Эта книга посвящена Хелен Тоттон, без которой мой мир был бы гораздо меньше
ПРЕДИСЛОВИЕ
Вы наверняка спросите, почему через 14 лет после того, как были закончены черновики первой книги о Сиде, я начал работу над новой. Тому есть несколько причин. Прежде всего «Путь Сида» (Sid's Way) мы писали совместно с Анной Беверли, матерью Вишеса. На первый взгляд это только добавляет книге преимуществ, но на деле Анна внесла довольно много изменений в оригинальный текст, вычеркнув факты, которые представляли ее сына в невыгодном свете. В результате в книге оказалось больше фотографий, чем текста, и это безумно меня раздражало. На аудиопленках осталась масса интересной информации, которую мы просто не могли опубликовать.
Если у вас будет возможность (а я искренне на это надеюсь), загляните на сайт
www.avpphila.org. Он был создан при участии Деборы Спанджен, матери Нэнси. Я думаю, вы поймете, зачем я прошу вас это сделать.
Но, пожалуй, настоящая причина работы над этой книгой заключается в желании очистить от грязи имя человека, чьи записи я покупал, еще будучи школьником, не обращая внимания на то, что он редко где играл; человека, который умер, так и не сняв с себя обвинение в убийстве, которого он не только не совершал, но, если верить половине его знакомых, встречавшихся мне на протяжении этих 15 лет, и не был способен совершить.
Как только я услышал, что Нэнси Спанджен убил кто-то другой и что это можно доказать, я тут же отправился в Нью-Йорк проверять факты и потом дважды повторил свое путешествие. Во время третьей поездки бывшие офицеры Полицейского управления за пивом подтвердили теорию, которую выдвинула Анна Беверли незадолго до смерти.
По-настоящему проект начал реализовываться, когда компания EMI Records приняла решение выпустить альбом собственно Сида Вишеса и снабдить его дополнительными материалами, приурочив мероприятие к 25-й годовщине смерти звезды. На этой же неделе я встретился с Джеймсом Уильямсоном (издательство Creation Publishing), чтобы пропустить по стаканчику. Когда я заикнулся об альбоме Сида, тут же последовал вопрос об интервью с Анной Беверли. Я ответил, что все пленки в сохранности и, кроме того, мне есть что рассказать после поездок в Париж и Нью-Йорк. Каков мог быть итог подобного заявления? Конечно же, следующий и вполне закономерный вопрос: а не пришло ли время издать новую книгу о Сиде?
Конечно, давно пора было рассказать, что случилось на самом деле, и 25-я годовщина смерти — отличный повод напомнить о судьбе легенды панка.
Я никогда не встречался с Деборой Спанджен, матерью Нэнси, или другими членами их семьи, хотя однажды, как мне сказали, разминулся в нью-йоркском супермаркете с братом Нэнси Дэвидом. Но мне бы хотелось, чтобы они знали: все, что я сделал, я сделал не только для Анны и ее семьи, но и для них тоже. Несколько лет назад мой друг умер от передозировки героина. Мне кажется, если бы я прочитал книгу Деборы «И я не хочу жить в этой жизни» (And I Don't Want То Live This Life) до того, как мой друг ушел, это помогло бы мне гораздо больше.
Насколько хорошо я знал Анну Беверли? Ответ прост: достаточно хорошо. Верил ли я ей? Безусловно. Она всегда была справедлива в своем отношении к людям. Понимал ли я ее? С этим можно спорить. Иногда мне казалось — безусловно, но бывали моменты, когда я продолжал задаваться вопросами. Что я знаю о Сиде, чего не знаете вы? О, достаточно много.
Просто мне кажется, пришло время предать огласке всю правду и сделать это за один раз.
Являюсь ли я фанатом Sex Pistols до сих пор, когда уже написаны четыре книги (одна так и осталась неизданной)? Не уверен. События последних лет, в частности шоу в Cristal Palace в 2002 году, оставили довольно неприятный осадок. В начале 2003 года я продал свою довольно большую коллекцию записей Sex Pistols, оставив лишь несколько вещей только потому, что не мог полностью избавиться от этой части моей жизни.
«Ты заставляешь меня смеяться и рыдать. Задуй свечу, и я зажгу ее опять» («You are the reason for my laughter and my sorrow, blow out the candle, I will burn again tomorrow») (спасибо тем, кто поймет, что это значит…).
Книга была дописана в сентябре 2003 года, а в декабре мы с моим издателем собираемся съездить в Нью-Йорк. Там я хочу в последний раз зайти в отель Chelsea, чтобы окончательно поставить точку на этой странице автобиографии и двигаться дальше. Комната под номером 100, в которой была убита Нэнси, больше не существует. Если вы когда-нибудь окажетесь там, то найдете комнату 99, а следом за ней 101. И постарайтесь не упоминать имен Сида и Нэнси, иначе вам будет оказан не самый радушный прием.
Я должен поблагодарить людей, без которых мой проект не был бы реализован. Итак, спасибо Джеймсу Уильямсону (за то, что издал мои труды), Стиву Вуфу и EMI (за то, что позволили им стать больше чем книгой), Роберту Кирби и PFD (за то, что дрался на моей стороне), Люси Грэнвиль (за то, что рассказала миру о том, что я делаю), Кэрен и Planet PR (за поддержку от начала до конца), Эдварду Кристи и Abstract Sounds (за неослабевающую веру в меня), Крису Чарлзуорту и Omnibus (за то, что дал мне шанс), Анне Беверли (без которой реальность однажды превратилась бы в кино), Стиву, Мартину и Chrysalis TV (за то, что подсыпали хворост в разгорающийся костер), Джонатану Ричардсу, моему редактору (за то, что всегда говорил: «Просто делай свое дело»), Силу Уилкоксу и Cruisin’ Music (за то, что помогли все организовать как следует), Марку Арнольду (поверившему в успех), Кейту Бэйтсону (превратившего замысел в реальность) и Вики Мокетт (где бы она ни была, за то, что позволила начать).
Я бы хотел несколько раз поблагодарить друзей, которым пришлось жить вместе с Сидом и которые охотно делились со мной кофе, печеньем и советами. Если панки продолжают жить после смерти, все вы в списке гостей, которых я бы хотел видеть у себя на загробной вилле: Джонатан Маккой, Мик О'Ши, Дядька Георг X, Алан Гарвин, Крайне Сексуальная Келли, Дэйв Пирс, Рэв Сингх, Саймон Мэтток, Мелисса Палмер (обратная сторона меня), Фил Хендрикс, Стив Берч, Йэн Дакуорт, Гоз, Мастер Татуировки (мир его праху), Фил Стронгмэн, Уэйн Конноли, Брайан Джэксон, Джэк Кейн, Скотт Мерфи, Анди Дэвис, Пэт Гилберт, Элли, Джо Алварес, Том, Ли и магазин Вивьен Вествуд, Маз, Малыш Осси Рут, Фи и Пол Берджесс.
«Я не мечта, я просто человек, который любит тебя всего целиком, вчера и сегодня, чье сердце не может стучать не любя» (I ain't no vision I’m the man who loves you inside and out, backwards and forwards with my heart hanging on) (то, что я испытываю к большинству перечисленных выше людей).
Просто спасибо моим родителям и брату Дэвиду. Понадобилось 15 лет, чтобы эта книга появилась и стала достоянием общественности. Спасибо Джейку Бернсу, Брюсу Фокстону, Йэну Маккаллуму и Стиву Грантли (Маленькие Пальчики) за то, что дали мне почувствовать себя членом рок-н-ролльной семьи.
Скольким фотографам я бы хотел выразить благодарность, но не имею возможности за недостатком места. Однако не могу не упомянуть Боба Груэна, Дениса Морриса, Роберту Бэйли, Рэя Стивенсона, Иэна Диксона и всю команду Rex Features Ltd.
Если бы Сид дожил до 2004 года, ему бы исполнилось 47 и осталось бы совсем недолго ждать освобождения из одной из самых суровых американских тюрем, где, весьма вероятно, он бы отбывал наказание за убийство, которого не совершал. Для чего нам еще одна книга о Сиде Вишесе? Просто пришло время сказать правду…
Алан Паркер Мейда-Вейл, Лондон Октябрь, 2003 год
ГЛАВА 1
«Всем вокруг тебя будущее видится слитком золота, но я клянусь, чем ближе мы к нему, тем больше оно напоминает кусок угля» («Face front you got the future shining like a piece of gold, but I swear as we get closer it looks more like a lump of coal»).
«All the young punks», The Clash
Я впервые увидел Анну Беверли в конце сентября 1988 года. Она прямо попросила меня написать книгу о ее сыне, но в то время я только бросил писать статьи для фанатских журналов и сделал первый шаг в мире рок-журналистики — вошел в штат издания Spiral Scratch. Тогда я боялся даже мысли о том, что мне придется написать о ком-то больше трех страниц.
Когда встал вопрос о закрытии журнала, Ли Вуд, главный редактор, посоветовал мне ухватиться за эту идею и как следует поразмыслить. Тогда я снова связался с Анной, и она предложила встретиться и пообедать вместе в Суодлинкоте. Она не любила Лондон, где призраки прошлого ждали ее за каждым углом. В пятницу днем, сразу после ланча, я отправился в Суодлинкот. Я был совсем не уверен в том, что знаю дорогу, поэтому сел на поезд до Бертона-на-Тренте, где Анна обещала подобрать меня. На станции Birmingham New Street, где я делал пересадку, до сих пор висит старый рекламный плакат компании British Gas: «Увидишь Сида, скажи ему…» Я улыбнулся про себя. Приключение начиналось…
Джон Саймон Ричи родился 10 мая 1957 года, в доказательство чего имеется свидетельство о рождении. Он умер 21 год спустя в статусе поп-звезды, но свидетельство о смерти, полученное Анной Беверли, было выдано на имя Саймона Джона Беверли, который по документам никогда не рождался. Джон Ричи-старший познакомился с Анной Рэндэлл, когда та служила в военно-воздушных силах Великобритании (впрочем, довольно недолго). В свою очередь, Ричи состоял на службе в Королевском полку и нёс вахту перед Букингемским дворцом. Хотя в дальнейшем Анна довольно горячо отзывается о ВВС, записи свидетельствуют, что общее время пребывания ее на службе едва превышало два месяца. Джон Ричи действительно стоял у Бу-кингемского дворца, однако он оставил службу и уехал задолго до 1977 года, поэтому слова Джона Лайдона в фильме «Грязь и ярость» («The Filth and The Fury») о том, что отец Сида стоял на посту, пока его сын подписывал контракт с А&М Records, просто чепуха.
Эта книга не о Sex Pistols. Я не извиняюсь за то, что большая часть их истории здесь пропущена. Если вас интересует Sex Pistols, лучше взяться за England’s dreaming (Faber & Faber) Йона Сэвэджа. Я же хочу уделить заслуженное внимание жизни Саймона Джона Беверли.
Будет неправдой заявить, что Анна Рэндэлл сразу растаяла и упала в жаркие объятия Джона Ричи. Последнему пришлось не только по уши влюбиться, но и побегать за той, кого он выбрал в качестве невесты. Анна рано ушла из дома, в 18 лет вступила в ВВС и тут же вышла замуж. На пленках записано более 20 часов наших с Анной разговоров, но она ни разу не упомянула имя своего первого мужа. Речь всегда шла о Джоне Ричи, отце ее ребенка, за которым она никогда не была замужем и который также легко исчез из ее жизни, как и появился в ней двумя годами ранее. Будучи совсем без денег в момент рождения сына, Джон Ричи ухватился за идею покинуть Лондон со всеми его проблемами и начать новую жизнь на Ибице (за 30 лет до того, как туда ринулось электронное поколение). Анна и Саймон, или Сайм, как его всегда называла мать, отправились на солнечный остров, несмотря на то, что Анна была уверена: любые обещания Джона Ричи поехать с ними и сделать их богатыми не более чем пустая болтовня. Оказавшись на Ибице, Анна выживала только за счет махинаций с кредитными карточками, щедрости друзей и способностей скручивать окружающим косяки да иногда набирать тексты на машинке.
Мать с сыном вернулись в Лондон в начале 1961 года. Раньше я писал, что, будучи на Ибице, Саймон выучил иностранный язык, стал подпевать записям Эллы Фицджеральд и в первый раз напился (в ту же ночь, когда один из знакомых Анны «предсказал» ему будущее премьер-министра). К сожалению, все эти факты лишь приукрашивали реальность. Таким способом я, как начинающий писатель, попытался сделать рассказ более увлекательным и немного облегчить горе матери.
Первой проблемой после возвращения семьи в Лондон стала внешность Анны. В моде тогда были прически «улей» и юбки на 5 см ниже колена. Анна же сбрила волосы, оставив ежик в два сантиметра, а одеваться предпочитала либо в юбки на 5 см выше колена, либо в обтягивающие джинсы. В районе Сохо на это реагировали только оскорблениями и грязными комментариями, которые, разумеется, слышал маленький Саймон.
Анна внушила сыну жизненную позицию, вполне соответствующую его будущему имиджу: «Ты — это ты. Можешь делать все, что угодно, пока это не приносит вреда окружающим. Ты, черт возьми, должен научиться делать то, что тебе нравится».
Позднее Анна скажет мне, что в таком юном возрасте подобные принципы усваиваются моментально.
Будущая звезда Sex Pistols менял школы так же часто, как его мать меняла место жительство или место работы, но при этом ненавидел все учебные заведения, которые ему приходилось посещать. В итоге в 15 лет он сбежал из очередной школы на Стоук Ньюингтон Черч Стрит, наперекор матери. Задолго до этого он перестал быть Джоном Саймоном Ричи и стал Саймоном Джоном Беверли. Как только его отец пропал из ее жизни, Анна тут же начала называть сына Саймоном, чтобы избавиться от любого напоминания о Джоне Ричи-старшем.
В конце 1964 года Анна встретила Криса Беверли и потеряла голову. Он был абсолютно не похож ни на кого из ее друзей или членов семьи. Крис пришел абсолютно из другого мира, был, по ее словам, «на голову выше всех остальных», и связать свою жизнь с таким человеком было для Анны равносильно выигрышу в лотерею.
Бурный период ухаживаний, и в феврале 1965-го Анна и Крис поженились. Однако Крис не успел усыновить Саймона, поскольку в августе того же года скоропостижно скончался. Несмотря на то, что случившееся потрясло Анну намного больше, чем она показала окружающим, ей ничего не оставалось, как стиснуть зубы и продолжать жить дальше. Но при этом в ее жизни остались ночные визиты на могилу Криса, разговоры с ним, только для того, чтобы убедиться: все произошедшее не сон. Надо отдать Анне должное — ей удалось убедить себя, что горе не может составлять ее существование, и она нашла в себе силы, чтобы заняться делами.
Тем временем Саймона забрали из обычной школы и при финансовой поддержке родителей Криса определили в частную. Вдобавок у него появилась няня — та самая пожилая леди, которая воспитывала Криса. В первый же учебный день Саймон объявил, что не верит в Бога. Это не значит, что он был неуправляемым ребенком. Просто ему нравилось шокировать окружающих. Это был тот же ребенок, о котором няня впоследствии говорила: «Когда он сидел и часами играл с Экшен Мэном, я не видела малыша счастливее». Со временем Сид сам начнет устраивать экшены, которые героям мультиков и не снились.
С этого времени жизнь более ли менее устоялась. Анна приобрела в рассрочку мотоцикл, который не только пригодился сыну для поездок в школу, но и позволял им путешествовать вдвоем в выходные. Теоретические предметы давались Сиду с трудом, зато он проявлял огромный интерес к истории. Анна вспоминает: «Он, как губка, впитывал любое слово, сказанное на уроке. Любил повторять, что история любого района в Лондоне началась задолго до того, как там появились мы». При этом он неплохо рисовал. Повернись его жизнь по-другому, возможно, он бы многого достиг в искусстве.
Анна Беверли прекрасно понимала, что школа не интересна сыну, поэтому, несмотря на желание дать ему образование, которого сама не получила, она позволила Сиду в 15 лет пойти работать. Первым работодателем Сида стала компания DAKS-Simpson, выпускающая брюки. Работа на фабрике оказалась не для него, поскольку он постоянно ошибался в размерах, когда вырезал карманы. Через две недели его уволили, но к тому времени Сид твердо знал, что будет делать дальше: он поступит в Хакни Колледж и будет изучать фотографию.
Анна любила искусство и порадовалась выбору сына. Именно в этом колледже Сид встретил Джона Лайдона…
ГЛАВА 2
Изначально предполагалось, что я останусь у Анны на ночь, а утром отправлюсь в Блэкберн навестить родителей и заодно перечитать все свои книги о Sex Pistols и, что более важно, просмотреть газетные вырезки. Однако мы настолько подружились за эту ночь, что я пробыл у Анны до четверга. Мы составили четкий план книги «Путь Сида» (Sid’s way). Предполагалось, что в ней Сид предстанет таким, каким его видела мать. На следующей неделе я познакомил Анну с Кейтом Бейтсоном, ранее вызвавшимся принять участие в проекте. На тот момент это был единственный автор, который мог с легкостью собрать воедино и связать друг с другом наши с Анной бесконечные разговоры.
«Когда он впервые появился в нашем доме, у него были длиннющие волосы, просто чудесные. Стоило мне только взглянуть на него, как он моментально становился красный, как рак, и не мог ни слова произнести. Никогда мне не попадались такие стеснительные парни». Так Анна Беверли говорила о первой встрече с будущим королем британского панка Джоном Джозефом Лайдоном. Впоследствии меня часто спрашивали, что Анна думала о Джоне. По правде говоря, она вообще о нем много не думала. Считала его трусом. Каждый раз, когда его показывали по телевизору, Анна повторяла: «Ну, посмотри, опять он. Этот Роттен вытворяет только то, что хочет увидеть толпа. Если он так любит всех вокруг, куда он подевался, когда был нужен лучшему другу?»
До самой смерти в сентябре 1996 года Анна Беверли не могла полностью понять Джона Лайдона. Если он действительно был Сиду другом, что значит тогда его выступление на пресс-конференции в 1996 году в лондонском 10 °Club на Оксфорд-стрит, посвященной воссоединению группы? Заявление о том, что в группе Сид исполнял роль вешалки для пальто, вызвало взрыв смеха среди собравшихся представителей прессы, а несколько часов спустя в Суодлинкоте мать, надеявшаяся на долю уважения к памяти сына, рыдала перед телевизором.
«Впервые я увидел Сида и Джона в сквоте, где они натирали лица маслом, полагая, что тогда у них появятся прыщи» (Адам Энт).
Когда Джон Лайдон познакомился с Саймоном, тот был одержим Дэвидом Боуи, Каждый сантиметр его комнаты был заклеен либо плакатом, либо газетной вырезкой. Саймон покрасил челку в ярко-красный цвет, коротко постригся и поставил волосы торчком без всякого лака. Этому он научился у Лайдона. Один из экстремальных способов заключался в сушке головы в духовке. Самое интересное — это работало. Саймон был позер носил только то, что подсказывал ему журнал 19 или конверты пластинок Боуи.
