Юрий Карагезов Усман Сапаров
ВЕРБЛЮЖОНОК
(Сценарий короткометражного фильма)
Солнечный день. Во дворе детского дома резвятся дети — девчонки и мальчишки разного возраста и темперамента. Одни кружатся на карусели, другие играют в классики, гоняются друг за другом. Одним словом, детвора отдыхает.
Мальчишка с хитрющей рожицей играет с фонтанчиком — то зажмет его, то отпустит, и тогда струя бьет высоко вверх, а сам он успевает отбежать. Он обливает водой всех девчонок и мальчишек, которые пробегают мимо, и делает вид, что к нему это не имеет никакого отношения. И когда в очередной раз он зажимает фонтанчик, приготовившись облить бегущих по аллее девчонок, его окликают:
— Эй, малыш! Как проехать к детскому дому?
За решетчатым забором стоит небольшой автобус.
Мальчишка на всякий случай оглядывается: может, не его окликнули, но никого рядом нет, значит, обращаются к нему.
— Там ворота, — он показывает рукой высунувшемуся из кабины шоферу.
— Спасибо, — шофер кивает, и машина трогается.
И пока мальчишка стоит, провожая ее взглядом, к нему незаметно, крадучись подбирается другой, толкает его и убегает. Мальчишка отпускает фонтанчик, и вода обливает его. Только мгновение он стоит растерянным, но тут же быстро срывается с места и бросается вдогонку за обидчиком.
Машина уже отъезжает, оставляя у подъезда детского дома маленькую девочку с чемоданчиком и женщину.
— Новенькую привезли! — кричит кто-то.
Женщина берет Шемшат за руку, и они входят в подъезд.
Два мальчика несут по коридору огромную доску. Их обгоняет стайка девочек в спортивных костюмах. Все они проходят мимо Шемшат, которая одиноко стоит у двери, не выпуская из рук чемоданчик.
Один из мальчиков спрашивает у другого, но так, чтобы слышала Шемшат:
— Новенькая, что ли?
— Ага! — громко подтверждает другой.
Шемшат смущается и опускает голову.
— Эй! — кричит какой-то мальчишка, пробегая мимо. — Чемодан не урони!
И странно: Шемшат, вместо того, чтобы еще более смутиться, гордо вскидывает головку и независимо смотрят на детей. К ней подходит небольшого роста, опрятно одетая воспитательница. Несколько мгновений она молча наблюдает за новенькой и, чтобы не смущать ее, тут же спрашивает:
— Это ты Кулиева?
Шемшат кивает, опуская голову, но чувство, что ей надо обороняться, еще не прошло. А воспитательница смотрит на нее доброжелательно и ласково.
— Тогда пойдем.
Воспитательница вводит Шемшат в комнату, где находятся восемь аккуратных коек, — около каждой тумбочка; два платяных шкафа, а подле двух огромных окон, свет от которых заполняет всю комнату, стоят два письменных стола. В углу — небольшой книжный шкаф с потрепанными книгами.
— Вот твоя кровать, твоя тумбочка, твое место, — поправляя подушку на постели, говорит воспитательница.
Она продолжает наблюдать за девочкой. Шемшат поднимает голову. Всего мгновение смотрят они друг на друга, но что-то заставляет обеих улыбнуться.
— Одежду можешь сложить и повесить в этот шкаф, — показывает воспитательница.
Шемшат слушает ее и кивает.
— Меня зовут Гульнара Бакыевна, у нас…
Последнее, что слышит Шемшат, — это имя воспитательницы, а дальше она лишь кивает головой, а сама внимательно рассматривает комнату, заглядывает через окна во двор, где бегают дети, — ей неуютно и тоскливо здесь.
— Так что располагайся, — снова слышит Шемшат. — В этой комнате живут твои ровесницы. Учатся в пятом классе, только двое из четвертого.
Гульнара Бакыевна проводит ладонью по черным, гладким волосам Шемшат, но девочка напряженно застывает. Воспитательница это чувствует, но руки не убирает.
— Я тоже живу здесь, с вами, в этом корпусе. Так что, будет желание, приходи.
Шемшат кивает.
— Ну вот и хорошо. — Только после этого она убирает руку с головы девочки и уходит.
Шемшат остается одна. Теперь она может открыто, без утайки, разглядеть комнату. Ей она кажется унылой и безликой, и, тяжело вздохнув, она кладет чемодан на кровать, раскрывает его. На самом верху лежит рисовальный альбом.
По коридору, перегоняя друг друга, передавая мяч из рук в руки, бегут девчонки в спортивных костюмах. Среди них выделяется высокая и верткая Биби, которая чаще всех перехватывает мяч. Она намеренно останавливается, девчонки наталкиваются на нее, падают и… пошла куча мала. Биби ловко выбирается и первой вбегает в комнату.
Биби распахивает дверь в тот момент, когда Шемшат, стоя на кровати, заканчивает прикреплять какую-то картинку к стене. Не говоря ни слова, Биби с мячом в руках подходит и молча рассматривает рисунок.
