КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Возлюбленная воина [Моника Маккарти] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Моника Маккарти Возлюбленная воина

Год 1305-й от Рождества Христова

После девяти лет кровопролитной войны Англия захватила Шотландию. Эдуард Плантагенет, самый безжалостный и могущественный человек в христианском мире, сидит на троне, а Уильям Уолес, великий борец за свободу шотландского народа, брошен в английскую тюрьму. Кажется, что все потеряно. Бунтовщики повержены.

Но в самые мрачные часы факел шотландской свободы вновь возгорится. Не отступая перед смертельной опасностью, Роберт Брюс, граф Каррикский и лорд Аннандейла, заявит о своих правах на трон.

Он будет не один.

Позабытая всеми, во мгле веков затерялась легенда о тайном отряде элитных воинов, лично найденных Брюсом в самых дальних уголках горной Шотландии и Западных островов, ставшем несокрушимой силой, равной которой мир еще не знал.

Во времена, когда границей между жизнью и смертью служит лишь тень, шотландская стража Брюса не остановится ни перед чем, стремясь освободить свою страну от власти англичан.

Это истории людей, которые откликнулись на призыв к освободительной борьбе, и, сражаясь не на жизнь, а на смерть, помогли сплотить нацию.

Пролог

Отныне до скончания веков
С ним сохранится память, и она
О нас, о горсточке счастливцев, братьев;
Тот, кто сегодня кровь со мной прольет,
Мне станет братом.
У. Шекспир. Король Генрих V[1]
Замок Лохмабен

Дамфрис и Галлоуэй, Шотландия

28 августа 1305 года


— Уильям Уолес мертв.

В первый момент Роберт Брюс, граф Каррикский и лорд Аннандейла, бывший попечитель Шотландии, не мог произнести ни слова. Хотя после того как Уолеса схватили, его смерть была только вопросом времени, все равно ожидание не ослабило тяжести удара. Надежда, которую отважный Уолес зажег в его сердце — и в сердцах всех шотландцев, страдавших от тирании англичан, — не угасала.

А теперь борец за свободу Шотландии был мертв. Факел перейдет к нему, Роберту Брюсу, если, конечно, он согласится его взять. Это очень тяжелая ноша и к тому же, как показала смерть Уолеса, весьма опасная. А ему было что терять.

Брюс усилием воли отбросил беспорядочные мысли и угрюмым кивком показал, что слышит прелата. Он жестом предложил ему сесть на деревянную скамью и обогреться у огня. Уильям Ламбертон, епископ Сент-Эндрюс, промок до нитки, и, судя по его внешнему виду, был готов рухнуть замертво от изнеможения, как будто сам скакал день и ночь из Лондона с печальной новостью.

Брюс налил кубок темно-красного вина из стоявшей на боковом столике бутыли и поставил перед ним.

— Выпей. Тебе это не помешает.

Им обоим не помешает.

Ламбертон пробормотал слова благодарности и начал пить. Брюс тоже поднес кубок к губам, но фруктовое вино показалось ему кислым.

Он напрягся, приготовившись выслушать все остальное, и, понизив голос, спросил:

— Как?

Взгляд Ламбертона заметался по сторонам. С круглым мальчишеским лицом и слегка покрасневшим носом прелат был похож на зайца, почувствовавшего опасность. Весьма упитанного зайца. Но безобидная внешность епископа не обманула Брюса. Он знал, что за маской несерьезности скрывается гибкий и острый ум, коварный, как у самого короля Эдуарда.

— Здесь безопасно? — спросил Ламбертон.

Епископ имел все основания осторожничать. Они были одни в личных покоях, но замок Лохмабен теперь принадлежал Эдуарду и за Брюсом следили.

— Нас никто не слышит, — заверил епископа Брюс. — Рассказывай.

Темные глаза епископа встретились с глазами Брюса, и отразившаяся в них суровость не предвещала ничего хорошего.

— Он умер смертью предателя.

Брюс вздрогнул. Значит, Уолес сильно страдал. Он скрипнул зубами и кивком предложил епископу продолжать.

— Они три мили тащили его за лошадью по улицам Лондона до Смитфилд-Элмс. Его повесили, утопили и четвертовали, но сначала отрубили гениталии, выпотрошили и сожгли внутренности перед его глазами. Его голова, надетая на копье, выставлена на Лондонском мосту.

Глаза Брюса загорелись от ярости.

— Гордость превратила Эдуарда в глупца.

Ламбертон снова оглянулся по сторонам, но вокруг не было ни души. Лишь отбрасываемые пламенем свечей отблески плясали на покрытых гобеленами каменных стенах. Его страх был вполне понятен. Людей и за менее крамольные речи бросали в темницу. Но в дверь не ворвались солдаты, и епископ расслабился.

— Ты прав. Мстительность Эдуарда сотворила мученика. Призрак Уолеса будет преследовать его так же настойчиво, как это делал живой человек. Эдуард обычно не совершал таких грубых ошибок.

— Он Плантагенет.

Ламбертон кивнул. Это действительно все объясняло. Английская королевская семья была хорошо известна своими пугающими припадками бешенства. Брюсу неоднократно доводилось ощущать это на себе. Пока ему удавалось уцелеть, но в следующий раз может повезти меньше.

Словно прочитав его мысли, Ламбертон спросил:

— Ты не передумал?

Ожидание в его взгляде обрушилось на Брюса с парализующей силой. Он понимал, что может все потерять — земли, титулы, жизнь. А потом он подумал об Уолесе, о его невообразимых страданиях. Боль, должно быть, была такова, что удар топора палача показался желанным избавлением. Если Брюс пойдет по тому же пути, то, вероятнее всего, разделит его судьбу.

В этот миг он заколебался. В конце концов, он был всего лишь человеком. Но Роберт Брюс знал, что именно он, а не Эдуард должен был по праву стать королем Шотландии. Королевство нуждалось в нем.

Он подхватит выпавший из рук Уолеса факел свободы, и не важно, какую цену ему придется за это заплатить.

— Нет, я не передумал, — уверенно ответил он, и в его голосе не было и намека на колебания.

Пять месяцев назад он и Ламбертон тайно объединились, чтобы бороться с противниками, среди которых был не только самый могущественный человек в христианском мире — Эдуард Плантагенет, но и другие шотландские претенденты на престол. Избавиться от Эдуарда — значит, решить только часть проблемы. Объединить шотландцев под своими знаменами будет не менее трудно. Шотландия была ослаблена междоусобицами, множество мелких группировок враждовали между собой. Именно это в первую очередь помогло Эдуарду закрепиться на престоле.

То, что Ламбертом был рядом, давало Брюсу надежду на успех. Несмотря на молодость — прелат был на год младше графа Каррикского, которому исполнился 31 год; — Ламбертон был главой богатейшей епархии и одним из самых уважаемых людей в Шотландии. Это признавал даже Эдуард, недавно назначивший его попечителем Шотландии.

— Хорошо, — сказал Ламбертон, не скрывая облегчения. — Мы должны подготовиться.

— Неужели здоровье короля ухудшилось?

В голосе графа звучала надежда.

— Нет. Он снова намерен восстать из мертвых. Это чудо с ним сотворила поимка Уолеса, не иначе.

— Тогда к чему мы готовимся?

— Смерть Уолеса снова воспламенит людей, — сказал Ламбертон. — Мы должны убедиться, что огонь будет распространяться в правильном направлении.

— Ты слышал слухи? Неужели Комин что-то готовит? — спросил Брюс.

Джон Рыжий Комин, лорд Баденох, был его злейшим врагом и основным конкурентом в борьбе за трон.

Ламбертон пожал плечами.

— Я не слышал никаких слухов, но чего-то подобного стоит ожидать.

Брюс смял в руке оловянный кубок. Его резные края врезались в ладонь. Он не задавался вопросом, нанесет ли враг удар. Он хотел знать, когда это произойдет.

Они еще немного поговорили, обсуждая, кто определенно встанет под знамена Брюса, а кто нет. Разнузданный террор, проводимый Эдуардом на протяжении последних лет, принес свои плоды. Будет непросто убедить шотландцев обратить свои копья и пики против превосходящих их силой англичан, имеющих до зубов вооруженных конных рыцарей в доспехах.

Земледельцы и рыбаки против цвета рыцарства? Разве не безумие думать, что у них есть хотя бы один шанс? Уолес попытался. И куда это его привело? Его голова красуется на пике, а тело разорвано на части и отправлено в разные концы Англии. У Брюса от отчаяния замерло сердце.

— Мы не сможем победить, — сказал он, обозленный сей неоспоримой истиной. — Не сумеем одержать верх в генеральном сражении; когда армия пойдет на армию. Англичан больше, они лучше организованы и оснащены.

Ламбертон кивнул. Пока Брюс не сказал ничего такого, чего епископ не знал.

— Мы должны изменить свой подход к войне, — наконец выговорил Брюс. — Больше никаких открытых столкновений, кавалерийских сражений. Мы должны найти способ обратить их силу против них же. — Епископ не спускал с друга внимательных глаз. — Мы должны вести нашу войну на наших условиях.

— Ты говоришь о пиратской тактике? — спросил Ламбертон и удивленно поднял бровь. — Это не по-рыцарски.

Реакция прелата была понятна. Брюс сам едва мог поверить, что предложил такое. Он величайший христианский рыцарь, и благородство неизменно было его основным жизненным принципом.

— Сражаясь, как рыцари, мы потерпим поражение, — решительно проговорил Брюс. — Англичане слишком сильны. Но Уолес доказал, как можно добиться победы — применив пиратскую тактику на суше.

— Уолес тоже потерпел поражение, — напомнил Ламбертон.

— Но у нас будет то, чего не было у Уолеса, — сказал Брюс, сделал паузу и достал из сумки сложенный клочок пергамента.

Ламбертон развернул его. На пергаменте было написано около дюжины имен.

— Что это?

— Моя тайная армия.

Епископ в полном недоумении уставился на графа, решив, что он шутит.

— Армия из дюжины человек? — Он еще раз взглянул на пергамент и добавил: — И, насколько я могу судить, среди них только один рыцарь.

— Рыцари у меня есть. Чего у меня нет, так это людей, которые будут сражаться, как пираты.

— Горцы, — задумчиво протянул Ламбертон.

Теперь он понял, почему попали в список некоторые имена.

— Совершенно верно. А число людей отражает стиль боя — быстрая смелая атака небольших групп, использующих всевозможные уловки и внезапность, чтобы вселить страх в противника.

— Но почему тайная?

— Страх может быть очень мощным оружием, а загадка только увеличит страх в сердцах врагов. Они реальны, или это миф? К тому же этих людей будет очень трудно найти, потому что никто не будет знать, кого искать.

Ламбертон снова принялся изучать список, задумчиво почесывая подбородок. Брюс ждал. Суждение епископа было для него очень важно.

Наконец Ламбертон сказал:

— Должен признать, идея занимательная.

Видя, что епископ еще не до конца убежден, Брюс добавил:

— Ты вдумайся. Речь идет не о банде разбойников-пиратов. Перед тобой имена величайших воинов Шотландии. Что бы нам ни потребовалось, с какой бы невыполнимой задачей мы ни столкнулись, в моем распоряжении будут лучшие люди Шотландии. Они многое могут в одиночку. Представь себе, что они смогут вместе.

Глаза Ламбертона загорелись, и он улыбнулся. Хитрое выражение его лица являло странный контраст с молодостью и одеянием священнослужителя.

— Это очень дальновидно. — Он взглянул на Брюса с восхищением. — Революционная идея для революции.

— Совершенно верно.

Брюс тоже улыбнулся, довольный реакцией друга.

— Это будет непросто, — сказал Ламбертон, словно прочитав мысли друга. — Объединить этих людей почти невозможно.

— Также как объединить Шотландию под моими знаменами?

Ламбертон задумался. Да, задачи перед ними стоят сложные. Но они не могут позволить себе отступить перед трудностями.

— Кто будет командовать тайной армией?

Брюс указал пальцем на первое имя в списке.

— Кто, если не человек, прославившийся как величайший воин Западных островов, Тормод Маклауд, глава клана Маклаудов. Никто не может одолеть его в сражении на мечах. Как и Уолес, это человек впечатляющего телосложения, без малейших усилий орудующий большим двуручным мечом. Говорят, он как-то раз одолел десяток воинов, которые окружили его и попытались захватить в плен.

У епископа дрогнул уголок рта. Почему-то только один.

— Преувеличение?

— Конечно. — Брюс тоже криво улыбнулся. — Но миф может обладать такой же силой, как правда. Барды уже воспевают отвагу Маклауда, сравнивая его с Финном Маккулом[2]. Как и легендарный ирландский герой, он заботился не только о собственном мастерстве в бою, но и о тренировках своих людей.

Ухмылка исчезла с лица епископа. У кельтов не было более известного и уважаемого героя, чем Финн Маккул.

Брюс улыбнулся, довольный, что друг оценил сравнение.

— Кстати, Маклауд заработал целое состояние, тренируя в Ирландии будущих наемников — галлоглассов[3].

— Значит, его можно купить?

— Возможно, — Граф пожал плечами и нахмурился. — Ты же знаешь этих островных вождей. В лучшем случае они непредсказуемы, в худшем — открыто враждебны.

Подчиненные шотландской короне лишь два десятилетия назад, упрямые вожди с островов все еще считали себя независимыми правителями, «морскими королями», правившими обширными изолированными территориями. Недостаток верности раздражал Брюса, но, в отличие от своих предшественников, он знал: чтобы победить англичан и завоевать корону, ему необходима поддержка горцев и жителей островов.

— Я что-нибудь придумаю.

На круглом лице Ламбертона появилось скептическое выражение.

— Ты уверен, что это правильный ход? Эти вожди кланов не любят, когда их к чему-то принуждают.

Брюс мрачно ухмыльнулся.

— Я вовсе не собираюсь его принуждать. Незачем. Деньги, земли, красивая женщина — у каждого мужчины есть своя цена. Нам просто надо будет узнать, какова цена Маклауда.

Ламбертон кивнул, хотя убежденным не выглядел.

— Значит, ты твердо решил?

Брюс задумался. Сможет ли он полностью отказаться от рыцарских идеалов прошлого и начать войну нового типа, прямо противоположную всему, к чему он привык с детства?

Чтобы победить, сможет. В любом случае он должен быть готов.

— Да. Свести этих людей вместе будет нелегко. Делай что хочешь, но ты должен добиться успеха. Мне они могут понадобиться раньше, чем мы рассчитываем.

Ламбертон встретился взглядом с другом. Оба понимали, что перед ними длинная дорога. И ее конец теряется в тумане.

Епископ почувствовал озноб.

— Тучи сгущаются, милорд.

— Я знаю, — не стал спорить Брюс.

Они уже дошли до точки, откуда нет возврата. Он вспомнил слова Цезаря, сказанные им перед началом гражданской войны против Помпея, и добавил:

— Alea iacta est.

Ламбертон послушно перевел:

— Жребий брошен.

Глава 1

Величайший герой своей расы.

И.Ф. Грант о Тормоде Маклауде
Замок Данвеган, остров Скай

День святого Михаила, 1305 год


Он убьет его. Медленно.

Как только писарь закончил чтение послания, в зале все стихло. Такая мертвая тишина обычно наступает после оглушительного удара грома. Воины, собравшиеся в большом зале замка Данвеган, застыли словно каменные изваяния, ожидая его ответа:

Тормод Маклауд, глава клана Маклаудов, сидел на возвышении один. Он слегка подался вперед, и теперь его взгляд был устремлен на несчастного юношу, переминавшегося перед ним с ноги на ногу.

— Что он сделал?

Ледяное спокойствие его голоса отнюдь не уменьшило сгустившегося напряжения.

Писарь испуганно вздрогнул и издал тоненький звук, который можно было назвать разве что писком. Послание выскользнуло у него из рук и спланировало по наполненному дымом воздуху на устланный камышом пол. Тор наступил на в общем-то ни в чем не повинный клочок пергамента. Наклонившись, чтобы вытащить его из-под своего каблука, он увидел знакомые каракули: Торквил Маклауд, его младший брат-близнец, родившийся через две минуты после него.

Писарь наконец снова обрел способность говорить — правда, его голос сильно дрожал.

— Ваш брат утверждает, — пробормотал он, — что не может вынести отказа вождя Николсонов отдать ему дочь и потому вынужден взять дело в свои руки. — Юный служитель церкви сделал паузу, вытер со лба пот тыльной стороной ладони. — Он говорит, что его любовь…

— Хватит!

Кулак Тора с грохотом опустился на подлокотник трона. Подобные вспышки он позволял себе не часто. Ярость быстро разлилась по жилам, глаза налились кровью.

— Я слышал. Все. Достаточно.

Любовь. Самое глупое объяснение. Лучше бы Торквил заявил, что Маргарет Николсон — богатая наследница, каковой она действительно является, и что он тайком увез ее для блага клана. Тогда, по крайней мере, Тор попытался бы понять столь вопиющее поведение.

Одним необдуманным поступком Торквил мог развязать войну, поставив под угрозу все, чего удалось достичь за последние двадцать лет. Двадцать лет назад его клан находился на грани уничтожения — сначала была резня, унесшая жизни многих членов клана, в том числе его родителей, а потом голод. Но тяжелая работа и упорство принесли свои плоды. Клан возродился и снова стал сильным и процветающим. И Тору совершенно не нужна была новая война. Его клан заслуживал мира, и Тор намерен был его обеспечить.

Недавние набеги были достаточно неприятными. Дважды за последний год какие-то люди похищали скот и сжигали урожай на полях. Подобные трусливые действия обычно предпочитал Макруайри. Если этот клан действительно нарушил перемирие, Тор позаботится о том, чтобы они заплатили за это.

Но сначала ему необходимо разобраться с более срочной проблемой. Придется найти способ успокоить Николсона и предотвратить войну. Губы Тора сжались в толкую линию. Он испытывал огромное искушение заковать брата в цепи и лично притащить к Николсону. Это его уж точно успокоит.

Есть много причин, оправдывающих войну, но из-за женщины воевать определенно не стоит.

Тор и его брат были во многом похожи — по крайней мере, он так думал. Где, черт бы его побрал, чувство долга Торквила и его преданность клану? Вождь возмущенно фыркнул. Чем он думает? Головой или тем, что у него между ног?

Тор заставил себя успокоиться. Он не потеряет над собой контроль. Хотя дрожащий юноша, стоящий перед ним, явно напуган сверх всякой меры.

Глаза Тора под тяжелым массивным лбом сузились. Он внимательно рассматривал молодого писаря. Кажется, его зовут Джон. Наружность парня была явно не впечатляющей: среднего роста, худощавый, с прямыми каштановыми волосами. Пожалуй, он правильно выбрал себе занятие. В таких тонких, изящных руках можно держать только перо или церковную утварь, но не меч.

Тормод Маклауд всегда приберегал боевой дух для достойных противников на поле брани. Вот и теперь всю силу его гнева почувствует Торквил, а не этот щенок. Какое удовлетворение может доставить победа над мышью? Мужчина, бьющий слабых — будь то слуги, дети или женщины, — только позорит себя.

— Перестань дрожать! Ты же мужчина! Успокойся, я не собираюсь вырвать у тебя язык за то, что ты принес плохие новости.

Юноша почему-то не обрадовался. Даже наоборот, побледнел и, казалось, вот-вот рухнет в обморок. Монах, с презрением подумал Тор. Что с него взять?

— Где сейчас мой брат?

Писарь помотал головой. Его сильно выступающий кадык дернулся.

— Не знаю. Гонец ушел раньше, чем мы успели его расспросить.

Если у Торквила осталась хотя бы капля разума, он возьмет свою украденную невесту и отправится с ней на край света. Туда Тор, пожалуй, за ним не последует.

Мердок, капитан стражи Тормода, выступил вперед. Он первым из собравшихся решился заговорить. Причем остальные молчали не из страха перед вождем. Они уважали решение, которое он должен принять. Один.

— Я найду его, вождь. Скорее всего, он направился в Ирландию или на остров Мэн.

Тор и сам пришел к такому же выводу. Его брат, как и большинство из них, большую честь последних двадцати лет выступал в роли наемника-галлогласса в Ирландии. Отправка бойцов в Ирландию была для Тора одним из способов поддержания благосостояния своего клана. Он и его люди знали Ирландию так же хорошо, как Скай.

Он кивнул, соглашаясь.

— Возьми столько людей, сколько сочтешь нужным. — Он бросил на Мердока многозначительный взгляд. — Моему брату остается надеяться, что ты найдешь его раньше Николсона.

— А если он откажется вернуться? — напрямик спросил Мердок.

— Скажешь ему, что это прямой приказ вождя.

На это даже его тупоголовый братец не сможет ответить отказом.

Жаль, что Тор не подумал об этом раньше. Но после всех неприятностей, вызванных похищением их сестры Мюриел, он считал, что у Торквила хватит соображения не идти по той же дорожке. Тем не менее, он должен был заподозрить неладное, когда переговоры потерпели неудачу и Николсон объявил о помолвке своей дочери с сыном Макдугалла.

Дьявол! Теперь придется и Макдугаллу компенсировать потерю. Зная характер этого жадного ублюдка, Тор не хотел даже думать, сколько это будет ему стоить.

Он повелительным жестом отпустил писаря. И хотя юный монах явно был рад поскорее убраться прочь и вернуться к своим книгам и бумагам, он не шевельнулся, только нервно переступил с ноги на ногу. Безрассудство юнца начало раздражать Тора.

— Если у тебя есть что еще сказать — говори, или убирайся отсюда. Возвращайся к своим обязанностям.

— Да, вождь. Извини, вождь. — И парнишка достал еще один сложенный лист пергамента из небольшой сумки, которую носил на поясе. — Это пришло совсем недавно.

И он передал листок Тору.

Тот взглянул на восковую печать и сразу узнал знакомый оттиск — четыре человека в лодке. Ангус Ог Макдоналд. Он поднял бровь, весьма заинтригованный. Макдоналд был самоуверенным человеком и предпочитал именовать себя по-старому — королем островов, а не лордом Айлея[4].

Интересно, чего хочет от него король островов?

Тор сломал печать, просмотрел письмо и вернул его писарю. Он мог читать по-гэльски, но не все понимал и уж точно не имел знаний юного монаха. Поэтому и держал для таких случаев специального человека.

Юноша начал читать. Ему понадобилось некоторое время, чтобы пробиться сквозь дебри сложного и пространного приветствия: Тормод, сын Тормода, сына Леода, сына Олафа Черного, короля Мэна, сына Харольда Хардрада, скандинавского короля… Но в конце концов стало ясно, что Макдоналд посылает островным вождям вызов на совет в Финлагган, его крепость на Айлее.

Было неясно, почему он вызвал Тора. Скай никогда не входил во владения этого человека. В жилах Тора текла такая же королевская кровь, как у Макдоналда. С тех самых пор как Магнус, последний король Мэна, взошел на трон, Маклауды ни перед кем не склоняли головы.

Тогда зачем его зовет Макдоналд? Он подозревал, что это как-то связано с растущим интересом к Шотландии, которую крепко держал в своих руках Эдуард.

Тору совершенно не хотелось быть втянутым в мелкую вражду шотландских правителей. Он никогда не становился на чью-то сторону в спорах — не только между королями Шотландии и Англии, но даже между Макдоналдами и Макдугаллами. На Западных островах шла ожесточенная борьба между двумя ветвями потомков Сомерледа[5], господствовавших на политической сцене.

Писарь замолчал и нахмурился.

— В конце письма есть приписка, сделанная другой рукой. В ней сказано: «У меня есть предложение. Ты не упустишь такую возможность».

Тор не проглотил наживку. Если Макдоналд надеется соблазнить его какими-то неясными посулами, он просчитался. Что бы ни собирался предложить ему Ангус Ог, его это не интересует. У него есть более спешные и обременительные проблемы. Николсон например.

Он уже открыл рот, чтобы приказать юноше написать очень вежливый, но категоричный отказ, когда неожиданно понял: на совете будет Николсон.

В отличие от Маклаудов клан Николсона, имевший обширные земли в Ассинте[6], был под властью короля островов. Сам Николсон определенно прибудет в Финлагган, и это даст Тору возможность попытаться договориться прежде, чем начнется дорогостоящая и кровопролитная война. Даже если инстинкт зовет его на бой, он, вождь, должен помнить о своих обязательствах перед кланом и постараться обойтись мирными средствами.

Тор слегка расслабился и обвел взглядом своих людей.

— Готовьте лодки. — Его губы дернулись в кривой усмешке. — Похоже, надо ехать. Вызвали.

Писарь ошеломленно уставился на вождя, но воины оживленно загомонили. Они поняли шутку. Если намечается отъезд в Финлагган, то вовсе не потому, что кто-то куда-то вызвал их вождя.

Никто не мог заставить вождя клана Маклаудов сделать то, что он не хочет делать.

* * *
У Кристины перехватило дыхание, и она едва не подавилась сладкой сливой, которую жевала. Ее глаза скользили по странице, но она читала недостаточно быстро, чтобы успокоить отчаянно колотившееся сердце.

Ланселот и королева Гиневра только что договорились о ночном свидании. Чтобы добраться до своей любимой, Ланселоту пришлось гнуть и вырывать железные прутья, из которых была сделана решетка в окне ее спальни.

Железные прутья! Подумать только! Какая сила! Кристина положила в рот очередную сливу, ни на секунду не отрываясь от чтения. Ей не терпелось узнать, что же будет дальше.

Королева протянула к нему руки, обняла, прижала к своей груди и повлекла к кровати, стоявшей у стены. Ее любовь и ее сердце принадлежали ему. И если она испытывала к нему большую любовь, то его любовь к ней была стократ больше. Теперь у Ланселота было все, о чем он мог мечтать. Королева сама позвала его, искала его общества и его любви. Он держал ее в своих объятиях, и она прижималась к нему.

С зардевшимися щеками Кристина аккуратно закрыла книгу, прижала драгоценный том к груди и глубоко вздохнула.

Она могла перечитывать роман Кретьена снова и снова, и ей никогда не надоедало. Интересно, а мог бы какой-нибудь мужчина полюбить ее так же сильно?

Но Ланселот не был обычным мужчиной. Он был величайшим рыцарем королевства, он был храбр, галантен, красив и готов сделать все для женщины, которую любил.

Мысленным взором Кристина видела его сидящим на огромном боевом коне. Его мускулистое тело было облачено в кольчугу, сверкавшую на солнце, светло-синий плащ удивительно гармонировал с пронзительной голубизной его глаз, которые были видны под забралом шлема. Без всяких усилий держал он в руке тяжелый меч и был готов сделать все, чтобы защитить даму своего сердца…

Раздавшиеся внизу крики прервали ее мечты. Романтическое томление уступило место леденящему душу страху.

Отец.

Но ведь еще слишком рано! Ее глаза метнулись к узкому окошку, и она увидела желтые и розовые краски заката.

Кристина замерла. Черт, как же она могла так забыться! Риск был очень велик. Ее рука нежно погладила переплет, обтянутый мягкой темно-коричневой кожей, с металлическими уголками, окрашенными так, чтобы выглядеть цветными стеклышками. Книга была ее самым дорогим сокровищем. А если отец поймает ее… Кристине даже думать не хотелось, что тогда будет. Память о гневе отца была слишком свежа. Ее пальцы коснулись еще слегка саднящего местечка на скуле, где содранная его кольцом кожа только начала заживать. Девушка чувствовала себя абсолютно беспомощной.

Она так радовалась, рассказывая ему о своих успехах в учении. Ведь он очень гордился достижениями братьев. Но вместо того чтобы похвалить дочь, отец пришел в ярость, услышав, что за три года, в течение которых король Эдуард держал его пленником в Англии, Кристина и ее сестра научились читать. Их учителем был деревенский священник.

Чтение может забить их головы ненужными идеями и отвлечь от выполнения обязанностей. Образование — удел мужчин и монашек. Убедившись, что стать монахинями и удалиться от мира в покой аббатства — именно то, чего хотят девушки, он начал их бить. И едва не убил сестру Кристины. Беатрикс с детства была болезненной и очень хрупкой. Только обещание Кристины найти способ помочь сестре стать монахиней помогло Беатрикс не впасть в отчаяние.

Кристина не могла справиться со страхом. Кто знает, что сделает отец, если обнаружит, что она читала? Он стал совершенно непредсказуемым, его настроение менялось от холодного презрения до леденящей душу ярости по абсолютно незначительным поводам.

Эндрю Фрейзер, бывший шериф Стерлингшира, отпрыск благородной семьи патриотов, некогда гордый и уважаемый рыцарь, стал жестоким от ненависти. Его страстный патриотизм теперь превратился в безумное, безудержное стремление уничтожить Эдуарда.

Последние полгода после его возвращения Кристина жила в постоянном страхе. Она боялась сказать не то, что нужно, или появиться не в то время не в том месте. Она научилась бесшумно скользить по коридорам, прятаться в тени и не привлекать к себе внимания.

Усилием воли она заставила себя успокоиться. Отец никогда не заходил в маленькую комнатку в мансарде, которую Кристина делила с сестрой и женщиной, которая им прислуживала. Тем не менее, когда речь шла об отце, осторожность не могла быть лишней. Она опустилась на колени и, несмотря на отчаянно колотившееся сердце, аккуратно завернула драгоценный том в кусок ткани.

Эта книга была прощальным подарком отца Стефана. «Когда-нибудь кто-нибудь обязательно заметит, насколько ты особенная, девочка моя!» — сказал он, и Кристине очень хотелось ему верить.

Кристина не пела и не умела играть на лютне, а ее рукоделие было воистину ужасным. Все это превосходно делала ее сестра. Зато она научилась читать и писать быстрее всех учеников отца Стефана, причем она знала не только латынь, но и гэльский, и греческий языки. Отец Стефан не уставал повторять, что у нее талант, который грешно растрачивать впустую. Он дал ей то, чего у нее никогда не было: цель.

Крышка деревянного сундука предательски скрипнула, когда Кристина подняла ее, чтобы спрятать свое сокровище под стопкой постельного белья.

Но закрыть сундук она не успела, потому что неожиданно дверь ее комнаты с грохотом распахнулась.

Ее взгляд метнулся к дверному проему, и сердце замерло.

На пороге стоял Эндрю Фрейзер, грязный и вспотевший после целого дня тренировок. Он был небольшого роста, но широкоплечим и дородным. А за шесть месяцев, прошедших после того, как он вернулся, одержимый одной только мыслью — сражаться, он восстановил физическую форму, и теперь под грязной туникой перекатывались бугры мускулов. За время заточения он сильно постарел, и теперь выглядел намного старше своих сорока пяти лет. А шрамы на лице, выделявшие, как Кристина думала раньше, отца из толпы, теперь лишь подчеркивали ледяной холод в его глазах.

И эти холодные глаза с подозрением смотрели на нее. Девушке захотелось заползти под кровать, растаять в воздухе, провалиться сквозь каменный пол. Но только спрятаться было негде.

— Что ты делаешь? — спросил отец.

«Он не должен найти книгу!» Тонкий ручеек холодного пота потек по спине, но Кристина усилием воли заставила себя успокоиться. Как и любой хищник, он нюхом почует се страх. Она медленно встала, с деланным безразличием поправила юбки и вынудила себя встретить его взгляд.

— Убираю постиранные вещи. Тебе что-то нужно?

Мысленно она поздравила себя с тем, что голос звучит достаточно тихо и смиренно. Иначе нельзя.

— Где твоя сестра?

Сердце Кристины тревожно забилось.

— Беатрикс? — пискнула она и поняла, что выдала себя.

Волнение было слишком очевидным, чтобы отец его не заметил.

Его физиономия побагровела от злости. Он сделал шаг к дочери, и та инстинктивно съежилась.

— Конечно, Беатрикс, глупая девчонка. Разве у тебя есть другая сестра?

Кристина мысленно помянула недобрым словом свою белую кожу, чувствуя, как от ужаса по щекам поднимается жар.

— У-уверена, что она где-то в кухне, — заикаясь, пробормотала она.

«Господи, пожалуйста, пусть она будет не там, где я думаю!»

Кристина знала, что сестра при каждом удобном случае убегает в аббатство. Ее тяга к Богу была сильнее, чем страх перед железным кулаком отца.

— Ты лжешь, — рыкнул он, хватая ее за руку.

Сердце отчаянно заколотилось. Страх перехватил горло. Уголком глаза она заметила, как поднимается его вторая рука. От ужаса у нее все сжалось внутри. Она сделала слабую попытку отстраниться.

— Пожалуйста, не надо…

— Где она? — выкрикнул отец и как следует встряхнул Кристину.

Последний луч заходящего солнца отразился от золотого кольца на его поднятой для удара руке. Нет! Кристина отвернулась, ожидая удара. Из глаз хлынули слезы.

— Я не знаю, — всхлипнула она, всем сердцем ненавидя чувство полной беспомощности.

Она и себя ненавидела за то, что позволила человеку, которого когда-то искренне уважала, превратить себя в дрожащего от страха зверька.

— Она здесь, отец.

Услышав голос брата, Кристина облегченно вздохнула. В свои восемнадцать лет — он был младше ее на три года — Алекс уже делал большие успехи на поле боя. Он был единственным лучом света в мрачном царстве ее отца. Три других брата были слишком малы, и все находились далеко от дома. Именно в Алексе отец видел свое продолжение.

— Беатрикс была в кухне, помогала готовить ужин, — сообщил Алекс, и его ровный спокойный голос произвел нужный эффект — успокоил бешеный нрав отца.

Алекс был дома всего несколько недель, но Кристина уже поняла, что они нашли союзника. Он будет защищать сестер. Ах, если бы только он был чуть-чуть старше!

Отец отпустил ее руки, и она, повернувшись, увидела, как Беатрикс проскользнула мимо Алекса и вошла в комнату.

Кристина едва сумела сдержать вздох облегчения.

Сестра стояла перед отцом, как кающаяся грешница — руки скрещены впереди, голова опущена, волосы прикрыты длинной бледно-голубой вуалью, которая крепилась золотым ободком. Она была высокой и худой как перышко, а тонкие черты ее прекрасного лица, казалось, были высечены из драгоценного мрамора. Картину портили только желто-коричневые тени на щеках. Их вид привел Кристину в ярость. Как он мог бить ее? Как вообще мог мужчина посягнуть на такую красоту? Причем она имела в виду не только ангельское личико сестры, но и ее внутреннюю красоту. Беатрикс была воплощением чистоты и невинности. И, увы, очень слабой и болезненной.

— Ты хотел меня видеть, отец? — спросила Беатрикс, не поднимая глаз.

Голосок у нее тоже был ангельским — нежным, мягким, музыкальным.

Но нежность и кротость сестры, казалось, еще больше разозлили отца. Он, похоже, никак не мог поверить, что сам породил такое слабое создание.

— Собирай вещи. — Потом он обернулся к Кристине, словно только что вспомнил о ее существовании, и добавил: — Ты тоже. Мы уезжаем завтра.

— Уезжаем? — переспросила ошеломленная Кристина. — Но куда?

Взгляд отца стал тяжелым, Опять эта девчонка дерзит. Они должны выполнять приказы, а не вопросы задавать.

— Замок Финлагган. Айлей.

Кристина была бы не так удивлена, если бы он сказал, что они едут в Лондон.

В разговор вступил Алекс, тоже ошарашенный.

— Западные острова?

Это был другой мир. Варварские острова, полные… Кем они могут быть полны? Варварами, конечно, Жестокие военачальники и пираты, в жилах которых течет кровь викингов. Их власть на западном побережье была безграничной. Неожиданно для себя Кристина набралась смелости и спросила:

— Но зачем?

Глаза отца уставились на нее с явной угрозой. Казалось, он собирается растоптать ее. И когда он вдруг улыбнулся. Кристина поняла, что ответ ей не понравится. Сильно не понравится.

— Чтобы укрепить союз.

— Но зачем туда ехать нам?

К немалому удивлению, Кристина услышала голос сестры. Беатрикс редко хватало мужества обратиться напрямую к отцу.

— А ты как думаешь? — ухмыльнулся отец. — Одна из вас выйдет за него замуж.

Сестры и брат от изумления разинули рты.

Брак? С грубым воинственным варваром? Господи помилуй! Кристина побледнела и молча покачала головой.

Отец вскинулся, как будто хотел поставить непокорную дочь на место, но почему-то передумал и сказал:

— Думаю, это будет Беатрикс. Она старше.

«Слава Богу!» подумала Кристина, но тут же с тревогой взглянула на сестру.

— Нет, — прошептала Беатрикс.

От ужаса она едва могла говорить и рухнула бы на пол без чувств, не подхвати ее Алекс.

Что-то дрогнуло в груди Кристины, когда она увидела их стоящими так — ее хрупкую невинную сестру прижимал к себе могучий одетый в кольчугу воин. Алекс был молод, но высок и широкоплеч. Рядом с ним Беатрикс выглядела до боли уязвимой. Как бабочка в железных когтях.

Очутившись во власти грубого варвара, Беатрикс умрет.

Не думая, Кристина выступила вперед.

— Нет, отец, это сделаю я. Я выйду замуж.

Отец несколько минут молча переводил взгляд с одной дочери на вторую. Он сравнивал их, оценивал, как лошадей на базаре и, похоже, остался доволен тем, что увидел.

— Поедете обе, а он выберет, какая из вас ему больше понравится.

Не говоря больше ни слова, он вышел из комнаты.

Кристина ухватилась за деревянный столбик кровати, чтобы не упасть. Беатрикс все еще прижималась к груди брата. Ее руки безвольно свисали, словно у тряпичной куклы. Алекс погладил ее по голове, и она разрыдалась.

Взгляды Кристины и Алекса встретились над покрытой вуалью головкой Беатрикс. В глазах брата Кристина видела сочувствие. Они оба знали, что юноша ничего не сможет сделать, чтобы остановить отца. Девушки до сих пор не были помолвлены только потому, что их отец был в заключении и король Эдуард до них еще не добрался. Они были обязаны выйти замуж. Кристина старалась об этом не думать, но знала: такой день рано или поздно настанет.

Перед ее мысленным взором возник Ланселот, и девушка постаралась как можно быстрее избавиться от навязчивого видения. Что толку мечтать?

— А может быть, мы обе ему не понравимся? — с робкой надеждой предположила она.

Сочувствия во взгляде брата прибавилось. Алекс покачал головой, не желая обманывать сестер.

— Я в этом сомневаюсь. Ты и Беатрикс… — Он сделал паузу, подбирая нужные слова. — Вы обе очень красивы; может быть, по-разному, но это не важно. Каждая из вас — совершенство. Беатрикс выглядит как ангел, а ты… — Его щеки порозовели. — Ты — нет.

Возможно, эту тему развивать не стоило, но слова брата Кристине не понравились и она нахмурилась.

— Я не понимаю.

Алекс поморщился. Судя по всему, он предпочел бы выполнить любую работу, только бы не вести подобных разговоров.

— Это все твои глаза и рот.

— Что с ними не так?

Возможно, у нее был своеобразный разрез глаз — немного раскосый, а рот слегка широковат, но ведь в этом не было ничего ужасного!

Алекс еще сильнее сморщился, досадуя на свою неспособность выражаться ясно.

— Ничего. С ними все в порядке. Но я слышал, как мужчины говорили, что твои глаза и рот заставляют их думать о греховном.

Глаза Кристины удивленно расширились, и она непроизвольно прикрыла рот рукой.

— Правда? Какой кошмар!

Брат торжественно кивнул:

— Боюсь, что так оно и есть. Мужчине будет очень трудно выбрать одну из вас.

Последовало долгое молчание, нарушаемое только тихими всхлипываниями Беатрикс. Конечно, Кристину страшила неизбежность, но она точно знала, что надо делать. Пусть Беатрикс действительно на год старше, но Кристина всегда о ней заботилась. И будет заботиться.

Она сглотнула вставший в горле комок страха. Ей придется сделать так, чтобы грубый варвар выбрал ее.

Глава 2

Замок Финлагган, остров Айлей


— Мне это неинтересно.

Тор откинулся на спинку кресла, глядя на мужчин, сидящих вокруг большого круглого стола в зале совета замка Финлагган — крепости Макдоналда на острове Айлей и древней столицы королевства островов.

Вместо роскошных апартаментов в новом доме Макдоналда их собрали в расположенном рядом древнем зале. Мрачная, продуваемая сквозняками каменная постройка, как говорили, была возведена еще до Сомерледа — великого короля, потомками которого были Макдоналды, Макдугаллы, Максорли и Макруайри. Уже много веков она использовалась королями островов. Теперешний ее хозяин знал силу традиций. В Финлаггане Ангус Ог Макдоналд, потомок великого Сомерледа, был высшей властью.

Обычно, когда собирался военный совет, зал был заполнен вождями, главами кланов и их свитами. Сегодня, кроме хозяина, за столом сидели только четыре человека — Уильям Ламбертон, епископ Сент-Эндрюс, сэр Эндрю Фрейзер, шотландский аристократ, знакомый Тору если не лично, то по имени, Эрик Максорли, родственник Ангуса Ога и его сторонник, и сэр Нилл Кемпбелл, дядя Макдоналда и родственник Брюса из быстро крепнущего клана с землями у озера Лох-Эйв.

Человек, стоявший за всем этим, Роберт Брюс, находился под слишком пристальным надзором Эдуарда, чтобы прибыть лично.

Ламбертон и Макдоналд после заявления Тора обменялись взглядами. Очевидно, епископ решил попробовать убедить его.

— Возможно, ты не понимаешь…

— Я все понимаю, — прервал его Тор. — Вы хотите, чтобы я обучил и возглавил тайную команду убийц, которые помогли бы Брюсу в его предательском выступлении против Эдуарда.

Прелат явно почувствовал себя не в своей тарелке и заерзал в кресле.

— Я бы не стал формулировать проблему именно так. Команда будет использоваться для многих целей — разведка, рекогносцировка, стратегия, ну и специальные миссии тоже.

— Да, самые опасные, — сухо отметил Тор, изрядно позабавленный уклончивостью епископа. — Но вы неправильно расценили мой отказ. Вовсе не опасность или необходимость убивать не позволяет мне принять ваше предложение.

Всем известно, что именно на этом он сделал себе имя и состояние. Иначе они не обратились бы к нему.

— Просто это не моя война, и я не заинтересован в том, чтобы сделать ее своей.

В ином случае он бы почувствовал искушение. Идея была достаточно смелой, чтобы заинтересовать его. Собрать вместе элитных воинов Шотландии и островов? Остановить их будет невозможно. Они будут непобедимы.

— Но это твоя война, — не унимался епископ, — ведь острова теперь стали частью Шотландии, а вы — шотландские подданные, что бы некоторые из вас ни думали по этому поводу.

За столом раздались смешки. Наблюдательность епископа людям понравилась. Большинство из них, как и сам Тор, считали, что они островитяне, а не шотландцы. Ламбертон устремил на Тора проницательный взгляд.

— Рано или поздно каждому из вас придетсяпринять чью-то сторону.

Тор удивленно приподнял бровь.

— Несмотря на то что вы и Брюс так часто переходите то на одну, то на другую сторону, что за вами и уследить-то трудно.

Епископ насупился, его круглая физиономия покраснела от негодования.

— Я сражаюсь за Шотландию.

— Ну да, конечно, а Брюс сражается на той стороне, на которой нет Комина, а Макдоналд — на той, где нет Макдугалла. Я достаточно хорошо понимаю сложности шотландской политики. Но вот чего я точно не понимаю, это с какой стати мой клан должен немедленно решить, на чьей он стороне. Да и нет никакой гарантии, несмотря на вашу тайную армию, что вы не проиграете. — Он проигнорировал возмущенные шепотки собравшихся. — Я не испытываю любви ни к английскому королю, ни к Джону Макдугаллу, но они сильные соперники.

— Да, — согласился Макдоналд, — и с каждой минутой становятся сильнее. — Он подался к Тору и со стуком поставил на стол свой кубок. — Не делай ничего, и очень скоро почувствуешь железный кулак Эдуарда даже у себя на Скае. Эдуард далеко, но его новый фаворит Макдугалл рядом.

— Тем больше оснований не дразнить его.

Хотя симпатии Тора были, безусловно, отданы Ангусу Огу Макдоналду, он всячески избегал оказывать открытую поддержку той или иной стороне в споре между родственниками. Он не желал, чтобы Джон Макдугалл дышал ему в затылок, у него были другие заботы. Но, к сожалению, Николсон еще не прибыл.

— Мы постараемся вас заинтересовать, — продолжал настаивать Ламбертон. Он сменил тактику и теперь пытался ослабить всеобщее напряжение. — У Фрейзера есть две незамужние дочери. Обе красавицы, и в приданое получают большие наделы земли.

— Которые не будут стоить ничего, если вы проиграете, — вздохну Тор. — Эдуард лишит всех, кто пойдет против него, и земель, и титулов, причем уже после того, как лишит голов. А мне моя голова пока еще дорога.

— Он оставит тебя здесь, — усмехнулся Максорли. — У Эдуарда уже достаточно шотландских украшений на воротах его замков.

Макдоналд бросил на Максорли хмурый взгляд, но тот лишь пожал плечами, нисколько не раскаиваясь в своих словах.

Брачное предложение тоже не заинтересовало Тора. Он уже был женат раньше и не спешил брать новую жену. У него были сыновья. Его супруга умерла почти восемь лет назад, рожая второго сына. Мердок и Малколм воспитывались на острове Льюиса.

Если он женится еще раз, то ради заключения союза с западным побережьем — Ирландией или островом Мэн, чтобы увеличить могущество и престиж своего клана, и ему ни к чему дочь шотландского аристократа. Но, не желая никого оскорблять, он повернулся к Фрейзеру.

— Я благодарю вас за предложение. Уверен, ваши дочери очень красивы, но я пока не собираюсь жениться.

Фрейзер кивнул, но Тор заметил, что вежливый отказ разозлил гордого шотландца.

Макдоналд откинулся на спинку кресла и бросил на Тора заинтересованный взгляд. Его гнев явно ослабел.

— Возможно, ты передумаешь, когда их увидишь?

Тор решительно покачал головой:

— Вам придется найти другого командира для вашего тайного отряда горцев.

* * *
Во время долгого путешествия из Стерлингшира на Айлей Кристине почти удалось убедить себя, что все будет не так страшно. Возможно, Тормод Маклауд — она узнала, что так зовут островного вождя, за которого отец желал выдать ее замуж, — вовсе не грубый дикарь, а галантный рыцарь.

Но прибыв в Финлагган, Кристина сразу поняла, что позволила своему воображению разыграться. Все было даже хуже, чем она опасалась. Намного хуже. Ей еще никогда не приходилось видеть столько мужчин устрашающего вида в одном месте. Нет, не мужчин. Воинов. Эти островитяне выглядели так, словно больше ничего не умели делать только драться.

Даже без кольчуг они выглядели выше и мощнее, чем их собратья с шотландских равнин. Куда ни глянь, везде стояли мужчины ростом выше шести футов с бугрящимися под одеждой мускулами. Они были созданы, чтобы разить врагов тяжелыми двуручными мечами, боевыми молотами, топорами и другим оружием, которое они носили на плечах и на поясе. Самое удивительное, что не только мужчины, но и женщины были высокими и сильными. Настоящая раса великанов — по крайней мере такое впечатление сложилось у Кристины. В отличие от своей высокой и очень тонкой сестры Кристина, даже встав на цыпочки, едва достигала пяти футов.

У мужчин были волосы до плеч, некоторые заплетали их в косу, и среди них было очень много светловолосых.

Наверное, все дело в крови викингов, подумала Кристина и почувствовала, как по телу прокатилась волна дрожи. Она искренне посочувствовала своим предкам. Должно быть, ужасно видеть ладьи викингов на горизонте, зная, что жестокие варвары направляются к ним, чтобы нести смерть и разрушения.

Кристина почувствовала такую же беспомощность и обреченность. Она не сомневалась, что должна защитить сестру и сделать все от нее зависящее, чтобы вождь Маклауд выбрал ее, но теперь, оказавшись среди потомков викингов, перспектива казалась не просто пугающей, а ужасной.

Однако во время путешествия, когда они уже плыли по морю, Кристине пришла в голову другая мысль. Она поняла, что путешествовать по морю намного быстрее, чем по суше. При попутном ветре большие расстояния можно преодолеть за несколько часов, а не дней. Когда один из гребцов сказал, что недавно приехал с Айоиы, ею овладела безумная идея: они с Беатрикс могут убежать на этот остров и спрятаться в аббатстве.

План был действительно безумным, чреват ежеминутным риском, но это все же было лучше, чем ничего.

Утром после завтрака сестры ходили в деревню, чтобы навести справки и нанять кого-то, кто перевезет их на Лиону.

Ветер шуршал камышами, росшими вдоль мощенной камнем дороги, по которой они возвращались в замок. Звук казался зловещим и полностью соответствовал мрачному волшебству древней крепости.

Беатрикс, должно быть, почувствовала тревогу Кристины. Она взяла ее под руку и прошептала:

— Ты уверена, Крисси? Если отец узнает, что мы задумали…

— Он ничего не узнает, — заверила сестру Кристина, и в ее голосе было намного больше уверенности, чем она в действительности чувствовала.

На самом деле идея бросить вызов Отцу приводила ее в ужас.

— Мы не делаем ничего необычного. У него нет причин подозревать неладное.

— Но если что-то пойдет не так…

— Все пойдет как надо, — твердо заявила Кристина.

— Ты же хочешь на Айону?

Выражение лица Беатрикс изменилось. Оно, казалось, озарилось небесным светом — у Кристины даже дыхание перехватило.

— Конечно, хочу. Господь услышал мои молитвы! Просто я никогда, даже в самых смелых мечтах, не воображала, что такое возможно. — Беатрикс вздохнула. — Только подумай, Айонское аббатство! Это, наверное, самое святое место во всей Шотландии!

— Заодно и узнаем, — усмехнулась Кристина.

Хотя она не разделяла фанатичной набожности сестры, невозможно было не заразиться ее искренним восторгом. В аббатстве они будут в безопасности. Все остальное не имело значения.

— А ты уверена, что хочешь сделать это, Крисси? — Светло-голубые глаза Беатрикс скользнули по липу сестры. — Это же моя мечта, а не твоя. Я никогда не хотела выйти замуж, но можешь ли ты утверждать то же самое?

Кристина уставилась на дорогу и некоторое время молчала. Она слишком часто рассказывала сестре романтические истории, и теперь не было никакого смысла делать вид, что она не понимает, о чем речь.

— Все это сказки, Беа. Самые обычные сказки. Я никогда не думала об этом для себя. Брак для женщин в нашем положении возможен только для заключения нужного союза. О любви не может быть и речи. Я лучше буду всю жизнь читать романтические истории, чем выйду замуж за мужчину…

У нее сорвался голос.

— За мужчину вроде нашего отца, — закончила мысль Беатрикс.

Кристина кивнула. Она ненавидела страх, который ей внушал отец, страх, источником которого была не только боль, но и бессилие. Еще никогда она не чувствовала с такой ясностью, как ужасно быть женщиной. Если отец — или муж — пожелает избить ее до бесчувствия, никто не станет оспаривать его право на это.

— Я знаю, что ты идешь на это, потому что хочешь меня защитить. Но ведь я старше, и именно я должна защищать тебя. — Беатрикс расправила плечи. — Я сильнее, чем кажусь, и могу… — Она с большим трудом сдержала слезы и слабо улыбнулась. — Возможно, все будет не так уж плохо.

Кристина резко остановилась и повернула сестру лицом к себе. Беатрикс очень слаба, а кожа у нее нежная, словно розовый лепесток. Она, конечно, выше Кристины, но такая тщедушная, что кажется маленькой. В сравнении с почти бесплотной хрупкостью сама Кристина обладала довольно-таки пышными формами.

На небе не было ни облачка, но когда Кристина вгляделась в лицо сестры, ей показалось, что повеяло холодом и вокруг потемнело. Бледная, воздушная, тонкая, хрупкая. Невыносимо хрупкая. Непонятно, как в ней держится жизнь, Кристина ценила каждый миг, проведенный с ней, как бесценный дар, который у неё могут в любой момент отнять.

От мысли, что она может потерять сестру, сердце сжималось в страхе. Сколько Кристина себя помнила, они всегда были вдвоем. Их мать умерла вскоре после рождения младшего брата, а потом всех мальчиков отослали на воспитание и обучение далеко от дома. У Кристины не было никого, кроме Беатрикс, и она была намерена во что бы то ни стало защитить ее.

Переполненная эмоциями, Кристина почувствовала, как к горлу подступил ком. Она не сомневалась, что сестра тоже сделает для нее все от нее зависящее. Она могла только догадываться, как тяжело дались ей эти храбрые слова.

— Я делаю это не для тебя, — проговорила Кристина, — а для нас обеих. Я испугана, так же как и ты, Беа. Поверь, у меня не больше желания выйти замуж за одного их этих грубых варваров, чем у тебя.

— Ты уверена? — все еще сомневаясь, переспросила Беатрикс.

Кристина кивнула и улыбнулась.

— Абсолютно. — Она поднялась на цыпочки и чмокнула сестру в щеку. — А теперь нам лучше поторопиться.

И они пошли дальше по скользкой каменистой тропе к замку.

Кристине пришлось признать, что в Финлаггане не было ничего грубого или варварского. Замок и внешние постройки были такими же привлекательными, как строения на Шотландской низменности.

Еда также оказалась приятной неожиданностью. Кристина втайне опасалась, что им будут подавать только селедку и овсяные лепешки, и очень удивилась большому выбору искусно приготовленных блюд, которыми их потчевали сразу после прибытия. Кроме рыбы им предложили всевозможную дичь, тушеные миноги, овощи, сухофрукты — включая ее любимый и очень дорогой инжир, — теплый хлеб, масло, разные экзотические соусы, марципан, сладкое миндальное молоко и многое другое. Еду подавали на оловянных подносах. На ее отца большое впечатление произвело превосходное французское вино, которое наливали из огромных глиняных кувшинов. Он даже попросил хозяина назвать ему имя купца, поставлявшего вина на острова.

Если тогда это был «легкий ужин», то сегодняшний пир должен поразить воображение. У Кристины даже в животе заурчало в предвкушении вкусной еды.

Она нахмурилась, вспомнив о другом: для людей, столь очевидно поглощенных войной, островитяне слишком глубоко понимали и высоко ценили музыку. Когда огромный светловолосый воин сел и заиграл на кларзаке[7], Кристина была потрясена плавными мелодичными звуками, которые лились из-под его больших, покрытых шрамами и мозолями пальцев, легко касавшихся струн. О том, что поэт, сочинивший стихи, и бард, исполнивший песню, пользуются большим авторитетом в клане, говорило их положение за столом — они сидели рядом с вождем. Ближе к вождю находился только его личный телохранитель.

Но у Кристины не было времени обдумать все увиденное.

Подойдя к большому залу, она увидела столпившихся у входа воинов. У нее тревожно зачастило сердце. Она не предполагала, что такое возможно, но эти мужчины были еще более грозными, чем все, кого она видела раньше. В центре толпы стояли двое. Лиц она не видела, но оба были очень высокими и мускулистыми. Впрочем, на этом сходство между ними заканчивалось. У одного были золотистые волосы, у другого — темные. Однако главное различие было не в цвете волос, а в том, как они держались. Золотоволосый воин стоял, горделиво подняв голову, как король; в его напряженной позе было что-то от хищника.

А поза темноволосого казалась ленивой, даже расслабленной, ноне менее угрожающей.

От них исходила какая-то непонятная опасность, и Кристина инстинктивно замедлила шаг. Ей захотелось спрятаться.

Она обняла сестру за плечи и прижала к себе.

— Опусти голову и иди быстрее, — шепнула она.

Тревога в голосе должна была предупредить сестру об опасности.

Глаза Беатрикс округлились.

— Что случилось?

— Там что-то происходит. Не знаю, что именно, но мне это не нравится.

Когда они подошли ближе, в воздухе словно сгустилось напряжение. С каждым шагом сердце Кристины билось все чаще и чаще. Краем глаза она видела мужчин, стоявших в десяти шагах от нее. Она постаралась справиться с охватившей тело дрожью. Вблизи они выглядели еще более устрашающими.

Неожиданно она услышала, как кто-то выкрикнул проклятие, и вслед за этим раздался звук, от которого кровь застыла в жилах, — лязг металла о металл. Прежде чем Кристина успела среагировать, толпа сомкнулась вокруг них, отрезав путь.

Они попали в ловушку.

Сначала Кристина испугалась, что они тоже могут пострадать во всеобщей неразберихе, но потом увидела, что дерутся только двое — те самые два воина, на которых она обратила внимание раньше.

Сражение на мечах в середине двора? Боже правый, неужели эти варвары дерутся везде?

Сестры в ужасе наблюдали, как воины нападали друг на друга с яростью, которая могла означать только одно — драку не на жизнь, а на смерть. Зрелище было жестокое. Их дикая схватка не имела ничего общего с «цивилизованными» боями, которые Кристина имела возможность наблюдать на турнирах еще ребенком.

Ни на одном из мужчин не было кольчуги, только стеганки, надеваемые под доспехи, — совершенно недостаточная защита против острых мечей. Оба были в мягких кожаных сапогах, заканчивающихся чуть ниже колена.

Золотоволосый воин повернулся спиной к Кристине. Она видела, как напрягаются мышцы его спины, когда он взмахивает тяжеленным двуручным длинным мечом. Меч казался продолжением его руки, как будто он с ним родился.

Темноволосый воин отражал удары двумя короткими мечами. От лязга металла звенело в ушах. Темноволосый опустил было меч, но потом снова взмахнул им над головой, готовясь нанести удар.

Воины обменивались смертоносными ударами, не выказывая никаких признаков усталости. От каждого удара дрожала земля.

Ей не следует смотреть на это. Она должна найти способ спастись. Но Кристина была заворожена разворачивающимся перед ней действом и не могла отвести глаз.

Может быть, то же самое чувствовали римляне, когда наблюдали за боями гладиаторов?

Если бы не было столь очевидно, что воины стараются убить друг друга, их движения можно было бы даже назвать красивыми. Несмотря на мощное телосложение, они перемещались с грацией львов. В их грубой силе было что-то очень мужское и соблазнительное.

Сначала Кристине показалось, что силы дерущихся равны, но потом, присмотревшись, она поняла, что золотоволосый боец искуснее. Его меч ударял сильнее, реакция была быстрее, а движения — точнее.

Она не могла не смотреть на него.

Когда стало ясно, что девушкам ничто не угрожает, Кристина немного расслабилась и принялась рассматривать привлекательного мужчину с удвоенным вниманием. У него была квадратная челюсть, широкий рот и высокий лоб. И гордая, почти королевская осанка. Его волосы были скорее все-таки светло-каштановыми, а не белокурыми, как ей показалось вначале, но солнце высвечивало золотистые пряди, и потому они казались намного светлее.

Кристина с замиранием сердца следила за тем, как при каждом ударе напрягаются и расслабляются его мускулы. Глядя на него, она легко могла представить Ланселота, гнущего стальные прутья. Такая могучая сила должна была испугать ее, но вместо страха Кристи на чувствовала странный жар, охвативший все ее тело.

Золотоволосый воин атаковал с холодной целеустремленностью и точностью, и Кристине пришло в голову, что он просто таким образом проводит свободное время.

Она взглянула в лицо темноволосого воина и ощутила холод, такой сильный, что кровь застыла в жилах. В его глазах был вызов, но больше ничего. Они были пусты, бездушны. И Кристина поняла, хотя не смогла бы объяснить, откуда взялась эта уверенность, что темноволосому все равно, будет он жить или умрет.

Она вздрогнула, когда золотоволосый нанес удар по руке соперника и его одежда окрасилась кровью. Темноволосый выронил меч.

Беатрикс уткнулась лицом в плечо сестры и заплакала. Но Кристина не могла заставить себя отвернуться. Она не верила в то, что должно произойти.

Теперь сражение пошло активнее. Быстрее. И каждый удар приближал его к фатальному завершению. Воздух наполнился резким запахом мужского пота. Толпа возбужденно гудела.

Нанося быстрые удары, золотоволосый теснил соперника назад. Было понятно, что темноволосому осталось совсем немного. Сердце Кристины колотилось так сильно, что она едва дышала.

Она снова вздрогнула, когда темноволосый споткнулся и рухнул на спину. Кристина с ужасом заметила, что его губы скривились в улыбке.

Золотоволосый поднял меч над головой, готовясь нанести последний удар.

— Нет! — закричала Кристина.

Его взгляд метнулся к ней. Она оказалась прикованной к месту ледяным взглядом самых пронзительных голубых глаз, которые ей когда-либо приходилось видеть. Эти глаза были суровыми, холодными, безжалостными.

От ужаса Кристина побелела. Что она наделала?

Их взгляды на мгновение встретились, потом золотоволосый воин резко отвернулся.

А ее охватило разочарование. Как она могла ожидать милосердия от такого дикаря? Несмотря на то что он ее, безусловно, привлекал, он был не рыцарем, а грубым предводителем варваров.

Больше она не могла смотреть. Отвернувшись, она опустила голову. Сейчас раздастся общий восхищенный вздох толпы. Это будет означать, что золотоволосый закончил свое дело. Она слышала, как меч просвистел в воздухе и последовал глухой удар, от которого ее тело сотрясла дрожь.

Но восхищенного вздоха, которого она ждала, так и не последовало.

Набравшись мужества, она оглянулась. Оказалось, что золотоволосый уже ушел, а темноволосому кто-то из толпы помогает подняться на ноги. Длинный двуручный меч золотоволосого был воткнут глубоко в землю рядом с тем местом, где лежал темноволосый. Один из воинов тщетно пытался его вытащить.

Кристина услышала шепотки и почувствовала на себе любопытные взгляды, но была слишком ошеломлена, чтобы это ее смутило.

Что произошло? Она никак не могла поверить своим глазам. Неужели он исполнил ее просьбу?

Неожиданно кто-то сильно дернул ее за руку.

— Глупая девчонка!

Кристина замерла, сердце рухнуло в пятки.

Сильные пальцы больно впились ей в плечо.

— Что ты натворила?

— Я… — Она запнулась, не зная, как все объяснить. — Он хотел его убить.

Отец придвинулся ближе и прорычал:

— Зачем ты вмешалась в их бой?

Его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от ее лица.

Она чувствовала, как его насыщенное винными парами дыхание обжигает щеку.

— Дура! Ты хотя бы знаешь, кто это был?

Кристина покачала головой, тщетно стараясь унять отчаянно колотившееся сердце. Она уже поняла, что совершила большую ошибку.

— Тор Маклауд, — с отвращением выговорил отец, — Тот, за которого одна из вас должна выйти замуж.

* * *
Тор чувствовал на себе веселый взгляд Макдоналда, но старался не обращать на него внимания. Очевидно, хозяина развеселило не свойственное Тору проявление милосердия.

Он мог понять почему.

Но Макдоналд был не прав. Дело вовсе не в девчонке — по крайней мере, не только в ней. Призыв к милосердию предполагает, что таковое у него есть. Просто ее крик помог рассеять туман в голове, и Тор все понял. Вовсе не ужас в глазах девушки остановил его руку, а осознание того, что его завлекли в ловушку.

Он был совсем не против вонзить меч в грудь Лахлана Макруайри, но, проклятие, он никогда не станет орудием в руках человека, желающего умереть.

Грубое замечание Макруайри о сестре Тора было сделано только с одной целью, и Тор не понял этого раньше лишь потому, что был застигнут врасплох неожиданным появлением врага.

Он зубами оторвал кусок мяса от ребра и принялся медленно жевать, потом запил его глотком вина и только потом повернулся к хозяину.

— Полагаю, ты уже слышал, что сегодня произошло?

Голубые глаза Макдоналда потемнели и сузились. Даже на пороге пятого десятка Макдоналд был грозным воином, а для многих еще и королем.

— Да. Ты и мой ублюдок-кузен нарушили перемирие.

Тор не стал спорить. Хозяин был прав. Вызов к вождю сопровождался клятвами о соблюдении перемирия. Человека низкого ранга за такой проступок могли заковать в цепи. Макдоналд имел все права наказать обоих, и в первую очередь Тора, который нанес первый удар.

— Тебе повезло, что девчонка помешала совершить непоправимое. Тогда я не смог бы посмотреть на это сквозь пальцы. — Макдоналд вздохнул. — Лахлан, конечно, засранец, но он все же мой кузен. Его сестра во всем обвинила бы меня.

Было трудно поверить, что у такого сукина сына как Лахлан, и у Тайны Макруайри, госпожи островов, был один отец, оставивший трех незаконнорожденных сыновей и одну законную дочь.

Неожиданная лояльность Макдоналда показалась странной, учитывая прошлое Лахлана. Еще совсем недавно Макруайри были союзниками Макдугалла — злейшего врага Макдоналда.

— Девчонка мне вовсе не помешала, — поморщился Тор. — Но если твой кузен желает умереть, пусть найдет себе другого убийцу. Уверен, ему не придется слишком долго искать.

Макдоналд покосился на гостя, явно давая понять, что не верит ему относительно девчонки, но решил не настаивать и пожал плечами.

— Не знаю, что происходит в дурной голове этого ублюдка. Лахлан всегда был для меня загадкой. Но ты вроде бы никогда не выходил из себя. — Макдоналд улыбнулся и спросил: — Что он сказал?

— То, что я не смог пропустить мимо ушей.

Брат Лахлана Раналд похитил сестру Тора Мюриел почти три года назад во время рейда. Тормод таки не узнал, действительно ли она пошла с ним добровольно. Именно это она утверждала сейчас, но лишь потому, что воображала себя влюбленной. Вероятно, этот порок периодически проявляется у некоторых его родственников.

Лично у него не было ни времени, ни желания совершать подобные глупости. В мире, где смерть — ежедневное явление, где мужчины гибнут в сражениях, женщины умирают, давая жизнь детям, а дети отдают Богу душу от болезней или их отсылают из дома на воспитание и обучение в самом раннем возрасте, легче жить, ни к кому не привязываясь. Чтобы принимать правильные решения, воин должен научиться контролировать свои эмоции и не думать о смерти. Тор был вождем, а значит, имел много обязательств перед своим народом.

Последнее перемирие было заключено по требованию Мюриел. Тор приветствовал конец вражды ради блага клана, но Макруайрй оставались его врагами.

Макдоналд повернулся к Ламбертону, сидевшему по другую руку от него, а Тор покосился на девушку. Это было уже не в первый раз. Она сидела рядом с другой девушкой — белокурым ангелом, — с которой она была и раньше, довольно близко к возвышению. Иными словами, она была важной гостьей. Возможно, дальней родственницей Макдоналда? Он никак не мог как следует рассмотреть ее лицо, несмотря на то что она постоянно заправляла волосы за уши. Она отворачивалась всякий раз, когда он бросал взгляд в ее сторону. Но он хорошо запомнил, как она выглядела.

Красивая. Не классическая светловолосая красавица, как та, что сидела рядом с ней, а более живая, чувственная. Причем взгляд приковывало не ее роскошное тело, имевшее выпуклости во всех нужных местах, а широкий рот с пухлыми красными губами и экзотический разрез темных глаз.

Тор нахмурился. Незнакомка юна, почти девочка, и, несмотря на свою обольстительную красоту, невинна — это было очевидно. У нее был неискушенный, слегка удивленный взгляд девочки, выросшей в монастыре и впервые увидевшей мир за его пределами. Она небось задрожит от страха, если он только погрозит ей пальцем. Такие неженки обычно не привлекали внимания Тора.

Его удивила сила охватившего его желания. Почувствовав тяжесть и пульсирующую боль в паху, Тор тяжело вздохнул. Собственно говоря, в такой реакции не было ничего удивительного. Хотя у него была постоянная женщина, готовая позаботиться о его нуждах, он довольно давно не укладывал ее в постель. Вероятно, это было ошибкой.

Нет, с этим надо что-то делать. Тор отвернулся от соблазнительной девицы и обнаружил, что Макдоналд внимательно наблюдает за ним.

— Они обе очень красивы, не правда ли? — спросил хозяин замка, не ожидая ответа. — Но мне кажется, тебя больше привлекла прелестная черноволосая малышка. — Макдоналд потряс головой. — У тебя хороший вкус. Она сногсшибательна.

— Кто она?

Макдоналд выгнул бровь и улыбнулся.

— Это она прервала бой, не так ли?

— Да. — Интересно, какого черта он все время улыбается? — Ты находишь это смешным?

Макдоналд засмеялся и покачал головой.

— Нет. Это я не нахожу смешным.

Тору пришлось еще раз напомнить себе, что он гость Макдоналда.

— Тогда что?

Макдоналд пожал плечами.

— Если хочешь, она может быть твоей.

Тор неодобрительно насупился. Шлюха? Не может быть. Уж слишком невинной она выглядит. Его взгляд снова остановился на девушке. Нет, не шлюха. Здесь что- то другое.

Неожиданно он понял, что так развлекало Магнуса Ога.

— Дочери Фрейзера?

Макдоналд кивнул:

— Скажи только слово, и она будет в твоей постели еще до конца недели.

Тор стиснул зубы. Его тело отреагировало на эти слова совсем не так, как голова.

— Девчонка — награда, — настаивал Макдоналд. — Не только красавица, но и с хорошим приданым и дочь знатного человека. Тебе не найти лучшую пару.

Тор понял, что, если еще сильнее стиснет зубы, они начнут крошиться. Он был зол на себя за то, что не сумел скрыть интерес к девчонке, тем самым дав Макдоналду благоприятную возможность надавить на него. Но Магнус Ог ошибался, если считал, что его можно так легко сломать.

— Ты упускаешь один момент, — сказал он. — Слишком высока цена. Могу только повторить: меня не удастся втянуть в шотландскую войну. У меня достаточно собственных проблем. Если ты решил, что красивая девчонка заставит меня изменить свое решение, то ошибся. Если мне понадобится женщина в постели, то подойдет любая из моего клана. Я не поставлю под удар своих людей, чтобы получить именно эту.

Макдоналд откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. Улыбка медленно сползла с его лица.

— Ты удивляешь меня, Маклауд. Откровенно говоря, считал, что ты ухватишься за эту возможность — не из-за девчонки, а из-за вызова. Ничего подобного раньше не было. Только подумай, что смогут сделать эти люди при хорошей тренировке и умелом командире. Это будет лучший в мире военный отряд.

Все, что говорил Макдоналд, было правильным. Вот только долг Тора заключался в другом. Восстание против Эдуарда не принесет никакой пользы его клану. Куда более вероятно, что оно будет расценено как предательство, а значит, наказание будет суровым.

— Я принял решение.

Макдоналд пожал плечами. Судя по бескомпромиссному тону Тора, спорить было бесполезно.

— Брюс будет разочарован, — сказал он, — но если не согласишься ты, это сделает кто-нибудь другой. Девчонка станет непреодолимым искушением и для дьявола, и для святого.

Что-то в выражении лица Макдоналда заставило Тора насторожиться. Он проследил направление его взгляда и окаменел.

Девушка подняла голову, и он наконец смог рассмотреть ее лицо. Нежный румянец окрашивал высокие скулы, на полных чувственных губах играла смущенная улыбка.

Но не она воспламенила кровь Маклауда, а мужчина, стоящий перед ней. Дьявол во плоти — Лахлан Макруайри.

Тор долго и пристально смотрел на своего врага, очевидно, возжелавшего получить драгоценный приз.

Нет, ничто не заставит его изменить решение. У него твердая воля.

Глава 3

Кристина плотнее закуталась в плащ, стараясь прогнать неожиданную дрожь, но толстая шерстяная накидка, казалось, была тонкой, как льняное полотно, и не защищала от пробиравшего до костей холода. Взглянув вверх, на быстро темнеющее небо, она задрожала сильнее и ускорила шаги.

После пира она ускользнула обратно в деревню, и хотя осенние дни все еще были долгими, дела заняли больше времени, чем она предполагала. Если не поторопиться, она опоздает к вечерней трапезе, а ей еще следовало переодеться.

Подарив служанке почти новую котту[8] из своего сундука, Кристина тайком позаимствовала старое платье девушки. Оно было приличнее, чем платья, в которых ходили здешние женщины, но достаточно поношенное и простое, чтобы не вызвать ненужных подозрений.

Быстро темнело, и Кристина чувствовала некоторую тревогу, впрочем, неспособную лишить ее присутствия духа. Ее губы сами собой сложились в довольную улыбку — пока все идет хорошо. Ее безумный план вполне может претвориться в жизнь.

Вообще-то говоря, убедить нескольких деревенских жителей помочь им оказалось легче, чем она рассчитывала. Возможно, решающую роль сыграло золотое ожерелье, предложенное ею в качестве оплаты. Лодочник с радостью согласился перевезти их на Айону и не задавал вопросов. Он как раз собирался ехать на Мулл, и завезет их на Айону по пути.

Кристина не обманывала себя. Их план был чреват трудностями. Даже если им удастся сбежать, отец обязательно последует за ними, и аббатство может не предоставить им убежище. Но об этом ей думать не хотелось. Придется рискнуть. Другого выхода нет. А после того, что произошло сегодня, нельзя было терять времени.

Она тщательно старалась не смотреть в сторону вождя Маклауда, но во время пира чувствовала на себе его горящий взгляд, особенно когда к ней подошел Лахлан Макруайри, чтобы представиться и поблагодарить за своевременное вмешательство. Темноволосый воин с пронзительными зелеными глазами вблизи оказался намного красивее, чем издалека, несмотря на рваный шрам, пересекавший щеку. Но только он не притягивал ее так, как тот, другой… Наоборот, он пугал ее. Она чувствовала черноту в его душе.

О Торе Маклауде говорили, что он величайший воин на островах. Вспомнив его пристальный взгляд, Кристина вздрогнула. Как и отец, он, должно быть, в ярости из- за того, что она вмешалась в бой.

Но почему он остановился?

Точно так же поступил бы Ланселот, если бы его попросила Гиневра. Кристина улыбнулась — сравнение показалось ей забавным. Этот могучий воин был совершенно не похож на Ланселота.

Кристина подумала о рыцаре Ланселоте, сидящем верхом на своем боевом коне, — ледяные синие глаза, золотые волосы, сияющие на солнце. Ну чем не прекрасный солнечный бог! Она прикусила губу. Сказать по правде, Тормод Маклауд вполне вписывался в этот образ. Только он был выше и мускулистей, чем она представляла себе Ланселота.

«Ланселот бы потерпел поражение».

Она зажала рот рукой, как будто эта крамольная мысль могла вырваться на свободу. Это открытая ересь. Ланселот был величайшим рыцарем христианского мира. С ним никто не может сравниться.

Или может? А что, если именно рыцарский инстинкт заставил Маклауда пощадить жизнь другого воина? Он остановился из-за нее?

Кристина решительно потрясла головой и ускорила шаг. Нельзя отвлекаться на глупые мысли. Неужели внешнее сходство с рыцарем девичьих грез может заставить ее забыть холодную ярость в его глазах? Он смотрел на нее лишь мгновение, и выражение его лица оставалось бесстрастным. Нет, в воине с островов не может быть ни доброты, ни рыцарства.

Думая о Тормоде Маклауде, Кристина поежилась. Она бы не смогла сказать ему ни слова.

Очнувшись от своих мыслей, Кристина обнаружила, что уже почти пришла к дому. Ну и слава Богу. Она не любила быть одна в темноте.

Уже находясь в десяти шагах от лестницы, она услышала голоса, доносившиеся сверху. Подняв голову, девушка похолодела.

Отец! С Макдоналдом и еще по меньшей мере полудюжиной мужчин. Они вышли из зала и теперь стояли на верхней площадке лестницы.

«Что я могу сказать? Как объяснить?»

Понимая, что от беды ее отделяет лишь мгновение, Кристина судорожно оглянулась. Где здесь можно спрятаться? Имея лишь секунду на размышления, она сделала единственное, что могла, — пригнулась и юркнула под деревянную лестницу. А мужчины в это время спускались по лестнице. Они смеялись и шутили. Создавалось впечатление, что все время, прошедшее после пира, они пили. Вероятно, так оно и было.

Она осмелилась вздохнуть, только когда последний из них сошел со ступенек, и вся компания удалилась к ближайшей башне. Выждав для верности еще несколько минут и убедившись, что голоса стихли, она осторожно выбралась из-под лестницы и вздохнула с облегчением.