Прозвище Сид Вишес появилось в результате слияния клички хомячка (Джон окрестил хомячка Сидом в честь бывшего гитариста Pink Floyd Сида Барретта) и названия песни Лу Рида «Порочный» («Vicious») с альбома «Transformer» (сопродюсер Дэвид Боуи), хотя вторая часть добавилась позднее. «Когда я с ним познакомился, это был рубаха-парень, — вспоминает Лайдон много лет спустя. — Он не носил куртку даже в середине зимы, когда вовсю сыпал снег. Он обладал той наивностью, которая свойственна только чистым людям и которую так легко потерять. Он не замечал, когда его обманывали. Был просто забавен: смеялся всегда и везде».
Наделив Саймона Беверли новым именем, ему фактически дали новую личность. Вскоре он станет жить так, чтобы соответствовать прозвищу. Вспоминает Анна Беверли: «Он никогда не бывал спокойным. Копия меня в молодости». Мать и сын оставались очень близки. Они больше походили на заговорщиков, чем на родственников. Сбежав из дома в 15 лет, Сид несколько месяцев прожил в сквоте, а потом вернулся обратно туда, где у него была собственная постель и трехразовое питание. Он любил кухню своей матери, особенно картофельное пюре и домашний чили.
Пару лет все шло неплохо. Новые друзья заходили в гости. Среди них был Джон Уордл по кличке Дрожащий Джа (Джа Уоббл), правая рука Лайдона Джон Грей и тощий парень Кейт Левин. Анна потом скажет мне: «Кейт был смешной мальчик. По жизни я была хиппи: после душа и не думала вытираться, а разгуливала по дому нагишом и сохла естественным образом. При этом ванну я принимала всегда в один и тот же день. И тут вдруг обнаруживается, что Кейт всегда заходит за Саймоном именно тогда, когда я, чистая и обнаженная, выбираюсь из ванной».
Уордл был, пожалуй, самым странным парнем в этой компании. Лучше всего его личность характеризует история, рассказанная Гленом Мэтлоком: «Я работал в магазине [“Too Fast to Live, Too Young to Die” — “Слишком быстр, чтобы жить, слишком молод, чтобы умереть”] на Кингс-роуд. Однажды в субботу днем туда заглянул чем-то очень возбужденный Джа Уоббл. “Ты его видел?” — спросил он меня. “Кого?” — не понял я. Тогда он заявил, что ищет Джона Лайдона, на что я ответил: мол, Лайдон еще не приходил. Тогда Уордл поинтересовался, не искали ли его чертовы копы. Я ответил, что никто не приходил. “Хорошо”, — сказал Уордл и признался, что только что зарезал полицейского на Кингс-роуд. Когда я рассказал об этом Малкольму, тот просто рассмеялся. А когда и остальные последовали его примеру, тема была закрыта».
Еще одна часть прошлого Анны наложила отпечаток на личность ее сына и косвенно на его друзей. С юности покуривая в поездках с хиппи, Анна перешла на таблетки, потом на кокаин и в результате заработала зависимость от героина. Был в ее прошлом момент, когда привычка зашла настолько далеко, что остаток своей жизни Анна готова была провести с иглой в левой руке.
Стив Северин (позднее участник Siouxsie and The Banshees) вспоминает, что при первой встрече Сид не показался ему буйным или жестоким. Правда в том, что Джон Лайдон и его банда, в которой состояли Уоббл и Рэмбо, способные заварить кашу даже в пустом доме, затащили Сида в мир, который был намного более агрессивен, чем его собственный.
После двух лет домашней жизни семнадцатилетний Сид сломался. В один прекрасный день мать и сын серьезно поссорились, и Анна заявила, что с нее достаточно. «Кто-то из нас уйдет, Саймон! А поскольку это точно не я, выметайся из моего дома!» Сид напомнил, что ему негде спать, на что взбешенная Анна выпалила: «Меня совершенно это не парит. Можешь ночевать на скамейке в нашем гребаном парке. Просто вали отсюда!» Годами позже она со слезами скажет мне, что всегда подозревала — это было большой ошибкой. В ее сознании этот момент стал началом конца. Чтобы ни произошло дальше, она в своих глазах навсегда останется женщиной, сделавшей Сида бездомным, а значит, по ее мнению, мучеником и страдальцем.
Сид же снова перешел на питание один раз в день и вернулся в сквот. Сладкий мальчик под Боуи, он тут же принялся торговать собой под именем Hymie (грубое название еврея, англ. — Прим. пер.) (еще один пункт в растущем списке его прозвищ). Он распространял свои фото, где с глупой ухмылкой предлагал: «Я — жид, съешь меня» («I’m Hymie try me»). Итак, жребий был брошен. Через некоторое время Лайдон присоединился к Сиду в Хэмпстеде, где сразу за станцией располагался полуразвалившийся особняк в викторианском стиле. В таких сквотах жили самые отчаянные люди 1970-х. Сиду удалось устроиться уборщиком в вегетарианский ресторан «Cranks Health Foods» на Тоттенхэм-Корт-роуд, даже если зарплата была ничтожна мала, наличие еды, которую можно было попросить или стащить, напоминало о том, что их положение гораздо лучше, чем у многих других.
Некоторое время спустя сначала модник Джон, а затем и остальные открыли для себя Кингс-роуд. Сид тут же выяснил, в каком доме живет Брайан Ферри, и заявил Джону, что собирается однажды встать на том пороге с бутылкой мартини и стоять до тех пор, пока Ферри его не примет. Несмотря на то, что в целом идея показалась Лайдону довольно забавной, он заявил, что слишком крут, чтобы воплощать замысел в жизнь, и никому не советует этого делать. Сида это не убедило, и он решил, что у него всегда будет время побродить вокруг и забраться при случае в дом. Увы, а может, и к счастью, Брайан и Сид так и не познакомились.
Сид, как выяснилось, первым обнаружил крошечный магазинчик одежды по адресу Кингс-роуд, 430. Это был магазин «Тоо Fast to Live, Too Young to Die» («Слишком быстр, чтобы жить, слишком молод, чтобы умереть»), принадлежавший Малкольму Макларену и его жене Вивьен Вествуд. Обстановка там была далека от традиционной: из динамиков гремит рок-н-ролл, вокруг шмотки для тедди-боев вперемешку с садомазохистской атрибутикой, и все это в помещении не больше обычной гостиной. Это был больше, чем просто магазин одежды. Местечко было просто восхитительным с тусовочной точки зрения…
ГЛАВА 3
В один прекрасный день длинные волосы Джона Лайдона исчезли, а голова оказалась выкрашена в зеленый цвет, что вызвало легкий шок у членов семьи и экстаз восхищения у друзей. В дополнение к этому (скорее всего, по причине бедности) Лайдон вырядился в лохмотья, скрепленные булавками, среди которых проглядывала зеленая футболка Pink Floyd со свежей надписью поверх «Я ненавижу». С такой внешностью нечего и рассчитывать остаться незамеченным на улице, и Кингс-роуд не была исключением.
По субботам в магазине, переименованном в просто «Sex», дежурил Глен Мэтлок, юный фанат Small Faces и будущий бас-гитарист. Управляющего магазином Малкольма вдруг укусила рок-н-ролльная муха. Торговля одеждой, даже самой вычурной, всегда была для него лишь забавой; он уготовил себе другое будущее. Определенно, он будет продюсировать группу. Если повезет, ребята станут новыми Bay City Rollers. С этими мыслями Макларен вылетел в Нью-Йорк якобы за новыми впечатлениями и модными тенденциями. На самом деле он надеялся догнать группу, которая покупала одежду в его магазине, — The New York Dolls. Очередные недоучки, которые тем не менее пробились в Англию в качестве поддержки Роду Стюарту и The Faces на «Уэмбли». Пока группа развлекалась в Великобритании, их барабанщик умер от передозировки. Но ребят это не остановило, и они решили вернуться в США и продолжить музыкальную деятельность в Нью-Йорке. Макларен понял, что он единственный кандидат на вакансию менеджера. Хотя впоследствии утверждал, что именно он вывел The Dolls к публике, его роль ограничилась парой фотографий группы в красных кожаных костюмах на фоне флага с серпом и молотом. Тем не менее Нью-Йорк вдохновил его. В районе улицы Бауэри на Манхэттене что-то менялось: тощие парни в рваной одежде пытались делать новый звук. Одним из них был коротко стриженный молодой человек в футболке, проткнутой парой булавок, — Ричард Хелл.
Тем временем в Великобритании вокруг магазина продолжали толкаться разношерстные толпы подростков. Двое из них, Стив Джонс и Пол Кук — кокни, не признававшие ничего, кроме девочек, пива и футбола, решили собрать группу. Занятие музыкой казалось им проще любой другой работы, к тому же с легкой руки Стива Джонса в их распоряжении оказалась довольно внушительная коллекция музыкальных инструментов, основную часть которых составляло концертное оборудование Дэвида Боуи, украденное во время выступлений последнего вместе с The Spiders From Mars в зале Hammersmith Apollo. Желание стащить что-нибудь из одежды привело их в «Sex», однако всевидящий Макларен заметил нахалов. Вместо того чтобы всыпать им как следует, он вдруг решил помочь ребятам. Те рассказали о своем желании создать группу и тут же были отправлены к Мэтлоку.
Пока Сид знакомился с модной молодежью, завсегдатаями «Sex», трио в составе Джонса, Кука и Мэтлока оказалось под крылом Макларена. Сид со своей бритой головой и уже готовым имиджем был, по мнению Вивьен Вествуд, идеальным фронтменом для новой группы, назвавшей себя The Swankers («Стиляги»). Но в день, когда ему позвонили, Сид работал на рынке на Портобелло-роуд. Тогда не без многочисленных увещеваний со стороны Джона Грея и угроз Стива Джонса на прослушивание пригласили Джона Лайдона. Прослушивание проходило тут же в магазине, где Лайдон, кривляясь и подражая Элису Куперу, пропел под его пластинку «Eighteen» пару куплетов в насадку для душа. Хотя назвать его певцом можно было с большой натяжкой, это был, несомненно, тот самый парень, который нужен группе.
Незадолго до этого прослушивания Макларен, уверенный в том, что его парни должны выглядеть как Ричард Хелл, отправился в Шотландию вместе с будущим менеджером Clash Берни Роудсом смотреть новые шмотки, которые где-то стянул Стив Джонс. В этой поездке они познакомились с молодым и нахальным Миджем Юром и тут же предложили ему место вокалиста, несмотря на то, что его собственная группа Silk только что закончила запись в студии Bell Records. Согласись Мидж Юр, и история Sex Pistols пошла бы совсем по-другому.
А пока Джон Лайдон и Глен Мэтлок пытались изобразить подобие группы, притом что не испытывали особой любви друг к другу. Они договорились о прослушивании в баре Crunchie Frog на юго-востоке Лондона, в районе Ротерхайт. Однако в назначенный час там появился лишь Лайдон. «Я позвонил ему на следующий день и извинился, — говорит Мэтлок, — но он лишь повторял: “Я убью тебя! Я сейчас приду с молотком и убью тебя!” Представление начинается, — подумал я».
ГЛАВА 4
23 апреля 1976 года группа уже под именем Sex Pistols в компании самых верных почитателей — Сида Вишеса, Джона Грея и Джа Уоббла — давала концерт в лондонском пабе The Nashville. По словам присутствовавших, это был ничем не примечательный рядовой вечер, и вдруг на середине одной из песен («Pretty Vacant») непонятно, по какой причине, Вивьен Вествуд дала пощечину одной из девушек. Бойфренд девушки находился в метре от них и стал отталкивать Вивьен. Все происходило прямо перед сценой на глазах у группы. Малкольм заметил, что начинается драка, и бросился на парня с кулаками. Тут же с довольным видом со сцены спрыгнул Джонни и оказался в гуще столкновения. Вечер оживился. С этого момента насилие в зарождающемся мире панка стало модным. Сид Вишес облизнул губы и кинулся на помощь своим. В результате именно стычка, а не выступление группы, оказалась на обложках трех музыкальных журналов, в числе которых был Melody Maker. Революция началась.
Одну из моих любимых историй о Сиде мне рассказали в кофейне на Чаринг-кросс-роуд летом 1998 года. Речь шла о репортере, прилетевшем из Нью-Йорка в октябре 1976 года в аэропорт Хитроу. Пройдя таможенный контроль, он столкнулся с парнем, выряженным в рваную одежду, скрепленную булавками. Первый вопрос, который задал репортер: «Где мне найти Сида Вишеса?» И это за два месяца до шоу Билла Гранди и за пять месяцев до того, как Сид действительно стал знаменитым. Уже на том этапе его искали репортеры с другой стороны Атлантики.
Одной из причин такой популярности был его совсем не рок-н-ролльный подход к жизни и творчеству. Именно Сид заявил: «Возьмите аккорд, ударьте пару раз по струнам и получите музыку». Когда его спросили, кто тот человек, с которым он разговаривал на улице, он ответил: «Да какая разница? Встретил на улице пидора… Полный урод».
Анна Беверли откинулась на спинку стула, потягивая пиво из банки, и предложила мне еще один блинчик из китайского ресторана. Была почти полночь, и мы только что закончили смотреть «Великое рок-н-ролльное надувательство» («The Great Rock’n’Roll Swindle»), наверное, уже в 26-й раз. «Ты же понимаешь, проблема в том, что многое о жизни Саймона уже подзабыто. Половина историй была рассказана кем-то в баре и пересказана в десятках других с новыми подробностями. А действительность была гораздо проще. У него была подружка Вив Альбертайн [позднее играла в The Slits], и он очень дружил с Миком Джонсом [будущий участник The Clash]. Каждый из них мечтал играть в группе. Сначала это были воздушные замки, но тут Роттен вдруг оказался в группе. С этого момента стало возможно всё».
Как-то вечером Sex Pistols играли перед журналистами и представителями звукозаписывающих компаний в 10 °Club — джазовом подвале, где до сих пор проходят живые выступления. Там же в эту ночь оказался Ник Кент, позднее известный рок-журналист, воспринимавшийся Маклареном и Роттеном как враг номер один. Сид Вишес, как гласит легенда, пришел на выступление с вполне конкретной целью. Наглотавшийся таблеток и подзадориваемый Джа Уобблом, Сид встал перед небольшой сценой прямо за Кентом. Ник Кент был наслышан о Вишесе и его репутации. Во время выступления Сид постучал Кента по плечу: не мог бы тот подвинуться, ведь Сид ни черта не видит. Кент подвинулся, чтобы услышать то же самое от Уоббла. Подвинувшись еще раз, Кент снова оказался перед Сидом и узнал о том, что Сиду не нравятся его брюки. А дальше из кармана появилась цепь, с которой Сид налетел на Кента, пока Джа скакал рядом, размахивая ножом и истошно вопя что-то вроде «Сейчас я нарежу твое лицо на полоски».
Один удар цепью, по словам Кента, не причинил особого вреда, оставив лишь царапину. Хозяин клуба Рон Уоттс моментально выдворил Сида на улицу. К Кенту подошла Вивьен Вествуд со словами «Бог мой, этот парень просто псих. Обещаю, он больше никогда не появится на наших концертах. Это не наша вина, но мы приносим свои извинения». Месяц спустя Ник отправился на концерт The Ramones и встретил там Вивьен. Рядом с ней подпрыгивал Сид. Вивьен снова подошла к репортеру, но на этот раз заявила: «Если ты не можешь справиться с насилием, ты просто слабак!»
Примерно в это же время журналист Крис Нидс попал в лапы тедди-боев, которым не понравился его панковский вид. Его бы избили до смерти, как вдруг откуда ни возьмись появился Сид с кирпичом в руке, которым он тут же засветил одному из хулиганов. Крису было велено бежать, и с тех пор Нидс считает, что Вишес спас ему жизнь.
Анна Беверли вспоминает: «Тедди-бои оставались действительно самой большой проблемой. Я не говорю, что Саймон и его друзья были святыми. В конце концов, молодежь есть молодежь. Но эти тедди были просто ужасны. Они шатались стаями, минимум по шесть человек, нападали, только если соперников было меньше. Особым развлечением для них было поймать девушку панка. При этом их словно ветром сдувало, когда панки делали шаг в их сторону».
Сид почти получил место вокалиста в The Damned. Когда его серебристо-голубой пиджак, ранее принадлежавший Джону Роттену, заметили Рэт Скэбис и Брайн Джеймс, они тут же пригласили Вишеса на прослушивание. Но тот умудрился проспать назначенный час, и история английского панка снова пошла по-другому.
Крисси Хайнд (в будущем The Pretenders) тоже работала в «Sex», при этом проживая в Лондоне нелегально, без визы. Ее целью было остаться в Великобритании и собрать группу. И она нашла способ сделать это: выйти замуж. Дело плевое — надо было лишь найти кандидата и дать ему денег. В качестве фиктивного мужа Крисси выбрала Сида. Когда тот услышал, что мероприятие будет оплачено, он тут же согласился, однако в день свадьбы куда-то исчез.
Говорит Анна Беверли: «Моя соседка здесь, в Суодлинкоте, пользуется славой Сида гораздо расчетливее, чем я. Я знаю наверняка, что, даже стоя по пятницам в очереди за мясом, она умудряется упомянуть в разговоре, что живет рядом с матерью Сида Вишеса». «Интересно, в каком контексте?» — мне смешно, «Мол, даже управляющий местного банка мог бы лучше присмотреть за своей старой мамочкой». И тут я задумался. Анна получает около 125 000 фунтов в год за творчество своего сына и эксплуатацию его образа. Она живет в чудесном доме, вдали от крупных городов и имеет возможность ни с кем не встречаться. И при этом ее сын до сих пор остается Врагом Общества Номер Один.
ГЛАВА 5
«Сид, вероятно, изобрел пого-дэнс, но он был бы последним,
кто извлек из этого для себя хоть какую-то выгоду».
Нильс Стивенсон
Теперь банды с Кингс-роуд, как группы, так и их поклонники, играли с огнем, который зажгли Малкольм Макларен и Вивьен Вествуд. Наркотики стали неотъемлемой частью жизни для неустойчивых подростков, и если кто и получил теперь точное представление о том, как жить, так это Сид. Он подсел на таблетки спида и превратился в игрушку для Вив Албертайн. «Бывало, пойдем мы к Вивьен, она наденет на него брюки, и он ну прямо как куколка», — вспоминает Вив.
Анна Беверли разворачивает лист бумаги. На нем карандашом накарябано несколько строк песни «Belsen was a gas» (игра слов: намек на газ, использовавшийся в концлагерях, и в то же время gas в разговорном английском — развлечение, шутка, тогда название можно перевести как «Неплохо повеселились в Бельзене»). Это не первая песня, написанная Вишесом, но определенно первая его песня, которую вдруг записали. Все его предыдущие творения, проданные позже на аукционе, представляли собой не более чем отдельные строчки, наброски, к которым Сид никогда не возвращался. «Бельзен» появился в The Flowers Of Romance, группе, название которой придумал Роттен. Сид там выступал в качестве вокалиста, а остальные роли исполняли все кому не лень: Вив Альбертайн, Сара Холл, Кейт Левин, Палмолив.
