Аромат жасмина [Джуд Деверо] (fb2) читать онлайн

Джуд Деверо Аромат жасмина

Глава 1

Чарлстон, Южная Каролина, 1799 год

— Все это ради Шотландии, — сказал Ти-Си Коннор своей крестнице Кей. — Ради родины твоего отца, ради людей, живущих там. Твой отец был лэрдом, а это значит, что ты дочь лэрда, следовательно…

— Думаете, отец согласился бы, чтобы я сделала то, о чем вы просите? — спросила Кей, весело глядя на него из-под густых ресниц.

Ти-Си лежал в кровати. На его ногу от колена до бедра была наложена шина. Он сломал ногу всего несколько часов назад и сейчас при малейшем движении морщился от боли, однако ему все же удалось улыбнуться в ответ.

— Если бы твой отец узнал, о чем я прошу его драгоценную дочку, он привязал бы меня к фургону и протащил бы по горам.

— Я поеду, — твердо произнесла Хоуп, сидевшая по другую сторону кровати. — Возьму карету и…

Ти-Си накрыл ее руку своей и ласково посмотрел на нее. Хоуп была единственной дочерью Батшебы и Исаака Чапменов. Молодая красавица Батшеба умерла много лет назад, а ворчливый, вечно всем недовольный старый Исаак продолжал коптить небо. Ти-Си называл себя другом семьи, но Кей слышала, как в дамских кругах шептались о том, что между Батшебой и Ти-Си было нечто большее, чем дружба, Утверждали даже, что Ти-Си вполне может быть отцом Хоуп.

— Очень мило с твоей стороны, дорогая, предложить такое, но… — Он замолчал, не желая вслух говорить об очевидном.

Хоуп выросла в городе и никогда не умела ездить верхом. Путешествовала она только в каретах. К тому же после перелома левой ноги, которую она сломала в три года, упав с лестницы, кость срослась неправильно. Сейчас длинные юбки скрывали обувь на толстой, в пять сантиметров, подошве.

— Дядя Ти-Си, — терпеливо начала Хоуп, — вы просите Кей о невозможном. Взгляните на нее. Она одета для бала. В таком наряде на лошади не поездишь.

Ти-Си и Хоуп одновременно посмотрели на Кей. Казалось, блеск, исходящий от ее роскошного туалета, озарял комнату. Кей только что исполнилось двадцать, и хотя ее никто не назвал бы классической красавицей, она была очень привлекательна. Особенно красивыми были темно-голубые глаза с длинными ресницами. Однако главным достоинством ее внешности были густые золотисто-каштановые волосы. Сейчас они были заколоты в пучок, и несколько кокетливо выпущенных локонов слегка смягчали жесткую линию подбородка, которую Кей унаследовала от отца.

— Я хочу, чтобы после встречи она сразу же поехала на бал. — Подавив стон, Ти-Си сел. — Может, я сам…

Хоуп легонько толкнула его в плечо. Он упал на подушку, и она вытерла его взмокший лоб влажным прохладным полотенцем.

Отдышавшись, Ти-Си снова посмотрел на Кей. Платье на ней действительно было роскошным. Чехол из белого атласа покрывал тончайший газ, который был расшит сотнями крохотных хрустальных бисеринок, а корсаж плотно облегал стройную фигуру. Ти-Си хорошо знал отца Кей, Ангуса Мактерна Харкорта, поэтому не без оснований полагал, что платье стоило больше, чем он сам заработал в прошлом году.

— Хоуп права, — сказал он. — Ты не можешь ехать вместо меня. Это очень опасно, особенно для юной девицы. Жаль, что здесь нет Ната. Или Итана. Или Тэлли.

Кей села в кресло у кровати.

— Верхом я скачу быстрее Тэлли, — сказала она, имея в ввиду самого младшего, того, что был всего на год старше ее, из четверых старших братьев, троих из которых только что упомянул Ти-Си. — А стреляю я не хуже Ната.

— Или Адама, — проговорил Ти-Си. — Жаль, что здесь нет Адама.

Кей вздохнула. Вот превзойти в чем-либо самого старшего брата, Адама, у нее не получается. Соперничать с ним по силам только отцу.

— Дядя Ти-Си, — в голосе Хоуп слышалась тревога, — А вы поступаете неправильно. Вы подбиваете Кей на то, что абсолютно и полностью невыполнимо для нее. Она…

— Может, и не невыполнимо, — перебила ее Кей. — Ведь что от меня требуется, приехать на условленное место с вьючной лошадью в поводу и отдать деньги определенным людям. Вот и все, не так ли?

— Да, это все, — кивнул Ти-Си и снова попытался сесть. — Ты встретишься с этими людьми, передашь им кошель с деньгами, а Алексу отдашь повод от вьючной лошади. Люди уйдут, а ты на своей кобыле поедешь на бал. Задача совершенно простая.

— Может, я… — начала Кей, но теперь ее перебила Хоуп.

— Ти-Си Коннор, — заявила она, вскочив, уперев руки в бока и сердито уставившись на Ти-Си, — вы морочите голову бедному ребенку! Это недопустимо! Вы так запутали ее, что теперь она вряд ли вспомнит хоть одно указание — если вообще смогла их запомнить.

Хоуп было почти тридцать, то есть она была на целых девять лет старше Кей и очень часто обращалась с ней так, будто та еще не вышла из того возраста, когда прыгают через скакалку.

— Но я хорошо понимаю, о чем он просит, — возразила Кей.

— Нет, не понимаешь. — Голос Хоуп поднялся почти до крика. — Все эти люди — преступники. Все до одного. Те двое, которым ты должна передать деньги… — Она перевела взгляд на Ти-Си. — Скажите ей, где вы их подобрали.

— В тюряге, — пробормотал Ти-Си, но, увидев многозначительный взгляд Хоуп, поправился: — В тюрьме. Я подобрал их, когда их выпустили из тюрьмы. Но где же еще мне было взять тех, кто согласился бы сделать то, что мне нужно? В церкви? Хоуп, ты забываешь, что главная цель этого предприятия— Алекс. Именно Алекс…

— Алекс! — Хоуп схватилась за голову и на мгновение отвернулась, а когда повернулась обратно и посмотрела на Ти-Си, ее лицо было красным от гнева. Она не отличалась привлекательностью, а подобный цвет лица превращал ее в дурнушку. — Вы ничего не знаете об этом Александре Макдауэлле. Вы познакомились с ним, когда навещали его в тюрьме.

У Кей от изумления расширились глаза.

— А я думала…

— Ты думала, Что наш дражайший дядюшка Ти-Си знает его, не так ли? Ну вот, а он не знает. Наш крестный служил в армии с отцом этого Алекса и твоим отцом, и…

— Этот человек не раз спасал мне жизнь! — сердито перебил ее Ти-Си. — Мы были зелеными, необстрелянными юнцами и терялись, когда в нас начинали стрелять, а он защищал нас. Мак был для нас как отец или старший брат. Он…

— Мак? — Теперь все элементы мозаики начали складываться у Кей в целостную картину. — Человек, которому вы помогли сбежать из тюрьмы, это сын того самого Мака, о котором так много говорит мой отец?

— Да, — ответил Ти-Си, поворачиваясь к Кей. — Сомневаюсь, что твой отец остался бы жив, если бы не Мак.

— Расскажите-ка, что натворил его сынок, — попросила Хоуп. Она еще не успокоилась, и ее лицо по-прежнему оставалось красным.

Ти-Си молчал.

— Я думала, его… — нерешительно проговорила Кей.

— Что? Арестовали за пьянку? За то, что он упал мордой в свиное корыто?

— Хоуп! — осадил ее Ти-Си. Кей увидела, что он тоже покраснел — и тоже от гнева, как и Хоуп. — Я действительно считаю, что…

— Что можно обманом вынудить Кей сделать то, что вам надо, а факты скрыть?

— Что он натворил? — спросила. Кей.

— Он прикончил свою жену! — выкрикнула Хоуп.

— Ох. — Кей не нашлась что сказать! От изумления ее глаза стали такими огромными, что она теперь напоминала куклу, одетую в бальное платье. Картину дополняли сверкавшие в свете свечей три бриллиантовые звезды у нее в волосах.

Хоуп села на стул у кровати и посмотрела на Ти-Си:

— Ну что, мне рассказать ей, или вы сами?

— Раз уж ты так горишь желанием выложить все подробности той кровопролитной истории, давай, рассказывай.

— Тебя здесь не было, — начала Хоуп, — поэтому ты не видела, какие мерзости печатали в газетах. Александр Лахлан Макдауэлл приехал в Чарлстон три года назад, познакомился с очень красивой и одаренной мисс Лилит Грей и сразу женился на ней. Наутро после свадьбы он перерезал ей горло.

Кей в ужасе прижала руки к щекам.

Хоуп посмотрела на Ти-Си, который буквально прожигал ее взглядом.

— Я сказала что-то не так? Что-то преувеличила?

— Ты говоришь газетными штампами, — процедил Ти-Си.

Хоуп снова повернулась к Кей.

— Этого самого Алекса поймали случайно. Кто-то бросил камень с привязанной к нему запиской в окно спальни судьи Арнольда. В записке говорилось, что молодая жена Алекса Макдауэлла мертва и лежит рядом со своим мужем в номере на верхнем этаже лучшей гостиницы города. Сначала судья решил, что это просто дикая шутка, но потом к нему явился доктор Никерсон и заявил, что получил точно такую же записку. И судья вместе с ним отправился в гостиницу. — Хоуп покосилась на Ти-Си. — Продолжать?

— А разве тебя можно остановить?

Кей переводила взгляд с одного на другого и обратно и видела одинаково поджатые губы, желваки, одинаково играющие на скулах, глаза, одинаково горящие гневом. Она представила, как вернется домой и они с мамой будут смеяться над каждым словом, произнесенным здесь, над каждым жестом — в общем, надо всем, что сейчас происходит. Она и отцу все расскажет, правда, с некоторыми поправками, опуская слова «тюрьма» и «убийство».

— Судья и доктор ворвались в номер еще до рассвета и в кровати рядом с Александром Макдауэллом нашли тело его жены. У нее было перерезано горло!

Кей снова охнула и непроизвольно схватилась за горло.

— Я готов жизнью поклясться, что это убийство совершил не сын Мака, — спокойно сказал Ти-Си.

— Можете клясться сколько угодно, но сейчас вы рискуете жизнью Кей, а не своей! — гневно заявила Хоуп.

Глядя на них, Кей спрашивала себя: а смогут ли впредь эти двое нормально общаться друг с другом?

— Значит, вы собираетесь вытащить его из тюрьмы и отослать подальше отсюда?

— Мой план был именно таков, за исключением одного: я намеревался ехать с ним.

— Чтобы поучаствовать в его долгих, опасных походах, — продолжала злиться Хоуп. — Куда вы собрались на этот раз?

— В дебри Флориды.

Хоуп аж передернуло от отвращения.

Всю свою жизнь Кей слышала рассказы о путешествиях дяди Ти-Си. Вместе с научными экспедициями он побывал на Дальнем Западе и видел то, что скрыто от взоров белого человека. Он любил растения и, казалось, знал все их латинские названия. Три года он учился зарисовывать то, что видит. Окружающие восхищались его рисунками, Кей же с мамой держали свое мнение при себе, так как обе были талантливыми художниками и считали его работы слишком простыми, слишком примитивными. Одним из учителей Кей по рисованию — ей стали нанимать учителей с четырех лет — был английский художник Рассел Джонс. В студии этот человек был самым настоящим тираном, и Кей приходилось много работать, чтобы добиться того, что он от нее требовал. И это у нее получалось. «Эх, если бы ты была мальчишкой», — много раз с сожалением повторял он.

Кей сообразила, что говорит вслух, только когда увидела, что Ти-Си и Хоуп удивленно таращатся на нее.

— Я думала о…

— Мистере Джонсе, — подсказал Ти-Си. — Твоем последнем учителе. — Он смотрел на нее с завистью. — Как бы мне хотелось обладать твоим, Кей, талантом. Если бы я умел рисовать так же хорошо и быстро, как ты, я бы сделай втрое больше зарисовок, и все они были бы качественными. У меня ужасно получается перспектива, и это страшно меня бесит!

Хоуп мало что знала о Кей и ее семье. Их объединял только Ти-Си, так как обеим он приходился крестным. Хоуп было известно только одно: что Кей приехала в Чарлстон, чтобы «принять решение».

— Так ты умеешь рисовать?

Ти-Си рассмеялся и тут же сморщился от боли, пронзившей все его тело. Судорожно втянув в себя воздух, он потер колено ниже шины.

— Сам Микеланджело позавидовал бы такому таланту.

— Вряд ли, — улыбнулась Кей и, засмущавшись, опустила глаза.

— И вы хотите рискнуть этой очаровательной девушкой, чтобы спасти убийцу? — продолжала негодовать Хоуп.

— Нет, я просто хочу, чтобы она что-то сделала для человека, который потерял все! Если бы ты пошла со мной к нему в тюрьму — о чем я умолял тебя, — ты бы увидела, как он страдает. Он больше переживает из-за того, что потерял, чем из-за того, что произошло с ним самим.

Эти слова не тронули Хоуп, и Кей догадалась, что этот спор между ними длится довольно давно.

— А чем будет заниматься этот человек после того, как его спасут? — спросила Хоуп. — Бегать от закона до конца дней?

— Как я уже сказал, в соответствии с первоначальным планом мы с Алексом собирались ехать во Флориду вместе с мистером Грейди. — Он пояснил Кей: — Мистер Грейди — начальник экспедиции, и мы запланировали это путешествие еще весной. Мне отводилась роль регистратора, я должен был зарисовывать все, что увижу. Мистер Грейди проявил исключительную доброту, наняв меня, — ведь он знает, что я не умею рисовать людей или животных. Меня интересуют только растения. А ты вот, Кей, умеешь…

Кей не хотелось выслушивать похвалы ее художественному таланту; они казались неуместными, когда речь шла о чьей-то жизни.

— А если этого человека никто не встретит, что с ним будет?

— Его поймают, вернут в тюрьму, а на следующее утро повесят, — ответил Ти-Си.

Кей посмотрела на Хоуп, ожидая от нее подтверждения, но та отказалась как-то комментировать слова крестного.

— Значит, вы хотите, чтобы я привела ему лошадь?

— Да! — Ти-Си успел опередить Хоуп. — И это все. Заплати людям, которые вытащат его из тюрьмы, отдай лошадь Алексу и уезжай.

— И куда он поедет, если я выполню все это?

— К мистеру Грейди. Я начертил карту и обозначил точку, где Алекс должен присоединиться к экспедиции. Ти-Си устремил на Кей задумчивый взгляд. — Думаю, теперь мистеру Грейди придется искать нового регистратора — ведь я поехать не смогу. Плохо…

Кей улыбнулась, догадавшись, что он имел в виду.

— Даже будь я мужчиной, мне вряд ли захотелось бы ехать в экспедицию. Я счастлива дома, с семьей, в Виргинии, и уезжать оттуда желания у меня нет. Приключения я оставляю на долю братьев.

— Вот и правильно, вот и хорошо, — согласилась с ней Хоуп. — Женщинам не пристало носиться по стране и заниматься мужским делом. А еще им не пристало скакать верхом на лошади и ездить на встречи с убийцами.

Ти-Си смотрел на Кей, и взгляд его был серьезным.

— Я знаю тебя с рождениями тебе известно, что я никогда не просил тебя ни о чем, что может угрожать твоей жизни. Платье можно прикрыть широким плащом Хоуп, у него есть капюшон. Я знаю, что ты умеешь ездить верхом. Я видел, как ты брала препятствия, от которых шарахается большинство мужчин.

— Если бы я их не взяла, братья просто высмеяли бы меня, — сказала Кей. — Они бы…

Упоминание о братьях побудило ее задаться вопросом: а что сделали бы они, оказавшись в такой ситуации? Тэлли сразу же вскочил бы в седло; Нат задал бы кучу вопросов, прежде чем уехать; Итан принялся бы собирать вещи — ведь ему предстояла серьезная экспедиция; Адам бы…

— Они бы что? — спросил Ти-Си.

— Они бы помогли любому, кого отец считает другом, — ответила Кей, вставая.

— Тебе нельзя ехать, — не унималась Хоуп.

— Разве ты не сказала, что поехала бы сама, если бы могла? — напомнила Кей.

— Сказала, — кивнула Хоуп. — Но это совсем другое дело. Ты такая юная, ты… ты…

— Еще ребенок? Избалованный? — ухмыльнулась Кей, прищурившись.

С тех пор как они с Хоуп познакомились, она постоянно ощущала, что та отмахивается от нее как от слишком юной, слишком легкомысленной, слишком изнеженной, не способной ни на какое дело, пустышки. Да, на ее долю не выпали те испытания, что пришлось вынести Хоуп — несчастный случай, в результате которого она стала хромой, смерть матери, забота об отце, — однако жизнь и ее заставляла преодолевать препятствия. Она была младшей сестрой четырех братьев.

— Я все сделаю, — сказала Кей и посмотрела на Хоуп так же, как на Тэлли, когда пресекала его попытки сунуть ей за шиворот вторую лягушку.

— Спасибо, — поблагодарил Ти-Си и, прослезившись, взял ее крохотную ручку в свою и поцеловал. — Спасибо, спасибо. Все будет хорошо. Алекс очень милый молодой человек, и…

— Сомневаюсь, что родственники его жены согласились бы с вами, — заметила Хоуп.

Ти-Си повернулся к ней, и она сникла под его взглядом. Она поняла, что проиграла.

— Наверное, мне стоит переодеться, — сказала Кей.

— Нет-нет, я хочу, чтобы ты поехала в таком виде. Сразу после встречи езжай на бал.

— Тогда у тебя будет алиби, — уже почти без гнева проговорила Хоуп.

— Да, верно. Конечно, никто не будет выяснять, где ты была, но все же… — Ти-Си умолк.

Хоуп сокрушенно вздохнула:

— И закрой лицо. Не надо, чтобы тебя кто-нибудь увидел. Даже тот человек.

— Его будут преследовать? — спросила Кей, только сейчас до конца осознав, в какую авантюру ввязалась.

— Я разрабатывал этот план много недель, пока он сидел в тюрьме, — ответил Ти-Си, — и мне кажется, что я учел все варианты. Из тюрьмы побегут трое, и только ты будешь знать, где ждать того, кто нам нужен.

— Наверное, это обошлось вам в немалую сумму, — сказала Хоуп.

Ти-Си отмахнулся от нее. Этот побег стоил ему всего, что он имел, однако рассказывать об этом он не собирался.

— Когда мне выезжать? — спросила Кей, судорожно сглатывая при мысли, что ехать придется ночью.

— Надо было выехать еще двадцать минут назад.

— Крестный не хочет давать тебе время на раздумья, — съязвила Хоуп.

— Моя горничная…

— Я отвлеку ее каким-нибудь делом, — сказала Хоуп. — Она даже не заметит, что ты уехала.

— Я… я… э-э… — забормотала Кей.

— Езжай! — велел Ти-Си. — Хватит думать, просто езжай! Закрой лицо, постарайся, чтобы тебя никто не увидел, даже Алекс, а потом отправляйся на бал. Чтобы не пошли разговоры о том, что ты прибыла на бал верхом, привяжи лошадь за домом. Хоуп потом заберет ее оттуда.

Кей посмотрела на Хоуп, и та коротко кивнула.

— Ладно, пора трогаться в путь. Не представляю, как я буду ехать верхом в этом платье, но…

— Плащ скроет тебя всю, — успокоил ее Ти-Си, взглядом умоляя ее поторопиться. — Утром за завтраком мы будем пить шоколад и смеяться над всем этим.

— Обещаете? — улыбнулась Кей.

— Клянусь.

Поколебавшись мгновение, она подобрала юбки и сбежала вниз по лестнице. Ее сердце бешено стучало, но она знала: ехать необходимо. Сегодня она спасет жизнь человеку. Размышлять, убийца он или нет, ей совсем не хотелось. Надо просто выполнить работу и думать о том, чтобы выполнить ее хорошо.

Глава 2

Кей не спешилась и осталась сидеть в седле. Ей вдруг очень захотелось оказаться в Виргинии, с семьей. Сейчас осень, там значительно холоднее. Интересно, в малой гостиной разожгли камин? А братья дома? Или заняты чем-то… ну чем обычно занимаются мальчишки? Перед ее отъездом из дома Итан начал ухаживать за одной из дочек Вудлоков, но Кей сомневалась, что из этого может что-нибудь получиться. Девица недостаточно красива и умна для Итана.

Кобыла загарцевала, но Кей успокоила ее. Рядом, за деревьями, была спрятана тяжело нагруженная лошадь, которую предстояло взять с собой Александру Макдауэллу, когда он наконец-то объявится здесь в сопровождении тех двоих, что вытащили его из тюрьмы.

Кей огляделась по сторонам, но ничего не увидела в темноте. Это оказалось трудной задачей — по указаниям дяди найти то место, где должна состояться встреча с сыном Мака. Кей воспринимала Алекса именно как сына человека, который помог ее отцу, и это было главной причиной, побудившей ее отправиться на встречу. Если бы она воспринимала его иначе, то в скором времени стала бы вглядываться в темноту и с ужасом представлять свое знакомство с человеком, который, вероятно, совершил убийство.

Хоуп спустилась вниз вместе с Кей, помогла ей надеть широкий шерстяной плащ и дала карту с указанием маршрута.

— Еще не поздно отказаться, — сказала она, застегивая капюшон под подбородком Кей.

Кей изобразила на лице решимость.

— Я отлично справлюсь. Кроме того, я сомневаюсь, что этот человек — убийца.

Хоуп заговорила тише:

— Ты не читала газеты. Доктор и судья обнаружили их в запертой комнате, и он спал как убитый. Он даже не осознавал, что натворил. Он — само зло.

Кей сглотнула.

— А что он сказал, когда его разбудили?

— Что вечером выпил стакан вина и заснул крепким сном.

— Может, он говорил правду?

— Ты слишком юна, — покровительственным тоном сказала Хоуп. — Ни один мужчина не заснет в свою первую брачную ночь.

— Но, может… — начала было Кей.

Но Хоуп перебила ее:

— Чем быстрее ты уедешь, тем скорее вернешься. Буду ждать тебя на балу. Наряд у меня будет не такой богатый, как у тебя, я надену розовое шелковое платье. Ищи меня в дальнем конце зала. — Хоуп положила руки ей на плечи и пристально посмотрела в глаза. — Да поможет тебе Господь, — проговорила она и быстро чмокнула ее в щеку.

В следующее мгновение они уже бежали к конюшне, где их ждали лошади. Кей села в седло, и Хоуп помогла ей прикрыть плащом и платье, и ноги в шелковых чулках — бальное платье было узким, поэтому его пришлось подтянуть вверх.

— Не важно, что говорит наш крестный, прошу тебя, будь осторожна с этим человеком, — напутствовала ее Хоуп.

Чтобы разрушить серьезность момента, Кей спросила:

— Что тебе привезти?

— Только себя в целости и сохранности, — без намека на улыбку ответила Хоуп, но, увидев разочарованный взгляд Кей, добавила: — Мужа. Не очень высокого, не очень низкорослого, не очень богатого, не очень бедного. Я хочу такого мужчину, который мог бы противостоять моему отцу. — Она едва заметно улыбнулась. — Такого, который не заснет в свою первую брачную ночь.

— Какому именно отцу? — съязвила Кей и вдруг поняла, что нервничает гораздо сильнее, чем думала.

Она принялась извиняться за свою колкость, но Хоуп в ответ весело рассмеялась:

— Тому, который всем недоволен, естественно. С другим у меня проблем нет, если не считать того, что он не желает мне подчиняться. Вперед!

Кей пришпорила лошадь и поскакала на запад, туда, где ей предстояло встретиться с убийцей.

И вот сейчас она сидела в седле и ждала. По идее они уже давно должны быть здесь. Кей прислушалась, но не услышала ни звука. Неужели что-то случилось? Неужели побег не удался? Она не знала, какой план придумал Ти-Си, и теперь сожалела, что не расспросила его. Надо было действовать как Нат, который любит решать всякие загадки. Ему нравится вычислять, кто что сделал и почему. В тишине ночи Кей вспоминала, как Нат решил дилемму, которая здорово потрепала нервы всей семье и людям, работавшим у отца. Из кухни с чудовищной скоростью стала пропадать мука, но никто не признавался, кто ее брал.

Кей с улыбкой погрузилась в воспоминания, но тут справа от нее раздался какой-то шум, и она от неожиданности натянула повод. Другая лошадь была надежно привязана к дереву, но Кей-все равно посмотрела в ту сторону, однако ничего не увидела.

И все же интуиция подсказывала ей, что что-то изменилось.

— Кто здесь? — крикнула она.

Из мрака появился высокий немолодой бородатый мужчина. Он возник будто из ниоткуда и оказался так близко, что Кей с перепугу пришпорила лошадь, намереваясь ускакать прочь, однако незнакомец поймал ее за щиколотку. Кей дернулась, пола плаща задралась, и взору незнакомца предстала изящная ножка в шелковом чулке и край платья. Хрустальные бисерины засверкали даже в темноте ночи.

— Черт подери, — протянул мужчина и посмотрел на Кей. — Старик поручил мужскую работу девице, — на шотландском наречии произнес он. — Какой от нее толк? Да мне легче застрелиться! — Помолчав, он спросил: — Едете на прием, мисс?

Кей ногой отшвырнула его руку и посмотрела на него с нескрываемым презрением.

— Держи свои руки подальше от меня! — Несколько лет подряд летние месяцы она жила в Шотландии у своих кузенов, поэтому отлично поняла незнакомца и причислила его к неблагодарным хамам.

Она не сочла нужным указывать, где привязана другая лошадь. Если он так уверен, что «девица» настолько бесполезна, что он «готов застрелиться», то пусть ищет лошадь сам.

Незнакомец вытаращился на нее в полном изумлении. Кей решила, что его, вероятно, шокировало то, что она понимает его провинциальное наречие. Он забормотал себе под нос. Кей услышала что-то вроде «Вы — Мактерн», но полной уверенности в том, что он сказал именно это, у нее не было.

Когда грохнул выстрел, Кей не удивилась. Очевидно, план Ти-Си провалился. Люди, которым она должна была заплатить, так и не появились, а этот шотландец пришел один. Что ж, теперь он волен поступать на свой страх и риск, решила она и пустила лошадь с места в карьер.

Кобыла неслась вперед, а Кей чувствовала, что ее платье задирается все выше и выше. Если так пойдет и дальше, на бал она явится в жутком виде. Капюшон плаща слетел с головы, и из тщательно уложенных волос стали выпадать шпильки. Кей оставалось только радоваться, что шпильки с бриллиантами она спрятала за корсаж. Это был подарок отца на восемнадцатилетие, и ей очень не хотелось бы их потерять, особенно при столь недостойных обстоятельствах.

Позади себя Кей услышала стук лошадиных копыт. Обернувшись, она увидела шотландца. Даже в темноте ей удалось разглядеть, что его глаза гневно блестят.

— Прикройтесь, глупая! — крикнул он ей.

— Сейчас не время для скромности.

Кей приподнялась на стременах и подстегнула лошадь. Ей всегда нравилась верховая езда, она немалую часть жизни провела в седле. Скачки наперегонки с братьями — и победа в этих скачках — были ее любимым развлечением.

— Нельзя, чтобы они увидели, что вы девушка! — снова крикнул он, пытаясь ее догнать.

Но догнать не получалось, потому что его лошадь была тяжело нагружена вещами. Шотландец изо всех сил пришпоривал ее, и в конечном итоге Кей сжалилась над несчастным животный.

— Здесь мы расстаемся, — сказала она и быстро повернула налево.

Она плохо знала эту окраину Чарлстона, зато у нее было хорошее чувство ориентации, к тому же впереди виднелись огни. Кей намеревалась вернуться к Ти-Си, собрать свои вещи и утром уехать домой. И так слишком много приключений для одного визита.

Когда шотландец вслед за ней повернул налево и едва не столкнул ее на обочину, от нее потребовались все навыки верховой езды, чтобы удержаться на дороге.

— Что вы делаете? — заорала она.

— Спасаю вам жизнь, — прокричал он в ответ. — Если вы вернетесь в город, вас арестуют.

— Никто не знает, что я с вами встречалась.

Прозвучал выстрел. Кей оглянулась, но ничего не увидела.

— Вас видели.

— Ничего подобного! — возмутилась она.

К ее изумлению, шотландец подхватил повод ее лошади и дернул так сильно, что Кей едва не вывалилась из седла. Если бы у нее был кнут, она бы обязательно его отхлестала.

— Вы должны поехать со мной.

— Ни за что! Вы преступник.

— Вы тоже. Либо вы едете со мной добровольно, либо я перекидываю вас через седло и везу насильно.

Кей очень захотелось посмотреть, как у него это получится. Он довольно худощав — этого не скрывает даже просторная одежда — и значительно старше ее, но, возможно, сил у него достаточно, чтобы выдернуть ее из седла.

— Ладно, — наконец проговорила она.

В следующее мгновение шотландец рванул вперед, очевидно, ожидая, что Кей последует за ним. У нее на секунду возникло желание развернуться и ускакать прочь, но в отдалении снова прозвучал выстрел, и она поехала за ним. Вероятно, он знает какое-нибудь безопасное место, где можно спрятаться. Наверняка надежные укрытия есть у всех, кто побывал в тюрьме.

Кей скакала за шотландцем почти милю, а потом он вдруг исчез. Она осадила лошадь и огляделась по сторонам. Неожиданно безмолвие ночи разорвал крик какой-то птицы, и опять наступила тишина, а затем по дороге застучали конские копыта, и из ниоткуда возник шотландец. Он был зол.

Продолжая удивляться его безграничной неблагодарности, Кей съехала в придорожные кусты и спешилась.

— Я думал, ты меня поймешь, но, видно, ты непроходимо глупа.

— Я все отлично слышу, — предупредила его Кей, — и мне не нравится, что вы говорите. Когда я вернусь…

— Тише, мисс, — шикнул на нее шотландец и, обхватив ее рукой за плечи, придавил к земле.

Кей собралась было протестовать, но услышала приближающийся цокот копыт и замерла. Шотландец слегка придавил ее рукой. От него мерзко пахло, и Кей забеспокоилась: а вдруг у него вши или какие-нибудь другие паразиты? Если да, то ей, с ее густыми длинными волосами, никогда от них не избавиться.

Недалеко от них остановились четыре всадника, и Кей затаила дыхание в ожидании, когда они двинутся дальше.

— Точно вам говорю, это была та самая рыжеволосая девчонка, что остановилась у Ти-Си Коннора. Я видел ее лицо, когда она оглянулась, — громко сказал один из людей.

Кей ахнула, и шотландец зажал ей рот ладонью. Кей замотала головой, а он убрал руку и бросил на нее предостерегающий взгляд.

— Девчонка? — переспросил другой всадник. — С какой стати девчонке помогать убийце бежать из тюрьмы?

— Наверное, именно из-за нее он и убил свою жену, и сейчас они решили сбежать вместе. Все знают, что он женился на мисс Грей ради денег.

— Только полный идиот мог убить такую красавицу.

— Вы оба похожи на двух клуш, обсуждающих сплетни. Думаю, нам надо вернуться к дому Коннора и выяснить, там ли она. Если ее там нет, тогда нам придется задать ему несколько вопросов.

С этими словами все четверо пришпорили лошадей и ускакали прочь.

Кей сразу вскочила, намереваясь броситься к своей кобыле, но шотландец ухватил ее за подол плаща и вынудил сесть на землю.

— Куда вы собрались?

— К крестному, чтобы успеть предупредить его.

— То есть в дом Ти-Си?

— Естественно.

— Если вы окажетесь там, вас схватят и бросят в тюрьму за участие в побеге преступника.

Шотландец встал, и Кей сердито посмотрела на него.

— Как я понимаю, это означает, что вы не собираетесь сдаваться, чтобы оградить от проблем своего благодетеля?

Он фыркнул, как бы давая ей понять, что считает ее тупейшим существом на земле, и пошел к лошади.

— Коннор может сам о себе позаботиться. Судя по тому, что я о нем слышал, ему удавалось сбегать от индейцев, медведей и пиратов. Думаю, он справится с кучкой местных, которые ищут милую девушку, чтобы расправиться с ней.

— Да, но… — Кей не хотелось тратить время на споры с ним. — Ладно, тогда я поеду домой.

— А это куда?

— В Эдилин, Виргиния.

— Кто-нибудь в Чарлстоне знает, где вы живете? — Шотландец осматривал содержимое сумок, притороченных к седлу.

— Несколько человек знакомы с моей семьей. Мои родители часто бывают здесь, а мои братья…

— Избавьте меня от семейной истории. Домой вам ехать нельзя, потому что там вас будут искать в первую очередь после того, как допросят Коннора.

— Нельзя? — Кей улыбнулась, встала и пошла к лошади. — Да вы хоть представляете, кто мой отец?

— Сейчас он вам не поможет. Садитесь в седло и прикройте ноги. Они отвлекают меня от главного.

Кей сомневалась, что это комплимент, но если шотландец все же имел в виду комплимент, то он ей не понравился. В ее сознании все еще были живы картины, которые нарисовала Хоуп, рассказывая, что этот человек сделал со своей женой.

— Куда мы едем? — спросила она. — Отец знает очень многих и мог бы…

Шотландец на своей лошади подъехал к Кей.

— Ваш отец воспитывался, чтобы стать лэрдом клана Мактернов, не так ли?

— Так, — гордо ответила Кей.

— Значит, он должен защищать свою семью?

— Естественно. Он лучший…

— Если вы так хорошо знаете своего отца, значит, вы намереваетесь развязать войну между ним и Чарлстоном?

— Конечно, нет.

— Если вы поедете домой и спрячетесь у отца, он, несомненно, будет сражаться до последнего вздоха, чтобы защитить вас. Так в этом ваша цель? Способствовать гибели вашей семьи?

— Нет, — покачала головой Кей. Она отлично знала, как именно поступят ее отец и братья. — Я не хочу этого, и когда отец услышит обо всем…

— Не сомневаюсь, Ти-Си Коннор позаботится о том, чтобы ваш отец ни о чем не услышал. Теперь, наша задача — найти безопасное место, чтобы спрятать вас до тех пор, пока я не докажу свою невиновность. Когда я получу свободу, то и вы будете свободны.

— Но… — Кей не стала говорить, что не уверена в его невиновности. — Как вы сможете доказать, что ни в чем не виноваты, если собираетесь отправиться с джунгли Флориды?

— Нужно какое-то время, чтобы эти люди успокоились. На суде я обнаружил одну вещь: никто не хотел меня слушать. Слишком многие любили… — Шотландец издал странный звук, как будто задыхался.

— Вашу жену? — спросила Кей. — Люди любили ее?

— Вы думаете, я женился бы на женщине, которую никто не любит? — сердито бросил он.

— Ваша неблагодарность поражает меня. Я рисковала ради вас, а вы… — Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Надо держать себя в руках, если они станут ругаться, это не улучшит ситуацию. — Что сказал доктор?

— Мерзавец умер от сердечного приступа на следующий день после того, как Лилит… не стало. Я ее больше не видел, ее похоронили.

— Если ее все так любили, значит, доктор умер от потрясения. Неудивительно, что всем хочется вздернуть вас за то, что вы ее убили.

Его, казалось, не тронули ее слова.

— Того, кто ее убил, я не просто повешу, я сделаю с ним кое-что похуже, — проговорил он. — А теперь следуйте за мной и прекратите пререкаться.

Кей ехала за ним и прикидывала, как бы выбраться из создавшегося положения. Если нельзя вернуться к крестному, спрятаться у друзей семьи или поехать домой, куда ей деваться? И как долго ей бегать от властей? Может, стоит сесть на корабль, добраться до Шотландии и пожить у родственников отца? Но сколько ей там жить? Полгода? Год? Шотландец сказал, что нужно подождать, пока власти Чарлстона успокоятся, а потом он собирается разыскивать настоящего убийцу жены. Сколько времени у него на это уйдет? А что, если он и есть убийца? Тогда ему никогда не оправдаться. Он всегда будет в бегах, а это означает, что охотиться станут и на нее.

Кей продолжала ехать за ним. Ее мучило искушение обернуться и бросить последний взгляд на Чарлстон. Но мысль о людях на дороге, которые знают, кто она такая и где ее искать, останавливала ее. А слова шотландца о том, как ее семья отреагирует на ситуацию, подгоняли ее вперед. Если она вернется в Чарлстон, к Ти-Си, и сдастся, ее наверняка посадят в тюрьму. Легко представить, в какую ярость эта новость приведет родных. Кей представила, как отец и четверо братьев с боем пробиваются к тюрьме. А вдруг кого-нибудь из них убьют?

У нее по щекам потекли слезы, но она не стала вытирать их и попыталась отвлечься на что-нибудь приятное, но в голове вертелась только одна мысль: какая же она глупая! Это ее первое самостоятельное путешествие — ее сопровождали только горничная и лакей Кадди, — причем ей стоило больших трудов уговорить родных отпустить ее одну.

«Одна ты обязательно вляпаешься в неприятности», — убежденно заявил Тэлли.

«У тебя появится много знакомых мужчин, и тебе будут делать предложения. Нужно будет их взвесить и обдумать», — сказал Итан, лукаво глядя на нее.

Нат попросил купить ему книги, дал ей список и ласково произнес:

«Будь осторожна, ладно?»

С Адамом было хуже всего. Он чмокнул ее в лоб и сказал, что доверяет ей, что верит в нее и знает, что у нее хватит ума правильно вести себя во всех ситуациях.

Кей оглядела себя и обнаружила, что одна, нога оголилась почти до колена. Она попыталась прикрыть ее плащом, но не смогла вытащить его из-под себя.

Что касается отца, то когда она попросила разрешения поехать в Чарлстон, он ответил: «Нет». Коротко и ясно. «Нет». А мама сказала: «Не переживай, я его уговорю». И уговорила.

И вот выясняется, что она предала их веру в нее — веру всех, кроме Тэлли, который считает ее легкомысленной вертихвосткой.

— Возьмите! — Шотландец протянул Кей грязный носовой платок. Когда она, поколебавшись, взяла его, он сказал: — От вашего носа он станет еще грязнее, так какая разница, чистый он или нет?

Заметив, что Кей собирается ответить, он раздраженно закатил глаза и проехал чуть вперед.

Кей высморкалась, ухватила платок двумя пальцами и вытянула руку, не зная, что делать с ним дальше.

— Не выбрасывайте, — поспешил предостеречь ее шотландец. — Они пустят по нашему следу собак.

Вероятность такого поворота событий настолько потрясла Кей, что она разжала пальцы. Шотландец придержал лошадь и поймал платок до того, как тот упал на землю.

— Пусть я вам не нравлюсь, но нам с вами друг от друга все равно никуда не деться, — сердито буркнул он и сунул платок в седельную сумку. — Извините, мисс, — уже мягче проговорил он. — Я не хотел втягивать вас во все это, но, с другой стороны, я бы никогда не отправил девчонку…

— Если снова скажете «делать мужскую работу», я сама выдам вас полиции.

Кей показалось — полной уверенности у нее не было, — что на его губах мелькнула слабая улыбка.

— Ладно вам, — сказал шотландец, — выше нос. Если меня схватят, вы увидите, как меня вздернут.

Он послал лошадь вперед, и Кей крикнула ему вслед:

— А меня повесят рядом с вами?

— Нет. Скажете, что я вас похитил. Они вам поверят.

— Я уже в это верю, — пробормотала Кей и, подстегнув лошадь, поскакала за ним.

Глава 3

У Кей болели ноги, ныла спина, она так хотела спать, что едва держалась в седле. Они ехали не останавливаясь всю ночь и большую часть дня, и несчастная лошадь уже едва передвигала ноги.

Но Кей не жаловалась. Она смотрела в спину шотландцу, который сидел в седле прямо, не выказывая никаких признаков усталости, и гадала, живой ли он человек.

Неожиданно он резко развернулся и подъехал к ней.

— Надо дать лошадям отдых.

Кей собралась было заявить, что он мог бы подумать и о ее отдыхе, но промолчала.

— Да, моя кобыла совсем без сил, — надменно произнесла она.

Ей снова показалось, что на его губах промелькнула улыбка, только вот понять, так это или нет, из-за густой бороды было невозможно.

— Ждите меня здесь. — Шотландец указал на огромный дуб, чьи ветви нависали над дорогой. — С лошади не слезайте, иначе больше не заберетесь.

— Думаю, я в состоянии соскочить с седла и заскочить в него, — сказала Кей.

— «Со» и «за», — Он усмехнулся и покачал головой: — Учились в школе, да?

— Я специализировалась по хорошим манерам. Слышали о таких?

— Только не в этой стране, — ответил он.

Кей проехала вслед за ним под дуб, наклонив голову, чтобы не касаться низко нависающих ветвей.

— Где деньги, которые вы должны были передать той парочке?

На лице девушки появилось встревоженное выражение. Неужели он собирается забрать у нее эти жалкие гроши и оставить ее, чтобы она в одиночестве предстала перед законом?

Глаза шотландца сердито вспыхнули.

— Я не вор! Мне нужно несколько монет, чтобы купить место для ночлега и немного еды. Остальное оставьте себе.

Кей сунула руку в седельную сумку и достала кошель с деньгами, которые выдал ей Ти-Си. Она вспомнила, как прощалась с крестным. Как же они с Хоуп далеко!

— Вы так и будете держать его в руке? — осведомился шотландец.

Кей захотелось швырнуть кошель ему в физиономию, однако она сдержалась.

— Сколько вам нужно?

— Доллара-двух должно хватить. Итак, вы будете ждать здесь или побежите за властями? Я должен знать, чего ожидать, когда вернусь.

Крохотная частица души Кей подсказывала, что нужно поехать к местному шерифу и заявить, что ее похитили, но другая часть, большая, знала, что она так не сделает.

— Мне нужны перо, бумага и чернила, — сказала она. — Я должна написать письмо своим родным и сообщить им, что со мной все нормально.

— Вы собираетесь лгать им?

— То есть?

— Вы находитесь на попечении у человека, которого всего один день отделял от виселицы, сомневаюсь, что ваши родные сочтут такое положение нормальным.

Кей не хотелось думать о том, что отец рассердится, а мать расплачется. И еще меньше ей хотелось представлять, что предпримут братья, чтобы разыскать ее.

— Если вы опять решили поплакать, я выдам вам платок.

Кей гордо расправила плечи.

— Я не буду плакать, и уж лучше стану сморкаться в рукав, чем пользоваться той грязной тряпкой, которую вы мне дали.

— Мудрый выбор, — подытожил шотландец, В уголках его глаз собрались морщинки — вероятно, он улыбался. — Оставайтесь здесь, ведите себя тихо и ждите.

— Если у меня будет на то желание, — с вызовом заявила Кей. В душе же она радовалась остановке и отдыху.

И снова его губы дрогнули, как будто он сдерживал смех.

Шотландец ускакал, и Кей осталась одна. Она прикинула, не стоит ли спешиться хотя бы ради одного: показать ему, что она не позволит собой управлять. Но сил на это не было, поэтому она привалилась к лошадиной шее и заснула.

Алекс, вернувшись, так и нашел ее — спящей и крепко сжимающей повод. Наклонившись, он заглянул ей в лицо. Очаровательная малышка, выглядит лет на двенадцать. О чем, черт побери, думал Ти-Си, когда отправлял этого ребенка прямиком в ад — тот самый ад, в который превратилась жизнь Алекса?

У него не раз возникало желание сдаться и покончить со всем этим — покончить с жизнью. Он так и не смог ни на мгновение забыть ту страшную картину: любимая женщина лежит рядом, а на ее изящной шее зияет жуткая рана.

Все, что случилось после этого — тюрьма, суд и прочее, — он считал заслуженным, но не потому, что его назвали убийцей жены, а потому, что он не защитил ее.

И вот сейчас Ти-Си Коннор, единственный человек, который оставался ему другом во время всех этих испытаний, повесил на него заботу о другой женщине — а он плохо экипирован, чтобы защитить ее от грядущих опасностей.

Алекс осторожно вытащил повод из рук Кей и повел ее лошадь за собой. Он то и дело поглядывал на девушку, проверяя, чтобы она не съехала с седла, однако она крепко держалась за шею лошади. До амбара, где он купил им ночлег, ехать было недалеко. Старик Йейтс, хозяин амбара, торговался изо всех сил, и Алекс порадовался тому, что у него с собой мало денег. Если бы старик увидел девушку в дорогом платье, то стребовал бы с них все, что было. Или, что еще хуже, сложил бы два и два и отправился бы к шерифу.

Алекс понимал: они с Кей выглядят настолько несочетающимися, что вызывают подозрения. Девушка молода, и все в ней говорит о том, что она богата. Даже волосы, ниспадающие на плечи густыми блестящими локонами, даже крохотные ножки в серебристых туфельках — всё кричит о деньгах. Она излучает богатство и роскошь, образованность и утонченность. Интересно, спросил себя Алекс, а она когда-нибудь пила чай из глиняной кружки? Или только из фарфоровой чашки?

Что до него, то он ей полная противоположность. Его одежда драная и грязная, несколькихнедель в тюрьме страшно изнурили его. Навещая его, Ти-Си каждый раз приносил с собой корзинку с едой, но караульные с таким энтузиазмом «изучали» ее содержимое, что к тому моменту, когда она попадала к Алексу, пища в ней становилась несъедобной.

Ему не давали ни бритвенных принадлежностей, ни воды для умывания. Жители Чарлстона ненавидели его за то, что он, по их мнению, совершил, поэтому считали наказание заслуженным. С ним обращались хуже, чем с животным.

И вот сейчас у него на попечении оказалась сопливая девчонка, а он не представляет, что с ней делать. Может, ему стоит научить ее лжи, которую она потом расскажет своим родственникам? Будет говорить, что ее похитил человек, осужденный за убийство, и не отпускал. Только Алекс сомневался, что ей удастся долго придерживаться этого вранья. Если Ти-Си каким-то образом уговорил ее отправиться на встречу с беглым заключенным, это означает, что у нее доброе сердце, но нет чувства самосохранения.

Кроме того, как ей самостоятельно добраться до дома? Не может же он отпустить ее одну, такую красавицу? Едва из-под этого огромного плаща выглянет краешек ее замечательного платья, как за ней погонятся все воры Чарлстона.

Нет, план Ти-Си ему нравился, во всяком случае, та его часть, где он присоединяется к исследовательской экспедиции и отправляется в дебри Флориды. План предусматривал, что Ти-Си будет зарисовывать все, что видит, а Алекс станет разнорабочим — будет заниматься лошадьми, охотиться на дичь и помогать Ти-Си, когда тому понадобится помощь.

Сегодня он спросил у девчонки, почему Ти-Си не появился, и она ответила, что тот сломал ногу. Надо же было такому случиться, чтобы именно в это утро Ти-Си полез на крышу и упал с лестницы! Алекс чертыхнулся и обозвал идиотом человека, который взялся за починку крыши в день побега, — правда, произнес он все это очень тихо. То, что девица понимает этот чуждый всем американцам шотландский говор, потрясло его. Когда Алекс в первый раз приехал в Америку, никто не понимал ни слова из его речи. Первые полгода он объяснялся жестами. Со временем он научился говорить по-английски, то есть произносить слова так, как они написаны. Он считал такую речь скучной и нетворческой, но худо-бедно выражал свою мысль.

К тому моменту, когда он познакомился с Лилит, с женщиной, на которой собирался жениться, он уже говорил, как большинство американцев. Только в периоды сильного напряжения — например, когда сбегаешь из тюрьмы и видишь, что вместо крепкого мужчины тебя ждет слабая девчонка, — к нему возвращался шотландский акцент.

Дорога до полуразвалившегося амбара Йейтса заняла десять минут. Когда Алекс увидел в грязном окне лицо старика, он загородил собой Кей и порадовался, что прикрыл ее голову капюшоном. С такого расстояния никто не определит, девушка это или юноша, а ему большего-и не надо, ведь он сказал, что путешествует со своим младшим братом.

Алекс завел лошадей в амбар, закрыл за собой дверь и запер ее поперечной балкой. В амбаре старик держал корову, древнюю клячу и нескольких кур, которые выбрали себе стропило в качестве насеста. Строение было старым и грязным. Алекс надеялся, что ночью дождь не пойдет — в противном случае им грозило промокнуть до нитки, потому что вся крыша была в огромных дырах, через которые виднелось небо.

Они ехали не останавливаясь почти сутки, поэтому Алекс не стал тревожить Кей и оставил ее спать на лошади, а сам стал проверять, на месте ли все то, за что он заплатил. Тюк соломы валялся в углу, для лошадей было приготовлено немного овса, на колченогом столе стояла миска с жидким водянистым супом, а рядом лежала черствая буханка хлеба. Еда была скудной, однако Алекс чувствовал, что старик дал все, что мог.

Разложив солому в пустом стойле, Алекс подошел к Кей. Она спала глубоким сном и потихоньку съезжала набок. Он обхватил ее за талию и вытащил из седла. Она оказалась крепкой, тяжелее, чем он предполагал, — хотя не стоило забывать, что в последнее время он сильно ослабел. Не просыпаясь, она устроилась поудобнее, как будто привыкла к тому, что ее носят на руках, — а ведь действительно привыкла, понял Алекс. Он знал, кто она такая и какую жизнь ведет, потому что его мать, когда он был маленьким, читала вслух ему и отцу письма своей матери Эдилин Харкорт.

После смерти матери, когда ему уже исполнилось девять, он начал переписываться с Натом, братом Кей. Оба родились в один год и миссис Харкорт считала, что переписка со своим сверстником поможет Алексу пережить утрату. И помогла, только они с Натом не перестали писать друг другу.

За те пятнадцать лет, что Алекс переписывался с братом Кей, он много узнал о семье Харкорт. Когда им с Натом было по десять, они решили сделать из своей переписки тайну. Для Алекса это означало не читать письма Ната отцу — только он все равно все ему рассказывал. Для Ната же, который жил в большой семье и делился всем, это означало не делить Алекса ни с кем. Только родители знали о том, что мальчики переписываются.

Алекс помнил каждое слово, что Нат писал о своей младшей сестре. Когда он был в тюрьме, Ти-Си обмолвился о том, что крестница приезжает к нему в Чарлстон.

— Только он не должен был отправлять ее ко мне, — пробормотал Алекс.

Кей заерзала у него на руках и обняла за шею. Капюшон упал с ее головы, полы плаща распахнулись, и взору Алекса предстали обнаженные плечи, изящество которых подчеркивал глубокий вырез переливающегося белого платья.

Он попытался прикрыть ее и едва не уронил. Недели на голодном пайке и отсутствие физической нагрузки нанесли ему тяжелый урон.

Алекс осторожно уложил Кей на солому, потом выпрямился и потянулся. И, не удержавшись, посмотрел на свою невольную спутницу. Ее темные волосы разметались вокруг головы, как нимб, хрусталинки на роскошном платье сверкали в лучах заходящего солнца, проникавшего сквозь дыры в крыше. Она лежала на плаще, которым он накрыл солому, и всем своим видом олицетворяла красоту, настолько совершенную, что Алекс даже застонал.

Что, черт побери, с ней делать?

У него в голове не укладывалось, как можно выпустить в мир такое хрупкое и невинное создание.

Алекс оставил ее спать в стойле, а сам занялся лошадьми. Он снял с них седла и сумки, обтер соломой и задал корм.

Когда он вернулся к стойлу, оказалось, что за все это время Кей даже не пошевелилась. Он сел на колченогий стул у старого стола и, то и дело поглядывая на спящую, съел половину того, что оставил им Йейтс. На это ушло всего несколько минут, и после еды ему захотелось спать. Он жалел, что у него нет пледа, в который можно было бы уютно завернуться.

Пока Алекс раздумывал, куда бы прилечь, его спутница перекатилась на бок и освободила половину широкого шерстяного плаща. Он понимал, что делать этого не следует, но противостоять искушению не мог. Он лег на солому и укрылся свободной половиной плаща. Не будь он таким грязным, то лег бы рядом с Кей, а так он просто испачкает ее платье. Засыпая, Алекс недоумевал, как она могла проехать верхом такое огромное расстояние и остаться чистой? Но с другой стороны, умение оставаться чистой — это одна из загадок женщины, в этом он твердо убежден.

Глава 4

Алекс проснулся как от толчка и остался лежать с закрытыми глазами, прислушиваясь. Ничего не услышав, он встал и огляделся. На первый взгляд все вокруг было таким же, каким он оставил вчера, однако он чувствовал, что что-то изменилось — или вот-вот изменится. Отец говорил, что он унаследовал от матери крохотную долю ясновидения.

Мать всегда чувствовала, когда к ним кто-то собирался прийти, В шесть лет, видя, что мать торопливо прибирает дом, он уже понимал, что скоро случится нечто необычное, и его сердце начинало биться в приятном предвкушении. Между прочим, она никогда не ошибалась.

Алекс посмотрел на Кей, которая так и спала на боку. Он снова прислушался. Тишину нарушали лишь тихие звуки животных, содержавшихся в амбаре. Вроде бы все в порядке. Однако Алекс не мог отделаться от ощущения, что что-то все же случится.

Задрав голову вверх, он через дыры в крыше увидел, что скоро рассветет, а это означало, что он спал очень недолго. Внутренний голос подсказывал ему, что нужно вывести лошадей. Когда придет опасность, ему и его спутнице придется бежать со всей возможной скоростью, так что надо подготовить лошадей.

Алекс тихо прошел в то стойло, где оставил своего жеребца, и провел рукой по его спине. Лошадь не принадлежала ни к разряду скаковых, к каким он привык, ни к крепким низкорослым лошадкам, популярным в горной Шотландии, это было обычное рабочее животное, которому предстояло везти оборудование, необходимое для экспедиции.

Извинившись перед жеребцом, Алекс стал надевать на него уздечку. Животное еще не отдохнуло после тяжелой дороги, но покорилось ласковым рукам Алекса.

Затем он занялся кобылой и погладил ее по бокам. Вероятно, это была лучшая лошадь в конюшне Ти-Си. Кобыла забеспокоилась, но Алекс успокоил ее, прошептав несколько ласковых слов на ухо. Она была молодой, и Алекс сразу определил, что ей под силу развить довольно большую скорость. Осмотрев копыта кобылы, Алекс с улыбкой вспомнил манеру езды Кей. Ее хорошо выучили, и она держалась в седле настолько естественно, как будто выросла в Шотландии. При этой мысли Алекс улыбнулся шире. Она наверняка заявит, что виргинцы ездят верхом не хуже шотландцев.

Алекс принялся затягивать на кобыле ремни красивого английского седла, в котором ехала Кей. На нем не было сумок, следовательно, и пользы от него особой не было, однако оно отличалось красотой и изяществом. Алекс порадовался тому, что седло не дамское, хотя догадывался, что обычно Кей ездит именно в дамском седле.

Оседлав лошадей, Алекс подошел к двери амбара и осторожно приоткрыл ее. Он ничего не услышал, никого не увидел. Тогда он вывел лошадей наружу и примерно на расстоянии в полмили привязал их к большому дубу. Он знал: если не пойдет дождь, животные будут в полном порядке, однако чувствовал, что они с сожалением покинули уютные стойла. Извинившись перед ними, он вернулся в амбар.

Заперев дверь, Алекс подошел к спутнице. Она спала в том же положении. Очевидно, она всегда жила с ощущением безопасности, когда не надо постоянно быть начеку. Алекс обошел амбар, ощупывая рукой потемневшие стены. В помещении был только один выход — через дверь, но он предполагал, что им понадобится другой путь для побега. В задней стене он обнаружил четыре прогнившие доски. Сорвав их, он прикрыл ими образовавшийся проем.

К Алексу вернулось спокойствие, он снова подошел к Кей. Она во сне потерла нос, и это вызвало у него улыбку.

Однажды Нат прислал ему крохотный рисунок своей младшей сестры, нарисованный их матерью. Алекс оправил его в рамку и поставил у кровати. С тех пор он и стоит там. Когда Лилит увидела его, даже заревновала.

Мысли о жене прогнали улыбку с лица Алекса. В его сознании опять возникла та страшная картина: она лежит в луже крови. Ее смерть, ее ужасная гибель лишили его желания жить, и он не покончил с собой только благодаря Ти-Си, который подал ему идею обелить свое имя. «Поезжай с Грейди во Флориду, — тихо, чтобы не услышали караульные, сказал тогда Ти-Си. — Несколько месяцев блужданий по диким дебрям — достаточный срок, чтобы все обдумать и все вспомнить».

«Я не хочу ничего вспоминать», — возразил Алекс.

«Знаю, каково это — потерять того, кого любил больше всего на свете. Я дважды терял любимую — сначала, когда отец заставил ее выйти за другого, а потом снова, когда она умерла. Знаю, что тебе трудно в это поверить, но время действительно лечит. Езжай во Флориду и дай этому городу время, чтобы успокоиться. И сам успокойся. Алекс, ты обязан доказать людям, что невиновен».

Алекс посмотрел сквозь дыры в крыше на небо. Можно поспать еще часика два, прежде чем настанет пора трогаться в путь. Он еще не знал, что делать с Кей, но план постепенно вырисовывался. Он будет оберегать ее, пока они не доберутся до места встречи с Грейди. Если ему удастся доставить ее туда в целости и сохранности, он сдаст ее на руки друзьям Ти-Си. Она поживет у них несколько недель, а потом наймет кого-нибудь, чтобы ее проводили домой. А ее легенда будет такова: убийца — от этого слова у Алекса перехватило дыхание — похитил ее, но ей удалось сбежать.

Алекс лег на солому рядом с Кей, достал из ножен, спрятанных под рваной и грязной рубахой, огромный нож и положил его рядом с собой. В седельной сумке лежал пистолет, к седлу было приторочено ружье, но Алекс знал, что оружие может заклинить, а порох отсыреть, так что нож в сложившейся ситуации был более надежной защитой.

Кей просыпалась медленно. Она не сразу поняла, где находится. Ясно было одно: она лежит на чем-то твердом и неровном, и от этого все тело затекло. Поморгав и протерев глаза, Кей повернула голову. Увидев рядом Алекса, она едва не вскрикнула. Его заросшее лицо было всего в нескольких дюймах от нее, а от вони начинало тошнить.

Первой мыслью Кей было сбежать. С побега прошло какое-то время, и дядя Ти-Си наверняка уже придумал, как доказать ее невиновность. Создавалось впечатление, что шотландец спит глубоким сном, и Кей прикинула, а не стоит ли ей тихо отползти в сторону, а потом на цыпочках выйти наружу, однако она понимала, что может разбудить его, если заденет плащ, которым он укрывался.

Кей села. Когда ее глаза привыкли к полумраку, она увидела рядом с шотландцем нож. Надо схватить этот нож, приставить к горлу Алекса и заставить… отпустить ее. Да, так и надо поступить.

Она через голову шотландца потянулась за ножом, то и дело косясь на него и проверяя, спит ли он. Он спал. Она была так уверена в этом, что ахнула, когда он заговорил.

— Мисс, что вы затеяли? — тихо спросил он, не открывая глаз.

Кей быстро представила, как вскакивает и бежит к двери. Удастся ли ей опередить шотландца? Успеет ли она добежать до двери первой? Придет ли ей на помощь хозяин амбара — кто бы это ни был?

Все еще не открывая глаза, Алекс взял нож и протянул его Кей рукояткой вперед:

— Вы тянулись за этим?

Кей быстрым движением схватила нож и приставила его к горлу шотландца.

— Отпустите меня, иначе я прикончу вас, — сказала она, придав своему голосу угрожающие интонации.

— Мисс, — терпеливо произнес шотландец, — если вам понадобилось сбежать от мужчины, то не предупреждайте его об этом.

Кей сильнее надавила на нож.

— Из уважения к крестному я не буду убивать вас. Я хочу одного: убраться от вас подальше.

Алекс лежал спокойно, не реагируя на приставленный к горлу нож.

— Вы вольны идти на все четыре стороны, но предупреждаю, что прошло еще мало времени. Если они не найдут меня, чтобы вздернуть, они могут решить отыграться на вас.

— Но я невиновна.

Алекс открыл глаза и посмотрел на нее.

— Помощь при побеге осужденного — это вы называете невиновностью?

— Я помогала крестному, а не вам!

— А, ну тогда они повесят его рядом е вами.

— Будь у меня больше здравого смысла, я бы прикончила вас и показала бы всем…

Алекс не дал ей договорить, схватив Кей за ту руку, в которой она держала нож, и вскочив на ноги.

— Там кто-то есть, — прошептал он и потянул ее за собой, помогая встать.

Однако Кей зацепилась ногой за складки плаща и шлепнулась на землю.

— В жизни не видел такой неловкой девчонки, как ты, — пробормотал шотландец, рывком поднимая ее на ноги.

Кей едва не упала, но все же удержалась. Шотландец подбежал к двери, выглянул и тут же вернулся к Кей.

— Сюда идет старик Йейтс, а с ним еще кто-то. Нам надо бежать.

Надевая плащ, Кей увидела на столе миску с едой, и у нее тут же от голода заурчало в животе.

— Времени на еду нет, — заявил шотландец и потащил ее за собой к дальней стене амбара, правда, по дороге он все же схватил со стола ломоть хлеба и сунул его за пазуху.

Он быстро отодвинул в сторону доски, закрывавшие проем. В дверь амбара застучали. Алекс сердитым, сонным голосом крикнул:

— Что нужно?

Кей уже была снаружи. Ей в голову пришла мысль обежать амбар и сдаться, но она вспомнила слова шотландца о двойной или тройной казни через повешение и заколебалась.

— Что вам надо? — повторил Алекс и нырнул в проем. Однако он зацепился штанами за гвоздь и застрял на полпути.

Кей подняла нож, который все еще держала в руке, и по взгляду Алекса поняла, Что он решил, будто она собирается убить его. Но вместо этого Кей быстро разрезала ткань и освободила его. Он посмотрел на нее с такой искренней благодарностью, что она зарделась от смущения.

— Лошади под большим дубом. Это близко, всего полмили по дороге. Но нам этот путь заказан, придется пробираться полями. Вы хорошо бегаете, мисс?

— Всю жизнь бегала от братьев, — сказала Кей.

Она подхватила юбки и подол плаща и вслед за Алексом, озадаченным ее словами, побежала через поле. Через двадцать минут бега зигзагом ей захотелось сорвать с себя плащ, сбросить платье и бежать в нижнем белье. Шнуровку корсета можно было бы запросто разрезать ножом — ведь сейчас она нуждалась не в тонкой талии, а в том, чтобы можно было дышать полной грудью.

На их пути оказался деревянный забор. Алекс перелез первым и вытянул руки, готовясь поймать Кей. Но она практически рухнула на него, и он повалился на землю.

— Слабак. Я прыгала на братьев с дерева, и они не падали как подкошенные.

Алекс открыл было рот, намереваясь оправдаться, но передумал и, вскочив на ноги, побежал. Кей не отставала от него. Она слышала, как он что-то бормочет себе под нос, а пару раз он даже качал головой. Мысль, что ей удалось задеть его, вызвала у нее улыбку. Хоть какая-то компенсация за то, что он создал ей такую кучу проблем.

Наконец они добежали до лошадей, и Кей застыла в полном изумлении. Алекс сказал, что лошади спрятаны под большим дубом, но одно дело услышать об этом, а другое — увидеть собственными глазами.

— Когда вы их сюда привели? — спросила Кей.

Выглядела она ужасно: от пота ее панталоны намокли и прилипли к телу, чулки порвались и были заляпаны грязью.

— Времени на расспросы нет, мисс, — ответил ей Алекс. — Надо быстрее сниматься отсюда. — Видя, что она не двигается с места, он взял ее за руку и подтащил к себе. — Мне подсадить вас в седло?

— Вам? — воскликнула Кей, приходя в себя. — Да вы слабее моего младшего брата!

— Тэлли? — Алекс сплел пальцы, Кей наступила на импровизированную ступеньку, и он помог ей сесть в седло. — Этот мальчишка скорее забросает противника грязью, чем хорошенько врежет ему.

Кей изумленно уставилась на Алекса.

— Откуда вы знаете? — Отец довольно часто со смехом вспоминал, как она и Тэлли мутузили друг друга в грязи, — тогда им было три и четыре года.

Угомонив бьющего копытом от нетерпения жеребца, Алекс похлопал себя полбу.

— Мисс, вы что, никогда не слышали о ясновидящих? Я умею читать мысли. — Он улыбнулся Кей, демонстрируя ровные белые зубы, пригнулся, чтобы проехать под низко нависающими ветвями, подстегнул лошадь и пустил ее галопом вперед.

— Как я понимаю, он думает, что я поскачу за ним, — вслух произнесла Кей, хлопая по шее кобылу, и оглянулась.

Еще не рассвело, но то, что за ними никто не гонится, видно было хорошо. Может, стоит вернуться в амбар?

Кей уже развернула лошадь, но что-то остановило ее: либо то, что шотландец оставил ей нож, хотя мог запросто забрать его, либо упоминание о Тэлли. А может, это была безграничная вера в него дяди Ти-Си. В общем, она решила не расставаться с ним.

— Наверное, я об этом пожалею, — громко произнесла Кей, снова разворачивая лошадь, но на этот раз чтобы последовать за Алексом.

Она быстро догнала его — вряд ли ей это удалось бы, если бы его жеребец не был так тяжело нагружен. Как выяснилось, шотландец держался в седле не хуже ее: шотландских кузенов.

Алекс испытал неподдельное облегчение, когда Кей поравнялась с ним.

— Я поехала за вами, потому что у вас есть хлеб, — заявила она.

Алекс порылся в складках рубахи, достал ломоть черствого хлеба и протянул его Кей.

Это оказалось не такой уж простой задачей — дотянуться до ломтя, во весь опор несясь на лошади, однако Кей не раз доводилось участвовать в эстафетах вместе с братьями, она умела на полном скаку перехватить эстафетную палочку. Вот и сейчас она ловко выхватила у Алекса ломоть и сразу подумала: «И я должна есть эту грязь?» Если бы она не была так голодна и если бы он не наблюдал за ней, она бы выбросила хлеб. Но так как у нее не было желания злить своего спутника, она просто зубами оторвала кусок от ломтя и, быстро прожевав, проглотила.

— Итак, Кэтрин Эдилин Харкорт, вполне возможно, что вы совсем не бесполезны, — на чистом английском заявил Алекс и поскакал вперед.

Кей так потрясло то, что он знает ее полное имя, что она даже осадила кобылу.

— Догоняйте, мисс! — крикнул он ей. — У нас нет времени на то, чтобы прохлаждаться.

— Прохлаждаться! — процедила сквозь зубы Кей и прожевала последний кусок хлеба. — Вперед, девочка, — обратилась она к лошади, — давай догоним его.

Пять минут спустя она пронеслась мимо Алекса, а через десять была так далеко впереди, что, оглянувшись, не увидела его. В первое мгновение она решила, что потеряла его, но, проехав еще немного вперед, обнаружила, что он стоит за поворотом дороги — и сердится.

— Больше никогда так не делайте. — Он говорил тихо, но тон его был угрожающим. — Я не смогу защитить вас, если не знаю, где вы. Одно дело дразнить мужчину, а другое — подвергать опасности свою кобылу. Вы могли повредить ей передние ноги на этой твердой дороге.

— Я? — переспросила Кей, кружа на лошади вокруг спокойно стоявшего Алекса. — Да вы же сами обогнали меня, следовательно, ваш аллюр был быстрее. Разве вы ехали не по дороге?

— То, как езжу я, вас не касается. Если уж мне суждено защищать вас, вы обязаны мне подчиняться.

Кей охватил гнев.

— Единственный мужчина, которому я подчиняюсь, — это мой отец, и иногда Адам, — заявила она. — Что до вас, то если вам не под силу меня защитить, предлагаю вам присесть на обочине и ждать, когда вас найдет шериф. — С этими словами Кей пришпорила лошадь и пустила ее галопом по дороге.

Ее гнев стал угасать только через три мили бешеной скачки. Пусть, как он говорит, она властная, пусть она надменная, но он еще хуже.

Кей слегка натянула повод и оглянулась. Шотландца видно не было. Ладно, придется признать, что он сказал не такую уж глупость. Братья постоянно твердили ей, что она должна подчиняться им. И ведь она подчинялась. Они не брали бы ее — самую младшую из всех детей да еще девчонку — с собой, если бы она не подчинялась. Но вот Тэлли она не подчинялась никогда!

Когда кобыла оступилась, Кей спешилась и отвела ее в тень дерева. Бедному животному нужно отдохнуть — да и ей тоже. Она прислушалась, но ничего не услышала. На дороге больше никого не было. Кей только сейчас сообразила, насколько голодна. На кобыле было только красивое кожаное седло, в отличие от жеребца, которого нагрузили сумками.

Кей привалилась к стволу. Вдруг до нее донеслись голоса. Она встрепенулась, приготовившись к встрече, но потом сообразила, что к ней приближается группа мужчин. Она оглядела себя. Некогда красивое бальное платье было заляпано грязью, на обрывках ниток болтались хрустальные бисерины. Однако все равно было видно, что платье дорогое. И что красивая кобыла с седлом ручной работы — тоже дорогая. В общем, Кей решила не показывать незнакомцам, что она одна. Она будет прятаться, пока не увидит их и не поймет, кто они такие и что им надо.

Она увела лошадь в заросли у дороги и затаилась. Когда мужчины показались в поле зрения, она обрадовалась, что сообразила вовремя спрятаться. Мужчин было четверо, все грязные и, судя по тому, как они держались в седле, нетрезвые.

— Они пили всю ночь, — произнес голос в самое ухо Кей.