Это смешной ушастик, маленькая ящерица, похожая на крокодила Гену, со скрипкой в руке.
В комнату вваливается шумная ватага девчонок.
Не оборачиваясь к ним, Биби сообщает:
— А у нас новенькая!
Девчонки сразу окружают Шемшат, которая еще не успела сойти с кровати, внимательно осматривают ее, замечают заштопанные колготки. Шемшат чувствует это и смущается, спрыгивает с кровати, но головы не опускает и взгляда не прячет, а тоже смотрит на девочек — так они оглядывают друг друга до тех пор, пока Биби не замечает раскрытого чемодана.
Теперь наверху лежит гульяка
[1]. Биби, не спрашивая разрешения, берет ее, тут же надевает и направляется к шкафу. На внутренней стороне двери висит зеркало, и Биби, рассматривая себя, говорит гоном, не терпящим возражений:
— Я поношу.
Шемшат пожимает плечами: мол, пожалуйста, и закрывает чемодан, но Биби опережает ее и начинает вынимать из чемодана вещи, рассматривает их, накидывает на себя и, покрутись перед зеркалом, передает девчонкам.
Шемшат уже пристроилась у тумбочки со своим альбомом и быстрыми штрихами наносит на бумагу то, что видит.
Вот Биби достает из чемодана очередную вещь, и девчонки с завистью и восхищением смотрят на нее, когда она примеряет необыкновенно красивое платье с национальным узором, в блёстках. Биби замечает в чемодане и корону, которую тут же надевает и гордо вскидывает голову.
— Ну, девочки, как? Я похожа на королеву?
Девчонки весело смеются, а Биби неожиданно поворачивается к Шемшат:
— А может, ты принцесса?
В это время открывается дверь и в комнату входит Тылла, худенькая девочка с большими печальными глазами. Портфель в ее руке кажется таким огромным, что хочется забрать его у нее, — девочка сгибается под его тяжестью и даже лямка от форменного фартука сползла с плеча. Тылла стоит секунду, соображая, что происходит, и тогда ее глаза еще больше округляются.
— Что вы делаете? Вы же роетесь в чужом чемодане!
И девчонки сразу притихают — им неловко и стыдно. Всем, кроме Биби.
— Мы не роемся, а смотрим, — говорит она с расстановкой и бессовестно продолжает: — Она сама разрешила. — Поворачивается к Шемшат: — Не так ли? — И, не ожидая ответа, снова лезет в чемодан и достает оттуда разноцветные ленты, раскручивает их.
— Неужели ты их носишь? — не глядя на Шемшат, обращается она к девочкам, готовая снова продолжить спектакль. Какой же театр без зрителей! — Это же детский сад!
Две девчонки, которые больше других восторгаются Биби, тут же захихикали, подхватили брошенные ею ленты и начали кружиться.
Шемшат, не обращая внимания на разговоры, увлеченно рисовала. Сзади неслышно подошла Тыллаша, заглянула в альбом и улыбнулась, отчего лицо ее мгновенно просветлело, хотя глаза так и остались печальными.
А Биби, войдя в раж, уже просто выкидывала последние вещи из чемодана, и две девчонки, закадычные ее подружки, подхватывали их на лету. Остальные же, заметив, что Тылла смотрит в альбом к новенькой, тоже подошли к ним.
— Ого! — раздается возглас Биби.
Она держит в руках тряпичного смешного верблюжонка. Держит, высоко подняв его за хвост и за длинную шею копчиками двух пальцев, отчего истрепанный верблюжонок кажется еще более жалким.
— Забавная вещица! — сообщает Биби, к девчонки, ее подружки, смеются.
Шемшат отрывается от своего занятия и неожиданно резко требует:
— Отдай!
Разыгрывая верх вежливости, Биби как бы преподносит верблюжонка Шемшат, по как только та протягивает руку, она резко отбрасывает игрушку одной из своих под-руг.
Шемшат подбегает к ней, но та перекидывает его другой, а затем игрушка снова попадает к Биби. Шемшат мечется, стараясь перехватить верблюжонка. Теперь играют все — это ведь обычная безобидная детская игра, но никто не замечает, что Шемшат совершенно не до игры, зло и отважно горят ее глаза, она прилагает отчаянные усилия, чтобы поймать своего верблюжонка, а девчонки озорно прыгают, бегают, передавая друг другу тряпичную игрушку. Но вот Шемшат, наконец изловчившись, перехватывает верблюжонка. Биби бросается к ней, чтобы отнять его, тянет и… тут из верблюжонка высыпаются на пол конверты с письмами. Шемшат поспешно начинает собирать их.
Одна из подружек Биби успевает поднять пару конвертов и передает их Биби. Та внимательно всматривается в буквы на конверте:
— Что-то не по-русски написано. — И всё-таки пытается прочесть: — Ку… кул… ва… Из-за границы, что ли?