Рано порадовалась. Спустя мгновение ее схватили сзади за плечи чьи-то крепкие руки и развернули. У нее перехватило дыхание, когда ее тело столкнулось с широкой и твердой грудью мужчины.

— Что тут у нас?

Мужчина говорил заплетающимся языком и выдыхал густые пары спиртного.

Кристина взглянула в черные глаза воина, который был выше ее на целую голову. Судя по внешнему виду, стражник. Девушка инстинктивно отпрянула и плотнее завернулась в свой плащ с капюшоном, скрывавшим лицо.

— Откуда ты взялась? — осклабился воин, обнажив выщербленные передние зубы.

Несколько мгновений Кристина чувствовала себя слишком испуганной, чтобы ответить.

Рыцари не пристают к леди.

Да, но она одета не как леди.

А он не рыцарь.

Ей придется поставить его на место.

— Как ты смеешь? — воскликнула она. — Немедленно отпусти!

Кристина попыталась высвободиться, но руки, стискивавшие ее плечи, больше напоминали тиски.

Ее отповедь не обескуражила его, а скорее разозлила.

— Ты высокомерная штучка! — воскликнул он и привлек ее к себе так близко, что девушка увидела слюну, стекающую из уголка его рта на бороду, и почувствовала тошноту. — Я не видел тебя здесь раньше. Должно быть, ты приехала с шотландскими леди?

Мужчина был пьян, совершенно пьян. Девушку охватил страх, и она сосредоточила все усилия на том, чтобы успокоиться.

Выход был только один. Даже если потом ей придется объяснить отцу, что она делала ночью одна, одетая как служанка, все равно она должна назвать свое имя. Как только мужлан узнает правду, он ее, конечно, отпустит.

Она гордо вскинула голову.

— Я не с шотландскими леди. Я леди Кристина Фрейзер, дочь сэра Эндрю Фрейзера.

Кристина ни минуты не сомневалась в том, что мужчина ее немедленно отпустит, и потому его следующие действия застали ее врасплох. Он схватил ее за волосы и повернул лицом к свету — факел над входом освещал часть двора, хотя свет и был тусклым.

Девушка закричала от боли — ей показалось, что она лишилась половины своих волос.

Судя по его довольной ухмылке, увиденное ему понравилось.

— Говоришь, ты настоящая леди? Ну, тогда я английский король, — Он громко засмеялся и сказал: — Вы только взгляните на этот рот. Надеюсь, она умеет им работать.

Кровь отхлынула от лица Кристины, а ярость сменилась отчаянием. Он не поверил. Такая возможность ей даже в голову не приходила. У нее появилось неприятное чувство, что наивность и неопытность только что сыграли с ней плохую шутку.

Кристина оглянулась, собираясь позвать на помощь, но вокруг не было ни души. Куда подевалась стража? Неужели никто не услышит ее криков и не придет на помощь?

Мужчина смотрел на нее с таким откровенным вожделением, что по телу побежали мурашки. Его намерения были совершенно очевидны.

— Отпусти меня, ты, грязное животное! — закричала Кристина.

Она потянулась к нему, чтобы расцарапать его физиономию ногтями, но он почувствовал движение и прижал ее руки к ее же туловищу.

— Ты, маленькая мегера. Любишь, когда тебя берут силой? Можно устроить.

Он потянул ее в тень и резко толкнул к стене замка. Обеими руками держа ее руки, он туловищем прижимал свою пленницу к стене так сильно, что она не могла не только двигаться, но даже дышать.

Где-то рядом раздались мужские голоса, и в душе Кристины вспыхнула надежда.

— Помогите! — пискнула она, и мужчина тут же закрыл ей рот рукой.

Но мужчины услышали.

— Эй, кто там?

Ее обидчик замер.

Это, наверное, замковая стража. Иначе и быть не может. Слезы облегчения заструились по ее щекам. Сейчас этот кошмар закончится.

— Поторопись, — усмехнулся один из стражников. — Девчонка слишком шумит, а там наверху леди.

— Это точно, — рыкнул ее обидчик. — Шума от нее очень много.

Раздался громкий хохот и звук удаляющихся шагов. Кристина похолодела. Как они могли бросить ее на произвол судьбы? Им все равно! Она для них ничего не значит.

Мужчина снова схватил ее за волосы и повернул лицом к себе. Теперь его отвратительный рот приближался к ее лицу.

— Нет! — изо всех сил закричала Кристина и попыталась отвернуться.

Ей было так больно, что из глаз опять покатились слезы.

Его рот впился в ее губы, их зубы со стуком соприкоснулись. Ужасный запах плохого эля вызвал сильную тошноту. Еще немного, и содержимое ее желудка окажется на одежде нападавшего. Он попытался втиснуть язык между ее губами, но она стиснула зубы и крепко сжала губы.

Мужчина разочарованно замычал. Когда он отпустил ее голову, Кристина решила, что победа за ней. Только победа оказалась недолговечной.

Сильные руки потянулись к ее шее, он вцепился в ворот ее платья и рванул вниз.

Кристина услышала громкий треск рвущейся ткани за мгновение до того, как холодный воздух повеял на обнаженные груди. Мужчина, застонав, накрыл одну грудь рукой и сильно сжал. Вне себя от ужаса, Кристина снова закричала.

— Господи! Вы только посмотрите на эти сиськи!

Он радовался, как человек, нашедший кошель с золотом.

Каждая клеточка ее тела восставала против прикосновения его отвратительных рук.

— Не трогай меня! — уже почти ничего не соображая от ужаса, закричала она.

Дергаясь словно безумная, Кристина сумела высвободить одну руку и вонзила ногти в его щеку.

Мужчина застонал от боли и инстинктивно отстранился. Но через мгновение его черные глаза снова уставились на полураздетую Кристину. Он потер рукой щеку и покосился на ладонь, чтобы увидеть, есть ли кровь.

— Я убью тебя за это, сука.

Он опять наклонился к ней, и девушка рванулась вправо, чтобы уклониться от мерзких объятий. Только мужчина оказался проворнее. Она изо всех сил старалась вырваться, ударить обидчика, лягнуть, укусить… но он был наготове и оставался невредимым. Но нет, она ни за что не сдастся.

Она снова оттолкнула мужчину и очень удивилась, когда он отлетел от нее как пушинка и даже взмыл в воздух, прежде чем растянуться на земле.

Какое-то мгновение Кристина восхищалась собственной силой, но вдруг заметила, что ее обидчика поднимает с земли за шкирку какой-то воин. Было слишком темно, и она не видела его лица, но он был очень высоким и широкоплечим.

— Мне кажется, ты девочке не понравился, — холодно проговорил спаситель.

В его голосе явно слышались властные интонации. Кристина почувствовала беспокойство.

— Кем, черт возьми, ты себя возомнил? — в бешенстве выпалил напавший на нее стражник. — Девка на все согласна, но даже если нет, это не твое собачье дело.

Мужчина, когда Кристина с ним боролась, показался ей огромным как бык, но сейчас он тщетно пытался вырваться из железной хватки воина, который держал его без всяких усилий.

Ее спаситель развернул мужчину лицом к себе и внимательно посмотрел на него.

— Могу тебя заверить только что это стало моим делом.

Он легко бросил мерзавца в стену — примерно так же, как тот поступил с ней. Его голова с глухим стуком ударилась о камень, следующим звуком стало громкое лязганье зубов. Воин одной рукой схватил его за шею и прижал к стене. У того глаза расширились от ужаса.

— Ты один из людей Макруайри, — то ли сказал, то ли спросил воин.

Стражник попытался кивнуть, но не смог пошевелить головой.

— Я запомнил твое лицо. И если я еще раз услышу, что ты лапаешь не отвечающую тебе взаимностью женщину, моту тебя заверить: мое лицо станет последним, что ты увидишь в жизни. — Он поморщился, словно почувствовал неприятный запах. — И мне наплевать, насколько ты пьян. Все понятно?

Обидчик Кристины молча кивнул, очевидно, слишком испуганный, чтобы говорить. Он выглядел так, словно увидел привидение или саму смерть.

— Тогда убирайся, — вздохнул ее спаситель и отпустил пленника. — Скройся с глаз, пока я не передумал.

Стражник, который вел себя с ней так нагло, убежал, словно испуганная мышь. А когда спаситель повернулся к ней, Кристина судорожно вздохнула и прикрыла рот рукой. Она поняла, почему испугался несостоявшийся насильник.

* * *
Николсона все еще не было, и Тор решил поискать Макдоналда. Он как раз направлялся к замку, когда услышал голоса и заметил в тени у стены копошащиеся фигуры. Сам он предпочитал заниматься такими вещами в уединении, но оно было доступно не многим, и не было ничего необычного в том, что какая-то шустрая девица доставляет удовольствие стражнику прямо во дворе.

Поэтому Тор, как обычно, проигнорировал то, что его не касалось, и шел дальше до тех пор, пока не услышал крик. Только тогда он оглянулся и, присмотревшись, заметил, что двое в тени дерутся.

В нем вспыхнула ярость. Он презирал дурное обращение с женщинами и остро ненавидел насилие, особенно после того как узнал о судьбе своей матери.

Девушка отчаянно боролась, но силы были неравны. Тор поспешил на помощь. Схватив мужчину за шкирку, он сначала оторвал его от девушки и позволил рухнуть на землю, потом, поднял, швырнул о стену и схватил за горло. Тор видел, как в глазах негодяя мелькнуло узнавание, и понял, что бороться тот не будет.

Его и без того плохое настроение стадо совсем мрачным.

Проводив взглядом исчезнувшего в темноте мужчину. Тор обернулся к девушке. Она попятилась назад во время его недолгой расправы со стражником и теперь пряталась в темноте. Она была очень маленькой и хрупкой, и Тора сноваохватила ярость. «Убью мерзавца!»

— С тобой все в порядке? — спросил он.

— Да, все в порядке, — запинаясь, пробормотала девушка.

Ее била дрожь, с которой она тщетно пыталась справиться. Он видел подобную реакцию у мужчин после боя.

— Спасибо, — наконец выговорила она. — Даже не знаю, как тебя благодарить.

Тор нахмурился. Что-то было не так. Этот голос. Мягкий, нежный, мелодичный. Таких певучих интонаций не было у местных жительниц. Что-то не похожа она на служанку.

— Иди сюда, — сказал он и протянул ей руку. — Я не сделаю тебе ничего плохого.

Мгновение поколебавшись, она доверчиво вложила руку в его сильную ладонь. Ее пальцы были ледяными, но кожа — мягкой и шелковистой. Слишком мягкой, подумал он и неожиданно для самого себя разозлился.

«Великий Один! Этого не может быть!»

Но даже раньше, чем он вытащил ее на свет, сомнений не осталось.

Она подняла свою изящную головку. Тени, казалось, ласкали тонкие черты заплаканного личика. Узнавание было сродни сильному удару в солнечное сплетение. Эти глаза забыть было невозможно — темные и чуть раскосые, обрамленные длинными черными ресницами, под совершенной формы бровями.

Дочь Фрейзера.

Он выпустил ее руку.

Одного взгляда хватило, чтобы ее внешний вид отпечатался в его памяти. Волосы в беспорядке рассыпались по плечам, греховный рот — распухшие и местами кровоточащие губы, гладкая кожа цвета слоновой кости — с отметинами, оставленными щетиной другого мужчины.

Потом его взгляд опустился ниже, Тор окаменел. Накидка девушки соскользнула с плеч, открывая разорванное на груди платье. Надо было убить его.

Гнев поднялся в нем с такой силой, что затуманил взор. Но, признаться честно, поднялся не только гнев. Тело Тора мощно по-мужски отреагировало на вид полной обнаженной груди с темно-розовым соском, сморщившимся от холода.

Он наслаждался открывшимся зрелищем всего лишь мгновение, но это не осталось незамеченным. Девушка вздрогнула, натянула на плечи накидку и стянула ее на груди, прикрывшись.

— Что ты здесь делаешь? — резко выпалил он. — Да еще одетая как оборванка.

Ее глаза расширились — она явно была удивлена его резкостью. Тор сделал шаг к ней. Он почувствовал исходивший от нее аромат и сделал над собой усилие, чтобы не принюхаться. Она пахла восхитительно — цветами, свежестью и невинностью. А ведь последнее качество она едва только что не утратила.

Его кулаки сжались. Тору хотелось схватить девчонку за плечи и как следует встряхнуть. Может быть, это добавит ей разума.

— Ты понимаешь, в какой была опасности? Знаешь, что могло случиться?

Она кивнула и отшатнулась.

Проклятие! Он испугал ее.

Да что с ним, скажите на милость, приключилось? Он не мог припомнить, когда в последний раз выходил из себя, общаясь с женщиной. Он сохранял спокойствие даже со своей сестрой Мюриел, а эта упрямая чертовка могла свести с ума даже святого.

Тор отступил, взъерошил рукой волосы и постарался успокоиться. С чего это, собственно говоря, он так взъярился? Девчонка не имеет к нему никакого отношения.

— Ты знаешь, кто я? — спросил он.

Девушка кивнула и бросила на него быстрый взгляд из-под длинных пушистых ресниц — этот кокетливый, чисто женский взгляд был еще более искушающим из-за ее очевидной невинности. После этого она потупилась и еще сильнее покраснела.

— Почему ты здесь одна?

— Я… мне надо было кое-что сделать. — Ее руки нервно теребили накидку на груди. — Просто эго заняло больше времени, чем я рассчитывала.

Она лжет.

— В такой одежде?

Тор ничего не знал о женской моде, но даже он мог отличить Красивое женское одеяние от обносков, которые были на ней сейчас. Кроме того, она сняла украшенный драгоценными камнями головной убор, дорогие жемчужные серьги и ожерелье. Девчонка явно хотела выдать себя за кого-то другого. Но зачем?

— Я не хотела испачкать хорошую одежду, — сказала она и указала на грязный подол платья, под которым виднелась изящная туфелька, покрытая грязью.

— Ты считаешь, я в это поверю? — Тор скрестил руки на груди и устремил на свою дрожащую собеседницу тяжелый проницательный взгляд. — Какое важное дело могло потребовать твоего присутствия в деревне так поздно?

Девушка отвела глаза и стала комкать накидку на груди. Лгунья.

— Пожалуйста, — пролепетала она, — не надо спрашивать. Это личное дело.

Тор не сводил с нее глаз, собираясь продолжить допрос. Она явно что-то задумала, и ему было очень любопытно, что именно. Но он поспешил напомнить себе, что это его не касается и ему не стоит вмешиваться.

— Отец знает, чем ты занята?

Девушка побледнела, тонкие черты ее нежного лица снова исказил страх.

— Пожалуйста! — взмолилась она и тронула его руку. — Не надо ему ничего говорить.

Тор внимательно посмотрел на нее.

— Пожалуйста, — повторила она и сжала его руку.

Он застыл, каждой мышцей, каждым нервным окончанием ощущая ее легкое прикосновение. Даже на удар меча он так не реагировал.

Как будто только сейчас сообразив, что делает, девушка отдернула руку и опустила глаза.

Понятно, почему она так смутилась. Негоже допускать фамильярности с вождем. Но, по правде говоря, Тор не знал, что ему со всем этим делать. Он кашлянул и сказал:

— Твой отец позаботится, чтобы того человека наказали за проступок.

Все-таки надо было убить его.

— Нет, пожалуйста! — В ее голосе слышалось отчаяние. — Если отец узнает, сильно разозлится.

Она явно имела в виду, что разозлится на нее. И этого боялась больше, чем несостоявшегося насильника.

Лицо Тора потемнело. Кажется, он догадался, в чем дело. Неужели Фрейзер срывает свой гнев на дочерях? Все его существо противилось этой возможности.

— Он тебя бьет? — спросил он.

— Нет, конечно, нет! — быстро ответила девушка.

Слишком быстро.

Зря он спросил. Не надо было лезть в это. «Не твое дело». Эта девчонка не для него. Ему не нужны дополнительные проблемы. Ей тоже.

— Я сохраню тайну, но только если ты дашь слово, что больше не выйдешь из замка без охраны.

Тор почти передумал, когда увидел выражение ее лица. Она смотрела на него так, словно он только что убил дракона. Ее темные глаза лучились признательностью, а греховный рот растянулся в улыбке. Девушка была не просто красива. Она была ослепительна. Но что-то мелькнувшее в ее глазах заставило его почувствовать тревогу.

— Ты точно ничего ему не скажешь?

— Нет, если ты дашь мне слово.

— Да, конечно, я даю слово!

Явно не сознавая, что делает, девушка вскинула руки и обняла Тора. Ее щека на мгновение прижалась к пледу, который он носил на плечах.

— Спасибо! Спасибо! Клянусь, я больше никогда не сделаю ничего подобного!

Тору показалось, что он только что получил мощный удар по голове боевым молотом. Неожиданный порыв девчонки лишил его сил и здравомыслия. Странное чувство для воина, который ни разу в жизни не потерпел поражения в бою.

Он прижал ее к себе, обняв за талию, и вдохнул исходящий от нее аромат. Проклятие! Как восхитительно она пахнет!

Он услышал, как она с шумом втянула воздух, а когда взглянула ему в глаза, Тор не мог бы сказать, кто удивился больше.

Охваченная благодарностью не только за спасение от насильника, но и за обещание сохранить ее проступок в тайне, Кристина действовала не думая. Она обняла его, как обняла бы сестру или брата.

Вот только он не был ее родственником. И Кристина содрогнулась от страха.

Его тело было большим и твердым. На мгновение ей показалось, что она врезалась в каменную стену. Очень теплую стену, которая пахла не розовой водой Беатрикс, а чем-то темным, пряным и мужским. Теплый и пьянящий запах всколыхнул ее чувства. Кристине стало трудно дышать. Она почувствовала, что тонет в глубине невероятных синих глаз.

Страх исчез, и ее тело захлестнула теплая волна. Кристина остро чувствовала; какая она маленькая в его руках и как тесно он ее прижимает. Она чувствовала, как приятно покалывает груди, прижатые к его мощному телу. Чувствовала твердые, словно камень бугры мускулов на его руках и силу больших ладоней, лежащих на ее талии. Он мог бы раздавить ее как букашку, но держал с удивительной нежностью.

Сначала мужчина казался таким же потрясенным, как она, но потом его взгляд стал острым и пронизывающим. Это должно было ее встревожить, но почему-то произвело обратное действие. Она не могла отвести от него глаз. Связь была необычайно сильной, и девушке показалось, что ее подхватило течением и несет к морю. К морю небесной голубизны, обрамленному темными ресницами с золотистыми кончиками, на лице, куда более красивом, чем ей показалось вначале.

Мужчина был красив, как скандинавский бог войны — суровый, грозный, созданный, чтобы убивать. И дело было не только в его могучем теле, но и в резких чертах лица, словно высеченного из камня.

Все было очень странно. Несмотря на его очевидную безжалостность, Кристине хотелось провести пальцем по его щеке и подбородку.

В его чертах не было ничего классического или утонченного — от глубоко посаженных глаз, прячущихся под тяжелым мрачным лбом, до сильного носа, должно быть, когда-то сломанного в переносице, от высоких скул до массивной челюсти. Единственное, что казалось на его лице мягким, — это рот. А все вместе являло собой образец грубой, но совершенной мужской красоты.

Это был истинный воин. Кристина была очень близко к нему и видела, что былые сражения оставили печать на его лице. Тонкий шрам пересекал правую бровь, еще один, чуть длиннее, спускался по щеке до уголка губ. Сначала ей показалось, что на подбородке тоже есть шрам, но, присмотревшись, она поняла, что эта метка оставлена рукой Господа, а не оружием.

Мужчина был довольно чисто выбрит, темные тени только начавшей пробиваться щетины лишь подчеркивали общую суровость лица. Волосы, остриженные короче, чем у большинства мужчин, спускались до плеч мягкими волнистыми прядями. Они были бы каштановыми, если бы сильно не выгорели на солнце.

Кристине еще не приходилось видеть мужчину столь привлекательного физически. А она прочла слишком много книг, чтобы попасть под обаяние первого же встречного рыцаря.

Его взгляд опустился на ее рот.

Ее губы непроизвольно раскрылись, и девушка порывисто вздохнула. Похоже, он собирается ее поцеловать. Она ждала, стараясь унять бешеное биение сердца. Она была испугана. Или нет? Судя по всему, ее тело отказывалось подчиняться разуму. Неужели она действительно хочет, чтобы он ее поцеловал?

Кристину еще никогда никто не целовал, но его губы выглядели такими мягкими по сравнению с остальными частями тела. И она больше ни о чем не могла думать — только о его губах. Она неосознанно придвинулась ближе, от напряженного ожидания по спине прокатилась волна дрожи. Соски затвердели, соприкасаясь с его грудью.

Неожиданно его глаза потемнели. В них появилось что-то странное — она даже не поняла, что именно. Но вместо того чтобы прижаться к ее губам, он выпустил ее из рук и отступил назад. Неужели она только вообразила, что привлекает его?

— Возвращайся в свою комнату, — грубо сказал он.

И на Кристину, словно молот, обрушилось понимание. Господи, что же она делает? Ее лицо стало огненно-красным от стыда. Подумать только, она обнимает не просто незнакомца, а воина, командира, вождя. Как же она могла настолько забыться?

По правде говоря, ей следовало больше опасаться этого мужчину, чем того, что на нее напал. Этот был крупнее, сильнее и намного опаснее.

Тогда почему ей не страшно? Сначала она, конечно, испугалась: уж очень он был зол, — но, почувствовав ее страх, он так быстро и легко усмирил свой гнев, что Кристина поняла: с ним она в безопасности. Как этот человек не похож на ее непредсказуемого отца!

Несмотря на все, что она слышала о воинах островов, Кристина не ощущала никакой угрозы. И не потому, что он ее спас. В его голосе и благородной осанке, в его спокойной властности и королевской гордости было что-то вызывающее доверие. Кристина это чувствовала инстинктивно. Иначе как она могла объяснить свое поведение?

И похоже, он не обманул ее доверие. Он хотел поцеловать ее, но отпустил. Он был слишком горд, чтобы пользоваться ее слабостью.

— Прости меня, — испуганно сказала она. — Не знаю, что на меня нашло. Просто я была так благодарна за все, что ты для меня сделал…

— Я ничего не сделал, — коротко ответил он.

Ничего? Отповедь удивила Кристину. Но ведь он спас ее. Как рыцари в ее романах.

Она смущенно опустила голову. Если бы все не началось так ужасно, это был бы самый романтический момент в ее жизни. Еще никогда красивый рыцарь не спасал ее от зла.

— Иди, — сурово сказал он.

Не понимая, почему он так резок, Кристина еще раз несмело улыбнулась и стала подниматься по лестнице. На верхней ступеньке она обернулась, желая поблагодарить рыцаря еще раз.

Но вокруг была только темнота. Мужчина ушел.

И только позже она поняла почему.

Глава 4

Кристина заметила, что на вечерней трапезе вождя Маклауда не было, но не придавала этому значения до тех пор, пока отец не ворвался в комнату, когда они с Беатрикс готовились лечь спать.

Они уже переоделись, и служанка, закончив расчесывать волосы Беатрикс, как раз подошла к ней. Отец вырвал щетку из рук перепуганной девушки и грубо вытолкал ее из комнаты. Кристине очень хотелось убежать вместе с ней.

Отец остановился над ее стулом, вне себя от возбуждения.

Что-то случилось. У Кристины упало сердце. «Господи, помоги мне! Неужели он знает? Неужели вождь Маклауд нарушил клятву?»

— Он уезжает! — выкрикнул он. — Мы должны как-то его остановить!

Кристина облегченно вздохнула и, искренне надеясь, что ее голос звучит ровно и не заинтересованно, спросила:

— Кто уезжает?

— Вождь Маклауд, тупица!

Девушка вздрогнула, когда он швырнул щетку на стол перед ней. Стеклянные флакончики с благовониями и шкатулки с драгоценностями задребезжали.

Наконец ее сердце забилось ровнее, и она осознала, что сказал отец.

— Надолго?

Отец взглянул на нее с жалостью, как на умалишенную.

— Навсегда. Он отказался от вас обеих, — сообщил он с видимым отвращением, как будто в этом была их вина.

Отказался? Кристина поймала взгляд сестры и прочитала в нем облегчение, но вместе с тем и удивление. Чуть раньше, когда она вернулась в свою комнату в разорванной одежде, ей пришлось рассказать о случившемся Беатрикс. Она опустила только некоторые подробности. Сестра пришла в ужас. Она винила себя, что не пошла с ней, хотя именно Кристина настояла на том, чтобы идти в деревню в одиночестве. Если кого-то она и могла винить в происшедшем, то только себя. Но сейчас, глядя в лицо сестры, она поняла, что переусердствовала, описывая благородство и рыцарские качества своего спасителя.

Кристина уже давно поняла, что ее первоначальные страхи и предрассудки были ни на чем не основаны. Она втайне вообразила, что Тормод Маклауд вполне может оказаться рыцарем ее мечты. Он спас ее, принял во внимание просьбу о милосердии, держал в объятиях и едва не поцеловал.

Но не поцеловал.

Быть может, его оттолкнул ее пыл, который он посчитан развязностью? По правде говоря, ничто в его поведении не дало и намека на интерес. Судя по всему, он считал ее глупой девчонкой, едва не попавшей в беду. Если подумать, он действительно смотрел на нее тем же бесстрастным взглядом, которым взирал на других. По его непроницаемой физиономии ничего невозможно было прочитать, но в какой-то момент ей показалось…

В общем, все это уже не имеет значения. Кристина сказала себе, что должна радоваться словам отца. Тормод Маклауд не пожелал жениться на ней. Значит, они с Беатрикс в безопасности — по крайней мере, сейчас. Так что все к лучшему, И все же Кристина не сумела сдержаться и спросила отца:

— Почему?

Его физиономия скривилась в негодующей гримасе.

— Ты, должно быть, разозлила его своим дурацким вмешательством. Впрочем, какая разница почему. Он отказался, а мы не можем допустить, чтобы он уехал. Понимаешь, он нам нужен. Нам необходим этот союз.

— Но почему так важен именно вождь Маклауд?

Глаза отца злобно сузились.

— Нам нужен именно он. Больше тебе ничего понимать не надо.

Отец мог считать ее дурой, но Кристина знала, что причина, по которой все они собрались здесь, как-то связана с войной с Англией. В основе всех поступков ее отца лежало желание обеспечить свободу Шотландии от «кровожадного английского сукина сына». Патриотизм ее семьи был хорошо известен, но патриотизм отца, пожалуй, граничил с неистовым фанатизмом.

В отличие от большинства представителей знати, которые легко переходили с одной стороны на другую, руководствуясь политической выгодой, вроде Брюса и Комина, которым, похоже, было все равно, на какой стороне сражаться, лишь бы друг против друга, Фрейзер всегда был ярым патриотом Шотландии. Фрейзеры сражались вместе с Уолесом, Баллиолем, Комином, а теперь, если верность, ее кузена Симона о чем-то говорит, вместе с Робертом Брюсом. Судя по всему, епископ Сент-Эндрюс тоже союзник Брюса.

Ее отец и Ламбертон явно что-то задумали и решили, что должны заручиться поддержкой островных вождей, и в первую очередь Тормода Маклауда, лучшего воина на островах.

Неужели Кристина не ошиблась и они достаточно безрассудны, чтобы готовить восстание? Она искренне надеялась, что нет. Это было слишком опасно. Слухи об участи Уильяма Уолеса распространились по Шотландии как лесной пожар. Она, конечно, боялась отца, но все же не хотела видеть его голову насаженной на пику над каким-нибудь английским замком.

Отец следил за ней с таким напряжением, словно ожидал какого-нибудь дельного предложения.

— Возможно, ты можешь привлечь его на свою сторону иным способом, — сказала она.

Его взгляд скользнул к Беатрикс, которая старалась спрятаться за пологом кровати. С длинными золотистыми волосами, рассыпавшимися по плечам, одетая только в льняную сорочку, она выглядела неземным созданием. Чистый ангел.

— О, я вовсе не сдался, — сказал отец с хитрой улыбкой. — Он останется. У него просто не будет другого выхода.

Его голос звучал зловеще.

— Что ты имеешь в виду?

Вождь Маклауд не был похож на человека, который легко меняет принятое решение.

— Если Беатрикс застанут в его постели, честь обяжет его жениться на ней.

Кристине понадобилось некоторое время, чтобы до нее дошел смысл этих слов.

Лицо Беатрикс стало белым, как ее сорочка. Большие голубые глаза округлились.

— В его постели? — шепотом переспросила она.

— Ты не можешь говорить это серьезно, — покачала головой Кристина.

Она не могла поверить, что отец готов погубить репутацию своей дочери, чтобы заставить другого мужчину жениться на ней.

Отец повернулся к ней. Его глаза полыхали мрачной решимостью.

— Уверяю тебя, я еще никогда не был так серьезен. — Он нетерпеливо взмахнул рукой. — Ничего не случится. Все произойдет за несколько минут. Беатрикс только надо будет скользнуть в его постель, когда он будет спать. Через несколько минут я приду и «найду» ее. Добродетель твоей драгоценной сестры не пострадает.

Кристина все еще не могла поверить своим ушам. Неужели отец забыл о чести?

— Но это же обман! Это бесчестно!

Его кулаки сжались, и Кристина поняла, что зашла слишком далеко. Она напряглась, ожидая удара, но его руки не шевельнулись.

— Глупая девчонка! Как ты смеешь говорить мне о чести! Что такое несколько минут, если я провел три года в застенках Эдуарда ради Шотландии и чести? Что ты знаешь о войне и жертвах?

Отец не мог сдержать свою ярость. Он схватил Кристину за руку и повернул к себе.

— Я больше не желаю слышать никаких возражений. Это поможет нам добиться цели, все остальное не имеет значения. — Он выпустил ее руку и оттолкнул. — Беатрикс станет ему прекрасной женой. Он это поймет и очень скоро сам же меня поблагодарит.

Похоже, она получила ответ. Отец не остановится ни перед чем, чтобы достичь цели.

— Я не смогу, — с трудом выговорила Беатрикс, давясь рыданиями. — Я не стану этого делать.

— Сделаешь, — рыкнул отец, занеся над ней кулак, — иначе почувствуешь на своей шкуре мою руку.

Но прежде чем он успел нанести удар, Кристина повисла на его руке.

— Я сделаю это! — воскликнула она. — Только, пожалуйста, не бей ее.

Отец повернулся к младшей дочери, и она отпрянула в сторону, предварительно убедившись, что над Беатрикс больше не занесен его кулак.

— Нет, Беатрикс — лучший выбор. Она не опозорила себя и не вмешивалась в мужские дела.

— Но он же сделал, как я просила, — с вызовом заявила Кристина. Она должна была во что бы то ни стало убедить его. — И он наблюдал за мной но время пира. Я видела.

Отец взглянул на нее с явным сомнением.

— Ты уверена?

У Кристины от волнения зарделись щеки. Пожалуй, она слегка преувеличила. Вообще-то он действительно несколько раз взглянул на нее — впрочем, без намека на интерес. Эмоции появились на его лице, только когда к ней подошел Макруайри. Вернее, одна-единственная эмоция, — злость.

— Девушка обычно знает, когда нравится мужчине.

Кристина стала свекольно-красной от стыда, поскольку не привыкла лгать. Ей оставалось только надеяться, что отец припишет ее румянец скромности.

Но Беатрикс все равно не сможет сделать то, что от нее требует отец, и Кристине не хотелось даже думать о последствиях такого непослушания. Мысль о хлысте, рассекающем нежную кожу сестры, наполнила се ледяным ужасом. К тому же, успокоила она себя, возможно, ей вообще не придется позориться. Они с Беатрикс все же попытаются осуществить свой отчаянный план и уже будут на пути к Айоне, когда отец хватится.

Похоже, она немного увлеклась мыслями о Тормоде Маклауде, но его отказ не оставил ей выбора.

— Что ж, хорошо, — буркнул отец, словно идя на величайшую уступку. — Пусть это будешь ты. Ты сможешь.

Он улыбнулся, и Кристина отчетливо поняла, что именно таково было его намерение с самого начала. Он никогда не планировал заставить Беатрикс лечь в постель к Мужчине. Жертвой должна была стать Кристина. Ее ловко провели.

Беатрикс издала какой-то звук, словно собираясь возразить, но Кристина остановила ее взглядом, молчаливо пообещав по все будет хорошо. Они уедут на Айону. Все получится.

— Готовься, — сказал отец. — Я приду за тобой через несколько часов после того, как он удалится к себе.

У нее замерло сердце. Сегодня? Но ведь лодка на Айону будет только через два дня!

— Но… — пробормотала она, — я думала, что у меня будет пара дней на подготовку.

Отец покачал головой.

— Все должно свершиться сегодня. Нельзя терять время. Николсон не приехал — значит, Маклауда ничто здесь не удерживает.

Кристина понятия не имела, кто такой Николсон, но это было не важно.

— Я не могу, — сказала она, отчаянно пытаясь найти причину для задержки. — Не сегодня. Я не готова.

— А я сказал — сегодня. Тебе ничего не придется делать. — Он указал на ее сорочку. — То, что сейчас на тебе, вполне подойдет. Если ты не будешь готова к моему возвращению, вместо тебя к Маклауду отправится твоя сестра.

— Но что будет, если он проснется? — спросила Кристина.

Ее разум отчаянно метался в поисках выхода, но не находил его.

Фрейзер пожал плечами.

— Найди способ отвлечь его. — Он оглядел дочь с ног до головы. — Уверен, ты что-нибудь придумаешь. Тебе надо продержаться всего несколько минут.

Кристина обреченно вздохнула. Спасения не было.

Она беспомощно наблюдала, как закрылась за отцом дверь. Отец победил. Хотя, если разобраться, никакого сражения не было. Отец знал, что она сделает все от нее зависящее для защиты сестры.

— Ох, Крисси, — воскликнула Беатрикс, бросившись в объятия сестры. — Что нам делать?

Некоторое время девушки сидели рядом на кровати. Беатрикс тихо плакала, уткнувшись в плечо Кристины, а та молча гладила ее по голове. Только когда прошло первое потрясение, она ответила:

— То, что он велел. Разве у нас есть выбор?

При мысли о том, что ее ждет, у Кристины все внутри перевернулось. Все ее существо восставало против столь бесчестного поступка. Мужчина спас ее, а она? Так она собиралась отплатить за его благородство?

— Он с ума сошел от ненависти, — сказала Беатрикс. — Заставлять мужчину жениться таким способом — это неправильно. Такой брак обречен.

Беатрикс была права. Вождь Маклауд всегда будет презирать ее, и по праву. Но, с другой стороны, ничего страшного не случится. До женитьбы дело все равно не дойдет.

Кристина тряхнула головой.

— Я сделаю то, что требует отец, а послезавтра мы уедем, как и планировали. — Самое худшее, что ждет Маклауда, — это отложенное на один день возвращение домой. Жениться ему не придется.

* * *
Тор отбросил меховое покрывало, спустил ноги с кровати и пошел по серебристой лунной дорожке к окну. Прохладный вечерний воздух приятно холодил обнаженное тело. Маклауду было жарко. И неспокойно.

Уже не в первый раз он пожалел, что отказался от предложения Макдоналда прислать ему женщину. О чем, черт возьми, он думал?

Тор потянулся к стоящему на столе кувшину и сделал несколько больших глотков, даже не потрудившись налить виски в стакан. Крепкий напиток обжег горло, и через несколько секунд по всему телу разлилось приятное тепло.

Когда кувшин стал заметно легче, он отнес его на столик у кровати, сел и взъерошил волосы, презирая самого себя.

Великий Один, что с ним происходит!

Ему всегда нравилось виски — любой житель островов отдает предпочтение этому напитку, — но только он никогда не пользовался Им, чтобы притупить чувства. Похоже, все оборонительные сооружения, которые он возвел в своем мозгу, на поверку оказались хлипкими.

Тор подошел чертовски близко к тому; чтобы поцеловать ту девчонку, и знал это. Для человека, всегда гордившегося умением контролировать свои поступки, упущение было непостижимым.

Ему следует сосредоточиться на Николсоне. Макдоналд сказал, что Николсон не принял приглашение на Финлагган. Он прислал письмо, в котором выражал свои сожаления и сообщал, что неотложные дела не позволяют ему прибыть.

Ну да, подумал Тор, неотложные дела, вроде подготовки нападения на Маклаудов.

Макдоналд послал еще одного гонца к Николсону, потребовав его немедленного прибытия, но Тор не хотел ждать. Ему было необходимо как можно скорее вернуться на Скай и начать подготовку к войне.

Впрочем, сейчас его мысли были заняты вовсе не перспективой военных действий. И не из-за войны его пенис был твердым словно камень, а сам он чувствовал себя как лев, запертый в слишком тесной клетке.

Маклауд яростно потряс головой. Нет, нельзя сказать, что ему не нравилось женское общество. Особенно в постели. Здесь он понимал женщин, как никто другой. Хотя, по правде говоря, никогда не думал о них много. Для этого он был слишком занят. После смерти родителей, а Тору в то время было десять лет, он сосредоточился на одной цели — вернуть своему клану процветание. Большую часть последних двадцати лет он провел на полях сражений, однако всегда при первой же возможности возвращался на Скай.

Свою жену Флору, дочь ирландского короля, до свадьбы он знал всего несколько дней. Оглядываясь назад, Тор мог сказать, что за все время их совместной жизни они провели вместе не больше нескольких месяцев. Этого оказалось достаточно, чтобы она подарила ему двух сыновей, но больше ни на что времени не хватило. Она занималась своими обязанностями, он — своими.

Тор нахмурился, впервые задавшись вопросом, устраивало ли такое положение ее так же, как и его.

Приписав странные мысли, никогда раньше его не посещавшие, неумеренному употреблению виски, он отставил кувшин, лег на прохладные простыни и закрыл глаза, решив, что темнота и алкоголь помогут ему забыться.

Не тут-то было. Образы, огнем горевшие в его мозгу, только этого и ждали. Стоило ему закрыть глаза, как они вернулись. Ее милое личико. Ее чуть раскосые глаза. Ее греховный рот рядом с его губами…

И ее обнаженная грудь.

Тор застонал, вспомнив открывшуюся его глазам картину. Нет, ни в коем случае нельзя было думать об этой восхитительной округлой плоти, увенчанной тугим розовым соском размером с жемчужину. Совершенное сочетание невинности и эротичности.

Его пенис стал твердым, как кузнечный молот. Понимая, что в таком состоянии уснуть не удастся, Тор взял его рукой и, двигая ею, стал думать о девушке — ее груди, лице, ее пухлых губах. Разрядка наступила быстро. Нормальное практическое решение для воина. Об удовольствии здесь речи нет, главное — это облегчение.

Наконец он уснул. Но до утра было еще далеко.

* * *
Кристина не могла унять дрожь. Она прошла по коридору, потом поднялась по лестнице, медленно переставляя ноги со ступеньки на ступеньку. Ей все время казалось, что отец подталкивает ее в спину острием меча.

Она никак не могла поверить, что решилась на такое. Единственное, что заставляло ее двигаться вперед, это мысль о ярости отца и о том, что будет с ней и Беатрикс, если она ослушается. Чем больше она об этом думала, тем отчетливее понимала, что все может пойти не так, как ему хотелось. Но что она могла сделать?

«Молись».

Отец наклонился и шепнул ей прямо в ухо:

— Переставляй ноги быстрее и прекрати дрожать! Ты разбудишь его в тот самый момент, когда попытаешься залезть на кровать.

Слова отца остановили дрожь — ей на смену пришло холодное оцепенение. Как она сумеет сделать то, что требует отец?

— Здесь, — негромко сказал отец и показал на маленькую дверь справа.

Они находились на верхнем этаже башни. Хорошо хоть вождю Маклауду выделили одну из немногих отдельных комнат в доме. Только его высокий статус помешал этому фарсу произойти в большом зале или в казармах, в присутствии других воинов.

— Поторопись, — нетерпеливо пробормотал отец, — Давай мне плащ.

Кристина стиснула плотную ткань так сильно, что побелели костяшки пальцев.

— Я…

— Немедленно! — повысил голос отец.

Она хотела молить его о пощаде, но одного взгляда в его суровые черные глаза было достаточно, чтобы Кристина поняла: бесполезно.

Дрожащими пальцами она распутала завязки плаща и отдала его отцу. Девушка обхватила себя руками, чувствуя себя голой, хотя на ней была полотняная сорочка.

— Иди, — приказал он.

— Но ты будешь здесь? — воскликнула она тоненьким голоском ребенка, который боится остаться в темноте.

— Я должен показать всем, что ищу тебя. Но после того как «заставлю» твою сестру рассказать, где ты, я вернусь.

Он подумал обо всем.

— Через несколько минут, — сказала Кристина.

— Через несколько минут, — не стал спорить отец. — Все закончится так быстро, что ты даже испугаться не успеешь. — Он подтолкнул ее к двери. — Веди себя тихо и спокойно, и он даже не заметит, что ты рядом.

Кристина подошла к двери и глубоко вздохнула, молясь, чтобы Бог дал ей силы.

«Господи, прости меня», — подумала она и открыла дверь.

Тихо скользнув внутрь, снова ее закрыла. Застыв, она напряженно прислушалась, но услышала лишь громкое биение собственного сердца. Через несколько мгновений ей удалось немного успокоиться.

В комнате было темно, и девушке потребовалось время, чтобы глаза привыкли к темноте. Но и тогда ей было трудно разглядеть что-нибудь, кроме теней. Самая большая тень напротив двери, вероятно, была кроватью. На ней лежал спящий человек. Он лежал на боку, и это было хорошо, потому что, хотя кровать была огромной, человек тоже был отнюдь не маленьким и занимал большую ее часть. Если бы он лег на спину, Кристине попросту не хватило бы места.

Все внутренности в животе сплелись в тугой узел.

«Через несколько минут все кончится», — мысленно повторила Кристина, но это почему-то не утешало.

Она тихо подошла к кровати. После возвращения отца из плена она научилась передвигаться по дому практически бесшумно. Девушка старалась не смотреть на лежащую на кровати фигуру, но всем своим существом ощущала близость мужчины.

В комнате было жарко и душно, в воздухе витали пары виски и чувствовался тяжелый мужской запах.

Теперь, стоя у самого края кровати, Кристина наконец отважилась бросить взгляд на спящего мужчину. По правде говоря, она увидела больше, чем хотела. Намного больше. Конечно, в комнате было темно, но недостаточно темно, чтобы она не заметила, во-первых, что он ничем не укрыт, а во-вторых, что на нем нет абсолютно никакой одежды. Он спал обнаженным.

Он лежал к ней спиной — и на том спасибо, — и она видела его мощные плечи, мускулистую спину, стройные сильные ноги и ягодицы, которые выглядели такими же твердыми, как и все тело.

Кристина втянула воздух и почувствовала, как по всему телу разлилось тепло. Она была потрясена, испугана, но вместе с тем ею владело еще какое-то чувство. Любопытство? Нет. Но откуда тогда это странное покалывание в грудях, тяжесть внизу живота и горячая влага между ног?

Мужчина привлекал ее, возбуждал своей наготой.

Кристина быстро опустила глаза, устыдившись странной реакции собственного тела. Что с ней происходит?

Вся эта гора мускулов должна была испугать ее. Она же совершенно беззащитна против такой силы!

Господи, как же ей пройти через это испытание? Сколько она здесь? Минуту? Две? Времени осталось не много.

Кристина закрыла глаза, еще раз попросила Бога о помощи и осторожно забралась на кровать рядом с ним. Матрас слегка прогнулся под тяжестью ее тела, и она испуганно замерла.

Кристина сжалась в комок на краю кровати, стараясь стать как можно меньше. Несмотря на то что их тела не соприкасались, она кожей ощущала исходящее от мужчины тепло.

Надеясь, что отец поспешит, Кристина стала считать в уме. Одна минута прошла. Еще одна.

Где же он?

Неожиданно кровать громко скрипнула — лежащий рядом мужчина зашевелился. Он повернулся к ней, и девушка лишь тихонько ахнула, когда он крепкой рукой обнял ее за талию и притянул к себе.

Боже, какие сильные у него руки. Она почувствовала первобытную силу в его мышцах и вспомнила, с какой легкостью он орудовал тяжеленным двуручным мечом. Главное — не пугаться, посоветовала она себе.

Эта задача стала совершенно невыполнимой, когда она поняла кое-что еще. Он не спал.

Глава 5

Сначала Тор решил, что видит сон. Он чувствовал рядом с собой женщину. Ее нежный неповторимый запах будоражил, лишал покоя. Он не мог ни о чем думать. Голова была словно набита опилками.

Ад и проклятие! Он, должно быть, выпил больше, чем собирался. К нему в постель уже очень давно никто не проникал тайком. Тор собрался выразить недовольство, но не успел: тело уже отреагировало на ее присутствие.

Да еще как отреагировало! Ему казалось, что каждая мышца вибрирует от напряжения.

Именно это ему и нужно. Мягкая податливая женщина, способная изгнать из головы мысли о другой.

Очевидно, Макдоналд не обратил внимания на его отказ и все же послал к нему женщину. Тор лениво улыбнулся. Ладно, утром он непременно поблагодарит хозяина.

Он прижал незнакомку к себе. Какая же она мягкая! Маленькая, но рукам было за что подержаться. Кожа гладкая и бархатистая, нежные округлости во всех нужных местах. А запах! Тор втянул воздух, уткнувшись носом в шелковистую копну волос. Восхитительно!

Он коснулся губами ее ушка, услышал тихий вздох и почувствовал, как вся кровь прилила к паху. Его пенис, прижимающийся к маленьким ягодицам, моментально стал твердым. Похоже, его ждет замечательная ночь.

Девушка судорожно вздохнула, и Тор почувствовал, как напряглось от испуга ее тело. Он привык к такой реакции и только усмехнулся. Все же он был мужчиной внушительных размеров.

— Не бойся, малышка, — пробормотал он, легко касаясь губами ее ушка, шеи, плеча… — Я буду осторожен.

Тор дал обещание, но вовсе не был уверен, что сумеет его выполнить. Медовый вкус ее кожи сводил с ума. Она была такой чертовски мягкой и сладкой! Он уткнулся лицом в ее шею, целуя, наслаждаясь запахом, пробуя на вкус, и никак не мог насытиться. Тонкие шелковистые волосы девушки щекотали грудь. Он хотел почувствовать, как к нему прижимается ее обнаженное тело, но не мог ждать. Желание было слишком сильным.

Ее испуганное неровное дыхание лишь увеличивало нетерпение Тора. Значит, милашка играет в невинность. Что ж, это ее дело. Обычно подобные игры ему не нравились. Но сейчас ему было все равно. Желание наполняло все тело тяжелым горячим жаром. Кожа горела. Его мужское естество было твердым, словно чертово копье.

Обычно Тор не был столь нетерпеливым, но сейчас мог думать только об одном: немедленно войти в нее сзади и пронзать до тех пор, пока их обоих не накроет бездумное забытье. Он потерся о ее ягодицы, и идея понравилась ему еще больше. Пенис болезненно пульсировал. Тор даже вспомнить не мог, когда в последний раз испытывал такое сильное возбуждение. Его тело отреагировало на присутствие этой девицы на подсознательном уровне — чистой первобытной похотью.

Его рука скользнула к груди, и он даже застонал, почувствовав в ладони ее приятную тяжесть. Он сразу вспомнил грудь, которую видел раньше. Впрочем, у этой малышки тоже все было на месте, и она легко поможет ему забыться.

Мужчина сжал рукой тяжелую плоть и принялся теребить двумя пальцами сосок, который сразу затвердел.

Девушка издала глухой звук и пошевелилась. О да, она тоже его хотела. Очень хотела. Тор чувствовал, как под его ладонью трепещет ее сердце.

Он слегка прикусил крошечную мочку уха.

— Так тебе нравится? — хрипло спросил он.

Она не ответила. Да и зачем? Без слов проще. Тор даже предпочел бы не знать, как она выглядит.

* * *
Нравится? Кристина едва дышала: сначала от потрясения, а потом от горячих чувственных волн, которые начали захлестывать ее. Это было невероятно: казалось, по венам течет не кровь, а жидкое тепло.

Сердце колотилось, как кроличий хвост. Но мужчина, похоже, ничего не замечал. Он был пьян, ну или совсем близок к этому состоянию. Кристина чувствовала запах виски в его дыхании, слышала легкую хрипотцу, которую этот крепкий напиток придавал голосу. Кто бы мог подумать, что голос этого громилы может быть таким чувственным?

Кроме того, виски определенно притупило его восприятие, и он вполне мог принять ее испуг за совершенно другую реакцию.

Очевидно, так и произошло. Он решил, что она хочет… этого. Хотя это понятная и простительная ошибка. Ведь действие происходит в его постели, куда Кристина пришла сама.

Позвать на помощь? Сказать, кто она?

По крайней мере, в данный момент она в безопасности. Пока он находится сзади, ее добродетель не пострадает. Кристина не была такой уж простушкой и знала, как мужчина и женщина занимаются любовью.

Но где же отец?

Потом мужчина стал трогать ее, и она моментально позабыла об испуге, об отцовских планах, обо всем, кроме того, что он с ней делал. Она могла думать только о твердой части его тела, прижатой к ее ягодицам, о его губах и тепле дыхания. Было очень приятно чувствовать его большие руки, сжимающие груди и теребящие соски.

Кристина никогда не подозревала, что мужское прикосновение способно творить такие чудеса. Все было даже лучше, чем в книге. Ее бросило в жар, тело горело, груди, налились, стали полными и тяжелыми, между ногами чувствовалась странная влага.

Реакция собственного тела наверняка смутила бы Кристину, если бы она была в состоянии думать. Но вот как раз это ей и не удавалось. Слишком велико было наслаждение. Его руки вызывали в ней ощущения, не изведанные ранее, и заставляли желать большего. Правда, Кристина и себе бы не смогла объяснить, чего именно она хочет. Она вздрогнула и пошевелилась.

А с мужчиной что-то произошло. Его движения стали более требовательными, поцелуи — настойчивыми. Его щетина царапала нежную кожу шеи. Он тяжело дышал, мышцы были напряжены. Он был истинным воплощением страсти, такой же яростной, как и он сам. И Кристине это нравилось.

— Ты невероятна, малышка, — простонал Тор. — Надеюсь, ты готова?

Его руки жадно шарили по ее телу, только теперь они каким-то непонятным образом оказались уже под сорочкой.

Готова к чему? Прикосновение его рук к обнаженной коже вообще лишило ее способности соображать. А его рука уже была у нее между ног…

Кристина оцепенела. Неужели он…

Тор уверенно раздвинул нежные складки и почувствовал влагу.

— Да, — сказал он, — ты готова. Я больше не могу ждать.

Кристина задрожала еще сильнее, отреагировав скорее на тон, чем на значение слов.

Его руки приподняли ее бедра. И тут Кристина словно очнулась. Что-то было не так. Дьявол, все было не так! Неужели он…

— Пожалуйста, не надо, — взмолилась она и попыталась вывернуться, почувствовав между ног твердь его мужского естества. — Прекрати!

— Не могу, — прохрипел Тор.

Он сильнее стиснул ее бедра, и твердый пенис начал свой путь.

— Нет! — попыталась протестовать она, но было поздно.

Мощным толчком Тор прорвал девственную плеву и погрузился глубоко в тело Кристины. Она закричала. Девушке показалось, что ее разорвали пополам.

Мужчина замер и выругался. Спустя мгновение он бесцеремонно оттолкнул от себя девушку и кубарем скатился с кровати, словно обжегшись.

Он действительно обжегся. И она тоже.

Тор чувствовал себя так, словно его только что сбросили в ледяное озеро. Затуманившая разум дымка исчезла в мгновение ока. Что, черт возьми, происходит! Девчонка оказалась девственницей!

Он быстрыми шагами подошел к окну и распахнул ставни. Тяжелое дерево громко стукнулось о камень, и звук прокатился по всей комнате.

Луна залила комнату белым призрачным светом. Тор обернулся, взглянул на женщину, лежащую на кровати, и у него кровь застыла в жилах.

Виски еще продолжало действовать, и ему потребовалось время, чтобы мозги окончательно прояснились. Еще раз покосившись на женщину, он понял, что глаза его не обманывают. Это была дочь Фрейзера.

Она села и обхватила руками колени, словно хотела свернуться в комочек и исчезнуть. Ее длинные, почти черные волосы в беспорядке рассыпались по плечам. Она выглядела очень юной, невинной и испуганной. В ее широко открытых глазах стояли слезы.

Подумав о том, что он с ней сделал — как целовал ее, ласкал, как отобрал у нее девственность, — Тор почувствовал себя больным.

Он сделал шаг к ней и остановился. Собственно говоря, ему вовсе не следует ее утешать. Это она должна ему объяснить, что происходит.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он. — Почему ты в моей постели?

Кристина побледнела, в темных глазах плескался страх.

— Я…

Неожиданно дверь с грохотом распахнулась, и на пороге возник ЭндрюФрейзер собственной персоной. Свеча в его руках рассеяла мрак. За ним стояла служанка и один из стражников.

Отец Кристины бросил взгляд на сидящую на кровати дочь, потом на Тора, чья нагота не оставляла никакого простора для воображения. Доказательством совращения невинной девушки были пятна крови на простыне.

Мрачный блеск удовлетворения в глазах мужчины заставил Тора похолодеть. Правда была чрезвычайно неприятной. Его провели.

Он покосился на девушку, не желая верить, что она тоже участвовала в обмане.

Она вздрогнула и отвела глаза. Но Тор увидел более чем достаточно: виновна.

Кристина молчала. Прошел стыд. Прошел страх. Она не чувствовала вообще ничего. Ей казалось, что она бежит в плотном тумане и не может найти дорогу.

К сожалению, она не спала. О том, что все вокруг было реальностью, постоянно напоминала ноющая боль между ног.

Как могло такое случиться? Она же была охвачена страстью, испытывала самые восхитительные ощущения, которые только можно себе представить, а потом все пошло не так. Он проник в нее так быстро, что она даже не сразу поняла его намерения.

В комнату вошел отец, и стало еще хуже. Служанка, которую он привел, чтобы та засвидетельствовала ее позор, отвела глаза. А стражник стойко стоял рядом и внимательно наблюдал за происходящим.

— Что ты сделал с моей дочерью? — спросил отец расстроенным голосом.

Кристина осмелилась взглянуть на вождя Маклауда. Выражение его лица было, как всегда, агрессивным. Он ответил ее отцу взглядом, полным ледяной ярости.

— Именно то, что делает мужчина, когда ему в постель подкладывают шлюху.

Кристина от удивления открыла рот. От обиды ей захотелось плакать. Как он мог произнести такие слова? Несколько минут назад он жарко целовал ее так, словно не мог насытиться, как будто хотел ее больше всех женщин на свете. Она все еще чувствовала его нежные руки на своей груди, его губы, легко касающиеся ее.

Рука стражника метнулась к рукояти меча, но Фрейзер жестом остановил его.

— Да как ты смеешь?! — воскликнул он. На этот раз ему не пришлось изображать гнев. — На твоем геле — доказательство ее девственности!

Кристина всячески старалась не смотреть на нагое тело воина, но ее глаза, помимо воли, метнулись к его мужскому естеству и испуганно округлились. Господи Иисусе! Не удивительно, что так больно! Покраснев, девушка отвернулась, но вид его великолепного тела уже запечатлелся в ее мозгу. Зато служанка смотрела на Маклауда во все глаза и даже бросила на Кристину взгляд, полный чисто женского восхищения, которой девушка не вполне поняла.

— Я взял то, что мне предложили, — холодно сообщил Макдауд.

Он решил, что она сама этого хотела. Что она стремилась соблазнить его. Но ведь она должна была только лечь рядом, а он не должен был проснуться.

— А теперь ты заплатишь за это, — вполне обыденно и прозаично заявил отец.

Его голос был настолько сух и лишен каких-либо эмоций; это понимание тяжелой лавиной обрушилось на Кристину. Как же она не догадалась об этом раньше?

Отец с самого начала хотел, чтобы все случилось именно так. Он вовсе не случайно задержался. Он и не собирался входить в комнату через несколько минут. Он ждал, когда Маклауд ее обесчестит.

От стыда Кристине хотелось провалиться в преисподнюю. Она была просто дурой, поверив отцу.

— Я не плачу за то, что мне дают бесплатно, — ответил Маклауд.

Глаза Кристины метнулись к его лицу. Не может же он иметь в виду… Или может? Похоже, он вовсе не собирается на ней жениться, даже обесчестив ее, даже после всего, что между ними было.

Его лицо было суровым. Он не смотрел на нее. «Он считает, что я тоже участвовала в заговоре». Она, конечно, участвовала, но никогда не думала заходить так далеко.

— О чем ты говоришь? — нахмурившись, спросил отец.

— Я говорю, что твоя дочь получила по заслугам. Не надо было подсылать ее ко мне в постель.

Кристина не могла допустить, чтобы он думал о ней так плохо.

— Но я никогда не хотела…

— Довольно, — прервал отец, окинув ее яростным взглядом. — Ты уже сделала достаточно. — Он повернулся к служанке и стражнику. — Отведите мою дочь в ее комнату. — Потом снова обратился к Кристине: — С тобой я поговорю утром, когда все решу здесь.

В поисках утешения она взглянула на Маклауда, но выражение его лица было непроницаемым. На нем при всем желании нельзя было отыскать ни тени сострадания. Только слегка подергивающийся уголок рта свидетельствовал о том, что этот человек в ярости. Девушка всем своим существом чувствовала исходящий от него гнев. Нагота, казалось, нисколько его не смущала.

Он стоял, высокий и гордый, как воин в доспехах. Непобедимый.

Кристина неловко выбралась из постели. Она чувствовала себя так, словно ее побили камнями, и лишь молча отшатнулась, заметив пятно крови на простыне — свидетельство ее позора.

Не обращая внимания на отца, она повернулась к Маклауду. Почему-то ей было очень важно, чтобы он знал правду и не думал о ней плохо.

— Пожалуйста, — сказала она, — пойми, все не так, как ты думаешь. Я ничего не знала. Это ошибка.

— Конечно, — сухо ответствовал он.

Кристина знала, что он зол — а кто бы на его месте не разозлился? — но его отстраненность больно ранила. Он касался ее в самых сокровенных местах, обладал ее телом, и ей очень хотелось знать, что все это было не просто так.

Несмотря на мерзость того, что сделал с ней отец, для Кристины происшедшее значило очень много. Она ждала, что мужчина посмотрит на нее, подарит хотя бы какое-нибудь утешение — пусть даже самое малое, ни к чему его не обязывающее, — но он не сводил глаз с Фрейзера и, казалось, совершенно забыл о ее присутствии.

Тор проводил девушку взглядом, не позволив себе поддаться желанию ее утешить. Чертовка получила то, что заслужила.

Его не заставят жениться на ней. Если он когда-нибудь и возьмет в дом жену, то только ради блага клана. Он не женится на женщине, которая обманом вынудила его лишить ее девственности.

Но тут вернулись непрошеные воспоминания. О ее полных грудях, так удобно помещавшихся в его ладонях, о попке, прижавшейся к его пенису. О шелковистой вуали волос на бархатной коже, о легком дыхании, о бешеной страсти, охватившей все его существо, когда он ворвался в нее.

Проклиная предательскую реакцию своего тела, Тор начал одеваться.

Никогда с ним такого не было. Он же голову потерял от дикого желания. Позабыл о хваленом самоконтроле. Надо меньше пить.

Усилием воли он отогнал воспоминания. Его бурная реакция на эту девушку не изменит первоначального решения. Объединившись с таким ярым патриотом, как Фрейзер, он поставит под сомнение свой нейтралитет, поссорившись и с Эдуардом, и с Макдугаллом.

Похоть — столь же нелепый повод для женитьбы, как любовь.

Фрейзер проводил дочь взглядом и только потом обернулся, к Маклауду.

— Даже не думай, что сумеешь вывернуться. О том, что здесь случилось, утром будут знать все в замке.

— Конечно, ты же позаботился об этом, — усмехнулся Тор, имея в виду служанку и стражника, которых привел Фрейзер, чтобы засвидетельствовать увиденное. — Но ты глубоко ошибаешься, если считаешь, что мне не всё равно, что станут говорить.

— Ты обесчестил ее, — заявил Фрейзер, — а значит, честь обязывает тебя жениться.

— Да? — усмехнулся Тор. — Иными словами, ты думаешь, что я играю по общим правилам. Ты пришел ко мне с предложением, которое я отклонил — по веским причинам. Меня нельзя заставить жениться обманом. В опасности не моя честь, а твоя и твоей дочери.

Гнев Фрейзера сдерживало только отчетливое понимание того, что Тор способен убить его голыми руками.

— Никто ни к чему тебя не принуждал, — заявил он. — Ты утверждаешь, что моя дочь сама тебя соблазнила? Моя невинная дочь?

— Мне она показалась довольно-таки страстной.

Лицо Тора оставалось абсолютно непроницаемым, но слова Фрейзера задели его. Он еще раз прокрутил в памяти все происшедшее и понял, что не может этого утверждать. Странные реакции, которые он приписал любовной игре, на самом деле были вызваны страхом невинной девушки, а он был настолько одержим похотью, что не понял этого. Но она отвечала ему. И не пыталась его остановить, пока не стало слишком поздно.

— Подозреваю, ты точно знал, что произойдет, когда посылал ее в мою постель. Так что не сваливай на меня свои проблемы.

Судя но всему, до Фрейзера наконец дошло, что он зашел слишком далеко.

— Но ведь никто не возьмет ее, узнав, что здесь произошло.

Девчонка знала, на что идет. А если нет?

Тор отмахнулся от этого вопроса. Он не станет чувствовать себя виноватым из-за того, что его обманули. Он принял решение и менять его не намерен.

— Тогда предложи своим людям не трепаться, чтобы не сделать хуже. — Он сделал шаг к Фрейзеру и угрожающе нахмурился. — А теперь тебе пора идти, пока я не решил наплевать на перемирие и воздать тебе за все, что ты пытался сегодня сделать, по заслугам.

Фрейзер покосился на Тора и понял, что это не пустая угроза.

* * *
Увидев сестру, Кристина, до той поры упорно сдерживавшая слезы, разразилась рыданиями. Беатрикс не сказала ни слова, а только нежно обняла старшую сестру, предлагая утешение, в котором та нуждалась после бурных событий ночи. Всего за несколько ужасных минут она переместилась из рая в ад.

Когда слез больше не стало, она, икая и всхлипывая, рассказала Беатрикс обо всем. Конечно, самые интимные подробности она скрыла, но сказанного было достаточно, чтобы даже такая невинная душа, как Беатрикс, все поняла. То, что произошло, перевернуло мир Кристины, но этого она не могла объяснить сестре.

Беатрикс ничего не говорила, только гладила сестру по голове, позволяя выплакаться.

Прошло довольно много времени, прежде чем Кристина подняла на сестру распухшие от слез глаза и тихо спросила:

— Что же теперь делать?

— То, что случилось сегодня, ничего не меняет, — тихо сказала Беатрикс. — Не впервые девушка, пытаясь избежать замужества, ищет убежища в монастыре. Безгрешность не требуется, когда ты переступаешь порог монастыря, только после этого. — Она улыбнулась. — Ты уверена, что действительно этого хочешь?

— Конечно, уверена!

Беатрикс задумчиво посмотрела на сестру.

— Возможно, все происшедшее к лучшему.

Кристина удивленно взглянула на нее и отпрянула.

— Как ты можешь такое говорить?

— Видишь ли, я не думаю, что, будь у тебя другие варианты, ты бы выбрала жизнь, посвященную служению Богу. Пройдет какое-то время, и стены обители станут для тебя тюрьмой. Ты хочешь выйти замуж, Кристина. Беги с ним, он тебя защитит.

В словах Беатрикс было больше правды, чем Кристине хотелось бы признать. Монашеское облачение защитит ее, но если она примет постриг, обратной дороги уже не будет. И она никогда не узнает близости мужчины, такой, как сегодня.

Он не создан для нее… или создан? Все в этом закаленном в боях воине ошеломляло, подавляло ее. Он был слишком устрашающим. Слишком агрессивным. Слишком… Но он был также благороден, сдержан и — она не могла этого не признать — настолько красив, что у нее слабели колени.

Только все это не имело значения. Беатрикс позабыла нечто очень важное.

— Я же сказала тебе. Он не хочет на мне жениться.

Беатрикс склонила голову набок и снисходительно улыбнулась. Теперь она больше походила на мать, чем на сестру.

— Он зол. Дай ему время. Он поймет, что ты не замешана в коварных планах отца, и поступит правильно. Подумай, основываясь на всем, что ты о нем знаешь: неужели он сможет поступить по-другому?

Кристина знала, что Тормод Маклауд пользуется авторитетом, держится горделиво, словно король, что он грозный воин, на полях сражений завоевавший репутацию непобедимого. Он способен на милосердие и спас девушку, которую посчитал служанкой, от насильника, когда все остальные делали вид, что ничего не замечают. Все, что она знала о нем, говорило о чести.

Она взглянула на Беатрикс и покачала головой. В глубине души она была уверена, что не ошибается.

— Тогда вопрос лишь в том, чего ты хочешь, — спокойно сказала Беатрикс. — Но, кажется, я уже знаю ответ.

У Кристины сжалось сердце. Она поняла, что сестра говорит правду.

— А если я все-таки ошибаюсь? — хрипло прошептала она.

— Монастырь никуда не денется. А этот шанс обрести счастье может быть для тебя единственным. Вдруг этот мужчина — твой Ланселот? И тебе судьбой предопределено любить его?

Кристина через силу улыбнулась.

— А я думала, что только у меня может разыграться воображение.

Но ей пришлось признать, что Беатрикс всего лишь озвучила ее тайные девичьи мечты.

Если уж говорить правду, после всего, что она познала ночью, целомудренная жизнь вряд ли показалась бы ей очень уж привлекательной. Ее желания проснулись. Она стала женщиной. И хотя, конечно, грешно так думать, Кристина была этому рада. Ей нравились мужские прикосновения. Она прикусила губу. Нет, пожалуй, не все прикосновения. Ей совсем не понравилась резкая боль, когда он вошел в нее. Но больно только в первый раз. По крайней мере так она слышала.

В Тормоде Маклауде было что-то необычайно привлекательное. Уже в самый первый раз, когда их глаза встретились, она почувствовала странную связь. А когда он, словно темный ангел мщения, легко оторвал от нее насильника и отбросил в сторону, ей показалось, что это судьба. Мужчина словно сошел со страниц ее романов.

Итак, она хотела его. Осталось выяснить, совпадают ли их желания.

Глава 6

Дождавшись рассвета, Тор спустился вниз, чтобы проверить, завершена ли подготовка к отъезду. Благодатный сон, который мог бы снизить накал его гнева, не пожелал явиться к нему в оставшуюся часть ночи, и вождю очень хотелось поскорее уехать.

Ему не нравилось чувство, не дававшее ему покоя. Примерно за час до рассвета Тор наконец понял: это было чувство вины. Но, кровь Христова! Они же обманули его! Ему не из-за чего чувствовать себя виноватым!

Как и следовало ожидать, хозяин замка уже поджидал его.

— Ты ранняя пташка, — усмехнулся Макдоналд, — хотя, насколько я слышал, у тебя была долгая ночь.

Понятно. Фрейзер не терял времени и все рассказал Макдоналду. Все равно это ничего не изменит.

— Я выхожу в море с приливом, — ответил Тор, игнорируя упоминание о ночных событиях.

— Тогда у тебя есть еще несколько часов. Давай поговорим в соларе. Полагаю, мы сможем урегулировать вопрос к всеобщему удовлетворению.

— Он уже урегулирован.

Старый воин приподнял седую кустистую бровь.

— Разве?

Тор выдержал пристальный взгляд, скрипнул зубами и пошел за Макдоналдом в комнату, примыкающую к большому залу. В конце концов, хозяин заслуживал объяснения.

Он понял, что, выбрав солар, а не зал совета, Макдоналд хочет, чтобы состоялась именно беседа, а не судилище. Тор совсем не удивился, когда увидел, что в соларе уже есть люди — мужчины сидели вокруг маленького стола. Это была та же группа, которая пыталась убедить его присоединиться к Брюсу, — Ламбертон, Кемпбелл, Максорли и, конечно, Фрейзер.

— В свете последних событий, — начал говорить Макдоналд, как только они сели, — надеюсь, ты пересмотришь свое решение.

Тор бросил холодный взгляд на Фрейзера.

— Не произошло ничего такого, что могло бы заставить меня пойти на это.

Фрейзер сделал над собой видимое усилие, чтобы сдержать рвущуюся наружу злость.

— Ничего, кроме того, что ты обесчестил мою дочь, — прошипел он.

Ламбертон нахмурился.

— Это правда?

Хотя Тор отлично понимал, что в создавшейся ситуации должен дать какие-то объяснения, он не привык, чтобы его допрашивали, и не привык защищаться. Теперь он обнаружил, что все это ему не нравится.

— Я взял ее девственность, это правда. Но обесчестил ее отец.

Фрейзер вспыхнул от злости.

Кемпбелл взглянул на него с откровенным изумлением.

— О чем он говорит?

Когда тот промолчал, Тор сказал:

— Спросите у него, каким образом его дочь попала в мою комнату.

Ответ на этот вопрос ему и самому хотелось бы услышать.

Ламбертон прищурился.

— О чем он говорит, сэр Эндрю? Вы сами послали дочь в его комнату?

Теперь на Фрейзера были устремлены взгляды всех присутствующих. Было ясно, что он чувствует себя не в своей тарелке.

— Как моя дочь попала в его комнату, совершенно не важно. Все видели, что он хочет девчонку. Я просто дал ему возможность. Я же не просил насиловать ее.

Мужчины разглядывали Фрейзера с разной степенью негодования и отвращения, но Ламбертон был в ярости. Он был священнослужителем не только по должности, но и по убеждениям.

— Собственную дочь? Как вы могли? Девочка, должно быть, до смерти перепугана!

Слова Ламбертона понравились Тору еще меньше, чем Фрейзеру.

— Все это не имеет значения! — злобно выкрикнул Фрейзер. — Будь он человеком чести, он бы все равно сделал ей предложение, вступил в брачный союз и объединил силы с нами. Настоящий рыцарь должен…

Тор подался вперед и схватил мужчину за горло. Ему уже изрядно надоел сэр Эндрю Фрейзер.

— Я не рыцарь, — рявкнул он. — И как раз по этой причине вы хотите, чтобы я возглавил вашу команду. Я не играю по правилам и делаю то, что необходимо для победы. Убить или быть убитым — вот мой кодекс.

Он еще несколько мгновений держал Фрейзера за горло, а потом с отвращением отбросил.

В комнате воцарилось молчание, прерываемое только хриплым дыханием Фрейзера. Тор сказал правду, и все это знали. Наконец Макдоналд поднял голову и приказал собравшимся:

— Оставьте нас.

Фрейзер, казалось, хотел заспорить, но Ламбертон потянул его за рукав.

— Пойдем. Ты уже сказал достаточно.

Когда в комнате остались только хозяин и Тормод Маклауд, Макдоналд окинул Тора долгим оценивающим взглядом.

— Ты прав. Жители низменности не любят говорить прямо. Они пришли к нам не потому, что в христианском мире нет лучших воинов. Все дело в том, что мы не придерживаемся рыцарского стиля в войне. Но их мнение о нас как о диких пиратах вовсе не означает, что мы такие и есть. Возможно, мы не живем по рыцарскому кодексу, но понятие чести отнюдь не является привилегией рыцарей. — Он усмехнулся. — Оно знакомо всем. Полагаю, тебе не понравится то, что я собираюсь сказать, но ты борешься сам с собой.

Маклауд твердо встретил взгляд хозяина замка, но ничего не сказал, а по выражению его лица невозможно было определить, о чем он думает. Макдоналд был прав, черт бы его побрал. У Тора было чувство, что вокруг его шеи затягивается петля.

Он знал, что поступает правильно, отвергая брачный союз, но от этого ему не было легче. Он ведь действительно взял эту девчонку, и притом довольно-таки грубо.

Тор стиснул зубы, вспоминая ее лицо. Молящее. Испуганное. Потрясенное, когда она поняла, что он не намерен делать ей предложение.

Он весь кипел от гнева. Черт бы побрал ее, поставившую его в такое положение. Черт бы побрал виски. Черт бы побрал его бездумную реакцию на нее.

— Мне могут не нравиться методы Фрейзера, но в одном он, безусловно, прав: никто не заставлял тебя принимать ее маленький подарок.

— Я же не знал, кто это. Думал, это ты послал ко мне женщину.

Это было не извинение, а объяснение.

Макдоналд кивнул.

— Ну, я что-то подобное и подозревал. А девчонка ничего не сказала?

Тор покачал головой, встал и заходил взад-вперед по комнате, зная, что если посидит еще мгновение, то непременно что-нибудь сломает. Утрата самообладания злила еще больше. Наконец он остановился и обернулся к Макдоналду.

— Меня никто не заставит жениться без выгоды для моего клана.

— Отказавшись жениться, ты приобретешь врага в лице Фрейзера и его семейства.

— И Брюса. Ты это хочешь сказать?

Макдоналд пожал плечами.

— Ты же знаешь жителей низменности. У них свои правила. Ты взял невинность девицы, значит, честь обязывает тебя на ней жениться. И все. — Макдоналд подался вперед. — Но, полагаю, у меня есть решение, которое устроит всех.

Тор скрестил руки на груди.

— Я слушаю.

— Фрейзер, может быть, слишком горяч, но все мы хотим одного — чтобы ты обучил и возглавил отряд элитных воинов. Я предлагаю компромисс. Потренируй людей в течение нескольких месяцев. В конце концов, их может возглавить кто-то другой. Ты можешь делать это тайно, и никто не будет знать, чем ты занят.

— Пока кто-нибудь не обнаружит, что я делаю. Зачем мне рисковать?

Макдоналд усмехнулся.

— Это пойдет на пользу твоему клану. Если ты начнешь тренировать воинов, я успокою Николсона.

Тор замер. Только теперь Макдоналд завладел его вниманием.

— Как?

— Моему младшему сыну нужна невеста. Я позабочусь о том, чтобы он обручился со второй дочерью Николсона.

Брови Тора поползли вверх. Он явно нужен Макдоналду больше, чем предполагал.

Это сработает. Николсон не сможет не принять такое предложение. Тор прибыл на Финлагган для того, чтобы не допустить войны с Николсоном, и Макдоналд предлагает ему решение. Но этого недостаточно. Это будет просто замена одной проблемы на другую.

— То, что ты предлагаешь, решит только половину проблемы. Если я женюсь на дочери Фрейзера, мне придется стать союзником его семейства и Брюса.

Макдоналд улыбнулся.

— На самом деле, благодаря вероломству Фрейзера, все будет как раз наоборот.

— Что ты имеешь в виду?

— Уже ходят слухи, что ты обесчестил девочку. Женившись, ты подтвердишь эти слухи. Понятно, что Фрейзер будет в ярости, и вы станете врагами, — Он криво усмехнулся. — Поэтому никто не заподозрит, что ты работаешь на Брюса. — Макдоналд довольно хохотнул. — Мы всем расскажем, что ты был влюблен до безумия, и когда отец девушки отказал, ты решил взять дело в свои руки.

Глаза Макдоналда довольно блеснули. Ему очень понравилась эта идея.

Обычно непроницаемую физиономию Тора исказила гримаса отвращения.

— Ни один из тех, кто меня знает, не поверит в эту сказку.

— Девчонка потрясающе красива, и любой мужчина может потерять голову от любви.

«Но не я». Хотя, если он вынесет это унижение, история может сработать. Для этого она достаточно нелепа.

— Никогда не думал, что услышу из твоих уст такие банальности.

В глазах старого воина появилась боль.

— Как я и сказал, любой мужчина. — Он тряхнул головой, словно избавляясь от внезапной грусти, появившейся в его голосе. — Так что ты скажешь о таком соглашении? Я позабочусь о Николсоне и дам тебе мир, которого ты жаждешь, если ты согласишься тренировать людей. Через три месяца ты сможешь уйти, если захочешь. И все будут довольны.

