Галина Таланова
Жизнь щедра
Старый дом
Как странно:
Будущего нет.
Всё зарастёт в саду огромном.
Другой хозяин, съев обед,
Всё срубит с видом непреклонным.
Дорожки сделает из плит,
Машинкой подстрижёт осоку,
И новостройка закипит…
…Асфальт положат на дорогу.
Но будет этот дом не мой,
И не мои в нём будут дети.
…Те времена – не за горой,
Ведь всё кончается на свете.
Сейчас гниёт наш старый дом,
Умытый сильными дождями.
Дверь закрывается с трудом,
Подпёрта лестница жердями,
Но здесь вся жизнь моя прошла,
Озябшей птицей пролетела,
У лета красного тепла
Просить – как пищи – не хотела.
* * *
Всё тот же сад…
Лишь годы – в никуда.
И нет людей таких родных и близких.
Как в омут втянут –
Каждый год сюда
Стремишься
В ве́твях заплутаться низких,
Что ударяют яблоком в лицо,
Устав носить столь низкие соцветья.
Останется одно, два –
И крыльцо
Зло ветер подметёт
Повисшей плетью.
Кукушка продолжает куковать,
Хоть в старый сад едва ли кто вернётся.
Пожалуй, нынче даже не придётся
За яблоком на цыпочки вставать.
* * *
От суеты, пожалуй, отхожу.
Уже грущу.
И даже часто плачу.
За облаками плавными слежу.
И не спешу поймать за хвост удачу.
До пόлдня сплю.
Цветные вижу сны.
А по ночам
Сплетаю вязь из строчек.
И за собой не чувствую вины
За то, что брошен скомканный листочек.
* * *
Зачем из юности пахну́ло
Тем ветром,
Любящим жасмин?
Хоть высокá я, но сутула,
А ты – ты в инее седин.
Казалась жизнь мне полной света.
И, как шиповник, цвёл восход.
И за призванием поэта
Лететь хотелось в небосвод,
И сочинять,
С восторгом глядя
На муравейник из людей,
И отражаться в милом взгляде,–
До этих серых-серых дней.
* * *
Воспоминанья – словно комары:
Покоя не дают,
Укусы – нежны.
…И чувства комариные прилежны:
Так любят кровь, хоть их за то и бьют.
Хотя бы писк подушкой приглушить –
И выжидать, когда лица коснутся…
И в горле начинает вдруг першить,
И снова в юность хочется вернуться.
* * *
…И, пряча глаза,
Зарываешься в ворох
Пьянящих,
Как первый снежок,
Хризантем…
Ну вот и обуздан твой гонор, твой норов!..
И запах беспечности, счастья – над всем,
Что мучило, жгло, разрывало,
Витает…
Стал самым разумным из запахов всех.
И смысл прежней жизни
Совсем ускользает,
Ведь ухо ласкает ваш шёпот, ваш смех…
Плыву в неизвестность,
Вся – в обруче взгляда,
Хотя и фиксирую каждый штришок
Второй половиной души
(Вот преграда!)
…И чувствую древний, как жизнь, поводок,
Который сейчас оказался так нужен:
Ведь тело не хочет его разорвать.
…Как шёлкова шёрстка!
Как голос послушен!
Как кошечка, мягко умею ступать…
На все осужденья найдёшь оправданье:
Ну кто тут виновен, что жизнь – как глоток?
Заложено в почке самой увяданье,
И, в сущности, каждый летит, как листок…
Живи же, плыви по теченью успеха:
Сумей отстоять этот женский каприз!
…Отчётливый голос – далёкий, как эхо:
«Тебе не по силам такой компромисс».
Перед грозой
Всё было так похоже на игру,
А лучше бы её не начинали.
…Ветрище заметался по двору.
Осокори стволами скрежетали.
И все предметы потеряли тень.
Мир обесцветился.
Не шло на ум ни мысли…
И душно пахла спелая сирень,
Чьи ветви запылённые обвисли.
Но голос что-то сладко выводил,
Начав случайно с поднебесной ноты.
И, выпевая,
Из последних сил
Твердил про лето краткое – раз в сотый.
Сердец каприз…
Зачем же? Ну зачем
Скользят улыбки по следам намёков?
Желанье жизни взмыло надо всем,
Что правилом казалось из уроков:
Как ласточка беспечная,
Крылом
Зачиркала по потемневшей туче.
…Когда услышишь слишком близкий гром,
Не говори, что всё решает случай.
* * *
Хочется женщине чуткости, ласки.
Много ли надо для счастья чудес?
Вовсе не ждёт она принца из сказки –
Бабьего лета осталось в обрез!
Хочется женщине дома живого,
Детского плача, пелёнок, кастрюль.
Хочется ждать своего дорогого.
Хочется всей окунуться в июль!
...Снова зима.
Завывают метели.
Ветер кидает в окошко крупу.
Только на кухне свистят свиристели –
Позаселяли с водою трубу.
* * *
За то прости, что поманила в рай,
Где свет сквозь зелень льётся золотистый,
Где виден неба,
Но не жизни край,
Где ловишь взгляд от нежности лучистый.