Она испуганно ахнула и, обернувшись, увидела позади себя шотландца.

— Что это? — насторожился один из незнакомцев и, резко дернув повод, остановился и спешился.

— Ничего, — ответил ему другой. — Поехали домой.

— Я что-то слышал, точно тебе говорю.

Первый подошел к деревьям и стал вглядываться в заросли.

Алекс накинул капюшон на голову Кей и, надавив ей на плечи, заставил лечь на землю.

— Йейтс говорил…

— Этот старый врун? И ты поверил, что у него в амбаре ночевали двое убийц?

— А почему бы и нет? Убийца из Чарлстона сбежал со своей подружкой, так почему бы им не спрятаться в амбаре у Иейтса?

— Потому что он может сгореть в мгновение ока. И если они преступники, почему не прикончили Йейтса? Мне самому не раз хотелось его грохнуть.

— У него деньги — откуда, по-твоему, они у него?

— Я всегда считал, что у него водятся денежки. Он слишком скуп, чтобы самому покупать себе пиво. Поехали, домой хочется. Наверное, то была кошка.

Алекс и Кей увидели, как первый с неохотой подошел к лошади и сел в седло. Все четверо двинулись дальше.

Алекс отодвинулся от Кей, а она перекатилась на спину, и внимательно посмотрела на него.

— Вы вольны идти куда пожелаете, — сердито проговорил он. — Я не тюремщик и не хочу, чтобы меня считали таковым. Вы можете уехать в любой момент, но если останетесь со мной, вам придется… — Он замолчал и задумался. Казалось, он решает, как лучше облечь свою мысль в слова. — Хотя бы слушать, что я говорю, и хотя бы немного задумываться над этим.

Кей тут же ощетинилась. Она бы с радостью заявила ему, что немедленно уходит, если бы не слова тех четырех незнакомцев все еще звучавшие у нее в ушах. То, что весть о побеге шотландца так быстро достигла этих мест, пугало. А хуже было то, что ее все еще считают его пособницей.

— Вероятно, у вас нет сестер, иначе вы знали бы, что нельзя требовать от них подчинения. — Кей все еще лежала на земле и смотрела на Алекса.

Он покачал головой:

— Ни сестер, ни братьев. Я единственный сын у отца.

— А ваша мать?

— Умерла, когда мне было девять.

— Простите, — сказал Кей.

Алекс продолжал смотреть на нее — в его голубых глазах не было ни искорки веселья — и ждал ответа.

А Кей отвечать не хотела. Она не хотела ничем связывать себя с этим человеком. Главным ее желанием было вернуться домой, вновь оказаться в кругу семьи, принять горячую ванну и надеть чистую одежду. И еще одно желание у нее было: чтобы все это поскорее закончилось.

Взгляд Алекса смягчился. Он сел, подтянул ноги к груди и обхватил их руками.

— Мисс, я знаю, что вы чувствуете. Я ничего от вас не хочу. Ведь как было дело: я участвовал в скачках на своей лошади и выигрывал деньги у ленивых богатых шалопаев в Чарлстоне, мне предстояло жениться на красивейшей женщине на свете — и вдруг я оказываюсь в тюрьме, и меня собираются вздернуть на виселице. А женщина, которую я любил, — добавил он чуть тише, — мертва.

Он сидел к Кей в профиль, и она видела на его лице выражение грусти — нет, скорби. За время этой бешеной гонки ей не пришло в голову взглянуть на ситуацию с этой точки зрения.

Кей, молчала, и Алекс подошел к лошади и подтянул подпругу.

— Я отвезу вас назад, — сказал он. — Недопустимо, чтобы вас считали соучастницей, вы этого не заслуживаете.

Кей тоже встала и подошла к нему.

— То есть в Виргинию?

— Да, в. Виргинию или куда вы захотите.

— А как же опасность, которая грозит моей семье?

— Уж пусть лучше вашей семье грозит опасность, чем вы будете бегать по стране с преступником. — Он отвязал лошадь и собрался сесть в седло, но Кей остановила его.

— Нам надо это обсудить.

— Нечего обсуждать. — Алекс вскочил в седло. — Думаю, нам пора трогаться— хотя мои слова опять могут навести вас на мысль, что вы обязаны мне подчиняться, так что делайте что хотите.

Кей не шевельнулась.

— Может, стоит какое-то время потратить на то чтобы придумать план?

Алекс сидел на лошади, а Кей стояла на земле, и сверху она казалась крохотной. Ее роскошные волосы были распущены, в них застряли веточки и листья, однако все это не умаляло ее красоты. Нат никогда не рассказывал, что у его сестры такие замечательные волосы, упоминал только, что они рыжие и что братья дразнят ее из-за этого. Однажды Тэлли покрасил старый парик в рыжий цвет, нацепил на себя и стал ходить по дому, изображая из себя Кей. Она пресекла его издевательства тем, что сбросила с галереи одну из маминых ценных китайских ваз и едва не размозжила ему голову. Алекс тогда хохотал над тем, что наказали обоих: заставили их целую неделю стирать на всю семью.

— Отличная идея, — сказал Алекс. — У вас есть какие-нибудь мысли? Что, по-вашему, нам делать?

Его покладистость застала Кей врасплох, и она изумленно уставилась на него, хлопая глазами. По правде говоря, у нее не было никаких идей, она не знала, как убежать от погони. И, чтобы выпутаться, прибегла к испытанному на братьях средству— свела все к шутке:

— Мы оденем вас в женское платье и поедем в Виргинию в образе двух старушек. — Ее глаза смеялись. — Естественно, для этого вам придется побриться и даже помыться. — Она подвела свою лошадь к пню, забралась на него и вскочила в седло.

— Если мыться обязательно, то я на это не пойду, — ответил Алекс серьезным тоном, и Кей не поняла, шутит он или нет. — И я не надену женское платье. — Взгляд его тоже был серьезным. — Мы поедем на юг или на север?

Кей нервно сглотнула. Ей никогда в жизни не приходилось принимать такие решения. Однако решение она все же приняла, и на это повлияла мысль об опасности для семьи. Если бы ее братья оказались в такой ситуации, они бы без колебаний защитили близких и дорогих людей.

— На юг, — наконец прошептала Кей.

Она хотела сказать что-то еще, но Алекс, коротко кивнув, поскакал вперед. Кей поспешила за ним. Дважды они останавливались, чтобы напиться и напоить лошадей, а потом продолжали свой путь.

На одной из остановок Кей спросила, как далеко, по его мнению, им надо уехать, чтобы за ними не ползли слухи. Карты, которая имелась у Ти-Си, она не видела и знала только то, что они едут на юг, то есть так, чтобы солнце все время светило в лицо.

— Людям нравятся истории про всякие ужасы, поэтому, думаю, только во Флориде нам удается спастись от пересудов.

Флорида, подумала Кей, и ее передернуло. Болота, и аллигаторы, и деревья, которые едят людей. Во всяком случае, так ей рассказывал Ти-Си, да и Тэлли, когда они были маленькими. Адам говорил, что все это неправда, и именно он успокаивал ее в ту ночь, когда ей приснился кошмар.

— Не переживайте, — сказал Алекс. — Со мной в болота вы не пойдете. Я оставлю вас у друзей Ти-Си. — Он порылся в сумках и протянул Кей кусок вяленой говядины.

— Терпеть ее не могу, — проговорила она, с неохотой откусывая жесткое мясо. — Насколько я слышала, вы сказали, что у вас нет плана.

— Его нет в том смысле, что я не собирался отвозить вас в Виргинию.

Кей ждала дальнейших объяснений, но, не дождавшись, спросила:

— И? Так вы намерены поделиться со мной своими планами?

Алекс сложил руки, чтобы помочь ей сесть в седло.

— Нет.

Разозлившись, Кей оперлась рукой на его плечо, но вместо того чтобы встать на сплетенные кисти, встала на его бедро. В таких ситуациях братья гарантированно начинали корчиться от боли и теряли равновесие. Алекс же оказался готов к этому маневру и вовремя увернулся, а она начала падать. Он подхватил ее прежде, чем Кей шлепнулась на землю.

Она заорала на него, но, увидев радостно-самодовольное выражение на его лице, не удержалась от улыбки.

— А у вас точно нет сестер?

— Ни одной, просто я учусь: я прикидываю, какую гадость вы можете сделать, и вы ее делаете.

Кей собралась было наброситься на него с упреками, но передумала и рассмеялась.

— Может, вы слабее и старше моих братьев, зато умнее. Всех, кроме Адама, естественно.

Алекс снова подставил ей сомкнутые руки, Кей встала на них и села на лошадь.

— Кроме Адама, — повторил он, вскакивая в седло. — А сколько Адаму лет? — обернувшись, спросил он.

— Двадцать восемь.

— Значит, я правильно запомнил, — задумчиво произнес Алекс и посмотрел на солнце. — Не знаю, как вы, мисс, а я бы с удовольствием съел здоровенный кусок мяса.

— Я уже давно голодными глазами смотрю на крестец вашей лошади.

— Вот как? — сказал Алекс. — Наверное, мне нужно радоваться, что вас соблазняет не мой крестец.

— Я бы отравилась вашей грязью, — без тени улыбки заявила Кей. — Лошадь чище, да и пахнет лучше.

Алекс не смог удержаться от улыбки, когда она, отбросив за спину свои красивые волосы и вздернув подбородок, поскакала вперед.

Глава 5

— Вы уверены, что с вами все будет в порядке? — в третий раз спросил Алекс у Кей.

— Вы хуже моего отца, — сказала она.

Ее храбрость была напускной. На самом же деле она безумно боялась оставаться одна в лесу.

Кей оглянулась на пугающие древние развалины, над которыми Алекс натянул холщовую крышу. Со всех же четырех сторон убежище было открыто, значит, никакие стены не защитят ее от… от всего, что шастает среди деревьев.

— Я в порядке, — наконец ответила Кей. — Я просто буду ждать вашего возвращения.

— У вас есть пистолет, и вы знаете, как с ним обращаться, верно? — Он уже и так потерял много времени, убеждая ее в том, что медведи вряд ли нападут на лагерь.

— Я плохо стреляю. — Кей потерла озябшие руки и посмотрела на небо. — Похоже, скоро пойдет дождь, так что вам лучше ехать. — Ей очень хотелось попросить его не оставлять ее одну, однако она предпочла бы умереть, чем обратиться к нему с просьбой.

Ее бравада не обманула Алекса. Он знал, что ей страшно, и так как их разыскивают власти и за ними гонятся охотники за вознаграждением из трех штатов, ее страхи оправданы. Но ему нужно было раздобыть для них еды, и он не мог допустить, чтобы она появилась на людях вместе с ним. Слишком многие ищут мужчину и женщину, путешествующих вместе верхом.

— Я возьму вашу кобылу, — сказал Алекс и по выражению ее лица понял, что это ее расстроило.

А когда в ее глазах мелькнула паника, он почти смилостивился. У них в сумках полно вяленой говядины, но она понадобится им позже. Сейчас же им обоим нужна горячая пища, и, если получится, он ее привезет.

— Езжайте! — проговорила Кей и попятилась к убежищу. — Хватит беспокоиться за меня. Я сама позабочусь о себе.

Алекс подумал, что вряд ей это под силу, но вслух ничего не сказал. Больше всего он опасался, что она снова решит, что ей выпал шанс сбежать. А еще ему было страшно представить, что может сотворить с девушкой, которая считается преступницей, какая-нибудь команда из комитета бдительности.

Он с неохотой оседлал кобылу, сел в седло и, не оглядываясь, уехал. Кей осталась одна в так называемом убежище, которое представляло собой обвалившиеся кирпичные стены сгоревшего дома.

Алекс скакал во весь опор по узкой тропинке между деревьями и в тысячный раз проклинал Ти-Си Коннора. С одной стороны, он обязан жизнью этому человек, но с другой — именно Ти-Си виноват в том, что ему приходится заботиться об изнеженной девице, которая ничего не умеет. Она отказывается выполнять приказы и ходит куда пожелает и когда пожелает. А когда он всего лишь предложил научить ее хоть чему-нибудь, она заявила, что он самый неблагодарный и вонючий мужчина на свете.

Алекс не смог удержаться от улыбки. Она умеет ездить верхом, этого у нее не отнимешь. Его улыбка переросла в смех, когда он вспомнил, как Кей скакала на лошади: волосы развеваются за спиной, огромный плащ бьется на ветру, белое платье переливается в лучах солнца.

Он тут же остановился и огляделся по сторонам, проверяя, не слышал ли кто-нибудь его смех. На дороге никого не было.

Надо смотреть правде в лицо: Кей хороший товарищ, а ему очень нужен хороший товарищ после всего, что произошло с ним в последние месяцы. Суд был самым настоящим фарсом. В зале заседаний не было ни одного человека, кто бы не считал его виновным, в том числе и его адвокат. Каждый день его чуть ли не волоком тащили из тюрьмы в суд, люди шипели на него, плевали в него, даже забрасывали камнями. К тому моменту, когда вынесли вердикт о том, что он виновен, Алекс уже сам стал сомневаться в собственной невиновности. Но линия защиты типа «Я не знаю, что случилось» никого не могла убедить.

Только Ти-Си был добр к нему. Он рассказал о своем плане побега, и Алекс отнесся к нему скептически. То, что Ти-Си сломал ногу в назначенный день и не смог руководить операцией, и то, что один из тех, кого наняли, чтобы помочь Алексу бежать, был убит, а другого схватили, казалось, в полной мере вписывается в сложившуюся вокруг него ситуацию. Когда же Алекс пешком дошел до места встречи и увидел там красивую леди в сверкающем бальном платье, ему почудилось, что настал конец света. Он не сомневался, что в ближайшие минуты его убьют — и ее вместе с ним.

Когда она поняла его шотландский говор — который не поняло бы большинство американцев, — он с ужасом осознал, что она дочь Ангуса Мактерна Харкорта. А еще любимая, обожаемая сестра его лучшего друга. И вот эта красавица оказалась на его попечении, причем в тот момент, когда он не способен защитить самого себя. Если бы у него было время подумать, он наверняка предпочел бы сдаться, чем рисковать ее жизнью. Но свистящие над головой пули мешали думать, им оставалось только бежать.

Однако Кей доказала, что она не робкого десятка, как ему показалось вначале. Да, она испугалась, это было видно, но потом взяла себя в руки и решила примириться с неизбежным.

Алекс подстегнул кобылу. Судя по карте Ти-Си, неподалеку должна быть таверна, и именно там он и раздобудет еду. Он уже много недель не ел горячего и так похудел, что стали выпирать ребра. Алекс хмыкнул, вспомнив, как Кей назвала его слабаком — и старым. Он провел рукой по бороде. Сейчас борода ему нужна, чтобы скрыть лицо, которое видели очень многие в Чарлстоне и за его пределами. Видимо, из-за бороды Кей и решила, что он старик, вернее, старше ее ненаглядного брата Адама.

Проезжая мимо мужчины и женщины, которые тряслись в телеге, Алекс наклонил голову. Никто не закричал, не окликнул его, и он облегченно вздохнул: в нем не узнали беглого осужденного.

Он попытался вспомнить, что Нат рассказывал о своей сестре. Как выяснилось, очень мало. Нату гораздо интереснее было решать головоломки, и они с Алексом в своих письмах рассказывали друг другу о вещах и событиях, которые считали таинственными. О сестре Нат писал тогда, когда ее наказывали за плохое поведение — в основном за драки с братом Артуром Тэлботом Харкортом, с Тэлли. Алекс много раз веселил отца, рассказывая о выходках Кей и ее брата Тэлли.

«Получается, что она очень похожа на свою мать, — говорил отец. — Я рассказывал тебе, как она стреляла в Ангуса?»

Алекс мог бы ответить «да», но ему хотелось еще раз послушать ту историю. Первым ее рассказал Малькольм, двоюродный дедушка Кей. Алекс с отцом трижды приезжали к Мактернам — тогда они жили к северу от Глазго. Алекс был знаком со всеми шестью двоюродными братьями Кей, все они были старше, богаче и образованнее его. Только когда дело доходило до лошадей, вернее, до любых животных, вот тут Алексу не было равных. Именно Дерек — он был старшим из братьев и старше Алекса на одиннадцать лет — распознал в Алексе этот дар. Малькольм, нынешний лэрд клана Мактернов, и его жена Харриет усыновили Дерека. Все знали, что он когда-нибудь тоже станет лэрдом, поэтому слушались его. Он говорил, что Алекс волшебник, потому что способен заставить животных делать то, что ему надо. Когда Алекс написал об этом Нату, тот стал называть его Мерлином, а чтобы объяснить, откуда это прозвище, прислал книжку о древнем чародее. Прозвище прижилось, и с тex пор Нат всегда называл Алекса Мерлином.

Мысли Алекса вернулись к настоящему, и он увидел вдали ту самую таверну. То, что она большая и что в ней много народу, его не обрадовало. Если в таверне так много посетителей, значит, они наверняка слышали новости из Чарлстона. Будь он в чистой и хорошей одежде, пусть и с бородой, никто не обратил бы на него внимания, когда он зашел бы и заказал еду. Но в том виде, в котором он сейчас, ему не миновать тюрьмы.

— Проклятие! — пробормотал Алекс и собрался повернуть назад.

Они с Кей протянут еще несколько дней на вяленой говядине и сухих фруктах. И чем дальше они уедут на юг, тем меньше вероятность, что их узнают.

Однако урчание в животе напомнило Алексу о том, что его организм нуждается в пище. Он спешился и отошел под деревья, откуда можно было наблюдать за крыльцом таверны. Кухня располагалась в задней части дома, а во дворе стоял огромный котел. Туда-сюда сновали повара и мясники в заляпанных кровью фартуках.

Люди постоянно входили в таверну и выходили из нее, двойная дверь не закрывалась. Нет, пробраться внутрь так, чтобы его никто не узнал, невозможно.

И тут Алекса осенило. Если он сам не может зайти внутрь, надо сделать так, чтобы все вышли оттуда. Он проверил, сколько у него с собой пороха. Оказалось, что имеющегося количества хватит, чтобы устроить большой шум. Нужно еще несколько сосновых шишек.

Кей бежала по тропинке, пока шотландец не исчез из виду, а потом вернулась к жалкому подобию лагеря и села на бревно. В руке у нее был пистолет, и она вдруг засомневалась, что порох сухой. Если он отсырел, то при выстреле пистолет может взорваться и опалить лицо. Если же не взорвется, то понадобится целых три минуты, чтобы перезарядить его. А что, если порох окажется позади той цели, в которую она соберется стрелять? Если, скажем, на нее пойдет медведь и она промахнется, как она обойдет эту зверюгу, Чтобы добраться до пороха и перезарядить пистолет? С другой стороны, если она не убьет медведя с первого выстрела, тот сам растерзает ее, так что порох ей уже не понадобится.

Когда позади нее хрустнула ветка, Кей подскочила и выставила перед собой пистолет. Оказалось, что это всего лишь белка.

— Надо успокоиться, — вслух сказала Кей и огляделась по сторонам, проверяя, не услышал ли ее кто-нибудь.

Она не привыкла быть одна. Дома, в Виргинии, или у родственников в Шотландии рядом с ней всегда кто-до находился. Кей на мгновение прикрыла глаза и загадала желание увидеть отца, или одного из родных братьев, или кого-нибудь из двоюродных.

— Согласна даже на Тэлли, — прошептала она.

Если сейчас здесь верхом появится Тэлли, она так обрадуется, что воспримет его подколки и издевательства с улыбкой.

Кей открыла глаза и снова села на бревно. Среди родственников так много мужчин, но ни один не пришел спасти ее, обнять и заверить, что все будет хорошо. Да и к маме не побежишь, чтобы выплакаться у нее на груди и поведать о своих горестях. Если она заявится к родным, их тут же арестуют вместе с ней за участие в побеге преступника.

На глаза навернулись слезы, Кей вытерла их и устремилавзгляд на тропинку. Шотландец уехал недавно, так что нечего надеяться, что он скоро вернется.

Она снова вскочила, когда услышала какой-то шум позади себя, но, оглянувшись, ничего не увидела, во всяком случае, медведя, намеревающегося съесть и ее, и лошадь. То, что жеребец спокойно щипал травку, успокоило Кей, и она ceлa.

Она была бы рада развести костер, но шотландец велел ей этого не делать, так как опасался, что кто-нибудь заметит дым. Было прохладно и сыро и очень одиноко в лесу, а костер согрел бы, развеял сумерки и подбодрил, к тому же горящими ветками можно было бы отгонять диких зверей.

И опять Кей приказала себе успокоиться, но в голове все равно появлялись всякие предположения. Не исключено, что шотландец не вернется. Без нее ему будет проще, он сможет передвигаться быстрее. Она не видела карты дяди Ти-Си, поэтому не представляла, где у него назначена встреча с членами экспедиции, — хотя какая ей разница? Ее оставят где-нибудь, и она будет ждать, когда за ней приедут, или пошлет человека за родственниками.

Кей встала и прошла под навес, натянутый шотландцем. Интересно, спросила она себя, это убежище он предназначат только для нее?

Она завернулась в просторный плащ Хоуп, набросила на голову капюшон, села и подтянула к себе колени. Чувствуя, как ее согревает шерсть, она вспомнила последнюю ночь в доме дяди Ти-Си. Она понимала, откуда взялась ее небывалая храбрость: ее ужасно разозлило, что Хоуп воспринимает ее как легкомысленную пустышку, поэтому решила выполнить задание, которое ей поручил Ти-Си.

— И ведь она была права, — вслух сказала Кей, смахивая слезы.

Надо думать о чем-то хорошем. Надо думать о… о… О просьбе Хоуп привезти ей мужа, сообразила Кей. Это отличный повод для смеха. Хоуп властная, любит всем заправлять, не всегда добрая и иногда говорит гадости. Неудивительно, что она не замужем.

Может, Хоуп и шотландцу стоит пожениться, подумала Кей, и эта мысль успокоила ее, даже согрела изнутри. Она представила, как он станет требовать, чтобы женщина слепо подчинялась ему, и эта парочка будет спорить. Хоуп прикажет своему мужу принимать ванну хотя бы раз в год, он же заявит ей, что она обязана делать то, что он ей говорит, даже если в этом нет никакого смысла, и эта картина заставила Кей громко рассмеяться. Улегшись на усыпанную опавшими листьями землю, она попыталась удержать в сознании эти забавные мысли. Шотландец старше Хоуп — по ее прикидкам, ему чуть за сорок, — но в этом нет ничего страшного. Хоуп, которой почти тридцать, нельзя привередничать, ей придется принять того, кого она для не найдет. Размышляя таким образом, Кей постепенно погружалась в сон, столь необходимый ее утомленному телу.

Глава 6

Вернувшись с большим мешком, полным горячей еды, Алекс сначала обошел лагерь. Он хотел проверить, как обстоят дела, чтобы не столкнуться с чем-нибудь непредвиденным. Не увидев в развалинах ни лошади, ни Кей, он едва не запаниковал. Сердце бешено заколотилось. Она взяла лошадь и уехала. Или… нет! Ее нашли и увезли! Как же ему теперь вытаскивать ее из тюрьмы?

Когда жеребец, свободно перемещавшийся на длинной веревке, появился в поле зрения, Алекс испытал такое огромное облегчение, что даже удивился самому себе. Хотя ему и не хотелось признаваться себе в этом, но он обрадовался, что увидит Кей. И обрадовался он не потому, что его подопечная цела и невредима. Просто для него она олицетворяла связь с отцом, с Шотландией, с Натом — его лучшим другом, несмотря на то что они никогда не виделись.

Алекс медленно спустился с холма. Мешок он держал в руке, предвкушая, в какой восторг придет Кей, когда увидит еду. Он спешился, расседлал кобылу и пустил ее пастись на траве, а потом зашел под навес. Кей лежала на земле, она не проснулась, когда он склонился над ней. Судя по следам слез на ее щеках, было ясно, что она плакала. Вероятно, пока он отсутствовал, ее отвага истощилась.

Алекс открыл мешок и стал тихо выкладывать его содержимое. Первым он достал все еще теплую, только из печи, буханку хлеба, затем — крыжовенный пирог на глиняном блюде. Далее из мешка появилась огромная деревянная миска, почти до краев заполненная мясным жарким с картошкой и морковью. Все это плавало в ароматном соусе. На дне мешка лежала единственная деревянная ложка.

Алекс зачерпнул ложкой жаркое и поднес его к носу Кей. Через мгновение она зашевелилась, затем из-под капюшона появился нос, и только после этого Кей открыла глаза.

Алекс убрал ложку, и Кей потянулась за ней.

— М-м-м, — протянула она, спеша добраться до ложки.

Так как Алекс отводил ее в сторону, Кей села и изумленно посмотрела на него.

— Дайте сюда! — Она вырвала у него ложку и сунула ее себе в рот. Жуя мясо, она прикрыла глаза. — Божественно! Неземное наслаждение.

Алеке протянул руку, намереваясь забрать у нее ложку, но она не отдала ее.

— А где ваша?

— Это и была моя, между прочим. Придется нам пользоваться одной.

— Одной ложкой? — Кей была поражена.

Алекс одной рукой выхватил у нее ложку, а другой протянул ей ломоть хлеба.

— Макайте хлеб. Кстати, кто из нас неблагодарный? Как я понимаю, вы считаете, что я должен был рисковать жизнью, чтобы раздобыть две ложки.

Кей отломила кусочек хлеба и обмакнула его в жаркое. Подливка быстро впиталась в мякиш, а вот захватить им мясо было тяжело: кусочки все время сваливались.

Понаблюдав за ее тщетными попытками подцепить мясо, Алекс протянул ей ложку. Сообразив, что у нее только два пути — пользоваться с ним одной ложкой или голодать, — Кей выхватила ложку из его руки.

— У вас варварские манеры.

— Ау вас аппетит лесоруба. Верните мне ложу, иначе я не расскажу, откуда у меня все это. Меня едва не убили.

— Вас преследовали? — спросила Кей, поднося ложку ко рту.

Наконец Алексу удалось завладеть ложкой.

— Я вам говорю, что меня едва не убили, а вас заботит только одно — чтобы вас не поймали!

Кей ощетинилась, но потом догадалась, что он поддразнивает ее.

— Если бы вас преследовали, мне пришлось бы делить ложку с большим количеством народа. А с меня и вас достаточно.

— Полагаю, что приговоренный преступник, с которым вы путешествуете, — это максимум, что вам по силам вытерпеть.

Кей не понравилась его шутка. В ней было слишком много правды, а еще она пугала.

— Мне кажется, вам следует рассказать мне свою версию того, что произошло в Чарлстоне, — самым задушевным тоном проговорила она, надеясь тем самым воодушевить его на рассказ.

Но Алекс лишь покосился на неё, произнес «гм» и забрал у нее ложку.

— Что это значит?

— Что это не ваше дело.

— Я считаю, что если я могу рисковать жизнью ради вас, если я…

— Медведь? — вдруг встрепенулся Алекс, и его рука с куском хлеба замерла на полпути ко рту.

Кей испуганно взвизгнула, на четвереньках преодолела расстояние, разделявшее ее и Алекса, и прижалась к нему.

— Нет, просто ветер, — сказал он и продолжил есть.

Кей догадалась, что он придумал медведя только для того, чтобы заставить ее замолчать.

— До чего же вы неприятная личность!

— С вами согласился бы весь Чарлстон.

— Весь город — это хороший судья характеру. — Кей надеялась, что ее слова прозвучали легко, но по выражению лица Алекса поняла, что потерпела неудачу.

Они ели в полном молчании, пока она не спросила:

— Вы сильно ее любили?

— Да, сильно.

Ободренная его ответом, она двинулась дальше:

— А как вы познакомились?

— На скачках. — Они доели жаркое, и Алекс потянулся за пирогом, который стоял позади него и который Кей еще не видела.

— Крыжовенный? Мой любимый.

— А какое блюдо у вас сейчас не любимое? — Из его глаз исчезло печальное выражение.

— Вяленая говядина, сушеные яблоки и вода из ручья с плавающими в ней мухами.

Хмыкнув, Алекс своим большим ножом разрезал пирог на четыре части.

— Часть оставим на завтрак. Если вы сможете удержаться и не съесть все. Мисс, куда исчезает все то, что вы съедаете? — Алекс скептически оглядел ее.

— Уходит в мышцы, — с полным ртом ответила Кей и слизала начинку, вытекшую на запястье.

Алекс рассмеялся, и ей понравился его смех.

— Вы долго были с ней знакомы?

— С кем?

— Со своей женой.

— Три недели.

От изумления Кей открыла рот.

— Но это же так мало! Ведь за это время нельзя узнать человека настолько хорошо, чтобы добровольно связать себя узами брака.

— Кто вам такое сказал? Ваша мать?

— И мой отец.

— И еще пастор, в этом я не сомневаюсь.

Кей откусила кусок пирога.

— Полагаю, вы в любви такой же эксперт, как и в том, как скрываться от закона. — Кей испугалась, что ее слова вынудят его снова уклониться от разговора, однако они, казалось, не задели его.

— Да, я знаю, когда в душе появляется любовь. Так как ваша мать наставляла вас? Нужно узнать мужчину, прежде чем выходить за него?

— Естественно.

— А она узнала вашего отца?

— Она была знакома с ним много лет, прежде чем вышла за него, — прищурившись, ответила Кей. — Кажется, вам многое известно о моей семье. Это дядя Ти-Си рассказывал вам о нас?

— Ну, кое-что. Ну что, наелись, или мне сделать еще один набег на таверну? Думаю, фунт или два мяса у них осталось.

— Наелась, но я надеюсь, что вы выработали тактику, как защитить другую половину пирога.

— Своей жизнью.

Алекс убрал блюдо с пирогом в мешок, затянул горловину и повесил его на дерево:

— Всегда защищайте свою еду, леди. Удивляюсь, почему шотландские родственники не научили вас этому.

— Когда я приезжала к ним, то жила в замке, а не во дворе.

Неожиданно пошел дождь и сильно похолодало. Кей поплотнее запахнула плащ и подтянула колени к груди. Пока они ели, стемнело, и она почувствовала себя изолированной от всего мира, причем наедине с человеком, которого едва знает.

— Вы намерены и дальше продолжать бояться меня, мисс? — тихо спросил шотландец.

Кей тут же расправила плечи.

— А с чего это мне бояться слабого старика, вроде вас? Так о чем мы говорили?

— О вашем опыте общения с мужчинами, — быстро ответил он, в его голосе слышался смех.

— Я рада, что позабавила вас, но, между прочим, я приехала в Чарлстон, чтобы оценить три предложения руки и сердца. — Кей испытала непередаваемое удовлетворение, когда встретила его изумленный взгляд.

— Три?

— Вы думаете, эти мужчины не хотели заполучить меня? Вы считаете меня бесполезной, но это не означает…

— Вы хотите сказать, что не смогли решить, за кого из троих выйти замуж?

Судя по его тону, для него такая ситуация была странной, возможно, даже неправильной, но Кей не понимала почему.

— Да, неуверенно произнесла она. — Все они хорошие люди, и…

— А как же страсть? — бесцеремонно перебил ее шотландец.

Кей надеялась, что в темноте не видно, как заалели ее щеки.

— Если вы говорите о том, чем мужчина и женщина занимаются наедине, уверяю вас, я все об этом знаю. Я всю жизнь провела среди животных и мальчишек. Это грязные создания — ну, я имею в виду мальчишек, а не животных.

Алекс уставился на нее в полном изумлении.

— Почему вы на меня так смотрите?

Алекс отвел взгляд и потряс головой, как бы прочищая мозги.

— А кто-нибудь из этих троих зажег в вашем сердце огонь?

— Огонь в сердце? Какие глупости вы говорите! Нет, никто из них не заставил мое сердце делать то, что ему не положено. Знаете, я думаю, нам стоит поспать. — Кей вытянула ноги в рваных чулках и попыталась успокоиться, чтобы заснуть, но так как днем она выспалась, сейчас сон не шел к ней. А шотландец, по всей видимости, ждал от нее ответа. — Все они хорошие люди, в состоянии обеспечить достойное будущее мне и нашим детям. Не вижу в этом ничего плохого… — Она замолчала, так как Алекс хмыкнул, причем так презрительно, что она даже приподнялась на локте и удивленно посмотрела на него. Он лежал на мокрой траве спиной к ней. — Что это значит?

— Ничего, леди. Спите.

Кей села.

— Hет, я желаю знать, что вы хотели выразить своим презрительным хмыканьем.

— Хмыканьем? — проговорил Алекс, вероятно, удивленный ее вопросом. — Это было не хмыканье, я издаю такие звуки, когда слышу нечто невероятное, нечто, во что не могу поверить.

— Если вы не скажете мне, что вы подразумевали…

— И что же вы сделаете?

Кей наклонилась вперед.

— Я превращу вашу жизнь в ад, — тихо ответила она.

Алекс повернулся и посмотрел на нее. По его взгляду Кей поняла, что он прикидывает, какими именно способами она может претворить в жизнь свою угрозу.

— Полагаю, это значит, что сегодня вы заговорите меня до смерчи.

Алекс перекатился на спину и положил руки за голову.

— Я видел много семейных пар и пришел к выводу, что это нелегкая работа. Чтобы пройти через все трудности, нужно просто любить своего спутника.

— Я с этим согласна, — проговорила Кей неуверенно, так как не понимала, к чему он ведет.

— Значит, вы любите всех троих?

— Я могла бы полюбить их. К вашему сведению, после того как мне исполнилось шестнадцать, я получила восемь предложений о замужестве и сократила их количество до трех, тех самых, над которыми размышляла. Не думайте, что предложение мне сделали только трое И что я готова выйти за любого из этих троих. Тот, кто сделал мне предложение первым… в общем, это был неподходящий человек, и я его предложение в эти три не включила.

— А, значит, вы выбрали из всех тех, кого, как вам кажется, сможете полюбить? И вы проделали это долгий путь до Чарлстона только ради того, чтобы решить, кто из них станет вашим мужем?

— Да, — ответила Кей, не понимая, почему все это вызывает у него такую иронию. — Что в этом смешного?

Неожиданно Алекс сел.

— Леди, вам нужно испытать страсть.

Кей собралась возразить, но он остановил ее взмахом руки:

— Вы должны почувствовать, что умрете, если не проведете остаток жизни с этим мужчиной. Ваше сердце должно биться как сумасшедшее, выпрыгивать из груди.

— Думаю, вы научитесь, любить. Я знаю, вы считаете меня ребенком, но я видела ваши «страстные» браки, из них ничего хорошего не получалось. Одна из подруг моей матери ушла к мужчине, который значительно младше ее, а… В общем, теперь они постоянно ссорятся. Их дочь моя подруга, и половину своей жизни она провела у меня, потому что не хотела возвращаться домой, к цапающимся родителям.

— Сколько у них детей?

— Одиннадцать.

— У них одиннадцать детей, и при этом они ссорятся постоянно?

Кей поняла, что у нее запылали щеки, и смутилась.

— Эту пару нельзя назвать счастливой.

— А мне кажется, у них все в порядке. Несчастные пары — это те, кто вежлив друг с другом.

— Это нелепо. Мои родители очень вежливы друг с другом.

Алекс вопросительно посмотрел на нее.

— Ну, не постоянно, — поправилась Кей. — Моя мама немного своевольна, а папа любит делать из мухи слона, и несколько раз мы с братьями предупреждали их, что уйдем из дома, если они, не помирятся. Но они очень сильно любят друг друга.

— И они выбрали друг друга потому, что это был разумный выбор, так?

— Папа был лэрдом, а мама — богатой наследницей. Да, думаю, они отлично подходили друг другу.

Снова хмыкнув, Алекс сложил руки на груди, всем своим видом показывая, что собирается спать.

— Эти двое подходили друг другу меньше всего на свете, — пробормотал он.

— Я хотела бы знать, откуда вам так много известно о моей семье.

— Ти-Си…

— Я не верю, что дядя Ти-Си так много рассказывал вам о нас. Он рассказывал вам о Батшебе и о себе?

— Как-то упоминал о ней, — ответил Алекс. — Он был так уж страстно влюблен в нее?

— До безумия. Мама говорила, что, когда Батшеба вышла за другого, дядя Ти-Си едва не покончил с собой.

— Представляю, что он чувствовал, — тихо сказал Алекс. — Отлично понимаю его.

Кей хотелось поговорить еще, даже поспорить. Сон к ней не шел, вокруг была глубокая ночь, моросил дождь, на душе было неспокойно.

— А вы сильно любили свою жену? — спросила она.

— Всей душой.

— И вы поняли это всего через три недели?

— Я понял это сразу. Наши взгляды встретились, и все: мое сердце принадлежало ей.

— Но вы же ничего о ней не знали! Вы не знали, какой у нее характер, какие у нее вкусы, какие у нее надежды на будущее, — ничего!

— А вы, как я полагаю, все это знаете в отношении тех троих претендентов на свою руку?

— Естественно.

— И даже список составили?

Кей вспомнила о своем блокноте, о таблице, в которой она сравнивала тех, кого могла бы выбрать в мужья. Она сравнивала возраст, дома, родословную и много других аспектов. Она знала, что брак — это серьезный вопрос, и не хотела сделать ошибку. Ей виделась такая же благополучная семейная жизнь, как у родителей.

— Естественно, никакие списки я не составляла, — солгала она. — Я предоставлю своему сердцу принимать решение. Разве не так следует поступать девушке на выданье?

— Раз уж вы спросили меня, что я думаю насчет того, как вам следует поступать, я скажу, что вам надо лечь и поспать. Мы выедем завтра рано, еще до рассвета, так что постарайтесь отдохнуть.

Кей неохотно легла на твердую землю и попыталась успокоиться, но мысли так и крутились в голове.

— Вы уже придумали, как поступить со мной?

— Да, придумал, только я вам не расскажу, каков мой план, так что бесполезно меня изводить.

— Я вас не извожу, — тут же возмутилась Кей.

— Да вы можете обучать этой науке! Советую вам отрыть школу, в которой будут обучать, как своим языком замучить мужчину до такой степени, чтобы он молил о пощаде.

Он действительно воспринимает ее как ребенка, это недопустимо!

— А вот Майка Бассетта мой язык не изводит. Между прочим…

— Леди, вы в лесу наедине у осужденным преступником. Дайте слово, что не будете вести с ним разговор о том, что женщина может натворить своим языком.

— Я… э-э…

Кей очень старалась, но так и не придумала, как объяснить, что именно она имела в виду. Она легла рядом с Алексом и после секундного колебания накрыла его одной половиной плаща. Алекс пробурчал «спасибо» и придвинулся к ней. Кей спиной ощутила тепло его тела, ей стало уютно, и она, закрыв глаза, уснула. А возможно, ее убаюкал мерный шелест дождя.

Глава 7

— Я не буду наряжаться парнем, — заявила Кей. — Ни под каким видом! Решение окончательное, и я не желаю его обсуждать.

— Отлично! — сказал Алекс. — Тогда я не обязан впредь выслушивать ваши жалобы. Когда вы оденетесь — в мужское, — вы будете держать рот на замке. Вот встретите кого-нибудь, за кого, по вашему мнению, вам стоит выйти замуж, можете делать со своим ртом что угодно.

— Вы омерзительны. Вы хуже любого из моих братьев.

— И Адама тоже? — уточнил Алекс. — Или он слишком совершенен, чтобы иметь мысли, за которые можно отлучить от церкви?

Кей, подтягивавшая подпругу у своей лошади, сердито глянула на него поверх спины животного. Алекс же на нее не смотрел, однако Кей видела, что он доволен собой и считает, что одержал над ней верх в словесной баталии.

— У моего брата Адама нет никаких мыслей, которые он не мог бы повторить вслух перед паствой, собравшейся в церкви. Вы готовы, или вам нужна помощь?

— Мне не нужна никакая помощь, а ваш брат, судя по всему, страшный зануда, — сказал Алекс, обошел кобылу, наклонился, схватил Кей за лодыжку и практически забросил в седло.

Только многолетний опыт и натренированные мышцы ног помогли ей удержаться в седле и не свалиться на землю. Однако возмущаться по этому поводу она не стала, чтобы лишний раз не доставлять Алексу удовольствия.

— Смотрите-ка, а вы уже почти похожи на мальчишку, — Алекс оглядел ее с ног до головы. — Если бы не ваши волосы, вы бы вполне сошли за мальчугана.

Последним предложением Алекс высказал все, чего всегда боялась Кей. Мать была так красива, что мужчины писали ей поэмы. Один молодой человек сочинил балладу в честь ее красоты. Но Кей, ее единственная дочь, была похожа не на нее, а на отца и братьев. А их с Тэлли — между ними была разница всего в десять месяцев — в детстве иногда считали близнецами.

Алекс, все еще стоявший возле кобылы, по глазам Кей понял, что задел ее и что она изо всех сил сдерживает слезы. Все это получилось у него непроизвольно. Просто после сытного ужина и полноценного сна он проснулся утром и увидел, как какая-то очень красивая девушка в роскошном платье подпрыгивает, пытаясь достать до висевшего над головой мешка. В первые мгновения он никак не мог вспомнить, где находится и что с ним случилось за последние несколько месяцев. В голове была, только одна мысль: он в жизни не видел девушки красивее. И в этом-то и заключалась проблема.

Идея нарядить ее в мальчишку пришла Алексу, когда он сказал старику Йейтсу, что путешествует с младшим братом. Тогда он не рассказал об этом Кей, так как опасался, что она возмутится, — что, кстати, и произошло. Да что у женщин за понятия, если они считают, что жизнь — не жизнь, если на них нет кучи ленточек и бантиков?

— Это ненадолго, — мягко проговорил Алекс. — Здесь поблизости есть город, а сегодня воскресенье. Мы могли бы пробраться в закрытый магазин и набрать всего, что нам нужно. И оставить деньги в качестве оплаты, — добавил он, так как уже хорошо изучил ее и знал, что она именно это и захочет сделать. — А потом мы отправимся во Флориду. Я оставлю вас у друзей Ти-Си, вы подождете две недели, пока я не уеду подальше, и сможете ехать домой. Люди не обратят внимания на юношу, путешествующего в одиночестве, а вот одинокая очаровательная барышня вызовет массу вопросов.

— Ничего подобного, если следовать вашим утверждениям. Вы же сами сказали, что я и так похожа на мальчишку. Видимо, вам хочется, чтобы я убрала свои волосы под парик.

Алекс ничего не ответил, и Кей обнаружила, что он сосредоточенно пакует седельные сумки на жеребце.

— Вы хотите, чтобы я отрезала волосы, да? — задыхаясь от негодования, воскликнула она.

Алекс сел в седло и, повернувшись к ней, робко встретился с ней взглядом.

— Я думал об этом. Ваши волосы портят весь маскарад. Вы выглядите очень юной, а в мальчишеской одежде будете выглядеть еще моложе. А если наденете парик, то обязательно привлечете к себе внимание. Кроме того, при вашей манере езды верхом парик слетит, и тогда вашу копну увидят все.

Кей провела рукой по волосам. В детстве именно благодаря роскошным длинным волосам ее перестали сравнивать с братом.

— Я их не отрежу. — Она пустила лошадь шагом. — О мальчишеском наряде подумаю, — сказала она, — а волосы не отрежу.

— Ладно, — тихо проговорила Алекс. — Не будем ничего отрезать.

Он знал, что лжет, и не мог допустить, чтобы она рисковала своей и его жизнью ради своего тщеславия.

— Езжайте вперед, — примирительно предложил он.

Алекс пустил Кей вперед, чтобы обдумать, как быть дальше. Если она не отрежет волосы добровольно, он будет вынужден сделать это без ее разрешения, и эта перспектива пугала его. Если он отрежет ей волосы, пока она спит, ему придется постоянно быть начеку и ни на минуту не смыкать глаз, иначе она отрежет ему что-нибудь — и не обязательно волосы.

Они ехали в предрассветных сумерках, стараясь держаться подальше от дорог. Чем дальше они продвигались на юг, тем больше удалялись от городов. Стали появляться плантации. Они напоминали крохотные изолированные городки, когда все необходимое для семьи и рабочих росло или производилось на собственной земле.

Кей почти ничего не говорила, и Алекс знал, что ее молчание вызвано нежеланием переодеваться в мужское платье. Однако он не видел иного способа обеспечить ей безопасность. Из-за платья, которое, казалось, было соткано из солнца, преследующие его люди запросто отследят их маршрут. Ведь они разыскивают мужчину и женщину, путешествующих вместе. Если бы удалось изменить хотя бы один элемент описания, они были бы в безопасности.

Алекс предполагал, хотя не хотел говорить об этом Кей, что везде уже развешены объявления с их приметами, и ее волосы — самая узнаваемая из примет. Он отлично представлял, что там написано. «Огненно-рыжие волосы». Или «густые, блестящие ярко-рыжие волосы длиной до метра».

Что до него, он бы с радостью побрился, но на помещенном в газете рисунке из зала суда он был изображен без бороды. Если его и узнают, то только бритым. К тому же, как не раз повторяла Кей— даже слишком часто, на его вкус, — с бородой он выглядит старше.

Кей оглянулась, осадила лошадь и дождалась, когда Алекс поравняется с ней.

— Что вы на меня так смотрите?

— Я никак на вас не смотрю. Это просто мой взгляд, — мрачно ответил он.

— Не знаю, почему я мирюсь с вашим плохим настроением. Я ни в чем не виновата и попала в переделку только потому, что вызвалась помочь вам.

— Так кто из нас в плохом настроении?

— У меня есть на это право. Вы должны быть мне благодарны.

— Я благодарю вас за то, что вы спасли мне жизнь, но я не собираюсь благодарить вас за то, что нас вот-вот схватят.

— А при чем тут?.. — начала Кей, но замолчала.

В следующее мгновение она развернула лошадь и во весь опор поскакала в обратном направлении.

Алекс поскакал вслед, чертыхаясь, что несчастный жеребец перегружен оборудованием и запасами и с трудом выдерживает скачку. Догнав Кей, он попытался выхватить из ее рук повод, чтобы остановить кобылу, однако у него ничего не получилось. Кей, будучи хорошей наездницей, увернулась и ускакала вперед.

— Простите меня, — крикнул ей Алекс. — Я прошу прощения. От всего сердца, леди. Я прошу прощения за то, что сказал.

Алекс не сомневался, что Кей потеряна для него навсегда, но, к его изумлению, она остановилась и повернулась к нему.

— Повторите.

Не в его характере было унижаться. Отец всегда говорил, что хотя у них нет титула или денег, у них есть гордость и мужчина должен всегда беречь ее. И вот сейчас, глядя на эту девушку, Алекс чувствовал, что готов целовать ей ноги, лишь бы она простила его. И эта мысль — о том, чтобы целовать ей ноги, — улучшила ему настроение и избавила его от жалости к самому себе.

— Я извиняюсь, леди, — сказал он. — Вы храбрая и сильная, если попытались исправить то, что испоганил Ти-Си, и я прошу простить меня за то, что говорил обратное.

— Вы серьезно, или все это для того, чтобы я не бросала вас одного?

Алекс аж поперхнулся от изумления, вызванного ее словами. Ему гораздо проще было бы без нее, но вслух он этого не сказал. Интересно, спросил он себя, о чем думал Ангус Мактерн Харкорт, обучая свою дочь вот так скакать верхом? Хотя она наполовину шотландка, так что не исключено, что способность к верховой езде у нее в крови.

— Вы опять странно смотрите на меня.

— Я думал о том, что с вашим умением вы могли бы выиграть любые скачки. Если бы у меня были свои лошади и нам не надо было бы бежать прочь от погони, мы с вами могли бы попытать счастья на беговой дорожке.

Кей не удержалась от улыбки.

— Из-за этого у вас с утра плохое настроение? Вы боитесь проиграть мне?

Алекс собрался было ответить правду — что боится будущего и того, что случится, если их схватят, — но не стал этого делать. Он просто опустил взгляд и сказал:

— Я думал о том, что будет ужасно резать такие роскошные волосы. Но дело в том, что с такими волосами, развевающимися за спиной, вы слишком красивы.

Алекс был готов к тому, что Кей сейчас обзовет его мешком дерьма и ускачет прочь, но она взбила волосы и лучезарно улыбнулась.

— Вы действительно так считаете?

— Да, — искренне ответил Алекс.

— Наверное, я слишком вспыльчива, слишком скора на гнев, — сказала она. — Это всегда было моей проблемой. Адам говорил, что это мой главный недостаток.

— А Адам, естественно, всегда прав, — пробормотал Алекс.

Кей сердито посмотрела на него, пытаясь понять, издевается он над ней или нет.

Алекс приложил все силы к тому, чтобы сохранить спокойное выражение на лице и не дать выход рвущемуся наружу смеху.

— Так вы поедете со мной?

— Только если вы будете обращаться ко мне по имени и мы перейдем на ты — заявила Кей. — Я знаю, тебе называли мое полное имя, но обычно все зовут меня…

— Кей, — договорил за нее Алекс. — По первой букве у имени «К» и «Э». Твой брат Нат думал, что тебя так зовут, когда мама перед твоим рождением вышивала инициалы на твоем гардеробе. Она была уверена, что родится девочка. Итак… Кей, ты готова ехать? Скоро мы въедем в город.

С этими словами Алекс пустил лошадь шагом, уверенный, что Кей последует за ним. Однако она не двинулась с места.

Как же много дядя Ти-Си рассказал ему! По ее мнению, он рассказал чужому человеку об их семье слишком много. Хмурясь, она все же поехала вперед.

Услышав позади себя стук копыт, Алекс улыбнулся и подумал, что, возможно, он кое-что понял насчет женщин. С одной стороны, размышлял он, он запятнал свою честь, извиняясь перед Кей и упрашивая ее ехать с ним, но с другой — он победил, так как она едете за ним. Вероятно, гордость и женщины — это две несовместимые вещи. Как бы то ни было, он радовался, что Кей поступает разумно и не мешает ему защищать ее.

— Мне это не нравится, — прошептала Кей, когда Алекс принялся ковырять в дверном замке гвоздем.

— А мне, думаешь, нравится? — прошептал он в ответ. — Мне бы тоже хотелось сидеть дома рядом с женой, а не торчать здесь.

— Прости, — раскаянно произнесла Кей. — Я иногда забываю о твоей утрате.

Алекс надавил гвоздем на что-то в замке, и дверь открылась.

— Быстро, — сказал он, пропуская Кей вперед.

Он на несколько мгновений задержался на крыльце, чтобы оглядеться и проверить, не заметил ли их кто-нибудь. Судя по всему, в это воскресное утро все население крохотного городка собралось в церкви, так что пока им ничего не грозит.

— Милый магазинчик, — сказала Кей, разглядывая забитые товарами полки вдоль стен. В шкафах со стеклянными дверцами плотно висела одежда. — Это не Чарлстон или Нью-Йорк, но для такого городка вполне сносно.

Алекса не интересовало, насколько хорош магазин, главным для него было то, что здесь можно раздобыть все, что им необходимо.

— Надо побыстрее убираться отсюда, — тихо сказал он. — И постарайся не шуметь.

— Тебе все время кажется, что я ничего не знаю, — фыркнула Кей и прошла в заднюю часть магазина.

Позади длинного прилавка стояли коробки и бутылки, а также ящики с галетами и бочка с соленьями.

Алекс достал из-под прилавка холщовый мешок и принялся собирать в него галеты и сушеные яблоки. Он не рассказал Кей, до какой степени его беспокоит, что мистер Грейди узнает о причастности Ти-Си к побегу и станет искать человека с приметами Алекса. Он опасался, что они с Кей проделают весь этот долгий путь и окажутся в ловушке.

С той стороны магазина, где была Кей, не доносилось ни звука. Алекс решил, что Кей переодевается, и не счел нужным беспокоить ее. Он положил заполненный мешок у двери и прошел к шкафам с одеждой. Она была добротной, прочной и хорошо сшитой, правда, не того качества, к которому привыкла Кей. Алексу понадобилось несколько секунд, чтобы снять с себя грязные лохмотья и надеть бежевые, обтягивающие бедра бриджи, белую рубашку с галстуком и длинный темно-зеленый жилет. На полке он выбрал одну из широкополых соломенных шляп — она защитит его от солнца во Флориде.

Оглядев себя в зеркале, Алекс остался доволен своим видом. Теперь он напоминал богатого плантатора, а не беглого преступника, недавно прибывшего из горной Шотландии.

Улыбаясь, Алекс пошел к Кей, чтобы узнать, какой нaряд она подобрала для себя. Увидев ее, он замер как вкопанный.

Кей стояла перед высоким, в рост человека, зеркалом и расчесывала щеткой волосы. Алекс впервые видел ее без плаща. Хотя платье дорвалось по подолу и запачкалось, оно все равно оставалось роскошным. Вырез был глубоким и открывал часть груди. Натренированные мышцы предплечий свидетельствовали о том, что Кей привыкла управлять норовистыми лошадьми, однако это не умаляло изящества ее рук, и короткие рукавчики только подчеркивали его. Подрез под грудью был украшен широкой лентой, юбка мягкими складками ниспадала до самого пола.

Алекс смотрел на Кей и размышлял о том, что это платье она надела для бала в Чарлстоне. Наверное, она предвкушала свидания с молодыми кавалерами, готовилась принять очередное предложение руки и сердца, воображала, как будет рассказывать об этом своим внукам.

Но из-за своей добросердечности она согласилась на то, на что никогда не пошли богатые — и даже бедные — юные дамы. Она рисковала своей жизнью, чтобы спасти совершенно незнакомого ей человека, которого, кстати, считала виновным в убийстве — думать иначе у нее не было никаких оснований.

Алекс наблюдал, как Кей расчесывает волосы. Вероятно, она думает, что расчесывает их в последний раз. Судя по печальному выражению лица, она согласится их отрезать.

Как жаль, что нельзя повернуть время вспять! Если бы он мог, он бы вернулся… Алексу было больно думать об этом, потому что он знал: он вернулся бы в то время, когда был безмерно счастлив, когда женился на Лилит.

Глубоко вздохнув, он подошел к Кей.

— Позвольте пригласить вас на танец, мисс Кей.

Подавая ей руку, он надеялся, что ее не оттолкнет его неопрятный вид и запах, сохранившийся после долгого пребывания в тюрьме.

Кей отлично выучила правила хорошего тона. Она лучезарно улыбнулась ему, одной рукой приподняла юбку, а другую вложила в его ладонь. Алеке обнял ее за талию. Сожалея, что нет музыки, он принялся напевать старую шотландскую балладу, которую когда-то пела ему мать. Танец получился не формальным, со сложными фигурами и сменами партнеров, а очень интимным, для них двоих.

Кей начала подпевать, показывая, что знает эту балладу, и Алекс, широко улыбнувшись, закружил ее по комнате между шкафами и вокруг прилавка. Когда Кей, изловчившись, схватила с полки темно-коричневый флакон и поставила его на прилавок, Алекс от души расхохотался: она не забывает о деле, она помнит, зачем они здесь.

Алекс остановился перед зеркалом, поклонился партнерше и отступил на шаг.

— Должен признаться, мисс Кей, я в жизни не получал такого удовольствия от танца.

— Я тоже. — Она присела в реверансе, прихватив пальчиками юбку и разведя ее в стороны.

Как же она хороша в этом белом платье, подумал Алекс. Ему захотелось запомнить ее — девушку, которая спасла ему жизнь, — именно такой.

— Тебе придется мне помочь, — сказала Кей.

Алекс продолжал любоваться ею. За все годы переписки Нат ни разу не упомянул, что его младшая сестра так красива.

— В чем?

— Раздеться!

Алекс не сразу сообразил, что она имеет в виду.

— Ты хочешь, чтобы я помог тебе… раздеться?

Кей одарила его милой улыбкой.

— Раз уж мы собираемся путешествовать вместе, тебе придется исполнять роль моего брата. — Она повернулась к нему спиной и приподняла волосы. — Можешь начать с того, чтобы расстегнуть платье.

— Да здесь тысячи пуговок! Мы провозимся весь день.

— Ты женатый мужчина, значит, должен знать, как расстегивать платье.

— Я был женат всего несколько часов, — сказал Алекс, сражаясь с четвертой пуговицей. Они были крохотными, а петельки тоненькими.

Кей оглянулась на него.

— Несколько часов? Значит, вы не…

— Не твое дело, но да, мы этим не занимались. — Расстегивая пуговицы, он все больше и больше хмурился.

— Хоуп говорила, что ты заснул в первую брачную ночь, но я не верила.

— Я не заснул. Меня опоили.

— Ах да, стаканом вина, вот и заснул. Кто тебя опоил?

— Если бы я знал, суд бы меня оправдал. — Алекс уже стегнул две трети пуговиц.

— Хоуп говорила, что дверь была заперта изнутри и что в комнате были только ты и твоя жена.

— Это единственное, в чем законоведы были правы. — Алекс справился с последней пуговицей. — Все, теперь вылезай из платья и поторопись. Сюда могут зайти.

— В воскресенье? Никто наверняка не придет. Даже мой отец не работает по воскресеньям.

— Из этого должно следовать, что и никто не работает, — хмыкнул Алекс.

Он смотрел на расстегнутые пуговицы так, будто взобрался на высоченную гору и был горд своим достижением.

— Отвернись, — велела Кей. — Я все еще девушка, а ты мужчина, и… — Она изумленно уставилась на него, только сейчас сообразив, что он в новой одежде.

— Нравится? — спросил Алекс, разводя в стороны руки.

— Ты похож на плантатора, — тихо проговорила Кей. — Тебе идет такой наряд. — Она снова повернулась к зеркалу, и продолжала наблюдать за ним в отражении. — Только весь эффект портит то, что ты до ужаса грязный.

Алекс провел рукой по волосам. Обычно он тщательно следил за ними, собирал в хвост на затылке и завязывал черной лентой, но сейчас они сильно отросли и выглядели бесформенной копной. И он действительно грязный, в этом Кей права.

— Может, мне удастся помыться, когда мы доберемся до места.

— Нет. Ты помоешься сегодня, иначе я не переоденусь в парня.

Алекс улыбнулся:

— Поздно. Без моей помощи тебе не застегнуть пуговицы.

Кей схватила с полки первое попавшееся под руку платье и развернула его перед собой. Оно было простым, из коричневой шерсти с черной тесьмой по вороту. Глаза ее угрожающе вспыхнули.

Алекс не стал говорить, что предпочел бы, чтобы она осталась в белом, если не собирается переодеваться в мужскую одежду. Однако Кей, как ни удивительно, поняла — видимо, женская интуиция подсказала, — что примитивное коричневое платье ему не понравится.

— Ты должен принять ванну.

— Обещаю, что помоюсь. — Алекс весело улыбался. — Я не варвар, хотя ты таковым меня и считаешь.

Кей посмотрела на свое отражение в зеркале. Она бросила долгий взгляд на роскошное платье, которое придерживала на груди, покосилась на Алекса, повернувшегося к ней спиной, и развела руки. Платье упало на пол, и Кей осталась в корсете, длинных, до колен, панталонах и рваных чулках. Это были ее последние минуты в женском обличье.

Она сообразила, что ей не обойтись без помощи Алекса, чтобы снять корсет. Горничная зашнуровала его много дней назад, и с тех пор она его не снимала.

— Тебе придется расшнуровать меня, — сказала она.

— Тогда мне нужно повернуться. Или мне надеть повязку на глаза?

— Повязку тебе наденут, когда будут расстреливать за то, что ты расшнуровывал корсет против воли женщины, я же тебя об этом прошу, так что ничего противозаконногo нет.

Рассмеявшись, Алекс повернулся, и Кей с удовлетворением услышала, как он тихо ахнул. Он был единственным мужчиной, который видел ее в нижнем белье. Кроме отца и братьев, мысленно добавила она, но они не считаются, Однажды Тэлли насыпал ей за корсет порошка, вызывающего сильный зуд, а ей предстояло встретиться с давним другом матери, Томасом Джефферсоном, который стал губернатором Виргинии. Сейчас, вспоминая, как она отомстила за это Тэлли, Кей не могла сдержать улыбку.

— С чего начинать? — спросил Алекс.

— Представь, что это конская сбруя.

— Я же не могу взять нож и…

— Нет! — воскликнула Кей. — Никаких ножей!

Алекс едва не сказал «пока», имея в виду, что он не будет ничего резать, пока не доберется до ее волос. Он вовремя сообразил, что лучше этого не говорить. Узел на завязках за последние дни сильно затянулся, и пришлось повозиться, чтобы расслабить его. Как только он начал распускать шнуровку, Кей вдохнула полной грудью и с наслаждением выдохнула.

— Горничная затянула его сильнее, чем обычно, из-за бала, — пояснила она, делая новый глубокий вдох.

— А это не больно? — Шнуровка поддавалась с трудом, и Алексу ужасно хотелось достать нож и разрезать эти чертовы завязки.

— Естественно, больно, но вам, мужчинам, нравится тонкая талия.

Алекс нагнулся к шнуровке. Похоже, горничная сделала в середине такой же узел, как наверху.

— Но платья, которые вы, женщины, носите сейчас, скрывают талию.

— Вот как? — с невинным видом осведомилась Кей.

Наконец Алексу удалось расшнуровать корсет, и он, отступив на шаг, улыбнулся. Она права. Платья с высокой талией скрывают очень мало.

— Нет, они почти ничего не скрывают. Когда женщина стоит против света, можно увидеть… — Он прокашлялся. — Готово.

Кей повела плечами, сбрасывая бретельки. Алекс собрался отвернуться, но, увидев, как она, извиваясь, стаскивает корсет через бедра, не смог оторвать взгляд — и рассмеялся.

— Теперь можно дышать!

Кей закинула руку за спину и почесалась через тонкую хлопчатобумажную сорочку. Чувствуя, что ей этого мало, она подошла к косяку и стала чесаться о его выступ. На ее лице было написано выражение блаженства.

— Зря ты боялась медведя, он принял бы тебя за свою.

— Заткнись, — беззлобно бросила Кей. — Если бы ты столько времени проходил в корсете, не снимая его даже на ночь, ты бы… — Она повернулась к нему спиной. — Не простаивай без дела, почеши мне спину. Зудит так, что можно сойти с ума.

Поколебавшись, Алекс подошел к ней и принялся осторожно водить пальцами по ее спине через сорочку.

— Я знаю, что ты слаб, но уж чесать сильнее можешь.

Он нажал сильнее, но так как ногти у него были короткие, результата это не дало. Тогда он достал нож и стал чесать его рукояткой, все время опасаясь, что сдерет ей кожу.

Наконец Кей отстранилась.

— Так-то лучше. Значительно лучше.

Она поводила плечами, покрутила руками, разминая мышцы. И Алекс снова с восхищением отметил, что она очень красива. Почему Нат ни разу не написал об этом в письме?

— Ну что, леди, теперь можно одеваться?

— Конечно. Что мне надеть?

— Что угодно, главное прикрыться, — пробормотал он и пошел по магазину, прикидывая, что может им понадобиться.

На прилавке стоял флакон, который Кей поставила туда во время танца. На этикетке было написано «Жасминовое масло». Даже если она нарядится в мужское, наверняка ей захочется, чтобы от нее хорошо пахло. Он, естественно, предупредит ее, что так поступать неправильно, но предупредит не сейчас, чтобы не портить ей настроение. Алекс поставил масло обратно на полку.

Тем временем в глубине магазина Кей подбирала себе одежду, что оказалось непростым делом. Она оставила сорочку и надела на нее мужскую рубашку, однако это не помогло скрыть грудь, которая подрагивала при ходьбе. Кей не собиралась рассказывать шотландцу об этой проблеме и тем более интересоваться его мнением. Порывшись в шкафах и на полках, она нашла рулон белого муслина и ножницы и, отрезав полоску ткани, перевязала грудь. Утянула Кей ее несильно, так, чтобы она не очень выделялась под свободной рубашкой.

Дальше все было значительно проще. Кей сменила рваные шелковые чулки на белые вязаные мужские и надела бриджи, которые оказались велики в талии, но ей все желалось добиться того, чтобы они не сваливались с нее. Дополнив наряд жилетом, она отыскала легкийшерстяной плащ. По дороге к двери она прихватила широкополую соломенную шляпу.

— Ну? — спросила она, останавливаясь у Алекса за спиной. Тот повернулся, окинул ее внимательным взглядом и ничего не сказал. — Тебе не нравится? Я что-то сделала не так? Я не привыкла к бриджам, но, кажется, застегнула их правильно.

Алекс молча обошел ее, положил руки ей на плечи и подвел к зеркалу. Там отразилась девушка в мальчишеском наряде, — с пышными распущенными волосами и жемчужными серьгами в ушах. Кей удивило, что серьги не потерялись.

Алекс молча вытянул руку, и Кей поняла его жест. Она сняла серьги и положила их ему в ладонь.

— Я уберу их в сумки вместе с остальной твоей одеждой.

— Мы обязательно возьмем с собой платье. Возможно, его удастся починить. Я не намерена всю жизнь носить эти уродливые тряпки. Как только ты уедешь в экспедицию, я снова стану девушкой и поеду домой.

— И будешь путешествовать одна в женском обличье? Нет, не выйдет. — Алекс тут же пожалел о своих словах, однако Кей никак на них не отреагировала и принялась крутить руками, сгибаться и выпрямляться.

— Что ты делаешь?

— Двигаюсь. Странно не чувствовать корсет. Я носила его целыми днями с двенадцати лет.

— С двенадцати? — изумился Алекс. — Тебя ребенком засунули в эту штуку?

— Естественно. А откуда, по-твоему, у взрослой женщины берется тонкая талия? Неужели ты думаешь, что мать будет ждать, когда ее дочь вырастет, чтобы потом пытаться втиснуть ее в корсет?

— Скажу честно, я никогда не задумывался о том, откуда у женщин тонкая талия. Вероятно, я считал, что она такая от рождения.

Кей покачала головой.

— А сейчас ты скажешь, что считал, будто у женщин от рождения блестящие волосы и румянец на щеках? — Она угадала правильно, поэтому Алекс промолчал, продолжая смотреть на нее. — Ты много потерял в жизни из-за того, что у тебя не было матери и сестры.

— Наверное, я вообще был дикарем до знакомства с тобой, — еле слышно проговорил Алекс и громче добавил: — Вы готовы ехать, леди?

— Теперь, когда я изображаю из себя мальчишку, тебе придется перестать называть меня «леди».

— Когда мы что-нибудь сделаем с твоим волосами, чтобы ты не напоминала девицу, тогда и перестану.

У Кей тут же испортилось настроение.

— Если я их вымою и зачешу мокрыми, то, думаю, их легко будет спрятать.

Алексу не понравилось грустное выражение в ее глазах.

— То же самое можно сказать о львиной гриве, — сказал он и обрадовался, увидев, что она улыбнулась.

— Серьезно?

— Абсолютно. Знаешь, я никогда прежде не видел, чтобы у одного человека было столько волос. Причем такого потрясающего цвета. — Продолжая говорить, Алекс шел к входной двери, Кей следовала за ним.

— Тебе не кажется, что они слишком рыжие? — с невинным видом спросила она, отвлекая его, чтобы он не заметил, как она по пути складывает в холщовую сумку всякие мелочи.

Бросив на нее взгляд, Алекс поднял с пола мешок и открыл дверь.

— Цвет роскошный, я бы ничего в нем не менял. — Пропустив Кей вперед, он убедился, что оставленные за вещи деньги лежат на прилавке, и закрыл за собой дверь. — Когда-то у меня был пони с гривой такого же цвета, как твои волосы. Я его очень любил.

Кей оглянулась на закрывшуюся дверь магазина.

— Ты говоришь все это только для того, чтобы вынудить меня поступить так, как тебе надо?

— Точно, но я все равно говорю правду, — тихо ответил Алекс. — У тебя красивые волосы.

Улыбнувшись, Кей спустилась с крыльца.

В магазине ее смущало, что новая одежда сидит на ней свободно, и только в седле она поняла, насколько это удобно. Теперь не надо ждать от кого-то помощи, юбка не мешает, можно легко сунуть ногу в стремя и вскочить на лошадь. Кей оглядела свои ноги в темных бриджах. Если бы ее элегантная матушка видела сейчас свою дочь, она упала бы в обморок! Эдилин Харкорт никогда в жизни не переоделась бы мальчишкой, ни при каких условиях.

Кей понравилось это новое ощущение свободы в движениях. Она обнаружила, что шотландец с любопытством наблюдает за ней.

— Я хочу взглянуть на карту и понять, куда мы едем, — сказала она и не поняла, почему ее слова заставили Алекса громко рассмеяться.

— Кажется, я только что создал себе кучу проблем, — проговорил он и, пришпорив лошадь, поскакал на юг.

Кей последовала за ним.

Глава 8

Кей больше не высказывалась насчет неопрятного вида шотландца, пока они не начали выбирать место для ночевки. Скромно опустив глаза, она милым голоском попросила разбить лагерь у ручья или реки. Алекс покосился на нее, словно собираясь выяснить, что она затеяла, но ничего не сказал и просьбу выполнил. Кей тоже ничего не сказала на то, что их ужин состоял из сухофруктов, галет и вяленого мяса.

После ужина она встала и пристально взглянула на Алекса:

— Пора принимать ванну.

— Слишком холодно, — не поднимая головы, сказал он.

— Ты же шотландец — как тебе может быть холодно?

— В реке течение слишком быстрое.

Кей не надо было проверять его слова, она на слух определила, что вода в реке течет спокойно.

— У меня есть жидкое мыло для волос.

— Мне оно не нужно. А что до вас, леди, боюсь, настало время укоротить вашу шевелюру. Я прихватил ножницы, так что нож мне не понадобится. Думаю, пора приступать.

Кей поняла, что он пытается отвлечь ее. Его уловка не сработала.

