КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Шалун в ее постели [Сабрина Джеффрис] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Сабрина Джеффрис Шалун в ее постели

Пролог

Итонский колледж

1806 год


Тринадцатилетний лорд Джаррет Шарп не желал проводить ночь в аду. Взглянув на луну из окна экипажа, он поежился. Уже было, вероятно, около восьми. Когда они прибудут в Итон, всех мальчиков запрут в Длинной спальне. И тогда начнется ад.

Ослабив свой черный галстук, Джаррет бросит взгляд на бабушку. Что бы такое ей сказать, чтобы она изменила свое решение? Шесть месяцев назад бабушка забрала его к себе в Лондон из Холстед-Холла, — вероятно, самого лучшего места на свете. И она больше не возьмет его с собой на пивоварню. К тому же она заставила его ходить в эту ужасную школу. И все из-за того, что умерли его родители. Но главное — как они умерли…

Когда он вспоминал об этом, у него, казалось, сковывало сердце льдом, и он даже плакать не мог. Ох, что же он за чудовище?! Ведь его старший брат Оливер плакал на похоронах, а он, Джаррет…

Разумеется, Джаррету тоже хотелось плакать, но он не мог — слез не было. Их не было даже ночью, когда он проснулся от кошмарного сна — ему привиделся отец в гробу.

В газете он прочитал, что пуля «разнесла лицо его светлости», и эта ужасная картина постоянно перед ним возникала. И каждый раз, когда Джаррет думал о том, что означала закрытая крышка гроба отца, у него перехватывало дыхание. В такие моменты хотелось плакать, — но слёз по-прежнему не было. И конечно же, его не отпускал образ матери, неподвижной и бледной, лежавшей в гробу в белоснежном платье, скрывавшем смертельную рану.

— Передай Оливеру, что я буду ждать от него писем раз в неделю, слышишь? — сказала бабушка.

— Да, мэм, — отозвался Джаррет. И тут же острая боль сдавила ему грудь. Он втайне надеялся, что был бабушкиным любимчиком, — но это, наверное, осталось в прошлом.

— И ты тоже, конечно же, — добавила бабушка с ласковой улыбкой.

— Я не хочу ходить в школу! — выпалил мальчик. — Я хочу остаться дома. Хочу каждый день ездить с вами на пивоварню.

— Джаррет, мой мальчик…

— Нет, мэм, послушайте!.. — Слова, казалось, сами собой срывались с губ Джаррета. — Ведь дедушка сказал, что я унаследую пивоварню, верно? И я уже все о ней знаю. Знаю, как готовить сусло и сколько времени жарить ячмень. И считать я хорошо умею — вы сами об этом говорили. И сейчас мне хотелось бы научиться вести бухгалтерские книги.

Бабушка со вздохом покачала головой:

— Нет, мой мальчик. Мне очень жаль, но это было бы не совсем благоразумно. И вообще мы с дедушкой, наверное, неправильно поступали, поощряя твой интерес к пивоварению. Твоя матушка не этого для тебя желала и была абсолютно права. Она вышла замуж за маркиза вовсе не для того, чтобы ее дети бродили по пивоварне.

— Но вы же бродите там, — возразил Джаррет.

— Это только потому, что у меня нет иного выхода. Потому что пивоварня — единственная возможность обеспечивать вас с Оливером средствами к существованию, пока поместье не будет приведено в порядок.

— Но я мог бы вам помочь!.. — воскликнул Джаррет. Пивоварня Пламтри представлялась ему куда более привлекательной, чем, например, спряжения латинских глаголов. И действительно, какая польза от латинских гладиаторов?

— Ты очень нам поможешь, если закончишь Итон. Тогда ты сможешь стать адвокатом или епископом. В худшем случае — офицером в армии или во флоте, если это тебе больше по душе.

— Я не хочу быть солдатом, — пробормотал Джаррет, невольно поежившись. При одной мысли о том, что, возможно, когда-нибудь придется взять в руки оружие, ему делалось дурно. Матушка случайно убила отца из пистолета, а потом застрелилась сама.

Да-да, сама застрелилась, и это вызывало недоумение. Бабуля почти сразу сообщила о произошедшем в газету — сказала, что матушка с горя застрелилась, когда поняла, что случайно убила отца. Все это выглядело очень странно и как-то не укладывалось в голове, но бабуля запретила им с братом обсуждать эту тему, поэтому Джаррет помалкивал. И даже не задавал вопросов.

Но почему-то было очень больно думать, что матушка сама себя убила. Как могла она оставить их одних? Ведь если бы она была жива, то, возможно, наняла бы ему, Джаррету, домашних учителей, и тогда бы он смог по-прежнему ходить с бабулей на пивоварню.

— Что ж, хорошо. Значит, не будешь солдатом, — согласилась бабушка. — Тогда, может быть, станешь адвокатом. С твоим проницательным умом из тебя мог бы получиться очень хороший адвокат.

— Не хочу быть адвокатом, — пробурчал мальчик. — Я хочу вместе с тобой управлять пивоварней.

На пивоварне никто не говорил ему обидных слов, и все работники обращались с ним как со взрослым. К конечно же, никто из них не называл его мать «убийцей, из Холстеда».

Тут бабушка вдруг пристально посмотрела на него и спросила:

— А может, твое нежелание учиться в Итоне как-то связано со школьными драками, в которых ты постоянно участвуешь? Знаешь, директор школы сказал, что вынужден наказывать тебя почти каждую неделю за драчливость. В чем дело, милый?

— Не знаю, — пробормотал Джаррет, невольно вздохнув.

На лине бабушки появилось выражение крайней озабоченности, и она добавила:

— А если мальчики говорят неприятные вещи о твоих родителях, то я могла бы побеседовать с директором и…

— Нет-нет, черт подери! — перебил Джаррет. Неужели бабушка с такой легкостью читала его мысли? — Не надо с ним беседовать.

Если бы бабушка поговорила об этом с директором, все стало бы только хуже, намного хуже.

— Не ругайся при мне, мой милый. — Бабушка нахмурилась. — Лучше успокойся и расскажи мне все. Ты из-за мальчишек не хочешь возвращаться в школу?

Джаррет надул губы и пробурчал в ответ:

— Мальчишки здесь ни при чем. Я просто не люблю учиться, вот и все.

Бабушка смотрела на него все так же пристально.

— Неужели ты такой ленивый?

Он промолчал. Лучше прослыть лентяем, чем ябедником.

— Нежелание учиться — не причина, чтобы возвращаться домой, — проговорила бабушка со вздохом. — Ведь многие мальчики не любят школу. Но учеба — это очень полезно. Если будешь стараться и хорошо учиться, то обязательно преуспеешь в жизни. Разве ты не хочешь стать уважаемым человеком?

— Хочу, мэм.

— Значит, станешь, я в этом нисколько не сомневаюсь. — Бабушка выглянула в окно и Добавила: — Вот мы и приехали…

У Джаррета перехватило горло. Ох, как же он не хотел идти в школу! Но он прекрасно знал: уж если бабушка приняла такое решение, ни за что не передумает. И на пивоварне он был ей не нужен. Он вообще нигде и никому не был нужен.

Они вышли из экипажа и направились в кабинет директора. Бабушка отметила приезд внука в специальном журнале, а слуга тем временем понес его дорожный сундук в Длинную спальню.

— Обещай, что больше не будешь драться, — сказала бабушка.

— Обещаю, — кивнул Джаррет, потупившись.

Он, конечно, солгал, — но и что из того? Разве что-нибудь вообще имело для него значение?

— Вот и умница! — Бабушка улыбнулась. — А Оливер приедет завтра, — добавила она. — С его приездом тебе станет легче.

Джаррет прикусил язык, чтобы не сказать грубость. Оливер пытался за ним присматривать, но не мог же он постоянно следовать за ним по пятам… Кроме того, Оливер, которому было уже шестнадцать лет, проводил почти все время в грустных раздумьях или же пьянствовал с приятелями.

— А теперь поцелуй бабулю и скажи «до свидания». — Бабушка снова улыбнулась.

Джаррет послушно сделал то, о чем она просила, и направился к лестнице. Едва он вошел в Длинную спальню и услышал за спиной щелчок дверного замка, как к нему подошел мерзавец Джон Платт, который тотчас же начал обыскивать его сумки.

— Что ты привез нам на этот раз, Мордашка?

Джаррет терпеть не мог прозвище, которое приклеил ему Платт. В свои семнадцать этот парень был на целый фут выше его ростом и во много раз зловреднее.

Отыскав завернутый в бумагу яблочный пирог, Платт откусил из самой середины здоровенный кусок. Джаррет же наблюдал за ним, стиснув зубы.

— Что такое? Ты даже не собираешься на меня замахнуться? — спросил Платт, помахав пирогом перед носом мальчика.

А какой смысл? Платт с дружками снова изобьют его, и у него лишь возникнут новые проблемы.

— Терпеть не могу яблочный пирог, — солгал Джаррет. — Наша кухарка добавляет в него собачью мочу!

Платт с усмешкой пожал плечами и бросил пирог одному из своих придурковатых дружков. Затем снова запустил руки в его сумку.

— А что у нас здесь? — спросил он, обнаружив позолоченный футляр с игральными картами, которые подарил Джаррету отец на день рождения.

Джаррет невольно вздрогнул — он-то надеялся, что хорошо спрятал карты. Он привез их в школу, так как хотел, чтобы хоть что-то напоминало ему о родителях. И на сей раз сохранять спокойствие было гораздо труднее.

Стараясь придать голосу безразличие, Джаррет проговорил:

— Не знаю, что ты собираешься с ними делать. Ты ведь не умеешь играть, верно?!

— Что ты сказал, молокосос?! — заорал Платт. Схватив Джаррета за галстук, он с такой силой дернул за него, что едва не задушил мальчика.

Тут к ним подбежал Джайлс Мастерс, сын виконта и брат лучшего друга Оливера. Выкрутив руку Платта, он проворчал:

— Оставь парня в покое, ясно?

Восемнадцатилетний, Мастерс был очень высок и славился сильнейшим ударом с левой.

— Или что?! — не унимался Платт. — Что он мне сделает? Может, пристрелит меня, как его братец пристрелил отца, чтобы завладеть наследством?

— Это грязная ложь! — закричал Джаррет, сжимая кулаки.

Но Мастерс тут же положил ладонь на плечо мальчика, останавливая его. Взглянув на Платта, он с угрозой в голосе проговорил:

— Прекрати провоцировать парня. И верни ему карты, не то я разукрашу твою физиономию.

— Ты не рискнешь, — заявил Платт. — Не станешь напрашиваться на неприятности накануне выпускных экзаменов. — Он перевел взгляд на Джаррета. — Так вот что я тебе скажу, Мордашка… Если хочешь получить свои карты обратно, сыграй со мной в пикет. У тебя ведь есть деньги, чтобы поставить на кон?

— Брат не разрешает ему играть на деньги, — сказал Мастерс.

— Ах, как это мило, не правда ли? — ухмыльнулся Платт. — Мордашка делает лишь то, что говорит ему старший братец.

— Послушай, Платт…

— У меня есть деньги, — вмешался в разговор Джаррет. Он научился играть в карты, когда еще сидел у отца на коленях, и хорошо поднаторел в этом деле. — Я тебя обыграю, — добавил он, выпятив грудь.

Взглянув на него с удивлением, Платт уселся на пол и рассортировал карты, отобрав тридцать две для игры в пикет.

— Ты уверен, что тебе следует играть? — спросил Мастерс у мальчика, когда тот уселся на пол напротив своего заклятого врага.

— Абсолютно уверен, — ответил Джаррет.

Час спустя он отыграл свою колоду. Два часа спустя выиграл у Платта пятнадцать шиллингов. А к утру, к огромному разочарованию дружков Платта, он выиграл у него пять фунтов.

После этого уже никто не называл его Мордашкой.


Глава 1


Лондон

Март 1825 года


За девятнадцать лет, прошедших с той судьбоносной ночи, Джаррет стал на целый фут выше, научился драться — и продолжал играть на деньги. Теперь он этим жил.

Правда, сегодня карты должны были его просто развлечь. Сидя за столом в кабинете лондонского дома бабули, он разложил очередные семь рядов.

— Как можно играть в карты в такое время? — сказала его сестра Селия, сидевшая на диване.

— Я не играю, а раскладываю пасьянс, — ответил Джаррет.

— Дорогая, ты же знаешь нашего Джаррета, — вмещался их брат Гейб. — Ему нет покоя без карточной колоды в руках.

— Лучше сказать, ему нет покоя, если он не выигрывает, — заметила Минерва, другая сестра.

— Значит, в данный момент ему точно нет покоя, — подытожил Гейб. — В последнее время он постоянно проигрывает.

Джаррет невольно поморщился. В последнее время он действительно проигрывал, и это стало серьезной проблемой, ибо только выигрыши позволяли ему жить на широкую ногу. Гейб же явно насмехался над ним, напоминая об этом.

— Нельзя все время выигрывать, если не жульничаешь, — заметила Минерва.

— Я никогда не жульничаю! — решительно заявил Джаррет, и это была чистейшая правда — просто он обладал почти сверхъестественной способностью отслеживать путь каждой карты.

— Не жульничаешь? — переспросил Гейб с язвительной усмешкой. — Наверное, этого не происходит только в тех случаях, когда ты проигрываешь.

— Хватит препираться! — воскликнула Селия, и ее карие глаза наполнились слезами. Она бросила взгляд на дверь и тихо добавила: — Как вы можете ссориться, когда бабуля, возможно, умирает?

— Бабуля вовсе не умирает, — возразила Минерва, известная своей практичностью. Она была на четыре года младше Джаррета и не обладала склонностью к драматизму — разве что в готических романах, которые писала. К тому же Минерва, знавшая бабушку гораздо лучше, чем их младшая сестра Селия, была абсолютно уверена: бабуля просто не могла умереть, а ее «болезнь» являлась очередной уловкой, к которой она прибегла, чтобы заставить их ходить по струнке.

Бабуля уже объявила им ультиматум: все они должны были вступить в брак, — мол, иначе лишит наследства. Конечно, Джаррет мог бы наплевать на эту ее угрозу, но он не имел права лишать своих братьев и сестер средств к существованию.

Оливер сначала пытался спорить с бабушкой, а потом вдруг удивил всех, позволив одной американке сковать его по рукам и ногам. Но бабулю это не удовлетворило, она желала урвать по куску мяса от каждого, и до истечения срока ее ультиматума оставалось менее десяти месяцев.

Именно попытки бабушки женить его на первой же женщине, не испугавшейся репутаций семейства Шарп, и стали для Джаррета в последнее время помехой в карточной игре. Он безрассудно стремился выиграть предельно крупную сумму — чтобы обеспечить своим братьям и сестрам безбедное существование и чтобы они могли послать бабулю ко всем чертям вместе с ее проклятым наследством.

Но безрассудство за карточным столом вело к катастрофе. Для успеха ему требовалась холодная голова, а безрассудство неизменно толкало на необдуманный риск, и в результате он раз за разом проигрывал, причем в последнее время такое случалось все чаще.

Но на что же рассчитывала бабуля, заставляя их вступить в брак? Ведь этим своим требованием она могла лишь породить такие же несчастные семьи, какой была семья их родителей…

Однако Оливер не был несчастным.

Что ж, Оливеру действительно повезло. Он нашел женщину, прекрасно мирившуюся с его сумасбродством и дурной репутацией. Но шансы на то, что подобное могло случиться и с другими членами их семейства, были очень малы, скорее даже ничтожны. Ее величество Фортуна в жизни была не менее капризна, чем в картах.

Джаррет нахмурился и, поднявшись из-за стола, начал прохаживаться по комнате. В отличие от кабинета в Холстед-Холле бабушкин кабинет был довольно просторным и светлым, к тому же он был обставлен по последней моде, а на столе розового дерева красовалась модель пивоварни Пламтри.

О, черт бы побрал эту проклятую пивоварню! Бабуля управляла ею так долго, что теперь считала возможным распоряжаться и их жизнями. Она всегда и во всем держала бразды правления в собственных руках. Но достаточно было лишь взглянуть на солидную кипу бумаг, громоздившуюся у нее на столе, и сразу становилось ясно: теперь, в семьдесят один год, управление пивоварней сделалось для нее тяжкой обузой. Но все же упрямая женщина отказывалась нанимать управляющего, как бы Оливер ни настаивал.

— Джаррет, ты написал письмо Оливеру? — поинтересовалась Минерва.

— Да, написал, пока ты ходила в аптеку. Слуга уже отнес его на почту.

Хотя Оливер с молодой женой уже отбыл в Америку, где ему предстояло познакомиться с ее родственниками, Джаррет и Минерва хотели, чтобы он знал о болезни бабули, на случай если недуг, все же окажется серьезным.

— Надеюсь, они с Марией хорошо проводят время в Массачусетсе, — сказала Минерва. — В тот день, в библиотеке, мне показалось, что он очень подавлен.

— Ты бы чувствовала себя так же, если бы считала, что стала причиной смерти своих родителей, — заметил Гейб.

Оливер тогда удивил их, признавшись, что в день трагедии они с матушкой повздорили, в результате чего она в ярости отправилась на розыски отца.

— Думаешь, Оливер прав? — спросила Селия. — Думаешь, он и впрямь виноват в том, что мама выстрелила в отца?

Селии было всего четыре года, когда все это случилось, и она почти ничего не помнила о том времени. В отличие от Джаррета.

— Нет, я так не думаю. — Он покачал головой.

— Почему же не думаешь? — спросила Минерва. — Может, ты запомнил… что-то особенное?

Джаррет медлил с ответом. И действительно, что он мог им сказать? Конечно, он кое-что помнил, однако…

Нет, он не должен был высказывать беспочвенные обвинения, кого бы они ни касались.

— Так что же ты молчишь? — допытывалась Минерва.

— Например, я очень хорошо помню, как отец на пикнике пробормотал: «Черт побери, куда она направляется?» Взглянув на поле, я увидел мать верхом на лошади, и она скакала в сторону охотничьего домика. С тех пор это воспоминание не давало мне покоя.

— Но если бы мать отправилась на поиски отца, как думал Оливер, то она нашла бы его на пикнике, — заметил Гейб. — Для этого не нужно было никуда ехать.

— Да, конечно, — согласился Джаррет.

— И это значит, что бабулина версия произошедшего верна, — подхватила Минерва. — Мать поскакала в охотничий домик, потому что была расстроена и хотела побыть одна. Там она уснула, а потом… Появление отца ее испугало, она спросонок, не разобравшись, выстрелила в него.

— Когда же она увидела, что застрелила отца… застрелилась и сама, не так ли? — пробормотала Селия. — Но я в это не верю. Подобная версия кажется мне совершенно бессмысленной.

Гейб бросил на нее снисходительный взгляд.

— Ты сомневаешься, что женщина может быть столь безрассудной?

— Во всяком случае, я бы так никогда не поступила, — ответила Селия.

— Потому что ты обожаешь стрельбу и относишься к оружию с уважением, — сказала Минерва. — А мама была совсем другая.

— Да, конечно, — кивнула Селия. — Но тогда выходит, что в тот день она взяла пистолет без всякой задней мысли и впервые в жизни произвела выстрел? Это выглядит совершенно неправдоподобно. И как она его зарядила? — Все с удивлением уставились на младшую сестру, а та продолжала, — Ведь никому из вас это не приходило в голову, верно?

— Ну… Возможно, она знала, как это делается, — предположил Гейб. — Ведь бабуля умеет стрелять… Так что очень может быть, что она и мать этому научила. Просто мама никогда при нас не стреляла…

Селия какое-то время полчала. Потом, нахмурившись, заговорила:

— Но с другой стороны, если бы мать вдруг решила убить отца, то ей могли помочь зарядить пистолет. Например, грум. В этом случае она могла бы спрятаться где-нибудь, а затем последовать за отцом в охотничий домик. В этом была бы хоть какая-то логика.

— Но она ведь не последовала за отцом в охотничий домик, а, напротив, первая отправилась туда. Интересно, что ты упомянула про грумов. Они должны были оседлать ее лошадь и, следовательно, могли знать, куда и когда она направилась. Возможно, она даже сообщила о цели своей поездки. И если бы мы могли поговорить с ними…

— Большинство из них покинули Холстед-Холл, когда Оливер закрыл дом, — напомнила Селия.

— Поэтому я и хочу нанять Джексона Пинтера — чтобы отыскал их.

Селия презрительно фыркнула, и Джаррет добавил:

— Может, Джексон тебе и не нравится, но он один из самых уважаемых сыщиков в Лондоне.

Тут дверь отворилась, и в кабинет вошел доктор Райт.

— Ну что? — спросил Джаррет без предисловий. — Каков ваш вердикт?

— Мы можем ее увидеть? — осведомилась Минерва.

— Она просит к себе сэра Джаррета, — ответил доктор Райт.

Джаррет молча кивнул. После отъезда Оливера он стал старшим в семействе, так что было вполне естественно, что бабушка звала к себе именно его. Вот только что она припасла для него сейчас, когда «захворала»?

— А с ней все в порядке? — спросила Селия с нескрываемой тревогой.

— В данный момент она страдает лишь от боли в груди, которая может пройти без последствий. — ответил доктор Райт. — Ей сейчас надо как следует отлежаться, и отдохнуть, пока она не почувствует себя лучше. Но она не хочет об этом и слышать, пока не поговорит с вами, милорд. — Доктор снова взглянул на Джаррета и добавил: — Она желает поговорить с вами наедине.

Сдержанно кивнув, Джаррет последовал за ним в спальню бабушки.

— Только не говорите ничего, что могло бы ее расстроить, — пробормотал мистер Райт уже у самой двери.

Увидев бабушку, Джаррет замер на мгновение. Он вынужден был признать, что выглядела бабуля совеем не так, как обычно. Она сидела, обложенная подушками, — значит, не умирала, но цвет ее липа явно свидетельствовал о недомогании.

Джаррет постарался прогнать холодок страха, сковавший его грудь. «Просто бабуля немного прихворнула, чтобы надавить на нас, — сказал он себе. — Но ее ждет сюрприз, если думает, что тактика, повлиявшая на Оливера, повлияет и на меня».

Тут бабушка указала на стул возле кровати, и Джаррет не без опаски присел.

— Этот болван Райт утверждает, что я не должна вставать с постели по крайней мере месяц, — пробурчала она. — Целый месяц! Но я не могу так долго не появляться на пивоварне.

— Ты должна проявить терпение, чтобы поправиться, — ответил Джаррет. Он старался не выдать себя, пока не понял, к чему она клонит.

— Я могу проваляться в постели целый месяц лишь при одном-единственном условии, — продолжала бабушка. — Только в том случае, если найдется надежный человек, способный присмотреть за пивоварней. Человек, которому я доверяю. И этот человек должен быть лично заинтересован в том, чтобы все в пивоварне было в порядке, понимаешь?

Теперь-то Джаррет прекрасно понял, к чему клонила бабуля. Так вот, оказывается, что она замыслила…

— Нет, ни при каких обстоятельствах, — заявил он, вскакивая на ноги. — Нет-нет, даже не думай об этом! — Он ни за что не позволит бабуле сесть ему на шею. Она и без того уже пыталась заставить его жениться. А теперь, выходит, собирается распоряжаться всей его жизнью…

Бабуля тяжело вздохнула.

— Но ведь когда-то ты умолял меня, чтобы я позволила тебе этим заняться, разве не так?

Джаррет сдержанно кивнул:

— Да, верно. Но это было очень давно.

— Однако не забывай о том, что в один прекрасный день ты унаследуешь пивоварню, — упорствовала бабуля.

— Это произойдет только в том случае, если мы все успеем вступить в брак в течение года, — возразил Джаррет. — Но если я все же ее унаследую, то непременно найму управляющего. Именно это тебе и следовало сделать еще много лет назад.

Слова внука заставили старуху нахмуриться.

— Я не хочу, чтобы моей пивоварней управлял чужой человек, — заявила она. — А если не хочешь за это браться, то я поручу дело Десмонду, вот так-то.

При этих словах бабули Джаррет невольно сжал кулаки. Десмонд Пламтри был двоюродным братом матери, и все Шарпы его недолюбливали — особенно он, Джаррет. Бабуля уже не раз угрожала, что оставит пивоварню этому бастарду, и, конечно же, она прекрасно знала, как Джаррет на это отреагирует.

— Что ж, пожалуйста, назначай Десмонда ответственным, — заявил он, стараясь говорить как можно спокойнее.

— К сожалению, он знает дело еще меньше, чем ты, — заметила старуха, нахмурившись. — К тому же он сейчас занят своим последним предприятием.

Джаррет почувствовал облегчение, однако не выдал себя.

— Значит, найдется другой человек, способный взяться за это дело, — ответил он с невозмутимым видом.

Бабуля кашлянула в платочек, потом проворчала:

— Я никому не доверяю.

— А мне разве доверяешь? — Джаррет рассмеялся. — Я ведь прекрасно помню, как несколько лет назад ты заявила, что все игроки — «паразиты общества». Не боишься, что я высосу кровь из твоего драгоценного пивоваренного заводика?

Бабуля даже порозовела от смущения.

— Дорогой мой, я сказала так только потому, что не могла смотреть, как ты растрачиваешь свой острый ум за карточным столом. Такая жизнь не годится для столь умного молодого человека. И я точно знаю, что ты способен набольшее. Ты уже как-то раз сделал удачные инвестиции, так что с легкостью смог бы разбираться в делах пивоварении. Да и я всегда буду рядом, чтобы помочь тебе в случае необходимости советом.

Жалобные нотки в голосе бабушки заставили Джаррета задуматься. В ее словах звучало, чуть ли не отчаяние.

«Что ж, почему бы и нет? — подумал Джаррет. — К тому же из этого дела, возможно, удастся извлечь какую-то выгоду…» Снова усевшись у кровати, он проговорил:

— Если ты действительно хочешь, чтобы я в течение месяца управлял пивоварней, ты должна обещать мне кое-что взамен.

— Ты будешь получать жалованье. И я уверена, мы договоримся о…

— Нет, не деньги, — перебил Джаррет. — Я хочу, чтобы ты отменила свой ультиматум. — Он наклонился к бабушке, чтобы получше видеть выражение ее лица. — И никаких больше угроз, что лишишь нас наследства, если мы не вступим в брак, понятно?

Глаза старухи грозно сверкнули.

— Нет, я ни за что не отменю свое решение!

— Тогда тебе придется нанять управляющего, — ответил Джаррет, пожав плечами. Поднявшись со стула, он направился к двери.

— Постой! — крикнула ему вслед бабуля.

Джаррет остановился и, обернувшись, вопросительно взглянул на нее.

— А если я отменю ультиматум только для тебя? — спросила старуха.

Джаррет с трудом удержался от улыбки. Вероятно, положение бабули было действительно безвыходным, раз она соглашалась на такую сделку.

— Значит, только для меня? — переспросил Джаррет.

— Да, совершенно верно. Я попрошу мистера Богга изменить завещание — чтобы ты унаследовал пивоварню в любом случае. — Бабушка вздохнула и добавила: — Так что можешь оставаться холостяком до конца своих дней.

Это предложение стоило обдумать. Владея пивоварней, он сможет помогать своему брагу и сестрам, если до конца года они все же не выполнят бабулины условия. Конечно, потом, когда бабуля умрет, им придется самим как-то перебиваться, хотя… Но ведь он, Джаррет, и после этого сможет взять их на содержание, не так ли?

С улыбкой кивнув, Джаррет сказал:

— Что ж, я согласен. Меня такие условия вполне устраивают.

Снова вздохнув, бабуля заявила:

— Но тогда тебе придется проработать на пивоварне до конца этого года.

Джаррет нахмурился и проворчал:

— А почему это?

— Дело в том, что от тебя зависит благополучие очень многих людей. И раз уж мне придется оставить дело тебе, то я должна убедиться, что ты сможешь содержать все в полном порядке, даже если наймешь после моей смерти управляющего. Ты должен обладать необходимыми для пивовара знаниями, чтобы нанять подходящего человека. Я должна быть уверена, что ты справишься и не запустишь дело, не дашь ему погибнуть.

— О, Господи, неужели ты так не доверяешь родному внуку?! — воскликнул Джаррет. И тут же понял, что бабушка была права — ведь он уже мною лет не переступал порога пивоварни. Интересно, помнил ли он еще хоть что-то о процессе пивоварения? — Что ж, отлично, — кивнул Джаррет. — Я останусь до конца года. — Бабуля расплылась в улыбке, и он добавил: — Но я хочу полного контроля над предприятием. Я буду держать тебя в курсе дел, выслушивать твое мнение, советы, но принимать окончательные решения буду сам.

Улыбка исчезла с лица бабушки, а Джаррет между тем продолжал:

— Управлять пивоварней Пламтри я буду по своему разумению — так, как посчитаю нужным, и без твоего вмешательства. И ты изложишь все в письменной форме, чтобы мистер Богг потом заверил этот документ.

Голубые глаза бабули снова сверкнули, и это означало, что она была не столько больна, сколько притворялась.

— Но за этот год ты можешь натворить непоправимых бед, — проворчала старуха.

— Все правильно, — кивнул Джаррет. — Но если помнишь, идея исходила не от меня…

— Тогда ты должен обещать, что не будешь проводить радикальных изменений.

Джаррет скрестил на груди руки и решительно покачал головой:

— Нет, не согласен.

Старуха тяжело вздохнула.

— По крайней мере обещай, что не станешь делать рискованных инвестиций.

— Нет, не согласен, — повторил внук. — Ты либо доверяешь мне целиком и полностью, либо ищешь себе управляющего.

Было чертовски приятно создавать, что можешь диктовать условия. Джаррет не желал, чтобы бабушка ходила за ним по пятам и проверяла каждое его решение. Уж если ему придется руководить предприятием, то он собирался делать это по-своему. А когда год закончится, он будет волен поступить так, как ему захочется. И сможет обеспечить такую же вольную жизнь своему брату и сестрам.

Но бабуля вряд ли примет его условия. Она никому и ни в чем не уступала. А уж тем более не уступит внуку, которого считала паразитом.

Так что для Джаррета ее ответ стал настоящим сюрпризом.

— Очень хорошо, — сказала бабушка. — Я удовлетворю все твои требования. К завтрашнему дню все будет изложено в письменной форме. Но у меня тоже есть одна просьба, — продолжала бабуля. — Ты должен оставить мистера Крофта в качестве своего секретаря.

Джаррет едва не застонал. Секретарь бабули на пивоварне был чертовски странным человеком.

— Это обязательно? — спросил он со вздохом.

— Дорогой мой, я знаю, что мистер Крофт производит впечатление весьма странного человека, но обещаю, что примерно через неделю ты будешь несказанно рад, что не уволил его. Для пивоварни он незаменим.

Что ж, такая плата была не столь уж велика — ведь он, Джаррет, получал возможность самостоятельно распоряжаться своей жизнью.

— Хорошо, согласен, — с улыбкой кивнул внук.


Глава 2


Пивоварня, Пламтри оказалась совсем не такой, какой представляла ее себе Аннабел Лейк. Пивоварни в ее родном городке Бертоне были совсем маленькие и уютные, и там всегда пахло хмелем и жареным ячменем. А здесь, в Пламтри пахло в первую очередь углем, которым топили котел массивной паровой машины — на нее-то Аннабел в данный момент и таращилась. Машина эта приводила в действие длинные лопасти, которые, вращаясь в зловещей тишине, месили солод в высоких бойлерах. В пивоварне «Лейк эль», которой владел ее брат, ничего подобного не было. А если бы было, то, возможно…

Впрочем, нет, ничего бы не изменилось. Потому что вовсе не оборудование являлось причиной нынешнего упадка «Лейк эль». Причиной было пьянство Хью.

— Эй, что вы здесь делаете? — спросил у нее работник, грузивший бочки на повозку.

Аннабел безо всякого смущения ответила:

— Я ищу миссис Хестер Пламтри.

— Это туда. — Работник кивнул в сторону лестницы, ведущей на галерею второго этажа.

Поднимаясь по ступенькам, Аннабел с любопытством озиралась. О такой пивоварне, как эта, она могла только мечтать. Металлические полы и кирпичные стены делали ее почти неуязвимой для огня, так что здесь едва ли мог вспыхнуть пожар. А сверкающие медью котлы для варки пива возвышались до уровня второго этажа. Ах, сколько же для них требовалось хмеля? От одной этой мысли голова шла кругом!

Прибыв в город пополудни вместе со своей невесткой Сисси и с Джорди, Аннабел попробовала в гостинице портер Пламтри, и его вкус произвел на нее огромное впечатление. Портер этот вполне мог конкурировать с пивом, приготовленным по ее собственному рецепту.

«Впрочем, нет, не «вполне», а почти», — мысленно улыбнулась Аннабел.

Не без труда открыв массивную металлическую дверь наверху, она оказалась в совершенно ином мире. Не было ни малейших сомнений: этой пивоварней управляет именно женщина. Убранство приемной составляли модные полосатые диваны, а также ореховые стулья и красивые ковры на полу. И невозможно было представить, чтобы о подобных вещах мот бы заботиться мужчина.

А в центре комнаты, за столом орехового дерева, сидел худощавый клерк со светлыми волосами. Поглощенный своей работой, он даже не заметил посетительницу. Когда же она приблизилась к столу, он продолжал делать вырезки из газеты, аккуратно водя бритвой по нанесенным по линейке линиям.

Аннабел кашлянула, чтобы привлечь его внимание.

Клерк вздрогнул и даже подскочил на стуле, так что опрокинул его.

— Кто… что… — Заметив посетительницу, он тут же улыбнулся и спросил: — Чем могу помочь?

Немного смутившись, Аннабел пробормотала:

— Простите, я не хотела вас напугать. Меня зовут Аннабел Лейк, и я бы хотела, если возможно, увидеться с миссис Хестер Пламтри.

Клерк взглянул на нее с явной тревогой и воскликнул:

— Нет, нет, мисс, это невозможно! Миссис Пламтри сейчас недоступна.

— Недоступна? — переспросила Аннабел. Она всегда чувствовала ложь, если ей приходилось с ней сталкиваться. За спиной мужчины находилась всего лишь одна дверь, и скорее всего именно эта дверь вела в кабинет миссис Пламтри. А поскольку клерк не сказал, что хозяйки нет на месте, то она, вероятно, находилась у себя в кабинете, но не принимала.

— Я слышала, что миссис Пламтри находится здесь с рассвета до заката, — заявила Аннабел: — А ведь сейчас еще нет и трех.

Очевидно, обезоруженный этим заявлением, клерк захлопал глазами и пробормотал:

— Ну да… это правда. Но не сегодня. Вам следует уйти, мисс. Здесь сейчас нельзя находиться, Не разрешается. Оставьте ваше имя и адрес. Когда же хозяйка освободится…

— Как долго мне ждать?

Клерк, казалось, еще больше испугался.

— Откуда мне знать? — прошептал он, бросая на дверь тревожные взгляды.

«Какой странный человек», — подумала Аннабел. Заставив себя улыбнуться, она сказала:

— Видите ли, мне очень важно поговорить с ней. Пожалуйста, сообщите…

— Нет, нет, нет! — решительно заявил мужчина. — Об этом не может быть и речи, понимаете? Не может быть и речи. Не позволено. Она… То есть… В общем, вы должны немедленно уйти! — Он вышел из-за стола с явным намерением выставить посетительницу вон.

Но Аннабел не для того проделала такой долгий путь, чтобы ее вышвырнул вон какой-то придурковатый клерк. Не давая ему возможности опомниться, она прошмыгнула мимо него, обогнув стол с другой стороны, и ворвалась в кабинет.

Человек, сидевший за массивным столом красного дерева, определенно не походил на женщину в годах. Это был мужчина, молодой человек примерно ее лет или немного старше. Причем у него были довольно приятные черты лица и волосы цвета вороного крыла.

— Черт побери, кто вы такой? — вырвалось у Аннабел.

Мужчина же, откинувшись на спинку кресла, весело рассмеялся.

— Полагаю, что этот вопрос должен задать я.

Вбежавший в кабинет клерк схватил ее за руку и пробормотал:

— Милорд, прошу меня просить. — Он попытался оттащить посетительницу к двери — Прошу прошения, милорд, но я не знаю, почему эта милая леди…

— Оставьте ее в покое, Крофт. Я сам с ней разберусь, — проговорил хозяин кабинета.

— Но, милорд, вы же сами сказали, что никто не должен знать, что ваша бабушка…

— Все в порядке, Крофт. Не беспокойтесь.

На щеках клерка вспыхнул румянец, и он, попятившись к двери, закивал:

— Да-да, милорд, конечно… Раз вы полагаете, что нет никакой опасности, то пусть остается.

Мужчина за столом усмехнулся и проговорил:

— Если эта дама начнет кусаться или разведет у меня на столе костер, вы, Крофт, будете первым, к кому я обращусь за помощью.

Клерк вздохнул и тихо сказал:

— Что ж, мисс, поговорите с его светлостью. Он ответит на ваши вопросы. — С этими словами он выскользнул из комнаты, оставив Аннабел наедине с человеком, являвшимся, судя по всему, одним из внуков Хестер Пламтри.

Внук миссис Пламтри? О Боже! Аннабел слышала об этих скандальных Шарпах от Сисси, а та никогда не распространяла слухи, которым не доверяла. Когда же мужчина подошел к двери, чтобы плотнее ее прикрыть, Аннабел в страхе поежилась, тем более что он окинул ее с головы до ног внимательным взглядом.

В этот момент Аннабел очень пожалела о том, что на ней было платье прошлого сезона, но, увы, она ничего не могла с этим поделать. Семейство Лейк переживало тяжелые времена, и Аннабел предпочитала не тратить деньги на одежду, а копить на хорошую школу для Джорди, поскольку Сисси и Хью не могли себе этого позволить.

Но какой же из скандально знаменитых Шарпов стоял сейчас перед ней? Может, младший из внуков, сумасбродный лорд Гейбриел, которого люди окрестили Ангелом Смерти за безрассудные скачки на лошади и пристрастие к черному цвету в одежде? Хотя нет — под темно-синим сюртуком этого человека она увидела бархатный жилет цвета песка.

Тогда, быть может, это старший— известный кутила и распутник? Нет, и не он. Сисси только сегодня утром прочитала, что маркиз Стоунвилл отправился в Америку проводить медовый месяц с молодой женой.

Значит, оставался лишь средний внук, имени которого она не могла припомнить. Карточный игрок и, возможно, такой же сумасброд, как и его братья. Однако он был на редкость красив… Этот мужчина с чертами Давида Микеланджело не мог не привлекать взгляды женщин. А какие у него удивительные глаза… Они словно меняли, цвет в зависимости от игры света — казались то восхитительно голубыми, то столь же восхитительно зелеными. Мужчины с такой красивой наружностью, конечно же, очень быстро начинают сознавать — со времен ранней юности, — что могут пользоваться всеми преимуществами своей привлекательности.

— Вы уж простите мистера Крофта, — произнес он низким голосом, склоняясь над своими бумагами. — Наша бабуля вышколила его, чтобы отваживал всех незваных гостей. А вы, миссис…

— Мисс, — поправила Аннабел и тут же ощутила внезапный холодок, пробежавший по ее спине. — Меня зовут Аннабел Лейк, и я занимаюсь пивоварением. А вы, лорд…

— Джаррет. Джаррет Шарп. — Он пристально посмотрел на нее и спросил: — А вы пришли сюда в поисках работы? Вас, вероятно, прислала моя бабушка?

— Нет-нет, с чего вдруг?! — воскликнула Аннабел. — Мы с ней даже не знакомы.

Лорд взглянул на нее с некоторым подозрением.

— Вы уж простите меня, мисс Лейк, но пивовары в наши дни — большая редкость. Особенно молодые, незамужние и хорошенькие… Вот я и подумал, что бабуля опять взялась за старые уловки.

— За уловки?.. — в растерянности переспросила Аннабел. Она прекрасно знала, что мужчины-пивовары обычно с презрением взирали на женщин, занимавшихся пивоварением, потому и пришла именно к миссис Пламтри. Но при чем же здесь какие-то уловки?

— Это не важно. Не имеет значения, — поспешно ответил лорд Джаррет. — Так что же вам угодно?

— Прошу прошения, сэр, но я хотела бы побеседовать с миссис Пламтри, если возможно.

— Нет, это невозможно, — тут же ответил Джаррет. — В данный момент она… недоступна.

Ох, как же Аннабел возненавидела это слово! Уже возненавидела!

— Но она наверное, скоро вернется?

Собеседник покачал головой:

— Нет-нет, во всяком случае, не в ближайшее время. В течение года она будет заниматься семейными делами.

Целый год? Да за это время кредиторы растащат «Лейк эль» по частям, ничего не оставят.

Вероятно, заметив отчаяние, промелькнувшее на лице посетительницы, лорд Джаррет тут же добавил:

— Но она оставила здесь меня, так что я, возможно, сумею вам помочь.

Оставила его? О чем только она думала? Как могла такая женщина — о ее деловой хватке рассказывали с восхищением — передать свое дело игроку и распутнику?

Аннабел окинула взглядом собеседника, стараясь оценить его деловые качества. Для человека, намеревающегося заниматься пивоварением, его сюртук и брюки выглядели довольно странно. Кто же надевает дорогую одежду, отправляясь в пивоварню? Ответ мог быть только один: так поступает тот, кто совершенно ничего не смыслит в этом деле. И следовательно, этот человек, взявшийся за пивоварение, очевидно, от скуки, не мог оказаться ей полезным. Но с другой стороны, был ли у нее выбор? Зачем же тогда они с Сисси проделали весь этот путь?

Немного успокоившись, Аннабел подняла с пола свой небольшой саквояж и проговорила:

— Сэр, я пришла сюда по поручению моего больного брата, чтобы сделать вам деловое предложение.

Джаррет взглянул на нее с любопытством.

— Что за деловое предложение? И кто ваш брат?

— Его зовут Хью Лейк, и он владелец «Лейк эль» в…

— В Бертоне-На-Тренте, не так ли? Да, я знаю. Слышал о таком.

Аннабел в изумлении захлопала глазами.

— Слышали?.. — пробормотала она.

А лорд Джаррет, снова склонившись над столом, принялся перебирать какие-то бумаги, Наконец, отыскав нужный листок, проговорил:

— Ваш отец, Алоизий Лейк, основал дело в 1794 году. Несколько лет назад, когда ваш отец умер, дело унаследовал ваш брат. Вы специализируетесь на коричневом эле, портере и светлом пиве — Заметив, что Аннабел вытаращила на него глаза, он с улыбкой добавил: — Я пытаюсь получше узнать наших основных конкурентов.

«Значит, не такой уж он никудышный, — промелькнуло у Аннабел. — Да, не такой уж, хоть и красавчик».

— Так вот, я приехала, чтобы предложить вам «Лейк эль» в качестве делового партнера, а не конкурента, — заявила Аннабел.

Лорд Джаррет скрестил на груди руки и взглянул на нее с некоторым сомнением. Едва заметно усмехнувшись, он проговорил:

— По моим сведениям, «Лейк Эль» производит всего лишь пятьдесят тысяч бочек в год, в то время как пивоварня Пламтри дает двести пятьдесят тысяч. Не понимаю, чем вы можете быть нам полезны.

Аннабел не могла бы сказать, что поразило ее больше — то, что собеседник знал объемы производства «Лейк эль», или же то, что он разговаривал с ней как с ровней. Как бы там ни было, радовало уже то, что он не предложил ей отправиться домой и привезти к нему брата Хью. Хотя он, возможно, привык к тому, что женщины способны разбираться в таких делах. Ведь его бабушка прекрасно в них разбиралась.

— Сэр, я хотела бы чтобы вы сначала кое-что попробовали, — сказала Аннабел.

Поставив саквояжик на стол, она извлекла оттуда свой драгоценный груз — бутылку эля и стакан. Откупорив бутылку, она наполнила стакан наполовину, стараясь не лить слишком много пены. Когда же она протянула стакан Джаррету, он взглянул на нее с улыбкой.

— Намерены отравить конкурента?

Аннабел рассмеялась.

— Чтобы вам было спокойнее, я могу отпить первая.

Она сделала глоток, и взгляд Джаррета тут же переместился на ее губы. Причем Аннабел заметила, как вспыхнули при этомего глаза.

— Теперь ваш черед, — сказала она, протягивая ему стакан.

Почему-то она ожидала, что он отпустит сейчас какую-нибудь непристойную шуточку, а затем сделает ей предложение, не имеющее ни малейшего отношения к пивоварению. Но вместо этого лорд Джаррет взял стакан и поднес его к глазам, чтобы получше рассмотреть янтарную жидкость.

— Это светлый эль? — спросил он.

— Да. Из октябрьского сусла.

— Довольно красивый цвет, оранжево-золотистый… — заметил Джаррет. Покрутив напиток в стакане, он вдохнул запах и добавил: — И очень сильный аромат хмеля. Причем чувствуется еще и что-то фруктовое…

Пока хозяин кабинета пробовал напиток на вкус, Аннабел в волнении крутила на пальце материнское кольцо — оно всегда приносило ей удачу. Именно по этой причине она никогда не снимала кольцо, даже в пивоварне не снимала.

А Джаррет, делая глоток за глотком, осушил стакан до дна, после чего изрек:

— Очень неплохое пиво. Довольно насыщенное и с приятным, чуть горьковатым послевкусием. Причем без излишков солода. Значит, это из ассортимента «Лейк эль»?

Аннабел с облегчением вздохнула.

— Да, из нашего ассортимента. Я сама его варила.

Тут Джаррет выпрямился во весь свой внушительный рост и пробормотал:

— Но я по-прежнему не понимаю, какое отношение ваше пиво имеет к Пламтри?

— Я хочу, чтобы вы помогли мне его продавать, — ответила Аннабел.

Он вернул ей стакан и сухо проговорил:

— Буду предельно откровенен с вами, мисс Лейк. Сейчас не время для новых начинаний в производстве эля. С падением торговли на русском рынке…

— Именно поэтому я здесь, — перебила она. — Из-за болезни моего брата наши дела тоже серьезно пошатнулись. Но в качестве партнеров мы с вами могли бы компенсировать потери на русском рынке. — Аннабел убрала стакан в саквояжик, оставив бутылку на столе. — Вы ведь слышали о пивоваренном заводе Ходжсона, сэр?

— Да, конечно. Они доминируют в торговле с Индией.

— Уже нет. То есть после того, как они объединились с Томасом Дрейном. А если точнее, то они решили обойтись без Ост-Индской компании и заниматься доставкой своей продукции напрямую.

— Идиоты! — воскликнул Джаррет.

Аннабел с улыбкой кивнула:

— Вот именно. Никто еще не выиграл, надув Компанию. Но дело в том, что Ходжсон также значительно поднял цены, — продолжала Аннабел. — И тогда магнаты Ост-Индской компании решили отрезать Ходжсона от источника прибыли, отыскав пивоварню, способную производить для них эль по его рецепту. Свой выбор они остановили на «Оллсоппе», что в Бертоне. Осуществив первую поставку два года назад, они остались очень довольны результатами. И вот теперь «Лейк эль» стремится проникнуть на этот огромный рынок. Однако мы нуждаемся в помощи.

— Моя бабушка много лет назад уже пыталась бороться за индийский рынок, но безуспешно, — заметил Джаррет.

— Она пыталась туда проникнуть, продавая пиво Пламтри, не так ли?

После некоторого колебания Джаррет кивнул:

— Да, совершенно верно.

Аннабел едва заметно улыбнулась и проговорила:

— Видите ли, мы обнаружили, что октябрьское пиво получается лучше на воде из Бертона, а не из Лондона. Половину продукции «Оллсоппа», экспортируемой в Индию, составляет светлый эль. И я бы могла делать то же самое, если бы руководители Ост-Индской компании согласились сотрудничать с «Лейк эль». Но они не хотят из-за… — Она запнулась, чуть-не сказав «из-за ненадежности моего брата». — Из-за болезни моего брата. И потому что я — женщина. Они не верят в нашу конкурентоспособность. А я не рискую запускать эль в производство, раз его не хотят покупать. Поэтому вы мне и нужны.

Джаррет взглянул на собеседницу, прищурившись.

— То есть вы хотите, чтобы я продавал ваш эль магнатам Компании?

Аннабел просияла.

— Вот именно, сэр. Это было бы выгодно нам обоим и компенсировало бы наши потери, связанные с тем, что русские подняли тарифы на английский эль.

— Что заставляет вас думать, что мы понесли потери? — осведомился Джаррет.

— Ни одна пивоварня не обошлась без потерь, и вы это прекрасно знаете, лорд Джаррет.

Он отвел глаза и пробормотал:

— Что ж, ваше предложение кажется мне интригующим…

— Значит, вы его обдумаете? — спросила Аннабел.

Тут он пристально взглянул на нее и с сожалением в голосе произнес:

— Нет, не обдумаю, мисс Лейк.

Она едва удержалась от стона. Ведь пивоварня Пламтри была ее единственной надеждой!

— Сэр, но почему?

— Хотя бы потому, что я здесь всего неделю и все еще изучаю ситуацию. Поймите, я не могу бросаться в столь рискованное предприятие только из-за того, что у одного молодого пивовара родился некий безумный план… Нет уж, увольте.

— Это вовсе не безумный план! — В свои почти тридцать Аннабел не считала себя слишком молодой. Но ее частенько принимали за молоденькую девушку из-за малого роста, — наверное, именно он вводил людей в заблуждение. — Можете кого угодно спросить об успехе «Оллсоппа», — продолжала она. — Я уверена, что другие пивовары Лондона это давно заметили. И поверьте, мое октябрьское пиво — отличного качества. Да вы и сами это отметили.

— Дело не в качестве пива. Оно-то у вас и впрямь отменное, — проговорил Джаррет со снисходительной улыбкой, так хорошо ей знакомой после общения с пивоварами-мужчинами из Бертона.

Аннабел с вызовом вскинула подбородок.

— Значит, дело в том, что я — женщина? Вы это хотите сказать?

— Нет, все дело в том, что вы — пивовар. А пивовары дальше своего носа не видят. Создай превосходное пиво, они считают, что этого вполне достаточно. Но есть еще другие факторы, кроме качества эля. Уверен, что ваш брат это понимает, поэтому и не пришел ко мне сам.

— Он не пришел, потому что болен! — воскликнула Аннабел.

— Но почему же тогда он не написал мне рекомендательное письмо, в котором мог бы представить вас как своего компаньона?

Аннабел невольно вздохнула. Конечно же, Хью этого не сделал. Он думал, что они с Сисси отправились в Лондон, чтобы присмотреть школу для Джорди.

— Мой брат слишком тяжело болен, — сказала она. — Он не мог даже написать.

При этих ее словах лорд Джаррет взглянул на нее с некоторым удивлением.

— Неужели настолько болен?

Весьма раздосадованная недоверием собеседника, Аннабел решила сменить тактику.

— Как человек, много играющий в карты, вы, очевидно опасаетесь делать серьезные вложения, не так ли?

Лорд Джаррет поморщился и проворчал:

— Похоже, о моей репутации знает вся Англия.

— Я вовсе не считаю, что у вас такая уж дурная репутация, сэр, — заявила Аннабел. — Я совсем о другом… Очевидно, вы и за карточным столом не способны на риск — вот что я хотела сказать.

К ее удивлению Джаррет расплылся в улыбке, явившей две очаровательные ямочки на щеках.

— Ах, моя дорогая мисс Лейк, поверьте, подобная тактика способна повлиять на вашего незадачливого брата, но не на меня. Ведь у меня есть еще две сестры, поэтому я не могу пускаться во всякого рода авантюры. Слишком велика ответственность, понимаете?

— Полагаю, ваша бабушка усмотрела бы выгоду в моем плане, — заметила Аннабел. — Да-да, ваша бабушка все прекрасно поняла бы.

При этих ее словах улыбка Джаррета тотчас погасла. Он приблизился к ней почти вплотную и отчетливо проговорил:

— Моя бабушка в данный момент не управляет компанией. Но я сомневаюсь, что она и в другой ситуации одобрила бы ваш план.

Аннабел фыркнула и пробурчала:

— А почему вам не спросить ее об этом?

— Мне нет нужды ее спрашивать! — отрезал Джаррет.

— Но вы же сами сказали, что находитесь здесь всего неделю и все еще знакомитесь с положением дел. Возможно, вы ошибаетесь. Поэтому мне хотелось бы узнать мнение вашей бабушки. Она сама могла бы сказать, что пивоваренная компания Пламтри не заинтересована в моем предложении, и тогда я уехала бы домой. Так вы спросите ее?

Лорд Джаррет вздохнул, потом решительно заявил:

— Нет-нет, это невозможно. В данный момент она…

— Да, уже знаю, — перебила Аннабел. — В данный момент она недоступна. Очень удобное выражение. Но имейте в виду, сэр, вы упускаете прекрасную возможность хорошо заработать. Упускаете только потому, что не желаете себя утруждать. Интересно, что бы сказала ваша бабушка, если бы узнала об этом?

— Угрозами меня тоже не пронять, мисс Лейк. А теперь, если позволите…

Он направился к двери, и Аннабел в панике воскликнула:

— Ах, подождите, милорд! — Судорожно сглотнув, она продолжала: — Видите ли, милорд, «Лейк эль» находится в весьма затруднительном положении, и все, о чем я прошу… Не могли бы вы ознакомить с моим предложением свою бабушку? Ну неужели это так трудно? Ведь если «Лейк эль» разорится, то человек сорок потеряют работу. Конечно, и моя семья пострадает, так что я…

Он обернулся к ней и спросил:

— Вас удовлетворит, если я сообщу бабушке о вашем предложении?

Аннабел энергично закивала:

— Да-да, милорд, разумеется. Хотя, возможно, было бы лучше, если бы я…

— Нет-нет, никаких «лучше». — Он покачал головой. — Однако я сообщу бабушке о вашем предложении сегодня же вечером. Только имейте в виду: если она откажется в этом участвовать, — в чем у меня нет ни малейших сомнений, — то вы примете ее ответ как окончательный. Это понятно?

После короткого раздумья Аннабел утвердительно кивнула. А что ей оставалось делать? Ведь у нее не было выбора.

Джаррет тут же отворил перед ней дверь и на прощание проговорил:

— Приходите завтра утром, и я передам вам ее заключение. Всего хорошего, мисс Лейк.

Аннабел прикусила губу, чтобы не возмутиться в ответ на столь поспешное и даже грубое выпроваживание. Хотя, с другой стороны, на большее она и не могла бы рассчитывать… Так что оставалось лишь надеяться, что этот человек сдержит слово и выполнит свое обещание.

Но уже через минуту, спускаясь по лестнице, она тихонько пробормотала:

— Наверное, можно и не дожидаться ответа. Ведь и так все ясно…

Аннабел нисколько не сомневалась: этот человек был решительно настроен против ее плана. И в этом не было ничего удивительного — ведь он даже не слышал о бедственном положении Ходжсона! Возможно, он подумал, что она все сильно преувеличивала, пытаясь добиться своей цели.

Но если он всё-таки поговорит со своей бабушкой, то тогда узнает…

Аннабел тяжко вздохнула. Это «если», в сущности, ничего ей не сулило.

Неподалеку от пивоварни она увидела ожидавших ее Сисси и Джорди. Сисси тотчас же подбежала к ней и, задыхаясь от волнения, выпалила:

— Ну как, что она сказала?! Говори же, не молчи! Что сказала тебе миссис Пламтри?!

Аннабел невольно отвела глаза.

— Не знаю, что она сказала бы. Я разговаривала не с ней, а с ее внуком.

— Ты встретилась с одним из них?.. С одним из Шалунов-Шарпов из Холстед-Холла? — Сисси еще больше оживилась. — Дорогая, говори же, рассказывай! С которым из них?!

— С лордом Джарретом… — Аннабел снова вздохнула.

— О, значит, с Игроком?! — Глава Сисси сверкали от возбуждения. — А он и вправду так хорош, как о нем говорят? И действительно ли производит впечатление… столь легкомысленного?

Аннабел пожала плечами:

— Если поразмыслить, то нет, пожалуй. — И это было довольно странно, если учесть многочисленные скандальные истории, которые о нем рассказывали (как он, например, играл однажды двое суток подряд, без сна или же как за час проиграл тысячу фунтов: и как постоянно менял женщин — точно перчатки). Ну… что касается женщин то ничeгo удивительного: с его-то глазами и обворожительной улыбкой можно повергнуть в трепет любую женщину. Но только не ее, разумеется. Еще чего не хватало! — У лорда, Джаррета вид мошенника, — заявила Аннабел и тут же отвела глаза.

— Но тогда почему же его бабушка поручила ему управление своей пивоварней? — удивилась Сисси..

— Ну… наверное, потому, что он мужчина. — Аннабел презрительно фыркнула. — И знаешь, он сказал, что едва ли бабушка заинтересуется моим предложением. Но он сказал, что поговорит с ней на эту тему. Обещал, во всяком случае.

— Думаешь, действительно поговорит?

— Не знаю. Он ужасно противный и высокомерный. Сомневаюсь, что ему можно хоть в чем-то доверять. А вел себя так… как будто я навязывалась.

— Это все потому, тетя Аннабел, что ты не должна была рассказывать ему, что он должен делать, — подал голос Джорди. — Отец всегда говорит, что женщинам….

— Да-да, знаю, что твердит твой отец! — проговорила Аннабел в раздражении. — Он заявляет, что женщинам не место на пивоварне. И что я… — Она умолкла и перевела дыхание. Ее братец говорил, что если она не прекратит таскаться на пивоварню, то скорее всего никто не женится на ней.

Аннабел очень хотелось, чтобы Хью не говорил подобных вещей в присутствии Джорди, — ведь брат прекрасно знал, почему она не выходила замуж. Потому что не хотела оставлять Джорди. Да и как могла она его оставить? Ведь он был ее сыном.

Джорди, разумеется, этого не знал. Не знал, что его отцом был Руперт, жених Аннабел, и что Аннабел родила его вскоре после того, как Руперт погиб в бою. Джорди рос, считая ее своей теткой. И она ничего не могла с этим поделать, если не хотела, чтобы к нему прилипло клеймо незаконнорожденного. Зато могла сделать так, чтобы он рос в любви и заботе, — пусть даже она не была той женщиной, которую он называл матерью. При мысли об этом у нее перехватило горло, и Аннабел с трудом удержалась от слез.

А ее сын рос очень быстро, и в один прекрасный день они с Сисси и Хью расскажут ему правду. Когда он был совсем маленьким они, все втроем, решили скрыть ее от него, опасаясь, как бы мальчик случайно не проболтался. Но в последнее время Сисси все чаще повторяла, что пора раскрыть ему тайну его рождения — мол, время настало.

Время и впрямь настало, только ей не хватало смелости сказать сыну правду. Она боялась, что он испытает шок, узнав, что вся его жизнь была в каком-то смысле ложью, и что его настоящий отец умер, а родная мать — беспутная женщина. И тогда он начнет винить во всем ее, и она, возможно, потеряет его навсегда. Аннабел не могла пойти на этот риск. Во всяком случае — сейчас. Сначала следовало уладить все дела с Хью и с пивоварней.

Но что же все-таки делать с братом Хью? С каждым днем он становился все более беспомощным и все больше пил и частенько напивался до бесчувствия. А положение дел его совершенно не беспокоило. Пока им удавалось это скрывать, но было ясно, что вскоре люди поймут, почему он уже давно не появлялся на пивоварне.

— Ты должна слушать, что говорит отец, — с важным видом заявил Джорди, которому недавно исполнилось двенадцать. — Ведь он старается помочь тебе выйти замуж, пока ты не слишком состарилась.

— Помолчи, Джорди! — одернула мальчика Сисси. — Не смей грубить!

— К тому же я вовсе не собираюсь замуж, — со вздохом сказала Аннабел.

Разумеется, это была чистейшая ложь. Ведь она, как и любая женщина, хотела иметь и мужа, и детей, и собственную семью. Но едва ли кто-то захочет жениться на ней, когда узнает, что она не целомудренна. И даже если найдется мужчина, который поймет ее девичью любовь к Руперту, — то вряд ли он пожелает принять ее незаконнорожденного сына. И ей пришлось бы оставить Джорди, но она бы этого не перенесла.

Снова вздохнув, Аннабел пробормотала:

— Так что же нам теперь делать, Сисси?

— Наверное, надо подождать до завтра и посмотреть, выполнит ли лорд Джаррет свое обещание.

— Да, наверное, — кивнула Аннабел. — Хотя я бы чувствовала себя гораздо лучше, если бы сама могла поговорить с миссис Пламтри.

— А почему бы и нет?! — оживилась Сисси. — Мы наверняка сможем выяснить, где она живет, не так ли?

Аннабел ненадолго задумалась, потом, покачав головой, проговорила:

— Я не уверена, что мы застанем ее дома. Лорд Джаррет сказал, что она вроде бы занята какими-то семейными проблемами. Возможно, ее сейчас нет в Лондоне.

— Но раз он собирается с ней советоваться, то обязательно поедет к ней, разве нет? И мы могли бы проследить за ним, — заявила Сисси.

Аннабел уставилась на нее в изумлении, потом, сжав в объятиях, воскликнула:

— Дорогая, ты умница! Именно так мы и поступим! Вернее — я… Потому что если мы последуем за ним все втроем, то он скорее всего нас заметит. А на одну женщину он вряд ли обратит внимание.

— Позвольте мне это сделать! — сказал Джорди, выпячивая грудь.

— Ни в коем случае! — вскричали в один голос женщины и тут же, переглянувшись, рассмеялись. Относительно Джорди они всегда были в полном согласии. О лучшей матери для своего сына Аннабел не могла и мечтать. У Сисси и Хью были также собственные дети, но в данный момент они находились у матери Сисси в Бертоне. Сама же Сисси никогда не делала разницы между ними и Джорди.

Другая женщина, возможно, не захотела бы принять незаконнорожденного отпрыска своей невестки, но только не Сисси. Она даже придумала историю о больной кузине, ухаживать за которой они с Аннабел якобы отправились на север Англии. И оттуда несколько раз писала о ребенке, которого родила. Аннабел же взяла на себя роль любящей тетки и всегда помогала присматривать за детьми, если находилась не на пивоварне.

— Вот что, Джорди… — сказала Сисси, взъерошив каштановые волосы мальчика. — Давай оставим это дело Аннабел, ладно?

— Мама, прекрати! — Мальчик отстранил руку Сисси и нахмурился. — Я больше не ребенок, ты же знаешь!

— Он у нас вполне взрослый мужчина, правда? — с улыбкой сказала Аннабел.

— Да, я мужчина. — Джорди выпятил грудь и добавил: — И отец так говорит.

— Что ж, раз так, то ты должен позаботиться о матери по пути в гостиницу, — заметила Аннабел. — А я останусь здесь.

— Одна? До темноты? — с беспокойством спросила Сисси.

— Не бойся, ничего со мной не случится. — Аннабел улыбнулась. — Знаешь, я почти уверена, что лорд Джаррет уедет уже часа через два — он не очень-то похож на человека, который стал бы трудиться до позднего вечера. А здесь, по другую сторону улицы, полно всяких магазинов, откуда пивоварня хорошо просматривается. Так что я поброжу тут и наверняка увижу его, когда он будет выходить. — Заметив, что Сисси ее слова не успокоили, она добавила: — Я буду очень осторожной, обещаю.

— Надень хотя бы мой плащ. — Сисси сняла плащ и протянула его невестке. — Если застегнешься на все пуговицы и набросишь на голову капюшон, никто не узнает в тебе женщину. Плащ длинный, так что из-под него не будет виден даже подол твоих юбок.

— Возможно, я не очень скоро вернусь, — сказала Аннабел, снимая шляпку и передавая ее Сисси. Надев плащ, она заявила: — Когда узнаю, где находится миссис Пламтри, мне ведь потребуется побыстрее с ней поговорить, если она сейчас все же в Лондоне, понимаешь?

— Когда будешь возвращаться, найми экипаж, чтобы добраться до гостиницы. — Сисси вложила в ее ладонь деньги и второй ключ от их гостиничной комнаты. — Не вздумай возвращаться пешком.

Уставившись на монеты, Аннабел пробормотала:

— Дорогая, прости, что я втянула тебя во все это… Мне, очень жаль, что мой брати..

— Не беспокойся, — перебила ее Сисси. — Ты ни в чем не виновата. А Хью… он очень хороший человек, когда не хандрит. — Она украдкой взглянула на Джорди, который, как обычно, ловил каждое слово взрослых. — Я уверена, ты сумеешь уговорить миссис Пламтри помочь нам. И тогда Хью наверняка выйдет из своего нынешнего состояния.

— Нам остается только надеяться, — сказала Аннабел, опуская деньги и ключ в карман плаща.


Глава 3


Сидя за столом, Джаррет смотрел на полупустую бутылку эля, оставленную мисс Лейк. Предложение этой молодой женщины сразу же показалось eмy привлекательным. Именно такие рискованные предприятия зажигали его интерес — и в то же время именно таких рискованных предприятий он должен был всячески избегать, если не хотел потерпеть крах. С тяжелым вздохом Джаррет заставил себя вернуться к документам, которые изучал до прихода мисс Лейк и которые вызывали у него сильное беспокойство. Пивоварне Пламтри грозили серьезные неприятности. Из-за ситуации на русском рынке ее доходы резко упади, в связи с чем бабуля и искала надежного человека, способного взять на себя руководство компанией. А для рискованных операций сейчас было не время, поэтому он и отверг план мисс Лейк.

И все же если мисс Лейк не соврала, что сама сварила эль, то следовало признать, что дама весьма преуспела в этом деле. Хотя, конечно, он, Джаррет, не претендовал на звание эксперта. А вот его дед был прекрасным знатоком эля. Джаррет часто вспоминал, как старик когда-то расставлял перед ним батарею бутылок, чтобы научить определять по вкусу качество солода, из которого получится тот или иной сорт пива. Джаррет, тогда еще мальчишка, мечтал о том дне, когда станет владельцем предприятия. Но в конце концов пивоварней завладела бабуля.

И вот теперь он снова здесь. Нюхает пивное сусло и пробует молодое пиво — будто и не было этих девятнадцати лет.

Взглянув на дверь, Джаррет крикнул:

— Крофт войдите!

Клерк тотчас появился в дверном проеме.

— Крофт, не пришлете мне мистера Харпера?

— Да, конечно, милорд. И разрешите мне еще раз извиниться, что позволил этой женщине прошмыгнуть мимо меня. Я не знал, что ей сказать. Вы ведь просили никому не говорить, что миссис Пламтри больна, а эта женщина все задавала и задавала вопросы…

— Все в порядке, Крофт, не беспокойтесь.

Бабуля заявила, что о ее болезни не должен знать никто, кроме самых близких людей. Она не хотела, чтобы ее конкуренты, решив, что компания ослабела, закружили над ними точно стервятники.

— А как здоровье вашей бабушки? — спросил Крофт.

— Вчера, когда я был у нее, она держалась неплохо, — ответил Джаррет уклончиво. Ему не понравился цвет ее лица, и она слишком часто кашляла.

Когда Крофт отправился за Харпером, Джаррет поднялся из-за стола и в волнении прошелся по комнате. В последние дни состояние бабушки ухудшилось, и доктор Райт сказал, что она страдала от недуга, именуемого эдема легких. Более того, доктор заявил, что она, возможно, уже не поправится. При мысли о том, что бабуля умирает, Джаррет невольно вздрогнул. Что же произойдет, если она действительно…

Нет, она не должна умереть! Этого он даже представить не мог.

— Милорд, мистер Крофт сказал, что вы хотите меня видеть.

Взглянув на дверь, Джаррет увидел у порога мистера Харпера, лучшего в компании пивовара. Снова усевшись за стол, Джаррет указал на бутылку эля.

— Харпер, меня интересует ваше мнение по поводу этого напитка. Стакан в буфете.

Там же, в буфете, бабуля держала свои запасы бренди. Вспомнив об этом, Джаррет едва заметно улыбнулся. Его матушка всегда приходила в ужас, когда речь заходила о том, что ее мать пила бренди — ведь леди этого не делали. Но бабуля не походила на других женщин. «Как не походит и мисс Лейк», — подумал он неожиданно и тут же нахмурился. Ведь если честно, то эта женщина очень ему понравилась. Несмотря на маленький рост, делавший ее похожей на лесную фею, она обладала стройной фигурой с округлыми обольстительными формами. А когда улыбнулась ему…

Господи, в этот момент все ее лицо преобразилось! Чудесные карие глаза вспыхнули, а чуть веснушчатые щеки зарделись. Темные же кудряшки, обрамлявшие личико, свидетельствовали о том, что под шляпкой скрывались шикарные волнистые волосы цвета красного дерева.

Она имела вид здоровой провинциальной девушки, которой не коснулось зловоние большого города, — такие женщины всегда нравились ему гораздо больше чем элегантные и болтливые лондонские девицы. Но женщины этого типа любое ухаживание воспринимали как прелюдию к браку. Именно по этой причине он решил, что ее подослала бабуля. Бабуля вполне была способна на нечто подобное, и поначалу он решил, что она наняла на работу очаровательную женщину-пивовара, чтобы та соблазнила его. Тогда бабуля добилась бы желаемого. Ведь мисс Лейк, безусловно, могла бы отлично подойти для осуществления такого замысла. Как только она вздернула свой очаровательный носик, ему тотчас захотелось проверить, что скрывается у нее под платьем.

— Ну что? — справился он у Харпера, когда тот попробовал эль, а затем сделал еще один глоток.

— Очень хороший эль, — ответил пивовар. — Гораздо лучше большинства сортов октябрьского пива.

— Проклятие… — пробормотал Джаррет сквозь зубы.

— Вы что-то сказали, милорд? — Харпер взглянул на него с удивлением.

Джаррет молчал, и пивовар спросил:

— Милорд, вы, случайно, не об индийском рынке задумались?..

— С чего вы взяли?

Харпер пожал плечами:

— Видите ли, я и сам об этом думал. После банкротства Ходжсона, а также из-за отсутствия русского рынка ситуация усложнилась… Так что, наверное, можно было бы попытать счастья в Ост-Индской компании. — Джаррет снова промолчал, и Харпер добавил: — Я, конечно, знаю, что когда-то миссис Пламтри была против этого, но время сейчас трудное, и, возможно, стоит еще раз вернуться к этому вопросу.

Джаррет нахмурился и проворчал::

— Расскажите, что именно случилось с Ходжсоном, из-за чего Ост-Индская компания осталась недовольна?

Выслушав рассказ Харпера, он вновь подумал о том, что предложение мисс Лейк звучало весьма заманчиво. Но мог ли он доверить ее пивоварне производство продукта? Джаррет очень в этом сомневался.

— А вы не могли бы производить октябрьское пиво не хуже этого? — Он указал на бутылку, стоявшую на столе.

Харпер смутился и пробормотал:

— Сэр, не знаю, получится ли… Это чертовски хорошее пиво. Нужно знать рецепт. Но продукт Ходжсона был ничуть не лучше нашего. Так что мы могли бы составить конкуренцию…

Снова взглянув на бутылку, Джаррет сказал:

— Спасибо за вашу оценку, мистер Харпер. Это, пожалуй, все.

Да, конечно, мисс Лейк, возможно, могла бы производить отличный эль для индийского рынка. — но какое это имело значение? Он, Джаррет, не станет рисковать, принимая участие в ее плане.

«Если «Лейк эль» потерпит крах, сорок человек останутся без работы», — вспомнились ему слова этой женщины. Да, кажется, так она сказала… Но какое ему до этого дело? Его это не касается. Не его забота спасать все пивоварни в стране, находящиеся на грани краха. Ему хватит хлопот и с собственной. А мисс Лейк пусть найдет себе другого компаньона— того, кто согласится пойти на риск и поддержит безумный проект ее брата.

Что же касается бабули, то она ни за что не одобрит этот план: Но он обещал девчонке представить ее проект бабуле, поэтому сдержит слово.

Тут в дверь постучали, и Джаррет, подняв голову, увидел в дверном проеме своего друга Джайлса Мастерса. С улыбкой вскочив на ноги, он воскликнул:

— Джайлс, какого дьявола?! Что ты здесь делаешь?!

Получив место адвоката, Джайлс Мастерс проводил почти все дни в суде, но сейчас почему-то заявился на пивоварню.

— Я пришел, чтобы вытащить тебя отсюда, — ответил приятель со смехом. — Твой брат сообщил, что сегодня ты не будешь играть с нами в вист, а это совершенно неприемлемо!

— Ты говоришь так только потому, что в последнее время я проигрываю. Наверное, тебе хочется на мне немного заработать для разнообразия.

Снова рассмеявшись, Мастерс ударил себя кулаком в грудь.

— Да разве твой старый друг не может просто провести с тобой вечер?! Мы могли бы отлично поразвлечься.

— Вот как ты это называешь? — Джаррет криво усмехнулся. — В последний раз, когда мы развлекались игрой в карты в одной из таверн пивоварни Пламтри, вы с Гейбом, напившись, состязались, кто громче пукнет. Насколько мне помнится, ты выиграл. В ущерб всем присутствовавшим.

— Но при этом я восхитительно острил, — заявил Джайлс. Он указал на дверь. — А теперь идем быстрее. Мы с тобой оба нуждаемся в отдыхе.

Джаррет поморщился и пробурчал:

— Но мы не сможем играть в вист, так как у нас нет четвертого. И знаешь, мне бы не хотелось тебя расстраивать, но думаю, что Оливер, когда вернется из Америки, уже не будет так часто присоединяться к нам за карточным столом. К сожалению, он стал образцовым семьянином.