Прости за то, что будешь видеть сон –
Один и тот же. Долго. Долго. Долго.
В нём – семечки пускает старый клён
По паутинке, что воздушней шёлка.
В нём – за́литое золотом крыльцо,
И золото волос течёт на плечи,
Веснушчатое светится лицо,
И голос легкомысленный щебечет,
И лунки розоватых ноготков
Ты пальцами очерчиваешь нежно…
В нём – твой полёт средь белых облаков,
Но приземленье, веришь, неизбежно.
* * *
Появилось время –
И печаль
Говорит: «Пора устать от гонки
За бегущим временем…
И жаль,
Что весь тракт усеяли воронки.
Только их тебе не обогнуть:
Можно на прощанье оглянуться –
И продолжить неизбежный путь
В глубину,–
А значит, не вернуться».
* * *
Как же рано успели устать,
Как боимся любви и заботы!
…Только хочется рухнуть и спать:
Мы сдержать не способны зевоты.
Как же рано смогли постареть
В суете и в потугах, что ме́лки.
Захотели кусок заиметь:
Чтоб – получше, чтоб – в лучшей тарелке.
Ноги – гири. И крылья срослись.
Нитку пульса никак не нащупать.
Мы – часы… Коль едва завелись,
Не дотронься:
Возьмутся всё путать.
* * *
Грядущее любя,
Сбегала от любви.
И молодость ушла,
Как в отпуск, как в отгулы.
Не сердце, а себя –
Всю жизнь – на части рви,
Нос по ветру держи,
Откуда бы ни дуло.
…Не протянуть руки.
Души не распахнуть.
Как белка в колесе,
По лестницам в пробежках.
На пуговицы все
Мир нежный застегнуть:
Не застудить б совсем
На сквозняках и в спешках.
* * *
Отошли холода и дожди.
Август нынче щедрее июля.
Ты у моря погоды не жди,
Лучик солнца в тоске карауля,
А живи этим ветреным днём:
Гонит тучи за краешек моря…
Не одной ведь любовью живём,
И на то не одна наша воля.
Бабье лето ещё за горой,
Но чудес не бывает под зимы.
Обрастаем замшелой корой:
Нелюбимому быть ли любимым?
* * *
Считай, нахлынула печаль,
Что лето красное проходит…
Судьба как будто за́ нос водит –
Тебя судьбе навряд ли жаль.
Погладит, как побьёт рукой,–
И ты бежишь, щенок побитый!
Ты поднимаешь визг такой,
Как лаской жизни не забытый.
* * *
Я перестала ждать тебя.
Я знаю точно: не приедешь.
…Как дятел дерево долбя,
Твержу одно: что мне ответишь?
Ищу личинок и жучков
Сомнений
В твёрдости породы…
…Ночами слушаю сверчков,
Что заселяют огороды.
Так как же выбрать свой шесток
И место знать своё смиренно?
Я перестала ждать.
Восток,
Трудясь, светлеет постепенно.
* * *
Всё тот же сад…
Лишь годы – в никуда.
И нет людей таких родных и близких.
Как в омут втянут –
Каждый год сюда
Стремишься
В ве́твях заплутаться низких,
Что ударяют яблоком в лицо,
Устав носить столь низкие соцветья.
Останется одно, два –
И крыльцо
Зло ветер подметёт
Повисшей плетью.
Кукушка продолжает куковать,
Хоть в старый сад едва ли кто вернётся.
Пожалуй, нынче даже не придётся
За яблоком на цыпочки вставать.
День прибывает
1
Последние стартуют холода,
Но знаешь, что весна не за горами –
И пухлый снег растает без следа,
И эти льды, что наросли меж нами;
А дальше будет лучше всё,
Теплей,
И ветер с юга голову закру́жит…
Знай: обрубают ветви тополей
Не для того,
Чтоб те ветвились хуже.
Вот выкатилось солнце из-за туч,
Полгода продремав под одеялом,
И воздух пусть пока ещё колюч,
Но столь зовущим
В щели свет
Подвалом
Не уберечь картошку от ростков:
Их больше всё, и всё они мощнее.
…День прибывает, становясь длиннее.
И реже всё толпа снеговиков.
2
День прибывает.
Половодье чувств
Должно прийти
За быстрым сходом снега.
Так почему брюзжишь,
Что мир твой пуст,
Что ты устал от долгого забега
По всем сугробам,
Что понамело,
И ноги всё вытаскивать труднее?
А оттого, что всё вокруг бело,
Ты сам себе становишься темнее.
Остановись…
И дальше не беги.
Замёрзнуть –
Это быстро и не страшно.
Лишь жаль,
Что не предвидится пурги:
Увидят –
И поставят в ряд калашный…
* * *
И снова май.
И снова пустота.
Иллюзий нет.
Все выплаканы слёзы.
Как жаль, что испугала высота,
Что побоялся ты любви-угрозы.
От высоты шла кругом голова.
Чем выше вверх,
Тем падаешь больнее.
И нежность,
Облачённая в слова,
Не сделала тебя чуть-чуть сильнее.
