могли оказать ей медвежью услугу, если бы тому вздумалось взглянуть в зеркальце заднего вида. В этих огнях она была так же беззащитна, как и он. А он, по-видимому, в зеркальце все-таки взглянул, потому что в следующий момент зажглись фары его машины и завизжали тормоза.

«Господи!..» — пронеслось у нее в голове.

В тот самый миг, когда Вейл должна была выехать на левую полосу, чтобы не врезаться в «крайслер», грузовик рванул на нее. С трудом избежав столкновения, она поехала в обратную сторону.

Сердцебиение гулко отзывалось в ушах.

«Вам, бам, бам… Да успокойся же ты, Карен. Сосредоточься!»

Она потянулась было к выключателю, но тут «крайслер» врезался в бок ее «форда» и столкнул его на обочину.

Вцепившись в руль, Вейл отклонилась вправо, как будто это могло что-то изменить.

Автомобили у них были примерно одинаковые по размеру и по массе, так что Вейл не оставалось ничего иного, кроме как врезать по тормозам. Визг тормозов — и скрежет металла: это ее переднее крыло оцарапало его кузов.

«Крайслер» затормозил, прежде чем она успела его объехать. Крутанув руль вправо, она вжала педаль газа в пол. Мотор негодующе застонал.

Но перевес был на стороне Вейл, и «крайслер» развернуло против часовой стрелки. Описав полный круг, он вгрызся в ее левое крыло, и они оба вылетели с Силверадо Трэйл и разорвали проволочную ограду. Вспахав землю, она, упершись в преграду, остановилась. «Крайслер» ввинтился в канаву под странным углом и с большей силой, а потому перевернулся, отскочил еще раз — и только тогда замер кверху дном. «Форд» Вейл застрял в глубокой борозде на краю виноградника.

«Мать твою…»

Она попыталась сделать вдох и зашлась в кашле. Вцепилась в приборную панель, чтобы снять спазм, выпрямилась. Перед глазами все плыло, голова раскалывалась.

Она заставила себя трезво оценить ситуацию. Подушка безопасности не сработала. Передок машины увяз в какой-то рытвине. Вокруг — темнота.

Она включила фары, и единственная уцелевшая лампочка осветила засаженную виноградом делянку. В покосившемся зеркальце заднего вида она поймала свое отражение. Над левым глазом — порез на лбу.

«Черт с ним! Вылезай из машины и ищи мерзавца, который это сделал!»

Вейл распахнула дверцу и, пошатываясь, выбралась наружу. В нескольких ярдах вправо, уткнувшись в заросли, «крайслер» выпустил из радиатора бесформенное облако пара. Она достала «Глок» — хотя должна была сделать это еще в машине — и подобралась к перевернутой машине, держа пистолет в вытянутой руке.

Разогнав клочья пара, Вейл поглядела сквозь ветровое стекло, залитое рассеянным светом ее фар. Внутри никого не было. Она развернулась и расстреляла лампу, погрузив себя и своего преследователя в кромешный мрак. Потом зашагала в обратную сторону. Если преследователь был где-то рядом, она не хотела давать ему преимущество видеть себя. Вряд ли он услышал выстрел и смог таким образом определить ее местоположение: по одному неожиданному выстрелу, не видя вспышки, сделать это затруднительно.

Вейл обошла перевернутую машину в надежде разобраться. Куда же подевался водитель? В темноте найти подсказки было практически невозможно. Боковым зрением она вдруг что-то увидела — возможно, какое-то движение, сопровождавшееся шелестом листвы. Крепко сжимая в руке «Глок», она бросилась вперед.

Приблизившись к нужному месту, она почувствовала, как что-то скользнуло совсем рядом. Она тут же рухнула на землю и, цепляясь за растущие низко грозди, перекатилась к проходу между рядами винограда. И смогла соединить в мозгу мимолетное движение во мраке впереди, примерно в тридцати футах, и еле слышный шорох шагов.

Вейл осторожно шелохнулась, почувствовав, что противник остановился. Молодые листья защекотали ей щеку — и она едва сдержалась, чтобы не выпустить обойму по безвинной лозе. Оправившись, она продолжила движение.

Ночь была безлунная, местность — глухая, а потому никакой свет сюда не проникал. У нее бывали ситуации, когда она мечтала о запасном магазине, бывали ситуации, когда она все бы отдала, чтобы дотянуться до оружия, любого оружия. В данный момент же все ее желания сводились к одному — простому карманному фонарику.

Опять движение, теперь слева. Едва успев развернуться в этом направлении и поднять «Глок», она ощутила сокрушительный удар в висок и опрокинулась навзничь в сеть из виноградных стеблей и проволочных подпорок: они послужили ей пусть жесткой, но подстилкой. Ошеломленная, она пролежала всего одну секунду, как где-то сбоку зашуршали листья. В тот же миг кто-то выбил «Глок» у нее из руки, схватил ее за блузку и вытащил из переплетения веток.

Вейл смогла наконец рассмотреть лицо преследователя, но не позволила этому открытию замедлить свою реакцию. Ударив Скотта Фуллера коленом в низ живота, она сцепила руки и с силой обрушила их на его шею. Он упал.

— Ах ты засранец! — выпалила она. — Ты чуть меня не убил!

Она хотела было лягнуть его в лицо, но тогда вместе с парой зубов он потерял бы сознание, а ответы были нужны ей незамедлительно.

— Я уже знаю, что тебя еще несовершеннолетним судили за поджог.

— Ни хрена ты не знаешь, — процедил сквозь зубы Фуллер. Боль уже немного улеглась, но стоять он мог только согнувшись.

— Я знаю, что этого хватит, чтобы выкинуть тебя из полиции пинком под зад. Коп, которого подростком судили за поджог, расследует поджог, жертвой которого стал федеральный агент, очень этому копу не симпатичный! Плохи твои дела, Скотт. Совсем плохи.

Она сделала шаг влево в надежде найти пистолет раньше, чем Фуллер набросится на нее или, чего доброго, достанет свой. На втором шаге она наткнулась на что-то твердое.

Фуллер двинулся было к ней, но уже под прицелом.

— Где ты был в ту ночь, когда убили Викторию Камерон?

Он не поднял руки вверх, даже бровью не повел.

— Иди ты… Буду я еще перед тобой отчитываться.

— Это ты поджег мой номер?

Губы его расползлись в ехидной усмешке.

— Вот и ответ.

— Отвали, Вейл!

— Ладно, не хочешь говорить со мной — поговоришь с отчимом. Думаю, шериф будет не в восторге от моих соображений. А очень скоро, подозреваю, найдутся и улики…

Закончить она не смогла, потому что в следующий миг почувствовала острый укол и голова у нее пошла кругом. Земля уплыла из-под ног, ноги стали как ватные — и воцарился мрак.

…двадцать пятая

Едкий запах жег ей ноздри. Кислый вкус обволакивал язык. Лицо овевало прохладным ветром, спина промокла.

Вейл открыла глаза, но ничего не увидела. Хотя нет: отведя взгляд в сторону, она увидела звезды. Она лежала навзничь под открытым небом. Она попыталась привстать, но волна тошноты сразила ее, как сильный грипп. Где она? Почему лежит на земле? Взглянув налево, она увидела резные листья и поняла, что находится в винограднике.

«Как я здесь очутилась? Зачем?»

Справа картина ничем не отличалась: та же темень, те же растения. Плюс пара ботинок. Да не простых, а тех, что носил Скотт Фуллер. Превозмогая головокружение, Вейл с трудом повернулась на правый бок и, опершись на руку, приподнялась. И тут все увидела.

Фуллер тоже лежал на спине, и даже в темноте она заметила, что он не шевелится. Он тоже был обездвижен.

Ее нервная система постепенно оживала. Голова заболела, и Вейл пришлось потереть висок, на котором она сразу нащупала припухлость.

Какой-то запах бил в нос. Хорошо знакомый запах. Кровь.

Она потянулась за «Глоком», но ухватила лишь пустоту.

«Плохи дела… Я без оружия, где-то рядом пролилась кровь… И я, убей бог, не представляю, как сюда попала».

— Скотт! — позвала Вейл, щурясь, чтобы унять головокружение. Встав на четвереньки, она принялась ощупывать землю в поисках пропавшего пистолета.

«Минутку. Я ехала за кем-то. Фары…»

Пистолет так и не нашелся. Она повернулась направо, чтобы хоть как-то сориентироваться и не затоптать собственные следы.

«Эта машина пыталась столкнуть меня с дороги, но съехала в канаву, перевернулась…»

Поиски вновь не увенчались успехом.

«Фуллер. В той машине был Фуллер. Он хотел столкнуть меня с дороги. Руни… Закрытое личное дело… Ублюдок!»

Вейл поползла к Фуллеру, чтобы забрать его пистолет. Потом нужно будет привести его в чувство и выяснить, что он, черт побери, с ней сделал. И зачем. Только тогда — и то она не была уверена в этом на сто процентов — она его убьет. По крайней мере, таков был план.

Нащупав ботинки Фуллера, она с силой за них дернула, но даже от этого несложного движения ее затошнило.

— Фуллер!

Он не отозвался. Она схватила его за рукав, чтобы хорошенько встряхнуть, но ткань оказалась влажной. И пропитана она была не водой, а какой-то густой, склизкой жидкостью. Кровью.

«Значит, это его кровью пахнет?»

Отстранившись, она вытерла руки о блузку и попыталась разглядеть, откуда именно идет кровь. Потрогала запястье. Пульс не прослушивался.

«Господи, да что же тут случилось?!»

Стычка с Фуллером. Что-то острое… Она поднесла правую руку к шее. Что-то острое впилось ей в шею, это она помнила. Но если Фуллер мертв, почему она жива?

И если сжечь ее заживо пытался он, то кому было выгодно убить его и пощадить ее?

Мобильный… Надо кому-то позвонить. Робби… Диксон… Где же она оставила телефон?

«Ну же, Карен, напрягись».

Ее «блэкберри» нашелся довольно быстро — он лежал неподалеку, — но номеров Робби и Диксон в нем не было. «Новый телефон, черт побери!» Она перешла в папку «принятые вызовы». Вашингтонский номер, это Руни. Она нажала «перезвонить» и приготовилась ждать. Ей ответили после первого же гудка.

— Карен, что стряслось?

Голос его звучал громче обычного, как будто он говорил через гарнитуру.

— Очень много всякого, Арт. Я ничего не понимаю. Мне, кажется, что-то вкололи…

— Вкололи? Где ты?

Она огляделась по сторонам. Не видно ни зги.

— Черт знает где. В каком-то винограднике. Больше ничего не знаю. Помню только, что ехала по Силвер… Силверадо Трэйл, вот. Мне показалось, что за мной хвост. Это оказался Скотт Фуллер. Он попытался столкнуть меня с дороги, мы попали в аварию, я вышла из машины и… Не знаю. Мы поругались. Из-за того поджога. Я с ним говорила… я спросила, не он ли убил Викторию Камерон. Потом укол — и все, темнота. Я пришла в себя на земле, голова кружится… Фуллер погиб.

— Погиб? Как?

— Не знаю. Кровь. Вся грудь в крови. Я пощупала пульс — ничего. А телефон… У меня же новый телефон, который ты дал мне после пожара. Списка контактов еще нет, так что я не знаю ничьих номеров…

— Карен, слушай меня внимательно. Я позвоню детективу Эрнандесу, а потом Бриксу.

— Позвони Диксон. Роксане Диксон.

— Ладно, и ей позвоню. Ты как вообще? Дождешься их?

— Я… да вроде в норме. Попроси, чтобы Робби позвонил мне. Я попытаюсь объяснить ему, как сюда проехать.

— Если что, мы просто отследим твой сигнал. Главное, будь осторожна, Карен! Кто-то пытался тебя убить, и этот человек по-прежнему где-то рядом.

— Вообще-то, Арт, человек, который пытался меня убить, лежит совсем рядом мертвый. А тот человек, который вколол мне эту дрянь и убил его, мог с тем же успехом убить и меня. Думаю, у него другие планы.

— Возможно. Если он НЕПО, то это может быть хитрая игра. Чтобы показать, насколько он сильнее тебя, что главный он, а не ты. Он запросто мог тебя убить, однако не стал этого делать. Но в следующий раз, возможно, убьет. Мы еще ничего не знаем, и нельзя обманываться, будто тебе ничего не грозит, просто потому, что на этот раз он счел нужным оставить тебя в живых.

Вейл понимала, что он прав.

— Ладно. Буду держать тебя в курсе. Только проследи, чтобы в полиции пока ничего не знали.

Она отключилась и стала ждать звонка Робби. Она рассудила, что лучше не двигаться: она и так уже достаточно наследила на месте преступления, пока ползала тут на четвереньках. Не надо пока развивать бурную деятельность.

Робби позвонил две минуты спустя. Она как могла объяснила ему, где находится, и снова принялась ждать. Вскоре к винограднику с разных сторон подъехали две машины: из одной вышла Диксон, из другой — Робби. Вейл окликнула их. Следом подъехал Брикс. Все трое, оставив фары включенными, стояли у края виноградника, в двадцати ярдах от «тауруса». Справа лежала опрокинутая машина Фуллера.

— Вы уж извините, — сказала Вейл.

— За что? — спросил Робби.

— За машину. Пробег был всего тридцать тысяч.

— Как ты себя чувствуешь?

— Голова немного кружится, ноги дрожат, но бывало и хуже.

Уж кто-кто, а Робби знал, что она не врет.

Диксон включила фонарик и, пошарив во мраке, остановилась на «крайслере».

— Что здесь произошло?

— Фуллер снова попытался меня убить.

— Снова? — переспросил Брикс.

Вейл рассказала все, что помнила, максимально подробно, включая и то, как Руни обнаружил закрытое дело Фуллера.

Брикс и Диксон недоверчиво переглянулись.

— Поэтому я и говорю «снова».

— Пока что это только гипотеза, — сказал Брикс.

Вейл не стала цепляться к словам.

— Как скажете. Но надо все же позвонить Стэну Оуэнсу, сказать, чтобы приехал на опознание.

— Точно, — сказал Брикс, вытаскивая телефон.

— А мне нужно найти свое табельное оружие, не наследив больше, чем я уже наследила.

— Вызывай Мэтта Аарона, — сказал Брикс Диксон. — И «скорую».

— «Скорая» не нужна! — запротестовала Вейл. — Я в порядке, мне бы только отдохнуть немного…

— Я вызываю «скорую»! — строгим голосом перебила ее Диксон. — Сейчас не время выделываться, Карен. Тебе вкололи неизвестно что, и с этим надо разобраться.

Робби взял у Диксон фонарик и подошел к Вейл чуть ближе.

— Я не знаю, где проходит граница места преступления. Ты сможешь показать?

— Нет, ужасно дрожат ноги и руки. Стой на месте и поводи лучом по земле. Вдруг повезет.

Через несколько минут Вейл заметила какой-то металлический предмет у основания крепкой лозы.

— Посвети-ка сюда.

Робби сделал шаг вправо и присел на корточки, меняя угол освещения.

— Вижу. — Она подошла к тому месту, где лежал пистолет. — Я положу сюда свою визитку и прижму ее камнем, чтобы как-то отметить.

Обмотав руку нижней, не запачканной частью блузки, Вейл подняла «Глок», сдула прилипшие частички земли и аккуратно вложила его в поясную сумку.

— Нужно сдать его в местную резидентуру, а они уже отошлют на экспертизу.

— Фуллер к нему притрагивался?

Она ответила не сразу.

— По-моему, он просто выбил его у меня из рук. А потом я сразу его подняла, так что отпечатков Фуллера здесь быть не должно.

Она вышла из виноградника, стараясь не наступать ни на чьи следы.

Она дошла до Робби, и они обнялись.

— Ты готова ехать домой? — шепотом спросил он.

Вейл подняла на него глаза, взгляд у нее был решительный. Другого ответа и не понадобилось.

— Если хочешь, давай я позвоню в резидентуру. Она вообще где?

Вейл задумчиво провела рукой по растрепанным волосам.

— В Санта-Розе.

Робби присмотрелся к цифрам на своих наручных часах.

— Надеюсь, у них кто-нибудь работает допоздна.

Он достал телефон и начал набирать номер.

Мигалка «скорой», принявшей вызов, засверкала синим и красным в ночном небе, сирена пронзила сельскую тишину, как воздушная тревога. Усадив Вейл, симпатичный подтянутый парамедик лет тридцати заботливо поинтересовался:

— Как вы себя чувствуете, мэм?

Над левым нагрудным карманом было вышито его имя: Маркус.

— Гораздо лучше, — сказала она и кокетливо добавила: — Мужчины в форме действуют на меня благотворно.

Маркус смущенно улыбнулся и, похоже, покраснел.

Робби захлопнул крышку телефона.

— Что-что? А ну-ка повтори.

— Второй раз за неделю флиртую с медиком, — сказала Вейл. — Это, конечно, весело, но лучше бы мне поискать другие развлечения. Например, заняться боулингом или научиться играть в маджонг. Что скажешь?

Робби покосился на сконфуженного парамедика и пожал плечами.

— Не знаю, в чем тут дело, но чем больше с ней общаешься, тем больше она нравится.

Бедняга Маркус, услышав это, смутился еще сильнее и направил луч своего фонарика в зрачки Вейл.

К ним подошла Диксон с Мэттом Аароном, помахивающим чемоданчиком с инструментами.

— Вейл, в чем твой секрет? — спросил Аарон. — Здесь обычно тишь да гладь, но стоило тебе сюда нагрянуть — и я уже не помню, когда последний раз провел ночь с женой.

— Мой босс называет меня маньякомагнитом.

— Как-как?

— Именно так. — Она уклонилась от медика, щупающего ее висок. — Труп лежит в винограднике, слева от перевернутого «крайслера». Это Скотт Фуллер.

— Детектив Скотт Фуллер?

— А в городе есть другие Скотты Фуллеры?

— Не очень-то удачная шутка, агент Вейл. Скотт был нашим коллегой.

— А еще он хренов поджигатель! Он пытался убить меня. Дважды. Так что извини, если я не надену по нему траур.

Глаза Аарона сузились до щелочек. Взяв себя в руки, он через пару секунд продолжил:

— Так что же тут случилось? Чего мне ждать?

— Он напал на меня. Врезал со всей дури. — Вейл развернулась так, чтобы он увидел ее опухший висок. — Я подобрала пистолет, который он выбил у меня из рук, и начала допрос, когда что-то кольнуло меня в шею — и дальше я ничего не помню. Когда я пришла в себя, Фуллер был уже мертв. Извини, что наследила: мысли путались, голова шла кругом, я ползала в поисках «Глока». Но, ясное дело, там присутствовал кто-то еще, так что на твоем месте я бы поискала третий оттиск подошвы.

— «Ясное дело»?

— Человек, который вколол мне эту гадость, подошел сзади.

Смерив ее презрительным взглядом, Аарон направился к машине.

— Никуда не уходи! — крикнул он. — Я вернусь на пороховую экспертизу.

— Не обращай на него внимания, — сказала Диксон. — Я знаю, что вы со Скоттом не ладили, но он же был местной знаменитостью. Многие считали его вундеркиндом. И о Стэне Оуэнсе не стоит забывать.

За спиной у нее зашуршали колеса, сверкнули огни фар.

— Легок на помине, — сказала Диксон.

Вейл поморщилась от холодного компресса, наложенного Маркусом.

— Будь готова.

— К чему? — спросила Вейл.

— Оуэнс — славный парень, но злить его не рекомендуется. А новость, что твоего пасынка убили, никому не поднимет настроение.

Оуэнс обменялся парой фраз с Бриксом, который помогал Аарону выгружать из багажника «солнечные» прожекторы и треноги. Прижимая к голове компресс, Вейл пыталась издалека считать его язык тела. Вот он понурился, поднес ладони к лицу, обхватил голову руками, направился к «крайслеру». Брикс преградил было ему дорогу и что-то сказал, но Оуэнс уклонился и прошел дальше. В его покрасневших глазах отражались огни мигалки. Он посмотрел на Вейл, и она поняла, что ничего хорошего ждать не приходится.

Как будто прочитав ее мысли, Робби пробормотал:

— Черт, сейчас начнется!

— Я так понимаю, тебе знакомо выражение «дело пахнет керосином»? — спросила Вейл у Диксон.

Оуэнс приближался неспешным, уверенным шагом. Взгляд его был прикован к Вейл, которой оставалось лишь рассматривать собственные туфли. Ей было очень жаль Оуэнса и не хотелось устраивать скандал.

— Что ты сделала с моим сыном, сука? — спросил Оуэнс, когда их разделяла лишь пара шагов.

Вейл вытянула свободную руку в примирительном жесте и склонила голову, будто хотела сказать: «Я не виновата». Но в этот миг Оуэнс ринулся на нее и наверняка ударил бы, если бы Робби не заслонил ее и не ударил первым.

— Примите мои соболезнования, шериф, — сказал Робби, глядя на лежащего Оуэнса. — Но подумайте сами. Агент Вейл не имеет никакого отношения к гибели вашего сына. Это он на нее напал. Если вы сейчас не способны оценить ситуацию объективно, то вам лучше уйти, и пусть ваши ребята занимаются своим делом.

Вейл незаметно тронула Робби за плечо. Оуэнс поднялся. Это был мужчина среднего роста, примерно метр семьдесят восемь, — стало быть, где-то на двадцать три сантиметра ниже Робби. Он больше не рвался к Вейл, только бессильно сцепил зубы.

Из-за беспрерывного мелькания синих и красных огней наступившая тишина казалась еще более зловещей.

Брикс подошел к Оуэнсу, обнял его, развернул и увел в сторону, посмотрев на Вейл через плечо. Но она не успела разгадать, что написано в этом взгляде. Попытка извиниться? Отвращение? Было слишком темно. Может, первое. А может, и второе.

Парамедик, присев, принялся собирать инструменты, но Диксон его остановила.

— Погодите. Я хочу, чтобы вы взяли кровь на анализ.

— Кровь на анализ? Я такого не делаю.

— Я знаю. Но кто-то должен это сделать. Прямо сейчас.

Оглядев людей, столпившихся вокруг, Маркус снова присел, раскрыл чемоданчик и достал запечатанный шприц.

— Зачем это?

— Минуточку, — сказала Диксон, кого-то высматривая.

Она достала телефон и позвонила. Вейл увидела, как Аарон, залитый ярким светом прожекторов, направленных на тело Фуллера и прилегавшие заросли, достал свой мобильный. Сказав что-то, он положил телефон обратно в карман.

— Надеюсь, препарат еще не вышел из твоего организма, — сказала Диксон Вейл. — Если помедлить, он весь…

— Ага, поняла. Спасибо.

— Я просто стараюсь сохранять спокойствие и выполнять свою работу. Аарон сказал, что сейчас подойдет, сделает тест на наличие остатков пороха.

Маркус надел перчатки и, зажав левую руку Вейл у себя под мышкой, перетянул ее резиновым жгутом.

— Когда закончим с кровью, я дам вам стерильный контейнер. Спрячьтесь за машиной, помочитесь и закройте крышкой. Это, конечно, не лучший вариант, но приходится импровизировать.

Робби потянулся и размял плечи.

— Значит, этот НЕПО становится все наглее. Он, видно, ехал за вами, а потом уколол тебя и убил Фуллера.

— Пока мы не узнаем больше — а я уже не уверена, что это случится, — будем придерживаться этой версии, — сказала Диксон. — Но почему он оставил Карен в живых? И зачем убил Скотта?

«Хорошие вопросы».

Вейл опустила рукав и встала.

— Возможно, он просто хотел доказать, что сумеет уйти от ответственности. Он таким образом демонстрирует свои безграничные возможности. Убить копа — это означает получить полный контроль. Почему Фуллера, а не меня? Не знаю. Может, он просто стоял к нему спиной.

— Так сказать, жребий.

— Вот только… — Засунув руки в задние карманы штанов, Вейл принялась расхаживать взад-вперед. — Вот только все может быть совсем иначе.

— В смысле? — спросил Робби.

— Мы забыли об одном важном моменте. — Она попросила у Диксон телефон и набрала номер Аарона. — Это Вейл. Слушай, а как убили Фуллера?

Молчание. Вейл проверила, не прервалась ли связь, и посмотрела туда, где раньше стоял Аарон, но не увидела его. «Неужели до сих пор злится? Или рассматривает труп?»

— Аарон, ты меня слышишь?

— Да, — отозвался он совсем рядом.

Вейл схватилась за сердце.

— Господи, не пугай меня так! У меня и без того нервы не в порядке.

— Я запомню.

Аарон попросил ее передать телефон Диксон, и Вейл послушалась. Вскоре тыльные стороны ее ладоней, рукава, грудь покрылись специальными клейкими дисками, к которым должны были прилипнуть частицы пороха. Расчертив в блокноте таблицу, Аарон скрупулезно отметил местоположение каждого диска.

— Так как же умер Скотт? — спросила Диксон.

Не прекращая работы, Аарон ответил:

— Трахею ему не раздавили, если ты об этом. Похоже, он просто принял в грудь три куска свинца сорокового калибра. Один угодил в дикротическое углубление. На шее, похоже, пунктация — следовательно, стреляли с очень небольшого расстояния, фута в два. Один раз стреляли явно издалека — скорее всего, первый раз. Мы заберем его в лабораторию, и я как следует займусь им, а уже тогда скажу что-то более определенное.

— А что насчет…

— Нет. Все ногти на месте.

— Ладно, — сказала Вейл. — Я так и думала. Спасибо.

— Да не за что. — Он указал на ее поясную сумку. — У тебя ведь сороковой калибр, верно?

— «Глок-23».

Аарон протянул ей пакет для улик.

— Сдавай.

Но Вейл покачала головой.

— Этот ствол поедет в лабораторию ФБР.

— Нет, — ответил Аарон, растягивая это слово, как музыкальную ноту. — Этот ствол сейчас окажется в этом пакете и поедет в мою лабораторию.

Немного подумав, Вейл сказала:

— Я федеральный агент и подчиняюсь фэбээровскому кодексу. Если тебе это не нравится, обращайся к моему начальнику, его зовут Томас Гиффорд. Уверена, он тебе по памяти процитирует нужный параграф. Так что вопрос закрыт: я сдам свое оружие только в федеральную лабораторию. Потом, если хочешь, они могут переслать его тебе.

Пробормотав, а точнее прорычав, что-то нечленораздельное, Аарон вернулся к месту преступления и слепящим прожекторам.

Вейл задумалась.

— Это не типичное для него убийство, — сказала она наконец. — Ритуалы не соблюдены. Он не душил Фуллера и не срывал ему ноготь. Он его застрелил.

— Что ты хочешь сказать? — спросил Робби. — Что это не он?

Вейл покачала головой.

— Нет, думаю, что он.

— Возможно, он пытался подставить тебя, — предположила Диксон.

— Но зачем?

— Я не уверена, что все обстоит именно так, но как еще объяснить случившееся?

Вейл взяла у Маркуса стерильный контейнер.

— Если единственным мотивом НЕПО было стремление поглумиться над нами, показать, кто тут главный, то способ убийства не имел никакого значения. Он очень рисковал, когда ехал за нами и входил вместе с нами в виноградник. Да, тут темно хоть глаз выколи, но мы запросто могли его услышать. Но нарцисс рассуждает иначе: он считает, что мы не в состоянии помешать ему. Убить одного из нас — это для него подвиг. Чем больше он позволит себе подобных выходок, тем выше у него поднимется самооценка, и тем труднее нам будет контролировать последствия. Подумать только: он убил копа, приемного сына самого шерифа! Если он знал об их родстве, то выбор был вполне сознательный.

— Он в любом случае вышел бы победителем, — сказал Робби. — Или сержант, пасынок шерифа, или агент ФБР. Хоть так, хоть эдак — серьезная заваруха.

Вейл не успела ответить, потому что за спиной у Робби вдруг вырос Стэн Оуэнс. Брикс был неподалеку.

— Стэн! — крикнул он ему. — Стэн, подумай хорошенько…

Оуэнс остановился в нескольких футах от Вейл — чуть дальше, чем при обычном разговоре. Но рядом с ней стоял Робби, а Оуэнс наверняка еще не успел забыть о своем последнем конфликте с венским детективом крупного телосложения.

— Примите мои соболезнования, шериф.

— Да ну? — язвительно ответил Оуэнс. — Я пока не знаю, что тут произошло, но непременно выясню. Я готов на все, лишь бы ты за это поплатилась…

— Стэн! — оборвал его Брикс. — Стэн, ты предвзято оцениваешь ситуацию!

— Правда? — рявкнул Оуэнс. — Тогда ты мне объясни. Вейл здесь, мой сын тоже здесь, а она уже не раз издевалась над ним при свидетелях…

— Мало ли над кем я издеваюсь, — вмешалась Вейл. — Если человек заслуживает презрения, я этого скрывать не стану. Но это еще не значит, что я завезу этого человека ночью в виноградник и всажу в него пару пуль.

Оуэнс развернулся к ней.

— Если ты к этому причастна, я лично поступлю с тобой так же, как ты поступила со Скоттом. Можешь не сомневаться!

— Неразумно с вашей стороны угрожать федеральному агенту, — сказала Вейл. — Неразумно и совсем не конструктивно. Потому что человек, сделавший такое, — это, скорее всего, маньяк, которого мы ищем, и он до сих пор разгуливает на свободе.

— Какое удачное совпадение, не правда ли? «Какой-то парень вырубил меня и убил второго парня, а потом исчез». Я такое видел в одном фильме.

— Он называется «Беглец», — подтвердила Вейл. — И этот фильм основан на реальном расследовании. Доктора Сэма Шепарда арестовали и судили за убийство жены.

— Если его поймали, то и тебе не уйти!

— Позвольте уточнить один момент, шериф. Шепард был невиновен. Кто-то действительно вырубил его и убил его жену.

Оуэнс нахмурился, подбирая ответ, но Брикс примирительно похлопал его по плечу.

— Идем, Стэн. У нас много работы.

Когда он увел Оуэнса, Вейл обратилась к Робби и Диксон:

— Если это все-таки наш НЕПО, надо поторопиться. Он становится все более дерзким. И если мы его не остановим, выбора не будет.

— Значит, придется сообщить в СМИ, — сказала Диксон.

Вейл кивнула.

— Да. Придется выполнить его требования.

…двадцать шестая

Через полтора часа Редмонд Брикс собрал всю опергруппу на экстренное заседание. Вейл к тому времени уже дала показания Бриксу и сдала «Глок» агенту из резидентуры в Санта-Розе. Ее пистолет, из которого, вполне возможно, застрелили Фуллера, вложили в пакет, защищенный системой охраны вещественных доказательств, и агент вручил Вейл равноценную замену.

После процедуры обмена Вейл и Диксон пошли в туалет умыться.

— Ты как себя чувствуешь? Сил хватит? — спросила Диксон, вытираясь бумажным полотенцем.

— Не надо меня защищать. Я готова выслушать все, что мне скажут.

— Я так и думала.

Опершись на туалетный столик, Вейл взглянула на свой распухший висок и аккуратно промокнула его влажным полотенцем. Любое прикосновение отзывалось болью.

— Надо будет выяснить, с кем Фуллер общался, проверить всех его знакомых и друзей. Еще надо будет получить ордер на обыск в его доме и любых других местах, где он мог что-то спрятать. Если удастся доказать его причастность к поджогу, дело можно будет закрыть по объективным причинам.

— Давай лучше я этим займусь. Не уверена, что в данный момент кто-то станет к тебе прислушиваться.

— Согласна.

Диксон скомкала использованное полотенце и выбросила его в мусорное ведро.

— Идем.

Манн, Гордон, Диксон, Брикс, Люго, Нанс и Вейл уселись за переговорным столом. Брикс раздобыл для Вейл форменную рубашку и штаны на то время, пока ее окровавленную одежду — а точнее, блузку и брюки Диксон — проверяют в лаборатории. Поскольку совещание проходило в поздний час и в форс-мажорных обстоятельствах, Робби тоже разрешили присутствовать. Брикс пообещал, что встреча будет короткая и продуктивная.

— Ты как? — спросил Люго, усаживаясь за стол.

— Спасибо, Рэй, нормально. Правда, складывается впечатление, что у меня с каждым днем друзей в этом городе все меньше.

— А я и не знал, что у тебя тут есть друзья.

Вейл не знала, как расценивать его слова. Скорее всего, Люго пошутил, но она так устала, проголодалась и перенервничала, что не могла ни в чем быть полностью уверена. Очевидно, препарат, который ей ввели, еще не перестал действовать.

— Ну что ж, — начал Брикс, — лично мне будет очень не хватать Скотта. И я считаю, что мы обязаны раскрыть это дело из уважения к нему, к шерифу и его семье. Если Карен и Роксана правы, это дело рук нашего НЕПО. Я в этом сомневаюсь, но никак иначе объяснить это пока не могу.

— Я считаю, — сказала Диксон, — что мы должны во что бы то ни стало оправдать Скотта. Давайте для начала разузнаем, какой у него был круг общения. Я получу ордер на обыск его дома и всех мест, где он мог что-то прятать, на прослушку его мобильного и на доступ к банковским счетам.

— Я, конечно, не коп, — вмешался Нанс, — но это звучит так, будто Скотт — не жертва, а подозреваемый.

Глаза у Вейл слипались, веки начали тяжелеть. Вздремнуть бы хоть минутку…

— У нас два преступления, — сказал Брикс. — Первое — поджог гостиницы, в которой Карен едва не поджарилась заживо. Второе — убийство Скотта, которое, вероятно, совершил Давильщик.

Диксон щелкнула авторучкой и сделала запись в блокноте.

— Если удастся доказать, что Скотт не имел отношения к поджогу, это поможет нам восстановить его репутацию.

— А мне кажется, — скептически заметил Нанс, — что вы пытаетесь сделать обратное.

— Это как посмотреть, — сказала Вейл. Она чувствовала, что говорит очень медленно, возможно, даже невнятно, но никто не подал виду, и она решила, что ей померещилось, и продолжила: — Мы просто хотим докопаться до истины. Куда бы это ни привело… Наша задача в данный момент — собирать улики, а не трактовать их. Для трактовок время еще наступит.

— Будем надеяться, — поддержала ее Диксон, — что по ходу дела мы найдем другого подозреваемого и репутация Скотта — точнее, детектива Фуллера — будет восстановлена.

Нанс покачал головой.

— Это чистой воды охота на ведьм. Можете перекручивать слова как угодно, но суть остается неизменной.

Диксон гневно швырнула ручку на стол.

— Послушайте, мистер Нанс! Вам сделали одолжение, пригласив сюда. Я как начальник опергруппы решаю, остаться вам или уйти. Так что не переоценивайте мое великодушие. Вы должны понимать, что это наше дело и вести его мы будем по своему усмотрению — профессионально и эффективно. Мы держим вас в курсе событий, но это не означает, что вы можете влиять на наши решения. Я вообще не понимаю, почему вы так озаботились этим расследованием.

— Я озаботился этим расследованием, потому что Стэн Оуэнс близкий друг конгрессмена, которого я представляю. И мне кажется, что это моя обязанность.

Диксон бессильно развела руками.

— Тогда позвольте и нам выполнять свои обязанности! Мы во всем разберемся, не сомневайтесь. Никто не собирается вешать на детектива Фуллера всех собак и пятнать его репутацию.

Он перевел взгляд на Вейл и сказал:

— Я в этом не уверен.

Вейл услышала его слова, но они даже не отложились в памяти. Ей срочно нужно было прилечь. Но сначала необходимо донести кое-что до общего ведома.

— Я вот еще о чем хотела сказать, — пробормотала она, не поднимая глаз от стола. — Учитывая, как именно НЕПО убивает своих жертв, мы должны допросить всех проживающих в регионе мужчин с ампутированными верхними конечностями и протезами.

Все как по команде посмотрели на Остина Манна, но тот никак не отреагировал на эти слова, только смотрел на Вейл.

— Я знаю, о чем вы подумали, но я уже обсудила это с агентом Манном. У него железное алиби.

Подняв глаза, она увидела на лицах коллег смесь удивления и злости.

«Черт с ним! Я обязана была признаться. Эти слова должны были прозвучать».

Она помассировала затылок.

— Может, это и притянуто за уши, но такой вариант нельзя сбрасывать со счетов. Кто-то должен этим заняться, составить полный список, ограничившись мужчинами, проживающими в радиусе семидесяти пяти километров. Радиус, конечно, великоват, зато исключает возможность ошибки. Если список окажется слишком длинным, сократите радиус до сорока миль, а из подозреваемых вычеркните всех, кому меньше двадцати пяти и больше сорока.

Брикс неуверенно откашлялся.

— Я попытаюсь привлечь кого-нибудь из оперативно-розыскного бюро.

Вейл встала и слегка покачнулась.

— Мне что-то нехорошо. Если никто не против, я пойду прилягу.

— Комната отдыха вниз по коридору, — сказал Брикс. — Повесь табличку «Занято», и тебя никто не побеспокоит.

— Я еще вернусь, — пообещала Вейл. — И надеюсь, что скоро.


Держа в руках мобильный телефон с предоплатным тарифом (всего у него было три таких, и он никогда не повторялся), Джон Уэйн Мэйфилд размышлял, какой же текст ему ввести.

Затея с Вейл и Фуллером прошла исключительно удачно. Он ехал за машиной, которая преследовала Вейл, и только позже понял, что за рулем Скотт Фуллер. Тогда начал вырисовываться запасной план. В чемоданчике лежал шприц и препарат. Этими предметами он еще никогда не пользовался, но жил по завету бойскаутов: будь готов.

И он таки был готов. Он немного оторвался, но по-прежнему держался на сравнительно близком расстоянии. То, что Вейл с Фуллером попали в аварию, только помогло ему в осуществлении нового плана. Все вышло даже лучше, чем он рассчитывал.

Гибель Фуллера должна их взбудоражить. Теперь они будут настороже. Он жалел, что не мог остаться и понаблюдать за их реакцией, когда Вейл придет в себя и примется объяснять, откуда рядом с ней взялся труп, пока она… спала, сраженная незримым противником. Интересно, ей поверят?

Но ему некогда было околачиваться в каких-то виноградниках и выяснять дальнейшую судьбу Карен Вейл. Его ждали великие дела, новые впечатления. Потому что до сих пор он только разминался.

Он опустил взгляд на телефон и набрал текст сообщения.

…двадцать седьмая

В комнате отдыха Вейл провела добрых четыре часа: сказалось недавнее отравление. Проснувшись, она увидела перед собой Диксон и доктора Брук Эбботт.

В лицо бил свет. Она прищурилась и, прикрыв глаза ладонью, растерянно заморгала.

— Роксана…

Она попыталась привстать, но головокружение бросило ее снова на подушку, как морская волна опрокидывает утлую шлюпку. Она протянула руку в надежде ухватиться за что-нибудь, и Диксон ей помогла.

— Ой, извини. Наверное, препарат еще не вышел из организма.

— Этот препарат называется бетасомнол, — откликнулась Эбботт. — Это подтверждают и анализ крови, и простая логика. Мы точно не знаем, сколько вы пролежали, прежде чем очнуться, но, скорее всего, вам вкололи пятнадцать миллиграммов. Этого достаточно, чтобы человек вашей комплекции отключился минут на двадцать. Довольно серьезная доза. Так что неудивительно, что у вас до сих пор кружится голова.

— Никогда не слышала о таком. Бета…

— …сомнол. Сверхбыстрое успокоительное последнего поколения, смесь бензодиазепина — это лекарство вроде валиума — и какого-то нейролептика.

— Кто имеет к нему доступ?

— Немногие. Его разработали для травмопунктов и психиатрических лечебниц, где иногда необходимо усмирять агрессивных пациентов. Бетасомнол постепенно вытесняет традиционные коктейли из халдола и лоразепама, которые действуют слишком медленно; А когда кто-то пытается выбить тебе глаз, хочется вырубить его поскорее.

— У вас уже окончательные результаты анализов? — спросила Диксон.

— Я отослала их в лабораторию на количественную проверку. Там проведут сверхточную экспертизу на все легальные и нелегальные препараты, а также на содержание алкоголя. Только после этого результаты можно считать окончательными, но на это уйдет несколько дней, если не недель.

Вейл задумчиво потерла шею.

— А долгосрочные эффекты у этого бетасомнола имеются?

— Он довольно быстро перерабатывается, так что я бы на вашем месте не беспокоилась. Все будет нормально.

Диксон, подавив зевок, взглянула на часы.

— Значит, возникает очевидный вопрос: где он взял это лекарство?

— Бетасомнол поступил в продажу совсем недавно, так что найти поставщиков будет легко.

— Отлично. Тогда надо узнать, не случалось ли краж в больницах в радиусе ста миль.

— Украсть пятнадцать миллиграммов? Если у человека есть доступ к препарату, он запросто может прихватить по грамму там и сям, и никто ничего не узнает.

Вейл наконец решилась опустить ноги с кровати.

— Это верно, но я о другом. Теоретически человек должен работать там, чтобы иметь доступ к препарату. Более того, обычно хранилища запираются, и ключ дают только ответственным лицам. Это, опять же теоретически, поможет нам сузить круг подозреваемых.

Эбботт понимающе кивнула.

— Я этим займусь и доложу вам, что мне удалось выяснить.

Она вышла из комнаты.

Оттолкнувшись, Вейл кое-как встала с кровати, встряхнулась и посмотрела в настенное зеркало. Проведя рукой по волосам, она повертела головой, чтобы увидеть себя с обеих сторон, и вздохнула:

— Ну и видок у меня!

— Ты попала в автокатастрофу, ввязалась в потасовку со Скоттом Фуллером, а потом получила изрядную дозу нейролептического коктейля. Не говоря уж о том, что на часах половина пятого утра. Как ты рассчитывала выглядеть?

— Да брось, это все ерунда. Мы можем придумывать сколько угодно отмазок, но разве женщина вправе выглядеть плохо?

— Я только хотела тебя успокоить.

— Сейчас меня может успокоить только горячий душ и удобная кровать. И Робби рядышком.

Они вышли из комнаты отдыха в коридор.

— Кстати о Робби. Где он?

— Работает с Бриксом и Люго.

Телефон у Вейл на ремне завибрировал. Достав его из футляра, она сдула пыль, наверняка приставшую, пока она ползала по винограднику.

Она раскрыла полученное сообщение и остановилась как вкопанная. Голова опять закружилась, но на этот раз не от новейшего успокоительного. Это был чистый страх.

— О господи… — пробормотала она.

Диксон тоже остановилась и заглянула ей через плечо.

— Что такое?

«Включай мозги, Карен. И успокойся. Что же делать? Как мне… Стоп. Дыши. Сосредоточься».

Вейл потерла глаза, как будто не веря увиденному.

— Найди Робби, — только и смогла сказать она.

Диксон бросилась бежать по коридору, а Вейл позвонила Джонатану, но попала на автоответчик.

«Черт побери!»

Отключившись, она стала искать номера быстрого вызова, чтобы позвонить Полу Бледсоу, но никакихномеров быстрого вызова в телефоне не оказалось.

«Черт, думай же! Вспоминай! Семь-ноль-три… Ну же…»

Вейл крепко зажмурилась, и цифры сами всплыли в голове. Она ввела их и нажала «вызвать».

Бледсоу, ее друг и детектив отдела по расследованию убийств округа Фэрфакс, ответил на третьем гудке.

— Бледсоу, это Карен. Я понимаю, что в такую рань…

— Иди ты, Карен! Я полночи не спал, лег только часа в три. Который сейчас час?

— У вас половина восьмого.

— Половина… В смысле «у вас»? Где ты…

— В Калифорнии, по работе. Мне нужна твоя помощь.

— У меня сегодня выходной, — проворчал он. — Перезвони через пару часов…

— Нет! Быстро вылезай из постели. Он охотится за Джонатаном…

— Джонатаном? Кто охот…

— Заткнись и слушай! Немедленно одевайся и собирай все, что нужно. Я позвоню тебе через полминуты и скажу, куда ехать.

Вейл отключилась и уставилась на экран телефона, где висел текст сообщения. Удары пульса болью отзывались в голове.

«Кем бы ты ни был, ублюдок поганый…»

— Карен!

Робби бежал к ней по коридору. Но прежде чем он приблизился, она приказала:

— Пусть кто-нибудь узнает ближайший рейс в Вашингтон.

— В Вашингтон? Зачем?

— Джонатан… — только и сказала она. — Пожалуйста, сделай это — и все!

Робби вытащил телефон и принялся кому-то звонить. Вейл снова набрала номер Бледсоу.

— Бледсоу, я включаю громкую связь. Тут со мной Робби и Роксана Диксон, мы вместе работаем. — Она нажала нужную кнопку и вытянула руку. — Ты меня слышишь?

— Ага, — еле слышно откликнулся Бледсоу. — Так что там у тебя за хрень?

— Поезжай к школе Джонатана. Средняя школа имени Линкольна. Знаешь, где она?

— Да, но…

— Садись в машину и поезжай, я тебе все объясню!

Из динамика послышалось гудение мотора.

— Сел, выезжаю.

Робби, договорив, подошел к ним.

— Я только что получила сообщение от серийного убийцы, которого мы разыскиваем в округе Напа. — Она вернула сообщение на экран. — Он пишет: «Наблюдаю за одним симпатичным юношей. Похож на Карен Вейл в молодости. Он как раз едет в школу. Школа имени Линкольна гораздо красивее, чем та дыра, где учился я. Обязательно передам Джонатану привет от тебя. Надеюсь, ты хорошо поспала. Смотри не проспи что-нибудь важное. LOL».

Диксон и Робби с тревогой переглянулись.

— Джонатану позвонила? — спросил Робби.

— У него автоответчик. Он отключает его в школе, потому что могут отобрать даже за виброзвонок.

— Какие молодцы! — сказал Бледсоу. — Умно придумали.

— Я позвоню в школу, — сказал Робби, снова открывая свою «раскладушку». — Пускай закроют все выходы.

— Они не смогут закрыться до начала уроков, — сказала она. — Бледсоу, найди его…

— Найду, Карен. Я буду там через десять минут. Все будет в порядке.

«Нет, не будет. Десять минут — это слишком долго».

— Да. Спасибо.

Она выключила телефон, прислонилась к стене и медленно сползла на пол.

…двадцать восьмая

Зажав мобильный в левой руке, Робби опустился перед Вейл на колени и приподнял ей подбородок.

— Карен, посмотри на меня. — Он подождал, пока их взгляды пересекутся. — Все уладится. Бледсоу свое дело знает.

Она глубоко вздохнула, как будто захлебнувшись воздухом. Внутри у нее бурлила ярость. Она злилась на себя, что упустила его, когда он был так близко, буквально за спиной — он даже притронулся к ней… И вот несколько часов спустя он может притронуться к ее сыну.

«Он мог убить меня, но вместо этого полетел на другой конец страны. Зачем? Ради власти. Контроля. Но такая бравада требует слишком больших усилий. Разве что… Разве что он действительно намерен убить Джонатана».

Она встала сама, отмахнувшись от помощи Робби.

— Карен, — сказала Диксон. — Тебе остается только ждать. Идем выпьем кофе.

Вейл скрипнула зубами. Она понимала, что Диксон хочет ей помочь скоротать время до того момента, как Бледсоу позвонит и скажет… Что? Что Джонатан в безопасности? Или что…

Она достала пистолет и с силой ударила им по стеклу двери. Посыпались осколки.

— Боже мой, Карен… — Диксон схватила ее за руку и направила дуло в пол. — Успокойся, мать твою!

Вейл рывком высвободила руку.

— Сукин сын! Никто не смеет угрожать моему сыну!

— Карен, посмотри мне в глаза. Карен… — Робби подождал, пока она сосредоточится. — Спрячь оружие.

Вейл расстегнула поясную сумку и положила туда свой «Глок».

— Клянусь, я его прикончу! Если он хоть пальцем тронет Джонатана, я его кастрирую!

— Верю, — сказал Робби.

— А потом разнесу его больную башку!

Робби прижал ее к себе и крепко обнял.

— И заставлю его молить о пощаде, — пробормотала она, уткнувшись ему в грудь.

Робби погладил ее по голове.

— Если только я не доберусь до него первым. Вежливого обращения он от меня не дождется.

К ним подошли Брикс и Люго.

— Мы услышали звон… — Брикс посмотрел на пол, усыпанный осколками. — Какого черта?

— Летучие мыши, — сказала Диксон.

Брикс перевел вопросительный взгляд с нее на Робби.

— Летучие мыши?

— Ага. У них эхолокаторы барахлили.

Тут Брикс увидел Вейл в объятиях Робби.

— Что происходит?

— НЕПО уверяет, что он в Вирджинии, — пояснила Диксон. — Он прислал Карен сообщение. Пишет, что он сейчас возле школы ее сына.

— Это правда?

— Я должна улететь домой, — сказала Вейл. — Когда ближайший рейс?

— В шесть двадцать пять есть вылет из Сан-Франциско, — сказал Люго.

Робби покачал головой.

— Даже если ты поедешь прямо сейчас, все равно не успеешь. К тому же прилетишь только к шести вечера — и то, если не задержат вылет. А потом еще придется выбираться из аэропорта в час пик…

— Плевать! Я не могу просто сидеть здесь…

— Ты позвонила Бледсоу. Он все уладит, если… Если что-то вообще нужно улаживать.

«Блэкберри» зазвонил. Вейл оттолкнула Робби и молниеносно вытащила телефон из чехла. Звонил Бледсоу.

— Да.