— От тебя так воняет, что мне приходится затыкать нос и дышать ртом. Я больше не могу выносить этот запах.

Алекс устремил взгляд на реку, на низко опустившееся солнце. На Кей он смотреть избегал. Дело было в том, что он не хотел смывать тюремную грязь со своего тела, хотя понимал, что ведет себя глупо. Последний раз он принимал ванну перед свадьбой с Лилит, а на следующий день оказался в камере, и если он сейчас помоется, то смоет с себя все, что хоть как-то связывает его с ней. А еще следует учитывать тот факт, что он наедине с красивой девушкой, которая с каждым днем становится все более желанной для него. Так что лучше не мыться, подумал он, чтобы она держалась подальше от него.

— Мне нравится мой запах.

— Ну а мне нет. Если мы едем во Флориду вместе, то тебе понадобится моя помощь, и если ты хочешь, чтобы я тебе помогала, стань чистым.

Алекс продолжал сидеть, и тогда Кей подошла к лошади и принялась седлать ее. В конечном итоге он остановил ее, хотя на то, чтобы решиться, ему понадобилось на это больше времени, чем она рассчитывала.

— Почему твой отец не перекинул тебя через колено и хорошенько не отлупил, чтобы научить слушаться старших?

— Отец никогда бы не поднял руку на ребенка, а вот мама… — Кей сердито посмотрела на него. — Не переводи разговор на мою семью! Вон вода, мыло в сумке. Когда помоешься, я смажу тебе волосы жасминовым маслом.

Алекс в ужасе попятился от нее.

— Только не это.

— Масло смягчит их.

— Но запах, леди… Я не вынесу эту вонь. — Поняв, что она не собирается сдаваться, Алекс перевел взгляд на реку. — Нет, я не пойду.

— Замечательно, — сладким тоном проговорила Кей. — Тогда ванну буду принимать я. — Бормоча ругательства в его адрес, она зашла за кусты и стала раздеваться. — Масло ему противно. А скипидар не противен? — ворчала она. — Со скипидаром он, видите ли, будет пахнуть по-мужски. Отлично. Пусть остается грязным, если хочет, мне плевать. Но спать на плаще я больше ему не лам. И рядом со мной спать не позволю. Ему не удастся…

Она услышала громкий всплеск и замолчала на полуслове. Либо это крупная рыба, либо пришел медведь, чтобы полакомиться ими, либо… Выглянув из-за кустов, она увидела над водой голову шотландца.

— Может, на берегу тепло, но в воде-то холодно, — сказал он.

Даже в сгущающихся сумерках Кей разглядела, как покраснело его лицо.

— В Шотландии вода холоднее, — рассмеялась она.

— Ага, только там я не захожу в воду голым. Я заворачиваюсь в плед.

Продолжая улыбаться, Кей вышла из-за кустов и встала за дерево поближе к воде. Она понимала, что оказалась наедине с мужчиной, который, возможно, является убийцей, однако это не пугало ее и не прогоняло улыбку с ее лица. И такое отношение удивляло ее.

— Ну, леди, идете? — Он обращался к ней, как старик — к юной девушке. По сути, так и было, но Кей понимала, что он шутит.

Его слова прогнали возникшую неловкость.

— Возьми мыло. Надеюсь, оно смоет с тебя грязь.

— А почему бы тебе не зайти в воду и не показать мне, как это делается? — предложил Алекс, поддразнивая ее.

Кей рассмеялась. Услышав плеск, она выглянула из-за дерева. Алекс стоял в воде по грудь и, дрожа от холода, намыливал голову. В следующее мгновение он нырнул, и Кей успела заметить, как над водой мелькнули его голые ягодицы. Отвернувшись, она захихикала и принялась снимать оставшуюся одежду.

А как он поступит, если она окажется в воде вместе с ним? Из ее подружек только Джессика Уэлш любила пофлиртовать. Зная прошлое Табиты, матери Джессики, мама однажды удивилась, как Джессика еще в тринадцать лет не сбежала с каким-нибудь мужчиной. После этих слов Кей захотелось узнать всю историю, но мама наотрез отказалась рассказывать.

— Что бы я сделала, будь я Джессикой? — вслух спросила себя Кей.

Вероятно, решила она, разделась бы догола и пошла в воду. Бледный предвечерний свет, теплая погода, укромный уголок… Если так посмотреть, то все в порядке.

Кей привалилась к стволу дерева и вздохнула. Непорядок в том, что он неправильный мужчина. Она его почти не знает, он значительно старше и не принадлежит к ее кругу. Вряд ли ее семья обрадуется, если она выберет себе такого жениха. Даже если он докажет свою непричастность к убийству, на его репутации все равно останется пятно.

Нет, подумала она и снова вздохнула. Возможно, обстоятельства правильные, а вот он — нет.

Кей дождалась, когда Алекс выйдет на берег, и зашла в воду, которая оказалась холоднее, чем она предполагала. Ей хотелось поплавать и поплескаться, однако она не стала этого делать. Быстро намылив тело и волосы, она окунулась, смыла пену и, выбежав из воды, обернулась большим полотенцем, найденным в снаряжении, которое заготовил дядя Ти-Си.

К тому моменту, когда Кей вернулась в лагерь, Алекс сидел в чистой одежде у ярко горевшего костра. Выглядел и пах он значительно лучше. Его влажные волосы больше не торчали во все стороны. Кей даже показалось, что он помолодел, похорошел и стал выше.

— Ну как? — спросил Алекс.

— Отлично. Только теперь я не смогу найти тебя по запаху.

Кей достала коричневый флакон с жасминовым маслом. Хозяин магазина, вероятно, приготовил масло для своей жены — все знают, что оно убивает вшей, гнид и прочих паразитов. Хотя и другие масла тоже убивают. Они обволакивают насекомых, и те не могут дышать. Кей предпочла жасминовое другим, имевшимся в магазине, потому что обожала этот запах. Ей пришлось поискать этот флакон в магазине после того, как Алекс убрал его с прилавка. Он так увлекся, когда расхваливал ее волосы, что не заметил, как она сунула флакон в сумку.

Алекс ничего не сказал, просто кивнул, давая понять, что она может втереть в него, масло. Однако когда Кей, с расческой в руке, села рядом, его глаза расширились от изумления.

— Леди, что вы собираетесь со мной делать? — тихо спросил он.

— Не то, на что ты надеешься. Наклони голову, чтобы, я могла увидеть волосы.

Улыбнувшись, он сел перед ней. Но Кей ничего не предпринимала, и он удивленно оглянулся.

— Ты слишком высокий, я не достаю. — Она расстелила на коленях свое влажное полотенце, — Ляг и положи голову мне на колени.

— Мне кажется…

— Что ты не сможешь сдержать свою «страсть» ко мне? — без улыбки предположила Кей. — Боишься, что стоит тебе прикоснуться ко мне, и ты тут же влюбишься?

Алекс понял, что она над ним издевается, и ему это не понравилось.

— Приберегу себя для кого-нибудь постарше, — парировал он, — а тебя пусть забирает Майкл.

— Майка, — поправила его Кей, укладывая его голову к себе на колени и начиная расчесывать волосы.

Распутав все колтуны, она вылила ему на голову немного масла и принялась втирать его.

— Однажды я так спасала шевелюру своего брата Итана, когда он испачкал волосы в меде и пчелином воске. Папа хотел его побрить, но я не пожелала об этом слышать и сказала, что все исправлю.

— Сколько тебе было?

— Кажется, одиннадцать.

— Значит, ему было…

— Четырнадцать.

— Ты всегда для них была как мать?

— Ничего подобного. — Кей продолжала втирать масло. — Возможно, к Итану я и относилась по-матерински, но он был самым ласковым из братьев, самым добрым и красивым.

— Красивым? Как девчонка?

— Нет. Во всяком случае, девушки не считают, что его красота женственная. Женщины бегают за ним толпами, молодые и старые.

— А он, наверное, радуется.

— Он воспринимает это спокойно. Труднее всего маме. Она говорит, что у девушек моего поколения нет ни стыда, ни совести. Она говорит, что в наши времена девушки сами вешаются мужчинам на шею.

— Как ты — на своего молодого человека?

— Я никогда…

— Разве он не учил тебя, как использовать?.. — Алекс жестом указал на свой рот.

— Нет, — неуверенно ответила Кей — ей совсем не хотелось признаваться в том, что она лжет. — Мне об этом рассказала Джессика. Из всех девчонок она самая опытная в общении с мальчишками.

— Значит, с этим Майкой ты не делала ничего, чего делать не следовало бы?

Кей не понравилось, что он заговорил, как её отец.

— Да он почти мальчишка. Ему всего тридцать, он никогда не был женат и служит литургии по воскресеньям.

Подскочив, Алекс перевернулся и ошеломленно посмотрел на Кей.

— Так он священник? Ты подумываешь о том, чтобы выйти за пастора?

— А что в этом плохого?

— Ты согласилась помочь преступнику, сбежавшему из тюрьмы. Тебе не кажется, что это немного не согласуется с образом добропорядочной жены святого человека?

— Я же говорила, что сделала это не ради тебя, а ради дяди Ти-Си.

— А Ти-Си — это человек, безумно влюбленный в женщину по имени Батшеба?

— Да, — ответила Кей, не понимая, к чему он клонит.

— Скажи мне, детка, а как Ти-Си поступил со своей страстью?

Кей промолчала.

— Да ладно, вам, леди, я же все вижу по вашему лицу. Так что он делал?

— Надеялся.

— Надеялся, что когда-нибудь встретит другую женщину и полюбит ее?

— Нет! — Кей обхватила руками его голову и уложила на колени. — У Батшебы была дочка по имени Хоуп, и она очень похожа на дядю Ти-Си. А надеялся он на то, что Батшеба будет жить.

Алекс опять приподнялся и вопросительно взглянул на нее.

— Не смотри на меня так, иначе я налью тебе масла в рот.

Алекс лег, закрыл глаза, однако улыбаться не перестал.

— Я веду к тому, детка, что если ты выйдешь за пастора, а потом все откроется, то это здорово усложнит жизнь твоему мужу. Хотя не исключено, что он окажется разумным человеком и простит тебе твои грехи.

— Я не… — Кей замолчала, не зная, что сказать.

Как поступит Майка, когда ему донесут, что она натворила? Сможет ли она объяснить ему что, хотя она и провела несколько дней наедине с посторонним мужчиной, ничего предосудительного между ними не было?

Алекс смотрел на нее так, будто читал ее мысли. При виде его ехидной улыбки Кей захотелось претворить в жизнь свою угрозу и налить масла ему в рот.

— Ты забыл, что ты осужденный преступник и мы тут только вдвоем? Я знаю, ты не хочешь, чтобы я обсуждала с тобой… мужчин.

— Абсолютно верно, Я просто хотел убедиться, что ты не совершила ничего, чего не следовало бы совершать.

— Чем больше я тебя узнаю, тем сильнее ты напоминаешь мне одного из братьев.

— Какого именно?

— Отчасти Ната, отчасти Тэлли.

— Но не красавца Итана?

— Вот уж точно не его.

— А как насчет совершенного Адама?

— Адам уникален. На него никто не похож.

Несколько минут они молчали, и Алекс, закрыв глаза, вдыхал аромат, окруживший его и Кей.

— Честное слово, леди, еще немного, и я усну.

Тем временем Кей принялась втирать масло в его длинные волосы, расправив их у себя на коленях. Монотонная работа подтолкнула ее к размышлениям. Она задумалась о семье и о том, что не ведает, где окажется в ближайшее время и что с ней будет. Вся ее прежняя жизнь была четко спланирована, она всегда знала, что хочет от жизни. Она запросто представляла себя в тридцать лет. У нее будет два мальчика и одна девочка. Оставалось только решить, кто из троих молодых людей станет ее мужем. Теперь же она не была на сто процентов уверена, захочет ли кто-либо из претендентов взять ее в жены после того, как она столько времени скрывалась от закона.

Неожиданно у нее на глаза навернулись слезы, и одна слезинка даже упала на лоб Алекса.

Алекс же лежал с закрытыми глазами и наслаждался покоем, которого был лишен долгое время. Когда он ощутил слезу у себя на лбу, он отлично понял, какие чувства владеют Кей, и расстроился. Ему стало горько при мысли, что он заставил девушку плакать, причем такую нежную и невинную.

— А тебе известно, что я приехал в эту страну чтобы участвовать в скачках? — спросил он тихо.

— Нет. Я… — Кей икнула, потом шмыгнула носом, сглатывая слезы. — Между прочим, я почти ничего о тебе не знаю.

— Кроме того, что читала в газетах. — сказал Алекс, и Кей почувствовала, как он напрягся.

— Вообще-то я их не читала. Я знаю только то, что мне рассказала Хоуп. — Видя, что ее слова не успокоил и его, она принялась гладить его по голове — так она всегда успокаивала одного из братьев. — Ты любишь всех животных или только скаковых лошадей?

— Всех, — ответил Алекс. — Птиц, лошадей, енотов. Я люблю их всех.

— А пауков?

Он улыбнулся.

— Меньше, но тоже люблю. В Шотландии я сделал плохую вещь. Я сделал ее дважды.

Кей вернулась к расчесыванию.

— Мои братья тоже делали такое, что не нравилось папе. Однажды — уже не помню, что натворил Нат, — папа сердился на него целую неделю.

Алекс не удержался от смешка. Он отлично знал, что натворил Нат, зачем он это сделал и что об этом думал его отец. Однако он не собирался рассказывать Кей.

— Я тайком спарил свою кобылу с великолепным жеребцом лорда Брокингхерста. Дважды.

Кей рассмеялась:

— Серьезно?

— Ага. У меня была очаровательная маленькая кобылка, ужасно вздорная. Почти как ты. Я привел ее в Англию и дождался, когда самого быстрого жеребца, принадлежащего лорду, ночью выгонят на пастбище. За спаривание лорд просил огромные деньги, а у меня их не было.

— Значит, ты украл то, что тебе не принадлежит?

— Мне нравится считать, что я сделал жеребцу приятное, предоставив ему на ночь свою кобылку.

— Так ты филантроп!

— Более-менее, — улыбнулся Алекс.

— И каков оказался результат твоего великодушия?

— Родился жеребенок женского пола, а ты знаешь, что кобылы не так быстры в беге, как жеребцы.

— Может, они просто не хотят быстро бегать, — сказала Кей. — Может, им просто хочется оставаться на одном месте, с семьей.

Алекс приоткрыл один глаз и посмотрел на нее.

— Я доставлю вас домой, леди, не переживайте.

— В образе парня? Может, мне стоит научиться жевать табак?

Алекс продолжал смотреть на нее.

— Может, и стоит, потому что сейчас ты на парня не похожа. Твои волосы…

Он попытался дотронуться до ее локонов, но Кей оттолкнула его руку.

— Мы говорим о лошадях.

— Ах да. — Алекс закрыл глаза. Он отлично понимал: что бы там ни было в его волосах, все это уже давно вычесано, и радовался, что его не гонят прочь. — Второй жеребенок был красавцем, само совершенство.

— То есть он был мужского пола.

— Естественно. Кто еще может быть совершенным?

Кей стала сталкивать его голову с колен, и он, рассмеявшись, поймал ее руку.

— Я шучу леди. Неужели непонятно?

Кей снова взялась за расческу.

— Так что ты сделал?

— У меня был план.

— И какой же?

Алексу хотелось рассказать, но он не мог, потому что этот план касался ее семьи. Он знал, что десять лет назад отец Ната — и отец Кей — купил конеферму недалеко от Эдилина. Там имелся дом, конюшня, речка, пруд — в общем, все, что нужно, чтобы человек мог растить детей и разводить лошадей. Нат рассказал новость и пожаловался, что отец не справляется, поэтому ферма теряет деньги. В ответ Алекс написал, что всегда мечтал о такой ферме, и Нат стал упрашивать отца не продавать ее, намекая что был бы рад, если бы в один прекрасный день она досталась ему.

Мысль о том, что когда-нибудь у него будет ферма недалеко от дома его друга, долгие годы поддерживала Алекса. Отец рассказывал ему о возможностях, которые предоставляет Америка, и Алекс мечтал о том, чтобы поехать туда. Его план состоял в том, чтобы выиграть на скачках достаточно денег и купить ту ферму. Потом к нему приедет отец, и они будут счастливо жить вместе. Весь план рухнул, когда он встретил Лилит и женился на ней, не заработав денег, чтобы купить ферму. Однако он знал, что любовь важнее, и умел ее распознать. Естественно, Лилит нельзя было назвать идеальной женой фермера, но Алекс считал, что это дело наживное.

— Так какой у тебя был план? — спросила Кей после продолжительного молчания.

— Заработать большие деньги. Разве не для этого все едут в Америку?

— И ты тоже?

— Да. — Алекс открыл глаза и устремил взгляд вверх. Солнце уже село, быстро наступали сумерки. — Я погрузился на корабль со своими тремя лошадьми, матерью и ее двумя жеребятами. Мой план заключался в том, чтобы пустить в разведение кобыл и подготовить к скачкам жеребца, Тарка был самым быстрым…

— Тарка? Так звали самого быстрого пони моего отца, когда он жил в Шотландии. В детстве я ездила на нем.

Алекс едва не ляпнул, что Нат рассказал ему эту историю и именно поэтому он назвал жеребца Таркой.

— Это довольно распространенное имя.

Разве? Мне оно казалось необычным. Итак, ты привез лошадей в Америку и выставил их на скачки? Или только Тарку?

— Моя кобылка победила почти всех лошадей, а Тарку я приберегал для тех скачек, где можно было выиграть большой куш.

— Ясно. Ты заставил их поверить, будто они могут выиграть у тебя, а потом выставил другую лошадь. Ты его где-то прятал?

— Ты дьявольски сообразительна, — рассмеялся Алекс.

— Так как ты поступил?

— Именно так, как ты сказала. Я прятал Тарку в деревне, далеко от города, чтобы богатые парни не смогли найти его. Я проигрывал и выигрывал скачки, а потом выставил Тарку, — Его улыбка стала шире. — Ты бы его видела! Высокий, вороной, красивый, как восход. Это было великолепное животное, и он это знал. Ходил с гордо поднятой головой и не глядел на других лошадей. А как он скакал! На старте он пулей срывался с места, и остальные лошади только таращились ему вслед. Он обходил их на несколько корпусов. Никто в Америке не мог сравниться с ним.

Кей нахмурилась.

— Ты говоришь так, будто его… — Она заколебалась. — Как будто его нет в живых. Что с ним случилась?

— Не знаю, — безрадостно ответил Алекс. — Когда меня арестовали за убийство, у меня отобрали все, что было. Я спросил у Ти-Си, как поступили с моими лошадьми, но он ничего не знал и ничего не смог выяснить.

— Зря ты не сказал дяде Ти-Си, что нашел растение, которое никто никогда не видел, — ради него он перевернул бы весь мир.

Апекс улыбнулся:

— Как же с вами весело, леди. — Он перевернулся на бок и посмотрел на нее'. — Когда я очищу от грязи свое имя, то верну и Тарку, и его мать, и его сестру.

— А как ты собираешься очищать свое имя?

— Я уже…

Алекс мог сказать, что уже сделал немало в этом направлении, но не счел нужным рассказывать Кей, что обратился за помощью к ее брату. Когда Ти-Си навещал его в тюрьме, он подробно писал Нату о том, что произошло. Алекс знал, что надзиратели не дадут в камеру перо и бумагу, поэтому ему пришлось писать письмо в несколько приемов, а Ти-Си забирал с собой написанное. Когда Алекс закончил, Ти-Си нанял нарочного, и тот доставил длинное, подробное письмо Нату. Алекс рассчитывал, что Нат успеет приехать и они все обсудят, но судья заявил, что из-за гнусности совершенного им преступления его повесят через два дня после вынесения приговора. Так что времени на то, чтобы письмо дошло до Ната и тот приехал в Чарлстон и очистил его от подозрений, не было.

— Что ты уже?

Алекс встал и подкинул дров в огонь.

— Ничего, леди. Совсем ничего.

Кей поняла, что он лжет. Она не сомневалась: он собирался рассказать, какие действия предпринял, но потом почему-то не стал этого делать. Надо же, она доверяет ему свою жизнь, а он отказывает ей в такой малости, как рассказать, какими средствами собирается защищать себя. Отбросив в сторону полотенце — при этом ее окутало плотное облако жасминового аромата, — она подтянула к груди колени и обхватила их руками.

— Ты мог бы не называть меня все время «леди»?

Губы Алекса тронула слабая улыбка.

— С радостью, как только ты отрежешь волосы.

— Это же нелепо. Я называю тебя…

— Ой, кстати, как ты называешь меня?

— Мистером Макдауэллом.

— Мне это нравится. — Он потянулся, и под прилипшей к телу влажной рубашкой напряглись мышцы спины. — Это говорит о том, что ты уважаешь старших. Ты вполне могла бы добавлять к этому «сэр», такое обращение в полной мере соответствовало бы нашей нынешней ситуации.

— Нынешней? — вспылила Кей. — Если бы я не спасла тебя, ты бы уже давно был мертв. Когда я впервые увидела тебя, у тебя не было лошади и преследователи стреляли в тебя. Что случилось с теми людьми, что освободили тебя?

— Одного убили, другой сдался, — тихо ответил Алекс.

— А как тебе удалось убежать?

— Нырнул в темноту и побежал. Я не думал, что убегу от них. — Он с улыбкой посмотрел на нее. — Но мне на помощь пришла очаровательная юная девушка в бальном платье. Ты напоминала ангела.

— Тогда ты говорил совсем другое. Ты сказал, что тебе конец.

— Ты неправильно поняла меня. Я сказал, что мне кажется, будто я умер и попал на небеса.

— Ты сказал… — начала Кей и вдруг сообразила, что он просто дразнит ее. — Да, верю, что ты увидел во мне ангела и очень обрадовался, поняв, что я жду тебя.

— Вот и мне все запомнилось таким же. — Его глаза блестели в свете костра, и Кей не удержалась от улыбки. — Послушай… — Он внимательно посмотрел на нее. — Кей, мне кажется, нам пора спать. Завтра тронемся в путь рано?

Кей застонала:

— Опять до рассвета! Дома горничная будит меня чашкой горячего шоколада, и я нежусь в кровати и попиваю его, а она спрашивает, что я сегодня надену.

— Это же так скучно, — сказал Алекс, помешивая угли в костре.

— Нет, это… — Кей огляделась по сторонам. Здесь, далеко на юге, растительность сильно отличалась от той, что была в Чарлстоне. Появились цветы, которые она видела только на рисунках дяди Ти-Си. — Нет, это не скучно… Алекс.

— Что ты сказала?

— Что когда я дома, такой образ жизни не скучный.

— Нет, это я слышал. А в самом конце?

Кей улыбнулась:

— Алекс. Ты это хотел услышать?

— Нет, мне больше нравится «мистер Макдауэлл».

Кей загребла горсть земли и бросила в него. Алекс застонал, как будто ему было очень больно.

— Ты не джентльмен.

— А у меня никогда не было желания им быть. Зато я хотел иметь то, что дает джентльмену хороший жеребец.

Кей рассмеялась и встала.

— Согласна, пора спать. Сейчас прикажу горничной согреть постель и принести мне шоколад и лягу, — Она ожидала, что Алекс захохочет, но он почему-то помрачнел. — В чем дело?

— Ты совсем не похожа на парня.

— Очень надеюсь на это. — Кей оглядела себя. — Должна признаться, что бриджи предоставляют человеку огромную свободу движений. И отсутствие… некоторых предметов туалета здорово облегчает жизнь.

— Нет, я имею в виду, как ты говоришь, как ты двигаешься. Леди… — Он остановил ее возражения взмахом руки. — То есть Кей, в таком виде тебе нельзя выдавать себя за парня.

Кей провела рукой по волосам. Нет, она не заплачет.

— Знаю. Мои волосы…

— Да я могу побрить тебя наголо — ты все равно будешь выглядеть девчонкой. И манерами, и движениями.

— А что плохого в моих манерах?

— Ничего плохого, если ты на балу. Но сейчас ты выглядишь девчонкой в мужском наряде.

— Ох, — произнесла Кей, наконец поняв, что он имеет в виду. — Ты хочешь, чтобы я переняла повадки Тэлли.

— Не знаю, какие у него повадки, но попробуй.

Кей отошла подальше от костра, расправила плечи, выпятила грудь и расхлябанной походкой пошла на Алекса, всем своим видом показывая, какая она независимая. Остановившись, она кулаком вытерла нос и нагло посмотрела на Алекса, как бы вызывая его на драку.

Алекс хмыкнул, потом расхохотался:

— Ничего не получается. Парни так не ходят.

— А он ходит именно так.

— Давай попробуем еще раз, только постарайся не делать вид, будто нарываешься на ссору. Расправленные плечи — это хорошо, но расхлябанности нужно поубавить.

— Может, взять за образец Адама? — Кей снова прошлась, делая неестественно широкие шаги. Выражение на ее лице говорило о том, что она слишком занятой человек, чтобы обращать внимание на окружающий мир.

Алекс закашлял, чтобы не расхохотаться.

— Плохо? А если взять Итана?

Алекс лишь согласно кивнул.

Кей вернулась к исходной точке и медленно пошла на него, вертя головой в разные стороны. Когда ее взгляд упал на Алекса, она засияла, как будто впервые увидела его, и обрадовалась встрече.

— Господь всемогущий! — закатил глаза Алекс. — Парни этого точно не делают.

Кей пожала плечами.

— Девчонки бегают за братьями толпами.

— В общем, тебе так делать не надо. Нам не надо, чтобы за тобой бегали толпы. А как насчет еще одного брата? Как его зовут?

— Натаниэль. Нат. — Наклонившись, Кей подняла плоскую кожаную сумку для книг, лежавшую рядом с седлом. — Представим, что это книга.

Она поднесла сумку вплотную к лицу и медленно пошла вперед, не замечая ничего вокруг. Когда на ее пути оказалось дерево, она так же, не отрываясь, от воображаемой книги, обогнула его.

— Ну? — вернувшись к костру, спросила она у Алекса. Тот от души расхохотался.

— Ни один из них не подходит. А ты могла бы?..

— Что?

— Ну… ты могла бы пройтись, как я?

— То есть? Ты имеешь в виду вот так? — Она развела согнутые в локтях руки, нахмурилась и взглянула на него исподлобья. — Неужели трудно поторопиться, леди? У меня еще куча дел. От тебя одни проблемы. — И быстрым шагом удалилась в темноту.

— Я так не… — начат Алекс и помотал головой. — Может, и да. Если ты будешь вот так ходить и при этом молчать, то, вероятно, что-то и получится.

— Это комплимент?

— Вовсе нет, — сказан Алекс. — Нам надо поспать. Поработаем над твоей походкой завтра утром.

— А еще ты будешь настаивать, чтобы я сидела расставив колени, да?

— Буду, — без тени улыбки кивнул он.

— Может, это и хорошо. Если я совершу столь великий грех, моя мама разыщет меня, где бы я ни была.

Кей подняла с земли просторный плащ Хоуп и закуталась в него, собираясь использовать его и в качестве подстилки, и в качестве одеяла. Ее взгляд упал на бриджи, и она задумалась. Если кто-нибудь догадается, что она женщина, и если ее увидят с Алексом, ни для кого не составит труда вычислить, кто они такие. И тогда их обоих посадят в тюрьму.

— Давай отрежем волосы сейчас, — тихо проговорила она, не решаясь дотрагиваться до своих роскошных локонов из опасения, что расплачется.

Кей видела, что Алекс готов извиниться или, вероятно, придумать повод, чтобы отложить это дело до завтра, однако вместо этого он лишь мотнул головой в сторону поваленного дерева.

Кей села, он взял ножницы, которые прихватил из магазина, и подошел к ней. Ее волосы еще не до конца высохли после мытья и закручивались в тугие колечки. Отрезать такую красоту было самым настоящим преступлением.

Подняв голову, Кей посмотрела на Алекса, увидела, что он колеблется, хотела попросить его не усугублять ее муки, но вместо этого спросила:

— Я рассказывала тебе о Бенджамине?

— А кто это? — Алекс взял прядь. Его вдруг охватило настоятельное желание прижаться щекой к этим шелковистым волосам, вдохнуть их аромат. За долгое время — пока он сидел в тюрьме, пока на суде слушалось его дело — он очень сильно соскучился по женщине. — У тебя есть пятый брат?

— Бенджамин — это младший из моих поклонников. Ему всего двадцать два, и он ужасно красив. Не так красив, как Итан, естественно, но довольно привлекателен. У него богатая семья, и он азартен, играет на деньги и ставит на лошадей.

— Ставит на лошадей? Неужели ты подумываешь о том, чтобы выйти за игрока? — Алекс отрезал первую прядь.

Кей приказала себе не плакать.

— Но мне с ним весело, и он придумывает замечательные развлечения. Наверное, я выйду именно за него. Он наверняка скажет, что мне повезло, что я бегала по стране с приговоренным преступником. Он скажет, что это было самым настоящим приключением.

— Что он за человек, если его не волнует твоя судьба? — Алекс отрезал следующую прядь. — А что, если бы я был виновен, как все считают? Ты хоть представляешь, что бы я мог сделать с тобой?

— Но ты же не сделал, и когда я вернусь домой, я все расскажу Бену. Вот он посмеется, когда я опишу, как втирала жасминовое масло тебе в голову!

— Думаешь, посмеется? — спросил Алекс. — И не станет ревновать?

— Бен говорит, что ревность — глупое чувство и что я не должна ревновать его, когда мы поженимся, что бы он ни сделал.

— Он говорит так, будто собирается сбежать с другой женщиной, пока ты будешь сидеть дома с оравой детишек.

— А разве не в этом обязанность жены?

— Нет, — ответил Алекс. — Муж и жена должны вместе растить детей.

— Значит, ты утверждаешь, что мужчина должен ревновать?

— Я считаю… — Алекс замолчал, сообразив, что она дразнит его. — До чего же ты приставучая, прямо как ребенок. Все, я закончил.

Кей встала, боясь пошевелить головой. Каково это, когда у тебя так мало волос? Медленно, осторожно она повернула голову сначала в одну сторону, потом в другую. Вообще-то не так уж плохо. Алекс оставил длину до плеч, так что можно собирать волосы в хвост, как делают ее братья.

Кей завертела головой быстрее. Теперь, когда основная масса волос была срезана, она ощущала приятную легкость. Взглянув на Алекса, она обнаружила, что он обеспокоенно наблюдает за ней, не выпуская ножниц из руки.

— А мне нравится. — Она поставила одну ногу на упавший ствол и сделала вид, будто курит трубку. — Итак, сэр, каково ваше мнение насчет сегодняшних цен на пшеницу? Как вы думаете, они снова пойдут вверх, или англичане окончательно обрушили рынок?

Алекс внимательно оглядел ее. С длинными вьющимися волосами и пушистыми ресницами Кей совсем не походила на парня.

— Думаю, тебе стоит молчать и предоставить говорить мне.

Кей тряхнула головой. Ей нравилось ощущать легкость.

— Прекрати! — велел Алекс.

— Почему?

— Это меня нервирует. Иди спать.

— А ты?

— Это не твое дело, — ответил он, понимая, что грубит.

Да, он все еще любит Лилит, но он так давно не был наедине с женщиной, а Кей такая… Алекс искал правильное слово. Соблазнительная. Она действительно очень соблазнительная.

Кей стояла и смотрела на него, и Алекс знал, чего она ждет. Она хочет узнать, куда он собирается, что намерен делать и когда вернется. Его так и подмываю еще раз напомнить ей, что это не ее дело.

— Я пойду смою масло с волос, — буркнул он.

На самом же деле ему нужно было холодной водой остудить свой пыл.

— Нельзя этого делать, — заявила Кей. — Масло должно остаться хотя бы до утра. Помоешься перед отъездом. — Она снова завернулась в плащ. — Поступай как хочешь. Я пошла спать.

Она устроилась на земле возле костра, некоторое время лежала молча, потом скинула с себя полу плаща и расправила ее. Это было приглашением для Алекса.

Алекс довольно долго не двигался, размышляя. Решение оказалось трудным: с одной стороны, их будет разделять лишь тонкая шерсть, с другой — Кей будет спокойнее от мысли, что он рядом.

Наконец Кей услышала тихий смешок — этот звук уже и стал для нее привычным, — и Алекс лег рядом, только не на плащ, а на землю. Плащом же он накрылся.

— Спокойной ночи, Кей, — пожелал он.

— Спокойной ночи, Алекс, — ответила она и, через ткань плаща ощутив тепло его тела, заснула.

Глава 9

— Все еще пахнет, — сказал Алекс, садясь на бревно и тряхнув головой. — Никак не могу избавиться от этой вони. Уже три раза мыл голову, но все еще пахнет. Я воняю, как чертов цветочек!

Кей встала позади него и принялась подстригать ему волосы. Она завидовала тому, что от него так приятно пахнет, но понимала, что говорить об этом нельзя.

По ее мнению, его плохое настроение было вызвано тем, что утром они проснулись уткнувшись друг в друга, как щенки. Хотя их и разделял плащ, они все равно лежали прижавшись вплотную. Алекс спал на боку, лицом к костру, а Кей — у него за спиной, при этом она даже закинула на него руку. А аромат его волос навевал ей приятные сны.

Она знала, что и Алексу снились приятные сны, хотя он никогда не признается в этом. Во сне он взял ее руку и прижал ладонью к своей груди.

Но когда он проснулся, то вскочил на ноги с сердитым воплем. Однако его гнев не испугал Кей. Она сладко потянулась, улыбнулась ему и сказала, что он пахнет божественно. Он тут же бросился к реке, срывая на бегу одежду, а войдя в воду, принялся смывать с себя жасминовое масло.

Это не помогло. Его волосы все еще благоухали. Кей заставила его сесть на бревно, чтобы можно было его подстричь, и с каждым разом, когда она высказывалась насчет приятного аромата или, что еще хуже, утыкалась в волосы носом и шумно втягивала воздух, его раздражение росло.

— Я побреюсь наголо, это наилучший выход, — пробормотал Алекс. — И буду ходить лысым.

— Тогда тебе придется сбрить и бороду, потому что от нее тоже замечательно пахнет.

Обернувшись, Алекс устремил на нее сердитый взгляд.

— Извини. Запах очень мужественный. Жду не дождусь, когда смогу рассказать об этом масле своим приятельницам. Вот было бы здорово попросить рецепт у жены хозяина магазина. Никогда не сталкивалась с тем, чтобы жасминовое масло имело такой стойкий запах. Интересно, а как она готовит жасминовый чай?

Алекс встал и сорвал с плеч полотенце. Аромат вокруг него только усилился, так как полотенце, к сожалению, тоже пропахло жасмином.

Кей пришлось прикусить губу, чтобы не расхохотаться, ей уже надоело успокаивать его, она считала, что он ведет себя нелепо.

— Хорошо, что ты не грабишь банки, — сказала она.

— А что в этом хорошего? — Алекс принялся седлать лошадей и паковать вещи, — Они опознали бы тебя, стоило тебе только переступить порог. — Алекс бросил на нее предостерегающий взгляд, но она лишь с невинным видом захлопала ресницами. — Они бы наняли женщин, чтобы выслеживать тебя.

Алекс шагнул к ней, и она попятилась. Будь на ней платье, оно обязательно зацепилось бы за какую-нибудь корягу и она упала бы, а так, в бриджах, она легко перешагивала все случайные препятствия.

— Знаешь, что было бы в объявлении с твоими приметами? «Обнюхайте этого преступника». Вполне возможно, что они решили бы раздавать образцы запаха на клочках бумаги. И люди сравнивали бы этот образец с запахом всех встречных мужчин.

— Ты… — начал Алекс, но Кей заметила, что из его глаз исчез гневный блеск.

— Мужчин, которые пользуются розовой водой, исключили бы сразу. Только жасминовое масло! Если пахнет, значит, виновен! Представляешь, как бы ты удружил преступному миру? Теперь стали бы искать не по приметам, а по запаху.

— Ладно, хватит, — проговорил Алекс, пряча улыбку. — Садись на лошадь, и поехали. И постарайся перестать издеваться надо мной.

— Приложу все силы, только у меня есть просьба. Можно мне ехать с подветренной стороны от тебя?

На этот раз Алекс не удержался от смеха.

— Поехали, леди, иначе мы опоздаем на рандеву с мистером Грейди.

Кей села в седло и, проезжая мимо Алекса, намеренно шумно втянула в себя воздух и в показном восторге закатила глаза.

Проигнорировав ее жест, Алекс направил лошадь к дороге.

— Запомни: когда навстречу попадутся люди, опускай голову. Так меньше вероятности, что они распознают в тебе женщину.

— Но я совсем не пахну женщиной, — усмехнувшись, съязвила Кей. — Я предоставила эту привилегию тебе.

Алекс покачал головой и пришпорил лошадь.

Глава 10

«Где она?» — снова и снова спрашивал себя Алекс. Она должна быть в таверне, но ее здесь нет. Это ведь была ее идея — проверить ее маскировку, и они даже поспорили из-за этого.

— Ни за что! — чуть ли не приказным тоном заявил он.

— Мне все равно придется время от времени появляться на людях, так почему бы и нет?

— Мы еще слишком близко от Чарлстона. — Алекс был настолько возмущен ее предложением, что даже отказывался поворачиваться к ней во время разговора.

— Я знаю, что мы к югу от Саванны. И вовсе не потому, что мне было дозволено заглянуть в карту или мне было сказано, где мы, куда направляемся и сколько еще нам ехать. По сути, ты так и не рассказал мне, какой у тебя план в отношении меня. Я спасла тебя от смерти, я рисковала жизнью, а ты даже не считаешь нужным проинформировать меня о такой малости. Когда же я спрашиваю у тебя…

— Ладно, — перебил ее Алекс. — Если ты прекратишь болтать, я разрешу тебе зайти в таверну. Но ты должна правильно себя вести. И прекрати трясти головой, хватит взбивать волосы!

Посмотрев на нее, он пришел к выводу, что можно хоть сейчас сдаваться местному шерифу. Кей совсем не похожа на парня. А над ее манерами, якобы такими же, как у одного из братьев, можно только посмеяться.

На лице Кей появилась ослепительная улыбка.

— Не смотри на меня так, будто встретил свой рок. Только ты считаешь, что я похожа на девчонку. Кстати, ты аккуратно сложил мое платье? — Она очень переживала за бриллиантовые булавки, хотя и не говорила ему об этом.

— Да, аккуратно, — Алекс не мог не смотреть на нее он чувствовал, что смерть близка, так как не сомневался: их схватят, как только она покажется на людях. В следующую минуту он увидел, как она, приподнявшись над седлом, вытаскивает левую ногу из стремени. — Эй, что ты делаешь? — как можно спокойнее спросил он.

— Это трюк, который делает Тэлли. Я не могла его повторить, потому что всегда была в платье. Тэлли этому научил его кузен Дерек. Он…

— Станет лэрдом, — договорил за нее Апекс, испытывая нечто… в общем, нечто очень близкое к ревности.

Ведь именно он показал этот трюк Дереку Монкрифу, научил его засовывать обе ступни в одно стремя и прятаться за крупом лошади. Он сам часто пользовался этим приемом, когда хотел улизнуть от отцапосле наказания за ночную поездку на пустошь.

— Не так, — довольно сердито сказал Алекс. — Перенеси весь вес на правую ногу, перекинь левую через круп, а теперь пригнись. С той стороны лошади тебя никто не увидит.

Кей с благодарностью улыбнулась ему:

— Как я понимаю, это шотландский прием?

— Между прочим, я научился ему у отца, а тот — у американских индейцев. Полагаю, твоих братьев обучил этому твой отец.

— Отец?..

Кей аж задохнулась от обиды при мысли, что отец научил такому полезному приему братьев, а не ее. Интересно, что еще он ей не показал?

— А какие еще приемы ты знаешь? — спросила она.

— Думаешь, я покажу тебе приемы, которые помогут сбежать от меня?

— Ты сказал, что я не пленница и могу уехать в любой момент. Кроме того, теперь, когда моя грудная клетка не стянута корсетом, я начинаю…

— Что? Получать удовольствие?

— Нет, конечно, нет. Но я… — Кей прищурилась. — Не смотри на меня как на недоумка и покажи еще какой-нибудь прием. Когда я увижусь с Тэлли, у меня будет возможность здорово его удивить.

— Раз уж ты хочешь удивить его, попробуй это.

Алекс понимал, что нельзя тратить время на такие вещи, но не мог смириться с тем, что Кей превозносит чье угодно мастерство, но только не его. Он поменялся с ней лошадьми, велел ей встать на обочине, держа в поводу жеребца, и бросил на землю тот самый грязный носовой платок. Затем он немного прошел вперед по дороге, вскочил в седло и во весь опор поскакал к Кей. Проносясь мимо платка, он наклонился и подобрал его с земли. Точно так же он сделал, несколько дней назад подобрав этот платок, когда она с отвращением отшвырнула его, правда, на этот раз он наклонился ниже и тем самым крайне изумил Кей; потому что она не поняла, как ему удалось удержаться в седле и не свалиться.

Остановившись, Алекс развернул лошадь и спокойным шагом подъехал к Кей.

— Я тоже хочу так научиться.

Он спешился и передал ей повод кобылы.

— Я научу тебя, но не сейчас. У нас нет времени, — Увидев выражение ее лица, он строго добавил: — А если попытаешься сделать его сама и сломаешь себе шею, будешь отвечать передо мной.

— И когда ты меня научишь?

— Когда… — Когда они доберутся до Флориды, хотел сказать Алекс, но вспомнил, что тогда он уедет с экспедицией, а она останется у друзей Ти-Си. Вполне возможно, что через два дня, когда они доедут до условленного места, они расстанутся навсегда. Однако сейчас он об этом говорить не хотел. — Когда будет время, — ответил он.

Первую половину дня Алекс наблюдал, как Кей отрабатывает первый прием. Она проезжала мимо него, и он разъяснял ей, в чем она ошиблась и что сделала правильно — и готовился спасать ее, если вдруг возникнет опасность серьезных увечий. Однако процесс обучения сыграл с ним злую шутку: он вынужден был постоянно смотреть на Кей, и при этом ее бриджи и свободная тонкая рубашка не служили преградой для его взгляда.

Так что к тому моменту, когда они подъехали к таверне, Алекс заметно помрачнел. Идея Кей проверить маскировку была правильной, однако он отказывался это признать. Или ему просто хотелось снова ночевать вдвоем с ней где-нибудь в лесу. Ему с каждым днем все больше нравилось, что рядом кто-то есть. За недели, проведенные в тюрьме, его не раз, охватывало дикое желание оказаться среди людей. Поговорить с кем-нибудь подольше — ведь на свидание с Ти-Си ему давали всего несколько минут, — послушать кого-нибудь еще, кроме адвокатов.

— Я заставлю людей принимать меня за парня, — сказала Кей, продолжая отстаивать свою идею появиться на людях в мужском наряде.

— Ладно, — согласился Алекс. Ему не хотелось ее разочаровывать. — Только ты должна делать то, что я скажу.

— Я и так это делаю.

Алекс застонал:

— Ты послушна, как курица.

— Курица? — воскликнула Кей. — Из всех животных ты удостоил меня сравнением с какой-то курицей?

— Может, из-за волос. Рыжий петух. Рыжая несушка. — От общения с Кей у Алекса в который уже раз улучшилось настроение.

И вот он сидит в таверне и ждет ее. Он заказал два обеда и две кружки пива. И только после этого спросил себя, а пьет ли Кей алкоголь? Но легенда о парне тут же потерпела бы крах, если бы он заказал ей чайничек чаю.

Алекс то и дело поглядывал на дверь. Она ушла в туалет, но это было час назад. Где она? Чем занимается? Неужели ее узнали?

За соседним столом сидело трое мужчин, и один из них сказал:

— Подсаживайся к нам. Плохо быть одному в такой замечательный вечер.

— Я жду своего… гм… брата.

— Тогда подсаживайтесь оба, — сказал второй.

— Нет, но все равно спасибо, — поблагодарил Алекс, силясь вспомнить американский английский. После встречи с Кей он практически не говорил на нем. Видя, что мужчины продолжают пристально смотреть на него, он добавил: — Мой братишка очень робкий. Он боится чужих.

— А он красивый? — спросил третий. — Худенький и рыженький?

Алекс едва не ахнул, но сдержался и не показал, до какой степени эти вопросы потрясли его. Он уже приготовился услышать, как ему расскажут, что распознали в том парне девушку. Единственное, на что хватило Алекса, — это на кивок.

— Ну тогда он совсем не робкий, — сказал первый, улыбаясь. — Я видел его с официанткой, и вел он себя совсем не робко. Они хохотали и что-то обсуждали.

Охваченный ужасом, Алекс смотрел на мужчину. Что Кей натворила, черт побери? Она же их выдает! Он уже начал вставать со стула, когда входная дверь отворилась и появилась Кей. Жилет она оставила в седельной сумке, поэтому все могли разглядеть ее худощавую фигуру, которую не скрывала ни просторная рубашка, ни бриджи, сползшие на бедра. И с чего это она взяла, что кто-то может принять ее за парня?

— А вот и он. Эй, парень, и как у тебя дела с той милашкой?

Кей усмехнулась и ответила:

— Отлично. Но я вам, старикам, ничего не расскажу, не надейтесь.

Отсмеявшись, все трое сделали по глотку пива.

— Ты чем занималась? — сквозь стиснутые зубы процедил Алекс, как только Кей села рядом.

— Потом расскажу, — еле слышно ответила она, и, подняв кружку, отсалютовала мужчинам за соседним столом.

— Поставь на место!

— Я умираю от жажды, — сказала Кей, выпив почти половину.

— Мне только не хватало, чтобы ты напилась, начала танцевать и показала всем, кто ты есть на самом деле.

— Ну и что из того, что я потанцую? — удивилась Кей. — Никому и в голову не придет, что я не парень. Только ты видишь во мне женщину. — Она достала из миски в центре стола маринованное яйцо и откусила кусок. — Так хочешь узнать, чем я занималась? Вкусно! Надо узнать рецепт.

— Мужчины не узнают рецепты.

— Я бы рассказала о нем маме… Нет! Я хочу, чтобы их готовил мне муж после свадьбы.

Алекс забрал у нее недоеденное яйцо и положил себе в рот.

— Постарайся поменьше говорить и не узнавай никакие рецепты. Ты меня поняла?

— Я поняла, что ты дергаешься понапрасну. А вот и наша еда!

— Ты хотя бы в этом ведешь себя, по-мужски: у тебя хороший аппетит.

Алекс так нервничал, что даже не обратил внимания на девушку, которая принесла заказанный обед. На подогретых тарелках лежали толстые ломти ветчины, зеленая фасоль, картофель с маслом, маисовый хлеб и яблочный джем. Обнаружив, что на тарелке Кей всего этого в два раза больше, чем на его, Алекс изумленно посмотрел на официантку.

Это была милая девушка со светлыми волосами и голубыми глазами. Глубокий вырез платья выставлял на всеобщее обозрение большую часть ее внушительной груди. Алекс перевел взгляд на мужчин за соседним столиком. Те, раскрыв рты, таращились на девушку.

— У тебя корсаж перекосился, — сказала Кей и принялась у всех на глазах поправлять корсаж официантки.

Хорошо, что Алекс еще ничего не положил в рот, иначе бы он поперхнулся. От шока он вообще не мог шевельнуться.

— Вот так, — сказала Кей, — теперь лучше.

— Спасибо, сэр, — поблагодарила девушка и сделала книксен.

Кей принялась за еду, и остальные посетители таверны — все мужчины — не отрывая глаз, смотрели на официантку.

Когда она скрылась за дверью кухни, мужчины принялись одобрительно хохотать, причем это одобрение предназначалось Кей. Двое даже подошли к ней и похлопали по плечу.

— Молодец, парень!

— Ну ты и шустрый!

Второй хлопок был настолько сильным, что Кей едва не ткнулась носом в тарелку. Она покосилась на Алекса, который, испепелял ее взглядом.

Когда смех стих, а присутствующие отвлеклись на другое, Кей тихо проговорила:

— Видишь? Они все считают меня парнем.

— Ты привлекаешь к себе внимание, — тоже тихо сказал Алекс и улыбнулся мужчине, который, проходя мимо, похвалил Кей. — Отвратительный спектакль! Почему девица допустила, чтобы ты все это вытворяла с ней? Это выше моего понимания!

— Ты еще более правильный, чем Адам, — с полным ртом сказала Кей. — Передай, пожалуйста, горчицу. А на десерт у них «Браун Бетти»^[1].

— А с ней что ты собираешься делать?

После секундного замешательства Кей рассмеялась:

— Предлагаешь залезть ей под юбку?

Алекс аж задохнулся от возмущения.

— Ты можешь успокоиться? — сказала Кей, улыбаясь, когда еще один посетитель одобрительно похлопал ее по плечу. — Я знала, что делаю. Мне нужно рассказать тебе, что произошло в конюшне. Я поговорила с…

— Я не ослышался? А то мне показалось, что ты сказала, будто с кем-то говорила.

— Так ты сейчас не собираешься меня слушать? Тогда я подожду, когда мы ляжем спать, и расскажу тебе.

Заявление настолько возмутило Алекса, что он даже лишился дара речи. Он как раз заканчивал свой обед, когда услышал гул, разнесшийся по залу, и понял, что идет дочка бармена.

— Только прикоснись к ней, и я…

— То что? — осведомилась Кей, сердито глядя на него.

— Ты проведешь ночь снаружи, и я рядом с тобой спать не буду.

Кей собралась запротестовать, однако испугалась, что Алекс исполнит свою угрозу, и промолчала. Когда официантка поставила перед ней десерт, та буркнула «спасибо», но прикасаться к девушке не стала. Официантка ушла ни с чем, посетители разочарованно зароптали и сразу успокоились, поняв, что продолжения спектакля не будет.

— Так-то лучше, — сказал Алекс.

Кей поковыряла ложкой яблочный пирог в глиняной миске.

— Я пытаюсь помочь, но ты не хочешь меня слушать.

Алекс наклонился к ней.

— Я просто боюсь, что кто-то тебя узнает.

— Знаю, но мне удалось кое-что сделать. Я написала письмо Нату.

— Что-о? — Алекс вынужден был прерваться, чтобы кивнуть проходящему мимо мужчине. — Что ты сделала?

— Я нашла людей, которые доставят письмо моему брату. Я прошу Ната съездить в Чарлстон и выяснить, что там происходит.

Алекс, который выразил точно такую же просьбу тому же человеку, не нашелся что ответить. Однако Кей неправильно истолковала его молчание.

— Если бы ты выслушал меня, я бы все объяснила.

— Ладно, — сказал Алекс. — Как насчет комнаты?

— Элиза — так зовут официантку — поселила нас в отдельном номере. Нам с тобой придется спать в одной кровати, но…

— Ничего хорошего в этом нет.

— Ладно, я скажу ей, что ты предпочел бы ночевать в комнате на восьмерых. Мне придется лечь если не с тобой, то с другими мужчинами. Гостиница переполнена, поэтому здесь трудно заполучить отдельные кровати.

— Ты закончила? — раздраженно спросил Алекс.

Кей быстро доела последние три куска пирога, политые сиропом, и встала.

— Теперь закончила.

У нее по подбородку потек сироп, и она вытерла рот тыльной стороной ладони.

— Пошли наверх, — сказал Алекс. — Если, конечно, у тебя нет желания залезть еще под чьи-нибудь юбки.

— Нет, предоставлю это Джосае.

— Только не говори, что это один из твоих поклонников.

— Что ты раскричался? — зашипела на него Кей. — Джосая — это тот, кого любит Элиза, они собираются завтра тайно сбежать и поселиться на ферме, которая принадлежит моему отцу, на той, о которой я тебе рассказывала.

У Алекса расширились глаза. Он едва не спросил, имеет ли она в виду его ферму, ту, которую Нат так усердно спасал' от продажи, ту, на покупку которой Алекс копил деньги, Ту, где он планировал жить с женой и детьми. Однако он ничего не сказал и вслед за Кей поднялся наверх в крохотную комнатку. Он очень обрадовался, увидев на кровати длинный валик — его использовали, чтобы класть между чужими людьми, когда тем приходилось спать в одной кровати.

— Хорошо, сказал Алекс, — я готов тебя слушать. — Он сел на единственный в комнате стул.

— Я шла от туалета, когда услышала какие-то звуки, поэтому…

— Какие именно звуки?

— Гм… — Кей задумалась. Разве можно, не признавшись в подглядывании, рассказать, что она слышала звуки поцелуев и рвущейся одежды, учащенное дыхание? И ведь она действительно подглядывала. И кто бы на ее месте не проявил любопытства и прошел мимо?

— Оставим это, — махнул рукой Алекс. — И не тяни время, чтобы придумать историю, которая мне понравится. Так что ты услышала и сделала?

— В одном из стойл в конюшне я услышала эти звуки и, так как я очень любопытная, захотела выяснить, в чем дело, — Она внимательно посмотрела на Алекса, проверяя, как у нее получается скармливать ему эту историю, и обрадовалась, увидев у него на лице такое знакомое покровительственное выражение. С подстриженными и стянутыми в хвост волосами Алекс выглядел значительно благообразнее, у него даже уменьшилось количество морщин вокруг глаз.

Кей показалось, что он стал моложе, однако она решила, что это просто игра света.

Ее удивило собственное стремление приукрасить правду. В конце концов, этот человек ей никто, так зачем защищать его от реалий жизни?

— Я услышала, как там занимаются любовью, — сказала она, усаживаясь на кровать.

— Любовью?!

— Да. Целуются и все прочее. Я подошла к стойлу и увидела Элизу и Джосаю, они целовались и… и… — Она помахала рукой. Пусть сам додумывает остальное. — Я решила уйти, но тут Элиза заплакала.

— И ты вернулась, — сделал вывод Алекс. — Ты что, не понимаешь, что именно так и поступают все женщины? Как ты можешь выдавать себя за парня, если ведешь себя как девчонка?

— Позволь напомнить тебе, что в ту первую ночь, когда я расплакалась, ты подал мне носовой платок. Разве тогда ты поступил как девчонка?

Алекс отвернулся, чтобы спрятать улыбку, но Кей ее заметила.

— Так какие у Элизы проблемы? — спросил он.

По его тону Кей поняла, что он уже не сердится. К тому же она знала, что сердился он потому, что волновался за нее.

— Отец хочет, чтобы она вышла за богатого старика.

— А она хочет выйти за молодого и бедного.

— Да. Она влюблена в Джосаю, но у него ни гроша в кармане. — Кей смотрела на Алекса и думала, как близок он ей стал за последние дни. Жизнь с Хоуп и дядей Ти-Си в Чарлстоне уже казалась ей ужасно далекой.

— И что ты сделала? Отдала им ферму? — Алекс не мог сдержать горечи. Они с Натом приложили столько усилий, а теперь Кей, по всей видимости, намеревается отдать эту ферму кому-то другому. Впервые он пожалел о том, что она принадлежит к знати и может распоряжаться собственностью.

— Я сказала им, что, если они доставят мои письма, я позабочусь о том, чтобы отец дал им работу. Джосае нравится садоводство и огородничество, а так как у моего отца есть ферма, где требуется управляющий, я в письме предложила отцу взять на эту должность его. Что с тобой? Ты реагируешь так, будто я сделала что-то нехорошее. Я думала, ты порадуешься тому, что я нашла способ отправить письма, одно Нату, в котором рассказывается вся правда, и одно отцу, в котором я пишу, что великолепно провожу время в Чарлстоне. Оба письма будут доставлены прямо в руки.

Алекс почти не сомневался, что чарлстонские газеты упоминали имя Кей в связи с побегом из тюрьмы и что сейчас ее отец и братья уже там. Однако он не стал говорить об этом.

— А официантка знает, что ты женщина? Именно поэтому она и позволила тебе?.. — Он жестом указал на грудь.

— Нет, она думает, что я парень, который готов помочь ей сбежать с любимым. Что до… — Кей повторила его жест. — Ее блузка съехала из-за… ну, ты понимаешь, из-за того, что было в конюшне, и я просто поправила ее. Боюсь, я забыла, что должна изображать из себя парня. Забыла всего на минуточку, больше такое не повторится. А те мужики подняли из-за этого шум, да?

— Да, переполох получился знатный, и поэтому нас хорошо запомнили.

Алекс встал, подошел к узкому окну и выглянул во двор. Он изо всех сил пытался взять себя в руки. Кей молодец, и у него нет права сердиться на нее. Если Ти-Си удалось скрыть ее имя от газетчиков и если по каким-то причинам письмо не дошло до Ната, то Кей сделала большое дело. К тому же она не украла его мечту. Мечта разрушилась, когда Лилит… ушла в мир иной.

Кей ничего не знала о переживаниях Алекса. Ее мысли занимало другое: то, что они оказались вдвоем в крохотной комнатушке. До этого они ночевали в лесу. Но здесь, в ограниченном стенами пространстве, царила атмосфера интимности.

— Ты думаешь о своей жене? — тихо спросила она, подходя к нему.

— Да. Я хотел разводить лошадей, и мы собирались… — Алекс замолчал и посмотрел на Кей.

Кей сразу же ощутила, что между ними возникла какая-то неловкость, и ей это не понравилось. Она предпочитала легкие товарищеские отношения и была намерена сохранить их.

— От тебя вкусно пахнет, — сказала она.

Улыбнувшись, Алекс снова обратил взгляд к окну, и неловкость исчезла.

— Я буду спать на той половине, что ближе к двери.

— Чтобы защитить меня, если кто-нибудь ворвется? — Кей хотела пошутить, но сразу, едва произнесла эти слова, пожалела о них. Они прозвучали как намек на ту ночь, когда умерла его жена. — Я не имела в виду…

Алекс стоял к ней спиной, и она не видела его лица. На одно короткое мгновение его плечи напряглись и тут же расслабились.

— Я сделаю все возможное, чтобы защитить тебя. — Он повернулся к ней, и Кей успела заметить, как в его глазах промелькнула боль.

Надо развеселить его, подумала она. Именно чувство юмора помогает ему переносить все тяготы жизни. Она принялась расстегивать рубашку.

— Черт побери, что ты делаешь? — возмутился Алекс.

— Я заказала ванну. Сейчас ее принесут, и я буду нежиться в горячей воде.

У Алекса на секунду отвисла челюсть, он затряс головой. Зато боль из глаз ушла.

— Тогда я потру тебе спинку.

— Это сделает Элиза.

— Тогда я потру грудь ей.

Кей рассмеялась: Алекс одержал над ней верх. Этого снести она не могла.

— Отвернись. Мне надо снять повязку, утягивающую грудь, прежде чем я пойду спать.

— Ты спала в корсете, так почему нельзя спать в этом? — спросил Алекс, отворачиваясь.

— Корсет поддерживает то, что сверху, а эта штука… Ох, все. Как здорово. Просто блаженство. Можешь поворачиваться.

Алекс повернулся и пожалел об этом. Кей была в застегнутой рубашке, но простор для воображения оставался огромным.

— Не понимаю, как все могли видеть в тебе парня?

— Спасибо, — поблагодарила Кей, села на кровать и стала снимать ботинки и чулки.

— Все. Больше ничего ты снимать не будешь.

Кей не удержалась от улыбки. Ей делали множество комплиментов, но слова Алекса были для нее гораздо значимее. Он говорил ей приятные вещи не потому, что ее семья богата и что ей предстоит унаследовать немалое состояние, а потому, что она привлекательна. Несмотря на удобство мужской одежды, быть девушкой ей нравилось больше.

Продолжая улыбаться, так и не раздевшись до конца, она легла на ту половину кровати, что была ближе к окну, накрылась тонким одеялом и стала наблюдать за Апексом, который ходил взад-вперед по комнате. Она представила, что однажды выйдет замуж, останется в спальне наедине с любимым, и они станут настоящими мужем и женой.

Алекс снял сапоги и жилет и начал расстегивать рубашку, но, посмотрев на Кей, остановился. Как и она, он лег на кровать в одежде, задул свечи и накрылся одеялом.

Кей лежала в темноте и слушала его дыхание. Они провели вместе уже несколько ночей, но здесь, в темной комнате, все было по-другому, интимнее, что ли. Она ощущала его близость, несмотря на длинный валик, лежавший между ними.

Кей устала после долгого дня, ей хотелось спать, однако она чувствовала, что с Алексом что-то не так, что он чем-то обеспокоен. Поразмыслив, она все поняла: он спит на кровати и в обычной комнате впервые с того момента, как убили его жену.

Убили, мысленно повторила Кей й поняла, что думает об этом как о преступлении, совершенном не Алексом.

— Какой она была? — негромко спросила Кей.

— Тихой, — ответил Алекс.

По его ответу Кей догадалась, что правильно определила, о чем он думает.

— Значит, не похожей на меня? — уточнила она.

— Нет, не похожей. Она была тихой и мягкой.

— И целыми днями не скакала верхом на лошади, да?

— Нет. Но я бы сказал, что твоя неуемная энергия мне нравится.

Кей поняла, что Апекс успокаивается. Итак, ее тактика работает. Повернувшись на бок, она подперла рукой голову и посмотрела на него. Он лежал на спине, и в свете луны, падавшем в окно, виден был его профиль.

— Расскажи мне о ней.

— Что бы ты хотела узнать?

— Все. Где она выросла? Какая у нее семья? Где она училась? Сколько у нее братьев и сестер?

— Не знаю, — ответил Алекс. В его голосе послышалось удивление. — Я не знаю ответа ни на один из этих вопросов.

— Ты не знаешь, где она выросла?

— Нет. — Он повернул голову и тоже посмотрел на нее. — Я никогда не спрашивал, а она никогда не рассказывала. Правда, прожили мы вместе недолго.

Кей откинулась на подушку.

— Странно. Я рассказала тебе о своей семье через десять минут после нашего знакомства.

— Это точно. Ты рассказала мне о своей жизни и о своей семье столько, что теперь мне кажется, будто я знаю их. Лилит была другой. И говорила мало, только о важном.

— Но семья — это важно. Семья — это все. Я знаю, что и твой отец много значит для тебя. Ты рассказывал ей о нем?

— Рассказывал. Я много ей рассказывал о своей жизни в Шотландии и об отце. Ей нравилось слушать мои истории. Она не понимала меня, когда я говорил не по-английски, но ведь ее нельзя винить за это, правда?

Кей порадовалась, услышав веселые нотки в его голосе. Итак, она добилась того, чего хотела, — успокоила его. Естественно, ей в голову приходила мысль, что, будь у нее побольше здравого смысла, она не стала бы ночевать в одной комнате с человеком, которого осудили за то, что перерезал горло своей жене.

Не только Кей хорошо чувствовала настроение Алекса. Он тоже ощутил, что ее мысли приняли иное направление.

— Если хочешь, я уйду в другую комнату.

— Нет, — ответила она, — с тобой мне безопаснее.

Некоторое время Алекс молчал, а потом взял ее руку в свою.

— Спасибо тебе. Ты второй человек на свете, кто поверил в меня.

Кей было приятно прикосновение его большой теплой руки, очень приятно. Однако она выдернула руку и повернулась к Алексу спиной.

— Если ты уедешь в экспедицию и не научишь меня тому трюку с платком, я буду пробовать сама.

Услышав его смешок, она улыбнулась. Вскоре его дыхание стало размеренным, он заснул. Она же смотрела в окно и думала, что их ждет в ближайшие дни.

Благодаря тому, что она умела задавать кучу вопросов Кей поняла, каков план Алекса в отношении ее. Он собирается сбагрить ее каким-то друзьям дяди Ти-Си, а сам отправится в экспедицию. Выждав неделю или две, она, все также одетая парнем, поедет домой в Виргинию: Есть надежда, что весть о ее соучастии в побеге туда не дошла. Алекс уже не заговаривал о том, чтобы попытаться доказать свою невиновность, значит, он уже отказался от этой идеи. В последние дни он говорил только о ее безопасности и о том, что ей нужно вернуться в семью.

Неужели он не надеется на справедливость? — спрашивала себя Кей. А что, если он отказался от этой идеи из-за нее? Судя по его словам, он намерен скрыться в джунглях Флориды навсегда.

От внимания Кей не ускользнуло, что его интонации сильно меняются, когда он говорит о прошлом. Вот когда он рассказывает о лошадях, то весь наполняется радостью, а в голосе звучит восторг. Ведь он оставил родину и своего отца в надежде на лучшую жизнь.

Она же тоже планировала свою жизнь, продолжала размышлять Кей. Она, точно так же как он, знала, чего хочет. И он начал трудиться, для того чтобы претворить в жизнь свою мечту, еще в Шотландии.

Кей улыбнулась, вспомнив историю о противозаконной случке его кобылы с «шикарным» жеребцом. Он сделал это для того, чтобы приехать в Америку, купить свою ферму и поселиться там с женой и детьми.

«Он хочет точно того же, что и я», — подумала Кей, и ее охватила грусть при мысли, что у нее, возможно, и будет будущее, которое она хочет, а вот у Алекса — никогда. До конца дней его будет преследовать тот факт, что он, будучи осужденным за убийство, сбежал из тюрьмы за день до казни.

А что, если Нат получит ее письмо, приедет в Чарлстон и выяснит, кто на самом деле убил жену Алекса? Хотя это не вернет ее к жизни. Даже если Алекс и очистится от обвинений в убийстве, любимую женщину он не вернет. От таких потрясений оправляются годами — если он вообще когда-нибудь оправится.

— Ты слишком много думаешь, — сказал он. — Это мешает мне спать.

— Ладно, — проговорила Кей. — Просто я считаю, что Флорида ничего не решит.

— Я тоже так считаю, — сказал Алекс, — но сейчас это единственное место, куда я могу поехать. Нам надо поспать, завтра отправимся в путь очень рано.

— Может, если я уткнусь тебе в волосы и буду дышать запахом жасмина, то смогу заснуть?

— Даже не думай.

— Хорошо, мистер Макдауэлл, — рассмеялась Кей и закрыла глаза.

На следующее утро еще до рассвета Алекс принялся будить Кей.

— Нам надо ехать, так что вставай и заматывай себе грудь.

— Я хочу шоколада, — сонно проговорила Кей, приподнимаясь на локте. — И еще я хочу принять ванну.

— Ты мылась два дня назад. Одевайся.

Как только Алекс отошел от кровати, Кей упала на подушку и заснула.

— Вставай! — Откинув одеяло, он схватил ее за пояс бриджей и стал стаскивать на пол. — Еще раз заснешь — я отшлепаю тебя.

— Жестокий. — Так и не открыв глаза, Кей встала и зашаталась.

— Кей! — резко окликнул ее Алекс. — Одевайся.

— Я одета, — пробурчала она.

Он схватил полосу ткани, которой она затягивала грудь, и перекинул ей через плечо. Увидев, что она бездействует, он возмущенно произнес:

— Как же мне хочется оставить тебя здесь! Я только что спускался вниз. Хозяин уже обнаружил, что его дочь сбежала с конюхом. Он знает, что им кто-то помог. Может, даже догадался, кто.

Кей открыла один глаз.

— Ты же не уедешь без меня?

Алекс остановился у двери.

— Даю тебе пять минут. Если тебя не будет внизу через пять минут, ты больше меня не увидишь.

С этими словами он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

Кей стояла не двигаясь целую минуту. Он, конечно, просто пугает, но, с другой стороны, может, и нет. Через четыре с половиной минуты после ухода Алекса Кей появилась возле конюшни. Алекса нигде не было. Когда он вышел из таверны с двумя дымящимися кружками, она сказала:

— Что-то ты долго. Я жду тебя целую вечность.

Его глаза лукаво блеснули, однако он ничего не сказал и протянул ей кружку.

— А где завтрак?

— Вот он. Хозяин слишком зол, чтобы готовить. Там мужчина, за которого он хотел выдать свою дочь.

Кей сразу заинтересовалась:

— И какой он?

Алекс усмехнулся:

— Старый и уродливый.

Залпом выпив то, что было в кружке, Кей направилась к таверне, но Алекс перехватил ее.

— Эй, ты куда?

— Хочу рассказать ему о жасминовом масле. С ним даже старые и уродливые мужчины выглядят приятнее.

— Садись на лошадь, — сказал Алекс, рассмеявшись. — Если мы два дня будем ехать не останавливаясь, то сможем добраться до места к завтрашнему вечеру.

— К завтрашнему? — переспросила Кей. Эта новость сразу разбудила ее. Остался всего один день до разлуки.

Алекс, уже сидевший в седле, осведомился:

— Вы будете скучать по мне, мисс?

Кей хотелось ответить, что она будет рада увидеть родных, но почему-то сказать такое язык не поворачивался. Увидев, что Алекс хмурится, она поняла, что он опять нервничает.

— Я рассказывала тебе об Эфраиме? — спросила она, вскакивая в седло.

— Это еще один поклонник?

Кей вслед за Алексом выехала со двора на дорогу.

— Да. Ему сорок два, он вдовец, у него трое почти взрослых детей.

— Леди, скажите, что вы шутите.

— Нет. Он очень богат, у него красивый дом, и…

— И твое сердце трепещет от радости, когда ты видишь его?

— Ушам своим не верю! Я в жизни не встречала человека более романтичного, чем ты, Алекс Макдауэлл.

— Кроме, естественно, Адама.

— Долгими зимними вечерами Адам пишет стихи.

Алекс застонал.

— Надеюсь, я никогда не увижусь с твоим совершенным братом.

Посмотрев на него, Кей подумала, что он, возможно, никогда не увидится ни с кем из ее родных.

Алекс тоже внимательно посмотрел на нее и заметил, что выражение ее лица изменилось, из глаз исчез задорный блеск.

— Ты готова? Постарайся не отставать от меня.