Живи спокойно, милый, без любви,
Стой на земле, в глубь корни не пуская,
И лишнее для дела с корнем рви,
Желаниям своим не потакая.
И пусть трава не ведает о том,
Что сорной называют, не иначе…
…А палец перевяжешь ты бинтом,
Хоть от пореза – не зайдёшься в плаче.
* * *
Поверьте, слушаю опять,
Что ваша жизнь не стала гладкой,
К себе стараюсь примерять
Все Ваши беды, но… украдкой.
Они мне попросту малы́:
Мне на размерчик больше нужно.
Зачем скруглять все-все углы
И строить жизнь свою натужно?
Ну оглянитесь же хоть раз
Вы на людей,
Что тут, под боком!
Их жизнь – как Ваша – без прикрас:
Живут в своём мирке убогом,
Глотают пыль и воду пьют,
И вёдра мусора выносят,
И создают почти уют,
В который ветром не заносит
Того,
Кого годами ждут
И ищут в каждом взгляде встречном.
…И сквозь толпу одни бредут,
Всё чаще думая о вечном.
* * *
Из ничего надежда родила́сь?
Из снегопада лёгкого под утро?
Но я почти с орбиты сорвалась,
На вещи не смотрела слишком мудро,
Не вычисляла даже
Где конец
Того,
Что слишком быстро начиналось.
Разглаживала старенький рубец
И думала: «Лишь ниточка осталась».
* * *
Опять в предчувствии любви
Живу – и крылья вырастают.
Забудь о прошлом, позови –
В моих глазах все льды растают.
Я снова, кажется, живу.
И цвет струится в мире сером –
Не в снах цветных, а наяву…
С моим отменным глазомером,
Что отмечает все концы
И не даёт мечтам свободы,
Так быстро тают леденцы,
И быстро тают, тают годы.
…И годы – крашенный ландрин,
Хоть и причудливая форма.
…Почти дожи́вшей до седин,
Свалилась радость?! – что не норма.
* * *
Строим замок опять на песке,
Словно дети,
Играя на плёсе.
Горсть песка у тебя в кулаке.
Жаль, что сердце уже на износе.
Не закрыли мы глаз на недуг.
И не верим мы в долгое счастье.
Но в глазах затаился испуг,
Что окончится всё в одночасье.
Знаем всё про дожди и ветра,
Что разрушат песочные замки,
Что, шутя, проберут до нутра,
Но оставят несносные лямки,
Чтоб постылое бремя тянуть,
Вместе – к солнцу, чьё время – на завязь.
…И волна плёсу только по грудь,
И смеёмся, песочком бросаясь.
* * *
Опять тепло –
И лето впереди.
Но суета пугает постоянством.
И ты исчез, –
Ведь женщин пруд пруди…
Молчишь уж месяц со своим упрямством.
Вид делаешь,
Что жизнь пошла на лад:
Года идут,
Печаль сиюминутна,
И пусть не всё на свете шоколад,
И в сумерках пусть видится всё смутно.
И ты исчез.
Тебя не позову, а буду ждать,
Когда придёт ненастье,
До половодья вряд ли доплыву –
Запутаюсь в чужой рыбацкой снасти,
Что с осени осталась обрастать
Мохнатой тиной
И вселенским сором.
Её уже не думают достать.
…Всё в берега войдёт
В июне скором.
Тогда, быть может, тихо позову,
И скажешь ты,
Что постучалась поздно.
И не меня ты любишь наяву,
А сны свои, где всё опять серьёзно.
* * *
Зачем звонишь мне каждый день,
Зачем теряюсь, что ответить?
Ведь отцвела давно сирень,
О пятипалой глупо бредить.
Я – в зоне, где сигнала нет.
Я – вся в себе.
Стучаться поздно.
Зачем твой вижу силуэт? –
Чтобы принять тебя серьёзно?!
Живу в гармонии с собой.
Всё хорошо.
Года проходят.
Нужны лишь грелка и покой.
От бега в гору ноги сводит.
А до вершины добреду –
Вдруг не раскрыться парашюту?
Средь облаков и пропаду,
Слезам дав волю на минуту.
…Но манят, манят облака
Неуловимостью движений…
Я жду настырного звонка,
Как сериала продолжений.
* * *
Нет. Мне не скучно.
Мне легко
Средь трав душистых и соцветий.
И все проблемы далеко,
Как будто из других столетий.
Лишь только б холод не настиг:
Тогда тоска и сожаленья
О том, что был пропущен миг –
Для душ озябших единенья.
Лишь только б дождь не зарядил
Царапать крыши жесть гвоздями…
Дождь в августе частенько лил,
И звёзды были в нём гостями.
Да где уж мне звезду поймать?
Лишь вышла бы под чёрный купол,
Тоску и боль сумев прогнать,–
И выход в мир слепец нащупал.
…Пока же тучи лишь летят
То над рекой, то из-за леса.
Тоска в обнимку с болью спят.
Все дни прозрачны и без веса,
Как одуванчиковый пух –
Летят спокойно в неизвестность.
Репьями одарил лопух,
Пока прощупывала местность.
