Александр Голиков
Вещь, или Кое-что о розах
На тонком стебле
кольчуга из шипов.
И аромат…
В. Фатеев. «Хокку»
Только ограниченный и недалекий субъект может думать, что Вселенная пуста и безжизненна. Ха!.. Да она буквально кишит жизнью, как болото лягушками. Другой вопрос — что это за жизнь.
Когда в Галактике всеми делами заправлял человек, или, как он себя называл, хомо сапиенс, а до хомо тем же самым занимались умляне, а до них эридане, а до них тау-китяне, а до тех луане, а… Ну и так далее, чуть ли не до Большого Взрыва. Короче говоря, когда в Галактике правили бал гуманоидные расы, человек вдруг оказался последним их представителем. Осталось неизвестным, пересекались ли пути человечества хоть с одним из вышеперечисленных предтечей, но скорее всего — пересекались, ибо исчезли люди так же загадочно, таинственно и внезапно, как и их гуманоидные собратья. Куда и как — вопросы чисто риторические. Неисповедимы пути всемогущих рас! Были — и нет. Правда, изредка отдельные представители рода человеческого выныривали вдруг неизвестно откуда, занимались не пойми чем и исчезали обратно не пойми как. Но случалось это так редко, что о виде хомо сапиенс как о последнем представителе всемогущих стали постепенно подзабывать, и во Вселенной, как следствие, с некоторых пор воцарилась одна из основных составляющих матери всех порядков — каждый сам за себя (анархии, как известно, все расы покорны).
Но человек не был бы человеком, не оставь он после себя долговременную память, и память эта приобрела вполне материальные атрибуты в виде всевозможных артефактов, разбросанных то тут, то там на бескрайних просторах объезженной вдоль и поперек землянами Галактики, в которой люди когда-то жили не тужили и чувствовали себя на этих самых просторах весьма вольготно.
Вообще, артефакты — это отдельная песня.
То ли по рассеянности, то ли в спешке, а то и намеренно люди, убывая, так сказать, в неизвестном направлении, много чего после себя пооставляли (а у более смышленых даже возникла мысль, что Галактику они покидали, не слишком-то и заботясь о своих вещичках). Как бы там ни было, но Галактику со временем стали осваивать уже представители многочисленных негуманоидных рас, у которых, надо отдать им должное, с любопытством и любознательностью оказалось все в порядке. И нет ничего удивительного в том, что вскоре земные артефакты, найденные в разных местах, вдруг стали всплывать один за другим и тут же заимели статус непреходящих ценностей. Да еще масла в огонь подлила невероятная история, приключившаяся с дудукой Качей, по кличке Гнутый (кстати, прозвище это довольно распространено среди расы дудук: внешне те походили на закорючку с головой возле задницы, чем весьма гордились. Было бы чем). Этот Гнутый утверждал, что нашел земной артефакт с маркировкой «Перпетум мобиле. Срок эксплуатации не ограничен. Детям до 5 лет пользоваться в присутствии взрослых». Поставил он этот самый «перпетум» в ходовую часть своей баржи, выкинув предварительно оттуда то, что ему подсунули как новейший ускоритель, и до сих пор шныряет от звезды до звезды и в ус не пыхтит. Но история сия, в отличие от других похожих сплетен, имела одну существенную особенность: ее подтверждали свидетели, которые, в свою очередь, пользовались репутацией совсем не врунов; это на их глазах вышеназванный дудука привел в действие земной «перпетум» и умчался, как угорелый, только его и видели (как уж он исхитрился разобраться, где «вкл.», а где «выкл.» — его дело).
Вот с тех самых пор и началась повальная охота за земными артефактами, или Штуками. Словечко «артефакт» не прижилось, многие просто не понимали, что сие означает, поэтому в обиходе со временем и появились Вещи, Штуки, Штучки и прочее (сразу ясно, о чем речь).
Примерно лет сто эти самые Штучки и Вещицы только и делали, что росли в цене, но потом, естественно, стали попадаться все реже, что, однако, никак не отразилось на их стоимости (она лишь повысилась, что объяснялось вполне объективными причинами — раритет он и у негуманоидов раритет, а особенно Вещь, Штука, на всех-то все равно не хватит). За этот век раза три-четыре в галактику заглядывали и сами земляне, вернее, отдельные представители рода человеческого, непонятно, как и откуда вынырнувшие из просторов Вселенной. Но оставались в галактике совсем недолго, что искали и что тут, собственно, вообще делали — осталось невыясненным, и куда и как исчезали потом — невыясненным осталось тем более. Личности эти оказались весьма неразговорчивыми, несмотря на все усилия капитанов тех звездолетов, на борту которых они появлялись самым загадочным образом (просто капитан, отлучившись на минутку в отхожее место, по возвращении обратно в рубку нос к носу сталкивался с этим самым землянином, который вальяжно развалился в его любимом антиперегрузочном кресле-качалке. Немая сцена).