— Да, из-за границы, — вырывая из рук Биби конверты, резко говорит Шемшат. Она аккуратно складывает письма внутрь игрушки и идет к своей кровати.
— Подумаешь, — бросает ей вслед Биби и, направляясь к платяному шкафу, на ходу снимает майку. — Из-за границы! Тоже мне!
Шемшат начала собирать свои вещи и укладывать их снова в чемодан. Она чувствовала, что все девочки следят за ней, и понимала, что они ждут от нес объяснений. Она села на кровать и тихо сказала, обращаясь к Тылле:
— Эго письма от мамы и папы. Они у меня… были в Индии, Африке, потом в Афганистане…
Девчонки с любопытством смотрели на новенькую. Биби, уже переодетая, почувствовала, что внимание всех девочек перешло на новенькую. Она не могла стерпеть этого, поэтому решила проявить инициативу: села напротив Шемшат и требовательно спросила:
— Как тебя зовут? И вообще, всё о себе расскажи. У нас так принято здесь. Ты как: брошенная или временная? У нас и без родителей есть. Всякие. Так что не стесняйся. Рассказывай. Мы ждем!
Биби точно поняла настроение девочек, которые тут же окружили Шемшат и приготовились слушать. Шемшат механически взяла свой альбом и начала снова водить карандашом, не зная, как начать разговор.
— Что ты там рисуешь? — Биби протянула руку. — Ну-ка, дай!
Шемшат вырвала лист, но передала его не Биби, а стоящей рядом Тылле.
Тылла, взглянув на рисунок, начинает тихо смеяться. К ней подходят остальные девчонки и, только взглянув на лист, тоже смеются. Биби вскакивает с места и, растолкав девчонок, вырывает из рук Тыллы рисунок.
На рисунке Биби буквально зарылась в чемодан, ее любопытный нос продырявил даже дно, а вокруг остальные девочки — все, кроме Тыллы.
Биби, сузив глаза, зло смотрит на новенькую, делает шаг к ней, но девчонки, зная ее нрав, сжимаются плотным кольцом вокруг Шемшат — такой оборот дела удивляет Биби. Она останавливается и, усмехнувшись, бросает листок на пол.
— Мазюкаешь, значит.
Тылла не дает развиться скандалу.
— Давай знакомиться. — И первая протягивает руку: — Меня зовут Тылла.
— Что означает золотце, — тут же, припав к ее плечу, говорит самая маленькая из девчонок, и видно, что она очень привязана к этой девочке.
Коротышка, не отрываясь от плеча Тыллы, протягивает руку:
— А меня Маришка.
— Мышка-Маришка, — поясняет тут же кто-то из девочек. Маришка, уже привыкшая к этому прозвищу, ничуть не смущается и не обижается.
— Да, девочки меня так зовут. Ты в каком, классе? В пятом?
— Да.
— Значит, будем вместе. Я тоже в пятом.
Шемшат удивленно посмотрела на нее: ведь Маришка такая маленькая.
— Это я ростом маленькая. Я болею. Но врачи говорят, с возрастом пройдет, — тараторит Марпшка н тут же останавливает себя — Он, ты меня останавливал. Все останавливают и ты, ладно?
— А меня Шемшат. — Она ненадолго задумывается, прежде чем сказать второе, уменьшительно имя. — А еще Шатды.
— Шатды — это хорошо, — соглашается с ней Маришка.
Другие девчонки тоже протягивают ей руки.
— Айна.
— Садап.
— Наташа.
Биби, стоя в стороне, недовольно наблюдает за этой церемонией. Новенькую приняли без ее участия. Она снимает с себя гульяку Шемшат и бросает в чемодан.
— Будешь делать стенгазету, — пытаясь обратить на себя внимание и оставить за собой последнее слово, говорит Биби и направляется к двери.
— Если поручат, буду, — спокойно вслед Биби говорит Шемшат.
Ночь. Из окна виден двор детского дома. Застывшие карусели, веселые горки. Над всем ночной покой, только фонтанчики тихо шумят.
В комнате девочек погашен свет. Только в дальнем углу, где стоят кровати Тыллы и Шемшат, горит прикрытая платьицем настольная лампа. Рисунок, что сделала в первый день Шемшат, висит над койкой Тыллаши. Только теперь на нем дорисованы маленькие ушастики.
Тыллаша сидит на койке, подперев ручонкой голову, слушает Шемшат, которая, лежа в постели, шепотом читает письмо:
— «Какие тут дивные места, доченька. Если бы ты видела эти дикие горы. А каньоны похожи на наши, что в Кугитанге.»
Шемшат переворачивает страницу. Тыллаша смотрит на подругу, не отрываясь.
— «Недалеко от нашего лагеря водопад. Сорок метров высоты! Красота! Странная тут природа — одновременно цветут травы я снег рядом. Как бы я хотела, чтоб ты видела это…» Ну, а дальше — целую, привет, жду ответа.
Шемшат складывает письмо и засовывает потрепанный конверт в верблюжонка.
