Геннадий Русаков*ДЕСЯТЬ СТИХОТВОРЕНИЙРусаков Геннадий Александрович родился в 1938 году, воспитывался в Суворовском училище, учился в Литературном институте. Работал переводчиком-синхронистом в Секретариате ООН в Нью-Йорке и Женеве. Автор семи книг стихотворений. Лауреат нескольких литературных премий. Живет в Москве.1На плёсах сохнет отслуживший пух.Приписанные к прошлому столетью,мы различаем раньше всех на слухосенний вздох над воробьиной сетью.Никто нам ничего не обещал.Кукушка ни о чём не куковала.Один кузнечик что-то протрещал,но сколько их уже перебывало!А свет стоит столбом среди реки,как будто на офортах иордани.И снова зачастили сквознякислоняться поредевшими садами.Любить всю жизнь угрюмую страну,уйти, забыть, переучиться речи…Но помнить всё равно её одну.И этот пух, и вздох её овечий.2Опять трава, седая от росы,так тяжела, что боязно коснуться.И день с утра поставлен на весы.И стрелки лука в воздухе не мнутся.Летят и проливаются дожди.На левый край переместилось лето.И всё, что ожидалось впереди,теперь уже за поворотом где-то.Изменчивы сезоны в этот год.И музыка звучит как будто рядом:кларнет и скрипка, хрипнущий фагот,лобастый и с задумавшимся взглядом.Наверно, скоро вымахнут ветра.Труба прокличет горько и высоко.И станут вдруг просторны вечера.И на Оке расступится осока.3Всё меньше неисполненных обетов,поскольку новых не было дано.Всё больше непрочитанных поэтов,забытых или умерших давно.И ты глядишь внезапными глазамина самого себя со стороны:ты стар и полувнятен, как гекзаметрвремён ахейских распрей и войны.Уже тебе не надо жить вприглядку:что есть — твоё, а большего не жди.И бьют тебя невзгоды, как в десятку,и налетают пряные дожди:грибные, длиннопрядные, косые.От неба начинается земля.А ястреба плывут себе Россией,разверстыми крылами шевеля…4Стремленье всё поставить на местаи навести порядок в мирозданьеестественно, поскольку жизнь проста —хотя бы только в авторском изданье.Вон свет возникнул вдруг из темноты:укол иголки, дырка на холстине.И боль — её горячие цветы —раскрылась, полыхнула по картине.Художник, мне по нраву твой подход!Я тоже этим временем болею.И на его часах кручу завод,и в нём приобретаю бакалею.Теперь-то нам остались пустяки:подмалевать, вписать, доснять на плёнку.А там валяй, вари себе, пеки…На душу налегай — на обнажёнку.5Капал реденький дождишко.Дело двигалось ко сну.День был долгий, но не слишком:ростом в среднюю сосну.Что-то вроде намечалось,жалко — не произошло.На верёвочке качалосьдвадцать первое число.Двадцать первое-второе.Двадцать что-то или как.День валялся под горою:видно, выпил и обмяк.Не крутило, не вертело,не фортунило ему.Просто тело не хотелоникуда и ни к кому.6Работай, насекомое-пчела!Тащи в леток положенную малость.Ты, птица-грач, сатинная пола,уже от зимованья оклемалась?Тогда пора и мне впрягаться в вози самого себя тащить за шкирку.Я не ропщу: всегда кряхтел, но вёз,пока года пластались под копирку.Ну что, душа, столярный инструмент?На свете мало непреложных истин.Но вот одна: живи, лови момент…А интерес к грядущему корыстен.Есть только настоящее — теперь,вот этот день, что так горяч и матов.А будущее… Что оно за зверь?К тому же вечно в чём-то виновато.7Я печь взбодрю, вторые рамы выну…Гудит огонь, прогрелись изразцы.И жизнь, пройдя давно за половину,мне посулила ляльки-леденцы.Тебе взрослеть пора, моя докука!Тут не до лялек, тут серьёзный счёт:гляди, года горят с тяжёлым звуком,отец-огонь оладыши печёт.Огонь и кровь, металл и злое время…Никто нам не сулил иных времён.Уж если бьют, так непременно в темя.А если помнят — цифрой, без имён.Забудем, растравлять себя не надо…Поглубже этот воздух заглотнём.Но почему на всех картинах адарасправа совершается огнём?8Достоинство давалось мне с трудом.Я был то хмур, то фамильярен с понтом.Острил, как