— Да я в любой момент могу перегнать тебя.

— Так-то лучше, ты перестала грустить. Не переживай, скоро избавишься от меня. — Он поехал вперед довольно быстрым шагом, Кей последовала за ним.

Они все дальше и дальше продвигались на юг, стараясь держаться в стороне от городов и даже от дорог. Их путь лежал мимо огромных плантаций. На безграничных полях, разделенных поросшими сорняками дорогами с глубокими колеями, росли индигоноска, хлопок и рис. Там, где не было плантаций, стояли крохотные лачуги, между которыми бегали дети. Эти жилища являли собой резкий контраст с богатыми поселками на плантациях.

Кей с любопытством смотрела по сторонам. Алекс, ехавший впереди, изредка оборачивался и спрашивал, все ли у нее в порядке. Она же кивала в ответ.

Чем дальше, тем реже стали попадаться люди и дома. В синем небе ярко светило солнце; Кей передвинула соломенную шляпу на лоб, чтобы защитить глаза от его ослепительного сияния.

В полдень они остановились у реки, поели и напились.

— Все жалеешь, что не дома? — спросил Алекс.

Кей закинула г олову и посмотрела на высокую пальму с огромными листьями.

— Нет, не жалею.

— И тебе не хочется увидеть двух своих женихов?

— Трех.

— Неужели ты действительно серьезно настроена в отношении отца взрослых детей, а? Сколько его старшему ребенку?

— Восемнадцать, сыну.

Алекс завинтил крышку фляжки.

— Он обязательно полезет к тебе в постель.

— Он никогда так не поступит. Это очень милый мальчик. Он изучает право.

— О да, раз он юрист, значит, он безупречен.

— До чего же ты противный!

— А я и не говорил, что я другой. — Алекс сел в седло. — Если исключить старика, у тебя остается священник и игрок. Тебе надо крепко подумать, прежде чем решать, за кого выходить. — Хмыкнув, он направил жеребца на узкую дорогу.

Кей села в седло и показала Алексу язык. Однако в этот момент он обернулся и от души расхохотался. Его смех так возмутил ее, что ей захотелось его ударить.

Они ехали еще несколько часов. Дорога постепенно сужалась и в конце концов превратилась в тропу. Дважды они останавливались у жилых домов, и Алекс спрашивал дорогу. Каждый раз хозяева, изголодавшиеся по новостям из большого мира, приглашали их зайти внутрь. Кей очень хотелось сделать остановку, поразмяться после долгого сидения в седле, но Алекс отказывался. В одном доме симпатичная девчушка лет шестнадцати кокетливо посмотрела на Кей и дала ей здоровенный ломоть маисового хлеба. Алексу же она ничего не вынесла.

Когда они снова тронулись в путь, Кей с удовольствием принялась за хлеб.

— В жизни не ела ничего вкуснее. М-м-м. Божественно. — Алексу она хлеб не предложила. — А знаешь, почему она дала мне хлеб, а? — Алекс промолчал. — Она кокетничала со мной, вот почему. А кокетничала потому, что приняла меня за парня.

Алекс оглядел ее с ног до головы. Бриджи обтягивали ее бедра, широкополая шляпа, из-под которой выглядывали завитки волос, бросала тень на ее лицо. Более женственно выглядеть просто невозможно, сделал вывод Алекс.

— Ты только что доказала, что люди глупы.

— Они видят то, что им показывают. Когда мы остановимся на ночевку? Здесь в округе есть таверны?

— На этой дороге нет. Ты будешь со мной делиться или нет?

Кей протянула ему довольно большой кусок.

— Я тебе его продам.

— Все деньги у тебя.

— Мне не нужны деньги. Я хочу, чтобы ты рассказал какой у тебя план в отношении меня.

Алекс надменно усмехнулся:

— Как будто ты уже сама не догадалась.

— То есть ты все понял по моим тонким вопросам?

— Ты не знаешь значения «тонкий».

— Ладно, тогда расскажи мне историю из своего детства.

— А что, если я расскажу тебе о том, что, когда я был в тюрьме, моими сокамерниками были крысы? Может, тебе хочется послушать о том, как горожане бросали в меня камни, когда меня вели к зданию суда?

Кей перестала улыбаться и протянула ему кусок хлеба.

Он мгновенно проглотил его.

— Твое доброе сердце когда-нибудь доведет тебя до беды. Я выиграл! — Он пришпорил жеребца.

— Ты… — закричала Кей ему вслед. Черт возьми! Почему она не слушала, когда Тэлли пытался научить ее ругаться? — Ты очень плохой человек, Александр Макдауэлл! — крикнула она.

В ответ раздался громкий смех. Ее губы непроизвольно растянулись в улыбке.

— А что, если я не понравлюсь людям в пансионе? — спросила Кей.

Алекс затаптывал остатки костра.

— А почему ты им можешь не понравиться? — удивился он.

— То есть?

— Я сказал, что ты будешь жить с ними не вечно, всего несколько недель.

— Сколько недель?

— Не знаю. — Алекс принялся затаптывать все еще тлеющую ветку. Подняв взгляд на Кей, он обнаружил, что она смотрит на него так, будто он знает ответы на все вопросы. — Леди, я действительно не знаю, чего ожидать. Я же не могу расспрашивать людей, слышали ли они что-нибудь о беглом убийце из Чарлстона, правда?

Сидя на бревне, Кей обдумывала план Алекса. В соответствии с картой дяди Ти-Си, которую она только что видела, они находятся с трех часах езды от поселка на реке Сент-Джон. Именно там Алексу предстоит встретиться с мистером Грейди. В поселке есть с десяток жилых домов, фактория, еще несколько магазинов. В одном из домов принимают на постой, и вот там он и собирается ее поселить, Кей предполагала, что будет гостить у друзей Ти-Си, а оказывается, что это обычный пансион.

Алекс сел рядом с ней.

— Не переживай, выше нос. Это ненадолго, скоро ты вернешься к своей семье.

— А как я доберусь туда одна? А если на меня нападут грабители?

— Ты убежишь от них. Или на скаку спрячешься за круп лошади, как я тебя учил.

Кей понимала, что он шутит. Она сердито посмотрела на него:

— А ты тем временем будешь бегать по дебрям Флориды, наслаждаясь жизнью?

Предыдущую ночь они провели в зарослях каких-то колючих кустов. У них уже вошло в привычку спать вместе. В ту ночь было тепло, так что надобности в плаще или костре не было и спать можно было на расстоянии фута друг от друга, однако они слишком устали, чтобы менять заведенный порядок вещей. Алекс расстелил одеяло на влажной земле и принялся готовить себе спальное место в нескольких футах от нее, но, глянув на Кей, расстелил второе одеяло рядом с первым. В конце концов, это их последняя ночь вместе.

Вечером от усталости они почти не разговаривали, а сегодня утром Алекс показал Кей карту, и она увидела, что они близки к цели. За первую половину дня они проехали немалое расстояние. Кей была немногословна, на ее лице застыла кривая улыбка.

— Ну, леди, рассказывайте, что за шутку вы вспомнили, — сказал Алекс, подъезжая к ней.

— Нет никакой шутки.

— А что, если я вылью еще масла себе на волосы?

Кей попыталась придумать какой-нибудь смешной ответ, но у нее ничего не получилось.

Перед полуднем Алекс съехал с дороги на поляну, образовавшуюся в зарослях точно таких же колючих кустов, и развел огонь. Он знал, что зря тратит время, но, как и Кей, понимал, что скоро им суждено расстаться навсегда. И не сомневался в том, что будет скучать по ней. Он не мог предугадать, что ждет их впереди, и поэтому сильно нервничал, однако Кей о своих страхах рассказывать не собирался.

— Я бы не пошел на это, если бы не обстоятельства. Ты же сама это знаешь, верно? Будь мой воля, я бы… — Он улыбнулся. — Я бы поехал вместе с тобой, и познакомился бы с твоими братьями.

Кей опять села на бревно рядом с ним.

— Если бы тебе не надо было прятаться в джунглях, ты был бы женатым человеком и никогда бы не познакомился со мной.

— Верно, — согласился Алекс. — Но если мне удастся выяснить, кто же так подставил меня, я, возможно, смогу когда-нибудь навестить тебя.

— Ты не навестишь, — вздохнула Кей. — Думаю, моя жизнь разрушена.

— Извини меня за это. Я не хотел, чтобы ты стала заложницей, чтобы за тобой гонялись, чтобы…

— Но получилось именно так, — сказала Кей, вставая. — Кажется, все это мне нравится. До того как все случилось, я считала себя счастливым человеком. У меня была замечательная семья, добрые друзья, я жила в дивном маленьком городке. У меня было все. Но сейчас… — Она развела руки в стороны. — Но сейчас у меня нет ничего, кроме одежды и…

— И платья в седельной сумке, — договорил за нее Алекс, — плюс три бриллиантовых булавки. — Он был так рад снова увидеть задорный огонек в ее глазах, что ему захотелось закружить ее в танце, как тогда, в магазине.

— А тебе известно, что моя мама управляла компанией?

Алекс едва удержался, чтобы не ляпнуть, что ему все известно, и спросил:

— Какой компанией?

— Дело было в Бостоне, до того как она вышла замуж. Она наняла множество женщин, чтобы продавать фрукты. Она вела дело очень успешно и, когда продала его, получила довольно кругленькую сумму, которую раздала своим работницам. Мама совершала удивительные поступки. А что совершила я?

— Своими колебаниями свела с ума троих мужчин.

Кей понимала, что он пошутил, но не приняла шутку.

— Вот именно! А ведь мне даже трудно вспомнить, как они выглядят!

— Уродливый, красивый и нечто среднее.

Она кивнула:

— Более-менее.

— Так к чему ты все это говоришь? Ты хотела бы остаться во Флориде и дождаться моего возвращения? Только я не знаю, на сколько уезжаю. — Алекс надеялся дать Нату побольше времени на расследование.

— Ожидание, — сказала Кей. — Мне предстоит ожидание.

Для неё это слово звучало ужасно, но она рассчитывала, что сможет зарисовать то, что увидит. Мистер Джонс, учитель, часто стыдил ее за то, что она не едет на Запад специально для того, чтобы запечатлеть на бумаге великолепные ландшафты, которыми, как он слышал, славятся те края. Возможно, пока она будет ждать возвращения Алекса, она съездит на те большие плантации, которые они проезжали, и нарисует портреты жителей.

— Не исключено, что я задержусь ненадолго, — сказал Алекс с надеждой в голосе.

Не исключено, что к его возвращению Нат уже выяснит правду. В последние несколько дней он не раз спрашивал себя, зачем кому-то понадобилась смерть Лилит. Почему убили ее, а не его? А еще пытался понять, насколько вероятно высказанное на суде предположение, что Лилит бросила снотворное в вино и дала выпить Алексу. Однако все вопросы неизменно приводили его к одному-единственному: зачем?

— Ты думаешь о своей жене, правда? У тебя отстраненный, грустный взгляд.

— Ты успела хорошо меня узнать. — Алекс похлопал рукой по бревну рядом с собой, и Кей села. — Я не стану надолго задерживаться в экспедиции. Что, если через месяц я скажу Грейди, что мне надо уехать? Помогу ему найти кого-нибудь мне на замену, чтобы этот человек умел ухаживать за лошадьми, вернусь и провожу тебя в Виргинию.

Кей поморщилась.

— Это уничтожит все, чего ты добился своим побегом. Нет, нам нужно расстаться. Твой план оставить меня здесь хорош, только мне он не по душе.

Алексу нравилась ее логика и ее самопожертвование.

— Я надеюсь доказать свою невиновность.

— Если не получится, тебе придется прятаться всю жизнь.

— Знаю, — тихо проговорил он, — но поверь мне, я сделаю все возможное, чтобы очистить твое имя.

— Уверена, отец и братья уберегут меня от всего. Меня больше заботишь ты. Ты хороший человек и…

— Сейчас я хороший? — уточнил Алекс, садясь в седло.

— Иногда да, — ответила Кей и сунула ногу в стремя. Ее возмутило, что она делает ему комплимент, а он, как всегда, смеется над ней.

— Ты пригласишь меня на ужин в свой большой дом? Мы вспомним былые дни, как скакали во весь опор на Юг, как спали вместе. Твой муж сойдет с ума от ревности.

Его идея увлекла Кей.

— Потом мы с ним поругаемся, потом помиримся, и тогда уже ревновать будешь ты. — Гордо вскинув голову, она проехала вперед.

— Ха! — Алекс поравнялся ней. — Но к тому времени у меня на руках будет уже две женщины — нет, три! — и я буду хозяином самой крупной конефермы в Виргинии.

— Ты проиграешь свою рубашку, да и какой женщине понадобится такой вонючий старик, как ты? — Кей обрадовалась, увидев, что он улыбается. А еще она отметила, что он может рассуждать о других женщинах, кроме своей жены.

— Аромат жасмина произведет взрыв в мужской моде, — сказал Алекс с видом опытного модника. — Даже торговцы будут мазаться им под лосинами.

— Тем самым они привлекут бабочек и зададут новое направление в женской моде. Наши шляпки станут отделывать крыльями бабочек.

— А твой муж возненавидит их, потому что от их пыльцы у него будет свербеть в носу.

— Я выйду за того, кто помужественнее, кто никогда не чихает, — сказала Кей и пустила лошадь галопом.

Ее хорошее настроение продержалось еще час, но когда она задумалась о том, что произойдет, когда они доберутся до места, ее охватила тоска. После отъезда Алекса ей предстоит несколько недель одной жить в пансионе, а потом, как он не раз повторял ей, осторожно продвигаться в сторону дома. Такая перспектива казалась ей ужасно скучной и пугающей. Кей допускала, что очень многое может пойти не так, как запланировано. Хотя она и убеждала Алекса в том, что семья обелит ее имя, ее настораживало то, что прошло мало времени. Что, если полиция Чарлстона догадалась, что их заключенный сбежал на юг? Многие в курсе исследований дяди Ти-Си, наверняка они знали, что он собирался в очередную экспедицию. Ей самой было известно, что Ти-Си и мистер Грейди начали готовиться к путешествию еще весной. Так что не надо обладать выдающимися способностями, чтобы вычислить: беглый преступник — и его сообщница — скорее всего отправились во Флориду на место сбоpa экспедиции.

Если это так, если после отъезда Алекса во Флоридеобъявятся официальные представители власти, что ей тогда делать? Ведь она будет там одна. Совсем одна. Алекс, как часто случалось, прочитал ее мысли.

— Пока будешь в пансионе, ты должна узнавать у людей новости и понять, разыскивают тебя или нет. Но я почему-то уверен, что Ти-Си об этом уже позаботился.

— И как же?

— Есть много способов. Он мог сказать, что ты кое с кем встречалась и пропала во время того хаоса, что случился после побега. Когда твои родственники приедут в Чарлстон, они подтвердят, что тебя там не было в то время, когда убили Лилит. По сути, ты никогда не встречалась со мной.

— Значит, они будут думать, что это простое совпадение — что дядя Ти-Си навещал тебя в тюрьме и что я, его крестница, была с тобой после побега?

— Может, ему удастся убедить всех, что ты отправилась на тайное свидание с одним из многочисленных претендентов на твою руку. Я уверен, что Ти-Си способен придумать сотни историй. — Алекс понял, что голос выдает его тревогу, поэтому замолчал и несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, — Одно я знаю наверняка: все уже разрешилось и ты можешь спокойно ехать домой. Если бы я не был уверен, что ты в безопасности, я бы не отпустил тебя.

— Но ты не в безопасности.

— Зато у меня нет дома, — тихо проговорил Алекс и выдавил из себя улыбку. — Думай о хорошем. Ты скоро увидишь своих родных, мужчин, которых любишь.

— А, их, — без всякого энтузиазма произнесла Кей. — Я много думала над этим и пришла к выводу, что нужно поискать кое-кого другого. Может, искать стоит за пределами Эдилина.

— Отличная мысль, — согласился Алекс. — А еще можно поискать за пределами Уилльямсбурга.

— Как я смогу жить без твоих шуточек?

— Скоро узнаешь, — бодро сказал Алекс.

Кей пристально посмотрела на него.

— Ты ждешь не дождешься, когда сможешь уехать в джунгли, да?

Вокруг была непередаваемая красота: высокие пальмы, ярко цветущие кусты, огромные птицы — все это Кей видела впервые.

— Наверное, — признался Алекс. — Когда Ти-Си впервые поделился со мной своей идеей, я сидел в тюремной камере и не мог представить, что поплыву на лодке, как он сказал, по раю. Но сейчас, когда я вижу эту землю, мне хочется узнать больше.

— Кто займет место Ти-Си как регистратора?

— Не знаю.

Мысль, зародившаяся в голове Кей, стала приобретать четкие очертания.

— А мистера Грейди предупредили, что дядя Ти-Си не едет?

— Не знаю. Думаю, Ти-Си написал Грейди письмо и предупредил, что тому придется искать нового регистратора, так что у Грейди наверняка уже кто-то есть.

— Но мы приехали слишком быстро. Если мистер Грейди тоже направлялся сюда, значит, письмо до него не дошло. Это не моя забота. Я уверен, он найдет кого-нибудь, Кто будет зарисовывать растения и животных. А это сложно?

Кей едва не принялась объяснять, сколько сил надо приложить, чтобы стать художником. Вместо этого она задумалась об открывшейся возможности. Идея была смелой, но ей она нравилась.

Час спустя они въехали в поселок. Кей огляделась по сторонам и пришла в восторг от очаровательных домиков с крышами из пальмовых листьев и стенами из побеленной глины. Справа стояло длинное здание, и она решила, что это и есть пансион. Перед зданием, в тени, сидели две юные девушки, вернее, девочки-подростки. Одна лущила сушеную кукурузу, другая толкла эту кукурузу в огромной ступе. Обе оторвались от работы и с интересом уставились на Кей и Алекса.

— Давай сначала устроим тебя, — сказал Алекс.

— Нет! — Встретив его удивленный взгляд, Кей пояснила: — То есть давай сначала узнаем, где ты должен встретиться с мистером Грейди. Может, он уже ждет тебя и гадает, куда ты запропастился.

— Мы приехали на день раньше, так что сомневаюсь, что он уже здесь.

— Но мы же все равно этого не знаем, так?

Алекс с трудом подавил улыбку.

— Что тебя так пугает? Перспектива остаться одной или опасение, что ты будешь по мне скучать?

— Как мне просыпаться по утрам, если ты не будешь вытаскивать меня из кровати за бриджи? И как мне жить без аромата жасмина, окутывающего меня по ночам? — Кей шутила, но оба знали, что ей действительно всего этого будет не хватать.

Алекс сочувственно усмехнулся:

— Ладно, давай поедем на место встречи с мистером Грейди. — Он направил лошадь влево, и Кей радостно последовала за ним. Ей хотелось вдыхать сладкий, теплый, ароматный воздух, а не сидеть в душном пансионе.

Найти место встречи оказалось легко: это был причал, выходивший в спокойную реку. На нем стояли ящики, и их пересчитывали двое мужчин. Одному — невысокому, плотному, с очень короткими темными, с проседью, волосами — на вид было лет сорок. Другой был почти мальчишкой — высокий, тощий, веснушчатый, светловолосый, с крупным носом. Он не отличался красотой, но обладал определенным обаянием. А своими важными манерами он напомнил Кей Тэлли.

— Вы друг Ти-Си? — спросил старший у Алекса. — Тот самый, который творит чудеса с животными?

— Боюсь, вы слишком высокого обо мне мнения, — ответил Алекс, спешиваясь. Вернее, он хотел это сказать, а на самом деле произнес по-шотландски нечто, от чего у мужчины глаза вылезли на лоб.

Кей тут же подошла к Алексу.

— Мой брат хотел сказать, что Ти-Си Коннор дал слишком высокую оценку его способностям. — Она протянула руку. — Меня зовут Кей. Я… — Назвав свое имя, она замолчала. Обычно люди считали, что Кей — это уменьшительное от женского имени Кезия.

Алекс по-братски обнял ее за плечи.

— Это сокращение от Карл Эдвард… — Поколебавшись мгновение, он добавил: — Йейтс.

Кей бросила на него сердитый взгляд. Ее возмутило, что он дал ей фамилию человека, который выдал их шерифу.

— А это мой брат, — решив, что Алекс — достаточно распространенное имя, она не стала ничего придумывать. — Алекс Йейтс.

Очевидно, Алексу тоже не понравилась фамилия: он сдавил ей плечо, но она ловко вывернулась.

— А все это принадлежит мистеру Грейди?

— Точно, — подтвердил старший, пожимая руку Кей. — Я Элайджа Пейсон, и все зовут меня Эли. А этот юный негодник — Тим Доусон. А где Ти-Си?

— Он упал и сломал ногу, — ответил Алекс. — Он не приедет. — Он говорил медленно, тщательно произнося слова, чтобы Эли его понял.

— Мистеру Грейди это не понравится, покачал головой Эли. — Наш путь лежит в районы, где никогда не бывал белый человек, и он хочет, чтобы все было зарегистрировано.

— Если мы встретим растения, которые едят людей, ему наверняка захочется зарисовать их, — сказал Алекс.

Эли рассмеялся:

— Как я вижу, вы слышали историй Ти-Си. Если мы действительно увидим что-нибудь в этом роде, нам придется бросить ему в пасть юного Тима, так что было бы неплохо, если бы кто-нибудь сделал его портрет, пока он еще жив.

Тиму, судя по всему, не понравилось, что из него сделали объект шуток. Он даже покраснел от гнева.

— Он меньше меня! — заявил он, кивая на Кей.

— Верно, — согласился Алекс, — но мой брат с нами не поедет. Он пока поживет здесь. Покажите мне, что в ящиках, — обратился он к Эли.

— С радостью, — ответил тот, и они пошли по причалу.

Кей спустилась к реке. В детстве она часто с братьями каталась на лодке по реке Джеймс. Сейчас же выяснилось, что экспедиция отправится в путь по воде. Решение было правильным: поселок окружали сплошные непроходимые джунгли.

— Значит, ты с нами не едешь?

Оглянувшись, она увидела того паренька, Тима. Он был выше ее и ужасно тощий, как будто тело не поспевало за ростом. И еще он был помладше.

— Нет, — улыбаясь, ответила она.

— Боишься, да?

— Нет, конечно, я не еду не поэтому.

— Там есть аллигаторы. Слышал о них?

— Да, слышал. — Она продолжала улыбаться, но уже без особого дружелюбия — его агрессивность ей не нравилась.

— А видел их?

— Нет. Прошу меня простить…

Тим преградил ей путь.

— Спешишь пожаловаться своему большому братцу, что я обозвал тебя трусом?

Кей расправила плечи и открыто посмотрела на юнца.

— У меня нет желания говорить о тебе ни с братом, ни с кем-нибудь еще. — Взглядом она дала ему понять, что не считает его достаточно важной персоной, чтобы тратить на него слова.

— Ты меня еще вспомнишь! — заявил он и вдруг сильно ударил ее в плечо.

Кей зашаталась, но не смогла удержать равновесие и повалилась в реку, в жижу, образовавшуюся из ила, гниющих водорослей и мусора, набросанного людьми. Она даже успела разглядеть черепа животных, пока поднималась на ноги. Алекс уже спешил к ней по причалу. Встав на колени, он протянул ей руку, Кей знала, что он едва не прыгнул в воду, чтобы спасти ее.

— Чем, черт побери, ты занимаешься? — по-шотландски спросил он. Взгляд его был мрачным, а в голосе, хоть и сердитом, слышался страх. — Мне еще не хватало, чтобы ты утонула!

Кей ответила ему тоже по-шотландски:

— Этот тщедушный негодяй сбил меня с ног.

— Вот как? — На губах Алекса появилась слабая улыбка.

— Он сам упал, — громко сказал Тим. — Споткнулся о ящик и свалился в воду. Я пытался поймать его, но не успел.

— Это правда, парень? — спросил Эли, сочувственно глядя на мокрую Кей.

Все трое уставились на нее в ожидании ответа. Ее так и подмывало сказать правду, однако она знала, что такая манера поведения присуща женщинам. Ее братья довольно часто делали друг другу гадости, но никогда никого не выдавали. Этот неправильный кодекс мужской чести требовал, чтобы правду скрывали.

Наконец, против своей воли, она сказала:

— Да, я упал.

— Что ж, — вздохнул Эли, — хорошо, что не поранился.

Алекс положил руку ей на плечо.

— Пошли, тебе надо переодеться. — Он обратился к Эли: — До встречи завтра рано утром.

— Мистер Грейди приедет к полудню, — сказал Эли. — Вот ты ему и доложишь, что у нас нет регистратора.

— Хорошо, — согласился Алекс и повел Кей прочь.

Но она вдруг остановилась.

— Я забыла шляпу.

Когда она падала, шляпа отлетела на причал и так и осталась лежать там. Этот мальчишка стоял неподалеку и торжествующе ухмылялся. Кей подобрала шляпу. Она знала, что нельзя вести себя по-детски, что нельзя опускаться до уровня этого негодника, но справиться с собой не смогла. Возможно, мужской наряд на какое-то время превратил ее в Тэлли. На обратном пути поравнявшись с Тимом, она ловко подсекла его ногой, и он, повалившись вперед, ударился лицом о край деревянного ящика.

Кей надела шляпу и, гордо подняв голову, прошла мимо поверженного противника.

— Он мне разбил нос! — завопил позади нее Тим.

Эли сердито посмотрел на парня:

— Ты сам виноват, не так ли? Ты же только что говорил, что Кей сам виноват в том, что упал в реку, вот и с тобой случилась такая же неприятность. Разве я не прав?

Кей, не оборачиваясь, затаила дыхание.

— Да, я споткнулся, — с неохотой промямлил Тим.

Кей с победной улыбкой посмотрела на Алекса:

— Ну что, пойдем?

— С радостью, только если ты закончила свои дела. А то вдруг тебе захочется переехать парня фургоном.

— Нет. Хватит и разбитого носа. — На ее лице появилось невинное выражение. — Как ты думаешь, мы можем купить мне новую одежду? Иначе мне придется ходить голышом, пока эта не высохнет.

— Кей, после того, что ты сделала с несчастным мальчишкой, я готов выполнить все, что ты скажешь.

— Эх, если бы это было так, — вздохнула она, и Алекс от души расхохотался.

Глава 11

Держа мокрую одежду на вытянутой руке, Кей одернула очень красивый жилет. Хозяин фактории рассказал, что купил его у молодого джентльмена, которому нужны были деньги, чтобы запастись провиантом на месяц перед отправлением в джунгли.

— Парень так и не вернулся, — покачал головой хозяин фактории и сделал большие глаза, пытаясь напугать Кей. — Наверное, его кто-то сожрал.

— Мой брат не едет в экспедицию, — строгим голосом произнес Алекс. Ему только не хватало, чтобы Кей еще сильнее испугалась. — Сколько за жилет?

Алекс нахмурился, глядя на то, с каким интересом Кей изучает вышивку по краю жилета — пчелы, вьющиеся над цветами. По его личному мнению, она выглядела слишком женственно, ей следовало бы надеть то выношенное старье, что он подобрал для нее. Однако ему не удалось отговорить ее от покупки расшитого жилета.

— Прекрати, иначе люди догадаются, что ты девушка, — прошептал он ей на ухо.

— Хозяин фактории принял меня за парня. И этот мерзкий Тим тоже, и Эли ни на секунду не усомнился. Только ты думаешь, что я выгляжу как женщина.

— Они все слепые.

Пройдя немного вперед, Кей повернулась и пошла обратно.

— Ты хочешь сказать, что если бы ты впервые увидел меня, если бы не знал, кто я такая, ты понял бы, что я женщина?

— Да, — ответил Алекс. — Ты ходишь по-женски, говоришь по-женски и занудствуешь по-женски. Я в жизни не видел женщины более женственной, чем ты.

— Думаю, это комплимент.

— Вовсе нет. — Алекс нахмурился. — Если я оставлю тебя здесь, тебя разоблачат. Кто-то обязательно догадается, что ты прячешь свое истинное лицо, и тогда сразу возникнет вопрос — зачем?

— Вот и возьми меня с собой.. — Эта мысль засела у нее в голове, и она собиралась подводить Алекса к такому решению медленно, опасаясь, что высказанную напрямик идею он воспримет как удар кузнечного молота. — Я умею… — Она хотела сказать, что умеет рисовать, но он перебил ее:

— Ни под каким видом! Ни за что! Нет, нет и нет. — Он решительным шагом направился к пансиону.

— Но… — Кей догнала его. — Будет лучше, если я поеду с тобой, а не останусь здесь одна, без защиты.

— Нет. Уж лучше сидеть здесь, в безопасности, чем путешествовать по неисследованным территориям, где на каждом шагу подстерегает опасность. И я больше не желаю слышать об этом. — Открывая дверь пансиона, он так посмотрел на Кей, что она поняла: он действительно не будет ничего слушать.

Кей гордо вскинула голову и прошла вперед. Она уже заготовила резкий ответ для Алекса, но тут к ней подбежали те две девочки, которых они видели при въезде в поселок.

— Мы знали, что это вы, — сказала одна, расширившимися от любопытства глазами глядя на Кей. — Я говорила Элис, что вы остановитесь у нас.

Девочки были близняшками, похожими друг на друга как две капли воды и не особо симпатичными. На них были застиранные платья. По сравнению с ними Кей в расшитом жилете выглядела ослепительно.

— В жизни не видела такого красивого парня, как ты, — сказала вторая и взяла Кей под руку.

Первая пристроилась с другой стороны от Кей.

— Пошли в столовую, мы тебя покормим. Уж больно ты худой.

— Это правда, что ты будешь жить у нас несколько месяцев?

Кей оглянулась на Алекса и устремила на него молящий взгляд, призывая его на помощь. Однако он улыбался той самой улыбкой, которую она уже хорошо знала. Он наслаждался ситуацией и радовался, что ее отвлекли от разговора.

— У меня есть кое-какие дела, — сказал Алекс, сдерживая смех. — Увидимся позже, братишка. Хорошего тебе вечера.

Кей взглядом дала ему понять, что он еще поплатится за то, что бросает ее. Алекс же лишь улыбнулся и вышел на улицу.

Заполучив Кей в свое полное распоряжение, девочки забросали ее вопросами:

— Сколько тебе лет?

— Где живет твоя семья?

— Ты обручен?

— Какое твое любимое блюло? Я замечательно готовлю.

— Я видела, как ты ехал верхом. Я тоже люблю лошадей. Думаю, у нас много общего.

— Ты действительно поживешь у нас несколько месяцев? Мы могли бы каждый день вместе кататься верхом. Только ты и мы двое, больше никого. Я возьму с собой еду, а если мы заблудимся, то там и заночуем.

Девочка, внесшая это предложение, принялась гладить Кей по руке. Кей выдернула у нее руку и села за обеденный стол!

— Прочь! — прозвучал голос позади нее. — Немедленно убирайтесь отсюда, оставьте в покое молодого человека.

Обернувшись, Кей увидела женщину. Она стояла в дверном проеме и держала в руках тарелку с едой и кружку. Женщина была высокой и красивой. Кей прикинула, что ей слегла за тридцать, однако впечатление портил усталый взгляд, говоривший, что она многое повидала в жизни и много страдала.

Поставив еду перед Кей, женщина грозно посмотрела на девочек, и те с неохотой вышли из комнаты.

— Извините их, — сказала женщина. — У нас тут редко, появляются молодые люди, боюсь, они слишком бурно восприняли ваш приезд. Я постараюсь держать их подальше от вас.

На тарелке была жареная птица, не похожая ни на курицу, ни на другие летающие создания. Кей нерешительно взяла нож и вилку и принялась есть. Оказалось очень вкусно.

— Меня зовут Благодать, — сказала женщина, усаживаясь напротив нее.

— Как вы узнали, что я остановлюсь у вас? — спросила Кей.

Благодать улыбнулась:

— Сюда заходил Тим и просил подлечить ему нос. Хорошо, что вы не едете с ними, иначе у вас с ним была бы куча проблем.

— Он с первого взгляда меня невзлюбил.

Кей ела овощи, которые не видела никогда в жизни. Они тоже были очень вкусными. Интересно, подумала она, будут ли они расти в Виргинии? Может, посадить их в маминой теплице?

— Думаю, он приревновал вас, — пояснила Благодать. — Предполагалось, что он будет самым молодым членом экспедиции, а тут появляетесь вы, молодой, красивый, образованный и…

— Образованный? — Кей не понравилось, что женщина догадалась о столь многом.

Благодать снова улыбнулась.

— По словам малыша Тима, вы говорите, как английский профессор. Профессоров он, конечно, не встречал, но порассказал о вашей надменности.

Кей понравилось, что женщина так хорошо знает характер негодника Тима. Вполне возможно, подумала она, что они с Благодатью подружатся. И это будет только к лучшему, если ей предстоит прожить здесь какое-то время.

— Вы давно здесь живете?

Благодать подошла к буфету и достала оттуда глиняную миску. Судя по тому, что успела увидеть Кей, дом был обставлен скудно, причем мебелью, сделанной каким-то местным умельцем. Зато везде царили чистота и порядок.

— Всю жизнь, — ответила Благодать, положила в миску нарезанных фруктов и подвинула ее к Кей. — Не всю, конечно, но кажется, что очень долго.

Кей поняла, что нельзя продолжать расспросы — излишняя любознательность присуща только женщинам. Отец часто говорил, что можно быть двадцать лет знакомым с мужчиной и не знать о нем то, что его жене удастся вытянуть из него за двадцать минут.

Однако Кей не смогла удержаться. Она находилась в чужом месте среди чужих людей, и ей хотелось побольше узнать о жизни этой женщины.

— А почему так? — спросила она.

Благодать какое-то время молчала, Кей же смотрела на нее вопросительно, ожидая ответа. Постояльцами Благодати были в основном пожилые мужчины, и все они вели разговоры только о делах. У них не хватало времени на то, чтобы сесть и поговорить по душам с хозяйкой пансиона.

— Мама умерла, когда рожала меня, и много лет мы жили вдвоем с отцом. Ему нравилось переезжать с места на место, поэтому я не успевала с кем-нибудь подружиться. Но был один молодой человек… — Она всплеснула руками. — Как бы то ни было, до отца доходили слухи, что где-то на юге есть работа получше, а еще дальше — еще лучше, поэтому мы снимались с места и переезжали. Когда мне было семнадцать, он снова женился, и его жена родила близнецов, Джейн и Элис. Она была не из тех женщин, кто с радостью принимает материнство и домашние заботы.

— То есть она воспользовалась тем, что у нее есть взрослая падчерица, и взвалила на вас и детей, и дом?

Благодать улыбнулась, и Кей подумала, что так она выглядит значительно моложе и красивее.

— Что-то в этом роде. В конце концов, она была всего на полгода старше меня. Ей хотелось наслаждаться жизнью.

— Но вы…

Благодать пожала плечами.

— Она умерла, когда девочкам было десять, отец умер на следующий год, так что получилось даже хорошо, что я в то время оказалась дома и смогла позаботиться о них.

— Значит, вы стали матерью, не выйдя замуж.

— Человек делает то, к чему его вынуждают обстоятельства.

— Да, именно так, — сказала Кей, пододвигая к себе миску с фруктами и заглядывая в нее.

Ее мысли снова вернулись к тому, что случилось с ней и Алексом. Она действительно делала то, к чему ее вынуждали обстоятельства.

— Итак, вы будете жить здесь и ждать возвращения вашего брата из экспедиции мистера Грейди?

— Вообще-то брат хочет, чтобы я пожил здесь несколько недель, а потом поехал домой.

— Один?

— Да, — ответила Кей. — А что в этом такого?

— Вы очень молоды, чтобы путешествовать одному.

— Мне двадцать.

У Благодати от удивления отвисла челюсть.

— Только не говорите этого моим сестрам. Я сказала им, что вам всего шестнадцать. Если они узнают, что вам двадцать, они за две недели женят вас.

Кей улыбнулась:

— Сомневаюсь.

— Не сомневайтесь, женят, — серьезно возразила Благодать. — Вы не представляете, как им хочется выбраться отсюда. Элис говорит, что собирается стать актрисой, а Джейн мечтает выйти замуж и родить детей.

— Но им же не больше… Сколько им?

— Четырнадцать, почти пятнадцать. Но они много выстрадали за свои короткие жизни, поэтому считают себя взрослыми. Я надеялась, что вам понравится одна из них, и… и…

— Вы сможете сбыть ее с рук?

— Да, — подтвердила Благодать, улыбаясь.

— Значит, вам тоже хочется выбраться отсюда?

— Больше всего на свете.

— Но вы так и не встретили своего мужчину среди всех тех, кто приезжает сюда? — спросила Кей.

— Мне делали предложения, но да, я не встретила мужчину, которого хотела бы удержать. Ну, вы понимаете, что я имею в виду.

Кей собралась ответить, что отлично ее понимает, но в последний момент остановилась. Если ей предстоит провести в обществе Благодати несколько недель, причем в мужском обличье, надо сразу начинать играть свою роль.

Когда Благодать сказала: «У меня есть для вас письмо», — Кей так изумилась, что едва не поперхнулась.

— От кого?

Благодать улыбнулась и, оглянувшись на дверь, чтобы убедиться, что никто не подсматривает, ответила:

— От мистера Коннора.

То, как женщина произнесла имя, заставило Кей повнимательнее взглянуть на нее. Судя по всему, Благодать неравнодушна к дяде Ти-Си, или, как выразился бы Алекс, «ее снедает всепоглощающая страсть». Хотя он во всем видит романтику.

— Вот как? — наконец проговорила Кей. — А вы уверены, что оно для меня?

Благодать достала из кармана сложенный листок и задержала его в руке на мгновение, как бы не желая расставаться с ним.

— Здесь сказано «Для Кей», а адресовано оно было мне. Вчера его привез какой-то мужчина, приехавший верхом. Думаю, он скакал днем и ночью не останавливаясь, чтобы успеть до отъезда вашего брата.

— Наверняка, — пробормотала Кей, беря письмо.

Ей хотелось немедленно взломать восковую печать и узнать, что написал дядя Ти-Си, но, взглянув на Благодать, она поняла, что делать этого не следует. Не вызывало сомнений, что женщина жаждет узнать содержание письма.

— Ты поел? — спросила от двери одна из близняшек.

Благодать вздохнула.

— Поел, — ответила она, забирая пустые тарелку и миску. — Но теперь он хочет отдохнуть.

— Но мне нужно ему кое-что показать, — сказала одна из девочек.

— Мне тоже, — почти одновременно с первой заявила другая. — Пожалуйста, идем с нами. У нас есть много интересного.

Кей разрывалась между желанием бежать от девочек и необходимостью изображать из себя молодого парня, которому, вероятно, должно льстить, что девочки вьются вокруг него.

— А вы покажете мне ваши местные диковинки? — спросила она, вставая.

— Мы покажем все, что захочешь, — хихикнув, ответила одна из них.

Кей подумала, что, когда увидится с мамой, обязательно попросит у нее прощения. Она часто считала, что мама слишком строга, слишком старомодна, но сейчас видела, что бывает с девочками, которых мама не наставляет на каждом шагу. Они становятся вот такими.

— Вы не обязаны идти, — Благодать сурово посмотрела на сестер.

— Ничего, все в порядке. — Кей позволила девочкам взять ее за руки и вывести из комнаты. — Мне интересен ваш край.

Глава 12

— Они пытались целовать меня, — с ужасом рассказывала Кей Алексу.

Стояла ночь, они были в конюшне, где Алекс чистил их лошадей.

— Вот как?

— Только попробуй поиздеваться надо мной! Если скажешь хоть слово, я… — Она торжествующе усмехнулась. — Я не дам тебе прочитать письмо дяди Ти-Си.

Алекс сразу перестал улыбаться и, прекратив работать, внимательно посмотрел на Кей.

— Что он пишет?

— Я еще не открывала письмо.

— Не читала?

— К твоему сведению, после того как ты зашвырнул меня в это девичье царство, у меня не было ни одной свободной минутки. Ты хоть понимаешь, что эти близняшки хотели от меня? Они ощупали меня всю, с ног до головы, и постоянно лезли целоваться. Одна из них подставила мне подножку, и я упала на другую, и они…

— Они такие же, как все женщины на земле, — небрежно бросил Алекс. — Где письмо?

— Они не такие, как все. Я в жизни…

— А как еще мужчине узнать, что женщина ждет от него поцелуя, если она не скажет ему об этом напрямик? — В его голосе слышалось явное нетерпение. — Дай мне письмо.

— Может, и так, но существует такая штука, как тонкость. У докторов даже пиявки не присасываются так, как присосались ко мне эти две. Я и шагу не могла ступить, чтобы они не…

Взгляд Алекса заставил Кей замолчать и достать из кармана письмо, хотя она планировала прочитать его первой. Как никак оно адресовано ей. Но за последнее время она так привыкла все делить с Алексом, что даже не испытала ни малейшего сожаления.

Кей протянула ему письмо, однако он не взял его и продолжал чистить лошадь.

— Прочти мне вслух.

Кей сломала печать. При виде знакомого почерка крестного она едва не расплакалась. Несколько раз глубоко вздохнув, она успокоилась и сказала:

— Написано через пять дней после того… после того как я встретилась с тобой. — Это было самое мягкое описание побега из тюрьмы.

Кей начала читать:

«Моя дорогая, любимая Кей!

Не могу передать, как я виноват в том, что случилось с тобой. Это все моя вина, и я никогда не прощу себя. Я был бы рад расписать тебе все подробности, нисколько у меня хватит пера и бумаги, но здесь Адам, а ты знаешь, что это значит. Так что к делу.

Во-первых, твои родители ничего не знают. В тот вечер, который я не могу назвать иначе, как “Вечер большой ошибки”, Хоуп наняла быстрый экипаж, взяла с собой Кадди, верного слугу твоей матери, и отправилась в Эдилин к Нату, чтобы с его помощью собрать твоих братьев. Ей повезло: Адам оказался дома и все организовал. Он знал, что рассказывать твоему отцу ничего нельзя, иначе начнется война. Ангус был бы вне себя от страха за тебя, а если бы он обнаружил, что причиной всех неприятностей стал я, то лишил бы меня жизни, причем по праву.

Нат сказал мне, что Адам умеет мастерски лгать, когда того требует ситуация, и на этот раз он превзошел себя. Он выдал твоим родителям какую-то безумную историю, объясняя необходимость срочно уехать и они с Натом довольно быстро добрались до Чарлстона. Думаю, Адам запряг орла и долетел.

Один день Адам потратил на то, чтобы поговорить с людьми и позадавать вопросы. Он планирует куда-то уедать, но не рассказывает куда. Нат останется в Чарлстоне и попробует разгадать тайну, как жена Алекса была убита в запертой комнате.

Кей, твоя репутация не пострадала. Это оказалось простым делом, но если ты читаешь это письмо, значит, ты во Флориде. Интересно, а Алекс…»

Кей замолчала и пробежала глазами остальную часть письма, а потом посмотрела на Алекса.

— Ты был прав, утверждая, что дядя Ти-Си придумает, как обелить мое имя.

— Читай дальше, — попросил Алекс.

— Там нет ничего важного. Ты успел подкрепиться? Благодать — хозяйка пансиона — приготовила какую-то птицу, я таких в жизни не ела. Она начинила ее рисом и специями. Очень вкусно, и…

— Читай письмо, и только попробуй опустить хоть слово. — Тон Алекса был таким, что Кей побоялась его ослушаться.

Она снова опустила взгляд на письмо.

«…Интересно, а Алекс все еще с тобой? Когда я навещал его в тюрьме, он был очень зол, и у меня разрывалось сердце при виде того, как он тоскует по своей жене. Он с тобой хоть общался за ваше долгое путешествие? Моя душа страдает, когда я представляю, что ты натерпелась от него.

Адам велел мне передать, что ты должна оставаться там, во Флориде, и ждать, когда за тобой приедет кто-нибудь из братьев. Что ты не должна уезжать оттуда, что ты не должна двигаться с места, пока кто-нибудь, наверное, Тэлли, не приедет за тобой. Адам повторил это сотни раз. Он, кажется, не считает тебя послушной юной девицей. Я сказал ему, что ты совсем другая, что ты с готовностью согласилась помочь бедняге Алексу. Кей, дорогая, твой старший брат произнес ругательства, которые я в своих путешествиях ни разу не слышал ни от моряков, ни от горцев!

Умоляю тебя, прошу, оставайся там. Благодать позаботится о тебе, а пока будешь ждать, можешь пользоваться моими рисовальными принадлежностями. Благодать покажет, где они лежат. Она очень добрая женщина и во многом помогла мне.

Кей, дорогая, а тебе удалось разговорить Алекса? Пока, он был в тюрьме, он большей частью молчал. Я поклялся хранить тайну, но должен сказать тебе, что он знает гораздо больше, чем я думал. Не говори Алексу, но длинное письмо, которое он написал в тюрьме, так и не дошло до адресата. Нат просит передать Алексу, если тот еще не уехал, что он, Нат, дал нерушимую клятву выяснить, кто убил жену Алекса.

Я должен идти. Адам бросает на меня грозные взгляды, мне страшно. Как же он похож на твоего отца!

Я очень сильно тебя люблю и сожалею, что доставил столько страданий тебе и твоим родным. Когда мы снова будем вместе, напомни мне, что я задолжал тебе шоколад.

Люблю тебя всем сердцем,

Ти-Си Коннор».

Кей сложила письмо и посмотрела на Алекса, но тот стоял к ней спиной, сосредоточив все внимание на лошади.

Однако Кей успела хорошо узнать его и поняла, что он обдумывает слова дяди Ти-Си.

— Что он имел в виду, когда написал, что ты знаешь больше, чем он думал?

Минуту Алекс продолжал молча чистить кобылу.

— Я рад, что твоя репутация не пострадала, — наконец проговорил он. — И я согласен с твоими братьями в том, что ты должна оставаться здесь и ждать, когда кто-то из них приедет за гобой. Мне с самого начала не нравилась идея, что ты поедешь домой одна. — Он оглянулся на нее. — Даже в мужском наряде. — Судя по тону, его последние слова были шуткой.

— Тэлли, — мрачно произнесла Кей. — Он поднимет меня на смех.

Алекс хмыкнул. Казалось, он считает, что такая реакция Тэлли будет правильной.

— Зато представь, как ты заткнешь его за пояс своими историями о путешествии. Ты по ночам скакала верхом в обществе беглого преступника. Можешь рассказать ему, что тебе было страшно, что ты постоянно рисковала жизнью.

Кей многозначительно подняла брови.

— Когда это я рисковала жизнью — когда мы танцевали в магазине? Или когда твоя голова лежала у меня на коленях и я втирала тебе в волосы жасминовое масло?

Алекс отвернулся, и Кей не успела увидеть выражение его лица.

— Не знаю, — тихо проговорил он. — Но в первую ночь ты же боялась меня.

— Да. Я едва не перерезала тебе горло.

Он усмехнулся:

— А тебе известно, что в том месте, где ты резанула, образовалась рана и она болит?

— Я тебя не резала!

— Резала. Когда мы убегали из амбара и ты срезала с меня штаны. — Он весело посмотрел на нее. — Скажу тебе так, я думал, ты собираешься прикончить меня, и не знал, удастся ли мне увернуться от ножа.

— Мне было нелегко выбрать между тобой и хозяином того полуразвалившегося амбара.

— Ты рада, что выбрала меня? — смеясь, спросил Алекс и сразу посерьезнел. Он отлично понял, что Кей снова намекает на свое нежелание оставаться в поселке.

— Да.

Они посмотрели друг на друга и смутились. Мысль о том, что это последний их вечер вместе, угнетала.

Алекс нарушил молчание:

— Так ты целовалась с ними?

— С кем?

— С девчонками?

— Ты больной. Ты хуже убийцы, у тебя с головой не все в порядке. Тебя нужно сдать в сумасшедший дом.

— А с юным Тимом? Ты произвела на него неизгладимое впечатление. Может, ты вернулась назад и чмокнула его?

— Я скажу своему брату Адаму, что ты плохо со мной обращался, и он побьет тебя.

Алекс рассмеялся:

— Ах, как же я буду скучать по тебе! Ты развеселила меня, когда я уже думал, что никогда в жизни не улыбнусь.

— Тебя не было бы в живых, если бы не я. — Кей говорила совершенно серьезно, а взгляд ее был сердитым.

Алекс вновь занялся лошадью.

— Нет, ты со мной не поедешь, и не начинай сначала. Лучше расскажи, как здесь кормят. Вполне возможно, с завтрашнего дня я буду есть на обед только аллигаторов. Интересно, каковы они на вкус?

— Надеюсь, вкус у них будет такой же, как у тухлого осла, — буркнула Кей, глядя ему в спину. — И не думай, что сегодня мы ляжем в одну кровать. Я этого не желаю. Ты, Александр… Йейтс, неблагодарный, бездушный, вечно всем недовольный негодяй. Жаль, что я не помню те слова, которым меня учил брат, иначе я обозвала бы тебя по-другому. — С этими словами она вышла из конюшни и в сердцах хлопнула дверью.

Обернувшись, Алекс посмотрел на дверь и вздохнул. Он действительно будет скучать по ней.

Кей лежала на кровати — одна — и боролась с подступающими слезами. Когда она вышла из конюшни, оказалось, что за дверью ее поджидают близнецы, горя желанием задать ей новые вопросы и просто прикоснуться к ней. Они были настолько откровенны в своих авансах, что Кей едва не выложила им всю правду о том, что она женщина. Однако она понимала, что делать этого нельзя.

При мысли, что ей предстоит общаться с ними в течение долгого времени, ей захотелось прыгнуть в седло и ускакать прочь. Даже одна неделя рядом с ними — не говоря уже о двух или трех — вызывала у нее отвращение.

Но хуже всего было то, что после всех испытаний ей предстояла встреча с Тэлли. С Тэлли! С братом, которому больше всего на свете нравится выставлять ее полной неумехой!

В голове зазвучал его голое: «Значит, ты прямо в бальном платье верхом поехала спасать приговоренного преступника? А ты не побоялась запачкать платье? Или испортить прическу?»

Он будет вот так донимать ее, а ей придется его слушать.

Хотя его можно пристрелить, подумала Кей. Ранить в плечо. Или в бедро. Рана заживет быстро, зато он на время заткнется.

Кей так увлеклась воображаемой расправой с братом, что не услышала стук в дверь. Так как днем Благодать строго запретила девочкам беспокоить постояльца, Кей решила, что пришел Алекс, чтобы извиниться. Красиво уложив волосы вокруг лица, она крикнула:

— Входи.

Когда дверь приоткрылась и в образовавшейся щели появилась голова Благодати, Кей принялась поспешно убирать волосы под голову.

— Извините, что тревожу вас, но я хотела спросить, что было в письме мистера Коннора. Плохие новости?

— Нет, — ответила Кей. — просто вести из дома.

— Я заметила, что когда вы вышли из конюшни, вы были не в духе, и я подумала…

Кей напомнила себе, что надо соблюдать осторожность. За долгое путешествие с Алексом она отвыкла быть среди людей и забыла, что окружающие могут многое подмечать.

— Нет, у нас с братом случилась обычная размолвка.

— А-а, — протянула Благодать. Она смотрела на руки Кей и, кажется, хотела еще что-то сказать, только не знала как. — Вот и хорошо. Я про письмо, Надеюсь, с мистером Коннором все в порядке.

Тут Кей сообразила, чего добивается Благодать: ее интересует сам дядя Ти-Си.

— Он очень высокого мнения о вас.

— Да? — Благодать засияла и улыбнулась. — Я тоже считаю его достойным человеком. Он рассказывал вам, как мы с ним испытывали ящик с рисовальными принадлежностями?

— Что-то говорил, — вежливо солгала Кей. Все, что касалось женщин, Ти-Си держал в тайне, в беседе он мог упомянуть только какую-нибудь индианку из племени, где он побывал. — Только вот подробностей я не знаю.

— Вы не против? — спросила Благодать, указывая на стул возле кровати.

— Да, пожалуйста, — ответила Кей, усаживаясь повыше.

Она была в одной рубашке. Бриджи висели на изножье кровати. Будь она мужчиной, подумала Кей, присутствие Благодати вряд ли можно было бы назвать уместным.

— Мистер Коннор приехал сюда весной с мистером Грейди, и они принялись составлять план экспедиции.

— И жили они у вас?

— Да, — кивнула Благодать и опустила взгляд на свои руки. — Мистер Грейди был очень занят, а мистер Коннор… — Она подняла голову. — Думаю, Вы знаете, что он потрясающий художник. Даже мистер Грейди так считает.

Кей решила никак не комментировать эти слова. По ее мнению, дядя Ти-Си был потрясающим ботаником, но нарисовать ничего стоящего не мог.

Благодать встала и подошла к окну, посмотрела на луну, а потом повернулась к Кей.:

— Обычно я не обращаю внимания на мужчин, которые приезжают сюда, но с мистером Коннором получилось по-другому. Он добрый и образованный, мы с ним вели интересные беседы.

— Он очень милый человек.

— Вы согласны? — восторженно воскликнула Благодать и села на стул. — Он привез с собой коробки с рисовальными принадлежностями. Это были толстые пачки бумаги, изготовленной в Италии, французские карандаши и английская акварель. Это была такая красота!

Кей молча смотрела на женщину. Та явно была без ума от Ти-Си Коннора. Кей стало интересно, отвечает ли крестный на эту любовь. По словам мамы, дядя Ти-Си не способен любить никого кроме умершей Батшебы.

— Дядя Ти-Си написал, что у вас хранятся его рисовальные принадлежности и что я могу воспользоваться ими, пока буду ждать приезда одного из своих братьев.

— Он так написал? Как это любезно с его стороны вспомнить обо мне. Да, они у меня, в спальне.

Кей не стала спрашивать у нее, не спит ли она с ними в обнимку.

— Вы говорили что-то насчет ящика.

— Да, у него был металлический ящик, в котором он хранил принадлежности и готовые рисунки. Ящик был сделан так, чтобы в него не попадала вода. Мы с мистером Коннором пошли на реку и сбросили ящик реку, чтобы проверить, удержится он на воде или утонет. Естественно, мы привязали его веревкой, чтобы он не уплыл к Кауфорду. Все прошло замечательно. Когда мы через несколько часов вытащили ящик на берег, все бумаги в нем были сухими.

— Через несколько часов? — удивилась Кей.

Благодать зарделась и сразу помолодела. Любовь творит с человеком удивительные вещи, подумала Кей.

— Нам понадобился почти целый день, чтобы убедиться, что в ящик действительно не попадает вода.

— Наверное, для вас это было приятным развлечением, — заметила Кей.

— Очень. — Благодать снова встала. — Ящик заперт, но мистер Коннор оставил мне ключ. Если в его письме написано, что вы можете пользоваться его вещами, я с радостью дам их вам. Но мне все равно требуется подтверждение.

— Значит, подтверждение, — медленно проговорила Кей, и хмурясь.

Судя по всему, Благодать нашла предлог, чтобы заглянуть в письмо Ти-Си, однако естественно, его ей показывать нельзя, потому что в нем слишком много личной информации. А это значит, что Кей не сможет воспользоваться вещами крестного, когда ее бросит тут Алекс, неблагодарный.

— Не буду мешать вам спать, — сказала Благодать. — Дайте только мне взглянуть на подпись мистера Коннора, и я с радостью передам вам ящик. — Улыбаясь, она пошла к двери.

Поддавшись порыву, Кей спросила:

— А мистер Грейди, он какой?

У Благодати от удивления округлились глаза.

— Сомневаюсь, что смогу описать его. Тим говорит, что он приезжает завтра, так что вы сами увидите.

— Он добрый человек?

— Он… Джеймс Грейди сам по себе. Лучше я пойду, иначе девочки неправильно меня поймут. — Она поспешно вышила из комнаты.

Кей в сердцах ударила кулаком по подушке. Все хуже, и хуже, и хуже. Ситуация стремительно катится вниз. Ей предстоит несколько недель терпеть муки от этих томящихся по любви женщин. Две преисполнены решимости женить ее на себе, а третья требует показать ей письмо, прежде чем выдать жалкий карандаш. Что ей делать все это время?

И в довершение ко всему за ней приедет не кто-нибудь, а Тэлли.

Кей снова задумалась о том, чтобы вылезти в окно, сесть на лошадь и ускакать прочь. А еще лучше самой доплыть до дома по реке. Интересно, впадает ли Сент-Джонс в реку Джеймс? Может, стоит разыскать лодку и самой сесть на весла?

Она не сдержала улыбку, представив, как встревожится Алекс, когда обнаружит ее отсутствие. Пусть это будет ему уроком, подумала Кей. Пусть испугается до смерти — не надо было обрекать ее на такие мучения, причем после того, как она спасла его жалкую жизнь!

Засыпая, Кей спросила себя, а где он устроился спать этой ночью? Ей очень хотелось, чтобы ему было плохой неуютно.

Глава 13

Кей была в плохом настроении и поэтому не задавалась вопросом, какая птица снесла яйца, которые она сейчас катала по тарелке. За последнее время она видела столько странных летающих и бегающих созданий, что уже потеряла им счет. Вчера она пыталась выяснить у девчонок, что за огромная птица кружит над головой но тех интересовала не птица, а сама Кей. Им нужно было только одно: прикасаться к ней, сидеть рядом с ней, привлекать к себе ее внимание.

— Нет, такое просто невозможно, он ошибается, — пробормотала она; вспомнив, как Алекс говорил, что так себя ведут все девчонки.

Кей никогда так себя не вела со своими многочисленными кавалерами. Она всегда была вежлива, держалась, как подобает благовоспитанной леди. Несколько раз, оставаясь наедине с кем-нибудь из троих выбранных ею претендентов, она не позволяла себе ничего предосудительного, такого, что не сделала бы на виду у матери. Не у отца, конечно, но у матери.

— Вы что-то сказали? — спросила Благодать, ставя перед ней еще одну миску.

Если она будет съедать хотя бы половину того, что ей готовят, думала Кей, она станет толстой. Интересно, развила она мысль дальше, а девчонки отстанут, если она потолстеет?

— Ваш брат пока не заходил, — сказала Благодать. — Как вы думаете, он будет завтракать?

— Я не знаю, где он провел ночь, не знаю, ел ли он и когда будет есть.

— Ясно, — спокойно произнесла Благодать.

— Я провел ночь под лестницей, — раздался от двери голос Алекса.

Кей повернулась и едва удержалась, чтобы не броситься к нему. Она была рада видеть хоть одно знакомое лицо. Она тут же стерла улыбку с лица, однако Алекс успел ее заметить.

— Мистер Йейтс, — сказала Благодать, — присаживайтесь и позавтракайте. Я принесу вам тарелку с яйцами.

Она вышла из комнаты, а Алекс сел напротив Кей.

— Скучала по мне? — Он взял тост с тарелки в центре стола.

— Ни капельки. Надеюсь, ты замерз ночью.

— Жаль, что в Шотландии лето не такое теплое, как здешняя зима. И сколько вы намерены сердиться на меня, леди?

— Прекрати называть меня леди. Благодать услышит.

— Интересно, в чем ее родители увидели благодать, когда она родилась?

Это был практически тот же вопрос, который задала себе Кей, когда Благодать представилась, однако она не стала рассказывать об этом Алексу. Она лишь бросила на него сердитый взгляд и принялась катать яйца по тарелке.

— Сегодня приезжает Грейди.

— Надеюсь, он не приедет, — сердито буркнула Кей. — Надеюсь, тебе тоже придется здесь остаться.

— Ты так хочешь, чтобы я остался с тобой, да?

— Я не хочу, чтобы ты остался со мной. Я не хочу сама оставаться в этом месте и ждать, когда приедет мой брат и станет высмеивать меня.

— У них тут, между прочим, есть почта, — терпеливо произнес Алекс, — так что можешь написать какому-нибудь другому брату и попросить его приехать за тобой. Как зовут того, красивого?

— Итан. Нет. Если Адам сказал, что за мной приедет Тэлли, значит, это будет Тэлли. Никто не смеет противоречить Адаму.

Лицо Алекса на мгновение омрачилось.

— Ты завтра проводишь меня?

— Я думала, вы отплываете сегодня. Надеялась, что вы отплывете сегодня.

— Грейди должен привести лодку с провиантом, и завтра мы отплываем. Ты будешь плакать и махать мне вслед?

— Я устрою вечеринку.

— С девочками? И будешь тайком целоваться с ними?

Кей схватила вилку и попыталась ткнуть ею Алекса, но он со смехом увернулся. В этот момент вошла Благодать.

— Надеюсь, еду приготовили так, как вы любите? — спросила она, переводя любопытный взгляд с Кей на Алекса и обратно.

— Все замечательно, — сказал Алекс, ласково улыбаясь Благодати.

Она улыбнулась ему в ответ и ушла на кухню.

— Ты флиртуешь с ней, — прошипела Кей.

— Она привлекательная женщина, — пожал плечами Алекс.

— А ты женатый мужчина.

— Нет, леди, — тихо возразил Он. — Я не женат.

— Я не хотела… — начала Кей и замолчала. Не умеет она сердиться. Даже в детстве, когда Тэлли делал ей гадости, она не могла долго злиться. Кей поставила локти на стол и уперлась подбородком в ладони, — Я не хочу оставаться здесь одна.

— Благодать показалась мне довольно милой, так что не исключено, что вы с ней подружитесь. — В голосе Алекса слышалось сочувствие.

— Она влюблена в дядю Ти-Си.

— Все еще? Кто бы мог подумать! А он в нее?

— Откуда я знаю? Я его крестница. Он не говорит со мной: о своих сердечных делах.

— Наверное, зря. Лучше бы уж говорил о сердечных делах, чем об убийцах.

Кей не смогла не улыбнуться.

— Согласна с тобой.

Потянувшись через стол, Алекс взял ее за руку.

— Я очень сожалею обо всем. Я не хотел, чтобы так случилось, да и Ти-Си не хотел. Если бы он не сглупил и не полез на крышу, то здесь сейчас был бы он, а не ты.

— И собирался бы в дорогу вместе с тобой; — сказала Кей, с мольбой глядя на него.

Алекс убрал руку и принялся есть яйца.

— Не начинай. Тебе нельзя ехать. Все, закончили.

— Он здесь! — закричала одна из близняшек, вбегая в комнату и подсаживаясь к Кей. — У-у-ух!

Кей поспешно встала.

— Кто здесь? — спросил Алекс.

Девочка даже не посмотрела на него, ее взгляд был прикован к Кей.

— Мистер Грейди.

— А-а, — без всяких эмоций произнесла Кей.

Алекс быстро доел яйцо, взял шляпу и сказал, что ему надо идти.

Кей устремилась вслед.

У двери Алекс остановился.

— Думаю, тебе лучше остаться здесь. Я не знаю, откуда приехал Грейди, вполне возможно, что он слышал новости из Чарлстона. Ты можешь вызвать у него подозрения.

— Ты забыл, что мое имя никак не связано с твоим побегом? Как раз ты в опасности, а не я.

Алекс усмехнулся.

— Молодец, ты едва не обвел меня вокруг пальца, — сказала Кей. — Я почти тебе поверила.

Алекс рассмеялся:

— Значит, мои усилия не пропали даром. — Он обнял ее за плечи. — Пошли, братишка, посмотрим, что ждет меня впереди.

— Тебя, а не меня, — мрачно проговорила Кей. — Ты же только что видел, что ждет меня.

— Эти девочки не так уж плохи, братишка. Может, когда я вернусь, меня пригласят на вашу свадьбу.

— Это не смешно.

Алекс с хохотом прижал ее к себе, но она вывернулась.

— Надеюсь, аллигатор откусит тебе ногу.

— Не поверю, что ты говоришь серьезно.

— Да, серьёзно. Я…

Кёй замолчала, потому что они подошли к причалу. Среди ящиков и корзин стоял высокий мужчина в белоснежной рубашке, темно-зеленом жилете и бежевых бриджах. На голове у него была широкополая фетровая шляпа. Хотя мужчина смотрел в другую сторону, Кей разглядела, что он молод и мускулист.

— Это он?

Заметив выражение на ее лице, Алекс нахмурился.

— Наверное. А что?

— Он кого-то мне напоминает.

— Думаю, тебе стоит вернуться в пансион. Если Грейди узнает тебя, мы погибли. Обещаю, что зайду попрощаться.

Алекс снова попытался обнять ее за плечи, но она отстранилась.

— Я вернусь туда только в случае крайней необходимости. Хорошо бы он посмотрел в нашу сторону — тогда я смогла бы увидеть его лицо.

Алекс встал перед Кей и загородил Грейди.

— Мне это не нравится. Если тебе кажется, что ты знаешь его, значит, и он знает тебя. И не примет тебя за парня.

— Если это тот, на кого я думаю, он не узнает меня, так как мы виделись с ним только один раз, когда мне было восемь.

— И все же я считаю… — начал Алекс.

— Вы Йейтс? — раздался позади него голос.

Алекс с неохотой оторвал взгляд от Кей и повернулся. Кей тихо ахнула, и он понял, что она узнала этого человека.

Джеймс Грейди был очень красив. Ему слегка перевалило за тридцать, он был так же высок, как Алекс, но крупнее и шире в плечах, так как не голодал неделями. Волосы у него были темные, глаза — серые, на щеках, когда он улыбался, появлялись ямочки.

Оглядев его, Алекс все понял. Как и Кей, Грейди окружала аура богатства. При виде его сразу представлялся кабинет, отделанный дубовыми панелями, хрустальные бокалы для портвейна и дым сигар. А еще женщины в красивых платьях, элегантные красавицы, такие изящные, будто их создали на Олимпе.

Алексии на мгновение не усомнился в том, что Джеймс Грейди — это более взрослая версия плантаторских сынков, которых Алекс обыгрывал на скачках в Чарлстоне. А это означает, что Грейди принадлежит к тому же классу и имеет то же образование, что и Кей. Они из одной когорты, занимают одинаковое положение в обществе. Они ровня друг другу.

Алекс убеждал себя, что у него нет оснований ненавидеть этого человека, однако ничего не мог с собой поделать, это чувство обжигающим пламенем разлилось по его жилам.

— Так вы Йейтс? — снова спросил Грейди.

— Да, — с трудом выдавил из себя Алекс. — Я Алекс Йейтс.

— Вы тот самый приятель, о котором мне писал Ти-Си, тот, кто умеет обращаться с животными?

— Я ништа ней докажем, но я покушате.

— Прошу прощения?

До настоящего момента Алексу удавалось держать Кейу себя за спиной. Она пыталась вырваться, однако хватка у него была крепкой. Но тут она резко ткнула локтями ему в спину, и он машинально разжал руки.

Кей вышла из-за него и с невинным видом уставилась на мистера Грейди.

— Я Карл Эдвард Йейтс, — сказала она, расправляя плечи. — Это мой брат, а я его переводчик.

Только сейчас Алекс сообразил, что опять заговорил по-шотландски и что Грейди его не понял.

— Мой брат сказал, что он признателен мистеру Коннору за столь высокую оценку и что сделает все возможное, чтобы оправдать его ожидания.

— Он так сказал? — спросил мистер Грейди, весело глядя на Кей. — Он же произнес всего несколько слов!

— Все верно, — согласилась Кей, поняв, что мистер Грейди дразнит ее. — Он говорит по-английски, но не очень хорошо.

— А почему у него такой сильный акцент, а у тебя его вовсе нет?

— Ой, у мене е, кога я себе поволяю, — ответил она, придав своему взгляду восторженное выражение.

Мистер Грейди расхохотался:

— Ну, парень, вижу, ты будешь отличным дополнением к нашей команде. Ты мог бы…

— Он не едет, — громко по-английски заявил Алекс.

— О, прошу прощения, — сказал мистер Грейди. — Я думал, он плывет с нами.

— Он остается здесь и будет ждать, когда за ним приедет его — наш — брат.

— А что, молодой и крепкий парень не может в одиночку путешествовать по нашей великой стране? Сколько тебе, парень?

Кей едва не ответила «двадцать», но Алекс пихнул ее локтем, да так сильно, что она едва не упала. Пока она восстанавливала равновесие, Алеке ответил за нее:

— Шестнадцать.

Мистер Грейди посмотрел на Кей и сказал:

— А на вид он старше.

Он вглядывался в нее так, будто пытался что-то вспомнить, и Алекс сделал шаг вперед, закрывая собой Кей.

— Я буду заниматься лошадьми, охотиться и выполнять все ваши поручения, — сказал он.

— Мне нужен человек, который мог бы зарисовывать все интересное, что мы увидим.

Мистер Грейди пошел вдоль причала, Алекс пристроился рядом с ним, а Кей — позади них. Она несколько раз пыталась поравняться с ними, но постоянно наталкивалась на выставленную руку Алекса. После очередной попытки она догнала их и пошла со стороны мистера Грейди.

— Если бы я знал о несчастье., случившемся с Ти-Си, то привез бы кого-нибудь с собой. У меня там есть мальчик, который немного умеет рисовать. Он не так хорош, как Ти-Си, но равных ему мало. Я уже готов отправляться в путь, но человека, который будет регистрировать увиденное, нет. Мистер Йейтс, вы когда-нибудь были в джунглях Флориды?

Алекс вытянул шею, взглянул на Кей и обнаружил, что она с восторгом смотрит на мистера Грейди. Прежде чем что-либо делать, нужно вернуть ее в пансион, решил он.

— Кстати, я тоже по происхождению шотландец, — прервал молчание мистер Грейди. — Мой отец приехал из Шотландии, когда я был мальчишкой, не старше тебя, Карл, и…

— Кей, — поправила его Кей.

Он устремил на нее непонимающий взгляд, и она объяснила:

— Меня зовут по инициалам.