— Здорово! — восхищенно шепчет Тылла.
Она ложится и, заложив руки под голову, смотрит в потолок:
— А почему тебя не берут с собой?
Шемшат устраивается поудобнее, отвечает буднично:
— Они хотели взять меня, ждали каникул. Это было в прошлом году. — И замолкает.
Тылла ждет, но Шемшат молчит. Тогда Тылла нетерпеливо спрашивает, поворачиваясь к подруге, чтоб ее видеть:
— Ну? Почему не взяли?
— Нету их.
— Как это нету? — не понимает Тылла и пересаживается на кровать к подружке.
Шемшат лежит с закрытыми глазами.
— Погибли.
Тылла потрясена не только тем, что сказала Шемшат. Ее потрясло, как просто и обыденно произнесла девочка это страшное слово.
— Как… погибли? Где?
Шемшат открывает глаза, но смотрит не на Тыллу, а куда-то мимо нес.
— Там был какой-то взрыв… в горах, и родители попали в катастрофу. Всё. Я устала. Хочу спать. — Шемшат отворачивается от подруги и закрывает глаза.
Тылла не может успокоиться. Она сидит на постели Шемшат и говорит то ли ей, то ли себе:
— А я своих родителей вообще никогда не видела. Даже не знаю, какие они.
И снова ночь в комнате девочек. Кое-что изменилось: на окнах появились цветы и вьются по ниточкам к потолку. Рисунки теперь висят над каждой кроваткой: смешной, забавный зверек, чем-то похожий на хозяйку койки…
Так же тихо, шепотом, читает Шемшат:
— «Отец купил тебе такое платье — закачаешься! Ты в нем будешь, как фея из сказки. Только не знаю, подойдет ли по размеру. Вот сколько прошло времени…»
Тылла лёжа слушает Шемшат. Высунув только личико из-под одеяла, тихо лежит мышка-Маришка. Айна, повернувшись спиной, чтобы не было видно, что она не спит, тоже лежит с открытыми глазами.
Шемшат раскрывает страницы очередного письма:
— «Здравствуй, Шатды!» — начинает она, но тут же останавливается и, пробежав глазами листки, собирает их и торопливо кладет обратно в конверт. — Злое это письмо. Не буду я его читать.
— Почему? — спрашивает Тыллаша.
— Злое, потому и не буду, — отрезает вдруг Шемшат. Начинает перебирать конверты, не вынимая их из верблюжонка, но, так и не остановившись ни на одном, застегивает молнию.
— Хватит, спать пора.
— Может, всё-таки прочитаешь? — просит Тыллаша.
Шемшат прячет верблюжонка под подушку.
— Шатды, — слышится из другого угла комнаты голос мышки-Маришки.
Шемшат от неожиданности замирает, будто ее застали за чем-то нехорошим.
— Прочитай еще, пожалуйста, — просит Айна.
Шемшат вглядывается в полутьму и видит, что никто в комнате не спит. Кто сидит, укутавшись в одеяло, кто, обхватив подушку, смотрит в ее сторону, кто просто лежит с открытыми глазами. Биби лежит и смотрит в потолок, словно её это не трогает.
— Шатды, ну, пожалуйста, почитай. Знаешь… — И тут голос Наташи вдруг вздрагивает и, сдерживая рыдания, она прячется под одеяло. Шемшат смотрит на Тыллу, которая, хоть и ничего не говорит, но взгляд ее красноречивее всех слов: она тоже просит почитать. И Шемшат сдается.
— Хорошо, я почитаю.
Мышка-Маришка, проворно юркнув под одеяло к Айне, говорит:
— Я с тобой побуду, ладно?
Айна отодвигается, освобождая место для подружки. Наташа выглядывает из-под одеяла, вытирая влажные глаза.
— Ой, я так люблю слушать письма, особенно, когда… — затараторила мышка-Маришка, но Айна ткнула ее в бок:
— Не мешай.
И Маришка тут же успокаивается, устраиваясь поудобнее.
Шемшат раскрывает листки и начинает читать:
— «Зравствуй, доченька! Прости нас, папуля, что так долго молчали. Не было возможности писать. Напиши скорее, как получишь наше письмо. Как ты там? Все ли у тебя в порядке? Мы с папой снова переехали на новый объект. Работа такая», — Шемшат краем глаза смотрит на девочек. Все внимательно слушают ее. Биби так и не шелохнулась — лежит на спине и смотрит в потолок.
— «Потому и не смогли долго писать. Ужасно скучаем. Очень хочется видеть тебя, крохотулька ты наша. Знала бы, как хочется крепко обнять и прижаться к твоему личику, поцеловать тебя. С ума схожу, доченька, оттого, что нету тебя рядом. Вот видишь, какая я слабая. Даже немножко неловко. А за тебя мы рады…»
Биби лежии с закрытыми глазами. Лежит все так же на спине. Губы крепко сжаты. Она с трудом подавляет слезы, но все же не выдержала и с головой накрывается одеялом.
