А. Москвин
В стороне от больших задач
Не правда ли, стоит нам заговорить о героях Жюля Верна, и в воображении сразу возникают люди, щедро одаренные природой, мужественные, непреклонные, фанатически преданные идее? Идее, впрочем, не всегда благородной — вспомним «Пятьсот миллионов Бегумы», «Вверх дном» или «Удивительные приключения экспедиции Барсака». Но тогда автор берется доказать: зло не плодотворно, расплата ходит за ним тенью. Увы, от решения столь благородной задачи «Агентство Томпсон и К°» оказалось вдалеке. И дело здесь не в том лишь, что упомянутая книга, как полагают иные критики, с самого начала задумывалась как легкое непритязательное чтение. Есть и другие причины.
Верновские произведения, появившиеся в печати после смерти писателя, вообще трудно анализировать. Прежде всего возникает вопрос об их авторстве. Все эти романы, очерки, рассказы в той или иной степени прошли через литературную правку и доработку. Чью? Среди первых соавторов известного мастера — его сын Мишель. Он, по мнению многих позднейших исследователей, был безусловно талантлив и не раз издавал под именем отца (с полного его одобрения) небольшие новеллы (например, «Один день американского журналиста»). Мишель считался хорошим стилистом, которому нетрудно подстроиться под чужую манеру письма. А, кроме того, в старости Верн-отец охотно поверял Верну-сыну свои мысли, делился с ним планами, замыслами. Настрадавшись за прошедшие годы от неприятностей, причиняемых беспутным юношей, мэтр был доволен уже тем, что его отпрыск наконец-то угомонился и выбрал путь, в известной мере продолжающий семейную традицию. А когда жизненная стезя амьенского затворника подошла к концу, кому как не его наследнику (наследнику не только юридическому, но и духовному) надлежало привести в порядок архив великого фантаста. Именно этим и занялся повзрослевший Мишель, привлекая время от времени себе в помощники усердных, но малоизвестных литераторов. К сожалению, дело не ограничилось простым упорядочением документов. И достоверно определить, кому в действительности принадлежат посмертные публикации Ж. Верна, уже, по-видимому, не удастся никогда — рукописей их не существует.
Сказанное касается и «Агентства Томпсон…». В верновских бумагах не было и намека на готовое произведение с таким названием или хотя бы с другим, но соответствующим по содержанию книге. Очевидно, именно это позволяет некоторым литературоведам (О. Дюма, Э. Маркуччи, К. Хеллинг, Ж. Гермонпре) отрицать принадлежность ее перу Ж. Верна. По их мнению, роман был полностью написан Мишелем в 1906 году.
Другие исследователи с не меньшей убежденностью утверждают: это, безусловно, сам Ж. Верн.
Чисто формальный анализ текста выявляет близость многих страниц «Агентства…» другим морским романам замечательного писателя, скажем, «Братьям Кип». Хорошее знакомство с тонкостями мореходной науки, великолепное знание терминологии, изумительно красочно выписанные пейзажи — все неоспоримые признаки верновского таланта тут налицо. С достаточной долей вероятности можно говорить, что, если уж не сам амьенский чародей написал лучшие страницы романа, то Мишель, по крайней мере, обильно использовал в своей работе черновые заготовки отца.
Более того, Жан Жюль-Верн, сын Мишеля, в своей книге о великом деде полагает, что в романе, где критикуются коммерческие нравы нового поколения французов, отразились беспокойства знаменитого писателя личного плана: за короткое время Мишель Верн переменил несколько видов предпринимательской деятельности — никелевые рудники, переработка бумаги, банковские операции. И все без особого успеха. Непостоянство сына сильно тревожило отца, для которого упорство в достижении поставленной цели всегда было одним из главных качеств настоящего человека. Метания Мишеля, его суетная жизнь конечно же не нравились замечательному романисту, и потому решение сына покинуть Париж Ж. Верн одобрил с нескрываемой радостью. Писатель не воспринимал «индустриального общества, в котором доминируют финансовые интересы. Оно призвано уже не удовлетворять потребности, а порождать их»
[1].
Основную тему романа Жан Жюль-Верн усматривает в критике потребительского общества, где жесточайшая конкуренция граничит с обманом или прямо переходит в мошенничество. В «Агентстве Томпсон…» будто бы противопоставляются традиционная, испытанная временем добропорядочность английских коммерсантов и новые методы «работы» с клиентом.