— Я на месте. Все вроде бы в норме. Сюда уже едут шестеро моих ребят. Мы прочешем всю местность, чтобы убедиться наверняка. Потом я приставлю к Джонатану охранника — до тех пор, пока вы не найдете этого негодяя. Годится?

Она закрыла глаза и перевела дыхание.

— Годится. Спасибо, Бледсоу. Ты лучше всех.

…двадцать девятая

Диксон и Вейл сидели на желтых пластмассовых стульях, расставленных вокруг стола. Вейл сжимала в руках чашку горячего чая.

В комнату вошел Робби и, присев рядом, прикрыл руку Вейл своей ладонью.

— Я попросил Люго найти самолеты, которые прилетают в Вашингтон к утру. Просто чтобы проверить, есть ли такие. У «Верджин» есть рейс в двадцать один двадцать пять, прилетает в половине шестого утра. Вроде бы сходится.

Вейл опустила голову.

— Значит, он таки мог быть там.

— Ага, — сказал Робби. — А если не он, то его сообщник. Мало ли.

— Позвони в авиакомпанию, узнай, не было ли на борту подозрительных лиц.

— Шутишь?

— Просто возьми у них список, и мы сами всех проверим. А еще спроси, можно ли посмотреть пленки с камер видеонаблюдения в терминале.

— Люго как раз беседует с ними. Он уже подал запрос на пленки, вдруг Давильщик попал в объектив. — Робби подавил зевок. — До того, как они стерли запись.

Диксон открыла чистую страницу блокнота и щелкнула авторучкой.

— Давайте прикинем, что у нас есть. Вам, конечно, теперь тяжело относиться к этому делу хладнокровно, но нельзя допустить, чтобы чувства взяли верх над разумом.

Вейл грела руки о стенки чашки.

— Он не стал меня убивать, но выследил моего сына. На другом конце страны.

— Слишком много хлопот для простого запугивания, — сказала Диксон. — Если бы он хотел лишний раз доказать свое превосходство, то мог бы прикончить тебя — и добиться того же результата.

Телефон Вейл завибрировал, а через секунду — и телефон Диксон. Должно быть, им звонили по одному и тому же вопросу. Ответили они одновременно.

У Вейл на другом конце провода оказался Бледсоу.

— Просто хотел сказать, что видел Джонатана, с ним все в порядке. Он сейчас на уроке. Занятия только начались, и мы велели перекрыть все входы. На улице дежурит полицейский, и он будет ходить за Джонатаном по пятам, пока вы не упечете этого ублюдка за решетку. Так что можешь не волноваться.

— А с чего ты взял, что я волнуюсь?

— Мне действительно нужно ответить?

— Нет. И… Спасибо, Бледсоу. К сожалению, у нас пока мало информации. — Она пересказала ему все, что знала. — Я так понимаю, тебе понадобится помощь наших ребят, раз уж этот зверь забежал в твои угодья. Привлеки Руни и Дель Монако.

— А одного Руни не хватит?

Вейл прыснула.

— Сделай одолжение, расскажи обо всем Гиффорду, хорошо? — Вейл еще раз поблагодарила его и отключилась.

— Значит, Джонатан в порядке? — уточнил Робби.

— Да. В школе перекрыли все входы. Бледсоу назначил дежурного копа.

Робби коснулся ее руки.

— А ты-то как?

— Гораздо лучше. Но пока мы не поймаем эту тварь, я не успокоюсь. А тебе кто звонил? — спросила она у Диксон.

— Гордон с Манном уже едут сюда и везут с собой одного небезынтересного парня. Они проверили звонки Фуллера с домашнего и мобильного, и один номер попадался очень уж часто. Фуллер особенно долго беседовал с ним утром накануне пожара. Номер этот, как выяснилось, принадлежит Уолтону Сильве, приятелю Фуллера. Они поехали к нему с собаками, и те что-то унюхали за домиком во дворе. Ребята запросили ордер, а сами тем временем разбудили Сильву, рассказали, что случилось со Скоттом, и попросили проехать с ними в участок. А как только зашли в здание, забрали у него телефон, придумав какую-то левую отмазку насчет новых правил: дескать, у некоторых работников кардиостимуляторы, — и поехали с ордером к его жене. Обыскали этот домик и обнаружили остатки химикатов, по виду и запаху похожих на те, которые обнаружили возле гостиницы.

— Пока не получим подтверждения экспертов, — сказала Вейл, — это ничего нам не дает.

— Почему же? Мы можем его припугнуть, — сказал Робби.

Диксон закрыла блокнот.

— Они тоже так решили. Но тут есть одна загвоздка. — Она посмотрела на них. — Хорошо, что вы сидите. В распечатке звонков был еще один номер, на который Фуллер звонил очень часто. Тот же номер мелькает в распечатке Сильвы. Сразу после беседы с Фуллером Сильва звонил на этот номер. Всегда. И как вы думаете, чей он?

Вейл пожала плечами.

Диксон встала из-за стола.

— Пусть это будет сюрпризом. Идемте. Такое пропускать нельзя.

…тридцатая

Пробравшись по хитросплетению коридоров, Вейл и Робби вошли в переговорную комнату, где их уже поджидал Брикс.

— Знакомьтесь: Уолтон Сильва, — сказал Брикс, указывая на экран настенного телевизора. — Инвестиционный банкир в компании «Ратлидж Уоррен Стоун», тридцать один год. Работать там начал недавно.

— Он знает, зачем его сюда привезли? — спросила Диксон.

— Я сказал ему, что мы ищем убийцу Скотта Фуллера, что мы все негодуем, а шериф Оуэнс велел разобраться в самые кратчайшие сроки.

— Отлично, — сказала Диксон, скрещивая руки на груди.

— Вы не против, если я присоединюсь к Роксане? — спросила Вейл. — Нас в отделе поведенческого анализа учат проводить допросы.

Брикс задумчиво прикусил губу, прикидывая, выполнима ли ее просьба.

— Рокс, ты у нас за главную. Сама решай.

Диксон на миг оторвалась от экрана.

— Мы отлично работаем в паре.

— Какой у вас план?

— Нам нужна распечатка звонков Фуллера с мобильного, — сказала Вейл.

Брикс взял со стола папку.

— Вот она.

Вейл, пробежав глазами по списку, удовлетворенно кивнула.

— Хорошо. А где телефон Сильвы?

Телефон перекочевал из кармана Брикса в карман Вейл.

— Думаю, нам надо как можно дольше проявлять дружелюбие, — сказала Вейл. — Брикс, когда увидите, что я достала свой «блэкберри», выждите минуту, а потом зайдите и шепните мне что-то на ухо. Только никаких шуточек.

Губы Брикса растянулись в улыбке, и он понимающе кивнул.

— Да, это мне нравится.

— Я так и думала. — Взглянув еще раз на Сильву, Вейл скомандовала: — Идем, Роксана.

Наспех обсудив стратегию прямо в коридоре, Вейл и Диксон вошли в комнату для допросов № 2 — маленький чуланчик шесть на восемь футов, еле вмещавший квадратный стол с покрытием из серого искусственного мрамора. По обе стороны стояли два черных стула. Больше в комнате мебели не было.

Едва переступив порог, Вейл ощутила острый приступ клаустрофобии. Она окинула помещение взглядом, вычисляя в уме его габариты. Да, она понимала, что здесь тесно, но все-таки рассудок признавал: воздуха достаточно. Она остановилась у двери, чтобы в случае чего быстро уйти.

«Чепуха, я справлюсь».

Одновременно Вейл рассматривала Уолтона Сильву, который сидел на одном из стульев. На нем был дорогой спортивный костюм, ни разу, скорее всего, не видевший спортивного зала.

Диксон представилась и, кивнув в сторону Вейл, сказала:

— Это моя напарница. Хотите что-то попить?

— А обязательно делать это прямо сейчас? — Сильва даже не потрудился подавить зевок. — Еще ведь даже не рассвело.

Диксон уселась напротив.

— Шериф ужасно расстроился из-за сына и теперь спуску нам не дает. Вызвал на ковер всех до единого. Мы не хотим его разочаровать и надеемся, что вы нам поможете.

Сильва снова зевнул.

— Я бы с радостью, но как?

— Мы хотим узнать, что за человек был Скотт. Мы, конечно, работали с ним вместе, но друзья всегда знают о человеке больше, чем сослуживцы.

Сильва пожал плечами.

— Вы, если я не ошибаюсь, работаете в «Ратлидж Уоррен Стоун»?

— Год назад туда устроился.

— Как вы перенесли кризис?

— Да как все, у кого были деньги на рынке. Я же инвестиционный банкир, а не гадалка. Мне тоже досталось. — Он взглянул на Вейл, молча стоявшую у двери. — Скотт-то тут при чем?

— Вы близко дружили?

Сильва опять пожал плечами.

— Ну, учились вместе, тусовались, ничего особенного. Когда я уехал в колледж, перестали общаться, а когда вернулся, снова начали.

— Скотт был хорошим парнем, верно?

Задумчиво прикусив щеку, Сильва неопределенно хмыкнул:

— Ага.

— Вы с ним часто виделись?

— Ну, пару раз в месяц. Бывало, выпьем по пивку, когда он освободится. Но так близко, как в школе, мы уже не дружили.

— Не дружили, значит.

— Не так, как раньше.

— Уолтон, давайте я вам кое-что покажу. Лейтенант Брикс дал мне это пару минут назад, и мы не смогли понять, что же это значит. Может, вы поможете?

— Давайте.

Диксон раскрыла папку и развернула ее к Сильве.

— Это распечатка телефонных звонков, сделанных с сотового Скотта. Вы узнаете какие-нибудь номера?

Сильва придвинул папку поближе и пробежал столбики цифр глазами.

— Нет, все незнакомые.

Диксон заметила, что Вейл пошевелилась, это она нажимала клавиши на телефоне.

— Вы уверены?

Сильва снова пожал плечами.

— Ага. — Покосившись на Вейл, он вдруг сказал: — А ведь здесь нельзя пользоваться мобильным.

Вейл помешал ответить громкий рингтон, безошибочно узнаваемые такты «Лестницы в небо». Глаза у Сильвы стали круглыми. Вейл вытащила из кармана плоский телефон. На нем мигала красная лампочка.

Сильва вскочил с места.

— Эй, это же мой телефон!

— Правда? — Вейл нажала кнопку на своем «блэкберри», и второй телефон умолк. — Понимаете, я просто набрала 555-4981…

— Ладно, — сказал Сильва, — я понял.

Диксон приподняла бровь в притворном удивлении.

— Да? И что же вы поняли?

Сильва медленно опустился на стул, словно из него вышел весь воздух.

— Она… Ну, она мне позвонила.

— Забавно, — сказала Диксон и, придвинув бумаги, указала на одну строчку. — Этот номер, 555-4981, Скотт набирал довольно часто. Если быть точным, каждый день.

— Ну и что?

Диксон, опершись локтями о стол, подалась вперед.

— А то, что минуту назад вы просмотрели эту распечатку и сказали, что не узнаете ни одного номера. А еще минутой раньше уверяли, что редко общаетесь со Скоттом, хотя на самом деле разговаривали с ним ежедневно.

— Я оговорился. В такую-то рань. Еще даже…

— …не рассвело. Да, мы в курсе.

«Ну же, Брикс, — взмолилась Вейл. — Ты что там, заснул?» И тут дверь наконец отворилась. Брикс прошептал что-то ей на ухо, она внимательно его выслушала, кивнула и даже приподняла брови. Затем, поблагодарив коллегу, мельком взглянула на Сильву, но этого секундного взгляда было достаточно, чтобы его бросило в жар. Потом она подошла к Диксон и прошептала что-то ей на ухо. Та с пониманием кивнула.

Взгляд Сильвы заметался между ними и наконец остановился на Диксон.

— У меня будут из-за этого неприятности? Мне нужен адвокат?

— Да нет, — с деланной ленцой отмахнулась Диксон. — Просто у нас возникли вопросы, и теперь мы ищем, кто же поможет нам на них ответить. Нам нравится, когда все сходится, а пока что, хоть убей, есть нестыковки. — Диксон прикоснулась к его плечу и не спешила убирать руку. — Уолтон, вы можете нам помочь ответить еще на один вопрос. Возле домика в вашем дворе мы обнаружили выжженную землю с остатками какого-то химического вещества. Лабораторный анализ показал, что это очень специфическое вещество под названием «пеноматериал класса А».

— Спасибо за урок химии, — сказал Сильва. — Я могу идти? Я ужасно устал, а мне еще работать целый день.

«Держится молодцом. Интересно! Он ведь должен понимать, к чему мы клоним…»

— Да, — сказала Вейл. — Можете идти.

«Но чуть позже».

Диксон сжала его плечо на случай, если он и впрямь сорвется.

— Погодите, у меня к вам еще пара вопросов.

— Ну? — раздраженно спросил Сильва.

— Как я уже сказала, Уолтон, вы можете помочь нам прояснить один момент. Пеноматериал класса А, который обнаружили возле этого домика, используется только в огнетушителях. Понимаете, какое дело: производители в обязательном порядке маркируют свою продукцию, чтобы криминалисты могли ее узнать. И эту конкретную пену нашли на месте поджога, едва не отнявшего жизнь у одной женщины.

— Не нравятся мне ваши намеки.

— Вы уж простите, — сказала Диксон, откидываясь на спинку стула. — Я не хотела ни на что намекать. А вам что показалось?

Сильва перевел взгляд на Вейл.

— По-моему, мне пора звонить адвокату.

— Вы совершили какое-то преступление, Уолтон? Вам нужен адвокат?

— Это вы мне скажите.

Диксон оглянулась на Вейл.

— Как ты думаешь, ему нужен адвокат?

Вейл театрально развела руками.

— Мы просто просим Уолтона о помощи. Надо же выяснить, кто убил Скотта! Может, вы, Уолтон, и убили?

— С ума сошли? Скотт был моим другом.

Диксон сочувственно кивнула.

— Судя по тому, как часто вы с ним общались, соглашусь. А о чем вы разговаривали, когда он вам звонил?

Сильва качнулся на стуле.

— О том о сем. О рынке… Я пытался строить прогнозы…

— О рынке ценных бумаг?

— Ну да, это моя работа. Фонды, акции…

— Понятно, — кивнула Диксон. — Но в последнее время на рынке ничего интересного не происходило. Обычные колебания: вверх, вниз, опять вверх… Однако девятого числа у вас состоялся долгий разговор. О чем?

— Думаете, я помню?

— Это было совсем недавно.

Сильва уставился в потолок.

— Я каждый день с кем-то разговариваю. Не могу же я все удержать в голове.

— Содержание этой беседы вы, как мне кажется, должны были запомнить. Потому что происходила она как раз накануне пожара. В следующий раз вы говорили сразу после него.

— Что вы ко мне пристали с этим пожаром?

Диксон придвинулась еще ближе, поглядывая на Вейл, словно не хотела, чтобы напарница услышала их разговор.

— Я могу быть с вами откровенна, Уолтон?

— Да ради бога… — подозрительно прищурившись, сказал Сильва.

— Мы сделали предварительный анализ ДНК в этой пене. Последнее слово техники, гарантия, конечно, не сто процентов, но близко к тому. Наши лаборанты продолжают работу, им понадобится еще несколько дней. Предварительный анализ показал, что с этим пеноматериалом класса А смешана ваша ДНК. Стоит хоть раз дыхнуть поблизости — и готово, ваша ДНК оседает на пене. А пена эта, напомню, в точности совпала с той, которую обнаружили на месте пожара. Вернее, поджога.

Сильва хлопнул ладонью по столу.

— Погодите-ка…

— Успокойтесь, Уолтон. Не спешите расстраиваться, у меня есть и хорошие новости. Я понимаю, это звучит так, будто мы подозреваем вас в поджоге. Но мы вовсе не это имели в виду.

— А что ж вы тогда имели в виду?

— Мы говорили о смерти Скотта.

Сильва потер лоб.

— С меня хватит! Мне нужен адвокат.

— Зачем? — поинтересовалась Вейл. — Мы же пытаемся вам помочь. Если вы позовете адвоката, окружной прокурор сразу же выдвинет обвинение. Нам на этот поджог плевать, понимаете? Нам бы убийцу Скотта найти.

— Я вам уже сказал: ничем не могу помочь.

Вейл подошла к столу.

— Конечно, можете, — ответила она кротким, успокаивающим голосом. — Мы знаем, что поджог устроил Скотт. Он успел признаться незадолго до смерти.

— Да? Но зачем?..

— Это неважно. Важно, что все-таки признался. Но… Мы же можем продолжить разговор, Уолтон? Мы знаем, что это не вы подожгли гостиницу.

— Хорошо. Что вам от меня надо?

— Нам, — сказала Вейл, — надо узнать, зачем Скотт это сделал. Это поможет нам выйти на след убийцы. А он-то нам и интересен.

— Значит, если я расскажу вам все, что знаю, вы меня отпустите?

— Да, — сказала Вейл, поглядывая на Диксон.

Та равнодушно пожала плечами: дескать, не возражаю.

Сильва с минуту помолчал, шаря глазами по комнате: он взвешивал свои варианты.

«Давай же! Ляпни какую-то глупость».

Наконец он заговорил:

— Да фигня это была, если подумать. Во всяком случае, я ничего особого не делал. Скотт хотел устроить пожар, как он сам потом и признался, но не хотел, чтобы пострадали люди. Вот он и спросил у меня, как можно управлять огнем, чтобы он не распространялся.

«Вот и молодец! Так держать».

— А с чего он взял, что вы умеете это делать?

— Мой отец сорок лет проработал инженером-химиком. Он у меня на пенсии, постоянно скучает. Ну, я и спросил, как контролировать огонь, если нет специальной техники, только всякие бытовые штуки. Он с радостью мне объяснил. Так что да, пеноматериал класса А… Он предотвращает распространение огня, а Скотт этого как раз и хотел. Вот и все, больше я ничего не делал.

— А откуда взялась выгоревшая земля возле домика? Скотт решил отрепетировать? Проверить, как действует эта пена?

— Ага. Репетировал.

— Скотт сказал вам, зачем хочет устроить этот поджог?

— Сказал, что какая-то агент ФБР его достала. Хочет рассказать журналистам об убийце, которого вы ищете, а этого допускать нельзя.

— Нельзя допускать — значит, заставить ее замолчать? Убить ее?

— Не знаю, не спрашивал. Я думал, он просто хочет ее припугнуть.

«Вранье! Вот же засранец! Шею бы тебе свернула…»

— Потому что это погубило бы местную индустрию туризма? — спросила Диксон.

— Индустрию туризма? — хмыкнул Сильва. — Да на кой хрен ему эта индустрия! Его беспокоил конгрессмен Черч.

— Беспокоил? В каком смысле? — насторожилась Диксон.

— Он собирается баллотироваться в губернаторы.

Гнев Вейл погас, как догоревшая свеча. Все ее внимание переключилось на слова Сильвы.

— И что с того? — продолжала Диксон. — Он же политик.

И тут Вейл поняла. «Если Черч победит, то возьмет с собой наверх проверенные кадры. И он будет не первым калифорнийским губернатором, который стал президентом».

Сильва развел руками, как будто говорил: да это и ежу понятно!

— Если он победит на выборах, то всем приближенным тоже перепадет.

Вейл ужасно устала. Для того чтобы ее мозг работал в полную силу, нужен кофеин, нужны калории, нужна глюкоза. Но уйти сейчас она не могла.

— Ладно, Уолтон. Похоже, картинка наконец вырисовывается, но я была бы признательна, если бы вы подтвердили мои догадки. Конгрессмен Черч собирается баллотироваться в губернаторы. Что дальше?

— Дальше Скотт занял бы какой-нибудь высокий пост в органах — например, замдиректора по нацбезопасности. Я бы стал председателем кредитно-финансовых учреждений, а Тим возглавил бы его администрацию.

— Тим, — повторила Вейл. «Тот самый сюрприз, о котором предупреждала Диксон». — Тимоти Нанс?

— Ага.

— А если бы спецагент Вейл, та самая агент ФБР, которая собиралась пойти к журналистам, исполнила свою угрозу, это уменьшило бы шансы конгрессмена Черча?

— Ну да, — сказал Сильва, как будто это было и так очевидно. — Зачем ему черный пиар? В политических кампаниях принято делать из мухи слона. Этот маньяк появился при нем. Начнут говорить, что он недоглядел, не защитил народ, не надавил на полицию. Напа — это его главная территория, вырезка на туше штата.

— Понятно, Уолтон. — Вейл буднично кивнула, как будто им удалось устранить банальное недоразумение. — Кажется, теперь нам все ясно. Нет агента — нет проблемы.

— Примерно.

— А вы не думали, — продолжила Диксон, — что «нет агента» означает ее смерть?

«Попался, гаденыш!»

Он задрал подбородок, как будто Диксон сказала сущую нелепость.

— Само собой.

— Хорошо, Уолтон. Спасибо большое, вы нам очень помогли. — Диксон достала из выдвижного ящика бумагу и ручку. — А теперь запишите все, что вы сейчас сказали, начиная с того, как Скотт задумал пожар и чего он хотел добиться. В мельчайших подробностях. Когда закончите, можете идти. — Она встала из-за стола. — Еще раз спасибо, Уолтон. Благодаря вам мы узнали много нового.

Сильва уже писал.

Диксон ушла в переговорную, Вейл последовала за ней.

— Любо-дорого было глядеть, — похвалил их Брикс.

— Особенно мне понравилось насчет этого пеноматериала, — восхитился Робби. — Химические маркеры — гениально!

Брикс рассмеялся:

— А еще лучше — тест на ДНК! Как тебе это в голову пришло?

— Здорово, правда? Мы придумали это все перед самым началом.

— Умница, Рокси, — сказал Брикс и со вздохом потер лоб. — Теперь осталось притащить сюда Нанса, выбить из него признание — и дело сделано.

Вейл взглянула на экран. Сильва как раз отложил ручку.

— Я сейчас.

Она вернулась в комнату и попросила Сильву расписаться внизу листа. Нацарапав свое имя, он спросил:

— Я могу идти?

— Конечно. На улице вас ждет машина с водителем. — Она протянула Сильве руку, и он ее пожал. — Спасибо за сотрудничество. Нас, кажется, так и не представили. Карен Вейл. Спецагент Вейл. ФБР.

Рука Сильвы вмиг обмякла.

— Вы…

— Да, это я. И я чертовски раздражена! — Она выдавила из себя улыбку. — Очень приятно было познакомиться, Уолтон. Удачной отсидки.

Вейл вернулась к Робби в переговорную.

— Приятно было, да?

Она взглянула на экран, где Уолтон обхватил голову руками.

Но прежде чем она успела ответить, зазвонил телефон. Пока она доставала «блэкберри» из чехла, телефоны зазвонили и у Брикса, и у Диксон. На экране было сообщение.

Новая жертва.

…тридцать первая

Уолтон Сильва жаловался, что его подняли до восхода солнца. Членам опергруппы жаловаться было не на что: когда они собрались на свежем месте преступления, небо на востоке уже залилось нежным заревом и контуры холмов, увенчанных виноградниками, четко проступили на бледно-желтом фоне.

Пока они карабкались по отвесному склону, какая-то назойливая мысль не давала Вейл покоя, но мозг переутомился от недостатка сна, и ей было трудно продраться сквозь туман в голове.

— Если это дело рук нашего Давильщика, значит, он не в Вирджинии, — сказала она Робби.

— Если бы да кабы. Давай сначала взглянем, что там стряслось, а потом уже будем делать выводы.

— Я бы сказала то же самое, если бы мне так не хотелось есть и спать! Ты совершенно прав. — Сверившись с часами, она добавила: — Но тебе быть здесь вовсе не обязательно. Мог бы пойти вздремнуть.

— Как только мы выясним, Давильщик это или нет, я поеду в гостиницу, узнаю, как дела у Бледсоу, и завалюсь в кровать.

— Я бы дорого дала, чтобы завалиться рядом.

Они подошли к Диксон, Гордону, Манну и Бриксу. Люго стоял в сторонке, явно чем-то смущенный.

— Так что тут у нас? — устало спросила Вейл.

Люго обернулся к ней.

— Все то же. Грудь, трахея, ноготь. Сама взгляни.

Вейл вздохнула с облегчением: значит, Джонатан в безопасности, убийца все еще в Калифорнии. И в тот же миг ей стало стыдно и горько, ведь она радовалась новой жертве. Решив, что заслуживает снисхождения, потому как с недосыпу люди обрабатывают информацию самым непредсказуемым образом, Вейл подошла к трупу.

Перед ним уже сидел на корточках Мэтт Аарон. Из-за ярких ламп место преступления казалось театральной сценой, в центре которого, как бриллиант на витрине, лежала женщина лет тридцати.

— Время смерти?

— Примерно час назад, — не отрываясь, ответил Аарон.

— Боже мой, час! — сокрушенно воскликнул Брикс, оглядываясь по сторонам. — Где же этот мерзавец?

— Выходит, не в Вирджинии, — сказал Робби, касаясь плеча Вейл. Ей очень хотелось, чтобы он обнял и поцеловал ее, она так в этом нуждалась. — Вещи, которые я тебе купил, так и лежат у меня в машине. Я оставлю их в багажнике у Роксаны.

— Спасибо.

Когда он отошел, Вейл закрыла глаза. Она так устала, что могла уснуть прямо здесь и сейчас, стоя. Но заснуть она сможет еще нескоро.

— Этот ублюдок всех нас разыграл. Мы уже пляшем под его дудку и прыгаем в огненные обручи, как тигры в цирке. Он даже внушил мне, что преследует Джонатана.

— Да, кстати, как там все разрешилось? — спросил Остин Манн.

Вейл открыла глаза.

— Он очень умен и ни перед чем не остановится, чтобы доказать это. Он знал, что, если начнет угрожать моему сыну, я потеряю над собой контроль.

— Но он же не узнает, поверила ли ты ему.

— А какая мать не поверит? Кто станет рисковать? Конечно, поверила. И он это понимал. Чертов умник. Все продумал. — Психологический портрет обрастал все новыми и новыми чертами. — Вероятно, с высшим образованием. Машина у него должна быть дорогая, какая-нибудь новая модель «Тойоты» или еще что-то иностранное. Занимается работой, которая не приносит ему удовлетворения. Он должен демонстрировать нам свое превосходство, чтобы компенсировать неудачи в реальном мире.

Берт Гордон неуверенно кашлянул.

— А толку-то? Мы знаем, что это за человек, но не знаем, кто он. Под такие параметры подпадают сотни.

— Это поможет нам сузить круг подозреваемых.

Гордон, хмыкнув, обратился к Аарону:

— Документов нет?

— Ничегошеньки. Ни кошелька, ни кредиток, ни прав. Я смогу сказать что-то определенное, только когда сниму отпечатки пальцев, сделаю слепки зубов… Да вы сами знаете.

— Нож под поясницей?

Аарон, придвинувшись, посветил фонариком.

— Не знаю. Но искать под ней я не буду. Рано еще двигать тело.

Телефон Вейл завибрировал. Вытащив его из чехла, она взглянула на экран и только потом поднесла трубку к уху.

— Слушаю.

— Это Бледсоу.

Она напомнила себе, что нужно бы внести в память контакты, а то подобная анонимность уже начинала ее напрягать.

— Хорошие новости: у нас новая жертва.

«Неужели я сказала это вслух? Черт, надо как следует отоспаться!»

— И это, по-твоему, хорошие новости?

Вейл устало запрокинула голову.

— Нет, конечно, нет. Я только хотела сказать, что если мы нашли труп в Напе…

— …то как этот подонок может быть здесь, в двух тысячах миль?

— Именно. Это вопрос дня. Пока что будем считать, что он по-прежнему в Напе, а вчерашнее сообщение было очередной издевкой.

— Прямо скажем, в цель он попал.

— Я знаю, Бледсоу. Спасибо, что называешь вещи их погаными именами. — Заметив, что Диксон покосилась на нее, Вейл отошла на несколько шагов. — Прости. Ужасно не выспалась.

— Ты же знаешь, меня разозлить непросто.

— Мне бы так. Слушай, можешь дать трубку Джонатану?

— Я бы с радостью, но я уже не в школе. Когда я уезжал, все было чисто. Мой коп за ним присматривает. Тревор Гринвич. Если хочешь, свяжись с ним.

— Мне просто… нужно услышать голос Джонатана.

— Понимаю. Ладно, будь осторожна. И обязательно поспи. Если что, звони — особенно если ваш маньяк действительно засел у меня на заднем дворе.

— Можешь на меня положиться.

Бледсоу продиктовал ей номер полицейского, и Вейл тут же ему позвонила. Дожидаясь ответа, она вдруг поняла, что знает его. У них пару месяцев назад случилась перепалка. Он, по сути, не был виноват, просто делал то, что должен был делать, но она тогда была не в настроении. Когда он ответил, она сразу представилась в расчете, что ее узнают, но полицейский ничего не сказал. Тогда она попросила вызвать Джонатана с урока. Гринвич не стал возражать и уточнять зачем тоже не стал. Джонатан поздоровался с ней через считаные секунды.

— Мама?

— Привет! Как ты?

— Нормально. Слушай, зачем мне этот коп?

— Он будет тебя защищать. Пожалуйста, будь с ним повежливее. Он делает нам одолжение, понял?

— Одолжение? Зачем? Все же в порядке.

— Я сейчас не хочу рассказывать, приеду домой — узнаешь. Но пока что запомни: он должен все время быть рядом. Усвоил?

— Что, все так серьезно?

— Надеюсь, что нет. Я дам знать, если что-то изменится. А ты, если увидишь хоть что-то подозрительное, сразу звони мне, договорились?

— Ага. Ладно.

— Я люблю тебя.

— И я тебя.

Вейл выключила телефон и вернулась к границе места преступления.

— Все нормально? — спросила Диксон.

— Мне просто нужно было услышать его голос. А у тебя есть дети?

— У меня? — Она даже рассмеялась от неожиданности. — Нет. Я бы и не прочь, но нужно сначала найти мужика. Я не из тех женщин, которые могут быть матерями-одиночками. К тому же я коп. А ты в разводе?

Вейл ответила не сразу.

— Это долгая история, не хочу вдаваться в подробности. Давай лучше как-нибудь в другой раз — когда я не буду спать на ходу и искать особо опасного преступника. Скажем так: я мать-одиночка, хотя и не по своей воле. Просто так… вышло. И, как показало время, оно и к лучшему. Отец Джонатана был, мягко говоря, человеком непростым.

— Хорошо, наверное, когда есть дети. Смотришь, как они растут, взрослеют, обзаводятся собственными семьями. И в старости, опять же, не так одиноко.

Вейл невольно взглянула на труп, распростертый перед ними. Их разговор казался неуместным в такой обстановке. Она отвернулась и отошла в сторону, Диксон пошла за ней.

— В общем ты права. Но это не все. Проблем тоже хватает. Жизнь становится, так сказать, насыщеннее.

— У тебя только один ребенок?

Вейл кивнула.

— Да. Четырнадцать лет и не самый покладистый характер. Но в целом он славный малый. Скорей бы только перерос подростковые фокусы.

Брикс подошел к ним.

— Мне только что позвонили. Тим Нанс прибыл в участок.

Вейл тяжело вздохнула.

— Будет весело.

— Да уж, — задумчиво откликнулся Брикс. — Не сомневаюсь.

…тридцать вторая

Вейл надела туфли, которые ей купил Робби, — мягкие, удобные, они принесли долгожданное облегчение. В управлении их с Диксон прямо на пороге встретил Стэн Оуэнс, уже вовлеченный в малоприятную беседу с Редмондом Бриксом. У Вейл зазвонил телефон.

Это был Гиффорд. Он не потрудился представиться, решив, вероятно, что Вейл уже успела запрограммировать новый телефон или просто узнает его по голосу.

— Я, наверное, не должен удивляться, но ты вырыла себе очередную яму.

— Что вы имеете в виду, сэр?

— Или их несколько? — с секундной задержкой уточнил Гиффорд.

Вейл расплылась в улыбке. Она не хотела его дразнить, но вынуждена была признать: это чертовски весело.

— Знаешь, можешь не отвечать. Не хочу знать. Мне только что позвонил замдиректора, которому позвонил директор, а тому позвонил сам конгрессмен Черч. Ты знаешь, кто это такой?

Черт! До нее постепенно доходило содержание разговора Оуэнса с Бриксом.

— Я о нем наслышана. Он представляет округ Напа и…

— Нет, правильный ответ таков: конгрессмен Черч — это человек, который портит мне жизнь. Следовательно, и тебе тоже. Понимаешь, к чему я клоню?

— Более-менее.

— И что ты можешь сказать о его региональном представителе Тимоти Нансе?

«Последний шанс задуть фитиль на динамите».

— У меня есть основания полагать, что Нанс был одним из участников покушения на мою жизнь, сэр. Приятель Скотта Фуллера признался, что они вместе…

— Фуллер — это тот мертвый коп, которого нашли рядом с тобой, пока ты… спала?

«Видимо, его уже просветили».

— Я не просто спала, сэр. Меня накачали снотворным. Кто-то — судя по всему, Давильщик — подкрался ко мне сзади и сделал укол, после чего застрелил Фуллера. Вероятно, из моего собственного пистолета.

Повисла пауза.

— И когда ты собиралась поставить меня в известность?

— Вы только не обижайтесь, сэр, но дел было невпроворот.

— Ладно, обсудим это, когда вернешься домой. А пока решай вопрос с Нансом.

Вейл, обернувшись, увидела, что взгляды Брикса, Оуэнса и Диксон устремлены на нее. И ничего хорошего эти взгляды не сулили. Она снова отвернулась.

— При всем уважении, сэр, решать тут нечего. Нанс — подозреваемый в попытке убийства. Сообщник дал в отношении его обвинительные показания. Если он умен, то наймет целую свору адвокатов, и суд состоится здесь же, в Калифорнии, где всяким там конгрессменам и их заместителям сложнее влиять на присяжных из числа таких же козлов, как обвиняемый.

— Господи, Карен… Ты меня в могилу сведешь. Пьешь из меня кровь каплю за каплей.

— Я боюсь показаться вам бесчувственной, сэр, но это из меня пытались сделать картошку фри. Так что не нужно рассказывать мне о могилах и выпитой крови.

— У вас есть какие-то сдвижки насчет этого Давильщика?

Вейл тяжело вздохнула. Ей нужен кофеин. И отпуск.

«Хотя погоди-ка, это и есть отпуск».

— Минимальные, сэр.

— По-моему, тебе пора сворачиваться. Я хочу, чтобы ты вылетела домой завтра же вечером. Ленка пришлет тебе регистрационный номер.

— Я не могу, мы…

— Карен, от тебя там одни неприятности. Убийца почему-то сосредоточился именно на тебе. Если ты исчезнешь, шум может улечься сам собой. Я попрошу, чтобы резидентура в Сан-Рамоне выслала агента, который будет следить за развитием событий и выступать в роли посредника.

«Только ничего у него не получится. Они никогда не поймают этого ублюдка. Но, может, Гиффорд и прав… Может, я только его подстрекаю? С чего я вообще взяла, что никто, кроме меня, его не поймает?»

— Карен, ты меня слышишь?

— Я… Да, я вас слышу.

— Хорошо. Так вот: отстань от Тимоти Нанса и спокойно жди вылета. — Он отключился.

Вейл не сдвинулась с места и даже не опустила руку с телефоном. Глаза ее были закрыты, силы на исходе, тело онемело. Через какое-то время она наконец убрала свой «блэкберри» и пошла к коллегам. Все внимательно смотрели на нее.

— Все в порядке?

Это Диксон.

— Да, мне просто… Кофе бы. Поспать все равно удастся еще не скоро, так что нужен кофеин. Мы идем к Нансу или нет?

Брикс покачал головой.

— Он притащит адвокатов, как только мы начнем допрос.

Вейл кивнула, словно такого ответа и ожидала.

— Конгрессмен уже нажал на пару рычагов, чтобы мы от него отцепились.

— И довольно мощных рычагов, — сказал Оуэнс.

— Это просто заметание следов, — сказала Вейл. — Если у регионального представителя рыльце в пушку, то и у Черча автоматически тоже. А этот человек намерен баллотироваться в губернаторы. Если люди узнают, что он хоть как-то замешан в покушении на убийство, все его планы пойдут прахом.

Оуэнс покачал головой.

— Надо идти на попятный. У нас есть Уолтон Сильва. Может, пока хватит?

— Если бы Нанс вступил в сговор, чтобы убить вас, вам бы этого хватило? Потому что именно такой сговор, сговор с целью убийства, имел место, шериф. Нанс, Сильва и — да, к сожалению! — ваш сын пытались поджарить меня заживо.

Оуэнс побагровел.

— Ну, знаешь ли…

Диксон и Брикс бросились ему наперерез, прикрывая Вейл, и Оуэнс успел лишь грозно ткнуть в нее пальцем. Она резко отпрянула.

— Вся их вина заключается в том, что ты выжила!

Вейл сделала шаг вперед, провоцируя Оуэнса на новый выпад.

— Хотите спасти Скотту репутацию, шериф? Допросите Нанса, послушайте, что он вам расскажет. Может, Сильва наврал. Может, Скотт тут вообще ни при чем.

Она сгорала от желания посмотреть Нансу в глаза, выслушать его показания. Но приказ о допросе пускай лучше даст Оуэнс: это станет своего рода защитой для нее.

Оуэнс сбросил с себя руки Диксон и Брикса.

— Скотт не имеет к этому никакого отношения! Он невиновен. И он погиб. Откуда мне знать, может, ты сама его и застрелила!

— Да бросьте! — вмешалась Диксон. — За последние дни я провела много времени с Карен и могу вас заверить: она не такой человек.

Оуэнс развернулся и сделал несколько шагов по коридору. Остановившись, он вытер пот со лба и не оборачиваясь процедил сквозь зубы:

— Иди. Интересно, станет ли он вообще с тобой говорить?


Брикс, Вейл и Диксон вошли в переговорный зал и расселись за круглым столом. Нанс в соответствующем случаю темном костюме, белой рубашке и бордовом галстуке нервно мерил комнату шагами.

— Может, объясните мне, в чем, собственно, дело?

Вейл внимательно смотрела на него, стараясь считать его настроение по языку тела. Неужели он был одним из негодяев, пытавшихся ее убить?

— Вы знакомы с Уолтоном Сильвой? — напрямик спросила она.

Нанс подошел к ней чуть ближе, чем позволял этикет.

— Да, агент Вейл, мы знакомы, иначе бы меня здесь не было.

Брикс поднял руку в примирительном жесте.

— Хорошо-хорошо, Тим. Вы с ним знакомы. Мы и сами это знали. Вопрос лишь в том, насколько близко.

— Слушайте, за кого вы меня принимаете? Спрашивайте то, что вам действительно интересно.

Вейл покосилась на Брикса, тот кивнул.

— Вы вступали в преступный сговор со Скоттом Фуллером и Уолтоном Сильвой с целью совершения поджога, при котором я едва не погибла?

— Нет. Следующий вопрос.

— И если мы обыщем ваш дом и гараж и прочтем распечатки ваших телефонныхзвонков и сообщений, то не найдем никакой информации, инкриминирующей вас?

— Мы просто дружили. Я его еще со школы знаю.

— И к пожару вы не причастны, — сказал Брикс.

— Абсолютно, — недрогнувшим голосом ответил Нанс.

— Тогда вы, возможно, сумеете нам помочь. Расскажите нам подробнее об Уолтоне и Скотте.

— Скотта я знал лучше. Хороший был парень. Уолт тоже, но мы с ним реже видимся.

— Как бы вы его описали? — спросила Вейл. — По-вашему, он склонен к авантюрам? Вы бы назвали его достойным человеком?

— Да, весьма достойный человек. Не делал ничего такого, чего не делали все подростки. В остальном никаких авантюр.

Разговор грозил перейти в менее мирное русло, но Вейл хотела пронаблюдать его реакцию.

— Интересное замечание, мистер Нанс, поскольку Уолтон признался, что вы с ним и Скоттом сообща организовали пожар, в котором я чуть не погибла.

Нанс, нарушая все допустимые границы личного пространства, подался вперед и уперся рукой в стол. Их теперь разделяли какие-то шесть дюймов.

Вейл испытала соблазн стукнуть его лбом — боднуть прямо в переносицу. Больно было бы — кошмар! Но и очень приятно. Она не любила, когда мужчины ей угрожали: сразу вспоминался бывший муж, Дикон. Ясное дело, Нанс никогда бы не позволил себе такого с мужчиной.

— Вранье, — сказал он. — Зачем ему такое говорить?

Вейл встала со стула, вынудив его отодвинуться. Теперь она вторгалась в его личное пространство, и ему пришлось слегка откачнуться назад.

— Он не просто сказал это, мистер Нанс. Он все это написал. Три страницы текста. Там подробно описан поджог, как вы это сделали и зачем. Это, насколько я помню, как-то связано с губернаторскими выборами, в которых примет участие конгрессмен Черч… А еще с тем, что вас троих обещали протащить наверх, в его администрацию, если он победит.

Нанс ослабил узел галстука.

— Во-первых, это полный бред. А во-вторых, Уолт не стал бы так поступать.

— Как именно — давать письменные показания или устраивать поджог?

— Я вам не верю, — прищурившись, выдавил из себя Нанс.

— Тогда мы квиты, — сказала Вейл. — Потому что мы вам тоже не верим.

— Разговор окончен.

Брикс встал из-за стола.

— Тогда мы сходимся в двух вопросах. Мы тоже считаем, что разговор окончен.


Оставив шерифа Оуэнса разбираться с Тимоти Нансом, Вейл и Диксон вышли из здания.

— Что ты об этом думаешь? — спросила Диксон, толчком открывая дверь, которую Вейл придержала, чтобы пропустить тучного мужчину.

— Нанс, конечно, крепкий орешек, тут сомневаться не приходится. Но Сильве незачем было лгать. Нанс виновен, но удастся ли нам доказать его вину, вот в чем вопрос. Довольно сложно будет завести на него дело. Если мы не найдем у него дома никаких улик, это будет слово Сильвы против слова Нанса. Кому охотнее поверят присяжные?

Прежде чем Диксон успела ответить, по лестнице им навстречу поднялся Рэй Люго.

— Ты пропустил все веселье, — сказала Диксон.

— Да? Судя по вашим лицам, веселье было так себе. Но у меня для вас новость. — Он показал им свой мобильный. — Мне только что звонил Кевин Камерон. Хочет встретиться.

…тридцать третья

За последние два дня Кевин Камерон постарел и телом, и душой. Сейчас он застыл в дверном проеме. В глазах — опухших, остекленевших, красных — плескалось безутешное горе. Волосы его были растрепаны, дорогая рубашка измята.

Похлопав Камерона по спине, Рэй Люго заново представил ему Вейл и Диксон. Все четверо несколько секунд стояли молча, пока Люго не предложил:

— Давайте прогуляемся.

Камерон кивнул и вывел их на тропинку, которая, обогнув дом, превращалась в дорогу из спрессовавшегося гравия и углублялась в розарий. В двадцати шагах от него начинался ухоженный виноградник, где между рядами виднелись рабочие.

Люго с Камероном шли впереди, Вейл и Диксон сзади. Они ждали, пока Камерон заговорит. Когда стало ясно, что инициативы он не проявит, Вейл, заручившись немой поддержкой Диксон, сказала:

— Кевин, Рэй говорил, что вы хотели что-то с нами обсудить.

— Да.

Он снова замолчал. Наконец они дошли до свежеокрашенного деревянного сооружения — это была небольшая беседка с видом на виноградник и поросшие виноградом горы вдали. Отсюда они напоминали косички на лысом черепе.

Камерон зашел в беседку и присел. На круглом столе стояли две открытые бутылки: одна — из долины Джорджа, урожая две тысячи третьего года, другая — из винодельни «Опус 1», две тысячи четвертого. Вейл, Диксон и Люго сели за стол. Камерон вытащил пробки, поднял бутылки и жестом предложил гостям взять по бокалу. Пить при исполнении обязанностей им, конечно, запрещалось, тем более утром, но Вейл вспомнила, что читала какую-то статью об «Опусе 1». Там же была указана стоимость — порядка Двухсот долларов за бутылку. Она почувствовала себя Евой, искушаемой Змеем в Эдеме. К тому же идиллическая обстановка вполне соответствовала ее представлениям о райских кущах.

Указав на жидкое сокровище в левой руке Камерона, она спросила:

— Разве это не ваши конкуренты?

— Я дружу с их гендиректором, — пояснил Камерон, но не стал вдаваться в подробности.

Аккуратно наклонив бутылку, он наполнил ее бокал ароматным гранатово-алым вином. Остальные, видимо, решили, что им теперь тоже это позволительно, и сказали, чего именно им налить. Люго наверняка не хотел обижать товарища и из солидарности попросил сира из долины Джорджа, Диксон приняла сторону Вейл.

Вспомнив инструктаж напарницы, Вейл поднесла бокал к носу и втянула в себя воздух.

«Божественно, просто божественно!»

Она сделала первый глоток.

«Нет, вот это божественно!»

Густой, пряный вкус с нотами вишни и аниса обволакивал язык. Она зажмурилась. Лучше бы вместо Диксон, Люго и Камерона рядом сидел Робби…

— Итак, — сказала Диксон, взбалтывая вино и глядя себе в бокал, — вы хотели поделиться с нами какой-то информацией?

Камерон сделал большой глоток — он тоже отдал предпочтение сира — и не отвечал, пока не проглотил.

— Я все думал о той… вражде.

— Это слишком давняя история, — сказала Вейл. — Вряд ли она послужила катализатором.

Камерон кивнул.

— Я знаю. Вы, скорее всего, правы. Но Виктория рассказала мне об одном недавнем происшествии… Ничего особенного, конечно. Во всяком случае, поначалу она не придала этому особого значения. Но был один телефонный звонок, из-за которого она ужасно расстроилась.

— Кто ей звонил?

— Я знаю только, что этот человек знал о разногласиях в Ассоциации виноградарских районов Америки. Значит, он располагал инсайдерскими сведениями.

Вейл поставила бокал и подалась вперед, вся внимание.

— Погодите-ка. Каких еще разногласиях?

— АВРА…

Она жестом попросила его остановиться.

— То есть группа людей, которые контролируют винодельный бизнес в определенном регионе, я правильно поняла? Я просто пытаюсь вспомнить, о чем вы рассказывали в прошлый раз.

— Да, верно. Это некоммерческая организация, такой себе консорциум, который решает политические вопросы. А политические вопросы в этом деле возникают неизбежно… К примеру, они регулируют полномочия ВРА, а еще занимаются промоушеном: устраивают дегустации, печатают пресс-релизы, обновляют сайт.

— Это выборные должности?

— Да. — Камерон отхлебнул еще вина. — Но они работают тихо, незаметно, чтобы повысить стоимость апеласьона.[10] Возникают, конечно, и конфликты, но очень редко.

— Какого рода конфликты? — спросила Диксон.

Камерон держал бокал против солнца, пристально вглядываясь в остатки вина. Затем допил и налил себе еще.

— Политические. Это давно началось. В этой ассоциации есть несколько виноделов, которые хотят изменить правила для нашего региона. Если правительство примет эти правила без поправок, наши бренды погибнут, погибнет весь бизнес. Так что мы ведем борьбу.

— Но почему ваш бизнес должен погибнуть? — спросил Люго.

— По новому закону, в вине, которое позиционируется как вино из долины Джорджа, должно быть хотя бы восемьдесят пять процентов выращенного здесь винограда. Но мы хотим использовать это название, даже если восемьдесят пять процентов не набирается.

— И кому это будет мешать?

Камерон опрокинул содержимое бокала себе в рот, провел языком по губам и ответил:

— Долина Джорджа — это бренд высшего класса. Авторитетный, проверенный бренд. Люди боятся, что в регионе начнут открываться новые винодельни, которые станут производить дешевое вино в промышленных масштабах. На местном винограде они не получат нужной прибыли, поэтому придется скупать дешевые сорта из округа Контра-Коста, Центральной долины и Ливермора. И это будет называться «Резервы долины Джорджа», хотя ни одной ягоды из долины в этом пойле не будет.

— Я об этом ничего не слышала, — сказала Диксон.

— Я тоже, — покачал головой Люго.

Камерон слабо улыбнулся.

— Это ударило бы по нашему имиджу. Поэтому мы и молчим. Но битва становится все более ожесточенной.

— Нам нужны имена всех ключевых игроков, — сказала Диксон. — Всех членов этой ассоциации.

— Не думаю, что споры накалились до такой степени, что пришлось кого-то убивать.

— Это же бизнес, — сказала Вейл. — А бизнес — это деньги. И, подозреваю, деньги немалые. А люди испокон веков убивают друг друга из-за денег.

«Но только не маньяки. Маньяки убивают по другим причинам — и только незнакомцев, а не соратников из локальных ассоциаций. Что-то не сходится».

— Я пришлю вам полный список факсом, — пообещал Камерон.

Диксон допила последние капли и поставила пустой бокал на стол.

— А кого обычно берут в АВРА?

Камерон налил себе еще, предложил и гостям, но им было достаточно.

— Любых руководителей виноделен. Президент меняется раз в три года.

— И так работают все АВРА? — спросила Диксон.

— Нет, все работают по-разному. У нашей, думаю, много отличий.

Вейл вдруг перестала его слушать, отвлекшись на какую-то смутную постороннюю мысль. Где же ей встречались эти слова? АВРА… Руководители виноделен…

«Валлехо! Марианна Берналь занимала руководящую должность и входила в совет какой-то некоммерческой организации».

Осталось проверить, какой именно.