Шатды продолжает читать:
— «Шатды-джан! Здравствуй, дочка! Мама слегка приболела и пишу сегодня я. Она хоть и болеет, но все беспокоится о тебе. Ты же знаешь, какая она у нас беспокойная. Мы ждем и не дождемся отпуска. Но еще немного потерпи, доченька, и мы все будем вместе. И как всегда, поедем на море. И никого нам не надо. Ты, мама, море, солнце и я с вами!»
Биби скидывает с себя одеяло и со словами, в которых накипела ярость и зло, буквально вылетает из постели.
— Всё! Хватит! Спать! Всем спать! — кричит она, выдёргивая из розетки штепсель. На мгновение резко оборачивается, готовая дать отпор любой девчонке, но все лежат тихо и никто не поднимается с кровати. Тогда Биби медленно возвращается на место и ложится.
Но едва она легла, как поднимается Айна, поднимает штепсель с пола и втыкает его в розетку.
— Ты не хочешь, не слушай. А нам интересно. — Айна идет к своей постели, где Маришка с готовностью освобождает ей большую часть пространства.
Биби скидывает с себя одеяло так, что оно летит на пол, немедленно оказывается у розетки.
— А я сказала — спать! — Она снова вырывает из розетки штепсель.
Но не успевает лечь, как к штепселю подходит Маришка. Биби мгновенно подскакивает к ней и отталкивает ее так, что малышка отлетает далеко в угол. Уперев руки в бока, Биби, освещенная луной, стоит в грозной позе.
— Ну, кто еще?
Все молчат и потихоньку начинают укладываться спать. Маришка, всхлипывая, идет на свою кровать. Две подружки Биби прячутся под одеяла. Биби, поняв, что более никто не решится зажечь свет, идет к кровати и ложится.
Тылла с болью смотрит в ее сторону. Шемшат лежит с закрытыми глазами и начинает читать на память очередное письмо:
— «Доченька, родная моя! Мы с отцом уже десятки раз перечитали твое письмо. Отец, как прочитает твое письмо, так его просто не узнать. Ходит и говорит: «Ты только посмотри! Какая у пас Шатды! Ты только посмотри! Моя дочь — лауреат республиканского конкурса! Она — талант!». Что и говорить, мы так рады за тебя. От радости смеемся и плачем. Но всё! Скоро, каких-нибудь десять дней, и мы будем вместе. Я…»
— Хватит! Перестань! — кричит Биби. Она вскакивает с постели, подбегает к Шемшат и кричит ей в лицо: — Врут! Врут они, твои письма!
— Они не врут, это правда, — подает голос со своей постели Тылла.
Эти слова приводят Биби в еще большую ярость и она, распалясь, выхватывает из-под подушки Шемшат верблюжонка.
— Ах, это правда?! Это правда?! — Поднимает над собой верблюжонка, бежит к окну, распахивает его и выкидывает в окно.
— Вот она, ваша правда!
Айна включает верхний свет, и видно, что у Биби по лицу пролегли полосы от слез. Совершенно испуганная, сидит на своей постели Тылла, оцепенела Шемшат, растеряны подружки Биби, плачет Маришка.
Актовый зал детского дома. Здесь за роялем, который тесным кольцом обступили девчонки и мальчишки, Шемшат подыгрывает себе мотив песенки Аллы Пугачевой, и, явно дурачась, еще и дирижирует, а обступившие ее дети поют. Поют весело, хоть и в разнобой.
От дверей, в пальто нараспашку, возбужденная, с какой-то бумажкой в руке, пробирается к Шемшат Тыллаша.
— Пустите! Ну, пустите вы! Шатды! Шатды!
Наконец она пробирается к Шемшат и что-то шепчет ей на ухо, но Шемшат слишком увлечена своей игрой. Песня, что доносилась с улицы, из репродуктора, кончается, и наступает сразу же тишина. Шемшат даже не ударила по клавишам лишней ноты и поэтому во внезапной тишине то, что сейчас говорит Тылла, слышится криком.
— Мама нашлась! — Поднимает она бумагу над головой.
Шемшат неожиданно бьет по клавишам. Дети смотрят на счастливую Тыллу, и чувства у них разные: кто с радостью за подругу, кто с завистью, кто недоверчиво, кто-то вообще отходит, чтобы не показать своих чувств. А Тыллаша начинает кружиться и радостно повторять:
— Мама нашлась! Мама нашлась! Слышите, девочки?!
— Счастливая, — говорит кто-то из. детей.
Шатды бросается к подруге и обнимает ее.
— Я так рада! Я так рада за тебя!
Тылла, крайне возбужденная, рассказывает:
— Ты понимаешь, я случайно… Я случайно увидела свою медицинскую карточку! Случайно, понимаешь!
Все отошли от рояля, окружили Тыллу и стоящую рядом с ней Шемшат.
