Родительский день
Он проснулся. Точнее его сознание еще находилось где-то на границе сна и яви, но слух уже улавливал знакомые утренние звуки: вот кто-то прошлепал босыми ногами по скрипучим половицам, вдали звякнуло ведро ночной уборщицы тети Люси, со всех сторон доносится посапывание и похрапывание еще не проснувшихся соседей по комнате, За окном раздался надрывный скрежет автомобильных тормозов. Он любил просыпаться за несколько минут до общего подъема и лежать с закрытыми глазами балансируя на гране полудремотного состояния. Правда, он почти всегда находился на "грани" - он уже и не помнил, когда его сознание окончательно прояснялось. В эти утренние минуты было особенно спокойно, без дневной суеты и шума, без криков и бесконечной возни соседей по комнате, которые отвлекали его от его мыслей. А с мыслями, как раз было не все в порядке, ин нужно было постоянно держать в узде. Лучше всего это получалось с закрытыми глазами и именно с утра. За закрытыми веками, на розовом фоне бегали маленькие белые червячки разных размеров и самых причудливых форм -это были его мысли. Их надо было ловить и не давать разбегаться за пределы поля его зрения, потому что от туда их было уже не вернуть. Но некоторым, особенно шустрым это все же удавалось, и тогда, на следующее утро мыслей у него было меньше. Иногда, в розовом полумраке зарождались новые, совсем маленькие червячки, и вырастали до размеров вполне полноценных мыслей, но это происходило все реже и реже и пространство за закрытыми веками начинало пугать своей "ненаселенностью".
У двери в комнату щелкнул выключатель и сквозь опущенные веки он почувствовал яркий свет, его мысли вспугнутой стайкой ринулись в рассыпную, тут-же заиграла музыка и бодрый голос утренней воспитательницы прогремел:
-Подъем! Мальчики, девочки, подъем! Встаем побыстрее! Сегодня важный день!
Какой-такой "важный день" он не помнил, но раз Мария Ивановна, а именно так величали крупную обладательницу голоса, сказала значит так и было.
-Мальчики, девочки, встаем! Сегодня "Родительский день"!
Теперь все встало на свои места и в его некрепком сознании. "Родительский день" - это хорошо, прореагировал он и улыбнулся, так когда-то знаменитая собака профессора Павлова реагировала на звонок предвосхищавший подачу еды выделением слюны . "Родительский день" - это значит, что сегодня их всех, обитателей этого дома, с причудливым названием "Райская обитель", умоют и чисто оденут, а после завтрака всех отведут в общую комнату. Придут красивые женщины и мужчины, будут угощать печеньем, шоколадом и фруктами. А может, но это уже совершенно невероятно, кого-нибудь заберут с собой. Это было сродни очень красивой сказке - покинуть "Райскую обитель" и уехать с этими молодыми красивыми людьми. Он не помнил ни одного такого случая, но тот, который спит от него через две кровати, тот самый, с неприятным запахом изо рта, вот он такой случай помнит, и часто про него рассказывает. "Рассказывает", как он может рассказывать? Так выдает набор каких-то звуков с диковатыми модуляциями, но настолько эмоционально, что все сразу становится ясно.
Да, отправиться в путешествие в "Родительский день", и уже никогда не возвращаться в опостылевшую "Райскую обитель" - это самое большое счастье, самая несбыточная мечта. Может тогда он сможет целыми днями лежать и ловить свои белые разбегающиеся в розовом полумраке мысли?
-Мальчики, девочки поживее встаем, - не унималась Мария Ивановна, - что развалились как не живые! А это, что такое? От кого так несет?
В туже секунду и он почувствовал, как в нос ударил ужасно неприятный запах со стороны соседней кровати. И немедленно раздался противный голос выскочки и ябеды Марыкиной:
-Марь Ивана, Марь Ивана, а Бурлов опять обделался!
- Фу -Фу, - послышалось со всех сторон.
-Все встаем! А вы двое, чего стоите? Иван, Андрей! Помогите помыть этого... Ну этого..., в общем..., Бурлова,- пророкотала Мария Ивановна и величественно взмахнула рукой.