Мастерс вздохнул:

— Твой брат стал таким же, как и мой. Поэтому мы, холостяки, должны держаться вместе. — Он усмехнулся и добавил: — Между прочим, у нас есть четвертый. Гейб уговорил Пинтера составить нам компанию.

— Пинтера?! — изумился Джаррет. — Ты хочешь сказать, что этот субъект не скорчил рожу и не заявил, что карты — бессмысленное времяпрепровождение?

— Знаешь, а он не так уж плох. Пинтер славный малый и порой даже проявляет чувство юмора. Идем, увидишь сам.

Джаррет бросил взгляд на кипу бумаг на столе. Он целыми днями просиживал над документам и, но ни какого разумного выхода из создавшегося положения пока не находил. Что ж, возможно, ему будет лучше думаться, если он действительно немного проветрится. И было бы очень неплохо перекинуться в карты, прополоскать горло лучшим портером Пламтри и покувыркаться в постели с какой-нибудь горничной из таверны.

Ему вдруг снова вспомнилась мисс Лейк. Ее прекрасные глаза умоляли его о помощи. Выругавшись сквозь зубы, Джаррет решил, что с бабулей поговорит утром.

Кроме того, он все равно собирался встретиться с сыщиком с Боу-стрит, чтобы разыскать конюхов, работавших в Холстед-Холле. Возможно, что сегодня у него это получится.

— Ладно, веди, — сказал он приятелю.


Когда лорд Джаррет со своим темноволосым спутником вышел из пивоварни, Аннабел последовала за ними. «Не брат ли это лорда Джаррета, присоединившийся к нему, чтобы вдвоем проведать бабушку?» — подумала она, тут же направившись следом за мужчинами. Они шли довольно быстро, и ей то и дело приходилось переходить на бег, чтобы не отстать.

Джентльменам понадобилась четверть часа, чтобы добраться до цели своего путешествия по лондонским улицам. Обнаружив, что они шли в таверну, Аннабел пришла в ярость. Вот, оказывается, чего стоило обещание лорда Джаррета! Что ж, она могла бы догадаться, что такой человек, как он, не сдержит слова.

А может, они зашли туда только на минутку, чтобы пропустить по стаканчику, а затем отправятся навестить бабушку? Такая возможность, наверное, не исключалась. Вывеска на таверне гласила: «Мы продаем лучшее пиво Пламтри». Таверна собственной компании— логичный выбор места, чтобы выпить, разве нет?

Но теперь ей предстояло решить: дожидаться их снаружи или зайти?

Ожидание казалось не лучшим вариантом. Близился вечер, а Лондон с его ночными разбойниками имел дурную славу. В конце концов, Аннабел решила зайти в таверну. Она заняла столик, находившийся по соседству со столом лорда Джаррета, и заказала себе ужин.

Через несколько минут к лорду Джаррету и его спутнику присоединились еще два джентльмена, и вскоре выяснилось, что братья зашли в таверну не просто выпить по стаканчику. Они заказали кувшин пива и раскинули на столе карты.

Да, теперь стало ясно, зачем они пришли сюда. Решили провести всю ночь в развлечениях. Черт бы его побрал, этого лорда Джаррета! Очевидно, он и не собирался рассказывать бабушке о ее предложении. Но что же ей теперь делать?

Час спустя, после пирога с почками и пинты эля, Аннабел по-прежнему не знала, что делать. Зато кое-что выяснила.

Оказалось, что темноволосый мужчина был вовсе не братом лорда Джаррета, а его старым приятелем по имени Джайлс Мастерс. Братом же Джаррета был лорд Гейбриел — мужчина с золотистыми волосами, и он развлекался тем, что допекал этих двоих, то и дело отпуская насмешливые замечания по поводу их зрелого возраста.

„А четвертым был мужчина со скрипучим голосом, которого все называли Пинтером — этот человек казался необычайно угрюмым, и он лишь время от времени негромко что-то произносил. Причем Пинтер, как сразу поняла Аннабел, явно не относился к аристократическому сословию. Только он один не флиртовал бесстыдно с местными горничными.

Насколько Аннабел могла судить, лорд Джаррет с братом постоянно выигрывали, по поводу чего двое других то и дело брюзжали.

Ей очень захотелось узнать, во что они играли, и она, поднявшись, прошлась мимо их столика. Оказалось, что они играли в вист. За спиной лорда Джаррета Аннабел ненадолго задержалась, И как раз в этот момент Мастерс заказал второй кувшин эля, а затем, бросив на стол карты, проворчал:

— Что это ты не проигрываешь, Джаррет?

Лорд Джаррет хитровато улыбнулся:

— Потому что вы с Пинтером — не слишком серьезные противники.

— Прошу прощения, — проговорил Пинтер, — но у меня все время были отвратительнейшие карты. Никакое мастерство не поможет, если нет везения.

— Это оправдание ничем не лучше любых других, — съязвил лорд Джаррет. — А что ты скажешь, Мастерс? Поднимем ставки, чтобы у вас был шанс отыграться? Мне нужен вызов.

— Давай действительно поднимем ставки, старший братец, — с веселой улыбкой сказал лорд Гейбриел. — Вижу, ты вполне восстановил свою былую форму.

Аннабел тихонько вздохнула. Жаль, что она не могла к ним присоединиться. Сколько Аннабел себя помнила, она играла в карты, сначала — дома с родителями и Хью, а потом — с Джорди и Сисси. Правда, в последнее время они играли не так часто из-за Хью…

От слез у нее защипало в глазах. Слабость Хью стала их общим проклятием. Она ужасно скучала по когда-то такому милому старшему брату… Увы, в последнее время он стал совсем другим. Конечно, она догадывалась, почему он начал так много пить, но от этого легче не делалось.

Тут Пинтер бросил карты на стол и заявил:

— Если вы поднимете ставки, я — пас. Полицейский суд недостаточно мне платит, чтобы играть, как вы, господа.

— Неужели вы полагаете, что у адвокатов столько денег, чтобы их прожигать? — проворчал Мастерс. — Уверяю вас, я не так богат.

— Но у вас есть богатый брат, чтобы покрывать потери, — заметил Пинтер.

— Перестаньте быть таким занудой, — проговорил Мастерс. — Я сказал Джаррету, что вы — славный малый. Или желаете выставить меня лжецом? Если выйдете из игры, мне тоже придется выйти. И тогда у меня не будет шанса отыграться.

— Меня это не касается, — ответил Пинтер. Осушив свой стакан, он со стуком поставил его на стол.

Тут Аннабел шагнула к столу и, откинув капюшон, сказала:

— Я буду рада занять его место.

Ей показалось — или зал действительно погрузился в мертвую тишину?

А лорд Джаррет, уставившись на нее, сквозь зубы процедил:

— Мисс Лейк, не ожидал вас здесь увидеть.

Спрятав дрожащие руки в карманы плаща, Аннабел заявила:

— Я бы даже согласилась поднять ставки, если бы вы, лорд Джаррет, сыграли на что-то действительно значимое.

Лорд Гейбриел расплылся в улыбке и проговорил:

— Не просветите нас, дорогая леди, на что вы хотите играть?

Скрипнув стулом, Джаррет поднялся на ноги.

— Если вы простите нас, джентльмены… — Схватив Аннабел за руку, он вывел се в коридор.

Когда она высвободила руку, Джаррет спросил:

— Что вы теперь задумали, мисс Лейк?

Она спокойно встретила его яростный взгляд.

— То же самое, что и раньше. Мне нужна ваша помощь. И чтобы ее получить, я намерена сыграть с вами в карты.

— Женщины вашего положения по тавернам не ходят.

— Вам ничего не известно о женщинах моего положения, милорд. Вы вообще ничего не знаете, кроме азартных игр, пьянства и распутства. Вы даже не смогли сдержать свое слово и поговорить с бабушкой!

— Вы за мной следили? — удивился лорд Джаррет. — Мисс Лейк, вы в своем уме? Ведь эта часть Лондона — очень опасное место для…

— О, избавьте меня от вашей заботы, — перебила Аннабел. — Она такая же неискренняя, как ваши обещания!

Джаррет скрестил на груди руки, и лицо его словно окаменело.

— К вашему сведению, я собирался поговорить с бабушкой утром, — заявил он, не сводя с нее глаз.

Аннабел презрительно фыркнула.

— Осмелюсь предположить, что после ночной попойки с друзьями вы бы забыли о своем обещании. Наверное, уже забыли.

На его щеке задергался мускул.

— Итак, вы решили добиться моего согласия, играя со мной в карты?

— Почему бы и нет? Я очень хорошо играю. Ваш друг Пинтер не хочет продолжать игру, а вам, как вы сами сказали, нужен вызов.

— Полагаю, вы хотите сыграть на что-то, имеющее отношение к вашему плану, не так ли?

— Совершенно верно. Мне нужно заручиться вашим согласием, что пивоварня Пламтри нам поможет.

Он нахмурился и проворчал:

— Мисс Лейк, вы не представляете, о чем просите.

— Я прошу помочь мне спасти пивоварню моего брата. Хотя, конечно, вы бы предпочли, чтобы конкурент пал.

— Не говорите глупости! Меня совершенно не беспокоит крохотная пивоварня в Бертоне. Пивоварня Пламтри в пять раз больше «Лейк эль».

— Значит, у вас нет причины отказать нам в помощи.

На его лице промелькнула улыбка.

— А что, если я выиграю? Что я получу от этой игры?

Она медленно сняла с пальца кольцо матери, стараясь не показывать, как много оно для нее значит.

— Вот это кольцо. Оно из золота. С рубином и бриллиантами. Его цена не меньше двух сотен фунтов. Оно должно вас устроить.

Он невесело рассмеялся.

— Кольцо? Полагаете, ставки равноценны?

— Это счастливое кольцо, — заявила Аннабел. — Когда оно на мне, пиво получается отменного качества, какой бы сорт я ни варила.

— Что ж, это десятикратно увеличивает его ценность, — заметил Джаррет с усмешкой.

Она взглянула на него пристально.

— А может, вы боитесь играть со мной в вист?..

— Дорогая, неужели вы так уверены, что способны обыграть меня?

— Абсолютно уверена, — ответила Аннабел, хотя никакой уверенности у нее не было.

Тут Джаррет посмотрел ей прямо в глаза и тихо проговорил:

— Мисс Лейк, я могу согласиться на вашу ставку при одном-единственном условии… Если мы сделаем вашу ставку… более личной.

Аннабел судорожно сглотнула.

— Говорите, личной?..

— Да. И играть будем вдвоем. Тот, кто первым выиграет две из трех партий, считается победителем и получает выигрыш, согласны?

— Да, согласна.

— И еще… — продолжал Джаррет. — Если выиграете вы, то пивоварня Пламтри объединится с «Лейк эль», чтобы выйти на индийский рынок. — На его губах заиграла улыбка. — Но если выиграю я, вы сегодня согреете мою постель.


Глава 4


Джаррет видел, что шокировал ее. Что ж, вот и хорошо. Эту женщину следовало привести в чувство. Если бы его сестры отважились на нечто подобное, он бы посадил их под замок и выбросил ключ.

Выходит, она шла за ним по улицам Лондона одна. А потом одна сидела в таверне. Более того, эта женщина вызвала его играть с ней в карты. Она вела себя слишком безрассудно. Очаровательная и желанная, — однако на редкость безрассудная.

Но не настолько же безрассудная, чтобы принять его ставку? Нет-нет, конечно, не настолько… И когда он проводит ее туда, где она остановилась, то обязательно скажет ее сопровождающим, чтобы получше за ней присматривали.

Тут она вдруг вскинула подбородок и заявила:

— Я принимаю ваше предложение.

— Еще чего! — вырвалось у Джаррета.

Она взглянула на него пристально и спросила:

— Значит, вы опять солгали? Выходит, ваше предложение было… несерьезным?

— Первый раз я не лгал! — Он решительно покачал головой.

— Но солгали сейчас, не так ли?

Тяжело вздохнув, Джаррет пробормотал:

— Мисс Лейк, вам нужен хороший сторож.

— И вы, полагаю, готовы безвозмездно предложить свои услуги? — проговорила она с язвительной усмешкой.

Он наклонился к ней и, глядя ей прямо в глаза, прошептал:

— Значит, вы готовы пойти на такой риск, готовы лишиться добродетели и надежды когда-либо выйти замуж, рассчитывая на призрачный шанс обыграть меня в карты?

Она как-то странно взглянула на него и ответила:

— Отчаянная ситуация требует отчаянных мер.

Джаррет снова вздохнул и отвел глаза. Он-то прекрасно знал, что такое отчаяние — в детстве ему часто приходилось с ним сталкиваться. Да и потом, уже став взрослым мужчиной, он провел немало долгих ночей, играя в карты с людьми, проигравшими последние деньги и молившими Бога о том, чтобы следующая партия принесла им выигрыш.

Но ему никогда не приходилось видеть отчаявшуюся женщину, поэтому слова мисс Лейк очень его встревожили.

— К тому же, — добавила она, — я не считаю этот шанс таким уж ничтожным. Я довольно неплохо играю в вист.

Джаррет невольно рассмеялся. Женщина-пивовар из провинции собиралась: обыграть его в карты? Какая нелепость!

— Мне кажется, милорд, вы боитесь проиграть, — заявила эта странная женщина.

Джаррет снова рассмеялся.

— Поверьте, дорогая, у вас нет никакого шанса меня обыграть. — «Но тогда почему же я беспокоюсь?» — спросил он себя. И действительно, ведь он же мог выиграть у нее с закрытыми глазами. И после этого мисс Лейк вернулась бы к себе в Бертон поумневшей.

Вернулась бы падшей женщиной.

Да, падшей, — но ему-то какое до этого дело?! Если она готова на это, то пусть проигрыш послужит ей уроком. Тогда, возможно, она перестанет делать глупости. А он, видит Бог, получит удовольствие.

— Что ж, очень хорошо, — кивнул Джаррет. — Мы с вами сейчас сыграем, дорогая.

К его удивлению, мисс Лейк вздохнула с облегчением.

— Благодарю вас, милорд. — Она лукаво улыбнулась. — Обещаю вам, что счет не будет разгромным. Не могу же я опозорить вас перед вашими приятелями.

Не удержавшись, Джаррет в очередной раз рассмеялся. Эта странная женщина нравилась ему все больше.

Когда они вернулись в главный зал, у стола лорда Джаррета толпились зеваки — очевидно, по таверне уже прошел слух о том, что какая-то женщина рискнула вызвать внука Хетти Пламтри сыграть с ней в карты.

— Что тут происходит? — спросил Джаррет, отодвигая стул для мисс Лейк, сам же он занял место напротив.

— Мастерс утверждает, что ты разрешишь мисс Лейк сыграть с тобой в карты, — пояснил Гейб. — Мы с Пинтером в этом сомневаемся.

— Мастерс впервые оказался прав, — ответил Джаррет.

Сo всех сторон послышались возгласы удивления. Мастерс же, покосившись на мисс Лейк, с улыбкой спросил:

— Может, представишь нам свою прелестную знакомую, а, приятель?

Джаррет, со вздохом кивнув, провел церемонию знакомства.

— Рад познакомиться с вами, очаровательная мисс Лейк. — Мастерс улыбнулся. — Поверьте, мы счастливы получить столь прелестное дополнение к нашей компании.

Аннабел театрально закатила глаза.

— Сэр, я вижу, вы обладаете такими же манерами, что и лорд Джаррет. Наверное, ваша мать чрезвычайно гордится таким сыном.

— Матери только это и умеют делать, — с усмешкой проворчал Мастерс. — Теперь, после того как мой брат женился, она взялась за меня с удвоенной энергией — постоянно ставит меня на место.

— Хватитболтать! — крикнул Гейб. — Во что играем?

— Подозреваю, что Джаррет хочет сыграть в ирландский вист, — с ухмылкой проговорил Мастерс, использовав вульгарное название полового акта.

— А что это за игра? — спросила мисс Лейк.

Выразительно взглянув на Мастерса, Джаррет ответил:

— Не слушайте моего друга, К сожалению, он редкостный идиот. Что же касается игры… — Джаррет посмотрел на Гейба. — Мы с мисс Лейк играем в вист в две руки.

— А какие будут ставки? — спросил Гейб.

— Это сугубо между нами, — тихо сказал его брат.

— Значит, ставки не подлежат огласке? — Мастерс снова усмехнулся. — Похоже, что я все-таки прав.

— Выкинь из головы эти мысли, — проворчал Джаррет. — Имей в виду, что мисс Лейк — леди.

— И между прочим, она даже сидит здесь, рядом с вами, — вставила Аннабел. — Так что если у вас, мистер Мастерс, имеются ко мне какие-то претензии, можете высказать их мне прямо в лицо.

Немного озадаченный ее невозмутимостью, Джаррет украдкой взглянул на нее. И тотчас же заметил, что руки мисс Лейк чуть подрагивали было очевидно, что она все же волновалась.

«Что ж, прекрасно, — подумал Джаррет. — Значит, она не такая спокойная, как кажется. Может, в другой раз дважды подумает, прежде чем соглашаться на подобное безумство».

— У меня к вам нет никаких претензий, мисс Лейк. — Мастерс с улыбкой покачал головой. — Я просто сказал то, что думаю, вот и все.

— Можешь думать все, что тебе захочется, но лучше помолчи, — проворчал Джаррет. — И вообще… поскольку ставка не оглашается, вам всем, возможно, нечего здесь делать.

Гейб весело рассмеялся.

— Нет уж, братец, я никуда отсюда не уйду. Ведь ночь еще только начинается…

— Я тоже не уйду, — заявил Мастерс. — Будет ужасно интересно узнать, чем все это закончится.

— Как вам будет угодно. — Он дал Аннабел снять колоду, затем они вытянули по карте.

Проиграв раздачу, Джаррет протянул карты сопернице, и та начала сдавать.

Мастерс же, откинувшись на спинку стула, обратился к присутствующим:

— Ставлю пять к одному, что леди побьет лорда Джаррета.

Однако никто не верил, что женщина выиграет у Джаррета. И сам он, конечно же, в это не верил.

— Ты ставишь против меня, Мастерс?

— Да, конечно. Ведь ты выигрывал весь вечер. А теперь удача от тебя отвернется — просто настало время, вот и все.

— Разумеется, он проиграет, — заявил Пинтер, стоявший неподалеку.

Взглянув на сыщика, Джаррет с раздражением проговорил:

— Вам нет смысла оставаться здесь, Пинтер. Мы вам и без того весь вечер досаждали своими шутками.

— Насколько мне помнится, милорд, вы недавно сказали, что у вас имеется ко мне какое-то дело, — ответил сыщик. — Вот я и жду. Хочу выслушать вас.

«Черт возьми, я ведь совсем об этом забыл», — подумал Джаррет. Пинтер же взглянул на него с усмешкой и проговорил:

— Не беспокойтесь, милорд. Я с удовольствием подожду. — Он бросил взгляд на мисс Лейк. — И заодно понаблюдаю…

Гейб громко рассмеялся.

— Да-да, Пинтер непременно понаблюдает! Он настолько благороден, что не сможет оставить нас наедине с бедной мисс Лейк. Наверняка парень боится, что кто-то из нас тайком похитит ее.

— Похитите? Но почему? — Мисс Лейк приподняла бровь. — У вас есть обыкновение похищать женщин?

— Только по вторникам и пятницам, — заявил Мастерс. — Поскольку же сегодня среда, то можете не беспокоиться.

— Если только на вас не голубые подвязки, миледи, — с усмешкой добавил Гейб. — По средам мы с Мастерсом обожаем голубые подвязки. Так какие же они у вас, мисс Лейк? Случайно, не голубые?

— Голубые… но только по понедельникам и четвергам. — Она раздала себе и своему партнеру по тринадцать карт, остальные же отложила в сторону, — Так что простите, джентльмены, но сегодня вам придется похищать какую-нибудь другую даму.

— Подвязки мисс Лейк — не вашего ума дело, — проговорил Джаррет с угрозой в голосе. — Советую помнить об этом, или я выпровожу вас за дверь.

Перехватив взгляд Мастерса, он невольно отвел глаза — приятель проявлял излишнюю наблюдательность, и это Джаррету совсем не нравилось. Когда же он взглянул на свои карты, то едва удержался от вздоха. Карт хуже этих просто быть не могло. И если бы он не знал наверняка, что мисс Лейк не сжульничала, то скорее всего заподозрил бы ее а нечестной игре.

— А интересно, эта ваша ставка, «не подлежащая разглашению», имеет какое-либо отношение к ультиматуму миссис Пламтри? — как бы размышляя вслух, проговорил Мастерс.

— К ультиматуму? — переспросила мисс Лейк.

Джаррет мысленно выругался и снова взглянул на Мастерса. А тот как ни в чем не бывало продолжал:

— Видите ли, мисс Лейк, бабушка Джаррета поставила своим внукам и внучкам условие… Все она должны вступить в брак до конца января следующего года, иначе она лишит их наследства. Скажите, вы согласились выйти замуж за лорда Джаррета, если он выиграет?

— Конечно, нет! — заявила Аннабел. И тут же подумала о том, что, наверное, не следовало отвечать так резко.

Мастерс весело рассмеялся.

— Вы меня удивляете, дорогая мисс Лейк! Ведь все женщины бегают по пятам за нашим другом Джарретом. Умоляю, скажите, что же вам в нем не нравится?

— Я не настолько хорошо его знаю, чтобы судить, что мне нравится в нем, а что нет, — уклончиво ответила Аннабел. — Что же касается брака, то я не собираюсь замуж в ближайшее время.

— Как и большинство женщин, мисс Лейк наверняка предпочитает брак по любви и никогда бы не вышла замуж на пари, — заметил Джаррет.

— Как странно сэр, что вы приписываете себе знание моего мнения по данному вопросу. — заявила Аннабел. — Ведь мы с вами только сегодня утром познакомились. Или вы умеете читать мысли?

— К вашему счастью, нет, не умею. — Джаррет выложил на стол трефового валета. — Иначе бы вы уже проиграли.

Аннабел рассмеялась.

— Я знаю, что не умеете. — Она побила его карту трефовым королем. — Потому что я выиграла эту партию, не так ли?

«Еще бы она не выиграла, — подумал Джаррет. — Не выиграть с такими картами просто невозможно. Но ее удача вряд ли долго продержится».

Когда он собрал карты и начал тасовать, Мастерс спросил:

— Значит ли это, что мисс Лейк выиграла ставку на кону?

— Нет. Для этого потребуется две победы в трех партиях.

— А ваша ставка и впрямь не имеет никакого отношения к ультиматуму миссис Пламтри? — допытывался приятель.

— Ни малейшего отношения, — ответил за брата Гейб. — Джаррет сумел вывернуться. Бабуля согласилась исключить его из ультиматума в обмен на его согласие год управлять пивоварней. После чего он снова станет королем карточных столов, но не обязан будет жениться.

— Выходит, управление пивоварней — для вас всего лишь развлечение? — спросила мисс Лейк. Она посмотрела на него с явным неодобрением.

— Не развлечение, а временное занятие, — пробурчал Джаррет, изучая свои карты. — Я должен поддерживать все в порядке до возвращения бабушки.

— Но у вас нет личной заинтересованности в том, чтобы ее компания процветала? — осведомилась мисс Лейк.

Джаррет пристально взглянул на нее и отчетливо проговорил:

— Вы ошибаетесь, дорогая. Именно потому, что я хочу добиться успеха, ваше рискованное предложение меня не прельщает.

Они начали играть, и он отбил три взятки.

— А что за рискованное предложение? — полюбопытствовал Гейб.

Мисс Лейк тут же ответила:

— У моего брата в Бертоне есть пивоварня. Мы хотели бы объединиться с вашим семейным предприятием для осуществления плана, который принесет прибыль обеим сторонам.

— Это она так думает, — вставил Джаррет.

— Так вот, оказывается, в чем суть вашей ставки… — пробормотал Мастерс. — Господи, как же это скучно! Что ж, если мисс Лейк играет на участие Джаррета в предприятии, то тогда на что играет сам Джаррет?

— На пивоварню ее брата! — фыркнул Гейб. — На что же еще?

— Не смешите меня! — воскликнула Аннабел. — Если бы я владела пивоварней, мне бы не понадобилась помощь лорда Джаррета. И уж точно я бы никогда не стала играть на нее в карты. Это было бы величайшей глупостью.

— Вы, наверное удивитесь, дорогая мисс Лейк, но некоторые мужчины играют на что угодно, — заметил Джаррет.

— Как и некоторые женщины, — со смехом проговорил Мастерс. Он не сводил с Аннабел испытующего взгляда.

— Но если не пивоварня брата, то что же еще? — удивился Гейб. — На что вы играете?

Взглянув на мисс Лейк, Джаррет заметил, что ее щеки покрылись ярким румянцем. О Господи, эта женщина была как открытая книга!

— Мисс Лейк поставила на кон свое кольцо, — поспешно проговорил Джаррет. И тут же увидел, что она кивнула ему с благодарностью.

— Оно очень ценное и стоит кучу денег, — добавила Аннабел.

— Говорите, кольцо? — Мастерс выразительно взглянул на Гейба. Оба прекрасно знали, что Джаррет отдавал предпочтение наличности и никогда не принимал в качестве расчета драгоценности.

Украдкой взглянув на брата и приятеля, Джаррет понял: эти двое догадались, какая на самом деле была ставка мисс Лейк, — оба теперь таращились на нее с нескрываемым любопытством.

Джаррет скрипнул зубами. Проклятие, зря он пошел на это! Нужно было строго отчитать эту даму и препроводить туда, где она остановилась.

Но почему же он этого не сделал? Наверное, потому, что был абсолютно уверен: она отвергнет предложение. Хотя нет! Уж если честно, то причина была совсем другая… Эта женщина ужасно его раздражала… и вместе с тем ему очень хотелось затащить ее к себе в постель. Да, очень хотелось, и он непременно это сделает.

Тут Гейб откашлялся и проговорил:

— Мисс Лейк, вы приехали в Лондон одна, не так ли?

Она тут же покачала головой:

— Конечно, не одна. Я приехала с невесткой и с моим… племянником.

«Она и в самом деле запнулась перед словом «племянник», или мне просто показалось?» — спросил себя Джаррет. Он вопросительно взглянул на мисс Лейк.

— А сколько лет вашему племяннику?

Она уставилась в свои карты.

— Какое это имеет значение?

— Очень большое, если он играет роль вашего сопровождающего, — ответил Джаррет. — Так сколько же ему? Лет пять?

Аннабел судорожно сглотнула. Отыграв одну взятку, она сказала:

— Нет, ему уже двенадцать.

— Всего лишь двенадцать?! — изумился Мастерс. — Господи, неужели вы разгуливаете по городу в сопровождении маленького мальчика? Как мог ваш брат это допустить?

— Хью болен. У него не было выбора.

Джаррет пристально взглянул на нее.

— А вы предоставили ему хоть какой-то выбор?

Аннабел бросила на стол очередную карту.

— В общем-то нет, не предоставила.

Гейб тихо присвистнул.

— Если ты не женишься на ней, Джаррет, то кому-то другому придется. Ей нужен муж, чтобы не искала на свою голову неприятности.

— Поверь мне, я уже предлагал ей это, — пробормотал Джаррет.

— Неправда! — воскликнула мисс Лейк. — Вы, кажется, сказали, что мне нужен покровитель. А муж и покровитель — это совсем не одно и то же. Похоже, вы не очень-то уважаете женщин, лорд Джаррет.

— По правде говоря, Джаррет, — с усмешкой заявил Мастерс, — мисс Лейк абсолютно права. Ты действительно не слишком высокого мнения о женщинах. — Он наклонился к Аннабел, — Смею вас заверить, миледи, что я никогда бы не стал делать даме подобные предложения.

Джаррет фыркнул, и мисс Лейк, скосив на Мастерса глаза, с улыбкой проговорила:

— Подозреваю, что вы просто надеетесь меня обольстить.

Гейб рассмеялся.

— Она тебя раскусила, Мастерс! Наверное, мисс Лейк умеет читать мысли.

Джаррет бросил на стол карту и пробурчал:

— Вряд ли умеет. Иначе она не стала бы утверждать, что знает мое мнение о женщинах. Видите ли, мисс Лейк… — Он внимательно посмотрел на нее. — Очевидно, не только я делаю предположения, основываясь лишь на одном дне знакомства, разве не так?

— Мои предположения основывались не на нашем знакомстве, сэр, а на том, что вы сказали, — парировала мисс Лейк. — Если вы считаете, что женщина нуждается в покровителе, то, следовательно, думаете, что она сама не в состоянии за себя отвечать. Это в высшей степени оскорбительно.

— Я не хотел никого оскорблять. Просто хотел сказать, что в большом городе женщина должна вести себя не так, как в деревне. А если она этого не понимает, то нуждается в том, кто будет за ней присматривать.

— Вы сказали, в деревне?! Между дрочим, я живу в Бертоне. А там проживает почти семь тысяч человек.

Все мужчины рассмеялись.

Когда же Аннабел нахмурилась, Джаррет произнес:

— Простите меня, дорогая, но в Лондоне свыше миллиона жителей.

— Да, я знаю. Но это не значит, что Бертон — деревня, не так ли?

— Да, возможно, но по сравнению с Лон…

— Сэр, во всех городах одни и те же грехи и пороки, — перебила мисс Лейк, — Разница лишь в масштабах. Впрочем, я прекрасно понимаю, что в Лондоне женщина должна быть очень осторожной. — Она бросила на Джаррета лукавый взгляд. — И я, разумеется, не собиралась проводить вечер в компании трех бессовестных распутников, имеющих наглость заявлять, что мне нужен муж, — очевидно, для того, чтобы защитить меня от им подобных.

Мастерс рассмеялся.

— В ее словах есть доля истины, приятель!

— Не поощряй ее! — огрызнулся Джаррет.

Через несколько минут они разыграли «вторую руку», и партия закончилась вничью. Точно так же закончилась и следующая. И в конце концов Джаррету пришлось признать, что его соперница играла гораздо лучше, чем он предполагал. Вист в две руки, конечно, не требовал какой-то особой стратегии, но было ясно, что выиграть у мисс Лейк не так-то просто. Некоторые из триков она разыграла с большим искусством, и Джаррета это впечатлило.

Впечатлило и раздосадовало. Потому что проигрывать сегодня он не собирался.

После очередной раздачи картон бросил взгляд на верхнюю карту колоды. Козыри были бубны. Ха! Теперь-то он посмотрит, как она выкрутится! Ведь удача — на его стороне.

— Итак, лорд Джаррет, — мисс Дейк бросила на стол свою первую карту, — что же вы думаете о женщинах?

— Похоже, парень, тебя приперли к стенке, — проговорил Мастерс со вздохом.

Мисс Лейк взглянула на него с удивлением.

— Почему вы так считаете?

Гейб весело рассмеялся.

— Потому, дорогая леди, что ни один мужчина на свете не сможет ответить на этот вопрос таким образом, чтобы женщина осталась довольна. Любой ответ чреват опасностью.

— Мистер Пинтер, — обратилась Аннабел к сыщику, — уж вы-то наверняка знаете; как ответить.

Пинтер поморщился и заявил:

— Нет у меня никакого ответа, мисс. Более того, у меня нет никакого мнения о женщинах.

Джаррет бросил на стол карту и заявил:

— А вот я могу ответить! — Он вспомнил о бабуле, а также о матери и о ее ужасном поступке. — Я точно знаю, что для женщин нет большего удовольствия, чем превращать в хаос жизнь всех, кто их окружает.

За столом вдруг стало очень тихо. И даже показалось, что вся таверна словно окаменела. При этом взгляды всех мужчин были направлены на Аннабел.

А она, громко рассмеявшись, проговорила:

— Похоже, у нас с вами много общего, лорд Джаррет. Потому что я то же самое думаю о мужчинах.

— Неужели? — Он позволил ей выиграть несколько взяток, избавляясь от бесполезных карт. — И кто же был тот несчастный, который заставил вас составить подобное мнение о мужчинах?

— Почему вы думаете, что он был один? — Мисс Лейк вскинула на него глаза. — А что у вас, милорд? Может, какая-то женщина разбила вам сердце? Может быть, вы только поэтому составили подобное мнение обо всех женщинах без исключения?

Карт в колоде больше не оставалось, Аннабел пошла тузом, и Джаррет с улыбкой побил его одним из козырей. К тому же козырей у него в руке было вполне достаточно, так что эта партия никак не могла закончиться вничью.

Снова улыбнувшись, он заявил:

— Ни одна женщина не разбивала мне сердца, и ни одна никогда не разобьет.

— Потому что Джаррет никого близко к своему сердцу не подпускает. Так что не отщипнуть ни кусочка! — со смехом проговорил Гейб.

Выкладывая на стол карту за картой, Джаррет то и дело улыбался, было очевидно, что эту партию он просто не сможет не выиграть. Пристально взглянув на мисс Лейк, он проговорил:

— Я хотел бы задать вам аналогичный вопрос, дорогая. Вы до сих пор не замужем — означает ли это, что кто-то из мужчин разбил вам сердце?

Заметно побледнев, она ответила:

— Я до сих пор не вышла замуж, сэр, потому что не вижу от этого никакого проку. И вы со своими приятелями не сможете убедить меня в обратном.

Тут Джаррет взял последний трик и выразительно посмотрел на соперницу.

— Эту партию выиграл я, — завил он с ухмылкой. — Теперь счет сравнялся, но у меня больше шансов на общую победу.

Аннабел презрительно фыркнула.

— Я так не считаю, сэр. У вас не больше шансов, чем у меня. — Она собрала карты. — Мой черед сдавать. И я постараюсь проявить к вам меньше щедрости, чем вы проявили к себе.

Джаррет взглянул на нее, прищурившись.

— Если вы намекаете на то, что я жульничал, то…

— Конечно, нет, милорд. — Мисс Лейк покраснела и начала тасовать колоду. — Просто я хотела сказать, что на сей раз мне повезет не меньше, чем вам, вот и все.

Джаррет рассмеялся и спросил:

— Но вы ведь нервничаете, верно, мисс Лейк?

— Ничего подобного. Просто я немного огорчилась из-за того, что мне очень не повезло. А вам, напротив, ужасно повезло. Разве не так, лорд Джаррет?

Он пожал плечами:

— Может, и так. Но дело в том, что плохой игрок может испортить игру даже с самым лучшим набором карт. А хороший игрок способен и с неважными картами сделать блестящую игру.

— А на что способен игрок средней руки? — вмешался в разговор Мастерс, — Вы собираетесь дальше играть или философствовать? Знаете, нам гораздо интереснее смотреть, кто выигрывает, а не слушать вашу болтовню.

Аннабел вопросительно взглянула на Джаррета.

— Ваш друг всегда такой нетерпеливый?

— Только когда сделает ставку. А он по глупости возложил на вас все свои надежды.

Мастерс с улыбкой взглянул на мисс Лейк.

— Разбейте его в пух и прах, дорогая. И тогда я получу свои денежки.

— А он что, обычно выигрывает? — спросила Аннабел, раздавая карты.

— Он выигрывает почти всегда, — ответил Гейб. — Хотя последнее время ему не везло.

— Зато сегодня везет, — сказал Джаррет, увидев свои карты. Конечно, они были не такие хорошие, как в прошлую партию, но и с ними вполне можно было играть.

Эта партия проходила очень быстро, и завершилась она вничью — к величайшему разочарованию мужчин, окруживших стол.

Мисс Лейк со вздохом протянула Джаррету колоду.

— Знаете, милорд, так может продолжаться всю ночь, — пробормотала она.

Тасуя карты, он с усмешкой спросил:

— А вы уже устали?

— Конечно, нет. Но вы должны признать., что наши силы равны.

— Возможно. — Джаррет раздал карты.

— А теперь, похоже, вы начали нервничать, — съязвила Аннабел.

— Я?.. Ничего подобного. — Джаррет раскрыл свои карты и нахмурился. Карты оказались не очень-то хорошие. Но и с ними можно было играть. К тому же он теперь уже знал стиль игры мисс Лейк и мог просчитать ее стратегию.

Но с другой стороны, то же самое могла сделать и она. Что ж, игра с достойным противником — огромное удовольствие. Даже наблюдать за ней интересно. Впрочем, Мастерс с Гейбом так не считали — утратив интерес к игре, они все чаще поглядывали на горничных, сновавших по главному залу таверны.

А мисс Лейк была за карточным столом чрезвычайно серьезна, и Джаррет то и дело поглядывал на нее с любопытством. «Интересно, что у нее за семья? — думал он. — Вероятно, она постоянно живет с братом и его женой, раз ее родители умерли. Следовательно, она — незамужняя тетка их детей. Что ж, если так — очень жаль».

И тут Джаррет вдруг понял, что действительно искренне сочувствует очаровательной мисс Лейк. Для роли незамужней тетушки она казалась слишком молодой. Ей, наверное, было не больше двадцати пяти. И что же у нее была за жизнь?..

Однако Минерве было двадцать восемь, а она на свое положение, похоже, нисколько не жаловалась. Но у нее-то имелись ее книги, — а что было у мисс Лейк? Пивоварня, которая ей не принадлежала? К тому же брат, судя по всему, не очень-то одобрял ее интерес к пивоварне.

Хотя… Возможно, и одобрял. Ведь она же приехала в Лондон…

Мисс Лейк разыграла свою первую карту, и Джаррет заставил себя сосредоточиться на игре. Было ясно: ему понадобится приложить огромные усилия, чтобы выиграть или хотя бы свести партию вничью…

Они молча разыграли несколько взяток и уже добрались до второго трика в тринадцать карт, когда Мастерс вдруг проговорил:

— Что ж, Гейб, раз Джаррет нашел способ избежать брака, то дело теперь за тобой. Ты уже выбрал себе жену?

Гейб нахмурился и пробурчал:

— Я буду держаться до последнего момента.

— Весьма разумное решение, — согласился Мастерс. — А как насчет… твоих сестер? Они уже сделали выбор?

Что-то в тоне Мастерса насторожило Джаррета. Он пристально взглянул на друга. Тот рассматривал свои ногти, но во всем его облике чувствовалось напряжение.

А Гейб, казалось, ничего не замечал. Усмехнувшись, он сообщил:

— Селия до сих пор сердится на бабулю из-за этого нелепого ультиматума. А Минерва теперь злится на Джаррета из-за того, что ему удалось выкрутиться. Минерва говорит, что тоже намерена бороться, но я даже не представляю, что онa сможет сделать. С Джарретом-то все ясно — он сумел договориться, потому что бабуле требовался надежный человек, знающий пивоварение. А какие козыри у Минервы? — Гейб пожал плечами.

— Я уверен, что леди Минерва способна найти выход, — проговорил Мастерс с деланно безразличным видом.

Джаррет замер на мгновение. «Что же это значит? — думал он. — Неужели у них… какие-то отношения?» Когда он увидел Мастерса с Минервой на балу в День святого Валентина, у него возникла такая же мысль, но потом он совершенно об этом забыл. А вот теперь… Черт возьми, неужто их и впрямь что-то связывало?

Проклятие, лучше б не связывало! Конечно, Мастерс был его лучшим другом, но его отношение к женщинам Джаррету очень не нравилось. То есть не нравилось бы в том случае, если бы речь шла о его, Джаррета, сестре. Нет-нет, такой вариант его совершенно не устраивал. Минерва заслуживала более подходящего мужа. А Мастерс… Он, конечно, отличный друг, однако… Черт побери, такой развратник никак не мог стать мужем его сестры!

— У нас козыри — черви, лорд Джаррет, — сказала мисс Лейк.

Взглянув на карты, он увидел, что пытался побить ее бубнового валета пиковой пятеркой, козырем предыдущей игры. Проклятие, все перепутал! Мысли о Мастерсе и Минерве отвлекли его от игры, и он совершенно ничего не соображал.

— Да, конечно, — проговорил Джаррет ровным голосом и подтолкнул к сопернице ее взятку. — Так что теперь… — Он со вздохом умолк.

Теперь-то у него возникли проблемы. Играя бездумно, он пропустил по крайней мере три хода и сейчас пытался вспомнить, какие карты вышли из игры. Увы, впервые в жизни ему не удавалось это вспомнить.

Проклятие! Он действительно не мог вспомнить, где были трефовая королева и червовая «десятка». У него их не было — это точно. А вот какие карты выбросила она?

Оставалось два последних хода, и сейчас он имел на руках «девятку» червей и «пятерку» треф. К тому же он был почти уверен, что у соперницы оставалась бубновая «восьмерка», а также либо трефовая Дама, либо червовая «десятка». И следовательно…

Джаррет произвел в уме быстрый подсчет. Если он пойдет «пятеркой», то любая из возможных комбинаций приведет к ничьей. Если же пойдет «Девяткой» червей, то может выиграть она или же… Да, или снова будет ничья.

Что ж, наверное, нужно пойти с «пятерки». Это будет вполне безопасно, поскольку в таком случае он по крайней мере не проиграет. Хотя и не выиграет, разумеется. И тогда… Что, если карты в следующей игре окажутся ещё хуже?

Проклятие, что же делать?! Наверное, следовало рискнуть.

Сделав глубокий вдох, Джаррет выложил на стол «девятку». И мисс Лейк тут же побила ее червовой «десяткой».

Джаррет в изумлении уставился на свои карты. Выходит, он ошибся в расчетах и теперь тонул. И последний ход был простой формальностью. Соперница выиграла последнюю партию. И следовательно, выиграла окончательно. То есть выиграла и ставку.

О, будь оно все проклято!


Глава 5


Аннабел смотрела на карты и не верила собственным глазам. Ведь она-то была почти уверена, что эта партия закончится вничью.

Мастерс радостно рассмеялся, а лорд Гейбриел, ставивший на брата, выругался сквозь зубы. Джаррет же, уставившись куда-то в пространство, спрашивал себя: «Ну почему, почему, почему?.. Почему я пошел «девяткой»? Неужели совсем не помнил, какие карты вышли из игры? Нет, кажется, все-таки помнил… более или менее. И, следовательно… Проклятие!.. Да ведь я специально позволил ей выиграть!»

Да-да, специально — в этом не могло быть ни малейших сомнений. Но почему он так поступил? Ведь он же категорически отказывался помочь пивоварне ее брата, не так ли? И тогда получается…

Получается, что он пытался сделать так, чтобы не переспать с ней, хотя вроде бы именно этого и хотел. Но если так, то значит…

Проклятие, что же это значит?

Тут мисс Лейк кашлянула и тихо сказала:

— Милорд, похоже, что пивоварне Пламтри придется объединиться с «Лейк эль».

На мгновение их взгляды встретились, и он, вздохнув, проговорил:

— Да, конечно, мисс Лейк.

— Благодарю вас, милорд. — Она едва заметно кивнула. — И благодарю, что согласились сыграть со мной в карты, лорд Джаррет.

Он судорожно сглотнул.

— Было очень приятно, мисс Лейк… сыграть с вами. — Поднявшись из-за стола, Джаррет спросил: — Простите, а где вы остановились в Лондоне?

Аннабел в растерянности молчала.

— Где я… что? — пробормотала она наконец.

— Я спросил, мисс Лейк, где вы остановились в Лондоне. В какой гостинице?..

— Ах, да-да, конечно. Мы остановились в «Шпоре».

— Это на Хай-Боро-стрит, не так ли?

Мисс Лейк кивнула, и Джаррет, надев шляпу и плащ, висевший рядом на вешалке, проговорил:

— Я сейчас вас провожу.

Аннабел решительно покачала головой:

— Нет-нет, в этом нет необходимости. Я могу нанять экипаж.

— Об этом не может быть и речи, — заявил Джаррет.

— Я могу отвезти ее, — подал голос мистер Пинтер.

— Нет, не надо, — сказал лорд Джаррет. Увидев, что Пинтер собирается возразить, он добавил: — Нам с мисс Лейк надо кое-что обсудить. Наедине.

Аннабел тоже поднялась и в растерянности пробормотала:

— Но я… я думала… — Она-то полагала, что их беседа состоится утром.

— Я провожу вас, — заявил Джаррет. — По дороге и поговорим.

— Потом вернешься сюда? — спросил у приятеля Мастерс. — Видишь ли, я хочу еще раз сразиться с тобой, раз ты снова начал проигрывать, — добавил он с многозначительной улыбкой.

— Похоже, ты хочешь позлорадствовать, — проворчал Джаррет.

— А как же, конечно, хочу! — со смехом воскликнул Мастерс.

— Боюсь, мне придется лишить тебя этого удовольствия, — отстал Джаррет. — Так что позлорадствуешь в другой раз, старина. Когда вернусь, мне нужно будет поговорить с Пинтером. А потом поеду домой. Завтра придется вставать рано утром, если предстоит поездка в Бертон, понимаешь?

Аннабел в изумлении уставилась на лорда Джаррета. «Неужели он действительно?..» — подумала она.

А он повернулся к ней и проговорил:

— Идемте, мисс Лейк. Надо поторопиться.

Когда они вышли на улицу, она спросила:

— Милорд, что вы имели в виду, когда сказали, что предстоит отправиться в Бертон? Полагаю, что в этом нет необходимости. Проведите переговоры с Ост-Индской компанией и убедите их в том, что им будет чрезвычайно выгодно брать наше октябрьское пиво. А также предложите ваше поручительство в качестве гарантии, если там посчитают это нужным.

— Значит, вы так полагаете? — Джаррет взглянул на собеседницу с усмешкой. — Мне кажется, вы кое-что забыли, мисс Лейк. Я обещал, что я стану помогать «Лейк эль», а не слепо поощрять все, что делает ваш брат. Я вовсе не собираюсь рисковать нашими семейными связями с Ост-Индской компанией. По крайней мере, до тех пор, пока не узнаю побольше о пивоварне вашего брата. Мне хотелось бы узнать о ней как можно больше, именно поэтому я решил…

— Но вы не можете поехать в Бертон! — воскликнула Аннабел.

Он взглянул на нее с удивлением.

— Почему же не могу?

— Ну… — Она пожала плечами и отвела глаза.

— Так почему же?

— Видите ли, я… — И тут ее осенило. — А как обойдется без вас ваша пивоварня, милорд? — Аннабел была абсолютно уверена: как только лорд Джаррет увидит Хью и поймет, что за «болезнь» у ее брата, он тотчас откажется от их соглашения даже невзирая на ее выигрыш…

— Поверьте, мисс Лейк, с пивоварней Пламтри ничего не случится за время моего отсутствия, — ответил Джаррет. — Я оставлю подробнейшие инструкции моему главному пивовару, а также мистеру Крофту. Не сомневаюсь, что они благополучно продержатся до моего возвращения. К тому же я буду отсутствовать всего несколько дней. — Он внимательно посмотрел на собеседницу и вдруг спросил: — Или, может быть, вы мне не все рассказали?

Аннабел решительно покачала головой:

— Нет-нет, вы ошибаетесь, милорд. Мне нечего от вас скрывать. Просто я… Я не хотела доставлять вам столько хлопот, вот и все.

Джаррет издал короткий смешок.

— Дорогая, уже поздно говорить об этом. Вы меня обыграли, и теперь мне не избежать хлопот. К тому же я буду очень рад сопроводить вас и ваших родных в Бертон. Как только вы будете готовы, мы отправимся в путь.

Аннабел ненадолго задумалась. Чем же ей грозило такое совместное путешествие? Пожалуй, что ничем. Более того, если лорд Джаррет поедет с ними, она сможет лучше контролировать ситуацию. И все же было бы гораздо лучше, если бы он остался в Лондоне.

Невольно вздохнув, Аннабел проговорила:

— Вы уж простите меня, сэр, но я не могу представить, как вы будете трястись в одной почтовой карете вместе со мной, моей невесткой и племянником.

Джаррет весело рассмеялся.

— Я тоже не могу такого представить. Именно поэтому мы возьмем один из моих экипажей.

Аннабел ужасно смутилась.

— Нет-нет, я не могу, милорд! Это было бы… неловко.

— Но почему же? Ведь этим экипажем пользуется только мой старший брат, который сейчас вместе со своей молодой женой находится за границей. И он месяца два будет отсутствовать, так что нет причин для беспокойства. — Когда они свернули на Хай-Боро-стрит, Джаррет искоса взглянул на мисс Лейк и добавил: — К тому же вы таким образом сэкономите на проезде.

При этих словах собеседника Аннабел густо покраснела. Ей очень не хотелось признаваться в том, что для нее такая поездка была бы большим подспорьем. Они с Сисси не предполагали, что проживание в Лондоне обойдется им так дорого, и теперь на обратную дорогу у них оставалось совсем немного денег, а на ночевку в придорожной гостинице, где они останавливались по пути в Лондон, и вовсе ничего не оставалось.

Немного поразмыслив, Аннабел решила, что ей все же придется поступиться гордостью.

— Благодарю вас, милорд, — ответила она, — Мы с удовольствием воспользуемся вашей любезностью. И позаботимся в свою очередь, о вашей ночевке в дороге.

— О, не говорите глупости, мисс Лейк! — Джаррет улыбнулся. — Поскольку я навязываю вам свою компанию, то и все издержки путешествия, мне следует взять па себя. Поверьте, я с нетерпением жду возможности познакомиться с остальными членами вашей семьи. Мне хотелось бы познакомиться с ними получше, так как нам с вашим братом предстоит сотрудничать.

Аннабел снова смутилась.

— Сэр, что вы имеете в виду?

— Мисс Лейк, неужели не понятно? Ведь согласитесь, что надо знать людей, с которыми собираешься работать. Во-первых, нам предстоит определить условия нашего соглашения. Например, захочет ли ваш брат, чтобы мы взяли на себя доставку вашего пива? Или же он собирается сам заниматься его доставкой? И достаточно ли у него ресурсов и надежных связей с местными бочкарями? Возможно, нам и об этом придется позаботиться. Есть и еще кое-какие вопросы… Поверьте, мисс Лейк, подобное предприятие сопряжено со множеством деталей, требующих длительного обсуждения, — добавил Джаррет с улыбкой.

Аннабел взглянула на него с удивлением. «А ведь он прав», — подумала она. Но для человека, лишь временно, возглавлявшего компанию, он слишком хорошо во всем разбирался, и это внушало опасения.

— Только не забывайте, что мой брат нездоров, — напомнила она. — Вполне возможно, что он не сможет предоставить вам всю, необходимую информацию.

Собеседник пристально посмотрел на нее, и Аннабел виновато потупилась. Впрочем, ее слова не были откровенной ложью — Хью действительно был нездоров… в каком-то смысле.

— Насколько тяжело болен ваш брат? — поинтересовался лорд Джаррет.

Они молча обошли ехавшую у самой обочины повозку. «Ну что ему ответить?» — думала Аннабел. Если сказать, что Хью очень тяжело болен, лорд Джаррет может отказаться от сотрудничества из опасения, что их компания просто-напросто развалится. Но в то же время состояние Хью должно быть достаточно серьезным — надо же было объяснить, почему встреча с ним невозможна…

В смущении откашлявшись, Аннабел произнесла:

— Доктор говорит, что мой брат скоро поправится, если его не тревожить и на время отстранить отдел компании. Но мы с управляющим можем снабдить вас всей нужной информацией, так что не беспокойтесь.

— Похоже, вы проводите на пивоварне довольно много времени, — заметил Джаррет. — Я-то полагал, что вы только варите эль, но оказывается, вы занимаетесь и управлением, не так ли?

— Пока Хью болен, у меня нет выбора, — ответила Аннабел, и на сей раз нисколько не солгала.

Джаррет со вздохом кивнул:

— Да, я прекрасно понимаю. Моя бабушка тоже оказалась в свое время в подобной ситуации. Когда дедушка заболел, она пришла ему на смену. Он давал ей указания, лежа в постели. Когда он скончался, друг нашей семьи посоветовал продать пивоварню, чтобы бабушка и мать получили деньги от продажи. Но бабушка решительно отказалась и взяла бразды правления в свои руки. К тому времени она уже получила все необходимые знания для самостоятельной работы.

— Ваша бабушка — исключительно смелая женщина, — заметила Аннабел.

— Или сумасшедшая, — со смехом подхватил Джаррет. — Большинство мужчин склоняются к последнему.

— Так думают в основном ее конкуренты — я угадала?

Джаррет снова рассмеялся.

— Они самые.

— Полагаю, ваша бабушка заслуживает восхищения, — продолжала Аннабел. — Ведь миссис Пламтри не только управляла пивоварней, но и растила вас и ваших братьев и сестер после того… То есть я хотела сказать… — Она в смущении умолкла.

Джаррет тут же помрачнел и пробурчал:

— Вижу, вы наслышаны о нашем семейном скандале.

«Господи, ну зачем я это сказала?!» — мысленно воскликнула Аннабел. Получалось, что она пересказывала сплетни. Говорили, что мать лорда Джаррета по ошибке выстрелила в своего мужа, которого приняла за грабителя, забравшегося в дом. Когда же она поняла, что убила собственного мужа, то застрелилась и сама. Но рассказывали и другое… Якобы старший брат почему-то выстрелил в мать, а потом застрелил и отца. И обе версии казались крайне неправдоподобными.

Но что же произошло на самом деле? Аннабел не осмеливалась об этом спросить. Да и глупо было бы спрашивать — ведь лорд Джаррет явно не собирался обсуждать эту тему.

На несколько минут воцарилось тягостное молчание, А потом Джаррет вдруг снова заговорил:

— Бабуля стала нашей опекуншей, когда мне было тринадцать. Но сказать, что она нас растила, — это было бы неправильно. Она слишком много времени отдавала пивоварне, так что мы большей частью были предоставлены самим себе.

— Так вот почему вы все такие… — Аннабел еще больше смутилась.

Джаррет криво усмехнулся.

— Хотите сказать — необузданные?

Она со вздохом поморщилась. Ну вот, опять сказала то, что не должна была говорить.

— Лучше сказать независимые, — ответила Аннабел.

В смехе Джаррета прозвучала горечь.

— Что ж, можно и так сказать. — Он пристально взглянул на нее. — А что вас сделало независимой? Отец воспитывал вас без матери? Не поэтому ли вы так настойчиво добиваетесь права голоса на пивоварне?

— Дело в том, что моя мать также занималась пивоварением. И все наше пиво сварено по рецептам, передаваемым в ее семье по наследству от матери к дочери. То есть можно сказать, что я пошла по ее стопам.

— Так сколько же лет вы этим занимаетесь?

— Если считать с того времени, когда умерла мать, то почти семь лет.

— Но вы, наверное, тогда были еще совеем ребенком.

Аннабел пожала плечами:

— Я бы так не сказала. Мне было двадцать два года, когда умерла мама. Именно тогда я и начала ходить на пивоварню.

Лорд Джаррет взглянул на нее с удивлением.

— Выходит, вам сейчас…

— Да, почти тридцать. Боюсь, я уже старая.

Джаррет со смехом покачал головой:

— Нет-нет, мисс Лейк! Пожалуй, вы слишком уж язвительная, — но никак не старая.

Аннабел невольно улыбнулась. Глупо, конечно, но ей очень понравился комплимент лорда Джаррета. Ведь в Бертоне почти все считали ее старой девой…

Они надолго умолкли. В молчании же приблизились и к «Шпоре». Аннабел выбрала эту гостиницу из-за ее дешевизны и близости к пивоварне Пламтри, но теперь она очень сожалела об этом, потому что постояльцы в этом заведении подобрались довольно шумные и было ясно, что ночью ей едва ли удастся выспаться.

Лорд Джаррет открыл перед ней дверь и сказал:

— Я провожу вас до комнаты. Ходить женщине одной здесь не очень-то безопасно.

— Благодарю вас милорд, — ответила Аннабел.

Когда они поднимались по узкой полутемной лестнице, он вдруг проговорил:

— Не так давно, мисс Лейк, вы были согласны провести ночь в моей постели, если бы я выиграл у вас в карты. Так что, наверное, вам следует обращаться ко мне не столь официально… Полагаю, вам не обязательно называть меня «милорд».

Щеки Аннабел вспыхнули. Ах, зачем он снова затронул эту тему?! Сейчас она вдруг особенно остро почувствовала, что находилась с лордом Джарретом наедине — все остальные постояльцы гостиницы либо разошлись по своим номерам, либо сидели в таверне внизу.

Но почему же он предложил такую ставку? Чтобы отпугнуть ее? Или потому что испытывал к ней влечение? И если последнее, то почему он позволил ей выиграть?

И вообще ей не мешало бы получше узнать, что он за человек, уж если им предстояло провести вместе два последующих дня.

Откашлявшись, Аннабел проговорила:

— Видите ли, лорд Джаррет…

— Просто Джаррет, — перебил он.

— Да, конечно, Джаррет… — Она в смущении умолкла. Называть лорда Джаррета по имени — это казалось ей ужасной фамильярностью. — Видите ли, я все гадала… — Господи, как же ей об этом спросить?

Он взглянул на нее с улыбкой.

— Да-да, я слушаю вас, дорогая.

Они молча поднялись на следующий этаж, и здесь также было безлюдно. «Как хорошо, что он вызвался меня проводить», — промелькнуло у Аннабел. Комната, которую они занимали с Сисси и Джорди, находилась в дальнем конце коридора, совершенно неосвещенном. И было бы не очень-то приятно повстречаться там с каким-нибудь подвыпившим постояльцем, направляющимся к себе в номер.

У двери своей комнаты Аннабел остановилась и, собравшись с духом, спросила:

— Вы ведь нарочно позволили мне выиграть?

— Зачем мне это? — ответил он вопросом на вопрос.

Она пожала плечами:

— Мне кажется, вы поступили так потому, что вы джентльмен…

— Не такой уж я и джентльмен, — ответил он со смехом.

— Но почему же вы тогда позволили мне выиграть? — допытывалась Аннабел.

— Лучше спросите, зачем, я вообще предложил такую ставку.

— Наверное, чтобы отпугнуть меня. А когда из этого ничего не вышло, вам пришлось проиграть. Я ведь права?

Джаррет надолго задумался. Потом с некоторым раздражением проговорил:

— Я мог бы выиграть, но не требовать от вас исполнения обязательств по ставке, вот и все.

Аннабел кивнула:

— Да, конечно. Я думала об этом. Но тогда… тогда бы я осталась перед вами в долгу. А вы, наверное, сочли, что это неприемлемо. Позволив мне выиграть, вы выбрали джентльменский способ разрешения проблемы.

— Вы выиграли вовсе не потому, что это я так захотел, — заявил Джаррет.

— Но ведь не было никаких оснований для вашего проигрыша, — возразила Аннабел, — Я внимательно наблюдала за игрой. Мне кажется, вы не могли не знать, что у меня оставалась «десятка»…

— Что вы от меня хотите, дорогая? Какой ответ ожидаете услышать? — Джаррет сделал шаг в ее сторону, и Аннабел, попятившись, уперлась спиной в стену. А он наклонился к ней и проворчал: — Вы выиграли честно, потому что играли лучше меня. Теперь довольны?

— Но я просто не могу поверить, что человек, который столь искусно…

В следующее мгновение он вдруг прижался губами к ее губам. И в тот же миг Аннабел ощутила волну жара, прокатившуюся по всему телу — казалось, пробудились все желания, которые она уже много лет подавляла. И еще казалось, что запах, исходивший от этого мужчины, опьянял — словно она хлебнула крепкого эля на пустой желудок.

«Ах, как хорошо с ним рядом», — подумала Аннабел. Едва сознавая, что делает, она крепко прижалась к нему и, обвивая руками его шею, ответила на поцелуй. Она чувствовала его возбуждение — обхватив ее за талию, он все сильнее прижимал ее к себе, — но даже это ее не отпугнуло; ей хотелось, чтобы поцелуй их длился и длился, хотя она едва знала этого мужчину… в сущности, совсем не знала. И почему-то сейчас, в эти мгновения, она нисколько не удивлялась тому, что именно этот незнакомец пробудил у нее желание настолько острое, что даже голова кружилась…

Тут вдруг послышался какой-то звук — как будто что-то упало в соседней комнате. И в тот же миг Джаррет прервал поцелуй и отстранился от нее. Несколько секунд они стояли в неподвижности, тяжело дыша и глядя друг другу в глаза.

Наконец Джаррет откашлялся и чуть хрипловатым голосом проговорил:

— Вот видите, Аннабел? Не такой уж я и джентльмен.

Она промолчала, и он добавил:

— Ты выиграла, дорогая, вовсе не потому, что я так хотел. Я пошел «девяткой» червей, потому что отвлекся и не знал, ушла ли «десятка». А если бы я выиграл, то ни за что не отказался бы от своего приза, уж поверь. Поэтому на всякий случай я хочу дать тебе совет… В следующий раз хорошенько подумай, прежде чем ставить на кон свое тело радиспасения драгоценной пивоварни своего братца. Потому что в другой раз я сделаю все, чтобы выиграть. И когда выиграю, то непременно потребую расчета.

Щеки Аннабел вспыхнули, и она заявила:

— Не волнуйтесь за меня, милорд. Теперь мне нет нужды играть с вами, потому что я уже добилась своего.

Губы Джаррета тронула усмешка, и он тихо проговорил:

— И все же будьте осторожны, моя дорогая леди. Очень многие думали, что добились от меня того, чего хотели, но со временем понимали, что ошиблись. Они понимали это лишь тогда, когда я заставлял их делать то, что требовалось мне.

Он сделал паузу — как будто хотел убедиться, что смысл его слов дошел до нее. Затем так же тихо продолжал:

— Завтра утром я обязательно поговорю с бабулей. Освободиться же рассчитываю к полудню. И тогда мы с вами сможем отправиться в Бертон. — Коснувшись кончиками пальцев своей шляпы, Джаррет с улыбкой добавил: — До завтра, Аннабел.

Не в силах произнести в ответ хоть что-нибудь членораздельное, она молча смотрела ему вслед.

Когда Джаррет исчез из виду, Аннабел со вздохом привалилась к стене. Щеки ее пылали, колени подгибались, на ладонях выступил липкий пот.

— Высокомерное… животное, — прошептала она.

И действительно, какой же он самоуверенный, какой самодовольный! И как же он ее разозлил. Ее давно уже никто так не злил.

А эта его вторая угроза… Он заявил, что «потребует» свой выигрыш! Но не такая уж она дура, чтобы снова с ним играть. К тому же он сам предложил такую ставку, вовсе не она. А она согласилась лишь потому, что это был последний шанс спасти «Лейк эль». Неужели он подумал… что-то другое? Неужели он действительно полагает, что она снова решится на такое?

Наверное, он и впрямь так считает. Считает, что способен соблазнить любую женщину. Соблазнить и сделать своей шлюхой…

Интересно, есть ли у него шлюхи? А может, есть любовница, которую он содержит и тайно навещает, когда испытывает нужду в удовлетворении своих потребностей? Да, скорее всего у него имеется любовница. Возможно — несколько любовниц. И было очевидно, что женщинами он интересовался только по этой самой причине… То есть для удовлетворения собственной похоти.

Причем она нисколько не сомневалась в том, что у него было множество женщин. Ведь он был очень хорош собой. И замечательно целовался… А уж каким искусным лорд Джаррет был во всем остальном — об этом она могла лишь догадываться. Наверное, необычайно искусным…

Проклятие! Черт бы его побрал, этого лорда Джаррета! Уже долгие годы она тщательно скрывала от самой себя подобные желания, надежды, потребности… И вот теперь этот мужчина одним лишь поцелуем заставил ее мучиться! Но у него ничего не получится! Она сумеет с собой справиться!

Решительно шагнув к двери, Аннабел порылась в кармане плаща в поисках ключа. Вытащив его, открыла комнату и переступила порог.

И тотчас же увидела сына, порождение ее девичьей страсти. Джорди лежал на матрасе перед пылавшим камином. Очевидно, ему во сне стало жарко, потому что он сбросил с себя одеяло А подол его ночной рубашки едва прикрывал худенькие ноги.

Сердце Аннабел сжалось в груди, и она тихонько всхлипнула. Потом осторожно, чтобы не разбудить Сисси, спавшую в кресле, подошла к мальчику и укрыла его одеялом. Он что-то пробормотал во сне, но к счастью, не проснулся.

Аннабел снова всхлипнула и тут же утерла слезы. Интересно, Джорди когда-нибудь задавался, вопросом, почему его «тетя» каждый вечер приходила к нему в комнату вместе с «матерью», чтобы пожелать спокойной ночи?

От таких мыслей ей всегда делалось ужасно больно. Увы, ее сын ей не принадлежал. Неужели так все и останется? Или будет еще хуже? Ведь очень может быть, что Джорди, узнав правду о своем рождении, и вовсе от нее отстранится. И возможно, он не захочет называть ее своей матерью…

Аннабел до боли прикусила губу, чтобы не разрыдаться. «Не надо, не смей об этом думать», — сказала она себе.

— Наконец-то ты вернулась… — послышался тихий голос.

Повернув голову, Аннабел увидела, что Сисси зашевелилась в своем кресле. Кивнув, она так же тихо произнесла:

— Да, только что.

— Удалось поговорить с миссис Пламтри?

— Нет, к сожалению. Но я все же уговорила лорда Джаррета помочь пивоварне.

Сисси улыбнулась и воскликнула:

— Но ведь это замечательно! — Тут Джорди шевельнулся во сне, и она, понизив голос до шепота, добавила: — Дорогая, я знала, что у тебя получится.

— Но есть одна… проблема, — прошептала Аннабел, нахмурившись. И в нескольких словах объяснила, почему им завтра придется ехать в Бертон вместе с лордом Джарретом.

— О Боже… — Сисси вздохнула. — Но если он увидит Хью, то тогда…

Аннабел решительно покачала головой:

— Нет, не увидит. Я сделаю так, чтобы не увидел. И ты мне в этом поможешь, не так ли?

— Да-да, конечно! — закивала Сисси.

— И нужно проследить, чтобы Джорди в дороге случайно не проболтался, — продолжала Аннабел. — Правда, я не представляю, что он может такого сказать, но все же… Все же мальчик не совсем понимает проблемы с Хью. Поэтому следует позаботиться о том, чтобы он поддержал нашу версию. То есть он должен говорить, что его отец болен.

— Да, ты права, — согласилась Сисси. — Я поговорю с ним утром, так что не беспокойся. Я не допущу, чтобы Хью или Джорди нам все испортили. Ведь это — наш единственный шанс. — Сисси откинулась на спинку кресла. — А теперь расскажи, как все происходило. Как тебе удалось заставить лорда Джаррета передумать?

Аннабел невольно вздохнула. К сожалению, она не могла рассказать невестке всю правду. Ведь однажды, много лет назад, она уже опозорила семью своим поведением. Но кое-что она, конечно же, могла рассказать.


Глава 6


Шагая по Хай-Боро-стрит, Джаррет то и дело гневно восклицал:

— Проклятие, что она о себе возомнила?! — И действительно, неужели эта женщина полагала, что добилась от него того, чего хотела?! Эта мысль приводила его в бешенство — именно поэтому ему захотелось показать ей, чего хотел он. Но, «показав», он еще больше разозлился, окончательно потерял голову. И теперь злился и на себя, и на нее, и на весь свет.

Господи, ну почему он не сдержался?! Ведь теперь…

А что, если ее невестка — упаси Боже! — услышала из-за двери их разговор? Действительно, что тогда?!

Проклятие, он думал вовсе не головой, а совсем другим местом — тем самым, которое у него между ног. Вел себя как самец в период гона.

Но с другой стороны… Она ведь прелестна, спору нет. Конечно, она не одна такая, однако же…

Едва ли какая-нибудь другая женщина осмелилась бы войти в таверну вечером ради спасения семейной пивоварни. И конечно же, ни одна из них не приняла бы его ставку и не обыграла бы его в карты — уж в этом-то не было ни малейших сомнений.

Разумеется, он намеренно проиграл — во всяком-случае, ему хотелось так думать. И он очень надеялся, что после этого она образумилась, осознала, как близко подошла к гибельной пропасти. Но эта женщина…

Проклятие, она принялась допытываться, почему он позволил ей выиграть!

И она… О Господи, она сводила его с ума! Хотя, конечно, даже не догадывалась, каким искушением являлась для такого беспринципного человека, как он. Да-да, она явно не чувствовала опасности. Но как же можно быть такой наивной в ее возрасте? Почти тридцать? Хм… он никогда бы не дал ей ее возраста. Она казалась юной, свежей и цветущей — как весенний полевой букет. И надо же— старая дева…

Как странно… Где же глаза у бертонских мужчин? Почему ни один из них до сих пор на ней не женился? Такое просто в голове не укладывалось. Если, конечно… Если только она сама не шарахалась от брака.

«Я не вышла замуж, сэр, потому что не вижу в этом смысла», — кажется, так она сказала. Во всяком случае, она выразилась именно в этом смысле.

Что ж, он придерживался того же мнения — не усматривал особого прока в женитьбе. И следовательно, что-то общее у них все же имелось.

Зато он видел очень большой прок в том, чтобы переспать с ней, насладиться ее восхитительным телом…

Черт бы ее побрал! Из-за пивоварни брата она пошла на такой риск! Но только ли из-за пивоварни? Ведь очень может быть, что она…

Тут Джаррет вдруг обнаружил, что уже подошел к двери таверны, где оставил друзей. Мысленно выругавшись, он открыл дверь и переступил порог. Увидев его, Гейб с усмешкой воскликнул:

— Вы посмотрите, кто к нам пришел! Братец, неужели ты решил вернуться? Даже не верится.

Приблизившей к столу, Джаррет осмотрелся. За то время, что он отсутствовал, таверна опустела — в зале кроме его друзей и брата, почти никого не было. Гейб же сидел с горничной на коленях. Мастерс тасовал карты, а Пинтер, как обычно, хмурился.

Увидев друга, Мастерс отодвинул для него стул и проговорил:

— Что ж, теперь, когда леди ушла, можешь сказать нам правду. Скажи, чтобы ты получил в случае выигрыша?

Джаррет пожал плечами:

— Не понимаю, почему ты спрашиваешь об этом. Ведь я же уже сказал. Кольцо ее матери.

— Неужели кольцо?! — Мастерс рассмеялся.

Джаррет пристально посмотрел на него и тихо спросил:

— То есть ты называешь меня лжецом? Я правильно тебя понял?

Мастерс поморщился и пробурчал:

— Нет, конечно, нет. Просто все это как-то странно. Ведь ты же обычно…

— Думай что хочешь, — перебил Джаррет. — Но я сказал то, что сказал. Ты меня понял?

— Господи, Джаррет, что это с тобой? — пробормотал Гейб, с удивлением взглянув на брата.

— То же самое касается и тебя, Гейб, — предупредил Джаррет. — Больше ни слова, слышишь?

Он перевел взгляд на Пинтера, но тот с улыбкой поднял вверх руки.

— Нет нужды предупреждать меня, сэр. Я не распространяю сплетен о дамах.

— Не обращайте на него внимания, Пинтер, — сказал Мастерс. — Он просто переживает из-за проигрыша. Тем более что проиграл женщине.

Вспомнив, почему проиграл, Джаррет снова взглянул на Мастерса.

— Да, кстати, приятель! С чего ты вдруг заговорил о Минерве? Какое тебе дело до того, что она думает о замужестве? И вообще, почему ты заговорил о ней?

Мастерс на мгновение отвел глаза, потом, пожав плечами пробормотал:

— Знаешь, что-то не припомню. К тому же мне кажется, что это ты о ней заговорил. Разве нет?

— Ты спросил, не выбрали ли наши сестры себе мужей, — напомнил Гейб. — А кто заговорил о Минерве, не так уж важно.

— Ну… я спросил просто из вежливости, — Мастерс еще больше смутился, и было совершенно очевидно, что он лгал.

Джаррет приблизился к нему почти вплотную и с угрозой в голосе проговорил:

— Держись от моей сестры подальше, тебе, ясно?

Тут Мастерс вдруг резко поднялся на ноги и с вызовом заявил:

— Не думай, что испугал меня! И вообще, ты ведешь себя как осел! — Взглянув на Гейба, он сказал: — Пойдем лучше в клуб. Похоже, здесь нам больше нечего делать.

Гейб прошептал что-то на ухо горничной, и та, надув губки, поднялась с его коленей. Гейб же, встав из-за стола, проговорил:

— Хорошо, согласен и на клуб. Пойдем быстрее. — Молча кивнув брату, он следом за Мастерсом направился к выходу.

Как только они ушли, Джаррет заказал себе и Пинтеру по кружке лучшего бабушкиного портера и, усевшись за стол, пробурчал:

— Что ж, вот и хорошо, что они ушли. Без них спокойнее.

Сыщик молча пожал плечами. Потом вдруг спросил:

— Значит, завтра, милорд, вы отправляетесь в Бертон? Я правильно все понял?

Джаррет, нахмурившись, кивнул:

— Да, все верно. Завтра отправляюсь. Хочу взглянуть на пивоварню «Лейк эль».

— Но ваши планы, похоже, удивили молодую леди, не так ли?

— Совершенно верно. Очень удивили.

Причем не только удивили, но даже испугали, — он тотчас же это понял. Мисс Лейк пыталась отговорить его от этой поездки, и было ясно, что она о чем-то умалчивала. Судя по всему, у них в доме происходило нечто такое, о чем ему, Джаррету, не следовало знать.

Но что бы там ни происходило… Джаррет сделал большой глоток портера. Что бы там ни происходило, он непременно об этом узнает. Да-да, он все выяснит, раз уж ввязался в такое дело. И действительно, нельзя же заниматься коммерцией с закрытыми глазами. Слишком многое было поставлено на карту, и он обязан был знать, с кем имеет дело.