Они не дали ни одного концерта, не записали ни одной песни, время от времени разваливались, потом собирались снова, вообще были лишь переходным этапом на пути к The Slits и при этом умудрились попасть во все книги о панк-движении. В одну из ночей в сквоте, который они называли домом, Вив пошла спать и оставила Сида с бас-гитарой. Тот наглотался спида и всю ночь подыгрывал первому альбому Ramones. К утру Сид уже заработал зависимость от бас-гитары, и, хотя он никогда не встанет в один ряд, скажем, с Джоном Энтвистлом, у него впервые появляется это волнение, так знакомое всем музыкантам.
Анна Беверли: «Вот что я скажу тебе о The Flowers Of Romance. Все они были увлеченными ребятами, все хотели играть в группе. Хотя, по словам Саймона, после первой репетиции стало понятно, что вместе они долго не протянут. Но для него это была возможность делать хоть что-то, пока не подвернется нечто стоящее. Он приходил домой и видел меня взволнованной. Все должно было произойти там и в то время. Саймон всегда хотел, чтобы его узнавали как Болана или Боуи. Для него это была вершина славы».
В начале 1990-х некто позвонил в квартиру моей матери в Ковентри и заявил, что знает, где можно достать пленку с репетиции The Flowers Of Romance всего за 500 фунтов. Я тут же связался с Анной, чтобы убедиться: такой записи никогда не существовало. Анна подтвердила, что я прав, однако захотела посмотреть, что предлагает этот парень, Я попросил его прислать несколько отрывков с предполагаемой пленки. Через три дня по почте пришла кассета с нарезками из «Бельзена» и «Китайских скал» («Chinese rocks»). Парень стянул треки с альбома «Sid sings» («Выступает Сид»), записал их с магнитофона, заставив пару ребят поболтать при этом в комнате, где он делал запись. Анна пожелала парню удачи, а я утопил пленку в Тренте.
Сид определенно был лидером The Flowers. Он говорил, что им носить, чтобы считать себя членами группы: все черное и немного розового для девушек. Вся одежда покупалась в «Sex», Сид заявил, что Вивьен обещала всем оптовую скидку, но на деле скидка, если это можно так назвать, была лишь у Сида. У того просто не было денег платить за покупки, поэтому он и не платил. Рассказывает Нильс Стивенсон: «Я помню, как Сид заявил своим ребятам: мол, Вивьен, скидывает нам цены за объем. Те толпой заявились в магазин, довольные понабрали шмоток, выложили их на прилавок и к удивлению своему обнаружили, что должны заплатить по полной программе. Никаких скидок, никаких привилегий».
Поведение Сида никогда не облегчало жизнь другим. Его раздражало однообразие, и он старался сделать все возможное (глотая при этом спид), чтобы развеять скуку. Если он чего-то не понимал или чувствовал, что не может найти достаточно аргументов против, он просто вставал и уходил прямо на середине разговора или переставал обращать на собеседника внимание. Сидом Вишесом его называли только друзья, но, получив однажды это прозвище, Сид решил жить в полном соответствии с ним.
Анна Беверли: «В детстве он никогда не был частью компании, всегда ходил один. К нему забегали ребята, но ни одного из них я не знала по имени. Они приходили и уходили. Но панк-сцена его поймала, стала его жизнью. Неожиданно для меня я уже знала поименно всех его знакомых. Его мир вдруг заполнился. Я думаю, уже с самого зарождения панка он чувствовал свою причастность к этому».
ГЛАВА 6
Начиная осознавать, какие деньги может принести панк. Рои Уоттс (управляющий 10 °Club) организовывает первый в Лондоне фестиваль панк-рока. Мероприятие планировалось на две ночи. Sex Pistols считались гвоздем программы 20 сентября 1976 года и являлись хедлайнерами фестиваля. Продолжение намечалось 21 сентября, и в афише значились The Damned и The Buzzcocks. В первую ночь также предполагалось дебютное выступление Siouxsie And The Banshees, группы, которая образовалась буквально за несколько дней до фестиваля в популярном среди панков баре Club Louise. Малкольм Макларен объявил там, что для первого дня фестиваля не хватает одной группы. Сьюкси, которая случайно находилась там же, вмешалась и заявила, что у нее есть команда. На следующий день Сьюкси и ее «группа», получившая возможность выступить, устроили репетицию. Бас взял друг Сьюкси Стив Северин, гитара досталась Билли Айдолу (который пообещал стать полноправным участником группы, но исчез без следа сразу после фестиваля). За барабаны сел Сид — только потому, что хотел помочь. В отсутствие Айдола на гитаре играл Марко Пиррони, которого привела общая подруга Кошка Сью.
Название группы взяли из фильма Винсента Прайса «Крик баньши» («Cry Of The Banshee»), показанного по телевизору вечером ранее. Первое выступление Siouxsie And The Banshees было далеко от идеала. На репетиционной точке The Clash в Кэмдене за день до фестиваля было единогласно принято решение не учить никакие песни, поскольку все равно каждый играет то, что хочет. Первоначально The Banshees хотели использовать для выступления аппаратуру The Clash, но Берни Роудс, их менеджер, заметил, что Сьюкси носит на руке повязку со свастикой, а Сид вырядился в такую же футболку. Берни, сам еврей по национальности, решил, что The Clash совсем не нужна подобная реклама, и отказал The Banshees. Тогда на помощь пришли Sex Pistols (как сказал Макларен, «что такое свастика, когда вокруг все друзья»), и выступление продолжилось.
Анна Беверли: «То, что Сид оставил The Flowers Of Romance ради The Banshees, — абсолютная выдумка. Он просто помогал своим друзьям. Такая у него была натура».
The Banshees начали свое первое выступление, и Марко Пиррони впоследствии вспоминал: «Мы как будто несколько часов играли что-то в стиле Velvet Underground, и это был кошмар. Сид изображал Мо Такер, а я пытался играть “Sister Ray”. Я помню, как мы с Сидом взглянули друг на друга, поняли, что с нас хватит, и просто замолчали».
Те, кто там присутствовал, вспоминают нечто из Velvet Underground, смешанное со «Smoke On The Water». Их выступление состояло из исковерканных песен The Beaties и Bay City Rollers, потом ошеломленная толпа услышала теперь уже легендарную версию «The Lord’s Prayer», звучавшую на фоне чего-то, напоминавшего «Knocking On Heaven’s Door». К концу вечера образовалась новая группа, которой тем не менее пришлось еще много раз поменять состав, а Сид Вишес наконец-то впервые
появился на сцене.
«Если первая ночь запомнилась как ночь сценического дебюта Сида Вишеса, то вторая ночь навсегда вписала его имя в историю, а случай с Ником Кентом оказался просто детской забавой. Это было рождение легенды» (Нильс Стивенсон).
Жестокость в пределах разумного — вот девиз первой ночи панк-фестиваля. Все шло хорошо: традиционные вопли и веселье, поддразнивание знакомых. Совершенно по-другому прошла вторая ночь. Состав участников выглядел так, будто организаторы хотели просто растянуть мероприятие на два вечера и не знали, кого бы еще пригласить (а так оно и было на самом деле): никому не известная французская команда The Stinky Toys, рок-банда The Vibrators, ушившая джинсы и накорябавшая на своем автобусе слово «панк», и, как плевок Макларену, группа его заклятого врага Джейка Ривьеры, которого не жаловал весь персонал «Sex». Вивьен, которая иногда выгоняла из магазина только за упоминание их имени, теперь лицезрела The Damned на сцене в качестве хедлайнеров. Во время исполнения кавера на «1970» The Stooges кто-то из толпы решил продемонстрировать свое отвращение к происходящему на сцене. На нее полетел бокал с пивом, но самодельная ракета не достигла цели, а попала в одну из бетонных колонн. В результате часть публики осыпало дождем из стекла, а одной из девушек осколок попал в глаз. Позже Сида вытянула из толпы полиция и повезла в полицейский участок, жестоко избив по дороге.
Итак, Сид, до этого просто ребенок в глазах Макларена и Вествуд, оказался в ситуации, где поощрялось выходить за рамки. Он был в первых рядах во время драки в The Nashville и напал на Ника Кента в 10 °Club. Но все это было не более чем бравада, желание произвести впечатление на девушку (Вествуд), которая помогла ему почувствовать себя частью одной семьи. И тем не менее если панк-движению было нужно главное действующее лицо, оно появилось — парень-одиночка, быстро приспособившийся к новому образу жизни. Сейчас все присутствовавшие на том вечере соглашаются, что Сид не бросал бокал. Скорее всего, его запустил какой-то полоумный новичок, желая произвести впечатление на товарищей. Но к легенде Вишеса добавилась еще одна деталь.
Хотя Сид не совершал преступление, перед судом предстал именно он. Так власти сэкономили время. Через неделю после происшествия Вишеса поместили в камеру предварительного заключения в Эшфорде, и кое-что поменялось. Прежде всего он дал себе слово, что остаток жизни посвятит достижению абсолютной свободы. Во-вторых, у него появилось время прочесть книгу про Чарльза Мэнсона — подарок Вивьен. То, что он почерпнул из этой работы, останется с ним навсегда. Наконец у него появилось время написать письма Вив Албертайн, Вивьен Вествуд и матери, большая часть которых уже приводилась в других книгах и рассказывала о волнениях и ночных кошмарах.
Вспоминает Анна Беверли: «Он просил меня не приходить к нему, поскольку боялся, что другие парни посчитают его маменькиным сынком. Он говорил, что насилие в Эшфорде было реальным. Это была уже не та карикатурная жестокость, к которой они привыкли. Кто эти “они”, я так и не поняла. Я рыдала и засыпала с этими письмами. Сейчас я понимаю: Саймона уже не было, появился Сид. Но тогда мне было наплевать».
Итогом происшествия в 10 °Club стал запрет на выступления на этой площадке всех панковских коллективов, включая Sex Pistols, хотя во вторую ночь их даже не было в Лондоне. Клуб, приютивший неуправляемую молодежь, готовился к переезду.
ГЛАВА 7
После работы в Siouxsie And The Banshees в качестве ударника и заключения в Эшфорде Сид тут же стал фронтменом The Flowers Of Romance, хотя новая должность подразумевала больше шатание с друзьями и заглатывание всякой дряни, чем музыкальную деятельность. В группу, которая постоянно меняла состав, приняли Стива Уэлша. Теперь по прошествии многих лет понятно, что это была попытка сделать хоть что-нибудь до того, как девушки собрались в The Slits. После «Belsen Was A Gas» остальные песни, которые так никогда и не были записаны, сочинял Сид. Среди них были «Brains On Vacation» («Мозг отдыхает») и «Piece Of Garbage» («Отбросы»), представлявшие собой несколько корявых строк, как раз в стиле панк-рокерского пустого поколения и The Ramones, очень быстро ставшие любимой группой Сида.
Анна Беверли: «Он очень увлекся комиксами. Хранил кипы “Спайдермена”, “Халка” и “Фантастической четверки”. Позже он объявит прикольным журнал Mad. Его совершенно сбивали с толку новые фильмы, похожие на современные блокбастеры. Он никогда не любил кино, считал это пустой тратой времени. Но комиксы он обожал».
Стив Уэлш понимал, что имидж крутого парня был во многом наигран. Если намечалась настоящая драка, в которой можно было схлопотать по полной, и при этом количество ее участников было вполне достаточным, Сид предпочитал стоять в сторонке. Что ему нравилось, так это подойти и треснуть кого-нибудь сзади, улепетывая потом со всех ног. При этом, если кулак грозился опуститься на друга, Сид был первым, кто бросался на помощь. Это была игра в крутого парня. Хотя Нильс Стивенсон однажды сказал мне, что имидж крутого парня не заботил Сида в принципе. Ему просто казалось, что он должен соответствовать Джону Роттену.
Анна Беверли: «Джонни был большим боссом, хотя мне непонятно, как он стал лидером. Он первый мог приказать любому прыгнуть с моста, но, если нужно было прыгнуть на самом деле, он оказывался последним в списке желающих. Такое ощущение, что он всю жизнь прятался за спины Стива и Рэмбо, которые были круты по-настоящему и готовы к бою двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю».
Тем временем внутри Sex Pistols не все шло гладко. Нескончаемые ссоры Джона Роттена и Глена Мэтлока усугубляли ситуацию. Добавьте к этому вечный союз Стива Джонса и Пола Кука, которые только подливали масла в огонь противоречий. В такой ситуации невозможно было работать.
Подписав контракт с EMI Records, группа умудрилась выпустить сингл «Anarchy in UK» («Анархия в Соединенном Королевстве»), который тут же попал в чарты, поскольку группа активно выступала и привлекала внимание прессы. И вдруг 1 декабря 1976 года произошло событие, которое все изменило. Эрик «Монстр» Холл из EMI обнаружил, что Queen не смогут выступить в вечернем телевизионном шоу «Today», поскольку Фредди Меркьюри простудился. Терять прямой эфир было бессмысленно, поэтому Холл решил позвонить в студию и отправить на телевидение кого-нибудь другого. Под рукой оказались Sex Pistols.
У Холла совершенно не было времени обсуждать подробности с «Thames Television», поэтому на следующий день группа просто загрузилась в лимузин и отправилась в студию. Ребят слегка подштукатурили и отпустили к бесплатным закускам и, что более важно, выпивке. Стив Джонс запихивал в себя все, что под руку подвернется, а ведущий шоу Билл Гранди усиленно прикладывался к жидкостям, что для него, кажется, было делом привычным. После 5 часов группу усадили в кресла напротив Гранди, а сзади поставили фанатов, в числе которых была Сьюкси. Дальнейшее интервью, состоявшее в основном из слов «fuck» и «shit», вывело группу на первые страницы газет и превратило панк из лондонского движения в национальный феномен. Начиная со 2 декабря 1976 года все группы, возникающие в стране, и Sex Pistols в частности, стали врагами общества номер один.
Анна Беверли: «Сид вместе со всей страной смотрел шоу Гранди по телевизору. Он очень громко смеялся. Хотя мероприятие и не было запланировано, он твердо знал: последнее, что следует делать с Sex Pistols, — это показывать их по телевизору. Они взорвали эфир. Помню, как на следующий день Сид сказал: “Это только начало, ма. Скоро все будут нам подражать, и нас будет больше”. И тогда я подумала: что ж, замечательно; по крайней мере его группа стала частью этого. Я и не подозревала, что ждало этих ребят в будущем».
На декабрь был намечен тур «Anarchy in The UK». Идея пришла в голову Малкольму Макларену и Берни Роудсу, которые захотели собрать Sex Pistols, The Clash, The Damned, Heartbreakers Джонни Фандерса (США) и нести панк в народ. Но шоу «Today» поставило крест на этой затее. Несколько дней публичного поругания, и группу просто запретили. Тогда они избавились от The Damned и отправились по маленьким городам, где их еще могли принять. Через пару недель они вернулись, без денег и славы, с вконец разругавшимися Джонни и Гленом и обнаружили, что звукозаписывающая компания намерена разорвать с ними контракт. EMI, обладавшим мировым именем, популярность такого рода была ни к чему.
К началу января 1977 года количество проблем только выросло. Глену казалось, что пресса уделяет Джону гораздо больше внимания, а Джон считал Глена маменькиным сынком, млеющим от The Beaties. Макларен при этом, будучи менеджером группы, предпочитал наблюдать за надвигающейся бурей со стороны. Мэтлок был в курсе, что в EMI его песни заметили, и решил сделать ноги, чтобы собрать собственную группу. Макларен сделал заявление журналу The New Musical Express о том, что Глена выгнали из группы за излишнюю любовь к The Beaties. При этом в прессу не попало то, что Глену выплатили 2966 фунтов и 68 пенсов (столько, предполагалось, он заработал) и сделали все возможное, чтобы как можно скорее найти нового басиста.
ГЛАВА 8
The Flowers Of Romance семимильными шагами двигались к концу. Пресловутая капля, переполнившая не одну чашу терпения, уже почти упала. Сид выгнал из группы Вив Альбертайн, обвинив ее в том, что она совершенно не в теме. Как только остальные члены группы узнали эту новость, они тут же сформировали первый состав The Slits, выкинув Сида из его собственной группы. Но это не имело никакого значения, поскольку судьба уже играла в свою игру: Джон Роттен решил, что Глена в Sex Pistols заменит Сид. С одной стороны, это было вполне понятно — с Сидом они друзья и могли составить конкуренцию Стиву и Полу. С другой стороны, решение было абсолютно бессмысленным. Всему, что Сид умел делать с бас-гитарой, можно было обучиться за один вечер. Он был сорванным, отвязным парнем, но достаточно ли этого, чтобы стать участником группы?
Анна Беверли: «Sex Pistols стояли в авангарде, а Сид был их самым верным фанатом. Даже если бы они оставили Глена и решили, что им нужен скрипач, Сид бы и тогда присоединился к ним. Его не надо было упрашивать. Но если бы я брала по фунту с каждого участника музыкального бизнеса, заявлявшего мне, что Сид должен был стать фронтменом, я бы сейчас была довольно зажиточной особой».
Сид официально присоединился к группе 3 марта 1977 года, но обязанности участника группы он выполнял в первый раз 13 февраля, когда давал телефонное интервью американскому журналисту Родни Бингенхаймеру. Тот был не в курсе, что Сида зачислят в группу только через месяц. Стив и Пол, представлявшие, во что впутались, все же заметили, что, возможно, стоило бы попробовать Стива Симонона из The Clash, но услышаны не были. Джон сказал, что высказался, Макларен увидел фунтовые знаки, и Сида взяли. Но куда взяли? В рок-н-ролльный бенд с худшей репутацией в стране, имеющий почти, если не совсем, нулевые шансы на какие бы то ни было живые концерты в Соединенном Королевстве и лишившийся контракта на запись — когда в январе их кинула EMI.
Ли Блэк Чайлдерс — он дружил с Сидом и даже предлагал побыть менеджером The Flowers of Romance, несмотря на собственные проблемы с The Heartbreakers, — всегда считал, что Сид поступил неправильно. У The Flowers с их «склоните головы-1-2-3-4-“рамонес”-встречаются-с-“пистолетами”-через-Т11е Clash» могло бы получиться, а если ради этого надо было чуток потерпеть, то что им мешало?
Однако новые события в жизни Сида на тот момент заключались не только во вступлении в группу.
Макларен поставил The Heartbreakers в программу тура «Анархия», поскольку их знал — по крайней мере двоих. Малкольм пробовал задействовать для своего американского проекта The Ramones, но они хотели равной доли, что не очень-то вписывалось в генеральный план. Тогда Макларен взял The Heartbreakers: группа из четырех человек, крепко заторчавшая на героине через токсических близнецов Джонни Фандерса и Джерри Нолана. Им можно приписать «честь» внедрения героина в британскую панк-тусовку. Они подначивали младших по возрасту английских панков, говоря, что наркотики не употребляют только слюнтяи, однако все в тусовке держались от этого дела подальше. Даже Сид с его спидами и таблетками устоял, когда Джонни Фандерс размахивал шприцем у него перед носом и заявлял, что если он «мужик», то возьмет его.