Земляне появлялись и исчезали, но слухи-то оставались и со временем обрастали жуткими подробностями: сапиенс, мол, где-то тут, рядом, наблюдают, занимаются своими непонятными делами и в любой момент могут явиться и потребовать Вещи и Штуки обратно (отчего они только еще больше возросли в цене — негуманоидный люд наивно полагал, что человеки непременно станут их выкупать. О, святая простота!.. Зачем королю корона, если он и так король?).
Еще лет через пятьдесят артефакты уже практически не встречались, к немалому огорчению тех, кто родился после нашумевшего на всю Галактику бума. Но все же они существовали, просто стали менее доступны. Да и размерами не впечатляли. Так, одна мелочевка. Но, как известно, мал золотник, да попробуй выкупи.
Вот почему, когда Малыш Фукар случайно наткнулся на Вещь, то и не понял сперва, что же это такое. А когда до него дошло, что он вдруг, ни с того ни с сего, стал обладателем земного артефакта, маленькой такой Штучки (со всеми отсюда вытекающими), то обалдел, изумился, потерял дар речи и чуть не обгадился, но, надо отдать ему должное, быстро пришел в себя, рванул к своей потрепанной шаланде, бережно обволакивая Вещь щупальцами, и моментально стартовал в сторону ближайшего сектора, мечтая отыскать там более-менее приличное казино, где бы не задавали лишних вопросов, и быстренько, без особых проблем озолотиться. Местечко такое нашлось на Кадарге, та еще глухомань, но и не последняя помойка на пути в рай. Вот тут-то и начались его злоключения и эти самые проблемы. Вообще-то, к слову сказать, с владельцами земных артефактов казусы, неприятности и беды случались чуть ли не на каждом шагу: ты радуешься, предвкушаешь, облизываешься, мечтаешь о богатстве, славе, уважении, почете и прочих воздушных замках, как вдруг — бац!.. Вляпываешься по полной, по самые эти (у кого что). То ли земной дух испытывал тебя на прочность, то ли ты не такой уж крутой, то ли что другое, но после находки Вещи ее владелец (как правило, бывший) оказывался в таком помете, фекалиях, навозе и прочем дерьме, что у него надолго пропадала охота связываться в будущем с чем-либо земным вообще и с их Штучками в частности. Поэтому ребята попроще старались от обременительной находки как можно скорее избавиться. А самый проверенный и надежный способ в таких случаях — это заложить Вещь в банк при казино, получив за нее существенное вознаграждение. Земные артефакты котировались тут куда весомей и ценнее, чем векселя, закладные, чеки на предъявителя и прочий бумажный мусор с водяными знаками.
Малыш Фукар был из ребят попроще и поэтому спешил в банк при Игорных Сетях, особо не задумываясь, что он туда тащит в своих щупальцах. А зря. Ибо на подходе к ним угораздило его нарваться на некоего Луида по прозвищу Спиленный, который сразу смекнул, в чем дело (еще бы не смекнуть — от Вещи уже запахло. Имела она такую особенность: проявлять свою сущность только в подходящие моменты. Для этого собственно, и предназначалась. Фукар, чья природа не подразумевала такого понятия, как чувство обоняния, этого, естественно, знать не мог). Спиленный с ходу предложил Малышу за Вещь некую сумму, которая того, правда, нисколько не впечатлила. Послав потенциального покупателя куда подальше, он заспешил дальше, нисколько не озаботясь о тылах. Это было большой ошибкой с его стороны.
Поскольку Спиленный никогда не обременял себя вопросами, имеющими хоть какую-то моральную подоплеку, то навел в удаляющуюся спину, приобретшую абрис идеальной мишени, фокус подкожной заморозки, что встречалась только у представителей их расы, отволок заледеневшее тело в ближайший малоухоженный переулок, освободил Малыша Фукара от этой самой обременительной находки, но вот ведь незадача: совершенно случайно вдохнул всеми шестью легкими исходящий от Вещи аромат и отрубился напрочь, раскинув псевдоветки и отвернув пенькообразную голову в сторону, с блаженной улыбкой погрузившись в нирвану.