Но беседовать с сыщиком Джаррет собирался совсем на другую тему. Снова отхлебнув из кружки, он заявил:

— Пинтер, я хочу нанять вас.

— Для чего, милорд?

Вопрос был, совершенно естественный, и Джаррет вкратце обрисовал ситуацию и сообщил о версии Оливера. В целом она сводилась к тому, что якобы он, Оливер, поссорившись с матерью, довел ее до белого каления, а она в гневе убила отца. Брат просил рассказать Пинтеру все о том вечере, за исключением причины его ссоры с матерью, так что эту часть Джаррет опустил.

— Так что, как видите, — подытожил он, — мне нужно, чтобы вы нашли конюхов, которые находились там в то время.

— Никто из них в Холстед-Холле больше не служит? — спросил сыщик.

— Нет, никто. Дело в том, что бабушка забрала нас всех к себе в Лондон после того… несчастного случая. — Он не желал называть инцидент убийством, что бы там ни утверждал Оливер. — И само собой разумеется, что после этого она распустила почти всю прислугу из поместья.

— Но ведь лорд Стоунвилл снова нанял их всех, когда достиг совершеннолетия и переехал в ваш дом в Актоне, разве не так?

Джаррет утвердительно кивнул:

— Да, все верно. Нанял всех, кроме конюхов. Так как те уже устроились в других местах. Полагаю, что после этого они разъехались по всей Англии.

Пинтер на минуту задумался, потом пробормотал:

— А может, и не разъехались. Видите ли, слуги обычно предпочитают оставаться там, где привыкли жить. И едва ли их придется искать слишком далеко.

— Что ж, тем лучше, — кивнул Джаррет. — Если вы поедете завтра в наше поместье, то наверняка сможете узнать у управляющего моего брата их имена. К счастью, они все у него записаны.

— Очень хорошо, — пробормотал сыщик. Потом вдруг спросил: — А в данный момент там никто не живет?

Джаррет невольно усмехнулся: он тотчас же понял, почему Пинтер задал этот вопрос.

— Нет, мои сестры возвратились в лондонский дом, чтобы заботиться о бабушке. А мы с Гейбом проживаем в холостяцких квартирах. — Немного помедлив, Джаррет добавил: — Так что Селия со своим острым язычком пусть вас не волнует.

Сыщик с невозмутимым видом пожал плечами:

— Полагаю, леди Селия имеет право на собственное мнение.

— Хорошо, пусть имеет, — проговорил Джаррет с раздражением. — Но ведь вы беретесь за это дело, не так ли?

Пинтер молча кивнул. Казалось, он о чем-то задумался. Несколько минут спустя он с деланным равнодушием проговорил:

— Да, вы правы. Пусть леди Селия имеет свое собственное мнение, каким бы оно ни было. — Снова помолчав, Пинтер спросил; — А куда мне посылать свой отчет? В Бертон? Кстати, как долго вы собираетесь там пробыть?

— Точно не знаю, — ответил Джаррет. — Надеюсь, что недолго. Но на всякий случай пришлите мне копию отчета на адрес пивоварни «Лейк эль».

— Очень хорошо, — кивнул сыщик. — Так и сделаю. — Он поднялся из-за стола.

— И вот еще что… — сказал Джаррет. Сначала он не хотел об этом говорить, но сейчас вдруг передумал, решил, что настало время прояснить и это дело — хотя бы ради того, чтобы больше о нем не думать. — Видите ли, у меня есть для вас еще одно поручение… Конечно, если вы располагаете временем…

Пинтер внимательно посмотрел на собеседника. Снова усевшись, он ответил:

— Сэр, я располагаю временем, если вы располагаете средствами, чтобы это время оплачивать.

Один из самых известных сыщиков с Боу-стрит, мистер Джексон Пинтер сам составлял свое расписание, и никто не имел права вмешиваться в его дела. Более того, в свободное от основной работы время он принимал клиентов в своей собственной конторе. Так что не было ничего удивительного в том, что он мог взяться за любое выгодное дело.

— Отлично, — кивнул Джаррет, — Так вот, суть того, что я хочу, чтобы вы сделали, состоит в следующем…


Хетти Пламтри уже начала сожалеть о том, что заключила сделку со своим внуком. Ведь этот негодяй сведет ее в могилу! Негодяй и глупец… Принять предложение какой-то ничтожной пивоварни из Бертона!.. Большей глупости никто не мог бы совершить.

Хетти пристально посмотрела на мистера Крофта. Сделав утренний отчет, он теперь молча сидел у ее постели, ожидая вопросов и распоряжений.

— Вы уверены, что речь шла именно об индийском рынке? — спросила она наконец. — Точно не о Вест-Индском?

— С чего бы вдруг он заговорил о Вест-Индии? — пробормотал Крофт. — Ведь это же в другой части света… Сомневаюсь, что ваш внук мог перепутать Индию с Америкой. Возможно, уроки географии в Итоне его ничему не научили, но все же его светлость не может не знать самых элементарных вещей… Так что, поверьте, речь шла именно об индийском рынке. Кроме того, я прекрасно помню, что вы не собирались заниматься поставками в Индию. И похоже, ваш внук тоже не собирался. По крайней мере так он сказал этой женщине. Но, потом… — Мистер Крофт в растерянности пожал плечами. — Я не знаю, что было потом. Возможно, его светлость…

— Лучше расскажите мне об этой женщине, — перебила Хетти. — Что вы могли бы о ней сказать?

Миссис Пламтри уже знала, что мисс Лейк обладала привлекательной наружностью, поскольку мистер Крофт, говоря о ней, заливался краской (рядом с хорошенькими женщинами он вообще превращался в заикающегося идиота, возможно, именно поэтому женщине и удалось мимо него проскользнуть).

— А что вы хотите узнать, миледи? — пробормотал Крофт.

Хетти снова закашлялась. Будь он проклят, этот ее кашель! Когда же он пройдет?!

— Сколько этой женщине лет? — спросила она. Несмотря на договор с Джарретом, Хетти не отказалась от своего замысла и по-прежнему надеялась, что сумеет женить внука, ей очень хотелось дождаться правнуков.

Мистер Крофт подумал, потом ответил:

— Ну… она довольно молодая. Так мне, во всяком случае, показалось.

Хетти вздохнула. Крофт отлично умел шпионить, но вряд ли мог определить возраст женщины.

— Так вы говорите, она нагло прорвалась в кабинет? А эта женщина… Она благородного сословия?

Крофт снова задумался.

— Она казалась благородной, пока не ринулась вокруг моего стола.

— Значит, мой внук не выставил ее за дверь?

— Нет, не выставил. Он попробовал ее эль и какое-то время с ней беседовал. А потом пообещал, что поговорит с вами насчет ее предложения. Я прекрасно все слушал, стоя у замочной скважины. Поверьте, он именно так ей и сказал.

— Но вместо этого пошел играть в карты и пьянствовать с этим бездельником Мастерсом, — проговорила Хетти. Она снова закашлялась. Отдышавшись, заявила: — Когда-нибудь я непременно надеру уши этому парню.

— Его светлости? — удивился Крофт.

— Нет, Мастерсу.

— А я подержу его, чтобы не вырвался. — раздался голос из дверного проема.

Хетти вздрогнула и подняла глаза.

— Боже милостивый, Джаррет!

Нет, он ведь никогда-не приходил утром, тем более — так рано. Интересно, много ли он услышал?

А Джаррет пристально посмотрел на мистера Крофта и с угрозой в голосе проговорил:

— Если вы намерены и впредь работать в пивоварне, то это ваша последняя утренняя встреча с моей бабушкой. Я не потерплю шпионов, ясно?

Мистер Крофт вскочил на ноги.

— Милорд, но я вовсе не…

— Довольно, мистер Крофт, — вмещалась Хетти. — Вы свободны. Можете идти.

Бедняга попятился к выходу, не спуская глаз с Джаррета. Потом стремительно выскочил за дверь и тут же закрыл ее за собой.

Джаррет же уселся у кровати бабушки и, скрестив на груди руки, проворчал:

— Значит, никакие можешь доверить мне самостоятельно управлять пивоварней?

— А что бы делал на моем месте ты? — осведомилась Хетти.

— Наверное, тоже не доверял бы никому. — Он поморщился и добавил: — Но клянусь, что уволю этого проныру, если он еще хоть раз…

— Нет, не уволишь! Крофт кормит мать и пять сестер. Кроме того, он знает пивоварню как свои пять пальцев.

Внук тяжело вздохнул.

— Тогда я сам уволюсь. Мы ведь с тобой договорились, что ты не будешь вмешиваться, не так ли? А если ты не в состоянии придерживаться хотя бы этого пункта договора, то я не вижу смысла…

— Ладно, хорошо, — перебила Хетти. — Я скажу мистеру Крофту, чтобы больше не приходил. — Она закашлялась в носовой платок. — Если бы ты держал меня в курсе дел, как обещал, я бы не стала прибегать к таким мерам.

— Но я держу тебя в курсе, — возразил Джаррет.

— Тогда почему же я услышала об этой даме с «Лейк эль» не от тебя, а от мистера Крофта?

Миссис Пламтри зашлась в очередном приступе кашля.

— Ох, бабуля… — пробормотал Джаррет с беспокойством. — Ведь доктор Райт говорит, что ты не должна себя утомлять.

Хетти нахмурилась и проворчала:

— Плевать я хотела на доктора Райта.

— Но если ты не будешь его слушаться, то он не сможет тебе помочь, бабуля.

Хетти внимательно посмотрела на внука. Было очевидно, что он искренне за нее беспокоился.

— Не хочешь ли ты сказать, мой дорогой, что от преисподней мне не отвертеться? — спросила она с усмешкой.

Джаррет пожал плечами:

— Возможно. Но ты должна следить за своим здоровьем, — добавил он поспешно. — А если будешь нервничать из-за сплетен мистера Крофта, то тебе станет только хуже.

Хетти невольно вздохнула. Этот наглый щенок даже не представлял, как трудно в ее возрасте уйти в тень, передав бразды правления другому.

— Ладно, хватит говорить о моем здоровье, — проворчала старуха. — Лучше скажи, что ты здесь делаешь, в такой час? Я думала, ты провел вчерашний вечер, развлекаясь игрой в карты со своими плутоватыми дружками.

Джаррет досадливо поморщился.

— Похоже, мистер Крофт доложил тебе обо всем, причем с мельчайшими подробностями…

— Еще бы… Ведь я хорошо плачу ему за это. Итак, мой дорогой, что же заставило тебя подняться так рано?

— Я сегодня еду в Бертон.

Хетти насторожилась.

— Незачем?

Джаррет медлил с ответом. Наконец проговорил:

— Я хочу побеседовать с хозяином «Лейк эль». Надо договориться об условиях продажи их октябрьского пива Ост-Индской компании?

— И им тоже.

Хетти кивнула и задумалась. Значит, хорошенькая мисс Лейк действительно убедила внука рассмотреть ее предложение… Что ж, очень хорошо. Теперь предстояло решить, как разыграть эту карту.

Разумеется, ей, Хетти, не хотелось потерять пивоварню только из-за того, что Джаррету вздумалось уложить в постель приглянувшуюся ему мисс. Но с другой стороны, пивоварня Пламтри находилась в весьма затруднительной ситуации, и Хетти не знала, хватят ли ей сил, чтобы спасти ее. А вот у Джаррета это могло получиться. Кроме того, ей не так уж и хотелось получить пивоварню обратно в конце года. Гораздо важнее — женить внука. Вот этого ей по-настоящему хотелось. Но все же… Выдержит ли пивоварня такой эксперимент в столь тяжелые времена?

«А впрочем — не имеет значения! — подумала Хетти. — Да-да, пожалуй, стоит рискнуть. К тому же Джаррет очень даже неглуп, так что пусть проявит самостоятельность. Возможно, в конечном итоге все сложится наилучшим образом. Что касается этой женщины, то именно она и станет приманкой…»

Составив приблизительный план действий, Хетти с улыбкой взглянула на внука. Что ж, пусть отправляется в Бертон. Это будет очень даже неплохо со всех точек зрения. Ведь в конце концов пивоварение — его призвание, пусть даже она, Хетти, когда-то насильно отправила внука в Итон. С тех пор он мстил ей за это. И пусть, продолжает думать, что по-прежнему мстит. Главное — чтобы он ни о чем не догадался.

Снова улыбнувшись, Хетти проговорила:

— Знаешь, мне не очень хочется, чтобы пивоварня Пламтри ввязывалась в торговлю с Индией.

Джаррет нахмурился и пробурчал:

— У тебя нет права голоса.

«Вот это упорство! — мысленно воскликнула Хетти. — Что замечательно!»

— Но, Джаррет, дорогой…

— Возможно, эта сделка существенно увеличит наши доходы, — перебил внук.

— Или потопит нас окончательно. Ты ведь знаешь про ошибку Ходжсона?

Он утвердительно кивнул:

— Да, знаю. Но я знаю и кое-что другое. Например, «Оллсопп» в Бертоне имеет с этого дела неплохие доходы. Почему бы и нам не рискнуть?

— А если я запрещу тебе в этом участвовать? — спросила Хетти.

Внук еще больше помрачнел.

— В таком случае я верну тебе пивоварню. — Поднявшись со стула, он направился к двери.

— Джаррет, постой, — Хетти ликовала. Теперь она уже нисколько не сомневалась: из внука выйдет толк. Ведь он не только умен, но и прекрасный актер. Наверное, у нее случилось временное помрачение рассудка, когда она решила, что он должен стать адвокатом. Нет-нет, он прирожденный пивовар!

Однако сейчас настал самый ответственный момент. Ей следовало сдаться, но таким образом, чтобы парень ничего не заподозрил.

Тяжело вздохнув, Хетти пробормотала:

— Но как же мне управиться с пивоварней без твоей помощи?

Стоя в дверях, Джаррет заявил:

— Если ты говоришь о моей поездке, то все очень просто. Харпер и Крофт смогут на несколько дней взять управление на себя. А я дам им указания, чтобы они точно знали, что нужно делать. Но я недолго буду отсутствовать.

Хетти нахмурилась и проворчала:

— Я не даю тебе на это своего благословения.

Внук пожал плечами:

— Но я в твоем благословении и не нуждаюсь. — Он скрестил на груди руки. — И вообще я пришел сюда не за разрешением или одобрением. Просто я хочу держать тебя в курсе дел. А теперь мне пора. Это ясно?

«Какая наглость!» — мысленно воскликнула Хетти. И молча кивнула.

— Вот и хорошо, — фыркнул Джаррет. Потом вдруг улыбнулся, подошел к бабушке и, поцеловав ее в лоб, сказал: — Слушайся доктора Райта, ладно? И, Бога ради, береги себя. — С этими словами он резко развернулся и стремительно вышел из комнаты.

Дождавшись, когда хлопнет внизу дверь, Хетти вызвала к себе одного из слуг — самого хитрого и осторожного.

— Следуй за моим внуком, — приказала она. — Но он не должен тебя заметить, ясно? Вероятно, он направится в гостиницу. Там остановилась молодая дама по имени мисс Лейк. Вместе с ней лорд Джаррет уедет из города. После их отъезда наведи о ней справки у хозяина заведения и сообщи мне обо всем, что узнаешь.

Слуга кивнул и тут же отправился выполнять поручение хозяйки.

Хетти же с улыбкой откинулась на подушки.

— Похоже, день будет удачный, — пробормотала она.


Глава 7


Сисси нервно расхаживала по гостиничному номеру. Наконец, остановившись перед Аннабел, наблюдавшей за ней, спросила:

— Ну, как я выгляжу?

Сисси надела свое лучшее платье из пурпурного бархата, а также аметисты, которыми украшала себя лишь по особым случаям. И выглядела в это утро очень мило.

— Дорогая, ты, как всегда, очаровательна, — ответила Аннабел с улыбкой.

— А ты… похожа на прачку. — Сисси скорчила гримасу. — Не могу поверить, что из всех своих платьев ты выбрала именно это, коричневое. Пойми, мы же поедем вместе с сыном маркиза!

— Но нам придется останавливаться на постоялых дворах, — заметила Аннабел. К тому же сейчас, кажется, идет дождь. Я не собираюсь надевать свое лучшее выходное платье лишь потому, что лорду Джаррету выпала судьба родиться лордом. — Или потому, что он целовал ее в коридоре и довел до того, что она трепетала от желания…

«Нет, нельзя об этом думать!»— мысленно воскликнула Аннабел. И действительно, ей сейчас следовало подумать совсем о другом. Ведь очень может быть, что уже сегодня лорд Джаррет попытается выяснить, почему «Лейк эль» оказалась в беде. Так что следовало подготовиться, чтобы дать надлежащий ответ на любой вопрос, даже самый каверзный. А таращиться на него, затаив дыхание, — этим делу не поможешь.

Сисси со вздохом взглянула на часы и пробормотала:

— Надеюсь, с ним ничего не стряслось. Разве ему уже не пора здесь появиться?

Джаррет прислал записку, что приедет к десяти тридцати, а было уже почти одиннадцать.

— Полагаю, он просто не привык торопиться, — ответила Аннабел. — Думаю, что все лорды такие.

— Он едет! — крикнул Джорди, стоявший у окна. — Я его вижу!

Аннабел нахмурилась и спросила:

— Откуда ты знаешь, что это именно он?

— На дверце кареты — герб. Ну и вообще… — Джорди выпятил грудь и добавил: — Если Тоби Моэр увидит, что я еду в карете маркиза, он позеленеет от зависти.

Минуту спустя в комнату вошел лорд Джаррет, уверенный в себе и высокомерный — настоящий аристократ. И конечно же, оделся он соответствующим образом — на нем были начищенные до блеска черные сапоги, а также модный сюртук из прекрасной шерсти.

«От одного его вида у любой женщины подогнулись бы колени, — подумала Аннабел. — Но только не у меня, разумеется».

Тут взгляды их встретились, и Джаррет томным голосом проговорил:

— Рад видеть вас, мисс Лейк. Простите меня за опоздание. К сожалению, лошади были не готовы…

— Едва ли мы вправе жаловаться, милорд, — ответила Аннабел, — Напротив, мы должны благодарить вас за ваше великодушное предложение отвезти нас в Бертон.

Тут Джаррет окинул ее взглядом, затем снова посмотрел ей в глаза. При этом губы его тронула едва заметная лукавая усмешка, заставившая Аннабел поежиться. И в тот же миг она почувствовала, что теперь ее колени и впрямь подогнулись. Более того, на щеках ее вспыхнул жаркий румянец, а сердце гулко забилось в груди.

Заметив, что Сисси вопросительно взглянула на нее, Аннабел откашлялась и проговорила:

— Лорд Джаррет, позвольте представить вам мою невестку Сесилию Лейк. Сисси, это лорд Джаррет Шарп.

Тут начались поклоны и приседания, сопровождавшиеся вежливыми фразами. Затем Сисси, положив ладонь на плечо подошедшего к ней Джорди, с улыбкой сказала:

— Милорд, а это мой сын Джорди.

Мальчик нахмурился и пробурчал:

— Джордж, а не Джорди. — И он по-мужски протянул гостю руку. — Джордж Лейк к вашим услугам, сэр. С вашей стороны весьма любезно предложить нам воспользоваться вашей каретой. Надеюсь, что наше присутствие не доставит вам слишком больших неудобств, сэр.

Аннабел в изумлении уставилась на сына, она никак не ожидала от него таких взрослых речей. Должно быть, Джорди не меньше часа мысленно репетировал сцену знакомства.

— Нет, сэр, конечно же, вы мне совершенно не помешаете, — ответил Джаррет без малейшего намека на иронию; он говорил с мальчиком как со взрослым человеком. — Я буду рад сотрудничать с вашей семьей.

Увидев, как радостно улыбнулся Джорди — ведь с ним говорили как со взрослым мужчиной, Аннабел чуть не расцеловала Джаррета. «Все-таки этот лорд не так уж заносчив и высокомерен, — подумала она неожиданно. — К тому же он очень умный человек…»

— Что ж, тогда идем? — Джаррет предложил Аннабел руку, и та, принимая ее, почувствовала, что сердце у нее забилось еще быстрее, казалось, оно вот-вот выскочит из груди.

«Как странно… — Думала Аннабел: — Мы с ним вчера шли под руку, но тогда я ничего подобного не испытывала». Впрочем, под руку они шли до того, как он ее поцеловал, а вот потом…

— Вы сегодня прекрасно выглядите, мисс Лейк, — сказал Джаррет.

Сисси, шедшая следом за ними, презрительно фыркнула. Когда же Джаррет бросил на Аннабел вопросительный взгляд, та с улыбкой пояснила:

— Видите ли, милорд моя невестка считала, что мне следовало одеться более нарядно для поездки в карете с гербами маркиза.

Джаррет весело улыбнулся:

— Но вы, не испытывая трепета перед гербами, конечно же, оделись так как хотели.

— Потому что собирается дождь, — ответила Аннабел, как бы оправдываясь.

Джаррет пожал плечами, однако промолчал. Несколько минут спустя он помог ей забраться в карету, и Аннабел, перехватив вопросительный взгляд невестки, в смущении отвела глаза и мысленно воскликнула: «О Боже, неужели Сисси что-то заподозрила?!»

Тут Джорди шагнул к Джаррету и спросил:

— А можно мне ехать наверху, вместе с кучером?

— Конечно, нельзя! — в один голос закричали из кареты женщины.

Джаррет взглянул на них и, пожав плечами, ответил:

— Почему же нельзя. Я нисколько не возражаю. Пусть едет наверху.

— Но это слишком опасно, — заявила Сисси.

— Да-да, очень опасно, — поддержала невестку Аннабел. — Там мальчику не место. Джорди, забирайся внутрь. Наверху ты не поедешь.

Надув губы, Джорди забрался в карету и плюхнулся на сиденье напротив женщин. Затем и Джаррет занял свое место, после чего приказал кучеру трогать.

Джорди же, скрестив на груди руки, уставился в пол. Но мальчик не мог долго, оставаться равнодушным к видам Лондона. Вскоре, оживившись, он уставился в окно. Когда же экипаж, не сбавляя скорости, резко повернул за угол и при этом почти не качнулся, он с удивлением воскликнул:

— Сэр, это ведь карета-берлина?!

Джаррет кивнул:

— Совершенно верно. Карета-берлина.

— Она ведь у вас восьмиместная? С двумя рессорами вертикальными и двумя горизонтальными?

— Не имею представления, — ответил Джаррет.

— У Джорди страстный интерес к каретам, — пояснила Аннабел.

— Рессоры должны быть горизонтальные и вертикальные, — продолжал мальчик. — Такие — самые лучшие. — Он попрыгал на сиденье. — И пружины у вас отличные. Такая карета, наверное стоит целое состояние!..

— Джорди, помолчи! — одернула мальчика Сисси. — Об этом не следует говорить. Это невежливо.

— Я не знаю, сколько она стоит, — ответил Джаррет. — Это карета моего брата.

— Да-да, конечно… — закивал Джорди. — Это ведь ваш брат маркиз, а не вы. — Он взглянул на Джаррета. — Наверное, поэтому вы и не похожи на лорда.

Джаррет в растерянности пробормотал:

— А как, по-твоему, должен выглядеть лорд?

— У них монокли и изящные тросточки.

— Ах да, разумеется… — Казалось, Джаррет с трудом удерживался от смеха. — Но дело в том, что я оставил свою трость в другом экипаже.

— Значит, у вас есть и другой экипаж? — Джорди снова оживился. — А какой? Может, фаэтон? Скорее всего, фаэтон. Лорды разъезжают именно в фаэтонах!

— На самом деле кабриолет.

— Кабриолет? — переспросил Джорди благоговейным шепотом. — Я слышал о них, но никогда не видел. Вы участвуете на нем в скачках?

— Нет, не участвую. Я предоставляю это право своему младшему брату. Возможно, ты слышал о нем. Это лорд Гейбриел Шарп.

Теперь уже Джорди пришел в полнейший восторг.

— Ваш брат — Ангел Смерти?! Сэр, неужели?

— А где ты слышал о нем? — насторожилась Аннабел.

— От мамы. О нем писали в бульварной прессе, — ответил мальчик.

Сисси покраснела.

— Милорд, прошу простить моего сына. Он частенько говорит не подумав.

Джаррет рассмеялся и искоса взглянул на Аннабел.

— Похоже, это у вас семейная черта. — Она нахмурилась, и он поспешно добавил: — Впрочем, это не важно. Что же касается моего брата, то я прекрасно знаю, как его называют. Так что Джорди нисколько меня не обидел.

Ненадолго воцарилось молчание. Потом Сисси сказала:

— Мы вам очень благодарны, сэр, за то, что вы согласились оказать помощь «Лейк эль».

Джаррет пожал плечами:

— Надеюсь, миссис Лейк, я об этом не пожалею. Но дело в том, что я совсем недавно начал заниматься производством эля, так что для меня это совершенно новая сфера деятельности. И если бы не ставка, то я бы даже не… — Вовремя спохватившись, Джаррет умолк и покосился на Аннабел.

— Не беспокойтесь, милорд, — сказала Сисси с улыбкой. — Я знаю, что моя невестка обыграла вас в вист в две руки. Она мне все рассказывает.

— Неужели все? — Джаррет пристально посмотрел на Аннабел. — А об условиях игры она вам тоже рассказала?

— Естественно. — Сисси снова улыбнулась и похлопала невестку по руке. — Конечно, риск был очень велик, и, наверное, ей не стоило рисковать кольцом матери. Оно для нее чрезвычайно много значит…

Джаррет весело улыбнулся, и Аннабел в страхе подумала: «Но не станет же он рассказывать…» Судорожно сглотнув, она поспешно проговорила:

— Но я все же решила рискнуть.

— А если бы она не рискнула, то я бы не согласился с вами сотрудничать, — подхватил Джаррет. — Видите ли, миссис Лейк, требовалось что-то весьма соблазнительное, чтобы я согласился помочь пивоварне вашего супруга. К счастью, ваша невестка нашла… чем меня соблазнить.

Заметив, что Джаррет украдкой подмигнул ей, Аннабел нахмурилась. Вот негодяй! Он еще смеет над ней насмехаться! Хотя она этого, конечно, заслуживала. Нельзя было соглашаться на его условия.

— Она все время твердит, что это кольцо приносит удачу, — сказала Сисси.

— Неужели? — Джаррет снова взглянул на Аннабел и опять улыбнулся.

— Да она так говорит, но я этому не верю, — продолжала Сисси. — Ведь если бы оно действительно приносило удачу, то Руперт не — Она внезапно умолкла и, посмотрев на невестку, пробормотала: — Прости, дорогая… Прошло уже столько лет, поэтому я забыла… — Сисси со вздохом пожала плечами.

— Кто этот Руперт? — спросил Джаррет.

— Жених тети Аннабел, — вмешался в разговор взрослых Джорди. — Он погиб на войне вскоре после того, как папа и мама поженились. Он был герой, правда, мама?

— Да, Джорди, конечно, — ответила Сисси. — Он был настоящим героем и прекрасным человеком. Но твоей тете больно вспоминать об этом, поэтому и мне не следовало об этом говорить.

— Глупости. — Аннабел заставила себя говорить ровным голосом. — Это было очень давно. Мне было тогда всего шестнадцать. А папа считал нас слишком юными для брака и просил подождать, когда мне исполнится восемнадцать. Когда же мне исполнилось семнадцать, во Франции погиб браг Руперта, и тогда он в пылу праведной мести настоял на том, чтобы его записали в армию. И погиб в сражении у Виттории вскоре после отъезда из Англии.

Хотя Аннабел уже не оплакивала свою девичью любовь, она испытывала неловкость, рассказывая, о ней Джаррету после их вчерашних поцелуев. Впрочем, его все это едва ли интересовало. Так что ничего страшного, что она рассказала про Руперта.

Но, как ни странно, он взглянул на нее с любопытством и проговорил:

— Значит, поэтому вы так и не вышли замуж. Должно быть, вы очень его любили.

— Да, очень, — кивнула Аннабел.

Она действительно любила Руперта, как любая девушка люби своего первого возлюбленного, — то есть пылко и безоглядно. Но впоследствии она иногда задумывалась: а может, прав был ее отец, когда говорил, что они еще слишком молоды для брака. Что было у нее с Рупертом общего, кроме близости и юношеских желаний? Она любила читать и играть в карты, а он любил охотиться на куропаток и делать ставки на бегах в Бертоне. Что, если бы близости у них не было, а были бы, одни лишь поцелуи? Она, возможно, после его смерти полюбила бы другого мужчину, того, кто разделял бы ее интересы.

Но теперь это уже не имело значения. Потому что случилось то, что случилось.

Заставив себя улыбнуться, Аннабел проговорила:

— Но все это давно в прошлом, так что… — Она взглянула на Джаррета. — Вы, кажется, говорили, что у вас есть вопросы о пивоварне. Мы можем обсудить это сейчас. Время самое подходящее.

Он пожал плечами:

— Что ж, почему бы и нет?

Аннабел с облегчением вздохнула. Все-таки ей и сейчас было очень больно вспоминать о Руперте.

Разговор с Аннабел о пивоварне оказался весьма интересным и даже поучительным. Джаррет и не предполагал, что она знала так много. Он например, понятия не имел о том, что ячмень для солода стал таким дорогим и что бочкари требовали повышения цен.

Но куда важнее было другое… Оказалось, что план Аннабел очень даже неплох. И он был не таким уж рискованным. Хотя болезнь Хью Лейка по-прежнему вызывала некоторое беспокойство. Жаль, что сама мисс Лейк не могла взять на себя руководство компанией. Пока пивоварней владел ее брат, обсуждать с ней серьезные вопросы никто не станет. У женщин в подобных делах не было права голоса. Бабуля же смогла выжить только потому, что после смерти мужа унаследовала его компанию. И ей, конечно же, пришлось бороться не на жизнь, а на смерть. Разумеется, и Аннабел могла бы побороться, но принимать решения мог только Хью Лейк. По словам Аннабел, он продолжал руководить компанией, а она и их управляющий занимались второстепенными делами.

Ситуация казалась довольно странной, и Джаррет не мог избавиться от ощущения, что Аннабел что-то скрывала. Она явно уклонялась от некоторых вопросов. Интересно, почему? Потому что не знала ответов — или потому что не хотела отвечать?

И еще казалось странным поведение юного Джорджа. Когда они заговорили о «Лейк эль», мальчик, до этого весьма разговорчивый, тотчас умолк — как будто ему велели молчать. А миссис Лейк при упоминании имени мужа явно начинала нервничать. Все это наводило на размышления. Тем более что сама Аннабел держалась весьма непринужденно. Совсем не так, как во время разговора о ее женихе.

Он украдкой взглянул на нее. Когда она говорила о деле, на ее прелестных щеках играл яркий румянец, а глаза с золотыми искорками ярко поблескивали. Более того, казалось, что она вся сияла. И даже старомодное платье из саржи грязно-коричневого цвета не могло заглушить исходивший от нее свет. Не вызывало удивления и то, что однажды она уже была помолвлена. Значит, мужчины в Бертоне все же были не такими уж слепыми.

Она не отрицала, что очень любила этого Руперта, Да, очевидно, действительно любила, иначе не хранила бы ему верность столько лет после его смерти. Должно быть, он был галантным, красивым и отчаянно храбрым. И умер как герой. Именно таких и боготворят женщины.

Джаррет невольно нахмурился. Он-то сам был отнюдь не герой. А его жизнь… Он нелепейшим образом растрачивал свою жизнь.

Но разве она, Аннабел, не растрачивала?.. Просидеть столько лет старой девой только потому, что в семнадцать потеряла свою первую любовь? Ведь это же поведение романтически настроенной дурочки… Однако на романтическую дурочку она менее всего походила. Напротив, Аннабел была очень неглупой и к тому же необычайно страстной женщиной. Он убедился в этом, когда она отвечала на его поцелуй. И никаких девичьих меланхолий — эта женщина была явно не такой. Тогда почему же она не хотела устроить собственную жизнь, почему растрачивала свои силы, занимаясь пивоварней брата? Ей давно уже следовало выйти замуж за какого-нибудь сквайра или богатого коммерсанта…

Да, может, и так, — но почему он, Джаррет, об этом думает? Какое ему дело до этой женщины? Ведь они с ней едва знакомы.

И все же он почему-то думал о ней, не мог не думать.

Тут Джаррет задал еще какой-то вопрос о пивоварне, и Аннабел, тотчас же оживившись, принялась отвечать.

— Не хочу перебивать тебя, дорогая, — с улыбкой сказала миссис Лейк, — но мыуже подъезжаем к Данетеблу. Возможно, милорд пожелает немного отдохнуть и подкрепиться.

Аннабел рассмеялась.

— Хочешь остановиться, чтобы повидаться со своей подругой миссис Кренли на постоялом дворе «Медведь»? — Она бросила на Джаррета взгляд заговорщицы и пояснила: — Моя невестка и миссис Кренли знают друг друга с детства. Эта женщина — кладезь всяких сплетен, и Сисси с жадностью ловит каждое ее слово.

Миссис Лейк передернула плечами.

— Не вижу ничего дурного в том, что мне хочется знать, что происходит вокруг. По-моему, эго вполне естественно. К тому же я проголодалась. Так что если милорд не возражает…

— Давайте сделаем остановку, — сказал Джаррет. — Я тоже с удовольствием бы перекусил.

Он тут же отдал распоряжение своему кучеру, и они подъехали к «Медведю». Джаррет помог дамам выбраться из кареты, и миссис Лейк с сыном тотчас устремились к двери, предоставив Джаррету возможность сопровождать Аннабел.

— Спасибо, что не раскрыли истинные условия нашей сделки, — сказала она, немного смутившись.

Джаррет криво усмехнулся:

— Насколько я понимаю, ваша невестка их не одобрила бы.

— Она была бы шокирована.

— Я и сам был шокирован, — пробормотал Джаррет, снова усмехнувшись.

— Вы?.. — удивилась Аннабел. — Почему же?

Ответа она не дождалась, потому что в этот момент из гостиницы навстречу миссис Лейк выбежала какая-то женщина.

— Как приятно видеть тебя, моя дорогая! — воскликнула она. — Надеюсь, ваша поездка в Лондон оказалась успешной.

Вероятно, это и была миссис Кренли. Полная и краснощекая, она выглядела как типичная жена хозяина постоялого двора и, конечно же, была большой любительницей поболтать и посплетничать.

— Все прошло даже лучше, чем мы ожидали, — сообщила миссис Лейк. — Его светлость оказался настолько любезен, что предложил довезти нас до Бертона с комфортом, в карете своего брата.

— Его светлость? — Миссис Кренли с удивлением посмотрела на Джаррета. — Мне казалось, вы собирались обратиться за помощью к миссис Пламтри.

— К сожалению, она не смогла прийти, но оказать нам помощь согласился ее внук. Лорд Джаррет Шарп, позвольте представить вам миссис Кренли. Они с мужем — хозяева этой гостиницы.

Услышав, что женщин сопровождает лорд Шарп, миссис Кренли ужасно смутилась и, присев в реверансе, пробормотала какие-то приветствия. При этом она смотрела на Джаррета так, словно увидела самого дьявола, — очевидно, и здесь люди кое-что знали о внуках миссис Пламтри.

— Что ж, идемте, мои дорогие, нам нужно поговорить. — Женщина схватила миссис Лейк и Аннабел за руки и повела их к двери.

— А ты оставайся с его светлостью, Джорди, — предупредила миссис Лейк мальчика.

— И не забудь посетить туалет, Джорди. — добавила Аннабел.

— О чем вы говорите, тетя Аннабел?! — возмутился мальчик, и щеки его залились румянцем.

Когда жена хозяина гостиницы увела обеих женщин, Джорди повернулся к Джаррету и проворчал:

— Они всегда говорят со мной так, как будто я еще маленький. Это чертовски неприятно.

Джаррет мысленно улыбнулся. Oн мог бы сейчас сказать, что употребление таких слов, как «чертовски», нисколько не поможет в спорах с матерью и теткой.

— Сожалею, Джордж, но для них ты всегда будешь маленьким — независимо от возраста.

Этот ответ, похоже, не на шутку испугал юного Джорджа.

— Сэр, а ваша мать тоже так с вами обращается? — спросил мальчик.

— Нет. — К горлу Джаррета внезапно подкатил комок. — Моя мать умерла, когда я был чуть старше, чем ты сейчас.

— О, да-да, я забыл… — пробормотал Джорди. — Это ужасно, сэр. Я бы не хотел, чтобы мама или тетя Аннабел умерли, но иногда мне хочется, чтобы они оставили меня в покое. Когда, например, поблизости торчит этот Тоби Моэр.

— А кто такой Тоби Моэр?

— Мой заклятый враг. Ему семнадцать, и он больше меня. Вечно торчит со своими друзьями в поле за нашим домом, чтобы поиздеваться надо мной.

— У меня в школе тоже был заклятый враг, — сказал Джаррет. — Его звали Джон Платт, и он отнимал у меня все, что я привозил с собой.

— То же самое и у меня, — продолжал мальчик. — Он пытался отнять у меня часы, которые отец подарил мне на Рождество, но я тогда убежал. Он называет меня Джорджи-Порджи. А однажды, когда увидел, как мама целует меня в щеку, назвал меня сосунком. Ну зачем ей понадобилось целовать меня, когда мальчишки смотрели?

— Потому что женщины всегда выбирают для подобных вещей самое неподходящее время. Я тоже терпеть не мог, когда моя мама суетилась вокруг меня, если рядом находились мои друзья. Но теперь, когда ее нет…

Джаррет вовремя умолк, иначе мог бы признаться, что готов отдать свою правую руку — только бы мать снова хлопотала вокруг него. К сожалению, юный Джордж пока не осознавал, что жизнь очень хрупка и недолговечна…

«Господи, неужели я становлюсь сентиментальным?» — подумал Джаррет с некоторым раздражением. Заставив себя улыбнуться, он похлопал Джорджа по плечу и сказал:

— Но довольно об этом. Почему бы нам не занять столик, пока дамы будут сплетничать?

В гостинице в это время суток людей было немного, так что они без труда нашли свободный столик в зале. Джаррет заказал обед, который, по мнению Джорджа, должен был понравиться дамам, после чего решил с пользой для себя провести время.

— И как давно болеет твой отец? — спросил он.

Парень тут же отвел глаза и пробормотал:

— Ну, я… В общем, давно.

Давно? Это совершенно не совпадало с той болезнью, которую описывала Аннабел.

— Значит, это серьезно? — допытывался Джаррет.

— Нет… То есть да, серьезно. — Джордж со вздохом добавил: — Если честно, то я не знаю.

«Очень странно», — подумал Джаррет. Немного помолчав, он спросил:

— Значит, твой отец не бывает на пивоварне?

— Нет, иногда приходит, когда не… — Парень смутился. — Когда не очень плохо себя чувствует.

— А когда он туда не приходит, туда идет твоя тетка, верно? И ты, наверное, ходишь с ней.

— Нет. — Мальчик снова вздохнул. — Меня туда не пускают.

Джаррет прекрасно помнил, как огорчился, когда узнал, что его отправят в Итон и что он больше не сможет ездить на бабушкину пивоварню.

— Но почему не пускают? — спросил он у мальчика.

— Потому что все вокруг говорят, что это слишком для меня опасно.

Если послушать его мать и тетку, то казалось, что бедного Джорди подстерегало на пивоварне множество смертельных опасностей.

— А ты не удивлялся их словам? Почему это слишком опасно для тебя — и не слишком опасно для женщины?

Парень пожал плечами:

— Я-то сам не думаю, что опасно…

Джаррет с серьезным видом кивнул. На месте Джорджа он думал бы точно так же. Что ж, ничего удивительного… Мальчишкам ужасно обидно, когда им говорят, что женщина может делать что-то лучше, чем они, даже если это чистейшая правда.

— Но отец считает, что женщинам нечего делать на пивоварне, — осторожно заметил Джорди.

— Да, наверное, он прав, — кивнул Джаррет.

И все же Аннабел ходила на пивоварню. Возможно, брат позволял ей это делать только потому, что не имел выбора из-за своей болезни. Или же Аннабел просто сумела настоять на своем? Но почему эта пивоварня была ей так дорога?

И снова у Джаррета возникло подозрение, что от него что-то скрывают.

— А ты сам, Джордж, что думаешь по поводу женщин на пивоварне?

Мальчик захлопал глазами. Очевидно, никто никогда не интересовался его мнением.

— Я… право, не знаю, сэр. Ведь я же сказал, что меня туда не пускают. Но тете Аннабел там нравится, и мама говорит, что у нее все отлично получается.

— А твой отец? Что он говорит о ее работе?

— Он говорит, что мне нужно найти мужа, — раздался у них за спиной женский голос. — И он считает, что пивоварней должен заниматься управляющий, — Глаза Аннабел гневно сверкнули, когда она добавила: — Но я не понимаю, почему вы допрашиваете моего племянника. Что вы хотите узнать, сэр? Может быть, вы мне не доверяете?

В ответ Джаррет молча пожал плечами. Он действительно не доверял Аннабел, потому что теперь уже нисколько не сомневался: она что-то скрывала. Оставалось лишь выяснить, что именно? И потом, когда он это выяснит…

«Впрочем, сейчас еще рано думать об этом», — сказал себе Джаррет.


Глава 8


Болтовня миссис Кренли ужасно раздражала Аннабел, прямо-таки выводила из себя. А потом, когда она увидела, что лорд Джаррет устроил допрос бедному Джорди, она еще больше разозлилась. Ведь если Джаррет узнает истинную причину трудностей, возникших в «Лейк эль», то помощи от него они не дождутся.

К счастью, он пока еще ничего не знал, иначе непременно сказал бы об этом. Но было очевидно, что разговор с Джорди насторожил Джаррета — об этом свидетельствовало выражение его лица.

Но с другой стороны, он ведь и до этого проявлял некоторую настороженность, так что ничего страшного не произошло, и можно было заняться делами более насущными.

Изобразив озабоченность, Аннабел проговорила:

— Милорд, очевидно, кто-то из присутствовавших вчера на нашей карточной игре в Лондоне побывал здесь сегодня утром. И он рассказал миссис Кренли, что некая мисс Ривер[1] из Уортона играла вчера в таверне с вашей светлостью в карты.

Губы Джаррета тронула улыбка.

— Некая мисс Ривер? И ваша подруга миссис Кренли не провела никаких аналогий?

— К счастью, нет. И она мне не подруга. Но поскольку человек, рассказавший ей об игре в карты… — Аннабел сделала паузу. — В общем, он сообщил о вашем «скандальном поведении», когда вы общались с «мисс Ривер». И теперь миссис Кренли весьма обеспокоена тем фактом, что мы путешествуем вместе с вами. Она говорит, что вы имеете дурную славу соблазнителя. И советует нам отправить вас одного, а самим остаться здесь и подождать почтовую карету, чтобы на ней добраться до дома, — добавила Аннабел со вздохом.

При этих словах лицо Джаррета словно окаменело, но блеск зеленовато-голубых глаз выдавал гнев. И ей вдруг стало жаль его. Наверное, он ужасно устал от всяких сплетен.

Но на самом деле пострадать от этих сплетен могла только она, Аннабел. Ведь не исключено, что кто-то мог усмотреть сходство между «мисс Ривер» из Уортона с мисс Лейк из Бертона.

Снова улыбнувшись, Джаррет проговорил:

— Но я не думаю, что нам следует придавать значение всевозможным… — Он внезапно умолк, так как за спиной у них скрипнула дверь.

Аннабел, обернувшись, со вздохом прошептала:

— Тихо, это Сисси. Думаю, нам лучше побыстрее продолжить путь. Ведь жена хозяина, эта глупая сплетница. Ах, нам не следует слушать ее бессмысленную болтовню.

Негромко рассмеявшись, Джаррет откинулся на спинку стула и, скрестив на груди руки, проговорил:

— Дорогая, я давно уже привык к сплетням. К тому же мы с Джорджем недавно сделали заказ. Так что предлагаю пообедать. Что же касается… «глупой сплетницы», то пусть говорит все, что хочет. Поверьте, я не уйду отсюда, пока не получу свое поджаренное филе из свинины.

Сисси приблизилась к ним и со вздохом пробормотала:

— Не огорчайтесь, милорд. Моя подруга просто сообщила нам то, что услышала. Но она будет молчать, поверьте. Я сказала ей, как вы добры к нам, И заверила, что все рассказы про вас — лживые сплетни. — Она села напротив Джаррета и добавила: — Миссис Кренли — просто дурочка, так что не сердитесь на нее. К тому же я уверена, что теперь она будет помалкивать.

Однако у Аннабел такой уверенности не было. И она тотчас же сказала об этом невестке.

Снова вздохнув, Сисси развернула свою салфетку и проговорила:

— Хорошо, что моя подруга не догадалась, кто такая эта «мисс Ривер». Ах, даже не верится, что люди могут сочинять такие небылицы. Уж не знаю, кто был этот сплетник, но я бы, будь моя воля, пристрелила бы негодяя. Сэр, он осмелился утверждать, что вы с Аннабел сделали ставкой… В общем, речь шла о похоти. Неужели можно допустить, что вы…

— Сисси!.. — воскликнула Аннабел, указав глазами на Джорди.

Миссис Лейк тут же покраснела и пробормотала:

— Да-да, конечно…

— А что такое похоть? — тотчас спросил мальчик.

— Не важно, Джорди, — ответила Сисси. — Не имеет значения, — Она взглянула на невестку. — Не беспокойся, дорогая, миссис Кренли все поняла и не будет болтать.

Аннабел со вздохом ответила:

— Будем надеяться…

— Но что же это такое? — не унимался Джорди. — И на что они играли?

— Это тебя не касается, — сказала Аннабел. — Если захочешь, посмотришь это слово в словаре, когда приедем домой.

— Но я хочу знать сейчас! — заявил мальчик. — Хочу знать, что такое похоть.

— Это означает «сладострастие», — вмешался в разговор Джаррет. Когда же Аннабел бросила на него укоризненный взгляд, он добавил: — Парень достаточно взрослый, чтобы знать, когда членов его семьи оскорбляют.

Джорди тут же закивал.

— Да, я достаточно взрослый. Достаточно взрослый для того, чтобы вызвать за это на дуэль.

— Не болтай глупости, Джорди, — сказала Сисси. — Этот человек давно уехал отсюда.

— И вряд ли он принял бы вызов двенадцатилетнего ребенка, — вставила Аннабел. Взглянув на Джаррета, она спросила: — Теперь вы понимаете, что наделали?

— Если Джордж играет роль вашего сопровождающего, дорогие леди, то он должен начинать мыслить как мужчина, — возразил Джаррет. — Только ничего у него не выйдет, пока вы будете обращаться с ним как с ребенком.

Аннабел продолжала сердиться, зато Сисси одарила Джаррета улыбкой.

— Очень любезно с вашей стороны, милорд, что вы проявляете такое внимание к нашему Джорди. Правда, дорогая? — Она взглянула на невестку.

Аннабел кивнула и пробурчала:

— Да, очень любезно.

— Любезность здесь ни при чем, — возразил Джаррет. — Просто я хорошо помню, каким сам был в двенадцать лет.

«Интересно, каким же он был в двенадцать лет? — подумала Аннабел. — Таким же никчемным, как и сейчас? Или более разумным? Он ведь, кажется, говорил, что его с тринадцатилетнего возраста растила бабушка. И, наверное, с тех пор он очень сильно изменился…» Да-да, конечно, изменился! Едва ли возможно пережить трагическую смерть родителей и не измениться при этом.

В этот момент появилась служанка с заказанным обедом. А миссис Кренли, к счастью, поблизости не было.

Служанка же первым делом поставила на стол эль, и Аннабел тотчас понюхала напиток. Затем отхлебнула немного из своей кружки и поморщилась. Оказалось, что миссис Кренли покупала пиво очень низкого качества.

Тут Сисси, взглянув на одну из тарелок, велела служанке вернуть ее на кухню. Но девушка возразила:

— Хозяйка приказала подать это его светлости. Именно ему.

Горничная попыталась поставить блюдо перед Джарретом, однако Сисси, выхватив у нее тарелку, поставила ее перед собой и закричала:

— Подайте ему другую, ясно?!

Молча пожав плечами, девушка принялась обслуживать Джорди и Аннабел.

— Тут все одинаковое, мама, — сказал мальчик. — Мы с сэром Джарретом ничего плохого не заказывали.

— Да-да, конечно, — закивала Сисси. Она откусила кусок мяса. Затем еще один. И тотчас же лицо ее исказилось гримасой, и она, вздрогнув, отвернулась.

Джаррет же вдруг придвинул к себе тарелку миссис Лейк, и пристально посмотрел на ее содержимое.

— Это нельзя есть, — процедил он сквозь зубы.

Аннабел тоже взглянула на тарелку невестки. Мясо на ней выглядело крайне неаппетитно. К тому же от него дурно пахло. Но мясо, лежавшее на других тарелках, ни малейших опасений не внушало.

— Выходит, твоя миссис Кренли дала тебе тухлое мясо? — Аннабел в изумлении уставилась на невестку. — Да как она посмела? Сейчас я вразумлю ее!

Аннабел приподнялась, но Джаррет, тронув ее за локоть, сказал:

— Не стоит устраивать скандал. Ведь это мясо предназначалось не миссис Лейк, а мне. Только мне, понимаете?

— Да, вы правы, — пробормотала Аннабел. — Но что же это значит? — Она вопросительно взглянула на невестку.

Сисси, ужасно смутившись, тихо сказала:

— Я уверена, что произошла какая-то ошибка.

— Единственная ошибка состояла в том, что я решил здесь остаться, — заявил Джаррет. Поднявшись на ноги, он выбросил содержимое тарелки в ближайшее помойное ведро. Кивнув на дверь, он сказал: — Идемте быстрее. Мы уезжаем. Остановимся поесть где-нибудь в другом месте.

Уже у самой двери он взглянул на Сисси и проворчал:

— Похоже, миссис Лейк, ваша подруга готова была на все — только бы вырвать вас из моих хищных когтей.

Сисси еще больше смутилась.

— Сэр, уверена, что она не хотела, просто так вышло…

— Не смей ее защищать! — закричала Аннабел. — Конечно, тебя, Сисси, мы ни в чем не обвиняем, а вот твою мнимую подругу следовало бы пристрелить!

Недалеко от выхода они увидели миссис Кренли. Злорадно усмехнувшись, она уставилась на Джаррета. Тот остановился и, бросив взгляд на своих спутниц, тихо сказал:

— Идите к карете. Я скоро приду.

— Ну, как вам понравился обед, милорд? — осведомилась хозяйка, снова усмехнувшись.

— Если вы еще раз попытаетесь кого-нибудь отравить, — услышала Аннабел за спиной голос Джаррета. — то получше инструктируйте свою служанку. Миссис Лейк, прежде чем я успел ее остановить, съела несколько кусков свинины, предназначенной для меня.

Обернувшись, Аннабел увидела, что хозяйка смертельно побледнела. Джаррет же тем временем продолжал:

— Поэтому имейте в виду: если ваша подруга умрет, я обвиню вас в преднамеренном убийстве. Вы меня поняли?

— Милорд, я не… То есть я…

Аннабел подвела Джорди и Сисси к карете и спросила:

— Дорогая, ты много съела?

Стараясь успокоить невестку, Сисси ответила:

— Нет-нет, не беспокойся за меня, Ведь я же знала…

«Как странно… — подумала Аннабел. — Пытаясь прикрыть выходку своей подруги, Сисси не побоялась подвергнуть себя опасности…»

Аннабел никогда не любила миссис Кренли, а теперь возненавидела ее. Как она могла решиться на такое? И все из-за каких-то сплетен! Эта женщина явно не в своем уме! Но почему же Сисси этого не заметила?

Через несколько минут Джаррет присоединился к ним. Усевшись в карету, они довольно быстро доехали до следующей гостиницы, где и пообедали. А уже ближе к вечеру они остановились неподалеку от Девентри — там, по словам Джаррета, имелась неплохая гостиница, где вполне можно было переночевать. Джаррет снял две комнаты — одну для себя, другую же для женщин и Джорди. Наблюдая за ним, Аннабел невольно удивлялась. «Как странно, что этот человек заботится о нас, — думала она. — Ведь мы же ему совсем чужие…»

Когда все они поднялись на второй этаж, Джаррет сразу направился в свою комнату. Аннабел же, взглянув на невестку, тихо сказала:

— Сисси, иди с Джорди, а мне нужно кое о чем поговорить с его светлостью.

Сисси посмотрела на нее с удивлением, однако промолчала. Взяв Джорди за руку, она повела его в комнату.

А Аннабел, повернувшись в противоположную сторону, крикнула:

— Подождите, Джаррет!

Он в этот момент уже отпирал свою комнату.

— В чем дело, Аннабел? — Открыв двери, Джаррет остановился в дверном проеме.

Она приблизилась к нему и пробормотала:

— Я хотела извиниться…

Он взглянул на нее с удивлением.

— Но за что?

— Ну, во-первых, за то, что я снова сделала вас объектом сплетен. Хотя, если честно… Поверьте, я никак не ожидала, что кто-либо за пределами Лондона узнает о нашей карточной игре. И конечно же, я не думала, что люди догадаются, что вы и я… то есть вы… — Она умолкла, заметив, что мимо них по коридору проходили мужчина и женщина, бросавшие в их сторону пытливые взгляды.

Как только эти двое скрылись, Аннабел втащила Джаррета в его комнату и чуть прикрыла дверь — чтобы хоть немного отгородиться от внешнего мира. Собравшись с духом, она заявила:

— Теперь-то я поняла, что мне не следовало соглашаться на ваши условия игры.

Джаррет улыбнулся, и на его щеках заиграли ямочки.

— Ошибаетесь, дорогая. Это мне не следовало предлагать такие условия. Но что сделано, то сделано. И теперь нет смысла сожалеть об этом.

— И еще я виновата в том, что миссис Кренли…

— Не говорите глупости, — перебил Джаррет. — Вы виноваты не больше, чем ваша невестка. И я очень сочувствую вашей невестке. Только бы она не пострадала из-за глупости своей подруги. И если говорить откровенно, то я немного за нее беспокоюсь.

Аннабел со вздохом кивнула:

— Я тоже… Мне делается плохо от мысли, что было бы, если бы вы вовремя не заметили, что мясо тухлое. Спасибо вам за это.

Когда она уже собралась уходить Джаррет вдруг спросил:

— А вы ничего не забыли?

— Вы о чем? — Аннабел обернулась.

Он шагнул к ней, и на его губах заиграла лукавая улыбка.

— Вам следовало бы поблагодарить меня и за другое…

— Но за что именно?

— За то, что развлекал вашего племянника, пока вы обо мне злословили.

Аннабел пожала плечами:

— Что ж, благодарю и за это, милорд.

Он приблизился к ней вплотную.

— Кроме того, я везу вас в Бертон в удобном экипаже своего брата.

— Единственный, кто заслуживает за это благодарности, — ваш брат, — ответила Аннабел, и сердце ее гулко забилось.

— Но только благодаря мне вы смогли этим экипажем воспользоваться, — возразил Джаррет. Он обнял ее за талию и, склонившись к ней, добавил: — И вы, наверное, догадываетесь, как проявить свою благодарность.

— Может, написать сонет, посвященный вашему благородству? — осведомилась Аннабел. И тут же почувствовала, что ноги ее подгибаются.

Джаррет же улыбнулся и, коснувшись губами ее уха, прошептал:

— Попытайтесь догадаться со второго раза. Ну, так какова должна быть ваша благодарность?

У Аннабел перехватило дыхание. А по телу пробежала восхитительная дрожь.

— Сварить какое-то… особенное пиво? — пролепетала она.

Джаррет тихо рассмеялся.

— У меня на уме нечто более личное…

И в тот же миг его губы прижались к ее губам.


Глава 9


Он устал от ее холодной вежливости — так обычно обращаются с деловыми партнерами. Оживлялась же она только тогда, когда они говорили о пивоварении. И все ее милые улыбки были адресованы только племяннику и невестке.

Проклятие, она весь день вела себя так, словно прошлого вечера в коридоре вовсе не было. И такое поведение раздражало. Ему не терпелось напомнить этой женщине, что вчера она была с ним совсем другой. Ведь тогда, целуя его, она прямо-таки таяла…

Да-да, вот так же, как сейчас!

Джаррет возликовал в душе, когда Аннабел, схватившись за лацканы его сюртука, прижалась к нему всем телом и ответила на поцелуй с той же страстью, что и вчера вечером. А сладостный запах, исходивший от нее… О, этот восхитительный аромат пьянил и соблазнял, и он не имел ничего общего с цветочным благоуханием духов всех прочих женщин. Скорее этот аромат напоминал запах апельсинов, меда… и еще чего-то необычайно приятного. И он, наслаждаясь этим ароматом, все больше от нее пьянел…

Но в какой-то момент она вдруг прервала поцелуй и, чуть отстранившись, прошептала:

— Ну вот, милорд… Кажется теперь я достаточно отблагодарила вас за вашу… помощь.

— Тогда настал мой черед поблагодарить вас, дорогая, — ответил Джаррет.

И он принялся покрывать поцелуями ее шею.

— Я ничего такого не сделала, чтобы заслужить… такую благодарность, — пробормотала Аннабел.

— Но вы же целовали меня… И я благодарен вам за это.

— Целовать… в знак благодарности за поцелуй?.. — Аннабел казалось, что она задыхается. — Но это же… очень опасно. И чем все это может закончиться?

Джаррет знал, чем именно хотел бы «все это» закончить. Он хотел бы, чтобы они с Аннабел закончили «все это» в его постели. Хотел бы слиться с ней воедино и насладиться ее прекрасным благоухающим телом.

Он провел ладонью по ее груди, и Аннабел на мгновение замерла. Потом, отстранив его руку, проговорила:

— Нет-нет, это не так должно закончиться. Я вовсе не думаю….

В следующее мгновение он впился поцелуем в ее губы, и на сей раз его поцелуй был страстным и неистовым. Джаррет чувствовал, что Аннабел жаждала его действий и напора, пусть даже и говорила обратное. И он почти тотчас же понял, что не ошибся: перестав сопротивляться, она снова прижала его ладонь к своей груди.

«Господи, да ее страсть столь же сильна, как и моя, — промелькнуло у Джаррета. — Это в присутствии родственников она была холодной и невозмутимой, а сейчас, когда мы с ней наедине…»

О, эта женщина прямо-таки сводила его с ума! Поглаживая ее груди, он даже сквозь платье и нижнее белье чувствовал, как отвердели ее соски. А ее хрипловатые стоны явно свидетельствовали о том, что она все сильнее распалялась. Да, она желала его! Желала столь же страстно, как он се.

— Тетя Аннабел, лорд Джаррет, вы там? — донесся из-за двери мальчишеский голос.

Джаррет едва успел отстраниться от Аннабел, когда в дверях появился Джордж.

Аннабел же, густо покраснев, взглянула на Джаррета с упреком.

— Что здесь происходит? — спросил Джорди, нахмурившись.

— Мы с его светлостью обсуждали… Говорили о здоровье твоей матушки, — пробормотала Аннабел с деланной улыбкой.

Джорди еще больше помрачнел.

— Маме очень плохо. Нужно, чтобы ты, тетя, пошла к ней побыстрее.

— Да, конечно, — кивнула Аннабел, шагнув к двери. Уже в коридоре она оглянулась на племянника. — Ты идешь, Джорди?

Мальчик сверлил Джаррета взглядом.

— Да, тетя, сейчас. Одну минуту.

Джаррет чуть не выругался. Неужели этот младенец намерен отчитывать его? Проклятие! Не его дело, чем они тут с Аннабел наедине занимались.

А Джордж, притворив дверь, проговорил:

— Я бы хотел знать, милорд, каковы ваши намерения относительно моей тети.

Его «намерения»? Что же на этот вопрос ответить?

Пожав плечами, Джаррет пробормотал:

— Уж не знаю, парень, что тебе привиделось, но я…

— Я не младенец, — перебил Джорди. — И я прекрасно знаю, как мужчина целует женщину. Вы только что, сэр, именно это и делали.

Джаррет едва не рассмеялся — мальчик и впрямь его отчитывал, причем смотрел на него очень сурово.

— Значит, прекрасно знаешь?.. — с усмешкой переспросил Джаррет. — Наверное, у тебя в этом деле немалый опыт.

Джордж хотя и покраснел, но позиций не сдал.

— Для этого не нужен опыт. Я не слепой. К тому же ваша репутация хорошо известна.

— Охотно верю, — кивнул Джаррет. — Но репутация твоей тети не запятнана. Неужели ты думаешь, что она позволила бы?..

— Позволила бы? — Мальчик смутился. — Нет, конечно. Но это не значит, что вы не могли… Ну, это… — Было очевидно, что он забыл нужное слово.

— Уж не хочешь ли ты обвинить меня в том, что я принуждал твою тетю к чему-либо? — осведомился Джаррет.

Джорди снова нахмурился.

— Но я точно знаю. Я все видел сэр.

— Ничего ты не знаешь, парень, и ничего ты не видел, — проворчал Джаррет. — И вообще, что бы ни произошло между мной и твоей тетей, это наше личное дело, ясно? У тебя в этом случае нет права голоса.

— Но вы же сами сказали, что я должен думать как взрослый мужчина. — Парень расправил плечи. — Именно это я и делаю. Отец, будь он здесь, поступил бы точно так же. И если у вас намерения нечестные…

— А что, если честные? — не удержался от вопроса Джаррет. И тут же мысленно воскликнул: «Ну почему я это сказал?»

Джорди внимательно посмотрел на него и ответил:

— Ну… тогда совсем другое дело.

Джаррет промолчал, и Джорди спросил:

— Итак, вы утверждаете, что ваши намерения — честные?

Джаррет невольно вздохнул, было очевидно, что мальчишка загнал его в угол. Господи, но с какой стати он должен держать ответ перед каким-то желторотым птенцом?! Нет, он будет делать то, что захочет, черт побери! Так всегда было и будет. Что же касается предположения этого парня, то его можно использовать в своих целях.

Заставив себя улыбнуться, Джаррет с заговорщическим видом проговорил:

— Видишь ли, Джорди, нам с твоей тетей надо еще многое обсудить, так что я был бы весьма признателен, если бы ты сохранил мои намерения в секрете. — Он ни в коем случае не мог допустить, чтобы мальчик побежал к Аннабел с докладом, мол, лорд Джаррет собирается за ней ухаживать.

Джорди кивнул, давая понять, что будет молчать.

— Вот и хорошо. — Джаррет указал на дверь. — А теперь нам лучше пойти и посмотреть, как там твоя матушка.

— Да, сэр. — Когда они направились к двери, мальчик снова взглянул на Джаррета; — Знаете, сэр, а если вы женитесь на моей тете, то станете моим дядей, так ведь?

Джаррет едва удержался от стона.

— Да, вероятно, именно так.

Господи, спаси и сохрани его! Вдруг ему уготован… какой-то особый ад за то, что сознательно солгал двенадцатилетнему мальчику. Да еще и возжелал его незамужнюю тетку.

Подходя к комнате миссис Лейк, Джаррет услышал какие-то странные звуки. И почти тотчас же понял: женщину рвало. Джорди побледнел и, бросившись к двери, распахнул ее. Их встретила Аннабел, которая сразу же закрыла перед ними дверь! Но Джаррет все же успел заметить ее невестку, склонившуюся над ночным горшком. В гневе скрипнув зубами, он мысленно поклялся: «Если доведется когда-нибудь снова встретиться с этой гнусной сплетницей, несчастная пожалеет, что появилась на свет».

— Как миссис Лейк? — спросил он у Аннабел.

— Боюсь, не очень хорошо, — ответила та со вздохом.

— Мы можем ей как-то помочь?

Аннабел на несколько секунд задумалась.

— Наверное, было бы неплохо попросить хозяина гостиницы, чтобы привез доктора…

— Непременно сделаю, — кивнул Джаррет.

Мальчик же в страхе прошептал:

— Я хочу к ней…

— Не сейчас, Джорди. — Аннабел взъерошила волосы сына и снова вздохнула. — Не сердись, милый, но она сейчас никого не хочет видеть, кроме меня. Но не переживай. Все будет хорошо, как только ее желудок очистится.

Однако по глазам Аннабел Джаррет понял: она не очень-то была в этом уверена.

— Знаешь парень… — Он взглянул на мальчика. — Пойдем-ка вместе попросим хозяина гостиницы, чтобы привез доктора твоей матушке. И заодно закажем ужин. — Он перевел взгляд на Аннабел. — Вам что-нибудь заказывать?

Она покачала головой:

— Я сейчас не смогу есть. А вы вдвоем идите.

Хозяин гостиницы тотчас послал за доктором, после чего предложил им бесплатный ужин, не приняв возражений. Они ели в молчании. Когда же принесли смородиновый пирог, губы мальчика задрожали — казалось, он вот-вот расплачется.

— Мама очень любит смородиновый пирог, — пробормотал он, отвернувшись.

— Значит, нужно оставить ей кусочек, чтобы съела, когда почувствует себя лучше, — заметил Джаррет.

Джорди снова на него взглянул.

— А может, следует еще что-нибудь сделать? Может, нужно вернуться, заявить в полицию? Пусть констебль арестует миссис Кренли.

Джаррет прекрасно понимал чувства мальчика. Похлопав его по плечу, он проговорил:

— Но ведь очень может быть, что мы понадобимся твоей матери. Что, если твоя тетя захочет послать за твоим отцом? Нет, мы должны оставаться здесь, на случай если возникнет нужда в нашей помощи.

— Да, наверное, — пробормотал Джорди, уставившись в свою тарелку. — Только тетя Аннабел не пошлет за отцом. Потому что он не приехал бы, даже если бы она за ним послала.

Джаррет тотчас насторожился.

— Но почему? Он что, так болен, что не в состоянии куда-либо ехать?

Мальчик молча покачал головой. Потом вдруг насупился и пробурчат:

— Не хочу говорить о нем, черт побери… Мне и без того плохо. Вдруг мама заболела… и умрет, а отец… — Джорди внезапно расплакался.

Джаррет искренне сочувствовал мальчику. Он снова похлопал его по плечу, а потом даже обнял за плечи.

— Успокойся, парень, она не умрет. Поверь, с ней все будет в порядке. Ей просто нужно хорошенько отдохнуть, и она непременно поправится.

Джорди всхлипнул и молча кивнул — его страх за мать был вполне понятен. Но реакция мальчика на болезнь отца показалась Джаррету весьма странной — тем более что Аннабел не раз утверждала: жизни брата болезнь совершенно не угрожает.

И тут Джаррета осенило. «А что, если в этом и состоит секрет Аннабел? — подумал он. — Что, если ее брат находится при смерти?» Тогда становилось понятно, почему он не дал ей никакого рекомендательного письма и почему они все в смущении переглядывались при упоминании его имени.

Но почему им потребовалось это скрывать? Может, боялись, что он, Джаррет, откажется от сотрудничества с пивоварней, которую, возможно, вот-вот продадут? Или, может быть, опасались, что он попытается выкупить компанию на невыгодных для них условиях, когда узнает, как плохи их дела? Да, скорее всего именно так.

Джаррет криво усмехнулся. Ничего подобного им не следовало бояться. Семья Пламтри в данный момент не имела в наличии свободных средств на покупку еще одной пивоварни. Но и осуществить план Аннабел он тоже не сможет, если официальный хозяин будет не в состоянии довести проект до завершения.

Джаррет внимательно посмотрел на мальчика, украдкой вытиравшего со щек следы слез. Стоило ли дальше задавать ему вопросы?

Немного помедлив, Джаррет проговорил:

— Парень, почему бы нам сейчас не поиграть в карты? Так мы скоротаем время, пока твоя тетя или доктор не скажут нам что-нибудь утешительное.

— Л-ладно, хорошо, — пробормотал Джорди. — А может, вы расскажете о вашем брате? О том, который держит скаковых лошадей…

— Да, конечно, — кивнул Джаррет.

Джорди снова всхлипнул и тут же улыбнулся. А Джаррету вдруг вспомнились те ужасные первые недели после смерти родителей — тогда любое проявление доброты со стороны чужих людей являлось утешением и поддержкой.

Нет, черт побери, он не сможет больше мучить парня! Это было бы слишком, жестоко. Джорджу и так было страшно сознавать, что его родители могут умереть, оставив его одного. Наверное, следовало серьезно поговорить на эту тему с Аннабел, после того как все остальное утрясется.

Пять часов спустя, когда Аннабел пришла их проведать, она, похоже, осталась довольна тем, как он развлекал мальчика. И все же было очевидно, что она очень беспокоилась за невестку.

— Тетя Аннабел! — воскликнул Джорди, вскакивая из-за стола. — Как мама?!

— Сейчас спит, — ответила Аннабел, украдкой взглянув на Джаррета. Разумеется, это был не ответ, и они оба это прекрасно понимали.

Поднявшись из-за стола, Джаррет выдвинул для нее стул.

— Садитесь же. Посидите немного с нами. О, вы чертовски скверно выглядите… — Он осознал свою промашку, едва лишь эти слова сорвались с его губ. Что ж, подобная бестактность лишний раз свидетельствовала о том, что его ужасно расстроила создавшаяся ситуация.

Аннабел взглянула на него с улыбкой.

— Какой замечательный комплимент! Вы на редкость любезны, сэр.

Джаррет в смущении пробормотал:

— Прощу прощения, мисс Лейк. Я не хотел вас обидеть. Полагаю, вам нужно поесть. Посидите я быстренько что-нибудь закажу.

— Нет-нет, не сейчас. — Она покачала головой. — Сисси все еще лихорадит. Может, попозже… Когда буду точно знать, что с ней все в порядке.

— Нет, сейчас, — решительно заявил Джаррет, усаживая ее на стул. — Вы ничем не поможете своей невестке, если сами потеряете силы.

Аннабел нехотя подчинилась. Но когда служанка принесла ей голубя и горох, то лишь немного поковырялась вилкой в тарелке.

— Вообще-то я спустилась к вам, чтобы попросить об услуге, милорд, — пробормотала она.

Джаррет едва заметно нахмурился, он предпочел бы, чтобы Аннабел обходилась без этого проклятого «милорда» — ведь всего каких-то нескольких часов назад они целовались.

— Я к вашим услугам, — ответил он, коротко кивнув.

— Не согласились бы вы, чтобы Джорди переночевал сегодня с вами?

Джаррет на секунду растерялся, услышав такую просьбу. Но отказать никак не мог.

— Да, конечно. — Он заставил себя улыбнуться.

— Но, тетя Аннабел, я хочу спать с вами, с тобой и мамой! — заявил мальчик.

— Ты лучше отдохнешь, мой дорогой, если ляжешь спать в комнате его светлости, — возразила Аннабел. — И твоя мама — тоже.

Джаррет понимал, что Аннабел, вероятно, права. Хотя сам он вряд ли отдохнет. Но в сложившихся обстоятельствах ему не следовало жаловаться.

Хлопнув мальчика по спине, Джаррет сказал:

— Парень, будь мужчиной. Мужчины ведь не спят со своими мамами, верно?

Джорди кивнул и пробормотал:

— Да, наверное, не спят.

— Не беспокойтесь за нас, — сказал Джаррет, повернувшись к Аннабел. — Мы найдем себе развлечение. Осушим пинту-другую пива, сыграем с местными парнями в «пятьдесят одно» и покувыркаемся в постели с горничными.

Аннабел невольно рассмеялась. И тут же, нахмурившись, спросила:

— Полагаете, это смешно?

Джаррет с улыбкой пожал плечами:

— Но вы-то рассмеялись, разве нет?

— Ох, я так устала, что могла бы рассмеяться от чего угодно, — сказала Аннабел. И вдруг улыбнулась ему в ответ.

Коснувшись ее локтя, Джаррет проговорил:

— Непременно попытайтесь поспать. — Он вдруг представил, как, должно быть, соблазнительно она выглядит в тонкой ночной сорочке. — Обязательно отдохните хоть немного. — И поверьте, все будет хорошо.

— Спасибо, что присматриваете за Джорди. — Аннабел встала. — Я, пожалуй, пойду доктор дал мне эликсир, который нужно давать Сисси через каждые два часа.

Аннабел направилась к лестнице, затем, обернувшись, сказала:

— Да, забыла предупредить… Джорди во сне лягается.

— Тогда и мне придется лягаться в отместку, — заметил Джаррет. Мальчик взглянул на него с удивлением, и он со смехом добавил: — Я шучу, парень! Как-нибудь переживу.

И все же он понимал, что ночь у него будет не очень-то спокойная.


Глава 10


Следующие двадцать четыре часа Аннабел провела словно в тумане; едва держась на ногах от усталости, она то выносила ночной горшок, то вытирала полотенцем влажный от пота лоб Сисси. К концу второго дня их пребывания в гостинице она задремала, на стуле рядом с кроватью. А несколько часов спустя проснулась от какого-то скрипа. Оказалось, что Сисси, встав с постели, открывала окно.

— Что ты делаешь?! — воскликнула Аннабел. Она вскочила со стула и направилась к невестке.

— Здесь ужасно душно, — ответила Сисси. — Нам нужен свежий воздух.

Аннабел дотронулась до ее лба и с облегчением вздохнула.

— Слава Богу, дорогая, жар у тебя прошел. Так что все в порядке!

— Только пот все еще льет градом, — пробормотала Сисси. Вернувшись в постель, она натянула на себя одеяло до самого подбородка и похлопала по кровати рядом с собой. — Иди ко мне. Тебе тоже нужно поспать, — Внезапно приподнявшись, Сисси окинула взглядом комнату, затем спросила: — А где Джорди? Все еще в комнате его светлости?