— А вы не были знакомы с Марианной Берналь? — спросила Вейл.

— Да, они с Викторией дружили. Ее убили примерно три… — Камерон осекся. — Вы думаете, их смерти как-то свя…

Вейл пожала плечами.

— Этого мы пока не знаем, Кевин. Возможно. Но мы обязательно наведем справки. Марианна состояла в какой-то некоммерческой организации. Вы не знаете, в какой именно?

— АВРА.

— До самой смерти?

— Нет, ее срок подошел за пару лет до убийства.

Вейл отвела взгляд. Она-то надеялась, что Берналь оставалась действующим членом до самой смерти, тогда у них появилась бы зацепка. И все-таки нелишним будет перестраховаться. Как-никак двух женщин, числившихся в рядах АВРА, убили с интервалом в пару лет.

— Ты видишь связь? — спросила Диксон.

Люго нетерпеливо хлопнул себя по колену.

— А что насчет той женщины, как же ее… Урсула Роббинс! Она не была членом АВРА?

Камерон посмотрел на виноградник, как будто тот мог подсказать ему верный ответ.

— Не знаю. Вроде бы не слышал такого имени.

— Мы проверим, — сказала Диксон. — Рэй, ты же занимался ее биографией.

Люго кивнул.

— Да, но ничего такого не припоминаю. Но винодельня, которую она возглавляла, находится в долине Джорджа. Я обязательно выясню.

Камерон сделал еще один глоток. Щеки у него порозовели, зрачки немного расширились. Вейл и Диксон переглянулись.

— Это само собой, но есть еще кое-что, — продолжил Камерон. — Виктория занималась еще одним вопросом, это было как-то связано с закупоркой… Возникло множество разногласий.

— Закупоркой? В смысле?

— Наша АВРА нетипична еще и в том смысле, что они объединяют ресурсы. Обычно в такие ассоциации входят конкурирующие винодельни. Но наши несколько лет назад смекнули, что вести переговоры с третьими лицами удобнее сообща — тогда и цены можно выторговать пониже. Берут, так сказать, количеством, давят массой. Когда две дюжины виноделен сплотятся, им дешевле бутилировать, закупать пробки, этикетки, бочки и все такое.

— Пробки, — повторила Вейл. — Мы постараемся разузнать. Что-то конкретное?

— Да нет. Я просто вспомнил, что она об этом говорила. Может, это и важно, а может… — Он опустил глаза. — Извините, что я вас не провожаю, но мне бы хотелось посидеть здесь и допить вино.

Люго встал и, похлопав друга по плечу, увел женщин за собой.

…тридцать четвертая

На обратном пути Диксон позвонила детективу Эдди Агбаяни в Валлехо и рассказала о связи между Марианной Берналь и АВРА в долине Джорджа. Как старший следователь она приняла решение подключить его к опергруппе. Надо было сделать это еще тогда, когда они распознали в убийстве Берналь почерк Давильщика. Ни Вейл, ни Брикс не предлагали ей позвать Эдди — возможно, Диксон медлила из-за их общего прошлого. В любом случае эта задержка не могла сильно навредить расследованию. Агбаяни с радостью воспринял это назначение.

— Ты уверена, Что сможешь видеться с ним каждый день?

— Надеюсь, эта опергруппа продержится недолго, так будет лучше для всех. А что касается Эдди, то да, будут моменты неловкости. Проблема в том, что он на самом деле очень славный малый. Я скучаю по нему. Мне нужен близкий человек, мне необходимо делиться всем с партнером, которому я могу доверять. Чтобы, знаешь, не играть ни в какие игры.

Вейл язвительно фыркнула.

— У меня когда-то был такой партнер. Вот только выяснилось, что доверяла я ему зря. И игрок он был еще тот.

— Ты о своем бывшем муже?

— О нем.

— Но теперь у тебя есть Робби.

Вейл улыбнулась.

— Ага, мне повезло. — Она сладко зевнула и помотала головой. — Извини. Мне надо взбодриться, а то кровь уже застаивается. — Она выглянула в окно. — «Старбакса» тут поблизости нет?

— Тут вообще нет никаких сетевых заведений. — Диксон провернула ключ в замке зажигания, заурчал мотор. — Есть неплохие кафешки, но хватит тебе уже издеваться над собой. — Она повернула сползшие наручные часы циферблатом кверху. — У меня есть идея получше. По-моему, мы заслужили передышку. Давай, вместо того чтобы завтракать, возьмем перерыв на целый час.


Они приехали в спортзал, куда обычно ходила Диксон. Зал был доверху набит гантелями и штангами и заставлен орбитреками и беговыми дорожками. Ни сауны, ни бара со свежевыжатыми соками, зато клубы пропитанного потом пара.

Пока Карен покупала на ресепшене недорогие шорты и футболку, Диксон показала свой пропуск, оплатила «гостевую тренировку» за Вейл и вручила ей полотенце и ключ от шкафчика.

— Потаскаем «железо», примем душ. Гарантирую: тебе станет легче.

Вейл только рассмеялась.

— Мне станет легче, если я просто переоденусь. — Она перебросила полотенце через плечо. — Мне недавно делали операцию, я после этого не успела войти в колею. Думаешь, мы уложимся в час?

— Посмотрим. Обычно я прихожу сюда на два часа после работы. Ни за что не буду терзать себя до начала рабочего дня.

Через полчаса напряженной тренировки раскрасневшаяся Вейл с наполовину выпитой бутылкой воды в руке присоединилась к Диксон, которая отжимала от груди увесистую штангу.

— Ну, как ты тут?

— Хорошо. Очень. Хорошо, — пропыхтела Диксон.

— Я сбегаю в туалет, потом схожу на тренажеры.

— Я. Буду. Здесь, — выдавила из себя Диксон, делая последний рывок.

Вейл ушла, а Диксон, опустив штангу, переключилась на жим от плеча: добавила диски с обеих сторон, села на лавку… Но ей не хватало напарника. Поскольку ходила она сюда в позднее время, ни с кем из завсегдатаев подружиться не удалось. Но все-таки обычно находились добровольцы, которым она оказывала ответную услугу.

За спиной у нее, возле стеллажа с дисками, стоял подтянутый, спортивного телосложения мужчина с внушительными гантелями в руках. Он поднял их одним легким движением и начал качаться.

Очевидно, поймав на себе взгляд Диксон, он улыбнулся.

Диксон улыбнулась в ответ. Слишком, пожалуй, широко улыбнулась — эта улыбка значилась в ее репертуаре как кокетливая. Она подошла к незнакомцу.

— Извините, что отрываю…

Мужчина с грохотом опустил гантели на пол и, мельком глянув на лавку, спросил:

— Вам помочь?

Она снова улыбнулась и игриво повела бедрами.

— Если вас не затруднит.

— Ерунда, — отмахнулся он.

Чем ближе он стоял, тем шире распахивались ее глаза. Диксон определенно нравилось то, что она видела. Ее влекло к нему, а они ведь еще даже не познакомились.

— Вы сюда часто приходите? — спросила она.

— Последние пять лет каждый день. А вы?

— Стараюсь заглядывать по вечерам после работы, но далеко не всегда это удается. — Она протянула ему руку. — Роксана Диксон.

— Джордж. — Он снял перчатку и бережно сжал ее ладонь в своей. — Джордж Панда.

«Кожа нежная, рукопожатие — настоящее мужское».

— Спасибо, что вызвались помочь.

— Может, и вы сделаете для меня то же самое.

— Вряд ли у меня хватит сил. — Это еще мягко сказано. С другой стороны, он, скорее всего, просто флиртовал с нею, как и она с ним. — Но я попробую.

Диксон натянула перчатки, уселась на лавку и заложила руки за перекладину. Крепко ухватившись и сделав глубокий вдох, она вдруг поняла, что на ней спортивный топик с глубоким вырезом и, если она поднимет штангу, ее грудь можно будет рассмотреть во всей красе. Впрочем, как пелось в фильме «Продюсеры», «когда есть что показать, не надо прятать».

Диксон вынула штангу из гнезда и принялась мерно поднимать и опускать ее. Панда страховал ее, но его помощь понадобилась только на двенадцатом, уже замедленном рывке, который сопровождался жалобным стоном.

— Давай еще разок, — сказал Панда. — Я помогу.

Она постепенно опустила штангу и попробовала было поднять еще раз. Из горла ее вырвался крик, спина выгнулась.

— Ну же, Роксана, — сказал Панда, — я знаю, ты можешь. Чуть-чуть повыше.

Он держал руки наготове, прямо перед перекладиной, чтобы в случае чего перехватить.

Она подняла штангу, выпрямив руки, но они так дрожали, что он понял: пора вмешаться.

— Забирай, — простонала она.

Панда уложил штангу в гнездо. Диксон расслабленно вытянула руки и для пущего эффекта еще и высунула язык.

— Молодец!

Встряхнув руками и ногами, она встала и поблагодарила своего помощника.

— Не за что. — Он оглянулся и смущенно потер руки. — А давай так: ты меня в ответ страховать не будешь, зато разрешишь пригласить тебя на ужин.

Диксон изумленно вскинула брови.

— Ого… Ну, я с удовольствием.

Она даже не сразу поняла, что сказала это вслух.

— В субботу тебя устроит?

— В субботу? Я… Знаешь, давай как-нибудь в другой раз. У меня сейчас очень много работы, и я еще не знаю, что будет на выходные.

— Эй, Медведь, как поживаешь?

К ним приближался крупный, высокий мужчина, чуть стройнее Панды, со стрижкой ежиком и походкой военного. В руках у него была почти пустая двухлитровая бутылка из-под воды.

— Медведь? — недоверчиво переспросила Диксон.

— Роксана, знакомься, это мой приятель Джеймс Кэннон. Медведь — мое прозвище.

— А-а, — кивнула, прищурившись, Диксон. — Поняла. Панда. Медведь.

Кэннон шутливо толкнул Панду в бок.

— Джорджу не нравилось, когда я так его называл в качалке. Бодибилдеры его потом дразнили — думали, это такое ласковое прозвище.

— Дайте-ка я угадаю. Вас, наверное, все называют Кэнноном.

— Нет, Бобом, как режиссера. — Он расхохотался. — Да шучу я. Джимми.

— А я думала, ты тут спортом занимаешься.

Диксон обернулась: это Вейл подошла сзади и теперь удивленно рассматривала Панду и Кэннона.

— А мы и занимались спортом. Вернее, я. Карен, это Джордж, а это Джимми.

Панда протянул руку, на этот раз не потрудившись снять перчатку.

— Джордж Панда.

Кэннон просто переложил бутылку в другую руку и крепко пожал руку Вейл.

— Карен Вейл, очень приятно. У нас совсем мало времени, — напомнила она, легонько подталкивая Диксон. — Давай в душ и на работу.

— Вы вместе работаете? — спросил Панда.

Диксон вытерла лоб полотенцем.

— Я следователь в окружной прокуратуре.

— Я знал одного человека из ОП. — Панда покачал головой. — Давно это было…

Кэннон окинул Вейл оценивающим взглядом.

— Давайте я угадаю. Вы юрист, да?

— Упаси боже! — фыркнула Вейл. — Я работаю в ФБР. В Вирджинии.

— ФБР? Здорово!

— Проводите отпуск в винной столице? — спросил Панда.

— Приехала в отпуск, — поправила его Вейл. — Но работа меня и тут настигла.

— Неприятности? — сочувственно поинтересовался Панда, переводя взгляд с Вейл на Диксон.

— Это секретная информация, — сказала Вейл. — И поверьте: лучше вам этого не знать.

— У меня такое чувство, что мы с вами уже где-то встречались, — сказал Кэннон.

Вейл покачала головой.

— Я совсем недавно сюда приехала.

— А вы кем работаете? — спросила Диксон.

Джордж застегнул липучку на перчатке.

— Финансовым консультантом.

— В какой-то фирме или самостоятельно?

— Нет, я солист. — Он поправил застежку на второй перчатке. — Когда-то работал на корпорацию и поклялся, что больше никогда не буду ни перед кем отчитываться.

— О нет, — простонал Кэннон, — только не это! Сейчас опять начнется лекция о корпоративных ужасах.

— Не волнуйся, Джимми, лекцию я читать не стану. — Панда обернулся к Диксон и Вейл и пояснил: — Просто некоторым людям кажется, что они умнее других, а так нельзя. Я устал от этого.

— А вы? Кем вы работаете? — спросила Вейл у Кэннона.

Он поставил бутылку на пол.

— Я винодел. Виноградники «Херндон».

— Вы не похожи на виноделов, которых мне доводилось встречать.

— Сочту за комплимент! — поджав губы, ответил Кэннон.

Диксон обмотала полотенце вокруг шеи.

— Никогда не слышала об этом «Хернд…» Как его…

— «Херндон». Даю вам слово: еще услышите. Это частный стартап, закрытого типа. У нас отличная земля на окраине Рутерфорда: слоистый песчаник, много гравия, вулканические породы, прекрасные водостоки. Днем тепло, ночью прохладно. Через два года мы планируем выпустить первую партию. Это будет лучшее каберне в мире. Поверьте, через пару лет о нас все узнают.

Панда покачал головой.

— Не дал мне поругать корпорации, а сам утомляешь этих милых леди собственной рекламой.

Кэннон снова шутливо толкнул Панду в бок.

— Мою рекламу все же интереснее слушать, чем твою историю под девизом «Горе мне, корпорация — это зло!». И чем твои истории о консалтинге тоже.

— Кстати, — вмешалась Диксон, — а каким именно консалтингом вы занимаетесь? В какой отрасли?

— Что бы там Джимми ни болтал, консалтинг — работа неплохая. Я задействую критическое мышление, принимаю стратегические решения. Зарплата нормальная, жаловаться не на что.

— Я тоже задействую критическое мышление, — сказала Вейл и многозначительно ткнула пальцем себе в запястье, на котором не было часов. — И пора нам к нему возвращаться. Увидимся в раздевалке. — Она протянула Панде руку. — Очень приятно было познакомиться, Джордж.

— Взаимно, — откликнулся он.

Взгляд Кэннона переметнулся с Диксон на Вейл.

— А… А планы на ужин у вас уже есть? Может, мы вчетвером…

— Спасибо, но я занята. — Вейл посмотрела на Диксон и указала большим пальцем через плечо. — Догоняй.

Кэннон, нахмурившись, проводил ее взглядом.

— Похоже, меня только что отшили.

— Новый опыт, да? — хохотнула Диксон. — Не обижайся. У нее есть парень.

Лицо Кэннона словно окаменело.

— Ага. — Он нагнулся за своей бутылкой. — До скорого, Медведь. Пойду-ка я в душ.

И он ушел, не попрощавшись с Диксон.

— Я же… Я не хотела его обидеть, — смущенно сказала она.

Панда только отмахнулся.

— Самомнение у парня — не приведи Господь! Ничего, жить будет. Просто не любит, когда его отвергают.

— А кто же любит?

Панда улыбнулся.

— Тоже верно.

Диксон снова промокнула лицо полотенцем.

— Ты уже закончил на сегодня?

Панда огляделся по сторонам.

— Нет, мне еще часок надо будет покачаться, а потом сходить на кардиотренажер.

— Давай я позвоню тебе, когда рабочий график устаканится.

— Годится, — кивнул Панда и назвал свой номер.

Она постаралась его запомнить и пообещала позвонить.

— Если что, меня всегда можно найти через секретаря в окружной прокуратуре. Наш номер есть в справочнике. — Диксон улыбнулась. — А может, встретимся здесь.

— Было бы неплохо, — сказал Панда.

— Еще раз спасибо за помощь, Медведь, — подмигнула ему Диксон.


Джон Уэйн Мэйфилд сидел ссутулившись в своем джипе и не сводил глаз с входа в спортзал. Он не любил ждать, но это было неотъемлемой частью его профессии. Так что приходилось сидеть и считать минуту за минутой.

Из здания вышли несколько мужчин и две женщины, но он ждал не их. Он выследил Диксон и Вейл, поэтому знал, на какой машине они приехали и где припарковались. Сам он остановился так, чтобы видеть и вход, и их машину. Даже если они воспользуются черным ходом, он все равно их не пропустит.

Мэйфилд взглянул на часы.

«Долго еще они будут там торчать? Работа не волк, да? Мало я им дал заданий?»

Он раздраженно побарабанил пальцами по приборной панели. Наконец дверь распахнулась, Диксон с Вейл вышли наружу.

«Не прошло и полгода».

Он проводил их взглядом до машины. Диксон открыла багажник и забросила туда свою сумку.

«И твоя очередь придет, Роксана Диксон. Совсем скоро».

Сегодня вечером? Не исключено. Но многое нужно было обдумать. Например, как добиться максимального эффекта.

Но об этом можно будет поразмыслить, пока он будет висеть у них на хвосте. Может, его осенит блестящая идея.

Мэйфилд завел мотор. Он отправится за ними, чтобы узнать, на какой стадии находится расследование. Это поможет ему выработать действенный план и облегчит задачу.

Выехав с парковки, он следовал за ними на почтительном расстоянии. Когда они преодолели первую милю по трассе 29, план начал вырисовываться.

«Сначала надо взяться за местную. За Диксон. Поднимется паника. Выбора не будет: придется звать журналистов. Тело я брошу на видном месте, прямо на крыльце мэрии. Поздно ночью. Так что когда сотрудники утром придут на работу, их будет ждать сюрприз. Журналистов набежит целая толпа. Потом уберу Вейл, эксперта ФБР, и тоже брошу ее тело в каком-нибудь общественном месте. Двойной удар — и по местным, и по федералам. Они охренеют. Вся страна на уши встанет».

Он опустил стекло, и сильный порыв холодного воздуха обвил его шею, словно шарф. Он вздрогнул. Вот это в самый раз. Надо остыть. А то натворит такого, о чем потом будет жалеть. Он еще не готов.

«Наслаждайся последними часами жизни, Роксана Диксон. Совсем скоро все твои намерения потерпят крах».

…тридцать пятая

Выйдя из спортзала, Вейл чувствовала себя чистой, посвежевшей и — по крайней мере временно — бодрой. Спорт помог ей восстановить ясность ума и способность к концентрации. Проглотив по питательному батончику, они с Диксон отправились на встречу с президентом АВРА.

Когда они выехали на трассу 29, Диксон сказала:

— По-моему, Джордж симпатичный.

— Да? — Вейл разглядывала проносящиеся мимо виноградники. — А меня он как-то не впечатлил.

Диксон рассмеялась.

— Зато Джимми уж точно хотел тебя впечатлить!

— Ага, — подтвердила Вейл. — Я не перегнула палку?

— Ну, на часы все-таки смотреть не стоило. Тем более что у тебя их не было.

— Зря я так, да? — с наигранной грустью спросила Вейл. — Но у нас же строгий график. — Она улыбнулась. — А если серьезно: ты действительно готова махнуть рукой на Эдди? У вас все кончено? Навсегда? Ты же говорила, что скучаешь по нему, что вы просто взяли тайм-аут.

— Не знаю, — со вздохом сказала Диксон. — Иногда мне кажется, что это конец… Мы любим друг друга, с этим проблем никаких. Я просто… не уверена, что мы подходим друг другу.

— Он хорошо с тобой обращался?

— Да, дело не в этом.

— Значит, какие-то проблемы все-таки есть. В любых отношениях они присутствуют. Но вы любите друг друга, а это чего-то да стоит.

— Если бы я так не считала, мы бы сейчас об этом не говорили.

— А этот парень из спортзала, Джордж… Он что, лучше, чем Эдди?

— Лучше? Мы же только познакомились, откуда мне знать.

— Тебя к нему влечет.

— А что в этом плохого?

— Ничего. Я считаю так: как партнер для тренировок он подходит — но на этом все. По-моему, он довольно поверхностный парень.

Повисла пауза.

— Ты не спешишь с выводами? В конце концов, мы только поболтали пару минут.

— У меня такая работа — считывать, что у людей на уме.

— И что ты «считала» с Джимми?

— Я тебя умоляю, — поморщилась Вейл. — Может, он и винодел, но… Я даже в спортзал с ним не стала бы ходить.

Целая минута прошла в тишине.

— А почему ты об этом заговорила?

— Потому что у меня за плечами очень хреновый брак. Поначалу все было нормально, но под конец — хреновей не придумаешь. Так что я человек осторожный. Крайне осторожный. Я не стану завязывать отношения с человеком, пока не узнаю, кто он в глубине души.

— И кто Робби в глубине души, ты, стало быть, знаешь?

Вейл задумчиво прикусила нижнюю губу.

— Странное дело: мы познакомились недавно, но очень многое успели вместе пережить. Я ему доверяю. Интуитивно.

Ответить Диксон помешал телефонный звонок. Она нажала кнопку на гарнитуре.

— Рокс, это Брикс. Мужчину опознали. Где вы?

Диксон выглянула в окно.

— Подъезжаем к «Опус 1». Хотим встретиться с одним человеком из АВРА.

— Хорошо. Паркуйся возле «Опуса», я подъеду через пять минут. Много времени я не отниму, но вы обязаны это услышать.


Брикс приехал чуть позже, чем обещал. Когда они припарковались, Диксон позвонила президенту ассоциации и предупредила, что они задержатся. Пока она разговаривала, они с Вейл поднялись на крышу террасы, откуда открывалась панорама на прилегавшую к винодельне долину. Ровные ряды винограда простирались во всех направлениях, вдалеке виднелись пики горы Видер.

Терраса представляла собой увитый виноградом крытый проход, к которому примыкало просторное патио; границы его определяли стенки неотшлифованного известняка, по обе стороны тропинки были разбиты клумбы. Впереди, за оградой, до самой парковки покато спускалась поросшая пышной травой лужайка.

— Вот бы скатиться по ней, — мечтательно сказала Вейл.

У Диксон зазвонил телефон. Она проверила, кто это, и решила ответить.

— Мы наверху. Да, подходи сюда.

Уже через полминуты Брикс поднялся по лестнице и подсел к ним за каменный столик. На другом конце террасы, возле похожих столиков, стояла какая-то парочка. Прислонившись к стене, они попивали вино и любовались горным пейзажем.

Брикс достал блокнот.

— Два трупа успели опознать, а мы так увлеклись другими делами, что совсем забыли об этом. Мужчину звали Исаак Дженкинс, работал менеджером в фонде прямых инвестиций в Сономе.

— И как нам удалось скрыть от общественности такое убийство? — спросила Диксон.

— Жена сказала сослуживцам, родственникам и друзьям, что Исаак умер от сердечного приступа. Учитывая, в каком состоянии сейчас рынок, стресса ему хватило бы на десять сердечных приступов.

Вейл кивнула.

— А в АВРА он входил?

— Как ни странно, нет. Рэй проверил. Мы не обнаружили никаких связей с ассоциацией. Еще Рэй выяснял, откуда НЕПО мог раздобыть твой мобильный. Наши айтишники все проверили, вроде бы внутреннюю систему безопасности никто не взламывал. Всех сисадминов допросили. Никто никому не давал твоего номера или каких-то других сведений.

— Как же он тогда узнал мой номер?

Брикс облокотился о цементную столешницу.

— Красиво тут, правда? Все как на ладони — и везде красота. Вот бы нам такой участок в «Серебряный гребень»…

— Ред, — одернула его Диксон. — Номер откуда?

Встряхнувшись, он посмотрел на Диксон.

— Да, точно… Так вот, мы с Рэем подумали: а он не мог узнать его из других источников? Может, через ФБР?

— Мне такое и в голову не пришло! Ведь достаточно было позвонить в академию — и ему бы продиктовали номер без лишних вопросов.

— Очень мило. Но я вот что хотел спросить: в твоих электронных письмах он указывается?

— Да, в автоматической подписи.

— Тогда мало ли как он мог его узнать… Электронные письма — они как бумажные, только в открытых конвертах.

Вейл кивнула. С этим не поспоришь.

Брикс зевнул, прикрыв рот ладонью.

— Женщину, которую нашли сегодня утром, уже опознали. Или мы вчера ее нашли?.. Так устал, что ни черта уже не помню. — Потерев глаза, он продолжил: — Ее зовут Дон Зэкери. Тридцать два года, не замужем. И сразу отвечу: нет, никаких связей с АВРА.

Диксон покосилась на Вейл.

— Мне начинает казаться, что эта ассоциация заводит нас в тупик.

Вейл, продолжая любоваться окрестностями, сказала:

— Может, и так. А может, и нет. Если других версий не появится, будем дергать за любые ниточки — авось повезет.

— Я тут подумал, что мы кое-что упустили.

— Что именно?

— Мы допрашивали одного парня, в самом начале… Скотт даже хотел еще раз с ним поговорить, но я не разрешил.

Вейл заложила непослушный рыжий локон за ухо.

— Почему?

— Ну… — замялся он. — Потому что он работает в «Серебряном гребне». — Он поднял руки, как бы предвосхищая их возмущение. — Да-да, я знаю, что вы скажете, и понимаю, что вы правы. У меня действительно возник конфликт интересов, и это повлияло на решение. Простите меня.

Вейл только махнула рукой: получилось, конечно, некрасиво, но Брикс честно во всем признался, и не было смысла его корить.

— И как его зовут, этого работника?

— Мигель Ортиз. Это он обнаружил труп.

— Я его помню, — сказала Вейл. — Он дал мне свой фонарик. По-моему, он был неподдельно напуган. С другой стороны, я сама была в смятении. Приехала, понимаешь ли, в отпуск… Может, он и притворялся, чтобы отвести от себя подозрения.

— Вот именно. Он подпадает под твои критерии?

— Ну, возраст примерно совпадает. И хотя серийные убийцы чаще всего белые, встречаются и латиноамериканцы. Я сходу могу вспомнить человек пять. Но при этом Ортиз — чернорабочий, у него не могло быть доступа к нужной информации, да и к самим жертвам. Насколько я понимаю, наш НЕПО — личность более сложная и противоречивая.

— А чем он вообще привлек твое внимание? — спросила Диксон.

Брикс прищурился.

— Не знаю даже. Интуиция подсказала. Когда я его допрашивал прямо там, в пещере, он избегал моего взгляда и явно нервничал.

— Может, он знал, что ты совладелец винодельни, потому и распереживался?

— Возможно. Но это он обнаружил тело Виктории. А потом Скотт стал проверять, прежде чем… Короче, стал проверять, и выяснилось, что у Ортиза не было алиби ни на один вечер убийства. Но Рэй сказал, что мы только зря теряем время. Он не верил, что Ортиз виновен.

— И почему же?

— Потому что, дескать, если бы по округе шастал мексиканец-психопат, до него дошли бы слухи от местной диаспоры. Он очень рьяно защищал Ортиза.

— Серийные убийцы — не просто психопаты. Они не безумцы, у них шарики за ролики не заехали. Они прекрасно понимают, что делают. Они действуют целенаправленно и осознают, что убийство — это противоправный поступок. Просто им наплевать, — объяснила Вейл.

— Я поговорил с нашим менеджером по персоналу. Она его иногда встречает в пещере, он там драит полы и чистит ведра. Так вот, она уверяет, что он всегда приходит вовремя, очень старается и все деньги шлет домой, больной матери. А если ему что-то нужно — например, сходить к врачу; — он сам за это платит, а не клянчит у государства. Не знаю уж, чего стоят слова нашего менеджера по персоналу, но она считает его абсолютно безобидным парнем. К тому же с золотым сердцем.

— Не хочу обижать ваших менеджеров, — фыркнула Вейл, — но безобиден он или опасен, решать нам.

Брикс поерзал на скамейке.

— Это еще не все. — Он немного помолчал. — Примерно час назад, когда приехал Агбаяни, я попросил его заняться версией Ортиза. И эта фамилия показалась ему знакомой. Как выяснилось, он фигурировал среди подозреваемых в убийстве Марианны Берналь.

— Да ты что? — удивилась Диксон.

Брикс поднял указательный палец.

— Не торопись. Вы рано радуетесь. Просто один из свидетелей видел крупного мужчину на белом пикапе. Ортиза допросили, и оказалось, у него в Валлехо живет брат.

— Преступник, скорее всего, оставит труп в знакомом ему месте, — напомнила Вейл.

Брикс только махнул рукой.

— Это не имеет значения. Версия зашла в тупик. Никаких доказательств. К тому же за ним ничего не числилось, даже административной мелочевки. Они допросили в общей сложности человек сорок пять, подходивших по описанию.

— И как Агбаяни отнесся к тому, что имя Ортиза опять всплыло в связи с убийством? — спросила Вейл.

— Это все яйца выеденного не стоило бы, если бы человека, похожего на Ортиза, не видели возле места преступления незадолго до убийства Исаака Дженкинса.

— И вы об этом знали? — Вейл не верила собственным ушам. — Почему же вы не занялись им вплотную?

— Я узнал об этом, как раз когда убили Скотта. Были, знаешь ли, дела поважнее.

Вейл выдержала его недобрый взгляд и даже не моргнула.

— И все же, — нарушила их немое противостояние Диксон, — ситуация с Валлехо повторяется: под такое описание подпадут многие, одно свидетельство очевидца еще ничего не значит. Разве что его идентифицируют на опознании.

— Она не видела его лица, только тело.

— Только тело? М-да, не лучшее свидетельство… Впрочем, не помешает его все-таки допросить. Позадавать вопросы о двух последних убийствах.

Брикс пожал плечами.

— Да оно того не стоит.

— У вас — интуиция, у нас — вопросы. Я считаю, надо проверить. Я позвоню президенту АВРА и скажу, что мы встретимся позже.

— Ортиз сейчас в «Серебряном гребне»? — спросила Диксон, вставая из-за стола.

Брикс с трудом поднялся со скамейки.

— У него сегодня выходной. Но он снимает комнату в центре Сономы, возле Вест-Спэйн.

— Дженкинс тоже жил в Сономе.

— Я знаю, — сказал Брикс.

— Но откуда мы знаем, что Ортиз там?

— Я позвонил хозяйке. Она говорит, что он дома. Вроде бы спит.

— А он знает о нашем визите?

Брикс покачал головой.

— Если Давильщик — это он, в чем я сильно сомневаюсь, то лучше его не предупреждать, чтобы не спугнуть.

На лестнице Вейл остановилась, чтобы еще раз окинуть взглядом виноградник. Он излучал абсолютный покой. С того самого дня, как они с Робби приехали сюда, у нее ни разу не было спокойно на душе. Первый же визит в долину Напа был омрачен буйством серийного убийцы… Сумеет ли она когда-нибудь приехать сюда и насладиться отдыхом, не вспоминая об этом кошмарном расследовании? Риторический вопрос. Она и так знала ответ.

— А ты уверен, что хозяйка не предупредит Ортиза? — спросила Диксон.

Голос ее, эхом отскочивший от стен, вернул Вейл к реальности. Она поняла, что совсем ушла в себя, залюбовавшись пейзажем и вдыхая влажный, с земляным привкусом воздух. Откуда-то снизу донесся ответ Брикса:

— Я объяснил ей, что поводов для беспокойства нет. Но если вкратце: нет, не уверен.

Если вкратце, то на свой риторический вопрос Вейл ответила бы еще проще: она нутром чуяла, что магия долины Напа отравлена для нее навсегда. Давильщик убил эту магию.

«Еще один повод поймать этого подонка».

Но, вспомнив события последних дней и подсчитав, сколько невинных жертв уже было на совести Давильщика, Вейл поняла: поводов хватало и без того. Она обязана застегнуть наручники у него на запястьях.


Они сели в машину Брикса и через полчаса оказались уже в Сономе. Пейзажи вокруг были столь же живописными: виноградники, холмы, горные склоны. Но сегодня сквозь покров туч пробивалось робкое солнце.

— Добро пожаловать в Соному! — объявила Диксон.

Вейл огляделась по сторонам — везде, как грибные шляпки, торчали крыши жилых домов.

— А винодельни в Сономе есть?

Брикс и Диксон, словно забыв, какие серьезные задачи поставлены перед ними, переглянулись и залились смехом.

— Похоже, я сглупила, — сказала Вейл.

— Это ты еще себе льстишь, — заметил Брикс. — Во-первых, сглупила. Вино делают по всей долине. Во-вторых, именно в Сономе зародилось калифорнийское виноделие.

— Мы как раз подъезжаем к центру города, — сказала Диксон, когда Брикс свернул направо, на Ист-стрит. — В Сономе есть не только старинные винодельни, но и очень интересные магазины и галереи. Плюс множество отменных ресторанов.

Вейл указала на приземистое глинобитное здание белого цвета, на крыше которого высился гигантский крест.

— Что там написано? «Сан-францисская миссия»?

— «Сан-францисская миссия Солано», — уточнил Брикс. — Старая церковь.

— Я тебя умоляю! Если это просто старая церковь, то «Серебряный гребень» — это фабрика виноградного сока.

— Попрошу… — посерьезнел Брикс.

Диксон обернулась к Вейл.

— Введение в историю Калифорнии. Всего существует двадцать одна миссия. Эту построили последней — и первой под властью мексиканцев — в конце двадцатых годов девятнадцатого века. Тогда же высадили первые виноградники в долине. Сажали их монахи из миссии.

— Извините, что прерываю урок, — сказал Брикс, — но у нас своя миссия. Вот, кстати, и дом Ортиза.

Он сбавил скорость.

— Который из них?

— Погоди.

Машина уже практически ползла. Брикс взглянул в боковое зеркальце.

— Да вот же он сам, мы его проехали.

Мигель Ортиз шел по тротуару примерно в тридцати футах от них. Брикс припарковался у бордюра.

Диксон распахнула дверцу.

— Это точно он?

Брикс переключил рычаг и тоже вылез из машины. Глянув на Ортиза, он кивнул:

— Точно.

Тот, вероятно, узнал его голос и развернулся. Он увидел машину. Увидел, с каким выражением лица на него смотрит Брикс и с каким — Диксон…

Увидел — и бросился бежать.

— Черт! — ругнулсяБрикс. — Куда это он собрался?

Он вскочил обратно в «форд», переключил рычаг и утопил педаль газа. Пока машина разворачивалась, Диксон кинулась в погоню, а Вейл, не успевшая выйти, расстегнула ремень безопасности.

Ортиз перебежал дорогу и скрылся в парке посредине площади.

— Выпустите меня! — крикнула Вейл, на ходу открывая дверцу.

Брикс прижался к бордюру и, взвизгнув покрышками, замер.

— Давай.

Вейл бросилась вслед за Диксон, которая отставала от Ортиза футов на двадцать пять. Тот, между прочим, оказался довольно проворным бегуном для человека подобной комплекции. Выложенная плиткой дорожка, по которой он бежал, пересекала парк по диагонали.

Справа была детская площадка. Дети ползали по лесенкам, мамы наслаждались послеобеденным отдыхом. Меньше всего они, придя в парк, рассчитывали лицезреть полицейскую погоню.

— Мигель! — крикнула Диксон. — Подождите!

Вейл мельком взглянула на детей и на бегу махнула женщинам своим жетоном — в надежде, что те поймут, что происходит. Очевидно, кое-кто таки понял: несколько мамаш сгребли своих отпрысков в охапку, удерживая подальше от резвого преследуемого.

— Мы просто хотим поговорить! — крикнула Вейл, но Ортиз продолжал бежать.

Наперерез ему выскочил ребенок. Ортиз успел его обогнуть, и малыш, закрыв лицо ладошками, бросился к матери. А вот Диксон не повезло: она дернулась вправо, оказалась у ребенка на пути — и рухнула на землю. Приземлилась она на бок, на присыпанную песком землю, едва не задев кирпичный фонтан.

— Беру его на себя! — крикнула Вейл, пробегая мимо.

Диксон поднялась, глядя туда, где трава заканчивалась и дорожка переходила в асфальтовое кольцо вокруг исторического здания мэрии. Ортиз миновал парковку, повернул налево и снова углубился в парк.

«Он просто пытается скрыться, — поняла Вейл, — бежит без цели. Или он действительно наш НЕПО, или… или же что-то натворил и не хочет за это отвечать».

Ортиз перебежал через Ист-Напа-стрит, едва не попав под какую-то машину и вынудив водителя гневно нажать на клаксон, и нырнул в узкую аллею. Даже не в аллею — на крытый тротуар. Крытый тротуар между магазинными витринами.

«Отлично. Магазины. Что дальше? Неужели он рассчитывает где-то спрятаться? Или у него в магазине есть дружок, который даст ему приют?»

— Мигель, — крикнула Вейл, — мы просто хотели задать пару вопросов! Вам ничего не угрожает…

Ортиз пробежал под увитой плющом аркой. Вейл последовала за ним. Шагов за спиной слышно не было. Где же Роксана?

Над головой Вейл увидела вывеску «42 уникальных магазина и заведения». Она поскользнулась на обломке черепицы, миновала множество магазинов, спа-салонов и бутиков — и все это время думала: «Симпатичная блузка, мне была бы к лицу. Надо будет вернуться сюда, сходить на массаж…»

Больное колено начало ныть. А хирург ведь предупреждал, чтобы она хоть пару недель не строила из себя Лару Крофт…

Пробегая мимо фонтана, плюющего струями на плиточный пол, она чуть не упала.

«Архитектор, наверное, думал, что это остроумное решение. А кто позаботится о полицейских, которые гоняются за подозреваемыми по мокрой плитке?»

Начался скат, и тротуар уперся в двухэтажное здание, покрытое розоватым и фисташковым отделочным гипсом. Продолговатый двор этого здания разветвлялся в новый лабиринт магазинов и прочих построек. А также фонтанов.

«Черт, ну и любил же этот архитектор воду… Интересно, эта любовь — следствие какой-то детской травмы?»

Ортиз обежал нагромождение колонн, поддерживавших магазинные навесы, и взлетел по лестнице двухэтажного дома.

«Лестницы… Только их мне не хватало! Раньше я действительно хотела задать ему пару вопросов, и только. А теперь даже не знаю… И куда, черт возьми, запропастилась Роксана?»

На втором этаже колено взорвалось пульсирующей болью. Лестница увенчалась открытой верандой, усеянной дверьми в магазины и офисы.

«Он мог бы свернуть, но предпочел подняться. Наверное, что-то знает… Или кого-то».

От шагов дрожали перекрытия. Даже если бы Вейл хотела подобраться незаметно, на этих досках ее план не сработал бы.

Свернув направо, она увидела, как Ортиз дергает за дверную ручку, а после ожесточенно колотит в дверь.

— Enrique, abre la puerta! Энрике, открой!

«Все, интерес пропал».

Она достала «Глок»: мало ли кто такой Энрике и что у него там за дверью. Ортиз мельком взглянул на нее, но успел заметить пистолет. Даже если ему не было страшно раньше, сейчас его давление должно подняться на пару десятков отметок… Ничего страшного: ее давление в данный момент тоже превышает норму.

Но Ортиз передумал ломиться к Энрике и побежал дальше. Миновав дверь с табличкой «Не входить», Вейл увидела, что Ортиз снова летит по ступенькам, но теперь уже вниз. Вейл метнулась было вслед за ним, но ее остановили выстрелы.

— Ложитесь! На пол!

Это была Диксон. И, судя по голосу, настроение у нее было безнадежно испорчено.

Преодолев две дюжины ступенек, Вейл вновь увидела Ортиза — он лежал ничком, раскинувшись и напоминая морскую звезду. Диксон, держа пистолет наготове, стояла в пятнадцати футах от него. Брикс как раз въехал на стоянку, выскочил из машины и выхватил пистолет.

Вейл остановилась слева от Диксон, Брикс подбежал к ним сзади.

— Господи, Мигель… Мы просто хотели задать пару вопросов. О чем ты думал?

— Я не хочу возвращаться! Не надо!

Вейл и Брикс переглянулись. Брикс вложил пистолет обратно в кобуру.

— Ты убегал от нас потому, что у тебя нет документов? Пусть встает, — сказал он Диксон.

— Но…

— Мигель, вставай.

Ортиз встал и поднял руки, готовый сдаться правосудию.

— Я думал, вы думать, что я как-то связан с той женщиной. В пещере. Мы говорить недавно, я заволновался. Я не хотеть домой.

— Если ты действительно как-то связан с той женщиной в пещере, — сказала Вейл, — мы упечем тебя за решетку и домой ты точно никогда не попадешь.

Брикс подошел ближе и скрестил руки на груди.

— Мигель, мы хотим, чтобы ты сказал нам правду. Сможешь?

— Да, да.

Брикс кивком дал Диксон команду убрать оружие в кобуру и обыскать подозреваемого.

— Чистый, — сказала она, отходя.

— Можешь опустить руки. — Брикс покачал головой. — Когда человек убегает от полиции, нам кажется, что он в чем-то виноват.

— Нет-нет, не есть виноват.

— Хорошо. Ты же никому не рассказывал о том, что увидел в пещере, правда?

— Нет, вы же сказать мне: не говори. Это важно, нет?

— Именно. Очень важно. До сих пор.

— Я никому не скажу. — Он нервно переступил с одной ноги на другую. — Можно мне идти?

— Обожди минутку. Сначала расскажи нам об Исааке Дженкинсе.

У Мигеля забегали глаза.

— О ком?

— А как насчет Дон Зэкери?

Мигель покачал головой.

— Я не знаю этих людей.

— Где ты был вчера?

— В винограднике. Работал.

— В каком?

Ортиз указал на Брикса.

— В вашем. В «Серебряном гребне», на винограднике каберне «Белла Брокстон».

— С кем?

— С мистером Стайлсом. Мы обрабатывать листья серой и полоть. Готовить почву к покровам.

— Мы иногда высаживаем между рядами покровные культуры, — объяснил Брикс Вейл. — Это вроде как сигнализация: если винограду что-то угрожает, это будет видно по покрову. И когда это происходило? — снова обратился он к Ортизу.

— Весь день. С шести утра до захода солнца.

— Я спрошу у мистера Стайлса, Мигель. Значит, вы все время были вместе? Ты никуда не отходил?

— Мы работали на разных рядах. Но все время переговариваться. Да, он подтвердит.

— А после того, как ты ушел? Где ты был потом и с кем?

Ортиз, прищурившись, посмотрел на парковку.

— Пошел домой, поужинал с Энрике. Это мой друг.

— Вас кто-нибудь еще видел?

— Люди в ресторане. Ресторан называется «Эль Бринкито».

Брикс кивнул.

— Я знаю, где это. И это я тоже проверю. Во сколько вы ушли?

Ортиз опустил глаза и задумчиво потер переносицу.

— Около восьми. Я пошел домой. Мисс Райт подтвердит. Я оставаться там весь вечер, а потом спать.

Брикс достал телефон и, наведя камеру на Ортиза, щелкнул.

— Можешь идти, Мигель. Но в следующий раз, когда увидишь полицию, не убегай. Особенно если это я.

Пристыженный Ортиз кивнул и ушел с опущенной головой. Когда он удалился на достаточное расстояние, Вейл сказала:

— Он нелегальный мигрант. Вы об этом знали?

Брикс спрятал телефон и пожал плечами.

— Если мы выгоним из Калифорнии всех нелегалов, экономика заглохнет.

Вейл смотрела, как Ортиз переходит Ист-Напа-стрит.

— Если бы Ортиз был серийным убийцей, то принадлежал бы к неорганизованному типу. Малообщительный, необразованный, со средними, в лучшем случае, интеллектуальными способностями, занят ручным трудом. Но, как я уже говорила, наш преступник — личность более сложная. Он человек собранный. Приносит оружие с собой. Тщательно планирует каждое убийство. Он умен, находчив, предприимчив. Вывод? Ортиз на нашего НЕПО не похож.

— Я так и думал, — сказал Брикс. — Но надо будет покопаться у него в прошлом. На всякий случай.

— Стало быть, мы опять увязли, — заключила Диксон.

Вейл развернулась и направилась к машине.

— Нет, Рокс. Мы движемся. Только не всегда угадываем с направлением.

…тридцать шестая

Едва они уселись в машину, Бриксу позвонил Рэй Люго — сказать, что уже едет в Соному с новой информацией. Время в пути не должно было занять больше десяти минут.

Брикс отослал Вейл сделанный на мобильный снимок Ортиза, после чего она и Диксон отправились в туристический информационный центр, примыкавший к мэрии. Там оказалось довольно уютно: множество карт, таблички с объявлениями, стеллажи рекламных брошюр.

Вейл и Диксон показали фотографию Ортиза работницам центра и спросили, не видели ли они этого человека раньше. Обе признались, что видели, но ничего странного за ним не замечали.

— Я так и знала, что это ничего не даст, — сказала Вейл уже на улице.

— Никогда не знаешь, на кого наткнешься. Может, кто-то сумел вырваться из его лап, а к копам идти побоялся. Или кто-то слышал, как кто-нибудь хвастался своими злодеяниями.

Когда они вернулись к машине, Люго уже припарковался возле «форда» Брикса. У него в руках была папка.

— Мне позвонил Кевин. Перебирал вещи Виктории и наткнулся вот на это. Здесь записи с заседаний ассоциации. — Он передал их Диксон. — Я начал было их просматривать, но вспомнил, что вы собирались встретиться сегодня с президентом АВРА.

— И должны были уже встретиться, но задержались ради беседы с Мигелем Ортизом.

— Дайте-ка угадаю, — предложил Люго. — Только время зря потратили, верно?

— Ну, попробовать все-таки стоило, — пожал плечами Брикс. — Я еще кое-что выясню, но в общем-то время потрачено зря.

Люго кивком головы указал на папку в руках у Диксон.

— Надеюсь, это вам поможет.

Вейл взглянула на часы.

— Кстати, пора бы нам уже выдвигаться.

Они с Диксон поехали на машине Люго, а он остался с Бриксом. Пунктом назначения была винодельня «Блаженство супружества»: именно ее возглавлял президент АВРА. По дороге Вейл углубилась в переданные Люго бумаги.

На то, чтобы привыкнуть к неразборчивому почерку и незнакомым аббревиатурам, ушло несколько минут. Оторвавшись, Вейл принялась растирать шею и плечи.

— Что-нибудь интересное нашла?

— Читать тяжело. Много стенографических пометок и просто пометок на полях. — Вейл зашуршала листами. — Одно сокращение повторяется чаще других: СМБ. Вот смотри: «Более выгод, уел. СМБ. Нет: ВС, ТН, ИВ. Отклонят».

— «Отклонят»… Может, какое-то прошение? Ходатайство?

Вейл провела по строчке указательным пальцем.

— Да. Прошение от ПО. Второй ДГ. — Она перевернула страницу, потом вернулась на предыдущую. — Какое прошение — ни слова.

— А дата стоит?

— Пятнадцатое января.

Диксон кивнула.

— Хорошо, начнем с этого. Читай дальше.

— Есть какой-то конспект насчет «натурального/искусственного». «Большая разница». Как ты думаешь, это о груди?

Диксон улыбнулась.

— Разница и впрямь большая, но я сомневаюсь, что они поднимали этот вопрос на заседании ассоциации.

— Скорее всего. Но, судя по значкам на полях, об этом много спорили.

— Хорошо. Будет о чем поговорить с президентом. Посмотрим, что она на это скажет.


К винодельне «Блаженство супружества» они прибыли через пятнадцать минут. По обе стороны от длинной и узкой подъездной аллеи шли стены, утыканные винными бутылками, которые были воткнуты горлышками вниз.

— Здорово придумано, — отметила Диксон.

Они проехали чуть дальше, и Вейл поняла, что восторгаться было еще рано: лучшее впереди.

— Вот это, я понимаю, здорово придумано!

Здание было врезано прямо в скалу, но даже не это было его самой удивительной особенностью. На месте выхваченной горной породы теперь сиял пятидесятифутовый кусок стекла, образующий фасад винодельни.

— Как будто в горе сделали гигантское окно, — сказала Вейл.

Припарковавшись, они пошли по дорожке, усыпанной битым бутылочным стеклом и залитой цементным раствором.

— Надо бы сводить сюда Робби перед отъездом.

— Поведешь бой-френда в «Блаженство супружества»? Он может неправильно тебя понять.

Вейл засмеялась.

— А ты здесь раньше бывала?

— Видела на картинках, читала. Еще я знаю, что это здание выиграло кучу архитектурных призов, а их вину постоянно дают девяносто баллов и выше в журнале «Уайн спектэйтор». Да и другие знаменитые винные критики дают не меньше.

Двойные двери из тонкого стекла разъехались, впуская их. Вейл и Диксон переступили порог и застыли как вкопанные. У них перехватило дыхание: весь интерьер был создан из стекла или его полимерного эквивалента. Лестница, спиралью ползущая по четырем этажам, лифт, дегустационные станции… Все было ослепительно чистым.

— Ох и не повезло же здешней уборщице, — сказала Диксон.

— Интересно, у нее в резюме было уточнение: «Окна не мою»?

Диксон указала на ближайшую стену.

— Сквозь эти стеклянные стены можно увидеть горы. Причем в разрезе.

И действительно: радушная гора, приютившая чужеродное здание, обнажала перед посетителями свои внутренности из гранита и пустой породы. Сложно было назвать это место иначе как архитектурным чудом.

Вейл задрала голову.

— Ты только посмотри на эти корни.

— Добро пожаловать в «Блаженство супружества». Чем могу быть полезен?

Голос принадлежал мужчине в черном костюме и белой рубашке с серебристым галстуком.

Вейл сразу же показала ему документы.

— У нас назначена встреча с Кристал Далией.[11]

Впервые произнеся это имя вслух, Вейл усомнилась, настоящее ли оно. Верилось с трудом.

Мужчина проводил их на второй этаж, пол которого представлял собой стеклянные блоки, обдутые из пескоструйного аппарата: так внешний лоск не вступал в противоречие с функциональностью. Ходить по обычному скользкому стеклу было бы опасно, да и тысячи подошв быстро исцарапали бы поверхность.

