КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Последняя граница [Говард Мелвин Фаст] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

ХОВАРД ФАСТ
ПОСЛЕДНЯЯ ГРАНИЦА

Посвящается моему отцу, научившему меня любить не только Америку прошлого, но и Америку грядущего.


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

СЛУЧАЙ В ДАРЛИГНТОНЕ

Июль 1878 года


Был жаркий день. В Оклахоме стояла самая знойная пора. Казалось, что расплавленное солнце готово было низвергнуться потоками с безоблачного, словно металлического небосвода. Зноем дышало всё: небо, солнце, дувший с техасской пустыни ветер, сама почва. Земля пересохла и рассыпалась маленькими клубами мелкой красной пыли. Пыль, поднимаясь кверху и оседая, покрывала собою всё: низкорослые, чахлые сосны, жёлтую траву, некрашеные дома, и цвет их покоробленных досок напоминал цвет окружающей земли.

Струящийся жаркий воздух делал все очертания зыбкими и неверными. Кролик, проскочивший через лужайку, скорее напоминал тёмный лоскут, подхваченный горячим вихрем.

Агент Джон Майлс, совершавший свой обычный утренний обход принадлежавших агентству владений, остановился. Вот уже шесть лет жил он на Индейской Территории и всё ещё не мог привыкнуть к климату Оклахомы. Каждый год лето казалось ему всё более жарким, а может быть, он просто забывал, каким нестерпимым было предыдущее.

Озабоченно потрогал он пальцем изнанку своего крахмального воротничка. Теперь только одиннадцать часов, а к полудню обычно раскисает последняя частица крахмала и воротничок превращается в мокрую тряпку. Его жена Люси не раз говорила ему, что глупо носить летом белые крахмальные воротнички. Шейный платок, который может служить и носовым, по её мнению и удобнее и практичнее и нисколько не унижает достоинства. В последнем Майлс не вполне был уверен. Достоинство и авторитет создаются целым рядом мелочей; стоит только отказаться от одной из них – и человек уже на пути к отказу от всех. И чем дальше он находится от цивилизованного мира, тем большее значение имеют все эти мелочи.

А более удалённого от цивилизации места, чем Дарлингтон, где поселили индейцев из племен Шайенов и Арапахов, агент и представить себе не мог.

Майлс вынул платок и вытер лицо. Бросив быстрый взгляд по сторонам, чтобы удостовериться, не наблюдал ли кто за ним, он нагнулся и смахнул красную пыль с чёрных башмаков. Затем заботливо сложил платок так, чтобы не было видно запачканной стороны, и, вздохнув, направился к зданию школы.

После того как его назначили агентом по делам индейцев, эта школа была одним из его первых достижений. Он очень гордился ею, как гордился и другими улучшениями, введёнными им в Дарлингтоне. Однако он помнил, что в любую минуту его гордость может быть унижена сурово и безжалостно. А так как он был квакером, и квакером более или менее искренним, то и старался скрывать эту гордость, а когда она всё же бывала уязвлена, то наряду с отчаянием испытывал даже некоторое моральное удовлетворение.

Подойдя к школе, он обнаружил, что здание вновь нуждается в окраске. В другом климате краску постепенно разрушают зимние холода, здесь же, в этой невыносимой жаре, краска с дощатых стен попросту выкипает.

Майлс покачал головой. Он знал, что бесцельно было просить о дополнительных материалах на ремонт сейчас, когда урезывалось даже продовольственное снабжение.

Он перешёл ложбинку, наполненную мельчайшей пылью, доходившей ему до щиколоток. Тут было бесполезно обтирать башмаки. И, покашливая, он продолжал идти в клубившемся облаке красной пыли.

Босоногий Арапах, завёрнутый в грязное жёлтое одеяло, преградил ему путь. С его губ полился поток мягкой, певучей индейской речи. Пыль, поднятая шаркающими ногами Арапаха, встала стеной между ними.

Майлс знал этого человека. Его звали Роберт Кричащий Ястреб. Он немного говорил по-английски. За шесть лет, проведённых в агентстве, Майлс так и не научился хоть сколько-нибудь языку Шайенов и Арапахов и нередко говорил себе, что тут не помогут и шестьдесят.

– Говори по-английски! – сказал он торопливо.

– Моя жена, – на ломаном английском языке произнёс индеец, – она говорит – эта курица не несёт яйца, она плохая курица.

– Скажи об этом мистеру Сегеру.

– Джонни нет дела до яйца, – упрямо продолжал индеец.

– Хорошо, я сам поговорю с ним, – сказал Майлс, стараясь быть терпеливым. – Да мы съели эта плохая курица.

– Ну, тогда вы от нас кур больше не получите, – заявил Майлс и пошёл дальше.

Он обрадовался, когда вошёл в тень школьной веранды. Зной был здесь не так силён, а дом несколько защищал от пыли. Но Майлс чувствовал, что в одной определённой точке между бровями всё нарастала тупая, мучительная боль. Стало быть, теперь опять разболится голова. И Люси, конечно, опять будет бранить его за то, что он не остерегается солнца. Она требовала, чтобы он таскал с собой зонтик, не понимая, что тогда он станет посмешищем для всех индейцев. Пусть поворчит – у него будет хоть оправдание, чтобы принять холодную ванну перед обедом.

Он стоял на веранде, прислушиваясь к неясному гулу, голосов,