— Да, у него, — ответила Аннабел. — Когда я его в последний раз видела, он казался ужасно усталым, бедняга.

(Джаррет снова заставил ее поесть. И каждый раз, когда она спускалась вниз, чтобы сообщить о состоянии Сисси, он проявлял внимание — даже позаботился о том, чтобы слуги приносили ей чай в номер.)

— А ты не боишься, что Джорди проболтается, расскажет про Хью? — спросила Сисси.

— Конечно, боюсь. — Аннабел вздохнула, укладываясь на кровать. — Но у нас нет выхода, понимаешь? К тому же они уже много часов вместе. И если Джорди собирался что-то выложить, то скорее всего уже выложил. — Она легла на спину и уставилась в потолок. — Возможно, Джаррет все-таки прав… Наверное, Джорди уже достаточно взрослый, так что ему можно было бы кое в чем доверять…

— Джаррет? — переспросила Сисси, многозначительно взглянув на невестку. — Ты сказала «Джаррет»?

На щеках Аннабел вспыхнул румянец.

— Мы с ним… То есть он… В общем, он сказал, что нам не следует держаться столь официально друг с другом. При сложившихся обстоятельствах…

— Правда? — удивилась Сисси.

— Но это совершенно ничего не значит, — поспешно добавила Аннабел. — Да-да, поверь мне. Так что не нужно ничего придумывать на наш счет.

— Почему бы и нет? Тебе давно пора замуж.

— Ты говоришь совсем как Хью, — проворчала Аннабел. — Хотя ты прекрасно знаешь, почему я не выхожу замуж.

— Да, знаю. Но достойный мужчина не отвернется от тебя из-за Джорди и возьмет тебя вместе с ним.

— А ты не будешь скучать по нему? — спросила Аннабел.

— Конечно, буду. Но ему ты такая же мать, как и я. К тому же он сможет навещать нас так часто, как захочет. И если честно… Я всегда считала его твоим.

— Но он-то сам считает тебя своей матерью, — со вздохом пробормотала Аннабел. — Что же касается «достойного мужчины»… Для начала такого человека нужно встретить, не так ли? А его светлость таковым не является — это точно. Чтобы сын маркиза принял побочного ребенка женщины-пивовара?.. К тому же сомневаюсь, что он вообще когда-либо жениться.

Джаррет, по ее мнению, относился к типу соблазнителей. И — о ужас! — она то и дело ловила себя на мысли о том, что ей очень хотелось бы узнать, так ли: он хорош в постели, как в моменты объятий и поцелуев. Да-да, она не могла не признать, что в объятиях этого мужчины, столь восхитительно ласкавшего ее, прямо-таки сгорала от желания. И Джаррет тоже ее желал — она чувствовала это, когда он прижимал ее к себе. Более того, в те мгновения, в его комнате, она, казалось, готова была отдаться ему прямо там, у стены…

Аннабел мысленно застонала. О Боже, она, наверное, сошла с ума! Но так же удалось ему возбудить в ней такие чувства, если никому и никогда после Руперта это не удавалось? Только сейчас, встретив Джаррета, она поняла, как сильно нуждалась в интимных мужских ласках.

Интересно, Джорди догадался, чем они там занимались? И еще ей очень хотелось узнать, о чем они там говорили после ее ухода. Спросить об этом у Джаррета у нее пока не было возможности, но она непременно спросит.

В любом случае было ясно: этот мужчина чрезвычайно опасен. Он пробуждал в ней неистовое желание, и она просто не в силах была сдерживаться, хотя и понимала, что не имела права поддаваться соблазну. Ведь женщины в отличие от мужчин очень рисковали — уж она-то, родившая внебрачного ребенка, прекрасно это знала.

— С чего ты взяла, что его светлость никогда не захочет жениться? — спросила Сисси.

«Потому что он сделал ставку на ночь со мной в его постели. Потому что каждый раз, когда он смотрит на меня, я ощущаю, как горит моя кожа. Потому что с ним я чувствую то, что ни с одним мужчиной… кроме Руперта, никогда еще не чувствовала».

— Все очень просто, — проговорила Аннабел, откашлявшись. — Видишь ли, его бабушка предъявила ему и другим своим внукам и внучкам ультиматум: если не женятся — то лишатся наследства. Но для Джаррета, как говорит его брат, она потом сделалаисключение, сказала, что если в течение года он будет управлять их пивоварней, то может не жениться. Поскольку же он принял условия… В общем, думаю, у него сложилось стойкое отвращение к браку.

Сисси с улыбкой воскликнула:

— Но ведь у всех мужчин стойкое отвращение к браку! Однако же…

— У Руперта не было… — перебила Аннабел. Хотя на самом деле она ничего об этом не знала.

— Руперт был мальчиком, а не мужчиной, — мягко возразила Сисси. — Юноши… они порывистые и импульсивные, понимаешь?

Это было чистейшей правдой. Иначе он не сбежал бы от нее на войну, оставив на произвол судьбы. А вот Джаррет не был ни порывистым, ни импульсивным, кроме тех моментов, когда целовал ее и ласкал…

Проклятие, ну почему она никак не может отделаться от этих мыслей?!

— Как бы то ни было, Джаррет не расположен жениться, — заявила Аннабел.

Сисси лукаво улыбнулась:

— Может, ты раньше этого не замечала, но холостяки обычно не соглашаются присматривать за детьми. А вот он согласился. Чтобы помочь тебе, между прочим.

— Но он и тебе помогает, — в растерянности пробормотала Аннабел.

Сисси весело рассмеялась.

— Он не за мной постоянно наблюдает. И неужели ты не заметила, что он всегда хмурится, когда заходит речь о Руперте? И наконец… Не со мной же он флиртует, верно?

— Ты не в своем уме, — пробормотала Аннабел. Но ее сердце гулко застучало. Ах, если бы только Сисси знала!.. — Видишь ли, дорогая, он из тех мужчин, которые флиртуют со всеми молодыми женщинами. Кроме того, он, наверное, полагает, что мы сможем скорее отправиться в путь, если он поможет нам и присмотрит за Джорди. Ведь ему хочется быстрее приступить к осуществлению нашего общего плана… — Она не очень-то верила в то, что говорила, но пыталась внушать себе, что дела обстоят именно так.

Сисси прикрыла глаза и, зевнув, пробормотала:

— Думай как знаешь. Но я чувствую, что у тебя есть шанс, и ты не должна его упускать. Ты ведь не становишься моложе…

— Спасибо за напоминание, — пробурчала Аннабел.

— Не обижайся, дорогая. — Сисси снова зевнула. — Кто же тебе об этом скажет, если не я? — С этими словами Сисси погрузилась в сон.

Аннабел понимала, что ей тоже следовало поспать — ведь неизвестно, что ждало их на следующий день. Но мысли о поцелуях Джаррета мешали уснуть — она снова и снова об этом вспоминала.

Разозлившись на себя, она мысленно воскликнула: «Какая же я глупая! Веду себя как молоденькая девушка, чья голова забита беспочвенными романтическими мечтаниями. Ведь ясно, что ничего хорошего из этого не получится.

Лишь дурочки могут возлагать надежды на таких распутников, какой».

С этой мыслью она и уснула.

На следующее утро доктор сообщил им с Джарретом, что Сисси поправляется, но порекомендовал дать ей хотя бы еще один день отдыха, прежде чем снова отправиться в путь.

Казалось бы, эта отсрочка должна была огорчить Джаррета, но на самом деле больше всех огорчился Джорди. Когда они, повернув к лестнице, отправились завтракать, он пробурчал:

— Неужели нам придется торчать здесь еще целый день? Я ведь тут умру от скуки…

— Еще никто никогда не умирал от скуки, — заметила Аннабел. — Так что наберись терпения, Джорди.

— Мы с тобой, парень, еще денек поиграем в карты, — сказал Джаррет.

— Мне и это надоело, — ответил мальчик. Тяжело вздохнув, он сунул руки в карманы и начал спускаться по ступенькам.

— Джорди, не груби! — одернула мальчика Аннабел. — Ты должен поблагодарить его светлость за то, что он проводит с тобой время и играет с тобой в карты. Поверь, всем нам не нравится сложившаяся ситуация. Но приходится терпеть.

— Прошу прощения, сэр. — Джорди снова вздохнул. — А нельзя ли нам… немного покататься? Это было бы очень неплохо.

У подножия лестницы их встретил хозяин гостиницы. Взглянув на Джаррета, он проговорил:

— Надеюсь, ваша светлость, вы не испытывали неудобств эти два дня?

— Нет, сэр, ни в коем случае, — ответил Джаррет. — Скажите, здесь поблизости есть что-нибудь интересное, что могло бы поразвлечь молодого джентльмена? Стрельба, например, или, может быть, скачки… В общем, требуется какое-нибудь зрелище.

Хозяин гостиницы хмыкнул.

— Ведь сегодня рыночный день. Там частенько в такие дни забивают коров и свиней, — чем не зрелище?

Аннабел скорчила гримасу, и Джаррет, рассмеявшись, спросил:

— А есть что-нибудь другое?

— Да, милорд. На рынке имеются палатки с распродажей всевозможных товаров. Кроме того, там иногда появляется человек с аллигатором.

— Что такое аллигатор? — тотчас же спросил Джорди.

— Это экзотическое существо, обитающее в некоторых частях Америки. Огромная чешуйчатая ящерица. — Понизив голос, Джаррет с серьезнейшим видом добавил: — Но они очень опасные. Не знаю, стоит ли нам так рисковать…

— Стоит-стоит! — закричал мальчик. — Тетя Аннабел, нельзя ли нам поехать и посмотреть на аллигатора? Ну пожалуйста…


После завтрака они отправились на Хай-стрит и вскоре оказались на рынке, где торговали всевозможными изделиями и пирогами. Джорди не пропускал ни одной палатки, но тетю и Джаррета ни на минуту наедине не оставлял, что вызывало у Аннабел недоумение. «Маленький неутомимый надзиратель», — думала она, с улыбкой поглядывая на мальчика.

Джаррет же, казалось, был чем-то озабочен, пожалуй, даже подавлен, и Аннабел почти не сомневалась: причина такого его настроения — разговоры с Джорди. Но что же такого мог сказать ему мальчик? Неужели проболтался, неужели рассказал про Хью? Но если так, то что мог наговорить малыш? И вообще, о чем они говорили все время? Не могли же эти двое играть в карты молча…

Человека с аллигатором они нашли не сразу. Но описание Джаррета оказалось довольно точным. Похожее на дракона чудовище превышало восемь футов в длину и имело огромные острые зубы весьма угрожающего вида (правда, пасть чудовища была стянута веревкой). Рептилию вел на цепи солдат с деревянной ногой; он сказал, что приобрел столь необычного питомца, когда сражался под Новым Орлеаном.

— Но тогда он был совсем крошкой, — рассказывал бывший воин. — Бедняга потерял мамочку под пушечным обстрелом. Я сжалился над ним и взял с собой. Он со мной уже десять лет. — Улыбнувшись, солдат взглянул на Джорди и спросил: — Хочешь погладить его, парень? Стоит всего шиллинг.

— Лучше я заплачу вам шиллинг, чтобы вы держали это чудовище подальше от мальчика, — проворчала Аннабел.

— Не беспокойтесь, он не причинит парню вреда, — ответил солдат. — Я покормил его, прежде чем вести сюда. Так что он сейчас не голодный. Да и пасть у него крепко завязана.

— О, пожалуйста, тетя Аннабел, разрешите мне его погладить? — взмолился Джорди. — Пожалуйста!..

— Что, если я поглажу его первый? — предложил Джаррет, протянув мужчине шиллинг. — А потом, Джорди, пусть твоя тетушка решает, дать тебе шанс или нет.

Джаррет наклонился и провел рукой по голове чудовища. Когда аллигатор в ответ лишь моргнул, Джорди снова повернулся к Аннабел.

— Тетя, можно и мне погладить? Ведь он же не кусается…

С перевязанной пастью, аллигатор выглядел вполне миролюбиво.

— Ладно, хорошо, — кивнула Аннабел со вздохом.

Вокруг солдата с аллигатором уже собрались зеваки, и Джорди очень старался всем показать, какой он отважный. Мальчик погладил чудовище по голове, потом, расхрабрившись, даже провел ладонью по хвосту.

Передав солдату еще один шиллинг, Джаррет повернулся к Аннабел и с улыбкой сказал:

— Вот видите? Ничего страшного.

Она молча кивнула и задумалась. Всего три дня вместе, а уже друзья. Как жаль, что отец Джорди превратился в мрачного пьяницу. Увы, мальчик теперь привязался к этому очаровательному бездельнику, которого нимало не заботило, что будет с Джорди потом, когда он, Джаррет, вернется в Лондон.

Бросив на нее лукавый взгляд, Джаррет сунул в руку солдата третий шиллинг.

— Вот вам еще. Чтобы и леди могла его погладить.

Аннабел, нахмурившись, пробормотала:

— Вы, должно быть, с ума сошли, если полагаете что я прикоснусь к этому чудовищу.

— Где же ваша отвага? — усмехнулся Джаррет. Вы ведь не боитесь идти на риск, не так ли?

Джорди рассмеялся и сказал:

— Вам никогда не заставить тетю Аннабел его погладить. Женщины слишком осторожные для этого.

Как ни странно, слова мальчика раззадорили Аннабел.

— Глупости! — воскликнула она. И тут же, наклонившись, положила руку на голову рептилии.

К ее удивлению, кожа аллигатора оказалась на ощупь такой же гладкой, как кожа ребенка. Когда она выпрямилась, Джорди уставился на нее с удивлением. Аннабел же, весьма довольная собой, улыбнулась мальчику.

Тут чудовище повернуло голову, и они с Джорди с визгом отпрыгнули в сторону.

— Должно быть, вы ему понравились, мисс, — с усмешкой сказал старый солдат. — Обычно он не слишком жалует вниманием тех, кто его гладит.

Несколько человек из толпы также выразили желание погладить животное. А Аннабел, Джорди и Джаррет продолжили свой путь по рынку.

Когда мальчик побежал вперед в поисках новых развлечений, Джаррет, понизив голос, спросил:

— Вы всегда так поступаете?

— Вы о чем?

Он взял ее за руку и пояснил:

— Вы ведь ответили на вызов племянника — это совершенно ясно. Вот я и спрашиваю: вы всегда отвечаете на вызов мужчин?

— Я же не могла допустить, чтобы Джорди решил, что я струсила, верно?

— Да, конечно. — Джаррет усмехнулся. — Униженная двенадцатилетним мальчиком, как бы вы потом ходили с высоко поднятой головой?

— Ох, неужели не понимаете? Если время от времени не отвечать на его вызовы, он начинает зазнаваться и становится совершенно невыносимым. Почти как вы.

— Когда же я был невыносимым?

— В своей конторе на пивоварне. И в таверне. До того как я приняла ваш вызов. А если бы я не приняла его, то вы бы отправили меня обратно в гостиницу и посоветовали бы побыстрее возвращаться в Бертон. Разве не так?

Джаррет нахмурился и проворчал:

— Возможно, именно так мне и следовало поступить.

— И тогда бы я не добилась того, чего хотела, — заметила Аннабел.

— Совершенно верно. И не рисковали бы своей репутацией.

— Женщине порой приходится рисковать, чтобы получить желаемое. — Она бросила взгляд в сторону мальчика — тот был увлечен изучением всевозможных седел и сбруй — и, понизив голос, спросила: — Что сказал вам Джорди после того, как застал нас вместе в вашей комнате?

— Ничего особенного, — ответил Джаррет. Но выражение лица свидетельствовали об обратном.

— Не могу поверить, что он совсем ничего не сказал. Мне кажется, что вы…

— О, взгляните, вон женщина продает эль из бочки! — закричал Джаррет. — Джордж, идем с нами! — Мальчик тут же вернулся к ним, и Джаррет сказал: — Пойдемте посмотрим, не свой ли собственный эль продает эта женщина.

«Вот негодяй!» — подумала Аннабел. Теперь она точно знала, что между Джарретом и Джорди произошел весьма серьезный разговор.

— Какое мне дело до чужого эля? — проворчала Аннабел.

— Вам, как пивовару, полезно знать об этом напитке как можно больше. Ведь если эта женщина продает свой эль, то она обязательно должна знать, что здесь пользуется спросом. Эти сведения могут пригодиться вам в будущем.

Признав, что ее собеседник прав, Аннабел последовала с ним и с Джорди к продавщице эля.

Оказалось, что эта женщина продавала свое пиво не только на рынке Девентри, но и на других рынках Стаффордшира. Джаррет тотчас принялся расспрашивать ее о вкусах покупателей графства. Аннабел же поглядывала на него с искренним удивлением. Для человека, едва вступившего в дело, он знал о пивоварении необычайно много, и это даже немного пугало. Ведь изучив возможности «Лейк эль», он, вероятно, решит, что ее план совершенно его не устраивает, и не исключено, что он откажется от сотрудничества.

Тут Джорди попросил у нее несколько монеток, и Аннабел, увлеченная разговором с торговкой, почти не глядя протянула мальчику деньги. А через несколько минут она вдруг поняла, что Джорди нет рядом с ними. Осмотревшись, Аннабел заметила, что он отдает деньги какому-то мужчине. Перед мужчиной стоял стол с тремя наперстками, и он, положив под один из них горошину, принялся быстро передвигать их по столу.

— Что он там делает? — пробурчала Аннабел. Она тронула своего спутника за локоть и указала в сторону Джорди.

Джаррет тут же нахмурился, а потом вдруг быстро направился к столу, вокруг которого уже собралась небольшая толпа. К величайшему удивлению Аннабел, лорд Джаррет, обычно такой ловкий, внезапно споткнулся и, ударившись о стол, едва не опрокинул его. Приблизившись к нему, она услышала, как он сказал:

— Прошу прощения, сэр. Я нечаянно.

Мужчина пробурчал:

— Нужно лучше смотреть себе под ноги. — Он стал поправлять стол.

А Джорди тотчас наклонился, чтобы поднять с земли наперстки.

— Я ведь мог вот-вот выиграть, лорд Джаррет… — посетовал мальчик.

Слово «лорд» привело мужчину с наперстками в замешательство. Он тут же отвернулся и сделал вид, что ищет что-то в своих сумках, стоявших у стола.

— Ах, какая жалость… — сказал Джаррет. — Похоже, я все испортил. — Он вдруг тронул за плечо наперсточника и, пристально взглянув на него, проговорил: — Верни мальчику деньги, приятель. Ведь его ставка теперь не может считаться действительной, верно?

Наперсточник побледнел и тотчас вернул деньги.

— Если бы мы могли начать сначала, я бы снова сделал ставку, — обратился Джорди к мужчине.

— Не думай, парень. — Джаррет взял мальчика за локоть. — Твоя тетушка уже уходит. Не так ли, мисс Лейк?

Весьма озадаченная этим странным происшествием, Аннабел пробормотала:

— Да-да, конечно, нам нужно идти.

Вытащив упиравшегося Джорди из толпы, Джаррет зашагал так быстро, что Аннабел едва за ними поспевала.

— Отпустите меня! — крикнул Джорди. — Я могу выиграть!

— Только не в наперстки, парень. Этот мошенник собирался обобрать тебя.

Джорди перестал упираться. Аннабел же воскликнула:

— Какой ужас! Нам нужно предупредить остальных!..

— Я бы не советовал, — ответил Джаррет.

— Но почему?

— Мошенники, занимающиеся подобными делами, как правило, имеют сообщников, которые следят, чтобы никто им не помешал. В случае чего они и нож могут воткнуть в спину. Нам лучше сообщить о них тем, кто поддерживает на рынке порядок.

— Вы уверены, что это было мошенничество? — пролепетав Джорди.

— Абсолютно уверен. Они и на улицах Лондона этим промышляют. Как бы ты ни следил за наперстками, горошина всегда оказывается там, где нужно наперсточнику. Он прячет ее в ладони, а затем подкладывает туда, куда захочет.

Мальчик смотрел на Джаррета широко раскрытыми глазами.

— Это как вы вчера вечером с картами, сэр?

— Совершенно верно, — проворчал Джаррет. — Только я этим не промышляю, играю честно. Что ж, а теперь идемте поищем модистку. Я хочу купить что-нибудь для миссис Лейк, а также…

— Минутку, — перебила Аннабел. — А что это за фокус с картами?

— Его светлость показывал мне, как прятать карты в ладони, чтобы затем…

— Вы учили его мошенничать?! — ужаснулась Аннабел.

— Только для того, чтобы он мог распознать карточного шулера, если ему доведется с ним играть.

— И где, по-вашему, ему придется играть с карточным шулером? В игорном притоне?

Джаррет пожал плечами:

— Карточные шулеры есть везде. Невозможно предсказать, где с ними столкнешься. Как и с наперсточником. Джорджу не помешает к этому подготовиться.

При мысли о том, что Джаррет пытался научить Джорди шулерским приемам, Аннабел пришла в ярость. Сознавая, что напрасно злится, она тем не менее ничего не могла с собой поделать. Все эти двенадцать лет она старалась дать сыну благородное воспитание, и вот…

— Полагаю, вы научили его и многим другим… карточным приемам, — сказала Аннабел, когда они уже дошли до конца рынка. — Чтобы он мог подобно вам проводить ночи в бессмысленных забавах.

— И что с того?! — воскликнул Джорди, защищая своего героя. — Меня никто другой ничему такому не научит. Вы с мамой обращаетесь со мной как с ребенком, который совершенно ничего не знает и не умеет. А я хочу научиться играть, может, мне это понравится, когда попробую.

— О Боже… — пробормотал Джаррет, явно смутившись.

— Вот видите, что вы наделали?! — набросилась на него Аннабел. — Все так красиво представили, а теперь вот…

— Похоже, я верно все рассчитала, — раздался у них за спиной женский голос.

Обернувшись, они увидели спешившую, к ним Сисси. Выглядела она уже значительно лучше.

— Дорогая, что ты здесь делаешь? — с удивлением проговорила Аннабел.

Сисси пожала плечами:

— Мне надоело сидеть в четырех стенах, и я решила к вам присоединиться. Мне гораздо лучше. — Она перевела взгляд на Джаррета. — Но похоже, только мне. Я за три палатки отсюда слышала, как вы ругались.

— Тетя Аннабел придирается к лорду Джаррету, — пожаловался Джорди.

— Ну что ж… — Сисси спрятала улыбку. — Тогда нам нужно поставить ее в угол.

Аннабел театрально закатила глаза:

— Но ты же ничего не знаешь, Сисси! Его светлость почему-то считает, что уроки карточного мошенничества — самый подходящий предмет для обучения двенадцатилетнего мальчика.

— Уверена, что он лишь пытался помочь, — ответила Сисси. И на сей раз не удержалась от улыбки.

— Да, его светлость пытался помочь Джорди последовать тем самым сомнительным путем, что и он, — проворчала Аннабел.

— Тетя, прекрати! — крикнул Джорди. — А если будешь к нему придираться, то он раздумает на тебе жениться!


Глава 11


Джаррет мысленно выругался. А впрочем, этого и следовало ожидать. Уж скорее удивительно, что парень так долго держал рот на замке. Двенадцатилетние мальчишки скрытностью обычно не отличаются.

Миссис Лейк взглянула на Джаррета, и казалось, в глазах у нее было написано: «Что, все-таки попался?..»

Аннабел же вытаращилась на Джаррета с ужасом и изумлением.

Но Джорди, однако, этим не ограничился и добавил масла в огонь.

— Прошу прошения, сэр, — пробормотал он, смутившись. — Я не собирался раскрывать ваш секрет, но так получилось…

Какое-то время все молчали, потом миссис Лейк, как-то слишком уж оживившись, воскликнула:

— Что же мы тут стоим?! Знаешь, Джорди… — Она тронула мальчика за плечо. — Я как раз собиралась поискать прилавок с чаем. Поможешь мне, а?

— Мама, но мне… мне нужно объяснить.

— Думаю, ты уже достаточно сказал. Идем же! — Бросив многозначительный взгляд на невестку, миссис Лейк добавила: — Не уходи, далеко, моя дорогая. Кажется, надвигается гроза.

Джаррет тяжко вздохнул. Гроза и впрямь надвигалась, — только совсем не та, о которой упомянула невестка Аннабел. Как только миссис Лейк с мальчиком отошли, Аннабел подбоченилась и, пристально глядя на Джаррета, проговорила:

— Итак, о чем же вы с Джорди беседовали?

Не имея выбора, Джаррет решил поступить так, как поступал его покойный отец, когда мать выходила из себя. Решил просто-напросто сбежать.

— Не понимаю, о чем вы… — пробормотал он в ответ и быстро зашагал между прилавками.

Подхватив юбки, Аннабел тотчас устремилась следом за ним, едва поспевая за его широким шагом.

— Сэр, отвечайте! — потребовала она. — С чего Джорди взял, что вы собираетесь на мне жениться?!

— Почему бы не спросить его самого? — ответил Джаррет, не оборачиваясь. Как ни странно, но ему не хотелось ей лгать.

— Но я спрашиваю именно вас! Ведь это вы ему что-то сказали, разве не так? Сказали после того, как он… обнаружил нас в вашей комнате…

Тут Джаррет понял, что настало время применить другую отцовскую тактику — контратаку. Остановившись, он пристально взглянул на Аннабел и заявил:

— Я отвечу на ваш вопрос, если вы и ответите на мой. Скажите, ваш брат при смерти?

И отцовская тактика прекрасно сработала. Аннабел побледнела и, отвернувшись, зашагала в другую сторону. Было ясно, что теперь она решила сбежать.

«Ну уж нет…» — сказал себе Джаррет.

Он без труда догнал Аннабел и спросил:

— Так как же? Почему вы не ответили на мой вопрос?

Аннабел замедлила шаг и тихо спросила:

— Кто вам сказал, что Хью умирает? Может быть, Джорди?

— Да, он. Джордж очень расстроился из-за болезни матери. Когда же я сказал по его отец, возможно захочет приехать, если сообщить ему о болезни миссис Лейк, он заявил, что вы этого не сделаете, так как ваш брат не приехал бы в любом случае.

Аннабел, казалось, испугалась.

— Не могу поверить, что Джорди так сказал! Хью непременно приехал бы!

— А у меня служилось впечатление, — продолжал Джаррет, — что его отец слишком болен, чтобы куда-то ехать. И тогда мне пришло в голову, что, возможно, мистер Лейк при смерти.

— Нет, не при смерти, а его проблема… Как я уже говорила, это временное, и ему ничего не стоило бы собраться и приехать.

Слова Аннабел прозвучали вполне искренне, но Джаррет все же спросил:

— Тогда почему Джордж считает иначе?

Аннабел пожала плечами:

— Понятия не имею. Ему лучше знать. — Немного помолчав, она добавила: — Как и большинство мальчиков его возраста, он склонен драматизировать ситуацию.

Что ж, с этим нельзя было спорить. Джаррет прекрасно помнил то время, когда сам был таким.

— Он бы ничего не драматизировал, если бы вы с миссис Лейк его не баловали. Для парня это очень плохо. С таким воспитанием он, возможно, начнет думать, что является центром мироздания. И все, что имеет отношение к нему, будет раздуваться до важности вселенских масштабов.

— Глупости! — отрезала Аннабел. — Мы вовсе его не балуем.

— В самом деле?

Она промолчала. Они вышли с рынка и теперь двигались по пустынной провинциальной улочке с небольшими уютными особнячками.

Минуту спустя Джаррет вновь заговорил:

— Парень уже достаточно взрослый, чтобы учиться в Итоне, но он еще не понимает, когда его обманывают.

— Даже я не поняла, что наперстки — это обман, — ответила Аннабел. — Я никогда не слышала о таких мошенниках. — Она язвительно усмехнулась. — Видите ли, у нас в Бертоне нет ни мошенников, ни шулеров на каждом углу, как у вас в Лондоне.

— Мальчику давно пора отправиться в школу, чтобы узнал, как устроен мир.

— Согласна, пора. Но к сожалению, я… Мы пока не можем себе этого позволить. Вот если дела в пивоварне наладятся, тогда другое дело.

— В таком случае скажите брату, чтобы нанял ему учителя. И вообще дайте ему возможность дышать полной грудью и стать нормальным мальчишкой. Прекратите его душить.

— Отличный совет! — Аннабел презрительно фыркнула. — Совет человека, который вырос бездельником, потому что за ним некому было присматривать. Человека, который до сих пор ведет себя как школьник, потому что боится стать взрослым.

Тут Джаррет остановился и пристально посмотрел на свою спутницу. Неужели она действительно видела в нем школьника?

— Прошу прощения, — пробормотала Аннабел, смутившись. — Наверное, мне не следовало это говорить.

Джаррет нахмурился и проворчал:

— Между прочим, я не напрашивался исполнять роль няньки вашего племянника. Это идея исходила от вас, дорогая. Если же вам не нравится, как я это делаю, то, видит Бог, у меня найдутся и другие занятия.

— Что ж, отлично, — кивнула Аннабел. — Я больше не стану его вам навязывать.

Они молча продолжили путь. Через некоторое время Аннабел спросила:

— Вы хоть знаете, куда мы идем?

— Понятия не имею, — пробурчал Джаррет. — Какая разница?

И тут с потемневшего неба упали первые капли дождя. «Выходит, Сисси все-таки не ошиблась», — подумала Аннабел. Покосившись на своего спутника, она пробормотала:

— Может, нам лучше вернуться в гостиницу?

Не успела она договорить, как хлынул настоящий ливень.

— Слишком поздно, — пробурчал Джаррет.

Заметив поблизости какой-то сарай, он потащил Аннабел за собой. В сарае было сумрачно, пахло свежим сеном. Осмотревшись, Джаррет сказал:

— Похоже, здесь никого нет. И едва ли кто-нибудь появится в такую погоду.

— Вот и хорошо, — с усмешкой отозвалась Аннабел. — Теперь-то вам придется ответить на мой вопрос. Так что же вы сказали Джорди? Почему он предположил, что мы с вами намерены пожениться?

Джаррет выругался сквозь зубы. Ему следовало предвидеть, что дальше увиливать не получится.

— Аннабел, поймите, Джордж уже не маленький. И он почти все понимает.

— Что же именно он понял?

— Вполне достаточно. Во всяком случае, он понял, что мы целовались.

Аннабел в ужасе прошептала:

— О Боже…

— И он спросил, являются ли мои намерения в отношении вас честными, — продолжал Джаррет. — Мне ведь нужно было что-то ответить, не так ли?

— Могли бы сказать ему правду, — ответила Аннабел.

Эти ее слова почему-то ужасно разозлили Джаррета.

— Сказать правду?! — переспросил он, повысив голос. — Сказать, что мое единственное намерение по отношению к его тетке — это уложить ее в постель?! Вы бы хотели, чтобы я это ему сказал?!…

Аннабел в растерянности захлопала глазами.

— Ну, я… Не думаю, что об этом следовало бы говорить, — пролепетала она.

Приблизившись к ней, Джаррет добавил:

— И еще я мог бы сказать, что вы давно уже провели бы ночь в моей постели, если бы я этого захотел.

Щеки Аннабел залились румянцем.

— Но я бы не хотела, чтобы вы… — Она тихонько вздохнула.

— Кроме того, я мог бы сказать, что только и думаю о том, как вас соблазнить. Лежу ночами без сна, представляя вас под собой. По-вашему, этого хватило бы, чтобы сказать мальчику правду?

— Но это определенно не то, что… — Тут послышались чьи-то голоса, и Аннабел умолкла.

— Проклятие, — пробормотал Джаррет. — Только этого не хватало…

Заметив ведущую на чердак лестницу, Джаррет потащил к ней Аннабел. Легонько подтолкнув ее, он прошептал:

— Полезайте наверх. Не бойтесь.

Она довольно быстро вскарабкалась по ступенькам, и Джаррет тотчас последовал за ней. Едва лишь они отошли от края чердачного отверстия, как внизу скрипнула дверь — кто-то вошел в сарай. Джаррет тут же увлек Аннабел в дальний угол и приложил палец к се губам. Затем, обнимая ее за плечи, опустился вместе с ней на солому.

Мужчины, вошедшие в сарай, говорили о лошадях, выставленных на продажу, но Джаррет к разговору не прислушивался, он был всецело поглощен женщиной, лежавшей сейчас рядом с ним. Проливной дождь сделал ее платье почти прозрачным, и сквозь мокрую натянувшуюся ткань отчетливо виднелись темные горошины сосков на ее округлых грудях.

И вдруг все остальное, кроме этой женщины, — и разговоры с Джорджем, и пивоварня его отца, и всё, что было связано с этой пивоварней, — все перестало его интересовать; сейчас для него существовала только Аннабел, смотревшая на него так, словно призывала к безумству.

Не в силах удержаться, Джаррет провел пальцем по ее губам, и губы тотчас приоткрылись, словно для поцелуя. Джаррет же чувствовал, что с каждым мгновением все сильнее возбуждается; соблазн был слишком велик, и он не мог ему противиться. Когда же Аннабел обвила руками его шею, Джаррет возликовал. Мужчины внизу по-прежнему переговаривались, но он уже их не слышал; впившись поцелуем в губы Аннабел, он мысленно восклицал: «О Господи, какая же ты соблазнительная, какая сладостная!» Но, как ни странно, в ее поведении совершенно не было девичьей робости, и он, Джаррет, ничего подобного не ожидал от девственницы. Да, было совершенно очевидно, что она не пыталась скрывать свое желание, и это еще сильнее его распаляло.

Прервав наконец поцелуй, Джаррет на мгновение прижался губами к ее шее, затем, приподняв голову, заглянул ей в глаза. После чего потянул за концы шнуровки на ее влажном платье, спустив его вниз вместе с корсетом, под которым оказалась сорочка.

И Аннабел нисколько не противилась — даже тогда, когда он сквозь тонкую ткань сорочки принялся целовать ее груди. Когда же он коснулся языком ее соска, она тихонько вскрикнула. Однако руки ее еще крепче обхватили его шею. Да, она хотела большего. И он, конечно же, хотел того же.

Чуть отстранившись, Джаррет потянул тесемки на ее сорочке. И тотчас же спустил сорочку вниз, обнажая груди. «Как же ты прекрасна!» — воскликнул он мысленно.

Как он и предполагал, у нее были очень красивые полные груди с большими темно-розоватыми сосками, и груди эти, казалось, молили о том, чтобы их целовали, ласкали, поглаживали…

Наклонив голову, Джаррет лизнул сначала один сосок, потом другой, погладил их пальцами. Аннабел тут же застонала, и Джаррет тотчас почувствовал, что теперь уже до предела возбудился — ничего более эротичного, чем этот стон, он никогда не слышал.

— О, Аннабел… — Прохрипел он, содрогаясь от желания.

Тут голоса внизу внезапно умолкли, и Джаррет в испуге подумал, что их услышали. Но в следующую секунду послышался скрип двери мужчины вышли из сарая.

Аннабел же вдруг оттолкнула его и пробормотала:

— Может, теперь ты меня… отпустишь?.. — Но оправлять на себе одежду не торопилась.

— Ни за что, — заявил Джаррет.

Ее глаза расширились.

— Почему?

Он тихо рассмеялся.

— А ты сама как думаешь?

Он тут же снова опустил голову и прижался губами к одному из сосков, Аннабел со стоном содрогнулась и прошептала:

— Но мы не должные. Джаррет, мы не должны…

— Почему же, дорогая? — Он приподнял подол ее платья, — Разреши мне поласкать тебя.

Она снова застонала.

— Да, Джаррет… Хорошо…

Разумеется, Аннабел понимала, что поощрять этого мужчину чрезвычайно опасно, ведь она вполне могла оказаться в той же, ситуации, в какой оказалась тринадцать дет назад — с той лишь разницей, что Джаррет, сделав ей ребенка, еще и разобьет ее сердце. Переспав с ней, он на другой же день ее забудет, а вот она… О, она не сможет после близости с мужчиной тут же выбросить его из головы.

Но с другой стороны… Ах, к ней так давно не прикасались! А Джаррет — он распалил ее до крайности! К тому же он наговорил ей столько приятных слов… Руперт никогда ей ничего подобного не говорил. А она оказывается, очень нуждалась в таких словах.

В конце концов, никто ведь не знал, что они находились здесь вдвоем. И никто не знал, чем они здесь занимались. Так почему бы не дать себе волю?

— Обещаю, что не испорчу тебя, — прошептал Джаррет.

«Не испортит? — удивилась Аннабел. — О чем он? Ах да, ведь он думает, что я девственница…»

Но рядом с этим мужчиной она и впрямь ощущала себя девственницей. По крайней мере женщиной, почти забывшей, что такое интимная связь.

— Да, хорошо, — пролепетала Аннабел.

— Я просто хочу, чтобы ты получила удовольствие, — сказал он, скользнув рукой ей в панталончики.

Ее глаза широко распахнулись.

— Что?..

— Знаешь, дорогая, вот уже три ночи я лежу в постели и представляю, какая ты будешь, если я тобой овладею. И теперь я хочу увидеть, совпадает ли это с моими представлениями. Нет-нет, я знаю что не могу тобой овладеть, — добавил он поспешно. — Но зато я могу доставить тебе удовольствие.

Он коснулся ее самого интимного места, и Аннабел тут же застонала. Джаррет же улыбнулся и проговорил:

— Милая, тебе уже приятно, верно? Но я хочу, чтобы ты получила настоящее удовольствие.

«Неужели он назвал меня «милая»? — думала Аннабел. — Или я ослышалась?»

— Надеюсь все будет… в порядке. — пробормотала она.

— В порядке? — переспросил он со смехом. — Обещаю, моя дорогая фея, все будет гораздо лучше, чем в порядке.

Он еще выше задрал подол ее платья, и тут же спустив панталончики, уткнулся лицом меж ее ног.

— Что ты делаешь? — прошептала Аннабел в изумлении.

— Хочу попробовать тебя на вкус.

— Но как же… — В следующее мгновение она почувствовала, как губы Джаррета коснулись се дона. — О Боже!.. — воскликнула она и тут же громко застонала. Ну кто бы мог предположить, что мужчина… способен на такое? Ведь это просто возмутительно! И необычайно приятно.

Джаррет же еще шире раздвинув ее ноги, продолжал свои удивительные ласки, и Аннабел, не удержавшись, вскрикнула. Столь острых и сладостных ощущений с Рупертом она никогда не испытывала. Впрочем, ничего удивительного… Ведь Руперт был неопытным провинциальным юношей, а Джаррет… Уж он-то прекрасно знал, как воспламенять женщин. И наверное, не было ничего плохого в том, что она ему это позволила. Когда еще представится ей шанс стать такой… свободной и неистовой? Когда еще представится шанс почувствовать столь жгучее желание?

И желание ее с каждым мгновением усиливалось — столь острого желания она никогда не испытывала, и даже не догадывалась что такое возможно. Едва сознавая, что делает, Аннабел приподняла бедра навстречу его ласкам и в очередной раз застонала. А Джаррет, чуть приподняв голову, с усмешкой спросил:

— Тебе нравится?

Она молча кивнула.

— А так? — Он лизнул наиболее чувствительное место, и ей показалось, что она вот-вот лишится рассудка от этой сладостной пытки. — Так как же? Так тоже нравится?

— Ты ведь знаешь… что нравится, — пролепетала Аннабел, задыхаясь.

Тут Джаррет вновь принялся ее ласкать, и она, содрогаясь всем телом, вновь застонала. Правда, теперь стоны вырывались из ее горла один за другим.

«О Господи, Господи!..» — мысленно восклицала Аннабел. Ох, что же он с ней делал?! Ее воспоминания о близости с Рупертом не шли ни в какое сравнение с тем, что она испытывала сейчас. Тогда было лишь удовольствие и чувство нежности, а сейчас… О Боже, ей казалось, что она вот-вот умрет от наслаждения.

— О, Джаррет!.. — простонала она, запуская пальцы в его влажные о т дождя волосы. — Джаррет, прошу…

— Сейчас, дорогая, сейчас — пробормотал он в ответ. — Сейчас ты получишь то что хочешь.

В следующее мгновение Аннабел пронзительно вскрикнула и вновь содрогнулась. И в этот момент ей почудилось, что она воспарила куда-то высоко-высоко… О Господи всемилостивый, какое волшебство, какое чудо!.. Ничего подобного она прежде не испытывала и даже представить не могла, что такое возможно.

Какое то время Аннабел лежала тяжело дыша и ни о чем не думала в эти мгновения она даже не вполне понимала, где находится — лишь чувствовала, что только что пережила нечто необыкновенное, чудесное, сладостное…

Когда же наконец к ней вернулась способность мыслить, она, собравшись с духом, приподнялась и взглянула на Джаррета. Оказалось, что он смотрел на нее с улыбкой, а на щеках его играли очаровательные ямочки.

— Ты такая прелестная в моменты наслаждения, — проговорил он и, поцеловав ее в шею добавил: — необычайно страстная.

Аннабел густо покраснела и прошептала:

— А ты? Как ты выглядишь в такие моменты?

Джаррет уставился на нее в изумлении, и Аннабел тотчас поняла, что своим вопросом, возможно, выдала себя. Ведь невинная девушка об этом не спросила бы — девственницы слишком волнуются, чтобы думать о том, что чувствует мужчина в моменты наслаждения и как он при этом выглядит.

Господи, какая же она болтливая! Ну кто ее тянул за язык?! И что же теперь делать? Что сказать Джаррету? Он ведь ни в коем случае не должен узнать, что она не девственница. А если узнает. Ах, тогда она пропала! Ведь единственное, что сдерживало Джаррета, — это его уверенность в том, что она девственница.

Судорожно сглотнув, Аннабел пробормотала:

— Я… видишь ли, я… — И умолкла, не зная, что сказать.

Он с улыбкой посмотрел на нее и проговорил:

— А почему бы тебе самой не проверить, что я чувствую в такие моменты? — С этими словами он взял ее руку и поднес к своему паху. — Проверь же, милая.


Глава 12


Сказав это, Джаррет затаил дыхание, он был почти уверен, что Аннабел сейчас отдернет руку. Ведь одно дело спросить про мужское удовольствием, и совсем другое — доставить его.

А впрочем… Он ведь никак не ожидал, что Аннабел позволит ему доставить удовольствие ей. И уж конечно, он не предполагал, что она так отреагирует на его интимные ласки. Но все же она решилась, так что не исключено, что и сейчас решится…

Аннабел молчала — руку, однако, не отдернула, — и Джаррет, снова улыбнувшись, сказал:

— Мне бы очень хотелось, чтобы ты помогла мне испытать удовольствие.

— Не думаю, что это благоразумно, — пробормотала она в ответ.

Ему вдруг, вспомнился случай с аллигатором, и он решил бросить ей вызов.

— Что ж, если ты не уверена, что у тебя получится…

— Конечно, получится, — тут же заявила она. — А это… трудно?

Джаррет рассмеялся и прижал ее ладонь к своей возбужденной плоти.

— О Боже! — воскликнула она.

— Ну, почувствовала?.. — Он усмехнулся. — Ты же не хочешь оставить меня в таком состоянии?

— Да, наверное, это было бы… невежливо, — ответила Аннабел, смутившись.

Замечательный ответ! Джаррет едва удерживался от хохота.

— Конечно, невежливо, — согласился он. — Очень даже невежливо.

Тут Аннабел провела по его плоти пальцами и, еще больше смутившись, пробормотала:

— Ты такой… большой.

— Ты можешь сделать меня еще больше, если захочешь, — ответил Джаррет, снова усмехнувшись.

На ее губах заиграла озорная улыбка.

— Правда могу? Неужели?

— Господи, что же ты медлишь?! — простонал Джаррет, он был уже не в силах шутить. К тому же поведение Аннабел заставляло усомниться в том, что она столь уж неопытна. Он мог даже побиться о заклад, что с Рупертом она не только целовалась. — Что же ты, Аннабел?.. Пожалуйста!.. — прохрипел он.

— Да, хорошо, — прошептала она. И тут же принялась расстегивать его брюки.

Когда же она выпустила пленника на свободу, Джаррет с облегчением вздохнул. И тут же застонал, когда Аннабел легонько сжала пальчиками его уже до предела возбужденную плоть.

И все у нее получалось как надо, замечательно получалось! И еще более возбуждало то обстоятельство, что это делала скромница провинциалка, — а ведь даже весьма искушенные лондонские девушки едва ли согласились бы на такое. О, это было необыкновенно эротично, и если бы он не держал себя в узде, то все бы завершилось в считанные секунды.

Но в какой-то момент у него вдруг возникла не очень-то приятная мысль. «А откуда она знает, что нужно делать, чтобы доставить мужчине удовольствие?» — спросил себя Джаррет. Наверное, она знала это от своего проклятого жениха — от кого же еще? Но если так… Он невольно нахмурился. Если так, то очень может быть, что Аннабел занималась с ним и кое-чем другим…

— Я делаю тебе больно? — спросила она неожиданно. И с беспокойством взглянула на него.

— Нет-нет, конечно, нет, — тут же ответил он и с облегчением вздохнул.

Должно быть, не такая уж она опытная, раз задает подобные вопросы.

«Проклятие, но что же со мной? — разозлился Джаррет. — Не все ли мне равно, чем она занималась с каким-то глупым солдатом?» И действительно, из-за чего он так беспокоится? Ведь у него, Джаррета, не было с этой женщиной ничего серьезного — так, просто развлечение…

— Мужчины куда крепче, чем ты думаешь, — добавил он, заставив себя улыбнуться. — Так что продолжай, не беспокойся.

— Даже так не больно? — спросила она, тоже улыбнувшись.

— Даже так. — Джаррет едва удерживался от стона. — Да-да, вот так… дорогая. — Он вдруг почувствовал, что долго не сможет сдерживаться. Еще немного, и он…

Несколько секунд спустя Джаррет почувствовал, что в голове у него зашумело, и, содрогнувшись всем телом, он громко закричал, отдавая себя во власть «маленькой смерти». Господи, он не помнил, чтобы когда-либо испытывал оргазм такой сокрушительной силы.

Откинувшись на спину, Джаррет привлек Аннабел к своей груди. Когда же через несколько минут пришел в себя, реальность тотчас напомнила о себе — он наконец-то осознал, что не следовало заходить с этой женщиной столь далеко, как бы они оба этого ни хотели. Такие, как Аннабел, позволяли себе нечто подобное лишь с теми мужчинами, которые имели в отношении их серьезные намерения, а он, Джаррет, к таковым не относился, — так что пусть не заблуждается на его счет.

И не имел ни малейшего значения тот факт, что она ему очень нравилась. Более того, если уж честно, то он восхищался ею. Восхищался ее преданностью семье, ее смелостью и безрассудством и ее внешностью, конечно же. Кроме того, она очень неплохо играла в карты…

Но жениться на ней — Боже упаси! — он не собирался, «И вообще, жениться сейчас — это все равно что сунуть голову обратно в бабулину петлю», — сказал себе Джаррет. И действительно, глупо было бы жениться после того, как он все же сумел договориться с бабушкой.

Тут Аннабел вдруг улыбнулась и тихо сказала:

— Вот я и получила ответ на свой вопрос.

Джаррет взглянул на нее с удивлением.

— Ты о чем? Какой ответ?

— Теперь я знаю, как ты выглядишь в моменты наслаждения.

В ее голосе прозвучала насмешка, и Джаррет, нахмурившись, спросил:

— И как же я выгляжу?

Она расплылась в улыбке.

— Как любой мужчина, получивший то, что хотел. Ты казался ужасно самодовольным и надменным — как султан.

Он взглянул на нее с удивлением.

— Как султан?

Аннабел со смехом кивнула:

— Да, совершенно верно. Все мужчины в постели очень похожи на султанов.

«Что-то слишком много она знает», — промелькнуло у Джаррета. Снова нахмурившись, он спросил:

— А ты видела в постели многих мужчин?

Она отвела глаза, явно смутившись.

— Конечно, нет. Но я… Я где-то об этом читала.

Джаррет еще больше помрачнел.

— У тебя довольно необычные литературные пристрастия.

Щеки ее залились румянцем.

— Знаешь, даже старая дева может иногда проявлять любопытство.

Он повернулся на бок и пробормотал:

— Что ж не стесняйся, удовлетворяй свое любопытство, дорогая.

Джаррет потянулся к ее груди, но она вдруг отстранила его руку.

— Думаю, я уже сполна его удовлетворила, — заявила она. — И вообще довольно, разве нет? Мне кажется, то, что мы с тобой делали, — этого вполне достаточно.

— Дорогая, для меня никогда не будет достаточно.

Аннабел села и начала приводить себя в порядок. Дождь по-прежнему стучал по крыше, и ей казалось, что так же часто стучит ее взволнованное сердце.

— Тебе не следует так говорить, — заявила Аннабел. — И ты не должен меня целовать, неужели не понимаешь?

Он вытащил из ее волос соломинку и пощекотал ей шею Аннабел.

— А если я хочу тебя целовать? Что тогда?

Она со вздохом проговорила:

— Все равно не должен. Я не могу допустить, чтобы Джорди снова нас увидел. Он и так думает, что мы… Думает, что ты хочешь на мне жениться. Надеюсь, он еще не сообщил Сисси о том, что видел, как мы целуемся. Возможно, я сумею объяснить ему, что он должен об этом помалкивать. Но если он снова увидит нас вместе, тонепременно проболтается. Если же Сисси расскажет об этом-моему брату, он может…

— Заставить нас пожениться?

Аннабел решительно покачала головой:

— Нет, ни в коем случае. Я не позволю меня принуждать. И я не желаю, чтобы мои родственники возлагали какие-либо надежды на наш брак, который ни при каких обстоятельствах не может состояться.

Убежденность, прозвучавшая в ее голосе, почему-то разозлила Джаррета.

— Слишком уж ты в этом уверена, — проворчал он.

Она бросила на него пристальный взгляд.

— Конечно, уверена. Да ты и сам прекрасно знаешь, что не женишься на мне.

Джаррет пожал плечами. Конечно же, Аннабел была права, — но почему она говорила с такой уверенностью? И вообще, что она о нем знала?

— Видишь ли, дорогая, я полагаю…

— Как бы то ни было, у меня нет намерений выходить за тебя, — перебила Аннабел.

Джаррет тоже приподнялся и, внимательно посмотрев на нее, спросил:

— Почему же нет намерения?

— Потому что ты не тот мужчина, за которого разумная женщина согласилась бы выйти замуж. Уж не обижайся, но это так.

— Ты ведь совсем меня не знаешь, — проворчал Джаррет. Он встал на колени и принялся застегивать брюки. — Кстати, что такое «разумная женщина»? Какой муж ей требуется?

Аннабел задумалась.

— Ну… во-первых, ей нужен человека с чувством долга, а не безответственный бездельник, который проводит ночи в злачных заведениях или где-нибудь в другом месте — лишь бы не заниматься полезным делом. Да и друзья твои подтвердили, что ты взялся помогать бабушке на пивоварне только для того, чтобы избежать необходимости жениться.

— Мои друзья лгут! — выпалил Джаррет, хотя прекрасно знал, что друзья говорили правду. Но, как ни странно, в этот момент он действительно полагал, что его друзья ошибались.

— Не хочешь ли ты сказать, что твои друзья лгали? — спросила Аннабел с искренним удивлением.

Джаррет со вздохом покачал головой:

— Ну… возможно, они не совсем лгали. Просто опустили некоторые весьма важные детали. — Он заправил рубашку в брюки, — Они забыли упомянуть, что в один прекрасный день я унаследую пивоварню Пламтри. Бабуля оставляет ее мне. — Боже, он говорил, как напыщенный идиот! — Этого, надеюсь, достаточно, чтобы удовлетворить запросы любой «разумной женщины».

Аннабел сделала большие глаза.

— Но ты же утверждал, что пивоварня для тебя — занятие временное…

— До поры до времени. Я согласился управлять компанией в течение года. После чего бабуля вернется, чтобы руководить пивоварней до конца своих дней, в то время как я…

— Возобновишь азартные игры, пьянство и флирт! — с усмешкой перебила Аннабел. — Неужели ты полагаешь, ч то подобный образ жизни привел бы в восторг «разумную женщину»?

Джаррет ощетинился. Каким-то образом их разговор превратился и обвинительный приговор.

Поморщившись, он проговорил:

— Полагаю, мне не нужно объяснять тебе, что сотни женщин пошли бы даже на убийство ради той жизни, что веду я.

Аннабел рассмеялась.

— Кто бы сомневался, милорд! Вот и ищи себе жену среди таких женщин.

Похлопав его по плечу, она хотела встать, но Джаррет привлек ее к себе и впился яростным поцелуем в ее губы. Почувствовав, что она растаяла в его объятиях, он отстранился от нее и пробурчал:

— Осмелюсь заметить, что любая «разумная женщина» найдет множество преимуществ в замужестве с «безответственным бездельником».

Аннабел улыбнулась и провела пальцем по его губам.

— Осмелюсь согласиться, милорд. Но боюсь, что все эти преимущества — ничто по сравнению со страхом. Ведь вполне может случиться, что в дом твоей жены в один прекрасный день придут кредиторы и заберут все имущество, потому что муженек проигрался в карты.

— Полагаю, ты знаешь, что я очень неплохой игрок, — процедил Джаррет сквозь зубы — И я вполне способен обеспечить себе безбедную жизнь — себе и той женщине, которая выйдет за меня.

— Способен — когда выигрываешь, — заметил Аннабел. — Но что делать, когда тебе не везет и ты проигрываешь?

Джаррет промолчал — крыть было нечем. Аннабел же, выскользнув из его объятий, поднялась на ноги и, стряхивая с юбок солому, проговорила:

— Прости, я не хотела тебя обидеть. Я сказала все это лишь потому, что ты ясно дал понять, что не собираешься жениться. Но я уверена, что найдется немалое число таких женщин, которые с радостью согласятся пойти с тобой под венец.

Он тоже встал.

— Только не ты, Аннабел, верно?

Она вскинула голову.

— А тебе не все равно? Или, может быть, ты делаешь мне предложение? — Увидев, что он отвел глаза, она добавила; — Так я и знала, Джаррет.

Аннабел направилась к лестнице, но он тут же придержал ее, ухватив за руку.

— Дорогая, но это вовсе не означает, что мы с тобой не можем…

— Еще покувыркаться в сене? — перебила Аннабел. Грустно улыбнувшись, она продолжала: — Нет, Джаррет, я не могу рисковать репутацией своей семьи ради того, чтобы доставить тебе удовольствие.

Она начала спускаться вниз, и на сей раз он не стал ее удерживать. Он понимал, что она права. Действительно, какой смысл женщине идти на риск только ради удовольствия, ради быстротечных моментов страсти?

Да-да, Аннабел была абсолютно права. Ведь он, Джаррет, никогда не думал ни о чем, кроме собственного удовольствия. И всегда обособлялся от тех, кто ждал от него чего-то другого. А она, должно быть, почувствовала, что он не хочет нести никакой ответственности за ее будущее. Что ж действительно не хочет. Он привык жить так, как ему нравилось, и не собирался менять образ жизни. Более того, он всегда полагал, что ведет себя весьма благоразумно, не связываясь ни с какой ответственностью. Но то, в чем он видел благоразумие, Аннабел видела лишь холодный расчет и эгоизм.

Проклятие, да пусть думает так, как ей нравится! Ему нет до этого никакого дела.


Этот вечер в гостинице стал для всех мучительным, особенно для Аннабел. А днем, в сарае, ей пришлось собрать в кулак всю силу воли, чтобы уйти от Джаррета.

Хотя внутренний голос твердил, чтобы не упускала шанса, чтобы бросилась в пламя любовной связи, она все же сознавала, что это было бы неблагоразумно. Мало того, что их могли разоблачить, — существовала ведь вероятность, что он сделает ей ребенка.

Сейчас они сидели в общем зале гостиницы, и Аннабел украдкой поглядывала на Джаррета, игравшего в карты с другими постояльцами. Когда она смотрела на него, у нее болезненно сжималось сердце и из груди невольно вырывались вздохи. Она чувствовала, что если все-таки решится на связь с этим мужчиной, то он потом, уехав в Лондон, увезете собой частицу ее сердца — ведь она не сумеет остаться к нему равнодушной. И если действительно так произойдет, то что тогда?..

— Раз не хочешь за него замуж, — пробурчал рядом тихий голосок, — то не стоит так смотреть на него.

Аннабел взглянула на Джорди. Ей казалось, что он задремал в кресле, но мальчик, оказывается, наблюдал за ней. Вернувшись в гостиницу несколько часов назад, она отвела его в сторону и объяснила, что они с лордом Джарретом решили, что не подходят друг другу. Кроме того, она попросила Джорди не говорить матери о поцелуе, свидетелем которого он стал. Мальчик обещал не делать этого, однако очень расстроился.

— А как я смотрю на лорда Джаррета? — спросила Аннабел.

— Как будто он — марципан, а ты хочешь отхватить от него кусочек.

Аннабел снова вздохнула.

— Ты, Джорди, просто сердишься на меня из-за того, что я не хочу за него замуж.

Мальчик с деланным равнодушием пожал плечами.

— Меня это не касается, — проворчал он, — Но я думаю, что с твоей стороны это неправильно, ну, понимаешь… нельзя смотреть на него так и позволять целовать себя, если за этим ничего не стоит.

— Я уже все объяснила! — отрезала Аннабел.

— Да, конечно, объяснила… — Джорди усмехнулся. — Сказала, что это был минутный порыв. И что ты так поблагодарила его за то, что согласился нам помочь. Знаешь, он говорил примерно то же самое. Только сказал еще, что собирается на тебе жениться.

«Неужели он действительно так сказал? — подумала Аннабел. — Или просто… намекнул?»

— Тебе очень нравится его светлость? — спросила она.

Джорди снова пожал плечами:

— Ну… мне кажется, он хороший человек.

— Значит, тебе нравится, когда рядом с тобой тот, кто понимает тебя, обращает на тебя внимание, в то время как твой отец…

— Постоянно валяется пьяный! — воскликнул Джорди.

Аннабел в изумлении уставилась на мальчика.

— Так ты знаешь?..

— Конечно, знаю! Я видел, как он пьет поздно вечером у себя в кабинете. А утром не идет на пивоварню. И тогда вместо него идешь ты. Но он пьет не только вечером — и днем лакает свое проклятое виски.

— Тсс, тихо, — прошептала Аннабел, украдкой взглянув в сторону Джаррета; — Его светлость не должен об этом знать.

— Не должен? Но почему? Ведь это правда. Только не волнуйся, тетя, — поспешно добавил мальчик, — я не собираюсь ему рассказывать. Он пытался выяснить, что с отцом, в первый же день, но я его отвлек. Хотя… Хотя мне пришлось для этого расплакаться — как девчонка! Но по крайней мере мне не пришлось лгать…

Аннабел в очередной раз вздохнула.

— Пойми, Джорди, у нас нет выбора. — Она не могла поверить, что оправдывается перед мальчиком. — Видишь ли, если лорд Джаррет узнает правду, то не станет помогать.

— Да, знаю. — Джорди тоже вздохнул.

— И нам очень важно, чтобы он…

— Я сказал, что знаю! Я не ребенок, понятно?..

К горлу Аннабел подкатил комок, а на глаза навернулись слезы. Для нее Джорди всегда будет ребенком.

Тут, мужчины за карточным столом рассмеялись, и Аннабел, снова взглянув в их сторону, увидела, что Джаррет прикончил еще один бокал виски — уже третий за час.

Аннабел невольно нахмурилась! Судя по всему, Джаррет пил довольно много, почти как Хью. И уже хотя бы поэтому он был бы неподходящим для нее мужем.

И никогда не станет подходящим! Она с особой остротой осознала это в сарае. Единственное, что он готов был ей дать, — это физическое наслаждение. Но не себя всего.

Наконец, устав от бесплодных раздумий, она поднялась со стула.

— Идем, Джорди. Пора спать. Его светлость собирается выехать завтра рано утром, чтобы приехать в Бертон к полудню.

Они направились к лестнице. Уже поднимаясь по ступеням, мальчик тихо спросил:

— А как ты собираешься сохранить в секрете отцовские проблемы, когда приедем домой?

К счастью, большинство обитателей Бертона не знали, по какой причине Хью так редко в последнее время появляется на своей пивоварне. И следовательно, можно было не опасаться, что он докопается до правды, если начнет расспрашивать случайных прохожих, с которыми, возможно, познакомится.

— Надеюсь, я что-нибудь придумаю, — сказала Аннабел.

— Только придумай поскорее, тетя. Завтра вечером будет ужин Ассоциации пивоваров, а отец, как тебе известно, их не пропускает.

Аннабел невольно застонала. Она совершенно забыла об этом ежегодном событии. Они с Хью всегда его посещали. Но в этом году он мог напиться на публике в стельку. И если они там встретятся с Джарретом…

Нет, этого ни в коем случае нельзя было допустить. Если такое случится, их сделка наверняка будет аннулирована.


Глава 13


Джаррет проснулся перед рассветом с головной болью, с сухостью во рту и с чувством отвращения к самому себе.

Накануне вечером он проиграл двадцать фунтов, и это ужасно его раздражало. Возможно, проиграл он отчасти из-за того, что в противоположной части зала сидела женщина, которую он страстно желал. Да, наверное, ее присутствие постоянно отвлекало его.

Проклятие! Ведь раньше ничто не могло отвлечь его от игры, тем более — женщина, как бы сильно он ее ни желал. Так что же с ним случилось? Что изменилось? И главное — почему?

Черт бы побрал эту женщину. Что эта плутовка с ним сделала?

О Господи, он даже выспаться как следует не смог. И наверное, пытаться уснуть уже бессмысленно. К тому же чем раньше он встанет, тем раньше они отправятся в путь. И тем раньше он покончит со всем этим — с Аннабел, с пивоварней ее брата и со всем их проклятым семейством. Как только они приедут в Бертон, он поговорит с мистером Лейком, осмотрит его пивоварню — и поедет обратно в Лондон. Ну… во всяком случае, завтра утром точно отправится. Ему следовало побыстрее вернуться и приступить к работе, чтобы исправить положение на пивоварне Пламтри.

Завтрак прошел в спешке — под аккомпанемент громких жалоб юного Джорджа на ранний час.

— Послушай-ка, Джордж… — не выдержал наконец Джаррет. — Может, будешь вести себя потише? Постарайся, парень.

— Сэр, вы вчера очень поздно легли? — спросила Аннабел, намазывавшая булку маслом и джемом.

— Довольно поздно, — процедил Джаррет сквозь зубы. Какое право она имела его осуждать? Совершенно никакого, вот так-то!

— Мы все прекрасно понимаем, милорд, — заметила миссис Лейк. — Конечно же, джентльмены любят поразвлечься.

— А как же иначе? — усмехнулась Аннабел. — Джентльмены только этим и занимаются.

Джаррет нахмурился, однако промолчал. А миссис Лейк между тем продолжала:

— Ах, милорд, я с нетерпением жду встречи с детьми. Они сейчас у моей матери. Конечно, я знаю, что с ними все в порядке, но ведь никогда не чувствуешь себя спокойно, когда оставляешь своих детей…

Джаррет молча пожал плечами. Действительно, что он мог сказать? Ведь его собственная мать застрелилась, оставив его и остальных своих детей на произвол судьбы.

— А сколько их у вас? — спросил он неожиданно.

— Мальчик и две девочки. Кроме Джорди.

Значит, четверо детей? Боже праведный! Выходит, Аннабел говорила правду, когда заявляла, что болезнь брата — не смертельная. Если бы он и впрямь умирал, она бы вряд ли отказывалась от брака. Ведь любой брак гораздо лучше, чем положение бедной родственницы, при столь же бедной вдове с четырьмя детьми. Даже брак с таким «безответственным бездельником», как он, Джаррет.

— Полагаю, вы и мужа своего хотите увидеть, — сказал он, пытаясь хоть как-то поддержать, разговор. — Ведь нет сиделки лучше, чем собственная жена, не так ли?

Миссис Лейк взглянула на него с искренним удивлением. Потом улыбнувшись, закивала:

— Да-да, сэр, совершенно верно. Я не могу быть спокойна, пока лично не удостоверюсь, что он в порядке. — Эти ее слова в общем-то не противоречили утверждению Аннабел. Судя по всему, болезнь мистера Лейка и впрямь не вызывала опасений за его жизнь.

Когда они вышли к экипажу и конюх погрузил их багаж, Джорди, повернувшись к Джаррету, сказал:.

— Я хочу ехать наверху, милорд, если вы не против.

— Джорди, мы уже это обсуждали, — вмешалась миссис Лейк. — Неужели ты не понял, что ехать наверху слишком опасно?

— А может, все-таки позволим? — спросила Аннабел. Бросив взгляд на Джаррета, она добавила — Джорди примерно вел себя все последние дни и заслужил вознаграждение.

Сисси внимательно посмотрела на золовку.

— Ты действительно думаешь, что можно позволить?

— Да, конечно, — кивнула Аннабел.

— Что ж… — Миссис Лейк пожала плечами. — Тогда ладно, Джорди, полезай наверх. — Когда мальчик с радостным воплем вскарабкался на козлы, она, нахмурившись, добавила: — Но ты должен слушаться кучера, не размахивать руками и не вставать с места, понятно?

— Да, мамочка! — крикнул мальчик с сияющим от радости липом.

Джаррет же в очередной раз с удивлением подумал: «Интересно, почему миссис Лейк всегда прислушивается к мнению золовки, когда речь идет о мальчике? В общем-то это довольно странно…»

Что же касается Аннабел, то она принимала самое активное участие в воспитании племянника. Судя по всему, ей давно уже нужны были собственные дети.

И тут Джаррету вдруг вспомнилась его мать. И всплыли в памяти давно, казалось бы, забытые воспоминания: вот мать, весело напевая, ведет по детской в хороводе Селию, Гейба и Минерву, а он, Джаррет, уже считающий себя слишком взрослым для подобных глупостей, наблюдает за ними с усмешкой. А месяц спустя матери не стало… И он потом долго сожалел, что не мог взять обратно все те насмешливые слова, которые отпускал тогда в детской в их адрес. И если честно, он до сих пор об этом сожалел.

Джаррет тяжко вздохнул. История его семьи — еще одно подтверждение того, что человек, доверившийся другому, — законченный дурак. Отец, к несчастью, доверился матери — и в результате все они пострадали в большей или меньшей степени. А он, Джаррет, доверял бабуле — и что получил взамен? Ничего, кроме тоски.

Уж лучше рассчитывать на себя самого — только на себя.


Они выехали в Бертон в начале девятого утра. И миссис Лейк тут же принялась расспрашивать его о лондонском светском обществе — эта женщина была необычайно любопытной и жадной до всевозможных сплетен. Но он, к сожалению, не мог в полной мере удовлетворить ее любопытство.

Аннабел же хранила молчание. Лишь когда они подъехали к Тэмуорту, последней остановке перед Бертоном, она повернулась к нему и, деланно улыбнувшись, проговорила:

— Не попросить ли вашего кучера отвезти вас в гостиницу «Павлин» по приезде в Бертон? Думаю, вам там понравится. К тому же жена хозяина отлично готовит. «Лейк эль», безусловно, оплатит ваше проживание.

Джаррет тут же покачал головой.

— Нет-нет, в этом нет нужды. Не беспокойтесь, меня вполне устроит проживание в вашем доме. Уверен, что у вас найдется небольшая комнатка, которой я мог бы воспользоваться.

— Так не годится, сэр, — возразила Аннабел. — Ведь вы, наверное, знаете, как бывает неудобно, когда в доме больной. Все от этого страдают. Думаю, что в гостинице вам будет гораздо лучше. И, как я уже говорила, «Лейк эль» оплатит проживание.

— Я не хотел бы обременять вас, — сказал Джаррет. Он пристально посмотрел на собеседницу. — Мне казалось, что ваш брат в данный момент не располагает лишними средствами.

Аннабел, побледнев, промолчала, и миссис Лейк тут же пришла ей на помощь.

— Да, сэр, вы правы. Но дело в том, что с «Павлином» у нас имеется договоренность. «Лейк эль» поставляет им пиво, а они в случае необходимости предоставляют комнаты нашим гостям.

— Довольно странная договоренность, — заметил Джаррет. — Неужели к вам так часто приезжают гости? Или вы не полностью обеспечиваете их нужды в эле?

— Конечно, не полностью, — ответила Аннабел. — Сисси хотела сказать, что мы с ними расплачиваемся элем только в тех случаях, когда нам нужна гостиница… для проведения встреч, например. И, само собой, для проживания гостей, хотя они не так уж часто у нас бывают.

— И все же это не очень-то выгодно для вас, — не унимался Джаррет, — Полагаю, вам было бы разумнее продавать весь эль.

Было ясно, что Аннабел с невесткой хотели поселить его в гостинице только потому, что не желали принимать у себя дома, и это обстоятельство казалось Джаррету весьма странным. Во всяком случае, подобное отношение к гостям никак не вязалось с его представлениями о радушных и гостеприимных провинциалах.

— И все же вам будет лучше поселиться в гостинице, — решительно заявила Аннабел, явно проявляя упрямство.

И тут Джаррет вдруг понял, почему она не хотела находиться с ним в одном доме. Очевидно, боялась, что он попытается ее соблазнить. Вероятно, и ее невестка беспокоилась о том же.

— Ладно, хорошо, — пробормотал он, сдаваясь. — «Павлин» так «Павлин». Только я сам заплачу за свой ночлег. Ведь это всего лишь одна ночь.

— Всего одна ночь? — переспросила миссис Лейк с видимым разочарованием.

Зато Аннабел облегчения не скрывала, что лишний раз подтвердило его догадку. Эта женщина, безусловно, хотела побыстрее от него избавиться. Не из-за того ли, что произошло между ними вчера в сарае? Или же имелась еще какая-то причина?

— Сисси, его светлость — очень занятой человек, — сказала она невестке. — У него в Лондоне своя пивоварня, требующая внимания, и мы не должны надолго отрывать его от дел.

— Да, наверное, так, — кивнула миссис Лейк. Улыбнувшись ему, она добавила: — Но вы должны сегодня вечером, милорд, обязательно пойти с нами на ужин Ассоциации пивоваров. Это единственный раз, когда пивовары позволяют женщинам переступать порог Ассоциации. Там всегда хорошая еда, танцы и…

— Мы туда не пойдем, Сисси, — перебила невестку Аннабел. — Как ты могла забыть?..

— Но почему не идем? Ведь Хью всегда… — Миссис Лейк вдруг побледнела и поспешно добавила: — Ах, да-да, конечно… Она права, милорд. Мы не идем.

— Значит, и вы не сможете пойти, сэр, — подытожила Аннабел. — И вообще они пускают только членов Ассоциации и их близких. Так что вас, наверное, в любом случае не пустили бы.

Джаррет молча кивнул и надолго задумался. Судя по всему, Аннабел почему-то не хотела, чтобы он побывал на вечере Ассоциации пивоваров. Но почему? Что-то здесь явно было не так, и он решил, что непременно должен выяснить, что именно.

Изобразив улыбку, Джаррет проговорил:

— Получить приглашение на этот вечер, для меня не проблема. Моя бабушка хорошо знает Басса и Оллсоппа, двух самых известных в Бертоне пивоваров. Не могу представить, чтобы они не выхлопотали приглашение для ее внука. Уверен, что меня примут там с удовольствием.

Эти его слова произвели должный эффект. Аннабел в испуге взглянула на невестку, а та молча пожала плечами и отвела глаза.

Джаррет же с улыбкой продолжал:

— В самом деле, милые дамы, я был бы счастлив, если бы вы составили мне компанию, пусть даже ваш муж, миссис Лейк, не может пойти.

— Да, это было бы… неплохо, — промолвила миссис Лейк с явными признаками тревоги на лице. — Правда, Аннабел?

— Нам нужно посмотреть, как себя чувствует Хью, — ответила Аннабел. — Мы потом сообщим вам об этом, милорд.

— Вы можете сообщить мне свой ответ, когда я приду навестить вашего брата после того, как устроюсь в гостинице. По-видимому, это будет сразу после обеда.

Аннабел тут же возразила:

— Но я не думаю, что вам следует…

— Мне нужно обсудить с ним условия договора, — перебил Джаррет. — Ведь он должен будет подписывать составленные нами бумаги, не так ли?

— Обсудить условия договора вы можете с управляющим компании мистером Уолтером. И он же передаст бумаги Хью на подпись. Не нужно беспокоить Хью и по другим вопросам, — добавила Аннабел с дрожью в голосе.

— Я не веду дела с управляющими; — возразил Джаррет. — И если ваш брат не находится при смерти, то я хотел бы с ним поговорить. Хотя бы коротко.

— Ладно, хорошо, — со вздохом пробормотала Аннабел.

— А потом мне бы хотелось осмотреть пивоварню.

— Да, это можно устроить, сэр.

— Что ж, отлично! — Джаррет откинулся на спинку сиденья. — Я рад, что мы поняли друг друга.

«Остается лишь выяснить, что скрывает семейство Лейков», — добавил он мысленно.


Оставшись в гостинице «Павлин», Джаррет попросил своего кучера доставить женщин домой. Когда они отъехали, Аннабел в отчаянии воскликнула:

— Что же теперь делать, Сисси?! Он ведь скоро приедет к нам домой!

Ее невестка со вздохом пробормотала:

— Прости, что проболталась об ужине Ассоциации. Я не хотела усложнять дело, но так получилось…

— О чем только ты думала? — с упреком проговорила Аннабел.

Сисси снова вздохнула.