— Вижу, написано: мать Назарова Анна, год рождения, адрес! Все есть! Понимаете? И я подумала. Дом, мама, может, сестренки. Ведь сколько прошло! Папа! Ой, даже боюсь, девочки… — И вдруг Тылла начинает плакать. Она плачет и смеется и вновь обнимает Шемшат, прячет лицо на ее плече.
— Не плачь, Тыллаша! Не плачь, слышишь! Ты радуйся, вот дуреха.
Кто-то протягивает воду. Тылла пьет воду большими глотками, плачет и улыбается.
А у дверей актового зала стоит воспитательница. Глаза се необычайно печальны сейчас. Она хотела было подойти, но не стала, повернулась и торопливо ушла, тихонько прикрыв за собой дверь.
Опрятно одетые, весело идут по улице Тылла и Шемшат. Они смотрят на таблички, где указаны номера домов.
— Вот он! Восемьдесят второй! — Шемшат останавливается и показывает на дом, что стоит на другой стороне улицы.
Девочки перебегают улицу. Вдоль дома тянется забор. Озадаченные, они стоят около него, не зная, как проникнуть во двор.
Вдруг одна из досок забора отодвигается, и в этом проеме показывается голова мальчишки. Он с любопытством смотрит на девчонок, они на него.
— А вы кого ищете? — Мальчишка разговаривает, оставаясь за забором, — одна голова наружу.
— Это восемьдесят второй дом? — спрашивает его Шемшат.
— Да, ворота там. — Мальчишка высовывает руку. — Но лучше пройти здесь. — И шире отодвигает доску. — Ближе, — коротко поясняет и тут же спрашивает: — А вы к кому?
— Есть к кому, — отвечает Шемшат и первая направляется к проходу. Останавливается и внимательно смотрит на мальчишку. — А ты что? Здесь всезнайкой служишь?
— Подумаешь, спросить нельзя, — обижается мальчишка.
Тыллаша очень волнуется, поправляет аккуратно лежащий на форменном платьице воротничок, волосы. Глаза тревожные и испуганные.
— Как я выгляжу?
— Держи хвост пистолетом! — одобряет Шемшат подругу и смахивает несуществующую пылинку.
— Квартиру помнишь?
— Все помню. — И передает портфель.
— Будь с мамой вежлива, — напутствует ее Шемшат, забирая портфель.
— Хорошо. Я пойду.
Шемшат отстраняет мальчишку от прохода и, поддерживая доску, пропускает подругу. Тылла проходит через проем и идет к подъезду. Мальчишка и Шемшат смотрят ей вслед и, когда Тылла скрывается в подъезде дома, Шешат спрашивает мальчишку:
— Ты Назарову Анну знаешь?
Мальчишка отвечает не сразу.
— Знаю.
— У нее большая семья?
Мальчишка не отвечает, с любопытством смотрит на нее.
— Дети у нее есть? — настойчиво продолжает выспрашивать Шемшат.
— А вы Чарика ищете? — неожиданно спрашивает мальчишка.
— Нет. Кто он такой?
— Он в школу ходит. Его всегда ищут. А в классе над ним шефы. Я подумал, вы — они.
— Нет, мы из другой школы. Так у Назаровой есть дети?
— Есть. Пацан.
— И все?
— Все.
— А что, отца нет, что ли?
— Как нет отца! — возмущается мальчишка. — А почему ты спрашиваешь о них?
Шемшат собирается ответить ему, но передумывает и несильно щелкает по носу.
— Много будешь знать, совсем станешь стариком.
Мальчишка, то ли задел его этот щелчок, то ли ему действительно надо было уходить, заторопился.
— Я побегу, а то разговорился тут с тобой.
— Беги, — разрешает ему Шемшат.
Мальчишка, проворно юркнув в проем, исчезает. Шемшат остается одна.
…С другой стороны забора девочки из комнаты, где живут Шемшат и Тылла, наблюдают сквозь щели за Шемшат, которая стоит, прислонившись к забору, и что-то напевает себе, время от времени поглядывая на подъезд дома, куда вошла Тылла.
К девчонкам подбегает Биби и с ходу спрашивает:
— Ну, как там?
Айна прижимает палец к губам: мол, тихо, и кивает на щель.
Биби отстраняет от наблюдательного поста Маришку и сама прилипает к щели, через которую видит, как Шемшат уже вышагивает, чтоб скоротать время. Оглядывается на Маришку, и та молча показывает на подъезд. Биби видит только пустой подъезд, глубоко вздыхает и пристраивает свой портфель в кучу, где уже лежат все остальные.
Шемшат смотрит на пустой подъезд. Вот она уже входит в пего, осторожно поднимается по лестнице и останавливается — она слышит, как наверху кто-то плачет. Шемшат срывается с места и прыгает через ступеньки. На площадке сидит и плачет Тылла. Шемшат кидается к подруге и обнимает ее.
— Что случилось? Тебя обидели? Побили, да?
Тылла ничего не отвечает, плачет и размазывает слезы по лицу. И сквозь всхлипы говорит:
— Ты знаешь… ты знаешь, что у тебя родители погибли… А у меня… а у меня живые, живые!