Джентльмен в костюме завел их в комнату и попросил подождать, пока мисс Далия договорит по телефону. Сам он тем временем отошел к мини-бару и наполнил два бокала вином.

— Не стоит, пожалуй, — пробормотала Диксон. — Мы при исполнении…

— Вздор! — отрезала Вейл. — Я приехала в Напу дегустировать вино. Мы, конечно, пару раз прерывались… — «…чтобы расследовать убийство…» —…но я считаю, что мы заслужили глоток-другой.

И она решительно взяла бокал.

Диксон на уговоры не поддалась, но, прежде чем она успела помешать, Вейл отхлебнула из бокала.

— Я тебя так ничему и не научила? Раз уж пьешь, так хоть пей правильно.

— Ах да, нос, запах… — Она поднесла бокал к лицу и принюхалась. — Хм-м… Малина. Ягоды. Какие-то ягоды. У меня все. — Она сделала еще один глоток.

— Только пригуби, — сказала Диксон тоном строгой учительницы. — Пусть вино омоет тебе язык. Распробуй его, прополощи рот.

— Полощи не полощи — все равно вкусно. — Но следующий глоток она сделала уже осторожнее, вдумчивее. — Ага, так лучше. Но все равно ягоды, хоть ты тресни.

— Между прочим, это таки ягоды. Определяйте дальше.

Голос донесся из-за спины. Обернувшись, они увидели перед собой красивую, стройную женщину в белом платье, чуть старше сорока лет.

— Коричная нота, — подсказала она. — И немного вишни.

Вейл встала и повернулась к ней, пожалуй, слишком поспешно: вино уже ударило в голову.

— Вы, я так понимаю, Кристал, — сказала Вейл, с трудом сдерживая ехидную улыбку.

— А вы Карен или Роксана?

— Агент Вейл. А это следователь Диксон.

Кристал поджала губы.

— Понятно.

Она пожала им руки и жестом пригласила следовать за собой. Они прошли по коридору в стеклянный кабинет с раздвижными дверями, где их взгляду предстали едва различимые за фотографиями стены. Фотографии эти, изображавшие грозди винограда, резные листья и бокалы, крепились на присосках. В дальнем конце кабинета был стол… из чистого стекла.

Кристал предложила посетительницам присесть на стулья с резиновыми основаниями.

— Вы уж извините мое любопытство, — сказала Вейл, — но мне интересно узнать насчет вашего имени…

— О, — царственно улыбнулась Кристал, — у меня все об этом спрашивают. Да, имя настоящее. Родителям показалось, что звучит красиво. Я со временем тоже полюбила его. А здесь оно особенно уместно, вы так не считаете?

Вейл улыбнулась.

— Еще как уместно. Я даже не думала. Но я имела в виду не ваше имя, а имя вашего детища — «Блаженство супружества». Оно-то как сочетается со всем этим стеклянным великолепием?

Кристал снова взмахнула рукой и улыбнулась.

— Все очень просто. Вам какую версию: подлиннее, для туристов, или покороче, для полицейских, у которых полно других забот?

Вейл пожала плечами.

— Ну, забот у нас и впрямь хватает, да и в полиции мы работаем…

Кристал, смерив ее долгим взглядом, наконец кивнула. Улыбка, потухшая было на миг, снова засияла на ее лице.

— Разумеется. Если вкратце, то все наши вина — это смеси разных сортов, лучших сортов, выращенных в долине Джорджа. Супружество вкусов поистине блаженное.

«И кто только сочиняет такое дерьмо?»

— Логично, — кивнула Вейл. — Странно, что я сама не догадалась. Только объясните, пожалуйста, что вы имеете в виду под смесями.

Кристал изумленно уставилась на нее.

Диксон смущенно почесала лоб.

— Она не шутит, мисс Далия. Недавно приехала сюда, понимаете ли.

Кристал широко улыбнулась.

— Я имела в виду, что мы смешиваем два или более сортов винограда в одном вине и полученный напиток превосходит по качеству простую сумму слагаемых. Все наши запатентованные смеси изготовил винодел-лауреат многочисленных конкурсов.

— Он счастлив в браке?

Улыбка сползла с лица Кристал.

— Кто?

Вейл изобразила недоумение.

— Как кто? Главный винодел «Блаженства супружества». Он ведь наверняка…

— У нас к вам есть другие, серьезные вопросы, — вмешалась Диксон и, глядя на Вейл, покачала головой.

«Она что, отчитывает меня? Да я уже черт знает сколько времени глаз не смыкала!»

Она поймала на себе сочувственный взгляд Кристал.

«Я что, вслух это сказала? Черт побери, Диксон была права. Не надо было пить. Но оно такое вкусное… И я заслужила глоток-другой».

— Агент Вейл?

— Да? — Вейл попыталась сосредоточиться, но безуспешно. — Что вы добавляете в свое вино? Бьет неслабо.

— Содержание спирта колеблется в районе четырнадцати процентов. Примерно столько же, сколько в любом другом тонком вине. Вы давно ели?

— Ела?

Кристал сняла трубку и попросила принести крекеры.

— Это вы вовремя, — сказала Диксон и, бросив в сторону Вейл негодующий взгляд, сосредоточилась на Кристал. — Очень интересно вас слушать, но на самом деле мы пришли сюда по поводу вашей ассоциации. АВРА в долине Джорджа.

— Конечно. Но мой президентский срок истекает в следующем месяце. Быть может, вам лучше поговорить с моим преемником?

Створки двери разъехались, и мужчина в костюме, приветствовавший их на входе, внес серебряный поднос. Кристал велела поставить поднос на стол перед Вейл. Исполнив ее пожелание, мужчина удалился. Вейл изучила ассортимент: таки да, крекеры, а еще нарезанные фрукты, хлебные палочки и кубики сыра.

— Угощайтесь, — сказала Кристал.

— С удовольствием. Очень любезно с вашей стороны.

«Боже мой, да молчи же ты! Молчи, пока не набьешь желудок».

Она взяла салфетку и зубочистку, на которую тут же насадила сыр и крекер.

— Вообще-то поговорить мы хотели именно с вами, — сказала Диксон. Она взяла с колен Вейл папку и открыла ее. — Сменить вас должна была Виктория Камерон, не так ли?

Жизнерадостное лицо Кристал вмиг помрачнело. Глаза увлажнились.

— Какая трагедия… Виктория… Вот так и живешь в неведении, правда же? Инсульт в тридцать семь лет… Просто кошмар!

— Да, кошмар, — повторила Вейл, беря добавку.

«Если тебе, Кристал, кошмаром кажется инсульт, что же ты скажешь, когда узнаешь правду?»

Диксон тяжело вздохнула.

— Да, невосполнимая утрата. Но теперь, когда Виктория… скончалась, кто займет ее место?

— Процедура прописана в нашем регламенте. Виктория была вице-президентом по административным вопросам: вела протоколы, распределяла полномочия, поддерживала связи с финансовым руководством и т. д. Человек, занимающий эту должность, через три года становится президентом. Если же он не может приступить к исполнению обязанностей, президентство переходит к вице-президенту по маркетингу. Нашего зовут Алек Кроуфорд.

— А можно нам получить копию вашего регламента?

— Если хотите, я пришлю его вам на электронную почту.

— Хорошо. — Диксон вручила ей свою визитку. — А еще, если можно, полный список членов ассоциации. С телефонными номерами и адресами.

— Непременно.

— И копию всех ваших протоколов за последний год.

Кристал недоверчиво наклонила голову.

— А вот это уже вряд ли. Наши протоколы — это не публичные акты. В них задокументированы вещно-правовые секреты, которые обсуждаются на заседаниях. Я не вправе разглашать эту информацию.

— А я вправе ее требовать, — сказала Диксон. — Если понадобится, я пришлю вам повестку.

Кристал откинулась на спинку кресла.

— Боюсь, вам придется это сделать.

Вейл к этому моменту смела уже половину подноса, оставив только фрукты. В голове наметилось прояснение.

— Мы не хотим усложнять вам жизнь, мисс Далия. Просто эта информация кажется нам полезной.

— Полезной для чего? — спросила Кристал. — Это как-то связано с Викторией?

— Мы не вправе разглашать эту информацию. Дело очень деликатное…

«Как по мне, так полная бредятина, но свидетели наивные люди…»

— Мне понадобятся услуги личного адвоката? Или адвоката АВРА? — насторожилась Кристал.

Диксон забросила ногу на ногу.

— Если вы и ваша ассоциация не делали ничего предосудительного, то нет. А у нас, уверяю, нет никаких оснований подозревать обратное.

— Просто возникли некоторые затруднения в ходе следствия, — добавила Вейл. — К «Блаженству супружества» и АВРА это не имеет никакого отношения, но мы считаем своим долгом проверить все досконально.

— Тычетесь наугад?

— Вроде того, — пожала плечами Вейл.

— Я узнаю, чем могу вам помочь в плане наших протоколов. Мне надо будет переговорить с исполнительным комитетом.

— Мы очень признательны. — Диксон заглянула в папку. — А пока что вы не могли бы помочь с расшифровкой аббревиатуры СМБ?

— В каком контексте? Похоже на чьи-то инициалы.

Вейл не хотела сознаваться, что в их распоряжении имеются заметки Виктории, и надеялась, что Диксон с ней солидарна.

— Скажем так: это попало к нам в ходе расследования и как-то связано с январскими событиями.

Кристал оживленно закивала.

— A-а, тогда это, вероятно, «Супер: мобильное бутилирование».

— Это может касаться вашей компании или каких-либо других членов АВРА?

Кристал улыбнулась.

— Наша АВРА функционирует немного по-другому. Члены объединяют свои покупательные способности, ведь виноделие — это тоже бизнес, не забывайте. Наша цель — заработать деньги, при этом создавая высококлассный продукт. В любом бизнесе нелишним будет контроль расходов. Чем больше они выплачивают…

— Спасибо за урок экономики, — прервала ее Диксон, — но главное…

— Главное вот что: чем больше наши заказы, тем приемлемее цены. Мы используем АВРА для снижения расходов на бутилирование. Так что всех членов ассоциации обслуживает «Супер». В результате мы платим по минимуму.

— Вы пользуетесь услугами одного и того же винзавода?

— В основном да. Некоторые — те, кто за долгие годы привык к другим, — отказываются, если им, конечно, не нужно бутилировать какое-то особое вино.

Вейл покрутила головой.

— Давайте ненадолго прервемся. Бутилирование — это… Напомните мне.

— Промывание бутылок, заполнение, закупорка, наклейка этикеток и оболочек, фасовка по ящикам. Все в комплексе.

— И этим занимаются прямо на винодельнях, я правильно поняла?

— Я об этом и говорю. Крупные винодельни могут позволить себе бутилировать на месте. Но многим это не по силам. Другие не хотят выделять такие пространства под процесс, который отнимает пару недель в году. А оборудование нужно к тому же ремонтировать и совершенствовать, чтобы наращивать мощности, подстраиваться под новые веяния. Много головной боли, много лишних трат. Проще и выгоднее поручать это кому-то со стороны.

— То есть «мобильное» в их названии значит, что они выезжают на дом, — понимающе кивнула Диксон.

— Именно. У них есть грузовики, оснащенные всем необходимым оборудованием. Они приезжают на винодельню, подключаются к сети — и пожалуйста: через восемь часов забирайте готовые ящики вина. Такой современный грузовик, как у компании «Супер», обрабатывает сто бутылок в минуту — или от двух с половиной до трех тысяч ящиков в день.

Вейл взяла с блюда клубнику.

— Вроде бы все просто и ясно.

— Казалось бы… А некоторые этого не понимают.

Кристал придвинула кресло поближе к столу и уперлась локтями в стеклянную поверхность.

— Ценообразование напрямую зависит от планируемых показателей объема. Поэтому если кто-то отказывается от их услуг, то это чревато… недовольством в наших рядах.

Диксон кивнула.

— Разумеется. И кто же из членов АВРА отказался от услуг «Супера»?

— Немногие. Но кое-кто таки выступил против продления контракта. Они решили, что лучше вложиться в оснащение собственных трейлеров, которые будут ездить между нашими винодельнями и производить бутилирование. Но это нецелесообразно. Во-первых, требовался огромный первоначальный капитал: от пятисот тысяч до миллиона долларов на одну машину. Во-вторых, их нужно было бы где-то держать в межсезонье. Не так-то просто найти парковку для шестидесятипятифутовых грузовиков.

— Значит, вам опять пришлось бы вести хлопотный бутилировочный бизнес.

— Вроде того. По крайней мере, с разрешением проблем не возникло бы, а в наше время это уже немаловажно. Очень трудно, практически невозможно, получить разрешение на достройку. Трейлеры помогли бы нам избежать этих сложностей. Но появились бы новые. К примеру, в некоторых винодельнях наложены ограничения на примыкающие к ним дороги, так что понадобились бы машины поменьше. А маленькие машины — это маленькие объемы производства. «Супер» улаживает все эти вопросы за нас. Их трейлеры удовлетворяют всем требованиям наших членов.

Вейл проглотила клубнику и промокнула губы салфеткой.

— А что вы скажете насчет противопоставления «естественного» и «искусственного»?

Она постаралась произнести это как можно более непринужденно, потому что и сама не знала, важен ли этот вопрос, и не хотела, чтобы Кристал почувствовала какое-то давление.

— Ну, на эту тему тоже сломано немало копий. Я не уверена, что члены ассоциации пришли к какому-то общему решению. Полагаю, это выяснится на ближайшем заседании.

— А почему возникли споры?

— Что вам известно о пробках?

Вейл и Диксон недоуменно переглянулись, словно спрашивая друг у друга: это все из-за каких-то пробок?

— Не очень много, — призналась Вейл. — Ими закупоривают винные бутылки, чтобы вино не выдыхалось. Но я подозреваю, это еще не все, верно?

Кристал опять улыбнулась, но эта улыбка не была ее рекламным трюком. Это была издевка, насмешка.

— Совершенно верно. Этот вопрос вызвал немало разногласий среди виноделов по всей стране, и наша ассоциация не стала исключением. Некоторые готовы фанатично отстаивать натуральную пробковую древесину. Они уверяют, что мы не имеем права отступать от многовековой традиции.

— А какая есть альтернатива?

— Синтетические пробки или нарезные крышки.

— Нарезные крышки? Вроде как на бутылках с газировкой?

— Да. Именно поэтому мы не в восторге от этого варианта. Нарезные крышки решили бы множество проблем, которые порождают натуральные и синтетические пробки, но они выглядят слишком дешево. Они скорее годятся для демократичных лейблов, а не для продукции из долины Джорджа. Такая крышка попросту не подходит к каберне совиньон, пино нуар или такой уважаемой марке, как наша.

Диксон кивнула.

— То же самое можно сказать и о синтетических пробках, разве не так?

— Нет! — отрезала Кристал. Черты лица ее внезапно сделались резче. — Нельзя. Я считаю, что нельзя. Вы все равно испытываете приятное ощущение, ввинчивая в пробку штопор. Единственное отличие — в материале: хорошие синтетические пробки изготовляют из термопластичного эластомера. Хотя нет, есть и другие отличия. Пробка — это древесная кора, кора конкретной разновидности дуба, который растет только в Средиземноморье и Португалии. А с этих деревьев нельзя сдирать кору, пока они не достигнут двадцатипятилетнего возраста. Да и после этого урожай снимают примерно раз в десять лет. Сейчас же производится около двадцати миллиардов бутылок вина ежегодно. Натурального пробкового дерева элементарно не хватает на всех.

— Значит, это проблема избыточного спроса и недостаточного предложения.

— На первый взгляд, да. Но не только.

Диксон откинулась на спинку кресла и задумчиво погладила подбородок.

— Насколько я помню, сквозь поры в пробке воздух проникает в вино, тем самым содействуя естественному старению.

— А еще натуральная пробка пропускает в бутылку ТХА, вследствие чего возникает так называемая «пробковая примесь». Она губит напиток — у него появляется запах плесени и привкус мокрого картона.

— ТХА?

— Трихлор-что-то-там… Это грибок, который растет из естественных веществ в пробке. «Пробковая примесь», по разным данным, поражает от трех до двадцати процентов бутылок. По большому счету этот процент — чистый брак. Но этого можно избежать, если использовать термопластичный эластомер, о котором я уже упоминала. Некоторые синтетические материалы уступают ему и пропускают в бутылку даже больше воздуха, чем натуральная древесина. Но у «Супера» материалы… собственно, тоже супер. У них таких проблем не возникает. Не будем забывать и о финансовой стороне дела. Объединив наши мощности, мы могли бы закупать синтетические пробки примерно по четыре цента за штуку. Если учесть, что наш совокупный объем — несколько миллионов бутылок в год, цифра получается внушительная.

— Получается, синтетические пробки выгодны всем.

Кристал снова улыбнулась многозначительной язвительной улыбкой.

— Казалось бы. Но кое-кто не хотел продлевать наш трехгодичный контракт с «Супером».

— А «Супер» тут при чем? — удивилась Диксон.

— Только один их трейлер может закупоривать бутылки натуральной пробкой. Все остальные они переделали под синтетику: так выходит быстрее.

— Значит, не все согласны на продление контракта. А в «Супере» об этом знают?

— Ни в коем случае! Вся информация, которая касается нашей ассоциации и ее членов, конфиденциальна, мы не обсуждаем эти вопросы за пределами зала для совещаний. Мы даже подписали договоры о неразглашении.

Интересно, подумала Вейл, а Кристал лично подписывала такой договор? Она ведь только что раскрыла им всю подноготную. Впрочем, грех жаловаться. Вот только… У KOFO еще мог развязаться язык? Кто мог предупредить руководство «Супера», что их контракт под угрозой?

— А кто обычно ведет дела с этой фирмой?

— Наш вице-президент по контрактам. Йен Вирт.

— А со стороны «Супера»?

Кристал замялась, глаза у нее забегали.

— А что?

— Причину мы назвали пять минут назад, — сказала Вейл. — Мы ведем дело, и эта информация может оказаться релевантной.

— Я не уверена…

— Это же не секреты вашей ассоциации, — попыталась убедить ее Диксон. — Это просто имя работника компании. Мы можем позвонить в «Супер» и задать тот же самый вопрос, но будем очень признательны, если вы поможете нам сэкономить время и силы.

Кристал достала файл из папки на столе и поводила пальцем по строкам.

— Сезар Гевара. Это их финансовый директор.

Диксон достала из кармана куртки блокнот и записала имя.

Вейл почувствовала, что пора закругляться. Но оставался еще один невыясненный вопрос.

— A у кого из членов вашей ассоциации инициалы ТН?

— У Тодда Николсона. А что? Какое…

— Расследование. Конфиденциальная информация.

Кристал, похоже, начали раздражать их постоянные отговорки, но Вейл было наплевать: в конце концов, так работает полиция. Полицейские спрашивают, им отвечают и не задают встречных вопросов. Кристал, очевидно, не понимала этого базового принципа. Но постепенно догадывалась.

— А у кого фамилия начинается на В? Может, у мистера Вирта?

Кристал поджала губы, размышляя, стоит ли и дальше отвечать на их вопросы. Судя по всему, решив, что одним больше, одним меньше — не суть важно, она ответила:

— Да.

— А как дела у мистера Николсона? — спросила Вейл, хотя на самом деле хотела спросить, жив ли он.

— Мы говорили с ним сегодня утром.

— Приятный человек?

— Если вам интересно мое мнение, совершенно бесхребетный.

— Да, нам интересно ваше мнение. — Вейл выдавила из себя фальшивую улыбку. — Но если он такой бесхребетный, почему же он восстал против всей ассоциации и проголосовал против продления контракта?

Кристал замерла. Вейл предвосхитила ее вопрос:

— Вы не первый человек, с которым мы говорили об этом. Понимаете, как это выглядит с нашей точки зрения? Неразумно. Бесхребетные люди не действуют вразрез с общественным мнением. Они ему подчиняются. Они избегают конфликтов.

— Да. Но лучше вам спросить об этом у него самого.

— И последнее, — сказала Диксон. — В каком статусе находится ваш контракт с «Супером»? Раз противники были в меньшинстве, вы его все-таки продлили?

— Вообще-то нет, — сказала Кристал. — Сначала было предварительное голосование. Я хотела оценить ситуацию. И потом, это решение влияет на всех, так что это тот редкий случай, когда голосование должно быть единодушным. Как я уже говорила, наша АВРА отличается от остальных. Я не знаю ни одного аналога. — Она попыталась улыбнуться, но не смогла. — Главное, что нас устраивает.

Вейл встала первой. Использованную салфетку она положила на поднос с остатками еды.

— Большое спасибо за гостеприимство… и за угощение.

Кристал тоже встала, но Диксон жестом попросила ее не беспокоиться.

— Не надо нас провожать.

— Да, — сказала Вейл. — Мы сами найдем дорогу. У вас же тут все прозрачно.

…тридцать седьмая

Спускаясь по стеклянной лестнице, Диксон сказала:

— У вас же тут все прозрачно… Это ты так пошутила?

— Попыталась.

Диксон покачала головой.

— Тренируйся.

Пройдя через раздвижные двери, они направились к машине Люго.

— Три человека выступили против нового контракта с «Супер», — сказала Диксон. — Если Сезар Гевара узнал об этом, это вполне убедительный мотив для убийства. Они бы потеряли миллионы. Возможно, он сделал это сам. Возможно, нанял кого-то.

Вейл остановилась у дорожки, усыпанной битым стеклом.

— Понимаешь, в том-то и загвоздка. Серийные убийцы не убивают за деньги. Бывали, конечно, исключения — кстати, женщины, — но речь идет о психопате, который воплощает свои кровавые сексуальные фантазии, уходящие корнями в детские травмы. И вспомни Тодда Николсона. Он вроде бы жив-здоров.

— Может, он станет следующей жертвой. — У Диксон завибрировал телефон. — Сообщение от Брикса. Они проверили алиби Ортиза, в ресторане подтвердили его слова. Спрашивает, где мы. Они с Люго хотят встретиться в пять часов. — Она быстро дала ответ и нажала кнопку «отослать». — Давай побеседуем с Тоддом Николсоном и еще с кем-нибудь из тех, кто поддерживал продление контракта. Послушаем, что они скажут.

— Не забывай, что это конфиденциальная информация.

— Это мы еще посмотрим. Может, наши полицейские жетоны развяжут им языки.

Обе какое-то время молчали.

— Слушай, — сказала наконец Вейл. — На счету этого Давильщика уже пять жертв, мало связанных между собой. Винодельни Виктории Камерон и Марианны Берналь входили в АВРА долины Джорджа. Виктория была активным членом ассоциации, Марианна — бывшим. Нам надо побольше узнать об Исааке Дженкинсе и Дон Зэкери. Рэй должен был заняться Урсулой Роббинс, чья винодельня тоже входила в АВРА.

— Их всех объединяет долина Джорджа.

— Это предстоит выяснить, ведь есть еще две жертвы. В каком-то смысле это даже логично, потому что наш убийца, по идее, не должен трогать мужчин. Но если попытаться усмотреть в этом корыстный мотив, то концы не сходятся. Деньги таких психопатов не интересуют. Когда человек отрезает грудь, как наш НЕПО, это явно указывает на психическое расстройство. Но остальные его ритуалы запросто объясняются психопатией. — Она прислонилась к колонне, отделявшей плазу от парковки, и, глядя на стеклянное сооружение, покачала головой. — Я… Я не могу понять. Что-то тут неладно.

Диксон посмотрела на телефон.

— Пришло письмо от Кристал. — Она прокрутила колесико и нажала на трекбол. — Список членов.

— Давай выберем кого-то, кто не возражал против контракта, и начнем с него. Проверим, согласится ли этот человек разговаривать с нами.

— Приехали, — сказала Диксон, кивая в сторону въезда.

Они встретили Люго и Брикса на полпути к машине и с удовольствием понаблюдали за их впечатлением от здания винодельни.

— Я только читал об этом месте, — сказал Брикс, — но никогда не видел его своими глазами. Впечатляет, чего уж там.

Люго согласно кивнул.

— На фотографиях это не так красиво.

У Вейл зазвонил телефон. Арт Руни.

— Извините, я должна ответить.

— Ничего, я вкратце перескажу им наш разговор с Кристал.

Вейл отошла в сторонку и нажала «ответить».

— Арт! Какой приятный сюрприз!

— Не спеши, ты еще не знаешь, почему я звоню. Может, у меня сюрприз не из приятных.

— Валяй.

— Я тут просматривал одну папку… Этот тупорылый Дель Монако, как обычно, проявил чудеса прилежания.

— Что он опустил?

— Он задал слишком узкие параметры. Я их расширил, добавил кое-что — и бинго. Нашел еще одну жертву. Тысяча девятьсот девяносто восьмой год.

— Где?

— Фриско.

— Слушай, Арт, все собираюсь тебе сказать… Жители Сан-Франциско не любят это сокращение.

— Извинись перед ними за меня. Так вот, я уже связался с инспектором Робертом Фридбергом из полиции Сан-Франциско. Он ждет твоего звонка. Я отправил тебе его номер.

— Спасибо, Арт. Это дело не дает мне покоя. Может, теперь что-то прояснится.

— Ничего больше не хочешь мне сказать?

— Если бы ты был рядом, обязательно сказала бы. Мы с тобой засели бы на пару часов и разобрали все по косточкам. В общем, суть в том, что ничего не сходится. Насколько я понимаю, а понимаю я все меньше, у нашего НЕПО мог быть корыстный мотив. Но…

— Так не бывает. По крайней мере, с маньяками мужского пола.

— Именно.

— Работай, Карен. Что-нибудь да выгорит.

— Ага. Только время уже поджимает. Гиффорд хочет, чтобы я вернулась домой завтра вечером.

— Как-нибудь выкрутишься.

Вейл посмотрела на Диксон и Брикса.

— Мне бы твою уверенность.

— Думай о хорошем, Карен. Если ты прилетишь завтра вечером, мы таки сможем засесть на пару часов и вместе во всем разобраться.

— Спасибо, Арт. До скорого.

Она отключилась, приняла письмо от Руни и набрала номер инспектора Фридберга. Когда она упомянула фамилию Арта, Фридберг тут же согласился встретиться с ней на северной окраине Сан-Франциско.

Договорив с ним, Вейл вернулась к Диксон, Бриксу и Люго.

— Ты уже рассказала им о СМБ? — спросила она.

За Диксон ответил Брикс:

— Я наслышан об этой конторе. ЗАО, семейное предприятие. Как и половина контор в этой долине.

— Закрытое акционерное общество. Значит, никто толком не знает, чем они занимаются. Как финансируют свой бизнес, кто в них вкладывается, кому они обязаны.

Брикс кивнул.

— В общем-то да. Но они на рынке уже давно — по крайней мере, сколько мы в «Гребне» разливаем вино. Как у большинства мобильных бутилировщиков, у них есть целый флот грузовиков, которые прямо на месте, в винодельнях, разливают вино, закупоривают его и клеят этикетки. Выгодное дельце: высокие темпы, приемлемые цены. Они зарабатывают на объемах заказов, вроде как по модели «Костко»: маленькая маржа, большие объемы. И винодельням не приходится покупать собственное оборудование, так что все довольны.

Диксон устало потерла глаза.

— Думаешь, стоит потрясти их?

— Только время зря потратите, — сказал Люго.

— Никогда не слышал, чтобы на них кто-то жаловался. Но, если хотите, попросите Агбаяни, пусть он проверит, что да как.

Люго покачал головой.

— Точно вам говорю: пустая трата времени. Что «Супер», что Ортиз.

Диксон задумчиво причмокнула губами.

— Позвони Эдди, пусть покопается в их грязном белье. А мы тем временем должны сосредоточить все силы на более вероятных версиях.

— К слову о вероятных версиях, — вмешалась Вейл. — Наша программа нашла новую жертву в Сан-Франциско. Вернее, старую, девяносто восьмого года. Я договорилась встретиться сдетективом, который расследовал это дело, через полтора часа. Руни с ним уже побеседовал.

— Тогда надо бы пошевеливаться, — сказала Диксон. — До скорого.

Брикс кивнул.

— Держите меня в курсе.

…тридцать восьмая

По пути на встречу с Фридбергом Вейл просмотрела список членов АВРА долины Джорджа. Троим она позвонила и сказала, что хотела бы побеседовать с ними. Все трое ответили отказом, но четвертый согласился — это был Йен Вирт, живший в самом центре Напы. Вейл назначила ориентировочное время и сказала, что позвонит за полчаса, чтобы он успел добраться из винодельни до дома.

Правой рукой удерживая руль, левой Диксон указала вперед.

— Почти приехали. Будем на месте через пару минут.

Вейл перевернула страницу в заметках Виктории Камерон.

— Мало проку от этих записей, если не считать вопроса с СМБ. Да и СМБ тоже может оказаться ложным следом. Проблема в том, что большая часть текста записана стенографически и языком сокращений, который Виктория сама придумала.

— Мы еще не все патроны отстреляли, — сказала Диксон. — Авось повезет. Может, встреча с Виртом что-то даст? Вдруг этот детектив поможет нам воссоздать полную картину. — Проезжая изгиб трассы, она толкнула Вейл локтем. — Смотри в окно, а то пропустишь всю красоту.

— Ого! — воскликнула та, когда между гор, обрамлявших трассу, вырос мост «Золотые ворота». — Впервые вижу его воочию.

— Это еще что. За поворотом начнется самое интересное.

Они выехали на двухполосную горную дорогу и сразу увидели толпу пеших туристов на обочине. Диксон свернула на парковку и каким-то чудом заняла последнее место.

Инспектор Фридберг уже ждал их возле машины без полицейских номеров. Одет он был в черный плащ и шоколадного цвета свитер, в руке дымилась сигарета.

— Роберт Фридберг, — представился он, перекладывая сигарету в левую руку и протягивая правую.

— Меня зовут Карен Вейл, а это Роксана Диксон.

Фридберг вернул сигарету в правую руку.

— Агент Руни говорил, что вы здесь впервые.

— В общем-то да. Только проездом. Это должно было стать моей первой полноценной поездкой… Отпуском.

— Добро пожаловать к «Золотым воротам»! Давайте прогуляемся и побеседуем. Я могу показать вам место, откуда открывается лучший вид во всем штате.

Они пошли по тропинке, которая, петляя и извиваясь, вывела их на цементную смотровую площадку над Тихим океаном.

Вейл остановилась, чтобы в полной мере насладиться панорамой — от сверкающих бело-серых небоскребов Сан-Франциско до стайки катеров, которые тянулись к причалу. Над всем этим великолепием нависал гигантский оранжево-красный мост. Неправдоподобно большой, он словно бы вырастал из обнаженного пласта горной породы и заключал в объятия весь залив, заканчиваясь где-то на дальнем берегу Сан-Франциско. Под мостом медленно проплывал грузовой корабль, оставляя за собой две параллельные ленты кружев из пены.

Не дойдя половины пути до вершины башни «Северное ар-деко», они взирали на запруженную машинами дорогу.

Вейл посмотрела на Фридберга, меланхолично посасывающего сигарету. Холодный ветер овевал его лицо.

— Потрясающий вид! Я никогда не стояла над мостом и не смотрела на него с высоты. Такой… яркий, необычный цвет. Хотя золотым я бы его не назвала.

Фридберг сделал глубокую затяжку и выпустил дым краешком рта. Пойманный ветром, дым окутал его шею, как шарф.

— «Золотые ворота» — это устье внизу, вход в залив из Тихого океана. Цвет этот называется «международный оранжевый», что бы сие ни значило. С тысяча девятьсот тридцать седьмого года его перекрашивали только один раз. И знаете, сколько на это ушло времени? — Он взглянул на Диксон. — Вы же местная жительница.

— Понятия не имею, — пожала плечами Диксон.

— Двадцать семь лет.

Вейл кивнула.

— Гарантированная занятость. И прекрасный вид.

— Теперь они наняли армию из тридцати восьми маляров, просто чтобы навести внешний лоск. Все из-за соленого ветра… Он разъедает металл.

— Вы много знаете об этом мосте, — отметила Вейл.

— У меня один приятель «служит» в этой армии. — Он сокрушенно покачал головой. — Марти говорит, что в ветреный день эта штуковина раскачивается с амплитудой двадцать семь футов. В обе стороны. А дорога, перегруженная транспортом, может проседать примерно на десять футов…

— Инспектор, — перебила его Вейл, — тут очень красиво. Это… — Она еще раз окинула взглядом пейзаж. — Это один из лучших видов на моей памяти. Но среди этой красоты порой совершаются убийства, и мы со следователем Диксон как раз пытаемся их расследовать. Я бы очень хотела послушать ваш рассказ, но у меня элементарно нет времени. Не обижайтесь.

Фридберг сделал еще одну глубокую затяжку. Их взгляды встретились, и он, выпустив дым, понимающе кивнул.

— Справедливое замечание. Ясно. Тогда перейдем к делу. — Он повернулся лицом к мосту и какое-то время молчал. Потом бросил сигарету и растоптал ее. — Следуйте за мной.

Подобрав окурок, Фридберг повел их по склону к железобетонному комплексу, словно тоже втоптанному в землю. Вокруг него тянулось невысокое ограждение из стальных труб, видимо, призванное отделить яму с зацементированным дном от заигравшейся детворы и рассеянных взрослых.

Швырнув окурок в урну, Фридберг начал спускаться по длинной лестнице. Прямо перед ними располагался железобетонный круг диаметром двадцать футов, посредине которого торчало толстое ржавое кольцо. Справа, еще на пролет ниже, проходила дорога, по обе стороны которой ютились домишки барачного типа. Но инспектор свернул налево.

Вейл попыталась рассмотреть уродливые плосковерхие одноэтажные постройки, резко контрастировавшие с зелеными склонами гор.

— Что это такое?

— Артиллерийская батарея «Спенсер», — сказал Фридберг. — Ею пользовались с сороковых годов прошлого века до Второй мировой войны. Военные считали залив Сан-Франциско важнейшей базой на западном побережье, поэтому разместили тут три гигантских орудия, чтобы защитить город и мост от возможной атаки. Вот здесь, — он указал на громадную круглую платформу, — находилось орудие номер два. — Он прошел вперед. — Но я хотел показать вам другое. Смотрите.

Фридберг остановился перед цементным выступом, на котором сверху горизонтально крепилась прямоугольная металлическая дверца.

— Это что, горн? — спросила Диксон.

— Я даже не знаю, что это. Какое-то военное устройство, бог его знает. Шестнадцатого февраля девяносто восьмого года, уже за полночь, в кабинете шерифа округа Марин раздался звонок. Возле батареи «Спенсер» чем-то ужасно воняло. Помощник шерифа был как раз неподалеку и принял вызов, хотя это была не его подведомственная область. Он шел на запах и оказался здесь.

Фридберг ухватился обеими руками за покореженную дверцу и, напрягшись, приподнял ее. Заскрипели металлические петли.

— Тайник?

— Для трупов. Смотрите.

Диксон и Вейл заглянули внутрь.

— Глубокий, зараза.

— Не самое приятное занятие — доставать оттуда мертвеца, доложу я вам.

— А почему дело досталось вам? — спросила Диксон. — Это же не в юрисдикции сан-францисской полиции.

Фридберг только хмыкнул.

— Юрисдикция в наших краях — это сущее проклятие. Без оценочной ведомости и карты не разберешься. На сто футов сдвинулся — и все, уже другая юрисдикция. В основном определяют по тому, кому земля принадлежала до разбивки национального парка. Так что сейчас мы стоим на участке, подведомственном парковой полиции США. Они назначили детектива из криминального розыска, который вел следствие вместе с шерифом округа Марин. Так я и оказался втянут в это дело. Я тогда еще не работал в полиции Сан-Франциско, только через пару лет устроился. — Он покачал головой. — Честно признаться, я сразу пожалел, что ввязался в это. Но копия дела у меня сохранилась: я надеялся рано или поздно найти этого негодяя.

Вейл отошла, и Фридберг опустил заслонку.

— Жертву опознали?

— Бетси Айверс. Кассир в банке, тридцать три года, не замужем.

— Она никак не была связана с винным бизнесом?

— Да вроде нет. Хотя я в эту папку давно не заглядывал.

— Агент Руни рассказал вам, как замысловато наш НЕПО глумится над трупами?

Фридберг стряхнул с ладоней пыль.

— В две тысячи шестом году я ездил на семинар вашего коллеги, агента Сафарика. Я знаю, на что обращать внимание. Отличный был семинар, и парень он хороший, Сафарик этот. Как у него дела?

— Неплохо, — сказала Вейл. — Он уже на пенсии, но основал частную фирму. Все та же криминалистика, экспертные заключения, полный комплект.

— В общем, там я и научился заполнять ваши формы. Каждому копу нужно пройти такие курсы.

Фридберг повел Вейл и Диксон обратно к мосту. Солнце уже садилось, температура упала на несколько градусов. Прорезая лучами фар сумерки, поток машин тек по мосту — из города в Марин.

Вейл набрала полные легкие воздуха — прохладного, влажного, морского, с запахом соли.

— А подозреваемые у вас были?

— Парочка. Один — парень из местной дезинфекционной службы. Мне он как раз понравился, но он сбежал из города сразу после допроса. Оказалось, он жил по фальшивым документам. Ни слова правды в его заявке о поступлении на работу не было. Мы его так и не нашли — растаял, как капля воды в этом чертовом тумане. И когда мы собрались уже начать настоящую охоту, в поле зрения попал другой парень, Билли Тодд Ланди. Он был псих, в детстве мыкался по больницам, а когда перестал принимать лекарства, то начал искать приключений и, соответственно, попадать в участок.

Фридбергу, несомненно, удалось заинтересовать Вейл.

«Психические расстройства… Этим можно объяснить отрезанную грудь».

— И что потом случилось с Билли Тоддом Ланди?

— Мы его допросили, обнаружили много нестыковок. Его видели возле батареи за пару дней до убийства, время смерти примерно совпадало. Жил он неподалеку от Айверс, в соседнем квартале.

— Склонность к насилию?

— Как таблетки закончатся — еще какая склонность! — Фридберг вынул из кармана пачку «Мальборо», постучал по дну, достал сигарету и закурил. — Но тут-то все и пошло наперекосяк. У нас не хватало доказательств, чтобы задержать его, так что пришлось отпустить. — Он облокотился на деревянную подпорку ограды и, глубоко затянувшись, кивнул на «Золотые ворота». — Я вам не рассказывал про мост?

Вейл с Диксон недоуменно переглянулись.

— Уже рассказывали. Ваш приятель его красит.

— Нет-нет. О его, скажем так, темной стороне.

— Не понимаю, — нахмурилась Диксон.

— Это самое популярное место для самоубийств во всей стране. Тысяча двести в год, если не больше, и это только те, о которых мы узнаём. Туман у нас тут стоит густой, к тому же прыгают люди, случается, и по ночам, когда никто не видит, так что многие копы считают это число заниженным. Кто-то вроде бы подвесил к нему сверхчувствительные камеры — и теория подтвердилась. Мрачновато, правда?

— Инспектор, — вместо ответа сказала Диксон, — к чему вы клоните?

— Через два дня после того, как мы выпустили Ланди, он покончил с собой. Прыгнул прямо здесь, возле северной башни.

— Шансы выжить у него были?

— Да кто его знает. Кажется, за все эти годы выжили только пара человек. Скажем так, шансы невелики. Высота — около семидесяти шести метров. К моменту столкновения с водой он развил бы уже скорость до ста сорока километров. — Фридберг, еще раз сладко затянувшись, поднес сигарету к глазам и внимательно ее осмотрел. — Это хотя бы убивает медленно.

— Да, хотя бы медленно, — задумчиво протянула Вейл.

…тридцать девятая

Джон Уэйн Мэйфилд рано закончил «работу»: когда Диксон с Вейл выехали за черту города, он понял, что следовать за ними было бы слишком рискованно. Если бы они заметили его машину в Напе, а потом увидели ее же на трассе, в тридцати милях от города, шансы, что они спишут это на случайность, были бы ничтожно малы.

Поэтому, когда они въехали в Валлехо, а оттуда свернули на трассу 37, Мэйфилд развернулся и поехал домой. Сейчас, у компьютера, за бокалом коллекционного каберне он должен был хорошенько подумать, а также выполнить пару заданий, без которых не сможет совершить свои главные убийства. Он шел на грандиозный риск, и обратной дороги уже не будет. Сейчас еще можно было остановиться. Остановиться и выйти сухим из воды. Несолоно хлебавши.

Нет, думал он, обратной дороги нет…

Даже если он перестанет убивать. А он намеревался продолжать.

Застыв над клавиатурой, он пригубил вина и задержал его во рту. Он упивался сложнейшим букетом, рожденным на уникальной почве Рутерфорда и в его уникальном климате. Потом наконец проглотил вино и очнулся от грез. Работа звала — рискованная и требующая абсолютной концентрации.

Все, что предшествовало этим убийствам, было лишь репетицией. Выбора не оставалось. Он обязан это сделать. Он хотел этого.

Но — погодите…

Его вдруг осенило. Возможно, он поступит по-другому. Прежде чем «нажать на ядерную кнопку», как он про себя это называл, он мог бы дать им еще один шанс, предпринять последнюю попытку. Он все тщательно продумал, изучил и разыграл в ролях все исходы.

Возможно, это все-таки сработает и не придется рисковать. Он будет осторожен, он угодит им… если они угодят ему. Это был обмен. Равноценный, справедливый обмен. Бизнес-сделка.

Если он решит сделать это, то все должно быть как положено. Он позвонил, чтобы выяснить детали, затем поглядел на настенные часы. Копия должна быть готова через час. Времени осталось совсем мало. Он не мог допустить промах, зайдя так далеко. Ведь риск, пускай и сравнительно небольшой, все равно оставался. Он сделал глубокий вдох, пытаясь собраться с мыслями.

Потом открыл новый документ и начал набирать текст.

…сороковая

Попрощавшись с Робертом Фридбергом, Диксон и Вейл ушли с копией досье. Они поехали обратно в Напу на встречу с Йеном Виртом. Диксон напомнила Вейл, что нужно позвонить и, как они и договаривались, предупредить о визите за полчаса.

Когда они свернули на подъездную аллею, заканчивавшуюся у трехэтажного кирпичного дома, Вейл спрятала заметки Виктории Камерон под сиденье и опустила солнцезащитный козырек, чтобы причесаться перед зеркалом. Промозглый ветер у батареи «Спенсер» изрядно растрепал ее волосы.

— Почему ты не сказала, что у меня на голове воронье гнездо?

Диксон, не отрываясь от сложного процесса парковки, ответила:

— Я смотрела на дорогу. Было темно. Не заметила. — Она опустила козырек со своей стороны и тоже поправила волосы. — А ты почему мне не сказала?

— Значит, мы квиты.

Они вышли из машины и направились к входу.

— Умираю от голода, — сказала Вейл и, достав «блэкберри», написала Робби, что хотела бы с ним поужинать — поздно, очень поздно.

Диксон позвонила, и через считаные секунды громадная ореховая дверь распахнулась.

— Вы как раз вовремя, я только что приехал. — Он протянул руку. — Йен Вирт. Проходите.

Вирт оказался довольно высоким, за шесть футов, мужчиной в очках без оправы и с аккуратно подстриженной русой шевелюрой без признаков облысения. Он провел Вейл и Диксон по коридору, выложенному паркетом из мореного дуба, в библиотеку, стены которой тоже были обшиты деревом. У стены стоял резной письменный стол красного дерева, у двери — стол для переговоров, поменьше, но в том же стиле. Вирт жестом предложил дамам присесть в кресла, обшитые тончайшей кожей. На стойке у него за спиной стоял графин с водой и все, что нужно для кофе.

— Кофе? — предложил Вирт.

— С удовольствием, — ответила Диксон и, подозрительно взглянув на дымящийся кофейник, сказала: — Вы же только что приехали!

— Позвонил домработнице, попросил заварить перед уходом.

Пока Вирт разливал кофе по чашкам, Вейл разглядывала библиотеку. Ее внимание привлек большой портрет над столом. Элегантная сепия, роскошная рама.

— Ваш дед? — спросила она.

Вирт, увидев, на что она указывает, расплылся в улыбке.

— Прадед. Йозеф Вирт. Это фото было сделано примерно в тысяча семьсот двадцать пятом году в польском городке Белосток. Бабушка рассказывала, что, по словам человека, составлявшего наше фамильное древо, в начале девятнадцатого века из Польши в США иммигрировали семь семей. Те, кто предпочел остаться, погибли от рук нацистов в тридцать восьмом. Если вам интересно, у меня есть целая книга…

— Мистер Вирт, мне, конечно, интересно, но…

— Пожалуйста, называйте меня просто Йен.

— Хорошо, Йен. Мы очень устали сегодня…

«Мы очень устали за всю эту чертову неделю!»

— Мы просто хотели бы задать пару вопросов, если вы не возражаете.

— Конечно. — Вирт взял со стойки кувшинчик для сливок и поставил его на стол. — Вы говорили, что хотели что-то узнать насчет нашей ассоциации.

Диксон подлила себе в чашку кофе и размешала.

— Мы сегодня беседовали с Кристал, и она рассказала нам о компании «Супер: мобильное бутилирование». Как оказалось, голосование прошло не совсем гладко.

— Можно сказать и так, — осторожно ответил Вирт.

— А как сказали бы вы?

Вирт обхватил свою чашку руками.

— В последнее время среди членов ассоциации возникли разногласия. По правде говоря, мне не стоило бы распространяться…

— Договор о неразглашении, — подсказала ему Вейл. — Кристал нам рассказывала. Не беспокойтесь, мы ничего не записываем и ваших профессиональных секретов не выдадим. Просто в ходе следствия понадобилась эта информация.

— И что вы, позвольте уточнить, расследуете?

Диксон подула на свой кофе.

— Это уже наш профессиональный секрет. Будьте спокойны, это никак не связано с деятельностью членов вашей ассоциации. Думаю, это вообще с вашей ассоциацией никак не связано. Но нам нужно кое-что узнать. Как выразилась Кристал, мы тычем пальцем в небо.

— И как, понравилась она вам? Мне просто любопытно.

Вейл изумленно вскинула брови.

— Кристал? Ну, очень милая женщина. Интересная.

«И тело высший класс. Пристрелить бы ее!»

— Кристал моя бывшая жена. Она вам не сказала?

Вейл на миг потеряла дар речи.

— Нет, — первой пришла в себя Диксон. — Не сказала.

Вирт минуту помолчал, но быстро стряхнул с себя замешательство.

— Извините. — Он с улыбкой кивнул на кресло, в котором сидела Диксон. — Это ее любимое кресло.

— Понятно.

— Не волнуйтесь, это никак не повлияет на мои ответы. Что вы хотели бы узнать?

— О противостоянии внутри ассоциации.

— Ну да. Кристал, наверное, уже рассказала вам, какая ожесточенная полемика началась с легкой руки Виктории.

— Ожесточенная полемика?

Телефон на поясе Вейл завибрировал. Она украдкой взглянула на него. Сообщение от Робби: «Позвони, как освободишься. Я выберу ресторан и пришлю тебе адрес».

— Виктория оказалась самой ярой противницей сотрудничества с «Супером». А человеком она была, надо сказать, влиятельным — настоящий серый кардинал ассоциации. Следующим президентом должна была стать именно она. Она же возглавила группу из трех членов АВРА, которые требовали от остальных уступок и использовали контракт с «Супером» в качестве рычага давления.

— Каких именно уступок они требовали? — спросила Диксон, отхлебывая кофе.

— Они согласились бы на продление контракта, если бы остальные члены тоже начали протестовать против нового закона АВРА о минимальном проценте винограда. Викторию этот закон — в первозданном виде — не устраивал.

— Кевин Камерон упоминал об этом. Минимальный процент — это, насколько я помню, восемьдесят пять?

— Да. Налоговое бюро по алкоголю и табаку требует, чтобы восемьдесят пять процентов винограда, содержащегося в вине нашей АВРА, было выращено в долине Джорджа.

— Значит, ваш минимум — восемьдесят пять процентов, а минимум Напы — семьдесят пять?

— Верно.

— И зачем это нужно? Чтобы защитить интересы покупателей?

— Ну да. К тому же этот закон якобы защитил бы бренд «Долина Джорджа», ведь люди, покупая наше вино, рассчитывают на определенное качество, обусловленное особенностями почвы, микроклиматом, погодой. Но, — продолжал Вирт, — трое виноделов в нашей группе — включая меня и Викторию Камерон — хотели, чтобы на них это правило не распространялось, так как наши бренды существовали задолго до вступления закона в силу. Если нам навяжут этот минимум, все мы — мой бренд «Поместье долины Джорджа», «Ф&М Семейная винодельня» Виктории и еще один, «Избранное из долины Джорджа» — просто погибнем в одночасье. Наша бизнес-модель основана на импорте не менее качественного, но более доступного винограда из центрального региона.

— А местного винограда в вашем вине, получается, нет?

— Именно. Мы не сможем сохранить прежние цены, если будем пользоваться местным урожаем.

— А разве это не обман? Вы же используете торговую марку «Долина Джорджа».

— Они тоже выдвигают этот аргумент. Но мы им напоминаем: наши бренды существуют уже двадцать лет, тогда таких законов не было и в помине. Несправедливо было бы наказывать нас и губить наши бренды из-за бюрократической тонкости, продвинутой лоббистами.

Диксон снова подула на свой кофе.

— А почему правительство должно сделать для вас исключение?