Особенно Фрейзер. Несмотря на очевидную выгоду предложения, все существо Тора протестовало против уступки Фрейзеру. Тор откинулся на спинку стула и внимательно всмотрелся в лицо Макдоналда.

— Женитьба на девушке не должна быть частью сделки. Ты получишь то, что хочешь — мое согласие тренировать воинов, — в обмен на ликвидацию угрозы войны с Николсоном.

— Такая сделка могла быть заключена до вчерашней ночи, — сказал старый воин.

Тор молча ожидал продолжения, хотя примерно знал, что тот собирается сказать.

— Ты взял ее девственность — не важно, при каких обстоятельствах. Фрейзер найдет много сторонников. И все они будут утверждать, что честь обязывает тебя на ней жениться, Брюсу нужна поддержка Фрейзера, и ему необходимо, чтобы этот человек был всем доволен. Женитьба должна быть частью сделки.

Ему следует отказаться. Брак только добавит ему проблем.

Но он не мог отказаться от предложения Макдоналда. Впрочем, это не значит, что он не сумеет обратить ситуацию в свою пользу.

— Отошли своих псов!

Брови старого воина поднялись. Он был в искреннем недоумении.

— Псов?

— Твоих родственников-горцев Макруайри.

— Ах вот ты о чем.

Суровая физиономия Макдоналда расплылась в улыбке.

— Ты нашел в моих словах что-то смешное? — нахмурился Тор.

— Ты ни разу не спросил, кого именно тебе придется тренировать.

И Макдоналд назвал десять имен. Некоторые из них пришлись Тору не по душе, но когда Макдоналд назвал последнее имя, губы Тора тоже скривились в улыбке, но хитрой и довольной. Лахлан Макруайри.

— Почему ты не поставил его, первым в списке? — Что ж, если Лахлан Макруайри будет у него под каблуком, игра стоит свеч. — В какой области он достиг наивысшего мастерства? Он лучше всех перерезает глотки?

Макдоналд ухмыльнулся.

— Что-то вроде этого.

— И ты ему доверяешь? — Лояльность Макруайри в лучшем случае была сомнительной, в худшем — ее не существовало вовсе. — Как ты можешь быть уверен, что он при первой же возможности не побежит к Эдуарду или к Макдугаллу?

Макдоналд уверенно кивнул.

— Не побежит. Поверь мне на слово.

Что ж, Макдоналд лучше знал мерзавца. Поразмыслив, Тор тоже кивнул.

— Значит, ты согласен?

— Да. Поскольку то, что ты просишь, все равно невозможно. Эти люди не боевая команда. Они враги.

Дьявол, среди них есть даже англичанин.

— Они пойдут за тобой, — уверенно сказал Макдоналд. — Твоя репутация хорошо известна. Люди выстраиваются в очередь, чтобы получить возможность поучиться у тебя, хотя отлично знают, что только самые сильные и умелые сумеют пережить… как это они называют… ад?

Тор улыбнулся уголком рта.

— Я знаю, как тренировать солдат, но не творю чудеса.

Макдоналд довольно фыркнул и похлопал гостя по спине.

— Всегда что-то бывает впервые.

Он встал, подошел к буфету и налил им по чаше виски, передал одну Тору и поднял свою.

— За новый союз.

Тор поднял свою чашу в ответном приветствии и тоже выпил. Но виски почему-то не согрело — он продолжал чувствовать неприятный озноб. Что ж, при таком раскладе, пожалуй, можно было рискнуть. Он надеялся, что не пожалеет о принятом решении, отлично зная, что будет, если его помощь Брюсу раскроется.

Он купил мир. Но какой ценой?

Глава 7

Кристине приказали явиться в солар Макдоналда до обеда. Она не знала, что ее там ждет, и, подойдя к двери комнаты, являла собой сплошной комок нервов.

Остановившись, она разгладила несуществующие морщинки на одежде, сделала глубокий вдох и постучала. Но прежде чем войти, расправила плечи и высоко подняла голову.

Открыв дверь, она почувствовала, что ее бравада моментально испарилась. В центре комнаты у стола собрались пять человек — четыре воина и епископ. И все напряженно взирали на нее. Девушка вопросительно взглянула на отца, однако по его мрачному лицу ничего нельзя было прочитать.

Кроме отца за столом сидел Макдоналд, его похожий на пирата помощник — он же оруженосец, епископ и, конечно, Маклауд — как же без него. Ей бы еще понять, хорошо это или плохо, что гордый вождь находится здесь.

Кристина старалась не смотреть на него, но не сомневалась, что он за ней наблюдает. Она никогда не была тщеславной; но сейчас почувствовала себя не в своей тарелке, поскольку знала, что выглядит ужасно. Она несколько часов подряд периодически опускала лицо в таз с холодной водой, но это почти не помогло. Глаза остались красными и опухшими, кожа — бледной. Все это не вселяло уверенности в себе.

Не зная, куда ей следует смотреть, она уставилась на носки своих туфелек, решив, что этот вариант самый безопасный.

Первым заговорил Макдоналд. Он сидел рядом с Ламбертоном, а за спинкой его стула возвышался белокурый гигант — помощник и телохранитель. Кристина решила, что в небольших размерах комнаты есть неоспоримое преимущество — будь комната больше, в нее вместилось бы больше людей, а значит, и позору было бы больше. Отец и Маклауд сидели в разных концах стола. Впрочем, это неудивительно.

— Полагаю, ты понимаешь, почему ты здесь, — сказал Макдоналд.

Девушка молча кивнула, чувствуя, как отчаянно забилось сердце. Она поняла, что сейчас решится ее судьба, и не могла даже дышать, не говоря уже о том, чтобы говорить.

— Твой отец и Маклауд пришли к соглашению, и я думаю, что в создавшихся обстоятельствах лучше, если помолвка будет короткой.

Помолвка. Кристина наконец сумела сделать вдох. Он согласился на ней жениться. Она почувствовала такое облегчение и радость, что даже сама удивилась.

Возможно, за каменным фасадом бьется пылкое сердце благородного рыцаря. И быть может, он все же не так безразличен к ней, как хочет показать.

Обнадеженная такими мыслями, Кристина отважилась украдкой бросить взгляд на своего суженого. Его лицо, как всегда, было абсолютно непроницаемым. Трудно даже представить, что он думает о женитьбе. Если она надеялась хотя бы на какой-то знак поддержки, то совершенно напрасно.

Стараясь скрыть разочарование, Кристина перевела взгляд на Макдоналда.

— Я понимаю, — неуверенно пробормотала она.

Только епископ послал ей ободряющую улыбку. Девушка вцепилась в это небольшое проявление доброты как в спасительный якорь.

— Я позабочусь обо всех необходимых разрешениях, — сказал он.

— Контракты будут подписаны, и церемония может состояться уже сегодня, — добавил Макдоналд.

— Завтра, — ровно сказал Маклауд. Это было его первое слово после того, как она вошла в комнату. — И сразу после церемонии мы уедем в Данвеган.

Кристина побелела.

— Завтра? Но я…

Она замолчала и непроизвольно сплела пальцы рук. Все происходило так быстро. Слишком быстро.

— Все уже согласовано, — вмешался отец, явно раздраженный ее растерянностью. — Тебе ничего не надо делать.

Ламбертон окинул Фрейзера неприязненным взглядом и снова улыбнулся Кристине.

— Что случилось, дитя? Ты без всякой вины оказалась впутанной вовсе это, и, несмотря на то, что здесь сегодня решили, я не хочу, чтобы тебя силой заставляли выйти замуж.

— Она сделает то, что ей велят! — вспылил Фрейзер.

— Хватит! — вмешался Маклауд. — Давайте послушаем девушку. Она сама умеет говорить.

Кристина не знала, благодарить его за это вмешательство или обругать. Его взгляд оставался; непроницаемым, поэтому она сосредоточила внимание на доброй физиономии молодого епископа. Неожиданно ей пришла в голову безумная идея. Это был способ защитить себя, если окажется, что она ошиблась в этом человеке.

Кашлянув, она тихо сказала:

— Да, я выйду за него замуж.

Мужчины за столом вздохнули с облегчением.

Глубоко вздохнув, она посмотрела на Маклауда.

— Но я тоже хочу тебя кое о чем попросить.

Тот кивнул, предлагая ей продолжать.

Едва дыша от страха, Кристина выпалила:

— Я прошу, чтобы, если я захочу, ты позволил мне удалиться в монастырь.

В комнате воцарилось потрясенное молчание. У Кристины замерло сердце. Она никак не могла решить, правильно ли поступила. Неужели она задела его гордость?

Во взгляде Маклауда мелькнуло удивление. И что-то еще. Восхищение? Кристина поняла, что ее маленький бунт произвел впечатление.

— Что за бред ты несешь, девчонка? — взъярился отец. — Конечно же, он никогда не согласится на такое.

Маклауд не обратил на Фрейзера никакого внимания.

— Если ты когда-нибудь захочешь уйти, тебя никто не остановит. Даю слово. Когда мы приедем в замок, мои люди получат соответствующие распоряжения.

Он согласился! Кристина не могла поверить своему счастью. Она и не надеялась на его положительный ответ, тем более данный с такой готовностью, Интересно, понимает ли он, какой королевский подарок ей сделал. Это было проявление уважения, знак того, что она не собственность, а свободный человек.

Их взгляды встретились, и Кристина больше не сомневалась: он все понял. Между ними что-то промелькнуло. Какая-то искра, возродившая надежду в ее душе. Девушка снова, как и раньше, почувствовала связь с этим мужчиной. И теперь она точно знала, что он тоже это чувствует.

— Спасибо, — проговорила она, стараясь не нарушить эту связь.

Маклауд еще несколько мгновений смотрел на свою новоявленную невесту, потом коротко кивнул и отвернулся.

Ее будущее определено.

Теперь осталось решить, что будет с Беатрикс.

* * *
Остаток дня Тор провел с Маклаудом и Ламбертоном, обсуждая детали организации тренировок. Его брат уехал, а значит, он никак не сможет покинуть Скай, во всяком случае, до тех пор, пока не убедится, что набегов больше не будет. Он не оставит свой клан без защиты. Поэтому было решено, что воины сами приедут на Скай и будут тренироваться в заброшенной крепости, расположенной не слишком далеко от замка.

Тайна — это самое важное. От этого зависит, сохранится ли видимость его нейтралитета. Поэтому о присутствии воинов будут знать лишь самые доверенные члены клана.

Фрейзер сообщил, что дочь ничего не знает о причинах, стоящих за их браком, и Тор не видел смысла что-то менять. Его связь с Брюсом не имеет к ней никакого отношения, да и для нее безопаснее оставаться в неведении.

Во всем остальном, кроме строжайшей секретности, это будут обычные тренировки. Он уже много раз занимался этим по найму. Хотя, конечно, их придется усложнить — будущая элита как-никак.

Три месяца — не большая цена в уплату за мир. Через три месяца воины уедут, а с ними исчезнет и риск того, что раскроется его связь с Брюсом, Его часть сделки будет выполнена. За это он получит мир с Николсоном, Макруайри под каблуком и союз с семейством, который он сможет использовать или отречься от него — как будет удобнее. Если Брюс одержит верх, связь с Фрейзером будет выгодна, но если восстание будет подавлено, вражда с ним может стать для Тора неким подобием защиты.

В общем, все обстояло не так уж плохо — если бы не вероломство Фрейзера. Тору было крайне неприятно признать, что этот необузданный шотландец добился своего. Хорошо бы убить мерзавца за все, что он сотворил. Злость по отношению к женщине, которая скоро станет его женой, не была такой уж сильной, но все равно он не мог забыть и о ее роли в случившемся.

Хотя, возможно, ее просто вынудили. Он видел страх в ее глазах, когда она смотрела на отца. Но девчонке в любом случае предстоит узнать и запомнить, что он никогда не потерпит обмана.

Вообще-то она уже и так наказана за свой поступок. Обманула она его или нет, Тор не мог отрицать, что взял ее девственность, причем довольно грубо. Такое обращение нормально для опытной шлюхи, а не для невинной девушки. Возможно, брак поможет ей успокоиться.

Хотя это, конечно, не тот брак, которого он желал, Тор намеревался воспользоваться всеми его преимуществами.

И он никак не мог отделаться от внутреннего голоса, упорно нашептывающего ему, что в этой сделке он получил даже больше, чем рассчитывал. Что-то в Кристине Фрейзер нервировало его… возбуждало… Похоже, она страстная штучка. Все время, пока она стояла перед ним в соларе, Тор не мог отогнать воспоминания о прошлой ночи.

Получив ее в жены, он сможет укладывать ее в постель когда захочет. Насытившись, он успокоится, и они будут вести размеренную жизнь, такую же, как он вел со своей предыдущей женой. У него свои обязанности, у нее будут свои, и они не часто будут оставаться наедине.

Она получит защиту замка и знатного имени, красивые платья, хозяйство, которым надо заниматься, еду, теплую постель, возможно, пару детишек. Что еще нужно женщине?

Сомнения, которые он испытывал относительно девушки, показались ему совсем незначительными. В конце концов, она всего лишь девчонка. Совсем молоденькая. Какой может быть от нее вред?

На следующее утро Тор проснулся рано, искренне желая, чтобы едва начавшийся день поскорее закончился. Теперь, когда он решился вступить в брак, следовало как можно быстрее выполнить все формальности, чтобы сосредоточиться на более насущных проблемах. Чем скорее все будет позади, тем скорее он вернется в Данвеган и начнет готовиться к тренировкам.

Поскольку с ним не было писаря, он использовал служащих Макдоналда, чтобы составить контракт. Как выяснилось, Ламбертон и Макдоналд ничего не преувеличили. Приданое Кристины Фрейзер было весьма щедрым. Тор получал большой участок земли в Стерлингшире и еще один вдоль границы, если его, конечно, не конфискует Эдуард после всего, что задумали Брюс и его единомышленники.

Тор нахмурился, увидев, что в солар входит Фрейзер. Один. Хотя Кристина не должна подписывать контракт, Тор рассчитывал, что она будет присутствовать.

Он не видел ее со вчерашней встречи в соларе. Не то чтобы ему не терпелось ее увидеть, просто он хотел убедиться, что отец не подверг ее какому-нибудь наказанию.

— Где твоя дочь? — спросил Тор.

Фрейзер возмущенно махнул рукой и сел за стол, чтобы подписать контракт.

— Готовится к церемонии, — с явным презрением сказал он. — Женщины! Они совершенно не понимают, что должны делать и когда. Она была занята укладкой волос и заявила, что встретит нас в часовне.

Что-то в словах Фрейзера Тору не понравилось. Несерьезное замечание было совсем не в ее духе. Хотя, с другой стороны, он пока еще знал ее не слишком хорошо.

Когда же часом позже он вошел в часовню и увидел Кристину, стоящую у алтаря, то понял, что ради этого можно было ждать и дольше. Например всю жизнь.

Она была так хороша, что захватывало дух.

Тор даже остановился, жадно вглядываясь в ослепительное видение. Голова увенчана золотой диадемой, усыпанной драгоценными камнями. Темные волосы, заплетенные в косы и уложенные кольцами на висках, удерживаются золотыми заколками. Прозрачное золотистое покрывало закрывает голову и спускается по спине до талии.

Обычно Тор не обращал внимания на женские одеяния, но это было воистину изумительным. Плотный лиф и рукава туники подчеркивали округлости во всех нужных местах. У нее были восхитительные формы. Полные груди, тонкая талия, округлые бедра и чудесная попка, которую мужчине так и хочется стиснуть в ладонях. Его тело моментально отреагировало на чувственные воспоминания.

Проклятие, неужели он действительно касался ее обнаженного тела? А она таяла в его объятиях?

Черт! Черт! Черт!

Обозленный собственной слабостью, Тор заставил себя отвести взгляд, усилием воли придал физиономии невозмутимое выражение и пошел по центральному проходу часовни к алтарю. Но, приблизившись, он понял, что впервые в жизни не в состоянии себя контролировать. Вблизи стало заметно, как зеленоватый цвет, одеяния подчеркивает нежный цвет кожи и отражается светлыми искрами в ее блестящих темных глазах. Глазах, которые с неумолимой силой притягивали его. Теперь он не смог бы уйти, даже если бы захотел.

Следы слез исчезли, и ее взгляд был чистым и ясным, хотя и немного неуверенным. Чуть раскосые глаза были манящими и чарующими. Желание было сильным, как удар в солнечное сплетение. О, эти невероятные глаза. Чувственный рот. Они были опасны для рассудка мужчины. Даже в святом месте тело Тора ощущало притягательность плотского греха.

«Моя». Его бросило в жар.

Он должен овладеть ею. Немедленно. И желательно, чтобы его никто не беспокоил. Он будет овладевать ею снова и снова, пока предательская слабость не покинет его.

— Где твоя сестра? — громко спросил Кристину отец.

И его голос вернул жениха к действительности.

Тор даже почувствовал желание поблагодарить Фрейзера. Что, черт возьми, с ним произошло? Что за наваждение? Разве он никогда раньше не видел красивых женщин? Хотя, насколько он мог вспомнить, он никогда ни одну из них так пристально не рассматривал.

Только теперь он заметил, что женщина, стоящая рядом с Кристиной, не ее сестра, а служанка.

— Она плохо себя чувствует, — ровно ответила Кристина.

Если бы Тор не смотрел на невесту так пристально, то ни за что бы не заметил, как метнулись в сторону ее глаза. Она солгала.

Глаза Фрейзера сузились. Заметил ли он что-то, или причины были другими, но ее отец тоже все понял.

— Пошли за ней, — приказал он. — Она должна быть здесь.

Тор инстинктивно стал на сторону Кристины.

— Девушка больна. Оставь ее в покое, — потом он повернулся к Ламбертону. — Прилив ждать не будет. — Он взял руку невесты. Ее тонкие пальчики скрылись в его большой грубой ладони. — Давайте начнем.

Максорли ухмыльнулся, его глаза заблестели.

— Лучше поспешить, епископ. Похоже, Маклауду не терпится доставить молодую жену домой. — Его оценивающий взгляд скользнул по девушке. Какого черта он так на нее смотрит, разозлился Тор. — Вряд ли его можно за это винить. Моя госпожа, ты сегодня ослепительна.

Кристина покраснела и мило улыбнулась. Интересно, с какой стати ей понравился столь глупый комплимент?

«Это должен был сказать ей я», — с большим опозданием понял Тор. Но ведь девчонка и так должна знать, как красива… мучительно, раздражающе красива… или нет? Он ощутил странное желание расквасить Максорли улыбающуюся физиономию.

А тот заулыбался еще шире. Вероятно, понял, о чем думает жених.

Но последним все же будет смеяться он, решил Тор и послал Максорли взгляд, обещавший неминуемое возмездие. У него будет три месяца, чтобы отплатить наглецу за свои мучения, и Тор поклялся насладиться каждым мгновением.

Максорли это тоже понял. Человек, известный как величайший мореплаватель, бывший пират, не мог показать свой страх, но довольная ухмылка все же сползла с его лица. Уже хорошо.

Кристина не поняла, чем вызван молчаливый обмен взглядами между двумя мужчинами, но была благодарна за передышку.

Вольно или невольно, но вождь Маклауд снова пришел ей на выручку, не позволив отцу послать за Беатрикс и обнаружить, что ее нет. Хотя сестра вышла в море еще на рассвете, Кристина хотела дать ей как можно больше времени, чтобы удалиться от острова. С каждой минутой сестра приближалась к безопасности.

Кристина проглотила застрявший в горле комок. Сегодня утром она попрощалась с сестрой; не зная, увидит ли ее еще когда-нибудь. Это было мучительно. Но иного выхода они с Беатрикс не видели.

Она была благодарна за то, что вождь Маклауд крепко держал ее за руку. Это придавало ей мужества.

Он взглянул на нее.

— Ты готова?

Девушка вгляделась в пронзительные голубые глаза и внезапно заметила в них искру тревоги. Но она исчезла так быстро, что Кристина приписала увиденное своему разыгравшемуся воображению. Она кивнула.

— Да.

«Я надеюсь».

Держась за руки, они повернулись к епископу. Короткая церемония прошла очень быстро. И все это время Кристина чувствовала присутствие рядом с собой сильного мужчины. Его тепло. Пряный мужской запах. Он выше ее на голову, весил как минимум вдвое больше и был олицетворением закаленного в боях воина.

Но она почему-то не ощущала никакой угрозы, совсем наоборот: всем своим существом понимала, что теперь в безопасности.

Они скрестили правые руки, перевязали шерстяным лоскутом запястья и произнесли клятвы. Тор оставил свой огромный меч у дверей, но даже в часовне был в облачении воина, сверкающем под лучамисолнца, проникавшими сквозь окно над нефом. Эти же лучи высвечивали золотистые пряди в его шелковистых волосах. Над ушами вились бронзовые завитки, и Кристине очень хотелось дотянуться до них и намотать на палец.

Она покраснела, отгоняя неуместные мысли. В это время епископ протянул Тору чашу с вином. Тот сделал глоток и передал чашу ей.

Уже почти все кончено, кроме…

Он наклонился, и его губы приблизились к ее рту.

Кристина инстинктивно втянула воздух. Он, должно быть, услышал ее судорожный вздох, потому что помедлил и внимательно посмотрел на жену. Мгновение он колебался, потом его глаза потемнели. Она почувствовала слабый запах мяты в его дыхании, согревшем ее щеку. Кожу покалывало от возбуждения. И предвкушения.

Она ничего не слышала, кроме громкого стука собственного сердца. Будет ли его рот таким же мягким, каким кажется?

Глаза Кристины закрылись. Она дрожала от нетерпения, желая почувствовать мягкость его губ. Это будет их первый поцелуй.

Но легкое прикосновение его рта при всем желании нельзя было назвать поцелуем. Их губы едва соприкоснулись. Это было стремительно. Целомудренно. Небрежно.

Ее глаза распахнулись, но вождь Маклауд уже отвернулся.

Девушка почувствовала острое разочарование. Она сама не знала почему, но ожидала… большего, не формального нетерпеливого жеста, как будто он стремился побыстрее отделаться от нее.

Ну вот все и кончилось. Теперь она замужем.

Принимая поздравления собравшихся на церемонию людей, Кристина не могла не чувствовать грусти. Мечтая о дне своей свадьбы, она представляла его совсем другим. Романтичным. А не таким сухим и деловым. Она всю свою недолгую жизнь мечтала о любви.

Но чего она могла ждать при таких обстоятельствах? Вероломство ее отца все испортило. Начало семейной жизни не обещало ничего хорошего.

Кристина вспомнила предостережение Беатрикс: «Такой брак обречён». Она постаралась отмахнуться от мрачных мыслей, но тут же насторожилась, заметив, что один из стражников отца быстро подошел к нему и что-то зашептал.

— Уехала? — громко переспросил отец. — Что ты имеешь в виду?

Ну вот, время вышло. Кристина инстинктивно обернулась, отыскивая взглядом мужа, но он был погружен в беседу с Ламбертоном и Макдоналдом в дальнем конце часовни. Их окружала большая свита.

Стражник еще что-то сказал отцу, но Кристина не слышала, что именно.

— Я докопаюсь до правды, — прорычал отец и направился к ней.

Крепко схватив ее за локоть, он угрожающе проговорил:

— Твоей сестры нет на месте. Ты знаешь что-нибудь об этом?

Кристина ощутила привычную волну страха, но заставила себя встретить его взгляд.

— Беатрикс уехала, — тихо ответила она.

— Как уехала? — Фрейзер побелел от гнева и поднял руку, чтобы нанести удар. — Куда?

— Туда, где она будет в безопасности.

Его темные глаза стали совершенно черными,

— Ты скажешь мне, куда она делась, или я…

Совершенно неожиданно рядом оказался ее муж, который схватил отнюдь не маленького Фрейзера и завернул ему за спину руку с такой силой, что отец взвизгнул, как побитый щенок.

— Тронь ее еще раз, и я тебя убью. Твоя дочь теперь принадлежит мне. Ты все понял?

Маклауд говорил довольно тихо, но отец словно стал меньше ростом. Кристине почему-то показалось, что ее муж с удовольствием осуществит свою угрозу.

Неужели она ему небезразлична?

Отец молча кивнул. Его физиономия скривилась от боли.

— Моя дочь Беатрикс куда-то уехала, — пробормотал он, — а эта красавица что-то знает?

Тор повернулся к ней, ожидая объяснений. Мужчины вокруг затихли.

Кристина отлично понимала, что будущее ее сестры, вероятнее всего, решится в следующие минуты. Проявят ли эти люди сострадание или станут на сторону ее жестокого отца? Неужели они заставят ее сказать, куда уехала Беатрикс?

Она прикусила губу и решила, что должна притвориться несведущей.

— Беатрикс в безопасности. Это все, что я могу сказать.

Тор нахмурился.

— Она уехала одна? — спросил он.

Его голос не был рассерженным. По крайней мере, ей он таким не показался. Кристина неуверенно кивнула еще раз.

Вмешался отец.

— Ты, глупая девчонка! Неужели не понимаешь, в какой она опасности твоя сестра — красивая невинная девушка. Это все равно что пустить ягненка в стаю голодных волков. Если с ней случится беда, это будет твоя вина.

— Он прав, девочка, — сказал Макдоналд, но не таким злобным тоном. — Шотландское нагорье не место для одинокой женщины. Она может быть в опасности.

Нет! Кристина не позволит себя запугать. Беатрикс не одна. С ней в лодке были другие женщины. И даже один монах. Ей никто не причинит зла. При попутном ветре она будет на месте еще до наступления темноты.

Она покосилась на мужа.

— У нас не было выбора. Беатрикс, она… — Девушка стиснула руки, стараясь найти нужные слова. — Понимаешь, она совсем не сильная. Для нее было бы намного опаснее остаться. Возможно, это ее единственный шанс спастись.

Муж кивнул, показывая, что удовлетворен объяснением.

Кристина не могла поверить своим глазам. Похоже, он вовсе не собирается требовать, чтобы она сказала ему все, что знает. Она и мечтать не могла о таком проявлении доверия.

Но ее радость оказалась недолговечной.

— Как вы посмели? — Несмотря на больное плечо, отец опять готовился ее схватить. — Не вам решать! — Стоящему рядом стражнику он приказал: — Проверь все пристани, узнай, выходили ли сегодня в море лодки. Выясни, покидал ли кто-нибудь утром замок. Она здесь никого не знает… — Неожиданно замолчал, удовлетворенно улыбнулся и, обернувшись к Ламбертону; он поинтересовался: — Где здесь ближайший монастырь?

Кристина побледнела. Как отец мог догадаться так быстро? Похоже, он знает Беатрикс лучше, чем они рассчитывали. Защитят ли монахини сестру от разгневанного отца, требующего ее возвращения?

Ламбертон нахмурился.

— У тебя есть основания полагать, что девушка станет искать убежища в монастыре?

— Да, — скривился отец. — Глупая девчонка давно мечтает принять постриг. Ну что за нелепость! С ее красотой я могу получить королевство! — Заметив, как потемнело от негодования лицо епископа, он поспешно добавил: — Это же просто фантазия глупой девчонки, и ничего больше.

— Это не фантазия! — воскликнула Кристина. — Она об этом мечтала всю жизнь!

Девушка устремила взгляд на Ламбертона, вспомнив, что он был добр к ней. В конце концов, он был епископом, священнослужителем и наверняка должен понимать, что такое зов души.

— Моя сестра особенная. Она очень возвышенная и чистая. Иногда она мне кажется святой. Беатрикс всегда хотела посвятить жизнь Богу. Брак… — По ее щекам потекли слезы. — Это убьет ее.

Она почувствовала руку Тора на своем плече. Он хотел ее успокоить, поддержать… Господи, что за мужчина!

— Я не могла этого допустить, — сказала она и опустила голову.

Тор устремил на Ламбертона долгий пристальный взгляд:

— Думаю, ее страх перед замужеством понятен при таких обстоятельствах.

Похоже, епископ был полностью согласен с Тором. Взглянув на Фрейзера, он заявил:

— Судя по способу, которым ты устроил свадьбу одной дочери, отдать вторую церкви — вполне подходящее искупление.

Макдоналд засмеялся, но постарался скрыть свою веселость кашлем.

Фрейзер так сильно стиснул зубы; что вздулись вены на шее.

— Вы требуете слишком многого.

— Оставь ее в покое, и можешь считать, что я отпустил тебе все грехи, — сказал Тор.

Его голос был ровным и спокойным, но мало у кого возникало желание его ослушаться.

Фрейзер понимал, что его загнали в угол. Беатрикс была для него потеряна.

Кристина не могла поверить в происшедшее. Сестра в безопасности. Действительно в безопасности. Неожиданный подарок мужа с лихвой компенсировал скромность свадебной церемонии.

Вспомнив о роли гостеприимного хозяина, Макдоналд воскликнул:

— Фрейзер, пойдем в солар. Там найдется чем перевязать твою руку. Да и нам есть что сегодня отпраздновать. — Обернувшись, он спросил Тора: — Ты уверен, что не останешься на пир?

Маклауд покачал головой.

— Я уже и так слишком задержался. А судя по количеству еды, которую, как я видел, погрузили на лодку, мы половину пира увозим с собой. Как только моя жена будет готова, мы отчалим.

— У меня всего несколько сундуков, — поспешно сказала Кристина. — Остальное потом пришлют.

— А твои слуги?

Кристина показала на служанку, наблюдавшую за церемонией с безопасного расстояния.

— Мейрт согласилась поехать со мной.

Бедная девушка была счастлива оказаться как можно дальше от Фрейзера, и Кристина была этому очень рада. Все-таки знакомое лицо.

Отец и Макдоналд пошли к выходу из часовни. За ними шагал Ламбертон. Отец воспринял все очень спокойно. Слишком спокойно. Должно быть, ему зачем-то очень нужен этот брак, раз он так легко уступил. Мужчины что-то затевают — в этом она не сомневалась.

Тор остановился и позвал оруженосца Макдоналда:

— Максорли, задержись на минутку. — Потом он обернулся к ней: — Если ты мне скажешь, куда уехала твоя сестра, я позабочусь, чтобы она добралась благополучно.

Кристина заколебалась, и Тор добавил:

— Твой отец сдержит слово. Не сомневайся.

Его твердый голос развеял сомнения. Похоже, этому мужчине подвластно все. Для нее он уже был прекраснее, чем все книжные рыцари, вместе взятые.

— Извини. Конечно, я скажу тебе все. Спасибо большое. Беатрикс поехала в монастырь на Айону.

Тор удивленно поднял бровь. Ее слова произвели на него впечатление. Были и другие места, куда она могла направиться, причем намного ближе. Он несколько мгновений задумчиво разглядывал жену, потом спросил:

— Вы договорились о лодке?

Кристина кивнула.

Тор обернулся к Максорли и приказал:

— Догони их и убедись, что леди в безопасности. Скажи, что ей нечего бояться.

Максорли коротко кивнул и направился к выходу из часовни. Кристина не знала, чему удивилась больше — тому, что Тор отдает приказы оруженосцу Макдоналда, или тому, что Максорли их выполняет.

— Но лодка вышла в море на рассвете! — воскликнула она. — Ее нельзя догнать!

Мужчины обменялись веселыми взглядами, и огромный пират довольно ухмыльнулся.

— Считай, что все уже сделано, госпожа. Передать ей что-нибудь еще, когда я ее увижу?

— Скажи ей…

Кристина заколебалась, чувствуя себя немного неуютно под взглядом пронзительных голубых глаз мужа. Ее сердце было переполнено восхищением. Он появился в ее жизни, когда был больше всего нужен.

— Скажи, я думаю, что она была права в первый раз.

Возможно, то, что случилось, действительно к лучшему.

Она осталась верна клятве, данной сестре, спаслась от отца и нашла рыцаря, такого же благородного, как Ланселот.

Будущее представлялось Кристине весьма привлекательным.

Глава 8

Жители островов чувствовали себя дома и на суше, и на море. Тор не был исключением. Ледяной ветер, поднимавший холодные серые волны, не только наполнял паруса, но и будоражил его кровь. Широко расставив ноги для большей устойчивости, он легко управлялся с парусами лодки-бирлины.

Он чувствовал себя великолепно, находясь в бирлине со своими людьми, когда ветер трепал волосы, запах моря наполнял ноздри, на губах ощущался вкус соли, а вокруг, на сколько хватало глаз, была видна только морская гладь.

Впрочем, сегодня видимость была ограниченной. Быстро темнело, сгустились облака, на воду опустился туман. Оставалось еще около часа светлого времени, а видно было всего на полмили, если не меньше.

Они уже некоторое время назад потеряли из виду землю, но Тора это нисколько не тревожило: на свой остров он мог найти путь даже с завязанными глазами.

Им повезло. Большую часть путешествия ветер был попутным. Если ничего не изменится, через час они будут в Данвегане.

Тор взглянул на женщину, сидевшую в носовой части лодки.

Кристина выглядела очень одинокой. По непонятной причине Тору это было неприятно.

Он не раз замечал, что она внимательно наблюдает за ним. Она была с ног до головы укутана в большую накидку, и все, что он видел, это два больших глаза, глядевших на него с ожиданием. Наверное, она надеялась, что муж присоединится к ней.

Ее взгляд смущал и тревожил. Похоже, она считает его героем. Ну, учитывая, кто ее отец, это можно понять. Она, наверное, решила, что он ее спас. Но Тор не был рыцарем. Он женился, поскольку это было ему выгодно, а вовсе не потому, что не мог без нее жить.

Нет, нельзя сказать, что он не чувствовал к ней никакой симпатии, но ему не хотелось, чтобы она испытывала ненужные иллюзии.

Вождь принадлежит всему клану, а не одной женщине.

И все же что-то не давало ему покоя. Это был день его свадьбы, а вместо торжественного пира она попала на бирлину, чтобы совершить долгое и трудное путешествие. И перенесла его без жалоб. Пожалуй, не будет ничего плохого, если он поинтересуется, тепло ли ей.

Кристина, увидев, что Тор подошел к ней, одарила его такой ослепительной улыбкой, что он остановился, потрясенный.

Черт! Возможно, это была не слишком хорошая идея. Но поворачивать обратно поздно. Развязав свой подбитый мехом плащ, он протянул его жене.

— Вот, возьми. Ты, наверное, замерзла.

Вождь Маклауд не привык к присутствию женщин на борту, иначе подумал бы об этом раньше.

Кристина была такой маленькой и тонкой. Ей нужна хорошая защита от холода. У бедняжки, кажется, даже губы побелели.

Она явно колебалась.

— А ты не замерзнешь?

— Я привык. А если станет холодно, у меня есть плед.

С этими словами он набросил плащ на плечи жены.

Кристина благодарно улыбнулась, и он почувствовал странный укол где-то между ребрами.

— Спасибо, — сказала она и очень мило покраснела. — Ты очень заботлив.

Маклауд еще несколько секунд не сводил с нее глаз, не в силах заставить ноги двигаться. Наконец он отвел взгляд и кашлянул, прочищая горло. Дьявол! Нельзя забывать, что он закаленный в боях воин тридцати одного года от роду, а не восемнадцатилетний юнец.

— Скоро наше путешествие закончится. Еще час, и мы пристанем к берегу.

Тор повернулся, намереваюсь вернуться к делам.

— Подожди! — воскликнула Кристина. — Ты можешь на минутку присесть?

Испуганная собственной смелостью, она прикусила маленькими белыми зубками полную нижнюю губу. Маклауд снова почувствовал укол, но теперь совсем уже не в груди. Его пенис зашевелился — надо полагать, в предвкушении будущей ночи. Тор быстро отвел взгляд, раздраженный своей слабостью.

— Пожалуйста, это не займет много времени. Мне необходимо тебе кое-что сказать, — произнесла она.

— Это не может подождать до прибытия?

Хотя все то, что он собирался сделать с ней после прибытия, не оставляло времени для разговоров.

Она машинально заправила непослушную прядь за ухо. Оно было маленьким и изящным, как и все в ней, и по форме напоминало симпатичную розовую ракушку.

— Может быть, это глупо, но мне бы хотелось прибыть в Данвеган… Я правильно произнесла название замка? — Тор кивнул. — В общем я хочу, чтобы все неприятное осталось здесь, в море. Кроме того, если я не скажу сейчас, то потом мне может не хватить смелости.

Место рядом с Кристиной было занято ее служанкой, поэтому Тор сел на другую скамью, напротив, и оказался спиной к носу лодки.

— Хорошо, говори.

Она глубоко вздохнула и заговорила — тихо, чтобы никто не слышал.

— Я хочу извиниться за свое участие в том, что произошло прошлой ночью.

Тор замер, инстинктивно разозлившись. Вспоминать об этом ему все еще было неприятно.

Кристина поспешно добавила:

— Пожалуйста, поверь, я не знала, каковы истинные намерения моего отца. Он поклялся, что все продлится не больше двух минут. Я не понимала…

Она опустила глаза. Даже в полутьме он видел, какими пунцовыми стали ее щеки.

— Я не понимала, что происходит, пока не стало слишком поздно. Но я проникла в твою комнату, зная, что отец намеревается заставить тебя жениться, и за это приношу свои извинения.

Да, не об этом ему хотелось бы с ней поговорить. Кстати, он все еще был раздражен тем, что ей удалось проскользнуть мимо его отнюдь не маленькой стражи. Постаравшись успокоиться, он спросил:

— Почему ты это сделала?

Смутившись, она отвернулась.

— Если бы я не подчинилась приказу отца…

Она так и не смогла заставить себя произнести последние слова, поэтому Тор закончил мысль сам:

— Он бы тебя избил.

Все было именно так, как он думал: ее принудили. Вождь Маклауд ненавидел, как некоторые мужчины обращаются со своими женщинами, понимал он и страх перед неизбежным наказанием. Но все это не меняло того факта, что она согласилась с вероломным планом своего отца и, сделав это, поставила его в крайне невыгодное положение.

— А ты не пробовала отказаться?

Вероятно, Кристина услышала нотки осуждения в его вопросе, потому что смущение сменилось гордостью. Она медленно окинула взглядом мощные плечи, сильные руки, широкую грудь. Потом ее глаза скользнули ниже, и Тора бросило в жар.

— Не всякий человек высок и широк как гора и имеет не мускулы, а камни.

Значит, она заметила, какое у него сильное тело? Очевидно, да. Черт, ну почему так жарко? Еще немного, и его кровь вскипит.

— Полагаю, давно на тебя не смотрел человек, который был сильнее. Возможно, я не сильная и не такая храбрая, как ты, но перенесла бы наказание, если бы кроме меня никто не пострадал.

— Ты защищала сестру.

Понимание быстро убило его гнев. Он не мог осуждать ее за то, что она защищала слабого.

Кристина улыбнулась.

— Я тоже была испугана, но все сказанное Беатрикс — правда. Она очень слабенькая, совсем как ребенок, и никогда не была сильной. — Тор слышал, как дрожит ее голос. Девушка украдкой смахнула слезу. — В последний раз я ее едва не потеряла. И не могла так рисковать. Знаю, что мы не должны были так поступать, — я говорила отцу. Но тогда посчитала, что никакого вреда не будет. Отец ворвется в комнату через несколько минут, попытается навязать помолвку, но у тебя не будет никаких причин соглашаться. Да и потом…

Тор уже догадался, что она хотела сказать.

— Ты собиралась уехать вместе с сестрой?

Кристина кивнула, старательно избегая его взгляда.

— Да.

До тех пор пока он не лишил ее девственности и она не передумала. Это было бы отличное решение. Даже после всего случившегося она могла уехать, но не сделала этого. Почему? Тор не был уверен, что хочет узнать ответ на этот вопрос. Должно быть, его мысли можно было прочитать по лицу, потому что Кристина робко добавила:

— Я не уверена, что гожусь для монашеской жизни.

Ее щеки снова окрасил румянец, а Тор почувствовал тяжесть в паху. Понимание того, что он разбудил в ней страсть, воспламенило кровь.

Он поспешил сменить тему.

— Той ночью, когда ты едва не попала в беду, ты договаривалась о лодке на Айону?

Кристина кивнула и вздрогнула от ужасных воспоминаний.

— Я ходила в деревню, чтобы договориться о переезде. И побоялась брать кого-то с собой. Я не думала, что мне грозит опасность в замке, где полно народу.

— Это может случиться где угодно, — ровно сказал он, не желая создать у нее впечатление, что насилие над женщинами — исключительная привилегия варваров-островитян. Хотя он, конечно, не мог не признать, что их жизнь грубее и проще, чем у жителей низменности. — Ты будешь в полной безопасности в Данвегане, но не должна покидать замок без стражника.

Мысль о том, что с ней может что-нибудь случиться…

— Пообещай мне, — страстно проговорил он.

Слишком страстно.

Широко раскрыв глаза, Кристина кивнула. Она неправильно поняла причину его гнева.

— Я знаю, ты не хотел на мне жениться. Отец обманул тебя, но честь не позволила меня бросить. Клянусь, что больше не создам проблем.

Тору захотелось расхохотаться. Если бы она только знала, насколько это невозможно. Но его веселость исчезла, когда девушка добавила:

— Я постараюсь угодить тебе.

Мужчина забыл о том, что надо дышать. Негромкое обещание взбудоражило. Его даже пот прошиб. А перед мысленным взором замелькали картины, одна сладострастнее другой.

— Мое нежелание жениться не имеет к тебе никакого отношения, — объяснил он. — Я просто не думал, что этот брак может принести выгоду моему клану.

Кристина смутилась.

— Но ведь род Фрейзеров древний и могущественный.

— Да, древний и могущественный шотландский род. — Интересно, что ей известно о планах ее отца? — А я предпочитаю держаться в стороне от шотландской политики и ее войн.

— Но как? Ты ведь тоже шотландец.

— Я житель островов, — гордо объявил он, решив, что этим все сказано.

— И шотландский подданный, — Кристина смотрела на мужа с ужасом. — Ты, конечно, не поддерживаешь Эдуарда?

Да, в ее жилах, безусловно, текла кровь Фрейзеров, веками славившихся своим патриотизмом.

— Я поддерживаю свой клан. И делаю то, что лучше для него.

Тор сказал все, что хотел, по этому поводу, но тут жена его удивила.

— А женившись на мне — женщине из рода Фрейзеров, — ты вынужден выступить против Эдуарда, если будет еще одно восстание?

Вождь нахмурился и понизил голос:

— Что ты знаешь о восстании?

Кристина сразу испугалась, осознав, что не должна была говорить об измене так свободно.

— Ничего. Просто отец никогда не делал секрета из своей ненависти к Эдуарду. А здесь присутствовал Ламбертон, и им всем почему-то был очень нужен этот брак. Я подумала, что им нужен твой опыт воина для чего-то.

Тор не мог поверить своим ушам. Девчонка вплотную приблизилась к истине. Вероятно, ему придется соблюдать осторожность. Она слишком умна. Это может принести ей только неприятности.

Обеспокоенный этим, он резко заметил:

— Что сделано, то сделано. Нам остается только извлечь максимальную пользу из ситуации.

Кристина побледнела, не в силах понять, что не так. Она не ожидала отпора.

— Мне действительно очень стыдно за свою роль в том, что случилось, — сказала она и робко подняла глаза на мужа. — Надеюсь, ты сможешь меня простить.

— Прощения просить должен твой отец, а не ты, — хмуро буркнул он и от злости стиснул зубы. — Его следовало бы высечь за то, что он послал свою невинную дочь к мужчине, отлично зная, что я приму ее за женщину совсем иного сорта. Из-за этого я причинил тебе боль, в чем очень раскаиваюсь. — Помолчав, он тихо добавил: — В следующий раз все будет по-другому.

Сегодня ночью. Его опять бросило в жар. Тело не желало ждать.

Тор ожидал, что Кристина снова опустит взгляд, но она только кивнула. Ее глаза светились доверием. Впервые в жизни он задал себе вопрос, сумеет ли оправдать это доверие.

— Я должен вернуться к моим людям, — сказал он. — Мы скоро будем на месте.

— О! — воскликнула Кристина, и от Тора не укрылось промелькнувшее на ее милом личике разочарование.

Последние лучи заходящего солнца пробились сквозь туман, осветив сидящую на скамье девушку рассеянным неземным светом. Она выглядела богиней. Ее кожа была тонкой и мягкой, почти прозрачной…

Тор вздрогнул и отпрянул. Интересно, что в его молодой жене заставляет его вести себя так глупо?

И что, черт возьми, ему со всем этим делать?

Кристине не хотелось, чтобы он уходил. Она весь день ждала возможности поговорить с ним, и ей было мало нескольких коротких минут.

Извиниться оказалось легче, чем она опасалась. Несмотря на устрашающую наружность, холодные сдержанные манеры Маклауда вселяли в нее уверенность. С ним она могла говорить обо всем, что думает, не боясь наказания.

Кристина опасалась вновь поднимать тему вероломства ее отца, но считала, что муж заслуживает объяснения. Он не отрицал, что не хотел жениться на ней — это было неприятно, — но теперь он передумал, а это совсем другое дело. Даже более того, он принял ее извинения с равнодушной практичностью. Похоже, он не винит ее за случившееся. Слава Богу.

Кристине очень хотелось понять этого мужчину, заглянуть за окружающую каменную стену. Она не сомневалась, что увидит там много интересного.

У Кристины была впереди вся жизнь, чтобы узнать мужа, но она не хотела ждать. Ей не нужна была близость, приходящая с течением времени. Она хотела просто сидеть рядом с ним и разговаривать, до тех пор пока не узнает все о Тормоде Маклауде.

Отец сказал, что несколько лет назад он овдовел и имеет двух маленьких сыновей, которые воспитываются далеко от дома. И это все. Интересно, есть у него братья и сестры? Если он вождь, значит, его отец умер, а мать?

Что ему нравится делать, когда он не расправляется с врагами на поле боя и не спасает невинных девиц от насильников?

Что он предпочитает, эль или вино? Острую или сладкую пищу? Аккуратен он или неряха? Что может его рассмешить?

Кристина прикусила губу. А он вообще когда-нибудь смеется? Конечно, смеется, решила она. Даже если трудно поверить, что серьезное выражение когда-нибудь покидает его лицо. Все смеются.

Она даже не знала, сколько ему лет. Немного за тридцать, может быть, тридцать пять.

Тор встал и собрался вернуться к делам, а Кристина никак не могла найти повода его задержать. Неожиданно справа по курсу из густых облаков вынырнули крутые скалы каменистого берега.

— Постой! — воскликнула она. — Это он?

— Да, — ответил Тор, не оборачиваясь. — Это Скай.

В его голосе появилась едва уловимая мягкость. И гордость. Не приходилось сомневаться, что он очень любил свой дом.

— Скоро я смогу увидеть Данвеган?

— Да. Это западная часть острова. Мы обогнем его с севера и войдем в залив. Тогда ты увидишь замок.

Тор покосился на своих людей, стоявших у парусов, Кристина решила, что, наверное, должна чувствовать себя виноватой, поскольку задержала их вождя, но почему-то не чувствовала. Может быть, он все же останется?

— Ты расскажешь мне о замке?

Маклауд сел.

— Что ты хочешь знать?

Он скрестил руки на груди. Зрелище перекатывающихся под одеждой мускулов вышибло все разумные мысли из головы Кристины. Во рту пересохло. От столь откровенной демонстрации мужской силы перехватило дыхание. Сообразив, что во все глаза таращится на мужчину и молчит, она поспешно задала вопрос:

— Он похож на Финлагган?

— Нет. Ты сразу заметишь разницу. Данвеган — крепость, построенная для обороны. Она практически неприступна. Ты будешь там в полной безопасности.

Кристина залилась краской. Она не об этом беспокоилась, но было приятно, что муж понимал ее страхи.

— Замок стоит на высокой скале, как Эдинбург и Стерлинг, — продолжил он, — но доступен только с воды через морские ворота. Он был построен на развалинах древней крепости моим дедом. Я надеюсь вскоре добавить башню.

Кристина нахмурилась.

— Если я правильно поняла, все твои люди живут в замке? А раз существуют только морские ворота, как вы поступаете с лошадьми?

Тор улыбнулся, и у Кристины заныло сердце. Мягкий изгиб чувственных губ, казалось, осветил его лицо. Он сразу помолодел. Его зубы казались очень белыми в сгущающейся темноте, глаза блестели, но в них была не жесткость, а радость. Но больше всего завораживала очаровательная ямочка на левой щеке.

Создавалось впечатление, что перед ней совершенно другой человек. Могучее тело расслаблено, выбеленные солнцем волосы развеваются на ветру. В общем, он выглядел человеком, не отягощенным тяжелым грузом ответственности и войны. Человеком, способным на любовь и нежность.

Это был рыцарь ее мечты. Она бы хотела, чтобы Маклауд был таким всегда.

— Замок, конечно, большой, но все-таки не настолько, — ответил Тор, выведя ее из задумчивости — По соседству есть деревня, и лодки постоянно перевозят людей в обоих направлениях. На островах лошадям почти нечего делать. Мы передвигаемся по морю. Так получается намного быстрее. Но у меня есть небольшая конюшня в деревне — на всякий случай.

Кристина поняла, что люди здесь ведут совсем другой образ жизни, о котором она ничего не знала. Он ощутила сомнение в своих силах. А ведь ей так не хотелось разочаровывать мужа, так хотелось, чтобы он гордился ею.

Но даже если Маклауд сначала не желал этого брака, то теперь относился к ней по-другому. Для человека прямого, не умеющего лукавить, это много значит. Наверное, она все же ему не совсем безразлична.

— Твоя семья встретит нас на месте?

Все признаки хорошего настроения моментально исчезли. Она поняла, что совершила какую-то ошибку, и искренне сожалела, что не может взять свои слова обратно.

— Нет, — сухо ответил Тор. — Но, думаю, мой брат скоро к нам присоединится.

Судя по его тону, этой темы следовало избегать.

— А твои сыновья? Мне бы очень хотелось с ними познакомиться.

Тут она сделала все правильно. Если улыбка и не вернулась на его лицо, то суровые морщины немного разгладились.

— Малколм и Мердок воспитываются на острове Льюиса у моего дяди. Они были на Данвегане в прошлом месяце по пути в Ирландию. Родственники их матери пригласили мальчишек провести там праздник Богоявления и Святки. — Тор чуть насмешливо покосился на Кристину. — Малколму еще нет тринадцати, а он уже выше тебя.

Он дразнил ее! Кристина не поверила своим ушам. Сделав вид, что сокрушенно вздыхает, она сказала:

— Боюсь, здесь это будет обычным явлением. Но, хочешь — верь, хочешь — нет, в некоторых местах мой рост считается средним для женщины.

Тор выгнул бровь и снова окинул ее внимательным взглядом, отчего Кристина ощутила тяжесть внизу живота. Почему-то ей казалось, что его взгляд проникает сквозь толстую шерсть и скользит по ее обнаженному телу.

— Да?

— Да, и в этих местах встречаются мужчины ростом менее шести футов.

На лице Маклауда снова заиграла улыбка.

— У нас есть один или два таких на островах, но мы их никому не показываем.

— Надеюсь, вы их не топите и не сбрасываете со скал?

— Мы не варвары, — насмешливо сказал Тор, — и уже несколько лет как покончили с этим обычаем.

Кристина закатила глаза.

— Какое облегчение!

Улыбаясь, они смотрели друг на друга в сгущающейся темноте. У Кристины было тепло на душе. Обнаружив, что у мужа есть острое чувство юмора, она так обрадовалась, словно нашла спрятанное сокровище. Он может выглядеть холодным и далеким, но она всегда полагала, что за каменным фасадом скрывается хороший добрый человек. Просто надо уметь к нему пробиться.

— Я должен подготовить судно к прибытию. Мы входим в залив. — Развернувшись, Маклауд ткнул рукой в темноту. — Если ты все время будешь смотреть вперед, как только мы обогнем остров, то увидишь замок.

— Я так и сделаю, — сказала она. — Спасибо.

Тор кивнул и пошел к парусам. Кристина не могла отвести от мужа восхищенного взгляда. Наблюдать за тем, как двигаются его длинные сильные ноги, как он ловко управляется с парусами, было сущим наслаждением. Не приходилось сомневаться, что он чувствовал себя в море, так же комфортно, как и на земле. Ей еще не приходилось встречать таких людей.

И этот мужчина принадлежал ей.

Она плотнее завернулась в плащ, наслаждаясь не только теплом, но и исходившим от него слабым запахом Тора, и представляла себе долгие ночи у очага в уюте замка. Они будут только вдвоем — беседовать, играть в шахматы или в кости. Или она будет читать, а он украдкой поглядывать на нее и тайно улыбаться только для нее.

Кристина смотрела в том направлении, которое ей указал муж. Было темно. Черные воды залива смешивались с ночной тьмой. Неожиданно ей показалось, что она различает вдали свечение. Это факелы освещали высокую каменную стену.

Внезапно туман разошелся, словно раздвинулся занавес, и Кристина изумленно ахнула. Перед ней на крутой скале возвышался замок. Он действительно казался неприступным. Но Тор ничего не говорил о том, какой он грозный, вселяющий страх. В замке Данвеган не было ничего даже отдаленно напоминающего тепло и уют. Это была цитадель, построенная для обороны.

Помня, с какой гордостью Тор говорил о доме, Кристина старалась не поворачиваться к нему, чтобы он не видел ее реакции. Но когда они приблизились, ее охватило тяжелое, гнетущее чувство. Менее приветливое место невозможно было себе представить.

Но, оказывается, это было не самое плохое, что ее ожидало.

Неожиданно что-то изменилось. Люди зашевелились, начали возбужденно переговариваться. Тор стал громко и отрывисто выкрикивать приказы. В чем дело?

Кристина попыталась перехватать взгляд мужа, но он не смотрел в ее сторону. Он снова был военачальником. Она никогда не видела мужа таким — даже когда он сражался с Лахланом Макруайри, в нем не было такой смертоносной энергии. Он выглядел диким, уверенным и совершенно безжалостным. Девушка никак не могла понять, чем вызвано столь разительное превращение.

— Что случилось? — неуверенно спросила Кристина у одного из стражников. — Что-то не так?

— Нападение, госпожа.

Стражник указал в сторону от замка. Девушка с трудом разглядела клубы дыма — раньше она приняла их за туман.

— Это в деревне.

Нападение? Кристина побледнела и инстинктивно прижала руку к горлу.

Расслабленная атмосфера путешествия была позабыта. Подчиняясь коротким приказам, люди работали четко и слаженно — они были настоящей командой.

Лодка прошла вдоль пристани под замком, и Тор спрыгнул на деревянный настил, сразу оказавшись в толпе людей, вышедших его поприветствовать, Кристина прислушалась, стараясь понять, о чем они говорят, но короткие фразы показались ей непонятным кодом.

Проснулась Мейри и сразу ударилась в панику. Кристине с большим трудом удалось ее успокоить. Откуда-то появился молодой стражник, чтобы помочь им выбраться из лодки.

— Не волнуйтесь, госпожа, — с улыбкой сказал он, заметив перепуганные лица женщин. — Здесь вы будете в безопасности. Никто не сумеет взять Данвеган.

Взглянув вверх, Кристина заметила лестницу — ступеньки были вырублены прямо в скале и вели к вершине — и поняла почему: единственный проход в массивной каменной стене и железные ворота, защищенные сторожевой башней, а в стенах виднелись узкие бойницы для стрелков. Атака по крутой скользкой лестнице была бы глупой — у человека, упавшего с нее на камни, ни единого шанса остаться в живых.

Несмотря на непростую ситуацию, Кристина улыбнулась. Учитывая крутизну лестницы, пожалуй, ее, как новобрачную, никто не внесет в дом на руках. Хотя если это кто-то и мог сделать, то только ее супруг.

Она обернулась, чтобы увидеть, чем он занят, и похолодела.

Он уезжал. Ей удалось разглядеть только светлую прядь, выбившуюся из-под шлема, широкие плечи и спину. Лодка отошла от пристани.

Губы Кристины приоткрылись, но она не издала ни звука, наблюдая, как лодка исчезает в темноте. Грудь жгло разочарование. Он даже не попрощался.

И не оглянулся.

Трудно было убедить себя в том, что он не забыл о ней вовсе.

* * *
На стене стоял человек и наблюдал затем, как лодки подошли к пристани, а потом отчалили снова.

Маклауд вернулся.

Вождь опоздал, но мужчину все равно пробирала дрожь. В общем-то он не боялся, что правда раскроется. Чтобы предать такого человека, как вождь Маклауд, требуется немалое мужество. Если его поймают, самое лучшее, на что он мог рассчитывать, — это быстрая смерть. А скорее всего безжалостный воин отрубит ему голову, а тело скормит своим собакам.

Страх все же пробрал предателя. Он побледнел, несмотря на холодный ветер, лоб был влажным от пота. Нет, он не создан для таких дел. О чем только думал дядя?

Глава 9

Первый день был ужасным. Кристина еще никогда не чувствовала себя такой одинокой. Муж бросил ее на пороге замка перед членами клана, потрясенными известием о неожиданной женитьбе своего вождя. Ей казалось, что она очутилась на другом краю земли.

Жившие на Скае Маклауды говорили на том же языке, что она, носили такую же одежду, ели обычную пищу и жили в похожих домах, но здесь все было другое — новое и странное.

Следующие два дня оказались немного лучше — возможно, потому, что она занялась делом, решив сделать большой зал хотя бы немного более приятным местом. Собственно говоря, он не был таким первобытным, как она опасалась, но там не хватало мелочей, к которым она привыкла.

Все в большом зале Данвегана — его форма, меблировка, украшения — было основательным, практичным и очень мужским. Он выглядел именно тем, чем был на самом деле — убежищем для воинов, когда они были не на поле боя.

А Кристина-то вообразила себе уютный рай!

Сначала она опасалась, что будет вынуждена спать вместе со всеми у очага, но с немалым облегчением обнаружила, что к длинной стене зала примыкают три отдельные комнаты. Ее провели в среднюю — небольшое помещение с кроватью, столом, стулом и нишей в стене для хранения одежды.

Сейчас Кристина стояла перед самой большой комнатой. Она негромко постучала в дверь и, дождавшись ответа, вошла в солар вождя, или, как здесь называли Тора, короля. Король племени. Сначала, услышав этот титул, Кристина решила, что неправильно расслышала, но теперь твердо знала, что эти люди исполнены глубочайшего почтения к своему вождю. Для них он остался тем же, кем и был до того, как Скай присоединили к Шотландии, — королем острова. То, что его считали величайшим воином своего времени, тоже являлось предметом гордости клана. Поэмы, которые о нем слагали и рассказывали за трапезами барды, казались мифами — так рьяно они восхваляли вождя. Понятно, что муж никак не мог в одиночестве победить десять воинов, окруживших его.

Руайри, полностью лишенный чувства юмора сенешаль, поднял голову и недовольно взглянул на вошедшую Кристину. Он сидел за столом рядом с писарем. Юный монах приветливо улыбнулся, и она с благодарностью одарила его ответной улыбкой. Люди, которых она знала, уплыли вместе с Тором, и писарь оказался единственным приветливым человеком среди оставшихся. Достаточно было взглянуть на членов клана Маклаудов, и становилось ясно, что угрюмая неразговорчивость и холодное замкнутое выражение лица — местная традиция.

— Доброе утро, госпожа, — еще шире улыбнулся юноша, — Ты сегодня ранняя пташка.

— Да, брат Джон, — ответила Кристина. — У меня сегодня есть дела.

Хотя сенешаль не издал ни звука, не приходилось сомневаться, что он недоволен.

Кристина заправила волосы за уши и расправила плечи. Ее никто не остановит и не запугает. Это ее дом. Теперь она здесь хозяйка, и если ей хочется внести кое-какие изменения, это ее полное право.

Преодолев искушение спрятаться в своей комнате и почитать книгу, пока не вернется муж, она стремилась доказать, что может быть хорошей женой. Она понимала, что муж считал ее молодой и неопытной. Для него она была глупышкой, которая совершила ошибку, едва ее не погубившую, или трусихой, которая, опасаясь наказания, помогла вероломному отцу завлечь его в брачную ловушку.

Но брак для нее значил очень многое, и она хотела, чтобы Тор это увидел.

— Конечно, госпожа. Только прикажи, и в твоем распоряжении будет все, что захочешь, — вздохнул сенешаль.

— Спасибо. Сегодня я бы хотела заняться стенами.

До этого Кристина два дня занималась более срочными делами, включавшими стирку постельного белья, которое она обнаружила сваленным кое-как в сундуке (очевидно, комнатой какое-то время никто не пользовался). Еще она сменила тростник на полу зала и комковатые матрасы в своей комнате — в их комнате, мысленно поправила она себя и почувствовала, что краснеет.

Из-за вынужденной отсрочки брачной ночи она все время думала о ней. Интересно, будет ли все иначе теперь, когда Тор, знает, что рядом с ним жена, а не безымянная шлюха.

Оба мужчины смотрели на нее с откровенным недоумением.

— Стенами? — первым опомнился сенешаль.

— Да.

Поскольку толстые каменные стены украшали лишь узкие бойницы, сказать, что зал был темным и мрачным, значило изрядно приукрасить действительность. Кристина поставила несколько подсвечников на столы, но, чтобы осветить зал, на свечи потребуется целое состояние.

— Вычищая нишу в стене в моей комнате, я нашла старые гобелены. Полагаю, из них можно выбить пыль и развесить по стенам. — Она нахмурилась. — Вы знаете, откуда они?

Сенешаль покачал головой.

— Нет, госпожа. Этой комнатой давно никто не пользовался. Возможно, они принадлежали леди Флоре.

Первой жене Тора. Кристина так и думала. Та была родом из Ирландии, а на гобеленах были именно ирландские сюжеты и мотивы. Кристина не желала воскрешать болезненные воспоминания об умершей жене, но ее муж, похоже, не был склонен к сентиментальности. В общем, откуда бы гобелены ни появились, они были слишком яркими и красивыми, чтобы их прятать.

— Что-нибудь еще? — В голосе сенешаля отчетливо звучала надежда, что на этом его новая хозяйка успокоится.

— Нет, это все. — Кристина повернулась к двери, но потом, сделав вид, что только что об этом подумала, хотя, собственно говоря, только из-за этого и пришла, спросила: — Да, кстати, есть какие-нибудь известия?

Она не повторила ошибку и не добавила «для меня», помня о недоуменном взгляде, которым ее одарил сенешаль, когда она задала этот вопрос в первый раз. С чего это вождю вздумается посылать сообщения лично для нее?

Но видимая беспечность не обманула мужчин. Юный монах опустил глаза и принялся внимательно изучать лежащий перед ним пергамент, а сенешаль нахмурился.

— Нет.

— Ну и ладно, — беззаботно проговорила Кристина. — Уверена, они скоро вернутся.

Но напускная бравада не смогла скрыть разочарования.

Она поспешно вышла из комнаты, не в силах выносить жалостливые взгляды мужчин. Их жалость была очевидна, и у Кристины возникло ощущение, что она чего-то не знает или не понимает.

Уже не раз у нее возникал вопрос, вернется ли Тор вообще. Решив, что ни за что не станет чувствовать себя несчастной, Кристина сказала себе, что у него есть обязанности… и если для их исполнения необходимо отложить брачную ночь, значит, так надо. Она вышла замуж за великого воина, и к этому придется привыкнуть. Умом она это понимала, но все равно чувствовала себя разочарованной. Он бросил ее, даже не простившись. Она снова почувствовала себя ничтожной и никому не нужной, а ведь так надеялась забыть это чувство.

Все утро она занималась чисткой и развешиванием гобеленов, одновременно сгоняя собак вождя со свежего тростника, которым накануне застелили пол. Но огромные шотландские борзые были слишком милыми. После того как они ее облизали, размахивая пушистыми хвостами, Кристина сдалась и приказала их вымыть. Мальчик-слуга покосился на нее так, словно хозяйка лишилась рассудка, но беспрекословно исполнил приказ.

Впрочем, к таким взглядам она уже началапривыкать. Нельзя сказать, что люди здесь были недружелюбными. Но и дружелюбными они тоже не были. Их отношение к себе она могла бы назвать уважительным и озадаченным.

И только в одном человеке она увидела нечто другое.

В замке было на удивление мало женщин. Если не считать пары девчонок в кухне, все слуги были мужчинами. Может быть, поэтому Кристина заметила эту женщину сразу. Она выделялась из толпы.

Когда в первый вечер новая хозяйка вошла в зал под руку с сенешалем и он представил ее людям, удивлены были все. Но лишь одна женщина привлекла ее внимание. Она была высокой, статной, полногрудой блондинкой — очень красивой. Причем возраст, а ей было лет на десять больше, чем Кристине, лишь придал ее красоте совершенство. Ее волосы были заплетены в косу и красиво уложены на затылке, и одежда была явно красивее и богаче, чем у остальных.

Их глаза встретились, и Кристина сразу почувствовала, что эта женщина занимала в замке особое положение. Выбитая из колеи этим обменом взглядами, девушка старалась больше не смотреть в ее сторону. После того первого вечера блондинка не появлялась в зале, что лишь укрепило подозрения Кристины.

Когда гобелены были развешаны, следовало решить, что делать со столами. В груде белья она нашла несколько красивых вышитых скатертей, которые выстирала, высушила и положила на столы. Вазы с цветами, затейливые подсвечники, горсть или две сушеной лаванды на тростник, и угрюмый зал стал неузнаваемым.

Довольная собой, Кристина отправилась в кухню, расположенную, в смежном строении, размышляя, какие сокровища обнаружатся в кладовых.

Кухонь было несколько, и все они располагались в длинной прямоугольной каменной постройке с низким потолком. Свет сюда поступал только через дверь. Черная сажа покрывала стены причудливыми разводами. Воздух был наполнен дымом. В отличие от аккуратной каменной кладки большого зала здесь камни были уложены довольно грубо, и Кристина предположила, что это один из тех самых скандинавских длинных домов, о которых говорил ее супруг. В помещении было жарко, но ее пробрал озноб. По сравнению с этим помещением большой зал выглядел настоящим дворцом.

Повар, почти беззубый мужчина лет шестидесяти, был вовсе не рад ее видеть. Но Кристина точно знала, что, если не покажет себя хозяйкой сейчас, другого шанса у нее не будет, и это придало ей смелости.

— Что угодно госпоже? — спросил он.

За ним в дыму застыли двое парней и девушка — вероятно, на пару лет моложе ее. Все они взирали на нее с подозрением.

— Я хочу заглянуть в кладовые, проверить запасы на зиму.

Повар даже не потрудился скрыть свое недовольство, но следующие полчаса терпеливо бродил за хозяйкой по кладовым и отвечал на вопросы. В кладовых было меньше дыма, но дышать все равно было трудно. Неудивительно, что работавшие здесь люди постоянно кашляли.

К сожалению, нигде не нашлось старых сундуков, наполненных золотыми подносами и кубками. А на обратном пути из кладовых в кухню Кристина неожиданно заметила причину такого чада.

Она показала на толстый слой пепла и сажи в очаге.

— Когда вы в последний раз все это чистили?

Повар пожал плечами.

— Так легче постоянно поддерживать огонь. Здесь холодно. Да и вождь, знаете ли, любит, чтобы ему подавали хлеб теплым.

Кристина зажала рот и нос, когда в комнату вплыл очередной клуб черного дыма.

— Это необходимо прекратить, — кашляя, сказала она.

Интересно, как они могут здесь работать целый день. Ведь дышать дымом вредно для здоровья.

— Погасите огонь, — приказала она. — Поверьте, здесь будет намного холоднее без крыши.

Однажды, будучи еще ребенком, она видела пожар в кухне. Зрелище запомнилось на всю жизнь.

— А как же вечерняя трапеза? Потребуется много времени, чтобы сначала охладить печи, потом почистить их и разжечь снова.

— Холодная пища нас не убьет. Оставшееся мясо и хлеб вполне подойдут.

Да и вождя рядом не было, чтобы возразить.

Повар пожал плечами и сказал одному из помощников:

— Делай, как велит госпожа.

Парень выплеснул ведро воды в печь. Раздалось громкое шипение. От раскаленных камней повалил зловонный пар. Понадобилось еще ведро воды, чтобы огонь погас.

Без огня в помещении очень быстро стало холодно. Повар с надеждой поглядывал на хозяйку, ожидая, что она уйдет. Но Кристина решила остаться и проследить за всеми работами. Как выяснилось, она оказалась права, потому что, когда дело дошло до дымовой трубы, только она сумела влезть внутрь печи и встать там во весь рост.

С помощью длинной палки она очищала дымовую трубу от копоти и другого скопившегося в ней мусора. К сожалению, места было очень мало, ей не всегда удавалось увернуться, и он по большей части падал ей наголову.

Когда она наконец вылезла из печи, повисло напряженное молчание. Заметив, с каким откровенным ужасом взирает на нее девушка, Кристина не выдержала и расхохоталась. Ей даже думать не хотелось, как живописно она, выглядит. Помощники повара сначала неуверенно заулыбались, потом тоже засмеялись.

— Полагаю, нам лучше поспешить и скорее разжечь печи опять. Похоже, сегодня мне потребуется очень много горячей воды.

Когда работа была закончена, смеялся даже старый повар.

* * *
Уже почти стемнело, когда бирлина подошла к пристани Данвегана.

Тор был в плохом настроении. Преследование нападавших закончилось неудачей. К моменту его появления в деревне пожары уже почти везде погасли. Нападение началось в середине ночи. Как и раньше, был украден скот и подожжены посевы. Но только на этот раз среди его людей оказались двое погибших. Один из них — мальчик, чуть старше Мердока. Стоя над окровавленными телами своих людей, Тор кипел от ярости.

Вернись он днем раньше, сумел бы предотвратить трагедию. Если бы он не задержался в Финлаггане, ничего бы не было. Если бы его не вынудили жениться…

Тор и его люди бросились в погоню и почти настигли нападавших у острова Льюиса, но снова потеряли их во время шторма. Не так уж много людей могли добиться преимущества над ним более искусным маневрированием во время шторма. Это, безусловно, мог сделать Максорли, возможно, еще Макруайри, если у проклятых пиратов удачный день. Вот, пожалуй, и все. Возможно, это все же Николсон и его люди, хотя вряд ли. Они не стали бы нападать ночью, как разбойники, и красть скот. Больше похоже на Макруайри, но зачем им нападать на Данвеган, если Лахлан согласился тренироваться у него? В таком поступке нет смысла.

Маклауду, конечно, очень хотелось продолжить преследование, но он знал, что нужно возвращаться. Скоро начнут съезжаться воины из тайной команды Брюса.

Бирлина проследовала через морские ворота. На пристани собрался народ, чтобы приветствовать вождя. Тор устал, был голоден, но ни па секунду не забывал, что его ждет молодая жена. На обратном пути он постоянно чувствовал, что его сердце бьется чаще, а кровь по жилам течет быстрее, чем обычно. Тело предвкушало удовольствие.

Ему было жаль, что пришлось уехать так внезапно, но нельзя было терять время. В таких случаях дорога каждая минута. Тор знал, что в Данвегане с Кристиной ничего не случится, и стремился как можно скорее попасть в деревню.

Он отправил личного советника Фергуса сообщить жене о своем возвращении, а сам сразу пошел в кухню, чтобы как следует вымыться. Горячая похлебка и большой ломоть теплого хлеба тоже были бы весьма кстати.

Кристина напоминала ему испуганную птичку. Но изысканное обращение с ей подобными было чуждо мужчине, проведшему большую часть жизни на поле брани. Это было одной из причин, по которой он вначале наотрез отказывался жениться. По его мнению, столь разные люди не могли ужиться друг с другом. Ей нужен был кто-то способный создать для нее комфорт и тепличные условия. А он огрубел на войне и не желал знать ничего, кроме своих обязанностей перед кланом.

Остановившись на подходе к кухне, Тор услышал громкий смех и нахмурился. По его убеждению, старый повар Кормак смеяться не умел. Значит, в кухне были чужие.

Войдя, он убедился, что его никто не замечает. Впрочем, это было понятно, поскольку все находящиеся в кухне люди стояли на коленях, засунув головы и плечи в печь, откуда торчали только ноги и зады.

Судя по громкому смеху, им нравилось то, чем они занимались. Не желая прерывать веселье, Тор задумчиво оглядел то, что предстало его взгляду, недоумевая, что так развеселило работников кухни. Внезапно он застыл.

Ее выдало не платье. Что-то другое. Но Тор больше ни минуты не сомневался, кому принадлежит один из высовывавшихся из печи задов. По телу прокатилась горячая волна. Он не мог отвести глаз от плавных изгибов округлых ягодиц, вспоминая, как его восставший пенис прижимался к ним обнаженным.

Его тело напряглось. Теперь-то он имел все права задрать ее юбки, ощутить под ладонями мягкую бархатистую кожу, войти в нее. Он хотел видеть, как будут двигаться ее груди, когда он станет входить в нее снова и снова, сначала медленно, потом быстрее. И еще он будет ласкать ее до тех пор, пока она не лишится рассудка.

Тор стиснул зубы, раздраженный силой охватившего его желания. Все то, что ему хотелось сделать с женой, было несовместимо с ее невинностью, пусть даже ее тело было создано для того, чтобы пробуждать похоть. Он никогда так много не думал о женщине. Вероятно, несколько дней, проведенных в море, в размышлениях об ожидающей его дома прекрасной женщине, превратили его в животное.

Его заметил повар.

— Вождь, — почтительно сказал он.

Услышав это, остальные повернулись, и Тор едва удержался, чтобы не расхохотаться.

На голове его жены был большой белый колпак, съехавший на глаза. Но и он, и вся остальная ее одежда были покрыты пеплом и жирной черной сажей. Кристина попыталась вытереть лицо, но лишь размазала черные пятна, и на черном лице Тору были видны только белки глаз.

Тор напрягся, чтобы скрыть, насколько его позабавило увиденное. Ему показалось, что жене не понравится, если он начнет смеяться над ее видом.

— Ты вернулся! — воскликнула Кристина и вскочила на ноги.

Она сделала шаг к мужу, и ему на мгновение показалось, что сейчас она бросится к нему в объятия. Тор нахмурился, и она остановилась.

Что бы он делал, если бы она действительно кинулась ему на шею? Стоял бы столбом или прижал ее к себе? Тор не привык к проявлению чувств, зато все они были написаны на перепачканной физиономии его молодой жены. Это было необычно, приятно и… сбивало с толку.

— Да, — ответил он, — мы только что причалили. Я послал человека, чтобы тебе сообщили. — Он оглядел стоящих перед ним людей. — Но, похоже, я прервал какую-то работу?

Маклауд мог бы поклясться, что под слоем сажи на лице Кристины вспыхнул румянец. Она сделала попытку привести себя в порядок, стряхнув грязь с одежды. Тщетно.

— Я решила проверить запасы продуктов на зиму и обнаружила, что в кухнях слишком много дыма. Оказалось, что дымоходы давно не чистили. И я хотела их почистить раньше, чем начнется пожар.

Тор удивленно заморгал.

— И вызвалась сделать эту работу сама?

Кристина прикусила губу.

— Боюсь, кроме меня, туда бы никто не… смог пролезть.

— Вероятно, — не стал спорить он и заулыбался.

Больше сдерживаться не было сил. Но он с удивлением заметил, что Кристина тоже улыбается. Ему понравилось, что она может так спокойно посмеяться над собой. Это говорило об отсутствии тщеславия.

Повар начал отдавать приказания помощникам, которые стояли за его спиной.

— Тебе, вождь, и людям потребуется еда, — сказал он.

— Да, и ванна, — ответил Тор, вспомнив, зачем пришел в кухню.

Повар и Кристина обменялись странными взглядами, после чего жена повернулась к нему.

— Насчет ванны, — пробормотала она. — Боюсь, с этим будет проблема. Понимаешь, я же не знала, что вы сегодня вернетесь. Поэтому мы погасили огонь во всех печах, чтобы их почистить. И сейчас как раз пытались снова разжечь огонь. Но ничего не получилось. Там внутри все слишком сильно отсырело.

— Понимаю, — ровно ответствовал вождь. Значит, ванны не будет. — А как насчет еды?

Повар укоризненно покосился на Кристину и тихо буркнул:

— Я же говорил.