Бесспорно, это — слишком политизированное суждение, хотя в книге и затронута названная тема. Биограф и сам видит слабость столь ответственного учреждения, приходя в конце концов к совершенно противоположному выводу: «У автора не было иной задачи, кроме развлечь нас… Это заведомо второстепенное произведение, своего рода пауза в непрерывном потоке книг, где преобладает драматический элемент, здесь же проскальзывают привычные интонации комедиографа, которым Жюль Верн был в молодости. Герои наделены характерами весьма типичными и вот почему, желая, вероятно, не отстать от моды, писатель с такой охотой анализирует их»
[2].
В книге есть все: захватывающие дух происшествия, гибельные штормы, кораблекрушения, интриги, предательства и — разумеется! — любовные истории. Но весь этот неизменный набор сюжетных составляющих приключенческого романа порождает у читателя ощущение deja vu, «уже виденного», как говорят французы. Все это было — то ли у других авторов, то ли у самого Жюля Верна, причем… в лучшем варианте. Какая-то утомленность проглядывает даже в географических описаниях, всегда выигрышных в «Необыкновенных путешествиях». Достаточно сравнить энциклопедичность Паганеля («Дети капитана Гранта») или глубину ихтиологических познаний Конселя («Двадцать тысяч лье под водой») со скудным интеллектуальным багажом Робера, с его неуверенными шагами на незнакомом поприще. Да что вспоминать ранние шедевры! Даже в вышедшем в 1896 году скромном «Кловисе Дарданторе» географическая «начинка» куда более красочна и содержательна. Встречаются в «Агентстве…» и явные ошибки: хотя бы утверждение о том, что вулкан острова Тенерифе — самый высокий на планете. Разумеется, это не так. И не надо быть крупным специалистом в географии, чтобы опровергнуть это утверждение. Скажем, высота Мауна-Лоа на Гавайях составляет 4618 метров, а многие вулканы Южной и Центральной Америки возвышаются и на пять и на шесть километров (у самого высокого, Тупунгато, вершина находится на 6800 метрах над уровнем океана). Приходится либо согласиться с известной фразой стареющего мэтра, оброненной в 1902 году в письме к директору Амьенской академии: «Слова убывают, а замыслы уже не приходят», либо считать верным предположение о непричастности мастера к вставкам такого рода.
Уступает лучшим верновским капитанам и «типичный морской волк» Пип — «небольшого роста, с широко расставленными, как у таксы, ногами, грубоватый и симпатичный»…
С другой стороны, в романе читатель встречается со ставшей уже для Ж. Верна традицией иронизировать по любому поводу в отношении северных соседей французов. Автор не упускает возможность сделать колкое замечание по адресу английских героев повествования или в лучшем случае относится к ним с изрядной долей юмора. Естественно, положительные герои книги — двое французов, с легкой руки автора им постоянно сопутствует удача и в делах и в любви. Почти столь же естественно, что пассии этих молодых аристократов принадлежат к другой, любимой Верном, нации — американской. Впрочем, именно эти характерные для многих произведений знаменитого мастера особенности было нетрудно стилизовать…
Еще один довод в пользу принадлежности романа Ж. Верну — рассказ о жителях Канарских островов, которых «обошло чудовище, именуемое Прогрессом», ибо отрицательное отношение писателя к порядкам и нравам «эпохи позднего капитализма» хорошо известно. Знаменитый автор фантастических романов, пропагандировавший научно-технический прогресс, был довольно равнодушен к проблеме изменения отношений внутри общества. В зрелые годы у Жюля Верна преобладает консервативная точка зрения на общество, причем характеристика «консерватор» подразумевает в данном случае исконный, почти забытый нами смысл этого слова: хранитель, охранитель. На закате жизни крушение устоявшихся веками отношений в семье, общине, нации вызывало у замечательного писателя огромную тревогу. Он высказывает свое неодобрение цивилизации, обездушивающей и огрубляющей человеческое общество.
Остается добавить, что роман «Агентство Томпсон и К°» был впервые напечатан в газете «Журналь» («Le Journal») в октябре — декабре 1907 года. В том же году вышли, как обычно, два книжных издания романа — дешевое и иллюстрированное, «подарочное».
Рассказ «Десять часов на охоте» в подлиннике снабжен подзаголовком «simple boutade», что недвусмысленно определяет отношение автора к своему произведению. Слово «boutade» имеет во французском языке два значения: 1) причуда, прихоть; 2) остроумный выпад. Таким образом, характер верновской миниатюры можно обозначить либо как «простая причуда» (что отражено в характерах и увлечениях героев), либо как просто «остроумная шутка». Этим все сказано. Рассказ не претендует на что-либо большее.