Через пять минут на них набрел, принюхиваясь, Пунк — та еще морда, узрел Вещь, схватил ее и быстро-быстро засеменил на своих ложноножках в сторону ближайшего игорного заведения, чтоб получить за нее звонкую монету, а потом помахать на прощание псевдоподией и ну с многочисленных глаз долой в свою дыру на Альхон.
Но тоже кое-что не рассчитал.
Запах от Вещи уже настолько разгулялся и дал такую тягу, что в радиусе ближайших сорока мегаметров народ только и делал, что принюхивался, переглядывался и начинал суетиться. Пахло, несомненно, земным артефактом (т. е. Вещью или Штукой), а еще мордобоем, поножовщиной, стрельбой из разнокалиберных шпалеров и большими деньжищами. Поэтому Пунк недолго пребывал в роли будущего миллионера.
У самого входа в Игорные Сети его якобы случайно встретили два братца четрана. Четырехрукие мóлодцы, поигрывая бицепсами, тут же при помощи хор-р-рошего кастета и хор-р-рошей свинцовой дубиночки ласково и доходчиво объяснили Пунку, что такое хорошо, а что, извините, ни в какие ворота, а также попутно просветили, что с ближними надо бы делиться, отволокли, не церемонясь, обмякшее тело в очередной малоухоженный переулок и, подпрыгивая от нетерпения, рванули обратно, чтобы заложить вещь, расплатиться наконец с долгами, да вон с многочисленных глаз в свою дыру на Брагон. Но тоже просчитались.
Как бродячие коты, почуявшие рыбу, на запах Вещи со всех окрестных дыр, помоек и прочих злачных мест моментально стала собираться всякая шваль, крутая мелочь и бандюги посерьезней, и Вещь незамедлительно начала переходить из щупалец в щупальца, из рогоклювов в псевдоподии, из клешней в усохваты, пока ею в конце концов не завладел признанный авторитет Спунза (из местных, конечно) — медузоподобная тварь с гадким характером и такими же манерами. Кстати, последний обладатель Вещи, алгоец-наемник, весьма крутой парень, собрался было всерьез подраться за свое сокровище, но смирился и отступил, скрипя татуированными клыками (еще бы не смириться, когда телохранители Спунзы, десять двухметровых циклопов, равнодушно чавкая ханкой, навели на лысого зеленокожего упыря-алгойца десять разных калибров. Против таких аргументов алгойцу возразить было нечего). Тот поклялся про себя, что непременно отомстит, и хотел, как обычно, смыться, да не тут-то было.
Спунза взял Вещь, подержал, любуясь, великодушно разрешил было отпустить крутого наемника, но вдруг неожиданно чем-то укололся, тут же перепугался до смерти и испошно заорал — мол, отравили, и из не слишком прыткого алгойца тут же сварганили пушечное мясо. Из десяти разных калибров.
На крики-вопли, шум и возню из всевозможных щелей, дыр и амбразур стали выглядывать, пялиться и щериться подозрительные, наглые, нахальные и просто пьяные морды. Телохранители, не прекращая чавкать, бабахнули из своих калибров в белый свет как в копеечку, подхватили вусмерть перепуганного босса под колышущиеся бока и помчались на космодром, откуда тотчас и стартовали почти без эксцессов (если не считать снесенных в спешке ворот КПП).
И только где-то в Синайском секторе очухавшийся Спунза (живой и, естественно, здоровый) повел вокруг осоловевшими шестью глазами и заорал на весь звездолет благим матом — типа того, где его Вещь?!
Окружающая обстановка подсказала, где. Главный телохранитель (Главтех) успел-таки сунуть ее под Стекляшку, а сам валялся рядом (не удержался — нюхнул). Экипаж пребывал в подобном состоянии. Новоиспеченный нувориш присмотрелся — вокруг лучилось счастье и проглядывало отсутствие проблем, что, в свою очередь, тоже становилось проблемой. А проблемы Спунза привык решать быстро, оперативно и в свою пользу. Он заколыхал к Вещи, полюбовался, повосхищался (умели же эти земляне делать такое! Хоть бы одного заполучить на сутки, Святая Пара!), хотел было приоткрыть Стекляшку (тоже, между прочим, земной артефакт), но передумал, глянув на распростертое в нирване тело Главного телохранителя, и заколыхал обратно в ложе. Надо было хорошенько подумать, что делать дальше.