* * *
…Сразило дерево в грозу.
Враз рухнуло –
С тяжёлым треском,
Переломилось на весу.
…А небо озарялось блеском
Всех молний,
Что несли пожар,
И смерть, и чёрные уголья.
И показался лес так стар,
Что для грозы в нём сплошь раздолье.
Переломить на части жизнь:
Часть – до вчера
И то –
Что после.
За воздух пятернёй держись.
Ладонь другая сердца возле.
Держись – и рвись теперь на свет,
Где воздух обожжён озоном.
Пусть ты помят, потрёпан, сед,
Не опьянён церковным звоном,
Что говорит тебе: «Смирись.
Не возвращается былое».
Смотри по-прежнему лишь ввысь –
Там коромыселко цветное.
Беги из чёрной полосы
Туда, где свет сквозь листья льётся,
Где капли не дождя, – росы.
Роса со щёк рукой смахнётся.
* * *
Да, это так:
Тебе не верю,
Но ты стучишься снова в дверь.
Всё время помню, что потери
Не избежать.
Боюсь потерь!
Зачем к себе я приручаю?
Я – ледяной, осенний пруд.
Я ничего не обещаю.
(А годы всё быстрей идут.)
Зачем к тебе я привыкаю? –
Себе задам пустой вопрос.
Души капризам потакаю?
Иль что-то с ней, с душой, стряслось?
Зачем так падал он отвесно,
Осенний лист, к нам на весло?
Что будет дальше – мне известно,
На встречи редкие – везло.
* * *
А ветер прямо валит с ног.
И столько наломал он веток!
А человек так одинок.
…Хоть три денька бы напоследок
Всей кожей лето ощутить,
А тут – озноб и прозябанье…
Хотела снова полюбить,
Но только – что за наказанье! –
Другие вижу всё глаза,
Что близоруко смотрят мимо.
Я взвешу «против» все и «за»:
Что под водой, и что столь зримо.
…А рябь такая на реке! –
Плыть против ветра –
Нахлебаться.
Годов так много в рюкзаке,
Что в горы с ними не собраться.
Давно не виден перевал.
Он пройден.
Скучная равнина.
И пусть чужой бы обнимал…
Ведь чувства наши –
Та же глина:
Всё можно вылепить суметь
И закалить в горниле страсти,
Плыть против ветра лишь бы сметь
И сердце рвать своё на части.
* * *
Ужель ты мною очарован?
Давно привыкла быть одна.
Мой голос льдом, как цепью, скован,
И глубина вся не видна.
Зачем придумал наважденье,
Что бьют ключи под коркой льда?
Я не вводила в заблужденье:
Твоя беда – твоя беда.
Лишь ты зачем-то вдруг увидел
Сквозь лёд диковинный узор.
…Тебя ничем Бог не обидел,
Но в душу внёс такой разор!
Тебе любви хотелось, сказки,
Чтоб зимний лес околдовал
Лишь тем,
Что был без чёрной краски,
Но – пустячок,
Что лес тот спал.
* * *
Ещё чуть-чуть –
И снова холода.
Уже крепчает ветер не на шутку.
И волны гонит чёрная вода.
И не найти по се́рдцу незабудку.
Один лишь распушился лисий хвост:
Он воздух безмятежно подметает.
Все травы нынче в человечий рост.
Пока ещё трава не высыхает.
Но скоро, скоро…
Осени диктат
Возьмёт теченье жизни жёстко в руки.
Зачем так тянет посмотреть назад?
Все возвращенья – только боль и муки.
И многое растеряно в бегах,
И не собрать в единое осколки.
Не ищут постоянство в облаках,
А в стоге сена – ржавые иголки.
Не ищут отгоревшую любовь:
Не загорятся снова головешки.
Стучат в мозгу воспоминанья вновь,
Как в скорлупе созревшие орешки.
И скорлупу так тянет расколоть:
Что там? Ядро?
Иль пустота чернеет?
И почему придумал так Господь,
Что все воспоминанья не имеют
Единый, свой, устойчивый рельеф?
В них всё другое, чем когда-то было…
Что говорилось громко, нараспев,
Теперь бубним под нос себе уныло.
* * *
А любовь пока что за горами.
Отчего же крылья проросли?
Показалось: жизнь щедра дарами.
И за ними ноги понесли
По обрыву, ледяному краю.
И зажмурься – в пропасть не смотри.
Я теперь уже почти летаю.
Не нужны совсем поводыри.
Ну, сорвёшься…
Ну, и что такого…
Только миг, –
А дальше ничего.
…Трубный голос есть у жизни зова.
Как хочу не слышать я его.
* * *
Зачем опять обманывать себя,
Пытаясь строить то,
Что не сложилось,
Надеждами всю душу теребя
На то, что ничего не завершилось?
Чтоб знать,
Что доски сгнили,
И труха
Посыпалась,
Пока валялись годы,
Что не такая это чепуха,
Что, как огня, боимся несвободы.
Зачем искать
Залётного тепла,
Что иногда приносит ветер с юга?
Всё-всё сгорит
В мгновенье и дотла.