— Если честно, то я думала, что вы с ним потанцуете, и, возможно, его светлость…

— Очарованный кадрилью, решит вдруг жениться на мне? — Аннабел криво усмехнулась. — Я, кажется, уже говорила тебе, что такие, как он, не женятся. Но если он пойдет на ужин и если Хью тоже пойдет… О, тогда мы погибли!

— Глупости! Я скажу Хью, чтобы ни в коем случае не пил сегодня на ужине.

— Но он не может туда пойти! Мы слишком много говорили о его «болезни». И теперь, после всего, что мы о нем наговорил и, не только у лорда Джаррета, но и у всех остальных возникнут подозрения, если Хью вдруг покажется на людях.

— Но мы не можем заставить Хью не ходить. Торжественный ужин Ассоциации — это единственное событие, которое он не пропускает. Ведь в душе он чувствует необходимость соблюдать внешние приличия, понимаешь?

Аннабел со вздохом кивнула:

— Да, я все понимаю. Но не думаю, что это имеет какое-то значение. Все полетит к чертям, как только лорд Джаррет прибудет к нам, чтобы с ним встретиться. А у нас даже нет времени на то, чтобы объяснить Хью, зачем мы ездили в Лондон и что здесь делает лорд Джаррет. И еще неизвестно, как Хью отреагирует на визит гостя…

Да, было ясно, что их ждал настоящий кошмар. Но почему же лорд Джаррет проявлял такое упрямство? Может, что-то заподозрил? Что ж, не исключено. Он оказался весьма проницательным человеком. Временами ей даже чудилось, что этот бездельник… читает ее мысли.

— И даже если мы днем как-то продержимся, — подытожила Аннабел, — вечером все рухнет.

— Не бойся, не рухнет. — Сисси похлопала невестку по руке. — Предоставь Хью мне. Какое-то время я смогу удерживать его от пьянства. А ты займись лордом Джарретом. Если будешь танцевать и флиртовать с ним, он, возможно, на Хью не обратит особого внимания.

— Ты возлагаешь слишком уж большие надежды на мои способности, — со вздохом заметила Аннабел. — Но даже если мне удастся отвлечь его… Полагаю, это не решит всех проблем.


Когда они прибыли домой, Хью, к счастью, не вышел их встречать. А кучер Джаррета помог женщинам выбраться из экипажа, потом помог слуге выгрузить их вещи и тотчас же уехал обратно в гостиницу.

Войдя в дом, Аннабел, как обычно, испытала прилив тоски — ах, как же ей хотелось иметь свой собственный дом! А здесь, у брата, она чувствовала себя чужой…

Конечно, это не означало, что она не любила Сисси, Хью, и детей. Нет, она очень их всех любила, но этот дом был их домом, а не ее. И все здесь соответствовало вкусу хозяев, — например, бледные гвоздики и лаванды на обоях… А ей, Аннабел, не хватало ярких красок — красного, золотистого и насыщенного синего. Не хватало, конечно же, и многого другого…

И если она когда-либо все же обзаведется собственным домом, то непременно украсит его полированными столами красного дерева и богатой парчовой драпировкой. С кистями. У нее-будет очень много кистей — она их обожала.

И само собой, у нее в доме не будет запаха пчелиного воска…

Когда Сисси и Аннабел разделись, передав верхнюю одежду слуге, дворецкий сообщил, что хозяин спит. Аннабел чуть не взвыла от злости. «Спит» на их домашнем языке означало «напился». А ведь был еще только полдень. Вероятно, братец пил всю ночь напролет. Опять!

Тут ее осенило. Как только Джорди убежал к себе в комнату, а дворецкий удалился, она с улыбкой повернулась к невестке.

— Сисси, у меня прекрасная идея. Нам нужно во что бы то ни стало отложить до утра встречу лорда Джаррета с Хью.

— А что это нам даст? — пробормотала Сисси.

— Неужели не понимаешь? Лорд Джаррет хочет посетить сегодня пивоварню, и мы ему это устроим. Он увидит, что в пивоварне все в полном порядке и что наше пиво не имеет примесей. А мистер Уолтерс своими познаниями произведет на него надлежащее впечатление — уж в этом-то не может быть сомнений. К тому же он ни одного плохого слова о Хью не скажет.

— Все же я не…

— А пока лорд Джаррет будет ходить по пивоварне, — продолжала Аннабел, — мы с тобой уговорим Хью принять наш план. Нам каким-то образом придется убедить его в том, что у нас нет другого выхода, кроме сотрудничества с лордом Джарретом. Поскольку же их встреча сегодня не состоится, у нас будет время хорошенько подготовиться. А вечером… Надо будет постараться сделать так, чтобы Хью не напился.

Прохаживаясь по холлу, Аннабел немного подумала, потом вновь заговорила:

— Ведь с утра Хью всегда выглядит лучше, если не страдает от похмелья, верно? И если мы сумеем удержать его до утра от пьянства, то он свою миссию вы полнит. После чего лорд Джаррет отправится в Лондон, а мы возьмемся задело. Ну, что скажешь?

— Только ты упустила одну важную деталь, — заметила Сисси, — Как помешать лорду Джаррету навестить Хью сегодня? Он был настроен весьма решительно. :

Аннабел снова задумалась. Потом вдруг спросила:

— Скажи, а доктор Пакстон все еще улыбается нашей экономке?

— Как будто бы да… — Сисси пожала плечами. — А какое это имеет значение?

Аннабел весело рассмеялась.

— Тогда все в порядке! Предоставь это мне.


Глава 14


Час спустя, когда к ним прибыл лорд Джаррет, Хью все еще находился в своей постели и был совершенно невменяем. Аннабел же, устроила так, чтобы доктор Пакстон, согласившийся им помочь, стоял у двери его спальни, когда гостя провожали наверх. В какой-то момент она украдкой кивнула доктору, и тот, откашлявшись, заявил:

— Так вот, мисс Лейк, я дал вашему брату настойку опия, чтобы он мог поспать. А к вечеру ему, возможно, станет лучше.

— Что тут у вас происходит? — спросил Джаррет.

— О, вы уже приехали? — Аннабел изобразила удивление. Познакомив Джаррета с доктором, она с озабоченным видом продолжала: — Боюсь, у нас с Хью… небольшие трудности. Когда я сказала ему, что вы собираетесь сегодня на ужин, он тоже выразил желание пойти. Но доктор Пакстон не уверен, что это пойдет ему на пользу. Более того, он категорически против, если Хью не отдохнет до вечера как следует.

— А как же наша встреча? — осведомился Джаррет.

Аннабел тут же открыла дверь спальни, чтобы показать гостю храпящего брата. До прихода Джаррета они с Сисси выпросили у доктора кое-что из его снадобий и опрыскали комнату, чтобы пахла лекарствам и теперь оставалось лишь молиться, чтобы Хью не проснулся, пока она не выпроводит гостя.

— Как видите, сэр, он не в состоянии обсуждать какие-либо дела. Но к утру брат будет в полном порядке. К тому же после осмотра пивоварни, вы будете лучше знать, какие именно вопросы с ним обсуждать. Ну, что скажете?

Гость ненадолго задумался, потом кивнул:

— Что ж, возможно, так будет лучше.

— Мистеру Лейку нельзя переутомляться, милорд, — вставил доктор Пакстон. — Ему нужно заботиться о своем здоровье, и тогда с ним все будет хорошо.

— Спасибо, доктор Пакстон, — с улыбкой сказала Аннабел. — Я очень вам признательна за помощь.

— Я просто выполнил свой долг, мисс Лейк, — ответил мистер Пакстон.

Аннабел тут же взяла гостя под руку и повела его вниз.

— Простите, сэр, что пришлось расстроить ваши планы, но Хью очень уж настаивал на вечернем выходе. Он полагал, что было бы крайне невежливо не составить вам за ужином компанию. Но доктор категорически против, так что сами понимаете…

Они вышли в холл, и Аннабел продолжала:

— Я сейчас отведу вас на пивоварню, где вы сможете провести день с мистером Уолтерсом. А вечером встретимся на ужине, если, конечно, вам удалось получить приглашение.

Джаррет взял у слуги плащ Аннабел и помог ей одеться.

— Да, удалось, — ответил он. — Басс любезно включил меня в число приглашенных.

«Еще бы он не включил… — подумала Аннабел. — Мистер Басс, вероятно, прыгал от радости, узнав, что на вечере будет присутствовать сын маркиза».

Когда они вышли из дома, лорд Джаррет заявил:

— Но хочу вас предупредить, дорогая, я не уеду из города, не поговорив с вашим братом.

Аннабел энергично закивала:

— Да-да, разумеется. Поверьте, браг тоже хочет побеседовать с вами. — И Хью непременно с ним поговорит, после того как они с Сисси проведут «подготовительную работу».

Какое-то время они шли молча, потом Джаррет вдруг спросил:

— А не потому ли ты попросила, меня поселиться в гостинице, что боялась находиться со мной в одном доме? Может, ты боялась, что я могу… снова тебя поцеловать?

У Аннабел перехватило дыхание. Такого вопроса она никак не ожидала. «Странно, что он нашел именно такое объяснение произошедшему», — подумала она. Но ее это вполне устраивало, и, решив укрепить Джаррета в этой мысли, Аннабел проговорила:

— Если честно, то в основном из-за этого. Ведь вы сами, наверное, понимаете, что у себя дома…

— Не беспокойся, дорогая, — перебил Джаррет. — Я не из тех, кто способен принуждать женщин.

— Да, разумеется. Я так и не считала.

Он взглянул на нее пристально.

— Не считала так даже тогда, когда я предложил ту ставку?

— Меня ведь никто не принуждал ее принимать. Я могла и отказаться.

— Я очень на это надеялся, — пробормотал Джаррет со вздохом.

Аннабел невольно улыбнулась:

— Я знаю, что надеялся.

О Боже, каждый раз, когда этот мужчина находился рядом, она ужасно сожалела, что все в ее жизни так сложилось… Но уже ничего нельзя было исправить — ведь у нее был Джорди, и она в первую очередь должна была думать именно о нем.

— Аннабел, я….

— Вот мы и пришли! — объявила она, изобразив радостную улыбку, хотя ей в этот момент гораздо больше хотелось заплакать.

Они вошли на пивоварню и знакомый запах хмеля и солода, сразу же ударивший в нос как ни странно, успокоил ее, а впрочем, ничего странного. Ведь она всегда успокаивалась, когда оказывалась на пивоварне. Здесь она чувствовала себя как рыба в воде.

И здесь могла быть самой собой.

Мистер Уолтерс, сидевший в своем небольшом кабинете, увидел ее в окно и вышел ей навстречу с приветливой улыбкой. Аннабел представила ему Джаррета и объяснила цель его приезда. К счастью, мистер Уолтерс с самого начала одобрял ее замысел, так что в этом отношении все было в порядке.

— А теперь, — подытожила Аннабел, — я оставляю вас вдвоем, чтобы вы могли лучше познакомиться друг с другом.

— Минутку, мисс Лейк, — остановил ее Джаррет. — А вы куда?

— Как это куда? — проговорила она с удивлением в голосе. — Ведь кто-то должен находиться с Хью, пока Сисси будет забирать у матери детей. Но не беспокойтесь, мы увидимся сегодня вечером за ужином, — добавила Аннабел с улыбкой.

Не давая ему возможности возразить, она быстро направилась к выходу. На улице пошла еще быстрее. На то, чтобы уговорить Хью одобрить ее план, у них с Сисси оставалось всего лишь несколько часов.

Едва переступив порог дома, Аннабел услышала громкие голоса. Проклятие, Хью уже проснулся! И он был сильно не в духе.

Они с Сисси в кабинете о чем-то спорили. Слава Богу, что детей сейчас не было дома, так как Хью, судя по всему, совсем разбушевался.

Брат метался по кабинету в халате и яростно жестикулировал. Его изрядно поредевшие каштановые волосы торчали в разные стороны, а на щеках была щетина двухдневной давности. Сейчас он больше походил на какого-нибудь неотесанного грубияна-поденщика, чем на деликатного и весьма образованного человека, которого Аннабел знала и любила.

Увидев сестру, Хью Лейк тотчас же закричал:

— Это все твои проделки, да?! Не могу поверить, что вы за моей спиной отправились в Лондон, чтобы вести переговоры с семейством Пламтри! Вы ведь говорили, что вам нужно в Лондон из-за Джорди, чтобы подыскать ему место в хорошей школе…

— У нас нет средств на хорошую школу, — перебила Аннабел. — Разве ты не понимаешь? Во всяком случае, сейчас нет. И наверняка не будет, если ситуация не исправится.

При этих ее словах брат в смущении отвел глаза и, плюхнувшись в кресло, уронил на руки голову.

— Я знаю, знаю, Анни, — пробормотал он, вздыхая. — Знаю, что пивоварня не приносит должного дохода. Увы, я не оправдал надежд семьи…

— Я вовсе не это хотела сказать! — воскликнула Аннабел. Так всегда заканчивался любой серьезный разговор с Хью. Он жаловался на свою неспособность содержать семью и обещал исправиться. Но после его обещаний ничего не менялось. — Я просто хотела сказать, что нам давно пора что-то предпринять, чтобы изменить ситуацию и преодолеть наши временные трудности.

Подняв голову, Хью взглянул на нее и в растерянности пробормотал:

— И ты сама взялась за это?..

— Ты не оставил мне выбора, — ответила Аннабел. — Не беспокойся, я нашла выход из положения. — Приблизившись к брату, она положила руку ему на плечо. — Ты и сам можешь догадаться, что это за выход. Разве не ты твердил о нем на протяжении многих месяцев? «Если бы мы только могли прорваться на индийский рынок, торговля с Индией дала бы нам толчок», — вот как ты говорил. Это же твои собственные слова, это твой план.

— Глупый план, — пробурчал Хью.

— Нет, не глупый. Замечательный план. Я только его чуть-чуть… подтолкнула.

— Заключив договор с дьяволом из лордов…

— Никакой он не дьявол, — Возразила Аннабел. — И сделку мы еще не заключили. — Может, брат узнал о ставке в таверне? Аннабел украдкой взглянула на Сисси, но та, словно прочитав ее мысли, тут же покачала головой. Слава Богу. — Видишь ли, Хью, лорд Джаррет Пламтри готов помочь нам договориться с магнатами из Ост-Индской компании. Он очень толковый пивовар и хорошо разбирается в нашем деле.

— А я слышал как раз обратное, — возразил Хью.

— Ты не то слышал. Его бабушка доверяет ему настолько, что поручила управление своей пивоварней. — Аннабел взяла брата за руки. — А я доверяю тебе, Хью, и верю, что ты с этим справишься. Если бы ты только мог… — Она умолкла, спохватившись, но было слишком поздно.

— Ну, давай продолжай! — Его глаза потемнели от гнева. — Скажи это! Если бы я был больше похож на отца, да?

— Нет-нет, я вовсе не это собиралась сказать. — Аннабел готова была проклинать отца за то, что он сделал Хью таким.

— А что же еще? — Высвободив свои руки, он резко поднялся на ноги и снова принялся метаться по комнате. — Ты полагаешь, Анни, я не знаю, каким разочарованием был для отца? Я знаю, о чем вы думаете, ты и мистер Уолтерс. Думаете, что я ничтожество, что я не могу спасти пивоварню, потому что мне не хватает твердости для ведения дел с такими, как Басс и Оллсопп. И конечно же, с боссами из Ост-Индской компании.

Аннабел в изумлении уставилась на брата. Она не могла поверить, что у Хью сложилось о ней такое мнение. Думать так об отце он имел полное право, — но чтобы о ней?

— Хью, клянусь, я вовсе не…

— Избавь меня, Анни! Помолчи, пожалуйста! — Хью направился к графину с виски, стоявшему на столе. — Я читаю все в твоих глазах! Каждый раз, когда ты смотришь на меня, я вижу: тебя ужасно раздражает, что я не могу быть таким, как великий Алоизий Лейк…

— Ее раздражает то же, что раздражает и всех нас, отец, — раздался негромкий мальчишеский голос.

Обернувшись, Аннабел увидела Джорди, стоявшего в дверях.

— Раздражает твое пьянство, — заявил мальчик, кивнув на графин в руке Хью. — И всегда раздражало. — Скрестив руки натруди, Джорди продолжал: — Мне пришлось лгать из-за тебя, отец. Они сказали лорду Джаррету, что ты болен, чтобы он согласился помочь нам. Я тоже был вынужден говорить неправду, потому что они лгали.

Хью замер с графином в руке — словно окаменел. «Господи, ну почему Джорди заговорил об этом именно сейчас?» — думала Аннабел. Они с Сисси уже не раз пытались поговорить с Хью о его пьянстве, но в конце концов отказались от этих разговоров, поскольку в результате брат начинал пить еще больше. И вот сейчас…

Тут Хью вдруг пристально посмотрел на жену и с обидой в голосе спросил:

— Ты сказала этому проклятому лорду, что я болен?

Но Джорди не собирался оставаться в стороне.

— Не смей на них злиться! — закричал мальчик. — Что еще могли они сказать? Что ты пьянчуга?! — От гнева лицо Джорди покраснело. — Что тебе ни до чего нет дела, кроме этого… этого проклятого виски в твоей руке?

Хью внимательно посмотрел на мальчика.

— Значит, это они тебе сказали? Сказали, что я — пьяница?

— Они мне ничего не говорили. Но я не слепой. Я вижу, как ты проводишь ночи. Мы все видим! — Джорди перевел дух и тут же вновь заговорил: — Раньше ты занимался нами, детьми. Играл с нами в карты, брал на прогулки… Но ты уже давно ничего такого не делаешь, только пьешь!

Шагнув к столу, Хью поставил графин на место. Повернувшись к Джорди, он сказал:

— Подойди сюда.

Судорожно сглотнув, мальчик подошел.

— Значит, ты тоже лгал вместе с твоей матерью и теткой? — спросил Хью.

— У нас не было выхода, — заявил Джорди. — Более того, я знаю, что пивоварня — на грани краха. И тетя Аннабел говорит, мы должны что-то предпринять.

— И ты считаешь, что лорд Джаррет может нам помочь? — сказал Хью с усмешкой.

— Да… Он вроде бы… неплохой парень, — ответил Джорди, — Он очень любезно обходился с нами в дороге. Вызвал доктора, когда мама заболела. И оплатил его услуги.

— Ты болела? — Хью с тревогой взглянул на жену.

— Просто немного расстроился желудок, — пояснила Сисси. — Но все прошло за день или два.

— День или два?! — Казалось, Хью еще сильнее встревожился.

Заставив себя улыбнуться, Сисси проговорила:

— Но Аннабел хорошо за мной ухаживала. А его светлость был очень добр и любезен.

— Вот как?.. — Хью нахмурился и проворчал: — Выходит, вовремя подвернулся, верно?

— Но тебя же с нами не было, — заметила Аннабел. — А лорд Джаррет сделал то, что делал бы на его месте любой джентльмен.

— Еще бы… — со вздохом отозвался Хью. — А ведь это я должен был заботиться о своей жене.

— Конечно, должен был, — подтвердила Сисси. — Но так уж получилось…

Хью снова прошелся по комнате. В задумчивости посмотрев на Джорди, он спросил:

— Значит, ты думаешь, что этот сын маркиза может оказаться для нас полезным?

Мальчик пожал плечами:

— Мне кажется, мы ничего не потеряем, если попросим его о помощи.

— Что ж, ясно. — Хью уставился на сестру. — Что именно я должен сделать? Ради чего вы привезли его в Бертон?

Аннабел с облегчением вздохнула. С трудом удерживаясь от улыбки, она ответила:

— Сегодня ты должен познакомиться с ним. Если он тебе не понравится, мы обо всем забудем и откажемся от его помощи. А если захочешь попытать с ним счастья… Тог да вы с ним обсудите все завтра утром и решите, как он может поспособствовать продаже нашего эля боссам Ост-Индской компании.

Брат нахмурился, и Аннабел поспешно добавила:

— А сегодня ты должен просто встретиться с ним, понимаешь?

Хью молчал, и женщины, затаив дыхание, ждали его ответа. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он наконец произнес:

— Хорошо, согласен.

— И в результате, возможно, все у нас наладится, — тут же подхватила Аннабел.

Хью вдруг снова нахмурился и проворчал:

— Но притворяться больным я не стану, вы поняли? — Заметив, как испугались женщины, он пояснил: — То есть я хочу сказать, что не стану опровергать все, что вы ему наговорили, но и лгать не буду. Пусть думает что хочет, ясно?

— Да-да, конечно, — закивала Аннабел. — Пусть думает что хочет.

А Сисси, приблизившись к мужу заявила:

— И сегодня вечером ты не возьмешь в рот ни капли.

В ее голосе прозвучали нотки металла, которые Аннабел очень редко слышала. И Хью, судя, по всему, тоже их сейчас услышал. Взглянувна жену с любовью и нежностью, он пообещал:

— Я очень постараюсь, моя милая.


Глава 15


Джаррет стоял в величественном зале собраний городской ратуши в окружении местных пивоваров. Молча потягивая вино, он старался прислушиваться к разговорам, но у него это не очень-то получалось — его мысли были заняты совсем другим… Вместе с Бассом и его супругой он прибыл в ратушу двадцать минут назад, но Аннабел пока не видел. Более того, после ее внезапного бегства днем он не был уверен в том, что она появится на ужине.

К счастью, ее предложение осмотреть первым делом пивоварню оказалось весьма разумным. Пивоварня произвела на него очень неплохое впечатление. Хотя в «Лейк эль» не было современного оборудования, которое имелось у пивоварни Пламтри, все у них находилось в полном порядке, так что придраться было бы невозможно, даже если бы очень захотелось. А Джаррет вовсе не собирался придираться… А управляющий пивоварни мистер Уолтерс оказался прекрасным специалистом, настоящим эрудитом пивного дела.

Но компания явно переживала тяжелые времена. Хмель, который они использовали, был не самою лучшего качества, а на прохудившихся от времени чугунных чанах для сусла виднелись заплаты из кусков жести. Но хуже всего было то, что Уолтерс с величайшей неохотой говорил о Лейке, что опять-таки наводило на подо зрения. Действительно, что же за болезнь была у Хью Лейка?

Во всяком случае, было очевидно: если человек нуждался в постоянном уходе и настойке опия для сна, это не предвещало ничего хорошего. И следовательно…

Проклятие, неужели эти Лейки принимали его, Джаррета, за болвана?! Если так, то они очень ошибаются. И если Аннабел со своим братом сегодня вечером здесь не появятся…

— Милорд, а что привело вас в наш уютный городок? — спросил один из джентльменов. — Хотите взглянуть на конкурентов, да?

Джаррет помедлил с ответом. Утром он уже обдумывал: стоит ли в разговорах упоминать о своих планах, то есть о возможном сотрудничестве с Лейками? В конце концов он решил, что лучше помолчать. В коммерции, как и в картах, никогда не следовало раскрывать свои козыри раньше времени. Но к сожалению, это его решение не позволяло ему задавать кое-какие вопросы…

— Я просто приехал навестить друзей, — ответил наконец Джаррет. — Уверен, что вы их знаете. Это Лейки.

Окружавшие его люди обменялись выразительными взглядами. Джаррет уже собрался поинтересоваться их мнением о Лейках, но тут шум в дверях заставил всех обернуться.

Джаррет, конечно же, тоже обернулся — и с облегчением вздохнул. Мисс Лейк все же его не обманула. Рядом с ней шел худощавый, бледный мужчина примерно одного с ним возраста, — вероятно, это и был Хью. Что же касается его сестры… Джаррет смотрел на нее, не в силах отвести глаза. Перед ним была ослепительная красавица — совсем не та Аннабел, которую он привык видеть. Ее роскошные каштановые волосы были собраны на макушке, и теперь сразу же бросались в глаза изящные черты ее очаровательного личика. Сегодня она походила не на фею, как прежде, а на сказочную королеву в убранстве из драгоценных камней и шелка, стекавшего по соблазнительной фигурке, А ее декольте, более глубокое, чем у других дам, сразу же заставляло его вспомнить моду двухлетней давности, когда почти каждая лондонская женщина прямо-таки выпадала из своего вечернего наряда. Было очевидно, что все платья Аннабел давно вышли из моды, но этот наряд… он заставил его сердце забиться быстрее. Да, у Аннабел была прекрасная грудь, но ведь ее могли видеть и другие присутствовавшие здесь мужчины… При этой мысли Джаррет невольно нахмурился, но тут же, сказав себе, что у него нет оснований для ревности, с улыбкой повернулся к стоявшим рядом с ним пивоварам и проговорил:

— Прошу прощения, джентльмены — Оставив собеседников, он направился к Лейкам.

Джаррет по-прежнему не мог отвести глаз от Аннабел, и все присутствовавшие, возможно, это заметили. Когда же он приблизился к Лейкам, то увидел, что Хью смотрит на него с явным неодобрением. Смотрит и хмурится.

«Проклятие, чем же я ему не понравился?» — подумал Джаррет.

Тут миссис Лейк представила мужчин друг другу, и Джаррет заметил, что она явно нервничала. И вероятно, нервничала не без причины, ибо ее супруг не сводил с гостя пристального взгляда.

Откашлявшись, Джаррет тихо проговорил:

— Мне следует предупредить вас кое о чем, мистер Лейк. Я сказал всем присутствующим, что приехал в Бертон навестить друзей — вас и вашу милую супругу. Сомневаюсь, что нам с вами следует обсуждать серьезные дела прямо здесь, прилюдно.

Сделав попытку улыбнуться, Лейк тут же закивал:

— Да-да, сэр, разумеется. Я придерживаюсь того же мнения.

Тут к ним подошел официант с вил ом, и мистер Лейк, взглянув на жену, от вина отказался. «Он выглядит не таким уж больным, — подумал Джаррет. — Возможно, его болезнь действительно не столь серьезна…»

Тут мистер Лейк снова взглянул на гостя — и почему-то вдруг опять нахмурился.

— Полагаю, что должен поблагодарить вас, сэр, за то, что доставили мою семью в Бертон в целости и сохранности, — проворчал он, покосившись на супругу.

Джаррет не знал, что женщины рассказали ему о путешествии, но счел необходимым соблюдать осторожность.

— Я всего лишь позаимствовал у брата карету для поездки, сэр, — ответил он. — Поскольку же я все равно собирался ехать сюда, чтобы осмотреть вашу пивоварню, то подумал, что мы все можем путешествовать с комфортом.

— Вы очень любезны, милорд, — отозвался Лейк. — Хотя… К сожалению, не обошлось без затруднений из-за болезни Сисси — во всяком случае, мне именно так сообщили. Так что вы, вероятно, нервничали из-за задержки в дороге.

— Ничего страшного, сэр, — ответил Джаррет с улыбкой. — Да, с вашей супругой действительно случилась неприятность в Девентри. Но ваша сестра — отличная сиделка. Я же в основном присматривал за вашим сыном. — Он снова улыбнулся. — То есть мы с ним присматривали друг за другом, если можно так выразиться. Видите ли, рядом с Джорджем я не мог предаваться занятиям, свойственным холостякам. Я решил, что он слишком молод, чтобы ночь напролет играть в карты… или тискать горничных.

При последних словах Джаррета Аннабел взглянула на него с осуждением. А ее брат, напротив, улыбнулся и проговорил:

— Осмелюсь предположить, сэр, что сам Джорди вряд ли согласился бы с такой точкой зрения.

Джаррет негромко рассмеялся.

— Совершенно верно, сэр. Парень изо всех сил старается быть взрослым мужчиной, но, к сожалению, не всегда получается.

Тут и Лейк наконец-то рассмеялся.

— Ваша правда, сэр! У парня в самом деле есть характер!

К этому времени их окружили другие пивовары, явно желавшие выяснить, что же объединяет этих двоих. К счастью, вскоре объявили, что стол накрыт, так что терпеть расспросы Джаррету и Лейку долго не пришлось.

К сожалению, Джаррета посадили вдали от Лейков, на другом конце стола. Аннабел же сидела между братом и каким-то субъектом, не сводившим глаз с ее груди. Следующие полчаса Джаррет промучился, разрываясь между необходимостью слушать болтовню соседей по столу и желанием выколоть вилкой глаза соседу Аннабел. Успокоился он только тогда, когда Аннабел наконец-то догадалась прикрыть грудь шалью.

А минуту спустя Джаррет спросил себя: «Почему же меня так раздражает внимание к Аннабел другого мужчины? Она ведь ясно дала понять, что способна сама о себе позаботиться…» И следовательно, он не имел никакого права на проявление собственнических чувств. Да-да, не имел! И не стремился иметь. Но тогда почему же он так злился?

Проклятие, о чем он думает?! Нужно отбросить подобные мысли и заняться делом!

Джаррет заставил себя сосредоточиться на разговорах за столом. Прислушиваясь к ним, он вскоре понял, что все эти хитрецы предприниматели пытались во время беседы раздобыть хоть какие-то сведения о конкурентах. Невольно, улыбнувшись, Джаррет подумал: «Это напоминает карточную игру с опытными противниками — когда только самый талантливый аналитик способен выиграть».

Когда начались танцы, он поднялся из-за стола и вместе со всеми перешел в бальный зал. Но вскоре выяснилось, что почти все джентльмены собрались вокруг стола с пуншем, чтобы поговорить о последних технических изобретениях, в частности — о паровых котлах. И мистер Лейк тоже ненадолго к ним присоединился. Немного послушав собравшихся, Джаррет понял, что брат Аннабел — человек весьма сведущий, пусть даже он и не отличался особым энтузиазмом.

Когда миссис Лейк подошла к мужу и попросила его потанцевать с ней, стоявший рядом Оллсопп обронил:

— Мисс Лейк сегодня невероятно прелестна.

Взглянув на пивовара, Джаррет увидел, что тот во все глаза таращится на Аннабел. И в тот же миг Джаррет вновь ощутил укол ревности, казалось бы, совершенно неуместный. Разумеется, Джаррет прекрасно понимал, что не имел никаких прав на Аннабел, — однако ничего не мог с собой поделать. «Черт побери, — думал он, — ведь у Оллсоппа же есть жена! Поэтому он не должен так на нее таращиться. И никто не должен!»

С трудом овладев собой, Джаррет с деланным безразличием заметил:

— Странно, что она до сих пор не вышла замуж.

Оллсопп осушил стакан пунша и с усмешкой проговорил:

— Не вышла вовсе не потому, что никто не берет. Напротив, очень даже берут… Насколько мне известно, она отказала нескольким весьма достойным джентльменам.

«Вот как?! — мысленно воскликнул Джаррет. — Что ж, очевидно, не только я не соответствую непомерно высоким запросам этой женщины». Но это открытие нисколько его не успокоило, — напротив, вызвало новые вопросы. Действительно, почему столь чувственная женщина избегала брака?

— Наверное, ей приходится постоянно сидеть дома, чтобы присматривать за братом, — предположил Джаррет.

— Да, верно. Присматривать за ним — это точно не помешает, — с ухмылкой отозвался Оллсопп.

Что-то в ответе пивовара насторожило Джаррета. Внимательно посмотрев на собеседника, он спросил:

— Из-за его болезни, да?

Оллсопп рассмеялся.

— Совершенно верно, из-за болезни. Если теперь это так называется.

Джаррет на несколько секунд задумался, потом произнес:

— Нет, не думаю, что именно так… — Он затаил дыхание, ожидая, что собеседник продолжит, пояснит, что имел в виду. Спрашивать же напрямик, наверное, не следовало.

Оллсопп немного помолчал, потом откашлявшись, вновь заговорил:

— Видите ли, сэр, мы не так терпимы, к пьянству, как вы, лорды. Разумеется, нет ничего дурного в том, чтобы время от времени пропустить стаканчик, но когда человек забрасывает дела, потому что утонул в бутылке… на это, сэр, мы не можем закрывать глаза.

При этих словах пивовара Джаррет невольно вздрогнул. Так вот оно что?! Может, именно это Аннабел пыталась от него скрыть?!

Но с другой стороны, наверное, не стоило доверять словам конкурента… Ведь Оллсопп, возможно, догадался, зачем он, Джаррет, приехал сюда.

— А я и не предполагал, что проблема моего друга столь серьезна, — заметил Джаррет с невозмутимым видом. — Дамы говорили мне о его болезни, и я решил, что в этом-то и состоит причина его затруднений.

— Конечно, они не скажут вам правду. Им было бы стыдно об этом говорить. Они от всех это скрывают. — Оллсопп снова усмехнулся. — Как будто в таком маленьком городке, как наш, возможно что-либо скрыть. Ведь люди все видят и не молчат. Не молчат и слуги, сами понимаете. Скажите, разве он выглядит таким уж больным? Ну как, по-вашему? — Пивовар кивнул в сторону танцевальной площадки, где мистер Лейк лихо отплясывал рил. Слишком уж лихо для больного человека, всего несколько часов назад находившегося под влиянием настойки опия.

«Но ведь он же спал в середине дня, — подумал Джаррет. — Кто, если не больной, будет спать в такое время?»

Ответ был очевиден: тот, кто пил всю ночь напролет.

Да-да, теперь все ясно! Теперь понятно, почему так смущался юный Джордж, когда речь заходила о болезни его отца. И понятно, почему так встревожилась Аннабел, когда он сказал, что поедет в Бертон, чтобы взглянуть на пивоварню.

Ну и нервозность миссис Лейк — с этим тоже все ясно. Что ж, он, Джаррет, с самого начала подозревал, что от него что-то скрывают. И скрывали, оказывается, вовсе не смертельную болезнь мистера Лейка, а совсем другую «болезнь».

Проклятие, мог бы и сам догадаться! Ведь Бертон — не Лондон. Люди в провинции всегда очень сочувствуют больным и делают им послабления.

Но к пьяницам такого внимания не проявляют, особенно в кругах коммерсантов. Таких в провинции всегда считали слабыми и ненадежными партнерами, и таких все избегали — во всяком случае, старались не иметь с ними серьезных дел. Хотя семье мистера Лейка, наверное, сочувствовали.

Джаррет с каждым мгновением все больше мрачнел. Проклятие!.. Со смертельной болезнью Лейка он, возможно, еще мог бы смириться, но вот пьянство… Иметь компаньона-пьянчугу — это слишком рискованно. Ведь если Лейк из-за пьянства утратил доверие всех своих коллег, то как же он, Джаррет, сможет убедить магнатов Ост-Индской компании сделать заказ на его светлый эль?

Да-да, уж лучше бы Лейк находился при смерти. Тогда временное руководство компанией взяла бы на себя Аннабел. Джорди после смерти отца унаследовал бы пивоварню, — а уж с ним Аннабел договорилась бы. А вот пьяница… Пьяница крайне ненадежен и непредсказуем. И с ним никто не-захочет связываться.

Да и ему, Джаррету, подобное сотрудничество грозило катастрофой. А ведь семья Пламтри и без того испытывала затруднения…

Но почему же он оказался таким глупцом? Почему доверился Аннабел и пошел на неоправданный риск? Ведь с самого начала было ясно: она что-то скрывала, что-то утаивала. Черт побери, наверное, все из-за того, что ему очень уж захотелось переспать с ней, Более того, он и сейчас этого хотел. Да-да, именно в этом все дело. И он просто убедил себя в том, что ее план необычайно хорош.

Немного успокоившись, Джаррет спросил:

— А давно ли Лейк забросил дела своей компании?

— Год назад, наверное. Я слышал, что он запил, когда русские тарифы подкосили наш рынок. У Лейка были серьезные убытки, и он не смог справиться с разочарованием. Во всяком случае, именно так мне это представляется. И сейчас его компания хоть как-то держится на плаву лишь благодаря усилиями мисс Лейк и управляющего. Мисс Лейк готова на все, лишь бы спасти пивоварню своего отца! Но она женщина, поэтому…

— Поэтому не может управлять пивоварней, не так ли? — послышался у них за спиной негромкий женский голос.

Обернувшись, они увидели Аннабел. Смертельно бледная, она смотрела на Джаррета с явным чувством вины. И он тотчас же понял: все, что сказал ему Оллсопп, — чистейшая правда.

Выходит, эта женщина постоянно лгала ему. Лгала, хорошо понимая, что нанесет своей ложью ущерб его интересам. Она использовала против него его сочувствие к больному человеку. И даже ее поцелуи были фальшивыми!

«Мисс Лейк готова на все, лишь бы спасти пивоварню своего отца!» — так ведь, кажется, сказал Оллсопп. Да-да, она действительно была готова на все. А он Джаррет, пошел у нее на поводу. Безмозглый идиот — вот кто он такой! Ох, когда же он усвоит, что забота о ближних — вернейший путь к боли и утратам?

Тут Оллсопп в смущении откашлялся и пробормотал:

— Прошу прошения, мисс Лейк, я не заметил, как вы к нам подошли.

— Да, очевидно, — ответила Аннабел со вздохом.

У нее был такой жалкий вид, что Джаррет почувствовал к ней сострадание. Но уже в следующую секунду его снова охватил гнев. С этой лживой мошенницей он не желал иметь ничего общего!

Джаррет молча отвернулся, намереваясь уйти, но Аннабел вдруг положила руку ему на локоть и, взглянув на Оллсоппа, сказала:

— Я пришла, чтобы забрать его светлость на тур вальса, если не возражаете. Видите ли, лорд Джаррет просил меня оставить для него этот танец. — С этими словами она крепко сжала его руку, Словно умоляла не уходить.

Джаррет, однако, промолчал. Он вовсе не приглашал Аннабел на танец и не собирался этого делать, во всяком случае, теперь, когда узнал о ее лжи.

«А может, назвать ее лгуньей прямо сейчас?» — подумал он неожиданно. Но нет, он не мог позволить себе такой поступок по отношению к даме, пусть даже и оказавшейся лживой интриганкой. Тем более что ее прекрасные глаза смотрели на него с мольбой…

«Лживые глаза», — напомнил себе Джаррет. Да-да, лживые, лживые, лживые! А ведь еще назвала его, Джаррета, «безответственным». Упрекала в том, что он — игрок. Какая наглость!

Что ж, хорошо, он потанцует с ней. И даст ей понять, что отказывается иметь с «Лейк эль» какие-либо отношения.

Они молча вышли на танцевальную площадку. Лишь когда заиграла музыка, Аннабел наконец-то отважилась заговорить:

— Вероятно, вы хотите услышать от меня правду, не так ли?

— Какая блестящая догадка, мисс Лейк! Вы необычайно проницательная женщина. Что ж, скажите правду. Если вы, конечно, знаете, что это такое.

— Джаррет, пожалуйста, не сердитесь.

— Вы все это время считали меня идиотом…

— Нет, ошибаетесь! Я верила — и сейчас верю, — что мой план выгоден нам обоим. Но я знала, что вы никогда не станете нам помогать, если будете думать, что…

— Что ваш брат ни на что не годится? Что он погубил свою компанию, напиваясь каждый день? Да, черт побери, вы правы. Если бы я знал об этом, то не стал бы даже рассматривать ваше предложение. — Он так резко повернул ее в танце, что она чуть не оступилась. С трудом сдерживая гнев, Джаррет процедил сквозь зубы: — Я должен заботиться о том, чтобы пивоварня Пламтри не рисковала неоправданно, чтобы не оказалась там же, где оказалась «Лейк эль» из-за вашего брата. И если вы думаете, что я соглашусь сотрудничать с вами теперь, когда узнал, что вы заманили меня сюда своими рассказами о…

— Говорите, я вас заманила? — в ярости перебила Аннабел. — Кажется, вы забыли о том, что сами предложили эту ставку. И проиграли. А теперь, судя по всему, собираетесь отказаться от сотрудничества.

Джаррет еще больше разозлился.

— Это вы кое-что забыли, мисс Лейк. Я ведь уже вам объяснял, почему предложил такую ставку. И теперь я считаю ее аннулированной.

Какое-то время оба молчали. Он выполнял все положенные фигуры танца, а она смотрела куда-то в пространство, поверх его плеча. Казалось, они кружились в вальсе как две механические куклы, приводимые в движение каким-то хитроумным механизмом.

Наконец Аннабел тихо проговорила:

— А что, если мы забудем о нашей прежней сделке и заключим новую? Только на этот раз все будет всерьез, понимаете?

Джаррет посмотрел ей в глаза и понял, что она не шутит. Но все же спросил:

— Что вы имеете в виду? Всерьез — это как?

Проклятие, он прекрасно понял, что она имела в виду.

И чувствовал, что не может отказаться от ее предложения. Да-да, несмотря ни на что, он по-прежнему хотел уложить ее в постель. И вообще-то он вполне это заслужил. Ведь она же лгала ему и обманом заманила сюда. Так что теперь он должен был хоть что-то. Получить в награду, не так ли?

— Я имею в виду все то же самое, — ответила Аннабел. — Если я выиграю в карты, вы поможете «Лейк эль» с Ост-Индской компанией. А если выиграете вы, то я… — Она опасливо посмотрела по сторонам.

Джаррет наклонился к ее уху и прошептал:

— Проведете ночь в моей постели, да? Так скажите же это!

Она кивнула и тихо прошептала:

— Да, проведу ночь в вашей постели. На тех же условиях.

Чуть отстранившись, он посмотрел ей в лицо. Ее щеки порозовели, но глаза смотрели с вызовом, и было очевидно, что она готова на все.

«Мисс Лейк готова на все, лишь бы спасти пивоварню своего отца», — вновь вспомнились Джаррету слова Оллсоппа. Что ж, судя по всему, пивовар не ошибался. Аннабел готова была пожертвовать даже своей невинностью. Или, может быть, она что-то задумала?.. Может, у нее появился какой-то новый план?..

Криво усмехнувшись, Джаррет проговорил:

— Отличный план, моя дорогая. Вы ведь в любом случае не прогадаете, верно? В случае выигрыша вы получаете мою помощь, в случае проигрыша — ложитесь со мной в постель, а потом бежите к брату и рассказываете, как я надругался над вашей невинностью. В результате я получаю кандалы на всю оставшуюся жизнь. То есть получаю вас… и пивоварню вашего брата в качестве приданого, не так ли?

Аннабел уставилась на него в изумлении.

— О чем вы говорите?! Да я бы никогда…

— А почему я должен вам верить?

Она отвела глаза. Румянец на ее щеках стал еще гуще.

— Видите ли, милорд, невозможно надругаться над тем, чего уже нет. Именно поэтому я и не побегу к брату.

Теперь уже Джаррет удивился.

— Что вы сказали? — пробормотал он, хотя прекрасно все расслышал.

— Не заставляйте меня повторять, — сказала она вполголоса. — У меня был жених, если помните. Мы были молодые… и нетерпеливые. И мы очень любили друг друга. Об остальном можете догадаться. — Она снова посмотрела ему в глаза. — Как вы думаете, почему я так и не вышла замуж? Потому что никому не нужна такая невеста. Ведь невеста должна быть девственницей, верно?

Джаррет ненадолго задумался. Он был почти уверен, что на сей раз Аннабел сказала правду. Да и ее поведение в сарае свидетельствовало о том же. Она знала много такого, чего девственница знать не могла. И он тогда очень удивлялся этому обстоятельству.

— Итак, моя дорогая, — медленно проговорил Джаррет, — вы, оказывается, и в этом лгали?

Глаза ее вспыхнули гневом.

— Нет, ошибаетесь! Об «этом» я ничего не говорила, потому что вы не спрашивали. Просто вы так решили, вот и все.

Джаррету нечего было возразить. Аннабел была абсолютно права. Она действительно ничего об этом не говорила и не выдавала себя за девственницу. Да и с какой стати ей об этом говорить? Ведь такими сведениями женщины не делятся со всеми подряд.

— Ваш брат знает? — спросил наконец Джаррет.

— Да, знает.

— И как он мог…

— Довольно, милорд! Я сказала все, что собиралась сказать по этому поводу. Вы меня поняли?

Джаррет молча кивнул. И снова задумался. Ему ужасно хотелось принять ее предложение — и выиграть. Но с другой стороны, заключение сделок с этой женщиной уже привело его к неприятностям. Так что очень может быть, что и на сей раз…

— Так вы согласны? — прошептала она.

— Только на определенных условиях.

Аннабел взглянула на него вопросительно, и он добавил:

— На этот раз мы будем играть в пикет.

— Но почему?

— По-моему, ответ очевиден, — заявил Джаррет. — В пикете почта все зависит от искусства игрока, а не от удачи. — Пристально взглянув на Аннабел, он спросил: — Вы умеете играть в пикет?

— Умею, — ответила она, но голос ее дрогнул.

Что ж, отлично! Кажется, теперь-то он получит все преимущества! Эту игру он точно не проиграет. Уже хотя бы потому, что ни Мастерс, ни Гейб не будут отвлекать его от карт своими глупейшими замечаниями.

— Мы сыграем лишь одну партию, — продолжал Джаррет. — Победитель получит все. Согласны?

Аннабел тут же кивнула:

— Да, согласна.

Он снова посмотрел ей в глаза.

— Согласны на оба условия?

Она опять кивнула:

— Да, разумеется.

Пока они делали еще один тур по залу, Джаррет тщательно все обдумывал. Конечно, можно было бы отказаться от ее предложения и уйти отсюда. Но с другой стороны… Ох, как же ему хотелось заполучить эту женщину!

Тут Аннабел, нарушив молчание, тихо проговорила:

— У меня есть одно условие. Видите ли, мне…

— У вас не может быть никаких условий! — отрезал Джаррет.

— Но вы же не знаете, о чем я… — в смущении пробормотала Аннабел. — Видите ли, в тот единственный раз, когда мы с Рупертом… В общем, он принял меры… против всяких случайностей. Так вот, я бы хотела просить вас о том же, если вы выиграете.

— Что ж, хорошо. Согласен, — ответил Джаррет.

Аннабел судорожно сглотнула.

— Значит, договорились? Я правильно вас поняла?

Джаррет колебался лишь мгновение. Дело было верным, а верных шансов он никогда не упускал.

— Да, договорились. Только где и когда состоится игра?

— В час ночи в конторе пивоварни, — тут же ответила Аннабел. — Нам пришлось отпустить вечернюю смену, так что «Лейк эль» будет закрыта, но у меня есть ключ. — Тут музыка смолкла, и танец закончился. Она сделала реверанс, а Джаррет ответил ей поклоном. — Итак, буду ждать вас в конторе, — добавила Аннабел почти шепотом.

Когда же Джаррет взял ее под руку, чтобы проводить на место, она пробормотала:

— Буду вам очень признательна, если вы постараетесь, чтобы вас никто не увидел по пути туда.

— Не волнуйтесь, постараюсь.

— Благодарю. Видите ли, наши соседи относятся ко мне с уважением…

При этих ее словах Джаррету сделалось не по себе, но он тотчас заглушил укоры совести. В конце концов, эта женщина сделала выбор, и он своим шансом воспользуется.


Когда семейный экипаж Лейков тронулся с места и покатил к дому, Аннабел со вздохом подумала: «Что ж, мне удалось отвратить катастрофу, но надолго ли?» Конечно, она всегда хорошо играла: в пикет, но достаточно ли хорошо для того, чтобы обыграть Джаррета? И если она проиграет…

Сердце ее вдруг подпрыгнуло в груди, и Аннабел невольно нахмурилась. Господи, неужели ее по-прежнему влечет к этому мужчине? Неужели влечет даже после всех его резких слов и обвинений?

Аннабел мысленно застонала. «Признайся, ты хочешь переспать с ним», — сказала она себе.

Да, она вынуждена была признать, что действительно этого хотела. Черт возьми, но почему?! Почему ее так влекло к этому бездельнику?

— Ты знаешь, Анни, а этот твой лорд Джаррет, похоже, толковый парень, — неожиданно проговорил Хью, сидевший напротив нее. — И он знает о пивоварении гораздо больше, чем я ожидал. Хотя… Он посмотрел на меня как-то очень странно, когда я перед самым отъездом сказал ему, что с нетерпением жду нашей следующей встречи. Мы же утром с ним встречаемся, верно?

— Да, встречаетесь. — «Если только я обыграю его в пикет», — мысленно добавила Аннабел.

Она заставила себя улыбнуться, чтобы успокоить брата. Верный своему слову, Хью пил только пунш, который не являлся спиртным в полном смысле слова, хотя, как подозревала Аннабел, какое-то количество бренди все же содержал.

— Он как будто очень тобой интересуется, Анни, — заметил Хью. — Расспрашивал меня о Руперте. Хотел узнать, что он был за человек.

А вот это очень настораживало… Действительно, почему Джаррет об этом расспрашивал? Может, пытался таким образом выяснить, говорила ли она правду, когда сказала, что брат знает все об их с Рупертом отношениях?

Проклятие, ну какое ему до этого дело?! И как ему могло прийти в голову, что она стремится заманить его в постель, чтобы выйти за него замуж? Какой же он глупец… Негодяй, животное! Хотя… Возможно, Он просто считает, что многие женщины так поступают, чтобы выйти замуж.

Как же он сказал?.. «Сотни женщин пойдут даже на убийство ради такой жизни». Да, кажется, именно так он сказал. Или примерно так.

Что ж, может быть, многие женщины и впрямь согласились бы стать женой… Но только не она. Нет-нет, она — ни в коем случае! Впрочем, он ведь и не выразил желания на ней жениться… Он не выражал такого желания раньше — и уж тем более не выразит теперь, после того как узнал о ее обмане.

Вспомнив, сколько ярости было в его глазах, когда они танцевали, Аннабел поежилась. Во время танца он смотрел на нее с презрением… И если он ночью выиграет… О, она не знала, сможет ли вытерпеть, если Джаррет овладеет ею в гневе.

— Честно говоря, — продолжал Хью, — я не представлял, что сказать ему насчет Руперта. Ну… учитывая обстоятельства, понимаешь? Потом я все же сказал, что он был героем войны. Что на самом деле соответствует действительности.

Герой войны… Раньше она терпеть не могла эту фразу. Ведь героизм Руперта очень дорого ей обошелся. Теперь же она с грустью подумала о том, что героизм значит ничтожно мало, если сам герой лишился жизни.

— Думаю его светлость очень интересуется нашей Аннабел, — заметила Сисси, бросив на золовку лукавый взгляд.

Аннабел грустно улыбнулась. Что ж, может, действительно «интересовался». Вот только нежных чувств он к ней не испытывал— испытывал лишь похоть.

— Полагаю, она должна принять решение, — заявил вдруг Хью с таким видом, как будто он-то сам только что принял какое-то важное решение. — Знаешь, Анни, я хочу, чтобы ты завтра присутствовала на нашей встрече.

Она посмотрела на брата с удивлением. Раньше он никогда не позволял ей присутствовать на деловых встречах. То, что сестра, в сущности, управляла пивоварней, его вполне устраивало, но участвовать в переговорах Боже упаси!..

— Зачем мне присутствовать? — спросила Аннабел.

Брат пожал плечами:

— Ну… это ведь ты привезла его сюда. И в твоем присутствии ему, возможно, будет комфортнее.

О Господи, Хью же совершенно ничего не знал… Если она сегодня выиграет, Джаррет возненавидит ее. А если проиграет, то завтра его здесь уже не будет.

— Ладно, хорошо, — кивнула она.

Она завтра во всем этом разберется. Сегодня же ей предстояло выскользнуть из дома незамеченной. Из городской ратуши они вышли уже за полночь, так что времени у нее оставалось не так много.

К счастью, ни Хью, ни Сисси, приехав домой, не собирались долго засиживаться — особенно после того, как Аннабел заявила, что очень устала за этот вечер, поэтому лишь возьмет книгу из библиотеки и сразу ляжет. Хью улыбнулся, что-то прошептал жене на ушко, заставив ее хихикнуть. После чего, взявшись за руки, супруги направились к лестнице, чтобы подняться к себе в спальню. Проводив их взглядом, Аннабел тяжко вздохнула, и сердце ее пронзило острейшее чувство тоски.

Через несколько минут она отпустила слуг, сказав, что сама запрет входную дверь. Убедившись, что нее разошлись, Аннабел прихватила ключ от конторы и вышла через заднюю дверь в сад — так проще было пройти незамеченной.

Пивоварня находилась всего в нескольких шагах от дома, а других домов поблизости не было — только конюшни и бондарня, закрытая на ночь. Конечно, трудно было представить, чтобы кто-нибудь заметил ее сейчас, но все же Аннабел пожалела, что отец когда-то настоял на освещении улицы газовыми фонарями — в темноте ей было бы спокойнее.

Когда из тени у черного входа на пивоварню внезапно вышла темная фигура, Аннабел едва не вскрикнула от страха. Но уже в следующую секунду она поняла, что это Джаррет. Когда же он приблизился к ней и она увидела его лицо, сердце ее болезненно сжалось. Сейчас перед ней был вовсе не тот Джаррет, который когда-то подшучивал над ней, и не тот, который сводил ее с ума своими пьянящими поцелуями, и даже не тот, который злился на нее сегодня в ратуше.

Сейчас лицо Джаррета походило на маску, высеченную из камня. Было ясно: он ожесточил против нее свое сердце и теперь, очевидно, собирался мстить.

Ей же оставалось лишь молить Господа, чтобы не покинул ее, если она проиграет. Потому что отдаваться такому Джаррету она не могла. Ни сегодня, ни когда-либо в дальнейшем.


Глава 16


Весь последний час Джаррет готовился к встрече с Аннабел. Переодеваясь в более подходящий костюм для тайного свидания с этой… гнусной обманщицей, он отчаянно пытался укрепить в своей душе те бастионы, которые она еще не успела разрушить за эти дни, заставлял себя забыть все то, что восхищало его в этой женщине.

Да, она была не просто обманщицей, а именно гнусной обманщицей. Ведь она не только лгала сама, но и заставила лгать всех остальных членов своего семейства. И она внушила ему, Джаррету, что ее план вполне жизнеспособен, хотя все это время знала о пьянстве своего брата. Более того, она даже разыграла в своем доме весьма правдоподобную сцену с доктором. И в результате заставила его поверить в нее.

Но почему же он с такой легкостью ей поверил? Черт возьми, ну почему эта женщина так на него воздействовала? Ведь он же, казалось бы, уже давно усвоил, что нельзя доверять малознакомым людям, в том числе — хорошеньким женщинам.

— Ты так рано… — пробормотала она, проходя мимо него к двери.

— Жду не дождусь ночного пиршества, — ответил он с усмешкой. — Хочу, чтобы у меня было побольше времени — дабы как следует насладиться своим выигрышем.

Джаррет окинул ее дерзким взглядом, чтобы напомнить, как именно собирается мстить. Но вместо ожидаемого румянца у нее на щеках он увидел пламя ярости в ее глазах.

— Насладишься, если выиграешь? А я в этом вовсе не уверена.

Аннабел сунула ключ в замочную скважину, а Джаррет, приблизившись к ней сзади, прошептал ей в ухо:

— А вот у меня уверенность имеется. Причем полнейшая!..

Аннабел слишком долго возилась с замком — руки ее дрожали, — и он, взяв у нее ключ, тут же отпер дверь. Вернув ей ключ, Джаррет отступил в сторону и добавил:

— Да-да, полнейшая уверенность.

— Я однажды обыграла тебя и могу снова обыграть, — пробурчала Аннабел.

Он негромко рассмеялся.

— А знаешь, как меня называют в игорных домах Лондона?

— Наглецом?

Джаррет хмыкнул и ответил:

— Нет, Королем пикета. Я практически не проигрываю.

Аннабел отворила дверь. Переступив порог, она заявила:

— В таком случае мы не в равном положении. Предложить именно пикет — это с твоей стороны не по-джентльменски.

— Что, ж, согласен, — ответил он, закрывая за собой дверь. — Но я в данном случае вовсе не пытаюсь быть джентльменом.

Взяв кремний, Джаррет зажег свечу и вставил ее в подсвечник. Когда же Аннабел сняла свой шерстяной плащ, он едва сдержал возглас восхищения. На ней было все то же вечернее платье, которое так поразило его на вечере в ратуше.

— А может, нам следует уравнять наши шансы и выбрать какую-нибудь другую игру? — спросила Аннабел неожиданно. — Если тебя не устраивает вист в две руки, то можно сыграть в ирландский вист, как предлагал твой друг Мастерс. Вряд ли эта игра сильно отличается от обычного виста. Только объясни мне, пожалуйста, правила. Не сомневаюсь, что я быстро освою ирландский вист.

Джаррет язвительно, рассмеялся:

— О, с удовольствием объясню! — Он вдруг схватил Аннабел за бедра и привлек к себе, так что она тотчас ощутила его стремительно нарастающее возбуждение. — Вот что такое ирландский вист, моя дорогая. — Он сделал несколько резких движений бедрами, — Так валет берет туза, понимаешь?

Он рассчитывал смутить Аннабел, но ему это не удалось. Пожав плечами, она пробормотала:

— Что-то не понимаю… Конечно, с «валетом» все более или менее ясно, а вот…

— Пиковый туз, — это проститутка на жаргоне, — объяснил Джаррет. — Имеется в виду треугольник темных волос у женщины между ног. Таким образом, получается, что валет берет туза.

Аннабел оттолкнула его и с отвращением в голосе прошептала:

— А почему «ирландский» вист?

Джаррет пожал плечами:

— Понятия не имею. Возможно, потому, что мы, англичане, обвиняем ирландцев во всех грехах. «Ирландские корни», к примеру, означают мужские половые органы, а «ирландская зубная боль» — мужское возбуждение.

Джентльмен никогда не стал бы рассказывать подобные вещи даме благородного воспитания, но сегодня Джаррет не чувствовал себя джентльменом. Он думал, что Аннабел ударит его за грубость… и даже отчасти надеялся на это.

Но она с усмешкой проговорила:

— Боже, какие же вы, мужчины, дети… Это вы так развлекаетесь, когда рядом нет женщин? Придумываете столь пикантные термины? Пиковый туз — надо же!..

Джаррет тоже усмехнулся:

— Совершенно верно! Развлекаемся, придумывая термины. А также изобретаем способы, как добраться до этого самого туза.

Тут на щеках ее наконец-то вспыхнул румянец, и она, резко отвернувшись, направилась к камину.

— Нужно развести огонь. У меня не было времени переодеться, а здесь довольно прохладно.

— Что ж, разведем, — пробормотал Джаррет, когда она наклонилась к каминной решетке. — Тут и впрямь прохладно. А ведь тебе придется снять даже и это платье, не могу этого дождаться. Весь вечер представлял, как это будет происходить.

Аннабел замерла на несколько мгновений. Потом, взглянув на него через плечо, спросила:

— Не слишком ли ты уверен в себе?

— Я всегда в себе уверен.

Тут она вдруг выпрямилась и, посмотрев ему в глаза, тихо проговорила:

— Наверное, ты теперь считаешь меня шлюхой.

Джаррет смутился.

— Почему ты так решила?

— Ну, потому что я… В общем, из-за Руперта.

— Одна ночь страсти с «настоящей любовью» — за это женщину едва ли можно назвать шлюхой.

— Тогда почему же твое отношение ко мне так резко изменилось? Почему ты ведешь себя так грубо и позволяешь себе говорить мне… столь шокирующие вещи?

Потому что он хотел, чтобы она почувствовала то же, что почувствовал он, узнав о ее лжи. Ведь оказалось, что эта прелестница всего лишь играла с ним, чтобы получить желаемое.

— Шокирующие вещи? — переспросил Джаррет. — Но ты ведь сама заговорила об ирландском висте, не так ли?

— Дело вовсе не в этом. — Она покачала головой. — Просто ты сейчас такой холодный, такой злой…

Боль, прозвучавшая в ее голосе, еще больше смутила Джаррета. Но он по-прежнему не мог обуздать свой гнев.

— А ты разве не понимаешь, почему я стал такой? Ведь ты лгала мне…

— Если бы не лгала, ты бы сюда не приехал. Я сделала то, что должна была сделать.

— И сейчас делаешь тоже, — констатировал он ледяным голосом.

Она с вызовом вскинула подбородок:

— Да, делаю то, что должна.

— А я-то думал, что ты…

— Невинная и целомудренная девственница?

— Нет, я не об этом. Я думал, ты честная.

Глаза ее гневно сверкнули.

— Я честная, черт побери! Ты понял?!

— Торговать своим телом ради спасения пивоварни брата — это называется быть честной?

— Ты первый предложил такую ставку. Неужели забыл?

— Но ты ее приняла. А сегодня сама предложила то же самое. — Он медленно приблизился к ней. — И это наводит меня на мысль о том, что все наши поцелуи и ласки… Ты пыталась таким образом заманить меня в сети, не так ли?

Она отшатнулась от него с выражением ужаса на лице.

— Значит, ты считаешь, что я… Ты и впрямь думаешь, что я… Ты не в своем уме! Неужели трудно было понять, что я действительно тебя желала? Женщина не может сымитировать такое…

Джаррет почувствовал некоторое удовлетворение, однако все-таки проворчал:

— Как раз это женщины прекрасно умеют имитировать.

Аннабел на секунду замерла. Потом в растерянности пробормотала:

— Но… каким образом?

Джаррет невольно усмехнулся. Похоже, эта женщина была замечательной актрисой. Или же… Или же ничего не смыслила в будуарных делах, хотя и имела близость со своим героическим Рупертом. Но если так…

Он внимательно посмотрел на нее.

— Ты что, действительно не знаешь?

Она в раздражении передернула плечами.

— Я знаю одно: инициатором всех наших поцелуев был ты. Для женщины, пытавшейся «заманить тебя в сети», я вела себя довольно сдержанно, не так ли?

На это Джаррету нечего было возразить. Следовало признать, что она действительно не пыталась его соблазнить. И если бы она захотела, то, наверное, давно бы попыталась заманить его в свою постель, чтобы потом заставить жениться. Немного поросячьей крови, немного притворства, — и он бы не догадался, что она не девственница.

Но Аннабел вела себя совсем иначе. После их ласк в сарае она, напротив, попыталась от него отстраниться.

— Что касается честности, — продолжила она, все больше распаляясь, — то эту роскошь не каждый может себе позволить, милорд. Но откуда вам об этом знать у себя в Лондоне, где вы проводите время в пьянстве и азартных играх, совершенно не думая о тех, кому причиняете зло?..

— Причиняю зло?! Пьянствую?! — Он снова вскипел. — В отличие от твоего братца я знаю свою меру! Знаю во всем!

Она издевательски рассмеялась.

— Неужели во всем?! Тогда что же ты здесь делаешь?!

Ее слова оказались ударом ниже пояса. Действительно, то он тут делал? Если он и впрямь считал ее хладнокровной интриганкой, то почему же все еще хотел переспать с ней?

Вероятно, потому, что в глубине души не верил, что Аннабел — хладнокровная интриганка. Во всяком случае, не хотел в это верить. И в то же время он чувствовал, что по-прежнему восхищается этой женщиной. Восхищается ею и страстно ее желает. Да, он все знал и понимал, однако не хотел себе в этом признаться. И наверное, именно это больше всего его раздражало.

Собравшись с духом, Джаррет проговорил:

— Туше, Аннабел, не кричи. Я здесь потому… — Он судорожно сглотнул. — Потому, что от желания у меня помутился разум. Но скажи мне, а что здесь делаешь ты?

Аннабел уставилась на него в изумлении. Было очевидно, что такого вопроса она не ожидала.

У нее расширились глаза.

— Неужели не понимаешь? — проговорила она с некоторым раздражением. — Ведь все ясно… Я хочу, чтобы ты помог нам.

— И это так важно для тебя, что ты готова даже продать свое тело?

Она побледнела.

— Я вовсе не продаю свое тело. Наш с тобой договор — это сделка. И я надеюсь выиграть.

— Да, конечно… Но ведь можешь и проиграть.

— Это неизбежный риск.

Джаррет промолчал. И на это ему тоже нечего было возразить.

Аннабел нашла еще несколько свечей и зажгла их от уже горевшей. Потом подошла к большому столу, поставила свечи в подсвечники и села за стол напротив стула, стоявшего спинкой к окну.

Джаррет нахмурился:

— Очень умно е твоей стороны, Аннабел. — Он передвинул стул. — Ведь это окно ничуть не хуже зеркала, верно? Поэтому вынужден произвести небольшую перестановку, не возражаешь? — Не дожидаясь ответа, он еще дальше отодвинул стул, так что теперь у него за спиной не было окна.

Аннабел в растерянности пробормотала:

— Господи, я ничего такого не имела в виду. Просто не подумала об этом…

— Очень хорошо. — Джаррет вынул из кармана колоду и уселся.

— Но это правда! — воскликнула Аннабел. — Я бы не стала мошенничать.

Он молча начал тасовать карты. Потом вдруг пристально посмотрел на нее и спросил:

— Скажи, моя дорогая, как давно ты делаешь все возможное, чтобы спасти «Лейк эль»?

Она взглянула на него с подозрением.

— Что ты имеешь в виду? О чем ты?..

— Насколько я знаю, твой брат унаследовал компанию три года назад, верно? — Аннабел кивнула, и он продолжал: — Так когда же у твоего брата возникли его… проблемы? Может, еще до того, как он унаследовал пивоварню?

— Ну… видишь ли, на самом деле Хью унаследовал пивоварню не три года назад. Отец оставил «Лейк эль» своему холостому брату. По завещанию половина дохода принадлежала нам, половина — нашему дяде, но фактическим владельцем стал дядя.

Джарретзамер на мгновение. Слова Аннабел крайне его удивили. И действительно, отец Аннабел поступил довольно странно. В Англии так почти никогда не поступали. Мужчины всегда оставляли свое имущество старшему сыну. А если это не делали… Значит, для такого решения имелись очень серьезные основания.

— Почему же твой отец так решил? — спросил, Джаррет.

— Для этого имелось множество причин. Во-первых. Хью… Он совсем не такой, как отец. Совершенно на него не похож. Характером, разумеется… Видишь ли, брат нисколько не честолюбив, коммерция его не привлекает — именно из-за этого они с отцом часто ссорились. У Хью прекрасная голова, но он… Он такой, какой есть. А папа всегда был сильной личностью, и он постоянно упрекал Хью за его нерешительность и отсутствие честолюбия. Поэтому отец так и решил… Наверное, он Полагал, что мы будем лучше обеспечены, если управлять компанией будет дядя, а доходы — поровну.

— И Хью был с этим согласен? — спросил Джаррет, положив перед Аннабел колоду.

Уставившись на карты, она пробормотала:

— Нет, вряд ли… Вероятно, он считал, что его… предали.

Джаррет молча кивнул. Разумеется, брат Аннабел так считал, — а как же иначе? Действительно, как мог чувствовать себя человек, знавший, что отец не доверяет ему ведение семейного дела? Ведь когда-то, еще ребенком, и сам Джаррет ужасно огорчился, узнав, что бабуля не хочет, чтобы он управлял пивоварней.

Джаррет снова нахмурился, внезапно осознав, что невольно посочувствовал Хью Лейку. Нет-нет, этому пьянчуге сочувствовать не следовало. Ведь он-то, Джаррет, не пил, несмотря ни на что.

Конечно, он играл, но это не помешало ему возглавить семейную компанию. А Хью Лейк… Кто заставлял его пьянствовать?

— Но теперь-то твой брат является единоличным владельцем пивоварни, не так ли? — проговорил наконец Джаррет.

Аннабел сняла карту и, показав ее Джаррету, вернула ему колоду.

— Да, теперь именно так. Потому что наш дядя умеp холостяком, сделав Хью своим наследником.

Джаррет тоже снял карту. После чего Аннабел начала сдавать. Пристально взглянув на нее, он спросил:

— Так когда же твой брат начал пить? Когда унаследовал компанию от дяди?

Аннабел покачала головой:

— Нет, не тогда. Дела у него шли хорошо, пока не иссяк русский рынок. Но вот после этого, не сумев справиться с трудностями, он и начал пить.

Джаррет задумался. Если честно, то он не знал, как бы сам отреагировал на подобную ситуацию. Это обстоятельство очень его раздражало, и он проворчал:

— Ты рассказываешь мне все это, чтобы вызвать сочувствие к твоему брату?

Аннабел взглянула на него с удивлением.

— Почему ты так решил? Я ведь просто ответила на твой вопрос. — Она взяла свои карты. — Кроме того, ты должен знать: Хью вовсе не виноват в моей лжи. Он думал, что мы ездили в Лондон для того, чтобы подыскать школу для Джорди.

Джаррет тотчас насторожился.

— Значит, твой брат ничего не знал о вашем плане?

— Он однажды предложил выйти на индийский рынок, но единственная встреча с магнатами Ост-Индской компании закончилась для него плачевно. Больше он об этом не заикался, был уверен, что ничего не добьется. А вот мы с Сисси решили: если нам удастся подключить к этому делу пивоварню Пламтри, то, возможно, у нас все наладится.

— Многое зависит от организации дела, — заметил Джаррет.

Аннабел со вздохом кивнула:

— Да, разумеется. Что же касается Хью… Поверь, он ничего не знал о моей идее выдать его за больного. И уж конечно, брат ничего не знает о нашей с тобой игре — ни о первой, ни о второй. А если бы он об этом узнал, то вышвырнул бы тебя из города. И ни в коем случае не стал бы принуждать идти к алтарю, как ты предположил. Так что на сей счет можешь не беспокоиться.

— Я и не беспокоюсь, — проворчал Джаррет. — Никто не заставит меня делать то, чего я не хочу.

— О, это я прекрасно знаю, — заметила Аннабел с язвительной усмешкой. — Ты ведь делаешь только то, что тебе нравится — независимо от того, что хотят или в чем нуждаются другие. Я это поняла с самого начала.

Она, конечно, была права, но почему-то ее слова разозлили Джаррета. Взяв свой карты, он заявил:

— Не воображай, что хорошо знаешь меня. Тебе ничего не известно о моей жизни, кроме сплетен.

— И кто в этом виноват? — справилась она вкрадчиво. — Ты ведь ничего о себе не рассказывал. Вот мне и приходилось прислушиваться к сплетням. Хотя я, конечно же, прекрасно знаю, что сплетни далеко не всегда и не во всем соответствуют действительности.

Джаррет невольно смутился. Аннабел снова была права. Она рассказала ему о себе довольно много, а он ничего о своей жизни не говорил.

Впрочем, все это не имело значения. И вообще, почему он должен ей о себе рассказывать? Пусть думает о нем все, что хочет. Пусть верит любым сплетням о нем. Ему-то какое до этого дело?

— Что, плохие карты? — спросила Аннабел, заметив, что он нахмурился.

— Нет. — Джаррет покачал головой. Черт побери, он до сих пор почти не видел своих карт — во всяком случае, не изучил их как следует. Что-то терзало его, не давало покоя, и он никак не мог сосредоточиться на игре. Отложив карты в сторону, он спросил: — А почему тебя так волнует судьба брата? Ты же сказала, что он не хочет, чтобы ради него ты приносила себя в жертву. В чем же тогда дело?

Не отрывая глаз от карт, Аннабел пробормотала:

— Потому что мы все от него зависим. Ведь он — хозяин дома.

— Но ты могла бы выйти замуж, — заметил Джаррет. — Мужчины за ужином говорили, что ты отклонила несколько весьма выгодных предложений. Да-да, могла бы давно найти мужа и предоставить брату самому о себе заботиться. Могла бы даже забрать к себе его семью, если б захотела.

— Ты же знаешь, что я не могу выйти замуж. Я не девственница…

Последние слова она проговорила с дрожью в голосе, и сердце у Джаррета болезненно сжалось.

— Но если бы ты нашла достойного человека, знакомого с твоими обстоятельствами, это его не остановило бы, — возразил он. — Поверь, среди невест не так уж редко встречаются такие… Встречаются те, кто поддался страсти до свадьбы. — Джаррет заметил, как вспыхнули щеки Аннабел и как задрожали ее руки, державшие карты. Она явно скрывала от него еще что-то. — Но дело не только в этом, — продолжал он. — Зачем ты жертвуешь собой ради брата? Думаешь, он этого заслуживает?

— Все дело в том… — Аннабел судорожно сглотнула. — Произошедшее между ним и папой — отчасти моя вина. И я перед братом в долгу.

Джаррет уставился на нее в недоумении.

— Но что же это за вина? Почему ты перед ним в долгу?

Аннабел долго молчала. Наконец тихо проговорила:

— Видишь ли, я была в гостях у него и Сисси, когда мы Рупертом… В общем, понимаешь?.. Когда Хью узнал о случившемся, было слишком поздно. Он помчался следом за Рупертом, чтобы вернуть его и заставить на мне жениться, но транспорт уже ушел на континент. — Ее голос понизился до шепота. — А папа так и не простил брата, считал, что Хью недосмотрел за мной. И с тех пор их отношения окончательно испортились…

— Твой отец был несправедлив по отношению к вам обоим, — заявил Джаррет. — Неужели он думал, что твой брат мог как-то проследить за тобой? У меня есть две незамужние сестры, которые, поверь, если они пожелают тайно встретиться с мужчиной, я ничего не смогу сделать, не смогу помешать им, если только не посажу под замок. — Вспомнив о Мастерсе, Джаррет нахмурился: — Так что можешь не сомневаться: твой брат ни в чем не виноват. И ваш отец был не прав.

— Да, наверное. Отец должен был винить только меня.

— Нет, черт побери! Он должен был винить твоего Руперта! Этот парень обязан был подумать о том, чем ваша с ним связь для тебя обернется.

Аннабел молчала, и Джаррет добавил:

— Ты не должна брать на себя всю тяжесть грехов. Возможно, и ты кое в чем виновата, но не следует забывать и о вине этого Руперта.

— Я вовсе не беру все на себя, — возразила Аннабел. — Я расплачиваюсь за свои собственные грехи.

— Твои грехи ничтожны! — выпалил Джаррет.

— Раньше ты говорил другое. — напомнила она с грустной улыбкой.

Джаррет поморщился. Черт бы ее побрал, эту женщину!