Вирт покачал головой.

— «Исключение» — это не совсем точное слово. Мы хотим, чтобы нашим брендам дали отсрочку. Но если ассоциация не поддержит нашу заявку, правительство, скорее всего, не станет вмешиваться во внутренние распри.

— Стало быть, Виктория хотела провернуть следующую сделку: она и ее союзники согласятся на контракт с «Супером», а АВРА в обмен на это впишет в закон поправку об отсутствии обратной силы. Но зачем это другим виноделам, которые не нуждаются в такой поправке?

— Они хотят, чтобы контракт был продлен. Мы уже три года пользуемся их услугами, и они ни разу нас не подвели. Качество у них на высоте, цены ниже рыночных, подход — комплексный.

Вейл потянулась за кофейной чашкой. В животе у нее забурлило.

— Извините. — Она смущенно приложила руку к животу. — Мы не успели поесть.

— …и отняли у вас достаточно времени, — сказала Диксон, доставая из кармана визитку. — Если вспомните что-нибудь важное, позвоните мне.

Вирт внимательно читал текст на визитке, и Вейл почувствовала, что он не спешит заканчивать разговор.

— Вы еще о чем-то хотели нам сказать, Йен?

— Вы не говорите мне, что именно расследуете, но при этом задаете много вопросов. И если связать эти вопросы с тем фактом, что Виктория мертва, можно предположить, что вы отрабатываете версию убийства.

— У нее случился инсульт, — сказала Диксон.

Вирт, не сводя глаз с визитки, кивнул.

— Знаете, у меня отец был полицейским.

Вейл и Диксон переглянулись. Кажется, Вейл понимала, к чему он клонит.

«А этому парню, похоже, придется кое-что сказать. Он нас насквозь видит. И если это необходимо, чтобы убедить его помалкивать, то лучше уж так, чем если он примется обсуждать свои подозрения с другими… Или, того хуже, сам возьмется за расследование».

— Если причиной смерти был не инсульт, — осторожно начала Вейл, — это бы как-то отразилось на вашем рассказе?

— Нет, — ответил Вирт. — Понимаете, я вырос в семье полицейского. В Сакраменто. Мы проводили много времени вместе. Я изучил его образ мыслей, мне передалось его отношение к людям. Его мировоззрение. Я знаю, что не надо врать копам, когда они задают вопросы.

— Очень хорошо, — сказала Диксон. — Это мудрая тактика. — Она постучала ногтем по своей визитке. — Позвоните мне, если узнаете что-то, связанное с инсультом Виктории.

Они одновременно встали с кресел.

— Но если у вас возникнут собственные теории насчет ее смерти, то лучше вам держать их при себе.

Вейл многозначительно посмотрела ему в глаза.

— Вы ко мне не приходили, — сказал Вирт.

Вейл кивнула, пожала ему руку и вышла из библиотеки вместе с Диксон.

…сорок первая

— Думаешь, мы правильно поступили? — спросила Диксон, выруливая со двора.

— Если мы доверяем ему, он может довериться нам. Он понимает, что нам нужно. Хотя он и не работает в нашей структуре, там работал его отец. Я думаю, он наш союзник. Более того, он может шпионить в нашу пользу во вражеском стане.

Пока Диксон ехала по трассе 29, Вейл согласовывала планы на ужин с Робби. Диксон высадила ее в Юнтвилле, возле бистро «Жанти», где, если верить рекламе, подавали классические французские блюда. Сам Юнтвилль оказался милым городком неподалеку от шоссе. Этот уютный уголок со множеством галерей, магазинов, ресторанов, гостиниц и скромных зданий притягивал самую разную публику — от молодоженов до пожилых пар, чьи дети уже жили отдельно и которые могли наконец позволить себе уик-энд вдвоем.

Вейл села за столик спиной к стене и лицом ко входу. Несмотря на поздний час, посетителей хватало. Робби появился несколько минут спустя. Пробежав глазами по залу, он увидел Вейл и расплылся в улыбке.

Пока он лавировал между столиками, Вейл разглядывала его новую длинную кожаную куртку, которую, впрочем, забрала хостес, как только он подошел.

Они обнялись, и он поцеловал ее теплыми губами.

— Откуда обновка?

— Ну откуда? Я подбирал нам новый гардероб, увидел ее и подумал: черт с ним, я же в отпуске. — Он уселся и положил на колени салфетку. — Нормальное место?

— Да вроде бы чудесное.

Они сделали заказ и выбрали вино — каберне для Вейл и зинфандель для Робби.

Едва официант, забрав меню, ушел, Вейл нашла под столом его руку.

— Ну, чем ты сегодня занимался?

— Тем же, чем и всегда. Съездил на дегустацию, пообедал, проехался дальше и продегустировал еще пару сортов. Сегодня я был в Хелдсбурге, видел множество прекрасных пейзажей. — Он замолчал и заглянул ей в глаза. — Жалко, что приходится делать все это без тебя. Я радуюсь жизни, а ты пашешь как ломовая лошадь.

— За меня не переживай. Я просто выполняю свою работу — ищу очередного убийцу. Вот только… очередным его не назовешь. Я не могу в нем разобраться. Этот преступник… — Она сокрушенно покачала головой. — Не знаю. Что-то тут не так. И это не дает мне покоя.

Она пересказала Робби все, что знала, упомянув и потенциальный корыстный мотив. Тут как раз принесли вино. Сделав первый глоток, Робби одобрительно кивнул:

— Очень вкусно, попробуй.

Вейл взяла его бокал, покачала между пальцами и принюхалась.

— Приятный нос. Кажется, ягодный джем. — Она пригубила, позволив вину обволочь язык. Глаза ее восхищенно расширились. — Да, отличное вино! Я бы описала его как фруктовый букет с черничной доминантой. И смородиной, конечно. — Она вернула бокал. — Прекрасное вино!

Робби изумленно вытаращился на нее.

— Для человека, который вынужден работать с утра до ночи, вместо того чтобы дегустировать вина, ты подозрительно хорошо владеешь профессиональным жаргоном.

— Мы с Роксаной время от времени попиваем. В ходе расследования, само собой.

— Само собой! — засмеялся Робби.

Официант с помощником поставили перед ними тарелки.

— Чего-нибудь еще желаете?

— Нет, спасибо. — Едва они удалились, Робби с аппетитом набросился на свиную отбивную под луковым соусом. — Так вот, насчет твоего дела. По-моему, у вас еще недостаточно данных. Может, надо копать чуть глубже. Возможно, одна из жертв, на первый взгляд не связанная с АВРА, на самом деле с ней связана. В качестве компаньона-вкладчика, негласного члена, закулисного манипулятора. — Он промокнул губы салфеткой. — Главное что? Не перестараться! А вдруг ответы на вопросы ближе, чем вы думаете. И когда вы найдете недостающий кусочек, мозаика сложится у вас на глазах.

Вейл опустила взгляд на свою тарелку с пастой из диких грибов.

— Так оно всегда и бывает, разве нет? Но это другой случай. Правда, я пока не пойму, в чем его отличие. — Она принялась наматывать макаронину на вилку. — Надо бы мне пошевелить мозгами. И поскорее. Гиффорд велел мне возвращаться завтра вечером.

Робби застыл с приоткрытым ртом.

— И когда ты собиралась мне об этом сообщить?

— Я… забыла. Наверное, забыла… Забот по горло.

— И что ты будешь делать?

Вейл пожала плечами.

— Я пока не думала. Но хотя он и говорит, чтобы я вернулась, это еще не значит, что я действительно вернусь. У нас еще остались отпускные дни.

— Карен, не обманывай себя. Если ты и впрямь останешься, думаешь, ты сможешь отстраниться от расследования и разъезжать со мной по дегустациям и экскурсиям?

Вейл дожевала и только потом ответила.

— Нет, — сказала она шепотом.

Робби подмигнул ей и отрезал себе еще кусочек отбивной.


Официант разложил на столе десертное меню, но Робби не дал ему уйти.

— Думаю, мы возьмем кое-что навынос.

— Что? — удивилась Вейл.

— Да. «Монтбриак», пожалуйста, и счет.

Вейл заглянула в меню: «Нежный голубой сыр из региона Овернь, подается с компотом из сухофруктов».

Робби протянул кредитку.

— Ты ведь не против? — спросил он, пока официант собирал меню.

— Ну что ты!

Робби взял ее за руку.

— Ты мне доверяешь?

Вейл задрожала от его теплого прикосновения.

— Безраздельно.

…сорок вторая

Остановившись перед дверью с ключом в руке, Робби сказал:

— Жди здесь.

— Ждать? Чего ждать?

— Ты же сказала, что доверяешь мне безраздельно.

— Это правда.

— Тогда жди.

Он открыл замок, проскользнул в номер и закрыл за собой дверь. Вейл осталась на пороге.

«Что это он задумал?»

Она ухватилась было за ручку, но тут же отдернула руку. В следующий миг дверь отворилась. По периметру комнаты горели свечи. Когда Робби захлопнул дверь, язычки пламени, потревоженные сквозняком, вздрогнули.

— Что это?

— Кажется, это наш номер. Если я не взял по ошибке чужой ключ.

Она шутливо толкнула его в плечо.

— Я имела в виду…

— Я знаю, что ты имела в виду. — Он распечатал пакет с десертом и разложил все на столе. — Ты так много работаешь, что времени на отдых совсем не остается.

— Я ходила на массаж и грязевые ванны…

— Тихо, — прошептал он, прикрывая ей рот ладонью.

Робби снял куртку и швырнул ее на пол. Потом снял с Карен блузу и на руках отнес ее к кровати.

В тусклом желтом свете они с трудом различали друг друга. Улегшись рядом, Робби взял пластиковую ложечку и зачерпнул нежный, мягкий сыр. Размазал голубоватую массу по животу Вейл, а сверху сбрызнул компотом из сухофруктов.

Она засмеялась.

— Ты не возражаешь, если я поем первым?

Она закрыла глаза и расслабилась… Впервые за долгое время.

— Не возражаю. Ничуть.

…сорок третья

Наступило утро. Робби лежал на ней — по крайней мере, большей частью. Они спали. Свечи догорели еще несколько часов назад.

Сработал будильник, заведенный, очевидно, предыдущим постояльцем. Вейл порадовалась предусмотрительности этого незнакомого человека, поскольку вчера, когда они ложились в постель, им было не до будильников.

Она аккуратно отодвинула Робби, встала и отключила сигнал. Пусть поспит. Приняв душ и одевшись, она поцеловала Робби. Тот только шевельнулся.

— Мне пора. Роксана за мной заедет.

— До вечера.

Она подмигнула ему.

— А как же!


Вейл села в машину, и Диксон сразу же провернула ключ в замке зажигания.

— Знаешь, — сказала Диксон, — а мне понравилось с тобой работать. Это, конечно, прозвучит странно и как-то мрачновато, но когда мы поймаем Давильщика, мне будет тебя не хватать.

— А мне тебя. Но я забыла тебе кое о чем сказать. Босс хочет, чтобы я летела домой сегодня же вечером.

Диксон, которая уже наполовину вывела машину из гаража, нажала на тормоза.

— Ты…

— Это не имеет значения. Никуда я не полечу. Время еще есть, отпуск у меня не закончился. Просто я не буду заниматься этим делом официально. Если совсем туго придется, стану сторонним наблюдателем. Годится?

— Годится. — Диксон поехала знакомым маршрутом к трассе. — А как же босс? Будет тебя распекать?

— Наверняка. Но бывало и пожарче.

— Бывало что? О чем ты?

Вейл смущенно засмеялась.

— Ты в порядке?

— Бывало и пожарче, — повторила она. — Например, вчера вечером, с Робби. Боже мой! Ты не поверишь…

— Хочешь, чтобы я умерла от зависти?

— Извини.

Вейл попыталась сдержать улыбку, но тут рассмеялась Диксон, и у них началась форменная истерика. Пятидневный стресс вырвался наружу в виде урагана смеха.

Упершись лбом в приборную панель, Вейл сотрясалась от хохота, пока не закашлялась. У Диксон в этот момент как раз зазвонил телефон.

Откашлявшись и жестом велев Вейл вести себя потише, она взяла трубку и очень серьезно сказала:

— Диксон слушает.

— Здравствуйте, вас беспокоит Йен Вирт. Вы просили позвонить, если я вспомню что-нибудь еще.

Вейл и Диксон переглянулись. Вейл пришлось отвернуться, чтобы предотвратить новый спазм — непонятно, смеха или кашля.

— Да-да.

— Мы могли бы встретиться? Это не телефонный разговор.

— Вы знаете, где находится управление шерифа?

— Да. Я подъеду туда через пятнадцать минут.


Вирт опередил их на несколько минут — когда они приехали, он уже ждал на втором этаже, в холле перед застекленным ресепшеном.

— Идемте, — сказала Диксон.

Проведя прокси-карточкой по щели, она отворила тяжелую деревянную дверь и провела гостя в комнату отдыха, где Агбаяни и Люго потягивали кофе за круглым столом.

Диксон представила их друг другу.

— Эти детективы работают в нашей группе, Йен. Можете говорить при них все, что сказали бы мне.

— Вы уверены? — спросил он, всматриваясь в их лица.

Диксон коснулась его плеча.

— Вы же привыкли к компании копов. А я доверяю этим ребятам свою жизнь.

Вирт сел, явно размышляя над ее словами. Диксон и Вейл последовали его примеру, и таким образом все стулья оказались заняты.

— Спасибо, что позвонили, — сказала Вейл, — и что пришли.

Покосившись на Люго и Агбаяни, Вирт сказал, понизив голос:

— Исаак Дженкинс встречался с адвокатом. Я не знаю, насколько это важно, но мне показалось, что вы должны об этом знать.

— Исаак Дженкинс? — переспросили Вейл и Диксон вместе.

— Исаак Дженкинс, — сказал Люго. — Это тот мужчина, которого уби… — Он осекся и встревоженно взглянул на Диксон. — Которого что, сразил очередной инсульт?

Вейл проигнорировала его вопрос.

— Откуда вы знаете Исаака?

— Он партнер Тодда Николсона.

— Деловой?

— Исаак с Тоддом, они… Вместе. Но и бизнес они тоже ведут вместе.

Вейл почувствовала, как на лбу выступили капельки пота. Они напали на след. «Точь-в-точь, как Робби сказал вчера ночью… Новая связь».

— Какой бизнес?

— Исаак — основной инвестор винодельни «Избранное из долины Джорджа». Тодд — человек очень… мягкий. На самом деле всем заправляет Исаак.

— Так, давайте-ка кое-что проясним. Тодд был против продления контракта с СМБ, верно?

— Скорее Исаак, чем Тодд. Тодд голосовал так, как скажет Исаак.

— Но почему? Разве винодельня ему не принадлежала?

— Тодду нравится сам процесс, он любит выращивать качественный виноград и превращать его в недорогое, но добротное вино. Поэтому он и стал таким хорошим виноделом. Но в бизнесе он полный ноль. Исааку же плевать на вино. Вернее, пить вино он, конечно, любит, но предпочел бы его покупать, а не делать. Но Тодд мечтал об этом, и Исаак, который был очень состоятельным человеком, профинансировал исполнение его мечты. Если бы он доверил управление Тодду, винодельня быстро бы обанкротилась. Поэтому они и разделили обязанности: Тодд делает хорошее вино, Исаак делает хорошие деньги.

— Вы не против, если мы на секунду отлучимся? — спросила Диксон у Вирта.

Тот кивнул, и она вышла в коридор с Агбаяни, Люго и Вейл.

— Эта информация все меняет, — возбужденно заговорил Агбаяни. — Теперь у нас есть три человека из ассоциации, которые не хотели продлевать контракт с «Супером». Двое из них мертвы. Хотя все равно непонятно, почему Исаак Дженкинс не был членом АВРА.

Диксон покачала головой.

— Неважно. В членах числился Тодд Николсон, но на самом деле все решения принимал Дженкинс. Убийца откуда-то знал об этом и убил Дженкинса, чтобы «Супер» могли беспрепятственно продлить свой контракт.

— Погоди-ка, — остановила ее Вейл. — Ты торопишься с выводами. Нам еще ничего не известно.

— По-моему, это очевидно.

— Нет. Вернее, да, очевидно. Слишком очевидно. Что-то тут нечисто.

— Чего столпились, ребята? — крикнул Брикс, идущий в их сторону по коридору.

Диксон отошла от двери и тихо сказала:

— К нам поступила новая информация.

И она кивком указала на Вирта, сидевшего в комнате отдыха. Брикс перевел взгляд с нее на свидетеля.

— В совещательной комнате нас ждет специалист по информационным технологиям, будет объяснять что-то насчет мобильных сообщений. Я давно ее приглашал, и управление, между прочим, платит ей сто пятьдесят баксов в час. Так что пусть свидетель идет домой, если вы с ним закончили, а вы все — марш в совещательную!

Диксон и Вейл вернулись в комнату отдыха.

— Иен, — сказала Диксон, — нам нужно идти на совещание. Но вы что-то говорили об адвокате Исаака…

— Да. Не знаю, насколько это важно, но он хотел снять Кристал с поста через суд.

— Снять с поста? Зачем?

— Это вы у него спросите. Но что-то подсказывает мне, что Виктория тоже приложила к этому руку.

— А как звали того адвоката?

Вирт вытащил смартфон из чехла и потыкал сенсорным пером в экран.

— Марк Бенезра. Офис в центре Напы.

Диксон записала это имя.

— Хорошо. А теперь послушайте меня, Йен. — Она спрятала блокнот в карман и посмотрела на Вирта. — Мы еще не знаем наверняка, что происходит в вашей ассоциации, но что-то тут неладно. Я больше ничего не могу вам сказать. Вы кажетесь мне очень симпатичным человеком, поэтому прошу вас: будьте осторожны. Не рассказывайте никому, что общались с нами. Никому ничего не говорите, хорошо?

Вирт, нахмурившись, взглянул на нее.

— У меня есть повод чего-то… опасаться?

— Возможно. Никто ничего не говорил конкретно о вас, но все же… Будьте осторожны. — Она взглядом спросила разрешения у Вейл и получила его без единого возражения. — Йен, если мы вам кое-что расскажем, вы обещаете, что это останется между нами? Сугубо между нами.

На лбу у Вирта выступил пот.

— Что-то не нравится мне такой поворот событий…

— Понимаю, — сказала Вейл, — поэтому я и прошу вас включить полицейские инстинкты, которые вы переняли от отца.

Он закусил нижнюю губу и с трудом выдавил из себя:

— Ладно.

— Помните, мы говорили об инсульте Виктории? Так вот, у Исаака тоже случился инсульт.

Вирт побледнел.

— Вы хотите сказать…

— …что у него случился инсульт, — подчеркнула Вейл. — Так вот, учитывая все это, повторяю: у нас нет никаких оснований полагать, будто вам… тоже грозит инсульт. Тем не менее из трех человек, которые возражали против продления контракта с СМБ, двое мертвы. Будьте осторожны. Держите ухо востро. Если вас что-то насторожит, сразу же звоните нам. Договорились?

Вирт молча кивнул.

— Мы можем приставить к нему человека? — спросила Вейл.

— Я спрошу, но сомневаюсь, что шериф согласится.

— У меня есть частная охрана, — сказал Вирт. — На винодельне. Отставные разведчики. Не пропаду.

Вейл подозвала помощника шерифа, стоявшего у кофеварки.

— Грег, ты не мог бы проводить мистера Вирта?

— Не потеряйте мой номер, — сказала Диксон. — И запомните: чуть что — звоните мне. Любая мелочь — сразу звоните.

Вирт неуверенно кивнул и пошел вслед за Грегом.

— А ты за него переживаешь, — заметила Диксон.

— Его коллег убили с особой жестокостью. И никто об этом не знает. Остальные даже не думают, что нужно быть начеку. Видимо, придется созвать их всех и раскрыть карты.

— Если мы это сделаем, прознают журналисты. Но если иначе нельзя… Надо придумать, как извлечь из этого выгоду. И поймать этого проклятого Давильщика.

Вейл проводила Вирта взглядом.

— И придумать как можно скорее.

…сорок четвертая

Прежде чем присоединиться к коллегам, Диксон раздобыла телефон Марка Бенезра и попросила его помощницу передать, что им срочно нужно встретиться. Помощница смогла найти в напряженном графике адвоката «окно» в десять утра. На часах было девять.

— Все в порядке, — сказала Диксон.

Вейл стояла в отдалении, набивая в телефоне письмо Джонатану.

— Прекрасно. Передай Бриксу, что я сейчас подойду. Только вот сообщение допишу.

— Рокси, у тебя найдется минутка? — спросил Эдди Агбаяни, подходя к ним.

— А что?

Агбаяни, засунув руки в задние карманы, молчал.

Почувствовав неловкость и возникшее напряжение, Вейл оторвалась от телефона.

— Когда все это закончится, — сказал Агбаяни, — когда мы поймаем убийцу, может… может, поужинаем как-нибудь вместе? Поговорим. С глазу на глаз.

— Не знаю, Эдди, — замялась Роксана. — Может быть… Дай мне подумать.

— Значит, такие у нас теперь отношения? Тебе нужно подумать, прежде чем согласиться на ужин со мной?

— Эдди, я так не могу. Не сейчас. Давай я… Извини. Ты прав, нам нужно поговорить. Как только выберется свободное время, надо будет поужинать вместе.

Спрятав «блэкберри» в чехол, Вейл вошла в совещательную комнату. Все уже были в сборе: Манн, Гордон, Люго, Брикс. Плюс незнакомая женщина, ради которой они, судя по всему, и собрались здесь.

Буквально через полминуты в комнату вошли Диксон и Агбаяни.

Брикс стоял у доски, все еще расписанной их заданиями. Кое-какие строки были перечеркнуты, кое-какие — обведены в кружки (это означало, что добиться результата пока не удалось). К сожалению, кружков было больше, чем зачеркиваний.

Выдубленное солнцем морщинистое лицо Брикса при свете флуоресцентных ламп приобрело нездоровый пепельный оттенок. Он выглядел именно так, как выглядит человек, вынужденный нести на сердце тяжкий груз: вину за нераскрытое убийство пасынка начальника, терзания по поводу требований Давильщика и того, как выполнение этих требований скажется на жизни горожан. Времени на принятие решения оставалосьвсе меньше. Рано или поздно журналисты узнают обо всем сами — и тогда его стресс лишь усугубится.

Вейл тоже чувствовала себя неважно. Ее пригласили как эксперта по поимке серийных убийц, как «звезду» ФБР, раскрывшую множество чудовищных преступлений, а она ничем не могла им помочь. Более того, она даже не могла понять, что именно упускает из виду. А она точно что-то упускала.

Брикс откашлялся.

— Я попросил Остина Манна и Берта Гордона задержаться здесь на какое-то время, хотя с поджогом они уже более-менее разобрались. Еще две пары рук нам не помешают. Надеюсь, для того чтобы выйти на новый уровень, нам не понадобятся новые трупы. Надеюсь также, что мы подобрались к НЕПО ближе, чем нам самим кажется. — Он жестом подозвал к себе гостью, и та послушно подошла к нему. — Это Аманда Синклер из фирмы «Эйр Ком Консалтинг». Она объяснит нам тонкости пересылки сообщений и подскажет, как засечь — а если повезет, то и поймать — нашего НЕПО, когда он в следующий раз свяжется с Карен.

Он передал слово Аманде и вернулся на свое место.

Молодая, тридцати с небольшим лет, шатенка встала в центре комнаты.

— Думаю, вам всем приходилось пользоваться услугой СМС — от английского «система коротких сообщений», Short Messaging System (SMS). Мы даже не задумываемся об этих электронных «записочках», которые шлем друг другу. Но если знать, как ими правильно пользоваться, они могут играть большую роль в следственно-розыскных мероприятиях. Если, конечно, преступник правильно пользоваться ими не умеет. По моему мнению, всегда полезно знать не только о своих возможностях, но и об ограничениях. Итак, интенсивный курс. Мне придется многое опустить, так что, если возникнут вопросы, задавайте, не стесняйтесь. — Она открыла папку и положила несколько листов отдельно. — Тексты, которые проходят через систему оператора, не просматриваются. Их нельзя прочесть — можно только сохранить информацию об их передаче на некоторое время. Сами тексты сообщений сохраняются крайне редко: для этого, учитывая объемы коммуникации между пользователями, понадобилась бы колоссальная память.

— И долго хранится эта информация о передаче? — спросил Люго.

— Хороший вопрос. Все зависит от оператора. Существует несколько основных систем хранения. Самые распространенные — это РЗЗ и СМС-центр. При режиме записи звонков, или РЗЗ, информация хранится неделю. Туда входят временные пометки (год, месяц, день, час, минута, секунда, количество символов) и прочие технические подробности. Также сохраняется МИПМС — международный идентификатор пользователя мобильной связи. Это своего рода «отпечатки пальцев» для сим-карт, в них заложена вся личная информация абонента. Вы же знаете, что такое сим-карта, верно? Это такой небольшой чип с флеш-памятью, который можно вставлять во многие телефоны. Достаете «симку» из старого телефона, вставляете в новый — и готово. Не надо заново вводить контакты и прочее. Пока что все ясно?

— Продолжайте, — сказал Брикс.

— Мы также сохраняем МИМУ — международный идентификатор мобильного устройства, это уже «отпечатки пальцев» для самого телефона. Но он не связан с конкретным пользователем. В основном его используют для идентификации законного владельца, так что если телефон украдут, то оператор может отключить данный МИМУ — и аппарат превратится в бесполезный кусок металла и пластмассы. Вторая популярная система — это СМС-центр, адрес Е.164, который позволяет определить, кто и кому отсылает сообщение, через какого оператора, как был набран номер и тому подобное. Приведу пример.

Она подошла к проектору, положила сверху один лист из своей папки и нажала на кнопку. На доске отобразился документ, похожий на книгу Microsoft Excel. Заголовок гласил: «Окно журнала СМС-центра».

Пока Аманда объясняла, что именно они видят, Вейл и Люго вели конспект.

— Вопросы есть?

— Вы говорили, что есть и другие способы хранения сообщений, — напомнил ей Люго.

— Да. Еще один распространенный метод называется СЦСМС — сервисный центр СМС. Он показывает, кому и откуда отослано сообщение, по системе самого провайдера. Срок хранения этих данных зависит от объема коммуникации. Иногда сообщений отсылают очень много, и тогда памяти хватает всего на неделю. Но порой хватает и на месяц.

Аманда сменила лист на проекторе, и члены опергруппы увидели серую табличку с одиннадцатью колонками, выровненными по горизонтали.

— На этой распечатке СЦСМС видна та миллисекунда, когда сообщения покидают один телефон и переходят из СЦСМС на другой телефон. Тут же можно увидеть номер телефона получателя. Проблемы начинаются, когда операторы привлекают третьих лиц для пересылки трафика.

— А это может помочь нам определить местонахождение преступника, который шлет сообщение, в реальном времени? — спросил Агбаяни, указывая на экран.

— Да. Если используется технология GSM, можно произвести триангуляцию в радиусе от семи до двадцати миль.

— Миль? — Люго разочарованно швырнул ручку на стол. — Вы шутите?

— Главное, — сказал Брикс, — что мы сможем определить, какой у него телефон и где он мог его купить.

— Это, если очень повезет, поможет нам догадаться, где он живет или работает, — сказал Люго. — А что делать потом? Отсматривать записи с магазинных камер слежения на несколько недель назад? Если в магазине вообще будут камеры… Мы ведь даже не будем знать, кого искать. Какой от этого толк?

В разговор вступил Гордон.

— Я считаю, нужно найти все сообщения, которые этот подонок уже успел отослать Вейл. Тогда, если он снова ей напишет, мы сможем, по крайней мере, проследить сигнал. Все же лучше, чем ничего.

— Я не хочу усложнять вашу и без того непростую задачу, — сказала Аманда, — но вы должны это знать: все сообщения, присланные на телефон агента Вейл, были отправлены с разных телефонов. Все телефоны были одноразовыми, а связь оплачивалась предварительно.

Манн покачал головой.

— По-моему, Рэй прав. Это пустая трата времени.

— Послушайте, — вздохнул Брикс, — мы делаем все, что в наших силах. Пользуемся всеми доступными нам инструментами. Если у кого-то есть идея получше, прошу, высказывайтесь.

Все переглянулись.

Диксон поблагодарила Аманду за лекцию и отпустила ее. После этого вкратце пересказала, что они с Вейл узнали от Кристал Далии, Йена Вирта и Роберта Фридберга.

— Карен все еще сомневается насчет мотива, поскольку он не соответствует модели поведения серийных убийц, их психологии и мотивации. Но я думаю, что нам следует двигаться в этом направлении.

— Век живи — век учись, — сказала Вейл. — Может, это какой-то новый тип, может, просто не известный лично мне. Пока что я бы не стала отметать никакие версии. К сожалению, больше мне сказать нечего, у меня это с трудом укладывается в голове.

— Отрабатывайте эту версию, ребята, вынюхивайте все, что сможете, об этой АВРА и ее членах, — сказала Диксон. — А у нас с Карен через полчаса назначена встреча с адвокатом. Мы будем держать вас в курсе дела.

Брикс открыл блокнот и зашуршал страницами.

— И последнее на повестке дня: мне прислали результаты запроса по протезам, который делала Карен. — Он поглядел на Манна, затем на Вейл и продолжил: — Данные пока только предварительные. В нашем регионе проживает сто пятьдесят семь мужчин с протезированными руками. Из них всего одиннадцать подходят по возрасту. У двоих есть алиби, троих не было в городе и связаться с ними не удалось, оставшихся шестерых сейчас допрашивают или допросят в ближайшее время. Судя по их биографиям, ничего интересного нам не светит, но я все-таки попросил ребят из соцстраха продолжать. Вопросы будут?

Все молчали.

— Хорошо. Тогда за работу. Если что-то узнаете, дайте знать.

…сорок пятая

Когда Вейл с Диксон уже спускались по лестнице полицейского управления, секретарь Марка Бенезра позвонила Диксон и перенесла встречу на винодельню «Артеза» — в десяти минутах от трассы 12.

— Приготовься, — сказала Диксон. — Там открывается самый живописный вид на долину. Учитывая, сколько в прошлом месяце выпало осадков, тебя ждет незабываемое зрелище.

Проехав немного по трассе 121, Диксон свернула налево на 12.

— Мы этим же путем ехали в Соному?

— Да. Но Сонома гораздо ближе. Через пару минут надо будет свернуть в Карнерос — это регион, известный своим пино нуар и шардоне. Всех своих гостей я обычно вожу на «Артезу». Это не винодельня, а настоящий художественный музей.

Диксон заехала на парковку и остановилась на месте для посетителей.

— У нас еще есть время, давай я покажу тебе местные красоты.

Они вышли из машины и дошли до большого круглого пруда с фонтаном в форме бокала для мартини. Вода каскадом переливалась через края чаши в кольцо бассейна. По периферии стояли крупные, сверкающие серебром скульптуры, напоминающие железнодорожные костыли.

— Что это за фиговины? — спросила Вейл.

— А черт его знает. Но выглядят здорово.

Вдали, насколько хватало глаз, простирались зеленые от виноградников холмы.

— Карнерос, — сказала Диксон, прикрывая глаза ладонью. — И долина Напа. Там, дальше, Сан-Франциско.

Вейл тоже пришлось прикрыть глаза от слепящего солнца — она словно отдавала кому-то честь.

— Потрясающе!

— Это еще что.

И Диксон повела ее наверх по четырехъярусной лестнице с водопадом посредине. За небольшой смотровой площадкой следовал еще один пролет, а впереди виднелся бетонный мост над широким водоемом. Маленькие водометы плевались тоненькими струйками под углом в сорок пять градусов.

— Впечатляет, — оценила Вейл, останавливаясь, чтобы полюбоваться повисшей в воздухе водяной дугой.

Но нужно было спешить на винодельню, к Марку Бенезра. Все здание, за исключением застекленного входа и выступа в левой стене, заросло сорной травой.

Приемная была обшита дорогими сортами древесины, всюду стояли диковинные произведения искусства из металла и дутого стекла. Миновав магазин сувениров, Вейл и Диксон прошли в дегустационный зал — помещение прихотливой формы с гладкими колоннами и окнами от пола до потолка. За столиком в углу сидел мужчина в темном костюме. Завидев их, он встал и застегнул пиджак.

Они представились. Бенезра оказался рослым мужчиной, под метр девяносто. Острый взгляд и очки в роговой оправе выдавали в нем делового человека.

— Спасибо, что согласились встретиться здесь, — сказал он. — У меня на половину одиннадцатого назначена встреча с клиентом, который тут работает. Так что нам не нужно никуда торопиться.

Вейл присела на ультрасовременный стул из дерева и металла.

— Да без проблем. Я здесь впервые, и если бы не вы, может, так и не выбралась бы сюда.

— Красиво, правда? — спросил Бенезра, присаживаясь на такой же стул.

Вейл посмотрела ему через плечо на вид, открывавшийся из окна.

— У нас есть к вам пара вопросов, — сказала Диксон. — Насчет Исаака Дженкинса и иска, который они с Викторией Камерон обсуждали с вами.

Бенезра расплылся в улыбке.

— Вы же понимаете, я могу говорить об этом только в присутствии клиента.

Диксон кивнула, словно соглашаясь.

— Мне очень жаль, что я вынуждена сообщить вам об этом, но ваши клиенты умерли.

Бенезра замер.

— Когда? Как?

— Совсем недавно. А как, мы пока не можем вам сказать. И я хотела бы попросить вас не распространяться на эту тему.

— Почему? — подозрительно прищурился адвокат. — Что за…

Он осекся.

Вейл кивнула. Он сам догадался. Еще бы: два копа приехали расспрашивать его о внезапно умерших клиентах. Наверняка он понял, что эти смерти окружены подозрительными обстоятельствами.

«И правильно понял».

— Так вот, — продолжала Вейл, — я настоятельно рекомендую вам оказать содействие следствию. Это все, что я могу сказать.

Бенезра был искренне потрясен.

— Тем не менее я не могу обсуждать с вами дела Исаака. Тодд уже знает?

Он достал из внутреннего кармана сотовый телефон, но Диксон одним осторожным прикосновением остановила его.

— Вам не следует обсуждать этот вопрос с мистером Николсоном.

— Извините, мисс Диксон, вы не могли бы убрать руку?

Но Диксон не шелохнулась.

— Это очень серьезное дело, мистер Бенезра. На кону человеческие жизни. Это куда важнее, чем тайны ваших покойных клиентов.

Задумчиво пожевав губами, Бенезра все-таки положил телефон снова в карман.

— Я вас слушаю.

— Вообще-то послушать хотели бы мы.

— Агент Вейл, я же сказал вам: я не могу…

— Давайте тогда по-другому. Мы будем говорить, а вы только кивайте или отрицательно качайте головой. Можете не произносить ни слова.

— Это никуда не годится… — пробормотал Бенезра, отводя взгляд.

— А если мы скажем, что ваша жизнь в опасности, это повлияет на ваше отношение?

Адвокат вскинул голову и уставился на Вейл.

— Вы хотите сказать…

— Вопросы будем задавать мы. Итак, первый. Вы должны были помочь снять Кристал Далию с поста президента АВРА?

Бенезра долгое время сидел без движения, но потом все же кивнул.

Вейл продолжала:

— Вы также работали над этим вопросом с Викторией Камерон?

Взгляд Бенезра бесцельно блуждал по комнате.

Вейл перефразировала:

— Вы обсуждали этот вопрос с Викторией Камерон?

Кивок.

— Хорошо. Когда Виктория или Исаак беседовали с вами, вам не показалось, что они опасаются за свою жизнь?

Бенезра покачал головой.

— У вас не возникало подозрений, что компания «Супер: мобильное бутилирование» каким-то образом нарушает закон?

Он снова покачал головой.

Вейл со вздохом поглядела на Диксон.

— А у вас к нам вопросов нет?

— Агент Вейл, вы ошиблись адресом. Вы понимаете, о чем я?

— Да. Но мне нужно вас разговорить. Мы должны знать все, что знаете вы. Я с уважением отношусь к вашим обязательствам, наложенным законом, но нас прижали к стене. Это вопрос жизни и смерти. Я даю вам слово, что мы не станем разглашать эту информацию. Мы не собираемся ни на кого подавать в суд, мы просто хотим поймать одного… очень опасного человека. Прежде чем он успеет навредить еще кому-то. Но для этого нам нужны ответы. Расскажите нам все, что вам известно.

Откинувшись на спинку стула, Бенезра взволнованно потер лицо ладонями.

— Давайте прогуляемся, — наконец предложил он.

Они встали и, пройдя через стеклянную вертушку, очутились в вытянутом патио, уставленном алюминиевыми столиками и стульями. Горизонт был чист, и на много миль вперед виднелись зеленые пологие холмы. Примерно в миле от здания они видели голубую воду озера.

Пройдя с десяток шагов, Бенезра остановился и оперся о металлическое ограждение. Диксон и Вейл последовали его примеру.

— Я вам этого не рассказывал, договорились?

— Договорились.

— Исаак и Виктория очень переживали из-за этой проблемы с АВРА. Вы об этом знаете?

— Вы имеете в виду восьмидесятипятипроцентный минимум?

— Судя по всему, к этому был причастен кто-то из окружения конгрессмена Черча. Он выступал от имени всех прочих членов АВРА и пытался надавить на акцизное бюро. Вы о таком слышали?

— Да, доводилось.

— Так вот, это было по меньшей мере нетактично. Конгрессмен должен оставаться непредвзятым, это ведь, по сути, не имеет никакого отношения к его округу. И если у него не было политических мотивов, то совсем не обязательно принимать чью-либо сторону.

Вейл почувствовала легкий укол разочарования. Да, возможно, это выведет их на какие-то закулисные интриги, но она-то рассчитывала на настоящую бомбу.

— Интересно, — выдавила из себя Диксон.

Но Вейл поняла, что она испытывает похожие чувства. Интересно-то интересно, но важности особой не представляет.

— Нет, — сказал Бенезра, — кое-что по-настоящему интересное узнал частный детектив, которого я нанял. От этого дельца исходил прескверный запашок. То есть да, возможно, это были обычные политические игрища, но Виктория и Исаак были уверены, что это еще не все. И мой частный детектив выяснил такое, что им даже не снилось. — Он замолчал и тревожно провел рукой по волосам. — Если я вам об этом расскажу, все поймут, откуда вы узнали… Я не могу. Мне надо посоветоваться с Тоддом.

— Позвоните ему. Только быстро. Скажите, что я расследую деятельность одного из советников конгрессмена и готова совершить обмен полезной информацией. Вы даже не соврете.

Бенезра достал телефон и поговорил с Николсоном, следуя инструкциям Диксон.

— Он разрешил мне действовать по собственному усмотрению. Как вы считаете, мисс Диксон, я поступаю правильно?

Их взгляды пересеклись.

— А вы сами этого не знаете?

Бенезра тяжело вздохнул.

— Этот детектив обнаружил личный счет с откатами Тимоти Нансу, региональному представителю Черча. Две выплаты по двадцать пять тысяч каждая. Мы подозреваем, что это деньги Кристал Далии, что было бы вполне логично. Но мы не уверены. А потом, пару дней спустя, все пятьдесят тысяч со счета сняли.

— И куда отправили?

— Не знаю. Мой детектив еще не докопался. Это… деликатная работа. Нужно соблюдать осторожность. Но похоже, что Нанс брал взятки, чтобы влиять на принятие закона о виноградном минимуме.

— Погодите, — перебила его Вейл. — Мне кажется, вы торопитесь с выводами. Это довольно серьезные обвинения: взяточничество, злоупотребление служебным положением, коррупция, подкуп…

Бенезра отвел взгляд.

— Конгрессмен Черч — близкий друг человека, который возглавляет отдел по нормативно-правовым актам в акцизном бюро. А эти люди назначают руководство АВРА. Теперь вы со мной согласны?

Вейл изумленно подняла брови.

«Я-то точно согласна».

— Странное поведение для человека, который намерен баллотироваться в губернаторы, — заметила Диксон.

— В губернаторы? Впервые слышу.

— А какая роль во всем этом отведена лично Черчу? — спросила Вейл.

Бенезра пожал плечами.

— Я не уверен, что Черчу в принципе отведена какая-либо роль. Может, Нанс просто взял деньги, а сам собирался убедить конгрессмена побеседовать с его дружком из акцизного бюро. Я не удивлюсь, если узнаю, что Нанс провернул все это за спиной у Черча. Я могу вам доверять, мисс Диксон?

— Кажется, вы мне уже доверились.

— Пожалуй. Похоже, в это дело ввязался кое-кто из ваших коллег-полицейских.

— Кто же?

— Скотт Фуллер.

— Ввязался в это дело? Вы имеете в виду подкуп?

— Его имя неоднократно упоминалось. Но тут уж вы разбирайтесь сами. Фуллер был мелкой сошкой, я велел своему сыщику сосредоточиться на Нансе и Черче. Так вот… Кстати, какую информацию вы можете предложить мне взамен?

— Не для протокола, — предупредила Диксон. — Фуллер и его друг Уолтон Сильва замышляли вместе с Нансом поджог. Фуллер погиб, Сильву мы арестовали. Нанс под подозрением, но на свободе. Я не знаю, насколько вам это поможет.

Бенезра на пару секунд задумался.

— Это помогло мне понять, что я недооценивал масштабы происходящего. Возможно, следует передать это дело федералам. Пусть они сами выясняют. — Бенезра покосился на циферблат своих наручных часов. — Мне пора, уже половина.

Диксон протянула ему руку.

— Спасибо. Это останется между нами. Во всяком случае, ваше имя мы упоминать не станем. Если же вы обратитесь к федералам — а я бы рекомендовала вам это сделать, — они наверняка заинтересуются.

Бенезра кивнул, пожелал им удачи и вернулся в здание через стеклянную вертушку.


Назад в управление они ехали молча, занятые обдумыванием новой информации.

— А мне он понравился, — наконец сказала Вейл. — Он ведь не обязан был ничего нам рассказывать.

— Да, но рассказал-таки… И все предстало в новом свете. Я все думаю о том поджоге… Сильва и Нанс нас обманули.

— А если бы ты брала взятки, ты бы созналась полиции? А может, Сильва просто ничего не знал, пока Нанс и Фуллер делили деньги между собой, рассудив, что с Сильвы хватит и обещанного поста.

— Да, но тогда они играли с огнем. Если Сильва узнает, что с ним не поделились, он может разозлиться и выдать их.

— Играли с огнем?

— Извини за каламбур, — поморщилась Диксон.

— Не знаю, выдаст ли он их… Тогда он не только потеряет последний шанс на карьерный рост, но и очернит самого себя. И ради чего? Не такие уж это огромные деньги, особенно если делить на троих.

— Людей убивали и за меньшее.

— Главной приманкой были должности в администрации губернатора.

— Ладно.

— Так что давай не будем на него давить. Нанс и Фуллер переживали, как бы я не доложила журналистам о серийном убийце в округе Напа. Где журналисты, там и федералы. Где федералы, там и проверки. А вот это могло навредить их карьере… Не говоря уже об откатах, которых они бы тогда лишились.

Диксон припарковалась на стоянке управления.

— Может, это был только первый взнос. Возможно, ставки были еще выше. Может, детектив адвоката увидел только верхушку айсберга.

— Роксана, иногда банан — это просто банан.

— В любом случае Давильщиком тут и не пахнет. Разве что айсберг окажется совсем уж гигантским.

У Вейл опять засосало под ложечкой.

— Вот этого-то я и боюсь.

…сорок шестая

Остальные члены группы, как и раньше, сидели в совещательной комнате, обрывая телефонные провода и обмениваясь версиями. Стол постепенно зарос пустыми чашками из-под кофе и скомканными бумажками. Когда Вейл и Диксон пересказали все, что узнали от Бенезра, понадобилось некоторое время, чтобы информация улеглась у них в головах.

— Стоит только решить, что мы напали на верный след, — сказал Брикс, — как появляется новый ингредиент и вкус меняется полностью.

— Ничего не нашли по СМБ? — спросила Диксон.

— Все чисто, — ответил Люго. — Ни у кого из работников не возникало проблем с законом. Ассоциация по поддержке потребительских прав на них не жалуется, а в торговой палате их вообще считают образцовой корпорацией. Я связался с кучей виноградарских организаций из Оуквиля, Рутерфорда и других городков — никто и слова дурного о них не сказал.

— Иначе говоря, виноватых среди виноделов не нашлось.

— Злая ты, — хмыкнула Диксон.

— Затем, — продолжил Люго, пропустив слова Вейл мимо ушей, — я связался с местной ячейкой акцизного бюро. Нарушений не зафиксировано.

— Ладно. Тогда давайте сосредоточимся на более вероятных версиях.

— Думаю, надо хотя бы съездить поболтать с ними, — сказала Вейл. — Потрясти, так сказать, яблоню.

— Согласен, — откликнулся Брикс. Порывшись в бумагах, он протянул одну Диксон. — Это краткая биография Сезара Гевары. Но я должен кое в чем признаться: «Серебряный гребень» с ними сотрудничает. Так что если хочешь, чтобы я взял самоотвод…

— Зачем тебе брать самоотвод? — удивился Манн.

Брикс решительно сказал:

— Так, слушайте. Для тех, кто раньше не знал: я — компаньон-вкладчик «Серебряного гребня». Бизнесом управляет мой брат, я в этом не участвую и участвовать не хочу. Именно поэтому. Так проще. На расследование гибели Виктории Камерон это вроде бы особо не повлияло. Я прав, Рокс?

— Да.

— Вопросы будут? Сейчас самое время их задать.

Все молчали.

— Ты кого-нибудь там знаешь? — спросила Диксон.

— Нет, и меня там тоже никто не знает. Но фамилию должны бы вспомнить.

Вейл покачала головой.

— Мне кажется, лучше вам держаться в стороне.

— Но нам может пригодиться его знание предмета, — возразила Диксон.

— Слушайте, — сказал Брикс, — у меня и без того дел хватает. Рэй такой же здешний аксакал, как и я. Он, считай, вырос на винограднике и прекрасно разбирается во всех аспектах производства. Возьмите с собой Рэя — и будет у вас инсайдер без лишнего багажа.

— Ты как на это смотришь, Рэй? — спросила у Люго Диксон.

Тот буквально вжался в кресло.

— У меня много работы, Рокс. Лучше мне не…

— Мы быстро, — сказала Диксон. — Тут ехать-то всего пару минут. Давай.

Диксон открыла дверь и придержала ее, пропуская Вейл. Оглянувшись, она увидела, что Люго неохотно встал и идет следом за ними.


Компания «Супер: мобильное бутилирование» занимала просторное здание бывшего склада в промышленном районе Американский Каньон, что располагался в нескольких милях к югу от полицейского управления. Оставив Люго в машине, Вейл и Диксон приблизились к железобетонному строению, одним углом как бы устремленному в небо. Над входом нависал гигантский золотой гребень с глазированной в засечках буквой «С», а по бокам пристроились «М» и «Б» размером поскромнее.

Диксон заранее выбрала тактику прямого нападения. Если Гевара начнет юлить, они уйдут и отправят туда Люго, который заявится под видом простого винодела, интересующегося их услугами и тарифами.

Отворив стеклянную дверь, Диксон зашла в небольшую, но изысканно декорированную приемную. На стенах висели фотографии виноградных гроздей в высоком разрешении, рядом — снимки сложной стальной техники на разных этапах мобильного бутилирования.

Через боковую дверь в приемную вошла платиновая блондинка с лицом, явно претерпевшим не одну подтяжку.

— Меня зовут Сандра. Чем могу быть полезна?

— Здравствуйте, я Роксана Диксон из окружной прокуратуры. Это моя коллега Карен Вейл. Сезар Гевара сейчас свободен? Мы хотели бы задать ему пару вопросов.

— А вам назначено?

— Мы просто проезжали неподалеку. Нам кажется, он может помочь в расследовании одного дела.

— Я узнаю, не занят ли мистер Гевара. Он чинил один из наших грузовиков на заднем дворе…

— Отлично, — прервала ее Диксон, — мы сами пройдем на задний двор. Если он что-то там ремонтирует, мы не станем его отвлекать. Мы просто хотим задать пару вопросов. Где лучше пройти, с этой стороны?

Сандра, очевидно, растерялась от такого напора.

— Я… да, но лучше бы…

— Спасибо.

Вейл уже стояла на крыльце, кивком подзывая Люго. Тот нерешительно выбрался из машины и зашагал вместе с ними по асфальтовой дорожке, опоясывавшей здание.

Неожиданно Люго сбавил шаг.

— Может, лучше я здесь подожду? Огляжусь…

— Если захочется, оглядимся потом, — строго сказала Диксон, жестом велев ему идти дальше. — Я думаю, ты нам понадобишься.

— Или я могу поговорить с людьми в офисе, пока вы будете с Геварой. Иногда они могут рассказать больше, чем босс…

— Мы уже познакомились с секретаршей. Мне не показалось, что она сможет нам чем-то помочь. — Вейл шутливо ткнула Люго локтем. — Ты как, в порядке?

— Да, — через плечо бросил он.

— Они, наверное, держат фуры в помещении. Если учесть, сколько они стоят, вряд ли они станут рисковать.

Они пошли быстрее. Вейл подумала, что Сандра должна была уже сообщить Геваре об их приходе, а вот как он воспринял эту новость, им еще предстояло узнать. Зависит от того, в пушку ли рыльце у СМБ. Пока что все указывало на обратное. Максимум, в чем их можно было обвинить, — это в разжигании споров между деловыми партнерами.