Но, как заведено, не бывает группы без группи — и у The Heartbreakers имелся собственный вид супергруппи. А точнее, у Джерри Нолана имелась Нэнси Спанджен. Нэнси, совмещавшая профессии стриптизерши и проститутки, происходила из благополучного еврейского семейства. Девочка из хорошей семьи, покатившаяся вниз еще в очень нежном возрасте. Ее брат и сестра пережили ее, став примером того, что из нее могло бы получиться. Между делом Нэнси обзавелась героиновой зависимостью и потребностью ездить по ушам всем направо и налево, как замечательно знает Дебби Харри. Когда рок-н-ролл вошел в ее жизнь, она заделалась группи, которая всегда под рукой, всегда готова поменять минет на торч и вечно норовит зайти слишком далеко.
Упав на хвост The Heartbreakers, Нэнси двинула в Англию. Едва Ли Блэк Чайлдерс узнал, что она явилась в город, случайно столкнувшись с ней прямо рядом с Карнаби-стрит, то недвусмысленно сказал ей: «Убирайся. Проваливай из Англии». Ли знал Нэнси по старым денькам и был в курсе, что у нее не вышло ничего хорошего с Джерри Ноланом и что с пятнадцати лет она всем сообщала, что не доживет до двадцати одного. Довольно быстро сообразив (даже для Нэнси), что Ли будет держать Джерри вне зоны досягаемости, она через новообретенную подругу по имени Линда Эшби (проститутка и полностью оплачиваемая участница внутреннего круга «Пистолетов») решила, что The Heartbreakers это все равно уже вчерашний день и ей пора пристроиться к кому-нибудь из Sex Pistols.
Первым делом Спанджен опробовала Джонни Роттена. Но он не желал иметь ничего общего ни с ней, ни с ее наркотиками и сбагрил ее Стиву Джонсу, который успел заработать репутацию чела, трахающего все, что движется. Именно это он проделал с Нэнси, а затем переключился на следующую в очереди девицу. Но прежде познакомил ее с Сидом. Потом выяснится, что это он сделал зря: разовый перепихон стремительно перерос в полномасштабные отношения, поскольку Сид, как он сам считал, наконец-то встретил особенного в его жизни человека. А Нэнси, неожиданно попав в разряд «особенного человека», не собиралась испортить это или потерять своего звездно-рок-н-ролльного бойфренда, сказав что-то поперек. Когда Ли Блэк Чайлдерс услышал эту новость, он похолодел. Закончиться это могло только чем-то нехорошим. Только он не догадывался, насколько нехорошим…
ГЛАВА 9
«Сколько раз я спрашивала себя: почему? Почему я оказалась участницей всего этого? Единственное, что я знаю точно: после того, как Сид встретил Нэнси, все пошло по-другому. Теперь он выбирал героин, потому что она выбирала героин. Представьте, что привычный вам мир взяли, перетряхнули и вернули вам обратно, не заботясь о том, останется он прежним или нет. Sex Pistols получили еще одного горячего парня. Нэнси получила в личное пользование рок-звезду.
А я потеряла сына. Неужели это можно назвать хорошей сделкой в наши дни?»
Анна Беверли
Чаще всего от фанатов Sex Pistols я слышал лишь один вопрос об Анне Беверли: жалела ли она Нэнси? Я скажу так. Я видел, сколько слез она пролила о Сиде. Нэнси досталось вдвое больше. Только за эти годы Анна научилась прекрасно ставить эмоциональные заслоны. Нет, она никогда не считала себя жертвой, но и вряд ли заслуживала такой доли.
Джон Роттен добился того, чтобы Сида приняли в группу, но еще до того, как они сделали хоть какую-то запись, его друг познакомился с Нэнси — девушкой, которая могла разрушить даже самую крепкую дружбу. Тем временем задачей Макларена было добиться для группы студийной сессии, чтобы использовать репутацию Сида по полной программе. Еще до того, как EMI разорвала с ними контракт, группу приглашала на запись студия Virgin, но Макларен посчитал, что окружение Ричарда Брэнсона — просто сборище хиппи. К тому же, несмотря на натянутые отношения с EMI, CBS и А&М все еще отвечали на его звонки. Итак, Макларен рассчитывал на что-то большее, чем Virgin. После продолжительных обсуждений с CBS, которую больше интересовали The Clash, Макларен завоевал доверие Дерека Грина, возглавлявшего компании A&R и А&М Records.
Дерек оказался именно тем человеком, который был нужен Макларену: называл нужные суммы, имел поддержку со стороны американцев, имел как будто правильное представление о том, что такое панк-рок и, что более важно, что такое Sex Pistols. Он был в курсе того, что шоу Билла Гранди наделало слишком много шуму. Но ведь это мальчишество. Почему бы ребятам не попробовать прорваться? Больше Грин не знал ни о чем, и Макларен не спешил ставить его в известность. Он давал Грину демо, на которых был записан Мэтлок, показывал фотографии, где присутствовал Мэтлок, и при этом договаривался о записи группы, басистом которой уже считался Сид Вишес. Это была маленькая тайна, и ее надлежало хранить до тех пор, пока в контракте не будет стоять подпись.
Джерри Мосс, глава американского отделения А&М, был человеком, сохранявшим за собой право выбора. Малькольм понял, что нужно ловить момент, наплел Дереку Грину о не-прекращающихся звонках из CBS, прыгнул в самолет со своим юристом Стефаном Фишером и вылетел в Лос-Анджелес, чтобы лично переговорить с Моссом. Это называлось «заходить с двух сторон». Будучи в Штатах, он также назначил своего друга Рори Джонсона ответственным за будущее Sex Pistols в США. Кроме того, именно во время этой поездки Макларену пришла в голову идея снять фильм о группе. С этого момента он больше думал не о Sex Pistols, а о том, как заработать на их имидже.
Тем временем героин превратил Сида в самого ненадежного товарища и к тому же подорвал его здоровье. Бас-гитара стояла в лучшем случае на втором месте, а стремление на ней играть проявилось только однажды, когда Сид, наглотавшись в сквоте таблеток спида, провел ночь «упражняясь». Он выучил в лучшем случае один рифф, зато выучил его хорошо. Настолько, что мог играть его без остановки песню за песней. Но Sex Pistols это устраивало.
Контракт с А&М был подписан 9 марта 1977 года. Это довольно рутинное мероприятие проходило в офисе Rondor Music, выпускающем филиале А&М. Но на следующий день было проведено публичное подписание, чтобы привлечь внимание прессы к первому официально выпущенному синглу. Пластинка получила название «God Save The Queen» («Боже, храни королеву») и была упрощенным вариантом «No Future», старой программы Sex Pistols. Фиктивное подписание контракта проходило перед Букингемским дворцом 10 марта 1977 года. Как и было решено, Дерек Грин не общался с группой до тех пор, пока они не собрались перед дворцом. Он полагал, что теперь находится на короткой ноге с менеджером, с которым заключил такую удачную сделку: договор был подписан на два года с обязательством выплачивать группе каждый год 75 000 фунтов и подразумевал выпуск синглов, а не альбомов.
А теперь представьте себе картину: перед Грином появляется Сид, тогда как глава A&R ожидает увидеть Мэтлока. Пьяную и укуренную четверку, все еще отмечающую подписание контракта, загрузили в лимузин и доставили ко дворцу в 9 утра. Они вылезли из машины, громко ругаясь, раздавая направо и налево неприличные жесты, подписали фиктивный контракт и прыгнули обратно, чтобы помчаться в отель Regent Palace на площади Пиккадилли. Там проходила пресс-конференция, на которой присутствовали, казалось, все мыслимые и немыслимые издания, а также теле- и радиокомпании. Подобные сборища были обычным делом в 1960-е. Звукозаписывающая компания накрывала стол, и группа надеялась получить свою долю. Сид остановил выбор на водке и влил в себя за вечер несколько бутылок.
Абсолютно невменяемые «Пистолеты» были доставлены в студию звукозаписи Wessex Studios, где Крис Томас заканчивал микшировать их сингл. Сид и Пол Кук при этом умудрились подраться. Их присутствие в студии совсем не требовалось, а Крис хотел спокойно закончить работу. Тогда Макларен загрузил ребят обратно в лимузин и попросил доставить их в офис А&М на Нью-Кингс-роуд, который находился недалеко от его магазина. Пока они ехали, Сид и Пол продолжали дубасить друг друга. В результате Кук заработал фингал, а Сид потерял ботинок и порезал ногу. В офисе Сид, который уже не стоят на ногах, упал в кресло директора и тут же отключился. Предполагалось, что в офисе группа решит, что они хотят видеть на обратной стороне их пластинки. Но, судя по их состоянию, в этот день от них уже было невозможно чего-то добиться. Сида разбудили, вылив ему на голову бокал вина (кто это был — Пол Кук или Джон Роттен, теперь уже никто и не вспомнит). Сид вскочил и бросился наверх, в комнату рекламщиков. Там он принялся очаровывать девушек своим знаменитым «Я истекаю кровью, суки. Кто-нибудь из вас может дать мне этот гребаный пластырь?». Однако такой подход не возымел должного воздействия, и озадаченный Сид попытался вымыть ногу в унитазе, естественно, сломал его, сделал шаг назад и выбил локтем окно в туалете. Позже его нашли, когда он мыл ногу в другом унитазе.
К этому моменту у Дерека Грина было только одно желание — выгнать всех вон как можно скорее. Он быстро собрал ребят в кучу, отвел к себе в кабинет и прокрутил пленку с возможными песнями для второй стороны. Группе уже было все равно, и они выбрали «No Feelings», после чего им вежливо указали на дверь. Водитель лимузина отказался вести Sex Pistols куда бы то ни было и предъявил Макларену счет за причиненный ущерб. Тогда А&М вызвало такси и отправило банду на Денмарк-стрит, где Сид заявил перед камерами: «Это был лучший день в моей жизни. Я только сегодня стал членом группы, но уже понял, что быть в Sex Pistols — это круто». Вечер он закончил в кровати Стива, моментально отключившись, как только добрался до нее.
Анна Беверли: «Не было никакой организации, сплошная дезорганизация. Кому могло прийти в голову поставить перед четырьмя подростками ведро с водкой и потом удивляться, почему все закончилось пьянкой? Я знаю, что Sex Pistols не подарок, но наверняка был способ провести все мирно. А Макларен определенно выбрал самый худший вариант».
ГЛАВА 10
Дерек Грин был вне себя от бешенства, но старался этого не показывать. Он рассуждал о крайностях и о том, что миру уже давно следует дать хороший пинок под зад. Он говорил о том, как изменились средства массовой информации, и о том, что скоро все вокруг изменится. Отодвинув на задний план растущее беспокойство, он распорядился отпечатать копии сингла «God Save The Queen» к следующей пятнице. Однако до того, как сингл был отпечатан, произошло событие, добавившее в мозаику яркого образа группы очередной кусочек. Было решено, что группа отправится в один из самых знаменитых рок-н-ролльных притонов — The Speakeasy. Стив и Пол ошивались там годами, и в тот же вечер, когда «God Save The Queen» пошел в печать, группа вместе с Джа Уобблом и всей его компанией двинули в клуб. Была пятница, и в клубе пил Боб Харрис, один из создателей шоу «Old Grey Whistle Test», в тот вечер болтавшийся в компании ребят из группы Bandit. Весьма угрожающим тоном Джа поинтересовался у Харриса, почему, собственно, Sex Pistols ни разу не появились в его программе, на что Харрис, который совсем не хотел драки, ответил, что их не желают там видеть.
Ссора вспыхнула моментально. Парень из Bandit врезал Сиду за то, что тот обозвал Харриса «старым пидором». Кто-то из компании Роттена заявил группе и Харрису, что порешит их всех. Первое, что увидел Макларен утром в понедельник, было письмо от юриста Харриса. Оказалось, что поддержку Харрису оказывает Ди Энтони, который также отвечал за самого продаваемого певца на А&М Records. В то время это был Питер Фрэмптон, чей альбом «Frampton Comes Alive!» стал платиновым несколько раз и принес А&М Records миллионы. Дерек Грин, который, по всей видимости, получил аналогичное письмо, позвонил Макларену и сказал, что все приняли заявления Sex Pistols всерьез: мол, парни угрожали убить его хорошего друга, а он ничего не попытался сделать.
Теперь Дерек наконец-то понял, что группа приносит ему слишком много проблем. Он уже о многом сожалел. Ему следовало бы сначала встретиться с ними, прежде чем подписывать контракт, встретиться и потусоваться, чтобы понять, что они из себя представляют. И уж конечно, нельзя было слушать их сумасшедшего менеджера, который, скорее всего, вступил в сделку с дьяволом, а еще вероятнее, был сам дьявол. Когда первые 25 000 копий сингла поступили в торговые точки А&М Records, Грин запаниковал еще сильнее. Он вопреки всем заключил контракт с группой, с которой порвали EMI и которую не мог контролировать никто. Во вторник, 15 марта 1977 года Дерек Грин берет выходной и отправляется в Брайтон, чтобы как следует обдумать сложившуюся ситуацию. Сам того не желая, он подверг свою карьеру серьезному риску. Прямо из Брайтона Грин позвонил Джерри Моссу и сказал, что больше не хочет работать с Sex Pistols, но, несмотря на это, считает, что компании не стоит от них отказываться. Выбор между группой, которую Мосс никогда не видел, но о которой слышал достаточно плохого, и Дереком Грином, которому он полностью доверял, оказался несложным, и Мосс приказал Грину расторгнуть контракт немедленно.
На следующий день Грин позвонил Макларену и заявил, что группа перестала быть заботой А&М Records, что они разрывают контракт и выбрасывают отпечатанные пластинки (ни много ни мало 25 000 экземпляров, не забывайте об этом). Дерек пошел и дальше — он отдал распоряжение уничтожить матрицу, с которой печатался сингл. Конечно, не все копии были уничтожены. По оценкам коллекционеров, уцелело от 50 до 500 пластинок, которые теперь постоянные участники аукционов Christie’s и Sotheby’s стоимостью свыше 3000 фунтов каждая. На сегодняшний день «God Save The Queen» от A&M Records — самая редкая пластинка в истории звукозаписи. Забавно, но даже среди записей The Beaties нет ни одной, которая бы оценивалась в 3000 фунтов.
Группе вручили чек на 75 000 фунтов. Надо сказать, неплохие деньги за неделю ничегонеделания. Однако понятно, что времени радоваться не было. Шутка о ребятах, которых гоняют все звукозаписывающие корпорации, уже порядком поднадоела. К тому же на носу празднование 25-летия со дня восхождения на престол правящей королевы Елизаветы, а группа, у которой в кармане новый национальный гимн, не может найти студию, чтобы выпустить альбом. В отсутствие выбора Макларен вернулся в Notre Dame Church Hall, сразу за площадью Лейсестер-сквер, и договорился о практически тайном выступлении — только для специально приглашенных друзей и постоянных фанатов. В тот вечер Sex Pistols впервые отыграли полный концерт при участии Сида, который, по словам всех присутствующих, оказался действительно на высоте. Всего-то и нужно было слегка потянуть удачу за хвост. Концерт снимал телеканал Dutch TV. Покидая зал, Нэнси и ее бойфренд-звезда услышали крик из толпы: «Вы продались!» Сид с готовностью стал оглядываться вокруг, чтобы врезать нахалу. Нахалами оказалась пара крепких парней из Ист-Энда, хорошо известных группе. Сид отступил. В конце концов, надо понимать разницу между действительно крутыми парнями и теми, кто идет на поводу у своего имиджа или просто участника пиара.
Анна Беверли: «Я согласилась пойти на концерт в Notre Dame только потому, что хотела быть с ним в эту ночь, его первую звездную ночь. Шоу удалось, Джон и Сид сумели создать нужную атмосферу. Вивьен, которая меня заботила меньше всего, прыгала вокруг, как Алиса в своей собственной Стране чудес. Там же был Малкольм, пытавшийся взять ситуацию под контроль и понимавший, что это было выше его сил, а еще Буги, славный парень, присматривавший за Сидом».
Я помню, когда Анна впервые произнесла имя Буги. Я подумал, что она имеет в виду щенка, или котенка, или другую какую живность, оставленную Сидом дома. Нет, Буги — это был парень по имени Джон Тибери, один из самых замечательных людей, которые попадались в окружении Сида. Старый друг Малкольма, он занял место дорожного менеджера Нильса Стивенсона, когда тот сбежал в Siouxsie and The Banshees. В следующие месяцы он станет Сиду хорошим другом, таким, каких всегда не хватало.
На следующий день Малкольм отправил группу вместе с Буги в Джерси во избежание проблем, а больше для того, чтобы постараться наладить дела. Однако о Sex Pistols слышали даже на Нормандских островах и отказывались их пускать без сопровождения полиции. Но даже и в присутствии полиции к группе отнеслись настолько недоброжелательно, что Джеми Рэйд, художник, оформлявший пластинки Sex Pistols, решил, что они должны вернуться в Лондон. Все шло наперекосяк, и даже Макларен, единственный, кто был способен покончить со сложившейся ситуацией, не знал, как взять ее под контроль. Буги решил, что в Лондоне им следует провести только ночь, и на следующий день группа выдвинулась в Берлин на осмотр достопримечательностей. Буги показал парням Берлинскую стену, возил их повсюду на арендованном Volkswagene и присматривал за ними, пока они записывали «Holidays in the Sun» и «Bodies» — едва ли не последние песни, которые им удалось создать будучи группой. Когда парни изъявили желание побывать за Стеной, выяснилось, что Сид забыл паспорт, и затея провалилась.
Пока группа отсутствовала, доставляя проблемы кому-то другому, Макларен начал все заново. Он снова пытался выйти на Decca, Pye, Polydor и даже EMI. Лари Парне, известный в 1960-х менеджер, предложил создать для группы свой лейбл, однако вызревающий в голове Макларена план о съемках фильма требовал значительных финансовых вложений, а следовательно, подписания контракта. Проще говоря, группе нужен был аванс. В отчаянии Макларен снова пришел к CBS, но по всему видно, те уже были наслышаны о его незавидном положении, потому, что предложили условия, дикие даже по меркам Sex Pistols. В целом они готовы были работать с группой, однако об авансе не могло быть и речи. Достаточно денег было выкачано из EMI и А&М. Кроме того, группе запрещается появляться в офисе компании. Площадь Сохо — прекрасное место для обсуждения деловых вопросов. Продолжать не стоит. Будем смотреть правде в глаза: каким образом Макларен мог гарантировать соблюдение таких условий? Подписав документ, обязывающий его держать ситуацию под контролем? Нечего сказать, забавный выход из положения.
