врезал мальчику пяткой в грудь.
От удара Тэнно вылетел сквозь затянутую бумагой дверь и грузно шлепнулся посреди внутреннего садика, хватая воздух ртом. В голове помутилось.
Ниндзя выпрыгнул сквозь пробитую дыру и, как кошка, приземлился рядом.
Тэнно попытался подняться и отбить атаку, но колени подгибались: ног он совсем не чувствовал. Хотел закричать, призывая на помощь, однако горло распухло и горело огнем — крики превратились в судорожные вздохи.
Фигура ниндзя то расплывалась, то снова обретала четкость и наконец исчезла в клубах черного дыма.
В глазах потемнело. Тэнно понял, что сюрикэн был отравлен и теперь яд растекался по телу, парализуя мышцу за мышцей. Мальчик беспомощно лежал, распростертый передубийцей.
Ослепший, он прислушивался, ожидая приближения ниндзя. Ничего, кроме стрекота сверчков. Отец как-то говорил, что ниндзя подражают стрекотанию насекомых, чтобы незаметно подобраться к цели. Теперь понятно, как убийца проскользнул мимо охраны!
Зрение ненадолго вернулось, и в бледном свете месяца мальчик увидел закрытое маской лицо. Ниндзя нагнулся так близко, что донеслось его горячее дыхание — кислое и вонючее, как дешевое
сакэ. Сквозь щель в капюшоне виднелся горящий ненавистью зеленый глаз.
— Это послание твоему папочке, — прошипел ниндзя.
Грудь вдруг кольнуло холодное лезвие.
Один резкий удар, и все тело обожгло нестерпимой болью…
А потом пустота…
Масамото Тэнно ушел в Вечное Ничто.
1. Огненный шар
Тихий океан, август. 1611 года
Мальчик резко открыл глаза.
— Свистать всех наверх! — взревел
боцман[2]. — Джек, тебя тоже касается!
Из темноты появилось обветренное лицо боцмана, и мальчишка резво выскочил из раскачивающегося гамака и приземлился на деревянный пол.
Для своих двенадцати лет Джек был высок, худощав и мускулист: два года в море даром не прошли. От матери ему досталась копна белокурых волос — густых и давно нечесанных. В ярко-голубых глазах горело упорство.
Уставшие от долгого плавания матросы «Александрии» тяжело слезали с коек и протискивались мимо Джека, торопясь выбраться на
палубу. Джек виновато улыбнулся.
— А ну, пошевеливайся! — прорычал в ответ боцман.
Внезапно раздался оглушительный треск, деревянная обшивка протестующе заскрипела. Крохотная масляная лампа, подвешенная под потолком, яростно закачалась.
Джек упал на груду пустых бутылок из-под грога, которые разлетелись во все стороны. В полумраке
кубрика еще несколько чумазых полуголодных матросов, спотыкаясь, протиснулись мимо. Джеку никак не удавалось подняться, и тут его ухватили за шиворот и поставили на ноги.
Гинзель!
Широкоплечий коротышка ухмыльнулся, показав неровный ряд сломанных зубов, которые делали его похожим на акулу. Вопреки суровому виду, к Джеку голландец относился по-доброму.
— Опять в шторм попали. Прямо-таки все врата ада распахнулись настежь! — заметил Гинзель. — Дуй-ка ты на
бак, пока боцман с тебя шкуру не спустил!
Джек торопливо взлетел по
трапу вслед за Гинзелем и остальными матросами — и оказался в самом центре бури.
В черных тучах грозно грохотало, ворчание моряков заглушал ветер, без умолку свистевший в
снастях. Остро пахло морской солью, в лицо бил колючий ледяной дождь. Не успел Джек все это почувствовать, как корабль накрыла гигантская волна.
Джек мгновенно промок насквозь. Под ногами вспенилось море, потоки воды потекли с палубы через
шпигаты. Пока парень лихорадочно глотал воздух, на корабль обрушился еще один ревущий вал. На этот раз Джек не устоял на ногах, и его едва не смыло: в самый последний момент он успел ухватиться за поручень.
Ночное небо прорезала ослепительная молния и ударила в
грот-мачту. На секунду весь корабль засиял призрачным светом, и стало видно, что на трехмачтовом торговом судне царит полная неразбериха. Матросов раскидало по палубе, словно щепки. Группа моряков боролась с ветром, отчаянно пытаясь убрать
грот, пока его не разорвало или, что еще хуже, пока не опрокинуло весь корабль.
На
полуюте третий помощник, гигант семи футов ростом с огненно-рыжей бородой, повис на
штурвале. Рядом стоял капитан Уоллес, суровым голосом выкрикивая команды, которых никто не слышал: ветер уносил слова прежде, чем они успевали долететь до чьих-нибудь ушей.
Кроме капитана и помощника на полуюте был еще один человек: могучий моряк высокого роста с каштановыми волосами, стянутыми на затылке ремешком, — отец Джека, Джон Флетчер,
штурман «Александрии». Он не отрывал глаз от горизонта, словно пытался пронзить взглядом бурю и высмотреть безопасный причал.
— Эй, вы! — Боцман показал на Джека, Гинзеля и пару других матросов. — А ну наверх! Отдать
фор-марсель!
Матросы рванулись через главную палубу к
фок-мачте. Неожиданно сверху на них обрушился огненный шар — он летел прямо на Джека.