Не лучше б сохранить хотя бы друга?
* * *
Неужели так просто? –
Вот взять – и расстаться…
Не захочется больше
Звонков или встреч?
Как всё может легко
В один миг оборваться.
Не услышал б никто, как прерывиста речь.
Я не плачу. Нет. Нет.
Лишь о том и жалею,
Что иллюзия счастья живёт столько лет.
Почему разорвать ничего не умею? –
Даже рвать на клочки лотерейный билет,
Где пустая игра,
Ощущенье обмана
От обещанных гор,
Где живут облака?..
Облака ведь почти из того же тумана,
Из которого после рождалась строка.
* * *
Интерес ушёл
И не вернулся.
Сердце пустотой заполонил.
Как в волну морскую окунулся:
Откатила –
И стоишь без сил.
Раньше жил,
Не думая о чуде,
Что бывает в сказках и в кино.
А теперь по странной вот причуде
Понял, что другого не дано:
Будешь ждать ту рыбку золотую,
Что не принял сразу и всерьёз.
Речь произнося свою витую,
Про желанья вслух не произнёс.
И ушла та рыбка золотая,
Залегла на илистое дно.
И корыто с трещиной латая,
Думаешь: «Зачем же мне оно?»
* * *
И всё ж ты лжёшь,
Что не было любви.
И в прошлое нелепа так оглядка!
Воспоминанья
На клочки не рви:
Пускай хотя б одно из них – загадка.
И под лопаткой ноет по ночам,
Кружок луны заглядывает в окна,
И тени веток шарят по плечам,
И форточка, закрытая неплотно,
Так жалобно, простужено скрипит…
…И жаль, что жизнь с начала не начнётся,
Хоть сколь угодно можно делать вид,
Что время вспять пойдёт, коль повернётся.
* * *
И то была не маленькая ложь –
И сердце одиноко замирало…
И в сером цвете виделся мир сплошь,
Хоть солнце всеми красками играло.
Самой себе казалась неживой,
Фарфоровой и безучастной к ласке…
Душистою и трезвой головой
Качала грустно.
Не сгущала краски…
И зеленела сорная трава.
И небо поражало глубиною.
И знала, что начавшись чуть, едва,
Всё кончится.
Сама тому виною.
И слушала дыханье, притаясь, –
Сбивавшееся, тёплое, чужое…
Речей ажурных тщательная вязь
Оборвалась от голоса прибоя.
И, ощущая влажный пульс виска,
Ловила взглядом на волне барашки,
Что слизывали замки из песка
И рассыпали брызги, как стекляшки…
Ведь не были же, не были серы́…
И нечто безмятежно прорастало
И нарушало правила игры.
…Теперь её уже казалось мало…
* * *
Звездопад. Ожидание чуда.
Август. Дача. Недолгий очаг.
И лунищи надраено блюдо.
До обрыва над пропастью – шаг.
Я не думаю больше о Деле.
Я – лишь женщина.
Ласки волна.
И поёт всё до клеточки в теле.
И в смятенье, в плену, не сильна.
Этот воздух на травах настоян.
На ночь травы умыты росой.
…На полёт в лунном свете настроен,
К ласке тянешься гибкой лозой.
А к разливу утра протрезвеешь.
Неизбежность разлуки поймёшь.
…Пожинаешь лишь то, что посеешь:
Чистотел, клевер, лютики – сплошь.
Ими ветер играет прилежно:
То пригнёт, словно ворох волос,
Перепутавши щедро и нежно,
То коснётся легко, невсерьёз.
…В перекошенном, суетном мире
Остаёмся, как будто друзья.
Дней события льются в эфире.
Распахнуть настежь души нельзя.
* * *
Я больше тебя не люблю.
Слова твои – дождик по морю.
Присутствие рядом терплю,
Как птица ручная неволю.
…Вот злобно и долго кричишь.
Всё ищешь места, где ужалить.
Не помня себя, говоришь
Ты то, что нелепо представить.
Но всё – как круги по воде.
На дне тяжелеет осадок.
Всё думаешь: держишь в узде,
А дом продуваем и шаток.
…Закрою дверь в келью свою.
Курок опущу у запора.
Я больше тебя не люблю.
Но снова затеешь ты ссору,
Ударишь вновь чашку об по́л.
Цветок не собрать по осколкам.
О чём б разговор ни зашёл,
Друг друга не выслушать толком…
Постылую жизнь не менять –
И носом клевать над сюжетом,
Где реки не катятся вспять,
Где косятся травы лишь летом.
* * *
Не мучило чувство утраты.
И едкий дымок очага
Мне застил глаза.
И возврата
Хотелось в свои берега…
Боролись две бурные речки
За первенство… или за жизнь?
И палец натёрло колечко.
Четыре руки расплелись.
Но не было бездны потери.
Баюкает дом тишина.
Заклинило в сердце все двери.
С уюта сошла пелена.
И было б всё вовсе нормально,
Когда б не сиротства тиски,
Что так обнимают фатально
И радости глушат ростки.
* * *
Oбщность чувствовать остро,
Можно даже молчать.