А она, виновато моргнув, посмотрела на мужа из-под длиннющих ресниц.

— Я сказала Кормаку, что сегодня мы обойдемся холодным мясом.

Когда Тор нахмурился, она выпрямилась и смело взглянула ему в глаза.

— Возможно, если ты в следующий раз сообщишь о своем возвращении заранее, мы сумеем подготовиться лучше.

Глаза повара расширились от страха. Он инстинктивно подался к Кристине, словно желая защитить ее от гнева мужа.

Тор искренне удивился и словам Кристины, и порыву Кормака. Его крошка жена только что сделала ему выговор и нашла себе неожиданного защитника.

Ладно, на этот раз пусть дерзость сойдет ей с рук. Но в следующий раз он ее непременно поправит.

— Я запомню, — сухо промолвил он, не в силах отвести от нее взгляд.

И снова почувствовал какую-то странную связь между ними.

Несмотря на то что они оба были в далеко не лучшем виде, и это еще мягко сказано, он хотел только одного: подхватить ее на руки и отнести в постель. Бога ради, о чем он думает! В середине дня!

Тор наконец сумел отвести взгляд и хмуро уставился на повара.

— Люди проголодались. Дайте им то, что есть, только побыстрее.

Отдав приказ, он направился к выходу.

— Подожди! — воскликнула Кристина. — Куда ты идешь?

— К заливу, — не оборачиваясь, сообщил он.

Холодная ванна в этот момент показалась ему великолепной идеей.

Глава 10

Кристина подумала, что он собирается снова ее покинуть, и похолодела от ужаса. Но когда повар велел одному из мальчиков бежать за вождем — отнести ему мыло и ткань, чтобы высушить тело, она облегченно вздохнула. Он всего лишь хочет искупаться.

Она испугалась, что разозлила вождя. А ведь она вовсе не собиралась упрекать его… просто так получилось. Вероятно, его поспешный отъезд обидел ее больше, чем она осознавала.

Конечно, ей не повезло. Муж вернулся как раз в тот момент, когда она стояла на четвереньках, с ног до головы покрытая сажей. Должно быть, она выглядела как страшилище. Этакое смешное пугало. Ее губы сами по себе расплылись в улыбке при мысли о том, что он должен был подумать. Тор, конечно, пытался скрыть рвущийся наружу смех, но она хорошо видела пляшущие в его удивленных глазах смешинки. Кристина лишь вздохнула, припомнив, что собиралась околдовать вернувшегося, мужа своими женскими чарами. Околдовала, ничего не скажешь.

Она поспешила в солар, чтобы привести себя в порядок, насколько это возможно, пока не удастся согреть воду. Ей не терпелось увидеть, какой эффект произведут на мужа ее усилия по украшению дома. Она хотела быть там, когда он увидит перемены.

Мейри помогла хозяйке снять перепачканное платье и влажной тряпочкой стерла грязь с ее лица и рук. Хорошо еще, что колпак помог сохранить волосы в относительной чистоте.

Кристина успела как раз вовремя. Не прошло и пяти минут после того, как она поспешно вошла в главный зал, как появился супруг.

Его окружили члены клана. Все желали поприветствовать вождя. Среди них был и сенешаль Руайри, который повел его к возвышению, где находился стол и стул Тора. Хотя столы к общей вечерней трапезе еще не были накрыты, слухи о возвращении отряда распространились, и несколько дюжин членов клана пришли в зал, чтобы поздороваться с воинами, послушать их рассказы. А уставшие воины пока насыщались пищей, поданной им поваром. Холодной пищей, огорченно подумала Кристина.

Сдерживая волнение, она внимательно наблюдала за лицом мужа, ожидая, когда он заметит перемены. И с радостью увидела, что холодное купание смыло вместе с грязью и часть усталости.

Она слегка нахмурилась, глядя, как муж идет к ней. Продвигался вперед он очень медленно, поскольку его постоянно останавливали люди, явно радовавшиеся его возвращению. Все они взирали на него с восхищением и благоговением.

Тор выглядел потрясающе. Его влажные волосы были отброшены назад и слегка завивались над ушами. Он сбрил четырехдневную щетину, и стала видна совершенная линия подбородка. Вместо грязной одежды на нем была красиво вышитая туника и серо-голубой плед.

Кристина впервые видела мужа таким спокойным. Здесь, в своем доме, среди своих людей, он наконец мог расслабиться.

Но хмурилась она вовсе не из-за его внешности. Муж, похоже, не заметил ее стараний. Он прошел по свежему тростнику мимо большой вазы с цветами, стоявшей на покрытом яркой скатертью столе, мимо подсвечников, и ничего не заметил.

Муж медленно шел к ней, глядя прямо в глаза, но потом поднял взгляд на большой гобелен, который она велела повесить за возвышением. И замер, словно увидел привидение. Его лицо побелело и исказилось от боли, хотя уже через несколько мгновений снова стало невозмутимым. Но Кристина знала, что он разгневан. Это было видно по тонким морщинкам вокруг стиснутых губ, по его взгляду, сразу ставшему тяжелым.

Теперь побледнела Кристина. Радостное волнение исчезло, уступив место страху. Тоскливо заныло сердце. Что она сделала не так? Неужели он был больше привязан к покойной жене, чем показывал это? Конечно. И ее неразумная попытка хотя бы немного оживить мрачную обстановку в зале вызвала в нем болезненные воспоминания.

Она выругала себя за глупость. Но дальше было еще хуже. Собаки, лежавшие у ее ног, бросились навстречу хозяину. Самая крупная из борзых — Брэн — поставила лапы ему на грудь. Тор бросил взгляд на собаку, принюхался и грозно покосился на жену. Преодолев двумя шагами оставшееся до возвышения расстояние, он остановился прямо перед ней.

— Что ты сделала с моими собаками?

Его голос был ровен и спокоен, но это не могло обмануть Кристину, ощущавшую исходящие от него волны гнева. Девушка постаралась справиться с подступившими к глазам слезами, угрожавшими пролиться бурным потоком. Подбородок задрожал. Ну почему он так разозлился?

— Я их вымыла.

— В розовой воде? — процедил Тор сквозь стиснутые зубы.

Кристина поморщилась и прикусила губу. Она считала, что так будет лучше.

— Мы использовали воду, оставшуюся от моей ванны.

Она видела, как подергивается его щека, и понимала, что он изо всех сил старается сдержаться. Из-за того, что она вымыла собак?

Нет, поняла она, все это из-за гобеленов.

Гнев угас так же быстро, как возник.

— В будущем я буду мыть собак сам.

Тор занял место рядом с супругой, и все вроде бы пошло своим чередом.

Болезненно ощущая рядом присутствие мужа, Кристина рассеянно крошила кусочек хлеба, стараясь не показать, насколько несчастной она себя чувствует. Ее старания не произвели благоприятного впечатления на супруга, а лишь все испортили. Он ничего не заметил за исключением гобеленов.

Зато она подмечала все, каждую мелочь. Стоило ему приблизиться, как его пряный мужской запах всколыхнул воспоминания. Чистый свежий аромат мыла напомнил о том, как он держал ее в объятиях, целовал, ласкал. От чувственных воспоминаний перехватило дыхание. Всякий раз, когда его мускулистая рука случайно касалась ее, Кристина вздрагивала.

Ей хотелось большего. Она жаждала снова ощутить тепло его тела, его дразнящие прикосновения. Но ведь это Грех — желать такого! Судя по всему, сказалось ожидание брачной ночи, которая так долго откладывалась.

Находиться так близко к нему было сущей пыткой. Зато муж пребывал в блаженном неведении относительно ее мучений. По правде говоря, он, по-видимому, вообще забыл о ее существовании.

Кристина не хотела, чтобы он злился на нее.

— Извини, — сказала она, когда Тор закончил разговор с мужчиной по имени Гелис, сидевшим справа от него. — Я не хотела вмешиваться. Я только старалась тебя удивить.

Его темные брови сошлись на переносице. Кристине пришлось пережить еще одно разочарование. Муж явно никак не мог взять в толк, о чем она говорит.

— Свечи, скатерти, цветы, свежий тростник. — Она вздохнула и добавила: — Гобелены.

Тор на мгновение замер, после чего обвел взглядом зал, теперь уже отметив все перемены. Понимая, что должен как-то отреагировать, он промямлил:

— Выглядит неплохо.

Неплохо. Вовсе не на такую реакцию она рассчитывала.

Вероятно, заметив разочарование жены, Тор добавил:

— Очень неплохо.

Кристина сжала губы, чувствуя, как в ней поднимается гнев. Сначала уехал, не сказав ни слова, а теперь не заметил ее стараний. А ведь она трудилась не покладая рук! И с сарказмом, ранее ей неведомым, Кристина предложила:

— Если хочешь, я могу немедленно вывести собак наружу и позволить им вываляться в грязи. Тогда от них будет вонять как прежде. Вероятно, этот запах нравится тебе больше.

Губы Тора дернулись. Он наклонился и потрепал по голове Брэна. Его длинные сильные пальцы скользнули по шелковистой шерсти.

— Честно говоря, я уже забыл, какого они цвета.

Кристина вспомнила ощущение его мозолистых ладоней на своей обнаженной коже и покраснела. Да что это с ней? Неужели больше и думать не о чем?

Тор окинул жену оценивающим взглядом, отпил эля из кубка, и в его голубых глазах появилось тепло.

— Боюсь спрашивать, но, наверное, должен: чем еще ты занималась в мое отсутствие, кроме чистки дымоходов и украшения зала?

Кристина слабо улыбнулась:

— Полагаю, это все. У меня было слишком мало времени.

Вождь расхохотался:

— Хорошо, что мы вернулись достаточно быстро.

Ее голос стал более серьезным:

— Я слышала, что произошло в деревне. Вы сумели отыскать нападавших?

Тор покачал головой.

— Нет. Мне нужно было вернуться в Данвеган. Но они не смогут прятаться вечно. Я их все равно найду, и, когда это произойдет, они заплатят за все, что сделали.

Непоколебимая уверенность, прозвучавшая в его голосе, не оставляла сомнений в том, что все именно так и будет. Кристина даже посочувствовала неизвестным — когда Тор с ними встретится, их не ждет ничего хорошего. Но тут ее внимание привлекла другая фраза мужа и она спросила:

— А почему тебе нужно было вернуться в Данвеган?

Она, конечно, не смела надеяться, что из-за нее.

— Дела, — кратко пояснил он, не став вдаваться в подробности, и отмахнулся, останавливая дальнейшие расспросы. — О тебе хорошо заботились, пока меня не было?

— Да, Руайри сделал все, как ты велел.

Тор взглянул на жену, словно понял, что она недоговаривает:

— Я не думал, что все так получится. Но моей вины в этом нет.

— Можно было хотя бы попрощаться.

Она не хотела говорить этого. Слова сами вырвались.

На лице Тора появилось странное, почти комичное выражение.

— Не было времени.

— Чтобы сказать «до свидания»?

— Значение имела каждая секунда. Я должен был спешить.

— Я знаю, — вздохнула Кристина, внимательно изучая узор на скатерти.

Она искренне сожалела, что нечаянно причинила мужу боль. Покосившись на него, она заметила на его лице хмурую и несколько озадаченную гримасу.

— Слова «до свидания» так важны для тебя?

Кристина кивнула.

— Я постараюсь это запомнить.

— Спасибо. — Ободренная беседой, она решила извиниться. — Я искренне сожалею, что переусердствовала с гобеленами. — Губы мужа сжались в тонкую линию, и она поспешила объяснить: — Я нашла их в одном из сундуков и решила, что они слишком красивы, чтобы пылиться без дела. Если хочешь, их немедленно снимут.

Тор отвел глаза.

— Мне все равно, как ты украшаешь замок. Делай что хочешь.

Он вел себя так, словно ему безразлично, но Кристина понимала: что-то причинило ему боль.

— Я должна была догадаться, что они вызовут у тебя неприятные воспоминания. Ты, наверное, очень любил свою жену.

— Жену? При чем тут жена? — Тор покачал головой. — Они принадлежали моей матери.

Кристина помолчала, обдумывая услышанное.

— Твоя мать… умерла?

— Много лет назад. Вместе с отцом, во время нападения на Скай.

Он произнес эти слова обыденным тоном, но Кристина поняла, что тогда случилось нечто ужасное.

— Сколько тебе было лет?

Его пальцы стиснули кубок, в глазах появилась боль.

— Десять.

Совсем ребенок. Сердце Кристины потянулось к нему. Ей очень хотелось обнять этого большого и сильного человека и утешить мальчика, который до сих пор скучает по матери. Было очевидно, что Тору неприятен разговор, но она все же не могла не сказать:

— Ты, должно быть, очень ее любил.

Мягкий тон был ошибкой. Грозный воин островов не нуждался в утешении.

— Я едва помню ее, — спокойно сказал он. — Мне было семь, когда меня отправили из дома на воспитание и обучение.

Отповедь не обманула Кристину. Она уже, начала привыкать к его грубоватым манерам. В конце концов, человека надо принимать таким, каков он есть. Но она поняла, что его чувства похоронены в тайный глубинах его души. Она ясно видела его реакцию на гобелены. Он любил мать и любит до сих пор. Под толстым ледяным покровом скрывалась нежность, и Кристина поклялась докопаться до нее.

Ну вот опять, подумал Тор. Достаточно одного ее взгляда, и вся его оборона моментально рушится.

Он привык к взглядам людей, которым что-то от него надо, но с ней все было не так. Кристина Фрейзер была единственным человеком на свете, заставлявшим его чувствовать вину за что-то не данное ей или не сделанное.

Вождь никогда не считал себя обязанным кому-то, однако эта девчонка заставила его чувствовать себя виноватым за то, что не попрощался с ней, что не заметил результатов ее работы. Первое ему никогда не приходило в голову, а второе его попросту не занимало. Истинному воину все равно, чистая комната или нет и чем в ней пахнет.

Исключением были гобелены. Снова увидев гобелены матери, на которых были изображены детские подвиги Финна Маккула, Тор был потрясен до глубины души. Снова вернулись воспоминания, от которых он так долго и старательно избавлялся. О матери, которую он боготворил и которая была изнасилована и убита людьми графа Росса, ее дальнего родственника.

Тор привычно отодвинул в глубину души вспышку ненависти. Тридцать лет назад, когда острова стали частью Шотландии, шерифом Ская стал граф Росс. Десятью годами позже он приказал организовать нападение на Маклаудов, которое унесло жизни родителей Тора и многих членов клана. Даже детей не пощадили. Сам Тор, его сестра и братья спаслись от смерти, спрятавшись в нефе церкви.

Все это было в прошлом. Тор старался не задерживаться на том, что не мог изменить, но гобелены напомнили ему об уроке, извлеченном из смерти родителей: полагаться можно только на самого себя. Теперь ответственность за безопасность клана лежит на его плечах.

У него не было намерения причинять боль Кристине, но он не собирался поощрять ее фантазии, которые она наверняка с ним связывала. Сначала он был спасшим ее героем, потом заботливым мужем. Ни одну из этих личин он не желал носить. Он был вождем и военачальником, человеком, который ведет свой клан в бой и возглавляет его в мирное время. И ничем больше.

— Извини, но мои люди ждут меня, — сказал он и встал.

Ее лицо сразу же вытянулось.

— Но ты же только что вернулся, и я думала…

Она опустила глаза, длинные черные ресницы затрепетали, отбрасывая тени на бледные щеки. Хрупкая. Нежная. Обольстительная сверх всякой меры:

Тор едва удержался, чтобы не сказать ей что-то утешающее. Он ведь прекрасно знал, чего она хочет. Но он не был человеком, подчиняющимся капризам женщины, и ей лучше усвоить это с самого начала.

— Меня ждут дела.

— Конечно, — согласилась Кристина с робкой улыбкой, заставившей Тора почувствовать себя ослом. — Понимаю. Я увижу тебя вечером за столом?

Она подняла темные чарующие глаза, которые смотрели на него с таким ожиданием, что Тор ощутил острое физическое желание. В одном искушающем взгляде этой девчонки силы больше, чем в целой армии врагов.

— Не знаю, — буркнул он и поспешно отвернулся, чтобы не видеть разочарования на ее лице.

Но только она поймала его за руку, и Тору показалось, что в его груди взорвался огненный шар. Нежное прикосновение ее пальцев разбудило в нем все мыслимые животные инстинкты. Он хотел чувствовать ее пальцы на своем теле.

— А позже? — тихо спросила она.

Возбуждение становилось болезненным. Разум мутился от страстного желания.

— Да, — грубовато рыкнул он. — Поздно вечером увидимся.

Он сделает ее своей. Других обещаний он давать не будет, но на это она определенно могла рассчитывать.

Глава 11

В спальне заняться было нечем, и потому ожидание казалось мучительно долгим. Кристина испытывала большое искушение достать из сундука книгу и почитать, но не знала, как отреагирует муж на ее ученость. Слишком была свежа в памяти реакция отца. Хотя она не считала, что он рассердится, но все же замужем она была недавно и пока еще не могла утверждать, что хорошо знает мужа.

Она начала вышивать, но, исколов все пальцы иголкой, отложила рукоделие. При теперешнем напряжении всех ее чувств работа иголкой была явно противопоказана. Если бы у нее были мел и доска, можно было бы заняться рисованием. Только их не было. Будь она чуть больше похожа на сестру, могла бы предаться молитвам. Хотя о чем ей было молиться? Этого она точно сказать не могла. О терпении? Девичьей застенчивости? Да, сейчас ей пригодилось бы и то и другое. Кристина опасалась, что слишком ждет этой ночи и ее нетерпение может показаться непристойным.

Зря она отослала Мейри так рано, но кто же знал, что ждать придется до полуночи?

Кристина не сожалела, что отказалась от сладкого вина, которое предлагали ей служанки, считая, что это поможет ей успокоиться.

В конце концов ей надоело следить за тенями, отбрасываемыми пламенем свечи на потолок! Она решительно отбросила одеяло и встала. Холодный воздух обжег разгоряченную кожу, камни пола холодили ступни, но это почему-то успокоило. Она ходила взад-вперед по комнате до тех пор, пока не догорела свеча. В зале к этому времени воцарилась мертвая тишина.

Он вообще не придет.

Кристина сказала себе, что в этом нет ничего страшного и нет никаких причин для горевшего в груди огня. Мысленно повторив эти слова несколько раз, она твердым шагом подошла к кровати и легла. Справиться со слезами оказалось труднее.

Что с ней не так? Почему муж ее не хочет?

Постепенно на нее начало наваливаться тяжелое забытье. Она почти провалилась в беспокойный сон, когда дверь скрипнула.

Резкий звук моментально разбудил ее, и Кристина инстинктивно прижала одеяло к груди. Вошедший стоял недвижимо, словно каменное изваяние. Он еще не двинулся с порога, а его присутствие уже чувствовалось в комнате.

— Ты не спишь, — констатировал он.

От его голоса у Кристины зашевелились волоски на руках.

— Не сплю, — подтвердила она.

Он был самым устрашающим человеком, какого ей когда-либо приходилось видеть, но еще никогда она так остро не ощущала исходящие от него флюиды опасности. Этот человек больше напоминал свирепого воина, готового броситься в бой, чем мужа, собирающегося заняться любовью с молодой женой.

Неожиданно Кристина почувствовала страх. Он же не сделает ей больно, не так ли?

Плотно закрыв за собой дверь, Тор в полной темноте пересек комнату. Только слабый лунный свет, проникающий в комнату между досками ставен, чуть рассеивал кромешную тьму.

Сердце у Кристины колотилось гулко и часто. Она долго ждала, и вот время пришло. Мужчина и женщина были одни, и между ними проскакивали искры.

Дождавшись наконец мужа, Кристина не могла бы сказать, чего она боялась больше: возможной боли или того, что она его разочарует.

Ее глаза уже привыкли к темноте, и она видела, как он сбросил плед, потом поспешно снял остальную одежду и аккуратно разложил ее на сундуке. Иными словами, он делал то, что привык делать каждый вечер, как будто не понимая, что за каждым его движением следит дрожащая женщина.

Дела. Обязанности. Долг. Поначалу она не придала этим словам особого значения. Неужели и ее он отнес к одной из этих категорий? А ведь ей так хотелось, чтобы мужу с ней было хорошо.

У Кристины перехватило дыхание, когда он, раздевшись, направился к кровати. Он был полностью обнажен. Энергия. Сила. Жизнестойкость. Его тело было крепостью. Воплощением мужественности в самой впечатляющей форме.

В голову пришла мысль, совершенно непристойная для скромной девушки: жаль, что свеча догорела и нельзя рассмотреть детали.

Вероятно, Тор услышал, как она часто и шумно дышит, поэтому, скользнув под одеяло, прошептал:

— Тебе нечего бояться. Я буду осторожен. Все будет не так, как в прошлый раз.

Сердце Кристины билось с перебоями непохоже, было готово вообще остановиться. Муж не прикоснулся к ней, но он был настолько близко, что она чувствовала, какой он холодный. От него пахло ветром и морем.

— Ты выходил из замка? — удивилась Кристина.

Она была уверена, что муж со своими людьми в соларе.

Он напрягся.

— Да.

— Зачем? Что-нибудь случилось?

Кристина физически ощущала его пристальный взгляд, пронзающий темноту.

— Ничего такого, что касалось бы тебя, — ответил он.

Такой ответ ее не мог устроить. Все, что касалось его, касалось и ее. Ее муж действительно был человеком неподдающимся. Но прежде чем она смогла продолжить расспросы, он повернулся на бок, вытянулся во весь рост и привлек ее к себе, вытеснив из головы все остальные мысли.

— Сейчас я хочу думать только об одном, — пробормотал он.

Его голос был глубоким, чуть хрипловатым и полным непристойных обещаний.

Кристина вздрогнула, когда он легонько провел пальцем по ее груди, разом обнажив все нервы в ее теле. Опять заколотилось сердце.

— О чем же? — с трудом выдавила она.

Его палец нащупал бусинку соска и погладил его сквозь тончайшую ткань сорочки. Кристина едва не задохнулась, когда на месте пальца оказался жадный рот. Мягкое влажное тепло посылало стрелы удовольствия, пронзавшие все ее тело. Это было неповторимо. Впечатление было такое, словно на нее обрушился теплый дождь чувственного наслаждения. Потом Тор медленно всосал бусинку, и у Кристины вырвался стон.

Он усмехнулся.

— Вот о чем я сейчас хочу думать, — довольно сообщил он и снова всосал твердую бусинку. — Я хочу сосать твою восхитительную грудь до тех пор, пока твое тело не станет изнывать от желания.

Его рука медленно скользнула вниз по ее плоскому животу и уверенно накрыла лобок. Рука была большой и сильной. В этом мужчине не было никаких колебаний. Он, казалось, излучал первобытную чувственную энергию. Собственнический жест заставил Кристину поежиться.

— Я хочу прикасаться к тебе здесь.

Его палец раздвинул сквозь ткань потаенные складки.

— Так я узнаю, когда ты будешь готова для меня. А потом я хочу войти внутрь тебя и двигаться до тех пор, пока мы оба не вознесемся к вершинам наслаждения.

Тор приподнял голову и заглянул в глаза жены. Его лицо в темноте казалось еще более суровым и грозным.

— Это пугает тебя?

Кристина покачала головой.

— Нет. Я тоже этого хочу. Мне нравится, когда ты ко мне прикасаешься.

Тор застыл. Она могла бы поклясться, что его взгляд стал более напряженным, и смутилась. Возможно, она что-то сказала не так? Но потом муж снова стал ласкать ее, и она позабыла обо всем.

Тору приходилось все время напоминать себе, что страстная женщина в его постели, по сути, девственница. Но когда она стонала и выгибалась под его опытными руками, молчаливо моля о большем, о ее неопытности было очень просто забыть.

Его игривый разговор, призванный отвлечь ее от вопросов, сработал — Тор находился за пределами замка, потому что несколько будущих учеников уже прибыли и надо было, дождавшись темноты, отвести их в старую крепость. Но последнее слово все равно осталось за Кристиной, сказавшей: «Я тоже этого хочу. Мне нравится, когда ты ко мне прикасаешься». Только святой мог не отреагировать на это, да и то вряд ли.

«Девственница», опять напомнил он себе, пытаясь унять бешеное биение сердца и погасить полыхавший в крови огонь.

Признаться честно, он захотел уложить ее в постель в первый же раз, когда увидел. Но после того как он грубо обошелся с ней той злополучной ночью, Тор дал себе клятву, что в этот раз сделает все, чтобы доставить ей удовольствие. Абсолютно все.

Тор знал, как заставить женщину молить о ласках и через некоторое время растаять от наслаждения. Он знал, что ей нужно, и хотел ей это дать, а взамен она даст то же самое ему. И ничего больше. Основной инстинкт удовлетворен.

В постели Кристина Фрейзер ничем не отличалась от любой другой женщины. Правда, хотел он ее сильнее.

Тор был страстным мужчиной, его жена — страстной женщиной. Страсть в супружеской постели вещь прекрасная. Его первая жена огнем не пылала. Ну и что? У них все было нормально.

И все же он не мог не смотреть на рот Кристины. Даже в полной темноте ее пухлые чувственные губы соблазняли и манили. Все его существо восставало против таких чувств. В конце концов, он живет на свете уже четвертый десяток, и до сих пор никогда так много не думал о поцелуях. Точнее, он о них вообще никогда не думал.

Ох, если бы не эти губы! Теперь ему не терпелось попробовать все ее тело на вкус. Не желая мириться с преградами, пусть даже из тончайшего волокна, он избавил Кристину от сорочки. От нее исходил восхитительный запах. Теплый, цветочный. Тор глубоко вдохнул его, наслаждаясь.

Кристина вскрикнула, почувствовав прикосновение горячих губ к своей обнаженной коже, и его пенис, и без того твердый, стал еще тверже.

А когда ее пальчики неуверенно коснулись его спины, Тор замер. Кристина начала осторожно гладить его плечи и руки, а у Тора появилось ощущение, что он вот- вот выпрыгнет из своей проклятой шкуры. Ей нравилось трогать его. Осознав это, он ощутил такой прилив желания, что даже в глазах потемнело!

Неимоверным усилием воли заставив свою кровь слегка остыть, Тор принялся с удвоенной энергией ласкать пышные груди, наслаждаясь их восхитительной мягкостью. Пенис стал твердым как камень и болезненно пульсировал. Чтобы немного снять напряжение, Тор потерся им о бедро жены. Не помогло.

Никогда в жизни он не чувствовал такого сильного возбуждения. Невинный отклик Кристины оказался более возбуждающим, чем движения опытных женщин, с которыми он обычно спал.

Он снова лизнул твердый сосок и ощутил медово-сладкий вкус амброзий. Его отросшая за несколько часов щетина царапала нежную кожу. Наконец ее бедра непроизвольно раздвинулись, и она начала инстинктивно двигаться к нему.

Он застонал. Дьявол, она невероятна! Так естественна и свободна в своей страсти. Вот только ему становилось все труднее сдерживаться. Его тело горело словно в огне, кровь стучала в висках, глаза застилал красный туман.

Не выдержав, он раздвинул ее бедра шире. В ответ ее пальцы впились ему в плечи. Кристина явно опасалась продолжения. И явно хотела его. В этот момент для него стало важно лишь одно — доставить удовольствие ей.

Но не сейчас. Ему хотелось растянуть эту сладкую муку как можно дольше. Он всеми силами старался отсрочить финал, чувствуя, как изгибается под его ласками нежное женское тело. Он считал, что обязан познакомить ее не только с его прикосновениями, но и с ее собственными желаниями. Она должна была понять, чего хочет ее тело.

Для этого Тор использовал весь свой опыт.

Ее кожа была горячей. Тор не сомневался, что ее щеки пылают, а чувственные губы раскрыты, хотя и не мог видеть ее лицо.

Она была до предела возбуждена. Похоже, чувственный взрыв произойдет при первом же его прикосновении. Тору потребовались все силы, чтобы сейчас же не войти в нее.

— Скажи мне, чего ты хочешь, — сквозь зубы проговорил он, в то время как его палец ласкал мягкие влажные складки.

— Не знаю, — выдохнула она.

— Этого? — спросил он, скользнув пальцем во влажную щель.

— Да, — выдохнула Кристина, — пожалуйста.

Она не поняла, что он имел в виду, но это не имело никакого значения. Ее тело продолжало накапливать желание, которому не было выхода, и в конце концов потребность найти этот выход превысила все остальное. Кристина чувствовала, что стоит на пороге чего-то нового, что перевернет все ее представления о жизни.

Каждое движение его пальца усиливало напряжение. Кристина понимала: ей что-то необходимо, — но понятия не имела, как это получить. А Тор продолжал дразнить ее, и в какой-то момент она почувствовала, что сейчас взорвется.

Она и подумать не могла, что такие большие, сильные руки, без труда орудующие тяжеленным мечом, способны на такие легкие нежные прикосновения.

Но ей хотелось почувствовать его силу внутри себя.

И она это получила. Тор резко втянул ее сосок в свой теплый влажный рот и одновременно погрузил внутрь ее палец. И ее тело содрогнулось в сладких судорогах. Ее тело наполнили непередаваемые ощущения, которые достигли такой силы, что терпеть их уже не было никаких сил и мир разлетелся на тысячи мелких осколков.

Кристина закричала, накрываемая волнами наслаждения, которые накатывали одна за другой.

Ей казалось, что она умерла и вознеслась в рай. Она видела только свет и красоту, и еще полное звезд небо над головой. Прошло несколько мгновений — и ее тело ощутило свободу. Она никогда не думала, что можно испытать такое.

Все это было уже слишком. Тор был не в силах слышать ее крики и продолжать сдерживаться. Он никогда не испытывал ничего похожего. Его чувственное желание было выше обычной похоти.

Войти в нее. Больше он ни о чем не мог думать.

— Я должен быть внутри тебя.

Он приподнял ее бедра и раздвинул ноги — так, чтобы ей было удобнее принять его, и оперся на руки, чтобы не раздавить ее своим немалым весом.

Пот ручьями стекал по его лицу — слишком большим было усилие не спешить.

Медленно, очень медленно он начал входить в ее тугое лоно.

Кристина судорожно вздохнула. Ее тело инстинктивно напряглось.

— Расслабься, — выдохнул Тор, всем своим существом сопротивляясь первобытному желанию.

— Ты очень большой, — выговорила Кристина.

«А ты очень… восхитительно тугая».

— Тише, — простонал он. — Пусть твое тело привыкнет ко мне.

Его палец отыскал чувствительный бугорок среди нежных складок и стал ласкать его.

Желание ворваться в нее было почти нестерпимым. Но Тор героически терпел, продвигаясь очень медленно.

Наконец, очутившись внутри ее, он понял, что все это время не дышал — на то, чтобы сдерживаться, ушли все его силы.

— Что ты чувствуешь? — тихо спросил он и сам удивился, что еще может говорить.

Ей потребовалось время, чтобы ответить.

— Полной, — прошептала она. — Это восхитительно.

Это был тот ответ, которого Тор ждал. Он начал двигатьсявперед-назад, вперед-назад, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее.

Кристина едва дышала, издавая негромкие звуки, доводившие его до безумия.

Его мускулы горели от напряжения — он старался не наваливаться на нее. Наслаждение все нарастало. Ему еще не приходилось ощущать ничего подобного. Никогда. Его тело находилось в полной власти чувственного наслаждения.

— О Боже, — простонала Кристина.

Вот он! Момент, которого Тор ждал. Его движения стали быстрыми и сильными.

Она закричала, и он наконец сдался. Еще раз ворвался в нее и, подняв голову, издал первобытный крик — утробный рык — непередаваемого наслаждения. В ушах шумела кровь. Разрядка пришла взрывом ощущений, сотрясавших его тело до тех пор, пока не ушли последние силы. На мгновение он ослеп — таким мощным был экстаз.

Когда все кончилось, Тор рухнул на кровать рядом с женой, тщетно пытаясь вновь начать дышать. Он никогда в жизни не чувствовал себя таким вымотанным. Что с ним сделала эта женщина?

Дыхание Кристины тоже было тяжелым и неровным. Тор был благодарен ей за молчание. Пожалуй, впервые в жизни он не знал, что сказать и что думать.

Собственное смущение привело его в замешательство.

Он долго лежал, уставившись в темноту и уговаривая себя, что это ровным счетом ничего не значит.

Едва Тор сумел убедить себя, что он все преувеличил и ничего необычного не произошло, как Кристина зашевелилась и прижалась к нему, устраиваясь поудобнее. Какое- то время он колебался, хотя инстинкт отчаянно боролся с разумом, который требовал, чтобы он соблюдал дистанцию.

Сначала инстинкт победил. Один раз можно, это ничего не значит. Тор обнял жену и прижал к себе, стараясь не думать, какое это восхитительное ощущение, когда ее обнаженное тело прижимается к его телу. Ее шелковистые волосы рассыпались по его груди, а маленькая рука легла прямо на то место, где гулко стучало сердце.

Тор дождался, пока ее дыхание стало ровным, и осторожно выбрался из постели. Быстро одевшись, он бросил еще один взгляд на спящую жену, вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

Глава 12

Кристина проснулась оттого, что у нее замерзла спина. В полусне она попыталась прижаться к теплому телу мужа, но кровать рядом с ней оказалась пустой.

Он ушел уже давно, потому что простыни казались ледяными.

Наморщив лоб, Кристина задумалась. Возможно, она спала слишком долго, но, открыв глаза, убедилась, что еще только занимается рассвет.

Интересно, почему он встал так рано. Если бы не холод, Кристина с удовольствием поспала бы еще пару часов. Она с трудом могла шевелиться. Но уже пришла зима, а это очень суровое время, тем более на севере. Шотландские кельты называли Скай островом туманов. Название не сулило приятной перспективы. Очевидно, теперь в течение некоторого времени все краски природы заменят оттенки серого цвета.

Она лениво потянулась, с удивлением обнаружив, что и для этого требуются усилия. Все мышцы тела ныли. Вспомнив почему, она покраснела.

На губах Кристины появилась довольная улыбка. Пусть Тор выглядит холодным и безразличным, но прошлой ночью она увидела другую его сторону. Открывшийся ей человек был диким, страстным и в то же время деликатным и нежным. Он не только получал удовольствие, но и дарил его.

Но куда он делся?

Кристина откинула одеяла и встала. Ей так хотелось поскорее отыскать мужа, что даже холод показался вовсе не страшным. Прошедшая ночь сломала барьер между ними, и она торопилась увидеть мужа, поговорить с ним. В их браке наступил новый день.

Кристина позвала Мейри, которая спала в смежной комнате, быстро умылась, оделась и направилась в большой зал. Проходя по коридору, она заметила, что дверь в солар приоткрыта. Надеясь застать Тора там, она слегка толкнула дверь, чтобы заглянуть внутрь. Но ее старания остаться незамеченной оказались тщетными — петли пронзительно заскрипели.

Юный писарь вздрогнул и выронил пергаменты, которые как раз просматривал.

— Госпожа! — с удивлением воскликнул он и отскочил от стола, у которого стоял.

Кристина улыбнулась, решив, что его голос звучит пронзительнее, чем скрип дверных петель.

— Доброе утро, брат Джон, — приветливо поздоровалась она. — Ты сегодня рано.

— Я всегда рано встаю. Утренняя молитва.

Он улыбнулся.

Кристина кивнула, почувствовав облегчение. Вряд ли она смогла бы вынести такую монотонную размеренную жизнь. Она только надеялась, что Беатрикс нашла свое счастье. В первый же день своего пребывания в Данвегане Кристина получила сообщение о том, что сестра благополучно прибыла на Айону. Белокурый негодяй — помощник и оруженосец Макдоналда — сдержал свое слово. Каким-то образом ему удалось догнать путешественницу, и он проводил Беатрикс до ворот аббатства. Жители островов слыли великолепными мореплавателями — сказывалась кровь викингов. Яркий пример тому — ее муж. Однако то, что сделал Максорли, было невероятным даже для островитянина.

— Вам что-то нужно, госпожа? — вежливо спросил брат Джон.

Кристина покачала головой и наклонилась, чтобы поднять пергамент, лежавший у ее ног. Мельком взглянув на него и заметив, что это письмо, она вернула его Джону.

— Я надеялась найти здесь мужа. Ты видел его сегодня?

— Нет, но он, наверное, в большом зале вместе со своими людьми — завтракает. — Писарь сложил документы в аккуратную стопку. — Я тоже собирался туда идти. Могу я проводить вас, госпожа?

— Конечно, — весело сказала Кристина, — но мне бы не хотелось отрывать тебя от работы.

Брат Джон покачал головой так энергично, что его длинные прямые волосы описали полукруг у его лица и вернулись на место.

— Здесь нет ничего, что не могло бы подождать.

Молодые люди пошли в зал вместе, болтая об ухудшившейся погоде и ожидавшей их впереди долгой зиме.

Выяснилось, что Джон прибыл в Данвеган незадолго до нее, а до этого жил в монастыре неподалеку от Стерлингшира — родины Кристины. Наверное, ей не стоило удивляться, что единственный человек, проявивший к ней дружелюбие, тоже был здесь чужим.

— Нам будет о чем поговорить, — сказала Кристина.

— Да, — согласился брат Джон и, словно прочитав ее мысли, добавил: — Надеюсь, вы не сочтете мои слова дерзкими, госпожа, но я очень рад, что вы приехали. Ваше лицо было первым, на котором я увидел улыбку. А ведь я провел на этом острове уже много недель. Конечно, брак вождя стал неожиданным для клана, но лично я понимаю, почему он в вас влюбился.

Кристина застыла, не дойдя до входа в зал.

— Что? — хрипло переспросила она.

Писарь обернулся к ней, и его лицо стало пунцовым, словно перезрелая свекла.

— Извините, госпожа, я не должен был повторять сплетни слуг.

Откровенно говоря, Кристина ничего не имела против того, чтобы узнать, что о ней болтают слуги. При этом она всячески старалась казаться безразличной и лишь крутила толстый золотой браслет на запястье.

— А что именно они говорят?

Явно чувствуя себя не в своей тарелке, писарь уставился в пол.

— Что вождь, увидев вас, сразу решил, что должен вас получить. Один из парней слышал это отличного советника вождя.

Кристина зарделась от удовольствия. Она знала, что все это неправда, даже если источник сведений — личный советник ее мужа. Или?..

— Люди много болтают, — объяснил Джон, — потому что все произошло внезапно. Вождь никогда не выказывал намерения снова жениться. А союз с семейством Фрейзеров стал еще большей неожиданностью, учитывая существующее положение дел.

Последние слова привели Кристину в замешательство.

— Что ты имеешь в виду?

Брат Джон понизил голос:

— Войну.

У Кристины замерло сердце.

— Ты что-то слышал об этом?

Юный монах помотал головой.

— Ничего определенного. Говорят, после казни Уолеса по всей Шотландии начались мятежи. До сих пор вождь тщательно заботился о поддержании нейтралитета. Но ваша семья известна своим пламенным патриотизмом. Брак с дочерью Фрейзера…

Он мог бы не продолжать. Брак е ней поставил этот нейтралитет под сомнение. Стало быть, именно по этой причине Тор сначала наотрез отказался на ней жениться.

— Наш брак не имеет никакого отношения к политике, — твердо заявила Кристина. — Последнее, к чему стремился Тор, это союз с моим отцом. — Она не смогла скрыть нотку горечи в своем тоне. — Любой, кто думает иначе, ошибается.

И все же в глубине души ей очень хотелось знать, есть ли хотя бы крупица истины в слухах о влюбленности в нее вождя. Тор Маклауд не был человеком, которого можно заставить пойти на что-то против его воли. Он бы ни за что не женился, если бы не захотел, тем более учитывая политическую ситуацию.

Слова Джона встревожили Кристину. Она не была лично знакома с Эдуардом Английским, но знала, что ему опасно бросать вызов.

— Разговоры о войне очень опасны. Скай далеко от Лондона, но у Эдуарда везде есть уши. Надеюсь, ты положишь конец этим слухам, если услышишь их снова. Я не хочу, чтобы брак со мной принес моему мужу неприятности.

Джон понимающе кивнул.

— Конечно, госпожа. Вы также умны, как и красивы.

Джон и Кристина вошли в зал незамеченными. Количество людей, завтракавших в такую рань, удивило новую хозяйку замка. Она взглянула на массивное, больше напоминающее трон кресло вождя на возвышении и оцепенела. Счастье, которое она испытывала до этого момента, исчезло, словно его и не было.

Рядом с ее мужем на ее стуле сидела незнакомая красавица, которую она заметила в день приезда. Они сидели, склонившись друг к другу, их плечи соприкасались. Было ясно, что эти двое находятся в близких отношениях.

— Что случилось, госпожа?

Зная, что все эмоции написаны на ее лице, Кристина мысленно обругала себя. Но она не могла не выяснить все до конца.

— Кто та женщина, что сидит рядом с моим мужем? — медленно проговорила она.

Писарь взглянул в указанном Кристиной направлении и снова стал свекольно-красным. Его эмоции тоже несложно было прочитать.

— Это леди Джанет Маккиннон, госпожа, вдова прежнего оруженосца вождя.

Вдова. У Кристины упало сердце.

— У них близкие отношения? — шепотом поинтересовалась она.

Добрый малый не стал делать вид, что не понял вопроса, и утешать ее ложью.

— Да, полагаю, что так.

Только что обретенная уверенность Кристины оказалась втоптанной в грязь. Эта женщина — его любовница.

* * *
Тор как раз закончил перечислять все, что от нее хотел, когда Джанет неожиданно выпрямилась.

— Я лучше пойду, — сказала она и кивнула в сторону входа.

Он обернулся и увидел приближающуюся Кристину. Джанет была права. Его жене не следовало слышать, о чем они говорили. Малышка имела слишком очевидную склонность задавать ненужные вопросы. Тор нахмурился, заметив выражение лица Кристины и румянец на скулах. Она явно чем-то расстроена. На всякий случай он быстро оглядел зал — вдруг опять не заметил результатов ее трудов.

Ничего не обнаружив, он проговорил вслед Джанет:

— Мы закончим с этим позже.

Та кивнула и поспешно удалилась.

Секундой позже Кристина заняла место Джанет за столом. Она была по-королевски красива в синем бархатном одеянии, но почему-то необычайно сдержанна.

— Доброе утро, — сказал Тор. — Надеюсь, ты хорошо спала?

Кристина покраснела. Бросив на мужа взгляд из-под густых черных ресниц, она вежливо ответствовала:

— Да, благодарю. — Потом она посмотрела на него в упор и тем же холодным вежливым тоном поинтересовалась: — А ты? Ты ушел очень рано. Надеюсь, ничего не произошло?

Тревога в ее глазах заставила Тора насторожиться. По-видимому, она ожидала, что он будет спать рядом с ней. Ему не хотелось разочаровывать жену, но ничего подобного не будет.

— Нет, все в порядке, — сказал он. — Я спал в зале вместе с моими людьми, как делаю это каждую ночь.

Он приготовился к бурной реакции, но ошибся. Кристина не шелохнулась, зато огонь в ее глазах легко прожег огромную дыру в тщательно выстроенной им обороне.

— Понятно, — сказал она, и отвела глаза.

Она уставилась на стоящий перед ней поднос и больше не произнесла ни слова, и Тор был этому несказанно рад. Внезапно он почувствовал странное желание взять руку Кристины и пожать ее. Вождь постарался отмахнуться от непонятного желания, твердо зная, что за ним нет никакой вины. Он всегда спал вместе со своими людьми, и будет делать это впредь, что никак не связано с его отношением к жене. Просто клан всегда на первом месте. Тормод Маклауд — вождь горцев, а не хилый рыцарь — дамский угодник.

Вождь не потеряет голову из-за девчонки.

Он сделал последний глоток эля и отодвинулся от стола. Сегодня должна была прибыть очередная группа воинов, и он хотел их встретить лично.

— Ты уходишь? — спросила она.

Тор постарался не обращать внимания на разочарование в ее голосе.

— Да, — ответил он, но, вспомнив о своем обещании, добавил: — Меня не будет несколько дней, так что я с тобой прощаюсь до следующей встречи.

Ее лицо не просто побледнело — позеленело.

— Но ведь ты только вчера вернулся. Куда ты отправляешься?

Он хотел сказать, что жена не должна задавать мужу вопросы, но Кристина выглядела как побитый щенок. А он чувствовал себя негодяем. Ему не хотелось ей лгать, но сказать правду не было никакой возможности.

— Мне приходится заниматься самыми разными делами. И меня часто не бывает в замке.

В данный момент ему надо было попасть в старую крепость на Уотернише.

— Конечно. Я понимаю. Извини. Все это для меня так ново… До свидания.

Ее пухлые розовые губы слегка раздвинулись, когда она произносила последние слова, и Тору оставалось только поздравить себя с беспримерной выдержкой.

— До свидания, — буркнул он и поспешно ушел, чтобы не сделать какой-нибудь глупости.

К примеру, он мог бы заключить жену в объятия и целовать до тех пор, пока она не забудет обо всех своих разочарованиях.

* * *
На Скае собрались лучшие из лучших.

К вечеру следующего дня все десять воинов прибыли в древнюю крепость Дан-Халлин-Брох. Расположенная в уединенном месте, на полуострове Уотерниш, крепость, как и окружающие ее поселения, была покинута еще до того, как скандинавские предки Тора высадились на Скае.

Это было круглое каменное сооружение диаметром примерно двадцать пять футов, с очень толстыми стенами, находившееся на возвышенности посреди ровной болотистой местности. Когда-то ее стены достигали высоты тридцать футов, но верхняя часть башни и крыша давно разрушились. Однако с новой деревянной крышей и достаточным количеством торфа для очага она была хорошим укрытием от зимней стужи и дождей. Конечно, живущие в ней люди будут лишены определенных удобств, но это сущие пустяки по сравнению с тем, что им предстоит в следующие месяцы.

Расположение крепости было идеальным. Она находилась недалеко от Данвегана, но окружающая местность делала ее труднодоступной. Люди туда не забредали. Люди вообще часто избегают странных вертикально поставленных камней и пирамид, которых немало встречается в Англии и Шотландии, а жители островов старательно обходили развалины старой крепости, считая, что они населены духами. Предрассудки помогут тайной армии Брюса остаться незамеченной.

Хотя представлялось маловероятным, что воинов здесь обнаружат, Тор собирался проявлять крайнюю степень осторожности. Слишком много было поставлено на карту. Тем более учитывая недавние нападения на Данвеган. Пока не станет ясно, кто за этим стоит, следует исключить любой риск.

Он не колеблясь доверил бы свою жизнь любому воину из отряда личной стражи — и не раз это делал, — но все же не изменял своей обычной практике и сообщал каждому их своих людей только то, что ему следовало знать. В данный момент, поскольку капитан стражи Мердок гонялся за его блудным братом Торквилом, в распоряжении Тора были личный советник Фергус, сенешаль Руайри и оруженосец Колин. Правда, с завтрашнего дня Колин будет сопровождать Джанет, которая станет готовить еду для воинов и привозить ее в крепость.

Если и существовала женщина, которой он мог полностью доверять, то это была Джанет. Они знали друг друга с детства. Тор танцевал на ее свадьбе с его молочным братом и оруженосцем и вместе с ней горевал после его смерти. Совместное горе неожиданно сделало их любовниками. Это устраивало обоих, и если бы не скоропалительный брак Тора, продолжалось бы и дальше. Женщина была ласковой, уютной и ничего от него не требовала.

Он отлично понимал, что теперь их любовным отношениям пришел конец, хотя затруднился бы объяснить почему. Брак вроде бы не мешал присутствию любовницы. В этом не было ничего необычного. Джанет приняла изменение обстоятельств с тем же здравомыслием, которое ранее свело их вместе. Если она и сожалела об окончании их связи, то никак этого не показывала. Вот бы его жене научиться так же хорошо скрывать свои чувства. Дружеские отношения, некогда легко ставшие любовными, теперь с такой же легкостью опять стали дружескими.

Как только начали прибывать воины, Тор занял их работой — сбором леса для крыши и добычей торфа.

Эго было своего рода испытание. Физический труд был призван не унизить элитных воинов, а поставить их в одинаковое положение, научить работать вместе, стать командой. Одних из прибывших воинов Тор отлично знал, других увидел впервые в жизни, но уже сейчас мог сказать, что они станут отрядом, равного которому нет.

Тор всегда предпочитал работать один, полагаться только на себя, вот и в бою всегда действовал как одиночка. С этими людьми все оказалось сложнее. Большинство из них были вождями или предводителями больших групп людей, привыкшими отдавать приказы, а не подчиняться им, и всегда окруженными свитой. Он не знал, что заставило их согласиться на прохождение курса тренировок. Наверняка у каждого были свои причины для прибытия на Скай. Тор знал, что некоторые из воинов тесно связаны с Брюсом, да и сама идея тайной армии, судя по всему, многим показалась интригующей, как, собственно говоря, и ему самому. Можно было предположить, что сыграла роль его репутация непревзойденного наставника. Но будут ли эти люди выполнять приказы — вот в чем вопрос.

Он предполагал, что прошло уже много лет, с тех пор как Лахлан Макруайри последний раз держал в руках лопату и копал землю. Вряд ли он помнит, что топором можно не только разить врагов, но и срубить дерево. Однако гордый вождь, который, если бы не был незаконнорожденным, вполне мог вступить в соперничество со своим кузеном Макдоналдом за корону древнего Королевства островов, получив топор и лопату, никак не выдал своих чувств. Но столь явная готовность подчиняться не обманула Тора. Макруайри будет выжидать.

Только один человек сразу отказался выполнять его приказ. Это был сэр Алекс Сетон, младший брат близкого друга Брюса. Этот англичанин имел все внешние атрибуты своих соотечественников, начиная от превосходной кольчуги, богато украшенного шлема и плаща с вышитым гербом и кончая высокомерной уверенностью в собственном превосходстве. Но, по крайней мере, высокомерный англичанин быстро учился. Когда он посчитал недостойным для себя добычу торфа, Тор приказал ему копать яму для отхожего места или убираться восвояси.

Не сомневаясь, что сэр Алекс тут же прыгнул в лодку и отбыл к родным берегам, Тор часом позже с удивлением обнаружил, что тот все еще копает, а его кольчуга, шлем, роскошный плащ и щит аккуратно сложены рядом.

— Вряд ли тебе понадобится здесь все это, — сказал Тор, кивнув на его одежду.

Он воткнул свою лопату в землю, чтобы копать вторую яму.

— Я рыцарь, — гордо ответствовал англичанин, — и должен выглядеть как рыцарь.

Поскольку Сетону никак не могло быть больше двадцати одного года, Тор, мог бы поспорить, что рыцарем парень стал совсем недавно.

— Ты был рыцарем, — сказал он. — А здесь ты один из моих людей, ничего не знающий и не умеющий, пока не доказано обратное. И мне наплевать на твой рыцарский кодекс. — Тор одарил парнишку тяжелым взглядом. — Ты хорошо понимаешь, что от тебя потребуется? На что ты подписался?

Молодой человек так сжал губы, что они побелели, но кивнул. Он, конечно, согласился, но всем своим видом выражал негодование.

— Одеваться ты можешь как хочешь, — сказал Тор, сделав пренебрежительный жест в сторону аккуратно сложенной одежды, — но сам быстро поймешь, что для тренировок кольчуга слишком тяжела и громоздка.

Он предполагал, что Сетону придется нелегко, и не потому, что в его жилах течет английская кровь, а потому, что он слишком молод. Макгрегор и Маклин тоже молоды, но все же на пару лет старше этого мальчишки. Остальные примерно такого же возраста, как и Тор.

Они работали рядом в полном молчании. Тор заранее решил, что не станет поручать людям, то, что не будет делать сам. Когда работа была завершена, Тор предложил Сетону выпить эля из кожаного мешка, который имел при себе. Парень с благодарностью взглянул на наставника и, утерев пот со лба, сделал несколько больших глотков.

Тор внимательно смотрел на юношу. Он был высок, но еще по-мальчишески костляв, носил меч и шотландский кинжал.

— Итак, в каком искусстве ты достиг наивысшего мастерства? — задумчиво спросил Тор.

С остальными все было более или менее ясно. Одни имели устойчивую репутацию, у других выбор оружия или внешний вид говорили сами за себя. Достаточно было одного взгляда на Робби Бойда, чтобы понять, почему он считается самым сильным человеком в Шотландии и признанным мастером рукопашного боя. Он был словно выкован из железа.

Сетон покраснел.

— Я хорошо владею клинком.

Тор нахмурился. Хорошо? Все рыцари хорошо владеют клинком.

— Тогда зачем ты здесь?

— Чтобы учиться. Мой брат, сэр Кристофер, хотел приехать, но Брюс и слышать об этом не пожелал.

Сэр Кристофер был женат на сестре Брюса.

— И Брюс послал вместо него тебя.

Тору было искренне жаль мальчишку — ему придется несладко. Молодой, англичанин, да еще не имеющий никаких талантов.

— Учти, мне все равно, кто тебя послал. Никаких поблажек не будет.

Англичанин надменно выпятил подбородок.

— Я знаю. Мне они и не нужны.

— Не жди хорошего отношения со стороны твоих… товарищей по тренировкам.

Юноша уставился на наставника с упрямой решимостью.

— И это мне известно.

Тор молча кивнул и ушел, понимая, что решимость парня подвергнется суровому испытанию.

Он пошел дальше по крепости, чтобы проверить, как идут дела. В основном все шло хорошо. Кирпичи из торфа были сложены для просушки, а люди были заняты обработкой балок для потолка. Морской опыт Максорли не ограничивался судовождением или плаванием. Он также знал, как строить суда и орудовать боевым топором. Оба искусства пригодились в строительстве потолка.

Несмотря на весьма неплохое начало, Тор не ждал ничего хорошего. Он понимал, что все трудности начнутся, когда люди возьмутся за мечи.

Эта группа была не похожа на все те, которые он раньше тренировал. То, что обычно объединяет людей — узы крови и клана, — разъединяло тех, кто сейчас приехал сюда. Удастся ли ему сделать братьев из заклятых врагов?

А пока двое из его команды уже молотили друг друга. Хотя еще только кулаками. Но Тор не сомневался, что скоро дело дойдет и до оружия.

А он-то считал, что доходчиво объяснил людям свое главное правило: никаких драк между собой. Придется напомнить.

Рассвирепев не только из-за отсутствия дисциплины, но и из-за откровенного пренебрежения к его приказам, Тор набрал из ближайшей речушки ведро ледяной воды и выплеснул на дерущихся. Временный шок — вот что ему было нужно. Оба мужчины были крупными и сильными, но он скрутил руки Макгрегора за спиной и оторвал его от Кемпбелла. Он испытывал большое искушение швырнуть обоих драчунов в ручей, но воздержался.

Тор отбросил от себя знаменитого лучника. Макгрегор стряхнул с волос воду и набычился, собираясь опять броситься в драку.

— Я бы не советовал, — тихо сказал Тор. — Он тебе понадобится в течение ближайших месяцев.

Мужчины еще не знали об этом, но они только что стали напарниками.

Макгрегор сплюнул и вытер кровь с разбитого носа.

— Сперва ад замерзнет, прежде чем Макгрегору понадобится выскочка вроде Кемпбелла.

Макгрегор, представитель гордого и очень древнего рода, имел среди предков королей, и его голос буквально звенел от высокомерного презрения.

Младший брат Нилла Кемпбелла вскочил на ноги. Артур был лучшим разведчиком в Шотландии, но, к сожалению, до недавнего времени работал на англичан — назло семье. Вместе с Макруайри он мог бы с успехом вести тщательное наблюдение за противником. Пока у Тора сложилось впечатление, что это спокойный и замкнутый человек.

— Выскочка, говоришь? А ты кто такой? Представитель гордого клана, потомок королей, но не имеющий ни власти, ни влияния. Как низко можно пасть! Но если ты будешь хорошо себя вести, я, может быть, при случае брошу тебе кость. — Его губы презрительно скривились. — Или ты боишься, что я тебе опять пущу кровь? Испорчу смазливое лицо?

Лучший шотландский лучник, Грегор Макгрегор прославился среди женщин своим классически красивым лицом. Тору было даже немного жаль бедолагу. Такая репутация для воина — сущее проклятие.

Макгрегор заревел и сделал шаг к своему врагу, но Тор схватил мужчину за шиворот и остановил.

— Хватит, — сказал он и повернулся к Кемпбеллу. — Я говорю обоим.

Оглянувшись, он увидел, что остальные собрались неподалеку и наблюдают. Вот и хорошо. Значит, его слова услышат все.

— Я предупреждал: никаких драк. Это относится к каждому. Мне все равно, если ваши семьи враждовали веками или отец одного из вас убил отца друтого. Все это здесь не имеет значения. Какая бы вражда ни существовала между вами, она отныне забыта.

Макруайри с размаху воткнул лопату в землю. Его темные глаза были полны угрозы и вызова.

— Это относится и к тебе, вождь? — спросил он.

От Тора не укрылся сарказм в голосе врага, и он с трудом подавил желание одним ударом сломать ему челюсть. Тор не был их вождем и никогда им не станет. Только Максорли знал, что не он будет командиром тайной армии, когда обучение закончится. Остальным было лучше оставаться в неведении. Пусть в будущем он не будет ими командовать, но в течение следующих нескольких месяцев будет, и к нему относятся те же правила, что и ко всем. Ему это, безусловно, не нравилось, но пока тренировки не окончатся, он будет считать Макруайри своим братом. Ну а потом…

— Безусловно, — сказал он, глядя Макруайри прямо в глаза. — Учитывая то, что мы собираемся сделать, иначе и быть не может. Если нам будет сопутствовать удача, это будет величайшая армия, когда-либо известная миру. Мы соберем вместе все достижения Шотландии в военном искусстве. Никто раньше не пытался создать ничего подобного. Каждый из вас в чем-то лучший. Но в одиночку вы сможете победить двадцать, может быть, тридцать человек. Вместе вы будете побеждать армии. В одиночку вы лучшие. Вместе вы станете легендой. Здесь нет места для личных обид. Сейчас высшая честь заключается в том, чтобы стать членом команды. Успех этого отряда, ваши жизни и жизни тех, кто вокруг вас, зависят от того, насколько вы доверяете своим товарищам. — Тор снова пристально взглянул на Макгрегора, потом на Кемпбелла. — Вы больше не Макгрегор и Кемпбелл. Этот отряд — ваш клан, эти люди — ваши братья.

Тор знал, что его слова не дошли до слушателей. Впрочем, ничего другого он и не ожидал. Шотландские воины не доверяют первому встречному, и уж тем более заклятому врагу. Но со временем все изменится. Иначе отряда, о котором мечтает Брюс, не будет.

— Я всегда работаю один, — сказал Макруайри.

— Отныне нет. Если ты, конечно, хочешь остаться здесь. С этого момента все ваши стремления связаны только с командой. Ваша преданность принадлежит только мне и команде.

— По-моему, ты кое-что забыл, — вмешался Сетон. — Как начет Брюса, нашего общего сеньора и законного короля?

— Позволь мне думать о Брюсе, — поморщился Тор. Для этих людей последней инстанцией должен быть командир группы, но разговор об этом будет позже. — А пока нас не существует. С этим согласен и Брюс. Главное — это соблюдение тайны. Никто не должен о нас знать. Вы не должны никому говорить, чем занимаетесь.

Памятуя о сведениях, полученных от Макдоналда и Ламбертона, Тор намеренно не упомянул жен. Он знал, что Макруайри недавно овдовел, причем виной тому — Макдугалл. А вообще Тор надеялся, что не все они женаты. Так проще. Он мысленно отметил недовольные физиономии всех без исключения собравшихся. Не приходилось сомневаться, что мужчины сейчас задают себе вопрос, не совершили ли они ошибку.

— Если кто-то из вас передумал и хочет уйти, скажите об этом сейчас.

По его мнению, никто не должен был согласиться на это. Так и получилось.

— Тогда отдыхайте пока. Вам понадобятся силы. Завтра мы начинаем.

Группа медленно расходилась. Макгрегор и Кемпбелл старались держаться как можно дальше друг от друга. Макгрегор шел один, а Кемпбелл — с остальными.

— Подождите, — сказал им Тор. — С вами я еще не закончил.

Он полез в мешок, который принес с собой, и вытащил оттуда железную цепь длиной три фута. На каждом ее конце были закреплены ручные кандалы. Он искренне надеялся, что эта штуковина в первый же день не понадобится, но на всякий случай пришел подготовленным. Приспособление было полезным, когда в рядах бойцов возникали случайные распри. Здесь оно станет бесценным.

В течение следующих дней эти люди будут связаны вместе, хотят они этого или нет.

Глава 13

Кристина наблюдала, как Тор одевается в темноте. Ей показалось, что быстрые точные движения, ставшие до боли знакомыми за последние две недели, стали чуть медленнее, не такими целеустремленными и уверенными. Она перевела взгляд на окно и попыталась угадать, сколько сейчас времени. Судя по всему, после полуночи миновало несколько часов. Интересно, она принимает желаемое за действительное или Тор действительно стал задерживаться дольше?

«Меня не будет несколько дней». Эти слова уже стали привычными. Кристина почти не видела мужа в дневные часы — только ночью, под покровом темноты. После их брачной ночи Тор нечасто появлялся в Данвегане. Когда он бывал в замке, то всегда ночью приходил к ней — только очень поздно. Однако ни разу не спал в ее постели. А ей так хотелось, чтобы муж был рядом, обнимал ее, рассказал что-нибудь. Он до сих пор, в сущности, оставался для нее незнакомцем. Узнать его лучше никак не удавалось. Как бы ярко ни вспыхивала между ними страсть, когда все заканчивалось, он возвращался к своим людям в зале. И сколько бы раз Кристина ни повторяла себе, что это не имеет значения, убедить себя ей не удавалось.

Сегодня она не позволила разочарованию испортить ей настроение. Она все еще ощущала его жадные руки на своем теле, изумительное ощущение, когда он наполнил ее собой, тяжесть его тела, пряный мужской запах. Чувствуя приятную расслабленность, она улыбнулась.

Как выяснилось, брачная ночь была только началом. Их отношения в постели были прекраснее самых смелых мечтаний.

Что ж, пока ей и этого достаточно.

Кристина закрыла глаза, желая как можно дольше сохранить чувство удовлетворенности. Она знала, что если посмотрит на мужа, то непременно что-нибудь скажет и все испортит. Сегодня не будет никаких вопросов, а значит, его короткие резкие ответы не испортят хорошего настроения.

Вместо стука захлопнувшейся двери она неожиданно услышала приближающиеся к кровати шаги. Ей пришлось сделать усилие, чтобы дыхание оставалось ровным, а глаза — закрытыми. Хотя посмотреть, что он делает, очень хотелось. Она чувствовала на себе задумчивый взгляд мужа, который стоял у кровати довольно долго. Знать бы, о чем он думает.

Исходивший от него мужской запах стал сильнее, мгновение спустя Кристина услышала звук, его дыхания. Он склонился над кроватью. Кристина и сама подивилась своей выдержке, когда ей удалось не вскочить и даже не вздрогнуть, ощутив прикосновение его губ ко лбу.

Вслед за столь откровенным проявлением нежности послышалось сдавленное ругательство. Забавное сочетание. И Тор прошел, вернее, протопал к двери. Только убедившись, что он закрыл дверь с другой стороны, Кристина позволила себе открыть глаза и улыбнуться.

Возможно, ему это совершенно не нравится, но ее муж не такой холодный и безразличный человек, каким хочет казаться.

Ей просто необходимо запастись терпением.

После завтрака Кристина продолжала улыбаться. Тора за столом не было. Она решила, что он ушел туда же, куда ходит каждый день, но сегодня ее это не смущало. Похоже, у нее появилась собственная свита.

С тех пор как она впервые заметила этих детишек, они ходили за ней по пятам. Сейчас они смотрели, как госпожа расставляет в вазах последние осенние цветы, и изо всех сил старались ей не мешать.

Когда Кристина отошла от последней вазы, Дейдра не вытерпела.

— Мы сделали все, как ты сказала, госпожа, — выпалила маленькая девочка.

Кристина взглянула сверху вниз на три замерших в ожидании детских личика, измазанных ягодным джемом, который повар готовил специально для них, и улыбнулась.

Дочь повара приехала навестить отца с острова Гарриса и привезла трех своих ребятишек — Эвана восьми лет от роду, семилетнюю Дейдру и пятилетнюю Анну.

— Вы уже умывались?

Три головки усиленно закивали.

— Да, госпожа.

Кристина постаралась не улыбнуться.

— Мама сказала, чтобы мы тебя не беспокоили, — сказала Дейдра, прикусила маленькими зубками нижнюю губу. — Мы не беспокоим тебя, госпожа?

— Конечно, мы ее не беспокоим, — возмутился Эван. — Госпожа сама сказала, что мы можем смотреть, как она работает, а когда она закончит утренние дела, то расскажет нам остальное. Разве не так, госпожа?

— Все так, Эван.

Мальчик повернулся к сестрам, скрестил на груди маленькие ручонки и величественно кивнул.

— Ты уже все закончила, госпожа? — спросила маленькая Анна.

Кристина улыбнулась и вытерла руки о фартук.

— Да, я как раз все закончила.

Она говорила неправду, учитывая воск, который требовалось счистить со скатертей, свечи, которые надо было заменить, и серебряный подсвечник, нуждавшийся в чистке. Но все это может подождать.

Взглянув на детей, она спросила:

— На чем я остановилась?

— Злой Малагант украл королеву у Артура, привез ее в ужасный замок…

— Ланселот убьет Малаганта и спасет королеву Гиневру?

Эван фыркнул.

— Конечно, глупая. Ланселот — великий воин, совсем как наш вождь. Он ведь никогда не позволил бы, чтобы тебя похитили, правда, госпожа?

Кристина нахмурилась.

— Думаю, что нет, Эван. Но если ты так уверен в победе Ланселота, возможно, ты не хочешь слушать окончание истории?

Как только стихли возмущенные крики, Кристина взяла подсвечник и продолжила рассказ с того места, где остановилась накануне.

* * *
Тор оставил сенешаля и брата Джона в соларе. Просмотр корреспонденции и всевозможные расчеты заняли больше времени, чем он ожидал. Ему уже давно надо быть в старой крепости. Тренировки были в самом разгаре. Потребуется время, чтобы окончательно сломать барьеры между людьми, время, которого у него не было. Еще неделя, и он всех их скует цепями, если потребуется.

Он помассировал затылок и шею, стараясь избавиться от неприятных ощущений в спине. Боже, что за ужасная ночь! Он так и не смог удобно устроиться, и было понятно почему. В сравнении с мягкой постелью, шелковистым бельем и теплыми меховыми одеялами устланный тростником пол и плед были не более привлекательными, чем голые камни.

Прибыли сундуки Кристины, а с ними много предметов роскоши, которых он никогда раньше не видел. Простыни, такие мягкие, что казались шелковыми, и еще более соблазнительные перьевые подушки. Когда Тор впервые положил на такую подушку голову, ему показалось, что он умер и попал в рай.

Требовалась немалая сила воли, чтобы каждую ночь покидать удобную кровать. Но — проклятие! — воины не спят в кроватях.

Дьявол! Кого он хочет обмануть? Вовсе не из-за простыней и подушек ему не хотелось выбираться из постели, а из-за очаровательной женщины — его жены. Но его чувственный голод вполне нормален и объясним. Ведь они молодожены. Пройдет время, и он насытится ею.

Из большого зала донесся взрыв смеха и аплодисменты. Недоумевая, что там происходит, он открыл дверь и замер на пороге. Тор не знал, что ожидал увидеть, но уж точно не свою жену, забравшуюся на стол и размахивающую подсвечником словно мечом.

Он судорожно вздохнул. Господи, как же она красива. Ее волосы, перевязанные лентой, пышной волной спускались по спине, большие темные глаза сияли, словно луна над морем, нежные щеки горели румянцем. Она выглядела абсолютно счастливой, беззаботной и юной. Очень юной. Тору казалось, что он никогда не был таким юным и уж тем более таким счастливым и беззаботным.

Кристина была дуновением теплого весеннего ветра среди суровой зимы.

Но что, черт возьми, она делает? Тор с интересом следил за ней. Судя по всему, это какое-то представление. Вокруг собралась целая толпа. Насколько Тор мог судить, здесь была почти вся домашняя челядь. Кроме того, он заметил трех маленьких ребятишек, которые следили за действиями Кристины разинув рты.

Никто не заметил, как он вошел, поскольку всеобщее внимание было приковано к девчонке, увлеченно что-то изображавшей. Тору вспомнилось оживленное лицо матери, которая каждый вечер рассказывала им сказку на ночь. Останься родители в живых, его жизнь сложилась бы совершенно иначе. Вздохнув, вождь решительно отбросил грустные мысли, устыдившись собственной слабости.

Кристина направила подсвечник на мальчика, стоявшего прямо перед ней.

— На этот раз ты не уйдешь от наказания, Малагант, — сказала она басом. — Ты запятнал честь моей дамы, и я, Ланселот, величайший рыцарь королевства, защищу ее. Ты поплатишься жизнью. — Она ткнула вперед подсвечником, будто наносила колющий удар. — Умри же, подлый негодяй.

Маленький мальчик издал отчаянный крик и рухнул на пол — надо полагать, умер, — к немалому удовольствию своих сестер и толпы. Как только его ноги перестали дергаться, люди снова громко захлопали.

— Это было здорово, Эван, — сказала Кристина, поставила подсвечник и присоединилась к общим аплодисментам. — Ты станешь прекрасным рыцарем.

— Но я не хочу быть рыцарем, госпожа.

Похоже, главная героиня представления растерялась.

— А я считала, что все маленькие мальчики мечтают стать рыцарями.

Малыш выпятил грудь.

— Я буду грозным шотландским воином, как вождь.

Умный малыш, с ухмылкой подумал Тор.

— Ой, госпожа, — вмешалась старшая из двух девочек, — а что было потом? Как королева вознаградила Ланселота за преданность?

Неожиданно Кристина заметила Тора и удивленно замерла. Ее щеки стали пунцовыми.

— Вождь! Ты здесь!

Сообразив, что вождь застал их бездельничающими, слуги приняли деловой вид и поспешно разбежались. Старшие мальчик и девочка ухватили за руки упирающуюся сестренку и поволокли за собой.

— Похоже, все зрители тебя покинули, — сказал Тор, подойдя к жене.

— Увы. Не слишком вежливо с их стороны, не так ли?

Она улыбнулась.

Тор с недоумением понял, что тоже улыбается.

— Я бы непременно извинился за вторжение, но, похоже, оно оказалось весьма своевременным. Мне кажется, тебе было бы трудно объяснить детям, каким образом королева вознаградила рыцаря за преданность.

Кристина кивнула и подняла на мужа смеющиеся глаза.

— Полагаю, Дейдра догадывается, что я несколько изменяю самые «романтические» части истории.

Она начала спускаться со стола.

— Позволь мне, — хрипло сказал он, взял супругу за талию, поднял — она почти ничего не весила, — прижал к себе и лишь спустя несколько долгих мгновений опустил на пол.

По его телу прокатилась горячая волна. Она была мягкой и пахла восхитительно. Ее близость моментально подействовала на него.

— Так как же королева отблагодарила своего рыцаря? — тихо спросил он, не в силах сопротивляться искушению.

Даже интересно, какого цвета в конце концов станут ее щеки, если он не перестанет ее дразнить. Вроде бы ярче уже просто некуда.

Тор прилагал героические усилия, чтобы не рассмеяться. Его жена, конечно, уже не девственница, но все еще сохранила очаровательную невинность. Как же она не похожа на всех, кого он знал раньше. Еще раз крепко прижав ее к себе, он убрал руки, испытывая почти непреодолимое искушение отнести ее в спальню.

— Я должен идти, — сказал он не так ей, как самому себе. — У меня есть обязанности, и я должен их выполнять.

Муж говорил резко, и Кристина восприняла эти слова как критику, хотя он об этом даже не думал. Ее лицо вытянулось.

— Ты, наверное, думаешь, что женился на лентяйке. Понимаешь, я как раз собиралась почистить серебро, но…

— Но решила вместо этого попрактиковаться в обращении с мечом, — подсказал Тор.

На этот раз поддразнивание не сработало. Кристина нервно стиснула руки.

— Дети, — сказала она, — очень хотели услышать продолжение истории, и, боюсь, я позволила себе увлечься.

Она выглядела такой встревоженной и расстроенной, что Тор взял ее за руку, чтобы как-то утешить.

— Я вовсе не думаю, что ты ленива или неряшлива. Ты отлично справляешься с обязанностями хозяйки.

Ее глаза округлились.

— Да? Ты действительно так думаешь?

Не приходилось сомневаться, что его мнение для нее очень много значило.

— Да, — сказал Тор и понял, что это правда.

Она действительно хорошо справлялась. Кристина жила в замке совсем недолго, но с удивительной легкостью вошла в роль хозяйки. Только теперь, подумав об этом, Тор понял, как трудно ей было. Молодая, неопытная, в окружении чужих людей. Но она все же сумела завоевать авторитет и уважение членов его клана. Иначе они не выполняли бы ее указания. Теперь он вспомнил, что несколько раз, когда он сидел вместе с ней за столом, слуги приносили подносы с едой сначала ей, для одобрения, и буквально расцветали, когда получали его. Они ее не просто уважают. Они ее любят.

И это еще не все. После ее приезда замок стал другим. И дело здесь не в цветах, скатертях и гобеленах. Просто теперь в замке стало теплее. Подумав об этом, Тор нахмурился. Может быть, она сжигает слишком много торфа?

— Что-нибудь не так? — испугалась Кристина.

Он покачал головой, все еще хмурясь. Ему не хотелось задевать ее чувства, но в следующий раз надо будет обязательно уточнить у сенешаля, не увеличился ли расход торфа.

— Нет, все в порядке. Но я должен идти.

Тор направился к двери, и Кристинуохватило отчаяние. После того как обвернулся и застал ее в кухне, с ног до головы измазанную в саже, ей впервые выдался случай поговорить с мужем днем.

— Подожди! — воскликнула она. Тор обернулся с явным недоумением. — Я…

Что же она хотела сказать?

— Я не знаю, что ты любишь, — наконец выпалила она.

— Что я люблю?

— Из еды, — пояснила Кристина.

Что же с ней, черт возьми, происходит? В присутствии мужа она двух слов связать не может — только краснеет, заикается и вообще ведет себя как влюбленная девчонка.

— Я бы хотела знать твои предпочтения в еде, когда буду обсуждать с поваром блюда на неделю.

— Кормак позволяет тебе указывать, что приготовить?

Такого просто быть не могло.

Кристина нахмурилась.

— А разве он не должен?

— Должен, конечно, но Кормак — старый упрямый осел. Он делает то, что хочет, и никого не слушает.

— Кроме меня.

Она улыбнулась.

Тор прищурился:

— И сколько же тебе это стоило?

Кристина прижала руку к сердцу и скорчила забавную рожицу, изображая гнев, потом рассмеялась.

— Я обнаружила, что он намного сговорчивее после большой кружки эля.

Тор негромко засмеялся ей в ответ, и душа Кристины наполнилась теплом.

— Похоже, я взял в жены хитрющую плутовку.

— Я бы предпочла называть это свое качество находчивостью.

— Называй как хочешь. Но тут ты сумела произвести на меня впечатление.

Несмотря на легкомысленный тон, комплимент польстил Кристине. Возможно, он замечает плоды ее трудов чаще, чем она считала? Эта мысль придала ей смелости.

— Я понимаю, что ты занят, но мы женаты уже три недели и ни разу не имели возможности поговорить. Мне кажется, я тебя совсем не знаю.

Улыбка сползла с лица Тора, но Кристину это не остановило. Она радовалась первому нормальному разговору между мужем и женой и не хотела, чтобы он заканчивался.

— Уже скоро время обеда, а мне еще так много нужно обсудить с тобой.

Она лихорадочно искала предлог задержать мужа. Интересно, он заметил новые подушки? И ей совершенно необходимо было узнать его мнение о новом пологе для кровати.

— Может быть, останешься? Или, если хочешь, я пойду с тобой. Дождя нет, и небольшой пикник…

— Это невозможно.