1881 год, когда написаны «Десять часов…»,— относительно спокойный в жизни Жюля Верна. Отступили на время домашние неурядицы, писатель мог полностью отдаться творчеству, проводя часы досуга в кругу не слишком оригинальных провинциалов, членов Промышленного общества, Амьенской академии, муниципалитета — обывателей со своими мелкими интересами и скромными духовными запросами. В этом плане герои рассказа, надо полагать, полностью соответствуют окружению автора.
Кстати, в том же 1881-м году Ж. Верна в третий раз избрали директором Амьенской академии, и он дважды в неделю вынужден был присутствовать на заседаниях сего далеко не самого блестящего во Франции интеллектуального собрания, упоминание о котором есть и в верновской новелле. В «Записках» академии рассказ впервые и увидел свет (1881), а год спустя появилось книжное издание, где «шутка» была объединена с «Зеленым лучом».
Как уже сказано, судьба в тот год была благосклонной к знаменитому писателю, и он мог позволить себе отвлечься на непритязательное произведение в духе своей парижской молодости, тут много внимания уделяется бытовым мелочам, нехитрым увлечениям французских буржуа.
Обыденность описываемой ситуации заставляла автора искать дополнительные средства художественной выразительности. Писатель выбрал юмор, и рассказ «Десять часов на охоте», пожалуй, больше других верновских миниатюр насыщен остроумными выпадами, смешными сравнениями, едкими характеристиками. Разумеется, все это не очень-то повысило общий уровень произведения. Тем не менее рассказ занимает особое место среди небольших произведений романиста.
Дело в том, что сюжет «Десяти часов…» связан с малоизвестным фактом из биографии автора. Осенью 1859 года Жюль был приглашен друзьями на охоту, подобную той, что описана в рассказе. Веселая прогулка едва не окончилась трагически: будущая знаменитость и сам чуть не погиб, и едва не всадил заряд в сельского жандарма.
Возможно, русскому читателю рассказ будет интересен еще и по другой причине: в нашей стране очень мала вероятность отдельного издания ранних драматических и поэтических творений французского писателя, разработка же охотничьего сюжета дает достаточно полное представление о том, кем остался бы в литературе Верн, не найди он свою тему, не открой новый тип приключенческого романа.
Рассказ «Прорвавшие блокаду» относится к тому периоду творчества Ж. Верна, когда, уже прославившись первыми романами («Пять недель на воздушном шаре» и «Путешествие к центру Земли»), молодой автор все еще пребывал в поисках своего места в литературе. С этой точки зрения, гражданская война, шедшая в те годы в США, могла дать писателю завидный по богатству материал. Жюль внимательно следил за ходом военных действий. Излишне напоминать, что его симпатии всецело принадлежали северянам, боровшимся не только за сохранение единого государства, но и за отмену того отвратительного явления, каким было рабство, а ведь именно массовое использование рабского труда приносило богатство плантаторам-южанам. Позднее Ж. Верн еще вернется к этой теме в романе «Север против Юга», а пока создает небольшое произведение, где объективная действительность переплетается с вымыслом. При этом автор не ставит перед собой никаких высоких целей и больших задач. В начале действия его герой увлечен только коммерцией, потом мы становимся свидетелями зарождения сердечного чувства молодого британца к мужественной американке, но, за исключением нескольких фраз, суть происходящих на Американском континенте событий остается за рамками произведения. Рассказ достаточно схематичен, и финал угадывается сразу после экспозиции. Герои едва обрисованы и, пожалуй, не останутся надолго в читательской памяти. Кажется, вместо описания движения человеческой души, анализа людских поступков автор заострил свое внимание на технических вопросах или чересчур подробных навигационных описаниях. Естественный счастливый конец амурной истории Джеймса Плейфейра сопровождается деловым замечанием о выгоде, которую получил его дядя Винсент, «благородный коммерсант».
Здесь надо, конечно, учитывать не только вкусы самого автора, но и требования той публики, которой был адресован рассказ. А писал его Ж. Верн для популярного семейного журнала «Мюзе де фамий» («La Musee des families»), рассчитанного на мелких буржуа. Отсюда вытекала необходимость создания таких героев, которые бы отвечали идеалам этой читательской среды: внешне привлекательных, в меру благородных, но никогда не забывающих про собственную выгоду.
Хотя Ж. Верн работал над рассказом явно до окончания военных действий, в печати «Прорвавшие блокаду» появились уже после капитуляции южан, в октябре — ноябре 1865 года.
[1] Жюль-Верн Жан. Жюль Верн. М., 1978, с. 399.
(обратно)
[2] Жюль-Верн Жан. Цит соч., с. 397-398.
(обратно)