В полной панике Макларен организует новое выступление. По его словам, их выставляли отовсюду, и это было недалеко от истины. Однако Макларен, хоть и с большим трудом, умудрился протолкнуть парней в зал Screen on the Green в Айлингтоне, только для того, чтобы попасть в прессу и с помощью этого вписаться на студию. Шоу было намечено на 3 апреля 1977 года. Вход свободный, начало в полночь, но даже при этом попасть туда было практически невозможно. Муниципальные власти могли праздновать победу. Мероприятие, организованное в последнюю минуту, не принесло желаемых результатов: на следующий день пять звукозаписывающих компаний дали группе от ворот поворот. Сид Вишес, серо-зеленая копия которого покидала в те дни дом только для того, чтобы выступить вместе с Sex Pistols, был доставлен в больницу с гепатитом В. В Screen on the Green он играл полностью обдолбанный и свалил оттуда сразу же, чтобы обдолбаться героином в компании Кейта Левина. Макларен, которому совсем не улыбалось подобное положение дел накануне предполагаемой записи, решил, что Сид и Нэнси уже достаточно обжили пол на квартире Линды Эшби и пора им перебираться к Анне Беверли. Однако у Анны в то время был новый бойфренд Чарли, а посему странная парочка не пришлась ко двору. В результате Нэнси вернулась к Линде, а Сида на пару дней поручили Элу Гольдштейну, другу Макларена.
ГЛАВА 11
«Мне предложили забрать Сида и Нэнси к себе. Буду с тобой откровенна, я сказала: “Даже не думайте!” Сначала они доводят все до крайности, а потом пытаются сложить проблемы на меня. Нет уж, спасибо. Но знаешь, дальше неизбежно приходит мысль: а кто, если не я?»
Анна Беверли
Месяц Сид провел в больнице, где над ним неплохо поработали и почистили организм. В это время Ричард Брэнсон, который включился в игру с самого первого дня и пытался переманить группу от EMI, сделал новое предложение, подписав парней на Virgin Records. Макларен же с самого начала был уверен в том, что никто его не выставит. Одиночки Брэнсон и Макларен были как будто созданы для сотрудничества. Поскольку больше никаких крупных контрактов не намечалось, Макларен переложил заботу о группе на Буги и его помощницу Софи, а сам полностью сосредоточился на своем детище — фильме «Кто убил Бэмби?» («Who killed Bambi?»).
Все члены тусовки, от участников группы до представителей руководства, забыли про Сида, пока он находился на лечении. Те, кого он считал друзьями, ни разу к нему не заглянули. А Нэнси заглянула. И не раз. Она понимала: именно сейчас появилась возможность стать Сиду самым близким человеком. С момента выписки из больницы 13 мая Сид и Нэнси стали неразлучны, как сиамские близнецы.
Контракт с Virgin был подписан 12 мая. Сид поставил свою подпись 16 мая. Пока он лечился, трое остальных участников группы закончили запись и сведение их дебютного альбома. Внешне все выглядело прекрасно, хотя Джон и Сид все больше отдалялись друг от друга. Virgin объявила выход сингла «God Save the Queen» на 27 мая в надежде, что за следующую юбилейную неделю сможет загнать его в хит-парады.
Выпуск этой пластинки с самого начала сопровождался трудностями. Мало того, что А&М уже отпечатало часть копий и некоторые песни какое-то время крутились на радио. А значит, план шокирования-эпатирования публики, взлелеянный Маклареном и одобренный Virgin, приказал долго жить. Празднование юбилея коронования шло полным ходом, и Sex Pistols собирались своим появлением испортить вечеринку, но все могло сорваться. 17 мая, после того как была изготовлена новая матрица, рабочие завода CBS, выполняющие заказ, устроили забастовку, услышав добавленную на второй стороне песню «Did you no wrong». Увидев, что происходит, Ричард Брэнсон решил отпечатать пластинку самостоятельно. Узнав об этом, в CBS испугались, что могут лишиться всех контрактов с Virgin, и в спешном порядке отправили рабочих обратно на завод. Так держать, ребята!
Сговорившись, Virgin и менеджмент группы решили развернуть масштабную рекламную кампанию. Буги и директор Джулиен Темпл организовали съемки видео в клубе The Marquee на Уордор-стрит в Лондоне. Рекламный ролик был смонтирован в полдень 23 июня. Сид до сих пор не мог оправиться после болезни, и Джон исполнял роль поп-звезды вместо него, предъявляя кучу всяких дурацких требований. Пол и Стив при этом постарались извлечь максимум полезного из царящего беспредела и отсняли презабавное видео для сингла. Вдобавок Virgin выдала Джеми Рэйду 5000 фунтов на рекламные материалы, на которые он напечатал 1000 плакатов 30 х 20”, 3000 плакатов 30 х 40”, 6000 стикеров, 3000 стримеров, переводные картинки, футболки и тому подобную рекламную макулатуру. Весь этот тираж разошелся несколько лет спустя по аукционам, так как на момент выхода сингла 27 июня запись бойкотировалась со всех сторон: ни Woolworths, ни Boots, ни W. Н. Smiths, ни другие магазины не брали рекламные материалы на реализацию. Конфликт интересов: на тот момент все они продавали официальную юбилейную атрибутику.
Как ни странно, пресса Великобритании заняла позицию группы и отдала ей обложки Record Mirror и Melody Maker, а также практически весь легендарный NME — Sex Pistols засветились практически в каждом разделе журнала. Вся PR-кампания была проведена усилиями Джона и Стива, поскольку Сид был в ужасном состоянии — Нэнси и героин держали его крепкой хваткой. Примечательно, что, несмотря на повсеместный запрет, за пять дней было продано 150 000 копий. В результате сингл стал пластинкой номер один еще до того, как итоги хит-парадов попали в печать. При этом единственный диджей, поставивший Sex Pistols в эфир, был Джон Пил. Группа фактически оказалась лидером панк-движения. Они настолько заполонили собой музыкальные издания, что для других там просто не осталось места.
Анна Беверли: «Власти объявили их врагами народа еще до того, как вышел сингл. Но это им пришлось проглотить: социально опасная, по их мнению, группа побила все рекорды продаж. А Сид в это время был достаточно спокоен. Позже он скажет, что вообще-то был бы “не прочь поучаствовать хоть в каких-нибудь событиях”, но вокруг происходило что-то странное. Лежа в своей комнате и мечтая о лаврах Боуи и Болана, мальчик совершенно не подозревал, что основную часть времени те просто сидят и скучают. Когда “God Save the Queen” возглавил хит-парады, он наконец понял, что все далеко не так заманчиво и блестяще, как показывают по телевизору».
Группа организовала свою собственную вечеринку, посвященную празднованию юбилея коронования. На вечер 7 июня Virgin заказала для группы катер с удачным названием «Королева Елизавета» (а как еще он мог называться?). Его тут же украсили плакатом: «Королева Елизавета приветствует Sex Pistols». Присутствовал цвет панковской тусовки, журналисты музыкальных изданий, телевидение и еще целая толпа прихлебателей, которых пригласили, а затем благополучно оставили на пристани. Нэнси прикатила на вечеринку в компании Сида и Линды Эшби, и Макларену едва удавалось (вот уж действительно подвиг) удерживать эту женщину, которую Роттен тихо ненавидел, на расстоянии вытянутой руки от себя во время проведения официальной части. Анна Беверли также оказалась в числе приглашенных. О мероприятии она сообщила следующее: «Мы должны были собраться на пристани к 7.30, вскоре после назначенного времени отчалили. Многих просто оставили на причале. Сдается мне, запланированно. Малкольм хотел показать, кто тут главный. Ричард Брэнсон предложил мне выпить и спросил про Сида. Все вели себя как обычно, только Нэнси не переставала в присутствии своих друзей называть меня мамой. Видимо, думала, что чем милее она будет, тем больше шансов вытрясти из меня деньги. Группа выступала позже. Сцена была крошечной, да и отыграли ребята совсем немного до того, как нагрянула полиция и электричество вырубили. Катер притянули к берегу и арестовали всех, кто попался под руку. Понятия не имею, чего все добивались, но сама идея этой вечеринки была полным безобразием».
Буги удалось утащить участников группы в сторону до того, как полицейские стали арестовывать всех направо и налево. Попались Малкольм, Вивьен, Джеми и почти весь персонал Glitterbest (компании Макларена). Все они провели ночь в полицейском участке на Боу-стрит. Джеми Рэйда избили еще в полицейском фургоне. Досталось и Вивьен. Единственная польза от данного мероприятия — к концу недели было продано еще 50 000 пластинок, что в общей сложности составило 200 000 проданных экземпляров за одну юбилейную неделю. Согласно хит-парадам, группа оставила позади всех конкурентов, однако британское статистическое бюро по исследованию рынка подтасовало факты, и победителем был объявлен Род Стюарт с песней «I don’t Want То Talk About It» («Давай не будем об этом говорить»). Малкольм знал, что распространением синглов занималась CBS. Он позвонил туда, чтобы убедиться: все цифры были верны, и Sex Pistols действительно обогнали Рода Стюарта с огромным отрывом, но это были не те ребята, которые дружили с официальной статистикой. Неугодны. Так, впервые за всю историю рок-н-ролла песне, которая заняла первое место, официально дали только второе. Власти сплотились перед лицом единого врага. Национальное попсовое шоу номер один «Тор of the Pops» объявило королем Рода Стюарта.
А на следующей неделе пошла ответная реакция. Напали на Джеми Рэйда, сломали нос и повредили ногу. Пола Кука огрели по голове стальным прутом на Голдхок-роуд. Роттену досталось от вооруженной ножами банды, когда он возвращался из студии с Крисом Томасом. И все из-за 7-дюймового куска винила…
ГЛАВА 12
В то время Нэнси и Сид проживали в отеле Chelsea Cloisters. «Вряд ли вы когда-нибудь бывали в комнатушке меньше, чем эта. Мы шутили: поджарить бекон можно только встав в душевую, — вспоминает Анна Беверли. — Но при всем при этом им там нравилось. По крайней мере до празднований юбилея, когда навалились все эти проблемы. Тогда их жилище превратилось в тюрьму. Они боялись нападений и редко выходили. Что это означало? Что они крепко садились на героин, потому что кроме секса и закачивания в себя всякой дряни Нэнси ничем больше в этой жизни не занималась».
В полночь 27 июня Сид позвонил Софи из Glitterbest и заявил, что она должна в срочном порядке вывезти их из страны. Мол, ситуация их доконала, и они не в силах с ней справиться. На следующий день раздался звонок от Роттена, затянувшего ту же песню. Макларен начал переговоры. Тут же был организован тур по Скандинавии. Тем временем в лагере Sex Pistols наблюдался все больший разброд: Сид и Джон перерыкивались, Стив и Пол тоже были сыты друг другом по горло. И хотя следующие 9 месяцев группа формально существовала, именно в течение той недели парни настолько отдалились друг от друга, что даже верховный судья Макларен не смог их примирить.
Помимо всего прочего, группа уже целую вечность не устраивала туров по Великобритании, в точности с того момента, как к ней присоединился Сид. Соответственно было принято решение дать серию концертов перед Рождеством, несмотря на запреты властей. Оторвав задницы от кроватей, Sex Pistols выбрались из Лондона и отыграли несколько концертов под вымышленными названиями, среди которых было даже «The Tax Exiles». Среди фанатов этот тур стал известен как S.P.O.T.S.-тур (Sex Pistols On Tour Secretly — секретный тур Sex Pistols).
После «God Save The Queen» и до начала тура вышли еще два сингла: «Pretty Vacant», с которым группа, хоть и против своей воли, поучаствовала в телешоу «Тор of the Pops», а также «Holidays in the Sun» — одна из трех песен, которые «Пистолеты» сумели записать после ухода Глена Мэтлока. Альбом «Never Mind The Bollocks Here’s The Sex Pistols» — «Не гоните чушь, тут Sex Pistols» (изначально называвшийся «God Save The Sex Pistols» — «Боже, храни Sex Pistols») сделал их однозначными лидерами продаж, несмотря на полный игнор со стороны формирующих чарты
магазинов типа Woolworths, Boots и W. Н. Smiths.
Позднее степень участия Сида в этом альбоме стала предметом всеобщих обсуждений и споров. Первый вопрос: а сыграл ли он что-нибудь вообще? Ответ: определенно он сыграл басовые партии в «God Save The Queen» и «Bodies», хотя качество сведения оставляло желать лучшего и позднее сверху была наложена запись Стива Джонса. Во время записи в студии Wessex Studios один день Сид полностью провел на крыше, шатаясь туда-сюда по самому краю. На естественное замечание о том, что он может упасть и разбиться насмерть, Сид отреагировал вопросом: «И это все?» — и продолжил шатание. Неудивительно, что его вклад в создание альбома был минимальным.
Через день после премьеры фильма «The Filth and the Fury» («Грязь и ярость»), сидя в номере одной английской гостиницы, я спросил Стива Джонса, насколько его задевает тот факт, что футболки с Сидом до сих пор продаются в таких количествах, о которых остальным участникам группы можно только мечтать.
На что Джонс ответил: «Мы все знали, что так и будет. Сид был лицом не только группы, но и всего движения».
Тур по Скандинавии дал Сиду шанс стать полноправным членом группы. Первый раз в жизни он пришелся кстати. И хотя тот самый рифф, который он разучил за одну ночь, подыгрывая The Ramones, так и остался единственным, что он мог сыграть четко и внятно, индивидуальность и выходки ставили его на одну ступень с Джоном. Так или иначе, в группе появился второй фронтмен, что совсем не прибавляло радости первоначальному лидеру, при условии что большая часть летних выступлений служила цели создать имидж, расширить аудиторию.
Заговор, в который вступили Макларен и организатор гастролей The Cowbell Agency, в основе своей имел простую и блестящую идею. Поскольку практически во всех городах группу запретили, было решено объявлять о концерте за день и выступать под другим именем. Если группу узнавали, выступление сворачивалось, и Sex Pistols ехали дальше. Именно так получилось в моем родном городе Блэкберн в Ланкашире. Выступление должно было пройти в King Georges Hall под именем «Special Guests» («Специальные гости»). Билеты появились в продаже на одно утро и были раскуплены моментально. Власти не могли понять, откуда такой успех у группы, о которой они никогда не слышали. Было решено проверить, что это за «специальные гости». Обнаружив, что на самом деле в зале будут выступать Sex Pistols, концерт отменили и вернули деньги за билеты. В некоторых городах все проходило гладко. Донкастер, Скарборо, Мидлсбро — никто здесь, кроме самой группы и членов тусовки, так и не понял, кто давал там концерт.
Все подтверждали, что во время этого тура Сид сильно изменился. Будто за ночь из подростка, носившегося по жизни в поисках собственного имиджа, вырос парень «оторви и брось», потреблявший секс, наркотики и рок-н-ролл в неограниченных количествах. Извращенное желание Макларена и Вествуд сделать из Саймона Беверли Порочного Сида воплотилось в жизнь.
«Думаю, они никогда не осознавали, что испортили моего сына, — говорит Анна Беверли. — Взяли живого человека и вылепили из него икону в соответствии со своими представлениями. Я видела его пару раз в те рождественские каникулы, он действительно поменялся. Нахальная улыбка и блеск в глазах — так было раньше. С конца 1977 года я больше никогда не видела на его лице ту улыбку и уж точно никакого блеска».
В конце тура Сид подошел к Барбаре Харвуд (водителю группы), увлекающейся гомеопатией, и попросил вытащить его со сцены, привести в порядок, помочь выйти из созданного образа. Но он просил слишком многого. Барбара, которая впоследствии будет работать с подростками-наркоманами, чувствовала, что не сможет дать ему того, что он просит. Она знала: его имидж нужен группе, чтобы успешно продаваться, и в то же время видела — парень устал. Пожалуй, он даже хотел вернуть все назад. И при этом жаждал известности. Трагическая «ловушка-22», то есть безысходная ситуация.
После выступления в Пензансе Сид не выдержал — поехал прямиком в отель и спрятался от всех. Играя свою роль, он зашел слишком далеко, и этот тур стал точкой перелома. Именно в этот момент возникает Джа Уоббл, с которым сблизился Джон Роттен. Так, вовсе не в расцвете карьеры, в жизни участников Sex Pistols начался новый этап.
ГЛАВА 13
В конце ноября команда Glitterbest приняла решение: если Сид хочет выжить, он должен двигаться дальше без Нэнси. На протяжении этих месяцев Сид все больше сближался со своей американской подружкой, а поскольку группа как рабочая единица бездействовала, ему приходилось чем-то заполнять существование рок-звезды, в статусе которой он оказался. Он и вытворял то, что, по его мнению, должна была делать рок-звезда: разнес вдребезги гостиничный номер, как Кейт Мун; крепко сел на героин, как Кейт Ричардс; зависал в лондонских клубах, не имея ни малейшего понятия о том, существует ли еще группа, членом которой он считается. И все это время Нэнси, с детства мечтавшая о положении подружки рок-героя, продолжала дергать за ниточки, заставляя марионетку по имени Сид Вишес двигаться в том направлении, в котором она считала нужным.
В таких обстоятельствах администрация группы разработала план по похищению Нэнси. Предполагалось поймать ее в то время, пока Сид сидел в кресле зубного врача, и посадить на самолет в Хитроу. Врач, естественно, был оплачен Малкольмом и получил четкие указания держать Сида у себя как можно дольше. Но дальше разработки плана дело не пошло: Нэнси и Софи устроили на улице ссору, пока Малкольм и Бути носились вокруг, в панике стараясь изобрести «План Б».
«Я больше чем уверена, что они считали свою идею блестящей, — говорит Анна Беверли. — Но на деле они добились двух вещей. Во-первых, связь между Сидом и Нэнси стала еще крепче. Во-вторых, неприязнь Сида к Макларену усилилась настолько, что он уже никогда не сможет полностью от нее избавиться. Сид считал его придурком, эгоцентричным и корыстным типом, ненавидящим всех и вся и почитающим за удовольствие манипулировать людьми».
5 декабря группу попытались спровадить в Голландию в компании Буги. Однако эти четверо парней больше не были группой. Стив и Пол нашли общий язык и вывели из игры остальных. Джон видел в своем менеджере врага номер один и был не намерен и дальше играть в его игры. Все, что было связано с группой, перестало его интересовать. Это было только его шоу, остальные становились лишними. Сид же бродил вокруг на автопилоте, уверенный в том, что те трое его притесняют.
Последнее в жизни группы выступление в Великобритании состоялось на Рождество в Хаддерсфилде. Как ни странно, никаких официальных запретов не поступало, несмотря на то, что на афише было четко напечатано — играют Sex Pistols. Что бы вы ни слышали об этом выступлении, говорю точно — это было благотворительное мероприятие для детей пожарных, пострадавших при исполнении служебного долга. Если бы не Sex Pistols, у детей не было бы и такого праздника. В этот день было сыграно два концерта. Первый — что-то вроде безалкогольного утренника с раздачей подарков и угощениями для детей. Атмосфера детского праздника пришлась участникам группы по душе. Они вместе со всеми раздавали сэндвичи, обкидывались пирожными и бисквитами. Нэнси (на этот раз ей разрешили поучаствовать) с Сидом также не остались в стороне и развлекались с детьми. Казалось, они наконец-то нашли себе подходящую компанию. Вечернее выступление прошло в более серьезной обстановке, но также на высоком уровне — парни просто не знали, чего еще требовать.