Тор снова спрятался за ликом вождя, и Кристина поняла ошибку, почувствовав себя так, словно с разбега налетела на каменную стену.

Она постаралась скрыть разочарование и испугалась, что своей настойчивостью все испортила.

— Возможно, как-нибудь в другой раз, — проговорила она, надеясь, что имеет беспечный вид, и поспешно добавила: — Но ты так и не сказал мне, что из еды любишь.

Тор отмахнулся.

— Подойдет все, что ты решишь приготовить.

— Хорошо, — не стала спорить Кристина.

Момент был окончательно упущен.

Должно быть, Тор заметил, что она огорчена.

— Свекла, — сказал он.

— Что?

— Я не люблю свеклу и пастернак.

Лицо Кристины просветлело.

— Я тоже. Что-нибудь еще?

— Сладкие соусы к мясу, очень сладкие десерты и сушеные фиги.

Кристина потупилась, осознав, что он заметил ее пристрастие к сладкому.

Тор снова устремился к двери, но остановился.

— Меня не будет…

— …несколько дней, — ровно закончила фразу Кристина, считая, что вовсе не выглядит разочарованной. — К этому я уже привыкла.

Тор окинул ее проницательным взглядом, и она поняла, что так и не научилась скрывать свои чувства.

— Да, несколько дней.

— Тогда увидимся после твоего возвращения.

Вождь несколько мгновений смотрел на нее, как будто хотел что-то сказать, но передумал, резко развернулся и вышел. Кристина, стоя у окна, видела, как он прошел через двор. Все же интересно: где он проводит так много времени? И с кем?

Она уже собралась отойти от окна и вернуться к делам, но застыла как вкопанная. Ей показалось, что на нее выплеснули ведро ледяной воды.

Джанет шла через двор к ее мужу с большой корзиной. В таких обычно носят продукты для пикника.

Она его ждала! Тор сказал ей что-то, и они вместе пошли к ступенькам, ведущим к морским воротам.

Сердце Кристины колотилось так сильно и часто, что ей было тяжело дышать. Она была уверена: все это ничего не значит. Но почему он уходит с Джанет, a не с ней?

Глава 14

Зима пришла как злой и голодный лев, принеся с собой морозы, ледяные ветры, короткие дни и бесконечную череду серых туманов и облаков. Когда солнце отдыхало, с небес постоянно что-то лилось или сыпалось.

Пришел и ушел День всех святых, за ним День святого Мартина. Настало время готовиться к Рождеству и Святкам. Внуки повара уже давно уехали. В мрачном и темном зале не было никакой радости, однако Кристина не оставила надежды это изменить.

Снаружи завывал ветер, в узкие ставни стучал дождь. Ну что за ужасный день! Расставив в вазы папоротник и вереск, она сделала шаг назад и залюбовалась разнообразием оттенков оранжевого и коричневого.

Все было готово для вечерней трапезы. Теперь можно пойти к себе и переодеться. Она не знала, когда появится Тор, поэтому всегда старалась выглядеть наилучшим образом.

Жизнь в замке подчинялась определенному ритму. Чаще всего Тор покидал замок на рассвете и возвращался поздно ночью, а нередко не приходил вообще. Но он строго выполнял свое обещание и сообщал, когда уезжал «на несколько дней». Кристина не желала думать, что это не простое совпадение, но ей становилось все труднее убедить себя в том, что муж испытывает к ней особые чувства.

Ее семейная жизнь шла совсем не так, как она надеялась. Она прожила в Данвегане уже больше месяца, но во многих отношениях знала своего мужа не лучше, чем в первый день.

Кристина вошла в спальню, скользнула взглядом по кровати, и ее бросило в жар. Она во всех деталях помнила, как они занимались любовью. Но каждую ночь муж вставал и уходил, хотя она всякий раз отчаянно надеялась, что он останется.

Почувствовав неприятное теснение в груди, Кристина отвернулась от кровати.

Она знала, как Тормод Маклауд занимается любовью, но совсем не знала его как человека. Он всегда держал свои мысли при себе. И не важно, сколько попыток она предприняла, чтобы пробиться через возведенную им вокруг себя стену. Все они были тщетными.

Тор привык к одиночеству, ни с кем не делил свою ношу и, по мнению Кристины, даже не знал, чего при этом лишается. И, вероятно, не подозревал, что делает ей больно, стараясь держаться на расстоянии. Когда он появлялся в замке, ее робкие попытки пробиться к его душе неизменно сталкивались с вежливым, но уверенным отпором. Все ее старания оживить мрачный замок и привнести в него толику тепла и радости оказывались бесполезными. Она хотела быть полезной, следила, чтобы повар готовил его любимые блюда, содержала его одежду в безупречной чистоте, но Тор был слишком занят делами, чтобы все это заметить.

Кристина временами чувствовала себя одной из его собак, восторженным щенком, путающимся под ногами у хозяина, ожидая хотя бы малейшего проявления любви. Ласкового прикосновения. Взгляда. Чего угодно, только не безразличия.

Ей казалось, что между ними возникла какая-то особая связь. Но что, если она ошиблась? И не будет никаких уютных ночей у очага и разговоров до утра? Что, если она все придумала?

Она отчаянно стремилась ему угодить. Но как? Впечатлить его своей хозяйственностью? Не сработало. Муж давал ей уроки страсти, научил, как понимать желания собственного тела, но ей хотелось знать, какие желания испытывает он. Что ему нравится?

Он всегда контролировал себя, разве что…

Вот оно! В первый раз! В ту самую первую встречу между ними было что-то искреннее, настоящее. Может быть, ему правится именно так?

У Кристины порозовели щеки, когда она вспомнила, как муж вошел в нее сзади. Тепло разлилось по животу. Что ж, теперь у нее есть план…

* * *
Волны разбивались над ним, увлекая Тора вниз и удерживая под водой так долго, что люди испугались. Почувствовав, как горят легкие, Тор вырвался из-под воды, жадно глотая воздух.

— Кто-нибудь хочет все бросить прямо сейчас? — зычно гаркнул он, чтобы перекричать вой ветра и шум дождя.

Ответ последовал незамедлительно, хотя голоса звучали утомленно:

— Нет, капитан.

Проведя больше часа в ледяной воде во время самого сильного из всех штормов, обрушившихся на Скай в этом сезоне, даже Максорли почувствовал усталость.

Только безумец может оказаться в море в такую ночь. Но Тор ждал именно такой погоды. Он не мог бы создать условия идеальнее, даже если бы управлял штормом сам.

Воины сначала плыли к устью залива, расположенному примерно в полумиле от берега, преодолевая пятифутовые волны и течение, увлекавшее их к берегу. Там им предстояло сделать все от них зависящее, чтобы удержаться на поверхности воды — в бушующем море под ледяным дождем.

В спокойный летний день Тор мог оставаться в воде неограниченно долго. Но холодная вода и шторм отбирали у человека силы за несколько секунд. Его зубы больше не стучали, руки и ноги уже не обжигало огнем. Он вообще ничего не чувствовал. Он знал эти признаки опасности, но упрямо двигался вперед, преодолевая страх, который способен сломить любого, кроме самых элитных воинов.

Сила. Выносливость. Воля к победе. Здоровое тело и дух. Вот что сделает его людей лучшими.

Учитывая, что Тор был одним из лучших пловцов в группе — пожалуй, таким же, как Макруайри, но все же не столь нечеловечески сильным, как Максорли, он хорошо представлял себе, как тяжело приходится остальным.

Большинство его людей были хорошими пловцами, но Сетон и Маккей чувствовал и себя в воде не так уверенно, как остальные: Сетон — потому что был англичанином, а Маккей — потому что прибыл из далеких земель, расположенных в самой глубине нагорья.

Сила команды обычно измеряется ее слабым звеном. Эта тренировка, как и все остальные, была призвана показать, как важно работать вместе и быть готовыми действовать в любых условиях — и физически, и морально.

— Перекличка! — объявил Тор.

Было слишком темно, чтобы видеть всех, поэтому приходилось устраивать периодические проверки.

Тор разделил людей на пары и приказал никогда не покидать партнера — в воде это означало постоянно находиться на расстоянии вытянутой руки. Им не всегда придется работать группами — большими или маленькими, но они должны быть к этому готовы.

Сквозь шум ветра и грохот волн послышались голоса. Слава Богу, все откликнулись.

Его накрыла еще одна волна. Хватит! Пора возвращаться. Тор отдал приказ и почувствовал всеобщее облегчение, но люди слишком замерзли и вымотались, чтобы радоваться.

Он искренне гордился ими. Обычно испытание водой он оставлял на конец тренировок. Но очень уж хорош был шторм — именно то, что надо.

Теперь волны и течение помогали, поэтому мужчины плыли к берегу, затрачивая меньше усилий.

К тому времени как они вылезли из воды, Тор был готов рухнуть без сил обнаженным на каменистый берег.

— Хорошая работа, — отметил он, немного отдышавшись.

Ветер и дождь ничуть не ослабли, и он с трудом различал силуэты стоящих на берегу мужчин. Неожиданно у него волосы на голове встали дыбом, и вовсе не от холода. Силуэтов было девять. Он их пересчитал еще раз. Точно. Девять.

Тор выругался и бросил взгляд на Бойда.

— Где Сетон?

Мужчина удивленно оглянулся.

— Он плыл прямо за мной.

Больше Тор не медлил ни секунды и снова прыгнул в воду.

Он собирался убить Бойда собственными руками, пусть даже тот был сущим богатырем. Тор ненавидел терять людей, какими бы ни были причины. Но не оглянуться на напарника… это непростительно. Он не был намерен объяснять Брюсу, почему позволил утонуть его юному родственнику.

Максорли плыл рядом.

— Ты его видишь?

— Нет.

Вокруг было темно как у черта в утробе.

— Вот он!

Максорли указал куда-то вперед. Его способность видеть в темноте была воистину уникальной. Только теперь Тор различил небольшое светлое пятно на поверхности. Сетону повезло — он был светловолосым.

Мужчины вытащили неподвижное тело на каменистый берег и склонились над ним.

Тор рывком перевернул парня на живот и сильно надавил ладонью на спину. Ничего. Он выругался и удвоил усилия.

На этот раз сработало. Вода хлынула из легких. Сетон издал хлюпающий звук и зашелся в кашле.

Только теперь Тор почувствовал, как спадает напряжение.

Прошло несколько минут. Организм Сетона наконец избавился от избытка морской воды, и парень сделал попытку сесть, но Максорли удержал его.

— Тебе лучше полежать. Сегодня ты слишком много выпил.

Сетон с трудом улыбнулся, но улыбка быстро сменилась тревожной гримасой.

— Я прошел испытание? — спросил он, глядя на Тора.

Вождь кивнул.

— Да, парень, все в порядке.

Его снова охватил гнев. Все это время Бойд не сказал ни слова и стоял в стороне от мужчин, старавшихся оживить его напарника. Судя по мрачной физиономии, воин понял свою ошибку, но было уже чертовски поздно.

Тор обхватил рукой могучую шею Бойда, изо всех сил сдерживая бешенство.

— Каким первым правилом надо руководствоваться?

Бойд твердо встретил его взгляд.

— Оставайся со своим напарником.

Тор сжал руку и привлек мужчину ближе к себе, чтобы видеть его глаза. Не сводя с него разъяренного взгляда, он начал чеканить слова.

— Эти люди рассчитывают, что ты будешь с ними, выполнишь свою часть работы, будешь частью команды, а ты сейчас предал всех. Если тебе потребуется пойти за кем-то из команды в ад, ты сделаешь это, потому что они сделают то же самое для тебя. Понятно?

От жгучего стыда могучий воин залился краской и кивнул.

— Я совершил ошибку, вождь. Больше этого не повторится.

Тор оттолкнул провинившегося.

— Не сомневаюсь.

Только потому, что он ощущал и свою вину, Тор не отослал Бойда немедленно собирать вещи. В общем-то он не считал, что зашел слишком далеко и предъявил к людям завышенные требования. Элитный воин и должен действовать за пределами того, что он считает для себя возможным.

Однако Тор отвечал за этих людей. Он обязан был заметить, что Сетона нет.

— Если нечто подобное повторится, ты немедленно покинешь остров. И мне плевать на то, насколько ты силен. Если хочешь воевать в одиночку, отправляйся домой.

Вернувшись в крепость, где их ожидала Джанет и приготовленная ею еда, воины чувствовали себя подавленными. Было меньше разговоров, хотя Максорли, конечно, не удержался и пару раз поддел Сетона относительно его любви к морской воде. Он даже предложил сбегать на берег и принести ему кружку его любимого напитка взамен обычного эля.

Конечно, Тор рассчитывал, что это произойдет иначе, но именно в этот день все изменилось. И не потому, что Сетон едва не погиб. Эти люди не боялись смерти. Для настоящего воина смерть в бою — высшая награда.

Изменилось другое. Раньше эти люди просто выслушивали слова Тора об умении действовать в команде, теперь эти слова до них дошли. Наконец-то одинокие волки почувствовали, что каждый из них — часть общего. И впервые за много недель Тор поверил в успех.

Убедившись, что они спокойно сидят у костра и беседуют, он вернулся в Данвеган.

Шторм продолжал бушевать, но Тор мог подняться по скользким каменным ступеням морских ворот и без лунного света. Его почтительно приветствовал стражник.

Уже не впервые он выругал себя за данное жене обещание сообщать о длительных отлучках. Он смертельно устал, промерз до костей и испытывал почти непреодолимое искушение остаться на ночь в старой крепости. Но он не предупредил ее, что вечером не вернется. Не привыкший ни перед кем отчитываться, Тор удивлялся сам себе.

Почему он позволяет ей отвлекать его от выполнения важных обязанностей? Он сейчас должен быть со своими людьми, пить и слушать бесконечные байки Максорли, рассказы Гордона о подвигах его деда в последнем Крестовом походе, воспоминания Бойда о несправедливостях, чинимых англичанами на границе, или обсуждать любимую тему всяких воинов — женщин.

Но какая-то часть его — и эта часть становилась с каждым днем все больше — не желала разочаровывать жену. Кристина выполняла свои обязанности: занималась хозяйством, как умела и считала нужным, и ему не на что было жаловаться, — но иногда смотрела на него так, что…

Тор понимал, что делает ей больно, и это его тревожило. Она возлагала на него надежды, которые он скорее всего не сможет осуществить.

Даже если бы у него не было обязанностей перед кланом, он попросту не способен на сильные эмоции. Он слишком долго был вождем и воином. Большую часть жизни его окружали кровь и смерть. Ему пришлось повидать такое, от чего душа очерствела — пожалуй, даже омертвела. Он слишком рано понял, что легче жить, ни к кому не привязываясь. Очень уж много людей, которых он любил, умерли — родители, друзья, первая жена.

Некоторая отчужденность дала ему возможность употребить все свои силы на укрепление и процветание клана, позволяя принимать решения, связанные с жизнью и смертью людей, для достижения небывалых успехов на поле боя. Иначе было невозможно. Война и долг сделали его таким, какой он есть, — холодным и беспощадным.

Тор видел свет в большом зале, хотя ужин, должно быть, уже давно закончился. Сделав еще несколько шагов, он громко выругался. Даже полуживой от усталости, он ощущал тяжесть в паху при одной только мысли, что скоро увидит жену.

Новизна никак не притуплялась. Он уже начат сомневаться в том, что когда-нибудь сумеет насытиться этой восхитительной женщиной. Оставаться вдали от нее по ночам было невозможно. Даже если он заставлял себя остаться на несколько ночей в старой крепости — просто желая доказать самому себе, что способен на это, — Тор все равно думал о ней. Желание не ослабевало и, пожалуй, даже становилось сильнее. Тор был вынужден признать, что его непреодолимо влечет к ней.

Но сегодня он чертовски устал. И не важно, как соблазнительно она выглядит. Он только пожелает ей спокойной ночи и отправится спать к очагу, туда, где спят его люди. Там его место.

Он вошел в зал и сразу почувствовал густой пряный аромат. Гвоздика и мускатный орех. По телу разлилось блаженное тепло. Запах напомнил ему о детстве. О матери. О другой жизни.

Почему его юная жена пробуждает все эти странные воспоминания?

Хотя Руайри заверил его, что Кристина не стала жечь больше торфа, в зале все же было теплее. Данвеган стал другим, хотя Тор не мог бы сказать точно в чем именно. Просто в замке стало приятнее находиться. Он отмечал это при каждом своем возвращении и опасался, что ему начинает это нравиться.

Многие члены клана еще сидели за столами, но некоторые уже спали, завернувшись в пледы. Руайри подошел, чтобы сообщить, как прошел день, и доложить о возникших проблемах, в том числе о проблемах с арендой. Покидая зал, Тор чувствовал себя еще хуже, чем раньше. Теперь на его плечах лежала двойная ответственность. Тренируя воинов, он поневоле запустил дела клана.

Заметив, что из-под двери Кристины выбивается луч света, он постучал. Услышав негромкий вскрик и возню, он распахнул ее. Жена стояла на коленях, убирая что-то в сундук. Опустив крышку, она с виноватым видом повернулась. Тор заметил у кровати пустое блюдо с остатками чего-то сладкого. Чем, интересно, она занималась? Прятала фиги на зиму?

Они были очень дорогими. Но все же заметив, как она любит засахаренные сливы и фиги, Тор приказал Руайри закупить их побольше на праздники. Возможно, увидев много любимых лакомств, Кристина улыбнется. Ему очень нравилось, когда она улыбалась.

— Ты пришел! — воскликнула она, вскочила на ноги и бросилась к мужу.

Тор отметил ее неподдельную радость, но все же его не покидало чувство, что она старается его отвлечь. Его взгляд метнулся к сундуку.

— Я тебе помешал?

— Нет, что ты, я просто убирала кое-какие вещи.

Его брови поползли на лоб.

— Поедая фиги?

Щеки Кристины мило зарделись, и Тор почувствовал уже знакомое теснение в груди. Ее темные волосы были распущены, одна прядь упала на лицо. Не вполне осознавая, что делает, Тор аккуратно заправил эту прядь за ухо — Кристина часто так делала.

Она судорожно втянула воздух и застыла. Их глаза встретились. Трудно сказать, кто был больше удивлен этим жестом, Все было как тогда, когда он не удержался и поцеловал, ее в лоб. Только теперь она не спала.

Тор поспешно отвел глаза.

Странное чувство, которое он испытывал к молодой жене, обезоруживало его. Он никогда в жизни не встречал никого похожего на нее — она была милой, доброй, заботливой и, черт возьми, слишком желающей сделать ему приятное. При любой возможности она прикасалась к нему, словно стремилась стать ближе. Никто после смерти матери не делал этого так свободно. Она.

Тор понимал, что существует зов плоти, но никак не мог понять желания быть рядом с ней, тем более, когда оно шло вразрез с его прямыми обязанностями. С женой он терял голову, и с этим надо было срочно что-то делать. Он поспешно отступил и расправил плечи.

— Я пришел пожелать тебе спокойной ночи.

Радостная улыбка сползла с лица Кристины.

— А разве ты…

Вождь стоически проигнорировал колющую боль в груди.

— Сегодня был очень долгий и тяжелый день.

Кристина выглядела так, словно он только что наступил на ее любимого щенка!

— О, но просто я…

Она уставилась в пол, чтобы не встретиться с ним взглядом, и Тор увидел нежно-розовый румянец на ее скулах.

Он отвел глаза. Это становилось безумием. Ему необходимо обуздать свои чувства и желания. Жена постоянно отвлекала его внимание, а этого он не мог себе позволить. Он уже открыл рот, чтобы пожелать ей спокойной ночи, но ее следующие слова лишили его дара речи.

— А я надеялась, что мы попробуем сегодня кое-что другое, — выпалила Кристина.

Глаза Тора метнулись к ней, тело вернулось к жизни.

— Другое?

Оказалось, слова могут застревать в горле, раньше Тор об этом не подозревал. Он сказал себе, что она не могла иметь в виду то, что он подумал. Она понятия не имела, насколько вызывающей и соблазнительной была ее фраза. Или имела? Он чувствовал, что его жена борется сама с собой: ее природное страстное любопытство сражалось с глубоко укоренившейся девичьей скромностью. Невинная девственница быстро учится. Да поможет ему Бог, когда она станет необузданной в своей страсти.

Кристина подошла близко, очень близко, так что ее груди коснулись его рубашки. Почувствовав прикосновение твердых сосков, Тор едва не выпрыгнул из своей проклятой шкуры. Она посмотрела ему в глаза. Чувственный взгляд экзотических черных глаз не оставлял никаких сомнений в смысле ее предложения.

Тяжесть в паху стала весьма ощутимой. Кровь вскипела. Девчонка не понимала, что с ним делает.

— Я думала, может быть, мы…

Он ждал. Сердце яростно колотилось под ее ладонью. Судя по всему, она никак не могла выговорить, чего хочет.

— Ты о чем, девочка? — прохрипел он и, не удержавшись, погладил ее по щеке. — Скажи, чего ты хочешь?

— Я думала, может быть, мы могли бы попробовать так, как в первую ночь. Сзади.

Тор застыл, словно каменное изваяние. Еще никогда цепи воспитанности не казались ему такими тесными. В нем поднялись все существующие животные инстинкты, словно у льва, готовящегося вырваться из прочной клетки.

Глава 15

Отчаянно покраснев, Кристина подумала, что совершила серьезную ошибку. Муж не шевельнулся и не произнес ни слова. Его тело казалось напряженным, как тетива лука. В комнате повисло молчание.

Она не могла поднять на него глаза, униженная собственной дерзостью. Что теперь он подумает о ней? Сочтет ее развратной шлюхой? Еще никогда в жизни она не пребывала в таком смятении.

— Извини, — пробормотала она, отступив. — Ты хотел идти. Забудь…

От низкого утробного звука, вырвавшегося из его горла, у нее по телу побежали мурашки. Такой же звук он издает, перед тем как…

— Черт бы побрал все на свете! — выкрикнул Тор, поймал жену за руку и рывком притянул к себе.

Вздрогнув, Кристина все же осмелилась заглянуть мужу в глаза и испугалась. Ей еще не приходилось видеть такого бешенства на его лице.

Она инстинктивно попыталась отстраниться, понимая, что могла по неведению выпустить на волю то, с чем ей не справиться. Стоящий перед ней мужчина не был рыцарем. Он был олицетворением дикого воина-варвара. Он не отпустил ее.

— Я никуда не иду. И ты тоже.

Подхватив жену на руки, Тор в несколько шагов преодолел расстояние до кровати.

Кристину буквально трясло от волнения. Муж казался человеком, дошедшим до крайней черты. Он был диким, опасным и волнующим — да еще каким волнующим.

Тор положил жену на кровать с мягкостью, почти нежностью, никак не сочетавшейся с резкостью его движений, и быстро избавился от всей одежды, кроме нательной рубашки.

Когда он наклонился, чтобы задуть свечу, Кристина остановила его:

— Пожалуйста, не надо. — Она не хотела, чтобы их разделяла темнота. — Пусть свет останется.

Их глаза встретились на несколько долгих мгновений.

Ему не нравится свет? Но почему?

Она подумала, что муж отвергнет ее просьбу, но Тор сказал:

— Как пожелаешь.

Он снял рубашку, и Кристина тихонько ахнула. Боже правый, он великолепен! Широкие плечи, крепкие мускулистые руки, плоский и такой же мускулистый живот. Интересно, почему он кажется еще больше без одежды и доспехов?

Она не знала, какую часть восхитительного тела ей хочется потрогать в первую очередь. Но опустив глаза ниже и увидев торчащий пенис, больше ни в чем не сомневалась. Именно эта часть тела была наглядным проявлением его желания. Он выступал вперед и, казалось, становился все больше под ее взглядом. Тонкая кожа сияла, словно мрамор.

Руки потянулись к нему сами собой.

— Будь осторожна, девочка, — тихо предостерег он. Его голос был грозным и одновременно обольстительным. — Продолжай смотреть на меня так, и получишь больше, чем рассчитывала.

— Я могу тебя потрогать? — спросила она.

Мускулы его живота конвульсивно дернулись, руки сжались в кулаки.

— Да.

Кристина встала на колени и осторожно коснулась пальцами его живота. Прикосновение было легким словно перышко, но Тор дернулся и зашипел. Она прикусила губу, чтобы погасить довольную улыбку. Столь бурная реакция на обычное прикосновение не могла не радовать.

Также легко она провела пальцем по восставшему пенису и от удивления даже рот раскрыла. Кожа на нем оказалась мягче бархата. Но под ней — железная колонна.

Она тщательно исследовала его пальцами, а потом, осмелев, взяла в руку, хотя ее пальцы не смогли его обхватить.

Тор тихо стонал, вздрагивая, точно в агонии, Кристина убрала руку и с явным сомнением спросила:

— Я делаю что-то не так?

Он покачал головой и прохрипел:

— Продолжай.

Он накрыл ее руку своей и показал, как удобнее его держать. Посмотрел в глаза, позволив ей увидеть силу его желания.

— Только не останавливайся, Тина, прошу тебя.

Тина? Пожалуй, ей это нравится.

Она внимательно следила за мужем, ее движения становились все смелее и энергичнее…

Неожиданно она почувствовала свою власть над ним. Оказалось, что она тоже может вознести его к высотам наслаждения. Убедиться в своей силе было удивительно приятно.

Напряженный пенис был горячим и пульсировал в ее ладони. Кристина чувствовала, как к нему приливает кровь, и, в конце концов, он сильно дернулся, и Тор с рычанием оторвал ее руки. На кончике пениса появилась жемчужная капля, и Кристина ощутила странную потребность наклониться и слизнуть ее, ощутить вкус своего мужчины.

— Хватит. Я должен быть внутри тебя.

Его голос был напряженным, лицо искаженным и, пожалуй, даже злым. Кристина еще не видела мужа таким. В страсти он всегда был энергичным и горячим, но никогда не терял самообладания. Теперь она чувствовала, что разбила броню. Тор боролся с чем-то внутри себя и, похоже, был готов сдаться.

Еще одно последнее усилие, и, возможно, барьер между ними окажется сломленным. Смелость способна сокрушить многие преграды. Кристина медленно стянула через голову сорочку и, оставшись обнаженной, медленно проговорила:

— Тогда возьми меня.

Тор старался сдерживаться, но жена своим невинным пылом все ближе подталкивала его к краю. Она отдавала себя. Ему еще не встречалась женщина, которая отдавала бы себя с такой готовностью.

«Сзади». Дьявол! Даже с опытными шлюхами он не часто позволял себе эту позу, а с невинной девочкой и помыслить о ней не мог. Но Кристина удивляла его снова и снова.

Занимаясь любовью в темноте, Тор всегда помнил, какое изящное и в то же время пышное во всех нужных местах тело у его молодой жены. Но память — ничто по сравнению с возможностью видеть ее в теплом свете ярко горящей свечи.

Ошеломляющая. Искушающая. Красивее всех женщин мира. Перед ним на коленях стояла нимфа с длинными темными волосами, мягкими волнами рассыпавшимися по плечам. Ее полные округлые груди с маленькими розовыми сосками чуть покачивались, когда она двигалась. На фоне бледной матовой кожи их розовый цвет казался вызывающим и соблазнительным до такой степени, что у Тора мутился разум.

«Тогда возьми меня».

Если она намеревалась довести его до безумия от желания, ей это вполне удалось. Кровь Христова, он возьмет ее. Сзади, спереди, снизу, сверху, сбоку — откуда угодно. Немедленно.

Обхватив жену за талию, Тор поднял ее и прижал к себе, содрогнувшись от страсти, когда их обнаженные тела соприкоснулись. Он зарылся лицом в волосы, потом впился поцелуем в нежную кожу шеи, а руки скользнули вниз и сжали округлые ягодицы.

Он застонал от сильнейшего желания. Раньше он считал, что темнота поможет ему считать эту женщину одной из многих. Но вышло наоборот. Темнота обострила остальные чувства, и он понял, насколько она не похожа на других. Мягкость кожи, исходящий от волос цветочный запах, робость движений. Все это намертво врезалось в его память.

Тор использовал темноту как прикрытие, прячась от того, что он не мог победить. Не сработало. Их тела слились, словно предназначенные друг для друга. Ничего подобного в его жизни не было. Он потерпел сокрушительное поражение, борясь с тем, чему затруднялся дать название. Страсть между ним и его молодой женой оказалась слишком сильна.

Прижимая нежное тело к себе, Тор думал, что так и должно быть. Все было правильно. Ему нравилось в жене все — как она вздыхала, стонала, двигалась, прижималась к нему, словно исполняя некий искушающий танец.

Ее страстная реакция оказалась слишком сильным соблазном.

Тор повернул ее к себе спиной, одной рукой сжал полную грудь, а другую медленно опустил вниз и раздвинул ее бедра.

Дыхание Кристины стало частым и неровным. Его палец скользнул внутрь. Она уже была влажной — восхитительно влажной, но он продолжал ласкать ее, пока не понял, что она уже близка к разрядке.

— Скажи, что ты этого хочешь, — прохрипел он.

Пожалуй, он надеялся, что она испугается и откажется.

Но она этого не сделала. Вместо ответа она резко выгнулась, при этом ее грудь крепче прижалась к его руке, а ягодицы — к пенису. Боже, он не сможет этого вынести.

Ну что ж, обратной дороги нет. Ни для нее, ни для него.

— Наклонись, — скомандовал он, изо всех сил сопротивляясь проходящим по телу волнам желания. — Упрись руками в кровать.

Кристина подчинилась, ни секунды не колеблясь, подняв свою очаровательную попку именно так, как надо. Тор погладил безукоризненную кожу. Он все еще не мог поверить, что делает это. Тем более с ней. Юной прелестницей, которую он захотел, лишь только увидел, но был уверен, что никогда не будет иметь.

Приподняв ее бедра, он стал медленно входить в нее. В глазах потемнело. Ему пришлось закрыть глаза. Он продвигался не спеша, продлевая каждое мгновение безумного наслаждения.

Такая теплая. Такая тугая. Такая чертовски нежная.

Почувствовав, что не в силах больше сдерживаться, он ворвался в нее одним мощным толчком. Кристина закричала, и это был вовсе не крик боли.

— Тебе это нравится, моя сладкая Тина, — спросил Тор. — Ты этого хотела?

Он сделал еще один рывок, погрузившись еще глубже — так глубоко, как только мог.

— Да, — простонала она, двигаясь ему навстречу. — Пожалуйста! Я хочу все.

Ее слова проникли под застлавшую разум дымку похоти и угнездились в самых потайных глубинах души.

И тогда он дал себе волю, отдавая ей все, что имел, не скрывая, как сильно ее хочет. Его страсть была первобытной, примитивной, яростной.

Кристина вцепилась в кровать и только тихо стонала от наслаждения.

Все мышцы Тора были напряжены до предела, когда он снова и снова врывался в нее на пути к разрядке.

Итак, его мечты воплотились в жизнь. Это была вершина страсти для него… или нет?

Почему же он чувствует, как будто ему чего-то не хватает? Он ускорил ритм. Не помогло.

Кристина судорожно вздохнула, вскрикнула и содрогнулась в пароксизме страсти.

А Тор застыл. И неожиданно в нем, вопреки всему, вспыхнула ярость. Ему казалось, что его обманули. Лишили удовольствия.

Он не мог видеть лица жены.

Он вышел из нее, повернул Кристину лицом к себе и уложил так, что ее ягодицы оказались на краю кровати.

Вид ее раскрасневшихся щек и затуманенных глаз привел его в еще большую ярость, напоминая о том, что он не получил.

— Что случилось? — спросила Кристина, почувствовав перемену в его настроении.

— Ничего, — сквозь зубы процедил он.

Тор больше ни о чем не мог думать. Он должен снова привести ее к вершине страсти, и на этот раз ничего не упустить.

Что с ним случилось? Он явно не владел собой, был зол и так сильно возбужден, как не был еще ни разу в жизни, и уже был готов взорваться. Но ему требовалось большее. Черт бы побрал все на свете, ему необходимо было смотреть ей в глаза.

Он раздвинул ноги жены, и она инстинктивно обхватила его за бедра. Снова оказавшись в тесном влажном тепле, он даже застонал от удовольствия. Кристина обняла мужа за шею, прижалась к нему, и он ощутил, как трутся о его грудь ее соски. Что может быть слаще?

Теперь их лица разделяло всего несколько дюймов, и он мог видеть все — как расширяются ее зрачки, покрывается румянцем лицо, раскрываются губы.

В теле Тора кипела и бурлила кровь. Мышцы полыхали огнем. Он еще раз с силой ворвался в нее, и ее тело снова задрожало.

— Смотри на меня, — зло потребовал он.

Кристина открыла глаза. Их взгляды встретились, и мир вокруг исчез. В течение одного бесконечного мгновения он мог видеть только ее. Его охватила странная эйфория. Он чувствовал себя парящим в воздухе или вознесшимся на высочайшую вершину мира. А потом он сорвался вниз, и мир взорвался, разлетевшись на множество осколков чувственного удовольствия и света.

Тор сильно прижимал жену к себе, чувствуя, как часто бьется ее сердце, и вдыхая нежный аромат ее волос.

Когда же сладостные конвульсии прекратились, он еще долго держал ее в объятиях. Не желая уходить. Не желая думать.

Только когда дыхание успокоилось, он отстранился.

Кристина издала возглас протеста и снова потянулась к нему. Инстинктивно. С полным доверием. Тор осторожно уложил ее на кровать и лег рядом. «На минутку», — сказал он себе. Он просто согреет ее жаром своего тела. Но на самом деле это она согрела его, дала чувство удовлетворенности, доселе ему незнакомое. Ответственность перед кланом и ужасы поля боя показались ему далекими и нереальными.

Он поглаживал ее нежную щечку, пока она не заснула, счастливая и умиротворенная.

Все было по-иному. Она была другой. Тор всегда считан себя неспособным на сильные эмоции, но Кристина заставила его чувствовать. Она сумела добраться до потаенной части его существа, которую он похоронил много лет назад. И это ему не понравилось.

* * *
Кристина уснула в объятиях мужа, уверенная, что ей удалось добиться важного успеха. Наконец-то!

Ни один человек не может так смотреть на женщину, занимаясь с ней любовью, если ничего к ней не чувствует.

Но стоило ей закрыть глаза, как что-то разбудило ее. Вернувшись в действительность, она поняла, что муж встает с постели. Она покосилась в сторону окна. До утра еще далеко.

Тор сидел на кровати спиной к ней и одевался. Он уходит. Снова.

Она сказала себе, что должна сохранять спокойствие, но разочарование оказалось слишком сильным.

— Ты уходишь, — тоскливо пробормотала она.

Муж бросил на нее быстрый взгляд через плечо.

— Спи, Кристина.

«Кристина», а не «Тина». Они опять стали вежливыми незнакомцами. Ей было так больно, что она разозлилась. Вот, значит, как. Она нужна ему только в постели. А в остальное время… Не желая показаться слишком требовательной, она тихо сказала:

— А я надеялась, что ты останешься.

Тор на мгновение замер, потом продолжил одеваться, оставив ее реплику без ответа. Неужели он настолько бесчувственный? Или просто не хочет понять, что ей нужны не только игры в постели?

Одевшись, Тор встал и повернулся к жене. В его холодных голубых глазах не было и намека на близость. Перед ней стоял грозный воин и гордый вождь.

— Меня не будет несколько дней.

Кристина почувствовала, как у нее внутри все перевернулось. Холодность его тона ударила очень больно. «Не смей», — приказала она себе, но горячие слезы уже покатились из глаз. Ну почему он так с ней поступает? Неужели ему жалко подарить ей всего один нежный взгляд? Сказать теплое слово? Почему он не подпускает ее к себе?

Великий вождь, непобедимый воин, но он же еще и человек?

— Куда ты идешь?

Скрипнув зубами, Тор процедил:

— Мне не нравятся вопросы, Кристина. Я уже говорил, что занимаюсь делами клана. С тобой они никак не связаны.

И это все? Больше он ей ничего не скажет? Она устала от бесконечных тайн. Сев на кровати, Кристина завернулась в простыню, чтобы прикрыть наготу. Его взгляд на минуту задержался на ее груди, после чего Тор с видимым усилием отвел глаза. А Кристина разозлилась и даже стукнула кулачком по кровати.

— Ты даже не хочешь сказать, куда идешь. Разве у жены нет права знать, куда уходит ее муж, если он пропадает дни и ночи напролет?

— Нет, у нее нет такого права, — холодно ответил он.

Ее глаза изумленно округлились. Вероятно, именно такая холодная безжалостность сделала его великим воином и вождем.

— Ты делаешь из мухи слона, — добавил он, как будто разговаривал с неразумным ребенком. — В моих делах нет ничего интересного для тебя.

Снисходительность больно ранила. Она для него игрушка, недостойная его высокого доверия. Очевидно, решив, что уже все сказал, Тор направился к двери. Даже его спина, казалось, излучала высокомерную бескомпромиссность. Обиженная, обозленная и сбитая с толку, Кристина выкрикнула:

— Леди Джанет едет с тобой?

Тор остановился и, чуть помедлив, обернулся, сверля глазами непокорную супругу.

— Почему тебя это интересует?

Чуть не плача, чувствуя себя грязью под его ногами, Кристина старалась сохранить лицо.

— Я знаю, кто она, — дерзко выпалила она, вздернув подбородок. — И я не могла не заметить, что вы часто куда-то уходите вместе.

Тор недобро прищурил глаза. Нет, не грязь под ногами, решила Кристина, а жук под камнем. Маленький глупый жучок.

— В чем ты меня обвиняешь, Кристина? — спросил он.

Его голос оставался ровным и тихим, но Кристина не сомневалась: муж в ярости. Жене не пристало говорить на такие темы. Она должна закрывать на все глаза. Делать вид, что все в порядке. Кристина честно попробовала именно так и поступать. Не получилось. Мысль о том, что он может быть с другой женщиной, оказалась невыносимой.

— Это не обвинение, — сообщила она, надеясь, что ее голос не дрожит, — а наблюдение.

— Можешь быть уверена, — медленно сказал Тор, не сводя глаз с ее тела, — пока мне не приходило в голову искать другую женщину. На данный момент мне хватает той, что у меня есть.

— Это должно меня убедить?

Лицо вождя окаменело.

— Джанет не твоя забота. Все, что я делаю, тебя не касается. Держись подальше от моих дел, Кристина. Я не стану повторять дважды. — Его взгляд чуть смягчился. — Я не хочу делать тебе больно, но не потерплю вмешательства в мои дела. Выполняй свои обязанности, я займусь своими, и все будет в порядке. Вмешайся, и ты навлечешь беду на наши головы.

С этими словами он вышел из комнаты.

Глава 16

Прошло три дня. Слезы высохли, но Кристина все еще переживала из-за резкого отпора супруга. Несправедливость возмущала ее. Как он мог разговаривать с ней так грубо? С момента приезда на Скай она только и делала, что старалась доставить ему удовольствие, даже проявила распутство в постели. Вместе они делали удивительно эротичные, но на редкость непристойные вещи, вместе достигали вершины блаженства. В эту минуту они были не просто близки — они были единым целым. Но уже в следующий момент муж твердо поставил ее на место, отдалился от нее и заставил чувствовать себя обычной шлюхой, пожелавшей завоевать мужчину своим телом.

Значит ли это, что он никогда не даст ей ничего, кроме своей страсти?

Похоже, что да.

Кристина всегда мечтала о большем. Она не сомневалась, что если бы муж хотя бы чуть-чуть приоткрылся ей, это было бы чудесно. Он ведь так одинок. Ему нужно хотя бы немного тепла. Но все ее старания напоминали попытку обтесать камень костяной иголкой — утомительно и бесполезно.

Ну и черт с ним! Сила вспыхнувшего в ее душе гнева поразила даже саму Кристину. Если все именно так и будет, если страсть — это все, что он намерен ей дать, она возьмет ее и найдет способ добавить к ней немного радости для себя.

Но делить мужа с леди Джанет она все равно не станет.

Несмотря на его строгое предупреждение, Кристина не могла пустить дело на самотек. Муж считал ее глупой ревнивой девчонкой, что, по сути, было правильно. Именно такой она себя чувствовала. И ее ревность возрастала с каждым днем его отсутствия. Тем более что леди Джанет тоже не было в замке.

Если бы не брат Джон, она бы точно лишилась рассудка. Ему, судя по всему, нравилась ее компания. А ей так не хватало друга! Иногда, когда позволяла погода, они совершали совместные утренние прогулки. Нередко, когда Руайри был где-то занят, Кристина приходила к Джону в солар, пока он писал бесконечные письма и разбирался с расчетами. Несмотря на все ее старания, сенешаль Руайри так и не стал лучше к ней относиться и при любом удобном случае давал понять, что в соларе мужа ей не место. Что-то в нем внушало Кристине тревогу. В его присутствии она чувствовала себя неуютно и никогда не заходила в солар, если он был там.

Знай он, что супруга вождя умеет читать, был бы еще больше недоволен. Из того, что ей удалось подглядеть, Кристине стало ясно: положение вождя большого кланасвязано с огромным количеством дел. Ее муж должен был заниматься всем. Неудивительно, что он так занят. Она, конечно, гордилась им, но не могла не понимать, что для одного человека это непосильная ноша. И это еще больше укрепляло ее в желании помочь. В жизни есть еще очень многое, кроме войны и обязанностей, просто муж этого пока не понимает.

Кристина рассчитывала, что Тор ей доверится, но поскольку этого не произошло, решила узнать о нем как, можно больше любыми доступными способами.

Испытывая непреодолимое искушение рассказать брату Джону о своем умении читать и писать — уж он-то определенно воспользуется ее помощью, — Кристина, поразмыслив, все же воздержалась от этого шага. Значительная часть переписки была тайной, а значит, к ней ее все равно никто не допустит.

Кроме того, она хотела сначала рассказать об этом мужу. Она едва не сделала это в ночь, когда он застал ее поедающей фиги и читающей книгу, но что-то удержало ее. Не то чтобы она опасалась такой же реакции, как у отца, но вождь был гордым человеком, и Кристина не знала, будет ли для него иметь значение тот факт, что жена более образованна, чем он сам. Да и вряд ли ее образование как-то ему поможет. Разве что он станет больше уважать ее и замечать не только в постели.

Брат Джон закончил рассказывать какую-то историю из своей жизни, и Кристина весело рассмеялась.

Потом он неожиданно проговорил:

— Знаешь, а ведь я не хотел идти в церковь.

— Да?

— Но у меня есть три старших брата.

Тогда все понятно. У четвертого сына в небогатой семье особого выбора нет.

— А чем ты хотел заняться?

Брат Джон отвел глаза.

— Я хотел быть великим рыцарем. — Его щеки зарделись: — Как Ланселот.

Кристина искренне удивилась.

— Ты знаешь Кретьена?

— Я очень люблю его книги.

— Я тоже, — обрадовалась она.

Молодые люди еще долго болтали и смеялись, развлекая друг друга историями о величайшем рыцаре Артуре, и остановились, только когда стало ясно, что уже давно наступило время завтрака.

Кристина ненадолго зашла в свою комнату и направилась в большой зал.

В противоположном конце зала, неподалеку от входа, она заметила леди Джанет в окружении мужчин. Кристина не могла не испытать облегчения оттого, что женщина вернулась в замок одна. Но ее радость длилась недолго. Мужчины расступились, и ей стала видна фигура вождя. Сердце Кристины подпрыгнуло, как и всякий раз, когда она его видела. Интересно, он только что вернулся?

Она сделала шаг вперед, но тут же остановилась как вкопанная. Если так, то он, судя по всему, уезжает, только что искупавшийся и одетый в чистую тунику, которую она зашивала только вчера.

Значит, он вернулся еще вчера и даже не сообщил ей.

И собирается снова уехать, не попрощавшись.

К глазам подступили слезы, правда, так и не пролившиеся, потому что Кристину охватила злость. Несмотря на все предупреждения, она была намерена подойти к мужу и потребовать объяснений. Но тут златокудрая амазонка улыбнулась ему, а он положил ей руку на плечо. Не прикосновение, а добрый ласковый взгляд, которым он ее одарил, пронзил сердце Кристины, словно острым ножом. Именно такого знака привязанности она ждала от мужа много недель, а он с легкостью отдал его другой.

Господи, как больно! В груди жгло так сильно, что было трудно дышать.

Она наблюдала, как муж ушел, а леди Джанет проводила его тоскующим взглядом. Кристина и сама испытывала такую же тоску. Хотя сочувствие сопернице вряд ли уместно при таких обстоятельствах. Если раньше у нее и существовали какие-то сомнения, теперь все они исчезли. Отношения между ними не прервались.

Лишившись аппетита, Кристина решила вернуться в свою комнату. Бежать. Нет. Остановившись, она задумалась. Не стоит поджимать хвост и убегать. Не в этот раз. Она не позволит другой женщине завладеть ее мужем. Но крайней мере не сдастся без боя.

«Что есть у нее, чего нет у меня?»

Расправив плечи, Кристина решительно прошагала в зал и заняла свое место во главе стола. Приклеив на лицо очаровательную улыбку, она вдохновенно изображала хозяйку замка, стараясь не показать, что её сердце рвется на части.

Она постоянно чувствовала присутствие другой женщины, а леди Джанет, казалось, не обращала на нее никакого внимания. Заметив, что соперница поела и собирается уходить, Кристина сделала свой ход.

— Леди Джанет, минутку, пожалуйста.

— Конечно, госпожа.

Кристина сделала глубокий вдох и уверенно взглянула на соперницу.

— Приближаются Святки. И я собираюсь сегодня заняться украшением зала. Ты здесь живешь уже много лет, и, надеюсь, сможешь помочь мне в этом. Мой муж высоко ценит твою дружбу, и я бы хотела, чтобы мы лучше узнали друг друга.

В соответствии с замыслом Кристины соперницу следовало убить добротой и вежливостью. Джанет будет трудно продолжать любовную связь с ее мужем, если они станут друзьями, это же очевидно.

Сработало. Женщина была явно застигнута врасплох. Дружелюбие хозяйки смутило ее, сбило с толку. Взгляд ее красивых голубых глаз заметался.

— Извини, госпожа, но я не могу. Только не сегодня. У меня есть важное дело, которое я никак не могу отменить.

Кристина стиснула руки так, что побелели костяшки пальцев. Ее гордости был нанесен серьезный удар, однако это еще не поражение.

— Это дело связано с моим мужем? — спросила она.

Если бы такой вопрос задали Кристине, ее щеки моментально стали бы пунцовыми. Но безмятежное лицо леди Джанет осталось абсолютно спокойным и сохранило бледность. Она в упор смотрела на Кристину до тех пор, пока щеки той не порозовели.

— Ты очень молода, госпожа, — сказала леди Джанет, как будто только что это поняла.

Униженная, Кристина действительно почувствовала себя неразумным ребенком. Ее бесила спокойная уверенность соперницы. Что есть у леди Джанет, чего нет у нее? Опыт и зрелость. С ними Кристина не могла соперничать.

Она считала, что чувствовать себя хуже уже невозможно, но ошиблась.

Выражение лица леди Джанет изменилось. Не приходилось сомневаться, что она отлично поняла Кристину.

— У Тора… — сказала она и запнулась, — у вождя есть много обязанностей, которые требуют его внимания.

И леди Джанет знала, каковы эти обязанности. А Кристина нет. Тор отвел своей жене жалкую роль. Любовнице он доверял, а ей — нет.

Леди Джанет говорила медленно, очевидно, тщательно взвешивая каждое слово.

— Мы все ему помогаем, когда можем. Тебе не о чем беспокоиться.

Можно ли представить себе что-нибудь более унизительное? Теперь любовница — или бывшая любовница — ее мужа жалеет ее.

Собрав остатки гордости, Кристина заставила себя беззаботно улыбнуться. Если улыбка и была кривой, соперница оказалось достаточно воспитанной, чтобы этого не заметить.

— Что ж, возможно, как-нибудь в другой раз.

Леди Джанет кивнула и ушла. Кристина проводила ее взглядом, отчаянно стараясь не расплакаться.

* * *
Тор поднял меч и обрушил на голову противника.

Максорли — черт бы его побрал — только ухмыльнулся.

— Осторожнее, капитан, — буркнул он, — а то я могу подумать, что ты на самом деле хочешь снести мне голову этой штуковиной.

Не голову, а самодовольную понимающую ухмылку. Тор скрипнул зубами и снова размахнулся. Это была грубая атака напролом, которую лишь немногие могли отразить. Могучий потомок викингов, возможно, и не умеет держать язык за зубами, но обращается с мечом виртуозно. Все его люди превосходно дрались на мечах. При таком уровне подготовки лишь незначительная разница в мастерстве отделяла победу от поражения.

Максорли блокировал удар, хотя для этого ему потребовалось действовать обеими руками. Лязг стали далеко разносился в морозном зимнем воздухе. Тор продолжал напирать, и когда их лица разделяло всего несколько дюймов, прорычал:

— Достаточно?

Даже сверхчеловеческое напряжение не стерло ухмылки с физиономии Максорли.

— Пока нет.

Его голос был сдавленным, все мышцы напряжены в попытке не позволить мечу Тора разрубить его пополам. Он усилил натиск, потом, ловко сохраняя равновесие, на мгновение расслабился и сумел уклониться от меча Тора.

— Это слишком забавно.

Тор выругался, понимая, что должен был предвидеть маневр. Но он был слишком зол, чтобы соображать здраво. В бою отсутствие собранности могло стать гибельным. Хуже того, Максорли знал о его состоянии и использовал это для своей выгоды. Его насмешки имели одну цель — отвлечь внимание противника. Обычно Торне реагировал на такую тактику, но сейчас был на взводе, и его люди это знали.

Тор не проиграл ни одного сражения за последние десять лет, и будь он проклят, если станет выслушивать хвастливые байки Максорли о победе над ним в следующие десять лет. Усилием воли он выбросил все мысли из головы, отказываясь думать о тревожной энергии, кипевшей в груди, словно вулкан перед извержением. Он, не желая думать о веселом смехе своей жены, который услышал, проходя утром мимо солара, о ее оживленном разговоре с братом Джоном. Ничтожный святоша! Как же ему хотелось разбить кулаком юное улыбающееся лицо.

Максорли уже принял стойку, готовый отразить очередную атаку.

— Надеюсь, жена скоро простит тебя. Это всем нам пойдет на пользу.

Физиономию Тора исказила гримаса бешенства.

— Что ты имеешь в виду?

Макеорли ехидно улыбнулся.

— После возвращения из замка ты кажешься несколько… более напряженным, чем обычно. Можно предположить, что твой сегодняшний очаровательный темперамент как-то связан с прелестной молодой женой. А поскольку девочка и мухи не обидит, значит, виноват ты.

Тор сдерживал свой гнев — с трудом. Но слушать о том, как другой мужчина рассуждает о красоте его жены… Кто бы мог стерпеть такое.

Все его попытки отвлечься, погрузившись в работу, не помогали. Мысленным взором он постоянно видел ее лицо — перед тем как ушел. Он не привык к тому, что его расспрашивали и к чему-то подталкивали, и потому среагировал слишком бурно. Резко. Грубо. Собственно говоря, он сказал чистую правду, которую ей не хотелось слышать. Смягчать правду он не умел. Наверное, придется попробовать, иначе мира в его душе не будет никогда. Слишком близкой стала Кристина.

Рассеянность — это всегда плохо. А то, что его люди это моментально поняли и догадались о причине, — еще хуже. Тор снова атаковал, на сей раз сосредоточившись на непосредственно стоящей перед ним задаче — увидеть Максорли сидящим на заднице в грязи.

Викинг отражал удары, но Тор видел, что соперник начинает уставать. Он уже чувствовал запах победы. Вероятно, Максорли понимал, что проигрывает поединок, потому что сделал еще одну попытку.

— Будь у меня такая восхитительная женщина, согревающая мою постель, я бы не стал проводить ночи на этих промерзших камнях. Жаль, что я не на твоем месте, а то…

И Тор сорвался. В глазах потемнело. Не успев договорить, мерзавец оказался на земле, а к его шее был прижат меч. Наконец-то нахальная ухмылка исчезла с его физиономии.

После стольких лет непрерывных сражений желание убить стало инстинктивным. Бесконечное мгновение соперники, тяжело дыша, сверлили друг друга глазами. Оба понимали, как сильно хочется Тору пронзить мечом горло Максорли. А белокурый мореход не мог не признать, что слишком долго дразнил льва.

Тор старался вернуть самообладание, и вскоре разум одержал верх над безумием и он смог выговорить:

— Ты хочешь сказать что-то еще?

Для человека, находящегося на краю могилы, Максорли казался на удивление смущенным. Он выгнул бровь, поморщился, словно это движение причинило ему боль, отвел глаза и, потирая затылок, сказал:

— Вижу, ты практиковался с Бойдом. — Он скосил глаза на меч. — Это «молния», да? — спросил он, имея в виду надпись на клинке. Надписи делали, чтобы увеличить силу меча. — Надо же, никогда не был достаточно близко к нему, чтобы прочитать. Но надпись вполне соответствует. Я чувствую себя так, словно в меня ударила молния.

Тор стоял неподвижно, словно еще не решил судьбу своего противника. Потом он нажал на меч чуть сильнее и, глядя прямо в глаза Максорли, тихо проговорил:

— Твой поганый язык тебя когда-нибудь погубит.

Максорли ухмыльнулся, что было безрассудно, учитывая его положение, и сообщил:

— Никогда в этом не сомневался.

Тор убрал меч, протянул руку и помог поверженному мореходу встать.

Этот случай потряс его до глубины души. Подумать только, он едва не убил человека, которого всегда считал своим другом, из-за сущей ерунды — похабной шутки, хотя слышал их десятками, сидя ночью у костра.

Остальные бойцы закончили тренировку, собрались вокруг и наблюдали за поединком. Судя по их ошарашенным лицам, они увидели достаточно, чтобы понять: человек, известный своим хладнокровием, тоже мог сорваться. Знать бы еще, что с этим делать…

Тор этого тоже не знал.

Скрестив руки на груди, он оглядел воинов.

— Ну, кто хочет быть следующим?

После целой минуты мертвой тишины Максорли засмеялся.

— Он же шутит, парни.

И на лицах некоторых бойцов тоже появились неуверенные улыбки. Стараясь разрядить обстановку, Максорли принюхался и сообщил:

— Если я не ошибаюсь, наша очаровательная кухарка готовит жаркое из говядины. Не знаю, как вам, а мне необходимо перед этим чего-нибудь выпить.

Воины не заставили просить себя дважды и устремились к старой крепости обедать.

Тор с утра заметил, что Максорли стал флиртовать с Джанет, и хотя не сомневался, что та сумеет о себе позаботиться, сказал ему:

— Оставь сегодня ее в покое.

Максорли нахмурился, после чего окинул Тора странным взглядом.

— Я думал… — Он откашлялся и забормотал: — Извини, капитан, я не знал, что у тебя с ней продолжается… Я не имел в виду ничего плохого. Просто ни к чему не обязывающий флирт.

Теперь пришел черед Тора хмуриться. Максорли пришел к тому же выводу, что и Кристина.

— У меня с ней не продолжается. Джанет вольна делать все, что хочет.

Тор вспомнил их разговор утром в зале. Тогда он предложил ей взять день отдыха, но она отказалась, сказав, что работа поможет ей отвлечься.

— Сегодня не слишком удачный день для флирта, — пояснил он. — В этот день пять лет назад был убит ее муж.

— Ах, вот оно что, — протянул Максорли. — Понятно.

Они вместе направились к старой крепости, когда Тор заметил, что Кемпбелл не двинулся с места. Он к чему-то напряженно присматривался или прислушивался. Отметив это, Тор похолодел. Чутью Кемпбелла, безусловно, можно было доверять.

— В чем дело? — спросил он.

— За нами наблюдают.

* * *
Забравшись на высокое дерево, Кристина отодвинула ветку, чтобы лучше был виден заболоченный участок, прилегающий к старой крепости. Конечно, ей хотелось подобраться ближе, но пугал риск быть обнаруженной, поэтому она осталась среди деревьев, где считала себя в безопасности.

Решив, неожиданно для самой себя, проследить за леди Джанет, она не знала, чего ждать, но уж точно не этого. Вместо любовного гнездышка она обнаружила нечто напоминающее военный тренировочный лагерь.

Наверное, ей следовало испытать облегчение. Ее муж вовсе не уединялся с леди Джанет. Сначала ей действительно стало легче. Но чем дольше она наблюдала, тем больше убеждалась в том, что в лагере происходит что-то странное.

Почти все воины были одеты в шотландской манере — вместо металлических кольчуг на них были обитые металлическими пластинами кожаные куртки, длинные льняные рубахи и ужасные скандинавские шлемы, закрывающие большую часть лица. И лишь на одном из них была кольчуга, плащ и более привычный ее взгляду шлем с забралом. Кристина нахмурилась. Гребень шлема показался ей знакомым.

Хотя она росла в окружении высоких мускулистых мужчин-воинов, эти люди выглядели исключительными даже для жителей островов. Она сразу нашла глазами мужа, выделявшегося не комплекцией, а королевской осанкой и уверенностью, с которой он отдавал команды.

Наблюдая, как люди тренируются — они стреляли из луков, метали копья и камни, забирались на вершину крепости, используя канаты, Кристина поняла: происходит что-то странное. Это были не обычные воины.

Во время тренировки по метанию камней один из них поднял и метнул огромный валун так легко, словно он был пустым. Даже Тору пришлось поднапрячься, чтобы поднять его с земли. Когда другой воин засмеялся, Тор вовсе не обиделся и расхохотался вместе с ним.

Не приходилось сомневаться, что ее муж был здесь главным, но в зависимости от результатов упражнений командовали разные люди. Кристина заметила это, когда после стрельбы из лука тот воин, который показал наилучший результат, вышел вперед и начал командовать.

Она наблюдала около часа, когда мужчины разбились на небольшие группы. У Кристины забурлило в животе, и она поняла, что пора возвращаться. До деревни было недалеко, однако местность была труднопроходимой, особенно низинные участки.

Увидев, что Тор достает меч из ножен, она решила остаться и еще немножко посмотреть.

Состязание началось довольно мирно — если можно назвать мирным старание достать друг друга тяжелыми, острыми словно бритва мечами.

Это было похоже на танец — воины по очереди нападали и уклонялись от ударов двуручных мечей. Кристина вгляделась пристальнее — в противнике Тора определенно было что-то знакомое, но лицо скрывал шлем.

Через несколько минут обмен ударами пошел яростнее. Лязг металла стал громче, и тренировка перестала казаться мирной. Кристина подалась вперед и чуть не свалилась с дерева, забыв, где находится.

Она только тихо ахнула, когда Тор одним неуловимым движением поверг противника на землю.

В мгновение ока он приставил острие меча к горлу лежащего на земле человека. Ей показалось, что сейчас он его убьет. И, как уже было однажды, она непроизвольно издала тихий протестующий крик. Но только в этот раз он ее не услышал.

Кристина с облегчением вздохнула, когда муж протянул лежащему человеку руку и помог поддаться.

Ее глаза были прикованы к разворачивающейся на тренировочном поле драме, и Кристина не сразу заметила, что вокруг собираются другие воины и тоже наблюдают.

Зато теперь она обратила на них внимание и очень удивилась. Они сняли шлемы, и даже на расстоянии она узнала двоих. Хотя, наверное, должна была узнать Лахлана Макруайри раньше — по его подчеркнуто ленивой позе. Присутствие рядом с мужем его заклятого врага сбивало с толку, но еще труднее было объяснить появление англичанина. Она встречалась с сэром Алексом только один раз несколько лет назад, еще до того, как ее отец был заключен в тюрьму, но красивый молодой англичанин был не из тех, кого легко забыть молоденькой девушке. Почему ее муж тренирует одного из рыцарей Эдуарда?

Человек, сражавшийся с Тором, снял шлем. Максорли. Ей следовало догадаться. Она уже почти забыла, как беспрекословно повиновался человек Макдоналда ее мужу, когда он отправил его вслед за Беатрикс.

В поле ее зрения попал еще один человек, и у Кристины от восторга перехватило дыхание. Боже правый, что за лицо! Он был воплощенным совершенством — бронзовый Аполлон с золотыми волосами и божественными чертами лица. Кристина никогда в жизни не видела столь совершенной мужской красоты. Он выглядел так, словно только что сошел с пьедестала.

Мужчины потянулись к крепости. Кристина сообразила, что они прервали тренировки для обеда. Тор ненадолго задержался, беседуя с Максорли и еще одним мужчиной.

Что там происходит?

Она вспомнила о предупреждении мужа. Тор говорил, что она не должна покидать замок без сопровождения. И она обещала… кажется… Что ж, теперь поздно вспоминать о данном обещании.

Заторопившись, она бросила взгляд в сторону крепости и убедилась, что все воины скрылись внутри. Облегченно вздохнув, Кристина начала спускаться с дерева. Спуск оказался легким, и очень скоро она спрыгнула на покрытую палой листвой землю.

Шмыгнув носом, Кристина пожалела, что не обула старые крепкие башмаки. Ее легкие кожаные туфельки не были приспособлены для передвижения по пересеченной местности зимой. Впрочем, и летом тоже.

Она быстро пошла к замку, чувствуя себя значительно лучше. Хотя и не получив ответы на все вопросы, она теперь была уверена, что ее муж уходит не для того, чтобы уединиться с другой женщиной. А если никто в замке не обратит внимания на ее отсутствие, он и не узнает о ее прогулке.

Весело шагая между деревьями, Кристина неожиданно ощутила беспокойство. Она уже приближалась к концу леса, когда вдруг почувствовала, что кто-то подошел к ней сзади.

Оглянуться она не успела, поскольку ее грубо схватили в охапку и прижали к каменно-твердой груди. Охваченная ужасом, Кристина открыла рот, чтобы заорать, но железная рука зажала ей рот, и она услышала знакомый голос:

— Не советую, жена. Тем более, когда мои руки так близко к твоей нежной шейке.

Сердце замерло, потом забилось снова. Его голос был холоден и резок, в нем не было и намека на милосердие.

Она была один на один со свирепым воином, вселявшим страх в своих врагов на всей территории Шотландии.

* * *
Обнаружив, что за ними шпионит его собственная жена, Тор испытал потрясение, быстро сменившееся бешеной яростью.

Недоверие. Страх. Возможность предательства. Буря самых разнообразных эмоций захлестнула Тора, обожгла сердце и душу и притаилась внутри, ожидая удобного момента, чтобы вырваться наружу. Вождь пока сдерживался. Останавливало только понимание того, как легко он может свернуть ей шею.

Тор встретил взгляд Кемпбелла, увидел, как тот покачал головой, и понял, что она одна. Кивнув, он знаком приказал своим людям уходить.

Когда они скрылись из виду, он повернул жену лицом к себе и наконец смог вздохнуть. Он пристально вглядывался в ее большие темные глаза, старательно не замечая белого пятна, оставленного его ладонью, зажимавшей ей рот, и страха на лице.

— Надеюсь, ты объяснишь, почему шпионила за мной?

Ее широко открытые глаза стали совсем круглыми.

— Я не шпионила! Как ты можешь так думать?

Он вовсе не хотел так думать, но не имел права, игнорировать такую возможность.

— Тогда, возможно, ты объяснишь, почему я застал тебя на дереве, откуда ты наблюдала за мной. Или почему ты пошла за мной. Или почему нарушила мой приказ не вмешиваться в дела, которые тебя не касаются. — Его взгляд стал тяжелым. — Кто тебя послал следить за мной, Кристина?

— Никто меня не посылал! Я бы никогда тебя не предала! — Все в ее голосе и выражении лица свидетельствовало о том, что она говорит правду. — Я надеялась, что ты уже понял: как бы плохо ни начался наш брак, ты можешь мне доверять.

— Если ты не шпионила для кого-то, тогда объясни, как ты оказалась на этом дереве.

Кристина прикусила губу, опустила глаза и густо покраснела.

— Я была в деревне, относила медовые пряники нашего повара маленькому Йену, который все время болеет. Ты же знаешь, как он их любит. — Ничего подобного Тор не знал. — Там я увидела леди Джанет и решила пойти за ней.

Вождь не мог поверить своим ушам. Она говорила так, словно речь шла о невинной прогулке и она вовсе не нарушила все данные ей приказы. Тор сжал кулаки и шагнул к жене, моля Бога даровать ему терпение.

— Итак, если я правильно понял, ты в приступе ревности решила проследить за женщиной, которую считаешь моей любовницей, после того как я сказал тебе, что у меня нет другой женщины. И ты отправилась за ней… одна. Я ничего не перепутал? — Его голос дрожал от злости. Тор старался не думать о том, что могло с ней случиться. — Кровь Христова, Кристина, неужели ты не понимаешь, что могла попасть в беду? Ты же обещала, что не выйдешь из замка без охраны.

Он прижал жену к дереву, и, поскольку ей некуда было отступать, она кивнула и потупилась.

Она была слишком близко. Тор почувствовал исходящий от ее волос слабый цветочный запах и взъярился еще сильнее. Чем она их моет, черт возьми!

— Ты считаешь это глупым, но что еще я должна была подумать? Ты ничего не говоришь, уходишь, пропадая дни и ночи напролет, и доверяешь своей любовнице то, что не доверяешь жене.

Да ведь он старался защитить ее, черт возьми. И не хотел, чтобы она имела какое-то отношение к происходящему. Он даже думать боялся об опасности, в которой она могла оказаться, если бы узнала о тайной страже Брюса. Это была измена, и то, что она женщина, не остановило бы Эдуарда Английского.

— Джанет готовит для нас еду, и ничего более. Я попросил, и она согласилась. И не задавала никаких вопросов.

Кристина не обратила внимания на очевидный упрек.

— Что там происходит? — спросила она, сморщив свой хорошенький носик.

Тор бросил на нее грозный взгляд, но ей, видимо, было безразлично.

— Кто эти люди? И почему ты их тренируешь тайно?

Холод пробрал Тора до костей. Наверное, это и был страх.

— Ты немедленно вернешься в замок, забудешь все, что видела, и никогда больше сюда и близко не подойдешь. Поняла?

Он кричал. Никто и никогда не выводил его из себя до такой степени, как эта маленькая женщина. Кристина отпрянула. Но он притянул ее к себе, схватил за плечи и встряхнул. Ему хотелось вытрясти из нее всю дурь и добиться наконец, чтобы она прислушалась к его словам.

— И ты больше никогда не станешь задавать мне таких вопросов.

Ее лоб перерезала упрямая складка.

— Возможно, мне следует спросить сэра Алекса, — невинным тоном осведомилась она, твердо встретив его бешеный взгляд. «Дьявол, она узнала проклятого англичанина». — Или Лахлана Макруайри. — Она жеманно улыбнулась. — Он сказал, что если мне когда-нибудь понадобится…

Тор клацнул зубами.

— Макруайри — мерзкая гадина. Держись от него подальше.

Широко раскрыв глаза, она кивнула. Похоже, ему все же удалось внушить ей страх.

— Я ничего плохого не имела в виду, — поспешно заговорила она. Ее милое личико побледнело, губы дрожали. — Я никогда больше не заговорю об этом, если ты так хочешь.

Тор замер. Она смотрела на него полными слез глазами, явно ожидая удара. Боже правый, но ведь не все мужчины похожи на ее отца. Он никогда бы не смог ее ударить. Его единственное желание — защитить ее от опасности.

Теснение в груди стало таким сильным, что было трудно дышать. Тор знал, что есть только один способ получить избавление. Маленькая женщина была слишком близко, а искушение — слишком велико.

Их глаза встретились, и Тор почувствовал, что тонет.

— Господи, что ты от меня хочешь?

Глаза Кристины изумленно расширились, но прежде чем она успела ответить, муж со стоном наклонил голову и впился жадными губами в ее рот.

Глава 17

Его натиск ошеломил Кристину. Это было невероятно, совсем не похоже на все, что было раньше. Легкое касание его губ в день свадьбы вряд ли могло сравниться с этим чувственным напором. С жаждой обладать.

Удивительное ощущение близости поразило как удар молнии. Только так и должно было быть. Так было правильно. Кристина почувствовала, как никогда остро, что создана для этого мужчины. И только для него.

Тор глухо стонал, прижимая ее податливое тело к своему. Ближе, еще ближе. Она таяла, растворялась в нем.

Поцелуй становился все настойчивее. Застонав, Кристина открыла рот и сразу ощутила теплое прикосновение его языка.

Она задохнулась. Грубая примитивная страсть ошеломила ее. Тор пробовал и нападал. Он требовал и отдавал всего себя. С каждым новым проникновением его языка ощущения становились все острее.

Она погрузилась в поцелуй, обещавший неземное блаженство. Впитывала, вдыхала его, потрясенная глубиной чувств. Никогда в жизни ей и в голову не приходило, что поцелуй может быть таким. Причем в этом поцелуе ощущалось не обычное желание. Это было что-то более сильное и глубокое, отчего щемило сердце. В нем она почувствовала тоску, необузданное чувство, которое Тор до сих пор старательно прятал. Поцелуй был мягким и нежным, и вместе с тем жестким. От него перехватывало дыхание и мутился разум.

Его язык непрерывно двигался, требуя большего. И Кристина начала неуверенно отвечать. И вскоре их языки уже исполняли некий дерзкий чувственный танец, воспламенявший тела.

Тор глухо стонал, погружаясь глубже в ее рот, в нее. Рука сдавила грудь. Бедра двигались в такт языку.

Кристина застонала и впилась пальцами в его плечи. Она чувствовала непонятную слабость, тело стало мягким, словно лишилось разом всех костей.

Тор опустил руки, стиснул ее ягодицы и поднял, все так же сильно прижимая к себе. Ее ноги инстинктивно раздвинулись.

Это было восхитительно! Она больше ни о чем не могла думать, как о том, что он вот-вот войдет в нее.

С громким криком он оторвался от жены и даже оттолкнул ее.

— Довольно!

Она, не сообразив в чем дело, подалась к нему, но Тор удержал ее на расстоянии вытянутой руки.

Кристина удивленно заморгала. Но постепенно пелена страсти начала рассеиваться, и она встретила потрясенный обвиняющий взгляд мужа. Он смотрел на нее так, словно у нее только что выросла вторая голова.

Он испугался. Испугался, потому что она заставила его почувствовать то, что он чувствовать категорически не желал. Она была ему небезразлична, хотя упрямый тупоголовый чурбан не желал этого понимать. Но никуда он не денется. И слегка опухшие от поцелуя губы Кристины растянулись в улыбке. В конце концов, все оказалось к лучшему.

Тор довольно быстро пришел в себя.

— Поговорим в замке, — сказал он.

Кристина покорно пошла за мужем, не обращая внимания на его внезапную холодность. Это больше не имело никакого значения, потому что теперь у нее не было ни малейших сомнений в том, что ей все же удалось пробиться под ледяной панцирь.

Именно этого она так долго ждала. Теперь она точно знала, что небезразлична мужу. И доказательство тому — его поцелуй.

* * *
Тор не мог понять, что на него нашло. Он помнил, что был в ярости и готов свернуть шею своей упрямой жене, но уже в следующий момент целовал ее словно безумный, как никогда не целовал ни одну женщину.

Теперь, ощутив медовую сладость этих греховных губ, он не мог больше ни о чем думать. Тор выругался и так резко отбросил с пути ветку, что она с треском сломалась.

Он слышал, как тяжело дышит Кристина, и замедлил шаг. Покосившись на жену через плечо, он нахмурился. Она была спокойна. Совершенно спокойна. И молча старалась поспеть за ним, не издавая ни единой жалобы.

Ему не понравилось выражение ее лица. Чуть загнутые вверх уголки губ вполне можно было посчитать самодовольной улыбкой. Какого черта она улыбается? Он же только что едва не изнасиловал ее — при свете дня, стоя у дерева.

— Мы почти пришли, — резко сказал он… чтобы не молчать.

— Хорошо.

Хорошо? Тор зло прищурился. О чем это она?

— Ты еще будешь сегодня заниматься делами клана? — вежливо полюбопытствовала она.

— Да.

— Почему ты раньше никогда не целовал меня так?

Смена темы разговора была такой резкой, что Тор споткнулся о камень и чуть не упал.

— Не знаю, — честно ответил он. — Никогда об этом не думал.

Кристина насмешливо подняла бровь, словно была уверена: муж лжет.

— А мне понравилось.

Хорошо, что они в этот момент не сидели за столом. Иначе он бы точно подавился.

— Очень понравилось, — сказала она. — Полагаю, я буду настаивать, чтобы так было и впредь.

Настаивать? Тор так удивился, что даже не рассердился. Теперь его крошка жена собирается отдавать ему приказы? Он вождь. Никто не имеет права разговаривать с ним с такой явной непочтительностью Он обязан поставить ее на место. Но раньше, чем он успел ответить, Кристина спросила:

— О чем еще ты не думал? — И подозрительно уставилась на мужа, — Возможно, я еще чего-то не знаю?

Она скользнула взглядом по внушительной выпуклости, пульсировавшей под длинной туникой мужа, и непроизвольно облизала розовым язычком свои пухлые чувственные губы. У Тора в глазах потемнело от желания. На этот раз Кристина заметила его реакцию и, не скрывая своих чувств, улыбнулась.

Между ними что-то изменилось. Тор чувствовал, что ему это не поправится. Совершенно не понравится.

Когда впереди показалась деревня, он испытал немалое облегчение. В деревне, расположенной в миле от гавани, было около двадцати небольших домиков, базарная площадь, где фермеры и рыбаки обменивались товарами, кузница, конюшня и пивная.

Но, подойдя ближе, Тор ощутил укол беспокойства. Что-то было не так. Было слишком тихо. Обычно в это время дня в деревне кипела жизнь, а сейчас все жители почему-то сидели по домам.

Когда дорога повернула к гавани, все сразу стало ясно. У берега стояли две незнакомые галеры.

Тор выругался и хотел уже отправить Кристину в ближайший деревенский дом, чтобы она оттуда носа не высовывала, пока он не выяснит, что, за гости пожаловали, но тут откуда-то выскочил Руайри и побежал к вождю.

— Слава Богу, ты вернулся, вождь.

— Что случилось? Чьи это корабли?

— Джона Макдугалла. — Дьявол! Джон из Лорна, старший сын вождя Макдугалла. Тот еще ублюдок. — Когда Эдуард бросил в тюрьму графа Росса, Макдугалл стал сборщиком налогов — в замок его не пустили без твоего разрешения, и тогда он решил забрать половину наших зимних запасов. Колл получил удар по голове, не желая отдавать половину запасов сушеной говядины.

Тор стиснул зубы так, что его губы вытянулись в тонкую линию. Итак, новый шериф Эдуарда счел себя вправе угрожать членам его клана?

— Сколько с тобой людей? — спросил он сенешаля.

— Всего несколько человек. Я уже был в деревне, когда они появились.

И Тор был без сопровождения. Обычно численное превосходство противника его не пугало. Но тогда с ним не было жены. Тор поклялся хранить нейтралитет в шотландской войне и не имел желания конфликтовать с шерифом Эдуарда, но Макдугалл был надменным, неприятным типом, и доверия к нему не было никакого.

— Отведи госпожу в замок…

— Боюсь, уже поздно.

Кристина указала в сторону гавани.

Их действительно уже заметили. Макдугалл и его люди — не меньше четырех десятков как раз шли от деревни к лодкам, нагруженные мешками и ящиками. Макдугалл при ходьбе слегка хромал — из-за этого физического недостатка он получил прозвище Хромой Джон.

Тор опустил глаза на Кристину.

— Будь все время рядом со мной, — отрывисто сказал он, — и не говори ни слова.

Макдугалл определенно начнет задавать ему вопросы, и Тор не хотел, чтобы она ненамеренно сказала что-то, подвергающее сомнению его нейтралитет. Он сжал кулаки. Похоже, план Макдоналда вот-вот подвергнется испытанию. Джон Макдугалл не дурак. Тор не сомневался, что время его визита выбрано не случайно. Должно быть, Эдуард прослышал о его браке.

— А вот и тот, кого мы искали, — сказал Макдугалл, приблизившись. — Я прибыл получить налоги, но твоя стража отказалась пустить меня в замок, заявив, что ты отсутствуешь.

Тор остановился в нескольких футах от незваного гостя.