С каждым ее новым признанием его представления о ней менялись. И менялась… направленность его гнева. Он все больше сердился не на нее, а из-за нее.

Может, снова попался на крючок? Или ее действия все же имели оправдание?

Джаррет внимательно посмотрел ей в лицо, пытаясь понять, какая же она на самом деле. Но разгадать эту женщину было не так-то просто. Казалось, Аннабел была клубком противоречий — невинная и искушенная, предельно откровенная и в то же время необычайно скрытная. И конечно же, очаровательная…

Чувствуя себя ужасно неловко под пристальным взглядом Джаррета, она кивнула на его карты, лежавшие на столе, и проговорила:

— Так мы играем в пикет? Или будешь всю ночь задавать мне вопросы?

Джаррет молча барабанил пальцами по столу. Сейчас он уже жалел, что так опрометчиво принял вызов этой женщины. Казалось, еще немного — и он скажет ей, что остается в Бертоне, чтобы помочь с пивоварней Хью. Конечно, он не мог идти на попятную и должен был продолжить игру и выиграть. Однако теперь, зная, что Аннабел приносит себя в жертву из-за брата, он не был уверен в том, что сможет переспать с ней.

— Что ж, начнем, — проворчал Джаррет, потянувшись к картам.

— Да, начнем, — кивнула Аннабел. И тут же уставилась в свои карты.

Он постарался сосредоточиться, так как пикет — довольно сложная игра, требующая предельного внимания и не располагающая к беседе.

Разумеется, они играли молча, но вот сосредоточиться Джаррету никак не удавалось, — он не мог заглушить угрызений совести.

«Она делает только то, что должна делать, чтобы выжить, — говорил он себе. — И она не заслуживает того, чтобы еще один мужчина ею воспользовался, а потом бросил».

К счастью, ему выпала хорошая карта, и он почти тот-час же понял, что на сей раз ни в коем случае не проиграет. Конечно, Аннабел играла неплохо — это он также понял почти сразу же, но обыграть его, Джаррета, в пикет еще никому не удавалось. И не было ничего странного в том, что он выигрывал каждую взятку, в результате чего забирал и остальные, получая при этом еще и по сорок дополнительных очков.

С каждым его удачным ходом Аннабел все сильнее бледнела; когда же игра закончилась, в ее глазах промелькнуло отчаяние, которое она тут же попыталась скрыть улыбкой.

— Ты выиграл, — произнесла она с деланным безразличием.

— Я и говорил, что выиграю, — ответил Джаррет.

— Да, ты выиграл… — повторила Аннабел, потупившись, и стала собирать карты.

Взглянув на ее руки, Джаррет заметил, что они дрожат. И он нисколько не удивился, когда вдруг услышал собственный голос:

— Я не стану требовать, чтобы ты выполнила свою часть сделки. Для меня вопрос давно был решен.

Сказав это, Джаррет тут же почувствовал какое-то странное удовлетворение. А впрочем, ничего странного. Ведь именно так он и должен был поступить. Да, он поступил правильно, и они оба это знали.

— Я лишь хотел освободиться от сделки с твоим братом, — добавил Джаррет. — И теперь я свободен. Делить со мной постель не нужно. Иди быстрее домой.


Глава 17


Аннабел смотрела на него в изумлении; сначала ей даже показалось, что она ослышалась. Но странно… Ведь еще час назад она бы прыгала от счастья, если бы узнала, что избавилась от необходимости переспать с этим мужчиной. А сейчас… Сейчас что-то изменилось. Похоже, изменился он, Джаррет. Теперь он стал совсем другой — во всяком случае, уже не смотрел на нее с презрением.

С вызовом вскинув подбородок, Аннабел заявила:

— Я всегда плачу по своим долгам, сэр. — Когда при слове «долги», он поморщился, она поспешно добавила: — Может, ты и не считаешь меня местной, но я…

— Это не имеет ничего общего с честью, — перебил Джаррет. — Это совсем другое… Поэтому я освобождаю тебя от ответственности по твоим, как ты выразилась, «долгам». Как у победителя у меня есть такое право, и ты это знаешь.

— Но я так не хочу! — крикнула Аннабел. — Ведь я же предложила эту ставку! И я не желаю, чтобы ты освобождал меня от ответственности из жалости.

— А я не желаю, чтобы ты делила со мной постель только из-за этой глупой сделки. — Он поднялся на ноги и пристально посмотрел на нее. — А если я когда-нибудь и захочу с тобой переспать, то только по твоему желанию, понятно?

Да, ей все было понятно. Она тотчас поняла, что уязвила его гордость. Ей следовало понять это еще тогда, когда Джаррет заявил, что с помощью ласк и поцелуев она якобы пыталась «заманить его в сети». Выходит, он ужасно обиделся, решив, что она видела в нем лишь средство для достижения цели. Однако он сказал, что переспит с ней, если она сама того пожелает. Но если так…

Собравшись с духом, она спросила:

— А если я захочу этого не из-за своей ставки?

Он взглянул на нее с удивлением. И она вдруг заметила, как дернулся мускул на его щеке.

— А по какой же причине? — спросил он наконец.

Аннабел густо покраснела.

— А что, обязательно нужно, чтобы я об этом сказала?

Он тут же кивнул:

— Да, обязательно.

Аннабел подумала о возможности бегства. Да, теперь-то она знала, что задерживать ее Джаррет не станет, однако… О Боже, она чувствовала, что не хочет уходить — хочет совсем другого… Более того, она была уверена, что не сможет противиться своему желанию, — так что, наверное, не стоило и пытаться…

Поднявшись на ноги, Аннабел обошла стол и, приблизившись к Джаррету, тихо проговорила:

— Вот уже тринадцать лет прошло с тех пор, как я спала с мужчиной. И на протяжении всех этих лет я твердила себе, что мне это не нужно, внушала себе, что я всем довольна и не нуждаюсь в мужских ласках… и во всем остальном. Но тут появился ты и… и все изменилось… — Она внезапно умолкла и стыдливо потупилась.

— Что же ты?.. Продолжай, — сказал Джаррет. В голосе его прорезалась хрипота, и Аннабел, уловившая это, тотчас почувствовала, что ноги ее сделались как ватные.

Тут он протянул к ней руку и провел ладонью по ее щеке. Она судорожно сглотнула и, глядя прямо ему в глаза, прошептала:

— Я хочу тебя, Джаррет. Хочу, чтобы ты ко мне прикасался, чтобы ласкал меня и чтобы…

В следующее мгновение губы Джаррета прижались к ее губам. Он целовал ее с жадностью, целовал страстно и в то же время необычайно нежно, и Аннабел, вцепившись в лацканы его сюртука, крепко прижалась К нему и ответила на поцелуй. Продолжая целовать ее, Джаррет стащил с ее плеч платье, что не составило труда — платье было сшито еще в те времена, когда дамским нарядам практически не на чем было держаться. А в следующее мгновение его пальцы уже ласкали обнаженные груди Аннабел.

Внезапно сообразив, что они стоят у окна без штор, Аннабел, отстранившись, прошептала:

— Погоди, Джаррет…

— Ни за что на свете, моя прелестная фея, — прохрипел он. — У тебя была возможность сбежать, но ты ею не воспользовалась. А теперь…

— А кто говорит о бегстве? — перебила она. — Окно ведь…

Взяв один из подсвечников, она схватила Джаррета за руку и подвела к двери в углу конторы. Открыв ее, втолкнула его в небольшую комнатку, где имелась кровать, а также письменный стол.

— О, да это же спальня… — пробормотал Джаррет с удивлением.

— Когда пивоварня и по ночам работала, — пояснила Аннабел, — мистер Уолтерс здесь спал. Кроватью давно не пользовались, но постель чистая. И тут гораздо удобнее… чем на столе, правда? — добавила она, смутившись.

— Да, конечно, — кивнул Джаррет.

Аннабел же подошла к камину и быстро развела огонь. Приблизившись к письменному столу, она поставила на него подсвечник. Джаррет тут же подошел к ней сзади и обнял за талию. Поцеловав ее в шею, он пробормотал:

— Неудивительно, что для игры в карты ты выбрала именно пивоварню. Вероятно, ты все продумала.

Она тихо рассмеялась.

— Нет-нет, Ничего подобного… Ведь я не предполагала, что ты выиграешь.

— Думаю, что предполагала. — Он положил ладони ей на груди, и сердце ее забилось быстрее — Признайтесь, мисс Лейк, что вы не очень-то хотели выиграть.

— Что ты сказал?.. — Она резко развернулась к нему лицом. — Зачем мне это, милорд?

Джаррет лукаво улыбнулся:

— Ну, возможно, тебе очень уж хотелось завлечь такого шалуна, как я к себе в постель.

— А ты действительно шалун? Знаешь, я думаю, ты настоящий джентльмен, хотя и не хочешь таковым казаться.

Джаррет повернул ее к себе спиной, чтобы расстегнуть застежку на платье.

— Дорогая, ты первая женщина, которая так считает. — Он потянул платье вниз, и оно упало к ее ногам.

От поцелуев, которыми Джаррет покрывал ее обнаженные плечи, по телу Аннабел пробежала дрожь.

— Но конечно же, далеко не первая женщина… которая ляжет с тобой в постель, — прошептала она.

Он принялся расшнуровывать се корсет.

— Разумеется, не первая.

— И сколько же их было?

— О, многие сотни, — ответил Джаррет со смехом. Сняв с нее корсет, он отбросил его в сторону. — То есть даже не сотни, а тысячи.

— Так много?! — Аннабел тоже засмеялась.

— Добрая половина всего женского населения Лондона, если верить сплетням. — Его ладони скользнули по ее бедрам. — Но среди них не было ни одной столь же прелестной как ты.

— А вот это — ложь! — Она снова развернулась к нему лицом.

Глядя ей прямо в глаза, Джаррет тихо проговорил:

— В таких ситуациях, как эта я никогда не лгу женщинам.

— Никогда?

Он с улыбкой кивнул:

— Да, никогда. В этом просто не было необходимости. Потому что женщины, с которыми я сплю, — это в большинстве случаев горничные и дамы легкого поведения, которые не ждут и не требуют каких-либо обещаний и нежных слов. — Он провел по ее щеке тыльной стороной ладони. — Им достаточно удовольствия. Или денег.

— А к которым из них ты относишь меня? К горничным или к дамам легкого поведения?

— Ни к тем, ни к другим. Потому что ты — особенная. Ты не такая, как все остальные. — Он поднес руки к ее волосам и вытащил из них заколки. — Ты похожа на богиню. Богиню плодородия, богиню урожая. На Цереру или, возможно, на Деметру.

Аннабел едва заметно нахмурилась.

— На богиню плодородия? Не думаю, что это так уж хорошо. С учетом того, чем мы собираемся заняться, — добавила она почти шепотом.

Джаррет рассмеялся.

— Что ж, дорогая, тогда предложи свой вариант.

— Ну, уж если мне надлежит быть божеством, то я предпочла бы стать Минервой. Потому что она умна, красива и является к тому же богиней торговли.

— Сожалею, но этой дамы нет в списке. — Джаррет рассыпал ее волосы по плечам.

— Потому что она девственница? — спросила Аннабел с грустной улыбкой.

Он тоже улыбнулся и покачал головой:

— Нет, потому что имя этой богини носит моя сестра, — Развязав тесемки на ее сорочке, он добавил: — А то, что я испытываю к тебе, моя милая, не имеет ничего общего с братскими чувствами.

«Моя милая»? У Аннабел перехватило горло. Значит, после всего случившегося вечером она все-таки «милая»?

Когда Джаррет попытался снять с нее сорочку, она, отстранив его руки, с улыбкой сказала:

— Нет, сейчас твой черед.

Он тут же сорвал с себя сюртук и жилет и бросил их на стол. За ними последовали подтяжки и галстук. Когда же он снял рубашку, у Аннабел от восторга перехватило дыхание; она ожидала увидеть тело изнеженного аристократа, но оказалось, что перед ней предстал греческий бог — крепкий и мускулистый, но в то же время стройный и изящный. «О Боже, да он же вылитый Аполлон», — промелькнуло у Аннабел.

— Тебе нравится то, что видишь? — спросил Джаррет с усмешкой. Отбросив в сторону рубашку, он уселся на стул, чтобы стащить сапоги.

— Да, возможно, — уклончиво ответила Аннабел. Не говорить же ему, что она в восторге…

Тут Джаррет, чуть расставив ноги, откинулся на спинку стула. Внимательно посмотрев на нее, он снова усмехнулся и тихо сказал:

— Иди же сюда, моя скромная шалунья.

Увидев, как натянулись между ног его брюки, Аннабел судорожно сглотнула. Усевшись, ему на колени, она прошептала:

— Но мы ведь решили, что я богиня, а не шалунья, не так ли?

Он обнял ее и как бы в задумчивости пробормотал:

— Да, разумеется, богиня. Но мы еще не решили, какая именно. — Коснувшись ее обнаженной груди, он продолжил: — Знаешь, я начинаю думать, что ты скорее всего Венера. Да-да, конечно!.. Богиня красоты!

«И богиня любви», подумала Аннабел, когда он принялся покрывать поцелуями ее груди. О Боже, ей хотелось рыдать от восторга и страсти, от его чудесных ласк и поцелуев.

«И сейчас он еще опаснее, чем в ратуше, когда злился на меня, — промелькнуло у нее неожиданно. — О Господи, — мысленно взмолилась она, — сделай так, чтобы он после этой ночи не завладел моим сердцем — ведь оно ему ни к чему…»

Тут он легонько прикусил ее сосок, и она тотчас же почувствовала, как по телу ее пробежал сладостный трепет. Джаррет, скользнув рукой ей под подол, проговорил хриплым шепотом:

— О, да ты, как горячий шелк, теплая и влажная…

И он тоже был готов — сидя у него на коленях, она прекрасно это чувствовала.

В следующее мгновение, чуть приподняв Аннабел, он усадил ее на себя верхом и, прижав, к паху, легонько покачал. Ощущение было волшебным, и она, не удержавшись, громко застонала. Джаррет же снова стал целовать ей груди, продолжая при этом раскачиваться и тем самым еще больше ее возбуждая.

Когда же он коснулся пальцами ее лона, Аннабел содрогнулась всем телом — и забыла обо всем на свете; теперь она знала только одно: ей хотелось большего, и как можно быстрее.

Из горла ее раз за разом вырывались стоны, а Джаррет, играя на ее теле, как Аполлон на струнах своей золотой лиры, хрипловатым шепотом говорил:

— О конечно, Венера… Да-да, определенно Венера…

— Джаррет, быстрее! — выкрикнула она. — О, небеса!..

— Я непременно подарю их тебе, моя прекрасная Венера. Ведь именно там место богини. О, Аннабел, какая же ты соблазнительная! Не знаю, как долго смогу вытерпеть…

— Джаррет, не нужно терпеть! — Она нащупала на его брюках застежку. — В этом нет необходимости, потому что я… — Аннабел снова застонала.

Прерывисто дыша, он тотчас поднялся на ноги и быстро сбросил с себя остатки одежды. Аннабел взглянула на него — и из горла ее вырвался восторженный крик. Да, он действительно был сложен как Аполлон. Узкие бедра, стройные мускулистые ноги, а между ними…

О Господи, спаси и помилуй!

В полумраке сарая она не могла рассмотреть его как следует, но сейчас он открылся ей во всем великолепии. Никакой Руперт не мог с ним сравниться — Джаррет во всех отношениях превосходил его.

Пристально взглянув на нее, он гортанным голосом произнес:

— Разденься же… Сними сорочку и панталоны. Я хочу на тебя посмотреть.

Тут же сняв панталончики, Аннабел замерла в нерешительности — ей не хотелось расставаться с сорочкой. Ведь Джаррет мог заметить на ее животе бледные полосы, оставленные беременностью. «И если он заметит их, то, возможно, поймет, что это значит», — думала Аннабел.

Но выбора у нее не было. Если она продолжит упрямиться, он наверняка задумается, и тогда…

Прервав ее раздумья, Джаррет сам стащил с нее сорочку. И тут же, окинув ее взглядом, с нескрываемым восхищением воскликнул:

— Милая, чего же ты стеснялась?! Ведь ты очаровательна, прекрасна! Даже прекраснее, чем я думал!

Он обнял ее за талию и привлек к себе. Почувствовав, как к ней прижимается его возбужденная плоть, она вспомнила, что следовало кое о чем позаботиться.

— Ты сказал, что примешь меры предосторожности, — прошептала она.

Джаррет тотчас отстранился от нее.

— Ах да, конечно…

Он взял свой сюртук и стал рыться в кармане.

— Что ты ищешь? — спросила Аннабел.

Тут он вытащил что-то из кармана и поднес к свету.

— Принимаю меры предосторожности.

Аннабел в изумлении уставилась на длинную шелковистую трубку в его руке.

— Но это не то, что Руперт… То есть он полагал…

— Хочешь, угадаю? — сказал Джаррет, натягивая трубку на свой подрагивавший от возбуждения орган. — Он в самый ответственный момент выходил из тебя.

— Да-да, именно так, — поспешно закивала Аннабел, — Он сказал, что так… у меня не будет ребенка.

— Это не лучший способ, — заявил Джаррет. Перевязав трубку шелковой ниткой, он шагнул к Аннабел. — Тебе просто повезло, что все закончилось благополучно. Но так бывает далеко не всегда. Видишь ли, иногда мужчина просто-напросто не успевает…

— Да, наверное… — пробормотала Аннабел. Уж она-то прекрасно это знала. Кивнув на трубку, она спросила: — А это… предохранит?..

Джаррет с улыбкой ответил:

— Непременно, кондомы всегда меня выручали. — Он привлек ее к себе. — Не волнуйся, милая. Я знаю, что делаю.

Она очень на это надеялась. Все эти его разговоры о богинях плодородия заставили ее понервничать.

Когда же Джаррет обнял ее и увлек к кровати, она вдруг подумала: «А как бы все происходило, если бы мы с ним были мужем и женой, и я должна была бы родить ему ребенка? Интересно, сидел бы он рядом со мной — как Хью когда-то рядом со своей Сисси? Радовался бы он рождению ребенка?» Ей казалось, что Джаррет стал бы хорошим отцом — достаточно было вспомнить, как он опекал Джорди.

«Перестань об этом думать!» — прикрикнула на себя Аннабел; ей вспомнились слова умудренных опытом матрон, говоривших, что женщина непременно забеременеет, если будет в моменты близости думать об этом.

Тут Джаррет уложил ее на кровать, и все посторонние мысли тотчас вылетели у нее из головы, — она купалась, утопала в его ласках. А он, покрывая поцелуями ее груди, плечи и шею, хриплым шепотом говорил:

— Я могу вкушать тебя всю ночь, моя сладчайшая Венера. Ты необычайно вкусная, божественно вкусная…

От этих его слов ей захотелось плакать, она вдруг почувствовала, что на глаза действительно наворачиваются слезы, а в горле запершило. Ах, какой же он, Джаррет, нежный… Но увы, эта его нежность могла ее погубить…

Через минуту-другую она осмелела и стала ласкать его — проводила ладонями по плечам, по груди и по животу. Почувствовав, как он напрягается, спросила:

— Тебе не нравятся мои прикосновения?

— О Господи, конечно, нравятся, — прохрипел Джаррет. — Только я… не смогу долго терпеть.

— Так и терпи… Я давно уже готова, — проговорила Аннабел с дрожью в голосе, ей почему-то вдруг подумалось, что Джаррет — он был такой огромный! — сделает ей больно.

Видимо, почувствовав ее беспокойство, он приподнялся и заглянул ей в лицо.

— Дорогая, ты в порядке?

Она заставила себя улыбнуться:

— Да, конечно. Просто я… У меня это было так давно…

Он тоже улыбнулся:

— Ты была тогда еще очень молодой. И он, конечно же, был слишком молод. Вы оба не знали толком, что делаете, так ведь?

Аннабел кивнула:

— Да, наверное…

— Было больно? — спросил он неожиданно.

— Да, конечно. Но я знаю, что сейчас не будет больно, — добавила она поспешно. — Я нисколько не боюсь.

Джаррет немного помолчал, потом, снова улыбнувшись, покачал головой:

— Нет-нет, я вижу, что ты боишься. Но бояться не надо, милая. Доверься мне. — Он опустил голову и поцеловал ее. — Доверься мне, пожалуйста, доверься…

В следующее мгновение он стремительно вошел в нее, и у Аннабел невольно вырвалось:

— Ох!.. — Однако боли она не почувствовала, — напротив, ощущения были довольно приятные. С облегчением вздохнув, она пробормотала: — А это… очень даже неплохо…

Он негромко рассмеялся.

— Но это только начало, моя милая Венера.

Он начал двигаться, и вскоре Аннабел почувствовала, как тепло, зародившееся в глубине ее лона, стало распространяться по всему телу — до кончиков пальцев.

— Милая, обещаю, — прошептал он, прижимаясь губами к ее уху, — что ты будешь молить меня о продолжении еще до окончания этой ночи.

— Самоуверенный и наглый — как обычно, — прошептала в ответ Аннабел. Тихонько застонав, она добавила: — Я никогда никого ни о чем не умоляю.

— А меня — будешь, — прохрипел Джаррет, двигаясь все быстрее.

Аннабел снова застонала, а он, приподнявшись на локтях, сказал:

— Обхвати меня ногами.

Она тут же выполнила его просьбу, и он погрузился в нее еще глубже. И в тот же миг ей почудилось, что все ее тело словно вспыхнуло, объятое пламенем.

— Боже благословенный… — прошептала она, задыхаясь от восторга. Теперь уже ей казалось, что тело ее пело в одном ритме с движениями Джаррета.

— Так лучше? — спросил он.

— Да… Да-да, Джаррет!..

— О, Аннабел!.. — Ухо ее опалило его горячее дыхание. — Аннабел, ты такая… сладостная… милая, я теряю голову…

А она теряла сердце. Теряла с каждым сказанным им словом. Он был таким нежным и таким внимательным, хотя ничем не был ей обязан.

— Аннабел, моя богиня… Позволь вознести тебя к вершинам блаженства.

— Но я уже там…

— Пока еще нет, но будешь, — ответил он со стоном.

И вскоре ей почудилось, что она и впрямь как будто возносится куда-то ввысь, — возможно, прямо в небеса. Впившись ногтями в спину Джаррета, она содрогнулась всем телом и громко закричала. И почти в тот же миг услышала, как он с последним толчком издал ответный крик, хриплый, еще более громкий. И все это — все произошедшее между ними — походило на волшебство, так что было даже немного страшно…

Крепко прижимая к себе любовника, Аннабел думала о том, что вот-вот совершит трагическую ошибку — отдаст этому мужчине свое сердце. Теперь она уже точно знала, что непременно совершит эту ошибку.


Глава 18


Все еще пребывая в плену чудесных ощущений, Джаррет в изумлении спрашивал себя: «Неужели такое возможно? Неужели близость с женщиной может быть такой… пронзительно сладостной?» И он все еще не мог поверить, что после всех его грубых и жестоких слов Аннабел отдавалась ему с такой страстью и с такой нежностью. О, как же он ошибался. Ведь только безумец мог подумать, что эта женщина — хладнокровная интриганка, пытавшаяся завлечь его в свои сети. Heт, Аннабел была на редкость искренней — искренней во всем.

Но что теперь ему с ней делать? Мог ли он уехать от нее утром?

При этой мысли у него в груди словно что-то перевернулось… И он мысленно воскликнул: «Господи, что же это со мной?! Может быть, эта женщина чем-то меня одурманила?.. Ох, наверное, я сошел с ума… либо она в самом деле богиня, сошедшая с небес, чтобы соблазнить меня…»

— Джаррет, о, Джаррет… — пролепетала она, прижимая ладони к его груди и как бы отталкивая его.

Эти ее слова вернули его к действительности. Господи, ведь он чуть не задавил ее своим весом. Обычно в постели с женщинами он так не забывался, а сейчас.

Осторожно приподнявшись, он улегся на самый край узкой кровати и, взглянув на Аннабел, пробормотал:

— Эта кровать явно не предназначена для двоих.

— Конечно, не предназначена, — ответила она, зябко поежившись.

И тут он вдруг осознал, что оба они абсолютно нагие. А в комнате, несмотря на пламя камина, было довольно прохладно.

— Дорогая, ты ведь замерзла… — пробормотал Джаррет. Подобрав с пола одеяло, он укрыл ее и себя. — Так лучше?

— Да, спасибо, — ответила Аннабел, почему-то смутившись.

«Что это с ней?» — подумал Джаррет. Внимательно посмотрев на нее, он спросил:

— Я, наверное, для тебя очень тяжелый?

Кровать была слишком узкая, и он даже сейчас немного прижимал ее одним плечом.

— Сейчас уже нет, — ответила она с дрожью в голосе.

И тут Джаррет вдруг заметил, что глаза ее как-то подозрительно заблестели. А потом увидел слезинку на ее щеке.

— Дорогая, я сделал тебе больно? — Он осторожно смахнул пальнем слезинку.

Она покачала головой:

— Нет-нет, все было восхитительно. Я никогда не думала… никогда не мечтала… Со мной ничего подобного раньше не случалось…

— Разумеется, не случалось, моя милая. — Джаррет провел ладонью по ее щеке. — В первый раз, между двумя девственниками, такое и не должно случаться.

— Дело не только в этом. Ты и я… Наверное, для тебя в этом не было ничего особенного, а вот я…

— Тихо, милая… — Он поцеловал ее в губы. — Поверь, и для меня все это удивительно. Ты, Аннабел, необыкновенная женщина.

Она едва заметно улыбнулась:

— Думаю, что все это — твоя заслуга. Я ведь не знала, что делаю…

Он тихо рассмеялся.

— И того, что знала, хватило с избытком.

Довольно долго оба молчали. Наконец Джаррет, приподнявшись на локте, проговорил:

— Дорогая, расскажи мне о Руперте.

Она отвела глаза, но он успел заметить промелькнувшую в них боль.

— А что именно ты хочешь знать?

Немного подумав, он спросил:

— Как вы познакомились?

Она вздохнула с облегчением.

— Дело в том, что Руперт и его старший брат были сыновьями папиного управляющего с пивоварни. Когда Руперту исполнилось четырнадцать, а мне одиннадцать, у его отца случился сердечный приступ, и они с братом осиротели, так как их мать умерла, когда оба были еще совсем маленькие. И папа пристроил их к себе на пивоварню. Они часто приходили к нам в дом обедать и…

— Выходит, вы часто виделись? — перебил Джаррет.

Аннабел кивнула:

— Да, конечно. Мы с ним стали добрыми друзьями. А потом… Наверное, мне было лет четырнадцать, когда у меня пробудились, к нему и другие чувства. Но Руперт этого не замечал. Когда же мне исполнилось пятнадцать, он начал ухаживать за помощницей модистки. А я от ревности ужасно разозлилась, прямо-таки рассвирепела… И однажды, когда он собрался на свидание, я вывернула ему на голову корзину с рыбой. Он погнался за мной, пригрозив отлупить. — Она улыбнулась. — И все закончилось поцелуем. А с помощницей модистки он больше не встречался.

История любви двух юных провинциалов, как ни странно, тронула Джаррета. Он легко мог представить пятнадцатилетнюю Аннабел — очаровательную малышку, влюбленную в красивого парня, который был старше ее на несколько лет. И при мысли об этом юном красавце, завладевшем сердцем Аннабел, он вдруг нахмурился. Но она, не замечая этого, продолжала:

— А когда мне уже было шестнадцать, Руперт попросил у папы моей руки. Папа позволил нам обручиться, но сказал, что до женитьбы нужно еще подождать, поскольку он считал меня слишком уж юной. Потом погиб брат Руперта… А остальное ты знаешь.

— Знаю, но не все. Как я понял, ты тайком сбежала из дома, чтобы встретиться с ним накануне его ухода на войну. Но если так, то почему же вы не обвенчались после того, как он лишил тебя девственности? Ведь вы были уже обручены. Вполне могли бы и пожениться.

— Не было времени, — ответила Аннабел со вздохом. — На другой день он уехал.

— Но твой брат, по-видимому, считал, что время есть, раз он пытался его нагнать. Руперт ведь мог получить специальное разрешение, и утром, перед его отъездом, вы успели бы обвенчаться.

— Для этого потребовалось бы родительское согласие, — со вздохом ответила Аннабел.

— Но твой отец наверняка не возражал бы, если бы узнал, что Руперт лишил тебя девственности. И я не понимаю…

— Я была не нужна ему, — проговорила Аннабел с отчаянием в голосе.

Джаррет уставился на нее с удивлением.

— Что ты имеешь в виду?

Она снова вздохнула.

— То, что у нас с ним случилось… Этого не должно было случиться. В тот вечер он пришел к нам на прощальный ужин. И мы с ним вопрошались. Хью даже оставил нас ненадолго, чтобы мы могли поцеловаться… — Ее голос понизился до шепота. — Но у меня… У меня прямо-таки сердце разрывалось. Я не могла смириться с мыслью, что он уезжает. Поэтому собрала в узелок кое-какие вещи и сбежала из дома. Я хотела уехать с ним. Умоляла его, чтобы взял меня с собой. Я говорила, что мы можем пожениться и что я буду следовать за ним в обозе. Но он не позволил.

— Еще бы он позволил! — воскликнул Джаррет. Ни один мужчина не подверг бы такой опасности женщину которую любит.

Она пристально посмотрела ему в глаза.

— Знаешь, Джаррет, я гораздо сильнее, чем ты думаешь. Я бы справилась. Я могла бы ему готовить и обстирывать, как другие женщины.

— Но другим женщинам было не по шестнадцать лет. И они не были дочерьми состоятельных пивоваров, получившими хорошее воспитание. Скорее всего это были дочери солдат и офицеров, а также их сестры, выросшие при полках. Или же просто неимущие женщины, не имевшие выбора. Поверь, у тех, кто следует за обозом, очень тяжелая жизнь. И трудно винить Руперта в том, что он не хотел для тебя такой жизни. К тому же простым солдатам далеко не всегда разрешают брать с собой жен. Вполне возможно, что ему не дали бы такого разрешения.

— А если бы дали? Может, он не погиб бы, если бы я была с ним рядом. Кто знает, сколько времени пролежал он на поле боя, пока его не нашли? А я бы заботилась о нем, перевязывала бы его раны, ухаживала бы за ним…

— Милая, он все равно мог умереть. — Джаррет провел ладонью по ее волосам. При мысли, что Аннабел винит себя в смерти любимого, у него, казалось, разрывалось сердце. — Ведь в битве при Виттории погибли пять тысяч англичан. Это была очень жестокая война… Так что он правильно поступил, не взяв тебя с собой.

Аннабел немного помолчала, потом сказала:

— Но он должен был на мне жениться перед тем, как уйти. Ты ведь об этом думаешь, да?

Джаррет уже жалел, что заговорил на эту тему. И почему-то ему казалось, что Аннабел рассказала не все, умолчала о чем-то очень важном. Заметив, что на глаза ее снова наворачиваются слезы, он проговорил:

— Дорогая, я уверен, что он хотел на тебе жениться, вот только…

— А я в этом не уверена, — перебила Аннабел. И опять вздохнула. — Ведь он ни словом не обмолвился о женитьбе. Только пообещал, что скоро вернется. И сказал, что любит меня. Обещал, что мы всегда будем вместе. Пообещал — и ушел, ни о чем не заботясь. Потому что я была не нужна ему.

— Думаю, ты ошибаешься, — возразил Джаррет. — Дело в том, что мужчины относятся к войне совсем не так, как женщины. Кроме того… Возможно, он полагал, что не сможет тебя содержать на солдатское жалованье. Вероятно, он был уверен, что вернется домой. Поэтому и не счел необходимым жениться на тебе сразу. Или, может быть… Скорее всего он решил, что будет лучше, если оставить тебе право выбора. Не исключено, что он все-таки не был уверен в том, что вернется…

— Но тогда, если бы он все-таки женился на мне, я бы стала уважаемой вдовой. И могла бы снова выйти замуж, вместо того чтобы скрывать… — Аннабел всхлипнула и отвернулась, пряча слезы.

— Милая, ты неправильно меня поняла, — пробормотал Джаррет. Он проклинал себя за то, что начал этот разговор. — Видишь ли, я хотел сказать, что он мог бы вернуться домой с тяжелым ранением. Ведь солдаты иногда возвращаются с войны не только со шрамами, но и без рук, без ног, с помутившимся рассудком… Возможно, он не хотел подвергать тебя подобному испытанию.

Утирая слезы, Аннабел пробормотала:

— С твоей стороны очень любезно, что ты пытаешься меня успокоить. Но я-то знаю, что он просто… Просто не хотел обременять себя женой, отправляясь в свое увлекательное путешествие.

— Значит, он был дурак! Полный и законченный! Любой мужчина был бы счастлив, если бы его ждала дома такая женщина, как ты, Аннабел.

— Нет, не любой, — возразила она.

Джаррет промолчал. Конечно же, Аннабел была права. Он не имел права так говорить, потому что сам не хотел бы, чтобы она его ждала. Или все-таки хотел бы?

Аннабел, внезапно улыбнувшись, вновь заговорила:

— Как бы то ни было, все это давно в прошлом. И теперь никто не знает, что думал Руперт на самом деле. Ведь его мысли тоже остались в прошлом. А вот я ужасно сглупила. И теперь живу так… как живу. Впрочем, живу не так уж и плохо. У меня есть племянники и племянницы, которых я очень люблю. К тому же я в любое время могу прийти на пивоварню.

— Но, Аннабел, ты ведь…

Она поднесла палец к его губам.

— Джаррет, довольно о моем прошлом, — Она прильнула к нему. — Расскажи лучше что-нибудь о себе. Ведь ты неплохо разбираешься в пивоварении, и тебе это дело, похоже, нравится. Почему же ты стал игроком?

Джаррет невольно нахмурился, ему ужасно не хотелось говорить о своей жизни. Деланно рассмеявшись, он проговорил:

— Но я и в карты играю очень неплохо. Почему же я должен был отказываться от карт? Полагаю, это было бы неблагоразумно.

Она пристально посмотрела ему в глаза.

— Джаррет, если не желаешь говорить об этом, так и скажи.

Он со вздохом пожал плечами:

— Да ведь говорить-то, в сущности, не о чем. Бабушка хотела, чтобы я стал адвокатом, что, по ее мнению, соответствовало бы моему общественному положению. Поэтому она отправила меня в Итон. А там я обнаружил, что люблю карты больше книг. Понимаешь? Ты без конца твердила, что я бездельник. Так оно и есть. Любому полезному занятию я предпочту колоду карт в руках. К тому же я никого не люблю, кроме себя самого, и я…

— Неправда, — перебила Аннабел. С нежностью глядя на него, она добавила: — Я знаю, что ты совсем не такой, Джаррет.

— Ты ничего не понимаешь, — проворчал он. — И знаешь… Через несколько часов я уезжаю в Лондон, и мне бы не хотелось тратить время на разговоры. — Он провел ладонью по ее бедру. — Неужели нам нечем больше заняться? Между прочим, мне еще предстоит выполнить свое обещание…

Аннабел взглянула на него с удивлением.

— Какое обещание?

— Ну… Я сказал, что заставлю тебя умолять о продолжении…

Она хотела возразить, но в этот момент Джаррет впился в ее тубы долгим и страстным поцелуем. И он тотчас же добился своего — забыв обо всем на свете, она обвила руками его шею и ответила на поцелуй. Но потом, когда он наконец отстранился, она взглянула на него с лукавой улыбкой и хрипловатым шепотом проговорила:

— Но все же я никогда никого ни о чем не умоляю, понятно?

Он рассмеялся и заявил:

— А меня будешь, прекрасная Венера. Непременно будешь!

Через несколько минут Джаррет снова добился своего.

Он принялся ласкать Аннабел точно так же, как в тот памятный дождливый день в сарае. И она действительно громко стонала и умоляла, чтобы он овладел ею побыстрее. Что он с величайшим удовольствием и проделал. А потом он, как ни странно, задремал в полном изнеможении — такого с ним прежде никогда не случалось в постели с женщиной.

— Джаррет!.. — услышал он сквозь сон резкий голос.

— Хм-м… В чем дело, дорогая?

Открыв глаза, он увидел, что Аннабел стоит перед ним уже в сорочке, панталонах и чулках.

— Джаррет, тебе придется помочь мне одеться. Уже почти четыре. Я должна вернуться в дом, пока никто не заметил моего отсутствия.

— Да, конечно, — пробормотал он, приподнимаясь. — Сейчас, одну минутку.

— Ты еще сможешь поспать несколько часов в гостинице, прежде чем отправишься в дорогу, верно? — Собрав его одежду,Аннабел добавила: — Хотя тебе, наверное, не терпится вернуться в Лондон. Что ж, поспать можно и в экипаже, не так ли?

Протянув Джаррету его одежду, она стала наводить порядок в комнате. А он молча смотрел на нее и думал о том, что уедет сегодня в Лондон и больше никогда ее не увидит. Вернувшись, он скажет бабуле, что она была права, что рисковать пивоварней Пламтри ради светлого бертонского эля не стоит.

От этих мыслей ему вдруг сделалось очень не по себе.

— А что ты скажешь брату? — спросил он, нарушив молчание. — Ну, насчет нашей встречи завтра… То есть уже сегодня.

— Скажу правду, очевидно.

Джаррет уставился на нее в изумлении.

— Правду?.. Господи всемилостивый!

Аннабел резко обернулась к нему. Ее щеки пламенели.

— Не о нас с тобой! Я скажу ему, что после визита на пивоварню ты передумал с нами сотрудничать и возвратился в Лондон. — Она грустно улыбнулась. — Ведь в любом случае у нас не было полной уверенности, что ты нам поможешь, правда?

Значит, его, Джаррета, считали ненадежным человеком? Эта мысль ужасно ему не понравилась, И конечно же, очень неприятно было сознавать что он станет еще одним человеком — после отца, брата и жениха, — разочаровавшим Аннабел.

И если он сейчас не поможет Лейкам, чем у них все закончится? Убедит ли она брата продать компанию? Но даже если убедит, за нее много не дадут. А без доходов с пивоварни им на жизнь надолго не хватит, тем более с братцем, присосавшимся к бутылке.

Хотя она могла бы обратиться за помощью к кому-нибудь из других пивоваров… Например, к этому проклятому Оллсоппу. Джаррету тут же вспомнилось, что Оллсопп говорил об Аннабел. «Мисс Лейк пойдет на все, лишь бы спасти пивоварню», — кажется, он так сказал. А до этого таращился на ее грудь. Проклятие, Джаррет не мог допустить, чтобы она отдалась этому развратнику! А ей, возможно, придется на это пойти — ведь у нее не было другого выхода…

От таких мыслей Джаррету сделалось не по себе. Он нисколько не сомневался, что Аннабел могла бы на это решиться. Ведь многие женщины способны и на такое ради своих близких.

Вскочив с постели, Джаррет заявил:

— Я не поеду сегодня в Лондон.

Аннабел взглянула на него с удивлением, однако промолчала, — очевидно, ждала, что он как-то объяснит эти свои слова. Джаррет же, повернувшись к кровати, начал одеваться.

Наконец, не выдержав, она спросила:

— Но почему? Джаррет, ты же хотел сегодня уехать…

Быстро одевшись, он взял корсет, чтобы помочь Аннабел.

— Потому что я решил, что должен как-то помочь вам с братом.

Она замерла на мгновение. Потом спросила:

— Значит, ты поговоришь с магнатами из Ост-Индской компании? И заключишь с нами контракт на поставку светлого эля?

Надежда, прозвучавшая в ее голосе, не оставляла ему выбора. Коротко кивнув, он сказал:

— Ты ведь этого хочешь, верно?

— Да, конечно же! — Ее лицо озарилось улыбкой, и она бросилась ему на шею. — Да, да, да! О, Джаррет!.. — Аннабел радостно смеялась, покрывая его лицо поцелуями. Голос же ее звучал как чудесная музыка. — Но почему?.. Ведь ты не должен. Наша игра…

— Плевать мне на эту проклятую игру, — проворчал Джаррет. — Тебе нужна помощь, и я хочу помочь. У меня есть несколько дней, чтобы решить, как именно я могу помочь.

— Ах, Джаррет, это лучшее, что ты мог для меня сделать. — Она вдруг разрыдалась.

— Успокойся, милая, — пробормотал он, прижимая ее к себе. — Я думал, ты обрадуешься…

— Я плачу от радости, — прошептала она, утирая слезы.

Джаррет вздохнул с облегчением и, улыбнувшись, заметил:

— Тогда мне даже страшно представить, что с тобой бывает, когда ты печалишься.

Аннабел снова рассмеялась:

— Когда печалюсь — тоже плачу! Я очень много плачу…

Джаррет не вольно нахмурился. Сколько же она оплакивала своего жениха, не вернувшегося с войны? И как часто брат доводил ее до слез? Ох, даже думать об этом не хотелось!..

— Я не плачу только в одном, случае, — продолжала Аннабел. — Не плачу, когда злая. Тогда я кричу. — Она всхлипнула и тут же улыбнулась.

— А вот я никогда, не плачу, — пробормотал Джаррет. Пожав плечами, он добавил: — Во всяком случае, не могу вспомнить, когда плакал.

Аннабел подняла на него заплаканные глаза.

— Неужели никогда?

— Никогда.

— Какой ужас! Не могу представить как это — совсем не плакать. Ведь после слез всегда чувствуешь себя лучше. Хотя выглядишь намного хуже, — добавила она с улыбкой.

— Для меня ты всегда будешь выглядеть как богиня. — Джаррет повернул ее к себе спиной, чтобы зашнуровать на ней корсет. — Итак, где же состоится встреча с твоим братом?

— Где хочешь.

— Лучше всего здесь, на пивоварне, — сказал Джаррет. — Я хочу, чтобы и вы с мистером Уолтерсом также присутствовали.

— Да, конечно.

— И еще я хочу взглянуть на бухгалтерские книги «Лейк эль».

— На все?.. — с беспокойством в голосе спросила Аннабел.

— Да, на все. Без этого я не подпишу ни один контракт с вашей компанией. Понятно?

— Не знаю, согласится ли на это Хью, — со вздохом ответила Аннабел.

— Должен согласиться, если хочет, чтобы я ему помог.

Тут Джаррет затянул шнуровку, и Аннабел, повернувшись к нему, сказала:

— Хорошо, я позабочусь, чтобы он согласился.

Джаррет невольно улыбнулся. Хотя эта женщина, по ее собственному признанию, много плакала, у нее был сильный характер.

— И мне нужен список ваших поставщиков, — продолжат Джаррет, — Кроме того… — Он ненадолго задумался. — Если известно что-либо об операциях Оллсоппа и Басса, собери для меня и эту информацию.

— Да, хорошо.

Когда оба были готовы, Джаррет сказал:

— Я провожу тебя домой.

Аннабел решительно возразила:

— Нет, ни в коем случае. Нас не должны видеть вместе.

— Но дорогая, ходить одной — это небезопасно…

Она рассмеялась.

— На улицах Бертона так же безопасно, как в собственном доме. — Она кивнула на дверь. — Иди первый. Постарайся вернуться в гостиницу так, чтобы тебя никто не заметил. Я выйду вскоре после тебя.

Такой вариант ему не очень-то нравился, но он понял, что Аннабел не уступит.

— Ладно, хорошо… — Джаррет направился к двери. У порога он остановился и обернувшись, спросил: — Когда я тебя снова увижу?

— Через несколько часов, на встрече.

Он нахмурился.

— Но ты ведь знаешь, что я вовсе не это имел в виду.

На ее щеках вспыхнул румянец. Глядя прямо ему в глаза, она спросила:

— Встречаться… со мной снова — это обязательное условие при оказании нам помощи?

— Нет, черт побери! Я не поэтому спросил…

Она, казалось, о чем-то задумалась. Потом улыбнулась — и ответила:

— В таком случае — когда угодно.

Сердце его гулко забилось в груди.

— Может, сегодня ночью? В это же время и в этом же месте…

В ее глазах заплясали огоньки.

— Согласна, если вам так угодно, милорд.

— Да, мне угодно. — Он улыбнулся и подошел к ней, чтобы привлечь к себе. — И еще мне угодно, чтобы ты перестала назвать меня «милорд».

Их губы слились в поцелуе, и Джаррету в эти мгновения казалось, что он мог бы целовать эту женщину бесконечно долго. Но в какой-то момент Аннабел все же отстранила его и прошептала:

— Все, довольно. У нас сегодня будет очень долгий день.

Джаррет улыбнулся и со вздохом пробормотал:

— Похоже, вы будете очень строгим цеховым мастером, мисс Лейк.

— Необычайно строгим. — Она откинула с его лба прядь волос. — Спасибо тебе, Джаррет.

— Рад помочь, моя фея.

Он уходил как рыцарь в меняющих доспехах. Уходил с легким сердцем и легкой походкой. Ох, как же это приятно — помогать кому-то. А помогать Аннабел — вдвойне приятно.

С мыслями об этой женщине Джаррет вошел в гостиницу. Но по дороге он сумел убедить себя в том, что сотрудничестве с «Лейк эль» пойдет на пользу пивоварне Пламтри.


Глава 19


Аннабел шла по улицам Бертона, чуть ли не приплясывая. И постоянно ловила себя на том, что не может не улыбаться. Что ж, ничего удивительного! Тот факт, что Джаррет согласился остаться и помочь «Лейк эль», что-то да значил. И кроме того…

Ох, конечно же, глупо было надеяться, что он испытывал к ней какие-то чувства, но сердцу отчаянно хотелось в это верить. И если не сейчас, то, может быть, потом, со временем…

Нет-нет, не стоило мучить себя подобными надеждами. Джаррет ни слова не сказал о женитьбе или о любви. Единственное, чего он хотел, — это договориться о времени свидания, чтобы снова заняться этим.

Что ж, если так, то ей и этого ужасно хотелось. Разумеется, Аннабел понимала, что подобные желания — это просто-напросто распутство, но она ничего не могла с собой поделать. Ах, она ведь даже предположить не могла, что постель с мужчиной — это так восхитительно. Хотя, возможно, все дело в том, что этим мужчиной был именно он, Джаррет…

Приблизившись к дому, Аннабел осмотрелась, чтобы убедиться, что ее никто не видел. Затем, быстро открыв двери, проскользнула в холл и тут же направилась в свою комнату.

— Где ты была?! — раздался зычный мужской голос.

Аннабел в этот момент проходившая по коридору, в ужасе замерла. О Господи, неужели опять?! Неужели опять, как и много лет назад, брат застает ее в такой момент?

«Но ведь тебе давно уже не семнадцать, — сказала себе Аннабел. — Чего же ты боишься?»

Придав лицу выражение безразличия, она повернулась к двери гостиной, мимо которой проходила. Дверь была открыта, и она сразу же увидела Хью, сидевшего в кресле. Стакана в его руке не было, но выглядел он утомленным — как будто просидел здесь всю ночь. Встав на ноги, Хью приблизился к сестре и повторил свой вопрос:

— Где ты была, Аннабел?

— На пивоварне.

Этот ответ, казалось, немного успокоил его.

— Но что же ты там делала?

— Я подумала, что нужно подготовиться к завтрашней встрече. Днем у нас на это не было времени, так что пришлось заняться делами ночью. Надо было собрать и просмотреть множество бумаг.

К счастью, она еще до ужина провела несколько часов с мистером Уолтерсом, и они с ним подготовили все необходимые для встречи с Джарретом документы и сделали кое-какие записи.

Но как же она ненавидела себя за ложь! Было ужасно неприятно лгать Хью, лгать Джорди и лгать… о Джорди. Ей смертельно надоели все эти увертки и отговорки. Пора было с этим кончать. Она больше не могла лгать.

Брат молча смотрел на нее, и она спросила:

— А ты что подумал? Куда я, по-твоему, ходила?

Хью взъерошил волосы и пробурчал:

— Прости, Анни. Я подумал, что ты и его светлость… — Его плечи поникли. — Глупости, конечно… Мне не следовало так о тебе думать. — Он улыбнулся и добавил: — Не обращай на меня внимания, Анни. Просто я никак не мог уснуть. А когда постучался к тебе, ты не отозвалась. И я начал беспокоиться… Все же тебе не следовало ходить на пивоварню ночью. Это небезопасно.

Аннабел пожала плечами:

— Я хожу туда уже много лет, и со мной никогда ничего не случалось.

— Но все же ночью… — Хью вздохнул. — Если бы за тобой кто-нибудь увязался, могло бы всякое случиться, понимаешь? Ох, Анни, я прекрасно знаю, что ты взвалила на себя весь груз ответственности за пивоварню. Но поверь, все изменится. Я хочу приносить пользу тебе, Сисси, детям. О Боже, если даже Джорди заметил… — Хью снова вздохнул. — Я буду уделять вам больше внимания, обещаю. И это значит, что впредь ты не будешь ходить на пивоварню по ночам одна, поняла? Я никогда не прощу себя, если с тобой что-нибудь случится.

— Ладно, Хью, не переживай.

— Анни, я серьезно. Поклянись, что не будешь ходить одна по городу. Это небезопасно. Даже в Бертоне. Обещай!

Аннабел в досаде поморщилась. Почему Хью именно сейчас вдруг вспомнил, что у него есть семья?

Она никак не сможет встретиться с Джарретом, если Хью собирается рыскать по дому ночью и следить за ней. Но брат принял ее в свою семью и дал ее сыну свое имя… Поэтому она не могла отплатить ему… позором.

— Хорошо, обещаю, — со вздохом ответила Аннабел.

— Вот и хорошо, Анни. — Хью улыбнулся и протянул ей руку. — А теперь пойдем. Нужно немного поспать перед тем, как мы встретимся с лордом Джарретом. Не хочу, чтобы он обставил нас при этой сделке.

Аннабел с трудом сдержала нервный смех. Если бы только Хью знал, что сделка вообще могла не состояться!.. Но об этом следовало помалкивать.

Лежа в постели, Аннабел подумала о том, что должна будет предупредить Джаррета об изменении планов. Но вдруг он… Вдруг он передумает и не захочет остаться?

Нет, не нужно об этом думать. Он же сказал, что помотает вовсе не потому, что спал с ней. И она ему верила.

Тихонько вздохнув, она стала вспоминать чудесные ласки Джаррета. Ах, как же ей хотелось снова почувствовать, как сливаются тела, как бьется его сердце у ее груди…

Уже засыпая, она вдруг вспомнила о том, что он называл ее «милая».


Утро прошло в ужасной спешке, так как встали они довольно поздно. И Аннабел, собираясь, пыталась придумать, как увидеться с Джарретом наедине. К десяти часам, когда все собрались в конторе пивоварни, она чувствовала себя совершенно разбитой.

Джаррет тоже выглядел усталым. Чтобы объяснить свою усталость, он сослался на ночную карточную игру. Аннабел же старалась на него не смотреть — боялась, что может чем-то выдать себя. И ей было ужасно неловко находиться в той комнате, где они обнимались и целовались. Еще труднее было смотреть на дверь той комнатки, где они провели ночь. Ведь при этом она тотчас вспоминала о том, что такой ночи уже никогда больше не будет…

— Как я уже сказал мисс Лейк за ужином, — начал Джаррет, — я бы хотел прежде всего просмотреть бухгалтерские книги «Лейк эль». Мне нужно убедиться, что вы сумеете выполнить все условия вашего договора.

Хью в испуге взглянул на сестру.

— Анни, но ты ничего не говорила о желании лорда Джаррета просмотреть наши бухгалтерские записи.

Аннабел изобразила удивление.

— Разве?.. Готова поклясться, что говорила. Прошу прощения, эта ночь прошла словно в тумане. Я почти не спала, все готовилась к встрече…

— Видите ли, милорд, — Хью бросил взгляд на Джаррета, — моя глупая сестричка приходила сюда ночью работать, готовила для вас документы. Ночью одна, представляете? Я сказал ей, что это небезопасно, но она не стала меня слушать.

Аннабел с улыбкой кивнула:

— Да, не стала слушать, так как должна была подготовиться. Знаете, милорд, мой брат, оказывается, ждал меня, когда я вернулась. И устроил мне взбучку. Он очень за меня беспокоится.

— Да, понимаю, — с невозмутимым видом ответил Джаррет. — Что ж, вашего брата можно понять.

— Если честно, милорд, то мне не очень-то хочется показывать вам нашу бухгалтерию, — заявил Хью. — Ведь вы — наш конкурент….

— Который собирается стать партнером, — заметил Джаррет. — Но мне нужна дополнительная информация — только в этом случае я смогу принять окончательное решение о нашем сотрудничестве.

— Полагаю, что мы вполне могли бы показать его светлости наши бухгалтерские книги, — подал голос мистер Уолтерс, до этого молчавший. — Ведь нам нечего скрывать. А сотрудничество с пивоварней Пламтри было бы чрезвычайно выгодным для нас.

Хью со вздохом кивнул:

— Да, конечно. Что ж, тогда нужно принести эти проклятые книги. — Он покосился на Аннабел. — Ты должна была сказать мне об этом заранее. Я бы взял их с собой. А теперь придется возвращаться домой, потому что бухгалтерские книги хранятся в сейфе.

— Может, мистера Уолтерса с собой захватишь? — спросила Аннабел. — Он поможет тебе принести книги.

— Мне поможет кто-нибудь из слуг, — проворчал Хью, покосившись на Джаррета.

— Но они оба на рынке. Отправились вместе с Сисси. После нашего длительного отсутствия нам понадобилось сделать много покупок. — Аннабел решила, что именно это время будет наилучшим для покупок.

Хью снова взглянул на гостя, потом на сестру.

— Тебе, Анни, тоже лучше пойти со мной, — заявил он.

— О Господи, Хью! Не глупи, пожалуйста. Пока вы с мистером Уолтерсом будете ходить за книгами, мы с его светлостью могли бы обсудить кое-какие детали нашего сотрудничества. Полагаю, так всем было бы удобнее.

После некоторого колебания Хью кивнул:

— Ладно, обсуждайте. — Он встал. — Идемте со мной, Уолтерс. Нам надо побыстрее принести книги.

Как только они ушли, Аннабел пересела поближе к Джаррету.

— К сожалению, у нас совсем мало времени, — сказала она почти шепотом.

Он пристально взглянул на нее.

— Значит, твой брат видел, как ты под утро вернулась?

Она со вздохом кивнула:

— Видел, к сожалению. И он заставил меня обещать, что я не буду ходить сюда одна ночью.

— Что ж, понятно… — Джаррет нахмурился и откинулся на спинку стула.

— Мой брат, конечно же, далеко не безгрешен, — продолжала Аннабел, — но они с Сисси очень хорошо ко мне относятся, и я не могу допустить, чтобы они за меня краснели, думая, что я…

— Спишь со мной?

Она кивнула.

— Ведь если Хью хоть что-то заподозрит, непременно вызовет тебя на дуэль. А это ни тебе, ни ему не нужно.

— Значит, мы с тобой не можем…

— Не можем, к сожалению… — Аннабел снова вздохнула. — Но может быть, оно и к Лучшему. Ведь все у нас закончится, когда ты уедешь…

— Необязательно, — возразил он.

Она уставилась на него в изумлении.

— Джаррет, что ты имеешь в виду?

Он посмотрел ей прямо в глаза.

— Ты могла бы поехать со мной в Лондон. И я бы нашел тебе какую-нибудь должность у нас на пивоварне.

— На пивоварне — или в твоей постели?

— И то, и другое, если пожелаешь.

— Ты хочешь сделать меня своей любовницей?

— Нет, просто я… — Джаррет отвел глаза.. — Просто я думаю, что ты таким образом могла бы освободиться от своих родственников. Могла бы начать самостоятельную жизнь. Ты прекрасно знаешь все, что связано с пивоварением. И могла бы варить пиво в пивоварне Пламтри. И время от времени, если бы захотела… — Он снова посмотрел ей в глаза и отчетливо проговорил: — Тебе, Аннабел, необязательно становиться моей любовницей. Но почему не завести любовника, если хочется?

Она постаралась скрыть свое разочарование. Совсем не это хотелось ей от него услышать. Но с другой стороны… Чего же, собственно, она ожидала? Разве он мог предложить ей, нечто большее?

— Мне не нужен любовник, — заявила она решительно. — И у меня нет ни малейшего желания покидать своих близких и «Лейк эль».

Джаррет наклонился к ней, но тут же, спохватившись, покосился на окно, выходившее в цех. После чего снова повернулся к Аннабел.

— Дорогая, ты заслуживаешь лучшей жизни. Неужели тебе нравится быть бедной родственницей? Ты красивая и чувственная женщина. И если тебя не интересует замужество, то почему не жить так, как тебе хочется?

— Я уже живу так, как мне хочется.

Его потемневшие глаза сверкнули.

— В самом деле? Тебе так нравится проводить ночи в одиночестве? Нравится ухаживать за чужими детьми?

— А за чьими же детьми мне следует ухаживать? Может, за твоими?

Этот вопрос его озадачил. Снова откинувшись на спинку стула, он пробормотал:

— Я ведь хотел как лучше. Неужели не понимаешь?

— Это ты, Джаррет, кое-чего не понимаешь. Не понимаешь, что ничего из этого не выйдет, так как мы хотим разного. Ты собираешься плыть, куда вынесет течение, а я хочу укорениться там, где нахожусь. Ты — река, а я — дерево. Река не может соединиться с деревом.

Он мысленно выругался.

— Значит, нашим отношениям конец? Ты об этом говоришь, Аннабел? — Она молчала, и он продолжал: — Выходит, у нас с тобой никогда уже больше не будет страстных объятий и блаженства? Ты ничего этого не хочешь?

— Конечно, хочу! — воскликнула она. — Но ты должен понять, что я не могу связывать свою жизнь с человеком, который ничего не дает взамен и думает только о развлечениях. С таким человеком я не была бы счастлива.

— Никто из нас не знает, где найдет свое счастье, — возразил Джаррет. — Вот ты, например… Ты думала, что будешь счастлива, когда отдавалась Руперту. Но вместо счастья получила то, что имеешь. Поэтому единственное, что нам остается, — это брать от жизни все возможные удовольствия. А надеяться на большее — совершенно бесполезное занятие.

— Это мнение реки, — ответила Аннабел с грустной улыбкой. — Но дерево не может соединиться с рекой. А если оказывается в ней, то начинает гнить и умирает. Поэтому я не хочу ехать в Лондон гнить. — Поднявшись со стула, она направилась к шкафу, чтобы собрать документы, которые им могли понадобиться для обсуждения всех деталей договора. Покосившись на Джаррета, она продолжала: — Скоро вернется мой брат. Когда же вернется, непременно захочет узнать, что мы успели сделать за время его отсутствия. В противном случае у него возникнут подозрения. Так что давай просмотрим бумаги, подготовленные мистером Уолтерсом по моей просьбе.

Но Джаррет упорно молчал. Было очевидно, что он ужасно раздосадован ее отказом ехать в Лондон. Разумеется, Аннабел тоже огорчилась, — но что она могла поделать? И она прекрасно понимала, что ее жизнь не закончится после отъезда Джаррета. Что же касается его предложения… Нет, она не собиралась бросать своего сына и своих близких только ради того, чтобы он мог поразвлечься с ней немного. Пусть найдет себе в Лондоне какую-нибудь шлюху. А ей, Аннабел, прежде всего следовало подумать о сыне.


Глава 20


Поначалу Джаррет был абсолютно уверен: через несколько дней Аннабел смягчится и скажет, что передумала. И тогда они с ней снова встретятся для ночи наслаждений. Каждый вечер, сидя в своей комнате в гостинице, он ждал, что она вот-вот появится. Но она все не появлялась, и в какой-то момент он понял, что ошибался. Было ясно, что Аннабел не изменит своего решения.

Черт побери, но что же делать?! Ведь он хотел видеть ее как можно чаще, хотел проводить с ней ночи. Более того, он знал, что она хотела того же, хотя и вела себя так, как будто они с ней были всего лишь компаньонами. Причем она очень старалась не оставаться с ним наедине, поэтому у него не было возможности соблазнить ее. А все его намеки она решительно пресекала. Если же он прикасался к ее руке, когда она передавала ему какие-нибудь бумаги, она тотчас откладывала бумаги в сторону. А если касался под столом ее ноги, тут же убирала ногу.

Шли дни, но в их отношениях ничего не менялось; более того, он видел Аннабел все реже и реже, поскольку она теперь гораздо больше времени проводила на пивоварне, где следила за производством светлого эля. А Лейк с Уолтерсом тем временем работали над составлением контракта — следовало все предусмотреть и составить его таким образом, чтобы он в полной мере устраивал обе стороны.

К счастью, у Джаррета еще имелась возможность видеть Аннабел вечерами — он проводил их в доме Лейков, куда приходил, как правило, к ужину. Поначалу их отношения с Хью не очень-то складывались, но вскоре, узнав друг друга получше, они стали прекрасно ладить, и мистер Лейк принимал лорда Джаррета в своем доме как почетного гостя.

После ужина мужчины покидали дом и уединялись, чтобы пропустить по бокалу портвейна. Но Лейк, очевидно, чувствуя на себе пытливый взгляд гостя, пил немного. Через некоторое время они вновь присоединялись к дамам и проводили вечер за чтением и игрой в шарады.

Однако Джаррета эти вечера не очень-то радовали. Видеть Аннабел и знать, что он не может до нее даже дотронуться, — о, это было настоящей пыткой!

А сегодняшний день также не сулил ничего хорошего. Они с Лейком уже заканчивали работу над контрактом, и завтра предстояло обсудить последние детали соглашения. После чего у него не оставалось оснований для дальнейшего пребывания в Бертоне. Джаррет уже и так получил письмо от бабули, в котором она упрекала внука, — мол, совсем забросил дела в Лондоне. Так что послезавтра ему надлежало отправиться в обратный путь.

Но Джаррет не хотел уезжать! Ведь он так и не добился своего…

И именно сейчас, в этот вечер, Аннабел сводила его с ума. Сегодня она была в том же платье, что и на вечере в ратуше, и, глядя на ее обнаженные плечи, Джаррет вспоминал, как она выглядела в его постели. И ему ужасно хотелось привлечь Аннабел к себе и, обнимая, покрывать ее шею поцелуями — уж тогда бы она не сдержалась! Да, тогда бы она непременно выказала те чувства, которые на самом деле к нему испытывала.

Увы, он никак не мог этого сделать. И не только из-за миссис Лейк и ее мужа. Ведь сегодня с ними находились и дети, так как их няня получила выходной. И Аннабел, развлекая детей, устроила с ними в гостиной веселую кутерьму. Все они обожали свою тетю, и сегодня даже Джорди, считавший себя слишком взрослым для всяких «детских глупостей», весело играл с малышами и катал младшего братишку на плечах.

Глядя на эти домашние игры, Джаррет невольно вздыхал — он вспоминал детство, вспоминал, как жила его семья до того, как все рухнуло. И было странно наблюдать, как женщина, которую он столь страстно желал, исполняла роль няньки при стайке хохочущих озорников. В какой-то момент ему вдруг вспомнились слова Аннабел, произнесенные несколько дней назад. «А за чьими же детьми мне следует ухаживать? Может, за твоими?» — спросила она, глядя на него с вызовом.

Прежде он никогда не задумывался о том, что мог бы иметь детей. Ведь у него не было необходимости обзаводиться наследником. Что же касается жены, то ему и горничных хватало с избытком. И он не собирался менять привычный образ жизни ради какой-то визгливой мегеры, которой, возможно, пришлись бы не но душе его поздние возвращения домой, а также увлечение азартными играми.

Но при мысли о том, что он мог бы иметь детей от Аннабел, у него перехватило дыхание. Их с Аннабел дети были бы, наверное, похожи на эту веселую стайку — ясноглазые, краснощекие, смеющиеся… Только у них были бы его глаза или, возможно, нос, и они называли бы его отцом.

Иметь жену и детей?.. Какая неожиданная и пугающая мысль… Да, именно пугающая… Ведь он не был уверен в том, что смог бы оправдать их ожидания, сумел бы надлежащим образом заботиться о них.

— Все, хватит! — Аннабел со смехом упала в кресло. — У меня больше нет сил.

— Пожалуйста, тетя Аннабел, спой нам хотя бы еще одну песенку, — попросила Кейти, самая младшая девочка. — Только одну-единственную!

У Аннабел было чистое нежное сопрано, как нельзя лучше подходившее для детских песен.

— Вам всегда нужна еще одна, — вмешалась миссис Лейк. — Оставьте тетю в покое. Она из-за вас охрипнет.

— Может, попробуете уговорить лорда Джаррета? — сказала Аннабел с лукавой улыбкой. — Если он, конечно, умеет петь и знает песенки, подходящие для приличного общества.

— Знаю кое-какие, — ответил Джаррет. — Но уж попросите… например, рыбу сыграть на фортепиано. Поверьте, никому не нравится, как я пою.

— Не могу поверить, — заявила Аннабел. — У вас ведь очень красивый голос.

И в тот же миг Джаррета окружили дети, требовавшие песни. Он держался, сколько мог. Но тут малышка Кейти сунула в рот пальчик с таким видом, будто вот-вот расплачется. И Джаррет наконец сдался.

— Что ж, хорошо, спою — сказал он и, покосившись на Аннабел, добавил: — Но вы пожалеете об этом.

Поднявшись со стула, он с важным видом откашлялся, как обычно делают профессиональные певцы, готовясь к выступлению. После чего запел пришедшую на ум первую детскую песенку — «Горячие булочки».

Дети уставились на него, раскрыв рты. Аннабел же в изумлении захлопала ресницами, да и миссис Лейк явно смутилась. Но Джаррет, словно не замечая этого, продолжал свое выступление — в конце концов, он их предупредил. В его семье, много лет назад, когда был обнаружен этот его изъян — полное отсутствие музыкального слуха, — ему запретили петь прилюдно, и вот сейчас он снова запел. К счастью, «Горячие булочки» — короткая песенка, и он мучил детей и взрослых не более двух минут. Когда же умолк, в комнате воцарилось тягостное молчание. Все переглядывались, но никто не решался заговорить.

Наконец Аннабел, весело рассмеявшись, заявила:

— Худшего исполнения «Горячих булочек» я еще не слышала!

— Дорогая, как можно?! — возмутилась миссис Лейк. — Могла бы и помолчать…

— Поверьте, я нисколько не обиделся, — ответил Джаррет с улыбкой. — Я прекрасно знаю, каковы границы моих возможностей.

— Ваше пение, сэр, напоминало вопли дерущихся котов, — заметил Джорди.

— Скорее — кошачий вой. Так мне по крайней мере говорили, — со смехом ответил Джаррет. — А мой брат Гейб утверждает, что мое пение вызывает зубную боль.

— А мне понравилось! — закричала вдруг Кейти. — Спойте еще!

Джаррет с удивлением посмотрел на девочку. Потом присел перед ней, чтобы заглянуть ей в лицо.

— Тебе действительно понравилось, малышка? — Он с улыбкой взглянул на миссис Лейк. — Почему вы не предупредили меня, что у вас… столь необычная семья? Но не беспокойтесь, это безумие вполне безобидное.

Все рассмеялись, но Кейти не сдавалась.

— Я не знаю, что такое «умие», сэр, но ваше пение напоминает мне сову, которая ночами кричит за окном детской. А я очень люблю сов. Не могли бы вы спеть что-нибудь еще?

Джаррет рассмеялся и пощекотал девочку под подбородком.

— Прости, малышка, но твои родители обмажут меня дегтем и обваляют в перьях, если я снова запою.

Кейти просияла и захлопав в ладоши, воскликнула:

— Вот будет весело!

Джаррет ухмыльнулся и, выразительно посмотрев на Аннабел, заявил:

— Твоей тетке это наверняка понравится. — Наклонившись к уху девочки, он громким шепотом добавил: — Ей нравится меня мучить.

Аннабел залилась краской и, бросив на него укоризненный взгляд, протянула руки к племянникам и племянницам.

— А теперь, детишки, идемте быстрее. Скоро пора в постель. Оставим его светлость и вашего папочку в покое. Пусть закончат свою карточную игру, ладно?

— Но я хочу посмотреть, как его светлость обмажут дегтем и обваляют в перьях! — закричала Кейти. — Мама, а что такое «дегтем»?..

Взрослые, не удержавшись, рассмеялись. А минуту спустя Аннабел и миссис Лейк собрали детей и повели их к лестнице. Джаррет же снова занял свое место за карточным столом. Взяв карты, он вдруг заметил, что Хью смотрит на него как-то странно.

— Вы хотите что-то мне сказать, сэр? — спросил Джаррет.

Мистер Лейк положил на стол свои карты. Пристально глядя на гостя, он проговорил:

— Простите меня за прямой вопрос, милорд, но почему вы решили приехать сюда и помочь нам? Мне кажется, что пивоварня Пламтри в любом случае не получит особой выгоды — даже если все у нас получится.

Джаррет тоже отложил карты.

— Ошибаетесь, сэр, — ответил он. — Я наблюдал за успехами Оллсоппа, поэтому точно знаю, что выгода будет обоюдная.

— И все же я не уверен в том, что у меня получится… — пробормотал Хью со вздохом. — Конечно, хочется верить в успех, однако… — Он снова вздохнул.

Тщательно взвесив слова компаньона, Джаррет проговорил:

— Сэр, пообщавшись с вами немного, я понял то, что говорила о вас ваша сестра, — чистейшая правда. У вас есть все качества, необходимые удачливому коммерсанту. Вам не хватает только уверенности в себе.

— Какая уж тут уверенность? — проворчал Хью. — Вы же видите, что «Лейк эль» на краю пропасти. Так какая же может быть уверенность у того, кто довел свою компанию до этого?

Джаррет довольно долго молчал. Наконец, собравшись с духом, заявил:

— Ваша беда в том, сэр, что вы слишком уж часто тянетесь к бутылке.

Хью нахмурился, но не стал ничего отрицать. И все же счел нужным заметить:

— Не мое пьянство создало проблемы на русском рынке и подняло цены на хмель и бочки.

— Это верно, — кивнул Джаррет. — Однако коммерсанту следует должным образом реагировать на сложные жизненные ситуации. А вы до сих пор реагировали совершенно неправильно.

— Как будто вы знаете, как правильно! — огрызнулся Лейк. — Насколько я могу судить, вы реагируете на «сложные жизненные ситуации», скрываясь от них за карточным столом.

Джаррет промолчал, крыть было нечем. Лейк же посмотрел на него пристально и проговорил:

— Но вы так и не ответили на мой вопрос, милорд. Зачем вы сюда приехали? Как Анни уговорила вас рассмотреть ее предложение?

— Видите ли, ваша сестра иногда бывает весьма убедительной, — уклончиво ответил Джаррет.

Лейк кивнул и, нахмурившись, заметил:

— К тому же она очень хорошенькая, и вы, вероятно, это заметили.

— Только слепой мог бы этого не заметить.

Мистер Лейк помолчал, потом вновь заговорил:

— Мне показалось, милорд, что вы задержались в Бертоне несколько, дольше, чем требовалось для обсуждения всех условий нашей сделки. Чем это вызвано?

Джаррет пристально взглянул на собеседника. Теперь было ясно, куда тот клонит.

— Говорите прямо, мистер Лейк. Говорите то, что хотите сказать.

— Что ж, очень хорошо. — Хью откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки. — Милорд, если у вас честные намерения по отношению к моей сестре, то вам лучше сказать об этом. Если же… не очень честные, то лучше оставьте ее в покое.

Джаррет тоже нахмурился. Слова Лейка следовало понимать как предупреждение, и это, конечно же, не могло ему понравиться.

— А что заставляет вас думать, что у меня есть вообще какие-либо намерения в отношении вашей сестры? — осведомился он.

— Прежде всего, вы обладаете удивительной способностью — можете заставить мою сестру покраснеть. Я никогда прежде не видел, чтобы Анни так часто краснела. Да-да, она постоянно краснеет в вашем присутствии.

Джаррет заставил себя улыбнуться:

— Дело в том, мистер Лейк, что я многих женщин заставляю краснеть. Так что ничего удивительного, что и ваша сестра краснеет. Поверьте, это совершенно ничего не значит.

Лейк снова помолчал, потом тихо сказал:

— Сэр, я не хочу, чтобы сердце моей сестры было разбито каким-нибудь негодяем. Вы меня понимаете?

Джаррет тут же кивнул:

— Да, разумеется. Но позвольте заметить, что ваша сестра — очень сильная женщина. Она сумеет защитить свое сердце, если возникнет такая необходимость.

— Но один негодяй уже разбил ей когда-то сердце, — возразил Лейк.

Один негодяй?.. Этого Джаррет не ожидал. То есть не ожидал, что брат Аннабел заговорит об этом.

— Вы, конечно же, намекаете на героического Руперта? — осведомился он.

Лейк презрительно фыркнул.

— Герои не ухаживают за женщиной, если знают, что ее близкие это не одобряют.

— Ваш отец… не одобрял ухаживания Руперта?

Лейк досадливо поморщился.

— Мы с отцом оба знали, что Руперт очень пылкий молодой человек, у которого, как и у его брата, отваги было больше, чем мозгов. У этого парня не было средств для содержания семьи, так как его отец, когда умер, ничего им с братом не оставил. Правда, они много работали, но повторяю: у обоих отваги было больше, чем мозгов. Будь у Анни время, она бы обязательно это поняла, и тогда их любовь угасла бы сама собой.

— Не поэтому ли ваш отец просил их подождать со свадьбой?