Диксон, шагавшая впереди, обернулась.

— Камеры слежения.

Она показала на миниатюрные устройства, развешанные по столбам. Все объективы были нацелены на здание.

Наконец они увидели серые ворота гаража, частично приподнятые. Три сверкающих здоровенных грузовика стояли внутри.

Они вошли под латинские ритмы, доносящиеся из радиоприемника. Вейл, присев на корточки, заглянула под грузовики и примерно в десятке футов от себя увидела две пары ног, мужские и женские. Она жестом указала коллегам, что Гевара стоит спереди, между двумя дальними машинами. Свернув в проход между кузовами, они увидели мужчину среднего телосложения, с волевым подбородком и выпуклым лбом. Рукава его красной фланелевой рубашки были закатаны до локтей.

Он обернулся на шум шагов.

— Мистер Гевара?

— А кто интересуется?

— Меня зовут Карен Вейл.

Она протянула ему «корочки», а Диксон, продемонстрировав полицейский жетон, указала на Люго и представила его как сержанта полиции Святой Елены.

Гевара, комкая в руках синюю тряпку, прищурился и покосился на Люго.

— В чем, собственно, дело? — спросил он.

— Мы просто хотим задать вам пару вопросов, — сказала Вейл. — В надежде, что вы прольете свет на некоторые обстоятельства.

— Валяйте. — Гевара развел руками и снова посмотрел на Люго — чуть дольше, чем требовала ситуация.

Вейл перевела настороженный взгляд с Люго на Гевару. «Что-то тут нечисто. Они что, узнали друг друга?»

— Вы не могли бы рассказать немного о вашей компании?

Гевара взглянул на часы.

— «Супер» — ведущий мобильный бутилировщик в Калифорнии. Мы бутилируем в основном в долине Напа, в Сономе, Хилдсберге и Мендочино, но если нас устраивает цена, то можем съездить и в округи Контра-Коста и Эльдорадо. У нас восемь грузовиков, каждый оборудован по последнему слову техники. Конкурентов по уровню исполнения у нас нет. По ценовому уровню — тоже. Короче говоря, мы лучшие.

«Понятно. Эти грузовики сделаны из денег».

— Так зачем вы на самом деле пришли?

В разговор вступила Диксон:

— Мы встречались с советом директоров АВРА в долине Джорджа. Мы уже знаем о разногласиях, которые вызвало продление контракта с вашей фирмой. А какие личные отношения сложились у вас с правлением ассоциации?

Взгляд Гевары метнулся через плечо Диксон — к Люго. Потом он снова посмотрел на нее и пожал плечами.

— Да нормальные у нас отношения. Мы приезжаем, разливаем вино, пакуем в ящики, загружаем. Бутилирование, упаковка, загрузка. И так из года в год. У них много виноделен, мы работаем со всеми, и никаких проблем не возникало.

— А с кем-либо из членов совета директоров проблемы были?

— Например?

— Например, с Викторией Камерон.

Гевара вытер руки тряпкой.

— Нет, не было.

— Она выступала против продления контракта, — напомнила Вейл. — Вы инвестировали солидные суммы в это оборудование. Если бы она встала у вас на пути, вы понесли бы серьезные убытки. Как вам кажется, почему она была настроена против?

— Я в эти дела не вмешиваюсь. Пусть сами решают. Мое дело — бутилировать.

«Парень, конечно, смышленый, но какой-то настороженный. Почему? Что он скрывает? И как это связано с игрой в гляделки, которую он затеял с Рэем?»

— Где вы были в прошлую пятницу около шести? — спросила Вейл.

— Здесь. Чистил закупорочную машину.

— И до которого часа вы тут пробыли?

Гевара задумчиво уставился в потолок.

— Часов до восьми.

— С вами еще кто-то был?

— Сандра ушла в пять. А кто еще, я даже не знаю… Надо будет проверить.

«Не лучший ответ».

— Вы никого тут не видели? Может, кто-то должен был работать в это время?

Гевара посмотрел на Вейл и заметно напрягся.

— Я проверю.

— Вам нужно проверять, видели ли вы кого-то? Это же просто: или видели, или нет.

— Я не помню.

«А он уже начинает действовать мне на нервы».

— Кто составляет график для ваших сотрудников?

— Какая разница?

— Я задала вам вопрос.

Гевара снова ответил ей недружелюбным взглядом.

— Рэй, — сказала Диксон, — может, сходишь в приемную и поговоришь с Сандрой?

— А ордер у вас есть? — выпалил Гевара.

— На что? На вопросы?

Гевара швырнул тряпку на пол.

— Не знаю. Но складывается впечатление, что вы нас в чем-то подозреваете.

Диксон пожала плечами.

— Мы ведем расследование, мистер Гевара. В данный момент мы не подозреваем никого из сотрудников СМБ. Но ваши попытки уйти от ответов наталкивают нас на подозрения. Вы как будто что-то от нас скрываете.

Гевара снова развел руками.

— Мне скрывать нечего. Насколько помню, никого я тут не видел. Но людей, которые теоретически могли быть здесь, немного. Я обещаю, что выясню этот вопрос и свяжусь с вами сам. Годится?

«Нет, не годится. Но, похоже, придется довольствоваться и этим».

— А в понедельник? Где вы были в понедельник с двенадцати до четырех дня?

— И это я тоже проверю.

— А в среду около шести?

— Я вам перезвоню.

— Когда вы последний раз были в Валлехо? — спросила Вейл.

Гевара пожал плечами.

— Я там проезжаю раз в неделю.

— А знакомые у вас там есть? Может быть, родственники?

— У нас там есть один поставщик. Так что если я не нуждаюсь в его услугах или в трассе, проложенной через город, мне в Валлехо делать нечего.

Вейл решила прислушаться к своей интуиции:

— Мистер Гевара, а ваша мать еще жива?

— Какое вам дело до моей матери? — вскипел он.

— Просто интересно.

— Я не понимаю, какое отношение это имеет к нашему разговору.

— А вы и не можете понимать — вы же не знаете, зачем я спрашиваю, правда ведь?

— Моя мать не имеет никакого отношения ни ко мне, ни к моему бизнесу, ни к моей семье. Следующий вопрос.

«Любопытно».

— Я была бы очень признательна, — сказала Диксон, — если бы вы сообщили нам эту информацию сегодня или, самое позднее, завтра.

— Я свяжусь с вами, когда мне будет что сообщить.

Диксон дала ему свою визитку. Вейл наблюдала, как он берет карточку в руку и снова косится на Люго. Это был взгляд недовольного человека.

Им еще предстоит выяснить, что связывает этих двоих.


Вейл предложила пообедать прямо сейчас, потому что в управлении их снова, скорее всего, завалят работой. Диксон порекомендовала пиццерию «Аззурро» на Мэйн-стрит в центре Напы, в пятнадцати минутах езды от СМБ.

— Тут лучшая пицца на свете, — сказала она. — Просто взрыв вкуса.

Вейл рассмеялась:

— Взрыв?

Диксон раскрыла меню.

— Сама увидишь. Моя любимая — это «Верде». Шпинат, чеснок, острый перец и рикотта. Если любишь грибы, советую взять «Фунги» — умереть не встать!

Пока они выбирали и делали заказ, Люго не произнес ни слова. Официантка принесла охлажденный чай. Вейл продолжала беззаботно болтать с Диксон о местных достопримечательностях и лучших пиццериях страны.

Наконец, потеряв терпение (одна мысль не давала ей покоя, как кусочек, застрявший между зубами), Вейл самым непринужденным тоном обратилась к Люго:

— Рэй, а ты раньше знал Сезара Гевару?

Люго вскинулся, как будто только сейчас понял, что сидит за столом не один.

— Знал ли я…

— Да. Вы знакомы?

— Почему ты спрашиваешь? — заинтересовалась Диксон.

Вейл понимала, что идет по минному полю. У нее был особый талант отпугивать людей, а Люго ей нравился. Она не хотела оставить после себя дурные воспоминания в группе. Диксон, судя по всему, не заметила, как они переглядывались.

«А вдруг мне показалось?»

Она разорвала пакетик сахарозаменителя и высыпала его содержимое в чашку.

— Я обратила внимание, что Гевара как-то странно на него посматривал.

Люго отхлебнул чая.

— Да?

«Он не хочет идти навстречу. Осторожно, Карен…»

— Похоже, ты не заметил, с какой злостью он на тебя смотрел?

— Нет, — поджав губы, покачал головой Люго.

— Значит, вы с ним не были знакомы?

— Как сказать… — Люго опустил голову. — И да и нет. В детстве мы оба работали на виноградниках. Нелегально. Но мы не были друзьями, ничего такого.

— А ты давно его видел? Может, как-то случайно встретились, пропустили по пивку?

— Я с ним не разговаривал двадцать лет.

«Ничего тут не попишешь… Или он говорит правду, или мастерски лжет».

Вейл пришлось прекратить расспросы, чтобы не раздражать Люго. Но чем дольше она об этом думала, тем больше в ней крепла уверенность, что их что-то связывало. Если СМБ и/или лично Сезар Гевара останутся под подозрением, ей придется убедить Диксон предпринять следующий шаг, а именно покопаться в прошлом коллеги. И проверить его звонки на предмет номеров Гевары.

Принесли пиццу, и Вейл сполна насладилась «взрывом вкуса». Если что-то в этом отпуске и доставляло ей удовольствие, помимо редкого общения с Робби, так это еда. Она даже признала, что Диксон не преувеличивала и пицца действительно была «умереть не встать».

Дело было за малым: найти убийцу. Найти Давильщика.

…сорок седьмая

Когда Вейл, Диксон и Люго вернулись в совещательную комнату, все уже были в сборе, кроме Берта Гордона, уехавшего по какой-то наводке. Договорив по телефону, Брикс перебрал бумаги и вручил Диксон один лист.

— Это список членов от Кристал Далии. Нужно поделить имена и проверить каждого.

Вейл задумчиво почесала лоб.

— Это все прекрасно, но нам бы хотелось сделать объявление для всех. Если, конечно, момент подходящий.

Брикс огляделся по сторонам — по телефону никто вроде бы не разговаривал. Он встал.

— Прошу минуточку внимания.

И кивком передал слово Вейл.

— Мы только что от Сезара Гевары, директора СМБ. Ничего конкретного мы не выяснили, зато атмосфера была весьма странной.

— А именно? — спросил Агбаяни.

— Он уходил от прямых ответов, нервничал и, судя по языку тела, готов был обороняться и все отрицать.

— Алиби у него есть?

— Тут-то он и начал уходить от ответа. Поэтому, даже если алиби у него окажется, надо будет очень тщательно его проверить, — сказала Диксон.

— У меня возникло ощущение, что это еще не все, — сказала Вейл. Она не могла упомянуть об истории с Люго, но решила непременно разобраться в этом. — Мне кажется, Гевару нужно рассматривать отдельно от СМБ.

— Но мы ведь уже рассмотрели СМБ, — пожал плечами Люго.

— Продолжайте рассматривать. И пристальнее.

— Прежде чем мы отдадимся на волю интуиции, — вмешался Остин Манн, — скажи, что ты думаешь об этом с точки зрения поведенческого анализа.

Вейл заложила прядь за ухо.

— Сезар Гевара вполне подходит по возрасту. На вопросы отвечал уклончиво. Он управляет успешной компанией. Следовательно, IQ у него выше среднего, что тоже нам подходит. Надо будет проверить по базе данных, что у него за машина. Наверняка какая-нибудь дорогая красивая игрушка.

Брикс кивнул Люго, и тот повернулся к монитору компьютера.

— Скорее всего, у него сложные отношения с матерью, а это типично для нарциссов. Держится дерзко, причем даже в разговорах с полицией. Высокая самооценка. Когда мы узнаем больше об истории его бизнеса, я смогу сказать нечто более определенное. Он основал компанию лично или у кого-то перекупил? Есть ли у него партнеры? Не следует также забывать, что компания называется «Супер: мобильное бутилирование». Любой нарцисс назовет свою компанию примерно так.

— Любой нормальный бизнесмен назовет свою компанию примерно так, — возразил Агбаяни. — Все это можно толковать по-разному. Может, он просто самоуверенный нахал. Это еще не означает, что он серийный убийца.

— У него БМВ, — сказал Люго, глядя на экран, — пятой серии.

— Недешевая штука, — откликнулась Диксон и сделала пометку у себя в блокноте.

— Но, как правильно заметил Эдди, само по себе это еще ничего не значит. Процветающий бизнесмен, хорошо зарабатывает, может позволить себе дорогие игрушки. Машина и престижная, и ездит быстро.

Диксон отложила авторучку.

— Давайте попробуем собрать как можно больше личной информации о нем. Женат ли, есть ли дети, братья-сестры, где родился, с кем дружит. Рэй, перешли-ка его фото.

Люго вернулся за клавиатуру.

— Ушло. Всем.

— Мы что-то проглядели, — сказала Вейл, подойдя к Диксон. — Меня давно это терзает.

— А что именно, не знаешь?

Вейл покачала головой.

— Это как слово, которое вертится на языке. Мозг словно гоняется за мыслью, но не может поймать.

На поясе у нее завибрировал «блэкберри»: вызывал Гиффорд.

«Черт! Я, кажется, догадываюсь, по какому поводу».

— Извините, я должна ответить, — сказала она и, выйдя из комнаты, приняла звонок уже в коридоре. — Здравствуйте, сэр.

— Ленка зарезервировала тебе рейс на двадцать один тридцать пять. Дома будешь утром.

Вейл усмехнулась странному стечению обстоятельств: именно на этом самолете Давильщик — предположительно — летал в Вирджинию.

— Я уже наслышана об этом рейсе. Но вы же не поэтому звоните.

— Вообще-то именно поэтому. Потому что я знаю: если бы позвонила Ленка, ты бы просто не стала отвечать. Так вот, прежде чем ты начнешь упираться, слушай регистрационный номер…

— Сэр, мы уже в двух шагах от этого урода. У нас есть подозреваемый.

— Охренеть. Какая радость! Значит, служители закона из славного округа Напа могут продолжать без тебя. Я хочу, чтобы ты прилетела сюда.

Вейл молчала.

— Карен, я знаю, что ты меня слышала. Теперь я хочу услышать тебя. Скажи, что ты прилетишь этим рейсом.

«Как же быть? Сказать, что прилечу, хотя на самом деле не уверена в этом? Или лучше поговорить начистоту? Но он не станет меня слушать, я только зря потрачу время».

— У меня еще осталось несколько дней отпуска. Я хочу провести их с Робби. Я это заслужила.

Гиффорд язвительно расхохотался.

— Ты действительно веришь, что сможешь забыть обо всем и наслаждаться отпуском, пока твои коллеги ловят маньяка? Интересно, кого ты пытаешься обмануть — меня или себя?

«Почему все считают, что видят меня насквозь?»

— Я верю, что смогу обо всем забыть.

«Вот это настоящее вранье. Надеюсь, хотя бы прозвучало убедительно».

На том конце провода послышался шелест бумаг.

— Я не могу приказать тебе возвращаться, потому что отпуск у тебя действительно еще не закончился. А ты там в отпуске. Так оно, во всяком случае, изначально задумывалось. — Он тяжело вздохнул. — Карен, у меня из-за тебя уже язва желудка, ты в курсе?

— Вы как-то упоминали об этом, сэр. И повторюсь: мне очень жаль.

— Вот теперь точно врешь.

— Знаете, несмотря ни на что, вы мне глубоко симпатичны. Вы очень порядочный человек. И в свете последних событий вы очень меня выручили.

— Я рад, что ты это ценишь. И хочу, чтобы ты кое-что зарубила себе на носу: ты приехала в Калифорнию в отпуск. Я не просто намекаю, что пора заканчивать, я немедленно прекращаю твои полномочия. И как только договорю с тобой, я сразу же позвоню лейтенанту Бриксу и поставлю его в известность.

— Не снимайте меня хотя бы до вечера, как мы договаривались.

— Я что-то не припоминаю, чтобы мы о чем-то договаривались.

— Сэр, я вас очень прошу, дайте мне проверить последнюю версию.

В трубке воцарилась тишина: Гиффорд взвешивал за и против.

— Даю тебе время до семи вечера. Потом — все.

Вейл закусила губу.

— Я понимаю.

И она действительно понимала босса, хотя и не была с ним согласна.

— Приятного отдыха. И передайЭрнандесу мои соболезнования, потому что в ближайшие пару дней жизнь с тобой будет похожа на жизнь с разбуженным от спячки медведем.

Вейл отключилась и отослала Робби сообщение: да, они таки смогут провести остаток отпуска вместе, а насчет ужина надо будет договориться позже, хотя к шести она должна освободиться.

Вернувшись в комнату, она отозвала Брикса в сторону.

— Все в порядке?

— Не совсем. Меня снимают с опергруппы сегодня в семь вечера. Шеф с вами свяжется.

— Что?! У нас же ничего нет на Гевару. Он не может просто взять и снять тебя, ты нам нужна.

Вейл опустила голову.

— Я сделала все возможное, Брикс. Вы же знаете. — Она отвернулась к окну. — Я пока никуда не уеду, у меня еще не закончился отпуск. Но он строго-настрого запретил мне с вами сотрудничать.

У Брикса завибрировал телефон, и он отошел в сторону.

— Карен, — позвала ее Диксон, — тут пришел еще один факс от Кристал Далии. Устав ассоциации. А вот это, — она показала ей другой лист, — информация, которую обещал прислать Кевин Камерон.

— Рокс, у меня плохие новости. Я только что говорила с шефом. Все решено: в семь вечера меня лишают полномочий.

— Вот дерьмо!

— Может, оно и к лучшему. Я ужасно устала.

— Ты действительно считаешь, что так будет лучше?

Вейл зевнула.

— Я чудовищно устала. Но нет, — грустно улыбнулась она, — я так не считаю.

— Карен! — окликнул ее Брикс, по-прежнему сжимая в руке телефон. — Это не он звонил. Так, слушайте меня внимательно. — Он подождал, пока Агбаяни, Манн и Люго посмотрят на него. — Мне только что звонила жена. Я ей рассказывал, что мы работаем с агентом ФБР, а она обожает сериал «Преступные замыслы»… В общем, наш НЕПО выкупил рекламную площадь в сегодняшнем выпуске «Вестника». — Он прочел из блокнота: — «Фото Карен Вейл. Профиль вполцены. Торопитесь! Срок акции ограничен».

— Возможно, это наш последний шанс, — сказала Вейл. — Можно посмотреть на это объявление?

— Жена сейчас перешлет.

— Надо позвонить в газету, — оживился Люго. — Вдруг он расплатился кредиткой?

— Звони, — скомандовала Диксон.

— А телефона нет? Никакой контактной информации?

— Электронный адрес.

Вейл достала «блэкберри» и принялась набирать.

— Что ты делаешь? — спросила Диксон.

— Пишу ему сообщение. По-моему, пора заключать сделку. Надеюсь, никто уже не станет возражать?

Вейл знала, что это щекотливый момент: Фуллер и Нанс были ярыми противниками привлечения СМИ, и в скором времени оба оказались дискредитированы.

Брикс покачал головой.

— Если это Гевара, можно больше ему не подыгрывать.

— А если нет, то мы упустим последний шанс наладить контакт. Я могу хотя бы дать ему слово. А сдержит ли он свое, узнаем потом.

— А мы можем получить ордер на компьютер Гевары? — спросил Манн. — Или на его смартфон? Или на другие устройства с выходом в Интернет?

— Нужно хотя бы установить слежку, — сказал Агбаяни. Диксон достала телефон и набрала номер.

— Вряд ли у нас достаточно оснований для ордера, но я попытаюсь.

Брикс принялся нажимать клавиши на своем телефоне.

— Я свяжусь с Гордоном, он минутах в десяти езды от СМБ. Пусть присмотрит, что там да как, а если Гевара решит отправиться в интернет-кафе, у Гордона будут его номера. — Как только он закончил инструктаж, телефон снова зазвонил. — Код 703.

— Это мой шеф, — нахмурилась Вейл.

Брикс отключил звук и подмигнул ей.

— Я ему перезвоню.

Вейл улыбнулась. Да, много времени они не выгадают, но все-таки приятно. Когда они только начинали это расследование, Брикс и руки ей не подавал. И вот всего несколько дней спустя он уже всеми силами пытается удержать ее в своей команде.

Факс в углу комнаты подал пронзительный сигнал. Пока Брикс вынимал документ, Вейл решила выбросить из головы все мысли о приказе Гиффорда и сосредоточиться на письме Давильщику. Она закрыла глаза и принялась размышлять.

«Надо написать лаконично. Без лишних эмоций. И настроить его». Она начала набирать.

«Получили сообщение. Милое объявление. Очень остроумно. Я хочу воспользоваться предложением. Давай договоримся. Если дашь нам полный список жертв, начиная с самой первой, я через час вызову в управление представителя „Вестника долины Напа“. Завтра же в газете появится статья на первой полосе. Дай знать, согласен ли ты».

Она зачитала текст, когда все наконец договорили по телефону. Ей задали пару вопросов, но суть письма осталась прежней.

— А электронное письмо никак нельзя отследить? — спросил Агбаяни.

Люго кивнул.

— Если отошлем по «Аутлуку» через окружной почтовый сервер, то можно.

— Но он поймет, что это не от меня лично, и может насторожиться, — возразила Вейл.

— Я могу сделать новый почтовый ящик с адресом, похожим на твой «блэкберри». Но если он разбирается в электронной почте лучше, чем рядовой «чайник», то быстро нас раскусит.

Диксон встала со стула и потянулась.

— Если он читает почту в интернет-кафе, времени на возню с адресом у него не будет. Думаю, ничего страшного.

— Давай, — сказала Вейл, кивая на ноутбук.

— Мне придется привлечь системного администратора, — сказал Люго и набрал номер по внутренней связи. Зажав трубку плечом, он внимательно слушал подсказки, потом сказал: — Все готово. Система отслеживания работает. Давильщик ничего не узнает. Мы увидим, когда письмо дойдет на его почтовый сервер. — Он отослал письмо и откинулся на спинку кресла. — А теперь будем ждать.

Извещение о доставке пришло почти сразу, ответ НЕПО — примерно через полчаса. В комнате раздался знакомый сигнал «у вас одно непрочитанное письмо». Люго подкатил офисное кресло к столу и ликующе выкрикнул:

— Есть! — Он зачитал текст вслух: — «Помимо этого, мне нужны теленовости. Документ скоро пришлю. На то, чтобы позвать телевизионщиков, у тебя будет ровно час. Я прослежу».

— Позвони в пресс-центр KNTV, — велела Диксон Агбаяни. — Скажи, что нам нужен репортер и оператор в фургоне с эмблемой канала. Объясни, что у нас эксклюзив, но дело срочное. Только не произноси слов «серийный убийца», — предупредила она.

Агбаяни кивнул и достал телефон.

— Рэй, а отследить удалось? — спросил Брикс.

— Доставлено на почтовый сервер. Думаю, наши айтишники смогут проанализировать это досконально, но я подозреваю, что это был обычный вай-фай и на том месте его уже и след простыл.

— Не попробуешь — не узнаешь. Зови айтишников.


Прошло сорок минут. Члены опергруппы занимались привычной рутиной, обменивались информацией и обсуждали моменты, которые еще не обсуждались на общих собраниях. К поимке Давильщика это их, возможно, и не приближало, зато помогало скоротать время.

Репортера и фотографа из «Вестника долины Напа» встретили и провели на первый этаж — в конференц-зал при морге. Им сказали, что могут помочь с сенсационным материалом, но расследование пока находится на очень деликатном этапе. Этого обещания хватило, чтобы журналисты уселись и принялись ждать.

Встав, чтобы немного размяться, Вейл почувствовала на поясе легкую дрожь. Она взглянула на экран телефона.

«Вот оно».

— Сообщение от нашего НЕПО! — объявила она.

«К вывеске „Серебряного гребня“ приклеен подарок. Здорово придумано с электронной почтой, агент Вейл. Больше не обманывай меня».

— Нужна триангуляция, — сказала Диксон.

Люго тут же набрал номер.

— А зачем? — спросила Вейл. — Если он оставил нам «подарок» возле «Гребня», то мы и так знаем, где он… был. Давайте узнаем у Гордона, не ездил ли куда-то Гевара.

— Будет сделано, — пообещал Брикс.

— Рэй, отмени триангуляцию и скажи, чтобы ближайший полицейский немедленно ехал к «Серебряному гребню». Свяжись со всеми, с кем можешь, только пошли туда копа.

Брикс закончил разговор уже через полминуты.

— Гордон наблюдал за зданием, никто туда не входил и не выходил оттуда. Пока мы говорили по телефону, он еще раз проверил. Гевара по-прежнему там.

— Рядом оказались дэпээсники, они заберут посылку. Я сказал, чтобы сделали фотографии. Но как ты думаешь, может, стоит привлечь саперов?

— Саперов?

— Да, они занимаются всеми подозрительными предметами.

Хотя данный преступник пока не проявлял симпатии к бомбам, взрыв оставался очень действенным методом привлечения внимания к нарциссической персоне. Вейл уже готова была согласиться, но ее опередила Диксон:

— Давайте сперва глянем, что там за «подарок», а потом уже будем решать.

Ответ поступил уже через минуту: офицер прислал фотографию прямо с места преступления. Зазвонил телефон, Люго ответил.

— Да, соединяй, — сказал он и, прикрыв мембрану, добавил: — Это женщина, которая выехала по нашему запросу. Я включу громкую связь.

— Алло? Это Давина Эриксон из калифорнийской ДПС. Я отослала вам фотографию…

— Это Роксана Диксон, отдел по борьбе с особо тяжкими преступлениями. Мы получили ваш снимок. Похоже на флешку, я правильно поняла?

— Да, мэм. Приклеена к табличке «Серебряный гребень» скотчем.

— Понятно. Осторожно снимите скотч, чтобы не повредить отпечатки пальцев. Огородите прилегающую территорию. Я вышлю к вам криминалиста, но флешка нам нужна срочно.

— Поняла. Включу мигалку, — отозвалась Эриксон. — Мне ехать, не дожидаясь, пока развесят ленты?

Брикс склонился над динамиком громкой связи:

— Говорит лейтенант Редмонд Брикс. Полиция Святой Елены уже выслала на место своего человека. Как только он приедет, везите флешку сюда.

— Вас поняла.

Люго отключился.

Вейл встала и принялась расхаживать по комнате. Через считаные минуты они смогут ответить на многие накопившиеся вопросы. А если повезет, узнают, как найти этого маньяка. В любом случае лишней информации в таких делах не бывает.

Она покосилась на часы: пять минут пятого. Через неполных три часа она должна уйти отсюда и стать обычной отдыхающей.

«И как, спрашивается, я могу это сделать? Мне сейчас не до того».

— Кто-нибудь умеет обращаться с USB-накопителями?

— Выше пользовательского уровня? — уточнил Агбаяни, отрываясь от своих записей.

— Ну да. Что нам может дать это устройство?

Люго снова взялся за телефон:

— Я позвоню технарям, спрошу у них.

Пока он выяснял этот вопрос, Агбаяни вдруг спросил:

— А никто не обратил внимания, когда именно убили Марианну Берналь?

— Примерно три года назад, — с легким раздражением ответила Диксон, как будто это было очевидно.

— И?.. — протянул Агбаяни. Он, видимо, ожидал, что все сразу его поймут, но никто не сказал ни слова. — Примерно в это же время АВРА долины Джорджа обсуждала первый контракт с СМБ. Правильно? Сейчас его надо продлить, а заключался он на три года. Может, Марианна возражала против этого, когда была членом ассоциации?

— И ее за это убили? — спросила Вейл.

Агбаяни кивнул.

— Нет, меня такая версия не устраивает. Мы с Роксаной уже говорили об этом: маньяки не убивают ради денег, они убивают, чтобы удовлетворить свои психосексуальные потребности, укорененные в прошлом.

«Точнее, мужчины-маньяки не убивают ради денег».

До сих пор она не сомневалась, что убийца — мужчина. И если это так, то вел он себя в высшей степени нетипично. Ей придется мыслить более гибко, менее зашоренно.

— И все же, я считаю, надо подумать над этим, — настаивал Агбаяни.

— Я позвоню Йену Вирту, — сказала Диксон, вынимая из кармана телефон. — Узнаю, действительно ли Марианна выступала против.

— Мне объяснили насчет флешек, — сказал Люго, привлекая к себе внимание. — Мы сможем проследить связь с конкретным компьютером и, если им никто больше не пользовался, снять «пальчики» с клавиатуры и стола. Но место, где этот компьютер стоит, мы узнать не сможем.

— То есть если мы будем знать, за каким компьютером он работал, то сможем доказать это в суде при помощи флешки?

— Да, юридически это возможно. Мэтт Аарон утверждает, что, когда флешку вставляют в компьютер, операционная система записывает часть кода в свой журнал на жестком диске. Чтобы потом не «путаться», когда устройство вынимают или вставляют снова. Помимо этого, она записывает все успешные передачи файлов, время передачи и даже сами файлы. А еще на них указаны серийные номера, данные о производителе и прочие характеристики. Так что когда мы перепишем с этой флешки файл, то, возможно, сумеем выяснить, где наш НЕПО ее купил. Как будто это нам как-то поможет… Очередная напрасная трата времени.

Зазвонил телефон. Люго, тяжело вздохнув, с неохотой ответил. Выслушав собеседника, он объявил:

— Эриксон привезла накопитель. Он у Аарона.

Вейл облокотилась на стол и в задумчивости пригладила волосы.

«Это обязано сработать. У меня почти не осталось времени. У меня и, возможно, у следующей жертвы».


Прошло несколько минут — и телефон зазвонил снова. Люго выслушал собеседника и попросил подождать одну секунду.

— KNTV приехали. Они готовы, но спрашивают, о чем пойдет речь, чтобы успеть подготовиться, выстроить кадр.

Брикс и Диксон переглянулись. Вейл знала, о чем они думают. Настал решающий момент.

— Пусть поднимаются на второй этаж, снимать будем в холле. Скажи, что, возможно, придется подождать, потому что мы ведем переговоры, требующие осторожности и такта. И дай понять, что ожидание окупится.

Как только Люго пересказал все это журналистам, «Аутлук» возвестил о новом непрочитанном сообщении.

— Аарон прислал документ, — заглянув в программу, сказал Люго. — Это презентация в PowerPoint.

— Сможешь спроектировать на экран? — спросила Вейл.

— Ага.

Он нажал клавишу на белом пульте — и с потолка развернулся экран. После нажатия еще нескольких клавиш ожил и проектор. На экране появился логотип Windows. Люго открыл нужное приложение.

На первом слайде оказалась надпись полужирным шрифтом «Давильщик из округа Напа».

— Можно я буду переключать? — попросила Вейл, и Люго вручил ей пульт.

На следующем слайде их ожидал список из девяти имен.

Кровь в голове Вейл бешено пульсировала.

— Черт побери! Если список подлинный, он свое слово сдержал. Тогда придется и нам выполнять его условия.

— Рэй, распечатай, — попросила Диксон.

Люго глядел на экран как завороженный и не шелохнулся.

— Рэй! — окрикнула его Диксон. — Распечатай, говорю.

— Ах да, конечно.

Он кликнул мышкой на иконку «печать документа».

Вейл пробежала по списку глазами — имен явно не хватало. Список был неполный, но об этом она подумает чуть позже. Следующий слайд. К нему прилагалось видео.

— Щелкни два раза, — сказала она Люго.

Окошко ожило, но показало оно смерть — мертвую женщину, заснятую на дрожащую камеру в зернистом полумраке.

Агбаяни выругался.

— Только не говорите, что это то, что я думаю.

Но Вейл знала, что это именно то, о чем думал Агбаяни. Она хотела отвести взгляд, но не могла. Это ее работа, никто не тащил ее сюда силой. А видеосъемки зверств, к сожалению, становились постоянным компонентом ее работы.

— Звук, — сказала она каким-то чужим голосом. — Звук есть?

Люго нажал на клавишу — и все смогли услышать через колонки учащенное дыхание без единого слова.

«Этот подонок возбужден. Он в восторге».

— Сукин сын!

Вейл почувствовала, что невольно стиснула кулак до боли в пальцах.

Камера опустилась и показала ладонь — нет, запястье. Из него вытекала кровь. Через несколько секунд ролик закончился.

Вейл молча переключила на следующий слайд. Фотографии жертв, чьих лиц она не узнавала. Она пролистала их, останавливаясь на каждом, чтобы все могли внимательно рассмотреть.

— У нас проблема. Здесь не все трупы, которые мы ему приписывали, но при этом много новых.

— Подписей нет, — заметил Брикс. — Мы никак не сможем сравнить их со снимками пропавших без вести и жертв нераскрытых убийств. Черт, мы даже не знаем, в Калифорнии ли их убили.

— Я узнала только Дон Зэкери и Бетси Айверс, — сказала Вейл. Ей не хотелось затрагивать эту тему, но кто-то должен был это сделать: — Фуллера здесь тоже нет.

Все предпочли оставить ее замечание без комментариев.

— Ладно. Значит, у нас появились новые вопросы без ответов. Надо держать с ним связь. Давайте напишем ему, что готовы выполнить его требования, и спросим, кто эти люди.

Она поглядела на Диксон в надежде на знак одобрения, но Диксон лишь растерянно смотрела на экран. Наконец она заговорила:

— А это обязательно? В конце концов, он наших требований не удовлетворил. Мы просили полный список. Со всеми жертвами. Он его не дал.

— Хочешь препираться с ним? По-моему, сейчас не время.

— Ладно. Как скажешь.

Вейл попыталась проанализировать язык тела каждого из присутствующих. Все сидели ссутулившись и смотрели куда-то вдаль, погруженные в собственные мысли.

— Ребята, это же хорошо, — сказала Вейл в надежде взбодрить коллег. — Еще час назад мы знали гораздо меньше.

Не дождавшись ответа, она достала свой «блэкберри» и начала набирать ответ:

«Спасибо за сотрудничество. Нам понадобится время, чтобы обработать информацию. Как мы и договаривались, репортеры уже здесь. Мы позвоним мэру, мы сдержим свое слово. В вечерних новостях пустят сюжет, а в завтрашней газете напечатают статью. Но нам нужна твоя помощь. Мы не понимаем, откуда тут жертвы, о которых мы не знали, и кто из них кто. Не сомневаюсь, ты сможешь объяснить нам, почему в твоем списке нет Виктории Камерон, Урсулы Роббинс, Исаака Дженкинса, Марианны Берналь и Скотта Фуллера. Пожалуйста, ответь на это письмо или передай нам еще одну флешку. Еще раз спасибо за сотрудничество».

Вейл зачитала свой набросок.

— Всех устраивает?

Люго возмущенно повернулся к ней.

— Я ненавижу этого подонка! Почему мы должны заискивать перед ним? Это не письмо, а дерьмо собачье. Надо просто послать его куда подальше.

— Рэй, — спокойным голосом ответила Вейл, — этот маньяк — нарцисс. Если мы будем лебезить перед ним и проявлять почтение, это даст результат. Не забывай: наша единственная цель — поймать его. Если мы его разозлим и он прервет связь, второго шанса у нас, возможно, не будет.

— Отсылай, — сказала Диксон.

Брикс тоже кивнул.

— Я сначала отошлю текст тебе, Рэй, а ты уже отправь его через «Аутлук», как в прошлый раз.

— Но ему же не понравилось…

— Я хочу, чтобы вы получили ответ. Я скоро… — Она не смогла заставить себя произнести эти слова. — Я просто хочу, чтобы вся почта проходила через сервер управления, а не через мой «блэкберри».

Брикс, тяжело вздохнув, грузно поднялся со стула.

— Я позвоню мэру. И конгрессмену Черчу. И Стэну Оуэнсу. Нам всем придется сплотиться перед лицом журналистов. Часов в девять скажу репортерам, что мы готовы. Рокс, ты как старший следователь должна будешь дать интервью. Годится?

— Ладно, — неуверенно кивнула Диксон.

Брикс достал телефон и принялся всех обзванивать, а Вейл все смотрела на экран с застывшим лицом безымянной женщины. Лицо это уже скрывала маска смерти.

…сорок восьмая

Берт Гордон вошел в комнату и кивком поздоровался с присутствующими.

— Я передал отчеты о слежке за Геварой ребятам из соцстраха, но, если честно, не думаю, что наш НЕПО — это он.

Тут Гордон увидел изображение на экране и застыл.

— К сожалению, — сказала Диксон, — это, кажется, все-таки он.

Вейл хотелось сказать: «Я тоже сомневаюсь, это нелогично», но она смолчала. Она уже высказала свое мнение, а новых аргументов у нее не появилось.

Зазвонил телефон.

— Это Аарон, — сказал Люго, взявший трубку.

В динамике громкой связи послышался слегка искаженный голос Мэтью Аарона.

— Редд, ты там?

— Мы все здесь, Мэтт, — откликнулся Брикс. — Чем порадуешь?

— Боюсь, ничем. Мы проверили флешку. Файлы на нее записывались с одного из компьютеров управления шерифа.

Брикс оторвался от стены и рывком кинулся к телефону.

— Что?!

— Я лично видел, как наши заучки в ней ковырялись. Они говорят, что сомнений быть не может. Я попросил никого не пускать в компьютерный зал. Я сейчас иду туда снимать «пальчики».

Брикс покачал головой.

— Как такое вообще возможно? Это же закрытое заведение. Нужна прокси-карта…

— Вот именно. Оказывается, одна карточка потерялась примерно три недели назад. Владелицу зовут Шилрэй Симмонс. Я уже поговорил с ней, причем довольно жестко. Она говорит, что где-то ее потеряла и боялась заявить о пропаже. Ничего вроде не украли, так что мы решили, что она сама найдется где-нибудь в ящике стола.

Брикс побагровел.

— Чем она думала?! Под угрозой оказались вещественные доказательства, наши досье! А чем думал ты, когда допрашивал ее? Ты же криминалист, Мэтт.

— Я просто хотел помочь. В конце концов, это же я обнаружил пропажу карточки.

Брикс устало вытер пот с лица.

— Потом поговорим. Карточку уже деактивировали?

— Да.

— Хорошо. Все случаи использования каждой карточки хранятся в базе данных. Распечатай этот журнал: двери, время, даты. — И он жестом велел Люго отключать связь.

— Значит, у нашего НЕПО есть информатор, — сказала Вейл. — Или же он сам себе информатор, а с помощью карточки Симмонс просто заметал следы. Он же должен был понимать, что о пропаже рано или поздно узнают.

Брикс кивнул.

— Рэй, попроси Лили из отдела кадров распечатать полный список сотрудников. Я хочу знать поименно всех людей, которые имеют доступ в управление шерифа. Включая контрактников. Всех.

Люго сделал пометку в блокноте.

— Я так понимаю, список тебе нужен к завтрашнему дню?

— Нет, — сквозь зубы процедил Брикс. — К сегодняшнему.

— И пусть достанут записи с камер слежения за прошедшую неделю, пока их не стерли, — сказала Диксон. — Придется пересмотреть все куски, на которых засняты нужные двери, чтобы найти подонка, который украл карточку.

— Они уже сделали это, когда Карен получила письмо, — сказал Люго.

— Может, нам этого и хватит, — сказал Агбаяни. — Пусть Аарон посмотрит на дату создания и дату последнего изменения в этой презентации. Так мы сможем определить, когда наш НЕПО здесь находился.

— Да. Отлично. А потом сравним с записями в карточной базе данных. И выясни, черт побери, где их носит с нашими видео! Запомнил, Рэй?

— Ага. — И Люго ушел исполнять поручения.

Дождавшись, пока он закроет за собой дверь, Диксон спросила:

— А вам не кажется, что в последнее время он какой-то нервный?

Брикс отошел к доске.

— А как тут не станешь нервным? Учитывая, сколько всего произошло, мы еще неплохо держимся. С Рэем все будет нормально, — отмахнулся он. — Нам сейчас не до того. Мы не знаем наверняка, пользовался ли наш НЕПО этой карточкой. Но вероятность высока. Я, конечно, исхожу из предположения, что маньяков в нашей группе нет, но все равно остается много госслужащих, которые работают в этом здании и запросто могли умыкнуть карточку. Так что в дальнейшем я запрещаю вам делиться информацией с кем бы то ни было. Только со мной! Я сам буду ее распределять. И не бросайте важные бумаги где ни попадя.

Вейл щелкнула пальцами, ее осенило.

— Вот как он узнал мой номер! Вы же распечатывали список всех наших телефонов и раздавали нам копии. Он был здесь, в этой комнате.

— Черт! — Диксон огляделась по сторонам, словно по-новому увидев знакомые стены. — Что еще он мог тут увидеть? Доску…

Дверь распахнулась, на пороге стоял Люго. Лоб его прорезали глубокие морщины.

— Что-то забыл? — спросил Брикс.

Люго вошел и закрыл за собой дверь.

— В компьютере хранится множество уникальных опознавательных знаков. Помните, Эдди говорил о дате создания документа и прочем? Но это еще не все. В каждом документе пропечатана информация о компьютере, на котором он создан.

— Я знаю одного парня, он меня уже не раз выручал, — сказал Агбаяни и покосился на настенные часы. — Уже, конечно, поздновато, но, может, я его застану.

— Давай, — сказала Диксон. — Берт, можешь помочь Рэю со всем остальным? С видеозаписями, списком сотрудников…

— Хорошо, — сказал Гордон и вышел из комнаты.

Агбаяни сел за ноутбук и вошел в мессенджер.

— Отлично, он еще онлайн. Сейчас все сделаем.

Он нажал кнопку «Начать видеоконференцию». Послышались гудки, затем на экране возникло лицо.

— Томаш, как жизнь?

— Эдди, старик! А ты как, все ловишь плохих парней?

— Я как раз по этому поводу и звоню. Мне нужна помощь, и без твоих гениальных мозгов никак не обойтись.

— Слушай, мне сейчас надо ехать на совещание, будем обсуждать с китайцами новую базу родственных знаний. Босс мне башку оторвет, если я прогуляю. Дело терпит?

Агбаяни вопросительно взглянул на Брикса.

— Чем быстрее, тем лучше. У нас трубы горят.

— А в чем дело-то?

— У нас на руках офисный документ от серийного убийцы, — сказал Агбаяни, попутно открывая новое письмо в «Аутлуке». — Презентация в PowerPoint. Нам нужно, чтобы ты выскоблил из него всю информацию.

Томаш задумчиво постучал карандашом по столу.

— Ладно, присылай. Начну, как только освобожусь. Давай через пару часиков, годится?

Агбаяни нажал «отправить» — и файлы Давильщика улетели.

— Было бы здорово, Томаш. Похоже, у нас в управлении есть опция «круглый стол», так что можно делать видеоконференции для всей опергруппы. И, как обычно, напоминаю: это все конфиденциальная фигня, не вздумай кому-нибудь проболтаться. И не заглядывай сам, это в твоих же интересах. Это зрелище не для слабонервных задротов.

— Я задрот со стальными нервами! — «Аутлук» призывно пикнул, и Томаш отвел взгляд. — Получил твое письмо. До скорого.

Экран веб-камеры потемнел.

— Молодец, Эдди, — сказал Брикс. — Рэй, отошли копию этой презентации ребятам из службы безопасности, пусть проанализируют видеофайл. Может, увидят что-то на заднем плане и поймут, где НЕПО это снимал. Или определят по какому-нибудь специфическому звуку, мало ли… Когда Берт вернется, мы с ним и с Эдди займемся жертвами из списка. Остин, Рокси и Карен, отдохните чуток. Пообедайте. Встретимся здесь через пару часов. Думаю, придется торчать тут всю ночь. Будем работать посменно.

Вейл поймала его взгляд и без единого слова напомнила, что в семь ей надо уходить. Брикс кивнул, но в опущенных уголках его губ залегло разочарование.

Она и рада была бы остаться, но чем она могла помочь? Диалог с преступником уже завязался, оставалось лишь ждать ответа. Когда он пришлет письмо, без ее советов будет не обойтись, а пока никто в ее услугах не нуждался. Она непременно вернется до семи и постарается напоследок сделать все, что только сможет.

Брикс развернулся к доске и принялся что-то записывать.

— Кстати, Рокс, привези сюда пару тех пицц.

— Из «Аззурро»? — уточнила Диксон.

— Ага. Самых лучших.

Диксон покосилась на Вейл.

— Мы как раз там обедали.

— Знаешь, жизнь вообще жестокая штука. Увидимся через пару часов. Может, друг Эдди к тому времени что-то узнает.

…сорок девятая

Пока Остин Манн решал свои вопросы, Вейл и Диксон отправились в «Фит» на короткую тренировку. Сложив одежду в шкафчики, они вышли в спортзал, где в обеденное время оказалось лишь несколько самых завзятых фанатиков.

Вейл встала на орбитрек, чтобы разработать больное колено, а Диксон предпочла проверенную штангу.

Запрограммировав тренажер, Вейл начала разминаться. Через пять минут в голове прояснилось, и она вспомнила Джеймса Кэннона — парня, с которым они познакомились вчера. Что-то не давало ей покоя. Что? Между ними состоялся странный разговор. В чем же заключалась его странность?

«Вспоминай… Он сказал: „ФБР, круто… Мы, кажется, где-то встречались“. Может, он сказал это потому, что слал мне письма и сообщения? Он это имел в виду или просто флиртовал?»

Вейл остановилась, чтобы навести порядок в мыслях. Потом вернулась в раздевалку, достала из шкафчика «блэкберри» и набрала Люго.

— Рэй, это Карен. Слушай, можешь кое-что проверить? Ты же знаешь людей в винном бизнесе, да?

— Многих знаю, да.

— А ты слышал когда-нибудь о винодельне «Херндон»?

— Не припомню. А где она находится? В долине? В Сономе, в Хилдсберге…

— Не знаю. Знаю только, что там идеальная почва для каберне. Поможет?

— Не исключено.

— Винодела зовут Джеймс Кэннон.

— Одна «н» или две?

— Понятия не имею.

— Тебя что-то конкретное интересует?

Вейл задумалась.

— Трудно сказать. Просто предчувствие. Скорее всего, ложное. Мы с Роксаной познакомились с ним вчера, и он сказал, что у него свой бизнес — новая винодельня под названием «Херндон». Они должны выпустить первую партию через пару лет.

— Хорошо.

Вейл снова посмотрела на письмо, которое прислал ей НЕПО.

— Он знал об исторической пещере, в которой нашли Урсулу Роббинс.

— Кто, Джеймс Кэннон?

— Нет-нет, НЕПО. Я просто думаю вслух. Он знал о винтажном вине в обрушившейся пещере. Он писал мне о «давлении винограда». Судя по всему, он ориентируется в винных пещерах вроде той, что есть на «Серебряном гребне». — Она помолчала. — Я… Я об этом раньше не думала, но все тела находили в виноградниках и винных пещерах. Может, это неслучайно. Человеку, который всю жизнь работает с вином, там должно быть комфортнее. Я раньше думала, что это вопрос доступа, но… Не знаю. Может, это все полный бред.

— Я уже ввел запрос. Ничего нет. Ни пресс-релизов, никаких публичных документов в Интернете. В принципе, неудивительно, хотя могли бы и выпустить пресс-релиз об открытии новой винодельни, или о покупке земли, или о своем бизнес-плане. Я еще пробью по полицейским базам данных. — Вейл услышала стук клавиш. — На Джеймса Кэннона ничего. К тому времени, как ты вернешься, я успею еще раз прошерстить все базы.

— Спасибо, Рэй.

Вейл положила телефон снова в шкафчик и перевела дыхание. Скорее всего, она зря разволновалась. Но они, как утопающий, хватались за соломинки, которыми в иных обстоятельствах пренебрегли бы.

Занятия спортом не раз помогали ей проветрить голову и начать думать в тех направлениях, которых она не замечала в стрессовой повседневности. Захватив полотенце, она направилась обратно к орбитреку.


Диксон же все это время качала мышцы ног в компании своего нового помощника — Джорджа Панды.

К ним подошла, вытирая капельки пота, раскрасневшаяся Вейл.

— Привет, Джордж! Я и не знала, что ты здесь будешь.

— Роксана предупредила — прислала сообщение. Я весь день просидел за столом, так что она оказала мне большую услугу. Я работаю тут неподалеку.

— Теперь я понимаю, — с издевкой сказала Вейл, — почему тебе понадобилось «немножко размяться» посреди рабочего дня.

Диксон покраснела.

— Карен…

— Да шучу я. А Джимми с тобой?

Панда взглянул на часы.

— Должен вот-вот подойти.

— Я схожу в душ и буду уже одеваться. Я позвоню в пиццерию, закажу заранее, чтобы можно было взять и сразу ехать. Встретимся у выхода.

— Я тебя догоню, — сказала Диксон. — Только заскочу в сауну на пять минут.

Уже уходя, Вейл услышала, как Панда спрашивает:

— Туловищем займешься завтра?

— Не знаю. — Диксон перебросила полотенце через плечо. — С моей работой ничего заранее не знаешь. Но если не завтра, то, может, послезавтра.

Панда свинтил со штанги один диск и опустил его на пол.

— Можешь написать хоть в последнюю минуту.

Диксон вспомнила о недавнем разговоре с Агбаяни, но сразу же подавила это воспоминание. Сначала ей хотелось узнать, стоит ли Джордж Панда ее внимания.

— Знаешь, — сказала она, пряча полотенце в сумку, — нам надо как-нибудь поужинать вместе. Я не обещаю целый вечер — по крайней мере, пока мы не закроем это дело, — но на часок-другой я точно смогу отлучиться.