— Кей, да? — Задумавшись на мгновение, мистер Грейди обратился к Алексу: — Вы оба приехали из Чарлстона?

— Да.

— А что там слышно насчет сбежавшего убийцы? У меня там живет кузен, и в своих письмах он пишет только об этом. Я вспомнил, потому что у вас, Алекс, такое же имя. Кажется, негодяй убил свою жену в первую брачную ночь.

Алекс собрался ответить, но его опередила Кей:

— Это был ужас, — поспешно затараторила она, — но поговаривали, что этот человек невиновен, что он стал жертвой заговора, настолько подлого, что о нем не пишут в газетах.

— Вот как? — произнес мистер Грейди. — Наверное, мой кузен плохо осведомлен, потому что он не писал.

— Нам рассказал об этом дядя Ти-Си.

— Дядя?

— Да, сэр, — ответила Кей. — Он мой крестный.

— Интересно, — задумчиво проговорил мистер Грейди. — Я знаком с Ти-Си уже почти десять лет, но он ни разу не упоминал о том, что был крестным какому-либо мальчику.

— Мы жили в Шотландии, и он, думаю, забыл о нас, — объяснила Кей. Она старалась не смотреть на Алекса, который грозными взглядами пытался призвать ее к молчанию, так как одна ложь тянула за собой другую. — Значит, сэр, у вас нет художника в команде?

— Ты хочешь сказать, что умеешь рисовать?

— Не умеет! — громко заявил Алекс. — Он даже не знает, как держать карандаш, не говоря уже о кисти. Правда, братишка? — Он едва не испепелял Кей взглядом.

— Между прочим, в школе я хорошо рисовал. Во всяком случае, лучше, чем другие, — Кей мимо мистера Грейди посмотрела на Алекса. — Ты почти не бывал дома, поэтому не помнишь.

— Ладно, парень, испытаем тебя, — сказал мистер Грейди. — Я всегда вожу с собой переносной письменный стол. Ты обойдешься почтовой бумагой и пером?

— Постараюсь, — ответила Кей, скромно потупив взгляд.

— Сомневаюсь… — начал Алекс, но замолчал, когда Кей и мистер Грейди одновременно посмотрели на него. — Мне нужно поговорить с братом наедине.

— Тогда давайте встретимся, когда вы будете готовы, — предложил мистер Грейди. — Бумага и перо ждут вас.

Алекс схватил Кей за руку и потащил к пансиону.

— Что, черт побери, ты делаешь?

— Я хочу поехать с тобой.

— Мы уже говорили об этом. Путешествие слишком опасно, поэтому ты не поедешь. Решение окончательное.

— Уж лучше отправиться в преисподнюю, чем оставаться здесь и ждать, когда приедет Тэлли и примется издеваться надо мной.

Апекс провел рукой по бороде и начал считать до десяти, но знал: даже если он будет считать до ста, это ему не поможет.

— Ты не можешь ехать с нами, — как можно спокойнее произнес он. — И твой брат велел тебе оставаться здесь.

— Адам не знает, что есть смягчающие обстоятельства. Если бы он знал, с кем именно я отправляюсь в путешествие, он разрешил бы.

Алекс привалился спиной к стене здания и сделал глубокий вдох.

— Ладно, покончим с этим. Кто он?

— Кто? — с невинным видом осведомилась Кей. Алекс грозно на нее прищурился. — Мне кажется, я внесла определенную легкость в ситуацию, а ты напрочь утратил чувство юмора. Ладно! Да не смотри ты на меня вот так! На самом деле мистера Грейди зовут Джеймс Армитидж, и он…

Алекс застонал.

— Так ты слышал об этом семействе?

— Мне рассказали о нем, едва я сошел с корабля, когда приплыл из Шотландии. Его папаша хотел купить моих лошадей.

— Кинг.

— Что?

— Отца Джеми зовут Кинг.

— Джеми?

— Так его называют близкие. Думаю, его второе имя Грейди. А может, это девичья фамилия матери. А ты знаешь, почему отца Джеми называют Кингом?

— Наверное, он владеет всей Джорджией, да?

— Только ее частью, правда, большой. А вот Южной Каролиной владеет почти всей. Джеми его третий сын, и теперь я понимаю, почему он путешествует под вымышленным именем. Только в этом случае его будут воспринимать как обычного человека. А он милый, правда?

Алекс на мгновение прикрыл ладонью глаза.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты не собираешься возвращаться к поискам мужа для себя.

Кей привалилась к стене рядом с Алексом и мечтательно проговорила:

— Когда мне было восемь, я вместе с родителями поехала в Грейсуэлл, Южная Каролина, в гости к Армитиджам. Папа работал с мистером Армитиджем во время войны за независимость, и они подружились. Папа не зовет его Кингом, он называет его Билли, они подолгу беседуют о Шотландии. Когда мы гостили у них, Джеми вернулся домой из колледжа Вильгельма и Марии. Это…

— Я знаю, что это такое, веришь или нет, я умею читать и писать.

Кей посмотрела на него так, будто не поняла, что он имеет в виду, и продолжила:

— Мне было всего восемь, а ему двадцать два, и он катал меня на качелях.

Алекс выждал немного, но больше ничего не услышал.

— И что дальше?

— Ничего. Это все. Он катал меня на качелях почти полчаса, потом мы вернулись в дом, а на следующее утром он уехал еще до того, как я встала, больше я его не видела.

Алекс оттолкнулся от стены и встал перед Кей.

— Кажется, я чего-то не понимаю? Ты говоришь об этом как о чем-то важном.

— А это и было важно. В тот вечер я сказала маме, что выйду замуж за Джеми Армитиджа, и она ответила, что это хороший выбор.

Алекс несколько секунд молча смотрел на нее.

— Ты всегда была так одержима замужеством?

— Я хочу, чтобы все складывалось правильно. Что в этом плохого? Я видела несчастливые браки и не хочу такой жизни. — Кей сложила руки на груди и отвернулась от него.

— Всего пару дней назад ты рассказывала мне о троих претендентах, из которых ты пытаешься выбрать себе мужа, а теперь ты собираешься охотиться за этим Джеми.

Кей снова повернулась к нему.

— Я ни за кем не охочусь. Я просто рассказываю, что знаю его. Знаю его семью, его дом, знаю, какими городами владеет его отец.

— А отправиться со мной в путешествие ты хочешь для того, чтобы получить возможность преследовать его, как тебя здесь преследуют близнецы?

— Ты отвратителен.

Алекс несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, и решил зайти с другого конца.

— Твой брат Адам велел тебе оставаться здесь и ждать, и я думаю, что тебе так и следует поступить.

— А я думаю, что Адам был бы не против, если бы я как можно больше времени проводила с сыном Армитиджа. Адаму не нравятся… — Кей замолчала и отвела взгляд.

— Кто ему не нравится?

Кей не хотелось отвечать, но Алекс пристально смотрел на нее.

— Те трое.

— Ты утверждаешь, что твоему самому старшему брату, которого ты боготворишь, не нравятся те трое, из кого ты решила выбирать себе мужа?

— Да. Ну что, доволен?

Алекс не удержался от улыбки.

— А что он о них говорит?

— Я не буду рассказывать.

Неужели все так плохо? Или ты слишком труслива, чтобы повторить его слова?

— Адам говорит, что эти трое не достойны целовать подошвы моих туфель. Вот! Теперь ты знаешь. Тебе стало от этого лучше?

— Значительно. — Алекс усмехнулся. — Знаешь, все, что ты рассказывала мне о своем драгоценном Адаме, вызывало у меня ненависть к нему, но сейчас я начинаю думать, что мы можем подружиться.

— Вы никогда не подружитесь. Вы слишком похожи.

— Похожи? Ты меняешь показания и утверждаешь, что я похож на твоего старшего брата?

— Что-то ты слишком бурно радуешься, поэтому я больше не желаю говорить на эту тему. Скажу одно: я еду с Джеми, нравится тебе это или нет.

— Не едешь.

— Еду.

— Нет.

— Да.

Алекс непроизвольно сжал кулаки. Ему безумно хотелось сунуть ее в мешок, а мешок подвесить на дерево. Он готов был заплатить кому-нибудь за то, чтобы ее освободили через четыре часа после их отплытия, нет, лучше через шесть. Она ведь шустрая.

— Мне не нравится, как ты на меня смотришь. Я еду, и решение окончательное.

— И что ты там будешь делать? Стричь мужчин? Латать их одежду? Я слышал, у тебя есть кое-какой навык в стирке. Знаю! Как насчет готовки?

Кей хотела напомнить ему о своих успехах в изобразительном искусстве, однако заставила себя промолчать. Его замечание насчет стирки насторожило ее: ему известно о ее семье слишком многое, и узнать все это он мог только от того, кто вхож в дом. Логично предположить, что это дядя Ти-Си, но Кей было известно, что крестный отличается разговорчивостью, только когда дело касается растений. Кто бы ни был его источником, Алекс знает частные подробности о ней и ее родных. И при этом странно, что ему не известно о ее умении рисовать. Обычно она всегда носила с собой этюдники карандаши. Она редко выходила из дома, не прихватив эти принадлежности, чтобы зарисовывать увиденное. Но в тот вечер, когда она познакомилась с Алексом, она собиралась на бал, поэтому карандаши и бумага остались дома. А потом произошло столько событий, что она забыла о рисовании.

Надо бы воспользоваться незнанием Алекса о том, что она умеет рисовать, решила Кей.

— Ты говорил, что рисовать может любой. Если я правильно помню, ты сказал: «Да что тут сложного!» Ты умеешь рисовать?

— Немного, — ответил он. — Не хочешь — не верь, но в Лондоне я учился у художника.

— Ты намеревался сам стать регистратором в экспедиции, верно?

— Я подумывал об этом. — Алекс улыбался.

Как же Кей хотелось пнуть его! Что еще он утаил от нее?

— А как ты смотришь на то, что мы оба сделаем рисунки и предоставим Джеми решать, кого из нас будет зарисовывать диковинки для потомков?

Алекс все еще улыбался.

— Леди, должен предупредить, что я был лучшим в классе.

— Вот как? — произнесла Кей, изображая изумление.

— Да, так. Мне нравилось ходить на пустошь и рисовать животных. Если бы я не любил лошадей, я мог бы… — Он пожал плечами. — А ты где училась?

— В Академии для юных леди миссис Купер, — быстро ответила Кей. — Мы обычно расписывали фарфоровые чашки.

Она не солгала, только не уточнила, что тогда ей было четыре и она рисовала на чашках портреты родных. Именно это и побудило маму нанять первого из череды частных учителей рисования.

— А сейчас расписываешь?

Алекс широко улыбнулся. Он не сомневался в том, что выиграет художественное соревнование. Алекс рассуждал так: если бы сестра Ната была хорошей художницей, он обязательно рассказал бы ему, а так как он об этом ни разу не упомянул, значит, никакого таланта у нее нет. Надо же, чашки! Она плохо представляет, какие навыки требуются в такой экспедиции. Рисовать нужно быстро и точно.

— Договорились? — спросила Кей. — Мы устроим соревнование, а Джеми будет судить. Если он скажет, что я хуже, я вернусь в пансион и останусь ждать приезда Тэлли. Ну?

Алекс нахмурился. Уж слишком уверенно она говорит, что-то тут не так.

— Что ты затеяла?

— Ничего. Я просто хочу поехать с тобой и готова приложить все силы, чтобы обойти тебя в соревновании. Если бы ты предложил стреляться на рассвете, возможно, я не отказалась бы.

— И все это ради того, чтобы отправиться в экспедицию с Армитиджем?

— Ради этого и кое-чего другого.

— Скажи, тебе нужен этот парень или его деньги?

Кей едва удержалась, чтобы не влепить Алексу пощечину, однако сдержалась.

— Его деньги, естественно, потому что, по твоим словам, я готова выйти замуж без любви. Допускаю, что ты считаешь меня неспособной на любовь. Ты действительно так думаешь? Что я слишком черствая, чтобы кого-то полюбить?

Алекс озадаченно захлопал глазами.

— Как это от рисунков мы перешли к холодным сердцам?

Кей замахала руками.

— Ты идиот. Нет, хуже, ты мужчина. — Проходя мимо него, она сделала жест, как будто подобрала юбки, чтобы они не прикоснулись к нему.

Алекс опять прислонился к стене, поднял голову и посмотрел вверх. Он уже подумывал о том, что, возможно, стоило бы разрешить ей отправиться в это опасное путешествие в дикие джунгли. И самое ужасное заключалось в том, что он не понимал, как случилось, что он стал подумывать об этом.

Глава 14

Алекс смотрел, как Кей идет к причалу. Ее голова была поднята, подбородок вздернут, и выглядела она так, будто в любой момент может ввязаться в драку. Ему не верилось, что это та же самая девушка, с которой он познакомился в день побега. Его охватила гордость за нее, хотя он тут же принялся гнать это чувство прочь.

Однако гордость за Кей не умалила его решимости не пускать ее в путешествие. Он не мог сказать ей, что для этого есть веская причина. Он знал: если они и дальше будут вместе, он не сможет удержаться, чтобы не прикоснуться к ней. Он больше не мог целыми днями наблюдать, как она ходит перед ним в своих бриджах. К тому же все считают их братьями, а значит, все ночи им придется проводить в одной палатке. Разве он способен выдержать такое?

В начале их пути Алекс был слишком сердит, его переполняли гнев и ярость, поэтому он мог спать рядом с десятском обнаженных женщин и не пользоваться таким преимуществом. Но Кей с ее ясным взглядом на жизнь, ее верой в то, что нет ничего невозможного, все изменила. Чарлстон и то что с ним случилось, казались нереальными. Алекса не покидало ощущение, что все это было не с ним.

Он наблюдал, как Кей улыбается Грейди и рассказывает, что они с братом решили устроить конкурс, чтобы определить, стоит ей ехать в путешествие, или нет. Алекс не отличался самоуверенностью, но в данном случае не сомневался, что победит. Ему всегда удавалось точно изображать на бумаге увиденное. Он не рассказал Кей, что однажды отец привез из Эдинбурга акварель и он нарисовал множество пейзажей. Он знал, что для нужд экспедиции его таланта хватит, поэтому считал, что победа будет легкой.

А вот сложность будет состоять в том, чтобы утешить Кей, когда ей станет ясно, что она не едет. Алекс представил нежную сцену: Кей плачет, а он ее утешает. Он будет тверд, но чуток и скажет, что все делается только ради ее блага. Со временем она поймет, что он прав, в этом Алекс был твердо убежден.

Завтра утром они расстанутся, ее красивые глаза наполнятся слезами, и он будет помнить о них, преодолевая все тяготы опасного путешествия. Его не покидала надежда, что Нат найдет ответы на вопросы и по возвращении ему удастся восстановить свою репутацию. Когда с него снимут ложные обвинения, он заберет своих лошадей и поедет на север, в Виргинию, искать Кей. Если она к тому времени не выйдет замуж за какого-нибудь равнодушного, неблагодарного типа, которому будет просто не под силу понять, какова она на самом деле, он… Алексу нравилось оставлять эту мысль незаконченной, чтобы додумать ее в будущем.

Кей махала рукой, подзывая его. Похоже, соревнование вот-вот начнется. Алекс пошел к причалу.

— Так будет удобно? — спросил мистер Грейди, кивая на два рабочих места, сооруженных по его приказанию Эли и Тимом.

К ящикам были прислонены широкие доски с закрепленными на них большими листами бумаги. Рядом стояли чернильницы и лежали перья.

— Юный Кей попросил миску с водой, — сообщил мистер Грейди Алексу. — А вам нужно?

Алекс не представлял, зачем Кей могла понадобиться вода, поэтому неопределенно пожал плечам, взял чернильницу, перо и самодельный мольберт и сел на ящик.

— Как вам известно, нам предстоит путешествие, — сказал мистер Грейди, — а в путешествии часто возникает необходимость рисовать быстро и точно, поэтому соревнование будет на время. У вас есть три минуты, чтобы нарисовать то, что вы видите. Причал, человека, птицу — решайте сами. Мне просто нужно знать, что вы можете сделать за короткий период времени.

Кей села прямо на причал, сложила ноги по-турецки и задумалась, глядя на пустой лист бумаги. Ей вспомнилось, как на нее кричал учитель, Рассел Джонс. Когда он впервые приехал в Америку из Англии — а это случилось за два года до того, как он стал заниматься с Кей, — он страшно нуждался. У него не было знакомых, и мама говорила, что он пережил какое-то горе, однако даже ей не удалось выяснить, что же сделало его таким несчастным. Она наняла мистера Джонса, чтобы обучать Кей, но Кей считала, что он был недоволен ею как ученицей. Он мечтал обучать того, кто был готов посвятить всю свою жизнь искусству, Кей же этого не хотела. В ее памяти всплыл урок по рисованию движущихся объектов, в ушах буквально зазвучал его голос. «Рисуй быстрее! — кричал он. — Думаешь, твои братья будут сидеть и ждать тебя?» Кей все же научилась делать быстрые, в несколько штрихов, наброски братьев, играющих в мяч или скачущих на лошади. Она поняла, что чернилами нужно рисовать уверенно, без колебаний, поэтому что ошибки нельзя будет исправить. После трех месяцев работы над быстрыми зарисовками мистер Джонс он наконец-то выразил удовлетворение. Он не похвалил ее, он просто ее не отругал. Для Кей это было высшей оценкой.

Мистер Грейди достал часы из кармашка, посмотрел на циферблат и скомандовал:

— Начали!

Кей работала обеими руками. В правой руке она держала перо, которое довольно часто макала в чернила, левую же руку то и дело опускала в воду, правда, не всю, а только кончики пальцев. Делая быстрые уверенные штрихи, она сразу размазывала еще не высохшие чернила водой и тем самым получала тень.

Мистер Грейди дал сигнал об окончании соревнования, и Кей встала. Тощий Тим, нагло ухмыляясь, как будто был заранее уверен в ее поражении, обошел ее и встал у нее за спиной, чтобы взглянуть, что получилось.

Эли же сначала подошел к Алексу.

— Господь всемогущий, это просто великолепно! Я думал, что Ти-Си умеет рисовать, но вы превзошли его. — Он обратился к мистеру Грейди, который внимательно смотрел на рисунок Кей: — Вы обязаны нанять его для этой работы.

Мистер Грейди молчал, просто стоял рядом с Тимом и смотрел на рисунок. Движимый любопытством, к ним присоединился Эли.

Алекс наблюдал за Кей и пытался сдержать усмешку. После слов Эли он был уверен в своей победе.

— Пошли, ле… — Он вовремя спохватился. — Не отчаивайся, Кей. Нельзя же, чтобы все…

Он внезапно замолчал, когда увидел ее рисунок. Всего за три минуты она успела нарисовать причал, реку, небо и Эли с рыболовной сетью на коленях. На рисунке четкие линии перемежались с тенями, линии были жирными и тонкими, а тени — светлыми и темными. По мнению Алекса, такой рисунок нужно было сразу вставлять в раму и вешать в музее.

Все мужчины— Тим, Эди, Грейди и Алекс — одновременно повернулись к Кей.

— Я знаю, что грубовато, но я давно не практиковался, — сказала она. — Обещаю, что в экспедиции буду рисовать лучше.

Алекс первым пришел в себя и, не промолвив ни слова, пошел к пансиону.

— Кажется, брат рассердился на меня, — проговорила Кей и побежала за ним.

— Я беру тебя! — крикнул ей вслед мистер Грейди, не сводя взгляда с рисунка.

— В жизни не видел ничего подобного, — с благоговейным восторгом произнес Эли.

— Он не нарисовал ту уродливую птицу на столбе, — пренебрежительно заявил Тим.

— Минуту назад пеликана там не было, — возразил ему Эли.

— Мне кажется, Тим, тебя мучает чудовище с зелеными глазами под названием ревность. — Мистер Грейди снял рисунок с доски и принялся его изучать. — Я пошлю его своей матери. Она всегда интересовалась моими путешествиями в неизведанное. Теперь она сможет все увидеть своими глазами.

Кей догнала Алекса уже у пансиона и порадовалась, что ни Благодать, ни близняшки не толкутся у крыльца.

— Ну что, довольна? — тихо спросила Алекс. — Тебе стало лучше оттого, что ты выставила меня на посмешище?

— Это ты хвастался своими способностями, не я. — Кей озадачила его реакция. Она и предположить не могла, что он так болезненно воспримет поражение. — Ты сердишься, потому что я рисую лучше тебя? — По его взгляду она поняла, что ее предположение абсурдно. — Тогда что тебя разозлило? — Едва задав свой вопрос, она все поняла. — Ты злишься, потому что не хочешь, чтобы я ехала с тобой.

— Разве это для тебя открытие?

Кей уперла руки в бока.

— Ты был так уверен, что выиграешь соревнование, что даже заключил со мной пари, но соблюдать договоренность не собирался? Ты тщеславен, ты не умеешь признавать поражение.

— Опусти руки! Мужчины так не стоят.

— А ты заставь меня! — Кей буквально задыхалась от гнева.

Алекс схватил её за руку и потащил за дом, к тропинке, которая вилась между пальмами и кустами. Когда они оказались за пределами поселка, он остановился и повернулся к ней лицом.

— Кажется, ты не понимаешь, насколько опасно путешествие. Во Флориде обитают животные, которых никто никогда не видел. Тебя могут убить, причем самыми разными способами. Ты можешь…

Кей попятилась, глядя на него расширившимися от удивления глазами.

— Дело совсем не в том, что ты боишься за меня. Тут что-то другое. Я путешествовала с беглым преступником, за нами гнались, нас преследовали, но тебя не волновала моя безопасность. Мы с тобой разводили костры, вламывались в магазин, и ты даже танцевал со мной. Ты не хочешь, чтобы я ехала, по какой-то другой причине, не так ли?

— Естественно, нет, — поспешно ответил Апекс, избегая встречаться с ней взглядом.

Кей подошла поближе и пристально посмотрела на него, пытаясь понять выражение его лица.

— Мне нравится считать, — тихо проговорила она, — что за последние недели мы сильно сблизились. Мы прошли через многое — так разве мы не стали друзьями?

Они стояли на крохотной полянке, окруженной пышно разросшимися кустами. Вокруг щебетали птицы, воздух был напоен ароматами цветов. Алекс хотел было ответить, но не справился с собой и, притянув к себе Кей, поцеловал ее. Кей отстранилась и удивленно посмотрела на него, а потом, подумав немного, обняла его за шею и поцеловала.

Алекс понял, что она совершенно неопытна, несмотря на все ее рассказы, поэтому старался быть нежным. Кей же все сильнее и сильнее прижималась к нему всем телом и приоткрыла губы.

Призвав на помощь всю свою силу воли, Алекс оттолкнул ее.

— Так нельзя! — сказал он.

Его сердце бешено стучало, дыхание судорожно вырывалось из груди.

Кей тоже тяжело дышала и вопросительно смотрела на него.

— Те, с кем я целовалась, совсем не похожи на тебя.

— Занесешь меня в свой список поклонников? — сердито осведомился Алекс: ему не понравилось, что она вспомнила, как целовалась с другими мужчинами.

— Ты будешь первым.

Она сказала это с таким воодушевлением, что он расхохотался. Ей всегда удавилось исправить его настроение.

— Теперь ты понимаешь, что я не могу взять тебя с собой? — спросил он.

— То есть потому, что ты хочешь меня сильнее всего на свете, потому, что от меня у тебя в жилах закипает кровь?

— Вроде того, — ответил Алекс. — Теперь ты сама видишь, что мы не можем путешествовать вместе и тем более жить в одной палатке.

— У тебя действительно большие проблемы. — Она на мгновение отвернулась, потом снова посмотрела на него. — Ты влюблен в меня?

— Я буду честен с тобой. Я не уверен, что когда-нибудь снова смогу полюбить. Возможно, настоящая любовь встречается человеку один раз в жизни.

Кей попыталась скрыть свое разочарование. Она тоже не влюблена в него, но девушкам приятно думать что как минимум полдюжины мужчин умирают от любви к ним.

— Значит, это просто… природа, она мешает нам вместе отправиться в путешествие.

— Точно, природа.

Кей растянула в стороны бриджи.

— А то, что я одета в мужской наряд, не приглушает твои чувства?

— Напротив, только усиливает. Если все женщины станут носить мужскую одежду и демонстрировать всем свои ноги, не знаю, как мы, мужчины, это выдержим.

— Это потому, что вы не видите женские ноги так часто, как я, — сказала Кей. — Уверяю тебя, неприглядных гораздо больше, чем красивых.

— Неужели?

— Ты уже смеешься надо мной?

— Боюсь, что так, леди. Кажется, это уже вошло у меня в привычку.

Кей положила руки ему на грудь.

— А что, если я пообещаю не делать ничего, что может… волновать твою кровь? — Она приблизилась к нему еще на полшага. — Что, если я поклянусь, что буду хорошо себя вести?

Алекс взял ее за плечи и отодвинул от себя.

— Один поцелуй — и ты превращаешься в женщину. Давай покончим с этим, не прикасайся ко мне.

Кей, довольно улыбаясь, пошла по тропе. С Алексом она почувствовала себя полноценной женщиной. После стольких недель, когда ей приходилось изображать из себя парня, после приставаний близняшек ей было ужасно приятно сознавать, что ее считают женщиной. И знать, что она желанна.

Она обернулась.

— Пожалуйста, Алекс, разреши мне поехать с тобой. Я очень сочувствую тебе, твоему мужскому желанию, но обещаю сделать все, чтобы не вызывать его. Я буду противной и гадкой, я буду пинать тебя, если ты приблизишься ко мне на три фута. Не забывай, я спасла тебе жизнь. Я помогла тебе, когда ты нуждался в помощи. Могла поехать Хоуп, а поехала я, мне было ужасно страшно, но я все равно поехала. И я всегда была добра к тебе, если не считать того момента, когда я хотела перерезать тебе горло.

— То есть ты хочешь сказать, что я в долгу перед тобой? — Лицо Алекса было абсолютно серьезным.

— Ну, в общем, да.

— Скажи, ты действительно хочешь поехать или просто боишься своего брата?

— Тэлли? Я совсем его не боюсь, но он обязательно станет издеваться надо мной, и мне будет очень плохо. — Кей раздраженно всплеснула руками. — Разве ты не понимаешь, что все это для меня значит? Если я сейчас поеду домой, отец больше никогда не выпустит меня! Он так испугается, что запрет меня в комнате и выбросит ключ в колодец. Моей горничной придется подавать мне еду через окно по веревке.

— И таким же образом выносить ночной горшок.

— Благородные дамы не говорят о таких вещах. Смейся, если хочешь, но если мне придется сидеть здесь и ждать, когда за мной приедет Тэлли, когда Адам и Нат раскроют убийство, то отец станет воспринимать меня как человека, которого надо постоянно контролировать. Он решит, что меня надо посадить под домашний арест, чтобы защитить. — Кей разочарованно вздохнула. — В конечном итоге он выдаст меня за какого-нибудь шотландского кузена, такого, которому под силу до завтрака сразить трех драконов.

— А для тебя брак с шотландцем хуже смерти?

— Издевайся надо мной, издевайся. Только я серьезно. Если я могу всерьез относиться к твоей, безудержной страсти, то и ты должен всерьез воспринимать мои проблемы.

— Безудержной… — медленно повторил Алекс. — Ладно, расскажи мне, чем тебе поможет путешествие по джунглям…

— Возможно, если я совершу что-нибудь стоящее, я заставлю своих родных пропустить тот факт, что я пересекла несколько штатов, убегая от вооруженных людей.

— И рисование поможет тебе в этом?

— Думаю, да. Я хотела бы, чтобы отец гордился мной. Я хотела бы, чтобы моему будущему мужу было что рассказать нашим детям обо мне.

— Примерно то же, что ты рассказываешь о фруктовой компании своей матери?

— Да, именно. Некоторые из женщин, работавших у нее, сейчас живут в Эдилине, они вышли замуж за мужчин, которых знает мой отец.

Алекс посмотрел в сторону. Он действительно перед ней в долгу. Можно сколько угодно шутить над этим, но если бы не отвага Кей, его сейчас уже не было бы в живых. Если честно, ему очень хотелось, чтобы она поехала с ним. Несмотря на все то, что говорил ее брат Адам — Кей, кажется, считает его святым, которого отправили на землю управлять простыми смертными, — у него становилось неспокойно на душе при мысли, что надо оставить ее здесь одну. Его воображение тут же рисовало картины того, что с ней может случиться. Не все же слышали, что ее доброе имя не пострадало. А что, если кто-нибудь догадается, что она не парень, а девушка? Он сразу попытается выяснить, для чего весь этот маскарад, и без Труда сопоставит свое открытие со скандальными событиями в Чарлстоне.

Алексу было страшно думать, что произойдет с Кей, если она встретится лицом к лицу с тем, кто не слышал последние новости.

Была в этом во всем и личная заинтересованность. Ему нравилась ее компания. Ему с ней хорошо, весело. В тот день, когда он женился на Лилит, он сидел с бокалом шампанского и наблюдал, как его красавица жена общается с гостями. Тогда он считал себя счастливейшим человеком на земле. Гостей пришло немало, все они желали ему добра, и он мечтал, что теперь у него в Америке будет много друзей. Все смеялись, пили за его здоровье и будущее счастье, а он улыбался. Они хлопали его по спине, обсуждали лошадей, планировали вместе с ним инвестировать деньги. В тот день Алекс чувствовал себя частью мира богатых и счастливых людей. Он больше не был оборванцем, бедным хозяином трех лошадей, только что сошедшим с корабля. Он стал личностью, молодым человеком, который ступил на путь, ведущий наверх.

Однако на следующий день рядом с ним было обнаружено тело Лилит, и с того мгновения все изменилось. Город обрушил на него всю свою ярость. Пока он сидел в грязной камере, ни один из так называемых друзей не навестил его.

Пришел только Ти-Си. Алекс попросил принести бумагу и ручку, и Ти-Си выполнил его просьбу. Алекс был одержим желанием рассказать людям, которых считал своими друзьями, что он невиновен, что он просто не смог бы убить Лилит. Что он очень сильно любил ее. Он излил душу на бумагу, и Ти-Си лично разослал всем письма.

Но ни один ему не ответил. Алекс вынудил Ти-Си рассказать правду, и выяснилось, что все письма вернулись нераспечатанными. Никто не хотел иметь дело с Александром Макдауэллом после того, как его арестовали. Создавалось впечатление, что никто даже не допускает мысли о его невиновности.

Целых три недели он лихорадочно строчил письма людям, с которыми познакомился по приезде в Америку, а потом написал Нату. Возможно, потому, что они дружили с детства и постоянно пытались произвести впечатление друг на друга, ему не хотелось признаваться ему в том, что он потерпел неудачу, — сейчас Алекс именно так оценивал тот факт, что написал Нату только через три недели. Он приехал в Америку, уверенный в том, что добьется, всего. Всю жизнь он слышал рассказы отца о том, какие возможности предоставляет эта страна. К тому же именно в Америке отец заработал свои деньги. Много лет назад компания «Огайо» наградила Мака участком земли в тысячу акров, но Ангус, отец Ната, уговорил его продать землю некоему капитану Остину, который скупал землю, чтобы создать поместье для любимой женщины. В конце концов оказалось, что эта сделка была лучшим из всего, что когда-либо совершил Мак, потому что король Англии так и не подписал бумаги. Людям, имевшим свидетельства о собственности на те участки, не досталось ни клочка земли. А капитан Остин потерял все.

Алексу новая страна казалась землей богачей — до того утра, на следующий день после свадьбы, когда у него все отобрали, в том числе и дружбу с теми, с кем он успел познакомиться. Только после того как его «друзья» показали свою истинную суть, он и написал Нату. На письмо ушел не один день. Ти-Си разрешали свидания только на несколько минут, а иногда его вообще не пускали. Он тайком проносил перо и чернила в сапоге, а бумагу прятал под сюртук. Алекс хотел написать о многом, а писать надо было быстро. Он рассказал Нату все, причем очень подробно, в надежде, что тот отыщет в его рассказе ключик. Он знал, что у Ната тут же возникнет множество вопросов. Кто тот таинственный человек, который расспрашивал о Лилит? Алекс его не видел, он был так влюблен в Лилит, что не замечал никого вокруг, кроме нее. Но кто-то расспрашивал, и этот человек ненавидел ее настолько сильно, что пошел на убийство.

— Ты здесь? — спросила Кей.

Алекс не сразу вернулся к действительности. Он так углубился в прошлое, что даже ощутил запах камеры. Ему захотелось обнять Кей и почувствовать под руками ее молодое тело, зарыться лицом в ее волосы.

Кажется, она поняла, какие эмоции им владеют.

— У тебя опять «женин вид».

— Какой вид?

— Когда ты думаешь о ней, твои глаза превращаются в щелочки и ты весь как бы сникаешь. Если любовь творит такое с людьми, я не хочу иметь с ней ничего общего.

— Это не любовь. Это… — Алекс замолчал, догадавшись, что Кей пытается вывести его из того состояния, когда он начинает жалеть себя. — Хочешь сказать, что с твоим Абрахамом ты так себя не чувствуешь?

— С Эфраимом. Нет, не чувствую, но скоро почувствую. — С этими словами она пошла по тропе к поселку.

Алекс постоял некоторое время, улыбаясь.

— Приходи к лодке к пяти утра и прихвати с собой ящик Ти-Си! — крикнул он вслед.

Кей кивнула, но не обернулась, и тогда Алекс улыбнулся еще веселее. Да, истина в том, что ему очень хочется, чтобы она поехала с ним просто ради того, чтобы он мог наслаждаться ее компанией.

А еще он… Вожделеет ее? Да, это тоже немаловажный фактор, но он знает, что сможет контролировать себя. Позже, когда все это закончится и когда его репутация будет восстановлена, они, возможно… Нет, нельзя думать о будущем. Сейчас есть только настоящее, и нужнооперировать словами «здесь» и «сейчас».

Глава 15

На следующее утро Алекс едва не расхохотался, когда в половине пятого, еще до полного рассвета, увидел Кей, направляющуюся к ним. За ней шли близняшки и тащили тяжелый ящик с рисовальными принадлежностями Ти-Си, а за близняшками шла Благодать, она несла кожаную сумку и большую корзину со съестными припасами, как надеялся Алекс.

Он посмотрел на Эли и увидел, что тот тоже вот-вот рассмеется — настолько забавно выглядела эта процессия. Грейди же хмурился.

— Йейтс! — командным тоном позвал он, однако Алекс не понял, какого именно «Йейтса» он имеет в виду. — Скажите своему младшему брату, что отныне он будет сам носить свои пожитки. Нам в экспедиции не нужны тунеядцы, и если он не может следовать правилам, пусть остается здесь.

Кей, казалось, не знала, что ответить.

— Они сами захотели помочь мне, — промямлила она. — Вот я и…

Алекс отложил в сторону бухту веревки и поспешил к ней.

— Молчи, — прошептал он на шотландском. — Парень ничего не будет объяснять.

— Ясно. Ничего не объяснять. Я добавлю это правило к своему списку. — Она проговорила еще тише: — Вместе с запретом на поцелуи.

Алекс понимал, что она пошутила, но не улыбнулся.

— Бери ящик и принимайся за работу.

— Что мне делать?

— Оглядись. Найди, что нужно сделать, и сделай.

Если бы она на самом деле была шестнадцатилетним парнишкой, он сунул бы ящик ей в руки. Грейди шокировало, что парень разрешает женщинам таскать за него вещи, и это показало Алексу, что с Кей надо быть построже — и что еще ей нужно выполнять какую-то работу, если она намерена и дальше выдавать себя за парня.

Подойдя к девочкам, Алекс забрал у них металлический ящик и протянул его Кей. Так как она не шевельнулась, он сердито процедил:

— Да возьми ты эту чертову штуковину!

Кей взяла, но оказалась не готова к тому, что он будет весить больше двадцати килограммов. Она покачнулась, но ухитрилась нe выронить ящик, подперев его коленкой. Алекс понял, что ей больно, однако она лишь поморщилась. Наконец она выпрямилась.

Когда юнец Тим начал хохотать, причем так, будто в жизни не видел ничего смешнее, Алексу захотелось врезать ему. Но вместо этого он сказал Кей:

— Если хочешь отправиться в экспедицию, придется тебе накачать мускулы.

Он знал, что его трудно расслышать за громким хохотом Тима, но Кей поняла его и кивнула. Она перенесла ящик на карбас, и Эли показал ей, как его привязать.

Алекс крепил багаж на лодке, а Кей перебралась на берег, чтобы попрощаться с Благодатью и близняшками. Его порадовало, что Тим сердито чертыхнулся, увидев, как Кей расцеловалась с ними. Как Алекс и говорил, Тим принадлежал к тому типу мужчин, которые любят пользоваться вниманием молодых девушек и очень переживают из-за того, что девушки не замечают их.

В пять все было готово к отплытию. Алекс дал указания Благодати, как ухаживать за их лошадьми, которых пришлось оставить в поселке. Через сотню миль дальше по реке была еще одна фактория, и там они собирались оставить лодку, пересесть на лошадей и дальше передвигаться по суше. Предполагалось, что во время плавания они будут ночевать на берегу, но если бы возникла опасность со стороны диких зверей или индейцев, то в кормовой надстройке места хватило бы всем.

Грейди приказал Тиму отвязать канат, и все четверо выстроились в линию, а женщины стали махать им с берега. Кей принялась было махать в ответ, но Алекс пихнул ее локтем в бок и покачал головой.

— Какая же скучная жизнь у мужчин! — прошептала она. — Вам приходится постоянно следить за собой, чтобы не сделать что-нибудь, простое и приятное.

— Нет, леди, — тоже шепотом возразил ей Алекс. — Мы просто не хотим выставлять себя дураками, махая девушкам.

— Вы не…

— Йейтс-младщий! — закричал мистер Грейди. — Что за птица?

— Не имею понятия, сэр, — ответила Кей и, приставив руку козырьком ко лбу, посмотрела на птицу с таким огромным размахом крыльев, что под ними мог бы укрыться целый школьный двор с толпой детей.

— Ну а что говорят твои книжки?

— Мои книжки?

— Те, что у тебя в ящике! Разве там нет научных книг Ти-Си? — Он опять нахмурился, на его красивом лбу появились глубокие морщины.

— Я еще не заглядывал в него, сэр, но он довольно тяжелый, так что не исключено, что в нем сложена вся библиотека мистера Джефферсона, — парировала Кей.

Эли рассмеялся и тут же прикрыл рукой рот.

Шутка Кей не смягчила мистера Грейди.

— Возможно, твою мать и забавляют твои непочтительные высказывания, но меня нет. Загляни в сумку и ты увидишь растения, которые я собрал, потому что увидел их впервые в жизни. Я не ошибусь, если предположу, что в растениях ты разбираешься не лучше, чем в птицах?

— Нет, сэр. То есть да, сэр, вы правы. Я не разбираюсь в растениях, знаю только, как выглядят розы в саду у моей мамы. Ой! Прошу прощения, сэр, я и не думал шутить. Я достану книги и выясню, что за растения и что за птица.

На этот раз улыбку пришлось прятать Алексу. Он переглянулся с Эли, и они оба покачали головами. Если Грейди и Кей намерены постоянно пререкаться, путешествие обещает быть интересным. Алекс подумал, что если Грейди, рассердившись, выгонит Кей, ему, естественно, придется уйти вместе с ней.

Когда они вышли на стремнину, Алекс почувствовал, будто у него гора упала с плеч, и посмотрел на Кей, которая устроилась на палубе и разложила перед собой блокнот для зарисовок и с десяток каких-то растений. Улыбаясь, он радовался тому, что не оставил ее в поселке, — в противном случае он бы постоянно волновался за нее, так как сомневался бы, что даже замечательному и чудесному Адаму под силу за ней присмотреть.

— Подержать?

Кей пыталась на сильном ветру разглядеть и зарисовать, как у какого-то растения листья прикрепляются к стеблю. Рисунки Ти-Си имели не только научную, но и художественную ценность. Она знала, что в лучших зарисовках с натуры можно увидеть пушок на листьях, сосчитать жалящие волоски крапивы и, что важнее всего, определить, как растение называется по латыни — или дать ему латинское название, если такового нет.

Кей поморщилась.

— Если ты поможешь он, наверное, скажет, что я не работаю. — Она мотнула головой в сторону Грейди, который стоял у руля и смотрел вдаль, на водную гладь.

Сент-Джонс считалась спокойной рекой, она была широкой, иногда расстояние между берегами достигало трех миль, течение не отличалось стремительностью, а перепад высот, как отмечали все исследователи, был минимальным.

— Моя работа, — сказал ей Алекс, — раздобыть обед, то есть птиц или рыбу. Что, если я буду давать тебе зарисовывать все то, что я подстрелю или поймаю, прежде чем Эли разделает все это для котла?

— Отличная идея.

Кей с благодарностью посмотрела на него, и он покачал головой. Она выглядывала из-под широких полей соломенной шляпы, ее глаза, опушенные густыми ресницами, были широко открыты. Он в жизни не встречал таких красивых девушек — и таких физически привлекательных. Неужели остальные и в самом деле не видят, что она женщина?

— Вы не возражаете, если я помогу своему братишке? — крикнул он через всю палубу Грейди.

— Если надо, помогайте, но не пренебрегайте собственными обязанностями. — Отвечая Алексу, Грейди не поднял головы, продолжая изучать карты.

— Ну вот, я же говорил, что все будет в порядке.

— Обычно ты сам наводишь порядок, — сказала Кей, опуская взгляд на бумагу.

От ее слов Алексу опять стало радостно на душе.

Шесть часов спустя он уже начал жалеть о своем великодушии. По настоянию Кей, но к вящему недовольству Эли, он показывал ей каждую подстреленную птицу, и при этом все экземпляры были разными.

Сначала она не знала, как располагать их. Первую она прислонила к ящику и, как ее учили, нарисовала конкретно то что видела. Закончив, она взглянула на рисунок с мертвой птицей. Получилось не очень хорошо.

Мистер Грейди посмотрел на рисунок и спросил у Кей, не собирается ли она нарисовать рядом с птицей котелок, Эли бросил на нее изучающий взгляд: ему явно было интересно, как она воспримет столь грубую критику. Однако после вечно недовольного мистера Джонса она была готова ко всему, что скажет мистер Грейди.

— Воображение! — пробормотала она себе под нос и несколькими штрихами оживила птицу и даже заставила ее что-то клевать. Только вот возникла одна проблема: она не знала, чем питается птица. Что она должна клевать — насекомое, или рыбу, или зернышко? — Что эта птица ест? — спросила она у Алекса.

— Какая из них — кроншнеп или бекас? — уточнил тот.

Кей всего секунду ошарашенно таращилась ему в спину, а потом на великолепном шотландском высказала все, что думает о нем самом и о том, что он скрыл от нее умение отличать одни экзотические создания Флориды от других.

— У мужчины должны быть свои секреты, — сказал Алекс, принеся ей еще одну птицу.

Час спустя Кей прошипела:

— Держи ее неподвижно. Как я могу рисовать, если она дергает крыльями у тебя в руках?

— Если бы мне дали свернуть шею этой чертовой зверюге, она отказалась бы от попыток улететь, — еле слышно ответил Алекс.

У него на коленях лежало с полдюжины убитых этим утром птиц, ранил же, причем нетяжело, он только одну, и она была полна жизни. Кто бы поверил, что птица может быть такой сильной? Придя в себя, она забилась у Алекса в руках и попыталась вырваться, обдирая ему кожу на предплечьях. Он собрался свернуть ей шею, но Кей остановила его.

— Она слишком красива, чтобы ее убивать и есть. Дай мне нарисовать ее, а потом выпускай.

— Ты бы не сочла ее красивой, если бы она… Ой! Держи ее, а я буду рисовать.

— Ты забыл, что соревнование выиграла я? — Кей упорно не поднимала головы, чтобы он не увидел ее улыбку.

Подошел мистер Грейди. Алекс был уверен, что он примет его сторону.

— Как я вижу, — обратился тот к Кей, — ты большой поклонник мистера Бартрама^[2].

— Совершенно верно, сэр, — уверенно ответила Кей.

— Тогда продолжай, — бросил мистер Грейди и вернулся к картам.

Кей подняла голову и успела увидеть, как Алекс ловко увернулся от злобной птицы, пытавшейся ударить его клювом в челюсть.

— Только не спрашивай, кто такой мистер Бартрам. Я не имею ни малейшего представления. И почему это все считают, что ты умеешь ладить с животными?

Прищурившись, Алекс обозвал ее неблагодарной. Одно дело объезжать лошадь, которая потом будет участвовать в скачках, и совсем другое — иметь дело с птицей, которая… которая напугана до смерти. На мгновение ему стало стыдно, что он забыл все, чему научился в детстве. Будучи страшно одиноким, он вынужден был превращать в друзей животных, окружавших его.

Алекс сосредоточил свое внимание на птице. Давным-давно он обнаружил, что если закрыть свое сознание от внешнего мира, то можно точно так же повлиять на сознание животного, к которому прикасаешься. Он почувствовал, что сердцебиение у птицы стало замедляться, и она успокоилась. Алекс притронулся к ее голове. Перья были теплыми и гладкими. Он стал посылать птице мысленные сигналы, что все спокойно. Его мать часто говорила, что дар, унаследованный им от ее предков, настолько велик, что он способен заставить животное почувствовать что угодно..

Наконец птица перестала биться.

Алекс поднял голову и обнаружил, что остальные члены экспедиции ошарашенно наблюдают за ним.

— Как это у тебя получилось? — прошептала Кей.

Алекс пожал плечами, продолжая гладить птицу по крыльям.

Ближе всех к Кей стоял Тим. Кей повернулась к нему, намереваясь спросить, видел ли он свершившееся чудо, но наглый юнец поспешил отойти подальше. Тогда она поймала взгляд Эли.

— Думаю, — сказал тот, — он не будет есть эту птицу.

— Да, он женится на ней, — со вздохом проговорила Кей.

У нее получилось так похоже на томящуюся от любви барышню, что Эли и мистер Грейди разразились хохотом.

Алекс предостерегающе покачал головой, но при этом тоже улыбнулся.

— Ты не мог бы продолжить рисовать, пока ее товарищи не прилетели сюда и не разбудили ее?

Кей принялась делать набросок со всей возможной скоростью. Она не собиралась сразу заканчивать рисунок, но ей нужно было отобразить главные детали.

— Откуда ты знаешь, что это не самец?

— Зачем ты меня обижаешь? — с искренним возмущением спросил Алекс.

Кей засмеялась.

— Эй вы, двое, говорите по-английски, — потребовал Тим.

— Чтобы ты мог подслушивать? — усмехнулась Кей.

— Чтобы капитан знал, что тебе запрещать, — пренебрежительно бросил он и расхохотался, явно считая, будто сказал нечто умное.

Кей на шотландском жаргоне произнесла слово, которое ошарашило Алекса. Он посоветовал ей держать рот на замке.

Продолжая работать, она сказала:

— Я хочу делать то же, что делает Ти-Си, то есть показывать птиц в их естественном состоянии. Мертвые они выглядят на рисунке безжизненными. Но если бы я могла подрисовывать какое-нибудь растение или жука, они смотрелись бы более живо.

— А почему бы тебе не отложить перо и не оглядеться по сторонам?

— Не могу. Мистер Грейди…

— Когда он увидит, насколько хороши твои рисунки, он только похвалит тебя, я в этом уверен, — сказал Алекс, хотя на самом деле сомневался в этом.

Как только они отчалили, Грейди превратился в строгого капитана корабля. Можно было подумать, что они — команда фрегата. Грейди, казалось, желал, чтобы зарегистрировано было все, что они видят, а Кей хотелось помочь ему. Даже удивительно, думал Алекс, что Грейди не прихватил с собой полдюжины художников.

— Он может себе их позволить, — еле слышно пробормотал Алекс и сразу сообразил, что часть обиды на тех богатеев, которых он считал своими друзьями, он перенес и на Грейди.

— Что ты сказал?

— Ничего, леди, я…

Кей устремила на него предостерегающий взгляд. Очевидно, она слышала, что он сказал, и поняла, к кому эти слова относятся.

— Извини, оговорился, больше такое не повторится, но при условии, если ты пойдешь со мной и взглянешь на одно место. Там потрясающая красота.

Кей покосилась на мистера Грейди, но тот, судя по всему, был поглощен бумагами, разложенными на маленьком столике, и ни на кого не обращал внимания. Кей встала и зашаталась, так как у нее затекли ноги. Чтобы не упасть, она оперлась рукой о грудь Алекса и ощутила под ладонью крепкие мышцы.

— А ты поздоровел с тех пор, как мы встретились.

Алекс взял ее за плечи и отстранил от себя.

— Сейчас не время для этого. — Он огляделся, проверяя, не наблюдает ли кто-нибудь за ними. Но нет, все были заняты своими делами.

— Меня очень беспокоит твое здоровье. За счет какой еды ты набрал вес?

— Я просто старался есть с тем же аппетитом, что и ты, вот и все. И Благодать несколько раз кормила меня.

— Благодать готовила для тебя? — Они прошли на нос.

— Эй, а что в этом плохого? Для тебя же она готовила, не так ли?

— Да, но я жила в ее пансионе и платила за ее услуги. А ты платил?

Алекс улыбнулся.

— Не знай я тебя, решил бы, что ты ревнуешь. Нет, я платил ей не деньгами, а бесконечными историями о Ти-Си. Бедняжка требовала, чтобы я рассказывал ей все, вплоть до того, что он ест на завтрак.

— Но ведь ты ничего этого не знаешь, потому что ты был в… — Пол его грозным взглядом она не стала произносить слово «тюрьма».

— Будь любезна, прекрати болтать и оглядись. А то получится, что за все путешествие ты будешь видеть только дохлых птиц.

— Я… — начала было Кей и замолчала, потому что огляделась по сторонам.

Перед ними расстилалась широченная, спокойная река. Сверкающую гладь воды не нарушала даже рябь. Алекс объяснил ей, что они идут «вверх», то есть против течения, и движутся на юг.

— Она как Нил, только тот течет на север, — сказала Кей и поинтересовалась, откуда он столько знает об этих краях.

— Пока ты пряталась по кустам и целовалась с девчонками, я сидел в фактории и задавал вопросы. Достаточно купить человеку кружку пива, и он будет всю ночь травить тебе байки.

— Именно так ты узнал названия птиц?

— Нет. Я всю ночь просидел за книжками из сундука Ти-Си. Благодать одолжила их мне.

Интересное дело, подумала Кей, Благодать отказалась открыть сундук такому юнцу, как она, но выдала книги Алексу. Ревность оказалась новым для нее чувством, и теперь она узнала, что оно собой представляет.

Кей устремила взгляд на воду. Деревья по обоим берегам росли наклонившись вниз, и их ветки касались воды. На мелководье стояли белые птицы с длинными тонкими ногами.

— Я хочу это нарисовать, — сказала Кей.

— У тебя еще будет возможность.

Над головой пролетел орел, потом какая-то птица, которая, как сказал Алекс, называется скопа.

— Да, знаю. Ты хочешь это нарисовать.

Кей встала на четвереньки и через борт стала наблюдать, что происходит в воде. Рыб она пока еще не рисовала. Увидев что-то интересное, она опустила руку в воду и оглянулась на Алекса.

— Может, ты поймаешь на вечер немного рыбы, чтобы я смогла…

Неожиданно Алекс дернул ее в сторону. На том месте, где только что были пальцы Кей, появилась голова какого-то доисторического создания и принялась угрожающе щелкать длинной уродливой пастью.

— Тебя почти съели, да? — громко произнес Тим позади них. Судя по голосу, случившееся порадовало его. — Если ты настолько туп, что суешь руку за борт, то рано или поздно тебе ее точно откусят. А если тебе откусят ту руку, которой ты рисуешь, нам придется выбросить тебя за борт — а что еще делать с тобой? Ты же дохляк, тяжести поднимать не можешь. — Он торжествующе улыбнулся.

— Ну, а вот я могу поднять многое, — сказал Алекс, сердито глядя на парня, который, несмотря на высокий рост, все равно был на пару дюймов ниже его и на много фунтов легче.

— Я просто пошутил, — тут же пошел на попятную Тим. — Это же страшно — увидеть своего первого аллигатора.

— А скольких ты видел, парень? — спросил Эли.

— Больше, чем он, — буркнул Тим, исподлобья глядя на старших мужчин, которые, по его мнению, несправедливо нападали на него.

Кей пребывала в ступоре и все еще продолжала таращиться на воду.

Алекс наклонился к ее уху.

— Сюда идет Грейди, так что возьми себя в руки и не плачь. Ты слышишь меня?

Кей с трудом кивнула.

— Он зацепил тебя? — В голосе мистера Грейди слышалась тревога.

Кей втянула в себя воздух и стала подниматься. Алекс незаметно для всех поддерживал, ее.

— Зацепил ли он меня? — повторила она. — Наверное, нет, сэр. Лучше спросите, не полоснул ли я его ножом по горлу.

— Так у тебя в руке нож?

Кей взглянула на свою правую руку и увидела, что все еще сжимает перо. Видимо, от страха она только крепче стиснула пальцы. Да, это оружие мало подходило для того, чтобы противостоять аллигатору.

— Когда чернила попадают им в нос, они начинают чихать, — сказана Кей.

Мистер Грейди не засмеялся. Вместо этого он мрачно посмотрел на Алекса.

— Думаю, вам следует внимательнее следить за своим братом. Позаботьтесь о том, чтобы подобное не повторилось.

— Полностью с вами согласен. — сказал Алекс.

Глава 16

После встречи с аллигатором Кей совсем приуныла. Адам как-то сказал, что ее всю жизнь оберегали, и поэтому она не представляет, что такое реальный мир. Тогда она очень обиделась на него за эти слова, но сейчас начала понимать, что он имел ввиду. Не весь мир устроен так, как ее дом, где о ней заботятся братья и отец и где мама всегда готова прийти на помощь и найти решение той или иной проблемы.

Неудавшаяся атака аллигатора оставила у Кей ощущение, что ей подарили вторую жизнь. Если бы Алекса не было рядом, если бы он не отреагировал так быстро, аллигатор уже утащил бы ее под воду. И она никогда бы не выбралась на поверхность.

Оставшуюся часть дня Кей внимательнее присматривалась ко всему, что ее окружает, от попутчиков до птиц над головой. Они все дальше углублялись на юг, и отовсюду доносились новые, не слышанные ранее звуки. Птичий гомон с каждой минутой становился все громче, но даже он не мог заглушить странный рокот. Казалось, будто огромный камень медленно катится по каменной россыпи. Звук был жутким и даже мистическим.

Кей усердно рисовала растения, которые дал ей мистер Грейди. Она подняла голову и огляделась. Эли ощипывал птиц для ужина — все с нетерпением ждали жаркого, так как устали целый день питаться хлебом и сыром.

— Что это за звук?

— Глухой? Это аллигаторы. Устраиваются на ночь.

Кей попыталась подавить ужас, всколыхнувшийся в ней.

— Наверное, их там много, раз они так шумят?

— Сотни, — ответил Эли. — Тысячи. Ползают друг по другу. Ты сам увидишь. Но не пугайся. Мы разобьем лагерь далеко от них.

Кей только кивнула, от страха она лишилась дара речи. Мистер Грейди приказал вставать на ночевку задолго до заката, и они подошли к берегу. На небольшом пригорке у берега Кей увидела остатки костра.

— Здесь кто-то уже побывал, — сказала она Алексу, который канатами чалил лодку к берегу.

— Здесь побывали люди, — ответил он, — но потом мы пойдем в такие места, где люди еще не бывали. Тебе не терпится?

Однако Кей все никак не могла забыть торчащую из воды зубастую пасть аллигатора. Она успела хорошо разглядеть зубы, выглядели они очень острыми.

Алекс знал, что ей страшно.

— Ладно тебе. Не стой без дела, возьми те ящики и перенеси на берег. Думаешь, умение рисовать освобождает тебя от работы?

— К твоему сведению… — начала Кей, но замолчала, увидев, что мистер Грейди смотрит на нее. Она взяла большой ящик и понесла его вверх по пригорку к старому кострищу.

Весь следующий час она была слишком занята, чтобы размышлять. Вдвоем с Алексом они поставили палатки, одну для них, другую для Эли с Тимом, а третью — для мистера Грейди. Кей перетаскала на пригорок такое количество ящиков, что от напряжения у нее начали дрожать руки.

— Скоро привыкнешь, — успокоил ее Алекс, хлопнув по плечу, да так сильно, что она едва не упала.

— Или помру, — в том же тоне проговорила она.

Увидев, что Тим с ухмылкой наблюдает за ней, Кей схватила самый большой из приготовленных Эли ящиков и потащила его на берег. Наконец вещи были разложены по местам. Кей хотелось прилечь, а еще ей хотелось есть, она была готова съесть целый котел жаркого. Однако оказалось, что работы не закончились. Алекс заявил, что надо помочь Эли приготовить ужин.

— Но он же уже ощипал птиц.

— Видишь вот там деревья?

Устало поглаживая рукой поясницу, Кей посмотрела туда, куда указывал Алекс, и увидела маленькие деревца с яркими круглыми плодами. Все вместе это очень напоминало детский рисунок.

— Апельсины! — восторженно воскликнула Кей. Она ела их всего два раза в жизни, они были редким и дорогим деликатесом, и подавали их только на Рождество. — Они настоящие?

— Еще какие! Если бы ты не тратила время на то, чтобы шляться по кустам и целоваться с девчонками, я бы показал тебе апельсиновые деревья.

— Если бы ты не тратил столько времени на то, чтобы флиртовать с Благодатью, я могла бы больше бывать с тобой.

Алекс расхохотался.

— Так ты идешь или нет?

— Куда?

— Собирать апельсины. Эли хочет приготовить птиц в апельсиновом соусе.

— Звучит заманчиво. Я бы их все съела.

Когда от остальных членов экспедиции их скрыла небольшая купа высоких и раскидистых деревьев, Алекс протянул Кей руку.

— Пошли, копуша, собирать апельсины.

Кей вложила свою руку в его, другой рукой придержала шляпу, и они побежали через небольшой лужок к деревьям.

— Запах божественный, — сказала Кей, выпустив руку Алекса и кружась.

— Лучше, чем у жасминового масла? — Алекс принялся рвать плоды и складывать их в сумку, которую прихватил с собой.

— Думаю, с этим запахом ничто не сравнится. — Она поднесла к носу апельсин и втянула в себя аромат.

— Так какой запах тебе нравился — жасмина или моих волос?

— Запах твоего чистого тела был божественным для моего обоняния.

— Попробуй скажи это Тиму. Он, наверное, выбросит тебя за борт.

— Почему этот мальчишка так меня ненавидит?

— Из-за этого.

— Из-за чего?

— Из-за того, что ты сказала. Ты считаешь его мальчишкой и обращаешься с ним как с мальчишкой.

Привалившись к стволу дерева, Кей посмотрела вверх, на оранжевые плоды.

— Я вообще никак с ним не обращаюсь. Я редко смотрю на него.

— Именно так. Он думает, что старше тебя и, следовательно, более опытный, поэтому ты должна воспринимать его как более мудрого.

— Он не мудрее кукол у меня дома.

— Нет, — остановил ее Алекс, когда она потянулась, чтобы сорвать апельсин. — Эти не надо, Эли сказал, что слаще те, что растут на южной стороне кроны. А ты знаешь, что апельсины росли во Флориде не всегда, что их завез сюда один испанский путешественник?

— Дай-ка угадаю. Понс де Леон.

— Верно. Итак, на сегодня урок истории окончен, теперь можно присесть и немного побездельничать. Не знаю, как у тебя, а у меня был долгий день.

Кей не удержалась от улыбки: она понимала, что он делает это ради нее. Устал он или нет, этого она не знала, но она за этот день перетаскала столько тяжестей, сколько не поднимала за всю свою жизнь. Алекс нашел крохотный участочек с мягкой травой под деревом. Оттуда они могли любоваться пологим склоном холма и цветущим лугом.

— Красота, — восторженно проговорила Кей. Алекс протянул ей апельсин, в котором предварительно сделал дырочку. — Что мне с этим делать?

Он показал ей, как нужно размять плод и высосать через дырочку сок.

— Изумительно, — сказала Кей. — Я чувствую себя сибариткой, так как ем целый апельсин и ни с кем не делюсь. Жаль, что нельзя привезти их в Эдилин. Я бы раздала их детям и даже взрослым.

— А Майклу и Абрахаму? И третьему?

Кей на мгновение задумалась.

— Бенджамину. — У нее по подбородку тек сок, Алекс дал ей новый апельсин с дырочкой.

— Игроку?

Игроку.

Они сидели вплотную друг к другу. Кей через Алекса потянулась за третьим апельсином. Когда она случайно на мгновение прижалась к его груди, она вспомнила о поцелуе. Посмотрев на Алекса, она увидела его взгляд, и ее усталость как рукой сняло. В следующее мгновение они обнимались и целовались, и даже густая борода и усы Алекса не мешали Кей ощущать мягкость его губ.

Когда Алекс приоткрыл рот и дотронулся языком до ее языка, она буквально запрыгнула на него и едва не повалила на землю.

Однако Алекс отстранил ее.

— Нет, леди, — тихо проговорил он. — Я не могу пользоваться ситуацией. Целоваться хорошо, но поцелуи могут довести до кое-чего другого, чего ты не хочешь.

Кей села рядом и привалилась к дереву.

— Откуда ты знаешь, что я этого не хочу?

Алекс не ответил. Тишину нарушало только его учащенное дыхание.

— Алекс, ты так вкусно пахнешь апельсинами и жасмином — честное слово, в твоих волосах еще сохранился запах. Ты… — Она повернулась к нему.

Он застонал — этот стон был громче, чем тот рокот аллигаторов, — и встал.

— Ты сведешь меня с ума. Я не хотел наполнять наши отношения грехом. Ты же, должен признаться, всячески ведешь к этому.

— А не об этом каждое воскресенье говорит пастор? Что мы все с легкостью предаемся греху, когда возникает возможность.

— Ты великолепно претворяешь в жизнь его слова. Прекрати смотреть на меня вот так. Как я посмотрю в глаза Ти-Си Коннору, если верну ему тебя с разбитым сердцем?

Кей тоже встала, приблизилась к нему вплотную, положила руку ему на грудь и заглянула в Глаза.

— Алекс, ты разобьешь мне сердце?

— Меня больше волнует целостность других частей тела. Все, пошли! Надо отнести апельсины Эли.

Улыбаясь, Кей пошла впереди него. Алекс, как он говорит, раскаивается, что внес «грех» в их жизнь, но, как бы он это ни называл, его поцелуи наполняют ее счастьем. И она очень жалеет, что он так и не дал ей довести хоть один поцелуй до конца.

В лагере все их ждали, и Тим тут же довольно нелицеприятно высказался насчет того, что Кей и Алекс так долго где-то ходят. Эли и мистер Грейди почти ничего не сказали, но Кей успела заметить, что они как-то странно смотрят на нее. Она села у костра и стала наблюдать за Эли, который принялся быстро и ловко резать апельсины на четвертинки и прямо с кожурой бросать и котелок.

Кей так устала, что боялась заснуть до того, как приготовится еда, хотя знала, что Алеке разбудит ее. Вскоре она начала клевать носом, и последней ее мыслью было: Алекс всегда заботится о ней.

Однако она проснулась через пять минут от укуса москита. Потом ее укусил еще один и еще один. Она стала хлопать себя по шее, предплечьям и даже по лицу, но, не выдержав, вскочила и замахала руками. Эли спокойно продолжал готовить и, казалось, не замечал коварных насекомых.

— Они меня не трогают, — сказал он.

— Попробуй вот это. — Мистер Грейди протянул Кей металлическую банку с густой мазью. — Вотри в шею и лицо. Должно помочь.

Кей зачерпнула немного мази, растерла ее ладонями и принялась жирным слоем размазывать по лицу, шее и рукам. Одного запаха было достаточно, чтобы она успокоилась.

— Что эго?

— Эту мазь готовит моя мама, — пожав плечами, ответил мистер Грейди. — Какое-то масло, лаванда и еще что-то. Если поможет, я дам рецепт.

— Спасибо… — поблагодарила Кей.

Ее перебил Алекс:

— Наша мама обрадуется, правда, братишка?

— Очень, — кивнула Кей и посмотрела на мистера Грейди.

В свете костра его глаза блестели, тени делали ямочки на щеках глубже. Он был очень красив, и она поневоле задумалась о его семье. Ведь он один из Армитиджей.

— Ты будешь есть? — буркнул Алекс.

— Естественно. — Кей с неохотой оторвала взгляд от мистера Грейди — от Джеми.

— Одного греха в день тебе мало? — прошептал ей на ухо Алекс, когда Грейди отошел. — Что сказала бы твоя мама?

— Моя мама очень практичная женщина. Она сказала бы, что мне следовало бы забраться к нему в палатку, если таким образом мне удастся выйти за одного из Армитиджей. А вот тому, что меня целует преступник, она бы не обрадовалась.

Сказав это, она тут же пожалела о своих словах. Потому что в глазах Алекса отразилась мучительная боль.

— Что ж, ладно, — сказал он, уходя прочь.

Кей смотрела ему вслед, пока он не исчез за деревьями, потом перевела взгляд на птиц, чья кожица уже успела пропитаться соусом из апельсинов, и опять посмотрела туда, куда ушел Алекс. С одной стороны, она ранила его чувства, теперь надо исправлять ситуацию, но с другой — она устала и голодна.

Эли разрешил дилемму, протянув ей оловянную тарелку с двумя довольно крупными тушками.

— Отнеси ему, — тихо сказал он.

Кей вовремя опомнилась, чтобы от радости не броситься Эли на шею и не расцеловать его. Взяв тарелку, она вслед за Алексом ушла в темноту.

— Почему все предпочтения ему? — услышала она позади недовольный голос Тима. — Пусть он вернется и поест здесь.

— Сядь, парень, — велел ему Эли, — и занимайся своим делом.

Кей без труда нашла Алекса. Он стоял под тем деревом, где они недавно сидели.

— Я принесла тебе поесть.

— Я думал, ты предпочла разделить свою порцию с Армитиджем.

Кей села на землю у его ног, оторвала ножку от тушки и принялась есть.

— Просто изумительно. Такое расточительство — есть апельсины сколько хочешь. Ты не боишься, что к концу путешествия нас от них будет тошнить? — Алекс не ответил, и она спросила: — Что ты из-за него так переживаешь?

— Я переживаю не из-за него, а из-за тебя.

— А при чем тут я?

Алекс сел напротив нее и тоже стал есть.

— Дело в деньгах.

— В том, что они у него есть?

— Нет, — покачал головой он. — В том, что ты хочешь выйти замуж за денежный мешок.

— А ты так и женился, — сказала Кей и приготовилась к тому, что он сейчас вспылит.

— Нет, ничего подобного. Лилит не была богата, хотя все ее считали таковой.

— Пожалуйста, поясни, — попросила Кей.

— Лилит была платной компаньонкой одной злобной богатой старухи по имени Энни Андервуд. Старая ведьма прогнала своих самых алчных родственников и осталась одна. Но она не хотела, чтобы об этом знал весь Чарлстон, поэтому наняла Лилит, а всему городу рассказывала, что Лилит — ее внучатая племянница.

— Как она обращалась с твоей женой?

— Ужасно, но Лилит терпела, пока не встретила меня. Я сказал пару слов старухе, и она немного умерила свой пыл. Ее злило, что Лилит собирается бросить ее и переехать ко мне после свадьбы, которую, кстати, оплатил я.

— Сильно злило? Достаточно, чтобы совершить убийство?

— Если бы она и захотела кого-нибудь убить, то меня, а не Лилит.

Кей в темноте, наполненной ревом аллигаторов, посмотрела на Алекса и сказала:

— Я не юрист, но если Лилит не была богатой, как все считали, значит, у тебя пропадает мотив для преступления, не так ли? Если бы ты сказал об этом своему адвокату…

— Ты думаешь, я не говорил? — почти закричал Алекс. — Ты думаешь, я не говорил об этом своему адвокату? Он пошел к старухе Андервуд, а та не стала отступать от своей лжи. Она сказала, что Лилит была ее внучатой племянницей и наследницей и что именно поэтому я и женился на ней. Она сказала, что я убил бедняжку, чтобы завладеть ее наследством. Она даже заявила, будто предупреждала Лилит насчет меня, — хотя бы в этом она не солгала. — Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. — На самом деле старуха попрекала Лилит каждой крошкой хлеба. Дорогая же одежда, которую носила Лилит, была не результатом щедрости старой карги, а предназначалась для игры на публику.

Кей несколько мгновений обдумывала сказанное.

— Значит, поэтому, когда я заговорила о богатстве Джеми Армитиджа, ты убежал в лес?

Хотя было темно, она почувствовала, что Алекс успокоился.

— Да, леди, поэтому.

— А тебе не приходило в голову, что я все время говорю о Джеми, чтобы вызвать у тебя ревность?

Алекс, подносивший ко рту птичье крылышко, замер как громом пораженный.

— Нет, — наконец ответил он, — эта мысль не приходила мне в голову.

— Иногда, — проговорила Кей, вытирая рот тыльной стороной ладони, — человек должен смотреть на то, что и кто его окружает, а не жить своим прошлым. — Она опустила взгляд на полную костей тарелку. — Мне уже лучше, я иду спать. Захватишь с собой тарелку?

Она успела сделать всего четыре шага, прежде чем Алекс схватил ее за плечо и развернул лицом к себе.

— Мне с тобой всегда так хорошо, — сказал он, утыкаясь лицом ей в шею. — Как-то у тебя получается заставить меня взглянуть на все худшее так, что это можно преодолеть.