Джулиен Темпл снимал на пленку все происходящее в течение дня, включая Сида, Нэнси и их неудавшуюся попытку заняться сексом на плакате «Never mind the bollocks». В тот вечер Сид спел две песни — «Chinese Rocks» и «Born to lose», написанные The Heartbreakers, с которыми Нэнси приехала в Великобританию. Выступление показало: не обнаружив выдающихся способностей к игре на басу, Сид перерождался как новый лидер коллектива, и с этим приходилось считаться. Впрочем, Джон Роттен уже был в курсе.
Далее по плану намечались четыре дня отдыха и отлет в США. Макларен рассудил, что тур в Штатах — логичный шаг на пути к мировой известности. Планируемое, по слухам, выступление в лондонском The Roxy на второй день Рождества так и не состоялось. Но и с Америкой были проблемы: стремясь всячески поддерживать сомнительную репутацию группы и заранее спровоцировать газеты, Макларен при заполнении виз перечислил все случаи задержания полицией и привлечения группы к административной ответственности, и это при том, что у Стива Джонса подобные случаи измерялись десятками. Неудивительно, что в результате во въезде им отказали. Начались многочисленные звонки в Штаты и из Штатов. При поддержке Рори Джонсона визы в конце концов были получены, и 3 января 1978 года группа приземлилась в Нью-Йорке.
В самом Нью-Йорке или хотя бы в Лос-Анджелесе выступления не планировались, что, в общем-то, было неестественно для группы, решившей завоевать Америку. Вместо этого устроили турне по южным штатам. Выступали в рядовых клубах того же масштаба, что и в Европе и Великобритании. Исключением стал концерт в зале Winterland Ballroom в Сан-Франциско, определенно самый масштабный в истории Sex Pistols (зал рассчитан на 2000 зрителей).
Warner Brothers, записывающая группу американская компания, рисковать не собиралась и приставила к ним собственную команду. Все были наслышаны о репутации Sex Pistols и прекрасно осведомлены, что в штате Макларена нет никого, кто бы мог сделать работу как полагается. Так, помимо Малкольма и Буги группу стал сопровождать Ноэль Монк (который впоследствии работал с Van Halen) и его команда помощников и операторов. Большую часть времени Sex Pistols колесили по стране на автобусе Greyhound. Нэнси по распоряжению Макларена в тур не взяли (справедливости ради надо сказать, что этого добивались трое остальных участников группы). В качестве компенсации Сиду была предложена квартира в районе Мэйда-Вейл на Пиндок Мьюз.
«Квартира на Пиндок Мьюз стала их единственным настоящим домом, — говорит Анна Беверли. — Они сделали ее своим гнездышком: натащили плакатов, перевезли туда мотоцикл Сида и музыкальный центр. Прекрасный район. Я возлагала на него большие надежды. Думала, что там они смогут завязать. Только с годами я поняла, что, переехав туда, они увязли еще больше. Направление уже было задано, и никто не мог их остановить».
5 января группа из четырех рассорившихся музыкантов, менеджера, не имеющего внятной концепции тура, нанятых сотрудников Warners и водителя автобуса прилетела в Атланту, штат Джорджия, где должен был состояться следующий акт рок-н-ролльной клоунады.
Первое выступление ничего из себя не представляло. Основной задачей было произвести впечатление, соответственно, сделали все наоборот. Сид в компании нескольких фанатов сбежал сразу после окончания, никто так и не понял куда. Впрочем, на следующее утро он благополучно заявился в гостиницу. Именно тогда он впервые встретился с Хелен Киллер, ярой американской фанаткой, которая потом то и дело возникала ниоткуда во время тура и вдобавок была просто повернута на Сиде. Ясное дело, ничего хорошего от нее ждать не приходилось.
В самом центре чужой страны, вдали от постоянного поставщика Сида крючило в героиновых ломках. Он мог без предупреждения сбежать куда ему вздумается, цеплялся к каждому, у кого были деньги или наркотики. В итоге однажды схватил бритвенное лезвие и выцарапал на груди надпись «Gimme а Fix» («Дай мне дозу»). Именно тогда Сид впервые начал себя резать — просто потому, что реальная физическая боль заглушала «дискомфорт» от недостатка в организме героина. Американские менеджеры быстро поняли, что единственный способ сладить с Сидом — стать ему няньками. Они помогали ему принимать ванну, разговаривали с ним, пока он засыпал. И уж, конечно, меньше всего их радовал тот факт, что вместе с группой по стране колесили ребята с видеокамерами и без разрешения снимали все подряд. Позже эти кадры войдут в документальный фильм «D.O.А.» («Живой или мертвый»).
ГЛАВА 14
«Мы же лучше всех, верно? Всех, кроме The Eagles. Эти лучше нас».
Сид Вишес
Когда тур перевалил за половину, Стив и Пол приняли решение летать самолетом вместо того, чтобы трястись сутками в старом автобусе, и благополучно бросили Роттена и Сида в пустыне вместе с командой звукозаписывающей компании и другими прилипалами. Сид в это время глушил боль, заливая в себя по две бутылки мятного шнапса в день. Именно о том периоде рассказывают самые известные гастрольные байки из жизни Сида.
Первая о том, как Сид возжелал мотоциклетные ботинки фотографа Боба Груэна. Решив, что не может без них жить, он приставил к горлу спящего Боба нож. К счастью, Боб вовремя проснулся. Сделка состоялась незамедлительно, и ботинки перекочевали к новому владельцу. Следующая история про обед в придорожной закусочной. Сид уминал яичницу с ветчиной, когда к нему прицепился какой-то ковбой и стал опускать шуточки по поводу его внешности. Дабы показать парню, кто тут на самом деле крутой, Сид вытащил из кармана нож, располосовал себе руку и благополучно продолжил жевать ветчину уже вперемешку с собственной кровью. Парня как ветром сдуло. Финальная история из этой впечатляющей трилогии рассказывает, как однажды после выступления к Сиду подкатила семейная парочка и парень сообщил, что его жена мечтает с ним, Сидом, переспать. «Сделай так, чтобы она тебя надолго запомнила» — примерно так это звучало. За язык никто никого не тянул, и Сид в точности исполнил то, о чем его просили. Он пригласил даму в номер, стянул штаны и опорожнил кишечник точнехонько ей на грудь.
Годами позже, обсуждая этот случай в пабе с моим другом Миком О’Ши, мы сошлись на том, что после того тура барышня определенно запомнила Сида и, если это именно то, чего она добивалась, что ж… главное, чтобы женщина осталась довольна.
10 января 1978 года в Далласе (Техас) мозги Сида затуманились в тот момент, когда он был на сцене. Он резал себя на глазах у публики, размазывал кровь по лицу и груди, а потом наклонился со сцены в толпу, чтобы схлопотать удар головой от восторженной фанатки. Кто бы сомневался, что это была Хелен Киллер, та самая, которая потом попытается сделать ему минет посреди выступления. Роттен тем временем с хохотом скакал по сцене и призывал зрителей «внимательно следить за очередным выпуском передачи “В мире животных”».
Ранним утром 14 января Сид и Джон прибыли в Сан-Франциско. Стив и Пол появились там днем раньше. В компании верных почитателей Роттен и Вишес завалились в секс-шоп и на зарплату от Warner Brothers затарились разными необходимыми штуками, включая кожаные куртки. Выступать надо было в отеле Miyako, но никто и не подумал пойти и зарегистрироваться по прибытии. Вместо этого ребята двинули на радиостанцию K-San FM отвечать на вопросы (Джонс и Кук отделались днем раньше), а потом Сид слинял в район Хейт-Эшбери в компании фанаток. Это был единственный раз, когда Сиду посчастливилось достать в Америке героин, но случилось это именно за день до важнейшего и самого масштабного выступления Sex Pistols.
То, что происходило тем вечером в зале Winterland Ballroom, было далеко от грандиозного шоу, задуманного вначале. Без конца повторяемая шутка больше никого не веселила. Стив подхватил грипп. Аппаратура была в ужасном состоянии, и гитару не было слышно. Джон глумился над публикой как никогда раньше просто потому, что не хотел там находиться. Сид же витал так далеко, что на обратную дорогу ему потребовался бы билет на самолет. Пол был единственным членом группы, способным хоть как-то оживить происходящее, но ему было по барабану. Прозвучала только одна новая песня — «Belsen was a gas», притом что написана она была аж в 1976 году для The Flowers Of Romance, группы, которая в своем творчестве не пошла дальше совместных джемов по сквотам. В конце выступления Роттен подвел итог своим безумным смехом: «Ха, у вас когда-нибудь бывало чувство, что вас надули?»
Правда явилась миру, хотя никто из присутствующих на концерте в тот вечер, кажется, этого не понял. Группа Sex Pistols в составе четырех колючих ребят из Шепердс-Буш доживала последние дни.
За кулисами цвет молодежи Сан-Франциско жаждал зажечь в компании кумиров. Валяясь в объятиях молоденьких девчонок, Сид промычал нечто вроде «Ну, кто из вас хочет меня трахнуть?». К удивлению присутствующих, добровольцев было более чем достаточно, даже несмотря на то, что Сид вряд ли был в состоянии сам совершать какие-либо действия.
Следующим по списку пунктом в генеральном плане завоевания мира стояла поездка в Рио. Предстояло не только дать концерт, но еще пересечься с реально плохим парнем Рони Биггсом, участником Великого ограбления поезда 1963 года. Но все пошло наперекосяк. Роттен собрал Макларена, Джонса и Кука и объявил, что сыт по горло и уходит из группы. При этом никто не изъявил желания дать ему денег на обратный билет. В Warners, с которой был заключен контракт, на звонки не отвечали. Помог фотограф Джо Стивенс.
Стив и Пол, единственные, кто хотел остаться в группе, приняли решение не бросать своего менеджера и поддерживать миф Sex Pistols во что бы то ни стало. С этой целью они рванули в Рио, где закончили запись нового сингла без Сида и Джона, с новым вокалистом, которым был вышеупомянутый Рони Биггс. Сид же исчез из поля зрения сразу после концерта. Никто не имел ни малейшего понятия об его местонахождении, пока в один прекрасный момент не появилась зареванная фанатка. Передозировка. Услышав об этом, Буги бросился на помощь. Запихнув Сида в холодный душ, он вернул его к жизни, но в таком состоянии Вишес ни на что не годился. Любые разговоры о продолжении тура — с Роттеном или без — были бессмысленны.
Буги отвез Сида из Хейт-Эшбери к доктору в Марин-Каунти, где тот прошел курс иглоукалывания и был оставлен на ночь. Сам Буги вернулся в гостиницу, где узнал, что группа, на которую он работал, благополучно развалилась. На следующий день Буги поехал за Сидом. Своевременная медицинская помощь и нормальный ночной отдых сделали свое дело, и Сид выглядел более или менее по-человечески. Как будто распад Sex Pistols вернул всех бывших участников в их прошлые жизни.
Позже тем же утром Сид позвонил Джону и заявил, что тот ему омерзителен. Но в целом, если хотите, Сид был рад, что с группой покончено. София отвезла его в Лос-Анджелес и не спускала с него глаз, пока 18 января за ним не приехал Буги и не забрал домой. Дальше первым делом следовало посетить доктора и достать правильные наркотики, чтобы помочь Сиду пережить следующие несколько дней. Доктор выписал метадон, и компания первым классом вылетела в Нью-Йорк. Во время полета Сид отключился, и у Буги возникли подозрения, что тот принял вместе с метадоном что-то еще, хотя и находился все время под присмотром. Так, через три дня после передозировки Сид впал в состояние полукомы. По прилету ему было уже так плохо, что пришлось вызвать скорую, которая прямо из аэропорта увезла его в больницу Jamaica Hospital. Пока Сид лежал в больнице, в Нью-Йорке бушевала метель и все вылеты были отменены. Так Сид оказался полностью отрезанным от того, что считал своим миром. Он был в порядке, и он был один.
Единственная, с кем больному и одинокому двадцатилетнему еще в общем-то подростку, выпало пообщаться в те дни, была фотограф Роберта Бэйли. Она позвонила 20 января и сообщила, что непременно навестила бы его, если бы не ужасная метель. Тогда Сид признался: он думает, что ему осталось жить не больше полугода. В 20 лет он так и не понял, для чего жить дальше. На следующий день Буги посадил его на самолет в Лондон. Доктор прописал ему покой, усиленное питание и полную изоляцию от внешнего мира. Сид же сразу по приезду попал в жаркие объятия Нэнси, а с ней выполнять эти предписания не представлялось возможным — все равно что пытаться накормить вегетарианца обедом в «Макдоналдсе». Вдобавок стала давать о себе знать глубоко пустившая корни ненависть к бывшему другу Роттену.
Следующие несколько дней по приезду Сид, Джон и Малкольм раздавали комментарии прессе. Sex Pistols закончились, ну и наплевать. Участие в группе изначально было ошибкой. «Я офигенно рад, что убрался из этой группы», — заявил Сид Крису Салевичу. Вопрос был в другом: а что делать дальше? Действительно, что он мог дальше?
ГЛАВА 15
Несмотря на общую неприязнь к Макларену, и Сид, и Нэнси понимали, что он оставался единственным человеком, который мог им помочь в финансовом плане — привычки требовали денег. В тот момент Роттен как раз трубил на всех углах, что не имеет никакого отношения к наполовину документальному, наполовину художественному фильму, который Макларен снимал о группе, откорректировав их историю и изложив факты с позиции менеджера. Первоначально фильм должен был называться «Anarchy In The UK» («Анархия в Соединенном Королевстве»), потом «Who Killed Bambi?» («Кто убил Бэмби?») и в итоге стал известен как «The Great Rock’n’Roll Swindle» («Великое рок-н-ролльное надувательство»). После того как группа распалась, Макларен направил все свои силы на создание фильма. Сид справедливо решил, что единственный способ заработать в данный момент деньги — принять участие в съемках и сделать то, что от него потребуют.
Пристанище на Пиндок Мьюз стало для Сида и Нэнси наркоманским раем. Американская команда, снимавшая «D. О. А.» («Живой или мертвый»), предложила им интервью за некоторую сумму. Совершенно обдолбанный Сид большую часть интервью проспал, и говорила за него Нэнси. Они стали полностью зависимы друг от друга и в своей зависимости отгородились от остального мира. «Как-то я им позвонила с предложением приехать и приготовить воскресный обед, — вспоминает Анна Беверли. — Мы бы неплохо провели время. Трубку сняла Нэнси. Услышав меня, она заявила, что вообще-то они еще не совсем проснулись, но в целом идея что надо. Она сказала, что перезвонит попозже, и я благополучно прождала их звонка до десяти вечера. В десять позвонил Сид и поинтересовался, не могу ли я одолжить им фунтов двадцать, чтобы они могли купить продукты».
«Сид слишком вжился в роль бунтаря. Тысячи подростков заявляют, что не доживут до определенного возраста и благополучно преодолевают этот момент протеста, продолжая успешно трудиться на благо общества во взрослой жизни. Но для Сида существовал только зеленый свет. Он купился на все эти подростковые заморочки, и в конце ему уже ничего не оставалось, как идти по пути разрушения себя до конца, потому что, по его мнению, именно этого от него ждали» (Нильс Стивенсон).
Макларен задумал сформировать новый состав Sex Pistols, в котором Сиду отводилась роль солиста. Однако работа над фильмом — его посланием к миру — полностью захватила его, и судьба группы отодвинулась на второй план. По крайней мере для фильма решение было готово. Макларен уже снял Стива и Пола в Рио вместе с Рони Биггсом. Потом он убедил себя.
что сможет снять Роттена в каком-нибудь экзотическом месте вроде Каира или Дели. Ну и если грести все в одну кучу, то почему тогда уж не снять Сида в Париже? Сид к тому времени уже засветился в нескольких эпизодах, включая сцены раздачи сувениров от Sex Pistols на празднованиях юбилея коронования. Но в Париже — это совсем другое дело. Там у него уже была своя сцена, там он пел.
Сид и съемочная группа с Нэнси на буксире прилетели в Париж в марте 1978 года. Первоначально планировалось снять Сида в еврейском квартале, разгуливающим в футболке со свастикой и распевающим «Je Ne Regrette Rien» («Не жалею ни о чем»). Сид заявил, что песня говно, и в последний момент ее заменили на «Му Way». Начав передразниванием Синатры, Сид закончил ее в духе любимых Ramones. Первоначально просто фанат Sex Pistols, сейчас он держал группу на своих ослабленных героином плечах. В Париже все должно было получиться — всего лишь небольшое путешествие для съемки нескольких эпизодов. Просто как два пальца обо… ну, вел знаете.
Нэнси послала своей матери открытку: «Люблю Париж. Действительно прекрасный город, с чудесными парками и площадями. Мы здесь уже три недели и успели как следует осмотреться.
Я накупила кучу всего — одежду, французскую косметику, украшения. С любовью». Как и во всех остальных письмах от Нэнси, рисуемая картина была далека от действительной.
Для Сида парижские каникулы прошли в героиново-метадоновом тумане. Нэнси не отставала. Теперь уже никто не мог помешать Сиду таскать ее с собой, теперь он командовал парадом. Парочка вынашивала план стать самостоятельными. Нэнси собиралась записаться менеджером Сида, и после съемки «Му Way» Сид подошел к Макларену с бумагой, в которой значилось, что тот больше не менеджер группы. В результате съемки в Париже оказались не настолько легкими и веселыми, как планировалось: Сид и Макларен собачились по каждому поводу и без него. В завершении сессии были организованы съемки Сида, поющего в пустом театре. Одетый в черные джинсы, мотоциклетные ботинки и белый смокинг, в финале песни он расстреливал из автомата воображаемую публику. Самих зрителей снимут в апреле в зале Screen On The Green в Айлингтоне. Планировалось, что в числе зрителей, расстреливаемых Сидом, будет его мать. Говорит Анна: «Как-то ночью мне позвонил Малкольм и заявил, что хочет снять меня в фильме. Я послала его вместе с фильмом подальше. Но они не обломались — нашли кого-то, похожего на меня. Меня же в реальности никто по большому счету не видел, поэтому все поверили, что в фильме действительно я. Мне даже через несколько лет заявили в Virgin Records: “Вы слегка изменились после выхода фильма”, на что я ответила, что ни в каком фильме не снималась».
В июне того года компания Virgin выпускает новый сингл Sex Pistols. На нем отметились Рони Биггс, поющий «No One Is Innocent» («Невинных нет») на одной стороне. На другой стороне Сид спел «Му Way». Сингл вышел как двойной A-side и вмиг взорвал хит-парады, причем вовсе не из-за некой мифичности группы и не из-за появления в ее составе участника Великого ограбления поезда, а потому, что Сид Вишес, который изначально должен был стать фронтменом, доказал, что способен справиться с этой задачей без особых усилий.
ГЛАВА 16
В начале августа Сид отдавал Sex Pistols последний долг. Первым делом было решено найти нового вокалиста, хотя, глядя на группу в том ее составе, невозможно было представить, что она протянет больше года. Сид, Стив и Пол сняли помещение театра Duchess Theatre, где сыграли новую песню «The Great Rock’n’Roll Swindle» («Великое рок-н-ролльное надувательство»), а пришедшие на прослушивание кандидаты пытались ее спеть. Все происходящее снималось для фильма. Из сотни отснятых и прослушанных кандидатов предложение остаться и продолжить съемки было сделано только Эдварду Тенполу, более известному как Эдди Тенпол Тьюдор. В итоге тот даже умудрился сделать некое подобие карьеры в начале 1980-х с песнями в стиле «Swords Of A Thousand Men».
