крохотным яликом, вызывала бурное веселье.
И вот сейчас, спускаясь со скалы, где был его наблюдательный пункт, Рекальдо пожалел, что он не в своем суденышке. Он нетерпеливо подошел к обрыву и окинул взглядом раскинувшуюся внизу картину. Трудно было не поддаться искушению, глядя на искрящееся море и раскиданные там и сям острова, сверкавшие на солнце, словно драгоценные камни. По поверхности бухты скользили лодки – рыбаки и спортсмены спешили воспользоваться, быть может, последним погожим днем. Среди других Рекальдо узнал своего приятеля Джона Спейна, сидевшего в крепко сбитой деревянной шлюпке. Почти каждое утро он видел старика – тот удалялся на пару миль от дома в широкое устье и три четыре часа дремотно рыбачил, менял наживку и проверял пять своих ловушек омаров. В хорошую погоду он проводил в открытой лодке целый день, а подойдя к нужному месту, глушил подвесной мотор и брался за весла.
Со своего наблюдательного пункта Рекальдо видел на другой стороне бухты золотые пески Трабуи-Стрэнда, где договорился днем встретиться с Крессидой Суини, за которой ухаживал уже несколько месяцев. Разумеется, тайно и, конечно, неловко. И огорчаясь. Субботу и воскресенье он провел с сыновьями в Дублине и не видел ее с пятницы. Рекальдо хотел ей многое сказать – ведь в последнее время у него появилась надежда убедить-таки Крессиду оставить своего отвратительного мужа. И жить вместе с ним. Мысль о ней, как обычно, наполнила его теплым чувством. Он считал свою любовь чем-то вроде чуда – она настигла Рекальдо, когда он меньше всего ее ждал.
Побережье Трабуи манило – возможно, оттого, что мысль о Кресси разожгла воображение, – и он решил после обеда освободиться от работы и отправиться на встречу с ней, переплыв бухту под парусом. Романтический жест, которым он хотел отметить перемену в их судьбах. Накануне Рекальдо удалось заключить скромный договор на свои первые заметки о путешествиях, а бывшая жена, собираясь снова выйти замуж, без всякого нажима с его стороны предложила продать их старый дом, а выручку поделить пополам. Рекальдо раскинул руки и воскликнул: – Спасибо, спасибо тебе, Боже, или кто там взирает на меня! – И свистом подозвал собаку.
Но прошло несколько минут, прежде чем к нему с громким лаем подскочил непослушный Баркер – большой нечистокровный лабрадор. Рекальдо крепко схватил его за ошейник и не отпускал всю дорогу к дому, занявшую пять минут. У гостиницы «Атлантис» с ним поздоровался старик садовник. Рекальдо махнул в ответ рукой, но не остановился. Финбар Спиллейн слыл известным говоруном – дай ему волю, заболтает насмерть.
Небольшой современный дом стоял на окраине деревни последним в ряду прилепившихся к склону пустующих коттеджей, которые сдавали на лето. Рекальдо наскоро перехватил сандвич и по каменистой дорожке спустился в дремавшую под солнцем деревню, где царило умиротворенное настроение окончания сезона. Пэссидж-Саут напоминала любую другую прибрежную деревню – такие разбросаны по всему свету, – с той лишь разницей, что была расположена в редкостно красивой местности. Некогда маленькая и тесная, деревенька разрослась, хоть подчас не самым привлекательным образом, но в целом сохранила очарование старины. Дома раскинулись веером на пологом холме, а в середине «веера» плескались воды небольшой бухточки. Деревню рассекала надвое главная улица, на которой располагались шесть гостиниц (в оплату номера входил завтрак), бакалейная лавка, универсальный магазин, три паба, кафе и магазинчик сувениров. Еще здесь имелось два ресторана: один сезонный, другой работал круглый год.
К бухте спускалась мощенная булыжником дорога, у пирса стояли буксиры и рыбацкие лодки. Парусная школа и эспланада располагались правее. Когда-то все начиналось с одного небольшого причала, но постепенно он разрастался и все больше выдавался в бухту. По мере того как множилось число увеселительных судов, появлялось все больше ярких маленьких буйков, которые плясали на воде к северо-западу от каменистых островков у выхода из устья.
В сонном предобеденном мареве, казалось, прекратилась всякая деятельность. Только у бакалейной лавки виднелись два развозивших заказы фургончика да три-четыре человека стояли, опершись о парапет гавани. Тысячное население деревни и окрестностей в сезон утраивалось, но с конца августа туристы уезжали и опять наступала дремотная тишина. Вот тогда-то местные любители парусного спорта – среди них и Рекальдо – брали свое: ведь может статься, что сентябрь окажется самым прекрасным месяцем в году.
– С хорошим тебя деньком, Фрэнк, – поприветствовал его Майкл Хасси, владелец самого популярного в деревне бара.
– Думаешь, погода удержится?
– Будем надеяться. Хочешь поплавать?
– Собираюсь, – кивнул Рекальдо. – Вот только загляну в участок: нет ли чего-нибудь новенького. – И он зашагал к состоявшему из двух комнат участку Гарды, расположенному на Данкреа-роуд, рядом с Мейн-стрит, неподалеку от церкви. Обычно он