— Алекс, — прошептала Кей, — возьми меня.

— Не могу, милая.

— Сегодня второй раз я была на волосок от гибели. Когда мы с тобой встретились, ты был в шаге от гибели. Твоя Лилит не пережила свою брачную ночь.

Он прижал пальцы к ее губам.

— Я еще не стал цельным человеком. То, что со мной произошло, надломило что-то у меня внутри. Я не могу быть тем мужчиной, который тебе нужен.

— А я никогда не буду той женщиной, которую ты потерял, так что мы квиты. — Отстранившись от него, Кей попятилась, собираясь идти в сторону лагеря.

Алекс обхватил ее и заглянул ей в глаза, как бы пытаясь увидеть, уверена ли она в том, что делает. В следующее мгновение он приник к ней в поцелуе. У Кей захватило дух. Да, она целовалась со своими поклонниками, дважды она целовалась с Алексом, но ни разу не испытывала того, что чувствовала сейчас.

Алекс принялся гладить ее по спине, ерошить ей волосы на затылке.

— Я схожу по тебе с ума с того дня, как мы встретились, — проговорил он между поцелуями.

Кей откинула голову, подставляя ему шею.

— Ты ненавидел меня.

— Ты была похожа на ангела в том платье. Мне даже показалось, что я умер, а ты приветствуешь меня в раю.

— Как же приятно, Алекс…

Он стал чередовать поцелуи с легкими покусываниями, а когда почувствовал, что у Кей подгибаются ноги, подхватил ее на руки, бережно уложил на мягкую траву и принялся расстегивать ее рубашку. Под рубашкой у нее была повязка, утягивающая грудь, но Алекс быстро снял ее.

Когда он коснулся губами ее груди, Кей судорожно втянула в себя воздух.

— Даже не представляла… — пробормотала она.

Ей казалось, что его руки и губы везде на ее теле. Оставшись без одежды, она попыталась притянуть к себе Алекса, но он сказал:

— Я хочу смотреть на тебя, я хочу видеть тело, которое так долго желал.

Тело Кей стало упругим благодаря физическим нагрузкам за долгое путешествие. Алекс провел рукой по ее бедрам, погладил живот.

— В жизни не видел такой красивой женщины.

— Я не похожа на парня? — Кей закинула руки за голову и пристально смотрела на него.

Алекс в ответ лишь хмыкнул.

Она, едва касаясь, погладила его по груди.

— Мне можно прикасаться к тебе?

— Да, — произнес он хриплым голосом. — Прикасайся где хочешь.

Улыбаясь, Кей принялась расстегивать его рубашку, а потом обняла его. Оказалось, он очень мускулистый, и она сообразила, что все время оценивала его внешность по первой ночи. Тогда она увидела в нем тощего старика, а потом у них было слишком много дел, чтобы она замечала, как он меняется.

Кей скинула рубашку с его плеч, провела рукой по заросшей волосками груди и занялась бриджами.

— Ах, милая, — прошептал Алекс, — как же ты красива…

В ответ Кей улыбнулась и стала расстегивать пуговицы по бокам бриджей.

Наконец он предстал перед ней обнаженный. Она оглядела его и дотронулась до бороды.

— Там, под ней, шрамы?

— Шрамы есть только на моем сердце, — ответил Алекс и опять принялся целовать ее.

Подщипав губами ее мочку, он провел кончиком языка по шее. Кей выгнулась, подставляя себя ему.

— Прошу тебя, — прошептала она, — возьми меня.

Рука Алекса скользнула между ее ног, и Кей застонала.

Раздвинув ей ноги, Алекс лег на нее. Когда он вошел в нее, она инстинктивно сжалась. Он тут же отстранился, но она притянула его к себе.

— Я боюсь сделать тебе больно.

— А как же страсть? — спросила Кей, напоминая ему его же слова. Она произнесла это тем же тоном и с точно такой же интонацией, как он.

— Милая, ты хочешь страсти? — Его глаза лукаво блестели.

— Да, очень.

— Тогда я больше не буду сдерживать себя.

В мгновение ока Алекс из нежного и заботливого превратился в мужчину, одержимого страстью к женщине. Его поцелуи стали требовательными, он брал у Кей все, что хотел. Кей впервые столкнулась с подобным неистовством и всей душой ринулась ему навстречу.

Алекс завладел ее ртом, и она ответила ему с таким же пылом. Ей казалось, что руки и губы Алекса освобождают то, что всю жизнь было замуровано внутри ее. Так вот что он подразумевал под страстью, подумала Кей. Она поняла, что ни один из знакомых ей мужчин никогда не смог бы заставить ее почувствовать то, что она чувствовала с Алексом. Он будто наполнял ее огнем, заставляя кровь кипеть.

Он заглушил ее крик боли поцелуем. Боль быстро ушла, уступив место наслаждению оттого, что он внутри ее. Вскоре наслаждение переросло в нечто другое, в ощущение, будто ей чего-то не хватает. Кей не понимала, чего именно, но почувствовала, что погибнет, если не получит этого.

— Алекс, — шептала она, — Алекс, Алекс, Алекс…

Кей обхватила его за плечи и стала тянуть вниз. Темп его движений ускорился, с каждым разом он входил в нее все глубже и глубже. Изнемогая от желания, Кей едва не кричала. Поддавшись порыву, она закинула ноги ему на спину и ощутила, как по всему телу пошли мощные волны.

Алекс некоторое время крепко прижимал к себе Кей, а потом разжал объятия и опустился рядом на траву. Так они и лежали, прижавшись друг к другу, остывая. В воздухе витал аромат апельсинов, из леса доносились разнообразные звуки.

Слишком скоро Алекс сказал:

— Нам надо возвращаться.

— Еще минутку. Мне просто хочется полежать.

— Ты мечтаешь о медовом месяце, — усмехнулся он. — Любая женщина его заслуживает.

Приподнявшись на локте, Кей строго посмотрела на него.

— Имей в виду, Алекс Макдауэлл, если ты заявишь мне, что жалеешь, я…

— То что?

— Заставлю тебя пожалеть об этом.

Улыбаясь, он притянул ее к себе и поцеловал, а потом положил ее голову к себе на плечо.

— Нет, милая, я ни о чем не жалею. Именно этого я и желал. Это были…

— Лучшие моменты в твоей жизни?

Алекс понял, что она дразнит его, но не стал отшучиваться.

— Да, — честно ответил он. — Лучшие моменты в моей жизни. Только пообещай мне кое-что.

— И что же? — мечтательно спросила Кей, предполагая, что он сейчас попросит, чтобы она поклялась ему в вечной любви.

— Что ты не будешь сводить меня с ума, требуя, чтобы я рассказал тебе обо всех женщинах, появлявшихся в моей жизни. А теперь вставай, одевайся и пошли, а то они отправят юного Тима искать нас. Мне бы не хотелось, чтобы он застал тебя в таком виде.

Кей обратила внимание только на первую фразу, а остальные проигнорировала.

— Обо всех женщинах? — повторила она, вставая и начиная одеваться. — А сколько их у тебя было?

Алекс застонал.

— Не так много, как тебе кажется.

— Что это значит?

— Кей, ты должна запомнить, что для остальных я твой брат, поэтому завтра, пожалуйста, не допусти ошибку и не расспрашивай меня о женщинах. И не целуй меня!

— Думаешь, я буду бегать за тобой? Полагаю, все будет наоборот.

— Я прошу тебя только об одном: следи за собой.

— Мы еще посмотрим, кому придется поучиться себя сдерживать, — заявила Кей, надевая рубашку.

— Какой позор, — вздохнул Алекс, наблюдая, Как она застегивает пуговицы, — закрывать такую красоту.

Кей изо всех сил старалась унять свой гнев, но у нее это плохо получалось. Посмотрев на Алекса, она сообразила, что именно он только что сказал. В следующее мгновение они уже жарко обнимались и целовались.

Он погладил ее по голове.

— Нам будет нелегко скрыть то, что произошло, но мы должны постараться. Нам нельзя смотреть друг на друга и прикасаться друг к другу. А теперь еще два поцелуя — и в лагерь.

— Три.

После шести поцелуев Алекс взял ее за руку, и они пошли к лагерю.

— И в палатке ничем не заниматься, — прошептал он. — Есть риск, что нас услышат.

— Обещаю, что не дотронусь до тебя, — сказала Кей. — А вот за тебя поручиться не могу, уж больно шаловливые у тебя руки.

— Разве?

— Да, именно так, — кивнула Кей.

Алекс наклонился к ней, собираясь поцеловать, но впереди послышались голоса, и он выпрямился и с сожалением выпустил ее руку.

Глава 17

Через три дня после их страстного соития Кей сидела на берегу маленького пруда и болтала ногами в воде. На ней была только рубашка, причем расстегнутая. Алекс в нескольких футах от нее наполнял свежей водой длинные кожаные бурдюки, подставив их под ручеек, сбегавший скамня. Он был только в бриджах, и Кей любовалась тем, как перекатываются мышцы на его голой спине. Ей хотелось прикоснуться к нему, почувствовать губами его кожу, повторить все то, что они делали в последние дни.

Наутро после той первой ночи Алекс напомнил ей, что не исключена вероятность беременности.

— Тогда тебе придется жениться на мне, — сказала Кей.

Единственной реакцией на ее слова был блеск, появившийся в его глазах.

— А что, если мне не удастся восстановить свое доброе имя? Ты же не можешь связывать свою жизнь с преступником. Возможно, что мне придется вернуться в Шотландию.

Кей не стала, как и он, проявлять особых эмоций, поэтому сделала вид, будто вопрос о браке решен.

— Ты смог бы ужиться с кланом моего отца, с Мактернами?

Алекс улыбнулся:

— Ты влюбилась в меня?

Кей не хотела рассказывать, что испытывает к нему, но правда заключалась в том, что она сама не понимала своих чувств. Всю жизнь она знала, чего хочет и какой тип мужчины ей нужен, но Алекс был очень далек от этого образа. С другой стороны, она получала огромное удовольствие от его общества.

Однако существовала Лилит. Как догадывалась Кей, Алекс считал ее совершенством. У этой женщины не был изъянов, не было даже причуд, присущих любому смертному. В глазах Алекса Лилит олицетворяла собой все то, чем должна обладать женщина. А то, что он практически ничего не знает о ней, он в расчет, по-видимому, не брал.

Кей понимала: если они с Алексом пройдут вместе через все испытания, если они поженятся и нарожают дюжину детишек, он все равно будет хранить память о своей первой жене и сравнивать ее с ней, а она будет при этом сравнении проигрывать. Дивная, красивая и совершенная Лилит всегда будет стоять между ними. Женщина, к которой он воспылал любовью с первого взгляда и которую он потерял. Великая любовь всей жизни.

Кей палочкой написала имя Лилит на иле, а потом несколько раз перечеркнула.

— Все, готово, — сказал Алекс, беря в каждую руку по бурдюку.

Кей подняла голову и рассмеялась. Сильно заросшее лицо выглядело неестественно на фоне голого торса.

— Что тебя так рассмешило?

Он подошел к ней, положил бурдюки на землю и стал одеваться. Вокруг них слышались глухие крики животных, птицы в преддверии вечера устраивались на деревьях. К ночи на ветках их окажется столько, что нельзя будет разглядеть листья. В лагере палатки уже были поставлены, и Эли, мистер Грейди и Тим ждали их возвращения.

— Твоя борода. Тебе не кажется, что пора сбрить ее? — Алекс сел рядом, и Кей, притянув его голову к себе, поцеловала его веки. — Или ты что-то прячешь под ней? Может, ты не хочешь, чтобы я увидела, как ты уродлив? В этом дело?

— Разве я могу соперничать с Грейди?

Застонав, Кей отстранилась от него.

— Ну что, снова начнешь?

— А как иначе? — сказал Алекс. — Весь день я слышу: «Мистер Грейди то» и «Мистер Грейди это». Ты же не умолкаешь. А как ты смотришь на него! Клянусь, сегодня я едва не швырнул его за борт.

— Вот как? — Кей улыбалась. — У тебя нет повода ревновать. Он мой патрон, и я должна его радовать.

— Радовать?

— Своими рисунками. Тебе не кажется, что ему нравится, как у меня получается?

— Мне кажется, что ему слишком многое нравится в тебе, — буркнул Алекс.

— Если я ему нравлюсь и он при этом считает меня парнем, то это говорит не в его пользу, не так ли?

— Между прочим, я в этом не уверен.

— В чем?

Алекс встал.

— Что они считают тебя парнем.

— Ты думаешь, они знают, что я…

— Я не уверен. Но они точно не против того, что мы с тобой каждый вечер уходим подальше от лагеря на несколько часов, чтобы я мог удовлетворить твою ненасытную страсть.

Кей собралась было возмутиться, но вместо этого рассмеялась и вытянула над водой ноги.

— Кстати, я считаю, что тебе нужно работать усерднее.

И чаще. Значительно чаще.

— Сомневаюсь, что у меня получится, — глядя на ее вытянутые ноги, сказал Алекс. — По сути, ты меня вымотала. И утренними нежностями, и дневными ласками, и ночными долгими, страстными объятиями. На большее я просто не способен.

— Не способен? — Кей изящно изогнулась и провела рукой по ноге, потом стала гладить себя по бедру. Когда она сунула руку себе между ног, Алекс рухнул на колени и впился поцелуем ей в губы.

— А я думала, что на большее ты не способен.

— Может, только на один раз, — сказал он, и Кей хмыкнула.

«Три недели», — думала Кей, подняв глаза от рисунка и посмотрев на Алекса, стоявшего у руля их карбаса. По ее мнению, он не только правил судном, но и управлял ею. В его ведении было практически все.

За прошедшие три недели они сделали многое, и многое изменилось. Во-первых, ее мышцы налились силой. Ни мистер Грейди, ни Алекс, ни Эли не освобождали ее от физических нагрузок. В начале путешествия ей было тяжело таскать ящики, сейчас же она бегала с ними, перегружая вещи на берег, когда наступало время разбивать лагерь. Она запросто справлялась с самыми тяжелыми. По ночам, когда они с Алексом уединялись в палатке, он восхищался тем, каким стало ее тело.

— Скоро ты и в самом деле превратишься в парня.

— Я тебе покажу, кто из нас парень, — сказала Кей и повалилась на него.

Крики животных, щебет птиц, Кваканье лягушек заглушали те звуки, которые они издавали, поэтому они не особо таились. Однако несколько раз Алексу приходилось поцелуями закрывать ей рот. Смеялись же и разговаривали они в полный голос, не опасаясь, что их услышат.

В конце второй недели они сделали остановку на плантации, и Кей с Алексом отправились изучать окрестности. Мистер Грейди, выполняя свой обязанности, пошел в большой дом, который стоял на холме над рекой.

— Думаешь, этой землей владеет его отец? — спросил Алекс.

— Наверное. — Кей покосилась на него. — Когда моя мама услышит, что я могла массу времени проводить наедине с одним из Армитиджей, но не воспользовалась этим шансом, она заживо сдерет с меня кожу.

— Да? — произнес Алекс. — Вот эту кожу? Ту, что на тебе сейчас?

Кей вытащила его руку из-под своей рубашки, но взглядом дала понять, что совсем не против заняться тем самым, чем он думает.

Хозяин плантации расчистил от сорняков и кустов дикую апельсиновую рощу, насчитывающую сотни деревьев. Недалеко от дома был разбит большой огород. Все растения цвели и плодоносили, хотя была зима.

— Летом все уничтожают жуки и жара, — сказал им садовник. — У нас здесь садоводство наоборот.

Вокруг на огромных полях росло индиго, для обработки полей использовался рабский труд.

— Мой отец согласен с президентом Адамсом, — сказала Кей. — В нашей новой стране не должно быть рабства.

Алекс оглядел бескрайние поля.

— Думаю, это скорее вопрос экономики, а не человечности.

На следующее утро после плотного завтрака экспедиция снова двинулась в путь. Теперь Кей воспринимала баркас как свой дом, спутники стали ей почти родными людьми, все, кроме Тима. Мальчишка продолжал делать ей пакости. Каждый раз, когда мистер Грейди хвалил ее рисунки, зависть Тима разгоралась с новой силой. В первую неделю ей приходилось ежевечерне проверять свою постель, чтобы убедиться, не подсунул ли Тим туда какую-нибудь гадость. Она находила там растения, вызывающие сыпь, змей (неядовитых) и мерзких жуков.

Кей хотела, чтобы Алекс повлиял на мальчишку и приструнил его, но тот лишь пожимал плечами:

— Мальчишки всегда так поступают.

— Тогда тем более пора прекратить это. Здесь и сейчас. Если один мужчина остановит мальчишек и помешает им терроризировать друг друга, со временем это распространится на все ваше племя.

Алекс посмотрел на нее как на сумасшедшую.

— А девчонки что, лучше? Когда девчонки злятся, они не дерутся, они просто перестают разговаривать друг с другом.

— Да, но… — Кей вскинула голову. — Это лучше, чем подсовывать жуков в постель.

— Разве?

Кей не хотелось спорить с ним. Ей хотелось, чтобы негодяй Тим прекратил делать ей гадости. Она решила поговорить об этом с мистером Грейди, но тот отказался слушать.

— Я не собираюсь вмешиваться в ссоры между мальчишками, — сказал он и ушел.

Возмутившись, Кей решила взять дело в свои руки. Она поступит с Тимом так же, как с одним из своих братьев, в частности, с Тэлли.

Когда Кей впервые увидела змею, она убежала в палатку и даже кулаком заткнула себе рот, чтобы не закричать. Змеей занялся Алекс. Он наступил на нее, взял ее за голову и отбросил в сторону. Во второй раз Кей увидела, как змея ползет в их палатку. Алекс опять схватил ее и отбросил. В третий раз Кей не стала обращаться к нему и в точности повторила его действия: наступила на змею, взяла ее и отнесла к реке, а там бросила в воду. Вернувшись в лагерь, она обнаружила, что трое старших мужчин ошарашенно смотрят на нее.

— Что? — спросила она.

— Это был водяной щитомордник, — сказал мистер Грейди.

Даже она знала, что он очень ядовит.

Мистер Грейди добавил:

— В следующий раз позови кого-нибудь из нас.

Но в следующий раз Кей не стала никого звать. Зато она прочитала книги, которые нашла в вещах Ти-Си, зарисовала самых ядовитых змей и запомнила их.

В конце второй недели она одолжила у Эли большую банку, набрала в нее маленьких неядовитых змеек и в один из вечеров высыпала их в постель Тима. Он не был готов к тому, что Кей будет мстить, поэтому не проверил постель и обнаружил змей, только когда они заползли ему на ноги. Услышав его вопли, Кей улыбнулась, а Алекс, лежавший рядом с ней в палатке, поинтересовался, что она сделала с беднягой Тимом.

— Просто пошла по его стопам, — ответила она и принялась целовать Алекса, прежде чем он успел задать следующий вопрос.

С того дня между ней и Тимом началась война. Увидев у берега череп аллигатора, Кей спрятала его за лагерем в кустах, а утром следующего дня, еще до рассвета, засунула в палатку, которую Тим делил с Эли. Алекс, разбуженный воплями Тима, посмотрел на Кей.

— И что на этот раз?

Она лишь улыбнулась.

Тим стал более осторожен в своих проделках. Он понял: расплата неминуема.

Что до Кей, то ее нелюбовь к Тиму уравновешивалась растущей привязанностью к Эли. Их путешествие длилось уже много дней, прежде чем она сообразила, что предположения, которые она сделала в отношении его, далеки от истины. Она думала, что он всю жизнь проработал поваром, но нет, в молодости он учился на юриста.

— Когда я был адвокатом, мне приходилось постоянно сталкиваться со жгучей ненавистью, — как-то вечером рассказал он Кей. — Все кричали, все злобствовали. Однажды один мой клиент, вот этот молодой мистер Грейди, заявил, что собирается отправиться в экспедицию, и я закрыл свою контору и поехал вместе с ним. И ни разу не пожалел.

Кей догадалась: если Эли работал на Армитиджей, следовательно, он очень хороший юрист.

— Значит у вас не было желания иметь дом и семью?

Она увидела, как его глаза погасли, он отвернулся и ничего не ответил.

Позже Кей решила расспросить мистера Грейди.

— Ему бы не понравилось, что я тебе рассказал. У него была жена и ребенок, но они умерли от оспы. Больше он не женился.

После этого Кей взглянула на Эли другими глазами. Застав его за чтением Цицерона, она широко улыбнулась: кое-кто просил ее привезти мужа.

На третьей неделе они наполовину вытащили лодку из воды и отправились в глубь суши на поиски развалин старого форта, о которых когда-то слышал мистер Грейди. Он и Алекс несли оборудование, Кей — рисовальные принадлежности, а Тим и Эли — кухонную утварь. Так как Алекс исправно выполнял свои обязанности по обеспечению их едой, Тиму пришлось нести еще и большую индейку, подстреленную Алексом.

Кей не удержалась и заявила Тиму, что из перьев для него выйдет отличная шляпка. Она намекала на то, что из перьев делают только женские шляпки.

Когда они добрались до старого форта, который мистер Грейди собирался нанести на карту, Кей села в сторонке и принялась рисовать. Крепость была построена испанцами, многие постройки превратились в руины, но одна башня высотой в тридцать футов сохранилась. Кей сделала несколько набросков, а потом вместе с Алексом решила обойти форт.

— Я бы с радостью занялся с тобой любовью, здесь и сейчас, — прошептал Алекс.

Он наклонился, собираясь поцеловал ее, и в это мгновение со старой башни свалился камень и упал в нескольких дюймах от Кей. Алекс поднял голову и успел заметить на башне белую рубашку Тима. Он бросился бежать, и вскоре в лесу зазвучал его голое.

— Одно дело — пакостить кому-то, и совсем другое — пытаться убить кого-то! — кричал он мальчишке.

Вернувшись к своему блокноту, Кей то и дело поглядывала на мистера Грейди, но тот намеренно отводил взгляд. Одна из его обязанностей как начальника экспедиции заключалась в том, чтобы наказывать провинившихся, однако на этот раз он решил предоставить это дело Алексу.

Три следующих дня Тим чистил котлы и собирал дрова для костра.

По вечерам, после ужина, Эли, часто бывавший во Флориде, рассказывал собственные истории и пересказывал чьи-то. Одна история была об индейском племени, славившемся красотой своих женщин.

— Они обладали невиданной красотой, — рассказывал Эли. — Волосы, глаза, фигуры — все у них было совершенным. А еще эти женщины отличались добротой и дружелюбием. Однажды группа мужчин, — продолжал он, — отправилась на охоту и заблудилась. Люди уже готовились к смерти, когда увидели этих женщин, они назвали их дочерьми солнца. Женщины дали охотникам еды и позволили немного отдохнуть, но на закате велели им уходить. Они казали, что их мужья — грозные воины и убьют их, если застанут здесь. Однако охотники не захотели уходить, они последовали за женщинами в деревню, которая была видна неподалеку. Только как они ни старались, приблизиться к деревне им не удавалось. Едва они подходили к ней, она вдруг снова оказывалась на расстоянии. В конце концов охотники оставили свои попытки, вернулись на факторию и рассказали эту историю. Многие годы, — закончил свой рассказ Эли, — люди пытались найти деревню дочерей солнца, но никто так и не нашел.

Кей протянула ему рисунок невероятно красивой женщины.

— Как вы думаете, женщины были вот такими?

Эли с ошеломленным видом разглядывал рисунок.

— Думаю, что да. Ты знаком с этой женщиной или просто придумал ее?

— Это моя мама, — ответила Кей с тоской в голосе.

Ей нравилось путешествовать по неизведанным местам, но по маме и по семье она скучала.

На следующий день они рано остановились на ночевку, и мистер Грейди привел всех в маленькую индейскую деревушку. Кей не знала, что ожидала увидеть, но точно не чистенькие, аккуратные домики. Им навстречу выбежали дети, и Кей пожалела, что у нее нет с собой конфет. На одном конце деревушки стоял большой дом — там жил вождь со своей семьей, и там племя собиралось на советы. Алекс, мистер Грейди и Эли прошли внутрь, а Тиму и Кей было велено оставаться снаружи.

Кей сразу поняла: индейцы догадались, что она девушка. В отличие от белых у них не было предубеждений в отношении стиля одежды, поэтому внешний вид Кей не ввел их в заблуждение. Смеясь, одна женщина затащила ее в дом, а Тима туда не пустили. Ее накормили пирогами из кукурузной муки и дали свежего молока. Одна старушка, которая немного говорила по-английски, спросила, кто из мужчин ее муж. Кей не задумываясь ответила: «Алекс». Женщины одобрительно закивали, но одна что-то сказала и сделала жест, обозначающий бороду Алекса.

Первая пояснила:

— Она думает, что он очень уродливый и что тебе больше подойдет другой. Который покрасивее.

Кей не удержалась от смеха и сказала, что волосы Алекса очень хорошо пахнут и поэтому он ей нравится. Женщины тоже рассмеялись. Когда все члены экспедиции покидали деревню, индианки шли за Алексом и нюхали его волосы.

Алекс воспринимал это со спокойным добродушием, но на Кей бросал взгляды, говорившие о том, что он прикончит ее. Мистер Грейди и Эли всю дорогу молчали, но в лагере от души расхохотались.

— В чем дело? — спросил Тим, глядя на Кей. — Они смеются, потому что женщины затащили тебя в свой дом? Мне тоже было смешно. Наверное, они заметили, что ты еще не бреешься. — Он с гордостью потер заросший щетиной подбородок.

Его слова еще больше рассмешили мистера Грейди и Эли, а Алекс только сильнее нахмурился.

В ту ночь, когда они уединились в палатке, Кей попыталась развеселить Алекса, но ее попытки оказались тщетными.

— Что тебя так разозлило? — раздраженно спросила она. — То, что они приставали к тебе? Ты так непреклонен в своей гордыне, что не можешь посмеяться над собой? Женщинам понравилось, как пахнут твои волосы. Что в этом плохого?

— Я бы никогда не разозлился на то, что женщинам во мне что-то понравилось, просто… — Он не договорил, потому что не хотел тревожить ее.

Он видел: с каждым днем крепнет уверенность Эли и Грейди в том, что Кей девушка. Более того, он чувствовал, что Грейди знает, кто она такая. Это было ясно по некоторым мелочам, которые Кей не замечала. На первый взгляд Грейди обращался с ней так же, как с этим недоумком Тимом, однако были определенные отличия. К примеру, Тиму разрешалось просто вытереть ложку, которую он уронил в грязь, и есть дальше, что же до Кей, то Грейди внимательно следил, чтобы ее тарелка и ложка были чистыми. Несколько раз Алекс замечал, как Грейди и Эли отгоняли от Кей, которая сидела склонившись над рисунком, летающих или ползающих насекомых. Однажды Грейди придавил паука, вившего паутину прямо над головой Кей.

Существовали и другие признаки. Грейди разговаривал с Кей не так, как с остальными. У него был другой тон и даже набор слов. Судя по тому, что Алекс уяснил из своего общения с богатыми сынками плантаторов из Чарлстона, Грейди воспринимал Кей как свою ровню. Алекс еще тогда понял: в этот класс просто так войти нельзя, там надо родиться. Американцы всегда хвастались, что в их новой стране нет деления на классы, однако Алекс видел, что это не так…

Интересно, спрашивал себя он, как много знает Грейди? По мнению Алекса, Грейди было несложно догадаться, что Кей девушка. Она ходила и говорила по-женски, и реакция на все у нее была женской. И даже Тиму она мстила по-женски. Будь она парнем, она бы уже давно «начистила» ему физиономию.

Больше всего Алекс опасался того, что Грейди не сам догадался о том, что Кей девушка, а ему сообщили об этом. Казалось, он знает еще и то, что они с ней принадлежат к одному слою общества. А не получил ли он, размышлял Алекс, письмо от родных Кей или от Ти-Си с описанием всех обстоятельств? Если Грейди рассказали о Кей, значит, он знает, что он, Алекс, беглый преступник.

После визита в индейскую деревню Алекс стал более осторожным и пристальнее следил за Грейди и Эли. Насколько он мог судить, Эли знал только то, что Кей девушка, а вот Грейди знал, по всей видимости, гораздо больше. И — что, по мнению Алекса, было еще хуже, — ухаживал за ней. Алекс не рассказывал Кей о своих подозрениях — он же не полный идиот. Она посмеялась бы над ним и сказала бы, что это просто ревность. Однако его многое беспокоило. Вечерние истории Эли становились все длиннее, поэтому им с Кей реже удавалось уединиться. Четыре раза Грейди отправлял Алекса на берег с приказом принести дичь или какие-нибудь необычные растения чтобы Кей могла их зарисовать. Алексу не нравилось, что все это время Кей оставалась на карбасе одна с мужчинами, но, не раскрыв правду, изменить ситуацию он не мог. Да и задания были нелегкими: пробраться через дебри, завалить оленя, взгромоздить его на плечи и дотащить до карбаса.

— Мы думали, ты никогда не вернешься, — в первый раз сказал Эли, когда Алекс вернулся почти ночью.

Он сбросил на землю тушу оленя и посмотрел на Грейди, но тот намеренно отводил глаза.

Интересно, спрашивал себя Алекс, что Грейди хочет от Кей? Совершенно очевидно, что он хочет поссорить его и Кей, следовательно, ему нужно, чтобы они перестали заниматься любовью. Но почему? Потому что Грейди знает ее семью и чувствует себя ответственным за нее? Или он заинтересован в союзе между их семьями в той же степени, что и Кей?

— Ты выглядишь так, будто съел что-то кислое, — прошептала Кей, когда они вошли в палатку. — Вы с мистером Грейди поссорились?

— Почему ты спрашиваешь?

— Не знаю. Наверное, потому, что ты уже два дня хмуро косишься на него, а когда он заговаривает со мной, у меня создается впечатление, что ты вот-вот огреешь его веслом. Мне, конечно, льстит, что ты ревнуешь, но то, что мы с тобой вместе, отнимает у тебя все основания не любить его.

— Разве? — громким шепотом спросил Алекс. — Когда экспедиция закончится, с кем ты останешься? Со мной или с Армитиджем?

— Тише, а то нас услышат. Мистер Грейди не хочет, чтобы кто-нибудь узнал, кто он такой.

— Думаешь, Эли не знает? Да он едва не целует его кольцо.

— Джеми не носит колец.

— Что? — возмутился Алекс. Его брови сошлись на переносице, почти касаясь друг друга.

— Ничего, я пошутила. Я пыталась развеселить тебя. Что ты вдруг разозлился? Я думала, ты радуешься жизни, — Кей положила руку ему на грудь и значительно тише добавила: — А вот я очень радуюсь.

Алекс взял ее руку в свои.

— Когда экспедиция закончится, закончится и все остальное.

— В каком смысле?

— Когда мы вернемся в город, ты откроешь свою тайну Грейди. Как вы оба поступите? Признаетесь, что любите друг друга и разошлете объявления о свадьбе?

Кей устремила на него серьезный взгляд.

— Каждую ночь, переспав с тобой, я дожидаюсь, когда ты заснешь, а потом перебираюсь в палатку мистера Грейди. Мы с ним устраиваем дикие оргии, причем на всю ночь. Между прочим, он лучший любовник, чем ты.

Алекс так сильно втянул в себя воздух, что потолок палатки зашевелился.

— Ты… ты… — начал он, давясь словами.

— А лучше всех Эли, — без тени улыбки продолжала Кей. — Тим не очень хорош, но я обучу его, когда наберусь опыта с вами троими. Хотя нет, главным образом с Эли. Я рассказывала тебе, что он…

— Замолчи, — сказал Алекс, обнял ее и поцеловал.

Позже, когда они, потные и довольные, отдыхали после соития, Кей снова попыталась убедить Алекса в том, что не надо ревновать ее к мистеру Грейди.

— Хотя он красивее тебя. Даже индианки так сказали. Когда ты сбреешь это птичье гнездо? — спросила она, проводя рукой по его бороде.

Алекс взял ее руку, поцеловал в ладонь и положил себе на грудь.

— Меня тревожит не то, как я выгляжу. Меня тревожит то, что Грейди похож на герцога, а ты на принцессу.

Кей рассмеялась, Алекс же остался серьезным.

— Я уже неделю не принимала ванну, я целыми днями таскаю тяжелые ящики. В моей жизни нет ничего, что присуще принцессе.

— Я отлично знаю, что, даже когда ты с ног до головы испачкана в грязи, ты все равно действуешь, говоришь, двигаешься, как принцесса. Даже когда мы едим из одной миски и одной ложкой, ты все равно держишься; как благородная дама.

Кей понимала: по идее ей должно быть лестно слушать такие речи, однако она почему-то хмурилась. Алекса что-то сильно тревожило, но ей никак не удавалось вытянуть из него, что именно. Стараясь унять смятение, то и дело поднимающееся в душе, она стала убеждать себя в том, что в его тревоге ничего необычного нет. Ведь его несправедливо обвинили в убийстве, и никто не знает, что ждет его, когда экспедиция закончится и они покинут безлюдные территории Флориды. Наконец Кей заснула, но сон ее был беспокойным. Плохо спал и Алекс.

Глава 18

Алекс побрился.

На следующее утро Кей срочно понадобился умывальный таз, единственный на всех. Увидев, что им пользуется Алекс, она от нетерпения даже не обратила внимания на то, чем он занимается.

— Побыстрее, — сказала она, — мне нужен таз.

Пока загружали карбас, она не успела умыться. Как всегда, Эли оставил ей немного горячей воды. Но вода остыла, так как Кей пришлось разбираться с Тимом, подстроившим ей очередную пакость, на этот раз с иголками дикобраза — маленького зверька, которого за день до этого принес Алекс. Только благодаря тому, что за месяц она научилась осторожности, Кей не поранилась. Тим ухмылялся, глядя, как она все утро вытаскивала иголки из своей одежды.

Поэтому сейчас Алекс только усилил ее раздражение, завладев тазом.

— С каких это пор ты начал умываться? — с пренебрежением осведомилась она.

— Забирай таз, — сказал он, вытирая лицо.

Взяв таз, Кей увидела, что в мыльной воде плавают волосы, но и тогда она не сообразила, что именно сделал Алекс.

Эли и мистер Грейди брились ежедневно, так что волосы в воде ее не удивили.

Сделав два шага с тазом в руках, Кей резко остановилась и обернулась к Алексу.

Алекс все еще держал полотенце у лица, и взгляд у него был робким, как будто он боялся показаться ей. Если бы они были одни, Кей принялась бы подшучивать над ним.

— Что ж, давай посмотрим, как ты выглядишь.

Алекс не шевельнулся, продолжая молча смотреть на нее и не убирая полотенце от лица.

Кей ободряюще улыбнулась:

— Не волнуйся, это не станет для меня шоком. — Подойдя к нему поближе, она ласково добавила: — Мне все равно, есть у тебя там шрамы или нет.

Этими словами она хотела развеселить его, но тут же посерьезнела, вспомнив, что он сидел в тюрьме. Она упустила из виду, что там его могли изуродовать. В исторических книгах она читала о пытках — да и Тэлли с ликованием читал о них вслух, — и сейчас ее воображение нарисовало страшную карта ну. Она так сильно сжала край таза, что костяшки пальцев побелели.

— Пожалуйста, убери полотенце, — попросила она, готовясь к самому худшему.

Медленно и с явной неохотой Алекс убрал от лица полотенце и посмотрел на Кей.

Однако к тому, что ей открылось, Кей готова не была. Он оказался красавцем. Не просто привлекательным, а очень красивым. Эта красота была совершенной, ангельской. Его голубые глаза она уже видела, но не подозревала, что у него такой идеальной формы нос. Губы, которые она столь часто целовала, казалось, были взяты с классического портрета. Более того, выяснилось, что Алекс молод, что ему меньше тридцати, что на его лице отсутствуют шрамы й морщины. По сравнению с ним мистер Грейди был стариком с простоватой внешностью.

Потеряв дар речи от изумления, Кей молча смотрела на него. Она вспомнила, что все время называла его старым, вспомнила, как рассуждала о красоте других мужчин, и ее охватил гнев. Он лгал ей! На память пришли его насмешки. Видимо, этого ему было мало, потому что со дня знакомства он развлекался тем, что делал из нее полнейшую дуру! Как же он, наверное, предвкушал ее унижение, когда откроется правда о его внешности! Но хуже то, что он смеялся над ней, когда они занимались любовью!

Не задумываясь Кей выплеснула воду ему в лицо, отшвырнула таз и пошла прочь. Она шла куда глаза глядят, и руководило ею только одно желание: больше никогда не видеть Александра Макдауэлла.

Алекс догнал ее уже на берегу и схватил за руку.

Кей отдернула руку и отвернулась.

— В чем дело? — спросил Алекс.

— Ты сам отлично знаешь, — процедила Кей сквозь плотно стиснутые зубы.

— Я так уродлив, что тебе противно смотреть на меня? — Он потянулся, чтобы прикоснуться к ее плечу, но она отпрянула, сложила руки на груди и устремила взгляд на воду.

— Ты красивый! — выпалила Кей. Ее слова прозвучали как осуждение.

Алекс помолчал, потом спросил:

— Я красивее Адама?

Ну вот, он опять смеется над ней, издевается, вызывает в ней желание дать ему пощечину, наорать на него. Но нет, она не доставит ему такого удовольствия. Если он считает себя в праве шутить, что ж, она тоже имеет такое право.

— Естественно, нет. И отца ты не красивее.

— А Итана?

— Даже близко не стоишь.

— А Ната?

— Да.

— Я красивее Ната?

— Да. — В Кей продолжала бушевать ярость, ей претило, что Алексу так весело.

— А как насчет Тэлли?

— У Тэлли рога и хвост.

— Вот бы взглянуть.

— На что? — И тут Кей совершила ошибку: она посмотрела на него. Он был красивее, чем ей показалось в первый раз. Она снова устремила взгляд на реку. — Нет! Не отвечай! Я и так знаю: ты хочешь взглянуть, есть ли хвост у тебя. К твоему сведению, я видела тебя голым, и твоя попа выглядит абсолютно обычной.

— Разве? — В его голосе слышался смех.

— Прекрати издеваться надо мной!

— Простите, леди, но это лучшая беседа в моей жизни. Когда мне было девять, один мальчик рассказал мне, откуда берутся дети. Та беседа мне очень понравилась, но эта интереснее.

— Ну а мне она не нравится! Я чувствую себя… Евой в райском саду.

— То есть обнаженной?

— Нет! Я имею в виду, что теперь я увидела правду. Я думала, ты старше. Я думала, тебе столько же, сколько дяде Ти-Си.

— Я сын его друга.

— Теперь я это понимаю. Извини, что немного запуталась. В меня стреляли, когда мы с тобой встретились, я оказалась наедине с убийцей, так что мысли мои были совсем о другом.

Веселость исчезла из голоса Алекса. Он подошел к Кей, но не прикоснулся к ней.

— Милая, ты должна была понять, что я не старый. Старый человек не смог бы…

— Что не смог бы? — Она резко повернулась к нему и захлопала ресницами, снова ошеломленная его красотой. — Извини, но у меня мало опыта, я видела мало обнажённых мужчин, чтобы их сравнивать. Да и сравнивать способности старых и молодых любовников у меня тоже возможности нет. Я…

— А как же Эли? — с серьезным видом спросил Алекс.

Кей не улыбнулась.

— Я тебя ненавижу. — Она отвернулась.

— В самом деле?

— Да! И не смотри на меня так.

— Ты же отвернулась, откуда ты знаешь, как я на тебя смотрю?

— Я чувствую. Ты смотришь на меня также, как Итан на девушек.

— Мне льстит такое сравнение.

— Мой брат хороший человек. А ты, Александр Макдауэлл, нет. — С этими словами она пошла к лагерю.

Глава 19

Когда Алексу было четырнадцать, ему нравилась девочка, которая жила в нескольких милях, но она даже не смотрела на него. Однажды он спрятался в кустах и перехватил ее по дороге. Однако она все равно не пожелала иметь с ним дело, и он спросил почему. Она ответила, что он слишком красив, что он никогда не будет верным женщине, поэтому у нее нет желания общаться с ним. Раздосадованный несправедливостью этих обвинений, Алекс вернулся домой и рассказал все отцу. Мак с сочувствием выслушал его и сказал, что женщины умеют причинить мужчине особую боль, которая страшнее, чем от удара меча или от пистолетной пули.

В тот момент эти слова показались Алексу абсурдными, но за последние три дня, общаясь с Кей, он понял, что именно имел в виду отец.

Кей отказывалась разговаривать с ним, она даже не прикасалась к нему. Весь тот день, когда он побрился, Алекс провел на охоте, поэтому увиделся с Кей только вечером. То бегом, то шагом выслеживая оленя в густых зарослях, мечтая побыстрее вернуться в лагерь, он придумывал, что скажет ей. Он представлял, что состоится серьезный разговор, который закончится тем, что Кей упадет в его объятия и простит его за красоту. Вспоминая о том, что стало причиной их ссоры, он то и дело улыбался.

Речь, которую Алекс заготавливал для Кей, была гневной. Он мысленно обвинял ее в том, что все сказанное ею нечестно и несправедливо. Каждый воображаемый разговор заканчивался тем, что она соглашалась с ним и бросалась к нему в объятия.

Подумывал он и о том, чтобы извиниться перед ней, попросить прощения за то, что скрыл от нее… На этом месте он всегда спотыкался. О чем он сожалеет? Когда они ночевали в амбаре старика Йейтса, должен ли он был сказать ей, что, между прочим, под всей этой растительностью нет никакого уродства? Или он должен был сказать ей об этом, когда они танцевали в магазине? Или в тот вечер, когда он впервые овладел ею?

Истина — и Алекс это отлично знал — заключалась в том, что он намеренно позволил ей думать, будто он стар и уродлив. По cyти, он не раз говорил ей нечто вроде: «Твои молоденькие глазки видят лучше моих» или «Ты моложе, вот ты и делай».

А потом появился Грейди. Надо честно признать: он страшно ревновал, когда Кей всячески восхваляла Грейди. По ее словам выходило, что сами ангелы должны позавидовать его внешности. Или, как она выражалась, «красоте Джеми». Алексу оставалось только молчать, плотно сжав губы, когда она говорила все эти вещи. Черед пять минут после того, как они увиделись с Грейди, ему захотелось побриться. Он знал, что он красивее и моложе Грейди, и ему очень хотелось показать это, однако что-то останавливало его.

И Алекс знал, что именно. Он желал убедиться, что, несмотря ни на что, нравится Кей. Он с детства привык, что люди обращают внимание на его внешность. Женщины называли его очаровательным мальчиком, а мужчины говорили отцу: «Красивый у тебя парень растет». Когда он стал старше, из-за внешности у него стали возникать проблемы с женским полом. Девушки буквально вешались на него, правда, совсем не те, которые нравились ему, — эти не хотели иметь с ним дела.

Только в Америке красота принесла ему удачу. Он всегда верил, что именно внешность, подкрепленная умением обращаться с лошадьми, открыла ему двери в высшее общество Чарлстона. Благодаря тому, что он вращался среди богачей, он и познакомился с Лилит. Алекс знал: она никогда не посмотрела бы на него, будь он уродлив. То, что такая красавица обратила на него внимание, всегда поражало его. Позже, когда они полюбили друг друга и подолгу проводили время вдвоем, она призналась ему, что бедна, что работает чуть ли не прислугой у богатой старухи. Она также рассказала, что не может принять предложение сына одного плантатора, так как семья считает, будто у нее есть состояние, а на самом деле у нее нет ни гроша. Еще она призналась в том, что да, ее привлекла в первую очередь внешность Алекса.

Алекс был так влюблен в нее, так ослеплен ее красотой, что даже сказал, будто понимает ее. В то время он действительно так думал. Познакомившись с Кей и догадавшись, что она видит в нем старика и уродца, а еще и убийцу, он решил оставаться таким, как есть, и все больше убеждался в правильности этого решения. Понравится он ей или нет — все это зависело исключительно от него, от Алекса, а не от ее восприятия его внешности. И самым чудесным было то, что она со временем… привязалась к нему — если не полюбила.

Да, его это радовало, а вот ее, кажется, нет. Может, он действительно с улыбкой воспринимал ее слова о его возрасте. Может, он действительно втайне посмеивался, слушая ее бесконечные разглагольствования о красоте Грейди.

Правда в том, что он слишком много внимания уделял собственным интересам и не подумал, как Кей может отреагировать, когда выяснится, что он, по сути, обманывал ее. Теперь вставал вопрос: как из этого всего выбираться?

Охотясь, Алекс ломал голову над тем, как вернуть расположение Кей. Несколько раз он приходил к мысли, что нужно сказать ей правду: он совершил огромную ошибку и просит простить его. Однако он гнал от себя эту мысль. Женщинам нравятся сильные и властные мужчины, поэтому вымаливание прощения тут не сработает. Хотя… Алекс вспомнил, что однажды уже извинялся перед Кей и что тогда это сработало. Но сейчас ситуация серьезнее, причем тогда у него не было действенного оружия — поцелуев.

К концу дня, увидев издали лагерь, Алекс с облегчением вздохнул. Скоро они с Кей вместе уединятся в палатке, он обнимет ее и своими ласками лишит желания что-либо говорить. Он покажет ей, как сильно сожалеет обо всем, и это решит все проблемы. Он будет с ней так нежен, что она забудет о ссоре. Слова не понадобятся, не понадобятся и извинения.

Добравшись до лагеря, Алекс стал привязывать оленью тушу к дереву. Работая, он улыбался. Кей наверняка хочет помириться не меньше его. По сути, он давным-давно научился использовать свою внешность, чтобы налаживать отношения. Ему достаточно было поцеловать женщине руку и посмотреть на нее из-под полуопущенных век, и она прощала ему все. Не важно, что он оставил ее одну на два часа, пока участвовал в скачках, — она прощала его. Не важно, что он, готовясь к завтрашним скачкам, не явился на ужин, когда его ждала вся ее семья, — она прощала его. Максимум, что от него требовалось, — это лишний раз поцеловать ее в шейку. Такие поцелуи всегда заставляли женщин прощать ему все.

Кроме Лилит, подумал Алекс, привязывая к стволу веревку, на которой была подвешена туша. Лилит ни с чем не желала мириться. Он только один раз подвел ее, а на следующий день она уже появилась под руку с другим мужчиной и от души смеялась над его шутками. Увидев Алекса, она лишь счастливо улыбнулась ему. Она совсем не расстроилась казалось, ее совсем не заботило, что он не пришел на свидание. Это научило его никогда не опаздывать.

Алекс знал, что Кей сердится. Он изучил ее характер и ожидал от нее колкостей. Но он поцелует ее, и у нее сразу улучшится настроение.

Уверенный именно в таком исходе, Алекс снял пропитавшуюся потом рубашку и забрался в палатку. Кей лежала на своем месте, положив между походными кроватями скрученные в рулон одеяла и даже небольшой ящик. Алекс все это осторожно убрал и лег рядом. Приподнявшись на локте, он слегка прикоснулся к плечу Кей и потянулся, собираясь поцеловать ее в шею.

Все произошло в одно мгновение, Алекс сообразил, что шея, к которой прикоснулись его губы, принадлежит отнюдь не Кей. Оказалось, что на месте Кей спит Тим.

— Черт побери! — вопил мальчишка. — Чем ты занимаешься?

Он едва не свалил палатку, стремительно пробираясь к выходу.

Остальные, разбуженные криками, тоже выбрались из палаток. У Грейди в руке был заряженный пистолет, Эли вооружился огромным кухонным ножом. Вслед за Эли из палатки выбралась Кей и с ехидством посмотрела на Алекса.

— Он хотел поцеловать меня! — кричал Тим, пятясь от Алекса и с отвращением глядя на него.

— Ничего я не хотел, — сказал Алекс, вновь надевая рубашку. — Я просто потерял равновесие и повалился на него. Может, Тиму и нравится думать, будто я хотел поцеловать его, но это лишь его фантазии. Может, он слишком истосковался в одиночестве.

Придумывая все эти отговорки, Алекс всеми силами старался не встречаться с Кей взглядом.

— Тим, залезай в палатку и не мешай людям спать, — сказал Грейди.

— Не хочу я с ним спать, — возмутился мальчишка. — И я вообще не понимаю, зачем понадобилось меняться палатками. Мне и с Эли было хорошо.

— А вот мне спать было плохо, — сказал Эли. — Твоим храпом можно пугать аллигаторов. Юный Кей спит тихо, как ребенок, и с ним я спокойно высыпаюсь. Пусть Алекс несколько ночей помучается с твоим храпом.

Если Алекс и сомневался в том, что Эли и Грейди знают, кто на самом деле Кей, то теперь слова Эли развеяли все сомнения. Он посмотрел на Грейди, но тот отвел взгляд. Было очевидно, что они знают о ссоре — но не о ее причине, — знают, что Кей обижена, и Эли, придумав предлог, помог ей избавиться от общества Алекса.

Секунду Алекс размышлял, стоит ли признать правду. Если все — кроме Тима, естественно, — знают, что происходит, почему он не может сказать об этом вслух? Нет, нельзя так поступать с Кей. Нельзя говорить, что они с ней любовники. Окружающие не должны знать об этом, пусть гадают и сомневаются. А еще надо помнить о собственной безопасности. Если им все известно о Кей, не исключено, что они знают, кто такой Алекс. А у него нет желания сидеть у костра и отвечать на вопросы о том, что произошло в Чарлстоне.

— Держись от меня подальше! — потребовал Тим.

Он переводил взгляд с Алекса на Кей и обратно с таким видом, будто хотел сказать, что между этими двумя есть некоторые нелады.

— Думаю, нам всем нужно отдохнуть, — сказал Грейди, стараясь не встречаться взглядом с мальчишкой. — Кстати, Тим, если хочешь, может спать снаружи, с москитами. — С этими словами он забрался в свою палатку.

Кей улыбалась. Казалось, она наслаждается и раздражением Тима, и недовольством Алекса — ведь все эмоции явственно читались на его слишком красивом лице.

Деланно зевнув, она обратилась к Эли:

— Может, пойдем спать? — И улыбнулась Алексу: — Спокойной ночи, братец. Надеюсь, жуки не сожрут твое очаровательное личико. Было бы жалко, если бы они погубили такую красоту.

— А? — произнес Тим, когда Кей забралась в палатку. — Что он сказал?

Эли хмыкнул:

— Ничего, что предназначалось бы для твоих ушей. Иди спать, парень, и постарайся не сильно мучить Алекса. — Он забрался в палатку вслед за Кей.

Алекс и Тим остались одни.

— Если еще хоть раз тронешь меня, я… я… — пригрозил Тим, но не договорил, испугавшись тяжелого взгляда Алекса, и шмыгнул в палатку.

Алексу очень хотелось устроиться спать снаружи, но укус москита моментально избавил его от искушения, и он залез в палатку.

Тим уже спал. Алексу сразу стало ясно, что имел в виду Эли, говоря о храпе мальчишки. При вдохе он громко сопел, а выдыхал со звонким свистом. Сначала Алекс воспринял эти звуки с улыбкой. Он сообразил, что именно эти звуки слышал по ночам, но всегда считал, что их издает птица. Надо же, думал он, бедняга Эли терпел их с первого дня экспедиции.

На следующее утро, проснувшись таким же уставшим, как и вечером, Алекс уже не улыбался.

— Я впервые выспался с начала путешествия, — объявил Эли, разливая кофе в оловянные кружки. — Ни разу не проснулся от сопения и свиста. — Он хлопнул Кей, сидевшую на бревне, по плечу, да так сильно, что она едва не свалилась. — Вот что тебе скажу, парень: я в жизни не встречал людей, которые спали бы так тихо. Если бы я встретил женщину, которая была бы такой же тихой, я бы тут же на ней женился.

Алекс сидел напротив них и сердито поглядывал на Кей. Она же игнорировала его взгляды.

— Вы ищете жену? — спросила она.

— Я говорил мистеру Грейди перед отъездом, что это моя последняя экспедиция. Вообще то я говорил, что и в эту ехать не хочу, но он принялся меня упрашивать. «Я не могу ехать без тебя, Эли, — сказал он. — Тем более именно в эту экспедицию».

Алеке посмотрел на Кей, чтобы убедиться, поняла ли она скрытый смысл того, что сказал Эли. Он как бы признавал, что Грейди каким-то образом стало известно и о Кей, и об Алексе. Через три дня они должны доплыть до фактории, там пересесть на лошадей и дальше двигаться на юг. Алекс, как ни старался, не мог представить, что их ждет в фактории. Шериф с наручниками?

Однако Кей ничем не показала, что поняла намек Эли.

— Думаю, у меня есть для вас идеальная жена.

— Вот как? — Судя по голосу, Эли заинтересовался.

— Наверное, сейчас не время… — начал Алекс, тем самым давая понять Кей, что надо замолчать. Если — по счастливой случайности — они не знают, что она женщина, сватовство выдаст ее с головой.

Но Кей снова не обратила на него внимания.

— Она крестница дяди Ти-Си.

— Мисс Хоуп? — изумленно переспросил Эли.

— Значит, вы ее знаете?

— Я имел удовольствие однаждыобщаться с ней, когда сопровождал мистера Грейди. Очень красивая молодая женщина.

— Значит, вы знаете о… — Кей заколебалась.

— О ее ноге? Знаю. А ты пробовал ее яблочный пирог? — Эли принялся гасить костер. — Я часто спрашивал себя, почему такая замечательная женщина не замужем.

— Это говорит о том, что вы не знакомы с ее отцом.

— С Ти-Си?

— Эх, — сокрушенно покачала головой Кей, — вижу, этот слух быстро разлетелся по всему свету. Я имею в виду человека, который был женат на матери Хоуп, на Батшебе.

— То есть Исаака Чепмена. — В тоне Эли явственно слышалась неприязнь. — Он однажды обманул меня почти на сотню долларов. Когда он умрет, дьявол разбогатеет.

— Что вы сделали, когда обнаружили, что он украл у вас деньги? — спросила Кей, охваченная любопытством.

— Стыдно сказать, но дал ему по физиономии. Зато потом я привел его в суд и выиграл дело, хотя защищал себя сам. Судья заставил его вернуть мне деньги, заплатить гонорар адвокату и еще выплатить мне десять фунтов за моральный ущерб.

— Здорово! — Кей встала. — Думаю, вы отлично поладите. Хоуп попросила меня привезти ей мужа, который мог бы противостоять ее отцу. Похоже, у вас это получается.

— Исаак Чепмен не допустит, чтобы я женился на его дочери — сказал Эли.

— Допустит. После того как я расскажу о вас Хоуп, она заставит его согласиться, — заявила Кей. — Ой, вспомнил, Хоуп просила мужа не простого, а особенного.

Эли хмыкнул, как бы говоря, что знает, в чем подвох:

— Ей нужен молодой, красивый мужчина типа нашего Алекса, а не старый остолоп вроде меня.

— Хоуп просила привезти ей мужчину, который не заснул бы в брачную ночь.

Первой реакцией Эли на ее слова был шок, потом он громко расхохотался.

— Гарантирую, что не засну. Можешь биться об заклад, что я никогда не засну, если рядом в кровати будет сильная, молодая женщина вроде мисс Хоуп.

Впервые за все утро Кей посмотрела на Алекса и ехидно ухмыльнулась, тем самым напоминая ему, что именно он заснул в свою первую брачную ночь.

Алекс был ошеломлен тем, что Кей повернула разговор так, чтобы куснуть его. Он и не предполагал, что она способна на такое: припомнить ему ту ночь, когда была убита его жена.

Увидев, что Эли и Грейди удивленно и в то же время сочувственно смотрят на него, Алекс убедился в том, что они все знают.

Так как у них было достаточно запасов на пару дней, Алекс не пошел на охоту, однако он никак не мог застать Кей одну, чтобы поговорить с ней. Бессонная ночь тоже не улучшила его настроение, поэтому, когда он увидел, что она сидит у самого борта лодки с блокнотом на коленях, и подошел к ней, желания выяснить отношения у него уже не осталось.

— Ты рискуешь моей жизнью, — сказал он.

— Тем, что пытаюсь найти мужа для Хоуп?

— Только девчонки занимаются сватовством.

— Мой брат Итан сосватал три пары, и все поженились. У тебя странные представления о том, что можно и нельзя делать мужчинам и женщинам. — Она говорила с ним, не поднимая головы.

— Что он сделал? Нашел мужей для женщин, которые вешались на него? У него такой способ избавляться от них?

— Да.

Алекс язвил, но оказалось, что он прав, и это ошеломило его.

— Кей… — Он хотел прикоснуться к ней, но она отстранилась.

— Если ты не хочешь, чтобы кто-нибудь узнал, что я женщина, тогда не трогай меня. И перестань целовать Тима в шейку.

— Я скучаю по тебе, — сказал Алекс, и в его голосе слышалась неподдельная грусть.

— А я скучаю по тому человеку, которого знала! С красивым лжецом же я не знакомилась.

— Кей!

Кей посмотрела на мистера Грейди, который указывал на прилетевшую на берег птицу с длинным клювом.

— Да, сэр?

— Ты ее нарисовал?

— Да, сэр. Я сделал четыре рисунка этой птицы.

— Знаешь, как она называется?

— Нет, сэр, не знаю. Я собираюсь отдать все свои рисунки дяде Ти-Си, чтобы он определил, кого я зарисовал. У его крестницы Хоуп каллиграфический почерк, и она подпишет рисунки.

— Кажется, ты все продумал, — с улыбкой сказал мистер Грейди и отвернулся.

— Он собирается просить твоей руки, — сказал стоявший рядом с ней Алекс.

— Какая нелепость! Он считает меня парнем. — Алекс молчал, поэтому Кей подняла голову и посмотрела на него. — Ладно, может, они и догадались, но Эли и Джеми джентльмены до мозга костей, чтобы говорить об этом. А вот Тим точно считает меня парнем.

Алекс сел рядом с ней.

— Мальчишка свистел всю ночь.

— Эли так и сказал.

Кей продолжила рисовать, не останавливаясь ни на мгновение.

— Из мальчишки получился бы отличный музыкальный инструмент вроде волынки, ему нужно было бы только сжимать грудную клетку в такт музыке. Под его свист можно танцевать.

Алекс надеялся увидеть на лице Кей улыбку, но напрасно. Это нечестно, подумал он, ей всегда удавалось развеселить его, как бы сложна ни была ситуация, она же не реагирует на его усилия.

— Милая, — сказал он с сильным шотландским акцентом, — я не хотел тебя обидеть. Я не брился, пока был в тюрьме потому что просто не мог. И я не из тех, кто будет кичиться своей внешностью. Что бы я ни сказал, все это прозвучало бы как хвастовство, а я не хотел, чтобы ты плохо обо мне думала.

— Нет, — возразила Кей ледяным тоном. — Ты хотел проверить, можно ли понравиться мне, несмотря на то что я считаю тебя стариком и таким уродливым, что нужно прятать лицо.

Алекс улыбнулся, дивясь ее проницательности.

— Точно, так и есть. Это так уж плохо?

— Вообще-то да. — Она бросила на него строгий взгляд. — Ты считал меня пустышкой, для которой важно только то, чтобы мужчина имел определенную внешность. Ты судил меня, несмотря на то что я рисковала своей жизнью, чтобы спасти тебя. Ты был осужден за убийство, но я судила о тебе, основываясь на том, что вижу, а не на том, что мне говорили. А теперь, будь любезен, оставь меня в покое, мне надо работать.

Алекс встал и пошел прочь. Краем глаза он успел заметить, как Эли проводил его сочувственным взглядом.

Кей наказывала его все те три дня, что им понадобилось, чтобы добраться до фактории. Она совсем не смотрела на него, почти с ним не разговаривала и вообще вела себя так, будто его нет рядом. Более того, она делала вид, словно не понимает его говор, хотя все путешествие переводила его слова — до тех пор, пока остальные не начали понимать его шотландский. Даже Тим, не обладавший большим умом, начал к месту и не к месту выдавать фразы на шотландском.

Кей же холодно заявляла, что не понимает Алекса, и просила повторить все на английском.

Именно Эли положил конец этой ссоре, которой, казалось, не будет конца. Возвращаясь к лагерю с охапкой хвороста, он подошел к Алексу, когда тот был один и чистил ружье.

— Скажи Кей, что был не прав.

— Что? — спросил Алекс, поднимая голову.

— Не прав.

— Но я говорил.

— Скажи ему, что был не прав каждый день с того самого дня, как появился на свет.

— Но… — начал Алекс.

Эли пожал плечами.

— Твое дело, парень. Но единственное, что может исправить ситуацию, — это признание, что ты всегда не прав. Поверь человеку, который стремился любой ценой быть правым. Чего я добился? Я один, путешествую по неизведанным землям в компании мужчин. А у моих троих братьев в общей сложности восемнадцать детей. — С этими словами Эли пошел дальше.

До этого разговора Алекс был почти уверен в том, что мужчины знают, что Кей — женщина, но Эли развеял последние сомнения. Первой его мыслью было бежать к Кей и предупредить ее, второй же — какая разница, знают они или нет. Если бы это помогло унять гнев Кей, он пополз бы к ней на коленях у всех на глазах и стал бы молить о прощении.

— И сказал бы ей, что был не прав, — добавил он вслух.

Однако в глубине души Алекс чувствовал, что он был не так уж не прав. Может, только отчасти… С другой стороны, он и не был прав на все сто процентов.

Хотя и против собственной воли, но он все же пошел за Кей, когда она ушла из лагеря, чтобы побыть в одиночестве, и затаился в кустах, поджидая, когда она будет возвращаться. Когда он вдруг появился перед ней, она испуганно вскрикнула.

— Я не хотел тебя пугать, — проговорил Алекс, стараясь, чтобы в голосе слышалось как можно больше раскаяния. — Я просто хотел сказать тебе, что… что… — Он расправил плечи. — Что я был не прав.

— В чем?

— Во всем. От начала до конца.

Кей прищурилась.

— Это очередная уловка?

— Это мольба, чтобы ты простила меня, — ответил Алекс. — Я солгал тебе, признаю. Такое больше не повторится. И я неправильно судил о тебе. Я действительно считал тебя легкомысленной барышней, которая никогда в жизни не сталкивалась с неприятностями. Но я встречал женщин, которым я был нужен только из-за внешности, поэтому я радовался, видя, что нравлюсь тебе, несмотря на то что ты считаешь меня старым и уродливым. Да, я поступил эгоистично, я был не прав. От начала и до конца. Я был не прав абсолютно во всем. Пожалуйста, прости меня.

— Ладно, — сказала Кей и пошла в сторону лагеря.

Алекс поймал ее за руку и повернул лицом к себе.

— Ладно? И все?

— Ты хочешь большего? Ты поступил со мной очень плохо, и я…

Алекс поцелуем заставил ее замолчать.

Как же она соскучилась по нему, даже передать нельзя! Она соскучилась по его запаху, по его сильным рукам. Все это уже стало частью ее, а из-за необходимости держать его на расстоянии у нее возникло ощущение, будто она лишилась части своего тела.

Кей целовала его, то и дело колясь об отросшую щетину. Заметив капельку пота, стекавшую по одной щеке, она не удержалась и слизнула ее, и в ней тут же вспыхнуло неудержимое желание.

— Кей, я соскучился по тебе, — проговорил Алекс. — Больше не бросай меня. Пожалуйста, не бросай меня. Ты очень нужна мне.

Кей откинула голову, и он принялся целовать ее шею. Она вдруг обнаружила, что теперь по-другому воспринимает его ласки, потому что знает, как он выглядит. Как будто раньше он носил маску, а сейчас открыл лицо. Кей боялась, что и относиться к нему она будет по-другому, но оказалось, что все осталось по-прежнему. Когда она закрывала глаза, то чувствовала рядом с собой того же мужчину, с которым провела много дней и ночей. Сначала они много смеялись и любили друг друга, потом поссорились. Что ж, они вдвоем прошли полный круг.

— Значительно слаще, — сказал Алекс.

Одна его рука лежала на голом плече Кей, а другой он болтал в воде ручейка.

— Что именно?

— То, что происходит между нами.

Приподнявшись, Кей заглянула ему в глаза. Они были обнажены и лежали в высокой траве примерно в миле от лагеря. Завтра они доберутся до фактории, и начнется новый этап их путешествия. А что, если они никогда не вернутся?

— То есть ты не хочешь уходить из этого рая и возвращаться к людям и шуму?

Вокруг них щебетали птицы, оглушающе громко ревели аллигаторы. Кей улыбнулась и положила голову Алексу на плечо.

— У меня такое чувство, будто что-то должно случиться.

Алекс собрался было произнести несколько банальностей, чтобы унять ее тревогу, но потом решил сказать правду.

— У меня тоже. Но возможно, ощущение порождено тем, с чем я многократно сталкивался. Каждый раз, когда думал, что у меня есть все, это у меня отбирали?

Однако Алекс не уточнил, что у него пробудилось то самое чутье, которое он унаследовал от матери. Что-то должно измениться. К лучшему или к худшему, этого он не знал. Для него до сих пор оставалось загадкой, почему у него не было предчувствия смерти жены.

Кей некоторое время молчала.

— Ты жалеешь, что прошел через все это?

— Естественно! Тюремная вонь будет преследовать меня до конца жизни. А то, что про меня наговорили на суде, я не пожелаю услышать ни одному человеку, и… — Он замолчал, удивленный тем, что Кей вдруг села. — В чем дело?

— Ни в чем. Просто похолодало. — Она принялась заматывать грудь.

— Жаль, что тебе приходится носить эту штуку. — Алекс помог ей закрепить повязку. — Если бы не Тим, ты смогла бы надеть свое бальное платье. Уверен, ни для кого это не стало бы сюрпризом. — Озадаченный странным поведением Кей, он внимательно посмотрел на нее. — Тебя что-то беспокоит. Рассказывай.

Но она упорно отводила глаза.

— Я вот думаю, что если бы все… все, что случилось, не случилось бы, мы с тобой никогда бы не встретились.

Когда она посмотрела на него, он понял, что она имеет в виду. Она спрашивала его, жалеет ли он, что нельзя вернуть Лилит. Но как он может ответить на это? Лилит была его женой. Да, очень недолго, но ведь они полюбили друг друга с первого взгляда. В той любви было нечто, что сейчас затмевало более приземленные отношения между ним и Кей.

Кей отстранилась от него.

— Она была твоей женой, и ты ее любил. Я понимаю. Передай мне, пожалуйста, башмаки.

— Надеюсь, мы снова не поссоримся? Надеюсь, ты не перестанешь со мной разговаривать?

— Нет, — ответила Кей и ласково поцеловала его в губы. — Думаю, что больше никогда так не поступлю. В следующий раз, когда ты сделаешь что-нибудь такое, что мне не понравится, я врежу тебе по твоей уродливой физиономии.

Алекс улыбнулся и устремил на нее тот самый взгляд, который всегда заставлял женщин прощать ему что угодно.

— Да? Значит, я уродлив?

— Даже бородавочник красивее тебя. И если ты не перестанешь смотреть на меня вот так, я суну Тиму под подушку вот этот желтый цветочек, и он будет чихать всю ночь.

Алекс прекратил обольщать ее взглядом и со стоном повалился на траву. Хотя они с Кей и помирились, в их общую палатку она не вернулась. Эли заявил Алексу: «Теперь твоя очередь спать с мальчишкой», — и решительное выражение На его лице говорило о том, что сдаваться он не собирается.

Алекс пришел к выводу, что Эли недоволен тем, что они с Кей занимаются любовью в непосредственной близости от него — палатки-то стоят рядом. Чтобы скрыть свое смущение, Алекс молча повернулся и ушел.

— Ты победила, — сказал он Кей. — Я с трудом выношу свист Тима, а если он еще начнет чихать…

Дважды Тим своим громким чиханием так напугал птиц, что вся стая в одно мгновение снялась с двух деревьев, а на людей внизу обрушился дождь из перьев и других малоприятных вещей.

— Надеюсь, мы больше никогда не поссоримся.

— Я тоже, — сказала Кей, но в ее голосе надежды не было.

Она не понимала, почему ее так страшит завтрашний день. В фактории будут чужие, и эти чужие привезут с собой новости. Наверняка они побывали в том поселке, где живет Благодать, и задавали вопросы. Если власти знают, что Алекс отправился в джунгли, они, возможно, постараются прибыть в факторию раньше его и будут ждать его там.

— Эй, выше нос, — сказал Алекс, обнимая Кей. — Ты всегда можешь вернуться к тем троим, кто сделал тебе предложение. Как же их звали? — Расхохотавшись, он пошел вперед.

— Алексами, — прошептала Кей. — Их всех звали Алексами.

— Я его знаю, — тихо произнес Алекс.

Его дыхание было таким громким, что Кей с трудом расслышала слова.

Они прибыли на факторию два часа назад, но Алекс и Кей долго не решались сойти на берег. Алекс занялся якорем, а Кей вдруг понадобилось перебрать рисунки. Тим же перепрыгнул на сушу, едва лодка ткнулась носом в берег.

Фактория состояла из дюжины домов, что по местным меркам считалось большим городом. Мистер Грейди и Эли тоже задержались на карбасе, но потом все же перебрались на берег и пошли по улице, внимательно вглядываясь во всех прохожих.

Через два часа, убедившись, что пока к ним никто не спешит с наручниками, Алекс и Кей решили пройти в низкое длинное здание, являвшееся центром поселка. Именно там охотники меняли добытый мех на товары и наличные у торговца, и там же торговец продавал конскую упряжь и прочий товар тем, кто приплывал по реке. В конечном итоге меха оказывались в Нью-Йорке, у какой-нибудь богатой дамочки.