Обозначился остров.
Перестало качать.
Будто не было шквала,
Что по брёвнам разнёс
Плот, что крепко связала:
Плот из собственных грёз.
Рифов контуры смутны
В бирюзовости вод.
И ветра все – попутны.
Остров веры – растёт.
* * *
Ты уедешь.
Недели молчанья,
Безразличие к смене погод.
Всё прокручивать буду прощанье –
Из стекляшек выкладывать грот.
И слегка осуждать невесомость,
А не ветер, что гонит прочь пух;
И столь тесного мира огромность;
И синицу, что рвётся из рук.
Бог с тобой, проживём без опоры.
Только б лёгкое было перо.
Засевая бумаги просторы,
Пожинать бы тепло и добро.
Другу
1
Нет времени погоревать:
Дела, бумаги, мельтешенье.
Себя на части стала рвать,
Хотя нуждаюсь в утешенье.
Успеть и это бы, и то,
Да отоспаться бы для «формы».
Самостоятельна зато.
И жизни праздной знаю нормы.
Не верю в дружбу.
Будет день,
Когда ты станешь мне роднее,
Но буду я твоя лишь тень,
Что на закате всё длиннее.
2
По капельке лето уходит,
Скупое на солнце до слёз.
И за нос старательно водит,
Настроив на скользкий прогноз,
На то, что однажды вернётся,
Нежданным теплом одарив.
…И солнце как будто смеётся
Над тем, что не сочен налив.
3
День один лишь остался от лета.
Солнце в полдень – как тот золотой!
(Плыли в тягостной дымке рассвета
Сны кувшинок и ночь над водой.)
Жизнь отдать суете на потребу?
Завтра сникнуть кустам от дождя.
И доверие к сердцу – нелепо
Разбросать по тетрадкам шутя.
4
Уже привыкла без тепла.
Согреюсь адскою работой.
Дрова сгорели все дотла,
А запасал ты их с охотой.
Согреюсь мыслями о том,
Что осень будет золотая.
И протолкну в желудок ком:
Он просто спазма горловая.
* * *
Ты помнишь ли дорогу,
Что к стогу привела,
Хотя ты шёл от стога
К дороге, что звала?
…К тому же стогу вышел
В смятенье поздних чувств.
Иль походя услышал
Ты снега свежий хруст?
И замер от испуга,
Что путь,
Как старый уж,
В кольцо свернулся туго
В преддверье ранних стуж.
* * *
Мокрый снег.
И зима на подходе.
И не пишется старый роман.
Чувства нежные нынче не в моде.
И не ставят для сердца капкан.
Разъезжаются ноги на тропке.
Тянет ноша своя – хоть кидай.
Близнецов-новостроек высотки
Упираются в о́блака край.
Только окна домов – словно соты,
Да не все они мёдом полны.
Суета, нервотрёпка, заботы,
Одинокие, рваные сны,
Где конец не стыкуют с началом
И всё в пропасть летят с высоты,
Грезят верным плечом и причалом
И в запале сжигают мосты.
Усталость
1
По головушке больше не гладишь.
Не стираешь печали с лица.
На меня час в неделю, но… тратишь.
И зимы не увидеть конца.
Да и день ото дня холоднее.
Снежный вырос до жуткого хруст.
В белый пух разоделась аллея,
По которой к тебе не вернусь.
Мне вослед не посмотришь, не крикнешь.
Ты, в себя углублённый, уйдёшь?
Головой меховой не поникнешь.
И в сплетенье деревьев нырнёшь.
2
Безбрежно.
Зябко. Чёрно-бело. Снежно.
Не щёлкнет будки телефонной дверь,
Что укрывала от дождей прилежно
Тебя, никем не приручённый зверь.
Декабрь шубейку шьёт из снега тихо.
И за душой – как будто ничего…
…Хотя б хлебнул любви-печали лиха!
A тут – усталость. Только и всего.
Кинолента
Зима в середине апреля.
Безудержно падает снег.
В истерике бьются метели.
Двадцатый закончился век.
Продрогли надевшие боты.
Урчат в чуть живой колее
И джипы
Отменной породы,
И топливо их – на нуле.
Конца этой ленте не будет:
Она – бело-чёрная вся.
…Не вышли мы в новые люди,
По старой стране колеся.
Последнее воспоминание
Я собираю всю отвагу:
Не замечать, как дни спешат!
Твои глаза, впитавши влагу,
Воды не выплеснут ушат.
Смотрю: провисла рта тесёмка.
Родник забился в кадыке.
И дыма лёгкая позёмка
Легко струится по руке.
Всё переменчиво в погоде:
В настрой любовный погружён.
…Букет кленовый на комоде –
Как марганцовкой обожжён.
Из прошлогоднего пожара.
И тронь – раскрошится весь в сор.
На шифоньере спит гитара
И струн гитарных перебор.
Ты не казнись. Вернуть всё поздно.
Уже от сердца отлегло.
Не принимай меня серьёзно.
Вся жизнь прозрачна, как стекло.
* * *
A теперь надо жить –
Безмятежно, как лютик.