Примерно о том же размышлял Зунга по кличке Ленивец, следовавший за звездолетом Спунзы в кильватере. Вещь на Кадарге он учуял сразу, но подоспел к шапочному разбору и поэтому выжидал, заняв стратегическую позицию на космодроме, а потом дернул вслед за Спунзой, проверив, в отличие от последнего, нет ли за ними «хвостов». «Хвосты», как ни странно, отсутствовали.
А размышлял Ленивец о вещах приземленных — абордаже, атаке, обоюдной драке и прочем, поскольку личностью прослыл неординарной, ибо проблемы тоже решал быстро и оперативно (за что и схлопотал кличку и с полдюжины раз по хитиновой наглой морде). Но имея на борту немногочисленный экипаж (кроме него самого, еще только ручной ёзл), шансы на удачу, прямо скажем, были минимальны. Вообще-то их не было вовсе. Но Вещь, Сущий подери!.. Вещь в хозяйстве штука нужная, это деньги, которых вечно не хватает, это… Это Вещь, одним словом, и надо ее добыть во что бы то ни стало!
Тем временем Спунза решил изменить маршрут, не мчаться куда глаза глядят, а завернуть в ближайший филиал Галактбанка и положить с таким трудом добытое сокровище в сейф, за надежно бронированные плиты. Растолкал, особо не церемонясь, Главного телохранителя (процесс занял целых четыре минуты), а когда тот очнулся, вяло соображая, изложил ему предстоящую задачу. Но Главтех слушал вполуха, он с благоговением смотрел на Вещь и тянул-сопел в две дырки, закатывая единственный глаз. Тут уж Спунза окончательно рассвирепел и доходчиво объяснил созерцателю прекрасного, что того ждет, если он сам не очухается и не поднимет до сих пор балдеющий экипаж. Главтех неохотно ушел, косясь на Вещь, но службу знал, и звездолет был готов через пару-тройку минут.
А тут и Зунга-Ленивец как раз решился. Прицелился из носовой пушки, выстрелил и вогнал абордажный молекулярный трос в преследуемый корабль, быстренько подобрался по тросу к хвостовому аварийному люку, вспорол его вакуум клешней, как консервную банку, и с воинственным кличем, размахивая всем своим немногочисленным арсеналом, ворвался внутрь, пробиваясь с боем к рубке, за Вещью, где и был благополучно пристрелен как диверсант и террорист, ухлопав, правда, по пути пол-экипажа. Спунза опять орал благим матом — экипажа все же было жалко.
И все бы на том и закончилось, да шел встречным курсом на своем круизере некто Ткач собственной персоной, которому вообще-то до проблем Спунзы, а тем более покойного Ленивца было как-то до лампочки, но, заметив наметанным глазом имевшую место мясорубку, решил все же притормозить и поинтересоваться, а в чем тут, собственно, дело, что тут происходит, а по-большому — есть ли чем поживиться и на чем погреть руки.
Но вот какое дело и существенное дополнение: компанию ему составлял некий Ванч, землянин, который (но это строго между нами) заглянул в родные, так сказать, пенаты, родную колыбель, перемещаясь из одной реальности в другую, где у него были кое-какие делишки, заглянул любопытства ради, просто так, имелось у него немного свободного времени. И вот что интересно: оказавшись здесь, в некогда родном метадомене галактического масштаба, с некоторым изумлением обнаружил, что стал существом ленивым, флегматичным и к тому же пофигистом первой статьи, стал чуть ли не с первой минуты, как оказался на борту этого допотопного круизера (земляне давно уже забыли — как это можно тащиться от звезды до звезды, используя какие-то там звездолеты. Боже, каменный век!). И сейчас Ванч ходил по рубке как неприкаянный, руки в карманах, курил свою Вечную Сигару, чуть не зевал (скоро там его пятая сигнальная скорректирует фазовый переход? Право слово, лучше бы он к тау-китянам заглянул на огонек, а не здесь прохлаждался. Делать тут нечего, дыра она и есть дыра, хоть и бывшие ясли с детсадом), и настроение имел апатичное, наплевательское и снисходительное одновременно. Но когда узрел абордажную сцепку, то слегка заинтересовался, потом присмотрелся, покачал головой и скучным голосом поинтересовался, какого дьявола они тут забыли. Ткач отрешенно ответил, что чувствует Вещь. Неповторимую. Такую, каких еще не было, каких свет не видывал. Вещь Ткач учуял сразу и теперь пребывал в возбужденном, близком к припадку состоянии.
— М-м-да… Ну и что? Да мало ли их разбросано по всей этой галактике, а кто знает — и по Вселенной, возможно, тоже? — едко заметил Ванч, хитро прищурившись. Потом затянулся своей Вечной Сигарой и выпустил целое облако дыма. — Вот, например, одна из них… Или эта вот Одежонка, чем тебе не артефакты?