Лейк тут же кивнул:

— Именно поэтому, а вовсе не из-за возраста. Отец знал, что если просто-напросто запретит Анни встречаться с Рупертом, то моя своенравная сестренка сделает наоборот. И применил более хитрую тактику — он, конечно же, надеялся, что Аннабел все поймет и в конце концов одумается.

— Но «хитрая тактика» не дала ожидаемого результата, не так ли?

— Ну почему же?.. Во всяком случае, она была лучше, чем мой метод… — Хью ненадолго умолк, потом со вздохом проговорил: — Я пытался их разлучить, и это привело к катастрофе.

— Пытались разлучить? — Джаррет с любопытством взглянул на собеседника. — Но каким образом?

Проигнорировав вопрос, Лейк проворчал:

— Этот парень отправился на войну и забрал с собой ее сердце, вот и все. Он-то погиб, а она… После этого Анни стала совсем другой.

Джаррет вспомнил их с Аннабел разговор о Руперте. Она сказала, что до сих пор чувствует себя виноватой в его смерти. И говорила о том, что, возможно, уберегла бы его от смерти, если бы отправилась с ним. Но она вроде бы не говорила, что любила его. Или все-таки говорила?..

— В таком случае, мистер Лейк, вы напрасно тревожитесь, — заявил Джаррет. — Если ее сердце все еще принадлежит Руперту, то едва ли она отдаст его мне.

— А вам нужно ее сердце? — неожиданно спросил Лейк.

Еще один прямой вопрос. Такой вопрос заслуживал прямого же ответа.

— Не знаю. — Джаррет пожал плечами. И в данный момент он сказал чистейшую правду.

Его ответ, казалось, нисколько не удивил Лейка.

— В таком случае, милорд… Пока не узнаете точно, прошу оставить ее в покое.

«А все же забавно… — подумал Джаррет. — Ведь почти то же самое я сказал Мастерсу по поводу моей сестры».

Внезапно из коридора донесся какой-то шум, а затем Джаррет услышал знакомый женский голос:

— Мне сказали, что я могу найти здесь лорда Джаррета Шарпа. Он ведь у вас?

Джаррет со вздохом поднялся. Будь все проклято! Ведь ещё утром у него возникло предчувствие, что его дни в Бертоне сочтены.


Глава 21


Аннабел медленно спускалась по ступенькам. Услышав разговор гостьи с дворецким, она почувствовала, как болезненно сжалось ее сердце. Какая-то женщина разыскивала Джаррета… Что бы это значило? Может, это приехала его любовница или невеста?

От этой мысли ей стало еще больнее. Тем более что женщина — она увидела ее через несколько секунд — оказалась довольно красивой. Смеющееся лицо незнакомки обрамляли рыжевато-каштановые локоны, а модное дорожное платье цвета лаванды выгодно подчеркивало роскошные формы, при виде которых ни один мужчина не мог бы остаться равнодушным.

Подавив приступ ревности, Аннабел приблизилась к гостье.

— Вы ищете его светлость? — спросила она.

На нее пристально взглянули огромные зеленые глаза, почему-то показавшиеся ей удивительно знакомыми.

— Да, его, — ответила женщина. — В гостинице «Павлин» нам сказали, что он, возможно, у вас.

«Сказали… нам? — промелькнуло у Аннабел. — Значит, эта дама не одна?»

— Совершенно верно, — ответила она. — Лорд Джаррет ужинал с нами, а теперь играет в карты с моим братом.

— В таком случае вы — мисс Лейк! — воскликнула женщина, очевидно, обрадовавшись, — Гейб мне о вас рассказывал. — Заметив удивление, промелькнувшее на лице Аннабел, она добавила: — Я Минерва Шарп.

— То есть моя сестра, — сказал Джаррет, выходя из гостиной. — Кажется, несколько дней назад я в разговоре с вами, мисс Лейк, упоминал про нее.

Вспомнив, в какой ситуации Джаррет про нее упоминал, Аннабел порозовела. Очевидно, и он вспомнил о том же, так как на его губах заиграла лукавая улыбка.

— Но что ты здесь делаешь? — Джаррет повернулся к сестре.

Леди Минерва нахмурилась и проворчала:

— Разве такими словами встречают сестру? Мог бы по крайней мере хотя бы поцеловать меня.

— Никаких поцелуев, пока не объяснишь, что заставило тебя приехать сюда.

— Я здесь не одна, глупенький. Гейб и мистер Пинтер сейчас спорят у дома, выясняют, кому платить за карету.

Джаррет даже рот раскрыл от изумления, и лицо его при этом приобрело весьма комичное выражение.

— Гейб и Пинтер тоже здесь? — пробормотал он. — О Господи, может, вы привезли с собой еще и бабулю?..

— Бабуля очень хотела поехать, но доктор Райт не позволил. Поэтому она попросила передать тебе кое-что. — С этими словами сестра шлепнула Джаррета веером по руке.

— Ой! — Он потер руку. — А это зачем?

— Я же сказала: сообщение от бабули. Она требует, чтобы ты немедленно ехал домой.

Эта сценка заставила Аннабел рассмеяться, Джаррет же поморщился и пробурчал:

— Скажи бабуле, что у меня тоже имеется сообщение. Пусть подождет, черт побери! Когда буду готов, тогда и вернусь, ясно?

В этот момент в парадную дверь вошли лорд Гейбриел и мистер Пинтер. И в тот же миг из гостиной вышел Хью. Последовала церемония знакомства, к которой присоединилась спустившаяся из детской Сисси.

Через несколько минут хозяева и гости расположились в столовой, и слуги подали им вино и эль. Кухарка же спешно была вызвана на кухню, дабы приготовить трапезу для неожиданных гостей.

— Ах, миссис Лейк, — повторяла уже в третий раз леди Минерва, — мы вовсе не хотим вас беспокоить — просто заехали, чтобы забрать Джаррета, вот и все.

— Ну что вы, миледи… — с улыбкой отвечала Сисси. — Зачем вам так спешить? Вы ведь весь день провели в дороге. К тому же и лорд Гейб сказал, что вы даже не ужинали. И никакое это не беспокойство. Друзья и родственники лорда Джаррета — всегда почетные гости в нашем доме.

Леди Минерва тоже улыбнулась, потом посмотрела на Аннабел с нескрываемым любопытством. Та старалась сохранять невозмутимость, но ее сердце колотилось как бешеное. «Значит, они приехали, чтобы забрать Джаррета, — думал она. — И он скоро уедет…» Разумеется, она знала, что этот день рано или поздно настанет, но теперь, когда он настал, она не знала, сможет ли это выдержать.

Тут ей вдруг вспомнилась их с Джарретом волшебная ночь. Вспомнились его ласки… и все остальное. Ах, она никогда не забудет, как он возносил ее к вершинам блаженства…

— Пожалуйста, налейте мне оршада, мисс Лейк, — обратилась к ней леди Минерва, протянув ей свой стакан. — Этот оршад, должно быть, восхитительный, если судить по выражению, появившемуся на вашем лице. Глядя на вас, нисколько не сомневаешься: эта женщина испытывает неземное блаженство.

Аннабел вздрогнула и густо покраснела. Перехватив сочувственный взгляд Джаррета, она невольно потупилась. О Господи, неужели он читал ее мысли? И не только он. Похоже, его сестра тоже все поняла.

Аннабел молча наполнила стакан леди Минервы и снова уставилась в пол. Ей казалось, что если она сейчас скажет хоть слово, то непременно выдаст себя, выдаст свои чувства. Джаррет же, понаблюдав за ней еще несколько мгновений, откинулся на спинку стула и, повернувшись к сестре, проговорил:

— А теперь скажи, Минерва, откуда такая спешка? Почему бабуля отправила тебя за мной?

— На самом-то деле бабуля отправила, меня, — заявил лорд Гейбриел. — Минерва просто увязалась за мной из любопытства.

— Вовсе не из любопытства, — возразила Минерва. — А от отчаяния. Бабуля прямо-таки сводит меня с ума. Постоянно приглашает неженатых мужчин на семейный ужин. А когда я пытаюсь увильнуть, разыгрывает сердечный приступ.

— Ты уверена, что она притворяется? — спросил Джаррет с некоторым беспокойством.

— Она чувствует себя не так уж плохо, раз выходит ужинать. А ты разве так не думаешь?

Джаррет усмехнулся:

— Да, похоже, бабуля чувствует себя очень даже неплохо, раз взялась за старое. Но если так, то мне тем более нет смысла спешить в Лондон.

— Милорд, нам бы не хотелосьотвлекать вас от ваших дел на пивоварне Пламтри, — сказал Хью. — Мы с вами можем завтра поставить последние точки в нашем соглашении, и к полудню вы сможете отправиться в обратный путь.

При этих словах брата Аннабел невольно вздрогнула. Джаррет посмотрел на нее и проговорил:

— Я хотел бы обсудить с вами кое-что, мисс Лейк. На это, возможно, уйдет еще один день.

— Я была бы рада задержаться здесь на день-другой, — сказала Минерва, — но бабуля дала четкие инструкции. Мы должны вовремя доставить тебя домой для встречи, с поставщиками солода.

— О, будь все проклято, — проворчал Джаррет. — Я совсем забыл об этом…

— Если отправимся завтра в середине дня, то приедем вовремя, — продолжала Минерва. — Выехать позже никак нельзя.

— Чем быстрее вы вернетесь в Лондон, милорд, тем быстрее сможете представить наше дело боссам Ост-Индской компании, — заметила Аннабел. — Так что вам, наверное, не следует здесь задерживаться. — Сказав это, она почувствовала ужасную боль в груди — словно сердце ее пронзило острие кинжала.

А Джаррет вдруг пристально посмотрел на нее и тихо сказал:

— Не уверен, что вы правы, мисс Лейк. Возможно, мне все-таки следует задержаться.

Лорд Гейбриел в изумлении уставился на брата. Потом, толкнув локтем сидевшую рядом с ним сестру, тихо прошептал:

— Похоже, наш братец очень привязался к Бертону.

— У вас, насколько я понял, тоже есть для меня новости? — обратился Джаррет к мистеру Пинтеру.

— Да, сэр, — кивнул сыщик. — Я изучил дела, которые вы мне поручили. И поскольку не был уверен в том, что леди Минерва и лорд Гейбриел уговорят вас вернуться, то решил поехать с ними, чтобы проконсультироваться с вами относительно моих дальнейших действий.

— Он не сказал нам ни слова об этих твоих загадочных «делах», — посетовала леди Минерва. — Я всю дорогу пыталась разговорить его, но он не сказал ни слова.

— Наша сестренка ужасно докучала мистеру Пинтеру, — со смехом заметил лорд Гейбриел. — У нее, знаете ли, такой язычок… — Он заговорщически подмигнул Аннабел. — Полагаю, вы, мисс Лейк, могли бы составить с нашей сестрой замечательную пару.

Леди Минерва одарила Аннабел ослепительной улыбкой.

— Ох, мисс Лейк, брат твердит мне об этом всю дорогу, но я не понимаю, что он имеет в виду. А вы, к сожалению, скромно отмалчиваетесь.

— Потому что рядом с тобой, сестрица, невозможно вставить ни слова, — заявил Джаррет. — Дай ей шанс — и она покажет себя во всей красе.

— Вы можете увезти своего брата в любой момент, — сказала Аннабел. — Он нам здесь больше не понадобится. Обещаю.

Все весело рассмеялись. Все, кроме Джаррета.

— Что, совсем? — спросил он, глядя на Аннабел. И от его бархатного голоса у нее по спине мурашки пробежали.

Перехватив взгляд брата, наблюдавшего за ней, Аннабел заставила себя улыбнуться и ответила:

— Да, милорд, совсем. Если, конечно, не понадобится поднять горожан среди ночи с постелей какой-нибудь песней.

Лорд Гейбриел громко расхохотался.

— Господи милостивый! Если вы слышали, как поет наш Джаррет, то я понимаю ваше желание побыстрее от него избавиться. Не только язык Минервы, но и пение Джаррета может свести человека с ума. От его пения молоко сворачивается, oт его…

— Довольно, Гейб! — перебил Джаррет с раздражением. — Да, они уже слышали, как я пою.

— Зато ты замечательно играешь в карты, — заметила леди Минерва. — Знаешь, Гейб рассказал мне, как вы с мисс Лейк играли в вист в две руки на…

— Простите, что перебиваю, леди Минерва. — Аннабел вскочила на ноги. — Простите, но мне срочно нужно уйти. Надо проверить, как там ваш ужин. Не хотите ли со мной прогуляться? У нас в коридоре висит очень интересная гравюра Тернера. Уверена, вам понравится. На ней изображен старинный замок, такой же, как в готических роман и насколько я знаю, вы их тоже пишете. Это правда?

Она говорила все, что приходило в голову, — но что еще оставалось ей делать? Не могла же она допустить, чтобы Хью узнал об их с Джарретом карточной игре…

Леди Минерва уставилась на нее с изумлением.

— Да, вы правы. Я пишу готические романы и как ни странно, обожаю Тернера.

— Как и я, — заявил Джаррет. — Поэтому я тоже выйду с вами.

Как только они втроем вышли в коридор и отошли от столовой, он сказал сестре:

— Тернер вон там, через несколько дверей. Рассмотри его хорошенько, а я пока поговорю с мисс Лейк.

Минерва тихо рассмеялась.

— Как скажешь, брат! Буду ждать твоих дальнейших распоряжений.

Пропустив мимо ушей язвительный тон сестры, Джаррет потащил Аннабел в кабинет Хью. Переступив порог, он тотчас же привлек ее к себе и поцеловал с такой страстностью, что у нее голова кругом пошла. Аннабел понимала, что ей следовало оттолкнуть его, однако она ничего не могла с собой поделать — ей хотелось последний раз почувствовать жар его объятий и сладость его поцелуев. Ведь завтра он уедет, и, возможно, она уже никогда его не увидит…

Тут Джаррет вдруг прервал поцелуй и тихо проговорил:

— Аннабел, дорогая, я непременно должен увидеть тебя сегодня вечером. То есть мы должны встретиться наедине, понимаешь?

— Джаррет, зачем?

— Ты прекрасно знаешь.

Да, она знала. И, что еще хуже, очень этого хотела.

Чуть отстранившись, Джаррет заглянул ей в глаза.

— Так как же, милая? — Он снова привлек ее к себе.

— Нет, не здесь. — Она выскользнула из его объятий. — Потом. На пивоварне.

Его глаза ярко вспыхнули.

— Ты уверена, что сможешь прийти? Я не хочу, чтобы у тебя возникли проблемы с братом.

— Не уверена, но постараюсь.

Джаррет поднес к губам ее руку и поцеловал ладошку, потом снова обнял и прошептал:

— Только очень постарайся, хорошо? Я не уеду из Бертона, пока снова не увижусь с тобой наедине.

Не успела она ответить, как из коридора донесся шепот:

— Джаррет я слышу, что сюда идут слуги.

Он со вздохом разочарования открыл неплотно прикрытую дверь, и они вышли в коридор, где их ждала Минерва. Когда все трое присоединились к слугам, чтобы направиться в столовую, Джаррет тихо прошептал:

— Значит, до встречи, милая Венера…

Аннабел молча кивнула. И тут же тяжко вздохнула. Она-то думала, что уберегла от него свое сердце, но тут вдруг выяснилось, что она жестоко ошибалась. И непонятно было, чем все это закончится…


Следующие два часа превратились для нее в настоящую пытку. Она могла думать лишь о том, что ждало ее в будущем. И ей было очень больно наблюдать за Джарретом в кругу родных. Эти люди любили друг друга, и она ужасно завидовала им — ведь они могли видеть Джаррета каждый день, в то время как у нее, Аннабел, осталась всего одна ночь…

Как ни странно, но Аннабел вдруг поняла, что леди Минерва ей очень нравится. Лорд Гейбриел тоже был очень мил — он то и дело смешил всех за ужином рассказами о своих приключениях на скачках.

Когда же Шарпы и мистер Пинтер уехали, Аннабел сообщила брату и Сисси, что собирается лечь спать. Направившись к себе в спальню, она сказала горничной, что разденется сама. А потом принялась мерить шагами комнату, пытаясь найти способ выйти из дома незаметно. Она знала, что брат в последние дни не ложился до поздней ночи, по-видимому, караулил ее, Аннабел. И караулил не без оснований.

Конечно же, брат что-то заподозрил, и если он в эту ночь обнаружит…

Ох, об этом даже думать не хотелось. Будь что будет, главное — провести с Джарретом эту ночь, их последнюю ночь.

Тут раздался стук в дверь, и Аннабел вздрогнула от неожиданности, В следующую секунду дверь отворилась, и в комнату вошла Сисси.

— Вижу, ты еще одета, дорогая, — сказала невестка.

Аннабел не знала, что ответить, поэтому молча пожала плечами.

— Полагаю, ты сейчас собираешься на пивоварню, — продолжала Сисси. Аннабел уставилась на нее в изумлении, и она пояснила: — Хью говорил, что ты ходила туда в первую ночь, когда мы вернулись. И он сказал, что запретил тебе туда ходить.

— Да, верно, — кивнула Аннабел. — Он говорит, что это опасно. Но мне тогда необходимо было подготовить… кое-какие документы.

— Я уверена, что тебе и в эту ночь необходимо пойти туда. — Сисси внимательно посмотрела на невестку. — Ведь его светлость завтра уезжает, и у тебя там, вероятно, много дел… Ох, дорогая, я же все прекрасно понимаю. Да, я понимаю то, чего не понимает твой брат. У женщины порой бывают… определенные потребности. Тебе нужно идти на пивоварню, и я тебя в этом не виню.

Аннабел вопросительно взглянула на невестку. Что Сисси хотела ей сказать? Неужели давала понять, что знает, почему она в эту ночь собралась на пивоварню?

— Но если я туда пойду, Хью это не понравится, — сказала она наконец.

— Он твой брат… — Сисси пожала плечами. — Чего же еще от него ждать? Но это не значит, что тебе не следует стремиться к тому, что ты считаешь для себя важным. Именно поэтому, дорогая… — Она взглянула Аннабел прямо в глаза. — Если ты чувствуешь, что тебе сегодня необходимо пойти на пивоварню, я могу позаботиться о Хью.

— Но как?.. — в растерянности пробормотала Аннабел.

Сисси рассмеялась.

— Я замужем за ним тринадцать лет, поэтому прекрасно знаю, как его отвлечь. И еще скажу ему, что его светлость будет сегодня долго и серьезно беседовать со своими родными.

— Да, да, конечно, — закивала Аннабел.

— Так что тебе не следует беспокоиться, что его светлость… вдруг захочет с ним поговорить в первые утренние часы, не так ли?

Аннабел снова закивала:

— Да, конечно, не следует беспокоиться.

Сисси весело улыбнулась:

— И я тоже за тебя не беспокоюсь. Потому что знаю, что ты поступаешь правильно.

Аннабел невольно усмехнулась:

— Не уверена, что сегодняшняя ночь на пивоварне — такой уж правильный поступок.

— Видишь ли, дорогая, иногда нужно хоть во что-то верить. Так вот, я верю в лорда Джаррета, особенно после его сегодняшнего разговора с Хью.

Аннабел на мгновение замерла.

— После какого разговора?

— Хью хотел узнать, честные ли у него намерения.

— И что же? Он, наверное, рассмеялся Хью в лицо?

Сисси покачала головой:

— Нет, не рассмеялся. В том-то и дело. И, по словам Хью, он как будто задумался…

— Может, он просто… из вежливости? — пролепетала Аннабел. А сердце ее гулко стучало.

— Но в том, как лорд Джаррет смотрит на тебя, нет ни намека на вежливость. Зато есть кое-что другое…

— Но, Сисси, ты, кажется, забыла о его репутации.

— Разумеется, не забыла. Более того: насколько я знаю, он предпочитает легкую добычу, а ты, моя дорогая, — отнюдь не легкая. Кроме того, мы обе знаем, что он задержался здесь дольше, чем требовалось. Теперь понимаешь?..

— Значит, ты помогаешь мне, потому что надеешься… — У Аннабел перехватило дыхание. — Ты надеешься, что он женится на мне?..

— Я помогаю тебе только потому, что ты заслуживаешь счастья. Хоть немного. Хоть ненадолго. Да-да, только поэтому.

— Спасибо тебе, Сисси, — пробормотала Аннабел. И тут же вздохнула. Она прекрасно понимала, что в любом случае, что бы ни предложил ей Джаррет, она не сможет оставить Джорди. Так что эта ночь будет ее последней ночью с Джарретом.


Глава 22


Когда Гейб с Минервой, прибыв в гостиницу, сразу же удалились к себе, Джаррет вздохнул с облегчением — теперь-то брат с сестрой не узнают, что он скоро отправится на встречу с Аннабел.

Но до этого его ждало еще одно важное дело. Джаррет отвел Пинтера в уединенную комнату, устроенную в гостинице специально для него.

— Бренди? — спросил он у сыщика, когда тот уселся в кресло.

— Да, пожалуй. Благодарю, милорд.

Джаррет наполнил два бокала. Протянув один Пинтеру, он отхлебнул из своего и прошелся по комнате — был слишком возбужден и не мог бы усидеть на месте.

— Что ж, Пинтер, рассказывайте, что узнали.

— Пока что я не нашел ни одного из конюхов, находившихся в конюшне в тот момент, когда ваша мать ускакала на лошади. — Пинтер отпил из бокала. — Но по второму вопросу я кое-что выяснил и решил, что следует поскорее сообщить вам об этом.

— Ага… Очень хорошо. — Джаррет кивнул и снова прошелся по комнате.

Речь шла о Десмонде Пламтри, их кузене. И Джаррету казалось, что в тот роковой день, когда погибли его родители, он видел кузена в рощице неподалеку от того места, где все расположились на пикник. Но он тогда подумал, что обознался, поскольку Десмонда в тот день в гости не приглашали. Решив, что принял за Десмонда кого-то из гостей, Джаррет забыл об этом эпизоде. Но после рассказа Оливера тотчас же вспомнил, и с тех пор его терзали сомнения.

— Значит, я был прав? — Он пристально взглянул на Линтера. — Мой кузен действительно находился в поместье в тот день?

— Я могу лишь доказать, что он находился поблизости, — ответил сыщик. — И мне потребовалось приложить не так уж много усилий, чтобы это установить. Я нашел бывшего конюха из гостиницы в соседнем Тернхеме. И он вспомнил, что чистил следующим утром упряжь мистера Пламтри.

— Удивительно, что конюх помнит такие подробности спустя столько лет… — пробормотал Джаррет.

— Напротив, милорд, ничего удивительного. Дело в том, что он обнаружил на стремени кровь.

При этих словах сыщика Джаррет похолодел. Усевшись на ближайший стул, он глухо пробормотал:

— Значит, кровь?.. Но почему же конюх умолчал об этом? И почему не спросил, откуда кровь?

— По его словам, мистер Пламтри сослался на то, что был на охоте. Для тех мест в этом нет ничего необычного. И кровь на одежде охотника — тоже самое обычное дело.

— И все же это событие ему запомнилось, не так ли?

— Ему показалось странным, что кровь была именно на стремени, — сказал Пинтер. Откуда могла взяться кровь на подошвах сапог охотника? Ведь такой человек, как мистер Пламтри, мог бы послать своих слуг, чтобы освежевали его добычу. Но грум не связал это происшествие с трагедией, произошедшей в вашем поместье, поскольку видел, как Десмонд Пламтри поздним вечером выпивал в гостинице.

— Но мои мать с отцом, возможно, погибли не вечером, а немного раньше, на исходе дня.

— Да, возможно. Но все думали, что это произошло именно вечером. Потому что ваша бабушка, милорд, приняла меры, чтобы скрыть правду.

Джаррет со вздохом кивнул. Действительно, что было бы, если бы бабуля сказала правду и не пыталась сохранить честь семьи? Но очень может быть, что она неверно оценила ситуацию. Ведь в конечном итоге вышло еще хуже… Поползли сплетни о том, что это Оливер убил своих родителей.

— А если предположить, что Десмонд все же был там… и имел какое-то отношение к их гибели?.. — в задумчивости проговорил Джаррет. — Скажите, какую цель мог он преследовать, убив их? Ведь ему ничего не перепадало. Он ничего от этого не выигрывал.

— А не вы ли говорили, что ваша бабушка грозилась оставить ему пивоварню Пламтри?

— Да, верно. Но она говорила это только для того, чтобы нас помучить. Потому что знала, что мы терпеть не можем нашего двоюродного брата. Так что убийство наших родителей не позволило бы Десмонду завладеть пивоварней. Ведь он же не был наследником нашей бабушки…

— Можно взглянуть на это дело под другим углом, — заметил сыщик. — Возможно, ваш кузен рассчитывал унаследовать пивоварню еще за несколько лет до этого, когда умер муж вашей бабушки, его дядя. Хотя скорее всего он надеялся, что ему позволят управлять компанией. Я уверен: он никак не ожидал, что миссис Пламтри сама будет там командовать.

— Да, конечно, — согласился Джаррет. — Этого никто не ожидал.

— Так вот, не получив желаемого, ваш кузен, возможно, придумал другой способ завладеть пивоварней, — продолжал сыщик. — Смерть мужа сильно подкосила вашу бабушку. И он, вероятно, полагал, что страшная гибель единственной дочери и зятя, а также последующий скандал… Наверное, он считал, что все это убьет ее. А если и не убьет, то по крайней мере заставит отказаться от руководства пивоварней.

Пинтер поставил бокал на стол и, поднявшись на ноги, прошелся по комнате.

— Вы, милорд, в то время были еще слишком молоды, чтобы управлять пивоварней, а ваш старший брат, молодой маркиз, был слишком занят поместьем. И если бы ваша бабушка не смогла больше управлять пивоварней, то скорее всего передала бы управление своему племяннику. Возможно, он даже считал, что был назначен наследником. Так что если бы она скончалась от горя…

— Но если он так рассуждал, то почему не убил именно бабулю? Это было бы не так уж сложно…

— Да, верно. Но тогда наследницей стала бы ваша мать. К тому же она могла бы нанять кого-то для руководства компанией. А убить всех троих он не мог. Это выглядело бы слишком подозрительно.

Джаррет залпом осушил свой бокал. Немного подумав, он пробормотал:

— Но всерьез обвинять в убийстве моего кузена… Хм… вам не кажется, что это было бы довольно странно?

— Нет, совсем не кажется, — ответил Пинтер. — Хотя, конечно, доказать что-либо без дополнительных сведений было бы невозможно. Во-первых, следует выяснить, как в тот момент обстояли дела с завещанием вашей бабушки. Об этом, наверное, можно спросить у нее. Ну а затем…

— Нет-нет, — перебил Джаррет. — Не надо привлекать к этому делу бабулю.

Пинтер с удивлением посмотрел на собеседника.

— Милорд, позволю себе смелость спросить: почему не надо?

Джаррет тяжко вздохнул.

— Во-первых, она все еще больна. Ну а во-вторых… Я не думаю, что можно предъявлять человеку столь серьезные обвинения, если они основаны лишь на заявлении конюха, что он якобы девятнадцать лет назад смывал кровь с его стремени. Что же касается моих воспоминаний, то я не уверен в том, что действительно видел его в поместье в тот день. И вообще я сомневаюсь, что у Десмонда хватило бы духу отважиться на хладнокровное убийство. К тому же вы совершенно справедливо заметили, что невозможно доказать что-либо без дополнительных сведений. Ведь мы, в сущности, совсем ничего не знаем. У нас нет доказательств. Во всяком случае — пока. А расспрашивать бабулю я ни в коем случае не стану. Скажите, а есть ли какой-то способ узнать о ее завещании без ее ведома?

Пинтер на минуту задумался.

— Полагаю, можно было бы обратиться к ее поверенному, мистеру Бону. Он мог бы просмотреть все варианты завещания вашей бабушки. А ваш друг Мастерс… Он ведь адвокат, не так ли? Пусть бы действовал от вашего имени. А я мог бы ему кое-чем помочь. Думаю, что мистер Богг не отказался бы выполнить вашу просьбу.

— Прекрасная идея, — кивнул Джаррет. — Я поговорю об этом с Мастерсом, как только вернусь в Лондон.

— А я тем временем продолжу расследование, — подхватил сыщик. — Если найду конюхов, то, наверное, смогу узнать, не видел кто-нибудь из них в тот день вашего кузена. И еще я попытаюсь расспросить его слуг.

— Только будьте осмотрительны, — предупредил Джаррет. — Десмонд не должен знать, что мы этим делом интересуемся. И если он действительно виновен… Ведь не известно, что кузен может предпринять…

— Разумеется, милорд. Ваш кузен ничего не должен знать. Тем более что он… — Сыщик пристально взглянул на Джаррета. — Видите ли, ваш кузен выражает сомнения в том, что вы способны управлять пивоварней Пламтри. Более того, он каким-то образом пронюхал о вашей договоренности с мисс Лейк и теперь распространяет… гнусные слухи.

Сжав кулаки Джаррет вскочил на ноги.

— Я убью этого сукина сына!

— Я бы не советовал, — заметил Пинтер. — Мне бы не хотелось вас арестовывать.

Джаррет с трудом подавил приступ гнева.

— А что бы вы мне посоветовали?

Пинтер долго медлил с ответом.

— Вам, милорд, это не понравится, — пробормотал он наконец.

— Что именно? Говорите.

— Вы могли бы жениться на мисс Лейк.

Джаррет с минуту, не меньше, таращился на сыщика. Наконец спросил:

— Когда вы начали работать на мою бабку?

Пинтер с усмешкой покачал головой:

— Поверьте, милорд, ваша бабушка тут ни при чем. Что же касается женитьбы… Если хотите положить конец слухам о мисс Лейк, а также нынешних затруднениях пивоварни Пламтри, то брачный союз с семейством пивоваров был бы для вас идеальным решением. Кроме того, что вы получили бы определенные преимущества на рынке, ваша женитьба на мисс Лейк выглядела бы как весьма разумный коммерческий ход. Это сразу выбило бы почву из-под ног вашего кузенами он оказался бы в дураках.

— Весьма заманчивые перспективы, — заметил Джаррет. — Но едва ли ради этого стоит жениться, — добавил он, криво усмехнувшись.

И в тот же миг перед его мысленным взором возникла Аннабел — с сияющими глазами и с улыбкой Венеры. Ему казалось, она звала его к себе и умоляла поторопиться.

Сыщик же, не сводя с него глаз, тихо проговорил:

— Я бы посоветовал вам милорд, как следует подумать об этом.

Джаррет в растерянности пожал плечами:

— Но я не знаю, согласится ли она… Вы ведь помните, что она говорила о браке?

Губы Пинтера тронула улыбка.

— Конечно, помню. Она вполне определенно высказалась на сей счет, когда вы с ней играли в таверне. Мне кажется, милорд, она будет думать иначе, если вы того захотите.

«И если я навсегда откажусь от своего образа жизни», — мысленно добавил Джаррет. Как ни странно, но сейчас эта мысль уже не казалась ему такой уж неприятной. Снова пожав плечами, он пробормотал:

— Что ж, я, пожалуй, поразмыслю над вашим советом, Пинтер. А пока… Продолжайте расследование. — Джаррет направился к двери. У порога он обернулся и спросил: — Вы ведь завтра очень рано возвращаетесь в Лондон?

— Да, очень рано. — подтвердил Пинтер. — На рассвете.

— В таком случае я возьму брата и сестру в свой экипаж. Вернее — в карету Оливера. Что ж, удачи вам, Пинтер.

Как только сыщик ушел, Джаррет вновь начал мерить комнату шагами. «Женитьба на Аннабел… — думал он, — Если бы мне такое, предложили еще неделю назад, я бы возмутился».

Да, он непременно возмутился бы. Ведь если бы он женился на Аннабел, то это означало бы, что бабуля добилась своего. Кроме того, он тогда уже не сможет оставить пивоварню. Потому что Аннабел потребует, чтобы он помогал компании брата. К тому же он не мог рассчитывать на то, что сможет содержать жену на доходы от карт — удача слишком уж переменчива. Следовательно, Аннабел была права. Женившись на ней, он должен будет управлять пивоварней Пламтри, а заодно и «Лейк эль» до конца своих дней.

Джаррет налил себе еще бренди и сделал глоток. Так ли уж это плохо — управлять пивоварней? Ведь когда-то, много лет назад, он очень этого хотел. И что с того, что бабуля добьется своего? Ведь оба они могут оказаться в выигрыше. Главное — чтобы она в конце года не заявила, что снова берет на себя управление пивоварней. Что ж, возможно, она оставит его на должности главы компании. Надо только доказать, что он в состоянии управлять компанией самостоятельно. И на это у него — почти год. Если он справится; то наверняка сможет потребовать, чтобы бабуля передала ему пивоварню. Возможно, она согласится хотя бы из-за того, что он женится. А если его жена будет пивоваром, то это лишь поможет делу.

Губы Джаррета растянулись в улыбке. Допив остатки бренди, он пробормотал:

— А мистер Пинтер, оказывается, очень умен…

Хотя уговорить Аннабел будет, наверное, не так уж просто. Она уже дважды сказала ему, что вступать в брак не намерена. Но у него имелись в запасе кое-какие козыри. Сегодня он должен убедить ее в том, что этот брак будет выгоден им обоим.

Через несколько минут Джаррет Покинул гостиницу и направился в пивоварню. К его радости, Аннабел была уже там — растапливала камин в маленькой комнатке за кабинетом.

— Джаррет! — воскликнула она, повернувшись к нему с радостной улыбкой. — А я уже боялась, что ты передумал.

— Ни за что на свете. — Он снял сюртук и бросил его на стул. — Просто мне нужно было проговорить с Пинтером, и на беседу с ним ушло немного больше времени, чем я рассчитывал.

Наверное, следовало заговорить о браке в первую очередь, чтобы потом уже к этому вопросу не возвращаться. Но если Аннабел ему откажет, то возникнет очень неловкая ситуация. «Так что, пожалуй, придется подождать», — сказал себе Джаррет.

Шагнув к Аннабел, он заключил ее в объятия и прошептал:

— Дорогая, ты не представляешь, как я по тебе соскучился.

— Неужели? — Она изобразила удивление. — Как же ты мог соскучиться, если видел меня каждый день?

— Ты знаешь, что я имею в виду, соблазнительница. — Он запустил пальцы в ее прическу, чтобы вытащить заколки. — Мне не хватает шелковой тяжести твоих прекрасных волос. И очень не хватает этого…

Он впился в ее губы со всей той страстью, которую вынужден был сдерживать последние дни, во время их многочисленных деловых встреч и ужинов. Он целовал ее до тех пор, пока она не затрепетала и не прижалась к нему всем телом.

Наконец, прервав поцелуй, Джаррет пробормотал:

— А больше всего мне хотелось сжимать тебя в объятиях и прижимать к своему сердцу. — Сгорая от нетерпения, не в силах больше ждать ни секунды, Джаррет начал раздевать ее. — А тебе тоже этого не хватало? Ты тоже по этому соскучилась?

— Отнюдь. — Аннабел покачала головой. Потом вдруг рассмеялась и добавила: — Ну пожалуй, самую малость!

Тут Джаррет раздел ее до сорочки и, увидев сквозь тонкую ткань набухшие розоватые соски, с усмешкой заметил:

— Ручаюсь, что не самую малость, а гораздо больше. Не так ли, плутовка? Наверное, ты думала обо мне долгими ночами, лежа в постели без сна. Думала о том, как я, тоже одинокий, Томлюсь без тебя в своей постели. — Он запустил руку под подол ее сорочки и обнаружил, что она уже жаркая и влажная. Еще больше возбудившись, Джаррет хриплым шепотом проговорил: — Теперь-то я абсолютно уверен, что ты тосковала без меня.

— Ничего подобного, — возразила Аннабел. И тут же, покраснев, добавила: — Ну… иногда думала, конечно…

Она сняла с него жилет и галстук, затем расстегнула пуговицы на брюках.

Джаррет тут же уселся на кровать и стащил ботинки. Затем сбросил с себя остатки одежды, после чего стащил с Аннабел сорочку. Протянув к ней руки, прошептал:

— Иди ко мне, милая Венера. — Он привлек ее к себе. — Оседлай меня. Вознеси на небо.

Аннабел взглянула на него с любопытством.

— Оседлать?..

Он кивнул и раздвинул ее ноги.

— Да, оседлай. Сядь на меня верхом и прими в себя.

Когда ты в прошлый раз сидела у меня на коленях, я все время представлял, как прекрасная богиня получает удовольствие, сидя на мне верхом.

Аннабел, казалось, поняла, что от нее требуется, но почему-то медлила. Наконец, взглянув на него с беспокойством, спросила:

— А у тебя есть этот твой… кондом?

Джаррету опять хотелось сказать, что теперь в этом нет необходимости, поскольку они поженятся. Но не следовало торопиться — ведь он не знал, как Аннабел отреагирует на его предложение. Подобрав с пола брюки, он достал из кармана последний оставшийся презерватив и протянул любовнице.

— Вот он. Надень его на меня. Хорошо?

Аннабел с улыбкой кивнула и исполнила просьбу. Потом, приподнявшись, села на Джаррета и приняла его в себя.

— Вот так, дорогая, — пробормотал он со стоном наслаждения, проникая в нее поглубже. — Да, очень хорошо. А теперь — командуй!

Лицо ее осветилось улыбкой.

— Я?..

Он со стоном закивал. Эта очаровательная соблазнительница обладала над ним какой-то непостижимой властью…

Аннабел же, чуть помедлив, осторожно приподнялась, а затем опустилась, и в тот же миг из горла Джаррета вновь вырвались стоны. Ее распущенные волосы, пенясь, словно темный портер, рассыпались по плечам, а чудесные глаза ярко сверкали — более эротичного зрелища Джаррету еще не приходилось видеть. А ее грудь… О Боже!.. Не удержавшись от соблазна, он наполнил ими ладони.

— Моя сладкая богиня!.. — прохрипел он, когда Аннабел, сводя его сума, стала двигаться все быстрее.

Он стремительно возносился к вершинам блаженства, и Аннабел, судя по стонам, то и дело вырывавшимся из ее груди, не отставала от него. Содрогнувшись всем телом, он почти в тот же миг услышал ее пронзительный крик, а в следующее мгновение она в полном изнеможении упала ему на грудь. И именно в этот момент Джаррет понял: он сделает все возможное, чтобы удержать эту удивительную женщину, сделает все, что в его силах.

Поглаживая ее по волосам и покрывая ее лоб поцелуями, он прошептал:

— Выходи за меня замуж. Аннабел.

Она резко приподнялась и уставилась на него широко раскрытыми глазами — смотрела так, словно впервые увидела.

«Неужели он действительно это сказал? — спрашивала себя Аннабел. — Или же мне почудилось?» В конце концов, она решила, что Джаррет произнес эти слова безотчетно, в порыве страсти, не отвечая за себя. Что ж… наверное, в этом не было ничего удивительного. Ведь только что они оба такое пережили…

— Что же ты молчишь? — спросил он, — Я жду ответа.

Во рту у нее вдруг пересохло, и она, судорожно сглотнув, пробормотала:

— Я… не уверена, что правильно расслышала…

— Я прошу тебя выйти за меня замуж. — Он осторожно убрал с ее лица прядь волос. — Прошу стать моей женой.

Нет, выходит, она не ослышалась. Но как же так?.. Ведь он… Такой человек, как Джаррет, просто не мог этого сказать. Однако же сказал…

Наконец, овладев собой, Аннабел проговорила:

— Насколько мне помнится, еще неделю назад ты был категорически против женитьбы на ком бы то ни было.

На губах Джаррета заиграла улыбка. Взяв ее лицо в ладони, он чуть приподнялся и поцеловал ее с такой нежностью, что у Аннабел защемило в груди.

— Да, милая, ты права. Но тогда я еще не был тобой так очарован…

Она взглянула на него внимательно.

— Очарован… Чем?

— Вот этим. — Он сопроводил свои слова соответствующим движением.

Аннабел нахмурилась и, отстранившись от него, уселась на край кровати. Отыскав на полу свою сорочку, она быстро надела ее и в задумчивости уставилась в пол. Наконец, снова посмотрев на любовника, сказала:

— Ты хочешь на мне жениться, потому что тебе нравится со мной спать, не так ли?

— Потому что мне нравишься ты, — ответил Джаррет. — Нравишься вся целиком — не только твое тело. Я считаю, что мы с тобой очень подходим друг другу.

Она уставилась на него во все глаза.

— Подходим друг другу? Но ты — сын маркиза, а я — дочь пивовара.

— Мне все равно. И тебе, наверное, тоже. Я прав?

— Но твоей семье будет не все равно.

Он расплылся в улыбке.

— Конечно, не все равно! Моя бабушка будет в восторге, что я женюсь на порядочной женщине, к тому же женщине-пивоваре. Да-да, она придет в такой восторг, что наверное, пустится отплясывать джигу на крышах Лондона. И очень может быть, что тотчас же передаст тебе управление своей пивоварней.

Аннабел невольно рассмеялась. Потом, нахмурившись, сказала:

— Будь серьезным, Джаррет.

— Я вполне серьезен. — Он приподнялся и, усевшись с ней рядом, обнял за плечи. — Именно такую женщину, как ты, и хотела для меня бабуля.

— А тебя это не коробит?

Джаррет пожал плечами:

— Ну… немного, пожалуй. Не хочу, чтобы она взяла верх.

— Но тогда зачем…

— Потому что наш брак сулит ряд преимуществ. Для начала положит конец всяким сплетням.

Аннабел похолодела.

— Сплетням?..

Джаррет невольно застонал.

— Да, черт побери! Я еще не говорил тебе об этом. — Его глаза полыхнули гневом, — Видишь ли, похоже, что проклятый бабулин, племянник пронюхал каким-то образом о нашей ставке и теперь разносит повсюду слухи, рисуя все… в самом гнусном свете.

Аннабел тяжело вздохнула: только этого ей не хватало — сплетен!

— Ты хочешь сказать, он рассказывает всем правду?

— То, что считает правдой.

— Но это, наверное, и есть правда…

— Господи, какая разница? Главное же не в этом. Боюсь, что очень скоро сплетни достигнут Бертона. Мне-то на них плевать, но я не потерплю, чтобы от них пострадала ты. А также твои близкие.

Аннабел невольно вздрогнула.

— Так, значит… Значит, ты женишься на мне из жалости?

— Нет, черт побери! — Вскочив с кровати, Джаррет прошелся по комнате. — Просто я хотел перечислить все преимущества нашего брака. — Остановившись перед ней, он взял ее ладони и, поцеловав, проговорил: — Наилучший способ урегулировать ситуацию — это узаконить нашу связь.

— Узаконить нашу связь?.. — пробормотала Аннабел; ей вдруг пришло в голову, что эти слова прозвучали как фраза из коммерческого соглашения.

— А «Лейк эль» от нашего брака только выиграет, — добавил Джаррет, как будто считал, что это— самое для нее главное. — Люди увидят в нашем союзе семейное предприятие, что придаст веса нашему новому проекту. Магнаты Ост-Индской компании будут знать, что с нами можно иметь дело.

Аннабел прекрасно понимала: все, что сейчас говорил Джаррет, — чистейшая правда, и все это звучало очень даже разумно. Но все же ей казалось, что с каждым своим словом он словно вбивал в ее сердце очередной гвоздь.

— И как сказал Пинтер…

Она резко отстранила его руки и, пристально глядя на него, спросила:

— Значит, ты делаешь мне предложение, потому что так посоветовал мистер Пинтер?

— О Господи! Нет, конечно, нет! То есть отчасти поэтому, разумеется. Потому что он предложил. — Джаррет умолк, потом со стоном пробормотал: — Я все испортил, да?..

— Я бы выразилась иначе. Видишь ли, я впервые в жизни слышу столь… холодное предложение руки и сердца. Даже мясник и тот сделал вид, что испытывает ко мне нежные чувства.

— Но я же не говорил, что у меня нет к тебе нежных чувств. — Джаррет тяжело вздохнул и провел ладонью по волосам. — Я просто подумал… Дорогая, мне всегда казалось, что ты — очень практичная женщина. Поэтому я и решил, что если ты узнаешь, какая выгода…

— Забудь о выгоде, Джаррет! Мне нужно знать, почему ты хочешь жениться на мне. Я хочу слышать ответ обычного человека, а не временного главы пивоварни Пламтри.

— Я вовсе не временный, — возразил Джаррет. — Уже не временный. Я собираюсь управлять компанией пожизненно. И думаю оставить в прошлом увлечение азартными играми. — Скрестив на груди руки, он продолжал: — Ты ведь этим раньше мотивировала причину своего отказа выйти за меня, разве нет? Так вот, я брошу карты. Поэтому не беспокойся на сей счет.

Эти его слова повергли Аннабел в изумление. Бросит азартные игры? Чтобы на ней жениться? Невероятно! И это, наверное, вселяло надежду…

Заставив себя улыбнуться, она проговорила:

— Джаррет, я очень рада, что ты собираешься пожизненно управлять семейной пивоварней, но хочу знать, что ты ко мне испытываешь. Скажи, почему ты считаешь, что мы с тобой должны быть вместе всю жизнь?

Джаррет отвел глаза и пробурчал:

— Я, кажется, уже сказал, что испытываю к тебе теплые чувства. Ты мне нравишься, Аннабел. И в постели очень нравишься. К тому же мне кажется, ты предпочтешь мужчину, который честен с тобой. Потому что однажды один уже обманул тебя. Утверждал, что любит, а потом сбежал на войну, нимало не заботясь, что ты будешь страдать.

Эти резкие слова причиняли боль, но Аннабел старалась не подавать виду.

Джаррет же тем временем продолжал:

— Дорогая, обещаю, что стану тебе настоящим мужем. Я буду обеспечивать тебя и делать все, что в моих силах, что-бы помочь твоим близким. И обещаю, что оставлю карты. А если этого мало, то даже не знаю, что еще тебе предложить.

Свое сердце. Но его-то у него как раз и не было.

А вот она, Аннабел, уже отдала ему свое сердце, хотя он, конечно же, не знал об этом. Да, она любила его, любила без памяти — даже сильнее, чем когда-то любила Руперта. И ей все в нем нравилось — нравилось, как он ловко управлялся с ее братом, заставляя Хью думать, что тот сам ведет переговоры, нравилось даже его ужасное пение… Но выйти за него замуж, не завоевав его сердца, — это было бы для нее равносильно самоубийству. Ведь ей пришлось бы ради него бросить Джорди…

— Ты прав, — прошептала она. — Твоя честность мне и впрямь нравится гораздо больше, чем пустая болтовня Руперта. Поэтому и я буду с тобой честной.

Аннабел немного помолчала и, собравшись с духом, вновь заговорила:

— И есть еще одно обстоятельство, которое нужно учесть в этом… деловом союзе, который ты предлагаешь. Я тебе об этом еще не рассказывала, но дело в том… Боюсь, что ты, узнав об этом передумаешь на мне жениться.

Джаррет молча смотрел на нее, и Аннабел заметила настороженность, появившуюся в его глазах.

Сделав глубокий вдох, она тихо сказала:

— Дело в том, что у меня есть сын.


Глава 23


Джаррет по-прежнему молчал — таращился на нее, разинув рот.

«Черт подери, что она имеет в виду? — думал он, — Неужели она сказала… что у нее есть сын?» И тут его вдруг осенило. Глядя прямо в глаза Аннабел, он проговорил:

— Выходит, Джордж — твой сын?

Она молча кивнула.

— Поэтому ты так и не вышла замуж?

— Да.

— И потому так настаивала на мерах предосторожности, — пробормотал Джаррет. Что ж, теперь все стало на свои места — улеглось, как карты в колоде. — Следовательно, твой брат поэтому считает себя виноватым в том, что не уберег тебя от Руперта. А ты, в свою очередь, винишь себя в том, что его терзает чувство вины. И именно поэтому ты опекаешь Джорджа прямо-таки по-матерински…

— Да, все так, — прошептала Аннабел.

Джаррет долго молчал. Наконец спросил:

— Когда же ты собиралась рассказать мне об этом? Или не собиралась вовсе?

Она пожала плечами:

— Право, не знаю. А когда, по-твоему, я должна была рассказать об этом? — Джаррет молчал, и она продолжала: — С самого момента рождения Джорди я оберегала его от клейма незаконнорожденного, чтобы он никогда не услышал, что его мать за спиной называют «шлюхой». — Ее глаза наполнились слезами. — Когда я слышу, как он называет мамой другую женщину, у меня разрывается сердце. Но я не могла рисковать его будущим… Поэтому и тебе ничего не рассказывала. — Она всхлипнула, и по щекам ее потекли слезы.

— Тише, дорогая, успокойся, — пробормотал Джаррет, привлекая ее к себе. Он не мог видеть слезы, не мог выносить эту пытку. И теперь-то он прекрасно понимал, почему Аннабел с такой легкостью выходила из себя, когда речь заходила о поведении юного Джорджа. И конечно же, было ясно, почему миссис Лейк всегда прислушивалась к ее мнению о том, как следовало воспитывать мальчика. Да, теперь все складывалось в целостную картину.

«Но все же странно… — думал Джаррет. — Странно, что я ни о чем не догадывался…» А впрочем — ничего странного. Ведь Аннабел двенадцать лет училась скрывать свой секрет. А он, охваченный страстью, не видел в ней несчастную мать.

Дождавшись, когда Аннабел немного успокоилась, он спросил:

— А Джордж знает?

Она покачала головой:

— Нет, разумеется. Ведь ты же сам видел, что он считает своей матерью Сисси. И я… Я не знаю, как ему сказать. Боюсь, он возненавидит меня, если узнает правду. — Она подняла к нему залитое слезами лицо. — И если он отвернется от меня… О Боже, я этого не перенесу! Я умру, если такое случится!

Джаррет невольно вздохнул. Боль, которую сейчас испытывала Аннабел, казалось, передавалась ему, так что он чувствовал болезненное стеснение в груди.

— Но как же может Джордж возненавидеть тебя, дорогая? Ведь ради него ты отказалась от собственной жизни. Он должен это понять.

— Надеюсь, что ты прав. — Она снова всхлипнула. — Наверное, скоро мне придется рассказать ему правду. — Тут Аннабел пристально взглянула на него и добавила: — По крайней мере теперь ты понимаешь, почему наш брак невозможен?

При слове «невозможен» Джаррет решительно покачал головой:

— Нет, дорогая, не понимаю. Какое отношение к нашему браку имеет твой сын?

— Как какое? Если я выйду за тебя замуж, мне придется признать Джорди своим сыном, то есть объявить его незаконнорожденным и сделать объектом сплетен. Или, может быть, ты думаешь, что я оставлю все как есть — оставлю его у Сисси и Хью, а сама всю жизнь буду его «тетей»? Если ты действительно так думаешь, то я…

— Успокойся, дорогая. Твой сын станет членом семьи Шарп, а что касается обстоятельств его рождения, то к скандалам мы привыкли. Одним скандалом больше, одним меньше — какая нам разница? Для нас это не будет иметь ни малейшего значения.

Аннабел посмотрела на него с сомнением.

— Представляю, в каком восторге будет твоя бабушка, когда ты объявишь, что твоя жена — дочь пивовара с незаконнорожденным сыном.

Джаррет весело рассмеялся.

— Моя бабушка — дочь владельца таверны, дорогая. И если я могу принять твоего сына, то она тем более его примет. Иначе пошлю ее к черту.

— А она тогда может забрать у тебя пивоварню, разве не так?

Джаррет покачал головой:

— Нет, не так. Мы с ней заключили сделку, и она не пойдет на попятную. Но даже если пойдет — я не допущу, чтобы вы с Джорджем голодали. Так что об этом не беспокойся.

Аннабел тихонько вздохнула.

— Меня беспокоит другое… Я не хочу делать ему больно. Не хочу отнимать у него жизнь, к которой он привык. И не могу оставить его. Просто не могу.

— Я и не прошу тебя об этом. Твой сын будет с тобой. А если честно… Мне кажется, он сам должен все решать. Главное — расскажи ему правду. И пусть сделает свой выбор — то ли подвергнуться риску скандала, но жить со своей настоящей матерью, то ли остаться здесь, пока не вырастет.

— Если он выберет последнее, я не смогу отсюда уехать. И не уеду.

— А я не смогу уехать из Лондона, — пробормотал Джаррет со вздохом. — По крайней мере до тех пор, пока буду стоять во главе пивоварни.

— Вот видишь? Я же сказала, что из этого ничего не выйдет.

— Дорогая, не надо так говорить. Неужели ты действительно полагаешь, что твой сын захочет, чтобы ты ради него отказалась от собственной жизни? От возможности выйти замуж, завести семью и других детей?..

Глаза Аннабел округлились.

— Ты хочешь… Ты хочешь иметь детей? — пролепетала она.

Джаррет молчал, не зная, что ответить. Он не собирался говорить о детях, но эти слова вырвались у него как бы сами собой, помимо воли.

— Так как же? — не унималась Аннабел. — Хочешь, да?

Судорожно сглотнув, он пробормотал:

— Наверняка когда-нибудь… захочу. А почему бы нет, Аннабел?

Она с грустной улыбкой покачала головой:

— Ох, Джаррет, ты ведь не об этом думал, когда делал предложение, верно? Что ж, я тебя понимаю. Ни один мужчина не захочет получить в дополнение к жене еще и ее сына, уже почти взрослого.

Джаррет насупился и пробурчал:

— Я вовсе этого не говорил. Не говорил ничего подобного. Что же касается твоего сына… У тебя было больше двенадцати лет, чтобы привыкнуть к его существованию, — а я должен привыкнуть за пять минут? И вообще мне кажется, что дело вовсе не в Джордже. — Он внимательно посмотрел на нее, потом вдруг спросил: —Знаешь, какая главная твоя проблема? Ты боишься рисковать. Ты каждый раз стараешься выбрать самый безопасный путь. И мою ставку ты приняла только потому, что была уверена в выигрыше. А если бы имела хоть малейшее сомнение, то ни за что бы не согласилась играть.

— Неправда! — воскликнула Аннабел.

— Неужели? — с усмешкой спросил Джаррет. — Почему же тогда ты не рассказала сыну правду о его рождении? Не рассказала потому, что боялась риска, боялась, что в результате все изменится. Да ты скорее кинешься в объятия дьявола, чем рискнешь довериться мне, и…

— Глупости! — перебила Аннабел. — Не болтай глупости. Поверь, Джаррет, я рискнула бы, если бы знала тебя получше, если бы ты рассказал о себе хоть что-нибудь. Но тебе такое даже в голову не приходит. Ты перечислил все практические соображения в пользу нашего брака, но ни слова не сказал о своем сердце.

Он со вздохом пробормотал:

— У меня нет сердца. Разве ты еще это не поняла?

— Мне кажется, ты просто не хочешь, чтобы оно у тебя было, — возразила Аннабел. — Ведь наипростейший способ уберечь сердце от боли — это притвориться, что его вовсе нет. — Она прижала ладонь к его груди. — Но я этому не верю. Не верю, потому что знаю, что не смогла бы полюбить человека без сердца.

Джаррет замер, ошеломленный ее словами. Нет-нет, не может быть. Она не могла его полюбить. Ведь любовь — это капкан, который губит людей.

— Дорогая, не говори так. — Он отстранил от своей груди ее руку. — Я хочу спать с тобой. Я хочу на тебе жениться. И я верю, что у нас с тобой получится хороший брачный союз. Более того, я знаю, что мы в состоянии решить все проблемы с Джорджем. Но не проси о большем. Мне больше нечего тебе дать.

Лицо ее исказилось, будто слова его причинили ей сильнейшую боль.

— Так кто же из нас боится рисковать? — спросила она. — Что ж, наверное, мне не следовало ожидать, что игрок выложит на стол все свои карты. Но ты должен понять, что я-то готова рискнуть, но только в том случае, если в обмен на свое сердце получу твое. На меньшее я не соглашусь.

Джаррет молча отвернулся и, собрав свои вещи, стал одеваться. Взглянув на Аннабел, он пробормотал:

— Тогда ты, наверное, права. Ничего у нас не получится.

После этих его слов воцарилось продолжительное молчание. Ему ужасно хотелось, чтобы Аннабел передумала и сказала, что все у них получится, что она выйдет за него замуж и разделит с ним постель — даже если не получит в обмен его сердце. И в то же время он прекрасно знал, что она ничего подобного не скажет. Уж если Аннабел приняла решение, то ни за что не передумает — в этом не было ни малейших сомнений.

Они молча одевались, и Джаррет, одевшийся гораздо раньше, помог Аннабел с корсетом и застегнул на ней платье. В какой-то момент ему вдруг пришло в голову, что сейчас он, наверное, в последний раз находится наедине с этой женщиной, в последний раз касается ее растрепанных шелковистых волос и вдыхает ее чудесный запах…

И он уже не пытался целовать ее, не пытался поцелуями склонить ее к браку. Ведь она сказала, что любит его, а он… Увы, он не мог сказать ей ничего подобного.

Тут Аннабел принялась закалывать свои роскошные волосы, а Джаррет, приблизившись к письменному столу, написал несколько адресов. Повернувшись к Аннабел, он протянул ей листок.

— Вот, возьми на всякий случай. Если сплетни дойдут до вашего города и ты все же решишься выйти за меня, ты сможешь найти меня по одному из этих адресов. Первый — моя холостяцкая квартира. Второй лондонский дом бабули. И последний — Холстед-Холл. Правда, в поместье сейчас никого нет.

Она взяла листок и, пожав плечами, тихо сказала:

— Спасибо.

— Ты завтра будешь здесь, на пивоварне?

— В этом нет нужды.

Он немного помолчал.

— Тогда… Значит, это прощание?

Она грустно улыбнулась:

— Полагаю, что да.

Он хотел поцеловать ее. Хотел обнять. Но ничего этого не сделал. Молча повернувшись, он направился к двери.

Когда он был уже у порога, она его окликнула:

— Джаррет…

Он замер на мгновение. Замер с надеждой в груди. Затем, повернувшись, пристально посмотрел на нее.

— Да, я слушаю.

— Спасибо тебе, Джаррет.

— За что?

— За то, что приехал сюда и помог моему брату. За то, что сделал мою жизнь светлее, пусть и на короткое время. И за то, что напомнил, как хорошо быть женщиной.

У него перехватило горло.

— Да, пожалуйста… — пробормотал он и тут же вышел за дверь.

Уже направляясь в гостиницу, Джаррет спрашивал себя: «А не совершаю ли я сейчас ужасную ошибку, уходя от нее? Может, Аннабел была права, когда сказала, что это именно я боюсь риска, боюсь отдать ей свое сердце?»

Нет-нет, наверное, он поступил правильно. Ведь если ему уже больно уходить от женщины, с которой переспал всего лишь несколько раз, то как же он будет страдать, если, отдав ей свое сердце, все же совершит ошибку, разочаруется в ней со временем…

Она сказала, что он боится рисковать. Но она не понимала того, что известно каждому игроку: когда риск слишком велик, рисковать не стоит. А сейчас был именно такой случай.


Глава 24


Все последующие дни Аннабел жила словно во сне — постоянно видела перед собой Джаррета и вспоминала их последний разговор. И с каждым днем она все больше укреплялась в мысли, что поступила правильно. Но по ночам, лежа без сна, думала совершенно иначе и ужасно сожалела, что не приняла его предложение?

И действительно, так ли уж важно было то, что он ее не любит, что рассматривает их брак как способ ее «спасти»?

Ведь с его стороны это было неким проявлением заботы, не так ли? Все эти вопросы она задавала себе по ночам.

Но с наступлением рассвета Аннабел снова приходила к выводу, что поступила правильно. Ведь у нее не было гарантии, что Джаррет действительно бросит играть в карты. Как не было уверенности, что он не пожалеет о том, что женился, ведь брак — это на всю жизнь. И откуда она могла знать, что его семья примет Джорди? Его слова не убеждали ее и казались ничего не подкрепленным заявлением.

Аннабел в очередной раз вздохнула. Но в одном Джаррет был прав — в ближайшее время она должна сказать Джорди правду. Откладывать было бы глупо. Чем дольше она будет откладывать, тем труднее будет дальше. Тем более что сейчас не было никаких серьезных причин скрывать от мальчика правду. Ведь дома все шло хорошо, и даже Хью изменился в лучшую сторону, казалось, он стал другим человеком — во всяком случае, не напивался и взялся за управление «Лейк эль» с редким для него воодушевлением, — очевидно, надежда, которую вселил в него Джаррет, придавала ему уверенности в собственных силах.

Поэтому для нее стало полной неожиданностью, когда неделю спустя после отъезда Джаррета, заглянув в кабинет брата, она увидела его со стаканом виски в руке.

Переступив порог, Аннабел замерла, в страхе глядя на брата, сидевшего за своим письменным столом. Но через несколько секунд вдруг поняла, что Хью вовсе не пил. Держа перед собой стакан, Хью разглядывал его содержимое с таким видом, словно никак не мог понять, что же это за напиток.

Очевидно, почувствовав ее присутствие, он, не поворачивая головы, произнес:

— Заходи, Аннабел. Я как раз собирался тебя позвать.

— А что случилось?

Убийственное спокойствие его голоса не на шутку ее испугало.

По-прежнему не глядя на сестру, Хью проговорил:

— Оллсопп только что сообщил мне очень занятную сплетню. В Лондоне, похоже, ходят слухи о том, что мисс Лейк заключила весьма непристойную сделку с каким-то лордом. — Тут Хью наконец-то взглянул на нее и спросил: — Анни это правда?

Аннабел побледнела и потупилась. Но тут же, вскинув подбородок, заявила:

— Я играла с ним в карты и поставила на кон кольцо матери в обмен на его помощь «Лейк эль».

— Но слухи утверждают другое…

— Да, знаю, однако…

— Ни за что не поверю, — перебил Хью. — Я никогда не поверю, что лорд Джаррет Шарп согласился бы на кольцо. — Он пристально смотрел на сестру. — Но я совершенно уверен, что лорд Джаррет воспользовался бы возможностью переспать с тобой, что якобы и являлось твоей ставкой.

Аннабел густо покраснела.

— Не важно, что это была за ставка. Главное — я выиграла.

— Значит, ты не отрицаешь?..

Она тяжело вздохнула.

— Хью, пожалуйста, не надо…

— Меня нисколько не удивляет, что лорд Джаррет предложил именно такую ставку, — заявил брат. — Но как ты могла на это согласиться?

— Хью, прости, что поставила тебя в неловкое положение…

— Дело не в этом, черт побери! — Он наконец-то поставил стакан на стол. — А в том, что твое отчаянное желание спасти «Лейк эль» заставило тебя… Ты была вынуждена… — Хью уронил голову на руки. — О Господи, не могу поверить, что довел тебя до такого…

Сердце Аннабел болезненно сжалось. Приблизившись к брату, она положила ладонь ему на плечо.

— Поверь, лорд Джаррет никогда бы этого не сделал. В душе он очень порядочный человек.

Хью поднял голову и проворчал:

— Порядочный человек… не использует женщину, попавшую в безысходное положение. Порядочный человек не позволяет женщине рисковать репутацией. Ведь сейчас из-за него все городские сплетники будут называть тебя шлюхой. И теперь мне придется ехать в Лондон, чтобы вызвать его на дуэль черт побери!

— Ты этого не сделаешь! — решительно заявила Аннабел.

— Непременно сделаю! Он этого заслуживает!

— Нет, не заслуживает. — Аннабел несколько секунд колебалась, но потом решила: раз уж брат затворил о таких глупостях, как дуэль, то лучше сказать ему правду. — Видишь ли, Хью, когда лорд Джаррет узнал о сплетнях, он предложил мне выйти за него замуж. Но я отказала ему.

Хью в изумлении уставился на сестру. Затем медленно поднялся со стула.

— Анни, но почему?..

— Ты знаешь, Хью, почему. Из-за Джорди.

— Ты сказала ему что Джорди — твой сын?

— Я не могла не сказать. Он сделал мне предложение и имел право знать правду.

Пожав плечами, Хью пробормотал:

— Но всем другим, делавшим тебе предложение, ты этого не говорила…

— Они мне были совершенно безразличны.

— А лорд Джаррет — нет?

Аннабел молча кивнула.

— А ты не боишься, что он расскажет об этом кому-нибудь?

— Нет, не боюсь. Он не из болтливых.

— Да не болтливый… Наверное, половине Лондона рассказал о вашей игре и о ставке.

— Сплетня исходила не от него. Поверь, он совсем не такой.

— В самом деле? — Лицо Хью исказилось от гнева. — Тогда почему же ты его отвергла? Не потому ли, что он плохо отреагировал на твое откровение?

— Он-то как раз отнесся к этому с пониманием.

Хью в растерянности захлопал глазами.

— Ну, тогда… В таком случае я совершенно ничего не понимаю. — Он провел ладонью по волосам. — Если он не имел к тебе никаких претензий по поводу Джорди, тогда почему же ты не приняла его предложение?

— Я не хочу вынуждать Джорди уезжать из дома. А без него я не смогу уехать в Лондон. Так что все очень просто.

— А может, будет лучше, если Джорди сам сделает выбор?

Аннабел презрительно фыркнула.

— Да вы что, сговорились?! Лорд Джаррет сказал то же самое. Но как может мальчик его возраста самостоятельно сделать выбор? Он ведь даже не представляет, какими жестокими бывают люди. Если я объявлю его своим сыном — что должна буду сделать, чтобы забрать в Лондон, — злые языки начнут распускать всевозможные сплетни. И всем будет ужасно неловко — не только Джорди. А если он предпочтет остаться здесь без меня… — Не в силах более сдерживаться, Аннабел всхлипнула.

— Милая, успокойся. — Брат привлек ее к себе. — Ведь рано или поздно тебе все равно придется сказать парню правду.

— Да, знаю. И я с-сделаю это…

Хью вытащил из кармана носовой платок.

— Вот, возьми, Анни. Эх, какая жалость, что я не могу придушить этого мерзавца Руперта… Сделал тебе ребенка, хотя не собирался о нем заботиться. Негодяй!..

— Это давно уже в прошлом, — пробормотала Аннабел.

Взяв платок, она высморкалась, потом стала утирать слезы.

— Увы, я совершила ошибку, так что не стоит ругать Руперта. Все равно уже ничего не изменишь.

— Твоя единственная ошибка состояла в том, что ты доверилась молодому человеку, который в силу своей глупости не смог оценить тебя по достоинству. — Хью смахнул слезу с ее щеки. — И знаешь, что меня тревожит, Анни? Похоже, ты нашла еще одного такого же. Так что лучше расскажи мне правду. У меня есть причина предполагать, что лорд Джаррет тоже мог… — Брат покраснел, но все же продолжил: — Боюсь, он также мог сделать тебе ребенка.

— Но это невозможно, — пролепетала Аннабел. Она ведь точно знала, что Джаррет об этом позаботился.

Однако брат, казалось, не слышал ее.

— Анни, дорогая, я не стану осуждать тебя, но если такая возможность существует…

— Между нами ничего не было, кроме той глупой ставки, — решительно заявила Аннабел. — А тогда я выиграла, так что у тебя нет причин для волнений.

Хью снова привлек сестру к себе. Положив подбородок ей на макушку, он тихо проговорил:

— Но сплетни-то распространяются… И скоро об этом, заговорят во всем Бертоне.

Она резко отстранилась от брата. Пристально взглянув на него, она спросила:

— Ты хочешь, чтобы я приняла его предложение? Он дал мне свой адрес, чтобы я написала, если передумаю. Так что если… — Аннабел тихонько вздохнула. — Поверь, я очень не хочу ставить вас с Сисси в неловкое положение.

— Ох, милая… — Хью убрал прядь волос с ее щеки, — Анни, мне все равно. И Сисси — тоже. Ты всегда была и будешь нам дорога. К тому же страдать от сплетен будешь ты сама, а не мы. А мне бы этого не хотелось, Анни.

Она попыталась улыбнуться:

— Не беспокойся за меня, Хью. Я уверена, что со временем сплетни заглохнут. — Аннабел взглянула на стакан с виски. — Ты ведь не станешь пить, правда?

— Пить? После того как ты всем из-за меня пожертвовала? Нет, конечно, не стану. Я с этим покончил.

Аннабел с облегчением вздохнула:

— Слава Богу…

По крайней мере ее встреча с Джарретом принесла хоть что-то хорошее. Ради этого можно было перенести и сердечную боль.


Не в силах пошевелиться, Джордж стоял в коридоре у двери кабинета. Неужели он не ослышался? Неужели он, Джордж, — незаконнорожденный? Увы, он не ослышался, и тетя Аннабел была на самом деле его матерью. А его настоящий отец погиб на войне. Так что отца у него не было, а человек, которого он считал своим отцом, был на самом деле его дядей.

О Боже! Как такое могло случиться?! Почему же никто ничего ему не говорил? Почему ему всю жизнь лгали?…

И выходит, что он, Джордж, — просто-напросто… бастард.

Бастард! Это ужасное слово звенело у него в ушах, слов, но его в эти мгновения выкрикивали сотни людей.

Нетвердым шагом он побрел к лестнице и поднялся к себе в комнату, где мог побыть один, где мог подумать. Бастард… То есть один из тех, о которых шепчутся, на которых указывают пальцами. Такой же, как Тоби Моэр. Мать Тоби никогда не была замужем. Как тетя Аннабел.

Впрочем, нет, не тетя, а мама. Он бросился нa кровать и уткнулся лицом в подушку. Да, тетя Аннабел на самом деле была его матерью. Но она не могла называть его своим сыном, потому что поставила бы всех в неловкое положение. Потому что само его существование вызывает у всех неловкость. О Господи, его сейчас стошнит…

Вскочив с кровати, Джорди подбежал к ночному горшку, и его тут же вырвало. После чего он улегся прямо на пол и подтянул колени к груди. Ах, как же у него болело сердце… Значит, они все были лжецами! Заботились только о том, чтобы никто не узнал правду. Даже он, Джордж!

Ну а как же дедушка с бабушкой? Они знали?.. Хотя… Черт побери, выходит, они не были ему настоящими дедушкой и бабушкой.

Слезы обожгли ему глаза. Да, выходит, что у него не было дедушки с бабушкой, потому что его настоящий отец был сиротой. А его брат и сестры тоже были ему не родными, а двоюродными. Так что не было у него ни отца, ни дедушки с бабушкой, ни брата с сестрами. У него была только мать, которая лгала ему и которая не могла признать его своим сыном.

Потому что он — бастард.

Но он-то в этом нисколько не виноват! Виноват этот отвратительный Руперт. И плевать ему, что этот человек — его отец и герой войны! Он сделал ребенка тете Аннабел… то есть его матери. Сделал то, что не должен был делать — так сказал отец. Нет, не отец. Ведь отца у него не было!

Какое-то время Джорди все так же лежал на полу — лежал, то и дело всхлипывая и утирая слезы. А потом ему в голову вдруг пришла очень простая мысль…

«А что, собственно, произошло? — спросил он себя. — Ведь никто об этом не знает…» Да, действительно, о том, что он, Джордж, незаконнорожденный, знали только его близкие. И если никто из них ничего не расскажет, то все останется как есть. И так, наверное, лучше всего. Пусть все остается по-старому. Ведь никто не знал правду — только его близкие.

И еще — лорд Джаррет.

Вспомнив об этом человеке, Джорди нахмурился. Выходит, лорд Джаррет… сделал неприличную ставку в игре с тетей Аннабел, а потом всем рассказал об этом. И он заявил, что имеет по отношению к тете Аннабел честные намерения, хотя на самом деле таких намерений не имел. Тетя Аннабел сама говорила, что лорд Джаррет не собирался на ней жениться.

Но иногда тетя тоже лгала… А теперь вот утверждала, что лорд Джаррет сделал ей предложение. Но было ли это правдой? Возможно, да. А может, и нет.

Однако Джордж точно знал: тетя солгала, когда сказала отцу, что между ней и лордом Джарретом ничего не было, кроме той ставки. Ведь лорд Джаррет целовал ее — в этом-то он не сомневался. И наверное, было еще кое-что… Как-то раз они гуляли под дождем где-то возле денверского рынка, а потом, когда вернулись в гостиницу, выглядели виноватыми — как будто занимались чем-то постыдным. И как-то очень странно друг на друга смотрели… Так и папа с мамой порой смотрят друг на друга.

Господи, а что, если лорд Джаррет сделал тете Аннабел еще одного ребенка? Джордж не вполне представлял, как это происходит, но точно знал, что это как-то связано с поцелуями и постелью. И очень может быть, что их ставка заключалась в том, что лорд Джаррет должен был взять тетю Аннабел в свою постель…

Джордж приподнялся и с силой ударил кулаком в пол. Проклятие!.. Если у тети появится ребенок, вся семья будет опозорена, потому что она не выйдет замуж! Не выйдет из-за него, Джорджа. А если лорд Джаррет расскажет всем, что он, Джордж, — бастард, то семья также будет опозорена. Опять же — из-за него!

Выходит, что он во всем будет виноват. И все в городе узнают, что он — бастард! Этого ни в коем случае нельзя было допустить.

Поэтому имелся только один способ избежать позора. Он должен был каким-то образом заставить лорда Джаррета жениться на тете Аннабел и увезти ее отсюда. Тогда все будет в порядке.

Правда, тети Аннабел уже не будет с ним рядом. И не будет горячего шоколада, который она тайком приносила ему в детскую. И никто не будет петь ему по ночам, как всегда бывало, когда он просыпался от кошмарных снов. И не с кем будет ездить на рынок, чтобы посмотреть на лошадей для аукциона…

Но ведь тетя все это делала только потому, что на самом деле была его матерью… При этой мысли у него снова заныло в груди. Нет, он не позволит так с ней поступить! Он заставит лорда Джаррета увезти ее! Лорд Джаррет должен это сделать, обязан! Так сказал отец. Так что пусть этот человек женится на ней — хочет она того или нет.