На той же неделе Сид записал для фильма песни «Something else» и «C’mon Everybody». Сделав это, он мог теперь навсегда повернуться к Sex Pistols спиной. Первый разговор состоялся с Джонни Фандерсом. Сид предложил создать совместный проект The Living Dead. Но, даже утвердив название группы, ни Сид, ни Джонни не были способны сдвинуть дело с мертвой точки. Что ж, по крайней мере в последние недели работы с Sex Pistols Сид и Нэнси жили довольно спокойно. Но при этом, как только скука их окончательно заела, они тут же вернулись к героину.
«Я была с ним в студии, когда он записывал “C’mon Everybody”. Он был счастлив в тот день, и я поняла, что это для него значило. У него не было других вариантов, кроме как остаться рок-звездой, но при этом никто не спешил с новыми предложениями. Я даже начала переживать, как ему удастся устроиться. У Нэнси, конечно же, был свой план» (Анна Беверли).
Драки в рок-н-ролльных притонах типа Dingwalls и The Speakeasy были в то время обычным делом. Сиду пришлось в свое время сцепиться с Полом Веллером, Джимми Маккалахом (из Wings Пола Маккартни) и солдатом морской пехоты, находящимся в отпуске. Все битвы были проиграны, а пехотинец подбил Сиду правый глаз так, что до конца он уже не открывался. Нэнси штукатурила свои шрамы косметикой, у Сида такой возможности не было. Наркотики делали свое дело, и у Сида даже появилось брюхо. Не совсем так должен выглядеть 20-летний парень. В середине августа парочке досталось еще больше. Их друг Джон Шепкок умер от передозировки кокаина в их квартире на Пен-док Мьюз. Собственно, торчали они все вместе, так что ребятам полдня понадобилось, чтобы понять, что они валяются в одной постели с трупом. Звонок прозвенел вовремя, и было принято решение завязывать с героином с помощью метадона. Правда, особенность метадона в том, что он вызывает такое же привыкание, как и героин, а поскольку парочка торчала уже очень давно, понятно, что они принимали максимально возможные дозы.
Дальше было решено сваливать из Великобритании в США и с новыми силами продолжить карьеру Сида на Манхэттене. Но для этого нужны были деньги. Сидя в одном из пабов Мэйда-Вейл, Сид договорился с бывшим «пистолетом» Гленом Мэтлоком выступить вместе. Все утрясли довольно быстро. Глен заявил, что будет играть на басу (мудрое решение), а на гитару возьмет своего дружка Стива Нью из Rich Kids. На барабаны пригласили Рэта Скэбиса, бывшего участника The Damned, работающего теперь в собственной группе The White Cats. Сиду оставалась роль вокалиста, Нэнси же довольно самоуверенно определила себя в бэк-вокалистки. Перед выступлением одному из парней пришла в голову спасительная идея не включать ее микрофон вообще.
Собранная на скорую руку «суперпанк-команда» дала единственный концерт (хотя после многочисленных переизданий на альбомах можно было поклясться, что они гастролировали) в зале The Electric Ballroom в Кэмдене под именем The Vicious White Kids. Играли в основном каверы, а также три сидовские песни, записанные для фильма. От неожиданности, что дело пошло совсем неплохо, большую часть песен сыграли дважды. Выступление состоялось 17 августа 1978 года, и на той же неделе Сид и Нэнси свалили в Нью-Йорк.
«Меня пригласили на выступление в Кэмдене, но я не была уверена в своих планах и потому отказалась. К тому же я знала, что на деньги от концерта они собираются уехать, и совсем расстроилась. Почему-то была убеждена, что одного из них я больше никогда не увижу. Но я и подумать не могла, что все выйдет так, как вышло» (Анна Беверли).
ГЛАВА 17
«Бедняжка Нэнси, — говорит Анна Беверли. — Бедная малышка. Она всем заявляла, что не доживет до двадцати одного. Своим подходом к окружающим она всех на свете настроила против себя, но никто, понимаешь, никто не заслуживает такого конца, даже она. Она же просто ребенок, один из тех детей, которым ничего не приходилось ждать от жизни». Здесь Анна плачет. В такие моменты я чувствую себя беспомощным. Отправляюсь на кухню варить кофе. А что еще остается делать?
Сид Вишес появился в Нью-Йорке в компании своей постоянной спутницы и одновременно нового менеджера Нэнси Спанджен. Парочка взяла такси и отправилась на 23-ю Вест-стрит, где сняла номер в отеле Chelsea — захудалой гостинице для тех, кто хоть как-то причастен к рок-н-роллу. При тарифе 17 фунтов за двухместный номер в сутки Chelsea служил также пристанищем для наркоманов и бродяг. Это место парочка решила сделать своим домом. Первоначально предполагалось, что они приедут в США, Сид станет звездой, они завяжут с наркотиками, поженятся и останутся там жить. Но, как и в случае с остальными идеями, никто не потрудился обдумать план как следует.
Во-первых, Сид не был так известен в Америке, а в Нью-Йорке даже ни разу не выступал. Сида и его поведение приняли здесь всерьез, и походы в больницу за метадоном заканчивались стычками, потому что «этот парень — панк и знаменитость». Нью-йоркские панки никогда не жаловали лондонских, даже самых известных. Собственно, это были два враждующих лагеря. До тех пор, пока им не исполнялось по двадцать два, они были пойманы в ловушки мира, который сами себе создали. Бомба была готова взорваться.
Нэнси сдержала свое обещание и через второсортных агентов организовала несколько выступлений, которые, как говорят, стоили ей пары-тройки минетов. Почти все концерты были отыграны в таком составе: Джерри Нолан и Артур Кейн (бывшие New York Dolls), Стив Диор на гитаре. Однажды на концерте в клубе Max’s Kansas City (7 сентября 1978 года) к ним присоединился Мик Джонс, который в это время сводил в Нью-Йорке новый альбом The Clash. Люди, приходившие на эти выступления, получали возможность увидеть настоящих Sex Pistols и сравнить с тем, что они прочитали в журнале Rolling Stone о январском туре 1978 года. К сожалению, 8 месяцев для Сида — почти целая жизнь. Сейчас публика видела на сцене парня, который выглядел старше своего возраста и совершал какие-то телодвижения в соответствии с панковскими стандартами. В один вечер вокал был отличный, на следующий день никуда не годился. Сид мог забыть даже слова «Belsen Was a Gas», которые сам же и написал. Неудивительно, что первоначально битком набитые клубы к середине выступления наполовину пустели.
Довольно скоро Нэнси окончательно достала владельцев клубов, где выступал Сид, но это уже никакой роли не играло. Музыкальный бизнес в Нью-Йорке получил представление о Сиде Вишесе: из того же теста, что и The Heartbreakers, а тех списали пару лет назад. Даже Warner Brothers, которые записывали Sex Pistols в США, отказались иметь дело с Сидом, и парочка отправилась к родителям Нэнси в Филадельфию. На пороге дома Деборы Спанджен возникла не просто пара наркоманов. Это были больные подростки с ярко выраженным стремлением разнести окружающий мир к чертям. Их обычный день состоял из употребления метадона, уличного героина, туинала (барбитурат), дилаудида (производное морфина, выписываемое больным раком), а если не удавалось достать наркоты — из литров водки и шнапса. Мать Нэнси в своей книге написала о них как об исчадиях ада, но самое худшее было еще впереди.
В медицинском центре, где выдавали метадон, обстановка становилась все напряженнее, и после настоятельных советов друзей, а также слов менеджера Max’s Kansas City Питера Кроули о том, что нужно уметь себя защитить, Сид купил охотничий нож. Это случилось в конце сентября.
«Они мне звонили из Нью-Йорка однажды. Довольно странный звонок, после которого наступило затишье. Я подумала, раз они сказали, что у них там выступления и все такое, то, наверное, не будут пока звонить. Но, знаешь ли, молчание затянулось. Я начала волноваться и при этом не подозревала, насколько сильно следовало волноваться уже тогда» (Анна Беверли).
Прежде чем переходить к следующей части истории, следует рассказать о событиях, имевших место в первую неделю октября 1978 года. В книгах о них не упоминалось, ничего не сообщалось и в газетах. И все-таки это произошло. В первую неделю октября Макларен перечислил Сиду авторские, и если считать с гонорарами за выступления, на руках у парочки оказалось порядка 25 000 английских фунтов. К несчастью, у них отродясь не было навыков обращения с деньгами. Они хранили эти деньги в ящике комода в номере 100 отеля Chelsea. Стив Бейторс (бывший вокалист The Dead Boys) скажет, что это очень похоже на правду, потому что в последние дни до смерти Нэнси от отсутствия денег парочка не страдала.
11 октября какая-то местная панкушка видела Сида и Нэнси в вестибюле гостиницы. Сама она слиняла около полуночи, а парочка вернулась в свой номер. После 1.30 Нэнси позвонила дилеру Рокетсу Редглэру (по совместительству полицейский осведомитель и метадоновый наркоман), которого в тот день Неон Леон видел в баре отеля Chelsea выпрашивающим у музыкантов долларовые банкноты. Нэнси попросила привезти 40 капсул дилаудида по 40 долларов за штуку. Для Рокетса это было явно многовато, но он вскоре появился у парочки с небольшим количеством наркоты. Он просидел в номере примерно до 4–5 утра, а потом по просьбе хозяев отправился за новой порцией.
Рокетс утверждает, что когда он покидал отель, то заметил другого дилера, Стива Чинкотти, сомнительного типа, который потом продавал в New York Post самые пикантные истории про семейную парочку. Утверждается, что он снабжал их туиналом, но в медицинском отчете, составленном на следующий день по факту обследования Сида и тела Нэнси на наличие в крови наркотических веществ, туинал не значится. Неон Леон также будет продавать свою версию произошедшего в разные журналы. В его изложении в тот день Сид будто бы отдал ему все свои сбережения и остался без гроша. Но виделись ли вообще в тот день Сид и Леон, никто из посетителей или постояльцев Chelsea подтвердить не может.
Если прав Леон, тогда он был последним, кто разговаривал с Сидом или Нэнси по телефону. Если прав Рокетс, тогда был еще Чинкотти, но коридорный, дежуривший в тот день, сказал полиции, что после Рокетса к парочке никто не приходил. Точно известно, что Рокетс приехал в гостиницу около 2 ночи. Также известно, что между 4 и 5 утра он ушел. Далее в отчете полиции сказано, что Сид принял большую дозу наркотиков и находился без сознания между 3 ночи и 9 утра. Если Рокетс врет про Чинкотти, что согласуется с показаниями портье, тогда он последний, кто видел Нэнси живой. Вскрытие показало, что Нэнси умерла от удара ножом в живот между 5 и 9 утра. Это значит, что ранена она была тогда, когда Сид валялся без сознания. Также ясно, что убийца Нэнси унес все деньги кроме мелочи. Еще один факт в пользу Сида.
В целом, чтобы подтвердить невиновность Сида, много фактов и не требуется. В нью-йоркской тусовке уже давно не секрет, что Рокетс Редглэр, скончавшийся в 1999 году, многим говорил о том, что убил Нэнси, чтобы стащить деньги из комода.
Сид проснулся 12 октября около 9.30 утра и первое, что увидел, — кровавый след, ведущий от кровати в ванную. Там под раковиной он нашел мертвую Нэнси в черном белье. Его вторая половинка, единственная родная душа была мертва. Убита, по всей видимости, его же ножом, но он ни черта не помнил о том, что происходило. Да и не мог помнить, так как был в отключке с 3 до 9 утра. А в это время Рокетс, накануне выпрашивающий доллары, покупает на Бауэри новые кожаные брюки и ковбойские сапоги.
Сид попытался вызвать скорую помощь, но коридорный позвонил в полицию. Растерянного Сида в постнаркотическом состоянии арестовали, надели наручники и отправили в камеру предварительного заключения третьего убойного отдела на 51-й улице. Утверждалось, что он «признался» в убийстве словами: «Я это сделал, я — грязная тварь». Позже он будет утверждать только то, что был без сознания. Тело Нэнси забрали из гостиницы в 17.30, и к тому времени Сид уже был обвинен в убийстве второй степени. Остаток своей жизни он проведет в муках сомнений, но так и не узнает наверняка всю правду…
Отель Chelsea атаковали зеваки и любопытные, приехавшие посмотреть на вынос тела Нэнси. По всем газетам и каналам радио и телевидения прокатилась новость, что Сид — убийца. Макларен, вернувшийся в Англию, узнал о происшествии после звонка из New York Post. Первым делом он позвонил Анне Беверли, а затем своему другу в США фотографу Джо Стивенсу. Дальше он загрузился в самолет и вылетел в Нью-Йорк.
«В обед зазвонил телефон. Это был Малкольм. Мне показалось, он был очень напряжен. Не знал, как помягче сообщить о случившемся, поэтому просто выпалил все как есть. В то самое мгновение мой мир рухнул. Никогда я уже не стала прежней. Всегда знала, что эта история добром не кончится» (Анна Беверли).
ГЛАВА 18
Звукозаписывающая компания Warner Brothers Records продолжала заниматься делами Sex Pistols в США и привлекла к этому делу свой юридический отдел в лице Prior, Cashman, Sherman & Flynn. На следующий день они поручились за Сида и внесли залог в размере 50 000 долларов. После обвинения в убийстве гражданки Америки второй степени освобождение под залог означало ежедневное посещение полицейского участка с получением соответствующей отметки и полное отсутствие проблем с законом. Одна драка, и посадят обратно.
Пока Сида держали под стражей в тюрьме Riker’s Island, он написал два письма Деборе Спанджен, матери Нэнси. В первом письме был такой стих:
Он дважды звонил Деборе, обещая, что не будет жить без Нэнси. Оба раза он говорил о самоубийстве, это было делом времени. Сид ни черта не помнил о той ночи в номере 100. Всё проваливалось во тьму.
Малкольм тем временем убедил Ричарда Брэнсона из Virgin внести за Сида залог, пообещав, что, оказавшись на свободе, он вернет эти деньги за счет выступлений и записей. В понедельник, 17 октября из Великобритании были перечислены деньги. Мать Сида прилетела в Нью-Йорк в воскресенье 16-го со спальным мешком, номерами телефонов общежитий для отпущенных на поруки и договором с New York Post на сумму 10 000 долларов. В тот же день Нэнси похоронили на еврейском кладбище за Филадельфией.
«Все, кого мы знали, сплотились тогда. Говорили: “Твой сын попал в беду, ты должна ему помочь”. Все, кто мог, присылали деньги. Я сделала все, что в моих силах. Малкольм старался всех объединить. Думаю, он также сделал все, что мог. Я полетела туда, только чтобы быть с Саймоном. Это был мой долг. Просто быть там, улыбаться и пожимать руки» (Анна Беверли).
Над Сидом нависла угроза 25-летнего заключения (самое раннее, когда он мог освободиться, — конец 2003 года). В этих условиях он был не в состоянии присматривать за собой. К несчастью, Анна
Беверли тоже была не в состоянии. Макларен понял, что пора брать быка за рога и самому въезжать в происходящее. Он оставил в покое департамент полиции Нью-Йорка и нанял частных детективов. Якобы он видел нож со стертыми отпечатками пальцев, старался найти более убедительные доказательства, чем предоставила полиция. 22 октября, находясь в глубокой депрессии и после употребления положенной порции метадона, Сид пытался перерезать себе вены с помощью нескольких лезвий и разбитой лампочки. Был доставлен в больницу Bellevue Hospital. С точки зрения прессы, произошедшее 12 октября было неудавшимся двойным самоубийством.
Сид с Анной поселились в захудалой ночлежке для бездомных Seville на Мэдисон-авеню. Именно тогда Анна обнаружила в кармане его брюк предсмертную записку, которая позднее будет опубликована в моих книгах Sid’s Way и Satellite. Каждый день Сид сдавал на анализ мочу для контроля содержания в ней наркотических веществ. Полиция забрала его паспорт. Он чувствовал себя загнанным в угол и именно в таком состоянии попытался убить себя. У матери хватило ума позвонить Малкольму и Джо (Стивенсу). Они примчались и попытались навести порядок. Сид требовал героина, чтобы покончить с собой, но Макларен вызвал скорую помощь. В больнице Bellevue Сида спасли, и бывший менеджер попытался разумно поговорить о будущем. Бесполезно — Сид не хотел будущего без Нэнси.
Тем временем на Кингс-роуд магазин «Sex» запустил в продажу новую партию футболок с изображением Сида в цветах и словами «Она умерла. Я жив. Я ваш». Вивьен Вествуд удалось наконец извлечь пользу из его репутации. Футболки расходились моментально, в то время как идейному вдохновителю на другом конце Атлантики все больше противела жизнь. Несмотря на слухи о возможном воссоединении Sex Pistols и концерте с целью сбора денег для Сида, единственные, кто реально помог ему, кроме Макларена, были The Clash. После беседы с Анной Беверли они 19 декабря дали в Лондоне концерт в поддержку Вишеса.
«Мик Джонс всегда помогал. Да хранит его Господь. Он был настоящим другом. Можно болтать о дружбе сколько угодно, но когда остаешься без денег, вот тогда становится понятно, кто есть кто. Мик был другом. Иногда мне хотелось, чтоб Саймон хоть немного походил на Мика, но я не такая фантазерка» (Анна Беверли).
После проведения психологической экспертизы Сида выписали из больницы Bellevue. Следующее слушание его дела было намечено на 21 ноября. В этот перерыв Сид умудрился найти себе новую подружку в лице Мишель Робинсон, слегка помешанной девицы, подрабатывающей актрисой (правда, в каком жанре, непонятно), дружок которой только умер от передозировки. Парочка появилась в тусовке уже вместе, и 21 ноября Мишель присутствовала в суде.
Окружной прокурор Эл Салливан дал согласие на дальнейшее пребывание Сида на свободе при условии, что Сид будет исправно отмечаться в полицейском участке и метадоновой клинике. Делать что-то ежедневно, за исключением приема наркотиков, всегда представляло для Сида большую проблему. К тому же его сдали под присмотр матери, которая, как покажет время, не могла позаботиться даже о себе. Вечером 9 декабря Сид и Мишель отправились на вечеринку в Hurrah’s, ночной клуб на Манхэттене. Около 2.30 к Сиду подошел Тод Смит, брат Патти Смит, с обвинениями в попытке клеить его девушку. Он трижды врезал Сиду кулаком, а тот знал единственный способ ответить: разбил бутылку и пошел в атаку. На следующий день 5 наложенных швов обеспечили Сиду путевку в тюрьму Riker’s Island, самое надежное место для содержания бандюг и убийц.