Всё закручено было на годы вперёд.
…Воздух режет со свистом –
«В-жить! Жить!» –
Тонкий прутик.
Обрушается паводком голоса лёд.
….Не хочу в унисон!
Пусть весна, а не осень!
Не хочу запах листьев подмёрзших вдыхать.
Пусть иголки ресниц,
Словно хвоя у сосен,
Будут взгляды косые на время бросать.
От него ускользну.
Иль совсем не замечу.
«Как с цепи сорвалась!» –
Мне помчится вдогон,
Чтоб вонзиться в затылок
Не выкриком речи –
Остриём топора
Или всем топором.
Ну и пусть!
Увернусь!
Только звон и услышу.
Не пойму даже в ухе раздастся каком…
…До того, как опомнюсь,
Прочь возглас: «Потише!»
Прокачусь –
Хоть разок,
Только раз! – с ветерком.
* * *
И снова снег растаял лёгкий,
Хотя давно пришла зима.
Я прячу тёплые обновки
В комод, что лачила сама.
Давленье низкое в природе.
Впадаю в спячку каждый час,
Хоть понимаю: жизнь проходит –
Она один бывает раз.
«Исправить вряд ли что-то сможешь, –
Себе самой пора сказать, –
Паденья, взлёты подытожишь –
И будешь в бешенстве кромсать
Бумагу в бисере чернильном…
Убито столько сил и лет!
…С рожденья в голосе несильном
Не много быть могло побед».
* * *
Плутали в фантазиях, в мире химер,
Боялись друг в друге лицо обнаружить.
И, кажется, славили хилый барьер,
Который воздвигли невзрослые души.
За маски попрятались: всё хорошо.
Сужается жизнь – ах, подобье воронки!
Всё у́же и у́́же… Да так и пошло́:
Всё у́же и у́же… И осыпь по кромке.
Одно остаётся: из лета уйти.
Тревожный напев колокольного гула –
Предвестник того, что размыты пути
И северным ветром со снегом подуло.
* * *
Чмокнешь в щёчку.
Приобнимешь.
И поспешненько нырнёшь
В глубь толпы.
Вздохнув, прикинешь,
Что цена надежде – грош.
Чуда не было,
И нету,
И не будет –
До весны.
Листьев ржавые монеты
Под ногами –
Из казны
Промотавшегося лета.
Всё. По радости – банкрот.
Моего не ждёшь совета.
Втянут в дел водоворот.
А ещё не стар, казалось,
Чтоб с начала всё начать.
Вкуса к жизни не осталось –
Ветку будней раскачать,
Спелым яблоком сорваться,
Покатиться по земле,
Средь листвы не затеряться.
Ртути столбик – на нуле.
* * *
А наш роман не кончился,
Нет, нет!
Его ещё не скоро дочитаем.
Делами прерван он.
Вот твой билет!
Твой взгляд печальный мною замечаем.
Перед глазами будет он стоять,
Когда метель закружит хороводы,
Когда другой задумает обнять,
Когда письмо не делает погоды.
Мне кажется: до встречи целый век,
Хотя ещё совсем не расставались.
Но ни на миг не прерван стрелок бег,
И полчаса до поезда осталось.
И… даже меньше:
Двадцать семь минут.
«Прощание славянки» заиграют,
И люди по перрону поплывут…
В глазах моих их лица замелькают.
А дождик моросит, и моросит…
(Наш август был так спел, так щедр на ласку.)
Я не имею права попросить
Чуть изменить истории развязку.
Твой голос захлебнётся вдруг дождём.
Нащупаешь картоночку билета.
Под зонтиком в ромашках – оба ждём
Вопроса, что повиснет без ответа.
* * *
Качается конверт – квадратик белоснежный.
Поглажу адресок,
Начну его любить.
И штемпеля кружок внесён рукой прилежной
В названье городка, где ты продолжишь жить.
Надрежу я конверт.
Прижмусь щекой к открытке.
Картинку рассмотрю.
Потом начну читать.
Все буковки в строке нанизаны на нитку.
И ни одну нельзя без остальных сорвать.
В шкатулочку сложу,
Чтобы читать полгода.
Я выучу письмо, – конечно, наизусть.
…Какая же в стране нелётная погода,
Что даже у тебя сквозит меж строчек грусть!
Прости, но рада я, что иногда тоскуешь,
Что мучает хандра,
Что город твой ничто.
Я помню всё-всё-всё,
Что растерять рискуешь.
…А время утечёт
Водой сквозь решето.
* * *
Талый воздух пьянит постепенно.
Непонятная радость растёт.
Ходит голубь по лужам степенно.
Под водой, в глубине – гололёд.
Дело катится явно не к лету.
Впереди все сугробы зимы.
Ветки в мокрую вату одеты.
В небо штопором рвутся дымы.
Завтра – самое время мороза,
Но живое пойдёт на таран!..
Гололёд под водой – не угроза.
Ветер с юга – шалун и смутьян.
Пусть вода на шоссе прибывает.
Завтра будет отменный каток.
Вдруг случайный прохожий поймает
Всю меня за худой локоток?