Но как заставить лорда Джаррета это сделать? Написать ему письмо? Нет, не годится. Он может не обратить на письмо внимания. Значит, надо ехать к нему — иначе никак нельзя.

Но как же?.. Ехать в Лондон… одному? Ведь родители ни за что его не отпустят. Хотя на самом-то деле у него нет родителей… Только мать, которая его не признавала и стыдилась.

И вообще, какое ему до них до всех дело? Да, конечно, они будут волноваться, когда он тайком уедет в Лондон, — но и что с того? Они заслужили наказание. Не он же им лгал, а они ему. Так что нечего их бояться и жалеть их. Он обязательно поедет в Лондон и уладит это дело. И избавит всю семью от позора.

Джорди представил, как вернется в Бертон с лордом Джарретом и как тот подхватит тетю Аннабел на руки и заставит ее выйти за него замуж. А он, Джордж, станет героем, который спас всю семью… И тогда все забудут, что он — бастард. И все у них дома будет так, как было всегда, а это — главное.

Но как же ему добраться до Лондона? Они с матерью и тетей Аннабел ездили туда на почтовой карете. И карета эта выезжала с постоялого двора в полночь, так что проблем с незаметным уходом из дома у него не будет. Никто до утра его не хватится. А в Лондоне ему придется нанять экипаж, чтобы добраться до пивоварни, где он найдет лорда Джаррета.

Теперь оставалось лишь придумать, как сесть в почтовую карету. Джорди был уверен: тех денег, что дали ему на Рождество бабушка и дедушка, хватит на билет до Лондона. Поскольку же он был на постоялом дворе только раз, его там вряд ли запомнили. И наверняка там никто не знал, кто он такой.

Но мальчику его возраста могли не позволить отправиться в путь без взрослых. Возможно, возница начнет задавать всякие вопросы о родителях и выяснять, почему он едет один.

Усевшись на кровать, Джорди задумался. Может, уговорить кого-нибудь из слуг посадить его в карету, сославшись на то, что он отправляется к родственникам в Лондон? Нет, вряд ли получится. Они выдадут его. Но к кому еще мог он обратиться?

И тут его осенило. «Тоби Моэр!» — воскликнул он мысленно. Тоби было уже семнадцать, и его возница мог бы послушать. После того как Джордж приехал в Бертон в карете маркиза, Тоби Моэр и его дружки стали относиться к нему с некоторым уважением. Конечно, он с ними не подружился, но уже и не враждовал, как раньше. К тому же у него имелись часы, которые очень нравились Тоби. Эти часы подарил ему отец, но ради такого дела…

Поднявшись с кровати, Джорди выдвинул ящик стола и вытащил отцовский подарок. Это были настоящие золотые часы; а на внутренней стороне имелась надпись: «Джорджу Лейку в день его двенадцатилетия. 9 января 1825 года». И это были его первые часы…

Глядя на них, Джорди задумался… Неужели он действительно готов сними расстаться?

Но выхода у него не было — ничем другим он не мог заинтересовать Тоби, а в Лондон следовало ехать непременно.

Тяжко вздохнув, Джордж опустил часы в карман. Он попросит Тоби помочь ему, и они договорятся, где встретятся ночью. После того как все домашние уснут, он незаметно выберется из дома и сядет в карету, следующую в Лондон. А потом, когда он вернется, все уладится.


Глава 25


Поднявшись по лестнице, Аннабел прошла по коридору и в нерешительности остановилась перед дверью Джорди. Мальчик не спустился к завтраку, и это ее обеспокоило. А за ужином накануне он вел себя… как-то странно — молчал и был сильно не в духе. Подобное с ним время от времени случалось, но все же на сей раз его поведение вызывало тревогу; казалось, он не просто был чем-то огорчен, а едва сдерживал гнев.

Да-да, именно сдерживал. Хотя обычно Джорди свои чувства не скрывал. Когда он злился, все об этом знали.

Что ж, возможно, он взрослел и учился контролировать себя. И если так, то следовало сказать ему правду. Очевидно, время для этого настало.

Собравшись с духом, Аннабел постучала в дверь. Ответа не последовало, и она почувствовала: что-то случилось… Аннабел толкнула дверь, но та оказалась заперта. А ведь запирать дверь мальчику не разрешали…

— Джорди, немедленно открой дверь! — закричала Аннабел.

Ответом было молчание.

Выждав несколько секунд, Аннабел снова позвала Джорди. А потом помчалась вниз, чтобы привести Хью. К счастью, брат еще не ушел на пивоварню, и вскоре все они — к ним присоединилась Сисси — стояли у двери Джорди. Мальчик и на сей раз не ответил на их крики, и тогда Хью открыл дверной замок запасным ключом.

Переступив порог, они замерли в изумлении. В комнате мальчика не было, а в открытом окне виднелась веревка, конец которой был привязан к столбику кровати.

Аннабел в ужасе вскрикнула и бросилась к окну, ей почему-то подумалось, что она сейчас увидит сына на земле в луже крови. На земле виднелись отпечатки его ботинок. Хью приблизился к сестре и проворчал:

— Черт побери, что мальчишка задумал?

— Он убежал, Хью! Убежал!..

— Глупости. Должно быть какое-то объяснение. Зачем ему убегать из дома?

Тут Сисси позвала слуг, потом сказала:

— Хью, а ты видел, какой он был вчера за ужином. Его явно что-то беспокоило.

— Может, он предпринял ночную вылазку в лес? — предположил Хью. — Или, возможно, отправился на речку ловить угрей. А сейчас, наверное, явится и будет хвастаться своими подвигами. Все мальчишки ведут себя так в его возрасте.

— А ты, Хью Лейк, когда-нибудь вылезал среди ночи в окно своей комнаты? — спросила Сисси. — Уверена, что не вылезал. Ты должен немедленно вызвать констебля, ясно?

— Не вызову, пока не проверю все как следует, — проворчал Хью. — Может, он пошел к бабушке и дедушке.

Но вскоре стало ясно, что это была не «ночная вылазка». И у дедушки с бабушкой мальчика не оказалось — он бесследно исчез, и слуги тоже ничего о нем не знали; никто из них не видел, как он уходил из дома.

К полудню Аннабел сходила с ума от беспокойства, Хью кипел от гнева, а Сисси непрерывно плакала. Послали за констеблем, но до его прибытия пришел какой-то мужчина с угрюмым долговязым парнем.

— Добрый день, мистер Лейк, — поздоровался визитер. — Дело в том, что Тоби Моэр, — он кивнул на парня, — пытался продать мне часы, но я увидел надпись и понял, что они принадлежат вашему мальчику. Вот я и подумал: надо спросить у Джорджа, на самом ли деле он отдал их Тоби.

Аннабел вспомнила, как Джорди жаловался на парня по имени Тоби Моэр, и ее охватил страх. Что же этот Тоби с ним сделал?! Как завладел часами?

Хью пристально посмотрел на парня и спросил:

— Где Джордж? Отвечай немедленно!

Тоби пожал плечами и с деланным безразличием ответил:

— Не знаю, сэр. Он просто отдал мне часы, вот и все.

— Просто так, безо всякой причины?! — изумилась Аннабел. — Нет, такого быть не может. Я тебе не верю.

Парень на мгновение отвел глаза. Потом снова пожал плечами:

— Думайте что хотите, мисс. Но он отдал часы мне. Больше я ничего не знаю.

— Ладно, довольно! — закричал Хью. — Я точно знаю, что Джордж не расстался бы с моим подарком просто так. А ты утверждаешь обратное. В таком случае позовем констебля, и пусть разбирается в этом деле. Вот он как раз сюда едет. Сейчас мы передадим тебя ему в руки. — В голосе Хью зазвучали металлические нотки. — И если Джордж будет обнаружен мертвым, то мы предъявим тебе обвинение, ясно? Тебя с этими золотыми часами и повесят.

— Повесят?! — в ужасе завопил Тоби, выпучив глаза. — Поверьте, сэр, я никого не убивал. Он был жив, когда я последний раз его видел! Клянусь, сэр!

Хью скрестил на груди руки.

— И где же это было? Где ты его видел?

Судорожно сглотнув, Тоби пробормотал:

— Но вы не передадите меня констеблю?

— Это зависит от того, что ты собираешься сказать.

Парень потупился и пробурчал:

— Я знаю, что не должен был помогать этому молокососу. Я говорил ему, что у него идиотский план, но он не стал меня слушать.

— А что за план? — вмешалась Аннабел.

— Он хотел увидеться с одним лондонским щеголем. С тем, что был здесь на прошлой неделе. И он попросил меня посадить его на почтовую карету, прикинувшись его старшим братом. Я сказал вознице, что мой брат едет в гости к нашему дяде. Джордж сам заплатил за билет и отдал мне часы, потому что я ему помог.

У Аннабел перехватило дыхание. Неужели Джорди один поехал в Лондон?

— А зачем ему понадобился лорд Джаррет? — удивилась Сисси.

— Не знаю, мэм. Он не сказал. Но все расспрашивал, что значит для меня быть бастардом. Я даже разозлился на него немного.

«Бастардом?!» — мысленно воскликнула Аннабел. Она посмотрела на брата. И по выражению его лица тотчас поняла, что он подумал о том же, что и она.

— Спасибо, парень, что сказал правду, — произнес Хью. — А теперь отправляйся.

Тоби нахмурился.

— А как же часы? Они мои по справедливости…

— Радуйся, что не передаем тебя констеблю! — рявкнул Хью. — А часы я не верну.

— Но если хочешь, можешь взять на кухне пирога, — добавила Сисси. — За оказанную нам помощь.

Парень насупился и пробурчал:

— Не нужен мне ваш пирог. Но если у вас есть ростбиф…

— Уверена, что мы найдем что-нибудь для тебя, — ответила Сисси и тут же повела парня на кухню.

Поблагодарив визитера — это был хозяин небольшого магазинчика, — Хью проводил его до дверей, затем вернулся к сестре. Та взглянула на него и со вздохом сказала:

— Джорди, должно быть, слышал, как мы вчера о нем говорили. Ты же знаешь, что он в последнее время начал подслушивать под дверьми.

Хью нахмурился и кивнул:

— Да, знаю. Так что это мы с тобой виноваты. Сейчас велю заложить карету, и мы тотчас отправимся в Лондон. Сисси останется дома с детьми, на случай если он одумается и вернется. — Хью обнял сестру и добавил: — Только не беспокойся Анни. Поверь, с ним все будет в порядке. Джордж очень сообразительный мальчик.

— Но откуда ему знать, где искать Джаррета? Ведь он, пока будет один бродить по Лондону, может попасть в беду… В таком большом городе с ним все, что угодно, может приключиться.

— Дорогая, лучше не думать о плохом, иначе сойдешь с ума. Будем надеяться, что он быстро найдет лорда Джаррета. — Хью поцеловал сестру в лоб. — Поверь в парня. У него есть голова на плечах.

Аннабел снова вздохнула. Она прекрасно знала, что никакая голова не поможет, если мальчик вдруг наткнется на каких-нибудь негодяев. Воображение уже рисовало, как на Джорди нападают разбойники, которые грабят его, избивают и оставляют умирать в какой-нибудь темной подворотне.

— Я уже давно должна была сказать ему правду, — прошептала она. — Если бы только я ему сказала…

— Дорогая, не надо… Поверь, мы найдем его, даже если для этого придется перевернуть вверх дном весь Лондон.

Но уверенность, прозвучавшая в голосе брата, не могла ее успокоить. Аннабел твердо решила: если Джорди все-таки найдется, она больше никогда его от себя не отпустит.


Джаррет вошел в свой кабинет на пивоварне в прекрасном расположении духа. Боссы Ост-Индской компании согласились заключить контракт с Пламтри на продажу пива «Лейк эль», причем сваренный по рецепту Аннабел светлый эль настолько впечатлил их, что они сделали заказ на две тысячи бочек! Почти столько же в свое время продавали Пламтри на русском рынке. Так что прибыль «Лейк эль» позволит этой маленькой пивоварне безбедно существовать по меньшей мере год. И Аннабел, конечно же будет в восторге.

Да, Аннабел… Нужно незамедлительно сообщить ей об этом. Надо поехать в Бертон, чтобы они могли отпраздновать такое событие.

И тогда он увидит ее.

Джаррет со стоном опустился в свое кресло за письменным столом. Господи, ну почему он все время о ней думает? Он должен забыть о ней, должен выбросить ее из головы. Впрочем, он пытался ее забыть, но из этого ничего не получилось. Когда он вдыхал запах хмеля, то сразу же вспоминал чудесный запах исходивший от нее, когда же видел пену в чанах, где бродило сусло, невольно думал о ее роскошных волосах. А ночами, когда тускло светились лампы и воцарялась тишина, он вспоминал, как предавался с ней любви в крохотной комнатке за конторой «Лейк эль».

О Господи, он никак не мог ее забыть, ничего не мог с собой поделать! И он ужасно тосковал по ней, безумно тосковал…

Тут дверь кабинета отворилась, и Крофт доложил:

— Пришел мистер Пинтер, сэр, примете его?

— Да, конечно.

Что ж по крайней мере сыщик отвлечет его от мыслей об Аннабел.

Усевшись, Пинтер сразу перешел к делу.

— Я нашел конюха, который в тот день седлал лошадь для вашей матери. Он сказал, что Десмонда никогда не видел и ничего о нем не слышал. Но ваша матушка… Видите ли, она сказала конюху нечто очень странное… Возможно, вас, сэр, это заинтересует.

— Да-да, Пинтер, я вас слушаю.

— Так вот, сэр… она… э-э… Ваша матушка просила конюха, чтобы он не говорил вашему отцу, куда она отправилась. Понимаете, о чем я?..

Джаррет молча кивнул. Было совершенно очевидно: мать поехала не на встречу с отцом; более того, она явно не хотела с ним встречаться. Но как же отец узнал, куда она отправилась? И почему последовал за ней? Ведь в то время они почти не разговаривали…

— А Десмонд? Вы о нем еще что-нибудь узнали? Мастерс сейчас пытается придумать, как взглянуть на более ранние варианты завещания бабули.

— Мне известно только одно: в то время ваш кузен испытывал существенные материальные затруднения.

— То есть он отчаянно нуждался в деньгах?

— Совершенно верно, сэр.

— А могла ли моя мать поехать на встречу с Десмондом? Может, разозлившись на отца, она хотела объединиться против него с кузеном? В отличие от всех остальных она никогда не испытывала к нему неприязни.

— Это не исключается. Но еще раз повторяю…

— Да-да, помню. Нам нужны доказательства. Что ж, Пинтер, продолжайте копать.

Сыщик кивнул:

— Разумеется, сэр. Но вам следует знать: Десмонд все еще источает яд. Впрочем, к его словам не очень-то прислушиваются. Все в восторге от того, как вы руководите пивоварней. Ходят даже слухи о большом контракте с Ост-Индской компанией.

— Это не слухи! — с гордостью заявил Джаррет.

— О, значит, вас можно поздравить? Уверен, сэр, Лейки будут счастливы.

Джаррет вздохнул.

— Между прочим, я сделал мисс Лейк предложение. Но она мне отказала.

— Неужели?

— Похоже она считает, что ей не нужен такой муж, как я.

Пинтер в задумчивости посмотрел на собеседника. Потом проговорил:

— Возможно, ваши успехи, сэр, заставят ее передумать.

Снова вздохнув, Джаррет покачал головой:

— Нет, едва ли. Нужно быть сумасшедшей, чтобы выйти за такого, как я.

Сыщик с усмешкой пожал плечами:

— Не уверен, сэр, Я видел и более странные союзы. Например — брак вашего старшего брата. Так что я на вашем месте не терял бы надежду. Мне известно по опыту, что умным женщинам для принятия столь ответственного решения требуется немного больше времени, чем считают мужчины. И нельзя винить их в этом. Ведь женщина, выходя замуж, отказывается от большего, чем мужчина, не так ли?

После ухода Пинтера эти его слова еще долго звучали в ушах Джаррета — словно кто-то повторял их раз за разом. Что ж, сыщик был прав. Ведь Аннабел, если бы вышла за него, пошла бы на очень серьезный риск — могла лишиться сына. А он ничего не предложил ей взамен, кроме своего имени и обещания, что станет другим человеком. Но что он сделал для того, чтобы доказать, что может стать другим? Совершенно ничего не сделал. И он хотел, чтобы она поверила ему на слово. Но ведь Аннабел уже когда-то поверила одному негодяю… Почему же он считал, что ему, Джаррету, она должна поверить, несмотря ни на что?

Кроме того, Аннабел кое в чем была права. Притворяясь, что не имеет сердца, он просто берег его, потому что боялся риска. Ведь если он позволит себе полюбить Аннабел, а потом судьба отнимет ее у него, как отняла мать и отца…

Впрочем, нет! При чем здесь судьба? Ведь информация Пинтера свидетельствовала о том, что судьба не имела к его родителям никакого отношения. И признание Оливера свидетельствовало о том же, хотя Джаррет не желал этому верить. Но почему не желал верить? Ответ мог быть только один. Если мать застрелила отца не случайно, если все произошедшее было следствием умысла, значит, он, Джаррет, всю жизнь верил в ложь.

Но стоило ли и дальше верить в ложь, то есть лгать самому себе? Разумеется, не стоило. Потому что лгать самому себе — это просто-напросто глупо. Но если так, если он решил быть честным перед самим собой, то следовало признать: ему нужна Аннабел, ему нужно, чтобы она всегда была с ним рядом, чтобы она была в его жизни, Только в этом случае его жизнь будет хоть чего-то стоить.


Глава 26


Часа через два Джаррет услышал знакомый скрипучий голос, доносившийся из приемной. Его лицо осветилось улыбкой. А несколько секунд спустя в кабинет ворвалась бабуля с едва поспевавшим следом Крофтом.

— Вам лучше присесть, миледи, — сказал ей Крофт. — Вы же знаете, что говорит доктор Райт, — Он бросился к дивану, чтобы снять покрывало. — Вот сюда, пожалуйста. Здесь вам будет удобнее. Голову можно положить на валик, а нога поставить…

— Помолчи, Крофт! — перебила пожилая дама, — Если не перестанешь суетиться вокруг меня, я дам тебе пинка под зад! — Покосившись на внука, она добавила: — Я здорова и прекрасно себя чувствую.

— Но, миледи…

— Вон! — Бабуля указала пальцем на дверь. — Я хочу поговорить с внуком.

Крофт закивал и, поспешно удалился. А Джаррет, едва сдерживая улыбку, проговорил:

— Могла бы с ним помягче. Он ведь целует землю, по которой ты ступаешь. И упоминает твое имя через каждые несколько слов. «Миссис Пламтри говорит так-то, миссис Пламтри говорит то-то».

— Он думает, что я уже одной ногой в могиле, — проворчала бабуля, присаживаясь на диван. — Вы все так думаете.

— Только не я, — заявил Джаррет. — Я-то знаю, что к чему. — Откинувшись на спинку кресла, он скрестил на груди руки. — Так как же ты себя чувствуешь?

— Гораздо лучше. Доктор Райт считает, что я поправляюсь.

Бабуля сейчас явно выглядела лучше, чем несколько недель назад. Она уже не кашляла, и ее лицо приобрело здоровый цвет. Да и сам тот факт, что она добралась сюда, свидетельствовал о выздоровлении.

Пристально посмотрев на нее, Джаррет заметил:

— Наверное, у тебя прекрасные информаторы, раз ты уже знаешь о контракте.

— О контракте? — Пожилая дама изобразила крайнее удивление, — О каком контракте?

Джаррет невольно рассмеялся.

— Дорогая бабуля, я давно уже взрослый человек. Ты ведь слышала о сделке с магнатами из Ост-Индской компании, верно?

Она пожала плечами:

— Ну, ходят всякие слухи…

— И ты явилась сюда, чтобы проверить их, не так ли? Что ж, сообщаю: слухи соответствуют действительности. — Джаррет взял со стола копию контракта и, приблизившись к бабушке, положил документ ей на колени. — Вот, взгляни сама.

Бабуля набросилась на контракт, как распутник, почуявший запах греха. Ей потребовалось всего несколько секунд, чтобы уяснить основные детали, когда же она дошла до объемов поставок, глаза ее расширились. Уставившись на Джаррета, она пробормотала:

— Ты заставил их согласиться на две тысячи бочек? Как тебе это удалось?

— Но пиво-то очень хорошее, — с улыбкой ответил внук. — А они не дураки, верно?

— Но ведь это… Это почти четверть рынка!

— Ты как будто удивлена, — заметил Джаррет. Вернувшись к столу, он добавил: — Как думаешь, чем я здесь занимался все это время? Думаешь, бездельничал?

Миссис Пламтри, должно быть, уловила обиду в голосе внука. Отложив в сторону контракт, она проговорила:

— Джаррет, дорогой мой, никогда не говори, что я не хочу признавать свои ошибки. И моя самая большая состоит в том, что я не позволила тебе заниматься пивоварней, когда ты был совсем юным.

Джаррет заставил себя улыбнуться:

— Очень хорошо, что ты это хоть сейчас признаешь. Признаешь, что я родился вовсе не для того, чтобы стать адвокатом. И отчасти я тебя понимаю… Понимаю, что ты, внезапно оказавшись с пятью внуками и внучками на руках, не хотела, чтобы они мешали тебе и путались под ногами.

— Да нет же, мой дорогой! Господи, все было совсем не так. — Голубые глаза бабули подернулись печалью. — Как же ты не понимаешь, мой мальчик? Ведь это я подтолкнула свою дочь к браку с твоим отцом. Когда же все закончилось несчастьем, я подумала, что мы с дедушкой не оставили тебе выбора, просто притащили на пивоварню и сказали, что это — твое будущее.

— Это и было то будущее, которого я хотел.

— Но тебе тогда было всего тринадцать. Что ты знал о жизни? Тебе ведь не объяснили, что есть и другие возможности… И я хотела чтобы ты, прежде чем взяться за управление пивоварней, увидел, что есть и другие занятия, и понял, что у тебя есть выбор. Я хотела, чтобы перед тобой открылись такие же перспективы, какие имеются у любого молодого джентльмена твоего возраста. Именно поэтому я решила, что ты должен получить хорошее образование.

Еще месяц назад Джаррет бы высмеял подобное заявление бабули. Сказал бы, что Итон — совсем не то место, куда следовало отправлять внезапно осиротевшего мальчика, лишившегося сразу и матери, и отца. Такому ребенку следовало оставаться в знакомой обстановке, с хорошо знакомыми людьми. Но так он думал до того, как встретил Аннабел. Теперь же он понимал: порой матери и бабушки шли ради детей на ненужные жертвы, потому что обладали ограниченными возможностями или ограниченными знаниями. А то и просто потому, что боялись чего-либо. И едва ли их можно было за это осуждать. Ведь они поступали так только потому, что слишком уж любили своих детей.

— Ты сделала то, что считала нужным, — сказал Джаррет, чувствуя, что сейчас, в эти самые мгновения, стал относиться к своей бабушке совсем иначе. — Поверь, я ни в чем тебя не виню.

Бабушка заморгала, прогоняя навернувшиеся на глаза слезы. Потом снова взялась за чтение контракта. Через несколько минут сказала:

— Что ж, это весьма солидное соглашение, сулящее нам большие возможности.

— Знаю, бабуля.

Миссис Пламтри рассмеялась.

— Какая самоуверенность!

— Это я уже слышал, — с улыбкой ответил Джаррет. Немного подумав, он проговорил: — Так вот, бабуля, хочу тебе сообщить, что я намерен управлять пивоварней и по истечении года.

Миссис Пламтри пожала плечами:

— Пожалуй, я не стану возражать, мой дорогой.

— Значит, ты совсем отойдешь от дел?

— Что?.. Ты собираешься выставить меня вон, Джаррет Шарп?!

Он энергично покачал головой:

— Нет-нет, бабуля. Конечно, не собираюсь. Тебе цены нет. И я намерен использовать твой опыт при каждой возможности, — Увидев, что его слова успокоили бабушку, Джаррет мягко добавил: — Но все же коммерция — дело молодых, И ты прекрасно это знаешь, иначе не предложила бы мне управлять пивоварней. К тому же не исключено, что твоя… «брачная» затея увенчается успехом. И если тебе действительно удастся всех нас переженить, то ты в скором времени обзаведешься целым выводком правнуков. Так что на пивоварню у тебя просто не останется времени, понимаешь?

Пожилая дама ненадолго задумалась, потом пробормотала:

— Насколько я понимаю, ты до сих пор не одобряешь мои методы…

— Да, не одобряю. Боюсь, что тебя ожидают на этом пути огорчения, которых ты не предвидела.

Бабуля фыркнула и проворчала:

— Ладно,довольно об этом. Лучше скажи, ты уверен, что «Лейк эль» сможет выполнить свою часть договора?

— У меня нет на сей счет никаких сомнений, Аннабел об этом позаботится.

— Аннабел? — Миссис Пламтри приподняла брови.

Джаррет сделал глубокий вдох и, собравшись с духом, заявил:

— Бабуля, я уверен, что она тебе понравится. Она похожа на тебя. Такая же упрямая, дерзкая и неугомонная. С огромным, как океан, сердцем.

— Тогда почему ты не женишься на ней?

— Я сделал ей предложение, но она меня отвергла.

— Что?.. — Бабуля нахмурилась. — Что ж, тогда, наверное, она тебе не пара. Очень уж глупая… Жениться на такой тебе никак нельзя.

— Она вовсе не глупа, поверь мне. Просто слишком осторожная. И жизнь у нее… нелегкая. Вернее — очень трудная.

— Что ж, тогда сделай ее жизнь более легкой. — Бабуля ткнула пальцем в контракт. — Уж если тебе удалось вот это, то ты с легкостью сможешь улучшить жизнь бедной провинциалки, той, которая воспитывает детей своего брата и которая после смерти на войне своего жениха не имела ни одного мужчины.

Джаррет уставился на бабушку, раскрыв рот.

— Но как ты узнала?.. — пробормотал он наконец.

Бабуля пожала плечами:

— Ну… ты ведь, кажется, уже заметил, что у меня хорошие информаторы.

«Господи, какие же еще секреты она выведала?» — думал Джаррет, искоса поглядывая на бабушку. Он уже собрался задать ей очередной вопрос, по тут его внимание привлек какой-то шум в приемной.

А в следующее мгновение в кабинет ворвался взъерошенный мальчик.

— Джордж?! — удивился Джаррет, вскакивая с кресла. И сердце его гулко заколотилось в груди. «Что могло привести сюда парня? Может, и Аннабел с ним приехала?» — спрашивал он себя.

Тут в кабинет влетел Крофт. Схватив Джорди за ворот, он пробормотал:

— Прошу прошения, сэр, но маленький разбойник лягнул меня… и проскочил мимо. Клянусь, я…

— Отпустите его, Крофт. Я знаю этого мальчика. Оставьте нас.

Что-то пробурчав себе под нос, Крофт развел руками и вышел из кабинета.

Выглядел Джордж довольно неопрятно — мятая одежда, взъерошенные волосы, заляпанные грязью ботинки.

Едва дверь за Крофтом закрылась, мальчик без предисловий выпалил:

— Сэр, вы знали, что я бастард, но не сказали мне!

Джаррет смутился, ему с тало ужасно неловко. Более того, он почему-то вдруг почувствовал себя виноватым.

— Поверь, Джордж, я не знал этого до самого отъезда. До того как вечером твоя тетя…

— Моя мать, вы хотите сказать? Что ж, так и говорите!

Миссис Пламтри, сидевшая на диване, кашлянула, и мальчик, вздрогнув, повернул голову. Увидев пожилую даму, он густо покраснел и посмотрел на лорда Джаррета. Тот едва заметно улыбнулся и проговорил:

— Джордж, это моя бабушка, миссис Хестер Пламтри. Бабуля, это Джордж Лейк…

— Сын мисс Аннабел, — перебил мальчик. И с вызовом в голосе добавил, — Я ее внебрачный сын.

Бабуля захлопала глазами и поднялась с дивана. Подойдя к мальчику, она протянула ему руку.

— Рада познакомиться с вами, Джордж. Я слышала много хорошего о вашей матери.

Парень замер, очевидно, не зная, как реагировать. Наконец пожал ее протянутую руку и молча поклонился..

— Бабуля, оставь нас на минуточку, — попросил Джаррет. — Нам с Джорджем нужно кое о чем проговорить.

— Да, разумеется. — Миссис Пламтри взглянула на внука с лукавой улыбкой. — Это и есть одна из трудностей, о которых ты упоминал?

— Возможно.

Едва бабушка вышла, Джаррет проговорил:

— Конечно, я рад тебя видеть, Джордж, но где твои родные?

— В Бертоне, — ответил мальчик. И губы его задрожали, казалось, он держался из последних сил, чтобы не расплакаться. — Сэр, я приехал в Лондон один. Тайком.

— Господи, парень, да ты, верно, сумасшедший… — пробормотал Джаррет. — Они ведь там, наверное, места себе не находят от волнения.

Джорди насупился и пробурчал:

— Им все равно. Потому что я — бастард и позор семьи.

— Джордж, я уверен, что они тебе такого не говорили.

— Они мне вообще ничего не говорили. Никто мне ничего не говорил. Я случайно подслушал их разговор о том, что… что тетя Аннабел отказала вам из-за меня. И я сразу же отправился сюда. — На лице мальчика появилось выражение отчаяния. — Вам нужно на ней жениться! — заявил он.

Джаррет взглянул на него с удивлением.

— Но как же я смогу?.. Ведь я уже сделал ей предложение, но она мне отказала.

— Это потому, что она боится. Боится, что люди про меня узнают. Но никто ничего не узнает, потому что я не позволю ей об этом рассказывать. Вы женитесь на ней и увезете в Лондон, так что все останется так, как было всегда.

При этих словах мальчика в груди у Джаррета словно что-то перевернулось. Тяжело вздохнув, он сказал:

— Прости, Джордж, что говорю тебе это, но ты должен понять: по-прежнему уже никогда ничего не будет. Нельзя повернуть реку вспять. Даже если никто из посторонних не узнает об этом, ты-то сам уже знаешь, верно? И уже никогда не забудешь.

— Забуду! Вы должны на ней жениться, и все останется по-прежнему. — Мальчик расправил худенькие плечи. — Если нужно, я заставлю ее выйти за вас!

— Как же ты собираешься это сделать?

— Вызову вас на дуэль!

Как Джаррет ни старался, ему не удалось удержаться от смеха.

— И какое же ты предлагаешь оружие? — спросил он наконец.

— Я… я надеялся, что у вас найдется лишний дуэльный пистолет.

— Понятно, — кивнул Джаррет. — А стрелять из пистолета ты умеешь?

Мальчик выпятил грудь.

— Я стрелял из охотничьего дробовика, когда ходил с дедушкой на охоту. Хотя… — Джордж понурился. — Хотя теперь-то я знаю, что мой дедушка — ненастоящий дедушка, поскольку он не приходится отцом тете Аннабел…

— Вот видишь, Джордж? — мягко произнес Джаррет. — Вернуться к прежнему не получится. Теперь ты слишком много знаешь.

— Но я не хочу ничего знать! — воскликнул мальчик. — Я хочу иметь настоящего отца, настоящих сестер и брата, а также дедушку и бабушку…

Джаррет подошел к нему и положил руку ему на плечо.

— Не беспокойся, парень. Все будет хорошо. Поверь, все будет хорошо, клянусь. Может, не сразу, но со временем.

— Н-никогда ничего не будет хорошо! — всхлипывая, пробормотал Джорди. — Я бастард, и с этим уже ничего не поделаешь.

— С этим да, верно. — Джаррет подвел мальчика к дивану у окна и, усадив, сел с ним рядом и обнял за плечи… — Но это необязательно должно повлиять на твою жизнь. И я точно знаю: для твоей матери не имеет значения, что ты — незаконнорожденный.

— Не называйте ее так! — воскликнул Джорди. — Я не позволю ей быть моей матерью!

— Ну, это, конечно, твое право. Можешь продолжать жить во лжи, если хочешь. Но учти, это может причинить ей ужасную боль.

Губы мальчика снова задрожали. Но он все же взял себя в руки и заявил:

— Ну и пусть! Она это заслужила! Она лгала мне! Они все мне лгали!

— И тебя это очень разозлило, верно? Но ты должен понять, что они всего лишь пытались защитить тебя от глупых и невежественных людей. Поверь, твои родные вовсе не стыдились тебя — просто не хотели тебя огорчать.

Мальчик молчат, и Джаррет вновь заговорил:

— Я знаю, что твоя мама очень тебя любит. Ведь большинство женщин, когда рожают детей вне брака, отдают их на воспитание другим людям. Сами же продолжают жить, как прежде. И даже выходят замуж. Но твоя мать этого не сделала Из-за тебя она отказалась от возможности выйти замуж и завести собственную семью. Она решила оставаться рядом с тобой, чтобы видеть, как ты растешь, чтобы заботиться о тебе, понимаешь?

Джорди судорожно сглотнул.

— Да, понимаю, но… Она должна была сказать мне правду. И папа с мамой должны были сказать…

— Да, наверное, ты прав. Но взрослые порой как дети, не знают что делать. А теперь подумай вот о чем… У большинства детей есть только одна мама. Я свою потерял, когда мне было столько лет, сколько сейчас тебе. И я очень тебе завидую… Ведь у тебя целых две матери. И обе тебя обожают и гордятся тобой. Так что тебе парень, повезло.

Джорди по-прежнему молчал.

— Наверное, сейчас ты вовсе не чувствуешь себя счастливым, — продолжат Джаррет, — но поверь, это время непременно настанет.

— Значит, вы не собираетесь жениться на тете… на моей матери?

Джаррет вдруг улыбнулся и спросил:

— Знаешь, а как тебе такой вариант? Ты откажешься от дуэли с охотничьим дробовиком, а я снова попрошу ее стать моей женой. Но если она опять мне откажет, то я уже ничего не смогу сделать. Тогда тебе придется смириться с ее решением. Согласен?

— Да, наверное… — пробормотал мальчик. — Значит, вы собираетесь отвезти меня обратно в Бертон?

— Я думаю, что твои родные уже едут сюда.

— Но они не знают, что я отправился в Лондон. Я не оставил записки.

— Осмелюсь предположить, что это их не остановит, — заметил Джаррет. — Я знаю твою маму, поэтому уверен: она уже весь Бертон расспросила и узнала, куда ты отправился.

Джорди решительно покачал головой:

— Нет. Тоби Моэр не скажет. Я отдал ему часы.

— Тоби Моэр?.. Это не тот парень, которого ты называл своим злейшим врагом?

— Да, он.

— Никогда не доверяй злейшим врагам, парень. А сейчас… — Джаррет ненадолго задумался. — Сейчас нам нужно срочно послать в Бертон сообщение чтобы там знали, что ты со мной. Мне бы не хотелось поехать туда и разминуться с ними где-нибудь в пути. — Он похлопал мальчика по плечу. — К тому же я хочу познакомить тебя со своими родными. На тот случай, если они станут и твоими родными.

Лицо Джорди просветлело.

— Если вы женитесь на моей… маме, то станете моим отцом, да?

— Отчимом. А мой брат Гейб, тот, который принимает участие в скачках, будет твоим дядей. А вообще-то у тебя станет сразу два дяди, две тети и прабабушка. Может, не так хорошо, как брат и сестры, но все же… — Джаррет строго посмотрел на мальчика. — Но это только в том случае, если ты предпочтешь жить в Лондоне со своей матерью и не станешь возражать, чтобы люди узнали, что ты — ее внебрачный сын. Если же ты этого не захочешь, то я пойму тебя.

Дав мальчику возможность поразмыслить над его словами, Джаррет встал и позвал Крофта. Когда клерк вошел, Джаррет велел ему отправить Лейкам в Бертон срочную депешу.

А минуту спустя в кабинет вошла бабуля.

— Когда вы в последний раз ели, Джордж? — спросила она. Не приходилось сомневаться: бабуля подслушивала у двери и теперь все знала.

Джорди потупился и пробормотал:

— Одна леди в карете дала мне утром кусок кекса, когда у меня закончилась деньги.

Джаррет внезапно нахмурился. «А ведь с парнем в дороге все, что угодно, могло случиться», — подумал он со вздохом.

— Пойду-ка я схожу в лавку на углу и принесу нам всем мясного пирога, — объявила бабуля. — Чтобы парень мог продержаться до ужина. А к ужину мы отвезем его домой.

— Спасибо, бабуля, — кивнул Джаррет. После ее ухода он уселся за стол и, взглянув на мальчика, сказал: — А теперь расскажи, как ты доехал до Лондона. — Услышав историю поразительной изобретательности юного Джорджа, он, покачивая головой, пробормотал: — Слишком уж ты умный парень, мистер Лейк. Чересчур умный. — Джаррет окинул мальчика строгим взглядом. — Наверное, ты догадываешься, что я собираюсь наказать тебя за столь опасную выходку. Ведь мы не можем позволить, чтобы ты вытворял подобное и в будущем.

— Вы хотите наказать меня?! — в испуге закричал Джорди.

— Разве не так поступают отцы?

На лице мальчика сначала появилось выражение растерянности, затем он как-то странно посмотрел на Джаррета и молча пожал плечами. Очевидно, выражая таким образом согласие — во всяком случае, он не возражал против наказания.

Джаррет же сделал вид, что задумался, потом проговорил:

— Что ж, тогда могу предложить кое-что подходящее, например — уборку навоза в конюшнях пивоварни.

— Да, сэр, — тут же кивнул Джордж. — Согласен, сэр. Только у меня есть вопрос, если позволите.

— Что ж, задавай. Слушаю тебя.

— Сэр, а как вы собираетесь уговорить тетю Аннабел… то есть мою маму… выйти за вас замуж?

Джаррет со вздохом пробормотал:

— Понятия не имею. А у тебя есть на сей счет какие-то соображения?

Джорди наморщил лоб, очевидно, обдумывая возможные варианты.

— Сэр, наверное, вам для начала надо сказать ей, что она очень хорошенькая. Папа… то есть мой дядя… он всегда так начинает, когда хочет добиться чего-то от моей… моей…

— Отличная идея! — воскликнул Джаррет.

— И еще скажите ей, что она умная, — продолжал Джорди. — Она не такая, как другие дамы, вы сами знаете. Она считает себя очень умной и всегда обижается, если кто-то с этим не соглашается.

«Потому что она действительно очень неглупа, — подумал Джаррет. — И я люблю ее и за это тоже».

Он любит ее?.. Джаррет замер в изумлении. Как следует подумав, он пришел выводу, что так и есть — он любит эту женщину. И вообще глупо цепляться за прежний образ жизни, глупо лгать самому себе. Да, он любил Аннабел и хотел, чтобы она была с ним. Что же касается его сердца, за которое он так тревожился… какой смысл его беречь? Аннабел была права — иногда стоило рискнуть.

— Надеюсь, все будет в порядке, если я скажу ей, что люблю ее, — заявил Джаррет.

Джорди поморщился и пробурчал:

— Можно и это сказать, если уж так необходимо. Хотя звучит… слишком слащаво. Но женщины, наверное, это обожают.

Джаррет невольно улыбнулся:

— Да, верно, обожают. Они ждут именно этих слов, когда им делают предложение.

— С женщинами всегда ужасная морока… — со вздохом пробормотал юный Джордж.

— Да, совершенно верно. — Джаррет внимательно посмотрел на мальчика, которого, как он надеялся, ему вскоре предстояло воспитывать. Странно, но сейчас эта мысль уже не вызывала у него паники. — Но поверь мне, парень, они того стоят. Определенно стоят.


Глава 27


Дорога в Лондон показалась им бесконечной, хотя они добрались за семнадцать часов, что напоминало чудо. Но Хью не жалел лошадей, и его упряжка мчалась с невиданной быстротой, хотя Аннабел то и дело повторяла, что они едут слишком медленно, — она все сильнее волновалась за Джорди, и брату, как он ни старался, не удавалось ее успокоить.

Первую остановку в Лондоне они сделали на пивоварне, куда, по их мнению, Джорди мог отправиться. Когда же им там сообщили, что мальчик, целый и невредимый, находится в доме миссис Пламтри, Аннабел чуть не разрыдалась от радости.

Мистер Крофт вызвался ехать с ними, чтобы они не заблудились, и Аннабел то и дело его благодарила. Когда же они подъехали к роскошному особняку миссис Пламтри, ее стало одолевать беспокойство уже другого рода. «А что, если Джорди, узнав правду, теперь злится на меня? думала Аннабел. — И что же я теперь скажу ему?»

Ей вдруг пришло в голову, что Джаррет, возможно, тоже находится в доме бабушки. Следовательно, она могла с ним встретиться. Но Аннабел тут же отогнала эту мысль — просто не в силах была сейчас об этом думать.

В дом миссис Пламтри они прибыли в начале одиннадцатого утра, и их тотчас же проводили в элегантно обставленную столовую, где они увидели Джорди в окружении родственников Джаррета. Мальчик только что позавтракал лососем с яйцом и другими деликатесами, которые обожал. Среди присутствовавших Аннабел сразу узнала леди Минерву и лорда Гейба. Была и еще одна молодая женщина — вероятно Селия, а также пожилая дама — конечно же, бабушка Джаррета.

А сам лорд Джаррет сидел рядом с Джорди и говорил с мальчиком о лошадях.

Увидев своих близких, Джорди просиял, но радость его тут же сменилась беспокойством, отозвавшимся болью в сердце Аннабел. Мальчик же потупился и уставился в свою тарелку. И было совершенно очевидно: он знал правду о своем рождении, а она, Аннабел, утратила его доверие.

Туг Джаррет встал и, положив руку на плечо мальчика, проговорил:

— Вот видишь, Джордж, все произошло именно так, как я предсказывал. Они, наверное, даже не видели отправленную мной срочную депешу. Потому что выехали задолго до того, как я ее отправил. Они очень беспокоились за тебя.

— Скорее сходили с ума, — сказала Аннабел.

Джорди все так же смотрел в свою тарелку.

Аннабел хотелось броситься к нему и сжать в объятиях, но она боялась, что этим все испортит.

Сглаживая неловкость, Джаррет принялся знакомить гостей со своими родными. Затем, повернувшись к бабушке, сказал:

— Думаю, нам нужно оставить Лейков одних на какое-то время.

— Но я хочу, чтобы вы остались, лорд Джаррет, — заявил Джорди. — Если вы не против, конечно.

Джаррет вопросительно взглянул на Аннабел, и та молча кивнула. Ей было ужасно больно сознавать, что сын не признавал ее, не желал даже смотреть на нее, но она надеялась, что со временем все изменится.

Джаррет снова уселся за стол, а его родные направились к двери, с любопытством поглядывая на гостей. Наконец Аннабел с братом подошли к столу и сели напротив Джорди. Хью тотчас сжал руку сестры, чтобы поддержать ее. А мальчик, по-прежнему не глядя на них, спросил:

— Как вы узнали, что я здесь?

Стараясь сохранять спокойствие, Аннабел сказала:

— Тоби Моэр пытался продать часы, которые ты ему отдал. А этот человек, владелец магазина, прочитал дарственную надпись и привел Тоби к нам. Хью пригрозил, что сдаст его в полицию, и он сказал нам, что ты отправился в Лондон, чтобы встретиться… с «одним лондонским щеголем».

Джорди выразительно взглянул на Джаррета.

— Вы были правы, сэр. Нельзя доверять заклятым врагам.

— Мне кажется, парень, ты не понял всю чудовищность своего поступка, — строго проговорил Хью. — Ты до смерти напугал нас с матерью!

Мальчик пожал плечами и пробурчал:

— С какой матерью? С той, которая притворялась, что она моя мать, в то время как все вы мне лгали? Или с той, которая меня родила?

Хью хотел что-то сказать, но Аннабел, тронув его за руку, ответила:

— Мы обе ужасно испугались. Прямо сходили с ума от страха. Мне представлялось, что ты лежишь в какой-нибудь канаве, избитый и окровавленный. Лежишь… и умираешь… — Аннабел умолкла и всхлипнула.

И тут Джорди, наконец-то посмотрев на нее, пробормотал:

— Я знаю, что виноват. Мне не следовало сбегать.

Аннабел протянула к нему руку, но мальчик тут же отдернул свою. Тихонько вздохнув, она сказала:

— Джорди, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. И я знаю, что мне давно уже следовал о сказать тебе правду. Но я боялась, что ты… — Она судорожно сглотнула. — Боялась, что ты возненавидишь меня. Что никогда не простишь мне лжи. А я так люблю тебя, что не смогла бы этого вынести.

Подбородок Джорди задрожал, и он снова уставился в тарелку.

— Вы все стыдитесь меня. Я слышал, как ты сказала от… своему брату, что если выйдешь замуж за лорда Джаррета и увезешь меня в Лондон, то поставишь всех в неловкое положение.

Аннабел смутно припоминала, что говорила нечто подобное. Только Джорди все неправильно истолковал.

— Прости, милый, но я вкладывала в свои слова совсем не такой смысл, — проговорила Аннабел с дрожью в голосе. — Ты неправильно меня понял. Я хотела сказать, что могла бы поставить Сисси и Хью в неловкое положение, если бы заявила, что ты — мой сын. А тебя никто из нас не стыдится, поверь. Стыдно должно быть мне.

Явно озадаченный словами Аннабел, Джорди поднял на нее глаза..

— Как так?..

— Видишь ли, Джорди, в таких случаях люди обвиняют не внебрачного ребенка, а его мать. Ее считают… порочной. И ее родных считают порочными — из-за того, что покрывали ее… нескромность. Я бы не слишком переживала, если бы меня считали шлюхой, но мне очень не хотелось бы, чтобы при этом пострадало доброе имя Хью и Сисси. Я считала, что не имею права поступать так с ними. — Аннабел взяла брата за руку. — Хью уверяет меня, что их не волнует мнение людей, но я-то беспокоилась не только за них, но и за тебя. И еще… — Она понизила голос почти до шепота. — Я очень боялась, что ты отвернешься от меня, возненавидишь меня… Потому и скрывала от тебя правду так долго.

— Но я вовсе не… у меня нет к тебе ненависти, — пролепетал Джорди. — Как я могу тебя ненавидеть?

Аннабел с облегчением вздохнула и тут же тихонько всхлипнула. А Хью, откашлявшись, проговорил:

— Одного я только не понимаю, мой мальчик… Зачем ты сюда приехал? Чего хотел добиться от лорда Джаррета?

Мальчик молчал, а Джаррет покосившись на Аннабел, проговорил:

— Он полагает, что я должен жениться на тебе и увезти в Лондон. Тогда, по его мнению, все останется как прежде. Юный Джордж, как мне кажется, чрезвычайно расстроен тем, что у него нет теперь ни отца, ни сестер, ни брата, ни дедушки с бабушкой.

Сердце Аннабел болезненно сжалось. Ей не приходило в голову, что мальчик может почувствовать себя сиротой. И все же было очень больно сознавать, что он скорее предпочел бы избавиться от нее, чем потерять всех остальных. Именно этого она и боялась.

— В моем сердце ты навсегда останешься моим сыном, Джордж, — с чувством произнес Хью. — И я абсолютно уверен в том, что Сисси чувствует то же самое.

— Если хочешь, Джордж — снова заговорила Аннабел, с трудом сдерживая слезы — мы оставим все по-старому. Ты можешь называть меня «тетя Аннабел», а Хью и Сисси останутся твоими родителями. И все будет так, как было всегда.

— Нет. — Джорди решительно покачал головой. — Из этого все равно ничего не получилось бы. Лорд Джаррет сказал, что река никогда не потечет вспять. И он прав. Я не могу вернуться в прошлое. Никто этого не может. Нужно идти вперед. — Он посмотрел на Джаррета и произнес: — Вы будете ее спрашивать?

Немного озадаченная вопросом сына, Аннабел тоже посмотрела на Джаррета. О чем же он мог ее спрашивать?

— Да, конечно, буду, — кивнул Джаррет с улыбкой. — Только я не готов делать это при свидетелях, парень. — Он взглянул на Хью. — Мистер Лейк, накануне моего отъезда из Бертона между нами произошел разговор, и я сказал, что не знаю, чего хочу. Так вот, теперь я точно, это знаю. Если бы вы с Джорджем на минутку вышли, я мог бы поговорить с Аннабел наедине и…

— Да-да, конечно, — тотчас закивал Хью и поднялся на ноги.

Когда Джорди, обходя стол, приблизился к Аннабел, она, не удержавшись, вскочила со стула и обняла сына, крепко прижав к себе.

Мальчик замер на несколько мгновений. Потом обнял мать и прижался к ее плечу.

— Все будет хорошо, мама, — прошептал он. — Правда, все будет хорошо.

Мама. По щекам покатились слезы. Наконец-то Джорди признал ее, назвал мамой. И ничего прекраснее этого слова она никогда еще не слышала.

Аннабел провожала сына взглядом, пока он не скрылся за дверью. Потом, не удержавшись, снова всхлипнула. Внезапно она почувствовала, как Джаррет вложил ей что-то в руку. Оказалось — носовой платок.

— Ты права, — сказал он. — Ты действительно очень много плачешь.

Она утерла слезы и взглянула на Джаррета. Теперь-то она уже знала, о чем пойдем речь.

— Джаррет, ты испытываешь ко мне жалость и наверное, чувствуешь себя обязанным…

— Присядь, дорогая, — перебил он, выдвигая для нее стул. — Мне нужно рассказать тебе одну историю.

Она посмотрела на него с удивлением, но все же, села. Поставив рядом еще один стул, Джаррет гоже уселся. Немного помолчав, он заговорил:

— Так вот, жил-был один мальчик, который больше всего на свете любил ходить на пивоварню дедушки и бабушки. Ему нравился аромат хмеля и золотистый цвет обжаренного ячменя. Он мог бы там дневать и ночевать, если бы дедушка с бабушкой позволили.

Джаррет взял руки Аннабел.

— Но случилось так, что родители мальчика погибли при трагических обстоятельствах, и его бабушка, к тому времени уже овдовевшая, внезапно оказалась с пятью детьми на руках, что явно не входило в ее планы, потому что нужно было управлять пивоварней. Она делала для детей все, что могла, но пивоварня стояла для нее на первом месте, поскольку без нее семья не могла бы существовать. Старший мальчик — наследник титула поместья уже учился в школе, у старшей девочки была гувернантка, а двоих младших детей еще воспитывала няня. Но со вторым сыном возникли трудности.

Аннабел затаила дыхание, она поняла, к чему он это рассказывал.

Джаррет же, устремив взгляд в окно, продолжал:

— Этот мальчик привык каждый день бывать на пивоварне, но бабушка в какой-то момент решила: будет лучше, если отправить его в школу, где уже учился его старший брат. Она сказала мальчику, что он должен стать адвокатом, священнослужителем или военным, что соответствовало бы его общественному положению. И как он ни умолял оставить его на пивоварне, она не вняла его мольбам.

— О, Джаррет… — прошептала Аннабел, ей казалось, она чувствует, какую боль он испытывал, когда вдруг лишился и отца, и матери.

— Но этот мальчик очень не любил школу. Мальчишки донимали его гнусными слухами о смерти его родителей, и к тому же он скучал по поместью. И вот как-то раз он обнаружил, что неплохо играет в карты, и из-за этих его способностей мальчишки в школе стали относиться к нему с уважением и больше не донимали его. А играть в карты его научил отец — это было единственное, что осталось у него от прежней жизни. И именно карты тогда стали для него спасением. Благодаря им он обрел уверенность в себе.

Джаррет умолк и тяжко вздохнул. Потом тихо сказал:

— Однажды ты спросила меня, как я стал игроком. Вот так все и началось. Наверное, это было очень важно для тринадцатилетнего мальчика, оставшегося без родителей и ужасно тосковавшего по дому… Но я продолжал играть и потом, когда стал взрослым. Хотя мог бы построить свою жизнь иначе. Да, мог бы, но… Я уже всецело был во власти леди Удачи. А леди Удача — капризная дама. Зная это, я научился не воспринимать боль, которую она могла причинить. Потом я сделал себя невосприимчивым и к той боли, которую могли бы причинить мне люди. И это оказалось не так уж сложно, требовалось только одно — не подпускать их близко, не впускать их в свою жизнь.

Он взглянул на руки Аннабел, которые держал в своих, осторожно поглаживая пальцами.

— А потом я встретил тебя. Упрямую, красивую… и чертовски умную. Ты очаровала меня с первого взгляда, как только ворвалась вихрем в контору пивоварни. Я испугался, что вообще-то свойственно мужчинам, когда они вдруг осознают, что их будущее может резко измениться. И конечно же, наделал множество глупостей, пока старался держать тебя на расстоянии, убеждая себя в том, что я к тебе равнодушен, что мне нет до тебя деда.

Он поднял на нее глаза, потемневшие до синевы океана — такие его глаза она обожала.

— Но я ошибался. — Он поднес ее руки к губам и поцеловал ладони. — Я понял, что люблю тебя, Аннабел Лейк. Я люблю в тебе все, дорогая, — и то, как ты заботишься обо всех своих близких, и то, с каким упорством борешься за сына. А больше всего люблю за твою веру в меня. Когда ты смотришь на меня, то видишь не таким, какой я есть, а каким мог бы стать. И поверь, мне очень хочется измениться в лучшую сторону…

Ее глаза наполнились слезами, но она боролась с ними, страшась того, что может испортить этот чудесный момент. Однако бороться было не так-то просто, потому что такие слезы — слезы наивысшего счастья — она еще не научилась сдерживать.

Тут Джаррет улыбнулся, и на его щеках заиграли ямочки.

— И теперь, любимая, когда я нашел тебя, ты заполнила все мое сердце, так что мне больше ничего в жизни не нужно. И я больше не хочу быть рекой, хочу быть землей, в которую дерево пускает корни. Верю, что у меня это получится, если ты будешь моим деревом. Будешь?

Тут Аннабел, не удержавшись, по-настоящему расплакалась — слезы катились по ее щекам, а на губах в то же время играла счастливая улыбка.

— Это твое предложение… оно намного превосходит… все предыдущие, — пролепетала она, всхлипывая. — Я очень хотела бы стать твоим деревом.

Джаррет поцеловал ее с необычайной нежностью, и в тот же миг она почувствовала, что он действительно любит ее, любит по-настоящему! И он хотел жениться на ней, даже несмотря на…

Аннабел внезапно замерла.

— А как же Джорди? — пробормотала она.

Джаррет взял у нее носовой платок и промокнул ее слезы.

— Мы с ним уже обсуждали этот вопрос. И я думаю, мы нашли решение всех проблем. — Он встал и потянул ее за руку, помогая подняться. — Но я хочу, чтобы ты услышала это от него. Вернее — от него и бабули, поскольку это была их совместная идея.

«Его бабушка принимала участие в решении этой проблемы? — изумилась Аннабел. — Что ж, наверное, он был прав, когда говорил, что для бабушки Джорди проблемой не станет».

Они вышли в холл, где собралась вся семья. Леди Минерва взглянула на Аннабел с пониманием, и та густо покраснела. «О Боже, — подумала она, — да ведь они ничем не отличаются от Джорди, тоже подслушивали под дверью».

— Что ж, Джордж, теперь твой черед. — Джаррет взглянул на мальчика. — Скажи Аннабел, где ты собираешься жить.

Сделав глубокий вдох, Джорди посмотрел в лицо матери.

— Помнишь, ты сказала, что я должен ходить в школу? Так вот, школа Хэрроу находится всего в шести милях от Илинга, и там берут «дневных» учеников. Поэтому миссис Пламтри говорит, что я могу жить с тобой и лордом Джарретом в Холстед-Холле и каждый день ходить в школу.

— Никто не посчитает странным, что мальчик, учась в школе, живет с тетей и дядей, — заметила миссис Пламтри. — Если Джордж предпочитает молчать, никому не нужно знать, в каких родственных отношениях он с вами находится.

— Полагаю, ему будет лучше жить дома, а не в школе, — вставил Джаррет.

Аннабел молча кивнула. Памятуя о том, что рассказывал Джаррет о своем собственном школьном опыте, она прекрасно понимала его отношение к этому вопросу. Хотя сам Джорди мог предпочесть и другой вариант…

— А на каникулы я буду ездить домой в Бертон, — продолжал мальчик. Украдкой взглянув на Хью, он добавил: — Если, конечно, я им там нужен.

— Разумеется, мой мальчик, ты нам нужен, — сказал Хью. — Без тебя Сисси будет чувствовать себя осиротевшей.

Джорди сунул руки в карманы и взглянул на мать.

— Ну, как тебе такое? Я нигде не буду жить постоянно, но зато везде— понемножку.

Аннабел посмотрела на своего дорогого сына, потом на мужчину, которого любила больше жизни. Неужели она всерьез думала, что может променять одного на другого? Должно быть совсем потеряла разум. Слава Богу, они сами нашли решение.

— Блестящая идея! — воскликнула Аннабел, чувствуя, как на глаза снова наворачиваются Слезы. — Просто блестящая!

— Он очень умный мальчик, наш Джордж, — заметил Джаррет, обнимая ее за талию. — Впрочем, неудивительно… Ведь и мама его необычайно умная женщина. Поэтому и согласилась стать моей женой.

Тут все присутствовавшие разразились радостными возгласами и поздравлениями. Аннабел же почувствовала, что вот-вот снова расплачется — она была так счастлива, что не знала, как ее сердце справится с таким счастьем.

Когда шум наконец стих, леди Минерва сказала:

— Ты теперь довольна, бабуля? Мало того, что Джаррет управляет пивоварней, — так ты еще его женила и получила в придачу правнука. Наверняка это удовлетворит тебя, и я очень надеюсь, что ты уже не захочешь увидеть всех нас под венцом.

Миссис Пламтри решительно покачала головой:

— Ошибаешься, моя девочка. Просто теперь вас осталось трое.

— Но как же так, бабуля?! — возмутился лорд Гейбриел. — Ты поступаешь очень неблагоразумно!

— Перестань, Гейб, — сказал Джаррет. — Ты же прекрасно знаешь: уж если бабуля что-то вбила себе в голову, ни за что не отступится. — Он покосился на бабушку. — Может, все-таки перейдем в гостиную? А то бабуля давно уже на ногах и, наверное, немного устала.

— Вовсе нет! — возмутилась миссис Пламтри. — Я совсем не устала… — Однако она не стала возражать, когда леди Селия и лорд Гейбриел взяли ее под руки и повели в гостиную.

Леди Минерва подошла к Джаррету и тихо спросила:

— Значит, ты стал перебежчиком, как Оливер, — принял сторону бабули, да?

Джаррет негромко рассмеялся.

— Нет, ничего подобного. Но думаю, она рассуждает вполне здраво. Только действует неправильно. Так что запомни: если ты нашла способ противостоять ее ультиматуму, я поддержу тебя. — Сестра молча кивнула, а он добавил: — Хочу проконсультироваться с Джайлсом Мастерсом по поводу… правовой стороны вопроса. Что скажешь.

— Ты хочешь советоваться с этим болваном? — Леди Минерва изобразила удивление и густо покраснела при этом. — Едва ли этот человек… способен на что-либо разумное.

— Но он очень толковый адвокат.

— Это он сам так думает! — отрезала Минерва и отвернулась, собираясь уйти. Задержавшись, она бросила через плечо — Но поступай, как считаешь нужным. В конце концов, он — твой друг.

— Что с ней? — поинтересовалась Аннабел, проводив взглядом сестру Джаррета.

Тот нахмурился и проворчал:

— Пока не знаю.

Тут Хью откашлялся, дабы привлечь к себе внимание, и проговорил:

— Похоже, милорд, нам предстоит обстоятельный разговор по поводу брака… и денег на булавки.

— Я бы сказал, что это неизбежно, — ответил Джаррет. — Неизбежно, поскольку мы все станем намного богаче. — При виде озадаченного выражения на лице Хью он торопливо добавил: — Ост-Индская компания подписала соглашение на две тысячи бочек вашего светлого эля и несколько сотен другой продукции Пламтри. Надеюсь, что со временем нам удастся увеличить объемы.

Хью стоял как громом пораженный. Аннабел же взвизгнула и, бросившись к Джаррету, осыпала его поцелуями.

— Ты это сделал! О, я знала, что у тебя получится! Ты самый умный пивовар в Англии!.

Хью расплылся в улыбке.

— Спасибо, милорд, что помогли нам.

Он протянул руку Джаррету, и тот энергично ее пожал.

— Я все расскажу вам чуть позже, — произнес Джаррет, — а сейчас мне нужно ненадолго уединиться со своей невестой.

Хью кивнул и обнял Джорди за плечи.

— Идем, сынок. Оставим влюбленных наедине.

Когда все разошлись, Джаррет затащил свою возлюбленную в опустевшую столовую и, заключив в объятия, с жаром поцеловал. Потом, отпрянув, пробормотал:

— Когда мы сможем пожениться?

— Как только пожелаешь.

— Бабуля наверняка захочет устроить грандиозное торжество с огромным свадебным тортом и церемонией в соборе Святого Павла. Мне бы не хотелось лишать тебя такого удовольствия, если, конечно, эта идея тебе нравится.

Аннабел рассмеялась.

— С тобой, моя любовь, я готова венчаться хоть в амбаре.

Его взгляд полыхнул огнем:

— Предложение вполне уместное. Ведь именно в амбаре мы с тобой как-то раз чуть не закрепили свои отношения. Хотя я бы предпочел ограничиться скромным торжеством в Холстед-Холле, если, конечно, не возражаешь.

— Разумеется, нет! Холстед-Холл — это было бы идеально. Если… твоя бабушка одобрит.

— Бабуля одобрит все, что угодно, — лишь бы женить меня. Осмелюсь предположить, что она не стала бы возражать и против свадьбы на пивоварне — прямо в бродильном цехе.

Аннабел весело рассмеялась.

— В бродильном цехе? У меня на сей счет большие сомнения.

Тут Джаррет вдруг взглянул на невесту с лукавой улыбкой и спросил:

— Любимая, может, хочешь сделать ставку?

Она взглянула на него исподлобья.

— А я-то думала, кто-то бросил азартные игры.

— Но эта ставка будет особенной. Такую мы можем себе позволить.

— Что же поставим на кон?

— Ты пожизненно будешь спать в моей постели, согласна?

Аннабел изобразила задумчивость. Потом с улыбкой спросила:

— А если выиграешь ты?

Джаррет захлопал глазами; он явно не ожидал такого вопроса.

Тут из гостиной донесся веселый смех, и Джаррет, тоже рассмеявшись, проговорил:

— А если выиграю я, ты получишь шалуна в свою постель.


Эпилог


Через десять дней они скромно обвенчались в семейной часовне Шарпов. И не стали дожидаться возвращения в Англию Оливера, старшего брата Джаррета. С венчанием решили поторопиться, чтобы в следующем семестре определить Джорджа в школу Харроу, поскольку он не мог жить с «тетей и дядей», не состоявшими в браке.

Спустя шесть недель после свадьбы Джаррет поднимался по центральной лестнице Холстед-Холла. Оставаться здесь жить навсегда они не собирались. Было решено: когда Джордж закончит учебу, они переедут в город, куда-нибудь неподалеку от пивоварни. Но сейчас Джаррету очень нравилось жить в доме своего детства.

Если бы только Аннабел чувствовала себя получше, его счастье было бы полным. Увы, его супруга испытывала в последние дни некоторое недомогание, и это очень его беспокоило. Он полагал, что ему не следовало оставлять ее и уезжать в Лондон, чтобы вместе со всеми родственниками встретить в порту Оливера и Марию, возвращающихся в Англию, но Аннабел настояла — заявила, что он обязан встретить брата и привезти его с супругой в Холстед-Холл.

Вернувшись из Лондона, Джаррет сразу бросился в спальню. Приоткрыл дверь и увидел, что Аннабел спит. Закатное солнце освещало ее милое личико и прекрасные волосы, разметавшиеся по подушке. Осторожно приблизившись к кровати, Джаррет замер, любуясь своей очаровательной женой. Он до сих пор не мог поверить, что эта женщина принадлежала ему. И какое счастье, что он все же женился на ней. Аннабел была радостью всей его жизни. Она стала для него не только дорогой подругой в постели и вне ее, но и превосходным деловым партнером. До того как Аннабел заболела, она каждый день ездила с ним на пивоварню, где проверяла различные рецепты или советовалась с Харпером по поводу всяких новшеств, которые. Джаррет хотел ввести в процессе пивоварения. Он постоянно с ней советовался, и она прекрасно понимала суть всех его проблем и затруднений. Более того, жена давала ему очень толковые советы.

Тут Аннабел вдруг шевельнулась и приоткрыла глаза. Ласково улыбнувшись ей, Джаррет спросил:

— Дорогая, как ты себя чувствуешь?

Она заморгала и, окончательно проснувшись, пробурчала:

— Ужасно чувствую… Это ты… Ты во всем виноват.

— Милая, но почему? Я же говорил тебе, чтобы не ела те пикули, они не пошли тебе впрок. А ты… ты выбираешь какую-то странную пищу…

— И на то есть причины. — Аннабел приподнялась и пристально взглянула на мужа. — Я не больная, а беременная, понятно?

Джаррет не сразу понял значение ее слов. Когда же понял, радостно рассмеялся.

— Ничего смешного, — проворчала Аннабел, вставая с постели. — Ты же уверял меня, что твои кондомы дают полную гарантию. И что же? Опять в том же положении, что и тринадцать лет назад…

— Не совсем, — с улыбкой возразил Джаррет. — Теперь ты замужем.

— А если бы не была? Что, если бы ты уехал в Лондон, бросив меня с ребенком? Значит, подвели тебя твои кондомы.

— Ну… всякое бывает. — Джаррет пожал плечами. — Бывает так, что даже кондомы подводят. Тут уж ничего не поделаешь.

Аннабел ударила мужа подушкой.

— Ты говорил, что они никогда не подводят! Откуда тебе знать, что с твоим… безответственным образом жизни по Лондону не бегают десятки твоих внебрачных детишек?

Джаррет старался скрыть улыбку, но это было не так-то просто. Аннабел была такая очаровательная, когда злилась. К тому же она была беременная. Его первым ребенком!

— Уверяю тебя, любимая, если бы у меня родился хоть один ребенок, его мать давным-давно пришла бы ко мне с протянутой рукой. Я ведь сын маркиза, если помнишь.

— Очень хорошо помню. — Аннабел усмехнулась. — Но после стольких лет безответственного поведения ты…

— Наконец-то понял, что отец семейства должен быть чрезвычайно ответственным человеком, — подхватил Джаррет со смехом. Он привлек жену к себе. — Успокойся, милая. Ты ведь не всерьез сердишься, что у тебя будет наш ребенок, правда?

Аннабел расплылась в улыбке.

— Конечно, не всерьез.

Глаза ее наполнились слезами, и Джаррет протянул ей один из носовых платков, которыми теперь предусмотрительно запасался.

— Дорогая, забеременев, ты тоже всегда плачешь? — спросил он с улыбкой.

— Да, конечно. Только сейчас это слезы радости. Представляешься впервые смогу держать своего ребенка, не беспокоясь, что люди узнают правду! Я смогу обожать его — или ее — без оглядки на мнение людей! Этот ребенок будет моим… в полном смысле слова!

— И моим, — добавил Джаррет.

Она улыбнулась мужу сквозь слезы.

— Разумеется, и твоим.

Тут Джаррет схватил ее за руку и потащил к двери.

— Идем быстрее! Тебе нужно познакомиться с моим братом и невесткой.

— Прямо сейчас? Но я ужасно выгляжу! — воскликнула Аннабел.

— Ты выглядишь потрясающе, — ответил ее муж, нисколько не кривя душой. — Ты всегда выглядишь потрясающе.

— Лгун и льстец! — Аннабел весело рассмеялась.

Когда же они подошли к гостиной, Джаррет заметил, что жена нервничает.

— Дорогая, успокойся, — прошептал он. — Я уверен, что Оливер забыл свой монокль в Америке, а изысканную тросточку сломал, прогуливаясь во дворе поместья.

Аннабел снова рассмеялась, и когда они вошли в гостиную, глаза ее светились, а на губах играла улыбка. Джаррету захотелось тут же расцеловать ее, и он лишь с огромным трудом сдержался.

Увидев младшего брата; Оливер взял жену за руку и помог ей подняться с дивана.

— Это Оливер и Мария, — сказал Джаррет, представляя их. — А это, — он кивнул на Аннабел. — моя жена.

Аннабел присела в реверансе, а Оливер, кивнув ей, с улыбкой проговорил:

— Итак, вы та самая женщина, которая варит пиво и о которой мой брат говорил без умолку всю дорогу из Лондона. И, насколько я понял, вы разделяете его страсть к картам.

Аннабел залилась краской.

— Джаррет, какой же ты дьявол, зачем ты…

— Это Гейб рассказал ему. Он любит рассказывать историю о том, как моя жена обыграла меня в карты, когда мы с ней в первый раз встретились.

— По крайней мере, она не пыталась воткнуть тебе в горло шпагу, — с ухмылкой заметил Оливер.

Мария фыркнула.

— А вот ты это заслужил! — Она с улыбкой взглянула на Аннабел. — Осмелюсь предположить, что вы сделали бы то же самое, если бы Джаррет попытался вас арестовать. Возможно, ударили бы его по физиономии.

— Я бы метила ниже.

Все громко расхохотались.

— Ты прав, Джаррет, — сказал Оливер, похлопав брата по плечу. — Она превосходно дополняет наше веселое семейство.

В этот момент в гостиную вошел Джордж, только что вернувшийся из школы.

— А вот и наш мальчик, — сказал Джаррет, — Знаешь, Джордж, у меня есть новости, которые, как мне кажется, тебе понравятся, — Не обращая внимания на локоть Аннабел, вонзившийся ему под ребро, он продолжал: — Похоже, у тебя, парень, все же будет братик или сестричка.

— Замечательно! — воскликнул Джорди с неподдельной радостью.

Взглянув случайно на Минерву, стоявшую рядом, Джаррет заметил промелькнувшее на ее лице выражение зависти. Это еще больше утвердило его во мнении, что бабуля вобщем-то была права, предъявив им свой ультиматум. Более того, сейчас он наконец-то понял, что Минерва, сочиняя свои книжки, таким образом, просто пряталась от жизни, как он — играя в карты.

Но Джаррет прекрасно знал, что его сестра не выйдет замуж без любви. Поэтому он твердо решил: пока она, а также Селия и Гейб не захотят связать себя узами брака, он будет их поддерживать материально. Но говорить им об этом сейчас не следовало.

— Ты уверен, старина, что твоя жена ждет ребенка? — неожиданно спросил Гейб и лукаво улыбнулся. — Ведь со дня твоей свадьбы прошло всего шесть недель. Еще рановато для полной уверенности, разве нет?

«Проклятие! — мысленно воскликнул Джаррет. — Ведь нужно было сначала произвести подсчет…» Он с виноватой улыбкой покосился на Аннабел, и та снова покраснела.

— Замолчи, негодник! — закричала подошедшая к ним бабуля. Она строго взглянула на Гейба и заявила: — Это будет мой первый правнук, и мне все равно, когда он был зачат.

Оливер рассмеялся и возразил:

— Ошибаешься, бабуля. Это не первый твой правнук, потому что мы с Марией тоже ждем ребенка. И смею заверить, наш родится первым.

— О Господи! — воскликнула Мария и, заговорщически посмотрев на Аннабел, сказала: — Похоже, они собираются устроить нечто вроде состязания.

— Только не я! — заявил Гейб.

— Но и твое время скоро придет, — заметил Джаррет. — Бабуля сказала, что она своего решения не изменит, — добавил он, выразительно взглянув на Минерву.

— Да, не изменю, — подтвердила бабуля. — Но хватит об этом. Добрые вести требуют тоста.

Гейб с Оливером вышли из комнаты и направились в подвал за старым вином. Селия же заговорила с Марией о ремонте, который следовало произвести в старой детской Холстед-Холла. А Джордж принялся рассказывать, какую замечательную упряжь видел по пути из школы.

— Какие же они все шумные, правда? — спросил Джаррет, обнимая жену за талию.

— Чистейшая правда. — Аннабел лукаво улыбнулась. — И я вышла замуж за самого лучшего из них.

Он поцеловал ее в лоб.

— Прости, дорогая, если я смутил тебя объявлением о ребенке…

— Ничего, все в порядке. Они ведь все равно вычислили бы после рождения малыша. Скажи, ты ведь рад, что у нас будет ребенок?

— Не просто рад — счастлив! — ответил Джаррет, нисколько не покривив душой.

Да, он был по-настоящему счастлив, хотя еще совсем недавно ужаснулся бы, если бы узнал, что у него, появится ребенок. Но за последние недели, проведенные с Аннабел, он понял, что раньше совершенно ничего не понимал в жизни, не понимал, что глупо предаваться скорби по утраченному — гораздо разумнее было радоваться тому, что имеешь. И он благодарил судьбу за то, что она даровала ему эту чудесную женщину, ту, которой предстояло стать матерью его первого ребенка.


Примечания

1

Ривер (river) — река, в то время как фамилия Лейк (lake) означает озеро

(обратно)

Оглавление

  • Пролог
  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • Глава 16
  • Глава 17
  • Глава 18
  • Глава 19
  • Глава 20
  • Глава 21
  • Глава 22
  • Глава 23
  • Глава 24
  • Глава 25
  • Глава 26
  • Глава 27
  • Эпилог
  • *** Примечания ***