Когда Алекс и Кей вошли в главное здание торгового поста, Алекс побелел как мел, прошептал «Я его знаю» и быстро вышел. Молодой человек за прилавком, считавший птичьи перья — они предназначались для дамских шляпок, — поднял голову и увидел только Кей. Он оглядел ее с ног до головы, как бы пытаясь вспомнить, виделись ли они раньше, и снова занялся перьями. Мистер Грейди и Эли стояли в дальней части зала с кружками сидра в руках и наблюдали за тем, что происходит вокруг.

Кей выбежала на улицу и бросилась на поиски Алекса. Она нашла его недалеко от карбаса, он сидел на бревне.

— Кто он? — спросила она, садясь рядом с ним. Хотя она и пыталась сохранять спокойствие, сердце ее бешено колотилось.

— Хочешь — верь, хочешь — нет, но он один из тех богатых мальчиков со скачек.

— Много денег ты у него забрал?

— Что это значит? Ты говоришь так, будто я ограбил его.

— Некоторые игроки именно так и думают. Я хочу знать, чем нам это грозит, вот и все.

Алекс взглянул вверх, на дерево, которое буквально облепили белые птицы, и вздохнул.

— Нет, он не такой. Его зовут Джордж Кемпбелл, и были времена, когда мы с ним, я бы сказал, дружили. Он тоже получил приглашение на свадьбу, только его в тот момент не было в городе.

Кей претило любое упоминание о свадьбе Алекса.

— Может, он не знает о том, что с тобой произошло, а может, он настоящий друг и ничего никому не скажет, когда увидит тебя.

— Думаешь, в этой стране есть хоть один человек, который не слышал обо мне?

— Допустим, что нет, — ответила Кей.

Она лихорадочно обдумывала, как им поступить, если этот молодой человек способен узнать Алекса. Во-первых, следует держаться от него подальше. Нельзя, чтобы он увидел Алекса — ведь никто не знает, что он скажет или сделает. Если этот торговец, этот Джордж Кемпбелл увидит Алекса или хотя бы услышит о том, что он здесь, сколько времени пройдет, прежде чем он сообщит о нем куда следует? Вполне возможно, это вопрос нескольких дней.

— Я хочу, чтобы ты с ним поговорила, — сказал Алекс.

— Я поговорила? С торговцем? Ты сошел с ума?

— Наверное. После свадьбы обо мне рассказывали только гадости, но, может, Джордж не слышал всего этого и поэтому не возненавидел меня. — Алекс тяжело вздохнул. — Когда Джордж уезжал из города, он сказал мне, что будет скучать по всему тому, что я украл у него, — ведь это было все, что он имел.

— Очень мило с его стороны, — пробормотала Кей.

— То была шутка.

— Тогда я ее не поняла, — с ожесточением заявила она.

— Надеюсь, мы не начнем ссориться?

— Как ты смеешь задавать мне такие вопросы? Я всего лишь пытаюсь… — Кей замолчала, потому что поняла, что действительно нарывается на ссору. Нет, ссориться сейчас не время, надо решать насущные проблемы. — Так о чем ты хочешь, чтобы я с ним поговорила?

— Я хочу, чтобы ты выяснила, что ему известно.

— То есть надо узнать, слышал ли он о том, что тебя ищут?

— Да, — ответил Алекс.

— Не уверена, что сумею хорошо лгать.

— А о чем тебе лгать? — удивился Алекс. — Скажи, что узнала обо мне от моего отца. Ведь это правда, не так ли?

— Думаешь, мистер Грейди и Эли не поймут, о ком я говорю? Даже Тим сообразит.

— Не беспокойся, я сделаю так, что они выйдут наружу. От тебя требуется только поговорить с Джорджем и выяснить как можно больше. А я буду рядом.

— Будешь следить, чтобы он не набросился на меня, как только я упомяну твое имя?

— Точно, милая, именно это я и имел в виду.

Кей нервно сглотнула.

— Ладно, — сказала она, но идея превратиться в шпиона ей не нравилась.

Она медленно вернулась к торговому посту, остановилась у двери и стала ждать. Вскоре в том направлении, где был причален карбас, раздался звук, очень похожий на взрыв. Мистер Грейди и Эли выбежали из здания.

— Что опять натворил этот мальчишка? — спросил Эли.

Интересно, спросила себя Кей, кого он имеет в виду, ее или Тима? Размышляя над этим, она вошла в зал торгового поста. Здесь парили прохлада и полумрак. Молодой человек за прилавком считал связки шкурок.

— Кажется, вас зовут Джордж Кемпбелл?

— Насколько мне известно, с таким именем я единственный во Флориде.

Кей собралась одарить его чарующей девичьей улыбкой, которая всегда привлекала мужчин, но вовремя спохватилась. Ведь предполагается, что она парень.

— У моего отца есть друг по фамилии Макдауэлл, а у того есть сын, который…

— Алекс?

— Верно, — радостно закивала Кей. — Алекс как-то говорил о Джордже Кемпбелле, и мне стало интересно, не вы ли это.

— Я. — Джордж наклонился и, пока он доставал из-под прилавка новые связки шкурок, Алекс проскользнул в зал и спрятался за стеллажом с мужскими рубашками. — Как дела у Алекса?

Его вопрос изумил Кей, однако ей удалось не показать этого.

— Замечательно. Вы давно с ним не виделись?

— С того дня, как я уехал из Чарлстона. Мы страшно напились, и меня в полубессознательном состоянии отнесли на корабль. Я проснулся уже в Новом Орлеане, а потом еще целую неделю мучился головной болью.

— В Новом Орлеане? А вы туда собирались?

— Да, — улыбнулся он. — Я очень хотел туда попасть. Кстати, а где ты учился?

— В Колледже Вильгельма и Марии, — поспешно солгала Кей. Похоже, она опять утратила бдительность и выдала собеседнику лишнюю информацию о себе. — Вы хорошо знали Алекса?

— Знал? Ты говоришь так, будто он умер. Надеюсь, он жив?

— Да, — осторожно ответила Кей. — В последний раз, когда я о нем слышал, он был жив.

— Рад это слышать. Мы с Алексом отлично проводили время, хотя я проиграл ему почти в ста скачках. Он выставил свою лошадь… — Джордж присвистнул и покачал головой. — Это животное попало к нам, наверное, с другой планеты. В жизни не видел таких быстрых. Но у Алекса всегда были особые отношения с лошадьми.

— Вот как? — Возле прилавка стоял высокий стул, и Кей забралась на него. Ей нравилось слушать, как об Алексе рассказывает человек, знавший его до того, как его обвинили в убийстве.

— Он мог заставить лошадь делать что угодно, такое никому не удавалось. — Джордж поднял голову от мехов. — А что с ним случилось?

— То есть? — Кей приложила все силы к тому, чтобы ее голос прозвучал спокойно.

— Мне казалось, он собирался жениться на племяннице старой миссис Андервуд, но, судя по всему, не женился.

Кей стоило огромного труда не посмотреть в ту сторону, где прятался Алекс.

— Что вы имеете в виду? — с деланным безразличием спросила она.

— Дело в том, что две недели назад я видел Лилит в Новом Орлеане.

— ЧТО?!

— Мне срочно понадобилось съездить туда и быстро вернуться, потому что… — Он взмахнул рукой, как бы давая понять: все, что связано с целью той поездки, несущественно. — В общем, там я встретил Лилит. — Джордж снова залез под прилавок и выпрямился. — Готов поклясться, что она видела меня, но почему-то отвернулась. Я побежал за ней, так как хотел спросить об Алексе, но Лилит юркнула в какой-то дом и пропала. Я стал расспрашивать о ней знакомых, но никто ничего о ней не знал. — Он пожал плечами. — Может, то была не она. Может, просто очень похожая на нее женщина. Только…

— Только что?

— У Лилит была маленькая родинка на шее, рядом с ключицей, и формой она напоминала сердечко. Ты слишком юн, чтобы понять, что я имею в виду, но уверяю тебя, все мы, мужчины, предавались мечтам по поводу этой родинки.

— А у той женщины из Нового Орлеана родинка была?

— Вот именно. Поэтому-то я и обратил на нее внимание. В остальном она была совершенно другой — с волосами, забранными назад, не так ослепительно красива, как раньше. Нет, она была красива, но выглядела слегка… гм… испуганной. Когда она увидела меня, я подумал, что она сейчас закричит. У нее глаза стали, как у загнанного животного. Почему она не вышла за Алекса? Они поссорились?

— Не знаю, — ответила Кей еле слышным шепотом. — Я вообще ничего не понимаю.

— Я думал, я один такой, кто ничего не понимает. Я приехал сюда в надежде, что, если я какое-то время не буду попадаться отцу на глаза, он забудет о том, что я натворил в Новом Орлеане. Но судя по тому, что он пишет в своем письме, мне, возможно, придется провести здесь остаток своей жизни.

Потрясенная, Кей сползла со стула и, не удержавшись, посмотрела на Алекса, который прятался за стеллажом. Он сделал какой-то жест рукой, и она сообразила, что он хочет, чтобы она выманила Джорджа из зала.

— Кажется, у задней двери кто-то есть, — сказала она.

— Я ничего не слышу.

— Гм… может, это просто аллигатор. Вы знаете, какие они. Один такой едва не откусил Тиму ногу, но я огрел зверюгу веслом по голове и прикончил одним ударом. Честное слово, если бы не я, парню бы пришел конец. Думаю, мистер Грейди благословляет тот день, когда нанял меня.

Джордж скептически оглядел Кей с ног до головы.

— А еще я…

— Наверное, все же стоит проверить дверь, — сказал Джордж и поспешил в глубь помещения.

Алекс вышел из-за стеллажа.

— А ты говорила, что не умеешь лгать.

Кей проигнорировала его замечание.

— Что нам делать?

— Ты будешь делать то же, что и прежде. Останешься здесь, а потом вместе с остальными двинешься на юг, как и планировалось.

Он быстрым шагом вышел из зала. Кей, едва не наступая ему на пятки, поспешила за ним.

— А ты что собираешься делать? — спросила она.

— Поеду в Новый Орлеан, естественно.

Кей показалось, что у него даже походка стала другой, в ней появилась стремительность.

— Я еду с тобой. — Ей приходилось почти бежать, чтобы не отставать от него.

— Нет, не едешь.

Она остановилась и сердито посмотрела ему в спину.

— Отлично! Значит, мне предстоят долгие недели наедине с Джеми Армитиджем.

Алекс замедлил шаг, потом остановился и повернулся.

Кей лучезарно улыбнулась ему.

— Жди меня здесь через час. — С этими словами Алекс быстро пошел прочь.

— Уедешь без меня, и я пришлю тебе приглашение на свою свадьбу! — крикнула она ему вслед.

Алекс поднял руку, но не оглянулся.

Кей несколько секунд стояла не двигаясь. Вполне вероятно, что Лилит жива. Не исключено, что жена Алекса жива и скрывается в Новом Орлеане. Это недалеко, всего несколько дней быстрой скачки верхом. Очень может быть, что женщина, которую он любил больше жизни, ждет его там.

Кей непроизвольно сжала кулаки.

— Надеюсь, она не очень крупная, — процедила она. — Иначе у меня не получится сразу прикончить ее.

После этих слов она почувствовала себя значительно лучше, а в следующую секунду сорвалась с места и побежала. Надо же подготовиться к дороге! Путешествовать предстоит верхом и наедине с Алексом. Что ж, бывали ситуации и похуже.

Глава 20

Новый Орлеан, 1799 год

— Как, ради всего святого, ты собираешься искать своего брата? — спросил Алекс.

Грязные, потные, они были изнурены до крайности, но, глядя на Кей, он не смог удержаться от добродушной усмешки.

— Я рада, что тебе весело, а вот я ничего радостного не вижу. Я мечтаю принять ванну и выспаться.

— Я просто вспомнил наше первое совместное путешествие. Тогда ты вымоталась через пару часов скачки верхом.

— Через пару часов? — Она рукавом потерла зачесавшийся нос. — Это когда ты заставил меня скакать без остановки полтора дня, а потом бросил под деревом на милость разбойников? Ты имеешь в виду то путешествие?

— Да, — кивнул Алекс. — Именно то. А нынешнее было тяжелее, и ты выдержала его с честью.

— Пришлось, куда деваться-то, — пробормотала Кей.

Они шагом ехали по окраинам города. Хотя время перевалило за полночь, в отдалении слышалась музыка и был виден свет.

— Ты о чем?

— Ни о чем. Я ничего не говорила.

На самом же деле Кей имела в виду то, что он был полон решимости найти женщину, которую любил, и ради этого скакал бы днем и ночью, без передышки, если бы такое было возможно. Хотя, по сути, почти так и выходило. От фактории они отплыли на пароходе вниз по реке, но на взгляд Алекса, судно двигалось очень медленно, поэтому они сошли на берег на какой-то плантации и на последние деньги из тех, что им дал Ти-Си, за непомерную цену купили двух лошадей. Дальше Алеке поехал вдоль берега точно на север. Они устраивали привал через ночь, а однажды у них произошла «несчастливая», как выразился Алекс, встреча со стаей аллигаторов, прятавшихся в песке.

Ради безопасности Кей согласилась бы забраться на дерево, но тогда ей пришлось бы оставить Алекса наедине с этими чудовищами. Одного аллигатора он застрелил из ружья, а другого из пистолета застрелила Кей. Потом они бросились бежать, а чудовища преследовали их. В одной из своих историй Эли рассказывал, что аллигаторы не умеют бегать зигзагом, поэтому Кей и Алекс стали бегать взад-вперед по склону, постепенно взбираясь на пригорок. Когда они оказались в безопасности, она бросилась к нему в объятия и разрыдалась от страха. Он стиснул ее так крепко, что едва не сломал ребра, но ее это не испугало, и она все сильнее и сильнее прижималась к нему.

В ту ночь они почти не спали, а на следующее утро Алекс разыскал лошадей. Кей сомневалась, что это ему удастся, однако у него все получилось. Когда он вернулся, она радостно расцеловала его, и после часа жаркой любви они снова тронулись в путь и на этот раз держались подальше от берега.

В этот вечер им пришлось рано остановиться на ночевку, потому что от недостатка сна они едва не падали с лошадей, а сами лошади были вымотаны настолько, что с трудом передвигали ноги. Алекс развел огонь и, прежде чем лечь спать, они плотно поужинали. Весь день Кей думала о своем брате Нате, гадая, что он выяснил насчет убийства. Перед сном она рассказала Алексу историю о том, как брат много лет, почти всю жизнь, переписывается с кем-то из Шотландии.

— Брат думает, что мы об этом ничего не знаем, но ошибается. Мы абсолютно уверены, что это наш кузен Лахлан. Он всего на несколько лет старше Ната, и они отлично ладят, когда мы к ним приезжаем. Хочешь узнать большой секрет?

Алекс надеялся, что Кей не чувствует, как бешено стучит у него сердце.

— Конечно, милая, мне очень интересно. Только если это нечто хорошее.

— Для нас хорошее, а для тебя не знаю. Нат называет своего адресата Мерлином.

— Вот как? — Алекс постарался, чтобы его голос прозвучал равнодушно и сонно. — А почему он его так называет?

— Не знаю. Если кого и называть именем волшебника, то, я думаю, Ната. — Она почувствовала, что засыпает. — Интересно, а как Мерлин называет моего ученого брата?

Услышав, что дыхание Кей стало, ровным, и догадавшись, что она заснула, Алекс прошептал:

— Архимедом.

Два дня спустя, когда они добрались до поселка и увидели Благодать, Кей сказала:

— Теперь я понимаю, почему ее так назвали. В жизни так не радовалась при виде знакомого человека.

— А я радовался, — усмехнулся Алекс. — Когда мы убежали от тех аллигаторов и я убедился, что твое красивое тело цело и невредимо. Я возблагодарил небеса за такую благодать.

Кей молча смотрела на него во все глаза. Да это же почти признание в любви!

— Если ты заплачешь, то слезы проделают дорожки в грязи на лице, — предупредил ее Алекс.

— А с чего мне плакать? Из-за того, что ты сказал? Не дождешься! — Она гордо вскинула подбородок и поехала вперед. Позади послышался смех Алекса.

Им навстречу уже бежала Благодать.

— Он был здесь, искал вас, — задыхаясь, сообщила она и взяла за повод лошадь Кей. — Он приехал через два дня после вашего отъезда, он поехал бы за вами, но прибыл посыльный с письмом, и он отправился в Новый Орлеан.

— Кто он? — спросил Алекс напряженный голосом.

— Тэлли, — в один голос ответили близняшки. Они тоже вышли их встречать и выглядели так, будто воочию видели ангела и теперь никак не могут оправиться от благоговейного восторга. — Тэлли.

— Я красивее мужчины в жизни не видела. — сказала одна из девочек.

— Я тоже, — согласилась с ней другая.

Благодать внимательно разглядывала Алекса.

— А таким, без бороды, вы выглядите значительно лучше.

— Он действительно твой брат? — спросила у Кей одна из близняшек.

— Он больше… ну, похож на мужчину, чем ты.

Если раньше девочки восхищались красотой Кей, то теперь едва ли не открыто глумились над ней.

Однако Кей понимала, что выглядит ужасно, да и пахнет от нее плохо. Вышитый жилет, некогда такой красивый, был порван и испачкан в крови аллигаторов. Пыль настолько сильно въелась в чулки и рубашку, что теперь невозможно было определить, какого они цвета.

— Входите, — пригласила Благодать, — и поешьте. Хотите, я принесу вам новую одежду? У меня такое чувство, что вы здесь надолго не задержитесь, поэтому я не успею выстирать и высушить вашу нынешнюю одежду.

— На Тэлли был такой изумительный жилет, — мечтательно проговорила одна из девочек. — На карманах были вышиты подсолнухи, увитые виноградными лозами.

— А мне больше понравились пчелы.

— Тэлли сказал, что это вышила ему сестра.

Алекс вопросительно посмотрел на Кей, и она едва заметно кивнула. Ей уже казалось нереальным, что были времена, когда она могла спокойно сидеть в кресле у камина и расшивать карманы на жилете брата.

— Поесть — это хорошо, — сказал Алекс. — И новая одежда тоже. Что до цены…

— Мистер Харкорт оставил мне для вас деньги, — сообщила Благодать, глядя на Кей.

«Она знает, — подумала Кей. — Тэлли рассказал ей, что я девушка, и она хранит этот секрет».

— Он рассказывал вам о дяде Ти-Си?

Благодать просияла.

— Да, рассказывал. Оба вечера он просидел здесь, рассказывая мне все, что смог вспомнить о мистере Конноре. Ваш брат очень добрый и внимательный молодой человек. — Она открыла дверь и пропустила гостей вперед. — У меня есть жидкое мыло для ваших волос, — прошептала она, когда Кей поравнялась с ней. — И жасминовое масло для ванны.

Алекс услышал ее и, обернувшись, посмотрел на Кей, В одно мгновение все напряжение и усталость, владевшие ими в течение последних нескольких дней, исчезли, и они расхохотались. Секунду назад они были так измождены, что едва передвигали ноги, — и вот они радостно обнимаются, хлопают друг друга по плечам и смеются, да так громко, что даже прибежали близняшки, чтобы узнать, в чем дело.

Благодать шикнула на девочек, выгнала их на улицу и закрыла дверь. А Кей и Алекс все еще посмеивались, обмениваясь непонятными фразами: «с подветренной стороны от тебя», «грабители с их запахом», «мои волосы никогда не пахли так хорошо».

Улыбаясь, Благодать ушла на кухню, чтобы приготовить еду.

Для Кей та ночь в пансионе Благодати была изумительной. Она приняла ванну, выспалась на чистом белье в кровати — Алекс лег рядом, когда она заснула, — поела вкусной домашней еды, а утром надела новую одежду. Правда, Алекс разбудил ее в четыре утра и просыпаться было трудно. Благодать уже успела упаковать горячие кукурузные лепешки им в дорогу.

— Он к чему-то очень сильно стремится, — тихо сказала Благодать Кей, которая приготовилась сесть в седло.

— Да, именно так. — Хотя Кей и сдерживала себя, ее голос все же прозвучал гневно. Чем ближе становился Новый Орлеан, тем сильнее ощущалось нетерпение Алекса.

— Я кое-что слышала о нем, — продолжала Благодать тихо. — Но я им не поверила. Сомневаюсь, что он способен совершить то, что ему приписывают люди.

— Он не совершал, и мы собираемся это доказать.

— Ваш брат… — начала Благодать и замолчала, потому что сообразила, что выдает тайну.

— Все в порядке. Алекс говорит, что мне никогда не удавалось изображать из себя парня.

— Это неправда. Когда вы были здесь в прошлый раз, я приняла вас за молодого человека.

— Спасибо, — поблагодарила Кей и, поддавшись порыву, поцеловала ее в щеку. — Я буду отстаивать ваши интересы перед дядей Ти-Си, но уж больно он упрям. Мама говорит, что он предпочтет скорбеть по умершей женщине, чем иметь дело с живой.

— Судя по всему, ваша мама мудрая женщина.

— Да, это так, и я очень по ней соскучилась.

— Вам пора ехать, — сказала Благодать. — Алекс бросает на нас грозные взгляды. — Она наклонилась к самому уху Кей. — Кто бы мог подумать, что под бородой скрывался такой красивый мужчина!

— Я и не догадывалась.

— Вы, кажется, быстро наверстали упущенное.

— Мы… э-э… — запинаясь пробормотала Кей.

— В этом доме очень тонкие стены. А теперь поезжайте, осуществите задуманное. И передайте мистеру Коннору, что… что…

Кей села в седло.

— Я сделаю так, что вы встретитесь, и вы сами ему все скажете. — Она посмотрела на Алекса: — Ты что, собираешься стоять тут весь день?

Они поскакали вперед.

— Ты опять занимаешься сватовством? Сначала Эли и дочь Ти-Си, теперь подбираешь жену самому Ти-Си. Тебе не приходило в голову, что эти люди могут сами найти себе пару?

— Нет, не приходило. Как ты думаешь, а Тэлли не подойдет одна из близняшек?

Алекс пустил лошадь быстрым галопом.

До Нового Орлеана Они добрались затемно. Дорога утомила их, но мысль, что путешествие окончено и его цель достигнута, моментально взбодрила.

— Как ты думаешь, где может быть твой брат? Дрыхнет в какой-нибудь дорогой гостинице? — Алекс многозначительно подпил бровь. — Один или с женщиной?

— Я уверена, что Тэлли девственник. Адам и папа не спускают с него глаз.

— Как и с тебя?

Кей поморщилась.

— Меня отпускали одну, потому что считали, что я разумная и здравомыслящая.

— А я доказал, что они ошибались, — сказал Алекс, да с такой гордостью, что Кей засмеялась.

— Я здесь никогда не была, поэтому не знаю, где лучшая гостиница.

Алекс внимательно посмотрел на нее. Она была так очаровательна с копной густых рыжих волос, которые сильно отросли и завивались в кольца, что ему захотелось сдернуть ее с седла и усадить перед собой.

— У нас нет на это времени, — ответила Кей на его взгляд и улыбнулась. — Ты совсем испортил меня.

— Я старался, — с невинным видом заявил Алекс.

— Я рада, что здесь только Тэлли, потому что если бы Адам увидел, как ты на меня смотришь…

— И что бы он сделал? — спросил Алекс. — Отхлестал бы перчаткой по щекам и вызвал на дуэль? Как ты думаешь, он прихватил с собой дуэльные пистолеты отца?

Кей пренебрежительно усмехнулась:

— Совершенно очевидно, что у тебя неправильное представление об Адаме. Но я все равно рада, что его здесь нет.

— Тогда кто послал письмо твоему братцу?

— Нат, — быстро ответила Кей. — Может, и Нат здесь, но с ним проблем не будет. Если бы я сказала ему, что все это время провела с тобой в постели, он всего лишь попросил бы меня объяснить, зачем я понапрасну растратила столько времени, вместо того чтобы узнать что-то новое.

Алекс с трудом удержался от хохота — уж больно точно Кей изобразила его приятеля, — однако он опасался, что своим смехом даст ей понять, что знает о Нате больше, чем она думает.

— Бурбон-стрит, — сказал он. — Давай начнем отсюда.

— Ты бывал здесь раньше?

— Кей, радость моя, в этом городе я выигрывал тысячи и тысячи долларов. Езжай за мной.

Следуя за ним по старым извилистым улочкам, Кей улыбалась, вспоминая, что он назвал ее своей «радостью». Окраины города уже спали, но центр был залит светом и наполнен шумом. Чем громче становилась музыка, тем большее напряжение охватывало Кей. Всю дорогу до Нового Орлеана она не позволяла себе задаваться вопросом, что будет, если они найдут жену Алекса живой и невредимой. Ведь он в одно мгновение превратится из доступного холостяка в женатого мужчину. Кей отгоняла от себя эти мысли и успокаивала себя тем, что, как только они найдут его жену живой, обвинение в убийстве будет с него снято. Он наконец станет свободным и сможет… Что сможет? — спросила она себя. А другой вопрос — что он захочет? Осесть и стать семейным человеком? Или путешествовать и дальше? Исследовать неизведанное? Они ведь даже не дошли до неизученной части Флориды, так что вполне возможно, что Алекс захочет туда вернуться.

Или он захочет жить со своей женой и воспитывать детей?

Если так, то что делать ей? Мысль о возвращении в Эдилин, к тем троим претендентам, которых она оставила в списке для рассмотрения на роль мужа, казалась настолько абсурдной, что вызывала смех. Ей уже трудно было представить, что она была такой юной, наивной и невинной. Не раз во время экспедиции она спрашивала себя, какой была бы ее жизнь, если бы она вышла за одного из них. Скучной, скучной и еще раз скучной, делала она вывод.

Алекс говорил, что для того, чтобы выйти замуж, нужна страсть, и сейчас Кей понимала, что он имел в виду. Да, он поступил плохо, скрыв свою внешность. Но она простила его. Однако если бы такое совершил Майка, Эфраим или Бен, она бы их никогда не простила.

Она хорошо помнила, что он однажды ей сказал. «Вы должны почувствовать, что умрете, если не проведете остаток жизни с этим мужчиной. Ваше сердце должно биться как сумасшедшее, выпрыгивать из труди». Тогда она думала, что никогда не сможет испытать такие чувства к кому-либо.

А теперь она знала, что такое соитие. При воспоминании об их с Алексом ласках по ее телу прокатывалась волна тепла. Кто бы мог предположить, что нечто такое примитивное может быть столь прекрасно, столь окрыляюще? Какое же это наслаждение — ощущать руки Алекса на своем теле! Она вспомнила, какими раскованными они с Алексом были в постели, и покраснела. Если бы кто-нибудь сказал ей, что однажды она, голая, обхватит ногами шею мужчины, она бы заявила им, что такое невозможно. Что она никогда не совершит ничего столь вульгарного, отвратительного и дикого. Никогда!

Но она совершила, и ей понравилось. Ей пришлось подавить смешок, когда она представила, что они могли бы занимались чем-то таким с Майкой. Еще давно Алекс сказал ей, что некоторые пары используют только одну позу, и она рассмеялась. Сейчас же она была почти уверена, что Майка, вероятно, именно так и поступал бы, причем делал бы все очень быстро.

— Если ты не сотрешь с лица это выражение, нам придется снять номер в гостинице и задержаться, — сказал Алекс хриплым голосом.

— Между прочим, я думала о Майке.

— У тебя еще есть братья? Или это один из твоих кузенов?

— Как будто ты забыл! Вон! Взгляни на ту гостиницу. Похоже, это то место, где предпочел бы остановиться Тэлли. — Кей указывала на старомодную, ухоженную маленькую гостиницу, расположенную дальше по улице.

— Думаешь, именно это место выбрал бы молодой человек, оказавшийся в одиночестве в Новом Орлеане? Сомневаюсь. Судя по тому, что ты мне рассказывала, он, вероятнее всего, должен был бы остановиться вон там. — Алекс указал на трехэтажное здание, являвшееся источником шума.

Окна были открыты, из дверей лился яркий свет. Туда то и дело заходили мужчины под руку с ярко одетыми женщинами. Громкий смех перекрывал звуки музыки.

— Ты ошибаешься, — сказала Кей. — Хотя в рассуждениях Тэлли и недостает зрелости, но он хороший мальчик. Он никогда бы не остановился в таком месте.

— Давай объедем здание и заглянем в окна.Если мы его не увидим, то снимем номер, а завтра приведем себя в порядок и начнем его искать. Или обоих, если сюда приехал и другой твой брат.

Каждый раз при мысли о встрече с другом детства Алекса охватывало нетерпение. Нат был практически самым главным человеком в его жизни. Его письма помогали Алексу преодолевать многие трудности.

— Ладно, — согласилась Кей. — Но мы только заглянем в окна. Внутрь заходить не будем. Я вместе с тобой, Александр Макдауэлл, отбивалась от стаи аллигаторов, но в этот мерзкий очаг разврата я не пойду.

— Я тоже, — без тени улыбки сказал Алекс. — Никогда не бывал в таких местах и посещать их не собираюсь. — Он повернул лошадь.

— Я ослышалась, или ты разучился врать?

Алекс от души расхохотался.

Через двадцать минут они уже были на заднем дворе этого большого здания. Они не старались соблюдать осторожность, потому что все звуки заглушала музыка, визгливый смех женщин и громкий гогот мужчин.

— Его здесь нет! — уверенно заявила Кей, намекая Алексу, что она права: Тэлли не мог выбрать это заведение.

Они приблизились к высоким окнам, и Алексу пришлось пригнуться, чтобы его голова не торчала над подоконниками. Когда они добрались до окон, расположенных ближе к фасаду, он выпрямился.

— Я посмотрю сам, чтобы не ранить твою чувствительную натуру.

— Если у меня есть моральные принципы, это еще не значит, что я чувствительная. У меня хватила духа раз десять спасти твою никчемную жизнь.

Алекс, заглядывавший в ярко освещенное окно, не удосужился ей ответить. Прошло несколько минут, а он все молчал. Кей внимательно следила за ним. Подоконник был довольно высоко, поэтому она просто привалилась к стене.

— Что там?

— Несколько старых друзей. Как, по-твоему, ты выглядела бы в красном платье?

— Не отвлекайся! Ты видишь моего брата?

Алекс повернул голову и посмотрел на нее.

— Откуда я знаю? Я же никогда не, видел твоего брата.

— Почему ты не сказал?.. — Она замолчала, сообразив, что сама могла бы догадаться об этом. — Подними меня.

Выражение лица Алекса не изменилось, однако Кей поняла, что он смеется над ней.

— Сомневаюсь, что это хорошая идея. Такой нежный, невинный мальчик-девочка будет шокирован увиденным. Там, в комнате, молодой человек, а у него на коленях сидит женщина, и он уткнулся лицом ей в… — Алекс жестом изобразил пышную грудь. — Такое невинное создание, как ты не должно видеть такую аморальную сцену… Ой!

Алекс потер то место, куда его ударила Кей.

— Прекрати издеваться надо мной! Приподними меня, я сама посмотрю.

— Если я тебя приподниму, мне придется замолчать. Ладно, только больше не бей меня. Отбиваясь от аллигаторов, ты хорошо накачала мышцы, и твои удары стали болезненными.

Алекс взял Кей за талию и приподнял, а она оперлась ногой о его согнутое колено.

Первое — и единственное, — что она увидела, был ее брат Тэлли. Он сидел за игровым столом, одной рукой держал карты, а другой обнимал женщину, которая, по мнению Кей, была слишком толстой. Или стала бы таковой, сними она корсет. Талия-то у нее была тонкой, а вот все, что выше или ниже талии, отличалось излишней пышностью. Ее грудь буквально вываливалась из декольте.

— Узнаёшь кого-нибудь? — спросил Алекс.

Кей услышала в его голосе ехидные нотки и поняла: он каким-то образом догадался, что этот молодой человек — Тэлли.

— Никого не узнаю, — твердо ответила она.

— Ты уверена? Клянусь, между тобой и тем молодым человеком есть немалое сходство. Наверное, у меня просто разыгралось воображение.

— Опусти меня! — прошипела Кей, но Алекс продолжал держать ее за талию. Она попыталась нагнуться, чтобы оказаться ниже уровня окна, но сильные руки Алекса не пустили ее. — Если ты меня не отпустишь, ты об этом пожалеешь.

— И что ты со мной сделаешь? — поинтересовался Алекс.

— Не то, что ты думаешь. Отпусти сейчас же!

Кей принялась вырываться и только потом сообразила, что все еще стоит перед открытым окном. Бросив взгляд внутрь, она обнаружила, что Тэлли смотрит в ее сторону. Сначала она решила, что он ее не видит, но когда он бесцеремонно столкнул женщину со своих колен, бросил на стол карты и встал, она поняла, что он все видит и даже узнал ее.

Кей поспешно присела.

— Тэлли меня увидел и идет сюда.

Алекс тут же поставил ее на землю.

— И что ты собираешься делать? Мы могли бы спрятаться и увидеться с ним завтра.

— Спрятаться? От Тэлли? Это никому не под силу. Я хочу, чтобы ты… — Она огляделась по сторонам. — Я хочу, чтобы ты подсадил меня на крышу.

— Куда? — Алекс посмотрел на невысокое здание, стоявшее позади гостиницы. Оно было низким, всего в один этаж, со скошенной крышей. — Если ты его боишься, я сам с ним поговорю.

— Да не боюсь я его. Я просто хочу от него спрятаться. Если ты меня не подсадишь, я заберусь сама.

Кей попыталась забраться на бочку с дождевой водой, стоявшую у угла дома, однако бочка оказалась слишком высокой.

Алекс не представлял, что она затеяла, но с интересом наблюдал за ее действиями — в данном случае любопытство победило в нем здравый смысл. Он понимал, что нельзя допустить, чтобы Кей среди ночи принялась гулять по крыше, и при этом ему очень хотелось узнать, что будет дальше. Встав на бочку, он поднял Кей вверх, и она забралась на крышу. А когда спрыгнула на землю, увидел, что из задней двери гостиницы вышел Тэлли.

Отойдя в тень, Алекс стал наблюдать. Он не забыл, что Кей беспрестанно жаловалась на брата, и теперь собирался взглянуть, как пройдет их встреча.

Тэлли был высоким молодым человеком с темными волосами с рыжеватым оттенком. Его отличала какая-то озорная красота — такая очень нравится женщинам, подумал Алекс, он выглядел так, будто готов расхохотаться в любой момент.

Тэлли медленно шел от гостиницы, оглядываясь по сторонам. Алекса удивляло, почему Тэлли не зовет сестру.

Тем временем Кей подошла к краю крыши и встала так, словно собралась спрыгнуть. Алекс насторожился. Что она задумала?

Тэлли увидел Алекса и остановился. В следующее мгновение Кей, издав крик, похожий одновременно и на боевой клич индейцев, и на рев аллигатора, прыгнула с крыши на брата.

Алекс бросился вперед, спеша поймать ее, но не успел. Кей навалилась на Тэлли, тот закачался, однако не упал. Алекс обратил внимание на то, как Тэлли держит сестру — бережно, так, чтобы не сделать ей больно.

Алекс остановился и стал наблюдать. Очевидно, Кей не раз проделывала подобные трюки с братом. Однако Алекс все равно был настороже, он готов был вмешаться, если Кей понадобится его помощь.

— Что, черт побери, на тебе надето? — спросил Тэлли, уворачиваясь от ударов Кей.

Алекс понял: для Тэлли оказалось неожиданностью, что у сестры есть мускулы, что у нее хватило сил на то, чтобы подсечь его и толкнуть. Он упал и при этом больно ударился о землю, однако, падая, все равно оберегал сестру и старался, чтобы она не поранилась.

— Я скажу маме, что ты грязно ругаешься. А переодеться парнем меня заставил Алекс.

Лежа на земле, Тэлли перевел взгляд на Алекса.

— Это тот человек, что похитил тебя и подверг смертельной опасности? — Он с угрожающим видом стал подниматься, и Алекс напрягся.

Кей всем весом повисла у брата на левой руке, как будто намеревалась сломать ее.

— Который! Ты, идиот, который!

Тэлли остановил занесенную для удара руку и озадаченно посмотрел на сестру.

— Что?

— Не «что», а «который». Алекс — тот самый ублюдок, который украл меня и увез в джунгли Флориды. Теперь я вижу, что ты совсем не занимался, пока меня не было.

— Я мотался по всей стране, разыскивая тебя, — как я мог читать учебники? — Он высвободил свою левую руку, но Кей снова повисла на ней.

— Только тронь его, и я сделаю из тебя девочку, — пригрозила Кей, показывая ему кулак.

Из темноты вышел еще один молодой человек — его не было в комнате, когда Алекс заглядывал в окно. Темно-русый, он тоже был красив, только его красота была другой, не яркой, как у Тэлли, а спокойной. Алекс сразу догадался, кто это. Секунду они стояли и смотрели друг на друга. Они переписывались с детства и знали друг о друге больше, чем кто-либо из их близких. В письмах они поверяли друг другу тайны, которые никогда не открыли бы другому человеку.

— Хватит ругаться, — спокойно объявил Нат, переводя взгляд с Алекса на пререкающихся брата и сестру.

Кей тут же оставила Тэлли в покое и бросилась на шею Нату. Она не стала пинать его, толкать или обзывать, она просто нежно обняла его.

— Как ты? — спросил у нее Нат. — Цела?

— Абсолютно, — ответила она.

— Тебе удалось узнать что-то новое за путешествие?

— Очень много. Более того, я все зарисовывала.

У Ната брови поползли на лоб.

— Вот как? И где же рисунки?

— У Джеми Армитиджа.

— Что? — встрепенулся Тэлли, до этого спокойно отряхивавшийся. — Армитидж тоже в этом замешан?

— Он называет себя «мистер Грейди» и руководит экспедицией.

— Сколько же всего вас было? — продолжал расспросы Нат. — И куда вы двигались? Вверх по Сент-Джеймс? Что из флоры и фауны ты повидала? Что?..

Кей чмокнула Ната в щеку.

— Лучше тебе поговорить об этом с Алексом. Он изучал книги и знает, как все называется. Я отдам рисунки дяде Ти-Си, чтобы он идентифицировал растения.

— Как я понимаю, это и есть Алекс? — спросил Тэлли. Вид у него был такой, будто он еще не отказался от идеи подраться.

— Да. — Кей отошла от братьев и встала рядом с Алексом. Она не взяла его за руку, решив, что это переполнит чашу терпения Тэлли. При его вспыльчивости этого жеста могло оказаться достаточно, чтобы он не раздумывая врезал Алексу. — Мы с Алексом…

Она замолчала, заметив, что Тэлли смотрит куда-то мимо нее, и, затаив дыхание, перевела взгляд на Ната. Тот коротко кивнул. Она не видела, как Нат переглянулся и с Алексом.

— Он здесь? — шепотом спросила она.

— Кто здесь? — впервые за последние минуты заговорил Алекс.

От внимания Ната не укрылось, что Алекс приблизился к Кей и встал так, чтобы защитить ее — от того, на что или на кого смотрел Тэлли.

Кей взглядом дала понять Алексу, что защищать ее не нужно, и он вернулся на прежнее место. Этот безмолвный разговор показал Нату, что его сестра находится под надежной защитой и что от него никаких дополнительных действий не требуется.

Кей медленно повернулась. К ним из-за угла здания шел крупный мужчина, такой же высокий, как Алекс, но значительно тяжелее, причем эта разница в весе обеспечивалась за счет хорошо натренированных мышц. Алекс сразу догадался, что это тот самый брат Кей, о котором она так много говорила, — Адам. По его виду было ясно, что он обладает жестким и твердым характером, и Алекс насторожился. Ему плевать, брат он ей или нет, но если он скажет ей хоть одно недоброе слово, если он примется орать на нее, ему не поздоровится. После всего, через что прошла Кей, никто, даже брат, не вправе оскорблять ее тем или иным способом.

Адам остановился в нескольких футах от Кей. Алекс вгляделся в лицо застывшей Кей, пытаясь определить, не страх ли перед старшим братом заставляет ее так себя вести. Однако он ничего не смог понять по выражению ее лица. Он непроизвольно сжал кулаки. Вполне возможно, его победят в этой схватке, но он умрет, защищая Кей.

Когда Адам вдруг опустился на одно колено, Алекс опешил. В следующее мгновение Адам раскрыл объятия, и Кей бросилась к нему. Она обняла его и уткнулась лицом ему в шею. Через секунду воздух огласили громкие всхлипы обоих.

Озадаченный столь явным проявлением искренних эмоций, Алеке повернулся к Нату и Тэлли. А те смотрели на брата и сестру, которые замерли в объятиях друг друга и рыдали. По их щекам текли слезы, но ни Нат, ни Тэлли не считали нужным их вытереть.

Алекс отошел в тень. Ему казалось, что он уже потерял Кей. Как будто и не было тех долгих недель, которые они провели вместе. Теперь она вернется в тот мир, к которому принадлежит. Он впервые в жизни чувствовал себя совершенно лишним и ненужным. Отныне в ее жизни снова появились братья, и ему среди них места нет.

Алекс медленно пошел прочь, но его схватил за руку Нат.

— Не уходи. Сейчас они успокоятся, и Адам начнет рассказывать, как она всех нас напугала, что впредь ее одну из дома не выпустят. А потом, когда все придут в нормальное состояние, мы с тобой отойдем в сторонку и поговорим. Ты выглядишь совсем не таким, каким я тебя представлял.

Алекс понял, что имеет в виду Нат. В письмах оба очень сдержанно описывали собственную внешность. Алекс писал, что похож на лошадь, а Нат — что выглядит таким же простаком, как все ученые.

— Я надеялся, что ты выглядишь чуть лучше, чем рассказывал, — без тени улыбки сказал Алекс.

— Совершенно очевидно, что ты много времени провел в обществе моей сестры, — так же серьезно сказал Нат. — Нет такой ситуации, по поводу которой она бы не съехидничала. Ой! Эта парочка уже перестала плакать. Может, удастся вытрясти из них ужин. Мне о многом хочется рассказать тебе, но мне легче думается на полный желудок.

Алеке не удержался от усмешки. Нат выражался так же грамотно, как и писал. И так же знакомо звучали его слова! После месяцев общения с чужими людьми в абсолютно чужой обстановке было очень приятно слышать нечто очень родное.

— Тебе нужен носовой платок? — подняв бровь, осведомился Нат.

— Пусть рыдает твое семейство, — ответил Алекс и с радостью отметил, что его слова вызвали у Ната улыбку.

— Ты должен показать мне, что творишь с лошадьми.

— А ты должен помочь решить загадку, из-за которой меня приговорили к повешению, — сказал Алекс.

— Да в этом даже Тэлли разобрался. — Нат произнес это с таким видом, будто рассказывал о дрессированной собачке, выполнившей необычный трюк, и оба от души расхохотались.

— А кто это рассмешил моего всегда серьезного младшего брата? — раздался низкий, совершенно незнакомый Алексу голос.

Оба обернулись и увидели Адама, который обнимал Кей, причем так, что если бы она попыталась вывернуться, ей это не удалось бы. Алекса охватило возмущение. Ему плевать, что это ее брат, он не потерпит, чтобы кто-то еще прикасался к ней.

— Думаю, нам всем надо поговорить, — сказал Адам, и Алекс кивнул.

Адам договорился, чтобы ресторан не закрывали, и вся компания расположилась в пустом зале. Когда все расселись за круглым столом, Тэлли и Адам заговорили одновременно, но Адам сразу замолчал, предоставив младшему брату рассказывать, через что им пришлось пройти, чтобы разыскать Кей.

— И сына Мака, — добавил он запоздало, очевидно, еще не решив, кто для них Алекс — друг или враг.

Когда официанты принялись расставлять на столе тарелки, Алекс испугался, что их услышат. А вдруг все забыли, что его ищут? Он-то об этом помнит. Только заметив озадаченное выражение на лице одного из официантов, он сообразил, что все сразу же перешли на шотландский и говорят на нем так, будто лишь вчера вернулись из Шотландии.

Тэлли рассказал, как ездил на факторию, как повстречался с Благодатью и ее сестрами-близняшками.

— Я приехал туда через два дня после вашего отъезда. — На мгновение его взгляд стал отстраненным. — Ну и девчонки! — произнес он, качая головой. — Они следовали за мной как хвостики, куда бы я ни пошел. В жизни ничего подобного не видел.

— Но ведь не все девушки так же напористы, как они? — спросила Кей.

Тэлли ответил «нет», и она посмотрела на Алекса с видом «я же тебе говорила».

— И я очень жалею об этом! — заявил Тэлли. — Мне не пришлось бы прилагать столько усилий, если бы все девушки вели себя так, как они.

Адам устремил на Тэлли взгляд, от которого тот тут же прикусил язык, и Кей с Алексом не смогли удержаться от смеха.

— Я говорил тебе, что мы, мужчины, все такие, — сказал Алекс.

— А я тебе говорила, что мы, женщины, не такие, как они, — парировала Кей.

— И мы оба оказались правы, — весело подытожил Алекс.

Теперь Адам посмотрел на Тэлли вопросительно, но тот лишь пожал плечами. Оба не имели ни малейшего представления, о чем говорят Кей И Алекс.

— Нат остался в Чарлстоне, а я поехал в Новый Орлеан, — сказал Адам.

— Но ты не сообщил дяде Ти-Си, куда собираешься, — неодобрительно заметила Кей.

— В тот момент я был на него слегка сердит. — Адам отпил вина.

— Он был готов оторвать дяде Ти-Си голову, — поделился с Кей Тэлли. — Я жалел, что тебя там нет, ты могла бы зарисовать поле битвы. Там было бы на что посмотреть!

— Сомневаюсь, что до этого могло дойти, — сдержанно произнес Адам.

Тэлли снова принялся рассказывать, через какие муки и страдания ему пришлось пройти, чтобы добраться до Флориды и настичь Кей, прежде чем она отплывет вместе с экспедицией.

— Дядя Ти-Си не сказал нам, что ты путешествуешь с одним из Армитиджей.

— Не думаю, что для него это было важно, — заметил Адам. — Если человек не занимается выращиванием кустиков и цветочков, он, я уверен, не интересен Ти-Си.

— А Грейди предупредили насчет меня, насчет нас? — спросил Алекс.

— Насколько я знаю, нет, но когда я в последний раз виделся с Джеми, он спросил, не выросла ли моя младшая сестренка. Полагаю, для него не составило труда сложить два и два, — ответил Адам.

В течение всего разговора Нат молчал и наблюдал. Ему нравилось наблюдать за тем, что его окружало, — за людьми, животными и даже за переменами ландшафта. У него была великолепная память, и он сразу запоминал все, что видел или слышал.

Сейчас он сосредоточенно, будто через лупу, изучал Алекса и Кей. Он видел, что его сестра сильно изменилась как физически, так и духовно. Всю жизнь она была под надежной защитой. Он даже пытался убедить отца, что такие тепличные условия добра ей не принесут, что если она выйдет замуж и переедет в чужой дом, ей будет трудно приспособиться. Она привыкла только к лучшему, плохие стороны жизни ее никогда не касались.

Сейчас же Нат видел, что младшая сестра стала другой. Она сидела рядом с человеком, которого осудили за убийство, но ни капли не боялась его. На пути к ресторану двое незнакомцев, по-видимому, пьяных, едва не налетели на нее. Адам уже потянулся, чтобы защитить ее, но она просто обошла их, причем сделала это на удивление ловко, как будто обходила пьяниц сотни раз. Но самым необычным было то, что она, казалось, даже не заметила их. Ее взгляд был прикован к Алексу. Постоянно.

В ресторане Адам сидел напротив Кей, Тэлли и Нат — по обе стороны от него, а Алекс — рядом с Кей. Адам рассказывал, как им удалось найти следы Кей, а Тэлли добавлял детали, придавая рассказу особую красочность.

— Когда я был у Благодати, я даже видел аллигатора, — сообщил он. — Честное слово, видел. Он был всего в пятнадцати метрах от меня. Я замер и дождался, когда он проползет мимо.

— Вот как? — произнесла Кей, весело переглянувшись с Алексом.

Тэлли посмотрел сначала на одного, потом на другую и нахмурился. Он и Адам считали невежливым высказываться по поводу того, что Кей и Алекс едят с тарелок друг друга. Казалось, они знают, что нравится каждому из них, и не глядя принялись перекладывать лакомые кусочки на тарелки друг другу. Всей семье было известно, что Кей не любит зеленую фасоль, поэтому сейчас, увидев, что она с аппетитов ест ее, даже Адам от удивления замер с вилкой, поднесенной ко рту.

— Никак не могу привыкнуть к твоему новому виду, — сказал Тэлли сестре. — Ты изменилась.

— Волосы отрастут, — небрежно взмахнула рукой Кей. — Хотя, может, я и не захочу их отращивать. Скакать верхом гораздо проще, когда за тобой по воздуху не вьется эта тяжеленная грива.

— Бедная твоя шея, — покачал головой Алекс, и Кей рассмеялась так, будто ничего забавнее в жизни не слышала.

Тэлли посмотрел на Ната, но тот так внимательно наблюдал за Кей и Алексом, что не замечал, что происходит вокруг. Однако Тэлли знал, что брат в настоящий момент занимается, как они это называли «заклинательством», то есть что он изучает какое-то явление, чтобы потом его проанализировать и понять, что оно значит. Он знал также и то, что позже Нат одним кратким предложением объяснит им, что происходит.

— Когда поедим, — сказал Адам сестре, — мы отправимся в гостиницу, а завтра утром я куплю тебе нормальную одежду. Тебе больше не надо рядиться в парня. У меня достаточно братьев, еще один мне не нужен.

— Нет, — возразил Алекс, — корсет сдавливает ей грудь. Пусть она наслаждается свободой сколько возможно. Вот встретится со своей матерью, тогда и запихнете ее обратно в это орудие пытки. — Он говорил тихо, но в его голосе слышались властные нотки, что заставило Адама пристально взглянуть на него.

Нат знал, что мало кто способен противостоять его старшему брату, и только отцу удавалось одерживать победу над ним. Сейчас же немигающий взгляд Алекса и его крепко стиснутые зубы свидетельствовали о том, что он не отступит.

— Ладно, — наконец проговорил Адам. — Полагаю, завтра из Нового Орлеана выедет группа из пяти мужчин. Но, Кей, ты же не можешь… — Он замолчал под взглядом Алекса.

— Что она не может? — спросил тот. Чувствовалось, что он вот-вот ринется в схватку.

Все трое братьев посмотрели на свою сестру, которая сидела уткнувшись взглядом в тарелку.

— А что, по-твоему, ей следует делать? — спросил Нат у Алекса.

— Я думаю, что ей следует… — Он замолчал, и грозное выражение исчезло с его лица. Он повернулся к Кей. — Я думаю, что ей следует делать то, что она хочет.

Тон Алекса кардинально изменился. Секунду назад он готов был ринуться в драку с Адамом, который был значительно тяжелее его, а тут, обращаясь к Кей, вдруг побледнел, и в его голосе появились нежные нотки.

Мужчины — все высокие, мускулистые — переглянулись, потом посмотрели на крохотную Кей и расхохотались. Кей пыталась сохранять хладнокровие, как будто она не понимает, над чем они смеются, но не выдержала и присоединилась ко всеобщему веселью. Когда она вытащила тот самый большой нож из ножен, висевших у Алекса на боку, и помахала им перед собой, хохот стал еще громче.

Нат видел, что Кей смотрит на Алекса томным взглядом. Она влюблена в него, подумал Нат и спрятал улыбку. Вот здорово, что его сестра полюбила его лучшего друга!

Но тут он вспомнил, что у Алекса есть жена, которая жива, прекрасно себя чувствует и живет в двух милях отсюда, и его улыбка угасла. Алексу придется сделать выбор, и это может причинить боль Кей. А не придется ли и ему выбирать между сестрой и своим лучшим другом? — спросил себя Нат.

Глава 21

Кей спала в кровати, и ей снилось, как она плывет в карбасе по спокойной реке во Флориде. Мистер Грейди и Эли стоят у руля, рядом с ней сидит Алекс. Тим опустил руку в воду, и на его пальцы нацелилась открытая пасть маленького аллигатора. Кей как раз собиралась предупредить об этом мальчишку, когда ее разбудили.

— Эй, соня, — позвал ее Алекс, укладываясь рядом.

Не открывая глаз, она прижалась к нему.

— Ты так вкусно пахнешь.

— О тебе такого не скажешь. Ты не помылась, и от тебя пахнет, как от болота.

— М-м-м. Я думала, тебе нравятся болота. — Она закинула на него ногу и собралась забраться на него.

Алекс с неохотой спихнул ее ногу с себя.

— Твой брат в соседней комнате, а учитывая, как громко ты кричишь, я не решусь что-нибудь сделать с тобой.

Кей снова закинула на него ногу.

— С каких это пор ты стал бояться Тэлли?

— В соседнем номере Адам.

Кей тут же убрала ногу, открыла глаза и заговорила тише.

— В таком случае, что ты здесь делаешь, и когда ты успел принять ванну?

Он положил ее голову себе на плечо.

— Я всю ночь проговорил с Натом.

— С Натом? С моим братом Натом?

— Естественно. А что?

— Просто Нат ни с кем подолгу не разговаривает. Он предпочитает наблюдать и изучать и не слишком словоохотлив. Так что он тебе рассказал?

— Я хотел узнать, что было сказано Грейди и до чего тот додумался сам. Только мы это не выясним, пока он не вернется из джунглей.

Кей догадалась, что Алекс увиливает от прямого ответа, и решила дождаться, когда же он перейдет к важным новостям. Однако по тому, как он крепко сжал ее, она поняла, что именно он собирается сказать, еще до того, как заговорил.

— Нат рассказал мне о Лилит. — Кей попыталась вывернуться из-под его руки, но он удержал ее. — Рано или поздно тебе все равно придется это выслушать. Ты можешь узнать это от одного из своих братьев или от меня. Выбирай.

Кей знала, что Алекс изложит ей всю историю в более щадящем варианте, чем кто-либо из братьев. Она затаила дыхание.

— Ладно, рассказывай. Но если мы услышим, что за дверью кто-то есть, и решим, что это Адам, тебе придется прыгать в окно.

Алекс улыбнулся:

— А ты помнишь, что мы на четвертом этаже?

— Даже если бы мы были на двенадцатом, тебе все равно пришлось бы покидать мою комнату этим путем. Ни твоя жизнь, ни моя не будут стоить ни гроша, если Адам обнаружит тебя здесь.

— Нат сказал почти то же самое, и поэтому он сейчас отвлекает Адама, придумывая для него всякие дела.

Кей приподняла голову и посмотрела на Алекса. Он был чист и выбрит, и в таком виде он казался красивейшим мужчиной на свете. Она, конечно, не собиралась говорить ему об этом, как и о том, что он привлекательнее ее брата Итана.

— А ты быстро подружился с моим братцем.

Алекс прижал ее голову к себе.

— Так ты хочешь выслушать историю или нет? Нату не удастся слишком долго удерживать Адама, у того могут возникнуть подозрения.

— Рассказывай, — проговорила Кей, напрягаясь. Ей совсем не нравилось то, что предстояло услышать, — Почему твоя… — Она не произнесла слово «жена». — Почему эта женщина жива, когда столько людей видели ее с перерезанным горлом?

— В том-то всё и дело. Видели ее всего единицы. В ту ночь ее видели только судья, врач и те двое, что надели на меня наручники. После этого тело Лилит доставили в кабинет врача, там положили в гроб, а гроб тут же заколотили. Через три дня ее похоронили.

— Как я понимаю, в гробу ее не было, — сказала Кей, едва не добавив «к великому сожалению».

— Не было. Нату удалось выяснить, что доктор тоже был замешан в этой афере. Именно он выдал снотворное, которое усыпило меня, и написал записку, в которой напрямую не утверждалось, что я убил ее, а лишь говорилось, что меня найдут рядом с ней. Доктор через окно подбросил записку судье и разбудил его. Он также вызвал полицейских и привел их в мою комнату. Остальные трое принялись увлеченно вытаскивать меня из кровати и обзывать сыном дьявола, так что Лилит внимательно осматривал только доктор. Даже я видел ее лишь мельком. И тот ужас, что я увидел, стал преследовать меня. Одного взгляда мне было достаточно.

— Здесь, как я полагаю, я должна спросить, зачем она все это устроила?

— Ответ на этот вопрос нам не известен, и мы узнаем его только после того, как я с ней сегодня поговорю.

— Сегодня? — испуганно воскликнула Кей.

Алекс погладил ее по голове.

— Да, сегодня. Ее стерегут трое.

— Она знает, что ты здесь?

— Нет. Она ничего не знает. Так как она умеет ловко прятаться от людей, твои братья решили, что лучше ее не предупреждать. Они просто наняли парней, которые везде следуют за ней, наблюдают, но на глаза ей не показываются. Твои братья хотят, чтобы я нагрянул к ней неожиданно. — Судя по тону, Алекс и сам об этом подумывал.

Кей что-то вспомнила и просияла.

— Доктор умер. Ты хочешь сказать, что доктор умер от сердечного приступа?

— Да, — кивнул Алекс. — Мне нравится считать, что он понял, как сильно виноват передо мной, и его до смерти замучили угрызения совести. Нат утверждает, что вряд ли Лилит ожидала, что меня обвинят в убийстве. Он думает, она планировала что доктор объявит ее смерть самоубийством.

Кей ужаснулась:

— А это было бы лучше? Ты бы всю жизнь мучился. Женщина предпочла убить себя, чем провести с тобой ночь.

Алекс приподнял ее голову и поцеловал. Этим поцелуем он показал ей, как велика его благодарность за понимание.

Кей снова закинула на него ногу — и он снова спихнул ее.

— Значит, — вздыхая, проговорила она, — ты сегодня с ней увидишься и спросишь, зачем она сыграла с тобой эту отвратительную, ужасную, подлую шутку, из-за которой тебя едва не повесили.

Алекс хмыкнул:

— Я рад, что ты на моей стороне. Да, именно так я и собираюсь поступить.

— Если ее план заключался в том, чтобы инсценировать свое самоубийство, пожалуйста, не забудь спросить ее, почему она не стала спасать тебя, когда услышала или прочитала о том, что тебя в ближайшие дни повесят за убийство.

— Этот вопрос у меня первый в списке.

— А дальше? Ты… — Кей колебалась. — После того как все уладится, ты можешь вернуться с нами в Виргинию.

— Нет, — мягко проговорил Алекс, — не могу. Мне нужно очистить от грязи свое имя.

— Это просто. Достаточно найти того, кто подтвердит, что она жива, найти адвоката, который представит все документы судье в Чарлстоне, и ты свободен. Моя семья поможет тебе. У моего отца очень много знакомых, так что с тебя быстро снимут обвинение и отменят приговор. Ты… — Так как Алекс молчал, Кей поняла, что за его решением стоит еще что-то важное. — Ладно, рассказывай все, даже то, что скрываешь. — Ее тон был невеселым, она боялась того, что ей предстояло услышать.

— Да, я могу добиться, чтобы с меня сняли обвинение, но мне надо очистить свое имя от грязи.

— Ты уже не первый раз повторяешь это, но что ты под этим подразумеваешь?

— Надеюсь, ты никогда не узнаешь, каково это — вдруг узнать, что у тебя нет друзей, хотя вчера их была целая толпа. За день до свадьбы я готов был поклясться, что у меня есть настоящие друзья. Джордж рассказывал тебе, что мы с ним часто выпивали вместе? Я… — Он на мгновение замолчал. — Признаться честно, я думал что творил добрые дела. Ты не представляешь, сколько долгов по выигранным пари я простил. Если у человека не было денег на то, чтобы проигрывать, если ему нужно было содержать жену и детей, я часто говорил, что будто бы не успел записать его ставку, и возвращал ему деньги. Сколько раз меня хлопали по спине и говорили, что я отличный парень! Вот такую жизнь я вел. Что до женщин, я получал от них множество предложений, но не принял ни одного. Я не хотел, чтобы за мной с оружием гонялись мужья или рассерженные братья, обвиняя меня в том, что я испортил жизнь невинной девочке.

Кей поцеловала его в грудь.

— Я хотел добиться дружбы и уважения, — продолжал Алекс. — Но после того как Лилит нашли мертвой в моей кровати, ни один человек — ни один! — не вступился за меня.

— Кроме дяди Ти-Си.

— Да, кроме него.

Кей все поняла, и ей захотелось плакать.

— Ты собираешься вернуться в Чарлстон с… с ней и показать всем, что она жива. Листка бумаги и решения судьи для тебя недостаточно.

Он сжал ей плечо.

— Ты правильно меня поняла.

— Нет, просто я хорошо тебя знаю и поэтому догадалась. — Она подперла голову согнутой в локте рукой и посмотрела на Алекса. — Я не хочу, чтобы ты ехал.

— Я должен.

— Нет, не должен, и я прошу тебя не ездить. Или хотя бы не надо ехать туда одному. Пусть с тобой поедет Адам.

— Со мной поедет Нат.

— Нат? — Кей прищурилась. — А почему это он с тобой так много разговаривал? Нат нелегко сходится с людьми.

— Разве ты забыла, что здесь идет речь не просто об убийстве?

Кей обратила внимание на то, что Алекс не ответил на ее вопрос о Нате и перевел разговор на другую тему. И она поняла, что он имел в виду. Она опять откинулась на подушку.

— О браке. Если она жива, значит, ты все еще женат.

— Именно. Мы с Натом думаем, что, если судья узнает, как меня подставила Лилит, он тут же объявит наш брак недействительным.

— Аннулирует его.

— Да, примет судебное решение, в котором говорится, что брак никогда не заключался.

Кей повернулась к нему.

— Я еду с тобой.

— Нет, не едешь. Ты возвращаешься в Эдилин с Адамом и Тэлли. Все уже решено.

— А кто решил?

— Не смотри на меня так. Мы с Натом обдумывали ситуацию всю ночь и решили, что так будет лучше. Ты едешь в Виргинию и там ждешь меня.

— Жду? — Ее голос зазвенел от гнева. — Предполагается, что я влезу в корсет, надену красивое платье, сяду в экипаж и поеду к моей маме в Виргинию?

— Именно так ты и сделаешь, — твердо заявил Алекс. — И я не собираюсь спорить с тобой. Ты не можешь ехать со мной в Чарлстон.

— «Наши взгляды встретились, и все: мое сердце принадлежало ей», — процитировала Кей.

— Что?

— Ты сам это сказал. Я спросила, любил ли ты ее, и ты сказал: «Всей душой». Потом ты сказал, что полюбил ее с первого взгляда, что ваши взгляды встретились, и твое сердце стало принадлежать ей.

Алекс хмыкнул.

— Я точно никогда в жизни не говорил подобную чушь. Мужчины вообще не рассказывают о таких вещах. Это слишком… слишком витиевато. Хотя, если у меня в волосах было жасми… — Он потянулся к ней, собираясь поцеловать.

Кей уперлась рукой ему в грудь и оттолкнула.

— Если ты, Александр Макдауэлл, думаешь таким образом отвлечь меня, значит, у тебя не все в порядке с толовой. Если ты не ответишь на мои вопросы, я закричу, и мой брат сразу явится сюда.

Алекс со вздохом отстранился от нее и посмотрел в потолок.

— Я не намереваюсь снова влюбиться в нее, если именно это тебя волнует. Я хочу, чтобы восторжествовала справедливость. Я снова должен стать полноценным членом общества. Меня всегда будет преследовать вонь тюремной камеры, но я хочу сделать максимум возможного. Я говорил тебе, что меня забрасывали камнями, когда вели в суд?

— Не меньше пятидесяти раз. Меня же интересует твой глупейший план вернуться в Чарлстон и жить с женщиной, которую ты безумно любишь.

— Я не буду жить с ней, и я больше не люблю ее. — Он повернулся и посмотрел на Кей. — Я люблю другую.

Кей устремила на него сердитый взгляд.

— Даже не думай говорить то, что собираешься. Ты женатый мужчина.

Алекс сел.

— Именно об этом я и толкую! Именно это я и пытаюсь объяснить тебе! Я должен очиститься от обвинения в убийстве и избавиться от брачных уз, связывающих меня с ней. Ты помешалась, девочка, если не слышишь таких простых вещей!

— Я тебя слышу. А кроме меня, еще половина обитателей гостиницы.

Алекс рухнул на подушку и раздраженно замотал головой.

— Если бы мужчины заранее знали, что значит быть женатым, они бы никогда не женились. — Он устремил на нее умоляющий взгляд в надежде, что она поймет его. — Ты не можешь поехать со мной, потому что я не хочу, чтобы было опорочено твое имя. Если я появлюсь в Чарлстоне под руку с тобой и Лилит, люди скажут, что она подстроила свою смерть из-за тебя. Найдут какое-нибудь доказательство тому, что они не были глупцами и идиотами, когда осудили меня. Когда выясняется, что к смерти был приговорен невиновный, люди тут же начинают искать себе оправдания. И если они увидят рядом со мной другую женщину, они тут же обвинят ее — то есть тебя.

— Но мы же с тобой познакомились только после вынесения приговора.

— Ты думаешь, они этому поверят? Ты жила в Чарлстоне, твой крестный был единственным, кто навещал меня в тюрьме. Более того, ты забыла, что тебя видели, когда ты мне помогала? Я знаю, что твоя семья официально восстановила твою репутацию, но никто все равно не поверит, что можно быть такой легковерной и согласиться помочь беглому осужденному, которого видишь первый раз в жизни. Для них это станет более чем веским основанием сочинять истории о том, как я завел себе любовницу. Они утверждали, что я женился на Лилит только из-за денег, которые, как предполагалось, она должна унаследовать. Об этом даже писали в газетах. У Ната есть доказательство, что Лилит не племянница старухи Андервуд, но ты думаешь, люди этому поверят?

— Они увидят, что у тебя не было тайных мотивов, чтобы жениться на ней. Кроме того, богата-то я, — добавила Кей. — Она бедна, а я богата, так что если бы ты увивался за женщиной только ради денег, то этой женщиной была бы я.

Алекс в гневе воздел руки к небу.

— Замечательно. Они скажут, что, когда я обнаружил, что Лилит бедна, я переметнулся к богатой. Они скажут, что я превратил жизнь Лилит в ад, и ей пришлось инсценировать свою смерть, чтобы избавиться от меня.

Кей нахмурилась.

— А еще, несомненно, люди посмотрят на эту женщину и на меня и решат, что меня ты выбрал исключительно ради денег моей семьи.

— Да, так они и решат, — согласился Алекс. — Им будет достаточно одного взгляда на твои грязные волосы, на твое лицо, вечно измазанное грязью, чтобы задаться вопросом, как можно было променять на тебя красавицу Лилит.

— Предполагается, что от твоих слов мне должно стать, лучше?

— Я считаю, что ты должна быть уверена во мне, должна знать, что, если я войду в комнату, полную обнаженных дамочек, я буду думать только о тебе.

— Даже я знаю, что в Новом Орлеане такое вполне возможно, так что мне не хотелось бы услышать от Ната, что вы решили проверить теорию на практике.

Алекс молчал, а Кей пыталась придумать логический довод в пользу того, чтобы она ехала вместе с ним, но у нее ничего не получалось, потому что разум затмевали мучительно-острые, болезненные эмоции.

— А на самом деле ты любишь ее. Ты любишь ее сильно и страстно. Я это точно знаю.

— Нет, не люблю. Я ее почти не знаю.

— Ты говорил мне, что человеку не нужно знать все о предмете своей любви. Ты даже смеялся над моими перечнями положительных и отрицательных качеств. Эта женщина заставляет твою кровь кипеть! Ты сам так сказал.

— И готов отрезать себе язык за это, — сказал Алекс. — Кей, милая, разве ты не знаешь, чему я научился за эти недели? Чему ты научила меня? Я понял, что любовь — это нечто большее, чем страсть. Это значит заботиться о любимой, узнавать ее, не видеть ее недостатки, и все только потому, что очень сильно любишь ее. Это нечто большее, чем любование красивой женщиной с роскошной грудью и желание затащить ее в постель, чего бы тебе это ни стоило. Это… — Покосившись на Кей, он понял, что сделал ошибку.

Кей вылезла из кровати и посмотрела на Алекса сверху вниз. На ней была грязная мужская одежда, волосы потускнели от слоя пыли.

— Значит, ты утверждаешь, что у меня есть недостатки, а у нее!.. Как ты сказал? Роскошная грудь. И она красива, да? И всегда хорошо одета, да?

Алекс закинул руки за голову и уставился в потолок. Он знал, что именно он стал причиной ее вспышки гнева, и понимал, что нужно немного подождать.

— Напомню тебе, что, когда мы встретились, я тоже была хорошо одета. На мне было шелковое платье, стоившее дороже целого дома, а мои волосы украшали бриллианты. А у твоей жены, — она пренебрежительно фыркнула на этом слове, — были бриллианты, чтобы украшать свою прическу? Мне пришлось одеться в мужское платье и затянуть совсем не роскошную грудь исключительно для того, чтобы спасти твою никчемную душу, тебя, неблагодарного. Может, ты считаешь, что все женщины должны украшать себя ленточками и рюшами, но у меня-то не было такой возможности, потому что ты нуждался в моей помощи. А твоя драгоценная Лилит хоть раз помогла тебе? Нет, не помогла. Именно из-за нее люди закидали тебя камнями. Позволь напомнить: если бы не я, тебя бы уже не было в живых.

Алекс вздохнул, продолжая смотреть в потолок.

— Ты не поедешь со мной, и это мое последнее слово.

Кей повалилась на кровать рядом с ним. Весь ее гнев мгновенно улетучился.

— Я могу поехать с тобой в мужском наряде, хотя ты тут заявил, что не любишь, когда женщины носят мужскую одежду. Мне все равно было бы не по силам соперничать в красоте с той женщиной, зато я была бы с тобой.