* * *
Всерьёз подумать о покое:
О прочной каменной стене,
О том плече, чтобы – родное,
Чтоб опереться, жить в броне.
…Гоняет тучи пыли ветер,
Шуршит ветвями во дворе…
Твой взгляд усталый – тёпел, светел.
Висок – в чернёном серебре.
Легко молчишь, уткнувшись в стужу.
Качнул устало головой.
Ничем себя не обнаружу.
…Вдруг натянулся тетивой…
Гнездо б устроить, чтоб – уютно…
О, как ладонь твоя тепла!
Её стряхнуть с плеча не трудно –
Тебя любить не начала.
В твои глаза гляжу несмело.
А сердце – сердце так щемит!..
Хоть к непогоде и болело,
Сейчас, пожалуй, не болит.
* * *
Искра интереса пролетела.
…Мимо, мимо!.. Слишком хворост сух.
Хорошо, что – мимо: не задела
Тот сушняк и тополиный пух,
Всех иллюзий вечные постройки,
Где резные всюду кружева.
…Запах дыма – был, но вряд ли стойкий –
Просто поболела голова.
Вечная опасность замыканья:
Провод, тот, что к сердцу, – оголён…
Я нуждаюсь в долгом привыканье.
… И чтоб провод – всё же заземлён.
* * *
Ты говорил и говорил…
И в тоне – тень нравоученья.
И ветер листьями пылил.
И не нашла в глазах свеченья –
В прожилках красненьких белки.
Их воспалённый блеск печалит.
Припухли веки,
И круги
Под ними каждый замечает.
…А ты о чём-то говорил,
И мне легко с тобою было…
И холодок шёл от перил,
И от него ладошка ныла.
И подняла я воротник.
И шарф поправила из пуха.
Мне улыбался мой двойник:
Таким казался ты по духу.
Шли по ступенькам вверх и вверх…
Весь город был как на ладони –
Дома, трамплин, две церкви, сквер,
* * *
Забыли,
Сколько стёрлось лет,
Что жизнь давно идёт к закату.
…Летят все бабочки на свет,
Судьба в том вряд ли виновата.
Зачем в иллюзиях своих
Сгорать и падать серой пылью?
Как одеяло на двоих,
Судьбу натягивать
В усилье?
…Что всё же лучше? –
Жизнь без снов
Иль понимать,
Что день – сгораем?
….Но привлекает общий кров,
А почему – едва ли знаем.
* * *
Мой голос вернулся –
Охрипший,
Но сильный,
На тон, может, снижен,
А может, чуть-чуть.
Как будто притоптан
Снег слишком обильный,
И если увязнешь,
То всё ж не по грудь.
* * *
Я помню, милый, всё,
Что лучше бы не помнить,
И то, что, словно свет,
Сочится в бор глухой…
(Кто в сердце пустоту
Собою смог заполнить,
Чтоб прочно сохранить
Для Дела свой покой?)
Я помню, милый, всё –
Не памятью рассудка.
Чтоб ты ни говорил,
Но помнишь всё и ты!
Что встретились с тобой –
Судьбы шальная шутка,
Подарок дорогой,
Осколочек мечты.
Я помню каждый взгляд
И фразы каждой ноты.
За кадром кадр плывёт –
Как явь, подробны все.
… И как тревожно мне,
Что на волнах свободы
Качает парус ветхий
В прибрежной полосе…
Зачем я помню всё –
Ведь ты всё дальше, дальше?
Уже не письма шлёшь –
Открытку – раз в году.
Спасибо хоть за то,
Что ни крупицы фальши:
Из пены волн рычащих
В отлив не попаду.
* * *
Испугалась,
Что чудо возможно –
И сквозь дебри не надо идти?
И захлопнула дверь осторожно:
Без звонка – и тебе не войти.
И запрятал ты ключик подальше –
Так, что днём и с огнём не найдёшь.
…Так о чём же мы думали раньше? –
Каждый в раны сердечные вхож.
Продолжить жить
1
Возвратиться в зимнюю тоску
Из тепла залётного, чудно́го.
Молоточек боли по виску
Застучал ритмично и толково.
Возвратиться –
И продолжить жить,
Чудо карнавала вспоминая.
И стараться попусту не ныть,
Просто ждать,
Что вывезет кривая.
…Свет запрятать в душу глубоко,
Как Кощей Бессмертный
Жизнь – в иголку?
Этот свет идёт наружу в щёлку –
Из глубин души, из тьмы веков.
Будет душу вечно теребить
И манить туда,
Где жизнь, как сказка,
Где мгновенья хочется продлить,
Где тревожит расписная маска –
Золотая, с розовым пером
И очками розового цвета.
…Видит Бог, не кончится добром
Карнавал до самого рассвета.
2
Растолкав всю сказочную муть,
Серый день возникнет из гудрона.
Ты очнёшься в мире,
Что резонно
Втиснут в рамки жизни.
Не забудь!
Будет всё, пожалуй, как у всех:
Крутит белка колесо ногами…
Суета, удача –
Как на грех,
Связаны и с по́том, и с мечтами.