— Было бы прекрасно, — улыбнулся Панда.


Когда в долине Напа вечерело, многие шли после работы в тренажерные залы. Но Джон Уэйн Мэйфилд шел на работу — в некотором смысле. Так сказать, на вечернюю смену.

Он стоял у входа в женскую раздевалку, сердце его гулко стучало в груди. Убить человека в общественном месте, в любой момент рискуя быть замеченным, — это был верх мастерства. И пик наслаждения.

Но следовало быть осторожным: если его застанут в женской душевой или раздевалке, последствия будут непоправимыми. Конечно, он может прикинуться дурачком и сказать, что ошибся дверью. Будем надеяться, думал он, что они поверят и отпустят без привлечения полиции.

Мэйфилд уже разведал обстановку, когда в раздевалке никого не было. Надо будет зайти, сразу повернуть налево — и он окажется в парилке. Если свернет направо, то увидит шкафчики.

Жаль, что не было времени проследить, сколько человек туда зашло. Но помещение было спроектировано таким образом, что он сумеет добраться до сауны незамеченным. А сауна была его первым пунктом назначения.

Одна секунда неторопливо сменяла другую. Пульс учащался.

Мэйфилд медленно вошел и повернул налево. Прислушался. Вдалеке журчал, отдаваясь эхом, душ. Он настороженно поглядывал по сторонам: нет ли кого? Даже одна пара ног означала бы большие неприятности.

Потом, уже увереннее, прошел по узкому коридору, поскрипывая подошвами на влажном полу. Вот она — стеклянная дверь в парилку. Матовая, запотевшая. Он толкнул ее и нырнул в густые клубы пара. Шипение струй оглушило его, пар притупил обоняние.

В носу щипало от эвкалиптового масла. Он ненавидел этот запах. От него он начинал задыхаться.

Он остановился, выискивая взглядом силуэт. На верхнем ярусе сидела она. Роксана Диксон. Он двинулся вперед, разгоняя пелену. Даже пар боялся его. Ей тоже следовало бы испугаться. И через считаные секунды она таки испугается.

…пятидесятая

Брикс изучал базу данных вместе с Агбаяни, когда на экране всплыло сообщение: «Я сказал боссу, о чем ты меня просил, и он отпустил меня пораньше. Ты можешь включить видеоконференцию?» Агбаяни быстро набрал ответ: «Конечно. Минуту».

— Ребята, — окликнул Брикс остальных, — у нас на связи парень из Microsoft. Садитесь, Эдди всех подключит.

Манн, Гордон, Люго и Брикс взяли стулья, а Агбаяни включил режим «круглого стола».

На большом плоском экране на стене появились лица всех членов группы. Панорамная камера, способная поворачиваться на триста шестьдесят градусов, соединила их с помощью специального программного обеспечения в цельную картинку.

— Здорово! — присвистнул Люго.

— Мы в эфире, — сказал Агбаяни. — Знакомьтесь, это Томаш Палмер, главный менеджер по системам безопасности в компании Microsoft. — Он представил своих коллег. — Работает эта штука следующим образом: камера показывает вас всех сразу в панораме внизу экрана. Человек, который будет говорить громче всех, появится крупным планом в верхнем левом углу. — Он включил специальное устройство размером примерно с долларовую банкноту, круглое, с телескопическим отростком посредине. Этот отросток их и снимал. — Томаш, мы тебя внимательно слушаем.

— Знаете, у меня тут столько всяких девайсов, что я не могу не похвастаться. А заодно покажу, что я узнал об этом документе.

— По-моему, ты просто ищешь отмазку, чтобы поиграть новыми игрушками, — скептически заметил Агбаяни.

— Тебя не проведешь, — улыбнулся Томаш. Он сидел за длинным переговорным столом. Плоская панель у него за спиной занимала почти всю стену. — Передо мной монитор, я вижу то, что вы видите на большом экране у меня за спиной.

Замигали картинки — Томаш передвигал их пальцами.

— Ого! — восхитился Брикс. — Это еще что за чертовщина?

— Технология «Поверхность». Эдди, ты что, не рассказывал им о «Поверхности»?

— Как-нибудь в другой раз. Документы…

— Да все нормально, парень, я могу как Юлий Цезарь. «Поверхность» — это компьютер, который вмонтирован в столешницу вместе с сенсорным интерфейсом Microsoft. Ни «клавы», ни мышки. Все объекты на экране перемещаются вручную. Примерно такое показывали в фильме «Особое мнение». — Он провел ладонью по монитору — и иконки запорхали, как бабочки. Когда он развел пальцы, картинка увеличилась. — Ладно. Вернемся к этому документу.

— Это презентация в PowerPoint, я правильно понял?

— Да, и теперь я понимаю, почему ты советовал мне в нее не заглядывать. Страшные вещи, дружище. Буду рад помочь вам поймать этого психа.

— Да, прекрасно было бы. Ты что-нибудь нашел?

— Сначала я извлек из файла все файлы jpeg и провернул их через новую программу. Ты бы глазам своим не поверил! Компьютер анализирует картинку и определяет, откуда она взята.

— Нам нужно опознать пару человек по фотографиям, — сказал Брикс. — Если ты сможешь нам в этом помочь, станешь моим лучшим другом навсегда.

Глаза Томаша заблестели.

— Я кое-что наскреб.

— А что делает эта программа? — спросил Люго. — Ищет похожие формы, ориентиры?

— Нет, ориентиры ограничивали бы поле поиска. Она фиксирует распределение текстур, цветов, линий, растений и топографических примет на фотографии и сравнивает по базе данных, которая забита снимками с Flickr, — но не со всеми, а с теми, что помечены тэгом GPS.

— Flickr? Это своего рода онлайн-фотоальбом, верно?

— Ага. Так вот, первые три фотографии, похоже, сделаны в Альбукерке, штат Нью-Мексико. Следующие две — видимо, в Южной Калифорнии, а последние две — в Северной.

— Рэй, — сказал Брикс, — когда все это закончится, позвони в полицию Альбукерке и скажи им, что мы нашли убийцу и хотя бы три дела они могут закрыть. Извлеки снимки из презентации и перешли им. И сделай то же самое для наших коллег с юга.

Манн заглянул в блокнот.

— Помимо северного вояжа в девяносто восьмом, он еще, похоже, ездил из Альбукерке в Лос-Анджелес, а оттуда пошел вверх по всему штату. — Он касался бумаги кончиком ручки, словно водил ею по карте. — А дату выявить эта программа не сможет?

— Нет, — ответил Томаш. — Но вопрос интересный. Я вот что подумал: если бы этот мерзавец делал снимки телефоном с системой GPS, то место съемки было бы в них врезано автоматически. Некоторые фотографии были сняты обычной цифровой «мыльницей», на них проставлены и дата, и время. Я переписал модель камеры и экспозиционные дозы, но это вам ничем не поможет. И я не ручаюсь, что даты и время проставлены верно, потому что он мог сбить настройки. Но выяснилось, что последние снимки были сделаны телефоном с GPS, один — прямо в центре Лос-Анджелеса. Есть также одна отсканированная фотография, а когда сканируешь пленку, в цифровом файле остаются данные. Эту отсканировали девятого мая девяносто восьмого года.

— Жертва из округа Марин, обнаруженная возле «Золотых ворот». Сходится.

— А что ты можешь сказать о самом документе? — спросил Агбаяни.

— Много чего, — улыбнулся Томаш. — Но сначала я должен задать вопрос. Как вы думаете, что этому психу нужно? Славы?

Люго на секунду оторвался от своих записей.

— Да, именно так. А что?

— Ну, если он жаждет славы, то вам лучше помалкивать, чтобы не сеять панику.

— Это одна из рабочих версий, — сказал Брикс. — А почему ты спросил?

Томаш пожал плечами.

— Убийца мог бы выложить эту презентацию в Интернет и пометить уникальными тэгами, чтобы поисковикам легче было ее находить. А потом он мог бы сделать какой-нибудь незатейливый вирус и заразить им тысячи компьютеров.

— Охренеть! — вздохнул Брикс. — Будем надеяться, что наш НЕПО не так подкован в информационных технологиях. Кстати, по этому документу нельзя сказать, на каком уровне у него компьютерная грамотность?

— Скажем так: выше среднего. Но он не хакер. Так что если его задача — устроить бардак и он знает о вирусных программах, то ему все равно придется попотеть. Но в наше время в Интернете можно узнать, как изготовить бомбу в домашних условиях, так что состряпать вирус сможет и непрофессионал.

— А что насчет самого документа? — спросил Манн.

— Так, слушайте. В «офисных» документах содержится гораздо больше информации, чем вы видите, когда открываете файл. Множество уникальных идентификаторов. Это называется метаданные, вроде как даты на цифровых фотографиях. К метаданным относятся: количество слов, строк, символов и все такое прочее. Также можно узнать, сколько раз документ правили, сколько это заняло времени, кто его сохранил, когда его распечатали и на каком принтере. Документ можно очистить, но для этого нужно, во-первых, знать о существовании метаданных, во-вторых, уметь это делать. Ваш маньяк пользовался Office 2007, в котором есть встроенная программка под названием «Инспектор документов». Она может выдрать практически все метаданные, но ее сперва нужно активировать. Нам повезло: он об этой функции не знал. Поэтому я и сказал, что уровень у него продвинутый, но не профессиональный. Короче говоря, я использовал стандартные крэки — включая «Палмер Планджер», мое любимое детище, — и парочку защитных инструментов из нашего проекта «Хани Манки». — Он подмигнул в камеру. — Да, я знаю, глупое название, но работает же, зараза. Для нашей «обезьянки» метаданные — как след для собаки.

Он сдвинул документ и развел пальцами, чтобы увеличить распечатку, похожую на текст из допотопного компьютера.

— И вот что я получил. — Он передвинул палец вверх, и длинный документ прокрутился донизу. — Вы хотите узнать имя человека, который создал этот документ?

Брикс буквально прилип к монитору.

— Ты можешь назвать нам его имя?!

Томаш немного сдвинул страницу и укрупнил строки.

— Я могу назвать имя пользователя, на которое зарегистрировано программное обеспечение данного компьютера. А уж настоящее это имя или ник, я знать не могу.

— Ну же! — воскликнул Брикс. — Как его зовут?

Томаш отвернулся, сказал что-то человеку, не попавшему в объектив, и посмотрел на Люго.

— Вот оно.

Томаш снова навел зум. На экране появилось имя: Джон Мэйфилд.

У Брикса глаза полезли на лоб.

— Черт возьми! Его так зовут? — Он потянулся к телефону.

— Не спешите, — остановил его Томаш. — Рано пока звонить. Я нашел еще одно имя и попросил ребят из службы лицензирования проверить по базе данных, настоящее оно или нет.

— И?! — сгорая от нетерпения, воскликнул Агбаяни.

— И оказалось, что программное обеспечение и впрямь зарегистрировано на имя Джона Мэйфилда. Но насчет второго имени ядаже не знаю, что и думать. Автор документа. Оба могут оказаться настоящими, и оба могут быть псевдонимами.

— Да назови же второе имя! — закричал Брикс.

— Вот оно. — Томаш коснулся экрана, и экран пополз вниз. Коснулся еще раз — и он замер. Изображение стало крупнее. — Вот. Вот как зовут автора документа.

…пятьдесят первая

Вот она. Обнаженная. Волосы заколоты на затылке. Диксон подняла взгляд. Удивление…

— Джордж? Что ты тут делаешь?

Панда обезоруживающе улыбнулся, сделал шаг вперед, схватил Диксон под мышки и толкнул на стену — гладкую кафельную стену, идеальный вариант.

Она поскользнулась и растянулась на полу. Панда снова схватил ее. Она потрясла головой, пытаясь прийти в себя. Подняв Диксон, он еще раз ударил ее о стену. Левой рукой он зажал ей рот, правой вцепился в плечо.

— Прекрасно, Роксана. Великолепно.

Диксон попыталась ударить его ногой, но поскользнулась на мокрой плитке. Извернувшись, она таки смогла врезать ему в низ живота коленом, но пластмасса защитного бандажа отразила удар.

Диксон не сдавалась и била снова и снова — теперь уже по бедрам. От последнего удара он покачнулся: все-таки ноги у нее сильные. Конечно, останутся синяки, но ничего страшного.

Он занес правую руку и улыбнулся, глядя Диксон в глаза, а потом согнул руку в локте и придавил ей горло. Тело ее спружинило от стены, но он прижал ее снова. Только мышцы спасли ее шею от смертельного удара.

Панда чуть отстранился и навалился снова, на этот раз сильнее. Глаза Диксон вылезли из орбит, и она зашлась кашлем. Сиплым кашлем.

Мощный удар в правую часть лица отбросил его назад и даже на миг ослепил.

Диксон закричала — истошно, громко… Но ее крик растаял в непроницаемом тумане.

Тогда она нанесла второй удар — слева, прямо в челюсть. У него потемнело в глазах от боли. Он попятился, краем глаза заметив, что она метит ему в бок.

«Нет, нельзя ее отпускать…»

Он схватил ее за руку. Пальцы соскользнули, но этого хватило, чтобы Диксон упала. Он развернулся и почувствовал, как дернулось ее тело. Он не был уверен, куда попал, но точно в нее. И ему хотелось одного: продолжать ее бить.

Следующий его удар снова пришелся на тело. Кажется, раздался крик, но звуки таяли в ватном тумане и шуме водяных струй.

Он подался вперед, чтобы проверить, как она, — если понадобится, он добьет ее на полу, — и увидел расплывчатое пятно телесного цвета. Протянул руку и нащупал грудь. Она отвернулась. Так не пойдет. Он должен видеть ее лицо. Видеть ее лицо, пока он будет выдавливать из нее жизнь.

…пятьдесят вторая

Воздух в раздевалке был влажным и затхлым. Вейл присела на лавку завязать шнурки. Из колонок доносился монотонный бит какой-то невнятной поп-песенки. Разминка помогла ей освежиться, зарядила энергией и дала силы по-новому взглянуть на Давильщика, которого она должна поймать — и совсем скоро. Она надеялась, что знакомый Агбаяни из Microsoft сможет извлечь информацию, скрытую в том документе. Но даже если нет, ей все равно казалось, что разгадка близка.

Стоило Вейл достать телефон из шкафчика, как он тут же завибрировал.

— Слушаю.

— Карен, привет, это Брикс. Я звонил Роксане, но она не отвечает. Где ее черти носят?

— Мы в спортзале, решили немного размяться. А что?

— Мы знаем, как зовут убийцу. Этот парень из Microsoft сказал, что документ создан пользователем по имени Джон Мэйфилд — если это, конечно, не псевдоним и если он не пользовался чужим компьютером. Мне кажется, его действительно так зовут. Но там есть еще одно имя. Джордж Панда. Мы уже сообщили всем постам…

— Погодите! Джордж Панда? Точно?

— Да, он…

— Он здесь, Брикс! В фитнес-клубе.

— Отлично! Не спускай с него глаз. Мы уже едем. Только никакой самодеятельности, Карен. Ты меня слышишь? Не…

…пятьдесят третья

Джон Уэйн Мэйфилд, также известный как Джордж Панда, пытался, не ослабляя хватки, развернуть Диксон к себе лицом. Он не допустит, чтобы она еще раз его ударила! Словно в нелепом танце, они дернулись вперед и наткнулись на кафельный выступ. Диксон ударила его локтем в плечо, но он продолжал борьбу, пока наконец смог на что-то опереться и перевернуть ее на спину.

Теперь она в его власти.

И уже не сможет ему помешать.

Мэйфилд зажал ей рот, но она умудрилась оттолкнуть руку и поцарапать ему щеку. Он невольно вспомнил о своем первом сексуальном опыте, грубом и жестоком.

«Сексуальный опыт, как же! Эта сука меня просто изнасиловала».

От этих воспоминаний он зарычал, но одновременно испытал облегчение: Роксану Диксон он контролировал.

— Пора прощаться, Роксана, — пробормотал он, почти касаясь ее лица, и снова закрыл ей рот ладонью.

Он пережмет сонную артерию, кровь перестанет поступать в мозг, и тогда он сможет распорядиться ее телом по собственному усмотрению… Конечно, он представлял себе все это несколько иначе, но сейчас надо было думать о том, как спасти свою шкуру: если его поймают, это конец. Пускай он выдающийся человек и мастер своего дела, но чем дольше он остается в парилке, тем больше шансов, что его поймают. Лучше уж избавиться от нее, а потом убить кого-нибудь еще.

Он надавил ей на шею. Она уже должна чувствовать, как растет давление в черепной коробке. Через пять секунд начнется кислородное голодание. Но кислород не поступит. А потом она уснет. Потеряет сознание.

Но Диксон вдруг высвободила руки и ударом отбросила его ладонь. Черт! Чтобы не упасть, ему пришлось убрать руку, и в этот момент она резко ударила его лбом в переносицу. Послышался хруст, в глазах потемнело, в ушах стоял звон. Он попятился, закружился на одном месте, стараясь удержаться на ногах…

…и сквозь стекло рассмотрел темный силуэт по ту сторону двери.

Воцарилась невыносимая тишина.

Где-то вдалеке Диксон продолжала кричать, пытаясь сбросить его с себя: падая, он придавил ей ноги.

Он почувствовал резкий удар в шею — не очень сильный, недостаточно сильный. Дверь была уже в каком-то футе от него. Он рванулся, навалился на нее всей тяжестью — и стекло разлетелось на сотни осколков, а дверь ударила человека, стоявшего на пороге.

Мэйфилд бросился к выходу. Сейчас у него одна задача — выжить.

Новая жертва.

Новый день.

Выжить…

…пятьдесят четвертая

С трудом поднявшись с мокрого пола, Вейл проводила взглядом мужчину — Панду? — бегущего по коридору.

— Стой!

— Карен…

Вейл обернулась на голос. Под ногами хрустнуло битое стекло. В парилке, прислонившись к дверному косяку, стояла Диксон.

— Рокс, ты в порядке?

— Догони его… Панду… Это он убийца…

«Да, я уже поняла. С небольшим опозданием, но поняла».

— Встретимся возле машины! — крикнула она через плечо и, выскакивая из раздевалки, едва не сбила с ног какую-то женщину.

Промчавшись по скользким резиновым коврикам, Вейл выскочила за дверь и в слабом свете фонарей на парковке увидела охваченного паникой Панду, бегущего по трассе 29. Мигнули фары, взвыл клаксон, и машина, ехавшая прямо на него, с трудом успела свернуть.

Вейл оглянулась в надежде увидеть Диксон с ключами от машины, но ее не было. Вейл не могла его упустить. Плюнув на больное колено, она побежала, на ходу вытаскивая «блэкберри». Яркий свет экрана на мгновение ослепил ее.

Она открыла журнал принятых вызовов и, пока нащупывала джойстик, случайно нажала «позвонить».

«Черт, кому же я звоню? Наверное, кому-то из ребят…»

Но это оказался Робби, вернее, его автоответчик.

— Это я! — крикнула она в трубку. — Мне нужна твоя помощь! Я гонюсь за Давильщиком. Его зовут Джон Мэйфилд, псевдоним — Джордж Панда. Мы бежим по трассе… — Оглянувшись через плечо, она закашлялась. — Мы выбежали из клуба «Фит-1», где-то возле Педжу… Помнишь, мы были там пару дней назад, тогда еще сомелье пел йодлем… Поторопись!

Она еще видела Мэйфилда, но он двигался гораздо быстрее и разрыв между ними все увеличивался. Она снова нажала кнопку «позвонить» — на этот раз ей попался номер Брикса. Новый приступ кашля.

— Рэй Люго слушает.

«Люго. Тоже годится».

— Рэй, мы с Роксаной гонимся за Джоном Мэйфилдом! Нам нужно подкрепление!

Она объяснила, где они находятся, и велела обзвонить всех членов группы. Он был в получасе езды отсюда. Остальные уже выехали, но времени им понадобится немногим меньше.

Договорив, она спрятала телефон в чехол.

«Эта мразь от меня не уйдет! Даже если придется стрелять ему в спину. Я потом за это отвечу. Но он больше не раздавит ни одной трахеи. Я на все готова, я все стерплю…»

Вейл уже задыхалась — и неудивительно, учитывая, сколько дыма она успела вдохнуть при пожаре! — а разрыв между ними никак не сокращался. Она подумала было крикнуть, чтобы он остановился, но кого она хотела обмануть? Неужели он остановится? Риторический вопрос.

Сзади послышался металлический лязг. Обернувшись, Вейл увидела фонари мчащегося по рельсам Винного поезда долины Напа и поняла, что произойдет дальше. Сейчас Мэйфилд прыгнет в поезд!

Вейл свернула влево, к рельсам, и побежала через заросли кустарника напролом, по кочкам, по гравию, по сыпучему наклону… Именно это запретил делать врач, лечивший ее колено. Если бы мир был идеален, она наверняка послушалась бы его. Но мир, в котором Джон Мэйфилд разгуливал на свободе, сложно было назвать таковым.

Приблизившись к поезду, она впервые осознала, какая это махина. Издалека, из окна автомобиля Диксон, вагоны не выглядели такими внушительными. Бежать рядом с ними, ощущая многотонное подрагивание, было по-настоящему страшно. В некотором смысле даже страшнее, чем смотреть в глаза серийному убийце в камере. Потому что преступник хотя бы закован в наручники. Но здесь и сейчас она угадывала непреодолимую мощь состава, здесь и сейчас знала, что придется запрыгивать на этого монстра… И вдруг усомнилась, что сможет воплотить свои планы. А такое случалось с Карен Вейл нечасто.

Поезд шел вперед: сперва локомотив, за ним — вагоны-рестораны. Она с трудом сдерживалась, чтобы не зажмуриться. Стоит оступиться — и колеса ее раздавят.

Джон Мэйфилд, как она и подозревала, рвался к поезду. Этот ублюдок не ищет легких путей. Захлебываясь обжигающе холодным ночным воздухом, Вейл думала о том, что есть только два выхода: или прыгать, или стрелять. Не самый простой выбор. Она еще могла задержать его, не нарушая этических норм. Если же этот план провалится, тогда она достанет «Глок» и выстрелит. Но не сейчас.

Пока она раздумывала, Джон Мэйфилд протянул руку, уцепился за железное ограждение на третьем вагоне, прыгнул и, подтянувшись, вскарабкался наверх.

…пятьдесят пятая

Карен Вейл нравилось далеко не все в ее работе. Когда-то она даже составила список того, что ей не нравится, но потом смяла его и выбросила. Ей не нужны были лишние напоминания, что она имеет дело с крайними проявлениями человеческой аморальности.

Но пункта «запрыгивать в поезд на полном ходу» в том списке не было.

Винный поезд шел, конечно, медленнее обычного: в конце концов, его задачей было неспешно курсировать между пятью городами, давая пассажирам возможность насладиться живописными пейзажами, горами и виноградниками, а заодно полакомиться изысканными блюдами знаменитого шеф-повара и запить их первоклассным вином.

Об этом она и твердила себе, хватаясь за ограждение последнего вагона, отталкиваясь от земли, подскакивая… и ударяясь об обшивку. С трудом удержавшись, она правой рукой ухватилась за поручень, ногами пытаясь нащупать широкую металлическую подножку, которая должна была быть где-то рядом.

Дернувшись, она ударилась лодыжкой об острый выступ ступеньки, но, по крайней мере, не упала. Все, она уже стоит. Хотя что-то подсказывало, что самое трудное еще впереди.

Вейл согнулась от внезапного приступа кашля. Не отпуская поручня, она откашливалась, пока в горле не начало саднить. Через несколько секунд спазм миновал, и она смогла выпрямиться. Осторожно глотнув воздуха, она вытерла рот рукавом.

«Ну давай, вперед! Мэйфилд внутри».

Распахнув дверь, Вейл потянулась за пистолетом, но его не оказалось на месте. Запасной ее ствол сгорел при пожаре, «Глок» остался в машине Диксон. Бюро не ограничивало своих сотрудников в выборе места для хранения оружия, когда им не пользовались, главное, чтобы это место было труднодоступным. Шкафчик в раздевалке спортзала едва ли можно было счесть «труднодоступным» местом, поэтому Вейл и решила оставить пистолет в машине.

Черт побери! Учитывая габариты Мэйфилда, учитывая, что он делал со своими жертвами, ей придется проявить максимум осторожности — тем более безоружной, тем более в узком пространстве вагона. Тут негде маневрировать, некуда пригибаться и перекатываться. Некуда бежать. Обычно она не пыталась избежать прямой конфронтации — в конце концов, она же Карен Вейл! — но и голову терять не следовало. Если обстоятельства складываются не в твою пользу, нужно их менять и добиваться поставленной цели.

Но этого Вейл, похоже, не могла себе позволить.

Оглядевшись по сторонам, она вошла в вагон с «корочками» наготове. Если начнется потасовка, она хотя бы сможет успокоить пассажиров, а они будут знать, за кого переживать.

Пока она острожными шагами продвигалась по вагону, пассажиры махали ей и показывали большой палец. Нет, на самом деле ничего подобного они не делали: большинство не заметили ее удостоверения, кто-то заметил и растерялся. Присутствие агента ФБР с очень серьезным выражением лица не сулило ничего хорошего, наоборот — угрожало испортить остаток недешевой экскурсии.

Угрозы вроде бы никто не представлял, так что Вейл пошла дальше. Дойдя до конца вагона, она направилась к хвосту поезда в поисках крупного мужчины, который до недавнего времени значился под именем НЕПО.

Но Мэйфилд уже перестал быть просто «неопознанным подозреваемым». Они уже знали, кто он. А в данный момент знали и то, где он.

И здесь Мэйфилда не оказалось. Развернувшись, Вейл зашагала к голове поезда. Переходя в следующий вагон, она покачнулась и с трудом удержалась на ногах. В этом вагоне были обитые велюром кресла, развернутые к окнам, и стеклянный потолок.

Но сожалеть об испорченном отпуске было не время. Об отпуске, который Джон Мэйфилд украл у нее и у Робби. Нужно было поймать его и заставить заплатить за загубленные жизни.

Ей вдруг пришло в голову, что Мэйфилд может и спрыгнуть с поезда.

«Черт, об этом я не подумала! Ненавижу себя в такие моменты. Но что же делать? Подкрепления нет, только я и пара моих глаз».

Достав телефон, Вейл остановилась у ближайшего окна. При иных обстоятельствах, завидев пистолет, пассажиры немедленно уступили бы ей место. Людям свойственно проявлять вежливость в таких ситуациях, хоть показывай им удостоверение, хоть нет. Но сейчас они просто разозлились на нахалку, которая без спросу лезла к окну.

«Да бросьте, уже стемнело, все равно ничего не увидите».

Она прижалась к стеклу в надежде разглядеть выхваченного светом фар мужчину в спортивном костюме, но никого не увидела. Тогда она позвонила Диксон. Та ответила моментально, словно ждала звонка.

— Да?

— Я в поезде. Ты видела Мэйфилда?

— Кто это?

— Панда. Панду на самом деле зовут Мэйфилд. Кажется, Джон Мэйфилд. Он был в поезде, но я потеряла его из виду и теперь не знаю, здесь он или уже спрыгнул.

— Нет, не видела. Я еду вдоль колеи.

— Хорошо. Не отставай. Я дам знать, когда найду его.

«Да ты и сама догадаешься, если я вылечу из окна».

Вейл со вздохом спрятала телефон в чехол и отправилась в следующий вагон. В нем потолок был уже непрозрачным, но роскошный интерьер ничем не уступал предыдущему. Ковры, бархатные сиденья… и шторы на окнах. Если бы ей не нужно было ловить убийцу, а рядом был Робби, она бы с радостью проехалась здесь.

«Сосредоточься, Карен. Ты должна его поймать».

Под ритмичное постукивание колес она перешла в следующий вагон и осмотрелась. Пассажиры, казалось, пытались отстраниться от нее, и неудивительно: выглядела она неважно. Голодная, усталая, напряженная — и с «корочками» в руке. Оставалось надеяться, что они делают это из уважения к органам правопорядка.

В следующем вагоне пассажиры сидели за столиками у окон с расшитыми золотом занавесками, за которыми проносились поселения долины Напа — скорее всего, Рутерфорд. Впереди, если она ничего не путала, была Святая Елена. В окнах по левую сторону мигнули огоньки, промелькнули виноградники.

Все оставалось позади, все служило метафорой скоротечности времени.

Вдруг она почувствовала: Джон Мэйфилд здесь. Она просто смогла это понять.

И потому решительно двинулась вперед, по пути спросив у пассажира лет сорока пяти, не видел ли он крупного мужчину в спортивном костюме. Да, ответил тот, «вон тудой побег», и Вейл почувствовала себя персонажем какого-то глупого детского мультфильма.

Но все же пошла туда, куда указал турист. Потому что это была реальная, а не анимационная драма. Настоящая схватка с настоящим человеком, совершавшим настоящие убийства. Убийства невиновных.

Перейдя в следующий вагон, она заметила, как захлопывается дверь впереди. Может, это Мэйфилд? Трудно сказать. Она опять позвонила Диксон.

— Ну как?

— С западной стороны он точно не спрыгивал. А восточную мне не видно.

— Я, кажется, его только что видела. Кто сюда едет?

— Вся опергруппа, с мигалками, но им добираться еще минут пятнадцать. Я только что позвонила в полицию Святой Елены и Калистоги.

— Ясно. Пожелай мне удачи.

И Вейл со вздохом нажала «отбой». Значит, они тут один на один. Оставалось лишь надеяться, что к приезду группы игра не закончится. Присутствие посторонних, причем выложивших кругленькую сумму за поездку, ее напрягало. Если Мэйфилд решит разыграть карту заложников, она не сможет ему помешать.

Перебираясь в следующий вагон, она остановила официантку и задала вопрос, который следовало задать давно:

— Сколько вообще вагонов в этом чертовом поезде?

Выяснилось, что это последний, дальше — только локомотив. Стало быть, Мэйфилд мог быть либо здесь (а здесь его не было), либо в локомотиве. Или же выпрыгнул. Выглянув в окно с западной стороны, Вейл ничего не увидела, но вряд ли она смогла бы разглядеть его в сгустившихся сумерках. Справа, на востоке, тьма была кромешная.

И все же ощущение, что Мэйфилд где-то рядом, ее не отпускало.

Оказавшись в тамбуре перед локомотивом, она увидела справа, а потом уже благодаря движению состава позади, Джона Мэйфилда собственной персоной. Он стоял посреди дороги и, вытолкав водителя, собирался сесть в машину.

«Вот тебе и интуиция…»

Она достала «блэкберри». На экране уже светился вызов от Диксон.

— Вижу! — крикнула она в трубку. — Две машины. Серебристая…

— Да, я тоже вижу.

Обогнав идущую впереди машину, Диксон свернула на очередной изгиб дороги.

— Я прыгаю, — сказала Вейл. — Подбери меня.

Она распахнула дверь и посмотрела на ступеньки.

«Черт побери, мало мне было запрыгнуть на поезд, так теперь приходится еще и спрыгивать с него!» Даже если бы она не ненавидела Мэйфилда прежде, после этого прыжка иных чувств он бы уже не вызывал.

Справа, по-видимому, приближалась машина Диксон.

«Почему Робби не перезвонил? Куда он пропал?»

Спустившись на последнюю ступеньку, Вейл спрыгнула в кусты и приземлилась на бок. Ветки оказались довольно паршивым амортизатором.

Она встала и, увидев, что Диксон высматривает ее, закричала:

— Быстрее!

Не обращая внимания на оглушительные сигналы, Вейл выбежала на середину дороги и прыгнула в машину. Как только она оказалась внутри, Диксон утопила педаль газа, и непристегнутую Вейл затрясло, как в лихорадке. Превозмогая прострелы в левом плече, она ухватилась за ручку на дверце.

Диксон не убирала ногу с педали, мотор негодующе ревел.

— Только не упусти его! — крикнула Вейл, и Диксон восприняла ее слова как призыв ехать еще быстрее.

Путь их пролегал по грунтовой проселочной дороге, и назвать эту поездку относительно комфортабельной было бы бессовестным преувеличением. Но обеим было наплевать, ведь впереди мчался Мэйфилд, которого изгибы трассы 29 уже вывели в пригородную зону. Фары на машине Диксон освещали виноградники по обе стороны дороги.

Телефон Диксон завибрировал.

— Ответь! — крикнула она.

— Вейл слушает.

— Это Брикс, я еду по Прэтт-авеню.

«Знакомое название».

— Он на Прэтт, — передала Вейл Диксон, а Бриксу сказала: — Я не знаю точно, где мы…

— Похоже, он в паре миль отсюда, — сообщила Диксон. — Скажи ему, что мы проезжаем Элерс.

— Мы…

— Я слышал. Буду там с минуты на минуту.

Только договорив и спрятав телефон в карман Диксон, Вейл сообразила, что из всей одежды на ее напарнице только шорты и футболка. И теннисные туфли она успела надеть, а вот на носки времени уже не хватило. При этом пистолет был в наплечной кобуре, а телефон пристегнут к поясу шортов. Выглядела она, конечно, странно, но кому какое дело?

Вейл заметила слева знак «Бэйл Грист Милл-Стейт-парк» и поняла, что они углубляются в сельскую местность.

Диксон вцепилась в руль.

— Он набирает скорость. Похоже, понял, что мы у него на хвосте.

— Где твоя мигалка?

— Здесь, — ответила она, ткнув правым локтем в подлокотник.

Вейл нащупала прибор, нажала на кнопку — и салон залило слепящим светом. Обе вздрогнули от неожиданности.

— Господи…

— Извини.

Вейл опустила стекло и водрузила мигалку на крышу.

— Рация в бардачке. Передай диспетчеру, что у нас код тридцать три, и объясни, где мы находимся.

Помимо рации, Вейл нашла кое-что еще и не смогла сдержать улыбки. «Глок».

«Как же мне тебя не хватало, дружище!»

Включив рацию, она принялась диктовать:

— …код тридцать три, угнанный серебристый «ниссан» движется в…

— Северном.

— …северном направлении по трассе 29. — Она опустила рацию. — Подъезжай ближе, я хочу увидеть номера.

Диксон набрала скорость. Мотор взревел еще громче и отчаяннее.

— Вас понял, — откликнулся диспетчер. — Код тридцать три на магистрали. Всем автомобилям, кроме спецтранспорта, уйти с дороги.

Вейл подалась вперед и прищурилась.

— Вижу пятерку. X, Т, R… — Она снова поднесла рацию к лицу. — Вижу номера угнанного «ниссана». Номера калифорнийские. 5XTR.

Мэйфилд крутанул руль влево, избегая столкновения с мотоциклистом, пытавшимся свернуть направо. Диксон пропустила его и вернулась на свою полосу.

— Ненавижу такие догонялки. Очень опасно.

Фары выхватили большой дорожный знак впереди.

— Может, плюнем на погоню и полюбуемся гейзером?

И тут же они едва не наехали на бездомную кошку. Вейл успела ухватиться за приборную панель, а рацию зажать между ног. Завизжали тормоза, заглушая крик Диксон:

— Какого…

Навстречу им мчалась патрульная машина с включенной мигалкой. Диксон еле справилась с управлением, развернув автомобиль вправо, в сторону Мэйфилда, при этом он ощутимо накренился влево.

— Мэйфилд увидел патруль и свернул налево. Он едет к «Кастильо дель Дезео».

— Куда-куда он едет?

— Переводится как «Замок желания», — пояснила Диксон. — Его строили лет двенадцать, с виду это настоящий испанский замок.

Она рванула по заасфальтированной дороге за габаритными огнями «ниссана», мимо низкорослых елочек, к самой вершине холма. Впереди сквозь мрак проступал настоящий дворец.

Вейл пришлось пригнуться, чтобы в полной мере оценить колоссальные размеры постройки.

— Робби говорил, что ездил на днях в какой-то замок. Жалко, что у меня не получилось составить ему компанию. Я, конечно, не могу сказать наверняка, но, думаю, сегодня в этом замке будет не особенно весело.

Диксон припарковалась позади «ниссана».

— Идем.

— Куда?

— Покажу тебе замок. Ты же хотела.

…пятьдесят шестая

Пригнувшись, Вейл и Диксон с оружием наготове подбежали к машине сзади, и фары осветили их, как драгоценности на черной бархатной подушечке. Подкравшись сбоку, они распахнули дверцу. Освещение в салоне было выключено, но им хватило света фар.

— Чисто, — сказала Вейл.

— Чисто, — откликнулась Диксон.

И обе принялись вглядываться в темноту.

Первой Мэйфилда заметила Вейл.

— Вон он!

Она указала влево, на заросший травой бугор с бузиной на склонах. Крупный мужчина бежал вдоль стены замка.

Они бросились за ним, не забывая поглядывать под ноги.

— Вон там, возле прохода!

Диксон и Вейл бежали, лавируя между деревьями, которые в тусклом свете фонарей вселяли легкую жуть и напоминали лесных чудовищ, готовых вырвать корни из земли и отправиться следом за ними.

Они остановились и прижались к шершавой кирпичной стене. Вейл заглянула за угол.

— Никого.

Они нырнули в узкий проход и оказались на заднем дворе, среди сельскохозяйственных машин и множества винных канистр из нержавеющей стали. Слева возвышалось здание схожей с замком архитектуры и сделанное из тех же материалов. Судя по всему, это была уменьшенная копия замка — возможно, там жил его владелец.

Выйдя в центр двора, они осмотрелись. Мест, где мог спрятаться Мэйфилд, тут было немного. Добежать до батареи из канистр он бы не успел, до копии замка — тем более. Но справа от них, всего в двадцати футах, был служебный вход в сам замок. Массивные резные створки были распахнуты, словно приглашали их войти.

У Диксон зазвонил телефон.

— Брикс, — еле слышно сказала она.

Вейл пошла дальше одна, а Диксон осталась, чтобы ответить на звонок.

— Мы за замком, — услышала Вейл, входя.

На крепких металлических подставках стояли канистры из нержавейки, по цементному полу змеились шланги. Металлические ступени вели к возвышению, откуда рабочие, должно быть, следили за гигантскими бочками с шардоне и совиньоном.

Вейл, пригнувшись, еще раз огляделась и несмело шагнула… в замок. Слева была причудливая плаза, освещенная достаточно ярко для романтичного вечера и средневековой атмосферы, но слишком тускло для погони за серийным убийцей. Очевидно, осветители не предполагали такой вариант ее использования.

Услышав за спиной шум, Вейл резко обернулась и увидела Диксон.

— Брикс и Агбаяни уже здесь, — прошептала та. — Они зайдут через парадный вход. На парковке стоят патрульные машины, следят, чтобы он не уехал.

— Это, конечно, замечательно, но здесь столько комнат… Жалко, что тот патруль спугнул его.

— Территория окружена забором. Если мы не поймаем его в замке, он все равно не сможет скрыться, не столкнувшись с кем-то из наших.

— Я не уверена, что в схватке лицом к лицу — даже с оружием — мы окажемся победителями. Иди налево, на плазу. А я пойду направо.

Диксон кивнула, и Вейл начала спускаться по лестнице, освещенной чуть лучше и ведущей к сувенирной лавке, вход в которую охранял рыцарь в доспехах. Налево уходил лабиринт с приглушенным освещением. Прямо перед Вейл находился закамуфлированный прилавок, чуть дальше — зал для дегустации. За стойкой женщина наливала вино супружеской паре, другая выписывала покупателю чек.

Вейл сделала шаг вперед. Пистолет на правом бедре, жетон на ремне. Она продемонстрировала свое удостоверение и объяснила непонятливым:

— ФБР. Здесь не пробегал накачанный мужчина в спортивном костюме?

Все покачали головами.

— Хорошо. Сейчас же уходите отсюда. Ждите на парковке. Не шумите. Выходите быстро, но без паники. Понятно?

Судя по безумному страху в глазах, они ее поняли и заторопились к выходу.

Миновав сувенирную лавку, Вейл зашла в дегустационный зал, расположенный в нише коридора. Волнение росло, в груди щемило. Ей вдруг захотелось немедленно убраться отсюда.

«Хреновая болезнь клаустрофобия. Столько неудобств… Ладно, не время ныть».

И она пошла дальше. А дальше была винная пещера. С узкими проходами, низким потолком и тусклыми лампочками.

Вдоль стены громоздились сотни бутылок, которые были уложены по двенадцать штук в высоту и несколько десятков в длину. Впереди лежали на боку дубовые бочки, сужавшие пространство еще больше. За поворотом оказался еще один тесный проход, и с каждым шагом лампочки встречались все реже. Вместе с освещением, казалось, таяли и запасы воздуха.

«Это просто смешно! Мэйфилд может быть где угодно. Наверное, он знал об этом замке. Может, он свернул не потому, что увидел патруль, а потому, что собирался это сделать. Потому что знал, сколько здесь пещер, коридоров и потайных комнат».

Как же его найти?

Вейл блуждала по хитросплетениям лабиринта, не в силах думать ни о чем другом, кроме как о своей фобии.

«Нет. Сосредоточься на Мэйфилде. На Мэйфилде. Он может быть где угодно. Не отвлекайся…»

Наконец более-менее большая комната. Можно отдохнуть, перевести дыхание. Подумать.

Это было помещение с относительно высоким потолком и ярким светом. Она прошлась, заглядывая в каждый уголок, образованный грудами дубовых бочек. В «Серебряном гребне» бочки хранились в гораздо более просторном помещении.

Там же они нашли Викторию Камерон. Там же и заварилась вся эта каша. В каком-то смысле Вейл сделала полный круг и вернулась в исходную точку.

Она шла по широкому проходу, постоянно оглядываясь, чтобы Джон Мэйфилд не набросился на нее сзади. Остановилась, развернулась и прижалась к стене. Опустилась на корточки и достала «блэкберри». Связь минимальная, одна «палочка», но должно хватить.

Новых сообщений не было. Робби так и не отозвался. Почему? Она оставила весьма истеричное сообщение на автоответчике, он не мог его проигнорировать. Он всегда ей перезванивал. Всегда.

Сжимая «Глок» в левой руке, большим пальцем правой она набрала: «Где ты? Помоги».

Следующее сообщение она отослала и Диксон, и Бриксу, и Люго, и Агбаяни: «Я в комнате с бочками. За сувенирами. Где-то в туннелях. Мэйфилда нет. Где вы?»

Спрятав «блэкберри» снова в чехол, она услышала писк мобильного. Где-то совсем близко. Слишком близко. Она огляделась. Чей это телефон? На долгий сигнал звонка непохоже. Это был именно писк — сигнал получения сообщения. И тишина.

Сообщение…

Она только что отослала сообщение.

«Черт, не нравится мне это!»

Вейл покрепче сжала в руке пистолет и медленно пошла вперед. Слева, в боковой комнатке, заставленной дубовыми бочками, кто-то лежал. Под ним темнела лужа.

Вейл крутила головой, пытаясь заглянуть за каждую бочку, но ничего не увидела и с опаской приблизилась. Прижалась к стене, убедилась, что никого рядом нет, и только тогда посмотрела на лежащее на земле тело. Тело мужчины. Хорошо одетого мужчины.

Она присела и пробежала глазами по полоске света под бочками — ничьих ног там не оказалось. Никакого движения.

И тут она увидела лицо жертвы. Это был Эдди Агбаяни. При таком скудном освещении определить причину смерти было нелегко. Она приложила пальцы к шее: пульса не было. Но кое-что, оправдавшее худшие опасения, она таки нащупала.

Вейл достала «блэкберри» и, подсвечивая экраном, осмотрела его горло. Пропальпировала хрящ. И сделала неутешительный вывод: детектив стал очередной жертвой Джона Мэйфилда, пресловутого Давильщика. Дальнейшая экспертиза должна была подтвердить ее догадку.

Левое запястье его было надрезано, кровь вокруг раны еще не успела запечься. Его убили совсем недавно. А значит, Мэйфилд все еще был рядом.

Ботинки Агбаяни не были сняты, но это уже не имело значения. Мэйфилду необязательно было оставлять свою визитную карточку. Они и так знали, что это его рук дело.

Она долго, не моргая, смотрела в пустоту, а когда опустила глаза, то увидела свежее сообщение от Брикса: «Осмотрел верхний этаж с восточной стороны и башни. Ноль».

Следом за ним написала и Диксон: «Во дворе, в ближайших комнатах, в банкетном зале пусто. Я на втором этаже. Не знаю, где он».

Вейл отослала ответ: «Я в большой комнате внизу. Нашла труп. Теплый».

Она не стала уточнять, что это Агбаяни, чтобы не расстраивать Диксон, но потом поняла, что выбора нет. Они должны знать, что лишились одного из своих.

Тяжело вздохнув и еще раз покосившись на безжизненное тело Агбаяни, Вейл набрала новое сообщение: «Мне очень жаль, Рокс. Это Эдди».

На глаза набежали слезы. Она знала, что Диксон будет убита горем. Сама она не успела с ним сблизиться, но он казался ей очень славным малым.

По всем процедурным нормам Вейл обязана была по возможности оградить место преступления и оставаться возле трупа до прихода подкрепления. Но ее приоритеты в данный момент были расставлены иначе. Она обязана найти убийцу! К тому же они и так знали, кто совершил преступление, а помочь Агбаяни невозможно. Незачем торчать здесь, люди не станут добровольно подходить к мертвецу.

Вейл встала и вернулась в главный зал. Там она остановилась и задумалась, куда теперь идти и что делать.

И когда она там стояла, погас свет.

…пятьдесят седьмая

Диксон была на втором этаже. Опухавшая шея болела после схватки с Мэйфилдом в сауне. Поначалу выплеск адреналина притупил боль, но время шло, кожа воспалялась, и уже приходилось с этой болью считаться. Горло отекло, дышать и глотать становилось все труднее.

К тому же теперь она не могла свободно повернуть голову, шейную мускулатуру сковывали спазмы. Приходилось разворачиваться всем телом, которое, кстати, тоже болело.

Выйдя из комнаты, где никого не оказалось, Диксон перешла в коридор, когда на поясе завибрировал телефон. Пришло сообщение от Вейл. Она переложила пистолет в левую руку и набрала ответ.

Захлопнув крышку телефона, Диксон осторожно пошла вперед. С нее хватит одного сражения! Ей посчастливилось спастись, но просить Творца о втором чуде за один вечер она стеснялась. Телефон снова завибрировал. Еще одно сообщение от Вейл: «Я в большой комнате внизу. Нашла труп. Теплый».

Черт подери! Диксон перевела дыхание. Пора заканчивать с этим монстром. Немедленно! Пытаясь удержать в руках одновременно и пистолет, и телефон, Диксон подошла к двери на балкон. Оттуда открывался вид на площадку двора, романтично, но скудно освещенную редкими фонарями в альковах и на ржавых кронштейнах.

Телефон снова завибрировал, и она прочла: «Мне очень жаль, Рокс. Это Эдди».

Она отказывалась верить своим глазам. Как такое возможно? Она перечитала текст. Эдди погиб. Эдди убили. Эдди?!

Она пошла, не разбирая дороги, к лестнице, ведущей вниз. Она двигалась, не замечая ничего вокруг, по коридорам, пролетам, ступеням, пока не натолкнулась на кого-то. Это был Брикс.

— Рокси, мне очень жаль…

Она сморгнула набежавшие слезы и отвернулась.

— Где… Где он?

Брикс взял ее за руку и повел за собой — мимо сувенирной лавки, по туннелям и подсобкам, заваленным дубовыми бочками и бутылками вина. Дорогу он освещал карманным фонариком.

«Эдди умер? Я убью этого подонка! Я переломаю все кости в его теле…»

— Рокси, успокойся, — тихо попросил ее Брикс. — Расслабься.

«Наверное, почувствовал, как я напряглась».

— Я убью его, Редд!

— Тише, — сказал он, прикрывая ей рот ладонью. — Не спеши, — шепнул он. — Давай сперва его поймаем.

Брикс и Диксон шли по длинному узкому коридору, когда свет внезапно погас. Они остановились и подняли пистолеты. По крови разлился адреналин.

Они были готовы сражаться.

…пятьдесят восьмая

Вейл прижалась к стене и медленно сползла вниз, словно стремясь превратиться в самую крошечную из мишеней. Если у Мэйфилда нет прибора ночного видения, он не сможет ее найти. Но вполне возможно, что он у него был, ведь он всегда проявлял осмотрительность. И в этот замок он, скорее всего, заманил их умышленно.

Нет, исключено. У него не могло быть никакого прибора ночного видения. Он видел ничуть не больше, чем она.

Но тогда зачем он отключил свет?

«А вдруг он знал, где я нахожусь, когда дернул рубильник? Надо перемещаться».

Вейл начала пробираться влево, стараясь не издавать ни звука, но подошвы предательски скрипели на бетонном полу, мелкой гальке и россыпи каменной крошки, нанесенной обувью посетителей. Зато и его приближение услышать было проще.

Пятясь, она на что-то натолкнулась. Ощупала рукой — бочки. Она хотела было обойти их, но замерла на месте. Издалека донесся какой-то смутный шум. Кто-то шел сюда.

Вейл поднялась, спряталась за бочками и прижала «Глок» к бедру, чтобы на этот раз Мэйфилд не смог выбить его у нее из рук.

Она ждала. Шаги приближались.


С пистолетом в одной руке и фонариком в другой Брикс продвигался вперед. Из-за тесноты Диксон приходилось идти за ним, отставая на добрых пять футов, что было в самый раз.

Они увидели вход в следующую комнату, которая была просторнее, чем эта. Брикс остановился. Диксон тоже.