Шемшат крепче обнимает подругу, она не знает, как успокоить ее, и потому повторяет только одну фразу:
— Не плачь… Не плачь… Не плачь…
Из подъезда большого дома выходят две девочки. Шемшат одной рукой обнимает подругу, а в другой держит оба портфеля.
Шесть пар глаз сквозь щели забора неотступно следят за Тыллой и Шемшат, которые медленно идут по двору.
— Не признали, — говорит Айна.
Маришка бросается к Тылле и Шемшат, но ее останавливает Биби:
— Ты. куда?
— Не видишь, что ли?
— Тебя она просила идти с ней? — Биби крепко держит Маришку за руку. Маришка, сникнув, отвечает:
— Нет.
— Вот и не трепыхайся.
Тылла и Шемшат пролезают через дыру в заборе и медленно идут к остановке автобуса.
Биби смотрит на окна дома.
— А окна я ей все-таки выбью, — говорит она так, что девчонки верят: она выбьет! И молча соглашаются с ней.
От остановки отходит автобус с ярким разрисованным плакатом: «С Новым годом!».
Шумная компания в автобусе поет песни под аккордеон. Настроение у всех праздничное.
И только в заднем стекле автобуса видны два печальных личика — Тыллы и Шемшат.
Автобус набирает ход, громче звучит музыка и поют песни, а у Тыллаши глаза снова краснеют, и она не в силах сдержать слез, которые катятся и катятся по щекам. Шемшат прижимается к подружке и гладит, гладит по голове. Кто-то из веселой компании приближается к ним, но Шемшат так смотрит на него, что веселый человек тут же удаляется.
Автобус едет по празднично убранному городу.
Большая разукрашенная новогодняя елка. Детдомовцы заканчивают наряжать ее — расправляют запутавшиеся гирлянды, вешают последние игрушки, выискивая место, куда бы их пристроить, развешивают серпантин.
Идут последние приготовления, последние репетиции к Новому году. Из-за елки плавно выходят танцующие девочки в национальных костюмах и, когда кольцо вокруг елки замыкается, начинается веселый, озорной танец. Здесь все наши знакомые девочки, кроме Биби, и конечно Шемшат в своем роскошном платье, с короной на голове. Она танцует хорошо, двигается пластично, мягко, видно, что танец — это ее стихия. Успевает забавно поводить головой, подпевая себе, и все у нее получается ладно, красиво. На ходу замечает неверное движение у подружек и тут же показывает, как надо сделать, — в общем, руководит этим небольшим танцевальным ансамблем.
Биби, непричастная ко всему, стоит в сторонке и наблюдает за Шемшат. Состояние бездействия конечно неестественно для нее и поэтому она злится, хотя и старается это скрыть за маской равнодушия.
Шемшат останавливает хоровод и показывает девочкам, как надо делать последние движения. Айна и Маришка несколько раз повторяют это движение. Шемшат подзывает подруг по комнате, они о чем-то шепчутся и шумной гурьбой выбегают из зала.
На смену им прибегают девочки-гимнастки и начинают репетировать групповые упражнения.
Комната девочек оформлена празднично: висят гирлянды, огромные рисунки-шаржи — произведения Шемшат, на окнах нарисованы снежинки, иа нитях свисают комочки снега из ваты.
— Хлопушки с сюрпризами! — объявляет Шемшат и раздаст подарки девочкам. На каждой огромной хлопушке написано имя девочки, которой она предназначена.
Маришка первая выстреливает, и из хлопушки вместе с конфетти вылетает маска и начинает опускаться на парашютике.
— Ой! — девочки в восторге хлопают в ладоши и прыгают.
Маришка подхватывает свою маску и сразу же надевает ее.
— Ура! Маришка не мышка!
На Маришке маска забавного котенка.
Девочки стреляют из своих хлопушек. Каждый выстрел, как маленькое представление. Кто-то из мальчишек открывает дверь, но его тут же выталкивают, и Айнашка прислоняется плечом, чтоб никто не вошел. Но кто-то толкает дверь так сильно, что Айна чуть не падает на пол. В комнату влетает разъяренная Биби, но прямо в нее стреляют хлопушкой, и она, вся осыпанная конфетти, стоит посередине комнаты.
Шемшат протягивает Биби хлопушку:
— Биби, а это твоя хлопушка.
— Нужны мне ваши сюрпризы! — говорит она и выдергивает хлопушку из рук Шемшат. Хлопушка выстреливает — из нее вылетает очередная маска-парашют.
Девочки дружно смеются — так это получилось неожиданно и весело… Биби зло смотрит на Шемшат, но та, чтобы не обострять ситуацию, отходит к окну и… враз замирает.
Биби, которая пристально следит за Шемшат, мгновенно улавливает в ней это напряжение и сама подходит вслед за Шемшат к окну.
