Ольга Иванова (Яблонская Ольга Евгеньевна) родилась в Москве в 1965 году. Окончила Литературный институт им. А. М. Горького. Автор пяти лирических сборников, один из которых вышел под литературным псевдонимом Полина Иванова. В настоящее время работает риэлтором.* **Как никогда,в этом году —стужа, мой свет,будто в аду...Сдаться велит.Слечь. Околеть.Жрет изнутриветхую клеть...Но и она —не холодна.Ибо душаоблеченаэтой зимой,вымысел мой,шалью с плечаЖизни самой.Чья правота —гробить ли, греть —присно была,будет и впредь.Идеже найтисмысл неземнойс Вами — не мне.Вам — не со мной.* **...А счастье было так возможно,так близко!..— скажешь — и солжешь.И в стопку сложишь осторожно,и ниткой свяжешь аккуратно, —и в топку кинешь, и сожжешьплоды амурныя химеры,тома рифмованной муры —тому реальные примеры,что не сподобишься обратно,что выбываешь из игры.И выйдешь биз дому, и дыма,и обожаемых тенеттуда, где тема несводимани к ним, ни к имени (вестимо,не упомянутому, нет),туда, где все цветно и разнои не сливаются словав одно созвучие“завишу”;пусть в алом пламени соблазнаеще пылает голова,но все — от звездности над неюдо вешней свежести шальной —тебе покажется важнее,и основательней, и вышенеобоюдности больной.И побредешь, едва живая,в уже рождающийся день,и до угла, и до трамвая,уже всерьез исцелевая,проводишь тающую тень...М. И. ЦветаевойНе земное наследье влекло —вольный посох, пустая сума...Притекали — брала под крыло.Обогрев, отпускала сама.Не блуждала по следу с тоски,не выглядывала беглеца.И в нужде не тянула руки —сплошь батрачила в поте лица.На виду — ни единого шва.Не по-нашему ношу несла.Где терпела — всходили слова.Свирепела — музбыка росла.Ни единого шва — на виду.Обрекли — попеклась о петле.Ей ли дня дожидаться в аду! —весь свой ад отжила на земле.* **...Это проходит: объятия настежь,липы, июль... и уже человек —не человек, а живое ненастье:вьюжит из уст, моросит из-под век...Слипшийся ворс, индевеющий ворот,стужа, сквозящая из рукава...Сам себе изверг и сам себе ворог:поступь тверда, да тропа рокова.Ликом — Архангел, а грезит о Звере(свита немыслима, вид небывал).Мглой грозовою врывается в двери.Смотрит наотмашь, язвит наповал.О, для того ли из ада взывалиУла, Евлалия, Аннабель Лив дебрях у Обера, о, для того лилица пылали и липы цвели,чтобы колечко с умершего пальцажгло и велело — не жить, а жалеть,чтобы гнала отовсюду скитальцанесовпаденья нелепая плеть,чтоб ему, загодя вооружаясьчуткою тростью, неведомо где,словно слепому, бродить, отражаясьтенью согбенною в гиблой воде,чтобы потом одичавшею кожейслиться с вот этою волглою мглоймокрой материи в темной прихожей,с мертвой возлюбленной, с болью былой,чтобы, как с вещею, с голою веткой,немо мятущейся там, за окном,вечно беседовал юноша ветхийв платье неглаженом, в тапке одном!..* **Пойми — не беглая холопкаи не безродная раба!И — вон она — прямая тропкатуда, на вольные хлеба!И не с того колени слбабы,а руки падают плетьми,что не нашлось для вздорной бабыдружка меж добрыми людьми...Пойми — ушла б!(один из тыщи ж!и хуже нет —чужое брать!)—не мешкая! следа не сыщешь!(так зверь уходит умирать) —ушла б! — бесследно и беззлобно(сам Бог с пути б уже не сбил!) —когда бы тыне так подробно,не так взыскательно и жадно,беспомощно и беспощадно,не так отчаянноЛЮБИЛ!* **Повеет высью... Ввяжешься, взовьешься,спеша на зов заоблачной блесны...И — что уж тут... — осваивайся, ежьсяна сквознячке нездешней новизны.Сиди себе и впитывай, как вата,забвения живительную взвесь,и сколь оно ничтожно, и чревато,и суетно — оставшееся здесь.И, свесив ноги с божьей антресоли,рассматривай земную хохлому,взрывоопасной доремифасолиуже не адресуя никому.А взблазнится