— Как видишь, я вернулся.

Оба мужчины соответствовали друг другу. Тор был выше по крайней мере на полфута, но Макдугалл обладал телосложением кабана — был широк и мускулист. К тому же у него имелось преимущество в виде сорока человек. У Тора же был Руайри, пара стражников и жена. Из-за присутствия Кристины он ничего не мог сделать, и оба это знали. Но он не привык отступать.

— А ты пока решил ограбить моих людей.

Макдугалл холодно улыбнулся, напомнив Тору его кузена Макруайри — такую же гадину. Макдугаллы, Макдоналды, Макруайри и Максорли были представителями четырех ветвей потомков Сомерледа. Вражда и борьба за власть между Макдугаллами и Макдоналдами была такой же ожесточенной, как между Брюсом и Комином. Оба клана желали быть господствующей силой на островах, но в данный момент власть принадлежала Макдугаллам.

— Считай это частью своего долга.

— Король уже получил плату за год.

Тор старался сдерживаться.

Макдугалл насмешливо приподнял темную бровь.

— Это была лишь небольшая толика того, что ты должен.

— Это было ровно столько, сколько я должен. Проверь свои учетные книги, если хочешь. Недавние нападения привели к потере части урожая.

— Королю наплевать на твой урожай. Он не проявлял должного напора при сборе налогов, после того как Росс попал в тюрьму, но теперь все изменилось. Теперь у него есть я.

— О каком короле ты говоришь? О том, кому служил в прошлом году, или о том, к которому переметнулся в этом?

Слова Тора попали точно в цель, и Макдугалл злобно фыркнул, а громила, стоявший рядом с ним, положил руку на рукоять меча. Лояльность Макдугалла Эдуарду была достигнута за счет его соотечественников — Джона Баллиоля и Коминов.

— Ты подвергаешь сомнению право короля Эдуарда на престол? Должен предупредить тебя, как друг, конечно, что он не прощает измен. А твой недавний брак уже вызвал у него подозрения.

Его оценивающий взгляд переместился на Кристину, и Тор с трудом удержался от желания спрятать ее за свою спину. Макдугалл не потрудился скрыть вспыхнувшую в его глазах откровенную похоть, что при любых других обстоятельствах стало бы для него смертным приговором. Тор сжал кулаки. Его рука так и тянулась к рукояти меча. Он никогда не чувствовал себя таким несвободным. Стоявшая рядом Кристина ограничивала свободу не хуже кандалов.

— Мой брак не имеет ничего общего с политикой, — ровно сказал Тор. По его тону нельзя было понять, что в его душе бушует огонь. — Я увидел ее и захотел. Вот и все.

Макдугалл все еще не сводил похотливых глаз с Кристины. Следовало отдать ей должное: она стояла рядом с мужем совершенно спокойно. Если она и заметила распутный взгляд незваного гостя, то никак этого не показала.

— Да, я слышал об обстоятельствах вашего брака. Госпожа… — Он поклонился Кристине, которая присела в реверансе. Тору же он сказал: — Глядя на нее, понимаешь, почему ты влюбился до безумия. — Его взгляд стал тяжелым. — Хотя я удивлен, что любовь стала причиной столь поспешных действий с твоей стороны.

Кристина уже открыла рот, чтобы возразить, но Тор поспешно схватил ее руку и сильно сжал, поднося к губам.

— Да, она околдовала меня в самый первый момент.

Их взгляды встретились, и он прочитал в глазах жены изумление. Позднее он не сумеет все это объяснить, но пока следовало продолжать беседу.

— В твоем семействе это не первый случай. Кстати, твой брат здесь? С ним еще необходимо урегулировать вопрос о разорванной помолвке.

Тор был рад смене темы разговора, хотя понимал, что Макдугалл не полностью убежден.

— Пока нет. Но как только он появится, я позабочусь, чтобы ты получил компенсацию за все неудобства.

— Ты, конечно, позаботишься, — угрожающе проговорил Макдугалл. — Лично меня вполне устроит половина приданого девки Николсона.

Тор старался никак не показать свой гнев.

Макдугалл еще раз окинул. Кристину похотливым взглядом, потом переключил внимание на Тора.

— Когда слух о твоей женитьбе дошел до короля, он понял, что имела место оплошность.

Тор прищурился. Он понял, что следующие слова Макдугалла ему сильно не понравятся.

— О чем ты?

— Похоже, твоего имени нет в Рагманских свитках.

Проклятие! Здесь не было никакой оплошности. Тор намеренно не подписал документ, в котором шотландское дворянство принесло клятву верности английскому королю.

— В то время я был в Ирландии.

Макдугалл осклабился. Хотя лицо Тора оставалось невозмутимым, провести Макдугалла было нелегко. Он махнул рукой.

— Это не важно. Упущение легко исправить. Тебе даже не придется проделывать долгий путь до Бервика. Замок Стерлинг вполне подойдет. В конце января.

Вскоре после этого Макдугалл отбыл, увозя с собой изрядную часть зимних запасов Маклаудов. Пока Тор ничего не мог сделать. Сказать, что он был в ярости, значило изрядно смягчить действительность. Авантюра его жены не только подвергла опасности команду Брюса, но также стоила ему целого состояния. Хуже того, его брак сделал именно то, чего Тор всячески старался избегать, — вовлек его в самый центр тайфуна. Меньше чем через два месяца ему предстояло сделать выбор.

Кристина чувствовала себя ужасно. Обратный путь в замок прошел в гробовом молчании. Страстный поцелуй теперь казался далеким и нереальным. Тор даже не смотрел на нее. Она посмела последовать за ним и увидела то, что не должна была видеть, а теперь еще ее присутствие связало ему руки. Попытался бы он остановить Макдугалла, уносящего запасы его людей на зиму, если бы ее не было рядом? Этого она не знала. Но в ее присутствии у него не было никакого выбора.

Визит Макдугалла также стал доказательством того, что их брак навлек на клан Маклаудов пристальное внимание короля. Из-за нее Эдуард усомнился в лояльности клана и решил силой заставить его стать на одну из сторон.

Кристина не понимала масштабов угрозы, пока не встретила Макдугалла. Хромой Джон был известен своей безжалостностью, и, несмотря на его заявление о дружеских чувствах, в его глазах было что угодно, кроме дружелюбия. Вместе с тем Кристина чувствовала, что все, чему она стала свидетелем, только начало. Главная опасность впереди.

— Почему это так важно для тебя, — спросила она, когда они уже подходили к замку.

Тор тяжело вздохнул:

— Ты о чем?

— Почему для тебя так важно оставаться в стороне от политики? Неужели ты еще не понял, что это невозможно? Эдуард не оставит без внимания даже самые удаленные уголки своего королевства.

— Макдугалл только предупредил меня, дал понять, что наблюдает за мной. Пока я не предпринимаю никаких действий против него, он не выступит против меня. Это меня устраивает.

В Кристине явно взыграла отцовская кровь.

— И ты удовлетворишься тем, что отойдешь в сторону и позволишь таким людям, как Макдугалл и Эдуард, править Шотландией?

Глаза Тора вспыхнули.

— Да, я удовлетворен тем, что не втягиваю своих людей в войну, которая не принесет им ничего, кроме горя и страданий. Да, я удовлетворен тем, что не вижу, как отрубают головы на поле сражений моим людям, сражающимся за короля, которому нет никакого дела до Шотландского нагорья и островов. Доволен я и тем, что женщины Маклаудов не остаются без мужей, а дети — без отцов. Мне нравится, что на моих землях зреет урожай и откармливается скот. Я потратил двадцать лет жизни, делая все возможное и невозможное для того, чтобы мой клан жил в мире и достатке, и не позволю его уничтожить в склоке далеких королей. Неужели ты так стремишься к войне, Кристина?

— Конечно, нет, — поспешно сказала она, потрясенная силой его чувств. Она задела открытый нерв и поняла, в чем причина. — Тот набег, в котором убили твоих родителей, был, наверное, разрушительным?

— Да. — коротко ответил муж. Было ясно, что больше он ей ничего не скажет. — Будьосторожна с желаниями, Кристина, Война может прийти очень скоро. Ну а теперь, если мы покончили с разговорами, мне необходимо заняться делами.

Расправив плечи, Тор зашагал прочь, предоставив жене идти в замок в одиночестве. Она еще никогда не чувствовала себя такой несчастной. Попытка извиниться лишь еще больше разозлила его. Неудивительно, что он ни во что не хотел ввязываться. Как она могла быть такой наивной? Она думала только о стремлениях и амбициях одного человека, а на его плечах лежала забота о целом клане.

В следующие дни Кристина видела мужа еще реже, чем раньше. Вернувшись в замок, он запирался в соларе с Руайри и своими приближенными. Как обычно, с женой он ничем не делился, но Кристина понимала, что ситуация с Макдугаллом его очень тревожит. Морщины вокруг его рта стали глубже, а взгляд — еще более усталым.

А причиной всему был их брак.

Отнюдь не редко в душе Кристины вспыхивал страх. Она боялась, что Тор сожалеет о своей поспешной женитьбе, винит ее в привлечении ненужного внимания Эдуарда. Если же его клан как-то пострадает из-за этого, муж навсегда ее возненавидит.

Если бы она могла хотя бы как-то загладить свою вину! Но учитывая, что три ночи подряд после встречи с Макдугаллом Тор ночевал в старой крепости в компании воинов, о которых ей было запрещено спрашивать, страстные поцелуи здесь не помогут. Муж относился к ней с тем же вежливым безразличием, что и прежде, а она все никак не могла забыть тот поцелуй под деревом.

«Я ему небезразлична. Иначе и быть не может». Кристина чувствовала это сердцем.

Вздохнув, она поставила книгу на полку и отряхнула пыль с рук. Брата Джона куда-то вызвали.

Сказать, что брат Джон был расстроен — значило не сказать ничего. С сенешалем Руайри дела обстояли не лучше. Кристина тряхнула головой. Как они еще умудряются делать какую-то работу?

Собирая разбросанные по столу пергаменты, Кристина складывала их в аккуратную стопку. Она машинально пробежала глазами некоторые документы и убедилась, что по большей части это расписки в получении арендной платы. Оказалось, что ее мужу принадлежит не только значительная часть острова Скай, но и участки на островах Льюиса, Гарриса и Северном Уисте.

Она заметила открытую учетную книгу на столе и как раз хотела ее закрыть, когда ее внимание привлекла последняя запись. Соответствующая расписка лежала верхней в стопке.

Кристина нахмурилась и еще раз перечитала запись и расписку, желая убедиться, что не ошиблась. Нет, никакой ошибки не было. Но вместо ста четвертей ячменя, о которых шла речь в расписке, в книгу было внесено пять сотен.

Быстро просмотрев остальные расписки, она нашла еще одну ошибку: вместо десяти серебряных дукатов в книге было указано шестнадцать.

Тору повезло, что Макдугалл не стал проверять книги, как ему было предложено. Они находились в полном беспорядке.

Кристина закусила губу, пытаясь решить, как поступить. Кто бы ни был ответствен за ошибочные записи, когда все вскроется, он наверняка потеряет свое место.

Неожиданно ей в голову пришла грандиозная идея. Она села за стол, подвинула к себе книгу и начала внимательно изучать ее. Кристина обладала способностью не только к языкам. Она умела производить подсчеты, даже сложные, в уме. Отец Стефан всегда говорил, что сталкивался с таким даром только один раз в жизни. Сложив цифры в колонках, она убедилась, что подсчеты тоже неверны.

Вот оно! Наконец-то она нашла способ оказаться полезной. Ей не потребуется много времени — несколько дней, максимум неделя, — чтобы привести в порядок все расчеты. Тем самым она не только покажет мужу, что обладает необычными для женщин талантами, но и окажет реальную помощь. Ему больше не придется справляться со всем в одиночку.

Кристина вся кипела от возбуждения. Будет ли он удивлен? До сих пор ее попытки доказать свою полезность были тщетными, но теперь она нашла нечто действительно важное. Муж не сможет от этого отмахнуться. Это непременно произведет на него должное впечатление.

Да, Тор не замечал ее. Но мешала ему не жестокость, а слепота. Ей просто надо немного помочь ему раскрыть глаза.

Приняв решение, Кристина выбежала из солара. Ей хотелось приступить к работе немедленно, но придется дождаться глубокой ночи, чтобы ее никто не увидел. В это время в зале раздался шум.

Тор вернулся!

Она поспешила к входу в зал, распахнула дверь и похолодела. В глазах потемнело, к горлу подступила тошнота.

Издав слабый сдавленный звук, она без сил прислонилась к косяку.

На возвышении спиной к ней стоял ее муж, слившись в страстном объятии с высокой светловолосой женщиной.

Глава 18

Кристина не могла пошевелиться, была не в силах произнести ни слова.

Поцелуй продолжался бесконечно под восторженные крики толпы, «Хватит! Ну пожалуйста, хватит!» Сердце щемило, в глазах стояли слезы.

Как он мог так с ней поступить? И члены клана одобрили! А она-то думала, что они полюбили ее.

Дыхание перехватило. Внутри что-то затрещало, словно лед на замерзшем пруду. И Кристина поняла, что вот- вот упадет без чувств.

Наконец ее муж и леди Джанет разомкнули объятия, и Кристина нахмурилась.

Что-то было не так… иначе. Тор не был похож на короля, обозревающего своих подданных, да и одет был по-другому. Ничего подобного она раньше не видела. Свободная расслабленная поза, незнакомая одежда, больше золотых прядей в волосах. У него были широкие плечи, но вроде бы не такие мускулистые.

Кристина растерянно заморгала. Быть может, она принимает желаемое за действительное? Нет. Она сердцем чувствовала, что этот мужчина не ее муж. Когда же он обнял женщину за талию и повернулся к собравшимся в зале, она уверилась в этом окончательно. Его лицо было, конечно, знакомым, но челюсть была поуже, а на носу не было горбинки. Кроме того, у мужчины был тонкий шрам на правой щеке и морщинки в уголках глаз. Всего этого у Тора не было.

И если у Кристины еще оставались какие-то сомнения, все они исчезли, когда ей стало видно лицо женщины. Это была не леди Джанет, а совсем молодая девушка, примерно того же возраста, что и Кристина, или чуть старше. Она была прелестна — с тонкими чертами лица и огромными смеющимися глазами. Это была не зрелая величественная красота леди Джанет, а беззаботная живая прелесть юности. Дикий цветок весной, а не роза зимой.

Девушка заметила Кристину и улыбнулась. Потянув мужчину за рукав, она приподнялась на носочки и что-то зашептала ему на ухо. Тот повернулся к Кристине.

У бедолаги перехватило дыхание, когда она увидела широкую улыбку на лице, так похожем налицо Тора. Это он, ее муж, должен был выглядеть таким счастливым.

Мужчина в несколько шагов преодолел разделяющее их пространство. Остановившись, он поклонился, и Кристина не могла не улыбнуться.

— Прости меня, я не видел, когда ты вошла. — Подхватив Кристину под руку, он повел ее к столу. — Боюсь, я позволил себе несколько увлечься, представляя клану свою жену. Ты, должно быть, леди Кристина. А я Торквил, брат Тора. — Он еще раз покосился на Кристину и тряхнул головой. — Мой братец, оказывается, способен на сюрпризы.

Ее губы скривились в усмешке.

— Это точно. Вы же близнецы.

Торквил удивленно поднял брови.

— Он не сказал тебе?

Кристина молча покачала головой.

Радостная улыбка сползла с лица Торквила.

— Прошу меня простить. Тогда ты, должно быть, испытала настоящее потрясение.

Кристина кивнула. Они подошли к столу, и Торквил снова заулыбался.

— Позволь представить тебе мою жену леди Маргарет.

Девушка бросилась к Кристине и порывисто схватила её за руки.

— Как я рада знакомству! Можно мне называть тебя Кристина? А ты зови меня Мег, ладно? Уверена, мы станем подругами, раз уж вышли замуж за близнецов. Нам будет о чем поговорить, — она весело покосилась на мужа, — и сравнить.

Кристина могла только кивать и улыбаться, чувствуя себя попавшей в центр урагана.

— Ах ты, проказница, — Торквил обнял жену и изобразил гнев. — Держи язык за зубами, или мне придется использовать его для других целей.

Глаза Мег сверкнули.

— О каких других целях ты говоришь?

Мужчина погладил жену по щеке, и в его взгляде было столько нежности, что Кристина чуть не расплакалась. Наклонившись, он что-то шепнул ей, и очаровательная шалунья покраснела до корней волос.

«Что ты от меня хочешь?»

Странный вопрос Тора, который он задал перед тем, как начать ее целовать, преследовал Кристину, не давал ей покоя. Но теперь она знала ответ. Она хочет, чтобы муж относился к ней так же.

Возможно, ей следовало радоваться тому, что она имеет. Тор сделал для нее очень много. Он спас ее от позора, дал свое имя, дом, чувство безопасности. Он дал ей страсть, и Кристина знала, что со временем даст ей детей. Он защищал ее ценой собственной жизни — как защищал бы любого члена своего клана, — потому что считал это своим долгом. Он обращался с ней если не с нежностью, то по крайней мере с участием и вниманием.

И все же этого было недостаточно. И она, чувствовала это особенно остро, глядя на сидящую перед ней пару. Что она хочет от него? Очень просто. Она хочет все. Она хочет видеть его нежные взгляды и любящие улыбки, чувствовать его поцелуи и ночи напролет разговаривать у очага.

Она хочет, чтобы он относился к ней не как к симпатичной игрушке, а как к личности.

Иными словами, Кристина хотела получить его сердце. Потому что свое сердце она уже отдала ему.

«Я люблю его». Истина была столь очевидна, что Кристина даже удивилась: как же она раньше этого не поняла?

Да, отрицать очевидное нет смысла. Ее сердце принадлежит мужу.

Только нужно ли оно ему?

* * *
Поздно вечером Тор миновал морские ворота. Его взгляд был прикован к человеку, ожидавшему во дворе. Блудный сын, то есть брат, вернулся.

Тор знал о его возвращении и приехал бы в замок раньше, но должен был помочь людям подготовиться к путешествию. Завтра они отбывают в горы Гильен, чтобы начать заключительную, самую интенсивную стадию тренировок. Многие называли ее гибельной, но ничто так не сплачивает команду, как общие лишения.

Тор уже давно ждал этого момента. Он быстрыми шагами подошел к брату. Торквил наблюдал за ним с изрядной долей неуверенности, но прежде чем он успел открыть рот и что-нибудь сказать, Тор размахнулся и нанес брату удар в челюсть. Голова Торквила дёрнулась назад, и он глухо вскрикнул.

Поглаживая челюсть, Торквил некоторое время настороженно следил за братом, ожидая еще одного удара. Но Тор не решил, следует ли его наносить.

— Я тоже рад тебя видеть, вождь, — наконец проговорил Торквил.

— Вождь? Выходит, ты помнишь об этом, когда тебе удобно, — ледяным голосом сказал Тор. Дождь хлестал его по лицу. — По какой причине ты ждешь меня здесь, а не в зале?

Торквил явно чувствовал себя неуютно.

— Я бы хотел сначала поговорить с тобой наедине, — сказал он, — если, конечно, ты не возражаешь.

Тор возражал, но брат казался необычайно серьезным, и потому он отослал стражу.

— Ну, говори.

Торквил пристально вгляделся в лицо брата, пытаясь определить его настроение. Ему следовало знать его лучше. Тор никогда не выдавал своих чувств. Наконец, Торквил пожал плечами и сказал:

— Я знал, что ты будешь злиться.

Мягко сказано. И Торквилу это было чертовски хорошо известно.

— Ты решил, что я буду меньше злиться, стоя на улице под дождем?

Торквил расправил плечи и встретил взгляд брата.

— Я не хотел ее расстраивать. И, судя по твоему приветствию, правильно сделал.

И он для наглядности потер челюсть.

Тору потребовалось время, чтобы понять намек брата.

— Выходит, я стою здесь и отмораживаю задницу, чтобы не задеть нежные чувства твоей украденной невесты? — с недоверием спросил Тор.

Пожалуй, с момента их последней встречи его брат изрядно поглупел.

У Торквила дернулась мышца на лице. Он стиснул зубы и кивнул:

— Она ни в чем не виновата. Я один заслуживаю твоего гнева, так что здесь можешь делать что хочешь, но я не хочу, чтобы моя жена стала всему свидетельницей, и у нее сложилось неверное впечатление о тебе.

Тор прищурился.

— О каком впечатлении ты говоришь?

— Видишь ли, — криво усмехнулся Торквил, — ты можешь выглядеть немного пугающим, когда даешь волю ярости. — Торквил ухмыльнулся. — Мег не знает тебя так хорошо, как я. Она может подумать, что ты действительно хочешь снести мне голову или лишить других частей тела, которые ей очень нравятся.

— Она правильно подумает. — Тор уже получил отчет от своего капитана Мердока, но хотел услышать объяснение брата, прежде чем решить его судьбу. — Назови мне хотя бы одну разумную причину, которая не позволила бы мне немедленно заковать тебя в кандалы и бросить в тюрьму. Ты же знал, какие неприятности могла навлечь на наши головы твоя женитьба, и все же поступил по-своему.

Он сделал шаг к брату и сжал кулаки, чувствуя, как растет его гнев. Торквил мог считать все происшедшее забавным, но то, что он сделал, могло свести на нет труды многолетних усилий и вовлечь клан в войну.

— Как ты мог совершить такую глупость? Повести себя так безответственно? Ты хотя бы представляешь, на что мне пришлось пойти, чтобы удержать Николсона от нападения?

Торквил встретил ярость брата не дрогнув.

— Ты не оставил мне выбора. Я надеялся, что теперь ты меня поймешь.

Тор нахмурился.

— Что, черт тебя побери, ты имеешь в виду?

— Я слышал об обстоятельствах твоей женитьбы и думал, что ты поймешь, Я должен был получить Мег. Она моя, и никакие обстоятельства не способны этому помешать.

Да, новости распространяются быстро. Тор стиснул зубы.

— Ни одна женщина не стоит того чтобы ради нее забыть о своих обязанностях перед кланом. То, что ты слышал, — ложь. Мой брак стал платой за мир, который чуть не разрушился из-за тебя.

Торквил выглядел озадаченным, и Тор вкратце рассказал ему о том, что произошло в Финлаггане, и об условиях дьявольской сделки, заключенной им с Макдоналдом. Как брат вождя, Торквил имел право знать, в какой опасности они пребывают.

Несмотря на ярость Тора и разные характеры братьев, связь между ними всегда была очень сильной. Торквил знал его лучше, чем кто-либо другой, и иногда даже лучше, чем того хотелось бы Тору. Брат внимательно слушал, устремив на вождя внимательный взгляд.

Когда Тор замолчал, Торквил недоверчиво покачал головой.

— Она обманула тебя, и все же ты согласился на ней жениться? — Тор не ответил, зная, что его действия труднообъяснимы. — Ты уверен, что других причин не было?

— Брак и согласие тренировать тайную стражу Брюса были ценой за помощь Макдоналда в умиротворении Николсона. — Тор вздохнул. — Хотя я не уверен, что жертва того стоила, поскольку теперь мы заполучили врага в лице Макдугалла. — И он поведал брату о последнем «визите» шерифа. — Не знаю, поверил он, что я потерял голову от любви, или нет, но это уже не имеет значения. Моя женитьба на дочери Фрейзера стала поводом для вопросов Эдуарда и его нового лизоблюда.

— Но ты предвидел такую возможность.

— Да, — Тор пожал плечами. — К сожалению, я оказался прав.

— И тем не менее женился на ней. Ты уверен, что нет других причин?

Вдали раздался удар грома. Погода вполне соответствовала настроению Тора.

— О каких других причинах ты толкуешь?

— Я уже познакомился с твоей женой. Она очаровательна. Нет ничего постыдного в том, что ты ее захотел.

Тор уставился на брата холодным взглядом.

— То, что ты повел себя безрассудно из-за женщины, вовсе не значит, что такая же глупость свойственна другим.

Но Торквил имел в виду вовсе не это.

— Твоя жена очень любит тебя, — тихо сказал он.

Тор застыл, а его сердце совершило странный скачок.

— О чем ты говоришь?

Торквил объяснил, как отреагировала Кристина, увидев его обнимающим и целующим жену.

— Я видел своими глазами, как сильно она была потрясена. Она выглядела уничтоженной. Точно так же повел бы себя я, если бы увидел то, что увидела она.

Тор выругался и запустил пятерню в мокрые волосы. Он очень хорошо представлял, что подумала Кристина. Но любовь? Он все же надеялся, что брат ошибается. Любовь не принесёт ей ничего, кроме боли.

— Почему ты ей не сказал, что мы близнецы? — спросил Торквил, но прежде чем Тор успел открыть рот, протестующе замахал руками. — Забудь о том, что я спросил. Ты не говоришь никому и ничего. Флоре даже пришлось идти ко мне, чтобы узнать день нашего рождения.

Тор нахмурился. Он понятия не имел, что его первую жену интересовали такие вопросы.

— Можешь мне не верить, но в последнее время мне почему-то не хотелось говорить о тебе.

Тут на мокрой физиономии брата появилась нахальная усмешка.

— Судя по всему, твоя очаровательная жена уже устала от твоих агрессивных чар. Возможно, мы могли бы сыграть в игру, которая нам так нравилась, когда мы были детьми…

Торквил еще договорить не успел, а Тор уже схватил его за шею, что оказалось полной неожиданностью для наглеца. Позже надо будет поблагодарить Бойда, из арсенала которого был позаимствован этот рывок.

— Только тронь ее, и ты труп, понятно?

Торквил кивнул, и Тор отпустил его.

— Дьявол, я же пошутил! — воскликнул он, потирая шею.

Тору не понравилось понимающее выражение, появившееся на его физиономии. Такое же было на ухмыляющейся роже Максорли.

— Должен признать, ты довольно бурно отреагировал, учитывая, что речь идет о жене, которую ты не хочешь. Полагаю, она задела тебя за живое. И как раз вовремя, если хочешь знать мое мнение. — Он увидел ярость на лице Тора и поспешно добавил: — Я просто хотел, чтобы ты осознал это, пока не будет слишком поздно. Женщинам необходимо немного тепла и нежности.

Выходит, его чертов братец, женатый всего-то пару месяцев, уже стал экспертом? В любом случае беседа на холоде под проливным дождем Тору уже порядком надоела.

— Заткнись, Торквил, или окажешься в тюрьме раньше, чем думаешь.

— Значит ли это, что я прощен?

Тор сделал паузу — пусть; еще немного поволнуется. Брат должен быть наказан, и будет наказан, но не сейчас. В данный момент для него есть более серьезное дело. Тревога Тора еще более усилилась после неожиданного появления на Скае Джона Макдугалла. Происходило что- то плохое, и он не хотел рисковать.

— Нет, это лишь значит, что твое наказание откладывается. Сейчас у меня есть для тебя важное задание.

Ощутив серьезность момента, Торквил убрал с лица улыбку и приготовился внимательно слушать.

— Я хочу, чтобы ты и твоя жена отправились на остров Льюиса и позаботились о Малколме и Мердоке, пока я не выясню, кто стоит за недавними нападениями, и не завершу тренировку людей. Если о моей причастности к тайной страже Брюса узнают, я хочу быть уверенным, что мои сыновья в безопасности.

Лицо Торквила потемнело.

— Ты думаешь, им что-то угрожает?

— Я не хочу рисковать.

— Ты кого-то подозреваешь?

Тор засмеялся.

— За последние годы у меня появилось много недругов, не говоря уже о наших заклятых врагах, таких как Макруайри.

— Ублюдки, — сплюнул Торквил.

Он ненавидел Макруайри ничуть не меньше брата. Тору хотелось рассказать, что Лахлан Макруайрй сейчас в его команде, но он должен был хранить личности бойцов в тайне.

— Нельзя забывать и о твоем новом тесте, и о Макдугалле.

— Если все будут считать, что у нас с тобой натянутые отношения…

Фразу закончил Тор:

— …это поможет защитить мальчишек от моих врагов. Хотя я надеюсь, что до этого дело не дойдет. — Он невесело усмехнулся. — Боюсь, это также означает, что у твоей жены сложится обо мне превратное впечатление.

Торквил поморщился.

— Все будет выглядеть так плохо?

— Это будет нетрудно. Ты получишь то, что заслужил. Но учти, ты не должен открывать правду никому, Даже жене. — Торквил начал было спорить, но вождь его оборвал: — Я не желаю рисковать. Кстати, так будет лучше и для твоей Мег.

— Она придет в ярость, узнав, что я ее обманул.

— Пусть лучше злится, но будет в безопасности. Считай это приказом.

Торквил засмеялся, но быстро посерьезнел.

— Прости, брат. Я знаю, что стал причиной неприятностей. Поверь, если бы существовал иной выход, я бы им воспользовался. Даю слово, я сделаю все возможное, чтобы помочь тебе.

Тор кивнул.

— Да, конечно. Но учти, что ты в долгу не только передо мной, но и перед Макдугаллом, который требует половину приданого твоей жены.

— Да пошел он…

Торквил выругался.

— Не надо недооценивать Хромого Джона. Он, конечно, ублюдок, но весьма ловкий. Мой брак дал ему средство, которое он использует, чтобы поставить меня на колени.

— Что ты будешь делать?

— Надеюсь, до января что-нибудь произойдет и мне не придется становиться на чью-либо сторону.

Брат его понял.

— К дьяволу и Эдуарда Английского, и Роберта Брюса. Что они знают об островах?

— Достаточно, чтобы понять: мы им нужны для победы. Это намного больше, чем они знали раньше.

Дождь пошел сильнее.

— Пойдем, — сказал Тор, — я хочу наконец увидеть девицу, из-за которой столько проблем. Хотя не думаю, что она будет рада познакомиться со мной, когда услышит, что я скажу.

Он оказался прав. Жена Торквила оказалась той еще штучкой и обладала характером — в этом ей следовало отдать должное. Маленькая бунтарка выглядела так, словно намеревалась отрезать ему яйца ложкой, которой воинственно размахивала. Тор пошел на уступку и согласился позволить им убраться с острова только утром, поскольку шторм разгулялся не на шутку. При других обстоятельствах он бы с радостью поприветствовал такую жену для Торквила, как Мег Николсон, и получил удовольствие, глядя, как его могучего братца прибрала к рукам слабая женщина.

Выйдя из зала, Тор решил сделать то, что не мог больше откладывать, — повидаться с женой.

Слова брата задели его больше, чем он был готов признать. Неужели Кристина действительно любит его? На мгновение поддавшись эгоизму, он даже ощутил удовлетворение. В глубине души он хотел ее любви и ее преданности. Он хотел, чтобы она принадлежала ему безраздельно.

Но он также знал, что не сможет дать взамен то, что необходимо ей, а значит, причинит ей боль. Он не был похож на брата.

Обязанности. Клан. Война. Вот что было на первом месте. Но бессмысленно отрицать то, что Торквил заметил сразу: Кристина действительно задела его за живое, стала ближе, чем любая другая женщина. Он хотел сделать ее счастливой.

Направляясь к ее комнате, Тор заметил, что из-под двери солара виден свет, и нахмурился, недоумевая, кто может находиться в его личных покоях так поздно. Брат Джон? Он всегда слонялся где-то неподалеку. Тору категорически не нравился монах, хотя он и понимал, что разумных оснований для этого нет. Когда Руайри заметил ошибку в подсчетах, Тор велел ему следить за парнем, втайне рассчитывая найти основания для того, чтобы от него избавиться. Но сенешаль больше ничего не обнаружил, и Тор, больше внимания обращавший на перевод корреспонденции, тоже. И все же юный святоша проводил слишком много времени с его женой.

Он открыл дверь и замер на пороге. За столом сидел не брат Джон, а Кристина.

Она вздрогнула и вскочила на ноги. Листы пергамента, должно быть, лежавшие у нее на коленях, разлетелись по полу.

— Ты вернулся!

Искренний восторг в ее голосе обострил испытываемое Тором чувство вины. Вины, которую у него не было никаких причин чувствовать. Он выполнял свой долг. Занимался своими обязанностями. Он не мог сидеть рядом с ней все время. Хотя, по правде говоря, скучал. Каждый миг, когда ее не видел. Но она делала его мягким… иными словами, слабым, а он не мог себе этого позволить.

Тор осмотрел стол, заметил чернильницу и поспешно брошенное перо, открытые учетные книги, стопки бумаг, кляксы на руках и даже на щеке.

— Что ты здесь делаешь?

Все выглядело так, будто она… но этого не могло быть.

Кристина прикусила губу, заправила волосы за маленькие розовые ушки и виновато пробормотала:

— Я хотела тебя удивить.

Это ей определенно удалось. Тор посмотрел на нее пристальнее.

— Ты умеешь читать и писать?

Она кивнула, сделала шаг к нему и поспешно заговорила; при этом ее прелестное лицо горело от возбуждения.

— Я еще не закончила. Я хотела сделать все безупречно. Мне хорошо известно, как ты занят, но я никак не могла найти способ помочь. Поэтому я решила разобраться со счетами. Здесь все перепутано. — Она махнула рукой и расплылась в улыбке. — Сюрприз!

Тор не знал, что сказать. Он был не просто удивлен. Скорее, ошарашен. Умение читать и писать в Шотландском нагорье было редкостью даже среди мужчин, не говоря уже о женщинах. Вести счета — задача не из легких. Может быть, это она допустила ошибки, замеченные Руайри? Он нахмурился.

— Почему ты мне ничего не сказала?

У нее вытянулась лицо. Очевидно, она рассчитывала не на такую реакцию. Но чего, собственно, она ожидала, если он случайно обнаружил, что она не только имеет от него секреты, но и влезла в его дела? Одному Богу известно, сколько путаницы она могла внести в книги.

— Я хотела удивить тебя, показать, что могу быть полезной.

Зная, насколько она чувствительна, Тор сжал губы, стараясь сдержаться.

— Это не игра, Кристина, — спокойно проговорил он. — Ты вмешиваешься в важные дела клана. В дела, от которых я велел тебе держаться подальше.

— Но я хотела помочь. Я заметила ошибки в книгах, а после визита Макдугалла поняла, что они должны содержаться в идеальном состоянии.

— У меня есть служащие, чтобы вести учетные книги. Это не твое дело. — Он все еще пытался говорить спокойно. — Ты моя жена. Заметив ошибку, ты должна была довести ее до моего сведения.

Он повернул к себе одну из книг и скользнул взглядом по аккуратным колонкам цифр.

Кристина гордо выпрямилась.

— Ты не найдешь ошибок.

— Уверена?

— Абсолютно.

Неожиданно Тору в голову пришла другая идея. Нет, она не могла… или могла?

— Что еще ты читала? — спросил он и взял жену за руку. — Ты читала мою переписку? Мою личную переписку?

Кристина отвела глаза и густо покраснела.

Тор выругался, моментально позабыв о сдержанности, и быстро припомнил, какие письма получал на протяжении последних недель.

Его съедал страх. Если жена случайно прочла что-то не предназначенное для ее глаз, она в страшной опасности.

— Черт бы тебя побрал, Кристина, я же сказал, чтобы ты никуда не лезла!

Растерянная и подавленная, Кристина с трудом сдерживала слезы. Вес было не так, как она планировала. Тор должен был почувствовать благодарность — может быть, даже испытать гордость за жену, а не злиться на нее.

— Не понимаю, почему ты злишься, — сказала она. — Я думала, ты будешь доволен.

У Тора побелели от ярости губы.

— Я должен быть доволен тем, что ты читаешь мою личную переписку?

Кристина прокляла свою неспособность сохранять непроницаемое лицо. Неужели он не понимает, что она всего лишь хочет стать частью его жизни?

— Я только хотела узнать больше о тебе. Я хочу знать, что ты делаешь целыми днями, почему всегда так занят, почему тебя никогда нет рядом.

Она сквозь слезы взглянула на мужа. Вряд ли следовало напоминать о происшествии в старой крепости, но, в конце концов, не только она одна во всем виновата.

— Если бы ты делился со мной, мне бы не пришлось прибегать к другим способам, чтобы все узнать.

— Кровь Христова! Кристина, жизнь не игра! Я занимаюсь опасным делом и всего лишь хочу защитить тебя!

Ее глаза вспыхнули от гнева и унижения.

— Тогда перестань относиться ко мне как к неразумному младенцу и объясни, что происходит. — Кристина схватила его за руку и с мольбой заглянула в глаза. — Расскажи, от чего ты хочешь меня защитить.

Они долго стояли неподвижно, глядя друг другу в глаза. Тени, отбрасываемые пламенем свечей на стены, исполняли вокруг них странный беззвучный танец.

В какой-то момент Тор заколебался. Кристина увидела в его глазах искры сомнения.

Но, видимо, его воля действительно была железной, и он осторожно высвободил свою руку. Кристина чувствовала исходящее от него напряжение.

— Не лезь не в свои дела, Кристина. Больше никаких счетов, никакой переписки, никакой слежки и никаких вопросов.

Ей хотелось кричать. Все ее планы вновь рухнули.

— Ну почему ты такой?

Тор был явно сбит с толку.

— Какой?

— Уклончивый. Упрямый. Несгибаемый. Почему ты мне никогда ничего не рассказываешь? Почему не доверяешь? От тебя не убудет, если ты поделишься со мной своими мыслями.

Его взгляд снова стал тяжелым.

— Нет, но это может убить других людей.

Обвинение больно ранило.

— Я никогда не предам тебя. Жаль, что ты этого до сих пор не понял.

— Жизнь — очень сложная штука, Кристина. Неужели ты действительно могла подумать, что после двух месяцев знакомства я мог доверить тебе то, что будет опасным для других людей, и только потому, что ты моя жена? Даже если бы я захотел так поступить, моим долгом, как вождя клана, было бы сохранение тайны.

— А ты уверен, что это не просто отговорка? Ведь не все дела связаны с жизнью и смертью.

Кристина подалась к мужу, прижалась к нему, почувствовала его неповторимый запах, от которого закружилась голова. Она вспомнила поцелуй в лесу…

— Какой вред может принести…

— Хватит, — резко сказал он, отстраняясь. — Ты моя жена, и будешь мне подчиняться. И я не обязан ничего тебе объяснять. А сейчас я пришел сказать, что уезжаю.

Кристина с шумом втянула воздух.

— Уезжаешь? Но ты же только что приехал!

— Я вернусь к Святкам.

— Но это же через две недели, — запинаясь, пробормотала она. — Куда… — начала она и прикусила язык. Все равно он ничего не скажет. — А как же твой брат? Он же приехал всего несколько часов назад. Мне все еще не верится, что вы близнецы.

— Не думаю, что это имеет значение, — сообщил Тор. — Кроме того, Торквил утром уезжает.

Ее глаза удивленно округлились.

— Но почему?

Тор окинул жену тяжелым взглядом. По его лицу, как обычно, ничего нельзя было прочитать.

— Я отослал его.

— За что?

— За то, что он похитил свою невесту, едва не развязав войну.

— Но они любят друг друга! — воскликнула Кристина. — Это сразу видно. Если бы ты только познакомился с Мег…

— Я познакомился. Их чувства не играют роли.

— Не играют роли?

Да что это с ним? Ведь речь идет о его родном брате! О брате-близнеце. Как может не иметь значения его счастье?

— Как ты можешь быть таким холодным и бесчувственным?

Ее слова возымели некоторый эффект. Скрипнув зубами, Тор прорычал:

— Я такой, каким должен быть. То, что сотворил мой братец, могло стать причиной войны, в которой погибли бы мои люди. Если это значит, что я холоден, то другим я быть не желаю.

Кристина стиснула руки, чувствуя себя ужасно. Она никогда не рассматривала проблему под таким углом. Так не должно быть. Итак, ее сюрприз обернулся катастрофой.

— Пожалуйста, прости меня. Я только хотела помочь. Обещаю, что больше не стану ни во что вмешиваться. Только не уходи так. — Одинокая слезинка скатилась по ее щеке. — Ты можешь остаться на ночь?

Взгляд мужа заставил Кристину покачнуться. Тор явно боролся, но с чем?

— Не могу, — рыкнул он.

Она опустила глаза, чувствуя себя глубоко несчастной.

— Понятно. Тогда увидимся после твоего возвращения. Да хранит Тебя Господь.

Тор сделал шаг к двери, потом, выругавшись, развернулся и, прежде чем Кристина сумела понять, что происходит, прижал ее к себе и накрыл ее губы своими. Поцелуй был нежным и требовательным, мягким и жадным. У нее перехватило дыхание.

Поцелуй закончился очень быстро.

Со стоном, больше походившим на рычание раненого зверя, Тор отпрянул. Их взгляды встретились, и Кристина отчетливо увидела в глазах мужа промелькнувшую искру нежности. Не сказав больше ни слова, он вышел.

Глава 19

— Ты что-нибудь видишь? — спросил Тор Ламонта, хотя заросший до самых глаз бородой, на которую налипли льдинки, в тяжелых меховых шкурах, закрывавших плечи и голову, он был практически неотличим от любого другого члена группы.

Ламонт, он же Охотник — так его окрестил Максорли за удивительную способность идти по следу, — покачал головой:

— Нет, капитан. Ничего.

Тор выругался. Он был во власти нетерпения и хотел как можно скорее закончить тренировку. Причем дело было не в усталости или тяжелых условиях. После отъезда из Данвегана его не покидала тревога.

— Продолжай наблюдать. Он не мог исчезнуть и прячется где-то рядом.

Лахлан Макруайри — ловкий негодяй — доказал свою способность проникать куда угодно и выбираться обратно незамеченным. Он остался единственным, кого предстояло обнаружить. Ему удавалось прятаться уже четыре дня, на целый день больше, чем Маккею, который продержался в мрачных неприветливых отрогах Черного Гильена больше двух дней. Это были самые высокие горы на Скае, если не во всей Шотландии. Зимой они были смертельно опасными.

Ад не был огненной ямой — Тор это знал совершенно точно. Там царили холод и сырость. Холод, пробиравший до костей даже в дневные часы, по ночам становился нестерпимым. Влажный морозный воздух проникал сквозь тяжелые шкуры, словно ледяные иглы.

Тор знал, что Макруайрйимог замерзнуть насмерть и лежать где-то, занесенный снегом. Прошлой ночью непогода разгулялась очень уж сильно. Снег валил стеной, укрыв горы толстым снежным одеялом. У подножий снега была больше, и он завалил многочисленные трещины и другие пустоты, сделав их невидимыми, а значит, и смертельно опасными. Ближе к вершине слой снега был тоньше, зато там было очень много льда.

Тренировочное упражнение предполагало достижение двух целей, Во-первых, с горами и отвратительной погодой эти люди в будущем уж точно столкнутся. Если они хотят успешно применять свою пиратскую тактику, то следует научиться выживать в любых условиях. Ну а во-вторых, совместные лишения лучше, чем что-либо иное, сплачивают команду.

То, что большинство членов команды выдержали в этих условиях больше двух дней, уже само по себе было необычным. Задача была поставлена практически невыполнимая: спрятаться в любом месте между тремя озерами, окружающими «пик маленькой пустоты» — самую высокую верши ну хребта, и в течение семи дней не позволить себя обнаружить. Вокруг были только камни — и ни одного подходящего укрытия. Большинство людей, которых он привозил сюда раньше, выдерживали только несколько часов — максимум одну ночь. Тор знал здесь все пещеры, а если человек собирал достаточно хвороста, чтобы разжечь костер, его можно было легко обнаружить.

Он дал людям часовое преимущество, после чего довольно быстро обнаружил всех, одного за другим. Каждый найденный человек присоединялся к охотникам, и в конце концов охотниками стали все, кроме одного.

Тор смотрел на своих грозных воинов. Сейчас все они осунулись и выглядели далеко не лучшим образом.

— Рассыпаемся веером, — сказал он, — и двигаемся к вершине со всех сторон. Если Макруайри еще жив, мы его найдем.

А он определенно был жив и наблюдал за ними откуда-то со стороны. Тор это чувствовал. Они словно вели сражение между собой — охотник и дичь. Обычно Тор получал от этого удовольствие, но сегодня хотел, чтобы все скорее закончилось.

Он расставил людей вокруг подножия горы. Он сам, Кемпбелл, Маккей и Ламонт поднимутся к вершине с разных сторон.

Для себя Тор оставил самый сложный маршрут с юго-востока, на одном участке которого требовалось забраться по крутой и неровной стене.

Чуть позже он остановился, чтобы перевести дух, на узком выступе. Прикрыв глаза рукой, внимательно осмотрел местность впереди, стараясь заметить хотя бы намек на движение или какое-то несоответствие в окружающем пейзаже.

Ничего. Всюду, насколько хватало глаз, виднелись только черные каменистые вершины, окутанные белыми лентами снегов. Сделав глоток виски, Тор снова принялся карабкаться вверх. Он двигался с легкостью и уверенной грацией горного льва, бесшумно и быстро — сказались годы постоянных тренировок.

Однако то, что он был закален и привычен к подобным деяниям, вовсе не означало, что он нечувствителен к оружию природы. Тор уже почти не чувствовал ни пальцев рук под толстыми кожаными рукавицами, ни пальцев ног в кожаных сапогах, которые он обмотал мехом. Губы и щеки под шлемом покраснели и горели, борода покрылась сосульками, мускулы ныли от постоянного напряжения.

Если бы речь шла о ком-то другом, Тор уже давно завершил бы тренировку. Но не в случае с Макруайри. Если кто-то и может выжить в этом ледяном аду, то только этот хладнокровный ублюдок. Дьявол помогает своим приспешникам.

Неохотно — очень неохотно — Тор был вынужден признать, что его враг, ставший временным товарищем по оружию, за последние недели произвёл на него сильное впечатление. Лахлан Макруайри был опытным и бесстрашным воином и преодолевал все препятствия, которые Тор воздвигал на его пути, быстро и уверенно. Макруайри подчинялся единственному правилу, которое Тор выбрал и для себя: никогда не уступай, никогда не сдавайся.

Но каким бы опытным ни был этот воин, Тор ему не доверял. Макруайри был как спящая змея, выжидающая случая, чтобы напасть. Он имел сердце наемника и хранил верность только самому себе. Ему никогда не стать настоящей частью команды. Так почему же он согласился сражаться за Брюса? Деньги? Месть? Страстное желание или сложный план достижения блеска славы?

Тор хорошо понимал людей. Большинство из них. Но Макруайри оставался для него закрытой книгой. Возможно, именно это его тревожило. Очень трудно понять человека, если не знаешь, что им движет.

Где же он?

Причиной совершенно нехарактерной для Тора нетерпеливости был не только адский холод и даже не жгучее желание одержать победу над извечным врагом. Он стремился закончить работу и вернуться в Данвеган. Не в замок, а к своей жене.

Проклятие! Он скучал о ней. Мысленным взором он постоянно видел ее лицо. Она преследовала его даже здесь, высоко в горах. Может быть, всему виной одиночество — именно здесь, высоко в горах, когда вокруг ни души, одиночество ощущается особенно остро.

Добравшись до вершины узкого хребта, расположенного прямо под верхушкой горы, он снова осмотрелся, заметил Кемпбелла, взбиравшегося по другому склону. Тор дал ему сигнал осмотреть противоположную сторону пика, где могли быть не замеченные им пустоты.

Он не планировал провести еще одну ночь на этой проклятой горе, но время летело стремительно. Скоро стемнеет.

Кристина сядет у огня с рукоделием…

Нет, это необходимо прекратить. Надо думать о деле. А его мысли почему-то все время возвращаются к жене. Он не мог не проигрывать снова и снова в уме сцену в соларе перед его уходом. Ее возбуждение. Его первоначальный шок — кто мог ожидать такой учености от юной девицы, — а потом страх, заставивший его выплеснуть свой гнев, когда он узнал, что она читала его переписку. Тор никак не мог забыть ее ошеломленное лицо, обиду, полные слез глаза.

Почему-то для нее были очень важны счета, и его гнев разочаровал ее, сильно разочаровал. Страх заставил его говорить слишком резко. Теперь он это понимал. Кристина, конечно, совала свой нос повсюду, что не могло не раздражать, но ведь она искренне хотела помочь. Она так старалась, а он не мог ни о чем думать, кроме того, что ее рвение могло навлечь на нее беду.

Хуже того, он был чертовски близок к тому, чтобы рассказать ей почему. И если бы он остался, не исключено, что так бы и поступил.

Она задела его за живое? Дьявол, да она в его крови, в костях, в душе, везде, и Тор не мог себе представить, что ему со всем этим делать. Если он не проявит осторожность, то станет еще большим глупцом, чем его полоумный братец, действующий под влиянием эмоций. Ни один настоящий вождь не станет плясать под дудку женщины.

Было уже почти темно, когда он повернул обратно. Неспособный сосредоточиться, он оступился, поскользнулся и чуть не упал, а из-под его ног по склону посыпались камни, льдинки, снег. Этакая мини-лавина. Тор без труда восстановил равновесие, но обругал себя за оплошность. Надо выбросить из головы все посторонние мысли, не то можно лишиться жизни.

А потом он увидел это.

У подножия крутого утеса, футах в пятистах внизу, почти скрытый снегом, лежал скелет оленя. Причем лежал он на узком хребте, а не в углублении, куда должен был упасть. Вот, значит, к какой уловке прибег Макруайри. А мини-лавина открыла его убежище.

У Тора вскипела кровь. Он ощутил азарт охотника, наконец заметившего дичь. Почувствовав прилив энергии, он начал быстро спускаться.

Приблизившись к цели, он замедлил шаги и утроил внимание.

И тут произошла катастрофа.

Земля ушла из-под ног. Тор заскользил, постарался удержаться на ногах, упал лицом на камни и покатился вниз. Он пытался ухватиться за что-нибудь, но снег и камни падали вместе с ним.

Скорость, была слишком большой. В ушах свистел ветер. Замедлить падение никак не удавалось. Еще немного, и он рухнет с отвесной скалы, к которой неумолимо приближался, и лишь столкновение с торчащим камнем, выбившее из него весь дух, замедлило падение и позволило зацепиться за небольшую трещину, повиснув над бездной.

Опоры для ног не было. С сильно бьющимся сердцем Тор сделал попытку ползти. Бесполезно. Отвесная скала не была склонна к милосердию.

Сколько он так провисит? Тело, получившее немало ударов о камни, болело. Его тянул вниз изрядный вес снаряжения и оружия. Он не рисковал отпустить одну руку и постараться дотянуться до веревки, которая висела у него на поясе. Все равно на одной руке он не удержится. В общем, если не произойдет чуда, через пару минут он станет покойником.

Чуть повернув голову, Тор взглянул в том направлении, где недавно видел Кемпбелла, и крикнул в темноту. Ответом было лишь гулкое эхо.

Дьявол: Тор всегда думал, что погибнет в бою. А выходит, что он умрет, свалившись с горы.

Руки горели. Тело становилось с каждым мигом все тяжелее. Он скрипнул зубами, стараясь удержаться. Смерти он не боялся, но и не приветствовал ее.

Неожиданно что-то ударило его по руке, сначала Тор подумал, что упал очередной камень, но потом понял — канат.

Отдаленный голос крикнул:

— Хватайся, я тебя вытащу.

Макруайри. Если бы ситуация не была столь отчаянной, Тор бы расхохотался. Лахлан Макруайри скорее поможет ему отправиться к дьяволу, чем спасет.

— Откуда мне знать, что ты не выпустишь канат, как только я за него схвачусь?

Молчание. Через несколько секунд последовал ответ:

— Этого ты знать не можешь, но, насколько мне отсюда видно, у тебя нет выбора.

Тор выругался. И хотя все его существо протестовало,ему придется довериться злейшему врагу.

— Ты готов? — спросил он.

— Да.

Сделав глубокий вдох, Тор высвободил одну руку и ухватился за канат.

Держится.

Все еще ожидая, что придется хвататься за воздух, Тор взялся за канат второй рукой. В течение четверти часа, медленно, прилагая колоссальные усилия, Макруайри тащил Тора вверх. Когда до хребта оставалось несколько футов, он обвязал канат о камень, который использовал в качестве рычага, и протянул вождю руку.

В темноте их глаза встретились. Больше не колеблясь, Тор отпустил канат и ухватил руку врага. Секундой позже его ноги оказались на твердой почве.

Тор наклонился, восстанавливая дыхание и позволяя крови вновь прихлынуть к рукам. Его разум метался в разных направлениях, стараясь правильно оценить происшедшее. Выпрямившись, он снова встретился глазами со своим спасителем. Злобный. Безжалостный. Обладающий моралью змеи. Такой скорее перережет глотку, чем спасет жизнь. Они столько раз сталкивались в бою, что у Тора не было ни малейшего сомнения: Макруайри желает ему смерти.

— Почему? — спросил он.

Макруайри пожал плечами, словно ответ был ему вовсе не важен, и сказал:

— Теперь мы в расчете.

За то, что Тор пощадил его в Финлаггане. Тор кивнул, понимая, что все не так просто. Причины, приведшие Лахлана Макруайри сюда, скорее всего намного сложнее, чем Тор себе представлял. Да и сам Макруайри не так уж прост. Это не могло не раздражать. Он так долго и упорно видел только черное, что проблеск серого поразил его.

Одно Тор теперь знал со всей определенностью: Лахлану Макруайри он обязан жизнью.

* * *
Дни стали короткими. Солнце поднималось не раньше девяти и спустя семь часов уже садилось. При этом время должно бы лететь незаметно. Но часы тянулись бесконечно: медленно, скучно, монотонно. Еще не прошло и недели, а Кристине казалось, что Тора нет уже больше месяца. Хотя он и до отъезда часто отсутствовал, но так надолго жену все же не покидал.

Какой же дурой она была. Жизнь жены рыцаря — это вовсе не дни, наполненные волнующими турнирами, и не ночи у очага, когда он слагает ей стихи о своей любви. Это месяцы, а может быть, и годы войны и одиночества.

Нет абсолютно ничего романтического в одиночестве, тревоге и тоске.

Может быть, Тор в опасности? Он отказался сообщить, куда направляется, и ответа на этот вопрос она не знала. Но вся его личная стража осталась в замке, и Кристина подозревала, что он не отправился на войну, а уехал куда-то с людьми, которых тренировал.

Кто эти люди?

Она постаралась выбросить из головы любопытство, слишком хорошо помня предупреждения мужа. Это не ее забота. Не ее дело.

Приходилось выполнять обязанности хозяйки замка и помогать брату Джону, когда Руайри не было рядом. Но даже подготовка к праздникам занимала на удивление мало времени. Кристине попросту нечего было делать в замке. Она чувствовала себя запертой в клетке.

Теперь у нее не было даже учетных книг, которыми можно было заниматься. А ведь она была уверена, что это сработает; что приведение в порядок расчетов покажет мужу, что она может стать важной частью его жизни! Возможно, именно эта уверенность сделала разочарование еще более острым.

Кристину не могла не разозлить его реакция — сначала снисходительность, потом гнев. Возможно, она была не права, читая его корреспонденцию, но что ей оставалось делать? Как еще она могла пробиться к нему? Она отдала мужу все, что могла предложить, но этого оказалось недостаточно.

Для нее здесь не было места — ни в его жизни, ни в его сердце. Если так будет всю оставшуюся жизнь, она этого попросту не вынесет.

Какое-то время она думала об отъезде. Но в душе еще жила надежда. Она помнила его поцелуй, Искру нежности в глазах… Может быть, еще не все потеряно?

Или она зря придает такое значение поцелую? Поправив плащ, Кристина закрыла за собой дверь, быстро пошла по коридору и налетела на брата Джона, выходившего из солара.

Заметив на хозяйке плащ, он поинтересовался, куда она направляется.

— Я собираюсь в деревню. Заболел младший сын кожевника, и повар приготовил для него похлебку из птицы. А я отнесу. — Поскольку юноша тоже был тепло одет, она спросила — А ты куда?

— Тоже в деревню. — Он нахмурился. — Может, тебе не стоит покидать замок? В деревне много случаев лихорадки. Болезнь распространяется. Тебе лучше дождаться вождя, тем более что он должен вернуться со дня надень.

У Кристины замерло сердце.

— От него есть какие-нибудь известия?

— Нет, но поскольку он собирался отсутствовать только несколько дней…

— Не несколько дней, — вздохнула она, — а две недели.

Его глаза расширились.

— Да? Наверное, я неправильно понял сенешаля.

Это не удивило Кристину. Руайри никогда не отличался общительностью, особенно в последнее время. Она часто ловила на себе его странные взгляды. Он не запретил ей помогать брату Джону — значит, Тор с ним на эту тему не разговаривал.

Брат Джон внимательно наблюдал за ней.

— Вождю не понравится, если ты подвергнешь себя опасности.

Кристина упрямо сжала губы. Пусть вождь только попробует возразить. Забота о жителях деревни — ее прямая обязанность.

— Я ценю твою заботу, но лихорадка пока еще не свирепствует. — Она с видом заговорщицы подмигнула монаху. — Кроме того, если я проведу еще день взаперти, то просто сойду с ума.

Брат Джон неуверенно улыбнулся.

— Понимаю. Возможно, ты не откажешься от компании? Только подожди минутку, Я кое-что забыл в соларе.

— Давай встретимся у ворот. Мне еще надо забрать у повара похлебку.

Кристина действительно была рада компании. Если брат Джон сначала был странно встревожен, то, выполнив данное ему поручение, совершенно успокоился и навестил вместе с ней не только сына кожевника, но и еще нескольких заболевших детишек. Повар снабдил Кристину достаточным количеством похлебки, чтобы накормить небольшую армию. Она также оставила детям последние фиги из своего запаса.

Группа стражников настояла на том, чтобы сопровождать ее; Кристина сначала посчитала эту меру излишней, но позже была благодарна им. Выйдя за ворота замка, она, как никогда остро, почувствовала, что мужа нет рядом. Она раньше не осознавала, что постоянно чувствовала себя в безопасности. В его отсутствие окружающий мир сразу показался враждебным. Глупо, конечно. Опасаться нападения не было никаких оснований: никто не станет нападать при свете дня, — но воспоминания о визите Макдугалла были еще свежи в памяти.

В любом случае удовлетворение от того, что она делает полезное дело, было выше любых опасений. Сидя рядом с братом Джоном в бирлине, Кристина была очень довольна и решила непременно повторить визит в ближайшие дни.

Быстро темнело, поэтому только когда бирлина подошла к пристани, Кристина заметила стоящую там еще одну лодку.

У вырезанного на ее носу хищного ястреба был такой грозный вид, что у Кристины побежали по спине мурашки.

— Ты узнаешь лодку? — спросила она у брата Джона.

— Нет, я ее раньше не видел.

Стражников Тора появление лодки не обеспокоило.

Рядом с лодкой на пристани стояли двое. Одного Кристина узнала — это был Руайри. Ей показалось, что второй человек передал ему что-то, прежде чем прыгнуть в лодку и отчалить. Брат Джон это тоже заметил.

— Возможно, это посыльный, — сказал он.

Кристина слегка расслабилась, понимая, что юноша, скорее всего, прав, но лишь когда другая лодка скрылась из виду, с облегчением вздохнула.

Руайри вежливо поприветствовал хозяйку и помог ей выбраться на пристань.

— День был удачным? — спросил он.

— Да, — ответила Кристина. — Тот человек, с которым ты разговаривал, это был посыльный?

Физиономия Руайри стала непроницаемой.

— Нет. Просто один из местных членов клана хотел видеть вождя.

Она обменялась взглядами с братом Джоном. Что-то во всем этом показалось ей странным.

* * *
Через несколько часов после того, как едва не свалился с горы, Тор сидел, привалившись к низкому валуну и вытянув ноги к тлеющим углям костра, и слушал разговоры своих людей. Он чувствовал себя на удивление расслабленным. Да и люди спокойно переговаривались, а не ссорились. Как обычно, разговор вертелся вокруг надвигающейся войны с Англией. Все гадали, когда и где выступит Брюс… если, конечно, вообще выступит.

Было уже за полночь, и, учитывая планы на завтра, Тору следовало давно спать, но он все еще не мог отделаться от мыслей о недавнем происшествии.

Когда люди увидели, как он и Макруайри спускаются с горы, все предположили, что Тор все-таки отыскал убежище одинокого волка. Макруайри — все же этот человек был полон сюрпризов — не стал никого поправлять, но Тор в двух словах объяснил, что случилось. Люди, похоже, были удивлены не меньше, чем он сам, — может быть, за исключением Гордона. Макруайри держался особняком, и это всех устраивало. Но Гордон, очень общительный молодой алхимик, казалось, не замечал грозного облака, окутывающего Макруайри, и между этими двоими возникло некое подобие дружбы, если болтовню Гордона и молчание Макруайри можно было назвать дружбой.

Неожиданно мысли Тора нарушил громкий голос. Маклин.

— Ошибка Уолеса заключалась в том, что он рассчитывал повторить свой успеху Стерлингского моста и превзойти Эдуарда в генеральном сражении — армия на армию. Ему следовало ограничиться рейдами. После потери Фолкерка он был обречен. Только его тактика выжженной земли помешала Эдуарду тогда же захватить Шотландию.

Чем больше Тор слушал, тем лучше узнавал Маклина — его острый ум, чутье к военной тактике и стратегии. Этим он непременно воспользуется позднее. Вернее, поправил он себя, этим воспользуется Максорли.

— Тебя там не было, — сердито возразил Бойд. Страстный патриот не терпел никакой критики в адрес Уолеса, рядом с которым сражался много лет. — Фолкерк был потерян не из-за Уолеса, а из-за предателей — Коминов.

Макруайри обычно избегал разговоров о политике, но ему нравилось провоцировать ожесточенные перепалки между Сетоном и Бойдом. Хотя они обычно обходились и без его подначек.

— Сэр Дракон, похоже, вы хотите что-то сказать, — сказал он.

Прозвище было дано из-за герба на плаще, который Сетон упрямо носил.

Сетон стиснул зубы.

— Это не дракон, а виверна[9], чертов варвар, — процедил он. — А Уолес проиграл, потому что не смог управлять своими людьми в генеральном сражении. Он лишь знал, как устраивать пожары и совершать ночные набеги. Фолкерк наглядно доказал, что неорганизованные и недисциплинированные пехотинцы — не важно, насколько они храбры — не ровня опытным рыцарям.

Судя по разъяренной физиономии Бойда, он как раз собирался оторвать наглому английскому выскочке голову, но, вспомнив о событиях на заливе, сдержался.

— Если ты так думаешь, какого черта делаешь здесь?

Сетон взглянул на напарника с высокомерным презрением.

— Брюс — мой сеньор.

— А его сеньор — король Эдуард, — сказал Бойд, — значит, ты будешь сражаться за него?

Сетон покрылся гневным румянцем.

— А ты почему здесь? Еще не так давно ты сражался вместе с Комином.

— Я сражался за льва, — сквозь зубы процедил Бойд, говоря о шотландском символе королевской власти. — Я всегда был только за Шотландию, а сейчас это значит за Брюса. Скорее уж я увижу на троне тебя, чем Комина. Он лишился права на корону, когда бросил нас на поле боя.

Желая ослабить напряжение, Маклин сказал:

— Брюс научился на ошибках Уолеса, поэтому мы здесь. Он не станет встречаться с армией Эдуарда, пока не будет готов. Кроме того, Брюс — рыцарь, один из лучших в христианском мире. Когда придет время, он будет знать, как командовать армией.

Сетон повернулся к Макруайри.

— А как начет тебя? Ты почему здесь? Ищешь способ набить свои сундуки?

Молодой англичанин с откровенным презрением фыркнул.

Выражение лица Макруайри осталось невозмутимым.

— Конечно, я не стану рисковать головой из-за таких неосязаемых вещей, как долг или патриотизм. Ради богатства еще можно попробовать.

Макруайри говорил сухой совершенно спокойно, но Тор знал, что это неправда. Во всяком случае, не вся правда.

— А что вы скажете о женщине? — спросил Максорли и с ухмылкой покосился на Тора. — Лично я не знаю лучшей причины рисковать головой, чем возможность заполучить в постель сладкую малышку.

— Тебе не надоело, Максорли? — поморщился Ламонт.

Здоровенный скандинав энергично потряс головой.

— Когда здесь все закончится, я собираюсь оттянуться. — Люди у костра дружно рассмеялись. — На обратном пути сделаю короткую остановку на Мулле, где меня ждет страстная маленькая красотка с самыми большими на свете грудями. — Он с тоской вздохнул. — Сильные ноги, мягкий живот. Я стану счастливым человеком.

Никто не умел снять напряжение лучше, чем Максорли. Он и на поле сражения был таким — весельчаком и балагуром. Тор помнил, как был потрясен, увидев улыбку на физиономии викинга, разящего окруживших его противников боевым топором.

— Ты собираешься на ней жениться, Максорли? — спросил Сетон.

Викинг подавился виски. Откашлявшись, он воскликнул:

— Кровь Христова! С какой стати? В отличие от нашего святого покровителя, — он махнул рукой в сторону Маккея, — одна пара грудей, пусть даже великолепных, на всю оставшуюся жизнь… это не для меня. — Он содрогнулся. — Кроме того, зачем же лишать других женщин возможности получить удовольствие в моих опытных руках?

— Заткнись, Максорли, — сердито буркнул горец.

В отличие от остальных Маккей никогда не говорил о женщинах. Это вызывало острое любопытство Максорли, которое ему не удавалось удовлетворить, что, естественно, приводило к очередным поддразниваниям.

— Это самые романтические слова, которые я от тебя услышал за все время, что мы провели на этом острове, — усмехнулся Максорли. — Трудно сказать, кто из вас больше монах — ты или Маклин.

Маклин недавно женился, но по этому поводу хранил гробовое молчание, и был прав. Дело в том, что он женился на представительнице клана Макдауэллов — то есть дальней родственнице Макдугаллов и Коминов.

— Ты ничего не рассказываешь о своей суженой, Гордон, — сказал Сетон, отвлекая внимание от Маклина.

— Нечего сказать, — пожал плечами Гордон. — Я ее почти не знаю.

— Кто она? — полюбопытствовал Сетон.

Гордон явно заколебался.

— Хелен, дочь Уильяма из Морея, графа Сазерленда.

Когда Гордон произносил эти слова, Тор как раз смотрел на Маккея и успел заметить промелькнувшее на его лице выражение боли. Гордон, должно быть, это тоже заметил и послал другу извиняющийся взгляд.

Тор понял, почему Гордон ничего не говорил раньше. Вражда Маккеев с кланом Сазерлендов была общеизвестной. Хотя, возможно, здесь кроется что-то еще.

Разговор вернулся к политике. Люди стали высказывать самые разные предположения относительно того, когда же их призовут к оружию. Тор был рад смене темы разговора, поскольку знал, что викинг не обойдет насмешками и его. Он не хотел говорить о жене. Сейчас у него есть дело, которое он обязан завершить, а уж потом заниматься всем остальным. Но его беспокоило, что они расстались не лучшим образом. Ничего: вернувшись, он все исправит.

Он вернулся мыслями к недавнему происшествию в горах. Макруайри сидел дальше всех от костра, окутанный темнотой, и точил клинок.

Тор встал, подошел к нему и сел рядом. После минутного молчания он сказал:

— За последними набегами на Скай стоишь не ты.

Макруайри не потрудился оторваться от своего занятия.

— Теперь мы одна семья, — сказал он и ухмыльнулся, заметив недовольную гримасу Тора. — Кто еще это может быть, как ты считаешь?

— Не знаю, — Тор помрачнел. — Возможно, Николсон, но Макдоналд меня заверил, что договорился с ним.

— Может быть, нападения не были направлены на тебя, а ты просто оказался удобной мишенью?

Тор нахмурился еще сильнее.

— Может быть.

Но все же нападения не казались случайными. Они были личными. И не ограничивались кражей скота и урожая. В них гибли люди. По этой причине он и заподозрил Макруайри.

Когда было последнее нападение? — спросил тот.

— Пока я был в Финлаггане.

— А перед этим? Ты тоже отсутствовал?

Тор покачал головой, но потом вспомнил:

— Я должен был отсутствовать, но в последний момент изменил планы.

Макруайри задумчиво кивнул.

— И у кого-то не было времени сообщить о переменах.

— Ну да, — согласился Тор, сообразив, на что намекает бывший недруг. — Ты хочешь сказать, что за мной кто-то шпионит?

Все его существо протестовало против этой нелепой идеи. Он знал своих людей.

Макруайри пожал плечами.

— Это возможно.

Тору не хотелось думать, что кто-то из его людей предатель, но Макруайри был прав. Ему следует рассмотреть такую возможность.

Он выругался, подумав о Кристине, но заставил себя отбросить тревожные мысли. Она в безопасности. В замке до нее никто не доберется. Данвеган неприступен.

— Кто знает, как долго ты будешь отсутствовать? — спросил Макруайри, словно прочитав его мысли.

— Многие, — сказал Тор и вскочил на ноги. — Если мы сейчас же отправимся в путь, к полудню будем на месте.

* * *
Брат Джон превратился в няньку.

— Только не сегодня. Лучше завтра. Дети поправляются, а ты выглядишь усталой.

Она и была усталой. Вот-вот должны были начаться месячные, у Кристины болел живот и раскалывалась голова. Но все это вряд ли можно было объяснить юному монаху.

— Со мной все в порядке. И я не собираюсь отказываться от прогулки в такой чудесный день. Я уже забыла, как выглядит солнце. Пошли, мы не задержимся надолго.

Но она ошиблась. Дети на самом деле поправились и решили развлечь ее песнями и танцами. Был уже почти полдень, когда она и брат Джон направились к бирлине, чтобы тронуться в обратный путь.

— Не так быстро, брат Джон, — смеясь, сказала Кристина. — Ты никогда не шел так быстро.

Юноша улыбнулся.

— Да? Я, наверное, слишком сильно проголодался.

— После всех пирогов, которые поглотил за завтраком?

Брат Джон неожиданно остановился.

— Слышишь?

Кристина замерла на месте и услышала далекий звук рога. Кровь отхлынула от ее лица.

— Что это? — спросила она сопровождавшего их стражника.

Она подозревала, что он скажет, и не ошиблась.

— Это сигнал из замка. На нас напали.

Глава 20

Тор увидел первые клубы дыма, находясь примерно в миле от деревни. Как раз в это время Кемпбелл и Макгрегор вернулись с докладом.

Их лица были мрачными.

— Не меньше ста пятидесяти человек, в основном наемники, судя по всему, — сказал Кемпбелл.

«Она в безопасности», — напомнил себе Тор. Он заставил себя сосредоточиться на текущих делах, понимая, что не может отвлекаться. Кемпбелл сказал наемники, значит, это не обычный набег, а настоящая война. В деревне есть стража, но его люди окажутся в меньшинстве.

— Потери?

— Пара дюжин. В основном с их стороны. Двое твоих людей. Они устроили заслон на дороге, ведущей из гавани в деревню.

Тор кивнул, нисколько не удивившись. Его люди были хорошо обучены и привыкли противостоять крупным силам противника. Это была его любимая тактика. Как и царь Леонид в сражении при Фермопилах, его люди выбрали для устройства заслона самое узкое место, в результате чего численное превосходство противника перестало быть актуальным. На некоторое время. Но держаться бесконечно они не смогут. Кроме того, как и в случае с тремя сотнями спартанцев в ущелье Фермопил, существовала не одна дорога в деревню.

— Деревенские жители?

Макгрегор отвел глаза.

— Трое мужчин, одна женщина и ребенок. Больше я не видел.

У Тора сжались кулаки, и он с трудом подавил ярость. Кто бы ни были его неведомые враги, они за все заплатят.

Не он один рвался в бой. Хотя его команда всю ночь шагала по труднопроходимой местности, не было заметно, что люди устали. Ничто так не воодушевляет настоящих воинов, как возможность применить свои силы в сражении. А эти воины уже явно застоялись.

Только это была не их война.

Команда собралась вокруг него. Несмотря на изнуряющие тренировки и тяжелый обратный путь, они выглядели угрожающе. И оборванная одежда делала их еще более страшными. Тор встретился глазами с каждым.

— Вы собрались, чтобы сражаться за Брюса, а не за меня. Все слышали, что сказал Кемпбелл: у них сто пятьдесят человек. А у меня — восемнадцать, может быть, уже меньше.

— Девятнадцать, — сказал Максорли, выступив вперед. — Ни за что на свете я не пропущу такое развлечение. — Громадный викинг заулыбался. — Давайте дадим скальдам тему для баллад.

Все остальные тоже подошли к Тору, кроме одного.

— Пора проверить на деле, чему ты нас обучил, капитан, — сказал Бойд.

Тор оглянулся на человека, оставшегося в одиночестве, Макруайри стоял, как обычно, лениво привалившись к дереву. Он пожал плечами и развел руками. За его спиной виднелись рукояти мечей. Губы скривила улыбка.

— Кто-то же должен позаботиться, чтобы Максорли вернулся.

Тор кивнул, тронутый до глубины души столь единодушной поддержкой.

Зная, что действовать надо стремительно, он изложил свой план. Половина команды поддержит людей, устроивших заслон на пути в деревню, остальные пойдут в обход, чтобы обойти противника с фланга и потом атаковать с двух сторон.

— Вы готовы?

— Да, капитан, — в один голос ответили они.

Под металлическим забралом шлема Тор улыбнулся. Его улыбка не обещала врагам ничего хорошего.

— Тогда давайте приступим. — Он поднял кинжал. — Умрем, но не сдадимся!

— Умрем, но не сдадимся! — в один голос повторили воины.

Они оставили свою поклажу — действовать всегда удобнее налегке — и побежали. Не прошло и пяти минут, как команда достигла окраины деревни.

Вдали слышался шум боя, а каменные домики с закрытыми ставнями окнами казались мертвенно спокойными. Горящие стрелы нападавших застряли в крытых тростником крышах, став причиной пожаров.

Приблизившись к деревне, Тор выругался. Оказалось, что уже слишком поздно обходить противника с фланга. Нападавшие прорвали заслон и теперь двигались по деревне.

Он сразу изменил тактику. Это будет не тщательно организованная внезапная атака, а открытая демонстрация силы и мастерства.

Численное преимущество было на стороне противника. Будь Тор один, у него бы не было ни единого шанса. Но он был не один. И его не тревожило численное преимущество. Он собирался победить.

Достав из ножен свой гигантский двуручный меч, он подал знак, которого все с нетерпением ждали. С яростными криками команда бросилась в атаку.

Макгрегор пустил череду стрел, прицелившись и направив их под таким углом, чтобы они пробивали любую защиту — металлическую или кожаную. Шесть человек рухнули на землю раньше, чем Тор успел взмахнуть мечом.

Один смертоносный удар, и на земле оказались еще двое, после чего Тор стремительно обернулся и отбил атаку нападавшего. Мечи соприкоснулись с громким лязганьем. Несмотря на то что напавший наемник прилагал все свои силы, меч Тора даже не шелохнулся.

Никакого снисхождения. Тору надоело мериться силами с неизвестным воином, поэтому он со злым рыком отбросил его назад и, когда противник упал на спину, обрушил меч на его голову, расколов череп словно орех.

И ничего не почувствовал. Только холодную решимость.

Нанося удары направо и налево, Тор прокладывал себе путь, сея смерть. Его меч разил словно молния. Возбуждение битвы горячило кровь. Все чувства обострились. Мозг очистился от всего, кроме одной простой истины войны: убей, или будешь убитым.

Его окружала смерть, но сам он никогда не чувствовал себя более живым. С каждым ударом он становился сильнее. Выносливее. Он становился непобедимым.

И не он один.

Вместе они представляли собой устрашающее зрелище. Одиннадцать величайших воинов, дикие и вселяющие ужас, действовали сообща. Получилось смертоносное смешение разящих мечей, боевых топоров, молотов и копий.

Враг никогда не видел ничего подобного.

Вместо кучки беспомощных деревенских жителей они столкнулись лицом к лицу с неведомо откуда взявшейся призрачной армией непобедимых воинов. Наемники явно этого не ожидали. Уже через четверть часа нападавшие обратились в бегство. Как и люди Тора, наемники устроили заслон на дороге в гавань, чтобы получить возможность вернуться на галеры.

Тор и его команда сломили заслон, но корабли уже ушли.

— Давайте за ними! — крикнул он Максорли и Макруайри.