В тот момент репутация Сида сыграла с ним злую шутку. Мало того, что он опять остался без наркотиков, так его сокамерники захотели получше узнать парня, называющего себя Порочным Сидом. Следующие несколько дней Саймона Беверли, мальчика-зайчика, который при росте 185 см едва дотягивал до 45 кг вместе с ботинками, били, насиловали, снова били и оскорбляли. Кто придумал бросить звезду британского панка довольно болезненного вида в ад тюрьмы Riker’s, до сих пор загадка. И любого наказания ему будет мало, принимая во внимание факт, что хладнокровно застреливший самого Джона Леннона явно опасный психопат Марк Чепмен был отправлен в гораздо менее суровые условия в тюрьму Attica.
ГЛАВА 19
Следующее слушание состоялось 12 декабря. После него было принято решение перевести Сида из тюрьмы в клинику для лечения наркоманов. Видимо, все прекрасно понимали, в каком месте он находился, пока по его делу готовились отчеты. Очередное слушание было назначено на 31 января, и Сид отмечал Рождество взаперти. После праздников Макларен собирался вернуться домой. Для внесения нового залога требовались деньги. Макларен обратился к Ричарду Брэнсону, но тот ответил, что больше не даст ни копейки. Тогда появилась другая идея: Малкольм, Стив и Пол летят в Нью-Йорк и записывают там альбом кавер-версий и всяких рок-н-ролльных хитов. Авансовый платеж должен был пойти на обеспечение залога Сида.
Было решено вылетать 4 февраля 1979 года. Времени достаточно с учетом того, что слушание должно было начаться не раньше 1 февраля. Однако план работал, только если слушание не протянется дольше нескольких дней. Посвежевший и подлеченный Сид появился в суде в сопровождении своего адвоката Джеймса Мерберга. Пока он лечился, все показания были собраны воедино, и у Сида появился шанс. В деле было столько несоответствий, что вероятность оправдательного приговора была достаточно велика. Мерберг работал быстро. Уже к обеду Сида отпустили в объятия Мишель, матери и всей наркоманской тусовки Нью-Йорка.
В тот вечер в клубе CBGB, порядочно надравшись, Рокетс Редглэр снова при всех хвастался, что убил Нэнси. Но, как и во всех других случаях, никто не обратил на это особого внимания. Тем временем Сид с дружками, ждавшими его на выходе из зала заседаний, направлялся на Бэнк-стрит, 63 в Гринвич Виллидж, где жила Мишель. Анна Беверли выступила со встречным предложением и пригласила всех к себе, чтобы отпраздновать освобождение сына. Она приготовила в его честь пасту болоньезе и купила пару ящиков пива.
Несмотря на то, что после очередной отсидки организм Сида был основательно подчищен, сразу после освобождения он принял дозу, о чем позаботился его товарищ-наркоман Мартин. Героин явно был чем-то разбавлен, потому что улететь с него не получилось. По данным департамента полиции Нью-Йорка, степень чистоты уличного героина, продававшегося в период с Рождества 1978-го и по Пасху 1979-го, составляла 32–36 %.
Сида узнавали, поэтому искать наркотики самому вряд ли было правильным. Его могли надуть только потому, что он Сид. Поэтому в тот вечер Мартин снова отправился за покупками один, пока Анна готовила еду. Позже через одного из друзей Анны Беверли всплыло, что Мартин приобрел героин у дилера, которому наркоту поставлял Рокетс Редглэр. Все на улице знали, что доза предназначалась Сиду.
Закончив ужинать, Сид с гостями переместились в спальню. Там они вкололи часть купленного героина. Когда Сид вышел из спальни, Анна заметила, что он весь пылает. Несмотря на свое бурное прошлое, Анна не видела такого ни разу. «Господи, сынок, отличный героин, должно быть». Все присутствующие утверждают, что Сид был в приподнятом настроении. Несколько минут спустя он снова отправился в спальню вместе с Мишель, но выскочила она оттуда одна. Сид вырубился и улетел с кровати. Никто не знал наверняка, что в этом случае делать. Речь шла о Сиде Вишесе. Как быть? Вызвать скорую? Или попытаться помочь самостоятельно, не привлекая общественного внимания? Анна зашла в спальню, переложила его на постель в надежде, что он проспится. Неожиданно Сид пришел в себя. Анна рассказала ему, как он всех напугал, на что Сид ответил: «Все в норме». Мол, единственное, что ему нужно, это как следует выспаться, потому что с утра надо ползти в полицейский участок отмечаться.
Анна собрала остатки героина и положила в задний карман брюк. Гости отправились по домам, а она провела ночь на диване. То ли Сид стащил той ночью героин из кармана матери, то ли случился рецидив, это не известно. Посреди ночи он впал в кому и умер. Сидя в тюрьме, он долгое время не принимал наркотики, а в ту ночь ему попался 98 %-ный героин.
Смерть Сида была признана несчастным случаем в результате передозировки, хотя можно расценивать это как продолжение двойного убийства. Если та доза, как утверждает Анна Беверли, действительно была куплена через Рокетса Редглэра, тогда получается, что дилер не только убил Нэнси, но и избавился от единственного реального обвиняемого, при этом успешно продолжая проворачивать свои делишки. Сид потерял шанс быть признанным невиновным. Полиция только начала присматриваться к остальным участникам событий, как основной подозреваемый умер. Смысла продолжать расследование, конечно же, не было, и дело об убийстве Нэнси Спанджен просто закрыли.
Анна Беверли знала, что Сид не перенесет еще одно заключение в американской тюрьме. С этой точки зрения она была даже рада, что он умер. Она твердо верила в то, что после смерти души встречаются, а значит, Сид снова вместе с Нэнси. После того как она высказала свою версию Алексу Коксу, режиссеру фильма «Сид и Нэнси», он переписал финальную сцену. Анне она понравилась.
Смерть Сида, не удивившая никого из его окружения, выбила ее из колеи. Ему исполнился двадцать один, и он ушел. С момента, как его окрестили Порочным Сидом, Саймон Беверли, казалось, не хотел ничего, кроме как жить в соответствии со своим именем. Это было его предназначение, и оно его убило.
Если они хотели совершить двойное самоубийство — а эта версия подтверждается запиской, которая как-то выпала из обложки старого паспорта Сида в доме матери, то они получили, что хотели, хотя и с помощью других людей. Их лица навсегда останутся на футболках и плакатах. Они рано погибли, как Мэрилин Монро и Джеймс Дин, и так же стали предметом поклонения. «Живи быстро, умри молодым, отлично продавайся». Девиз притягивает многих, только цена за вступление в этот клуб избранных велика: жизнь.
Через три недели после гибели Сида Virgin Records, постоянно называвшая в качестве даты релиза ноябрь 1978 года, выпустила наконец «Something Else» — переделки легендарного Эдди Кокрэна в исполнении Сида. За пару недель было продано 382 000 копии, что почти в два раза превышает продажи «God Save The Queen». 7 февраля Сида кремировали. Он хотел быть похороненным с Нэнси. Анна Беверли несколько раз пыталась связаться с Деборой Спанджен, но все просьбы были отклонены. Во-первых, могила Нэнси находится на еврейском кладбище и не-евреям вход на благословенную землю запрещен. А во-вторых, согласитесь, не больно-то и просто похоронить парня вместе с подружкой, в убийстве которой его обвиняли.
Нэнси похоронена на кладбище King David в Филадельфии, Надпись на ее могиле гласит: «Твоя одиссея закончена. Покойся с миром».
Одну из историй касательно праха Сида часто рассказывает Джон Лайдон. Будто Анна уронила урну в Хитроу, и прах Сида развеялся по аэропорту. В этой истории ни слова правды. На самом деле после смерти Сида Анна, ее сестра и Эйлин Полк (подруга и фотограф) отправились в Филадельфию. Они заранее выяснили, где находится единственное еврейское кладбище. Пока Эйлин стояла на шухере, Анна и ее сестра нашли могилу Нэнси и развеяли над ней прах Сида. «Она вернулась вся в слезах, — вспоминает Эйлин Полк. — Что ж по крайней мере они теперь вместе, и никто их не разлучит».
«Щенки от рок-н-ролла, кидаясь золотыми,
Орут в свой микрофон, что сдохнут молодыми.
Временем проверено: молокосос и хам
Сейчас дерет монахинь, потом припрется в храм».
(The Clash, «Death or Glory»)
ГЛАВА 20
Мишель Робинсон никому не продавала свою версию событий. Я перерыл тонны слухов, но так и не понял, жива она или умерла. Нью-йоркское болото просто засосало ее обратно. Мы часто рассуждали с Анной Беверли о Деборе Спанджен. Анна говорит, что хотела бы иметь возможность пообщаться с ней подольше. В конце концов, именно эти две женщины, как никто в мире, могли понять положение друг друга. Жаль, что они были поставлены в такие обстоятельства, когда диалог был невозможен. Анна прочитала книгу Деборы. Она ей понравилась, потому что написана искренне.
В годовщину смерти Сида 2 февраля 1980 года лондонские панки вышли на улицу и устроили в честь него парад. Анну тоже пригласили, но она не смогла пойти «из-за плохой погоды». Тем не менее она пожелала им удачи. 13 января 1986 года, через 7 лет после смерти сына, Анна вошла в здание лондонского Высокого суда, чтобы присутствовать на слушание дела «Glitterbest (Макларен) против Лайдона». Через три дня дело закрыли. Джон Лайдон, Стив Джонс, Пол Кук, Саймон Джон Беверли и Глен Мэтлок выиграли. Фильм «Великое рок-н-ролльное надувательство», а также 880 000 фунтов (практически миллион) утраченного дохода были признаны их собственностью. Анна Беверли, распоряжающаяся наследством Сида, получала равную долю от дохода Sex Pistols. Она решила, что самое время спрятаться от этого мира.
Тем же вечером Анна метнула в карту дротик. Дротик угодил в Суодлинкот, прямо за Бертоном-на-Тренте. Она отправилась туда на следующей неделе. К концу месяца купила дом. Никто понятия не имел, кто она такая, и ее это вполне устраивало. После публикации книги Деборы Спанджен «Я не хочу жить в этой жизни» (строчка из стихотворения о Нэнси, которое Сид послал Деборе, сидя в тюрьме Riker’s Island) Анна решила, что должна рассказать эту историю со своей стороны. О своем решении она сообщила только одному человеку — Вики Мокетту, владельцу дизайн-студии Not Why Not, занимающейся продажами имени Сида в интересах Анны.
В начале 1990-х мы с Анной узнали, что Курт Кобейн и его жена Кортни Лав зарегистрировались в гостинице как мистер и миссис Джон Беверли. Анна нашла это забавным. Через день после смерти самого Кобейна на холме за Сиэтлом какой-то фанат вырезал слова «Саймон Джон Беверли. Покойся с миром». Собирая материалы о Сиде в Нью-Йорке, я продолжил традицию и зарегистрировался в отеле Roger Smith под именем Саймона Беверли. Думаю, Анне бы это понравилось.
И последнее: копаясь в подшивках газет в Колиндейлской библиотеке, я наткнулся на заметку в The New York Times, написанную французским журналистом 23 апреля 1866 года. В ней сообщалось, что пара подростков совершила двойное самоубийство в сарае. Ему было девятнадцать, ей чуть больше — двадцать один. Их звали… Сид и Нэнси.
ПРИЛОЖЕНИЕ
Пицца с того света. Доставка в никуда
[1] (осмысление).
Через несколько лет после выпуска первой книги о Сиде ее перестали печатать. Я отреагировал довольно спокойно. Что ж, ее время прошло, поставим на полку и будем двигаться дальше. Только когда я решил поставить наконец на полку свой экземпляр, то обнаружил, что ящик с десятками копий опустел. Так я побывал в шкуре Дж. Хартли, человека, который напечатал свою книгу, но не оставил для себя самого ни одного экземпляра. Первым делом я стал обзванивать издательства, у которых, как вы догадываетесь, тоже не было ни одной копии. Я прошерстил книжные ярмарки, магазины, газеты с их разделами объявлений. Никто не собирался продавать книгу. Мне попадались ее счастливые обладатели, но, когда я говорил, что являюсь автором, они большей частью просили автограф. В итоге я подал объявление в журнал для фанатов Sex Pistols The Filth & The Fury, который выпускал Скотт Мерфи, и попросил копию книги Sid’s Way. Указал свое имя и адрес. История закончилась тем, что я познакомился с Миком О’Ши и Брайаном Джексоном. Совместными усилиями мы раскрыли сотню тайн о Sex Pistols, покупали и обменивали записи, даже умудрились купить куклу Сида. А я-таки достал экземпляр Sid’s Way, ради которого, собственно, все и затевалось.
После того как первая книга о Сиде была написана, я, Анна Беверли и Кейт Бейтсон встретились в Суодлинкоте, чтобы сделать несколько снимков вещей Сида. Бертоновские газетчики взяли у нас интервью по поводу выхода книги, а также передачи о Сиде на «Би-би-си-Радио-2». Потом мы перекусили в придорожном Little Chef на выезде из Бертона. Анна сказала тогда, что Sex Pistols никогда уже не сыграют вместе. Я позволил себе в этом усомниться. Если им предложат достаточную сумму, вряд ли они упустят шанс. Кейт согласился и предположил, что первая же значительная годовщина зарождения панка станет поводом.
В течение следующих лет фанаты Сида умоляли меня взять их в Суодлинкот. Они хотели познакомиться с матерью кумира, увидеть его бас-гитару — ту самую, на которой кроме Сида удалось поиграть только мне — и просто поболтать. Один из моих знакомых однажды так напился, что предложил мне 200 фунтов за встречу с Анной. Он даже готов был везти меня на своей машине! Но я был в курсе, что Анна дорожит своей уединенностью. Какую бы идею мы ни брались реализовывать — а помимо книги это и футболки, и компакты, — все эти вещи должны были быть согласованы с Анной. Поскольку я был единственным, кто знал к ней дорогу, сообщать ей о новых идеях всегда приходилось мне. И я всегда ездил один. За исключением случая, когда со мной напросилась девушка, на которой, как мне в тот момент казалось, свет клином сошелся.
Два-три раза в месяц Анна звонила моей матери. Они болтали обо всем на свете, и уж если разговор получался слишком коротким, всегда можно было поговорить в общих чертах о панк-роке. О том, что Анна умерла, я узнал от Пита Сильвертона, биографа Глена Мэтлока. Он позвонил и выдал фразу, которая потом появилась во всех некрологах. Через два дня после ее смерти я получил письмо (какие чудеса иногда демонстрирует британская почтовая служба!). В письме Анна говорила, что решила все бросить и хочет быть с Саймоном. С тем Саймоном, по которому она скучала треть своей жизни. Она велела мне идти к своей мечте, никогда не сдаваться и остановиться, только когда мечта станет реальностью. Она также просила меня опубликовать всю информацию о Рокетсе Редглэре, не важно, через сколько лет после ее смерти. В конце концов, этот человек разрушил жизнь двух семей и оставался на свободе до самой смерти. Анна всегда знала, кто в действительности убил Нэнси, и сказала, что однажды придет время узнать об этом всем. Надеюсь, сейчас время пришло. О смерти Анны сообщили все национальные газеты, и она наверняка очень удивилась бы, узнав об этом.
Я сам сейчас живу на Мэйда-Вейл в Лондоне. Об этом районе мне много рассказывала Анна. Более того, я живу в двух шагах от Пиндок Мьюз, где снимали жилье Сид и Нэнси. В солнечные воскресные дни я люблю пройтись мимо местных пабов, заполненных парочками, мимо квартир на нижних этажах, в которых прохлаждаются женщины и дети, пока отцы семейств драят на улице свои тачки. Я иду до станции Warwick Avenue и улыбаюсь, представляя себе двух призраков прошлого, которые живут только в моей памяти.
ОБ АВТОРЕ
Алан Паркер живет в районе Мэйда-Вейл в Лондоне. Занимается всем, что связано с музыкой. Работает кинообозревателем в Carry On с Джимом Дейлом, писал для Record Collector; Ice, Spiral Scratch, Bizarre, Kerrang! Mojo, Loaded. Известен как эксперт в стилях панк и нью-вэйв. Работал над альбомами для EMI Records, Universal Records, Sanctuary Records, Strange Fruit, Secret Music.
Другие публикации:
Satellite (Abstract Sounds Publishing) — в соавторстве с Полом Берджессом;
The Great Train Robbery Files (Abstract Sounds Publishing) — в соавторстве с Брюсом и Ником Рейнольдсами;
Stiff Little Figers: Song By Song (Sanctuary Publishing) — в соавторстве с Джейком Бернсом;
Hardcore Superstar: The Tracy Lords Story (Private Publishing) — продается только в США;
Rat Patrol From Fort Bragg (Abstract Sounds Publishing);
John Lennon: The FBI Files (Sanctuary Publishing) — в соавторстве с Филом Стронгмэном.
ДИСКОГРАФИЯ СИДА ВИШЕСА
Синглы
No-One Is Innocent/Му way (Virgin Records), 1978.
Двойной А-side. Сид исполняет «Му way».
Something Else/Friggin’In The Riggin’ (Virgin Records), 1979.
А-side. Продажи превышают «God Save The Queen».
C'mon Everybody/God Save The Queen (симфоверсия)/Watcha Gonna Do About It? (Virgin Records), 1979.
Последний А-side Сида.
Something Else/Стоп Everybody/My way (Barkley Records), 1979. Выпущенный во Франции 12-дюймовый сингл с Сидом на вокале.
Альбомы
Vicious; Too Fast То Live… (EMI Records).
Sid Sing’s (Virgin).
Первый тираж был выпущен в комплекте с плакатами, один из которых (Swindle) считается очень редким.
Sid Dead Life (Anagram Records).
Vive Le Rock (Alchemy Entertainment), 2 CD.
Vicious White Kids (Sanctuary Records).
Примечания
1
«Пицца с того света. Доставка в никуда» — слова моего хорошего друга Мика О’Ши, которые он произнес морозной зимней ночью, когда все шло наперекосяк. В тот вечер я, Мик и Брайан Джексон выпивали в моем родном городе Блэкберне. Еще один мой друг Дейв Хендерсон позвонил и пригласил нас к себе в деревушку Меллор. Не хотелось прийти с пустыми руками, и мы купили огромную пиццу в 20 дюймов и пива. Прыгнули в такси и двинули в Меллор. Оказалось, что Дейв нас не дождался и уехал. Такси по Меллору не ходят — надо заказывать заранее. На улице дубак. Пицца оказалась не та, которую мы просили. В общем, все наперекосяк. Отсюда и высказывание.
(обратно)
Оглавление
ПРЕДИСЛОВИЕ
ГЛАВА 1
ГЛАВА 2
ГЛАВА 3
ГЛАВА 4
ГЛАВА 5
ГЛАВА 6
ГЛАВА 7
ГЛАВА 8
ГЛАВА 9
ГЛАВА 10
ГЛАВА 11
ГЛАВА 12
ГЛАВА 13
ГЛАВА 14
ГЛАВА 15
ГЛАВА 16
ГЛАВА 17
ГЛАВА 18
ГЛАВА 19
ГЛАВА 20
ПРИЛОЖЕНИЕ
ОБ АВТОРЕ
ДИСКОГРАФИЯ СИДА ВИШЕСА
*** Примечания ***