На улице стоит пьяный помятый человек, в руках у него букет увядших цветов. Он жадно вглядывается в окна, надеясь кого-то увидеть.
Шемшат вся напряглась, не может отвести взгляда от этого пьяного человека.
— Отец, — шепотом, почти про себя, сказала Шемшат и тут же увидела, что Биби стоит рядом и пристально смотрит на нее. Она хочет отойти от окна, но Биби ее останавливает.
— Девчонки, посмотрите в окно! — призывает она всех.
Шемшат в ужасе смотрит на нее умоляющим взглядом. Но Биби неумолима: пришел ее час.
Девочки, все в масках, бегут к окну. Пьяница замечает их и вытанцовывает что-то несуразное. Девочки смеются.
— А знаете, кто это?
— Клоун!
— Волшебник из погорелого царства!
Девчонки кричали, смеялись, толкали друг друга, не замечая состояния Шемшат, на которую пристально смотрела Биби, оттягивая минуту мести за все, что принесла с собой Шемшат, отобрав у нее, Биби, власть и право заводилы в их комнате.
— Это ее отец! — показывает Биби рукой на Шемшат.
Девочки-маски поворачиваются к Шемшат, перестают смеяться, лишь только их маски веселы.
Шемшат уже успела взять себя в руки, усмехается.
— Это не мой отец, — как можно спокойнее и безразличнее говорит она.
Биби от такой наглой лжи даже задыхается, она хватает за руку Шемшат и силой возвращает к окну.
Пьяница невесть каким образом оказался на крыше маленького магазина-будки напротив детского дома, куда девчонки бегали полакомиться мороженым. Над дверями будки тускло горела лампочка-сигнал. Пьяница, балансируя на крыше, не выпуская цветы, все же падает, но чудом удерживается и вновь поднимается.
Шемшат, когда он поскользнулся, невольно хватается за подоконник и до боли сжимает руки — теперь она выдает свое волнение.
Пьяница что-то кричит, обращаясь к окнам дома.
Биби смотрит на Шемшат, смотрит на пьяницу, потом раскрывает окно, и до девочек долетает:
— Шатды! Шатды-джан! Доченька!
Эти слова, словно камень, ударили Шемшат, и она вся уже окаменела, а Биби в своей детской ярости, в мести, которая не знает милосердия, торжествует:
— Видишь! Это твой папочка, который погиб в горах! Он же пришел на свидание с тобой! Что же ты не идешь к нему?!
Девочки смотрят то на Биби, то на Шемшат.
Пьяница, увидев распахнутое окно, кричит:
— Шатды! Доченька! С Новым годом!
Он протягивает свой помятый и увядший букет, пробует что-то станцевать и, крепко топнув ногой, пробивает крышу, и сразу же раздается резкий звонок, начинает мигать дежурная лампочка, извещая, что на магазин-будку совершено нападение. Пьяница, как от назойливой мухи, отмахивается от громкого звонка.
— Хорошо, хорошо, не буду. Сейчас уйду
Он пытается выдернуть ногу, и это опять у него получается смешно. Девочки не выдерживают и начинают смеяться. Громче всех смеется Биби. Наконец пьяница выдернул ногу, но не удержался и упал, покатился по крыше вниз. Смех детей сменяется отчаянным визгом. Но и здесь пьянице повезло: он зацепился полой пальто за гвоздь и повис на нем. И девчонки вновь смеются. Только одна Тылла уже давно не смеется и все смотрит на Шемшат, из глаз которой катятся безмолвные слезы.
Вокруг будки уже собралась небольшая толпа, подъехала милицейская машина, поставили лестницу, а пьяница, дотянувшись ногой до лестницы, спихивает ее.
— Я сам, я сам сойду.
Старое пальто не выдерживает — слышится треск разрываемого материала.
Шемшат не выдерживает.
— Папа! Папочка! Не надо! — кричит она отчаянно и бежит из комнаты.
Она бежит по залу, где стоит елка, гремит музыка, радостно поют и играют дети. Бежит по лестнице, по которой вверх и вниз снуют детдомовцы в карнавальных костюмах.
На нее удивленно оглядываются, а Шемшат бежит и бежит. Распахивает двери и выбегает во двор. Отца уже посадили в машину. И еще более громкий крик пронзает эту предновогоднюю ночь:
— Папа! Папочка!
Машина, резко набирая скорость, трогается.
Шемшат срывается с места и бежит за машиной, которая все удаляется и удаляется по ночной улице. Но она бежит за машиной и уже не кричит, а шепчет:
— Папа! Папочка! Я с тобой! Только не надо пить! Я прошу тебя! Я хочу к тебе!
Девочки в масках стоят и смотрят из окна вниз. Они снимают эти веселые маски, и мы видим их погрустневшие лица и тоскливые глаза.
Биби тоже снимает маску — она плачет.
Примечания
1
Гульяка — национальное украшение в виде круглой броши; туркменские девушки и женщины носят их на груди ближе к шее.
(обратно)
Оглавление
*** Примечания ***
