Лиснянская Инна Львовна родилась в Баку в 1929 году. Поэт, эссеист. Лауреат нескольких литературных премий. Постоянный автор нашего журнала.* * *Я отгоняю рукой оконную штору, —Ветер — не муха, чтоб отгонять ладонью.Ищут на ощупь опоруМысли спросонья.Время приспело для свежей небесной манны,Ибо, невесть откуда набравшись силы,Движутся люди и страны,Дома и могилы.Это на яви мой сон жизнь замесила, —Крыша поехала и у моей России,И с чердака на оптический крестик киллерЛовит Мессию.Оглохшее к лире,Солнце толчет на манну мокрые зернаВыжатой тучи. А я отгоняю упорноМысли и ветер.12 августа 2005.* * *На красный кулак день похож, догораяМеж облачных крыл.— Кто ж тебя так, кто ж тебя так, жизнь дорогая,В землю втоптал, золою покрыл?— Это закат, это закат дряхлой ЕвропыИ Азии пыл.Это закат, это закат слова, чьи стропыАнгел не дернул и облака не раскрыл,Чтобы раздался Глас: мир за развал караю,За взрыв и распыл!Кто же сейчас душу твою, жизнь дорогая,В небо поднял, звездами окропил?15 августа 2005.Альт из пьесы “На дне”В ураган даже дерево делает сальто.Дни идут по распавшемуся пространству,Будто люди по колотому асфальту.И маэстро смерть доверяет альтуПотому, что лишь в смерти есть постоянство.Альт играет. Но кто же, из смерти глядя,На поверхность, — на дно развороченной жизни,Не собьется с ноты, не всхлипнет, не взвизгнет?Жизнь — ночлежка. Бомжи, шулера и блядиВынуждают Луку им играть на альтеОбещание рая — безболья и денег.Дни идут и свои расставляют вешкиНа полях, где изводится злак на веник,На дворе, где в кресле сидит неврастеникС горькой думой о родине как о ночлежке.Это я, ясновидящая истеричка,Как из смерти смотрю на развитие пьесыИ рыдаю. Меж тем, полируя рельсы,Голосит близлетящая электричка.Альт играет. Всему этот альт — затычка.16 августа 2005.* * *От жалости, что мне поручена,Не отвертеться.Пульсируют часы наручныеТолчками сердца.Ничто — ни вечное, ни тленное —Не позабыто.Пульсируют часы настенныеБиеньем быта.Каналы слезные заржавленыИ вены вздуты.Пульсируют часы державныеПрибоем смуты.3 октября 2005.* * *К чему это память моя о далеких и близких, —Об участи трусов и участи храбрецов?Не все мертвецы достойны своих обелисков,Не все обелиски достойны своих мертвецов.Но всех на земле уравнивают надгробья.И ты мне советуешь — совести не вороши.Но я ворошу и ломаю последние копья,Неистово веруя в преображенье души.Грехи донимают, — сторонним не видимы глазом, —Но легче их преувеличивать, чем недочесть.А белый налив так сияет мне завтрашним Спасом,Как будто бы яблоко весит не меньше, чем весть.16 августа 2005.* * *Оглохнув от тишины, ослепнув от света,Старуха, чьи дни сочтены, прощается с летом.Судьба о двух головах сложилась валетом, —То ангел подымет крыло, то черт — свои рожки…Крапивой былье поросло в сгоревшей сторожке.На грядке одна ботва, под ней — ни картошки.— Проснись, — говорю, — очнись, встряхни свои кости, —Сторожка цела, как жизнь, стихи — твои гостиПьют водку, картошку едят, гадают о ростеЦены биржевой на нефть и спроса на слово,Поправшего смерть. Судьба же — впрямь двухголова, —Никак не отцепит мертвого от живого.20 августа 2005.* * *Мне сказать тебе неловкоМногого.Я — случайная обмолвкаБогова,А возможно, — и опискаДьявола, —То от правды слишком близкоПлавала,То висела я у лжиНа удочке.Но тебе, что ни скажи, —Всё шуточки.Пахнет времени кистеньБравадою,Машет пляшущая теньЛампадою.А сосед лежит убитыйНовым Каином, —Ходит он с бейсбольной битойПо окраинам.8 сентября 2005.* * *Если ты маэстро, то я — не оркестр.Не качай головой и пальцем не тычь,Указательный твой — мне не Божий перст.Знаю место свое — всех других опричь.Если ты — охотник, то я — не дичь,Не вздымай ружье и не целься зря!Я давно лежу на сырой земле, —С одного крыла утекла заря,А