Салимон Владимир Иванович родился в Москве в 1952 году. Самобытный российский лирик; постоянный автор нашего журнала. Живет в Москве. * * *По осени в часы ночныеумолкнут птичьи голоса.И в круг возьмут глухонемые,непроходимые леса.Они и слова не проронят,не вымолвят и пары фраз.В молчанье полном похоронятсреди холмов печальных нас.Каким же будет удивленьеи радость наша какова,когда раздастся в небе пеньечуть слышное...Едва-едва. * * *На мгновенье ветер стих,мгла на землю опустилась,и от мертвых до живыхрасстоянье сократилось.Между нами стала грань,как стена дождя, прозрачной.Ясно стало — дело дряньв смысле копоти табачной.Сам себе на шею явинный камень приспособил.Ноша тяжела моя.Но еще мой час не пробил. * * *Когда затихнет шум дождя,в образовавшемся пространствепустом, как дырка от гвоздя,всяк сущий здесь погрязнет в пьянстве.Охотно коренится злотам, где нашла коса на камень,и бьет в оконное стеклос небес померкших яркий пламень. * * *Может быть, ущербная лунадурно так влияет на отечество —черной меланхолией больначуть не половина человечества.Можно утверждать наверняка,что подчас в душе происходящеедействует почище мышьякаили как оружие разящее.Может грусть-тоска испепелить,изувечить, довести до крайности,может, точно ярость, ослепить,оглушить жестоко по случайности. * * *Против своего обыкновенияя судьбе противиться не стал,только задохнулся от волнения,услыхавши в голосе металл.Появились нотки незнакомые,те, что прежде я не замечал.Ветер налетевший невесомыеоблака за край земли умчал.А когда на небе нет ни облачка,чтоб не заскучать в конце концов,у меня всегда с собой коробочка,полная душистых леденцов. * * *Как ни длбинны расстоянья,но еще длиннейночи в зале ожиданьяи куда больней.На скамье казенной лежа,притворюсь, что сплю,притворюсь, что крепко все жеродину люблюи, хотя ломота в телене в новинку мне,будто бы на самом делея здоров вполне. * * *Сердца хочется побольше,чем необходимо,чтобы ты чуть-чуть подольшемной была любима.Потому, что осень вскоревсе переиначит,между досками в заборескоро замаячит.И откроются, быть может,нам такие дали —даже суслик лапки сложитна груди в печали. * * *Судьбу-индейку проклинатьпо поводу или без повода,и морщиться, ложась в кровать,и корчиться, дрожа от холода.Когда за окнами рассветуже клубится, точно облако,взглянувши в зеркало, поэтстрашится собственного облика.
(обратно)
Под высоким крестом
Екимов Борис Петрович родился в 1938 году. Постоянный автор журнала. Лауреат Государственной премии за 1998 год и премии им. Ю. Казакова за 2004 год. Живет в Волгоградской области.Иван Атарщиков — молодой колхозный пастух, на Красные яры попал не желая того, каким-то, видно, нароком. Как всегда, лихо мчался он на своем мотоцикле от скотьего лагеря, напрямую, домой, в станицу, но не свернул возле Братякина кургана, а покатил вниз и лишь потом опамятовал, но решил не возвращаться, а проехать дорогой нижней, возле Красного яра. Крюк невеликий, а свой след топтать — плохая примета.Красный яр — это высоченные глинистые обрывы. Между ними и речкой — дорога. По ней и мчался. И вдруг резко затормозил. Белое облако меловой дорожной пыли, догнав, накрыло мотоцикл с коляской и седока.Рядом с дорогой земля была непривычно изрыта, взбуровлена: просторные, но неглубокие, в колено, ямы; сухие, каменистые комья, отвалы.