Ну вот, утро началось. Все-таки придется открывать глаза и окончательно просыпаться.
Утро шло своим чередом: умывание, одевание и прочее, и прочее... Все были возбуждены больше обычного, шутка ли - "Родительский день" - сегодня приедут их навещать, правда не всех. Были отдельные счастливчики к которым приезжали каждый раз, были и такие к которым лишь иногда, а он, если быть откровенным, относился к самой распространенной категории тех, которых не навещали никогда. Он и не помнил был ли когда-нибудь случай, что приезжали лично к нему.. Конечно остальные делились с ним и фруктами, и сладостями, которые им привозили. Бывало, даже, что кто-нибудь из приезжавших гладил его по голове или пытался с ним поговорить, но это было все не то - лично к нему никто не приезжал.
Сегодня его, как и остальных, одели во все чистое: белая рубашка и мягкие темные брюки. "В честь "Родительского дня" - подумал он, ну и глупость, все равно никто его не навещает. Он чувствовал себя значительно более уверенным и защищенным в своей засаленной майке и выцветших ,вытянутых на коленях штанах.
За завтраком он весь перемазался. Он мог есть достаточно аккуратно, но сегодня ему передались общее волнение и возбуждение, да и Мария Ивановна все время подгоняла.
- Быстрее, ешьте быстрее, они вас ждать не будут! Если вас не будет в общей комнате через пять минут, то они разъедутся по домам.
А как можно есть быстрее, если проклятая каша прилипла ко дну тарелки и не хочет забираться в дрожащую ложку, а чай обжигающе горячий?
-Ветрикова, ешь быстрее, тебя уже ждут, но могут и уехать!
В общем, он уронил тарелку себе на штаны, а когда неуклюже попытался ее поднять то перевернул и чашку с чаем.
Что тут началось. соседи по столу стали хохотать во все горло, Мария Ивановна кричать и брызгать слюной, а неугомонный Василенко выскочил откуда-то из-за спины и опрокинул ему на еще чистую рубашку и свою кашу.
Он густо покраснел и закрыл глаза, пытаясь спрятаться от всей этой катавасии вокруг него. Главное успеть поймать мысли и не дать им разбежаться от этого дикого шума и чувства унижения захватившего его сознание. Он так и сидел перемазанный кашей, пока не пришли Иван и Андрей и не забрали его.
К началу "Родительского дня" он опоздал. Сначала его мыли, затем долго искали чистую одежду, после этого некому было отвести его в общую комнату. Передвижение без воспитателяпо обители было строжайше запрещено. Когда он наконец добрался до общей комнаты "родительский день" был в самом разгаре. Он робко переступил порог, еще не доконца оправившись от приключений выпавших на его долю этим утром, гул голосов, который до этого раздавался в комнате неожиданно смолк.
-Иди сюда, иди сюда мой хороший,-ласково засюсюкала Мария Ивановна,- к тебе сегодня пришли, и не просто пришли, а забирают тебя от нас. На совсем. Домой. Ты рад?
Он не очень понял, что значит "на совсем" и "домой", но понял, что происходит, что-то не совсем обычное. И тут он увидел в противоположном конце комнаты хмурого высокого мужчину, который явно чувствовал себя здесь не в своей тарелке. Он смотрел на этого мужчину и в глубине сознания у него зародилось ощущение тепла, ласки и какого-то абсолютного спокойствия. Эти чувства были с родни тому, что чувствует ребенок в утробе матери укрытый от всех невзгод в ее чреве.
-Ну что стоишь? Иди. Это за тобой.
Они вышли на улицу. Незнакомец за руку подвел его к машине, усадил на заднее сидение и произнес
-Ну, что старый хрен жив? Сколько можно издеваться надомной? У меня уже денег нет платить за твою богадельню, а ты все никак не сдохнешь. Поехали, будешь теперь дома помирать!
Он узнал этот голос, такой родной, такой любимый, как давно он его не слышал, лицо не вспомнил, а вот голос узнал.
Он закрыл глаза, мысли роились в розовом тумане, а из под морщинистых век струились старческие безцветные слезы умиления и самого искреннего счастья
20-09-11