— Нет, там что-то другое… — пробормотал Ткач, с неодобрением, опасением и подозрением косясь на сизо-фиолетовые клубы дыма, ибо и сам внешне был похож на такие же. Потом с интересом глянул на самого Ванча, на этого загадочного типа, Сущий его знает откуда вынырнувшего и вторые сутки прокуривавшего кают-компанию и рубку круизера. Но Ванч был землянином и поэтому дозволялось ему все. Иметь на борту землянина… Хм, это что-то. Ткач вторые сутки изверлючивал мозги на предмет того, как это чудо использовать с максимальной выгодой. Но, к сожалению, пока не слишком-то преуспел в этом направлении. В первый момент он настолько растерялся и обалдел, что повел себя как последний идиот, у которого ни ума, ни фантазии (предложил гостю фанхи и оругов — тот только хмыкнул, посмотрел на него соответственно и отвернулся к панорам-окну, тут же задымив свой сигарой), хорошо еще, не задал дебильный вопрос про то, как он тут оказался и что тут делает. Вот бы облажался!
Вообще ходили слухи один туманней другого, что земляне, эти последние из всемогущих, просто устали от всего Сущего и Нетленного, разочаровались в Бытие и ушли не то в другую жизнь, не то в другую галактику и Вселенную, не то совсем в другую реальность (а это как? И возможно ли такое?), что они пооставляли после себя, смеха ради и вящего своего удовольствия, кучу загадок в виде этих самых Вещей, Штук и Штучек, или артефактов — разбирайтесь, мол (и народ разбирается, в основном рвя друг другу за них глотки). А сами появляются иногда, посмеиваясь. То ли наблюдая, то ли оценивая, но никогда не вмешиваясь. Что за непостижимая раса? Одни догадки, домыслы, легенды, слухи и прочее гадание на фанхайной гуще.
Вот он стоит — нахальный, наглый, равнодушный и очень уверенный в себе тип, который ничего и никого не боится и которому всё по плечу и который всё может. Это пугает, по-настоящему пугает. Вчера, например, Ткач с замирающим сердцем поинтересовался: что, где, как, мол, откуда, почему да зачем. Не тут-то было, в ответ одна неопределенность и ухмылка с пожатием плеч. Потом, правда, ответил: скучно ему, видите ли, с нами, глупыми и однообразными, с заданным вектором жизни, нет, говорит, в нас никакой искры… Какой такой искры? Сегодня он тоже Ванча обхаживал, осторожно опрашивал про то, про сё, но землянин только отшучивался и явно скучал. Кажется, он чего-то ждал, прислушиваясь к себе, создалось такое впечатление.
И вот очередная стычка из-за Вещи. Сейчас разберемся, а потом продолжим выуживать ценную информацию. Но как же его раскрутить-то?
Мысленно пожелав себе удачи, Ткач осторожно подплыл к абордажной сцепке, накачал туда усыпляющего газа, просочился через врезанный люк в своем боевом скафандре внутрь Спунзовой лоханки (дышали тут, кстати, азотом), дошел до рубки, брезгливо обходя распластанные тела и удивляясь по пути расточительной роскоши и полному отсутствию вкуса, но когда увидел, узрел Вещь, то совершенно оторопел.
Вещь спокойно, неподвижно стояла на тонкой ножке под Стекляшкой, маня, завораживая, очаровывая, дурманя, сводя с ума своей красотой и совершенством форм. Восхитительная… прекрасная… Единственная и Неповторимая… будто живая. Ткач замер, не в силах отвести глаз, любуясь, как ребенок на долгожданную игрушку, предвкушая ОБЛАДАНИЕ, как вдруг из-за спины услышал насмешливый голос с легким налетом досады:
— Слушай, ты эту Вечную Розу завернул бы во что-нибудь, там шипов полно, еще уколешься ненароком, проблем не оберешься… Ну прямо как дети, в самом деле! Лучше бы вы Вечный Хлеб или Гамбургер когда-нибудь нашли, а еще лучше Вечный Коньяк, а то всё лютики-цветочки… Ботаники!.. Собиратели древностей…
И ушел, потеряв всякий интерес к происходящему, за борт, сквозь него. Ушел по своим делам. В другую жизнь, а может, в другую вселенную или другую реальность. В простой Вечной Одежонке, с Вечной сигарой в зубах, сам по себе. Даже не попрощавшись.
Землянин, одним словом.