Оба скандинава, не мешкая ни минуты, прыгнули в лодку, которая использовалась для перевозки в замок и обратно, и вместе с горсткой людей устремились в погоню.

Несколько наемников не сумели добраться до галеры. Желая допросить их, Тор решил брать их живыми. Это была ошибка.

Макгрегор положил лук и наклонился над одним из раненых стражников Тора, когда один из уцелевших противников метнул копье.

Тор нанес ему смертельный удар и выкрикнул предупреждение, но Макгрегор обернулся слишком поздно. Копье летело прямо ему в голову.

Если бы Тор не видел своими глазами, что произошло потом, то ни за что бы не поверил.

Кемпбелл протянул руку, схватил летящее копье, которое уже было в нескольких дюймах от лица Макгрегора, одним плавным движением бросил его на колено, переломил толстое древко и бросил к ногам напарника.

Все, кто это видел, изумленно ахнули.

Макгрегору, заглянувшему в глаза смерти, потребовалось несколько мгновений, чтобы прийти в себя.

— Эй, Кемпбелл, где ты этому научился?

Шотландский бродяга пожал плечами.

— В детстве нам с братьями очень нравилась такая игра.

— Ну и семейка у тебя, — криво усмехнулся Макгрегор.

Кемпбелл улыбнулся и окинул своего извечного врага, ставшего напарником, вызывающим взглядом.

— Никогда не говори, что Кемпбелл пальцем не пошевелил, чтобы спасти Макгрегора.

Вместо того чтобы, как обычно, огрызнуться, Макгрегор захохотал. И Тор понял, что победил. Кемпбелл и Макгрегор научились видеть дальше кровной вражды. Чувство товарищества в команде росло и крепло. Возможно, для Бойда и Сетона еще не все потеряно?

Тор искренне на это надеялся.

Тряхнув головой, Тор пошел разобраться с пленными и понял, что опоздал. Все были убиты. Он выругался, впрочем, зная, что выяснить у наемников, кто стоит за нападением, не так просто. Возможно, если Максорли и Макруайри удастся догнать галеры, они узнают больше.

Существовало не так много людей, которые могли себе позволить такое количество наемников. Один из них — Макдугалл.

Неужели всему причиной новость о его женитьбе? Сегодняшнее нападение не было похоже на предыдущие. Эти люди пришли разрушать и убивать.

У вождя кровь застыла в жилах, когда он увидел мертвые тела женщины и ребенка. Очевидно, мать пыталась закрыть малыша, которому вряд ли было больше трех лет, своим телом, но меч рассек их обоих. Тора переполняли гнев и жалость.

Именно этого он всеми силами хотел избежать.

Он отвернулся, но знал, что ужасная картина останется в его памяти навсегда.

Осознавая опасность, он приказал воинам вернуться в старую крепость, пока их не увидело слишком много людей. Они сделали свою работу.

Вождь Маклауд был перед ними в долгу, понимая, что в одиночку не смог бы справиться. Для него ситуация сложилась очень странная. Он не привык полагаться на других. Сражаясь вместе с ними, он приобрел бесценный опыт. Он и раньше тренировал людей, но не таких. Эти были лучшими и равными друг другу, и каждый умел делать что-то лучше, чем он сам.

Деревня медленно возвращалась к жизни. Открывались двери, и потрясенные жители выходили на порог. Тор с удивлением заметил Колина и еще нескольких стражников, выходящих из часовни.

— Что вы там делали? — закричал он. — Почему не сражались с остальными?

— Слава Богу, ты здесь, вождь.

— Почему…

Вопрос застрял у Тора в глотке, когда он увидел женщину, стоявшую за спинами стражников.

Он окаменел, чувствуя не просто страх, а дикий, первобытный, лишающий разума.

Он крепко зажмурился и снова открыл глаза. Ничего не изменилось. Перед ним стояла Кристина и не сводила с мужа потрясенных глаз. Время остановилось. Муж и жена смотрели друг на друга, и между ними протянулось нечто большое и очень крепкое. Это чувство было настолько чуждо Тору, что он не знал, как его назвать. Просто грудь наполнил огромный и очень горячий шар боли и ужаса.

Ее могли убить.

Тор хотел яростно зарычать, но жена, не обращая внимания на окружающие их мертвые тела и залитую кровью землю, бросилась к нему.

Сердце на какое-то мгновение остановилось. Прижав Кристину к себе, Тор зашептал ей в ухо успокаивающие слова, утешая не только рыдавшую в его руках женщину, но и самого себя.

Кристина сквозь слезы смотрела на грязного, покрытого кровью мужчину, держащего ее в своих объятиях. Еще никогда в жизни она так никому не радовалась. Заметив несколько порезов на его лице, она заволновалась.

— Ты ранен! — воскликнула она и потянулась дрожащей рукой к его щеке.

Но Тор отстранил ее.

— Со мной все в порядке.

Кристина нахмурилась. Пусть он со своими людьми изображает грозного непобедимого воина, но после возвращения замок она обработает его раны, хочет он этого или нет.

— Я так рада, что ты в безопасности. Там было столько галер.

Из часовни невозможно было видеть, что происходит снаружи, но когда раздался боевой клич, Кристина сразу поняла, что на поле боя появился ее муж.

Тор онемел.

— Я? Я в безопасности? — Он схватил жену за плечи и едва сдержался, чтобы как следует не встряхнуть ее. — Неужели ты не понимаешь, что могло случиться, не подоспей я вовремя?

Он испуган. И злится потому, что беспокоится о ней. Как она не понимала этого раньше? Это проливало совершенно новый свет на его вспышки гнева.

— Я была в безопасности в святом месте. Брат Джон обо всем позаботился.

И она улыбнулась появившемуся на пороге юноше.

Тор не мог сказать, что рад его видеть.

— Не все наемники уважают святые места, — буркнул он.

— Именно поэтому твои люди охраняли дверь, а не присоединились к сражению. Мне ничего не угрожало, честное слово. — Кристина была в ужасе, но, учитывая настроение мужа, решила не усугублять положение. — Даже если бы они ворвались с церковь, брат Джон спрятал меня под сиденьем исповедальни. Они никогда не нашли бы меня.

Тор обернулся к юному святоше и проговорил, правда, через силу:

— Похоже, я должен тебя благодарить.

Молодой человек разволновался, от смущения его щеки покрылись румянцем.

— Не могу сказать, как мы были счастливы, услышав, что прибыл ты, вождь, и твои люди. Судя по доносившимся до нас звукам, с тобой была целая армия. — Он оглянулся и нахмурился. — А куда они все подевались?

— Я вернулся рано и собрал людей из замка, — объяснил Тор. — Они преследуют нападавших.

На физиономии молодого человека явственно читалось сомнение. Кристина поняла, что объяснение Тора его не удовлетворило. Но настаивать он, естественно, не стая.

— Понятно.

— Кто это был? — спросила Кристина. — Почему они на нас напали?

— Не знаю, — мрачно ответил Тор, — но обязательно это выясню.

Взяв жену за руку, он потянул ее за собой.

— Пошли отсюда.

Она отпрянула, но краем глаза заметила что-то требующее ее пристального внимания и оглянулась.

Лучше бы ей не делать этого.

— Не надо!

Тор постарался оттащить ее в сторону, но Кристина вырвалась.

— Нет! — сдавленно выкрикнула она.

Внутренности в животе свернулись в тугой узел. Она зажала рукой рот, словно пытаясь унять рвоту, и, сделав несколько шагов вперед, упала на колени, охваченная ужасом и отчаянием.

Тело женщины и в смерти прикрывало тело маленького ребенка. Кристина знала обоих. Жена деревенского старосты и его сын. Дрожа всем телом, она протянула руку и погладила светлые шелковистые волосы ребенка.

— Каким чудовищем надо быть, чтобы сделать такое?

Муж только молча покачал головой.

Неожиданно у Кристины мелькнула ужасная мысль. От нее в груди разгорелся пожар, стало трудно дышать.

— Это мог быть Макдугалл?

Тор скрипнул зубами, сообразив, о чем она думает. Ему ведь приходило в голову то же самое.

— Возможно. Но есть и другие варианты.

Кристина снова перевела взгляд на мать и дитя, молясь, чтобы случившееся не имело к ней отношения.

— Пойдем. — Тор снова потянул ее за руку. — Не думай об этом.

Потрясенная женщина вгляделась в жесткое, но все же такое красивое лицо мужа. Оно оставалось совершенно непроницаемым. Но ведь невозможно стоять над мертвым телом невинного ребенка и ничего не чувствовать.

— Как я могу не думать об этом? Что с тобой? Неужели ты вообще не способен чувствовать?

Тор устремил на жену тяжелый взгляд. Его голубые глаза казались ледяными.

— То, что я не показываю свои чувства, вовсе не значит, что у меня их нет.

Кристина дернулась, словно ее ударили. Вот оно что! Впервые она поняла, почему ему необходимо оставаться холодным. Бушующие эмоции ничем не помогут в таких обстоятельствах.

Она не слишком хорошо знала женщину и ребенка и все же была потрясена их смертью. А ее муж видит зверски убитыми своих друзей, людей, с которыми годами сражался плечом к плечу.

По ее телу прошла волна дрожи. Лед — это защитная оболочка, необходимая ему, чтобы выжить и не лишиться рассудка.

Ее сердце потянулось к нему. Он не показывал сострадания, но чувствовал его. То, что он скрывал эмоции, неудивительно, учитывая его прошлое. А ей необходимо быть терпеливее.

— Прости меня, — тихо сказала Кристина.

Тор молча кивнул. Она позволила ему увести ее с поля боя, но земля предательски качалась под ногами, словно она шла по палубе корабля в шторм. В животе бурлило. Лоб был покрыт испариной.

Она чувствовала себя плохо.

— Почему ты ушла из замка? — спросил муж. — Что ты делала в деревне?

Кристина покачнулась.

— Тина, что случилось?

Она услышала тревогу в голосе мужа, который звучал откуда-то издалека, словно из-под воды. Голова закружилась. Все вокруг расплывалось в густом тумане.

— Я только хотела… — начала она провалилась в черноту.

Первый раз Кристина проснулась в темноте. Веки задрожали, но оказались такими тяжелыми, что она предпочла их не поднимать. Кстати, почему так жарко? Ей казалось, что она спит прямо на костре. Она отбросила простыни и меха, которые ее укрывали, но легче не стало.

На ее голову легла большая рука. Послышалось тихое бормотание. Кристина беспокойно заворочалась, но вскоре успокоилась и снова провалилась в темноту.

Второй раз она проснулась уже утром. На этот раз глаза открылись легче. Потянувшись, она поняла, что чувствует себя гораздо лучше.

Нахмурившись, она стала вспоминать, как оказалась в своей комнате. В голову ничего не приходило. Последнее, что она помнила, это…

Услышав какой-то странный звук, она повернула голову. Тор, обмотанный пледом, ворочался на жестком деревянном кресле, пытаясь — судя по всему, безуспешно — найти удобную позу. Он негромко выругался, и что-то в его сердитом встревоженном голосе заставило ее громко хихикнуть.

Отбросив плед, муж вскочил на ноги и в мгновение ока оказался у кровати.

— Ты проснулась!

Кристина снисходительно улыбнулась. Конечно, проснулась, это же очевидно. Зато муж выглядел так, словно не спал неделю. Он переоделся и смыл с себя грязь и кровь, но следы усталости и напряжения водой не смоешь. Его золотистые волосы пребывали в полном беспорядке. Создавалось впечатление, что он их регулярно ерошил пятерней. Одежда была измята, подбородок покрыт щетиной. Но и в таком виде он был неотразим.

Уставившись на кресло, Кристина сморщила носик.

— Ты спал там?

Тор нахмурился.

— Ты болела.

— Да?

Она себя прекрасно чувствовала, хотя в памяти остались какие-то странные ощущения, предшествовавшие провалу. Впервые она провела ночь с мужем и ничего об этом не помнила.

— Долго?

— Два дня. — Он окинул ее сердитым взглядом. — Ты больше не заболеешь, — сообщил он и скрестил руки на груди, став настоящим вождем. — Я не позволю.

Кристине потребовалось время, чтобы понять: он действительно говорит серьезно. Он беспокоился! Счастье было таким острым, что захотелось громко смеяться. Она начала улыбаться, но, увидев мрачное лицо мужа, предпочла воздержаться.

— Я постараюсь, — торжественно обещала она.

Тор прищурился. Похоже, жена его дразнит. Присев на край кровати, он некоторое время разглядывал ее, словно желая убедиться, что она действительно здорова.

— Почему ты пошла в деревню, зная, что там лихорадка?

Кристина вздернула подбородок, хотя это было не слишком удобно — она все еще лежала в постели. Но тон мужа ей совершенно не понравился.

— Я хотела помочь. Лихорадка не была серьезной. Между прочим, забота о жителях деревни — моя прямая обязанность как хозяйки замка. Ты сам мне неоднократно говорил, что я должна заниматься только своими делами и не лезть в твои.

Тор поморщился.

— Возможно, я был излишне резок…

— Возможно? — перебила Кристина, насмешливо выгнув бровь.

Он снова нахмурился, но мрачные взгляды уже стали для нее привычными и не производили прежнего впечатления. Кто бы мог подумать, что перепуганная девчонка, которую он избавил от насильника пару месяцев назад, будет спокойно противостоять самому грозному воину Шотландского нагорья?

— Я привык говорить прямо, и я был зол, — заявил Тор. — И я не привык, чтобы мои приказы игнорировали.

— Ты пытаешься извиниться?

Вождь Маклауд замер, словно предположение его несказанно удивило.

— Похоже, что да. Кое в чем ты была права. Мои обязанности перед кланом — еще не вся жизнь. Но я так привык держать абсолютно все свои мысли при себе, что не знаю, как вести себя иначе.

Кристина была потрясена, убедившись, что ее слова произвели впечатление.

— Неужели тебе никогда не хотелось с кем-нибудь поговорить? Чтобы тебя выслушали? Ответственность перед таким количеством людей — непосильная ноша для одного человека. А когда выговоришься, становится легче.

Тор, похоже, задумался.

— Может быть. Не знаю.

Кристина смотрела на мужа с искренним любопытством.

— Почему тебе так трудно поделиться с кем-то своими мыслями?

Он не отвел глаза. Судя по затянувшемуся молчанию, в нем происходила какая-то борьба. Наконец он ответил:

— Потому что мой долг, как вождя клана, держать свои мысли при себе. Мне слишком хорошо известно, что бывает, если этот закон не выполняется.

— Ты о чем?

— Я говорил тебе о набеге на Данвеган, в котором погибли мои родители.

Кристина кивнула.

— Отца предал человек, которого он всегда считал своим другом. Граф Росс использовал информацию, добытую обманом у моей матери, и организовал нападение, в котором был истреблен почти весь клан, включая женщин и детей. Это была настоящая бойня.

Кристина в ужасе закрыла рот рукой. Раньше она не могла до конца прочувствовать подобную картину: Зато теперь могла.

— Ты был там.

Тор кивнул. Его глаза яростно горели.

— Да. Прятался в церкви вместе с братом и сестрой. Отец прожил еще достаточно времени, чтобы рассказать мне, что случилось. Матери повезло меньше. — Он сделал паузу. — Она умерла, как только люди Росса закончили с ней…

Кристина судорожно всхлипнула, из глаз покатились слезы.

— Ох, Тор, мне так жаль.

Он пожал плечами.

— Все это было давно.

Но Кристина больше не обманывалась на его счет. Ее муж до сих пор нес тяжесть воспоминаний о том страшном дне. Именно потому он был сдержан. Замкнут. И всегда один. Ее сердце переполнилось жалостью к маленькому мальчику, видевшему, как убили его родителей и почти уничтожили клан. Он уже тогда взвалил на свои плечи почти непосильную ношу — возродить его.

— И ты остался собирать обломки.

— Я же вождь.

Этим было все сказано.

— Но ведь тебе было только десять лет, — возразила Кристина. — Это слишком большая ответственность для любого человека, не говоря уже о ребенке.

Детство ее мужа окончилось слишком рано.

— Я справился.

Она вложила руку в его ладонь.

— И хорошо справился. Твоему клану повезло: у него замечательный вождь.

Все же Тормод Маклауд был удивительным человеком. Кристина всегда это знала, но, услышав, через что ему пришлось пройти, стала гордиться им еще больше. И преисполнилась еще большей уверенности, что после многих лет беззаветной преданности клану он заслужил немного счастья для себя лично.

Не приходилось сомневаться, что пока она больше ничего не добьется. Впрочем, то, что муж все же немного приоткрылся перед ней, было несомненным достижением, почти чудом. Кристине очень хотелось обнять его, привлечь к себе. Она обожала этого человека! Но мир создавался не в один день. Вот и ее муж не может измениться сразу и окончательно.

— Знаешь, мне действительно очень жаль, — сказала она. — Я настолько стремилась к тому, чтобы ты мне доверился, что не вполне понимала, чего требую. Мне действительно очень хочется, чтобы ты мне доверился, но теперь я по крайней мере понимаю, почему ты не можешь этого сделать.

— Я стараюсь защитить тебя, Кристина, а не причинить боль.

— Знаю.

— Я не хочу, чтобы ты вмешивалась, только потому, что это очень опасно. Ты мне веришь?

Она кивнула, хотя и предпочла бы, чтобы доверие было обоюдным.

Тор, казалось, о чем-то напряженно размышлял. Заговорил он очень напряженно, осторожно, тщательно выбирая слова.

— Хочу предложить компромисс.

Глаза Кристины округлились в изумлении.

— Компромисс? Я думала, ты и слова такого не знаешь.

Муж метнул на нее взгляд, полный досады.

— Я не слишком часто его употребляю. Но для тебя готов сделать исключение.

Он поддразнивает ее! Кристина не могла поверить своим ушам.

— Для меня это большая честь, — сообщила она и даже сделала попытку поклониться.

Тор усмехнулся, и ей показалось, что сквозь плотные облака пробился яркий солнечный лучик. Его лицо волшебным образом изменилось, стало моложе.

— Сколько тебе лет? — спросила она.

— Тридцать один год, — удивленно ответил он и прокашлявшись сказал: — Если ты согласишься с тем, что я не все могу тебе сказать, тогда я попытаюсь быть более…

Он явно испытывал трудности с подбором слов.

— Откровенным, — подсказала она, с трудом сдерживая улыбку.

У Тора дернулся уголок губ. При некотором воображении это можно было принять за кривую усмешку.

— Да, более откровенным.

Кристина улыбнулась.

— Хорошо.

Этого ей было достаточно. Пока.

Торубрал волосы, упавшие налицо жены, и смотрел на нее так долго, что она заворочалась и покраснела.

— Я, наверное, выгляжу ужасно, — сказала она.

— Ты выглядишь настоящей красавицей.

Простые слова удивили ее силой искренности. На душе стало теплее. Ей, конечно, и раньше приходилось слышать подобные утверждения, но она не обращала на них внимания.

— Ты никогда этого не говорил.

Муж явно удивился.

— Разве? Зато я думал об этом бессчетное количество раз.

— Я, знаешь ли, пока не слишком хорошо читаю мысли.

Тор засмеялся, и Кристине показалось, что ничего лучшего она в жизни не слышала. Об этом она давно мечтала. Жаль, что нельзя остановить время.

Смех стих, глаза мужчины и женщины встретились.

Воздух между ними заискрился. Кристину бросило в жар, причем вовсе не из-за лихорадки. Она так давно не видела мужа. Ее тело жаждало его так же, как еды, воды, воздуха.

Тор наклонился. У Кристины даже дыхание перехватило от предвкушения. Но вместо ожидаемого поцелуя она почувствовала, как его сухие губы прижались к ее лбу.

— Тебе необходим отдых, — сказал он.

— Я чувствую себя прекрасно, — заспорила Кристина тоном капризного ребенка, у которого отобрали любимую игрушку.

Но скорее можно было уговорить каменную скалу.

— Я вернусь узнать, как ты себя чувствуешь, позже. Отдыхай. Я пошлю к тебе Мейри.

— В этом нет необходимости.

Но дверь уже захлопнулась за ним.

Глава 21

Тор вернулся в замок поздно вечером. Он провел много времени у постели жены и, убедившись, что ей лучше, занялся делами, которые больше невозможно было откладывать.

Он не мог припомнить, когда еще так долго пренебрегал исполнением своих обязанностей. Но кроме необходимости вычислить возможного лазутчика среди своих людей, он получил от Макдоналда тревожный приказ приступить к действиям. Это могло нарушить с таким трудом достигнутое в команде равновесие, но выхода не было.

Между прочим, останься он в комнате жены еще хотя бы минуту, то вполне мог забыть, как ей плохо, и наглядно показать, как сильно она его испугала.

Момент, когда она рухнула на землю без чувств, был не из тех, которые ему хотелось бы вспоминать. Сначала ему показалось, что Кристина умерла. Он смог дышать, только убедившись, что ее сердце бьется. Страх слегка уменьшился, когда ее осмотрела знахарка и сказала, что это лихорадка.

Тор никогда не испытывал подобных чувств. Ему хотелось защищать ее, оберегать, лелеять. Обеспечение безопасности жены — долг любого мужа. Но то, что он чувствовал, было превыше долга. Что-то в этой женщине притягивало его, не давало покоя. Она была мягкой, доброй, сострадательной, имела острый ум и обладала способностью заразительно радоваться жизни. Вместе с тем в ней была глубина и сила духа, которых он сначала не заметил. Она возражала ему, бросала вызов… и заботилась о нем.

Эта женщина была воплощением нежности для человека, не знавшего в жизни ничего, кроме борьбы. И как бы он ни пытался, держать ее на расстоянии не получалось.

Тор шел вверх по лестнице и машинально осматривал окрестности. Стража была на месте — вдоль каменных парапетов и в сторожевой башне, нависавшей над воротами. Несколько женщин брали воду из колодца. Слуги несли подносы из зала в кухню, а Кристина…

Что?! Его жена спокойно прогуливалась по стене. Тор был готов взорваться — последнее время такое с ним случалось нередко. Какого черта! Она должна лежать в постели.

Обернувшись, Кристина помахала ему рукой и радостно заулыбалась, но улыбка исчезла, когда она увидела выражение лица мужа.

— Ты вернулся, — пробормотала она. — А я не видела, как ты подошел.

Тор не произнес ни слова. Подойдя к жене, он молча подхватил ее на руки и понес в замок.

— Ты зря беспокоишься, — сказала она тихо и спокойно, словно уговаривая взбешенного зверя. — Со мной все в порядке.

— Не надо, — процедил он сквозь зубы. — Не надо.

Тору казалось, что стоит ему только открыть рот, как эмоции, бурлившие слишком близко к поверхности, вырвутся наружу.

Тяжело вздохнув, Кристина обняла мужа за шею и положила голову ему на грудь. В груди вспыхнуло и начало разливаться тепло, вытесняя гнев. Он чувствовал к ней невероятную, просто неправдоподобную нежность. Да что это с ним происходит!

Войдя в комнату жены и захлопнув дверь ногой, он остановился. Почему-то ему не хотелось выпускать свою ношу из рук. В конце концов он положил ее на кровать и сам сел рядом.

Только теперь Тор почувствовал, что напряжение постепенно отпускает его. Кристина приподнялась и погладила его по щеке.

— Прости, пожалуйста, я не хотела тебя волновать.

— У тебя влажные волосы, — сообщил он, словно это все объясняло.

— Я приняла ванну.

— Ты могла простудиться.

Надо же, девчонке хватило дерзости улыбнуться!

— Твоя тревога ни на чем не основана. Я себя отлично чувствую. Мораг сказала, что я могу идти куда хочу.

Тор лязгнул зубами.

— Что может знать Мораг о такой маленькой нежной штучке, как ты. Она сама здорова и упряма, как шотландский мул.

На этот раз Кристина рассмеялась.

— Возможно, у меня не такой огромный рост, как у всех вас, однако я достаточно сильна и вынослива. — По ее лицу промелькнула тень. — Но если честно, мне иногда хочется, чтобы это было не так.

Странно. Что она такое говорит? Но потом Тор вспомнил.

— Ты рассказывала, что твоя сестра всегда болела, когда вы были маленькими.

Кристина кивнула.

— Беатрикс всегда была очень болезненным ребенком. А я почти никогда не болела. Мне казалось это несправедливым. Я хотела заболеть вместо нее.

— Ну, вряд ли мы должны чувствовать вину за то, какими уродились, — сказал Тор.

Он выпалил это не думая. Кристина слегка склонила голову и задумчиво проговорила:

— Ты чувствовал вину за то, что был старшим из близнецов.

Тор инстинктивно насторожился, сделав непроницаемое лицо, но мягкий упрек в ее глазах напомнил о недавней договоренности.

— Возможно. Когда мы были детьми. Мне казалось несправедливым, что из-за разницы в несколько минут я стал вождем. Но потом я научился понимать, что жизнь вообще штука несправедливая и следует играть данные нам роли.

Кристина радостно засмеялась.

— Вот видишь, все не так страшно.

А Тор пробормотал, что лучше бы ему под ногти загоняли иголки. Но его жену это не смутило.

— Увидишь, скоро ты будешь болтать, как маленький Йен.

Вождь Маклауд закатил глаза.

— Упаси Бог. Этот парень никогда не замолкает.

Их глаза встретились. И общее веселье сменилось чем-то другим. Чем-то жарким и первобытным. И очень мощным.

Только сейчас Тор сообразил, что они оба расположились на кровати, почувствовал нежный цветочный аромат мыла, идущий от недавно вымытой кожи, увидел дерзкий изгиб чувственных губ.

Кровь прихлынула в пах. Желание охватило его с невероятной силой.

События последних дней были позабыты. Тор мог думать только о том, как они вместе утонут в непередаваемом блаженстве.

Он склонился над Кристиной. Их губы разделяло всего лишь несколько дюймов. Ее дыхание стало чаще, губы приоткрылись.

Он уже чувствовал ее вкус…

«Проклятие! Возьми себя в руки!» Он резко отпрянул, напомнив себе, что жена еще очень слаба.

— Отдыхай. Я зайду проведать тебя позже.

Лицо Кристины потухло. Темные глаза с тревогой вглядывались в снова ставшее непроницаемым лицо мужа.

— Ты не хочешь…

Потом она опустила глаза, и появившаяся на губах понимающая улыбка заставила волосы на затылке стать дыбом.

— Вижу, что хочешь, — сказала она и положила руку на его бедро, сразу ощутив, как напряглись мышцы.

Она скользнула по бедру и остановилась в дюйме от того места, где он больше всего хотел ее почувствовать.

— Останься, — тихо попросила она.

Рука снова пришла в движение. У Тора вскипела кровь. Он стиснул зубы, изо всех сил стараясь противостоять нежной атаке.

Он уже собрал все силы, чтобы отказаться, но Кристина добавила:

— Ты мне нужен.

— Я боюсь навредить тебе, — прохрипел он.

Ее глаза полыхали огнем.

— Ты не навредишь мне. Никогда.

Она наконец коснулась рукой его мужского достоинства, и Тор глухо застонал.

Он схватил ее руку и отвел в сторону, хотя больше всего на свете желал продолжения ласки.

— Обещай, что скажешь мне, если почувствуешь слабость.

Проказливая улыбка вернулась на милое личико.

— Боюсь, именно это входит в мои намерения. Я хочу почувствовать себя слабой, очень слабой, — Она подалась к мужу и начала покрывать легкими поцелуями его лицо и шею. — И очень довольной.

Что ж, у всех благих намерений есть свой предел. Отпустив ее запястье, Тор отбросил сдержанность и начал с жаром целовать любимую женщину.

Господи, как же ему нравилось это занятие! Ее губы были удивительно мягкими и на вкус напоминали теплый мед. Учащенное дыхание и негромкие стоны сводили с ума.

Тор прервал поцелуй и, услышав недовольное мурлыканье, радостно заулыбался. Кристина напоминала котенка, у которого отобрали мисочку со сметаной. Он встал, и Кристина тут же открыла рот, чтобы запротестовать, решив, что он уходит, но не издала ни звука, увидев, что он начал поспешно избавляться от одежды.

Пожирая мужа глазами, она даже не пыталась скрыть, как ей нравится его широкая мускулистая грудь, плоский живот, но главное в этой ситуации, конечно… От неприкрытого желания в ее глазах у Тора мутилось в голове. А когда она непроизвольно облизнулась, у него подогнулись колени.

Тор чуть отвернулся, и Кристине представилась возможность лицезреть его спину. Ее брови удивленно взлетели.

— Что это за знак?

Поскольку обычно никто внимательно не рассматривал его поясницу, Тор забыл о старой отметине.

— Татуировка. Я ее получил при рождении.

— Это обычай твоего клана?

— Нет, так пометили старшего из близнецов. Татуировку нельзя убрать. — Он ухмыльнулся. — Вероятно, было решено, что у меня меньше возможностей лишиться задницы, чем руки или ноги, поэтому и было выбрано такое место.

У Кристины загорелись глаза.

— Можно я как следует ее рассмотрю?

Тор придвинулся ближе и вздрогнул, когда она провела пальчиком по изображению.

— Мне нравится исполнение.

— Ирландская работа, — сообщил он, чувствуя, что его пенис вот-вот взорвется из-за невинного прикосновения нежных пальчиков.

Стараясь сдержать желание, Тор сел на край кровати и поставил жену перед собой. Пришло его время смотреть. Он помог ей справиться с многочисленными булавками и завязками, после чего попросил:

— Разденься для меня, Тина. Медленно.

Отчаянно покраснев, она подчинилась. Глядя на мужа в упор, она медленно снимала один предмет одежды за другим.

У Тора создалось ощущение, что его поджаривают на медленном огне. Дойдя до нижней сорочки, Кристина явно вошла во вкус, начала плавно поднимать ее, показала длинные стройные ноги и остановилась, так и не открыв того местечка, где сосредоточилась ее женственность.

Призывно улыбнувшись, она сделала несколько танцевальных движений, но от этого сорочка не поднялась выше. И только когда Тор издал громкое рычание, готовый в клочья разорвать проклятую тряпку, она подняла сорочку выше. Мужчине пришлось схватить одной рукой другую, чтобы только удержаться и не протянуть обе руки к ней.

Она поднимала сорочку все выше, и наконец Тор увидел полные груди с розовыми затвердевшими сосками.

Стянув сорочку через голову, Кристина отбросила ее в сторону и замерла. Она была великолепна в своей наготе. Последние солнечные лучи, проникшие в комнату сквозь единственное окно, осветили ее кожу нежным теплым светом.

— Иди ко мне, — позвал он, не узнав собственного голоса.

Кристина сделала, как он просил, и остановилась прямо перед мужем. Тор отчетливо видел, что она смущена, но решил быть безжалостным.

— Прежде всего, я должен убедиться, — сурово проговорил он, — что ты здорова.

Она бросила на мужа неуверенный взгляд.

— Как?

— Ты ляжешь в постель и дашь мне возможность осмотреть все твое тело в мельчайших деталях.

Не в силах больше сдерживаться, он провел ладонями по округлости бедер и в очередной раз восхитился нежностью кожи.

Ее глаза расширились, потом возбужденно загорелись.

Кристина легла на кровать — чувственный пир для взора.

Тор встал над ней на колени и начал свое исследование. Сначала он накрыл поцелуем рот, потом проложил поцелуями дорожку к уху и шее, зарылся лицом во все еще влажные волосы, ощутив богатый аромат лаванды.

Кристина извивалась под ним, но он не касался ее руками — только губами. Пока нет. Словно кающийся грешник, он подвергал пытке самого себя. Губами и языком он исследовал руки, пальцы, плечи, потрясающие груди… Впрочем, на грудях он задержался дольше. Он всасывал их, лизал, слегка прикусывал соски до тех пор, пока Кристина не начала выгибаться под ним и издавать чувственные стоны.

Чувствуя ее желание, он скользнул ниже, по мягкому животу и бедрам.

Кристина дрожала от желания, хотя не могла бы сказать, чего именно сейчас хочет. И Тор был намерен ей это показать.

Он раздвинул ее ноги и положил их к себе на плечи.

Судорожно вздохнув, она попытался сдвинуть ноги, но в результате только притянула его ближе.

Тор описывал языком круги по внутренней стороне бедер до тех пор, пока ее тело не расслабилось снова. Он тыкался носом, лизал, дул, и вскоре она задрожала.

— Смотри на меня, Тина, — приказал он. — Ты должна видеть, как я пробую тебя на вкус.

Кристина встревожено пискнула. Ее тело била крупная дрожь. И когда Тор проник в нее языком, она отпрянула, но он держал ее крепко.

— Твой вкус восхитителен, дорогая, — он снова заработал языком, — и я не упущу возможности насладиться им.

* * *
Кристине казалось, что она умирает от невыносимых ощущений. Покрывая поцелуями тело, муж едва не довел ее до безумия. Но когда она увидела его золотоволосую голову у себя между ног и поняла, что он собирается сделать…

Сердце, до этого пытавшееся выскочить из груди, попросту остановилось. Выходит, он хочет поцеловать ее в самое интимное место. Мышцы напряглись в ожидании. Кристина понимала, что вот-вот испытает нечто новое, особенное.

После первого прикосновения языка она дернулась, после второго ее стала бить дрожь. Ощущения набегали волнами, затуманивая разум, околдовывая тело.

Она снова и снова выкрикивала имя мужа, не в силах противостоять потрясающим ощущениям, которые дарил его язык.

Его рот творил чудеса. Прошло совсем немного времени, и Кристина, не вполне понимая, что с ней происходит, забилась в сладких судорогах.

Но и тогда Тор не оставил ее в покое. Он переместился вверх и, глядя в затуманенные страстью глаза, вошел в нее. Оказавшись внутри, он не стал двигаться, а замер, крепко прижав жену к себе.

Она таяла в его руках, наслаждаясь каждым мгновением.

Эта близость продолжалась довольно долго. Они только обнимали друг друга и смотрели друг другу в глаза.

А потом Тор начал двигаться. Медленно. Уверенно. Решительно.

Он никуда не спешил, как будто вдох распоряжении было все время в этом мире. Впрочем, они сами были миром.

Затем движение ускорилось. Толчки стали сильнее. Тела мужчины и женщины в едином ритме двигались навстречу друг другу.

Кристина видела, как напряглось лицо мужа, вздулись мускулы на руках и плечах. Его кожа стала горячей, на лбу показались капли пота. Он двигался очень быстро и все время не сводил с нее пристального взгляда чистых голубых глаз.

— Иди со мной, Тина, — прохрипел Тор.

Боже, иначе и быть не могло. Ее дыхание стало прерывистым, спина выгнулась, и мир начал разваливаться на части, но теперь не яростным взрывом. Это было медленное потрясение, которое началось глубоко внутри и распространилось во все стороны мерцающими волнами чувственного наслаждения.

Муж был рядом, и к высшей точке они пришли вместе.

В тот момент мечты казались такими близкими, что Кристина могла протянуть руку и схватить их.

Глава 22

Кристина прислонилась к груди Тора, на ее голом животе лежал кожаный том, а ноги были прикрыты смятыми простынями. Утреннее солнце заливало комнату ярким светом, и она вполне могла читать.

Вернее, пытаться читать, потому что возмущенный супруг ее постоянно прерывал. Она как раз дошла до той части истории, когда Ланселот унизился до езды в телеге, чтобы только спасти даму своего сердца, и Тор ехидно фыркнул.

Она опустила книгу и повернулась к мужу.

— Если ты не хочешь слушать, я могу и не читать.

— У этих рыцарей весьма странные представления о чести, — сообщил Тор с нескрываемым презрением. — Подумать только, он посчитал для себя оскорбительным проехаться в телеге. Да я бы прополз через кучу навоза, чтобы только спасти тебя.

У Кристины от удивления открылся рот. Ну как на него сердиться? И кто бы мог подумать, что навозная куча может быть такой романтичной?

Она потянулась, чтобы чмокнуть мужа в щеку.

— Это так мило с твоей стороны.

— Мило? — Его глаза потемнели. — Да я и слова такого не знаю.

В доказательство он сгреб жену в охапку и жадно поцеловал. Книга съехала с ее коленей, и, повернувшись, Кристина как-то незаметно для самой себя оказалась сидящей на муже верхом и сразу почувствовала его неудержимое желание. Ей нравилось чувство наполненности, когда муж входил в нее. Она уже научилась ценить выдающиеся размеры.

Выгнув спину, она откинула голову и всем своим существом отдалась восхитительной скачке.

Их тела двигались в едином ритме, четко и слаженно. В постели они идеально подходили друг другу, их ничто не разделяло. Не было никакой неловкости или замешательства. Союз двух любовников оказался совершенным.

Разрядка наступила довольно быстро. Кристина на мгновение замерла, содрогнувшись всем телом, почувствовала освобождение. Только тогда Тор крепко стиснул ладонями ее бедра, ворвался в нее еще раз и тоже достиг вершины.

Нежно поцеловав жену, он насмешливо поинтересовался:

— Это было достаточно мило с моей стороны?

— Да, — усмехнулась она. — Я готова кататься с тобой в телеге каждый день.

Еще раз хихикнув, она выпутала из простыней книгу и спросила, посмотрев на мужа, как на провинившегося щенка:

— Так мне закончить главу или нет?

Его губы дернулись.

— Можешь закончить, если хочешь.

Безразличное выражение лица мужа не могло обмануть Кристину. Несмотря на его неприязненное отношение к рыцарскому кодексу чести, было видно, что история ему нравится.

Она дочитала главу до конца, больше не прерываясь. Но когда закончила, Тор скатился с постели и начал одеваться.

Кристина наблюдала за ним с неприкрытым интересом. Она уже две недели каждый день просыпалась в его объятиях, но это ничуть не ослабило ее пыла. Теперь он спал с ней каждую ночь. Неделю назад закончились Святки, но она каждый день принимала как подарок. Казалось, ей никогда не надоест просыпаться рядом с ним и смотреть на него.

Муж явно смягчился к ней — в этом у Кристины не было сомнений. Он больше не казался далеким и безразличным, и он старался открыться ей, хотя это у него получалось не всегда.

Просыпаясь утром рядом с мужем, Кристина обрела некую близость, к которой она так стремилась раньше. Но все же чего-то не хватало. Их продолжало что-то разделять. Создавалось впечатление, что у него две жизни — одна с ней, а другая — со всеми остальными. Она так же, как и раньше, не знала, что он делает. Но следовало проявить терпение.

Тор быстро умылся ледяной водой, но вода не смыла с лица беспокойство.

Его что-то тревожило. Кристина за последние недели намного лучше узнала мужа и теперь могла кое-что прочитать по его лицу. Сейчас у него был чуть нахмурен лоб, складки у губ казались более глубокими, а взгляд — сосредоточенным.

— Что случилось? — тихо спросила она. — Что тебя тревожит?

Возможно, это слухи о расколе между Брюсом и Комином и об угрозе войны между Англией и Шотландией? Узнав об отчаянных стараниях мужа возродить свой клан из пепла, Кристина поняла, почему он хочет избежать войны.

Тор улыбнулся и покачал головой — верный признак того, что он ничего не собирается ей объяснять. Кристина постаралась справиться с разочарованием. Она понимала, что дело в общем-то не в отсутствии доверия. Просто он все еще считал ее хрупкой игрушкой, которую следовало баловать и защищать.

Потребуется время, напомнила она себе. Что ж, перед ними была целая жизнь.

— Просто я кое-что слишком долго откладывал, — сказал Тор и посмотрел на жену в упор. — Вероятно, я не вернусь до конца недели.

На этот раз Кристине не удалось скрыть разочарование. Она знала, что должна быть благодарна судьбе за те дни, которые они провели вместе, но ей было мало. Она стала жадной. Чем больше времени она проводила с мужем, тем больше ей хотелось постоянно быть рядом.

Она не спросила, куда он направляется.

Но неожиданно ей пришла в голову страшная мысль. Господи, неужели настал тот день, которого она больше всего опасалась? День, когда он отправится на войну.

Восприимчивость Кристины, способность чувствовать его настроение больше не удивляла Тора. Он действительно беспокоился. Больше нельзя было откладывать исполнение приказов Макдоналда.

К сожалению, он тоже научился чувствовать настроение жены, и не сомневался, что его замкнутость причиняла ей боль. Кристина делала вид, что понимает, почему он не может рассказать ей, чем занимается, но чем ближе они становились, тем больше расширялась между ними пропасть.

Кристина заправила волосы за уши и завернулась в простыню.

— Ты уже знаешь, кто стоит за нападениями? — спросила она.

Тора не обманул ее безразличный тон. Она больше не спрашивала, куда он отправляется, но это не значило, что ее перестал интересовать этот вопрос.

— Нет, — сухо ответствовал он.

Максорли и Макруайри вернулись несколько дней назад. Учитывая слишком большую разницу в силе — все же у противника было четыре корабля, — им пришлось следовать на расстоянии, дожидаясь, пока одна из галер не отстанет. Ее они захватили с легкостью, но даже непревзойденное умение Макруайри добывать нужную информацию не помогло раскрыть имя человека, нанявшего этих людей.

— Пока нет, — добавил он. — Но обязательно узнаю. Как только станет ясно, кто из замка связан с моими врагами.

Тор замолчал, потрясенный. Он еще никогда в жизни не допускал таких промахов. Может быть, она ничего не заметит…

Кристина изумленно разинула рот.

— Ты думаешь, в замке есть шпион?

— Вполне возможно, — медленно ответил он в ярости на самого себя. — Все нападения происходили в мое отсутствие — или когда я должен был отсутствовать. Слишком явное совпадение, чтоб его не заметить.

— Ты знаешь, кто шпион?

— Пока нет. Это может быть кто угодно. Любой человек, — вздохнул Тор. — Когда я покидаю замок, об этом знают многие. Но теперь верные мне люди предупреждены и внимательно следят за всеми.

Тор видел, что она напряженно соображает. Что ж, возможно, оговорка и к лучшему, сказал он себе. Чтобы вычислить и уничтожить гадюку, необходимо соблюдать осторожность. Кристина должна знать об опасности.

— Только мои приближенные знают об этом, Кристина, да и то не все. Думаю, ты сама понимаешь, насколько серьезно и опасно положение. Надеюсь, ты не подведешь меня.

Она энергично потрясла головой.

— Конечно, нет. Спасибо за доверие. — Она улыбнулась и слегка наклонила головку. — Ты поэтому уходишь?

— Отчасти. Мои люди будут наблюдать за замком и при появлении малейших подозрений немедленно сообщат мне. Хотя я сомневаюсь, что новая попытка будет сделана сразу после предыдущей, но все же ты должна пообещать, что не будешь покидать замок.

— Мне будет скучно, — вздохнула она.

Тор едва сумел сдержать улыбку, глядя на ее огорченное личико.

— А я думал, что ты работаешь над новым флагом для зала.

Кристина подозрительно прищурилась.

— Ты же знаешь, как я ненавижу работу с иголкой.

Тор тихо засмеялся.

— Уверен, ты найдешь, чем заняться.

— Если бы ты не отправил своего брата и его жену в ссылку, мне по крайней мере было бы с кем поговорить.

— Здесь будет Джанет.

Тор решил, что в сложившейся ситуации слишком опасно заставлять ее курсировать между замком и старой крепостью. Теперь люди готовили себе еду сами и не переставали жаловаться.

Кристина надменно подняла брови.

— Ты хочешь, чтобы я подружилась с твоей любовницей?

— Бывшей любовницей, — поправил он. — А теперь мы просто друзья. Дай ей шанс, и она тебе понравится.

Жена издала звук, подозрительно напомнивший Тору возмущенное фырканье.

— Мужчины ничего не понимают. Сомневаюсь, что ей захочется со мной дружить.

Тор понятия не имел, почему она пришла к такому выводу, но решил не разбираться в тонкой организации женской души.

Он наклонился и поцеловал жену… возможно, уделив этому несколько больше времени, чем следовало. Но, подняв голову, понял, что игра того стоила. Ее пухлые губки приоткрылись, щеки порозовели, взгляд затуманился. Проклятие, он мог бы смотреть на нее часами!

— Я вернусь раньше, чем ты успеешь соскучиться, — тихо сказал он и быстро вышел.

Кристине удалось отвлечь Тора от мучивших его проблем, но ненадолго. Проклятый Брюс! К дьяволу Макдоналда! Он ненавидел любой обман. Эти люди были командой и заслуживали того, чтобы знать правду. Чтобы команда работала, ее лидер должен обладать непререкаемым авторитетом и принимать решения. Будь это его команда, он бы прямо сказал и Брюсу, и Макдоналду, куда они могут засунуть свои «приказы». Но всего лишь через три недели лидером станет Максорли и будет принимать решения. Хотя могучий скандинав пока об этом не знал.

Воинам предстояло испытание.

Люди собрались вокруг и внимательно выслушали задание. Кстати, именно этого Тору удалось добиться с немалым трудом — чтобы его слушали молча и со всем вниманием.

— Ты не можешь говорить серьезно! — воскликнул Сетон, оказавшийся достаточно наглым, чтобы высказать вслух то, что остальные только думали.

Взгляд, которым одарил его Тор, говорил об обратном.

— Это было последнее испытание для финна Маккула.

— Но ведь это всего лишь легенда, — сказал Макгрегор. — Ни один человек не может защищаться против такого количества копий, будучи закопанным по пояс, голым и имея лишь маленький круглый щит.

Тор засмеялся.

— Вам не о чем беспокоиться. Я несколько изменил испытание. Вы сможете надеть кольчугу и шлем, да и копья будут брошены не все сразу.

Он услышал сдавленное фырканье. Очевидно, внесенные им изменения не произвели должного впечатления.

— В этом нет ничего невозможного, — сообщил Кемпбелл. — Опытный воин вполне может поймать десять или даже больше копий. Главное — справиться со страхом.

— Тебе легко говорить, — вмешался Макгрегор. — Ты, можно сказать, вырос под градом копий, летевших тебе в голову. Мы все видели, что ты с ними делаешь.

Кемпбелл встретился взглядом с Тором и кивнул.

— Я покажу, — предложил он.

Следующие несколько часов люди активно тренировались. Кемпбелл бросал палки — за что они были ему особенно признательны после нескольких очень удачных попаданий, — потом перешел к копьям, наконечники которых были обернуты кожей. После этого они перешли к тренировкам в реальных боевых условиях. Кроме Сетона, получившего сильный удар в плечо, все остальные смогли поймать не менее десяти копий, а некоторые даже больше. Кемпбелл был прав: надо только справиться со страхом, и все получится. А эти люди были бесстрашными.

Пока остальные тренировались, Тор копал яму. Это было наименьшее, что он мог для них сделать. По пояс глубиной и около двух футов в диаметре, яма была очень тесной, но все они могли в ней повернуться — с трудом.

Максорли забрался в яму первым, а остальные собрались вокруг, примерно в двадцати шагах от него. Он снял все оружие. На нем была только плотная стеганка, надеваемая под доспехи и шлем. В руках он держал маленький круглый щит.

Тор поднял руку.

— Хотя бы одна капля крови — и ты не прошел испытание, — сказал он.

Максорли кивнул:

— Я понял.

— Готов?

— Да.

Тор сделал знал Ламонту, стоявшему справа, и копья полетели в живую мишень, одно за другим, с интервалом в насколько секунд. Максорли быстро вошел в ритм и попеременно то ловил копье, то отбивал его щитом. Тор бросал последним. Его копье едва не попало в цель, но в последний момент скандинав все же отбил его щитом. Как и на его бирлине, на щите Максорли красовалось изображение устрашающего вида поморника — крупной хищной птицы.

Когда все закончилось, у Максорли одно копье торчало из щита, а еще девять лежало вокруг. Но он справился, И остальные, увидев, что ничего невозможного в задаче нет, явно почувствовали себя увереннее.

Последним в яму спрыгнул Кемпбелл. Напряжение постепенно спало, и к тому времени как подошла очередь Кемпбелла, люди даже начали потихоньку шутить.

Тор встретился глазами с последним испытуемым.

— Готов?

Кемпбелл мрачно кивнул. Тор дал сигнал, и копья полетели. Поскольку этот воин был последним, остальные уже привыкли к задаче и бросали копья, соблюдая определенный интервал между бросками, подчиняясь сложившемуся шаблону.

Который нарушил Тор.

Когда Макгрегор, стоявший слева от Тора, метнул копье, Тор одновременно бросил свое.

Как и остальные воины, Кемпбелл вошел в ритм. Он легко поймал копье Макгрегора, но оказался не готов к копью Тора. Не имея времени, чтобы поднять меч, он в последнюю минуту отклонился, чтобы копье не угодило прямо в грудь. Но оно задело его руку и воткнулось в землю в нескольких дюймах за ним.

Повисло гробовое молчание, за которым последовал общий вздох.

— Слишком близко, — сказал Макгрегор.

Максорли грустно покачал головой.

Тор не сказал ничего. Он, как и остальные, молча наблюдал, как рукав Кемпбелла пропитывается кровью.

Кемпбелл взглянул на командира в упор.

— Мне очень жаль, — тихо сказал Тор.

Воин отвел; взгляд и кивнул. Он знал правила.

— Пойду собирать вещи.

Не говоря ни слова, он выбрался из ямы и направился к старой крепости. Остальные лишь проводили его взглядами.

Первым обрушился на Тора Сетон.

— Ты не можешь отпустить его! Он нам нужен! В Шотландии… да что там в Шотландии — нигде нет такого разведчика.

— Он не прошел испытание, — тихо ответствовал Тор, хотя никакое объяснение не требовалось.

Сетон покраснел от злости.

— Только потому, что ты поступил нечестно.

Всеобщее молчание показалось оглушающим. Горцы знали то, о чем понятия не имел этот английский рыцарь.

— На войне нет такого понятия, как «нечестные действия», и если ты хочешь стать членом этой команды, лучше бы тебе это запомнить раз и навсегда. Эти воины должны быть готовы ко всему, а Кемпбелл проявил самоуспокоенность. Это может погубить нас всех.

Максорли окинул Тора странным взглядом; причина которого была понятна: он не был частью «нас».

— Капитан прав, — буркнул Макгрегор. — Мы все самоуспокоились. Кемпбелл не должен страдать один. Я хочу пройти испытание еще раз.

На Тора произвела глубокое впечатление сила связи, возникшей между этими двумя бывшими кровными врагами. Они могли яростно спорить, но под пылкими речами скрывалось истинное братство. Он мысленно выругался, помянув недобрым словом жизненную несправедливость, но не выдал своих мыслей.

— Кемпбелл не прошел испытание. Нам придется обойтись без него. Бойд и Ламонт — тоже превосходные разведчики. — Он оглядел рассерженных людей, желая убедиться, что его все поняли. — Все. Я принял решение.

Зная, что спорить бессмысленно, люди разошлись. Решение командира им не понравилось, однако они его приняли с разной степенью негодования. Неудивительно, что Макгрегор весь конец дня держался в отдалении.

Кемпбелл попрощался со всеми, но к галере, которая должна была увезти его с острова, его провожал только Тор.

— У тебя есть все необходимое? — спросил он.

Кемпбелл кивнул.

— Мне очень жаль. Мне бы искренне хотелось, чтобы ситуация сложилась по-иному.

Физиономия Кемпбелла оставалась каменной.

— Да, капитан. Я все понимаю.

— Как рука?

— Все в порядке.

Кемпбелл инстинктивно схватился за предплечье, но не левой руки, раненной копьем, а правой, на которую Тор прошлой ночью нанес татуировку. Остальные этого не знали, но Кемпбелл был одним из них.

— Если тебе когда-нибудь потребуется помощь…

Кемпбелл снова кивнул.

— Я знаю, что делать.

Мужчины крепко пожали друг другу руки.

— Умрем, но не сдадимся, — сказал Тор.

— Умрем, но не сдадимся, — с жаром ответил Кемпбелл, бросил еще один взгляд на старую крепость и прыгнул в лодку, которая сразу же отошла от причала.

Тор долго провожал лодку глазами.

Теперь их осталось десять.

Глава 23

Тора не было уже несколько дней, и Кристина начала томиться от безделья. Как она и подозревала, леди Джанет не выразила желания с ней подружиться. Женщина была неизменно вежлива, но Кристина понимала, что та не забыла Тора и не может испытывать дружеских чувств к той, которая заняла ее место. Вряд ли ее можно было за это винить.

Не зная, чем занять время, Кристина пристрастилась к долгим прогулкам по стене, причем к утренним прогулкам, которые она обычно совершала вместе с братом Джоном, она добавила вечерние.

Ей очень нравилось смотреть на небо ясными ночами, коих было очень мало в зимнее время на «острове туманов». Звезды казались совсем близкими — протяни руку, и сможешь схватить одну из них. Сегодня была именно такая ночь, и поэтому, несмотря на необычный даже для января холод, она никак не могла заставить себя уйти в помещение, и любовалась то звездами, то морем. Было что-то чарующее в наблюдении за слегка мерцающими черными волнами, увенчанными гребнями белой пены, когда они разбивались об отвесные скалы далеко внизу.

Кристина взглянула на пристань и замерла. Ее даже пробрал озноб. Среди других бирлин оказалась лодка с изображением грозного ястреба на носу.

Она сразу вспомнила день, когда видела на причале Руайри. Быть может, он и есть шпион?

Ее подозрения еще больше укрепились, когда человек, о котором она думала, поспешно вышел из зала и почти бегом устремился к морским воротам. Кристину он не видел. Она перегнулась через ограждение, но не видела, что происходит внизу. Прошло несколько минут, и Руайри снова вернулся в зал.

Продолжая скрываться в тени, Кристина задумалась. То, что она только что наблюдала, могло быть совершенно невинным. Но почему Руайри вел себе так странно в тот раз, когда она заметила эту лодку впервые, и почему отрицал, что получил сообщение?

Она хотела проследить за сенешалем, но вовремя вспомнила о предупреждениях Тора. Он не хотел, чтобы она вмешивалась. Если Руайри действительно шпион, она может оказаться в смертельной опасности. Нет, надо подождать возвращения мужа и рассказать ему обо всем.

Кристина не подозревала, что за ней наблюдают.

Брат Джон Макдугалл, племянник и тезка Хромого Джона, конечно, не знал, о чем она думает, но должен был попытаться. Уже несколько дней чувство самосохранения говорило ему о том, что пора заканчивать игру, и он начал спешно готовиться к отъезду. Если ему вообще удается выяснить, во что ввязался Маклауд, то только сейчас. И тайный гонец сенешаля подсказал ему отличную идею.

Он уже давно заподозрил, что привезенная хозяином на остров девица умеет читать, и его подозрения переросли в уверенность, когда он заметил, что кто-то внес исправления в его книги. Брат Джон не собирался втягивать Кристину в свои дела, но быстро убедил себя, что делает ей одолжение. Маклауд ему не нравился. Грубый безжалостный варвар не был способен оценить, какой бриллиант случайно получил. Но в то же время не приходилось сомневаться, что молодая жена боготворит его. Возможно, ему удастся заставить Кристину увидеть этого человека в истинном свете.

На это он искренне надеялся.

Жаль, конечно, что он поддался уговорам дяди пойти на это — шпионские игры не для него, но откровенно говоря, выбора ему никто не предоставил. Как и Маклауд, его дядя был не тем человеком, которому можно отказать.

Прошло еще два дня. Тор не возвращался. А Кристину терзали подозрения. Вчера, когда она вошла в солар вместе с братом Джоном, Руайри подпрыгнул от неожиданности. Покраснев от стыда, он поспешно собрал свои бумаги и ушел. Брат Джон тоже заметил странное поведение сенешаля и не удержался от недоуменного замечания по этому поводу.

Помня о данном мужу обещании, Кристина ответила, что не заметила никаких странностей. Хотя ей, конечно, очень хотелось поделиться с другом. Уж брат Джон точно не мог быть шпионом. Но Тор несколько раз повторил, чтобы она не доверяла никому.

Она обдумывала, не послать ли записку мужу, но ведь доказательств никаких не было. Да и все равно связаться с Тором было невозможно без ведома Руайри. Не имея выбора, она решила ждать. И ждала до следующего вечера.

Во время своей обычной вечерней прогулки Кристина заметила Руайри, который опрометью выбежал из зала. Но вместо того чтобы встретиться с очередным гонцом, он сел в стоящую у пристани бирлину и вышел в море, причем повернул в противоположную от деревни сторону.

Посчитав это странным, она направилась в зал и едва не столкнулась с озабоченным братом Джоном.

Юноша извинился и спросил:

— Ты, случайно, не видела сенешаля?

Она кивнула.

— Только что видела. Он куда-то уехал.

— Вот черт!

Кристина улыбнулась:

— Что-то случилось?

Брат Джон протянул ей сложенный пергамент:

— Руайри это обронил. А поскольку он очень спешил, я подумал, что здесь что-то важное. Но мне надо в деревню к отцу Патрику.

— Ты знаешь, что там написано?

Молодой человек покачал головой.

У Кристины тревожно забилось сердце. Все ее инстинкты твердили: вот оно. Она протянула руку и, стараясь сдержать дрожь волнения, проговорила:

— Нет необходимости откладывать твой визит в деревню. Я отдам пергамент Руайри, когда он вернется.

Брат Джон явно колебался.

— Ты уверена? Он может возвратиться очень поздно.

— Ничего, — махнула рукой Кристина. — Я нисколько не устала.

— Надеюсь, здесь нет ничего серьезного, но Руайри сегодня выглядел очень озабоченным… — Брат Джон слабо улыбнулся и наконец решился: — Ладно, я обещал отцу Патрику, что приду сегодня. А у тебя документ будет в безопасности.

Кристина была рада, что юноша не заметил покрывшего ее щеки виноватого румянца. Зная, как мыслит Тор, она решила, что он предпочел бы хранить всю важную информацию у себя, пока не выяснит, кто в замке шпионит.

— Не понимаю, что в последнее время происходит с Руайри, — вроде бы между прочим сказал брат Джон. — Он в последнее время стал таким скрытным.

— Уверена, всему есть самое невинное объяснение, — сказала Кристина, предпринимая героические усилия, чтобы не выглядеть виноватой.

Она надеялась, что брат Джон впоследствии простит ее, но пока никак не могла поделиться с ним своими подозрениями.

— Большое спасибо. Если можно, я, пожалуй, пойду.

— Конечно, увидимся утром.

Кристина провожала его взглядом до тех пор, пока он не спустился на пристань.

Изо всех сил сопротивляясь непреодолимому желанию немедленно прочитать, что написано в пергаменте, она спрятала его в складках плаща и устремилась в свою комнату. Там она зажгла свечу и осторожно развернула его.

И сразу ее сердце забилось часто и гулко. Возможно, это доказательство, которого ей так не хватало. Она почувствовала укол вины, но быстро отмахнулась от неприятного чувства. Если здесь все в порядке, Тор никогда ничего не узнает. Если же нет, он будет ей благодарен. Он, конечно, запретил ей вмешиваться, но она же не может не видеть, что происходит прямо перед ее носом.

Кристина сразу узнала неровный почерк Руайри, хотя записка не была подписана. И ее сердце оказалось в ледяных тисках страха. Она надеялась отыскать доказательство, но дело обстояло намного хуже.

«Установил местонахождение Маклауда. Приводи людей. Атака в полночь».

Боже правый, а сколько сейчас времени? Семь? Восемь? Кристина растерянно оглянулась по сторонам. Что ей делать? Она обязана предупредить мужа, пока еще не слишком поздно.

* * *
Тор сидел на большом плоском валуне у входа в крепость с кружкой крепкого эля, наблюдая, как последние солнечные лучи исчезают за горизонтом.

Кемпбелла нет уже неделю, а команда все еще не оправилась от полученного удара. Он знал, что должен испытывать удовольствие — это было очевидным доказательством успеха его миссии, — но почему-то никакой радости не было. Потеря одного из членов команды, не важно из-за чего, была крайне неприятной.

Он выругался, сделал большой глоток и с размаху поставил пустую кружку на камень.

— Что за шум? — полюбопытствовал Максорли, выйдя из крепости и сев рядом с другом. — Эль горчит, или это горечь раскаяния?

— Прекрати, — мрачно предупредил Тор. — Я не в настроении выслушивать твои дурацкие шуточки.

Максорли тоже сделал глоток. Некоторое время друзья сидели молча, но скандинав снова не выдержал и заговорил:

— Они простят тебя. Дай им время.

После отъезда Кемпбелла трещина между Тором и членами команды стала глубже и шире. Но это его не слишком беспокоило. Он просто хотел, чтобы все это поскорее закончилось.

— Ты собираешься рассказать им правду? — тихо спросил Максорли. — Осталось всего две недели.

— Нет, пока нет.

Тор скрипнул зубами.

Выражение лица Максорли лишилось своей обычной игривости.

— Они заслуживают другого отношения. До того как мы отсюда уплывем, они должны знать, что не ты будешь ими командовать.

Эти слова были очень близки к мыслям Тора, и слушать их ой категорически не желал. Прищурившись, он с отчетливой угрозой в голосе произнес:

— Осторожнее, мореход. Ты еще не командир.

Максорли не съежился, получив столь грозное предупреждение. Впрочем, Тор этого и не ждал.

— Знаешь, что я думаю? — Максорли вел себя так, словно ничего не слышал, и молча рассматривал опушку леса. — Я считаю, что ты не желаешь говорить им об этом, поскольку очень хочешь возглавить, команду. Потому и бесишься. Знаешь, Маклауд, нельзя оставаться в стороне вечно. — Он сказал «Маклауд», а не «капитан», и Тор понял, что это не простая оговорка. — Война неизбежна, и когда-нибудь, возможно, намного раньше, чем тебе хотелось бы, придется сделать выбор. Ты нужен этой команде, — спокойнопроговорил он. — Ты нужен Шотландии.

К черту Шотландию! Он должен исполнить свой долг перед кланом.

— Ты повторяешь слова своего чертова кузена.

— Ангус Ог — мудрый человек, подумай об этом.

С этими словами Максорли ушел.

Максорли со своими советами может отправляться к дьяволу! Тору плевать на его мнение. Он уже давно все обдумал и принял решение. Даже если Максорли прав, это ни чего не изменит. Он все равно не может позволить втянуть свой клан в войну.

Еще две недели, подумал он, и его обязательства будут выполнены. Никакой угрозы больше не будет. Еще две недели, и никто не узнает, что он втайне тренировал людей для Брюса. Он завершит свою часть сделки, и все станет как прежде. Жизнь снова пойдет своим чередом. Он сохранит нейтралитет в шотландской войне и во вражде между Макдугаллом и Макдоналдом.

И не важно, куда рвется его душа. Обязанности перед кланом должны всегда оставаться на первом месте. Всегда.

* * *
Кристина долго ждала возможности сделать что-нибудь по-настоящему важное, и дождалась.

Зная, что Тор не позволяет ей выходить из замка в одиночестве, она бросилась на поиски леди Джанет или Колина, которым Тор, безусловно, доверял, но никого из них в замке не было. Она не осмелилась привлечь кого-нибудь другого и поняла, что должна найти мужа сама. Конечно, он вовсе не обязательно находился в старой крепости, но скорее всего был там.

Все оказалось легче, чем она ожидала. Единственная сложность — попасть на бирлину, идущую в деревню. Стражники сначала отказались пропустить ее. Не зная, что предпринять, Кристина неожиданно вспомнила о данной мужу клятве. Очевидно, Тор сдержал слово, потому что, когда она напомнила стражнику, что бирлина должна быть в ее распоряжении в любой момент, когда она захочет покинуть остров, тот с большой неохотой подчинился.

Она позволила стражникам проводить ее до церкви, но потом отослала их. Как только они ушли, Кристина направилась в лес — дорога уже была ей знакома. Было темно, а взять с собой факел она побоялась, но, к счастью, луна была полной и ее света оказалось достаточно, чтобы слегка развеять укутавший землю холодный ночной туман. Кристина была слишком; встревожена, чтобы по-настоящему испугаться. Больше всего она боялась, что не сможет в темноте найти дорогу.

Она шла медленно и целеустремленно, внимательно глядя под ноги. Земля была неровной, и Кристина постоянно спотыкалась. Но она почти достигла своей цели. Еще несколько минут, и она подойдет к тому месту, откуда наблюдала за тренировкой.

Она остановилась и оглянулась. Надо было убедиться, что ее никто не преследует. Но все, что она увидела, это высокие силуэты деревьев. Тем не менее ее не оставляло ощущение, что за ней наблюдают. Хотя вокруг было тихо и спокойно. Слишком спокойно.

Неожиданно она очутилась в твердых руках и ощутила острие кинжала у своего горла. Незнакомый голос прошипел ей прямо в ухо:

— Твое имя, женщина.

Это был не ее муж.

— Леди Кристина, — ответила она, — жена вождя Маклауда.

Мужчина выругался, повернул ее к себе и сбросил капюшон.

Она оказалась под злобным взглядом сэра Александра Сетона. Воспользовавшись его удивлением, Кристина быстро присела в реверансе и вежливо проговорила:

— Сэр Алекс, давно не виделись.

Мужчина машинально поклонился. Галантный рыцарь остается таковым вне зависимости от обстоятельств.

— Что ты здесь делаешь?

— Один из людей моего мужа предал его. Я перехватила записку. Нападение должно быть сегодня, и я пришла предупредить Тора.

Выражение лица рыцаря стало суровым.

— Это точно?

Она кивнула.

Сэр Алекс окинул ее долгим взглядом.

— Лучше бы это действительно было так.

В этот момент раздался странный металлический звук, и что-то — возможно, какой-то сельскохозяйственный инструмент — возникло из тени над его головой и опустилось на шлем рыцаря. Сэр Алекс со стоном рухнул на землю у ее ног.

Краем глаза она заметила движение, из тени возникла высокая фигура в плаще. Кристина открыла рот, чтобы позвать на помощь, но не успела: что-то твердое больно стукнуло ее по голове. Странно, но ей показалось, что перед тем, как ее поглотила тьма, она услышала сдавленное «извини».

Кристина пришла в себя от не слишком приятных звуков — это были довольно сильные шлепки и ругательства. Сначала она подумала, что голос обращается к ней, но, открыв глаза, увидела очень большого и грозного воина, который склонился над сэром Алексом и пытался привести его в чувство.

Она видела этого человека раньше. Мрачный, с тяжелым лбом и грубыми чертами лица, он выглядел завсегдатаем ночных гулянок. Потом она вспомнила. Именно он поднял тяжеленный булыжник и швырнул его, словно легкий камушек.

Должно быть, Кристина издала какой-то звук, потому что человек отошел от сэра Алекса и взглянул на нее.

— С тобой все в порядке, малышка?

— Думаю, что да.

Он помог ей сесть. Кристина почувствовала дурноту, которая, к счастью, сразу прошла. Потрогав затылок, она нащупала небольшую шишку, но крови не было. Она почувствовала на себе тяжелый взгляд.

— А как сэр Алекс? С ним все в порядке? — спросила она.

Воин прищурился.

— Ты знаешь англичанина?

Она сообразила, что не назвала свое имя.

— Я леди Кристина Фрейзер.

Если он и был удивлен, то не подал виду.

— Жена Маклауда?

Кристина кивнула.

— А ты?

Секунду поколебавшись, он ответил:

— Рейдер.

Он явно не был намерен называть ей свое имя. Хотелось бы знать почему.

— Ты с приграничных территорий?

В его взгляде мелькнуло удивление. Вероятно, она угадала правильно.

— Что здесь произошло? — спросил воин, резко сменившему разговора.

Кристина сразу все вспомнила и в ужасе вскочила. Интересно, она долго была без сознания?

— Который час? — воскликнула она.

Сделав шаг к воину, она сильно толкнула его в грудь, чтобы поторапливался. Он не сдвинулся с места ни на дюйм. Боже правый, он еще больше, чем ее муж! Откуда только берутся эти громилы? Неужели все шотландские воины имеют телосложение массивных скал?

— Я все объясню, но нет ни минуты времени. Отведи меня к мужу.

Вряд ли это требование вызвало большой энтузиазм, но, вероятно, ее тон все же произвел впечатление, потому что воин спросил:

— Ты можешь идти?

Кристина кивнула. Сэр Алекс тоже был немаленьким человеком, но громила легко поднял его с земли и перебросил через плечо, нисколько не церемонясь; похоже, ему не слишком правился юный рыцарь. И они быстро зашагали между деревьями.

Выйдя на опушку перед старой крепостью, воин гукнул — в точности как сова, очевидно, подавая сигнал опасности. Несмотря на ночь, люди в крепости активно тренировались — вели бои на мечах и боевых топорах. Использовалось и другое оружие, но Кристина ничего подобного раньше не видела и не знала, как оно называется. На входе стоял человек, в котором она сразу узнала, мужа. Сердце наполнилось радостью. Значит, она успела вовремя.

Он пошел навстречу, и Кристина кинулась к нему. Остальные прекратили тренировки и с любопытством следили за развитием событий.

— Кристина? — не веря своим глазам, воскликнул Тор. — Что случилось? Почему ты здесь? Я же велел тебе не покидать замок.

Она услышала ярость в его голосе и бросилась в объятия мужа, чтобы не дать ей разгореться. Его руки непроизвольно сомкнулись, но смотрел он в сторону. Взглянув в том же направлении, Кристина увидела, как приведший ее сюда воин, опять-таки нисколько не церемонясь, сбросил тело сэра Алекса на землю. Она с облегчением заметила, что англичанин шевелится.

Тор выругался, схватил Кристину за плечи, отодвинул от себя и быстро оглядел с ног до головы.

— Ты ранена?

Она покачала головой.

— Нет, у меня только небольшая шишка на затылке. Нас нашел этот человек.

Она указала на громилу. Тор устремил на него вопросительный взгляд, но воин лишь пожал плечами, как будто сообщая, что объяснит позже.

— Кто это сделал? — спросил Тор.

— Не знаю, но ты должен меня выслушать. Времени совсем не осталось.

Кристина так стремилась выложить сразу всю информацию, что рассказ получился поспешным, путаным и совершенно бессвязным. Видя, что нетерпение мужа растет, она просто отдала ему записку. Тор поднес ее к факелу.

— Это почерк Руайри. Он знает, где вы, и атака назначена на полночь.

— Это действительно похоже на почерк Руайри, но смысла в написанном нет.

У Кристины не было возможности спросить почему. Тор что-то крикнул, и в следующее мгновение из крепости вышли два человека. В одном она узнала Руайри, в другом — Колина.

Если Руайри шпион, что он здесь делает?

Она была так уверена в своей правоте, что возможность ошибки даже не приходила ей в голову.

Руайри подошел, прочитал записку и вернул ее Тору.

— Это на самом деле очень похоже на мой почерк, но я ничего подобного не писал.

Голос Тора был обманчиво спокоен, но Кристина чувствовала надвигающийся шторм.

— Откуда у тебя эта записка?

Она объяснила, что ей передал ее брат Джон.

— И он как раз шел в деревню? — спросил Тор.

Кристина кивнула, и Тор выругался еще раз. Взгляд, которым ее одарил муж, вовсе не был полным благодарности. Скорее, он никак не мог поверить, что его жена столь непроходимо глупа.

— Когда это было? — спросил он, встряхнув ее. — Сколько времени ты была без сознания?

Совершенно ошеломленная тем, что реакция мужа оказалась не такой, как она ожидала, Кристина пробормотала:

— Не знаю. Час, может быть, больше.

Тор взглянул на воина.

— Я патрулировал на востоке, — сообщил громила, — а Сетон на Западе. Когда англичанин не ответил на мой сигнал, я пошел узнать, что с ним случилось. Да, скорее всего речь идет о часе.

— Ты не преследовал того, кто это сделал?

Громила прищурился.

— Я посчитал более важным не оставлять женщину одну и доставить ее сюда.

Даже когда истина стала очевидной, Кристина не пожелала ей верить. Должно быть какое-нибудь другое объяснение.

— Вы не правы относительно брата Джона. Это не может быть он. — «Он не поступил бы так со мной». — Он не знает, что я умею читать.

— Остается надеяться, что ты не ошибаешься. — Взглядом, который метнул в ее сторону муж, можно было бы разрезать алмаз. — Ты даже представить себе не можешь, что наделала.

Не сказав ей больше ни слова, Тор приказал двум воинам направиться к деревне через лес — разведать обстановку, а остальным готовить бирлину для возвращения в Данвеган.

Кристина онемела от ужаса. Неужели она привела шпиона к мужу? «Извини». Теперь можно было не сомневаться, что голос в темноте ей не почудился. Ей хотелось зажмуриться и зажать руками уши, чтобы таким образом отгородиться от правды. «Господи, это должна быть ошибка. Молю тебя, пусть это будет ошибка».

Вернувшись в Данвеган, Тор был мрачен. Он ожидал возвращения из деревни Ламонта и Маклина, хотя он и так знал правду. Юный святоша последовал за Кристиной через лес, выяснил все, что смог, и к этому времени уже давно скрылся.

Вмешательство Кристины подвергло колоссальному риску и его клан, и план Брюса. Если святоша свяжет его имя с Брюсом, его жизнь, если, конечно, королю Эдуарду удастся его схватить, не будет стоить ничего. И пострадает не только он. Вместе с ним будет уничтожен клан. А если брат Джон к тому же узнал кого-то из людей Брюса, на их головы тоже будет навлечена беда.

Произошло именно то, чего он всеми силами старался избежать.

Ему не следовало ей ничего говорить. Стараясь угодить женщине, он предал всех и позволил ей подойти слишком близко. Он, вождь Маклауд, допустил, чтобы женщина встала между ним и долгом перед кланом.

Тор был в такой ярости, что боялся заговорить с женой и даже посмотреть на нее. Кристина, мертвенно-бледная и перепуганная, молча сидела рядом с ним. Тор сумел ожесточить свое сердце и не смягчился, глядя на ее дрожащие губы и поникшие плечи. Больше ей не удастся сделать из него слабака.

Кровь бешено стучала в ушах, и он едва слышал, что говорят вернувшиеся из деревни люди. Как он и предполагал, брата Джона не нашли. Никто не видел, куда он делся, но Тор предположил, что ему помогли скрыться.

Он так сильно стиснул зубы, что почувствовал, как вздулись вены на шее. Овладев собой, он выкрикнул приказ готовиться к выходу в море. Предателя следовало найти до того, как он сумеет поделиться с кем-нибудь добытыми сведениями. Другого варианта нет.

Люди отправились выполнять приказ. Тор дал указания Колину и Мердоку готовить замок к войне и собрался уходить. В соларе больше не было никого, кроме него и Кристины.

Ей следовало просто дать ему уйти, но она никогда не умела вовремя остановиться и крепко схватила его за руку. И Тор сразу же ощутил огонь — в груди, в голове. Но эта слабость лишь усилила его гнев.

— Мне так жаль, — тихо пробормотала она, прижав его руку к груди и подняв на мужа огромные, полные слез глаза. — Я только хотела помочь.

Тор не шевельнулся, несмотря на бушевавший во всем теле пожар. Ни одной искры эмоций не появилось на его лице. На этот раз ее мольбы не сделают его слабым. Не в этот раз. Больше никогда она не заставит его поступиться своим долгом.

— Помочь? — Он коротко хохотнул. — Очевидно, тебе слишком трудно понять очевидное, поэтому приходится так часто повторять одно и то же. Мне не нужна твоя помощь. Я предупреждал, что ты не должна ни во что вмешиваться. Я говорил, чтобы ты никогда и ни при каких обстоятельствах больше не приходила в старую крепость. Твоя «помощь» подвергла весь мой клан, людей, которых я тренировал, и меня самого страшной опасности. Если твоего приятеля не найдут, король Эдуард назначит за мою голову такую цену, что даже ближайшие союзники выступят против меня.

При этих словах Кристина нахмурилась.

— Ты имеешь право сердиться, но ведь я думала, что ты в опасности. Как я могла догадаться о намерениях брата Джона? К тому же я приняла все меры предосторожности…

— Которых явно оказалось недостаточно.

Глаза Кристины были полны слез. Она подалась к мужу, но он не сделал движения навстречу. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не пошевелиться, не поддаться огромному желанию схватить ее и как следует встряхнуть, или целовать ее до тех пор, пока не пройдет щемящая боль в сердце. Но он же не такой, как все! Он не должен ничего чувствовать! Разве не этим он до сих пор гордился? Разве не это сделало его великим вождем и великим воином? Но вот только ее слезы разъедали его железную решимость как кислота.

