Герои в красных галстуках (сборник) [Валентин Столяров] (fb2) читать постранично, страница - 2
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
про игры забыли,
себе прибавляя года:
с чужими крестами на крыльях
чужие
ревут эскадрильи,
родные бомбят города…
И танки с крестами на башнях
российские топчут хлеба…
И так это горько и страшно,
что тут не до школьных забав.
Но страх твою храбрость не сломит
и горю ты воли не дашь,
покуда враги
в твоем доме
кровавый справляют шабаш, —
покуда не просто
Победу
увидеть за долгой войной.
…Мальчишки уходят в разведку.
Остались свои за спиной.
Так тихо! —
как будто на свете
и нету войны никакой.
Пожары зарницами светят
на том берегу, за рекой.
Там город,
где пели
(а если
привиделось это во сне?)
свои пионерские песни…
играли в войну по весне…
Как много — всего и не вспомнишь —
там было!
От дружб и до драк…
Веселый ты город, Воронеж!..
…Теперь в этом городе — враг.
И все, что узнал,
до рассвета
ты должен к своим принести…
Мальчишки уходят в разведку,
хоть могут назад не прийти…
Река их чуть-чуть покачала,
тела обнимая, волна,
как в мирные дни, зажурчала —
и снова кругом тишина.
А вот и окраина —
город…
Изрытый обстрелом асфальт…
И вдруг —
до нелепости скоро —
все рушится с окриком:
«Хальт!!!»
И Юрка, в ворота ныряя,
кричит тебе:
«Костя, беги!..»
Но выстрелы тишь разрывают,
и гулко гремят сапоги, —
и путь к отступленью отрезан,
и поздняя мысль:
«Не везет…
Вдвоем не уйти — бесполезно…»
Так пусть хоть один — да уйдет!!!
Допросы…
И хочешь не хочешь —
не спрячешь нечаянных слез,
коль град полновесных пощечин
несет тебе каждый допрос.
И все ж,
вытирая угрюмо
подушки раздувшихся щек,
так славно украдкой подумать;
«А все-таки Юрка утек!..»
Молчанье — ответ на побои.
И —
сквозь оглушающий щелк
пощечин —
в душе озорное прорвется:
«А Юрка… ушел!..»
Ушел — да не вдруг…
Ты не знаешь,
что месяц-другой — и в бою,
в разведку опять собираясь,
он голову сложит свою
и в мертвые будет на годы
зачислен…
Но время придет —
он в памяти верной народа,
назло всем смертям,
оживет!
Чтоб
завтрашних дней пионерам,
готовым в разведку уйти,
остаться навечно
примером
идущего впереди.
Так — будет!..
А ты и не знаешь —
сидишь без надежд на побег,
часы и минуты считаешь,
что жить остается тебе…
Но и над могилою даже,
когда автоматы — в лицо,
ты слезы упрямо размажешь,
а все же ни слова не скажешь —
боец умирает бойцом!
…А ночью,
очнувшись в кромешной,
безмолвьем пугающей мгле,
не сразу поймешь, ты, конечно, —
на небе ли ты, на земле?
Но вспомнится: Юрка… разведка…
«Да зря не рискуйте!..»
Расстрел…
Успеть бы уйти до рассвета…
«А все-таки я уцелел!»
Смешается кровь со слезами,
с надеждою — страх,
пополам,
покуда, теряя сознанье,
ты будешь ползти
в этой яме
по мертвым остывшим телам.
Так больно, что, кажется, —
нету
ни сил, ни желанья терпеть…
Успеть бы к своим до рассвета.
Успеть бы!..
Успеть бы!..
Ус…петь…
Все будет:
разбитые ноги —
хоть плачь! — тяжелее свинца…
И страх,
что у этой дороги,
наверно, не будет конца, —
и радостный миг возвращенья
и крепкие руки друзей!
И будут недели леченья
в тылу,
и заботы врачей, и бегство
с мечтою заветной
(одна у мальчишек она)
на фронт:
поскорее — в разведку!
Чтоб завтра добиться победы,
сегодня
разведка нужна.
Все помним мы —
в нас не остыли
великие эти года.
Жаль только — уже позабыли
о них кое-где господа.
А надо б им взять на заметку:
с землею,
где — взрослым под стать —
мальчишки
уходят в разведку, —
вовеки им не совладать!
III
Разведка, разведка, разведка…