Вейл прислушалась. Осторожный шажок. Выглянула из-за бочки. Огонек. Огонек потух.

Сердце учащенно забилось в груди, отдаваясь болезненным эхом в голову и уши. Она обратилась в слух.


— Что? — прошептала Диксон.

Брикс выключил фонарик.

— Комната наверху.

— Может, это Карен?

— А где Карен, там может быть и Мэйфилд.

— Разделимся?

Брикс кивнул.

— Я возьму фонарик, чтобы он видел, куда я иду, и пошел за мной, — сказал он.

Диксон показала ему большой палец. Брикс снова включил фонарик и пошел вперед. Комната, в которую он направлялся, была довольно большая. Толстые подпорки как будто распускались кверху бельведерами, а те сплетались в волнистый кирпичный потолок.

Когда Брикс исчез из виду, Диксон пошла дальше. Ей хотелось крикнуть во мрак: «Карен, это ты?» — но она понимала, что делать этого нельзя. Она не осмеливалась даже включить телефон, чтобы не выдать своего местонахождения.

Она не сделала и пятнадцати шагов, как увидела фонарик Брикса, рванувшийся куда-то в сторону. Сопровождаемый омерзительным глухим звуком, он закружился в гротескном танце с мерцающим огоньком и упал на пол — с таким же омерзительным, но более громким звуком.

Диксон бросилась было назад, но вдруг замерла. Мэйфилд здесь, в этой комнате! Она должна остановить его, прежде чем он убьет Брикса. Если еще не убил. Ей придется рискнуть.

«Карен!»


Вейл видела, как луч шарит по комнате, слышала приближающиеся шаги. Она вжалась в стену и прицелилась, чтобы, если что, первым же выстрелом сразить непрошеного гостя. Источник света двигался. Луч прыгал вверх-вниз в такт движению. А может, фонарик просто держали в руке вместе с пистолетом.

Она не отваживалась крикнуть.

Глухой удар — кость, бьющая о плоть, — и фонарик полетел на пол. Снова удар. Что-то упало. Или кто-то?

— Карен!

Вейл вгляделась в темноту. Диксон.

— Я здесь!

И тут она увидела какой-то неясный сгусток черноты, несущийся прямо на нее, как разъяренный футболист на соперника. Ее отбросило на груду бочек, дышать стало невозможно.

«Глок» выпал у нее из рук.

…пятьдесят девятая

В отблесках далекого света Вейл различала силуэт Джона Мэйфилда. Его сильная рука зажимала ей рот. Он наваливался всем телом, пытаясь вдавить ее в нагромождение бочек. Она уже знала, что за этим последует.

Вейл дернулась, ударила его в крепкое плечо,

затем пнула в низ живота — попала во что-то твердое,

пнула еще раз, и еще,

и еще,

вертя головой, пытаясь приоткрыть рот и укусить…

потянулась к его лицу, ухватила его за нос,

но он запрокинул голову,

и она успела поднести левую руку к шее за миг до смертельного удара.

Удар пришелся на руку, она сама себе зажала горло, закашлялась.

Спазмы кашля…

И тут она услышала тошнотворный хруст костей.


— Я здесь!

Диксон попыталась определить, откуда донесся голос Вейл, но акустика в этой комнате с куполообразной крышей не предусматривала точной триангуляции. Она метнулась в комнату, на свет выпавшего фонарика, надеясь, что не напорется на Мэйфилда. Потому что теперь она знала: он здесь. И он напал на Брикса.

Рассмотрев слева гору бочек, она побежала к ним, сжимая в правой руке пистолет, — вперед, вперед, по паре футов за шаг…

И вдруг — шарканье ног, шум борьбы, приглушенные вопли. Справа. Карен!

Диксон побежала на шум и за углом рассмотрела в полумраке Джона Мэйфилда: широко расставив ноги, он на что-то наседал, вдавливал это «что-то» в дубовые бочки. Вейл она не видела, но, учитывая, как именно Мэйфилд предпочитал умерщвлять свои жертвы (это она испытала на себе), Диксон и не нужно было ее видеть, чтобы понять, где она и что он сейчас с ней делает.

Прицелиться было трудно, особенно в темноте: она не была уверена, куда попадет пуля. Но такой человек, как он, не послушается и не поднимет руки вверх. Насколько она помнила лекции Вейл об убийцах-нарциссах, слово «сдаваться» не входило в их эгоцентричный словарный запас.

И тогда, помня о смерти Агбаяни, Диксон решила проявить более личный подход. Подкравшись сзади, она подняла правую ногу и изо всех сил ударила Мэйфилда под левое колено.

Он согнулся от адской боли: связки наверняка порвались, хрящ лопнул, большая берцовая и малоберцовая кости должны были, по крайней мере, треснуть.

Мэйфилд выл от боли. Схватив его за запястье, Диксон навалилась плечом на его локоть — сустав вывернулся и беспомощно хрустнул. Она дернула Давильщика за сломанную руку и впечатала ему в лицо кулак с пистолетом.

Ослепленный Мэйфилд попятился, но разорванные связки подвели его и он мешком рухнул на землю.

Диксон подняла ногу и врезала по его нижней челюсти. Она понимала, что бьет лежачего, более того — человека без сознания, но не могла отказать себе в этом.

Потом она подняла пистолет и прицелилась.

…шестидесятая

Когда раздался треск костей, хватка Мэйфилда ослабела. Вейл увидела, как кто-то приблизился к ним, услышала шум… Не успела она понять, что происходит, как Мэйфилд уже повалился набок. Удар в лицо — и он попятился как рак.

Это была Диксон. Она пнула уже неподвижное тело — просто чтобы убедиться, что Давильщик больше не причинит никому вреда.

Вейл бросилась к оброненному в суматохе фонарику и подобрала его. И в это мгновение увидела, что Диксон целится Мэйфилду в голову.

— Роксана!

Диксонубрала волосы с лица. Грудь ее тяжело поднималась и опускалась, рука по-прежнему была сжата в кулак.

— Все хорошо, Роксана. Все хорошо, — успокаивающе сказала Вейл. Она обняла Диксон и почувствовала, как обмякает ее напряженное тело.

Но Диксон вдруг отпрянула.

— Брикс… Посвети!

Вейл повернулась, и луч фонарика выхватил распростертого на полу Брикса. Она присела и положила пальцы ему на шею.

— Пульс ровный. Звони в «скорую».

Пока Диксон набирала номер, Вейл потянулась за наручниками, но вдруг поняла, что они были единственной вещью, которую ей не возместили после пожара. Тогда она вернулась к Бриксу, сняла с его пояса наручники и застегнула браслеты на запястьях Мэйфилда. Застегнула крепко-накрепко. Даже если он придет в себя, ему не высвободиться. Особенно со сломанной рукой.

Вейл достала свой «блэкберри» — сообщений от Робби по-прежнему не было.

— Позвони Рэю и всем остальным, — сказала она Диксон. — Скажи, что мы задержали подозреваемого и нужно доставить его в участок. — Она покосилась на Мэйфилда, который зашевелился, приходя в сознание. — И что ему нужна медицинская помощь.


Диксон положила телефон в карман. Брикс попытался приподняться, и она помогла ему встать. Он покачнулся, но, опершись на ближайшую бочку, быстро справился с собой.

— Этот ублюдок ударил меня сзади.

— Ты как? — спросила Диксон.

Он расправил плечи, покрутил головой.

— Вроде нормально.

— Вы пропустили самое интересное, — сказала Вейл, потирая шею.

— Где Эдди? — спросила Диксон.

Вейл с Бриксом переглянулись.

— Отведи ее, — хмуро велел Брикс. — А я здесь пока покараулю.

Вейл отвела Диксон в комнатку с бочками и остановилась. Дальше Диксон пошла одна. Она опустилась на колени, поднесла было руку к груди Агбаяни и… замерла. Очевидно, инстинкты копа возобладали над эмоциями: она знала, что прикасаться к телу нельзя. Но какая уже разница?

— Ничего страшного, Рокс, — сказала Вейл. — Не думай об уликах. Попрощайся с ним.

Диксон наклонилась и притронулась к щеке Эдди, ко лбу. Осторожно закрыла ему глаза. Что-то прошептала. Даже со стороны было видно, какую она испытывает боль.

Через пару минут Диксон выпрямилась, встала и вытерла слезы.

— Идем отсюда, — сказала она, убирая волосы с лица.

И вышла первой.

…шестьдесят первая

Брикс вызвал одного из полицейских, дежуривших на периферии замка, и попросил присмотреть за местом, где был убит Агбаяни. Парамедики в светло-серых рубашках, темных штанах и бейсболках увезли Мэйфилда — под усиленной охраной! — в больницу неподалеку от полицейского управления. Брикс от медицинской помощи отказался, заявив, что он в полном порядке и беспокоиться не стоит.

Вейл уже готова была списать эту браваду на мужское самолюбие и нежелание ложиться на носилки, когда поняла, что сама на его месте поступила бы точно так же, и мысленно выругала себя за попытки обнаружить мужские и женские стереотипы в любом поведении. Она знала, что придется сделать над собой усилие: мысли эти прокрадывались к ней в голову через многочисленные препоны.

По дороге в больницу Диксон и Вейл заехали в гостиницу. Робби там не оказалось. Машины на стоянке тоже не было. Похоже, он не появлялся там весь день: в номере с утра абсолютно ничего не изменилось, не считая замененных простыней и уборки в туалете, но это сделала горничная.

— Насколько я понимаю, Робби обычно тебе перезванивает, — сказала Диксон.

— Да, перезванивает.

У кровати стояли новые чемоданы, которые Робби купил пару дней назад. Вейл открыла один и вывалила его содержимое на постель. Там были нижнее белье и носки. Какой-то увесистый предмет скатился на пол.

— Это его мобильный? — спросила, приблизившись, Диксон.

Вейл подняла крышку телефона. Он был отключен. Она включила его, подождала, пока загрузится система и отыщется сигнал, и нажала на «входящие». Там лежали все непрочитанные сообщения от нее.

— Здесь только мои сообщения. Он что, ни с кем больше не общается?

— А за то время, что вы провели вместе, ему кто-нибудь звонил?

— Нет, — подумав, ответила Вейл. — Но рано или поздно ему должен был кто-то позвонить. А тут пусто. Только сегодняшние вызовы.

— Может, он регулярно чистит «журнал». У меня один друг так поступает. А что там с исходящими?

Вейл подвигала джойстиком.

— Тоже ничего. Что-то тут не так. Ни единого вызова.

— Или он регулярно чистит «журнал», или…

— …кто-то сделал это за него. — Вейл уставилась на телефон, как будто могла одним взглядом восстановить стертые записи. — Я могу отослать телефон в лабораторию ФБР, пусть посмотрят, что записано на чипе. Там же есть какой-то чип внутри?

— Наверное, — пожала плечами Диксон. — Но разве Бюро согласится этим заниматься? Это же не федеральное расследование. В смысле это вообще никакое не расследование. Пока что.

— Друг. У Робби есть друг. Может, он знает, где он? — вспомнила Вейл и полезла в список контактов. — Как же его зовут, черт побери? Себастьян, кажется.

— Нашла?

— Нет.

Вейл закрыла телефон и спрятала его в карман.

— Объяснить пропажу «журнала» мы не можем. Давай посмотрим на это с другой стороны. Если Робби оставил телефон, значит, он собирался вскоре вернуться. Он у тебя бегает?

— Ага. — Оглядевшись, Вейл увидела в углу туфли. Кроссовок не было. — Ладно. Может, он куда-то поехал на пробежку и оставил телефон в номере. Или просто забыл.

— Конечно. Он же в отпуске, а ты работаешь. Он постоянно один. Вполне логично.

— Но почему он не вернулся?

Диксон пробежала глазами по комнате.

— Жалко, что горничная уже прибрала.

Вейл согласно кивнула. Она поняла, о чем говорит Диксон: если здесь произошла драка, полицейский сразу бы все увидел, а горничная вполне могла принять это за обычный беспорядок… или последствия бурного утреннего секса. В любом случае картина была непоправимо нарушена, а улики, если они вообще существовали, уничтожены.

— Я попытаюсь найти хозяев, узнаю, можно ли поговорить с горничной. Мало ли что… Вдруг здесь был такой кавардак, что она запомнила.

— Давай попробуем.

Опустившись на колени, Вейл осмотрела ковер на предмет следов крови. Она буквально проползла по всему номеру, но ничего подозрительного не обнаружила, а в ванной заглянула даже в стоки на раковине и в душе.

Вернулась Диксон.

— Горничная перезвонит. — Она присела на корточки рядом с Вейл. — А я пока позвоню Мэтту Аарону, пусть вызовет сюда криминалиста. Если тут есть невыявленные отпечатки, он их найдет. По-моему, пока не съедешь, горничные не делают генеральную уборку — разве что пылесосят, застилают постель и проводят пару раз тряпкой по столу. — Она похлопала Вейл по колену. — Ладно, идем. Мы и так тут уже изрядно наследили.

Вейл пошла за ней и, прежде чем закрыть дверь, еще раз оглянулась.

…шестьдесят вторая

Диксон позвонила Бриксу и попросила сообщить всем постам, чтобы высматривали машину Робби. Номера они не знали, так что Вейл сказала название фирмы, выдавшей машину напрокат, и дату приезда. Брикс пообещал все уладить. Выслушав их подробный рассказ, он также разослал по всем участкам округа сообщение о пропаже детектива Робби Эрнандеса. Времени прошло еще недостаточно, но Брикс сказал, что может пойти на уступки ради коллеги, — тем более ради коллеги, которая ему симпатична.

Прежде чем уйти из гостиницы, Вейл и Диксон обошли все соседние номера, хотя понимали, что многие жильцы еще ужинают где-нибудь в городе. К вечеру жизнь в Напе прекращалась везде, кроме ресторанов, поэтому люди зачастую подолгу оставались там.

Из восьми комнат они застали постояльцев только в четырех, но никого не было дома в то время, когда Робби, по предположению Вейл, вышел из номера. Ничего подозрительного никто не видел и не слышал. Короче говоря, толку от них не было.

Оставив визитки Диксон под дверями пустых номеров вместе с пояснительными записками, они вернулись к машине и отправились в больницу.


В здание больницы они вошли со служебного входа. Проходя мимо поста дежурной сестры, которая что-то быстро говорила в красную трубку, Вейл слышала писк кардиомониторов, деловые переговоры врачей и сестер, щелчки портативного рентген-аппарата. Вся эта какофония навевала воспоминания о том, как Джонатан лежал в больнице в Фэрфаксе. Воспоминания были не из приятных.

Наперерез им выехала каталка, и пришлось подождать, пока медики определят нового пациента в отделение.

Найти Джона Мэйфилда оказалось несложно: хотя его и скрывали серо-голубые занавески, присутствие трех помощников шерифа в черном не позволило бы им ошибиться. Показав свои удостоверения, Вейл и Диксон зашли за занавески. Внутри их встретили еще двое копов, врач и медсестра. Сбоку стоял портативный рентген-аппарат. Коренастый врач — очевидно, рентгенолог — рассматривал снимок на свет.

— На световой панели видно будет лучше, но, в общем-то, все понятно и так. — Он указал на что-то пальцем. — Видишь? Вот здесь и здесь.

— Ясно. Пиши, — сказал врач.

Рентгенолог опустил снимок.

— Хорошо. — Он посмотрел на пациента. — Кто-то на славу позабавился с вашим локтем и коленной чашечкой, мистер Мэйфилд.

— Это я на славу позабавилась, — вмешалась Диксон и с вызовом взглянула на присутствующих.

Все посмотрели на нее, но никто не решился произнести ни слова.

Рентгенолог снова повернулся к пациенту.

— Мы стабилизируем ваше состояние, но вам необходима консультация ортопеда. Я подозреваю, что понадобится оперативное вмешательство, но это не сейчас: надо подождать, пока сойдет опухоль. Не исключено, что даже после операции вы будете ограничены в движениях.

— Вот и прекрасно, — заметила Вейл.

Все, как по команде, обернулись к ней.

— Мне обязательно это выслушивать? — спросил Мэйфилд.

— Извините, — сказал рентгенолог, — вы не могли бы подо…

— Нет, — перебила его Вейл, — это вы нас извините, но ваш пациент — маньяк, который с особой жестокостью убил несколько невинных людей. Вас еще волнует ограниченность его движений?

Врач отпрянул от Мэйфилда, как от прокаженного, и покосился на своего коллегу.

— Как я уже сказал, мне надо будет повнимательнее изучить… снимки, — произнес тот и поспешно ушел.

— Позвать доктора Феличиано? — спросила медсестра.

Врач отступил. Взгляд его упал на наручники, которыми пациент был пристегнут к каталке.

— Да, доктора Феличиано… Давайте накладывать гипс и, так сказать, поднимать мистера Мэйфилда на ноги.


Чтобы наложить гипс, доктору Феличиано потребовалось два часа. Процедура прошла без осложнений — и, по просьбе больного, без анестезии. После этого Мэйфилда выписали и подготовили к транспортировке в тюрьму.

Пока доктор Феличиано складывал поломанные кости Мэйфилда, Диксон позвонила горничная из гостиницы. Ничего особенного о том номере она вспомнить не смогла, но призналась, что убирает в четырех гостиницах за день, поэтому впечатления перемешиваются. В одном номере, насколько она помнила, был страшный беспорядок, но это вроде было в Хартленде. Диксон попыталась добиться от нее более определенного ответа, но горничная ничего гарантировать не могла.

Потом перезвонили еще трое постояльцев гостиницы, но никто не помнил ничего примечательного.

Вейл узнала в регистратуре, не поступали ли к ним пациенты, подходящие под описание внешности Робби. Нет, никого не было. Они обзвонили ближайшие больницы, но без особого успеха.

По дороге в окружную тюрьму Вейл проигрывала в голове последние разговоры с Робби. Разговоры были самые обычные: она переживала из-за Давильщика, он как мог развлекался, ездил куда-то… Она даже не помнила, куда именно. Помимо замка, она не смогла вспомнить ни одного внятного ответа.

Диксон, должно быть, передалась ее тревога.

— Ну же, Карен… — мягко сказала она, похлопывая ее по плечу.

Вейл оторвала невидящий взгляд от лобового стекла.

— Я уверена, что с ним все в порядке, — успокаивала ее Диксон. — Может, возникли непредвиденные обстоятельства. Ты же говорила, у него тут есть знакомые. Он, наверное, поехал к ним.

Вейл достала телефон и набрала Бледсоу.

— Карен, — устало вздохнул он в трубку, — если ты собираешься и дальше оставаться в Калифорнии, то пора бы привыкнуть к разнице во времени. Сейчас почти… два часа ночи.

— Извини.

— Что стряслось?

Голос Бледсоу стал тверже, туман в голове рассеялся. Он достаточно хорошо знал ее.

— Я… — Она тяжело вздохнула, не в силах подобрать слова. — Я нигде не могу найти Робби.

— В каком смысле?

— Он пропал.

— Карен, Эрнандес — взрослый парень. Не мог он никуда пропасть.

— Я целый день ему звонила, а потом нашла его телефон в номере. Журнал звонков вычищен. Следов борьбы, похоже, нет, но мы не уверены. Машины на стоянке тоже нет. Я так понимаю, тебе он не звонил.

— Нет, после той истории с Джонатаном не звонил. А как обстоят дела с этим маньяком?

— Поймали. Сегодня вечером.

— Поздравляю, Карен. Можешь хлопнуть себя по заднице за меня.

— Пусть лучше Робби хлопнет… когда я его найду.

— Проверь вылеты, аренду автомобилей…

— Вылеты! Я как-то не подумала.

— Слушай, давай я этим займусь. Я все проверю. После той заварухи с Окулистом у меня в офисе остались все его данные. Я сейчас же туда поеду и позвоню тебе, если что-то выяснится.

Ей так хотелось, чтобы Бледсоу был рядом. Ей нужен был старый друг. От этой беседы на душе стало чуть легче.

— Позвони, даже если не выяснится.

Она отключилась и откинула голову на валик кресла. Они как раз подъехали к тюрьме.

— Пойдешь со мной или подождешь здесь?

Вейл потерла ладонями лицо.

— Я должна присутствовать на допросе. — Она устала как физически, так и эмоционально, а последние силы сосредоточила на Робби, а не на Джоне Мэйфилде. — С нарциссами надо обращаться иначе, чем с обычными преступниками.

— Если Оуэнс тебя, конечно, пустит. Ты вообще готова к этому разговору?

Вейл распахнула дверь и вышла из машины. Это был ответ.

Спрятав пистолеты в шкафчики, они встретились с Бриксом, Люго, Гордоном и Манном в застекленном вестибюле. Тимоти Нанс тоже стоял там, и с весьма недовольным видом. У Вейл промелькнула мысль, почему он до сих пор тут, но она решила не тратить силы на мразь вроде Нанса.

Люго выглядел очень усталым: кожа на лице как будто натянулась и плотнее прилегала к черепу, взгляд упирался в пол.

Обычно полицейские, производившие арест, складывали с себя полномочия и возвращались к патрулированию, как только заключенный переходил в руки работников тюрьмы. Но в данном случае члены опергруппы не собирались передавать Джона Мэйфилда посторонним. Это было дело чести.

Остин Манн подошел к Вейл и Диксон и кивнул в сторону Мэйфилда, переодетого в синюю тюремную форму. Цифровой аппарат снимал отпечатки его пальцев.

— Его уже обыскали и провели медосмотр.

Вейл раздраженно скрестила руки на груди.

— Он только что выписался из больницы. Зачем еще один медосмотр?

— Так положено, — сказал Брикс, подходя к ним. — Для подстраховки. Но из-за травм его поместят в отдельную камеру: он же не сможет, в случае чего, отбиться.

— Какая досада! — язвительно протянула Вейл.

— Правда? — улыбнулся Манн и покосился на Мэйфилда, явно услышавшего ее комментарий. Отвернувшись, он тихо сказал: — Допрос будет проходить в Синей комнате.

— Да, кстати… Можно тебя на минутку?

Брикс отвел Вейл в сторону, где их не могли услышать. Мэйфилда тем временем препроводили по коридору из приемного отделения в главное здание тюрьмы.

— Когда я его увидел, то сразу подумал, что его лицо мне знакомо, но никак не мог сообразить откуда. А потом все-таки вспомнил: этот парень работает дезинфектором. Когда у нас зимой, после дождей, появлялись муравьи, он приходил опрыскивать помещение. Я даже, кажется, перебрасывался с ним парой слов.

— У меня есть история покруче: еще вчера мы с Роксаной тягали с ним гантели. — Вейл не стала упоминать, что Диксон собиралась с ним на свидание. — Я видела его, Брикс. Я заглянула этому чудовищу в глаза — и не узнала его. А я ведь должна уметь распознавать зло. Если бы…

Он жестом вслед ей замолчать.

— Не надо. У всех свои недостатки, Карен. Мы простые копы. Мы делаем, что можем. Так ведь?

— Пожалуй, — вздохнула она.

— Слушай, — шепнул Брикс ей на ухо, — шериф хочет, чтобы допрос проводила ты.

— Шериф?!

После всех столкновений с Фуллером она думала, что занимает последнее место в его списке претендентов на трофейный допрос. К тому же обычно допрашивали подозреваемых полицейские, которые их задержали, а в данном случае это была Диксон.

— Да, шериф. Он говорит, что лучше тебя никакой мужик не справится. Ты уж не обижайся на эту формулировку.

Вейл слабо улыбнулась.

— Да пустое.

— И еще. Ты уверена, что сможешь остаться с ним наедине?

Закусив нижнюю губу, Вейл покосилась на коллег, которые выжидающе смотрели на нее.

— Запросто. Ну, вперед!

…шестьдесят третья

Все члены группы засели в комнате наблюдения напротив. Помимо пластмассового, «под дерево», шкафа с телевизором и видеомагнитофоном и нескольких стульев, мебели там не было.

— Возьми это, — сказал Брикс, протягивай ей папку. — Кстати, этот гад настаивает, чтобы к нему обращались Джон Уэйн Мэйфилд. Мы проверили по архивам — похоже, второе имя он придумал себе сам.

— Очень характерная деталь, — фыркнула Вейл.

— Удачи тебе, Карен.

Остальные кивнули в знак поддержки.

Вейл закрыла за собой дверь и перешла в Синюю комнату, где Джон Мэйфилд уже ждал ее за круглым столом. Она положила папку и посмотрела на задержанного.

Гипс на левой руке тянулся от большого пальца до локтя, даже чуть выше. Такого же примерно размера кокон охватывал левую ногу. Следовательно, к цепочке на поясе была пристегнута лишь правая рука, а второй наручник прицепили к металлическому подлокотнику. Левая рука и обе ноги у него были свободны.

Зная не понаслышке, на что способен этот человек, Вейл невольно задумалась, насколько эти меры надежны.

Но она не имела права зацикливаться на своих страхах: ей поручили ответственное задание, она согласилась и теперь не могла пойти на попятную на глазах у всей группы. Более того, настроение у нее было такое, что она могла голыми руками прикончить этого негодяя, если бы тот вдруг высвободился и напал на нее.

Она раскрыла папку.

— Ты уверяешь, что твое полное имя — Джон Уэйн Мэйфилд. Это такая шутка?

— Единственное посмешище в этой комнате — это ты, — ответил Мэйфилд.

Вейл поджала губы и медленно кивнула.

— Хорошо, Джон. Я поняла.

Она с демонстративной ленцой огляделась по сторонам, и сразу стало ясно, почему комнату назвали Синей: ее стены и дверь были обиты тонким ковролином лазоревого цвета, призванным поглощать звуки.

Вейл сидела слева, Мэйфилд — напротив. За спиной у нее крепилась небольшая камера, замаскированная под пожарную сигнализацию. Камера в режиме реального времени передавала видеопоток в комнату наблюдения.

— Надеюсь, тебе тут нравится. Если уж сидеть, так лучше дома, в Напе, так ведь? С другой стороны, никто не знает, куда тебя отправят после суда. Может, там будет не так уютно.

— Я просто воспользовался случаем, вот и все. Я вынудил их расквитаться за то, как они поступили со мной, солнышко. Я восстановил справедливость.

— Правда? То есть ты поступил правильно, что убил этих людей?

Мэйфилд поерзал на стуле и гордо выпрямился.

— А то!

— А что ты испытывал, когда совершал убийства?

Добиваться от Мэйфилда признания было необязательно: одного только нападения на федерального агента, покушения на жизнь и убийства сотрудника органов Эдди Агбаяни хватило бы, чтобы упечь его на долгие годы. Но Вейл никогда не упускала шанс покопаться в голове убийцы.

— Что я испытывал? — переспросил Мэйфилд и пожал плечами. — Смотря кого убивал.

— Например, Викторию Камерон.

Мэйфилд задумчиво пожевал губами.

— От этой особого кайфа не было.

«От этой…» Типичный признак нарциссизма — объективизация людей, уподобление их неодушевленным предметам. Многие крупнейшие лидеры — политические, корпоративные, военные — относились к людям примерно так же, но, по крайней мере, никого не убивали.

— А как насчет Урсулы Роббинс, Исаака Дженкинса, Мариа…

— Особые случаи. А особые случаи заслуживают особого внимания. Такие уж это люди. Были.

— Я не понимаю.

Мэйфилд расплылся в довольной ухмылке.

— Конечно, не понимаешь.

— Скотт Фуллер — это тоже особый случай?

— Знаешь, а вы ведь «спасибо» мне должны сказать. Я помог этим людям. — Он почесал подбородок. — И это ваша благодарность?

Вейл знала, что нарциссам обычно кажется, будто они помогают своим жертвам, совершенствуют их, устраняют их недостатки и очищают от зла, содеянного ими в жизни. На самом же деле таким образом они хотят очистить собственные души.

— Извини, что мы не проявили благодарность должным образом. — Не дав Мэйфилду ответить, Вейл продолжила: — Мне кажется, ты убивал не для того, чтобы помочь им. Я думаю, причина в другом. Ты зол на женщин, потому что у тебя проблемы с противоположным полом. Это даже не злость, это ярость. И убийства помогают тебе контролировать то, что раньше контролю не поддавалось. Ты ощущаешь свою власть над ними, а потом унижаешь их, отрезая грудь.

Мэйфилд улыбнулся и, прежде чем ответить, смерил ее долгим взглядом.

— Ты думаешь, что видишь меня насквозь, спецагент Карен Вейл? Так вот, я тоже навел справки. Я все знаю о твоем сыне, имя которого так похоже на мое. Какое совпадение, а? Может, у меня с твоим сыном больше общего, чем ты думаешь. У нас обоих были матери, которых вечно не было дома. Тебе же надо строить карьеру, правда? И вот ты здесь. На другом конце этой гребаной страны, ловишь тут парней вроде меня, хотя лучше бы тебе сидеть дома и присматривать за своим мальчиком.

Вейл стиснула зубы. Он не должен был догадаться, что она чувствует на самом деле. А на самом деле ей хотелось одного: прыгнуть на этого ублюдка и задушить его. Вместо этого она натянуто улыбнулась.

— Здорово я тебя разыграл, да? Признайся, Вейл, здорово же! Ты поверила, что я в Вирджинии, в школе Джонатана. Небось позвонила своим дружкам и попросила беречь твоего ненаглядного сынка как зеницу ока. Попросила найти убийцу-призрака, которого там не было.

Вейл кивнула.

— Ты прав, именно так я и поступила. Потому что я отличаюсь от твоей матери, Джон. — Она заметила, как дернулось его лицо, и снова заглянула в папку. — Значит, ты работаешь дезинфектором. Умно. Так тебе открывался доступ куда угодно.

Он положил левую руку на стол. Вейл едва заметно вздрогнула, но постаралась не показать, как ее пугают его движения. Мэйфилд улыбнулся.

— Я убивал не только комаров.

— Это уж точно. Сколько человек ты убил?

— Посмотри в список, который я тебе прислал.

— Кстати, спасибо. Этот список сыграл гораздо более значительную роль, чем ты думаешь. Но я знаю, что этот список неполный. Потому что нарциссы вроде тебя врут. Они постоянно врут.

— Бедная агент Вейл, — нараспев произнес Мэйфилд. Его улыбка пропала без следа, на смену ей пришел оскал. — Думаешь, ты все знаешь, да? Черта с два! Ни хрена ты не знаешь. И многого не узнаешь никогда.

Обычно мерзость, источаемая серийными убийцами, не липла к Вейл. Но от Джона Мэйфилда, или Джорджа Панды, или как там его звали, у нее по спине бежали мурашки. Вот только он об этом не должен был узнать. Не должен был даже почувствовать.

Превозмогая отвращение, она подалась вперед, сократив допустимое расстояние. Он запросто мог боднуть ее головой, а она, смертельно усталая, не сможет даже отреагировать достаточно быстро. Мэйфилду терять нечего. Что такое одно нападение на агента ФБР для человека с подобным послужным списком?

Мэйфилд укоризненно покачал головой.

— Ты не поняла сути, Карен. Когда-нибудь, возможно, поймешь и убедишься: ни ты, ни твои приятели из ФБР в жизни не видели ничего подобного.

Вейл решила списать это заявление на то, что нарциссам необходимо быть лучше всех. Превосходить. Торжествовать.

«Ладно, я согласна, если это поможет развязать тебе язык».

— Само собой, ты на голову выше остальных убийц. Может, объяснишь все-таки, чего я недопонимаю? — Она равнодушно пожала плечами. — Я же круглая дура. Потешь свое самолюбие — расскажи, чего я не знаю.

Мэйфилд откинулся на спинку стула. Цепочки позволили ему принять весьма вольготную позу.

— Попроси как следует. Я хочу, чтобы ты меня умоляла.

— Не сомневаюсь. — Она всматривалась в его лицо, силясь понять, что за ним скрывается, но видела перед собой лишь человека, который прижимал ее к стене и пытался задушить. И опрометчиво сказала, не взвесив свои слова: — Но этого не произойдет. Я не стану тебя умолять. Потому что мне кажется, что ты врешь.

Мэйфилд пожал плечами.

— Может, и вру. А может, и нет. Неужели тебе не интересно узнать? Тебя же будет раздирать от любопытства, ты спать не сможешь — все будешь думать обо мне, вспоминать эту беседу. Будешь жалеть, что упустила свой шанс во всем разобраться. Эти мысли не дадут тебе покоя.

Вейл нечего было на это возразить.

«Именно так все и будет. Черт побери, этот гад как будто в мозги мне заглядывает!»

Пора было менять тактику — эта, как она уже поняла, оказалась неверной. Вейл была слишком предвзята — в конце концов, он ведь хотел ее убить! Надо было попытаться задеть его, разговорить, затронуть тайные струны этой мерзкой души.

«Джон Мэйфилд должен довериться мне, как никому прежде не доверял. Но возможно ли это, учитывая, что нас связывает?»

Она закрыла и отодвинула папку в сторону, но руку со стола не убрала.

— Знаешь, зря я тебе нагрубила. Беру свои слова назад. — И она прикоснулась к сломанной руке Мэйфилда — осторожно, медленно, чтобы не спугнуть его. Ей хотелось установить между ними связь. — Давай начнем с самого начала.

Он посмотрел на руку Вейл, заглянул ей в глаза. В его взгляде было смущение.

— Слушай, Джон, — вкрадчиво сказала она, — расскажи мне о своей матери.

Мэйфилд прищурился. Он слушал ее. Он притих, словно укрощенный лев.

— Твоя мать сидит рядом со мной. — Она кивнула на стул справа от себя. — Здесь никого нет, но она тут. Поговори с ней.

Мэйфилд чуть повернул голову, продолжая коситься на Вейл. Он впервые за все время потерял уверенность в себе.

— Ну же, смелее. Посмотри на нее. Я тебя не обижу, я не стану тебя ни в чем упрекать. А кроме меня, здесь никого нет. Только ты, я и твоя мать.

Мэйфилд долго не решался, но все же взглянул на пустой стул — и тут же отвел глаза.

— Не могу.

— Можешь, — ласково сказала она. — Скажи ей, что ты чувствуешь, что тебя заботит. Скажи то, что всегда хотел ей сказать.

На этот раз Мэйфилд развернулся всем телом. На глазах у него выступили слезы. Прошла одна минута. Другая. Наконец он тихо произнес:

— Ты во всем виновата. Как ты могла позволить ему так поступить со мной, мама? Как ты могла?

Вейл едва заметно подалась вперед.

— Джон, а в чем она виновата?

— Отец… Мой отец… — Он облизнул губы, замялся, но продолжил: — Мне было тринадцать лет. Он был недоволен мною. Я был худосочным, застенчивым мальчиком. Я сильно сутулился. Я его разочаровал. Он хотел, чтобы я играл за школьную футбольную команду, но я был слишком слабым. Соседские ребята плевали в меня, били меня, отбирали у меня вещи. Смеялись надо мной. — Мэйфилд замолк. По его щеке скатилась слеза. — Они называли меня дрищом.

— Все хорошо, — прошептала Вейл.

Мэйфилд всхлипнул, не сводя глаз с пустого стула.

— Отец хотел сделать из меня настоящего мужчину и купил мне проститутку. Я убежал, но он поймал меня и затащил в спальню. Он привязал меня.

Вейл знала, что он сейчас скажет.

— И она тебя изнасиловала?

— Он сказал, что я должен стать мужчиной. Он стоял за дверью и слушал. Я видел, что он там стоит. — Мэйфилд вытер нос о плечо и опустил глаза. — Я стал мужчиной. Я переспал с женщиной, со шлюхой. И мать не стала вмешиваться.

— Она тоже там была?

— Она-то? Нет, она все время была на работе. Отец нигде не мог долго продержаться, поэтому торчал дома — пил, курил травку, играл в карты. Мамы никогда не было рядом. Но она знала о том, что происходит, и не остановила его. — Тяжело, прерывисто вздохнув, он уперся правым локтем в стол и опустил голову.

— Мне кажется, она не знала. Джон, мне кажется, она бы этого не допустила. Ты ей никогда не рассказывал об этом?

Мэйфилд посмотрел ей в глаза.

— Я не мог.

Вейл понимающе кивнула. И она действительно понимала. Какой тринадцатилетний мальчишка сможет посмотреть в глаза матери и сказать, что его изнасиловала проститутка? Детали не имеют значения, дети просто не могут признаться в этом. Эволюция Джона Мэйфилда как серийного убийцы была ясна. Ей стало грустно, что эти события привели к смерти стольких невинных людей. Людей, не имевших никакого отношения к воспитанию Джона Мэйфилда.

Их хрупкое уединение разрушил телефонный звонок. Вейл и Мэйфилд подскочили на месте. Вейл убрала руку, чтобы взять трубку, и мысленно отругала себя за то, что забыла выключить звук.

Звонил Бледсоу. Черт побери! Отвечать или не надо? А если он узнал что-то о Робби? Мэйфилд доверил ей самое важное — причину всего случившегося, корень зла. Но ответов на не менее важные вопросы она пока не получила.

Зачем он, к примеру, убил того мужчину?

И кто были те люди из списка?

И что он имел в виду, когда называл людей из АВРА «особыми случаями»?

Телефон продолжал вибрировать. Отвечать или нет?

Возможно, она больше никогда не сможет установить такую тесную связь с Мэйфилдом. Но решение было принято за нее: Мэйфилд, убрав руку со стола, отпрянул.

Такая реакция застала Вейл врасплох. Ей показалось, что сейчас он ударит ее, и она инстинктивно вжалась в спинку стула. Телефон умолк.

«Черт! Потеряла связь с обоими».

— Все, хватит, — сказал Мэйфилд. — Ты такая же шлюха, как моя мать. Притворяешься, что тебе не наплевать на меня. Надо было убить тебя, когда была возможность. Убить, как и всех остальных. Теперь-то я уж точно настоящий мужчина, правда?

Вейл убрала телефон в чехол и встала. Мэйфилд тоже попытался встать, но наручники потянули его обратно.

— Запомни, Вейл: ты знаешь далеко не все. И я начинаю сомневаться, что тебе хватит ума разобраться во всем самой.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел Рэй Люго. В правой руке он держал пистолет.

И целился в Мэйфилда.

— Рэй!

Вейл бросилась к нему, но Люго успел нажать на курок. Звук выстрела в тесной комнате показался оглушительным.

Вейл схватилась за пистолет, пытаясь отвести дуло к потолку, но Люго был сильнее.

— Брось его, Рэй! Брось. Пистолет. Мать твою!

Люго попробовал вывернуться, но Вейл не отпускала его, при этом стараясь не угодить под прицел.

— Отвали! — крикнул он и грубо толкнул ее плечом в грудь.

Вейл отлетела к стене и упала.

Мэйфилд… кровь… крик…

Люго выстрелил еще раз.

Поднявшись, Вейл увидела, как он, скорчившись, падает на спину, держась за шею, из которой хлещет кровь. Она мгновенно пропитала ковер и одежду Вейл. Оторвав от блузки полоску ткани, Вейл зажала рану у Люго на шее.

В дверь забарабанил чей-то кулак.

— Карен!

Это был Брикс. Он пытался войти, но Люго, упав, придавил дверь.

— Рэй ранен! — крикнула Вейл. — Огнестрельное ранение!

Она оттащила Люго в сторону, и Брикс смог протиснуться в комнату.

— Что произошло?

— Не знаю. Может, рикошет. — Вейл еще крепче зажала рану. — Надо везти его в больницу. Помоги…

Брикс поднял Люго на руки — что было довольно непросто, учитывая его комплекцию и тесноту Синей комнаты, — и понес по коридору. Вейл шла рядом, стараясь не отпускать руку от раны.

— Что, черт побери, случилось? — спросила Диксон, подбегая к ним. — Я наблюдала за вами по монитору, отвернулась — а тут выстрел.

— Надо отвезти его в больницу, — сказала Вейл. — Он ранен.

— Заводи машину, — распорядился Брикс. — Ох и тяжелый, зараза… И вызови «скорую» для Мэйфилда!

По коридору разносились крики полицейских.

— Заводи машину!

— Живее!

— Позвоните кто-нибудь в больницу и скажите, что мы уже едем! — крикнул Брикс. — Скажите, что у нас сотрудник полиции с огнестрельным ранением в шею…

…шестьдесят четвертая

Они загрузили Рэя Люго в специально оборудованный микроавтобус. Места для пассажиров в нем были отделены металлической решеткой, но Диксон и Вейл все-таки умудрились втиснуться и сели рядом с Люго. Головой Вейл упиралась в потолок.

В груди давило: первый признак клаустрофобического приступа.

«Черт, почему именно сейчас? Сосредоточься на Люго! И жми на рану».

Брикс устроился рядом, и машина, взвизгнув тормозами, помчалась. Брикс и Вейл, плечом к плечу, подскакивали при каждом резком повороте и бились головами о потолок на любой кочке.

Вейл с ног до головы была покрыта кровью Люго. Липкая жидкость запеклась на руках и на лице, на плечах и на груди.

«Сосредоточься. Жми на рану».

— Так что же все-таки случилось? — спросил Брикс. — Рэй сдал пистолет, я своими глазами видел.

— Я тоже, — сказала Диксон, похлопывая Люго по ногам. Рука ее остановилась на левой лодыжке. Она отвернула штанину, под ней оказалась кобура. — Запасной ствол.

— Черт возьми!

— Но как его могло ранить? Если он целился в Мэйфилда…

— Он выстрелил дважды, — сказала Вейл. — Наверное, рикошет.

Брикс кивнул.

— Да, в Синей комнате цементные стены. Логично. Но почему… почему он выстрелил в Мэйфилда? Зачем ты это сделал, Рэй? — спросил он, склоняясь над раненым.

Люго дышал с большим трудом. Веки его медленно поднялись, взгляд остановился на Бриксе.

— Это он… Он… начал.

— Кто? Мэйфилд?

— Мэй… филд. Похитил…

— Похитил? Кого? Тебя?

Веки Люго затрепетали, как бабочки.

— Жену. Сына. Он… хотел… убить их. Договорились… Выживут.

— Ты договорился с Мэйфилдом?

— Он сказал. Они… не убегут. Он найдет… Нас. — Он облизнул пересохшие губы. — Страшно…

— Тебе было страшно, и вы договорились? — уточнила Диксон. — Ты пошел на переговоры с убийцей, Рэй? Чем ты думал? Ты же полицейский, мать твою!

— Нет… Пытался найти… его. Не было… зацепок. Не мог…

— О чем вы договорились, Рэй?

— Искал. Не мог найти. Он… узнал. Предупредил.

Люго закашлялся. Потекла кровь. Вейл еще крепче прижала рану.

— О чем вы договорились? — повторила Диксон еще громче и резче.

Люго долго не отвечал.

— Помог. Жена и сын… в безопасности.

— Поэтому ты в него выстрелил? Потому что помог ему? Боялся, что он тебя выдаст? — спросил Брикс.

— Как ты ему помог? — спросила Диксон.

— Пришлось…

— Пришлось что? Пристрелить или помочь?

— Рэй, — сказала Вейл, — что он имел в виду, когда говорил, что я знаю далеко не все?

— Присмотрите… за женой. Сыном. — Голос Люго становился все тише, язык его заплетался. — Или… он… победит.

— Что? — Вейл посмотрела на Брикса, чтобы убедиться, что правильно расслышала. — Рэй! Как это «победит»?

Люго закрыл глаза. Вейл потрясла его за плечо.

— Рэй, не спи! Почему мы знаем далеко не все? Что это значит?

Люго открыл глаза.

— Давильщик — это Мэйфилд? — спросил Брикс.

— Да… Но… — Люго шумно втянул воздух. На губах у него вздувались кровавые пузыри. — Диск…

По телу его пробежала конвульсия, и он обмяк.

«О боже…»

Вейл посетила ужасная мысль: а что, если Мэйфилд убил Робби? Может, Люго помог ему?

«Неужели Рэй это имел в виду? Неужели Мэйфилд говорил об этом? Ты знаешь далеко не все… Неужели я найду Робби в каком-нибудь винограднике без ногтя на правой ноге…»

— Он сказал «диск»? — растерянно переспросила Диксон. — Какой еще диск?

Вейл пощупала запястье Люго и отвела глаза. Брикс тоже. Им и не надо было ничего говорить. Все и так поняли, что Люго мертв.

У Брикса просигналил телефон. Он прочитал сообщение и сказал:

— «Скорая» с Мэйфилдом уже выехала.

— Он жив?

Брикс перечитал сообщение.

— Пока да, но вряд ли доживет до больницы.

Вейл прислонилась к стенке микроавтобуса, вздрагивая на каждом ухабе. Брикс опустил лицо в окровавленные ладони. А Диксон все смотрела на Люго — на человека, которого она так давно знала, но при этом не знала совсем.

Микроавтобус резко затормозил на больничной парковке. Никто не шелохнулся. Дверца распахнулась. Двое медиков заглянули внутрь и, видимо, все поняли.

— Умер? — спросил один из них.

— Умер, — подтвердил Брикс.

— Вы уверены?

— Да, мать вашу, уверен! Уж я как-нибудь отличу мертвого копа от живого. Убирайтесь отсюда!

В машине снова воцарился полумрак. Сквозь тонированное стекло просачивался тусклый свет фонарей.

Они сидели молча. Телефон Вейл вибрировал, но она не обращала на это внимания. Наконец она очнулась и взяла «блэкберри» в окровавленную руку.

— Алло.

— Карен, это Бледсоу. Я проверил все: аэропорты, рейсы, кредитки, прокат автомобилей, гостиницы, больницы, морги, полицейские участки в радиусе ста миль. Время уже, конечно, позднее, но пока что ничего. Робби нигде нет.

Вейл уронила телефон на колени. Бледсоу еще что-то говорил, но она его не слышала. В голове звучали только эти слова: «Робби нигде нет».

Усталая, голодная, истощенная морально и физически, да еще и покрытая с ног до головы кровью погибшего полицейского, она закрыла глаза.

И заплакала.

От автора

Да-да, я знаю… Из этого платья кое-где торчат нитки. Но не волнуйтесь: в следующем моем романе из цикла «Карен Вейл» все нитки завяжутся в узелки, а лишние я обязательно срежу.

А сейчас (да, прямо сейчас) зайдите на сайт www.crush.alanjacobson.com и посмотрите видеофрагмент, в котором ваш покорный слуга объясняет концовку романа. Но это еще не все — вас там будут ждать и другие сюрпризы.

До скорой встречи,

Алан.

Примечания

1

Перевод Н. Войтинской. (Здесь и далее примеч. пер., если не указано иное.)

(обратно)

2

Перевод М. Лозинского.

(обратно)

3

От англ. Mayfield — майское поле.

(обратно)

4

Джон Уэйн (1907–1979) — легендарный американский актер, прославившийся ролями в вестернах.

(обратно)

5

Около 13 градусов по Цельсию.

(обратно)

6

В американских медицинских учреждениях неопознанные трупы мужского пола называют Джон Доу, женского — Джейн Доу.

(обратно)

7

Отдел поведенческого анализа в ФБР.

(обратно)

8

Расшифровывается как «Связать. Мучить. Убивать». Прозвище серийного убийцы Денниса Рейдера, орудовавшего в Канзасе с 1974 по 1991 год.

(обратно)

9

Авторы популярных учебников по криминалистике.

(обратно)

10

Четко очерченная территория, внутри которой сложилась уникальная экосистема (климат, почва, ветер, влажность) и культивируются определенные сорта винограда. Этот виноград собирается в строго определенном количестве, независимо от урожая конкретного года, и проходит строго определенный технологический процесс при производстве вина.

(обратно)

11

Crystal Dahlia (англ.) — хрустальный георгин.

(обратно)

Оглавление

  • Алан Джекобсон «Винодел»
  •   Предисловие
  •   Алан Джекобсон «Винодел»
  •     Пролог
  •     …первая
  •     …вторая
  •     …третья
  •     …четвертая
  •     …пятая
  •     …шестая
  •     …седьмая
  •     …восьмая
  •     …девятая
  •     …десятая
  •     …одиннадцатая
  •     …двенадцатая
  •     …тринадцатая
  •     …четырнадцатая
  •     …пятнадцатая
  •     …шестнадцатая
  •     …семнадцатая
  •     …восемнадцатая
  •     …девятнадцатая
  •     …двадцатая
  •     …двадцать первая
  •     …двадцать вторая
  •     …двадцать третья
  •     …двадцать четвертая
  •     …двадцать пятая
  •     …двадцать шестая
  •     …двадцать седьмая
  •     …двадцать восьмая
  •     …двадцать девятая
  •     …тридцатая
  •     …тридцать первая
  •     …тридцать вторая
  •     …тридцать третья
  •     …тридцать четвертая
  •     …тридцать пятая
  •     …тридцать шестая
  •     …тридцать седьмая
  •     …тридцать восьмая
  •     …тридцать девятая
  •     …сороковая
  •     …сорок первая
  •     …сорок вторая
  •     …сорок третья
  •     …сорок четвертая
  •     …сорок пятая
  •     …сорок шестая
  •     …сорок седьмая
  •     …сорок восьмая
  •     …сорок девятая
  •     …пятидесятая
  •     …пятьдесят первая
  •     …пятьдесят вторая
  •     …пятьдесят третья
  •     …пятьдесят четвертая
  •     …пятьдесят пятая
  •     …пятьдесят шестая
  •     …пятьдесят седьмая
  •     …пятьдесят восьмая
  •     …пятьдесят девятая
  •     …шестидесятая
  •     …шестьдесят первая
  •     …шестьдесят вторая
  •     …шестьдесят третья
  •     …шестьдесят четвертая
  •     От автора
  • *** Примечания ***