— Клянусь, такое больше не повторится, — прошептала она.

Ему придется объяснить ей, как именно в дальнейшем будут обстоять дела между ними. Глядя ей прямо в глаза, Тор жестко проговорил:

— Ты совершенно права. Ничего подобного больше не будет, потому что я никогда и ничего больше тебе не скажу.

Кристина отпрянула.

— Ты сердишься, — тихо пробормотала она. — На самом деле ты не можешь так думать.

Взгляд, которым окинул ее муж, мог бы заморозить огонь в аду.

— Могу тебя заверить, я именно так и думаю.

Он, конечно, совершил ошибку, но больше никогда ее не повторит. По сути, в случившемся есть изрядная доля его вины. Но с этим покончено раз и навсегда.

— Я говорил, чего жду от тебя. Ты должна вести хозяйство в замке и рожать моих детей. Всем остальным буду заниматься я.

Кристина была убита горем. Кто этот незнакомый жестокий человек, не умеющий прощать? Он никогда не смотрел на нее так. Даже в самый первый раз, когда они встретились, он не был таким холодным и отстраненным. Таким бесчувственным.

Он не сделает того, что сказал, повторяла она себе. Просто он очень зол. Но тень сомнения уже проникла в сердце.

Она заставила себя взглянуть на мужа, отказываясь сдаваться. Он не должен так с ней говорить. Да, она совершила ошибку, но не без причины, и ее намерения были благородны и чисты.

— Я заслуживаю твоего гнева, но не презрения. Я не действовала безрассудно и никому не желала зла. Меня обманули. Ты же знаешь, я никогда бы не сделала ничего тебе во вред. — Сделав паузу, она добавила: — Я люблю тебя.

Кристина ожидала любой реакции на свои слова, но только не гробового молчания. Муж был безразличным, далеким и властным, как истинный король. Единственным признаком того, что он ее слышал, были побелевшие губы.

Впрочем, она и не ожидала, что он ответит на ее пылкие чувства. Или ожидала?

Слезинка покатилась по щеке. В горле стоял комок. Почему он так делает? Никогда он так не разговаривал ни с другими людьми, ни с ней. Куда делся тот человек, которому она читала книгу в постели?

— Не поступай так со мной. Не уходи. Я этого не заслужила. Неужели я ничего для тебя не значу? — Она попыталась проглотить комок. Не вышло. — Это не ты.

Глаза Тора встретились с глазами жены. Если бы в них был гнев, у нее осталась бы надежда, но в их холодной прозрачной глубине не было никаких эмоций. Кристина даже отступила — так ей стало страшно.

— Ошибаешься. Это я. Именно я, а не твой чертов Ланселот. Жизнь не романтическая фантазия, и что бы ты ни делала — не важно, как сильно тебе хочется быть полезной, — это не изменится.

Кристине показалось, что ей в сердце вонзился острый кинжал. Кровь отхлынула от лица. Муж только что растоптал ее самые сокровенные мечты. А может быть, он не так уж не прав. Гордость заставила ее выговорить:

— Не понимаю, о чем ты.

«Только бы в его глазах не было жалости».

— Думаешь, я не вижу, как ты на меня смотришь? Чего ты хочешь? Но я не могу дать тебе того, что ты желаешь. Ты молода и полна мечтаний о рыцарях и прочей романтической ерунде. А я закаленный в боях шотландский воин, целиком и полностью преданный своему клану.

— И для меня нет места в твоей жизни?

— Ты не можешь занимать главное место в моей жизни.

— Так не должно быть! — воскликнула Кристина.

Лицо Тора осталось непроницаемым.

— Так должно быть, и так будет.

— Думаю, ты хочешь, чтобы так было, — сердито сказала Кристина. — Ты хочешь оставаться в одиночестве. Когда человек один, он не испытывает боли от потери и может ни на кого не полагаться. Ты сам поверил в то, что о тебе говорят. Ты, конечно, великий воин, но ты не бог, а всего лишь человек. Люди нуждаются друг в друге, даже если совершают ошибки. Твой отец был не прав, воспитав тебя иначе.

Она увидела, как начала пульсировать жилка у него на шее, и поняла, что зашла слишком далеко.

— Ты не понимаешь, о чем говоришь, — сказал он. — Я знал, что все это будет ошибкой.

У Кристины внутри все перевернулось, когда до нее дошло, что муж имеет в виду. Их брак был ошибкой.

Нет, он все-таки не имел в виду именно это. Он хотел на ней жениться… немножко хотел. Иначе и быть не могло. Никто его не заставлял. Хотя… Как бы ей ни было больно, Кристина решила узнать правду.

— Почему ты на мне женился?

Тор заколебался, и Кристина поняла, что ему не хочется говорить на эту тему.

Ей стало трудно дышать.

— Говори, чего уж теперь скрывать? — убитым голосом пробормотала она. — Пусть уж все мои иллюзии развеются.

Его взгляд опять тяжелым. Сарказм был ему явно не по душе.

— Это была часть сделки, заключенной с Макдоналдом, — наконец ответил он. — Брак с тобой — это цена, которую я заплатил за мир. Хотя после всего, что произошло сегодня, я думаю, эта жертва была напрасной.

Сердце Кристины раскололось на бесчисленное множество мельчайших осколков. Крупные горячие слезы хлынули из глаз.

— И люди, которых ты тренировал, тоже были частью сделки?

Кратко и без эмоций Тор рассказал ей все, что она так давно хотела узнать, указав на то, чего могут стоить ему ее действия. Кристина внимательно выслушала все условия сделки с Макдоналдом, узнала о том, как его просили возглавить команду, как он не пошел на это, но потом Макдоналд сделал ему очень выгодное предложение.

«Он никогда не хотел на мне жениться». И передумал, не из соображений чести или из-за каких-то особых чувств к ней, а подчиняясь долгу перед кланом.

А Кристина сделала единственную вещь, которую он никогда не сможет простить, — встала между ним и его кланом. Она почувствовала себя совершенно разбитой, вдруг в полной мере осознав опасность, которой ненамеренно подвергла все, что ему дорого. Из-за нее безопасность клана оказалась под угрозой.

Муж никогда не сможет ей доверять. Кристина знала, как трудно ему было немного открыться перед ней, но теперь он ставил это себе в вину. Она своими руками воплотила в жизнь его самый страшный кошмар — доказала, что, доверившись другому человеку, он подверг риску клан. Все, что было ею достигнуто в последние недели, оказалось забытым. На этот раз навсегда.

— А теперь? — спросила она. — Теперь твое отношение не изменилось?

Ей почудился блеск в его глазах, но в них всего лишь отразилось пламя свечи.

— Какая разница? Ты моя жена.

Это был последний удар. Впервые она увидела все как есть и поняла, что муж прав. Он никогда не сможет дать ей то, что ей необходимо, и всегда будет держаться на расстоянии. Даже если она ему небезразлична, он никогда этого не признает. Он не любил ее и никогда не полюбит. Она обманывала саму себя, находила всевозможные оправдания, предпочитала верить, что под ледяной оболочкой кроется любовь к ней и он просто не знает, как проявить свои чувства.

Кристина не могла не признать, что жестоко ошиблась. Выжать из него эмоции также невозможно, как воду из камня. Хотя она не претендовала на многое и вполне удовлетворилась бы каплями. Но и это оказалось для нее недоступным.

Она отдала этому человеку все, что имела, но этого оказалось мало. И всегда будет мало.

Оставалось только вытереть слезы и принять какое-то решение. Значит, такими теперь будут их отношения. Всегда. Никогда не было никакой особенной связи. Она позволила своему воображению слишком разыграться. Тормод Маклауд не был ее Ланселотом, он был безжалостным шотландским горцем, вождем, безраздельно преданным своему клану.

Раздался стук в дверь, и появившийся на пороге Максорли объявил:

— Мы готовы, капитан.

— Поверь, мне очень жаль, — в последний раз проговорила Кристина.

— Поздно извиняться, — не оборачиваясь, отрезал Тор. — Если хочешь помочь, молись, чтобы я нашел твоего приятеля раньше, чем он обрушит гнев Эдуарда на наши головы.

Кристина молча проводила мужа взглядом, стараясь запомнить каждую мелочь. Ее сердце уже знало то, что не успел осознать разум.

— Прощай, — едва слышно прошептала она, глядя на захлопнувшуюся дверь.

И поняла, что имела в виду именно это. Вероятно, такой конец был неизбежен. Брак, начавшийся с обмана, был обречен с самого начала. Но продолжать все это невозможно. Притворяться. Биться головой о каменную стену. Возможно, муж и сгладил границы между ними, но они никуда не делись и останутся на своем месте всегда. Их миры всегда будут разными.

Она хотела — нет, заслуживала — большего. И именно Тормод Маклауд помог ей понять эту простую истину. Кристина больше не была испуганной девчонкой, до смерти боявшейся тяжелой руки отца, или восторженным щенком, ждущим любого проявления приязни хозяина. Она могла многое отдать. В конце концов, она умеет читать и писать, может производить довольно сложные вычисления в уме, превратить мрачный сарай в дом. И главное, она может всем сердцем любить. Если Тормод Маклауд этого не видит — что ж, тем хуже для него.

Глубоко вздохнув, она решительно вытерла слезы. У нее остался только один выход.

Глава 24

Пока Кристина сидела в бирлине и наблюдала, как постепенно растворяются в утреннем тумане грозные каменные стены Данвегана, боль в сердце стала сильнее. За последние несколько месяцев она успела полюбить грозный замок и его неразговорчивых обитателей. Ей будет их не хватать.

Ей будет не хватать его. Ну вот, глаза снова наполнились слезами, хотя она считала, что все уже выплакала. Но это не поколебало ее решимости. Она приняла решение, и теперь ей предстоит с этим жить.

Все кончено. Она покинула остров и человека, которого любила больше жизни. Но в свое время муж поклялся, что позволит ей удалиться в монастырь на Айоне, и теперь ему предстояло исполнить эту клятву. Ей не нравилось, что она, по существу, совершила побег, но у нее не было уверенности, что Тор сдержит слово, если будет на острове.

Узнав, что какая-то бирлина готовится отплыть на остров Мулл, Кристина попросила, чтобы ее сначала завезли на Айону. Для этого следовало сделать небольшой крюк, но это было проще, чем готовить отдельную лодку для нее. Собираться времени не было. Она взяла с собой только смену одежды и несколько личных вещей. Мейри упакует остальные вещи и отошлет их на Айону, прежде чем вернется к своей семье. Свое главное сокровище — книгу — Кристина оставила в замке. Похоже, любимая книга сослужила ей плохую службу — дала несбыточные иллюзии и напрасные надежды.

Сопровождавшим ее стражникам Кристина сказала, что едет навестить сестру, но они вряд ли ей поверили.

Путешествие было не из приятных. Дул сильный ветер, волнение было довольно сильным. Закутанная в плащ и шкуры, Кристина сидела одна на скамье в носовой части лодки и чувствовала себя глубоко несчастной, причем вовсе не из-за холода и ветра.

Ей очень хотелось сказать стражникам, чтобы они повернули назад, но она успокаивала себя тем, что так будет лучше и для Тора. Брак, которого он не желал, принес ему только несчастья и неприятности. Возможно, ее отъезд поможет ему выбраться из сложной ситуации, в которую она его вовлекла.

Убежденность в том, что она поступает правильно, не облегчала ее терзаний. Внутренний голос настойчиво твердил, что она должна быть благодарна даже за ту малость, что муж ей дает. Но Кристина знала, что не сможет довольствоваться этим, и всегда будет хотеть большего, а значит, и подталкивать к этому мужа. А он, в свою очередь, будет становиться все холоднее, и в конце концов она возненавидит и его, и себя.

Нет, уж лучше так. Боль в сердце со временем станет легче. Наверное. Хотя пока она только усиливалась.

Лодка находилась в море уже несколько часов, повторяя путешествие, совершенное Кристиной несколько месяцев назад, но только в обратном направлении. Она узнавала маленькие острова, мимо которых они проплывали: Рам, Эйг, Мак. Хотя небо оставалось затянутым облаками, туман рассеялся, и она даже видела слева по курсу шотландское побережье. Очень скоро лодка пройдет между островами Колл и Мулл, а немного южнее располагается Айона. Если ветер продержится, она очень скоро окажется в аббатстве вместе с Беатрикс.

Кристина настолько погрузилась в свои мысли, что не сразу заметила тревогу стражников. Мердок, капитан стражи Тора, громко выкрикивал приказы, напряженно всматриваясь куда-то в даль.

— Что случилось? — спросила она молодого воина, сидевшего на скамье напротив нее.

— Ничего страшного, — спокойно ответил он и махнул рукой в сторону, где Кристина с трудом различила в отдалении паруса двух лодок. — Эти галеры преследуют нас уже больше часа. Капитан собирается быстро обойти вокруг острова Стаффа, и мы от них оторвемся.

— Похоже, это очень большие галеры, — осторожно заметила Кристина.

— Нападения в море случаются редко, — сообщил юноша. — Мы постоянно ходим по этому маршруту, и очень редко сталкивались с неприятностями.

Нападения? Сердце Кристины тревожно забилось. Спустя несколько минут Мердок выкрикнул очередную команду, и лодка совершила резкий поворот влево, устремившись к маленькому острову, представлявшему собой странное нагромождение камней. Над ними возвышались шестиугольные колонны из черного камня, но рассматривать их Кристина не стала. Она тревожно оглядывалась назад, отчаянно надеясь, что за кормой больше не будет видно чужих парусов, и стараясь не поддаться страху, когда они все же появились.

Она знала, что воин, сидевший напротив, целиком поглощен греблей, но все же не могла не заметить:

— Похоже, они все еще за нами.

Он услышал тревогу в ее голосе. Кристина видела, что юноша не хочет ее пугать, но не считает нужным преуменьшать серьезность положения.

— Мы постараемся уйти.

«Постараемся», Кристина не хуже юноши понимала, что для больших галер догнать их лодку — всего лишь вопрос времени. При сильном попутном ветре маленькая лодка двигается быстрее, но ветер как раз стих, а на больших галерах гребцов было в два раза больше, чем на бирлине.

— Это пираты?

Воин нахмурился. А большие корабли уем временем подошли ближе, и юноша помрачнел еще сильнее.

— Хуже, — проговорил он. — Один из них, похоже, англичанин.

— Чего они хотят?

— Не знаю.

Внезапно Мердок выкрикнул:

— Укрытие!

Кристина моментально оказалась сидящей на дне бирлины, а над ее головой выросла крыша из щитов. Спустя секунду на них обрушился град стрел.

— Почему они на нас напали? — спросила она, но мужчины были слишком заняты, чтобы вести с ней беседу.

Одни управляли бирлиной, пытаясь уйти от погони, другие открыли ответный огонь.

— Сдавайтесь! — услышала он голос, донесшийся с одной из лодок.

Не было необходимости слышать грубый ответ Мердока, чтобы понять, как собираются поступить люди Тора. Они скорее умрут, чем сдадутся. Они жили, чтобы сражаться. И были готовы умереть. Но сдаться не могли. Это они впитали с материнским молоком.

Но Кристина не могла этого позволить. Хотя пока плохо себе представляла, что можно сделать.

— Нет! — воскликнула она, проталкиваясь сквозь щиты, чтобы увидеть капитана. — Делай, что он говорит, Мердок. По крайней мере выясни, чего они хотят.

Физиономия Мердока превратилась в сплошную маску гнева. Было ясно, что ему еще не приходилось получать приказы от женщины, и его первым побуждением было не обращать на нее внимания. Бежать отбоя — противоречило его натуре воина. Но он также знал, что обязан защищать свою госпожу. Она облегченно вздохнула, когда он отвернулся от нее и крикнул, обращаясь к людям, сидевшим в ближайшей лодке.

— Что вам нужно?

— Мы хотим узнать, что вы прячете, сыны Лауда, — последовал ответ.

«Они знают, кто мы», — подумала Кристина.

Должно быть, узнали герб на флаге.

— Отдайте нам половину, и можете идти с миром, — добавил другой голос.

«Боже правый, они считают, что мы везем сокровища! Это всего лишь английские пираты».

— У нас нет ничего, что могло бы представлять для вас интерес, — ответил Мердок. — На борту нет ни монет, ни товаров.

В ответ на бирлину опять посыпались стрелы. Очевидно, преследователи не поверили. Кристину снова бросили под укрытие щитов, и она больше не пыталась вмешиваться. Все равно это ни к чему не приведет. С пиратами договориться невозможно. Она много слышала о жестокостях англичан от отца. Так что удивляться нечему.

Она почувствовала, что лодка снова начала двигаться. Люди пытались поймать ветер, чтобы оторваться от преследователей.

Сидя под щитами, Кристина услышала стоны. Видимо, стрела одного из атакующих попала в цель.

Она зажала рот рукой, пытаясь сдержать крик. Ей было так страшно, как никогда в жизни. Опустив голову на колени, она прилагала героические усилия, чтобы отвлечься от ужасных звуков, и едва не вывалилась за борт, когда лодка подверглась тарану. Крики стали громче, стрел — больше, по борту лодки застучали абордажные крюки. Потом началась рукопашная схватка. Она видела, что люди Тора окружили ее со всех сторон, и понимала, что они умрут, защищая свою госпожу.

Стражники ее мужа были лучшими воинами на островах, но врагов было в несколько раз больше.

Звуки, доносившиеся со всех сторон, были ужасными. Крики раненых, хруст сломанных костей, лязг металла. К горлу Кристины подступила тошнота. Вокруг нее падали люди. Люди, которых она знала. Это было уже слишком.

Больше всего на свете ей хотелось лишиться чувств, погрузиться в благословенное забытье. Но она не хотела опозорить людей, которые за нее умирали. И изо всех сил старалась сохранить присутствие духа.

Время текло мучительно медленно. Воины клана Маклаудов были истинными героями, но их было так мало. Она поймала отчаянный взгляд Мердока, который рухнул прямо на нее, и спряталась под его окровавленным телом.

Тишина, наступившая после окончания сражения, была даже страшнее, чем звуки боя. Все Маклауды были мертвы.

— Растащите их, — раздался властный голос. — Надо посмотреть, что они так старались защитить.

Последнее усилие Мердока защитить свою госпожу оказалось напрасным. Мгновением позже ее подняли и поставили на ноги.

— Девка, — сказал один из пиратов, сбросив ее капюшон. — И прехорошенькая.

Только теперь Кристина почувствовала густой тошнотворный запах. Она обвела глазами лежащие вокруг мертвые тела — все они были ей хорошо знакомы, — и ее вывернуло прямо на державшего ее человека.

Тот выругался и ударил ее по лицу тыльной стороной ладони.

— Глупая сука!

— Как тебя зовут?

Кристина вытерла рот и посмотрела на заговорившего с ней человека. Его глаза под шлемом казались угольно-черными.

Судя по хорошей кольчуге и богатому нагруднику, он был предводителем англичан.

Кристина вздернула подбородок и смело встретила его взгляд.

— Я Кристина, супруга вождя Маклауда. — Имя грозного вождя не произвело впечатления на высокомерного англичанина. Пренебрежение на его жестоком лице не помешало ей добавить: — По какому праву вы напали на этот корабль и убили людей?

Судя по его гримасе, вызывающий тон Кристины ему явно не понравился.

— По праву, данному нам Эдуардом, королем Англии и Шотландии, лордом Ирландии, принцем Уэльским и герцогом Аквитанским. Эти люди сопротивлялись, — солгал он.

Отвернувшись от нее, он обратился к своим людям:

— Если хотите, все можете получить свою долю добычи. Больше ничего здесь нет. Когда закончите, сожгите все.

Кристина едва справилась с очередной волной тошноты, сообразив, о чем идет речь. Они все по очереди изнасилуют ее, а потом убьют. Жена шотландского вождя ничего для них не значила. Глупцы. Помимо воли она почувствовала к ним жалость: Тор никого не оставит в живых, узнав, что здесь произошло.

К другому борту бирлины подошло второе судно. Судя по одежде и оружию, его команда была шотландской. Она осмотрела суровые грубые лица в надежде на сострадание, но не нашла его. Неожиданно вперед выступил человек. Взгляд Кристины стал острым. Его лицо казалось удивительно знакомым.

— Я думаю, женщина нам еще пригодится, капитан.

Англичанин обернулся и окинул неожиданного заступника таким же презрительным взглядом, как и пленницу.

— Ты кто такой?

— Артур Кемпбелл.

— Кемпбелл? Это не твой брат один из соратников Брюса?

Вот почему он показался ей знакомым. Кристина сразу вспомнила сэра Колина Кемпбелла из Финлаггана. Артур, хотя и был лет на десять моложе, внешне очень напоминал своего знаменитого брата.

— Да. А я и два других брата преданы лорду Баденоху.

Рыжий Комин.

Семьи, в которых мужчины служили в разных армиях, не были редкостью. Английский капитан принял объяснение, и Кемпбелл продолжил:

— Она совсем недавно вышла замуж за вождя Маклауда — это был брак по любви, насколько я слышал. — Кристина едва сумела подавить истерический смешок. — Он обязательно захочет вернуть ее. Возможно, женщина поможет убедить его в правоте нашего дела.

Слова шотландца не произвели особого впечатления на высокомерного англичанина. Как и многие его соотечественники, капитан делал большую ошибку, не принимав во внимание шотландских «варваров».

— Кроме того, она дочь Эндрю Фрейзера, — добавил Кемпбелл.

В глазах англичанина зажглась искра интереса. Прищурившись, он окинул Кристину долгим взглядом.

— Это правда?

Она кивнула.

Жестокое лицо расплылось в улыбке.

— Тащи ее сюда, — приказал он все еще державшему ее человеку. — Возможно, мы действительно сможем ее использовать. Ну а если нет…

Он пожал плечами.

Кристина поняла, что это значит.

Хотя Артур Кемпбелл не имел намерения ей помочь, Кристина по крайней мере пока была жива и не подверглась насилию, и она поискала глазами шотландца, чтобы поблагодарить его хотя бы взглядом, но он уже растворился в толпе. Она понимала, что отсрочка временная, потому что отец и пальцем не шевельнет, чтобы ей помочь, а Тор…

Она не сомневалась, что Тормод Маклауд придет за ней. Пусть шотландский вождь ее не любит, но он, безусловно, посчитает своим долгом защитить ее. Вот только скоро ли дойдут до него слухи о случившемся?

* * *
И снова мастерство команды оказалось бесценным — умение Ламонта идти по следу, непревзойденные качества моряка Максорли, удивительные инстинкты Макруайри, подсказавшие ему, что следует направляться в Данстаффнэйдж. Тор сомневался, что смог бы обойтись без них. Но на протяжении всего путешествия — даже когда они догнали брата Джона и Макруайри «убедил» его сказать, на кого он работает, — Тор никак не мог избавиться от странной тяжести, окутавшей его, словно черное облако.

Вмешательство Кристины могло погубить все. Но ведь она действительно хотела помочь. И за это ее винить было невозможно. Ее обманули, но она старалась поступить правильно. Это его вина. Не следовало говорить ей так много. Ничего подобного больше не должно повториться. Он сделал то, что должен был сделать. По крайней мере, он убеждал себя в этом много раз. Но почему перед ним все время стоит ее убитое горем лицо?

Спустя две ночи после отъезда из Данвегана Тор устало поднимался по каменным ступенькам. Его миссия оказалась успешной. Он не допустил, чтобы брат Джон передал информацию по назначению, и узнал, кто стоит за последними нападениями на его замок. Теперь у Джона Макдугалла, Хромого Джона, появился могущественный враг, а у Ангуса Ога Макдоналда — новый союзник. Тор больше не останется в стороне от вражды между двумя сильными островными кланами.

Подходя к залу, он обдумывал, что бы такое сказать жене, чтобы сгладить размолвку. Но, войдя, сразу почувствовал: что-то произошло. Было слишком темно. И слишком тихо. Тишина казалась похоронной.

Ему навстречу поспешили Руайри и Колин. Судя по их лицам, дело было плохо.

— Говорите! — потребовал Тор.

Они посмотрели друг на друга, потом на хозяина. Первым заговорил Колин.

— Тут такое дело, вождь… Твоя жена…

Тор похолодел. Он с огромным трудом заставил себя говорить спокойно.

— Она больна?

Колин покачал головой; а Руайри сказал:

— Нет, вождь, она уехала.

В голове зазвенело, как будто по шлему кто-то стал колотить мечом. Ему потребовалось несколько минут, чтобы вникнуть в слова сенешаля. Он схватил Руайри за ворот плаща.

— Что значит «уехала»?

Тор слушал объяснения сенешаля, чувствуя, как его охватывает паника. Она воспользовалась его глупой клятвой разрешить ей удалиться в монастырь. Он и помыслить не мог, что Кристина действительно решится на такое, хотя не смог бы себе объяснить почему. Он сам оставил ей этот выход. Почему же его так сильно удивило, что она им воспользовалась?

Если подумать, у нее не было никаких причин оставаться, После заключения брака она постоянно старалась угодить ему, доставить удовольствие. Она отдала ему сердце. И ничего не получила взамен. Он был хладнокровным ублюдком и сам ее оттолкнул.

Теперь он один. Разве не к этому он стремился? Разве сам не хотел не чувствовать ничего, кроме пустоты? Но только он чувствует вовсе не пустоту, а острую боль, словно ему в грудь воткнули клинок, разрезавший сердце на части.

Он мог прожить остаток жизни в одиночестве, не зная ничего, кроме войны и долга перед кланом. И еще страданий.

Боже, что же он наделал?

Тор понимал, что должен был испытывать гнев. Как же так — женщина осмелилась его покинуть. Шотландцы известны своей гордостью, и он не был исключением. Но он мог думать только об одном — о том, как сильно обидел ее, если она решилась на такое. Эта мысль разрывала сердце. Он обязан вернуть Кристину. Не потому, что она его собственность. А потому, что ее место здесь, рядом с ним.

Он прошел в зал, Руайри и Колин спешили за ним. Некоторые члены клана уже спали у очага, но многие все еще тихо сидели за длинными столами. Зал был таким же, как он его оставил, и все же другим. Мрачным. Создавалось впечатление, что из него ушла вся радость. Его собаки подняли головы, но не бросились, как обычно, приветствовать хозяина, а одарили его разочарованными взглядами и снова опустили головы на лапы.

— Где Мердок? — спросил Тор.

Руайри и Колин опять переглянулись:

— Он и еще несколько человек отправились на Мулл. И не вернулись.

— Что значит «не вернулись»? — взорвался Тор. — Даже с заходом на Айону они должны были вернуться еще вчера!

Ответа Тор не получил и почувствовал, как в животе что-то отвратительно заворочалось, словно он проглотил кусок тухлого мяса. Нет, только не это! С Кристиной все в порядке. Должно быть какое-то разумное объяснение. Но оказалось, что Руайри еще не закончил. Немного поколебавшись, он протянул хозяину записку.

— Это пришло час назад. Гонец сказал, что ты должен прочитать лично.

Тор развернул пергамент, предчувствуя катастрофу.

Сердце остановилось, и вся кровь отхлынула от лица, когда он прочитал поспешно нацарапанные слова. Слова, изменившие его жизнь: «Люди убиты. Англичане схватили твою жену. Дамфрис. Не медли».

«Не медли». Они убили его людей и собираются убить Кристину.

Потеря преданных соратников привела его в ярость. Но мысль, что Кристина в опасности…

У Тора потемнело в глазах. Он всегда считал себя бесстрашным, но теперь его охватил страх — черный, пожирающий душу ужас. Еще никогда в жизни он не чувствовал себя таким беспомощным.

Сообщение о том, что Кристина в плену у англичан, удивительным образом прояснило мозги и заставило признать истину.

Он любит ее.

Увы, он слишком поздно осознал, каким был глупцом. Ослепленный гордостью и убежденный в своем долге, он не видел очевидного. Любовь — причина того, что он не мог перестать думать о Кристине, изобретал всякого рода отговорки — в основном для себя, — чтобы только побыть с ней наедине. Из-за любви он каждый раз умирал и рождался заново, отдаваясь с ней страсти, или мог часами держать ее в объятиях, слушать ее голос. По этой причине он желал каждый день до конца жизни просыпаться рядом с ней и чувствовал странное томление в груди, когда входил в комнату и видел ее улыбку.

Кристина привнесла в его жизнь тепло, растопившее ледяную оболочку, которой он окружил свое истерзанное сердце, возродила в нем чувства, которые он считал давно погребенными.

А теперь, возможно, у него никогда не будет случая сказать ей об этом.

Перед его мысленным взором возникли образы,которые он долго и тщательно старался забыть: обнаженное истерзанное тело матери, ужас в ее мертвых, устремленных в вечность глазах, А потом он вспомнил и остальное; как он с криком упал на ее тело и долго не позволял людям своего отца унести ее и похоронить. Как он рыдал. Как адская боль сжигала душу — совсем как сейчас.

То же самое могло произойти и с Кристиной, Мысль о том, что он может никогда больше ее не увидеть, была невыносимой. Нет, он не должен ее потерять.

В душе Тора что-то взорвалось. Ярость. Безумие. Он думал только о том, чтобы найти ее. Вернуть. И еще о мести. Страшной мести. Он доберется до каждого из подонков, убивших его людей, и если с головы его жены упадет хотя бы один волосок, все они пожалеют, что когда-то родились на свет.

Приспешники Эдуарда определили его путь. Убив людей Тора и похитив его жену, англичане сделали шотландскую войну его войной.

Все было ясно, и Тор немедленно начал приготовления к походу. Скоро он присоединится к своей команде в старой крепости. Без этих людей у него нет шанса спасти Кристину. Удивительно, но, признав это, он ничуть не обеспокоился. Перед отъездом он дал Руайри записку для передачи Макдоналду:

«Мы готовы».

* * *
— Я приношу свои извинения за манеры моего капитана, леди Кристина. Он немного переусердствовал.

Немного? Кристина во все глаза смотрела на богато одетого и безупречно ухоженного англичанина, сидевшего напротив нее в роскошном соларе замка Дамфрис. В его глазах не было и намека на сожаление. Но бить женщину, пусть даже шотландку, — это не по-рыцарски. Лорд Сигрейв, одетый в белый, украшенный красивой вышивкой плащ и сверкающую кольчугу, производил впечатление человека, не любившего марать руки. Он был командиром английского гарнизона, расположившегося в замке Дамфрис в Галлоуэе. Примерно пятидесяти лет от роду, он был одним из самых опытных командиров короля Эдуарда в Шотландии и принимал участие во всех сражениях последнего времени.

Кристине очень хотелось швырнуть в эту наглую физиономию все его лживые извинения и призвать к ответу. Интересно, как бы он объяснил беспричинное нападение на их судно и убийство людей, которые всего лишь хотели ее защитить. Но ей приходилось изображать перепуганную насмерть девчонку, что она и делала после захвата в плен. Прошедшие два дня оказались самыми длинными в ее жизни. Потрясенная бессмысленным убийством людей ее мужа, Кристина жила в постоянном страхе, что англичане передумают и убьют ее. А ей надо прожить достаточно долго, чтобы Тор узнал, что случилось. Их смерти должны быть отмщены.

Английский капитан решил нарушить скуку долгого путешествия, устроив допрос о делах ее мужа и отца. А когда ему не понравились ее ответы, он ее избил. Впрочем, от англичанина ничего хорошего ждать не приходилось. Убедившись, что Кристина, как он и подозревал, ничего не знает о делах, мерзкий англичанин оставил ее в покое.

Она узнала намного больше, чем сказала. Люди вокруг нее говорили совершенно свободно, особенно ночью. Оказалось, что они только что прибыли из замка Инверлохи, шотландской резиденции лорда Баденоха, Рыжего Комина. Шотландский эскорт в основном состоял из Коминов и Макдугаллов.

После прибытия в Галлоуэй Кристину доставили в английский гарнизон в Дамфрис, а шотландцы направились в замок Далсуинтон, чтобы дождаться там прибытия своего лорда.

Кристина была почти уверена, что ведется какая-то нечестная игра и это касается Роберта Брюса. Один из людей Комина упоминал о нем. Но ничего конкретного ей узнать не удалось. Возможно, что-нибудь интересное скажет лорд Сигрейв.

Ей очень хотелось прикрыть руками свое распухшее лицо и сказать лорду Сигрейву, что он может сделать со своим сочувствием. Но лицо заживет, а шансы на спасение хотя бы немного, но увеличатся, если противники будут ее недооценивать. Она скорее умрет, чем предаст мужа. Последние месяцы дали ей силу и храбрость — об этих качествах в себе она раньше не подозревала. Кристина съежилась, чтобы достовернее сыграть свою роль, а вовсе не от страха. Вместо возмущения она покорно склонила голову и сказала:

— Мой отец — лояльный подданный его величества короля. А ваши люди, — она подалась вперед и понизила голос, — почему-то говорят о предательстве.

Кристина понадеялась, что в ее голосе прозвучало искреннее удивление.

Лорд Сигрейв снисходительно рассмеялся, словно делая скидку на ее недалекий женский ум.

— А разве вы забыли, что Эндрю Фрейзер еще совсем недавно был заключен в тюрьму за предательство?

Глаза Кристины расширились.

— Конечно, нет. И тем не менее я могу заверить вас в его абсолютной лояльности королю. Хотя он утверждал, что с ним обращались весьма любезно, — солгала она, — все-таки он не хотел бы туда вернуться. — Она понизила голос и проговорила шепотом опытной заговорщицы: — Думаю, это потому, что ему здорово не хватало виски и яблочных пирогов нашей кухарки. — Она сморщила лоб. — А в Англии есть яблоки?

Лорд Сигрейв взглянул на нее как на умалишенную, и Кристина забеспокоилась, что переборщила.

— Есть, — ответил он.

— Тогда это, наверное, были сливы, — задумчиво пробормотала она. — Или у вас в Англии и сливы есть?

Внешний налет вежливости становился все тоньше и тоньше. Чопорный лорд явно терял терпение. Допроса не получалось. Слишком много времени занимали разговоры о еде, музыке и прочей ерунде.

— Мы отправили сообщение вашему отцу, но он не ответил. Почему?

Тема была опасной. Ее «стоимость» сильно упадет, если англичанин обнаружит, что отец и не собирается прийти за ней.

— Возможно, он в отъезде? Не знаю. А от моего мужа гонец уже вернулся?

Лорд нахмурился.

— Пока нет.

Раздался стук в дверь. Кристина уже привыкла к тому, что их занимательную беседу постоянно прерывали. На протяжении допроса к Силгрейву все время заходили люди со срочными делами.

Вошел солдат и молча передал лорду какое-то послание, Сигрейв быстро развернул пергамент, прочитал, и его губы скривились в дьявольской улыбке. Кристина места себе не находила от любопытства.

— Человек ушел? — спросил Сигрейв.

— Нет, — ответил рыцарь. — Там несколько человек. Прислать их сюда?

Кристина не могла усидеть на месте.

— Я могу вернуться в свою… комнату?

Если, конечно, крошечное помещение в башне без окна можно было назвать комнатой.

— Мы еще не закончили, — отмахнулся лорд Сигрейв. — Оставайтесь здесь. Я вернусь через минуту.

И англичанин поспешно вышел, плотно закрыв за собой дверь.

Кристина сидела смирно до тех пор, пока не заметила на столе пергамент. Она не поверила своим глазам. Он оставил на столе только что полученное послание.

С сильно бьющимся сердцем она подошла к столу и повернула документ так, чтобы его можно было прочитать. Письмо было написано по-французски.

Она внимательно прочитала его, а потом перечитала еще раз, желая убедиться, что все поняла правильно. В нем Рыжий Комин сообщал королю Эдуарду о предательстве Брюса — к письму прилагалось доказательство. Кристина быстро подняла верхний лист и увидела скрепленный печатями договор на латыни. Он был очень подробным, но суть сводилась к следующему: Комин и Брюс заключили договор против Эдуарда. А теперь Комин решил предать Брюса, используя этот договор как доказательство измены.

Услышав тяжелые шаги за дверью, Кристина поспешно вернула документы на место и отскочила от стола, стараясь успокоиться.

Чувствуя, как отчаянно бьется сердце, она все-таки сумела сосредоточиться и сумела дать на все вопросы англичанина самые бессмысленные ответы, какие только могла придумать.

Она не могла больше ждать спасения. Ведь это письмо в любой момент может отправиться в Лондон. Надо было самой найти выход. Насколько ей известно, замок Брюса Лохмабен находится где-то неподалеку. Как найти туда дорогу, Кристина не представляла, но попробовать-то можно.

Если письмо дойдет до короля Эдуарда, Роберт Брюс последует за Уолесом в могилу.

Глава 25

Ночь была идеальной для набега — темная и туманная. Ни один луч серебристого лунного света, который мог их выдать, не пробивался сквозь темную пелену облаков. Темнота станет их первым оружием, скорость и внезапность — вторым, «Бей быстро и сильно» — девиз всех пиратов и рейдеров. Никаких правил, и тем более никакого рыцарства.

Тор со своей командой ждал в лесу за небольшим замком, ведя наблюдение за перемещением английских солдат. Скоро наступит самое темное время ночи.

После изнуряюще долгого морского путешествия с острова Скай в Галлоуэй — на самый юг Шотландии — ожидание казалось пыткой. Кристина была где-то совсем рядом, а он пока не мог до нее добраться. Тор старался не думать о том, каким мучениям она подвергается. Не допускал он и мысли о том, что ее уже нет в живых. Ему следовало сосредоточиться на выполнении задачи. Захватить замок, занятый английским гарнизоном, — дело не простое.

Но оно будет сделано.

В свое время Уолесу удалось захватить занятый англичанами замок Ардроссан, и Тор был намерен использовать тот же подход. С десятком бойцов и без единой осадной машины о штурме ворот речь не шла. Придется использовать военные хитрости и отвлечь внимание противника.

Островитяне предположили, что Кристину держат в каменной башне, стоящей на высокой земляной насыпи. Чтобы добраться до нее, придется прорвать две линии обороны: ров, окружающий замок, и деревянный палисад — оборонительное сооружение в виде частокола из толстых бревен, заострённых сверху.

Тор собирался провести восемь человек из команды Брюса через ров и палисад в тыловой части замка, напротив внешнего подъемного моста. Оказавшись внутри, они разобьются на две группы. Одна группа начнет искать Кристину, а другая — готовить отход. Макруайри был уверен, что сможет вывести женщину из башни, где бы ее ни держали. Одного взгляда на выражение его лица Тору было достаточно, чтобы он безоговорочно поверил бывшему врагу. Сетон и Бойд пойдут с ним. Ему нужны люди, опытные в искусстве рукопашного боя, которые могут убивать быстро и тихо — голыми руками и кинжалами.

У них будет примерно полчаса, чтобы найти Кристину и убить стражу, прежде чем Гордон и оставшиеся члены команды начнут отвлекающий маневр, чтобы дать им возможность выбраться. Максорли будет ждать снаружи Тора, когда опустят подъемный мост.

В замке уже почти везде погас свет. Тишину изредка нарушали только крики животных и скрип деревьев на ветру. Пора.

Тор встал, и люди сразу собрались вокруг командира, чтобы получить последние указания.

— Ты знаешь, что делать, Ястреб, — обратился Тор к Максорли, которому предстояло возглавить бойцов из клана.

Вождь Маклауд рискнул взять с собой дополнительных воинов, но из осторожности не обращался к членам своей команды по именам. Бойд подсказал ему идею использовать военные клички.

Массивный скандинав довольно ухмыльнулся. Темнота скрывала его лицо, и были видны только белые зубы.

— Конечно, капитан. Найдем твою женщину и устроим проклятым англичанам запоминающуюся ночь.

Если руководствоваться разумным подходом, нападение десятка воинов на укрепленный замок с английским гарнизоном из сотни человек представляется сущим самоубийством. Но Тор не сомневался: у них получится. Мастерство элитного отряда Брюса превысило даже его ожидания. Он чувствовал, что стоит на пороге чего-то очень важного. Будто собирался собственными руками творить историю. Наступала новая эра — эра могучих воинов гор.

Проклятые англичане даже не узнают, с чем столкнулись:

И вот Тор и восемь воинов Брюса бесшумно поползли через лес ко рву, окружающему насыпь. Дождавшись, когда скроется стража у башни, они осторожно спустились вниз. Ров был заполнен водой — вернее, холодной черной грязью, воняющей гниющими овощами, — только на несколько футов. Стараясь защитить порох Гордона от влаги, люди преодолели ров и вскарабкались по его противоположному склону к деревянному палисаду.

Теперь им надо перелезть через десятифутовые деревянные заостренные столбы так, чтобы их не заметила стража, патрулирующая эту часть двора. Они выбрали часть палисада, которую прикрывало какое-то строение — возможно, кухня, судя по количеству дыма, замеченному ранее.

Тор пошел первым. Он забросил веревку с крюком на конце между двумя столбами, натянул ее и стал ждать.

Кровь бурлила в жилах, все чувства были обострены. Стоило стражнику отвернуться, как он моментально поднялся вверх, перебрался через столбы и благополучно спустился с другой стороны.

За ним последовал Маккей.

Когда стражник проходил мимо, в его спину вонзился кинжал Маккея. Клинок был сделан так, что легко пробивал кольчугу. Не издав ни звука, солдат мешком рухнул к ногам Тора.

Один готов, осталось девяносто девять.

Прошло несколько минут, и остальные члены команды стояли рядом с Тором.

Он подал сигнал Гордону, и команда бесшумно разделилась. Макруайри, Сетон и Бойд пошли с ним, остальные — с Гордоном.

Тор повел свою группу вокруг земляной насыпи. Чтобы достичь цитадели, им надо незамеченными забраться на нее.

Склон был очень скользким, и забираться на него пришлось на четвереньках. За несколько футов до вершины люди замерли и передали по кругу сигнал о готовности. Тор поднял руку: пять, четыре, три, два…

Они выскочили из тьмы на ничего не подозревавших часовых, словно духи смерти, и двумя стражниками стало меньше. Тор еще никогда не чувствовал себя так уверенно. Его задумка сработает, даже несмотря на численное преимущество противника десять к одному.

Шотландцы как раз собирались войти в башню, когда снизу — со двора — раздался леденящий кровь крик.

Тор выругался, понимая, что шансы на успех существенно уменьшились. Они лишились преимущества внезапности.

Он как раз собирался приказать людям распахнуть дверь в зал, когда краем глаза заметил нечто заставившее его замереть.

Макруайри оказался не менее наблюдательным.

— Похоже, это девочка, капитан.

Тор нахмурился, глядя на закутанную в плащ фигуру, борющуюся с часовым у ворот. Его сердце тревожно застучало. Это не просто девочка. Это его девочка. Судя по всему, его милая женушка решила не дожидаться освобождения. Интересно, почему он ничуть не удивлен?

Пробормотав проклятие, он устремился вниз по лестнице, ведущей из башни в нижний двор, по пути вытащив из ножен меч. Из его легких вырвался боевой клич — и у суетившихся внизу солдат кровь застыла в жилах.

Мгновением позже к нему присоединился Гордон.

* * *
Кристине повезло. Английские солдаты любили выпить.

Она уже почти прошла через зал, когда один из солдат, которого она сочла совершенно пьяным, неожиданно схватил ее за руку и усадил на колени. Она с ожесточением уже в который раз вытерла рот, все еще ощущая на губах отвратительный вкус слюнявого поцелуя. Но ради спасения можно и пострадать. Рассмеявшись, она игриво оттолкнула пьяного и подлила ему вина, которое тотчас приковало все его внимание.

Поморщившись, Кристина оглядела свою одежду служанки. Она искренне надеялась, что не слишком сильно ударила бедную девушку, но ей необходима была уверенность, что та не сразу очнется. Когда служанка открыла дверь ее комнаты, чтобы внести поднос с ужином, Кристина стукнула ее подсвечником по затылку и «позаимствовала» ее одежду. Главное — не наступить на юбку, которая примерно на три дюйма длиннее, чем ей нужно, и волочится по полу. Кристина связала девушке руки и ноги, заткнула ей рот кляпом, и удовлетворенно осмотрев свою работу, ушла. Даже если служанка очнется, она никого не потревожит.

Лорд Сигрейв и помыслить не мог, что пленница попытается бежать, и потому не поставил у двери часового, решив, что засова снаружи вполне достаточно. Что ж, об этом ему еще предстоит пожалеть.

Надеясь, что на ее пути больше не будет любвеобильных солдат, она взяла поднос, сложила на него грязную посуду, вышла из башни и спустилась по лестнице вниз. Избавившись от тяжелого подноса, она, прячась в тени, направилась к воротам, ожидая возможности выскользнуть вместе с деревенскими жителями. Но незадолго до ее прихода стражник закрыл ворота. Кристина знала, что ворота до утра не откроют, но приказала себе сохранять спокойствие.

Когда англичане поймут, что она сбежала? Кто-нибудь хватится служанки?

Успех ее побега зависел от множества обстоятельств. Кристине оставалось молиться о чуде.

Через несколько часов ее обнаружили. И все из-за любопытного котенка, обладавшего самым громким на свете голосом. Она старалась отпихнуть противный комок шерсти прочь, но он снова и снова возвращался, при этом издавая оглушительные звуки. Это заметил солдат и решил выяснить, что же так понравилось упорному котенку.

Он и извлек Кристину из ее убежища в тени.

— Почему ты там прячешься? — спросил он.

Как назло, Кристине в голову никак не приходило правдоподобное объяснение.

— Я… — Она приклеила налицо смущенную улыбку и усиленно захлопала ресницами. — У меня здесь свидание.

Увы, у Кристины не было никакого опыта в применении женских уловок. Глаза солдата стали суровыми.

— Кто?

— Эдуард, — поспешно сказана она.

Должен же здесь найтись хотя бы один Эдуард! Люди часто называют детей в честь своих королей, а Эдуард Плантагенет у власти уже тридцать лет.

— Какой Эдуард?

Проклятие, конечно, здесь больше одного Эдуарда. Когда она не ответила, стражник подтащил ее к факелу и окликнул других часовых, стоявших у ворот.

— Вы знаете эту девку?

Один из них знал. Он был на атаковавшей их бирлину галере.

— Это та девка, которую мы захватили. Дочка Фрейзера.

Нет, этого не может быть! Она была так близка к свободе! Это ее единственный шанс. Другого не будет, В следующий раз ее тюремщики уже не будут столь беспечными. Она попыталась вырваться, но солдат крепко держал ее за руку.

— Пожалуйста, — попросила она, — отпусти меня. Мне надо вернуться к своим обязанностям.

В это время и раздался ужасающий крик. Все повернулись в сторону насыпи и башни.

Кристина затаила дыхание.

Солдат отпустил ее руку. Но она сама придвинулась к нему, инстинктивно стараясь избежать столкновения с чем-то более ужасным, чем английские солдаты.

Отворились адские ворота, откуда вырвалась армия демонов. Четыре страшных духа, которые неслись к ним, были порождением ночных кошмаров. Одетые с головы до ног в черное, сверхъестественно высокие и мускулистые, они летели вниз по ступенькам, готовые обрушить на головы английских солдат всю дьявольскую силу своих огромных мечей.

Вместо плащей и металлических кольчуг на них было нечто вроде кожаных кольчуг, поверх которых были наброшены темные пледы. Даже лица под устрашающего вида шлемами были покрыты не синей краской древних шотландских кельтов, а золой. Но иногда что-то белое все же мелькало. Боже правый, зубы!

Исчадия ада улыбались.

Взгляд Кристины был прикован к ужасному воину, возглавлявшему атаку. В нем было что-то…

Да, Конечно. Он был совершенно неузнаваем, но ведь она знала его. Итак, муж пришел за ней.

Англичане не знали, что делать. Потрясенные солдаты даже не пошевелились, когда Кристина, осознав опасность, отошла в сторону, чтобы не оказаться на пути воинов. И началось светопреставление.

Несколько громких хлопков разорвали тишину ночи. Раздались крики ужаса. Кристина никогда не слышала ничего подобного. Это было похоже на гром и молнию, но небо оставалось чистым.

Она услышала свист стрел над головой, и четыре солдата, охранявших ворота, были повержены. Мгновением позже воин с луком на плече спрыгнул с крыши конюшни. Ворота открыли, мост опустили, и во двор ворвались люди ее мужа.

Повсюду царила неразбериха. Люди выбегали из казарм и башни. Тор и его воины разили всех, кто попадался на пути. Их быстрота и натиск казались невероятными. У англичан не было ни одного шанса.

Кристина увидела, как жестокий капитан, убивший людей в бирлине и захвативший ее в плен, был разрублен надвое мечом ее мужа.

Она отвернулась.

Вокруг стало светло как днем. Начались пожары. По двору, в поисках спасения, метались люди и животные. Кристину едва не растоптала обезумевшая лошадь, но твердая мужская рука выдернула ее из-под копыт.

Тор. Прежде чем она бросилась в его объятия, он толкнул ее в сторону и одной рукой снес голову солдату, оказавшемуся позади нее.

Хаос постепенно замирал. Почти все солдаты уже были убиты. Новая волна англичан появилась из башни, но их уже ждали. Осознав, что случилось, кто-то из командиров — может быть, лорд Сигрейв — приказал отступать в башню. Те, кто оказался далеко, были предоставлены своей судьбе, поскольку дверь в башню довольно быстро захлопнулась.

Кристина бросилась к мужу и уткнулась лицом в его широкую грудь.

— Я не знала, успеешь ли ты…

А он приподнял ее голову и впился в губы таким долгим, жадным, отчаянным поцелуем, что она задохнулась.

Прервав поцелуй, он заглянул в ее полные слез глаза.

— Я очень боялся опоздать. С тобой все в порядке?

Она кивнула, и из глаз полноводным потоком хлынули слезы. Тор рядом, и все ужасы последних дней перестали иметь значение.

— Это было ужасно, — сказала она. — Твои люди в лодке… Их всех убили.

— Я знаю, — вздохнул Тор, — Ты мне все расскажешь позже.

Он посмотрел на жену внимательнее и выругался.

— Кто это сделал? — требовательно спросил он, имея в виду синяки и ссадины на лице. — Я убью ею!

— Ты его уже убил, — сказала она, указав на капитана.

— Я должен увезти тебя отсюда. Ты сможешь ехать верхом?

Кристина молча кивнула.

— Прекрасно. За воротами мои люди с лошадьми. Я отведу тебя к ним. Там ты будешь в безопасности, пока мы здесь все закончим.

Он хотел взять башню тоже. Кристина знала, что после убийства англичанами его людей никакого снисхождения не будет.

— Нет времени. Ты должен немедленно отвезти меня к графу Каррикскому. Я только молюсь, чтобы он оказался в замке.

— Брюс? Зачем он тебе?

Она рассказала ему о документах, которые тайком прочитала.

— Ты уверена?

— Абсолютно. Гонцов необходимо остановить, прежде чем они доберутся до Эдуарда.

— Ты видела, как они уехали?

— Думаю, да. Два человека ускакали отсюда вскоре после обеда.

— Англичане?

— Да. Им будет легче проехать, чем людям Комина, когда они доберутся до границы.

— О гонцах я позабочусь. Он отошел к одному из одетых в черное воинов и что-то сказал. Тот кивнул, сделал знак еще трем воинам, и они сразу ускакали.

А еще спустя несколько минут Кристина уже сидела на лошади, которая во весь опор несла ее к замку Лохмабен.

* * *
Роберт Брюс, граф Каррикский и лорд Аннандейла, слушал рассказ Кристины сначала с недоверием, а потом с едва сдерживаемым гневом. Он не подверг сомнению ее историю — значит, действительно подписал с Комином опасный документ.

— Я убью его, — прорычал он, когда женщина замолчала. Его голубые глаза потемнели от ярости. — Знал же, что ему нельзя доверять.

— Тогда почему…

Тор не стал продолжать. Такие ошибки как-то не вязались в его представлений с обликом будущего шотландского короля. По правде говоря, Брюс его удивил. Тор сразу увидел в нем черту, которая гарантированно произвела бы впечатление на любого шотландца. Роберт Брюс был воином. В отличие от многих представителей шотландской знати он, похоже, чувствовал себя одинаково комфортно и на поле сражения, и в парламенте.

Граф обладал рассудительностью и грубоватой прямотой, что было редкостью для политика. Несомненно гордый, он тем не менее казался благословенно свободным от внешних атрибутов сородичей с юга Шотландии. Единственными видимыми признаками богатства были отделанный мехом плащ и тяжелая золотая брошь. Если ему и не понравились грязь и сажа, покрывавшие Тора и его людей, он этого никак не показал и сразу пригласил их в зал.

Отвечая на невысказанный вопрос Tора, хозяин слегка понизил голос. Хотя он заверил своих гостей, что в зале можно говорить свободно, осторожность никогда не бывает лишней.

— Было бы легче победить Эдуарда, объединив Шотландию. И еще я надеялся избежать гражданской войны. Я и подумать не мог, что он осмелится сознаться в собственной измене, чтобы раскрыть мою. Комин больше верит в благодарность Эдуарда, чем я. — Он бросил на Тора тревожный взгляд. — Что за люди отправились за гонцами?

— Лучшие. Команду возглавляет Ламонт. Он их обнаружит.

Брюс почувствовал уверенность Тора и кивнул.

— Что вы теперь будете делать, милорд? — спросила Кристина.

— Пока не знаю, — ответил Брюс. — Но Комин ответит за все. — Вспомнив о галантности, Брюс отбросил гнев, склонился над рукой Кристины и коснулся губами костяшек ее пальцев. — Я перед вами в неоплатном долгу, леди Кристина. — Он покосился на Тора. — Надеюсь, ваш муж понимает, как ему повезло с женой. Мало того что редкостная красавица, так еще обладает такими неожиданными талантами. Вы изложили содержание документов лучше, чем мои служащие. — Его глаза сверкнули. — Возможно, мне стоит вас нанять.

Кристина зарделась от удовольствия, до глубины души польщенная искренним восхищением на лице — очень, кстати, красивом лице — графа. Но вообще-то ему пора бы и отпустить ее руку.

— Муж понимает, — процедил сквозь зубы Тор. — И свои таланты Кристина прибережет для него.

Он говорил довольно резко, и Кристина нахмурилась, не понимая причины его раздражения. Зато Брюс все понял. Весело рассмеявшись, он отпустил ее руку.

— Я вам очень благодарен, леди Кристина. И если вам когда-нибудь что-нибудь понадобится, только скажите.

Кристина покраснела чуть сильнее и ответила:

— Если позволите, я бы попросила о любезности сейчас же. Я мечтаю о горячей ванне.

— Все будет готово через несколько минут.

Она вопросительно взглянула на мужа.

— Иди, — сказал он. — Я скоро приду.

Кивнув, Кристина вышла из зада вслед за служанкой. Мужчины проводили ее взглядами.

— Наша сделка оказалась для вас успешной, — с усмешкой сказал Брюс.

— Безусловно, но говорить об этом не было необходимости. Довольно-таки…

— Вы решили принять командование?

— С несколькими условиями.

В присутствии Кристины мужчины говорили по-французски, но, когда она вышла, неосознанно перешли на гэльский — еще один плюс в пользу Брюса.

— Какими?

— Мы будем следовать вашим приказам, но я буду ответствен за команду. Чтобы добиться успеха, у меня должна быть автономия и абсолютная власть на поле сражения.

Брюс задумался. Судя по выражению его лица, он был не слишком доволен.

— Иными словами, я говорю, что надо сделать, а вы решаете как?

Тор пожал плечами. Формулировки могут быть разными. Смысл от этого не меняется.

Через несколько мгновений Брюс не слишком охотно кивнул.

— Не могу сказать, что на меня не произвело впечатления содеянное вами сегодня, но впредь постарайтесь уведомлять меня, если решите напасть на английский гарнизон.

Тор улыбнулся.

— Конечно, милорд. Просто сегодня не было времени. Англичане захватили нечто очень для меня ценное.

— Что-нибудь еще?

— Мои люди и я не связаны вашим рыцарским кодексом чести и готовы выполнять любую грязную работу. Но мы не будем убивать женщин и детей.

— Рад это слышать, — торжественно проговорил Брюс. — Вам предстоит опасная и неприятная работа, но даю слово, что никогда не предложу вам сделать то, что не стал бы делать сам.

Удивительно, но Тор не усомнился в искренности будущего короля и почувствовал уважение к нему. Первоначально решение Тора возглавить отряд было связано не столько с желанием поддержать Брюса, сколько со стремлением нанести поражение Эдуарду. Но молодой граф произвел на него сильное впечатление. Роберт Брюс был не слабаком, а благородным воином, исполненным решимости отобрать у противника свое королевство.

— А как быть с Комином? — спросил Тор, устремив на него пристальный взгляд. — Должен ли я позаботиться о нем?

Брюс не стал делать вид, что не понял вопроса. На его пути к трону стоял не только король Эдуард, но и Комин, считавшийся самым могущественным представителем шотландской знати.

— Нет. С Комином я разберусь сам.

Тор кивнул, зная, что первый удар в будущей войне скоро будет нанесен.

— Идите, — сказал Брюс, — к жене. — Он улыбнулся. — Хотя я бы предложил сначала как следует вымыться и переодеться.

Тор криво усмехнулся:

— Мудрое предложение.

— Да, Маклауд… — Тор остановился на пороге и оглянулся. — Будьте готовы.

— Конечно, милорд, — сказал Тор и поклонился. — Только прикажите.

* * *
Блаженная расслабленность, которую Кристина испытала, нежась в горячей ванне, исчезла, когда воду унесли, а ей помогли надеть чистую одежду, позаимствованную у супруги Брюса леди Элизабет де Бург. Не обращая внимания на окружающую ее роскошь, Кристина сидела на краешке стула у огня. Она не знала, чего ждать, и сильно нервничала.

Тор, конечно, испытал облегчение, увидев ее живой и здоровой. Но он наверняка в ярости из-за ее отъезда. Кристина искренне надеялась, что сумеет объяснить, почему так поступила. Тогда она была убеждена, что им будет лучше врозь. Конечно, это трусость — сбежать без объяснений. Неинтересно, почему он задерживается?

Когда же дверь наконец открылась, причина задержки стала очевидной, Кристина судорожно вздохнула. Как и она, Тор искупался. Его влажные светло-каштановые волосы с золотистыми прядями блестели, и в воздухе чувствовался свежий аромат мыла.

У нее сжалось сердце. Ну почему он так потрясающе, так возмутительно, так недопустимо красив?

Их взгляды встретились. Кристина уже открыла рот, чтобы извиниться, но в ту же секунду обнаружила себя в медвежьих объятиях.

— Боже, Кристина, ты меня до смерти напугала. — Он поцеловал ее в макушку и прижал к себе еще крепче. — Я думал, что потерял тебя.

Он говорил не так, как всегда. Голос звучал мягче и звенел от сдерживаемых чувств. Ох, она снова принимает желаемое за действительное. Но на этот раз она не позволит романтическим фантазиям увести ее в иллюзорный мир. Все это вовсе не означает, что муж ее любит.

Кристина сделала над собой усилие и отстранилась.

— Я думаю, ты хочешь знать, что случилось с твоими людьми, — сказала она и почувствовала, что глаза наполнились слезами. — Это было так ужасно. Они погибли… Все…

— Они умерли, делая то, что умели. Кристина, Пойми, шотландские горцы живут для того, чтобы умереть в бою. Для них это высшая честь.

Вероятно, Кристине никогда не суждено было понять воинов. Это какая-то другая порода.

— Расскажи мне, как это случилось, — мягко попросил Тор.

Она объяснила, как их преследовали два корабля, которые напали без всякого повода. Он выслушал рассказ молча, не перебивая, и только улыбнулся, когда она сказала, что воины окружили ее и защищали своими телами.

— Может быть, если бы не я…

— Нет, — перебил жену Тор. — Они бы все равно погибли, была ты с ними или нет. Никто не мог предвидеть такого развития событий. Мои люди совершали такие путешествия несколько раз в месяц, и никто на них не нападал. В море вообще нападения случаются редко. Могу предположить, что Макдугалл узнал мой флаг и решил продолжить свои попытки уничтожить меня.

— За всеми нападениями стоит Макдугалл?

Тор кивнул.

Это значит…

— Вы поймали брата Джона, прежде чем он успел передать сообщение?

— Да. Оказалось, что брат Джон — племянник Хромого Джона Макдугалла, а с его предшественником, парнем, который раньше служил у меня, произошел вовсе не несчастный случай.

Ужасно! Кристина прикусила губу. Ей было очень грустно, и она с трудом сдерживала слезы.

Почувствовав это. Тор заправил выбившуюся прядь ей за ухо и нежно провел пальцем по исцарапанной щеке…

— Он не мучился. И мне показалось, что он искренне сожалел о твоем участии в его плане. Он хорошо к тебе относился.

Ласка мужа смутила Кристину, так же как и его добрые слова. Она отстранилась и сделала шаг в сторону.

— Я не должна была покидать тебя таким образом.

— Да, не должна была.

— Это было трусостью — уехать, не простившись. Но… мне не хватило мужества.

— Почему ты оставила меня, Тина?

Что-то в его голосе заставило ее сердце замереть. Нет, она больше не позволит себе воображать чувства, которых не существует. Не поднимая глаза на мужа, она ровно ответила:

— Потому что я не могла бы прожить всю жизнь рядом с человеком, который никогда меня не полюбит. Который не позволит мне стать частью его жизни, который не доверяет мне и не ценит меня.

— Я понял, — так же ровно ответил Тор. — Если так, у тебя были все основания уехать.

Да? Ее взгляд метнулся к мужу, но по его лицу, как обычно, ничего нельзя было прочитать. Конечно, у нее были основания. Он, судя по всему, тоже пришел к выводу о напрасности их брака. Господи, как больно. Интересно, почему правда всегда причиняет боль? Неужели он не мог притвориться, сделать вид, что она ему не совсем безразлична? Кристина снова отвела глаза, не желая, чтобы он заметил в них слезы, и даже сумела выговорить еще несколько слов, хотя это стоило ей огромных усилий.

— Если ты на обратном пути завезешь меня на Айону, больше я тебя никогда не побеспокою.

— Боюсь, я не смогу это сделать.

Боль выжигала грудь раскаленным железом.

— Конечно, я понимаю. Возможно, ты сможешь выделить лодку, чтобы отвезти меня на Айону.

— Нет.

Прозвучавшая в голосе мужа категоричность заставила Кристину удивленно поднять глаза:

— Ты не поедешь на Айону, — сказал он.

Кристина ничего не понимала.

— Ты же поклялся, что позволишь мне поехать на Айону к сестре!

Тор пожал плечами.

— Я передумал.

— Ты не можешь! Ты же дал клятву!

Тор лишь ухмыльнулся, глядя на ее разъяренное личико. Его улыбка настолько не увязывалась с обстоятельствами, что Кристина растерялась. Как он может быть таким жестоким? Но потом она вгляделась в глаза мужа, и то, что в них увидела, заставило сердце остановиться.

Воспользовавшись ее смятением, Тор крепко обнял жену, прижал к себе и принялся целовать — мягко, нежно, настойчиво.

— Я сделаю все, чтобы ты осталась, — прошептал он.

Он больше не улыбался наоборот, на его лице явно проступила неуверенность.

Но Тор никогда не проявлял неуверенности.

— Я не понимаю.

На этот раз отстранился он. Он запустил пятерню в свои еще влажные волосы и основательно их взъерошил, хотя не стал от этого менее красивым.

— Я не умею говорить об этом.

Кристина молча ждала продолжения, не зная, что именно он имеет в виду. В устах Тормода Маклауда это могло быть чем угодно.

Он вздохнул и после небольшой паузы быстро заговорил, словно спешил поскорее высказать все наболевшее.

— Когда я понял, что могу тебя потерять, во мне что-то изменилось. Как будто все, что я знал, внезапно обернулось другой стороной.

Он с видимым трудом подбирал слова, но Кристине почему-то не было жалко мужа.

— После того как погибли мои родители и я стал вождем, я был убежден, что единственный способ исполнить свой долг перед кланом — отгородиться от всех чувств. Но, сделав это, я забыл, как жить. И вот появилась ты и привнесла в мою жизнь тепло. — Он с нежной улыбкой вгляделся в потрясённое лицо жены. — Я думал, что мне никто не нужен, но ошибся. Мне нужна ты, Тина. Без тебя моя жизнь пуста.

Он замолчал. Кристина пыталась осознать услышанное. Наконец она заговорила:

— Для человека, не привыкшего говорить о своих чувствах, у тебя неплохо получилось.

Тор с облегчением засмеялся.

— Того, что ты услышала, достаточно?

Она отрицательно покачала головой.

— Я знаю, что был глупцом. — Кристина не стала возражать. — И еще я наговорил тебе много такого, за что сам никогда себя не прощу. Мне нечего сказать в свое оправдание, кроме одного: всю жизнь я свято верил, что должен делать все один. Знаю, ты хотела помочь. И не одну тебя провел ловкий лазутчик. Поверь, я высоко ценю тебя и всегда ценил, хотя сам не знал, как высоко. Я никогда не думал, что женщина способна вести учетные книги, но Руайри сказал, что твои расчеты безупречны. А после того, что ты совершила сегодня… Только благодаря тебе Брюс сохранит жизнь, чтобы завтра вступить в борьбу. — Его глаза горели гордостью. В этом Кристина не могла ошибиться. — Прости меня, Тина. Вернись домой и дай мне еще один шанс.

Ее сердце было готово разорваться. Но как ей ни хотелось броситься в объятия мужа и согласиться на все, разум не позволял так просто сдаться.

— Как я могу быть уверена, что в следующий раз, если мне случится сделать что-то не так, ты не поступишь так же, как раньше?

Тор усмехнулся.

— А ты часто собираешься делать что-то не так?

Кристина упрямо поджала губы.

— Я ничего не делала и не буду делать намеренно, но все может быть. Пойми, я не хочу быть твоей женой только в спальне. Боюсь, ты можешь посчитать меня слишком требовательной.

— Насколько требовательной?

Судя по гримасе на физиономии Тора, он бы предпочел, чтобы ему вырвали пару зубов.

— Очень. Если я соглашусь вернуться, боюсь, наши отношения станут другими.

Он устало вздохнул.

— Ты не ищешь легких путей.

— Совершенно верно. Ты, например, мог бы иногда выказывать свою привязанность ко мне перед членами своего клана.

Теперь он недовольно поморщился:

— Ну, в этом уж точно нет никакой необходимости.

— Поверь, это совсем не сложно. Пусть это будет ласковый взгляд или мимолетный поцелуй. Уверена, ты справишься. И еще иногда я могу высказать свое мнение по деловым вопросам.

— Только если ты согласна со мной.

— Даже если не согласна.

Тор издал мучительный стон:

— Наедине ты можешь возражать мне сколько захочешь.

Кристина кивнула:

— Что ж, это звучит разумно.

— Это все? — с надеждой спросил Тор.

Она покачала головой, взглянула мужу в глаза, искренне надеясь, что выглядит не такой жалкой, какой себя чувствует.

— И еще я хочу потребовать твое сердце.

— Оно твое, — ни минуты не колеблясь, сказал Тор.

Кристина не шевельнулась. Он скорчил уморительную гримасу.

— Я должен это произнести?

Кристина решительно кивнула:

— Да. Чтобы поверить, я должна это услышать.

— Ты жестокая женщина.

— Вовсе не жестокая. Безжалостная, — ухмыльнулась Кристина. — У меня были хорошие учителя.

И он сделал то, о чем она и помыслить не могла. То, чего она не забудет, никогда в жизни. Ее муж, гордый вождь, король своего клана, величайший воин своего времени, взял ее руку и опустился перед ней на одно колено.

— Я люблю тебя, Тина. Возможно, я не тот рыцарь, о котором ты мечтала, но если ты вернешься, я буду доказывать тебе свою любовь каждый день до самого конца жизни.

По щекам Кристины потекли слезы.

— Ты уверен?

— Да, любимая, я люблю тебя всем сердцем.

Неожиданно Кристина поняла, что Тор никогда в жизни не произносил этих слов, и заплакала навзрыд. Но это были слезы счастья.

— Ты дашь мне еще один шанс? — с надеждой спросил Тор.

Не в силах произнести ни слова, она кивнула.

Издав громкий стон облегчения, Тор подхватил жену на руки и понес на кровать, где еще долго доказывал ей свою любовь.

Эпилог

Ах! Свобода — замечательная вещь.

Джон Барбур Брюс
Недалеко от Скона

Пертшир

27 марта 1306 года


В темном небе над горизонтом показались первые лучи рассвета. Словно сам Господь поднимал свою длань, чтобы благословить церемонию. Оранжевые лучи солнечного света прорывались в круг через просветы между стоящими вертикально камнями. Драматический эффект усиливался звуками волынок, далеко разносившимися в холодном весеннем воздухе. Казалось, не имеет никакого значения то, что сами камни были атрибутами язычества. Они были связующим звеном с прошлым Шотландии, символом могущества и непрерывности, такими же таинственными, как люди, готовившиеся преклонить колени перед новым королем Шотландии и дать ему клятву верности.

Являясь одной из немногочисленных свидетельниц тайной церемонии, Кристина смотрела во все глаза, чтобы ничего не пропустить. Место проведения, по ее мнению, было выбрано идеально. Муж, конечно, хотел оставить ее в безопасности на Скае, но она бы ни за что на свете не упустила такую возможность. Она заслужила право быть здесь, и не позволила мужу об этом забыть.

Ее случайное открытие привело к окончательному выяснению отношений между Брюсом и Комином, а значит, и к этому дню. Семь недель назад Брюс убил своего извечного врага — Рыжего Комина — перед алтарем церкви Грейфрайарз. Шотландцы были призваны под знамя Брюса, и два дня назад в Сконе, где всегда короновались шотландские короли, Брюс стал новым королем Шотландии.

Свидетелей коронации было меньше, чем рассчитывал Брюс. Присутствовали трое из девяти епископов, в том числе самый влиятельный — епископ Ламбертон, а из тринадцати графов на приглашение откликнулись только четверо. Особенно заметным стало отсутствие графа Файфа, имевшего наследственное право и обязанность короновать шотландских королей. Поэтому некоторые даже подвергали сомнению законность церемонии. Но юный граф все еще находился в Англии под опекой короля Эдуарда, и попытка доставить его в Шотландию оказалась безуспешной.

В королевских одеждах, с золотым венцом на голове, Брюс стоял перед самым большим камнем. В свете восходящего солнца казалось, что над его головой — нимб.

— Мы больше не можем ждать, — сказал он Тору. — Придется начинать без них.

— Они прибудут, — уверенно сказал Тор. — Дайте им еще десять минут.

Но понадобилась только половина этого времени. Ровно через пять минут на гребне холма появились три фигуры, во весь опор скакавшие к камням. Под оглушительный грохот копыт они ворвались в круг.

Двоих Кристина узнала сразу. Это был Лахлан Макруайри и еще один воин ее мужа, имени которого она не знала. Третьей была дама. Присмотревшись, Кристина улыбнулась. Выходит, их миссия все же оказалась успешной. Пусть графа Файфа привезти не удалось, зато приехала его сестра.

Макруайри подошел, чтобы помочь ей спешиться, но дама окинула его презрительным взглядом и легко спрыгнула на землю. Не обращая никакого внимания на помрачневшую физиономию грозного воина, она царственной походкой прошествовала мимо, подошла к королю и опустилась перед ним на колени. Она откинула капюшон, явив миру длинные светлые волосы и волевое лицо, скорее броское, чем красивое. Кристина поняла, что дама совсем молода — может быть, напару лет старше ее.

— Ваша милость, — сказала она немного охрипшим голосом, — я приехала, как только смогла. Надеюсь, я не слишком опоздала.

Брюс одарил ее такой теплой улыбкой, что Кристина поневоле вспомнила слухи о якобы имевшей место любовной связи между ними.

— Нет, конечно, нет, Белла. Тем более что ты многим рисковала, чтобы приехать сюда.

Не только Брюс отдавал должное мужеству молодой графини. Леди Изабелла Макдафф, приехав на церемонию, бросила вызов и мужу, и королю. Ведь она была не только сестрой графа Файфа, но и женой Джона Комина, кузена Рыжего Комина и преданного сторонника Эдуарда. Кристина не сомневалась, что Эдуард заставит женщину дорого заплатить за эту эскападу, если, конечно, ему представится такая возможность.

Второй раз за последние дни Кристина стала свидетельницей коронации шотландского короля, но теперь венец на его чело возложила леди Изабелла. Сделав это, она торжественно проговорила:

— Боже, храни короля Шотландии.

Потом мятежную графиню проводили во дворец к жене Брюса и его сестрам. Изабелла Макдафф сделала свой выбор, приехав к Брюсу, и теперь не могла вернуться к мужу и маленькой дочери. Бессознательно Кристина положила руку на живот, не в силах представить такую жертву. Ее подозрения подтвердились всего лишь несколько дней назад, но она уже горячо любила своего будущего ребенка.

Наконец подошла очередь церемонии, которую она с нетерпением ждала.

Один за другим воины элитной шотландской гвардии Брюса вышли вперед: Даже при ярком свете дня они представляли собой устрашающее зрелище. Если бы Кристина не познакомилась с каждым из них лично, она бы посчитала их нереальными, созданиями воображения или мифов. С головы до ног одетые в черное, в закрывающих лица шлемах, тайные стражи, прозвища которых называл Брюс, подходили и спускались на колени рядом с ним.

Но Кристина ждала, когда прозвучит имя последнего воина. Ей так и не сказали, какое прозвище получил ее муж.

— Вождь, — сказал Брюс.

У Кристины защемило сердце. Она хорошо понимала, какая великая честь оказана ее мужу. Все эти люди пришли из разных кланов, но Тор объединил их в новый — клан Сыновей Льва, основанный не на родственных связях, а на общей цели, которая была у всех одна — свобода. И новая татуировка, недавно появившаяся на руке мужа — стоящий на задних лапах лев, — символизировала возвращение шотландской короны шотландцу.

Она видела, как под шлемом блестят глаза мужа, и поняла, что он тоже высоко ценит оказанную ему честь.

Тор подошел к королю и преклонил колени. Еще никогда Кристина так не гордилась им. Она знала, что его подстерегают опасности, но ведь то, чем собираются заняться эти избранные воины, изменит историю.

Когда Тор склонил голову и клинок меча Брюса коснулся его плеча, Кристина поняла, что судьба подарила ей мужчину, с которым никак не мог бы сравниться рыцарь ее девичьих грез. Она нашла горца своего сердца и любовь на всю жизнь.

Десять воинов встали вокруг своего короля. Подняв над головой мечи, они выкрикнули: «За Льва!»

Отныне этот клич будет вселять страх в сердца врагов.

Примечания

1

Перевод Е. Бируковой.

(обратно)

2

Финн Маккул — герой, мудрец, провидец. Был предводителем дружины воинов-фениев. Стиль боя фениев отличался виртуозностью, предполагал длительное обучение владению боевым оружием, сложным приемам боя и серьезную психологическую подготовку. — Здесь и далее примеч. пер.

(обратно)

3

Галлогласс — ирландский или шотландский солдат или вассал.

(обратно)

4

Айлей — остров в составе архипелага Внутренние Гебриды; территория Шотландии.

(обратно)

5

Сомерлед — гэльско-скандинавский полководец, основатель и первый правитель королевства островов на Гебридах.

(обратно)

6

Ассинт — местность в Западном Сазерленде; Тачфазер, Стерлингшир.

(обратно)

7

Кларзак — небольшая арфа с проволочными струнами, использовавшаяся в раннем Средневековье в Шотландии и Ирландии. Еще ее называют кельтской арфой.

(обратно)

8

Котта — верхняя одежда — туника с узкими рукавами.

(обратно)

9

Виверна — вымышленное существо; в отличие от классического геральдического дракона имеет только заднюю пару лап (вместо передних — перепончатые крылья), длинную змеиную шею и хвост с жалом.

(обратно)

Оглавление

  • Год 1305-й от Рождества Христова
  • Пролог
  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • Глава 16
  • Глава 17
  • Глава 18
  • Глава 19
  • Глава 20
  • Глава 21
  • Глава 22
  • Глава 23
  • Глава 24
  • Глава 25
  • Эпилог
  • *** Примечания ***