— Нет, — сказал Алекс, быстро соскочил с кровати и встал. — Ты едешь в Виргинию и остаешься там. Когда все это закончится, я…

— То что? Приедешь ко мне? Ты хоть раз задумывался о том, что, пока ты будешь прохлаждаться с ней, я могу встретить мужчину, у которого тоже есть роскошные части тела, и убежать вместе с ним на какую-нибудь плантацию во Флориде?

Алекс вопросительно вскинул брови.

— И какие же это части тела, а, леди?

— Те, которые тебе больше всего нравятся, — парировала Кей.

— Делай то, что считаешь нужным, — напряженно произнес он.

Кей встала на колени и обняла Алекса за шею.

— Алекс, пожалуйста, не оставляй меня. Мы вместе прошли через столько испытаний, и мы все их выдержали. Это всего лишь еще одно.

Алекс прижал ее к себе.

— Ты думаешь, мне хочется ехать без тебя? Мне уже трудно представить, каково это — просыпаться, когда тебя нет рядом. Пока ты спала в палатке с Эли, я боялся, что сойду с ума.

— Это все храп Тима, — возразила Кей и потерлась носом о его шею.

— Нет, — тихо сказал он. — Все гораздо серьезнее. Благодаря тебе я чувствую себя цельным.

— Ты имеешь в виду, что набрал тот вес, что потерял, пока шел суд? Знаю-знаю, я умею тебя рассмешить.

— Ты умеешь… — Алекс убрал со своей шеи ее руки и заглянул ей в глаза. — Ты права, когда говоришь, что теперь у меня нет права рассказывать тебе о своих чувствах и о своих надеждах на будущее вместе с тобой. В настоящий момент я женат, и на меня охотятся представители власти. Пока я не предстану перед тобой чистым и безупречным, я не могу позволить себе говорить с тобой на эти темы, признаваться, как много ты значишь для меня. — Он перевел взгляд на ее живот. — Это возможно, что ты?..

— Нет, — чуть не плача покачала головой Кей.

Месячные у нее начались только вчера. Она была бы рада сказать ему, что носит его ребенка и что он обязан вернуться к ней.

На лице Алекса отразилось разочарование не меньшее, чем у нее.

— Чего ты больше всего боишься?

— Что ты увидишь ее великую красоту и поймешь, что никогда не сможешь разлюбить ее.

Он улыбнулся:

— Все это очень маловероятно. А вдруг в столовую забежит аллигатор? Кто поможет мне прогнать его? А если заползет огромная ядовитая змея? Ты же у нас заклинатель змей.

Кей не улыбнулась в ответ.

— Ты женился на самой ядовитой змее на свете, а шутки у меня получаются лучше, чем у тебя.

— Да, милая, я женился на змее, а ты лучше шутишь. Ты лучше меня во многом. Я поражаюсь своей заносчивости, когда оглядываюсь назад и вспоминаю, как рассчитывал победить тебя в рисовальном конкурсе. Да и во многом другом, между прочим.

— Ты лучше меня ездишь верхом, — сказала Кей, с трудом сдерживая слезы.

Она действительно очень боялась, что Алекс, когда увидит свою жену, вновь влюбится в нее, а к ней никогда не вернется.

— Что я лучше делаю?

Кей промолчала.

— Пожалуйста, милая, повтори. Я хочу услышать из твоих уст, что ты признаешь, что в целом мире есть хоть что-то, что я делаю лучше тебя.

Кей снова обняла его за шею.

— Я ненавижу тебя, и ты не можешь ехать без меня. Я все дни буду безвылазно сидеть в гостинице, я не переступлю порог номера.

Алекс поцеловал ее в ухо, но когда она подставила ему губы, онотстранился и вывернулся из ее объятий.

— Мне пора идти. Меня ждет Нат.

Кей села в кровати.

— Ты сейчас с ней встречаешься, да?

— Да. Но не потому, что мне хочется. Если бы все зависело от меня, я бы никогда не стал встречаться с ней. Но сейчас мне деваться некуда.

— А после встречи ты поедешь с ней в Чарлстон? И всю дорогу вы будете вдвоем?

— Нет, я же сказал, что с нами едет Нат.

— Не понимаю, с чего это вдруг Нат едет с тобой. Он вообще не любит встревать в дела других. Он…

— Я Мерлин.

Кей, моргая, уставилась на Алекса.

— Ты тот самый Мерлин Ната?

— Да. Пока ты мне не рассказала, я не знал, что твоя семья знает обо мне, кроме твоей матери, естественно. Именно она, когда мы с Натом были детьми, помогла нам наладить переписку. Это было вскоре после смерти моей матери. Отец очень сильно тосковал и все время молчал. А мне надо было с кем-то общаться. В первый год я писал Нату каждый день, и он тоже. Я привык получать пухлые письма от него. Они спасли меня. Я в долгу перед ним и твоей матерью.

— Мерлин. — Кей не понимала своих ощущений: то ей казалось, что ее предали, то в следующую секунду ее охватывала безумная радость от того, что Алекс так прочно связан с ее семьей.

— Именно так Нат прозван меня после того, как твой кузен сказан, что я «творю чудеса» с лошадьми.

— А почему ты не приходил в гости, когда мы гостили в Шотландии?

— Я хотел, но отец сказал, что эта семейка богачей раздражает его. Мы не привыкли общаться с нынешними и бывшими лэрдами, живущими в замках.

— Нат никогда ничего не рассказывал о тебе, — проговорила Кей, с любопытством глядя на него.

— Он и о тебе почти ничего не рассказывал. Первый вопрос, который я ему задал, был почему он не рассказал что ты художница.

— Он не считал это важным, — пояснила Кей.

— Именно так он и сказал. Много лет назад он признался мне, что хочет иметь что-то свое, чем не надо делиться с остальными родственниками, и таким личным для него был я. Это Тэлли разузнал все про нас?

— Естественно. От Тэлли ничего не утаишь. Он наверное, рылся в вещах Ната. Они спят в одной спальне. — Кей взяла Алекса за руку и с мольбой посмотрела ему в глаза. — Пожалуйста, возьми меня с собой. Я сестра Ната, так что у меня есть все основания ехать с вами.

Алекс улыбнулся, но по выражению его лица она не поняла, готов он согласиться или нет.

— Мне пора, милая. Меня ждет Нат, нам предстоит встреча с Лилит. Я вечером вернусь и все тебе расскажу.

— А какими духами она пользуется?

— Не имею ни малейшего представления.

— Если от тебя по возвращении будет пахнуть женскими духами, я…

— Знаю. Ты заставишь меня об этом сильно пожалеть. Но разве ты не видишь, что я уже сейчас прошу прощения? А теперь поцелуй меня, и я пойду. Нат…

— Ждет. Знаю. Не переживай из-за него. Он способен о себе позаботиться. К этому моменту он наверняка уже успел прочитать три книжки о каком-нибудь непонятном явлении, названия которого никто не может выговорить и тем более понять. Если хочешь помочь Нату, познакомь его с девушкой, которую он мог бы полюбить.

— С ученой дамой? — с улыбкой уточнил Алекс.

— Нет, с охотницей на аллигаторов. Если кому и нужно объяснить, что такое страсть, так это моему брату.

— Так же, как я объяснял тебе? — Взгляд Алекса потеплел.

— Ха! Я сама творческая натура. Это я научила тебя большей части того, что ты знаешь.

— Точно, ты, — кивнул Алекс, обнимая её. — Я буду скучать по тебе. И не важно, на сколько я уезжаю, даже если мы расстанемся на десять минут, я все равно буду скучать по тебе каждую секунду. — Он нежно поцеловал ее, сразу отстранился и разомкнул объятия. — Я должен идти. — Он еще раз чмокнул ее в лоб. — Постараюсь вернуться как можно скорее. — Он чмокнул ее в нос. — Сегодня вечером я расскажу тебе историю о том, как одна женщина распустила слух о собственной смерти. — Он чмокнул ее в подбородок. — Я обниму тебя и расскажу.

— Обещаешь?

— Даю честное слово. — Алекс пошел к двери. — А когда все это закончится, я во всех подробностях расскажу, что испытываю к тебе.

— Клянешься?

— Клянусь. — Улыбаясь, он открыл дверь и выглянул в коридор. — Удивительно, что ни один из твоих братьев не бродит в окрестностях и не наблюдает за дверью.

Он оглянулся и устремил на нее полный желания взгляд. Кей даже показалось, что он передумал, правда, всего лишь на секунду. В следующее мгновение он вышел в коридор и закрыл за собой дверь.

Кей свернулась клубочком на кровати и заплакала. Однако через пять минут она села. Она пойдет за ним. Она лично убедится в том, что Алекс больше не любит женщину, на которой женился. Если она увидит, что это так, то вернется в Виргинию и будет ждать его там. Кей подумала было о том, чтобы принять ванну, но поняла, что времени мало. Что ж, придется опять появляться на людях в обличье грязного мальчишки.

Она тихо выскользнула из комнаты и на цыпочках прошла по коридору.

Глава 22

— Что, черт побери, ты тут делаешь? — возмущенно воскликнул Тэлли, втаскивая Кей в окно гостиничного номера. — И как тебе удалось забраться на третий этаж?

— Если ты не прекратишь возмущаться, я расскажу папе о той толстой тетке, которая сидела у тебя на коленях. Тебе известно, что вся семья считает тебя девственником? — Кей огляделась по сторонам и обратила внимание на элегантную обстановку. — Этот номер стоит немалых денег. Кто за него платит?

— Кто бы говорил о невинности! — вспылил Тэлли. — Кстати, с каких это пор тебя стали волновать деньги? Кажется, раньше тебя заботило только то, сколько тебе можно потратить.

— Идя по жизни, мы многому учимся. — Она отряхнула бриджи. Чтобы попасть в комнату, ей пришлось на животе проползти но балкону с коваными перилами, иначе ее заметили бы обитатели соседнего номера.

— Ты говоришь как проповедник. Кстати, а когда ты переоденешься в чистое?

— Когда мне захочется, мистер Ханжа. — Кей оглядела Тэлли с ног до головы и поняла, что он одет в свою лучшую одежду. К ее радости, в эту категорию входил и жилет, который она для него вышила. — Близняшкам очень понравился твой жилет.

— Они постоянно совали руки в мои карманы. Ну почему другие девчонки не такие, как они?

— У остальных есть мозги. Кстати, где они сейчас? — На столе с мраморной крышкой стояла ваза с фруктами и корзинка с хлебом. Рядом Кей увидела чайник с чаем. — Я проголодалась.

— Ты столько съела вчера вечером, и я думал, что ты не захочешь есть еще целую неделю. — Сев напротив нее, Тэлли вытянул длинные ноги. — Как ты нас нашла?

Кей небрежно дернула плечиком.

— Это было несложно. Я хочу поехать в Чарлстон вместе с Алексом.

— Мне кажется, ты не хочешь расставаться с этим человеком ни на минуту.

В ответ Кей показала, что у нее полный рот и она не может говорить.

— Они не позволят тебе оставаться здесь. Адам отправит тебя домой.

— Никуда он меня не отправит, если не будет знать, где я.

Она обвела взглядом комнату. В дальней ее части стоял высокий шкаф, между ним и стеной хватало места, чтобы спрятаться. Кей посмотрела на Тэлли.

— О нет, не надо. Если ты спрячешься, тебя обязательно найдут.

Кей разломила пополам ломоть хлеба и намазала одну половинку маслом.

— Позволь напомнить тебе, что у меня есть чем тебя шантажировать — я слишком много о тебе знаю.

— Кажется, и я о тебе кое-что знаю, — парировал Тэлли.

— Я рада. Тогда расскажи папе, что я переспала с Алексом Макдауэллом, и тогда ему ничего не останется, как поженить нас.

У Тэлли глаза полезли на лоб.

— Когда ты успела стать такой грубой?

— Когда поняла, что такое реальная жизнь. Так ты собираешься помогать мне или нет?

— Естественно, собираюсь. Я всегда тебе помогаю, разве нет? Но помни: если ты увидишь нечто, что тебе не понравится, тебе придется несладко.

Кей съела последний ломоть хлеба.

— Как она выглядит?

— Кто?

Кей прищурилась.

— Симпатичная, но не так красива, как я слышал.

— Ты говоришь это, чтобы меня успокоить?

— Ага, — ответил Тэлли. Кей всегда знала, когда он лжет. — Одевается совсем не так, как в Чарлстоне, но даже в блеклой одежде очень красива. Глаза как у кошки, губы как спелые вишни, а ее тело…

— Я все поняла. Ты знаешь, как она подставила Алекса?

— Конечно. Неужели он не мог ей помешать?

От возмущения у Кей по телу побежали мурашки.

— Что ты имеешь в виду? Он должен был догадаться, что любимая женщина— бесчестная, лживая дрянь? Что он должен был увидеть, что она использует его ради какого-то коварного плана? Что ей было плевать, что Алекса повесят, — ведь она получила что хотела?

К концу своей речи Кей вскочила и сердито смотрела на Тэлли. Тот же поглядывал на нее с интересом:

— Так вот что любовь делает с человеком. Надеюсь, со мной такого не случится.

Кей села.

— Ни одна женщина в здравом уме не влюбится в тебя.

— А вот тут, моя дорогая сестричка, ты ошибаешься. Половина дамочек Нового Орлеана уже без ума от меня. Другая половина гоняется за Адамом.

— Это потому, что здесь нет Итана. — Кей услышала голоса за дверью. — Они тут.

Тэлли схватил ее за руку и дернул вверх, вынуждая встать.

— Если бы у меня была хоть капля здравого смысла, я бы выпихнул тебя в окно. — Он потащил ее к шкафу.

— Отпусти меня! — тут же стала сопротивляться Кей. — Я сама дойду.

— Дойдешь, дойдешь, — пробормотал он, запихивая ее в щель между шкафом и стеной. — Если бы тебя не научили ездить верхом, ты бы не оказалась в этой передряге. Сиди здесь, и чтобы ни единого звука от тебя не было.

Кей собралась возмутиться, но передумана. Тэлли сообщит братьям и Алексу, что она здесь, и они выгонят ее. Чтобы выяснить, куда направляется Алекс, ей пришлось следовать за ним по улицам Нового Орлеана. Потом она спряталась за раскидистой пальмой в холле той гостиницы, куда вошел Алекс, а когда он поднялся наверх, заявила портье, что у нее есть посылка для невесты вон того господина. И намекнула, что в посылке кольцо.

Грязный наряд Кей вызвал у портье отвращение, зато это помешало ему внимательно разглядеть ее. Ей удалось выяснить, что Натаниэль Харкорт заказал в гостинице два номера, причем один из них — люкс для новобрачных на верхнем этаже. Кей попросила у портье ключ от номера под тем предлогом, будто ей хочется сделать ему сюрприз, но тот так посмотрел на нее, что она поняла: ключ ей не дадут. А вот если бы она была красивой, дорого одетой дамой, он сделал бы для нее все, о чем бы она ни попросила. Похоже, и в том, чтобы быть мужчиной, и в том, чтобы быть женщиной, есть свои преимущества и недостатки.

В конечном итоге, чтобы попасть в номер, Кей пришлось забираться по балконам на заднем фасаде здания, который выходил в сад. Дважды она едва не свалилась, и только благодаря налитым силой мышцам ей удалось остаться целой и невредимой.

— Спасибо тебе, Флорида, — прошептала она, добравшись до балкона на верхнем этаже.

Все ящики, перенесенные с лодки на берег и обратно, шест, с помощью которого приходилось отталкивать карбас от илистого берега, не говоря уже о бурных ночах, проведенных в объятиях Алекса, — все это сделало ее крепче и сильнее.

Чтобы спрятать ее, Тэлли открыл дверцы шкафа, а рядом, чтобы прикрыть ее ноги, поставил красивый деревянный ящик. Постороннему трудно было разглядеть ее за шкафом, Кей же благодаря невысокому росту могла спокойно наблюдать за происходившим в комнате через щель между дверцей и стенкой шкафа.

Устроившись в своем убежище, Кей наконец-то задалась вопросом: ради чего все это? Что с того, что она увидит женщину, о которой столько слышала, любовь всей жизни Алекса, женщину, на которую он взглянул только раз и понял, что любит ее?

Дверь комнаты открылась, и на пороге появился Нат.

— Прошу, проходите, — холодно будто все происходившее никак не действовало на него, произнес он.

Однако Кей хорошо знала его и различила в его тоне нотки неприязни. Нат всегда ненавидел несправедливость. В колледже он написал несколько писем против рабства и отправил петицию президенту Адамсу, в которой спрашивал, какой вклад он, Натаниэль Харкорт, может внести в реформирование всей судебной системы Соединенных Штатов.

И теперь Кей поняла, что ее брату очень не нравится женщина, на которой женился движимый страстью Алекс.

Кей затаила дыхание, услышав легкие женские шаги. В следующее мгновение она увидела ее спину. Женщина оказалась высокой, ее густые черные волосы были собраны в высокий пучок. Кей сразу определила, что под голубым шелковым платьем, явно сшитым на заказ, на ней очень тугой корсет. Наряд дополнял наимоднейший маленький жакетик. Когда женщина стала поворачиваться, Кей вообще перестала дышать.

Лилит Грей действительно была красива. Природа наделила ее точеными высокими скулами, миндалевидными глазами, совершенной формы ярко-красными губами — Кей даже усомнилась в том, что цвет натуральный.

Она тут же приказала себе сохранять благоразумие и смотреть на женщину с мужской точки зрения. Тэлли с глупым видом таращился на гостью, как будто увидел звезду, упавшую с неба. Хорошо еще, что Нат не очарован ею, подумала Кей. Он смотрел на открытую дверь, словно видел там нечто более важное, чем эта женщина.

Когда же Нат оглядел комнату и увидел пустую вазу из-под фруктов и пустую корзинку из-под хлеба, его глаза расширились от удивления. Кей мысленно обругала себя за забывчивость: надо было помнить, что придет Нат, который все подмечает.

Нат уже более внимательно огляделся по сторонам и сразу же заметил Кей, подсматривавшую в щелку за открытой дверцей шкафа. Он даже сделал шаг в ее сторону, но тут вошел Алекс, и Нат перевел взгляд на него.

Кей не могла сформулировать, чего она ожидала от женщины, из-за которой едва не повесили Алекса, наверное, искреннего раскаяния. Интересно, она собирается извиняться и просить прощения?

Однако Лилит спокойно стояла и смотрела, как предположила Кей, в сторону идущего ей навстречу Алекса. Неожиданно на ее лице появилась улыбка, и она стала еще красивее. Кей не верила своим глазам: у этой женщины такой взгляд, будто она смотрит на человека, которого любит больше жизни!

Когда Алекс подошел к Лилит — он был спиной к Кей, поэтому она не видела его лица, — она шагнула к нему и обвила руками его шею.

— Как же сильно я скучала по тебе, мой дорогой, — низким, слегка хрипловатым голосом произнесла Лилит. — Как же я рада, что мы с тобой и дальше будем мужем и женой!

Кей увидела, как Алекс обнял ее за талию, а когда она поцеловала его, поцеловал ее в ответ.

Кей пошатнулась, чувствуя, что надвигается обморок, кровь отхлынула от головы, тело стало легким. Она начала падать, но Тэлли и Нат, тайком наблюдавшие за ней, успели подхватить ее прежде, чем она ударилась об пол.

К ним подбежал Алекс, однако Тэлли рукой преградил ему путь.

— Иди к своей жене, и если ты еще раз приблизишься к моей сестре, я убью тебя.

В дверь гостиничного номера постучали, и Адам догадался, кто это. Сегодня утром Тэлли рассказал ему, как Кей упала в обморок и едва не ударилась головой об пол. Тэлли так разозлился, что собрался вызвать Алекса на дуэль. Или хотя бы выдвинуть против него обвинения.

— Тебе не кажется, что он и так достаточно натерпелся от правосудия? — спросил Нат.

Адам попросил Ната рассказать, что случилось.

— Наша сестра захотела увидеть, как пройдет встреча Алекса с женой. И увидела. Правда, слишком много.

Тэлли бросил сердитый взгляд на Ната:

— Расскажи ему, почему вся эта история тебя не взволновала. Расскажи Адаму, почему тебе плевать на то, что сделали с нашей младшей сестрой, в том числе и на то, что ее потащили в неисследованные дебри, где даже у деревьев есть зубы.

— Пусть мистер Коннор рассказывает свои любимые истории о растениях, пожирающих людей, я же должен сначала получить доказательства их существования.

— Доказательства? Тебе не нужны никакие доказательства в связи с тем, что случилось сегодня утром. Твоя уверенность в том, что Макдауэлл не способен совершить неправильный поступок, еще не означает…

— Тэлли! — окликнул его Адам. — Насколько я понимаю, наша сестра цела и невредима?

— Если ты под этим подразумеваешь горькие рыдания, от которых разрывается сердце, отказ от еды и нежелание ни с кем разговаривать, то да, она цела и невредима.

— Интересное наблюдение, — спокойно произнес Нат, — если учесть, что обычно ты доводишь ее до слез.

— Как ты?.. — задохнулся от гнева Тэлли и замахнулся на Ната. Тот сразу же встал в стойку — он брал уроки бокса у профессионала.

Адам остановил Тэлли:

— Сядь! Я хочу знать, что произошло. Ты, Тэлли, как я вижу, не способен связно излагать свои мысли, поэтому рассказывать будет Нат. А ты, Нат, первым делом объясни мне, почему наш рассерженный брат считает, что тебя не волнует наша младшая сестренка?

— Расскажи ему! — потребовал Тэлли, плюхаясь в кресло.

— Александр Макдауэлл — это Мерлин.

Адам секунду удивленно смотрел на Ната, а потом заговорил:

— Теперь все понятно. Так вот почему ты с таким энтузиазмом стал охотиться за правдой.

— Да, поэтому, — подтвердил Нат. — Дело касалось моей сестры и моего друга, поэтому я не мог оставаться в стороне.

— Так что произошло после того, как Кей упала в обморок? — спросил Адам.

— Я отнес Кей в номер Ната.

Адам кивнул. Вчера вечером он и Кей поселились в одной гостинице, а Тэлли, Нат и Алекс — в другой. Встречу Алекса с женой они решили устроить именно в той гостинице, где жил Нат.

— А чем Алекс так расстроил Кей?

— Он поцеловал эту женщину, — сердито буркнул Тэлли.

— Если под «этой женщиной» ты подразумеваешь его жену, то он имел на это право, не так ли?

— На глазах у Кей?! — возмущенно воскликнул Тэлли.

— Если бы ты был более бдительным, ей не удалось бы спрятаться за шкафом и все увидеть.

— Я за ней следить не нанимался.

— Хватит! — оборвал его Адам, — Я хочу знать, что произошло между Алексом и его женой.

Тэлли и Нат переглянулись, потом одновременно посмотрели на Адама.

— Мы не знаем, — ответил Нат. — Нас больше волновала Кей. Мы отнесли ее в мой номер, я привел ее в чувство нюхательной солью, и она… — Нат не любил бурные эмоции и еще больше не любил видеть свою младшую сестру в слезах.

— Когда я вернулся в ту комнату, где мы оставили Макдауэлла и его жену, — продолжил Тэлли, — там уже никого не было. Вы не думаете, что они решили устроить себе медовый месяц?

— Если они в городе, я найду их, — сказал Нат.

— Нет, — покачал головой Адам. — То, что происходит между ними, нас не касается. Тэлли, я хочу, чтобы ты отвез Кей домой. Пусть ею занимается мама. Она знает, как прекратить рыдания.

— Папа очень сильно рассердится, — заметил Нат.

— А как же! — согласился Тэлли, ухмыляясь. — Он живьем сдерет кожу с Макдауэлла и прибьет ее к двери амбара.

— Тэлли, — сказал Нат, — я действительно считаю, что надобности в твоих кровожадных заявлениях нет.

— Я бы хотел, чтобы ты позаботился о нашей сестре, — обратился к самому младшему из братьев Адам.

— С радостью! — Тэлли встал. — Я сам хочу увезти ее от Макдауэлла как можно дальше.

Нат остался сидеть.

— А ты что собираешься делать? — спросил он у Адама.

— Я собираюсь здесь ждать, когда ко мне придет Алекс.

Нат не смог подавить улыбку.

— А он придет.

— Да, — согласился Адам, — я в этом уверен. Только боюсь, что после нашего разговора он поедет к Кей. Она ему все простит, и тогда мы неизбежно получим войну. А сейчас, пока она еще злится на него, надо увезти ее отсюда.

— Ты собираешься разговаривать с этим ублюдком? — спросил Тэлли.

— Я собираюсь выслушать, что он мне скажет. Я вообще считаю, что настало время, чтобы хоть кто-то выслушал его. А теперь забирай Кей, пока она не оправилась. Я хочу, чтобы она, когда придет в себя, была в Эдилине, под зашитой отца.

— Мне нравится такой план, — сказал Тэлли и пошел к двери, но на полпути остановился и повернулся к Нату. — А ты что собираешься делать?

— После того как Мерлин… Алекс поговорит с Адамом, я буду помогать ему во всем.

— И ты предпочтешь этого ублюдка своей семье?

— Нет, — спокойно возразил Нат, — я собираюсь…

— Тэлли, — перебил его Адам, — пожалуйста, позаботься о Кей и постарайся успокоить ее. А ты, Нат…

Пока он говорил, Нат уже успел встать с кресла и собрался уходить вместе с Тэлли.

— Я предоставлю тебе возможность поговорить с ним наедине. Надеюсь, ты…

— Я буду справедливым и все внимательно выслушаю, — договорил за Ната Адам. — Его осудили по ложному обвинению в убийстве и приговорили к казни. Представляю, как все это на него подействовало.

Было поздно, когда кто-то постучал в дверь Адама. Почему-то он не сомневался, что это Алекс.

— Она уехала? — спросил тот, едва переступив порог.

— Да. Сегодня утром Кей уехала в Эдилин вместе с Тэлли. Нат ждет тебя, он готов помогать тебе во всем, что бы ни понадобилось. Кей хотела остаться, но мы все решили, что сейчас ей лучше быть дома. — Адам прилагал все силы к тому, чтобы сохранять благоразумие, но все же не справился с собой. — О чем, черт побери, ты думал, когда целовал ту женщину на глазах у Кей?

Алекс тяжело опустился в кресло. Он выглядел так, будто за день постарел лет на двадцать.

— Во-первых, я не знал, что Кей прячется в номере. Я сказал ей… — Он провел рукой по глазам. — Я сказал, что ей нельзя идти со мной. Вам следовало бы предупредить меня.

Гнев Адама немного утих. Сестричка, как всегда, оказалась верна себе.

— Но зачем ты поцеловал женщину, которая сотворила с тобой такое?

— Не знаю. Думаю, я обрадовался, что она жива, что кошмар, в который превратилась моя жизнь, скоро закончится. В тот момент в моей голове был целый рой всяких мыслей.

— Кей… — Адам разрывался между желанием наорать на Алекса и сочувствием к нему. Правда, в одном он был твердо уверен: Алекс любит Кей. Он увидел это своими глазами. Их любовь друг к другу была настолько сильной и ощутимой, что ее буквально можно было потрогать. — Ты любишь жену?

Алекс помотал головой и пренебрежительно хмыкнул.

— За все время нашего знакомства я не провел с ней и целого дня. А после сегодняшнего я не могу понять, как вообще мог влюбиться в нее. Кей говорила, что я глупец, если женился на женщине, которую совсем не знаю, и она была права.

— Я видел ее, ее красота гипнотизирует мужчин.

— Это точно. Вот и мне она внушила, будто мне оказана великая честь. Еще она внушила мне, что я должен зарабатывать горы денег, чтобы дать ей все — дома, кареты, красивую одежду. Я мечтал положить все это к ее ногам.

— Она не похожа на мою сестру? — В голосе Адама явственно слышалось любопытство.

Алекс улыбнулся.

— На свете нет двух более непохожих людей. Думаю, если бы я сказал ей, что хочу построить дом на Луне, она бы тут же принялась паковать вещи.

— Я всегда знал, что если она полюбит, то всем сердцем.

— Значит, она не любила никого из тех троих?

Адам, улыбаясь, сел в кресло напротив Алекса.

— Именно я убедил отца отпустить ее в Чарлстон, чтобы она могла спокойно обдумать эти три предложения. Я хотел, чтобы она встретила новых людей, побывала в новой обстановке. Я надеялся, что время и расстояние заставят ее забыть о тех, кого она выбрала в претенденты. — Адам встал, наполнил два стакана шотландским солодовым виски «Мактарвит» и протянул один Алексу. — Она рассказывала тебе о «Маргаритках»?

— Ничего не слышал об этом.

— Некоторые друзья моего отца — и твоего тоже — поселились в Эдилине и женились. Так получилось, что в один год одновременно с Кей родились пять девочек. Все они росли вместе и стали подружками. Когда им было восемь, они объявили, что отныне их следует назвать «Цепью», потому что их дружба крепка как сталь. Думаю, идея принадлежала Джесс, дочери Напса и Табиты, которые… — Адам отмахнулся. — Если бы ты знал их, ты бы все понял. Короче, Тэлли услышал об этом и заявил, что они больше похожи на венок из маргариток, чем на цепь из стали. Прозвище прижилось. Пять девушек продолжают дружить, и мы все называем их «Маргаритками».

— Кей только и говорила что о своих братьях, — сказал Алекс. — Целыми днями и ночами только о вас четверых. О подружках я ничего от нее не слышал, если не считать упоминаний о том, у кого из них есть братья или сестры и у кого не ладят между собой родители. Она рассказывала, что одна из дочерей таких родителей жила у нее, чтобы не возвращаться домой. — Алекс еще вспомнил, как Кей рассказывала ему о девушке по имени Джессика и ее уроках общения с противоположным полом, но не стал говорить об этом.

— Наверняка это была Джесс. Да, ее родители постоянно ссорятся, но Джесс живет у нас, потому что моя сестричка потворствует этому, расстилает перед ней красную дорожку. Она предоставляет Джесс все, что бы та ни пожелала, — платья, лошадей для верховых прогулок, обучение.

— Очень похоже на нее, — улыбнулся Алекс.

— Ты голоден? Я не ужинал. Давай, я закажу что-нибудь в номер. Думаю, тебе нужно многое рассказать мне, так что будем беседовать за едой.

— Отличная идея, — кивнул Алекс.

Адам дернул за шнурок, и появился слуга. Алекс тем временем подошел к окну, чтобы немного расслабиться, прежде чем рассказывать Адаму все, что тот хотел знать. Алекс не сомневался: Адам уже сделал определенные выводы и скоро в категоричной форме выскажет их ему. Он подозревал, что главным требованием будет не видеться с Кей, пока он не разберется с Лилит. Сначала нужно покончить с браком, обвинением в убийстве и всем прочим, а уже потом встречаться с Кей. И Алекс считал это требование правильным, потому что сам принял такое решение.

Мужчины почти не разговаривали, пока не принесли еду и пока они не сели за стол. Разложив по тарелкам брюссельскую капусту, Адам посмотрел на Алекса, который по этому взгляду понял, что пора переходить к делу.

Ему хотелось многое рассказать, однако он не знал, с чего начать.

— Я не женат.

— Неужели? — не поверил Адам.

— У женщины, которая шла со мной к алтарю, есть муж, который живет в Англии. Кажется, она убила племянника мужа, его наследника, а меня использовала для того, чтобы избежать ареста. Живя в Чарлстоне, она обнаружила, что ее ищут, и решила инсценировать собственную смерть. Она думала, что те, кто ее ищет, сообщат в Англию о ее смерти, она же получит свободу, снова сменит имя и… — Алекс устало взмахнул рукой. — Не представляю, на что она рассчитывала.

Он съел несколько кусочков.

— Как только она рассказала мне, что у нее есть живой муж, я отвел ее к судье здесь же, в Новом Орлеане. Поверь мне, это было большим достижением, что мне удалось затащить ее туда. — Алекс положил в рот еще кусок и медленно прожевал. Ему было трудно рассказывать о том, что он узнал за сегодняшний день. — Судья заявил, что если он будет расторгать браки на основе клятвенного заверения одного из супругов в том, что он связан браком с кем-то еще, то в стране не останется семейных пар. Он сказал: «Мне нужны доказательства! Если она выходила замуж в Англии, езжайте в Англию и привезите документы. Мне нужны бумаги с печатями. Золотыми. Тогда я поверю во все это».

— Значит, тебе придется ехать с ней в Англию?

— Если я хочу избавиться от всего этого ужаса, то да, — с глубоким вздохом ответил Алекс. — Мне кажется, что после всего, что мне устроила эта женщина, я лишился жалости — во всяком случае, к ней. — Алекс снова съел несколько кусочков мяса. Он изо всех сил сдерживал бушующий в нем гнев.

— Знаешь, Мерлин, даже Нату не удалось все это выяснить.

— Мерлин, — с улыбкой повторил Алекс, — Это кажется таким далеким. Жаль, что я не могу выйти отсюда свободным человеком и прямо отсюда поехать к Кей. Мне понадобится много времени, чтобы официально уладить свои дела. Я уже говорил Кей, что мне придется ехать в Чарлстон с… — Алекс опустил взгляд в тарелку. — Официальных бумаг, в которых говорится, что я никого не убивал, мне мало. Согласен?

— Абсолютно. Если бы я оказался в твоей ситуации… Между прочим, я не представляю, что делал бы.

— А тебе и не надо было бы что-то делать, — сказал Алекс. — У тебя есть семья и друзья. У меня же был только Ти-Си.

— Думаю, ты мог бы к списку людей, помогавших и веривших тебе, добавить мою сестру и Ната. И меня с Тэлли — мы тоже кое-что сделали. Кстати, Нат уже сообщил мне, что поедет с тобой, куда бы ты ни направился. Мой брат — верный друг.

Алекс почувствовал, что напряжение отпускает его.

— Извини, что задерживаю тебя.

— Не спеши, я никуда не собираюсь.

Алекс отодвинул тарелку с недоеденным ужином и встал.

— Первым делом мне нужно поехать в Чарлстон и восстановить свою репутацию. Мне нужно пройти по улицам с… — Он устало покачал головой. — Ее зовут не Лилит Грей, а Маргарет Миллер. В детстве ее звали Мег. Видишь, все, что связано с ней, — ложь. Хочешь послушать ее историю, ту, которую она заготовила для меня в надежде, что это душещипательное повествование заставит меня тут же простить ей все?

— Мне действительно очень хочется узнать, зачем она сотворила такую гнусность. Сейчас попросим принести сигары и бренди.

Адам дернул за шнурок на стене. Судя по тому, как быстро появился слуга, он ждал за дверью. Ловко убрав посуду со стола, он ушел, и только после этого Алекс заговорил:

— Надо же, сколько проблем из-за того поцелуя! Мег ждала, что после поцелуя я прощу ее, поэтому она прижалась ко мне всем телом и устремила на меня томный взгляд. Когда-то все это вызывало у меня дикое желание. Сейчас же меня охватило отвращение. Мне понадобилось несколько часов, чтобы вытянуть из нее правду, но в конечном итоге она рассказала мне всю историю, причем каждое слово сопровождалось рыданиями и мольбами о сочувствии. — Алекса аж передернуло от неприятных воспоминаний. — Кажется, она выросла в нищете, отец бил ее. Я прошу прощения за свою черствость, но когда женщина сотворила со мной такое, я не могу испытывать к ней жалось.

— Отлично тебя понимаю, — сказал Адам, закуривая сигару и наблюдая за Алексом, который вышагивал взад-вперед по комнате. — Что она тебе ответила, когда ты спросил, почему она продолжала прятаться, когда тебя судили?

— Она клянется, будто ничего не знала о том, что меня осудили за убийство, и утверждает, что немедленно вернулась бы в Чарлстон, услышь она об этом. Я ей не верю. — Он помолчал. — Узнав, что те, кто ее ищет, находятся в городе, она придумала свой дьявольский план. Она хотела, чтобы они решили, будто она умерла. Чтобы уговорить доктора дать заключение о смерти и склонить его на свою сторону, она, обливаясь слезами, рассказала ему какую-то трогательную сказку. Не знаю, что там она плела, но, видно, сказка получилась отменной, потому что доктор согласился на все. Она сказала, что если бы он не умер, план отлично сработал бы, но… — Алекс сделал глубокий вздох, чтобы успокоиться. — В общем, доктор забрал ее так называемое «тело» к себе в кабинет, там она смыла с себя кровь, а потом села в поджидавшую карету, куда уже были загружены ее чемоданы.

— А каков был ее план в отношении тебя?

Алекс сделал несколько шагов, остановился и повернулся к Адаму.

— Нат и в этом разобрался. Предполагалось, что доктор заявит, что причиной ее смерти было самоубийство, и меня тут же выпустят из тюрьмы.

— Тогда все население города пришло бы к выводу, что она решила покончить с собой, лишь бы не жить с тобой, — с горькой ухмылкой заметил Адам.

— Наверняка. Вероятно, при таком, раскладе я предпочел бы, чтобы меня повесили. Даже сейчас, когда люди знают, что я не убивал свою жену, я не могу допустить, чтобы имя Кей связывалось с этой жуткой историей. Если бы она появилась в Чарлстоне вместе со мной — а именно на этом она и настаивала, — люди сказали бы, что она имеет прямое отношение к скандалу.

— Нет дыма без огня.

— Именно так. Старая поговорка. Нет, — твердо произнес Алекс, покачав головой, — я хочу, чтобы все шишки сыпались на одну голову — голову Мег.

— Что было дальше, после того как она уехала от доктора?

— Она говорит, что добралась до крохотного городка в Джорджии и поселилась там. Она даже заявила, что прилагала все силы, чтобы выглядеть непривлекательной и незаметной.

— Интересно, у нее получалось? — усмехнулся Адам, выпуская клуб дыма.

— Как всегда, у нее возникли какие-то неприятности с мужчинами. Она изображала из себя молодую, привлекательную вдовушку, которая в одиночестве живет в маленьком городе. Естественно, у нее появились проблемы.

— А на что она жила?

— Она не рассказывала, а я не спрашивал, но думаю, она обокрала старуху Андервуд. Ты знаешь, кто это такая?

— Вряд ли есть что-то, связанное с твоим делом, чего не смог раскопать Нат, поэтому знаю, нам рассказывали о богатой старухе. Но так как она солгала под присягой, что твоя жена ее племянница, она теперь не сможет обвинить ее в краже.

— M-да, Лилит… Мег обладает удивительной способностью обращать плохую ситуацию в свою пользу.

— Как я понимаю, «неприятности с мужчинами» вынудили ее бежать в Новый Орлеан.

— Вот-вот. Она сказала, что считала, будто затеряться в большом городе проще, чем в маленьком. Я же думаю, что она просто искала очередного простофилю на роль своего мужа. Хотя кто знает, так это или нет? Может, ей просто стало скучно, и она решила развлечься. Если бы Джордж Кемпбелл не увидел ее…

Адам перебил его:

— Когда мы были в Чарлстоне, Нат расспрашивал одного человека, а когда тот упомянул Новый Орлеан, сделал обоснованное предположение, что туда она и направилась. Наш план состоял в том, что я поеду в Новый Орлеан, а Тэлли — в джунгли, искать вас. Как бы то ни было, Тэлли ужасно хотелось поехать.

— Наверное, ему понравилось бы быть исследователем.

— А тебе? — спросил Адам.

— Мне понравилась компания, — с улыбкой ответил Алекс, вспоминая, как они с Кей путешествовали.

— Мы пропустим эту часть, если ты не возражаешь. В конце концов, мы говорим о моей младшей сестре. Ты понял, почему эта женщина, Мег, выбрала тебя в качестве мишени для своих грязных шуток?

— Это было первое, о чем я ее спросил. Она сказала, что в Чарлстоне было много мужчин, которые смотрели на нее остекленевшими от похоти глазами — это именно ее слова, «остекленевшими от похоти». Но я оказался другим в этом смысле, к тому же у меня не было семьи и я не успел обзавестись близкими друзьями, которые меня хорошо знали бы. Она сказала, что после фальшивого самоубийства она планировала сразу же уехать из города и больше никогда со мной не встречаться.

— Как я понимаю, это означает, что она думала только о твоем благополучии.

— По ее словам выходит именно так.

— Так какую историю эта женщина рассказала тебе, чтобы оправдать свое вероломство?

Алекс наконец-то сел.

— Не знаю, правда это или нет, я просто перескажу тебе то, что она мне наплела. Якобы отец хотел сделать из нее продажную женщину. Он говорил, что на ее красоте они смогут заработать большие деньги, но у Мег были другие планы. Когда ей исполнилось шестнадцать, ей представился шанс сбежать, и она этим шансом воспользовалась. Примерно в двадцати милях от того места, где она жила, она увидела перевернувшийся экипаж. Кучер и пассажирка, молодая дама, лежали на обочине, оба были мертвы. Надо отдать должное Мег — она быстро соображает. Кроме того, ее совершенно не мучает совесть из-за того, что она творит с людьми. В общем, она поменялась одеждой с погибшей девушкой, а ее тело оттащила к берегу и сбросила в реку. Когда распухшее тело выловили из реки, ее отец опознал в несчастной свою дочь.

— Значит, и от него она избавилась, разыграв свою смерть, — сказал Адам. — Если сработало в тот раз, она, я думаю, решила воспользоваться этой уловкой снова, через много лет. И что она делала после того, как переоделась в дорогое платье?

— Она пришла в ближайшее богатое поместье и представилась молодой дамой, которая потеряла память. — Алекс скривился. — Когда я познакомился с ней, она сказала, что не понимает мой говор, но сегодня я обнаружил, что она обладает талантом. Сначала она выдала фразу на том вульгарном лондонском наречии, которое не доступно для понимания, потом заговорила как истинная английская аристократка. Она даже сымитировала шотландский говор. Ей следовало бы стать актрисой.

— Надо отдать ей должное — она храбрая.

— Я бы так не сказал. — Алеке раскурил сигару. — Короче говоря, спустя несколько лет она вышла за богатого вдовца, который владел тем самым поместьем. Ему было сорок пять, а ей девятнадцать.

— Они любили друг друга?

— Мег говорит, что да, но кто знает? Мне она повторяла, что любит меня больше жизни.

— Может, она и не лгала, — задумчиво произнес Адам.

Алекс хмыкнул:

— С ней я ни в чем не могу быть уверен. Такое впечатление, будто вся ее жизнь— ложь.

— Не исключено, что ложь была необходима.

— Если так ты хочешь вызвать у меня жалость к ней, то советую тебе сначала пройти через все то, через что прошел я, а потом посмотреть, сможешь ли ты вызвать в своей душе сочувствие к ее несчастной жизни.

— Не забывай, благодаря ей ты познакомился с моей сестрой, — сказал Адам.

Алекс улыбнулся:

— Нет худа без добра.

— Что заставило ее приехать в Америку? Убийство?

— Да. Откуда ни возьмись возник племянник ее мужа. Он претендовал на наследство и поэтому был крайне недоволен, когда дядя женился на молодой женщине, способной рожать детей. Он нанял людей, чтобы выяснить, кто она на самом деле.

— А, шантаж.

— Сначала был шантаж, но потом, как она говорит, нечто похуже. Он стал приставать к ней, и она схватила подсвечник и огрела его по голове. Она пробила ему голову, и он умер.

Адам несколько мгновений внимательно смотрел на Алекса.

— Если она поедет с тобой, чтобы ты мог получить документ, аннулирующий ваш брак, то ей придется предстать перед судом за убийство.

— Точно, придется, — спокойно произнес Алекс. — Я сказал, что очень надеюсь, что ей удастся избежать этого, и пообещал всячески помочь ей, однако я не собираюсь рушить свою жизнь ради нее.

— Она хочет ехать в Англию, зная, что ей там предстоит?

— Естественно, нет. Она даже пригрозила ударить меня подсвечником. — Он снова усмехнулся. — Я ей не доверяю. В настоящий момент ее охраняют люди, нанятые Натом, они вместе с ней находятся в комнате. Я знаю: если у нее появится хоть малейший шанс, она обязательно сбежит. Женщине, которая сотворила с человеком то, что со мной сотворила она, доверять нельзя. Сначала я с ней поеду в Чарлстон, потом в Англию. Я сделаю все, чего бы мне это ни стоило, чтобы там получить доказательства, необходимые американскому судье. Если ей придется предстать перед судом за убийство, она предстанет. Я дал ей слово, что помогу, но исключительно из… из уважения к другому человеку, вот и все. Может, я передумаю, но в настоящий момент я считаю, что, если ее повесят, она получит по заслугам. — Алекс провел рукой по лицу. — Как я мог думать, что люблю женщину, которую совсем не знаю? Надо было делать, как Кей: составить список достоинств и недостатков этой женщины.

— Думаю, сестра не согласилась бы с тобой. Думаю, если бы ты ее сейчас спросил, она бы сказала, что нужно давать волю чувствам. — Адам устремил на Алекса тяжелый взгляд.

— Какая женщина будет относиться к осужденному убийце так же, как к дорогому гостю? Проявлять заботу о нем?

— Моя сестра, — ответил Адам. — С первого дня своей жизни она была полна любви к нам, Тэлли не раз делал ей гадости, но она всегда его защищала.

— А что ты делал с Тэлли, когда ловил его на этих гадостях?

Адам ухмыльнулся:

— Я предпочел бы не рассказывать. К восьми годам он сообразил, что лучше не мучить сестру. — Взгляд Адама стал серьезным, — А каковы твои планы в отношении Кей?

Алекс ответил не сразу. Он встал и прошел в дальний конец комнаты.

— Думаю, мне понадобится не меньше года, чтобы очиститься от всей этой грязи.

— Как я понимаю, все это время ты не собираешься видеться с ней?

У Алекса на мгновение сдавило горло.

— Я хочу дать ей шанс самостоятельно принять решение. Я хочу, чтобы она поняла, что ей на самом деле нужно. С первого дня знакомства мы с ней постоянно рисковали жизнью, и я боюсь, что ей только кажется, будто она любит меня, и кажется потому, что мы вместе прошли через все трудности. — Алекс расправил плечи. — И еще есть классовый аспект. Я бедняк из горной Шотландии. Я умею обращаться с лошадьми, но это все, на что я способен, а Кей красива, образованна. Я не смогу дать ей тот образ жизни, к которому она привыкла. — Он посмотрел на Адама. — А деньги ее отца я брать не собираюсь даже ради этого. Мне известно, что Кей всегда оберегали, она плохо знает жизнь. А те мужчины, за которых она хотела выйти…

— Ужасны! — воскликнул Адам. — У них ума — половина от ума Кей, образования — четверть, а талантов нет ни унции, Кей хочет доставить удовольствие родителям и считает, что они обрадуются, если она удачно выйдет замуж.

Алекс не улыбнулся словам Адама.

— А я не удачная партия. Если она выберет меня, то я хотел бы, чтобы это решение было принято добровольно, а не под действием воспоминаний.

— Это очень благородно с твоей стороны. Будь я на твоем месте и встреть я женщину, которую смог бы полюбить, я бы никогда не отпустил ее от себя. Если бы понадобилось, я бы запер ее в комнате и спрятал ключ.

— Отличная идея. Я так… — Алекс замолчал, и Адам рассмеялся.

— Тебе от меня что-то нужно, да? — Спросил он.

— Да. Пока я буду улаживать свои дела, проследи за тем, чтобы Кей получше узнала жизнь. Она воспринимала наше бегство в джунгли как захватывающее приключение, и я боюсь, что и меня она видит в том же свете. Бешеные скачки по пересеченной местности, ночевки в палатке, схватки с аллигаторами.

— Мне кажется, ты совсем не знаешь ту девушку, о которой говоришь. Моя младшая сестренка любит шелковые платья и чайные церемонии.

— А еще она любит… — Алекс хотел сказать, что еще она любит заниматься любовью при луне, но вовремя сообразил, что говорить об этом не надо. — Я увидел ее с другой стороны, с той, которую она только начала раскрывав в самой себе.

— И ты хочешь, чтобы она раскрылась с этой стороны еще больше?

— Да, хочу.

Адам некоторое время пристально разглядывал Алекса.

— Она молода, красива и богата. Ты уверен, что хочешь, чтобы она вышла в мир и чтобы ее видели другие мужчины?

— Естественно, не хочу. Если бы я не познакомился с Мег… — Алекс помолчал. — Дело в том, что я бы никогда не взглянул на Кей, если бы не прошел через все то, через что мне пришлось пройти. Если бы я встретился с ней в обычной обстановке, я, наверное,отнесся бы к ней как к младшей сестре Ната и остался бы к ней равнодушен. Мне всегда нравились женщины другого типа — высокие, красивые, таинственные.

Адам улыбнулся:

— Нам всем такие нравятся, разве нет? Но в данном случае таинственность несла в себе зло. Думаю, в том, о чем ты просишь есть свой резон, но я не уверен, что буду так же великодушен, как ты. Я поговорю с мамой, и она позаботится о том, чтобы Кей была представлена обществу за пределами Эдилина.

— За пределами Виргинии. Страны. Отвезите ее в Италию, пусть она поучится у итальянских художников. Сомневаюсь, что она знает, как велик ее талант. Я уже вижу картины Карла Эдварда Йейтса в музеях всего мира.

— Ясно. К.Э.Й. Вот видишь, тебе известно о ней то, чего не знают близкие.

— Мне нужно поспать, — сказал Алекс. — В той гостинице за мной остался номер?

— Я оставил для тебя номер в этой, тот, где ночевала Кей. Думаю, ты знаешь, где он.

— Да, знаю, — хмыкнул Алекс, останавливаясь у двери. — Не представляю, как смогу выдержать все это без шуток и жизнерадостности Кей. Как бы плохо ни было, ей всегда удавалось поднять мне настроение.

— Она всем нам поднимает настроение. Едва научившись говорить, она тут же принялась шутить.

— И рисовать.

— Да. Она зарисовывала карандашом и красками абсолютно все. Тебе стоит порасспросить маму о том, как Кей разрисовала стены гостиной.

— С радостью. Кстати, я хотел кое-что узнать у тебя. Кей часто говорила, что ее мама — женщина редкой красоты. Она действительно так красива, как утверждает Кей?

— Красивее. Хотя она и постарела, но мужчины все равно оглядываются ей вслед — к величайшему раздражению отца.

— Кей считает, что по красоте она уступает матери.

— А ты что думаешь? — спросил Адам.

— Я думаю, что Господь улыбался, когда сотворял Кей.

— Вот и мы все так думаем. Ты будешь писать ей?

Алекс нервно сжал дверную ручку.

— Вряд ли. Я хочу дать ей время подумать, принять взвешенное решение. Ее пугает мысль о неудачном браке, поэтому мне хочется, чтобы она была уверена в своем решении.

— Я расскажу ей, что здесь было, куда и зачем ты уехал.

— Спасибо, — поблагодарил Алекс. — Знаешь, а я думал, что ты окажешься другим. Наверное, тут дело в ревности: ведь я слышал твое имя утром, днем и вечером. А теперь мне кажется, что ты достоин быть братом Кей. — Алекс с улыбкой вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

Адам несколько минут смотрел ему вслед, затем сел за стол, чтобы написать письмо матери. Ему понравилась идея Алекса раскрыть перед Кей все аспекты светской жизни и познакомить ее с новыми людьми, однако он уже знал, кого хочет видеть своим зятем, и собирался приложить все силы к тому, чтобы брак состоялся.

Он начал писать письмо.

Глава 23

Год спустя. Эдилин, Виргиния, 1800 год

Кей сидела у пруда недалеко от дома, перед ней стоял мольберт, а на коленях лежала палитра с акварельными красками. Она неторопливо рисовала очаровательных уточек, скользивших по воде на фоне прибрежного рогоза, и…

Она ощутила запах жасмина и, прикрыв глаза, отдалась сладким воспоминаниям. Аромат напомнил ей о жарких, влажных ночах, полных любви.

Когда она открыла глаза, то увидела в воде отражение мужчины, и сразу догадалась кто это. Она попыталась унять бешеное биение сердца и с трудом преодолела желание вскочить и броситься ему на шею. Какой же долгой была их разлука!

— Я видела Тима, — сказала Кей, продолжая рисовать.

— Вот как?

От звука его голоса, такого знакомого и в то же время будто звучащего из далекого прошлого, у нее кровь быстрее побежала по венам. Акцент Алекса стал мягче, и ей захотелось плакать. Эта перемена произошла не при ней. Неужели жена научила его изъясняться, как подобает истинному английскому джентльмену?

— Да, — сказала она. — Он меня не узнал, поэтому я принялась с ним флиртовать и расспрашивать его о том, как он путешествовал в дебри Флориды.

Алекс положил рядом с мольбертом огромный букет жасмина так, чтобы Кей его видела. К стеблям были приколоты те самые три бриллиантовые звезды и жемчужные серьги, которые она забыла захватить с собой в Новый Орлеан. Затем Алекс опустился на колени рядом с ней, однако Кей все не поворачивалась к нему.

— И что же он рассказал?

— Из его слов получается, что он раз шесть спасал мне жизнь.

Алекс со смехом поинтересовался:

— И что же ты за это сделала с беднягой?

Кей продолжала рисовать и делать вид, будто появление Алекса ничего не значит для нее. При этом она не замечала, что пруд получается розовым.

— Ничего я с ним не сделала. Однако позже с ним случилась одна неприятность. Он плыл на лодке, и туда забралась бедная маленькая змейка… ну, не такая уж маленькая. Тим так испугался, что свалился в пруд. Я и не подозревала, что он не умеет плавать, поэтому Тэлли пришлось нырять и спасать его.

Алекс сел на траву.

— Ему повезло, что рядом оказался Тэлли.

— Тим сказал, что спасал Тэлли. — Кей принялась зарисовывать небо бледно-зеленым. — Хоуп и Эли поженились через два месяца после знакомства.

— Нат рассказывал мне. Ты была права, что из них получится хорошая пара.

— Ко мне в гости приехала Благодать, и так уж получилось, что у нас в это время гостил дядя Ти-Си.

— Какая невиданная удача! Близнецы тоже приехали с ней?

— Да, — ответила Кей, вдруг сообразив, что незаметно для себя перешла на шотландский. — И мама нашла для них женихов.

— Вот здорово! — Алекс достал из деревянного ящичка, стоявшего на земле, кисточку и протянул ее Кей.

Слегка повернув голову, Кей взяла ее и посмотрела на руку Алекса, в лицо же ему она смотреть не решалась. Секунду она любовалась его рукой, вспоминая, как он когда-то ласкал ее.

— Я слышал, в гости приезжал и Армитидж, — строго произнес Алекс.

— Да, приезжал, и у нас был долгий разговор. Он сказал, что знал, кто я такая. Он понял это не с самого начала экспедиции, а позже, когда увидел мои рисунки. Он сказал, что вспомнил меня. Он сказал, что догадался и о том, кто ты.

— Я так и думал. Я боялся, что он посадит меня под замок, когда мы доберемся до фактории.

— Джеми говорил, что так и собирался поступить, но, наблюдая за нами, понял, что ты не причинишь мне вреда. Адам все ему рассказал.

— Твой брат стал мне близким другом.

— Он такой. — Кисточкой, поданной Алексом, Кей стала раскрашивать уток в пурпурный цвет. — Джеми сделал мне предложение.

— Адам написал об этом Нату, а Нат рассказал мне. После того как он прочитал мне письмо, я пошел и напился. Я пил три дня, а потом мучился еще целый месяц, пока не пришло письмо с вестью о том, что ты ему отказала.

— Мама была рада, а папа считает меня идиоткой.

— А что ты сама об этом думаешь? — тихо спросил Алеке.

— Что у меня совсем нет мозгов.

Алекс рассмеялся:

— Как бы то ни было, но я всегда любил тебя не за мозги.

От этих слов сердце Кей застучало так, что едва не выскочило из груди. Ей очень хотелось взглянуть на Алекса, но она не позволяла себе. За прошедший год она много думала о жизни и о будущем, однако еще оставались вопросы, на которые предстояло получить ответы.

— Я слышала, что вы с ней вместе долго пробыли в Чарлстоне. Мне говорили, что из вас получилась очень красивая пара.

— А я слышал, что твоя мама познакомила тебя с тысячью молодых кавалеров.

— Верно, — кивнула Кей и, улыбаясь, принялась пририсовывать утке синий клюв. — Мы с ней целых восемь месяцев путешествовали по Лондону, Парижу и Риму, и у меня появилось очень много знакомых. Дальний родственник отца женился на дочери графа, и теперь его сын — граф. У них мало денег и совсем нет недвижимости, зато есть титул. Мама использовала все свои связи, чтобы познакомить меня с достойными холостяками этих стран. Она хотела отвезти меня и в Вену, но я не могла этого допустить, потому что она страшно соскучилась по отцу.

— И что же ты сделала?

— Я заболела, у докторов не хватило ума понять, что со мной, пока я сама не рассказала одному из них. Мы с ним сговорились, и он объявил маме, что я страдаю от очень тяжелой формы ностальгии, поэтому ей следует немедленно везти меня домой. Мама собрала вещи, и меньше чем через сутки мы уже плыли на корабле. Самое забавное…

— И что же?

— Что по приезде домой она сразу заболела и четыре дня лежала, не выходя из комнаты. Отец так беспокоился за нее, что дежурил все это время у ее кровати.

Алекс расхохотался. Насколько он помнил, весь минувший год он ни разу не смеялся. За это время он прошел через самый настоящий ад, а компанию ему составлял только Нат, серьезный и строгий, так что поводов для смеха просто не было.

— А что насчет молодых кавалеров, с которыми ты познакомилась?

— Некоторые из них были замечательные, — с энтузиазмом ответила Кей, — а некоторые — ужасные. Я познакомилась с сыном герцога, и он заявил, что, если я попрошу его жениться на мне, он обдумает этот вариант. Думаю, он считал, что мне польстило его предложение.

— А оно польстило?

— Ни капельки. Я побывала на таком количестве пикников, что почти превратилась в корзинку. А еще были оперы, балеты, концерты. И танцы! Я, наверное, сносила тысячу пар туфель.

— А результат?

— Такой, на какой рассчитывала мама: предложения руки и сердца, естественно. Моя семья богата — у мамы было большое приданое, а папа его приумножил. Добавь к этому вполне приятную внешность и манеры, которые не смущали даже англичан, — и вот у моих ног толпы поклонников.

— А ты приняла хоть одно из этих предложений?

Кей на мгновение запнулась, прежде чем ответить.

— Мне очень хотелось, потому что я злилась на тебя за то, что ты уехал от меня. Я представляла, как напишу тебе, что очень счастлива, безумно влюблена и собираюсь выйти за сказочного принца.

— Но не вышла, — сказал Алекс, и в его голосе явственно прозвучало облегчение.

— Нет, не вышла. Но ведь никто из этих мужчин не знал меня. Они смотрели на меня и прикидывали, смогу я вписаться в их жизнь или нет. Сколько детей смогу выносить, сумею ли управлять их поместьями, А больше всего их интересовало, буду я мириться с их связями на стороне или нет. Знаешь, кем был тот единственный, кто по-настоящему привлек мое внимание?

Алекс попытайся нахмуриться, но у него ничего не получилось.

— Нет, кто?

— Тренер лошадей из огромного поместья, принадлежащего одному англичанину, который хотел жениться на моем приданом. Он был высок, широкоплеч и темноволос. Англичанин называл его волшебником.

— Волшебником?

— Я звала его Мерлином, и когда мы поехали на верховую прогулку, я его поцеловала.

— Вот как? — Алекс непроизвольно сжал кулаки.

— Да. Да! — уже гневно повторила Кей. — Пока ты целовался со своей женой, — она пренебрежительно хмыкнула, — и спал с ней, я целовалась с другим.

Алекс разжал кулаки. Он радовался тому, что она злится и ревнует.

— Я поцеловал ее только один раз, тогда, когда ты пряталась за шкафом и все видела. После этого я вообще не прикасался к ней и, честное слово, не спал с ней. Благодаря тебе я смог заглянуть за то, что привлекло меня в ней, и увидеть человека. Она постоянно клялась, что не знала, что меня судят за убийство, но она не могла не знать. Нат съездил в тот городок в Джорджии, куда она сбежала сразу после своей так называемой смерти. Так вот, все газеты города подробно описывали судебный процесс. У редактора даже нашлась запись, что она под вымышленным именем подписалась на его газету. — Он глубоко вздохнул. — Я с трудом выносил общество женщины, которая смогла так подло поступить со мной.

— Знаю, — сказала Кей. — Нат писал нам, как она тебе противна. Но мой ум и мое сердце действуют независимо друг от друга. Ум все воспринимает и анализирует, а сердце чувствует.

Кей слегка подвинула к нему ногу. Алекс осторожно прикоснулся к тонкой щиколотке, обтянутой шелковым чулком. Кей не убрала ногу, и тогда он принялся поглаживать ее.

— А Нат рассказывал тебе, что племянник ее мужа жив? Она не убила его, просто оглушила. Те люди, которые искали ее в Чарлстоне, были от ее мужа. Он хотел ее вернуть.

— Нат писал мне обо всем. — В ее голосе слышался упрек, что вот он, Алекс, ни разу не написал ей. Однако, хоть и через Ната, они все же поддерживали связь. — Значит, она вернулась к мужу?

— Да. — Алекс снял с ноги Кей туфельку и принялся поглаживать ей ступню. Он знал, что Нат в письмах рассказывал Кей обо всем, но было и кое-что, что Алекс собирался рассказать лично. — Я говорил с ее мужем и рассказал ему о том, что эта женщина сделала мне. Я даже заставил Мег рассказать ему правду о ее юности и о том, как она солгала, чтобы познакомиться с ним. Оказалось, что он все это знает. Как выяснилось — она мне об этом не говорила, — в юности она работала у него на кухне, и он запомнил ее. Он понял, кто она такая, когда увидел ее в одежде дочери своего кузена. Он без труда догадался о том, что произошло.

— И простил ее?

— Более того, он полюбил ее. Он сказал мне, что в первый раз женился, чтобы угодить отцу, и ненавидел свою богатую жену-аристократку. А во второй раз он женился, чтобы угодить самому себе.

— Значит, они счастливы?

— Когда мы с Натом уезжали, Мег уже была беременна от него.

— От Ната? Папе это совсем не понравится.

На мгновение на лице Алекса появилось озадаченное выражение, затем он расхохотался — от души. Искренний смех зародился где-то внутри его и вырвался наружу. Он и забыл, как она умеет все превратить в шутки. Целый год он занимался только серьезными вещами, общаясь с судьями, юристами и Мег. Он очень скоро понял, что ее красоты мало, чтобы привнести в его жизнь радость и веселье.

Алекс переживал, что Кей отказывается смотреть на него, а этот смех успокоил его. Рисунок на мольберте напоминал творение ребенка-дальтоника — в розовом пруду плавали пурпурные утки с синими клювами.

Алекс сдернул ее со стульчика на траву и принялся страстно целовать.

— Как же я скучал по тебе, — выдохнул он. — Каждый день, каждую минуту я думал о тебе и мечтал оказаться рядом. Нат читал мне твои письма и письма твоей матери, где вы рассказывали о приемах и о танцах. Твоя мама даже написала о том, что из-за бесконечных танцев она не успевает покупать тебе новые туфли.

— Это я попросила ее написать об этом, — сказала Кей, с улыбкой глядя на него.

Она погладила его по щекам, радуясь ощущению его кожи под ладонями. Она обязательно покажет ему его портреты — их набралась уже целая сотня или больше, — которые она нарисовала по памяти. Со сколькими, бы мужчинами она ни знакомилась, как бы красивы они ни были, она всегда видела рядом с собой Алекса.

— Я так и подумал, но потом сказал себе: нет, это невозможно, мой дорогая Кей не может быть так жестока.

— Я? Жестока? Это ты олицетворение жестокости. Испанская инквизиция тебе в подметки не годится. Мой ужасный братец во всех подробностях описывал все то, что вы выяснили… насчет той женщины и ее мужа. А ты уверен, что это не она убила девушку в экипаже? А вдруг она…

Кей замолчала, потому что Алекс поцеловал ее. Отстранившись, он заглянул ей в лицо.

— Мне тоже приходила в голову эта мысль, но ее муж знал об аварии. Один из его рабочих видел, как все случилось, и этот самый муж уже собирался туда, когда на пороге его дома появилась Мег и заявила, что она — погибшая девушка. Его позабавила ее дерзость, а вскоре он уже влюбился в нее. — Голос Алекса зазвучал тише: — Кто может понять любовь? — Он потер рукой лоб. — Я согласен с твоим отцом: если бы у тебя была голова на плечах, ты бы приняла предложение Армитиджа. Вы с ним принадлежите к одному классу, и…

— Мама рассказала мне правду.

Они лежали рядом на траве, и Алекс, когда услышал ее слова, приподнялся на локте, навис над Кей и с любопытством посмотрел на нее.

— Правду о чем?

— О ней и об отце.

— И в чем же заключается эта правда? — весело спросил он.

Кей отпихнула его от себя.

— Если ты намереваешься врать и станешь делать вид, будто не знаешь этой истории, можешь убираться туда, откуда пришел! Ты сказал: «Эти двое подходили друг другу меньше всего на свете», — так что мне ясно, что ты знаешь всю историю.

— Как тебе удалось запомнить то, что было сказано больше года назад?

Кей проигнорировала его вопрос.

— Я больше не позволю, чтобы со мной обращались как с маленькой девочкой. Ни тебе, ни кому-то еще!

Алекс принялся пощипывать губами ее шею.

— То есть твоя мама рассказала тебе о том, что твой отец был нищ, а она купалась в золоте? В этом заключается правда?

— Господи, ты опять смеешься надо мной. Мог бы сначала надеть мне на палец то самое кольцо, что купил, а уже потом издеваться.

— Мне тоже не терпится. — Он закинул ногу на ее бедро.

Кей смотрела ему в глаза и думала, как же сильно она его любит — и всегда будет любить. По дороге домой из Европы мама во всех подробностях рассказала, через что пришлось пройти ей и отцу, прежде чем они поженились. С детства Кей слышала прекрасные, сладкие сказки — все это было ложью — о том, как они познакомились. Правда же, как выяснилось, была иной, и Кей испытала шок, когда обнаружила сходство между историей ее отношений с Алексом и историей отношений матери с отцом. Когда мама рассказала, как Ангус сбрил бороду и усы и оказался настоящим красавцем, Кей вспомнила, как выплеснула на Алекса воду из таза.

«Ну, это была всего лишь вода! — воскликнула мама. — А вот я выстрелила в твоего отца и едва не убила его».

Кей внимательно, впитывая каждое слово, слушала рассказ матери.

— Почему ты на меня так смотришь? — спросил Алекс.

Она уже собралась было поделиться с ним своими впечатлениями от услышанного, но потом поняла, что сейчас не время.

— Если ты думаешь, — сердито глядя на него, заявила Кей, — что сможешь насладиться мной до свадьбы, ты жестоко ошибаешься.

— Насладиться? Помню, бывало…

Отпихнув его, Кей откатилась в сторону и потрясла кулаком. Выражение ее лица ясно говорило, каковы ее намерения.

Алекс удрученно вздохнул и сел.

— А с чего ты решила, что у меня есть кольцо? Ах да, Нат. Он не счел нужным держать в тайне тот факт, что я его купил.

— Естественно, брат рассказал мне, что ты задумал, как ты ездил по лондонским ювелирным магазинам. А еще он рассказал мне о том, что муж той женщины давал тебе лошадей, что ты собрал денег и купил ферму у моего отца. Нат сказал, что ты хочешь назвать ее в честь Макдауэллов. Но она будет называться фермой Мерлина, иначе я не буду там жить. Брат рассказывал тебе, что дядя Ти-Си отвез те рисунки, что я сделала во время экспедиции, в Лондон и показал их людям из Африканской ассоциации, но они заявили, что женщина не могла нарисовать все это и тем более путешествовать вместе с экспедицией по неизведанным дебрям Флориды, поэтому рисунки их не интересуют.

— Знаю, любимая, — тихо проговорил Алекс. — Он мне рассказал. Но не переживай, мы что-нибудь придумаем. А ферму можешь назвать как пожелаешь. Из Англии я привез с десяток лошадей и вернул Тарку.

Хотя Нат и писал обо всем, он наверняка — и Алекс в этом не сомневался — никому не рассказал что в Англии познакомился с женщиной, по складу очень похожей на него. Однако Алекс допускал, что Нат не понимает, насколько сильны его чувства к ней.

— А еще я слышала, что вместе с тобой в Америку приехал твой отец, — сказала Кей, возвращая Алекса в настоящее.

— Верно, и ко мне вернулись призовые деньги, которые я получил в Чарлстоне. Я к ним кое-что добавил, выиграв несколько скачек в Англии.

— Значит, ты богат, — заключила Кей, садясь рядом. Вид у нее был такой, будто она вот-вот на него набросится.

— Нет, если сравнивать с твоим отцом, но на то, чтобы содержать жену, хватит. — Алекс улыбнулся. — И еще парочку детишек.

— У меня будут только девочки.

— Мудрое решение. Я уже успел хорошо познакомиться с твоими братьями.

— А что не так с моими братьями? — тут же ощетинилась Кей, но потом сообразила, что Алекс просто поддразнивает ее, — Я тебе устрою за это!

— Милости просим, — сказал Алекс.

Он развел в стороны руки, и Кей, как он и мечтал, упала к нему в объятия.

1

Пудинг, который готовится из яблок и сухого белого хлеба, — Здесь и далее примеч. пер.

(обратно)

2

Уильям Бартрам (1739–1823) — американский натуралист, исследовал различные местности Северной Америки, составил одно из лучших описаний птиц Нового Света.

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

*** Примечания ***