Хлебников Олег Никитович родился в Ижевске в 1956 году. Кандидат физико-математических наук. Автор одиннадцати стихотворных книг (в том числе переведенных на французский и датский языки); заместитель главного редактора “Новой газеты”. Живет в Переделкине.* * *Жизни тоненькая нить,с каждым годом утончаясь,все равно пролезть не можетсквозь игольное ушко.Как верблюд в пустыне — питьвозжелавший, Уго Чавес —Че Геварой стать… Не можети теряется легко.На носу очки давно —не теряйся, нитка жизни!Зубы вставлены недавно,чтоб ее перекусить,коль в ушко пролезет… Но,может, из-за дешевизны,так махрится — так забавно! —жизни тоненькая нить.* * *Синяк в пижамке, бабы-слобожанки,чеченец в трениках, желающий Москведать прикурить, и бритый бык в кожанке,и школьницы, зачатые в тоске,с тоскливо-косолапыми ногами,смеющиеся громко ни о чем, —все в электричке, где пастернбакамине пахнет — только луком с чесночком, —со мною ехали. И обожаньея превозмог легко. Но все равновлез в шкуры их, но не во избежаньечего, а потому что мы — одно.Мы — улей, муравейник, только хужеорганизованы. Но смог я влезть —и вдруг почувствовал: темно снаружи,а здесь тепло, отдохновенье здесь.И парни гарные, и эти дурыне задаются — в общем, все свои.И даже этот свой, хотя в натуречечен. Но боги нас не зря свелисреди богооставленной земли.Светлое воскресенье1А. КобенковуДо твоей могилы — эй,речка, журчи!Люди, тебе милые,несут куличи.В общем-то, язычникипочти.Лучше б вместо выпечкихоть стишок прочли.Это я язычникаммысленно кричу —и той, в платочке, с личиком —под стать куличу.А стою в сторонке я,вздыхаю, молчу.Только струи звонкиевторят лучу.2Ю. Д., Ю. Щ, А. К.Пойду по лучуи свет получу.Выдержу накал —вырвался, нахал.Вы лучше меня,те, кто здесь.Ваши именав мобильнике естьу Господа — когданадо, позвонит.А пока водав речке — навзрыд.* * *Памяти отца Георгия Чистякова,автора первой строчки этого стихотворения“Мы — люди Страстной субботы”.Он — вот уже: снят с креста.Воскреснет ли? Все заботыоб этом, вся маетасердечная… Ангел, что тыс известьем к нам не спешишь?Мы — люди Страстной субботы,мы глушим себя: гашишиллюзий, нектар до рвоты…А вы намекните нам:воскрес, мол, мы не сироты —все беды напополам!Мы, люди Страстной субботы,чужим сострадать страстямустали, вышло из модывнимать не благим вестям.Мы знать не хотим о страшном.Не смейте напоминатьо сгинувшем дне вчерашнеми что Он придет опять!* * *Не мешало счастью детстваприближение обещанныхлет иных, когда не детьсяникуда от темпов бешеных.Юность пробежав ознобом,зрелость грубо торопили мы.Ожидает нас, должно быть,райский садик за могилами.Я его увидел в маеза погостом, возле церкви — иагнцы там паслись, внимаяпенью птиц, и все кусты цвели.И еще паслись коровына лужочке, небом залитом…А погост был не суровый,и друзья мои лежали там.* * *Ожидающие автобуса,заполняющие метро —почти на верхушке глобуса,крутящегося хитро…Что и кого преследуететранспортом городским?Ждете, толпитесь, едете,спрашивается, — за каким?Остались бы на остановках —небо увидеть вдруг,в тряпье или аж в обновкахпрячась от робких вьюг.Остались бы на дворцовыхстанциях под землей —красивей, чем в Бирюлевых,теплей промозглой зимой.…Да, в общем, они и останутсяна всякой и каждой станции,докуда метро берет.Только одни заменятсядругими — покуда мелетсяне перемелется род.* * *Мне осталось меньше поездок, чем ему.Это зафиксировано при входе в метро.И значит, если уж по уму,я не должен смотреть на него хитро:мол, какой чудак, как нелепо одет,какие раскидывает понты…Потому уже, что долгосрочный билетон приобрел, а не